Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

В РЦНК в Варшаве состоялся семинар для студентов Института русистики Варшавского университета

26 апреля на базе Российского центра науки и культуры в Варшаве в рамках курса «Методика обучения русскому языку и литературе в школе» состоялся семинар для студентов Института русистики Варшавского университета.

Организаторами семинара выступили Государственный институт русского языка им. А.С. Пушкина, Институт русистики Варшавского университета, Польская ассоциация учителей и преподавателей русского языка, Российский центр науки и культуры в Варшаве.

По просьбам студентов и преподавателей перед началом семинара куратор художественных выставок РЦНК в Варшаве Т.В. Понятовская организовала презентацию российских городов, принимающих Чемпионат мира по футболу FIFA 2018 в России.

Координатор по вопросам образования РЦНК в Варшаве, кандидат филологических наук Н.Н. Сутягина представила вниманию будущих учителей русского языка как иностранного лекцию о творчестве М. Горького, чьи произведения входят в обязательную программу польских школ.

Кандидат педагогических наук, доцент кафедры русской словесности и межкультурной коммуникации Государственного института русского языка им. А.С. Пушкина Т.В. Кудоярова провела вебинар на тему «Особенности школьного образования в России», во время которого студенты познакомились со структурой школьного образования России, с последними изменениями в этой структуре, получили возможность сравнить систему польского и российского школьного образования, а также задать вопросы по теме вебинара.

Товарный поезд с 41 контейнером отправился в четверг из порта Таншань провинции Хэбэй /Северный Китай/ в бельгийский город Антверпен, ознаменовав открытие нового маршрута в рамках железнодорожных перевозок Китай-Европа.

Груженный каолином и дрожжами местного производства ж/д состав покинул портовую зону Цзинтан в 12:08 по пекинскому времени. Он пересечет контрольно-пропускной пункт на границе Китая с Казахстаном Алашанькоу, проедет по территории Казахстана, России, Беларуси, Польши и Германии и прибудет в Антверпен примерно через 16 дней. Общая протяженность маршрута составляет 10,902 тыс. км.

По сравнению с морским путем, железнодорожные перевозки по этому маршруту позволят сэкономить время больше чем на 50 проц.

Местные предприниматели намерены перевозить по новому маршруту из Западной Европы в Китай автомобили и их запчасти, точные приборы, электронику, пищевые продукты и другие товары.

Открылся новый маршрут международных железнодорожных грузоперевозок Таншань -- Антверпен

Первый контейнерный поезд отправился сегодня по новому маршруту сети международных грузовых железнодорожных перевозок "Китай -- Европа" из портовой зоны "Цзинтан" в городском округе Таншань провинции Хэбэй /Северный Китай/. Состав проследует через Пекин, Хух-Хото, Баотоу, Хами, Урумчи и пересечет китайскую границу через КПП "Алашанькоу". Дальнейший путь лежит через Казахстан, Россию, Беларусь, Польшу и Германию в бельгийский город Антверпен. Протяженность нового маршрута -- около 11 тыс км, время в пути -- около 16 дней. Фотографии Синьхуа/Ян Шияо

Пассажиров международных поездов записали в «Библиотеку путешественника»

Вчера в поездах Федеральной пассажирской компании, курсирующих в международном сообщении, стартовал литературный проект

Первым поездом, который вместе с пассажирами повёз классические и современные произведения русских и зарубежных авторов, стал Москва – Ницца. Помимо заказа книг, через мобильное приложение-гид Artefact (совместный проект Минкульта России и портала Культура.рф) можно узнать интересные факты о книге и её авторе, а также получить аннотацию к изданию. Отправлению поезда предшествовало подписание на Белорусском вокзале Москвы соглашения между Федеральной пассажирской компанией и Всероссийской государственной библиотекой иностранной литературы имени Маргариты Рудомино. В соответствии с этим документом, интерактивные «Библиотеки путешественника» будут работать в поездах Москва – Ницца, Москва – Берлин – Париж и Москва – Хельсинки «Лев Толстой».

Один из принципов составления библиотеки в предоставлении пассажирам возможности изучить литературу той страны, через которую едет тот или иной поезд. Например, поезд Москва – Ницца преодолевает более 3 тыс. км и проходит через территорию Белоруссии, Польши, Чехии, Австрии и Италии, прежде чем достичь Франции. Всего в пути следования он находится около двух суток, так что времени на чтение предостаточно.

«Ранее мы запустили пробные проекты в поездах Москва – Хельсинки и Москва – Таллин совместно с посольствами этих стран и поняли, что эта услуга востребована, – отметил заместитель генерального директора АО «ФПК» Олег Никитин. – Причём читают как русские, так и иностранцы».

Пассажиров рейса с библиотекой на борту провожали с музыкой. В дорогу звучали песни Шарля Азнавура, Эдит Пиаф, Сальваторе Адамо. Ещё больше погрузиться в мир искусства они смогли прямо в поезде. Ведь в «Библиотеку путешественника» вошли книги из «Золотой коллекции» мировой литературы на русском и иностранных языках, а также книги-билингвы.

Как отметил генеральный директор Библиотеки иностранной литературы Вадим Дуда, «возможность предоставить книги путешественникам, которые едут в другие страны, интересная: книги-билингвы – замечательный формат. Можно взять томик Цветаевой и узнать, как звучит замечательная русская поэзия на двух языках».

Среди более 30 книг пассажиры смогут найти стихи Александра Пушкина и Михаила Лермонтова на русском и итальянском языках, стихи Александра Блока на русском, английском и даже болгарском. Есть в библиотеке произведения французских, ирландских, британских, немецких, польских, итальянских, сербских, швейцарских, македонских, словенских авторов. Среди них Карло Гольдони, Жозе Мариа де Эредиа, Горан Петрович, Калин Терзийски, Марко Сосич и многие другие.

В каждом купе поезда пассажиры могут ознакомиться с полным перечнем книг в библиотеке. Чтобы заказать книгу, надо попросить об этом проводника. И он как настоящий библиотекарь принесёт формуляр, заполнив который, пассажир получает книгу.

Сегодня с библиотекой отправляется и поезд «Лев Толстой». Кроме классической русской литературы можно найти книги финских писателей Туве Янссон, Розы Ликсом, Эмми Итяранта. Этот поезд уже не впервые предлагает пассажирам книги. В прошлом году здесь действовал культурно-просветительский проект «Путешествуй с книгой». Проект был реализован совместно с посольством Финляндии в Москве. Библиотека включала в себя 15 произведений – девять финских писателей и шесть российских. «Свою книгу в дорогу смогли найти читатели самых разных возрастов, – рассказал «Гудку» начальник Северо-Западного филиала АО «ФПК» Михаил Поярков. – Для самых маленьких пассажиров это были «Муми-тролли» Туве Янссон, «Мы – Разбойниковы» Сири Колу и другие. Взрослые ознакомились с «Историей Финляндии», а также рассказами и повестями финских писателей современности. Среди российских авторов были Людмила Улицкая, Людмила Петрушевская и Александр Райхштейн, Владимир Сорокин, Виктор Пелевин и Сергей Довлатов. Всего в прошлом году услугой воспользовались 584 пассажира».

Поезд Москва – Берлин – Париж отправится в дорогу в будущий вторник. В нём пассажиры смогут прочитать книги Лорда Байрона, Афанасия Фета, Александра Пушкина, Марины Цветаевой, Агаты Кристи, Нормана Стоуна и других авторов.

Яна Позолотчикова

Группа из 56 американских конгрессменов обратилась в Госдепартамент в связи с проявлениями антисемитизма и восхвалением коллаборационистов в некоторых европейских странах, в особенности в Польше и на Украине. Документ опубликован на сайте члена палаты представителей Ро Ханны.

Конгрессмены выразили озабоченность, в частности, тем, что на Украине прославляются "нацистские коллаборационисты Степан Бандера и Роман Шухевич", а также "Организация украинских националистов — Украинская повстанческая армия"*.

"В особенности беспокойство вызывает тот факт, что восхваление нацистов на Украине в значительной степени поддерживается государством", — говорится в обращении.

Украинское государство спонсирует ревизионизм в отношении холокоста, кроме того, в стране есть и другие формы антисемитизма, отметили конгрессмены.

"Мы призываем вместе с нами и правозащитными организациями противостоять антисемитизму, ксенофобии, всем формам нетерпимости, призвав правительства Польши и Украины однозначно отмежеваться от искажения информации о холокосте, восхваления лиц, сотрудничавших с нацистами, а также тщательно расследовать все преступления, связанные с антисемитизмом", — говорится в документе.

Обращение адресовано исполняющему обязанности госсекретаря Джону Салливану.

* Экстремистская организация, запрещенная в России.

Fabryki Mebli Forte начала производство древесных плит на новом заводе в Польше

Польская Fabryki Mebli Forte ввела в эксплуатацию завод по производству древесных плит в особой экономической зоне Сувалки, об этом говорится в полученном Lesprom Network пресс-релизе.

Готовая продукция будет поставляться на три мебельные фабрики компании. Монтаж и установку оборудования осуществили специалисты Siempelkamp. Ежедневно на предприятии изготавливается 1,5 тыс. м3 плитной продукции.

Открытый урок по русскому языку в лицее им. Болеслава Пруса прошел в Скерневицах

25 апреля представители Российского центра науки и культуры в Варшаве посетили лицей им. Болеслава Пруса в Скерневицах (Лодзинское воеводство).

Координатор по вопросам образования РЦНК в Варшаве, кандидат филологических наук Н.Н. Сутягина рассказала лицеистам, изучающим русский язык, о возможностях обучения в России, преподавателей русского языка познакомила с программами курсов повышения квалификации ведущих российских университетов.

Директор курсов русского языка при РЦНК в Варшаве А.А. Додонов провел для учащихся лицея открытый урок по русскому языку. Также вниманию ребят был предложен рассказ о городах России, принимающих Чемпионат мира по футболу FIFA 2018 в России.

Лицеисты смогли задать гостям вопросы, касающиеся жизни российской молодежи, а те, кто уже посещал Россию, поделились своими впечатлениями.

Flydubai перезапускает рейсы в Сулейманию

С перезапуском рейсов в Сулейманию Flydubai будет осуществлять рейсы по пяти направлениям в Ираке.

Дубай, ОАЭ. Дубайская авиакомпания Flydubai объявила сегодня о перезапуске с 10 мая 2018 рейсов в Сулейманию. Таким образом, авиаперевозчик будет осуществлять перелеты по пяти направлениям в Ираке, включая Багдад, Басру, Эрбиль и Наджаф. Решение о перезапуске рейса последовало за объявлением иракскими властями об повторном открытии аэропорта в марте 2018.

Flydubai является первой авиакомпанией из ОАЭ, которая будет осуществлять прямые авиаперевозки в курдский город, предлагая рейсы из Дубая в Международный аэропорт Сулеймании дважды в неделю. Частота рейсов увеличится до трех в неделю начиная с июня 2018 года.

Рейсы FZ205/206 будут осуществляться между Терминалом 2 Дубайского международного аэропорта и Международным аэропортом Сулеймании по четвергам и воскресеньям. Сулеймания станет 92-м код-шеринговым направлением с Эмирейтс.

Комментируя перезапуск рейсов в Сулейманию, Гейт Аль Гейт, исполнительный директор Flydubai, сказал: «Мы рады тому, что прямое авиасообщение между ОАЭ и Сулейманией возвращается после трехлетнего перерыва. Авиакомпания Flydubai впервые открыла рейсы в курдский город в 2010 году, и мы наблюдали положительный спрос на перелеты из этого региона. Мы надеемся продолжать укреплять свою маршрутную сеть в Ираке, на одном из ключевых рынков, который сейчас испытывает рост инвестиций, торговли и туризма».

Экономика Сулеймании сейчас опирается на туризм, сельскохозяйственный сектор и растущее число предприятий малого и среднего бизнеса, в основном задействованных в секторе строительства. В городе также находится второй по величине музей после Багдадского национального музея, где можно познакомиться с курдскими и древними персидскими артефактами, датируемыми вплоть до 1792–1750 д. н. э.

Авиаперевозчик осуществляет 46 рейсов в неделю в Ирак и это важный рынок для Flydubai. Благодаря базовому аэропорту авиакомпании в Дубае, пассажиры из Ирака имеют доступ к широкой сети маршрутов в Европе, Азии, Индии и России.

Авиакомпания Flydubai недавно объявила о запуске рейсов в Хельсинки в Финляндии и осуществила первые перелеты в Дубровник в Хорватии, Краков в Польше и Киншасу в Демократической Республике Конго. Авиаперевозчик на сегодняшний день располагает маршрутной сетью, состоящей из более 95 направлений в 48 странах и флотом, состоящим из 61 современного самолета семейства Boeing 737.

Возвратные тарифы (туда-обратно) из Дубая в Сулейманию начинаются от 6500 дирхамов в бизнес-классе и от 1500 дирхамов в эконом-классе. Возвратные тарифы из Сулеймании в Дубай начинаются от 1500 долларов США в бизнес-классе и от 370 долларов США в эконом-классе.

Полная информация о рейсах, тарифах и специальных предложениях доступна на сайте www.flydubai.com или в Центре по работе с клиентами по телефону +971600 544445.

Источник: Russian Emirates

САМОБИЧЕВАНИЕ

В Катыни теперь чтят не только поляков, но и отечественных «убитых Сталиным»

Самобичевание - причинение себе физических страданий из религиозного изуверства. Причинение себе нравственных страданий вследствие раскаяния в ошибке, сознания своей вины. «Речи его постоянно отзывались желчью и едкостью самобичевания» (Тургенев).

Д. Н. Ушаков. Толковый словарь русского языка.

Завершены реставрационные работы на мемориальном комплексе «Катынь» в Смоленской области, где «захоронены польские военнопленные и жертвы репрессий», сообщает ТАСС. В церемонии открытия в пятницу, 20 апреля, приняли участие председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко и министр культуры РФ, председатель Российского военно-исторического общества (РВИО) Владимир Мединский, а также посол Польши в РФ.

«Во входном павильоне представлена обновленная выставка о комплексе, а на внешних стенах павильона смонтированы металлические ламели с именами захороненных советских граждан и польских военнопленных. Смысловой центр комплекса — это мемориал «Расстрел» и стена с указанием фамилий репрессированных. Кроме этого, для посетителей мемориала открывается вновь построенный музейно-выставочный центр с экспозицией по истории российско-польских отношений в XX — начале XXI веков», — сообщил исполнительный директор РВИО Владислав Кононов.

Мемориальный комплекс состоит из двух частей: территории, где погребены жители Смоленской области, ставшие жертвами «политических репрессий», и военного кладбища, где захоронены польские военнопленные, расстрел которых якобы в 1940 году был признан в горбачёвском 1990 году «преступлением сталинизма», несмотря на протесты профессиональных историков, говоривших о гитлеровской провокации и дезинформации. Мемориал в первоначальном виде открылся в 2000 году.

Экспертные оценки

Юрий Жуков

А Геббельса не было на открытии реставрированного мемориала «Катынь»? Дух-то его там витал, безусловно. Он же запустил эту «утку», ему нужно было после провала «блицкрига» каким-то образом сплотить немецкий народ, найдя врага ещё раз, в лице уже не просто Советского Союза и Красной армии, а и НКВД, который якобы сделал то, что на самом деле сделали гитлеровцы.

Любое явление, подобное расстрелу в Катыни, должно расследоваться очень тщательно и очень долго. Нужно, во-первых, вскрыть все могилы. До сих пор все могилы не вскрыты, большая часть трупов так и остаётся в земле. Кто там лежит — никто не знает.

Второе. Нельзя ничего утверждать до тех пор, пока те, кто связан с этим мемориалом, не ответят на вопрос — а что было с бункером Гитлера, который находится неподалёку, который еще недавно служим местом посещения туристами? Ведь там действительно был построен бункер Гитлера. И, как все военные сооружения, строили бункер военнопленные. И их расстреляли, чтобы никто никогда не узнал, где будет находиться этот самый бесноватый фюрер.

Пока нет ответа вот на эти два вопроса, вообще нечего никому ничего говорить, нечего ставить какие-либо мемориалы, тем более на пустом месте. Ведь до сих пор никто из настоящих следователей не разобрался в деле. Нельзя принимать вину СССР за Катынь только потому, что кому-то захотелось принять на себя вину — я имею в виду христопродавца Горбачева и второго христопродавца Ельцина. Им нужно было выслужиться перед Западом, они готовы были сказать, что их родители убивали там поляков, лишь бы в Вашингтоне их погладили по головке. Нельзя всё время говорить то, что не установлено. Мы знаем, как в наших судах обвиняют иногда людей в убийстве кого-то, а осуждённые потом оказываются невиновными. Есть презумпция невиновности. В данном случае она отсутствует. Мы виноваты — и всё, и не надо никаких доказательств. Так нельзя, это не демократия, это не независимый суд — это чёрт знает что. И пора уже прекратить чертовщину.

Мы что, переняли у нацистов их стиль работы в искажении прошлого? Я не понимаю, что происходит.

Но я кое-что понимаю в тех событиях, которым посвящён катынский мемориал. События развивались очень просто. Когда мы освободили от польской оккупации западные области Беларуси и Украины, у нас оказались в плену (вернее — интернированными) много польских офицеров и солдат. Можно почитать у адъютанта Андерса о том, как делили этих людей: кого оставляли на нашей территории, кого отправляли на территорию, уже занятую нацистами. Но до сих пор не существует абсолютно точных цифр, сколько куда кого пошло польских офицеров. Можно только фантазировать. Вслед за тем НКВД, естественно, изучал биографии польских офицеров, которые оказались интернированными у нас. И якобы Берия предложил без суда и следствия расстрелять примерно 300 или 400 тюремщиков, палачей польских коммунистов, то есть закоренелых врагов советской власти. И подал бумагу в Политбюро. Отвергли. Всё. При чём тут дальнейшие расстрелы?

При этом, обратите внимание, когда у нас начинают рассуждать о расстрелах, не моргнув глазом говорят: «Да, в начале 1940 года отправили в эшелонах поляков из Донбасса, с Украины, из других мест». Простите, если хотели бы их просто расстрелять, их расстреляли бы на месте, не забивая железные дороги. Нет, почему-то нужно было далеко везти. Это больная фантазия Геббельса, которую мы неуклонно повторяем. Привезли под Смоленск, мало того, выбрали место, где обычно проводили выходные дни жители города. Откройте любые газеты Смоленска, предвоенный путеводитель, узнаете — в Катыни были пионерские лагеря, дома отдыха, гулянка над Днепром. И вдруг мы якобы привозим туда для расстрела поляков. А почему тогда не на Красную площадь, не в Кремль сразу, чтобы уж все видели? Никакого объяснения нет.

А всё проясняется очень просто. В феврале закончилось Сталинградское сражение. Свершилось уничтожение армии Паулюса, двух венгерских армий, двух итальянских армий. Этот удар, который мы нанесли по Вермахту, уже нельзя было пережить. Дальше немцы шли к поражению. И чтобы как-то спасти лицо, Геббельс, как нормальный пропагандист, решил отвлечь внимание от поражения под Сталинградом и придумал Катынь. То есть он придумал, что якобы мы, а не они расстреляли там военнопленных. И с тех пор слова Геббельса для нас — святое, мы их не опровергаем, не подвергаем сомнению: «Ну как же, Геббельс сказал, значит, это так».

Вы поймите, если НКВД кого-то из иностранцев-военнослужащих забирал в лагерь, то с него снимали знаки различия на погонах, ордена и медали, изымали документы. Однако этого почему-то в Катыни не произошло, почему-то у всех расстрелянных и погоны со звёздочками, и документы, и переписка. Этого просто не может быть. Пусть на этот вопрос отвечают члены общества «Мемориал», коли они такие знатоки нашего ГУЛАГа: как такое могло получиться?

Более того, многие документы той эпохи скрыты от нас. Поэтому нужно прекратить спекуляции на Катыни. Нужно честно сказать — мы ничего не знаем. Пойти на такой условный ход: «Ладно, может быть, один раз в жизни Геббельс был прав, но давайте не будем предрешать всё, а выясним правду». Нужно колотить большую бригаду из криминалистов, патологоанатомов, историков. Бригаду, полностью независимую от Варшавы и Москвы. И пусть они и копают, и выясняют, и разбираются со всем, что там произошло. Необходимо открыть им все наши, и все польские, и все германские архивы, чтобы следователи могли изучать не только одну-единственную бумажку, которую подсунули в годы Ельцина в архив (якобы то самое прошение Берии), а действительно поднять все документы в трёх странах. И только тогда, когда эта бригада закончит работу, выслушать их мнение и принять решение. До этого мы должны перестать говорить на эту тему. Нынешние самобичевания и мемориалы — это чистой воды спекуляция.

При этом поляки сносят памятники нашим солдатам, которые освобождали Польшу, а мы радостно подыгрываем им в Катыни. До каких пор можно унижаться перед теми, кто тебе плюёт в лицо? Пора вспомнить уже и о собственной гордости. Вот моё мнение.

Хочу ещё напомнить, что безусловным историческим фактом, в отличие от катынских расстрелов, является уничтожение в Польше десятков тысяч красноармейцев в начале 20-х. Поляки этого не признают. Более того, мы многого не признаём! Когда говорим об Освенциме, забываем, что там было больше половины наших военнопленных. Это был штрафной лагерь, там находились все наши солдаты и офицеры, в основном славяне, которые убегали из других лагерей. Как будто их не было. Почему вспоминаются только евреи? Опять же возьмите Бабий Яр в Киеве — там полегли не только евреи, но и русские, и цыгане. Почему не вспоминают о цыганах, которых немцы расстреливали без суда и следствия, как только видели?. Их даже не везли ни в какой Освенцим. Почему такое выборочное отношение: русские всегда и во всём плохие, Вторая мировая война шла ради спасения евреев — и всё?

Но вернёмся к полякам. Мединский в статье, опубликованной на сайте Военно-исторического общества, сказал: «Убеждён, как бы не поворачивалась политическая конъюнктура, наша общая история — не повод для бесконечного обмена обидами и претензиями. Это прошлое, оно прошло. Мы извлекаем из него уроки и живём дальше. А тревожить в политических склоках память павших — это и вовсе за гранью добра и зла. В России всегда будут чтить память погибших в Катыни польских офицеров. Мы очень надеемся, что такая же человечность вернётся в действия польских политиков».

Он очень хитро сказал, он сказал «погибших под Катынью поляков», но не сказал, что их расстреляли мы. Мединский поступил очень хитро и очень разумно. Есть там расстрелянные поляки? Есть. Заслуживают памяти? Конечно. Есть наши солдаты в могилах на территории Польши? Да. Они тоже заслуживают памяти. Вот о чём он говорит. И призвал чтить память погибших в боях с нацистскими войсками. Вот и всё. Здесь я готов подписаться под его словами.

Но как можно надеяться в нынешних условиях гигантского геополитического противостояния, где поляки играют одну из ведущих ролей, надеяться на их доброе отношение, на какие-то ответные шаги? Наш президент, наш премьер, наш министр иностранных дел и наш председатель Военно-исторического общества должны добиваться ответных шагов по долгу службы, это их работа, пусть они этим занимаются, а не мы. Почему мы должны делать за них их работу, получая грошовые зарплаты, когда они получают в месяц сотни тысяч? Я так не хочу. Назвался министром — отрабатывай свою должность. Назвался премьером — вкалывай. А как иначе? Я не собираюсь никого ни оправдывать, ни защищать. Я просто пишу о той истории, которую мы пережили. Пишу о том, как оно было на самом деле. Не нравится? Некоторым не нравится, что Земля круглая — пусть думают, что они живут на плоской Земле.

Россия > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > zavtra.ru, 25 апреля 2018 > № 2583178 Юрий Жуков

Не хотим вымирать!

заседание по вопросам демографии

Виталий АВЕРЬЯНОВ, доктор философских наук, заместитель председателя Изборского клуба.

Хочу отметить, что присутствующие здесь в разные годы серьёзно занимались темой демографии. Достаточно назвать Юрия Крупнова с его "демографической доктриной" 2005 года, Вардана Багдасаряна, который в рамках центра "РусРэнд" разработал подробнейший многофакторный подход к демографии. Не могу не упомянуть и разработки Центра динамического консерватизма, который 12 лет назад подготовил по заказу партии "Родина" доклад "Сбережение, развитие и преумножение нации", претендовавший на то, чтобы лечь в основу национального проекта. Тогда всё вылилось в "материнский капитал", и этим, по сути мизерным, эффектом, к сожалению, ограничилось…

Сегодня необходимо вновь поднять эту проблему как комплексную. Меняется отношение к демографии, уходят застарелые предубеждения, и нужно эту тенденцию с нашей стороны всячески поддержать.

Мы должны выступить с точки зрения реальных потребностей и запросов страны и народа как организма, который живёт в своем ритме и который должен чувствовать себя "в своей тарелке" — в своей экологической нише. Безусловно, наш народ на сегодняшний день таковым не является, мы — убывающий организм, который отступает, оставляет пространство и теряет возможность это пространство должным образом обихаживать. Поэтому тема острейшая.

Сергей ЧЕСНОКОВ, президент движения "За жизнь", кандидат исторических наук, директор Института биополитики и пронатализма.

Здесь собрались эксперты, т.е. люди, нацеленные на выполнение некого социального заказа, чувствующие потребности общества в решении той или иной проблемы. Я же, в данном случае, говорю даже не как эксперт, а как "представитель социального заказчика". Зримым выражением социального заказа на решение демографической проблемы мы видим то, что гражданами нашей страны был собран 1 миллион подписей за запрет абортов и за выделение помощи детям из госбюджета.

Политики, детские омбудсмены называют аборт убийством, но при этом оговариваются, что ни в коем случае запрещать это убийство нельзя…

Нужно объединить усилия с целью выработки предложений для власти, касающихся именно демографической составляющей. Объяснить, что одна профилактика абортов проблему рождаемости не решит; как и многие другие проблемы, которые сегодня решаются за счёт детей до рождения по принципу "нет человека — нет проблемы": когда, вместо того, чтобы решить социальную проблему, общество выбирает избавление от "лишних людей" — детей на эмбриональной стадии развития.

Сегодня растёт число людей, которые в разных уголках Земли поддерживают идеи pro-life, pro-family. Поскольку Россия в XX веке уже имела серьёзную наднациональную и внеконфессиональную идеологию, она обречена на то, чтобы иметь глобальную идеологию, в основе которой должна лежать защита семейных ценностей и человеческой жизни как главной ценности на Земле. Таким центром не смогут стать США, хотя и там президент Трамп сегодня поддерживает идеи pro-life и даже участвовал в митинге "Марш за жизнь" в Вашингтоне. Однако в целом США вряд ли способны стать планетарным центром притяжения "просемейных" сил. Скорее, наоборот. Зато им может стать Россия, если наведёт порядок в своём собственном "чулане" и разберётся в собственных демографических проблемах.

Сегодня все вопросы модно сводить к экономике. Но ведь ещё Аристотель говорил, что в основе экономики лежит "производство человека"! А то, что нам выдают за экономику, к экономике не имеет никакого отношения: это, по Аристотелю, "хрематистика" — наука об извлечении прибыли. Возвращение экономики к её основному назначению — это одна из стратегических задач.

Что касается демографической стратегии, то суммарный коэффициент рождаемости — это всё-таки главный показатель эффективности; потому что всё прочее — это те составляющие, которые его формируют. И отсюда конкретное предложение — создать общественный рейтинг эффективности глав субъектов РФ по коэффициенту рождаемости. Может быть, он будет не единственный в этом рейтинге показатель, будет 10-15 других, которых надо скоррелировать между собой.

Мы можем не дождаться заказа от государства, но если мы уже будем его формировать на уровне общества, то это непременно даст результат в ближнесрочной перспективе.

Георгий МАЛИНЕЦКИЙ, доктор физико-математических наук, вице-президент Нанотехнологического общества России.

Недавно исполнилось 90 лет со дня рождения выдающегося просветителя России — Сергея Петровича Капицы. От великого учёного остаётся обычно одна книга — в случае с Капицей это книга "Сколько людей жило, живёт и будет жить на Земле". Он очень чётко сформулировал, что наша эпоха войдёт в историю как эпоха глобального демографического перехода.

Мы переживаем самый крутой поворот в истории, равного которому никогда не было. Томас Мальтус в XIX веке полагал, что численность человечества растет в геометрической прогрессии, то есть в одинаковое число раз за одинаковые промежутки времени. Он ошибался: в течение миллиона лет мы растём по так называемому гиперболическому закону, и если бы так продолжалось, то к 2025 году нас было бы "бесконечно много". Однако сегодня эта тенденция ломается на наших глазах: по прогнозам нашего института, нас ждёт стабилизация на уровне примерно 10-12 миллиардов человек.

Для мира в целом и каждой цивилизации существенных параметров только два: один — это число людей, а второй — это уровень технологий. Напомню, что сейчас наш ВВП составляет всего лишь 95% от ВВП РСФСР 1990 года. Если Россия сегодня — всё ещё сырьевой донор, если наш вклад в глобальные высокотехнологичные сектора — 0,3%, если мы не делаем качественного медицинского оборудования, электроники и других инновационных продуктов, то никакие меры из тех, о которых говорили, не помогут.

В принципе, можно поступить, как в царской России: когда женщина рожает ребенка, муж получает прибавку в зарплате. Потому что любые убеждения не делать аборт не подействуют, если ребёнка не на что будет вырастить. Доселе власти нужны были дети, нужны были люди — работать, воевать. Уже скоро воевать будут роботы и маленькие армии, робототехника заменит людей в промышленности. Люди не нужны! Вдумайтесь!

Поэтому шанс и для России, и для человечества — это самоорганизация. Как говорил лауреат Нобелевской премии Джозеф Стиглиц: "Есть 1% хозяев и 99%, которых дурачат". Так вот, если 99% хотят выжить, им надо заниматься самоорганизацией и не уповать на власти. Неужели вы думаете, что власть не понимает происходящего?

Но ведь и России, и нам с вами нужны не любые люди! Напомню слова Достоевского: "Если мы начнём чуть-чуть лучше относиться друг к другу сегодня, то "рай на земле" наступит завтра". В России неуютно жить. А если бы мы могли предъявить миру, что мы хорошо относимся друг к другу, что у нас славная удобная счастливая страна, то ситуация была бы радикально иная.

Какие же люди нам нужны? Сейчас вкладываются огромные усилия, чтобы развить конфликт поколений. Утверждается субкультура негров "рэп-баттл": это когда два мужика по интернету кроют друг другом матом. И за этим регулярно следит 92,5% молодёжи от 15 до 25 лет! Вот чему мы учим детей.

Когда Российской академией наук проводились исследования, и было выяснено, что самому главному в жизни российских мужчин (своим женщинам и детям) они уделяют аж целых 45 минут в сутки, а виртуальной призрачной жизни в интернете — 4,5 часа, это вызвало шок. Сейчас ситуация ещё хуже. И если не заниматься своими детьми, они будут чужими. Об этом надо говорить! Мысль Жореса Алфёрова, что "интернет надо резко ограничивать, он не должен быть общедоступным, потому что благодаря такому информационному влиянию мы теряем следующее поколение", по-моему, глубоко верная.

Эта проблема, несомненно, комплексная. Мало убедить женщин! Нужно изменить образ жизни. Проблема не только российская, но и мировая. Должна быть та самая самоорганизация движения этих самых 99%, потому что, если мы этого не будем делать, никто не даст нам избавления…

Юрий КРУПНОВ, председатель "Движения развития".

Повышение рождаемости — абсолютно правильная задача, но всё же это немножко абстрактный показатель. Главная же проблема, от которой зависит демографическое благополучие нации, — наша семья. Нам необходимо утвердить как стратегическую задачу утверждение многодетной семьи в качестве основы демографического и исторического возрождения России.

То есть речь идёт не только о том, что многодетная семья способствует повышению рождаемости. Семья — это "ячейка общества", "малая церковь", как угодно, но это некая органическая базовая единица, в которой дети "поднимаются". Дальше за ними следят, их любят, им помогают выучиваться, работать и так далее.

Впервые во всемирной истории люди не хотят рожать. Культ малодетности и, по сути, принудительная малодетность — это сегодня фундаментальная ситуация, которую можно переводить в социально-экономические характеристики, социологические… Мы находимся в ситуации "демографической шизофрении". У нас есть рост удивительный, замечательный, который надо поддерживать: за семь лет на 25% число многодетных семей выросло. Такое явление надо лелеять, меры стимулирования принимать. Но при этом у нас же в 2 раза (на 100% за 10 лет!) выросло число людей, сознательно декларирующих "чайлдфри" — отказ от деторождения не по медицинским основаниям, а по убеждению.

А ведь мы ещё не знаем, что думают об этом 20-летние. Обсуждаем проблемы 30-40-летних: позднее рождение, откладывание и прочее. А что у 20-летних в мыслях — никто не знает. Здесь все присутствующие за многодетную семью, но это должен быть вопрос фундаментальной государственной политики. А всё происходит наоборот, потому что у нас государственной политикой в этой области управляет, по существу, одна женщина — госпожа Страхова в Минтруде.

Владимир Путин в 2012 году в послании Федеральному cобранию сказал: "Нормой в России должна стать трехдетная семья". Вот гениальная, абсолютно доктринальная идея на ближайшие 50 лет, которую просто бери и информационно продвигай! Но дальше вопрос вот в чём: чтобы у нас "трёхдетная" семья была, нужно стимулировать рождение и четвёртого ребенка. Многодетные семьи должны стать элитой страны, потому что это люди, которые вопреки всемирно-историческому тренду на вымирание отважились сказать: "Не хотим вымирать!"

А Страхова, наш, так сказать, президент по демографии, говорит: "Ну, такие тенденции в мире, чего вы хотите?! Ничего не поделаешь!" Это всё равно, как если бы 22 июня 1941 года кто-то явился к Сталину и сказал: "Иосиф Виссарионович! Понимаете ли, Гитлер напал. Ну, вы же знаете, что он Францию взял, Польшу, Англию почти разгромил. Тенденция такая. Ничего с этим не поделаешь. Поэтому я предлагаю: давайте сдадимся — и всё!"

То есть имеет место антиправославная, антипреображенческая идея, в основе которой — согласие с натуральными инерционными системами неживой природы. "Антибиополитика", как её называют. И я очень рад, что не так давно Святейший Патриарх поддержал идею закона о статусе многодетной семьи.

Вардан БАГДАСАРЯН, доктор исторических наук, профессор Московского городского областного университета.

В советское время РСФСР занимал четвёртое место в мире по численности населения. Сегодня мы девятые — после Бангладеш. Прогнозы ООН: в 2050 году мы — восемнадцатые, в 2100 году — двадцать вторые. Иными словами, никакой физической войны не надо для того, чтобы Россия геополитически перестала существовать.

В результате исследования и многофакторного анализа демографии нами были выявлены 4 "интегральных" фактора, влияющих на демографические показатели: идейно-духовный, цивилизационной идентичности, качества государственного управления, материальный. В результате этого корреляционного анализа идейно-духовный фактор занял первое место; на втором месте — неучитываемый фактор цивилизационной идентичности. Для России — это русскость, пусть не этническая, а цивилизационная. Третье место — качество государственного управления. И только четвёртое — материальный фактор, который, конечно, имеет значение, но, если ограничиться только им, ничего не получится. Возьмите нынешнюю Германию, где, вроде бы, неплохое материальное положение, но с рождаемостью у немцев обстоит дело не очень.

Как известно, ключевые посты в гуманитарно-обществоведческих дисциплинах, командующих экспертным сообществом, заняли люди вполне определенной идеологии — либерализма в разных его упаковках. В демографии — это теория демографической модернизации, согласно которой, при переходе к индустриальному, а потом и постиндустриальному обществу, объективно и неизбежно рождаемость будет падать, а продолжительность жизни будет расти.

Мы провели исследования, и вывод общий: это не так. Если мы посмотрим, с чего начались процессы депопуляции, то увидим, что в Европе всё началось с Франции XVIII века. Никакой индустриализации ещё не было и урбанизации тоже, зато была дехристианизация. То же самое — демографический кризис поздней античности. Началось всё в обоих случаях с ценностей.

В новой демографической политике начинать надо с духовных ценностей, с мировоззрения. Причём, учитывая глобальность вызовов, это надо делать достаточно быстро и жёстко, а, может быть, даже и радикально. Поскольку, если этого не введём, то не выживем.

И ещё один аспект. У нас в правовом пространстве понятие "война" связано только с войной в классическом её понимании. Но идут и демографические войны. Посмотрите гитлеровский план "Ост", политику на оккупированных территориях: аборты, упрощение процедур разводов, пропаганда малодетности, разрушение системы здравоохранения, сокращение численности врачей, снятие половых запретов. Та же картина "толерантного современного общества".

Согласен с Георгием Малинецким, что это дискурс на уровне элит — "слишком много лишних людей". Мы находимся в стадии нового технологического перехода. Роботы, машины… Люди не нужны, люди — это проблемы. Процитирую Томаса Фергюсона, бывшего главу департамента США по делам населения: "Есть только одна тема всей нашей работы — мы должны сократить численность населения. Либо правительство сделает это посредством наших хороших, чистых методов, либо они получат неприятности, наподобие тех, что мы имеем в Сальвадоре или в Иране, или в Бейруте. Население — политическая проблема, которая вышла из-под контроля. Раз население вышло из-под контроля, оно требует авторитарного правительства, даже фашизма, чтобы сократить его". Вот вам практическая реализация фашистского плана "Ост"!

Это неомальтузианство, человеконенавистническая теория в новой упаковке в связи с новым технологическим переходом. А мы какой идеологический ответ дадим?

У нас в России главный ответственный за теорию демографической модернизации — Анатолий Вишневский. Вот его высказывание на этот счет: "В каком-то смысле вымирание России — это наш вклад в решение проблемы перенаселения".

Итак, международные организации стали принимать меры, чтобы в развивающихся странах замедлить рост населения, который был чреват, как было понятно с самого начала, серьёзными последствиями. Но, надо сказать, что довольно серьёзным тормозом для этого было наше любимое Отечество. Позиция Советского Союза была в этом смысле, я бы так сказал, штрейкбрехерской. Когда все "развитые" страны думали о том, как сократить, замедлить рост населения в "развивающихся" странах, в Советском Союзе занимали противоположную позицию и всячески отказывались от того, чтобы участвовать в этих действиях.

Создаётся и миф о том, что запрет на аборт приведет к повышению смертности среди женщин и младенческой смертности из-за криминальных абортов. Что показывает в этом отношении мировой опыт? Действительно, первые два года после запрета абортов есть некоторые негативные тенденции. Год наблюдается повышение смертности среди женщин, два года — повышение смертности младенческой. Но дальше показатели и младенческой смертности, и смертности женщин существенно ниже, чем до запрета. Когда Хрущев вновь легализовал аборты, какого-либо понижения смертности среди женщин не произошло, как и снижения младенческой. И можно сделать вывод: ни советский, ни румынский, ни какие-либо ещё опыты запрета абортов не подтверждают этих опасений. Зато известно, что когда в Европе легализовали аборты, то и в восточноевропейских, и в западных странах везде наблюдалось сокращение рождаемости. И сейчас в Европе, в тех странах, где аборты запрещены, показатели рождаемости выше. Согласен, что запрет на аборты — это не всё. Запрет не спасает, если нет ценностной ориентации, мировоззренческой установки на сохранение жизни ребёнка. Но и запрет на аборты — это тоже важно.

На встрече в Гаване Патриарха Московского и Папы Римского, где много внимания было уделено вопросам семьи и демографии, прозвучало: "Призываем каждого к уважению неотъемлемого права на жизнь, миллионы младенцев лишаются самой возможности появления на свет, голос крови неродившихся детей вопиет к Богу". Это прозвучало со стороны лидеров двух крупнейших христианских конфессий.

Конечно, сегодня главный вопрос таков: управленческие меры, которые принимаются в отношении демографии, должны проистекать из определённой идеологии, без которой нам не обойтись.

АВГУСТИН, Епископ Городецкий и Ветлужский.

Я придерживаюсь цифры, что у нас в год восемь миллионов абортов. Цифры этой никто даже на международных конференциях не оспаривал.

Мы имеем 17,5 миллионов квадратных километров земли, где, по моим арифметическим подсчетам, должно жить 3,5 миллиарда жителей. У нас нет пустынь, но есть вся таблица Менделеева, у нас есть важнейший продукт для жизни человека — чистая пресная вода.

На сегодняшний день у нас полностью отсутствует здравоохранение, оставлена одна только медицина. А медицина — это лечение больных людей. Нет гигиены, нет профилактики, нет реабилитации, и, самое главное, — нет программ, направленных на продолжительность жизни. А вот Япония в этом году объявила всему миру, что у них 60 тысяч человек достигли столетнего возраста и через 26 лет их будет более миллиона; там живёт 129 миллионов здоровых людей.

Скажу о системе образования: о подготовке к брачно-семейной жизни — там ни слова! Образы из художественной литературы вообще не позволяют на этом уровне говорить о мотивации к брачно-семейной жизни. А само образование сегодня — только натаскивание на ЕГЭ. Настоящее образование — это и обучение, и воспитание. Но в 1992 году воспитание исчезло из образования, осталось одно обучение.

Следующая тема: физическая культура в том виде, в каком она даётся. Согласно данным 1913 года, когда комиссию по демографии возглавлял Дмитрий Иванович Менделеев, у нас к 2000 году должно было жить до 700 миллионов человек. 172,5 миллиона жило в дореволюционной России уже до 1917 года. И каких людей! Я исследовал жизнь деревень: там пьяниц — один-два человека было… Потрясающее народонаселение! Если б не оно, войны в 40-е годы мы бы не выиграли. И то, что сегодня называют физической культурой, не годится для нашего населения.

Ещё один момент — искусство… Куда бы я ни приезжал за границу — сразу смотрю, что показывают по телевизору. Например, в Сербии — восемь каналов фольклора, 24 часа в сутки. В Румынии — четыре. У нас — ни одного. А уже все сегодня отмечают: нельзя без этого жить.

Я придаю большое значение опасности ранних половых отношений, из-за которых сегодня к 30 годам уже теряется у девочек интерес к этому, а у мальчиков — и способность. А при общедоступности на телеэкране и в интернете порнографической информации вообще происходит полная перестройка нравов. Напомню: когда во время оккупации немцы увозили наших молодых девушек в Германию для работы и проводили их медицинский осмотр, немецкий врач был поражён, что почти все они были девственницами! И тогда он сказал, что страна с таким населением непобедима.

Набиуллина ещё восемь лет назад сказала: оставим города-миллионники, Москву увеличим в три-четыре раза. Я читал выступление Сергея Собянина, где он сказал, что в его "кластере" (Москве) сегодня 20 миллионов живёт и 20 миллионов на неё работает. То есть 40 миллионов — фактически всё здоровое население России здесь, в Москве (или связано с Москвой). А ведь, когда в США две башни были разрушены самолётами, Жириновский верно сказал, что достаточно в большом городе вылить из пробирки маленькое количество яда в систему водоснабжения — и завтра от города ничего не останется. Спрашивается, кто позволил увеличивать Москву таким образом? Это же противоречит всем нормам жизнедеятельности. Научно доказано, что человеку для естественного воспроизводства нужны маленькие поселения.

Я родился в Москве, но сейчас живу на севере Нижегородской области. И вижу, что сделали с селом: сначала закрыли сберкассы, потом — почты, фельдшерские пункты, малокомплектные школы, а в позапрошлом году — родильные отделения. И это там, где были прекрасные показатели по демографии. И чтобы родить ребенка, нужно доехать до ближайшего города, где остались родильные отделения, а это зачастую — сотни километров.

Возвращаясь к вопросу, поставленному Юрием Крупновым. Я вижу исток нынешнего кризиса в промышленной революции XIX века. Именно она начала разбирать планету Земля "на атомы": появление огромных городов, "пристёгивание" человека к станку… И, конечно, мы помним 30-е годы в СССР, как сельское население переквалифицировали в рабочих. Это буквально катастрофа. И демографический упадок — одно из её следствий.

Виталий АВЕРЬЯНОВ.

Сегодня в выступлениях прозвучало немало скепсиса в отношении восприимчивости нашего народа к мерам, поощряющим рождаемость. Но возьмите опыт последних десяти лет: он показал, что материнский капитал, региональные программы дотирования, приобретения жилья многодетными, выплаты за третьего ребенка — всё это дает определённый позитивный эффект; хотя меры поощрения были не очень значительны. А до последнего времени, до предвыборных заявлений Путина, их повсюду сворачивали.

Второй момент, который сегодня недостаточно артикулированно прозвучал. Конечно, доказательство важности "фактора номер один" (по Багдасаряну) — идейно-духовного, ценностно-мировоззренческого и ментального — особенно заметно в семьях верующих, которые независимо от условий ориентированы на многодетную семью. Потому что в многодетной семье ребенок — это часть организма. А один ребенок в семье уже не часть, а, скорее, "эгоцентрическая единица". Это две совершенно разные модели мироустройства, разные модели мироздания.

С моей точки зрения, это доказывает, что ментальность в демографии действительно является "фактором номер один". Она является опровержением, в том числе, и теории "демографического перехода", которая не учитывает ни исторических, ни геокультурных обстоятельств, а служит, по сути, оправданием некоего элитарного замысла, можно сказать, заговора, направленного на сокращение человеческой массы и облегчение управляемости.

В государстве Израиль — иная ситуация, чем в Западной Европе, она, с точки зрения коэффициента рождаемости, сейчас близка ситуации в Иране. По состоянию на 2016 год децильный коэффициент был и там, и там — около 18 родившихся на тысячу населения. А в России в том же году — всего 11. При этом сами тенденции — разные: в Иране долгое время ограничивали рождаемость, а в Израиле боролись за её стимулирование, в особенности их ортодоксальное крыло. Но как бы то ни было, в обеих названных странах огромную роль играет именно ментальный фактор, связанный с доминированием традиционализма. Где-то его стимулируют, где-то сдерживает, но именно он определяет реальную динамику. Если мы не хотим вымирать, мы не должны смиряться с навязываемой нам лживой концепцией неизбежного упадка и должны противопоставить ей свою развёрнутую концепцию развития человека в его традиционном понимании как высшей ценности нашей цивилизации.

Блог Изборского клуба Вардан Багдасарян Августин епископ Городецкий и Ветлужский Георгий Малинецкий Юрий Крупнов Виталий Аверьянов Сергей Чесноков

Россия > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > zavtra.ru, 25 апреля 2018 > № 2583170

Лягушка

дневниковые записи

29 марта.

Вчера были в театре Дорониной. Юбилей Горького. Хорошее вступительное слово сказал Юрий Поляков. Потом — "Горький и современники": артисты, загримированные под Толстого, Чехова, Блока и других писателей, читают их известные тексты о Горьком. И всё бы ладно, кроме двух эпизодов. Выскакивает какая-то девка и громко, истошно да ещё и долго рассказывает о встрече с Блоком, который её пожалел. Зачем это? Во-первых, тут нет Горького. А главное, просто сама по себе какая-то чушь.

Второе — Бунин. Пригладили, припудрили. Лучше бы промолчали. Ведь тут достаточно двух цитат, что вчера привёл в "ЛГ" Игорь Ильинский, распорядитель Бунинской премии. Видимо, в ту пору, когда Горький жил на Капри в 1909-11 годы, Бунин, будучи у него в гостях, написал на книге, которую подарил хозяину: "Что бы ни случилось, дорогой Алексей Максимович, я всегда буду любить Вас". И Горький уже после Февральской революции, на Пасху, в апреле 1917 года в Петрограде тоже написал, даря свою книгу: "Любимому писателю и другу Ивану Алексеевичу Бунину".

"Что бы ни случилось…" Вскоре и случилось — Октябрьская революция. И сколько после этого Бунин гадостей наговорил о Горьком, который со своим небывалым в России писательским авторитетом двадцать лет опекал и пестовал его?!.. А 22 декабря 1952 года Г.Адамович писал М.Алданову: "Вчера был у Буниных… Иван Алексеевич при мне сделал надпись на портрете Горького в какой-то книге: "Полотёр, вор, убийца". Это незадолго до смерти…. И Симонов — конечно, с одобрения Сталина, — пытался вернуть его на родину! Да он бы всю Москву отравил своей злобой!

7 апреля.

На тропинке за нашими домами встретил лягушку. Какая радость! Когда в 5 году мы здесь поселились, их было полчащи. Весной они куда-то шли толпами через дорогу, их давили машины, а он шли и шли. Тогда и ежики встречались, и белки прыгали по деревьям, и мыши, и бабочки, пчелы, сойки — всё исчезло.. . И вот вдруг!… Я почтительно поклонился и снял свою белоснежную кепочку.

12 апреля.

Из нашего обихода, из печати и живой речи уходят слова "Англия" и "англичане. Их вытесняют "Великобритания", "Британия", "британцы". С какой стати? Я решил наконец сказать об этом после того, как 11 апреля услышал "британцев" в телепередаче "Вечер" из уст даже очень осведомленного Якова Кедми.

В.И.Ленин назвал свою известную статью "О национальной гордости великороссов". Ну, когда речь идет о гордости, то, конечно, "великороссы" тут уместны. Но некстати же русским людям всегда, во всех случаях жизни так себя называть. А "Великобритания"? В официальных документах, энциклопедиях, справочниках — да, но не в телепередачах, не в ток-шоу.

Мне вспомнился давний разговор с Владимиром Солоухиным, моим однокурсником по Литературному институту. Как известно, этот очень талантливый писатель начинал свою жизнь и литературную работу как убежденный русско-советский патриот. Об этом свидетельствуют не только его замечательные повести "Владимирские просёлки" и "Капля росы", но и стихи о Ленине, о партии, о полученном партбилете. Стихотворение "Это было в двадцатом" посвящено известной встрече Владимира Ильича с Гербертом Уэллсом, во время которой Ленин рассказал знаменитому английскому фантасту о плане ГОЭЛРО, а великий фантаст потом написал книгу: "Россия во мгле". Молодой Солоухин через 30 лет резонно отвечал на это:

Что, Россия во мгле? Нет, Россия в огнях!

Нет, в сверканье и славе родная держава!

Это знамя Советов пылает огнем,

Освещая потемки австралий и азий.

А о Марсе мечтать? Мы мечтаем о нем.

Коммунистам и это — не область фантазий!

На днях при посещении президентом института Курчатова как раз о Марсе зашла речь.

А тогда, спустя известное время, родина подверглась бешеной атаке с фронта и с тыла… И не устоял мой друг, с Владимирских проселков кинулся в дебри вслед за Яковлевым, Волкогоновым, Радзинским… И написал он чёрным пером книги "Солёное озеро", "Последняя ступень", "При свете дня"… Последняя из них — вся о Ленине. Эпиграфом к ней автор взял патологически злобные слова Бунина о Ленине, ещё злобней эмигрант писал только о Горьком, который двадцать лет пестовал его. На обложке Ленин изображен в сатанинском облике, в тексте — ещё страшней. Будто бы впервые вспоминается здесь и встреча Ленина с Уэллсом, и всё в ней поставлено со своих ног на бунинскую голову.

14 апреля.

Измена Солоухина была одной из самых тяжких утрат в моей жизни. Тем паче, что некоторые его антисоветские книги были изданы на американские деньги. Там зорко следили за всем, что происходит в России, как следят, конечно, и сейчас. Я тогда выступил против оборотня в "Советской России" со статьей "Переделкинец".

А ещё до этого, но уже в пору, когда он вострил лыжи, чтобы бежать за линию фронта, был у нас разговор, в котором Солоухин возмущался:

— Что это за имя для великой страны — РСФСР?!

Я ответил, что многие страны имеют не одно имя, у некоторых есть даже ещё и прозвания: Америка—США—Новый свет… Китай—КНР—Поднебесная империя… Япония—Ямато—Страна восходящего солнца… Великобритания — Британия—Соединенное королевство—Англия—Альбион….

Я спросил:

— Помнишь Батюшкова? "Я берег покидал туманный Альбиона…"

Он помнил. Но вся его антисоветчина была вот на таком уровне: почему РСФСР? Писал, например, что большевики всех членов Временного правительства погрузили на баржу и утопили в Неве. А на самом деле их отпустили на все четыре стороны, и часть уехала за границу, часть осталась в России. Почти все дожили до глубокой старости, кроме С.Н.Третьякова, внука основателя знаменитой картинной галереи. Он во Франции стал агентом нашей разведки. В 1943 году немцы его разоблачили и расстреляли. Министр путей сообщения А.В.Ливеровский работал по специальности, во время блокады Ленинграда принимал участие в создании Дороги жизни. В другой раз Солоухин уверял, что в 1918 году Ленин "бросил крылатую фразу: пусть 90% русского народа погибнет, лишь бы 10% дожили до мировой революции". Известно, что во время революции бросают немало крылатых фраз, однако на сей раз фразу бросил не Ленин, а Зиновьев, и соотношение цифр у него было всё-таки обратное: не 90 и 10, а 10 и 90. А ещё мы читали у Солоухина, что в первом советском правительстве соотношение евреев к неевреям было 20:2. На самом деле там был тогда один еврей — Троцкий… Это сейчас в иных сферах такое соотношение, что хоть святых выноси. Но А.Медведев недавно лихо заявил: "Национальных проблем у нас нет". А разве генерал-профессор Волкогонов или вольный художник Радзинский работали аккуратней и были достоверней, чем Солоухин? О!..

Мы жили рядом, и последний раз случайно встретились, видимо, уже незадолго до его смерти на углу улиц Красноармейской и Черняховского, у почты. У него были нелады с женой. Однажды, ещё в добрую пору, на День Победы он пришёл в ЦДЛ с красивой статной женщиной… А сейчас возвращался с рынка, в сумке торчала большая рыба. Вид у него был невесёлый. Мы о чём-то мирно перемолвились… На доме, где Володя жил, висит мемориальная доска. Я нередко прохожу мимо и каждый раз думаю: какой талант погиб в этом тайфуне!..

16 апреля.

Министр иностранных дел Англии Борис (откуда?) Джонсон 11 числа решил поставить точку в "деле Скрипаля" посредством литературной аналогии с "Преступлением и наказанием". Как там, говорит, все знают, кто убил старушку-процентщицу, и вопрос только в том, признается Родион Раскольников в этом сам, или его предстоит разоблачить, так и сейчас все знают, что Скрипаля отравили русские.

Представительница МИДа Мария Захарова не стерпела вторжения литературоведения в уголовное дело. Она сказала:

— Борис, а вы дочитали "Преступление" до конца? Давайте обратимся к образам и мыслям следователя Порфирия Петровича, который, в отличие от вас, дотошно вел дело. В отличие от вас, мы Достоевского читали, знаем и любим.

Кто любит? Белинский с Некрасовым полюбили да разлюбили, а многие из весьма просвещённых людей вовсе никогда не любили, хотя некоторые из них отдавали должное ему, как художнику слова: Тургенев, Чайковский, Горький, Бунин, Ленин… если хотите, и Солженицын.

Но слушаем дальше голос МИДа:

— Вы наверняка будете сейчас шокированы: "Изо ста кроликов никогда не составится лошадь, изо ста подозрений никогда не составится доказательство, как говорит одна английская пословица". Борис, читайте Достоевского. Вам это полезно!

Что ж, хорошо уела.

…Вот уже который день говорят, орут, спорят о возможности атомной вой­ны, словно о предстоящем футбольном матче.

19 апреля.

Вчера нагрянули всей стаей друзья Лебедевы из Екатеринбурга. Приехали с тремя приемными лебедятами, четвертый приемный остался дома. Сразу кто-то из них спросил: "Под вами не живут старушки?" Оказывается, под ними живут старушки и жалуются на шум, который они устраивают. И даже написали в домоуправление жалобу с требованием выселить их из квартиры. Слава Богу, там нашлись разумные головы: "Да это же святые люди!"

Ну, и у нас все разузнали, разнюхали, разглядели все фотографии на стенах и все перевернули на диване. Сколько в них энергии! Спрашиваем самую маленькую:

— Как тебя звать?

— Маша.

— Сколько тебе лет?

— Семь…

А на самом деле ей только три с половиной. Такие годы, а уже ловчит.

Другую девочку звать Алена, шесть лет. Ей так понравилось у нас, что она сказала Тане: "Можно я у вас поживу? Я буду вас звать Цветочком…"

А старший — мальчик Женя, в очках, в этом году пойдет в школу.

Они жили в городе Асбест, это недалеко от Ирбита. Матушка всех четверых — беспутная бабенка. Она запирала малышей и на несколько дней куда-то исчезала. Они голодали, кричали. Дело кончилось тем, что её лишили материнства, а детей отправили в детдом. Но Машу — в какой-то другой город. И надо было их всех собрать вместе и всех вместе усыновить.

И у такой матери росли такие милые дети! Ласковые, веселые, деятельные… Вот она, чистая русская натура, одолевающая все.

Татьяна и Юрий Владимирович познакомились через "Литературку". Она жила в Днепропетровске, ей было чуть-чуть за тридцать. Однажды написала в газету письмо о том, как трудно ныне создать семью. Письмо напечатали. В Екатеринбурге его прочитал профессор-лесовод Лебедев Юрий Владимирович, вдовец, у которого было на руках пять человек детей. Написал в газету, попросил адрес, прислали, написал Татьяне. Она едет в Екатеринбург… И вот — союз.

Прошло десять лет. Его дети стали взрослыми и разлетелись. Родился мальчик Вова… А квартира-то профессорская большая, чего ж она такой пустынной будет? И появились четыре буйных ангелочка.

20 апреля.

Нет, я не совсем прав. Таня говорит, что сегодня видела, как две белочки играли на сосне. И бабочки появились, и лягушонка опять видел… Не так-то просто одолеть жизнь.

Владимир Бушин

Сторонники бывшего президента Грузии и экс-губернатора Одесской области Михаила Саакашвили в среду завершили митинг у здания администрации президента Украины, на котором требовали импичмента Петра Порошенко.

Участники мероприятия заявили на митинге, что намерены возобновить проведение в Киеве маршей за импичмент Порошенко. Однако дату проведения марша не назвали. После непродолжительного митинга сторонники Саакашвили разошлись. Митинг пошел спокойно.

Ранее сторонники Саакашвили провели несколько маршей в центре украинской столицы с требованием отставки Порошенко.

Власти Украины в феврале выслали Саакашвили в Польшу, с территории которой он осенью незаконно попал на Украину, прорвав кордоны пограничников и правоохранителей. Позже Саакашвили приехал в Нидерланды, где получил удостоверение личности, дающее ему право на проживание и работу в Евросоюзе. Пограничная служба Украины запретила ему въезд в страну до 2021 года. Защита Саакашвили подала в полицию заявление о похищении и незаконном выдворении политика.

Специалисты ESET обнаружили новые следы активности кибергруппы Lazarus. Эксперты установили, что хакеры стоят за атаками на онлайн-казино в Центральной Америке и некоторые другие цели. Об этом говорится в сообщении ESET.

Группа Lazarus получила известность после кибератаки на Sony Pictures Entertainment в 2014 году. Далее специалисты по информационной безопасности детально изучили и связали с этой группой целый ряд инцидентов: эпидемию Wannacry, атаки на банки в Польше и Мексике, фишинговые атаки на подрядчиков Министерства обороны США и др. В этих кампаниях атакующие использовали схожие вредоносные инструменты, включая деструктивное ПО (вайпер) KillDisk, которое запускалось на зараженных устройствах.

Эксперты ESET изучили инструменты, обнаруженные на серверах и рабочих станциях ИТ-сети онлайн-казино в Центральной Америке, и установили их связь с Lazarus. По оценке специалистов, это была сложная многоэтапная атака с использованием десятков защищённых инструментов.

Один из этих инструментов - бэкдор Win64/NukeSped.W, поддерживающий 20 команд, которые совпадают с функциями ранее изученных образцов Lazarus. Второй - консольное приложение Win64/NukeSped.AB. Анализ подтвердил, что этот файл связан с ПО, используемым в атаках на польские и мексиканские объекты.

Эти инструменты использовались в сочетании с двумя вариантами вайпера Win32/KillDisk.NBO, заразившим больше ста машин в сети. Есть несколько возможных объяснений его появления: хакеры могли скрывать следы после атаки, либо использовать KillDisk для вымогательства или киберсаботажа. В любом случае, это масштабное заражение, указывающее на значительные ресурсы атакующих.

Данные телеметрии ESET, а также одновременное использование Win32/KillDisk.NBO и других известных инструментов Lazarus в зараженной сети указывают на то, что вайпер развернули именно хакеры Lazarus, а не какая-либо другая кибергруппа.

Помимо этого, атакующие использовали как минимум два дополнительных инструмента: модифицированную версию Mimikatz для извлечения учетных данных Windows и Browser Password Dump для восстановления паролей из популярных веб-браузеров.

Большинство перечисленных инструментов Lazarus устанавливалось на рабочие станции с помощью вредоносных загрузчиков на начальном этапе атаки. Кроме того, обнаружены индикаторы, указывающие на использование средств удалённого доступа, включая Radmin 3 и LogMeIn, для контроля целевых устройств.

Антивирусные продукты ESET детектируют вредоносные программы группы как Win32/NukeSped и Win64/NukeSped. Они использовались в сочетании с двумя вариантами деструктивного ПО Win32/KillDisk.NBO.

"МегаФон" предлагает почувствовать себя как дома

Анна Устинова

ПАО "МегаФон" запустило роуминговую тарифную опцию, которая позволит за фиксированную сумму в поездках за границу пользоваться Интернетом, голосовыми вызовами и SMS с сохранением условий домашнего тарифа (количество минут, SMS и интернет-трафика остается неизменным). Это первое такое предложение в линейке оператора. Опция действует на любом тарифе при путешествиях в 40 стран.

"МегаФон запустил опцию "Роуминг, гудбай" в заграничный поездках. Абонентская плата составит 299 руб. в сутки. При этом все входящие звонки будут бесплатными, а звонки в Россию, Интернет, SMS и ММS - по домашним ценам. Согласно информации с официального сайта оператора, общий объем трафика не может превышать 3 ГБ в сутки. После этого доступ в Интернет приостанавливается и возобновляется через сутки с момента подключения опции. Кроме того, стоимость звонков в другие страны и в страну пребывания составят 89 руб. за минуту.

Опция будет действовать на любом тарифе "МегаФона" и в таких странах, как Австрия, Армения, Белоруссия, Болгария, Венгрия, Германия, Гибралтар, Греция, Дания, Египет, Израиль, Исландия, Испания, Италия, Казахстан, Кипр, Киргизия, Латвия, Литва, Мальта, Нидерланды, Норвегия, ОАЭ, Польша, Португалия, Румыния, Саудовская Аравия, Таиланд, Тунис, Турция, Украина, Финляндия, Франция, Хорватия, Черногория, Чехия, Швейцария, Швеция, Эстония и Южная Корея.

"Учитывая, что на социальные сети и мессенджеры трафик обнулен в тарифной линейке "Включайся!", а минуты разговоров входят в пакеты, то в предстоящих поездках за границу нашему абоненту не нужно думать, как правильно и рационально использовать свои ресурсы: границ теперь нет, все действует как дома", - рассказал о новой опции коммерческий директор "МегаФона" Влад Вольфсон.

Руководитель пресс-службы "МегаФона" Юлия Дорохина объяснила цель запуска опции снятием барьера, что роуминг - это дорого и сложно, и открытием возможности большему количеству абонентов сохранять привычки в общении в путешествиях по миру и чувствовать себя при этом свободно.

Аналитики "МегаФона" подсчитали, что больше всего мобильным Интернетом пользуются в Италии, Германии и Франции, в то время как SMS остаются популярными для общения в поездках по странам СНГ. На первом месте среди зарубежных стран по длительности разговоров и количеству SMS оказалась Белоруссия.

ООО "Т2 Мобайл" (Tele2) также предлагает своим абонентам удобные опции, благодаря которым клиенты оператора могут еще больше оптимизировать свои расходы на мобильную связь за рубежом. Так, минута входящего вызова за рубежом при подключении услуги "Разговоры без границ" обойдется клиенту в 5 руб. Абонентская плата составляет 5 руб. в сутки. Услуга действует за пределами России (за исключением Алжира, Анголы, Андорры, Ирака, Ливана, Мальдивских и Сейшельских островов, Сирии, Туниса, Туркменистана).

Однако, как заметила пресс-секретарь Tele2 Ольга Галушина, с каждым годом профиль потребления абонентов операторов сотовой связи меняется. Путешественники все чаще предпочитают мобильный Интернет голосовой связи.

"В 2017 г. клиенты Tele2 скачали в два раза больше интернет-трафика в международных поездках, чем годом ранее", - сказала Ольга Галушина. Поэтому оператор запустил опцию "Безлимитный Интернет за границей", которая действует на территории 60 стран. Услуга позволяет свободно пользоваться мобильным Интернетом. Абонентская плата составляет 350 руб. в сутки и списывается со счета клиента только в случае фактического выхода в сеть. Первые 200 МБ будут доступны без ограничения по скорости, далее до конца суток скорость соединения - не более 128 кбит/с.

В пресс-службе ПАО "ВымпелКом" (бренд "Билайн") напомнили, что оператор стал пионером прозрачного ценообразования в роуминге. Для абонентов "Билайна" более чем в 100 странах автоматически действуют цены на Интернет и звонки - 5 руб./МБ и 10 руб./мин. При этом оплата услуг происходит только при нахождении в роуминге и только в случае фактического пользования.

Согласно данным "ВымпелКома", количество пользователей международного роуминга в IV квартале 2017 г. выросло на 7,9% по сравнению с IV кварталом 2016 г. Оператор отмечает, что все больше путешественников пользуются мобильным Интернетом в роуминге. "Объем потребленного дата-трафика в целом вырос на 123%, а в расчете на одного абонента - на 75%", - поделились статистикой в пресс-службе. Для тех абонентов, кому нужно больше Интернета, работает опция "Безлимитный Интернет в роуминге" за 350 руб. в сутки с оплатой только в дни пользования.

Старший аналитик ИК "Фридом Финанс" Богдан Зварич принял во внимание то, какое количество россиян отдыхают за границей. По его подсчетам, у "МегаФона" 2-5% абонентов могут воспользоваться данной услугой. Богдан Зварич учел и то, что часть туристов предпочитают за рубежом пользоваться местными операторами или опираться на бесплатные сети Wi-Fi. Те же, кто пользуется российскими номерами, обычно предпочитают существенно снижать объем использования телефона.

По его словам, с фиксированной стоимостью на услуги связи появится возможность полностью учитывать собственные расходы на связь и контролировать их. Хоть аналитик и соглашается, что это удобно, однако заплатить за 10 дней пребывания за границей около 3000 руб. - клиентам компании может показаться дорогим удовольствием.

Отсюда аналитик "Фридом Финанса" делает вывод, что только часть выезжающих за границу клиентов "МегаФона" воспользуются данным сервисом. "Вполне возможно, что такая услуга будет интересна представителям бизнеса, отправляющимся на отдых или в командировку, в случае если им необходимо поддерживать постоянную связь через телефон с сохранением номера", - допустил он.

Аналитик ГК "Финам" Леонид Делицын полагает, что опцией воспользуется около 2 млн абонентов. В первую очередь те, для кого важной является не только выгода, но и простота использования услуги, а также предсказуемость итогового бюджета на связь. По его словам, главное преимущество такого предложения - простота и универсальность, единообразие для 40 стран.

Россия. Весь мир > СМИ, ИТ > comnews.ru, 25 апреля 2018 > № 2581941

Общество польско-китайской дружбы во вторник устроило торжества, посвященные 60-й годовщине своего образования. На них присутствовали многие польские деятели, поддерживающие развитие дружбы с Китаем.

Выступая на торжествах, посол КНР в Польше Лю Гуанъюань высоко оценил усилия и вклад Общества в содействие развитию двусторонних отношений.

Посол отметил, что на протяжении последних 60 лет Общество польско-китайской дружбы прилагает усилия для укрепления дружбы между народами двух стран. В целях углубления взаимопонимания были проведены разнообразные мероприятия и организованы взаимные визиты неправительственных организаций. По его словам, Общество является строителем польско-китайской дружбы и свидетелем развития традиционной дружбы между двумя странами.

Лю Гуанъюань подчеркнул, что Китай придает большое значение отношениям с Польшей. В рамках инициативы "Пояс и путь" и "сотрудничества между Китаем и странами Центральной и Восточной Европы" расширяются и углубляются обмены и взаимодействие между двумя государствами в политической, торгово-экономической, научно-образовательной, гуманитарной и туристической сферах. Посол выразил надежду, что Общество польско-китайской дружбы впишет новую страницу в историю межгосударственного делового сотрудничества и всестороннего стратегического партнерства.

Начальник Политической канцелярии премьер-министра Польши Марек Суский заявил, что Польша уделяет повышенное внимание отношениям с Китаем. Страна довольна значительными результатами, достигнутыми в двустороннем сотрудничестве. Польша и Китай, в частности, добились больших успехов в торгово-экономической, культурной и образовательной областях. Он выразил надежду, что Общество польско-китайской дружбы послужит мостом и связующим звеном для двусторонних обменов.

Председатель Общества польско-китайской дружбы Агнешка Скавиньская ознакомила участников торжеств с историей Общества, основными результатами его работы и целями будущего развития. По ее словам, на протяжении 60 лет Общество проводило с Китаем деловое сотрудничество в образовательной и культурной областях, достигнув некоторых успехов.

Исследование: далеко не всем европейским пациентам в равной степени доступны орфанные препараты

В европейском регионе доступность орфанных препаратов сильно зависит от страны. Неравномерность в распределении медикаментов для амбулаторного лечения редких заболеваний подтверждена результатами исследования, опубликованного в European Journal of Clinical Pharmacology.

Авторы работы изучили ситуацию в 24 европейских странах. В среднем, в продаже в каждой стране находится 5 из 10 орфанных ЛС, однако реальные цифры доступности отличаются сильно. Об этом пишет The Pharma Letter.

Все 10 препаратов, оценка доступности которых проводилась исследователями, могут купить в аптеках жители только трех стран – Нидерландов, Мальты и Польши. Для пациентов Австрии, Финляндии, Германии, Исландии, Италии, Норвегии, Словакии, Испании, Швеции и Великобритании доступны 5-9 наименований орфанных препаратов.

При этом в Латвии, в Литве, Турции и Белоруссии ни один из исследуемых препаратов не был доступен амбулаторно.

В рамках своей работы ученые также постарались определить правительственные меры в отношении ценообразования на орфанные препараты и программы по возмещению их стоимости. Как оказалось, ни в одной стране не введены специальные программы в отношении только орфанных препаратов. Особо были отмечены Латвия и Россия, в которых лекарственное обеспечение пациентов с редкими заболеваниями осуществляется за счет специально выделенных бюджетных средств.

В 2017 году Чехию посетило рекордное число туристов

Впервые количество посетителей страны превысило порог в 10 миллионов: в прошлом году в Чехии побывало 10,2 млн туристов, согласно данным Ihned.cz.

Наиболее активными оказались в 2017 году немцы, словаки и поляки. Россияне в этом рейтинге заняли четвертое место – в стране побывало 548 000 российских граждан. Хотя еще в 2012 году эта цифра составляла 732 000 – тогда россияне были на втором месте после немцев (1,5 млн). Сейчас на пятом месте оказались американцы (541 000), сообщает Пражский Экспресс.

Россияне – единственные туристы среди десятки лидеров, число которых сократилось с 2012 года, причем разница весомая – 25%. Немцев, к примеру, стало больше на 11%, словаков – на 56%, поляков – на 43%, а отдыхающих из Китая и Южной Кореи – на рекордный показатель: 220% и 204% соответственно.

Россияне все же отвоевывают прежние позиции: в 2017 году в Чехию приехало на 35% больше туристов из РФ, чем в 2016 году.

Труба мира: Украина цепляется за российский газ

«Нафтогаз» предсказал масштабный конфликт между РФ и Украиной

Екатерина Каткова

Украина призывает ЕС отказаться от «Северного потока — 2», а США — ввести санкции в отношении подрядчиков проекта. Политики и «Нафтогаз» говорят, что когда Россия перестанет нуждаться в транзите своего газа через Украину, то шансы прямого вооруженного нападения на страну со стороны РФ вырастут в десятки раз. Эксперты подчеркивают, что это просто борьба за миллиарды долларов транзитного дохода, и отмечают, что сейчас заявления Киева на судьбу «второго потока» уже не влияют.

Сохранение зависимости России от газового транзита через территорию Украины в Киеве рассматривают не только как гарантию стабильного поступления средств, но и как залог мира и безопасности.

«Самое страшное то, что когда Россия перестанет нуждаться в территории Украины как месте для транзита своего газа, то шансы прямого вооруженного нападения на Украину вырастают в десятки раз», — заявил депутат Верховной Рады Украины Антон Геращенков эфире телеканала «112 Украина», комментируя проект «Северный поток — 2».

Он также призвал США ввести санкции против компаний, желающих стать подрядчиками строительства газопровода, и «образумить» европейские страны, готовые сотрудничать с Москвой. И напомнил, что из-за «Северного потока — 2» доходы в украинский бюджет от транзита газа уменьшатся, а газотранспортная система страны «превратится в металлолом».

Украинские политики не впервые призывают США и ЕС отказаться от новой российской трубы, предупреждая о ее вреде для украинской экономики. Ранее даже назывались цифры потенциальных потерь Украины – $3-4 млрд долларов год или 3% ВВП.

С приближением 2019 года, когда заканчивается контракт на украинский транзит и по плану должен быть запущен «Северный поток — 2», все чаще со стороны Киева выдвигается тезис об опасности вооруженного нападения со стороны северных соседей.

«Запуск «Северного потока — 2» может нести и прямые милитаристские угрозы, которые могут спровоцировать новое полномасштабное наступление российских войск на Украину», — заявил в начале апреля спикер Верховной Рады Андрей Парубий.

По его словам, опасность энергетической угрозы со стороны России не уступает военной, а реализация проекта «является агрессивным намерением, желанием РФ, Путина и его окружения иметь непосредственное влияние на страны ЕС».

Следом за политиками милитаристскую риторику подхватил топ-менеджмент «Нафтогаза». Главный коммерческий директор украинской компании Юрий Витренко в эфире того же украинского телеканала повторил тезис об опасности геополитических последствий «Северного потока — 2».

«Эту мысль мы доносим особенно европейским политикам, которые должны понять не только экономические последствия для Украины, а также геополитические последствия для всего мира», — сказал Витренко.

Но «Северный поток — 2», который пройдет по дну Балтийского моря в обход стран-транзитеров, имеет все шансы быть реализованным в срок. Разрешение на прокладку труб в своих водах уже дали Финляндия и Германия, в течение недели «Газпром» ожидает разрешения от Швеции. Российские власти готовы одобрить проект этим летом.

Проблемы могут возникнуть с Данией, где в прошлом году был принят закон, дающий право МИДу страны заблокировать проект по политическим соображениям. Однако премьер-министр королевства Ларс Лёкке Расмуссен заявил 13 апреля, что Дания не может остановить строительство «Северного потока — 2», даже если не даст согласие на прокладку газопровода через свои воды. Премьер пояснил, что в этом случае маршрут будет изменен и пройдет через международные воды.

Все это укрепляет позиции «Газпрома» в предстоящих судебных тяжбах и переговорах с Украиной по поводу транзита. Накануне заместитель председателя правления компании Александр Медведев заявил, что в случае потребности со стороны европейских потребителей Газпром» готов построить даже «Северный поток — 3».

«У нас есть запасы подтвержденные, у нас есть транспорт, мы строим новые транспортные маршруты. Если Европа заявит свои потребности, готова будет подписать необходимые контракты, то я не исключаю, что потребуются еще новые газотранспортные проекты — «Северный поток — 3», например», — сказал Медведев в интервью телеканалу «Россия 24».

Даже при мощности, уступающей первым двум «потокам», этот проект окончательно добьет украинский транзит.

В настоящее время российский газ в Европу поступает по нескольким направлениям. Около четверти поставок идет по «Северному потоку», который на максимуме своих возможностей может прокачивать 55 млрд куб.м ежегодно.

В 2017 году «Газпром» поставил в дальнее зарубежье (ЕС плюс Турция) 194,4 млрд кубометров. Еще порядка 30 млрд кубометров в год поставляется из России в ЕС транзитом через Польшу, до 15,8 млрд кубометров поступает в Турцию по «Голубому потоку». На долю украинской ГТС пока остается более 93 млрд кубометров в год.

Однако с запуском новых глубоководных трубопроводов — «Турецкого потока» (две нитки по 15,75 млрд кубометров по дну Черного моря из России в Турцию, откуда часть газа будет перенаправлена в Европу) и «Северного потока — 2» (аналогичный первому «потоку» по дну Балтийского моря из РФ в Германию, две ветки мощностью 55 млрд куб.м.) — потребности России в транзите через Украину уменьшатся на порядок.

Раньше сам глава «Газпрома» Алексей Миллер заявлял, что после запуска новых проектов потребность в мощностях украинской ГТС может сохраниться лишь в объеме 10-15 млрд куб.м. При этом, учитывая непростые отношения между «Газпромом» и «Нафтогазом», украинской стороне, по словам Миллера, еще придется «обосновать экономическую целесообразность нового контракта на транзит».

В апреле «Газпром», недовольный решением Стокгольмского арбитража о выплате украинскому «Нафтогазу» $2,56 млрд по действующим до конца 2019 года контрактам на поставку и транзит газа, инициировал их расторжение. Прежде стороны попытались урегулировать спор путем переговоров, однако обе компании признали, что они зашли в тупик.

Эксперты полагают, что «Северный поток --3» — лишь еще один аргумент в вечном споре двух компаний и имеет мало общего с реальностью.

Риторика по поводу «Северного потока — 3», скорее, призвана усилить позицию «Газпрома» в его переговорах с «Нафтогазом» — в условиях долгосрочной неопределенности строить еще одну трубу, которая рискует остаться сухой, вряд ли правильно, полагает директор группы по природным ресурсам и сырьевым товарам Fitch Ratings Дмитрий Маринченко.

«Кроме того, в условиях тех политических трудностей, с которыми сталкивается «Газпром» при согласовании «Северного потока — 2», рассуждения о «Северном потоке — 3» выглядят несколько гротескно», — добавляет эксперт.

В «Нафтогазе Украины», где недавно прозвали своих оппонентов из «Газпрома» котиками, попытались с юмором отнестись к словам Медведева. «В России появился новый вид спорта — укладка ненужных труб», — отмечается на странице компании в фейсбуке.

Наряду с заявлениями политиков все это «напоминает попытку сохранить лицо при плохой игре», отмечает аналитик «Алор Брокер» Алексей Антонов.

«Слова о вероятности вторжения — это не более чем популизм, скрывающий тот факт, что в вопросе транзита Киев сейчас ни на что не может повлиять», — говорит эксперт.

Сохранение украинского транзита нужно в первую очередь ЕС и отнюдь не по политическим мотивам: полностью заместить украинскую ГТС «Северный поток — 2» сможет только к 2021 году, когда проект будет полностью завершен, до того часть объемов закупаемого той же Германией топлива действительно придется прокачивать через Украину.

«В общем и целом перспективы в этой связи у Украины неважные, и в перспективе транзитное значение этого государство будет если не утрачено полностью, то более не будет стратегическим — это точно», — добавляет Антонов.

Украина на уступки идти будет, но не по собственной воле, а под давлением ЕС, защищающего собственный энергорынок, уверен специалист.

Две «не России»

Попытка сопоставления Белоруссии и Украины

Григорий Иоффе – профессор Рэдфордского университета (Вирджиния, США).

Резюме В Белоруссии успех инклюзивного гражданского национализма обязан поражению национализма этнического, не нашедшего поддержки в обществе, но ее опыт может быть востребован на Украине. Cамоотторжение последней от России было слишком резким и искусственным и потребует оздоровительной коррекции. А элементы гражданского национализма важны для установления мира и согласия на Украине.

На фоне трагических событий на Украине опыт Белоруссии, долго служившей чуть ли не главным пугалом Восточной Европы, выглядит практически историей успеха. В стране укрепляется национальная идентичность, наличие которой было под сомнением в момент обретения независимости, а также создано дееспособное государство, умудряющееся успешно лавировать между интересами соседей-гигантов и использовать любую возможность для своей выгоды. Может ли Белоруссия если и не послужить Украине примером, то хотя бы дать пищу для размышлений о том, как развиваться, когда и если нынешний кризис будет преодолен?

Сходства

Белоруссия и Украина обладают набором сходств. Белорусы и украинцы – восточные славяне. Оба языка, белорусский и украинский, промежуточны между русским и польским – двоюродными братьями, каждый из которых ближе к белорусскому и украинскому, чем друг к другу. По количеству совпадающих морфем белорусский и украинский – самые близкие друг другу языки. Как белорусы, так и украинцы по большей части православные христиане.

Обе страны находятся в географическом промежутке между Россией и Евросоюзом или между условным Брюсселем и безусловной Москвой как центрами силы и фокусами притяжения. Поэтому и Белоруссия, и Украина служили и служат объектами влияния обеих сторон. И не только влияния, но и посягательств, столь же неизбежных, сколь неизбежно движение воздуха из области высокого давления в область с низким.

На протяжении нескольких веков как протобелорусы, так и протоукраинцы осциллировали между Польшей и Россией. Применительно к украинцам об этом выразительно написал Эндрю Уилсон, согласно которому эта осцилляция продолжалась шесть веков, и только на рубеже XIX и XX столетий притяжение к России наконец взяло верх. В отношении Белоруссии о том же еще выразительнее написала Нина Мечковская: «Принципиальной проблемой белорусской истории всегда была проблема культурного и политического выживания... в тени России и Польши. Это незавидная геополитическая судьба – быть объектом польской и русской ассимиляции и двух мощных и враждебных друг другу экспансий». И еще: не далее как в конце XIX и даже в начале XX века «все, что приподнималось над неграмотным крестьянским бытием, будь то церковь, школа или власть предержащая, автоматически становилось или “русским” (и православным), или “польским” (и католическим)».

Оборотная сторона такого разнонаправленного тяготения к центрам силы, причем в едином славянском массиве, состоит в том, что как в Белоруссии, так и на Украине «национальное пробуждение» припозднилось, по крайней мере по сравнению с русскими и поляками. Как белорусы, так и украинцы веками отвечали понятию demotic ethnie. Именно так Энтони Дэвид Смит называл этнические группы без верхних социальных слоев, ибо последние ощущали свою принадлежность к внешним фокусам притяжения: или к России, или к Польше. Учитывая, что в номинально белорусских и украинских городах и местечках имелось еще и значительное еврейское население, до начала массовой урбанизации как украинцы, так и белорусы были городскими меньшинствами.

В 1920-е гг. на Украине и в меньшей степени в Белоруссии индустриализация вызвала массовое перемещение сельского населения в города. Одновременно была предпринята попытка «коренизации». По инициативе Москвы началось массированное внедрение украинского и белорусского языков во властные структуры, науку, печать, среднее и отчасти высшее образование. Но когда на основе языковой коренизации сформировались воззрения на историю, подрывающие идею триединого русского народа, московская власть свернула кампанию. Согласно указанным идеям, как Украина, так и Белоруссия считались теперь продолжателями «европейских» традиций Киевской Руси и Великого Княжества Литовского, в то время как Россия оказывалась прямой наследницей азиатских деспотий и к тому же узурпировала обще-восточнославянский этноним «русские». Вне зависимости от степени исторической адекватности, эти взгляды способствовали психологическому отмежеванию от России. Во время Второй мировой войны и на Украине, и в Белоруссии часть национальной интеллигенции сотрудничала с нацистами.

Важно, однако, понимать, что возникшие исторические теории служили инструментом, а не причиной отмежевания от России. Причина состояла в долговременном политико-экономическом и общекультурном доминировании России, приведшем к тому, что значительная часть белорусов и украинцев стала себя с нею отождествлять. А раз так, то и отстранение от России стало способом национального самоопределения и для украинцев, и для белорусов. Вопрос лишь во внешней конъюнктуре и методах этого отстранения, соответственно, в целесообразности такого его прочтения, которое не вызывало бы негодования и обвинений в черной неблагодарности. Когда в свое время сама Москва инициировала коренизацию, надежным идеологическим основанием ей служила ленинская оценка великорусского шовинизма, запечатленная в знаменитой статье «О национальной гордости великороссов». Трудно себе представить аналогичное подспорье в контексте дня сегодняшнего.

Различия

Совокупность различий между Украиной и Белоруссией почти так же значительна, как и набор общих черт. Украина вчетверо больше Белоруссии по населению и почти втрое по территории. Украина ресурсно богаче, естественное плодородие ее почв выше и запасы рудного сырья обильнее.

Из двух припозднившихся национализмов украинский укоренился в массовом сознании все же раньше белорусского. Если на Украине зрелые националистические организации вроде Революционной украинской партии Михновского существовали уже в самом начале ХХ века, в Белоруссии даже единое самоназвание утвердилось лишь в конце 1920-х гг. на востоке и не раньше 1940-х гг. на западе. В книге «Записки западного белоруса» врач-терапевт Иван Данилов, родившийся в 1924 г. и выросший в Брестской области, признает, что даже в конце 1930-х гг. большая часть сельских жителей продолжала называть себя тутейшими (местными). Это самоназвание, как и способность протобелорусов менять свою идентичность в зависимости от того, кто контролирует территорию их проживания, едко высмеял Янка Купала в трагикомедии «Тутэйшыя», написанной в 1922 г. и угодившей под запрет Советской власти.

Во время Второй мировой масштабы коллаборационизма на Украине были несравненно большими, чем в Белоруссии, где число военизированных пособников нацистов не превышало ста тысяч. Да и самим оккупантам Украина представлялась этнической общностью, тогда как в существование белорусов оккупационная администрация поверила лишь к 1943 г., когда разрешила деятельность Центральной рады во главе с Радославом Островским.

В послевоенные годы в СССР диссидентство на ниве украинского национализма было объектом неизменного внимания органов безопасности. Белорусский же вклад в диссидентское движение, как написал Александр Мотыль в своей книге 1987 г. 
с характерным названием «Взбунтуются ли нерусские?», был практически неизвестен. К концу существования СССР Белоруссия подошла более русифицированной, чем любая другая советская республика. Столь же сильно восточнославянская Украина в этом отношении отстала от Белоруссии. Даже на левобережной Украине языком общения в малых городах и деревнях был русско-украинский суржик, а в правобережной Украине, особенно в Галиции, близкий к литературной норме украинский был в ходу повсеместно. В Белоруссии аналогом суржика, трасянкой, тоже пользовалась большая часть мелкогородского и сельского населения. Но уже к концу советского периода трасянку потеснил литературный русский язык с вкраплением лишь полутора десятков белорусских слов. От белорусского в трасянке осталась по сути только фонетика.

Если вечно живой суржик породил такой поп-культурный шедевр, как Верка Сердючка, то белорусская трасянка до сих пор порицается сторонниками как «грамотной» русской, так и «грамотной» белорусской речи. Как и сама Сердючка, суржик – явление Восточной Украины, тогда как Украина в целом – страна в культурно-языковом отношении поляризованная. Более того, у Харьковской, Луганской и Донецкой областей в этом отношении больше сходства с Белгородской и Ростовской областями и с Краснодарским краем, чем с областями Западной Украины. В Белоруссии такой поляризации нет. Конечно, Западная Белоруссия была и остается более ухоженной, чем Восточная. Костелы и католические кладбища, а также элементы дворцовой и садово-парковой архитектуры, совсем не характерные для российской провинции, в западной части Белоруссии органически встроены в культурный ландшафт. Но при этом в Белоруссии нет ни аналога Галиции, ни аналога Крыма. «Галициеобразной» в принципе могла бы стать Гродненская область с ее высокой долей католиков (194 прихода на 174 православных) и людей с польской идентичностью (21,5%). Однако и на Гродненщине преобладает вполне литературный русский язык, в том числе и среди поляков. Абсолютно доминирует он и в Минске, где, однако, существует небольшая прослойка интеллигентов, перешедших на белорусский в сознательном возрасте.

О том, насколько коммуникация на белорусском популярна и востребована, можно судить по недавнему (январь 2018 г.) фейсбучному посту Змицера (Дмитрия) Лукашука, белорусскоязычного корреспондента Еврорадио. На минской улице к нему подошел мужчина среднего возраста. «Не подскажешь ли, где тут такой-то номер дома?» – спросил прохожий. «Пройдеце да таго перакрыжавання, – услышал он в ответ. – Там направа і метраў праз семдзесят будзе па левым баку». «С каждым моим словом, – отметил Лукашук, – мужик все более недоуменно сводил брови. Потом изумленно-подозрительно спросил: ты что, не русский?»

– Не-а! – ответил Лукашук.

– А кто?

– Белорус!

– Подожди – я ж тоже белорус!

Ну, тогда можешь расслабиться – и ты не русский. Спокойно можешь говорить нормально.

Как сообщает далее Лукашук, «мужик завис, а я, указав в сторону нужного ему перекрестка, пошел дальше. Это Белоруссия, ну...».

В сфере национального сознания или, как теперь принято говорить, идентичности ситуация в Белоруссии тоже специфична. Впечатления сторонних наблюдателей здесь не только не излишни – они отвечают сути самоидентификации перед лицом значимого другого. «Вспоминается история, рассказанная... польской коллегой после посещения Минска», – пишет Юрий Дракохруст, журналист белорусской службы Радио «Свобода». «В переходе метро, где продавали компакт-диски с музыкой, она увидела бирки “Зарубежные исполнители”, “Российские исполнители”, “Белорусские исполнители”. И впала в ступор. Она даже спросила продавца: “А вот если российские исполнители отдельно от зарубежных, так, значит, Россия – не зарубеж?” – “Нет, конечно, это же Россия”», – ответил продавец. «Понятно. Так, значит, Белоруссия – это Россия?» – донимала моя коллега продавца. «Да нет же, Белоруссия – это Белоруссия, Россия – это Россия», – следовал ответ. Полька искренне не видела решения проблемы там, где белорус не видел [самой] проблемы».

«В [минском] аэропорту я прошу у какого-то мужчины зажигалку, – пишет российская журналистка Юлия Вишневецкая. – Он, не расслышав, переспрашивает. Я повторяю вопрос по-английски – мужик очень похож на иностранца: очки, серьга в ухе, на вид лет сорок.

– Да нет, я русский, – говорит он и тут же хлопает себя по лбу. – Ой, что я говорю? Я же белорус!»

Заметим, что Минск – самый белорусский город Белоруссии, в том смысле что только здесь есть прослойка белорусскоговорящих, практически отсутствующая в других областных центрах: Могилёве, Витебске, Гомеле, Гродно и Бресте.

Если аналога Галиции в Белоруссии точно нет и не предвидится, с аналогами Крыма или, если угодно, Луганска дело обстоит и проще, и сложнее. Проще потому, что в условиях сплошной русификации вся Белоруссия могла бы претендовать на роль такого аналога. Сложнее, потому что в политическом смысле дружба с Россией монополизирована Александром Лукашенко. Это означает, что вся легально существующая политическая оппозиция ориентирована на Запад. Пророссийской же оппозиции нет как явления, хотя попытки создать что-то вроде русского национального движения имели место, но были пресечены на корню. Поэтому в реалиях сегодняшнего дня русскоязычность белорусов, на которую никто не покушается, не означает стремления присоединиться к России, хотя такое стремление и существовало в 1990-е годы. Более того, в начале 1990-х гг. оно даже было преобладающим, но стало убывать с началом (в 1996 г.) экономического роста. Согласно опросам, переломным оказался 2002 г., когда Владимир Путин предложил Белоруссии вступить в Российскую Федерацию шестью областями. Это подействовало отрезвляюще как на самого Лукашенко, так и на многих его сторонников. Частое посещение белорусами сопредельных областей России, где элементарного порядка и социальной защищенности меньше, чем в Белоруссии, также подталкивало и направляло этот тренд.

Стиль управления

Тут мы подходим к отличительной черте Белоруссии, каковой является не только специфика ее политического режима, но и качество государственного управления, в основе которого лежит ответственность и национально-государственный интерес работников этой сферы. «Президенту Лукашенко удалось, творчески используя фактор западного давления, вырастить в Белоруссии национально ориентированную элиту, что для постсоветского пространства результат, пожалуй, уникальный», – считает Кирилл Коктыш. По его мнению, становлению белорусской правящей элиты помогли более чем десятилетние западные санкции, когда попадание в санкционные списки становилось подтверждением важности и незаменимости того либо иного чиновника.

Шкурный интерес у белорусских чиновников тоже присутствует, но в масштабах более скромных по сравнению с их коллегами в двух братских восточнославянских странах. Даже политизированная Transparency International (TI) стала это отражать, правда, с большим опозданием. В 2016 г., например, Белоруссии был присвоен не слишком высокий ранг коррумпированности: 79-я страна в мире, тогда как Россия и Украина поделили 131-е место. Долгое время, однако, сказывалась предвзятая оптика, сквозь которую на Белоруссию смотрят на Западе. Скажем, в 2005 г. страна числилась по коррумпированности аж 105-й в мире. Теперь, когда от Белоруссии отстали с демократией, поскольку с 2014 г. геополитика стала восприниматься как нечто более важное, это сказалось и на индексе восприятия коррупции. Между тем еще в 2009 г. Балаш Ярабик, словацкий политолог, отмечал, что «как ни прискорбно это звучит, Лукашенко отличается большей национальной ответственностью и порядочностью, чем вся оранжевая элита Украины». То, что Ярабик долгое время был одним из ведущих «оперативников» в деле распространения демократии, придало его оценке особое правдоподобие.  

В 2012 г. украинка Лина Клименко с соавтором статистическими методами подтвердила, что в основе положительного отношения белорусов к «режиму» Лукашенко лежит экономический успех. Другой аспект этого успеха, социальную защищенность, по-журналистски выразила уже цитированная Юлия Вишневецкая. Она «отправилась в эту страну с целью понять загадочную белорусскую душу, а в результате стала лучше понимать свою собственную». «А вы вообще что тут делаете? – спросил ее водитель на минском автовокзале.

– Да вот пытаюсь понять, чем Белоруссия отличается от России.

– Так вы на мою машину посмотрите! Видите, что тут написано? Airbag. Знаете, это что? Подушка безопасности. Вот этим и отличается.

От него я узнаю то, что мне потом здесь не раз еще скажут: жить в Белоруссии не хуже, чем в Европе, и уж точно лучше, чем в России, на Украине и даже в Прибалтике. Дороги здесь глаже, улицы чище, Лукашенко молодец, крутится, старается, только вот коммерсантов малость прижимает». Сегодня, впрочем, уже и не прижимает. Cпециально на этот счет в 2017 г. был подписан важный декрет № 7 от 23 ноября.

Еще один аспект белорусского порядка – эстетика землепользования, бросающаяся в глаза после пересечения российско-белорусской и украинско-белорусской границы. «Чтобы россиянину попробовать понять Белоруссию, первое знакомство надо начать именно с автомобильного путешествия», – пишет Мария Кучерова, российский эксперт в области образования. «Я очень рада, что границу между нашими странами впервые пересекла именно на машине... Большие белые аисты на длинных красных ногах, важно разгуливающие вдоль дорог. Просторы полей, где засеян каждый кусочек, и полное отсутствие борщевика. Ухоженные обочины, чистые и прямые дороги, на которых... водители соблюдают правила дорожного движения. Выбеленные коровники и стада довольных коров. В какой-то момент я вдруг поняла, что и лес тоже другой, он прозрачный. Белорусы говорят “звенящий”. И все это вместе взятое прямо или косвенно можно назвать рукотворным чудом, включая очищенный от бурелома лес. Оказывается, лес тоже можно прореживать».

Сделаем промежуточные выводы. Между Украиной и Белоруссией существуют два фундаментальных сходства и два не менее фундаментальных различия. Первое сходство состоит в их взаимной культурной близости и исключительной близости обеих к России, которая на протяжении нескольких веков задавала стандарты и нормы высокой и популярной культуры. Второе сходство вытекает из первого. Для самоопределения и Украине, и Белоруссии необходимо отмежеваться от России, причем тем более решительно, чем более глубоко и массово ощущение родства с нею. Разрыв с близким родственником всегда более драматичен, чем завершение шапочного знакомства.

Фундаментальное различие между Белоруссией и Украиной состоит в том, что в Белоруссии этнический национализм, то есть ценностное отмежевание от России на основе апелляции к культурно-историческому западничеству, якобы Россией растоптанному, не въелся в массовое сознание, тогда как на Украине национализм этнического типа был воспринят и ассимилирован примерно половиной населения, а в Галиции, до самого 1939 г. не входившей ни в какую русскоцентричную юрисдикцию, – преобладающей частью населения. Второе фундаментальное различие состоит в политическом режиме. В ноябре 2017 г. белорусский социолог Олег Манаев сообщил на американской конференции славистов, что в то время как в России место во властной вертикали служит средством обогащения, на Украине, наоборот, материальное богатство определяет положение во власти, и только в Белоруссии взаимосвязь власти и материального благополучия не детерминирована так жестко, как в двух соседних странах. Если исходить из общинно-коллективистских традиций восточного славянства в целом и устойчивого отождествления индивидуального предпринимательства с инородным лихоимством, можно предположить, что из трех политических режимов именно белорусский конгруэнтен традиционной культурной матрице. Неслучайно рейтинг Лукашенко превышает 60% не только на Украине, где своего популярного национального лидера просто нет, но и в России, где таковой имеется.

Контраст сегодняшнего положения вещей на Украине и в Белоруссии – следствие указанных различий. Во-первых, еще до начала полномасштабного кризиса на Украине белорусский ВНП на душу населения превосходил украинский в 2,3 раза, тогда как в 1990 г., накануне распада Советского Союза, всего на 25%. В 2011 г. совместно с Вячеславом Ярошевичем автор этой статьи пришел к выводу, что в постсоветский период Белоруссия превзошла и Украину, и даже Россию по росту ВНП, душевому производству и потреблению сельхозпродукции, душевым расходам на образование и здравоохранение, средней продолжительности жизни и младенческой смертности. Белоруссия обогнала Украину, хотя и уступила России в таких категориях, как валовой доход на душу населения, зарплаты, пенсии и производительность труда.

Обособление – разные пути

Не вдаваясь в перипетии внутриукраинского конфликта, отметим, что на Украине возобладало стремление не просто обособиться от России, но сделать это самым радикальным образом. Достаточно сказать, что в 2016 г. на торговлю с Россией приходилось всего 13,5% внешнеторгового оборота Украины, тогда как еще в 2010 г. на нее приходилось почти 32%. То обстоятельство, что и межличностные связи, и трудоустройство украинцев в России никуда не делись и, например, в 2017 г. только за девять месяцев Россию посетило 5,7 млн граждан Украины, говорит о резкости и неестественности разрыва межгосударственных связей. Интересно, что в самый разгар украинского кризиса (2014 г.) авторитетный специалист по геополитике Роберт Каплан написал в журнале Time, что «хотя демократические идеалы и близки многим на Украине, диктаты географии делают почти невозможной полную переориентацию этой страны в сторону Запада». Естественно, последовал шквал критики со стороны либерально-прогрессистского лагеря. Приземленная география, подминающая под себя сакральное и заповедное стремление к демократии – анафема «прогрессивного человечества». Проблема, однако, в том, что в основе стремления отбыть в самостийное плавание, которому противостоит география, лежит потребность в национальном самоопределении, а вовсе не в демократии.

«В России существуют две популярных и в действительности взаимоисключающих точки зрения на отношения России и Украины, русских и украинцев. Первая – Россия во многом сама виновата в “отколе” Украины от своего исторического ядра и выпадении Украины из русского цивилизационного поля, так как после распада Советского Союза Россия отпустила все постсоветские государства в “вольное плавание”, игнорировала возможности собственной “мягкой силы”, в результате чего это поле на Украине оказалось полностью захвачено евроатлантистами. Вторая точка зрения – украинцы с самого зарождения украинского национализма, еще в XIX веке, стремились к “освобождению” от русских: в этом смысле антирусские настроения, постепенно нараставшие в постсоветское время, были естественным продолжением, развитием тех тенденций, которые в силу исторических причин не могли столь явно проявиться ранее. На ваш взгляд, какая из этих позиций ближе к истине?» Этот вопрос недавно задали киевскому политологу Михаилу Погребинскому. Учитывая геополитические пристрастия Погребинского, я ожидал другого ответа. «Мне ближе вторая точка зрения, – сказал он. – Хотя и первая сыграла свою роль. Украинский проект изначально ориентировался на отталкивание от России, что неудивительно – языки близки, религия большинства – общая. Выбор – невелик. Либо отталкивание от близкого и более сильного (культурно и тому подобное), либо, рано или поздно – ассимиляция, как произошло с украинцами в России, в частности – на Кубани, где большинство населения – этнические украинцы».

Погребинский попал в самую точку. Отмежевание от России было неизбежным, хотя конкретные его формы и не были предопределены. «Но это не означает, – продолжал он, – что Россия не имела возможности влиять на украинские события последние 25 лет. Просто она этого не делала, исходя из мнения: мол, никуда не денутся. В итоге Россия проиграла Украину – пока не ясно лишь, проиграна битва или война. Важную роль в этом поражении сыграла неготовность признать существование украинского независимого государства де факто». И тут тоже Погребинский прав.

По логике вещей такое же отмежевание от России должно происходить и в Белоруссии. Такие издания, как Regnum и Eurasia Daily, уже давно неистовствуют, обвиняя Минск в лицемерии, двурушничестве, мягкой белорусизации (подумать только, в Белоруссии!), не говоря уже о паразитизме на российском добродетельном легковерии. Действительно, Белоруссия сохранила Россию в качестве донора и торгового партнера, но в то же время стремится наладить отношения с Западом. В Минске даже позволили себе подвергнуть судебному преследованию белорусских авторов ультрапатриотических российских изданий, усомнившихся в естественности белорусского языка и белорусской государственности. Более того, Минск извлек выгоды из кризиса на Украине, он повысил свою узнаваемость на международной арене, предложив себя в качестве переговорной площадки, и теперь рекомендует себя мировому сообществу в качестве донора стабильности и устроителя Хельсинки-2. Минск извлек выгоды и из страха Запада перед Россией. Теперь в глазах западных стратегов помогать Белоруссии крепить независимость важнее, чем бороться за демократию в этой стране. Поэтому в Белоруссию направился пусть небольшой, но устойчивый поток средств Евросоюза: на инфраструктуру и обучение бюрократии. А еще на Западе поняли, что управляемость восточноевропейской страны ничуть не менее важна, чем политическая ориентация правящего режима.

Последний вывод проистек напрямую из сравнений Белоруссии с Украиной. Тот же Балаш Ярабик, например, отмечает, что с Минском трудно договориться, но если уж договоришься, можно рассчитывать на его приверженность букве и духу договора. С Киевом же, напротив, договориться легко, но ни о каком следовании договоренностям с его стороны не может быть и речи. А все, оказывается, потому, что в Белоруссии есть государство, а на Украине его нет.

Не менее важно и другое. Отмежевание от России может следовать в фарватере традиционного для Восточной Европы этнического национализма, проникнутого русофобией, иногда переходящей в зоологическую. Но то же самое отмежевание принимает форму гражданского национализма, когда мирное сосуществование разных образов будущего, элементов национальной памяти и даже разных языков коммуникации становится нормой. Именно по такому, гражданскому, пути, пусть пока еще робко и несмело, и продвигается национальное строительство в Белоруссии. Да, место белорусского языка в публичном дискурсе может и возрасти, но русский в нем останется. Да, роль Великого княжества Литовского в становлении белорусов как нации будет признана, но и роль Российской империи и ее советской инкарнации, а также роль Великой Отечественной войны останется определяющей. Да, Белорусская Народная Республика, возникшая сто лет назад и просуществовавшая около девяти месяцев, да так, что ее мало кто заметил, будет считаться первой попыткой государственного строительства. Но не меньшее значение будет придаваться VI Конференции организаций РКП(б) Западной области, провозгласившей Белорусскую Советскую Республику, из которой потом возникла независимая Белоруссия.

Гражданский национализм по-мински

Хотя в Белоруссии возможное торжество инклюзивного гражданского национализма обязано поражению национализма этнического, не нашедшего поддержки в обществе, ее опыт вполне может быть востребован на Украине. Во-первых, потому, что самоотторжение последней от России было слишком резким и искусственным и в силу этого потребует оздоровительной коррекции. Во-вторых, элементы гражданского национализма важны для установления мира и согласия на Украине. Маловероятно, что к этому когда-либо приведут нормативы национальной памяти, внедряемые Владимиром Вятровичем. Даже после «изъятия» Крыма, Донецка и Луганска на Украине остается достаточно людей, для которых Степан Бандера – чужой, тогда как Владимир Высоцкий, Виктор Цой и Михаил Булгаков, которых Вятрович назвал щупальцами русского мира, вполне свои.

Характерно, что в Белоруссии никто на эти щупальца не покушается, как и на русский язык. Более того, Лукашенко – единственный кроме Путина постсоветский национальный лидер, который поздравляет проживающих в России ветеранов советского искусства и шлет соболезнования в связи с их кончиной. Эта его привычка отвечает чаяниям простых белорусов.

На тему возможной востребованности белорусского опыта на Украине емко высказался Михаил Минаков, профессор Киево-Могилянской академии в интервью белорусской редакции Радио «Свобода» летом 2017 года. «У белорусов есть определенная историческая вина перед всей Восточной Европой и соседними обществами. Это вина за создание довольно привлекательной авторитарной модели. Но нужно понимать, что, когда во второй половине девяностых режим Лукашенко только устанавливался, он совсем не был привлекательным. А вот 25 лет спустя мы смотрим и понимаем, что так и не достигли позднесоветского уровня ВНП в фиксированных ценах, а белорусы его почти удвоили. И эта социально-экономическая цена свободы и несвободы впечатляет... Из всех шести членов “Восточного партнерства”... только одна Белоруссия контролирует всю свою территорию... Мы дважды пытались изменить правила игры. Революционные циклы между 1991 и 2004 и между 2005 и 2014 гг. протекали приблизительно так: обещание демократии, свободы и достатка; олигархизация; попытка установления авторитарного режима; восстание и новое обещание демократии. Этот цикл мы прошли дважды и уже сделали третий заход».

Вкупе с нищетой и коррупцией колебательный контур новейшей украинской истории привел к массовому бегству населения. Сегодня трудно оценить его реальный масштаб, ибо миллионы украинцев уже отбыли в Россию, Польшу и другие страны включая Белоруссию. Все это позволяет прогнозировать, что геополитический маятник рано или поздно качнется в восточную сторону – не потому, что спасение именно там, а по той же инверсионной логике, которой подчинены революционные циклы. Время плавно перетекает в пространство и наоборот. Да и многовековая история осцилляции между Востоком и Западом едва ли выпала из генетического кода. Когда же качнется маятник, тогда и окажется востребованным на Украине опыт белорусского государственного строительства и белорусского гражданского национализма.

Но для того чтобы это произошло, ему нужно дать возможность свободно развиваться на родной почве. Для этого надо приструнить великодержавных российских «политологов», бьющихся в истерике от каждого проявления белорусской инаковости и использующих синдром оставленной жены для теоретического окормления своих воззрений на Белоруссию. Полезно прислушаться к предостережению Погребинского и признать: Белоруссия – близкое, но все же другое государство. Забвение этого предостережения чревато не только невостребованностью белорусского опыта на Украине, но и потерей самой Белоруссии.

Украина. Белоруссия. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 24 апреля 2018 > № 2634783 Григорий Иоффе

Украинский вопрос для будущего России

Фёдор Лукьянов - главный редактор журнала «Россия в глобальной политике» с момента его основания в 2002 году. Председатель Президиума Совета по внешней и оборонной политике России с 2012 года. Профессор-исследователь НИУ ВШЭ. Научный директор Международного дискуссионного клуба «Валдай». Выпускник филологического факультета МГУ, с 1990 года – журналист-международник.

Резюме Украинский конфликт подводит черту под моделями государственного и военно-политического устройства в Европе, какими они сложились в предшествующие эпохи. Возврата к ним уже не будет, но и окончательное размежевание «по берлогам» невозможно. Пришло время задуматься о том, кем Россия и Украина будет друг для друга в предстоящие десятилетия.

Нас осталось мало: мы да наша боль,
Нас немного, и врагов немного.

Булат Окуджава

Двадцать первого ноября 2013 г. глава правительства Украины Николай Азаров подписал распоряжение Кабинета министров приостановить процесс подготовки к заключению соглашения об ассоциации с Европейский союзом. Киевские власти пришли к выводу, что необходимо внимательнее изучить последствия такого шага для экономического развития, в частности для торговых отношений с Россией. Это формальное уведомление касалось сложного и непонятного подавляющему большинству населения юридического документа. Но именно оно спровоцировало самый острый, глубокий и кровопролитный кризис на территории бывшего СССР за два с лишним постсоветских десятилетия. Спор из-за соглашения с ЕС стремительно перерос в конфликт общеевропейского уровня, сотряс основы европейского порядка, сложившегося после холодной войны, который, как считалось, является сердцевиной и глобального устройства.

Дело было, конечно, не в «глубокой всеобъемлющей зоне свободной торговли» как таковой. Просто во многом техническая тема экономической интеграции вдруг стала точкой, в которой сошлось все.

• Ощущение Москвы, что с 80-х годов прошлого века ее интересы и пожелания сознательно игнорируют, хладнокровно распространяя все дальше на восток структуры, полноправное участие России в которых не предусматривалось.
• Стремление объединенной Европы вдохнуть новую жизнь в свой зашатавшийся интеграционный проект, высечь искру энтузиазма и уверенности в будущем, аналогичную той, что возбудила на свершения Старый Свет в 1989-1991 годах.
• Желание обобщенного Запада поставить прочный заслон растущим амбициям России. За почти четверть века она так и не вписалась в отведенные ей расплывчатые рамки – элемент «большой Европы», обязанный приспосабливаться к ее меняющимся правилам, но не допущенный к их выработке. И если до определенного момента (середина 2000-х гг.) Москва честно старалась все-таки угнездиться в отведенной нише, то со второй половины десятилетия начала все громче заявлять о том, что желает большего.
• Тупик, в который зашла Украина в деле строительства современной дееспособной государственности, тупик настолько беспросветный, что среди «продвинутого» класса сформировался запрос на внешнее управление со стороны «цивилизованного мира».
• Провал российской политики. С начала 1990-х гг. она неизменно руководствовалась на украинском поле необходимостью решать сиюминутные конъюнктурные задачи, и не добилась ни одной из долгосрочных целей – ни геополитических, ни экономических, ни культурно-гуманитарных.

Постсоветская иллюзия России

На последнем стоит остановиться поподробнее. Москва с самого начала предпочла технократический рецепт в его постсоветском понимании – ложечку профессиональной дипломатии (особенно на первом этапе, когда надо было решать множество практических проблем становления государств после распада общей страны) размешать в большом количестве меркантильных бизнес-интересов и добавить щепотку культурно-национальных пряностей для аромата. Отчасти подобная «деполитизация» темы стала следствием осознанного решения не бередить болезненные язвы национально-государственного и гуманитарного размежевания двух очень близких и тесно переплетенных народов. В том, что они очень болезненные, никто не сомневался. Отчего-то считалось, что со временем чувствительность снизится, тогда и можно будет заняться.

Существовала и другая причина. Отсутствие или крайняя слабость ценностной базы сделали российскую политику в целом и внешнюю – в частности машиной (иногда – ржавой и отвратительно скрипящей, когда-то – смазанной и умело налаженной) оперативного реагирования на текущие обстоятельства. Это свойственно всем «полям», на которых действует Россия, а в современном безумном мире зачастую становится и единственно возможным поведением. Но курс в отношении Украины больше, чем на любом другом направлении, служил еще и отражением внутренних процессов, практик и системы представлений, формировавших (или деформировавших) саму Россию после СССР.

Злую шутку сыграла близость языка и траекторий развития, привычка считать соседнюю республику, а потом страну фольклорной разновидностью того же самого, что у нас. Лучшим олицетворением такого подхода был многолетний посол Российской Федерации в Киеве Виктор Черномырдин. Один из ведущих архитекторов постсоветской России и создатель «Газпрома», он по определению не мог воспринимать Украину иначе, чем обособившееся по какому-то недоразумению подразделение единого народно-хозяйственного комплекса. Благодаря грубоватому юмору и недюжинной харизме советского начальника Виктор Степанович снискал невероятную популярность в Киеве. А отменное знание закулисных экономических ниточек позволяло ему великолепно ориентироваться в мутной взвеси, которую всегда представляла собой украинская политика.

Это, однако, сослужило в итоге нехорошую службу – иллюзия понимания процессов и владения предметом привела Москву к серии катастрофических провалов. (Подчеркну, речь здесь не о вине лично посла Черномырдина, а о системном изъяне отечественной политики, наиболее ярким символом которого он был. Та же линия, только в гораздо менее публичном и обаятельном виде, продолжалась и при его преемнике.)

Украинская политико-экономическая элита переиграла гораздо более могучего «старшего брата», втянув его именно в такую – менее политическую, зато максимально бизнес-ориентированную парадигму отношений. Оказалось, что в полусвете коррупционно-олигархических связей и паутине непрозрачных сделок представители Украины чувствуют себя более органично и естественно, чем даже их весьма искушенные российские визави. Им удавалось выкачивать из России и российско-украинских отношений огромные средства, временами «впаривая» россиянам активы, которым впоследствии невозможно было распоряжаться, а политическая ценность инвестиций (якобы покупка влияния и «мягкая сила») раз за разом оказывалась нулевой. В итоге пресловутая украинская элита матерела и набирала влияние в первую очередь благодаря России. Что совершенно не мешало тем же людям последовательно выстраивать национальный политический проект, полностью ориентированный на то, чего Россия пыталась не допустить, – вхождение Украины в евро-атлантические структуры. Однако, громко возражая, Россия либо бездействовала, либо спохватывалась в моменты очередного нокдауна, но ответные движения, как правило, только еще больше придавали Киеву импульс скольжения по тому пути, с которого Москва хотела его столкнуть.

Разрушительная тактика Украины

Впрочем, оборотной стороной тактических выигрышей украинской элиты стал ее же стратегический проигрыш. Преуспеяние правящего класса не трансформировалось (да и не собиралось) в построение эффективного и успешно развивающегося государства. Недовольство общества и его отчуждение от меркантильной и коррумпированной верхушки вело к росту внутренней напряженности и эрозии главного достижения Украины по сравнению со многими постсоветскими странами – способности избегать фатальных потрясений, топить коллизии в вязкой среде бесконечных махинаций. До поры до времени это работало, но ресурс соглашательства оказался не безграничным. Тем более что реализация национального проекта, ориентированного на Евро-Атлантику, подошла к черте, за которой уже нужно было делать решающий шаг. А это означало бы принятие определенного набора ценностей, точнее говоря – принципов организации государства и общества, которые никак не соответствовали нравам постсоветских элит.

Россия такой шаг делать и не собиралась, так что растущее расхождение отечественной модели с усредненной европейской не считалось недостатком, а постепенно стало подаваться и как преимущество. Украина же не имела альтернативной схемы, но не соответствовала и декларируемой. Символический смысл отказа Виктора Януковича подписать соглашение об ассоциации с ЕС (не умаляя значения российской «убедительности») вполне понятен. Четвертый президент Украины являл собой плоть от плоти постсоветской системы, а сближение с Евросоюзом в идеале должно было эту систему ликвидировать, заменив ее чем-то другим. И хотя система, без сомнения, намеревалась после заключения договоренностей «замотать» невыгодные ей аспекты отношений с Европой, как она годами успешно делала это в отношениях с Россией, внутренний тремор имел место.

Примечательно, что получилось в конечном итоге. Система, по сути, нашла выход из описанной выше дилеммы – олигархическое сообщество пошло на рискованное для него соглашение с Евросоюзом, но, фактически спровоцировав военно-политический кризис, обезопасило себя от слишком настойчивых требований партнера – что вы от нас хотите, война… Так что система пережила майданную революцию и дальнейшие тектонические сдвиги, правда, цена для страны оказалась запредельной.

Взрыв и обвал 2014 г. связан со многими причинами. Прежде всего – с острым разочарованием части населения и обидой Запада, не простившего Януковичу дерзкого «кидалова» в преддверии широко разрекламированного Вильнюсского саммита «Восточного партнерства». Тем более что «перекупил» его уже изрядно демонизированный Владимир Путин. Дальнейший сюжет – начиная с событий в Крыму и далее через обострение на востоке Украины к войне и жесткому политическому клинчу – диктовался в основном логикой противостояния России и Запада. Украинцы, как это не раз уже бывало в их истории, оказались в жерновах большой геополитической игры, что никогда не сулит ни одному народу ничего хорошего.

Конец СССР

Но если рассматривать коллизии четырехлетней давности в историческом контексте, важно обстоятельство, из-за которого дальнейшая фабула представляется в особом свете. Майдан, смена юрисдикции Крыма и междоусобица в Донбассе подвели финальную черту под историей Союза ССР, призрак которого надолго пережил его юридическое упразднение. Признание Россией результатов референдума в Крыму и принятие полуострова в состав Российской Федерации отменило негласное табу на изменение административных границ СССР, которого до того момента придерживались все участники постсоветской политики. Примечательно, что, патронируя, например, Приднестровье и даже признав в 2008 г. независимость Абхазии и Южной Осетии, Москва никогда не поддерживала идею их присоединения к России. То есть контуры прежних административных границ оставались в силе. Крым стал прецедентом. Конечно, надо учитывать специфику, историю именно этой территории и то, как она оказалась в составе Украинской ССР, но все равно качественный сдвиг налицо.

Границы – далеко не единственная, а в каком-то смысле – и не главная тема, связанная с советским наследием. Украинский кризис поднял на поверхность вопрос самоидентификации – «кто мы?», который по-разному и с разной степенью успеха и Россия, и Украина старались обойти на протяжении всего периода государственной независимости друг от друга.

Советский Союз не был просто еще одной империей, как все предыдущие, в том числе Российская. Он опирался на мощный концепт, оперировавший национальными устремлениями различных народов и создававший квазигосударственные образования – но для того, чтобы построить на их основе общую транснациональную идеологически мотивированную идентичность. И хотя распад СССР, вызванный во многом именно обострением национальных противоречий, положил концепту конец, возникшая общность оказалась более живуча, как и те самые контуры административных границ. В частности, попытки уйти от окончательной самоидентификации отличали и российско-украинские отношения. Прежде всего с российской стороны (отсюда бесконечно повторяемая до сих пор официальная мантра об «одном народе»), но и с украинской тоже. В украинском случае воплощением советского культурного шлейфа служит как раз правящая коррупционно-олигархическая система, привыкшая за годы независимости работать на полутонах, извлекать выгоду из нечетко прочерченных границ. 2014 год не случайно реанимировал вопрос о «Русском мире», превратив его и в политический инструмент, и в способ самоидентификации. Само понятие отсылает не к советскому прошлому, скорее это возвращение к дискуссиям XIX – начала ХХ века – «украинский вопрос», осмысление национального, культурно-религиозная тематика. Но сложность и многомерность этой дискуссии, споров о различных вариантах идентичности в рамках империи были уничтожены именно советским временем (см. статью в этом выпуске о судьбе «малоросса»). В итоге исчезновение советского и невозможность вернуться к досоветскому привело к бинарному черно-белому столкновению, гражданской войне даже не на востоке Украины, а в том самом «Русском мире».

Жутковатый апокриф времени кровопролитных и стратегически бессмысленных боев за донецкий аэропорт в 2014 г.: силы ДНР предлагают сдаться окруженным в одном из терминалов «киборгам» из ВСУ, на что слышат в ответ сопровождаемое отборным матом «Русские не сдаются!» Конфликт в Донбассе стал разломом воображаемого сообщества и шоковой терапией в сфере национального строительства и суверенизации.

Украина в ее современных границах – очень удачливый продукт имперской экспансии и последующей внутренней оптимизации империи. Экспансии, что примечательно, не своей, а чужой. (Справедливости ради, замечу, что удачливость в качестве созданного посторонними руками государственного проекта оплачена огромной человеческой ценой. Поскольку сегодняшняя Украина столетиями была не субъектом, а местом действия имперской борьбы, внешние экспансии беспощадным катком прокатывались по этой земле.) Сама Россия в результате распада большого государства потеряла территории и часть статуса, Украина же приобрела и то, и другое, причем исключительно мирным путем. Но не обрела третьего – однородности, ощущения всеобщей сопричастности. Потрясение Майдана, потеря Крыма, война на востоке и острейший антагонизм с Россией вроде бы призваны такую однородность сформировать – создать политическую нацию, которая так и не возникла за 23 мирных года.

Нация строится на резком отмежевании от России, противостоянии ей, и дальше ничего в этом смысле не изменится. Трагическая сторона культурно-цивилизационной близости – максимальная жестокость ее разрыва. Но второй опорой мыслилось ускоренное вхождение в интегрированное европейское пространство, а здесь возникли препоны. Не только из-за состояния Украины, но и из-за того, что сама объединенная Европа вступила в стадию интровертности, ее и без того крайне низкая готовность абсорбировать Украину скукожилась еще больше.

Украина после России

Спустя почти пять лет после начала кризиса и четыре с лишним года после смены власти на Украине предсказывать развитие событий в этой стране и в российско-украинских отношениях – тщетное занятие. Все чрезвычайно зыбко. Правда, есть константы, которые уже определились и не изменятся.

Советской Украины нет и больше никогда не будет. Ее нет даже на географических картах – Крым теперь относится к Российской Федерации. Ее нет в экономическом смысле. Та потенциально очень перспективная экономика с мощным индустриальным компонентом и прочными связями с Россией, которую Украина унаследовала от СССР и теоретически могла бы развивать, не просто исчезает по причинам политико-экономического кризиса, но и целенаправленно ликвидируется за ненадобностью, в том числе директивными способами. Будущая Украина должна (надеется) стать полезной составной частью европейского пространства, то есть ей необходимо адаптироваться к восточноевропейской модели сервисной и отчасти сельскохозяйственной страны, промышленность только мешает. Что бы ни произошло политически, невозможно представить себе возвращения к системному экономическому взаимодействию с Россией, которая и сама стремится обособиться от ненадежного соседа. Газово-трубопроводная составляющая, которая неразрывно связывала две страны, сохранит свою значимость еще какое-то время, явно дольше объявленного 2019 г., но цель обхода Украины – приоритет России (см. обзоры в этом номере).

Культурная близость неизбежно сжимается. Наверное, усердие самых оголтелых культуртрегеров, которые объявляют Булгакова и Цоя агентами врага, со временем угомонится. Но меры по всеобъемлющей украинизации продолжатся, а значит следующие поколения будут смотреть на Россию совершенно иначе, постепенно утрачивая эмоциональную связь с ней, которая была раньше и еще сохраняется теперь.

Политическая элита постсоветского извода безнадежно дискредитировала себя. Ее последним дивертисментом станут, скорее всего, выборы 2019 г. (подробнее в статье Владимира Брутера), затем и внутреннее, и внешнее давление заставит осуществить ротацию. Нет гарантии, что следующую когорту составят более качественные государственные деятели, но их понятийный аппарат и строй мышления сформирован совсем иначе (см. статью Глеба Павловского в этом номере). Возможно, им удастся приблизиться к мечте многих современных украинских интеллектуалов, насколько не доверяющих собственному правящему классу, что готовых согласиться на внешнее управление. Правда, тогда что-то придется делать с националистами, а это не так легко. При этом сохранится высокий уровень милитаризации сознания нации как эффективный инструмент консолидации в условиях неблагополучия. А главное – непонятен уровень готовности Европейского союза, например, всерьез брать на себя ответственность за Украину. Тем более неясно, что будет происходить в этой связи через три-пять-семь лет, Европа явно вступает в период серьезных перемен.

Бросить Киев ни Европа, ни США не смогут, тем более на фоне все более острых противоречий с Россией. Так что некоторый уровень поддержки Украине будет обеспечен долго. Но хватит ли этого для развития? Йельский историк Тимоти Снайдер, большой друг Украины, в новой книге доказывает, что никакие европейские страны, вопреки распространенному мнению, не смогли построить у себя успешные национальные государства (даже гиганты, наподобие Франции, Великобритании и Германии), а на деле могут существовать только в качестве империи (пока они не распались) или в составе Европейского сообщества/союза (исследователь, похоже, сознательно отбрасывает примеры, не укладывающиеся в эту схему, например, скандинавские страны, но относительно Восточной Европы умозаключение кажется более обоснованным).

Применительно к Украине это означает, по его мнению, что она обречена, если останется проектом самостоятельного национального государства, но способна реализовать свои мечты в составе ЕС, куда ее надо обязательно принять. Проблема как раз в том, что судьба Евросоюза под вопросом, и сейчас ему явно не до того. (С этими рассуждениями перекликается опубликованное в этом номере интервью Ивана Крастева, где он, в частности, говорит о том, что наиболее острая проблема современной Европы – преодоление последствий не Второй, а Первой мировой войны, которая и разрушила имперский мир.)

Россия после Украины

Что делать России? Для начала понять, что прежнего уже нет. Постсоветский опыт отношений с Украиной можно рассматривать разве что в качестве негативного примера – как не надо было поступать. Но даже и его критический анализ мало что даст, потому что другим стал объект политики, изменились характеристики Украины – то, что могло бы принести более благоприятный результат в девяностые или нулевые годы (целенаправленная работа по формированию конструктивно настроенных элит, активные усилия по поддержанию и распространению культурного и языкового влияния, формирование устойчивой «прорусской» политической силы, отказ от поощрения коррупции и покупки лояльности сомнительных доброхотов и пр.) не будет работать теперь. Не факт, что достаточно сработало бы и тогда, но в условиях 2020-х гг. уже не стоит и рассуждать.

События середины 2010-х гг. подвели черту не только под периодом конца ХХ – начала XXI века, когда была предпринята попытка радикально переустроить Европу в соответствии с представлениями ее западной части (подробнее на эту тему – в статье Тимоти Колтона и Самуэла Чарапа). Россия эту попытку, можно сказать, отразила (это некоторое упрощение, но отказ России вписаться в «большую Европу» по атлантическим лекалам сыграл решающую роль в ее неудаче), однако сама оказалась в совершенно иной геополитической и культурно-психологической ситуации.

Идея Тима Снайдера о том, что европейские страны не сумели преодолеть травму распада империй, и лишь европейская интеграция стала заменой утраченных идентичностей (стоит, наверное, вспомнить слова бывшего председателя Еврокомиссии Баррозу, который в порыве откровенности как-то назвал ЕС империей нового типа), важна для России. У нее не получится стать национальным государством, хотя многие именно так видели направление развития после распада СССР. Как писал Алексей Миллер, «восприятие нации-государства в качестве нормы можно считать одним из примеров некритического евроцентризма современной русской политической мысли… Особенности… советского наследия, а именно институционализация и территориальное закрепление этничности, делают невозможным построение нации-государства». Возвращение к имперскому прошлому тоже невозможно, хотя понятие империи как формы организации государства и общества сегодня уже не звучит безвозвратным анахронизмом, как казалось на волне эйфории либерального переустройства конца ХХ века. Наконец, эпоха после СССР стала важным экспериментом, результат которого – Россия не укладывается в чужие наднациональные схемы. Значит, как пишет в этом номере Андрей Тесля, ей нужно новое понимание имперского проекта – как предпосылка развития уже в новых условиях. Концепция «Русского мира», пережившая потрясение в связи с событиями на Украине, может стать составной частью такого проекта, если очистить его от ирредентизма и реваншизма. (См. подборку мнений о его будущем.)

Вечная российская одержимость «стратегической глубиной», необходимостью отгораживаться от внешних угроз «буферными зонами» – даже если удалось бы восполнить потери предыдущего периода – больше не отвечает на главные вызовы. «Стратегическая глубина» теперь включает в себя такие понятия, как «ёмкость рынка», «взаимосвязанность» (не синоним взаимозависимости, скорее – талант быть нужным многим), умение всеми способами приумножать человеческий капитал (в том числе и за счет уже упомянутого «Русского мира»), способность проекции собственного нарратива (что не равно культурному или языковому влиянию), готовность применять правильный вид силы в нужный момент.

«Украинский вопрос» для России XXI века: насколько страна будет способна реализовать свои возможности и потребности в мире, кардинально отличном от того, что существовал в предыдущие столетия. И вопрос этот – открытый. Как в плане перспектив России, так собственно и в части Украины. Все перечисленные выше вероятные характеристики соседней страны не означают предопределенности по одной причине – они сами во многом являются производной от внешних политических обстоятельств, над которыми Украина не властна и которые имеют обыкновения меняться. В истории это уже бывало, ее судьба как территории, находящейся на стыке крупных культурно-исторических и геополитических общностей, поворачивается в ту или иную сторону по мере складывания новых конфигураций вокруг. И сами жители этой территории в разные эпохи демонстрировали высокую степень адаптивности к меняющимся обстоятельствам и способность принимать патронат наиболее сильного игрока.

Какие конфигурации могут сложиться в Европе и Евразии через пять, двенадцать, двадцать лет – гадать сейчас бесполезно. Снова, а это случается, как минимум, раз в столетие, все пришло в движение, происходит перекройка экономического и политического ландшафта. Подъем Азии и перспектива превращения Китая в глобальную экономическую державу номер один чреваты изменениями геоэкономической, а значит и геополитической карты планеты. Европа на этой карте перестает быть сердцевиной, хотя и остается важным «довеском» любого глобального процесса. Особенно важным для России – по культурным и экономическим причинам, которые сохранятся еще очень долго. А Украина оказывается уже не эпицентром основной борьбы, но фактором, опосредованно влияющим на возможности ее участников, прежде всего России. И России придется искать способ, чтобы этот фактор, как минимум, не работал против нее, а в идеале был бы на ее стороне.

Хроника Украины – это повторение одних и тех же сюжетов из века в век. Трагизм булгаковской «Белой гвардии» соседствует с залихватским абсурдом «Свадьбы в Малиновке», уютный колорит Диканьки – с героическим пафосом «Тараса Бульбы». Специфика этой страны оказалась после распада СССР не по зубам России, которая так и не нашла ключа к отношениям с Киевом. Но она стала неприятным сюрпризом и для западных держав. Те полагали, что в украинском случае имеют дело с большой и проблемной «Польшей номер два», однако столкнулись с чем-то совершенно особенным. Тем, что, может быть, имело шансы на некую общеевропейскую унификацию, если бы ЕС оставался в лучшем своем состоянии и мог посвятить много сил и энергии украинскому проекту. А поскольку это теперь уже маловероятно, финал снова открыт, что бы ни происходило сейчас, история продолжает свое движение по спирали.

Россия. Украина. Евросоюз > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 24 апреля 2018 > № 2634781 Федор Лукьянов

Россия и Евросоюз намерены развивать сотрудничество в области рыболовства.

В рамках рабочего визита в Брюссель состоялась встреча руководителя Росрыболовства с Еврокомиссаром по вопросам окружающей среды, морским делам и рыболовству.

Россия готова присоединиться к программе восстановления запасов европейского угря. Проблему сохранения этого ценного промыслового вида, вопросы рациональной эксплуатации запасов пелагических видов рыб Северо-Восточной Атлантики и другие актуальные темы взаимодействия обсудили заместитель министра сельского хозяйства России – руководитель Росрыболовства Илья Шестаков и Еврокомиссар по вопросам окружающей среды, морским делам и рыболовству Кармену Велла. Встреча состоялась 24 апреля в рамках визита главы Росрыболовства в Брюссель для участия в открытии национального отраслевого стенда России на международной выставке Seafood Expo Global-2018.

Илья Шестаков и Кармену Велла подробно остановились на вопросах взаимодействия стран в области рыболовства в Балтийском и Черном морях, а также в рамках Организации по рыболовству в северо-восточной части Атлантического океана (НЕАФК).

Отношения России и ЕС в Балтийском море регулируются в соответствии с Межправительственным соглашением России и ЕС о сотрудничестве в области рыболовства и сохранения живых морских ресурсов в Балтийском море от 28 апреля 2009 года. Ежегодно проводятся сессии Смешанной комиссии по рыболовству в Балтийском море, а также заседания Рабочей группы по взаимодействию в области рыболовства между Росрыболовством и Генеральным Директоратом по морским делам и рыболовству Европейской Комиссии, созданной в рамках Меморандума о взаимопонимании от 24 апреля 2008 г. (Fisheries Dialogue).

На сессиях стороны определяют объемы общих допустимых уловов (ОДУ) основных промысловых видов рыб Балтийского моря, опираясь на рекомендации Международного Совета по исследованию моря (ИКЕС). Вместе с тем, до сих пор остается несогласованным вопрос установления «ключей» распределения для ряда водных биоресурсов Балтийского моря (треска и сельдь), ежегодно стороны вводят автономные меры регулирования совместных запасов рыб в Балтийском море.

«Приятно отметить, что сотрудничество между Россией и ЕС в регионе Балтийского моря носит конструктивный характер, при этом продолжают оставаться и нерешенные вопросы», – подчеркнул Илья Шестаков.

Особенную актуальность в рамках сотрудничества России с прибалтийскими странами – членами Европейского союза Литвой и Польшей в последние годы приобрела проблема сохранения европейского речного угря. Европейской Комиссией разработана Директива, предусматривающая конкретные шаги в области спасения популяции данного вида. В рамках интеграции в общеевропейский процесс Россией разработан национальный план по восстановлению запаса угря, а также совместные планы с Польшей и Литвой.

Вместе с тем, на протяжении ряда лет и до настоящего времени, несмотря на неоднократные обращения в соответствующие структуры Евросоюза, Россия так и не может получить доступ к рыбопосадочному материалу угря из-за запрета его продажи.

В связи с критическим состоянием данного вида, Еврокомиссия приняла меры по ограничению вылова угря в водах стран – членов в течение непрерывного трехмесячного срока. При этом популяция угря в Балтийском море продолжает сокращаться.

«Временный запрет добычи, по нашему мнению, является лишь одной из составляющих комплекса мер. Необходимо регулярное зарыбление трансграничных водоемов, таких, как Куршский и Вислинский заливы, подрощенной молодью угря. Для участия в этом процессе Россия уже много лет добивается возможности получения рыбопосадочного материала угря, а в отсутствии поддержки обоих планов с Польшей и Литвой со стороны Европейской комиссии, мы не можем приступить к восстановлению популяции», – констатировал Илья Шестаков и обратился к Кармену Велла с предложением найти общее решение, которое дало бы возможность России приобретать стекловидную личинку угря.

Руководитель Росрыболовства и Еврокомиссар обсудили формат участия России в работе Генеральной комиссии по рыболовству в Средиземном море (ГКРС – одной из старейших международных региональных организаций по управлению рыболовством). Россия не является членом этой организации, при этом специалисты Росрыболовства, подведомственных научно-исследовательских организаций регулярно принимают участие в различных мероприятиях, проводимых в рамках ГКРС. Еврокомиссар предложил инициировать работу по включению России в ГКРС.

Обсуждая взаимодействие в рамках НЕАФК, где происходит регулирование промысла основных пелагических запасов Северо-Восточной Атлантики, а также выработка мер контроля и мониторинга за судами сторон, ведущими рыбный промысел в районе регулирования НЕАФК, Илья Шестаков отметил, что Россия придает большое значение результатам совместной работы: страны активно сотрудничают в области совершенствования системы Государственного портового контроля, которая доказывает свою эффективность против ННН-промысла с момента ее принятия в 2007 году, интенсивное взаимодействие идет по разработке электронной системы отчетности НЕАФК.

Вместе с тем, есть необходимость в урегулировании ряда вопросов в области международного управления промыслом основных запасов пелагических рыб Северо-Восточной Атлантики. Речь идет о сельди, скумбрии и путассу. По мнению России, рекомендации Комиссии по сельди, путассу и скумбрии, принятые на 2018 год, не включают весь пакет мер регулирования из-за разногласий между прибрежными государствами по величинам национальных объемов вылова.

Кармену Велла поднял вопрос целесообразность установления морских охраняемых районов в Восточной Антарктике. Предложение Австралии и Европейского союза по установлению Морского охраняемого района (МОР) в Восточной Антарктике впервые было выдвинуто в 2011 году, а на рассмотрение в АНТКОМ представлено в 2012 году и первоначально включало в репрезентативную сеть семь отдельных районов общей площадью более 1,63 млн кв. км. В 2015 году из первоначального предложения исключены четыре района, и общая площадь предлагаемой к охране акватории теперь составляет более 946 тыс. кв. км. Предлагаемый срок действия – до 2044 года с пересмотром каждые 10 лет (или в соответствии с решением Комиссии). Российская сторона считает данное предложение недостаточно обоснованным, к тому же мера по сохранению должна быть не единая, а для каждого предлагаемого морского охраняемого района отдельная с планом мониторинга и сроками представления отчетности. Необходимо получить новые научные и промысловые данные из района Восточной Антарктики. Для этого нужно открыть все закрытые мелкомасштабные районы в Восточной Антарктике и продолжить вести рациональный промысел, научное наблюдение, провести международные съемки и научно-исследовательские программы.

Илья Шестаков и Кармену Велла продолжат диалог на предстоящей Конференции Министров рыболовства стран Северной Атлантики в августе 2018 года.

Военную драму "Собибор", выход которой приурочен к 75-летней годовщине восстания узников нацистского лагеря смерти, покажут в Берлине 9 мая, сообщил журналистам режиссер картины и исполнитель главной роли Константин Хабенский.

Мировая премьера фильма "Собибор" состоялась в Варшаве 23 апреля. Для первого российского показа выбрали Ростов-на-Дону, родной город главного героя Александра Печерского. В России картина выйдет в прокат 3 мая. Лента основана на реальных событиях и повествует о единственном за всю историю Второй мировой войны успешном восстании в нацистском лагере смерти в октябре 1943 года. Его возглавил советский офицер Александр Печерский.

"Девятого мая мы будем в Берлине, у нас будет там премьера фильма", — сказал Хабенский на пресс-конференции перед российской премьерой картины в Ростове-на-Дону.

Ранее продюсер ленты Эльмира Айнулова рассказала, что акция с одновременным показом фильма "Собибор" во всех странах мира готовится к 9 мая.

Фильм "Собибор" выходит при информационной поддержке МИА "Россия сегодня". МИА "Россия сегодня" — международная медиагруппа, миссией которой является оперативное и взвешенное освещение событий в мире, информирование аудитории о различных взглядах на ключевые события. МИА "Россия сегодня" представляет линейку информационных ресурсов агентства: РИА Новости, Р-Спорт, РИА Недвижимость, Прайм, РИА Рейтинг, ИноСМИ. За рубежом медиагруппа представлена международным новостным агентством и радио Sputnik.

Добить Украину: «Газпром» готов на еще один «поток»

В «Газпроме» рассказали о готовности построить третий «Северный поток»

Екатерина Каткова

«Газпром» заявил о готовности построить газопровод «Северный поток — 3». В Европе на фоне снижения собственной добычи растет спрос на импортный газ, и российский концерн регулярно обновляет рекорды по экспорту топлива в дальнее зарубежье. При этом строительство третьей очереди балтийского газопровода может столкнуться с серьезными политическими препятствиями, поскольку в этом случае Украина гарантированно лишится транзита российского газа.

«Газпром» готов построить новый газотранспортный маршрут в Европу «Северный поток — 3», заявил заместитель председателя правления компании Александр Медведев.

«У нас есть запасы подтвержденные, у нас есть транспорт, мы строим новые транспортные маршруты. Если Европа заявит свои потребности, готова будет подписать необходимые контракты, то я не исключаю, что потребуются еще новые газотранспортные проекты — «Северный поток — 3», например», — сказал Медведев в интервью телеканалу «Россия 24».

Магистральный газопровод «Северный поток», проложенный по дну Балтийского моря между Россией и Германией в обход транзитных стран, был запущен в 2011 году. Мощность трубы составляет 55 млрд кубометров. В настоящее время ведется строительство второй очереди аналогичной мощности — «Северный поток — 2». Запуск «второго потока» намечен на 2019 год.

Параллельно «Газпром» реализует еще один проект — «Турецкий поток», который предполагает прокладку двух ниток мощностью по 15,75 млрд кубометров по дну Черного моря из России в Турцию, откуда часть газа предполагается также транспортировать в Европу. Ранее предполагалось, что все новые ветки позволят «Газпрому» отказаться от украинского транзита, который с каждым годом несет все больше рисков для российской компании, однако, как недавно признали в руководстве холдинга, в ближайшие годы сделать это не удастся.

«Мы никогда не ставили вопрос об отказе от украинского транзита. Но российская ресурсная база смещается на север, и в центральном газотранспортном коридоре просто не будет ресурсов в прежних объемах», — говорил глава «Газпрома» Алексей Миллер.

Он также отмечал, что «определенный транзит вполне может сохраниться», отметив, что речь идет об объеме в 10-15 млрд кубометров в год (сейчас свыше 90 млрд кубов).

«Но украинская сторона должна обосновать экономическую целесообразность нового контракта на транзит», — добавил Миллер.

В апреле «Газпром», недовольный решением Стокгольмского арбитража о выплате украинскому «Нафтогазу» $2,56 млрд по действующим до конца 2019 года контрактам на поставку и транзит газа, инициировал их расторжение.

Новые транспортные системы, которые он строит, будут востребованы, считают в «Газпроме». Спрос на импортный газ в Европе из-за снижения собственной добычи растет.

По прогнозам европейских экспертов, в ближайшие 20 лет добыча газа в ЕС сократится на 50%, при этом спрос на голубое топливо останется на прежнем уровне.

Так, в марте премьер-министр Нидерландов Марк Рютте сообщил, что к 2022 году правительство планирует сократить добычу на Гронингене — крупнейшем месторождение газа в Европе — до 12 миллиардов кубометров в год. А к 2030 году — полностью прекратить.

Европейцы пытаются диверсифицировать свои источники газа за счет строительства терминалов по приему и регазификации сжиженного природного газа (СПГ). Но большинство аналитиков признают, что пока трубопроводный газ дешевле и надежнее биржевых поставок СПГ, целиком зависящих от рыночной конъюнктуры.

На фоне этого «Газпром» несколько лет подряд бьет рекорды по объему поставок газа в дальнее зарубежье. В 2016 году экспорт вырос на 12,5% — до 179,3 млрд кубометров, а в 2017 году этот показатель достиг уже 194,4 миллиарда кубометров. И это не предел.

Медведев заявил, что «Газпром» ожидает в 2018 году нового рекорда по объемам поставок газа в Европу.

«2018 год дает основания полагать, что и в этом году будет установлен новый рекорд экспорта газа в Европу», — цитирует его ТАСС. В первые месяцы «Газпром» несколько раз ставил новые рекорды суточного экспорта в Европу.

За три с половиной месяца с начала года Газпром увеличил экспорт газа в дальнее зарубежье на 6,3% по сравнению с аналогичным периодом предыдущего года — до 62,2 млрд. кубометров, сообщает агентство экономической информации «Прайм». Так, экспорт в Австрию вырос на 74,5%, Нидерланды — на 108,9%, Францию — на 9,5%.

С 1 января по 15 апреля «Газпром» увеличил добычу газа на 7,5% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года — до 155,8 млрд. кубометров. В этом году компания планирует добыть 476 млрд. кубометров газа. В 2017 году концерн увеличил добычу на 12,4% — до 471 млрд. кубометров.

В минувшем году доля «Газпрома» на европейском рынке составила 34,7%. Эксперты предполагают, что к 2035 году этот показатель может вырасти до 41%.

В самой корпорации неоднократно заявляли, что готовы поставить Европе столько газа, сколько будет необходимо.

Эксперты полагают, что смелые планы «Газпрома» по поводу третьей очереди балтийского маршрута в ЕС имеют право на жизнь.

«В перспективе 10-15 лет уже существующих газопроводов действительно может просто не хватить для удовлетворения спроса, так что достаточно смелые планы правительства и «Газпрома» вполне оправданы», — полагает директор экспертной группы Veta Дмитрий Жарский.

Европейский рынок совершенно точно будет расти, причем стремительными темпами, а где есть спрос, будет и предложение, отмечает он.

Строительство «Северного потока — 3» — это возможность использовать грядущий денежный поток от операционной деятельности так, как всегда предпочитала сама компания, а именно потратить на мега-проект, полагает старший аналитик БКС Глобал Маркетс Кирилл Таченников.

Но «третий поток» «Газпрома» может всерьез увязнуть в политическом аспекте, из которого пока с большим трудом пытается выбраться «Северный поток — 2», которому противодействует Украина, Польша, страны Балтии, США и Еврокомиссия. Главным союзником российского концерна остается Германия, но и она сдает позиции под натиском оппонентов.

Канцлер ФРГ Ангела Меркель недавно признала, что «Северный поток-2» — это не чисто коммерческий проект и нельзя оставлять Украину без транзита российского газа.

«Мы обговорили с президентом РФ эту тему, и я сказала ему, что не может быть ситуации, при которой Украина из-за «Северного потока — 2» не будет иметь никакого значения как транзитная страна», — сказала Меркель.

Коммерческий директор «Нафтогаза Украины» Юрий Витренко заявил, что экономические потери Украины от запуска газопровода «Северный поток — 2» составят около $3 млрд и, соответственно, 3% ВВП. Строительство третьей очереди окончательно добьет украинский транзит.

В настоящее время компания-оператор проекта Nord Stream-2 ожидает получения разрешений на прокладку трубы от Дании, Швеции и России. Глава Минприроды Сергей Донской заявлял, что пакет документов для получения разрешений на строительство российской части газопровода будет внесен в Росприроднадзор летом.

От Швеции разрешение в «Газпроме» ожидают в ближайшую неделю — до конца апреля. Германия и Финляндия ранее выдали необходимые разрешения.

Проблемы могут возникнуть с Данией, где в прошлом году был принят закон, дающий право МИДу страны заблокировать проект по политическим соображениям. Однако премьер-министр королевства Ларс Лёкке Расмуссен заявил 13 апреля, что Дания не может остановить строительство «Северного потока — 2», даже если не даст согласие на прокладку газопровода через свои воды. Премьер пояснил, что в этом случае маршрут будет изменен и пройдет через международные воды.

По состоянию на 23 апреля футбольные болельщики из 148 стран забронировали более 250 тысяч бесплатных билетов на дополнительные поезда, сообщает пресс-служба АНО «Транспортная дирекция-2018». Лидерами по числу бронирований после России являются болельщики из Колумбии, Аргентины, Мексики, США и Китая. При этом порядка 80% бронирований приходится на групповой этап чемпионата, а 20% - на игры стадии плей-офф.

С 23 апреля на сайте tickets.transport2018.com появилась возможность бронирования билетов на дополнительные поезда представителями СМИ, аккредитованными FIFA. Теперь журналисты наряду с болельщиками могут воспользоваться правом бесплатного проезда до городов-организаторов чемпионата мира по футболу.

Представители СМИ, аккредитованные FIFA, могут бронировать бесплатные билеты на дополнительные поезда, используя полученный 6-значный номер аккредитации от FIFA. И болельщики, и журналисты могут оформить билеты на сайте www.tickets.transport2018.com, либо позвонив по телефонам горячей линии «Транспортной дирекции-2018»: 8 (800) 775-20-18 (для звонков из России) или +7 (495) 741-18-18 (для звонков из других стран).

«Мы рады, что болельщики со всего мира знают о том, что они, приехав в Россию на чемпионат мира по футболу, могут воспользоваться правом бесплатного проезда до городов-организаторов. В числе наших будущих пассажиров есть даже граждане таких стран, как Северная Корея, Замбия, Фарерские острова, Монтсеррат и многих других», - комментирует Кирилл Поляков, генеральный директор АНО «Транспортная дирекция-2018».

Для бесплатной перевозки выделено 728 дополнительных поездов на более, чем 444 тысячи мест, в том числе для пассажиров с ограниченными физическими возможностями. На маршрутах 495 дополнительных поездов добавлено 11 промежуточных остановок: Москва Курская, Туапсе Пассажирская, Краснодар 1, Ростов Главный, Тверь, Владимир, Казань-2 (Восстание), Рузаевка, Казань, Нижний Новгород Московский, Саратов 1 Пассажирский.

«Самое трудное – переходить от символической политики к реальной»

Иван Крастев – председатель Центра либеральных стратегий в Софии, постоянный научный сотрудник Института гуманитарных наук в Вене и автор статей для многих периодических изданий

Резюме Децентрализация Украины гораздо лучше соответствует национальному характеру. Каждый раз, как украинский президент пытался изображать из себя президента России, это заканчивалось катастрофой. Украинцы просто не готовы примириться с чрезмерной централизацией власти, говорит Иван Крастев.

Иван Крастев – руководитель Центра либеральных стратегий в Софии и ведущий научный сотрудник Института гуманитарных наук в Вене, один из наиболее проницательных комментаторов социально-политических процессов Европы. Он распознает многие из них задолго до того, как они становятся очевидны.

– Герой популярного украинского сериала «Слуга народа» – простой учитель истории Василий Голобородько, в одночасье ставший президентом Украины, – по сюжету добивается значительных успехов. В частности, Украина достаточно скоро получает вожделенный «безвиз» с Евросоюзом. На следующее утро герой обнаруживает, что страна обезлюдела – все украинцы уехали в Европу. К счастью, это оказывается только сном, вернее, ночным кошмаром молодого президента. Может ли такой апокалиптический сценарий «европейской интеграции» и в самом деле грозить Украине?

– Страх перед тем, что все уедут и некому будет даже свет погасить, – не только украинский и не только кошмар. Это было лучшее, что случилось со всей Восточной и Западной Европой после 1989 г., но также и то, чего мы больше всего боимся теперь. Давайте обратимся к природе сильнейшего отторжения, даже враждебности к иммигрантам, которое продемонстрировали все без исключения страны Восточной Европы, входящие в ЕС. Надо понимать, что причина не столько в страхе перед самими иммигрантами (в конце концов, те пока попадают в другие страны ЕС), сколько в собственной травме восточноевропейских стран, связанной с эмиграцией оттуда. На недавних выборах в Германии максимальное количество голосов «Альтернатива для Германии» получила не в районах, приютивших наибольшее количество беженцев, а там, откуда уехало больше всего эмигрантов; восточная часть Германии (бывшая ГДР) за последние 25 лет потеряла около 15% населения.

В этом контексте проблема миграции может стать актуальной и для Украины. В конце концов, процесс интеграции в ЕС – это в некотором смысле эмиграция Востока на Запад. Проблема в том, что кто-то эмигрирует на Запад сам, в одиночку, а кто-то – вместе со своей страной. Вступление в ЕС предполагает принятие институтов и практик Союза, его законодательства, стиля жизни, наконец. Чем дольше адаптация, тем больше людей, готовых действовать самостоятельно. Это, разумеется, отражается на внутриполитической жизни этих стран. Я не думаю, что в этом Украина будет чем-то принципиально отличаться от Болгарии, Румынии или Польши.

Из страны в первую очередь уезжают не самые, скажем, лучшие или умные, но самые предприимчивые, готовые рисковать, менять уклад жизни. А это – наиболее активная часть населения, от которой можно было бы ожидать самой активной поддержки внутренних реформ. Депопуляция важна не столько в силу количества людей, покидающих страну, сколько в силу того, что для многих эмиграция оказывается главной жизненной альтернативой. Решая, как организовать жизнь, люди заключают, что проще сменить страну, чем пытаться сменить правительство. Этот феномен проявился в процессе миграции из деревень в города в 50-е – 70-е гг. ХХ века. Тех, кто оставался жить в деревне – даже если они жили лучше, чем те, кто уехал в город, – считали отсталыми, инертными. И это будет главной проблемой Украины.

Прежде всего из-за слабости ее экономики – украинцам, конечно, проще зарабатывать в Европе. И эта проблема, вероятно, на Украине будет серьезнее, чем в других восточноевропейских странах, поскольку перспективы ее присоединения к ЕС очень туманны. При этом кошмар Василия Голобородько представляется мне достаточно реальным – если люди считают отъезд в другую страну возможным выходом из положения (даже когда не уезжают физически), они гораздо менее мотивированы что-то активно менять в своей.

– И что Европа сможет сделать с гипотетической волной иммигрантов с Украины?

– Европейский парадокс состоит в том, что экономике Европы нужны мигранты или роботы, а европейский электорат не хочет их. «Иммиграционный шок» европейцев вызван вовсе не количеством мигрантов. За 2015–2016 гг. в Европу приехало меньше 2 млн человек – это 0,5% населения Европы. И принимали их в основном такие страны, как Германия или Швеция. Украинцев в Европе не воспринимают в качестве культурной угрозы, а часть проблемы из-за наплыва беженцев с Ближнего Востока связана как раз с тем, что они считались носителями именно такой угрозы, «агентами» иного образа жизни и т.п.

В Польше, наотрез отказывающейся принимать беженцев с Ближнего Востока, никто особенно не протестует против трудовых мигрантов с Украины. Так что переселение составит бóльшую проблему для Украины, чем для Евросоюза. Конечно, трудовая миграция – принципиально иной феномен, чем беженцы из зоны военных действий, люди с совершенно иным статусом. Другое дело, что уже сегодня тяжело отличить мигрантов от беженцев, а в дальнейшем будет еще труднее с учетом климатических изменений, локальных конфликтов и т.д.

Но вряд ли задача интегрировать трудовых мигрантов с Украины представляет сколь-либо серьезную сложность для большинства европейских стран. С основными проблемами столкнется Украина и украинцы, а не Европа и европейцы. Во-первых, украинцам все же придется испытать на себе несколько больший уровень враждебности со стороны уже состоявшихся европейцев, им будет несколько сложнее интегрироваться в европейский рынок труда. А во-вторых, рост возможный эмиграции из Украины, как я говорил, затруднит процесс трансформации самой Украины. Но, честно говоря, украинцы и русские – самые востребованные трудовые мигранты, особенно в Центральной Европе.

– А имеет ли смысл вообще обсуждать интеграцию Украины в Европу, если некоторые эксперты ставят под вопрос само существование Евросоюза уже в ближайшей перспективе?

– Не спешите хоронить Евросоюз. За последние несколько лет он пережил уже четыре серьезных кризиса, существенно повлиявших на его структуру, функционирование и представление о собственных перспективах. Более того, каждый из кризисов нес потенциальную угрозу дестабилизации и развала. Но парадокс в том, что, несмотря на то что ни один из этих кризисов не удалось в полной мере разрешить, их развитие и взаимовлияние стабилизировало ЕС, и сейчас экономические показатели и опросы общественного мнения показывают, что сейчас он – в лучшей форме, чем был в конце 2016 года.

Итак, кризис еврозоны разделил Европу на север и юг, на кредиторов и должников. Российско-украинский конфликт разрушил сложившееся в ЕС убеждение, что военная сила нерелевантна в европейской политике; мы полагали ее сутью экономику и культурную, цивилизационную привлекательность – но нам пришлось взглянуть на мир по-новому. Референдум в Великобритании лишил еврозону третьей по мощи экономики и сделал перспективу дезинтеграции ЕС – немыслимую ранее – реальностью. Иммиграционный кризис, оказавшийся самым значительным из четырех, разделил Европу на Восточную/Центральную и Западную, заставив задуматься над природой европейских границ, вопрос о которых после Первой мировой войны всегда был ключевым для европейской идентичности. Главной посылкой, из которой исходил ЕС, было «жесткие бюджеты – мягкие границы». При этом Евросоюз полагал, что всегда будет граничить с новыми потенциальными участниками Союза. Иммиграционный кризис потребовал снова пересмотреть природу границ, вернуть границы-барьеры. Но если вы хотите менять границы, надо понимать, где проходят внешние границы Евросоюза. И вернуть границы-барьеры – непростая задача, поскольку одна из основополагающих идей состоит как раз в том, что границы совсем не так важны, как это считалось раньше.

И вот тут как раз начался европейский парадокс, неожиданный для многих (в том числе и для меня). Вслед за тем как Греция, Италия и другие заявили, что невозможность превысить трехпроцентный дефицит бюджета лишает их перспектив экономического развития, развитие иммиграционного кризиса заставило ЕС принять положение о том, что расходы на беженцев не будут учитываться в дефицитных статьях бюджета – и мы получили невиданный дотоле уровень гибкости при разработке бюджета.

«Брекзит», казалось, усугубил внутриполитический разлад в ЕС, но в итоге консолидировал его. Каждый кризис разделял европейцев на разные лагеря, но их взаимодействие и взаимовлияние одновременно наделяло Евросоюз гибкостью, столь ему необходимой. Так, миграционный кризис столкнул Восток и Запад Европы, возник риск появления устойчивого антибрюссельского и антиберлинского «вышеградского» блока, и в то же время российско-украинский кризис разделил страны вышеградской группы, когда одни (Польша, в частности) настаивали на ужесточении санкций против России, а другие (Венгрия или Чехия, например) не испытывали по этому поводу энтузиазма.

Сегодня непросто определить, где заканчивается диалектика и начинается ирония. Всю вторую половину ХХ века Великобритания была главным мировым переговорщиком, обсуждая, в частности, со своими бывшими колониями вопросы экономических взаимоотношений, то есть, по сути, условия их независимости. И во всех этих переговорах Великобритания занимала сильную позицию – опыт, знания и ресурсы были на ее стороне, а партнеры по переговорам такого опыта не имели и были вынуждены приобретать его уже по ходу дела. А теперь, ведя переговоры с ЕС, Великобритания сама оказалась в положении бывших колоний из-за того, что последние 20 лет она сама никогда не проводила переговоров – всем занимался Брюссель. В итоге власти Великобритании сейчас лихорадочно ищут экспертов, способных справиться с этой задачей, а на фоне неспособности покинувшей ЕС страны самостоятельно, эффективно отстаивать свои интересы растет уверенность стран-членов ЕС в возможностях и способностях Союза.

– В недавно вышедшей книге «После Европы» Вы пишете, что у Старого Света нет ни возможности, ни желания открыть границы. Но в случае с продвижением на Восток вообще и с Украиной в частности Европа продемонстрировала явное желание эти границы расширить. Если Европа не опасается наплыва иммигрантов с Украины, то, может быть, Украине предстоит стать «гаванью», способной приютить мигрантов, стремящихся попасть в Европу из других стран – с Ближнего Востока, например?

– Нет, конечно. Для того чтобы принимать у себя мигрантов, нужно, во-первых, функционирующее сильное государство, а украинское сейчас – самое, пожалуй, хрупкое в Европе. Оно просто не справится с такой задачей. Во-вторых, если сейчас мигранты не хотят ехать в Польшу или Болгарию, то почему они захотят ехать на Украину? Несколько лет назад Тони Блэр предлагал создать нечто вроде сети убежищ для мигрантов вдоль границ ЕС – но это, конечно, нереалистично. Европа не планирует превратить Украину в буферную страну. И если европейцы не особо обеспокоены перспективой наплыва мигрантов с Украины в Европу, то им стоит все же озаботиться тем эффектом, который массовая эмиграция может оказать на социально-экономическое положение в самой Украине.

Рынок труда Украины, как и многих других постсоветских республик, недостаточно гибок для того, чтобы обеспечить приезжих работой. С другой стороны, Украина гораздо более привычна, чем другие страны Восточной Европы, к этническому разнообразию – это наследие Советского Союза. Европейское наследие в этом смысле совершенно иное. Россия – второй в мире реципиент миграционной рабочей силы после США. Большинство этих мигрантов – выходцы из Центральной Азии, владеют русским. Восточноевропейские страны не имеют такого опыта взаимодействия с мигрантами вообще, тем более с мигрантами, не принадлежащими к основным этническим группам, образующим государство. Но я все же не думаю, что Украина будет решением проблем Евросоюза – по крайней мере проблем с иммигрантами.

– На Украине есть прекрасная поговорка: «бачили очi, що купували». Насколько, по вашему мнению, Европа, активно продвигавшая идею интеграции для Украины, представляла, с чем ей придется иметь дело? Насколько это представляла себе Украина?

– Иллюзии были у обеих сторон. Но мир меняется. Вероятно, Европа считала политические процессы на Украине в 2013 г. чем-то вроде продолжения «революции-1989» – разрушения Варшавского блока, начала активной демократизации в Восточной Европе. У украинцев, понятно, были свои ожидания в отношении европейских перспектив. Я бы постарался рассмотреть эту картину в более широком историческом контексте.

Один высокопоставленный турецкий политик недавно высказал свое видение политических процессов в Европе, которое в целом совпадает с моими ощущениями. Он сказал: «Вторая мировая война окончилась в 1989 году. Но Первая не заканчивалась вовсе».

Действительно, в результате Первой мировой войны разрушились три главные континентальные империи – Османская, Австро-Венгерская и Российская. Дальнейшее развитие шло по трем разным сценариям. На месте Австро-Венгрии возникли национальные (этнические в основном) государства, которым пришлось далее пройти через еще один кризис – через Вторую мировую. Результатом в западной части Европы стало появление Евросоюза. Россия с появлением Советского Союза, приспособившего некоторые элементы имперского наследия к новой идеологии, сумела сохранить контроль над многими территориями, входившими в состав Российской империи. Конечно, Советский Союз – совершенно другой проект с точки зрения нациестроительства, но территориальная преемственность налицо. На Ближнем Востоке процесс строительства государств современного типа занял гораздо больше времени, а «арабская весна» привела к падению легитимности постколониальных национальных арабских государств.

Таким образом, сейчас мы имеем три проекта в развитии – Евросоюз, постосманская, но и посткемалистская Турция, и растущая в ходе государственного строительства постимперская Россия. Я уверен, что попытки объяснить происходящее в рамках реалий холодной войны или «пост-холодной войны», не помогут понять истинную картину. То, что происходит сегодня, – не «холодная война 2.0». Холодная война была столкновением идеологий. Сейчас такой конфликт не стоит на повестке дня, поскольку авторитаризм – не идеология. Главным оружием холодной войны была атомная бомба; главное оружие сегодняшней конфронтации – кибероружие. Разница между ними принципиальная: если лишь немногие страны могли позволить себе ядерный арсенал (который к тому же нельзя было применять, поскольку это было оружие массового уничтожения), кибероружие распространено широко, им обладают как государственные, так и негосударственные акторы, и оно предназначено для активного использования – поскольку это «оружие массовой дезорганизации». Наконец, в годы холодной войны отношения между Западом и Советским Союзом имели структурное значение для мира в целом, чего нельзя сказать о нынешнем противостоянии России и Запада. В книге From the Ruins of Empire Панкадж Мишра исследует интеллектуальное наследие лидеров главных мировых национально-освободительных революций начала ХХ века – Ататюрка, Сунь Ятсена и других. В числе событий, оказавших критическое влияние на ход их мыслей, вдохновлявших их, он называет одну войну ХХ века. Как вы думаете, какую?

– Я бы подумал об англо-бурской, но она началась в XIX веке… Первая мировая?

– Русско-японская 1905 года. Они считали ее ключевым моментом в истории – впервые небольшая неевропейская страна смогла одолеть великую империю. Для западной мысли главным событием, основным содержанием ХХ века является идеологическое противостояние, которое началось с Русской революции 1917 г. и завершилось с окончанием холодной войны. Для другой половины земного шара главным был процесс деколонизации, а холодная война – всего лишь обстоятельства, в рамках которых эта деколонизация происходила.

Мне представляется, что на российско-украинский кризис продуктивнее будет смотреть как на столкновение двух разных проектов государственного строительства, опирающихся на разные ресурсы. Россия, как удачно заметил кто-то из историков, никогда не имела империи – она сама всегда была империей. Неудивительно, что имперское наследие – как дореволюционное, так и советское – стало важным элементом идентичности нового российского государства. А источником государственного строительства в некоторой степени оказалась европейская интеграция и Евросоюз. Дело не только и не столько в том, что украинцы захотели присоединиться к ЕС – в конце концов, люди всегда хотят быть частью чего-то большого… Украинцы создавали образ своего будущего – возвращаясь к вашему вопросу, именно его они «купували».

– Однако в России Украину прежде всего считают – и широкая публика, и большинство экспертов – чем-то вроде геополитического поля боя между Россией и Западом. Эту баталию полагают экзистенциальной и очень любят цитировать фразу Бжезинского о том, что без Украины Россия перестанет быть империей – то есть погибнет.

– Такая оценка справедлива только в рамках мышления пост-холодной войны. Но эта мерка не позволяет понять, что в действительности происходит на и вокруг Украины – для обеих сторон. Я считаю колоссальной ошибкой продолжать считать это частью геополитического противостояния России и Запада. Еще одна проблема состоит в том, что в России русскоговорящих украинцев считают русскими. Русскоговорящие украинцы – прежде всего украинцы, это надо ясно понимать. Европейцы же были шокированы, обнаружив в «проевропейской революции» серьезный элемент национализма. Парадокс государственного строительства на Украине заключается в том, что элиты хотят построить классическое национальное государство ХХ века на фундаменте перспективы влиться в «постнациональный» Евросоюз. Поэтому Украина зачастую выглядит как парубок, заявившийся в вышиванке на тусовку в стиле «техно».

Однако эти два конфликтующих процесса строительства идентичности парадоксальным образом консолидируют друг друга. Основа легитимности любого украинского правительства на данный момент – способность защитить свой суверенитет от России. Изрядную часть рейтинга Владимира Путина обеспечивает убеждение россиян в том, что он возвращает потерянные Россией земли. Причем, в отличие от Второй мировой, когда сражались и умирали миллионы людей, Путин аннексировал Крым практически в одиночку, бескровно, без жертв – и подарил его народу России.

Одностороннее восприятие происходящего – одна из причин того, что Россия и Запад не находят компромисса, хотя статус-кво по разным причинам обе стороны не устраивает. Европейцы, конечно, разочарованы результатами борьбы с коррупцией на Украине (по причине собственных иллюзий на этот счет, должен заметить). Ни Европу, ни Россию не устраивает то, что происходит на Донбассе, хотя этому уделяется не столько внимания, сколько в свое время уделялось Крыму. Но ни одной стране не может понравиться конфронтация и насилие у ее границ.

Главная проблема в том, что все происходящее стало политикой символов – и для Украины, и для Донбасса, и для России, и для Запада. В политике символов достичь компромисса неимоверно трудно. Отсюда и патовая ситуация, которая, повторяю, никого не устраивает и причины которой, конечно, выходят далеко за пределы украинского кризиса. Для достижения настоящего компромисса по Украине важно понять, что это не будет компромисс между Россией и Западом. Его можно построить только на понимании того, что происходит в самой Украине, только в зависимости от того, как сложится ситуация там. Украине реально грозит депопуляция, а Донбасс уже столкнулся с ней. Люди уезжают – кто в Россию, кто на Украину, и все это может привести к тому, что одни из самых богатых земель в мире окажутся в запустении. Однако пока рамки, в которых идет обсуждение этого конфликта, не позволяют прийти к его разрешению…

– Идея о том, что Украина – молодая нация в поиске своей идентичности, пользуется гораздо меньшей популярностью в России. Но если дело обстоит так, то эту идентичность Украине придется строить на двух наследиях – советском (и постсоветском) и европейском. Как, по-вашему, может развиваться этот процесс?

– Честно говоря, Украина в этом смысле находится в очень сложном положении. С одной стороны, она граничит со страной, значительно превосходящей ее в военном плане – и очевидно готовой применять военную силу. С другой – с таким сильным игроком, как Евросоюз, где антинационализм является одним из основополагающих принципов легитимации. Это создает очевидную конфликтную ситуацию, значительно усложняющую процесс построения идентичности. История учит, что чем ближе два государства в плане культуры, тем драматичнее процесс госстроительства по обе стороны границ, поскольку главная задача – показать, что вы не имеете ничего общего. Один из моих украинских друзей, например, уверял меня в том, что Украина и Россия – две разные цивилизации. Но когда вы имеете общую историю, общую культуру, определить, в чем заключаются ваши различия, очень непросто. Поэтому все истории построения национальной идентичности со стороны – особенно в ретроспективе – выглядят глупо. В результате вы вынуждены строить свою идентичность не на какой-то субстантивной базе, а на основе устремлений и эмоций, причем в обстановке, когда общая история становится предметом яростных споров и разногласий.

В этом смысле пост-крымская пропагандистская война между Россией и Украиной стала для обеих стран ключевым моментом построения идентичности. Та же пропаганда, что позволила Владимиру Путину консолидировать российское общество в рамках новой, отличной от советской (хотя у них есть и общие черты) державной парадигмы, стала и главным источником новой, постсоветской идентичности Украины. В каком-то смысле стороны говорили на одном языке.

Знаменитый историк и культуролог Чарльз Тилли много лет назад заметил: «Государства развязывают войны, а войны создают государства». Государственное строительство на Украине всегда было сложным еще и из-за того, что институты уже имелись, а вот идентичность оставалась спорной. А также из-за постоянной угрозы распада страны, которую в электоральных целях эксплуатировали все политики – Восточная Украина против Западной, пророссийская против антироссийской… Сейчас же выход главного фактора формирования идентичности за пределы территориального конфликта привел к тому, что самыми яростными украинскими патриотами стали русскоговорящие украинцы. Добровольное участие в конфликте дает им возможность претендовать на легитимность своей украинской идентичности, не опасаясь обвинений в незнании украинского языка, в «чуждости» и «пришлости». Кроме того, некоторые из них считают, что Россия их предала.

С другой стороны, современная Россия, как и ЕС, всегда была страной «без границ». Десять лет назад «Левада-центра» спрашивал: «Считаете ли вы современные границы России справедливыми? Какими будут эти границы через 10–20 лет?». Отрицательный ответ на первый вопрос дали 43% респондентов, но среди них были как те, кто считал, что территория России должна быть больше, так и те, кто хотели более этнически гомогенного государства (Россия без Северного Кавказа). Многие в России искренне опасаются распада страны, и мне кажется, что на Западе это не очень хорошо понимают. Причины опасений укоренены в 1990-х гг., в истории чеченских войн, культурных особенностях, памяти о многочисленных (в силу протяженности границы) приграничных конфликтах. Интересно, что в этом контексте украинский кризис позволил Рамзану Кадырову продемонстрировать лояльность России. Его готовность сражаться за Россию в этом конфликте сделала его «хорошим русским» – так же, как готовность сражаться за Украину делает русскоязычных украинцев «хорошими украинцами»… Представление о границах всегда было частью идентичности. Это понимают обе стороны, но такой конфликтный поиск идентичности не делает Европу лучше.

Кен Джовитт предложил прекрасное определение трех типов границ. «Граница-фронтир» подобна бару для холостяков: вы заходите туда, выпиваете, чтобы «снять» кого-то, чьего имени завтра уже не вспомните. В каком-то смысле постсоветские границы были таким фронтиром. Потом, к сожалению, воздвигаются «границы-барьеры», «границы-баррикады» – их достоинства тоже крайне сомнительны. Они мешают сотрудничеству – на баррикадах не сотрудничают, на них умирают. Или по крайней мере пытаются друг друга перекричать. Как перейти через «баррикады» к границам третьего типа, на которых завязывается сотрудничество, а идентичности обозначены (и ограничены) так, чтобы одна не посягала на другую? Понятно, что это требует времени. Много времени. Правда, свежесть восприятия конфликта со временем притупляется – люди устают. Во-первых, они устают от крови. Во-вторых, они устают от сверхэмоционального вовлечения в конфликт – притом что они уже давно определили для себя, на чьей они стороне. Хотя, конечно, «подогревать» конфликт можно довольно долго. Так, использование Россией военных по сути «американизировало» западное присутствие на Украине, поскольку очевидно, что из всего коллективного Запада только США способны составить конкуренцию России в военном плане, только они обладают достаточными ресурсами и опытом, чтобы обеспечить военную безопасность в обстановке вооруженного противостояния.

Европейцы же должны сосредоточиться на создании условий, когда обе стороны могли сосуществовать, признав: процесс построения идентичностей достиг определенного уровня, при котором стороны согласны определить некоторые рамки, за которые нельзя заходить, осознавая, что какие-то вещи уже невозможны. Обеим сторонам стоит задуматься, как они смогут взаимодействовать, не пытаясь просто игнорировать конфронтационную повестку. Это невозможно – тяжелые воспоминания и неприятные темы всегда всплывают в самый неожиданный момент, это надо понимать.

Европа, конечно, ожидает от России серьезных инициатив по Донбассу. В отношениях между Россией и ЕС не изменится ничего, если не станет другой ситуация на Востоке Украины. Европейские политические круги с энтузиазмом встретили информацию о согласии России на ввод миротворцев ООН в Донбасс. Идея, что украинский кризис можно разрешить, не предпринимая никаких шагов в Донбассе, далека от реальности. Именно потому, что нынешняя политика – это политика символов.

Возможно, период сразу после выборов, накануне Чемпионата мира по футболу, подойдет для каких-то символических шагов, попытки наладить хоть какое-то взаимодействие в Донбассе и вокруг него. Да, в России уверены: любое западное влияние или вмешательство в украинский кризис направлено на дестабилизацию российской идентичности (зеркально противоположное такой же убежденности украинцев в том, что любое российское вмешательство носит дестабилизирующий характер). Но надеюсь, что такое мнение не стало еще незыблемым.

– Что же в итоге представляет собой Украина для Европы, для Евросоюза и наоборот?

– Прежде всего мы говорим о большой восточноевропейской стране, от безопасности и благополучия которой зависит весь регион, вся восточная часть Евросоюза. Европе необходимо урегулировать этот кризис – особенно с учетом определенных демографических проблем, идущих с юга. Европа не сможет с ними справиться при дестабилизированной Украине, поэтому урегулирование российско-украинских отношений чрезвычайно важно. Возможно, несколько лет назад кто-то и видел в происходившем на Украине модель для трансформации России, но не думаю, что это еще актуально. Россия же, как мне кажется, тоже не заинтересована в раздувании конфликта ради конфликта, дальнейшей дестабилизации Украины. Стремление к более стабильному развитию естественно для эпохи «незавершенной Первой мировой войны».

Украина же – и это очень важно – не может строить свою экономику по российской модели, основанной на эксплуатации природных ресурсов. То же касается и политической модели. Один западный историк справедливо заметил: «В России традиционно очень сильна культура статуса, а Украина нередко становилась центром анархических движений». Очевидно, что децентрализация Украины гораздо лучше соответствует национальному характеру. Каждый раз, как украинский президент пытался изображать из себя президента России, это заканчивалось катастрофой. Если бы президент Янукович не попытался применить силу против студентов на Майдане в ноябре 2013 года, ситуация могла бы развиваться по-другому. Украинцы просто не готовы примириться с чрезмерной централизацией власти. Президент Порошенко тоже уже должен был убедиться в том, что даже во время военного конфликта украинцы не готовы принять абсолютно централизованную власть.

В этом смысле Европа – та же Германия – многое может предложить Украине для того, чтобы институционально закрепить это стремление к децентрализации, перевести его в русло практической организации эффективной власти. Надо отметить в этой связи, что конфликт дисциплинировал и сделал более эффективными некоторые элементы власти на Украине – армию, разведку, «Нафтогаз»…

России же будет достаточно тяжело переключиться с символической на реальную политику. Символическое значение присоединения Крыма оказалось настолько сильным, что доминирует в политическом поле до сих пор. Может возникнуть искушение «повторить Крым», но успех подобного предприятия (если искушение окажется непреодолимым) представляется весьма сомнительным. Крым повторить нельзя хотя бы в силу уникальности его значения в исторической памяти россиян – другого такого места нет. Вопрос о принадлежности Крыма был болезненным еще 20 лет назад, когда прямой политической конфронтации не было в помине.

Кроме того, мне кажется, что Россия не заинтересована в создании еще одного очага нестабильности у собственных границ. Ее ресурсы все-таки не бесконечны, и сейчас различные регионы и территории – как внутри России, так и за ее пределами (Южная Осетия, Абхазия и т.д.) уже конкурируют за них. Мне кажется, российскому руководству важно понимать, что продолжение такой политики на постсоветском пространстве только создает проблемы, а не помогает их решать. Причем это касается и соседних, дружественных России стран – Белоруссии, Казахстана и т.д.

– Имманентна ли географическая экспансия, расширение границ для ЕС? Смогут ли европейские институты, модели и практики (которые Брюссель не собирается менять) сработать на Украине?

– Верно, что в первые десятилетия после холодной войны Евросоюз считал себя чем-то вроде универсальной модели для всего мира, и в этом смысле это был союз с постоянно меняющимися границами. Мы были убеждены в том, что все наши соседи мечтают (явно или тайно) к нам присоединиться. Сейчас мы уже не так в этом уверены. Иммиграционный кризис локализовал идею Европы, превратил идею в территорию, которую надо защищать. В этом смысле Европа хочет границ, которые хорошо защищены. Недавние события в эрдогановской Турции заставили европейцев усомниться и в трансформационной силе Евросоюза. Но если мы хотим увидеть будущее европейско-украинских отношений, надо осознать, что и ЕС переживает процесс драматических изменений, и Украина проходит такой же драматический процесс. Поэтому нельзя исключать и того, что когда-то ставшая более эффективной Украина присоединится к обновленному Европейскому союзу.

Беседовал Александр Соловьев

Украина. Евросоюз > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 23 апреля 2018 > № 2634785 Иван Крастев

После размежевания

Как достичь российско-украинского согласия?

Сергей Куделя - доцент департамента политических наук Бейлорского университета (США).

Резюме В сохранении российско-украинского антагонизма заинтересованы многие западные политики, которые видят в Украине важный плацдарм для сдерживания «ревизионистской» России. Поэтому они будут поощрять евроатлантическую риторику киевских политиков, несмотря на иллюзорность ее членства в НАТО или ЕС.

Революционные события зимы 2014 г. стали встряской для украинского политического класса, но не смогли изменить устоявшиеся правила украинской политики. Сегодня Украиной продолжают править элиты, которые приобрели капиталы, а затем и политический вес в первое десятилетие украинской независимости. Их отличает отсутствие ценностных и идеологических рамок, отношение к государству как к источнику обогащения, стремление к монополизации государственной власти и восприятие общества исключительно в качестве объекта манипуляций. Во многом фрагментация государства и экономический коллапс 2014 г. стали следствием затяжного внутриэлитного противостояния, в которое вовлеклась и часть общества. Этот конфликт активно подпитывался извне и сделал невозможным создание стойкой государственной модели, учитывающей разнообразие внутриукраинских предпочтений. Попеременная ориентация Киева на Запад и Россию обострила региональную поляризацию, усилила влияние внешних игроков и завершилась масштабным протестным всплеском.

Старые элиты сохранили власть и после революции благодаря в первую очередь значительной ресурсной асимметрии между ними и новыми политическими игроками. С высокой долей вероятности этот дисбаланс позволит им доминировать в ближайшем избирательном цикле. Однако он обещает стать последним для политического поколения 1990-х годов. Облик Украины к 2030 г. будет формироваться преимущественно теми, кто пришел в политику уже в текущем десятилетии. Событиями, которые наиболее сильно повлияли на формирование их политических воззрений, стали потеря Украиной части территорий в результате агрессии извне и разжигание военного конфликта внутри государства. Поэтому первоочередной целью для них будет восстановление Украины в границах 1991 г. или как минимум нейтрализация внешних и внутренних угроз для ее целостности. Пути, которые будут избраны для решения этих задач, определят как новый формат российско-украинских отношений, так и будущее устройство украинского государства.

Метаморфозы гибридного режима

С момента формирования украинский политический режим традиционно находится в «серой зоне», где формальные демократические процедуры и конкурентная борьба за власть сосуществуют с авторитарным контролем политических процессов и нарушением базовых гражданских свобод. До последнего времени главным препятствием к ликвидации политической конкуренции были существенные различия в региональных предпочтениях, высокий мобилизационный потенциал части общества и диверсификация ресурсов между разными финансово-политическими группировками. Попытки предыдущих украинских президентов консолидировать свое авторитарное правление приводили к открытому противодействию контрэлиты и активному общественному сопротивлению. Таким образом, ценой сохранения действующих демократических институтов становилась постоянная внутренняя нестабильность и повышенная уязвимость для внешнего вмешательства.

Если ранее такие издержки казались приемлемыми, то в условиях затяжного военного конфликта традиционные способы противодействия авторитаризму теряют привлекательность. Это создало благоприятные условия для распространения авторитарных практик. В последние четыре года на Украине системно нарушается свобода слова и собраний, ограничиваются гражданские права и политическая конкуренция, правосудие используется в политических целях. Нормой стало и безнаказанное применение силовыми органами внесудебного преследования политически неблагонадежных лиц, особенно тех, кого подозревают в сотрудничестве с сепаратистами или российскими спецслужбами. Борьба с «пятой колонной», как показало дело Михаила Саакашвили, используется и для расправы над наиболее яркими оппонентами.

Все эти нарушения широко освещаются в отчетах международных организаций, но вызывают минимальную критику западных государств. Если во времена Леонида Кучмы и Виктора Януковича похожие действия становились основанием для замораживания отношений, то Петру Порошенко удается избегать серьезных репутационных потерь. Это может повлечь за собой дальнейшую деградацию политических институтов и новые попытки добиться общественного согласия с помощью принуждения. Выборы в таких условиях окончательно потеряют значение единственного реального способа контроля общества над властью. Если это и поможет действующему президенту остаться на второй срок, то существенно усилит его личные риски при передаче власти.

Еще одним отклонением от практики предшествующих двух десятилетий является внедрение на Украине этноцентричной гуманитарной политики. Ее составляющими стали введение языковых квот в СМИ, ограничения на реализацию российской книжной продукции и дискриминационные новации в среднем образовании, направленные, по выводам Венецианской комиссии, преимущественно против русского меньшинства. Новая политика памяти основывается исключительно на националистическом нарративе, закрепленном юридически принятием «декоммунизационных законов». Статус героев признается только за теми, кто любыми способами боролся за независимое украинское государство, а весь исторический процесс подчиняется логике «национального освобождения». В таком подходе нет места не только представителям других этнических групп, но и миллионам украинцев, которые не придерживались националистической идеологии и отстаивали будущее Украины в составе других государственных образований. Навязывание эксклюзивной интерпретации истории впервые сопровождается введением уголовной ответственности за публичное несогласие с официальной догмой. Криминализация негативных высказываний в адрес участников Организации украинских националистов (ОУН) и бойцов Украинской повстанческой армии (УПА) лишает общество возможности вести открытый диалог и расширять знания об одном из наиболее трагических и противоречивых периодов истории.

Нативизм власти в гуманитарной сфере с предоставлением преимуществ «коренному» этносу прямо связан с авторитарным поворотом в политическом развитии. Демократические протесты на постсоветском пространстве были успешны лишь в тех случаях, когда оппозиции удавалось изобразить власть как угрозу национальному строительству. Этноцентризм Порошенко, несвойственный ему до прихода к власти, должен помочь предотвратить массовую протестную мобилизацию под лозунгами предательства элитами национальных интересов. Хотя антикоррупционные лозунги за время его правления стали еще более актуальными, их недостаточно для организации сколько-нибудь массового протестного движения. В то же время такая культурная политика используется еще и для разделения общества и сталкивания между собой представителей различных оппозиционных лагерей. Ее следствием является не только обострение внутренних противоречий и межэтнической нетерпимости, но и ограничение возможностей для мирного урегулирования вооруженного конфликта в Донбассе. Это, в свою очередь, обещает дальнейшее обострение напряженности в отношениях Киева и Москвы.

Внешние вызовы для Украины

С первых лет независимости украинские власти воспринимали Российскую Федерацию как основной источник военной угрозы и искали баланс в международных гарантиях безопасности. Уже в 1992 г. президент Леонид Кравчук предложил американской администрации предоставить Украине гарантии, равные по силе пятой статье Североатлантического договора, в обмен на отказ Киева от ядерного арсенала. Однако смягченные формулировки Будапештского меморандума 1994 г. лишили Киев возможности рассчитывать на военную поддержку западных государств в случае агрессии. Поэтому все украинские президенты воспринимали военно-политическое сотрудничество с альянсом как единственный доступный инструмент нейтрализации внешних угроз. Россия при этом оставалась ключевым экономическим партнером Украины и главным источником ренты для ее финансово-политических групп. Украинская «многовекторность» была, таким образом, способом получать максимум экономических дивидендов от связей с Россией и при этом минимизировать сопутствующие им издержки для национальной безопасности.

Молниеносная аннексия Крымского полуострова стала яркой демонстрацией недальновидности такой стратегии. С одной стороны, она позволила России кооптировать значительную часть украинской элиты, которая использовалась для влияния на общественное мнение в отношении ЕС и НАТО. С другой стороны, не создала каких-либо существенных рычагов обеспечения безопасности Украины за исключением преимущественно декларативного партнерства с Североатлантическим альянсом и получения символической военной помощи от США. Отказ администрации Барака Обамы от прямого вмешательства в российско-украинский конфликт в 2014 г. и даже от поставок вооружения стал горьким откровением для многих украинских политиков. В то же время активное содействие сепаратистам в Донбассе превратило Россию из потенциальной угрозы в непосредственного военного противника. И если аннексия Крыма свидетельствовала об ограниченных территориальных претензиях России, то скрытое участие российских военных в боевых действиях на стороне «ополченцев» и поддержка ею непризнанных «республик» создает более фундаментальные вызовы для украинского государства.

Первым таким вызовом является дальнейшая фрагментация Украины и ослабление государственной монополии на насилие действиями парамилитарных структур. Вторая угроза – милитаризация украинской экономики, создающая новые источники ренты для силовых органов, но препятствующая интенсивному экономическому развитию. Дальнейшая концентрация ресурсов государства в обороне означает рост бедности, ухудшение качества образования и здравоохранения, отток профессиональных кадров за рубеж. Третья угроза связана с окончательным выхолащиванием демократических институтов, ликвидацией плюрализма и установлением более жесткой формы авторитарного правления.

Угроза распада украинского государства остается главным вызовом как для украинской власти, так и для ее западных партнеров. Именно поэтому большинство антироссийских санкций были введены США и Евросоюзом лишь с началом активных военных действий в Донбассе. Одновременно с этим Вашингтон с помощью финансового рычага начал определять не только приоритеты реформ новой украинской власти, но и ее кадровую политику. Вместе с тем объемы американской помощи сектору безопасности достигли беспрецедентных для Украины масштабов. Всего с 2014 г. американцы предоставили Украине военную помощь на сумму около 1 млрд долларов. Она заключалась как в инструктаже украинских военных, так и в обеспечении их современными средствами связи и наблюдения. Это превышает объемы предоставленной Украине помощи в предыдущие два десятилетия. Недавнее решение администрации Дональда Трампа о продаже Киеву летального оружия свидетельствует о том, что Соединенные Штаты остаются основным донором Украины в сфере безопасности. В то же время существенная активизация Вашингтоном посреднических усилий в разрешении конфликта в Донбассе повышает роль США и в дипломатическом процессе, где ранее ключевыми были Германия и Франция.

Противоречия российской политики Киева

В целом новая стратегия Украины в отношении России состоит из пяти взаимосвязанных компонентов. Первым является давление на Москву с помощью сохранения и ужесточения санкционного режима странами Запада. При этом важно держать западных союзников в неопределенности по поводу военно-политических целей российского руководства, особенно в отношении стран Балтии и Центральной Европы. Второй компонент заключается в демонстративном выходе Украины из российского культурного и информационного пространства, что должно ослабить влияние Кремля на общественное мнение внутри Украины. Третьим компонентом является отказ от прямых поставок энергоносителей из России и ограничение, таким образом, возможностей Кремля не только для геополитического шантажа власти, но и для подкупа украинской политической элиты. Четвертый компонент – замораживание двустороннего политического диалога и проведение встреч на высшем уровне только при участии западных союзников. При этом круг затрагиваемых на таких встречах тем ограничивается главным образом вопросами восстановления территориальной целостности украинского государства. Пятый компонент – дискредитация России на международной арене как государства-агрессора и подрыв ее репутации с помощью международно-правовых исков, информационных кампаний и гражданских акций.

Каковы конечные цели этой стратегии? В первую очередь это повышение издержек Кремля, связанных с дальнейшим вмешательством в дела Украины, до уровня, когда России станет выгоднее уважать ее территориальную целостность. Другая цель – демонстрация маловероятности разделения или ликвидации украинского государства, находящегося под западным патронатом. Это должно сделать нерациональной любую попытку расшатать украинское государство.

Однако, провозглашая вступление в НАТО своей «путеводной звездой», президент Порошенко одновременно увеличивает уровень долгосрочных угроз для России, исходящих от независимой Украины. Этим он нивелирует собственные попытки заставить Кремль переоценить выгоды от дальнейшего военного вмешательства в Донбассе. Стратегическая несостоятельность такой политики была отмечена даже американскими исследователями, указавшими на выгодность получения Украиной нейтрального статуса для снижения напряженности вокруг украинского вопроса по оси Запад-Восток. И все же курс на вступление в альянс является безальтернативным с точки зрения действующего украинского руководства.

Таким образом, Украина будет сохранять стратегическую уязвимость в отношениях с Россией, которую невозможно преодолеть с помощью западных военных инструкторов или поставок американского оружия. В то же время перспективы урегулирования конфликта в Донбассе оказываются зависимы от состояния российско-американских отношений, которые уже вошли в стадию «второй холодной войны». Об этом свидетельствует и новая оборонная стратегия Пентагона, определяющая «долгосрочную стратегическую конкуренцию» с Россией и Китаем как главный вызов национальной безопасности и благополучию США. В результате Украина рискует стать заложницей большого геополитического противостояния, в котором ей будет отведена незавидная роль «вечной жертвы». Поддержка такого курса приведет к окончательному разрыву с Москвой, сохранению неразрешенных территориальных конфликтов и закреплению Украины в сфере неформального западного покровительства без твердых гарантий безопасности.

Все это может обернуться катастрофическими последствиями как для долгосрочных двусторонних отношений, так и для региона в целом. Главным риском видится постепенное разрастание зоны военного конфликта за пределы Донбасса и дальнейшая дестабилизация на разных участках российско-украинской границы. Такая эскалация окончательно превратит Украину в территорию опосредованного военного противостояния России и Соединенных Штатов и очаг нестабильности в регионе. Украина также лишится возможности устойчивого экономического развития, что гарантирует ей ранг беднейшей страны Европы. Это, в свою очередь, делает перспективы вступления в Евросоюз в ближайшее десятилетие еще более призрачными.

В то же время поддержание тлеющего конфликта с крупным соседним государством соответствует интересам украинской элиты, оправдывая экономическую отсталость, ограничение гражданских свобод и преследование оппонентов. Незавершенность конфликта также позволяет исключить из избирательного процесса значительную часть граждан, наиболее оппозиционно настроенных к действующему режиму. Для общества же цена дальнейшего противостояния измеряется не только потерянными жизнями, но и усугублением внутренней нетерпимости, деградацией социальных сфер, ростом преступности и оттоком человеческого капитала за рубеж.

Принципы новой разрядки

Хотя предпосылок для восстановления российско-украинских отношений еще не создано, уже можно определить контуры политики «разрядки». Она сводится к пяти принципам, которые должны обеспечить устойчивость двусторонних отношений.

Во-первых, признать общность интересов безопасности двух стран и отказаться от использования силы для решения двусторонних проблем. Это позволит не только избежать каких-либо действий, ущемляющих или подрывающих безопасность другой стороны, но и сделать шаги, направленные на достижение обоюдного доверия. Асимметрия силового потенциала между Украиной и Россией означает, что существенный ущерб российским интересам Киев может нанести лишь в союзе с третьими странами. Именно поэтому заявления украинского руководства о стремлении вступить в НАТО усугубляют проблему безопасности и препятствуют мирному разрешению конфликта в Донбассе. Очевидно, что восстановление доверительных отношений с Москвой требует от Украины принятия статуса нейтрального государства при сохранении приверженности курсу на вступление в Европейский союз. В то же время пересмотр Киевом евроатлантических устремлений невозможен, пока Россия сохраняет военное присутствие на части территории Украины. Это означает, что урегулирование отношений в сфере безопасности потребует одномоментных взаимных уступок, закрепленных многосторонними договоренностями.

Вторым принципом должен стать отказ от использования торгово-экономических связей в политических целях. Дальнейшая интеграция Украины в экономическое пространство ЕС обещает новые выгоды и для российских компаний на украинском рынке. Она создает благоприятные условия не только для реализации продукции, но и для инвестиций, обмена передовыми технологиями и экономического партнерства как с украинскими, так и с европейскими компаниями. Однако российские производители уже не смогут претендовать на гегемонию и будут конкурировать за украинского потребителя на равных условиях с компаниями других стран. При этом они должны отказаться от политического давления или финансирования отдельных партий и общественных организаций. России также следует признать как данность отсутствие Украины в евразийских интеграционных проектах и искать способы взаимовыгодного экономического сближения, уважая европейский выбор Киева.

Третьим принципом должен быть свободный доступ к информационному, культурному и образовательному пространству двух стран, свобода трансграничного передвижения граждан, а также обеспечение прав религиозных общин, связанных с материнскими церквями в России или на Украине. Дискриминационные практики в гуманитарной политике двух государств будут неизменно возрождать противоречия, нарушающие стратегическую стабильность отношений. Таким образом, Киеву следует вернуться к инклюзивной политике, гарантирующей соблюдение культурных прав и удовлетворение образовательных потребностей русского меньшинства, а также значительной части русскоязычных граждан. Равное уважение к идентичности и исторической самобытности региональных общин со стороны центральной власти является непременным условием для поддержания мира в Донбассе. Хотя сейчас эти цели труднодостижимы, прогресс в урегулировании вопросов безопасности будет способствовать пересмотру Киевом этноцентричной политики и возобновлению гуманитарного сотрудничества.

Четвертый принцип основывается на утверждении плюрализма в вопросах исторической памяти и стремлении к примирению вокруг наиболее спорных вопросов общей истории двух народов. Это касается событий не только минувших столетий, но и новейшей истории, в первую очередь революционных протестов в Киеве, аннексии Крыма и вооруженного конфликта в Донбассе. Необходимым условием успеха новой политики памяти будет отказ от ограничения общественных дискуссий на исторические темы или попыток навязать «единственно правильный» нарратив регионам и этническим группам с разным историческим опытом. Особенно важны для межгосударственных отношений символические шаги политиков и общественных деятелей двух стран по примирению и взаимному прощению. Как свидетельствуют сложности украинско-польского исторического диалога, после столетий противоборства поиск взаимопонимания обещает быть долгим и болезненным процессом. Принятия неизбежности различий во взглядах на некоторые события истории может быть достаточно для того, чтобы они не препятствовали общему будущему.

Наконец, пятым принципом должна стать деперсонализация сотрудничества с помощью создания постоянных институтов взаимодействия как на государственном (через отдельное министерство или специальные комиссии), так и на общественном и региональном уровнях. Такой диалог должен способствовать установлению доверия, разрешению оставшихся противоречий и быстрому реагированию на появление спорных вопросов. Создание ряда коммуникационных площадок с широким общественным представительством поможет деполитизировать отношения, вывести их из зависимости от отдельных личностей в руководстве двух стран и ограничить влияние провокационных и подрывных элементов с обеих сторон.

Сценарии для Украины

Очевидно, что главными препятствиями на пути восстановления двусторонних отношений остаются конфликт в Донбассе и территориальный спор вокруг Крыма. За ними кроются разногласия в более широких геостратегических вопросах по поводу способов обеспечения безопасности двух стран. Без скорого прогресса в решении спорных проблем появятся новые препятствия, преодолевать которые будет куда сложнее.

Одним из них может стать дальнейший авторитарный реверс украинского политического режима, особенно если ему будет сопутствовать приход к власти национал-радикалов из ультраправых сил. Хотя их электоральная поддержка остается низкой, лидеры этих партий пользуются покровительством высших лиц в государстве и беспрепятственно формируют широкую сеть парамилитарных группировок по всей стране. Их постепенное слияние с правоохранительными структурами позволит остановить уличные выступления в случае отмены или фальсификации выборов. Уже сейчас они делают ставку на силовое навязывание обществу новой националистической повестки под лозунгом установления «украинского порядка». Даже если поддержка Украины Западом сократится, такое развитие событий неизменно повлечет эскалацию российско-украинского конфликта. Таким образом, национал-авторитарный режим на Украине создаст для Кремля новые риски. Главным из них является провоцирование Москвы на начало открытых военных действий, что может привести к новым санкциям, существенным экономическим потерям, более активному военному вмешательству США и политической дестабилизации внутри России.

Другой сценарий предполагает сохранение гибридного режима, при котором политический плюрализм поддерживается борьбой олигархических группировок, а демократические институты выполняют роль ширмы для элитных сделок по разделу ренты. Именно такой режим был наиболее удобен Кремлю на протяжении двух десятилетий украинской независимости. Он позволял использовать внутренние противоречия и продажность украинских политиков для продвижения своих интересов. Однако в новых условиях большая часть элиты переориентировалась на Запад, а ограничение двусторонних экономических связей снижает возможности для коррупционных сделок. Поскольку антироссийская риторика стала единственным способом сохранения власти, гибридный режим будет способствовать углублению существующих противоречий и препятствовать мирному разрешению конфликта.

При третьем сценарии смещение действующей власти будет сопровождаться переходом к парламентской форме правления и консолидацией ключевых демократических институтов. Именно такая трансформация поможет ликвидировать систему, в которой «победитель получает все» и затем становится доминирующим игроком на весь срок правления. Ее целью будет создание консоциональной модели распределения исполнительной и законодательной власти между политическими силами, представляющими интересы разных этнокультурных групп и регионов. При этом часть полномочий центральной власти делегируется региональным общинам, которые получат эксклюзивные компетенции не только в экономической, но и в гуманитарной сферах. Эта модель представляет собой приемлемую альтернативу «федерализации», в которой многие на Украине видят угрозу распада государства. Она позволит сбалансировать предпочтения разных групп избирателей и привлечь их к процессу управления на всех уровнях. Такая модель также создаст институционную основу для реинтеграции Донбасса на равных условиях с другими регионами и откроет возможности для более широких договоренностей между Москвой и Киевом.

Первые шаги к согласию

Последние четыре года российская политика по отношению к Украине воспринимается украинским обществом как реализация доктрины «ограниченного суверенитета», отказывающая стране в праве самостоятельно распоряжаться своей судьбой. Это отражается на отношении к российскому государству в целом. Только 18% украинцев в конце 2017 г. признавались в теплых чувствах к России. В то же время в сознании рядового россиянина Украина твердо ассоциируется с враждебным американским влиянием. Почти треть респондентов в РФ (29%) в декабре 2017 г. назвали ее врагом, поставив на второе место среди неприятельских государств сразу следом за США. Такие настроения подпитываются официальной пропагандой двух стран и создают крайне негативный фон для любых попыток начать российско-украинское примирение. В сохранении антагонизма заинтересованы и многие западные политики, которые видят в Украине важный плацдарм для сдерживания «ревизионистской» России. Поэтому они будут поощрять евроатлантическую риторику киевских политиков, несмотря на иллюзорность ее членства в НАТО или ЕС.

В таких условиях инициатива возобновления более содержательного диалога может исходить только от Москвы. Первыми признаками такой готовности с ее стороны будет изменение информационной политики официальных СМИ, направленной сейчас на дискредитацию украинского государства и противопоставление разных частей украинского общества. Одним из способов демонстрации Россией доброй воли станет освобождение около полусотни украинских заключенных, осужденных по политическим причинам. Это может дать толчок к достижению компромисса по вопросам размещения миротворческой миссии ООН и установлению временного международного контроля над территориями, подконтрольными сепаратистам.

С началом урегулирования конфликта в Донбассе оба государства должны расширить повестку переговорного процесса, направленного на поиск формулы обеспечения взаимной безопасности и принципов построения долгосрочных отношений. Хотя быстрое разрешение проблемы статуса Крыма маловероятно, англо-ирландское соглашение 1985 г. служит примером начала урегулирования отношений без окончательного решения спорных территориальных вопросов. При этом обе стороны могут существенно облегчить поиск компромисса. Одним из таких способов является прекращение российскими властями преследований активистов крымско-татарской общины и амнистия Украиной части заключенных, осужденных по «сепаратистским» статьям. Для дальнейшего укрепления доверия стороны могут создать механизмы двустороннего мониторинга соблюдения прав человека в Крыму и Донбассе. Переговорному процессу должно сопутствовать и сотрудничество по восстановлению экономической и социальной инфраструктуры Донецкой и Луганской областей. Для придания переговорам большей легитимности к ним можно привлечь представителей крупных политических сил с фракциями в парламенте. Очевидно, что ключевым вопросом после заключения нового российско-украинского договора будет предоставление гарантий его выполнения. Именно для подкрепления таких гарантий договор должен быть одобрен на референдумах в двух странах, а его главные принципы должны получить конституционное закрепление.

Реализация всех шагов по примирению и сближению потребует многих лет и, вероятнее всего, сможет увенчаться успехом только после смены поколений в управленческой элите двух стран. Впрочем, это не делает решения действующих политиков менее значимыми или судьбоносными. Именно они в конечном итоге могут заложить фундамент для достижения согласия или же еще больше запутать клубок российско-украинских противоречий.

Украина. Россия. США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 23 апреля 2018 > № 2634774 Сергей Куделя

Прогноз: твитты Трампа помогут подтолкнуть нефть.

На фоне позитивной конъюнктуры нефтяного рынка, также поддерживаемой геополитической неопределенностью, которую исправно обостряет своими твиттами президент США Дональд Трамп, цены на нефть способны подняться еще выше, не исключают аналитики.

Цены на европейский эталон Brent, поднимавшиеся на прошлой неделе выше $74 за баррель, в понедельник превышали уровень $73 на фоне сохраняющейся геополитической неопределенности, "бычьих" заявлений из Саудовской Аравии, а также снижения запасов в США .

К 13:36 мск фьючерсы на нефть Brent находились на отметке $73,88 за баррель против уровня $71,78 неделей ранее.

И в ближайшие дни главный аналитик "Промсвязьбанка" Екатерина Крылова видит потенциал для продолжения роста нефти до $75-77 за баррель с учетом позитивной общемировой конъюнктуры, крепкого фундаментала. Причем также ожидается и дальнейшее снижение запасов в США в условиях повышенного спроса на нефтепродукты и периода техрегламента на отдельных НПЗ.

По оценке Минэнерго США, за неделю, завершившуюся 13 апреля, коммерческие запасы в стране уменьшились на 1,1 млн баррелей до 427,6 млн. Аналитики ожидали их сокращения на 0,5 млн до 428,1 млн баррелей. Примечательно, что запасы двигаются то вниз, то вверх. Так, на неделе, завершившейся 6 апреля, коммерческие запасы нефти в Штатах выросли на 3,3 млн баррелей до 428,6 млн баррелей. А на предшествующей неделе, напротив, уменьшились на 4,6 млн баррелей до 425,3 млн.

При этом, по данным американской нефтегазовой сервисной компании Baker Hughes, a GE Company (BHGE) за неделю, завершившуюся 20 апреля, число нефтяных буровых установок в Соединенных Штатах увеличилось на 5 штук до 820 единиц (общее количество установок достигло 1013 единиц).

Комментируя последние американские статданные, директор департамента торговых операций и инвестиций GL Finance Александр Соколов напомнил: когда в прошлый раз запасы в США упали ниже средних за 5 лет (в конце 2013 г.), примерно через полгода нефть ушла в крутое падение со $110 до $27 за баррель. Но на текущий момент котировки по нефти достигли локальных максимумов и могут откатиться из-за локальной перекупленности. Цель - $71,7 и $69,8 за баррель, указал Соколов. Хотя, допустил он, вербальные интервенции и опасения инвесторов по поводу иранской нефти могут толкнуть нефть и выше.

На данный момент, отметил аналитик УК "Альфа Капитал" Артем Копылов, цены на нефть более чувствительны к геополитике, особенно к новостям с Ближнего Востока. Наряду с этим, на текущей неделе стоит обратить внимание на очередную порцию статистики по объемам запасов нефти в хранилищах и количеству буровых установок в США, а также уровню добычи углеводородов в стране: сейчас она находится на историческом максимуме и служит одним из главных факторов ограничения роста нефтяных котировок, подчеркнул эксперт. По его определению, в ближайшей перспективе цены на нефть будут держаться выше $70 за баррель Brent.

Забалансовый минотавр

Между тем, на минувшей неделе СМИ сообщили о заинтересованности Саудовской Аравии, одного из крупнейших экспортеров "черного золота", в том, чтобы нефть торговалась по $80 и даже $100 за баррель. Такая "бычья" риторика Эр-Рияда увязывалась с запланированным листингом государственной Saudi Aramco.

В отдельные моменты, заметила в этой связи Екатерина Крылова, нефть может подниматься и к $80 за баррель. Собственно, это всего лишь на $6 выше текущей цены. Но среднегодовые показатели пока закладываются на более низких уровнях - порядка $67-70. Что же касается баланса на рынке, то его оценки разнятся.

Например, по данным Минэнерго США, рынок уже находится в состоянии избытка спроса. "Учитывая высокую дисциплину ОПЕК+, а также последнюю статистику по запасам ОЭСР, мы не исключаем, что и картель отметит достижение баланса на рынке. Естественно, это окажет поддержку нефти. И также мы пока не верим в продолжение соглашения ОПЕК+ на 2019 г., скорее на очередном саммите в Вене возможно обсуждение сценариев плавного выхода из него", - предположила главный аналитик "Промсвязьбанка".

Напомним, по информации Международного энергетического агентства (МЭА), к поставленной цели по достижению баланса на мировом рынке ОПЕК+ может выйти уже к маю. При благоприятной ситуации участники сделки могут рассмотреть постепенное снижение квот в рамках сделки в июне, заявил в пятницу министр энергетики РФ Александр Новак. При этом он отметил, что пока не готов говорить о возможности продления соглашения на 2019 г.

Оценивать прогнозы от ОПЕК+ также затруднительно, поскольку они меняются минимум раз в месяц, пояснил Александр Соколов. Поэтому, добавил он, надо ориентироваться не на логику цифр, а на конкретные заявления представителей ОПЕК+ в текущий момент. И если будет сделано заявление о достижении баланса, это станет сигналом для спекулянтов, что цель сделки достигнута и ждать роста цен дальше не следует.

После чего пойдет массовая фиксация прибыли, пусть даже одновременно и будет заявлено о других вариантах дальнейшего сотрудничества в рамках ОПЕК+. При этом Россия, скорее всего, выйдет из сделки, хотя может этого и не делать в условиях физического снижение объемов добычи в стране, оговорил эксперт.

Тогда как Артем Копылов, наоборот, считает, что ОПЕК+ будет придерживаться принятых обязательств и после заседания 22 июня в Вене. Страны-участницы сделки заинтересованы в сохранении ее параметров, так как запасы нефти в мире еще находятся выше уровней 2014 г. При том, что во время низких цен на нефть многие экспортные страны столкнулись с резким снижением доходов. А сейчас цены находятся на комфортном уровне, в том числе и для стран вне ОПЕК+. В частности, сланцевые производители вновь вернулись к добыче, что помогает США снижать зависимость от импортной нефти, констатировал аналитик УК "Альфа Капитал".

Запредельный "Трамп-фрэйм"

Правда, президент США Дональд Трамп, новых неспокойных твиттов которого инвесторы уже поджидают с тревогой, в пятницу подверг критике ОПЕК за ограничение добычи, которое, по его мнению, подтолкнуло нефтяные цены вверх. "Цены на нефть искусственно и очень сильно завышены! Это плохо и совершенно неприемлемо", - написал в "Твиттере" Трамп.

Недавно он также назвал неприемлемым намеренное ослабление юаня в Китае и рубля в России, невзирая на то что российская валюта как раз подешевела после очередных американских санкций.

Впрочем, и заявление Трампа о том, что ОПЕК искусственно завышает цены на нефть, пояснил Артем Копылов, больше лежит в плоскости геополитики, чем экономики. Соединенные Штаты только выигрывают от высоких цен на нефть, так как растут инвестиции в разведку, идет модернизация нефтяной инфраструктуры и увеличивается сланцевая добыча.

Цена выше $65 за баррель, рассуждает Александр Соколов, ничем не обоснована с фундаментальной точки зрения. То есть, на рынке нефти сейчас надувается пузырь. Поэтому может быть все: в том числе, и $100 в III квартале или уже завтра - снижение на 3-5%.

Общая конкуренция в мире очень высока, рентабельность бизнеса все время снижается (за исключением самой нефтяной отрасли), экономики, как минимум, не растут, промпроизводство во многих странах начало сокращаться. В таких условиях рост цент на нефть не нужен никому из потребителей. Однако при текущих ценовых уровнях практически уже все виды добычи нефти рентабельны и, следовательно, их объемы и в странах вне ОПЕК+ будут продолжать расти.

И хотя сам Дональд Трамп непредсказуем, с точки зрения таймфрэйма, определил аналитик, цели политики США вполне понятны и подразумевают доминирование Вашингтона во всем - любыми средствами. К примеру, своими санкциями США уже довели до разрухи Венесуэлу: за год объем добычи в стране снизился почти наполовину. И с Ираном, похоже, пытаются сделать то же самое.

"Но думаю, тут не получится, так как рядом Китай и он может спокойно выкупать всю иранскую нефть за юани. Это вполне реально, хотя, конечно, и потребуется время на реорганизацию", - сформулировал, директор департамента торговых операций и инвестиций GL Finance.

Кстати, и ракетный удар западных стран по Сирии 14 апреля стал сигналом для рынка, указали в УК "Альфа-Капитал". Это и повлияло на рост нефтяных цен. Любая эскалация конфликта на Ближнем Востоке увеличивает риски снижения поставок нефти из региона на мировые рынки.

Наталья Приходко

ЧМ-2018: Калининградские таможенники ожидают увеличения в 4 раза нагрузки на пункты пропуска.

С 16 по 28 июня в Калининграде состоятся четыре матча группового этапа мундиаля: Хорватия-Нигерия, Сербия-Швейцария, Испания-Марокко, Англия-Бельгия. Болельщики, гости и участники команд будут прибывать через 13 пунктов пропуска в регионе деятельности таможни, среди которых восемь автомобильных, три железнодорожных, а также морской и воздушный.

Исполняющий обязанности начальника Калининградской областной таможни Вадим Бобрович на всероссийском совещании с руководящим составом таможенных органов доложил о ее готовности к работе в условиях увеличенной нагрузки во время проведения Чемпионата мира по футболу.

Ожидается, что в периоды проведения матчей нагрузка на пункты пропуска возрастет почти в 4 раза. В процессе подготовки к ЧМ-2018 таможня оснащает дополнительные места прибытия болельщиков, проводит обучение личного состава, отрабатывает процедуры пропуска граждан, товаров и транспортных средств.

Во избежание возникновения очередей и нештатных ситуаций на границе Калининградская областная таможня совместно с Пограничным управлением ФСБ России по Калининградской области провели деловые игры в наиболее загруженных пунктах пропуска – МАПП Багратионовск, МАПП Мамоново-2 (польское направление) и МАПП Чернышевское (литовское направление). Отрабатывалась возможность применения реверсивного движения – использование полос встречного направления.

Обеспечение качественной работы российской части пунктов пропуска невозможно без синхронизации работы с сопредельными сторонами. Основной поток ожидается на польском направлении, поэтому контакты с таможенной и пограничной службами Польши в рамках подготовки к ЧМ-2018 носят регулярный характер.

Вадим Бобрович: «Российская таможня заранее передаст польской стороне бланки пассажирской таможенной декларации для того, чтобы иностранцы могли заполнить ее заблаговременно, тем самым сократив время, затрачиваемое на проведение таможенного контроля на российской стороне».

Для удобства гостей чемпионата крупнейший в регионе пункт пропуска Мамоново-2 включен в пилотный проект по возмещению НДС. На таможенном посту оборудовано рабочее место, где инспектор сможет подтвердить факт вывоза товаров по системе TAX FREE.

Вадим Бобрович: «Отмечу, что помимо организационных и технических мероприятий, в таможне проведена работа с личным составом. Должностные лица таможенных постов прошли обучение английскому языку. Теперь в каждой смене будут работать инспекторы, владеющие английским языком на достаточном уровне».

Россия. СЗФО > Таможня. СМИ, ИТ > customs.gov.ru, 23 апреля 2018 > № 2585886

Годовой прирост конечных запасов рапса в ЕС в 2017/18 МГ может достигнуть почти 1 млн. тонн

Аналитики Oil World в своем последнем отчете прогнозируют рекордно высокий показатель конечных запасов семян рапса в ЕС в 2017/18 МГ – порядка 2,32 млн. тонн, что на 0,9 млн. тонн превышает данный показатель в предыдущем сезоне (1,42 млн. тонн) и на 1,1 млн. тонн - в 2015/16 МГ (1,23 млн. тонн).

Как уточняется, рост конечных запасов масличной в странах Евросоюза будет обусловлен ростом производства и импорта масличной, а также снижением объема ее переработки.

Так, в текущем сезоне урожай семян рапса в ЕС оценивается на уровне 21,93 млн. тонн в сравнении с 20,47 млн. тонн в 2016/17 МГ, в частности, во Франции – 5,2 (4,74) млн. тонн, в Польше – 2,77 (2,13) млн. тонн, в Великобритании – 2,13 (1,78) млн. тонн, в Румынии – 1,8 (1,73) млн. тонн.

Импорт маслосемян по итогам сезона ожидается на уровне 4,05 млн. тонн, что станет вторым по величине после рекордного показателя 2016/17 МГ (4,96 млн. тонн).

Что касается переработки масличной в странах ЕС, то за последние 3 сезона данный показатель развивается в понижательном тренде и в 2017/18 МГ составит 24,01 млн. тонн, что почти на 1,3 млн. тонн уступит результату 2014/15 МГ (25,35 млн. тонн).

Дубайская авиакомпания Flydubai объявила на выставке Arabian Travel Market (ATM) о запуске прямых авиаперелетов в Хельсинки, столицу Финляндии. Рейсы будут выполняться ежедневно из Международного аэропорта Дубая (DXB) в Международный аэропорт Хельсинки-Вантаа (HEL), начиная с 11 октября 2018 года. Flydubai станет первой авиакомпанией из ОАЭ, предлагающей прямые перелеты в Финляндию, и первым перевозчиком, осуществляющим рейсы между Дубаем и Хельсинки круглый год.

Комментируя запуск рейса на выставке ATM, коммерческий директор Flydubai Хамад Обайдалла сказал: « Flydubai станет первой авиакомпанией из ОАЭ, предлагающей прямые перелеты в Финляндию. Мы продолжаем развивать рынки, ранее не имевшие прямого воздушного сообщения с Дубаем, и стараемся предлагать еще больше вариантов для путешествия в Дубай и по другим направлениям сети».

Arabian Travel market – это крупнейшая туристическая выставка на Ближнем Востоке. В этом году Flydubai участвует в АТМ в восьмой раз и представляет на выставке новый салон своего самолета Boeing 737 MAX 8 с новшествами и обновлениями в бизнес и эконом-классах.

Джейхун Эфенди, старший вице-президент Flydubai по коммерческим операциям, добавил: «Хельсинки – это десятое направление, которое мы запустили в этом году для пассажиров всей нашей сети. Мы уверены, что высокий уровень обслуживания и комфорта наших новых самолетов с креслом- кроватью в бизнес-классе сделают рейсы между Дубаем и Хельсинки популярным направлением среди пассажиров».

Рейсы будут осуществляться на новейших самолетах Boeing 737 MAX, тем самым предлагая пассажирам еще больше комфорта и удобства во время перелета. Бизнес-класс Flydubai на самолетах Boeing 737 MAX 8 оборудован креслами, которые полностью раскладываются в кровать. Пассажиры могут не только расслабиться в атмосфере уединения, но и выспаться во время полета. Новые кресла RECARO в эконом-классе, созданные для оптимизации пространства и комфорта, позволяют удобно разместиться, отдохнуть и насладиться перелетом. Бортовая развлекательная система с 11,6-дюймовым HD-экраном предлагает фильмы, телепередачи, музыку и игры на русском, английском, и арабском языках. Кроме того, интерьер Boeing Sky Interior с его плавными линиями создает расслабляющую атмосферу на борту.

Тьерри Окок, старший вице-президент Emirates, сказал: «Новый маршрут – это захватывающее развитие для Emirates, Flydubai, Финляндии и ОАЭ. Благодаря нашему партнерству с Flydubai, теперь пассажиры могут легко путешествовать/летать в Финляндию со стыковкой в Дубае из любых направлений маршрутной сети Emirates, таких как Шанхай, Токио, Пекин, Гонконг, Таиланд или Дели. Мы с нетерпением ждем успешного развития Flydubai в Финляндии».

В рамках партнерского соглашения Flydubai с Emirates рейсы по направлению в Хельсинки будут код-шеринговыми, что позволит пассажирам объединенной сети, охватывающей сотни направлений в 80 странах по всему миру, включая страны Азии и Индию, путешествовать в Хельсинки со стыковкой в Дубае. В случае такого бронирования пассажиры Emirates получат бесплатное питание и разрешение на провоз регистрируемого багажа в бизнес и эконом-классах на рейсах, выполняемых Flydubai.

Тиму Ахол, менеджер по работе со странами Азии и Ближним Востоком Visit Finland сказал: «Мы чрезвычайно рады открытию этого маршрута и с нетерпением ждем сотрудничества с Flydubai. В прошлом году официальное количество посетителей из ОАЭ в Финляндии выросло на 30%, и мы надеемся увеличить эту цифру в 2018 году».

«Финляндия – это прекрасное место для отдыха как летом, так и зимой. Приятная прохлада нескончаемых летних дней в сочетании с белыми ночами идеально подходят для спокойного семейного или активного отдыха, во время которого вы можете попробовать все, от гольфа и парусного спорта до сплава на каноэ и пеших прогулок на природе. Зимой Финляндия – это страна чудес для тех, кто предпочитает новый и неповторимый вид отдыха, сафари на собаках хаски и снегоходах, вождение по льду и наблюдение Северного сияния. Финляндия – также родина единственного и неповторимого Санта-Клауса», – добавил Тиму Ахола.

Финляндию пользуется популярностью как для зимнего отдыха с уникальной возможностью увидеть Северное сияние и посетить дом Санта-Клауса в Лапландии, так и в летний период, привлекая туристов многочисленными озерами и лесами. Хельсинки идеально подходит для короткого отдыха и предлагает множество достопримечательностей, одно из которых – объект наследия ЮНЕСКО крепость Суоменлинна, расположенная на острове в 20 минутах езды на пароме от города.

Маршрутная сеть Flydubai в Европе охватывает 27 направлений: Босния, Болгария, Хорватия, Чешская Республика, Финляндия, Греция, Италия, Македония (БЮРМ), Черногория, Польша, Румыния, Россия, Сербия, Словакия, Турция и Украина.

Информация о рейсах

Рейсы Flydubai FZ783/FZ784 из Международного аэропорта Дубая (DXB), Терминал 2, в Международный аэропорт Хельсинки-Вантаа (HEL) и обратно будут выполняться ежедневно.

Стоимость возвратного тарифа («туда-обратно») бизнес-класса начинается от 8500 дирхамов ОАЭ, включая все сборы и разрешение на провоз 40 кг регистрируемого багажа. Тариф эконом-класса начинается от 1500 дирхамов ОАЭ, включая 20 кг регистрируемого багажа и 7 кг ручной клади.

С 22 апреля по 31 мая 2018 года действует специальная акционная цена на перелеты в период с 11 октября 2018 года по 31 мая 2019 года. В зависимости от наличия, стоимость возвратного тарифа («туда-обратно») бизнес-класса начинается от 5500 дирхамов, эконом-класса – от 1300 дирхамов.

Авиабилеты можно забронировать на официальном сайте Flydubai (flydubai.com), по телефону контактного центра в Дубае (00971) 600 54 44 45, в офисах продаж или у туристических партнеров Flydubai.

Источник: Russian Emirates

Украинцы - самые многочисленные зарубежные покупатели квартир в Польше

В 2017 году они приобрели апартаменты в стране общей площадью 71 264 кв.м.

Как сообщили корреспонденту Prian.ru в агентстве недвижимости Orzech Lux со ссылкой на Project Inwestor, всего в 2017 году иностранцы приобрели в Польше 6 385 объектов недвижимости. Из них 4822 были квартирами, а 1563 - коммерческими площадями. Общая площадь приобретенных квартир составила 304,5 тыс. кв.м, коммерческих объектов - 450,4 тыс. кв.м.

Следом за украинцами по общей площади купленных апартаментов идут немцы (40 179 кв.м), британцы (17 398 кв.м), французы (15 381 кв.м), белорусы (13 469 кв.м), итальянцы (11 602 кв.м), россияне (9 417 кв.м), шведы (9 346 кв.м), китайцы (8 480 кв.м), голландцы (6 172 кв.м).

Самым популярным городом у зарубежных покупателей стала Варшава — здесь ими приобретено 1 213 квартир площадью 89 172 кв.м, далее идет Краков - 735 квартир площадью 42 930 кв.м, Вроцлав - 479 квартир площадью 29 331 кв.м, Познань - 130 квартир площадью 7 819 кв.м, Гданьск - 131 квартира площадью 7 388 кв.м.

Доля иностранцев на рынке недвижимости Польши по-прежнему незначительна. Например, во Вроцлаве в 2017 году она составила менее 4%.

Го Шэнкунь примет участие в международной конференции по вопросам безопасности в России, нанесет визиты в Румынию и Польшу

Член Политбюро ЦК КПК, член Секретариата ЦК КПК и секретарь Политико-юридической комиссии ЦК КПК Го Шэнкунь с 23 по 30 апреля посетит Россию, нанесет визиты в Румынию и Польшу. Об этом сообщил в понедельник официальный представитель МИД КНР Лу Кан.

По сообщению Лу Кана, Го Шэнкунь примет участие в 9-й Международной конференции высоких представителей, курирующих вопросы безопасности, которая состоится в России.

Го Шэнкунь нанесет визиты в Румынию и Польшу в качестве спецпосланника председателя КНР Си Цзиньпина, сообщил китайского дипломата.

Бегом к упадку: Петербург становится Гаваной

В плохом состоянии находятся не только городские дороги, но даже главные достопримечательности города - Зимний дворец и Михайловский замок

Во времена СССР Ленинград метко прозвали «столичным городом с провинциальной судьбой». Казалось бы, в современной России ситуация в этом прекраснейшем городе мира пойдет на лад, тем более что у руля государственной власти много лет стоит его уроженец. Вялые попытки возродить город предпринимались: в Петербург базируется «главный кормилец» страны – «Газпром», туда переведен Конституционный суд, там с помпой отмечали 300-летие города... Но нет, по многочисленным свидетельствам, процесс упадка продолжается, а в последние годы идет ускоренными темпами. Питер становится похож на Гавану. Вот что написала в ФБ о своем родном городе журналист Анастасия Миронова:

В последнее время пришлось дважды гулять по Петербургу с туристами. Гуляла долго, по несколько дней, и поняла вдруг, как Петербург обветшал. Раньше читала об этом, но не верила. На самом деле, я мало бывала в центре. Особенно тяжело смотреть Петербург после Европы. Я погуляла в центре Хельсинки, потом - в Кракове, в Варшаве. И следом - в Петербурге. И увидела, как же он стал плох. Миллионная, Галерная, обе Морские улицы обветшали. Центральная часть за Английским проспектом, обшарпана...

В общем-то, в плохом состоянии находятся даже главные достопримечательности: на Зимнем дворце шелушатся окна и штукатурка, Михайловский замок традиционно запущен, да еще и выкрашен в разные оттенки. Асфальт во всем центре выщерблен. На Невском проспекте накатаны глубокие колеи: плохое дорожное покрытие сразу проседает. Бывает, что в дождь или слякоть машина на перекрестке не может из колеи вырулить.

Я водила по городу своих знакомых, приехавших в Петербург впервые, и поняла, что им неинтересно. Европейцам неинтересно. Для европейцев Петербург - запущенный город, в котором есть несколько больших достопримечательностей, но все они далеко друг от друга расположены. Смотреть в Петербург приезжают Эрмитаж с Петропавловской крепостью и пригороды: Петергоф, Царское село, Павловск, Гатчина, Стрельна, Ораниенбаум - все это очень далеко друг от друга и требует каждый по отдельному дню. Туризм в Петербурге не насыщен. В том же Кракове, откуда я недавно вернулась, ты за день видишь и старый город, и бастион, и рыночную площадь, и сады, и кварталы модерна. В Петербурге для этого нужно провести минимум неделю. А чтобы увидеть все и не свалиться с ног, следует ехать на месяц - очень непривлекательное предложение.

Иностранные туристы будут пропадать из Петербурга. Останутся разве что китайцы и жители Средней Азии, приехавшие проведать родственников-гастарбайтеров. Петербург скатывается к тому состоянию, когда он интересен только россиянам, потому что для нас здесь все - история. Идешь по улицам и смотришь, где жил Пушкин, где писал Достоевский, где били женщину кнутом, крестьянку молодую. Для иностранцев здесь -неопрятные стены, развороченные бордюры и громкоголосые зазывалы.

Петербург запущен, он многие годы просто не развивался, а теперь и вовсе осыпается и тускнеет. Петербург плохо выглядит даже на фоне Москвы, потому что центр Москвы давно привели в порядок.

Россия. СЗФО > Недвижимость, строительство. СМИ, ИТ. Миграция, виза, туризм > newizv.ru, 22 апреля 2018 > № 2577625

ОПЕК+ выполнила соглашение о беспрецедентном сокращении объемов добычи нефти

В г. Джедда (Саудовская Аравия) состоялось восьмое заседание Министерского мониторингового комитета стран ОПЕК и стран, не входящих в картель.

На заседании было объявлено, что, по данным отчета совместного технического комитета за март 2018 года, после достижения рекордных результатов в течение нескольких месяцев, страны ОПЕК и государства, не входящие в ОПЕК, выполнили соглашение по добровольной корректировке объемов добычи нефти на 149%, что является самым высоким показателем в истории соглашения.

Министерский комитет по мониторингу исполнения соглашения о сокращении добычи нефти был создан в соответствии с решением 171-й Министерской конференции ОПЕК от 30 ноября 2016 года и декларацией о сотрудничестве, принятой по итогам встречи министров стран-членов ОПЕК и не членов ОПЕК, 10 декабря 2016 года. В ходе декабрьской встречи 11 (теперь 10) нефтедобывающих стран, не входящих в ОПЕК, договорились с 13 (теперь 14) государствами-членами ОПЕК совместно ускорить процесс стабилизации мирового рынка нефти за счет добровольного снижения совокупного объема добычи нефти примерно на 1,8 млн баррелей в сутки.

Декларация вступила в силу 1 января 2017 года сроком на шесть месяцев. На второй совместной встрече 25 мая 2017 года министры стран-членов ОПЕК и не членов организации приняли решение продлить срок действия обязательств еще на девять месяцев, начиная с 1 июля 2017 года. На третьей совместной встрече 30 ноября 2017 года участники договорились внести поправки в декларацию о сотрудничестве, продлив ее срок до конца 2018 года.

Страны-участники вновь продемонстрировали стремление восстановить равновесие на мировом нефтяном рынке, что наглядно показал уровень выполнения соглашения на 149%. Коллективные усилия стран продолжают давать положительные результаты, в то время как основные показатели рынка остаются стабильными. Коммерческие запасы нефти стран ОЭСР сократились с 3,12 млрд баррелей в июле 2016 г. до 2,83 млрд баррелей, т.е. на 300 млн баррелей. Тем не менее, было отмечено, что текущие коммерческие запасы остаются выше уровня, который существовал до падения рынка. Высокий уровень выполнения соглашения был подтвержден различными отчетными органами и СМИ.

Министерский комитет поручил Секретариату изучить различные параметры и тщательно проанализировать факторы, влияющие на неопределенность на рынке.

Министерский комитет призвал все страны-участники сохранять достигнутые результаты и, если необходимо, активизироваться на пути к цели, опираясь на ключевые принципы прозрачности, справедливости и беспристрастности, закрепленные в декларации о сотрудничестве.

Министерский комитет отметил обнадеживающие заявления Ирака, Казахстана, Ливии и Венесуэлы и выразил удовлетворение готовностью Ирака и Казахстана продолжить выполнение своих обязательств, вытекающих из Декларации.

Учитывая влияние, которое Декларация оказывает на состояние мирового рынка нефти, Министерский комитет продолжит разрабатывать дальнейшие меры развития сотрудничества.

Министерский комитет также поблагодарил Халида аль-Фалиха, Министра энергетики, промышленности и природных ресурсов Королевства Саудовская Аравия и Председателя Министерского комитета, за оказанное гостеприимство, а также всех представителей Саудовской Аравии за отличную организацию встречи.

Следующая встреча Министерского комитета намечена на 21 июня 2018 года в Секретариате ОПЕК в Вене, Австрия.

В РОСТУРИЗМЕ ПРОШЛО СОВЕЩАНИЕ ПО ВОПРОСАМ РОССИЙСКО-КИТАЙСКОГО ТУРИСТСКОГО ОБМЕНА В СВЕТЕ ПОДГОТОВКИ К «ВЫСОКОМУ» СЕЗОНУ 2018 ГОДА

17 апреля 2018 года Ростуризм совместно с Посольством КНР в России и Национальным туристским офисом Китая провели круглый стол, посвящённый подготовке к новому туристическому сезону в части российско-китайского туристского обмена.

Федеральное агентство по туризму на мероприятии представлял замглавы ведомства Николай Королёв. Также с российской стороны в круглом столе участвовали представители заинтересованных федеральных и региональных органов исполнительной власти, Банка России, отраслевых объединений в сфере туризма, предприятий туриндустрии, страховых компаний, Торгово-промышленной палаты Российской Федерации и ПАО «Аэрофлот – российские авиалинии».

Китайскую делегацию в составе сотрудников Посольства Китая в России, Национального туристского офиса Китая, представительства UnionPay International в России возглавил Полномочный министр Посольства Китая в России Фань Сяньжун.

В ходе круглого стола были рассмотрены вопросы реализации Протокола от 11 октября 2011 года о внесении изменений в Соглашение между Правительством Российской Федерации и Правительством Китайской Народной Республики о сотрудничестве в области туризма от 3 ноября 1993 года в части требования наличия полисов страхования медицинских расходов на визовом канале российско-китайского туристического обмена.

Кроме того, стороны обсудили итоги организации приёма китайских туристов в 2017 году и задачи на сезон 2018 года, перспективные меры по повышению качества туристского обслуживания.

Важными темами стали работа круглосуточной горячей линии на китайском языке для поддержки китайских туристов, развитие транспортного сообщения между Россией и Китаем, а также порядок действий при возникновении нештатных ситуаций с китайскими туристами в период пребывания на территории России.

Стороны обменялись опытом в вопросах подготовки и привлечения к обслуживанию туристов профессиональных гидов-переводчиков, оказания туристам услуг страхования медицинских расходов, безналичных расчётов за оказанные туристские и сопутствующие расходы, продвижения туристских продуктов с применением IT-технологий.

Представитель ПАО «Аэрофлот – российские авиалинии» проинформировал участников круглого стола о состоянии и перспективах дальнейшего расширения авиационного сообщения между Россией и Китаем.

Китайская сторона предложила разработать для путешественников из КНР новые туристские маршруты, связанные с памятными местами проживания и деятельности российских писателей и поэтов, художников, а также музеями и военно-историческими объектами.

Полномочный министр Посольства Китая в России Фань Сяньжун пригласил Ростуризм принять участие в Первой китайской международной ярмарке импортных товаров, которая состоится 5-10 ноября 2018 года в г. Шанхае.

По итогам работы круглого стола стороны договорились о совместных действиях по подготовке к очередному заседанию Подкомиссии по сотрудничеству в области туризма Российско-Китайской комиссии по гуманитарному сотрудничеству, завершению процедуры согласования и подготовке к подписанию нового Межправительственного соглашения о безвизовых групповых туристических поездках.

Создание благоприятных условий для развития российско-китайского туристического обмена является важным направлением реализации обозначенной Президентом России Владимиром Путиным в Послании Федеральному Собранию Российской Федерации задачи по увеличению объема несырьевого, неэнергетического экспорта до 250 млрд долл. США, в т.ч. экспорта услуг, включая образование, медицину, туризм и транспорт – до 100 млрд долл.

На протяжении последних лет Китайская Народная Республика является одним из ключевых направляющих рынков для России в сфере въездного туризма. Число туристских поездок граждан КНР по территории Российской Федерации только за последние три года приросло на 69%.

По данным Росстата, в 2017 году поток туристов из Китая увеличился на 15% (по сравнению с аналогичным периодом 2016 г.) и составил 1,478 млн поездок. Таким образом, Китайская Народная Республика заняла первое место по количеству въездных туристических поездок в нашу страну, значительно опередив Финляндию (781 тыс. поездок), Польшу (556 тыс. поездок) и Германию (500 тыс. поездок).

Одним из факторов стремительного роста въездного турпотока из Китая является реализация механизма безвизовых туристических поездок между Россией и КНР. В 2017 году более 943 тыс. китайских туристов приехали по безвизовому каналу. В 2016 году таким образом Российскую Федерацию посетили 763 тыс. китайских путешественников, в 2015 году – около 537 тыс., в 2014 году – около 287 тыс. поездок, а в 2012 – 185 тыс.

Динамичнее всего въездной туризм из Китая развивается на территориях Москвы, Приморского края, Санкт-Петербурга, Амурской и Иркутской областей. Указанные субъекты Российской Федерации приняли 851 тыс. китайских туристов (90% от безвизового потока).

Въездной туризм из КНР вносит существенный вклад в экономику принимающих регионов. По информации Комитета по развитию туризма Санкт-Петербурга, поступления в бюджет города от въездного турпотока из Китая за 2017 год составили порядка 42 млн долл. США. По данным Правительства Москвы, за 5-7 дневное пребывание в российской столице китайский турист тратит в среднем от 2 до 3,7 тыс. долларов США. Амурская область оценивает поступления от каждого путешественника из КНР за 1-2 дневное пребывание в размере 4 тыс. юаней (около 635 долларов США).

Приморский край отмечает, что только на размещение в гостиницах региона китайскими гражданами было потрачено более 3,2 млрд рублей, а прямой вклад от въездного туристского потока из КНР в крае составляет порядка 30% от оборота туристских услуг (2 млрд рублей).

По экспертным оценкам, суммарный доход транспортной отрасли, индустрии гостеприимства, розничной торговли, а также учреждений культуры от въездного туризма из КНР составляет как минимум 110,2 млрд рублей.

Приток китайских туристов способствовал развитию региональной туристской инфраструктуры. К примеру, в Приморском крае за 5 лет в 2,5 раза увеличилось количество коллективных средств размещения, количество койко-мест выросло за последние три года в 3,7 раза. Объем туристских услуг с 2012 года вырос в 5 раз, а гостиничных услуг – в 7 раз. Прогнозируемая доля туризма в ВРП края по итогам 2017 года составит 2,3% (в 2012 году этот показатель составлял 0,1%).

Ростропович. Киноштрихи к портрету

Мария Бабалова

Знаменитый мастер-документалист представил новый фильм на русский музыкальный сюжет

Французский кинодокументалист и скрипач Брюно Монсенжон приехал в Россию, чтобы представить в Москве, Красноярске и Новосибирске свой фильм «Мстислав Ростропович. Непокоренный смычок», европейская премьера которого прошла на европейском телеканале «ARTE». Всего же Монсенжоном снято около сотни фильмов о музыке и ее героях, в том числе нашумевшие ленты о Святославе Рихтере, Геннадии Рождественском, Давиде Ойстрахе, Иегуди Менухине, Гленне Гульде, квартете Альбана Берга... И этот ряд, надо полагать, продолжится, в том числе новыми работами о русских музыкантах.

Нынешняя премьера состоялась в Центре оперного пения Галины Вишневской, супруги Ростроповича, что, конечно, для Брюноважно и ценно. Хотя гость не скрыл, что его удивил формат закрытого показа, словно бы в России фильм ждали не только с интересом, но и с какой-то опаской.

— В Париже, — рассказывает он, — мы даже должны были взять второй зал, так много пришло народа. В Харькове, Минске, Варшаве фильм тоже встретили очень хорошо. И уже запланирована премьера в Швеции.

Маэстро, кстати, прекрасно говорит по-русски — выучил язык по настоятельному совету одного из своих героев, Давида Ойстраха. Первая мысль о фильме про Ростроповича, вспоминает он, появилась, когда тот привез ему огромную сумку видеоматериалов. К сожалению, большинство их оказались очень плохого качества и не имели четкой атрибуции (т. е. без указания времени и авторства съемки). Но они разожгли азарт, и под конец этой, как выразился Брюно, «не сухой» ночи, около пяти утра он спросил Мстислава Леопольдовича: «Вы, может быть, хотели, чтобы мы сделали фильм вместе?». «Нет-нет, потом-потом, после смерти!», — был тогда ответ.

Однако спустя две недели Галина Павловна Вишневская очень жестко сказала Монсенжону: «Ты дурак (на самом деле, уточняет Брюно, она употребила еще более крепкое словечко), снимать надо сейчас!»

Попытка была предпринята, но работа шла непросто, и в один момент между Брюно и Славой даже случился конфликт:

— Я объяснил, что нам будет нужно вместе поработать в течение 12 часов. Слава согласился, мы определили дату. Я очень много перед этим размышлял над рисунком кадра, репетировал с дублером — молодым виолончелистом — каждый эпизод. Слава, как и было оговорено, приехал в студию, но с друзьями, журналистами и не был расположен к серьезной работе. Моему разочарованию не было границ... Но потом, когда я работал над фильмом об Ойстрахе, мы снова стали часто видеться и, конечно, помирились. Долго обижаться на Славу было невозможно.

Друзьями в полном смысле, откровенно признается Монсенжон, они так и не стали. И в этом — тоже штрих к портрету Ростроповича:

— Он всегда держался со мной очень тепло, говорил: «Солнышко мое». Только много позже я узнал, что так он обращался ко всем.

А еще, познакомившись впоследствии с дочерьми Ростроповича Ольгой и Еленой, Монсенжон узнал от них, что Мстислав Леопольдович тогда был расстроен этой ситуацией. Тем не менее, считает кинематографист, инстинкт гения не обманул феноменального музыканта, ив глубине души он понимал, что посмертный фильм получится намного интереснее.

Монсенжон рассказывает, что, когда нужный материал был полностью собран и отснят, понадобилось еще полгода работы. И по признанию Брюно, это был для него пик страшного стресса, отчаяния на грани суицида...

Спрашиваю собеседника — не вызвало ли общение с Ростроповичем и Вишневской желания сделать также фильм о Галине Павловне? И слышу удививший ответ:

— Признаюсь, я не люблю оперу. Моцарт, Вагнер, Дебюсси, Мусоргский или Чайковский — это, конечно, интересно, но итальянская опера для меня очень примитивна. Но, конечно, есть певцы, перед которыми я преклоняюсь. В первую очередь, это Юлия Варади, которую считаю лучшей певицей XX века. Хотя ее имя известно только в оперных кругах, она абсолютно уникальная исполнительница, которая пожертвовала собой ради мужа — гениального баритона Фишера-Дискау. Также, как Виктория Постникова пожертвовала карьерой ради Геннадия Рождественского, великого дирижера. Будучи, по моему убеждению, самой яркой пианисткой нашего времени.

Разумеется, наш разговор коснулся и других великих музыкантов, с которыми посчастливилось иметь дело Монсенжону. Особо любимым человеком для него стал скрипач Иегуди Менухин:

— Феноменальная, божественная фигура. Он ушел 19 лет назад, а мне до сих пор очень больно, что его нет в живых. Он еще столько мог сделать!

Особняком стоит для Монсенжона личность Гленна Гульда—великого канадского пианиста, непревзойденного исполнителя Баха. 10 минут общения с ним были способны снять самую тяжелую депрессию. Брюно уверяет, что и сегодня имеет с музыкантом контакт, передает ему свои мысли и получает ответные, поскольку у того «не было тела, это был чистый дух».

—Я ненавижу телевидение с его жестким форматом и рекламными паузами, с его вечным условием: 59 минут и не секундой больше, — признается Монсенжон. — Мой фильм «Рихтер непокоренный» шел в эфире три часа! Хотя Рихтер не был среди моих самых близких друзей и кумиров, но это величайшая личность, через судьбу которой для меня раскрывалась и тема России.

Мой финальный вопрос традиционен — о новых работах.

— Сейчас пишу сценарий о немецком дирижере Карлосе Клайбере. И еще мечтаю снять фильм о выдающемся пианисте Григории Соколове. Хотя, понимаю, это будет очень сложно, несмотря на то что мы давно поддерживаем дружеские отношения. Дискутируем о музыке, кино, книгах, фильмах, самолетах, винах Бордо... Но едва я завожу разговор о фильме, он ускользает. А, я чувствую, что нашел кинематографический ход — фильм в стиле Тарковского. Мне неинтересна конкретика биографии даже самого удивительного человека, я стремлюсь к масштабному высказыванию.

Участники ОПЕК+ добились цели. Пора отменять сделку?

Сегодня Министерский комитет по мониторингу выполнения соглашения соберется в саудовском городе Джедда, чтобы обсудить сделку ОПЕК+. Какие решения могут быть приняты в свете достижения поставленных задач?

Помимо входящих в состав комитета стран - России, Саудовской Аравии, Омана, Кувейта, Венесуэлы, Алжира и ОАЭ - во встрече могут принять участие также Ирак, Азербайджан, Казахстан, Бруней и Ливия. Об этом сообщило накануне агентство Bloomberg со ссылкой на источники.

Напомним, что срок действия соглашения рассчитан до конца 2018 г., между тем, цены на нефть уже достигли максимумов с 2014 г., и некоторые страны с финансовой точки зрения чувствуют себя намного спокойнее, что может сказаться на их политических действиях.

Главной целью соглашения было не только повышение цен, но и снижение коммерческих запасов нефти в странах ОЭСР до среднего за последние пять лет уровня. Собственно, снижение запасов и стало драйвером роста цен.

Между тем, по оценке Международного энергетического агентства (МЭА), данные по запасам за март или апрель уже могут оказаться на уровне среднего значения за пять лет.

Сегодня заявление на эту тему сделал министр энергетики России Александр Новак. Россия в апреле выйдет на 100%-е исполнение квоты в сделке ОПЕК+, заявил он.

"Сейчас близко к 100%. Я думаю, что в апреле мы на 100% выйдем", - сказал министр.

Также Новак ожидает, что излишки запасов нефти исчезнут с рынка в ближайшие месяцы.

Главный вопрос в том, может ли кто-то из ключевых участников выйти из сделки? И хотя такой вопрос не поднимается, он действительно актуален.

Если в том случае, когда цены на нефть упали до $30 за баррель, участников сделки мало что волновало, кроме, собственно, самих цен, то сейчас все чувствуют себя более или менее комфортно и могут заниматься еще и геополитикой.

В частности, некоторые действия Саудовской Аравии могут несколько охладить отношения с Россией. Напомним, еще в прошлом году саудиты договорились с США об инвестициях на $200 млрд, а в марте этого кронпринц Мухаммед бен Салман Аль Сауд отправился в США в трехнедельное турне, где договорился об увеличении вложений в США до $400 млрд.

Вместе с тем, эксперты отмечают, что главная цель визита кронпринца — заручиться поддержкой США по широкому спектру вопросов, в первую очередь речь идет о взаимоотношениях с Ираном и Катаром.

Активизация сотрудничества США и Саудовской Аравии грозит интересам России, считают некоторые эксперты.

За день до встречи кронпринца и Трампа в Вашингтоне американское издание The Hill сообщило, ссылаясь на свои источники в администрации Белого дома, что США намерены убедить кронпринца не покупать у России оружие в ответ на ее политику на Ближнем Востоке.

В качестве довода против сотрудничества с Москвой приводилась и ее поддержка иранской сделки, сообщает The Hill. В октябре прошлого года во время первого визита короля Саудовской Аравии Сальмана бен Абделя Азиза Аль Сауда в Москву Эр-Рияд заявил о намерении приобрести у России зенитные ракетные системы ПВО С-400, противотанковые ракетные комплексы "Корнет-ЭМ", тяжелые огнеметные системы ТОС-1А "Буратино" и гранатометы АГС-30.

Между тем, буквально днях появились сообщения о том, что Саудовская Аравия подтвердила готовность отправить войска в Сирию "совместно с другими странами" с целью стабилизации обстановки, сообщает AFP.

"Мы ведем обсуждение с США и вели обсуждение с начала сирийского кризиса в 2011 году", — сказал министр иностранных дел Адель аль-Джубейр в ходе совместной пресс-конференции с генеральным секретарем ООН Антонио Гутеррешем в Эр-Рияде.

Возможно, такой поворот событий может как-то осложнить переговоры о дальнейшем сотрудничестве в рамках ОПЕК+.

История вопроса

Россия в своей истории уже дважды выходила из соглашения с Саудовской Аравией, правда, оба случая были продиктованы последствиями кризисов. Это было в 1998 г. и в 2007-2008 гг.

Кстати, накануне на тему перспектив сотрудничества в рамках соглашения высказался министр нефти Омана Мухаммед Хамад ар-Румхи. Кооперация стран ОПЕК+ после 2018 г. необязательно означает продолжение сокращения добычи, сказал он журналистам в кулуарах мониторингового комитета в Джидде.

"Продолжение нашего сотрудничества необязательно означает сохранение квот по сокращению добычи. Есть много вариантов по кооперации между ОПЕК и не ОПЕК", - сказал он, отвечая на вопрос о том, будет ли обсуждаться в пятницу вопрос о продлении сделки на 2019 г.

Министр также сказал, что ОПЕК+ может "всерьез рассмотреть вопрос об увеличении добычи, если баланс спроса и предложения установится в пользу первого".

Неуловимый малоросс: историческая справка

Алексей Миллер – доктор исторических наук, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге, член Общественного совета при Федеральном агентстве по делам национальностей, приглашенный профессор Центрально-Европейского университета (Будапешт).

Резюме Концепт малоросса позволял сохранять множественную лояльность, множественную идентичность. Понятие «малоросс» как вариант самоидентификации сегодня уже умерло, но умирало оно долго и мучительно – не само по себе. Его вытравливали. Обзор проблемы с послесловием Алексея Миллера.

Данный материал представляет собой извлечение из статьи «Малоросс» в книге Миллер А., Сдвижков Д., Ширле И. (ред.) «Понятия о России». К исторической семантике имперского периода. М., НЛО, 2012. Т.2, p. 392-443. Краткий вариант статьи - «“Малоросс”: эволюция понятия до Первой мировой войны», также опубликован в журнале «Новое литературное обо зрение» № 108 (2/2011)). Авторы – А.Л. Котенко, О.В. Мартынюк, А.И. Миллер.

Понятие малоросс (малорус) – этно- и соционим с долгой историей и весьма драматичной судьбой. Этот идентификатор, бывший и самоназванием, и «внешним» определителем, в некий момент истории оказался оружием ожесточенной борьбы в сложных структурах взаимодействия с большим числом акторов. Поэтому малоросс и производные от него понятия функционировали в нескольких взаимосвязанных, но существенно различавшихся контекстах. С определенного времени для части самой группы, идентифицировавшей себя как малороссов, понятие малоросс стало заменяться понятием украинец. Это, в свою очередь, вызывало сопротивление, порой весьма ожесточенное, как среди тех, для кого малоросс оставался легитимным понятием самоидентификации, так и со стороны официальных властей империи и русского общественного мнения. Особенность русского дискурса о малороссе состояла в том, что сами понятия великоросс, русский, общерусский приобретали тот или иной смысл в зависимости от интерпретации понятия малоросс. В XVIII–XX вв. понятие малоросс пережило несколько кардинальных трансформаций, становилось не только оспариваемым, но и прямо «боевым», чрезвычайно нагруженным политически.

Рождение и взросление малоросса

Неологизм из греческого, Малая Росия, появился на свет в XIV веке и сначала обозначал польскую часть Киевской митрополии, а после 1648 г. – территорию казацкой Гетманщины. Он особенно вошел в оборот во второй половине XVI века, но поначалу использовался местным духовенством исключительно во время контактов с Московией.

В 1674 г. был опубликован подготовленный в среде киевского духовенства «Синопсис», который пытался связать Киев и Москву с помощью религии и династии, вместе с тем представив население Мало- и Великороссии как единое целое, назвав его общим славеноросским христианским народом (касательно киевских времен), или православнороссийским народом (во времена Алексея Михайловича). Однако эта идея во второй половине XVII века оставалась лишь одним из целого ряда вариантов оценки связи Малороссии с Великороссией и их «народов». В изданном в начале XVII в. «Лексиконе треязычном» Федора Поликарпова не было отдельных статей о малороссах или украинцах, но в некоторых местах автор словаря указывал на отличность последних от московитов.

Своеобразный Sattelzeit в понимании малоросса/Малороссии наступил, вероятно, в начале XVIII века. После Полтавской битвы выходец из Киева Феофан Прокопович предложил заменить Украину/Малороссию в качестве «малороссийского отечества» и объекта первостепенной лояльности «малороссийского народа» на Россию. В его текстах под Полтавой сражаются уже не мало- или великороссияне, но российское воинство, россияне. Имперская Россия оказалась поднята на уровень нового отечества, опустив Малороссию на уровень локальной родины, или просто места рождения. Концепция Прокоповича прижилась, разумеется, не сразу, да и не до конца.

Но в целом можно сказать, что понятие малоросс появляется в русском языке под влиянием из Киева на рубеже XVII–XVIII веков. В русский язык постепенно входят малороссияне/малороссийцы/малороссиянцы/малороссы в географическом (не этническом!) значении жителей, уроженцев Украины/Малороссии. Уничижительным вариантом понятия было малороссийчик. В XIX веке малоросс входит как понятие, обозначающее население Малороссии левого берега Днепра, соединенное с великороссами общим сувереном и религией, но ни в коем случае не этнически или же исторически.

В имперской культуре 1790–1850-х гг. местный (малорусский) патриотизм и культурная лояльность империи не воспринимались антагонистически. В первой трети XIX века умы образованной публики занимали преимущественно вопросы армии и государства, а не этносов, его населяющих. Она проявляла интерес к Малороссии/малороссам только как к частному примеру более общих проблем. Кроме того, благодаря романтическому «открытию» Малороссии во многих «сентиментальных травелогах» путешественников из Великороссии, до 1830 г. в русских взглядах на южные территории складывается устойчивый шаблон: для представителей образованного общества это был преимущественно «туземный» любопытный руссоистский мир (Юг, «наша Италия», Швейцария или Шотландия), населенный патриотическими, добродетельными и просвещенными дворянами, а также изобретательным и добродетельным крестьянством. О «войнах исторической памяти» и речи не было.

Тогда же появляются и публикации, которые, следуя идеям предыдущего поколения о том, что малороссы – «наши», подчеркивали в то же время, что они – «не мы»; что хотя «доныне Малороссияне только исповедуют Греческую веру, говорят особенным диалектом Русского языка, и принадлежат к политическому составу России, но по народности вовсе не русские». Наиболее радикальной попыткой изменить значение понятия малоросс в первой трети XIX века была «Русская правда» Павла Ивановича Пестеля, предполагавшая в рамках задачи по превращения империи в «единую и неделимую» нацию полную ассимиляцию малорусов и белорусов. Власти империи, разумеется, были более осторожны в своей политике, но отчасти идеи Пестеля в отношении малорусов и белорусов разделяли.

После 1830 г., частично под влиянием польского восстания, но главным образом из-за идей народности появляется большое количество статей о русской истории и этнографии, а особенно (и здесь польский импульс был весьма важен) – об украинцах/малороссах, тексты (о) которых становятся своего рода аргументами против поляков.

Проблематизация малоросса

В 1840-е гг. началось переосмысление понятия малоросс со стороны зарождающегося украинского националистического движения. Провозглашая идею создания независимого украинского государства в составе славянской федерации, члены Кирилло-Мефодиевского общества, раскрытого в Киеве в 1847 году, выдвигали две трактовки понятия украинец. Николай Костомаров в духе элитарного старшинского патриотизма делал акцент на свободу и социальное равенство, которые считал главными ценностями украинца. Другой участник общества, Пантелеймон Кулиш, больше значения придавал «крови», то есть этничности.

Раскрытие Кирилло-Мефодиевского общества вывело проблематизацию понятий малоросс и Малороссия в русской мысли на новый уровень. Виссарион Белинский уже в середине 1840-х гг. говорил о слиянии Малороссии с Россией и исчезновении «малороссийского языка». Другие авторы уже отмечали определенную политизацию самого «малороссийского» дискурса. Славянофилы же отчетливо следовали традиции видеть в малороссах/украинцах отдельный народ. Похоже, что в это же время именно в связи с делом Кирилло-Мефодиевского общества впервые появляется и термин украинофильство, скроенный по образцу уже ставшего к тому времени привычным славянофильства.

Чуть позже между историками началась дискуссия вокруг наследия Киевской Руси, а в недрах имперской бюрократии – обсуждение отношения к малорусскости. На всех уровнях имперской власти от министра до рядового цензора «малороссийское особничество» рассматривалось прежде всего как проявление традиционалистского регионального патриотизма, как своеобразный пережиток старины, вызывавший недоверие и осторожное отторжение.

К середине XIX в. в дискуссии Малороссия впервые прозвучала не как локальная «родина», а уже как «отечество» малороссов как отдельного народа, обсуждалась правильность написания – Укрáйна или Украúна, а в текстах малороссийское вытеснялось украинским. Так началось складывание националистического понятия украинец.

Новые тенденции сразу же встретили протест в малорусской среде, а в 1861–1862 гг. произошла резкая эскалация враждебности к украинофильству и в русском общественном мнении. Аналогии с западноевропейским опытом ассимиляторской политики национального строительства, призванные подтвердить вредность и бесперспективность украинофильства, становятся общим местом. В целом в начале 1860-х гг. малоросс становится в дискурсе русской прессы обозначением человека, более или менее лояльного общерусской идее, а украинофил обозначает нечто по меньшей мере подозрительное или однозначно враждебное и нередко сопровождается понятием сепаратист.

В среде бюрократии в начале 1860-х гг. безусловно доминируют понятия малоросс и Малороссия, причем и здесь за ними уже очевидно скрывается проблема. В 1860 г. петербургский цензор В.Н. Бекетов, не найдя в очередной книге Кулиша «ничего предосудительного, кроме некоторых слов, намекающих на стеснительное положение Малороссии при завладении ею русскими», тем не менее усомнился, «может ли вообще быть допущена история Малороссии, в чем как бы высказывается самостоятельность этого края». Традиционный мотив постепенно стирающихся различий между малороссами и великороссами сочетается с новыми темами – угрозой реанимации этих различий и параллелью с державами, десятилетиями проводившими политику строительства модерных наций. Вскоре, после 1866 и 1870 гг., к ряду этих параллелей добавится и Германия.

В отношении к терминам язык и наречие применительно к украинскому/малорусскому языку еще некоторое время сохранялся разнобой, хотя идея о том, что следует настаивать на малорусском наречии русского языка, уже широко распространена.

С 1860-х гг. начинается массовое использование разными авторами псевдонима «Украинец», и к концу 1860-х – началу 1870-х гг. для наиболее националистически настроенных из них этот вопрос приобретает первоочередное значение. В то время как украинцы стремились «со шкурой сдереть с себя» малоросса, малороссы ополчались против Украины и украинца. При этом, настаивая на русском, киевские противники украинцев не собирались отказываться от малоруса и хохла. Главный орган малороссов, газета «Киевлянин», в очерке из Воронежской губернии, где рядом жили велико- и малорусские крестьяне, с умилением рассказывала о «соединении малорусской опрятности и некоторого чувства изящества с великорусской энергией и предприимчивостью» как о символическом воплощении общерусского единства. «Киевлянин» боролся за право «собственности» на Шевченко, Костомарова, Максимовича с украинофилами.

Либеральные публицисты в Петербурге старались найти какой-то средний путь между этими взаимоисключающими точками зрения, боровшимися на Киеве. В дискуссии возникает термин «раса», понятие украинца начинает антропологизироваться, и на первое место кроме языка выходит именно расовый признак.

Украинец против малоросса

Баталии по поводу статуса малорусского языка/наречия не утихали в течение всей второй половины XIX и начала ХХ в. Часто в контексте этих споров использовалось понятие общерусский язык. Новый импульс дискуссии получили после признания украинского самостоятельным языком в 1904 году. Это несколько убавило категоричности в высказываниях противников украинского движения, но отнюдь не прекратило полемику.

«Понятийная война» захватила и Галицию. Обилие версий национальных самоназваний стало результатом борьбы сторонников разных концепций национального самоопределения, обострившейся в среде галицийских русинов во второй половине XIX – начале XX века. Для представителей всех направлений главным самоназванием вплоть до Первой мировой войны оставался традиционный этноним Русь, но интерпретировали его по-разному. За малозаметными различиями в написании прилагательного руский – русский – руський стояли существенные расхождения галицийских «старорусинов», «русофилов» и «украинофилов».

Контакты как с украинофильскими, так и с панславистскими деятелями из Российской империи, заметно усилившиеся в 60-е гг. XIX в., привели к тому, что термины Малая Русь, малоруский, малороссийский стали самоидентификаторами в публичном дискурсе. Уже во второй половине 1860-х гг. ряд видных деятелей галицко-русского движения, не меняя малоруской самоидентификации, стали подчеркивать культурное единство «со всем русским миром». Украинофилы сначала повсеместно использовали термин малоруський народ, уравнивая понятия Русь и Малая Русь, а затем и Украина (Русь-Украина). Но уже в начале ХХ века Малороссия и малороссийский (наряду с русский) утвердились как национальные самоназвания русофилов («москвофилов») и стали неприемлемыми для их оппонентов – украинофилов-народовцев. Русофилы подвергли эту тенденцию критике с теми же аргументами, что использовались противниками украинцев в России. Можно проследить и примеры влияния галицийских сочинений на русский дискурс.

Уже в конце XIX века украинские деятели отказываются от терминов малоросс и украинофил. Кодифицированную форму украинский национализм приобрел в «Словаре украинского языка» Б.Д. Гринченко (1907–1909): в нем ожидаемо отсутствовали малоросс и хохол, а среди «украинских» статей было также «украинство: свойство и деятельность украинца в национальном смысле». Консолидация результатов этого нового этапа «борьбы за понятия» происходит после революции 1905 г., в принципиально новых условиях.

Возникла легальная политическая конкуренция, связанная с выборами городских дум и Государственной думы. Резкое ослабление цензурного пресса позволило легально выходить украинским изданиям, которые включились в полемику с русскими. Среди первых особая роль принадлежала ежедневной газете «Рада». Главным оппонентом «Рады» был «Киевлянин», продолжавший антиукраинскую линию 1870-х гг. и ставший главным органом созданного усилиями Анатолия Савенко и Дмитрия Пихно под патронатом Петра Столыпина Киевского Клуба русских националистов (далее: ККРН). Примерно в это же время в Киеве создается и Общество украинских прогрессистов (Товариство українських поступовців, далее: ТУП). Эти организации олицетворяли два лагеря, непримиримых в своем отношении к украинству.

Особенность киевской ситуации состояла в том, что украинские активисты и малороссы-антиукраинцы из ККРН обращались к одному и тому же местному читателю, то есть к тому политически еще не определившемуся малороссу, хохлу, которого одни хотели сделать украинским националистом, а другие – националистом русским. Прежняя борьба за интерпретацию понятия малоросс дополнилась борьбой за умы и сердца реальных людей.

Следуя логике этой борьбы, оба лагеря, состоявшие из выходцев из одной среды и часто хорошо знакомых друг с другом, старались представить друг друга в самом черном цвете. ККРН в дискурсе «Рады» – черносотенцы, реакционеры и предатели собственной нации. В дискурсе КРНН круг «Рады» и ТУП – мазепинцы, отщепенцы, раскольники, сепаратисты, русофобы, агенты внешних сил, причем теперь не только и даже не столько поляков, сколько Австрии и Германии. Если для «Рады» малороссы-антиукраинцы все сплошь были реакционеры, то «Киевлянин» всех украинцев-националистов представлял космополитами, социалистами и беспринципными революционерами.

Но ситуация кардинально менялась, когда обе стороны начинали говорить о малороссе неполитизированном. Для украинцев такие люди были прежде всего жертвами русификации и «несознательными украинцами», теми, кого надо было спасти для украинской нации. Великоросская же культура для украинских националистов была бедной и грубой. Они часто намекали на пристрастие великороссов к спиртным напиткам, бешеным пляскам и грубому обращению с близкими. В этом смысле украинский дискурс разделял западное видение русских как полудикого азиатского народа, неспособного к европейскому образу жизни. Центральные российские губернии подобно метрополии выкачивали из Малороссии средства, не возвращая их в форме развития школьного образования и развития инфраструктуры. Таким образом, великоросс – колонизатор, пренебрегающий потребностями порабощенного народа. В политическом плане восточный тип великороссов представлялся патриархально-реакционным, причем это касалось не только монархистов, но и кадетов – союзников украинских националистов. Стремление некоторых малороссов к подражанию великорусской культуре как непременно высшей в ущерб развитию собственной понималось как заблуждение или результат подавления и травмы от насильственной русификации.

Для киевских русских националистов малоросс «звучит гордо». Они, продолжая линию «Киевлянина» 1860–1870-х гг., соревновались с украинскими националистами за культурное наследие Малороссии, стараясь утвердить малороссийскую принадлежность многих ключевых фигур, включая Шевченко, на которых претендовал и украинский пантеон. «Сепаратистические» нотки у Шевченко, по их мнению, появились только под воздействием вредных влияний полонофильского кружка Кирилло-Мефодиевского братства.

При этом деятели клуба русских националистов уже не принимали безоговорочно привычных стереотипов образа малоросса как веселого, добродушного обитателя Юга, любящего вкусно поесть и спеть красивую песню. Они не раз жаловались на великороссов за упрощенное понимание ситуации в Юго-Западном крае, пытаясь показать, что малоросс может быть современным городским обывателем, истинным буржуа, которых так не хватало в империи. Мультимиллионеры Михаил Терещенко и Павел Харитоненко в этом смысле были блестящими образцами типа малоросса-предпринимателя и малоросса-купца. Со временем ККРН стал претендовать и на лидерство среди русских националистов в масштабе всей империи, ссылаясь, среди прочего, на свои успехи в ходе избирательных кампаний.

Если в первой половине XIX в. в малороссе «заново открывали» русскость, искаженную и подавленную польскими влияниями, то в начале ХХ в. о польских влияниях почти забыли, русскость малоросса воспринималась (или представлялась) как естественная. Ее теперь нужно было «защищать» от «отравляющего влияния» украинской пропаганды, но по своему качеству малороссийская русскость даже претендовала быть более основательной и прочной, чем великорусская, податливая на искушения революционных идей и обманчивые голоса из среды окраинных меньшинств.

Столичный взгляд на малоросса

По мере того как правые русские националисты, прежде всего ККРН, усиливали позиции в ходе выборов, кадеты вынуждены были искать в Юго-Западном крае союзников против правых именно в среде украинского движения. Сотрудничество носило главным образом тактический характер, у сторон были весьма разные взгляды на «украинский вопрос», но, ведомые логикой партийной борьбы, кадеты включали в свои выступления некоторые постулаты украинского лагеря и заступались за украинцев в Думе, когда те подвергались репрессиям со стороны властей. ККРН же неизменно призывал дать правительству «навести порядок», когда это действовало против украинского движения. В этих условиях и ККРН, и ТУП пытались по-своему сформировать общественное мнение о малороссе и украинском вопросе в столицах империи.

Правые представители Юго-Западного края охотно выпускали на трибуну Думы крестьянских депутатов, выступавших от имени всех крестьян-малороссов. А самой действенной пропагандистской акцией киевских малороссов-антиукраинцев стала публикация в Киеве в 1912 г. книги чиновника по особым поручениям, киевского цензора Сергея Щеголева «Украинское движение как современный этап южнорусского сепаратизма». До революции книга выдержала четыре издания, причем, наряду с первой пространной версией, Щеголев издал еще и краткую, более приспособленную для сугубо пропагандистских целей. Он собрал огромный объем информации (его книга до сих пор остается самым подробным описанием украинского движения того периода) и с помощью многочисленных цитат решительно доказывал сепаратистскую природу украинского движения. Он, между прочим, внес свою лепту в дискуссию о понятиях, разводя термины украинец и мазепинец и демонстрируя готовность первый из них «легализовать», превратив его в синоним лояльного малоросса.

В том же 1912 г. Петр Струве, сильно разругавшийся со своими коллегами-кадетами именно из-за украинского вопроса, поскольку занимал в нем позиции, не предполагавшие даже тактического союза с украинским движением, демонстрировал, независимо от Щеголева, ту же тенденцию легализовать и перезагрузить понятие украинец, сделав его синонимом малоросса. Здесь можно увидеть один из источников того дуализма уже в понятии украинец в самой украинской среде, который столь характерен для XX и XXI века – в одной трактовке это человек заведомо враждебный России и русским, в другой – близкий.

Украинский лагерь быстро пришел к мнению о необходимости ответить Щеголеву, чтобы нейтрализовать пропагандистский эффект его книги в столицах империи. Петр Стебницкий и Александр Лотоцкий, две наиболее влиятельные фигуры в украинских кругах Петербурга, подготовили большую брошюру «Украинский вопрос», анонимно изданную в Петербурге в 1914 году. Этот текст, обращенный к великорусскому читателю, представлял собой сознательную попытку подогнать под читателя не только идейное содержание, но и понятийную систему. В нем малоросс, хохол, кацап лишены негативной коннотации, уже вполне характерной для «внутреннего» украинского дискурса. Малоросс/малорусский неоднократно употребляется там, где во «внутреннем» дискурсе определенно стояло бы украинец/украинский. Вместе с тем Стебницкий и Лотоцкий стараются осторожно, без нажима, отстоять термин украинский и перед великорусским читателем, пытаются переосмыслить понятие общерусский язык, рассуждая в том смысле, что вернее было бы говорить об «общероссийском, в государственном смысле, чем общерусском как соединении велико- и малорусских черт».

«Украинский вопрос» – наиболее полное выражение устойчивой тактики украинских авторов в их обращении «вовне», когда и тезисы, и понятия вынужденно или из тактических соображений приспосабливались к аудитории. Таким образом, понятия малоросс, украинец и другие, связанные с ними, были не только предметом рефлексии и споров внутри разных политических лагерей. Анализу и попыткам манипуляции подвергались понятийные системы оппонентов.

Вместо послесловия: долгая смерть малоросса

После революции 1917 г. и Гражданской войны идея общерусской нации, объединяющей великороссов, малороссов и белорусов, была вынуждена эмигрировать из Советской России вместе с ее носителями. Одними из главных ее хранителей были те, кто отстаивал свою малорусскую идентичность. Студенты, создавшие в Праге в 1925 г. «Общество единства русской культуры», писали: «Мы – малороссы и белорусы, не отказываемся от наших народных особенностей, знакомых и любимых нами с детства, от языка родного края, от песен своего народа. Нам дороги его нравы и обычаи, весь его бытовой уклад. Но мы не забываем, что все мы – украинцы, кубанцы, галичане, белорусы (здесь украинцы – одно из региональных названий. – Авт.), все, без различия политических убеждений, в то же время и русские, наравне с великороссами. Как баварцы и саксонцы – немцы наравне с пруссаками, провансальцы и гасконцы – французы наравне с бретонцами, тосканцы и сицилийцы – итальянцы наравне с ломбардцами. Для нас ясно, что великая Россия не равнозначна Великороссии. Над созданием общего отечества русских малороссы и белорусы трудились не менее великороссов…».

Помимо таких безыскусных суждений были и попытки заново осмыслить эту ситуацию с осознанием ее сложности, изменений, произошедших в годы войн и революций. Вот, например, Василий Шульгин в 1922 г. в книге «Нечто фантастическое» призывает сосредоточиться на «прочном устройстве русского племени». И племя это у него включает «южнорусский народ, который сначала поляки, а потом немцы называли украинцами». Он рассуждает так: «Все окраины вместо федерации пожаловать широкой автономией. В то время, как в России будут областные автономии – Петроградская, Московская, Киевская, Харьковская, Одесская, здесь будут области: Литовская, Латышская, Грузинская. Там будет, например, Киевская областная Дума, а здесь – Литовский Сейм… В Харьковской областной Думе председатель обязательно должен говорить по-русски, а остальные – кто во что горазд, хоть по-украински. А здесь, например, в Латвии председатель – обязательно по-латышски, а остальные, если хотят – хоть по-русски». Это, конечно, сознательное фраппирование, но и попытка подсказать тем в России, кто как раз в 1922 г. занят проектированием СССР. Но были и такие серьезные люди, как, например, Николай Трубецкой, который уже позже, в 1927 г., рассуждает о том, что «краевая и племенная дифференциация русской культуры не должна доходить до самого верха культурного здания, до ценностей высшего порядка, в то время как на нижнем этаже племенные и краевые перегородки должны быть сильно развиты и отчетливо выражены». С такой программой он пытается обратиться к украинской части постреволюционной эмиграции и говорит о том, что «сама правомерность создания особой украинской культуры, не совпадающей с великорусской, уже не подлежит отрицанию, а правильное развитие национального самосознания укажет будущим творцам этой культуры как ее естественные пределы, так и ее истинную сущность и истинную задачу: быть особой украинской индивидуацией общерусской культуры». Трубецкому отвечал Дмитрий Дорошенко, но готовности принять аргументы знаменитого лингвиста он не продемонстрировал.

В 1929 г. русские эмигранты в Праге создают издательство с символическим названием «Единство». Они издают целую серию брошюр, задача которых – объяснить историческую противоестественность украинства как отдельной национальной идеи. Профессора Лаппо, Волконский, Мякотин публикуют свои исторические и филологические рассуждения на эту тему. Особняком среди этих брошюр стоит брошюра Петра Бицилли – очень глубокого мыслителя, который преподавал не в Праге, а в Софийском университете. Он говорил следующее: «Аргумент исторический я оставляю не имеющим никакой силы. А аргумент филологический считаю основанным на недоразумении (это к вопросу о том, возможна ли отдельная украинская нация. – Авт.). Украинская нация существует «виртуально», существует «в потенции», в возможности. Я далек от того, чтобы считать это утверждение несерьезным. Напротив, в нем много правды. Расовое, культурное, языковое, историческое сродство – суть условия близости, а не доказательства ее. Близость одного народа другому – факт психологический. Она либо переживается, либо ее нет». И дальше Бицилли говорит, что «…украинскую нацию создать можно. В этом украинизаторы вполне правы».

Заметим, что все эти рассуждения сделаны в 1930 году. До конструктивистских теорий нации, до Геллнера, Андерсена остается больше 50 лет. То есть Бицилли здесь пионер не только в плане политического понимания ситуации, но и в плане методологическом, научном. И можно даже сказать, что, вполне вероятно, Андерсен и Геллнер были знакомы с этими рассуждениями Бицилли, потому что он опубликовал их по-английски в статье в начале 1930-х гг., в чикагском журнале The Modern History.

В Советской же России понятие малоросс тотально делегитимируется. Оно вообще исключается из политического языка. В переписи населения 1926 г. категории «малоросс» нет. Есть инструкция переписчикам, что если человек себя определяет как малоросс, ему нужно объяснить, почему этим словом далее пользоваться не нужно и почему правильно говорить «украинец». И в принципе маркер «малоросс» нагружается – это очень характерно для последующего развития украинского сознания – негативным содержанием, что «малоросс» – обидное прозвище, наследие русификации и колониализма. Это слово становится очень «токсичным». В конце 1920-х – начале 1930-х гг. разворачивается конфликт между Лазарем Кагановичем и комиссаром-украинизатором Александром Шумским, который, критикуя партийное руководство в том, что оно недостаточно быстро, решительно и агрессивно проводит украинизацию, как-то обозвал своих оппонентов из числа украинцев малороссами. И это стоило ему, скорее всего, жизни (он был сослан, а впоследствии убит), потому что до того, как это произошло, готовился план перевести его на какую-то хозяйственную работу неидеологического характера в центр. Убрать с Украины, чего он и сам хотел как единственного способа выйти из уже проигранного противостояния. Его надежда сохраниться в партийной номенклатуре была убита использованием понятия «малоросс» в отношении своих партийных коллег, потому что он этим «выдал свою агрессивную националистическую сущность».

В этом смысле очень любопытно письмо двух школьных учителей из Черновицкой области, жаловавшихся Сталину на украинизацию школы сразу после войны. Эти люди, попавшие в СССР только в 1940 г., когда была аннексирована у Румынии Буковина, вскоре снова выпали из советской жизни, когда Румыния заново взяла Буковину в 1941-м. У них не было времени вполне усвоить советский подход к украинскому вопросу, и они излагают в письме ту дореволюционную концепцию триединой русской нации, которая включала в её рамки не только великорусов, но также белорусов и малорусов, и протестуют против украинизации, которую в 1940 г. не успели начать, зато в 1947 г. проводили весьма энергично. Эти лояльные советские граждане пишут Сталину: «Родственные племена, народы объединялись в одну нацию, в один народ, а эта тенденция отделения украинцев от русских и вообще разъединение русской нации на великорусов, белорусов и украинцев (малоросов) как на отдельные народы, это пагубный путь регресса, и если мы пойдем по этому пути назад, то и украинцев можно делить на еще более древние племена: на полян, древлян, дреговичей, радимичей и т.д., а ведь ни одно государство не раздробляет свой народ, свою нацию на племена глубокой седины, и наша задача – тоже объединить, сцементовать в единое, целое, монолитное государство все близкие, родственные русские племена».

Никто, кто жил в Союзе в 20-е–30-е гг., такого письма написать бы не мог – ну только если бы он находился в коме все это время. Письмо показывает, что у людей, которые не подвергались советской идеологической обработке, идея общерусской нации оказывалась очень живучей. Это письмо последних «общеруссов», если можно так выразиться.

И таким образом, отношение к понятию «малоросс» долгое время оставалось в СССР предметом очень жесткого идеологического регулирования. И когда во время Майдана понятие «малоросс» использовалось как презрительное обозначение таких украинцев, которые, с точки зрения майданной стороны, неизлечимо зомбированы советской и российской пропагандой, в этом нетрудно увидеть сарказм истории.

Александр Воронович исследовал политику памяти в непризнанных республиках (Донбассе, Приднестровье) и показал, что они не формируют отдельный национальный нарратив и в то же время не реанимируют общерусскость, не возрождают «малоросса» как вариант идентичности. Они скорее акцентируют интернациональность. Это позволяет уверенно утверждать, что понятие «малоросс» как выражение определенной идентификации отошло в прошлое.

Концепт малоросса позволял сохранять множественную лояльность, множественную идентичность. Понятие «малоросс» как вариант самоидентификации сегодня уже умерло, но умирало оно долго и мучительно – не само по себе. Его вытравливали.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 20 апреля 2018 > № 2579580 Алексей Миллер

«Русский мир»-2030: каким он будет

События 2010-х гг. перевели понятие «Русский мир» из сферы интеллектуальных изысканий в инструмент практической политики. Оно стало более действенным, но столкнулось с сопротивлением, в том числе военно-политическим. Специально для этого выпуска журнала ведущим экспертам задавали вопрос, каким мог бы, а каким не должен быть «Русский мир» к концу следующего десятилетия.

Алексей Чеснаков, директор Центра политической конъюнктуры:

Сейчас не самое лучшее время для того, чтобы строить долгосрочные прогнозы о будущем русского мира. Причин несколько. Главная из них – гипертрофированная мифологизация той практической роли, которую концепция «Русского мира» сыграла в последних событиях на Юго-Востоке Украины. Отсюда – постоянная путаница в терминах. Отсюда – нагромождение смыслов. Отсюда – опасное стирание границ между теоретической доктриной и реальным политическим проектом.

Первое, что нужно понимать, – в новейшей истории России интерес к образу русского мира возник не в связи с украинским конфликтом, а в рамках предпринимаемых в нулевые годы попыток осмысления задачи выживания страны как особого историко-культурного пространства со своими традициями и правилами. Можно сказать, что концепт «Русского мира» дополнял и помогал раскрыть идею политического суверенитета России.

Впоследствии слишком частое и не к месту использование этого, безусловно, яркого, многосложного термина уже в контексте событий 2014 г. на Украине без необходимого современного теоретического содержания сделало его заложником идеологических и персональных особенностей некоторых апологетов.

В результате концепт сохраняет актуальность лишь в определенном пропагандистском дискурсе как негативный конструкт для описания российской внешней политики на постсоветском пространстве, а также все еще употребляется некоторыми псевдоинтеллектуальными манипуляторами, которые пытаются найти самое простое описание для сложных и часто не связанных друг с другом явлений. Не будет большим преувеличением сказать, что никакой целостной политической стратегии создания русского мира в 2014 году не существовало.

Нужно также учесть, что образ «Русского мира» имел важное значение в процессе воссоединения России с Крымом.

Развитие конфликта на Юго-Востоке Украины и те решения, которые принимались в Москве и Киеве, определялись инерцией предыдущих установок в политике самой Украины, России и Запада. Конфликт и до сих пор разворачивается в такой инерционной логике. Его в большей степени определяют предыдущие действия сторон, а не их долгосрочные интересы или геополитические риски. Поэтому в 2014 г. концепт по большей части служил универсальным объяснением действий России постфактум со стороны части экспертов и непосредственных участников событий «на земле».

Сейчас идеология «Русского мира» остается основой образа будущего для части активных участников гражданского сопротивления на Юго-Востоке – как для украинских, так и для некоторых российских граждан, которые приняли участие в вооруженном противостоянии Киеву. Они были частью довольно рыхлой и многосоставной коалиции. Помимо националистов и национал-большевиков в сопротивлении активно участвовали сторонники возрождения советской общности наций, коммунисты-имперцы, левые интернационалисты, сторонники реставрации многонациональной империи на демократических или монархических началах, наконец, сторонники независимости Донбасса, который считали и считают жителей этого региона отдельной политической нацией и т.д. Эти разрозненные идеологические группировки играли куда большую роль, чем русские националисты, которые выступали за объединение русских в рамках единой политической общности на постсоветском пространстве.

После того, как сецессия Большого Юго-Востока Украины перестала присутствовать в актуальной повестке дня и особенно с момента заключения Минских соглашений, когда конфликт на неопределенное время локализовался в Донбассе, завышенные ожидания радикальных сторонников «Русского мира» уступили место разочарованию.

Бесчисленные попытки объяснять многие локальные проблемы геополитическими противоречиями и национальными ценностями потерпели естественное фиаско. Тем более что концепт порой нисколько не помогал понять мотивацию вовлеченных в этот конфликт сторон, и уж тем более прогнозировать дальнейшие события.

Однако все это совсем не значит, что «Русский мир» мертв. Наоборот, именно сейчас начинается самый интересный этап в его развитии – наполнение новыми смыслами. События на Юго-Востоке Украины сделали более очевидными ряд фронтиров – как между этническими общностями, так и между национальными интересами. Более того, некоторые фронтиры оказались даже внутри наций и этнических групп.

Российские политики часто утверждают, что русские и украинцы – это один народ. Однако имеется в виду не этническое единство. Объединяя русских и украинцев в этой констатации, Путин явно не имеет в виду, что украинцы – это какие-то особые русские и что украинский язык, образование, культура и политическая субъектность, основанная на них, не имеют права на существование. Не противопоставляет Путин русских и украинцев и другим этносам, которые живут в России.

Фразу о едином народе следует понимать, как апелляцию к длительной совместной жизни русских и украинцев в рамках СССР и Российской империи, в рамках общей православной культуры, а не как утверждение о том, что русские и украинцы должны быть одной политической нацией и жить в одном государстве. Говоря о едином народе, Путин подчеркивает, что для России идея политического, военного и экономического союза с Украиной не потеряла актуальности, несмотря на кризис. Для российского президента русские и украинцы не должны быть врагами и могут (неизбежно будут) иметь общую судьбу.

В свою очередь, противоположные интерпретации такого подхода – политическое объединение русского этноса на постсоветском пространстве или реставрация империи в каком-либо виде – политически нереалистичны, неизбежно войдут в противоречие с международным правом и, сверх того, представляют серьезные риски для самой России. Невозможно представить себе, что современное российское государство развяжет большой войну на территории бывшего СССР, чтобы объединить всех русских под своей властью. Реализация и даже артикуляция такой стратегии поставила бы под угрозу существование прежде всего самой России. Как невозможно представить себе и реставрацию большой империи. За годы независимости интересы элит бывших советских республик стремительно расходились, о чем свидетельствуют неудачные попытки запустить жизнеспособную интеграцию с большим количеством участников.

Как говорилось выше возвращение вопроса о «Русском мире», в том числе в геополитическом контексте, кажется неизбежным. Однако акцент будет делаться на языке и культуре как реальных и эффективных инструментах «мягкой силы». Поддержка и укрепление «Русского мира» как мира русского языка, русской культуры, мира политики на русском языке, безусловно, будет оставаться одним из приоритетов российской внешней политики в долгосрочной перспективе. Это и есть естественная среда российского влияния, в которую включаются не только, собственно, русскоязычные граждане постсоветских и других государств, но и все люди, которые интересуются Россией или учат русский язык.

Россия не сможет стать одним из технологических, идейных лидеров будущего мира, если русскоязычное пространство будет постепенно, но неуклонно сужаться. Поддержка и распространение русскоязычного образования – одно из важнейших условий выживания «российского проекта» как самостоятельного и мощного военно-политического и экономического центра.

Вместе с тем, России придется более жестко защищать границы этого реального «Русского мира», который создавался и расширялся сначала Российской империей, а затем Советским Союзом. В последнее время на постсоветском пространстве вызовов для мира русского языка становится все больше. Казахстан переходит на латиницу, в Латвии хотят полностью отказаться от образования на русском языке, на Украине принят закон об образовании, ущемляющий права русскоязычного населения. Верховная Рада скоро приступит к рассмотрению нового закона о языке, который также может носить дискриминационный характер для миллионов русскоязычных граждан. Российской дипломатии придется быть активной, последовательной и жесткой в отстаивании интересов и прав людей, которые хотят говорить на русском языке.

Если же попытаться эксплицировать стратегию «Русского мира», то она состоит в следующем. Во-первых, отстаивать право людей говорить на русском языке. Во-вторых, обеспечить право получать образование на русском языке, по крайней мере, сохранить и усилить русские школы. Нужно больше русских школ на постсоветском пространстве. В-третьих, необходимо бороться за право русскоязычных граждан вести диалог и документооборот на русском языке с представителями муниципальных властей в своих странах на пространстве бывшего СССР. Если русский язык не может быть вторым государственным языком, то он должен быть одним из признанных региональных или местных языков в тех местах, где проживает значительная доля граждан, говорящих на русском языке.

Россия – политическая нация, а не национальное государство. Поэтому в ближайшие годы внешняя политика России будет склоняться к тому, чтобы не поддерживать моноэтнический принцип в строительстве национальных государств на постсоветском пространстве. В этом смысле русский политический проект и украинский националистический проект неизбежно будут находиться в состоянии конфликта. Дальнейшее обострение этого конфликта при нынешней украинской власти можно считать неизбежным.

Россия не может ставить цель возвращение всех русских или русскоязычных домой в Россию. Для России выгодно, чтобы русскоязычные продолжали жить и работать на территории постсоветского пространства, сохраняя и распространяя русскую культуру и поддерживая политическое пространство на русском языке в своих странах.

Предложенные соображения не имеют четкой структуры и тем более не являются частью какой-то политической программы. В то же время нельзя исключать, что такая программа вполне может появиться. Для этого есть реальные предпосылки. Серьезные ограничения, впрочем, тоже присутствуют. С одной стороны, запрос на такую программу растет. С другой – ресурсов для ее реализации явно не достает, и это очевидно не только элитам, но и простым людям.

Как бы то ни было, с началом нового шестилетнего политического цикла в России следует ожидать обострения внимания к этой теме. Тем более, что отсутствие прогресса в урегулировании конфликта в Донбассе и усиливающееся расхождение между Россией и Западом будут катализировать этот процесс.

Алексей Миллер, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге:

У понятия «Русский мир» очень много трактовок. Кстати, это не единственная подобная концепция. Есть еще Святая Русь, например. И она, кстати, для РПЦ даже более значима. Но давайте посмотрим, чем занимается, например, фонд «Русский мир». Культурные вопросы, библиотеки, центры изучения языка, фестивали, научные проекты и т.д. Тем же занимаются немцы в Институте Гёте, французы в своих центрах – побуждение, развитие и поддержание интереса к национальной культуре, искусству и т.д. В этом смысле не обязательно быть этническим русским, чтобы ощущать свою принадлежность к русскому миру. И такое ощущение совершенно не обязательно должно манифестироваться в политике.

Политический аспект «Русского мира» опять же трактуется по-разному. И эти трактовки меняются со временем. В ноябре 2009 г. патриарх Кирилл произнес большую, практически программную речь о «Русском мире». Он говорил о том, что мы должны научиться уважать суверенитет тех государств, которые в большей или меньшей степени принадлежат к «Русскому миру», что мы должны избавиться от комплекса «старшего брата», что мы ни в коем случае не должны ничего навязывать, что это должны быть партнерские, уважительные отношения и т.д. Так было.

Понятно, что после 2014 г. для таких разговоров места не осталось, но тогда патриарх выступал адвокатом «Русского мира» через «мягкую силу». Он часто ездил на Украину, в Белоруссию, в Молдову с пастырскими визитами и говорил: мы принадлежим одной культуре, вере (но не одной церкви, кстати!) и так далее. Понятно, что после 2014 г. те, кто не принимает концепции «Русского мира» (и не принимал до 2014 г.), утвердились во мнении, что «Русский мир» – это концепция аншлюса. Тогда многие посчитали, что Крым – это начало большого пути, «русская весна», но со временем стало ясно, что это не так. И необходимо творческое переосмысление, переформулирование концепции «Русского мира». Надо понять, что пошло не так, а что – так. Нужно попытаться вернуть – насколько это возможно – «Русский мир» в сферу культурную, неагрессивную, конструктивную.

Александр Тарасов, социолог, политолог, историк (Москва):

Никто до сих пор не смог внятно объяснить, что такое «Русский мир»; каждый, кто пользуется этим выражением, понимает под ним что-то свое. Лучше всего эту формулировку научилась использовать украинская националистическая пропаганда, у которой «Русский мир» – это тупой, злобный, агрессивный империалистический монстр, наследник Орды. При таком уровне теоретического осознания бессмысленно рассчитывать на какие-то серьезные (гео)политические успехи существующей российской власти, в том числе и на Украине.

Наша власть не обладает стратегическим мышлением, она ведет себя ситуативно, как пожарная команда – тушит, где загорелось. Украина и Сирия – последние примеры. И там, и там стратегическое мышление (и, соответственно, способность формировать события) продемонстрировали США с союзниками (НАТО), это касается и созданных для России проблем. Поскольку российский правящий класс озабочен (как и при Ельцине) исключительно собственным обогащением, он не способен противопоставить американской стратегии какую-то равную, не ситуативную. Поэтому всякие рекомендации бессмысленны. России была навязана новая холодная война (и Украину при этом использовали как таран), и у российской власти нет шансов выиграть эту войну. Экономика России несопоставима с экономикой СССР, Советский Союз был сверхдержавой, а Россия – «страна-гигант» третьего мира; при этом, напоминаю, СССР холодную войну проиграл. Россия серьезно сократилась географически, потеряв в том числе важные с геополитической точки зрения территории. Наконец, СССР выступал – неважно, обоснованно или нет – как представитель коммунистической идеи и потому мог рассчитывать на союзников во всем мире. Нынешняя российская власть маркирует себя как антикоммунистическую, ничем в этом не отличаясь от своих западных противников; непонятно, почему антикоммунисты за рубежом должны предпочесть российских антикоммунистов своим собственным.

Представление, что в 2030 г. будет существовать какой-то «Русский мир», по-моему – необоснованный оптимистический взгляд на вещи.

Роман Манекин, историк, журналист, политический аналитик (Москва–Донецк):

«Русский мир», или, если говорить шире, русское цивилизационное пространство нуждается в восстановлении утраченной целостности. Двадцать пять миллионов этнических русских остались за пределами «материка» после 1991 года. И это только этнических русских. Мы не говорим о людях, системообразующей компонентой сознания которых является русский цивилизационный код. «Русский мир» сегодня болен. Он нуждается в реанимации. Украина – болевая точка. Врагам «Русского мира» вполне удалась операция по противопоставлению украинского социального сознания российскому. И свидетельство тому – война в Донбассе. Объективно ситуация состоит в том, что Украина противопоставлена Донбассу ровно в той мере, в которой Донбасс противопоставлен Украине.

Русский духовный цивилизационный ландшафт – естественная среда обитания трехсот миллионов человек. И эта среда сегодня разрушена. Это обстоятельство, по сути, является угрозой всему человечеству. Отсюда главной содержательной задачей грядущего десятилетия станет не достижение нового уровня технического развития, а, возможно, с использованием технических достижений, восстановление естественной экологии души русского человека.

В свете сказанного мы должны всячески противостоять деструктивным мотивациям, направленным, быть может, на достижение кратковременного успеха, но в стратегическом плане подрывающим единство русского мира. Иначе говоря, Украина России не враг. Враг – деструктивные элементы, засевшие во властных структурах Украины. И прямым военным противостоянием здесь мало что можно решить по существу. Хотя и приходится. Но это – вынужденная тактика.

Стратегия должна состоять в выработке эффективных идеологических средств противостояния националистической заразе и точечной, буквально ювелирной работе с общественным мнением и правительственными кругами Украины. Роль Донбасса в этой истории – роль образца, к которому надо стремиться Украине. Так по крайней мере должно быть! Пока, к сожалению, ситуация обратная. Ее, эту ситуацию, нужно исправлять.

Михаил Ремизов, президент Института национальной стратегии:

Во-первых, не следует игнорировать русский фактор внутри и вне России. Во-вторых, не следует зацикливаться на прямолинейном территориальном реваншизме. Сегодня мы одновременно совершаем обе эти ошибки. То есть, разумеется, их совершают разные части нашего исторического «мы». «Власть» в лучшем случае игнорирует, в худшем – дискриминирует русскую идентичность внутри и вне страны. «Общество» не видит других способов реализации и восстановления этой идентичности, кроме исторически привычного «собирания земель». Эти две крайности поддерживают друг друга. Так, например, развиваются отношения с постсоветскими государствами. За весь постсоветский период Российская Федерация не сформулировала никакой внятной и последовательной повестки по «русскому вопросу» за рубежом. Это катализировало дерусификацию в разных формах по периметру наших границ и привело к тому, что любые попытки российской реакции на нее и запоздалой постановки «русского вопроса» автоматически воспринимаются как выдвижение территориальных претензий.

История с Крымом стала «моментом истины». Со стороны все выглядит так, что Россия больше 20 лет молчала о законных правах и интересах русских, а потом махнула рукой и решила вопрос радикально. После этого в Белоруссии и Казахстане ничего не хотят слышать о «Русском мире». Как нам на это реагировать? Снова молчать?

Между тем, концепция «Русского мира» по своему замыслу состояла именно в том, чтобы иметь эту срединную зону между игнорированием и прямым ирредентизмом. Т.е. выстроить жизнеспособное пространство русской культуры поверх государственных границ. А также пространство взаимопонимания и солидарности ее носителей.

Что для этого необходимо? Прежде всего – внутреннее ядро, без которого все остальное невозможно и бессмысленно. Это сама русская идентичность и ее «бытование» внутри России. Во-первых, она должна быть растабуирована. Русские должны привыкнуть к тому, что присутствие в пространстве страны других народов ни в коей мере не должно нам мешать быть собой, культивировать свою идентичность и передавать ее в поколениях. Во-вторых, ее следует истолковать как преимущественно культурно-языковую идентичность. Это снимет многие идентификационные проблемы, замешанные на наивном «биологизме» (подсчет «процентов крови» той или иной национальности в своем «организме»). В-третьих, она должна обрести новую гравитацию с точки зрения массовой культуры, бытовой культуры, политики памяти. Как именно – отдельный большой вопрос. Здесь достаточно отметить, что многие национальные самообразы – результат удачных сознательных стилизаций.

Следующий слой – периферия русского «этнического поля» в России, слой людей с множественной, смешанной самоидентификацией. На этом уровне базовый подход – естественная ассимиляция. Сдвиг критериев этнической самоидентификации от «биологических» к культурно-языковым будет ей немало способствовать. Например, 6,2% участников переписи населения 2010 г. назвали родным язык, не соответствующий национальности. В абсолютном большинстве речь идет о людях, называющих русский в качестве родного языка, но не идентифицирующих себя как русские. Именно они образуют существенный потенциал для естественной ассимиляции. Не нужно и бессмысленно отрицать происхождение как фактор этнической самоидентификации – оно таковым является. Но надо всеми доступными средствами просвещения настойчиво вводить в качестве достаточного фактора такой самоидентификации – родной язык и культуру. Не единственного, но именно достаточного. Точно так же не стоит исключать возможности двойной этнической самоидентификации – по происхождению и по культурно-языковой принадлежности. Это вряд ли может быть массовой нормой, но вполне способно стать нормой для промежуточных и переходных идентификационных процессов.

Далее – механизмы репатриации для русских и сфокусированная диаспоральная политика. В своей «крымской речи» президент впервые признал положение русских как крупнейшей разделенной нации в Европе. Но как раньше, так и по сей день этот кардинальный факт не учитывается государством ни де-юре, ни де-факто. Русские диаспоры за рубежом не являются в должной мере адресатом государственной поддержки со стороны Москвы; русские не имеют должных преимуществ в приобретении российского гражданства; не имеют преференций в сфере трудовой и образовательной миграции (в этом отношении была бы крайне востребована так называемая «карта русского» – по аналогии с «картой поляка», «картой венгра» – дающая широкий набор прав в «материнском» государстве без обязательного переезда и смены гражданства). Иными словами, международный опыт «разделенных наций» (Германии, Израиля, Венгрии, Польши, Казахстана и других стран) так и не стал ориентиром для Российской Федерации. И сам по себе этот факт кардинально снижает гравитацию русской идентичности на постсоветском пространстве: если русские не признаются Москвой, почему они должны признаваться в других столицах?

После присоединения Крыма и войны в Донбассе восполнить этот пробел особенно важно. С одной стороны – чтобы реализовать возросшие ожидания русского населения прирубежных территорий (и, разумеется, самой России). С другой – чтобы снять опасения международных партнеров по поводу того, что после долгого периода бездействия попранные национальные права будут восстанавливаться «внезапно» и в «максимальном» варианте (по крымскому сценарию). Наиболее адекватное средство от подобных опасений – предсказуемая настойчивость и последовательность в отстаивании культурно-языковых и иных прав русского населения.

Борис Межуев, доцент философского факультета МГУ, председатель редакционного совета сайта «Русская идея»:

Выражение «Русский мир» имело и имеет множество самых разных трактовок, но мы для простоты и краткости будем исходить из той, что можно назвать геополитической. Речь идет о тех территориях соседних с Россией государств, которые, сопротивляясь их сплочению на этнократической или какой-то другой почве, тяготеют к России. Это тяготение может иметь отчетливо сепаратистский характер – как было в Абхазии, Южной Осетии, как продолжает быть на Донбассе и в Приднестровье, а может оставаться исключительно культурным, что пока имеет место в Северном Казахстане и отдельных районах Прибалтики. Наконец, возможно допустить – чисто гипотетически – возникновение чего-то подобного «Русскому миру», допустим, в Гомельском районе Белоруссии, если на смену режиму Лукашенко придут проевропейские силы, с поддержкой в западных районах этой страны.

Я бы сравнил отношение России с «Русским миром» с отношением Евро-Атлантики и самой Россией. Аналогия во многих аспектах хромает, но есть сходство в ритмах втягивания и отбрасывания от себя Европой России, а Россией – «Русского мира». В определенные моменты Европа испытывает нужду в участии России в политической игре на континенте, но когда за такое участие приходится платить слишком большую цену, все силы Европы сплачиваются в общем стремлении поставить барьер российской экспансии, выведя из-под ее контроля лимитрофные территории. Отсюда – вечная раздвоенность самой России в вопросе о ее идентичности: европейская или неевропейская она страна?

Россия ведет с себя с «Русским миром» аналогичным образом, в определенные моменты используя его против выходящих из-под ее контроля государств, как бы шантажируя их угрозой территориального раскола, однако когда риск распада по тем или иным причинам оказывается слишком высок или шанс на присоединение «Русского мира» к России блокируется Евро-Атлантикой, это понятие мгновенно забывается, а его наиболее радикальные адепты в самой России удаляются с политического поля. «Русский мир» оказывается таким капиталом, от которого невозможно отказаться, но которым и не воспользоваться без риска фатально осложнить отношения как с ближайшими соседями, так и с крупными государствами мира, опасающимися окончательной декомпозиции существующего миропорядка.

Есть ли выход из тупика? Можно ли построить «Русский мир», одновременно не подвергая риску сложившуюся систему отношений в Евразии? Вероятно, следовало бы найти какую-то политическую форму, в которую могла бы быть канализирована и активность прорусских активистов, и их поддержка со стороны России. Весной 2014 г. был упущен шанс на возникновение прорусского федералистского движения, способного захватить юго-восток Украины, но при этом потенциально являвшегося бы привлекательной идеологической основой для самоопределения других регионов «Русского мира». Тогда борцов за Новороссию короткое время именовали в российских СМИ сторонниками федерализации. Потом призрак Новороссии съел этот самый федерализм. Ведь в самой России подобное «федералистское» движение может носить только оппозиционный характер. Для российской власти союз, условно говоря, с Назарбаевым важнее, чем самоопределение русских жителей Северного Казахстана. Взаимодействие с «Русским миром» станет в этом случае проблемой внутренней политики.

Судьба этого феномена в 2030 г. зависит от того, появится ли подобное федералистское движение, имеющее прорусский, но транснациональный характер? Если да, то можно ожидать, что лимитрофный пояс государств, отделяющий Россию от Евро-Атлантики, приобретет мирную и цивилизованную форму пояса нейтральных федераций с максимально либеральной культурной и языковой политикой. Если нет, сохранится нынешняя динамика системы Россия-«Русский мир», в котором последний продолжит играть роль субверсивного полюса силы, противостоящего прозападным и этнократическим тенденциям столиц лимитрофных государств. Конечно, у России должно оставаться достаточно материальных и духовных ресурсов поддерживать и укреплять в «Русском мире» «прорусскую идентичность».

По событиям 2014 г. мы видели, как отличалось поведение в кризисный момент жителей Севастополя от, скажем, Харькова и тем более Днепропетровска. Боюсь, инерционный сценарий будет благоприятствовать в большей мере «харьковской» и даже «днепропетровской», а не «севастопольской» модели поведения. Поэтому стоит надеяться на первый сценарий развития событий, хотя в настоящий момент он представляется крайне маловероятным.

Георгий Полеводов, писатель (Донецк):

Какую роль может и должно сыграть такое понятие, как «Русский мир», в предстоящие годы, когда Украине предстоит так или иначе преодолевать последствия братоубийственной гражданской войны? Целительную, поскольку другого средства восстановить страну, по сути, и не будет. Взаимосвязи между украинским народом, каким бы обманутым и одураченным он ни был, и народом русским крепче, чем думают те киевские политики, которые и посеяли вражду.

Заглянем, например, на десятилетие вперед. Донбасс, успешно переборов послевоенные трудности, развивается при деятельной поддержке Российской Федерации. Теперь это не только мощный промышленный регион, но и своего рода «хаб» между Востоком и Западом, часть федеративной Украины, созданной после провала «майданной» модели. Годы войны закалили жителей Донецкого региона, и они дали новый импульс развития не только собственному краю, но и России в целом. Именно Донбасс стал примером деятельного патриотизма и любви к Родине. Консолидировал он эти силы и общественное движение и внутри России.

Существование Украины-2030 возможно лишь на условиях федеративного устройства. Отчасти даже и потому, что унитарное государственное устройство изжило себя в принципе. Развязанная киевской властью агрессия против Донбасса разобщила украинское общество. Если жители ДНР и ЛНР объединились вокруг идеи патриотизма, «Русского мира» и резкого неприятия радикального национализма, то население Украины, напротив, раскололось, и раскол будет усугубляться по мере ухудшения экономической ситуации и радикализации отдельных групп населения.

Но есть значимая категория населения современной Украины. Те, которые просто привыкли работать, трудиться на своей земле. И эта категория людей презирает «майданных выскочек» и борцов с «русской агрессией». Разделение на «воинов» и «землепашцев» только усугубит социальную вражду с риском откровенного вооруженного противостояния.

При этом если и начнется возрождение Украины, то именно с ее «срединных земель» – тех самых, воспетых Николаем Гоголем. Именно в Полтавской, Сумской, Черкасской областях и сохранился тот спокойный, работящий настрой простых украинцев. Того «працьовитого» и хлебосольного народа. Для всех этих людей, привыкших жить своим умом и своим трудом, неприятны любые потрясения и революции, именно они – последний оплот стабильности. В корне неверно утверждение, что подобные люди нерасторопны. Да, они терпеливы, и, пожалуй – излишне. Но если кто-то всерьез покусится на их святое право трудиться на своей земле – поднимут на вилы. С той же крестьянской основательностью, с которой обсуждают виды на урожай.

Украинский народ является братским русскому, и потерять его никак нельзя. Поскольку украинская народная культура, язык, традиции также являются важной составляющей единого гуманитарного пространства «Русского мира». И радикализация взглядов здесь может только навредить. Общество обманутой и низвергнутой в пучину хаоса страны должно само прийти к осознанию собственных катастрофических ошибок.

Многие факторы объединяют народы России, Донбасса и Украины. Это прежде всего родственные семейные узы, которые зачастую не может разорвать даже война. Остались еще и экономические связи, общая культура и история. Трагедия Украины и в том, что она выбирает устаревшую историческую парадигму. Дать стране после разрушительной войны и деградации новый смысл существования, не запятнанный кровью и откровенным фашизмом – вот главная задача и, если хотите, гуманитарная миссия Донбасса в будущем.

Алексей Дзермант, научный сотрудник Института философии НАН Беларуси:

«Русский мир» в 2030 году лучше всего представить конфедерацией суверенных государств, придав новую позитивную динамику Союзному государству России и Беларуси. Именно в рамках этого проекта нужно выходить на самую тесную экономическую и военно-политическую интеграцию, промышленную кооперацию, особенно в сфере новых технологий. Двигаться к созданию единой валюты, полноценного союзного парламента, общей гуманитарной политики. Самая большая проблема – Украина. К ней нужен комплексный подход: специализированное информационное вещание с учетом реально существующей украинской национальной идентичности, разработка союзной программы привлечения и переселения граждан Украины, интеграция Донбасса, Приднестровья в состав России или Союзного государства в случае невозможности восстановления отношений с Украиной и Молдовой.

России точно не следует отрицать существование разных русских национальных проектов – белорусского и украинского – и стремиться интегрировать их исключительно в форме включения в состав Российской Федерации. России нельзя игнорировать первостепенную важность технологической и промышленной платформы интеграции со своими союзниками. У России не получится уклониться от вооруженного конфликта в случае, если процесс нацификации Украины приобретет необратимый характер. Украинский национализм крайне токсичен, имеет откровенные экспансионистские планы в отношении России и Беларуси, и к прямому столкновению с ним надо быть готовым, в том числе политически и экономически. «Русский мир» должен иметь социально-ориентированный, а не этнонациональный, характер и антифашистский вектор.

Анна Гусарова, научный сотрудник Казахстанского института стратегических исследований при Президенте РК (Астана):

Концепция «Русского мира» обречена, а негативное ее восприятие продолжит доминировать в среднесрочной перспективе. Очевидно, что посткрымский миропорядок во многом повлиял на восприятие России как агрессора, а ее место и роль как привлекательного центра «мягкой силы» значительно недооценивается на государственном уровне. Чем активнее Россия будет использовать свой дипломатический ресурс в международной повестке, тем больше вопросов возникнет по переосмылению «Русского мира» как такового.

Секъюритизация и милитаризация российской внешней политики заметно осложнит реализацию концепции в целом. Дальнейшее противостояние по линии США – Россия усугубит негативные тенденции. Националистические страхи и фобии, которые легли в основу многих решений политических элит стран СНГ, в первую очередь, важно минимизировать. Необходимо учитывать – проекция «Русского мира» на пространство СНГ не должна осуществляться в контексте «великой войны с Западом», а силовые методы не должны преобладать в процессе принятия решений.

Для повышения прозрачности и восстановления уровня доверия к «Русскому миру» требуется заметная активизация дипломатического ресурса на пространстве СНГ (в частности, приграничных государств), поощрение публичной дипломатии и поддержка русскоязычных сообществ. Вместе с тем, важно восстановить главный элемент «Русского мира» – приверженность русскому языку и культуре. Для России крайне важно сохранить статус русского языка как lingua franca, посредством которого Россия пока продолжает так или иначе сохранять свои позиции.

Ольга Иванова, депутат Рийгикогу (парламент Эстонии):

Чтобы ответить, каким должен быть «Русский мир» через 15 лет, необходимо понять, что он представляет собой сегодня. Насколько созданная когда-то система себя оправдала, главное, дала ли результат. Кроме того, адресат проектов «Русского мира» кардинально меняется. Если раньше основное внимание было направлено на поколение, воспитанное в Советском Союзе, то современный потенциальный участник сообщества – молодой или среднего возраста человек, выросший в другой социальной и образовательной системе. Насколько мне известно, на сегодняшний день не проведено ни одного исследования, например, в странах Балтии, которое дало бы ответы на эти вопросы. Одним словом, отсутствует понимание, кто они – эти русскоязычные европейцы, которые заинтересованы в идее «Русского мира». Их достаточно много, но об их ожиданиях известно мало или почти ничего. Если смотреть на перспективу 15 лет и пофантазировать, то он мог бы представлять собой глобальную структуру, деятельность которой делилась бы по направлениям: культура, образование, политика, социальное обеспечение, молодежная работа, просветительская деятельность, но и активное участие в формировании повестки дня международной политики.

Особенность русскоязычного населения стран Балтии объяснима: в начале 1990-х гг. они пережили гигантский шок от того, что страна, в которой они жили, от них уехала, и они оказались в совершенно новых реалиях. К основополагающим ошибкам того времени можно отнести нерешенный вопрос нулевого варианта гражданства (Эстония и Латвия). Люди оказались не нужны ни своей стране, ни новой родине. Если говорить конкретно о том, что русскоязычные, например, молодые люди могли бы ожидать от России – возможность получить там высшее образование, сделать карьеру в огромном мегаполисе. Пожилых людей, кто, возможно, родился в России, или ветеранов, конечно, интересует роль исторической родины в международной политике. Поэтому их интересы распространяются и в область политических решений Москвы.

Янис Урбанович, президент «Балтийского форума», председатель фракции «Согласие» Сейма Латвии:

Есть мир, и есть русские. А словосочетание «Русский мир» не все воспринимают в позитивной толстовской интерпретации – как русское общество. Чаще это воспринимается как противопоставленность «Русского мира» всему остальному, что только раздражает русских за пределами России и даже в самой России. Есть русские, люди, разговаривающие на русском, люди, которым симпатична русская культура. Словосочетание «Русский мир» подразумевает некую организованность, что вредит развитию русской культуры в мире. Это даже звучит воинственно. Все знают, что в мире живут британцы, немцы, русские и так далее – свободные люди разных национальностей, которых объединяет язык и культура. И только организаторы работы с диаспорой в России придумали, что есть некий специальный «Русский мир».

Эту тему нужно изучать. Невозможно в Кремле сформулировать мнение и взгляды русских, основываясь на жалобах и челобитных «профессиональных соотечественников». На этом основании неправильно делать выводы, ведь это не позиция всех тех русских, которые живут за пределами России. Организованность в формулировке «Русский мир» предполагает даже некоторую подчиненность, а это неправильно. По всему миру должны рождаться центры русской культуры, а роль Москвы в этом – помощник, а не арбитр, командир.

Для всех нас нет лучше новости, чем об успехах России, а для этого прежде всего нужно развитие России, особенно экономическое. Поэтому богатейте, развивайтесь, становитесь примером для подражания, чтобы каждый, кому симпатична русская культура, мог гордиться этой симпатией.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 20 апреля 2018 > № 2579571

Европеизм или национализм?

О национальном строительстве в Европе и Украине

Джованни Савино – доцент Института общественных наук РАНХиГС при президенте РФ.

Резюме Украина могла бы, как ни странно это прозвучит, стать моделью и для Европы, где, как мы видим, нарастают дезинтеграционные настроения и требуются свежие подходы. Пока, правда, Украина демонстрирует обратное – готовность повторять ошибки, которые в Европе совершались раньше.

Спустя четыре года после Евромайдана интерес к Украине в странах Европейского союза уже не так высок. Конечно, в современном мире, где поток информации и событий огромен, внимание общества не может быть приковано к одним и тем же фактам, но с украинским кризисом связано несколько важных политических и экономических решений ЕС, включая санкции в отношении России.

Каково сейчас представление об Украине в Европе и какое будущее может ждать эту страну через несколько десятилетий? Куда движется процесс нациестроительства на Украине и как рассматривать его через призму европейского опыта? Эти вопросы весьма важны в контексте Украины, и, как нам представляется, для самой Европы, где нарастают антиинтеграционные тенденции. Задача данной статьи – показать исторические корни идеи «религии нации» в современной Восточной Европе, проанализировать ее последствия.

Высказывание Бенедикта Андерсона о том, что «быть нацией – это, по сути, самая универсальная легитимная ценность в политической жизни нашего времени», до сих пор актуально не только для Украины и обозначает одну из проблем современности. Вопрос о том, когда и почему национализм «начинает ненавидеть», остается острым и нуждается в дискуссии.

Религия нации Джузеппе Мадзини

Современные европейские государства имеют разный опыт национального строительства, поскольку исторические, социальные, культурные контексты различались. XIX век стал главным периодом для всех европейских национальных движений, потому что именно в это время понятие «нация» оказалось центральным в политическом дискурсе, хотя в каждом конкретном случае существовала своя специфика.

В Италии важную роль в национальном строительстве играл Джузеппе Мадзини, патриот и республиканец. До конца жизни этот блестящий теоретик оставался непримиримым врагом савойской монархии, объединившей Италию в 1861 году. Как заметил итальянский историк Роберто Виварелли в работе «Италия 1861», идея нации Мадзини, где политика стала религией, а нация – частью более широкого, этического целого для возрождения человечества, доминировала в объединенной Италии, хотя власти страны преследовали Мадзини. Такое квазирелигиозное мировоззрение легло в основу представлений об этическом государстве – органическое целое выше всех и всего. Сам Мадзини писал в 1871 г.: «Нация – это не территория, которая станет сильнее, расширяя пространство, это не агломерация людей, говорящих на одном языке и под властью одного Главы, но органическая целостность в плане задач и качеств, живая собственной верой и традицией, сильная и отличная от других из-за особенной способности завершить второстепенную миссию, в средней степени относящейся к общечеловеческой миссии».

Симон Левис Суллам считает, что взгляды Мадзини основали «религию нации»: по мнению итальянского историка, именно республиканец пытался первым трансформировать национализм в систему убеждений и верований, которая могла бы охватить все политическое пространство до формирования нового национального общества. Эта сакрализация нации имеет корни и в отношениях между Мадзини и представителями польского национального движения 1830-х годов. Мессианское представление о Польше как мученице Европы играло огромную роль в основании религии нации.

Также Мадзини сформулировал понятие «долга» (dоvere) перед нацией. В работе «О долге человека» (Dei dоveri dell’uоmо) он доказывает, что первоочередной задачей государства является воспитание в гражданах чувства долга, следствием которого становится нескончаемое самосовершенствование в добродетели, готовность к самопожертвованию, подлинная сила духа. В этой доктрине нет пространства для свободного выбора и для демократии. Неслучайно Мадзини являлся противником Французской революции, которую считал вредной. Согласно мнению социалистического интеллектуала Алессандро Леви, Мадзини «не теоретизировал и искал не новые свободы, а новый авторитет. Специфическая природа его политической философии происходит не из доктрины прав, индивидуальных гарантий против политической и религиозной власти, но, наоборот, из страстного и непрерывного поиска принципа, который выше этого права».

Нация Мадзини – не эгалитарное общество граждан и не является источником суверенной власти, как предлагал Эммануел Жозеф Сийес. Именно из-за склонности к авторитаризму идеи Мадзини были приняты как предшествующие фашизму. Главный философ режима Муссолини Джованни Джентиле видел в теоретике «самого великого и истинного пророка Рисорджименто». Именно фашистский философ заметил, что сакрализация нации является причиной возвеличивания государства.

Надо сказать, что идеалы Мадзини подразумевали гипотезу о европейском, христианском братстве, что далеко от реальности фашистской политики 1930–1940-х годов. Однако в идее межнационального братства был аспект соперничества между нациями. Это отражено в статье Мадзини «Италия и Польша», где он говорит о том, что задача поляков в объединенной Германии и восстановленной Венгрии заключалась в двух пунктах, «освобождение севера (и) распространение цивилизации (incivilire) среди славянских народов».

В мировоззрении Мадзини особое положение занимали нации, которые были католическими и мученическими, в каком-то смысле некое принятие старого образа antemurale Christianitatis (оплот христианства). Другие славянские народы оставались «дикарями» в ожидании цивилизации, идею которой можно назвать (западно)евроцентристской. Образ antemurale мы можем рассматривать, mutatis mutandis, во многих случаях и в ХХ (и в XXI) веке.

2018-2-2-1

Восточная Европа, Украина и когда национализм начинает ненавидеть

Не будучи долгое время единым государством, Италия имела региональные и не только различия, которые до сих пор сохраняются в диалектах и языках полуострова. Несмотря на это, реальность нового, объединенного, государства была возможна только как «одна, единая нация» по крови и речи, как писал итальянский поэт и писатель Алессандро Мандзони в оде «Март 1821 года». Под этим лозунгом итальянское общество в постунитарном государстве не могло найти стабильный и демократический путь для всех социальных слоев и групп: вера в единую и неделимую нацию привела к южному вопросу (questione meridionale), то есть проблеме развития и уровня жизни южных областей, и к отстранению целых категорий подданных от участия в строительстве государства. Эти расколы сыграли немалую роль в возникновении кризиса итальянской системы и в победе фашизма в 1922 году.

При чем здесь Восточная Европа и Украина? При том, что и религия нации, и моноэтническая модель активно принималась и принимается для национального строительства. Именно этот пункт нидерландский социолог Пол Блоккер отметил как так называемую «встречу с Западом». С одной стороны, она позволила воспринять идеи, которые были агентами открытости в традиционном обществе, и такие связанные с ними представления, как прогресс, рационализм, терпимость и демократия. Но эти представления были не единственными, пришедшими с Запада: большое влияние на местных интеллектуалов имел национализм. Существовал вид «романтического» национализма, далекого от либеральных представлений о нации. «Усвоив эти идеи, они стали полагать основой исторического сознания “самопонимание”, самоидентификацию. В результате импульсы традиционного общества к открытости обернулись, напротив, замыканием общества вокруг идеи национального сообщества».

Британский историк и дипломат (родом из еврейской семьи в Галиции) Льюис Нэмир использовал аналогию с Ольстером в Ирландии, чтобы объяснить многонациональный и многоконфессиональный состав Восточной Европы, где, несмотря на два века разных и страшных конфликтов, национальный вопрос нельзя считать решенным. Присутствие национальных меньшинств во всех государствах региона – факт, и подходы, аналогичные религии нации Мадзини, только усложняли мирное решение противоречий. Непризнание многонациональности региона после Первой мировой войны стало причиной глубокого кризиса в Польше, где конфликты с национальными меньшинствами начались сразу после восстановления государства в 1918 году. Идея сделать украинцев, белорусов, литовцев – поляками, часто ограничивая права национальностей, доминировала в польском обществе. Как заметил американский историк Авел Рошвалд, именно такие представления о вечных исторических границах территории (ученый их называет frozen moments) были центральными в политике послевоенной Польши.

Британский премьер-министр Дэвид Ллойд Джордж так прокомментировал межнациональные противоречия в Восточной Европе: «Мы освободили поляков, чехословаков, югославов. Я сам из маленькой нации, у меня есть самая горячая и глубокая симпатия к нациям в борьбе за их независимость, и я отчаиваюсь, когда вижу, что они более империалистские, чем великие нации». Усилия Лиги Наций в регулировании вопросов национальных меньшинств в Восточной Европе в итоге оказались тщетны, и рост национализма в 1930-е гг. был одним из главных факторов в трагедиях Второй мировой войны.

Мадзини, романтизм и религия нации – идеи, приходившие с Запада, – раскрывали свои темные стороны в Восточной Европе. Другой исторический опыт – рождение и развитие фашизма в Италии (и затем национал-социализма в Германии) повлиял на формирование интегрального национализма. Дмитро Донцов, видный интеллектуальный и политический деятель украинского национального движения, сформулировал задачи интегрального национализма. Они стали основополагающими в процессе строительства нового и «очищенного» общества в контексте растущего конфликта между польским и украинским населением по мере самоизоляции национальных общин. Вопрос влияния донцовской версии интегрального национализма актуален для понимания того, почему в нынешней Украине сохраняются тенденции к ассимиляции и ненависти к «чужому».

Нужно заметить, что в Украинской Советской Социалистической Республике политика коренизации, укрепления украинской идентичности в 1920-е гг., пользовалась успехом среди населения; действовал принцип «положительной деятельности», который подробно исследовал Терри Мартин. Например, пока Донцов видел в советской власти реинкарнацию русского империализма, на Украине открывались школы и институты, где преподавание велось на украинском языке. В рядах большевиков в регионе украинский язык стал предметом не только дискуссии, а формирования нового поколения руководителей; вопрос рассматривался не только как языковой, а как культурный, как показывает использование личности поэта и патриота Тараса Шевченко в качестве пророка новой советской Украины. Но такие эксперименты национального строительства в СССР, иногда не без утопизма, не шли в направлении интегрального национализма, наоборот, противоречили именно идее особенности и святости нации. В проекте коренизации не было места первенству одной нации над другой, и это не могло нравиться сторонникам Донцова.

Украинский идеолог, который в молодые годы был социал-демократическим активистом, видел в борьбе с Россией и с русскостью не только главную задачу украинского национального движения, но, как заметил Олександр Зайцев, такая позиция провозглашалась как «коллективный идеал или национальная идея украинского народа».

В кратком объяснении основ этого идеала Донцов рассуждает, что такая позиция «диктуется нам нашими историческими традициями, нашим географическим положением и специальной исторической ролью, которую суждено нам играть». Донцов знал об интеллектуальных проектах немецких ультраправых идеологов, таких как Карл Хаусхофер, которые видели в географическом детерминизме (и социал-дарвинизме) силы, определяющие агрессивную интерпретацию геополитики. Донцов рассматривал географическое положение Украины как главный фактор ее антироссийской позиции, который сделал «ее театром непрестанной борьбы, политической и культурной, двух миров: византийско-татарско-московского и римско-европейского. От последнего отпала она политически. Культурно же – никогда».

Как ни странно, Донцов видел Украину как часть и границу (границу, а не окраину) Европы. Если рассматривать Европейский союз, на нынешних ценностях которого якобы основан украинский проект, идеи Донцова кажутся далекими от современности; и его слова «единство с Европой при любых обстоятельствах, любой ценой – категорический императив нашей внешней политики» говорят о другом проекте, а именно идее «Нового европейского порядка», которая в 1930-х гг. появилась в риторике итальянского и особенно немецкого фашизма. Собственно, ультрарадикальный интегральный национализм не противоречит европейской интеллектуальной традиции. Донцов представил свои антироссийские позиции (не только антисоветские, а непосредственно антироссийские) как один из палингенетических мотивов национальной идеи украинского дела.

Реальность Второй мировой войны показала, что идея национального строительства, где нация и раса выше всего, разрушает миллионы жизней. Сакрализация нации в конечном итоге уничтожила Восточную Европу; национальный фанатизм уже до войны заявил о готовности воевать и убивать, преследуя свои цели. Об этом свидетельствуют, например, положения, которые мы находим в «Десяти заповедях украинского националиста» и в ряде других публикаций 1930-х годов. Например, двенадцатый пункт «44 правил жизни украинского националиста» гласит: «Знай, что оказать Богу почести лучше всего с помощью Нации и во имя Нации действенной любовью к Украине, суровой моралью борца и творца свободной государственной жизни».

Федерализм, европеизм и национальное строительство – какие уроки?

В 1990 г., сразу после того как неожиданно для многих советологов рухнула Берлинская стена, а в СССР активно начался процесс распада, появилась книга, претендующая на объяснение событий, которые в течение очень краткого времени лежали в основе сверхдержавы. «Советский не-Союз» (Sоviet Disuniоn) был сразу переведен на разные языки. Главный тезис авторов – журналистов Радио «Свобода» Богдана Нахайло и Виктора Свободы – заключался в том, что национальные противоречия привели к концу советского опыта. Несомненно, в ряду проблем позднесоветского периода национальный вопрос и межэтнические конфликты играли немалую роль; но авторы книги не обратили внимания на то, о чем еще в 1954 г. говорил видный американский историк Ричард Пайпс в работе «The Fоrmatiоn оf Sоviet Uniоn». В этой книге анализировался сложный и неоднородный процесс формирования Советского Союза и немало места уделялось дискуссии о национальных республиках. Пайпс подчеркнул, что именно возможность выйти из состава Союза могла бы стать почвой для неожиданных и резких поворотов. Почему-то именно такой элемент советского опыта редко до конца анализировался. Часто дискуссия о СССР по сути заключалась в том, что система была монолитна. Если сегодня есть несколько сотен исследований, подробно объясняющих неоднородность и многообразие Советского Союза (и Российской империи), то дискуссий о советском «федерализме» не было долгое время. Очевидно, что категория «федерализма» должна использоваться с большой осторожностью для объяснения реалий СССР, но нельзя не заметить, что в некоторые периоды семидесятилетней истории советского эксперимента существовали практики и теории, которые можно описать как федеральные.

Кроме коренизации 1920–1930-х гг., были и другие опыты, особенно связанные с интересами местных элит. Создание местных национальных советов в городах и селах, введение алфавитов и грамматик и стимулирование развития национальных культур – все это происходило в 1920-е гг., когда во многих европейских странах межнациональные конфликты были постоянными и острыми. В Советской Белоруссии в 1933 г. существовали 93 национальных совета (40 польских, 24 еврейских, 15 русских, 6 украинских, 5 латышских, 2 немецких и 1 литовский). В то же время на восточных окраинах Польши шла так называемая пацификация, которая не оставляла места для автономии национальных меньшинств.

2018-2-2-2

До сих пор даже там, где полноценные права национальных меньшинств стали частью государственной и социальной жизни, нет такого опыта, как в период советской коренизации. Существуют положительные эксперименты. Например, сегодня в Италии немецкоязычное население Южного Тироля имеет широкие права на своей территории, знание немецкого языка является обязательным для служащих в провинции Больцано, а налоги остаются в регионе. Так же система работает с франкоязычным населением региона Валле д’Аоста, но южнотирольский опыт намного интереснее, потому что это – удачное решение острого межнационального конфликта. После Первой мировой войны Королевство Италия получило не только территории Трентино, где большинство населения было итальяноязычное, но и Южный Тироль, где исторически преобладала немецкая культура. Форсированная итальянизация происходила уже с 1919 г., но после прихода к власти Муссолини политика по отношению к нацменьшинствам стала более насильственной и экстремистской. После аншлюса Гитлер и дуче подписали договор о «репатриации» тысяч южнотирольцев, которые оставили родину, чтобы переселиться в Германию.

Этот процесс остановился после 1943 г., когда Берлин взял под прямой контроль весь альпийский регион. В послевоенные годы Рим и Вена не могли договориться о статусе региона. Вооруженные группы южнотирольских активистов ответили на репрессивную политику Италии актами терроризма, которые, с одной стороны, усугубили беззаконные действия карабинеров, с другой – привлекли внимание к конфликту. В 1972 г. был подписан договор о Южном Тироле, и провинция Больцано получила особый статус. Эта автономия так дорога южнотирольцам, что, когда в 2017 г. новый министр иностранных дел Австрии, представитель правой Партии свободы, пообещал выдавать австрийские паспорта гражданам региона, со стороны населения не последовало никакой реакции.

Конечно, не надо думать, что политика итальянских властей была всегда такой мудрой и чувствительной к национальным вопросам. Например, история со словенским меньшинством в регионе Венеция-Джулия свидетельствует о дискриминации, но опыт Южного Тироля (и Валле д’Aоста) показывает, что можно избегать кровопролития и вооруженных конфликтов. Не стоит идеализировать компромиссы, потому что, как мы видим сегодня в Испании, они не всегда работают: история каталонского движения за независимость показывает слабость Мадрида и испанского правительства в поиске политического и гражданского ответа на кризис. Удивительно, что Европейский союз, который всегда внимательно следит за нарушением прав национальных меньшинств, не обратил достаточного внимания на каталонский вопрос.

Брюссель всегда показывает слабость и нежелание вмешиваться, если речь идет о национальных конфликтах в Европе. Когда происходил распад Югославии, Евросоюз бездействовал и освободил место Вашингтону на Балканах, как отметил Марк Мазовер; на Украине после приветствия тогдашнего заместителя председателя европейского парламента, итальянского депутата от Демократической партии Джанни Питтелла, Брюссель не участвует в Минском процессе.

Такая роль ЕС очень опасна и для самой Украины, потому что фактически отстраненность Брюсселя от конфликта в Донбассе можно интерпретировать или как тотальную поддержку Киева, или как отсутствие интереса к будущему страны. Украина подписала несколько договоров о сотрудничестве с Евросоюзом, и сейчас украинцы могут находиться в странах ЕС без визы в течение 90 дней; но что дальше? Какие отношения хочет Европа установить с Украиной? Если можно понять (но не оправдать), почему никто из европейских правителей и чиновников не рассматривает советский опыт коренизации, который имел на Украине немало успехов, как возможный путь к решению конфликта в Донбассе, непонятно, почему нельзя предлагать «южнотирольский сценарий» для национальных меньшинств Украины (ведь в стране есть не только русскоязычное население, на Западной Украине проживают венгры, поляки, румыны, русины и чехи). Такой пример мог бы гарантировать будущее Украины как государства для всех граждан, где люди могли бы гордиться успехами сограждан, как бывает в Италии, когда южнотирольские атлеты выигрывают в зимних видах спорта: никто не намекает на то, что этот спортсмен говорит на итальянском с акцентом. Такой вариант развития Украины означал бы и более спокойное будущее для Евросоюза и особенно для его восточноевропейских членов – Киев станет не стеной, а мостом, объединяющим континент.

Есть некий «европеизм масс», который сильно отличается от ритуалов и представлений Брюсселя; этот вид европеизма – демократичный, против ксенофобии (удивительно, что после нескольких десятилетий, когда слово «национализм» в Европе означало смерть, кровь, есть движения, которые видят нацию как гражданское содружество). Удивительно, что когда в 2014 г. и в 2017 г. в Шотландии и в Каталонии национальные движения потребовали независимости, они видели себя частью не только Европы, но именно Европейского союза. Никто в Каталонии не собирался, например, запрещать говорить на испанском; в Шотландии кампания на референдуме была на английском, и Шотландская национальная партия совершает все свои действия на английском языке.

«История учит, но у нее нет учеников», писал итальянский теоретик Антонио Грамши более 80 лет назад. Есть много проблем в европейском проекте, как, например, вопрос памяти ХХ века, и украинский кризис только усугубил их. Украина могла бы, как ни странно это прозвучит, стать моделью и для Европы, где нарастают дезинтеграционные настроения и требуются свежие подходы. Пока, правда, Украина демонстрирует обратное – готовность повторять те ошибки, которые в Европе совершались раньше.

Украина. Евросоюз > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 20 апреля 2018 > № 2579561 Джованни Савино

Россия без Украины: трансформация большого нарратива

Когда имперское уходит, а национальное не приходит

Андрей Тесля — кандидат философских наук, старший научный сотрудник Academia Kantiana ИГН БФУ им. И. Канта.

Резюме Проблема российской идентичности заключается в неспособности радикально перестроить имперский нарратив, предложить иную версию имперской модели, которая исходила бы из логики существующего, а не ушедшего в прошлое исторического сообщества.

Прежде всего необходимо подчеркнуть, что автор является историком общественной мысли Российской империи XIX – начала XX столетий. Этим определяется и мой исследовательский инструментарий, и круг вопросов, который оказывается в центре внимания либо, напротив, остается на периферии или вовсе за его пределами. Тем самым я не претендую на полноту и точность описания и раскрытия современных проблем. Цель этого эссе – обрисовать, как видятся вопросы возможности или невозможности русской/российской идентичности без Украины из моей исследовательской перспективы.

Известно, что (само)конструирование субъекта осуществляется через практики описания и самоописания – на индивидуальном уровне через структуры, например, характеристик и создаваемых в рамках делопроизводства автобиографий (об этом на материалах советского прошлого подробно писал Олег Хархордин в книге «Обличать и лицемерить», недавно вышедшей вторым изданием). Соответственно, для ответа на исходный вопрос необходимо прежде всего кратко очертить существующие украинские и российские модели помещения себя в историческое время.

«Короткая» и «длинная» история Украины

Украинская «рамка» историописания представлена в двух основных вариантах. Во-первых, в «коротком» варианте, наличествующем в «Истории Русов» (конец 1810-х – начало 1820-х гг.) и, например, широко известном в версии Николая Костомарова (1817–1885) – история Украины тогда ведется с XVI века и во многом отождествляется с историей казачества. Во-вторых, в удревненном варианте, который восходит к Владимиру Антоновичу (1834–1908) и его ученику Михаилу Грушевскому (1866–1934) и прямо противопоставлен «обычной» схеме русской истории (см. анализ этих вариантов в работах Сергея Плохия).

Особенность первой рамки заключалась в том, что она относительно мало конфликтует со схемой русской истории. Но с точки зрения образования национального исторического канона ее слабость состояла именно в отсутствии исторической глубины. Украинская история представала хронологически «короткой», охватывая лишь события последних столетий и, кроме того, оказывалась центрирована на днепровском регионе. Тем самым она давала возможность увязать конфессиональную и национальную идентичность, делала ключевым событием национальной истории восстание Богдана Хмельницкого, интерпретируя его как своего рода «религиозную войну», борьбу за веру. Но вызывала двоякое затруднение.

С одной стороны, она не давала возможности осуществить противопоставление с Великороссией в ключевом, «образующем» событии украинской истории. Напротив, вхождение под власть Московского государя выступало здесь логичным, закономерным итогом «объединения» по ключевому критерию – общности веры. Тогда как иные – языковая близость, общность исторического прошлого и т.п. – оказывались второстепенными, равно как и различия – культурные, политические и пр. – выступали менее значимыми по отношению к фундаментальному единству. С другой стороны, из-за различия вероисповеданий (греко-католического и православного) возникали проблемы с включением целого ряда общностей, входящих в состав «воображаемой Украины», в первую очередь Галиции. Помимо этого, столь позднее «начало» украинской истории препятствовало логике рассмотрения всего «воображаемого» пространства в качестве единого объекта описания.

«Большая» или, иначе говоря, «длинная» версия украинской истории решала весь этот комплекс проблем, что и обеспечило, помимо прочего, ее предпочтительность для украинского национального движения. «Казацкая» же история вошла в нее как фаза «национального возрождения», момент «возвращения в историю» по отношению к конструируемому «золотому веку», в качестве которого выступала история Киевской Руси. Тем самым можно было опираться на образный ряд, уже тщательно разработанный в рамках иных исторических нарративов. Иными словами, задача оказывалась гораздо более легкой – не в создании, а в национальной апроприации существующих символов.

Таким образом, мы видим, что и «короткий», и «длинный» варианты украинской истории, различным образом позиционированные по отношению к имперской исторической рамке (первый допускает довольно безболезненное в нее «включение», второй, напротив, радикально ей противостоит), предполагают возможность автономного существования – что и определяет их в качестве вариантов национального нарратива. При этом «враждебный другой» в них не назван – в особенности это относится ко второму, «длинному» варианту. «Короткий», связывающий национальное целое с конфессиональной принадлежностью, вынужден в качестве сущностного противника помещать иные веры – римский католицизм, иудаизм, ислам. «Длинная» же версия национальной истории не несет в своей конструкции непременного «врага». Таковым оказывается любой субъект, противостоящий национальным целям и задачам Украины, препятствующий их реализации. Но тем самым это ситуативное, а не сущностное определение, позволяющее изменять статус субъектов в качестве «друзей»/«врагов» по ситуации на протяжении истории. В «большом времени» один и тот же субъект может оказываться в разные моменты то противником, то союзником, то вовсе лишаться значимости.

Имперский нарратив против русского национального

Русский/российский исторический нарратив, как он сложился в конце XVII столетия, с момента появления «Синопсиса» (1674) Иннокентия Гизеля (ок. 1600–1683), – по существу имперский, и он остается таковым до сих пор. Принципиальные изменения историческая рамка претерпела в 1830-е гг., когда сложилась концепция «большой русской народности», вызванная, с одной стороны, подъемом европейского национализма (и стремлением империи ассимилировать националистическую повестку, вылившуюся в доктрину официальной народности), а с другой – необходимостью включить в единое историческое повествование новые общности, отошедшие к империи после разделов Речи Посполитой (северо- и юго-западные губернии). Притязания на них в рамках «большой польской нации» обнаружились в 1820-е гг. и в особенности обострились в связи с Польским восстанием 1830–1831 годов.

В итоге в качестве общей рамки на некоторое время возобладала концепция Николая Устрялова (1805–1870), предложившего деление русской истории на древнюю и новую. Причем в рамках первой изначальное единство распадалось на историю Западной и Восточной Руси, чтобы затем воссоединиться в Российской империи – сначала политически, а после отмены в 1839 г. Брестской унии 1596 года – и религиозно. Предложенная Устряловым имперская рамка основывалась на конфессиональном единстве. Империя выступала как «православное царство», современное автору состояние представало высшей точкой по отношению к прошлому и историческим итогом предшествующего развития, реализацией и надлежащим воплощением первоначального единства. В то же время история Западной России трактовалась как равноценная Восточной, и оба русла, на которые разделялся поток, соединялись в полноводной реке империи.

На практике данная историографическая схема в дальнейшем редко находила столь гармоничное осуществление. Преобладающим оказывался подход, который во многом продолжал предшествующую традицию (идущую от Гизеля через Татищева и Щербатова к Карамзину) и опирался на синтез истории общности («русских») с династической историей. Следовательно, он делал акцент на истории Северо-Восточной Руси в рамках логики «трансляции престолов» (аналогичной «трансляции империи»): от Киевского стола к Владимирскому, от него к Московскому – и далее к Петербургу. «История России с древнейших времен» (в 29 томах, выходивших с 1851 по 1879 гг.) Сергея Соловьева (1820–1879) является ярким образчиком данной схемы и одновременно закрепляющим ее текстом (тем более влиятельным, что Соловьев одновременно создает целый ряд текстов, предназначенных для широкой публики и для гимназий). В центре повествования – единая история государственной власти от Новгорода и Киева вплоть до Петербурга, повествование следует за указанной «трансляцией престолов», тогда как прочие сюжеты попадают в центр внимания лишь в связи с первым. Так, например, история Южной России освещается ретроспективно в связи с присоединением Малороссии, как объяснение процессов, приведших в конце концов эти земли под власть московского государя.

До некоторой степени «демобилизационный» вариант имперского нарратива представил Василий Ключевский (1841–1911) в своем «Курсе русской истории» – центр внимания автор стремился сместить с истории власти на историю народа и общества, в первую очередь Великороссии. История России трактуется как хроника страны колонизируемой, принимающей свой исторический облик в результате хозяйственного освоения, причем руководимого низовой инициативой, уже затем оформляемой государством и т.д. Впрочем, как отмечали уже ближайшие современники и научные наследники Ключевского, собственной исторической концепции он не создал – работая по схеме своего учителя, Сергея Соловьева, местами демонтируя ее, местами существенно меняя акценты, не предложив ей некой целостной альтернативы.

Советская историческая рамка, сложившаяся в поздний сталинский период (1938–1953) после перипетий первого бурного двадцатилетия, в основном воспроизводила имперскую схему, наследованную от Соловьева и Ключевского, которых вновь провозгласили классиками отечественной исторической науки. Изложение «истории СССР» базировалось на двух принципах. Во-первых, проекции в прошлое наличных в данный момент границ (что отражалось, в частности, в своеобразном названии учебных курсов – «История СССР с древнейших времен», являвшееся в свою очередь калькой с названия труда Соловьева). Во-вторых, единым связующим сюжетом оказывалась история политической власти – обуславливая изложение историй народов, входящих в состав СССР, приуроченное к моменту вхождения каждого из них в состав имперского целого, когда давался более или менее подробный экскурс в прошлое, до момента включения – и в дальнейшем повествование велось в общих хронологических рамках.

Преобладающая сегодня схема истории России продолжает имперскую и советскую историографию, однако она лишилась и идеологического стержня, присущего дореволюционной имперской истории, и логики общесоветского нарратива. И в том и в другом случае перед нами повествования телеологического и триумфалистского плана – посвященные изложению становления во времени нынешнего по отношению к говорящему состояния, которое является итогом и целью всего предшествующего и одновременно предвещает некую дальнейшую, еще более совершенную перспективу.

При этом в рамках дореволюционного имперского нарратива история «большой русской нации» выступала в качестве сюжетного ядра, сама она оказывалась имперской, а прочие общности и территории являлись предметом обладания, господства или взаимовыгодного союза. Данная общность представала в поздних версиях в качестве исторического субъекта, с которым соотносился субъект политический – империя как выражение первого (т.е., перефразируя Густава Шпета, перед нами субстанциалистская конструкция: «Империя и ее собственник»). Советская конструкция выстраивалась как идеократическая, но предполагала национальную иерархию. Место «большой русской нации» заняли «три братских [восточно]славянских народа», при этом для русских в качестве их истории выступала общая советская имперская история.

Иначе говоря, при сохранении существующего ныне исторического нарратива современная история России неизбежно оказывается «историей утраты» и «историей поражения». Она, с одной стороны, подпитывает реваншизм, а с другой – стремление конкретных сообществ отделиться, обособить себя от этого целого, предложить собственные версии самовосприятия, которые позволяют выстроить положительный образ будущего, историю восхождения, а не упадка. В числе этих попыток можно указать, например, на историографические опыты русских националистов – в частности на «Русскую нацию» (2016) Сергея Сергеева. Последняя описывается в качестве жертвы империи, история предстает как череда испытаний и страданий, последние же дают моральное право на превосходство и одновременно надежду реализовать собственный национальный проект.

Показательным примером возникающих концептуальных затруднений служат различные трактовки (как можно видеть и из расхождений в официозных заявлениях) присоединения Крыма. Либо это частичный имперский реванш, возвращение империи, которая начинает вновь собирать пространство под свой непосредственный контроль после периода максимальной слабости. Либо воссоединение, опирающееся на логику «русскости» (языковой – или, в ряде уже не официозных, но националистических трактовок – этнической), т.е. не «продолжение» прежней имперской истории, но одно из ключевых событий истории «России», отграничиваемой тем или иным образом от исторического имперского нарратива. Следовательно, предполагающей более или менее явным образом трактовку «истории России» как отдельной части истории Российской империи. Россия тогда оказывается объектом. Он или натуралистически обнаруживается в составе «большой» имперской истории, или – исходя из актуальной ситуации – является множеством, которое становится «зримым» после обретения большей или меньшей субъектности в 1918/1990/1991 годах. Тем самым логика становления этого множества уже в порядке ретроспективы прослеживается в прошлом, т.е. действует модель «генеалогии».

Имперскость другого уровня

Необходима ли и неизбежна ли Украина для самоописания и самопонимания России, может ли Россия быть помыслена без Украины? В свете вышеизложенной исторической ретроспективы имперская рамка сама по себе не предполагает Украины как необходимого элемента. Более того, имперская конструкция именно как динамическая по существу не имеет каких-либо территориальных или национальных элементов в качестве незаменимых (примером тому служит уже сама логика «трансляции империи»). Примечательным образом и украинский национальный исторический нарратив в обеих своих основных версиях не предусматривает Россию в качестве субстанциального элемента, «врага».

Напротив, русская идентичность как национальная оказывается в радикальном конфликте с украинским национальным нарративом в любом его виде, поскольку принципиально претендует на часть воображаемого национального сообщества, конститутивного для Украины. Конфликтное взаимодействие с Украиной – часть построения национального целого через образ врага и национальную мобилизацию по модели «негативной идентичности».

Вместе с тем проблема российской идентичности заключается в ином. В способности радикально перестроить имперский нарратив, предложить иную версию имперской истории, которая исходила бы из логики существующего, а не ушедшего в прошлое исторического сообщества. Необходимо купировать реваншистские угрозы и/или модифицировать восприятие России в качестве со-наследника Российской империи, части большого имперского пространства. То есть выделить из большого исторического нарратива некое повествование о России как один из сюжетов, обладающий самостоятельной логикой.

Фундаментальным затруднением на этом пути является необходимость отнесения к трансцендентному, свойственная имперскому целому. В отличие от национального сообщества империя предполагает некий универсальный принцип объединения, который не может быть предложен в рамках решения прагматических задач. Имперское целое в состоянии достаточно долго существовать с «отсеченным трансцендентным» по инерционной модели. Сложившиеся связи и привычные способы самоопределения зачастую переживают логику, на которой они в свое время выстраивались, и даже становятся (как, например, случилось в Советском Союзе по отношению к Российской империи) основой для конструирования новых смыслов, сложным образом модифицирующих исходные. Но чтобы новые смыслы появились, требуется другое имперское видение, производное от сочетания ресурсов и целеполагания, пафоса действия, подкрепляемого достигаемым результатом. И именно возможность иного целеполагания, выходящего за пределы прагматики и меняющего саму рамку прагматического действия, в современной ситуации более чем сомнительна. А инерционный сценарий оказывается подчинен логике утрат и частичных реставраций со всеми вытекающими последствиями.

Участники Декларации о сотрудничестве стран ОПЕК и не-ОПЕК выполнили соглашение о беспрецедентном сокращении объемов добычи нефти.

20 апреля 2018 года в г. Джедда (Саудовская Аравия) состоялось восьмое заседание Министерского мониторингового комитета стран ОПЕК и стран, не входящих в ОПЕК. На заседании было объявлено, что, по данным отчета Совместного технического комитета за март 2018 года, после достижения рекордных результатов в течение нескольких месяцев, страны ОПЕК и государства, не входящие в ОПЕК, выполнили соглашение по добровольной корректировке объемов добычи нефти на 149%, что является самым высоким показателем в истории соглашения.

Министерский комитет по мониторингу исполнения соглашения о сокращении добычи нефти был создан в соответствии с решением 171-й Министерской конференции ОПЕК от 30 ноября 2016 года и Декларацией о сотрудничестве, принятой по итогам встречи министров стран-членов ОПЕК и не членов ОПЕК, 10 декабря 2016 года. В ходе декабрьской встречи 11 (теперь 10) нефтедобывающих стран, не входящих в ОПЕК, договорились с 13 (теперь 14) государствами-членами ОПЕК совместно ускорить процесс стабилизации мирового рынка нефти за счет добровольного снижения совокупного объема добычи нефти примерно на 1,8 млн баррелей в сутки. Декларация вступила в силу 1 января 2017 года сроком на шесть месяцев. На второй совместной встрече 25 мая 2017 года министры стран-членов ОПЕК и не членов организации приняли решение продлить срок действия обязательств еще на девять месяцев, начиная с 1 июля 2017 года. На третьей совместной встрече 30 ноября 2017 года участники договорились внести поправки в Декларацию о сотрудничестве, продлив ее срок до конца 2018 года.

Страны-участники вновь продемонстрировали стремление восстановить равновесие на мировом нефтяном рынке, что наглядно показал уровень выполнения соглашения на 149%. Коллективные усилия стран продолжают давать положительные результаты, в то время как основные показатели рынка остаются стабильными. Коммерческие запасы нефти стран ОЭСР сократились с 3,12 млрд баррелей в июле 2016 г. до 2,83 млрд баррелей, т.е. на 300 млн баррелей. Тем не менее, было отмечено, что текущие коммерческие запасы остаются выше уровня, который существовал до падения рынка. Высокий уровень выполнения соглашения был подтвержден различными отчетными органами и СМИ.

Министерский комитет поручил Секретариату изучить различные параметры и тщательно проанализировать факторы, влияющие на неопределенность на рынке.

Министерский комитет призвал все страны-участники сохранять достигнутые результаты и, если необходимо, активизироваться на пути к цели, опираясь на ключевые принципы прозрачности, справедливости и беспристрастности, закрепленные в Декларации о сотрудничестве.

Министерский комитет отметил обнадеживающие заявления Ирака, Казахстана, Ливии и Венесуэлы и выразил удовлетворение готовностью Ирака и Казахстана продолжить выполнение своих обязательств, вытекающих из Декларации.

Учитывая влияние, которое Декларация оказывает на состояние мирового рынка нефти, Министерский комитет продолжит разрабатывать дальнейшие меры развития сотрудничества.

Министерский комитет также поблагодарил Халида аль-Фалиха, Министра энергетики, промышленности и природных ресурсов Королевства Саудовская Аравия и Председателя Министерского комитета, за оказанное гостеприимство, а также всех представителей Саудовской Аравии за отличную организацию встречи.

Следующая встреча Министерского комитета намечена на 21 июня 2018 года в Секретариате ОПЕК в Вене, Австрия.

«Австрия всегда воспринимается как «честный брокер»

Лавров видит Австрию в роли посредника в урегулировании конфликта в Сирии

Александр Братерский

Глава МИД РФ Сергей Лавров допускает, что Австрия может помочь международным усилиям в Сирии, выступив в качестве посредника в урегулировании ситуации в этой стране. На фоне резкого ухудшения отношений с Западом Москва рассматривает Вену, которая с июля будет председательствовать в ЕС, как «честного брокера».

Глава МИД России Сергей Лавров по итогам встречи со своей австрийской коллегой Карин Кнайсль допустил, что Австрия может сыграть роль посредника в урегулировании конфликта в Сирии. Российский министр отметил, что традиции нейтралитета завоевали высокую репутацию для этой страны.

«Австрия всегда воспринимается как «честный брокер», если хотите, и я убежден, что на нынешнем этапе сирийского урегулирования, когда «честных брокеров» не вполне хватает, Австрия вполне может помочь усилиям, которые мы все предпринимаем под эгидой ООН, под эгидой Стаффана де Мистуры», — сказал Лавров после беседы с главой МИД Австрии.

Положение в Сирии стало главным вопросом, который обсуждался во время встречи Лаврова и Кнайсль. Для Москвы сегодня крайне важны контакты с представителями тех стран ЕС, которые занимают более нейтральную позицию в этом вопросе и не стремятся следовать в фарватере США.

Встреча глав российского и австрийского МИДа особенно значима, поскольку в июле Австрия станет председателем ЕС.

За пару дней до визита Карин Кнайсль в Москву канцлер Австрии Себастьян Курц сообщил, что обсуждал с российским президентом Владимиром Путиным ситуацию в Сирии: «Россия — это сверхдержава и сильный игрок в Сирии. Поэтому Россия должна участвовать в нынешних действиях по поиску мирного решения конфликта <...> Вот почему я вчера поговорил с президентом Путиным о Сирии — речь шла о возможных доверительных шагах к деэскалации и дипломатических инициативах по разрешению конфликта», — написал Курц в своем твиттере.

Удобный честный брокер

Желание Австрии видеть себя в роли «честного брокера» в Сирии может усилить влияние нынешнего австрийского руководства на международной арене. К тому же опыт проведения переговоров по Сирии у этой страны есть. В 2015 году в Вене проходило несколько раундов переговоров по сирийскому урегулированию, в которых принимали участие главы МИД США, Саудовской Аравии, Турции и России. Впоследствии к ним присоединились также несколько региональных государств.

Личный интерес к сирийскому урегулированию проявляет и глава МИД Австрии Кнайсль. Она возглавила австрийское внешнеполитическое ведомство после того, как канцлер Курц сформировал коалиционное правительство — на пост главы МИД ее кандидатуру предложила ультраправая Партия свободы. При этом сама Кнайсль членом этой партии не является. В то же время она специалист по Ближнему Востоку и хорошо разбирается в его проблемах.

Как отмечает руководитель направления «Внешняя политика и безопасность» Центра стратегических разработок Сергей Уткин, Австрия действительно является удобной площадкой для международных переговоров по разным темам: «Но для успеха этих переговоров главное, конечно, — настрой основных участников на результат, благоприятная площадка сама по себе ничего не гарантирует».

Возможно, большего успеха Австрия может добиться, осуществляя функции посредника в урегулировании конфликта на Украине. Эти вопросы также обсуждались на встрече Лаврова и Кнайсль. «Говорили и по украинской проблеме. Мы исходим из безальтернативности полной реализации минского комплекса мер и в этом контексте мы рассмотрели ту роль, которую играет ОБСЕ в выполнении минских договоренностей, и возможности подкрепления этой роли через принятие резолюции Совета безопасности ООН об охране специальной мониторинговой миссии ОБСЕ», — рассказал Лавров.

Известно, что в июле Австрия станет председателем в Евросоюзе и, вероятно, сможет использовать этот пост, чтобы помочь активизации переговоров по Украине, которые зашли в тупик — стороны обвиняют друг друга в нежелании выполнять Минские соглашения.

Стоит отметить, что в феврале Курц предложил, чтобы Австрия занималась мониторингом прекращения огня на Украине. Он также заявлял, что «после каждой позитивной подвижки в зоне украинского конфликта мы должны ослаблять санкции».

Хотя Австрия как член ЕС и присоединилась к санкциям против России в связи с ситуацией на Украине, глава государства Себастьян Курц — активный сторонник диалога с Москвой. Издание The Washington Post также отмечает, что австрийский канцлер занял не слишком жесткую позицию в «деле Скрипаля».

Глава австрийского МИДа заявил, что хочет «держать каналы коммуникации с Россией открытыми и видит себя как мост между Востоком и Западом».

Относительно нейтральная реакция Австрии на ситуацию вокруг «дела Скрипаля» вызвала критику в европейских политических кругах. Так, в ФРГ высокопоставленный представитель парламентской группы Христианско-демократического союза (ХДС) Германии отметил, что Австрия не должна «закрывать глаза» на «клептократию» в России. Подобная позиция «может ударить по молодому канцлеру», пишет обозреватель германского издания Handelsblatt Кристофер Сермак.

Автор также отмечает, что канцлер Австрии Курц, по его мнению, ведет противоречивую политику: «Хотя он настаивает на том, что он проевропейский, господин Курц решительно выступил против более глубокой интеграции в ЕС. Он также стремился к тесным связям со странами Вишеградской группы: Польшей, Чехией, Венгрией и Словакией, которые в том числе критикуют Брюссель за автократические тенденции».

Lotos и PGNiG покоряют Балтийские страны с помощью СПГ

Компания Lotos Asfalt, дочернее предприятие нефтеперерабатывающей компании Grupa Lotos, и компания PGNiG Obrót Detaliczny, дочернее предприятие нефтегазовой компании PGNiG, вскоре предложат услуги бункеровки судов сжиженным природным газом на СПГ-терминале в Свиноуйсьце. 19 апреля 2018 в г. Гданьск между Lotos и PGNiG был подписан договор о сотрудничестве.

«СПГ-терминал дает нам широкие возможности использования природного газа при конкурентных ценах на это сырье. Мы убеждены, что популярность экологичного топлива в ближайшие годы будет только расти. Бункеровка судов сжиженным природным газом – перспективный бизнес для обеих компаний», - заявил заместитель председателя правления PGNiG Мацей Возняк.

После введения Евросоюзом директивы «О сокращении содержания серы в некоторых видах жидкого топлива» СПГ становится одним из самых чистых и наиболее популярных видов топлива, используемых в судостроении. Польские верфи уже производят суда, оборудованные двигателями, работающими на данном виде топлива.

«Договор отвечает потребностям рынка. Спрос на СПГ растет в связи с введением все более жестких норм качества топлива. 13 апреля 2018 г. Международная Морская Организация приняла стратегию по ограничению выбросов углекислого газа для морского транспорта на 40% до 2030 г. и на 50% до 2050 г.», - заявила Катажина Кшивда, директор Департамента морской экономики Министерства морского и речного хозяйства Польши.

«СПГ является топливом значительно более высокого качества, чем топливо, поставляемое из России. PGNiG намерена стать лидером в отрасли экологичных видов топлива», - заявил М. Возняк.

Марчин Щудло, заместитель председателя PGNiG Obrót Detaliczny подчеркнул, что использованию СПГ способствует закон об электромобилестроении, в рамках которого до 2020 г. будут открыты не менее 70 заправочных СПГ-станций.

В ближайшие годы популярность СПГ будет расти в том числе благодаря принятию так называемой «Серной директивы», согласно которой судовладельцам, чьи суда передвигаются в зоне SECA (в том числе по Балтийскому морю), запрещено использовать топливо с содержанием серы выше 0,1%. По мнению экспертов, в ближайшее время в зоне SECA число единиц, работающих на СПГ, возрастет в два раза.

Ключевым элементом дальнейшего роста популярности сжиженного природного газа является развитие инфраструктуры для бункеровки. В соответствии с директивой для альтернативных видов топлива, принятой Европейской комиссией, в морских портах стран ЕС до 2025 г. должна появиться базовая сеть пунктов бункеровки СПГ. Согласно стратегии Министерства энергетики Польши о развития инфраструктуры использования альтернативных видов топлива, в Польше пункты бункеровки будут открыты в городах Гданьск, Гдыня, Щецин и Свиноуйсьце.

BiznesAlert.pl

«“Война по доверенности” на Украине станет катастрофой»

Джереми Шапиро – директор по исследованиям Европейского совета по международным делам (ECFR), ранее работал в Институте Брукингса и Государственном департаменте США, признанный специалист по трансатлантическим отношениям и стратегическим вопросам.

Резюме На Украине происходит фундаментальное столкновение интересов России и Запада. Не доверяя друг другу, подозревая противоположную сторону в намерении использовать Украину против оппонента, они просто не могут найти взаимоприемлемых договоренностей, полагает Джереми Шапиро.

– В Национальной стратегии безопасности, опубликованной в конце 2017 г., США объявили, что, с одной стороны, будут защищаться от угроз Америке (в том числе и «сдерживая» Россию), а с другой – по-прежнему способствовать «развитию демократии и свободы в мире». Украину в этом контексте можно рассматривать (что Вашингтон, похоже, и делает) как страну, которая борется за свободу против (или по крайней мере от) России. Означает ли это, что США будут однозначно и последовательно поддерживать Украину против России?

– Продвижение политических свобод – не новая цель для США. Это основа американской политики, по крайней мере в плане риторики и в контексте национальных стратегий безопасности. Практическое воплощение ее можно обсуждать, но в плане деклараций это постоянный элемент. Думаю, Соединенные Штаты действительно считают, что Украина борется за свободу – и это касается как внутренних событий в стране, так и ее противостояния с Россией. Значит, продолжат поддерживать Украину в ее борьбе. Но это не говорит о том, как именно. Смысл американских деклараций в том, что США будут последовательно поддерживать стремление Украины к укреплению ее демократии, законности и порядка, суверенитета. Но это не обязательно должно быть направлено, как предполагает ваш вопрос, против России.

Не говорят эти заявления что-то конкретное о мере и форме, в которой будет выражаться американская поддержка Украины; грубо говоря – сколько денег, какие усилия будут на это направлены, на какие риски готова пойти американская администрация, подразумевает ли эта поддержка вхождение Украины в НАТО или прямую военную помощь. Американское продвижение демократии в мире может включать и такие вещи, как, скажем, вторжение в Ирак, и такие, как чисто риторические упражнения.

– Но нам же известны конкретные примеры активного участия США во внутренних процессах – например, история 2016 г. о смене генерального прокурора Украины. Это вполне можно посчитать прямым вмешательством во внутренние дела суверенного государства…

– Русские любят рассуждать о подобных вещах так, как будто существует четкая разграничительная линия между вмешательством во внутренние дела и, скажем, поддержкой. Честно говоря, такое утверждение представляется абсурдным – и для российской внешней политики, и для американской. И США, и Россия, и любая другая мощная держава всегда вмешивались, вмешиваются и будут вмешиваться во внутренние дела других государств – особенно так, как вы упомянули. Россия делает это в Сирии, в Белоруссии. Соединенные Штаты делают это в десятке стран по всему миру.

Мы живем в глобальном мире – все так или иначе вмешиваются во внутренние дела друг друга. Честно говоря, вопрос в том, возможно ли этого не делать. Какого рода последствия вызывает такое «вмешательство» – а я бы сказал даже «вовлечение» или «участие», мне эти термины нравятся больше – какие отношения формируются вследствие этого.

С точки зрения США, Америка помогает Украине укрепить демократию и правопорядок. А это означает, что они имеют право на свое мнение о том, как развивается ситуация в этих сферах. А поскольку они тратят деньги налогоплательщиков и идут на геополитические риски, не высказаться по этому поводу, не выразить своего отношения было бы по меньшей мере безответственно. Опять же, обозначить условия, на которых оказывается поддержка – совершенно нормально. И так, похоже, поступают все страны.

Сама идея о «вмешательстве во внутренние дела» не представляется мне полезной. Конечно, некоторые виды… вовлечения во внутреннюю политику… незаконны или плохи с точки зрения развития отношений между странами. Это происходит сплошь и рядом – США и Россию часто можно обвинить в этом не без оснований. Но просто заклеймив какое-то действие «вмешательством во внутренние дела», вы вряд ли сделаете его ipso facto незаконным или дурным.

– Давайте тогда вернемся к г-ну Трампу. Как вы считаете, переизберут ли его на второй срок?

– Не рискну дать однозначное предсказание, но у него неплохие шансы. Для действующего президента переизбрание – норма. Конечно, положение Трампа не настолько хорошо, как у большинства действовавших – и переизбранных – его коллег в плане рейтингов и проблем внутри страны. Он в уязвимом положении, но… я бы сказал, что шансы переизбраться больше, чем 50 на 50. Хотя не удивлюсь и обратному исходу.

– Оценки американской политики (внешней прежде всего) двойственны. Одни считают, что Трамп – своего рода аберрация, и после его ухода все вернется на круги своя, к парадигме глобального лидерства США. Другие же полагают, что Трамп – это окарикатуренная, гиперболизированная версия неизбежной смены приоритетов, перехода Америки к более «интровертной» политике.

– Вы точно определили одну из самых важных тем, вокруг которой ведутся самые горячие дебаты. Мне больше нравится вторая версия (мне нравится и то, как вы ее определили). Трамп вполне отдает себе в этом отчет, и в этом можно увидеть даже определенную преемственность от Обамы к Трампу. И тот и другой по-своему признают, что американская публика не вполне довольна текущим уровнем участия США в мировой политике, этот уровень кажется им чрезмерным, и его надо снизить в долгосрочной перспективе. Такую политику можно, конечно, назвать «интровертной», но это не говорит об изоляционизме. Речь идет о сокращении внешних обязательств в контексте глобализованного мира и интернационализированной политики. Америка всегда останется интернационализированной державой, она всегда будет международным «экстравертом», в отношениях с любой другой страной.

Да, Соединенные Штаты не будут вести войны одновременно, скажем, с восемью странами. Возможно, будет меньше зарубежных поездок, чем сейчас. США не придется дислоцировать войска, например, на Корейском полуострове. Барак Обама пытался сократить международные обязательства Америки так, чтобы это не дестабилизировало обстановку, постепенно, эволюционным путем. У него возникало множество проблем с исполнением этой затеи. Трамп критиковал Обаму за нерешительность и недостаточную жесткость, но и он начинает понимать достоинства эволюционного пути. При этом на фоне гиперболизированной риторики Трампу за первый год удалось добиться меньшего, чем в свое время Обаме.

Однако независимо от фактического прогресса в международной политике все кандидаты в президенты обнаружили, что в стране постепенно складывается ощущение: Америке нужно уменьшить объем международных обязательств. И эти настроения будут оказывать влияние на то, как будет формироваться внешняя политика в течение ближайших 10–15 лет.

– Дональд Трамп, как известно, не слишком доверяет институтам, предпочитая двусторонние договоренности – «сделки», как он сам их называет. Как в этом контексте выглядят перспективы дальнейшего расширения НАТО на восток и вступления Украины в НАТО? Стратегическая цель? Некоторая вероятность, возможная в результате цепочки неожиданных совпадений и влияния непредвиденных факторов, геополитических «черных лебедей»?

– Конечно, расширение НАТО на восток само по себе остается стратегической целью – как указано в документах Бухарестского саммита Альянса. Там же говорилось и о перспективах присоединения Украины к НАТО как о стратегическом решении.

В то же время практически на каждой стадии своего существования НАТО заявляла: мы, мол, будем очень осторожны, мы не собираемся расширяться, но на каждой стадии расширялась как бы сама по себе, а причины этого никто толком не понимал. Яркий пример этого – судьба программы «Партнерство во имя мира», созданной как альтернатива расширению. Она же так и не заработала, и большинство стран, пожелавших присоединиться к НАТО, в конце концов присоединились.

Сейчас в Вашингтоне и в Европе преобладает мнение о том, что присоединение Украины к НАТО – не слишком богатая идея. И такое мнение сохранится долго по нескольким причинам. Прежде всего потому, что Украина в силу своего политэкономического положения просто не готова вступить в НАТО; во-вторых, из-за войны на востоке Украины. На Западе не любят говорить об этом как о причине, но она есть. Конечно, не единственная. Как бы то ни было, присоединение Украины к НАТО – долгосрочная цель, и делаются конкретные шаги с тем, чтобы ее приблизить. Хотя в США достоинства этой идеи все еще серьезно оспариваются. Но вряд ли от нее откажутся в ближайшее время как от стратегической задачи. И пока она таковой остается, ваше предположение о цепочке случайностей будет весьма обоснованным. И такую цепочку несложно, в общем, представить. Конечно, эти события – а это должны быть очень серьезные события – маловероятны, но как «черные лебеди»… все возможно.

– А возможно ли формирование двухстороннего альянса вне НАТО? Может ли Украина стать «восточноевропейским Пакистаном»?

– Боже упаси! Пакистан – это кошмар. Было бы наихудшим исходом для всех. Но, если взглянуть на проблему с другой стороны – а я так понимаю, вы именно для этого задаете этот вопрос, – в каком-то смысле это уже происходит. Может, и не на столько формальном уровне, как с Пакистаном, но правительства США и Украины уже имеют достаточно близкие геополитические и геостратегические отношения – к добру ли то или к худу.

То, что Украина не входит в НАТО, означает, что ее отношения с Америкой (и с Западом в целом) более уязвимы в долгосрочной перспективе, что они могут измениться в ближайшие 10 лет, как они менялись, например, за прошедшее десятилетие. То есть является ли Украина членом альянса или нет – важно. Но Соединенные Штаты выстраивают союзнические отношения на самых разных уровнях. Технически союзник – это страна, с которой у вас подписан соответствующий договор. Но на самом деле термин гораздо шире. Это страна, с которой вы можете продуктивно взаимодействовать по ряду вопросов. Думаю, что Украина входит в эту категорию. И опыт подсказывает, что все восточноевропейские страны, входившие в эту категорию, рано или поздно становились членами НАТО.

В контексте Восточной Европы сильный союзник вне НАТО – не слишком устойчивая конструкция. Конечно, в случае, допустим, Швеции или Финляндии она стабильна. Но для большинства стран Восточной Европы – нет, поскольку союзник такого типа всегда будет хотеть больше – больше помощи и участия, повышенных обязательств со стороны патрона. А вступление в НАТО и есть форма таких обязательств, особенно с учетом возможностей США и представлений внешнеполитической элиты таких стран о том, что расширение НАТО является механизмом стабилизации и демократизации. Так что они всегда будут поддерживать эту идею. В случае с Украиной я не ожидаю этого в ближайшем будущем, но если существующие тенденции сохранятся, она будет стремиться к этому.

– Наиболее последовательным союзником США из всех восточноевропейских стран всегда представлялась Польша. Могут ли США как-то использовать опыт польско-американского сотрудничества в отношениях с Украиной?

– «Модельный» подход к странам Восточной Европы уже сложился, и частично с учетом опыта взаимодействия с Польшей. В контексте расширения Евросоюза и НАТО. И в каком-то смысле он влияет на то, как США выстраивают отношения с Украиной. Польша, в свою очередь, активно «лоббирует» Украину, что также влияет на политику США в этом вопросе. Но между Польшей и Украиной есть важные различия, и даже если подход к Украине кажется похожим – или слишком похожим, – это на значит, что он эти различия не учитывает. Это и внутренняя ситуация на Украине, которая гораздо хуже даже той, что была в Польше после роспуска Варшавского договора. И позиция России – восприятие Москвой политики Запада в отношении Польши и Украины. Эти различия уже спровоцировали войну на востоке Украины и аннексию Крыма. То есть российская агрессия в данном случае – это прямой ответ на действия, предпринимаемые Западом в отношении Украины.

Конечно, американские политики очень любят заявлять во всеуслышание, что, дескать, российская агрессия на Украине не повлияет на то, как мы пытаемся интегрировать Украину в Запад. Но это абсурд. Войну нельзя игнорировать – это невероятно важный фактор.

– Если США примут решение поддержать Украину в военном отношении (а, как мы знаем, они уже это делают с «Джавелинами»), то как? Поставка летальных вооружений, посылка инструкторов, размещение воинского контингента, прямое участие в военных действиях, наконец?

– Вы спрашиваете о том, что Америка может сделать, или о том, что она должна сделать?

– И о том и о другом, если вы не против.

– США уже поставляют на Украину летальное оружие. Но даже поставка нелетального оружия (хотя это, конечно, несколько иной коленкор) означает прямую военную поддержку. Так что Вашингтон давно такую поддержку оказывает. И американские инструкторы там есть, я уверен. Конечно, Соединенные Штаты не размещают там войска, и я не думаю, что до этого дойдет. Правда, инструкторы – такая категория, которая в глазах неопытного наблюдателя имеет тенденцию масштабироваться драматически и выглядеть уже не совсем корпусом советников… Но я не думаю, что у США есть желание выходить далеко за пределы поставки обычных вооружений и командирования конкретных специалистов.

Решение о направлении войск на Украину стало бы очень… ну очень непопулярным в Америке. В российско-американских отношениях больше всего разочаровывает то, насколько легко стороны вернулись к мышлению холодной войны. Обе стороны искренне считают, что модели и практики того времени лучше всего подходят для решения сегодняшних проблем. На Украине происходит ровно это – противоборствующие державы, не вступая в прямое соприкосновение, поддерживают опосредованный конфликт. Но в такой ситуации, когда одна сторона – Россия – непосредственно в этот конфликт вовлечена с военной точки зрения, у ее оппонента возникает благоприятная возможность, не прикладывая особенных усилий, очень осложнить ей жизнь – теми же поставками оружия, отправкой инструкторов и так далее.

Во время холодной войны обе стороны занимались этим с безрассудным пренебрежением ко всем остальным, что наносило огромный урон странам, «попадавшим под раздачу». Если США все же решат увеличить уровень своего непосредственного вовлечения в войну на Украине, там начнется полноценная «война по доверенности» в так хорошо знакомом нам духе второй половины ХХ века. Это станет катастрофой для России. Катастрофой для Соединенных Штатов. Но больше всего катастрофой для Украины, которая станет полем боя для решения вопросов, относящихся в большей степени ко взаимоотношениям России и Америки, чем к самой Украине.

– Каково стратегическое значение Украины для США?

– С точки зрения чисто геополитической Украина, пожалуй, значит совсем немного. Она слишком далеко, у Соединенных Штатов и Украины нет истории взаимоотношений, нет существенного экономического интереса, украинская тема не слишком важна для внутренней политики США.

Но, очевидно, есть гораздо более широкий политический контекст – американский проект по стабилизации и развитию демократии в Европе. Соединенные Штаты считают это своей исторической миссией с 1941 года. И есть, конечно, российский фактор. Во времена холодной войны интереса одной стороны к какой-то стране было достаточно, чтобы другая также начинала испытывать к ней интерес. И это никогда не было особенно благоприятным ни для кого.

Точка зрения США на Украину во многом формируется в рамках дискурса о России: мы, дескать, не можем позволить России нанести урон суверенитету Украины, вести агрессию безнаказанно и извлекать из нее выгоды. Российский фактор остается важнейшим элементом американо-украинских отношений. С другой стороны, эти отношения за последние 20 лет складывались так, что в американском профессиональном сообществе, занимающемся международной политикой, сложилось твердое убеждение: успех Украины важен для США, не совсем понятно почему, но факт остается фактом. Это устойчивое мнение.

– Одним из ключевых вопросов государственного и национального строительства на Украине является вопрос децентрализации – и внутренний конфликт вокруг этого вопроса. Как, по вашему мнению, к этой проблеме относятся американцы?

– С идеологической точки зрения американцы не видят проблемы в децентрализации. Сами Соединенные Штаты – изрядно децентрализованная страна, а федерализм – правильный подход к госуправлению. Он создает хороший баланс. Так что в каком-то смысле США будут приветствовать идею. Но не в их интересах (и это не их задача, в общем-то) определять внутреннее конституционное устройство Украины. В американских интересах – чтобы на Украине наконец нашли такую – неважно какую – модель, которая устроила бы всех. Проблема с децентрализацией на Украине состоит в том, что эта децентрализация на деле – не то, что под этим подразумевается. И то, что в таком виде она может представлять угрозу украинскому суверенитету.

Любая децентрализация несет риски целостности государства, а в нашем случае очевидно намерение России добиться такого соглашения, которое позволяло бы использовать децентрализацию для влияния на Киев. Причем таким способом, что действительно возникает вопрос – является ли оно вмешательством во внутренние дела страны или нет. Но такой уровень вмешательства может по понятным причинам показаться неприемлемым людям в Киеве. Если, допустим, в восточной части Украины возникает региональное правительство, которое на деле является марионеткой Москвы, и оно получает право вето или иную возможность напрямую влиять на политику центральной власти Украины, для последней это становится серьезнейшей проблемой. В Киеве очень боятся децентрализации, и частично этот страх обусловлен простым нежеланием делиться властью с регионами, подобное наблюдается во многих странах. Но частично это и опасения, что Россия злоупотребит такой децентрализацией. США, вероятно, будут солидаризироваться с позицией Киева по этому вопросу. И не будут пытаться навязать децентрализацию, которая, по их мнению, могла бы нанести ущерб суверенитету Украины.

– Могут ли США или Европа принять серьезное, непосредственное участие в затяжном процессе государственного и национального строительства на Украине, чтобы трансформировать его в безупречную историю успеха в европейском стиле? Инициировать смену элит, например? Каков предел такого участия и связанных с этим обязательств?

– Европейцы (и до некоторой степени американцы) уже довольно активно участвуют в проекте. Не думаю, что это означает, что они готовы непосредственно менять правящие элиты. Скорее, цель в том, чтобы сделать систему власти на Украине настолько открытой, что элиты менялись бы сами, если у населения будет такое желание. И по приходе к власти элиты не использовали бы ее для личного обогащения и не плодили бы коррупцию. В процессе гос- и нацстроительства на Украине Европа и Америка, по сути, участвуют уже четверть века. Конечно, нельзя сказать, что этот проект удался… все это время, говоря об Украине, повторяют одно и то же – раньше все было плохо, но теперь мы нащупали необходимую формулу внутренних реформ. Это говорили и 20 лет назад, и 15, и 10. После 2014 г. Украина добилась некоторого прогресса, но все согласятся, что впереди еще долгий путь, успехи проекта национального строительства на Украине по меньшей мере сомнительны. Конечно, здесь есть влияние и российского фактора… Но нацстроительство – очень тонкий и хрупкий процесс; уничтожить или глубоко дестабилизировать нацию гораздо проще, чем построить. И если США и Европа пытаются реализовать свой проект национального и государственного строительства на Украине, а Россия пытается его разрушить – это неравный бой, поскольку дестабилизировать Украину гораздо проще, чем стабилизировать ее. Я смотрю на перспективы без оптимизма.

Что же до степени участия или объема обязательств – со стороны США этот уровень уже гораздо выше, чем можно было себе представить. Я не думаю, что такое участие может преодолеть серьезное противодействие, но участие эластично, оно легко восстанавливает утраченные в результате такого противодействия позиции. Уровень вовлечения Европы отличается от американского, конечно, поскольку Украина – в Европе, и Европа не может «вернуться домой», как могли бы американцы. Один из постулатов политики ЕС в том, что каждый новый член Евросоюза хотел бы иметь своими соседями других членов Евросоюза. Конечно, такой подход не лишен своих ограничений, но страны, соседствующие с Украиной, по понятным причинам хотели бы, чтобы Украина была стабильной и демократичной. И чтобы она была членом ЕС. И мне такая политика представляется достаточно мудрой. Она сложна для исполнения, конечно, но в этом и состоит гений Евросоюза, стимулирующего каждую страну способствовать стабильности и развитию демократии в соседских странах.

В случае с Украиной противодействие со стороны России затрудняет этот процесс, который с самого начала был очень непростым. И я не уверен в конечном успехе этого предприятия, но уверен в том, что Европа будет в него вовлечена очень серьезно.

– Возможна ли ситуация win-win для всех участников этого процесса?

– Безусловно. Ее нетрудно обозначить – независимая, стабильная Украина, имеющая эффективные взаимоотношения с обеими сторонами, не входящая в союзы, которые каждая из сторон считает угрожающими для себя. Это известная схема, и описать ее просто. Но совсем непросто реализовать на практике. Поскольку для этого каждая сторона должна быть уверена, что Украину не используют против нее. Москва уверена, что если Киев станет чем-то вроде западного форпоста, это поставит под угрозу способность России проводить свою политику и в ближайшем международном окружении, и внутри страны.

Таким образом, создать образ действительно независимой и стабильной Украины, который удовлетворил бы Россию, чрезвычайно сложно. К сожалению, практически то же самое можно сказать и о другой стороне. Мы видели реакцию Запада на действия считавшегося более или менее пророссийским киевского режима до событий на Майдане 2014 года. Менее параноидальную, чем российская, но, по совести, лишь немногим менее.

Это большая трагедия. На Украине происходит фундаментальное столкновение интересов России и Запада. Не доверяя друг другу, подозревая противоположную сторону в намерении использовать Украину против оппонента, они просто не могут найти таких договоренностей, которые устроили бы обе стороны в равной степени. Особенно печально это для Украины, на которой противостояние сказывается крайне неблагоприятно. Вместо того чтобы стать источником и средой построения доверия между Россией и Западом, Украина превратилась в источник и среду конфликта. И все те проблемы, которые мы обсудили, способны лишь обострить конфликт, взаимное недоверие и страхи.

При этом мы с парадоксальным спокойствием и даже комфортом воспринимаем подобный уровень противостояния держав – мы жили (и выжили) в таких условиях во время холодной войны, мы до некоторой степени мифологизировали память о ней. Но на деле это же был кошмар. И то, что США и СССР не закончили ядерной войной – результат и политической прозорливости, и глубокого понимания роли ядерного оружия. Но в какой-то мере это случилось и благодаря чистому везению. Не хотелось бы повторять такой эксперимент. Но мы неотвратимо стремимся к этому. И это очень печально.

Беседовал Александр Соловьев

Украина. Евросоюз. США. Россия > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 19 апреля 2018 > № 2634779 Джереми Шапиро

Утешение историей

Андрей Кортунов

Порция оптимизма на мрачном фоне

Андрей Кортунов - Генеральный директор и член Президиума Российского Совета по Международным Делам

Резюме Только при единой и неделимой системе безопасности удастся снять проблему членства Украины в НАТО и избежать ее превращения в буфер между Россией и остальной Европой. Восстановление европейского единства и решение украинской проблемы нужно рассматривать как два параллельных процесса.

Десять лет назад, в ответ на попытку Михаила Саакашвили вооруженным путем восстановить контроль над Цхинвали, Россия применила военную силу против Грузии, а затем в одностороннем порядке признала независимость Абхазии и Южной Осетии. Тогда многие в Москве и в Тбилиси поторопились сделать вывод об окончательном и бесповоротном разрыве между двумя странами. После кризиса августа 2008 г. любые разговоры о возможности восстановления нормальных, тем более –добрососедских отношений воспринимались в лучшем случае как романтические благоглупости, а в худшем – как откровенное издевательство. Утверждалось, что для преодоления самых разнообразных долгосрочных последствий кризиса – стратегических, политических, экономических и даже психологических – потребуются многие поколения.

Сегодня, десять лет спустя, вряд ли кто-то возьмется утверждать, что пессимисты целиком и во всем ошибались. Между Грузией и Россией до сих пор нет дипломатических отношений, разногласия по статусу Абхазии и Южной Осетии остаются непримиримыми. В Тбилиси по-прежнему рвутся в НАТО, а в Москве все так же воспринимают это стремление как угрозу безопасности России. И все же надо признать: за десятилетие российско-грузинский конфликт частично утратил свою остроту. Об этом говорят и цифры туристического потока из России в Грузию, и статистика двусторонней торговли, и восстановление транспортного сообщения, и данные опросов общественного мнения в обеих странах. Назвать «нормальными» отношения Москвы и Тбилиси язык не поворачивается – нанесенные друг другу обиды и взаимные претензии никуда не делись. Но и окончательного и бесповоротного разрыва не случилось – слишком велико значение таких фундаментальных факторов, как географическое соседство, длительная общая история, культурная близость и, наконец, банальная экономическая целесообразность.

Конечно, прямых параллелей между Грузией и Украиной проводить не стоит. Очень разные страны и общества, различные стартовые позиции и траектории формирования государственности, несравнимые особенности национальной идентичности. Вооруженные конфликты на Южном Кавказе и на востоке Украины так же несравнимы – ни по составу участников, ни по интенсивности, ни по продолжительности. Несопоставимы международные последствия двух кризисов. И все же в случае с Украиной, как и в случае с Грузией, остаются те детерминирующие факторы истории, географии, культурной антропологии, экономики, которые конфликтующим сторонам при всех усилиях вряд ли удастся зачеркнуть или свести на нет.

В данный момент эти фундаментальные факторы подавляются главным образом открытым конфликтом в Донбассе, постоянно нагнетающим напряжение и враждебность не только между Старой площадью и Банковой улицей, но и между российским и украинским обществами в целом. Однако конфликт в Донбассе при всей его остроте и трагизме все же не относится к числу принципиально неразрешимых проблем российско-украинских отношений (единственной такой проблемой на данный момент может считаться разве что статус Крыма). Москва не заинтересована в том, чтобы присоединить к себе Донбасс или формально признать независимость ДНР и ЛНР, Киев тем более не готов Донбасс отдать Москве, отказав ему в принадлежности к Украине. Существующие разногласия по статусу, по модальностям процесса воссоединения Востока с остальной частью страны, разумеется, нельзя недооценивать, но эти разногласия так или иначе преодолимы.

Тем более отсутствуют непреодолимые препятствия на пути договоренности об устойчивом и надежном прекращении боевых действий по линии разграничения – лишь бы была на то политическая воля сторон. А «заморозка» конфликта на востоке Украины, при всей ограниченности этого достижения, открыла бы окно возможностей для видимого и осязаемого, пусть небыстрого и очень скромного, прогресса в двусторонних отношениях. Хотя бы потому, что позволила бы вернуть в обеих странах легитимность политическим и общественным силам, выступающим за налаживание диалога и поиски компромисса.

Что же дальше? Заглядывая в будущее, хотелось бы надеяться, что «заморозка» не станет первым и последним достижением мирного процесса. Чтобы рассчитывать на большее, на протяжении ближайших нескольких лет все стороны многоуровневого конфликта (Россия, Украина и условный «совокупный Запад») должны изменить не только тактику или даже стратегию, но – и это гораздо сложнее – базовые представления о том, что привело их всех к этому тяжелейшему кризису и что постоянно подпитывает этот кризис. Способность к интроспекции – не самая распространенная добродетель политиков и государственных деятелей, но в данном случае без нее не обойтись ни в Москве, ни в Киеве, ни в Брюсселе.

Для России (и не только нынешней власти, но и значительной части общества) принципиально важно признать и принять субъектность украинского народа и украинской власти. То есть принять как данность тот далеко не для всех очевидный факт, что русские и украинцы – все-таки два разных, пусть даже исторически и культурно близких друг другу народа, а Украина не является и в обозримом будущем не окажется очередным «неудавшимся государством». За четыре года кризиса Украина не развалилась, ее экономика не рухнула, а т.н. «киевская хунта» не была ниспровергнута фантомными «здоровыми силами» пророссийской ориентации. Едва ли данная ситуация принципиально изменится в будущем; во всяком случае, нет никаких оснований рассчитывать на крутой поворот в украинской политике по итогам предстоящих парламентских выборов этого года или президентских 2019 года.

Стало быть, с Киевом надо строить отношения на тех же основах, как, например, с Варшавой, Братиславой или Бухарестом. Такой пересмотр установок в первую очередь отвечает интересам самой России, поскольку без него невозможно вывести украинскую тему за рамки российской внутренней политики.

Для Украины (в первую очередь для политической элиты, но также и для части украинского общества) столь же важным и не менее трудным было бы признание сохраняющегося регионального, социально-экономического, этно-конфессионального, культурно-лингвистического плюрализма в стране. Данный плюрализм – не результат злокозненных происков Кремля последних лет, а итог длительной, сложной и противоречивой истории той части Восточной Европы, которая существует сегодня в границах единого украинского государства. Конфликт с Россией, возможно, действительно в итоге привел к формированию украинской «политической нации», но он не мог отменить и не отменил складывавшееся столетиями разнообразие. А значит, нынешняя радикально-западническая, этно-националистическая политическая повестка нуждается в серьезной коррекции. Не потому, что этого хочет Москва, но потому, что это нужно самой Украине. Особенно при достижении стабильного перемирия в Донбассе. В условиях стабилизации ситуации на Востоке сохранение радикальной политической повестки окажется не только все более сложной задачей, но и будет создавать серьезные риски для украинской государственности как таковой.

Для Запада (главным образом ведущих стран Евросоюза, но и, насколько это возможно, также и Соединенных Штатов) важнейшей задачей было бы признание того, что масштабы и характер западной поддержки Киеву в будущем должны определяться не степенью враждебности киевского руководства к России, но последовательностью и прогрессом в социально-экономической и политической модернизации страны. Иными словами, после достижения стабильного перемирия в Донбассе Украина должна восприниматься в европейских столицах и в Вашингтоне как самостоятельное направление внешней политики, а не как удобный плацдарм в геополитическом противостоянии с Москвой. «Замораживание», а тем более полное прекращение конфликта на Востоке с неизбежностью приведет к тому, что на первый план будут все больше и больше выдвигаться социальные и экономические проблемы Украины. И если главной задачей рано или поздно станет не обеспечение безопасности Украины в узком смысле этого слова, а социально-экономическое возрождение страны, то в интересах Запада не препятствовать, а, напротив, активно содействовать российско-украинскому сотрудничеству. Без России, в одиночку, Западу будет очень трудно, если вообще возможно обеспечить украинское экономическое процветание.

Перечисленные выше изменения в базовых представлениях трех сторон украинского конфликта, несомненно, окажутся болезненными, уязвимыми для критики и сопряженными с политическими рисками. Изменения ментальности не произойдут быстро, и нынешняя логика конфронтации еще долго продолжит воздействовать на конкретные политические решения, принимаемые в Москве, в Киеве и в западных столицах.

Но, заглядывая в будущее, важно отметить, что ни для одной из сторон конфликта – ни для России, ни для Украины, ни для Запада – данные изменения не должны обязательно стать синонимом признания своего поражения, тем более – согласием на безоговорочную капитуляцию. Баланс взаимных действий здесь вполне возможен. Особенно если процесс адаптации окажется постепенным, разбитым на много параллельных конкретных шагов, не обязательно оформленных в виде каких-то судьбоносных документов типа Минских соглашений. Но главное здесь все-таки не формат. Главное – переосмысление сторонами своих долгосрочных интересов и восприятие изменений в своих подходах не как вынужденных уступок, а, напротив, как необходимых шагов в направлении реализации этих долгосрочных интересов.

Два обстоятельства могли бы ускорить движение в этом направлении.

Во-первых, синхронизация или хотя бы сближение циклов структурных экономических преобразований в России и на Украине. При всех многочисленных отличиях друг от друга наши страны больны общими постсоветскими болезнями. И если траектории социально-экономического развития России и Украины в ближайшие годы будут не расходиться, а сближаться, то появятся как дополнительные возможности для сотрудничества в двух странах, так и новые группы стейкхолдеров, заинтересованных в подобном сотрудничестве. Кстати, знаменитое германо-французское «национальное примирение» 60-х гг. прошлого века имело под собой именно эту основу. Хотя президент Шарль де Голль и канцлер Конрад Аденауэр сумели еще в начале 1963 г. договориться о расширении культурных, образовательных и политических контактов между двумя государствами, настоящее германо-французское сближение началось во второй половине десятилетия, когда немецким социал-демократам удалось сдвинуть экономическую модель ФРГ в направлении голлистского образца.

Во-вторых, важным катализатором будущей нормализации могло бы стать начало серьезного обсуждения перспектив выстраивания новой системы европейской безопасности. На Западе распространена точка зрения, что в Европе сегодня нужно двигаться от частного к общему – сначала урегулировать украинский кризис, восстановить доверие, и уж потом – возвращаться к общеевропейской повестке дня. Но, хотя европейское единство и не может быть воссоздано без решения украинской проблемы, сама украинская проблема не решится окончательно без воссоздания европейского единства. Концепция единой и неделимой европейской безопасности сегодня кажется утопией, но только при такой системе удастся снять проблему членства Украины в НАТО и вообще избежать превращения этой страны в буфер между Россией и остальной Европой. Следовательно, восстановление европейского единства и решение украинской проблемы нужно рассматривать как два параллельных, а не два последовательных процесса.

При всем драматизме произошедших за последние четыре года на востоке Европы событий не следует забывать, что четыре года – лишь мгновение в контексте многовековой восточноевропейской истории. За одно мгновение, конечно, можно наломать немало дров, но разрушительный потенциал человеческой глупости, самонадеянности и амбиций все же не беспределен.

Украина. Россия. Евросоюз > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 19 апреля 2018 > № 2634778 Андрей Кортунов

В Гданьском университете подвели итоги IX Конкурса переводчиков

19 апреля состоялось торжественное подведение итогов IX Конкурса переводчиков, организованного Институтом русистики и востоковедения.

В этом году для перевода были предложены следующие тексты: философские стихи поэтессы и певицы Ольги Арефьевой «Великий квадрат» и «Deadcandance»; интервью А.Белякова с новым директором киностудии «Союзмульфильм» Юлианой Слащевой; фрагмент «мистического» романа одного из самых известных современных российских писателей Евгения Водолазкина «Лавр».

На рассмотрение жюри было представлено 32 текста. Среди участников – студенты русской филологии, россиеведения, востоковедения и американистики Гданьского университета, а также любители русской словесности и перевода из Белостока, Слупска и Гданьска.

После торжественной церемонии вручения призов студенты прослушали лекцию профессора Богуслава Жилко «Русская филологическая мысль в польском переводе».

Призы для победителей Конкурса предоставили: Гданський университет и Российский центр науки и культуры в Гданьске.

Медицинские специалисты региона готовы к работе по выявлению и эвакуации пациентов с особо опасными инфекциями

Таковы выводы сделаны по итогам учений, состоявшихся 18 апреля в аэропорту «Храброво».

В очередной тренировке, организованной в преддверии предстоящего первенства мира по футболу региональным министерством здравоохранения при поддержке Управления Роспотребнадзора по Калининградской области, были задействованы специалисты Городской станции скорой медицинской помощи, территориального центра медицины катастроф, Областной инфекционной больницы, аэровокзального здравпункта.

По легенде учений, от дежурного фельдшера аэропорта поступила информация о том, что на одном из воздушных судов находится «больной» с высокой температурой тела, прилетевший в Калининград транзитным рейсом из Мавритании через Варшаву. Всего на борту 45 пассажиров и четыре члена экипажа.

Учитывая то, что пассажир – гражданин иностранного государства, «общение» с ним проходило на английском языке. Также в строгом соответствии с действующим порядком безопасность медицинских специалистов обеспечивалась с помощью специальных защитных костюмов.

В ходе беседы с «пациентом» было установлено, что во время полета он почувствовал сильную головную боль, озноб, боли в суставах и мышцах. Температура тела при измерении составила 39,5 градуса.

На месте «жителю Мавритании» была оказана необходимая помощь по имеющейся симптоматике с предполагаемыми диагнозами «геморрагическая лихорадка неясной этиологии», «менингококковая инфекция». Затем он был помещен в специальную изолирующую капсулу и в соответствии с маршрутизацией эвакуирован в инфекционную больницу на реанимобиле, где также с соблюдением всех мер безопасности направлен в отдельный изолированный бокс.

«Все службы, задействованные в тренировке, отработали свой функционал в штатном режиме, цели учений достигнуты, с поставленными задачами все успешно справились, - оценила действия коллег начальник второго отдела регионального министерства здравоохранения Лидия Окорокова. – И сегодня благодаря регулярно проводимым учениям можно говорить о том, что специалисты региона готовы к работе по выявлению и эвакуации пациентов с особо опасными инфекциями».

Помимо практической части тренировки в тот же день в аэропорту «Храброво» состоялись теоретические занятия по отработке еще двух вводных – действиям медицинских специалистов во время распространения химических и радиационных веществ.

Экс-президент Грузии и бывший губернатор Одесской области Михаил Саакашвили заявил, что Петр Порошенко будет первым украинским президентом, который окажется в тюрьме. Об этом политик заявил в интервью телеканалу NewsOne.

Ранее покинувший Украину депутат Верховной рады Александр Онищенко обнародовал в эфире NewsOne аудиозапись, на которой он якобы обсуждает с Порошенко вопрос о закрытии уголовного дела в отношении экс-министра экологии Николая Злочевского.

В обмен на прекращение уголовного преследования Злочевский предлагал долю компании, которая добывает газ на Украине. По словам Онищенко, запись была сделана в администрации президента в 2016 году. В администрации Порошенко назвали ее фейком.

"Это не президент, а торговец, барыга низкой пробы. Он недостоин своей должности. Это же базарный жулик, шулер. Ну и как великая страна Украина может иметь такого президента?" — прокомментировал появление записи Саакашвили.

Сомнений в подлинности аудиозаписи у бывшего одесского губернатора не возникло. Файл политик предложил передать на международную экспертизу.

"Порошенко будет цепляться за власть, чтобы не пойти в тюрьму. <…> На Украине он будет первым президентом, которого посадят", — заключил Саакашвили.

В феврале украинские власти выслали бывшего одесского губернатора в Польшу, запретив ему въезд на Украину до 2021 года. После этого политик оказался в Нидерландах, где получил удостоверение личности, дающее право на проживание и работу в Евросоюзе.

Новейший вариант системы ПВО Patriot будет принят на вооружение в Польше и США одновременно, заявил министр национальной обороны республики Мариуш Блащак в эфире Польского радио в четверг.

Контракт о поставке Польше американских систем ПВО Patriot подписан в Варшаве в конце марта текущего года. Первая поставка будет включать 16 пусковых установок, четыре радиолокационных станции и 208 ракет.

"Новая система противоракетной обороны Patriot будет внедрена одновременно в польской армии, как и в армии американской", — заявил Блащак.

Он отметил, что в настоящее время ведутся переговоры о второй фазе поставок в Польшу элементов системы Patriot. "Продолжаются переговоры, мы не ставим временных условий. Переговоры по первой фазе прошли очень хорошо", — сказал Блащак. Предполагается, что во второй фазе поставок Patriot польская армия получит новейший радар, а также дополнительные ракеты и пусковые установки.

Ожидается, что первые ЗРК Patriot поступят в Польшу в 2022 году. Как ранее неоднократно заявляли представители польского руководства, планируется, что новые системы ПВО будут размещены вблизи границы с Россией.

В начале июля 2017 года министерство национальной обороны Польши и министерство обороны США подписали соглашение о поставке Варшаве комплексов Patriot. Подписание документа состоялось во время визита президента США Дональда Трампа в Варшаву. В документе сказано, что системы будут переданы Польше до 2022 года. Планируется, что на первом этапе — в 2021–2022 годах — в Польшу поставят две батареи Patriot с ракетами PAC-3 MSE и элементами системы управления и связи IBCS.