Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Главы Египта Хосни Мубарак и Ливии Муаммар Каддафи прибыли во вторник в Хартум для участия вместе с президентом Судана Омаром аль-Баширом в трехстороннем саммите, посвященном намеченному на янв. 2011г. референдуму о независимости юга Судана, передает корреспондент РИА Новости.

В янв. 2011г. жители юга страны должны решить, остаться ли Югу в составе единого с Севером государства или отделиться от него.

На саммите также присутствует глава правительства Южного Судана Сальва Киир.

Египет и Ливия рассматривают Судан как стратегически важную для них страну и заинтересованы в мирном развитии ситуации после проведения референдума, опасаясь массового исхода суданских беженцев на их территорию в случае начала новой войны.

Кроме того, Каир боится, что будущий независимый Южный Судан может попасть под влияние других стран бассейна Нила, в частности Эфиопии, которая считает, что квота Египта на взимание воды из Нила несправедлива, и ее надо уменьшить.

Накануне, как передали суданские СМИ, министр иностранных дел Египта Ахмед Абуль Гейт сообщил, что проводимая за три недели до референдума встреча в верхах в Хартуме нацелена на укрепление усилий суданских партнеров в реализации Всеобъемлющего мирного соглашения между Севером и Югом Судана от 2005г.

По словам Гейта, участники саммита считают необходимым проведение референдума в прозрачной и свободной атмосфере.

Министр отметил, что Мубарак также намерен высказаться за сохранение прочных связей между Севером и Югом Судана, невзирая на исход голосования.

Несколько дней назад Мубарак и Каддафи в числе других региональных лидеров получили послания президента США Барака Обамы, в которых указывалось на особое внимание его администрации в отношении предстоящего в янв. 2011г. референдума по самоопределению Южного Судана и дарфурской проблемы, а также содержалась просьба оказать содействие Судану в своевременном и мирном проведении плебисцита. Юлия Троицкая

Намеченное на воскресенье подписание мирного соглашения между правительством Судана и повстанческой группировкой суданского региона Дарфур «Движение за освобождение и справедливость» (ДОС) отложено из-за отсутствия договоренности между сторонами по отдельным спорным вопросам, сообщил суданский информационный центр.

По данным центра, участники переговоров ждут международных посредников, чтобы передать им на рассмотрение свои предложения по ряду неурегулированных вопросов, в т.ч. относительно раздела власти.

ДОС требует от правительства, чтобы представитель движения занял пост вице-президента страны, а также объединить три провинции Дарфура в одну. Однако суданские власти считают, что решение о ликвидации административных делений в Дарфуре может принять местное население на референдуме.

Как сообщил центру представитель ДОС на переговорах Таж Эд-Дин Нияль, по-прежнему остается нерешенным и вопрос о средствах, которые необходимо выделить для возвращения беженцев в свои деревни.

В свою очередь другая влиятельная повстанческая группировка в Дарфуре – «Движение за равенство и справедливость», которая вышла из переговорного процесса в мае, – пригрозила окончательно отказаться от возвращения за стол переговоров, если правительство подпишет мирный договор только с какой-либо одной из мятежных сил.

Военные действия в регионе Дарфур на западе Судана продолжаются с фев. 2003г. Правительственным войскам Судана и их сторонникам противостоят многочисленные группировки, которые добиваются свержения режима президента Омара аль-Башира. В результате конфликта, по оценкам ООН, в Дарфуре погибли более 300 тысяч человек. Суданские власти заявляют, что конфликт унес жизни 10 тысяч человек. Юлия Троицкая

Сырьевой сектор России: экономика контроля и политика ренты

Ричард Саква (р. 1953) - профессор политологии и международных отношений Кентского университета, специалист по российской политике.

Сырьевой сектор России: экономика контроля и политика ренты[1]

Политические последствия

Комментаторы часто высказывали недоумение по поводу того, почему Кремль в тот или иной момент не пошел на сделку с компанией “ЮКОС”, избавив себя тем самым от неловкости и неудобства. Я полагаю, что главной причиной была борьба фракций внутри самого Кремля, показывающая, что Владимиру Путину, вопреки мнению многих, отнюдь не удалось монополизировать власть. По словам Иэна Бреммера, президента “Eurasia Group”, “Кремль расколот внутренним соперничеством, которое подрывает способность власти формулировать целостное политическое видение процесса российских реформ”[2]. Это наблюдение позволяет понять, почему давление на “ЮКОС” и его сотрудников продолжалось даже после завершения первого суда над Михаилом Ходорковским. Как полагает Станислав Белковский, первая стадия дела “ЮКОСа” стала бесспорной победой Путина, сигнализировавшей, что 1990-е годы завершились, деньги больше не будут влиять на политику, властные полномочия вернулись к руководителям государства, а “сам Путин из президента инерции и пустоты снова превратился в президента надежды”. Но его вторая стадия свелась к “ограблению одних богатых другими”[3]. Из показательной идеологической акции дело “ЮКОСа” выродилось в очередное безвкусное упражнение в перераспределении собственности. Ресурсы и власть: “нефтяное проклятие”?

Дело “ЮКОСа” разворачивалось на фоне имевшего политические и экономические последствия потребительского бума 2000-х годов, обеспечиваемого масштабным приростом энергетической ренты. Избыточные доходы, эффективно осваиваемые зрелым демократическим государством, вполне могут использоваться на благо всего общества. Вместе с тем, в целом ряде стран “нефтяное проклятие” исказило структуру экономики, дурно сказалось на открытости и подотчетности политиков, усугубило сепаратизм и внутренние распри. Согласно Майклу Россу, “магнитуда подобных конфликтов варьирует от вялой борьбы за сецессию в дельте реки Нигер или Южном Таиланде до полномасштабных гражданских войн в Алжире, Колумбии, Судане и, разумеется, Ираке”[4]. В России борьбу за региональную автономию возглавили богатые нефтью Чечня и Татарстан, и хотя здесь были задействованы многие факторы, ресурсное изобилие явно укрепляло местные элиты в ощущении собственной правоты. Став в августе 1999 года премьер-министром, Путин применил в Чечне военную силу, а притязания Татарстана сломил с помощью изощренных политических механизмов. Столь же решительно он действовал, укрощая амбиции Ходорковского. Все дело “ЮКОСа”, в конечном счете, можно свести к борьбе политико-бюрократических элит за контроль над нефтяным сектором.

В экономическом смысле “голландская болезнь”, названная так после того, как в 1970-х годах Нидерланды открыли месторождения природного газа в Северном море, означает ситуацию, в которой поступления от экспорта природных ресурсов укрепляют обменный курс национальной валюты, подрывая конкурентоспособность иных секторов, в первую очередь, сельского хозяйства и легкой промышленности. Это лишь один из аспектов более широкого синдрома, именуемого “ресурсным проклятием” и проявляющегося в том, что страны, прочно зависящие от сырьевого экспорта, развиваются сравнительно медленно, страдая от отсталости в самых разных областях жизни. Как правило, им не удается диверсифицировать экономику, а их демократия оказывается в тупике[5]. Масштабный приток золота и серебра в Испанию в XVI столетии открыл длительную полосу упадка и стагнации. Ближневосточные государства, купающиеся в нефти, слышать не хотят о демократии, хотя, справедливости ради, и бедные страны, в которых нефть отсутствует, тоже не слишком знакомы с плюрализмом[6]. В качестве сопутствующего заболевания упоминают также “нигерийский недуг”, в рамках которого огромная природная рента поощряет коррупцию и взращивает обособленную от общества политическую элиту, отправляющую миллиарды долларов в швейцарские банки, в то время как национальная инфраструктура приходит в упадок, а большинство населения нищает[7]. Вот что пишет Николас Шэксон в своем исследовании, посвященном “ресурсному проклятию” в Африке:

“Зависимость от минеральных ресурсов оказывается напастью не только в силу торможения экономического роста, но также из-за риска жестоких внутренних конфликтов, углубляющегося неравенства, стагнации демократии и расцвета коррупции”[8].

В подобных ситуациях в забвении оказываются качественное управление, подотчетность политического руководства, социальное развитие. Андрей Илларионов, бывший экономический советник Путина, говорит о процессе “венесуэлизации”, в ходе которого государство разбухает, а растущие правительственные расходы сопровождаются экономическими просчетами[9]. По словам Ричарда Оти, страны, богатые ресурсами, обзаводятся корыстным и хищническим чиновничеством, заботящимся только об извлечении ренты[10]. Согласно Стивену Фишу, гигантская сырьевая рента стала одной из главных причин крушения демократии в России. Он полагает, что изобилие ресурсов подорвало демократический процесс посредством коррупции и особой экономической политики, поощряющей вмешательство государства в экономику и ущемляющей свободу предпринимательства[11]. Этот автор обнаруживает корреляцию между открытостью рынков и наличием политических свобод, причем как в развитых, так и в индустриализирующихся странах[12]. Возможно, все сказанное и справедливо, но Уильям Томпсон не без оснований привносит в эту картину нотку скептицизма, формулируя принципиальный вопрос:

“А есть ли у нас причины полагать, что политическая жизнь России была бы значительно более здоровой - то есть политика была бы более демократичной, а власть менее коррумпированной и более эффективной, - если бы эта страна приступила к рыночным реформам, не располагая таким большим сырьевым сектором?”[13]

Его собственный ответ отрицателен: “Разбираясь в причинах болезней, поразивших политику в России, не стоит преувеличивать значения структуры российской экономики”[14]. В вопросе о влиянии сырьевого сектора на социально-политическое развитие России много неясностей, и отсутствие единодушия отражается и в исследовательской литературе. Вот проницательное замечание Майкла Брэдшоу:

“…дурное управление, коррупцию и даже вооруженные конфликты нельзя объяснять сырьевой рентой как таковой; первейшее значение имеют те механизмы, с помощью которых рента присваивается, а также цели, на которые она расходуется”[15].

Даже зрелые демократии не застрахованы от конфликтов по поводу изъятия и распределения ресурсной ренты. Майкл Эльман вообще полагает, что России удалось избежать “ресурсного проклятия”, а в глобальной энергетической политике она играет более позитивную роль, нежели в свое время играл Советский Союз, поскольку старается гарантировать стабильность своих экспортных поставок[16]. Наконец, Пратик Гурха не столь благодушен, хотя и он отмечает, что российский случай самобытен “из-за уникального перехода от командной экономики к рыночной модели и от авторитаризма к демократии”[17]. В отличие от Китая, где авторитарная система породила экономику совершенно особого типа, в России именно специфика национального развития, включая в высшей степени концентрированную сырьевую структуру экономического комплекса, обусловила поворот к авторитаризму.

С 1998-го по 2005 год доля фундаментальных сырьевых ресурсов в российском экспорте (в основном нефти, газа, топлива и металлических руд) возросла с двух третей до трех четвертей, перекрыв все остальные экспортные статьи. В тот же период доля бюджетных поступлений, выручаемых от продажи сырья, выросла с 11,4% до 23,8%, хотя 2005 год в данном отношении выглядит пиковым, ибо к 2007-му она снизилась до 20,8%[18]. На это обстоятельство особое внимание обращает Томпсон, отмечающий, что экспортные сборы и ресурсные налоги в 2003 году составляли пятую часть доходов бюджета, уступая социальным налогам (22,2%) и налогам на потребление (29,5%), в то время как наибольшие доходы федеральному бюджету приносил налог на добавленную стоимость (35,8%)[19]. И хотя прирост основных фондов в 1998-2002 годах оставался негативным, это вполне можно было объяснить неэффективностью управляющих компаний, а не выводом активов или укрыванием прибылей[20].

Гурха перечисляет ключевые особенности, отличающие ориентацию на фундаментальные сырьевые ресурсы. Во-первых, в экономике преобладает тенденция к их концентрации и формированию олигополии. Во-вторых, государство проявляет к ним повышенный интерес, поскольку от них зависит пополнение казны. В-третьих, сращивание бизнеса и государства в сфере ключевых сырьевых ресурсов обособляет этот сектор от остальной экономики, подрывая рыночные принципы. В-четвертых, сосредоточенность на сырьевой составляющей препятствует диверсификации экономической деятельности. Наконец, в-пятых, слияние государственных и экономических интересов, присущее сырьевому сектору, поощряет консервативную ментальность, подкрепляемую негласным контрактом между сырьевым сектором и прочими отраслями: он предполагает выделение отстающим субсидий и прочих привилегий в обмен на сохранение status quo[21]. Но основной вопрос остается неизменным. Из эксплуатации ресурсов действительно извлекается громадная рента, но, даже если бы ее не было, нет никаких оснований полагать, что российская модель экономического транзита, демобилизовавшая государство, была бы менее подвержена стремлению к ренте и коррупции. Говоря словами Томпсона, “значение политических патологий, ассоциирующихся с ресурсными экономиками […] в российском случае сильно преувеличивается”[22], а в изучении взаимосвязи между ресурсной зависимостью и дурным правлением не так-то легко определить, что является причиной, а что следствием[23]. Слабость российского государства в 1990-х годах не позволила ему взять под контроль более или менее существенные сегменты сырьевой ренты, и, вместо этого, их экспроприировали олигархи, позже использовавшие свои богатства для того, чтобы захватить отдельные сферы государства.

Россия начала переход со значительным государственным аппаратом, но при этом с “крайне слабым государством”, хотя силовая компонента последнего превосходила его регулятивный потенциал, что, собственно, и обеспечивало акторам возможность свободно приватизировать “ренту транзита”[24]. Дело компании “ЮКОС” позволило окрепшему государству “деприватизировать” эту ренту, направив ее на обеспечение намечаемых государственной властью национальных приоритетов. Оно отнюдь не покончило с конфликтами по поводу ресурсной ренты, но радикально изменило среду, в которой такие конфликты разворачивались. Борьба теперь протекала не между независимыми экономическими акторами, как прежде, а в рамках режимных конструкций и установлений. Кроме того, активность государства зримо нарастала по мере того, как правительство осваивало искусство более эффективного взимания налогов:

“Помимо формальных изменений налогового законодательства, дело “ЮКОСа” повлекло за собой пересмотр неформальных принципов налогового поведения нефтяных компаний, а также закрепление за государством права на прямое присвоение нефтяной ренты, что явилось непосредственным результатом апроприации активов Ходорковского”[25].

Разумеется, государство не могло полностью уклониться от нужды согласовывать пути и условия изъятия ресурсной ренты с обществом, но оно предпочитало делать это не столько конституционным, сколько внеконституционным образом.

Несмотря на то, что ресурсный синдром выражается в серии вполне узнаваемых явлений, их связь между собой лишена какого-либо детерминизма. Эта оговорка особенно актуальна, когда под категорию рантье подпадает такое государство, в котором преобладающая часть бюджета формируется за счет относительно немногочисленных источников. Общим, правда, всегда остается то, что государственная бюрократия все время пытается опекать сегменты рынка, которые генерируют львиную долю ее доходов, причем в жертву прямому характеру этого курирования приносятся демократические процедуры и подотчетность власти. Более того, правящая элита систематически отклоняет любые претензии общества на более весомое слово в распоряжении сырьевыми доходами и отбивает попытки нейтрализовать ее приоритетную роль[26]. За счет сырьевой ренты формируется патронажный ресурс, позволяющий подкупать или ассимилировать потенциальную оппозицию. Сказанное применимо ко многим ближневосточным государствам, но в России присутствует дополнительный фактор - коммунистическое наследство государства-монополиста, управлявшего централизованной экономикой. Опасения экономического коллапса и социального хаоса в 1990-х заставляли государство поддерживать “виртуальную экономику”, характерными чертами которой были долги по зарплате и бартерные сделки, искусственно раздувавшие стоимость, добавленную на каждой стадии, что, кстати, позволяло считать российскую экономику больше, чем она была на самом деле[27]. Сырьевой сектор играл решающую роль в поддержании этой виртуальности: цены на энергию и сырье на местном рынке искусственно поддерживались на низком уровне, представляя собой по сути субсидию, предназначенную для всего общества. Искажения и аномалии, усугубляемые этой системой, побуждали экономических и политических акторов широко использовать коррупционные преимущества и следить за тем, чтобы предлагаемые реформы не покушались на их текущий статус[28]. Из-за этого псевдодемократическое правительство, которое было способно обеспечивать хотя бы минимум стабильности, оказывалось предпочтительнее по-настоящему демократической власти, готовой угрожать привилегиям победителей и стратегиям выживания бедняков[29].

В самом общем виде администрация Путина поддержала консенсус 1990-х годов, но внесла коррективы в принципы его реализации. Сырьевой сектор продолжал субсидировать всю остальную экономику, поддерживая при этом стратегический альянс с государством. Однако теперь общий баланс их отношений складывался в пользу государственной власти. К 2003 году государство сумело покончить с собственной зависимостью от сырьевого сектора и добилось равенства в диалоге с его лидерами, а с началом дела “ЮКОСа” вообще взяло верх. Причем власть выступала не просто в роли регулятора естественных монополий, но по мере развития “Газпрома”, “Роснефти”, “Транснефти” сама превращалась во все более активного игрока. Тогда-то и возник фундаментальный вопрос, является ли подобная эволюция классическим подтверждением патологий, связанных с “ресурсным проклятием”, или же в новых обстоятельствах речь идет о мудром использовании ресурсов, нацеленном на разработку модернизационных стратегий. Иными словами, если в 1990-е годы сделка с сырьевым сектором была делом выживания, то в 2000-е она стала основанием для определения пути дальнейшего развития. Консерватизм, внутренне присущий режиму государства-рантье, удалось преодолеть, но, несмотря на зазвучавшие прогрессистские мотивы, те факторы “ресурсного проклятия”, которые сдерживали демократическое развитие, по-прежнему оставались в силе. Шаткое равновесие российских реформ было нарушено с удалением олигархов от формальных механизмов властвования, но ориентированная на развитие государственническая модель порождала новые патологии, включая одержимость регулированием, угрозу внутреннего вырождения и упадок политической состязательности, сопровождавшиеся ослаблением конкурентных стимулов в экономике в целом[30].

Изобилие сырьевых ресурсов не однозначно определяет вытекающие из него политические результаты. Классические рецепты, позволяющие совладать с ресурсным богатством, основываются на трезвой макроэкономической политике, экономической диверсификации, стерилизации ресурсной ренты в сочетании с открытостью и подотчетностью. Все эти меры, однако, имеют ограниченный эффект и предполагают наличие бесперебойно и четко функционирующего государства, которым многие сырьевые экономики просто не располагают. Они требуют также, чтобы государственная собственность уравновешивалась мощными акторами, способными сдерживать государственную власть. Национальные частные компании в сочетании с сильными общественными институтами, умеющими ограничивать государство и поощрять институциональное строительство, - таков наиболее эффективный рецепт, позволяющий сырьевым экономикам избежать авторитарных соблазнов. В подобных ситуациях рента не идет напрямую государству, поскольку крупные корпорации выступают в роли посредников[31]. Однако главную надежду на успех должны гарантировать экономические механизмы, которые в российском контексте лишь усугубляли дисфункции во взаимоотношениях между государством и экономикой, унаследованные от 1990-х годов. Действительно, режим Путина использовал для управления природной рентой классические экономические предписания и тем самым сумел избежать нигерийского сценария; нефтяная отрасль, как и прочие сырьевые секторы, осталась в основном в частных руках, за исключением газовой индустрии. Но стимулы к созиданию сильных институтов коренились не столько в структуре собственности, сколько в политической сфере.

Кадровые перестановки ноября 2005 года - повышение статуса Дмитрия Медведева, оставшегося при этом председателем правления “Газпрома”, до первого вице-премьера и назначение руководителем кремлевской администрации Сергея Собянина, бывшего губернатора Тюменской области, в которой добывается половина всей российской нефти, - еще более упрочили положение энергетического сектора[32]. Вместе с тем перспективу превращения России в “нефтяное государство” (“petro-state”) не следует переоценивать. В то время, как Советский Союз в свое время действительно впал в опасную зависимость от сырьевой ренты, траектория России оказалась несколько иной. Россия производит всего лишь 3 тонны нефти на душу населения, в Норвегии аналогичный показатель составляет 20 тонн; в российском нефтегазовом секторе занято всего 2% рабочей силы, меньше, чем на железнодорожном транспорте; добыча и переработка нефти и газа почти не требуют подчинения иных секторов нуждам топливной отрасли[33]. Но “нефтяное государство” - это такая страна, “в которой все политические, экономические и социальные отношения выстраиваются вокруг извлечения нефтегазовых ресурсов и которая в долгосрочной перспективе страдает от такого положения вещей”[34]. На долю нефти приходится 45% норвежского экспорта и 17% ВВП - и все же этой стране удалось избежать как “голландской болезни”, так и превращения в “нефтяное государство”. Норвегия сумела стерилизовать бóльшую часть ресурсной ренты в долгосрочных фондах, опираясь при этом на безоговорочное уважение права собственности, здравую экономическую политику, гибкий рынок труда. Более того, нефтедобыча здесь в основном остается в руках государства, в то время как в России нефтяная отрасль была поспешно раздроблена и приватизирована, а у государства остались только “Роснефть” и “Газпром”. Отчасти дело “ЮКОСа” стало попыткой исправить эту ситуацию.

В путинские годы экономический рост России составлял в среднем 7% ежегодно, а экономика оставалась относительно диверсифицированной. Топливная рента обеспечивала рост доходов, повышавший уровень потребления и питавший личное кредитование. Присутствовали, разумеется, и элементы “голландской болезни”, прежде всего, переоценка рубля и высокая инфляция. Поддержание экономического развития требовало масштабных инвестиций, а это могло подстегнуть инфляционные процессы. Но гонения на “ЮКОС”, как выяснилось, не отпугнули местных инвесторов: к 2007 году инвестиции составляли 21% ВВП, хотя неопределенность в отношении прав собственности в нефтяной отрасли обернулась инвестиционным провалом 2004-2005 годов. Фактически в аресте и заключении Ходорковского можно было увидеть и позитивное свидетельство того, что “Кремль вышел из-под контроля олигархов и может теперь проводить независимую макроэкономическую политику”[35]. Проблемы “ЮКОСа” не помешали и внешним инвесторам. 22 июля 2004 года, в тот самый день, когда “ЮКОС” объявил о своем возможном банкротстве, с Путиным встречался Джеймс Малва, председатель совета директоров компании “ConocoPhillips”. Российский лидер тогда заявил, что приобретение этой компанией пакета акций “Лукойла” (7,6%), выставляемого на продажу, будет приветствоваться российскими властями[36]. В итоге, “ConocoPhillips” без лишнего шума сделала желанное приобретение, к 2008 году расширив свое участие в активах “Лукойла” до 20% и делегировав в совет директоров российской компании своего представителя.

По мере того, как в начале 2000-х годов сырьевая рента становилась все обильнее, режим поддавался некоторым патологиям ресурсных экономических систем, включая соблазн вкладывать деньги в непроизводительную деятельность - прежде всего, в перераспределение собственности и создание государственных корпораций. Одновременно усугублялась изоляция режима от общества, обусловленная тем фактом, что пополнение государственной казны происходило при отсутствии в стране эффективных контрольных и представительных институтов. Вместе с тем не стоит считать аксиомой утверждение, согласно которому “любое государство, богатое ресурсами, неизбежно превращается в государство-рантье”, хотя синдром рантье, вне всякого сомнения, искажает развитие такой политии. Вот точка зрения Эрики Виенталь и Паулин Луонг:

“…страны-рантье стремятся к осуществлению социально-политического контроля над собственным населением через навязывание различных форм экономической зависимости от государственной власти, единолично получающей и перераспределяющей сырьевую ренту”[37].

В итоге оппозиционные настроения слабеют, произвольно расходуемые деньги тратятся на поддержание патронажных сетей или на покупку народной поддержки, а экономика оказывается подверженной захвату со стороны государства и высокой коррупции. Все упомянутые явления наблюдались в государствах Персидского залива. В России режим в значительной степени также смог выйти из-под общественного контроля, сохраняя при этом иммунитет в отношении имеющихся конституционных ограничений.

Но российская ситуация имеет и свои особенности, поскольку Россия входит в число всего лишь четырех крупнейших производителей нефти, где нефтяной сектор находится в основном в частных руках (наряду с США, Великобританией и Нидерландами). Топливные деньги здесь не поступают к государству напрямую, а последствия их усиливающегося изъятия, обеспечиваемого жесткой налоговой политикой, до определенной степени стерилизуются благодаря Стабилизационному фонду и другим мерам. Россия имеет возможность поступать именно так, поскольку ею руководит “изолированная и автономная технократия, ориентирующаяся на долгосрочное развитие страны и готовая навязывать социально и политически непопулярную макроэкономическую политику”[38]. Именно роль корпоративного посредничества была поставлена под вопрос в деле “ЮКОСа”. Кроме того, при Путине наметилась своего рода конвергенция государственного “Газпрома” и частных корпораций. И там, и здесь границы между главными акторами - государственными чиновниками, менеджерами и политическими назначенцами - становились все более расплывчатыми, хотя институциональные и собственнические основы по-прежнему различались. Россия страдала от серьезной сопутствующей проблемы: оба сектора экономики, государственный и частный, выстраивались вдоль одной оси, хотя их отличала фундаментальная асимметрия по части форм собственности и информационных потоков. Таким образом, Россия, конечно, могла рассматриваться в качестве государства-рантье, но она являла особый его тип, в котором политическая рента в виде различных форм лояльности и подношений режиму была столь же важной, как и финансовые изъятия.

“Энергетическая сверхдержава”

Дело “ЮКОСа” продемонстрировало предельную решимость, с которой администрация Путина вознамерилась добиваться намеченных целей, но в то же время оно показало, что эти цели весьма противоречивы. Если оставить в стороне вопросы персональной власти и личного самомнения, то государство пыталось восстановить свое доминирование в энергетической политике в частности и индустриальной стратегии в целом. Как высказался Путин на заседании Совета безопасности в 2005 году, Россия не может господствовать ни в одной другой сфере, кроме энергетики[39]. Это было подтверждено подписанием 5 мая 2008 года долгожданного закона о стратегических отраслях, который “вернул стратегические отрасли, прежде всего нефтегазовую промышленность, под контроль государства после того, как в 1990-е годы они были проданы в частные руки”[40]. Новый нормативный акт уточнил правила инвестирования в российскую экономику, перечислив сорок два сектора, где иностранные инвестиции ограничивались; в список вошли ядерная энергетика, естественные монополии, эксплуатация стратегических минеральных ресурсов, авиация, космос, оборонные отрасли. Упомянутый закон, ставший одним из последних документов, подписанных Путиным в период пребывания на посту президента, означал победу его долгосрочной стратегии. Государство, давно ставшее монополистом в транспортировке энергоресурсов, теперь восстанавливало часть монополии в самих добывающих секторах.

Энергетический империализм?

К концу 2006 года на долю России приходилось 6,6% мировых разведанных запасов нефти и 26,3% запасов газа[41]. Страна получала большую выгоду от высоких цен на энергоносители, но энергетическая политика, в особенности дело “ЮКОСа”, повредили ее репутации. Хотя государство теперь доминировало в энергетическом секторе (причем не всегда посредством собственности), роль топливной составляющей во внешней политике стала еще более противоречивой. В мае 1995 года Совет по внешней и оборонной политике обнародовал доклад, в котором призывал правительство воздерживаться от военных методов отстаивания российских интересов в пользу привлечения экономических инструментов[42]. Дисбаланс между энергетическим богатством России и энергетической бедностью ее западных и некоторых южных соседей нужно использовать к российской выгоде, говорилось в докладе. Как и следовало ожидать, за рубежом этот тезис не встретил особого понимания, лишь добавив аргументов тем, кто считал Россию возрождающейся имперской державой, а также ускорив центробежные процессы внутри СНГ. Накануне парламентских выборов 2003 года Анатолий Чубайс уже рассуждал о “либеральной империи”, которая сплотит соседние страны и прочих желающих в экономическое сообщество, формирующее основу для политического альянса[43].

Бывший министр обороны Сергей Иванов позже был еще более прямолинеен, назвав Россию “энергетической сверхдержавой” и предложив инструментальное использование энергетических ресурсов для достижения геополитических целей. Мария Балмаседа отмечает, что Россия использует энергетику как “инструмент внешней политики” в отношении постсоветских государств, эксплуатируя их зависимость от российского сырья для того, чтобы воспрепятствовать “расширению связей с западными институтами”[44]. Как полагает Зейно Баран, “в рамках стратегии, проводимой Кремлем под руководством Путина, существенная зависимость Европы от российских энергоресурсов использовалась для обеспечения экономических и политических интересов”[45]. Согласно российской же точке зрения, страна стояла перед следующей дилеммой:

“…либо быть демократией - за счет более или менее жесткого контроля за российским сырьем со стороны Запада (доступ к месторождениям, свобода транзита, вывоз прибылей), - либо становиться автократией, для которой контроль сырья является самоцелью и способом выживания правящего режима”[46].

И если выбор действительно заключался именно в этом, то Путин выбрал второй из имевшихся путей.

Реагируя на это, бывший премьер-министр, а ныне путинский оппонент Михаил Касьянов говорил о политике “нефтедолларового суверенитета”, которую упразднит грядущая “империя свободы”[47]. Другие критики были менее деликатны; “Washington Post”, например, обвинила Россию в “энергетическом хулиганстве”[48]. Впрочем, многие методы, используемые в эпоху Путина, применялись еще в 1990-х: имеются многочисленные свидетельства того, что энергетические компании и прежде не раз оказывались орудиями российского государства[49]. Так, в 1998-2000 годах “Транснефть” девять раз прекращала поставки, пытаясь помешать продаже Мажейкяйского нефтеперерабатывающего завода, самого большого промышленного предприятия прибалтийского региона, американской компании “Williams”. Американцы в 2001 году уступили завод компании “ЮКОС”, но после разгрома империи Ходорковского он вернулся к Литве, продавшей его польскому концерну “Orlen”[50]. Вслед за решением о передаче комплекса полякам 29 июля 2006 года по “техническим причинам” был перекрыт нефтепровод “Дружба”, снабжавший завод сырой нефтью. Проволочки с ремонтными работами стали постоянными, что заставляло Литву импортировать нефть через терминал Бутинге на границе с Латвией. Но в итоге попытки “Роснефти” инкорпорировать предприятие в свои расширяющиеся владения были отбиты.

Дело “ЮКОСа” оживило дебаты по поводу состоятельности России как надежного поставщика энергоресурсов. Россия, конечно, настаивает на том, что ей можно доверять, но это не мешало многократному применению ею “энергетического оружия”[51]. Еще в 1999 году Питер Ратленд отмечал, что “Газпром” “не раз заставлял бывшие советские республики расплачиваться за газовые долги элементами инфраструктуры, обеспечивающей транспортировку газа”. Этот же аналитик подчеркивает ритуальный характер конфликтов по поводу транзита и энергетических тарифов с Белоруссией и Украиной[52]. В свете дела “ЮКОСа” - а также блокирования газовых поставок в Украину с 1 января 2006 года и в Белоруссию с 1 января 2007 года - готовность России выполнять взятые на себя обязательства вновь оказалась под вопросом. Но ситуация теперь выглядела иначе: Россия более не воспринималась в качестве “сырьевого придатка Запада”, становясь самостоятельным субъектом международной экономической жизни. Вовлечению иностранных компаний в российскую экономику были положены пределы, а некоторые сделки, заключенные в 1990-е годы, пересмотрены. Россия все громче настаивала на своем участии в разработке правил и норм, регламентирующих энергетические и прочие рынки[53]. На саммите Россия-ЕС, состоявшемся 25 мая 2006 года в Сочи, Путин объявил, что его страна не станет в одностороннем порядке, как того требует Транспортный протокол к Энергетической хартии, открывать для иностранцев свою энергетическую транспортную сеть[54]. Энергетика стала тем божеством, на алтарь которого приносилось в жертву все остальное.

Получая гигантские сырьевые доходы и обладая неисчислимыми запасами нефти и газа, Россия “укрепила свои позиции в геополитической игре, главным оружием которой стали углеводороды”[55]. Действительно, прекращение поставок газа в Украину в начале 2006 года стало не первым случаем применения столь жестких мер, но манера, в которой это было сделано, не могла не обеспокоить Запад. Выступая на конференции восточноевропейских лидеров в Вильнюсе 4 мая 2006 года, вице-президент США Дик Чейни предостерег Россию от злоупотребления энергетическим оружием:

“Никакие законные интересы не могут оправдать использования нефти и газа в качестве инструментов запугивания или шантажа, будь то путем манипулирования с поставками или монополизации транспортной системы”[56].

Впрочем, его праведное негодование было несколько смазано теплым приемом, оказанным как раз накануне этой речи Ильхаму Алиеву, президенту Азербайджана - страны, не слишком прославившейся честностью своих выборов, но зато поддерживающей Запад в энергетических вопросах. Более того, посещая чуть позже богатый сырьевыми ресурсами Казахстан, вице-президент США признавался в “восхищении и дружбе” президенту Нурсултану Назарбаеву, которому в декабре того же года предстояло выиграть парламентские выборы с поражающим воображение результатом в 95%. Учитывая все это, я склонен согласиться с Константином Симоновым, главой Национального фонда энергетической безопасности, утверждающим, что мы вступаем в эпоху “глобальных энергетических войн”, которые не обязательно примут форму вооруженных конфликтов, но определенно будут формировать мировую политику в будущем[57].

Дело “ЮКОСа” подтвердило господство Кремля в сфере энергетических ресурсов и энергетической политики; вопрос теперь состоял в том, как распорядиться обретенным доминированием. Эффективная национализация “ЮКОСа” означала, что в нефтяной отрасли государство завоевало такие же командные высоты, какими оно давно владело в газовом секторе. Одна из возможных стратегий предполагала использование энергетических ресурсов для укрепления международных позиций России - как раз это можно было назвать курсом “энергетической сверхдержавы”. Сам термин не был принят Путиным и довольно редко использовался высшим руководством, за исключением Сергея Иванова. Семантические нюансы, возникающие в ходе интерпретации этого словосочетания, основательно нагружены политическими смыслами. Если под энергетической сверхдержавой иметь в виду страну, в которой сырьевой сектор выступает локомотивом экономического развития и главным международным экономическим актором, то от страны, подобной России, можно было ожидать именно этого. Ведь с самого первого дня самостоятельного существования на политической карте мира она рассматривала себя в качестве “великой державы”, обладающей значительными энергетическими ресурсами. Однако, если ударение делается на слове “сверхдержава”, тогда эту фразу можно интерпретировать как манифест использования сырья и его экспортных поставок для обеспечения России геополитических преимуществ. Экономика в таком случае подчинится политическим целям, а инструментальное толкование энергетической политики положит начало новой эпохе международной нестабильности. Россия же отвернется от рациональной модели модернизации и примет архаичную модель развития, в рамках которой государство и капитал сольются в единую корпорацию[58].

Итак, представим, что энергетическая политика призвана стать основой геополитики. Подобный курс, вне всяких сомнений, будет угрожать соседям России, поскольку их сырьевая зависимость выступит угрозой национальному суверенитету. Она также вызовет беспокойство у основного покупателя российского сырья, Европейского союза, по поводу крайней зависимости от энергетических поставок из России. Как заявляла бывший премьер-министр Украины Юлия Тимошенко, выступая в Королевском институте международных отношений 2 февраля 2006 года, “газовый диспут между Россией и Украиной, разбудив многих в Западной Европе и Вашингтоне, должен привлечь более пристальное внимание к использованию энергетики в качестве оружия постсоветского неоимпериализма”[59]. Информированные наблюдатели вряд ли согласились бы с подобной оценкой, но в целом отстаивание Россией внешне законных целей c помощью дипломатически несостоятельных методов явно вредит ее международному имиджу. А дело “ЮКОСа” еще более усилило страхи ее западных соседей, убедив их в том, что “частные компании, контролируемые Кремлем, служат важным инструментом давления в российской внешней политике”[60].

Само понятие “энергетической сверхдержавы” построено на песке; для его адвокатов оно представляет собой не более чем риторическую фигуру, а для критиков выступает удобным поводом к нападкам. По мнению Владимира Милова, например, эта идея чревата стагнацией и потерей престижа[61]. Он отмечает в частности, что в России соотношение численности населения и объема имеющихся в распоряжении энергетических ресурсов значительно хуже, чем в других странах-экспортерах, и потому возможности конвертации углеводородного потенциала в национальное процветание крайне ограничены[62]. Правда, сказанное не означает, что энергетические ресурсы не могут способствовать подъему России в качестве великой державы и ее растущей самоуверенности в международных делах. Но, как говорит Ратленд, имеется серьезное противоречие между логикой сверхдержавы и логикой энергетического рынка. Сырье очень трудно обратить в политическое влияние, а попытки сделать это зачастую получают отпор[63]. Как выяснил на собственном опыте Советский Союз, субсидирование сырьевых поставок для союзников не обеспечивает ни лояльности, ни уважения; в российских контактах с Белоруссией аналогичные принципы работают немногим лучше. Использование энергии в качестве кнута имеет оборотную сторону; это довольно неэффективный способ добиться целей “hard power” методами “soft power”. Кроме того, оно порождает феномен, который Эндрю Монаган назвал “дилеммой энергетической безопасности”: то есть ощущение нестабильности, испытываемое как поставщиками, так и покупателями (Россией и Европейским союзом), провоцирует упреждающие меры, влекущие за собой итог, прямо противоположный результату, который ожидается обеими сторонами[64].

Если бы Россия действительно была “энергетической сверхдержавой”, то главным инструментом ее влияния выступил бы “Газпром”. Недавнее исследование, в котором газовая корпорация названа “новым русским оружием”, убедительно доказывает это[65]. С распадом Советского Союза “Газпром” потерял около трети своей трубопроводной сети, треть газовых месторождений и четверть компрессорных станций. Однако, как подчеркивают российские авторы, в отличие от СССР, “Газпром” продолжает жить и даже начинает возвращать былые потери. В 1990-е годы он утратил контроль над многими ключевыми активами, включая гигантское Уренгойское газовое месторождение на северо-западе Сибири, но при Владимире Путине и Алексее Миллере состоялось собирание былых владений. Компания обеспечивает 8% всех налоговых поступлений страны и выступает важным политическим игроком, обеспечивая работой 330 тысяч человек. Принадлежащая ей монополия на газовый экспорт была законодательно формализована в июле 2006 года. Кроме того, она владеет собственной медиа-империей, ей принадлежит третий из крупнейших российских банков. В отношении газа и нефти Россия не просто крупная энергетическая держава - после дела “ЮКОСа” она превратилась в страну, где государство безраздельно доминирует в энергетической сфере. Как заявил Путин на праздновании десятилетия компании, ““Газпром” как стратегическая компания должен был сохраниться и сохранился как единый организм”. Кроме того, президент назвал этот концерн важнейшим политическим и экономическим рычагом влияния России в мире[66]. Вопросы производства и реализации газа, таким образом, стали вопросами государственной политики, находя свое отражение в позиции России на международной арене.

Дело “ЮКОСа” изменило условия игры. Если до 2003 года ТНК и “ЮКОС” были передовиками во встраивании российских компаний в транснациональный корпоративный порядок, то после этой даты российские энергетические гиганты стали проявлять гораздо большую осторожность на международной арене. Полностью прекратились разговоры о продаже той или иной энергетической компании иностранцам. Интернационализация, согласованная с Кремлем, по-прежнему допускалась, но принимать подобные решения, не оглядываясь на государство, теперь было нельзя. Западные компании, желающие заниматься бизнесом в России, так же осознали, что деловая среда значительно изменилась. Корпорации “Shell”, например, пришлось отказаться от приобретения блокирующего пакета акций “ЮКОСа” после того, как в июле 2003 года силовики через Министерство природных ресурсов предупредили ее о возможном отзыве лицензии, позволяющей разрабатывать Верхнесалымское месторождение[67]. Дополнительными чертами новых правил игры стали меняющиеся отношения собственности в сахалинских проектах и в разработке Ковыктинского месторождения.

Территориальная обширность России не подкрепляется адекватным доступом к открытому морю, и сегодня отражением этой исторической неприятности стали “пробки” на пути ее выхода на мировые энергетические рынки. Желание избежать транзита через Украину и Польшу повлекло поиск альтернативных путей: так возникли проекты “Северный поток” и “Южный поток”. Жестокая борьба по их поводу, а также альтернативы, предложенные Европейским союзом - прежде всего, идущий в обход России газопровод “Набукко”, - свидетельствуют о том, что в вопросах энергетической безопасности тесно переплелись борьба за выход к энергетическим рынкам и стремление к геополитическим преимуществам. Российский министр иностранных дел Сергей Лавров говорил в 2006 году, что, даже если все амбициозные планы по разработке альтернативных источников энергии воплотятся в жизнь, потребность в мировой энергетической безопасности никуда не исчезнет. На этом основании он призывал к “новой концепции международных отношений”[68]. Пока, правда, вместо утверждения новых подходов, мы видим, как разгорающиеся конфликты вокруг диверсификации сырьевых потоков, подкрепляемые всеобщим стремлением разнообразить поставщиков и рынки, расшатывают общую энергетическую безопасность. Ричард Саква. Перевод с английского Андрея Захарова

___________________________________

1) Настоящая публикация представляет собой фрагмент книги: Sakwa R. The Quality of Freedom: Khodorkovsky, Putin, and the Yukos Affair. Oxford: Oxford University Press, 2009.

2) Bremmer I. High Marks on Ratings Can’t Hide Russia’s Rising Problems // Financial Times. 2004. November 15.

3) Белковский С. Последние дни “ЮКОСа” // Агентство политических новостей. 2004. 6 января (www.apn.ru/publications/print1955.htm).

4) Ross M. Blood Barrels // Foreign Affairs. 2008. Vol. 87. № 3. P. 4.

5) Подробнее см.: Karl T.L. The Paradox of Plenty: Oil Booms and Petrostates. Berkeley: University of California Press, 1997.

6) См.: Ross M. Does Oil Hinder Democracy? // World Politics. 2001. Vol. 53. № 3. P. 325-361.

7) Согласно расчетам специалистов, из 400 миллиардов долларов, полученных Нигерией от добычи нефти с 1960-го по 1999 год, 380 миллиардов были разворованы или растрачены впустую. См.: Hiro D. Blood of the Earth: The Global Battle for Vanishing Oil Resources. London: Politico’s, 2008.

8) Shaxson N. Oil, Corruption and the Resource Curse // International Affairs. 2007. Vol. 83. № 6. P. 1123. См. также его книгу: Poisoned Wells: The Dirty Politics of African Oil. Basingstoke: Palgrave Macmillan, 2007.

9) См.: Illarionov A. A Long-Term Project for Russia // Russia in Global Affairs. 2005. July-September.

10) Auty R. The Political Economy of Resource-Driven Growth // European Economic Review. 2001. Vol. 45. № 4. P. 839-846.

11) Fish S.M. Democracy Derailed in Russia: The Failure of Open Politics. Cambridge: Cambridge University Press, 2005. Ch. 5.

12) Ibid. Ch. 6.

13) Tompson W. The Political Implications of Russia’s Resource-Based Economy // Post-Soviet Affairs. 2005. Vol. 21. № 4. P. 336.

14) Ibid.

15) Bradshaw M. Observations on the Geographical Dimensions of Russia’s Resource Abundance // Eurasian Geography and Economics. 2006. Vol. 47. № 6. P. 726.

16) См.: Ellman M. (Ed.). Russia’s Oil and Natural Gas: Bonanza or Curse? London: Anthem Press, 2006.

17) Goorha P. The Political Economy of the Resource Curse in Russia // Democratizatsiya. 2006. Vol. 14. № 4. P. 602.

18) Ibid. P. 603.

19) Tompson W. Op. cit. P. 345.

20) Goorha P. Op. cit. P. 602.

21) Ibid. P. 602, 604.

22) Tompson W. Op. cit. P. 336.

23) Ibid. P. 338.

24) Ibid. P. 341.

25) Ibid. P. 345.

26) Goorha P. Op. cit. P. 604.

27) Gaddy C.G., Ickes B.W. Russia’s Virtual Economy. Washington, D.C.: Brookings Institution Press, 2002; Idem. An Evolutionary Analysis of Russia’s Virtual Economy // Cuddy M., Gekker R. (Eds.). Institutional Change in Transitional Economies. Cheltenham: Ashgate, 2002. P. 72-100.

28) Hellman J.S. Winners Take All: The Politics of Partial Reform in Postcommunist Transitions // World Politics. 1998. Vol. 50. № 2. P. 203-234.

29) Shleifer A., Treisman D. Without a Map: Political Tactics and Economic Reform in Russia. Cambridge, MA: MIT Press, 2000.

30) Фрай Т., Яковлев А. Реформы в России глазами бизнеса // Pro et Contra. 2007. Т. 11. № 4-5. С. 118-134.

31) Weinthal E., Luong P.J. Combating the Resource Curse: An Alternative Solution to Managing Mineral Wealth // Perspectives on Politics. 2006. Vol. 4. № 1. P. 35-53.

32) Blagov S. Russian Personnel Changes to Affect Far East Region // Eurasia Daily Monitor. 2005. Vol. 2. № 216.

33) Hanson P. How Sustainable Is Russia’s Energy Power? // Russian Analytical Digest. 2008. № 38. P. 8.

34) Menon R., Motyl A. The Myth of Russian Resurgence // The American Interest Online. 2007. March-April (http://the-american-interest-com).

35) Erochkin P. Russia and Its Oil: Friends or Foes // Moll J. (Ed.). Blueprint for Russia. London: Foreign Policy Centre, 2005. P. 27.

36) Hoyos C., Ostrovsky A. Politics First // Financial Times. 2004. August 5.

37) Weinthal E., Luong P.J. Op. cit. P. 38.

38) Речь здесь идет о Ботсване, но сказанное в равной мере применимо и к России (см.: Ibid. P. 39).

39) Wolton T. Le KGB au pouvoir: Le Système poutine. Paris: Buchet-Chastel, 2008. P. 194.

40) Putin Signs Law on Strategic Sectors // Moscow Times. 2008. May 6.

41) По данным ежегодного статистического обзора мировой энергетики, подготавливаемого компанией “BP”: www.bp.com/statisticalreview.

42) Независимая газета. 1996. 23 мая.

43) Известия. 2006. 13 июля.

44) Balmaceda M. Energy Dependency, Politics and Corruption in the Former Soviet Union: Russia’s Power, Oligarchs’ Profits and Ukraine’s Missing Energy Policy, 1995-2006. London: Routledge, 2008. P. 5.

45) Baran Z. EU Energy Security: Time to End Russian Leverage // The Washington Quarterly. 2007. Vol. 30. № 4. P. 132.

46) Искушение авторитаризмом // Эксперт. 2007. 27 августа (www.expert.ru/printissues/expert/2007/31/lovushka_avtoritarizma_editorial).

47) Касьянов М. Империя свободы // Коммерсант. 2006. 29 августа.

48) An Energetic Bully: Kremlin-Backed Energy Monopolies Are Bad for Russia and Europe // Washington Post. August 23, 2006.

49) См.: Khripunov I., Matthews M. Russia’s Oil and Gas Interest Group and Its Foreign Policy Agenda // Problems of Post-Communism. 1996. Vol. 43. № 3. P. 38-48; Duncan P. “Oligarchs”, Business and Russian Foreign Policy: From El’tsin to Putin // Economic Working Papers (Centre for the Study of Economic and Social Change in Europe). 2007. № 83. P. 9.

50) Duncan P. Op. cit. P. 14.

51) Исследование конкретных кейсов см. в работе: Larsson R.L. Russia’s Energy Policy: Security Dimensions and Russia’s Reliability as an Energy Supplier. Stockholm: Defense Research Institute, 2006.

52) Rutland P. Oil, Politics, and Foreign Policy // Lane D. (Ed.). The Political Economy of Russian Oil. Lanham, MD: Rowman & Littlefield, 1999. P. 167.

53) Averre D. “Sovereign Democracy” and Russia’s Relations with the European Union // Democratizatsiya. 2007. Vol. 15. № 2. P. 176.

54) Пресс-конференция по итогам саммита Россия-ЕС: www.kremlin.ru/text/appears/2006/05/106059.shtml.

55) Hiro D. Op. cit. P. 245.

56) Press release of the Office of the Vice President. The White House. 2006. May 4.

57) Симонов К. Глобальная энергетическая война: тайны современной политики. М.: Алгоритм, 2007.

58) Marciniak W. From Retrospection to a Prognosis: On the Difficulties in Prognosticating the Development of the Political Situation in Russia // Konończuk W. Putin’s Empire. Warsaw: Stefan Batory Foundation, 2007. P. 40.

59) Timoshenko Y. Where is Ukraine Going? Official transcript.

60) Wiśniewska I. The Invisible Hand… of Kremlin: Capitalism “à la Russe”. Warsaw: Centre for Eastern Studies, 2007. P. 39.

61) Милов В. Анатомия одного заблуждения // Коммерсант. 2006. 6 сентября. С. 7.

62) Он же. Может ли Россия стать нефтяным раем? // Pro et Contra. 2006. Т. 10. № 2-3. С. 6-15.

63) Rutland P. Russia as an Energy Superpower // New Political Economy. 2008. Vol. 13. № 2. P. 206.

64) Монаган Э. Дилемма энергетической безопасности // Pro et Contra. 2006. Т. 10. № 2-3. С. 16-31.

65) Зыгарь М., Панюшкин В. “Газпром”: новое русское оружие. М.: Захаров, 2008.

66) См.: Perovic J., Orttung R. Russia’s Energy Policy: Should Europe Worry? // Orttung R. et al. (Eds.). Russia’s Energy Sector between Politics and Business. Working Papers of Research Centre for East European Studies № 92. Bremen, 2008. P. 7-17.

67) Симонов К. Русская нефть: последний передел. М.: Эксмо, 2005. С. 211.

68) Hiro D. Op. cit. P. 246.

США и России удалось наладить дружеский и эффективный диалог по Судану, сообщил спецпредставитель США по Судану Скотт Грейшн.

«Мы 18 месяцев находимся в тесном контакте с (сенатором) Михаилом Маргеловым (спецпредставитель России по Судану). Мы не только решаем профессиональные вопросы по этой (суданской) проблеме, мы еще и друзья, что действительно помогает. Мы глубоко признательны за те усилия, которые он предпринял, чтобы перебросить российские вертолеты из Чада в Южный Судан, и за ту работу, которую он делает. Отношения между спецпредставителями наших стран очень важны – так же, как большое значение (для эффективной работы в Судане) имеют мои личные отношения с господином Маргеловым», – сказал Грейшн в понедельник в ходе телефонного брифинга, посвященного недавней поездке в Судан.

Грейшн отказался комментировать результаты встречи, состоявшейся в начале дек. между Маргеловым и президентом Судана Омаром аль-Баширом.

«Я не знаю содержания беседы, это была двусторонняя встреча. Но я скажу, что мы (США и Россия) – абсолютные союзники в наших целях, в поддержке мирного процесса в Дохе и привержены соглашению об установлении мира в (суданском регионе) Дарфуре. У нас тесные связи, и мы ценим усилия, которые предпринимают в Судане наши российские друзья», – отметил Грэйшн.

Маргелов после встречи с аль-Баширом заявил, что Россия готова поднять перед международным сообществом вопрос о списании внешнего долга Судана.

Суданский долг России, по разным оценкам, составляет от 5 до 10 млн.долл., его большая часть, по словам спецпосланника, представляет собой «невозвратный» долг. В целом внешний долг Судана составляет 37 млрд.долл.

«Россия заинтересована в том, чтобы после проведения референдума в Южном Судане в янв. 2011г. возможности экономического развития появились как на юге, так и на севере Судана, поэтому вопросы снятия наложенных на страну эмбарго и ограничений на экономические проекты в Судане тоже придется обсуждать», – сказал Маргелов РИА Новости 8 дек.

В Южном Судане 9 янв. пройдет референдум, на котором жители решат, оставаться ли региону в составе Судана или образовать независимое государство. Референдум был назначен в соответствии со Всеобъемлющим мирным соглашением 2005г., которое подвело черту под 20-летней гражданской войной. Власти Юга ожидают, что жители региона проголосуют за отделение. Денис Ворошилов

Самая влиятельная политическая сила юга Судана, Суданское народно-освободительное движение (СНОД), официально призвало южан голосовать в пользу отделения от Севера во время назначенного на янв. 2011г. референдума.

«Суданское правительство не провело работу, чтобы сделать выбор в пользу сохранения единства страны привлекательным, поэтому лучше всего для населения юга – голосовать за отделение, и мы поддерживаем выбор нашего народа», – заявила на пресс-конференции в понедельник заместитель генсека СНОД Энн Иту.

По ее словам, более 90% населения юга Судана уже решили, как проголосуют в янв.

Если юг получит независимость, граница между суданскими государствами будет самой протяженной в Африке, сказал журналистам глава комиссии по демаркации границы между Севером и Югом профессор Абдалла ас-Садык. Ее протяженность составит 2 тыс.км., что на 350 км. длиннее, чем самая протяженная на сегодняшний день граница в Африке – между нынешним Суданом и Эфиопией. Юлия Троицкая

Послание Президенту Судана Омару Баширу, 8 дек. 2010г.

Дмитрий Медведев направил Президенту Республики Судан Омару Баширу послание с изложением российского видения процессов, происходящих в Судане в преддверии январского референдума о статусе юга страны.

В послании, в частности, отмечается:

«В наших подходах к региональной и собственно суданской проблематике мы неизменно руководствуемся принципами уважения суверенитета и территориальной целостности Республики Судан. При этом считаем принципиально важным, что сами суданские стороны, движимые стремлением покончить с многолетним вооружённым конфликтом, зафиксировали во Всеобъемлющем мирном соглашении, подписанном 9 января 2005 года, право на самоопределение Южного Судана путём проведения референдума.

Я глубоко убеждён, каким бы ни был результат плебисцита, он не только определит дальнейшую судьбу и статус южносуданских территорий и их населения, но и окажет существенное воздействие на общеполитическую ситуацию в регионе. Рассчитываю, что итоги референдума заложат необходимые условия для продолжения процесса постконфликтного урегулирования и дальнейшего устойчивого развития Судана.

В этой связи считаю особо значимым, чтобы обе стороны Всеобъемлющего мирного соглашения приложили максимум усилий для скорейшей выработки и реализации соответствующих договорённостей и практических мер по своевременному и должным образом организованному проведению референдума.

Существенную вспомогательную роль в этом должна сыграть миротворческая Миссия ООН в Судане. В целях оказания необходимого содействия мною – в ответ на обращение Генерального секретаря ООН – принято решение о передислокации в состав МООНС на замену аналогичного индийского контингента российской авиационной группы, ранее действовавшей в составе Миссии ООН в Чаде и ЦАР. Рассчитываю на эффективную работу наших вертолётных подразделений в рамках подготовки и проведения референдума.

Помимо этого, идя навстречу пожеланиям суданской стороны, российские наблюдатели примут участие в международном мониторинге за плебисцитом.

Повторю то, что сказал Вам в ходе нашей недавней беседы: Россия продолжит оказывать вашей стране поддержку. Намерены и впредь предпринимать шаги в многосторонних и двусторонних форматах в целях развития отношений равноправного и взаимовыгодного сотрудничества с дружественным Суданом.

Убеждён, что российско-суданское взаимодействие в международных делах будет и далее служить фактором укрепления мира, безопасности и стабильности, прежде всего в обширном регионе Северо-Восточной Африки».

Послание Президенту Судана Омару Баширу передано специальным представителем Президента Российской Федерации по Судану, Председателем Комитета по международным делам Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации Михаилом Маргеловым, который находится в Судане с рабочим визитом.

Президент Мальты Джордж Абела открыл в Российском центре науки и культуры (РЦНК) в Валлетте предрождественскую благотворительную выставку российской общины на Мальте, сообщил в среду РИА Новости руководитель РЦНК Сергей Медведев.

Ознакомившись с представленными на выставке работами молодой художницы Ангелины Бодиштяну, которая наряду с традиционной живописью показала проект в формате 3D, президент отметил ее высокий творческий потенциал.

«Рад познакомиться с одной из тех, к кому обращен призыв президента России Дмитрия Медведева ускорить инновационное развитие российского общества», – сказал Абела.

Глава мальтийского государства заметил также, что добрая сказка о жизни пушистого пса, выполненная в формате 3D, понятна ребенку, говорящему на любом языке, и особенно актуальна в преддверии Рождества, поскольку рассказывает о добре и прощении.

Абела с большим интересом познакомился с развернутой в РЦНК фотовыставкой РИА Новости о деятельности Международного дискуссионного клуба «Валдай», который 9-10 дек. проводит на Мальте II конференцию своей ближневосточной секции на тему «Сценарии и модели ближневосточного урегулирования». В мальтийском форуме примут участие более 50 видных экспертов из 15 стран, в т.ч. президент Торгово-промышленной палаты РФ, бывший премьер-министр РФ академик Евгений Примаков, спецпредставитель президента РФ по Судану, глава комитета СФ по международным делам Михаил Маргелов, директор Института востоковедения РАН Виталий Наумкин.

Президент Мальты выразил уверенность, что РЦНК в Валлетте будет и впредь выступать активным посредником в развитии диалога гражданских обществ России и Мальты.

В церемонии открытия благотворительной выставки российской общины принял участие заместитель премьер-министра, министр иностранных дел Мальты Тонио Борч.

Все сборы от этой акции пойдут в благотворительный фонд, действующий под эгидой главы мальтийского государства – Malta Community Chest Fund. Сергей Старцев

Россия готова поднять перед международным сообществом вопрос о списании внешнего долга Судана, сообщил РИА Новости в среду специальный представитель РФ по Судану Михаил Маргелов после встречи с главой республики Судан Омаром аль-Баширом.

В Южной Судане 9 янв. пройдет референдум, на котором жители решат, оставаться ли региону в составе Судана или образовать независимое государство. Референдум был назначен в соответствии со Всеобъемлющим мирным соглашением 2005г., которое подвело черту под 20-летней гражданской войной. Власти Юга ожидают, что жители региона проголосуют за отделение.

«Судан – дружественная страна, и Россия готова рассмотреть в положительном ключе проблему суданской задолженности перед ней, а также поднять вопрос о списании внешнего долга Судана перед международным сообществом», – сказал Маргелов.

Суданский долг России, по разным оценкам, составляет от 5 до 10 млн.долл., его большая часть, по словам спецпосланника, представляет собой «невозвратный» долг. В целом внешний долг Судана составляет 37 млрд.долл.

«Россия заинтересована в том, чтобы после проведения референдума в Южном Судане в янв. 2011г. возможности экономического развития появились как на юге, так и на севере Судана, поэтому вопросы снятия наложенных на страну эмбарго и ограничений на экономические проекты в Судане тоже придется обсуждать», – добавил Маргелов.

Он заявил, что Россия поддержит любое решение, принятое жителями Южного Судана во время плебисцита.

«Россия поддерживает проведение референдума на юге Судана в полном соответствии со Всеобъемлющим мирным соглашением путем демократической процедуры, подтвержденной международными наблюдателями», – сказал спецпосланник.

По словам Маргелова, позицию России по этому вопросу разделяют все страны-члены Совбеза ООН. Юлия Троицкая

Власти Южного Судана примут любые итоги референдума по самоопределению Южного Судана – в пользу или против его независимости, заявил в понедельник на встрече со специальным представителем президента РФ Михаилом Маргеловым глава правительства Юга Сальва Кир.

«Кир абсолютно уверен, что ни Север, ни Юг не хотят возобновления гражданской войны. Кроме того, сейчас это вряд ли возможно, поскольку обе стороны имеют общие экономические интересы – экспорт углеводородов. Глава правительства заверил меня, что южносуданская сторона примет любые итоги референдума, какими бы они не были», – сказал Маргелов после беседы.

Он подчеркнул, что, по информации южан, подготовка к референдуму идет по графику, в спокойном режиме. У обеих сторон остаются друг к другу вопросы, но они готовы к их обсуждению и поиску компромисса в рамках политического диалога, не нарушая Всеобъемлющего мирного соглашения.

По словам Маргелова, Кир выразил надежду на «плодотворное сотрудничество» с Россией в гуманитарной и экономической сферах.

«Южный Судан заинтересован в наших грузовых автомобилях и внедорожниках, которые как нельзя лучше подходят для климатических условий этого региона, а также в российских вертолетах. Власти юга готовы вести диалог с российским бизнесом», – добавил спецпосланник.

Кроме того, Маргелов обсудил с Киром вопрос открытия посольства Южного Судана в Москве и российского в Джубе. Решение об этом может быть принято после объявления официальных итогов референдума. Юлия Троицкая

Ливия по настоянию европейских делегаций порекомендовала президенту Судана Омару аль-Баширу не приезжать на саммит Европейский Союз (ЕС) – Африка, который открылся в понедельник в Триполи, и пригласила его с визитом после завершения встречи в верхах, сообщили РИА Новости в офисе главы президентской канцелярии.

«В тот день, когда президент собирался отправиться на саммит в Ливию, ливийские представители связались с нами и проинформировали, что Триполи ожидает аль-Башира 30 нояб., т.е. после завершения саммита ЕС-Африка», – сказал собеседник агентства.

По его словам, за несколько дней до встречи в верхах Триполи передало Хартуму возражения европейской стороны по поводу участия президента Судана в саммите, однако Хартум подтвердил, что его делегацию возглавит аль-Башир, получивший официальное приглашение от ливийского лидера Муамара Каддафи еще 9 июля.

Не желая ставить Триполи в неудобное положение, суданские власти приняли решение отозвать министра иностранных дел с саммита и не принимать в нем никакого участия.

Как говорится в заявлении МИД Судана по этому поводу, «такая позиция ЕС является оскорблением Афросоюза, членом которого является Судан. Это политическое лицемерие, когда европейские страны отправляют своих послов к президенту Омару аль-Баширу с верительными грамотами и в то же время поддерживают позицию Международного уголовного суда».

«Позиция ЕС является враждебной по отношению к Афросоюзу и Судану», – отмечается в заявлении.

Страны ЕС и США свели до минимума официальные контакты с президентом Судана после того, как в 2009г. Международный уголовный суд выдал ордер на его арест за военные преступления в регионе Дарфур на западе Судана. Юлия Троицкая

Специальный саммит глав государств Межправительственной организации по развитию Восточной Африки (ИГАД) по Судану открывается в понедельник в столице Эфиопии Аддис-Абебе. Как сообщило суданское агентство новостей СУНА, суданскую делегацию на встрече в Эфиопии возглавит президент Омар аль-Башир.

Кроме того, организаторы саммита пригласили на него главу правительства Юга Судана Сальва Кира, председателя комиссии по проведению референдума на Юге Судана Мухаммеда Халиля и руководителя комиссии высокого уровня Афросоюза Тхабо Мбеки.

Встреча, намеченная на конец окт. в Кении, которая является председателем комитета ИГАД по Судану, была перенесена из Найроби в Эфиопию. Такое решение организация приняла, чтобы оградить Кению от требований Международного уголовного суда, участником которого она является, арестовать президента Судана в случае его прибытия на саммит.

Постоянный секретарь МИД Кении Патрик Вамото ранее заявил, что его страна хотела бы провести встречу в верхах в Нэйваше, где в 2005г. Север и Юг Судана подписали Всеобъемлющее мирное соглашение, но риск привлечь международное внимание к присутствию на встрече аль-Башира заставил пересмотреть это решение.

Как сообщил суданской газете «Ар-Райи аль-Ам» замглавы суданской миссии в Аддис-Абебе Аквей Боно Мальваль, главы семи стран-членов ИГАД обсудят подготовку к референдуму по самоопределению Юга Судана, который намечен на янв. 2011г., в частности поиск компромиссных вариантов решения конфликтных вопросов перед его проведением. По его словам, на саммите в Эфиопии речь также пойдет о подготовке отдельного референдума в районе Абьей, по которому северяне и южане никак не могут договориться.

Район Абьей, где добывается более четверти всего объема суданской нефти, расположен на стыке границ южного и северного Судана. Его население на отдельном референдуме должно решить вопрос о принадлежности к Северу или Югу страны.

Хартум предлагает отложить голосование в Абьей по причине отсутствия договоренности между Севером и Югом о составе электората, однако южане и западные страны выступают против перенесения сроков референдума.

ИГАД была основана в 1996г., она объединяет семь стран региона – Судан, Сомали, Уганду, Кению, Джибути, Эритрею и Эфиопию. Основная цель организации – достижение мира, процветания и регионального объединения на территории входящих в нее стран. Юлия Троицкая

Через неделю после начала регистрации участников намеченного на янв. референдума по самоопределению юга Судана явка на участки на севере страны остается чрезвычайно низкой, сообщил во вторник на пресс-конференции председеталь экспертной группы генсека ООН Бенджамин Мкапа.

За 10 дней представители группы посетили регистрационные центры в четырех провинциях в разных частях страны.

«Процесс регистрации выявил несколько проблем, которые внушают беспокойство, явка на севере по-прежнему остается очень низкой, многие суданцы с юга не хотят регистрироваться здесь», – отметил Мкапа.

По его словам, в числе причин провала регистрационного процесса на севере Судана недостаток информации о нем, удаленное расположение регистрационных центров от мест проживания южан.

Кроме того, он сказал, что «некоторые южносуданские лидеры проводят кампанию, чтобы убедить людей не регистрироваться и не голосовать в дальнейшем за пределами Южного Судана».

По наблюдению экспертов ООН, нежелание регистрироваться для участия в плебисците среди южан на севере вызвано также неопределенностью будущего статуса южан на севере. «Необходимо как можно скорее решить, какой статус будет у южан на севере, а у северян на юге после референдума», – добавил он.

Глава комиссии призвал власти юга и севера Судана приложить больше усилий, чтобы убедить людей в обеспечении их безопасности и прав.

По его словам, комиссия получила «тревожные» сведения о нарушениях и угрозах в адрес сотрудников Международной организации по миграции, работающих в регистрационных центрах за рубежом.

Он также отметил, что подготовка к референдуму о статусе спорного района Абьей, также запланированного на 9 янв., еще не началась,и комиссия для его проведения до сих пор не сформирована. Регистрация будущих участников референдума на юге Судана продлится до 1 дек.

С 6 по 13 дек. комиссия опубликует предварительные списки голосующих для проверки. По данным комиссии по проведению референдума, из полумиллиона суданцев, проживающих на севере, за неделю зарегистрировались лишь 9 тысяч человек. За тот же период на юге страны получили право голосовать на референдуме 1,3 млн. жителей региона.

Проведение референдума по самоопределению юга Судана является ключевым пунктом Всеобъемлющего мирного соглашения, подписанного в 2005г. между Севером и Югом Судана по окончанию длительной гражданской войны. В янв. 2011г. южанам предстоит решить, остаться ли югу в составе единого с севером государства или обрести независимость. Юлия Троицкая

Границы между Севером и Югом Судана останутся открытыми несмотря на любой исход референдума по самоопределению Юга Судана, намеченного на 9 янв. 2011г.

Такое решение, как сообщил РИА Новости в среду заместитель генерального секретаря Суданского народно-освободительного движения (СНОД) по северному сектору Ясир Арман, приняли партнеры по Всеобъемлющему мирному соглашению.

«Политики не смогут положить конец отношениям между людьми в приграничных районах даже в случае отделения юга», – отметил Арман.

По его словам, вдоль границы между Севером и Югом живут 13 млн.чел.

В то же время СНОД отвергло предложение правящего на севере Национального конгресса (НК) относительно прав на гражданство и национальность проживающих на Севере южан, если Юг на референдуме выскажется за независимость от Севера.

НК предложил в течение полугода после референдума уладить вопрос по поводу статуса южан на Севере. Однако председатель комиссии высокого уровня Афросоюза по Судану считает, что для решения этого вопроса надо выделить семь лет.

Ранее центральные власти страны пригрозили, что, если Юг отколется, проживающие на Севере южане вообще не получат гражданство.

Арман сообщил, что, по мнению СНОД, вопрос о гражданстве должен быть решен политическим путем без ограничения во времени. Юлия Троицкая

Россия приняла принципиальное решение о направлении в Судан в рамках мировторческой миссии ООН дополнительного вертолетного подразделения. Об этом сообщил во вторник постоянный представитель РФ при ООН Виталий Чуркин на заседании Совета безопасности.

Кроме того, по его словам, российские представители будут наблюдать за ходом предстоящего 9 янв. референдума о независимости Южного Судана.

Встреча Совбеза, на которой председательствовал министр иностранных дел Великобритании Уильям Хейг, завершилась принятием заявления в поддержку предстоящего референдума, в котором в частности говорится и о поддержке Совбезом деятельности Миссии ООН в Судане (МООНС).

По словам Чуркина, Россия, уважая суверенитет и независимость Судана, продолжит «активно содействовать суданскому урегулированию как политически, так и практически».

«Президент России Дмитрий Медведев принял решение о направлении в состав Миссии ООН в Судане дополнительного российского вертолетного подразделения. Российские представители примут участие в международном наблюдении за проведением предстоящего референдума», – заявил российский постпред.

Как пояснили РИА Новости в российском постпредстве при ООН, российское руководство приняло принципиальное решение о переброске вертолетов на юг Судана, и для его реализации потребуется осуществление юридических процедур в соответствии с законодательством РФ, в частности – согласие Совета Федераци.

После этого в Судан должны быть переброшены дополнительно четыре российских вертолета из миротворческой Миссии ООН в Центарльно-Африканской Республике и Чаде, мандат которой заверашется. таким образом, общая численность российских вертолетов в составе МООНС составит восемь машин.

Сейчас Миссия ООН в Судане испытывает дефицит в аиватехнике, поскольку недавно Индия приняла решение о выводе своих вертолетов из Судана, а другие страны не в состоянии обеспечить замену.

В данный момент в Судане развернута российская авиационная группа из четырех вертолетов Ми-8 МТВ, в состав которой входят 120 военнослужащих. Она действует в рамках Миссии ООН в Судане, развернутой на юге страны с марта 2005г. и являющейся дной из самых крупномасштабных миротворческих операций ООН. Ее общая численность превышает 14 тысяч человек. Дмитрий Горностаев

Встреча с Бараком Обамой, 14 нояб. 2010г.

На полях саммита АТЭС состоялась встреча Дмитрия Медведева с президентом США Бараком Обамой.

Обсуждались вопросы взаимодействия в сфере экономики, безопасности, перспективы присоединения России к ВТО, предстоящее заседание Совета Россия-НАТО в Лиссабоне, актуальные международные проблемы.

Б.ОБАМА: Позвольте отметить, что я был рад очередной встрече с моим другом Дмитрием. Считаю, что за последние два года, работая по целому ряду направлений, мы выстроили прекрасные взаимоотношения. Здесь у нас тоже состоялись исключительно продуктивные переговоры.

Естественно, основное внимание во время АТЭС и нашей предыдущей встречи в Сеуле на саммите «Группы двадцати» было уделено международным экономическим вопросам. Мы подчеркнули свою заинтересованность в сотрудничестве с Россией по широкой двусторонней и многосторонней экономической проблематике. Я считаю, что президент Медведев предпринимает исключительные шаги по реформированию России и ее продвижению вперед в различных областях экономики. Мы поддерживаем тесные контакты, связанные с заинтересованностью России в возможности ее присоединения к ВТО.

Помимо этого мы обсудили различные аспекты безопасности. Я подтвердил свое намерение добиться ратификации Договора по СНВ на завершающей сессии конгресса, которому я уже сообщил, что данный вопрос является абсолютно приоритетным. Мы также говорили о намерении президента Медведева лично принять участие в саммите НАТО в Лиссабоне, что позволит нам возобновить работу Совета Россия-НАТО и провести консультации в целях снижения напряженности и расширения сотрудничества по разнообразным проблемам безопасности на европейском театре.

Хотел бы еще раз поблагодарить президента Медведева за его содействие по афганской проблематике. В последние месяцы у нас было налажено прекрасное взаимодействие по организации транзитных транспортных коридоров, что, полагаю, может стать основой для наших дискуссий на будущей неделе. Мы видим в России отличного партнера по урегулированию ряда международных проблем и ликвидации очагов напряженности – от Судана до Ближнего Востока.

Мы признательны за результативную работу, проделанную президентом Медведевым и его командой. Жду нашей новой встречи на следующей неделе. В последнее время мы оба очень много летаем, поскольку многое надо успеть. Я рад, что в решении самых разных проблем у меня такой прекрасный партнер.

Д.МЕДВЕДЕВ: Хотел бы сказать о том, что мне было приятно встретиться и обсудить целый ряд двусторонних и многосторонних вопросов с моим коллегой, президентом Соединенных Штатов Америки Бараком Обамой.

У нас действительно очень хорошие отношения, мы хорошо понимаем друг друга. Это очень важно для достижения согласия по целому ряду вопросов. Этих вопросов, как всегда, немало. Мы начали с двусторонних отношений: за последнее время мы очень серьезно продвинулись в вопросе присоединения России к Всемирной торговой организации.

Вижу в этом заслугу действующей команды президента Соединенных Штатов, которая исполнила все те договоренности, которые были достигнуты во время моего визита в Вашингтон. Надеюсь, что этот процесс будет продолжен, и вскоре Россия присоединится к ВТО.

Что касается других вопросов, то, конечно, мы обсудили региональные вопросы, обсудили международные вопросы. Одна из важных тем – встреча в Лиссабоне, которая произойдет в ближайшее время, и где состоится саммит Россия-НАТО.

Мы констатируем улучшение отношений между Россией и Североатлантическим альянсом – это полезно для всех сторон. У нас сейчас в обсуждении целый ряд вопросов, включая идею европейской ПРО.

Мы обменялись своими впечатлениями о том, что можно было бы сделать, и договорились дать поручения нашим помощникам и нашим министрам продолжить работу в этом направлении. На саммите, соответственно, мы обсудим и этот вопрос.

Кроме того, мы продуктивно сотрудничали и будем сотрудничать в различных региональных форматах и в таком формате, как «большая двадцатка». Это позволяет решать международные проблемы и добиваться целей несмотря на то, что ситуация в экономиках наших стран остается довольно серьезной.

И я знаю, что мой друг Барак Обама этим занимается практически день и ночь. Хотел бы пожелать ему в этом успехов, потому что от состояния американской экономики в значительной мере зависит общее состояние мировой экономики.

Мы, конечно, обсудили основные международные вызовы, которые остаются прежними, и договорились о координации действий в этом направлении. Здесь мы будем работать так же активно и плотно, как это делалось в последнее время.

Болгария к весне 2011г. намерена закрыть свои дипломатические ведомства в семи странах мира в целях оптимизации бюджетных расходов, сообщил глава МИД страны Николай Младенов.

Его заявление, сделанное журналистам на брифинге в Софии в четверг, приводится на сайте болгарского внешнеполитического ведомства.

Будут закрыты дипломатические представительства в Судане, Анголе, Зимбабве, Камбодже, Таиланде, Мексике и Тунисе. Консульские услуги для болгарских граждан в этих странах будут выполнять представительства других стран-членов Евросоюза.

«Для нас это вопрос чисто экономического характера», – сказал Младенов о причинах закрытия миссий. Он подчеркнул, что эти действия ни в коем случае нельзя увязывать с оценкой двусторонних отношений Болгарии с указанными странами.

Всего в течение 2011г. в загранпредставительствах будет упразднено 101 рабочее место, в т.ч. 21 дипломатическая должность и 80 должностей технических работников.

В целях экономии средств в будущем, по словам Младенова, София также сократит расходы на содержание административного персонала в дипмиссиях: присланных из Болгарии специалистов заместят работники, нанятые на местах.

Предложение МИД формально еще должен одобрить Совет министров страны.

Британские власти ужесточают меры безопасности в сфере грузовых авиаперевозок. Теперь будут просвечивать грузы из Индии, Катара, Пакистана, Ирана, Бангладеш, Таиланда, Судана и Ливии, передает Радио «Свобода».

На прошлой неделе в Великобритании были запрещены все грузовые перевозки из Сомали и Йемена – после того, как в двух самолетах летевших из Йемена в США и севших в Великобритании и Дубае, были обнаружены взрывные устройства.

Телефонный разговор с Президентом Судана Омаром Баширом

Дмитрий Медведев и Омар Башир обсудили ситуацию в суданском урегулировании в преддверии исторически важного этапа в развитии страны – намеченного на начало января 2011 года референдума по самоопределению юга Судана.

Президент Судана дал высокую оценку предпринимаемым Россией усилиям по содействию поиску развязок существующих проблем.

Дмитрий Медведев в свою очередь подчеркнул готовность России продолжить активную работу на суданском направлении в рамках усилий международного сообщества, которые должны носить непредвзятый и сбалансированный характер в русле конструктивного взаимодействия с Хартумом. При этом Президент России отметил, что своевременное проведение плебисцита отвечает подлинным интересам Судана и всего региона и в этой связи поддержал неоднократно заявленную Омаром Баширом линию на то, чтобы референдум состоялся в установленный срок.

В ходе беседы главы государств высказались за активизацию торгово-экономических связей двух стран и обсудили конкретные направления такого сотрудничества.

Первый регулярный рейс Дубай – Самара – Дубай бюджетной авиакомпании Объединенных Арабских Эмиратов flydubai прибыл в среду в международный самарский аэропорт Курумоч. Авиадискаунтер будет выполнять регулярные рейсы по средам и субботам: вылет из Дубая в 09.00 и прибытие в Самару в 13.45, в 14.45 вылет из Самары, приземление в Дубае в 19.30. На маршруте эксплуатируется самолет Boeing 737, уточняется на сайте воздушной гавани Самары.

Кроме возможности отправиться на отдых в ОАЭ, этот рейс предоставляет пассажирам, вылетающим из Самары, возможность далее проследовать через Дубай в города Сирии, Египта, Иордании, Греции и других стран, включенные в маршрутную сеть flydubai. Для трансферных пассажиров с билетами на стыковочные рейсы предусмотрена регистрация багажа в Самаре до конечного пункта следования, что исключает необходимость получения поклажи при пересадке на следующий рейс в аэропорту Дубая. Такая же услуга предоставляется в Самаре пассажирам, которые имеют на руках билеты на следующие из Дубая рейсы авиакомпании Emirates.

Flydubai – авиакомпания-лоукостер. Основана в 2008г. правительством эмирата Дубай при поддержке одного из крупнейших авиаперевозчиков мира, базирующегося в Дубае, – Emirates. Воздушный флот flydubai – суда Boeing 737-800. Авиакомпания осуществляет регулярные рейсы из Дубая в города Сирии, Египта, Иордании, Греции, Пакистана, Кувейта, Афганистана, Судана, Катара, Азербайджана. В наст.вр. в маршрутную сеть flydubai включены два российских города – Екатеринбург и Самара. Общая география полетов авиакомпании включает 24 направления.

Россия поднялась на 13 пунктов в «Индексе свободы прессы» международной организации «Репортеры без границ» и заняла 140 место из 178, но «улучшений ситуации в стране не было», говорится в сообщении на сайте организации.

«Репортеры без границ» – организация по защите прав человека, охраняющая свободу слова во всем мире.

По мнению организации, «система (в России) продолжает находиться под строгим контролем, а в случаях насилия по отношению к журналистам продолжает царить безнаказанность».

В число 20 стран, согласно ежегодному «Индексу свободы прессы», где пресса пользуется наибольшей свободой, вошли европейские государства, а также Австралия, Япония и США. Первое место делят Финляндия, Исландия, Нидерланды, Норвегия, Швеция и Швейцария.

Худшее место из стран Евросоюза досталось Болгарии, которая спустилась с 68 до 70 позиции.

При этом «Репортеры без границ» отмечают общее снижение показателей у стран ЕС в связи с ослаблением европейской модели свободы самовыражения.

Франция, рейтинг которой в этом году упал сразу на девять строк, заняла лишь 44 место, Испания – 39-е, Италия – 49-е, Венгрия – 23-е, Словакия, Латвия и Польша – 35-е, 30 и 32 соответственно, а Дания – 11-е.

Украина скатилась на 131 место по индексу свободы слова, оказавшись на одну строчку ниже Ирака, а Белоруссия – до 154-го.

Список, как и прежде, замыкают Эритрея (178), Северная Корея (177) и Туркмения (176), т.е. страны с наиболее неблагоприятными, по мнению «Репортеров без границ», условиями для работы средств массовой информации. Чуть выше расположились Иран (175), Бирма (174), Сирия (173) и Судан (172).

Улучшение показателей отмечается у Кубы (166) и Вьетнама (165). Китай, по данным «Индекса», вновь опустился на несколько позиций и занял 171 строчку в списке.

Рейтинг стран составляется по 50 критериям, включающим количество погибших и раненых журналистов, количество журналистов, взятых под стражу либо подвергшихся преследованиям, наличие цензуры, госмонополии на телевидение и радио, существование независимых и оппозиционных СМИ, воспрепятствование вещанию иностранных теле- и радиопередач, условия предоставления виз иностранным журналистам, свободу перемещения работников СМИ, наличие «запретных» тем и сюжетов и других.

Спутниковый телеканал «Аль-Джазира» в сотрудничестве с российским информационным каналом «Русия Аль-Яум», вещающим на арабском языке, покажет серию специальных репортажей из России – «Взгляд на Россию», говорится в совместном пресс-релизе каналов.

Проект «Взгляд на Россию» будет состоять из сорока специальных репортажей и документальных фильмов, посвященных различным регионам и темам, включая социальные вопросы, политику, экономику и культуру. В рамках проекта более 40 гостей дадут интервью телеканалу, чтобы показать наиболее полную картину российской действительности.

Для организации прямых включений в Москве при содействии телеканала «Русия Аль-Яум» будет построена специальная студия. Репортажи «Взгляд на Россию» будут транслироваться каждый день в течение недели, начиная с 16 окт.

Как заявил глава Al Jazeera Network Ваддах Ханфар, «миссия «Аль-Джазиры» – строить мосты между различными культурами.

«Поэтому наши репортажи не будут ограничиваться традиционными для нас темами политики и социальной жизни. Они позволят арабскому зрителю взглянуть на российское общество и культуру изнутри, получить более глубокое представление о российской экономической и политической жизни. Мы очень рады тому, что канал «Русия Аль-Яум» присоединился к нам в этом проекте», – отметил Ханфар.

Проект «Взгляд на Россию» продолжит серию репортажей «Аль-Джазиры», посвященных различным странам и народам. В рамках этой серии уже были показаны программы о Китае, Турции, Иране, Иерусалиме и Судане. Репортажи нацелены на развитие межкультурных связей путем освещения социальных, культурных, экономических и политических сторон жизни различных стран.

«Аль-Джазира» была создана более 13 лет назад как первый независимый телеканал в арабском мире, освещающий события международной жизни на арабском языке и предлагающий зрителю дискуссии в прямом эфире. В марте 2006г. телеканал получил официальное название Al Jazeera Network, став международной медийной корпорацией.

Первый информационный российский телеканал на арабском языке «Русия Аль-Яум», входящий в группу каналов Russia Today (RT), начал вещание в мае 2007г. Спутниковый сигнал телеканала доступен для приема в открытом виде млн. зрителей в странах Ближнего Востока, Северной Африки и Европы.

По данным исследования Nielsen Company, в таких странах как Сирия, Ливан, Кувейт, ОАЭ, Иордания, Египет и Саудовская Аравия аудитория «Русия Аль-Яум» составляет более 5 млн.чел.

Эфир телеканала также можно смотреть онлайн на сайте arabic.rt.com. Лучшие репортажи и программы доступны для просмотра на странице «Русия Аль-Яум» в YouTube. Помимо «Русия Аль-Яум», в состав RT входят информационные каналы на английском и испанском языках.

ООО «Челябинский тракторный завод» планирует выйти на докризисный объем производства в 2011г., в 2010г. завод планирует увеличить объемы производствоапо сравнению с 2009г. на 50% – до 7 млрд. руб., сообщил гендиректор предприятия Валерий Платонов журналистам во вторник.

«В 2009г., в кризис, объемы производства снизились на 60% по сравнению с 2008г. В I пол. 2010г. объемы к аналогичным показателям 2009г. выросли на 50%, и в целом в 2010г. прирост ожидается на 50% к показателям 2009г.: по прогнозу, выйдем на 7 млрд. руб., за девять месяцев этого года производство составило 6 млрд. руб.», – рассказал Платонов.

По его словам, на докризисный уровень производства планируем выйти к концу следующего года. «Объемы производства в 2011г. назвать сказать сложно, но показатели будут не менее показателей 2010г.», – сказал он.

Нет оснований говорить о снижении производства в 2011г., но и росте говорить проблематично, уточнил он.

Он добавил, что в следующем году продолжится реализация программы разработки новых дизельных двигателей для дорожно-строительной техники, которые соответствуют мировым стандартам по расходу топлива и экологическим требованиям, добавил он.

Кроме того, завода сохраняет в этом году рынок экспорта – продукция поставляется в страны СНГ – Грузию, Азербайджан, Молдавию, а также в Польшу, Чехию, Болгарию, Румынию, индию, Судан, Эмираты, Алжир, сказал Платонов.

В пред.г. доля экспорта составляла 30% от общего объема реализуемой продукции.

Челябинский тракторный завод – «Уралтрак» – промышленное объединение по производству и продаже бульдозеров, трубоукладчиков, фронтальных погрузчиков, мини-тракторов, запасных частей. Учредителями компании являются правительство Челябинской обл., которому принадлежит 18,6%, и ОАО «Научно-промышленная корпорация «Уралвагонзавод» – 16%. Потребителями продукции ЧТЗ являются предприятия России, стран СНГ и дальнего зарубежья различных отраслей деятельности, таких как нефтегазовая, горнорудная, строительная, лесная и других, а также государственные министерства и ведомства различных стран. На предприятии работает 20 тысяч человек.

Центральный банк Судана решил создать валютный союз между Севером и Югом страны для урегулирования проблемы с национальной валютой в случае отделения Южного Судана, сообщил журналистам во вторник управляющий Центробанком Сабир Мухаммед аль-Хасан.

Раскол Судана на два независимых государства может произойти, если жители Юга на референдуме в янв. 2011г. проголосуют за отделение от Севера.

По словам аль-Хасана, валютный союз поможет сбалансировать денежную систему страны, если Юг отколется от Севера.

Директор Центробанка также отметил, что в случае отделения Южного Судана страна потеряет 50% нефтяных доходов. Однако в этом случае, добавил он, север станет больше зарабатывать за счет увеличения пошлин за транзит нефти по его территории. Юлия Троицкая

Директор департамента торговли с арабскими и африканскими странами Организации развития торговли Сейед Хосейн Хосейни заявил, что за пять месяцев тек.г. (21.03-22.08.10) иранский ненефтяной экспорт в африканские страны вырос на 52,9% по сравнению с аналогичным периодом пред.г. и составил 187 млн.долл., сообщает агентство ИРНА.

В течение пяти месяцев пред.г. в африканские страны было экспортировано различной иранской продукции на общую сумму в 122 млн.долл.

По словам С.Х.Хосейни, в африканских странах сложились благоприятные условия для экспорта иранской продукции, и политика иранского правительства направлена на укрепление политических и экономических связей с африканским континентом.

К числу основных торговых партнеров Ирана в Африке относятся Мозамбик, Южная Африка, Судан, Танзания, Ливия, Джибути, Египет, Кот-д’Ивуар, Кения и Алжир.

Иран, в основном, экспортирует в африканские страны топочный мазут, мочевину, метанол, вазелин, бескосточковый виноград, транспортные средства, аммиак, парафин, фисташки, серу и другую продукцию.

Причинами увеличения иранского экспорта на африканский континент служат рост производства нефтепродуктов и нефтехимической продукции в Иране, связанный с вводом в эксплуатацию новых нефтехимических предприятий, рост спроса на иранскую продукцию, вызванный некоторыми ограничениями на внешних рынках (например, запретом на экспорт битума из Саудовской Аравии), высокая конкурентоспособность иранской нефтяной и нефтехимической продукции на африканских рынках. Iran News

Международное агентство по атомной энергии (Магатэ) одобрило восемь проектов использования атомной энергетики в мирных целях в области здравоохранения, образования и экологии в Судане, сообщил в понедельник журналистам министр науки и технологий Иса Башари после возвращения с конференции Магатэ в Вене.

«Судан подал на рассмотрение Магатэ несколько проектов, которые агентство одобрило», – сказал Башари.

Министр также сообщил, что в этой связи суданская делегация посетила Южную Корею, которая согласилась предоставить необходимые технологии в области связи и коммуникаций.

При этом Башари подчеркнул, что регион Ближнего Востока и Северной Африки должен оставаться свободным от ядерного оружия.

Месяц назад делегация Магатэ посетила Хартум, где вела переговоры по строительству в стране первой атомной электростанции. Суданские власти планируют ее запуск к 2020г. Юлия Троицкая

Власти Руанды отозвали принятое ранее решение о выводе из западной суданской провинции Дарфур своего миротворческого контингента, который служит в составе Смешанной операции ООН и Афросоюза, сообщили в субботу суданские СМИ со ссылкой на заместителя генсека ООН по операциям по поддержанию мира Алана ле Роя.

По его словам, президент Руанды Поль Кагам, который приезжал в Нью-Йорк для участия в заседаниях Генассамблеи ООН, подтвердил, что руандийские миротворцы останутся в Дарфуре.

В авг. власти страны пригрозили выводом своих военных из Судана в случае публикации 1 окт. подготовленного ООН доклада, который обвиняет руандийские войска из народности тутси и их союзников из числа повстанцев в преступлениях в отношении представителей племени хуту в ходе войны на территории Демократической Республики Конго в 1996-97гг.

Во время визита генсека ООН в Руанду две недели назад сторонам удалось достигнуть компромисса, что Руанда внесет свои комментарии в доклад, подготовленный Управлением Верховного комиссара ООН по правам человека.

В Смешанной операции ООН и Афросоюза в Дарфуре принимают участие 21,8 тыс. миротворцев, 3,5 тыс. из которых – руандийцы. Кроме того, 250 граждан Руанды служат в составе миссии ООН в Судане, которая состоит из 10 тысяч человек. Юлия Троицкая

США выделят Южному Судану 200 млн.долл. на строительство первой в этой части страны современной автострады от столицы юга Джубы до границы с Угандой – г.Нимуле, сообщил радиостанции «Мирая» министр дорог и транспорта Судана Энтони Лиино Макана.

По его словам, всего в Южном Судане необходимо построить 29 тыс.км. дорог, 14 тысяч из них должны быть трасы, соединяющие между собой административные центры южных штатов. В наст.вр. в Южном Судане имеется только 70 км. шоссейных дорог, 35 из них приходится на Джубу. Юлия Троицкая

Египет впервые приступает к работам по разведке нефти в отдаленных районах Ливийской пустыни на юге страны у границы с Суданом, сообщил министр нефти страны Самех Фахми.

«На следующем этапе мы планируем активизировать работу по разведке и добыче нефти в самых отдаленных районах у южных, восточных и западных границ», – сказал Фахми, слова которого приводит сайт министерства.

По информации министерства, египетская компания Ganoub El Wadi заключила контракт на разведку нефти на плато Гальф аль-Кебир в граничащем с Суданом районе Эль-Увейнат. На первом этапе компания обязуется вложить 8 млн.долл. в сейсмологическую разведку и бурение скважин.

Кроме того, американская энергетическая компания Apache и британская Dana Petroleum заключили контракт на разведку нефти в районе Бени-Суэйф. Другая компания из США – Merlon Petroleum будет вести поиски «черного золота» в оазисе Эль-Фаюм.

Экспорт углеводородов является для Египта одним из главных источников валютных поступлений в казну наряду с туризмом, доходами от эксплуатации Суэцкого канала и денежными переводами египтян, работающих за рубежом. Египет добывает 700 тысяч бар. нефти в сутки. Надим Зуауи

Египет впервые приступает к работам по разведке нефти в отдаленных районах Ливийской пустыни на юге страны у границы с Суданом, сообщил министр нефти страны Самех Фахми. «На следующем этапе мы планируем активизировать работу по разведке и добыче нефти в самых отдаленных районах у южных, восточных и западных границ», – сказал Фахми, слова которого приводит сайт министерства.

По информации министерства, египетская компания Ganoub El Wadi заключила контракт на разведку нефти на плато Гальф аль-Кебир в граничащем с Суданом районе Эль-Увейнат. На первом этапе компания обязуется вложить 8 млн.долл. в сейсмологическую разведку и бурение скважин.

Американская энергетическая компания Apache и британская Dana Petroleum заключили контракт на разведку нефти в районе Бени-Суэйф. Другая компания из США – Merlon Petroleum будет вести поиски «черного золота» в оазисе Эль-Фаюм.

Экспорт углеводородов является для Египта одним из главных источников валютных поступлений в казну наряду с туризмом, доходами от эксплуатации Суэцкого канала и денежными переводами египтян, работающих за рубежом. Египет добывает 700 тысяч бар. нефти в сутки.

Власти Южного Судана выделят 30 млн. суданских фунтов (12 млн.долл.) на возвращение южан, выехавших в Египет и на север Судана, для участия в референдуме по самоопределению юга в янв. 2011г., сообщил журналистам во вторник координатор правительства юга по делам репатриантов Кормак Чоль Бадонг.»Из этой суммы полтора млн.долл. пойдут на обустройство южан, которые вернутся из Египта, а остальная сумма – на тех, кто покинет Хартум и северные штаты», – сказал он.

По его словам, на этой неделе министерства по гуманитарным делам в Джубе и Хартуме обсудят меры по переселению 1,5 млн. южан с севера страны перед референдумом.

Правительство юга вскоре при поддержке международных организаций займется обустройством временных мест проживания для беженцев. На три месяца их поселят на территории специальных лагерей в г.г. Вау и Джуба на юге Судана.

Бадонг потребовал от организаций ООН и международных партнеров помочь в организации быта беженцев, предоставлении им продовольственной и медицинской помощи. Для переправки беженцев будут организованы специальные автобусные и ж/д маршруты из северной части страны.

Проведение референдума по самоопределению юга Судана предусмотрено Всеобъемлющим мирным соглашением, которое было заключено между Севером и Югом страны при посредничестве США в 2005г. и положило конец длительной гражданской войне. В начале янв. 2011г. южане должны решить, оставаться ли Югу, где находятся основные разведанные запасы суданской нефти, в составе единого с Севером государства или отделиться. Юлия Троицкая

Делегация Международного агентства по атомной энергии (Магатэ) обсуждает в Судане планы по строительству в стране первой атомной электростанции, сообщило во вторник суданское агентство новостей СУНА.

Как сказал журналистам гендиректор Суданской организации по атомной энергетике Мухаммед Ахмед Хасан ат-Тейиб, специалисты Магатэ окажут техническую помощь суданским коллегам, которые работают над разработкой подробного исследования, необходимого для создания первой атомной электростанции.

Он отметил, что Судан начинает реализацию проекта строительства первой атомной электростанции в рамках долгосрочного плана по развитию электроэнергетики в стране. Власти Судана планируют построить первую атомную электростанцию в стране к 2020г.

Кроме того, представители Магатэ и руководство Суданского агентства по атомной энергии обсудят проект создания исследовательского атомного реактора, над созданием которого Судан работает с начала 2010г. с разрешения Магатэ.

Судан, который является членом Магатэ с 1958г., неоднократно заявлял о необходимости для страны искать альтернативные пути получения энергии, поскольку, согласно данным местного правительства, существующие в наст.вр. источники могут истощиться уже через 25 лет. В наст.вр. на территории Судана действует несколько гидроэлектростанций, однако местное население продолжает испытывать нехватку электроэнергии.

Еще в конце 2007г. МИД Ирана, поддерживающего тесные экономические и политические отношения с Суданом, объявил о своей готовности поделиться со странами региона, в т.ч. Персидского залива, опытом в ядерной сфере. Юлия Троицкая

Согласно изданному вчера, 19 авг., британской компанией по оценке рисков Maplecroft «Индексу риска продовольственной безопасности в 2010г.», Афганистан и регион Сахары в Африке находятся в зоне риска по уровню запасов продовольствия.

Афганистан согласно Индексу является страной с самой уязвимой системой поставки продовольствия. Следом за Афганистаном названо 9 Африканских стран, которые закрыли собой ТОП-10 опубликованного индекса, сообщает телеканал CNN.

Следующими в списке значились: демократическая республика Конго, Бурунди, Эритреи, Судан, Эфиопия, Ангола, Либерия, Чад и Зимбабве.

«Что касается Афганистана, то причиной того, что эта страна возглавляет список, является продолжающаяся война между боевиками и силами НАТО. В Maplecroft считают что это, а так же засуха и наводнения, которые обрушились на страну являются поводом считать и без того шаткую ситуацию с поставкой продовольствия совсем уязвимой», – говорится в заявлении Maplecroft. В Maplecroft отметили, что работа над Индексом велась совместно со Всемирной продовольственной программой ООН. В ходе работы были разработаны критерии по которым оценили 163 страны.

12 категорий оценки состояния с поставками продовольствия включали в себя пищевое и состояние здоровья населения, зерновое производство и импорт, Валовой внутренний продукт на душу, стихийные бедствия, конфликты и эффективность правительства.

Пакистан, где серьезные наводнения привели к гуманитарному кризису, в наст.вр. находится в зоне «высокого риска» под номером 30.

Однако представители Maplecroft предупреждают, что последствия наводнений могут носить долгосрочный характер и еще ухудшить ситуацию в стране. США в списке идут под номером 158.

В Судане хотят построить города в виде животных и растений за $10 млрд. Власти автономного региона Южный Судан, который претендует на независимость, намерены осуществить масштабную реконструкцию главных городов.

Согласно проектам, города будут своими очертаниями напоминать традиционную африканскую фауну и флору – например, носорога, жирафа или ананас, передает The Associated Press.

Правительство Южного Судана намерено также развивать транспортную инфраструктуру. В частности, им требуется 6 млрд.долл. на строительство 13 тыс.км. дорог.

Отметим, что южная часть Судана, отколовшаяся после длительной гражданской войны, является одним из беднейших регионов мира. По данным ООН, 90% населения тратит меньше долл. в день, а весь бюджет Южного Судана на 2010 год составляет лишь 1,9 млрд.долл. Поэтому указанные проекты могут быть реализованы только за счет международных инвестиций. «Приманкой» для инвесторов могут стать запасы нефти в регионе.

Четвертый по размерам банк Великобритании Barclays достиг накануне с министерством юстиции США соглашения, в рамках которого выплачивает американским властям штраф в 298 млн.долл. В свою очередь, минюст прекратит расследование на предмет проведения отделениями этого британского банка торгово-финансовых операций с Ираном, Кубой, Суданом, Ливией и Мьянмой. В отношении последних стран США ввели различные экономические и иные санкции.

Как отмечает Итар-ТАСС, соглашение еще подлежит одобрению федеральным судом США. Ранее Barclays признал свою ответственность за работу с перечисленными странами в 1995-2006 гг через собственные представительства, которые имели отношение к США. bankir.ru.

На данный момент Организацией развития торговли Ирана при участии частного сектора открыты шесть торговых центров на зарубежных рынках, сообщает агентство ИРНА.

Директор департамента зарубежных представительств Организации развития торговли Хамид Задбум в этой связи сообщил, что иранские торговые центры открыты в Кабуле (Афганистан), Чимкенте (Казахстан), Дубайе (ОАЭ), Эрбиле и Сулеймании (Ирак) и Омане.

По словам Хамида Задбума, такие центры открываются с целью снижения коммерческих расходов, и правительство Ирана решительно настроено на дальнейшее развитие экспорта товаров и услуг путем расширения физического присутствия участников внешнеэкономической деятельности на зарубежных рынках.

Хамид Задбум подчеркнул, что 15% расходов на создание постоянно действующих иранских торговых центров за рубежом берет на себя Организация развития торговли. На сегодня определенная сумма выделена на создание торговых центров в Армении и Судане. Финансовая поддержка оказана и торговому центру, создаваемому в Сенегале.

Иранские торговые центры в Ереване (Армения), Дакаре (Сенегал) и Хартуме (Судан) будут открыты в самое ближайшее время с целью оказания услуг иранским экспортерам.

В таких центрах предприниматели получают консалтинговые, правовые и технические услуги. Iran News

География китайской мощи

Как далеко может распространиться влияние Китая на суше и на море?

Роберт Каплан – старший научный сотрудник Центра новой американской безопасности и автор книги «В тени Европы: две холодные войны и тридцатилетние скитания по Румынии и за ее пределами».

Резюме Китай очень выгодно расположен на карте мира. Благодаря этому он имеет возможность широко распространить свое влияние на суше и на море: от Центральной Азии до Южно-Китайского моря, от российского Дальнего Востока до Индийского океана.

Статья опубликована в журнале Foreign Affairs, № 3 (май – июнь) за 2010 г. © Council on Foreign Relations, Inc.

В конце своей статьи «Географическая ось истории», опубликованной в 1904 г. и получившей мировую известность, сэр Халфорд Макиндер выразил особое беспокойство в отношении Китая. Объяснив, почему Евразия является силовым геостратегическим центром мира, он высказал предположение, что китайцы, если они смогут распространить влияние далеко за пределы своей страны, «способны превратиться в желтую опасность для мировой свободы. И как раз по той причине, что они соединят с ресурсами громадного континента протяженную океанскую границу – козырь, которого была лишена Россия, хозяйничавшая в этом осевом регионе прежде».

Вынося за скобки расистские настроения, обычные для начала XX века, а также истерическую реакцию, которую всегда вызывает на Западе появление могучей внешней силы, можно сказать, что Макиндер тревожился не зря. Если такой евразийский исполин, как Россия, был и до сих пор остается главным образом сухопутной державой, чья океанская граница блокирована арктическими льдами, то Китай сочетает в себе признаки державы и сухопутной, и морской. Его береговая линия протянулась на девять тысяч миль, изобилует удобными естественными гаванями и пролегает в зоне умеренного климата. (Макиндер даже предупреждал о том, что Китай когда-нибудь завоюет Россию.) Потенциальная зона влияния Китая простирается от Центральной Азии с ее богатейшими запасами полезных ископаемых и углеводородного сырья до основных морских путей, пересекающих Тихий океан. Позже в книге «Демократические идеалы и реальность» Макиндер предсказывал, что в конечном счете Китай будет править миром наряду с Соединенными Штатами и Великобританией, «построив для четверти человечества новую цивилизацию, не вполне восточную и не вполне западную».

Выгодное географическое положение Поднебесной настолько очевидно, что о нем не всегда вспоминают, говоря о стремительном экономическом прогрессе этой страны и напористом национальном характере китайцев. И все же это не следует забывать, поскольку рано или поздно география обеспечит Китаю ключевую роль в геополитике, каким бы извилистым ни был его путь к статусу мировой державы. (В течение последних 30 лет годовой прирост китайского ВВП превышал 10 %, но в следующие три десятилетия едва ли можно ожидать таких же темпов.) Китай сочетает в себе элементы предельно модернизированной экономики западного образца с унаследованной от древнего Востока «гидравлической цивилизацией» (термин историка Карла Виттфогеля, используемый применительно к обществам, практикующим централизованный контроль над орошением почвы).

Благодаря управлению из единого центра китайский режим способен, например, вербовать миллионные трудовые армии на строительство крупнейших объектов инфраструктуры. Это и сообщает Китаю неуклонное поступательное развитие – подобных темпов попросту нельзя ожидать от демократических государств, которые привыкли неторопливо согласовывать интересы своих граждан. Китайские лидеры формально считаются коммунистами. Но в том, что касается заимствования западных технологий и практики, они – преемники примерно 25 императорских династий, правивших в стране на протяжении четырех тысяч лет и встраивавших западный опыт в жесткую и развитую культурную систему, которая обладает, помимо всего прочего, уникальным опытом навязывания вассальных отношений другим государствам. «Китайцы, – сказал мне в начале этого года один сингапурский чиновник, – умеют добиваться своего и пряником, и кнутом, систематически чередуя оба метода».

Внутреннее развитие Китая питает его внешнеполитические амбиции. Империи редко строятся по готовому проекту, их рост происходит органически. Становясь сильнее, государство культивирует новые потребности и, как это ни парадоксально, новые опасения, побуждающие его так или иначе расширяться. Так, даже под руководством самых бесцветных президентов конца XIX века – Резерфорда Хейза, Джеймса Гарфилда, Честера Артура, Бенджамина Гаррисона – экономика Соединенных Штатов устойчиво и ровно развивалась. По мере того как страна увеличивала объем торговли с внешним миром, у нее возникали разносторонние экономические и стратегические интересы в самых отдаленных уголках света. Иногда – как, например, в Южной Америке и в Тихоокеанском регионе, – этими интересами оправдывалось военное вмешательство. В это время американская администрация еще и потому могла сосредоточиться на внешней политике, что внутри страны положение было прочным, – последнее крупное сражение индейских войн датируется 1890 годом.

Сегодня КНР укрепляет сухопутные границы и направляет свою активность вовне. Внешнеполитические амбиции эта страна проводит в жизнь столь же агрессивно, как столетием раньше – США, но по совершенно иным причинам. Пекин не практикует миссионерский подход к внешней политике, не стремится утвердить в других странах собственную идеологию или систему правления. Нравственный прогресс в международной политике – цель, которую преследует Америка; китайцев эта перспектива не привлекает. Поведение Срединного царства по отношению к другим странам целиком продиктовано его потребностью в поставках энергоносителей, металлов и стратегического сырья, необходимых для поддержания постоянно растущего жизненного уровня гигантского населения, которое составляет примерно одну пятую населения земного шара.

Чтобы решить эту задачу, Китай построил выгодные для себя сырьевые отношения и с соседними, и с удаленными странами, – со всеми, кто обладает ресурсами, в которых он нуждается для подпитывания роста. Во внешней политике Китай не может не исходить из основополагающего национального интереса – экономического выживания, и поэтому мы вправе охарактеризовать эту страну как сверхреалистичную, сверхпрагматичную державу. Отсюда стремление упрочить присутствие в различных частях Африки, где находятся большие запасы нефти и полезных ископаемых, обезопасить транспортные пути в Индийском океане и Южно-Китайском море, связывающие побережье страны с арабо-персидским миром, который столь богат углеводородным сырьем. По существу лишенный выбора в своих действиях на международной арене, Пекин не особенно заботится о том, с какими режимами ему приходится иметь дело; в партнерах ему нужна стабильность, а не добропорядочность, как ее понимает Запад. А поскольку некоторые из этих режимов – скажем, Иран, Мьянма (известная также как Бирма) и Судан, – погружены во мрак отсталости и авторитаризма, неустанный поиск поставщиков сырья, который Китай ведет по всему свету, порождает конфликты между ним и Соединенными Штатами с их миссионерской ориентацией. Существуют трения и с такими странами, как Индия и Россия, в чьи сферы влияния Пекин пытается проникнуть.

Разумеется, он никак не угрожает существованию этих государств. Вероятность войны между Китаем и США незначительна; китайская армия представляет для Соединенных Штатов лишь косвенную опасность. Речь здесь идет главным образом о вызове географического свойства – несмотря на принципиальные разногласия по вопросам внешнего долга, структуры товарообмена или глобального потепления. Зона китайского влияния, формирующаяся в Евразии и Африке, постоянно растет, причем не в том поверхностном, чисто количественном смысле, какой придавали этому понятию в XIX веке, а в более глубоком, отвечающем эпохе глобализации. Преследуя простую цель – надежно удовлетворить свои экономические потребности, Китай сдвигает политическое равновесие в сторону Восточного полушария, и это не может не затрагивать самым серьезным образом интересы Соединенных Штатов. Пользуясь удобным положением на карте мира, Китай распространяет и расширяет свое влияние везде и всюду – от Центральной Азии до Южно-Китайского моря, от российского Дальнего Востока до Индийского океана. Эта страна превращается в мощную континентальную державу, а политику таких государств, согласно знаменитому изречению Наполеона, нельзя отделить от их географии.

Пограничный болевой синдром

Синьцзян и Тибет – два наиболее значимых региона в пределах китайского государства, чьи жители смогли сохранить самобытность, устояв перед преимущественным положением китайской цивилизации. В известном смысле именно самобытный характер и той и другой области делает Китай похожим на империю. Кроме того, этническая напряженность в обоих регионах осложняет отношения Пекина с прилегающими к ним государствами.

«Синьцзян» означает «новое владение»; так называется китайский Туркестан, самая западная китайская провинция, в два раза превосходящая по площади Техас и отделенная от центральных районов страны пустыней Гоби. Хотя государственность Поднебесной в той или иной форме насчитывает тысячелетия, Синьцзян официально стал ее частью лишь в конце XIX века. С тех пор история этой провинции, как заметил еще в прошлом веке английский дипломат сэр Фицрой Маклин, «была исключительно неспокойной»; Синьцзян то и дело восставал и временами добивался полной независимости от Пекина. Так продолжалось вплоть до 1949 г., когда коммунистические войска Мао Цзэдуна вторглись в Синьцзян и силой присоединили провинцию. И тем не менее сравнительно недавно, в 1990 г., и в прошлом, 2009 г., ее тюркское население – уйгуры, потомки тюркских племен, правивших в VII–VIII вв. Монголией, – восставало против пекинского режима.

Уйгуров в Китае насчитывается лишь около восьми миллионов – менее одного процента от общей численности населения, однако в Синьцзяне их 45 %, почти половина. Основной этнос Китая, народность хань, населяет плодородные низменные регионы в центре страны и на побережье Тихого океана, тогда как засушливые плоскогорья на западе и юго-западе являются историческими местами обитания уйгурского и тибетского меньшинств. Подобное распределение населения остается источником постоянной напряженности, поскольку Пекин считает, что современное китайское государство должно осуществлять в горных районах жесткий и безраздельный контроль. Стремясь прочно привязать к себе обе области – вместе с запасами нефти, природного газа, медной и железной руды, которые находятся в их недрах, – Пекин на протяжении нескольких десятилетий целенаправленно переселял туда ханьцев из центральных областей. Кроме того, он усердно заигрывал с независимыми тюркскими республиками в Центральной Азии – отчасти для того, чтобы лишить мятежных синьцзянских уйгуров всякого потенциального тыла.

Налаживая связи с правительствами центральноазиатских республик, китайское руководство преследовало и другую цель – расширить зону своего влияния. Китай глубоко проник в Евразию уже сейчас, но этого все еще недостаточно для удовлетворения его потребности в природных ресурсах. Влияние Пекина в Центральной Азии символизируют два крупных трубопровода, строительство которых близится к завершению: один пролегает через Казахстан и предназначен для снабжения Синьцзяна нефтью, добываемой в Каспийском море; по другому, проходящему через Казахстан и Узбекистан, в Синьцзян будет поступать природный газ из Туркмении. Мало того: острая нужда в природных ресурсах заставляет Пекин пускаться в довольно рискованные предприятия. В истерзанном войной Афганистане он ведет разработку месторождения меди, находящегося к югу от Кабула, и давно присматривается к запасам железа, золота, урана и драгоценных камней (одни из последних в мире нетронутых залежей). Пекин рассчитывает проложить в Афганистане и в Пакистане дороги и трубопроводы, которые свяжут многообещающий центральноазиатский регион, где он утверждает свое господство, с портовыми городами на берегу Индийского океана. Так что в стратегическом плане географическое положение Китая только улучшится, если Соединенным Штатам удастся стабилизировать ситуацию в Афганистане.

Тибет, как и Синьцзян, играет принципиальную роль для государственного самосознания китайцев, и, подобно Синьцзяну, осложняет взаимоотношения Китая с другими государствами. Скалистое Тибетское нагорье, богатое железной и медной рудой, занимает колоссальное пространство. Именно поэтому Пекин испытывает все большую тревогу в связи с возможностью автономии Тибета, не говоря уже о полной его независимости, и с таким усердием строит шоссе и железные дороги, связывающие этот регион с другими частями страны. Если бы Тибет отделился, от Китая осталось бы лишь куцее охвостье; к тому же Индия в этом случае резко усилилась бы на субконтиненте за счет присоединения северной зоны (речь идет о спорных районах в принадлежащем Китаю Кашмире, а также об индийском штате Аруначал-Прадеш, которые по площади составляют почти 150 кв. км. – Ред.).

Индия с ее более чем миллиардным населением уже сейчас рассекает тупым клином зону китайского влияния в Азии. Это особенно хорошо видно на карте «Великого Китая», помещенной в книге Збигнева Бжезинского «Большая шахматная доска» (1997). В известной степени географическое положение Китая и Индии действительно обрекает их на соперничество: страны-соседи с гигантским населением, богатейшими и древнейшими культурами давно притязают на одни и те же территории (например, индийский штат Аруначал-Прадеш). Проблема Тибета только осложняет ситуацию. Индия предоставила убежище правительству далай-ламы, с 1957 г. находящемуся в изгнании. Даниель Твайнинг, старший научный сотрудник Германского фонда Маршалла, считает, что недавние инциденты на китайско-индийской границе «могут объясняться беспокойством Китая по поводу преемника далай-ламы». Ведь вполне вероятно, что следующий далай-лама окажется родом из тибетского культурного пояса, включающего северную Индию, Непал и Бутан, а значит, более склонным к проиндийской и, соответственно, антикитайской ориентации. Китаю и Индии предстоит сыграть между собой «по-крупному» не только в этих регионах, но также в Бангладеш и Шри-Ланке. Синьцзян и Тибет, как и раньше, остаются внутри официально признанных границ Китая, но, принимая во внимание натянутые отношения между китайским правительством и жителями обеих провинций, можно ожидать, что в будущем попытки Пекина распространить свое влияние за пределы ханьского этнического большинства встретят серьезное противодействие.

Ползучее влияние

Даже на тех отрезках границы, где Китаю ничто не угрожает, сама форма страны выглядит пугающе незавершенной, как если бы в этих местах были изъяты части некогда существовавшего Великого Китая. Северная граница Китая охватывает Монголию, громадную территорию, которая выглядит словно клок, выдранный из его «спины». Плотность населения Монголии – среди самых низких в мире, и близость городской китайской цивилизации представляет для нее несомненную демографическую угрозу. Завоевав некогда Внешнюю Монголию, чтобы получить доступ к более пригодным сельскохозяйственным землям, ныне Китай готов покорить ее вновь, но уже на современный лад – поставив себе на службу запасы нефти, угля, урана, а также роскошные пустующие пастбища. Поскольку неконтролируемая индустриализация и урбанизация превратила Китай в крупнейшего мирового потребителя алюминиевой, медной, свинцовой, никелевой, цинковой, оловянной и железной руды (его доля в мировом потреблении металлов за последнее десятилетие подскочила с 10 до 25 %), китайские горнорудные компании откровенно делают ставку на разработку богатых недр соседней страны. Взаимоотношения с Монголией лишний раз показывают, как широко простираются империалистические замыслы Пекина, – особенно если вспомнить, что ранее Китай уже поставил под контроль Тибет, Макао и Гонконг.

К северу от Монголии и трех северо-восточных китайских провинций лежит российский Дальний Восток – обширнейшая, в два раза превосходящая Европу по площади депрессивная область с крайне немногочисленным и постоянно убывающим населением. Русское государство окончательно включило в себя эти территории в XIX – начале XX века, когда Китай был крайне обессилен. В настоящее время он окреп, а власть российского правительства нигде так не слаба, как в этой восточной трети России. При этом совсем рядом с семимиллионным русским населением Дальнего Востока (к 2015 году его численность может сократиться до 4,5 млн), в трех приграничных провинциях Китая, проживает около 100 млн человек. По плотности они превосходят российский Дальний Восток в 62 раза. Китайские мигранты просачиваются в Россию, наводняя Читу к северу от монгольской границы, а также другие города региона. Доступ к ресурсам остается главной целью китайской внешней политики в любом регионе мира, и малонаселенный российский Дальний Восток, располагающий огромными запасами природного газа, нефти, строевого леса, алмазов и золота, не является исключением. «Москва с подозрением взирает на хлынувшие в этот регион потоки многочисленных китайских поселенцев, следом за которыми тянутся лесозаготовительные и горнорудные компании», – писал минувшим летом Дэвид Блэр, корреспондент лондонской Daily Telegraph.

Как и в случае с Монголией, никто не опасается, что китайская армия когда-нибудь завоюет или формально аннексирует российский Дальний Восток. Страх внушает другое: все более заметное ползучее демографическое и экономическое влияние Пекина в этом регионе (частью которого Китай кратковременно владел в эпоху правления династии Цин). В период холодной войны пограничные споры Китая и Советского Союза привели к тому, что в прилегающих районах Сибири были размещены мощные войсковые части, насчитывавшие сотни тысяч человек; временами напряженность на границе выливалась в прямые столкновения. В конце 1960-х периодические трения привели к разрыву отношений между КНР и СССР. Географический фактор и сейчас вполне способен стать причиной размолвки Китая и России, поскольку нынешний их союз носит чисто тактический характер. Это может быть выгодно Соединенным Штатам. В 1970-х гг. администрация президента Никсона оказалась в выигрыше в результате столкновения между Пекином и Москвой и положила начало новым отношениям с Китаем. В будущем, когда последний станет по-настоящему великой державой, Соединенные Штаты, по-видимому, могли бы заключить стратегический союз с Россией, чтобы уравновесить влияние Срединного царства.

Южные перспективы

Влияние Китая распространяется также на юго-восток. Здесь, в сравнительно слабых государствах Юго-Восточной Азии, строительство будущего Великого Китая встречает наименьшее сопротивление. Существует не так уж много серьезных географических преград, отделяющих Китай от Вьетнама, Лаоса, Таиланда и Мьянмы. Естественным центром сферы влияния, которая охватывает бассейн реки Меконг и связывает все страны Индокитая сетью наземных и водных транспортных путей, должен стать город Куньмин, находящийся в китайской провинции Юньнань.

Самая большая страна материковой части Юго-Восточной Азии – Мьянма. Если Пакистан, постоянно находящийся под угрозой распада, можно назвать азиатскими Балканами, то Мьянма скорее напоминает Бельгию начала XX века, так как над ней постоянно нависает угроза быть захваченной могущественными соседями. Подобно Монголии, российскому Дальнему Востоку и другим территориям, прилегающим к сухопутным границам Китая, Мьянма – слабое государство, весьма богатое природными ресурсами, в которых крайне нуждается Китай. Китай и Индия борются за право заняться модернизацией глубоководного порта Ситуэ на мьянманском побережье Индийского океана, причем обе страны питают надежду проложить в будущем газопровод к месторождениям на шельфе Бенгальского залива.

Если говорить о регионе в целом, то Пекин применяет здесь, в несколько обновленном виде, известный стратегический принцип «разделяй и властвуй». В прошлом он вел сепаратные переговоры с каждой страной – членом Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН), но никогда не вступал в контакты с этим блоком как единым целым. Даже недавно вступившее в силу соглашение о зоне свободной торговли, которое он заключил со странами АСЕАН, показывает, как искусно Китай развивает выгодные для себя связи с южными соседями. Он использует эту организацию в качестве рынка сбыта дорогостоящих китайских товаров, покупая в странах АСЕАН дешевую сельскохозяйственную продукцию. Отсюда неизменное активное сальдо торгового баланса с китайской стороны, тогда как страны АСЕАН постепенно превращаются в свалку для промышленных товаров, произведенных дешевой рабочей силой в городах Китая.

Все это происходит на фоне утраты Таиландом прежнего значения регионального лидера и естественного противовеса Китаю. Еще в недавнем прошлом весьма сильное государство, Таиланд в последнее время испытывает серьезные внутриполитические затруднения. Тайская правящая фамилия с болезненным королем во главе уже не может, как прежде, выполнять стабилизирующую функцию, а тайская армия поражена фракционными раздорами. (Китай активно развивает двустороннее военное сотрудничество и с Таиландом, и с другими странами Юго-Восточной Азии, используя то обстоятельство, что США уделяют не слишком много внимания военно-стратегическому положению этого региона, так как им приходится тратить силы главным образом на операции в Афганистане и Ираке.)

Две страны к югу от Таиланда – Малайзия и Сингапур – вовлечены в ответственный процесс перехода к демократической форме правления, между тем как их прежние лидеры, Махатхир Мохамад и Ли Куан Ю, – сильные личности, перестроившие свои государства, – сходят со сцены. В экономическом плане Малайзия все больше втягивается в сферу влияния Китая, несмотря на то, что живущие в ней этнические китайцы чувствуют постоянную угрозу со стороны мусульманского большинства. Что же касается Сингапура, населенного в основном этническими китайцами, то его правительство боится оказаться в вассальной зависимости от Поднебесной; в последние годы оно завязало тесные отношения с Тайванем и проводит с ним совместные военные учения. Ли Куан Ю открыто призвал Соединенные Штаты, как и прежде, участвовать в жизни региона, оказывая ему военную и дипломатическую поддержку. Положение Индонезии также противоречиво: с одной стороны, она нуждается в присутствии американского флота, чтобы чувствовать себя защищенной от возможной китайской угрозы, с другой – опасается, что в других странах исламского мира ее видимое союзничество с США может вызывать раздражение.

Поскольку американское влияние в Юго-Восточной Азии миновало зенит и идет на убыль, а влияние Китая постоянно растет, государства региона все чаще объединяют усилия, чтобы противостоять стратегии «разделяй и властвуй», которую стремится реализовать Пекин. Так, например, Индонезия, Малайзия и Сингапур заключили союз для борьбы с морским пиратством. Чем больше эти государства будут уверены в собственных силах, тем меньшую опасность для них будет представлять дальнейшее укрепление Китая.

Ситуация в армии

Центральная Азия, Монголия, российский Дальний Восток и Юго-Восточная Азия – естественные зоны китайского влияния. Однако политические границы этих зон в будущем едва ли изменятся. Принципиально иной выглядит ситуация на Корейском полуострове: в этом месте карта Китая предстает в особенно урезанном виде, и здесь политические границы еще вполне могут сместиться.

Наглухо отгородившийся от мира северокорейский режим неустойчив в самой своей основе, и его крушение грозит затронуть весь регион. Как бы «свисая» с Маньчжурии, Корейский полуостров занимает положение, которое позволяет полностью контролировать морские торговые пути, ведущие в северо-восточный Китай. Разумеется, никто всерьез не думает, что Китай аннексирует какую-либо часть полуострова, но нет сомнений в том, что его по-прежнему раздражает, когда другие страны слишком явно осуществляют свой суверенитет в этом регионе, особенно на севере. И хотя Пекин поддерживает сталинистский режим Северной Кореи, он явно вынашивает в отношении Корейского полуострова определенные планы на будущее – по завершении царствования Ким Чен Ира. Похоже, сразу после этого китайцы намерены отправить обратно тысячи перебежчиков из КНДР, нашедших пристанище в Китае, и создать с их помощью благоприятную политическую основу для постепенного экономического овладения регионом в бассейне реки Тумыньцзян (Туманная). Там соседствуют три страны – Китай, Северная Корея и Россия, и существуют благоприятные условия для развития морской торговли с Японией, а через нее – с Тихоокеанским регионом в целом.

Это одна из причин, по которой Пекин хотел бы создать на месте теперешней Северной Кореи государство пусть и авторитарного типа, но гораздо более модернизированное. Именно такое государство могло бы стать буфером между Китаем и динамичной южнокорейской демократией, опирающейся на средний класс. Впрочем, возможное объединение Корейского полуострова также может оказаться выгодным для КНР. После воссоединения Корея скорее всего будет националистическим образованием, в известной степени враждебным и по отношению к Китаю, и к Японии – странам, в прошлом пытавшимся ее оккупировать. Но корейская неприязнь к Японии значительно сильнее, нежели к Китаю. (Япония оккупировала полуостров с 1910 по 1945 г., и Сеул и Токио продолжают вести спор о статусе островков Токдо/Такешима.) Экономические отношения нового государства с Китаем наверняка окажутся более прочными, чем с Японией: объединенная страна будет в большей или меньшей степени находиться под контролем Сеула, а Китай уже сейчас самый крупный торговый партнер Южной Кореи. Важно, наконец, и то, что объединенная Корея, отчасти тяготеющая к Пекину и, напротив, не приемлющая Японию, не будет видеть смысла в том, чтобы и дальше сохранять на своей территории американские войска. Иными словами, нетрудно представить себе будущее Кореи в составе Великого Китая и то время, когда военное присутствие США в Северо-Восточной Азии начнет сокращаться.

Как показывает пример Корейского полуострова, на сухопутных границах китайцы вправе ожидать скорее благоприятное, чем опасное для себя развитие событий. Еще Макиндер полагал, что Китай сможет со временем стать великой сухопутной и морской державой, которая как минимум затмит Россию в Евразии. Политолог Джон Миршеймер писал в своей книге «Трагедия великодержавной политики», что «самыми опасными государствами в системе международных отношений являются континентальные державы с большими армиями». И по мере того как Китай приближается к статусу континентальной державы, возникают все основания опасаться его влияния. Однако КНР лишь отчасти отвечает определению Миршеймера: ее вооруженные силы, насчитывающие 1,6 млн человек, – крупнейшие в мире, но в ближайшие годы Пекину не под силу создать современные экспедиционные войска. Народно-освободительная армия Китая (НОАК) проявила себя во время землетрясения в Сычуани в 2008 г., недавних этнических беспорядков в Тибете и Синьцзяне, пекинской олимпиады 2008 г., проведение которой требовало особых мер безопасности. Однако, как заметил Абрахам Денмарк, сотрудник Центра разработки новой стратегии национальной безопасности США, это доказывает лишь способность НОАК перебрасывать войска из одной части материкового Китая в другую. Но вовсе не говорит о том, что она в состоянии перемещать тяжелое вооружение и ресурсы, необходимые для развертывания войсковых частей в ходе масштабных военных операций. Впрочем, даже если такая возможность появится, это, по-видимому, мало что изменит: маловероятно, что подразделения НОАК будут пересекать границы Китая по каким-либо иным причинам, нежели серьезный политический просчет (если, например, дело дойдет до новой войны с Индией) или необходимость заполнить внезапно возникшие пустоты на карте (если рухнет северокорейский режим). Но Китай и без того вполне способен заполнить возможные области силового вакуума вблизи любого участка своих протяженных границ с помощью такого оружия, как демографическое и экономическое давление: у него попросту нет нужды опираться при этом на экспедиционные войска.

Беспрецедентная мощь Китая на суше отчасти объясняется успехами китайских дипломатов, которые в последние годы приложили немало стараний, чтобы урегулировать многочисленные пограничные споры с республиками Центральной Азии, Россией и другими соседями (Индия в этом ряду является бросающимся в глаза исключением). Значение этой перемены трудно переоценить. Отныне границы Маньчжурии не испытывают колоссального военного давления извне, а ведь в годы холодной войны из-за этой постоянной угрозы Мао Цзэдун был вынужден расходовать львиную долю оборонного бюджета на сухопутные войска и пренебрегать военно-морскими силами. Великая Китайская стена лучше всего свидетельствует о том, что, начиная с глубокой древности и по наши дни, Китай неизменно тревожила угроза внешней агрессии на суше. Теперь он может вздохнуть свободно.

Обретение возможности стать морской державой

Благодаря сложившейся ситуации на суше Китай может в спокойной обстановке заняться укреплением своего флота. В то время как для прибрежных городов-государств или островных стран стремление наращивать военно-морскую мощь представляется чем-то самоочевидным, для держав, которые подобно Китаю на протяжении всей своей истории были замкнуты в пределах материка, это выглядит роскошью. В данном случае, однако, подобное состояние легко достижимо, поскольку береговая линия, которой природа наделила Поднебесную, не уступает по своим качествам ее внутренним областям. Китай занимает господствующее положение на тихоокеанском побережье Восточной Азии в зоне умеренного и тропического климата, а южная граница страны находится в непосредственной близости к Индийскому океану, и в будущем ее можно связать с побережьем сетью дорог и трубопроводов. В XXI веке Пекин будет проецировать вовне «жесткую силу» прежде всего с помощью своего военно-морского флота.

Нельзя не отметить, что на море Китай сталкивается с гораздо более враждебным окружением, чем на суше. Проблемной зоной для китайского флота является так называемая «первая островная гряда»: Корейский полуостров, Курильские острова, Япония (включая острова Рюкю), Тайвань, Филиппины, Индонезия и Австралия. Любое звено в этой цепи, за исключением Австралии, в будущем может стать горячей точкой. Китай уже сейчас вовлечен в споры о принадлежности различных участков дна Восточно-Китайского и Южно-Китайского морей, богатых энергоносителями: с Японией предметом дискуссии являются острова Дяоюйтай/Сэнкаку, с Филиппинами и Вьетнамом – острова Спратли. Подобные распри помогают Пекину подогревать националистические настроения внутри страны, но китайским военно-морским планировщикам от этого не легче: положение дел на театре потенциального противоборства представляется им крайне безрадостным.

Первая островная гряда, по мнению сотрудников Колледжа ВМФ США Джеймса Холмса и Тоши Йошихары, представляет собой нечто вроде «Великой Китайской стены, развернутой против Китая». Это эффективно организованный оборонительный рубеж, выстроенный союзниками Соединенных Штатов наподобие сторожевых вышек, позволяющих наблюдать за Китаем и, если понадобится, воспрепятствовать его проникновению в воды Тихого океана. Реакция Пекина на своеобразную блокаду временами была агрессивной. Морская мощь обычно не проявляется столь жестко, как сухопутная: как таковые корабли не могут занимать большие пространства и предназначены для проведения операций, которые, вообще говоря, сами по себе более важны, чем морские сражения, а именно для обороны торговых путей.

Казалось бы, можно было ожидать, что Китай станет не менее снисходительной державой, чем великие морские нации прошлого – Венеция, Великобритания и Соединенные Штаты, – и будет, как они, заботиться в первую очередь о сохранении мира на морях, что предполагает среди прочего и свободу торговли. Однако он не столь уверен в себе. По-прежнему сознавая свою неполную защищенность на море, Пекин задействует по отношению к Мировому океану чисто территориальный подход. Сами по себе понятия «первая островная гряда» и «вторая островная гряда» (последняя включает остров Гуам, принадлежащий США, и Северные Марианские острова) подразумевают, что в глазах китайцев эти архипелаги представляют собой не что иное, как отроги материкового Китая. Глядя на прилегающие к их стране моря сквозь призму мышления в терминах «игры с нулевой суммой», китайские адмиралы выступают наследниками агрессивной философии американского военно-морского стратега начала XX века, Альфреда Тайера Мэхэна, который отстаивал концепции «контроля над морями» и «решающего сражения». Однако в настоящее время они не располагают достаточно мощным флотом для решения своих задач, и это расхождение между обширными притязаниями и реальными возможностями привело в последние несколько лет к ряду нелепых инцидентов.

В октябре 2006 г. китайская подводная лодка вела слежение за американским авианосцем Kitty Hawk, после чего всплыла на поверхность вблизи от него, на расстоянии торпедного выстрела. В ноябре 2007 г. китайцы не разрешили Kitty Hawk и его ударной группе, искавшей укрытия от надвигавшегося шторма, войти в гонконгскую гавань Виктория. (В 2010 г. Kitty Hawk все же нанес визит в Гонконг.) В марте 2009 г. группа кораблей НОАК помешала работе американского судна дальнего гидроакустического наблюдения Impeccable, когда оно открыто проводило операции за пределами 12-мильной территориальной зоны КНР в Южно-Китайском море. Китайцы преградили путь американскому кораблю и совершали угрожающие маневры, как если бы намеревались его таранить. Все это говорит не столько о серьезной силе, сколько о недостаточной развитости китайского флота, которую пока не удалось преодолеть.

О твердом желании Китая обеспечить свои позиции на море свидетельствуют и крупные приобретения последних лет. Пекин стремится использовать не реализованные до сих пор асимметричные возможности, чтобы перекрыть американскому флоту доступ в Южно-Китайское море и в китайские прибрежные воды. Китай модернизировал свои эсминцы и намерен обзавестись одним-двумя авианосцами, но действует точечно и не склонен скупать военные суда без особого разбора. Он предпочел сосредоточить усилия на строительстве дизельных, атомных и ракетных подводных лодок нового типа. Как считают Сет Кропси, бывший помощник заместителя министра военно-морских сил США, и Рональд О'Рурк, сотрудник Исследовательской службы Конгресса США, Китай способен в течение 15 лет создать флот подводных лодок, который превзойдет американский аналог, насчитывающий в настоящее время 75 боеготовных подводных лодок. Более того, китайские военно-морские силы, по словам Кропси, намереваются ввести в действие систему наведения противокорабельных баллистических ракет, используя в ней загоризонтные радиолокаторы, космические спутники, донные гидролокационные сети и оборудование для компьютерных войн. В сочетании с формирующимся подводным флотом такая система в будущем должна помешать беспрепятственному доступу военно-морских сил США в наиболее значимые области Тихого океана.

Пытаясь установить контроль над прибрежной зоной в Тайваньском проливе и Восточно-Китайском море, Пекин также совершенствует группу морских тральщиков, покупает у России истребители четвертого поколения и развернул вдоль побережья около полутора тысяч российских ракет класса «земля-воздух». Даже вводя в действие систему подземных оптико-волоконных кабелей далеко на западе страны, вне пределов досягаемости морских ракет потенциального противника, китайцы исходят из агрессивной стратегии, предполагающей поражение символов американской мощи – авианосцев.

Разумеется, в обозримом будущем Китай не собирается атаковать американские авианосцы, и он по-прежнему крайне далек от того, чтобы бросить Соединенным Штатам прямой военный вызов. Однако налицо стремление нарастить на своих берегах необходимый потенциал устрашения, чтобы американцы не смели вводить свои корабли, когда и где им того захочется, в пространство между первой островной грядой и китайским побережьем. Поскольку способность влиять на поведение противника составляет самую суть любой державы, эта стратегия лишний раз доказывает, что планы строительства Великого Китая реализуются не только на суше, но и на море.

На очереди – Тайвань

Для создания Великого Китая особенно важно будущее Тайваня. Тайваньская проблема часто обсуждается в терминах нравственности: Пекин настаивает на необходимости восстановить целостность национального наследия и объединить Китай ради блага всех этнических китайцев; Вашингтон печется о сохранении образцовой демократии, какой является Тайвань. Однако подлинную проблему следует искать в другом. Как говорил американский генерал Дуглас Макартур, Тайвань – это «непотопляемый авианосец», занимающий позицию ровно посередине береговой линии Китая. Именно отсюда, по мнению военно-морских планировщиков Холмса и Йошихары, такая держава как США может «проецировать силу» в сторону китайского побережья и прилегающих к нему районов. Если Тайвань вернется в лоно материкового Китая, то китайский флот не только внезапно окажется в стратегически выгодной позиции по отношению к первой островной гряде, но и будет в состоянии свободно, в беспрецедентных масштабах, проецировать свою мощь за пределы этой гряды. Очень часто, говоря о будущем мировом порядке, употребляют слово «многополярный», – но только слияние Тайваня с материковым Китаем ознаменовало бы возникновение в Восточной Азии действительно многополярной военной ситуации.

Согласно результатам исследования, проведенного в 2009 г. RAND Corporation, к 2020 г. Соединенные Штаты не смогут, как раньше, защитить Тайвань в случае нападения Китая. Китайцы, говорится в отчете, к этому времени будут в состоянии нанести США поражение в возможной войне в Тайваньском проливе, даже если американцы будут иметь в своем распоряжении истребители пятого поколения F-22, две авианосных ударных группы и сохранят доступ к авиабазе Кадена на японском острове Окинава. В отчете делается акцент на боях в воздухе. Здесь же указывается, что китайцы по-прежнему будут стоять перед необходимостью высаживать на острове многотысячный пехотный десант, а их транспортные суда останутся уязвимыми для американских подлодок. Освещая ситуацию с разных сторон, отчет, однако, не может скрыть тревожной тенденции. Китай отделяют от Тайваня всего-навсего сто миль, тогда как Соединенным Штатам придется доставлять свои войска с другого конца планеты, причем действовать в условиях более ограниченного доступа к иностранным базам, чем в период холодной войны. Стратегия создания препятствий на пути перемещения американских военных кораблей в определенных морских зонах не просто преследует цель держать их подальше от китайских берегов, но и в особенности направлена на то, чтобы упрочить доминирующее положение Китая в акватории Тайваня.

Пекин делает все, чтобы взять Тайвань в тесное кольцо не только в военном, но и в экономическом и социальном плане. Примерно 30 % тайваньского экспорта приходятся на Китай. Еженедельно между Тайванем и материковым Китаем совершается 270 коммерческих авиарейсов. В последние пять лет две трети тайваньских компаний осуществили инвестиции в китайскую экономику. Ежегодно остров посещают около полумиллиона туристов с материка, а 750 тысяч тайваньцев проживают в Китае, проводя там каждый год по шесть месяцев. Углубляющаяся интеграция выглядит весьма привлекательно, но вот чем этот процесс разрешится, пока сказать трудно. Так или иначе, его исход будет иметь ключевое значение для политики великих держав в этом регионе. Если Соединенные Штаты попросту отдадут Тайвань Пекину, то Япония, Южная Корея, Филиппины, Австралия и другие американские союзники в Тихоокеанском регионе, а также Индия и даже некоторые африканские государства начнут сомневаться в прочности обязательств, которые берет на себя Вашингтон. Это может побудить некоторые страны к сближению со Срединным царством, и тогда формирующийся Великий Китай охватит едва ли не все Восточное полушарие.

В этом заключается одна из причин, по которым Вашингтон и Тайбэй должны искать асимметричные ответы на военную угрозу со стороны Пекина. Им следует стремиться не к тому, чтобы нанести Пекину поражение в возможной войне в Тайваньском проливе, а к тому, чтобы тот ясно осознал: подобная война обойдется для него недопустимо дорого. Если эта цель будет достигнута, американцам удастся сохранять функциональную независимость Тайваня до тех пор, пока Китай не станет более либеральным обществом, – тем самым они смогут сохранить и доверие союзников. В этом смысле действия администрации Обамы, заявившей в начале 2010 г. о намерении продать Тайваню вооружений на общую сумму 6,4 млрд долларов, имеют принципиальное значение для политики США в отношении Китая и, шире, всей Евразии. Кстати, нельзя сказать, что трансформация Китая изнутри – несбыточная мечта: миллионы туристов, прибывающих на Тайвань с материка, видят тамошние оживленные политические ток-шоу и крамольные заголовки в книжных магазинах, и это наверняка оказывает на них влияние. Тем не менее, хотя это звучит несколько парадоксально, демократический Китай может оказаться еще более динамичной великой державой в экономическом и, как следствие, в военном плане, чем Китай репрессивный.

Концентрируя военно-морские силы на тайваньском направлении, Пекин не забывает укреплять присутствие своего флота и в Южно-Китайском море, которое служит для него воротами в Индийский океан и обеспечивает доступ к мировым путям транспортировки энергоносителей. На этом направлении основные проблемы создают пираты, радикальные исламисты и крепнущий морской флот Индии, в том числе и вблизи труднодоступных морских зон, через которые вынуждены проходить китайские нефтяные танкеры и торговые суда. В геостратегическом плане Южно-Китайское море, как говорят многие, может стать «вторым Персидским заливом». Еще в первой половине XX века Николас Спайкмен, специалист по геополитике, заметил, что на протяжении всей истории государства желавшие утвердить свой контроль над прилегающими морями втягивались в «периферическую наземную и морскую экспансию». Греция стремилась подчинить Эгейское море, Соединенные Штаты – Карибское, и вот теперь Китай – Южно-Китайское. Спайкмен называл Карибское море «Средиземным морем Америки», чтобы подчеркнуть его значение для Соединенных Штатов. Южно-Китайское море в ближайшие десятилетия может стать «Средиземным морем Азии» и подлинным средоточием политической географии.

Высоколиквидные угрозы

Впрочем, попытки Китая проецировать силу в «Средиземное море Азии» противоречивы по самой своей сути. С одной стороны, Китай вроде бы полон решимости максимально осложнить доступ американских судов в прибрежные моря. С другой, он по-прежнему не способен защитить свои морские коммуникации, что, вообще говоря, делает любое нападение на американский военный корабль бессмысленным, поскольку в этом случае флот США может попросту отрезать Китай от поставок энергоносителей, перекрыв для китайских судов выход в Тихий и в Индийский океаны. Зачем же планировать что-то, если в действительности не собираешься осуществить намеченное? Как считает советник по вопросам обороны Жаклин Ньюмайер, Пекин хочет добиться «столь благоприятного соотношения сил», что «на деле ему и не придется прибегать к оружию для защиты своих интересов». Недаром он устраивает выставки новых видов оружия, строит портовые сооружения и оборудует станции подслушивания в Тихом и Индийском океане, предоставляет военную помощь приморским государствам, находящимся между китайской территорией и Индийским океаном. Все эти ходы делаются открыто и являются сознательной демонстрацией силы. Китайцы не столько ввязываются в непосредственную схватку с Соединенными Штатами, сколько стремятся повлиять на поведение американцев таким образом, чтобы избежать возможной конфронтации.

Вместе с тем активность Китая на море обнаруживает и более грозные аспекты. В самом центре Южно-Китайского моря, на южной оконечности острова Хайнань, китайцы строят мощную морскую базу с подземными доками, позволяющими разместить до 20 атомных и дизельных подводных лодок. Они как бы реализуют на практике доктрину Монро, утверждая свое господство над близлежащими международными водами. В настоящее время и в обозримом будущем у Китая едва ли появится намерение затеять войну с Америкой, но позже мотивации могут измениться. Лучше заранее оценить возможные варианты.

Ситуация на границах Евразии выглядит сейчас гораздо более сложной, чем в первые годы после Второй мировой войны. По мере того как американская гегемония пойдет на убыль, мощь военно-морских сил США будет уменьшаться или оставаться прежней, а экономическое и военное могущество Китая – крепнуть, расклад сил в Азии начнет все заметнее приобретать многополярный характер. Соединенные Штаты поставляют Тайваню 114 противовоздушных ракет Patriot и десятки ультрасовременных систем военной связи. Китай строит подземные доки для подлодок на острове Хайнань и запасается противокорабельными ракетными установками. Продолжают модернизацию своего флота Япония и Южная Корея. Мощные военно-морские силы создает Индия. Каждое из государств стремится сдвинуть равновесие сил в свою сторону.

Именно поэтому отказ государственного секретаря США Хиллари Клинтон от политики равновесия сил, будто бы являющейся реликтом прошлого, представляется либо актом лицемерия, либо заблуждением. В Азии продолжается гонка вооружений, и Соединенные Штаты неизбежно столкнутся с суровой реальностью, как только существенно сократят свои войска в Афганистане и Ираке. Притом что ни одно из азиатских государств не имеет побудительных причин для войны, с течением времени и по мере накапливания сухопутных и морских вооружений в регионе (даже если говорить только о Китае и Индии) риск неверной оценки соотношения сил будет возрастать. Из-за напряженности на суше грозит усилиться и напряженность на море: зоны силового вакуума, в которые сейчас проникает Китай, станут через некоторое время яблоком раздора в его отношениях с соседними странами – как минимум с Индией и Россией. Некогда пустые пространства заполнятся множеством людей, дорог, трубопроводов, кораблей и ракетных установок. Политолог из Йельского университета Пол Брэкен в 1999 г. предупреждал, что Азия становится обособленным географическим регионом и что на нее надвигается кризис «жизненного пространства». С тех пор этот процесс только усугублялся.

Так как же Соединенным Штатам сохранять стабильность в Азии, защищать в этой части света своих союзников и препятствовать возникновению Великого Китая, избегая в то же время открытого конфликта с Пекином? Перевес, который они имеют на море, рискует оказаться недостаточным. Как сказал мне в начале этого года один высокопоставленный индийский чиновник, основные союзники США в Азии (Индия, Япония, Сингапур и Южная Корея) хотят, чтобы американский флот и авиация координировали свои действия с вооруженными силами этих стран. Именно так Соединенные Штаты и в будущем останутся неизымаемой частью азиатского военного ландшафта на суше и на море, а не превратятся в абстрактную угрозу, таящуюся где-то в отдалении. Между пререканиями с американским правительством по поводу прав на размещение военных баз, которые недавно затеяла Япония, и желанием полностью удалить войска США из региона лежит дистанция огромного размера.

Один из планов, циркулирующих в Пентагоне, предполагает, что Соединенные Штаты способны «противостоять китайской стратегической мощи... без прямой военной конфронтации», опираясь на военный флот, насчитывающий 250 кораблей (а не 280, как было раньше), и на урезанный на 15 % оборонный бюджет. Этот план, составленный полковником ВМФ в отставке Пэтом Гарретом, весьма интересен, поскольку включает в евразийское уравнение такую стратегическую величину, как Океания. В самом деле, Гуам, Каролинские, Маршалловы, Северные Марианские и Соломоновы острова являются либо американскими территориями, либо республиками, имеющими военные соглашения с США, либо независимыми государствами, которые, вероятно, будут готовы заключить подобные соглашения. Значение Океании будет расти, поскольку она находится, с одной стороны, сравнительно близко к Восточной Азии, а с другой – вне той зоны, из которой Китай хотел бы вытеснить американский флот. От Гуама всего четыре часа лета до Северной Кореи и два дня плавания до Тайваня. Держать базы в Океании для Соединенных Штатов удобнее, чем, как это было и остается, сохранять воинские части в Японии, Южной Корее и на Филиппинах.

Авиабаза Андерсен на Гуаме уже сейчас играет роль господствующей высоты, с которой Соединенные Штаты могут проецировать «жесткую силу» в любом направлении. Это самая мощная стратегическая авиабаза США в мире, обеспечивающая скоростную заправку самолетов; здесь хранится сто тысяч авиаснарядов и 66 млн галлонов авиационного топлива. Взлетные полосы базы заполнены длинными рядами транспортных самолетов C-17 Globemaster и истребителями F/A-18 Hornet. Кроме того, на Гуаме размещена эскадра американских подводных лодок; здешняя военно-морская база в настоящее время расширяется. Гуам и соседние Северные Марианские острова находятся на почти равном расстоянии от Японии и Малаккского пролива. А юго-западная оконечность Океании, выглядывающая из-под Индонезийского архипелага, – группки принадлежащих Австралии островов Ашмор и Картье и близлежащий западный берег самой Австралии (от Дарвина до Перта), – держит под прицелом Индийский океан. Таким образом, согласно плану Гаррета, флот и авиация США способны использовать географические преимущества Океании, чтобы поддерживать «региональную боеготовность» (regional presense in being), локализуемую «непосредственно за горизонтом» Великого Китая (в его неофициальных границах) и той акватории, где проходят основные евразийские морские пути. (Понятие «региональная боеготовность» – отголосок известного выражения «флот в боевой готовности», fleet in being, сто лет назад его предложил английский военно-морской историк сэр Джулиан Корбетт. Подразумевались стоящие в различных портах корабли, способные при необходимости быстро объединяться в мощную армаду. Словосочетание «непосредственно за горизонтом» отражает и равновесие сил на море, которое США будут поддерживать самостоятельно, и американское участие в концерте азиатских держав).

Укрепляя присутствие американского флота и авиации в Океании, США могли бы реализовать компромиссный подход: не сопротивляться возникновению Великого Китая любой ценой и одновременно не соглашаться пассивно с возможным переходом первой островной гряды под контроль китайского флота. Такой подход заставил бы Китай заплатить высокую цену в случае любой военной авантюры против Тайваня. Кроме всего прочего, это позволило бы Соединенным Штатам постепенно сворачивать свое непосредственное присутствие в акватории первой островной гряды (так называемое наследие военных баз), но вместе с тем сохранять возможность воздушного и морского патрулирования в этом регионе.

План Гаррета предусматривает также резкое усиление активности американского военно-морского флота в Индийском океане. Впрочем, Гаррет не предлагает расширять существующие здесь военные базы; он рассчитывает опираться на уже имеющийся костяк таких баз на Андаманских островах, Коморах, Мальдивах, Маврикии, Реюньоне и Сейшелах (некоторые из них прямо или косвенно управляются Францией и Индией), а также на военные соглашения с Брунеем, Малайзией и Сингапуром. Это обеспечило бы свободу мореплавания и беспрепятственное движение потоков энергоносителей во всей Евразии. Кроме того, такой план, не настаивая более на важности существующих американских баз в Японии и Южной Корее и в то же время разнообразя сферу присутствия США в Океании, положил бы конец основным базам, представляющим собой удобную цель для поражения.

Железная хватка, которой Соединенные Штаты до сих пор держали первую островную гряду, в любом случае начинает ослабевать под давлением новых обстоятельств. Местное население стало менее терпимо к присутствию иностранных баз на своей территории. А укрепление Китая делает его одновременно и отталкивающим, и привлекательным. Подобное смешанное чувство способно осложнить двусторонние отношения Вашингтона с тихоокеанскими союзниками. Все дело лишь в том, когда это произойдет. Теперешний кризис в американо-японских отношениях – возникший из-за того, что неопытное правительство Хатоямы хочет переписать соглашения о двустороннем сотрудничестве в свою пользу и вдобавок говорит о желании углублять связи с Китаем, – мог случиться и несколькими годами раньше. (Премьер-министр Хатояма ушел в отставку в июне 2010 г. из-за кризиса, связанного с неспособностью кабинета выполнить обещание о выводе американской базы с Окинавы. – Ред.) Все еще сохраняющаяся ситуация абсолютного превосходства Соединенных Штатов в Тихом океане есть не что иное, как анахронизм, унаследованный от Второй мировой войны, отголосок того краха, который пережили в результате глобального конфликта Китай, Япония и Филиппины. Не может бесконечно сохраняться и американское присутствие на Корейском полуострове – побочный продукт другой войны, закончившейся более полувека назад.

Центральная Азия, Индийский океан, Юго-Восточная Азия, западная часть Тихого океана – таковы обширные регионы, которые рискуют оказаться под политическим, экономическим и военным контролем возникающего у нас на глазах Великого Китая. Однако вдоль границ этого громадного царства будет курсировать американский флот, дислоцированный, как можно ожидать, по большей части в Океании и тесно сотрудничающий с военно-морскими силами Индии, Японии и других демократических государств. А со временем, когда возрастет доверие Китая к внешнему миру, а его военная доктрина уже не будет опираться на сугубо территориальный подход, китайский флот и сам сможет влиться в этот широкий региональный альянс морских держав.

Пока же стоит отметить, что с исключительно военной точки зрения, как указал в 1999 г. политолог Роберт Росс, отношения между Соединенными Штатами и Китаем останутся более стабильными, чем были в свое время отношения между США и Советским Союзом. Причина этого – географические особенности Восточной Азии. В период холодной войны одного только американского подводного флота было недостаточно, чтобы устрашать Советский Союз, – для этого требовалось держать многочисленные сухопутные войска в Европе. Но размещения подобных сил вдоль пределов Евразии никогда не понадобится: как бы сильно ни сокращалось присутствие сухопутных войск у границ Великого Китая, американский флот и в будущем останется сильнее китайского.

Так или иначе, в ближайшие годы сам факт укрепления экономической и военной мощи Китая усугубит напряженность в американо-китайских отношениях. Перефразируя Миршеймера, можно сказать, что Соединенные Штаты, гегемон Западного полушария, приложат все возможные усилия, чтобы помешать Китаю сделаться гегемоном большей части полушария Восточного. И не исключено, что это станет самой потрясающей драмой нашей эпохи.

Китай. США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 7 августа 2010 > № 2913916 Роберт Каплан

Международный центр Картера планирует направить наблюдателей на референдум по самоопределению Юга Судана, который намечен на 11 янв. 2011г., сообщила во вторник суданская радиостанция «Мирая». Дата размещения международных наблюдателей на Юге Судана будет определена вместе с комиссией по проведению голосования и властями Судана.

Центр Картера участвовал в наблюдении за всеобщими выборами в этой стране в апр. тек.г. Во вторник глава комиссии по проведению референдума профессор Мухаммед Ибрагим Халиль сообщил журналистам, что комиссия завершила все приготовления, необходимые для начала работы этой структуры. «Комиссия по проведению референдума уже подготовила офисы в Хартуме и Южном Судане, которые в ближайшее время займут ее сотрудники», – сказал Халиль.

По его словам, генеральный секретарь комиссии будет назначен на следующей неделе. Как считает Халиль, основные трудности в организации референдума будут связаны с временным фактором, поскольку до его проведения осталось только полгода.

В янв. 2011г. жителям Юга Судана предстоит решить, станет ли регион независимым от Хартума или по-прежнему будет вместе с Севером входить в состав единой страны.

Проведение референдума в Судане предусмотрено Всеобъемлющим мирным соглашением от 2005г., положившим конец многолетней гражданской войне между Севером и Югом. Юлия Троицкая

Отправку в Сомали дополнительного контингента из двух тысяч военнослужащих одобрил в понедельник на саммите в угандийской столице Кампале Африканский союз (АС), сообщает агентство Франс Пресс со ссылкой на министра иностранных дел Эфиопии Сейюма Месфина (Seyoum Mesfin).

Военные призваны усилить миротворческую миссию АС в этой стране (AMISOM), Сейчас в Сомали дислоцируется 6-тысячный миротворческий контингент Африканского Союза, который действует по мандату СБ ООН и состоит в основном из военных Уганды и Бурунди.

С инициативой усиления AMISOM ранее выступил Межправительственный комитет по развитию (IGAD), объединяющий шесть восточноафриканских стран – Уганду, Эфиопию, Сомали, Кению, Судан и Джибути. «Саммит одобрил требования IGAD и призывы увеличить бюджет AMISOM, а также улучшить его экипировку», – заявил Сейюм Месфин.

Обеспокоенность региональных лидеров проблемами безопасности в Сомали вызвали действия местных исламистских группировок, стремящихся распространить свое влияние на соседние государства. Так, в ночь на 12 июля в Кампале произошло два взрыва, ответственность за которые взяла на себя сомалийская исламистская группировка «Аш-Шабаб».

Жертвами терактов стали люди, собравшиеся посмотреть финальный матч чемпионата мира по футболу между Испанией и Нидерландами в клубе регби и в эфиопском ресторане. Взрывы произошли в последние минуты матча. В клубе погибли 49 чел., в ресторане – 15.

Взрывы произошли через два дня после того, как один из руководителей «Аш-Шабаб», шейх Мухтар Рабау (Muktar Robow) призвал к атакам против Уганды и Бурунди.

Сомалийские исламисты, в рядах которых действуют и множество иностранных наемников, контролируют часть Сомали, в т.ч. некоторые районы Могадишо. На подконтрольных землях боевики объявили о создании исламского государства. При этом они заявляют о намерении сражаться до свержения переходного правительства, признанного международным сообществом.

Почти каждую неделю в Могадишо исламисты совершают нападения на сомалийскую правительственную армию и поддерживающие ее войска Африканского союза. В ходе этих боев гибнут десятки мирных жителей.

«Аш-Шабаб» имеет связи с группировкой «Аль-Каида». Осуществление одновременных атак является одним из излюбленных методов террора, применяемых «Аль-Каидой».

Сомали перестало существовать как единое государство с центральным правительством в 1991г. С падением диктаторского режима Сиада Барре, правившего с конца 1960гг., страна погрузилась в анархию и быстро распалась на ряд образований.

Международное сообщество всерьез обеспокоилось ситуацией в этом африканском государстве лишь в последние пять лет, когда Сомали превратилось в международный центр морского пиратства.

Нефтяные аппетиты Китая. Растущая китайская экономика требует увеличения поставок нефти. Сейчас занимая 6% в экспорте нефти России, в будущем именно Китай может стать главным рынком сбыта для российского сырья. Во всяком случае предпосылки для этого уже создаются. Нашей стране важно не упустить преимущества и грамотно использовать средства, полученные от продажи энергоносителей, отмечают эксперты.

Поднебесная является крупнейшим потребителем нефти на планете, занимая второе место после Америки в списке стран-импортеров. По данным государственного статистического управления КНР, за последние четыре десятилетия потребление нефти в стране возросло более чем в 25 раз. Эксперты из Международного энергетического агентства в Париже прогнозируют, что в течение пяти лет Китай выйдет в мировые лидеры по потреблению этого сырья.

Йорг Монтепек, директор по рыночным отчетам Platt’s (подразделение группы компаний McGraw-Hill Companies – является одним из крупнейших и уважаемых источников информации об энергетической промышленности), полагает, что это произойдет даже раньше – через два-три года. По сведениям Platt’s, разрыв между ежедневным импортом сырой нефти в Китай и США сейчас составляет 3 млн. бар., тогда как всего год назад эта цифра была в два раза больше и составляла 6 млн.

Собственные запасы Поднебесной не в силах удовлетворить нужды промышленности и растущего количества автомобилистов. При текущем уровне потребления Китаю хватило бы собственной нефти менее чем на два десятилетия.

Естественно, что в такой ситуации государство прилагает значительные усилия для того, чтобы перевести на себя уже существующие каналы нефтяных поставок и обеспечить разработку перспективных месторождений, закрепив за собой сырьевую базу на десятилетия вперед. В условиях мирового финансового кризиса это оказалось для Китая особенно просто – цены на нефть, уголь, газ и соответствующие производственные активы опускались за последние два года в четыре-пять раз.

«Время для этого самое подходящее» – считает Дэвид Цвейг, директор Центра транснациональных отношений Китая, расположенного в Гонконге – «И Китай активно пытается скупить энергоактивы по всему миру, пока доллар не слишком обесценится».

Откуда течет нефть? Уже в этом году импорт сырой нефти в Китай должен вырасти на 12-15% и составить 230-235 млн.т. Список нефтяных экспортеров Поднебесной впечатляет – три десятка стран из двух полушарий, среди которых представлены самые разные игроки. Государства-богачи – Бруней, Саудовская Аравия; бедные страны – Монголия, Демократическая Республика Конго; а еще Иран, Ливия, Ирак и даже Америка. Да, в янв. 2010г. Штаты поставили Китаю одну т. сырой нефти. Символическая цифра, но все же.

Лидером поставок на сегодняшней день является Ангола – больше 3 млн.т. За ней, с небольшим отрывом – Саудовская Аравия – 2,9 млн.т. Россия занимает в этом списке третью позицию. На начало 2010г. она поставила в Поднебесную 1,273 млн.т. нефти, что на 41% больше по сравнению с аналогичным периодом пред.г. По этому показателю Россия ненамного опережает Судан и Иран. Далее по списку, но уже со значительным отрывом – 700-750 млн.т. следуют Кувейт и Оман.

Основным источником сырья для Китая в данном случае являются африканские страны и страны Ближнего Востока (см. таблицу в конце текста). По подсчетам экспертов, более 60% ввоза нефти обеспечивается поставками из пяти государств Ближнего Востока и Африки.

«В Китае эта тенденция служит поводом для серьезной обеспокоенности относительно шансов на поддержание энергетической безопасности. Слабым звеном энергетической безопасности является недостаточная диверсификация источников импортной нефти, – отмечает сотрудник отдела проблем экономической глобализации ИЭИ ДВО РАН Дмитрий Изотов. – Опасения усугубляет подверженность данного района вооруженным конфликтам».

Чтобы обезопасить себя, Китай поставил задачу сформировать резерв нефти, которого хватило бы на сто дней, создать крупные запасы металлов и железной руды, говорит сотрудник Института Дальнего Востока РАН Василий Кашин.

Решением для Поднебесной является также диверсификация поставок. Выгодным партнером в этом свете Китаю видится Россия, о чем он не устает говорить. Однако продавливание своих экономических интересов зачастую осуществляется в связке с многообещающими политическими заявлениями.

Выступая в марте 2010г. на пресс-конференции в рамках ежегодной сессии Всекитайского собрания народных представителей, министр иностранных дел Ян Цзэчи отметил, что Китай рассматривает отношения с Россией в качестве одного из приоритетов своей внешней политики. По его словам, у стран имеются широкие перспективы для развития двустороннего делового сотрудничества. При этом он особо отметил роль взаимодействия в области поставок энергоресурсов.

Они нашли друг друга? Казалось бы, страны образуют неплохую пару: если Китай является вторым импортером нефти, то Россия – вторым же по величине экспортером, запасы которого составляют 13% от мировых. При этом крупнейшие месторождения расположены на территории Сибири и Дальнего Востока, что делает логичным поставку ресурсов в Китай, а не на Запад. Энергоресурсы, таким образом, транспортируются на короткое расстояние, имеют низкую себестоимость.

Для Китая, имеющего общую границу с Россией, сотрудничество с нашей страной является удобным еще и потому, что его основные энергетические партнеры находятся на большом удалении, поэтому нефть приходится доставлять морем, что, во-первых, занимает несколько недель, а во-вторых, в случае военного конфликта в этих оживленных водах морские транспортные пути могут оказаться заблокированы. Соответственно, Китай нуждается в надежном и территориально близком партнере, а Россия с этой точки зрения видится подходящим кандидатом.

Впрочем, и для России сотрудничество сулит очевидные плюсы. «Неожиданно разразившийся финансовый кризис обернулся для Российской Федерации серьезными убытками. Чтобы компенсировать потери, страна активизировала переговоры с Китаем. Россия заинтересована в поиске стабильного экспортера», – отмечает Ван Мине, профессор отдела среднеазиатских и российских исследований Китайского нефтяного университета.

«Москва и Пекин нуждаются друг в друге, – резюмирует Александр Шток, директор департамента Due Diligence НКГ. «2К Аудит – Деловые консультации». – Китаю необходим стабильный поставщик энергоресурсов, а для экспортеров нефти Китай, несмотря на замедление темпов экономического роста, является очень хорошим рынком сбыта. …В условиях, когда ЕС активно декларирует стремление к энергонезависимости и ищет альтернативных России поставщиков энергоресурсов, отечественным нефтяникам также целесообразно подумать о диверсификации собственных поставок и частично переориентировать их с запада на восток».

Отношения между Китаем и Россией в сфере энергетики развиваются довольно быстро, если не сказать стремительно. Еще в 2008г. был подписан договор о поставках 300 млн.т. нефти в течение 20 лет. «Договор принципиален, потому что Китай нам уже дал денег, фактически произвел предоплату под обязательство будущих поставок. Нам не удастся отказаться от обеспечения Китая нефтью. Такого же рода договор пытаются подготовить сейчас в области газа», – говорит гендиректор Фонда национальной энергетической безопасности Константин Симонов

В 2008г. Россия занимала среди китайских поставщиков только пятое место. В 2009 – уже четвертое. На данный момент она находится на третьем месте. Торговый представитель РФ в Китае Сергей Цыплаков заявил, что в 2009г. рост поставок составил 31%. Россия экспортировала в Поднебесную больше 15 млн.т. нефти.

Итак, процент нефти, приходящийся на долю Китая в экспортных поставках России, невелик. Соответственно, говорить о какой-либо зависимости от поставок на восточном направлении пока не приходится. Основная часть российского нефтяного экспорта направляется на ближайшие рынки – в страны Европы и СНГ. 87% экспортируемой нефти идет в пять стран – Германию, Францию, Италию, Испанию и Великобританию. Это обусловлено, прежде всего, инфраструктурой: в Сибири и Дальневосточном регионе России отсутствует эффективная система перевозок нефти и природного газа, т.е. почти нет нефтяных и газовых трубопроводов, идущих на восток, поставки осуществляются ж/д транспортом.

Китаю хотелось бы перестроить эту схему в соответствии со своим видением будущего, и перемены уже начались. «Мы хотим диверсифицировать поставки и получать энергоносители не только с Ближнего Востока, но и из России», – говорит Хэн Хуа, профессор Школы международных исследований при Пекинском университете. Действительно, власти страны неоднократно говорили о желании получать из России больше углеводородов. При этом, для того чтобы добиться своих целей, Китай, похоже, будет использовать не только пряник, но и кнут. По материалам делового издания «Вестник Китая». Алексей Цой.

Международный уголовный суд (МУС) выдал ордер на арест президента Судана Омара аль-Башира по обвинению в геноциде в провинции Дарфур, сообщает в понедельник агентство Ассошиэйтед Пресс.

Как отмечает агентство, четыре месяца назад суд постановил, что ранее геноцид был «ошибочно» исключен из списка обвинений против главы Судана. Прокуратура вновь возбудила дело, и в понедельник суд выдал ордер на арест аль-Башира по трем пунктам обвинения в геноциде.

По данным Ассошиэйтед Пресс, Главный обвинитель МУС Луис Морено-Окампо заявил, что суданский лидер несет ответственность за то, что 2,5 млн. представителей трех этнических групп были изгнаны из Дарфура и находились в лагерях, где их держали «в условиях геноцида, как в огромном Аушвице».

Ранее он отмечал, что по вине аль-Башира погибли, по меньшей мере, 35 тысяч мирных жителей в период с 2003 по 2005г.

МУС 4 марта 2009г. уже выдавал ордер на арест президента Судана, в который входили обвинения в военных преступлениях и преступлениях против человечности в ходе гражданской войны в Дарфуре. Тогда обвинение в геноциде было исключено из этого списка.

С фев. 2003г. в суданском Дарфуре продолжается вооруженное противостояние правительственных войск и многочисленных группировок. По данным ООН, война унесла жизни более 300 тысяч человек, 2,7 млн. стали беженцами.

Международная организация Vision of Humanity, опубликовала очередной годовой рейтинг «Самых миролюбивых стран планеты». В нем 149 стран, расставленных по «степени миролюбия», которую исследователи оценили в баллах. Израиль в этом списке оказался на 144 месте, сразу за Россией, которая на 143 и Грузией, расположившейся на 142. Ниже Израиля только Пакистан, Судан, Афганистан, Сомали и Ирак.

В отличие от Израиля, Иран зафиксировал относительно высокий показатель в рейтинге самых миролюбивых стран. Он помещен Vision of Humanity на вполне респектабельную 104 строчку, – за Сальвадором и перед Белоруссией, которая на 105 месте. Самой миролюбивой страной мира Vision of Humanity объявила Новую Зеландию. В тройку призеров вошли также Исландия и Япония. США на 85 месте, Украина на 97.

В рейтинговое исследование «Миролюбивые страны 2010г.» вовлечены 149 государств, первые 30 из которых считаются самыми миролюбивыми, пишет Regnum. В отличие от Великобритании, которая с 1,631 балла заняла достаточно высокую 31 позицию, Соединенные Штаты имеют сравнительно низкий рейтинговый результат – 2,056 балла и 85 позиция. В списке стран с высокими показателями оказались Германия (16) и Франция (32). По оценкам экспертов рейтингового доклада, за последние 4г. государства стали более агрессивными и воинственными, в результате чего уровень миролюбия снизился примерно в 62% стран. ISRAland.

Европейская комиссия обновила список запрещенных в Евросоюзе авиакомпаний, включив в него перевозчика из Суринама и расширив ограничения на иранскую авиакомпанию Iran Air. Теперь две трети самолетов иранской авиакомпании не имеют права летать на территории стран ЕС.

«Мы не можем позволить себе компромисса в вопросе безопасности воздушного сообщения. Если у нас есть доказательства по поводу невыполнения авиаперевозчиками норм безопасности […] нам приходится действовать в целях гарантии безопасности воздушного пространства для наших граждан», – сказал еврокомиссар по вопросам транспорта Сиим Калласс (Siim Kallas).

Он выразил готовность поддержать те страны, которым необходимо наращивать свои технические и административные способности, и которые стремятся к этому, чтобы гарантировать высокий уровень безопасности гражданских рейсов. Еврокомиссия работает в тесном сотрудничестве с Европейским агентством авиационной безопасности (EASA) для дальнейшего укрепления своих усилий по оказанию технической помощи.

Иран посетили представители Еврокомиссии, эксперты из стран-членов и EASA с целью проверки выполнения Ираном мер, объявленных на последней встрече Комитета по воздушной безопасности в марте этого года. По результатам проверки комитет единогласно одобрил расширение ограничений на деятельность иранской авиакомпании Iran Air и отмену полетов самолетов этой компании в страны ЕС. Ограничения распространяются на самолеты Airbus A-320, Boeing B-727 и B-747.

Еврокомиссия продолжит внимательно следить за деятельностью авиакомпании по результатам проверки тех самолетов, которые могут работать на территории ЕС, а также активизирует консультации с организациями гражданской авиации Ирана, чтобы найти долгосрочное решение проблем, выявленных в области безопасности.

На сегодня деятельность четырех авиаперевозчиков полностью запрещена на территории ЕС. К ним относятся Ariana Afghan Airlines из Афганистана, Blue Wing Airlines из Суринама, Siem reap Airways International из Камбоджи и Silverback Cargo Freighters из Руанды.

Запрещена деятельность всех авиаперевозчиков из следующих 17 стран: Ангола, Бенин, Демократическая Республика Конго, Джибути, Экваториальная Гвинея, Габон (за исключением трех перевозчиков, которые работают при определенных ограничениях), Индонезия (за исключением шести перевозчиков, с которых были полностью сняты ограничения), Казахстан (за исключением одного перевозчика, работающего с ограничениями), Кыргызстан, Либерия, Филиппины, Республика Конго, Сьерра-Леоне, Сан-Томе и Принсипи, Судан, Свазиленд и Замбия.

Девять авиаперевозчиков работают на определенных условиях и с ограничениями. Это Air Koryo из Корейской Народно-Демократической Республики, TAAG Angola Airlines, Air Astana из Казахстана, Iran Air из Ирана, Gabon Airlines, Afrijet и SN2AG из Габона, Air Service Comores и Ukrainian Mediterranean Airlines из Украины TREND.

Количество воды в реке Нил достаточно для покрытия потребностей всех стран региона, главная же проблема состоит в отсутствии грамотного управления расходованием драгоценной для всей Африки воды, заявил министр водных ресурсов и ирригации страны Мухаммед Наср ад-Дин Алям.

«Обеспечение эффективного и ответственного совместного управления водными ресурсами Нила является главной задачей стран нильского бассейна, которую необходимо решить в кратчайшие сроки», – сказал Алям по возвращении из столицы Эфиопии Аддис-Абебе, где накануне завершилось очередное министерское заседание по вопросу о переделе водных ресурсов Нила. Его интервью опубликовала газета «Аль-Ахрам».

Главным положительным итогом этой встречи, на которой обсуждалась кризисная ситуация вокруг Энтеббского соглашения, по мнению египетского политика, стало понимание всех стран нильского бассейна необходимости продолжения переговоров по достижению устраивающего все стороны соглашения о переделе и управлении водными ресурсами. «Это хороший итог, который открывает пути для дальнейших конструктивных переговоров», – подчеркнул Алям.

На протяжении последних лет Египет, Судан, Эфиопия, Кения, Руанда, Демократическая Республика Конго, Бурунди, Танзания и Уганда ищут наиболее оптимальные пути распределения и рационального использования водных ресурсов в условиях климатических изменений, экологических проблем, резкого прироста населения.

Борьба за водные ресурсы обострилась после того, как пять государств, находящихся выше по течению Нила, подписали в мае этого года в г.Энтеббе (Уганда) рамочное соглашение о разделе нильских вод без участия Судана и Египта – крупнейших африканских стран, расположенных ниже по течению.

Министры водных ресурсов Египта Мухаммед Наср ад-Дин Алям и Судана Камаль Али выступили с совместным заявлением, осуждающим «подписание рядом стран бассейна Нила сепаратного соглашения», и заявили, что их страны никогда не присоединятся к документу, который предусматривает снижение их квот. Кроме того, в ходе встречи в Аддис-Абебе Судан заявил о временном приостановлении своего членства в соглашении Инициатива бассейна Нила в знак протеста против Энтеббского соглашения.

В то же время, хозяйка министерской встречи – Эфиопия четко дала понять партнерам, что подписанное без Египта и Судана соглашение не может быть отменено и уже через год может стать законом, признанным на международном уровне. При этом в Аддис-Абебе уверены, что страны нильского бассейна все же смогут достичь договоренности и соглашение не спровоцирует конфликт в регионе.

Египет получил право на ежегодный забор из реки 55,5 млрд.куб.м. воды по соглашению 1959г. с Суданом. Это соглашение дополнило другой документ, подписанный в 1929г. между Египтом и Великобританией, представлявшей в то время интересы Уганды, Кении, Танзании и Судана.

Египет также получил право накладывать вето на любые проекты, которые могут повлиять на снижение его доли.

Соглашения 1929 и 1959гг. вызывают резкое недовольство других стран нильского бассейна, считающих их «колониальными и устаревшими». В течение многих лет они добиваются выработки новой системы распределения водных ресурсов, снижения квоты Египта и Судана, а также аннулирования права вето. Маргарита Кислова

Норвежская высотехнологичная разведка на севере, направленная на отслеживание деятельности русских, остается до сих пор самой важной частью норвежского шпионажа, сообщает газета Aftenposten. Несмотря на то, что для норвежской военной разведки сегодня характерна более активная деятельность в зонах военных действий, в которых участвуют норвежские солдаты, деятельность на севере все еще имеет первостепенное значение.

По словам норвежской газеты Aftenposten, выделение бюджетных средств для службы разведки с 2005г. увеличилось на 35%, с 690 млн. норв. крон (86 млн. евро) до 930 млн. норв. крон (116 млн. евро). Норвежская разведка проявляет некоторую активность в Афганистане, Чаде, Сомали, Судане, Косово, Египте, Боснии, Конго и Средней Азии, на территориях, где находятся норвежские солдаты и офицеры.

На Крайнем Севере наиболее значимой частью норвежской разведывательной системы являются радиолокационная станция Globus-II в Варде и разведывательное судно «F/S Marjata«. Варде в Норвегии является самой восточной точкой Варангер фьорда, прямо напротив российского полуо-ва Рыбачий. А «F/S Marjata», по информации портала норвежской разведывательной службы, выходит в Баренцевом море с 1995г.

По сообщению Aftenposten, F/S Marjata готовится к замене. Вокруг Норвежской Разведывательной Службы (NIS) довольно много секретов. Сама служба разместила на своем портале только небольшое введение относительно целей и задач. Вы можете прочитать, что NIS собирает, обрабатывает и анализирует информацию, относящуюся к норвежским интересам; информацию о других государствах, организациях и частных лицах.

Штаб-квартира службы расположена в Lutvann, недалеко от Осло, но портал NIS также сообщает, что существует несколько баз в других местах Норвегии. Глава NIS, генерал-лейтенант Kjell Grandhagen, подтвердил Aftenposten, что северные области являются важными для разведывательной службы. Россия обладает крупными военно-морскими и другими военными объектами на Кольском п-ве вблизи норвежской границы.

Исландия возглавила список стран, где доступ к чистой пресной воде наиболее стабилен, тогда как угрозы водной безопасности в Сомали, Пакистане, Египте и ряде других стран оцениваются как экстремальные, согласно новому рейтингу британской консалтинговой компании Maplecroft.

Первую десятку самых неблагополучных в отношении доступности воды стран составляют Сомали, Мавритания, Судан, Нигер, Ирак, Узбекистан, Пакистан, Египет, Туркмения и Сирия. Меньше всего подвержены рискам Исландия, Норвегия и Новая Зеландия. Россию эксперты отнесли к группе низкого риска.

«Изменение климата и рост спроса, вызванный увеличением численности населения, приведут к усилению напряженности ситуации с водой в ближайшие десятилетия. Конфликты могут распространяться и усиливаться в результате снижения уровня водной безопасности, а для стран, сильно зависящих от внешних поставок воды, этот вопрос может стать критическим. Бизнесу необходимо отслеживать риски в цепочках поставок и производстве там, где они могут столкнуться с трудностями в настоящем и будущем», – сказала эксперт Maplecroft доктор Анна Мосс (Anna Moss), чьи слова приводит пресс-служба компании.

Индекс рисков водной безопасности, рассчитанный консультантами, учитывает четыре ключевых фактора риска для цепочек поставок компаний, работающих в регионе: доступность питьевой воды и санитарные условия, доступность и зависимость от внешних поставок, соотношение спроса и предложения на воду, а также зависимость экономики от водных ресурсов.

По данным исследования, 70% мирового потребления пресной воды приходится на ирригацию и нужды сельского хозяйства, а еще 22% используется промышленностью. При этом в целом, по оценкам ООН, лишь 1% имеющихся на Земле запасов пресной воды доступен для использования человеком.

В центральной части «черного континента» планируют создать пояс лесов, который протянется от западного до восточного побережья Африки. Средняя ширина «лесополосы» составит 15 км., а ее протяженность – свыше 7,1 тыс.км. Деревья будут высажены на территории Сенегала, Мавритании, Мали, Буркина-Фасо, Нигерии, Нигера, Чада, Судана, Эфиопии, Эритреи и Джибути.

Проект направлен на борьбу с опустыниванием тропических районов Африки. Его стоимость оценивается в 119 млн.долл., передает AFP. Проблема распространения Сахары на юг является крайне актуальной для центральноафриканских государств. Ранее предлагались другие способы борьбы с этим бедствием. В частности, архитектор Магнус Ларссон предлагал соорудить песчаную стену протяженностью 6 тыс.км.

Возвращение к истокам

Роль НАТО после Афганистана: дежавю

Карл-Хайнц Камп – директор по исследованиям Оборонного колледжа НАТО в Риме. Все взгляды, высказанные в статье, являются его личной точкой зрения.

Резюме После вывода войск из Афганистана НАТО сконцентрируется преимущественно на непосредственной защите безопасности стран-членов. Задача – не только концентрация Североатлантического блока на основных видах его деятельности, но и возрождение политического Запада.

Североатлантический альянс стал глобальным игроком, военные силы которого присутствуют на трех континентах: в Европе, Азии и Африке. Многие годы НАТО ведет боевые действия в Афганистане, поддерживая воссоздание государства в разоренном войной районе, что в предгорьях Гиндукуша. На Балканах альянс присутствует полтора десятка лет, а в 1999 г. даже применил военную силу, чтобы положить конец нарушениям прав человека режимом Милошевича. Транспортные самолеты Североатлантического блока завозят продовольствие и оборудование в кризисные регионы Африки, а корабли под натовским флагом патрулируют берега Сомали, чтобы бороться с пиратами и гарантировать безопасность морских торговых путей. В 2005 г. подразделения Сил реагирования НАТО (NRF) обеспечивали доставку помощи в районы Соединенных Штатов, пострадавшие от урагана «Катрина».

Отцы-основатели альянса никогда не предполагали такого широкого размаха. Напротив, 12 государств, подписавших в 1949 г. Североатлантический договор (Вашингтонский договор), задумывали этот союз как институт, предназначенный для противодействия угрозе, которую представлял СССР, а не для вовлечения в защиту интересов Соединенных Штатов как супердержавы.

ТРИ ФАЗЫ ИСТОРИИ

НАТО прошла несколько эволюционных этапов – от небольшого, имеющего одну цель «клуба» из 12 стран-членов до самой успешной организации в сфере безопасности в современной истории, объединяющей 28 государств. После каждой подобной «линьки» альянс адаптировался к новым запросам, меняя свои цели и задачи.

Новая эра в истории блока всегда связана с крупным мировым событием. Падение Берлинской стены 20 лет назад завершило первую фазу существования альянса как структуры, имеющей целью самооборону, и трансформировало его в средство содействия формированию политического будущего Европы. В этот период НАТО заполнила политический вакуум, образовавшийся после роспуска Организации Варшавского договора, и поддержала стабилизацию и демократизацию в Восточной и Юго-Восточной Европе. Партнерство с бывшими противниками, прием в альянс новых членов и не в последнюю очередь военная операция на Балканах сделали Североатлантический блок гарантом политического порядка на континенте.

Теракты 11 сентября 2001 г. обозначили начало третьей фазы в развитии НАТО, в которой альянс находится до сих пор. Он стал глобальным актором, отодвинув свой горизонт далеко за пределы территорий стран-членов.

Сегодня существует тенденция проецирования глобальной роли НАТО на будущее и даже ее концептуального расширения. В настоящее время разрабатывается Стратегическая концепция, которая призвана определять направление деятельности в ближайшее десятилетие. В процессе обсуждения поднимался вопрос о новых задачах организации. Энергетическая безопасность – одно из ключевых слов, вброшенных в дискуссию. Оно звучит модно, однако вряд ли кто способен четко объяснить, что альянс может и должен делать реально, чтобы обеспечить энергетическую безопасность стран-членов. Нужно ли НАТО создавать запасы нефти и газа, чтобы помочь тем, кому прекратили поставку энергоресурсов? Следует ли рассматривать возможность военных действий против тех, кто агрессивным образом прерывает поток нефти и газа? Остается открытым вопрос о роли блока в борьбе с последствиями глобального потепления. По мнению некоторых, альянс мог бы стать «субподрядчиком» ООН, оказав помощь в смягчении гуманитарных кризисов в Африке и других регионах, поскольку только НАТО обладает техническими средствами и организационными возможностями, чтобы в случае необходимости действовать быстро и решительно.

Несмотря на привлекательность идеи сильного международного игрока, борющегося за справедливость и демократию в глобальных масштабах, это не станет моделью будущего. Более вероятна абсолютно противоположная тенденция: НАТО вернется к своим первоначальным задачам и вновь станет институтом для защиты безопасности стран-членов.

Ныне НАТО может перейти на новый этап развития. Решающим событием, означающим наступление четвертой фазы в истории альянса, стал бы уход сил союзников из Афганистана.

ОТКАЗ ОТ ГЛОБАЛЬНОЙ МИССИИ

Активно обсуждаемый сегодня вывод войск из предгорий Гиндукуша, будет ли это через два, четыре года или позже, станет началом возвращения НАТО к статусу классического альянса безопасности. Надо признать, что даже такой классический институт должен будет смотреть за пределы своих территориальных границ, если понятие «глобализация» сохранится в сфере безопасности. Географическое расстояние – фактор, значение которого неуклонно падает в любом анализе угроз, и альянс не может фокусироваться на территории стран-членов. Тем не менее НАТО после Афганистана будет больше напоминать оборонительный союз первой фазы, чем глобального игрока сегодняшнего дня.

Недопонимания быть не должно: военное участие в Афганистане было правильно и неизбежно. Не существовало никакой альтернативы свержению режима движения «Талибан», который предоставлял безопасное убежище для «Аль-Каиды». Поэтому союзники единодушны во мнении: не выводить войска, пока правительство в Кабуле не обзаведется собственными силами, достаточными для того, чтобы не допустить появления новой террористической угрозы. Однако миссия НАТО в Афганистане останется травмой для альянса, и не только из-за цены, заплаченной кровью и средствами.

Разочарование участников конфликта в Афганистане будет весьма глубоким хотя бы потому, что любые попытки создать полноценное государство в такой бедной и разрушенной войной стране могут увенчаться лишь скромными результатами, которые существенно ниже первоначальных ожиданий. Даже если международному сообществу в ближайшие 10 лет удастся добиться стабильности и экономического роста в регионе, Афганистану вряд ли окажется по силам опередить по уровню экономического развития, например, такое африканское государство, как Чад, и ему придется всегда в значительной мере зависеть от иностранной помощи. Это, вероятно, максимум, который может быть достигнут в странах, входящих в число наименее развитых в мире. Такой печальный итог объясняется силой обстоятельств, а не недостатком международного участия.

В результате ни у кого не останется иллюзий по поводу перспектив государственного строительства в бедных регионах. Готовность союзников принимать участие в вооруженных конфликтах резко снизится, несмотря на злодеяния, совершаемые в Конго, Судане и других местах. Вместо этого путь НАТО будет определяться осознанием того, что страны-члены не хотят выходить за определенные пределы. Во многих отношениях Североатлантический альянс станет после Афганистана иным, в частности менее амбициозным союзом.

Маятник качнется от глобальной вовлеченности в защиту мира и стабильности к обеспечению безопасности стран-членов в более узком смысле. В исключительных случаях это может потребовать военных действий за пределами территории НАТО. Тем не менее модель альянса, предлагающего свои услуги для кризисного менеджмента по всему миру вместо ООН, отомрет. Энергетическая безопасность, изменение климата, борьба за такие природные ресурсы, как вода, будут лишь второстепенными миссиями вне зависимости от того, насколько модными эти слова являются сейчас. Вместо этого взаимные оборонные обязательства, предусмотренные статьей 5 Вашингтонского договора, по-прежнему останутся квинтэссенцией блока. В будущем первоочередной задачей НАТО станет защита населения, территорий и жизненно важных интересов стран-членов.

В то время как завершение кампании в Афганистане вызовет переориентацию НАТО и возвращение к истокам, останется пять областей, которые ускорят движение вспять или же где изменения станут особенно заметны: мировая экономика, отношения с Россией, расширение альянса, ядерные программы и, наконец, оценка будущих угроз.

РЕАЛЬНОСТЬ ПРОТИВ ГЛОБАЛЬНОЙ МИССИИ

Мировая экономика существенно повлияет на будущее направление деятельности Североатлантического блока. Последствия мирового финансового кризиса лягут тяжелым бременем на бюджеты стран-членов в течение ряда ближайших лет. Более того, военные расходы натовских стран пострадают непропорционально. Все члены альянса – это демократии с влиятельным общественным мнением, где политически легче урезать военные затраты, а не социальные проекты. Таким образом, оборонные расходы будут еще больше использоваться для латания бюджетных дыр в других сферах. Даже США, сегодняшнему лидеру по расходам на оборону, придется их значительно сократить.

Результат будет двояким. Во-первых, доля военных расходов в общих бюджетах НАТО будет снижаться. Уже сегодня только пять из 28 стран-членов выполняют обязательство о расходовании на оборону не менее 2 % валового национального продукта (ВНП). Средний уровень по Североатлантическому блоку – менее 1,7 %, но даже и эта цифра обусловлена невероятными военными расходами Соединенных Штатов. Некоторые участники альянса тратят менее 1 %, при этом их социальные расходы составляют 30 % и более.

Во-вторых, поскольку экономика и, следовательно, ВНП сокращаются почти везде, сравнение в процентах постепенно утрачивает смысл. Объем средств, доступных для обороны, в целом будет снижаться.

С учетом того, что ряд стран-членов тратят более 2/3 своих оборонных бюджетов на содержание военнослужащих, перспективы дальнейших военных инвестиций становятся весьма туманными. Вряд ли найдутся средства для трансформации вооруженных сил в экспедиционные войска, которые могут быть быстро развернуты и переброшены на большие расстояния, хотя в натовских военных кругах слово «трансформация» повторяется как мантра. Крупные проекты стратегических транспортных самолетов, современных военных средств связи либо другие пункты в приоритетных списках плановиков альянса будут сокращены или отложены, а популярные ныне идеи масштабной переброски войск на большие расстояния станут почти фантастикой. Подавляющему большинству натовских стран придется обходиться возможностями, доступными сегодня и когда-то разработанными для миссий по защите своей территории. В результате многие участники альянса откажутся от затратных военных миссий за границей по финансовым соображениям. Уже сейчас некоторые государства собираются сократить свой контингент в Афганистане, осознавая неспособность справиться со стоимостью нынешнего уровня амбиций.

Вторая причина тенденции к более узкой интерпретации оборонительной миссии – это отношения с Россией. По историческим основаниям в особенности восточноевропейские страны – члены НАТО воспринимают Москву как угрозу и одну из причин своего присоединения к альянсу. Для многих из них статья 5 Вашингтонского договора, закрепляющая взаимную солидарность в случае вооруженного нападения, направлена в первую очередь против России. По их мнению, ни одна другая страна, соседствующая с альянсом, не способна на проведение крупной наступательной операции против него. Жесткая риторика, к которой периодически прибегает Москва, а также военные учения вблизи границ прибалтийских республик, не способствуют смягчению опасений.

В результате серьезная озабоченность в восточной части НАТО сохранится. Соответствующие страны по-прежнему будут считать оборону территории каждой из них основной миссией организации, и они должны быть убеждены, что та хочет и может решить эту задачу в случае необходимости. Одного только вербального объявления обязательств в сфере безопасности недостаточно. Участники НАТО, тревожащиеся по поводу своей безопасности из-за России, хотели бы увидеть доказательства военной готовности и политической решимости союзников. После российско-грузинского конфликта в августе 2008 г. Польша и страны Балтии задаются вопросом, сможет ли альянс защитить своих членов, если бoльшая часть его боеспособных войск задействована в операциях за пределами непосредственной зоны ответственности, например в Афганистане или даже на Балканах.

Что бы случилось, спрашивали некоторые наблюдатели, если бы Россия решилась на военные действия против одной из стран Балтии, чтобы «защитить» российских граждан в регионе? Теперь государства призывают к разработке конкретных планов на случай чрезвычайных ситуаций, к проведению маневров, чтобы продемонстрировать боеготовность Североатлантического союза, а также к размещению его войск либо инфраструктуры на своей территории, усматривая в этом знак солидарности.

Это не исключает сотрудничества с Москвой в четко определенных областях, вызывающих общую озабоченность. Однако такое взаимодействие или даже часто цитируемое «стратегическое партнерство» будут возможны, только если все участники НАТО смогут чувствовать себя в безопасности. Таким образом, особую важность приобретет основная миссия по обеспечению безопасности стран – членов альянса, их населения и интересов.

Третья сфера, которая продемонстрирует переориентацию на традиционное оборонное мышление, – это расширение НАТО. После трех этапов расширения с момента окончания холодной войны альянс увеличился на 12 стран (до 28 членов) и тем самым в значительной степени способствовал политической трансформации Восточной Европы. В то же время процесс расширения требует от НАТО огромных усилий по интеграции, особенно ввиду того, что по политическим причинам на некоторые недостатки кандидатов благодушно закрыли глаза. Процесс интеграции пока не закончен, он по-прежнему требует значительных усилий по всем аспектам. Процессы принятия решений следует упростить, распределение функций и постов должно стать предметом переговоров. Кроме того, внутри альянса имеет место определенное разочарование, касающееся финансовых обязательств некоторых новых членов (их военные бюджеты резко сократились после присоединения к НАТО), эффективности их вооруженных сил и усилий по борьбе с коррупцией, проблем в управлении.

Все эти элементы снижают энтузиазм по поводу приглашения новых стран. Популярная идея быстрого создания «Европы целостной и свободной» с помощью политики быстрого расширения потеряла темп. Украине и Грузии обещано членство, но без уточнения временныЂх рамок. Обеим странам еще предстоит пройти долгий путь, чтобы подготовиться к вступлению. В военном отношении альянс вряд ли смог бы обеспечить гарантии безопасности Украины – второго по величине европейского государства после России. Кроме того, будущая политика Киева в отношении НАТО не совсем ясна.

Вне всякого сомнения, двери для новых кандидатов останутся открытыми, так как возможность приглашения других (европейских) стран в альянс четко прописана в Вашингтонском договоре. Однако роль блока как инструмента политической трансформации Восточной и Юго-Восточной Европы, скорее всего, уменьшится в пользу концентрации на аспекте безопасности и обороны.

В-четвертых, переориентация на традиционные цели будет происходить и в отношении ядерного сдерживания. В концепции договора о мире без ядерного оружия («Глобальный ядерный ноль») признаётся тот факт, что в ближайшем будущем ядерное оружие останется важным фактором в международных отношениях. Более того, количество ядерных держав, скорее всего, будет расти, а не уменьшаться. Северная Корея уже доказала свой ядерный статус испытательным взрывом в октябре 2006 г., а в мае 2009 г. Пхеньян заявил о еще одном успешном ядерном испытании.

Иран продолжает работу над своей ядерной программой, несмотря на угрозы и санкции международного сообщества, и, видимо, находится ближе к успеху, чем предполагали самые пессимистичные наблюдатели не так давно. Как только Тегеран обретет ядерное оружие, его примеру могут последовать и другие страны региона. В настоящее время 12 государств Ближнего Востока разрабатывают программы мирного использования атомной энергии, которые можно преобразовать в военные проекты. То же самое справедливо и для Восточной Азии. Такие страны, как Южная Корея и Япония, уже являются «виртуальными» ядерными державами в том смысле, что в их распоряжении имеется технический потенциал для производства ядерного оружия. Они могут всерьез рассматривать такую возможность в зависимости от развития ситуации в КНДР.

Подобная тенденция к гораздо более «многоядерному» миру имеет два следствия.

Первое – концепция ядерного сдерживания, которую многие списали после окончания холодной войны, по всей вероятности, переживает возрождение. Уроки сдерживания времен конфликта между Востоком и Западом, когда обеим сторонам удавалось не допускать военных действий, несмотря на ожесточенную борьбу политических систем, нужно адаптировать к новым требованиям. Второе – идея ядерных обязательств, появившаяся в первую фазу истории НАТО, также должна приобрести актуальность. В прошлом США уже прикрыли «ядерным зонтиком» своих атлантических союзников, а также Южную Корею и Японию, руководствуясь идеей «расширенного сдерживания». В соответствии с ней любое нападение на одного из союзников будет подразумевать ответный ядерный удар Соединенных Штатов.

С одной стороны, подобная установка гарантировала защиту союзников, не обладающих ядерным оружием, а с другой – это было средством нераспространения, так как неядерным державам не нужно было стремиться к созданию собственного ядерного арсенала. Если Иран превратится в ядерную державу, с особой остротой встанет вопрос нераспространения, так как это потребует расширения американского «ядерного зонтика» (или «зонтика» других ядерных держав – Великобритании и Франции) на те страны региона, которым в противном случае будет необходим собственный потенциал ядерного сдерживания.

И наконец, к спектру рисков и угроз для НАТО, скорее всего, добавится еще одна опасность, которая будет способствовать возвращению блока к его истокам. Пока анализ угроз фокусируется на опасностях, которыми являются международный терроризм, негосударственные акторы, несостоявшиеся государства, региональная нестабильность, распространение оружия массового уничтожения. При этом практически исключается фундаментальная угроза будущего – опасность возникновения большой войны между странами. К использованию военной силы могут прибегнуть не только региональные акторы или несостоятельные режимы. Крупные функционирующие государства за пределами Европы также способны атаковать друг друга. Это не стало бы прямой угрозой для альянса – скорее это представляло бы угрозу международной стабильности, которую НАТО не сможет игнорировать.

Такого рода сценарий вполне реалистичен с учетом повышения значения трех международных проблем. Если прогнозы климатологов станут реальностью, подъем уровня Мирового океана будет угрожать прибрежным районам, а опустынивание резко сократит территории, пригодные для проживания. Многие из затронутых этими процессами стран бедны и политически нестабильны, но имеют значительный военный потенциал (некоторые даже обладают оружием массового уничтожения). Их правительства могут избрать силовой путь либо для борьбы за территорию и ресурсы, либо чтобы канализировать недовольство своего населения.

Более того, по прогнозам спроса на энергоресурсы в мире, экономический рост в Азии и других регионах приведет к беспрецедентной борьбе за энергию по доступным ценам. Уже сегодня Китай действует довольно агрессивно, чтобы обеспечить себя нефтью и газом в долгосрочной перспективе. При этом он препятствует международным попыткам повысить качество управления в Африке и других регионах. Наконец, распространение оружия и ракетных технологий позволит все большему количеству стран направлять свою разрушительную мощь – даже ядерную – на большие расстояния. Любая детонация ядерного оружия, даже если это произойдет далеко за пределами территории НАТО, изменит ландшафт международной безопасности гораздо сильнее, чем теракты 11 сентября.

Учитывая эти три опасности, трудно предположить, что в будущем соперничество государств и конфликты всегда можно будет урегулировать дипломатическими средствами. Таким образом, на международной арене вновь могут вспыхнуть войны крупных стран друг против друга. Будет возвращаться восприятие НАТО как классического альянса в интересах безопасности.

ВОЗРОЖДЕНИЕ ЗАПАДА

На четвертом этапе своей истории Североатлантический блок будет иметь иной набор приоритетов. После вывода войск из Афганистана альянс сконцентрируется преимущественно на непосредственной защите безопасности своих членов. Подобная эволюция сама по себе не является ни позитивной, ни негативной: она лишь отражает реальность. Однако следует отметить, что бoльшая часть этих непосредственных интересов – «западные» интересы. «Запад» – не географическая, а политическая категория, которая объединяет сообщество демократических и плюралистических рыночных экономик. Уже сегодня в своих контактах с государствами, не входящими в альянс, НАТО проводит различие между такими странами, как Узбекистан или Армения, с одной стороны, и Австралия, Швеция или Япония – с другой.

Такое партнерство между единомышленниками, которые безусловно разделяют ценности Североатлантического блока, нужно развивать. Речь не идет о НАТО как глобальном альянсе, который выбирает своих членов по всему миру. Статья 1 Вашингтонского договора ограничивает членство в НАТО европейскими странами (плюс два государства Северной Америки – Канада и США). Наоборот, речь идет о тесном партнерстве тех, кто поддерживает западные ценности, что почти неизбежно ведет к совпадению интересов безопасности. Партнерство с этими странами обеспечивает ориентирование, легитимность и способность действовать в условиях глобализации проблем безопасности. Таким образом, четвертый этап – это не только концентрация Североатлантического блока на основных направлениях его деятельности, но и возрождение Запада.

Афганистан. США > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 17 июня 2010 > № 2911910 Карл-Хайнц Камп

Россия опустилась на 143 место из 149 в Глобальном индексе миролюбивости (Global Peace Index), свидетельствуют результаты международного исследования, представленные во вторник в Лондоне. Глобальный индекс миролюбивости рассчитывается с 2007г. Он вычисляется по итогам прошедшего года с применением сложной схемы, учитывающей 23 различных параметра – от численности вооруженных сил страны и здорового бизнес-климата до соблюдения прав человека и отношений со странами-соседями.

В 2009г. Россия занимала 136 место в списке, а в 2008г. – 131-е. Снижение позиций страны связано как с ухудшением ситуации в ряде областей, так и с расширением самого списка государств-участников индекса. В этом году в него добавились пять новых стран. РФ традиционно входит в последнюю десятку индекса. В этом году «компанию» ей составили такие страны, как Ирак, Сомали, Афганистан, Судан, Пакистан, Израиль, Грузия, Чад и Демократическая Республика Конго.

Лидер списка остался с пред.г. неизменным – это Новая Зеландия. Следом за ней идут Исландия, Япония, Австрия, Норвегия, Ирландия, Дания, Люксембург, Финляндия и Швеция. «Результаты расчетов Глобального индекса миролюбивости показывают, что мир стал несколько менее миролюбивым за последний год. В частности, индекс показывает рост по ряду индикаторов, прежде всего по вероятности массовых волнений и беспорядков, а также преступности», – отмечают авторы исследования.

Интересной, по их мнению, является и тенденция резкого снижения показателей миролюбивости в охваченных долговыми и финансовыми проблемами странах Европейского Союза (Греции, Португалии, Испании), а также в странах группы БРИК (Бразилия, Россия, Индия, Китай).

Расчетная часть индекса была выполнена специалистами исследовательского подразделения британского журнала Economist (Economist Intelligence Unit) на основании статистических данных влиятельных международных организаций, таких как ООН и Transparency International, академических и научных институтов разных стран.

Авторы индекса подчеркивают, что он носит справочный характер и не призван «выносить суждения в адрес той или иной страны». Публикация индекса прошла при поддержке ряда влиятельных общественных деятелей, включая целую плеяду лауреатов Нобелевской премии мира – экс-президентов США и Финляндии Джимми Картера и Мартти Ахтисаари, бывшего генсека ООН Кофи Аннана, тибетского духовного лидера Далай-ламы, архиепископа Десмонда Туту, экономиста Джозефа Стиглица, правозащитную организацию «Международная амнистия», а также ряд видных мировых общественных и экономических деятелей. Александр Смотров

Президент Судана Омар Башир признан победителем на прошедших в апр. всеобщих выборах в стране, получив 68% голосов. Одновременно президентом полуавтономного Южного Судана остается Сальва Кийр, набравший 93% голосов. Об этом говорится в статье, опубликованной в издании Petroleum Economist. Широкая международная критика выборов не помешала правящей в Судане партии исполнять и дальше свои обязанности. Однако впереди новое испытание – референдум в июне 2011г. На нем предстоит определить судьбу Южного Судана. Захочет ли он остаться в одном государстве с мусульманским севером, или уйдет в независимое плавание?

Потенциальный распад страны скажется, в первую очередь, на нефтяном секторе, на который приходится 90% экспорта Судана. 80% из ежедневно добываемых 480 тыс.бар. происходят из месторождений юга страны. Причем и северные месторождения стали предметом претензий со стороны юга. Большинство последних находятся в регионе Абеи, который с большой вероятностью пожелает присоединиться к южанам. А другие месторождения северян находятся в провинции Южный Кордофан, являющейся предметом спора между югом и севером.

Трения между севером и югом Судана вызывает также нынешняя система распределения доходов от добычи нефти. В то время как столица, Хартум, получает половину от доходов с южных месторождений, южане не получают с северных месторождений ни цента. Правящая партия нынешнего президента аль-Башира – Национальный конгресс – полностью контролирует национальное министерство энергетики и часто обвинялась в махинациях с присуждением сервисных контрактов и с соглашениями о продажах нефти. Национальная комиссия по нефти – ведомство, находящееся в совместном управлении Омара аль-Башира, и главы южной автономии Кийра, имеющего статус вице-президента, призвана определять стратегические направления развития нефтяной индустрии, однако его эффективной работе мешает перманентный конфликт между севером и югом.

Правительства южного Судана объявило, что в случае, если на рефекрендуме граждане выскажутся за отделение юга, то все нефтяные контракты, заключенные прежде с Хартумом, будут пересмотрены. Это может привести к новым трениям и даже конфликтам. Дело в том, что под контролем мусульманского Севера в этом случае останутся основные предприятия переработки и экспортная трубопроводная инфраструктура. Поэтому южному Судану придется побороться за то, чтобы установить контроль над минеральными ресурсами.

Одним из возможных путей решения проблемы является создание международного консорциума, осуществляющего выплаты за добытую в Судане нефть. Эти выплаты могут затем разделяться между югом и севером. Для юга существует также проблема того, что он отрезан от моря и, значит, от основных экспортных путей. Впрочем, один суданский эксперт сказал, что проблемы останутся до тех пор, пока основные конфликтующие силы в Судане не поймут, что в жизни они просто не могут существовать один без другого. oilru.com.

Состоялся первый рейс новой бюджетной авиакомпании Air Arabia Egypt по маршруту Александрия-Хартум. Впрочем, им одним перевозчик не ограничится – его самолеты также будут выполнять полеты в Кувейт, Амман и Бейрут. В планы вновь созданной авиакомпании входит расширение географии полетов в Европу и Африку.

Официальные торжества по поводу запуска новой египетской компании, базирующейся в Александрии, прошли 1 июня в Каире. На мероприятии присутствовали официальные лица Египта и ОАЭ, а также представители деловых кругов и общественных организаций, говорится в размещенном на сайте Air Arabia пресс-релизе.

Air Arabia Egypt представляет собой совместное предприятие, учрежденное по инициативе самого крупного бюджетного перевозчика на Ближнем Востоке Air Arabia и Travco Group, крупнейшей турфирмы в этом регионе.