Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Анархия, нефть и федерация: Ливия после «арабской весны»

Андрей Захаров, Леонид Исаев

Опубликовано в журнале Неприкосновенный запас, номер 2, 2019

Андрей Александрович Захаров (р. 1961) — специалист по сравнительному федерализму, редактор журнала «Неприкосновенный запас», доцент Российского государственного гуманитарного университета.

Леонид Маркович Исаев (р. 1987) — арабист, доцент Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» (Санкт-Петербург).

[стр. 60—82 бумажной версии номера] [1]

Результаты прошедшей в середине ноября минувшего года в Палермо масштабной конференции по Ливии оказались, как и ожидали многие наблюдатели, достаточно скудными: ее участникам так и не удалось добиться прогресса в урегулировании ливийского конфликта, а в качестве итога им пришлось ограничиться общими декларациями о стремлении к скорейшему компромиссу, обеспечиваемому мирным путем. Прошлогодняя конференция также показала, что внешние игроки в ливийском конфликте не столько напрямую влияют на события, сколько используются в корыстных целях ведущими военно-политическими группами внутри страны, для которых главным предметом торга даже сейчас, спустя почти восемь лет после свержения диктатуры Муамара Каддафи, по-прежнему остается перераспределение полномочий в будущей государственной структуре — если, конечно, такую структуру вообще удастся создать.

Но, несмотря на предельную расплывчатость контуров будущего, не вызывает сомнений радикальный отказ едва ли не всех ливийских акторов от избыточно централизованной управленческой модели, которую внедрила в свое время Джамахирия:

«После десятилетий предельно сконцентрированного правления политические деятели, ученые и гражданские активисты упорно размышляют над тем, как рассредоточить центральную власть, наделив ею города и регионы страны»[2].

По крайней мере такое единодушие можно считать принципиальной отправной точкой для выстраивания каких-то реалистичных планов. Более того, в кажущейся беспросветности ливийской ситуации — а по словам комментаторов, «после Каддафи страна остается полем боя, на котором и огнем, и словом продолжают сражаться между собой мириады военно-политических группировок»[3], — неспособность ни одной из сторон ливийского конфликта однозначно взять верх и подчинить себе остальных парадоксальным образом способствует умиротворению.

Метастазы распада

Будущему успеху урегулирования способствует и то важное обстоятельство, что ливийский раскол, в отличие от гражданских конфликтов в других арабских странах, содержит гораздо меньше ингредиентов, стимулирующих непримиримость и ожесточение: в Ливии антагонисты воюют друг с другом не ради утверждения высоких истин религиозного, политического или этнического свойства, а за прозаические, вполне «земные» вещи, которые можно потрогать руками. Авторы недавнего доклада о децентрализации Ливии отмечают:

«Ливийские ополчения и политические силы имеют определенные племенные основы, но у них почти полностью отсутствуют те токсичные религиозно-идеологические мотивации, которые поддерживают циклическое воспроизведение насилия в других странах региона. Их более волнует борьба за собственный кусок государственного пирога, а также за сохранение своего доминирования в территориально ограниченных зонах, обладающих для них ценностью»[4].

Столь же слабым образом в ливийской драме проявляет себя и голый трайбализм: несмотря на наличие на территории страны 140 племен и кланов, сколько-нибудь заметным политическим «весом» обладают лишь около 30 из них, причем в реализации племенного или кланового влияния материальные выгоды давно перевешивают кровное родство[5].

Вынужденная и невольная федерализация все чаще упоминается среди опций, способных приблизить изнуренную бесконечным гражданским противостоянием страну к разрешению ее фундаментальных проблем. Недавно Африканский союз — влиятельное международное объединение, в составе которого более полусотни членов, — выступил с предложением созвать в июле 2019 года новую, еще более глобальную конференцию по ливийскому урегулированию под эгидой ООН. Наряду с темой всеобщих выборов, которые международное сообщество хотело бы провести осенью текущего года, на встрече неминуемо, в том или ином разрезе, будет обсуждаться и вариант федеративного государства для Ливии — и не исключено, в итоге обозначатся конкретные шаги и меры, к нему ведущие. Впрочем, несмотря на основательные предпосылки, подталкивающие сегодня к федерализации, такому исходу может помешать непродуманное внешнее вмешательство, от которого в последние месяцы настойчиво предостерегают зарубежные и местные аналитики[6]. В настоящее время, между тем, одним из главных инициаторов и организаторов такого вмешательства способна выступить Россия.

Судя по всему, сложившийся в Ливии баланс сил не позволяет ни одной из основных противоборствующих групп добиться безраздельной победы военным путем. На сегодня страна крайне сегментирована и поделена местными игроками на своеобразные зоны ответственности — «десятки ополчений по всей Ливии заявили о притязаниях на “собственные” кусочки ее территории»[7], — но при этом ни одна из этих зон не является экономически самодостаточной. Например, бóльшая часть месторождений, нефтепроводов, а также нефтеналивных терминалов находится в сфере влияния Ливийской национальной армии (ЛНА) маршала Халифы Хафтара, опекающего в основном Киренаику, традиционно вооружаемого Египтом и Объединенными Арабскими Эмиратами, поддерживаемого Саудовской Аравией, а в последнее время установившего близкие отношения с Москвой. Однако, несмотря на то, что под началом этого деятеля сосредоточена самая крупная военно-политическая группировка, насчитывающая до 25 тысяч регулярных военнослужащих, ополченцев и наемников, а также имеющая, в отличие от конкурентов, внушительную авиацию[8], нормальная работа подконтрольной ему экономической инфраструктуры невозможна без договоренностей с иными внутриливийскими силами.

Как и положено, распределение экономической власти оборачивается вполне ожидаемыми политическими последствиями. Именно в силу отмеченных особенностей нет серьезных оснований ожидать скорого распада ливийского государства, предвосхищавшегося специалистами после на редкость бесславного упразднения Ливийской Джамахирии и временами казавшегося неминуемым на фоне все новых раундов гражданской войны. Анализируя многочисленные заявления о самоопределении, которые со времен «арабской весны» делали разнообразные местные элиты, нужно отделять друг от друга действительное стремление к административной автономии и разговоры о ней, используемые здешними игроками в качестве рычага политического давления на своих контрагентов, будь то местные, региональные или международные партнеры. Перепады между политической риторикой, которая в рассматриваемом контексте оформляется по-арабски цветисто, и политическим действием, которое оказывается по-арабски скромным, в ливийском случае особенно велики, а игнорирование этого факта способно ввести в заблуждение даже искушенного наблюдателя. Между тем, против целенаправленного развала Ливии сегодня работают два чрезвычайно серьезных фактора.

Во-первых, как уже отмечалось выше, несмотря на общую неоднородность и даже пестроту местного общественного ландшафта, «ливийская национальная идентичность избавлена от таких этнических и религиозных разломов, которые зачастую делают гражданские войны абсолютно безудержными». В отличие от Ливана или Сирии, с которыми Ливию принято — причем несправедливо — сравнивать, этничность и религия в ее случае проявляют себя по большей части в конфликтах локального уровня, в то время как «основным драйвером гражданской войны в общенациональном масштабе выступает политика, а именно вопрос о том, кем и как будет управляться послереволюционное государство»[9]. Как следствие борьба многочисленных «антагонистов» оказывается вялотекущей и вполне братской. О том же говорит и статистика, фиксирующая число погибших в вооруженных конфликтах во всем мире: так, в 2017 году, когда гражданская война в Ливии пусть тихо, но продолжалась, в стране погибли в 2,7 раза меньше людей, чем в Йемене, и в 46,7 раза меньше, чем в Сирии (981 против 2670 и 45 878 соответственно)[10]. Иначе говоря, ливийская драма, несмотря на всю ее кажущуюся безысходность, представляет собой конфликт малой интенсивности, природа которого в обозримой перспективе едва ли изменится.

Во-вторых, курс на реальную сецессию любой части этой взбаламученной североафриканской страны, обосновываемый административно-территориальными, культурно-историческими, этническими либо любыми иными резонами, не вписывается в стратегию рационального выбора, которой, безусловно, несмотря на внешне неоспоримый хаос, придерживаются все вовлеченные в ливийскую драму акторы. В случае Ливии гипотетическая независимость любого сегмента национальной территории способна лишь ухудшить положение элит конкретного региона, вынужденно, но неразрывно связанных с иными местными элитами. Следовательно, вопреки тому, что «нет никаких оснований полагать, будто ливийская гражданская война в обозримом будущем завершится безоговорочной военной победой одной из сторон, поскольку силовое равновесие здесь поддерживается извне»[11], ее участники и дальше будут следовать курсом business as usual. Извлекать ренту по отдельности в ливийском контексте невозможно, и поэтому сама жизнь требует определенной сплоченности тех, кто занимается этим. А раз так, будут найдены и выработаны соответствующие механизмы, позволяющие обеспечить нужный расклад.

Внешне, впрочем, метастазы распада могут показаться более чем устрашающими. После крушения диктатуры Каддафи единая прежде Ливия развалилась на несколько враждующих между собой крупных территориальных фрагментов или центров организованного насилия, иногда даже претендующих на государственный статус, и бесчисленное количество мелких образований, опекаемых городскими или сельскими ополчениями. Как и следовало ожидать, линии дезинтеграции прошли по административным границам трех областей, сложившимся еще в эпоху Османской империи и подтвержденным в 1930-х итальянскими колонизаторами, — хотя и не ограничились ими.

Запад есть Запад, Восток есть Восток — а Юг есть Юг

Уже в марте 2012 года, через несколько месяцев после крушения Джамахирии, Переходный совет Киренаики, собравшийся в Бенгази и объединивший здешних племенных, военных и политических руководителей, потребовал самой широкой автономии для этой области и возвращения Ливии к федеральной Конституции 1951 года, учреждавшей государственный союз трех территорий: Востока (Киренаики), Запада (Триполитании) и Юга (Феццана). Для инициаторов акции лидерство Киренаики в этом процессе выглядело естественным. И дело не только в том, что с провозглашения независимости именно этой бывшей итальянской колонии эмиром Идрисом ас-Сенуси 1 июня 1949 года начиналось создание под патронажем англичан Объединенного королевства Ливии, завершившееся через два года. Поскольку главный город Киренаики был освобожден от войск Каддафи в то время, когда вокруг столицы соседней Триполитании (и всей Джамахирии) еще продолжались бои, среди части местных революционеров возникла идея, воспользовавшись вакуумом власти, перенести столицу из Триполи в Бенгази. Это было вполне объяснимо, поскольку «для многих обитателей Киренаики революция 2011 года стала восстанием не только против режима Каддафи, но и против гегемонии Триполитании»[12].

Уместно отметить, что ливийский Восток смог сохранить свою историческую идентичность даже в период итальянской оккупации, причем местные жители никогда не отождествляли себя с населением ливийского Запада. Ограниченность коммуникаций и разорванность политического пространства, отличавшие Ливию в османскую эпоху, оборачивались тем, что восточная часть этих владений султана тяготела к Египту, а западная их часть ориентировалась на страны Магриба, и в особенности на Тунис. Поскольку именно Киренаика была вотчиной суфийского ордена Сенусийя, с конца XIX века выступавшего главной социально-экономической силой всего региона Сахары и Сахеля, а также давшего стране ее первого (и пока единственного) монарха[13], режим Каддафи никогда не доверял местным элитам. Так, после переворота 1969 года в столице региона Бенгази базировались элитные подразделения, рекрутируемые исключительно в лоялистских общинах Триполитании. Конфликт Запада и Востока тлел на протяжении всех четырех десятилетий, отведенных Джамахирии историей. Разумеется, после крушения диктатуры противоречия не могли не выйти на поверхность. Привилегии и вольности, на которых настаивали в Бенгази, основывались не только на стародавнем, хотя и героическом, сопротивлении итальянским оккупантам, но и на более весомых аргументах: в регионе, на который приходились около половины ливийской территории и более трети ливийского населения, располагаются самые крупные и производительные нефтяные месторождения, ранее обеспечивавшие три четверти национального дохода. Неудивительно, что именно в Киренаике после 2011 года громче всего звучали голоса, настаивавшие на федерализации Ливии. Так, согласно послереволюционным социологическим данным, если в этой области за восстановление федеративного государства выступали 15% граждан, то в Ливии в целом эту идею поддерживали лишь 8%[14].

После того, как учрежденный в Триполи Национальный переходный совет в том же 2012 году категорически отверг этот план «конституционной реставрации», обвинив федералистов в стремлении развалить страну, на улицах Бенгази начались стычки между сторонниками федерации и ее противниками. Дело в том, что на ливийском Западе к постреволюционным проектам децентрализации и автономизации сразу же отнеслись с подозрением, усмотрев в них «попытку традиционных восточных элит, связанных с кланом ас-Сенуси, восстановить и упрочить утраченное после 1969 года общенациональное влияние»[15]. Более того, региональную деволюцию отвергали не только в столице — против нее выступили такие влиятельные общенациональные игроки, как верховный муфтий Ливии, консервативный шейх Садик аль-Гарьяни и организация «Братья-мусульмане». Кроме того, у федеративного проекта было немало противников и в самом Бенгази. Результатом этих словесных и не только словесных распрей стало то, что революционные власти Киренаики отказали революционным властям Триполи в признании, тем самым ослабив и без того немощное центральное правительство. Из-за этого конфликта международно признанный ливийский парламент (Палата представителей Ливии) по-прежнему работает не в Триполитании, где расположена национальная столица, а в находящемся на территории Киренаики захолустном Тобруке (это двенадцатый по численности населения город страны). Кстати, именно этот орган в феврале 2015 года утвердил Халифу Хафтара на посту главнокомандующего Ливийской национальной армией, с чем категорически не согласилось правительство в Триполи.

Лежащая на востоке страны Триполитания всегда была особенным регионом, что также проявилось по ходу революции. Еще в период османского правления в городе Триполи образовался небольшой, но влиятельный слой интеллектуалов, которые пропагандировали идеи арабского национализма и исламской реформы, вызревавшие в эпоху модерна во всем ближневосточном и североафриканском регионе. К началу итальянского вторжения, развернутого перед Первой мировой войной, элиты ливийского Запада отличались республиканскими настроениями, которые противоречили династическим проектам ордена Сенусийя, популярным на Востоке. Не приходится удивляться, что именно в этой части страны в 1918—1922 годах обосновалась недолговечная Триполитанская республика — «первая попытка внедрения республиканской формы правления в арабском мире»[16], — которую итальянцы смогли ликвидировать только с приходом к власти Бенито Муссолини. Революционное восстание против Каддафи в столичном регионе также имело свою специфику.

«В Триполитании административные структуры прежнего режима были уничтожены в ходе ожесточенной и кровавой кампании, в которой самое активное участие принимали разнообразные исламистские ополчения. В Киренаике, напротив, ничего подобного не было, поскольку в первые же дни беспорядков ключевые фигуры и организации Джамахирии массово стали переходить на сторону повстанцев»[17].

И если на Западе высокий градус насилия обусловил столь же высокую активность вооруженных исламских радикалов, то на Востоке, где смена элит происходила довольно мягко, исламисты столкнулись сначала с ощутимым противодействием, а потом и с силовым отпором, не позволившим им консолидироваться.

После свержения диктатуры революционерам, обосновавшимся в Триполи, так и не удалось консолидировать власть. Помимо признанного ООН Правительства национального согласия, которое возглавляет Фаиз Сарадж, в ливийской столице действует и Высший государственный совет под руководством Халеда аль-Мишри — консультативный орган, созданный в соответствии с Ливийским политическим соглашением 2015 года для содействия кабинету министров из Триполи и парламенту из Тобрука. Эти структуры откровенно не ладят между собой, причем ни одна из них не способна реализовать свои полномочия даже в пределах столичного региона, не говоря уж о стране в целом. Правительство, опирающееся на несколько вооруженных формирований общей численностью около шести тысяч бойцов, выглядит мощнее, но его силовой потенциал гасится поделившими Триполи между собой 25—30 вооруженными группировками, среди которых преобладают четыре, считающиеся наиболее сильными[18]. В настоящее время ни главный город Ливии, ни западная часть страны в целом не имеют фактически никакой центральной власти. Именно здесь наиболее ярко раскрывается проблема самовластья неуправляемых ополчений, численность бойцов которых с падением старого режима не только не сократилась, но, наоборот, постоянно множится. «Общее число революционеров, сражавшихся с Каддафи по всей стране, не превышало 40 тысяч, — говорит лидер одной из таких группировок. — Мы не понимаем, почему это число сегодня выросло до 200 тысяч, и не знаем, откуда вдруг взялись еще 160 тысяч ветеранов»[19]. Объяснение, впрочем, лежит на поверхности: вооруженная милиция — это в первую очередь доходный бизнес, у которого в современной Ливии просто нет альтернативы.

Наконец, вслед за Киренаикой и Триполитанией в постреволюционный период об обособлении задумалась и ливийская периферия. Южная область Феццан, населенная преимущественно кочевниками, хотя и не только ими, в 2013 году тоже объявила о своей автономии, создав Верховный совет Феццана, в ведение которого были переданы формирование региональной армии, содержание судебной и полицейской системы, защита провинциальных границ, а также контроль над нефтяными и газовыми месторождениями. По заявлениям здешних старейшин, первый шаг к федерализации был сделан из-за слабости центральной власти и игнорирования ею потребностей южан. Важно отметить, что инициаторами этого политического демарша, не имевшего, впрочем, видимых последствий, выступили племена, ранее тесно сотрудничавшие с правительством Каддафи — кадафа, магарха и туареги[20]. Ливийская часть Сахары, помимо Феццана включающая в себя и южную окраину Киренаики, в годы Джамахирии вообще считалась оплотом режима (как, кстати, и горы Нафуса, о которых речь пойдет ниже). Но, если феццанские арабы и туареги легко находили взаимопонимание с властями Каддафи, то третья составляющая населения юга, а именно народность тубу, которая насчитывает в Ливии около 50 тысяч человек и живет на юго-западе страны, подвергалась жестокой маргинализации — и потому инициативу лоялистов, желавших обособиться от нового режима, не поддержала. Эти темнокожие кочевники, основная масса которых расселена в соседних Чаде и Нигере, устав от засух конца 1970-х — начала 1980-х, зачастую искали прибежища в пухшей от нефтедолларов Ливии. Местные власти, однако, подвергали их агрессивной арабизации, подавляя развитие культуры и языка[21]. Кроме того, гнев тубу вызывало и то обстоятельство, что именно их земли стали зоной боевых действий во время развязанной Каддафи пограничной войны с Чадом, продолжавшейся без малого десятилетие — с 1978-го по 1987 год.

Перечисленные обстоятельства помогают понять, почему в 2011 году тубу с легкостью поднялись на восстание, причем самостоятельно, не получая помощи со стороны других центров сопротивления. Ни Триполи, ни Бенгази не могли оказать тубу эффективного содействия, но зато им помог Судан, незадолго до начала революции возмущенный попытками Каддафи вмешаться в конфликт в Дарфуре. В итоге созданная тубу вооруженная милиция сумела даже принять участие в охране находящихся на территории Киренаики нефтяных месторождений. В последние месяцы ополченцы тубу стали важным подспорьем Ливийской национальной армии Хафтара, приступившей в январе 2019 года к «зачистке» южных регионов страны и восстановлению контроля над местными нефтяными объектами. По сообщениям прессы, «перед началом операции в Феццане командование ЛНА заручилось поддержкой Высшего совета шейхов и старейшин проживающих в этих местах племен тубу и обратилось с призывом к местному населению оказывать всяческое содействие принимающим участие в операции армейским подразделениям»[22]. Ирония истории заключается в том, что в прошлом столетии Халифа Хафтар был одним из героев войны Джамахирии с Чадом, оставившей у тубу самые неприятные воспоминания.

Понятно, что подобное взаимодействие не может не вызывать недовольства у южных арабов и туарегов, традиционно конкурирующих с тубу за территории, ресурсы и торговые пути. Особенно болезненно на подъем тубу реагировали туареги, которые с уходом Каддафи лишились влиятельного защитника, выступавшего посредником в спорах их единоплеменников с правительствами Нигера и Мали. (После крушения французской колониальной империи кочевые маршруты туарегов пролегали, кроме Ливии, по территориям еще нескольких стран; по этой причине численность их в той или иной стране не поддается учету, а конкретно в Ливии варьирует от 10 до 100 тысяч человек.) В прежние времена туареги подчеркивали свою лояльность режиму: власти с удовольствием рекрутировали их в элитные войска Джамахирии, взамен предлагая ливийское гражданство. Во время гражданской войны 2011—2012 годов некоторые вожди туарегов пытались вербовать наемников для Каддафи, из-за чего оказались в санкционных списках ООН[23]. Кстати, благодаря именно их поддержке ключевые фигуры режима в тот же период смогли бежать в Нигер. Хотя о стремлении к независимости ливийские туареги не заявляют, у них тоже есть собственное вооруженное ополчение, решающее в основном экономические задачи: совместно с бригадами Зинтана, о которых речь впереди, они контролируют потоки мигрантов, оружия, наркотиков и потребительских товаров, идущие из Феццана через горы Нафуса к средиземноморскому побережью Ливии. Интересно, однако, что с ополченцами Зинтана Халифа Хафтар тоже находит общий язык.

С монополией на насилие покончено

Полифония вооруженных группировок, ополчений, милиций, отстаивающих те или иные местнические интересы и не умеющих договариваться между собой, пресекла вызревание в постреволюционной Ливии нового властного ядра.

«Свержение прежнего режима оставило вакуум, который заполнялся среди прочего временными правительствами, революционерами, политическими партиями и неправительственными акторами, продвигавшими собственные повестки и не имевшими никаких навыков взаимодействия друг с другом»[24].

В данном отношении показателен опыт Триполитании, где в 2011—2013 годах оформились сразу несколько центров влияния, позволяющих себе не считаться с заседающими в Триполи революционными политиками и их вооруженными отрядами, тоже опирающихся на военную силу и нередко враждующих между собой. В этой роли выступили: а) третий по величине ливийский город Мисурата, население которого превышает 500 тысяч человек; б) примыкающий к границе с Тунисом горный массив Нафуса, в котором расположен имеющий выраженную специфику город Зинтан, а также проживает полумиллионное национальное меньшинство ливийских берберов (амазигов); в) находящийся между Триполи и Бенгази портовый город Сирт. В каждом из перечисленных мест сложилось свое ядро вооруженных акторов, активно применявших насилие для продвижения собственных интересов. Сирт, впрочем, в последнее время свое самостоятельное значение утратил, поскольку обосновавшийся здесь единственный в Ливии оплот «Исламского государства» к настоящему моменту полностью уничтожен объединенными усилиями прочих ливийских формирований и международных игроков.

Военный совет Мисураты, который, по некоторым данным, сейчас имеет в своем распоряжении шесть—восемь тысяч дружинников, был сформирован в ходе осады этого стратегически важного города войсками Каддафи. В ходе жестоких боев за обладание находящимся здесь глубоководным портом — главным центром внешней и внутренней торговли и, соответственно, важнейшим экономическим активом — гражданское и военное руководство города явило такой уровень боевой сплоченности и политической целеустремленности, какого не сумело продемонстрировать никакое другое местное ливийское ополчение. В разгар противостояния в 2011—2012 годах в бригадах Мисураты состояли 30 тысяч бойцов, принадлежавших к 200 различным минигруппировкам; это означает, что здешние вооруженные формирования, несмотря на нынешнее снижение численности, сохраняют большой мобилизационный потенциал[25]. Из-за того, что город избрали своей базой ливийские «Братья-мусульмане», его военно-политические структуры получают помощь от Катара и Турции — традиционных спонсоров этой организации. Это, соответственно, означает, что местные ополченцы считают своим главным противником Хафтара с его Ливийской национальной армией, у которого, как отмечалось выше, совсем иные спонсоры. Наконец, уместно добавить, что именно Военный совет Мисураты сыграл наиболее заметную роль в семимесячных уличных боях 2016 года за освобождение Сирта от «Исламского государства», потеряв 700 бойцов убитыми и 3200 ранеными[26].

Правда, боевой дух местной армии имеет и оборотную сторону: во время боев с подразделениями Джамахирии и в ходе освобождения Триполи ополченцы из Мисураты отличились необычайной жестокостью, в массовом порядке пытая и расстреливая бывших лоялистов. Широкую известность приобрели и коллективные репрессии, которым они подвергли расположенный в 35 километрах южнее Мисураты город Таверга. 42 тысячи его жителей без учета пола и возраста были изгнаны из своих домов после того, как Военный совет Мисураты обвинил их племенную группу в пособничестве войскам Каддафи во время восстания, а также в массовых изнасилованиях женщин из семей повстанцев. Стоит отметить, что для мусульманской страны последнее обвинение беспрецедентно: по словам Салаха аль-Маргани, министра юстиции Ливии в 2012—2014 годах, «ливийская правовая система знает, как работать с индивидуальными случаями изнасилования, но она бессильна там, где один город обвиняет в массовых изнасилованиях другой город»[27]. Сегодня город Таверга абсолютно опустошен, а его жилая, коммерческая и производственная инфраструктура подвергается систематическому и целенаправленному разрушению, делающему возвращение жителей в родные места невозможным. Эти гонения, кстати, стали проявлением нередкой для Ливии межплеменной или даже расовой неприязни: Таверга традиционно населена темнокожими ливийцами, предки которых были выходцами из глубинных районов Африки, в то время как в Мисурате преобладают светлокожие потомки арабов, турок и черкесов, причем считается, что в давние времена первые находились в рабстве у вторых.

После падения Каддафи возвысившейся в Триполитании Мисурате бросил вызов небольшой — около 20 тысяч жителей — город Зинтан, находящийся в горах Нафуса. Два преимущества этого горного массива — относительная изоляция, обеспечившая региону спокойствие даже в период наиболее острой фазы войны, и непосредственный выход к границам с Тунисом, Алжиром и Нигером — позволили области Нафуса стать самостоятельным центром влияния. Более уместно, впрочем, множественное число, поскольку общины, проживающие в этом горном массиве, различаются не только по политическим, но также по религиозным и этническим критериям. Если окрестности Зинтана, населенные суннитами, при Каддафи считались оплотом лоялистских настроений, то компактно обосновавшееся в горах берберское меньшинство (амазиги), напротив, в годы Джамахирии подвергалось гонениям. Ливийские берберы исповедуют ибадизм — направление в исламе, заметно отличающееся и от суннизма, и от шиизма. Они с самого начала с трудом вписывались в унифицирующий религиозно-националистический нарратив, продвигаемый «молодыми офицерами» после революции 1969 года, постоянно испытывая давление со стороны правительства. В отличие от нотаблей Зинтана, среди вождей амазигов не было сомнений в том, поддерживать ли восстание против Каддафи.

Впрочем, если Зинтан и колебался, то не слишком долго. Каддафи с почтением относился к этому городу, поскольку местные уроженцы годами пополняли его офицерский корпус, а здешними рекрутами комплектовали элитные войска режима. Однако, когда представители Джамахирии попытались привлечь Зинтан к подавлению восстания 2011 года, они не встретили поддержки. Вместо этого руководители города учредили Военный совет Зинтана, формирования которого, во-первых, не позволили войскам Каддафи взять горы Нафуса под свой контроль, а во-вторых, не допустили их к границе с Тунисом, имеющей стратегическое значение для противоборствующих сторон. При этом Зинтан отказался передать свое ополчение под начало так же воевавшего с диктатором Национального переходного совета, основанного в Триполи. Бригады Зинтана участвовали в освобождении ливийской столицы, где прославились тягой к мародерству и грабежам. Вместе с тем их боеспособность и плотные связи с бывшими спецслужбами Каддафи позволили Военному совету Зинтана на первых порах взять под контроль аэропорт Триполи (правда, ненадолго) и, что еще важнее, главные нефтяные месторождения юго-западной Ливии (Элефант и Шарара). Важным «козырем» в политическом торге, который Зинтан вел с Национальным переходным советом, оказался плененный его ополченцами сын Каддафи Саиф аль-Ислам, который несколько лет содержался в местной тюрьме, а в 2015 году был отпущен на свободу. В настоящее время бригады Зинтана, составляющие от трех до шести тысяч бойцов, выступают важным союзником Ливийской национальной армии маршала Хафтара в западной части страны.

Что касается ливийских берберов, численность которых составляет около полумиллиона человек, то сформированный ими в дни восстания Верховный совет амазигов опирается на шеститысячную милицию и защищает в первую очередь безопасность этого национального и религиозного меньшинства. Его главными программными лозунгами остаются прекращение политики «арабизации», обеспечение берберам языкового равноправия и предоставление им гарантий участия в предстоящей разработке национальной конституции. Протестуя против низкой, по их мнению, квоты для этнических меньшинств, установленной в ходе прошедшего в феврале 2014 года избрания Конституционной ассамблеи, общины берберов почти полностью бойкотировали голосование. Они неоднократно и настойчиво выражали недовольство временной Конституционной декларацией 2011 года из-за того, что этот документ, как и во времена Каддафи, не уделяет должного внимания лингвистическому равноправию для национальных меньшинств[28]. Амазигов Ливии довольно активно поддерживают единоверцы из аравийского султаната Оман, где ибадиды составляют около половины населения.

Трехцветное полотно

Конечно, на события последних лет, а также на взаимоотношения трех частей арабского государства между собой повлиял предшествующий политический опыт. После обретения в 1951 году независимости Ливия стала федеративной монархией, состоявшей из трех субъектов, обладавших широкой автономией. Подобный проект, однако, был вынужденным: в глазах местных политических брокеров все остальные варианты были еще хуже. И само учреждение монархии, и провозглашение федерации рассматривались ими в качестве компромиссов, на которые приходилось идти ради того, чтобы избежать новой колониальной опеки. Между тем шансы на такой исход действительно были велики. После изгнания в 1943 году итальянских оккупантов Ливия перешла под контроль двух военных администраций, британской и французской, причем Париж и Лондон поначалу не предполагали запросто расставаться с новыми территориями. Предвосхищая рассмотрение вопроса о будущей судьбе Ливии в ООН, намеченное на сентябрь 1948 года, державы-победительницы выступили с так называемым «планом Бевина—Сфорца», согласно которому бывшие итальянские владения предстояло передать в доверительное управление европейским державам. Согласно плану, на десять лет Великобритания должна была получить Киренаику, Франции отходил Феццан (французы мечтали присоединить его к Французской Экваториальной Африке), а Италии, ставшей к тому моменту республикой, вновь доставалась Триполитания (на ее территории после войны оставались около 40 тысяч итальянских переселенцев). Однако мощное недовольство ливийских нотаблей, а также бурные протесты СССР заставили ООН отказаться от предложенного европейцами сценария. В ноябре 1949 года Генеральная Ассамблея приняла решение о том, что Ливия должна получить независимость до 1 января 1952 года.

Несмотря на неудовлетворенные колониальные аппетиты, европейцы (и американцы) приняли самое деятельное участие в оформлении на карте мира нового политического образования. Как пишет специалист по ливийской истории: «Соединенное королевство Ливия изначально было случайным государством: великие державы создавали его в собственных интересах, а местные провинции лишь одобрили это начинание, опасаясь иных, менее приятных, альтернатив»[29]. Разумеется, запас прочности у этой искусственной конструкции изначально был невелик. Во-первых, к моменту провозглашения независимости страна была не просто нищей, а запредельно нищей: среднедушевой доход ливийца в начале 1950-х равнялся 25 долларам в год(!), детская смертность была на уровне 40%, а неграмотные составляли 94% населения[30]. Понятно, что, когда львиная доля национального дохода обеспечивается за счет сдачи бронетанкового металлолома времен Второй мировой войны и арендной платы за две военные базы НАТО, трудно ожидать федералистского процветания. Во-вторых, новоявленный монарх и глава ордена Сенусийя Идрис I ас-Сенуси не стремился к возлагаемой на него ноше: эмир Киренаики был скромным исламским книжником, всегда тяготившимся государственными обязанностями — он не позволил разместить свой портрет на новых банкнотах и назвать своим именем аэропорт в Триполи и до конца жизни мыслил клановыми, племенными или в лучшем случае религиозными категориями. Современные представления о государственности были для него чуждыми. Всякое проявление политического разнообразия казалось королю и его окружению настораживающей нелепостью, что уже в 1952 году позволило им с легкостью распустить все ливийские политические партии, а в 1963-м упразднить сам федеративный проект.

Но главный недуг федерации заключался все-таки не в этом. Дело в том, что провинции, в начале 1950-х внезапно оказавшиеся в едином государстве, фундаментально не доверяли друг другу. В ходе разработки государственного проекта для будущей Ливии на федерализации особенно громко настаивали Киренаика и Феццан, опасавшиеся, что при унитарной схеме Триполитания подомнет их под себя. В самой Триполитании, напротив, федерализм не вызывал никакого энтузиазма[31]. Такие установки выглядят вполне понятными, если учесть, что к провозглашению независимости население Триполитании составляло 750 тысяч, Киренаики — 300 тысяч, а Феццана — 60 тысяч человек. В итоге в ходе конституционных дискуссий, предшествовавших образованию новоявленного союза, его будущие участники расходились почти во всем. Тем не менее под давлением международных кураторов договоренность была достигнута и конституционно оформлена: федерация родилась. Одной из ее особенностей стали широчайшие совместные полномочия центра и регионов, предоставлявшие провинциям богатый диапазон прав. Желая избежать ненужной политической ревности, в молодом государстве учредили сразу две столицы, обладавшие равным статусом: национальный парламент поочередно работал то в Триполи, то в Бенгази — главных городах Триполитании и Киренаики. Как и подобает любой федерации, в стране был создан двухпалатный парламент, состоявший из палаты представителей, где регионам отводилось число мест, пропорциональное населению (Триполитании — 35, Киренаике — 15, Феццану — 5), а также сената, в который каждый регион делегировал по восемь представителей. Разумеется, федеративное устройство благоприятствовало малонаселенным Киренаике и Феццану, которые в период монархии заметно укрепили свой политический потенциал.

Впрочем, почти сразу же на поверхность вышли и все пороки нового государственного устройства. Вплоть до упразднения федерации слабо связанные друг с другом центры власти постоянно конфликтовали по самым разным поводам, включая налогообложение, электоральную политику, экономические проекты. Управленческих структур было слишком много, поскольку функции федеральной бюрократии дублировались в регионах: фактически в стране одновременно функционировали четыре правительства — федеральное и три региональных, — каждое из которых имело собственного руководителя, легислатуру, кабинет министров и набор административных служб. Неудивительно, что по численности государственных служащих на душу населения небогатая королевская Ливия занимала одно из первых мест в мире. Так, в 1959 году в федеральном правительстве страны, население которой, уместно напомнить, составляло чуть больше миллиона человек, работали 1200 чиновников, а в Триполитании и Киренаике – шесть и четыре тысячи соответственно. На выплату заработной платы центральной и региональной бюрократии уходили 12% валового национального продукта[32].

Но в 1959 году в Ливии были открыты богатейшие месторождения нефти, и это все изменило. Всего за несколько лет страна стала четвертым в мире производителем углеводородного сырья. И почти сразу же выяснилось, что федерализм и нефть плохо согласуются друг с другом. Модернизация, ускорившаяся с началом нефтяного бума, требовала сосредоточения властных полномочий в одних руках — теперь нужно было упорядочить распределение сырьевой ренты. К федералистской схеме предъявлялись две основные претензии: во-первых, внезапно ставшее актуальным включение в экономический оборот все новых месторождений требовало долгих и трудных согласований с провинциальными властями; во-вторых, если бы доходы от нефти распределялись так, как это предписывала федералистская Конституция, то тогда разбогатевшие и окрепшие провинции могли бы позволять себе слишком многое — а это подрывало бы экономический курс центральных властей и, возможно, обернулось бы для них политическими вызовами. В итоге в 1963 году король Идрис преобразовал Ливию в унитарное государство, а федеративный опыт сделался предметом острой критики.

Что же касается наступившей в 1969-м эпохи Джамахирии, то она совсем не располагала к федералистским экспериментам: децентрализация надолго стала неактуальной, а прямые контакты между регионами жестко пресекались центром. Иначе говоря, если современная Ливия и вернется к федеративной модели, то это будет федерация нового типа: вместо политических амбиций региональных кланов движущим фактором ее образования станут их экономические интересы. Политика в новом государстве будет подчиняться экономике, а не наоборот. Таким образом, путь Ливии по-настоящему причудлив: если полвека назад обретение нефтяных богатств покончило с децентрализацией власти, то теперь та же самая нефть опять заставляет ливийцев рассредоточить власть. Причем зачастую этот процесс сопровождается реанимацией былого федералистского нарратива, облекаемого в форму славного исторического мифа: по крайней мере трехцветный флаг королевской Ливии был очень популярен среди инсургентов, свергавших Каддафи — особенно в Киренаике, хотя и не только.

Хаос и федерация

Таким образом, ливийцы сейчас вновь становятся федералистами, но как бы внепланово и невольно. На этот раз, в отличие от середины ХХ столетия, к переосмыслению природы собственной государственности их подталкивают не иностранные державы, но запросы самой ливийской жизни. Основным фактором, стимулирующим этот процесс, выступает неоспоримый военно-политический факт: ни одна из вооруженных группировок, действующих в Ливии, неспособна взять под монопольный контроль углеводородные богатства страны. Причем новый раунд гражданской войны, открывшийся в 2014 году и расколовший страну на две коалиции — «Ливийское достоинство» и «Ливийскую зарю», — в указанном отношении ничего не изменил. Констатация пата важна еще и потому, что в Ливии, в отличие от Сирии или Ирака, топливно-энергетическая инфраструктура практически не была разрушена, несмотря на долгие годы внутреннего противостояния и внешней интервенции, и в периоды мирных интерлюдий незамедлительно включалась в работу, принося ее обладателям немалые средства[33]. Безусловно, в каждом конкретном случае ливийские нефтегазовые объекты кто-то контролирует — но ключевая деталь в том, что подобных контролеров слишком много: у одних группировок в руках добыча сырья, у других — переработка, у третьих — доставка. Полный же цикл пока недоступен никому, поскольку противоборствующим сторонам не хватает сил, чтобы заполучить всю производственную цепочку целиком. Именно это создает предпосылки для действенной сделки, федеративной по своей природе, которая, по-видимому, в конце концов и будет заключена вопреки пестрому и многочисленному составу ее участников. Изучая опыт федеративного строительства в США, американский историк Чарльз Бирд в начале XX века выдвинул гипотезу, что склонность политиков к федеративным решениям подогревается в первую очередь экономическими предпосылками — более конкретно: желанием всех вовлеченных сторон стать богаче[34]. На протяжении минувшего столетия эта точка зрения не раз критиковалась[35], но нынешний ливийский опыт, похоже, вновь свидетельствует в ее пользу.

Как отмечалось выше, в настоящее время доступ к нефтегазовой инфраструктуре Ливии делят между собой несколько военно-политических группировок, сосредоточенных в разных регионах страны или же действующих на всей ее территории и состоящих в весьма сложных отношениях друг с другом. Все они так или иначе имеют свою долю в нефтегазовом секторе, причем некоторые, пользуясь влиянием лишь в одном регионе или даже городе, способны тем не менее заявлять о себе на общенациональном уровне — благодаря контролю хотя бы над кусочком трубопровода, проходящего через их земли. Среди них есть малые и большие — скажем, численность «штыков» Ливийской национальной армии превышает количество бойцов Верховного совета амазигов в три раза, — но количественные показатели, как в настоящей федерации, не являются критерием политической мощи того или иного объединения, поскольку все зависят друг от друга.

Кроме того, бесспорное на первый взгляд территориальное и численное превосходство Ливийской национальной армии не должно вводить в заблуждение. Ее внутренний состав настолько разнороден — от иностранных наемников до умеренных исламистов, — что практически не вызывает сомнений исключительно ситуативный характер этого военно-политического союза. Несмотря на распространенное мнение об исключительно светском характере ЛНА, до трети ее состава составляют боевики различных исламистских группировок, связанных с Саудовской Аравией. По большей части это последователи саудовского богослова Раби аль-Мадхали, в 2016 году издавшего фетву о необходимости поддержки Халифы Хафтара. Их альянс с Ливийской национальной армией обусловлен в первую очередь неразрешимыми противоречиями с идейными конкурентами в лице «Братьев-мусульман» и иных сторонников политического ислама, поддерживающих Правительство национального согласия. Разумеется, как справедливо отмечают наблюдатели, «наличие отрядов салафитов в одном лагере с ЛНА подрывает репутацию Хафтара как бескомпромиссного борца с джихадистами»[36]. Еще одно обстоятельство, играющее не в пользу Хафтара, — иностранные наемники, представленные в его частях такими группировками, как Суданская освободительная армия или Фронт перемен и согласия в Чаде[37]. К слову, именно они сыграли важную роль в военных операциях по захвату и удержанию некоторых ключевых нефтяных месторождений. Иначе говоря, любая фракция Ливийской национальной армии не постесняется сменить союзников, если только это покажется более выгодным. В сущности это колосс на глиняных ногах. Хотя, разумеется, нельзя отрицать и того, что фигура «объединителя нации», на лавры которого претендует маршал из Бенгази, остро востребована ливийским обществом, изнуренным многолетней и безысходной войной. «Если бы Хафтара не существовало, ливийцам пришлось бы его выдумать, — пишет один из исследователей. — Для страны, находящейся в таком разброде, его появление не выглядит странным. Удивительно лишь то, что он или кто-то, подобный ему, не появился значительно раньше»[38].

Наконец, уместно снова подчеркнуть, что отсутствие в нынешнем ливийском размежевании какой-либо идеологической составляющей потенциально облегчает задачи федеративного строительства. В Ливии, в отличие от некоторых других арабских стран, так же затронутых «арабской весной», в процессе торга, который обычно предшествует образованию федерации, антагонизм идейных или религиозных установок не будет фигурировать вовсе, а это сведет распределение компетенций и полномочий к сугубо техническим аспектам. Такая диспозиция благоприятствует заключению федеративного договора, делая его в первую очередь экономически целесообразным и вынося за скобки улаживание идейных конфликтов. Иначе говоря, федерация в Ливии, несмотря на торжествующий сегодня хаос, представляется более близким к реализации проектом, чем, например, федерализация Сирии или Йемена. Кстати, учитывая отторжение, с которым к подобным проектам относятся некоторые солидные политические игроки, федеративное переустройство можно проводить не напрямую, лобовым порядком, а косвенно, облекая его в формы децентрализации. По наблюдениям ученого, изучающего процесс государственного строительства в постреволюционной Ливии, федерализм и децентрализация в ливийском конституционном дискурсе не равнозначны: если требование децентрализации означает перенос части столичных учреждений и государственных корпораций из Триполи в другие города, то лозунг федерализма символизирует предоставление более широкой самостоятельности историческим регионам[39]. Понятно, что о первом договориться значительно легче, чем о втором, но согласие на запуск децентрализации с большой вероятностью повлечет за собой и начало федерализации.

Что может помешать Ливии договориться об условиях рассредоточения власти? В первую очередь внешнее вмешательство. Если кто-то из участников ливийской игры, надеясь склонить чашу весов на свою сторону, попытается явным образом, как в 2011 году, вовлечь в конфликт союзников извне, то это нарушит устоявшийся шаткий баланс и с новой силой разожжет гражданскую смуту. В таких условиях появление на ливийской территории регулярных формирований или частных военных компаний третьих стран не может не настораживать. Начиная с 2015 года, когда Ливийская национальная армия начала получать из Египта устаревшее российское оружие, ее представители подчеркивали колоссальную роль этих поставок для упрочения позиций ЛНА в Киренаике в частности и потенциала «Ливийского достоинства» в целом[40]. Но о прямой вовлеченности Российской Федерации в гражданское противостояние речь все же не шла, несмотря на реверансы Москвы в адрес Хафтара. В последнее время, однако, все чаще появляется информация о военных специалистах из России, которые либо собираются в Ливию, либо уже там находятся[41]. Разумеется, Москву можно понять: вакуум власти в сочетании с богатствами арабской страны создают манящие возможности — тем более, что попытки закрепиться на этом участке Африки, обзаведясь там полноценной военно-морской базой, предпринимались нашей страной и ранее; как известно, после завершения Второй мировой войны Советский Союз безуспешно пытался участвовать в дележе итальянского колониального наследства и просил международное сообщество передать ему мандат на управление частью ливийской территории. Тем не менее исторические прецеденты не могут быть вескими аргументами для текущей политики, особенно если учесть, в какие опасные дебри они способны порой завести.

Разумеется, потенциальное российское вмешательство не автономный фактор, а возможность его активации будет определяться не только внутрироссийскими, но и сторонними обстоятельствами. В частности, многое будет зависеть от миротворческих усилий, предпринимаемых в Ливии странами Европейского союза и НАТО. Их ливийская политика, однако, пока характеризуется несогласованностью и разобщенностью: например, оживившаяся в последнее время активность Италии, вспомнившей о своем долге бывшей метрополии, вызывает настороженность, а то и раздражение у некоторых ее соседей. Между тем, учитывая весьма теплые связи, установившиеся между популистами из Рима и Кремля, обе стороны могут — теоретически — играть на ливийском поле скоординированно. Впрочем, насколько сложным и предсказуемым окажется ливийский пасьянс, покажет только будущее.

***

Пока этот текст готовился к печати, Ливийская национальная армия маршала Хафтара начала масштабное наступление на Триполи. Однако, как и прогнозировалось в нашей статье, очередная попытка монополизировать политическую власть в Ливии, судя по всему, оказалась безуспешной.

[1] Со стороны Леонида Исаева исследование выполнено в рамках Программы фундаментальных исследований НИУ ВШЭ в 2019 году при поддержке гранта РНФ № 18-18-00254.

[2] Pickard D. Decentralization in Libya // Atlantic Council. 2013. October 1 (www.atlanticcouncil.org/blogs/menasource/decentralization-in-libya).

[3] Libya Remains a Battleground Eight Years after Gaddafi Revolt // Al Jazeera. 2019. February 17 (www.aljazeera.com/news/middleeast/2019/02/libya-remains-battleground-years-gaddafi-revolt-1902170625….

[4] Empowered Decentralization: A City-Based Strategy for Rebuilding Libya. Washington, D.C.: The Brookings Institution, 2019. P. 3 (www.brookings.edu/wp-content/uploads/2019/02/FP_20190213_libya.pdf).

[5] См.: Erdağ R. Libya in the Arab Spring: From Revolution to Insecurity.New York: Palgrave Macmillan, 2017. P. 26.

[6] См., например: El-Gamaty G. How Can Libya Be Stabilized? // Al Jazeera. 2018. August 31 (www.aljazeera.com/indepth/opinion/libya-stabilised-180830151116488.html).

[7] Fraihat I. Unfinished Revolutions: Yemen, Libya, and Tunisia after Arab Spring. New Haven; London: Yale University Press, 2016. P. 26.

[8] Приводимые в настоящей статье данные о военном потенциале Ливийской национальной армии и других вооруженных группировок извлечены из целого ряда российских и зарубежных источников. См., в частности: Семенов К. Кому принадлежит Ливия? // Российский совет по международным делам. 2018. 9 ноября (http://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/komu-prinadlezhit-liviya/); Мустафин Р. Из «революционеров» — в мафиози: будущее Ливии сегодня определяет человек с ружьем // Независимое военное обозрение. 2018. 24 августа (http://nvo.ng.ru/wars/2018-08-24/1_1010_future.html); Empowered Decentralization…

[9] Mundy J. Libya. Cambridge: Polity Press, 2018. P. 178.

[10] См. программу данных о конфликтах, которую поддерживает Университет Упсалы (Швеция) (https://ucdp.uu.se/#/year/2017).

[11] Fraihat I. Op. cit. P. 33.

[12] Mundy J. Op. cit. P. 114.

[13] Подробнее об ордене и его социальной роли в Ливии см.: Vandewalle D. A History of Modern Libya. Cambridge: Cambridge University Press, 2012. P. 18—20.

[14] См.: Schnelzer N. Libya in the Arab Spring: The Constitutional Discourse since the Fall of Gaddafi. Wiesbaden: Springer VS, 2016. P. 75.

[15] Mundy J. Op. cit. P. 118.

[16] Vandewalle D. Op. cit. P. 27.

[17] Mundy J. Op. cit. P. 133.

[18] Подробнее о вооруженных формированиях, контролирующих сейчас ливийскую столицу, см.: Мустафин Р. Из «революционеров» — в мафиози…

[19] Fraihat I. Op. cit. P. 27.

[20] См.: Schnelzer N. Op. cit. P. 75.

[21] См.: Zurutuza K. Tebu Cultural Awakening: «We May Not Be Arabs, But We Are Libyans» // Al Jazeera. 2018. October 13 (www.aljazeera.com/news/2018/10/tebu-cultural-awakening-arabs-libyan-181011085101279.html).

[22] Мустафин Р. Столица и юг Ливии снова в огне // Независимая газета. 2019. 17 января (www.ng.ru/world/2019-01-17/6_7485_livia.html).

[23] Mundy J. Op. cit. P. 113.

[24] Fraihat I. Op. cit. P. 23.

[25] Mundy J. Op. cit. P. 101.

[26] Ibid. P. 196.

[27] Подробнее об этих репрессиях см.: Fraihat I. Op. cit. P. 33—37 (цит. по: P. 35—36); см. также: Libya: Militias Terrorizing Residents of «Loyalist» Town // Human Rights Watch. 2011. October 30 (www.hrw.org/news/2011/10/30/libya-militias-terrorizing-residents-loyalist-town).

[28] Abdelwahed M. Libya: Amazighs Demand Language Be Recognized in Constitution // Al Jazeera. 2018. May 25 (www.aljazeera.com/news/2018/05/libya-amazighs-demand-language-recognized-constitution-18052510503615….

[29] Vandewalle D. Op. cit. P. 40.

[30] Ibid. P. 42.

[31] Ibid. P. 46—47.

[32] Ibid. P. 42.

[33] См.: Erdağ R. Op. cit. P. 2.

[34] Beard C. An Economic Interpretation of the Constitution of the United States. New York: Macmillan, 1913.

[35] См., например: Riker W. Federalism: Origin, Operation, Significance.Boston; Toronto: Little, Brown and Company, 1964. P. 17—19.

[36] Мустафин Р. Из «революционеров» — в мафиози…

[37] Подробнее см.: Семенов К. Указ. соч.

[38] Fraihat I. Op. cit. P. 31.

[39] Schnelzer N. Op. cit. P. 71.

[40] См.: Mundy J. Op. cit. P. 198—201.

[41] См., например: ЧВК Вагнера нашли в Ливии // Лента.ру. 2019. 4 марта (https://lenta.ru/news/2019/03/04/chvk_livia/).

Поезд победы над террором

В Севастополе встретили железнодорожную передвижную выставку «Сирийский перелом».

Поезд с образцами вооружений террористов, включая бронетехнику и беспилотники, стрелковое оружие и снаряжение, захваченные у боевиков в Сирийской Арабской Республике, прибыл на железнодорожный вокзал Севастополя.

Примечательно, что акция «Сирийский перелом», приуроченная к 74-й годовщине Великой Победы, состоялась в городе в канун пятилетия «крымской весны», а передвижная экспозиция стала первым за пять лет поездом, прибывшим на севастопольский вокзал.

Заместитель министра обороны РФ – начальник Главного военно-политического управления ВС РФ генерал-полковник Андрей Картаполов открыл торжественный митинг, посвящённый старту акции в Севастополе.

«Этот поезд отправился в долгий путь по стране в результате обращения министра обороны генерала армии Сергея Шойгу, на основании решения нашего Президента и Верховного Главнокомандующего Владимира Путина.

Состав пройдёт почти 29 тысяч километров, окончание его пути 27 апреля в парке «Патриот» в Кубинке приурочено к Дню независимости САР», – сообщил заместитель министра обороны РФ посетителям акции.

Из Севастополя поезд с экспозицией проследует во Владивосток, преодолев часть пути по Байкало-Амурской магистрали, затем вернётся в Мурманск и потом придёт в парк «Патриот», совершив по пути следования остановки в 60 городах, восемь из которых уже остались позади.

«Не могу не отметить, что акция вызывает неподдельный интерес у всех граждан нашей страны. За эти шесть дней её посетили более 70 тысяч человек, а в ходе соцопросов, которые проводятся на станциях, более 98 процентов отметили необходимость и правильность этой акции», – подчеркнул генерал-полковник Андрей Картаполов.

По его словам, военнослужащие Черноморского флота и Южного военного округа внесли весомый вклад в победу над терроризмом в САР. «Они с честью и достоинством выполнили все возложенные на них задачи, достаточно вспомнить ювелирно точные удары крылатыми ракетами «Калибр» с подводной лодки «Великий Новгород», которые нанесли черноморцы по бандформированиям. И таких примеров можно привести много», – отметил заместитель министра обороны.

Кроме того, в ходе митинга генерал-полковник Андрей Картаполов вручил губернатору Севастополя Дмитрию Овсянникову знак Минобороны РФ за развитие юнармейского движения. «Сегодня среди всех субъектов Российской Федерации Севастополь находится на первом месте по численности юнармейского движения. Молодцы, так и продолжайте!» – пожелал он юнармейцам города.

Впервые за несколько лет железнодорожный вокзал Севастополя принимал такое большое число посетителей. Посмотреть на броневики и «джихад-мобили» побеждённых террористов, пообщаться с военнослужащими и узнать из первых рук «Ну как там, сынок, в Сирии?» пришли и убелённые сединами ветераны, и отцы семейств с чадами и домочадцами, и огромное количество молодёжи. На перрон поднимались не только юнармейцы, которые в подавляющем большинстве интересуются армейской тематикой, но и юные жители города. Как ни странно, среди них оказалось немало девушек, и «вежливые люди» из бригады разведки ЧФ старались вручить каждой из них цветы, делом подтверждая своё народное звание.

На сегодняшний день акцию в различных городах посетили свыше 73 тысяч человек. Пока лидерами являются Белгород и Ростов-на-Дону, где пришли на мероприятие более 15 тысяч человек. В Севастополе передвижную выставку «Сирийский перелом», а также экспозицию современных российских образцов вооружения и военной техники, развёрнутую у железнодорожного вокзала города, посетили более 12 тысяч человек.

Накануне прибытия акции «Сирийский перелом» в Севастополь поезд с экспозицией совершил остановку в Керчи. Посмотреть на представленные экспонаты и послушать разъяснения очевидцев и участников сирийских событий пришли более четырёх с половиной тысяч жителей города-героя. «Абсолютно доволен тем, как прошла акция в Керчи, руководивший там акцией генерал-майор Евтушенко назвал это апофеозом патриотизма, люди туда пришли абсолютно самостоятельно, по зову сердца, потому что для них это интересно и важно – понять, что делают наши Вооружённые Силы в Сирийской Арабской Республике, как и с кем они воюют. Ведь там нет никаких повстанцев, лишь обученные, подготовленные отъявленные головорезы, которые занимаются грабежом и убийством, при этом отлично оснащены и вооружены», – рассказал заместитель министра обороны РФ.

В ходе своего рабочего визита в Севастополь начальник ГВПУ ВС РФ обсудил с командованием Черноморского флота ряд вопросов, в том числе связанных с созданием севастопольского филиала парка «Патриот».

«Министр обороны генерал армии Сергей Шойгу поставил нам задачу, чтобы в тех регионах, где размещаются флоты, делать в рамках парка «Патриот» центры обучения подводному плаванию, подводно-исследовательские центры для всех желающих, чтобы они могли, придя туда, погрузиться в гидрокостюме с аквалангом либо в подводном аппарате», – поделился одним из планов генерал-полковник Андрей Картаполов, подчеркнув, что парк «Патриот» способен задавать вектор духовного развития молодёжи.

Методы воспитания молодого поколения стали одной из главных тем на встрече заместителя главы Минобороны РФ с представителями ветеранского движения Севастополя. «Я остался удовлетворён итогами, вижу, насколько им интересно работать, насколько они хотят заниматься в том числе и молодым поколением, работать над становлением будущего нашей страны», – сообщил по итогам встречи начальник Главного военно-политического управления ВС РФ.

Павел Заволокин, «Красная звезда»

О частной жизни в Америке

Случайные заметки пристрастного наблюдателя. Окончание

Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 2, 2019

Окончание. Начало см.: «ДН», 2019, № 1.

ИНТЕРЛЮДИЯ 3

Американист Георгий Дмитриевич (Гена) Гачев

В середине 60-х годов прошлого века я учился в аспирантуре Института мировой литературы, где репутацией самых ярких и независимых умов пользовались молодые сотрудники отдела теории (в алфавитном порядке): Сергей Бочаров, Георгий Гачев, Вадим Кожинов и Петр Палиевский. Впоследствии, сохранив, кажется, приятельские отношения, позиционно они разошлись: двое последних стали идейными лидерами так называемой русской литературной партии, Бочарову же с Гачевым, вовсе не западникам, национальное высокомерие было явно не по душе. Но в описываемое время они действовали сообща, став ключевыми авторами интеллектуального, как сейчас бы сказали, бестселлера — трехтомной «Теории литературных стилей». Помимо того, первые трое из этой четверки недавно навестили в Саранске еще полузапретного (из тени он выйдет лишь несколько лет спустя) Михаила Михайловича Бахтина, и эта поездка сразу же сделалась в институтских коридорах легендой — по слухам (самим героем, правда, опровергаемым), Гачев при первом знакомстве с мэтром стал перед ним на колени.

Ни с кем из них я лично тогда знаком не был, может, даже и в лицо никого не знал, за исключением Палиевского, да и то потому лишь, что с его сестрой Юлией учился на одном курсе филологического факультета МГУ, а потом одновременно поступал сюда же, в аспирантуру ИМЛИ.

Произошло же знакомство — не со всеми, а с одним Гачевым, да и то одностороннее — при обстоятельствах не вполне заурядных, можно даже сказать драматических. В Москве шел суд над Синявским и Даниэлем — авторами антисоветских, по тогдашней терминологии, пасквилей, опубликованных за границей под псевдонимами, соответственно, Абрама Терца и Николая Аржака. Андрей Дмитриевич, преподавая в университете, был одновременно научным сотрудником отдела советской литературы ИМЛИ, и вот по ходу судебного процесса в институте созвали общее собрание, призванное заклеймить позором вчерашнего коллегу, ну и покаяться в том, что вовремя не разглядели за маской респектабельного ученого-филолога матерого врага советской власти. Речи звучали одна за другой, хотя и в разной тональности — одни заходились в разоблачительном экстазе, большинство же явно отбывало номер. В какой-то момент посреди зала поднялась рука, и с места встал невысокий и неладно скроенный, в очках с толстыми линзами, с гоголевским носом, мужчина на вид лет тридцати (потом выяснилось, что ему под сорок) и… — впрочем, пускай сам скажет — словами из позднейшей дневниковой записи:

«Когда в Институте мировой литературы в 1966 году собрались «единодушно осуждать» Синявского-Терца, я попросил слова и напомнил о презумпции невиновности и что коллективное «выражение чувств» будет давлением на суд — и тем лютых идеологов осадил».

Увы! Задним числом Гена (а был это, конечно, Георгий Дмитриевич Гачев, которого я буду отныне именовать так, как звали все — и друзья, и просто более или менее близкие знакомые, в круг которых со временем попал и я) явно преувеличивает эффект своего выступления — не осадил он лютых идеологов, и зал, вопреки тому, что говорится в этой же записи, не онемел. Скорее напротив, еще красноречивее сделался, и еще более лютые требования — распни его! — зазвучали. Тон задал директор института, испытанный боец идеологического фронта Иван Иванович Анисимов. Лицо у него побагровело, и, тяжело нависнув над столом президиума, он буквально прорычал в микрофон: «ПрезЮмпция, презЮмпция, какая такая презЮмпция?» А следом за тем из первого ряда поднялся какой-то совершенно незаметный, без определенных черт лица человечек и сказал буквально следующее: «Когда задержание производит наше ведомство, это значит, что арестованный виновен».

Полагаю, начальство, явно согласное с коллегой по существу, все же указало ему на неуместность подобных откровений, но это случилось (если случилось) потом, а сейчас его слова лишь подстегнули, повторяю, заскучавших было разоблачителей.

Интерлюдия к интерлюдии

Помимо опыта личного наблюдения я имею некоторое касательство к этой истории и по семейной, так сказать, линии. После вынесения обвинительного приговора группа московских литераторов обратилась к властям с просьбой передать Синявского и Даниэля на поруки. Перечень подписавших открывал мой отец, театральный критик и историк театра Аркадий Николаевич Анастасьев. Но это по алфавиту, а по воспоминаниям его ифлийской однокашницы Раисы Давыдовны Орловой, выдавленной впоследствии вместе с мужем Львом Зиновьевичем Копелевым за границу, на самом деле он присоединился к товарищам по профессии и духу как раз одним из последних и внес в текст письма некоторые поправки. Насколько можно понять, против них возражала, хотя и ненастойчиво, Белла Ахмадулина, но отец, свидетельствует Раиса Давыдовна, эти попытки решительно отмел, ссылаясь на то, что не зря его три года школили в Академии общественных наук (а он действительно был среди первых выпускников этого, по замыслу, Красного Лицея) и он лучше Ахмадулиной знает, на каком языке надо разговаривать «с этой публикой», то есть с адресатами. «Синявский и Даниэль — люди талантливые, и им должна быть предоставлена возможность исправить совершенные ими политические просчеты и бестактности… Этого требуют интересы страны. Этого требуют интересы всего мира. Этого требуют интересы мирового коммунистического движения». Понятно, что такие слова режут слух любого нормального человека, а нежный слух Беллы тем более, понятно, что ни она, ни Булат Окуджава, на Фазиль Искандер, да и вообще никто из 42 подписавших послание людей, включая, конечно, и моего отца, их бы не написал. Но это — в естественных обстоятельствах. А в тех, которые были, питомец Академии общественных наук при ЦК КПСС действительно лучше любого самого замечательного поэта знал язык, принятый в коридорах власти. И все с ним в конце концов согласились. Иное дело, что никакого практического эффекта этот благородный жест, как известно, не возымел — кроме эффекта бумеранга: у кого-то книги вычеркнули из издательских планов, кто-то сделался, по непонятной — и слава богу — для современников терминологии, «невыездным». Как ни странно, в эту категорию угодил на недолгое время и я: не сразу в так называемых компетентных органах разобрались, где отец, где сын.

Впрочем, все эта дела давнишние, и вспомнил я про них лишь затем, чтобы восстановить момент знакомства с Геной. Потом я закончил аспирантуру, он перешел из ИМЛИ в другой академический институт — истории естествознания, и встречаться мы продолжали в редакции «Вопросов литературы», где я тогда начинал служить. Правда, встречи эти были нечастыми, Гена почти не публиковался, ушел куда-то в подполье, и я узнавал о его житье-бытье в основном от давнишней своей университетской знакомой, его жены Светланы Семеновой, занимавшейся тогда творчеством Камю, а впоследствии ставшей крупнейшим у нас знатоком и публикатором философского наследия Николая Федорова.

А однажды, где-то в первой половине семидесятых, мы с Геной столкнулись в метро, и после дежурного обмена репликами он вдруг спросил:

— Ты в Америке бывал?

— Случалось, а что?

— А мне не случалось, но я сейчас путешествую по Америке виртуально.

— Это как?

— Ну как-как? Книги американские читаю, романы, стихи, трактаты, исторические сочинения, экономические, юридические — все, словом. Ну и стараюсь понять таким образом, что это за страна такая, что за люди.

Так я впервые, не придав тогда этому особого значения, ненароком узнал, что Георгий Гачев, известный прежде как автор (помимо глав в имлийском трехтомнике) идеи ускоренного развития окраинных литератур, например, киргизской, пустился в интеллектуальное приключение, результатом которого станет многочастный цикл национальных образов мира — славянского, индийского, японского, американского, германского, галльского и многих иных. Но до этого еще далеко, а в тот момент Гена просто обронил эту фразу, и мы разошлись, и при новых, по-прежнему редких, встречах к предмету этому не возвращались.

А по прошествии многих лет, вскоре после того, как мы сделались переделкинскими соседями и встречи эти участились, он как-то зашел ко мне, держа в руках увесистый том, на обложке которого огромными, соразмерно объему, буквами значилось: АМЕРИКА, а на фронтисписе шрифтом помельче: «Американский образ мира, или Америка глазами человека, который ее не видел… и увидел». И тут же, еще мельче, указание на жанр: интеллектуальный детектив и роман-хэппенинг.

Книгу я прочел с естественным и ревнивым интересом. Ревность зашевелилась с первых же строк.

«Я не американист, а просто вольный мыслитель, — предупреждает читателя Гачев. — Специалист по данной стране — как участковый инспектор: знает местность, людей, детали, но их связь от него зачастую ускользает, тогда как странствующий детектив, у кого наметан глаз и немал опыт предыдущих исследований, по небольшому числу данных может уловить связь событий и бывает способен реконструировать целостную картину».

Но мало того: оказывается (тут я вспомнил наш двадцатилетней давности случайный разговор в метро, и мне вроде как неловко сделалось), не видеть Америку — это даже лучше, чем видеть: «И это ж тебе дороже: высказаться, словесное Америки прохождение совершить, нежели съездить реально. А съездишь, увидишь — и не попишешь: убьешь свою работу отгадывания воображением» (тут я как-то запутался: по смыслу, вроде, должно быть наоборот: не «воображением убьешь», а как раз взглядом с близкого расстояния; ну да ладно).

Поначалу, да откровенно говоря, и далее трудно было избежать соблазнов, что испытывает даже не участковый инспектор, а низший чин — урядник, каковым я — специалист явно не по целой стране, в лучшем случае по ее литературе, — видимо, и являюсь: надо ему непременно застукать вполне законопослушного гражданина на каком-нибудь нарушении. А коль скоро речь зашла о детективах, можно расписать роли: Гена — вдохновенный Шерлок Холмс, я — скучный и недалекий работяга инспектор Лестрейд.

Пробиваясь сквозь зигзагообразные синтаксические обороты, которые так любит немилосердный к своему гипотетическому читателю Георгий Гачев, я выискивал неточности и даже несообразности — и находил их. Сделать это, в общем, нетрудно, да только само занятие, скорее, не похвально. Добравшись до финиша, автор перечитывает написанное, сам обнаруживает эти самые несообразности и устало вздыхает: «Что делать? Ничего — не могу. Даже если бы взялся ужимать, книга лишилась бы натуральности и непричесанности, что — главное в ней невероятие и достоинство».

По законам, самим над собою признанным, следует судить не только поэта, но и любого сочинителя, это я понимаю, и все-таки притаившийся внутри специалист-урядник подталкивает под локоть.

«Но вот гляжу я на портрет поэта Карла Сэндберга — 90 лет прожил. И конечно, в основном где-нибудь у себя на ферме… И лишь иногда выезжал по миру, чтоб вернуться и с освеженным чувством восславить, как хорошо дома и лучше нету».

Да ничего подобного, смолоду Сэндберг колесил по Америке, дорогу, по собственному выражению, впервые оседлал в 18-летнем возрасте, и с тех пор уж не бросал ее, континент многажды пересек с востока на запад и с севера на юг. Он и поэтом-то сделался, можно сказать, стоя на площадке железнодорожного вагона, подслушивая звуки и ритмы американской речи, и до конца долгой жизни сохранил дух бродяжничества, вернувшись в свой родной Гейлсберг, штат Иллинойс, туда, где «лучше нету», лишь «Камнем Памяти», что стоит на местном кладбище.

Или: «Сюжет американского романа — это жизнеборьба, столкновение энергий, маниакально устремленных к самоутверждению человека в мире вещей и материй… И не разговоры там диалоги, а описание дел и делишек, сшибка в затеях, а не в обговорах… Слово там не весомо так, как в Евразии. Потому и Хемингуэй мерцание незначащих слов-реплик возле дел людей мог заметить, придумать и выписывать. Бессубстанциальные слова у него хороводят».

Гена, смири бег вольной мысли (как жаль, думаю, что так и не случилось нам поговорить о его книге при жизни автора): ведь слова у Хемингуэя оттого именно, как ты выражаешься, бессубстанциальны, что сама действительность (война) лишила их меры и объема, оставив смысл лишь за номерами полков, дорожной пылью, ружейной смазкой и галькой на дне ручья. А «субстанциальные» слова — «священный, славный, свершилось» — звучат неприлично и фальшиво. К тому же есть у Хемингуэя повесть, почти сплошь состоящая как раз из них — из «субстанциальных» слов — «Старик и море», где, как показалось Фолкнеру, «он нашел Бога, Создателя». К слову, о Фолкнере. Это у него-то, как ты находишь, «описание дел и делишек»? Отчего же тогда Камю увидел в бытовой истории, случившейся в наши дни в американском захолустье (она описана в повести «Реквием по монахине») отблеск античного рока, набросил на плечи персонажей одежды Электры, Медеи и Ореста и поставил спектакль в Париже? А благодарный автор послал ему, правда, по другому поводу, телеграмму: «Salut l’ame qui constament se cherche et se damande» («приветствую душу, что неустанно ищет и вопрошает»). И отчего он же, Фолкнер, признаваясь в любви и интересе ко многим писателям мира, говорил, что походить хочет только на одного — на Достоевского?

«Любовь еще не начиналась на американском континенте, в американской литературе».

Насчет континента не скажу (хоть и есть там у меня знакомые супружеские пары — чистые Филимон и Бавкида), а вот из литературы ни «Алой буквы», ни повестей Генри Джеймса, ни романов Скотта Фицджералда, ни «Унесенных ветром», ни «Трамвая «Желание»» не вычеркнешь. О Хемингуэе даже не говорю, потому что о нем говоришь ты, полагая, правда, что за любовью ему пришлось вернуться на «афр-евра-азийский континент». По мне так это просто условность сюжета, а к тому же любовь у него завязывается не только в испанской сьерре, но и «у нас в Мичигане».

Хотя, что верно, то верно, ни «Анны Карениной», ни «Госпожи Бовари» в американской литературе нет.

Словом, скучному инспектору Лестрейду есть чем поживиться.

Но ведь «Америка» — не про американскую литературу, она — про Америку. Есть у Гачева насчет нее замечательно верные мысли или, как он сам бы сказал, догадки:

«Если европейский дух мучительно прорывался из природы к свободе, выискивая себе опоры и собственную субстанцию (Декарт, Кант, Шеллинг, Маркс), то в Америке первична субстанция свободы, а природа вначале ничтожно мала перед ней по смыслу… и лишь с течением уплотнения существования здесь образуется «При-рода» как суть и понятие… Американцы — мученики Свободы».

Или, по-моему, еще более прозорливо и неожиданно точно:

«Американский флаг… следующие смыслы дает собой прочитать. Горизонтальные красно-белые полосы (в отличие от вертикальных полос французского, например, флага) подчеркивают большую важность горизонталей и горизонтов («Дальнего Запада», «открытых возможностей», продвижений к успеху), далей-ширей в этом их мире, нежели вертикалей, которые важней в иерархических обществах Евразии».

А с другой стороны, и тут догадки «странствующего детектива», как мне кажется, не всегда верны, а порой неверны очевидно: собственно, это даже не догадки, а утверждения, выдаваемые за факты, но фактами не являющиеся.

«Америка — выкидыш Старого Света, его бастард и отпрыск. Причем самые парии, грубые и варвары, туда переселялись. И принести туда могли не европейскую верховую культуру, а именно низовое психо-космосное самочувствие европейца и даже, точнее и уже, — англосакса, островитянина, пуританина и сектанта». Кстати, ту же, по существу, мысль высказал в «Восстании масс» Ортега-и-Гассет: «Америку создали европейские излишки».

Были среди американских иммигрантов (или европейских эмигрантов — это откуда смотреть) парии и варвары, одним словом, бомжи? Да сколько угодно, пожалуй, даже большинство. Но они пришли потом. А первопоселенцы — пассажиры «Мэйфлауэра», или еще больше «Леди Арабеллы», — это, положим, сектанты и пуритане, но никак не шваль — напротив, йомены, ремесленники и, конечно, миссионеры. Из-под пера одного из них, Джона Уинтропа, вышло несколько написанных еще во время опасного путешествия через Атлантику страничек, которые вдохновенный автор озаглавил «Моделью христианского милосердия». Для строительства Нового Света этот — трактат? обет? проповедь? молитва? — значит не меньше, а мне так кажется, что и больше, Декларации Независимости и Конституции США.

«Мы должны быть готовы отринуть все наносное… ни на мгновенье не забывая о своем Предназначении. Мы должны понять, что будем подобны Граду на Холме; на нас будут обращены взоры людей всего мира, и если в этом деле мы отвратим очи от Господа нашего и вынудим Его лишить нас своего нынешнего попечения, то предадим множество верных слуг Божьих и вместо молитв услышим проклятия».

Как будто мощный пафос этих слов совершенно опровергает ключевую идею «Америки», которая заключается в том, что страна эта сделанная, сотворенная, творимая людьми — «ургия» в терминологии Георгия Гачева, в противоположность «гонии» — творению мира Богом.

Но оказывается, нет, не опровергает, и более того, парадоксальным образом подкрепляет. Потому что «модель» — это не только обет и молитва, но и на самом деле модель — свод правил поведения, перечисление причин, по которым предпринято трансатлантическое путешествие, разъяснение четырех главных опор в строительстве Града, являющегося одновременно и просто новым городом: люди, работа, цель, средства. Сам же Джон Уинтроп — это проповедник и пастырь, но одновременно геометр и, по-нынешнему выражаясь, менеджер.

И вот тут, в этом, то ли не прочитанном Геной, то ли почему-то не процитированном, хотя цитировать он любит (и мне эта наклонность близка), тексте, с неожиданной ясностью проступает самая привлекательная особенность его сильного ума: способность к интуиции, которая, собственно, и оправдывает авантюру, в которую он столь рискованно пустился.

Могут быть точные попадания, может, с другой стороны, заносить так далеко, что диву даешься: «нет тут взращиванья… ни своих талантов, ни умов: всех ввозят — и эйнштейнов, и стравинских готовыми берут: конфекция во всем». Гена, опомнись: а Эдисон? а Морзе? Их тоже ввезли? Но откуда? Не говоря уж об Уитмене или Марке Твене, о которых у тебя же так хорошо и оригинально написано. Но в том-то и дело, что Гачев этих противоречий не боится и, как я подозреваю, нарочно провоцирует ими читателя. Потому что уже в них самих угадана и выражена суть Америки, угадана и выражена даже лучше, чем в самых точных конкретных наблюдениях, — ее, Америки, нецельность, ее вечная незавершенность, при которых противоречия не только возможны, но и неизбежны, о чем пристально и цепко написал автор прочитанной (и даже местами заново переведенной) Гачевым книги — «Воспитание Генри Адамса», еще одного из немногих сочинений, без которых Америки не понять: эта страна, как и создавший ее народ, постоянно колеблется между динамо-машиной и Святой Девой. То есть между ургией и гонией.

Удивительным образом совпали дух не виденной (но потом все-таки увиденной) Геной земли и его собственная природа, какой она представляется ему самому: «НЕЗАВЕРШЕННОСТЬ, открытость — твоя вода, где ты — рыба. Так и «завершим» книгу — без точки, радостью незавершимости».

«Пятый год я разгуливаю вверх ногами… — начинает Сергей Довлатов вторую часть «Ремесла», приступая к рассказу о своем американском житье-бытье. — …Пятый год я разгуливаю вверх ногами. И все никак не могу к этому привыкнуть».

Мне кажется, по впечатлениям от довольно регулярных встреч с ним в Нью-Йорке, оборванных несчастно ранней смертью Сергея, привыкнуть вполне, сжиться, ощутить Америку своей страной он так и не смог, пусть даже квартал в Квинсе, где он прожил двенадцать лет и где до сих пор живут его жена и дочь, назван именем писателя: Sergei Dovlatov Way. Об этом я еще, быть может, расскажу, но пока о другом.

Мне хватило не пяти лет, а пяти дней, чтобы понять, что очутился я в совершенно ином мире, где люди и впрямь ходят вверх ногами.

Конечно, поразил Нью-Йорк — мощью своих каменных громад, своими слепящими огнями, блеском вездесущей рекламы, муравьиным кишением людей в центре Манхэттена — словом, всей внешностью поразил. Но все же ко всему этому я был более или менее приуготовлен литературой, и американской, прежде всего трилогией Дос Пассоса, и русской, прежде всего стихами и эссеистикой Маяковского. Увы, такая подготовка лишает во многом первые впечатления свежести и непосредственности. Не всегда знание во благо.

Конечно, не оставил равнодушным пестрый пейзаж американского Юга, где оказался тогда же, в ходе той первой своей, полувековой давности поездки по Америке. Потом я бывал здесь много раз, живал подолгу, полюбил этот край и его людей, но тогда просто с любопытством поглядывал по сторонам, и вновь мне не столько помогали, сколько мешали страницы прочитанных книг. Если и было чему удивляться, то в первую очередь тому, с какой приметливой точностью описали эту землю Уильям Фолкнер и Томас Вулф, Флэннери О’Коннор и Юдора Уэлти. И не только пейзаж, но дух, нравы, весь стиль жизни. Случилось, допустим, стать свидетелем-зрителем совершенно неожиданной, странной сценки, развернувшейся в захолустном городке, название которого сейчас начисто вылетело из памяти. Городок-то захолустный, но? — со своим университетом, и вот к главному входу легкой рысью подъезжают молодые люди в серых мундирах и такого же цвета треуголках и подхватывают, сажая перед собою в седло, столь же юных девиц в кринолинах.

Где я? И какое, милые, у нас тысячелетье на дворе?

Как вскоре выяснилось, это был мемориальный день — отмечали годовщину одной из крупных битв Гражданской войны, положим, при Булл-ране. Или Виксберге. Но еще до того предательская память подсказала сходные сцены и похожих персонажей из «Унесенных ветром» или «Сарториса», где описана авантюра двух молодых офицеров армии конфедератов, совершивших в ночь перед Рождеством налет на провиантский склад противника в надежде добыть индейку, каковой в собственном лагере не обнаружилось. Историю эту, «с тем выражением неодолимой смертельной усталости, которое усвоили все южанки», рассказывает одна местная жительница, принадлежащая почтенному аристократическому роду, и в ее изложении «безрассудная выходка двух обезумевших от собственной молодости мальчишек… превратилась в некий славный, трагически возвышенный подвиг двух ангелов, которые своей геройской гибелью вырвали из миазматичских болот духовного ничтожества род человеческий, изменив весь ход истории и очистив души людей».

Поистине, как любил повторять автор этого романа Уильям Фолкнер, прошлое не прошло, оно даже не прошлое.

Такие вот подсказанные литературой ассоциации.

Но вот то, чему литература не помогает и не мешает и что сразу обнаружило — так мне, во всяком случае, показалось — суть американского опыта, столь не похожего на свой, родной и привычный.

Дело происходило там же, на Юге, и в этом же (а может, и в другом — не суть) городке. Хозяин дома, в котором я оказался случайным гостем, предложил проехаться по самому городку, а еще более по его окрестностям, редкостно живописным, особенно в это время года — в апреле. Я, естественно, с благодарностью согласился, но когда выяснилось, что сам-то он занят, компании мне составить не может, а вот автомобиль его в моем распоряжении, радость потухла. Я запротестовал, ссылаясь на то, что, во-первых, не знаю здешних мест, во-вторых, водитель неважный, права совсем недавно получил (тут в глазах его мелькнуло явное удивление: мне стукнуло уже тридцать, а в Америке за руль на вполне законных основаниях садится любой шестнадцатилетний подросток, как, впрочем, и юница), но главное — нет никаких документов (нотариально скрепленной доверенности), дающих мне право водить чужую машину. Для советского гражданина реакция вполне нормальная. Я до сих пор помню, каких усилий стоило получить такую доверенность дома, когда я засобирался поехать куда-то на машине отца. А уж о том, чтобы сесть в нее без оной, и речи не могло быть. Но мой новый знакомец только отмахнулся:

— Come on, Nick, why worry, go ahead1 .

Ну я и поехал, продолжая, впрочем, испытывать некоторый внутренний озноб. И как показалось в какой-то момент, небезосновательно. География городка была незамысловата, движения почти никакого, и все же в какой-то момент я понял, что сбился с дороги. Я остановился, вышел из машины и принялся оглядываться по сторонам в поисках хоть кого-то, кто мог бы подсказать, куда ехать дальше. Но пешеходов на улицах не было, как и автомобилей. А затем невдалеке мигнул проблесковый маячок, и рядом со мной притормозила полицейская машина. Московский или любого другого города Советского Союза автолюбитель 60—90-х годов легко поймет, что я в тот момент испытал: привычное чувство жертвы перед лицом закона в облике сурового офицера ГАИ (сколько я повидал их на своем веку, и как они все похожи друг на друга — никогда не улыбнутся). Прав ты, виноват — неважно, тебя остановили, и этого достаточно. Впрочем, на этот счет все давно уже описал Франц Кафка. А ведь сейчас я действительно совершил (в своем понимании) правонарушение: машина чужая, доверенности на пользование нет. Как оправдаться? Но делать этого не пришлось. Полицейский вышел из машины и, не спрашивая никаких документов, добродушно поинтересовался:

— Аny problem, sir? Can I help you?2

— Ну да, — бормочу, безуспешно стараясь стереть с лица сразу же появившуюся при его появлении раболепную улыбку, — есть problem, совсем замучался.

Легко уяснив, что перед ним не только приезжий, но и иностранец, полицейский предложил мне сесть за руль и следовать за ним. Ну вот, думаю, началось: мягко стелет, да жестко спать, наверняка в участок везет, разбираться. Однако миновав несколько кварталов, патрульный притормозил, показал мне, куда ехать дальше, и мы расстались, вполне довольные друг другом. То есть это я был доволен, полицейский же, скорее всего, просто подивился странному поведению чужеземца.

Предположение мое скоро подтвердилось. Владелец машины, выслушав мой взволнованный рассказ, с недоумением пожал плечами: мол, что тут такого особенного, нормальное дело, они (то есть полиция, в том числе и дорожная) на наши налоги живут и вести себя должны соответственно.

Некоторое время спустя возникла примерно та же ситуация, только за рулем на сей раз был не я, а мой добрый знакомый Уильям (Билл) Феррис — в ту пору директор Центра по изучению культуры американского Юга в Оксфорде, штат Миссисипи, а впоследствии руководитель Фонда поддержки науки и культуры в правительстве своего тезки и давнего товарища Билла Клинтона. Мы ехали куда-то, и вдруг сзади к нам прилепилась полицейская машина. Билл остановился, вышел, и через зеркало заднего обзора я увидел, как он мирно беседует с полицейским.

— Что ему понадобилось? — осведомился я, когда Билл снова сел за руль.

— А, ерунда, — отмахнулся он. — У меня срок прохождения техосмотра вышел (он отмечен на бланке, что крепится к заднему стеклу автомобиля).

И не почувствовал я ни в голосе, ни в поведении не то что страха, но даже малейшего беспокойства.

А вот еще у одного моего товарища — некогда ленинградца, а в описываемое время давно уже гражданина США, как раз почувствовал. Ситуация все та же: заезжаем мы в Вашингтоне в подземный гараж, за нами — машина дорожной полиции. Оказывается, водитель то ли только что повернул на красный свет, то ли в том месте вообще поворот запрещен. И видно было, с каким напряжением разговаривает он со служителем закона и подписывает штрафную квитанцию. А ведь далеко не первый, повторяю, год живет в Америке и устроен вполне надежно, на государственной службе состоит, что большая редкость для выходцев из тогда еще существовавшего Советского Союза. Но стоило полицейскому, сделав свое дело, отъехать, как он разом успокоился и, более того, выпятил грудь: ничего, говорит, я этот штраф в суде отсужу (и отсудил, кажется).

Процедуры здешние товарищ мой усвоил хорошо, и в этом смысле стал американцем. А вот по духу, по самоощущению — нет, не стал (так мне во всяком случае кажется), хоть к нынешнему моменту живет в стране уже, наверное, лет сорок.

ИНТЕРЛЮДИЯ 4

Русский писатель в Америке

Мое знакомство с Сергеем Довлатовым ни тесным, ни близким не назовешь — длилось оно всего ничего, полтора-два года, да и на протяжении этого времени встречались мы лишь во время моих наездов в Америку, правда, в ту пору — конец 80-х — довольно частых. Начало ему, этому знакомству, положила одна, как любят говорить в редакционных кругах, акция: журнал «Иностранная литература», где я тогда работал, разослал русским писателям-эмигрантам последней волны анкету, предложив при этом на вопросы, если неинтересно, не отвечать, а просто рассказать о своем заграничном жизненном и литературном опыте. Откликнулись почти все: Аксёнов, Владимов, Войнович, Копелев, Зиновьев. Развернутое эссе пришло и от Сергея Довлатова.

По удачному стечению обстоятельств, выход номера в свет совпал со временем какой-то моей лекционной поездки по американским университетам, так что, добравшись до Нью-Йорка, я сразу связался с Довлатовым, представился и предложил передать журнальную книжку с его публикацией. Как мне показалось, звонку он обрадовался, хоть и сдержанно, и пригласил нас с женой поужинать, разъяснив при этом с характерной для себя (как впоследствии выяснилось) дотошностью, как до него добраться. К сожалению, инструкции помогли не вполне, чему, видимо, в равной мере способствовали свойственное мне неумение ориентироваться в незнакомых местах (а Квинс я не знал тогда совершенно) и склонность американцев давать улицам, имеющим один и тот же номер, различные определения. Скажем, под цифрой 63 (нужной нам) значились и street, и drive, и road, и lane, и way, возможно, что-то еще. Короче, проплутали мы изрядно и опоздали против назначенного времени на час, а то и больше. Хозяину, в силу означенного свойства характера, это явно не понравилась, и, возможно, поэтому разговор как-то не заладился, и посреди очередной паузы я, кивнув жене, собрался было поблагодарить за гостеприимство и удалиться. Но тут выяснилось одно крайне неловкое (для меня) обстоятельство. У Довлатовых был тогда пес-такса Яша. Полаяв для порядка на незнакомцев, собачка мирно улеглась где-то у меня под ногами и больше голоса не подавала, разве что причмокивала время от времени. Причина этого причмокивания как раз и обнаружилась, когда я встал: брючина на левой ноге оказалась выедена от лодыжки едва ли не до колена. Все — а за столом, помимо Довлатовых и нас с женой, сидел Владимир Соловьёв — критик, прозаик, политолог, мой давний автор по временам работы в «Вопросах литературы», эмигрировавший в Америку приблизительно одновременно с Сергеем, — расхохотались, что и понятно. Но Сергей страшно смутился, вскочил и с живостью, какую только позволяли, с одной стороны, богатырское сложение, а с другой — скромная квадратура кухни, где все расположилось, бросился к выходу.

— Сейчас сбегаю куплю брюки. У вас какой размер?

— Да? И куда это ты, интересно, собрался бежать? — с невозмутимостью, не оставляющей ее, как впоследствии обнаружилось, буквально в любой ситуации, поинтересовалась его жена Лена. — На часы посмотри.

А времени было часов одиннадцать вечера, торговые точки, тем более в таком спальном районе Квинса, как Форест Хиллз, где жили Довлатовы, были давно закрыты.

Дурацкая эта история способствовала не только возобновлению оборвавшегося было застолья, которое потекло куда живее, чем прежде, но и некоторому моему сближению с Сергеем Довлатовым — возможно, его, человека, как известно, на редкость остроумного, привлекла легкость, с какой я воспринял внезапно свалившуюся на меня шутовскую роль: смеялся наравне со всеми. А впрочем, что мне еще оставалось делать?

Но описывать здесь наши последующие встречи, воспроизводить переписку и разговоры я не буду: во-первых, дабы не создалось впечатления близости, которой не было (знаменитостей по смерти обступает легион друзей, не хотелось бы самозвано умножать их число), а во-вторых, литература о Довлатове и без того весьма насыщена воспоминаниями людей, с которыми его действительно связывало долгое и тесное знакомство.

Точно так же нет у меня намерения заниматься тем, что называется «анализ прозы писателя». Это предмет увлекательный и, в отличие от мемуаров, как раз оставляющий довольно обширное пространство для умственных занятий, но — не на этой площадке.

На самом деле меня занимает только одно — самочувствие Довлатова в стране под названием Соединенные Штаты Америки. Даже точнее — в городе под названием Нью-Йорк.

Прожил он в нем более десяти лет, но пустым занятием было бы искать на страницах его книг — книг, написанных здесь, в этом воздухе, в этой среде — хоть отдаленное подобие Нью-Йорка с его особенной топографией, повадкой, языком, искать, словом, то, что называют гением места. Нью-Йорк Довлатова — это 108 улица Квинса, даже не вся улица, а те ее островки, где расселились русские эмигранты.

«…Вот разъезжаются наши таксисты: Лёва Баранов, Перцович, Еселевский…»

«Вот идет хозяин фотоателье Евсей Рубинчик…»

«Вот раскладывает свой товар хозяин магазина «Днепр» Зяма Пивоваров…»

«Вот сворачивает за угол торговец недвижимостью Аркаша Лернер…»

И так далее.

Это замкнутый мирок, в котором «местных жителей…считают чем-то вроде иностранцев. Если мы слышим английскую речь, то настораживаемся». Это община со своим прошлым и настоящим, со своими привычками, интригами, скандалами, со своим вполне специфическим говором и прежде всего со своими печалями. Потому что, как написано в «Ремесле», уезжая из дома, люди меняют «не общественный строй. Не географию и климат. Не экономику, культуру или язык. И тем более — не собственную природу. Люди меняют одни печали на другие, только и всего».

Впоследствии я исходил 108-ю и прилегающие к ней улочки и переулки вдоль и поперек, я видел этих таксистов и лавочников, я слышал эту речь, и прогулки эти лишний раз убеждают в правоте героя-повествователя новеллы Бабеля «Мой первый гонорар»: литературе нет нужды походить на действительную жизнь, это жизнь изо всех сил старается походить на литературу. Сто Восьмая — это довлатовская Йокнапатофа, она столь же реальна, сколь и придумана, и границу между правдой и вымыслом провести невозможно, да и не нужно.

И совсем иначе звучат слова, стоит писателю Сергею Довлатову удалиться от 108-й.

«Нью-Йорк — хамелеон. Широкая улыбка на его физиономии сменяется презрительной гримасой. Нью-Йорк расслабляюще безмятежен и смертельно опасен. Размашисто щедр и болезненно скуп. Готов облагодетельствовать тебя и разорить без минуты колебания».

Написано хорошо — а плохо Довлатов вообще писать не умел. В сюжете могла быть фальшь (например, в «Иностранке»), ну так сюжет, по собственному признанию, интересовал его в литературе меньше всего. Могла хромать композиция — например, в «Филиале». Но слово всегда отточено и всегда на месте. Искусством, по Флоберу, mot juste3 Довлатов овладевал неустанно и довел его до блеска.

Да, написано сильно, но — как бы со стороны, и потому безлично. Больше похоже на имитацию чувства, какую не скроешь никаким мастерством.

Довлатов, по его словам, был готов к встрече с Америкой, быть может, больше, чем многие товарищи по эмигрантской судьбе, — он знал и любил американскую литературу. И это знание и эта любовь распознаются в его прозе порою, быть может, слишком легко. Вот и сейчас возникает некое близкое, даже очень близкое сходство, да только тотчас за ним проступает столь же очевидное несходство.

«Крах», эссеистический цикл Скотта Фицджералда, составленный и посмертно опубликованный его принстонским однокашником Эдмундом Уилсоном, открывается очерком «Мой невозвратный город». В некотором роде это панорама Нью-Йорка, постепенно открывающаяся молодому выходцу со Среднего Запада во всем своем ослепительном и обманном блеске. Если убрать безумные эскапады, когда Растиньяк американского разлива, распластавшись на капоте такси, гонял по улицам мегаполиса, если выключить неземной свет кафе на крыше отеля «Ритц», а с другой стороны, еще больше приглушить доносящийся откуда-то из недалека тихий звук гобоя и шелест книг в кабинете Кролика (студенческое прозвище Уилсона), если вычеркнуть печальные признания в том, как постепенно, одна за другой, тускнели прекрасные иллюзии, то как раз и останется чертеж, сложившийся из перпендикулярных линий, проведенных уверенной рукой Сергея Довлатова. А лирический финал очерка ему и вовсе не нужен: «Возможно, мне предстоит когда-нибудь вернуться и пережить в этом городе что-то новое, о чем я пока только читал. Но сейчас я могу лишь с грустью признать, что прекрасный мираж, с которым я жил, растаял. Вернись, о, вернись, мой образ, сверкающий и белый!»

Все разница в местоимении: в одном случае первое лицо, в другом — третье.

Фицджералд Нью-Йорком очаровывался и в Нью-Йорке разочаровывался, но в общем — любил. А Генри Миллер — ненавидел и боялся:

«Ночные улицы Нью-Йорка отражают распятие и смерть Христа. Когда они покрываются снегом и воцаряется совершенная тишина, из уродливых строений Нью-Йорка несется музыка такого черного отчаяния и несостоятельности, что от нее пробирает дрожь…Улицы пахнут голодом, которому нет дела до любви; они пахнут ненасытными творениями пустого желудка, не имеющими права на существование. В этой недействительности и пустоте, в этой нулевой белизне я научился радоваться сэндвичу и пуговке…» («Тропик Козерога»).

Нью-Йорк Миллера — фантом, проекция его тяжелого душевного состояния, но и это город в первом лице.

А вот Нью-Йорк Сергея Довлатова, когда он остается с ним один на один, без посредничества литературы в лице хоть того же Скотта Фицджералда или, допустим, Джона Дос Пассоса: «…Этот город — серьезное испытание воли, характера, душевной прочности. Здесь у тебя нет ощущения гостя, приезжего, чужестранца. И нет ощущения дома, пристанища, жилья. Есть ощущение сумасшедшего корабля, набитого миллионами пассажиров».

О смерти Серёжи я узнал будучи где-то далеко от дома, кажется, в Германии, — услышал по радио в машине и сначала подумал, что просто недопонял, по немецки-то с пятого на десятое говорю и разбираю. Ведь еще совсем недавно, месяц-полтора назад, мы виделись в Нью-Йорке. И был он, как всегда, неотразим и остроумен. Но потом, когда все подтвердилось и поверить пришлось, я почему-то не удивился. Опечалился — конечно, даже опустошенность почувствовал, потому что за недолгое время знакомства успел полюбить этого человека — не прозу писателя Сергея Довлатова, которую знал, хоть поверхностно, и раньше, знал и ценил, но именно его — Довлатова Серёжу. Но не удивился. При всем блеске и легкости, особенно ощутимой по контрасту с внушительной фактурой, ощущались в нем некий надлом, бесприютность, неустроенность.

Нью-Йорк сделал Довлатова знаменитым, правда, больше по смерти, когда на него обрушилась такая слава, какая даже в самых смелых мечтах привидеться не могла. Нью-Йорк, повторяю, увековечил его имя в своей топографии, и на презентации таблички с новым названием той части 108-й улицы, что ограничена улицами, вернее говоря, 63-м и 64-м drives, присутствовало какое-то важное лицо районного, может, и городского масштаба. Впрочем, и при жизни Нью-Йорк не обделял Довлатова своим вниманием — переводы его рассказов печатались в «Нью-Йоркере», и стал он всего вторым, после Набокова, русским писателем, которому этот журнал предоставил свои страницы. Курту Воннегуту, скажем, такая честь не досталась, о чем он сам не упустил случая сообщить Довлатову.

Тем не менее испытания Нью-Йорком, его же словами говоря, он не выдержал. И литература здесь ни при чем.

Что американским писателем, в отличие от Набокова и отчасти Бродского (хотя, скорее, эссеиста, чем поэта), Довлатов не стал и стать не мог, это понятно — он и говорить-то по-английски толком не выучился, не то что писать.

Но дело не только и даже не столько в языковой немоте — дело в немоте душевной.

Стена, стоящая между русским, очутившимся по ту сторону Атлантики, и миром, именуемым «Америка», в «случае Довлатова» так и не обрушилась. Георгий Владимов писал, что из молодых русских писателей, состоявшихся уже на Западе, Довлатов лучше других выдержал бремя свободы. Честно говоря, я не совсем понимаю, что в данном случае имеет в виду Георгий Николаевич. Если свободу творческую, то да, разумеется, только, на мой-то взгляд, Довлатов никогда не ощущал ее как бремя, даже в ту пору, когда жил в Ленинграде, потом в Таллине, и нигде его не печатали. Это было естественное состояние, это был воздух, которым дышишь, не задумываясь. А вот если говорить о свободе поведения, о мирочувствовании, то нет, бремени такой свободы Сергей Довлатов, как мне кажется, не вынес. Он так и не обрел того внутреннего стержня, который Ральф Уолдо Эмерсон назвал self-reliance, опорой на самого себя, той опоры, без которой американца просто не существует, где бы ни жить, пусть даже в США. Кажется, он сам догадывался об этом. Повесть «Ремесло» завершается печальным вздохом: «Я мечтал о человеческом равнодушии. О той глубокой безучастности, которая служит единственной формой неоспоримого признания. Смогу ли я добиться этого?»

По-моему, не смог. Ощутить это и даже увидеть воочию я имел множество случаев, вот только один из них. Он вновь отчасти связан с автотранспортом, что, может быть, не удивительно, в конце концов, Америка ХХ века и автомобиль — почти синонимы. Был в свою пору в южной части Манхэттена магазин электротехники, который держал некий Тимур, — наши, что сотрудники дипломатических миссий, что командировочные, охотно у него отоваривались. Серёжа, написав про этот магазин и его хозяина нечто вроде арабески — «Тимур и его команда», сделался здесь своим человеком, что ощущали своим карманом его приятели и знакомые, в том числе и я. Ну вот, назвав волшебное имя, я с изрядной скидкой купил у Тимура большую по тем временам в Москве редкость — видеомагнитофон — и отправился по своим делам, сказав, что вернусь за покупкой попозже. Потом мы встретились с Серёжей, и он любезно предложил подбросить меня до Тимура, а потом и в гостиницу отвезти. А пока я буду брать свое приобретение, он найдет поблизости, где пристроить машину.

— Да чего куда-то ехать? — искренне удивился я, — я ведь туда-обратно.

Серёжа покачал головой и отъехал.

Потом я понял, в чем дело. Стоянка в том месте, где я вышел из машины, была действительно запрещена, но не штрафа Серёжа, при всем своем вполне скромном достатке, опасался. Вообще, он был человек редкостно щедрый, очень любил одаривать друзей всякими раритетами, и в этом смысле как раз легко слился с Америкой.

Тут я немного отвлекусь, возвращаясь к заявленному было и брошенному в самом начале сюжету: американцы и деньги. Итак, что уловил Маяковский?

— В отношении американца к доллару есть поэзия… Американец эстетически любуется зелененьким цветом доллара, отождествляя его с весной и бычком в овале, кажущимся ему портретом крепыша, символом его довольства. А дядя Линкольн на долларе и возможность для каждого демократа пробиться в такие же люди делает доллар лучшей и благороднейшей страницей, которую может прочесть юношество».

А зря, что ли, нищий сорванец Гек Финн отказывается в пользу судьи Тэтчера от целого состояния, что они с Томом отыскали в пещере? На что ему эти шесть тысяч долларов? Свобода дороже.

С литературой перекликается гуманитарная наука. В своем хрестоматийном ныне исследовании «Протестантская этика и дух капитализма» Макс Вебер рассказывает такую историю. Немец-зять успешного предпринимателя из Айовы никак не может взять в толк, отчего тот все время так суетится: неужели старикану не хватает 75 тысяч долларов в год, требуется ему, видишь, увеличить площади своей прачечной еще на 400 квадратных футов. Зачем? А затем, объясняет тот, что тогда это будет самая большая прачечная в округе, и нет нужды, что управляться с ней будет труднее, и навар, не исключено, этих усилий не окупит. Ключевое слово — «самая». Так, при въезде в Скенектеди, штат Нью-Йорк, вас встретит рекламный щит: «Самый большой маленький город в США».

Словом, американец — это спортсмен, он хочет быть везде и во всем первым. Иногда такое стремление отдает чистой комедией. Один путник, знаток и почитатель древностей, которому Скалистые горы показались похожими на горы Моавитские, вдохновенно рассказывает своему юному и не шибко грамотному компаньону по имени Джек, что Моисей сорок лет вел свой народ через триста миль зыбучих песков в Землю Обетованную. Джек лишь ухмыльнулся: «Сорок лет? Триста миль? Фью! Бен Холидей доставил бы за тридцать шесть часов».

Уместно пояснить, что этот самый Бен Холидей, описанный Марком Твеном в книге «Налегке», был большим пройдохой, сумевшим прибрать к рукам всю западную часть тракта, ведущего с востока, через Скалистые горы, в Калифорнию. Но это не имеет значения, важно, что он — первый, он чемпион. Потому такой нестерпимой пошлостью, молью траченной пропагандой, привычными фобиями и комплексами отдают прописи, будто все в Америке молятся одному лишь богу — доллару. Да нет, тратить здесь любят не меньше, а может больше, чем зарабатывать, вернее, зарабатывают, чтобы тратить. Вот почему в литературе США нет ни Гарпагона, ни Гобсека, ни Плюшкина, но есть Фрэнк Каупервуд и Джей Гэтсби. А как же, возразят мне, фолкнеровский Флем Сноупс? Отвечу: в отличие от всех иных скопидомов, что из Франции, что из России, что из Венеции, Флем абсолютно бестелесен и неощутим. Недаром Фолкнер сделал его импотентом. За каждым насельником Французовой Балки — биография, каждый готов перечислить предков до седьмого колена, даже тех назовет, кто некогда, во времена для молодой Америки почти библейские, бросил свои домишки на болотах Шотландии или Уэльса и пересек в поисках лучшей доли океан. А за Флемом — стылое безмолвие: «только что дорога была пуста, и вот, откуда ни возьмись, уже стоит на опушке рощицы у обочины… как из-под земли вырос». Голос мертвый, ноги деревянные, лицо неподвижное, даже дышать ему, как всем людям, кажется, не надо, «словно все тело каким-то образом приспособилось обходиться своими внутренними запасами воздуха».

Возвращаюсь к магазину Тимура на нижнем Манхэттене. Нет, не из опасения получить штрафной талон не решился остановиться в неположенном месте Серёжа Довлатов. Тут другое: не хочется говорить — страх, но некое смутное беспокойство при возможной встрече с властью, пусть даже самой маленькой. Super, то есть, попросту говоря, управдом шестиэтажки в городе Нью-Йорке, Queens borough, на углу 108-й street и 63 drive был в его глазах тем же, что и управдом на улице Рубинштейна, 27, город Ленинград. А то и похуже, потому что лексически super — это явно нечто более значительное и даже величественное, нежели просто «управ».

Впрочем, иерархические отношения с их противоположностью «верха» и «низа» — это только часть, хотя и немаловажная, испытаний, с какими сталкивается русский в Америке. Есть и нечто иное, трудно выразимое и еще труднее обретаемое. То есть выразить-то Довлатову удалось — все в том же «Ремесле», повести о рассвете и быстром закате газеты «Новый американец».

«Я шел сквозь гул и крики. Я был частью толпы и все же ощущал себя посторонним. А может быть, все здесь испытывали нечто подобное? Может быть, в этом и заключается главный секрет Америки? В умении каждого быть одним из многих? И сохранять при этом то, что дорого ему одному?..»

Мне кажется, это замечательно точная догадка или, если угодно, один из тех вопросов, пожалуй, что и главный, которыми я начал эти записи. Только Довлатов его гораздо точнее меня сформулировал. Иное дело, что, уловив секрет, назвав его по имени, он, Довлатов, не сумел сжиться с ним настолько, чтобы он перестал быть секретом.

Но мало этого.

Собственно американской, укорененно-американской среды жизни у Сергея Довлатова, насколько я понимаю, так и не образовалось. Знакомые, притом немногочисленные, — переводчики, прежде всего Энн Фридман, издатели, прежде всего Карл и Эллендея Профферы, верно, были, но среды в пастернаковском («Я говорю про ту среду…») смысле не было. Да только ли американской? Довлатов знал эмигрантов и писал про эмигрантов. Они — понятны, с ними сохраняется близость, с ними поддерживается связь — житейская и литературная. Не зря «Иностранке», книге, в общем у Довлатова не лучшей, а на мой вкус, так и просто неудачной, но, пожалуй, самой со-чувственной к тем, кого вместе с ним занесло в эту даль, предшествует посвящение: «Одиноким русским женщинам в Америке — с любовью, грустью и надеждой».

Все так, все верно. Но невозможно в то же время не ощутить той иронической, пусть лишь слегка иронической, пусть добродушно-иронической, но все же дистанции, которой отделяет себя автор от всех этих близких ему людей — таксиста Лёвы Баранова, журналиста Вили Мокера, отставного диссидента Караваева, Маруси Татарович, которая не выдержала одиночества и полюбила латиноамериканца Рафаэля… А если видеть в персонажах «Ремесла», «Филиала», той же «Иностранки» не просто художественные образы, но лишь несколько измененные портреты реальных людей с их подлинными именами и определенными свойствами характера и поведения, манерой речи и так далее — а не видеть нельзя, я знал этих людей и готов с легкостью расшифровать если не все, то большинство псевдонимов, — так вот, если стереть пограничную черту, отделяющую литературу от жизни, то можно заподозрить, что и этой среды обитания в жизни Сергея Довлатова не было.

Литература от этого ничуть не страдает, а вот создатель литературы — совсем иное дело.

Сергей Довлатов оказался в состоянии экзистенциального одиночества. Он сохранял то, что дорого ему одному, но при этом одним из многих стать не сумел.

Как мне кажется, это ощущение неизбывной раздвоенности и привело его к ранней, слишком ранней гибели.

Все остальное — злоупотребление спиртным, неумелость санитаров «скорой помощи» — быт.

Имя и судьба Финеаса Тейлора Барнума — такая же часть американской мифологии, как имена и судьбы Дэви Крокетта и Дэниэля Буна, с той, правда, разницей, что подвиги двух последних — это во многом плод их собственного богатого воображения, а карьера Барнума с его всемирно известным цирком легко подтверждается фактами и в дополнительных красках не нуждается.

Он родился в 1810 году в семье владельца небольшой гостиницы и столь же скромной бакалеи, и сам сначала сделался бакалейщиком, с тем чтобы впоследствии перепробовать множество занятий — от лотерейного бизнеса до газетного дела.

Но славу ему, конечно, принесли не лотерея и не пламенные памфлеты против рабовладения, которые он помещал в им же созданной и редактируемой газете с духоподъемным названием Herald of Freedom — «Вестник Свободы». Барнум сделался по сути первым в Америке антрепренером — вдохновителем и организатором того, что позже стало именоваться шоу-бизнесом. Все началось с того, что, убежденный противник работорговли, он сам купил престарелую рабыню-негритянку, придумал целый аттракцион и принялся разъезжать по стране, выдавая его героиню за 160-летнюю Джойс Хит, которая, будучи уже совсем немолодой женщиной, нянчила Джорджа Вашингтона. Потом выяснилось, что лет ей вдвое меньше, и если она кого и нянчила, то был это вовсе не прославленный отец нации, но репутации Барнума эти разоблачения совершенно не пошатнули, а благосостояния тем более. Разве что теперь его стали называть «Королем надувательств». Словом, история Финеаса Тейлора Барнума — это история успеха, и уже поэтому американская история. Один добывал золото (Джон Саттер), другой занимался сталелитейным делом (Эндрю Карнеги), третий вот устраивал цирковые представления. На вершину, правда, взбирались немногие, но верили в удачу все. Однако меня сейчас занимает другое. После первого успеха Барнум придумал новое представление с участием лилипута Чарлза Страттона (сценический псевдоним General Tom Thumb), с которым объездил не только Америку, но и большую часть Европы, в том числе и Великобританию, где на спектакль пришла, а затем пригласила устроителя к себе в Букингемский дворец сама королева Виктория. И вот тут начинается самое любопытное. Приглашение Барнум принял, однако, судя по воспоминаниям очевидцев, польщенным себя отнюдь не почувствовал, вел себя во время приема если не развязно, то фамильярно, словно перед ним не королева, а какая-нибудь миссис Джонс или миссис Смит, и вообще всем своим видом давал понять, что у него есть дела и поважнее, чем гонять чаи с ее величеством.

Примерно столетие спустя ситуация фактически повторилась, хотя и в ином сюжетном оформлении и с участием других персонажей.

Кто-то из приятелей и земляков Уильяма Фолкнера, его неизменный спутник в охотничьих вылазках, услышав по радио, что ему вручили в Стокгольме Нобелевскую премию по литературе, сразу направил письмо шведскому королю Густаву Адольфу Шестому: «Дорогой Король! Поскольку на церемонии вручения Нобелевской премии Вы сказали о нашем друге Билле Фолкнере такие добрые слова, просим Вас быть в ноябре нашим почетным гостем в охотничьем лагере».

Надо полагать, послание это вызвало в королевской канцелярии некоторое замешательство: все же есть какой-то ритуал, к венценосным особам так обращаться не принято. Тем не менее, последовал вежливый ответ в том смысле, что его величество признателен за приглашение, но вынужден с сожалением его отклонить, ибо на лошади не ездит и из ружья не стреляет (можно было добавить, что на престол он вступил буквально за месяц до того, и было ему как-то не до охоты, тем более в дальних краях). Реакция в Оксфорде, штат Миссисипи, соответствовала акции: сморите-ка, вертя в руках полученное из Стокгольма письмо и обращаясь к друзьям, хмыкнул адресант, похоже, король считает, что для хорошего времяпрепровождения в лагере нужно ездить верхом и палить из винтовки; он явно не имеет представления о том, что там на самом деле происходит.

А еще лет через десять туда же, в захолустный городок едва ли не самого бедного из американских штатов, пришло еще одно письмо, на сей раз из Вашингтона: недавно избранный 35-й президент США Джон Кеннеди имеет честь пригласить Уильяма Фолкнера, вместе с другими американцами — нобелевскими лауреатами поужинать с ним в Белом доме. Говорят, прочитав письмо, Фолкнер проворчал примерно следующее: слишком я стар, чтобы ехать в такую даль ради удовольствия посидеть за одним столом с незнакомым человеком. Было ему тогда 64 года, от Оксфорда до Вашингтона меньше тысячи миль.

(По прошествии времени у меня появилась возможность убедиться в достоверности этой — как мне думалось — легенды; Дин Фолкнер Уэллс, племянница писателя, дочь его младшего брата, погибшего во время тренировочного полета еще до ее рождения, подтвердила: все так и было, она сама была свидетельницей этой сцены.)

К чему, однако, все эти были, которые можно дополнить массой небылиц, на были, однако же, очень похожих?

Да просто к тому, что родовая черта американца — это все та же self-reliance. Он самодостаточен. Любой бомж внутренне убежден в том, что он равен Рокфеллеру, а уж о каком-то там шведском короле и говорить не приходится. Или нет, не убежден, конечно. Но бессознательно убеждает себя, и это укрепляет в нем жизненные силы. Граница между обретением и возможностью обретения неуловимо стирается. Даже язык, а может быть, не даже, но в первую очередь, об этом свидетельствует. Американскому английскому свойственно то, что один проницательный наблюдатель назвал «социальной уравниловкой». Еще в XIX веке, назвав, скажем, судомойку на постоялом дворе «служанкой», вы бы нарвались на возмущенный ответ: «Эй, мистер, я вам не служанка. Слугами у нас бывают только негры, я — помощница». Ну, а сейчас, когда рабство осталось далеко позади, к коридорному в гостинице лучше обратиться, как и к постояльцу соседнего номера, — «сэр». В этом смысле в Америке тоже ходят вверх ногами — те, что выше, служат тем, что ниже. Выступая перед выпускниками Вест-Пойнта, Барак Обама говорит, что горд как раз возможностью «служить им» в роли верховного главнокомандующего. Конечно, это игра, в чем отдают себе отчет обе стороны, но — игра значимая, игра всерьез. И недаром «министров» в Америке называют не министрами, а «секретарями». Они тоже — служат, или даже прислуживают.

Это самостоянье — хребет того что называют Американской Мечтой. Хребет. Сердце. Душа. Словом — все.

Но для начала надо хотя бы приблизительно определиться в содержании понятия. Приблизительно — потому что, как уныло замечает видный историк литературы Фредерик Карпентер, «американская мечта никогда не была и, видимо, никогда не будет определена точно. Для этого она одновременно и слишком разнообразна, и слишком расплывчата».

Как книги, по словам римского грамматика рубежа II — III веков Теренциана Мавра, имеют свою судьбу в зависимости от того, кто их читает, так и американская мечта приобретает разную форму в зависимости от того, кто о ней судит. Скажем, англичане, которые все никак не могут избавиться от чувства исторической обиды и видят в Америке непослушное дитя, вырвавшееся из-под родительской опеки, чаще всего и Мечту полагают воплощением то ли наивного подросткового романтизма, то ли, напротив, вульгарного стремления к жизненному благополучию: дом, машина, набитый продуктами холодильник. Словом, американец — это Джордж Бэббит. Сходное представление культивируется, особенно в последнее время, и у нас при этом обнаруживается удивительное единодушие сторон, во всем остальном друг с другом не согласных. Патриоты-трубадуры российской государственности, на которую будто бы коварно покушается весь западный мир во главе известно с кем, усматривают в Мечте агрессивную бездуховную силу — питательную почву идеи гегемонизма и даже, что уж совсем трудно поддается пониманию, во всяком случае моему, русофобии. Либералы в подобного рода паранойе явно не замечены, но как явствует из относительно недавнего интервью Татьяны Толстой какому-то латвийскому то ли агентству, то ли информационному порталу, американская мечта вызывает у нее в лучшем случае добродушную улыбку: «Американская мечта незамысловата: ребенок в магазине, курица в супе».

Как ни странно, сходно с ней — то есть не по форме, конечно, но по смыслу — высказывается автор чрезвычайно содержательной книги «Русская идея и американская мечта» Эдуард Баталов: мечта эта «по своему социальному содержанию есть мещанская мечта». Странность же состоит в том, что ранее он всячески упирал как раз на духовное содержание этого понятия: Мечта — это мечта не просто о повседневном благополучии (хотя тоже дело не последнее), но о безусловном и беспрепятственном воплощении свободной человеческой воли. Впрочем, справедливости ради надо обратить внимание на оговорку: речь идет о популярной, «приземленной», «обытовленной» версии Мечты, имеющей лишь отдаленное сходство с видениями сначала пилигримов, а затем отцов-основателей американского государства.

Самое время к первоисточникам и обратиться.

Считается, что само понятие Американской мечты было впервые сформулировано историком Джеймсом Траслоу Адамсом, выразившим — в книге «Американский эпос» — суть Америки и американского сознания почти с той же глубиной, что его однофамилец Генри Адамс, да и сам Токвиль. Вот что там говорится: «Американская мечта — это мечта о земле, где всякий обретет лучшую и более богатую и более полноценную жизнь, где всякому будут предоставлены для этого равные возможности… Это мечта, которую высшим классам европейского общества нелегко осознать и выразить, да и дома многие, очень многие устали и потеряли веру в нее. Это не просто мечта о личном автомобиле и высоких заработках, нет, это мечта о таком социальном устройстве, при котором каждый мужчина и каждая женщина имели бы возможность развить заложенные в них духовные силы и были бы по достоинству признаны такими, каковы они есть, независимо от преимуществ, доставшихся по праву рождения или занимаемого положения».

Так формулирует ученый-историк.

А вот слово художника — Уильяма Фолкнера: «Была американская мечта: земное святилище для человека-одиночки; состояние, в котором он был свободен не только от замкнутых иерархических установлений деспотической власти, угнетавшей его как представителя массы, но и от самой этой массы, сформированной иерархическими установлениями церкви и государства, которые удерживали его как личность в рамках зависимости и бессилия.

Мечта, равно вдохновлявшая отдельных индивидов…

Не просто идея, но состояние…

Мечта, надежда, состояние, которые наши предки не завещали нам, своим наследникам и правопреемникам, но скорее завещали нас, своих потомков, мечте и надежде…

Дар свободы, оставленный нам теми, кто вместе работал и в одиночку страдал, чтобы создать ее…»

Длится и длится эта патетическая речь, в которой, однако, с первых же слов гимн звучит как реквием — «была», — так что мы не слишком удивляемся, когда она в какой-то момент обрывается печальным признанием: «Что-то произошло с мечтой. Многое произошло».

Что же именно?

Быть может, все просто, быть может, следуя давнему завету Уильяма Оккама, не следует умножать сущностей сверх необходимости и стоит согласиться с Татьяной Толстой: курица в супе? Да и не только с Татьяной — ведь еще в пору американских зорь первые колонисты собирались вовсе не только «делянку Бога» на новой земле разбить, а после «Град на Холме» воздвигнуть, но и ловом трески заняться. И тогда все становится понятно: в таком своем изводе — мещанском, как мы помним — мечта давно осуществилась: страна богата, люди живут хорошо. Можно, конечно, еще об одной тарелке супа, о двух курицах похлопотать, но это же скучно.

Есть и еще одна, уже далеко не столь приземленная версия Американской мечты — назовем ее версией «границы», или Дикого Запада. Она вдохновляла скотоводов и золотоискателей, строителей железных дорог и ковбоев, скваттеров и фермеров, потоками текущих в сторону Скалистых гор и далее — к тихоокеанскому побережью, куда манили пустые, необработанные, хранящие всяческие богатства земли, а вместе с тем гнали жажда и ветер приключений, перемен.

Быть может, это она «была», а потом быть перестала? А «произошло» то, что в 1890 году Статистическое бюро США официально заявило, что такого понятия, как «граница», в Америке больше не существует, она естественно совместилась с прибрежной полосой океана, свободных земель на Западе не осталось. Это был сильный удар не только по сознанию тех американцев, что готовы были сорваться с насиженных мест и двинуться в поисках лучшей доли туда, куда двигались предшественники, — таких-то, может, немного и осталось, на носу ХХ столетие, в ворота громко стучится индустриальное общество, которое, как полагает крупный историк и публицист Стадс Теркел, само по себе трудно совместимо с мечтой в любом ее воплощении; нет, это было нечто большее — удар по коллективному бессознательному целой нации, для которой «Запад», «граница» — это не просто надежда поправить пошатнувшиеся делишки (курица в супе) и уж точно не просто география; это — символ свободы, это сама жизнь, а жизнь — это:

…мчащийся к Западу грёз ураган.

Жизнь — вечная грёза, звёздный туман.

Дыханье созвездий златоволосых,

Раскинувших в небе лучистые косы.

(Вэчел Линдзи, «Призраки бизонов».

Пер. М.Зенкевича)

И все же Фолкнер — не про это, не про рассеявшиеся грезы и не про горизонты Запада. Не зря эссе его называется «О частной жизни».

…Нью-Йорк, говорят, — не Америка, точно так же, как Москва — не Россия. Ну, с последним не поспоришь, пусть даже растеклась теперь наша столица далеко за пределы кольцевой дороги. Так это по документам, а в натуре отъедешь на пятьдесят, и тем более сто километров — и все другое: пейзаж, дома, магазины, дороги, говор: не только деревенского жителя, но даже и горожанина, если он из Твери или Тулы, сразу отличишь от москвича. Как и он сразу признает в тебе московского гостя.

Но Нью-Йорк-то почему не Америка? Понятное дело, в какой-нибудь Топеке, штат Канзас, с ее 125 тысячами населения или, тем более, в нашей однофамилице Москве, штат Айдахо, где и двадцати-то пяти тысяч не наберется, небоскребов нет. И говорят на Среднем Западе не так, как в Нью-Йорке, а о Юге, что много-, что одноэтажном, и речи нет, — своя мелодика и свой словарь.

Но в остальном — все более или менее одинаково, только масштаб мельче. Те же дороги — ровные и накатанные, разве что намного чище, чем в мегаполисе. Те же магазины — Woolwart, JCPenny, Walmart и так далее, а в них такие же товары и продукты. Такие же школы и при них такие же спортивные площадки и такие же желтые автобусы скользят по городку, подбирая детей у дома, а после уроков развозя по домам. А кое-где и университеты имеются, например, в тех же Топеке и Москве. Не Йель, конечно, не Гарвард, но вполне приличные учебные заведения, со знанием дела говорю, бывал и там, и там, в Москве, то есть в университете штата Айдахо, лекции читал, в Топеке, то есть в университете Уошборн, участвовал в одном довольно крупном симпозиуме.

Такие же книжные магазины, и те же в них новинки, что в Barns&Noble на Юнион-сквер. Разве что там не протолкнешься, а здесь можно, присев на диван, целый день провести — и магазин, и читальня.

И кинопремьеры те же, и проходят они одновременно или почти одновременно с теми, что проходят в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе.

И аэропорты имеются, пусть крошечные, Боинг не приземлится и не взлетит.

Ничего подобного Национальной консерватории или Метрополитен-музею, конечно, нет, Бродвея тоже (хотя улица с таким названием может и быть), но краеведческий музей чаще всего наличествует, и театральная антреприза тоже дает представления.

Так в чем же, за вычетом занимаемой площади, количества жителей, а также самого ритма жизни, различие, почему Топека или Оксфорд, штат Миссисипи (о котором дальше) — это Америка, а Нью-Йорк, если вопреки присказке, все-таки тоже Америка, но не совсем? Или хотя бы почему у него такая репутация, откуда присказка взялась?

Я люблю этот город, полюбил еще в первый приезд и не разлюбил поныне, хотя за почти полвека свежесть восприятия, естественно, утратилась. Говорят, он подавляет своей каменной мощью, говорят, заставляет ощущать свою малость — ничего подобного. Напротив, я впитываю источаемую всеми этими небоскребами энергетику, я ощущаю себя заодно с ними, вместе с текущей по улицам многоязыкой и многоголосой толпой мне хочется, даже если никуда не тороплюсь, ускорить шаг, а вечером, если удастся, присесть на той же Таймс-сквер и без боязни ослепнуть вглядеться в многоцветную завлекательную рекламу. Мне даже названия эти нравятся: Empire State Building, Chrysler Building, Met Life Tower и особенно Flatiron Building — действительно, плоскости этого треугольного здания на углу 5-й авеню и Бродвея гладки, как подошва утюга. Вообще же, если посмотреть на Манхэттен издали, допустим, с противоположного берега Гудзона, а еще лучше сверху, то он напомнит груду поставленных на короткую грань спичечных коробков, которые по мере приближения становятся все выше и выше. Словом, мне близки ощущения Маяковского: «Я в восторге от Нью-Йорка города». Непонятно, правда, откуда он смотрел на буржуев свысока — разве что с крыши того же Эмпайра. Близок мне также Скотт Фитцджералд и, напротив, бесконечно далек Генри Миллер, но это, конечно, сравнение некорректное, потому что со стороны Нью-Йорк никому не понять и не почувствовать так, как понимают и чувствуют его американцы, не обязательно даже обитатели этого улья из стали, бетона и стекла.

Поздней весной или ранним летом я люблю, стартовав примерно в районе 40-х улиц Манхэттена, двинуться на юг, добраться до Сохо, присесть в какой-нибудь кофейне, где на улицу вынесены всего три-четыре столика, и, выпив по настроению то ли кружку пива, то ли чашку кофе, повернуть на запад с тем, чтобы пройти через Китай-город с его скоплением магазинов и лавок, напоминающих то узкие шлюпки, уходящие в глубину помещения, на невидимую с носа корму, то кубики из детской игры, и сделать очередную остановку в Гринвич-виллидж. Раньше это был, как известно, район богемы, но я его уже не застал, и напоминает о том, что собирались здесь поэты и художники, разве что дом под номером 44 на Мортон-стрит, в двух кварталах от Гудзона, где жил Иосиф Бродский. А впрочем, и в ту пору это была уже история — в лучшем случае отзвуки века джаза, как сказал бы Скотт Фицджералд. Но кафе, ресторанов, забегаловок, где они сиживали, выпивали, закусывали, меньше не стало, скорее всего, наоборот — больше. Оттуда — еще дальше на юг, в Трайбеку — Triangle below Canal street, треугольник южнее Канал-стрит, замкнутый ею с севера, с юга — Чеймберс-стрит, с востока — Бродвеем. Здесь очень хорошо в апреле, когда долетающий с близлежащего океанского берега ветер уже не холоден, но еще свеж, лопаются почки деревьев, а воздух насыщается запахом жасмина. Одно только удивительно — как сочетается эта идиллия с чрезвычайной плотностью населения в этом вообще-то очень, кажется, даже самом дорогом районе Нью-Йорка: если верить статистике, то на одном квадратном километре здесь размещаются более 12 тысяч человек. Представьте себе: вы живете в 100-метрвоой квартире, а вместе с вами еще 120 насельников. Это даже больше, чем в среднем по Манхэттену, там в сходном пересчете — около 90.

Южная граница Трайбеки — она же северная граница Battery Park, узкой, длиной в несколько километров прибрежной полосы, где зелени, кажется, больше, чем во всех иных районах Манхэттена, где стаями летают чайки, нагло усаживаясь рядом с тобой на скамейку, и лишь с трудом можно найти укромный, похожий на шалаш уголок, чтобы посидеть в одиночку, почитать, раскинуть мозгами. Это мое любимое место в Нью-Йорке, и больно думать, что в каких-то двух-трех кварталах оттуда, на месте башен-близнецов, образовалась гигантская воронка, получившая наименование Ground Zero — Нулевой Точки Отсчета.

В Нью-Йорк я попал по делам месяца через три-четыре после 11 сентября 2001 года и сразу поехал к месту беды, и впрямь знаменующей, как всерьез считает множество американцев, новую точку отсчета истории страны. Ближайшая станция метро оказалась закрыта (и открылась только через несколько лет), сошел на следующей, и тут же меня засосало в толпу людей, медленно плывущую в сторону несуществующего более Всемирного торгового центра. Не знаю уж, сколько народа там было, но ощущение возникло, будто на какое-то время весь этот город — город-говорун, город-бегун и в общем-то город-эгоист — сделался единым целым: его сплотило общее несчастье. А ведь не вчера, напоминаю, произошла трагедия. Люди молча и медленно шли на поминки по невинно убиенным, чтобы оставить на белых полотнищах, растянутых на стенах домов, бесхитростные письмена сострадания и надежды. А когда не стало хватать места — хоть белели простыни на протяжении нескольких кварталов, — такие же развесили во внутренних помещениях вокзала Grand Central. И долго они там оставались — во всяком случае, и в 5-м, и в 6-м, и в 7-м году еще были. Потом на месте воронки соорудили два бассейна с прозрачной водой, падающей из строго оформленных фонтанов, а на высоких бортах, их огибающих, высечены имена всех тех — всех до единого, — кто погиб 11 сентября.

Но может быть, не столь уж удивительно, что на необъявленные поминки собрался, следуя внутреннему зову, весь гигантский Нью-Йорк? И может быть, не просто в том дело, что катастрофа случилась именно здесь, а есть еще и неоформленное, не вполне осознаваемое и не нуждающееся в подпитке свойство, которое и выделяет, более того, отчуждает Нью-Йорк на общем фоне Америки?

Здесь нет частной жизни или, по крайней мере, она лишь с гигантскими усилиями отстаивает свои суверенные права. Здесь, как тонко уловил Сергей Довлатов, трудно ощущать себя одновременно частью целого и самим этим целым. Уолл-стрит и Рокфеллер-плаза мешают наслаждаться собственным покоем и независимостью. Это менее всего «земное святилище для человека-одиночки», Нью-Йорк иначе задуман и иначе осуществлен. Меня это, положим, не смущает, во-первых, потому что я человек заезжий, а во-вторых, я сам коренной горожанин — житель мегаполиса, пусть называется он иначе и жизнь в нем иначе устроена. Запах асфальта и оглушительный шум улицы мне ближе и понятнее ароматов леса и тишины полей. По-моему, повернись судьба по-другому — а это вполне могло быть, — и я бы здесь ужился, пожалуй, даже без особенных психологических усилий. Но каково коренному американцу, вне зависимости от места рождения и жительства?

Каково ему — генетически частному человеку?

В городишке под названием Оксфорд, штат Миссисипи, графство Лафайетт, я впервые очутился в середине 80-х годов, и уж, казалось бы, в таком захолустье все должно было показаться в новинку.

Ничуть не бывало, да честно говоря, ничего особенно нового, как и в Нью-Йорке, я увидеть не предполагал, то есть нового во внешнем облике.

Дело в том, что я пристально читал Уильяма Фолкнера и успел к тому времени написать о нем не только два-три десятка статей, но и книгу, а сюда меня привела конференция, посвященная его творчеству.

Все это я уже видел, слышал, обонял.

В центре городка, на южной стороне центральной площади, здание окружного суда, и выглядит оно точь-в-точь как в «Реквиеме по монахине».

На западной стороне той же площади — банк, очень похожий на тот, куда каждое утро приходил в свой кабинет старый Баярд Сарторис — за тем лишь, чтобы, сунув в зубы трубку, сохранившую на черенке следы зубов его давно почившего отца, предаться смутным воспоминаниям о былом.

Невдалеке — кладбище, где умирающая Эди Бандрен завещала своему мужу Энсу («Когда я умирала») похоронить себя и где теперь покоится прах того, в чьем мощном воображении возникли все эти фигуры и все эти сюжеты.

На месте гольф-клуб, которому семья Копмсонов продала за долги заливной луг, и даже краски, и ароматы, и звуковой фон здесь такие, какими их описал «единственный хозяин и повелитель» графства Йокнапатофа — «клочка земли величиной с почтовую марку» (площадь: 2400 кв.миль, население — 6298 белых, 9313 негров).

А уж о доме, в котором Уильям Фолкнер с семьей прожил вторую половину жизни и в котором написал большинство своих книг, даже не говорю — он описан и им самим, и его многочисленными биографами, и еще только подходя к нему, я знал, что увижу особняк в колониальном стиле, с колоннами и балкончиками, где на стенах рабочего кабинета хозяина графитом расписано по дням действие «Притчи», а снаружи, огороженные невысокими перилами, теснятся конюшни и хозяйственные постройки, сохранившиеся с тех пор, когда Фолкнер, в промежутках между писанием книг, занимался фермерским делом (сам-то он выстраивал иную иерархию и однажды даже отказался от поездки на церемонию вручения какой-то престижной литературной премии, мотивируя это тем, что в такую пору — сбора урожая — ни один фермер из Миссисипи не позволит себе отлучиться из дома). И происхождение названия — Rowan Oak — тоже, кончено, знал: Фолкнер вычитал в «Золотой ветви» Фрэзера, что шотландские фермеры — а по семейной легенде, давние его предки из этого сословия и этих мест как раз и происходили — развешивали над коровниками ветви этого похожего на рябину мифического дерева, чтобы отогнать злых духов и ведьм, ворующих молоко. Правда, ведет к дому дорожка, обсаженная не рябиной, а кедрами, но какое это имеет значение?

И магнолии цветут и источают те же ароматы, какими насыщена вымышленная Йокнапатофа.

Да, конечно, за те десятилетия, что пролегли между 1903 годом, когда сюда из Олбэни, совсем уж захолустного местечка, переехала семья Фолкнеров, и годом 1929-м, когда был написан «Сарторис» — первый роман многотомной саги, а уж тем более временами много более поздними, когда стали проводиться научные конференции и симпозиумы, посвященные ее создателю, много вод утекло под мостами, перекинутыми через Миссисипи — «Стариком», как здесь почтительно величают эту реку, — и много перемен произошло.

Рядом с банком Сарториса про всему периметру площади рассыпались другие банки, страховые конторы, ресторанчики, взамен газовых фонарей, столь поразивших в свое время братьев Фолкнеров, Билла и Джона, когда они впервые приехали сюда в совсем еще нежном возрасте, загорелись электрические, появилась кое-какая реклама, не слишком, впрочем, навязчивая, по гладким асфальтированным дорогам заскользили «форды» и «тойоты», построили стадион, куда на воскресные футбольные матчи съезжается не только вся округа, но и болельщики из соседних штатов, Теннесси и Арканзаса, население само собой увеличилось — было две тысячи, а сейчас — надо же — целых двадцать. Словом, сделался Оксфорд настоящим американским городком, отличающимся от городов-миллионников только… ну да об этом уже шла речь. Более того, он упорно не желает признавать себя провинцией, для чего, положим, у него имеются некоторые основания. Да, университеты рассыпаны по всей одноэтажной Америке, но такого, как здесь, пожалуй, не сыщешь: Ole Miss, как его принято называть, известен не только в США, но далеко за их пределами, и совсем не просто потому, что здесь учился, да так курса и не закончил Уильям Фолкнер, — это действительно высшая, в буквальном смысле, школа с традициями — основан университет в 1848 году.

Правда, подчеркивает город свою значимость и иными, несколько комическими способами. Помню, еще в тот же первый приезд меня сильно удивило, что здесь мало «streets» — улиц и «lanes» — переулков, зато огромное, по местным, разумеется, масштабам, количество «avenues», к тому же с названиями, какие не в любой столице встретишь: меньше чем на президента страны здесь не согласны, от Джефферсона до Рузвельта. Газета — «Оксфордский орел» (а не какая-нибудь там колибри, которых здесь порхает немерено, а вот орлов как раз не видно), и много уж лет назад редактор ее Фил Маллен, когда его попросили проконсультировать сценарий документального фильма, посвященного доброму его приятелю Биллу Фолкнеру, споткнулся на первой же строке: «Уильям Фолкнер — знаменитый писатель, который работает в захолустном американском городке…» Дальше читать Маллен не стал, консультировать такую галиматью не захотел и объяснил свой отказ следующим образом: наш город — вовсе не захолустье, у нас, между прочим, сам Улисс Грант ночевал. Чистая правда — действительно ночевал, направляясь, кажется, к близлежащему Шайло, где предстояло развернуться одному из самых кровопролитных сражений Гражданской войны. Впоследствии этот исторический факт был закреплен в названии одной из многочисленных, повторяю, авеню.

Все так, и тем не менее, тем не менее…

Уже тогда, при первом знакомстве, мне показалось — и продолжает казаться поныне, — что Оксфорд даже несколько тяготится произошедшими и продолжающими происходить в нем переменами, и при всем своем забавном самодовольстве хочет походить на Джефферсон, под каковым именем его воплотил всемирно известный ныне земляк вчерашних, сегодняшних и завтрашних жителей этих мест. Литература делится с жизнью своими богатствами, и прав, наверное, блестящий остроумец и парадоксалист Оскар Уайлд: «Лондонские туманы не существовали, пока их не открыло искусство».

И прав Пабло Пикассо, примерно таким же парадоксом ответивший на укоры, будто написанный им портрет Гертруды Стайн слишком сильно отличается от оригинала: «Ничего, со временем она начнет походить на него».

Но я, в общем, не об этом.

Ничего меня, как уже сказано, в пейзажах Оксфорда не удивило ни при первом свидании, ни впоследствии, когда стал наведываться сюда довольно регулярно, а однажды почти год, будучи фулбрайтовским стипендиатом, безвылазно провел и поневоле втянулся в непривычно-медленный ритм провинциальной жизни. Ведь и он то ли воплощен, то ли навязан ритмом фолкнеровской прозы, в которой мгновенье вмещает в себя вечность и потому не терпит суеты.

«Так шла она вот уже почти месяц. Четыре недели пути и в сознании отпечатавшееся далеко — как мирный коридор, вымощенный крепкой, спокойной верой, населенный добрыми безымянными лицами и голосами: Лукас Берч? Не знаю. Чтоб где-нибудь поблизости такой жил — не слыхал. Дорога эта? В Покахонтас. Может, он там. Может быть. Вон повозка в ту сторону. До места — не до места, а все подвезет — и вот разматывается позади длинная однообразная череда мирных и неукоснительных смен дня и тьмы, тьмы и дня, сквозь которые она тащилась в одинаковых неведомо чьих повозках, словно сквозь череду скрипоколесных вялоухих аватар: вечное движение без продвижения на боку греческой вазы».

Вот так и в непридуманной жизни: неторопливо движутся по плавным перепадам авеню местные жители, присаживаются на просторной зеленой площадке (Grove) невдалеке от главного здания университета — здешнем Central Park, часто по старинке с книгой в руках, а не с предметом, именуемым «гаджет», посидев, перемещаются в кафе, заходят в парикмахерскую, где столько же стригутся, сколько переговариваются с парикмахером, едут за покупками, и в полупустом магазине тоже никуда не торопятся, опять-таки отвлекаясь на разговоры со знакомыми, по выходным, парами, взявшись за руки, идут в воскресную школу при епископальной церкви, а иногда в библиотеку — послушать заезжего профессора из далекой непонятной Москвы… И даже студенты, числом своим вдвое превышающие количество жителей Оксфорда, племя, в принципе беспокойное, вроде бы живут в том же ленивом темпе. И возбуждается городок лишь в дни спортивных состязаний, ну и по случаю событий совсем уж в здешнем рассуждении эпохальных: так, в 2008 году в Оксфорде состоялись дебаты конкурентов в тогдашних президентских выборах — сенаторов Барака Обамы и Джона Маккейна.

Но дело не в этом — не в ритме и не в стиле жизни. Здесь, в этом городке, я как раз и убедился в неопровержимости банальных истин: Америка — это американская провинция.

Любому, кто окажется тут или в ином подобном месте, наверное, бросится в глаза почти полное отсутствие заборов, даже если дома разве что не лепятся один к другому. Замки на дверях — от воришек и вообще всякого хулиганья — верно, имеются, а вот вместо заборов низкий, в полметра от земли, а то и меньше, штакетник — ребенок без труда перешагнет. С чего бы это, спрашивал я сам себя, и находил поначалу такой примерно ответ: забор — это рукотворный предел, забор — это смирение и отказ от выбора, то есть нечто такое, что Америке и метафизически, и исторически чуждо. Первые поселенцы основали колонию Плимут, через год собрали урожай (по легенде, случилось это 21 ноября 1621 года, в четверг, и впоследствии четвертый четверг ноября получил наименование Дня Благодарения — одного из главных государственных праздников США), но для новых пилигримов места здесь уже не было, и Плимут стал для них лишь перевалочным пунктом, откуда она двинулись на запад, осваивая все новые земли. Сменялись поколения, а Америка все представлялась и старожилам — уже старожилам — и новоселам страной будущего, завтрашней страной. Нынешний день может казаться тусклым, может светлым и даже сияющим, но и в таком случае это лишь предвестие сияния еще более ослепительного. «Мы побежим еще быстрее…» (Скотт Фицджералд).

«Америка, которую Вашингтон афористически назвал «городом великолепных расстояний»… — это страна, где все только начинается, где проекты, планы, надежды непрерывно меняли друг друга» (Ральф Уолдо Эмерсон).

Такой же виделась она и отцам-основателям. Джефферсон, например, считал, что Конституцию следует переписывать каждые девятнадцать — почему-то — лет. И он же, достигнув преклонных лет, призывал сверстников «сойти со сцены и уступить место новой поросли. Пережив свое поколение, не следует застить свет будущему». Неплохой завет, по-моему, стоило бы прислушаться.

Совпадает с самоощущением американцев и сторонний взгляд.

«Америка — земля будущего, где в предстоящие времена раскроется смысл истории старого мира… Это желанная земля для всех тех, кому надоел исторический чулан Европы» (Гегель).

Зачем же такой земле заборы?

Выстроив таким образом простую и, как мне казалось, убедительную версию, найдя ей авторитетные подтверждения (а умножить их труда не составляет), я решил поделиться ею с теми, кто, может быть, лучше самого Гегеля понимает, что такое Америка: просто потому, что не философствуют, а живут здесь.

И получил полный отлуп.

Вернее, меня просто не поняли: кому нужны какие-то там деревяшки, не говоря уж о железяках, когда и без того всем ясно: privacy — это святое, никому — ни соседу, ни, тем более, власти в любом ее обличье, не позволено ее нарушать. No trespassing4 — щиты с такими надписями кое-где можно увидеть, но в общем-то в них нет решительно никакой нужды — никому и в голову не придет разгуливать где заблагорассудится, стучать ни с того ни с сего в чужую дверь, не говоря уж о том чтобы заходить без стука. Неписаное это правило распространяется даже на телефонные звонки. Утомишься от трудов праведных, либо просто заскучаешь, захочется поговорить с кем-нибудь из знакомых, хорошо знакомых людей, можно даже сказать, приятелей, наберешь номер — и услышишь в трубке:

— Yes, Nick, hi, what’s up? (то есть, «привет, что случилось?»)

И совсем не в том дело, что к тебе неприязненно относятся — относятся, повторю, хорошо, — и не в том, что позвонил не вовремя. Просто — так принято, я сам слышал, что точно так же откликнулся один мой добрый знакомый, профессор славистики Йельского университета, на звонок своего единственного и любимого сына.

— Да nothing is up5 , — хочется ответить, но опять-таки не положено, и начинаешь что-то бормотать, придумывая на ходу дело, заставившее нарушить частный покой добропорядочного американца.

Помню, возвращаясь из университета домой, я решил спрямить путь и пройти каким-то неогороженным участком, благо никого вокруг видно не было, а дом, который стоял на этом участке, терялся где-то в глубине деревьев. Стоило мне, однако, переступить некую невидимую линию, как на пороге появился моих примерно лет господин и не слишком приветливо, впрочем и не агрессивно, поинтересовался, что мне надо — what’s up? Извините, заблудился, мол, смущенно забормотал я, сразу сообразив, что сделал нечто непозволительное. Хозяин дома сдержанно кивнул, указал мне дорогу и прикрыл за собой дверь.

Больше таких faux pas я себе не позволял.

Что бы я, да любой другой загородный (в данном случае переделкинский, но это не имеет значения) житель сделал, выйдя за калитку и увидев проходящего мимо доброго знакомого? Естественно, заговорил бы, пригласил зайти в дом, выпить чашку чаю или чего-нибудь покрепче. Чего-то в том же роде я, оказавшись временным американским провинциалом, ожидал, столкнувшись с приятной во всех отношениях дамой — профессором Ole Miss, где мы нередко толковали о разных общих делах, а случалось, и обедали вместе. Она вроде бы подстригала низкую живую ограду, отделяющую жилище от бегущей вдоль домов тропинки, и, увидев меня, подняла голову. Но не больше — кивнула, улыбнулась и, даже не заговорив, вернулась к своему занятию. Отношений наших это ничуть не испортило, просто лишний мне урок: неписаных законов никому не должно нарушать — ни своим (им, впрочем, это и в голову не придет), ни, тем более, посторонним.

К слову сказать, эти самые неписаные законы — в данном случае назовем их «законами забора» — чудесным образом совмещаются с писаными. В двух шагах от дома, где я квартировал в Оксфорде, располагалась — располагается и сейчас — окружная тюрьма, то есть, как ее (прошу прощения за невольный каламбур) политкорректно именуют, Сorrectional House — Исправительный дом. Соседство вообще-то малоприятное, но, как выяснилось, не в данном случае. Потому что и это безликое, хотя и совсем не мрачное здание — вовсе не холодный, и тем более не мертвый, дом — не отделено от внешнего мира никакой оградой, а условную разграничительную линию никому не приходит в голову пересекать: одни — «исправляемые» — прогуливаются по одну сторону, другие — законопослушные граждане — идут своей дорогой по другую. Понятно, что искупают здесь свои грешки мелкие правонарушители, Алькатрас в Калифорнии или Ла Сабанета в Колорадо — дело иное.

…Но однажды — во всяком случае, на моей памяти — и ритм городской жизни изменился, и даже законы пошатнулись. Все стали останавливать друг друга на улице, перезваниваться и даже заходить без приглашения к соседям. Причина, следует признать, была веская.

На протяжении всей своей истории страна узнавала имя вновь избранного президента на следующий день после второго вторника ноября високосного года. Но в 2000 году это правило оказалось нарушенным. Вскоре после полуночи с 7-го на 8-е ноября Эл Гор — кандидат от демократов — позвонил, как того требует традиция, Джорджу Бушу-младшему, кандидату от республиканцев, и признал свое поражение, после чего отправился на встречу со своими сторонниками, чтобы сообщить им эту неприятную новость. Но не успел он доехать до места, как в машину ему позвонили из Флориды — ключевого, как стало ясно еще в середине дня, штата, по результатам голосования в котором и будет названо имя 43-го президента США. Из телефонного разговора выяснилось, что при подсчете около шести миллионов избирательных бюллетеней разница в пользу соперника Гора составила лишь чуть более полутора тысяч голосов, что создает предпосылки для пересчета. Он и продолжался месяц с лишним.

Разом накалившуюся атмосферу я ощутил, что называется, собственной шкурой, возможно, потому что основные события разыгрывались в относительной близости от Оксфорда — в столице Флориды Таллахасси. А также потому, что жители Оксфорда, как и подавляющее большинство избирателей штата Миссисипи, а равно и иных штатов так называемого «черного пояса», отдающие по традиции свои голоса кандидату от демократической партии, страшно переживали его поражение, и теперь вот мелькнул луч надежды.

Взволнованно заговорили о безнадежно устаревшей системе президентских выборов, когда мнение так называемых выборщиков значит больше мнения самих избирателей. Это чистая правда, только вот когда побеждают «свои», о таких перекосах почему-то забывают.

Полетели стрелы в адрес Кэтрин Харрис, статс-секретаря штата Флорида, которая из скромной чиновницы превратилась в одночасье в публичную фигуру, известную всей стране: в подобного рода спорных случаях на авансцену, все по тем же правилам, выдвигается как раз статс-секретарь, а Кэтрин Харрис с самого начала явно демонстрировала свои симпатии, подсуживала, можно сказать, Бушу, что и не удивительно: ее непосредственный начальник, губернатор штата Джеб Буш, был младшим братом Джорджа.

Запорхали совершенно непонятные словосочетания: butterfly ballots (бюллетени с потрепанными краями, что не позволяет машине точно определить, кому отдан голос), pregnant ballots (бюллетени, в которых не до конца пробита перфорационная дырка), chad ballots (примерно то же самое, но с какими-то нюансами, сейчас мне трудно их восстановить, точно знаю только, что с республикой или озером Чад это наименование никак не связано).

— Bizzare! — «фантастика», стало быть, «неслыханное дело», — театрально закатывали глаза люди степенные, в возрасте.

— Just bloody mess! (перевод явно не требуется) — рубила бескомпромиссная молодежь.

Те и другие прилипали к экранам телевизоров, на которых мелькали картинки с заседаний судов — Верхового суда штата, Федерального апелляционного суда, Верховного суда страны, — а также длинные вереницы фургонов, везущих в Таллахасси под усиленной охраной ящики с бюллетенями из множества избирательных участков штата. Особенно бурный взрыв страстей, помню, вызвала действительно впечатляющая сценка: на глазах у изумленных телезрителей фургоны на полпути к месту назначения разворачиваются и едут назад — получено какое-то предписание то ли из Таллахасси, то ли из самого Вашингтона.

Потом, уже в январе следующего года, начался очередной акт — утверждение окончательных результатов на совместном заседании обеих палат конгресса; там двадцать членов палаты представителей отказались признать эти результаты, но поскольку их не поддержал никто из сенаторов, бунт успеха не имел.

Впрочем, это уже другой, столичный сюжет, а меня интересует драма в ее провинциальных декорациях.

С самого начала в ней и впрямь ощущался некий театральный или, скорее, спортивный дух. Ну да, оксфордцы, и особенно оксфордианки, очень волновались, так ведь и на трибуне стадиона народ сидит неравнодушный, каждый желает победы своей команде или, если это, допустим, бокс или турнир по гольфу, своему фавориту. Но ведь тут-то не футбол, тут, можно сказать, гибель всерьез, на кону судьбы страны, ее путь как минимум на ближайшие четыре года определяется. Но оказывается все же — футбол, или гольф, или бокс, и недаром любая такого рода кампания в США, от выборов мэра городка с населением две тысячи жителей до выборов президента могучей супердержавы, называется race — гонкой. И в скобках замечу, имя и личность победителя гонки местного значения для обывателя — частного человека — гораздо важнее, чем имя и личность победителя гонки глобального масштаба. В Москве могут неутомимо дискутировать по поводу победы Доналда Трампа над Хилари Клинтон, причем не только в официальных присутствиях вроде Госдумы или на телевидении, в программах, скажем, Владимира Соловьева — этих-то, вроде, положение обязывает, — но, во всяком случае поначалу, и в обстановке сугубо домашней. Помню, по ходу ежедневной утренней прогулки все в том же Переделкине меня остановили возбужденные голоса: несколько мужчин переваривали только что услышанную сенсационную новость: победил Трамп. Честно признаюсь, я остановился и принял самое живое участие в этой случайный сходке пикейных жилетов, тем более что среди них оказался один мой давний добрый знакомый. Ну, а дома, то есть дома в Америке, если это, конечно, не Вашингтон или Нью-Йорк, где установленное на Юнион-сквер огромное табло на протяжении всего дня выборов фиксировало ход гонки, дома, в провинции, люди выслушали утром в среду сообщение о ее результате, приняли к сведению, кто с радостью, кто без, съели на завтрак яичницу с беконом, выпили чашку кофе и отправились по своим делам.

Да, но откуда же тогда такое волнение в заштатном Оксфорде около двадцати лет назад? Ну как откуда, я же сказал: произошло невиданное в истории страны событие, как не заволноваться?

Долгое время не мог прийти в себя и один мой сверстник, профессор археологии в тамошнем университете. Нас с ним сблизило общее пристрастие к теннису, в который мы оба играли одинаково бездарно, но и одинаково бескорыстно, не особо заботясь о результате игры, что в немалой степени и способствовало, по ее окончании, разговорам на самые разные темы. В частности, на протяжении нескольких недель главным образом — о событиях в Таллахасси, а затем, когда дело дошло до Верховного суда, — и в Вашингтоне. То есть я-то в основном слушал, говорил он, говорил, говорил, а в какой-то момент, словно смутившись от неподобающей в его возрасте горячности, остановился на полуслове и махнул рукой:

— Ah, what do I care? After all I can live with either of them. — То есть, да какое мне, в конце концов, дело, проживу что с одним, что с другим.

И точно, частный человек самодостаточен, власть его интересует лишь постольку, поскольку она не мешает ему жить. Это еще Эмерсон, один из умнейших людей Америки за всю ее новейшую историю, понял: лучшее правительство — то, что правит как можно меньше. А его младший товарищ и в какой-то степени ученик Генри Дэвид Торо уточнил: а самое лучшее — то, что не правит вовсе.

Мне этого не понять. Приходит на память — просто по звучанию — название одной из новелл Хемингуэя: «Какими вы не будете». То есть каким я не буду. Вскоре после вышеприведенного разговора я зашел к провосту (проректору) Ole Miss и вежливо отклонил сделанное им некоторое время назад предложение поработать там. В городе Оксфорде, штат Миссисипи, мне не жить.

А жаль.

1 Да брось, Ник, не о чем беспокоиться, вперед! (англ.)

2 Какая-то проблема, сэр? Могу я вам помочь? (англ.)

3 Точное выражение, нужное слово (фр.).

4 Что-то вроде: «Вход воспрещен» (англ.).

5 Ничего не случилось (англ.).

А бесплатное образование нынче почем?

Максим Башкеев

Общероссийский народный фронт рассказал про поборы в школах и детских садах

Цифры шокируют: 83% родителей признались, что за последний год сталкивались с предложением сдать деньги на какое-то богоугодное дело. Видимо, остальные 17% поскромничали: подобная практика стала повсеместной.

Чаще всего деньги собирают на ремонт помещений, канцелярские принадлежности, мебель, шторы, бутилированную воду, охрану, уборщиц и туалетную бумагу. Сумма добровольно-принудительных взносов на одного ребенка в среднем превысила 4 тысячи рублей. Еще больше тратится на покупку тетрадей, учебников и оплату питания в столовой. В итоге — без малого 10 тысяч рублей в год из родительского кармана. Но можно ли при этом говорить именно о поборах? На самом деле нет.

Разумеется, по закону детсады и школы не должны самостоятельно изыскивать средства на ремонт, приобретение учебной литературы и материалов и уж тем более на покупку туалетной бумаги. Все это забота регионального бюджета, обязанного обеспечить детей всем необходимым. Но что прикажете делать директору, если начало учебного года на носу, а в классах с потолка сыплется штукатурка? И в туалетах резаная газета... Недофинансирование учебных заведений — это бич всех регионов, особенно дотационных.

Ничего удивительного в том, что родители с пониманием относятся к слезным просьбам из школ и детских учреждений — мамам-папам хочется, чтобы их чада росли и учились в нормальных условиях. А ждать милостей от бюджета люди давно разучились.

Можно, конечно, жаловаться в инстанции или сразу в прокуратуру. После проверки сигнала руководитель учебного заведения получит нагоняй, а то и вовсе лишится должности. Но ускорит ли это ремонт или оборудование компьютерного класса? Сомневаюсь.

Если уж искать коррупционеров в системе образования, то надо «брать выше». Взять набившую оскомину систему госзакупок, которая распространяется и на образовательные учреждения. Из-за тендерной системы учебный процесс оказывается парализован. Нередко необходимые в начале года материалы и пособия поставляются в конце второй четверти, а победивший на торгах подрядчик не в силах завершить ремонт.

Я сам как член двух родительских комитетов наблюдаю, какими ужами на сковородках приходится вертеться директорам и методистам, чтобы, с одной стороны, не сорвать выполнение учебного плана, а с другой — не навлечь на себя гнев родителей. Потому что обязывать «помогать» саду или школе ни в коем случае никого нельзя. Все должно происходить исключительно добровольно. Иначе — скандал! Поэтому обычно сбор средств объявляется не на что-то конкретное, а в фонд группы, сада или школы, из которого уже потом сами родители (что важно!) берут деньги на приобретение канцтоваров, детские праздники и подарки учителям. Иногда приходится оформлять дары как спонсорскую помощь и официально передавать адресату. Таковы сегодня правила игры.

Если судить по данным ОНФ, особенно неблагополучная ситуация с обеспечением и финансированием школ и детсадов в Краснодарском крае, Республике Башкортостан, в Крыму, Московской, Воронежской, Тульской, Челябинской и Омской областях. Именно здесь больше всего жалоб на «поборы». Но при этом эксперты не задаются вопросом, почему «поборы» стали вынужденными.

Ситуация в восьми регионах мира с наибольшим количеством людей, нуждающихся в чрезвычайной продовольственной помощи, показывает, что связь между конфликтом и голодом стала слишком явной и приводит к смертельным последствиям, говорится в новом докладе, опубликованном сегодня Продовольственной и сельскохозяйственной организацией Объединенных Наций (ФАО) и Всемирной продовольственной программой (ВПП). Доклад был подготовлен для Совета Безопасности ООН, который в мае принял историческую резолюцию о предотвращении голода в зонах конфликта.

Ситуация в Афганистане, Центральноафриканской Республике, Демократической Республике Конго, Южном Судане и Йемене ухудшилась во второй половине 2018 года главным образом вследствие конфликта, тогда как в Сомали, Сирии и бассейне озера Чад произошли некоторые улучшения в связи с улучшением безопасности. В общей сложности около восьми миллионов человек нуждаются в срочной продовольственной помощи и средствах к существованию в восьми зонах конфликта.

«Этот доклад ясно демонстрирует влияние вооруженных конфликтов на жизнь и средства к существованию миллионов мужчин, женщин, мальчиков и девочек, оказавшихся вовлеченными в конфликт, - сказал в предисловии к докладу Генеральный директор ФАО Жозе Грациану да Силва. - Я настоятельно прошу вас учитывать тот факт, что за этими, казалось бы, сухими статистическими данными стоят судьбы реальных людей, страдающих от голода, который просто неприемлем в XXI веке».

В докладе отмечается, что насилие в отношении сотрудников гуманитарных организаций также растет, что иногда вынуждает организации приостанавливать операции и лишать уязвимые группы населения гуманитарной помощи. В 2018 году сотрудники и объекты гуманитарных учреждений подверглись нападению во всех странах, упомянутых в докладе.

«В этом докладе вновь продемонстрирована трагическая связь между конфликтом и голодом и то, что он все еще поражает слишком большую часть мира. Нам нужен более быстрый доступ во все зоны конфликта, чтобы наша помощь достигла как можно больше гражданских лиц, которые в ней нуждаются. Но, в первую очередь, миру нужно положить конец войнам», - сказал в предисловии Исполнительный директор ВПП Дэвид Бисли.

Осуждение голода как орудия войны

Резолюция 2417 Совета Безопасности ООН является недвусмысленным осуждением голода как орудия войны. Она призывает все стороны в вооруженном конфликте соблюдать свои обязательства по международному гуманитарному праву в целях сведения к минимуму воздействия военных действий на гражданских лиц, в том числе на производство и распределение продовольствия, а также обеспечить безопасный и своевременный гуманитарный доступ для гражданских лиц, нуждающихся спасительном продовольствии, питательных микроэлементах и медицинской помощи.

«Мы не сможем сократить количество миллионов мужчин, женщин и детей, голодающих в результате вооруженного конфликта, пока не будут соблюдены эти основополагающие принципы», - отмечается в докладе.

Беспрецедентный и неприемлемый уровень голода

Растущее число затяжных конфликтов в мире приводит к тому, что голод достигает беспрецедентных и неприемлемых показателей.

Трехлетняя война в Йемене является яркой демонстрацией настоятельной необходимости прекращения военных действий для решения крупнейшей в мире чрезвычайной ситуации в области продовольственной безопасности. В страновом анализе в докладе говорится о том, что конфликтующие стороны игнорировали защищенный статус гуманитарных объектов и персонала, что сделало масштабные операции по предотвращению голода трудными и опасными для осуществления.

Во второй половине 2018 года Демократическая Республика Конго занимала второе место по количеству человек (13 миллионов), испытывающих острый дефицит продовольствия, что было вызвано ростом вооруженного конфликта.

Согласно докладу, в Южном Судане, где гражданские беспорядки продолжаются уже на протяжении более пяти лет, ожидается, что период межсезонья начнется раньше обычного, что приведет к увеличению количества людей, нуждающихся в срочной помощи, до более 5 миллионов человек в период с января по март 2019 года.

В районе бассейна озера Чад, включая северо-восточную часть Нигерии, район Чада Лак и район Нигера Диффу, где активны боевики «Боко Харам», в период межсезонья в этом году (июнь-август 2019 года) прогнозируется резкое ухудшение продовольственной безопасности, и 3 миллиона человек, как ожидается, столкнутся с острой продовольственной необеспеченностью.

Мониторинг продовольственной безопасности в странах, находящихся в конфликтных ситуациях, является пятым докладом, подготовленным ФАО и ВПП для Совета Безопасности ООН, с июня 2016 года. Цель этого доклада заключается в том, чтобы предоставить членам Совета Безопасности ООН самую свежую информацию о ситуации с продовольственной безопасностью и направить усилия на урегулирование конфликта, чтобы положить конец голоду. Доклад является частью более широких усилий ФАО, ВПП, Европейского союза и других партнеров по мониторингу и анализу глобальных продовольственных кризисов с целью предоставления своевременной информации и скоординированных ответных действий.

В МТУСИ состоялась Международная Школа Актива

С 7 по 9 декабря 2018 года состоялась ежегодная Международная Школа Актива подведомственного Россвязи Московского технического университета связи и информатики (МТУСИ). Мероприятие проходит каждый год по инициативе преподавателей русского языка кафедры Философии, истории и межкультурных коммуникаций (ФИиМК).

Организатором выступил отдел по воспитательной работе МТУСИ. Специально разработанная для этого мероприятия образовательная программа и командообразующие игры помогли снять языковой и культурный барьер у иностранных и российских учащихся.

В Международной Школе Актива приняли участие 62 студента МТУСИ, среди них 38 учащихся из Китая, Монголии, Вьетнама, Лаоса, Сирии, Бангладеш, Д.Р. Конго, Анголы, Свазиленда, Чада, Гвинеи, Гаити, Туркменистана, Таджикистана, Азербайджана, Киргизии, Украины и Белоруссии.

Международная Школа Актива МТУСИ – ежегодное мероприятие, направленное на привлечение иностранных студентов к общественной жизни университета, знакомство с традициями и обычаями разных стран. Проект ориентирован на развитие навыков успешного взаимодействия представителей разных культур, объединенных общими задачами.

16 декабря в китайском Ханчжоу завершился Чемпионат мира по плаванию на короткой воде. Более 960 пловцов из 178 стран разыграли 46 комплектов наград.

Российские пловцы выиграли 14 медалей: шесть золотых, пять серебряных и три бронзовые.

В заключительный день соревнований россияне выиграли одну золотую и две серебряные награды. «Золото» в актив сборной России завоевал Евгений Рылов. Он преодолел дистанцию 200 м на спине за 1 минуту 47,02 секунды. Вторым в этой дисциплине стал американец Райан Мерфи (1.47,34), третьим – поляк Радослав Кавецкий (1.48,25). Серебряным призёром стал Владимир Морозов в плавании на 100 м вольным стилем. Его результат – 45,64 секунды. Победу на этой дистанции одержал Калеб Дрессел из США (45,62), «бронза» у Чада Ле Кло из ЮАР (45,89). Серебряную награду также выиграли Климент Колесников, Кирилл Пригода, Михаил Вековищев и Владимир Морозов в мужской комбинированной эстафете 4 х 100 м с результатом 3 минуты 20,61 секунды. Первое место заняли пловцы из США (3.19,98), третье – спортсмены из Японии (3.21,07).

Ранее золотые награды российской команде принесли Кирилл Пригода (200 м брасом), Климент Колесников (100 м комплексом), Евгений Рылов (50 м на спине), Владимир Морозов (50 м вольным стилем) и мужская сборная в комбинированной эстафете 4х50 м.

Российские пловцы выиграли серебряные награды в мужских эстафетах 4 х 50 м, 4 х 100 м и 4 х 200 м вольным стилем.

Бронзовые медали завоевали Климент Колесников (100 м на спине), а также смешанные составы российской сборной в эстафете 4х50 м вольным стилем и в комбинированной эстафете 4х50 м.

«Чемпионат стал для наших пловцов самым успешным в истории, – отметил Министр спорта Российской Федерации Павел Колобков. – Команда за последние годы сильно обновилась. Появились молодые яркие спортсмены, которые, очевидно, представят нашу страну на Олимпиаде-2020 в Токио. Очень рад поздравить пловцов и тренеров сборной с отличным результатом».

По итогам Чемпионата мира на короткой воде российские пловцы заняли второе место в общекомандном зачёте. Первенствовали американцы (17-15-4), третьи – венгры (4-1-0).

Следующий Чемпионат мира по плаванию на короткой воде состоится в 2019 году в Абу-Даби (ОАЭ).

Утром мажу бутерброд. Сразу мысль: а как народ?

Василий Соболев

Эксперты Росконтроля испортили весь аппетит, проверив качество сливочного масла

Росконтроль опять испортил аппетит. Эксперты проверили качество сливочного масла и пришли к выводу: надо шесть раз подумать, прежде чем мазать его на бутерброд. Потому что пять из шести взятых на пробу образцов, продающихся в магазинах под видом масла, таковыми можно считать с большой натяжкой. Росконтроль проверил товар 37 производителей, и в 31 случае установлено отклонение от ГОСТов или нормативов.

Первым делом образцы проверяли на фальсификацию (сливочное масло подделывают чаще прочих продуктов). Растительные жиры вместо молочных обнаружили в брикетах под такими известными брендами, как «Родная кухня», «Солнечная долина», «Лав продукт», «Молоко плюс», «Посейдон сервис». А в пачке масла с милой бабулей на этикетке вообще оказался говяжий жир.

Помнится, в былые времена продавали «масло бутербродное», оно при нагревании на сковороде бесследно исчезало, наполняя кухню прогорклым чадом. Но употребление в пищу современных фальсификатов грозит куда более серьезными последствиями.

«Немолочные животные жиры, особенно говяжий, имеют неблагоприятное соотношение кислот, содержат большое количество трансизомеров и представляют угрозу для здоровья, так как могут спровоцировать болезни органов кровообращения», — утверждает эксперт из Союза потребителей Андрей Мосов. Потребители рискуют и просто отравиться: в продукции двух брендов обнаружены бактерии группы кишечной палочки. Это следствие явных технологических нарушений санитарно-эпидемических требований.

Так что же, маслоделы — вредители? Просто велик соблазн сэкономить на сырье. Легче всего это сделать за счет занижения жирности или добавления пальмового масла. Неслучайно импорт последнего у нас постоянно растет и, как ожидается, в этом году перевалит за миллион (!) тонн.

Тут к месту вспомнить, что Росконтроль не первый раз проверяет наши молочные товары. Вот, скажем, в октябре инспекторы пробовали на вкус творог стандартной жирностью 9%. Взяли продукцию семи производителей и в каждом обнаружили отступления от стандартов. А весной проверили 30 сыродельных заводов и комбинатов, из них лишь у 40% продукция соответствовала нормативам...

Спросите: что же в итоге? А ничего: нарушители продолжают работать и поставлять продукцию в магазины. По действующему законодательству их могут наказать за обман потребителей по статье 14.7 КоАП, по которой предприятию грозит штраф от 100 до 500 тысяч рублей. Такие кары крупным производителям — как слону дробина. Так что сделали фальсификаторы выводы или нет, мы узнаем, когда неутомимые инспекторы Росконтроля затеют очередную проверку.

Юбилей с неоднозначными выводами

Наследие 1968 года: от постмодернистского эскапизма к городским герильям

Сергей Соловьёв – кандидат философских наук, доцент МГППУ, главный специалист РГАСПИ, редактор журнала «Скепсис».

Резюме Эффект косметической операции, которую европейский капитализм проделал над собой после 1968 г., закончился. Опыт поколения-1968 не останется невостребованным. В том числе и в России, которая выходит из состояния идейной «безальтернативности», наступившей после СССР.

Автор благодарен Александру Николаевичу Тарасову и Павлу Ткачеву, в свое время познакомившим его с малоизвестными аспектами истории западного левого радикализма 1960-х – 1980-х годов.

Вокруг наследия 1968 г. продолжаются дискуссии, и не только по причине полувекового юбилея «студенческой революции». Массовая политизация студенческой молодежи в, казалось бы, благополучной Европе, ставший нормой антикапитализм, изменения в системе образования – все это привлекает внимание. С точки зрения культурных изменений события 1968 г. до сих пор во многом определяют нашу жизнь. Достаточно вспомнить кризис традиционной семьи, который начался раньше, но именно в конце 1960-х гг. патриархальная модель стала уходить в прошлое. Но в этом тексте речь пойдет прежде всего не о культуре, а о политике, причем прежде всего европейской.

Еще перед предыдущим юбилеем «красного мая» Александр Тарасов писал: «Основное содержание нового мифа уже понятно: шестьдесят восьмой – это, дескать, “победившая революция”, “изменившая лицо капитализма”, сделавшая его предельно свободным, предельно демократическим, предельно толерантным, обращенным лицом к нуждам всего населения, включая молодежь, женщин, меньшинства». Этот миф призван как-то завуалировать факт: движение 1968 г. в целом потерпело неудачу. Революции не произошло, Система победила, капитализм изменился, но в целом косметически. Политическое поражение привело не только к политической стагнации и деградации большей части левых движений. В области мысли поражение еще более ощутимо. Структуралисты увидели его причину, источник победы власти в самом языке – и капитулировали политически и теоретически. Этот вывод, ставший пессимистическим итогом «революции-1968», буквально парализовал социальную философию вплоть до конца ХХ века.

Упадок социальной философии

Началась деградация еще до событий «красного мая». Рауль Ванейгем, один из двух создателей ситуационизма, еще до поздних работ Мишеля Фуко, пришел к выводу о необходимости гедонизма как отказа от отчуждения. «Беспрепятственное наслаждение» – вот его принцип, разумеется, поставленный вне всякого исторического контекста. Но эти мотивы есть и в знаменитой «Революции повседневной жизни» – в идеях «радикальной субъективности» Ситуационистского Интернационала. Ванейгем предлагает стандартный анархистский набор: отказ от организации, постоянная революция в повседневной жизни (без расшифровки, разумеется). В книге звучат мантры, способные увлечь часть молодежи, но далекие от какого-либо анализа действительности: «Новая невинность – это строгое здание абсолютного уничтожения»; «Варварство бунтов, поджоги, дикость толпы, излишества, повергающие в ужас буржуазных историков – вот лучшая вакцина против холодной жестокости сил правопорядка и иерархизированного угнетения». И т.п.

Сочинения второго лидера ситуационистов – Ги Дебора – отличаются большей системностью, но также пронизаны словесным радикализмом и своего рода наивным анархизмом. Ги Дебор, например, традиционно обвиняет большевиков в том, что они становятся «группой профессионалов по абсолютному руководству обществом», разумеется, не указывая, что им следовало делать в ситуации 1917 г. и Гражданской войны. Общий вывод Дебора таков: «Сплоченность общества спектакля определенным образом подтвердила правоту революционеров, поскольку стало ясно, что в нем нельзя реформировать ни малейшей детали, не разрушая всей системы». Но этот вывод оказался далек от действительности. Зеленые движения, в которые мигрировали многие участники протестов 1968 г., феминистское движение, борьба за права ЛГБТ показали, что там, где реформа не угрожает капитализму как таковому, она может быть проведена и даже вполне встроится в «спектакль».

Представления о тотальности «спектакля» сыграли с интеллектуалами 1968 г. злую шутку, парадоксальным (на первый взгляд, а на деле вполне логичным) образом облегчив им встраиваемость в Систему. Правда, Дебор в конце жизни справедливо констатировал, что «общество спектакля превратило и восстание против себя в спектакль». Но вся проблема именно в том, что сам протест в значительной степени и оказался изначально просто спектаклем. На самом деле во многих революционных актах содержался элемент театральности или даже карнавала – достаточно заглянуть в воспоминания о событиях 1905 г. или 1917 г. в России. Но в настоящих революциях спектакль был лишь элементом глубинных процессов, а не самодостаточным явлением. Спектаклем, очевидно, никакую систему не сломать.

Борис Кагарлицкий верно заметил, что постмодернизм в виде «недоверия к большим нарративам» (слова Франсуа Лиотара) выгоден тем интеллектуалам, которым надо было примирить карьеру при капитализме с увлечениями молодости. Кроме того, постмодернизм фактически означал категорический, агрессивный отказ от самой идеи преобразования общества – от целостного проекта его преобразования. Что взамен? Фуко ясно высказался в названии одной из последних книг – «Забота о себе». То есть – эскапизм. Бегство в личную жизнь, в том числе – в алкоголизм и наркоманию, либо откровенно циничная позиция интеллектуалов, которые, сознавая порочный, эксплуататорский характер капиталистического общества, готовы мириться с ним при условии личной выгоды, конечно.

В этой связи нельзя не вспомнить блистательную книгу Жана Брикмона и Алана Сокала «Интеллектуальные уловки». Она демонстрирует полную бессмысленность постмодернистского дискурса с помощью научного рассмотрения терминологии, используемой последователями Жиля Делеза, Феликса Гваттари, Жака Лакана, Жана Бодрийяра. В постмодернизме авторы видят «смешение странных недоразумений и непомерно раздутых банальностей». И хотя авторы специально отмечают в начале книги, что их мишенью был «эпистемологический релятивизм, а именно идея, которая, по крайней мере когда выражена отчетливо, состоит в том, что современная наука есть не более чем “миф”, “повествование” или “социальная конструкция” среди прочих», и они не затрагивают «более деликатных вопросов морального или эстетического релятивизма», тем не менее от самого способа постмодернистского философствования здесь не остается камня на камне.

Новый скандал 2018 г. из-за принятия к публикации рядом научных журналов набора заведомо бредовых текстов по гендерной теории, сознательно сконструированных авторами (Джеймсом Линдси, Хелен Плакроуз и Питером Богоссяном) в соответствии с «правильными» идеологическими заповедями – новое доказательство деградации гуманитарных наук. И все многочисленные попытки как-то оправдать ситуацию лишь затушевывают очевидность: научные журналы опубликовали полную чушь только потому, что она укладывалась в систему определенных идеологических ожиданий. Это ровным счетом то же самое, что публикация в советских официозных изданиях бессмысленных текстов с набором ссылок на классиков марксизма и решения последнего съезда КПСС. Разумеется, фальсификации встречаются и в естественнонаучных журналах. Но псевдонаука получила распространение в гуманитарных исследованиях именно потому, что оказались сбиты принципы научного знания – далеко не только в гендерных исследованиях.

Дискредитация понятия истины и науки как процесса ее постижения – при всех необходимых оговорках об отличиях гуманитарных наук от естественных, «теоретической нагруженности факта», неизбежной ангажированности ученых – приводит к деградации науки, ее отрыву от реальности и распространению откровенного шарлатанства как в масс-медиа и книжных магазинах, так и в рейтинговых научных журналах с высоким индексом цитируемости. Либо наука ищет истину – и тогда можно вести содержательные дискуссии о самом этом процессе, либо наука вырождается в схоластику и чисто коммерческое предприятие, не имеющее никакого отношения к приращению человеческого знания и общественной пользе.

Но дело не только в тупиковости и беспомощности постмодернистской гносеологии. С политической точки зрения постмодернизм оказался не менее опасен для социалистов. «Постмодернистские левые» не могут ответить на вопрос: как можно надеяться на борьбу с Системой, если заведомо опираться исключительно на меньшинства, как того требовали Маркузе в «Эросе и цивилизации», Фуко, Делез и Гваттари и многие другие их последователи? Меньшинства, безусловно, должны были получить свои права, но это могло состояться и состоялось в рамках капиталистической системы. Ничего специфично революционного тут не было. Такая же ситуация была и с еще одной группой, которую нельзя назвать меньшинством – с женщинами. Феминизм на Западе в целом одержал победу – пусть с серьезными оговорками (например, женское тело в массовой культуре остается прежде всего сексуальным объектом) – без демонтажа капиталистической системы. Капитализм перестроился, местами болезненно, но перестроился. Но только в странах центра, для граждан стран «золотого миллиарда», а в остальном мире – при наличии переходных форм – господствует самая зверская эксплуатация, в том числе и женского труда. Да и в странах Европы сверхэксплуатации подвергаются трудовые мигранты.

Характерна в этой связи история антиглобалистского движения. В момент расцвета его поддерживали десятки миллионов человек. Борьба против транснациональных корпораций и защищающих их интересы правительств объединила весьма разнородные политические силы. Но отказ от конкретных политических целей, от борьбы за власть, продиктованный как раз «традициями» и идеалами революции 1968 г., быстро вызвал стагнацию. Более того, вскоре выяснилось, что интересы антиглобалистов из стран «золотого миллиарда» и стран бывшего «восточного блока», Африки, Латинской Америки – различаются. А в этом сказались как раз новые классовые различия, не проанализированные и проигнорированные большинством антиглобалистских лидеров и участников движения. Примечательно, что в его рамках было создано немало ярких работ, посвященных анализу и критике неолиберализма. Однако из анализа неолиберализма выводов сделано не было – если не считать общегуманистического и очевидного тезиса о необходимости устранения этой чудовищной и угрожающей самой жизни на планете системы. В результате отсутствия политической программы, непонимания организационных перспектив, расколов и дрязг антиглобализм к концу первого десятилетия XXI века бесславно сошел на нет. И причина этому (помимо прочих факторов), повторюсь – некритическое принятие худшей части «наследия 1968 года» – отказ от иерархии в организационной работе и от борьбы за власть. Неслучайно в Европе и США настолько силен рост правых популистских движений – они занимают нишу, добровольно оставленную левыми.

Радикализация протеста

Как известно, многие участники событий 1968 г. благополучно вросли в капиталистическую систему – их радикализм на самом деле оказался и возрастным, и временным. Часть полностью изменила идеалам молодости и резко поправела – вплоть до неолиберализма. Часть примкнула к существовавшим левым политическим силам (в основном поначалу к компартиям), часть сохранилась в сравнительно немногочисленных радикальных политических группах (например, троцкистских), также претендовавших на участие в традиционной политике. Но помимо «политики меньшинств» и разных форм встраивания в парламентскую систему с потерей собственного политического лица, был другой вектор развития левой идеологии и практики после 1968 года. Он привлек меньшее число людей, но пользовался куда большим влиянием, чем это многим кажется сейчас. Речь о леворадикальных боевых группах, взявших на вооружение партизанскую тактику городской герильи. Вдохновленные антиимпериализмом, сторонники и участники этих групп попытались перенести неоколониальные войны из третьего мира в первый, руководствуясь тезисом Че Гевары: «Создать два, три… много Вьетнамов». Один из лидеров французской группы «Аксьон директ» («Прямое действие») писал уже в 2000-е гг., отбыв 25-летний срок заключения: «Занимая подобную антиавторитарную позицию, мы порвали с теми, кого тогда называли “старыми левыми” (парламентариями и ревизионистами) и “новыми левыми” (интегрированными в систему, разбитыми на группки, законопослушными и пацифистски настроенными). Мы решительно покончили с буржуазными формами политической деятельности». Они пытались вернуть войну туда, откуда ее вывели – в города метрополий. И для этого развернули в Германии, Италии, Франции, Бельгии и других странах боевые действия. Но к такому решению эти люди пришли далеко не сразу, тут важна предыстория.

Огромное влияние на европейских радикалов оказали три события в третьем мире: революция на Кубе, произошедшая без вмешательства СССР, и общий подъем латиноамериканского революционного движения, война во Вьетнаме и «культурная революция» в Китае, воспринятая как решительное разрушение молодежью государственного бюрократического аппарата. Эти события послужили не только катализатором, но и руководством к действию. Отсюда и популярность Мао, Че Гевары и Фиделя Кастро среди бунтарей 1960-х гг., и попытка взять из третьего мира организационные формы борьбы: от ассамблей до городской герильи. Левые ультрарадикальные группы использовали как руководство к действию теорию герильи бразильского коммуниста Карлоса Маригеллы и работы Мао по тактике партизанской войны.

Радикализация студентов была для властей и традиционных партий тем более неожиданной, что происходила на фоне очевидного экономического роста – спад начнется уже в 1970-е годы. Жесткие меры подавления: исключения из университетов, дисциплинарные запреты, разгоны собраний и митингов, сопровождавшиеся арестами, чем дальше, тем больше убеждали студентов в справедливости леворадикальных идей о необходимости уничтожения всей капиталистической системы. А власти воспринимали все, даже относительно мирные инициативы пацифистов, противников атомного вооружения, экологистов и борцов за права меньшинств как «коммунистическую угрозу» – и действовали соответственно жестоко, отталкивая молодежь все дальше в радикализм.

Этот процесс выдавливания внепарламентской молодежной оппозиции с политического поля происходил почти во всех западных странах: Франции, Италии, Испании, Португалии и США. Но наиболее показательным он был в Германии.

Западная Германия 1960-х гг. – не благополучное демократическое социальное государство. ФРГ в то время – страна, в которой нацизм и нацисты еще не ушли в прошлое, оппозиция фактически отсутствует, а власть поделена внутри «олигархии партий». Под давлением сторонников ХДС (Аденауэр прямо заявлял, что социал-демократы представляют опасность для государства), отступая перед травлей желтой прессы, СДПГ все больше превращалась в формальную «оппозицию ее величества». Всего три партии – две основных и небольшая Свободная демократическая – разыгрывали каждый раз между собой парламентские выборы, при том что большая часть прессы находилась в руках «черных» – ХДС/ХСС. Выдвижение кандидатов проходило под полным контролем партийной верхушки, несогласие с которой приводило к исключению бунтарей. В политике активную роль играли бывшие высокопоставленные нацисты: советником канцлера Аденауэра был Ханс Глобке – один из разработчиков «расовых законов», канцлер времен «большой коалиции» Курт Кизингер работал при Гитлере в ведомстве радиопропаганды министерства иностранных дел, видные нацисты занимали посты в системе юстиции, армии, промышленности.

На свет появилась Внепарламентская оппозиция (ВПО), которая выступала против попыток введения чрезвычайного законодательства, фактически отменяющего демократические права, против участия бундесвера во вьетнамской войне, против американских баз на германской территории, против участия (нео)фашистов в политике – и за соблюдение Конституции ФРГ. Кстати, в 1968–1969 гг. именно массовые протесты внепарламентской оппозиции и немецкой интеллигенции не позволили неофашистам из Национал-демократической партии стать парламентской силой и присоединиться в качестве правого крыла к ХДС/ХCC. А впоследствии именно протесты молодежи и интеллигенции заставили отказаться от попыток реабилитации нацизма и вынудили германское общество мучительно размышлять о проблеме ответственности немцев за преступления Третьего рейха.

Ядром внепарламентской оппозиции был Социалистический союз немецких студентов (СДС) и его печатный орган – журнал Konkret. Однако, несмотря на активность своих действий, молодежь из ВПО не воспринималась всерьез ни властями, ни «официальной» оппозицией в лице СДПГ; более того, радикализирующийся СДС уже в 1960 г. был выведен из СДПГ (а Konkret лишился поддержки партии еще годом раньше!) – социалисты попросту испугались слишком «решительных» молодых союзников. Точно также от них дистанцировалась компартия – к СССР молодежь относилась критически, контролировать СДС из Москвы не могли, соответственно, воспринимали его скорее как угрозу. Газеты концерна Шпрингера, поддерживающие ХДС, травили ВПО в лучших традициях нацистской пропаганды, и закончилось это тем, что в 1968 г. вдохновленный этой пропагандой неофашист тяжело ранил лидера СДС и ВПО Руди Дучке. Полиция боролась с акциями левых гораздо жестче, чем с неофашистскими (в 1967 г. при разгоне демонстрации полицией был убит случайно оказавшийся там студент-католик Бенно Оннезорг).

Эти выстрелы были восприняты молодежью не как случайность, а как закономерное продолжение полицейского произвола. В ответ на выступления студентов и Внепарламентской оппозиции против войны во Вьетнаме, против нацистов в руководстве государства, против чрезвычайных законов, против ядерного вооружения – полицейское насилие все возрастало, пресса развязывала самую настоящую травлю антифашистов. В демократической с виду – но не по содержанию – Западной Германии Внепарламентской оппозиции не нашлось места, политическое поле было уже поделено, а большинство населения «не боялось потерять политическую свободу, но зато опасалось снижения жизненного уровня» (Карл Ясперс). Молодежь, стремящаяся к настоящей демократии, в конце 1960-х гг. увидела, что, несмотря на наличие формальных институтов демократии, эти институты не работают.

В итоге многие молодые защитники германской конституции пришли к выводу, что она представляет собой фикцию, фашизм уже почти вновь пришел к власти в Германии – и необходимо «выманить фашизм наружу», заставить фашистское государство проявить свою сущность – с помощью вооруженной борьбы. Вскоре на свет появилась леворадикальная террористическая организация Фракция Красной Армии (Rote Armee Fraktion – РАФ).

Карл Ясперс – представитель религиозной версии экзистенциализма – написал в 1965 г. книгу с критикой аденауэровской Германии, а на следующий год в ответе своим противникам еще более ужесточил позицию. Статьи одного из лидеров РАФ, ведущей журналистки Konkret Ульрики Майнхоф из изданного в России сборника «От протеста к сопротивлению» во многом буквально повторяют тезисы книги Ясперса «Куда движется Федеративная республика?». В 1966 г. позиция пожилого консервативного философа Ясперса отличается от взглядов молодой журналистки Майнхоф, во-первых, большей систематичностью, а во-вторых, как ни странно, большей радикальностью. Характеризуя ситуацию в ФРГ, он пишет: «Если ликвидируется республиканский путь самоубеждения и развития событий в результате бесед и споров между силами, борющимися легальными методами, если политика в полном смысле слова прекращается, то остается самоотречение или гражданская война. <…> Народ, который в таком случае не предпочтет гражданскую войну отсутствию свободы, не является свободным народом». Генрих Бёлль в 1977 г. – в разгар деятельности РАФ – заявляет о… необходимости включить в школьную программу пьесу Майнхоф «Бамбула», которая была завершена незадолго до перехода ее автора на нелегальное положение, а также об обязательности изучения всего ее печатного наследия дорафовского периода. Очевидно, Бёлля – а также Гюнтера Грасса, Зигфрида Ленца и многих других немецких писателей, защищавших права арестованных рафовцев, трудно обвинить в кровожадности или безнравственности. Германская интеллигенция понимала, что, во-первых, леворадикальный терроризм – прямое следствие выбрасывания за пределы политической системы радикальной оппозиции, отказ считаться с ней в легальном политическом пространстве, а во-вторых, борьба с ним ведется совершенно неправовыми и антидемократическими методами, заставляющими вспомнить о фашистских режимах.

РАФ – только самая известная из леворадикальных террористических организаций. В одной Германии также существовали «Движение 2 июня», «Тупамарос Западного Берлина», «Революционные ячейки» и т.д. Вслед за РАФ по степени известности идут итальянские «Красные бригады». Во Франции в конце 1970-х – первой половине 1980-х гг. действовала организация «Аксьон Директ», а в Бельгии – «Сражающиеся коммунистические ячейки», леворадикальная вооруженная группа была даже в мирной Дании. И несмотря на различия в идеологии и практике, сам факт появления этих организаций был симптоматичен. Деятельность их остановилась во второй половине восьмидесятых, но последнее поколение РАФ прекратило вооруженную борьбу только в 1994 году.

Вслед за внесистемной молодежью и в Германии, и во Франции, и в Италии, и в США поднимается рабочее движение. Легальные профсоюзы и рабочее движение в целом, присоединившись к студенческому движению, поняли, что могут требовать гораздо больше, чем раньше. И власти пошли на уступки: повышалась заработная плата, улучшались условия труда. Но как только уступки были сделаны, рабочие оставили радикалов без поддержки. Тем не менее под воздействием студенческого движения часть рабочих также оказалась во внесистемной оппозиции. Во Франции в мае 1968 г. возникли «комитеты самоуправления» и «комитеты действия», ставшие вместе со студенческими ассамблеями центрами сопротивления. В отличие от официальных профсоюзов они были органами прямой, а не представительной демократии. Но после спада забастовочной волны их легко ликвидировала полиция.

В Италии с ее синдикалистскими традициями внесистемная оппозиция оказалась гораздо в большей степени связана с рабочим движением. Вслед за студенческими протестами именно в Италии произошли самые мощные рабочие выступления. «Жаркая осень» 1969 г. напоминала знаменитое «красное двухлетие» 1918–1920 гг., когда Италия стояла на грани революции. На заводах возникали фабрично-заводские советы – органы рабочего самоуправления, основу которых составляли ассамблеи – собрание рабочих одного предприятия или цеха. Ассамблеи выбирали делегатов, которым принадлежало право «вето» по любым вопросам, затрагивающим интересы трудящихся. Ассамблеи через делегатов должны были контролировать деятельность хозяев предприятия и дирекции. Разумеется, итальянские предприниматели и власти боролись с системой советов, но ни аресты, ни уголовные дела (в 1970 г. – более 10 тыс. дел против рабочих делегатов) не дали эффекта.

В Италии сказалась еще одна особенность: из всех западных компартий Итальянская коммунистическая партия была самой самостоятельной по отношению к Москве, опиралась на мощную теоретическую традицию (прежде всего работы Антонио Грамши) и готова была вступать в контакты с внесистемной оппозицией. В результате забастовочной деятельности в 1970 г. был принят закон о рабочем контроле, а в 1972–1973 гг. коллективные договоры рабочих с предпринимателями фактически закрепили права ФЗС. Но затем чем дальше, тем больше ФЗС встраивались в систему в качестве низовых организаций профсоюзов, что, с одной стороны, обеспечило рабочим резкое улучшение условий труда, а с другой – заставило перейти от захватов предприятий к традиционным формам борьбы.

Специфика рабочего движения в Италии диктовала и особенности террористической организации «Красных бригад». «Красные бригады» первые годы деятельности осуществляли террор против начальников заводской администрации, управляющих, руководителей предприятий – тех, кто агрессивно мешал развитию ассамблей и рабочего контроля (одна из первых акций «Красных бригад» – взрыв на заводах «Пирелли» в 1970 г.). Этим же объясняется массовая поддержка «Красных бригад» – в их деятельности принимало участие более 25 тыс. человек (для сравнения – в РАФ счет идет на десятки участников и сотни вовлеченных).

Во Франции в период возникновения «Аксьон директ» (АД) предпринимаются жестокие антииммигрантские меры, призванные отнюдь не прекратить миграцию, а лишь держать мигрантов в неполноправном положении как дешевую рабочую силу. Франция ведет активную и агрессивную неоколониальную политику, особенно в Африке (вторжение в Чад в 1983 г. – отнюдь не единственный пример) и, наконец, поддерживает остальные страны НАТО и США в холодной войне. Многие создатели АД в 1970-е гг. активно участвовали в борьбе с режимом Франко в Испании, который, в отличие от часто повторяемых штампов, в конце своего существования отнюдь не остыл и отличался садистской жестокостью к оппозиции. Пуч Антик, один из ближайших друзей лидера АД Жан-Марка Руйяна, был арестован и казнен (его судьбе посвящен известный фильм Мануэля Уэрги «Сальвадор»). Именно опыт подпольной вооруженной борьбы с фашизмом подготовил участников АД к борьбе с французским правительством, в деятельности которого они также увидели скрытый фашизм по отношению к колониям, мигрантам и рабочим. Самая известная жертва «Аксьон Директ» – Жорж Бесс, генеральный директор «Рено», инициатор массовых увольнений и притеснений (более 21 тыс. уволенных, сокращения зарплат и репрессии против рабочих). Всего с 1979 по 1987 г. было проведено более 100 различных операций, в организации состояли несколько сот человек. Среди акций АД – акты саботажа на производстве военной продукции, экспортируемой для колониальных войн в странах третьего мира.

Ультрарадикалы не смогли создать единый антиимпериалистический фронт. Поднять массовое движение рабочих и мигрантов в Европе против неолиберальных реформ тоже не удалось. Руйян писал: «С выдвинутым нами лозунгом “Вернем войну сюда!” пролетарии “Третьего мира” должны были убедиться в том, что в метрополиях существуют не только откормленные “левые” и бесчувственные, беспомощные перед лицом массовой бойни люди, поставки тонн оружия и поддержка разрушительных войн. <…> Вот это и есть самое существенное, и именно это нужно показать миру». В этом смысле деятельность леворадикальных групп, занимавшихся городской герильей, отчасти можно считать успешной. Но они не сумели и не могли получить массовой базы. Одной из причин стала начавшаяся в 1970-е гг. деиндустриализация Запада – перевод промышленного производства в страны третьего мира, который некоторые модные и малограмотные политологи приняли за появление постиндустриального общества. Численность рабочего класса стала резко сокращаться.

Левый ультрарадикализм 1970–1980-х гг. стал следствием слабости массового левого движения, деградации просоветских компартий, борьбы против инкорпорирования в капиталистическую систему ценой отказа не только от коммунистической идеологии, но и от этики протестного движения. Участники европейской городской герильи стояли перед выбором: продаваться, уходить в сектантские микроорганизации – либо все-таки бороться.

Политический террор, если он не является частью мощного политического движения, неизбежно заставляет участников групп самоизолироваться, догматизироваться, изначальная цель постепенно утрачивается. Наиболее храбрые, преданные, самоотверженные бойцы террористических групп гибнут в первую очередь. Этот фактор осознавали еще народовольцы, это стало одной из причин поражения партии эсеров после Февральской революции – лидеров уровня тех, кто погиб в терроре, не хватило для консолидации партии и удержания власти в 1917 году. В этом смысле традиционная социал-демократическая критика индивидуального террора в основном справедлива и для 1970-х – 1980-х годов. Но участники европейской городской герильи не могли смириться ни с отчуждением при капитализме, ни с чудовищной эксплуатацией стран периферии, ни с поражением левых – и потому выбирали борьбу.

Невыученные уроки

Торжество идеологов свободного рынка, ставшее очевидным после краха СССР, казалось, похоронило перспективы левого и тем более внесистемного движения. Фрэнсис Фукуяма в 1989 г. объявил о «конце истории» и победе либеральной системы. Казалось, внесистемные элементы поглощены и переварены Системой, но 1 января 1994 г., когда вступил в силу Договор о Североамериканской зоне свободной торговли (НАФТА), в мексиканском штате Чьяпас началось вооруженное восстание Сапатистской армии национального освобождения (САНО). Летом 1996 г. в Чьяпасе состоялась первая всемирная встреча против глобализации, положившая начало антиглобалистскому движению. Дальнейшее известно: появление социальных форумов, развитие антиглобалисткого движения среди молодежи из среднего класса в развитых странах, сражения антиглобалистов с полицией в Сиэтле, Генуе, Праге, Гетеборге. Но, как было сказано выше, поскольку это движение так и не поставило вопроса о власти и об изменении системы собственности, его ожидал бесславный закат.

Венгерский историк Тамаш Краус писал: «Неолиберальный поворот был украшен такими перьями из наследия 1968 года, как антирасизм, мультикультурализм, защита прав меньшинств, защита прав человека, хотя при этом у общества были отняты возможности самообороны, шестьдесят восьмой год и кейнсианские идеи были преданы забвению, и логика капитала “вызвала к жизни” антисоциальную систему свободного рынка, которая превознесла до небес социальное неравенство. <…> Таким образом, в действительности капитал и его институты извлекли прибыль из антигосударственных устремлений 1968 года, <…> цель заключалась в том, чтобы урезать или полностью ликвидировать не само государство, а только его общественные функции, его учреждения и меры в сфере социального благоденствия».

Задолго до бурных событий XX века Александр Герцен поставил диагноз: «Консерватизм, не имеющий иной цели, кроме сохранения устаревшего status quo, так же разрушителен, как и революция. Он уничтожает старый порядок не жарким огнем гнева, а на медленном огне маразма». Известный исследователь американского анархизма и африканских культур Николай Сосновский высказался проще: «Система без антисистемных элементов впадает в идиотизм». Так как большая часть наследия шестьдесят восьмого оказалась частью этой системы, нового подъема внесистемной левой оппозиции стоит ожидать хотя бы потому, что основные проблемы, которые пытались решать участники движений 1968 г. и леворадикальных групп 1970-х – 1980-х гг., не исчезли. Несмотря на период слабости и организационной и идеологической деградации, левое движение способно возродиться и вновь выступить против капитализма, стремительно теряющего человеческое лицо.

В «третьем мире» события 1968 г. не были ни началом, ни концом революционного подъема, который ведет отсчет с 1950-х гг. и вписывается в промежуток между Кубинской (1959) и Никарагуанской (1979) революциями. Там были другие этапы борьбы, другие герои и лидеры, которые подчас больше влияли на европейских левых, чем наоборот. Там, в «третьем мире», шли массовые движения, борьба против местных диктатур и западного неоколониализма, в которой погибли десятки тысяч. И один из уроков 1968 г. заключается в том, что Запад окончательно перестал быть источником и центром антикапиталистической борьбы.

Еще один урок – карательные меры и запреты не могут предотвратить массовый протест, а сытость сама по себе не предохраняет от радикализма. Выталкивание протеста за пределы легальности приводит к обратному результату – не в 1968 г. впервые это произошло, но самые разные режимы продолжают наступать на те же грабли.

Слово «левый» стало после событий конца 1960-х гг. очень удобным – оно лишено конкретики и подразумевает лишь очень условную политическую окраску. Вроде бы все знают, кто такие «левые», но под этим наименованием могут уживаться не просто различные, но прямо противостоящие друг другу феномены. И одно из последствий 1968-го в теории и политике заключается именно в том, что из «левизны» постепенно вымывалось конкретное содержание, делая ее, говоря языком «новых левых», все более безопасной для Системы.

Но эффект косметической (читай: идеологической) операции, которую европейский капитализм проделал над собой после 1968 г., закончился. Поэтому опыт – в том числе негативный – поколения-1968 не может остаться невостребованным. В том числе и в России, которая выходит из состояния идейной «безальтернативности», наступившей после исчезновения СССР.

Россия. Евросоюз. США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 20 ноября 2018 > № 2826785 Сергей Соловьев

Без тени сомнения.., или К чему приводит искреннее доверие

Брак москвичей Павла и Марии не продержался и полгода. Сразу после свадьбы новоиспечённого мужа словно подменили. Супруга стала замечать за ним странности, чувствовала, что от него уже не веяло романтическим теплом. Суженый к тому же частенько задерживался на работе, возвращался усталым и измотанным. Посему и немудрено, что девушка заподозрила измену. Однако правда оказалась куда страшнее…

Хуже измены

Павел Романчук и Мария Седова познакомились в кафе и, как принято говорить, влюбились с первого взгляда. Маша воспитывала годовалого сынишку от первого брака. Ещё до женитьбы Павел принял малыша как родного. Но стоило появиться «брачному» штампу в паспорте, как мужчину стало не узнать.

Девушка не находила себе места, потеряла покой и сон. На откровенный разговор супруг не шёл. Однажды, когда он отправился на работу, сказав при этом, что вернётся под утро, Мария включила домашний компьютер. Несколькими днями ранее она обнаружила в ящике стола клочок бумаги, на котором рукой мужа был выведен логин и пароль его личной страницы одной из соцсетей. Тогда же у Марии и созрел план вывода супруга на чистую воду.

Открыв переписку Павла, Седова замерла в ужасе. Вместо ожидаемых ею любовных посланий незнакомкам, она наткнулась на диалог супруга с коллегой: мужчины в деталях обсуждали интимные подробности близости с… детьми.

Первое, что сделала Мария, - позвонила в полицию.

Сигнал к работе

- Летом 2014 года к нам поступила информация о том, что некий гражданин может быть причастен к совершению преступления сексуального характера в отношении несовершеннолетних, - говорит заместитель начальника 8-го отдела ГУУР МВД России подполковник полиции Сергей Алабин.

Раскручивая это дело, оперативники тут же вышли на главных фигурантов - 40-летнего Романчука и его приятеля, 46-летнего Валентина Голубева. Сыщики узнали, что с 2007 года друзья являлись учредителями нескольких частных коммерческих детских оздоровительных лагерей, один из которых именовался на заграничный манер «Кидс-Менеджмент».

- Начали изучать деятельность, - поясняет оперуполномоченный по особо важным делам 8-го отдела ГУУР МВД России майор полиции Александр Каменев. - Надо сказать, это была высокого уровня частная организация, занимающаяся детским отдыхом как на территории России, так и за её пределами. Отзывы сплошь положительные. Детишкам всё нравилось. Собирали группу из 20-30 несовершеннолетних от 7 до 15 лет и колесили практически по всему миру.

Как установили полицейские, филиалы компании находились в Московской области и Краснодарском крае. В большей степени прельщали клиентов путёвки в страны дальнего зарубежья: США, Китай... И ничего что цены кусались: родители, отправлявшие детей на отдых, - обеспеченные люди. Бизнес шёл в гору. Руководители «Кидс-Менеджмент» ездили на дорогих авто, покупали хорошие квартиры, ни в чём себе не отказывали.

Найти подход к детям

Опера скрупулёзно изучали поведение подозреваемых и деятельность их коммерческой структуры. И тут стало выясняться, что они частенько общались с несовершеннолетними, мягко говоря, неформально. Некоторые из ребят в свободное время заглядывали в гости к старшим наставникам, могли остаться у них на ночь. Многие родители знали о таком поведении своих чад. Поразительно, но никого это не смущало: папы и мамы искренне доверяли открытым и обаятельным воспитателям. У Павла и Валентина имелись соответствующие документы об окончании педагогического вуза, и никто не сомневался в их компетенции.

По словам оперативников, фигуранты - высокообразованные, интеллектуально-развитые и достаточно обеспеченные взрослые люди - действительно внушали окружающим неподдельное доверие и уважение. Оба владеют необходимыми знаниями и возможностями, прекрасно умеют общаться и ладить с детьми. Они моментально входили к ним в доверие. Особое внимание мужчины уделяли тем, кто рос без отца. Преступления совершались исключительно в отношении мальчиков.

- Ясно, что кому-то из несовершеннолетних не хватало родительского внимания, заботы и тепла, - продолжает Александр Каменев. - И эти двое грамотно находили подход к таким детям. После этого ребёнок считал их лучшим другом. Некоторые из потерпевших говорили даже о том, что им с родителями не так хорошо, как с «вожатыми». Общение зачастую проходило словно между закадычными друзьями. Определили круг мальчиков и обратились к их родителям, дабы те дали разрешение на то, чтобы мы с детскими психологами в целях выяснения истины смогли пообщаться с ребятами. Прямых фактов, доказательств у нас на тот момент ещё не было. Существовало лишь приблизительное понимание и предположение, что могут совершаться преступления сексуального характера. Действовать надо было на опережение - время играло против нас.

Когда сыщики получили согласие от родителей, а сделать это оказалось не просто, поскольку они наотрез отказывались верить словам оперативников, закипела работа. Психологам постепенно, шаг за шагом, удалось «разговорить» ребят. Существенную помощь оказала работающая в связке с полицейскими психолог-педагог Оксана Дубинская. Она побеседовала практически со всеми детьми. И результат не заставил себя ждать. Выяснилось: в ходе поездок, да и по месту жительства подозреваемых, с мальчиками в возрасте от 10 до 15 лет совершались насильственные действия сексуального характера. Они были квалифицированы по ст. 132 УК РФ. К тому же появилась информация, что при общении педагоги давали детям выпивать алкоголь, курить кальян. Соответственно впоследствии были возбуждены уголовные дела и по ст. 151 УК РФ «Вовлечение несовершеннолетнего в совершение антиобщественных действий».

«Клубок» разматывается

В октябре 2014 года обоих фигурантов задержали. По местам их жительства и работы провели обыски. Изъяты видеозаписи порнографического характера с несовершеннолетними. По словам сотрудников уголовного розыска, фактов распространения этой видеопродукции и продажи не установлено. Всё использовалось в личных интересах.

Романчук стал давать признательные показания, благодаря которым в деле появился ещё один фигурант. Клубок разматывался. Вновь задержанный в свою очередь поведал про другого приятеля, работающего фотографом в одном из ателье. Как потом выяснилось, он знал о преступной деятельности троицы и снимал на камеру отвратные действа.

Следствие шло с 2014 по 2017 год. Выявлено более 15 потерпевших.

Фигурантов заключили под стражу. Под напором улик и доказательств все признались в содеянном. Примечателен другой факт, который всплыл в ходе расследования. Один из мужчин ранее уже привлекался по ст. 135 УК РФ «Развратные действия». Но не был осуждён, в отношении него приняли специальные меры медицинского характера. Гражданина поместили на небольшой срок в психиатрическую лечебницу. А после вся информация о его похождениях исчезла, то есть не попала в базу данных. Человек запросто смог вернуться к педагогической деятельности, словно ничего и не было. Сыщики не исключают, что он воспользовался большими связями, чтобы затереть следы прошлого.

По информации полицейских, злоумышленники 7 лет занимались противоправной деятельностью. Это только то, что стало известно оперативникам, которые не исключают: данный период может быть куда большим. Сроки квартет получил немалые - от 8 до 15 лет лишения свободы. Что касается Павла Романчука, суд приговорил его к 15 годам исправительной колонии строгого режима.

Когда цинизму нет предела

Казалось бы, на этом можно поставить точку, однако есть ещё некоторые нюансы. Уже после задержания Романчука выяснилось, что много лет назад он взял опекунство над маленьким мальчиком из подмосковного детского дома. В своё время этому учреждению Павел оказывал материальную помощь. Мальчуган проживал с ним до 16-летия. Оперативники установили, что за это время в отношении несовершеннолетнего тоже совершались развратные действия сексуального характера. Но парень подрос и стал оказывать сопротивление, когда опекун проявлял к нему «знаки внимания». И тогда Романчук отправил подростка обратно в детдом.

- Что больше всего поразило в этом деле? - переспрашивает Александр Каменев и тут же даёт ответ. - Цинизм! Фигуранты относились к детям как к вещам. Ребёнок для них - лишь объект сексуального удовлетворения. И что не менее страшно, занимались этим люди с педагогическим образованием. Они психологически обрабатывали несовершеннолетних, вкрапляли в их сознание свои постулаты. Внушали, что это нормально. Во время проведения оперативных мероприятий мы столкнулись с тем, что некоторые потерпевшие постарше уже оказались со смещённым вектором ценностей жизни. Они не видели ничего предосудительного в таком поведении. Теперь ребятам предстоит пройти курс реабилитации.

Сергей БАШКАТОВ

Имена и фамилии фигурантов,

а также название их организации изменены

Наша справка

В результате работы 8-го отдела ГУУР МВД России (данное подразделение занимается раскрытием преступлений, совершённых против половой неприкосновенности личности) следственными органами в первой половине текущего года возбуждено 30 уголовных дел. Арестованы 23 человека, совершивших противоправные деяния в отношении 28 несовершеннолетних.

***

В некоторых государствах одним из способов альтернативного или дополнительного наказания для педофилов является кастрация - химическая или хирургическая. В Иране, Ираке, Южной Корее, Саудовской Аравии, Китае за педофилию предусмотрена смертная казнь. А во многих странах Латинской Америки и Африки вовсе могут произвести самосуд, причём полиция этому особо не противодействует.

***

В России всё чаще поднимается вопрос об усилении ответственности за преступления против половой неприкосновенности несовершеннолетних. В 2017 году жертвами таких противоправных деяний стали 9600 детей, из которых около 1800 - в возрасте до 10 лет - подверглись сексуальному насилию.

Электронная метка и особая база

В США много лет действует многоуровневая система контроля за лицами, совершившими сексуальные преступления, в том числе за педофилами.

Американское законодательство, в отличие от российского, не имеет единого перечня преступлений сексуального характера. В каждом штате действует свой, хотя и схожий с остальными список деяний, которые подпадают под такую категорию. С точки зрения классификации всё детально проработано, поскольку составы, о которых идёт речь, считаются в США тяжкими, тем более в отношении несовершеннолетних. К примеру, борьбой с распространением детской порнографии занимается в том числе Федеральное бюро расследований, в компетенцию которого также входят дела о терроризме, шпионаже и другие общественно опасные преступления.

Основополагающие федеральные законы, названные в честь пострадавших детей, были приняты в 1994 («Закон Джейкоба Веттерлинга»), 1996 («Закон Меган») и 2006 годах («Закон Адама Уолша»).

Помимо развращения малолетних и сексуального насилия, противоправными действиями считаются, к примеру, отправка им сообщений непристойного содержания, изготовление и распространение детской порнографии, а в ряде штатов и незаконное лишение свободы несовершеннолетнего. Во всех случаях проводится регистрация преступника и его жертвы в специальном реестре.

При условно-досрочном освобождении по таким статьям действует ряд ограничений, которые не применяются к фигурантам других уголовных дел. В частности, им может быть запрещено находиться рядом с несовершеннолетними, жить недалеко от школ и детсадов и вообще приближаться к местам пребывания малолетних, а также иметь игрушки или другие предметы, вызывающие у них интерес.

В некоторых штатах даже приняты законы, запрещающие лицам жить рядом с детьми, что фактически вынуждает отбывших наказание переезжать в своеобразные «гетто».

Преступники должны периодически являться в местные правоохранительные органы и указывать свой адрес, предоставлять информацию о работе. Их фотографируют и берут отпечатки пальцев, собирают образцы ДНК.

В большинстве штатов информация о педофилах и лицах, совершивших преступления сексуального характера, публикуется на специальных сайтах и даже в СМИ. Иногда это вынуждает злоумышленников менять место жительства и переезжать в другой город с более мягкими ограничениями.

Одной из полных считается база данных, созданная при участии министерства юстиции страны. Имеет она и свой сайт, а также мобильное приложение.

Поиск преступников можно вести как по имени, так и по городу, округу, штату. Родители ребёнка или администрация школы всегда могут проверить конкретного человека или узнать, живут ли рядом с ними лица, осуждённые в прошлом за педофилию и другие подобные преступления. Сайт также предоставляет посетителям информацию о сексуальном насилии и о том, как защитить себя и близких.

Что касается профилактики, то американские стражи порядка используют и различные технологии. К примеру, для недопущения рецидива заокеанские правоохранители осуществляют электронный мониторинг сексуальных преступников. «Метят» их электронными браслетами. Впервые эта идея была реализована ещё в 1979 году в Нью-Мексико. Через несколько лет уже в ряде штатов власти обязали носить такие браслеты бывших заключённых.

Современная электроника позволяет «вести» объект на расстоянии до трёх тысяч километров. Если педофил оказывается недалеко от школы или другого детского учреждения - моментально подъезжают полицейские.

В целом же атмосфера нетерпимости к подобного рода деяниям делает преступников, по сути, изгоями общества.

Подготовил Иван КОЛЕСНИК

(Щит и меч № 41, 2018 г.)

Фонд поддержки детей, находящихся в трудной жизненной ситуации, представил новую серию социальных рекламных роликов, посвященную актуальным проблемам современного общества — трудностям взаимоотношений подростков со сверстниками, родителями и педагогами, а также всплескам агрессии.

"В социальной рекламе родителям подскажут, как понять, где обрывается ниточка взаимопонимания с ребенком, как сделать все возможное, чтобы не запустить проблему, с которой подростку тяжело справиться самостоятельно, и как уберечь взрослеющего человека от трагических ошибок, последствия которых необратимы", — рассказали в пресс-службе исполнителей проекта, Лаборатории социальной рекламы.

Сюжеты роликов разворачиваются на уроках в школе, где обучаются и родители. На одном из видео учитель, в роли которого снялся заслуженный артист России, актер театра и кино Андрей Леонов, выясняет, хорошо ли папы и мамы знают своих детей. И, несмотря на уверенность одной из мам, выясняется, что родители знают лишь малую часть жизни своих чад.

Другой ролик переносит зрителя на урок физкультуры, на котором дети и взрослые бросают друг другу мяч, называя при этом свои переживания. "Меня никто не понимает", "Я некрасивая", "Я уже взрослый! Хватит меня контролировать!", — восклицают дети. "Да разве это проблемы!", — парирует родитель. В итоге один из пап прерывает обмен негативными репликами и предлагает обсудить волнующие сына ситуации.

События третьего ролика разворачиваются на уроке иностранного языка. Родители и дети в споре или конфликте словно говорят на разных языках, не понимая друг друга. В ходе сюжета родители вместе с педагогом разбирают, что на самом деле означают такие агрессивные фразы, как "Меня все достало!". За этим может скрываться страх не оправдать ожиданий родителей и учителей, чрезмерное давление и контроль со стороны родителей, переутомление из-за высокой нагрузки.

"Подросток становится агрессивным не в один миг. До того как ситуация накаляется до предела, обычно проходят месяцы, а то и годы переживаний, боли и одиночества. С помощью социальных роликов мы хотели рассказать о причинах подростковой агрессии и подсказать родителям, как справиться с этими непростыми ситуациями", — подчеркнула председатель правления Фонда поддержки детей, находящихся в трудной жизненной ситуации, Марина Гордеева.

Она порекомендовала в самых сложных вопросах воспитания обращаться к порталу "Я — родитель", где можно найти полезную информацию о проблемах в отношениях между родителями и детьми, а также получить консультацию психологов.

Социальная реклама побуждает родителей в конфликтных ситуациях проявлять терпение и быть более внимательными к своим детям. "Успейте заметить, успейте услышать, успейте увидеть, о чем молчит подросток!", — призывают создатели видеороликов.

Поставил на поток

Житель Перми будет отвечать перед судом за изготовление фальшивых документов - личных медицинских книжек. Его противоправная деятельность уместилась в девять томов уголовного дела.

Летом этого года на железнодорожном вокзале сотрудники уголовного розыска Пермского линейного отдела МВД России на транспорте задержали 29-летнего местного жителя. Он намеревался сбыть поддельную медицинскую книжку за 1500 рублей. В дальнейшем выяснилось: зло­умышленник поставил производство фальшивок на поток.

- Установлено, что преступную деятельность мужчина начал ещё в 2015 году, когда был заведующим одного из городских кафе и неоднократно сам проходил обязательный медицинский осмотр, - рассказал начальник отделения дознания Пермского линейного отдела МВД России на транспорте Павел Чадов. - Тогда у него и возникла идея изготовления поддельных медицинских книжек.

Через Интернет злоумышленник заказал необходимые бланки и штампы о результатах лабораторных исследований и осмотров. Придумал название медицинской клиники и для правдоподобия организовал в Сети сайт лжеучреждения. Затем создал группу в одной из социальных сетей и наладил сбыт поддельной продукции. На момент задержания сформировалась довольно обширная клиентская база: десятки жителей Пермского края приобретали заведомо подложные документы и в последующем предоставляли их работодателю.

При обыске в квартире фигуранта полицейские изъяли множество печатей, штампов и голографических наклеек, с помощью которых заполнялись фальшивые медицинские документы. Всего было возбуждено 17 уголовных дел по ст. 327 УК РФ «Подделка, изготовление или сбыт поддельных документов, государственных наград, штампов, печатей, бланков».

Органами внутренних дел проведена большая и кропотливая работа по сбору доказательной базы по всем эпизодам преступной деятельности: допрошены десятки свидетелей, произведено более сотни экспертиз и других следственных действий.

В настоящее время уголовное дело направлено в суд.

Елена ЕПИМАХОВА

Щит и меч № 38, 2018 г.

Война за каноничность: Москва рвет с Константинополем

РПЦ разорвала отношения с Константинопольским патриархатом‍

В ответ на решения Константинополя относительно ситуации на Украине, Синод РПЦ принял решение разорвать отношения с Вселенским патриархатом. Это окончательно оформило разрыв православного мира на две большие части — РПЦ и Константинополь с лояльными ему поместными церквями. Обе стороны конфликта настаивают на каноничности своих решений, и перспективы компромисса пока не просматриваются.

Священный Синод РПЦ по итогам исторического заседания в Минске, главной темой которого стала оценка действий Константинопольского патриархата на Украине, принял решение о полном разрыве евхаристического общения с Константинопольским патриархатом.

«В практическом плане это означает, что мы не сможем совершать совместные богослужения с Константинопольским патриархатом, наши архиереи и священники не смогут участвовать в совершении литургий совместных с иерархами и священниками Константинопольского патриархата, а миряне не смогут причащаться в храмах Константинопольского патриархата», — объяснил решение Синода председатель отдела внешних церковных связей Московского патриархата митрополит Волоколамский Иларион.

Как отмечает священнослужитель, это решение было вынужденным, однако иного выхода из спора с Константинополем у РПЦ просто не было. Ведущий научный сотрудник Института Европы РАН и президент Гильдии экспертов по религии и праву Роман Лункин в разговоре с «Газетой.Ru» отмечает, что решение Синода РПЦ, по сути, решило конфликт Москвы и Константинополя.

«Правда решение этого конфликта — именно разрыв», — констатирует эксперт. Как отмечает Лункин, мировое православие окончательно разделилось на две ветви — РПЦ и Константинопольская православная церковь.

«Остальные приходы останутся с Константинополем, но даже так у РПЦ остается больше прихожан», — говорит эксперт.

Конфликт РПЦ и Константинополя связан с ситуацией вокруг УПЦ. Украинские политики, в том числе президент страны Петр Порошенко, обратились к Вселенскому патриарху Варфоломею с просьбой предоставить автокефалию для УПЦ.

Однако этому препятствуют несколько факторов. Во-первых, внутриукраинский церковный раскол: в стране действует одновременно три православных религиозных организации. Первая из них — каноническая УПЦ Московского патриархата — единственная украинская церковь, которую признают остальные поместные церкви. Две других — УПЦ Киевского патриархата и Украинская автокефальная православная церковь (УАПЦ) являются неканоничными, а их главы — патриарх Филарет и митрополит Макарий были преданы церковной анафеме за раскольничество.

Кроме того, предоставление автокефалии УПЦ считается невозможным с точки зрения канона.

По церковным правилам, прошение должны подавать не политики-миряне, а сама церковь, то есть УПЦ МП. Отвечать на это прошение же должны в церкви-матери, то есть в РПЦ.

Таким образом, Константинополь не имеет каких-либо прав на предоставление Киеву автокефалии. Попытки же Вселенского патриархата оспорить этот канон и стали камнем преткновения в отношениях двух крупнейших православных церквей.

Несмотря на предостережения со стороны РПЦ, Константинополь, стремясь воплотить в жизнь свое обещание о предоставлении автокефалии украинской церкви пошел на принятие ряда неканоничных решений.

Вселенский патриархат отменил свое решение о передачи УПЦ под юрисдикцию РПЦ от 1686 года, назвав то присоединение «незаконной аннексией». Кроме того, с Филарета и Макария была снята анафема, а их церкви признаны каноничными.

Теперь, забрав УПЦ под собственную юрисдикцию, Константинополь может позволить себе без оглядки на РПЦ предоставить независимость украинской церкви. Для этого необходим только соответствующий запрос от единого украинского прихода.

Именно для получения этого запроса Варфоломей и признает каноническими украинских раскольников Филарета и Макария. «Патриарх Варфоломей действует с позиции прокладывания дороги к независимой единой поместной церкви Украины. То есть, для того, чтобы объединить всех, он сейчас максимально раскалывает Украинскую православную церковь», — отмечает в разговоре с «Газетой.Ru» Роман Лункин.

Для преодоления внутриукраинского раскола и объединения церкви должен быть созван собор по объединению церквей. Однако в УПЦ МП уже заявили, что не будут участвовать в этом мероприятии.

Причиной отказа является уже неканоничность решений самого Варфоломея. Более того, глава УПЦ МП принял участие в нынешнем заседании Синода РПЦ, поддержав его решения. Церковный раскол на Украине только усилился.

«Лицемерно оправдываясь стремлением к восстановлению единства украинского Православия, Константинопольская Патриархия своими безрассудными и политически мотивированными решениями вносит ещё большее разделение и усугубляет страдания канонической Православной Церкви Украины», — говорится в итоговом заявлении Синода РПЦ, принятом после шестичасовых обсуждений.

Несмотря на кажущуюся жесткость решения Синода РПЦ о разрыве отношений с Константинополем, Роман Лункин отмечает, что оно «взвешенное и даже мягкое по сравнению с теми мерами, которые предлагали особо консервативные силы внутри РПЦ».

Так, председатель Синодального информационно-просветительского отдела УПЦ МП архиепископ Климент после объявления Константинополем своих скандальных решений призывал наложить анафему на вселенского патриарха Варфоломея за неканоничные действия.

Однако по словам эксперта, такие действия еще сильнее раскололи бы православие, но уже «на века», не оставляя шансов на примирение.

«Сейчас же мосты не сжигаются, в заявлении Синода говорится, что разрыв общения будет сохраняться лишь до тех пор, пока Константинополь не изменит своих неканоничных решений. Такая формулировка оставляет возможности для диалога», — рассуждает Лункин.

По мнению эксперта, Московский патриархат в скором времени начнет вести консультации с другими патриархатами по сложившейся ситуации. Также, в перспективе наверняка будет созван Всеправославный собор, как к тому призывает патриарх Антиохийский Иоанн.

Однако шансов на то, что другие поместные церкви безоговорочно поддержат Москву — не так уж много. «Есть те, кто точно поддержит Константинополь; есть те, кто говорит о мирном разрешении кризиса. Есть церкви, которые не будут выступать против Москвы. Но вряд ли какая-то поместная церковь будет проклинать Варфоломея за его решения, пусть и неканоничные».

Тем не менее, в РПЦ не оставляют надежд, что другие поместные церкви останутся верными в первую очередь канону. Заявление Синода Русской Православной Церкви заканчивается следующими словами:

«Призываем Предстоятелей и Священные Синоды Поместных Православных Церквей к надлежащей оценке вышеупомянутых антиканонических деяний Константинопольского Патриархата и совместному поиску путей выхода из тяжелейшего кризиса, раздирающего тело Единой Святой Соборной и Апостольской Церкви.

Выражаем всестороннюю поддержку Блаженнейшему Митрополиту Киевскому и всея Украины Онуфрию и всей полноте Украинской Православной Церкви в особо трудное для неё время. Молимся об укреплении её верных чад в мужественном стоянии за истину и единство канонической Церкви в Украине.

Просим архипастырей, духовенство, монашествующих и мирян всей Русской Православной Церкви усилить молитвы о единоверных братьях и сестрах в Украине. Молитвенный покров Пресвятой Царицы Небесной, преподобных отцов Киево-Печерских, преподобного Иова Почаевского, новомучеников, исповедников и всех святых Церкви Русской да пребудет над всеми нами».

Саша Никифорова: Даже после знакомства с султаном жизнь возвращается в прежнее русло

Александр Славуцкий

Актриса рассказала «Труду» о съемках сериала «Султан моего сердца»

Александре Никифоровой 25 лет, но в послужном списке актрисы уже полтора десятка фильмов, заслуживших престижные кинопремии. Известность ей принесла главная роль в сериале «Анна-детективъ», вышедшем на экраны два года назад. А в нынешнем, 2018-м состоялись премьеры еще двух сериалов с участием Александры: «Другая кровь», «Кумир». Скоро выйдет и третий — «Султан моего сердца» (киностудия «КИТ»). Последний фильм снимался в Турции. С этой работы и начался наш разговор.

— Действие ленты разворачивается в 1820-е годы в Стамбуле. Дочери служащего русского посольства, которую играет Александра, выпало знакомство с самим султаном Махмудом II... А какие знакомства выпали на съемках в Турции самой актрисе? Какие впечатления вынесла она из этой работы?

— Начнем с того, что Турция сегодня становится Меккой сериального кинобизнеса. Он так развился за последние годы, что теперь турецкую продукцию смотрит весь мир, включая даже Бразилию, этот признанный заповедник сериалов. Организация на высшем уровне! Правда, у турецких киношников есть пунктик: культ еды. Ему подчинено все. Съемки любой, даже самой важной, эмоционально насыщенной сцены могут быть остановлены лишь потому, что пришло время обеда. Группа оставляет камеры, выключает свет и отправляется к столу. Пришлось и нам это учитывать.

Для фильма был создан целый город на 24 гектара, включая дворец султана, мощеные улочки, шумные рынки, старинные дома. Уж не говорю о почти 10 тысячах пошитых костюмов. И это притом что в Стамбуле вполне хватает аутентичных районов. Зато кино получилось красивым и ярким. Дворцовую атмосферу начала XIX века удалось воссоздать «близко к тексту».

— Дело не только в декорациях и костюмах. Правда ли, что ты за месяц выучила турецкий язык?

— Неправда — за два.

— Как тебе это удалось?

— Со мной занималась замечательный педагог Аглая Макарова, выпускница иняза. Два месяца я ежедневно, даже в съемочные дни и по выходным, на несколько часов ездила к ней. Мы разбирали все сцены на всю неделю вперед. И не просто ради заучивания механического — мне необходимо было понять, что значит каждое слово, чтобы текст звучал осмысленно. Кстати, в фильме мы говорим на староосманском языке 200-летней давности. Поэтому в Стамбуле вне съемок я несколько раз попадала в забавные ситуации. Представляете, вы в Москве заходите в супермаркет и обращаетесь к продавцу: милостивый государь, не соблаговолите ли... Так и я со своими фразами вызывала у современных турок оторопь.

— А какой эпизод на съемках вызвал у тебя самые яркие эмоции?

— Там, где я скачу верхом во весь опор.

То ли мы с конюхом друг друга не поняли, то ли лошадь взбунтовалась, но помчалась я так, что ветер в ушах засвистел. Лошадь головой мотает в разные стороны, пытается меня скинуть, и я уже не в седле, а у нее на шее. Еще чуть-чуть — и свалюсь. Сама не понимаю, как мне удалось вернуться в седло. Но удалось!

Интересно было работать в паре с турецким актером Али Эрсаном Дуру. Сперва мы общались по-английски, а потом постепенно перешли на турецкий. Но тоже получилось. Из таких вот преодолений и состояли эти съемки. Зато теперь можно сказать, что я знакома с султаном. Хотя и после такого знакомства жизнь должна возвращаться в прежнее, обыденное русло.

— Считается, что турецкие мужчины теряют голову при виде наших женщин. Ты это почувствовала?

— Светлокожая и светлоглазая девушка на улице восточного города, конечно, выделяется из толпы. Но могу засвидетельствовать одно: за все время я ни разу не столкнулась с грубостью. Даже взгляда нескромного на себе не ловила. У меня сложилось стойкое ощущение, что атмосфера на улицах там теплее и дружелюбнее, чем в России. И еще: в Турции в большей степени, чем у нас, чувствуется культ семьи.

Даже в метро или на улице можно заметить повышенное внимание и знаки любви, которыми папаши одаривают своих чад. В Турции преобладают поздние браки, там женятся в 40 и позже, наверное, в таком возрасте семейные отношения более осознанные, чем в ранней молодости.

— Ты чувствуешь себя известной? Тебя узнают на улице?

— Совсем нет, никакой славы и нимба над головой не ощущаю. Каждую роль в кино воспринимаю как награду. Я шла к своей профессии семь лет, через три вуза и два города. Начала учиться в Санкт-Петербургской академии театральных искусств на Моховой, потом перешла в Институт сценических искусств, а диплом получила в Щепкинском училище в Москве.

А насчет узнаваемости... После выхода сериала «Анна-детективъ» мы с Дмитрием Фридом, исполнителем главной мужской роли, были в театре. В антракте к Дмитрию подошли восторженные женщины, осыпали его комплиментами за прекрасно сыгранную роль. И просили его передать привет и благодарность партнерше Александре Никифоровой. А я рядом стою. Представляете? Конечно, в исторических сериалах костюм и грим сильно меняют облик. Но в любом случае сказать, что мне проходу не дают восторженные зрители, было бы огромным преувеличением.

— Обидно?

— Напротив. Есть ведь другая форма зрительской признательности. Например, после фильма «Анна-детективъ» зрители требуют продолжения сериала, некоторые даже сами пишут сценарии, придумывая новые сюжеты. Значит, люди не хотят расставаться с полюбившимися персонажами, их эта история затронула — не зря мы работали, старались. А главное лекарство от тщеславия — работа.

— У тебя родился ребенок — и через два месяца ты уже вышла на съемочную площадку. Объяснив, что двух-трехлетний перерыв в карьере может стать роковым, про тебя все забудут. Получается, карьера важнее ребенка?

— Еще год назад так и было: любая пауза между проектами, даже двухнедельная, повергала меня в ужас. Сейчас я к этому отношусь куда спокойнее, все дни, свободные от съемок, стремлюсь отдать общению с моей Анечкой. Дочка учит меня правильно расставлять приоритеты в жизни, не тратить время на ерунду, на те же социальные сети. И, конечно же, мне очень помогают мои родители. Когда случаются ночные смены или командировки, важно знать, что твой ребенок находится с родными и любящими людьми.

— После фильма «Анна-детективъ», который снимал твой бывший муж, режиссер Евгений Семенов, вы расстались...

— Не хотела бы обсуждать мои отношения с бывшим мужем.

— Ну хорошо, тогда скажи, что в твоем представлении идеальный брак?

— Думаю, в первую очередь это отношения друзей, помогающих друг другу в общем деле, будь то профессия, воспитание детей или домашние хлопоты. Главное — обойтись без соперничества, без вымещения комплексов на другом человеке. Есть любовь — получится, нет ее — все попытки обречены, не имеет смысла и пробовать.

— Любимое занятие на досуге?

— Очень люблю пешие прогулки с дочкой в парках, особенно нам нравится Царицыно. Как крымчанка не могу обойтись без летней поездки к родному Черному морю, к любимым людям. А ежедневным отдыхом, который расслабляет и восстанавливает силы, для меня является йога. Она требует совсем немного места, а дает очень много. И все-таки огромная радость проистекает от работы: чем труднее поставленная задача, тем больше удовлетворения от ее выполнения. Но главное мое счастье — конечно, дочка. Я порой даже не понимаю, кто из нас кого учит жизни. Хотя ей всего три года.

— Ну и чему можно научиться у трехлетнего ребенка?

— О-о, это целый кладезь мудрости! Первое, что стоит у детей перенимать, — это естественность, легкое отношение к жизни. Мы, взрослые, все неимоверно усложняем, отсюда масса неприятностей и бед. Из-за суеты и постоянной жвачки из одних и тех же проблем нам трудно бывает заметить красоту и разнообразие окружающего мира, обратить внимание на интересных людей. Малыши же смотрят на мир ясным взглядом и видят куда больше нас. Еще они, пока не подрастут, не умеют врать. Эх, если бы всем нам так можно было жить до старости...

Астрономы открыли еще одну карликовую планету в Солнечной системе, пытаясь найти загадочную "планету икс". Ее обнаружение повышает шансы на то, что этот газовый гигант существует, говорится в статье, опубликованной в Astronomical Journal.

"Эти далекие миры, по сути, можно назвать своеобразными космическими дорожными знаками, которые указывают нам путь к "планете икс". Чем больше мы их найдем, тем лучше будем понимать, как устроены окраины Солнечной системы и как эта планета, если она существует, "дирижирует" их жизнью", — заявил Скотт Шеппард (Scott Sheppard) из Института науки Карнеги в Вашингтоне (США).

Загадки "планеты икс"

Недавно ученые открыли несколько крупных карликовых планет и объектов на окраинах Солнечной системы, доказав, что "жизнь" в ней не заканчивается за орбитами Нептуна и Плутона и что крупные небесные тела продолжают встречаться и на более далеких расстояниях.

Так, в 2014 году Шеппард и его коллега Чад Трухильо (Chad Trujillo) заявили об открытии Байдена — плутоида 2012 VP113, удаляющегося от Солнца на 12 миллиардов километров, а в 2015 году ими была открыта карликовая планета V774104, отходящая от светила еще дальше.

Последние несколько лет, как рассказывают ученые, они потратили на поиски загадочной "планеты икс" — пятого газового гиганта Солнечной системы, намеки на существование которого были найдены Константином Батыгиным и Майклом Брауном в данных, собранных Трухильо и Шеппардом во время наблюдений за Байденом.

Два года назад Трухильо и Шеппард нашли три крупные карликовые планеты, вращавшихся по необычным — крайне вытянутым — траекториям, пытаясь найти "планету икс" в ходе систематической переписи далеких миров Солнечной системы. Им не удалось решить эту задачу, но открытие трех новых планет упрочило их подозрения в том, что газовый гигант Батыгина и Брауна действительно существует.

Анализируя движение этих планет, а также Байдена и ряда других небесных тел за орбитой Плутона, ученые обратили внимание на то, что их орбиты очень похожи друг на друга. Это натолкнуло на мысль, что другие планеты, если они существуют между Плутоном и облаком Оорта, должны находиться примерно в этом же месте.

Руководствуясь этой идеей, ученые продолжили наблюдения, сфокусировав внимание и объективы телескопов на тех участках неба, через которые проходят "допустимые" орбиты подобных "окраинных" миров. Подобная тактика быстро оправдала себя — Трухильо и Шеппарду удалось найти еще одну карликовую планету всего через год после открытия предыдущей "тройки" небесных тел.

В гостях у Гоблина

Этот мир, получивший официальное название 2015 TG387 и неофициальное прозвище Гоблин, похож по своим свойствам на Байдена и других его соседей. Он обладает диаметром примерно в 300 километров, что относит его к числу карликовых планет средних размеров, и движется по вытянутой орбите, уходящей далеко в облако Оорта.

Ее ближняя к Солнцу точка находится на расстоянии примерно в 65 астрономических единиц, средней дистанции между светилом и Землей, тогда как самая далекая отстоит от него на 1200 единиц. Это делает Гоблина третьей по удаленности карликовой планетой — только Байден и Седна сближаются с Солнцем на более далекие расстояния, чем 2015 TG387.

Добавление этой планеты в компьютерные модели Солнечной системы, указывающие на существование "планеты икс", повышает их стабильность. Это, отмечает Шеппард, указывает на то, что этот мир действительно существует — если бы "планета икс" была фикцией, то тогда виртуальная Солнечная система стала бы нестабильной при добавлении Гоблина, о существовании которого не было известно ученым при разработке данной модели.

Что интересно, расчеты указывают на то, что планета Батыгина и Брауна может двигаться по ретроградной орбите, вращаясь в противоположном направлении по отношению к Солнцу и большинству миров нашей планетной семьи. Как считают ученые, открытие других карликовых планет, похожих на Гоблина, упрочит позиции этой гипотезы.

"Следует понимать, что наши расчеты и наблюдения необязательно говорят о том, что "планета икс" существует. С другой стороны, они свидетельствуют, что на окраинах Солнечной системы действительно есть какой-то большой объект", — заключает Трухильо.

«Фабрика по шлифовке»: зачем России детские сады

155 лет назад открылся первый в России детский сад

В 1863 году в России открыли первый детский сад. Почему громкое пение вредит здоровью, зачем в бомбоубежище устраивался театр теней и какие опыты проводились с самоваром — «Газета.Ru» рассказывает о детских садах разных эпох.

Выращивание цветов жизни

Название «детский сад» появилось не сразу. В 1837 году в Германии педагог Фридрих Фребель открыл заведение, которое назвал Kinderbewahranstalten — дневной приют для малолетних. Однако он практически сразу придумал более короткую альтернативу, Kindergarten – «детский сад».

Метафора названия заключалась в следующем: детский сад должен был стать не просто «фабрикой по шлифовке воспитанников», как писала последовательница Фребеля Аделаида Симонович, а скорее «садом для выращивания цветов жизни».

Дети, по мнению Фребеля, являются божьими растениями, цветами и основная задача учителя, как работника сада, выращивать их с особой любовью.

По замыслу основателя, детский сад был призван противопоставить «погрязшему в техницизме миру натуральное, природное, естественное движение ростка снизу вверх».

Так как в то время особой популярностью пользовались «школы для маленьких детей», в которых малыши целыми часами «вязали чулки, учили наизусть катехизис и проводили время в мертвенном молчании», Фребелю пришлось создать целый дидактический комплекс в противовес.

Согласно «Дарам Фребеля» так называемые «садовницы» — воспитательницы — играли с детьми при помощи шерстяных шариков всех цветов радуги, шаров, кубиков, цилиндров из дерева. Там же было дано первое историко-педагогическое определение детского сада как места, которое занимается воспитанием и свободным развитием детей, которым учиться еще рано.

Спустя некоторое время опыт Фребеля дошел и до России: у нас первый детский сад был открыт в 1863 году в Петербурге женой профессора Карла Люгебиля. В то время это было платное учреждение, которое могли позволить для своих детей только очень обеспеченные родители. Туда принимали детей от трех до восьми лет, которых педагоги готовили к школе и чьи способности развивали.

Однако в просвещенном петербургском обществе к новому веянию отнеслись с недоверием: достаточно распространенным в то время было мнение, что детский сад ограничивает детей. Так, российский ученый Николай Пирогов в своей книге «Вопросы жизни» писал, что сам не хотел бы провести свое детство в таком заведении, так как «излишняя чрезмерная регламентация коллективных игр и забав делает детей несвободными».

Категорически раскритиковали фребелевские сады и врачи — по их мнению, детские сады служили рассадниками болезней, которые дети мгновенно передавали друг другу в процессе игр.

Приводились и другие доводы: работа с мелкими деталями во время обучающих игр якобы причиняла вред детскому зрению, а громкое пение — голосу.

Также детские сады обвинялись в чрезмерном внимании к умственному развитию воспитанников — врачи вынесли вердикт, что от этого дети становятся нервными.

Несмотря на поток критики с разных сторон, идея создания детского сада вдохновила еще одну деятельную женщину — в 1866 году 22-летняя Аделаида Симонович вместе с мужем открыла еще один платный детский сад, время пребывания в котором ограничивалось четырьмя часами в день. Платить за него могли себе позволить только состоятельные семьи. Уже через три года детскому саду было суждено закрыться из-за недостатка финансирования, а обширный педагогический опыт Симоновичей впоследствии нашел свое воплощение в книге «Детский сад».

С 1866 по 1870 год частными лицами было открыто еще несколько платных детских садов в Москве, Петербурге, Воронеже, Иркутске, Смоленске и Тбилиси.

Мальчик из чулана под лестницей

Первый бесплатный детский сад открылся в России в 1866 году — он был организован при благотворительном Обществе дешевых квартир для детей работниц Петербурга. Детей старшего дошкольного возраста там обучали священному писанию, молитвам, а также развивали мелкую моторику — дошкольники занимались плетением, рисованием и аппликацией.

Тогда же открылся детский сад, в котором наряду с выходцами из интеллигентных семей могли заниматься дети из беднейших слоев. Он был организован Обществом попечения о бедных и больных детях и назывался народным. Те, кто не мог позволить себе плату за сад, имели возможность отдать своих детей туда абсолютно бесплатно. Для всех остальных была введена минимальная плата — 10 копеек в месяц. Под присмотром двух воспитательниц в народном детском садике занимались 50 детей.

«Эти дети, которые живут в углах, под лестницей швейцарской, дворницкой.

В детском саду они в светлых чистых комнатах, под хорошим надзором и правильно развиваются», — писала Симонович об этом учреждении.

Два народных детских сада в первые же годы работы за зимний сезон обучали около 120 детей. В течение лета юных посетителей становилось в разы больше — в детские сады ежедневно приходили свыше 1000 детей.

Постепенно в разных городах России стали появляться специализированные фребелевские общества, продолжавшие внедрять в массы идеи знаменитого основателя первого детского сада. Эти организации, в первую очередь, занимались подготовкой «садовниц», а также выпуском детской литературы и проведением летнего досуга детей из малоимущих семей. Впоследствии в Киеве в 1908 году был открыт Фребелевский институт с трехлетним курсом для обучения садовниц, при котором также были основаны педагогические и психологические лаборатории и детсады, предназначенные для практики обучающихся.

Кроме того, существовали и домашние детские сады — к 1908 году в Петербурге было 16 таких учреждений. Отличительной чертой таких детских садов было активное участие родителей в жизни детей — они выступали в качестве работников, а не сторонних наблюдателей. Таким образом условия детского сада напоминали ребенку семейную обстановку. К тому же в таком случае сокращались расходы на аренду помещения — занятия проводились по очереди на дому у каждого ребенка. Также домашние детские сады имели доступ к библиотекам, музеям и учебным пособиям – им даже предоставлялась скидка.

Об одном из таких детских садов, существовавшем в 1908-1909 годах, рассказала Ольга Кайданова на страницах педагогического журнала «Свободное воспитание».

Например, детям нужно было «сделать росу» — произвести опыт с блюдечком над самоваром».

Также детям часто задавали разглядывать и изучать птиц, которых они видят на улице или же отслеживать часы восхода и заката.

Спасение от «домашнего рабства»

К октябрю 1917 года в России было уже около 280 детсадов, включая народные, частные домашние детские сады, а также сады при учебных заведениях, которые сразу готовили к поступлению в школу. Среди них было много платных дошкольных учреждений для интеллигенции и бесплатных детских садов для детей низших слоев населения, а также для детей-сирот.

Наиболее бурное развитие система детских садов в России получила только в советский период, так как раньше их неотступно преследовали проблемы с финансированием. Стартом для формирования государственной системы дошкольного образования стала «Декларации по дошкольному воспитанию», принятая 20 декабря 1917 года. Согласно ее положениям, основными принципами дошкольного образования были бесплатность и доступность.

Главными задачами, которые ставились перед педагогами, стало формирование эмоций и поведения детей в соответствии с принципами коммунистической морали, а также привитие трудовых навыков. Помимо этого, немаловажным считалось укрепление здоровья детей и усвоение ими элементарных знаний. Со временем детский сад все больше приближался к школе, жестко регламентируя деятельность детей и педагогов.

Постепенно на первый план выходит еще одна важная задача таких заведений — необходимость разгрузки женщин от «домашнего рабства». Детский сад позволял женщинам раньше выйти на работу, при этом совмещая материнство и активную общественную деятельность.

Именно поэтому в 1937 году широкое распространение получили ведомственные детские сады, рассчитанные на детей работников определенного предприятия. Это позволяло женщинам спокойно трудиться на благо родины и не переживать за свое чадо, которое находилось в непосредственной близости и под присмотром.

В те же годы появляется еще один новый вид дошкольного образовательного учреждения — ясли-сад.

По желанию родителей туда могли принять детей уже начиная с двух месяцев. Отличительной чертой того времени для детских садов стала скидка в 50% на содержание детей для одиноких матерей, которую определил указ Президиума Верховного Совета СССР. Такое нововведение было связано с большими потерями мужского населения, ушедшего на войну.

Сад в бомбоубежище

Великая Отечественная война оказала большое влияние на развитие системы детских садов — в военные годы их количество резко возросло: если в 1941 году их было около 14,3 тысяч, то в 1945 — уже более 25 тысяч. Происходило это в основном из-за того, что стране срочно требовались рабочие руки. Еще одной веской причиной было большое число эвакуированных детей из разных областей, с которым уже существующие сады просто не справлялись.

Огромную роль в те годы сыграла самоотверженность «садовниц». Воспитатели и нянечки прилагали максимум усилий, чтобы садик стал для детей вторым домом, а группа — семьей.

Так, зимой 1941 многие неэвакуированные детские сады Москвы пришлось перевести в бомбоубежища. По воспоминаниям воспитательниц, в темных закрытых помещениях детям было очень страшно, детский плач не стихал. Ситуацию спасла пожилая нянечка сада №12, Прасковья Федорова, которая на все свои деньги купила свечи, укрепила их по стенам и следила днем и ночью, чтобы они не погасли. Еще одной ее идеей было показывать детям теневой театр.

Аналитики подсчитали, сколько стоит вырастить ребёнка в Швейцарии

По самым скромным подсчётам, на одного ребёнка здесь потребуется €730 в месяц.

Журналисты Handelszeitung подсчитали, что дешевле всего обходятся новорожденные – родители тратят на них ежемесячно от €260 до €360. В эту сумму включены расходы на средства гигиены, одежду, питание и медицинскую страховку, пишет Наша газета http://www.nashagazeta.ch/news/economie/skolko-stoit-vyrastit-rebenka-v-shveycarii .

Содержание детей дошкольного возраста несколько дороже. В случае, если оба родителя работают, они вынуждены отдавать своё чадо в ясли, стоимость которых составляет минимум €107 в день. Даже если ребёнка отдают в ясли только три дня в неделю, в месяц это уже €1 284.

Увеличиваются траты, если ребёнок посещает различные секции. Так, трёхмесячные курсы по плаванию для начинающих, например, в Цюрихе стоят €170, полный курс – €1 150, а урок игры на фортепиано или скрипке от €40 до €90.

Когда ребёнок начинает ходить в школу, то к расходам на одежду и питание добавляются траты на школьные экскурсии и транспорт. На школьника в возрасте до 11 лет родители тратят минимум €610, а на ученика средних и старших классов, и гимназиста – около €890.

Интересно, чем больше детей, тем меньше трат: как правило, младшему ребенку переходят от старших братьев или сестёр коляска, кроватка, одежда и игрушки. Так, семья с двумя детьми тратит на каждого из них по €670 в месяц, а если детей трое, то каждый обойдётся в €540. Таким образом, воспитать двоих детей до возраста 20 лет будет стоить в Швейцарии €321 000, троих – почти €444 000.

Отметим, что Швейцария входит в список лидеров не только по уровню цен, но и по качеству жизни. Это и многие другие факторы делают местный рынок труда привлекательным для иностранцев. О том, какие профессии более востребованы на рынке и сколько можно заработать, читайте здесь https://prian.ru/pub/36452.html .

Prian.ru

Постоянные конфликты и климатические потрясения обуславливают высокий уровень продовольственной необеспеченности в настоящее время, особенно на юге Африки и на Ближнем Востоке, которые по-прежнему нуждаются в гуманитарной помощи, говорится в новом докладе, опубликованном сегодня Продовольственной и сельскохозяйственной организацией ООН (ФАО).

В соответствии с докладом «Прогнозы на урожай и продовольственная ситуация», около 39 стран, 31 из которых находится в Африке, семь - в Азии и одна - в Карибском бассейне (Гаити), нуждаются во внешней продовольственной помощи - эта цифра осталась неизменной по сравнению с оценкой, проведенной три месяца назад. ФАО подчеркивает, что затяжные конфликты, экстремальные погодные явления и перемещения населения продолжают препятствовать доступу к продовольствию для миллионов уязвимых людей.

Гражданские конфликты и миграция остаются ключевыми факторами отсутствия продовольственной безопасности в Восточной Африке и на Ближнем Востоке, тогда как засушливые погодные условия привели к сокращению объемов производства зерновых в Южной Африке, говорится в докладе.

Снижение прогнозов по мировому производству зерновых

Последний прогноз ФАО по глобальному производству зерновых в 2018 году составляет 2587 миллионов тонн, что на 2,4 процента ниже рекордного урожая прошлого года и является самым низким показателем за последние три года.

По прогнозам, производство зерновых в 52 странах с низким уровнем доходов и продовольственным дефицитом (LIFDCs) прогнозируется в этом году примерно на уровне 490 млн. тонн, что на 19 млн. тонн больше среднего показателя за последние пять лет. Практически оставшийся неизменным совокупный показатель по производству зерновых в этих странах отражает снижение урожая, связанное с погодными условиями в Южной Африке, Центральной Азии и на Ближнем Востоке, которое, как ожидается, будет компенсировано ростом производства в Восточной Азии и Восточной Африке.

Конфликты и перемещения сказываются на продовольственной безопасности

Гражданские конфликты, часто в совокупности с экстремальными погодными явлениями, оказывают негативное влияние на продовольственную безопасность уязвимых групп населения в Центральноафриканской Республике, Нигерии, Южном Судане, Сирии, Йемене и других странах.

В Йемене из-за продолжающегося конфликта, по оценкам, 17,8 миллиона человек испытывают дефицит продовольствия и нуждаются в срочной гуманитарной помощи, что на пять процентов больше, чем было в 2017 году.

По оценкам, в Центральноафриканской Республике около 2 миллионов человек, или 43 процента от общей численности населения, особенно перемещенные лица, принимающие семьи и репатрианты, нуждаются в срочной продовольственной помощи вследствие гражданских конфликтов, несколько лет подряд сокращающегося сельскохозяйственного производства, плохо функционирующих рынков и межобщинной напряженности.

Засуха оказывает влияние на производство зерновых на юге Африки, на Ближнем Востоке и в Южной Америке

Плохие осадки на юге Африки на ключевых посевных этапах обусловили снижение производства зерновых в этом году, причем наибольшее снижение было зарегистрировано в Малави и Зимбабве.

В Малави, где объем производства зерновых в этом году оценивается ниже среднего показателя, число людей, страдающих от отсутствия продовольственной безопасности в 2018 году, может увеличиться более чем в два раза по сравнению с прошлым годом до 3,3 миллиона человек.

В Зимбабве 2,4 миллиона человек, по оценкам, будут испытывать дефицит продовольствия в 2018 году в результате сокращения производства зерновых и ограничения доступа к продовольствию, что обусловлено низкими доходами и проблемами с ликвидностью у уязвимых семей.

Ближневосточный регион также пострадал от нехватки осадков, что привело к сокращению производства зерновых культур, особенно в Афганистане и Сирии. Согласно данным доклада, в Сирии около 6,5 миллиона человек, страдают от дефицита продовольствия, тогда как еще 4 миллиона человек подвержены риску отсутствия продовольственной безопасности.

Засушливые погодные условия в Южной Америке обусловили снижение производства зерновых в 2018 году по сравнению с прошлогодним показателем, особенно для кукурузы. В Центральной Америке и Карибском бассейне неблагоприятные дожди также сократили производство кукурузы в этом году, за исключением Мексики.

Урожаи зерновых восстанавливаются в Восточной Азии и Восточной Африке

Ожидается, что в Восточной Азии производство зерновых в 2018 году вырастет, в первую очередь отражая резкий рост производства в Бангладеш и Индии, причем в Индии ожидается рекордный урожай пшеницы в этом году благодаря благоприятным погодным условиям. Аналогичным образом, в Бангладеш благоприятная погода в комплексе с выгодными ценами привела к расширению посевных площадей риса, что в свою очередь привело к росту производства зерновых в 2018 году после снижения объемов производства в прошлом году.

Аналогичным образом, в результате благоприятной погоды урожаи зерновых в Восточной Африке также будут восстанавливаться после сокращения производства в 2017 году, однако проливные дожди в начале этого года, а также в августе привели к наводнениям, вызвавшим локальные потери урожая.

39 странами, которые в настоящее время нуждаются в внешней продовольственной помощи, являются: Афганистан, Буркина-Фасо, Бурунди, Кабо-Верде, Камерун, Центральноафриканская Республика, Чад, Конго, Корейская Народно-Демократическая Республика, Демократическая Республика Конго, Джибути, Эритрея, Свазиленд, Эфиопия, Гвинея, Гаити, Ирак, Кения, Лесото, Либерия, Ливия, Мадагаскар, Малави, Мали, Мавритания, Мозамбик, Мьянма, Нигер, Нигерия, Пакистан, Сенегал, Сьерра-Леоне, Сирия, Уганда, Йемен и Зимбабве.

Бремя сентябряПервый класс испытывает родителей на прочность

Современная модель общества полна противоречивых требований к человеку. Особенно ярко это выражается в вопросе родительства. С одной стороны, мамы и папы должны с утра до вечера работать, с другой – дети каким-то волшебным образом должны быть этими родителями воспитаны. Но они удалённо, на расстоянии, не воспитываются.

Меньшинство граждан, те, что достаточно хорошо обеспечены, данную проблему решают легко и непринуждённо. Либо один из родителей, как правило, мать, сидит дома с детьми чуть ли не до средней школы, а отец зарабатывает на всю семью. Либо родители нанимают няню, которая помогает отвести ребёнка в садик, школу, кружки и привести потом домой. Некоторые имеют возможность переложить часть обязанностей на бабушек или дедушек. А что делать тем, у кого вышеописанных возможностей нет?

Государство декларирует свою социальную ответственность: «Вот вам, граждане, бесплатные ясли, садики и школы. Работайте, спокойно. Дети под присмотром». Но так ли это? Ясли днём с огнём не отыскать. Сегодня в очереди на место в ясельной группе стоят 400 тысяч человек. В садик принимают лишь года в два-три. До того, как хотите, так и выкручивайтесь.

Но вот наконец-то малыш дорос, отдали в сад. Хорошо, если забирать его оттуда можно после шести вечера. Но, как правило, придёшь в шесть, на тебя волком смотрят. Да и не придёшь. Большинство-то до шести и работает. Как быть? Снова выкручиваться.

Не успеешь оглянуться, садик позади, на носу первый класс. Ребёнок, конечно, уже старше, но до самостоятельности ему ещё далеко. И тут начинается самый настоящий кошмар. Начало уроков в одних школах в 8.30, в других – в 9.00. Начало же рабочего дня у многих родителей в 8.00 – 9.00. Дорога между школой и работой редко у кого занимает менее 30 минут, а в крупных городах и час-полтора. Одна мама как-то пожаловалась мне: «Я работаю с 8.00, а сына нужно отвезти в школу к 9.00. Как мне это делать? Ладно, сейчас муж взял отпуск, затем возьму я. Но что потом?»

Первоклашка заканчивает учиться в… 11.00–12.00. Какая тут работа? После уроков его нужно куда-то пристроить. Хорошо, если в школе обещают группу продлённого дня. «Обещают» – ключевое слово. Она редко появляется на первой неделе. Иногда и через месяц не появляется. А некоторые родители и вовсе не дождутся такого счастья. И даже если такая группа есть, до пяти-шести вечера ребёнка нужно оттуда забрать. К тому же в этой группе дети находятся лишь под условным присмотром, в этот «присмотр» не входит, в частности, выполнение домашних заданий. Так что после длинного рабочего дня родителям предстоит непростая задача выполнения заданий с уже подуставшим чадом.

И что в итоге? Дети хорошо обеспеченных родителей (меньшинство) под присмотром, имеют возможность быть воспитанными, нормально учиться. Остальным остаётся уповать на неработающих бабушек и дедушек (правда, пенсионная реформа и эту возможность сведёт к нулю) и надеяться, что пока ты на работе, твой ребёнок не попадёт под машину, в лапы преступников или в плохую компанию. Что он чудесным образом вдруг сам станет ответственным и дисциплинированно придёт домой, сделает уроки и сам себя покормит, не спалив при этом дом.

Лицемерное декларирование государством возможностей каждого получить доступ к бесплатному и качественному образованию вызывает досаду и раздражение. Масла в огонь добавляют новые инициативы чиновников переложить всё это бремя на плечи работодателей. Под соусом заботы о детях и их родителях Минтруда в рабочей версии нацпроекта «Демография» предлагает открыть детские комнаты для дошкольников на территории работодателей. То есть вместо того, чтобы организовать нормальную работу достаточного количества яслей, детских садов и младших школ, предлагается перекинуть проблему на плечи работодателей. Естественно, эта задача под силу только крупным богатым организациям, которые и так уже, возможно, это делают.

Так что, уважаемые работающие родители! Если вы не принадлежите к числу очень хорошо обеспеченных счастливчиков, если не можете уповать на помощь бабушек и дедушек, идите работать в большие корпорации, там о вас и ваших детях, возможно, позаботятся (хотя и не факт). Компаниям меньшего размера это не по зубам. Или объединяйтесь с другими бедолагами, организовывайте свой собственный частный детский сад или школьный класс.

Светлана Гордеева

Роль железнодорожного транспорта в развитии городов стала темой саммита лидеров на InnoTrans

Участники дискуссии обсудили пути развития современного железнодорожного транспорта в условиях цифровой революции и развития современных городских агломераций

Вчера в Берлине начала работу 12-я международная выставка транспортной техники и технологий InnoTrans-2018. На ней представлены 23 национальных и международных союза железнодорожников, транспортные и сервисные компании, производители подвижного состава. Генеральный директор ОАО «РЖД» Олег Белозёров принял участие в международном саммите руководителей железных дорог.

Встреча руководителей

Темой саммита лидеров железных дорог (Rail Leaders Summit) в этом году является роль железнодорожного транспорта в развитии городов.

Во встрече приняли участие генеральный директор ОАО «РЖД» Олег Белозёров, председатель совета директоров и генеральный директор Deutsche Bahn AG доктор Ричард Лутц, генеральный директор по мобильности и транспорту Европейской комиссии Хенрик Хололей, заместитель секретаря по транспорту штата Калифорния (США) Чад Эдисон, председатель исполнительного совета «Индийских железных дорог» Ашван Лоухани, заместитель генерального директора «Китайских железных дорог» Ли Вэньцин.

Участники дискуссии обсудили пути развития современного железнодорожного транспорта в условиях цифровой революции и развития современных городских агломераций.

В своём выступлении Олег Белозёров в качестве примера успешного применения современных технологий в развитии железнодорожного транспорта в России привёл развитие пассажирского транспорта в Москве и столичном регионе, в частности шла речь о запуске Московского центрального кольца и его интеграции с другими видами общественного транспорта.

«Система организации пассажирского движения, построенная в настоящее время в Москве, является наиболее удачной для городов с населением более 1 млн человек, и мы намерены развивать её также и в других городах. Мы считаем, что у железнодорожного транспорта сегодня существует большой потенциал для развития», – сказал Олег Белозёров.

«Сапсаны» обрусеют

Во вторник глава ОАО «РЖД» Олег Белозёров, директор по технологии и член правления Siemens AG Роланд Буш, вице-президент АО «Группа Синара» Евгений Гриценко и главный исполнительный директор Siemens Mobility GmbH Забрина Суссан подписали соглашение о расширении парка скоростных поездов «Сапсан» холдинга «РЖД».

Стороны договорились расширить имеющийся у РЖД парк скоростных поездов «Сапсан» с 16 до 27 поездов. Кроме того, согласно контракту для РЖД будут изготовлены ещё 27 новых пассажирских вагонов для интеграции их в имеющиеся 16 поездов «Сапсан». В итоге длина всех составов поездов «Сапсан» будет составлять 11 вместо нынешних 10 пассажирских вагонов, что позволит поднять вместимость на 52–66 мест в зависимости от класса вагона.

Новые поезда дополнят существующий парк «Сапсанов» на направлении Санкт-Петербург – Москва – Нижний Новгород. Кроме того, стороны намерены рассмотреть возможность лицензионного изготовления новых электропоездов и вагонов в России.

Напомним, в настоящее время в России на маршрутах Москва – Санкт-Петербург и Санкт-Петербург – Нижний Новгород эксплуатируется 16 скоростных поездов «Сапсан» в 10-вагонном исполнении. Поезда курсируют как одинарными, так и сдвоенными составами. «Сапсан» разработан согласно спецификациям РЖД на платформе высокоскоростных поездов Siemens Velaro с учётом возможности эксплуатации на колее 1520 мм в экстремальных погодных условиях, при температурах до –50 °С.

Согласно подписанному в Берлине документу, все условия сделки должны быть согласованы до 31 марта 2019 года. Также планируется подписание дополнительного соглашения на техническое обслуживание и ремонт данного подвижного состава как продолжение текущего сервисного договора между Siemens AG и ОАО «РЖД».

С французским акцентом

В рамках InnoTrans-2018 руководитель российского холдинга Олег Белозёров и председатель правления Национальной компании железных дорог Франции Гийом Пепи 18 сентября подписали план мероприятий по развитию двустороннего сотрудничества. Дорожная карта предусматривает целый комплекс мероприятий, который касается пассажирских и грузовых перевозок, инфраструктурных проектов, развития вокзалов, обучения и подготовки кадров, научного сотрудничества.

В частности, продолжится обсуждение перспектив участия в реализации проекта создания высокоскоростного грузо-пассажирского коридора «Евразия». Также планируется обмениваться опытом по проектам ВСМ, развитию транспортно-пересадочных узлов, проводить совместные маркетинговые исследования по транзитным перевозкам из Китая во Францию и обратно, используя потенциал российских железных дорог.

Стандарты качества

Кроме того, вчера заместитель генерального директора ОАО «РЖД» – главный инженер Сергей Кобзев подписал Международный договор о создании в рамках Европейской ассоциации железнодорожной промышленности консорциума по стандартизации качества (UNIFE). В консорциум также вошли крупнейшие европейские железные дороги и производители железнодорожной техники Deutsche Bahn, SNCF, Alstom, Seimens, Bombardier, CAF и другие. Консорциум призван развивать систему добровольной сертификации железнодорожной техники по стандарту ISO/TS 22163 (IRIS).

Лев Кадик

В ООН считают, что в России «очень высокий уровень развития»

Это следует из данных ежегодного доклада Программы развития ООН. Всего в рейтинг вошли 189 стран, среди которых Россия заняла 49-е место. Насколько индекс отражает реальную ситуацию в стране?

Лучше всего с уровнем жизни в Норвегии. Эта страна возглавила ежегодный рейтинг ООН. В тройку лидеров также вошли Швейцария и Австралия. В первой десятке — Ирландия, Германия, Исландия, Гонконг, Швеция, Сингапур и Нидерланды.

Индекс человеческого развития рассчитывается по показателям уровня образования, средней продолжительности жизни и объема валового национального продукта на душу населения. Россия, занявшая в рейтинге 49-е место, оценивается как государство с очень высоким уровнем человеческого развития.

Насколько индекс отражает реальную ситуацию в стране, рассуждает научный сотрудник Центра анализа доходов и уровня жизни НИУ ВШЭ Сергей Тер-Акопов:

«Так как у нас продолжительность жизни растет и достигла того, что было в 1990 году, мы поэтому как раз и должны расти. Уровень грамотности у нас один из самых высоких в мире. У нас единственная проблема — это ВВП, а так как у нас была большая инфляция, а ВВП меряется в долларах, естественно, ВВП сократился. Самое ужасное у нас — это здравоохранение. Продолжительность жизни мужчин кошмарная, это уровень Африки. Конечно, нам нужно что-то делать с мужчинами, чтобы они не умирали в 64 года».

Самый низкий индекс человеческого развития в Нигере, ЦАР, Южном Судане, Чаде и Бурунди. Из 189 стран, входящих в список, очень развитыми признаны 59, и лишь у 38 рейтинг расценивается как очень низкий. Восемь лет назад в соотношении высоко- и низкоразвитых стран последних было больше, чем первых.

Опять «двойка»Старый спор о том, нужно ли ставить оценки, возник вновь

Свердлова Мария-Алиса

Этой дискуссии уже не один десяток лет, новый всплеск случился после прошедшего в конце августа Всероссийского родительского собрания, на котором, отвечая на вопросы, министр просвещения Ольга Васильева заверила, что в первом классе оценок не будет. А вот для средней и старшей школы их, по её мнению, нужно сохранить. Окончательное же решение, считает она, надо предоставить экспертному сообществу.

Судя по комментариям, чёткой позиции по этому вопросу у общества нет. Одни считают, что «пятёрки» и «двойки» надо ставить с первого дня пребывания в школе, другие, напротив, предлагают отменить их вовсе, чтобы не расстраивать учеников, или ввести более размытую 100-бальную шкалу.

К дискуссии подключилась и Общественная палата РФ. С 10 по 25 сентября все желающие могут выразить своё мнение, ответив на пять вопросов на сайте ОП. Нашим постоянным авторам, родителям и педагогам с многолетним стажем, мы задали вопрос, который, казалось бы, давно решён – ставить ли оценки в первом классе. Как выяснилось, и здесь мнения диаметрально противоположны.

«Звёздочки» вместо цифр

Этот вопрос прекрасно решён ещё в советские времена. В первом классе оценок не должно быть. Ребята только пришли в школу, им нужно адаптироваться к новым условиям. Не всегда способности ребёнка могут быть выявлены сразу. Есть категория детей, которые боятся сделать ошибку. Они застенчивы, не уверены в своих силах. «Двойка» приведёт к тому, что они замкнутся в себе и потеряют интерес к учёбе.

Моя учительница в первом классе Людмила Дмитриевна Козлова каждое наше успешное действие отмечала звёздочками из цветной бумаги. Таким образом она и оценивала, и в то же самое время сохраняла некую преемственность с детским садом. Каждому из нас хотелось за урок получить как можно больше звёздочек.

Оценивать учебную деятельность нужно со второго полугодия второго класса. К этому времени дети выйдут на качественно другой уровень и в познавательном, и в психологическом плане.

Я с большой долей иронии отношусь к тем людям, которые предлагают отменить оценки совсем. Кто так считает, тот либо не работал в школе, либо просто выбрал не ту профессию. Что бы там ни говорили, а оценка остаётся для детей большим стимулом учиться. Если мы и её уберём, то система образования окончательно рухнет.

Виталий Апевалов,

учитель русского языка и литературы, Воронежская область

И негативные эмоции воспитывают

Считается, что отметка (поскольку она далеко не всегда «пятёрка»!) травмирует психику семилетнего ребёнка. (Теперь считается: во времена нашего босоногого детства такое никому и в голову не приходило!)

Но это в первом приближении. За вторым я отправилась к школьному психологу. И вот что он мне поведал.

Отметка – «тройка», «двойка» – травмирует в первую очередь не ребёнка, который зачастую не понимает, чем «два» отличается от «пяти», а его родителей.

Родители нынешних первоклашек – это (плюс-минус) тридцатитрёхлетние люди. Стало быть, год их рождения примерно 85-й. Что произошло с нашей страной в это время? Перестройка, то есть глобальный катаклизм сродни революции 1917 года.

Люди этого – 1985 – года рождения тревожные (с родовой травмой!), больше всего на свете боящиеся прослыть неудачниками, а потому все надежды возлагающие на своих чад. Для них «двойка», полученная ребёнком, – трагедия. Вот и приходится учителям начальной школы вместо нормальных отметок рисовать что-то вроде смайлика: улыбка, нахмуренные брови, слеза.

Может, действительно пожалеть? Но ведь здесь опасность. Привыкнув к тому, что их жалеют, гладят только по шерсти, не «травмируют», они и дальше будут требовать такого же отношения.

…Приходит ко мне мама пятиклас­сника и с негодованием вопрошает: «Почему вы задаёте детям такие тяжёлые книги? Мой сын вчера прочитал вашу «Муму» и так плакал, что у него поднялась температура!»

К чему я о «Муму»? Великий человековед Достоевский утверждал: «Человеку, кроме счастья, так же точно и совершенно во столько же, необходимо несчастье!» Так что, не ставя «двойки» первоклассникам сегодня, не закладываем ли мы мину замедленного действия, которая рванёт завтра?

Ибо боязнь называть вещи своими именами, различать «что такое хорошо и что такое плохо», испытывать, как принято говорить теперь, негативные эмоции, может привести к тому, что в нашей стране вырастет поколение людей (пусть непоротое!) равнодушных, более всего боящихся любого переживания, не способных к сопереживанию и состраданию.

Инна Кабыш,

учитель русского языка и литературы

Соперничество может пойти и во вред

Знаете, мне кажется, не стоит ставить оценки первоклассникам.

Детям трудно вступать в новую для себя жизнь. Ребёнок ещё привязан к семье, видит только родных и, попадая в коллектив, чаще всего теряется. Не стоит забывать также и про то, что в школу идут разные дети, с разной подготовкой, из разных слоёв общества, и оценки в первом классе будут только прибавлять проблем. Появится совершенно ненужное соперничество, стремление обогнать товарищей.

Учёба на первых порах должна быть интересной и радостной, насколько это возможно. Из личного опыта многодетного отца могу сказать, что мы с супругой всячески пытались разнообразить учебный процесс своих детей. Отправляя ребёнка в школу, мы мотивировали его интересными открытиями, которые он может сделать в процессе учёбы. Встречая после занятий, проявляли к нему внимание, чтобы малыш не чувствовал себя одиноким и брошенным. Если бы к общей нагрузке моего ребёнка прибавились бы в первом классе ещё и оценки, то было бы вдвойне сложнее сохранять мирную атмосферу в семье с детьми-школьниками.

Павел Тимохин,

настоятель Распятского собора, отец шестерых детей, Серпухов

Пятёрка как способ мотивации

При ответе на этот вопрос я руководствуюсь не только своим профессиональным видением ситуации, но и детскими воспоминаниями. Начну с последних: с первого класса моё поколение получало оценки, это было нечто само собой разумеющееся. И мы знали, что наша Инга Ильинична справедлива – поставит то, что каждый заслужил.

Я в целом училась очень хорошо. Получать отличные оценки было приятно, но по чистописанию я так и не получила ничего выше четвёрки, хотя очень старалась. Было досадно, но я понимала, что отличники по чистописанию действительно пишут лучше и аккуратнее.

Если кто-то получал пять пятёрок подряд, на его тетрадь наклеивалась звёздочка как знак поощрения. Для нас это была очень высокая мотивация.

Что же касается сегодняшнего взгляда на спор об оценках, с позиции своей профессиональной деятельности я тоже выступлю за их сохранение. Это вполне адекватный способ обозначить достижения. Отмена оценок не на пользу хорошим ученикам, поскольку снижает их мотивацию. Да и любой ученик должен понимать, что у него получается, а что нет, в чём он ошибся и как поправить дело.

Алла Кирилина,

доктор филологических наук, профессор Московской международной академии

Оценки учат лгать

Так получилось, что первые два класса я училась во Франции. В школе под Парижем оценки ставили. Но редко. Ставили буквы А, B, C, D. И только за домашнюю работу, в которой, как и у нас, теоретически могли участвовать и родители. Получалось, что это как бы оценка родителям за совместную работу с детьми. А вот работу в классе не оценивали. С нами учились ребята всех цветов кожи, были две глухонемые девочки, были плохо говорящие по-французски дети эмигрантов. В этой школе нас берегли. И я до сих пор помню Мари-Клод – мою первую любовь – нашу учительницу.

В другой школе – под Греноблем – оценок хоть и не ставили, зато иногда воспитывали с помощью рук. Одного арабчонка учительница ударила по лицу за то, что он писал в тетради вверх ногами. В другой раз все удостоились личного шлепка от мадам Руайом (её я тоже помню) – правда, за дело. Мы, семилетние, дразнили девочку-испанку за кофейный цвет кожи.

Шлёпали, а оценки не ставили.

Оценка, по моему твёрдому убеждению, – это не мерило знаний, а показатель того, насколько взрослый смог передать ученику своё представление о мире. Как он смог заинтересовать и насколько сам заинтересован в том, что преподаёт.

Оценка, будучи ярлыком, и, будем честны, средством манипуляции, не может не влиять на неокрепшую психику. Стоит ли зазубривание правил слёз вашего ребёнка? Того, чтобы он почувствовал себя хуже других? Или лучше, и испытал, что такое чужая зависть? А ещё – и это самое страшное – оценки учат списывать и лгать.

Что важнее – конкурентоспособность или честность? Может быть, нам, взрослым, так, с оценками, просто привычнее?

Алексей Барабаш: Не раз слышал шепот за спиной: «Это же он, тот самый! Вот гад!»

Александр Славуцкий

По признанию актера, именно так некоторые женщины реагировали на него после съемок в сериале в сериале «Краткий курс счастливой жизни»

Алексей Барабаш — один из ярких представителей наших актеров поколения 40+. В его кинобиографии — почти сотня ролей, среди которых и ушлый бизнесмен в комедии «О чем говорят мужчины. Продолжение», и сотрудник КГБ в «Таинственной страсти», и член экипажа в «Ледоколе», и певец Ободзинский в картине «Эти глаза напротив»... А сейчас актер снимается в сериале «Ростов», который «Киностудия КИТ» готовит для телеканала НТВ. Действие фильма разворачивается в 1920-е.

Подходит к концу Гражданская война, белые отступают на юг, оставляя Ростов Красной армии и бандитам всех мастей. Барабаш играет начальника ростовского ЧК Глеба Ртищева, в недалеком прошлом — офицера-белогвардейца. На экране зрители увидят голодный, истерзанный Ростов (хотя съемки велись на улицах Ярославля и Костромы).

— Алексей, в «Ростове» вы играете человека с раздвоенным сознанием: с одной стороны, он работает в ЧК, а с другой — пытается организовать белогвардейское подполье...

— А я люблю играть таких сложных, противоречивых героев, людей с двойным дном, с тайной. Это ведь не просто двуличие, это противоречие эпохи. Он сломан войной, его семью убили красные. Месть порой превращает его в одержимого фанатика.

— У него есть какие-то исторические прототипы или вы его полностью придумывали сами?

— В основном, конечно, придумывал, хотя таких судеб на всех переломах истории хватает, я о таких читал. Да и сценарий позволяет представить эту личность глубоко, и какие-то вещи чувствуешь интуитивно. Из всего этого и сплетается образ.

— А вам позволяют отступать от утвержденного сценария?

— Мне присылают мои сцены, и если меня что-то не устраивает, то да, переписываю, вычеркиваю, дополняю. Посылаю правку на согласование режиссеру, если ему не нравится, делаю второй вариант, третий... Пока не придем к версии, которая устроит всех.

— Что в вашем герое вам наиболее интересно и близко?

— То, что, несмотря на жестокое время, он не теряет в себе человеческого. Он еще в состоянии пожалеть убитого противника, хотя это была эпоха, когда никто никого не жалел. Мне это близко. Конечно, воевать не приходилось. Но знаете, когда-то я увлекался охотой, умею неплохо стрелять. И вот однажды подстрелил косулю, а это очень грациозное, даже лирическое животное. Подошел к ней, а в ее глазах — слезы... Что-то в душе перевернулось, я поставил ружье в сейф и забыл о нем. А дальше — больше: вот уже лет пять не ем мяса.

— Вы говорили о своей юности, что порой ходили по лезвию ножа — лихие 90-е, ОПГ, бандитизм, наркомания... Может, то смутное время что-то вам подсказало в образе теперешнего героя?

— Да нет, никаких пересечений, совсем другая эпоха. А вообще-то 90-е — особое время, факт. Некоторые из людей, которых я хорошо знал, стали преступниками. К счастью, меня жизнь вывела в театральную студию при Санкт-Петербургском гуманитарном университете, где я обучался актерскому ремеслу у замечательного педагога, худрука ленинградского ТЮЗа Зиновия Яковлевича Корогодского. Так что мне есть за что благодарить судьбу.

— В большом кино вы выстрелили ролью Александра в фильме Виталия Мельникова «Бедный, бедный Павел». Какие еще роли для вас особенно памятны?

— Надеюсь, самые интересные роли у меня еще впереди. Хотя слукавлю, если не отмечу фильм «Эти глаза напротив», в котором сыграл Валерия Ободзинского. Так же как и роль Александра Никифорова в фильме «Сталинград» у Федора Бондарчука и работу в картине «Мы из будущего — 2».

— Вы убедительно сыграли альфонса в сериале Валерии Гай Германики «Краткий курс счастливой жизни». Говорят, потом женщины на вас поглядывали косо, настолько получился органичным ваш персонаж. Это правда?

— Да, было. Слышал шепот за спиной: «Это же он, тот самый! Вот гад!» В конце концов, когда меня пригласили в программу «Доброе утро» на Первом канале, я извинился перед всеми женщинами и попросил все-таки не отождествлять актера с героем, которого приходится играть. Вообще-то я не из тех, кто повторяет, что чужое мнение ему неинтересно. Еще как интересно! Желание и умение нравиться входят в понятие профессионализма. Ты же находишься во власти режиссера, продюсера, ты зависим. Надо нравиться публике. Ну что делать, таковы правила игры. Так что мне небезразлично, что шепчут за спиной или пишут про меня в блогах. Хотя даже мои близкие не знают меня до конца. Впрочем, так происходит не только у актеров. У каждого из нас есть много масок, которые мы используем на работе, в дружеской компании и даже наедине с собой. Они, маски, разные, а ты, который внутри, один и тот же.

— И какой же вы наедине с собой? Тонкий, ранимый, циничный, легкий, веселый?

— Точно не веселый и не циничный. Скорее вдумчивый, спокойный, ранимый. Даже сентиментальный, наверное.

— Что может вас ранить?

— Предательство. Поэтому я всегда осторожен в общении, предусмотрителен. Но на рефлексии и самокопание силы стараюсь не тратить. Что сделано, то сделано, потом уже что-то очень трудно изменить.

— Чуть более года назад, в канун своего 40-летия вы отказались от курения и алкоголя. Еще держитесь?

— На съемочной площадке я иногда покуриваю, а в жизни стараюсь не курить. Алкоголь не пью совсем. До 40 лет я употреблял его немало, а теперь захотелось попробовать понять, как можно жить с трезвыми мозгами, с сухим и жадным взглядом на жизнь. Опять-таки не скажу, что балансировал на грани, но должен заметить, что жизнь, увиденная трезвым взглядом, намного интереснее, хотя и жестче.

— У группы Queen в «Богемской рапсодии» есть строка: «Легко пришел — легко ушел». Это не о вас? Вы легко сходились с женщинами, легко расходились, побывали в четырех браках...

— Я легко влюбляюсь, но и так же легко могу разлюбить. Это, похоже, своеобразный инстинкт самосохранения. А много браков у меня было из-за убеждения, что если полюбил, то нужно чувства тут же скрепить официально. Сейчас молодые люди к этому относятся проще. По мне же, если любовь ушла, то надо честно признаться в этом друг другу и развестись. Главное — не обманывать друг друга.

— Распространено мнение, будто актеры любят не как другие, обычные люди. Благодаря постоянным «тренировкам» на сцене или съемочной площадке все происходит с повышенной страстью, но чувства так же быстро перегорают.

— Ну что вы, актеры — те же люди, просто они на виду, вот и все отличие. А что касается градуса влюбленности и страсти, то, по-моему, тут все зависит от женщины, от пережитого с ней. Мне, например, с женщиной должно быть интересно — без этого ничего толком не будет. Чем больше и глубже чувства, тем сложнее становится, когда понимаешь, что все безвозвратно прошло. Что уже неинтересно. Это очень грустно и больно. Очень. Но... Надо идти дальше.

— Как-то вы сказали, что, если бы были мусульманином, имели бы свой гарем. Одной-единственной вам мало?

— Это была не слишком смешная шутка — и только. Мне постоянно напоминали про мои браки-разводы, вот я и решил отшутиться. Надо ведь понимать, что тогда и женщина может захотеть иметь свой гарем... Нет уж, в этом плане я консервативен.

— Ваш взрослый сын Арсений — гитарист, композитор. Какие у вас отношения?

— Мы общаемся, увы, не очень много — оба сильно заняты. Я рано стал папой: в 19 лет. Так что мы больше похожи на приятелей, чем на родителя с чадом. К тому же Арсений хорошо разбирается в музыке, культуре вообще, политике. Может дать полезный совет. Мне с ним интересно.

— Видимо, его музыкальность — в генах, ведь и ваш отец — музыкант. А вам перепали музыкальные способности?

— Я неплохо пою, играю на гитаре и гармошке. Музыка для меня много значит. Как там у Курта Кобейна: «Все в жизни можно пережить, важно найти нужную песню».

— Раз уж мы заговорили про Кобейна... Каким вы представляете себя лет этак через 20?

— Думал, появится возможность лежать на песочке и загорать. Дескать, выйду на пенсию, жизнь пойдет в щадящем темпе. Но придется эти планы сдвинуть лет на пять. А вообще-то я люблю Италию, и кто знает, может, на склоне лет брошу там якорь?

Зачем патриарх собрался в Стамбул

Сергей Бычков, обозреватель «Труда»

Константинопольский патриархат готовится даровать автокефалию Украинской православной церкви

Патриарх Московский и всея Руси Кирилл прибудет 31 августа в Стамбул для встречи с Вселенским патриархом Варфоломеем. Тема встречи — предоставление автокефалии Украинской православной церкви, о которой просит президент Украины и которую ей готовится даровать Константинопольский патриархат. По нашим сведениям, этот вопрос будет рассматриваться Синодом Константинопольской Церкви в начале сентября.

Это не первая встреча двух патриархов: 6 октября 2013 года патриарх Кирилл встретился с патриархом Варфоломеем в столице Черногории на торжествах по случаю освящения собора Воскресения Христова в Подгорице. Среди прочего там предстоятели Константинопольской и Русской православных церквей обсуждали вопрос о Всеправославном соборе 2016 году. Предполагалось, что РПЦ примет в нем участие, однако в последний момент, когда наша делегация была уже сформирована, патриарх Кирилл все отменил. И это вызвало у остальных Православных церквей большое раздражение. Так что, кроме украинской темы, на предстоящих переговорах речь явно пойдет о восстановлении нормальных отношений между Москвой и Константинополем.

Вопреки ожиданиям, 28 июля патриарх Варфоломей не посетил Украину и не возглавил торжества в честь крестителя Руси, святого равноапостольного князя Владимира. Делегацию Константинопольского патриархата в Киеве возглавил митрополит Галльский Эммануил. Выступая на торжествах, он подчеркнул, что «Вселенский патриарх не может оставаться слепым и глухим к обращениям, которые повторяются уже более четверти века. Чада Украинской церкви и ее руководители имеют право на свое место среди Православных церквей». Намек на готовность предоставить Украинской православной церкви автокефалию прозвучал более чем прозрачно.

Суть разногласий между РПЦ и Константинопольским патриархатом коренится в истории и связана с понятием «пентархии». Этим термином именуются пять древнейших христианских Церквей, четыре из которых основаны учениками Христа еще в первом веке. К ним причисляют Рим, Иерусалим, Антиохию и Александрию. В IV веке в это число вошла пятая, Константинопольская церковь, поскольку император Константин Великий сделал Константинополь столицей своей империи. С тех пор патриарх Константинопольский считается «первым среди равных» епископов, только ему всегда принадлежало право дарования автокефалии (автономности). Этот порядок был нарушен в ХХ веке, когда РПЦ в 1970 году даровала автокефалию Американской православной церкви. Константинополь не признал это шаг Москвы до сих пор.

Сегодня с просьбой о даровании автономии в Константинополь обратились сразу две Православные церкви — Украины и Македонии. Так что переговоры двух патриархов будут нелегкими. Делегации обеих Церквей в период с апреля этого года уже провели переговоры с предстоятелями 12 Церквей.

Около тысячи детей спасателей и пожарных отдохнули этим летом в ведомственном лагере «Орлёнок»

24 августа в лагере МЧС России «Орлёнок», который расположен в подмосковном Звенигороде, завершилась четвертая смена. В организованном по этому поводу празднике приняли участие дети и их родители, а также руководство МЧС России: статс-секретарь – заместитель министра Алексей Серко, заместитель министра Павел Барышев, директор Департамента гражданской обороны и защиты населения Олег Мануйло. На мероприятии дети выступили с творческими номерами, приняли участие в мастер-классах, флешмобах и уроках безопасности.

Всего в течение лета в лагере отдохнули около тысячи ребятишек – детей сотрудников ведомства. Министерство уже более двадцати лет помогает спасателям и пожарным обеспечить летний детский отдых. При этом важным фактором является не только высокий уровень организации детского отдыха в лагере, но и цены на путевки. Сегодня купить путевку для своего ребенка в этот лагерь может каждый сотрудник. Для этого придется оплатить всего примерно четвертую часть ее стоимости - порядка 9 тысяч рублей. Именно во столько обходится пребывание чада в «Орлёнке» в течение 21 дня. А это – и разнообразное пятиразовое питание, интересная творческая и спортивная программы, всевозможные квесты, походы в бассейн, занятия в кружках по интересам: бисероплетение, выжигание по дереву, настольный теннис.

«В лагере созданы все условия для безопасного и комфортного отдыха детей. Поэтому наши спасатели и пожарные могут спокойно заступать на боевое дежурство и выполнять свой служебный долг», - сказал заместитель министр Павел Барышев во время закрытия последней летней лагерной смены.

Такая поддержка сотрудников – лишь одно из направлений работы МЧС России по реализации социальной политики. Во всех реагирующих подразделениях постоянно оказывается материальная помощь личному составу. Только в 2017 году её получили более 3 тысяч человек. В министерстве продолжают решаться вопросы с предоставлением ведомственного и муниципального жилья. В эту работу активно включаются регионы. Кроме того, сотрудники МЧС России получают субсидии для приобретения и строительства жилья.

Как чиновники одну за другой закрывают школы в чувашских селах

Сергей Шаргунов, писатель, депутат Госдумы

В этом селе живёт больше 1000 человек. Сегодня начальство сказало им: вы не нужны.

В Чувашии чиновница районной администрации объяснила закрытие сельской школы тем, что село вымирает и у него всё равно нет будущего. Нет будущего у родителей, детей, учителей.

В село Алтышево прибыла глава администрации Алатырского района Нина Шпилевая, чтобы объявить местным жителям: школа в их населённом пункте закрывается.

Сельчане тревожатся за детей и просят власти школу сохранить. В соседних сёлах по аналогичной схеме уже закрыли несколько школ. А там где нет школы — нет и села. В какие дали придётся таскать своих чад?..

На все возражения жителей чиновница ответила, что решение уже принято. То, что для людей трагедия, прозвучало как самодовольная констатация и даже торжественно-злорадно.

«Принято решение. Детей нет, будущего нет, село вымирает. В районе умерло 482 человека, родилось 170. Я виновата, что детей нет? Рабочих мест нет, будущего нет!».

Чиновнице попыталась возразить одна из новых жительниц села, однако глава администрации Алатырского района отказалась даже разговаривать с женщиной и потребовала от неё выйти. Когда та отказалась, чиновница встала и ушла сама.

Обратился к главе Чувашии Михаилу Игнатьеву: разобраться с поведением чиновницы, а главное — дать ответ о будущем школы. На мой депутатский запрос ответить обязан.

Я много раз говорил и говорить не перестану: те, кто учат в российской глубинке — подлинные подвижники. Они не деньги зарабатывают (копейки ведь получают), а спасают наше будущее. Они не бросают детей.

Сегодня же написала мне Нелли Михайловна Пащук, учитель русского языка и литературы из легендарного 31-го физмат лицея в Челябинске. Преподаватели на свои средства каждый год приглашают к школьникам ведущих русских писателей. По своему хотению, не по разнарядке. Жар подвижничества педагогов — причина побед их школы во множестве состязаний.

«В этом году выпустила 11 классы, — радуется Нелли Михайловна. — Результаты фантастические не только по математике, физике, информатике, но и по русскому языку. В одном классе у меня средний балл — 92, в другом — 90. 19 стобалльников по трем предметам — информатика, математика и русский. У Марата Абдрахманова золотая медаль на международной олимпиаде по математике. Все выпускники поступили на бюджет в МГУ, МФТИ, СПбГУ, ИТМО (СПб). За высокими результатами стоит и наш с Вами литературный фестиваль «Открытая книга», ведь не только цифра объясняет мир, но в значительной степени — Слово!» Трогательно и чудесно.

Их множество, самоотверженных учителей… И особенно горько им там, где ветхие школы могут обрушиться на головы детям, где вымирающий люд цепляется за признаки цивилизации, где звучит гулкий приговор: «Будущего нет!»

Оно есть, будущее, пока они не сдаются. Те, кто, как Атланты, держат гнилую школьную крышу, просторное небо драгоценного захолустья.

Россия. ПФО > Образование, наука > newizv.ru, 23 августа 2018 > № 2732022 Сергей Шаргунов

Гражданские войны и конфликты заметно участились за последнее десятилетие, что недавно привело к повороту вспять устойчивой тенденции сокращения голода.

Самые тяжелые последствия они наносят сельским общинам, занятым в сельском хозяйстве. Производство пшеницы в Сирии снизилось на 40 процентов, а объемы переработки продовольствия в Ираке сократились в два раза. Во время гражданской войны в Сьерра-Леоне в 1990-х годах было уничтожено 70 процентов домашнего скота, а производство пальмового масла и риса сократилось более чем на 25 процентов. Исследования в Бурунди показывают, что даже через четыре года после окончания войны люди выращивают на одну пятую меньше кофе из-за страха насилия.

В экономическом плане потери сельского хозяйства в результате конфликтов значительно опережают международную помощь в целях развития. Еще более драматично то, что многократное воздействие конфликтов - включая насильственно перемещенных лиц и недоедающих детей - подрывает развитие в тех местах, где в нем более всего нуждаются. Почти 75% всех детей в мире, отстающих в росте, проживают в странах, затронутых конфликтами, и, по оценкам, 87% всего населения, живущего в условиях крайней нищеты, также живут в уязвимых и слабых странах.

Сельское хозяйство и продовольственные системы являются очень устойчивыми, но, как сказал Генеральный директор ФАО Жозее Грациано да Силва в Совете Безопасности ООН, «когда эти системы потеряны, их практически невозможно восстановить».

В ответ на эти вызовы ФАО разработала новую Корпоративную рамочную программу поддержки устойчивого мира в контексте Повестки дня на 2030 год, позволяющую агентству трансформировать свои обязательства в условиях конфликтов в целенаправленные, стратегические и опирающиеся на фактические данные стратегии, нацеленные на поддержку устойчивого мира.

Программа рекомендует ФАО реализовать свои интервенции через чувствительные к конфликтам подходы, способствующие предотвращению вспышек, эскалации, продолжения и, что важно, возобновления конфликтов.

Организация привержена работать «в ходе, изнутри и вовне» конфликта. Как говорится в Рамочной программе, этот подход соответственно включает меры по минимизации, предотвращению и разрешению конфликтов, в которых продовольствие, сельскохозяйственные и природные ресурсы могут быть движущей силой; спасать жизни, защищать продовольственные системы и производственные активы, и укреплять устойчивость в разгар кризиса, а также всегда стремиться к достижению устойчивого развития, включая сокращение масштабов нищеты и рациональное использование природных ресурсов с учетом реалий на всем его протяжении.

Не допускать сражений к фермерским хозяйствам

Во времена, когда конфликты за природные ресурсы, включая землю и воду, говорится в Рамочной программе, случаются все чаще, важно учитывать, что сельское хозяйство является ареной, которая может быть «источником мира или конфликта, кризиса или восстановления, трагедии или исцеления».

ФАО помогает сельским общинам справиться с конфликтами. ФАО продвигает совместные подходы в улучшении землепользования после гражданских конфликтов в Анголе, Кот-д'Ивуаре, Мозамбике и в настоящее время в Колумбии. Проекты в области сельского хозяйства помогают реинтегрировать бывших комбатантов в рамках программ разоружения, демобилизации и реинтеграции в Демократической Республике Конго, Уганде и на Филиппинах.

Часто взаимодействуя с другими организациями ООН, ФАО вносит вклад в упрочение мира в Афганистане, бассейне озера Чад, Мьянме, Сомали, Южном Судане, Судане, в Сирии, Украине и Йемене наряду с другими странами - во всех горячих точках. Деятельность направлена на создание систем молочного производства, предоставление семян и сельскохозяйственных ресурсов, разработку стратегий реагирования на шоки и риски, а также поддержку мирных соглашений на местном уровне для продолжения программ вакцинации скота (специализация ФАО), которые привели к историческим результатам, включая искоренение чумы крупного рогатого скота во время вооруженного конфликта в Восточной Африке.

Общим является поддержка стран в производстве продуктов питания даже в худшие времена. Еще одна область исключительно сильных сравнительных преимуществ ФАО включает создание систем раннего предупреждения, включая оценку безопасности семян и продуктивности пастбищ, мониторинг рынков и цен на продовольствие, комплексную классификацию фаз продовольственной безопасности (КПБ) и модель измерения, и оценки индекса устойчивости (RIMA), выпуск бюллетеней раннего предупреждения по продовольственным цепочкам, и бюллетеней серии раннее предупреждение - раннее действие, наряду с многочисленными партнерскими сетями на местах, такими как программа по восстановлению после засухи для поддержки животноводов в Африканском Роге.

Они играют важную роль в стратегиях укрепления продовольственной безопасности для предотвращения потенциальных конфликтов, смягчения последствий тех гуманитарных кризисов, которые находятся в активной фазе, и снижения рисков рецидивов конфликтов на стадии согласования мира.

Поскольку сельское хозяйство является основным экономическим сектором в большинстве государств, затронутых сегодня конфликтами, его значение особенно велико даже за рамками основ продовольственной безопасности. Оно может быть двигателем стабилизации и восстановления, а также вносить вклад в общественную структуру доверия.

«Африканская каша»: где оказались погибшие журналисты

В Москве простились с погибшими в ЦАР российскими журналистами

В Москве 7 августа простились с погибшими в Центральноафриканской республике российскими журналистами Орханом Джемалем, Александром Расторгуевым и Кириллом Радченко. Россияне снимали в ЦАР документальный фильм, предположительно, о работе ЧВК «Вагнер» в этой стране. Африканист Иван Кривушин рассказал «Газете.Ru», как обстоят дела в одном из самых опасных государств в мире.

В Москве простились с погибшими в Центральноафриканской республике россиянами — журналистом Орханом Джемалем, режиссером Александром Расторгуевым и оператором Кириллом Радченко.

30 июля российские граждане были убиты в ЦАР, они находились в стране для съемок документального фильма, предположительно, о деятельности российских частных военных компаний. Журналисты были направлены в африканскую республику «Центром управления расследований», которым руководит Михаил Ходорковский. Напомним, что деятельность ЧВК запрещена в РФ на законодательном уровне, а участие в них влечет уголовное преследование.

В то же время Центральноафриканская республика считается одной из самых опасных горячих точек в мире, здесь на протяжении последних нескольких лет продолжается гражданская война, а официальное правительство контролирует лишь небольшие территории. Российские журналисты выехали вечером из столицы ЦАР Банги и направились в город Бамбари, однако отклонились от маршрута. В результате на них было совершено нападение, а россияне были расстреляны. Позже выяснилось, что их поездка была оформлена как туристическая, в связи с чем у них возникали проблемы с местными правоохранителями.

Африканист, профессор ВШЭ Иван Кривушин рассказал в беседе с «Газетой.Ru» о том, какая ситуация сложилась в самом небезопасном государстве мира.

— Какие группировки, действующие в ЦАР, можно считать ключевыми?

— На территории ЦАР действуют приблизительно 14 вооруженных группировок. Наиболее сильные и влиятельные из них — ополчение «Антибалака» (христиане и антимисты), контролирующее юго-западную часть страны; четыре мусульманских формирования, вышедших из бывшего движения «Селека», — «Народный фронт за возрождение Центральной Африки» (НФВЦА), в руках которого находится север страны, «Патриотическое движение за Центральную Африку» (ПДЦА), действующее на северо-западе, «Патриотическое объединение за обновление Центральной Африки», контролирующее запад префектуры Верхнее Котто, и «Союз за мир в Центральной Африке» (СМЦА), доминирующее на юге.

Кроме того, здесь функционируют движение «Революция и справедливость» на северо-западе ЦАР, состоящее из христиан и враждебное по отношению к мусульманам и фульбе; группировка «Три R» (Retour, Réclamation et Réhabilitation) на крайнем северо-западе страны, выступающая в защиту фульбе и против «Антибалака».

И, наконец, контроль над юго-востоком пытается установить печально известная угандийская «Армия сопротивления Господа».

В настоящее время приблизительно 60% территории ЦАР находится в руках четырех движений — наследниц «Селеки». Можно сказать, что страна разделена на две части: юго-запад под властью «Антибалака» и северо-восток под властью бывшей «Селеки».

Однако сложность нынешней ситуации в ЦАР заключается в том, что прежний конфликт между «Антибалака» и «Селека» в последние годы фрагментировался, прежде всего, из-за распрей среди мусульманских группировок — между коалицией НФВЦА и ПДЦА с одной стороны, и СМЦА за контроль над золотыми и алмазными месторождениями и за стратегически важный город Бамбари.

При этом этнические противоречия стали преобладать над религиозными. Так, НФВЦА опирается на поддержку народностей гула и рунга, ПДЦА — на арабов, а СМЦА — на фульбе.

Кроме того, НФВЦА для борьбы с СМЦА даже заключил соглашение с некоторыми группировками «Антибалака», то есть с христианами против своих единоверцев. Правда, в апреле этого года лидер НФВЦА Абдулай Иссен под предлогом «нападения на мусульман в Банги» попытался создать единый фронт мусульман против правительства и сил ООН, однако остальные группы бывшей «Селеки» отказались вступить с ним в союз.

— Как происходит взаимодействие между группировками? Существуют ли в ЦАР демаркационные линии?

— Некоторые группировки находятся между собой в союзе, некоторые воюют друг с другом, порой боевые действия ведут отдельные фракции группировок. Периодически подписываются соглашения о прекращении огня, которые очень быстро нарушаются. Поэтому стабильных демаркационных линий разграничения, естественно, быть не может.

Фактически страна разделена на феодальные владения лидеров вооруженных группировок (warlords) с постоянно меняющимися границами.

Границы эти определяются блокпостами, а внутри своей территории каждая группировка самовольно собирает налоги и пошлины, а также получает немалые прибыли от незаконной торговли золотом, алмазами, железной рудой, кофе и древесиной.

— Имеет ли официальное правительство реальную власть в стране? Какие территории оно контролирует?

— До недавнего времени контроль официальных властей не выходил за пределы столицы Банги, однако при активной поддержке ООН и африканских государств им постепенно удалось добиться хотя бы формального признания своего суверенитета над многими районами, контролируемыми вооруженными группировками.

Выражается это, прежде всего, в процессе признания на местах назначенных правительством префектов и супрефектов. К концу 2017 года были заполнены должности 14 из 16 префектов и 63 из 71 супрефектов. Правда, вооруженные группировки нередко пытаются оспорить ту или иную кандидатуру или помешать назначенному Банги функционеру исполнять свои обязанности.

В то же время властные возможности этих должностных лиц весьма ограничены и часто ограничиваются рамками их резиденции, а в случае ухудшения отношений местной вооруженной группировки с правительством им приходится спешно ретироваться. Поэтому приходится признать, что на большей части страны сохраняется вакуум легитимной власти.

— Какие иностранные силы действуют в ЦАР и с какими группировками они сотрудничают?

— Из числа африканских соседей самый важный внешний игрок — Чад, который в 2013 году поддержал восстание «Селека» и приход к власти Мишеля Джотодиа, поэтому многие до сих пор подозревают, что президент Идрис Деби продолжает разыгрывать центральноафриканскую карту, действуя через НФВЦА.

В числе мотивов северного соседа называют, в первую очередь, желание поставить под контроль алмазные и нефтяные месторождения ЦАР и даже стремление аннексировать северную часть страны.

Поскольку Деби является одним из главных африканских союзников Франции, которая в 2013 году отказалась прийти на помощь президенту ЦАР Франсуа Бозизе, некоторые склонны видеть в приходе Джотодиа к власти и «руку Парижа». Однако на самом деле ЦАР мало интересует Францию с торгово-экономической точки зрения, и ее военная интервенция в эту страну в 2013 году, санкционированная ООН, была вызвана лишь желанием сохранить политическое влияние в регионе в целом.

Вообще вся история взаимоотношений Парижа с этой бывшей французской колонией, начиная с эпохи Жан Беделя Бокассы, служит прекрасным доказательством того, что лучше не вмешиваться в «центральноафриканскую кашу».

ЦАР. ЦФО > СМИ, ИТ. Армия, полиция. Образование, наука > gazeta.ru, 7 августа 2018 > № 2696110 Иван Кривушин

Здесь не место мамкам да нянькам.

Лето в России - пора детского оздоровительного отдыха. Как правильно организовать его? Не секрет, что в некоторых лагерях ребята предоставлены самим себе и вместо приобретения полезных навыков привозят оттуда болячки и дурные привычки!

Ни одного «побега»

В военно-патриотическом (историческом) лагере «Бородино», который четвёртый год подряд проходит на поле Русской воинской славы, такого точно не произойдёт. При поддержке Российского военно-исторического общества (РВИО), он организован ветеранами спецназа МВД России, объединёнными вокруг благотворительного фонда «Ратники Отечества».

Преимущество «Бородино» перед иными однотипными детскими оздоровительными лагерями, где власть незаметно перешла к «мамкам да нянькам», налицо: он базируется на нерушимых традициях российского войскового братства и сочетает в себе широкий спектр оздоровительных и воспитательных мероприятий. Впрочем, вся кажущаяся суровость на самом деле нужна прежде всего ради поддержания необходимой в таких случаях дисциплины (по Суворову - матери Победы). К тому же в наше время, когда всё больше подростков воспитывается в неполных семьях, им нужен пример настоящих мужчин. Надёжных и крепких духом и телом, как большинство командиров взводов и инструкторов.

Этим летом лагерь отработал уже две смены, приняв почти 1500 ребят от 12 до 16 лет. За это время не было ни одного «побега», ни одной серьёзной жалобы! В планах организаторов пригласить ещё 800 подростков. Среди счастливчиков - мальчики и девочки практически со всех регионов России.

Для того, чтобы попасть в лагерь, достаточно заранее подать заявку в местное отделение РВИО и пройти отбор, ведь если подросток тяготится родной историей, напрочь отрицает коллективизм, то вряд ли ему стоит ехать именно сюда. Все расходы берут на себя организаторы. Родителям пребывание чада в «Бородино» ничего не стоит.

За две первых смены здесь побывали кадеты из президентского училища Росгвардии им. М.А. Шолохова и кадетских классов, военно-патриотических клубов и объединений, спортивных организаций и просто учащиеся общеобразовательных школ, в том числе дети, попавшие в сложную жизненную ситуацию.

Чем же ещё славен лагерь? Я бы отметил максимально приближенное к полевым условиям проживание, ту самую романтику, которой так не хватает изнеженным городским комфортом подросткам. Жизнь в армейских палатках, питание из полевой кухни и удобства на улице уже предполагают развитие самостоятельности - а какая настоящая романтика без неё?

В «Бородино» продумана познавательная и обучающая игровая программа, умело чередуемая с хорошо организованным досугом. Здесь нет места безделью, равно как и скуке. Да и когда скучать, если день насыщен яркими впечатлениями и расписан по минутам: от утренней зарядки по методике спецназа до общелагерной вечерней поверки со спуском Государственного флага под гимн России, который принято исполнять хором!

Товсь - пли!

В армии с давних пор есть хорошая командирская присказка «я вас научу Родину любить». Так вот, здесь учат любить Россию со знанием дела. При этом вместо, увы, встречающейся в армейских коллективах казёнщины и муштры, тут царит гибкий и творческий подход. Например, на занятиях по тактике подростки имеют реальную (а не виртуальную) возможность примерить на себя роль кутузовского гренадёра или красноармейца полковника Полосухина, оборонявших это поле в 1812 и 1941 годах. Для чего есть соответствующая экипировка, обмундирование, оружие, из которого разрешается сделать несколько выстрелов: «Заряжай - товсь - пли!» А можно отразить атаку французской кавалерии, равно как научиться вскакивать в седло боевого коня. Или, собственноручно «забив заряд в пушку туго», пальнуть из неё. Для особенно любознательных эти возможности расширены: им покажут, как раздуть горн походной кузницы, выковать шип или, поработав шорником, сделать на память именной кожаный браслет.

Возможности погружения в обстановку тех славных ратных дней огромные. В этом подросткам с удовольствием помогают волонтёры из клубов военно-исторической реконструкции. Важно, что практика сочетается с теорией: причём не только с лекциями. Ребята посещают местные мемориалы и музеи, включая Спасо-Бородинский женский монастырь, основанный вдовой генерала Александра Тучкова на месте его славной гибели. У костра проходят встречи - беседы с интересными людьми, например, с участниками броне-автопробега Москва-Брест, известным танцором Гедеминасом Тарандой, или чемпионом мира по версиям WBA (2012-2018), IBF (2016) Денисом Лебедевым. Запомнится и приезд в лагерь настоящего звёздного десанта: нескольких Героев Оте­чества - живых легенд спецназа, ОМОНа, разведки, а ныне депутатов Госдумы, предпринимателей, общественных деятелей и даже священников.

На высоте и культурная программа: совместный просмотр отобранных кинофильмов, чередуемых с дискотеками, конкурсы, игры и традиционные русские забавы, концерты художественной самодеятельности и популярных в молодёжной среде талантливых исполнителей. А для духовного возрастания - Божественные литургии в полевом храме во имя иконы Смоленской Божией Матери - той самой, которой русские воины молились перед Бородинским сражением.

Посмотрев на всё происходящее, убедился: такие масштабные патриотические инициативы очень нужны сегодня. Они содействуют личностному становлению ребят, воспитанию юношей и девушек на основе любви к Родине, уважения к её героям.

Роман ИЛЮЩЕНКО

(Щит и меч № 29, 2018 г.)

Британские СМИ ищут жертв "Новичка" среди детей российских олигархов

Новость о том, что количество российских детей, которые учатся в британских школах, сократилось на 40% по сравнению с 2015 годом, опубликованная британской газетой The Telegraph, вызвала в наших СМИ своего рода тройной информационный шок. Во-первых, российская аудитория за много лет уже свыклась со стереотипом, что "дети элиты всегда будут учиться за рубежом", а любое сообщение, которое рвет в лоскуты привычные шаблоны восприятия, не может оставить ее равнодушной. Вторым шоковым элементом оказалось сравнительно небольшое число учеников из России, которые постигали науки в британских частных школах. Даже на пике, по данным, которые цитирует The Telegraph, их было 2795, что плохо стыкуется с известным мифом о том, что едва ли не каждый провинциальный бизнесмен или чиновник уже успел отправить свое чадо "становиться настоящим британцем". Третий шок накрыл очень специфическую часть российской аудитории, для которой новость о сокращении популяции юных "глобал рашнз" в английских частных школах оказалась очередным маркером того, что в стране все плохо, а скоро будет еще хуже. Ну раз уж даже "богатым и успешным" теперь не дают воспитывать и обучать своих отпрысков на Западе. Кто конкретно не дает и почему это признак скорой и катастрофической самоизоляции России, из причитаний этой части аудитории понять невозможно, но, впрочем, это тот же самый сегмент, для которого не составляет труда сделать вывод о "неизбежной деградации этой страны" даже из банального прогноза погоды.

Впрочем, с другой стороны, можно понять и беспокойство о качестве образования будущего поколения бизнес-элиты, но к этому вопросу мы еще вернемся.

Для наших постоянных читателей сообщение The Telegraph о радикальном сокращении популяции отпрысков российских бизнесменов в Лондоне вряд ли было шокирующим. Хотя бы потому, что мы писали об этом феномене еще в феврале: "В материале "Российские миллиардеры строят мегашколы для того, чтобы конкурировать с Итоном и Эксетером" американское агентство деловой информации Блумберг с определенным удивлением сообщает, что российский президент "подталкивает" бизнесменов к инвестициям в образовательные проекты и что число российских учеников, которые поступают в элитные частные британские школы, за последний год сократилось вдвое. По оценкам агентства, за период, прошедший после возвращения Крыма, "30 российских миллиардеров и высокопоставленных корпоративных управленцев, у которых есть инвестиции за границей, создали или помогли финансировать проекты для развития студентов на родине". Если тенденция продолжится, можно будет говорить о том, что национализация элиты происходит не только в финансовом, но в ментальном и даже географическом контекстах".

Мы писали об ускорении процесса национализации элиты в связи с репатриацией капиталов в российскую юрисдикцию, но репатриация имеет смысл, когда она происходит прежде всего "в голове", а не на банковском счету. Кстати, то, что все это началось еще в 2015 году и сопровождается созданием альтернативных образовательных проектов в России, указывает: публично переживающие, что "следующее поколение российского бизнеса не получит нормального образования", делают это зря. Извечное российское стремление (еще со времен Петра Великого) построить у себя аналог или даже улучшенную версию увиденного на Западе решит эту проблему.

Британская пресса, как и многие российские комментаторы, пытается объяснить сложившуюся ситуацию скандалом вокруг "Новичка" и дела Скрипалей, а также ужесточением британского законодательства, направленного на борьбу с "преступным капиталом". Эти аргументы являются принципиально ложными, ибо они ищут в событиях 2018 года причины процесса, запущенного еще в 2015-м. Дело не в "Новичке" и не в новых "антиотмывочных" законах — тем более что у большинства тех, кто успел перевести в британскую юрисдикцию свои активы и тем более своих детей, с бумагами уже давно все в порядке, ибо над ними поработали целые команды высокооплачиваемых британских юристов, бухгалтеров и банкиров. Суть в другом: наиболее умные представители зажиточных "глобальных русских", для которых личный бизнес не связан с "борьбой с режимом", еще в 2015 году осознали, что никакой интеграции на равных в западный мир им не светит. Очень вероятно, что даже для тех, кто до конца верил в возможность такой интеграции, последней каплей стали санкции (чисто политического и протекционистского характера), направленные против "РусАла", несмотря на то, что именно "РусАл" можно было считать едва ли не эталоном в плане умения "по правилам" использовать западную финансовую и юридическую систему.

В этих условиях не сыграла и не сыграет западная ставка на то, что бизнес-элита начнет "раскачивать лодку и шатать режим". Как показывает практика, постепенно санкции приводят к обратному эффекту и даже прививают значительной части российского бизнеса определенный иммунитет к проявлениям западного недовольства. Эту позицию хорошо сформулировал известный российский бизнесмен, попавший под новые санкции Евросоюза из-за его участия в строительстве Крымского моста: "Наша задача — построить мост. Автомобильный уже сдали, по нему ездят люди. Теперь ребята строят ЖД. Все мы своей работой гордимся, и если это кому-то не нравится, то это не наши проблемы".

Более того, есть ощущение, что стратегия давления на Россию была изначальна выстроена на достаточно спорном тезисе, который сводится к тому, что Запад якобы обладает некими непревзойденными ноу-хау, продуктами и услугами, которые принципиально невозможно воспроизвести в России: начиная от хамона и офшоров и заканчивая условным Итоном и системой венчурного финансирования высокотехнологичных стартапов. Сейчас на Западе с определенным удивлением смотрят на то, как россияне (вместо того, чтобы посыпать голову пеплом и каяться) пошли совершенно иным путем, то есть по направлению воспроизведения в российских условиях лучших западных наработок. Исторические предпосылки есть: достаточно вспомнить голландский опыт, использованный при создании российского флота. А то, что бывшие "глобальные русские" возвращают в Россию своих детей, — показатель того, что даже самые вестернизированные представители российской элиты полагают: у России все должно получиться.

Иван Данилов

Боевики радикальной группировки "Боко Харам" в пятницу совершили нападение на КПП на северо-востоке Нигерии, 11 человек погибли, сообщает агентство Франс Пресс со ссылкой на местных жителей и источник в вооруженных силах страны.

"Они пришли примерно в 18.30 (20.30 мск) и напали на военный КПП, солдаты открыли ответный огонь", — заявил агентству местный житель Амаду Шериф.

По словам источника в вооруженных силах, боевики также захватили транспортные средства военных, среди которых были бронетранспортер и бронегрузовик.

Действующая в Нигерии радикальная исламистская группировка "Боко Харам" выступает против западной модели образования и добивается введения шариата по всей стране. По данным правозащитных организаций, в связанных с боевиками "Боко Харам" насильственных акциях за восемь лет погибли около 20 тысяч человек. Группировка стоит за большинством терактов, регулярно совершаемых в ответ на направленную против нее военную кампанию, которую проводят Нигер, Камерун и Чад.

ООН нуждается в миротворцах.

Организация Объединённых Наций заинтересована в том, чтобы корпус полицейских - миротворцев из России увеличивался. Сейчас около 40 российских полицейских находятся в различных командировках по всему миру. В данный момент миссия особенно нуждается в сотрудниках, владеющих французским или арабским языками.

Об этом на пресс-конференции, прошедшей в Москве, сообщил помощник генерального секретаря ООН по вопросам верховенства права и учреждений безопасности Александр Зуев.

- При этом мы ищем не абстрактных полицейских. Важно, чтобы сотрудник был хорошо подготовлен в рамках своей специализации, - заявил Зуев. - У нас есть ряд должностей, где не хватает квалифицированных кадров. Большим спросом пользуются эксперты-криминалисты.

По словам Александра Зуева, в ООН считают, что ради обеспечения стабильности и безопасности в зонах конфликтов нужно привлекать к миротворческой деятельности больше женщин. Ранее Организация не очень охотно назначала представительниц прекрасного пола на миротворческие позиции, но недавно поставила перед собой амбициозную задачу: чтобы к 2020 году сотрудницы составляли 20 % среди набранного контингента.

Это даст возможность местным женщинам и девочкам чувствовать себя в большей безопасности.

Кстати, Россия уже перевыполнила задачу: в 2018 году число женщин-миротворцев составляет 23 %, - сообщил Александр Зуев.

Работа в миссии на первый взгляд может показаться романтичной. Но в то же время она таит в себе и опасность. За последнее время Департамент операций по поддержанию мира потерял 40 миротворцев, погибших во время выполнения поставленных задач.

«Голубые каски» работают в самых опасных точках планеты - там, куда другие не могут или не хотят ехать. Миротворцы активно участвуют в решении таких вопросов, как защита гражданского персонала, содействие предотвращению конфликтов, снижение уровня насилия и укрепление безопасности на местах, где это наиболее необходимо. При развёртывании миссии в каждом случае учитываются местные особенности и потребности. Интересно, что ООН готова сотрудничать и с отставными полицейскими, которые соответствуют требованиям, предъявляемым к миротворцам.

- Для нас, по большому счёту, не так важно: действующий сотрудник или отставной, - отметил Александр Зуев. - Ряд стран, в том числе и США, отправляет в миссии и бывших полицейских. Главное, чтобы специалисты соответствовали требованиям, которые предъявляются к офицерам миротворческих операций.

Они известны: кандидат должен владеть языком страны пребывания, уметь управлять полноприводным автомобилем, уверенно пользоваться табельным оружием, иметь хорошее здоровье, опыт работы в ОВД не менее 5 лет и быть не моложе 25 лет.

По словам представителя ООН, возможность отправиться в командировку отставникам позволила бы полицейским не отвлекаться от своих прямых обязанностей по месту службы. Но в России такая практика пока не введена.

Михаил БАКУЛИН

Наша справка

В данный момент в операциях по поддержанию мира задействовано 104 657 человек. Из них военнослужащих - 76 059, полицейских - 10 611, военных наблюдателей - 1212, штабных офицеров - 1918. Гражданский персонал составляет 13 461 человек, а добровольцев - 1396. Приблизительный бюджет на 2018 год - 6,8 млрд долларов США. Эта сумма выделяется для финансирования деятельности 14 из 15 миротворческих миссий ООН и материально-технического обеспечения Миссии Африканского союза в Сомали (АМИСОМ), а также для поддержки всех миротворческих операций.

Полицейская миссия ООН работает до той поры, пока конфликт не угаснет. Есть несколько критериев его прекращения: успешный политический, избирательный и конституционный процесс.

За последнее десятилетие ООН закрыло несколько миссий: в Гаити, Конго, Кот-д’Ивуаре, Сьерра-Леоне, Чаде, Эфиопии и Эритрее. Это значит, что миротворцы выполнили свои задачи. Решения о закрытии принимается Советом безопасности и Генассамблеей.

В некоторых странах, несмотря на видимую стабильность, миссии продолжают работу. Например, на Северном Кипре.

В российской полиции подготовка будущих миротворцев проходит в ВИПК МВД России в городе Домодедово.

(Щит и меч № 28, 2018 г.)

Такое любимое спецсредство.

- Табельное оружие сдаёшь и идёшь домой, а наши питомцы требуют внимания, - рассказывает старший инспектор-кинолог капитан полиции Екатерина Канаева. - Нужно иметь терпение. Если собака болеет, за ней надо ухаживать, приезжать в выходные. Когда она не может пройти тестовое испытание, снова проводить тренировки.

В Центре кинологической службы УВД по Северному административному округу столичного главка служебных собак дрессируют по нескольким направлениям: конвойная и патрульно-постовая служба, общеразыскной или следовой профиль, поиск и обнаружение взрывчатых веществ, оружия и наркотиков. Капитан полиции Екатерина Канаева с немецкой овчаркой Арно отвечают за следовую работу.

Трусливые кандидаты отсеиваются

Отбор собак для службы начинается с полуторамесячного возраста. С помощью игровых испытаний специалисты определяют сильные и слабые стороны щенков. Кандидаты не должны бояться людей, громких звуков, других животных и незнакомых мест. Оценивается интерес к обучению и наставнику.

Собаки с ярко выраженным холерическим характером лучше подходят для поиска наркотических средств, потому что способны за короткое время обследовать большое помещение. Щенки, которые с раннего возраста демонстрируют навык упорно искать спрятанный игровой предмет, отбираются для работы по следу. При поиске взрывчатых веществ излишняя суета недопустима, поэтому данную нишу занимают собаки со сдержанным поведением.

Для каждого направления применяются разные методики обучения.

Основной костяк в ЦКС управления составляют немецкие овчарки, но в последние годы стали закупаться и бельгийские, породы малинуа.

- Они универсальны, легко обучаемы и выносливы, - рассказывает Канаева. - Есть у нас и совсем редкие для полицейской деятельности виды. Например, кокер-спаниель. Он работает по поиску взрывчатых веществ.

На каждом вольере - табличка: кличка собаки, за кем она закреплена и по какому направлению работает.

Пока мы беседуем, Арно бегает по площадке для выгула собак и пытается привлечь внимание хозяйки.

Екатерина начинает давать команды, и собака беспрекословно их выполняет. Причём заметно, что Арно делает это с удовольствием - сам же и напросился.

- Хотя меньше двух часов назад мы с ним уже тренировались, он радуется каждой новой возможности встретиться со мной и проявить себя, - делится Екатерина. - Ни одному животному не нравится подолгу оставаться в вольере.

Кинолог предостерегает нас, что внешняя беспечность служебной собаки обманчива.

- По моей команде Арно мгновенно вспомнит всё, чему его учили, и превратится в грозное оружие, - говорит Екатерина Канаева. - Он может как напасть на преступника, так и защитить своего напарника. Причём последнее сделает без всяких команд.

Раньше задержанию злоумышленника обучались только собаки, работающие по следам и в патрульно-постовой службе. Но по новым правилам тренировок, всех животных, независимо от направления деятельности, обязательно натаскивают на задержание подозреваемого и защиту кинолога.

Воспитание - «с пелёнок»

- Если вы вкладываете душу в своё чадо, с раннего возраста водите его в секции, кружки, к репетиторам, то в дальнейшем получите положительный результат, - продолжает кинолог. - В отношении служебной собаки всё так же - нужно плотно заниматься становлением её характера и умений.

Перед тем как закрепиться за конкретным животным, кинологу нужно с ним пообщаться и найти контакт. Если изначально собака не проявляет к сотруднику интереса и не воспринимает команды, никакого взаимодействия не получится.

- Она просто не будет стараться ему угодить, - рассказывает Екатерина. - Когда питомец готов подружиться с дрессировщиком - это видно сразу. В таком случае полицейский станет для него настоящим другом. У них всё получится, и они будут эффективно работать в связке.

Беря на воспитание щенка, кинологи закладывают определённые навыки в его поведение во время игр. Например, при обучении следовой работе прививают, что место, указанное рукой дрессировщика, нужно обнюхать, изучить. Тогда поиск игрового предмета по запаху в будущем будет вызывать у собак положительные ассоциации. Так вырабатывается интерес к работе.

Если игровые навыки прививаются «с пелёнок», то серьёзное обучение начинается после того, как им исполнится год. А в двухлетнем возрасте уже выходят на службу. С этого момента питомцы ЦКС регулярно проходят проверки, сдают зачёты на профпригодность и участвуют в соревнованиях.

Три года назад в одном из состязаний кинологических служб московской полиции Екатерина Канаева и Арно завоевали 3-е место по направлению следовой работы.

Вопросы доверия

Пенсия для четвероногих полицейских наступает после восьми лет выслуги. Если навыки, необходимые для службы, остаются на уровне, этот срок ежегодно продлевается. После того как собаку списывают, часто кинолог забирает её к себе домой.

Екатерина Канаева убеждена: к животному нужно прислушиваться и доверять как полноценному партнёру. И тогда оно будет верить вам и стараться выполнять всё, что от него требуется. Так и рождается понимание с полуслова.

- Официально служебная собака приравнивается к спецсредству, - подытоживает Екатерина. - Но для нас это самые настоящие и любимые напарники.

Материал подготовил Олег МОРОЗОВ

(Щит и меч № 27, 2018 г.)

По информации Всемирной организации здравоохранения в настоящее время Бразилия ведет борьбу с одной из самых тяжелых за последние десятилетия вспышек желтой лихорадки, в ходе которой уже подтвердилось более 1000 случаев заболевания.

Так, по информации Министерства здравоохранения Бразилии в период в 01.07.2017 по 16.05.2018 зарегистрировано 1266 случаев заболеваний желтой лихорадкой, из них 415 закончились летальным исходом, что значительно превышает уровень прошлого сезона. Наиболее сложная ситуация сложилась в юго-восточном регионе страны, в штате Минас-Жерайс зарегистрировано 520 случаев, 177 из которых со смертельным исходом, в штате Санпаулу - 516 и 163, соответственно, в штате Рио-де-Жанейро - 223 и 73, соответственно.

По оценке Всемирной организации здравоохранения снижение уровней иммунизации, легкость и скорость перемещения населения, быстрая урбанизация и возобновление роста популяций комаров в результате глобального потепления значительно повысили риск возникновения и распространения вспышек на городских территориях. Ситуация продолжает ухудшаться несмотря на принимаемые правительством страны меры по ее стабилизации.

Еще 16 января 2018 года ВОЗ распространила информацию для туристов, в которой не рекомендовано посещать указанные выше штаты Бразилии без соответствующей прививки.

Роспотребнадзор обращает внимание граждан и просит учитывать данную информацию при планировании поездок.

Справочно:

Желтая лихорадка – это опасная инфекционная природно-очаговая болезнь, распространяющаяся через укусы комаров в странах с жарким влажным климатом.

Эндемичными по желтой лихорадке являются территории 32 стран Африки и 12 стран Южной Америки (Ангола, Бенин, Буркина-Фасо, Бурунди, Габон, Гамбия, Гана, Гвинея, Гвинея-Бисау, Демократическая республика Конго, Камерун, Кения, Конго, Кот-д’Ивуар, Либерия, Мавритания, Мали, Нигер, Нигерия, Руанда, Сан-Томе и Принсипи, Сенегал, Сомали, Судан, Сьерра-Леоне, Танзания, Того, Уганда, Центрально-Африканская республика, Чад, Экваториальная Гвинея и Эфиопия; Боливия, Бразилия, Венесуэла, Гайана, Гвиана Французская, Колумбия, Панама, Перу, Сент-Винсент и Гренадины, Суринам, Тринидад и Тобаго, и Эквадор).

При выезде в страны Южно-Американского и Африканского континентов, где требуется обязательное проведение профилактических прививок, являющихся единственной мерой предупреждения этого опасного заболевания, необходимо получить однократную прививку, которая проводится не позднее, чем за 10 дней до выезда. Иммунитет после прививки сохраняется пожизненно.

Забияки от кутюрье, или Что означает «Поясни за шмот!»

Семейный поход в детский обувной магазинчик потерпел фиаско. Дочка - 12 лет отроду - наотрез отказалась примерять подобранные на наш родительский вкус ботинки. «Как я объясню за этот шмот?!» - звонко «просленговала» на своём подростковом языке Василина.

И вот что выясняется…

Встречают по одёжке?

Покинув торговую точку несолоно хлебавши, мы, мягко говоря, были обескуражены поведением нашего чада. Обычно послушная и терпеливая дочурка нежданно-негаданно превратилась в несносного ребёнка. Стали разбираться: что за капризы на пустом месте?

Василина пояснила, что её одноклассник попал в больницу после встречи с представителями странного молодёжного течения. Старший сын, которому исполнилось 14 лет, как оказалось, тоже в теме. А недавно ещё услышал аналогичную историю от коллеги.

С распространением социальных сетей всё чаще рождаются новые молодёжные объединения и течения. Казалось бы, что может быть плохого в увлечениях, связывающих юное поколение? На самом деле нередко неуёмная энергия подростков перерастает в агрессивность.

Среди безобидных сообществ на свет появляются и те, которые доставляют окружающим людям неудобства. Увы, подростки, пропитанные духом интернет-свободы, не признают запретов. Сегодня они могут запросто подойти к незнакомому человеку на улице и начать предъявлять претензии к… его одежде.

Гоп-стоп, мы подошли из-за угла

Кто постарше, наверняка помнит и наши неоднозначные течения в молодёжной среде того времени. Одиозными представителями прошлого столетия являлись гопники.

Их стиль одежды не спутаешь ни с чем: спортивный костюм, кепка и кеды - встретишь такого на улице тёмным вечером и пиши пропало. Драки не миновать! Прелюдией обычно служил эдакий вопрос-претензия. Гопнику было абсолютно всё равно, что просить у случайных прохожих - сигарету, спички, мелочь. Какое бы объяснение не давал субъект их интереса, заканчивалось всё одним сценарием - избиением незнакомца. И конечно, уже тогда представители такой молодёжной субкультуры могли придраться к прохожему просто из-за одежды, её стиля. Практически всегда они цеплялись к тем, кто слабее! Особенно желанная добыча - готы и эмо.

Завидев их, гопники без лишних слов прямо на улице стригли им волосы, рвали вещи и срывали значки на одежде.

Кандидат социологических наук Рамиль Ханипов в своё время пояснял: «Городской центр по профилактике безнадзорности и наркозависимости несовершеннолетних Санкт-Петербурга обозначает гопников в качестве «неформальных объединений» и включает их в раздел «агрессивы».

В свою очередь, директор проекта «Новое поколение», доктор социологических наук Лариса Паутова в 2009 году считала, что гопота - это не менее 25 % современной молодёжи. Социолог подразумевал под этим словом ни к чему не стремящихся людей без каких-либо моральных ценностей.

Казалось, это время навсегда ушло. Но выходит, гопники трансформировались и переродились в новую субкультуру?

Офники и иже с ними

В Интернете и СМИ ситуации описывают схожие: «Подходят к сверстнику несколько человек и заявляют, окидывая взглядом его одежду: «Поясни за шмот!». Эту фразу, как правило, употребляют преимущественно молодые юноши в возрасте 14-17 лет, которые относят себя в основном к ультраправым, то есть националистическому сектору. Часто такие ребята являются ярыми футбольными фанатами и могут спросить, за какую команду болеет человек. Отсюда и название одного из кланов таких забияк - «офники» (околофутбольные фанаты. - Прим. авт.). И если «юноша-цель» в этом плане профан, его участи не позавидуешь. Но спорт в данных случаях выступает лишь в роли некой ширмы. В подавляющем большинстве к истинным ценителям футбола гопники нового поколения никакого отношения не имеют. Они, как показывает практика, вообще склонны к вандализму и в целом к противозаконным действиям. Офники делятся на правых (фашисты, анархисты и просто агрессивно настроенные люди) и левых (антифашисты). Война между этими двумя половинами одной субкультуры идёт постоянно, поэтому ходят они, как правило, большими группами.

В основном носят камуфляжные вещи, делают подвороты на джинсах и зачастую облачаются в футболки со странными надписями. Помимо офников, подойти к подростку и придраться к его одежде могут и кежуалы (от английского слова «casual»). Это те, кто практикует повседневный стиль с акцентом на удобство и практичность. Он исключает формальные, нарядные, излишне традиционные и классические элементы одежды и характеризуется случайными сочетаниями предметов различных фирм-производителей. Так вот, если «кежуальцам» остановленный подросток не сможет в правильном русле рассказать о брендовых одеяниях, красующихся на нём, - быть ему битым!

Мальчики-мажоры

Понятно, что своими корнями фраза «Ответь за шмот!» обязана субкультуре людей, которые так или иначе связаны с местами не столь отдалёнными. Для людей, отбывающих наказание, - это желание, порой высказанное в полуприказном тоне, узнать о собеседнике подробнее. Из словарного обихода уголовного мира выражение перекочевало в лексикон подростков.

- Недавно к моему другу подошли четверо пацанов, - рассказывает дочь. - Сказали: «Ответь за шмот!» и указали на фирменный знак на рукаве куртки. Рома только успел плечами пожать, как самый высокий из подошедших ударил его. Потом, когда Ромка упал, накинулись остальные.

По словам Василины, на улице могут напасть даже за то, что носишь «палёную» вещь - подделку. Мол, поколачивают из-за того, что на тебе не настоящая фирменная одежда, - а это своего рода оскорбление их субкультуры. Избить могут и за подвёрнутые джинсы. В молодёжной среде это якобы означает готовность к драке. Мало того, существуют определённые бренды, ношение которых уже априори нарушение всех мыслимых и немыслимых норм и правил, установленных новоиспечёнными забияками.

В Интернете выложено огромное количество видеороликов с драками и разборками, так или иначе связанных с ношением одежды. Бьют подростки друг друга беспощадно, порой жестоко. Участвуют в таких побоищах и девушки. В подростковой среде подобных контролёров так и прозвали - «пальпатруль» (надо думать от слова «палёный». - Прим. авт.). Нарваться на него никто не хочет. Однако стоит отметить, что в противовес этому патрулю другие ребята - в особенности в спальных районах столицы - сколачиваются в отдельные группы и пытаются противостоять задиристым горе-модникам. Некоторые специально переодеваются в «запрещёнку» и разгуливают по дворам. Этакая ловля на живца.

- Вчера с парнями собрались возле гипермаркета, - рассказывает 15-летний Игорь. - Знали, что «пальпатруль» пройдёт. Когда он появился, выскочили из засады, порвали им одежду. Они еле ноги унесли.

Слушая задорный рассказ Игоря, вспомнил своё детство. В особенности спортивную игру «Зарница», которая представляла собой имитацию боевых действий, похожих на военные учения. Эх, были времена! И энергия вроде в нужное русло направлялась. Но вернёмся к нашей теме.

Пришлось провернуть целую спецоперацию, чтобы «выйти» на одного из участников такого патруля.

16-летний Владимир - с виду обычный парнишка. Демонстрирует свой модный прикид: от кепки до обуви сплошь известные бренды. Взахлёб рассказывает об особенностях каждой фирмы. Настоящий гид по моде.

- Чтобы выглядеть достойно, нужно со вкусом одеваться, - разъясняет подросток. - А некоторые нацепят на себя «нонейм», или того хуже, китайские подделки, и щеголяют в них, глаза мозолят. Таких мы будем наказывать. Говорите, каждый имеет право носить то, что пожелает? Не соглашусь! Дома пусть носят своё тряпьё. А на улице - табу! Да, мои родители богатые люди. Папа и мама в бизнесе. И я могу позволить дорогие вещи. А тот, кто не может, - будет пояснять за шмот!

Интересно, а знают ли родители Володи о его увлечении? Уверен, что нет. Да и с сыном наверняка проводят совсем мало времени. Не до воспитания, когда бизнес горит. Впрочем, мой юный собеседник в скором времени сам это и подтвердил.

Дресс-код ставит в тупик

Психологи в один голос утверждают, что подобные развлечения делают жизнь тинейджеров более увлекательной и полной приключений. По их мнению, это лишний повод выплеснуть агрессию, самоутвердиться. О проблемах самоидентификации подростков написано огромное количество научных трудов, диссертаций. А воз, как говорится, и ныне там.

Конечно, в каждом поколении присутствовали собственные «изюминки». Но как сделать так, чтобы самоутверждение подрастающего населения нашей страны не зашкаливало и в будущем не переросло в более страшные формы взаимоотношений между взрослыми людьми в социуме? Где та грань нормы? Ясно одно: многое зависит от воспитания в семье, школе.

Мы, родители, как это часто бывает, мало времени проводим со своими детьми. С головой ныряем в океан работы и быта. Увы, но порой наши помыслы и действия отделяют чад от нас. Забываем, что сами были такими же. Лишний раз не поговорим, не расспросим о их мыслях. Да, да - именно о мыслях! Не столько о делах, сколько о думах. На мой взгляд, необходимо оказаться на одной волне с ребёнком и тогда всё наладится и встанет на свои места.

Примечательно, но новая субкультура прочно обосновалась не только у нас. Родители в бывших республиках Советского Союза тоже столкнулись с этой напастью. Например, одна мама из Херсона пишет в соцсетях: «Родители! Сегодня на смену «играм смерти» пришла новая опасность. И она может коснуться вашей семьи. Сейчас любого из подростков могут поймать на улице и поколотить просто за определённую марку одежды».

В СМИ поясняют: «В современную эпоху, когда идёт пропаганда свободы личности, саморазвития и творчества, требования типа «Поясни за шмот» кажутся нелепыми». Но разве не прошли те времена, когда выглядеть неординарно действительно было опасно? Оказывается, нет.

Многие уверенные в себе тинейджеры в соцсетях советуют своим сверстникам: «Не бойтесь давать отпор тем, кто ставит себя выше других».

Мой очередной собеседник - Павел, ученик восьмого класса одной из столичных школ. На вопрос, доводилось ли ему пересекаться на улице с представителями «модной» субкультуры, утвердительно кивает головой.

- Главное - быть уверенным в себе и не показывать, что ты их боишься, - по-взрослому отвечает восьмиклассник. - Если занимаешься спортом, держишь себя в форме - оппоненты это чувствуют. Ко мне однажды подходили такие ребята. Но я дал понять, что не робкого десятка и могу за себя постоять. Думаю, что такие группировки - лишний повод заняться спортом, боксом или боевыми единоборствами.

Конечно, самоуверенного крепыша понять можно. Но как быть другим подросткам? Детские психологи говорят, что после каникул тинейджеры, отдохнувшие и набравшиеся сил за лето, выйдут на улицы городов и с новой силой возьмутся за старое. А тут ещё родителям в конце лета предстоит собирать к школе своих чад. Кодекса одежды как такового сейчас в учебных заведениях нет, но старшеклассники в магазинах капризничают, словно малые детки. Их мамы и папы в недоумении. Да и денег у многих не хватает на брендовые вещи.

Можно констатировать факт: субкультура прочно обосновалась во многих районах столицы. В других уголках страны дела обстоят получше. Так, например, по словам заместителя начальника ООДУУП и ПДН УВД по Пермскому краю полковника полиции Татьяны Кандаковой, в регионе знают об этой проблеме. Однако пока ещё «модных патрулей» на пермской земле нет - ни одного прецедента не зарегистрировано. Как нам пояснила Татьяна Ивановна, сотрудники полиции готовы к любому развитию событий и держат руку, что называется, на пульсе. В подразделениях по делам несовершеннолетних постоянно мониторят Интернет, в особенности соцсети. Все неблагополучные тинейджеры - на особом контроле даже во Всемирной паутине.

Конечно, хотелось бы верить, что новоявленная молодёжная субкультура скоро канет в Лету. Ведь именно такой участи удостоились все предыдущие подростковые веяния разных поколений, имевшие негативную окраску.

Вот только вопросы, «кто будет следующий на очереди?» и «чего ожидать в будущем?», увы, остаются открытыми.

Сергей БАШКАТОВ

Наша справка

«Гопники» - жаргонное слово русского языка, обозначающее представителей городской прослойки низкого социального статуса. Большинство из них родом с окраин промышленных городов, из неблагополучных семей. Им чужды такие моральные ценности, как честность, преданность, уважение, вежливость, трудолюбие. Имидж и поведение типичного гопника представляют собой пародию на представителей криминального мира 1990-х годов в России и странах СНГ. Чёрная кожаная куртка и спортивный костюм также были переняты подростками от них. Гопники занимались мелким воровством, вымогательством денег, грабежами и избиениями случайных прохожих, особенно в ночное время.

***

Готы носили чёрную одежду и выбеливали кожу на лице. Вдобавок к этому чернили глаза косметическим карандашом и отращивали длинные волосы (их тоже обычно окрашивали в чёрный цвет). В противовес им эмо выглядели ярче, но при этом вызывали ещё больший интерес у различных представителей уличной молодёжи. Ярко-розовые вещи перемежались с чёрными, и получался довольно пёстрый ансамбль. Длинные чёлки того же ядовитого цвета фуксии, рюкзак и обязательный атрибут - куча значков на одежде.

Компетентно

Начальник ОИиОС УМВД России по Пензенской области майор внутренней службы Ольга ЕВДОКИМОВА:

- В местном сегменте Интернета были выявлены группы, которые назывались «Поясни за шмот!». Это было ещё в декабре 2016 года. Представьте себе - 198 тысяч подписчиков на соцстраничке.

Случалось, что в соцсетях некоторые подростки высмеивали сверстников. Существовала, к примеру, группа «Сурские модники», на неё были подписаны три тысячи человек.

Сотрудники ПДН мониторят подобные сообщества. Но ни жалоб, ни заявлений об избиении не было и, надеюсь, не будет.

Психолог 3-го отдела УМПО УРЛС ГУ МВД России по городу Москве старший лейтенант внутренней службы

Екатерина ТИМОХИНА:

- Это своего рода самовыражение подростков. Их стремление не быть одинокими, принадлежать к какой-то группе, субкультуре. Возможность самоутвердиться в глазах сверстников. Обычно такое случается, если в самой семье что-то идёт не так. К примеру, ребёнок не находит общего языка с родителями, и такая группа становится некой заменой семьи. Исходя из этого, в своём сообществе подростки строят определённые нормы поведения, создают ритуалы, вырабатывают правила, по которым существуют. Кто их нарушает, вызывает у них негативные, чаще агрессивные реакции. Родилось течение «Поясни за шмот!» в 2016-м. В конце прошлого года после выхода в прокат фильма про футбольных фанатов эта субкультура получила второе дыхание.

Кандидат психологических наук полковник внутренней службы в отставке Максим ЛЕВИ:

- «Чьих будешь?» - так в старину интересовались, к какому роду принадлежит человек, за кем идёт, кому служит. И по сей день каждая личность проходит через непрерывный внутренний процесс самоидентификации: отнесения себя к той или иной социальной группе, определения своей роли в обществе.

Социальная идентичность бывает большая и малая: семейная, местная («Пацан, ты с какой улицы?»), клубная, профессиональная, дальше - больше - религиозная, кастовая, наконец - половая, национальная, государственная… За малой идентичностью следом вырастает большая.

По сути, наш я-образ, набор ответов на вопрос «Кто я?» обычно и состоит из этих самых идентичностей. Всему этому соответствует и атрибутика в виде значков, крестиков, нашивок и прочего.

Социальная идентификация даёт нам смысл жизни. Размытая, аморфная идентичность - верный путь к депрессии.

Причастность к молодёжной субкультуре - это тоже способ самоидентификации и социализации. Подростки предпочитают объединяться в компании, где чувство локтя - способ выживания в обществе. Желание сбиваться в стаи присуще человеческому обществу во все времена и поколения. Так устроены люди.

(Щит и меч № 26, 2018 г.)

Сети детям не игрушка!

Не оставляйте малышей наедине со смартфоном

Виктор Заверюха

"Воспитание детей — самая важная область нашей жизни…"

А.С. Макаренко, великий педагог

Как детский поэт, автор многих книжек, я постоянно общаюсь с детками, выступаю в школах, детсадах, детдомах и воочию убеждаюсь: дети в опасности!

Дурного улицы влияния

Мы опасались много лет.

О! Как наивны были ранее!

Стократ опасней — интернет!

Особую тревогу вызывает возраст от 3 до 10 лет — период формирования образного мышления. Если мы упустим этот период, возвратить детей из виртуального в реальный мир будет сложно. Малышня — наш резерв талантов, главный госресурс страны — при занятых родителях и зачастую "егээшных", "клиповых" учителях остаётся "один на один" со смартфоном.

Не будем останавливаться на вредительской деятельности блогеров, разрушающих сознание детей и молодёжи, не будем поднимать и пагубные факты распространения через интернет наркотиков, порнографии, мата, организованной преступности и другой нечисти. Эти проблемы на виду, они высвечиваются в поведении детей, в статистике правонарушений, в пропагандистской деятельности недругов страны.

Но есть ещё одна вредоносная проблема интернета, тихая и незаметная: дети всё больше подвергаются зависимости от соцсетей. Они без контроля смотрят "ленты", игры, видео, и это — вовсе не безобидное увлечение! У детей появляется рассеянность, теряется память, развиваются различные заболевания. Они плохо учатся, ничего не читают, отказываются от забот по дому, от общественных обязанностей.

И, самое страшное, становятся безликими людьми! Для таких нет ни Родины, ни рода, ни племени, ни моральных ценностей. Вся жизнь у них — в смартфоне. Он их лучший друг и советчик. Дети легко поддаются "майданным завлекалочкам" в блогерских сетях. Статистика: до 80% детей имеют (в разной степени) такую зависимость!

Надо спасать детей, возвращать их из виртуального в реальный мир. Как? Не запретами, а создать реальную атмосферу и реальные ориентиры движения "Детям — безопасный интернет!". Учить детей безопасному интернету так же, как мы учим безопасному обращению с огнём, газом, электричеством, с живой природой.

В плане отвлечения детей от пагубного влияния интернета многое делается: викторины о знании родного края, фильмы о войне, уроки мужества, встречи с ветеранами; конкурсы чтецов, стенгазет, рисунков, фотографий; классные часы, семинары, круглые столы, подготовка рефератов и т.д.

В стране объявлено "Десятилетие детства", указом президента учреждены НКО "Россия — страна возможностей" и "Российское движение школьников". Хочется верить, что это будет работать, — есть ответственные лица и источники финансирования. Можно радоваться талантливым детям образовательного центра "Сириус". Но это лишь капля талантов для благодатной российской земли! Таланты в своей массе сегодня губятся интернетом (преднамеренно или по глупости), всё больше иссякают резервы, откуда должны черпаться таланты для того же "Сириуса".

И нет уверенности в том, что все выпускники "Сириуса" — патриоты России, ведь если они с "клиповым" виртуальным мышлением, то плевали они на Родину, для них важен личный успех — любой ценой! Только за 2017 год Россию покинули 42 тысячи талантливых молодых людей. Наши враги "по ту сторону" нащупали самое уязвимое звено для развала России — детство — и лавиной давят по всем направлениям: соцсети, компьютерные игры, мультики, фильмы, печатные издания, "фейки" об упадке России и т.п.

Да, идеология не терпит лазеек либерализма: "толерантности", отступлений, либеральничанья… Здесь — или-или: или они нас, или мы их! Другого не дано.

Посмотрите, чего только стоит новый жанр в литературе (прежде всего, в детской) — фэнтези! Не задумывались, почему это вдруг книжные прилавки запестрели новыми изданиями доселе неизвестных и вдруг таких плодовитых авторов, рождающих пачками свои творения?! А детское сознание прямо замутили англосакские монстры. Возьмём самого умеренного — Гарри Поттера. Развернута бешеная пиар-кампания: "чудесная сказка для детей и взрослых", "осознаем ценности семьи и дружбы", "загадки и секреты волшебного мира", "читайте Гарри Поттера, чтобы лучше подготовиться к взрослой жизни", "магия, приключения, яркие персонажи"…

Да кто такой этот Гарри? Монстр, который борется с другими монстрами в виртуальном, придуманном мире.

Фэнтези — не научная фантастика, оно не привязано ни к народу, ни к истории, ни к событиям. Это просто — бред. Почему же так настойчиво он насаждается нашим детям? А чтобы подменить нашу самобытность: уничтожить нашу сказку (в ней ведь молодцам урок), отодвинуть в сторону нашу научную фантастику (полёт мысли), подменить религию (есть магия!), размыть нашу историю, культуру, традиции, идентичность… Оторвать наших деток от реальности — вот задача фэнтези и тех, кто эту диверсию придумал и в умы детей довольно успешно внедряет.

Повсеместно встречаю детей, даже подростков, которые спят при включенном освещении, боятся одиночества, вздрагивают при неожиданном обращении к ним.

Детские фантазии связаны с врождённым стремлением к превосходству. Ну и прекрасно! Задача — вовремя заметить увлечение ребёнка и дать толчок к развитию в реальной жизни. Найти такие слова, чтобы ребёнок осознал, что мир надо строить своими руками и своим умом, на своей родной земле и гордиться этим.

Мультфильмы сегодня можно смотреть бесконечно, скачав на компьютер или телефон. И опять же, индустрия, поддерживаемая заинтересованными службами, работает на полную мощь: впихивает "нужных" персонажей в сознание ребёнка через соцсети, книжки, игрушки, одежду, рекламу.

В этом вопросе для полного анализа нужен серьёзный разговор. Ограничусь четверостишиями из моей книжки:

От попсы оберегайте

Разум, души детские!

Деткам лучше подбирайте

Мультики советские!

Малышу до пяти лет

Никакой смартфон не надо,

Ни экран, ни интернет —

Здоровее будет чадо…

На это сразу реагируют родители: как же так? Дома телевизоры, компьютеры, телефоны… Отвечаю: завели ребёнка — меняйте образ жизни. Вместе читайте книжки, обсуждайте прочитанное. Вместе ходите на прогулки, экскурсии. Заниматься с детьми — увлекательно и полезно.

По сообщению Центра по контролю за заболеваниями Нигерии (NCDC), с начала вспышки желтой лихорадки (12 сентября 2017 г.) по 3 июня с.г. во всех штатах страны зарегистрировано 1903 случая, подозрительных на желтую лихорадку. Вспышка продолжается и только с 28 мая по 3 июня с.г. зарегистрировано 69 подозрительных заболеваний. В 1724 случаях из всех 1903-х, у больных были взяты образцы крови н направлены для подтверждения диагноза в 6 лабораторий страны. Только в 108 (6,3%) из них подтверждено наличие вируса. Суммарное количество смертельных случаев – 47, причем только 10 из числа всех случаев подтверждены лабораторно.

В стране началась кампания по вакцинации населения. До конца 2018 года планируется вакцинировать 25 миллионов человек. Всемирная организация здравоохранения активно сотрудничает с федеральными властями страны по прекращению распространения вспышки.

Роспотребнадзор обращает внимание граждан и просит учитывать данную информацию при планировании поездок.

Справочно:

Желтая лихорадка – это опасная инфекционная природно-очаговая болезнь, распространяющаяся через укусы комаров в странах с жарким влажным климатом.

Эндемичными по желтой лихорадке являются территории 32 стран Африки и 12 стран Южной Америки (Ангола, Бенин, Буркина-Фасо, Бурунди, Габон, Гамбия, Гана, Гвинея, Гвинея-Бисау, Демократическая республика Конго, Камерун, Кения, Конго, Кот-д’Ивуар, Либерия, Мавритания, Мали, Нигер, Нигерия, Руанда, Сан-Томе и Принсипи, Сенегал, Сомали, Судан, Сьерра-Леоне, Танзания, Того, Уганда, Центрально-Африканская республика, Чад, Экваториальная Гвинея и Эфиопия; Боливия, Бразилия, Венесуэла, Гайана, Гвиана Французская, Колумбия, Панама, Перу, Сент-Винсент и Гренадины, Суринам, Тринидад и Тобаго, и Эквадор).

При выезде в страны Южно-Американского и Африканского континентов, где требуется обязательное проведение профилактических прививок, являющихся единственной мерой предупреждения этого опасного заболевания, необходимо получить однократную прививку, которая проводится не позднее, чем за 10 дней до выезда. Иммунитет после прививки сохраняется пожизненно.

Где экспату жить хорошо?

Появился список городов, в которых дороже всего жить иностранным специалистам. Больше всего платить придется в Гонконге, меньше — в Ташкенте

Международная аналитическая компания Mercer опубликовала рейтинг городов для проживания иностранных специалистов в этом году. Расчет был произведен на основании цен на 200 товаров и услуг, в том числе жилье, еду, транспорт и одежду, учитывая курс доллара к местной валюте.

Лидерами рейтинга стали азиатские города. Самым дорогим стал Гонконг. Вслед за ним идет Токио, четвертое место у Сингапура, пятое у Сеула. Москва заняла 17-е место.

Дороговизна не отпугивает специалистов высокого класса, считает ректор Московской высшей школы социальных и экономических наук (Шанинки) Сергей Зуев:

«Юго-Восточная Азия постепенно выходит в лидеры не только с точки зрения сугубо экономических показателей, но и с точки зрения удобства для жизни. Тот же Гонконг, хотя это и остров, или Сингапур, который тоже фактически остров, они же привлекают большое количество людей с очень высокой квалификацией, несмотря на стоимость жизни. Традиционно высокая стоимость жизни была в ряде Скандинавских стран. В той же Норвегии или в Швейцарии, но это никогда не останавливало людей, обладающих высокими квалификациями. Они выбирают место своего проживания, исходя из стоимости инфраструктур. Потому что высокая стоимость не является для них отпугивающим фактором. Там вопрос в удобстве жизни и в привлекательных рабочих местах».

Москва в этом году, по мнению Mercer, занимает 17-ю строчку в рейтинге против 13-й в прошлом. Столица оказалась между Тель-Авивом и столицей Габона Либревилем. Главная причина, по которой экспатам в Москве стало жить дешевле, — снижение курса рубля. Но на этом месте столица продержится недолго, уверен исполнительный директор VSK Group Максим Тищенко:

«Я думаю, что это временный спад. Будет новый рейтинг, и мы все увидим, как уровень жизни в Москве опять подорожал. Я не берусь говорить, что она будет первая или пятая, но то, что она будет в лидерах, несомненно. Поэтому не нужно говорить о том, что Москва по каким-то естественным причинам спустилась вниз. Это другие города чуть-чуть подорожали, а Москва еще свое наверстает. Она не упустит. Почему у нас Москва очень дорогой город? Да потому что все едут в Москву. У нас в регионах и уровень зарплат, и уровень жизни намного ниже».

Business FM спросила у самих экспатов, насколько для них дорого жить за границей. Вот что говорит представитель итальянской фабрики по производству керамики Массимо Маренги, который живет и работает в Москве:

«Трудно сказать за другие города, потому что я долго и стабильно живу именно только в Москве, я не жил так долго в других городах, кроме своего родного, чтобы оценить. Что могу сказать без всяких сравнений: в принципе, Москва себя позиционирует как средне-дорогая. Я замечаю, что, например, в ресторанах, продукты и так далее стало чуть-чуть дешевле или чуть-чуть доступнее, чем несколько лет назад».

Жизнь в Лондоне значительно дороже, чем в Москве, в основном из-за расходов на жилье, говорит глава группы компаний Carfax Education Александр Никитич, который работает в британской столице:

«Основные составляющие, конечно, это стоимость жилья, стоимость транспорта, как в любом большом городе. Лондон значительно дороже Москвы, особенно для тех, кто арендует жилье. Это, наверное, самая крупная составляющая расходов на жизнь в Лондоне. Но при этом, если сравнивать с какими-то другими городами, наверное, нигде в мире нет такой дорогой аренды и вообще недвижимости, как в Гонконге. Но по отношению к Москве, безусловно, Лондон дороже в плане аренды».

О жизни в Барселоне рассказывает российский журналист Надежда Бобкова:

«Я около двух лет здесь живу, за это время действительно выросла в стоимости аренда жилья. Если раньше в той же самой Барселоне можно было снять хоть и небольшую, но квартиру евро за 500-600, то сейчас, конечно, от 700 евро, и то в каких-то пригородах, далеко не в центре. Но нужно понимать, что Барселона, пожалуй, один из самых дорогих городов Испании наряду с Сан-Себастьяном, Мадридом».

Самым дорогим городом в Европе признан швейцарский Цюрих. Также резко повысилась стоимость жизни в Мадриде, который поднялся в рейтинге сразу на 47 позиций. Примечательно, что в топ-10 вошли и два африканских города — столица Анголы Луанда и Чада — Нджамена.

Вау-эффект: почему скандальный указ Трампа признали законным

Верховный суд США поддержал иммиграционный указ Трампа

Верховный суд США признал законным указ президента Дональда Трампа, запрещающий въезд в США гражданам семи стран, включая несколько государств, где преобладает мусульманское население. Судьи постановили, что Трамп действовал полностью в рамках своих президентских полномочий, а также не согласились с высказываниями о том, что указ был мотивирован религиозной нетерпимостью.

Верховный суд США вынес вердикт в пользу главы Белого дома Дональда Трампа по делу о законности его иммиграционного указа, запрещающего въезд в страну гражданам семи государств, включая несколько стран с преимущественно мусульманским населением.

В поддержку указа администрации Трампа высказались пять судей из девяти. В постановлении, опубликованном на сайте Верховного суда, говорится, что решение о запрете на въезд в Соединенные Штаты «находится строго в рамках полномочий президента».

Суд также не поддержал доводы истцов о том, что указ Трампа был мотивирован ненавистью на религиозной почве. «Указ преследует законные цели: предотвратить въезд в страну граждан, которые не могут быть проверены надлежащим образом. В тексте [указа] ничего не говорится о религии», — гласит постановление, обнародованное главным судьей Джоном Робертсом.

Глава США уже опубликовал торжествующий комментарий касательно постановления Верховного суда. «ВЕРХОВНЫЙ СУД ПОДДЕРЖАЛ УКАЗ ТРАМПА О ЗАПРЕТЕ НА ВЪЕЗД. Вау!», — написал Трамп в твиттере.

О намерении Верховного суда рассмотреть иск по делу о законности «запрета на поездки» для граждан ряда мусульманских стран стало известно 25 апреля. Истцом выступили штат Гавайи, Мусульманская ассоциация Гавайев и еще три физлица. Они настаивали, что Трамп превысил свои полномочия в сфере иммиграционной политики.

За полтора года своего президентства Трамп подписал в общей сложности три версии указов о запрете на въезд в США гражданам некоторых стран — предметом рассмотрения Верховного суда, об итогах которого стало известно сегодня, являлся самый поздний из них.

Документ, в частности, запрещал въезд на территорию Соединенных Штатов для граждан Ирана, Ливии, Сирии, Йемена, Сомали и Чада. Действие указа было впоследствии распространено на КНДР и Венесуэлу, но с оговорками. При этом Верховный суд рассматривал законность указа Трампа в отношении именно тех стран, где преобладает мусульманское население.

Первая версия указа «О защите нации от въезда иностранных террористов в Соединенные Штаты» была подписана Трампом еще 27 января 2017 года.

Эта версия документа подразумевала 120-дневную приостановку приема беженцев в США. Также на 90 дней ограничивался въезд на территорию страны для граждан семи стран — Ирака, Ирана, Йемена, Ливии, Сирии, Сомали и Судана.

Указ действовал ровно неделю. 3 февраля его действие заблокировал федеральный суд западного округа Сиэтла, аргументировав это тем, что документ является дискриминационным по отношению к мусульманам. На следующий день американский минюст обжаловал это решение, однако спустя две недели апелляционное разбирательство было остановлено в связи с разработкой нового указа.

Вторая версия указа, подписанная Трампом 6 марта 2017 года, также была заблокирована еще до вступления в силу — на этот раз гавайским федеральным судом. Сам указ можно считать более либеральным, чем его первую версию, поскольку из числа стран, на которые были наложены ограничения, был исключен Ирак. Это объяснялось улучшением в стране системы информирования США о въезжающих на территорию страны граждан Ирака. В остальном же мартовский указ полностью повторял свою январскую версию.

Верховный суд отменил ограничения, наложенные на действие указа местными судами, 13 сентября. И в конце того же месяца Трамп подписал последнюю на данный момент, третью версию указа.

На этот раз Трамп снял ограничения еще и с Судана, зато под действие указа попадали три новых страны — Чад, КНДР и Венесуэла. В то же время вернулись дополнительные ограничения для граждан Ирака — им при въезде в США указ предписывал прохождение дополнительной проверки, с целью определить, не создают ли они угрозы для национальной безопасности страны.

Новая версия указа отличалась от предыдущих разнообразием мер, которые применялись к разным странам. Так, гражданам Чада, Ливии, Йемена, КНДР и Сирии полностью запрещался въезд в США. В отношении Ирана ограничения были более мягкими — приехать в Соединенные Штаты после тщательной проверки могли студенты по программам обмена. Гражданам Венесуэлы в этом случае повезло больше всего — запрет на въезд получили в основном чиновники этой страны.

Указ вступил в силу с 18 октября.

Комментируя решение Верховного суда США, профессор факультета права НИУ ВШЭ Александр Домрин подчеркнул, что в обозримом будущем оно вряд ли будет пересмотрено.

«Верховный суд США — это высшая инстанция в судебной ветви власти Соединенных Штатов. Если сейчас Верховный суд США поддержал решение собственного президента — это точка», — отмечает эксперт.

Он пояснил, что в Соединенных Штатах не работает практика, когда выше Верховного суда может быть какая-то другая судебная инстанция. «Я, конечно, провожу параллель с ЕСПЧ. В Америке такого никогда бы не позволили», — подчеркивает Домрин.

Эксперт признал, что в США бывали прецеденты, когда Верховный суд пересматривал свои собственные решения. «Но, как правило, это происходит лишь через несколько десятков лет», — уточнил он.

Названы самые дорогие города мира для иностранцев

Первое место в рейтинге занял Гонконг. Вторая строчка досталась Токио. А «бронзовым призером» стал Цюрих.

В свет вышел рейтинг стоимости жизни от консалтинговой компании Mercer за 2018 год.

При подготовке списка самых дорогостоящих для жизни экспатов мест в мире было рассмотрено 209 городов. Оценивались необходимые расходы со стороны иностранцев на аренду жилья, транспорт, развлечения, покупку продуктов, одежды и прочих товаров первой необходимости.

Как пишет South China Morning Post, в нынешнем году Гонконг превзошел прошлогоднего лидера рейтинга Луанду по причине стремительно растущих арендных ставок. Так, квартира с двумя спальнями международного стандарта здесь обойдется иностранцу в $7670 в месяц. В Нью-Йорке стоимость аренды аналогичного объекта составляет $5 700, а в Луанде - $5 100.

Столица Анголы в 2018 году опустилась с первого на шестое место из-за ослабления местной валюты по отношению к доллару. Города Западной Европы, наоборот, поднялись в списке выше благодаря укреплению евро по отношению к американской валюте.

Москва остается самым дорогим восточноевропейским городом для иностранцев, занимая 17-ю строчку. Тем не менее, жизнь здесь для экспатов подешевела, так же как и в Санкт-Петербурге (49 место), причиной чему стало снижение курса рубля.

Самым дешевым городом для иностранцев в рейтинге оказался Ташкент.

ТОП-10 самых дорогих городов мира для иностранцев:

1. Гонконг

2. Токио

3. Цюрих

4. Сингапур

5. Сеул

6. Луанда

7. Шанхай

8. Нджамена

9. Пекин

10. Берн

НАЛОГОВАЯ ПРИСМОТРИТСЯ К ЧАСТНЫМ ПЕРЕВОДАМ

С 1 июля всем россиянам стоит осторожнее отправлять переводы и получать их от кого-либо. Наиболее пристально налоговики начнут присматриваться к счетам самозанятых граждан.

Такое право фискальному органу дает внесение поправок в ст.86 Налогового кодекса РФ. Если коротко, суть изменений заключается в том, что с 1 июля любой банк в течение трех дней обязан предоставить по требованию налоговиков информацию по движению денег на карте своего клиента. Частные переводы попадут под налоговый контроль.

Заинтересовать налоговую службу могут любые поступления на счет или карту физлица. Чтобы они не учитывались как прибыль, облагаемая налогом, человеку, возможно, придется документально это подтвердить. Если налоговики докажут, что поступившие на счет средства доход, то взыщут с них налог и штраф в размере 20% от суммы неоплаченного налога.

К примеру, заинтересовать фискальную службу могут переводы одинаковых сумм, ежемесячно в один и тот же день поступающих на карту гражданина. А не сдает ли он квартиру в аренду, минуя уплату налогов?

Внимание налоговиков может привлечь любой человек, на чью карту вдруг «капнули» деньги с другого счета. В общем, теперь сто раз подумайте, прежде чем отправлять ребенку на день рождения перевод. Как бы потом чадо не затаскали по налоговым инспекциям. Правда, чтобы что-то доначислить, налоговая должна доказать нарушение, так что не со всех переводов надо платить налог.

Удивляет пристальное фискальное внимание к относительно небольшим деньгам «частников» и снисходительное отношение к уводу в тень крупных сумм капитанами бизнеса и коррумпированными чиновниками. Дадим, однако, полезные советы.

Старайтесь уходить от регулярных пополнений/переводов на свои счета одинаковых сумм, а при переводе крупных сумм знакомым или родственникам - обозначать назначения платежа. К примеру, в комментариях к нему писать: «Возвращение долга». Или возвращайтесь к наличке.

Елена Казанцева

Кому выгодно повышение пенсионного возраста

Повышение пенсионного возраста вызвало бурное обсуждение. Исторически сложилось, что выход на пенсию у нас в стране — это не просто прекращение трудовой деятельности по возрасту и скромная денежная выплата. Пенсия имеет глубокий психологический смысл: часто это право снять с себя ответственность за свою жизнь, а для некоторых — право быть обиженным, недовольным. Возникает закономерный вопрос: обиженным на что и кого? В качестве мишени традиционно выступает государство, как фигура отца, недолюбившего и недодавшего своему чаду. Мало кто готов признать, что результат собственной жизни к выходу на пенсию человек создал сам. Еще меньше людей согласятся с тем, что это результат не конечный, что впереди еще есть время, а значит, что-то можно исправить, даже когда тебе за…, даже когда ты на пенсии. (Здесь и далее под словом "пенсия" будет пониматься период жизни человека после прекращения трудовой деятельности.) Для многих жизнь — это бездумный забег между выходом из иждивенчества в родной семье до государственного иждивенчества — пенсии. Еще детьми, подростками многие начинают мечтать о пенсии как о времени, когда удастся пожить для себя, а именно: вернуться в детство и проводить время по принципу удовольствия, когда все есть, но ничего делать не надо. По сути, пенсия воспринимается как возможность делать что хочется, не нести ответственность за себя, свое здоровье, развитие. Для многих пенсия — разрешение не быть активным, стать немощным, ничего не хотеть, либо хотеть, но не делать, потому что не позволяют финансы или здоровье.

Активная жизнь для таких людей — это необходимость как-то продержаться от "детского детства" до "старческого детства". Самые плодотворные годы часто тратятся на ожидание "настоящей жизни": вот начну работать, куплю машину, заведу семью, сделаю карьеру, выйду на пенсию и вот тогда–то заживу по-человечески. С таким подходом затягивание достижения заветной цели, "пенсии", воспринимается как обесценивание всей прежней жизни, как предательство, как издевательство. Ведь возможность наконец-то начать жить отодвигают еще на несколько лет.

При этом в реальности люди, уходящие на пенсию рано, не желающие работать, в большинстве своем так и не начинают жить. Они достаточно быстро превращаются в брюзжащих стариков, жалеющих об упущенных возможностях, твердящих о несправедливостях мира и своей несчастной судьбе. Вдруг оказывается, что заветная пенсия — это время, когда надо себя чем-то занять, самостоятельно ставить себе цели, наделять жизнь собственным смыслом. Все это значительно сложнее, чем просто плыть по течению по направлению к пенсии.

Еще в середине прошлого века психоаналитик Э. Эриксон создал психосоциальную теорию развития. Главная идея, вытекающая из описанных им восьми стадий жизни, — каждый сам творит свою жизнь, свою судьбу. Окружающие люди и внешние обстоятельства могут либо помогать в этом, либо мешать, но ответственность за результат лежит на самом человеке.

Голикова раскрыла размер средней надбавки к пенсии в 2019 году

Голикова раскрыла размер средней надбавки к пенсии в 2019 году

Последняя, восьмая стадия жизни, по Эриксону, начинается как раз в 60-65 лет, и центральный конфликт этого этапа выражается противопоставлением "цельность — безнадежность". Основная работа заканчивается, приходит пора размышлений о жизни. Ощущение цельности, осмысленности жизни возникает у тех, кто, оглядываясь на пройденный путь, испытывает удовлетворение. Тот же, кому прошлое представляется цепью мелких целей, досадных промахов, нереализованных возможностей, понимает, что начинать заново уже поздно и упущенное не вернуть. Человека охватывает отчаяние и чувство безнадежности при мысли о том, как могла бы сложиться, но не сложилась его жизнь. И поверьте, подобное самооощущение не зависит ни от времени выхода на пенсию, ни от ее денежного выражения. Потому что главная жизненная ошибка была заложена в самом начале. Жить ради выхода на пенсию — неблагодарное дело. Жить надо здесь и сейчас, да так, чтобы не было мучительно больно в будущем. Кому же выгодно повышение пенсионного возраста? Всем нам! Пенсионное новшество, растянутое на 15 лет, сейчас прежде всего коснется здоровых, не обремененных большим количеством детей людей преимущественно интеллектуального "невредного" труда, живущих в благоприятных климатических условиях, которым на настоящий момент нет еще 50. То есть это вполне молодые люди! Откуда такая паника?!

Новые правила нужны, чтобы мы начали жить сейчас, чтобы верили в себя, чтобы рассматривали жизнь как долгий, захватывающий проект, за который мы сами несем ответственность. Раннее разрешение быть старым и нуждающимся воспитывает в нас беспомощность. Если мы не верим, что человек в 55-60 лет может быть активным, дееспособным, творящим, полезным, здоровым, то мы к этому не стремимся. Надо подняться над собой, поднять себя с дивана и начать действовать. Внутренних стимулов не всегда достаточно, поэтому часто мы полагаемся на внешние, на то, что принято в обществе. Если пенсионер уже в 55, то есть соблазн состариться раньше. Тем более вокруг так мало примеров, как стареть красиво. Мы видим либо уродливо молодящихся поп-звезд, либо немощных калек. Редки адекватные примеры достойного старения, но согласитесь, когда мы их видим, не восхищаться ими невозможно. Так почему мы не можем как они?!

Повышение пенсионного возраста несет психологические выгоды нам всем, вот некоторые из них.

Рассматривать жизнь как долгий проект. Определиться, кто ты в этой жизни, чего ты действительно хочешь в эпоху неограниченного выбора крайне сложно, а в возрасте до 25 лет и вовсе невозможно. Не созрели лобные доли мозга, нет опыта, не хватает знаний. Отодвигая конечный пункт назначения, мы предоставляем возможность молодым людям чуть замешкаться на старте, лучше подготовиться, лучше понять себя, определить и применить свои сильные стороны. Жизнь уже не спринт, есть время выработать долгосрочную стратегию.

Стимул беречь здоровье. Хочешь насладиться пенсией — береги здоровье. Как минимум теперь надо пожить лет на десять дольше. И это возможно. Растет продолжительность жизни, идет мировая борьба за бессмертие. Раннее списание себя в старики выглядит странным и несовременным. Заложенный в молодости фундамент здоровья — важное условие хорошего самочувствия в зрелом возрасте. Куришь, пьешь — до пенсии не доживешь!

Взять ответственность за жизнь на себя. Хочешь бросить работу в 40 — никто не мешает сколотить состояние и наслаждаться бездельем хоть на даче, хоть на островах. Уже достаточно молодых "пенсионеров", "дауншифтеров", которых, уверена, вопрос выхода на пенсию мало интересует. Эти "молодые старички" сделали свой выбор в пользу "ничегонеделания". С другой стороны — дополнительные годы работы можно использовать для долгой самореализации в профессии, поддержания чувства сопричастности к происходящему, возможности изменить мир к лучшему. Выбор за нами!

Жить здесь и сейчас. Чем бы вы хотели заняться на пенсии? Самые частые ответы: читать книги, путешествовать, возиться с внуками, проводить время на даче, ничего не делать. Попробуйте начать это прямо сейчас. Читайте книги, путешествуйте, займитесь своими детьми (это намного важнее, чем воспитывать внуков), выделите время просто для отдыха.

Стимул заводить детей. Для тех, у кого пятеро детей, пенсия наступит раньше. Да и будет веселее! А может, и не придется работать до официального выхода на пенсию, так как дети будут помощниками.

Дополнительное время исправить ошибки. Вам 40, и кажется, что жизнь уже прожита. Нет, у вас еще есть целых 25 лет до пенсии. Что-то не сложилось, как мечталось?! Используйте "навязанное" активное время, чтобы достичь важных целей. Перетрясите свою жизнь, выбейте из нее пыль бессмысленности!

Чувствовать себя нужным. Нам дается легальное право работать дольше, делиться опытом, мудростью с молодым поколением.

Избавиться от выученной беспомощности. Иногда хочется сдуться, почувствовать себя никому не нужным, ни на что не способным. Стоп! Теперь этот вариант не рассматривается. Придется работать, заниматься собой, помогать близким. Если большинство людей справляется с этой задачей, то и вы сможете! Мы не столь беспомощны и немощны, как иногда хотим думать.

Быть примером нашим детям. Продолжительность жизни будет только расти. Кто, если не мы, покажет детям и внукам, как жить долго, активно и счастливо?!

Стимул жить долго. Пусть для кого-то метод повышения пенсионного возраста и кажется шоковым, но он стимулирует жить дольше, хотя бы ради того, что бы добраться до пенсии и "уже расслабиться".

Активного всем нам долголетия!

На прошлой неделе правительство объявило о планах повышения пенсионного возраста — до 65 лет у мужчин и до 63 лет у женщин. Изменение пенсионного законодательства начнется с 2019 года и будет поэтапным: достичь определенного в законопроекте пенсионного возраста предполагается в 2028 году — для мужчин и в 2034 году — для женщин.

Мария Киселева, доктор психологических наук

Глобальное предложение продовольствия остается на высоком уровне, но конфликты продолжают усугублять ситуацию с продовольственной безопасностью. Согласно докладу ФАО «Прогнозы урожая и продовольственная ситуация», неблагоприятные погодные условия также привели к увеличению числа стран, которым требуется внешняя помощь для производства продовольствия.

В этот список в настоящее время входят 39 стран. С прошлого года список пополнился еще двумя странами - Кабо-Верде и Сенегалом.

По оценкам, после неудачного посевного сезона 4 процентов населения Кабо-Верде нуждаются в продовольственной помощи, хотя ожидается, что в начале лета эти цифры снизятся более чем в два раза с началом сезонных осадков. Согласно прогнозам, неблагоприятные погодные условия для ведения животноводства в северных районах Сенегала приведут к увеличению количества людей, нуждающихся во внешней помощи до 750000, согласно ежеквартальному докладу Глобальной системы информации и раннего предупреждения ФАО (GIEWS).

Тот факт, что ни одна страна не покинула список говорит о том, что постоянные конфликты и неблагоприятные климатические потрясения пагубно сказываются на продовольственной безопасности. В этот список входят 31 страна в Африке, семь - в Азии, а также Гаити. Гражданская война и нестабильность в Африке и на Ближнем Востоке привели к высоким темпам роста голода, причиной которого стало перемещение миллионов людей, часто оказывая давление на соседние страны.

Плохие осадки сказались на производстве зерновых в Южной Америке и Южной Африке. В докладе говорится, что неблагоприятные погодные условия также приводят к разрушительным последствиям для животноводства в Западной Африке.

39 странами, которые в настоящее время нуждаются в внешней продовольственной помощи, являются Афганистан, Буркина-Фасо, Бурунди, Камерун, Кабо-Верде, Центральноафриканская Республика, Чад, Конго, Демократическая Республика Конго, Джибути, Эритрея, Эфиопия, Гвинея, Гаити, Ирак, Кения, Корейская Народно-Демократическая Республика, Лесото, Либерия, Ливия, Мадагаскар, Малави, Мали, Мавритания, Мозамбик, Мьянма, Нигер, Нигерия, Пакистан, Сенегал, Сьерра-Леоне, Сомали, Судан, Судан, Свазиленд, Сирия, Уганда, Йемен и Зимбабве.

Африка пострадала от конфликтов и неустойчивых осадков

Согласно последнему прогнозу ФАО по мировому производству зерна в 2018 году, ожидается сокращение производства на 1,5 процента по сравнению с рекордным уровнем прошлого года. Но в некоторых регионах снижение будет более заметным, особенно в Южной и Северной Америке и на юге Африки.

Конфликты затормозили сельскохозяйственную деятельность в странах Центральной Африки, особенно в Центральноафриканской Республике и некоторых частях Демократической Республики Конго, где доступ к продовольствию еще больше затруднен в связи с ростом инфляции. Конфликты в Нигерии и Ливии привели к снижению спроса на мясо, что является одной из причин резкого падения доходов для многих животноводческих домашних хозяйств в регионе Сахеля, где пастбищные и водные ресурсы уже истощены, а продолжающийся период межсезонья продлится по прогнозам дольше обычного.

Между тем, недавние дожди способствовали росту производства зерновых в Восточной Африке после нескольких последовательных неурожайных сезонов, вызванного засухой. Однако недавние обильные осадки привели к наводнениям в Сомали, Эфиопии и Кении, вынудив переместиться около 800000 человек. В отличие от общей тенденции в субрегионе, цены на основные продукты питания остаются высокими и растут в Судане и Южном Судане, что влияет на доступ к продовольствию и усиливает риски отсутствия продовольственной безопасности.

Ожидается, что число людей, испытывающих дефицит продовольствия в Южном Судане, увеличится - при условии отсутствия гуманитарной помощи - до 7,1 миллиона человек во время текущего межсезонья (июнь-июль).

Благоприятные прогнозы на урожай в Азии

Согласно прогнозам, урожай зерновых в 2018 году в Азии останется примерно на уровне рекордного урожая прошлого года, при этом производство риса-падди поднимется до рекордно высокого уровня благодаря восстановлению производства в странах, пострадавших от неблагоприятных погодных условий в предыдущем сезоне, включая Бангладеш, Вьетнам, Республику Корея и, в меньшей степени, Шри-Ланку.

По прогнозам, урожай пшеницы в Индии и Пакистане вырастет, благодаря благоприятным посевным условиям.

Благоприятных погодных условий недостаточно для увеличения производства сельскохозяйственных культур в районах, пострадавших от конфликтов, поскольку хронические конфликты по-прежнему препятствуют доступу к полям и сельскохозяйственным ресурсам в Ираке и Сирии, где ожидается, что урожай в этом году снизится еще больше.

Трёхрублёвый план в параллельном Кремле

«Черновик» — это фильм-квест, а не фильм-повествование

Галина Иванкина

— Разве бывают письма с той стороны?

— А что такого? Говорят, и люди иногда приезжают...

Владислав Крапивин «Голубятня на жёлтой поляне»

Я смотрела этот фильм в полном зале, а был отнюдь не выходной день. Более того — юношеский хруст попкорном, начавшийся с первых кадров, прекратился довольно быстро. Так бывает, когда фабула, эффекты и спецэффекты выверены и — даже выстраданы. Кинокартина Сергея Мокрицкого «Черновик» по одноимённому роману Сергея Лукьяненко — несомненный триумф, хотя, как обычно, есть вопросы. И раздражающие моменты. Но — обо всём по порядку. «Черновик» — пожалуй, самый привлекательный и яркий сюжет Лукьяненко (да простят меня фанаты раскрученных «Дозоров»). Параллельные миры, не все из которых — дружественные и тёплые. Мистическая башня как точка сборки. Тайный мир функционалов — сверхлюдей, наделённых феноменальными дарами-навыками — в обмен на «сущую малость»: они изымаются, стираются из своей повседневности. Жил человек — и нету. Родители, и те забывают, что ты — их чадо. Страшно, весело, затейливо. Это — и боевик, и фантастика, и фэнтези, как обычно у Сергея Лукьяненко.

Что сразу же резануло и не обрадовало? В книгах Лукьяненко всегда увлекательная «география» — достаточно вспомнить Ватутинки в первом «Дозоре»; однако же авторы сценария перенесли Башню к стенам Кремля.

На деле всё выглядело гораздо вкуснее: «За последние полтораста рублей я доехал до Алексеевской. Перешёл проспект Мира по переходу — даже в два часа ночи там было довольно многолюдно... Откуда взялась эта заводская окраина? В Замоскворечье таких много, где-нибудь в районе Измайловского — тоже хватает. Никогда не думал, что такие районы есть между Рижской и Алексеевской, стоит лишь чуть отойти от проспекта Мира».

Всё же сценаристов легко понять — им хотелось явить Москву-историческую, узнаваемую или, как говорит персонаж Котя, «трёхрублёвый план» — картинку с полузабытой советской трёшки. Миры, изобретённые писателем Лукьяненко, так же намного разнообразнее всего того, что явили нам в кинокартине. Сам автор отнёсся к изменениям благожелательно и, в частности, сказал: «Претензий нет, всё ровно по тому сценарию, который мне показывали, хотя уточню, что не для «согласования», а так — на уровне консультаций. Тем не менее отдельные правки в него я вносил. Но не особо существенные, всё понравилось гораздо больше, чем я ожидал. Сюжетные линии сохранены, фильм получается очень близким к книге» (см. интервью порталу «Культура»). Хозяин — барин.

Какие же параллельные «кремли» открываются нашему взору, и чем они отличаются от привычно-текстовой интерпретации? Мир под названием «Нирвана» в книге описан безо всякой идеологической привязки: «Не совсем тюрьма. Не совсем психушка. Яркий, уютный, безопасный мир, где по какому-то капризу природы человек пребывает в лёгкой эйфории». Причина — в психоделических веществах, распространяемых местной флорой. Благодушная тупизна, близкая к хиппизму, которая, с точки зрения главгероя, — «унылая серость, особенно поразительная на фоне яркой, цветущей природы», — не вызывает никаких ассоциаций. В сценарной версии Нирвана превращена в злобную пародию на Советский Союз, где люди-зэки живут в кошмарных условиях, но при этом испытывают беспрестанную радость — то самое «чувство глубокого удовлетворения», о коем столь часто говорилось в брежневские времена. Цивилизация киношной Нирваны лучше всего описывается фразой Михаила Булгакова насчёт разрухи в головах и клозетах. Замусоренный, полуразрушенный город, увешанный тем не менее большевистскими транспарантами. Но более всего «досталось» Василисе, она-то у Лукьяненко — сугубо положительная фемина. Тут она воплощена в этакую Софью Власьевну (так диссиденты иронически называли советскую власть) — крепкую, горластую и жестокую бабищу, которая с садистским удовольствием клеймит новоприбывших узников. В этих сценах — что-то от перестроечных фантасмагорий: «Бакенбарды» (1990), «Зеркало для героя» (1987) и «Город Зеро» (1988) — когда задачей художника было не докопаться до истины, а развенчать бесславное прошлое или явить «морок тоталитарного разума». У меня складывалось впечатление, что я провалилась во времени и на дворе какой-нибудь 1989 год — с полыхающим «Огоньком», обществом «Память» и митингами по любому поводу. Авторы «Черновика» так увлеклись запоздалым и давно протухшим антисоветизмом, что создали неудачную «вклейку». Мало кого нынче заинтригуют аллюзии в духе «Убить дракона» (1988).

Мир, именуемый «Кимгим» (опять-таки — в романе он вовсе не связан с политической историей) здесь представляет собой «Россию, которую мы потеряли», да ещё в стим-панковских декорациях. По книге это цивилизация, где не существует нефти, а потому её техническое развитие остановилось на уровне наших «земных» 1880-х. Сценаристы нам подают развёрнутую картину дореволюционной, точнее, безреволюционной (sic!) благости, а куратор сообщает главгерою, что в этой вселенной до сих пор — империя. Пролётки на паровой тяге и чудо-аэропланы. Дамы и господа. Кафешантаны и ресторации. Вся эта лепота будто взята с многоизвестных ретрофутуристических открыток, выпущенных фирмой «Эйнемъ» в 1909 году; на них рисована Москва будущего — на уровне фантазий эпохи ар-нуво. Безусловно — милые, улыбчивые люди, старинные фасоны мебели, шляп, стаканов, очаровательные виды и всё тот же «трёхрублёвый план», но празднично-белого цвета. Создатели фильма транслируют свои вкусы и убеждения, распределяя ад и рай таким вот нехитрым способом.

Наиболее красочен и резок Аркан — мир, для которого наша Земля — «черновичок». Забавно, что книжный Аркан — это социалистическое общество и смахивает на чуть приглаженный СССР 1950-х годов, тогда как в фильме это — евразийский парадиз в манере картин Алексея Беляева-Гинтовта, где высочайшее развитие инфраструктуры соседствует с архаическими культовыми формами, взятыми напрямую в Востока. Фактор шока — везде китайцы. Москва застроена гигантскими пагодами, но полным-полно небоскрёбов, а с высоты, буквально с неба, свисают изумительные конструкции неясного предназначения. Изысканная азиатка в мудрёном кокошнике от дизайнера Кирилла Минцева, театрально прекрасна и столь же утончённо целится в голову противнику. Зубастые кибер-матрёшки — машины-убийцы, взяты, судя по всему, с плаката пражского музея коммунизма. Постмодернистское остроумие на грани фола.

Но! Все предъявленные миры — максимально неестественны. Как дорогостоящая компьютерная игра, наподобие Syberia. Больше того, закрадывается чувство, что это намеренно — равно как и «стирание» человека из его изначальной «бытности». Это — матрица-лабиринт, роскошный симулякр. Многие критики и зрители отметили странное несоответствие мира-курорта (по тексту, Заповедника) каким бы то ни было реалиям. Ибо там ничего и никого нет, кроме буйной пальмовой растительности и — неизменного Кремля. Кому? Как? Почему? Вопросы повисают в воздухе, если не принять за аксиому, что всего этого просто нет. Виртуальная иллюзия, которая имеет право быть любой. Как-то по-новому уже воспринимается тема «поводка»: функционал не может отходить от места дислокации на значительное (а иногда — на короткое) расстояние. Вспомнилась фраза из советской фантастической дилогии «Москва — Кассиопея»: «Не уходи далеко, а то упрёшься в небо». Там у подростков тоже была интереснейшая возможность — они могли смоделировать на корабле фрагмент практически любого земного пространства: свою квартиру, море, поляну и т.д. В «Черновике» — ровно такая же ситуация. Сверхчеловек-функционал обладает мегасилой в пределах обозначенной для него территории. Далее — смерть. Далее — нежить. Пустота. Супермен из «бродилки-стрелялки» шарит по экрану и не смеет выпрыгнуть в нашу реальность. Эти нюансы достраивают смысловые конструкции. Точнее — выстраивают новые. «Черновик» — это фильм-квест, а не фильм-повествование.

Оценивать уровень лицедейства — сложно. Две генеральные линии: Кирилл и Аня — означены как-то пунктирно. Симпатичные актёры Никита Волков и Ольга Боровская двигаются неуверенными рывками, будто не желая мешать «настоящей» игре своих старших коллег. Фабула главгероев похожа на сказочный топор про кашу из него же. Но, как все помнят, именно топор и не особливо нужен. Совсем не нужен и — малоинформативен. Внимание притягивает великолепная Юлия Пересильд (Белая Роза). Или нордическая богиня — Северия Янушаускайте (Рената). Великолепен Андрей Мерзликин, блеснувший в одном из эпизодов (Феликс). Как обычно хороша Елена Яковлева — её тоже немного, зато она, по факту, «держит» волнующую сцену встречи Кирилла с родителями. Деталь-изюминка — Ирина Хакамада в образе ... самой себя, женщины-политика. Сам Лукьяненко промелькнул в эпизодической роли, тем самым подчёркивая, что фантасту не противно соприкасаться с данным киноизделием.

На мой взгляд, категорически не подходящий саундтрек: песни Леонида Агутина как-то хило монтируются с целями и задачами фантастической саги.

Каково же резюме? Несмотря на упрощение, «трёхрублёвый план» и нарочитую политизацию, фильм сохраняет самое главное — атмосферу первоисточника. Чаще мы наблюдаем обратное: при формальном соблюдении «буквы», начисто улетучивается «дух». У Сергея Лукьяненко есть продолжение — собственно, «Чистовик», что позволяет надеяться на вторую серию действа. Уже без пародий на «корявый совок», если можно.

Лучше, чем в Зимбабве: эксперты оценили российские дороги

Названы страны с худшими дорогами

Алина Распопова

Россия не попала в десятку стран с самыми плохими дорогами по версии экспертов Всемирного экономического форума: в этом рейтинге страна заняла 24-е место с конца, опередив Казахстан, Зимбабве, Непал, Камерун, Нигерию и Украину. В целом же Россия оказалась на 114 месте в общем рейтинге стран по качеству дорожного покрытия: его лидерами стали ОАЭ, Сингапур и Швейцария, а хуже всего дела обстоят в Мавритании.

Эксперты Всемирного экономического форума опубликовали масштабный доклад, в котором представили исследование экономик стран мира, а также назвали государства с самыми худшими и лучшими дорогами. Всего в перечень попали 137 стран. Качество дорог в них оценивалось по шкале от одного до семи, где «единица» — максимально отрицательный показатель, а «семерка» — наилучший результат. Примечательно, что ни одно из государств не набрало высший балл, но некоторые оказались очень близки к обозначенному «идеалу».

Так, в первой десятке лидеров оказались Объединенные Арабские Эмираты (6,4 балла), Сингапур (6,3 балла), Швейцария (6,3 балла), Гонконг (6,2 балла), Нидерланды (6,1 балла), Япония (6,1 балла), Франция (шесть баллов), Португалия (шесть баллов), Австрия (шесть баллов) и США (5,7 балла).

Во второй десятке отличников оказались Тайвань и Китай (разделили 11 место), Корея, Дания, Оман, Германия, Испания, Катар, Швеция, Хорватия и Люксембург.

Россия также попала в список, но оказалась в нем лишь на 114 месте, набрав всего 2,9 балла.

Таким образом Россия обогнала по этому показателю такие страны, как Казахстан (2,9 балла), Зимбабве (2,8), Малави (2,8), Непал (2,8), Венесуэла (2,8), Румыния (2,7), Ливан (2,7), Киргизия (2,7), Коста Рика (2,6), Чад (2,6), Лесото (2,6), Камерун (2,6), Нигерия (2,5), Молдова (2,5), Мозамбик (2,5), Украина (2,4), Парагвай (2,4), Йемен (2,3), Гвинея (2,2), Мадагаскар (2,2), Гаити (2,1), Конго (2,1) и Мавритания (2,0).

В итоге Россия заняла 24 место рейтинга с конца, а Москву признали самым страдающим от пробок европейским городом.

При этом его авторы отмечают тренд на общее улучшение качества российских дорог. Поясним, что параметр качества дорог эксперты получили, составляя общий Индекс глобальной конкурентоспособности стран 2017-2018 – по этому показателю Россия заняла 38 место из 137.

«Российская Федерация показала улучшения по пяти позициям, главным образом благодаря макроэкономическому климату, и активно выходит из рецессии 2015-2016 годов, — говорится в исследовании. – Однако экономика страны по-прежнему сильно зависит от экспорта полезных ископаемых, и ее перспективы остаются неопределенными. Слабыми звеньями можно назвать финансовый рынок, в частности банковский сектор, а также качество ряда институтов, например, права собственности, независимость судебных органов. При этом одним из наиболее проблемных факторов для ведения бизнеса в России остается коррупция. В России приняты новые законы об увеличении минимальной заработной платы (2015 год) и защите временного трудоустройства (2016 год), что привело к снижению гибкости рынка труда. Однако в итоге это может принести положительный эффект за счет восстановления внутренней покупательной способности, на которую негативно повлияли инфляция и слабый рубль».

Что чинят и починили на дорогах России

По данным Росавтодора, в 2017 году в нормативное состояние в России было приведено более 39 тысяч км или 77,96% от общей протяженности федеральных автомобильных дорог. В частности, на территории Московского транспортного узла завершено строительство и реконструкция участков Московского большого кольца, автомобильной дороги М-8 «Холмогоры», в том числе на обходе пос. Тарасовка и других.

На Северо-Западе завершены строительство и реконструкция участков федеральных автомобильных дорог общей протяженностью почти 40 км, включая первый этап строительства обхода г. Гатчины протяженностью 12,4 км на федеральной автомобильной дороге Р-23 Санкт-Петербург – Псков – до границы с Белоруссией, первый этап строительства участка Сосново – Варшко протяженностью 15,9 км на федеральной автомобильной дороге А-121 «Сортавала» и другие.

В целях улучшения условий осуществления международных перевозок введены в эксплуатацию участки подходов к государственной границе Российской Федерации с Королевством Норвегия на федеральной автомобильной дороге Р-21 «Кола» протяженностью 16,7 км в Мурманской области и с Латвийской Республикой на федеральной автомобильной дороге М-9 «Балтия» протяженностью 4,5 км в Псковской области.

На территории Дальневосточного федерального округа завершены строительство и реконструкция участков федеральных автомобильных дорог «Лена», «Колыма», Уссури» и других общей протяженностью 85,5 км.

В 2018 году дорожники планируют довести долю протяженности дорог, соответствующих нормативным требованиям, до 82,8 % общей протяженности.

Для этого, например, на федеральных автомобильных дорогах планируется ввести в эксплуатацию после строительства и реконструкции 275,7 км, что на 19,5% превысит уровень 2017 года. Кроме транспортного перехода через Керченский пролив, планируется обеспечить поэтапное создание современного автодорожного маршрута по направлению Краснодар – Новороссийск – Керчь, осуществлять строительство ряда обходов городов, пересечений в разных уровнях железнодорожными путями на наиболее загруженных направлениях, завершить работы по строительству и реконструкции транспортных развязок в разных уровнях на автодороге М-7 «Волга» в Балашихе Московской области и так далее.

Самые «пробочные» страны

Отметим, что исследования по качеству, а также загруженности дорог проводятся регулярно различными организациями и институтами. Так, в 2017 году исследовательская компания INRIX, специализирующаяся на услугах по информированию о трафике и сервисах для водителей, составила мировой рейтинг городов с самыми загруженными дорогами по итогам 2016 года. В рамках ежегодного аналитического исследования Global Traffic Scorecard специалисты INRIX изучили ситуацию на дорогах в 1064 городах в 38 странах мира и с учетом среднего количества часов, проведенных водителями в пробках за год, выявили лидеров и аутсайдеров. Лидера 2015 года по этому показателю, США, сместили с первого места на четвертое благодаря добавлению в рейтинг стран Южной Америки и Азии. Так, американские водители в среднем провели в пробках больше целой рабочей недели – 42 часа. Страной с самыми загруженными дорогами в мире стал Таиланд – здесь в пиковых заторах водители потеряли 61 час. На втором месте Колумбия (47 часов), а на третьем — Индонезия (47 часов). Россия разделила четвертое место с США – российские водители также простаивают в пробках в среднем 42 часа в год. Великобритания заняла 11-е место (32 часа), а Германия 12-е (30 часов). Авторы исследования сообщили, что на этот раз они впервые проанализировали положение на дорогах более чем в ста российских городах.

Швеция посредством проектов Продовольственной и сельскохозяйственной организации Объединенных Наций (ФАО) будет оказывать поддержку фермерам и пастухам, пострадавшим в результате засухи, в Сахеле с акцентом на Буркина-Фасо и Мали. Вклад от Шведского агентства по вопросам международного сотрудничества в области развития (СИДА) в размере 9,9 млн. долл. США был выделен в ответ на призыв ФАО по Сахелю, в котором подчеркивалось, что более 4 млн. человек в регионе сталкиваются с огромными проблемами после засушливых периодов в 2017 году, которые уничтожили сельскохозяйственные культуры и домашний скот.

Буркина-Фасо и Мали являются двумя из шести стран Сахеля, которые пострадали сильнее всего, где в общей сложности более миллиона человек будут испытывать дефицит продовольствия в ближайшие месяцы.

«Этот вклад обеспечит поддержку средств к существованию семей, когда они будут в этом больше всего нуждаться. Это тот период, когда запасы семей истощаются, а пастухи испытывают сложности с кормами, - сказал Доминик Буржон, директор Отдела ФАО по чрезвычайным ситуациям и восстановлению.

«Основное отличие этого вклада состоит в том, что он позволит нам поддерживать уязвимые общины в течение следующих двух лет, чтобы они могли встать на ноги и научиться справляться с потрясениями в будущем. ФАО также приветствует более широкую поддержку, которую Швеция оказывает общинам в регионе Сахеля, в этот период растущих потребностей», - добавил Буржон.

В Буркина-Фасо вклад СИДА позволит ФАО обеспечить безусловные денежные трансферты около 60 000 человек для удовлетворения потребностей в продовольствии и других неотложных потребностях в течение межсезонья (май-август).

Кроме того, более 24 000 человек получат денежные переводы в обмен на работу, восстановление водных пунктов, деградированных земель и дорог.

Обе группы получат поддержку по восстановлению их средств к существованию. Сюда входят семена и инструменты для выращивания зерновых и овощей, а также такие растения, как моринга и баобаб, которые могут удовлетворить их потребности в пище.

Пастухи получат корм и животных (овец, коз, птиц или свиней) для пополнения своего стада на фоне опасений о том, что смертность в секторе животноводства может увеличиться с 2 до 8 процентов в этом году.

В Мали выгодополучателями от восстановления мелкой ирригационной инфраструктуры, пастбищ и водных скважин для использования в животноводстве, обучения в области питания и обеспечения социальной защиты станут 24 000 человек.

Растущие потребности Сахеля

Общины в шести странах - Буркина-Фасо, Чаде, Мали, Мавритании, Нигере и Сенегале - испытывают сложности после прошлогодней засухи. В сочетании с высокими ценами на продовольствие, конфликтами и нарушением функционирования рынков, это привело к наступлению худшего межсезонья в Сахеле за последние четыре года.

В особенности пострадали пастухи, поскольку многие пастбищные угодья высохли, не оставив пищи для животных.

Это может иметь серьезные последствия для здоровья и питания людей. Это также может привести к усилению конфликтов и усилить риски трансграничных эпидемий, поскольку пастухи перемещают своих животных в новые районы и конкурируют друг с другом за скудные пастбища.

Более 4 миллионов человек, в том числе 3 миллиона животноводов и фермеров в шести странах нуждаются в срочной продовольственной помощи. Есть опасения по поводу того, что в ближайшие недели это число может возрасти почти до 7 миллионов человек.

ФАО тесно сотрудничает с ЮНИСЕФ и Всемирной продовольственной программой (ВПП) с целью удовлетворения срочных потребностей общин Сахела, а также решения долгосрочных структурных проблем.

В этом году ФАО планирует оказать помощь миллиону фермеров и пастухов в шести странах путем предоставления им кормов и животных, восстановления водопойных пунктов, пастбищ, вакцинации животных, реализации программ «Деньги за труд», поддержки производства продуктов питания и участия в трансграничном диалоге, чтобы снизить градус конфликтов.

ФАО также работает над повышением устойчивости почти полмиллиона пастухов в долгосрочной перспективе.

СИДА является ключевым партнером программ ФАО в Сахеле, а также во всем мире. Взносы от СИДА в основном выделяются на долгосрочную перспективу, чтобы было достаточно времени для повышения устойчивости пострадавшего населения.

Достучаться в прямом и переносном смысле.

В городе Свободный Амурской области свободу обретают… трудные подростки. Здесь, в Центре временного содержания несовершеннолетних правонарушителей, ребята учатся жить по-новому, переосмысливают отношение к миру, окружающим и самим себе. Вот и подопечным капитана полиции Тамары Макеевой приходилось отправляться туда на перевоспитание.

По зову души

- Осознанно, после окончания Благовещенского педагогического университета в 2007 году я пришла на работу в ПДН. Понимала, куда иду и зачем, с кем придётся столкнуться, с какими ситуациями и трудностями. При этом всегда чувствовала, что смогу помочь подросткам, семьям, всем тем, кому так необходима поддержка. И не ошиблась, - начала свой рассказ инспектор по делам несовершеннолетних МО МВД России «Благовещенский» Тамара Макеева.

Глядя на эту хрупкую молодую женщину, понимаешь, что она из тех, кто находится на своём месте. Это для таких инспекторов, как Тамара Макеева, чужих детей не бывает. Она спасла от разрушения не один десяток подопечных семей, помогла встать на путь исправления многим подросткам Благовещенска.

Территория обслуживания капитана полиции включает центральную часть города. Здесь и школа, и средние учебные заведения, и Общественно-культурный центр. Работать приходится как с несовершеннолетними, так и со взрослыми. А некоторые родители иногда ведут себя хуже детей.

Основанием постановки на учёт является совершение противоправного деяния, причём как административного характера, так и уголовного. С подучётниками беседуют, контролируют посещаемость в школе, помогают им организовать досуг. К сожалению, некоторые ребята всё равно не осознают, чем грозит им повторное нарушение закона. А ведь так можно и в Центр временного содержания несовершеннолетних правонарушителей угодить.

По случайному совпадению город, в котором находится такое учреждение, называется Свободный. В центре дети находятся не более 30 суток. За это время специалисты должны помочь им исправиться и не повторять ошибок. Но если и после пребывания в ЦВСНП ребёнок продолжает совершать правонарушения и преступления, его направляют в специальную учебно-воспитательную школу закрытого типа для обучающихся с девиантным, общественно опасным поведением в посёлке Юхта. Туда помещают только мальчиков. Для девочек ближайшее подобное спецучреждение есть в Улан-Удэ.

На учёт ставят как детей, так и родителей. Причём не только тех, кто регулярно и крепко «принимает на грудь», но и нерадивых пап и мам, не занимающихся собственными чадами. По словам инспекторов ПДН, сложнее работать со злоупотребляющими алкоголем.

- Понимаем, что человек мог просто оступиться. Даём шанс, помогаем вылечиться, устроиться на работу. К сожалению, далеко не все идут на контакт и хотят менять привычки. В таком случае исход один - лишение родительских прав, - рассказывает Тамара Макеева. - Например, был случай, когда мы «выводили» ребёнка из семьи. В квартире царил ужас: посторонние люди в пьяном угаре, грязь, на полу остатки еды, острые предметы… Взяли на контроль мамочку, много с ней работали, она вроде бы встала на путь исправления, малыша вернули. Прошло время, как-то в суточной сводке происшествий увидела её фамилию: женщину задержали за распитие спиртного в общественном месте. Не поверила глазам. Буквально несколько дней назад посещала семью, и сердце радовалось, как там всё хорошо, а тут такое… Сразу выехала к ним домой и увидела знакомую картину: пьяную мамашу и заплаканного ребёнка. Конечно, родительских прав её в итоге лишили. К сожалению, есть такая категория людей, которым кроме алкоголя ничего не нужно.

Мы

Но в практике Тамары Макеевой, к счастью, больше положительных примеров. Говорит, что никаких секретов успешной работы нет. Главный принцип инспектора ПДН - установить с подопечными доверительные отношения. Как признаётся Тамара, некоторые родители даже пытаются сделать её своим другом. Но она понимает, что прежде всего она сотрудник - лицо контролирующее, а они - её поднадзорные.

- Я не конфликтую, не запугиваю, а сразу даю понять, что мне можно довериться. И только тогда всё будет хорошо, сообща мы получим положительный результат, - продолжает полицейский.

Так было и с жительницей Благовещенска Людмилой. Впервые о том, что женщина пьёт, да ещё и скандалит, соседи заявили в полицию около двух лет назад. Нарушительницу поставили на учёт. Сначала она никак не хотела идти с инспектором ПДН на контакт. Тамара Макеева как только не пыталась до неё достучаться в прямом и переносном смысле. Каждый день капитан полиции приходила к ней домой, но никто не открывал дверь. Периодически пьяные скандалы и разборки повторялись, соседи жаловались, ребёнок плакал. Тамара стала приезжать к женщине на работу.

- Конечно, она изначально агрессивно реагировала. А на мне словно броня, и цель одна - чтобы меня услышали, - вспоминает капитан полиции. - Постепенно мой оппонент поняла, что плохого я ей не желаю, наоборот, хочу помочь. И стала доверять мне. Мы занялись её лечением, устройством на новую работу. Сейчас человека не узнать. Даже мои студенты-практиканты, которые застали её беспробудной пьяницей и видели в её доме разруху, через год просто ахнули: «Неужели так бывает?» Опрятная одежда, чистая квартира, счастливые мама и ребёнок. - Да, так бывает, мы этого добились.

В разговоре Тамара Васильевна часто использует слово «мы»: «мы лечились», «мы добились», «мы исправились». А всё потому, что она не отделяет себя от людей, которым помогает. Для неё нет чужой беды. Считает себя ответственной за жизнь и здоровье ребят из неблагополучных семей, находящихся под её контролем. Возлагает на себя обязанность помочь родителям встать на путь исправления, чтобы дети чувствовали себя важными и нужными, воспитывались в благоприятной обстановке, были сыты и одеты, а главное, любимы родителями.

Не менее важны для Тамары Макеевой и успехи её подопечных. К подросткам нужно найти индивидуальный подход. Недостаточно наказать за тот или иной проступок. Нужно заинтересовать, показать, что есть абсолютно другая жизнь, убедить работать над собой, чтобы стать личностью.

- С тинейджерами нельзя конфликтовать. Их следует успокоить, когда это необходимо, иногда и поругать, но при этом обязательно объяснить, за что. Наглядно показывать, как жить, причём приводить как положительные примеры, так и отрицательные. Последние нужны для того, чтобы они понимали, к чему в итоге придут, если не остановятся, - говорит Тамара Макеева.

Не расслабляться

Положительных случаев исправления подростков в служебной практике Тамары Макеевой немало. Под её контроль 17-летний Данил попал, когда ему было 14.

До этого мальчик был подопечным другого инспектора. Подучётник из разряда трудных. Воспитывают Данила мама и бабушка: положительная семья, благоприятная обстановка дома. Однако школьник часто убегал, не ходил на занятия, дважды оставлен на повторное обучение и практически ежедневно находился в состоянии токсического опьянения.

- Сразу поняла, что мальчику нужен постоянный контроль. Долгое время ничего не помогало: ни ежедневные профилактические беседы, ни лечение в наркологии, ни какие-то другие методы. Решила бороться за судьбу этого ребёнка. Самое главное, что мы выстроили доверительные отношения с его семьёй. Я сразу сказала бабушке: «Если вы будете неукоснительно следовать всем моим рекомендациям, мы его вытащим». И она мне поверила, - рассказывает Тамара Васильевна.

В результате Данил побывал в Центре временного содержания несовершеннолетних правонарушителей, но это на него не подействовало. Школьник продолжил токсикоманить, уходил из дома, даже как-то в ходе потасовки ранил маму. Но инспектор ПДН не опускала руки, она продолжала работать с трудным подростком. После очередной противоправной выходки его отправили на исправление в спецшколу. Не прошло и полгода, как Данил стал практически другим человеком.

- Он начал хорошо учиться, сейчас на 4 и 5 окончил там 10-й класс, занимается спортом, посещает кружки, всесторонне развивается. 30 мая Данил вернулся из спецшколы. Мы с его родными очень этого ждали, готовились. Я уверена, что прежним он уже не будет никогда. И как же приятно мне было слышать от него «спасибо», - улыбается Тамара Макеева.

Искренняя благодарность подопечных, их исправление, а значит и светлое будущее - это высшая награда для инспектора по делам несовершеннолетних. В такие моменты Тамара любит свою работу ещё больше. Но расслабляться нельзя - её помощь нужна всегда.

Вера ВАРДА

Названы страны с лучшей системой здравоохранения

Журнал Lancet составил рейтинг, в который вошли 195 стран мира, оценивая каждую по качеству и доступности медицины. В качестве критерия специалисты выбрали 32 заболевания, которые можно устранить и избежать смерти пациента, и отследили эффективность лечения.

Общий средний балл всех стран в 2016 году составил 54,4, что на 12 баллов больше, чем в 2010 году. Лидером ТОПа стала Исландия, заполучив 97,1 баллов из 100. Согласно рейтингу Lancet, в первой десятке оказались следующие государства:

   1.Исландия

   2.Норвегия

   3.Нидерланды

   4.Люксембург

   5.Австралия

   6.Финляндия

   7.Швейцария

   8.Швеция

   9.Италия

   10.Андорра

Между тем, в список худших попали:

195. ЦАР

194. Сомали

193. Гвинея-Бисау

192. Чад

191. Афганистан

190. Гвинея

189. Кирибати

188. Южный Судан

187. Кот-д’Ивуар

186. Бурунди

Россия оказалась на 58 месте, Украина – на 59, а Беларусь – на 46-м.

Кстати, недавно был опубликован рейтинг городов с самыми чистыми и безопасными системами транспорта.

Счастье оптом и в розницу.

В последние годы широкое распространение, особенно среди молодёжи, приобрели так называемые дизайнерские наркотики, более известные как спайсы. В рамках совместного проекта газеты «Щит и меч» и радиостанции «Милицейская волна» мы попытались рассмотреть данную проблему с экспертом в области противостояния этому злу. Наш собеседник - ведущий научный сотрудник ГБУЗ «Московский научно-практический центр наркологии» Юлия Шевцова.

- Объясните, пожалуйста, в чём принципиальное отличие подобных наркотических веществ от, так сказать, «традиционных»?

- Прежде всего, думаю, наш разговор особо актуален именно сейчас. На дворе - весна, впереди - летние каникулы у школьников и студентов, когда у них появляется много свободного времени. Зачастую ребята, ищущие новых приключений, на свою голову находят их в виде психоактивных веществ, увлечение которыми нередко становится началом больших проблем, вплоть до смертельного исхода.

К классическим наркотикам население уже относится достаточно настороженно. Все знают: их употребление приводит к тяжёлым последствиям для здоровья, а их распространение запрещено законом. С новыми же веществами гораздо сложнее, потому что часть из них не попала под запрет, и продавцы заявляют об их якобы легальности. Здесь-то и кроется ловушка для тех, кто хоть и оглядывается на закон, но в силу возраста и по складу характера склонен к риску и поддаётся соблазну.

- Получается, что в отношении столь опасной продукции образовался некий правовой вакуум. Вроде бы не запрещено, а для жизни и здоровья опасно. В чём причина такой ситуации?

- Фармацевтическая промышленность развивается, в том числе и кустарная. Примерно с начала 2000-х годов было обнаружено, что незначительное изменение формулы наркотического средства формально выводит его из-под уголовного преследования за распространение, но в то же время вызывает у человека при его употреблении сходные эффекты. Естественно, что кустарный синтез не предполагает каких-то особых мер безопасности, и часто в химические вещества попадают различные примеси, и самые новые препараты, бывает, оказывают совершенно не то действие, на которое рассчитывает потребитель.

- А как эти наркотики действуют на организм, в чём опасность?

- Новые психоактивные вещества совершенно не так взаимодействуют с организмом, как классические наркотики. Поэтому неожиданно для тех, кто эти препараты употребляет, их действие может быть волнообразным, когда «накрывают» так называемые вторая, третья, четвёртая волна. Человек вроде трезвеет на какое-то время, а через час-два у него опять начинается изменение сознания. И оно может существенно и очень опасно отличаться от того первичного действия, на которое он рассчитывал.

Настроение может повернуться совсем не в сторону его повышения, а наоборот, и появится, например, не спокойствие и благодушие, а резкий эффект страха. Тревога доходит до такой степени, что гражданин начинает пугаться собственной тени. Появляются идеи преследования, воздействия, бред. Люди бегут, спасаются или нападают на мнимых преследователей, а если к этому ещё и присоединяются наплывы галлюцинаций, то опасность удваивается и утраивается.

- То есть начинаются этакие «игры разума»?

- Совершенно верно. В результате человек теряется, и потому очень высок риск гибели ребят. На этом фоне возможны попытки самоубийства, несчастные случаи.

- А какие возможны побочные эффекты для организма? Чем, помимо сказанного, опасно даже однократное употребление психоактивных веществ?

- Нередко последствия бывают несовместимы с жизнью. Это резкое ускорение сердцебиения вплоть до мерцания предсердия и остановки сердца, углубление дыхания, его замедление, отёк мозга.

- Как быстро дизайнерские наркотики вызывают зависимость?

- Данные препараты имеют различную химическую структуру, и даже маленький пакетик может содержать смертельную дозу. Но есть средства, которые вызывают стремление принимать их ещё и ещё. В таких случаях зависимость развивается достаточно быстро, буквально за несколько приёмов.

В обычной жизни для того, чтобы испытать счастье, нужно потрудиться. А здесь, казалось бы, так просто: заплатил сравнительно небольшие деньги, ввёл что-то себе в организм - покурил, понюхал, укололся - и вот пожалуйста, эти радость и счастье, бьющие через край. Конечно, это нередко вызывает патологическое стремление повторять и повторять действия, направленные на получение такого сверхсильного удовольствия. И в результате мы получаем человека, зависимого от изменённого состояния сознания. Но эти чувства являются ложными.

- Возможно ли избавиться от такой зависимости? Что для этого требуется?

- Мы часто сталкиваемся с тем, что через три-четыре дня после отказа от употребления у человека развивается абстинентный синдром. Это и есть признак зависимости, не только психической, но и физической. Начинаются обильное потоотделение, мурашки, озноб, сильные головные боли, тяжесть в голове, повышается артериальное давление, бывает ломота в суставах. Если человек больше данные вещества не употребляет, примерно через 7-9 дней эти явления потихонечку утихают. Но что остаётся надолго, до нескольких месяцев, - это подавленное состояние, удручённость, неуравновешенность, сосредоточенность на негативных сторонах нашей жизни. В результате получается, что тоска, раздражительность, злоба подталкивают даже через месяц-два сознательной трезвости вновь возвращаться к наркотику.

Нередко человек начинает злоупотреблять спиртным, и на этом фоне алкогольная зависимость развивается трагически и молниеносно.

- Увлечению психоактивными веществами, как мы выяснили, подвержены главным образом молодые люди, подростки. Как родителям распознать, что их ребёнок начал употреблять наркотики, и что в этом случае делать?

- Прежде всего следует обращать внимание на изменение поведения чада. Если он стал больше времени проводить вне дома, ухудшается учёба, учителя замечают, что несовершеннолетний ведёт себя неадекватно, нужно бить тревогу и прислушаться к педагогам. Ведь часто родители агрессивно реагируют на замечания преподавателей. И напрасно. Потому что это как раз может свидетельствовать о том, что некие психологические изменения у ребёнка уже начались.

К физиологическим признакам употребления новых психоактивных веществ можно отнести замедленную или, наоборот, слишком быструю моторику, расширенные зрачки, невнятность и смазанность речи и некоторые другие внешние эффекты.

Никогда нельзя отмахиваться или не замечать, если ребёнок говорит о суициде. Конечно, это может быть какая-то быстропроходящая эпатажная блажь, но лучше проявить избыточную внимательность в таких случаях, чем проглядеть опасность.

- Наверное, необходимо правильно организовывать досуг ребёнка, обезопасить его от попадания в «плохую компанию»…

- Думаю, дети должны быть чем-то постоянно заняты. Не обязательно сидеть дни напролёт за уроками. Это может быть и спорт, развивающие занятия, хобби, экскурсии. Как ни странно, всё это входит в профилактическую работу. Если подросток из этого процесса выпадает, риск, что он начнёт увлекаться чем не следовало бы, значительно увеличивается.

Напомню, что новые психоактивные вещества после непродолжительного периода эйфории вызывают длительные расстройства психики, приводят к нежеланию и невозможности думать о будущем, заставляют делать вывод о бесперспективности жизни. А это особенно страшно…

Беседу вели

Роман ЧУПРОВ

и Андрей ШАБАРШОВ

Россия. ЦФО > Армия, полиция. Медицина. Образование, наука > mvd.ru, 22 мая 2018 > № 2620849 Юлия Шевцова

Правительство Чехии в среду приняло решение о выделении 1 миллиона евро для поддержки создания объединенных вооруженных сил стран Сахеля (северная часть Африки), сообщил журналистам премьер Андрей Бабиш.

"Правительство выделило данные средства для создания совместных вооруженных сил пяти стран Сахеля – Мали, Мавритании, Чада, Буркина-Фасо и Нигера. Они предназначены для борьбы с террористами и организованной преступностью", — сказал премьер.

Выделенная сумма поступит в страны Сахеля посредством Евросоюза. Средства будут использованы, в частности, на закупку бронежилетов, касок, спальных мешков, металлоискателей и обмундирования, используемого при ликвидации мин и снарядов.