Всего новостей: 4186762, выбрано 1162 за 0.009 с.
Новости. Обзор СМИ Рубрикатор поиска + личные списки
Списков нет
Подписка или Тест.
Главные отличия.
Платный доступ на polpred с деловой информацией высшего качества. Скажите об этом директору библиотеки.
Главные отличия.
Платный доступ на polpred с деловой информацией высшего качества. Скажите об этом директору библиотеки.
Закон о запрете Московского патриархата на Украине
Дмитрий Скворцов
и его последствия для хунты
Лето Господне 2016-го началось для Украинской православной церкви (Московского патриархата) с того, что парламентский комитет по культуре и духовности (в их местном понимании, разумеется) утвердил изменения в Закон о свободе совести и религиозных организациях. Таким образом закрепляется ещё с ющенковских времён практикуемый в «демократической европейской державе» подход, когда вопрос принадлежности православного храма решает не его община (даже если она храм и построила), а некая эфемерная территориальная «громада».
Впрочем, очередное ноу-хау украинской юриспруденции имеет все шансы совсем скоро потерять свою актуальность – по причине ликвидации самого субъекта законопроекта (то есть УПЦ МП). На рассмотрении тех же «духовно-культурных» комитетчиков находится ныне проект «Закона об особом статусе религиозных организаций, руководящие центры которых находятся в государстве, которое признано Верховной Радой Украины государством-агрессором».
А то, что «государством-агрессором» «успешно воюющая» с ней Украина продолжает не успешно без кавычек закупать стратегические энергоносители; что в бюджет «агрессора» (в т.ч. и военный) платит налоги шоколадный верховный главнокомандующий «отражающей агрессию» армии и, заодно, лидер БПП, к которому принадлежат четверо авторов законопроекта; что с «агрессором», в конце концов, действует (то есть, не отменён теми же законотворцямы) Большой договор о дружбе – так это вряд ли укладывается в «арийских» черепах депутатов рады, ибо оная давно и прочно страдает диссоциативным расстройством множественной идентичности (проще говоря – массовым раздвоением личности). Ведь, скажем, ни за разрыв отношений с «агрессором», ни за введение военного положения сей орган не проголосовал.
Итак, задачами законопроекта являются «выявление… вмешательства со стороны государства-агрессора… через религиозный фактор в государственно-конфессиональную, межконфессиональную сферу отношений в Украине и на ход общественно-политических процессов в государстве; предотвращение проявлений дестабилизации религиозной среды и разжиганию межрелигиозной розни в Украине». То есть, Церковь априори представляется агентом влияния и источником религиозной розни. Такая вот «презумпция невиновности» по-украински.
Посему, согласно предлагаемому закону, с такой религиозной организацией украинское государство должно заключать договор о её «особом статусе». Причём, именно религиозная организация обязана подать документы в орган власти для заключения договора, как будто договор этот ей, а не государству нужен.
В этом договоре Церковь принуждается «уважать другие религиозные организации, которые проводят свою деятельность на территории Украины». То есть, читай:
– уважать право филарэтовцев и автокефалистов (пытающихся разорвать эту же Церковь) на лишение спасения как можно большего числа граждан Украины;
– восторгаться специально созданной для искоренения Православия унией (которую даже Ватикан признал «недопустимым более методом достижения церковного единства»);
– лить слезы умиления от иудейского учения о Христе как лжепророке;
– и в воздух клобуки бросать при известии о регистрации на Украине очередной церкви сатаны.
Но даже при соблюдении данных условий регистрация / перерегистрация устава Церкви Христовой на Украине, возможна лишь после «положительной экспертной оценки» регистрационных документов «независимыми» (и это на современной Украине-то!) специалистами (вроде того же «религиоведа» Елэнського). Затем в трехмесячный срок (выделено здесь и далее мной, – Д.С.) рассматривается заявление о регистрации. И только после этого «назначение центрального и регионального руководства религиозной организации (то есть предстоятеля УПЦ и епископов! – Д.С.) происходит после согласования соответствующих кандидатур от религиозной организации с центральным органом исполнительной власти». Да уж – чувствуется рука и бесценный опыт агента КГБ тов. Антонова (оперативная кличка Филарета), который не только назначал епископов после согласования с органами, но и сам был поставлен на киевскую кафедру – вторую по значению в крупнейшей поместной церкви мира – в тридцатисемилетнем возрасте.
Православная Церковь на Украине по предлагаемому закону теперь должна будет «в обязательном порядке согласовывать с государственным органом, осуществившим регистрацию устава, приглашение иностранных религиозных деятелей для осуществления ими проповеднической и другой канонической деятельности». Это значит, что не только МИД теперь будет наделён правом отказать в предстоятельском визите к собственной пастве Патриарху Московскому, но и куда более мелкие крысы из канцелярий при минкульте. Впрочем, эти-то рогатки каноническим правом обходятся, но не станем открывать невеждам общеизвестные истины.
И, наконец, главное: «В случае установления факта сотрудничества с представителями милитарно-террористических группировок государственный орган… инициирует в порядке, предусмотренном действующим законодательством, прекращение деятельности религиозной организации на территории Украины». А, как мы понимаем, фактов сотрудничества «московской церкви» с «российскими террористами» (вплоть до «корректировки попами огня с колоколен их монастырей») одни только телевизионщики украинские «установили» достаточное для запрета количество. Да и вышеупомянутые «эксперты» как дважды два «докажут» нам, что, к примеру, совершение треб в «стане боевиков» – ни что иное, как «сотрудничество» с оными.
Вне парламентских стен политики безо всяких обиняков называют данный документ законом о полном запрете УПЦ. Член тимошенковской «Батькивщыны» известный украинский графоман Яворивськый поясняет: «Это вызвано тем, что священники Московского патриархата не занимают патриотическую позицию». «Непатриотичность» же УПЦ, как известно, заключается в том, что это единственная конфессия на Украине, призывающая к прекращению «братоубийственной войны».
Посредством такого закона, по признанию тимошенковца, решается и болезненный для свидомитов вопрос принадлежности Киево-Печерской лавры: «Я точно знаю, что это обсуждается в Киевской городской администрации и городской раде Киева. Все три лавры Украины – Киево-Печерская, Почаевская и Святогорская – принадлежат Московскому патриархату. Украинские власти считают, что это крайне несправедливо».
Чем же на «восстановление справедливости» в понимании этих, с позволения сказать, «властей» может ответить Церковь?
Собственно, ответ уже готов и выписан. В своей Социальной концепции УПЦ (МП) соглашается с тем, что власти имеют полное право определять юридический статус Поместной Церкви, «предоставляя ей возможность нестесненного исполнения церковной миссии или ограничивая такую возможность».
Но.
«Государственная власть тем самым перед лицом Вечной Правды выносит суд о себе самой и в конце концов предрекает свою судьбу», – предостерегает Церковь, предупреждая, что «сохраняет лояльность государству» лишь до того предела, пока последнее не препятствует Ей исполнять Божественную заповедь «совершать дело спасения людей в любых условиях и при любых обстоятельствах». В случае же невозможности «повиновения государственным законам и распоряжениям власти со стороны церковной Полноты» священноначалие может «обратиться к своим чадам с призывом к мирному гражданскому неповиновению».
А неповиновение крупнейшей конфессии в государстве (по своей численности превышающие все остальные «церкви» вместе взятые) – в государстве, которое и без того на соплях (к тому же пьяных) держится – уж действительно очень скоро исполнит «предречение его судьбы».
Нас возвышающий мультфильм
Михаил БУДАРАГИН
80 лет назад началась долгая и славная история «Союзмультфильма». Невероятная популярность, десятки легендарных картин, сотни полюбившихся героев — таковы достижения киностудии, едва не загубленной в 90-е. Отечественная анимация ныне пусть медленно, но восстанавливается, пришла пора сделать новый шаг: чтобы и на современных лентах выросли поколения благодарных зрителей.
Мультфильм — материя сложная, и советская классика данного жанра доказала это более чем убедительно. Если подходить к анимации со взрослыми мерками, то сразу понятно: все, представленное на экране, — выдумка. Любая художественная книга, даже «основанная на реальных событиях», — в той или иной мере условность, и в романах Льва Толстого все было «не так, как на самом деле», а уж мультфильм — это обман вдвойне. Однако ребенок видит мир иначе: он одушевляет окружающее, творит из подручных материалов, превращая палку в меч, а Карлсона — в друга. Конечно, скажет скептик, ведро, надетое на голову, не становится боевым шлемом, и можно даже объяснить это мальчику шести лет, но где-то в глубине души он все равно будет считать, что взрослые ошиблись, спугнули превращение, исказили правду вымысла. Мультипликация как прием — обман, но как часть большой истории и великой культуры — ни в коем случае.
Все победы советской анимации — от избытка, от бессчетного числа произведений, вписанных в одну систему ценностей: дети — не идолище, на которое мы молимся, обряжая его в тряпки и задаривая гаджетами, нет. Да, ценность «школьников младшего возраста» огромна, значение их, ничего еще не умеющих и мало в чем разбирающихся, невозможно выразить в двух словах. Ребенок служил материалом, глиной, чистым листом, из которого общество делало человека. И не абы какого, а настоящего, как в известной повести Бориса Полевого.
Зритель, вспомнив «Ну, погоди!», усомнится, что все было именно так: мол, мультики и мультики, Волк бегает за Зайцем, что здесь такого? Современное состояние российской анимации хорошо объясняет: контекст всегда важнее даже выдающегося произведения. После провальных 90-х, когда всем было не до детей, а массовое кино просто импортировали из-за рубежа (что не означает, будто везли только плохое: чужое — да, и в этом суть), в нулевых началось возвращение мультипликации на большой экран: наряду с популярными картинами о трех богатырях и говорящем коне Юлии в свет выходили и авангардные произведения. В 2000-м «Оскар» за ленту «Старик и море» заслуженно получил российский режиссер Александр Петров, наследующий традиции Юрия Норштейна, автора бессмертного «Ежика в тумане». Индустрия способна производить разные картины для любой аудитории, так и должно быть: пусть простенькая «Маша и Медведь» соседствует с опять же почти оскароносной «Мы не можем жить без космоса» Константина Бронзита.
Сериалы, полнометражные ленты, короткие, но исполненные глубочайшей любви к своему делу мультфильмы — чего же больше, что еще нужно?
Нужны высота и преемственность. Культура — не сумма добротных произведений и не три гениальных художника, а подготовленный читатель (в докнижную эпоху — слушатель), внимательный зритель и легко объясняемая даже ребенку логика развития общества. При соблюдении этих условий всякое лыко идет в строку. Так, в Средние века собор и карнавал не отменяли, а дополняли друг друга: был Бог, и был прах. «Ежик в тумане» и «Ну, погоди!» прекрасно соседствуют, потому что существуют в рамках непротиворечивого советского мироздания. Да, Волк — сомнительный тип, но это наш сомнительный тип, когда надо будет, перевоспитаем. Знаменитый мультфильм Юрия Норштейна очень сложен, однако у взрослых есть, говоря языком простых метафор, шифр для того, чтобы объяснить, что происходит на экране. Такова культура: она каждому находит свое время и место.
А вот к современному сериалу «Маша и Медведь» у родителей много вопросов: девочка ведет себя так, будто не вырастет вообще никогда. Огромный и немного нелепый Мишка постоянно попадает из-за героини впросак, то и дело берется учить ее уму-разуму, но всегда — бессистемно. Он и сам еще ребенок, пусть и большой.
Советская преемственность предполагала, что дети — это люди, которым суждено стать взрослыми и занять место у станка, за прилавком или штурвалом самолета. Где будет место сегодняшних чад, не понимает вообще никто: как-нибудь само срастется, а пока давайте развлекаться что есть мочи. Когда ребенок бьет кота молотком по голове, как в диснеевском «Томе и Джерри», и уверен, что животное после этого встанет и побежит лакать молоко, в этом можно увидеть прекрасную метафору сегодняшнего детобесия: нет смысла ждать от маленького человека адекватного восприятия реальности, если взрослые сами давно запутались в том, что такое хорошо, а что такое плохо.
Культура детства как части взрослой сущности — хороша, сюжет о нем как о самодостаточном мире — плох, и тем хуже, что второе побеждает. Классные мультфильмы нуждаются в государственном финансировании, прокате, фестивалях, но пока мы не создадим новый контекст восприятия детства и отношения к нему, все усилия будут упираться в ребенка с молотком. Он все стучит и стучит по несчастной кошке, а мог бы мастерить из палки меч или сооружать на компьютере модель другой вселенной.
Взрослые отдают ребенка экрану, чтобы передохнуть, и потому выбирают старые, союзмультфильмовские, которым доверяют. Беда в том, что больше нет той реальности, изменился контекст и спрятать подрастающее поколение в «Варежке» все равно не получится. Придется придумать новые высоту и преемственность, и хорошо, что отечественная анимация уже достаточно умна и мастеровита, чтобы включиться в эту работу.
Исторически забота об организации детского отдыха ложилась на плечи родителей. Классический выход — передать почётную обязанность старшему поколению. Но что делать, если бабушек и дедушек нет или они заняты своими делами? Рано или поздно этим вопросом озадачиваются чиновники и общественные деятели, и решения, как правило, находятся. Какими они были в Москве в разное время?
Становление детского досуга
Идея внеурочных занятий с детьми получила развитие в конце XIX века вместе с формированием педагогики как серьёзной науки. Именно тогда игры (в широком смысле) признали основой образования и воспитания. Но для выполнения этих важных задач требовались условия: специально оборудованные места и люди, которые организуют игры. Так детские площадки появились в Европе и США, а через некоторое время и в России.
Первые детские площадки были обустроены в 1895 году в Петербурге и Москве, а затем и в других крупных городах империи. К 1913 году их насчитывалось уже порядка 60 по всей стране, причём больше половины приходилось на Москву: 24 площадки поддерживала городская управа (мэрия), ещё 12 — районные попечительские общества, то есть общественные организации. Самые популярные среди первых — на Ширяевом поле (в Сокольниках), Девичьем поле, Миусской площади и Пресненской Заставе, среди вторых — Замоскворецкая, Рогожская, Басманная, Сухаревская, Крестовская и Елоховская.
В 1913 и 1914 годах на содержание управских площадок выделялось всего по три тысячи рублей, включая зарплату четырёх руководителей. Весьма недорого, если учесть, что за сезон организованный досуг получали порядка семи тысяч детей. По статистике, 75 процентов из них происходили из бедных семей. Неудивительно: обеспеченные родители нанимали нянек и гувернанток, вывозили детей на дачи, а то и за границу.
Руководители устраивали не только игры, но и загородные прогулки и экскурсии, причём на одном таком выезде порой собиралось больше тысячи ребят! Аналогичные мероприятия проводили на каникулах и учебные заведения: воспитанников общеобразовательных школ вывозили на природу и к историческим памятникам, ремесленных училищ — на знакомство с мануфактурами и мастерскими.
В 1914 году городская управа планировала расширить бюджет на детские площадки и увеличить штат их руководителей. Готовился и проект показательной площадки по лучшим зарубежным образцам: она должна была включать гимнастические снаряды, сад или огород, а также специальный дом с мастерскими, комнатами для творческих занятий, библиотекой, туалетами и душевыми кабинами. Такой комплекс послужил бы примером как для всех районов Москвы, так и для других городов. Осуществить прекрасные планы помешала сначала Первая мировая война, а потом революция. На какое-то время взрослым стало не до детских игр…
«Будь готов! Всегда готов!»
Скаутское движение, зародившееся в начале XX века в Великобритании, отлично прижилось на российской почве. Идею всестороннего детского развития — физического, нравственного и интеллектуального — горячо поддержал император Николай II. В 1909 году первые отряды скаутов появились в Петербурге, а вскоре и в Москве.
Одним из активистов и руководителей московского движения стал Владимир Попов — редактор популярного журнала «Вокруг света», где печаталось специальное приложение «Будь готов!». В 1915 году Попов организовал скаутский музей, в 1916-м — отряд речных скаутов и лагерь в яхт-клубе на Воробьёвых горах, в 1917-м выпустил книгу «Бойскауты: руководство самовоспитания молодёжи». Он же написал музыку для скаутского гимна «Будь готов!» и весёлую песню «Картошка», которую потом (правда, с некоторыми изменениями) пели и советские пионеры.
Скауты занимались круглый год, но именно лето открывало перед ними заманчивые перспективы: устраивать загородные лагеря и дальние походы, изучать родную природу и исторические места. Такая активность хорошо закаляла детей, расширяла их кругозор, развивала силу, ловкость и выносливость, а главное — учила помогать другим и приносить пользу обществу. Именно такой смысл изначально закладывался в лозунг «Будь готов!». О популярности движения в России можно судить по цифрам: в 1917 году в 143 городах насчитывалось около 50 тысяч скаутов.
Частные инициативы
Детские летние лагеря, получившие распространение в США и Европе в конце XIX века, вскоре появились и в России. Первая детская оздоровительная колония открылась в Польше в 1881 году, через год была организована частная школьная дача в деревне недалеко от Санкт-Петербурга.
Среди московских энтузиастов, заботящихся об организации детского досуга, можно выделить Станислава Шацкого. Он получил разностороннее образование: изучал естественные науки, медицину, агрономию и музыку. Достигнув профессиональных высот, Шацкий отказался и от возможности стать помощником Климента Тимирязева, и от карьеры солиста Большого театра, выбрав стезю педагога.
В 1905 году Шацкий открыл детскую дачу в Щёлкове, год спустя — дневной приют в Марьиной Роще. В 1907 году его соратник Александр Зеленко построил на средства меценатов изысканный особняк в стиле северный модерн (Вадковский переулок, дом 5, строение 1; изменив экстерьер, здание сохранилось. — Примеч. ред.), где расположился клуб «Сетлемент». Собрав команду из сорока единомышленников, Шацкий проводил занятия для детей рабочих — их число доходило до 400.
«Сетлемент» как будто реализовал план показательной площадки, задуманной городской управой: здесь ребят учили читать, петь, танцевать, рисовать, мастерить, прививали навыки гигиены и самообслуживания. Воплотил он и принципы, близкие скаутам, — равноправие детей и взрослых и детское самоуправление. Возможно, это и сыграло роковую роль: Шацкого обвинили в распространении социализма среди детей, клуб закрыли, а его руководители даже провели несколько месяцев под арестом.
Шацкий сумел оправдаться и в 1909 году на прежнем месте открыл клуб под новым названием — «Детский труд и отдых». Учреждение работало под полицейским надзором, но до революции не закрывалось. Этого энергичному педагогу было мало, и в 1911 году он основал в Калужской губернии (на территории нынешнего Обнинска) летнюю колонию «Бодрая жизнь», где дети не только развивали творческие способности, но и получали навыки ведения сельского хозяйства. Ежегодно с апреля по октябрь здесь отдыхали и трудились 100–150 мальчиков и девочек.
Другой пример частного проекта в сфере детского обучения и здравоохранения — школа-санаторий в Хамовниках, которую в 1908 году открыл Всеволод Кащенко, брат известного психиатра. Этот прогрессивный врач занимался лечением и воспитанием трудных подростков и детей с психическими и физическими отклонениями. В его методике уделялось большое внимание труду, правильному питанию и размеренному режиму, сочетанию медицинских процедур и развивающих занятий. В отличие от благотворительных учреждений Шацкого, санаторий Кащенко работал по принципу самоокупаемости: туда принимали детей достаточно обеспеченных родителей. Вероятно, поэтому к медику-экспериментатору никто претензий не предъявлял…
Старые методы на новый лад
После революции большинство перечисленных выше принципов и инициатив получили продолжение и переосмысление.
Школу-санаторий Кащенко национализировали и передали Народному комиссариату просвещения (Наркомпрос), но она продолжила работать в том же направлении. До 1921 года учреждение называлось Домом изучения ребёнка, потом — Медико-педагогической станцией, которой до 1927 года продолжал руководить Кащенко. Впоследствии на её базе создали институт дефектологии (с 1992 года — Институт коррекционной педагогики РАО).
Шацкий не сразу согласился сотрудничать с новой властью, но его высоко оценили Анатолий Луначарский и Надежда Крупская, и в 1919 году он возглавил Первую опытную станцию Наркомпроса. Она включала два отделения — городское в Москве на базе бывшего «Сетлемента» и сельское в Калужской области на базе «Бодрой жизни». По сути, это были большие учебные комбинаты из нескольких детских садов и школ, также в них проводились курсы подготовки и повышения квалификации учителей. Опыт состоял в том, что дети продолжали успешно совмещать учёбу и труд, творчество и путешествия. Такой подход даже за рубежом признали успешным, а вот на родине у Шацкого опять нашлись недоброжелатели. В начале 1930-х его педагогические эксперименты были признаны ошибочными, и в 1932 году станцию расформировали. Шацкий пережил своё детище всего на два года…
Своеобразным сочетанием методов Кащенко и Шацкого можно считать лесные школы, получившие популярность в 1920–1930-х годах. Первой среди них считается опытно-показательная лесная школа, организованная в 1918 году на бывшей даче купца Лямина в Сокольниках (6-й Лучевой просек, дом 21; здание сохранилось, сейчас в нём размещается частная школа. — Примеч. ред.). Примечательно, что подчинялась она Наркомздраву РСФСР, а не Московскому отделу народного образования: среди воспитанников было много детей видных партийных деятелей. Очевидно, по той же причине школа получала хорошее финансирование: в 1931 году на одного ребёнка за полгода выделялось 937 рублей, а к 1939 году сумма выросла до 4981 рубля. Ослабленных детей как следует кормили, приучали к гигиене и строгому режиму, оздоровляли посильным трудом и физкультурой.
Школа в Сокольниках работала круглогодично, а известность она получила благодаря визиту Ленина на новогоднюю ёлку в январе 1919 года. На самом деле вождь мирового пролетариата приезжал не к детям, а к Надежде Крупской, которая гостила здесь в ту зиму. Но в трогательном рассказе Бонч-Бруевича этот момент опущен… Школа действовала до 1950-х годов, когда в её здании обосновался детский санаторий. По её образцу уже в 1922 году в Москве функционировало 26 лесных школ, рассчитанных на 1100 детей. Потом такие учреждения открывались и в других городах.
От скаутов — к пионерам
Советская власть мыслила масштабно и создала организацию, которая непрерывно заботилась о подрастающем поколении. В 1922 году скаутское движение было запрещено, а его преемником стала Всесоюзная пионерская организация. С учётом новой системы ценностей пионер был не просто юным следопытом или натуралистом, а будущим комсомольцем, в перспективе — коммунистом. Поэтому изначально основой воспитания советских детей стала идеология.
И всё-таки пионеры унаследовали от скаутов главное — принцип разностороннего развития. Для детей устраивали спортивные, творческие и трудовые кружки и секции. Занятия проводились не только в школах, но и в специально оборудованных учреждениях — домах или дворцах пионеров. В Москве самым известным среди них стал Дворец пионеров на Воробьёвых горах (улица Косыгина, дом 17; сейчас Московский городской дворец детского творчества. — Примеч. ред.). Трудно не увидеть в этих детских клубах преемственность идей «Сетлемента».
Дома пионеров работали круглогодично, а для летнего отдыха устраивались пионерские лагеря. Как правило, строились они на средства предприятий, и их же профсоюзы распределяли среди своих работников путёвки на детский отдых — бесплатно или по частичной стоимости. Следуя принципам лесных школ и летних колоний, пионерские лагеря обычно устраивались вдали от городов, в лесу, недалеко от реки или озера.
Престижными считались приморские лагеря. Наиболее известные из них — «Артек» в Крыму, «Орлёнок» в Туапсе и «Океан» во Владивостоке, имевшие статус всесоюзных. Попасть туда было мечтой едва ли не каждого советского школьника, но счастливчиками становились либо отличники и победители олимпиад, либо дети родителей со связями. Большинство же пионеров отдыхало неподалёку от родного города — обычно для дороги до лагеря действовало правило четырёх часов. Поэтому юных москвичей летом отправляли в основном в Московскую область.
Уровень комфорта и организации в пионерских лагерях зависел от профиля и доходности предприятий-устроителей. При этом нередко возникали перекосы: в одних здравницах было хорошо с питанием и плохо с инфраструктурой, в других — наоборот. В свою очередь, работа с детьми во многом зависела от энтузиазма и таланта воспитателей и вожатых, которыми чаще всего становились студенты-комсомольцы. Например, одним из активистов «Орлёнка» стал Игорь Иванов, чья педагогическая методика во многом перекликалась с принципами Шацкого и Макаренко.
Несмотря на идеологическую направленность, которой после смерти Сталина стали уделять гораздо меньше внимания, и организационные недочёты, у пионерских учреждений было важное достоинство — массовая доступность. У большинства советских родителей не болела голова, чем занять своих чад на каникулах: в начале 1980-х годов на 10 миллионов детей в СССР приходилось около 40 тысяч пионерских лагерей.
Детский отдых сегодня
Политико-экономический кризис конца 1980-х — 1990-х годов сильно ударил по отлаженной системе детских организаций. Если городские дома пионеров перепрофилировали в дома детского творчества, то многие пионерские лагеря из-за отсутствия финансирования оказались просто заброшенными. Лишь часть из них сохранила свои функции — теперь их называют детскими оздоровительными лагерями или центрами, и в основном это коммерческие предприятия.
Нет и учреждения федерального масштаба, которое занималось бы воспитанием и внешкольным досугом: в 1990 году пионерская организация была распущена, тогда же начались попытки возродить скаутское движение. Но и оно не имеет массового характера, его представляют разрозненные союзы: Национальная организация российских скаутов-разведчиков, Русский союз скаутов, Российская ассоциация девочек-скаутов и даже Братство православных следопытов.
В новых условиях вопросы об организации детского досуга и летнего отдыха решаются на региональном уровне. В столице подобрать путёвки, в том числе льготные, родителям помогает агентство «Мосгортур», действующее при поддержке Департамента культуры Москвы. Кроме того, 1 июня 2016 года стартовала программа «Московская смена», в которой участвует около 300 образовательных и спортивных учреждений. За лето они обеспечат бесплатный отдых примерно 50 тысячам столичных школьников. Ознакомиться с перечнем детских летних лагерей можно на портале открытых данных Москвы.
Вооруженные силы Нигерии ликвидировали 19 боевиков радикальной группировки "Боко Харам" в ходе операции в штате Борно на северо-востоке страны, говорится в заявлении военных.
Среди ликвидированных боевиков был один из командиров группировки Амир Абубакар Гана.
Кроме того, военнослужащим удалось изъять запасы оружия и обмундирования, в частности зенитную установку, автомат Калашникова, пистолет и реактивную противотанковую ракету, а также транспортные средства, уточняется в сообщении.
Армия получила информацию от разведслужб об активизации деятельности "Боко Харам" в районе Чукунгуду. ВВС страны оказали поддержку наземным силам при проведении операции.
При проведении операции пострадали двое военнослужащих.
"Боко Харам" — радикальная исламистская группировка, действующая преимущественно в Нигерии. Ее боевики выступают против западной модели образования и добиваются введения шариата по всей стране. Группировка стоит за большинством терактов, регулярно совершаемых в ответ на направленную против нее военную кампанию, которую проводят Нигер, Камерун и Чад.
Засуха, спровоцированная Эль-Ниньо и гражданскими конфликтами, привела к увеличению количества стран, испытывающих в настоящее время потребности во внешней продовольственной помощи, с 34 в марте до 37, говорится в новом докладе ФАО.
В новом выпуске доклада «Виды на урожай и продовольственная ситуация», опубликованном сегодня, в список стран, нуждающихся во внешней помощи, чтобы прокормить свое собственное население и беженцев, которых они принимают, добавлены Папуа-Новая Гвинея, Гаити и Нигерия.
На Гаити производство зерновых и крахмалистых корнеплодов в 2015 году снизилось до самого низкого уровня за последние 12 лет. Около 3,6 миллиона человек - а это более трети населения - находятся в ситуации отсутствия продовольственной безопасности, почти половина из которых находится в очень тяжелой ситуации, тогда как, по крайней мере, 200 тыс. человек находятся в экстренной ситуации острого дефицита продовольствия, говорится в докладе.
Беды Гаити были в значительной степени спровоцированы Эль-Ниньо, который также привел к усугублению самой сильной засухи за последние десятилетия в «сухом коридоре» Центральной Америки.
В Южной Африке последствия Эль-Ниньо привели к серьезному ухудшению продовольственной безопасности, и урожай зерновых в 2016 году, как ожидается, сократится на 26 процентов по сравнению с уже сниженным уровнем прошлого года, что приведет к «значительному росту» цен на кукурузу и импортного спроса в предстоящем маркетинговом году.
За длительной засухой в Папуа-Новой Гвинее в прошлом году последовали сильные дожди и наводнения в начале 2016 года, затронув около 2,7 миллиона человек. Производство зерновых в регионе Хайленд, как ожидается, понесет серьезные потери, в то время как урожай в соседнем Восточном Тиморе, по прогнозам, продолжит снижаться уже на протяжении второго года подряд.
Несмотря на то, что действие Эль-Ниньо в настоящее время закончилось, Всемирная метеорологическая организация прогнозирует с вероятностью 65%, что в скором времени последует Ла-Нинья, которая обычно вызывает противоположный эффект - осадки, что потенциально является благом для высохшей земли, но и создает опасность наводнений.
Конфликты имеют серьезные последствия
Гражданские конфликты и миграция населения привели к ухудшению ситуации с продовольственной безопасностью в 12 из 28 стран, включенных в список наблюдения.
Около 13,5 млн человек в Сирии нуждаются в гуманитарной помощи, и их число растет. В этом году прогнозируется 9-процентное падение урожая в результате нерегулярного выпадения осадков в некоторых районах страны в сочетании с отсутствием сельскохозяйственных средств производства и ущербом, нанесенным сельскохозяйственной инфраструктуре, заявила ФАО.
В новом докладе в список стран, нуждающихся во внешней помощи, добавлена Нигерия, являющаяся крупнейшей экономикой в Африке с наибольшей численностью населения среди стран континента. Это произошло, главным образом, вследствие крупномасштабного внутреннего перемещения людей в результате продолжающегося конфликта в северных районах, что также привело к увеличению числа беженцев и повышению продовольственной необеспеченности в соседних Камеруне, Чаде и Нигере.
Около 3,4 миллиона человек, в основном в штатах Борно и Йобе, по оценкам, нуждаются в продовольственной помощи. В Йемене, где более 14,4 млн человек, находятся в ситуации отсутствия продовольственной безопасности, половина из которых испытывают острый дефицит продовольствия, существует высокий риск увеличения популяций пустынной саранчи в труднодоступных областях, начиная с июня.
Мировое производство зерновых на подъеме
ФАО повысила свой прогноз по мировому производству зерновых в 2016 году до 2 539 млн тонн, что на 17,3 млн тонн выше по сравнению с предыдущим прогнозом в мае и на 0,6% выше по сравнению с урожаем прошлого года.
Совокупный объем производства зерновых в странах с низким уровнем доходов и дефицитом продовольствия также, согласно прогнозам, увеличится до 420 млн. тонн в 2016 году, чему во многом будет способствовать восстановление производства риса и пшеницы в Индии после прошлогоднего падения в связи с засухой, вызванной Эль-Ниньо. Это будет означать 2,5-процентное повышение по сравнению с «резким падением» прошлогоднего показателя.
Несмотря на улучшение прогнозов по мировому урожаю зерна в 2016 году, производство будет по-прежнему немного ниже прогнозируемого спроса в 2016/17, а это означает, что мировые запасы снизятся со своего почти рекордного уровня.
Тридцать семь стран, которые в настоящее время нуждаются во внешней продовольственной помощи: Афганистан, Буркина-Фасо, Бурунди, Центрально-Африканская Республика, Чад, Конго, Корейская Народно-Демократическая Республика, Демократическая Республика Конго, Джибути, Эритрея, Эфиопия, Гвинея, Гаити, Ирак, Кения, Лесото, Либерия, Мадагаскар, Малави, Мали, Мавритания, Мозамбик, Мьянма, Непал, Нигер, Нигерия, Папуа-Новая Гвинея, Сьерра-Леоне, Сомали, Южный Судан, Судан, Свазиленд, Сирия, Уганда, Йемен и Зимбабве.
Всё лучшее - детям!
Сергей Александров
Всё самое лучшее - детям! Дети - наше будущее! (из лозунгов времён СССР)
Многим с самого детства знаком этот призыв: «Самое лучшее – детям!»
И в тогдашнем СССР всё лучшее и вправду, казалось, было детям: лучшие здравницы в самых лучших курортных местах, лучшие пионерлагеря, самые лучшие красивые, с картинками и интересным содержанием, книги, самая лучшая одежда – вспомните, как ярко и празднично, в отличие от нас, взрослых, всегда одевались, да и сейчас одеваются дети, самое.., самые.., самая… Читатель и без меня может продолжить этот ряд «самого лучшего», которое – детям.
В любой семье, в детском саду или школе старались порадовать и, даже, слегка побаловать своих чад, воспитанников и школьников: Самую Вкусную Конфетку – моей Валюшке, Самый Красивый игрушечный Самосвал – моему Петеньке, Самый Лучший «звонкий мяч» - моим близняшкам Ванечке и Шурочке, билет в кино на Самые Интересные Мультики и на Самые Лучшие Места – нашей детсадовской группе!..
Казалось – так будет всегда! Каждое утро было – Лучшим! Каждый приход с работы домой родителей – Самым ожидаемым! Каждый поход в магазин – Самым сюрпризным! Каждый завтрак, обед или ужин в доме, где все тебя любят – самым вкусным! И каждый приснившийся после такого дня сон – Самым спокойным и красочным… А Завтра – всегда было самым Светлым и самым Будущим. Которое обязательно наступит!..
Дети, для которых – тогда – было «всё самое…», выросли, обзавелись собственными, и хотели было уже продолжить эту такую увлекательную, светлую, сплачивающую и незыблемую череду «самого…», как вдруг, практически в одночасье, это «самое…» вдруг исчезло. Испарилось. Провалилось в тар-тарары.
Нет, красивые и нарядные платья остались – в магазинах их стало даже намного больше, чем было когда-то лет тридцать назад. Игрушки тоже увеличили свой ассортимент, да ещё, как и почти всё остальное, оказались «заграничными» - и расхватывались на «ура». Если, конечно, у родителей были на них деньги. Многосерийно-бесконечные мультики – «Диснеевские!» - сплошной чередой 24 часа в сутки шли на экранах новых – тоже «забугорных» - телевизоров из невиданных доселе видеомагнитофонов…
И «Лучшее» перестало быть лучшим, стало просто обыденным, повседневным, и уже как-то поднадоевшим и не предвкушаемым. Дети уже не ждали с нетерпением пап и мам, возвращавшихся с изматывающей работы – или с не менее изматывающих поисков этой работы – они были заняты своими единолично-компьютерными играми, общаясь в них «по интересам» с совершенно незнакомыми «друзьями», которых они вряд ли когда увидят в жизни рядом с собою. На дни рождения не дарили уже подарков: книжки, игрушки, самоделки, шашки-шахматы – а солидно приносили в конвертах-открытках купюры различного достоинства и разных государств. А в привилегированные (да и в обычные) школы набирали учеников не по способностям, а по возможностям их родителей – в сугубо материальном смысле…
Да, появилось многое из того, что было бы совсем не лишним в тот далёкий, как миф, период, когда «Всё самое… - детям». Интересные развивающие игры. Удобная одежда и обувь. Огромнейший выбор питания для детей – от грудничков до школьников средних классов – в роскошных манящих упаковках, с изумительнейшим и разнообразнейшим вкусом содержимого этих упаковок. Как говорится – любой Ваш каприз – за Ваши деньги!..
Во второй половине 2015 года этот выбор – для некоторых слоёв нашего общества – в некоторой степени уменьшился. Исчезла мраморная говядина с техасских прерий, испанский хамон, лангусты и устрицы вкупе с Пармезаном и Рокфором, польские яблоки и помидоры, итальянские апельсины, голландские артишоки и спаржа, норвежская сёмга и исландская сельдь… Многое чего – всего и не упомнишь… Да особо-то и не надо было запоминать многое из того, что вдруг запретилось к ввозу. И до тэтого без вех изысков обходились…
У всех на слуху было – как заклинанием – магическое слово «импортозамещение». Что в переводе на датский – «Крибле-Крабле.Бумс!»
С «Крибле» и «Крабле» как-то справились. Появились свои помидорчики-огурчики. Сыры плесневели уже на подступах к прилавкам – и выдавались за деликатесы. Мясо было не хуже забугорного, да и подешевело слегка, хотя для насыщения рынка некоторые сельхозпредприятия вынужденно пустили под нож свой «НЗ» в виде племенного поголовья или тех, кто давал молоко. Креветки стали продаваться по цене омаров с припиской «малэнкий амар», а для выращивания своей сёмги икру бочками привозили с той же Норвегии. Да и корма к ней –оттуда же… Но – выжили. Да и особо не почувствовали этого «замещения». А в качестве «Бумс!» начали развивать ускоренными темпами свой «сельскохозяйственный сектор», привлекая туда людей, идеи и проекты, инвестиции и гранты.
Так что – назло всему «забугорью» – живём-не тужим. Так как пререпроизводства – такого, которое на Западе случилось после нашей «ответки» им – у нас ещё ох как долго не предвидится! А свою деревню вытаскивать из руин – так вообще дело святое и государственное. Иначе – кто нас кормить-поить будет, если мы «тем, кто там нам…» фигу показали. Но – прошедшая зима выявила – вдруг (как обычно) – «что имеем – не храним, потерявши – плачем» (русская поговорка). То есть – собрали прошлой осенью много чего – и в закрома. Только – то ли эти самые закрома не закромные (то бишь – ворують-с), то ли за последние тридцать лет хранить разучились – весной того, что в прошлый год насобирали, что-то маловато осталось… Да и то, что осталось – не «самое лучшее…». Которое сейчас надо нашим – уже не детям – внукам…
Вероятно, этими размышлениями о будущих строителях капитализьма в отдельно взятой стране и руководствовались государственные мужи, когда, провозгласив – в очередной раз: «Всё лучшее – детям!», запрятали фигу в карман – до лучших времён – и открыли таможню для поставки на внутренний рынок мяса и фруктов-овощей от заклятых друзей. Ведь у правительства тоже дети есть – и отечественную говядину, птицу и овощи им чтой-то кушать совсем не хочется.
А дети – это святое!
Всё лучшее – детям!
Интервью Министра иностранных дел России С.В.Лаврова газете и радиостанции «Комсомольская правда»
Вопрос: Давайте сразу «возьмем быка за рога». Мы получили сотни разных сообщений, вопросов. Во многих из них сквозит откровенная тревога. Она связана с тем, что вокруг страны царит крайне тяжелая ситуация. Нас пытались задавить санкциями, структура НАТО придвигается к границам, создается система ПРО. Идет беспрецедентная демонизация нашей страны в зарубежных СМИ. Нас не хотят слышать. Возглавляют этот процесс Соединенные Штаты Америки. Президент США Б.Обама заявил, что американская нация исключительная, и другие страны должны играть по правилам, написанным Соединенными Штатами. Нам эта роль вассала явно не подходит. Неужели мы обречены на вечное соперничество и противостояние с консолидированным Западом во главе с США, которое в любой момент может скатиться к конфронтации, не говоря уже о более мрачных сценариях? В народе все чаще говорят, что будет война. Насколько серьезны эти опасения?
С.В.Лавров: Никакой «мировой войны» не будет. Об этом сказал Президент России В.В.Путин в фильме Владимира Соловьева «Миропорядок». Я убежден, что и ответственные политики с западной стороны этого не допустят, потому что все еще помнят ужасы Первой и Второй мировых войн. Россия понесла наибольшие потери в ходе войны в Европе, Китай понес наибольшие потери – на Тихом океане против японского милитаризма. Повторю, политики не могут этого допустить.
Мы, конечно, можем полагаться на других, но, прежде всего, мы должны думать о том, насколько мы сами готовы к тому, чтобы не позволить развязать новую войну. Такие попытки предпринимаются в том, что касается наращивания военных потенциалов сверх разумной достаточности и в нарушение международных соглашений.
Вы упомянули ПРО. В 2001 г. США вышли из Договора об ограничении систем противоракетной обороны. Причем тогда Президент США Дж.Буш сказал в ответ на озабоченность Президента России В.В.Путина, чтобы Москва не беспокоилась, это, мол, не против России, а США понимают, что Россия будет вынуждена принимать ответные меры. Он также сказал, что Москва может принимать любые шаги и делать, что захочет. Об этом надо помнить нашим мирным соседям из Восточной Европы. Мы делаем спокойные предупреждения, что будем принимать ответные шаги, если военная инфраструктура НАТО приблизится к нашим границам. Они об этом забывают и во всем обвиняют Россию.
Нас, как само собой разумеющееся, обвиняют в украинском кризисе, в сирийском кризисе, говорят, что мы должны и обязаны сделать. Сейчас хотят, чтобы мы помогали в ливийском кризисе. Скоро, наверное, нас обвинят в том, что происходит в Йемене. Это сознательная линия, и у меня нет в этом никаких сомнений. Если говорить честно, то с начала ХХ века, а то и раньше, еще со времени Ивана Грозного, никто не хотел сильной и уверенной в себе России. На протяжении всего прошлого столетия англичане, а вместе с ними и американцы делали все, чтобы не допустить целостности Евразии, понимая под этим Российскую Империю, СССР и то, что сейчас происходит в плане усилий по продвижению интеграционных процессов на постсоветском пространстве. Все это укладывается в концепцию, которую американский политолог З.Бжезинский изложил в своей книге «Большая шахматная доска», где он прямо поставил задачу «не дать варварам объединиться». Фраза звучала так. Понятно, что это фигура речи, но это достаточно показывает, в каком направлении идут мысли.
Теперь к вопросу о том, что нам делать. Понятно, что происходит демонизация России, ничего страшного я в этом не вижу, потому что мы к этому должны были привыкнуть: за редчайшими исключениями никогда в истории наши партнеры не были с нами до конца искренни. Вспомните Фултонскую речь через несколько месяцев после окончания Второй мировой войны, после великой совместной Победы союзников. В ходе войны У.Черчилль публично восхищался И.В.Сталиным и говорил, что Советский Союз – прочный партнер и союзник, а затем произнес речь, которая стала символом начала холодной войны. Я уже не говорю об информации, за которую могут обвинить в паранойе. В связи с состоявшимися мероприятиями в Хиросиме по линии «большой семерки» и в рамках визита Президента США Б.Обамы в Японию, у нас в СМИ и в обществе были большие дискуссии о том, каковы были причины принятого американцами решения сбросить атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки. Известно, что Президент США Г.Трумэн всерьез подумывал о том, чтобы обречь на такую же участь примерно 20 советских городов.
Повторю, со всеми надо дружить, надо налаживать хорошие отношения. Это наш принцип. Концепция внешней политики России предполагает многовекторность, готовность к партнерству и сотрудничеству со всеми, кто готов к этому на равноправной и взаимовыгодной основе, на основе учета интересов друг друга. Но продвигая эту линию, надо очень хорошо помнить, что главные наши союзники – это армия, флот, а теперь еще и ВКС.
Ваш вопрос был очень емким, он затронул многие вещи. Что касается санкций, то в контексте того, о чем я сказал, Украина была только поводом для обострения санкционной кампании. Линия на сдерживание России стала проявляться гораздо раньше. Как только поняли, что с 2000-го года, с приходом Президента России В.В.Путина, Россия хочет быть самостоятельной во внешних делах и в том, как она выстраивает внутреннюю жизнь и проводит экономическую политику, стали смотреть, какие шаги предпринять, чтобы сдерживать нас. Вспомните, ведь «Акт Магнитского» был принят задолго до того, как все произошло на Украине. Сейчас в связи с этим «Актом Магнитского» появилось множество фактов, включая документальные фильмы, которые почему-то запрещают показывать в Европе. Эти фильмы и содержащиеся в них факты подтверждают, что смерть С.Магнитского – это результат огромной аферы того же самого У.Браудера, который является никем иным, как нечистоплотным жуликом, что, я думаю, многие общавшиеся с ним люди хорошо знают. Были введены санкции. После этого Президент США Б.Обама отменил свой визит в Москву накануне саммита «большой двадцатки» в Санкт-Петербурге в сентябре 2013 г. из-за того, что обиделся по поводу Э.Сноудена. Э.Сноуден сбежал из АНБ США и попросил у нас убежища. Мы вынуждены были его предоставить из гуманных соображений и просто потому, что его паспорт аннулировали – у него не было документов, чтобы выехать из России. Они тоже обиделись, начали стращать и угрожать, пусть и не так жестко, как в связи с Украиной.
Мы воспринимаем сейчас применяемые к нам экономические ограничения как окно возможностей, которое необходимо использовать по максимуму, чтобы укрепить нашу продовольственную и технологическую безопасность, продолжать диверсификацию хозяйственного сектора и внешнеэкономических связей, создать, наконец, альтернативные эффективные финансовые механизмы и системы расчётов. Я бы сказал, что для нас актуален вопрос не о том, когда будут сняты антироссийские санкции – мы их не вводили и никаких критериев и условий их снятия обсуждать не будем, а вопрос, насколько эффективно мы используем нынешнее положение в интересах собственной экономики и собственного развития.
Вопрос: Почему страна-победитель должна выпрашивать мирный договор у страны, проигравшей войну? Мы должны отдать Японии пол-России, чтобы она с нами заключила этот мирный договор! Почему мы должны отдавать Курильские о-ва и выпрашивать у этой Японии мирный договор?
С.В.Лавров: Мы этого делать не должны, не делаем и делать не будем. Мы не отдаем Курильские острова, мы не выпрашиваем у Японии мирный договор. Россия как солидная и ответственная держава, как государство-продолжатель Советского Союза в свое время подтвердила, что мы привержены всем обязательствам, которые брал на себя Советский Союз. Эти обязательства включают советско-японскую декларацию 1956 г., которая была подписана и ратифицирована парламентами СССР и Японии. В этой декларации говорится, что стороны обязуются заключить мирный договор и только после этого может быть рассмотрен вопрос о том, что Советский Союз, как он тогда обязался, в порядке жеста доброй воли готов, исходя из чаяний японского народа, передать Японии о-ва Шикотан и Хабомаи. Но прежде всего, это означает, что условием этого движения является безоговорочное признание нашими японскими соседями итогов Второй мировой войны. К огромному сожалению, не только в связи с островами, но даже скорее в независимости от этой проблемы, наши японские партнеры на это не готовы. Они остаются, по сути, единственной страной-членом ООН, которая не подтверждает положения Устава ООН. В нем записано, что все, что сделано державами-победительницами, является незыблемым.
Мы готовы искать пути сотрудничества с нашими японскими соседями, это великая страна, большая нация, которая имеет очень непростую историю, включая историю, мягко говоря, плохих отношений со своими соседями. Но мы все заинтересованы в том, чтобы японский и российский народы, да и народы всех других стран жили дружно и извлекали выгоду из сотрудничества. Вести разговор о каком-то взаимоприемлемом решении территориального вопроса без признания итогов Второй мировой войны невозможно. Об этом мы говорим японским партнерам на каждых переговорах. Мы так же говорим и о том, что есть множество возможностей для прояснения всей этой ситуации. В частности, на последних раундах консультаций мы предложили рассмотреть исторический аспект этого вопроса, чтобы всем было понятно, что Вторая мировая война поставила точку в истории с переходом островов из одних рук в другие.
Конечно, мы понимаем, что у японцев там расположены могилы родственников, живших на этих островах, жив кто-то из людей, проживавших на этих островов ранее. У нас есть специальные программы безвизовых поездок – японцы посещают Южные Курилы. В ответ жители Сахалинской области, кстати, тоже ездят в Японию, организуются безвизовые группы. Мы очень давно приглашаем японских соседей к тому, чтобы они вместе с нами осуществляли на этих островах хозяйственную деятельность: делали инвестиции, создавали особые экономические зоны. Все это возможно. Надеюсь, что именно в этом направлении пойдет активность японских коллег. По крайней мере, такие приглашения мы им передали. Думаю, что это поможет снять с повестки дня очень многие вопросы. Если важно, чтобы эти острова были открыты для посещения японцами, для японского бизнеса и гуманитарных акций, то все остальное, наверное, не столь существенно.
Вопрос: В чем суть нового подхода к «проблеме Северных территорий», который озвучил Премьер-министр Японии С.Абэ недавно в Сочи?
С.В.Лавров: Там нет ничего такого, что не обсуждалось бы раньше. По сути дела, это возвращение дискурса в то русло, которое было обозначено еще в 2003 г. во время российско-японского саммита, а затем подтвержденного в 2013 г. курса, когда Премьер-министр Японии С.Абэ приезжал в Россию с официальным визитом. Заключается этот курс в том, что для решения нами любых возникающих или старых проблем необходимо нарастить наше партнерство по всем направлениям, сделать его полномасштабным и стратегическим. Это касается торгово-экономических связей, особенно инвестиционной сферы (взаимных инвестиций), гуманитарных обменов, которые очень востребованы нашими народами, и далеко не в последнюю очередь это касается нашего сотрудничества во внешнеполитической сфере по вопросам безопасности и стратегической стабильности. Мы очень хотим, чтобы наши японские коллеги сами определяли свой внешнеполитический курс.
Вопрос: С кем сложнее работать: с западными или восточными дипломатами?
С.В.Лавров: Что касается вопроса о том, с кем нам работать – с западными или восточными дипломатами – то, если под восточными вы понимаете Азию и Африку, то я бы сказал, что все зависит от человека. Есть западные коллеги, которые «уходят в несознанку», когда нечего сказать, или действуют очень прямолинейно, а есть наши китайские или японские партнеры, которые гораздо более эрудированы и подготовлены. Все зависит от человека.
Стиль дипломатии в Азии, конечно, несколько иной, чем на Западе – более деликатный, тонкий, изысканный и менее грубый. Раньше только США отличались тем, что диктовали всем свою волю и продолжают это делать. Недавно в интервью Президент США Б.Обама сказал, что США должны сами определять любые правила на этой планете, и все остальные, включая Китай, который он выделил (но, видимо, и Россию), должны следовать этим правилам. К сожалению, это застарелая болезнь, будет трудно ее вылечить, но она пройдет. Вслед за США, к сожалению, и Европа начала применять примерно такие же методы, усваивать эти привычки: чуть что не так – хвататься за санкции. Раньше только США этим отличались. Жизнь расставить все по своим местам.
Вопрос: Один из пяти поступивших от наших слушателей вопросов, а их более тысячи, в той или иной степени посвящен теме Украины. Минскому процессу уже больше года. Многие уверены, что он «буксует» и не может привести к позитивным результатам. Есть ли надежда, что Минские соглашения будут воплощены в жизнь?
С.В.Лавров: Безусловно, надежда есть. Более того, мы должны требовать их выполнения, что мы и делаем. Минские соглашения были результатом очень сложных переговоров на высшем уровне, после чего под ними подписались Киев, Донецк, Луганск, Россия, Франция и Германия. Это единственный документ, в котором заключены обязательства сторон конфликта при гарантиях европейцев и России. Мы не должны допустить, чтобы этот документ постигла та же участь, что и Соглашение от 21 февраля 2014 г., которое было подписано между В.Ф.Януковичем, А.П.Яценюком, В.В.Кличко и О.Я.Тягнибоком в присутствии и при свидетельствовании Франции, Германии и Польши, а наутро «растоптано». Наши французские, германские и польские коллеги стыдливо промолчали. Если позволять тем, кто совершил госпереворот и сейчас составляет основную политическую силу в украинском истеблишменте, обходиться подобным образом с еще одним документом, то мы просто потеряем лицо, включая СБ ООН, одобривший Минские договоренности без каких-либо изменений, в том виде, в котором они были подписаны.
В противоречивых заявлениях, которые мы слышим от Президента Украины П.А.Порошенко и Министра иностранных дел П.А.Климкина (внутри страны они говорят одно, но стараются быть более конструктивными, встречаясь с зарубежными партнерами) они говорят о своей приверженности Минским договоренностям. Надеемся, что эти заявления будут хоть что-то значить на практике. Все очень просто. Опять идет разговор о том, что было раньше – курица или яйцо – и что должно последовать. Сейчас вдруг тема безопасности стала самой главной для Президента П.А.Порошенко. Причем не просто прекращение огня, а обеспечение безопасности какими-то международными силами на всей территории Донбасса. Это не предусмотрено Минскими соглашениями, Донбасс никогда на это не пойдет, а с ним, согласно Минским договоренностям, необходимо согласовывать все без исключения шаги по урегулированию.
Что касается безопасности на линии разграничения, то мы твердо поддерживаем реальное повышение роли и ответственности миссии ОБСЕ, расширение количества наблюдателей, чтобы они настояли на разводе сил на безопасное расстояние, как это и было договорено, и контролировали склады с обеих сторон, куда отводятся тяжелые вооружения. Самое главное, можно сколько угодно прятаться за тем, что безопасность не обеспечена. Украинцы говорят, что политические реформы начнутся только, когда безопасность будет обеспечена на 100% в течение нескольких недель или месяцев. Это нереально, и такого не бывает никогда и ни в одном конфликте, пока не урегулированы политические аспекты кризиса. По политическим аспектам все «мячи на стороне Киева». Это, прежде всего, касается статуса Донбасса, который согласован в Минских договоренностях, должен быть обличен в закон об особом статусе и закреплен на постоянной основе в конституции Украины. Это, конечно, касается амнистии, потому что ясно, что конфликт преодолен, и амнистия должна быть частью этой договоренности. Соответствующий закон по амнистии есть, он был принят Верховной Радой, но не подписан П.А.Порошенко, не знаю, почему. К сожалению, сейчас нам говорят, что примут амнистию, но только на основе закона 1996 г., который предполагает индивидуальное обращение каждого подозреваемого и потом рассмотрение этих индивидуальных обращений на разовой основе в украинских судах. Это совсем не то, о чем договаривались, и очевидно, что это будет срывать Минские договоренности. Крайний шаг, который должен быть сделан в отношении особого статуса, закрепленного в конституции в контексте амнистии, это выборы. Причем все эти вопросы – прежде всего, выборы, закон об особом статусе и изменение конституции в соответствии с Минскими договоренностями (там это записано там буквально) должны быть согласованы с районами Донецкой и Луганской областей, как их там называют.
Ничего этого мы не видим, хотя усилия предпринимаются постоянно в рамках Контактной группы, где единственно может идти прямой диалог между Донецком и Луганском, и в рамках «нормандского формата», который не может подменить Контактную группу, как бы этого ни хотели в Киеве или даже в Берлине и Париже. Такие настроения там прорываются и звучат предложения собраться вчетвером – Франция, Германия, Россия и Украина – и договориться, а Россия потом будет отвечать за то, чтобы к этому присоединился Донбасс. Когда мы объяснили, что нужен прямой диалог Донбасса с Киевом, один германский участник процесса даже цинично и нагловато спросил, зачем прямой диалог, если Россия за 15 минут может их «нагнуть»? Это было сказано буквально.
Вопрос: Лучше бы «нагнули» Киев.
С.В.Лавров: Именно это я и хотел сказать в заключение ответа на Ваш вопрос. Мне кажется, что уже не только Германия, Франция и многие другие в Европе, но и США понимают, что Киев уклоняется от выполнения обязательств, взятых на себя Президентом.
Вопрос: Я работала в Донбассе с самого начала и была свидетелем референдума 11 мая. Очень трудно объяснить людям, почему признан референдум Крыма и не признается референдум Донецкой и Луганской республик, который был такой же честный, искренний, проводился на глазах у журналистов.
У нас есть телефонные звонки по этой теме:
Почему так заметно ослабло внимание со стороны России к юго-востоку Украины? Или разбитый Донбасс – это не цветущий Крым?
Я звоню из Донецка. Не бросайте Донбасс, это русская земля, здесь живут русские люди. Нам очень тяжело, мы ждем вашей поддержки, без нее мы не выживем. Пожалуйста, не бросайте нас.
Почему Россия не выступит с заявлением, что если Украина продолжит саботаж Минских договоренностей, то Россия будет вынуждена официально признать ДНР и ЛНР, с заключением соответствующих договоров, как это было в отношении Абхазии и Южной Осетии?
С.В.Лавров: Во-первых, мы не бросаем Юго-Восток Украины, не забываем о нем, очень активно его поддерживаем и не только политически. Это и гуманитарная помощь, и решение текущих экономических проблем, проблем жизнедеятельности этого региона, в том числе и тех, которые обязались решить Франция и Германия. Они вызвались урегулировать проблему функционирования банковской системы, не сумели этого сделать и в этом расписались. Это тоже говорит о том, что на партнеров надейся, но сам не плошай. Мы решаем эти и другие проблемы жизнедеятельности Донбасса и будем это делать.
В Минских договоренностях среди прочих компонентов особого статуса Донбасса записано право на прямые, ничем не ограниченные, свободные экономические и прочие связи с Российской Федерацией. Это один из ключевых компонентов, который позволил нам и дончанам поддержать Минские договоренности.
Что касается референдумов. Вы знаете, в каких условиях был проведен референдум в Крыму, и знаете, в каких условиях проходили референдумы на территориях Донецкой и Луганской областей. По итогам референдума в Донбассе руководители этих провозглашенных республик не отказывались от диалога с Киевом. Итогом этого диалога стал тот самый пакет Минских договоренностей.
Вопрос: Они говорили о независимости.
С. Лавров: Я еще раз вам скажу, что они никогда не отказывались от разговора с Киевом. Да, они ее провозгласили, но сказали, что готовы разговаривать. И этот разговор поддержали мы, немцы и французы, и его итогом стали Минские договоренности. Можно хлопать дверью или брать пример с тех, кто за неумением пользоваться дипломатическими, политическими инструментами начинает сразу грозить признанием, введением санкций и т.д. Я убежден, что это будет контрпродуктивно. Это как минимум даст повод тому же Западу отойти от нынешней, даже очень такой нежной позиции давления на Киев. Давление оказывается. На публику они стараются этого не говорить, но когда они общаются с украинцами без свидетелей (мы знаем об этом достоверно), то достаточно жестко требуют всего того, о чем договаривались в ходе минских переговоров.
Мне кажется, что даже в воспитательных целях очень важно добиваться того, чтобы подписанные документы, одобренные Советом Безопасности, выполнялись. У нас уникальная ситуация. Этот документ сейчас никто не может вообще никак противопоставить чему бы то ни было, и ему никто не противопоставляет никакой другой документ. Его нельзя подвергнуть сомнению. Если мы сейчас скажем, что наше терпение лопнуло, и мы пойдем другим путем, то они скажут: прекрасно, ради бога. И тогда никакого воздействия на нынешнюю украинскую власть Запад оказывать не будет.
Воздействие требуется далеко не только в связи с Донбассом. Мандат миссии ОБСЕ распространяется на всю Украину. Периодически под нашим нажимом она публикует доклады не только о Донбассе и линии разграничения, но и о других регионах Украины. Там просто жуткое творится. Это притом, что наши коллеги из ОБСЕ приукрашивают, но даже при этом нарушаются права меньшинств, включая венгров, имеет место засилье мафии в том же Закарпатье. Об этом не пишут, но во многих случаях организованной преступностью руководят депутаты Верховной Рады.
Поэтому эту юридическую, международно-правовую рамку нам важно лелеять и всячески оберегать от каких-либо попыток подорвать ее изнутри или снаружи.
Вопрос: Если говорить еще о майдане. Я работала на Украине восемь лет и пережила события майдана, видела все своими глазами. Считаю, что это откровенный провал нашей дипломатии. Еще в апреле 2013 г. «Комсомольская правда» писала о том, что на Галичине готовится война против русских. Они не скрывали своих планов. Мы об этом писали, и никто не обращал внимания. Все пророссийские политологи, которые работали в то время на Украине, говорили, что не могут добиться ни возможного влияния на Посла Российского Федерации на Украине М.Ю.Зурабова, ни встречи с ним. Встречи проводятся раз в год (классическая встреча 12 июня – праздник с водкой и медведями), больше ничего нет. Мы были не готовы к самой «майданной» обстановке, в этой ситуации мы ее просто проиграли. Мы получили много вопросов, почему Посол Российской Федерации на Украине М.Ю.Зурабов до сих пор работает на Украине.
С.В.Лавров: Эта тема, наверное, не для публичного обсуждения.
Вопрос: Почему? Это наша внешняя дипломатия.
С.В.Лавров: Посол М.Ю.Зурабов может и будет отчитываться перед Министерством иностранных дел России, Государственной Думой Федерального Собрания Российской Федерации. Я хочу понять суть вопроса.
Вопрос: Вопрос в том, что мы были не готовы к майдану.
С.В.Лавров: Я об этом и хочу сказать. Вы говорите, мы проиграли майдан. Если Вы в этом так уверены и если Вам много говорят о том, что он проигран, потому что у нас не сработала дипломатия, какие альтернативы имеются в виду? Что мы должны были сделать, раз так уверенно люди говорят о том, что это был провал?
Вопрос: Американское посольство не жалело мелких денег на пропаганду против нас, они оплачивали сайты по тысяче долл.США (это копейки для такой большой страны, как наша), которые поливали нас грязью в течение десяти лет. Американцы не скрывали, что потратили пять млрд.долл.США на пропаганду против России и якобы на свободу слова. Наши посольства вообще отличаются безынициативностью. Всегда слышен голос американского посла и никогда - голос русского посла, кроме нескольких исключений. Я могу привести в пример Ливан - там прекрасно работает Посол Российской Федерации А.С.Засыпкин. При нем сильно изменилась ситуация в Ливане, потому что люди постоянно слушали его интервью. Наши послы и посольства – это бункеры, которые закрыты в своем мирке, из которого они не выходят.
Другой пример. Сейчас в Хорватии украинский посол, можно сказать, просто «изнасиловал» местные СМИ. Ему даже дали колонку в газете, где он еженедельно поливает грязью Россию.
Не слышны голоса наших людей. Где они? Почему они прячутся? Почему они не предлагают свои интервью? Это большая проблема. Я работаю во всех странах, и везде мне рассказывают про вечера А.С.Пушкина и П.И.Чайковского. Кого это сейчас интересует?
С.В.Лавров: Не могу с этим согласиться, потому что послы Российской Федерации в США, в Ливане, Ираке, Сирии, Постоянные представители России при ООН в Нью-Йорке и Отделении ООН в Женеве – это люди, которые не просто известны по их регулярному появлению на экранах, а которые ведут колоссальную работу.
Поймите еще одну вещь: появление на первых полосах газет, на телевидении, радио - это далеко не вся работа. В подавляющем большинстве случаев – это не самая главная часть работы. Вы говорили про какие-то платежи на разных сайтах. Со стороны американского посольства в Киеве были не только платежи, а целый этаж службы безопасности занимали и продолжают занимать сотрудники ФБР или ЦРУ либо вместе взятые, плюс Агентство национальной безопасности.
Какая была альтернатива? Мы должны были тоже платить политологам, чтобы они вели какие-то сайты? Когда на майдан вышли бандиты, мы потребовали, чтобы они соблюдали конституцию Украины. Они этого делать не хотели. В итоге они договорились через оппозиционеров с В.Ф.Януковичем о соглашении, которое было подписано 21 февраля и которое, по сути дела, предполагало отказ В.Ф.Януковича от президентских полномочий по применению силы, отказ от монополии на применение силы, согласие на досрочные выборы. Иными словами, если бы это соглашение выполнялось, то сейчас уже давным-давно В.Ф.Янукович ушел бы демократическим путем (конечно, его бы не избрали, это все предполагают), примерно те же люди были бы сейчас у власти, но только не было бы такого количества жертв, разрушений. Какие предложения? Когда бандиты стали безобразничать и беспредельничать на майдане, мы туда должны были ввести войска или как? Объясните.
Вопрос: У нас в руках были все карты.
С.В.Лавров: Какие?
Вопрос: К нам бежал законно избранный президент страны. Произошел военный переворот в стране, которая близка и дружественна нам. Президент просит нас о помощи. Мы имели все права, чтобы помочь ситуации наладиться. Горстка бандитов захватила власть – это военный переворот. Почему же мы этого не сделали?
Я Вам скажу почему - потому, что мы постоянно цепляемся за теорию суверенного государства, которая нас путает по рукам и ногам. Американцы разработали теорию гуманитарной интервенции, обязанность вмешаться. Мы все время говорим про суверенное государство и сами уже в нем запутались. Мы не выдвигаем идеологии. Мы тоже имеем право вмешиваться.
С.В.Лавров: Давайте без терминов. Ответьте мне прямо на вопрос: Вы считаете, что мы должны были ввести войска?
Вопрос: Мы должны были ввести войска. Это была наша обязанность вмешаться, гуманитарная интервенция.
С.В.Лавров: Я с этим не согласен. Война между русскими и украинцами?
Вопрос: Это не война.
С.В.Лавров: Войну против собственного народа затеяли те, кто пришел к власти в результате государственного переворота. Я считаю, что русские и украинцы – это один народ. Если Вы считаете, что наша позиция должна заключаться в том, чтобы мы развязали войну против собственного народа, я категорически с ней не согласен.
Вопрос: Не развязали, а расправились бы с бандой, которая захватила власть.
С.В.Лавров: Сейчас за этой бандой огромное количество людей в погонах и не обязательно в них, в тех же национальных батальонах, как бы к ним ни относиться. Их десятки тысяч. Значит, Вы предлагаете разобраться с десятками тысяч граждан Украины?
Вопрос: Их стало десятки тысяч после того, как мы все оставили и пустили на самотек.
С.В.Лавров: Армия присягнула новому руководству, и новое руководство отдало бы приказ этой армии противостоять российской армии? Это ужас, я даже не могу себе этого представить.
Вопрос: Новость последней недели, которая озаботила многих наших читателей и слушателей – Н. Савченко. Читатели спрашивают о Вашем отношении к тому, что мы отпустили преступницу Н.Савченко, которая убила наших журналистов. По их мнению, она сейчас будет устраивать провокации против России при любом удобном случае. Правильно мы сделали или нет?
С.В.Лавров: Я считаю, что мы сделали правильно. Нам нужно было вернуть своих граждан. Это произошло. Мы в принципе за то, чтобы не только в такого рода ситуациях, к которым Н.Савченко и наши граждане относятся, но и, прежде всего, в рамках выполнения Минских договоренностей, обменять «всех на всех». Знаете, если Н.Савченко нам будет делать гадости (а кто нам не делает гадости сейчас на Украине? там практически не осталось политиков, которые могут с нами нормально разговаривать), я считаю, что пусть это будет головная боль Украины.
Вопрос: Это правда.
С.В.Лавров: Девушка специфическая, кстати, достаточно упитанная. Я думаю, уже все понимают, что стоят ее истерики про голодовку. Она хочет стать президентом, воевать против нас, еще чего-то хочет.
Вопрос: Пока что только босиком ходит везде.
Вопрос: Во всех странах Ближнего Востока очень внимательно наблюдают за российско-турецким противостоянием. Местные политологи очень хорошо запомнили слова Президента Российской Федерации В.В.Путина «помидорами не отделаетесь». И вот такой поворот событий. Буквально на днях неожиданно мы первые заговариваем о желании возобновить отношения. Это очень по-христиански, но как же быть с заповедью «око за око, зуб за зуб»? Мои восточные друзья и политологи задают Вам вопрос: не вы начали эту войну с Турцией, не вы виноваты в ней. Советский Союз никогда бы не позволил безнаказанно сбить свой самолет. А почему же русские сейчас первыми протягивают «оливковую ветвь мира»? Восточные политологи рассматривают это именно как унижение России исламом.
С.В.Лавров: Давайте не будем продолжать. Это какая-та игра в «собственные ворота». Вы или ваши корреспонденты делают констатацию, которая в корне не верна, и на основе этой собственной ошибки начинают делать умозаключения о том, как им оценивать наши действия.
Мы никогда не говорили, что мы протянем Турции какую-то «оливковую ветвь», как любую другую. С какой стати? Мы сказали, что Турция обязана принести извинения и компенсировать те потери, которые были нанесены в результате этой преступной акции, военного преступления. Президент Российской Федерации В.В.Путин, отвечая на вопрос, предпринимаются ли какие-то шаги со стороны Турции, сказал, что они заходят по разным каналам.
Вопрос: С нашей стороны мы готовы возобновить отношения?
С.В.Лавров: Нет, Президент Российской Федерации В.В.Путин сказал, что мы готовы их рассматривать. Но сначала Турция должна сделать то, что она обязана сделать. Ну почему же это все как-то вылетает?
Если есть желание увидеть только какие-то панические, пораженческие настроения в российском руководстве, тогда нам очень трудно разговаривать. Понимаете, можно же ведь не хамить, чтобы показать неприятие действий партнера, как это и было сделано. А помидорами они, конечно, не отделались. Они очень сильно страдают. Поэтому они и пытаются «подползать» к нам по каким-то разным закрытым каналам и предлагать создавать какие-то комитеты. Мне еще в декабре Министр иностранных дел Турции «на ходу», встретившись со мной в ОБСЕ, предлагал создать какой-то комитет или группу из дипломатов, военных, разведчиков, не знаю еще кого.
Вопрос: Они не продвинулись с тех пор за полгода?
С.В.Лавров: Нет, конечно. Поэтому наша позиция остается, какой она и была.
Вопрос: Мы требуем три вещи - официально извиниться, наказать виновных и возместить ущерб?
С.В.Лавров: Конечно.
Вопрос: Что касается самой Сирии. Я была в Сирийском Курдистане. В Сирии, Ираке, курды в Турции озабочены одним вопросом: Россия пришла надолго или это короткая операция? Им бы очень хотелось, чтобы Россия пришла надолго, чтобы возник второй полюс силы на Ближнем Востоке. Надолго ли мы туда пришли?
С.В.Лавров: Полюс силы на Ближнем Востоке уже возник. Не знаю, второй ли, а может быть и первый. Потому что считаемый всеми за первый полюс силы – американская коалиция - просто отбывает номер. Когда я на днях разговаривал с Государственным секретарем Дж. Керри, то поинтересовался, почему они перестали бомбить террористов и практически вообще не сделали ни одного вылета, чтобы пресекать контрабанду нефти в Турцию.
Вопрос: И что он сказал?
С.В.Лавров: Он сказал, что они там этим занимаются. Опять выдвигается незащитимая логика, что террористы перемешаны с хорошей оппозицией - когда бьешь по террористам, задеваешь по хорошей оппозиции, а этого делать нельзя. Но я напомнил ему, что они в конце февраля нам клятвенно обещали, что те отряды, которые они считают патриотическими, лояльными, которые с ними сотрудничают, будут убраны с позиций, занимаемых «Джабхат ан-Нусрой». Прошло больше трех месяцев, и ничего не сделано. Поэтому сейчас они попросили у нас еще несколько дней, прежде чем вступит в силу объявленная нами схема, согласно которой, кто не присоединился к перемирию, является законной целью, независимо от того, включен он в списки террористов или нет. Они попросили несколько дней, чтобы отреагировать. Эти несколько дней истекают на этой неделе.
Сейчас эта коалиция практически бездействует, а тем временем через турецкую границу продолжают идти боевики и техника, явно готовится наступление, которое запрещено договоренностями, резолюциями СБ ООН. Нам отвечают, что эти «как бы хорошие» отряды готовы прекратить нарушение перемирия, но для этого нужно, чтобы начался политический процесс. Делегация, которую сколотили, прежде всего, при турецкой поддержке - т.н. Высший комитет по переговорам - говорит, что они не могут участвовать в переговорах, потому что Президент Сирии Б.Асад не ушел. Этот цирк продолжается уже давно.
Я честно сказал своему коллеге, что нам кажется, что они нас просто дурят или за нос водят. Он клянется, что это не так, что, наконец, наладится координация между военными. Повторю, что мы им уже прямо сказали, что нас это не устраивает, и дальше слушать «про белого бычка» мы не можем. У нас есть обязательства перед правительством и законной властью Сирии, мы пришли туда по их просьбе, коалицию туда никто не звал. В Ирак американскую коалицию звали, а в Сирию – нет. Но сирийское руководство заявило (и эта позиция была доведена до американцев), если коалиция будет координировать свои действия с российскими ВКС, то оно не будет официально протестовать и будет считать, что это наши партнеры в борьбе с терроризмом. Собственно говоря, это сейчас единственная, очень зыбкая, но хоть какая-то основа для присутствия коалиции.
Все признают, что начало и первые месяцы нашей операции реально переломили ситуацию. Желание, чтобы этот перелом остановился и, может быть, движение пошло в обратную сторону, налицо у Турции и наших западных коллег. Им очень не хочется, чтобы президент Сирии Б.Асад оставался у власти, просто потому, что они заявили 5 лет назад, что он должен уйти, а на сирийский народ им сейчас наплевать. Хотя все уже поняли, что без Б.Асада никакого политического процесса не будет. Именно резолюция СБ ООН и решения, которые принимались по Сирии, начиная с 2012 г. при нашем активном и инициативном участии, не содержат никакого требования или намека на то, что президент Сирии Б.Асад должен уйти. Наоборот, там сказано, что только сирийский народ решает свою судьбу, и политический процесс должен быть таким, чтобы охватывать все силы сирийского общества без исключения – этнические, политические, конфессиональные, а также весь спектр оппозиции.
Президент Российской Федерации В.В.Путин пару месяцев назад объявил, что когда были в основном выполнены задачи по пресечению тенденции развала государства, которая вела к захвату Дамаска террористами, мы сократили свое присутствие в Сирии. Уверяю вас, там достаточно сил и средств, чтобы ныне существующие террористические угрозы были нейтрализованы. Мы этим занимаемся. Очень важно только, чтобы наши американские коллеги ощутили свою ответственность. Я считаю, что мы прижимаем их достаточно серьезно к стенке. Они, правда, ребята способные, увертливые.
Если вы посмотрите репортажи о том, как обосновываются там наши военные, то увидите, что они туда не просто приехали, поставили палатки, постреляли, свернули палатку и уехали. Это к вопросу, надолго ли мы там.
Вопрос: Интересно, смог ли Госсекретарь США Дж.Керри ответить Вам на вопрос нашего Президента: «Вы понимаете теперь, что вы натворили»?
С.В.Лавров: Знаете, я много говорил с ним на эту тему. Госсекретарь США Дж.Керри очень приятный в общении человек. С января мы с ним по телефону говорили больше 30 раз и 4 раза встречались лично. Наверняка, это были не последние встречи и телефонные разговоры.
Но когда мы с ним имеем возможность и начинаем говорить про Сирию, он поднимает вопрос о том, что нужно сейчас что-то делать. В свою очередь напоминаю ему, что до этого, например, были такие шаги: в июне 2012 г. мы вместе с Госсекретарем Х.Клинтон, европейцами, китайцами, арабами и турками, кстати сказать, приняли Женевское коммюнике. В нем говорится, что необходимо запустить переходный политический процесс, который должен сформировать какую-то совместную структуру правительства и оппозиции на основе их взаимного согласия. Тогда Россия принесла эту бумагу в СБ ООН на одобрение, но американцы отказали, потому что там не было сказано, что президент Сирии Б.Асад должен уйти и что против него будут санкции, если он не уйдет. Я спросил: «Где это написано, мы же в Женеве 7 часов сидели?!» Тогда американцы категорически отказались ее одобрить. Прошел год. Потом «клюнул петух» на счет химического оружия. Мы помогли разобраться с этим химическим оружием и смогли настоять, чтобы только в резолюцию, утверждающую российско-американскую схему с согласия сирийского правительства, предполагавшую вывоз и уничтожение запасов химического оружия, вставили отдельный раздел, утверждающий Женевское коммюнике. Сейчас они говорят, что это коммюнике нарушает Президент Сирии Б.Асад. Это как на Донбассе – принцип прямого диалога. От этого они уходят. Только на Донбассе власть уходит от диалога, а здесь оппозиция. Это наши западные коллеги.
Во время обсуждений с Госсекретарем Дж.Керри я спрашиваю его, для чего они наступают на одни и те же грабли – 2003 г., Ирак. На что он мне отвечает, что он тогда был сенатором и голосовал против. Здорово, хорошо. И Б.Обама тогда был против. Прекрасно. Да, Ирак был ошибкой. А Ливия? Ливия была при Х.Клинтон и тоже была ошибкой. Они нарушили мандат СБ ООН, который предполагал всего лишь закрыть небо и не давать авиации летать – они же все равно с этого неба бомбили и в конце концов зверски убили президента Ливии М.Каддафи, как бы к нему не относиться. Это тоже военное преступление. Теперь в Ливии террористы, оттуда идет поток боевиков, оружия вплоть до Мали, ЦАР и Чада. Но ошибка была, по мнению Дж.Керри, не в том, что они нарушили мандат ООН, а в том, что после бомбардировки они не ввели туда тогда наземные войска, не консолидировали обстановку и не подавили террористов. На что я ему сказал, что они войска уже вводили в Афганистан и Ирак для борьбы с террористами. Потом благополучно оттуда ушли, оставив тех и других в положении, как у М.Жванецкого: «Он вошел в ее положение и оставил ее в ее же положении». Афганистан и Ирак были оставлены в гораздо более плохом положении: одна страна на грани развала, во второй продолжается гражданская война. Американцы соглашаются, что это была ошибка, но «кто старое помянет, тому глаз вон». Они предлагают заниматься тем, чем они хотят, но мы тоже хотим заниматься Сирией. Только необходимо вырабатывать подходы с учетом хоть какого-то урока, извлеченного из прошлого опыта.
Вопрос: Турецкие курды призывают Россию высказать свою позицию относительно происходящего геноцида курдов. Например, г.Диярбакыр уничтожен полностью, не говоря уже о других городах. Идет гражданская война в Турции, а мы никак не вступаемся за них.
Сирийские курды задаются вопросом, почему Россия поставляет оружие М.Барзани, но при этом не дает оружие сирийским курдам, которые реально воюют с ИГИЛ. Ведь Иракский Курдистан – это американская песочница, а М.Барзани протурецкий политик, пустивший турецкие войска на свою территорию.
Партизаны «Рабочей партии Курдистана», находящиеся в горах Кандиль, также просят помочь им хотя бы дипломатическим путем, если не можем помочь военным, как это делал СССР по курдскому вопросу.
С.В.Лавров: Мы оказываем эту поддержкую. Возможно, просто нужно побольше об этом говорить, хотя официальный представитель МИД М.В.Захарова регулярно на своих брифингах озвучивает проблему геноцида курдов в Турции.
В принципе, позицию Турции по отношению к курдам мы регулярно озвучиваем. Единственное, мы требуем, чтобы Турция вывела свои войска с территории Ирака, где они находятся «для того, чтобы укреплять суверенитет Ирака», как заявил бывший премьер-министр Турции М.Давутоглу. Эта позиция абсолютно неприемлема. Я считаю то, что делают турки, заслуживает гораздо большего публичного внимания со стороны наших западных партнеров. Они все считают, что они «союзнички» и сами между собой разберутся. Это очень нехорошая позиция. Когда Турция нарушала воздушное пространство Греции (мы тогда делали несколько жестких заявлений), Генеральный секретарь НАТО Й.Столтенберг заявлял, что «они члены НАТО и сами разберутся». Во-первых, как насчет Кипра, который не член НАТО, но чье пространство регулярно нарушается Турцией? Во-вторых, что это за компания такая? Если ты натовец, то можешь делать, что хочешь? Так же и ЕС: если ты в Евросоюзе, то не подсуден в Совете Европы. Они заявляют, что будут рассматривать вопросы нарушения прав человека только в тех странах, которые не входят в ЕС, потому что внутри ЕС у них есть собственный процесс по разбору этих нарушений.
Мы будем продолжать требовать, чтобы Турция прекратила беспредел в Ираке, прежде всего, в отношении курдов. Там, помимо явно присутствующих неосманских устремлений есть и экономический расчет на то, чтобы позиционироваться, приспособиться, зацепиться и ждать, когда будет битва за Мосул, и «отломить» месторождения. А потому они уже посмотрят, как на это отреагирует международное сообщество. Потом, может быть, Ирак вообще развалится, - а они уже там. Это совершенно очевидно. Поэтому полностью согласен с Вами и вашими курдскими собеседниками.
Что касается Иракского Курдистана, то мы поставляем оружие для борьбы с терроризмом в Ирак и Иракский Курдистан с согласия и с ведома иракского правительства. У нас других принципов быть не может.
Что касается сирийских курдов, то они получают поддержку с воздуха и не только. Необходимо прямо сказать: мы активно и не без успеха убеждаем сирийское правительство в том, что они должны сотрудничать с курдами, а не пытаться как-то в этом конфликте их немного ограничивать в их будущей роли в сирийском государстве.
Конечно, никто не радуется, когда, например, Партия «Демократического союза» принимает манифест о федеративном округе и т.д., но это связано с позицией Турции. Мы договорились, что Женевские переговоры по Сирии должны быть инклюзивными (по-русски – всеохватывающими) по составу участников. Группа, представляющая 15% населения Сирия (Партия «Демократического союза»), была исключена из этих переговоров только потому, что одна страна – Турция – наложила на это вето. Когда мы возмущались по этому вопросу и говорили, чтобы эти курды просто приехали, нам американская сторона, прочие наши партнеры и спецпредставитель Генсека ООН по Сирии С. де Мистура говорили, что если сейчас приедут курды, то группа переговорщиков, образованная в Эр-Рияде (Комитет по переговорам), покинет переговоры и не будет сотрудничать. Они и так не сотрудничали, они взяли и ушли. А спецпредставитель Генсека ООН по Сирии С. де Мистура пошел у них на поводу, хотя мы поручили ему до начала Рамадана собрать очередной раунд. Он собирается это делать через 2 недели, а то и после Рамадана, только потому, что эти капризные ребята выдвигают ультиматумы. Если они говорили, что приход курдов приведет к такому варианту, то это происходит и без всяких курдов – они проявили свою сущность.
Уже произошел второй случай дезертирства, когда ушел радикал М.Аллюш из «Джейш аль-Исалама» – группировки, которая однозначно является террористической и экстремистской. Ее пытаются выгораживать, наверное, в расчете на то, что она позволит ослабить Президента Сирии Б.Асада. Их расчет заключается в том, чтобы использовать террористов, а потом посмотреть, что с ними делать – это путь в никуда. Но было еще дезертирство нормальных умеренных персонажей из этой группы Комитета по переговорам. Думаю, что мы постепенно избавимся от крайних представителей. Но нужно делать что-то быстро, и курды обязательно должны быть в этом процессе. Обсуждать конституцию и какую-то совместно формируемую правительством и оппозицией структуру без курдов – это провал переговоров.
Вопрос: Вы в тройке самых уважаемых политиков России. Есть ли планы на перспективу?
С.В.Лавров: Честно скажу, никогда в своей жизни планов не строил. Так случилось, что все шло само собой. Мне все предлагали работу то в одном, то в другом месте, но все в рамках МИД. Сначала предложили работать в Шри-Ланке, потом в Управлении международных экономических организаций. Когда А.В.Козырев ушел в МИД РФСФР, покойный заместитель министра В.Ф.Петровский в 1990 г. мне предложил занять место начальника Управления ООН. В ходе событий после путча и до Беловежских соглашений А.В.Козырев (это уже не секрет, и, думаю, он не обидится) пригласил меня осенью 1991 г. в МИД РСФСР и предложил стать его заместителем. Я сказал, что не готов и не испытываю такого желания. Он поинтересовался почему. Я ответил, что только год работаю начальником Управления, я привел людей с собой, которых я знал и на которых опирался. Он предложил всех их привести с собой в МИД РСФСР. Я ответил, что они не пойдут. На вопрос «почему» я ответил, что они присягали державе. Он стал достаточно эмоционально говорить, что мы все спрятались за советскую вывеску, сидим и не знаем, что произойдет, перепугались, а у них много делегаций. Вы помните, что тогда все республики СССР обхаживали западные визитеры. Я напомнил ему о совместном решении М.С.Горбачева и Б.Н.Ельцина, согласно которому МИД СССР оказывал помощь министерствам иностранных дел союзных республик. Если нужны были переводчики, то их присылали, если нужно было помочь с транспортом, помогали. Действительно, республиканские МИДы были очень маленькие, и, конечно, они не справлялись. Но мы им помогали.
Я вышел из кабинета, А.В.Козырев был обижен или расстроен, но, тем не менее, когда все произошло, меня никто не уволил. В апреле 1992 г. меня и В.И.Чуркина в один день назначили заместителями министра иностранных дел тоже без каких-либо обращений.
Единственный раз я отказывался от каких-то предложений, это когда Е.М.Примаков (на тот момент я уже полтора года работал в Нью-Йорке) стал говорить, чтобы я переезжал в Вашингтон. Тут я вынужден был с ним поспорить, хотя он был великим человеком. Когда я стал отказываться, он говорил, что я политически неграмотный и ничего не понимаю. Я стал спрашивать, почему именно я. Он ответил, что считает меня как бы лучшим. Я спросил Е.М.Примакова, а за что тогда Вашингтон. Он ответил, что это главная точка. Тогда я попросил разрешения процитировать Евгению Максимовичу величайшего мыслителя Е.М.Примакова, который сказал, что «формируется многополярный мир, который будет противовесом одностороннему миру». Я также сказал, что этот многополярный мир формируется, но не в Вашингтоне, где если тебе нужно что-то сделать, следует записаться на прием, и не известно, примут тебя или нет, а в Нью-Йорке, где ты зашел в здание ООН, и тебе навстречу все бегут – информация, собеседники, которые тебе нужны и кому ты нужен. В Организации Объединенных Наций можно играть, поскольку в Совете Безопасности 15 человек (пять постоянных и десять непостоянных членов), есть Генеральная Ассамблея, где можно вбрасывать свои идеи напрямую и через кого-то. Е.М.Примаков был, действительно, великим человеком, он согласился со мной и оставил меня в Нью-Йорке.
Вопрос: Как нам перенести успехи во внешней политике во внутреннюю политику?
Считаете ли Вы, что нужно установить памятник Е.М.Примакову? Может, стоит установить его не в столице, а в регионах, например, в Перми?
С.В.Лавров: Насчет сочетания и взаимосвязи внутренней и внешней политики, для нас с точки зрения дипломатии и внешнеполитической работы, прежде всего, важно обеспечивать безопасность и максимально благоприятные экономические условия для развития России. Это главное, что у нас есть в Концепции внешней политики. Это то, что сохранится и в новой редакции Концепции внешней политики, над которой мы сейчас работаем по поручению Президента России В.В.Путина. Это означает, что мы должны создавать условия, чтобы не дискриминировали наш бизнес, чтобы наши граждане, когда они путешествуют по миру, не подвергались дискриминации и каким-то противоправным действиям. К сожалению, это не всегда удается сделать. Например – практика американцев, когда буквально «воруют» наших людей в нарушение законов тех стран, на чей территории это происходит. Это касается В.Бута, К.Ярошенко, Р.Селезнева и еще десятка других людей, которых «вытаскивали» из Европы и других стран.
Но я убежден, что эта работа будет приносить результаты, она уже начинает давать результат. Когда арестовывают какого-то кибермошенника, мы будем ведь последние, кто будет его выгораживать. Это же люди, которые воруют деньги в России и в других странах. Но судить его должны мы. У нас есть российско-американская консульская конвенция и другие документы, предполагающие передачу друг другу преступников, подозреваемых в совершении каких-то противоправных действий. Но это большая проблема. Нас в целом беспокоят вопросы безопасности наших граждан, которые ездят за рубеж с туристическими поездками или просто по частным делам. Это серьезный блок нашей работы.
Второе направление – делать все, чтобы правительства в странах, где у нас есть интересы, благоприятно и благожелательно относились к российскому бизнесу. Здесь тоже есть конкретные результаты. Конечно, движение должно быть взаимное, бизнес должен захотеть. Например, «Росатом», который активнейшим образом работает практически по всему миру и имеет рекордное количество заказов. Это сразу же создает долгосрочную, устойчивую, прочную почву для развития отношений стратегического характера с соответствующей страной. Атомная отрасль – это надолго и крупно, охватывает стройку, обучение и распоряжение отработанным ядерным материалом.
В этом мы видим свою способность и возможность помочь внутренним реформам. Но, естественно, внутренними реформами и внутренним развитием занимается все-таки не МИД.
Что касается Е.М.Примакова, то у нас уже даже есть проект памятника. Мы об этом подумали сразу же, когда случилось это несчастье, когда он ушел из жизни. В дополнение к тем решениям, которые уже принял Президент России В.В.Путин об увековечивании памяти Е.М.Примакова (есть медаль Е.М.Примакова, есть стипендии его имени в МГИМО (У) и МГУ, его имя присвоили Международному институту мировой экономики и международных отношений), считаем, что хорошо было бы сделать ему памятник. Я планирую такое предложение представить Президенту России.
Что касается места, где бы он мог быть установлен. Е.М.Примаков был председателем Правительства России, директором Службы внешней разведки, министром иностранных дел, академиком, есть дом, где он жил. Но мы бы хотели, чтобы это произошло на Смоленской площади, в скверике между гостиницей «Белград» и Министерством иностранных дел России. Это было бы таким местом, которое люди всегда могли бы видеть и где могли бы отдавать дань памяти Е.М.Примакову. Но повторю, вопрос пока не рассматривался. Я сейчас его озвучил в первый раз. Может, нужно было сначала официально доложить эту идею.
Вопрос: Есть ли у Вас президентские амбиции или Вы плывете по течению?
С.В.Лавров: Я считаю, что если мне доверяют эту работу, то я себя чувствую на своем месте. Может это нескромно, но я отвечаю по-честному.
Вопрос: Вы добились себе права в ООН курить там, где хотите. А в МИД России Вы можете курить?
С.В.Лавров: Я не могу нарушать законы Российской Федерации, но считаю, что эти законы немного избыточны по сравнению с тем, что делают в Европе и других сопоставимых с нами по уровню развитию странах. Есть масса способов предаваться этой вредной привычке без создания каких-то проблем для некурящих окружающих. Думаю, что нужно в нашем законодательстве эти способы все-таки предусмотреть.
Вопрос: Вам сейчас хочется закурить?
С.В.Лавров: Нет, не хочется, я очень мало курю.
Вопрос: Сегодня Всемирный день без табака, объявленный ООН. Когда Вы бросите курить?
С.В.Лавров: Я с утра вообще не курил. Я очень мало курю. Я занимаюсь спортом, играю в футбол.
Вопрос: Вы любите сплавляться? В этом году удастся?
С.В.Лавров: Надеюсь. Посмотрим.
Вопрос: Хотелось бы, чтобы российские дипломаты были без тройных подбородков, без огромных животов, были одеты в современные костюмы, ведь они представляют великую страну. Может, Вы заставите своих подчиненных заниматься спортом?
С.В.Лавров: Заставлять никого я не люблю. Но знаю, что в этом корпусе, где мы сейчас находимся, есть очень хороший спортзал, где сотрудники играют в теннис, волейбол, баскетбол, минифутбол. Здесь есть бассейн. Это, кстати, был долгострой с 1986 года. Но стройка завершилась пару лет назад, и были созданы очень хорошие возможности для того, чтобы «убирать второй и третий подбородок».
Вопрос: Вы занимаетесь плаванием?
С.В.Лавров: Нет, я люблю игровые виды спорта. Занимаюсь футболом и сплавом. Это тоже достаточно серьезный, физически емкий вид спорта. Плюс занимаюсь в спортзале. Так что стараюсь дружить с разными видами спорта.
Вопрос: Официальный представитель МИД России М.В.Захарова исполнила русский народный танец «Калинка». Вы его видели? Если да, понравилось ли Вам, как она танцует?
С.В.Лавров: Видел, понравилось.
Вопрос: А сами можете сплясать?
С.В.Лавров: Знаете, я не танцор.
Вопрос: Дипломатия дипломатией, но все мы живые люди. Не возникало ли у Вас когда-нибудь желания дать кому-то «по морде» во время встреч с западными партнерами?
С.В.Лавров: Примерно об этом меня спрашивал И.Ургант, когда я был у него на передаче три года назад, когда она только набирала обороты. Он, правда, спрашивал меня тогда, хотелось ли мне нецензурно выражаться в ходе контактов с кем-то из моих партнеров. Я ответил уже на этот вопрос.
Вопрос: Как лучше воспитать в ребенке ответственность? Когда Вы были маленьким, Вас учили ремнем или словом?
С.В.Лавров: Ремнем не учили никогда. Слово бывало и доброе, типа пряника, но бывало и слово типа кнута. Это неизбежно.
Вопрос: Люди с удовольствием покупают майки с Вашим лицом и надписью «We love Lavrov». Как Вы относитесь к такой политмоде?
С.В.Лавров: Все мы люди, конечно, мне это льстит. Меня даже кто-то из приятелей, когда я был в гостях у моих старых школьных знакомых, спросил, почему я не оформлю свои права и не получаю деньги от этих продаж.
Вопрос: Кто Вас вывел из себя на той знаменитой пресс-конференции?
С.В.Лавров: Я не выходил из себя. Я потом пересмотрел – я там спокойно сижу.
Вопрос: Но словечко сорвалось?
С.В.Лавров: Извините, но не я один попадаю в ситуацию, когда думаю, что микрофон выключен, а он включен. Премьер-министр Великобритании Д.Кэмерон, Президент США Б.Обама тоже «попадали». Кстати, Б.Обама «попадал» на тему ПРО.
Вопрос: Есть ли у Вас какие-то гастрономические пристрастия к национальным кухням? Вы вообще гурман?
С.В.Лавров: Нет, я могу есть практически все. Но если нахожусь в стране, где есть ярко выраженная кухня, люблю есть национальные блюда, будь то в Китае, Японии, Италии или Венгрии. Я всеядный.
Вопрос: Если бы у Вас сейчас была возможность написать самому себе письмо в детство, что бы Вы написали?
С.В.Лавров: «Сережа, у тебя впереди интересная жизнь».
Вопрос: В качестве главы МИД какой страны и эпохи Вы бы хотели провести один день, помимо того, что Вы уже достаточно долго являетесь главой дипломатии нашей страны?
С.В.Лавров: Интересно. Есть пара стран, которые сейчас нам «портят кровь». Туда бы на денечек я попал, чтобы прекратить безобразия.
Вопрос: Кстати, это сюжет для голливудского фильма.
С.В.Лавров: А почему голливудского? У нас сейчас снимают не хуже.
Вопрос: А Вы ходите в кино?
С.В.Лавров: Нет, практически не хожу, но смотрю регулярно.
Вопрос: Какой последний фильм Вы смотрели и что Вам больше запомнилось?
С.В.Лавров: Сейчас не вспомню даже. Я хочу посмотреть «Экипаж», но он пока еще не вышел на DVD.
Вопрос: А Сергей Викторович Лавров может себе позволить выйти и пойти в кинотеатр?
С.В.Лавров: Я ходил периодически в кино. Последний раз я был в Художественном кинотеатре, но это было достаточно давно.
Вопрос: Сергей Викторович, всем известно, что Вы пишете стихи и являетесь даже автором гимна МГИМО. Вы продолжаете этим заниматься? Может быть, Вы готовите новую книгу?
С.В.Лавров: Нет, я писал стихи. С момента назначения Министром из-под моего пера не вышло ни одного такого общечеловеческого произведения. Я писал только для «капустников» и на дни рождения друзьям. А после назначения у меня, наверное, стало меньше времени. Хотя в Нью-Йорке тоже было достаточно хлопотно.
Вопрос: Люди удивляются, когда Вы вообще спите.
С.В.Лавров: Я сплю ночью.
Вопрос: Прилетаете, а там уже утро.
С.В.Лавров: Я все время стараюсь жить по тому часовому времени той страны, где я оказался.
Вопрос: Организм же сбивается с ритма.
С.В.Лавров: Не знаю, получается, все же индивидуально.
Вопрос: Хорошо. Другое Ваше хобби. У нас звонок.
Для наших радиослушателей я могу сказать, что сейчас Сергей Викторович находится на фоне нашего корпоративного баннера «Комсомольской правды». Я поняла, почему он в красно-белых тонах. Это, видимо, как раз намек на Ваше футбольное пристрастие. Этому посвящен звонок нашего радиослушателя: «Здравствуйте, Сергей Викторович. Ни для кого не секрет, что Вы являетесь страстным болельщиком футбола и поклонником московского «Спартака». Сегодня в нашем с Вами любимом клубе состоится заседание Совета директоров. Станет ясно, кто будет следующим тренером и будет понятна вся стратегия развития клуба в будущем. А у Вас есть свои предпочтения в этом вопросе? Может быть, Вы могли бы что-то посоветовать руководству клуба или вообще вошли бы в Совет директоров?»
С.В.Лавров: Честно говоря, я не знал, что сегодня Совет директоров. После последней смены тренеров я стараюсь как-то со стороны наблюдать. Я считаю, что, конечно, решать Совету директоров. Здесь никакого мнения быть не может. Меня туда не приглашали, но я знаю практически всех его членов, мы регулярно общаемся, в том числе на стадионе, когда «Спартак» играет в Москве. Я не могу предсказывать или гадать на ком остановится выбор. Мое убеждение в том, что тренером «Спартака» должен быть человек, который олицетворяет «Спартак», по крайней мере, для моего поколения. Таких людей немало, в том числе Дмитрий Аленичев.
Вопрос: Но на Ваш болельщический вкус, да или нет?
С.В.Лавров: Я ответил же, что нет.
Вопрос: Сергей Викторович, кстати, я хотел спросить. Есть знаменитая фотография, где Вы разговариваете по мобильному телефону и на обратной стороне до сих пор есть значок «Спартака».
С.В.Лавров: Этот айфон мне подарила дочь. В Москве есть такая «тюнинговая компания», которая монтирует любые контуры в заднюю крышку.
Вопрос: Он до сих пор жив у Вас?
С.В.Лавров: Да, жив.
Вопрос: Сергей Викторович, в наши дни в России очень остро стоит вопрос поиска российской идентичности. Что помогает лично Вам осознавать себя русским человеком: язык, культура, Ваше воспитание или что-то еще?
С.В.Лавров: Все вместе. Я думаю, что без языка вообще некуда деться, культура и воспитание то же самое, потому что воспитание – это как раз инструмент погружения в язык и культуру, причем погружения такого, чтобы ты ощущал себя, как «рыба в воде».
Конечно же, необходимо смотреть, видеть, почувствовать живьем свою страну. Я очень любил походы. Когда я учился в школе, после 7 класса мы регулярно ходили в походы сначала с учителем, потом уже самостоятельно. В студенческие годы летом был стройотряд: Хакасия, Тува, Владивосток, Якутия. В зимние каникулы катались на лыжах на Севере: в Карелии, Архангельской губернии. Для меня эти воспоминания самые светлые. В Карелии стоят какие-нибудь заброшенные деревни, дома, потому что лесоразработки там закончились, и люди куда-то переехали. Мы подобрали там какую-то собачку, сколотили ящик на санках и собака нам тащила тяжелые вещи. В таких воспоминаниях всегда всплывают мелкие детали. Это очень дорогого стоит. Так что надо видеть, познавать свою страну.
Очень здорово, что сейчас Русское географическое общество уделяет этому большое внимание, сделан даже специальный канал. Президент России В.В.Путин поддерживает эту работу и лично показывает пример. Будучи членом Русского географического общества, я стараюсь делать полезный вклад в его работу.
Вопрос: Какое значение придается развитию связей между городами-побратимами? Не прерывается ли сейчас эта связь?
С.В.Лавров: Не прерывается. Есть, конечно, отдельные эксцессы, когда Киев и некоторые европейские города от этого отказались, в основном, новые члены НАТО и Евросоюза. Я слышал, что пара городов в знак протеста прекратили или «заморозили» свои связи с побратимами в Российской Федерации. Но мы побратимство городов активно поддерживаем. Мы не занимаемся микроменеджментом. У них напрямую установлены контакты. Это разрешено всеми нашими законами. Они делают это на основе документа, в котором напрямую согласовывают экономические обмены. Побратимы в основном занимаются не экономикой (экономика – это межрегиональные связи), а поддерживают в основном культурные, гуманитарные, образовательные обмены. Я считаю, что это прекрасная форма сотрудничества. В некоторых ситуациях такая форма может помогать преодолевать вещи, которые затрудняют общение в случае кризисов и конфликтов. Например, есть такая организация Черноморское экономическое сотрудничество. Это клуб черноморских городов. В уставных документах Организации нет никаких запретов, чтобы в этом клубе, например, участвовал Сухум. В принципе на неофициальном, на низовом уровне, на уровне этих городов и населенных пунктов очень многие вещи могут решаться гораздо проще, нежели на уровне официальных представителей государств. Иногда в рамках побратимских связей можно поискать какие-то подходы, которые потом помогут создать условия для решения серьезных политических проблем.
Вопрос: Спасибо Вам за ответы на эти вопросы. Есть еще одна маленькая просьба от одного из читателей «Комсомольской правды». Мы не можем не зачитать его вопрос: «Меня зовут Александр Анучин, мне 16 лет. В следующем учебном году я буду учеником 11 класса школы № 1414, бывшей 607, которую Вы окончили. Не могли бы Вы посетить нашу школу 1 сентября в честь 80-летнего юбилея?»
С.В.Лавров: Во-первых, я очень рад, что этот вопрос дошел до нашего эфира. Действительно, это прекрасная школа. Я стараюсь ей помогать, хотя не всегда, наверное, получается. Тем не менее, мы общаемся нашим классом. В следующем году мы отметим 50 лет, как закончили школу. В этой школе для встреч выпускников установлен специальный день в феврале, на него мы и ориентируемся. Насчет 1 сентября не могу обещать, потому что я «подписан» на ежегодное выступление в МГИМО, это может наложиться на обещание. Но я обязательно приду в школу на февральские праздники.
Вопрос: Сергей Викторович, мы договорились с нашими читателями, что автор наиболее интересного вопроса получит приз от МИД России. Какой вопрос для Вас показался наиболее интересным?
С.В.Лавров: Мне понравился вопрос о том, в МИД какой страны я бы хотел прийти на денек. Он наиболее перспективный.
Вопрос: Автор получит специальный дипломатический зонт и фотографию с личным автографом Министра.
Сергей Викторович, мы со своей стороны хотим Вам подарить от издательского дома «Комсомольская правда» набор из 25 дисков лучших советских и российских бардов. Все мы знаем, что Вы любитель песен под гитару у костра.
С.В.Лавров: Я хочу передать приветы и наилучшие пожелания всем читателям «Комсомольской правды» и слушателям вашего радио.
Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 31 мая 2016 > № 1776288
Сергей Лавров
«Боко харам» дестабилизирует жизнь на африканском континенте
Автор: Елена МОРОЗОВА.
Подрывная деятельность радикальной исламистской организации «Боко харам», уже полтора десятка лет действующей на территории Нигерии, Камеруна, Чада и Нигера, привела к обострению ряда социальных проблем в этих и так далеко не процветающих африканских странах.
ИЗ-ЗА АКТИВНОСТИ группировки, в 2014 году внесённой Совбезом ООН в список террористических организаций, более миллиона детей в Нигерии и соседних государствах не получают школьного образования. Такие данные приводят представители ЮНИСЕФ. Между тем чем дольше юные африканцы не посещают учебные заведения, тем выше для них опасность насилия, похищения и вербовки в ряды исламистов. В Нигерии, Камеруне, Чаде и Нигере закрыты более двух тысяч школ, на сотни боевики совершают нападения.
Как заявил президент Нигерии Мохаммаду Бухари, военные операции против радикалов «Боко харам» должны в скором времени завершиться победой над террористами. Однако даже в случае успеха властям придётся бороться с социальными проблемами, возникшими вследствие того, что целое поколение детей выросло, не получив школьного образования.
Тем временем, согласно данным крупнейшей в мире гуманитарной организации «Всемирная продовольственная программа» (ВПП), более пяти миллионов человек голодают в районе озера Чад, где из-за террористических вылазок «Боко харам» не прекращаются военные действия. Сотрудники ВПП называют нынешнюю ситуацию близкой к катастрофической и прогнозируют её скатывание в хаос, если бесчинства нигерийских исламистов будут продолжаться.
«ВПП вынуждена расширять свою деятельность в зонах активизации боевиков. С каждым днём число беженцев увеличивается: люди бегут от войны на острова возле границы с Нигерией, причём бегут с пустыми руками: они покидают дома, где есть запасы еды, одежда, инструменты, рыболовные сети, поля с урожаем… Подавляющее большинство ищущих спасения полагаются исключительно на гуманитарную помощь», — цитирует представителя организации агентство «Рейтер».
Жители этого региона занимаются главным образом рыболовством и сельским хозяйством. Но в последнее время нападения боевиков участились: они приходят, забирают всю еду и просто сжигают деревни. Основную часть беженцев составляют женщины и дети. Мужчины же либо погибли, либо отправились на заработки в другие страны.
Созданная в 2002 году организация, чьё название с африканского языка хауса переводится как «западное образование греховно», провозглашает своей целью введение шариата на всей территории Нигерии и искоренение западного образа жизни. По мнению членов «Боко харам», в 2015 году присягнувшей на верность террористической группировке «Исламское государство», любая общественная и политическая деятельность, связанная с западными ценностями, должна быть запрещена, в том числе: голосование на выборах, ношение рубашек и брюк, светское образование. Правительство Нигерии, с точки зрения боевиков, «испорчено идеями Запада» и состоит из «неверующих», даже если президент формально является мусульманином, поэтому оно должно быть свергнуто.
Политизация G7. «Семёрка» в положении отстающих
Валентин КАТАСОНОВ
26-27 мая в Японии прошел саммит G-7. Это уже 42-я встреча лидеров ведущих стран «золотого миллиарда» - США, Великобритании, Германии, Франции, Италии, Японии, Канады. Нынешняя встреча «Группы семи» своими особенностями сильно отличалась от тех, которые проходили в прошлом столетии, и даже от встреч 2000-х годов, когда «семёрка» ещё носила облик «восьмёрки» с Россией в своём составе.
Эти особенности многое могут сказать о направлениях эволюции современной миросистемы.
Первая особенность. В 70-х годах прошлого века саммиты G7 задумывались как инструмент решения мировых экономических и финансовых проблем. Первая встреча состоялась в 1974 году. Это была драматическая пора, когда произошел развал Бреттон-Вудской валютно-финансовой системы, а новой системы еще не было. Первый саммит G-7 в каком-то смысле готовил почву для Ямайской валютно-финансовой системы, решение о создании которой было принято на Ямайке в 1976 году и которая существует поныне.
Из повестки дня только что завершившегося в Японии 42-го по счёту саммита G7 видно, что «Группа семи» сосредоточилась, главным образом, на вопросах политических или тех, что находятся на стыке экономики и политики, как, например, вопрос о санкциях. Подобная политизация работы «семёрки» - следствие процесса демонтажа остатков так называемого свободного мирового рынка.
Современная мировая экономика управляется не рыночным спросом и предложением, как утверждают проповедники либеральных догм, а политическими решениями горстки западных государств. Политика сегодня полностью доминирует над экономикой. Запад, декларируя свободу движения товаров, капитала, рабочей силы, выставляет барьеры в сфере международных экономических отношений, называя эти барьеры «экономическими санкциями». В странах, которые находятся под разного рода санкциями, проживает сегодня половина населения планеты. Суть санкционной политики – ослабление государств, препятствующих реализации американского проекта однополярного мира. Половина всех решений завершившегося саммита прямо или опосредованно нацелена против Китая и России.
Второй особенностью последних саммитов является полное «единодушие» всех участников, чем-то напоминающее единодушие на последних съездах КПСС в Советском Союзе. Это очень тревожный симптом, говорящий о том, что в один прекрасный момент может произойти полный развал показного единства.
Третья особенность. Когда-то G7 была достаточно закрытым клубом. Сегодня правилом стало приглашать на встречи «Группы семи» руководителей большого количества государств и международных организаций. Это можно рассматривать и как демонстрацию «особого доверия», и как средство втягивания отдельных государств и международных организаций в орбиту интересов «семёрки». На саммите в Японии помимо президентов и глав правительств стран G7 присутствовали: председатель Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер и глава Евросовета Дональд Туск, президенты Индонезии, Чада, Шри-Ланки, премьер-министры Бангладеш, Вьетнама, Лаоса и Папуа - Новой Гвинеи. На дополнительных сессиях появлялись Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун, директор-распорядитель Международного валютного фонда Кристин Лагард, президент Всемирного банка Джим Ен Ким, глава Организации экономического сотрудничества и развития Анхель Гурриа, президент Азиатского банка развития Такэхико Накао.
Если бы такое расширение круга участников говорило о демократизации характера работы «Группы семи», то логично было бы ожидать приглашения на эти встречи в первую очередь не руководителей Лаоса или Папуа - Новой Гвинеи, а Китая и России. Поэтому некоторые эксперты и полагают, что саммиты G7 давно превратились в шоу, а все серьёзные вопросы ведущие западные лидеры обсуждают на других площадках при закрытых дверях и без лишнего шума.
Четвёртая особенность заключается в том, что с каждым разом решения G7 становятся все более размытыми и неконкретными. Это та цена, которую приходится платить за демонстрацию показного единодушия. Кроме того, на Западе нет сегодня чётких представлений о том, как решать те или иные проблемы глобального порядка. А признаться, что без Китая и России большинство мировых проблем не могут быть решены в принципе, «вершители судеб» не готовы.
Кроме того, доля G7 в мировой экономике снижается, о чём лишний раз вспоминать не хочется. Представление о том, что страны G7 продолжают доминировать в мировой экономике является глубоким заблуждением. Известный финский экономист Йон Хеллевиг приводит данные о том, как менялось соотношение уровней экономического развития стран G7 и emerging economies за последнюю четверть века. Для наглядности во вторую группу он включает также семь стран: Китай, Индия, Россия, Бразилия, Индонезия, Мексика и Южная Корея.
Соотношение уровней экономического развития G7 и группы «альтернативной семёрки»
|
1990 год |
2013 год |
2013 г. по отношению |
|
|
ВВП G7, трлн. долл.* |
14,4 |
32,0 |
2,22 |
|
ВВП «альтернативной сем1рки», трлн. долл.* |
2,2 |
35,0 |
15,9 |
|
Отношение ВВП «альтернативной семёрки» к ВВП G7, % |
15,3 |
109,4 |
- |
* Расчет ВВП по паритету покупательной способности валют.
Источник: Jon Hellevig. Awara Group Study on Real GDP Growth Net-of-Debt
«Альтернативная семёрка» обошла G7 после финансового кризиса 2007-2009 гг. Йон Хеллевиг считает это чрезвычайно знаменательным событием, которое кто-то не хочет замечать, но которое будет иметь далеко идущие последствия для всего мира. На сегодняшний день имеется уже более свежая статистика (данные МВФ). По нашим расчётам, в 2014 году доля G7 в мировом ВВП была равна 31,95%, а доля «альтернативной семёрки» - 35,83%. Соответственно, 2014 году отношение ВВП «альтернативной семёрки» к ВВП G7 составляло уже 112,1%. Разрыв увеличивается, G7 всё больше перемещается на положение отстающих.
Пятая особенность последних саммитов «семёрки» - увеличение количества вопросов, включаемых в повестку дня без понятного различения их на главные и второстепенные. В старые добрые времена на встречах «Группы семи» обсуждались один-два, максимум три вопроса. Сегодня обсуждаемые вопросы и принимаемые по ним решения девальвировались.
Вот неполный перечень того, что было предложено к обсуждению на последнем саммите: состояние мировой экономики и пути предотвращения ее сползания в яму кризиса, мировая торговля и способы ее оживления, мировая энергетика, климатические изменения, офшоры (обсуждение скандала, связанного с утечкой документов по офшорным компаниям и клиентам из панамской посреднической фирмы), борьба с коррупцией, финансированием терроризма, уклонением от уплаты налогов, возможный выход Великобритании из Европейского союза и его экономические последствия, ситуация в Сирии и на Ближнем Востоке, испытания ядерного оружия Северной Кореей, миграционный кризис в Европе, ситуация на Украине, возможность восстановления «восьмёрки» (возвращение России), экономические санкции против России…
А по поводу ослабления позиций стран G7 в мировой экономике Йон Хеллевиг пишет: «Проблема заключается в том, что изменить этот сценарий развития событий уже не получится, потому что западные державы утратили свои конкурентные преимущества. В конечном счёте, их экономики будут сжиматься до тех пор, пока они не начнут соответствовать их ресурсной базе и численности населения».
Для справки: доля «семёрки» в численности населения планеты составляет примерно 11,5%. Надежд на экономическое восстановление Запада мало. Еще меньше, чем было шансов у западного капитализма на преодоление экономической депрессии 30-х годов прошлого века (тогда её удалось преодолеть благодаря развязыванию Второй мировой войны).
С учётом приведенных цифр и надо оценивать значимость только что завершившегося в Японии саммита G-7.
ЕГЭ с человеческим лицом
Михаил БУДАРАГИН, публицист
Каждый год, ближе к лету, когда приходит пора выпускных, страна вспоминает о школе, где — такая уж традиция — творится что-то не то. Однако «последний звонок», трогательное прощание со «вторым домом», суета и желание не ударить в грязь перед миром не оставляют ни единого шанса на дискуссию. У родителей все мысли о вузе для чада, педагоги выдыхают после ЕГЭ, общественность порицает вольно одетых юниц.
Но сейчас, когда экзаменационный марафон только начинается, есть небольшой временной зазор: можно втиснуться и поговорить о болоте, где увязает российское образование.
О ЕГЭ, стартующем по всей стране 27 мая, сказано слишком много — и плохого, и хорошего, — чтобы сегодня увидеть ситуацию в целом, не ввязываясь в споры о частностях. Тем более, нельзя просто отменить экзамен, как призывают оппозиционные политики, некоторые учителя, родительские комитеты, а также подростки, не понимающие, что им грозит в случае возвращения к старой модели итоговой оценки знаний. После того как Владимир Путин в ходе «Прямой линии–2016» признался, что сам бы предпочел устный экзамен тестам, горячие головы бросились предрекать скорую школьную революцию. Однако президент еще ранее отдельно уточнял: «Не будем окончательно здесь точку ставить, но позитивное движение есть», — эти слова сказаны год назад именно о трансформации ЕГЭ.
Потому-то все реформы далее коснутся лишь деталей: таких, как появление в школах во время обсуждаемой процедуры психологов (утешать, видимо, «замученных» школяров). Вообще все чаще речь заходит о комфорте, о том, чтобы не слишком все-таки напрягать. Но вместе с тем напомню, что по итогам одного из последних съездов Российского союза ректоров решено повысить минимальное количество баллов, необходимое для поступления в университет. В этом году, считай, покончено с баталией о мобильных телефонах, ибо предотвратить списывания невозможно. Почти сошла на нет полемика на тему, «оболванивают» ли детей тесты, — и то хлеб.
ЕГЭ можно отменить хоть завтра или оставить его надолго, тасуя задания, но по сочинениям отлично видно, как из школы утекает жизнь, растворяясь в выхолощенных формулировках, готовых ответах, натаскивании, страхе, уверенности в том, что ни у кого нет права на ошибку.
Устный экзамен будет таким же, и если ставить здесь какую-то стратегическую задачу, то только, чтобы вернуть в школу человека, ребенка, мальчика с ободранными коленками: пусть он несет околесицу, но лишь свою, личную, а не ту, какую от него хотят услышать. Государственный экзамен принципиально безошибочен, выстроенная вокруг него логика преподавания беспочвенна, поскольку через день школьники вольются в большую жизнь, испугаются, прибегут к родителям и еще лет десять просидят у них на шее. Маме-то виднее, как нужно. «Поколение ЕГЭ» еще ударит по экономике, просто отказываясь работать (а зачем?): к этому неплохо бы готовиться уже сейчас.
Вся надежда ближайшего будущего — и об этом, я уверен, скоро заговорят в полный голос — в альтернативных школе формах обучения, в практиках, семинарах, познании чего-то, выходящего за рамки программ для среднего образования, написанных глубоко оторванными от реальности людьми. Расставаться с ЕГЭ нет резона, устный экзамен не нужен (не успеешь оглянуться, как его высушат), и нынешний год пусть обойдется без громких скандалов и массовых списываний, чтобы безрезультатные споры о том, отменять или нет, утихли как можно скорее.
Школе суждено измениться, и это произойдет само собой, а затем уже будет оформлено как данность. А пока, как ни странно это прозвучит, стоит заниматься хотя бы тем, что получается. Если министерство Дмитрия Ливанова вцепилось в ЕГЭ мертвой хваткой, то единый экзамен надо делать так, чтобы не к чему было придраться нам, его критикам. Нужно и увеличивать нижнюю планку по баллам, и следить за тем, чтобы школьники не сходили с ума от перенапряжения, и обеспечивать безопасность данных (утечки вариантов, впрочем, все равно неизбежны), не превратив походя храмы знаний в осажденную крепость. Пока альтернативы не существует, а любые изменения адаптируются самой школой, лучше сосредоточиться не на реформах, а на том, чтобы мероприятие, на которое истрачено столько сил и денег, оправдывало свое существование.
Политика, как известно, искусство возможного, а не умение строить прожекты.
«На борту произошло нечто катастрофически быстрое»
Основной версией гибели египетского лайнера А320 считается теракт
Владимир Ващенко
Обстоятельства катастрофы самолета А320 с большой вероятностью говорят о том, что на борту лайнера произошел теракт. Об этом сообщали как представители властей, так и авиационные специалисты. Самолет А320 авиакомпании EgyptAir рухнул в Средиземное море рано утром 19 мая, когда летел из Парижа в Каир. Эксперты отмечают высокую вероятность того, что катастрофа станет еще одной причиной не возобновлять полеты российских самолетов в Египет.
Пассажирский самолет А320 авиакомпании EgyptAir, вероятнее всего, был уничтожен в результате теракта. Об этом заявил министр гражданской авиации Египта Шериф Фатхи.
«Предположительно (я говорю «предположительно», так как не хочу спекуляций), речь идет о каком-то происшествии на борту, о теракте. Это более вероятно, чем отказ техники», — сказал чиновник, слова которого приводят мировые агентства.
Тем временем, как пишет Le Figaro, французская прокуратура начала расследование в связи с крушением лайнера, а в парижском аэропорту имени Шарля де Голля идут проверки на предмет соблюдения требований безопасности.
О теракте как о возможной причине гибели воздушного судна заявил и директор ФСБ России Александр Бортников. «К большому сожалению, сегодня произошел еще один инцидент с самолетом египетских авиалиний. По всей видимости, это террористический акт», — отметил Бортников, призвав все страны приложить максимум сил, чтобы найти виновных в случившемся. Высказался по этому поводу и кандидат в президенты США Дональд Трамп. «Это выглядит как еще одна атака террористов», — написал политик в своем твиттере.
Первые сообщения об инциденте с самолетом EgyptAir, следовавшим из Парижа в Каир, появились 19 мая рано утром. Как передает «Би-би-си», воздушное судно покинуло Париж накануне вечером, в 21.09 по местному времени (22.09 мск) и взяло курс на Египет. Туда лайнер должен был прилететь в 3.00 по местному времени (4.00 мск). Однако внезапно самолет пропал с радаров диспетчеров. Это произошло в тот момент, когда А320 находился в 16 км от египетской территории и покидал греческое воздушное пространство. Через некоторое время стало ясно, что самолет рухнул в море. О том, что самолет не просто пропал, а потерпел крушение, заявили несколько официальных лиц, в том числе президент Франции Франсуа Олланд.
К розыску обломков лайнера сразу же подключились поисково-спасательные службы Египта и Греции, а вскоре к ним присоединились и французские коллеги. Довольно быстро обломки лайнера были обнаружены.
«Египетский военный самолет С130 засек части воздушного судна на поверхности океана к югу от острова Крит. Туда будут высланы суда для дальнейшего поиска обломков А320», — говорится в сообщении минобороны Греции, которое приводит газета Le Figaro.
Сообщается, что на борту находились 66 человек, в том числе граждане Франции, Великобритании, Бельгии, Ирака, Кувейта, Судана, Чада, Португалии, Алжира и Саудовской Аравии. Национальная принадлежность одного из пассажиров пока не установлена. Известно также, что помимо пассажиров и членов экипажа на самолете летели трое сотрудников египетских служб безопасности. По имеющимся в СМИ данным, россиян среди тех, кто летел на этом А320, не было.
Как сообщает служба гражданской авиации Греции, пилот A320 во время последнего разговора с диспетчерами был весел и благодарил их по-гречески. Никаких сигналов о нештатной ситуации с лайнером он не упомянул.
О теракте как о наиболее вероятной причине крушения лайнера заявили и несколько экспертов в области гражданских самолетов. «Командир корабля по всем международным авиационным правилам обязан доложить на землю, если в полете появились какие-то факторы, создающие угрозу безопасности полета. Такого доклада от командира не последовало. Это говорит нам о том, что на борту произошло нечто мгновенное, катастрофически быстрое», — рассказал «Газете.Ru» бывший замминистра Гражданской авиации СССР заслуженный пилот СССР Олег Смирнов.
По его словам, произойти подобное могло из-за мгновенного отказа механических или электронных элементов оборудования.
«Кроме того, самолет мог рухнуть из-за опасных метеоявлений, возникших на его пути, например если он влетел в зону мощной грозовой облачности, что вызвало сильную турбулентность. И наконец, третий вариант — внешнее вмешательство. Сюда входят и попадание боевой ракеты, и уничтожение А320 боевым самолетом, и теракт, произошедший на его борту», — сказал Смирнов.
Бывший директор бюро по расследованию и анализу происшествий в гражданской авиации Жан-Поль Троде усомнился в том, что крушение самолета могло быть вызвано отказом техники. «Внезапно возникшая техническая проблема, пожар на борту или выход из строя двигателя обычно не ведут к моментальному падению самолета, и у экипажа в таких случаях остается время среагировать», — заявил он радиостанции Europe1.
Впрочем, пока ни одна террористическая группировка не взяла на себя ответственность за уничтожение А320. Специалисты теперь ищут «черные ящики», и, по словам Смирнова, даже если они лежат на дне Средиземного моря, их вполне реально обнаружить.
«У тех же французов есть опыт извлечения бортовых самописцев с глубины 4 км.
Это произошло, когда их лайнер компании Air France упал посередине Атлантического океана. Тем не менее они нашли эти ящики, достали их и расшифровали. Здесь глубина меньше, так что, я думаю, шансы их достать весьма велики. Тем более что современные самописцы подают специальный сигнал с помощью особых маячков, которые будут работать до тех пор, пока не сядут их аккумуляторы. А это произойдет еще не скоро», — сказал эксперт.
Свои соболезнования в связи с катастрофой А320 выразили лидеры нескольких государств, в том числе президент России Владимир Путин. Его пресс-секретарь Дмитрий Песков добавил, что пока неизвестно, как катастрофа египетского самолета отобразится на возобновлении рейсов из России в Египет. А вот первый зампред комитета Государственной думы по транспорту депутат от «Справедливой России» Михаил Брячак заявил, что возобновление авиасообщения с Египтом может быть отложено.
Исполнительный директор Ассоциации туроператоров России (АТОР) Майя Ломидзе сказала «Газете.Ru», что до выяснения точных причин произошедшего говорить о влиянии катастрофы самолета EgyptAir на возобновление полетов в Египет еще рано.
«Маловероятно, что это происшествие с самолетом испугает российских туристов. Территориально это не связано напрямую с египетской территорией: самолет-то летел из Парижа в Каир», — сказала она.
По словам Ломидзе, россияне, напротив, несмотря ни на что ждут новостей об открытии египетского направления.
«Об этом говорит и отчет наших аналитиков, которые исследовали запросы людей в поисковиках. В течение апреля Египет настолько часто фигурировал в этих запросах, что вошел в десятку самых запрашиваемых направлений. Среди них не оказалось Турции — с ней все ясно. А Египтом активно интересуются и ждут развития событий. Пока ездят на российские курорты или в Тунис, хотя и в этой стране не все однозначно с безопасностью», — сказала исполнительный директор АТОР.
Крушение самолета EgyptAir 19 мая стало десятой катастрофой с момента ввода Airbus А320 в эксплуатацию. Предыдущая трагедия случилась 31 октября 2015 года: российский пассажирский лайнер Airbus A320 авиакомпании «Когалымавиа», следовавший по маршруту Шарм-эль-Шейх — Санкт-Петербург, разбился в 100 км от Эль-Ариша в Египте. Погибли 217 пассажиров и семь членов экипажа. Причина крушения — теракт на борту судна.
Самолет EgyptAir рейса Париж - Каир пропал над Средиземным морем
На борту находилось 66 человек
Сегодня над Средиземным морем исчез с радаров самолет Airbus A320–232 египетской авиакомпании EgyptAir с 56 пассажирами и 10 членами экипажа. На место предполагаемого крушения отправились поисковые группы Египта и Греции.
Среди пассажиров - 15 французов, 30 египтян, два гражданина Ирака и по одному гражданину Великобритании, Бельгии, Кувейта, Саудовской Аравии, Судана, Чада, Португалии, Алжира, Канады. Трое из числа пассажиров - дети, сообщил ТАСС.
Авиалайнер А320 исчез с экранов радаров через 2 минуты после того, как покинул воздушное пространство Греции. Греческие авиадиспетчеры разговаривали с пилотом самолета, когда тот пролетал над Грецией, и он ни о каких проблемах не упоминал, сообщил ТАСС со ссылкой на Reuters.
С борта пропавшего самолета поступил сигнал бедствия, сообщает ТАСС со ссылкой на Министерство гражданской авиации Египта. Это был сигнал «с экстренного оборудования с борта самолета». Сигнал был получен в 04:26 по местному времени (05:26 мск), то есть тогда, когда лайнер уже пропал с экранов радаров.
Власти Египта полагают, что лайнер упал в Средиземное море. Министерство гражданской авиации Египта подтвердило факт катастрофы самолета EgyptAir, сообщил ТАСС. В поисковой операции в районе предполагаемого падения самолета задействованы военные корабли и самолеты Египта и Греции.
Самолет был введен в эксплуатацию в 2003 году. Командир корабля Мухаммед Саид Али Шакыр, 1980 года рождения, налетал свыше 6 тыс. часов, в том числе свыше 2 тыс. часов на А320. У пропавшего самолета А320 рейс из Парижа в Каир был пятым за сутки.
Как сообщает «Интерфакс», глава ФСБ Александр Бортников назвал крушение египетского самолета А320 в небе над Средиземным морем терактом.
Власти Греции обнаружили два обломка в море в 50 милях от места исчезновения EgyprAir, сообщает Reuters со ссылкой на источники в Министерстве обороны страны.
Николай Логинов
Прощай, школьный звонок?
Главный педагогический вуз страны (МПГУ) предлагает превратить школу в некое свободное пространство без расписания уроков, оценок, звонков, замечаний в дневниках и родительских собраний. Оценивать будут не результат, а прогресс в знаниях ученика. Как? На этот вопрос реформаторы ответа не дали, а вот что думают об очередных переменах те, кто будет вынужден их внедрять и пожинать плоды нововведений.
Футурологи от педагогики
В конце апреля в пресс-центре Интерфакса произошло событие, которое, очевидно, претендовало быть приравненным как минимум к открытию педагогической Америки. В роли Колумба выступили ректор Московского педагогического государственного университета, дважды академик Алексей Семёнов и его молодой соратник Константин Зискин – новоиспечённый директор вузовской «дочки» с пафосным названием «Высшая школа образования».
Скажем сразу: в заявлении футурологов-педагогов нового было немного, ибо только ленивый не говорил о том, что классно-урочная система требует обновления. Некоторые новаторы уже давно отошли от неё и даже получают неплохие результаты в отдельно взятой школе. Значит ли это, что все должны последовать за первопроходцами? Отнюдь нет! Пока и в рамках устоявшейся системы организации учебной деятельности у нас не всё получается. Прежде всего именно представителям флагмана педагогического образования нужно было бы задуматься над тем, насколько педагоги готовы к таким кардинальным изменениям.
Конечно, реформаторы не оставили без внимания и школьный звонок с отметками. По их мнению, все проблемы ученика – ой, простите, обучающегося (именно так теперь нужно его называть) – в высоте тона звонка и особом травмирующем воздействии отметки.
Уж сколько раз эти аспекты школьной жизни выносились на повестку дня, сколько копий было сломано по этому поводу! Но всё заканчивалось как обычно: поговорили, пошумели, освоили отпущенные на шумиху средства, иногда в достаточно приличных размерах, и на том и разошлись. А дело делали те, кто в дебатах особо замечен не был, будущее творил сегодня и давно уже наряду с традиционным подходом оценивания успехов своих подопечных использует огромное число разных других форм и методов.
Ну а звоночек в травмирующих факторах у учащихся (то бишь обучающихся) вообще не числится. Напротив, радость одну доставляет, так как о перемене извещает и скором отбытии в домашнюю гавань.
И наконец, об отмене родительских собраний. Очевидно, у футурологов из МПГУ что-то не сложилось в этом диалоге со школой. Что ж, бывает. Педагоги разные, да и родители тоже. Но зачем же свой неудачный опыт на всю родительскую общественность распространять?! Может быть, многим родителям в радость в школу зайти, приятные вести о своём чаде не в виртуальном пространстве прочесть, а из уст педагога услышать, да ещё и принародно.
Странное впечатление складывается после знакомства с этими очередными новациями: либо представители МПГУ денег просят на содержание «Высшей школы образования» (надо же чем-то, кроме коммуникативных тренингов, заняться институту со столь громким названием), либо новую революцию замышляют (стандарты сделали, диагностик напридумывали, законы понаписали – простой, однако), либо школу вообще отменить хотят, распахнув двери классов и отпустив всех на обучение в поля, в леса, на заводы, а учителя как класс ликвидировать под трели последнего звонка. Так было уже это, господа, в истории не только нашей школы, читать историю педагогики нужно, готовясь к таким громким заявлениям!
Любовь ДВОРКИНА, кандидат филологических наук
Будем реалистами
Преподаю в вузе – те же оценки, журналы учёта посещаемости и успеваемости, звонки на пары, родительские собрания. Идеи у К. Зискина и А. Семёнова хорошие, да и положение этих людей в педагогическом сообществе достаточно высокое, но всё же будем реалистами: путь от проекта до законодательства непростой, он может стать дорогой в никуда.
Конторки Базарного, пользу которых признают все здравомыслящие люди, до сих пор применяются лишь «в порядке эксперимента». Джон Гатто в США с 90-х годов XX века обличал порочность школьной системы, получил общественное признание, и что? Ничего.
Механизм воплощения предлагаемых идей в жизнь непонятен, а ведь на этапе исполнения важны в первую очередь детали: если они не продуманы, пропадёт самое прекрасное начинание. Как пошагово создавать оптимальную школьную среду, наполнять учебный день смыслом и пользой? Какими должны быть школьные помещения и мебель? Кто сможет переучить учителей? Стоит ли переносить обучение в виртуальный мир? А финансы? А отчётность? Увидим ли мы под грудой форм и бланков учителя и как привлечём на эту работу самых достойных?
Иван ИВАНОВ, кандидат юридических наук, АСТРАХАНЬ
Ломать – не строить
Надеюсь, у Министерства образования хватит ума не следовать подобным предложениям. Потому что, на мой взгляд, если произойдёт предсказанное Константином Зискиным, школа просто-напросто разрушится. Будет хаос, беспорядок. Если отменить уроки, перемены – как тогда организовывать учебный процесс? Получается, что мы в очередной раз будем разрушать уже наработанное. Скажу больше: возникает ощущение, что идёт какая-то диверсия.
В последние годы, обучаясь на курсах, слушая чиновников от образования, ловлю себя на мысли: как же далеки они от народа, от реальной жизни! К примеру, предполагается, что у всех учеников должны быть планшеты, прочие технические средства. Ну не все родители, особенно в сельской местности, способны купить это своим детям.
Я преподаю в школе небольшого посёлка в Тверской области русский язык и литературу с 1998 года. То есть с того времени, когда уже начались реформы в образовании. Но, несмотря ни на что, основа-то всё-таки оставалась. На тех основах мы и держимся до сих пор.
Нет, я не против преобразований, нужно идти в ногу со временем. И новое непременно должно приходить в школу. Но ломать… А на чём строить-то? В советское время тоже были учителя-новаторы. Но никому из тогдашних чиновников не приходило в голову заменить этими новаторскими методами саму систему. Вот и теперь, я считаю, можно и даже нужно экспериментировать. Но – не ломая фундамент.
Да, традиционный урок исчерпал себя. Нужно строить его, исходя из современных требований и технологий. Но строить, опять же, на наработанной уже основе, меняя подходы к преподаванию, а не разрушая ранее созданное.
Ольга БУРЫГИНА, заместитель директора по учебно-воспитательной работе Сандовской школы, ТВЕРСКАЯ ОБЛАСТЬ
Ликвидация как таковая
В инновациях «реформаторов» нет ничего нового. Они все постсоветские годы абсолютно методично разрушали отечественную школу как государствообразующий институт. Именно это и является главной и конечной целью всех их преобразований. Этот процесс начался ещё на излёте советской власти, когда к руководству образованием пришли птенцы психфака МГУ во главе с г-ном А. Асмоловым и члены кружка Г.П. Щедровицкого.
Возрождение расистской педологии, внедрение в школьную программу концепций вариативности и детоцентризма, превращение образования на законодательном уровне в сферу услуг, создание безумных ФГОСов и замена школьного образования семейным обучением – это всего лишь элементы разрушительной программы, которую этим деятелям продиктовали заокеанские партнёры и кукловоды. Теперь наступает новый и самый последний этап – ликвидация школы как таковой и полное устранение государства из сферы школьного образования.
Евгений СПИЦЫН, историк, педагог
Тверь в бездну
Как доживают свои последние годы тверские села
Артур Громов
Если раньше деревня кормила город, то в нынешней России все наоборот: продукты для жителей умирающих сел собирают жители Москвы, а затем волонтеры развозят еду в различные регионы страны. Корреспондент «Газеты.Ru» побывал в нескольких селах Тверской области, чтобы своими глазами посмотреть на то, как выживает российская деревня.
В преддверии Дня Победы в соцсетях горячо обсуждалась столичная акция по сбору продуктов для российских деревень. Сама необходимость продуктовых пожертвований в стране, где из-за антисанкций еженедельно уничтожаются тонны еды, вызвала у людей ощущение фрустрации. Кто-то недоумевал: «Как может деревням не хватать продуктов? Ведь деревни сами должны их производить!» Кто-то замечал, что «в нормальных странах деревня город кормит, а не наоборот».
А кто-то просто пришел в сад «Эрмитаж», где располагался пункт приема продовольствия, с пакетом еды. Благодаря этим людям за два дня удалось собрать 5,5 тонны продуктов, которые впоследствии развезли нуждающимся семьям в различных районах Тверской области. По приглашению Фонда продовольствия «Русь» — организатора акции «Продукты в деревни» — «Газете.Ru» удалось принять участие в доставке одной из последних партий еды, предназначенной для жителей Удомельского района.
«В США действуют 250 банков еды, в Канаде — 320, а в России — только один, наш», — рассказывает директор по коммуникациям «Руси» Анна, пока мы едем по Ленинградскому шоссе. Вслед за ее кроссовером следует груженный продуктами микроавтобус, за рулем которого сидит известный волонтер Сергей Мельник — он занимается помощью детским домам, интернатам и неблагополучным семьям уже почти десять лет. В нашей колонне также присутствуют съемочная группа одного из федеральных каналов и представители крупного ресторана быстрого питания, участвовавшего в продуктовых пожертвованиях для жителей деревни.
По словам Анны, фонд работает с 2012 года и входит в глобальную сеть банков продовольствия (как уже писала «Газета.Ru», основателем является владелец строительного бизнеса в Москве Константин Лобода; в числе учредителей также есть инвестор, акционер чешской PPF Group Жан-Паскаль Дювьесар).
В Тверскую область фонд отправляет еду уже в течение трех лет. Списки нуждающихся семей и ветеранов составляет отдел социального служения и благотворительности Тверской епархии. В городе Удомле, возле Князь-Владимирского собора, к нам в машину подсаживается Ксения — замглавы местного отдела социального служения РПЦ — со списками тех семей и ветеранов, которым необходимо доставить еду. По пути в ближайшую деревню Ряд мы проезжаем мимо грозной Калининской АЭС — жутковатый эффект от нее усиливается еще и тем, что по мере приближения к ней погода портится все больше, начинает дуть ветер и моросить дождь.
«Страшно здесь жить, наверное», — предполагаю я, на что Ксения отвечает: «Ничего страшного, я на ней десять лет охранником проработала». Ксения переехала в Удомлю 25 лет назад из Таджикистана вслед за родителями, которые занимались строительством АЭС. В последнее время она полностью посвящает себя социальной и церковной работе.
«У наших людей заложено, что деревня должна кормить город, хотя это не так уже лет двадцать с лишним. Здесь все очень плачевно. Одна ферма на весь район: молоко, творог, масло, — рассказывает Ксения как раз в тот момент, когда дорогу нам преграждает стадо коров. — Деревни у нас просто вымирают. Мы находимся между Москвой и Питером, но наша область самая несчастная». Анна возражает: «Когда мы ездим в Смоленскую область, нам там говорят, что их область самая несчастная».
Почему же люди остаются в деревнях? Просто не могут оттуда уехать, уверена Ксения:
«Не каждый человек может сорваться и поехать куда-то. У нас деревня не воспитывает человека, который был бы инициативным.
Да и город тоже…» В Удомле, по ее словам, в последнее время также стало хуже с работой: «Сокращения большие идут. Людей увольняют с атомной станции — идет оптимизация».
В последний раз Ксения участвовала в доставке подарков ветеранам на 9 Мая. Вместе с ней к пенсионерам ездил священник из местного прихода РПЦ: «Когда мы их развозили, одна 96-летняя пенсионерка причитала: «Батюшка, хорошо, что я вас увидела, думала, что не доживу». Плакали все, и я в том числе».
По мере того как мы отдаляемся от города и приближаемся к деревням, дорога становится все хуже. АЭС находится всего в 5 км от близлежащих сел, но контраст такой, как будто из XXI века возвращаешься в середину ХХ. Наша первая остановка — деревня Ряд — встречает нас рядами из нескольких двухэтажных кирпичных домов. («Остатки былой роскоши», — комментирует архитектуру попутчица.)
Колонна из автомобилей останавливается возле обшарпанного здания, выполненного с намеком на конструктивизм. Это клуб, где должна состояться раздача еды. Пока волонтер Мельник вытаскивает пакеты с едой, а телевизионщики и рестораторы внимательно следят за этим процессом, я проскальзываю внутрь.
В главном зале по периметру сидят около 30 человек — в большинстве своем это матери-одиночки с тремя-четырьмя детьми, в том числе грудными. Все присутствующие одеты празднично, как будто пришли на детский утренник, из колонки со сцены громко играет зарубежная попса. Я в своем пижонском красном бомбере чувствую себя неуместно и ловлю косые взгляды двух парней — единственных подростков в зале.
Сам процесс раздачи еды чем-то напоминает «Поле чудес», если бы ведущий не получал еду, а дарил ее участникам.
Каждая семья выходит по одному к Ксении, та отмечает их в списке и вручает пакет с едой. Всего для семей из Ряда было заготовлено 11 наборов, внутри каждого из них макароны, крупы, каши, масло, чай, консервы, а также сладкое — вафли, зефир или шоколад.
«Это хорошая акция, которая нужна людям», — говорит мать трех дочерей, держа в одной руке пакет, а в другой — собственное чадо. На вопрос о том, хватает ли ей продуктов в принципе, она отвечает: «Слава богу, что у нас с продуктами все в порядке, просто приятно, что кто-то заботится о многодетных матерях». Впрочем, женщина, как и все матери, получившие заветные пакеты, идет на разговор неохотно и заметно торопится — в зале ей пришлось просидеть несколько часов в ожидании помощи из Москвы. Клуб пустеет буквально в течение получаса.
Деревня Косково, наш следующий пункт назначения, по словам Ксении, оживает только летом, когда приезжают дачники из Петербурга и Москвы. В отличие от Ряда, никаких кирпичных построек здесь нет — только деревянные избы, некоторые из них сильно покосившиеся, а некоторые и вовсе разрушенные. На въезде в деревню нас встречает руководитель местной ветеранской организации Сергей Федорович — подтянутый мужчина лет 55, который вызвался быть нашим «гидом».
Он предлагает для начала отправиться к ветерану Антонине Егоровне («она очень общительная, вам все расскажет»). У пенсионерки не осталось никого, кроме одного-единственного сына, да и тот вечно в запое.
В деревне он получает зарплату 1,5 тыс. рублей, поэтому из алкоголя предпочитает настойку боярышника (она стоит всего 20 рублей за бутылку).
Условия жизни ветеранов до войны и сейчас изменились несильно: тот же колодец во дворе, сортир, дровяная печь. Дом Антонины Егоровны сторожит собака: чтобы она не напала на гостей, ее любовно обнимает пропитый до синевы мужчина, судя по всему, тот самый сын.
В доме пенсионерки сильно накурено и темно — на всю избу только одна лампочка Ильича в центральной комнате, в остальных свет поступает из окон.
Сама Антонина Егоровна как будто не вписывается в эту обстановку уныния и разрухи: пенсионерка активная и улыбчивая, по ней видно, что она искренне рада приезду гостей и пакету с едой (еще неизвестно, чему больше).
«Спасибо, что не забыли! Я вас теперь вспоминать буду! — причитает пенсионерка. — Мы тут всем не нужны стали. Ничего и ниоткуда нам не приходит. Председатель колхоза даже с Победой не поздравил, а я ведь там всю жизнь проработала! Но Путину спасибо. Путин и Медведев хотя бы прислали денег за Победу. Пенсию прибавили на 80% за то, что мы ветераны».
От разговоров о насущном пенсионерка быстро переходит к воспоминаниям о Второй мировой. Когда началась война, Антонина Егоровна была еще подростком. «Окопы копала, лес увозить отправляли.
С 13 лет на окопах была уже. Принесли повестку, вот я и пошла.
Все приходилось делать вручную, машин не было. А потом 62 года в земле без выходных и отпускных», — вспоминает она.
На свою нынешнюю жизнь пенсионерка не жалуется, о сыне говорит так, как будто он и не пьет вовсе, а, напротив, помогает по дому, ухаживает за ней и даже моет. Когда мы выходим из дома и в последний раз видим этого опустившегося человека, на это несоответствие обращают внимание Ксения и Сергей Федорович:
— Какая мать признается в том, что ее сын алкаш?
— Да никакая. Они и сами-то не признаются в этом. Мне они говорят: «Да ты пьешь не меньше, чем мы!» Ладно еще неделю, но пить месяцами, как они, я точно не могу (смеется).
— Он хотя бы пытался бросить?
— Да, но его возлюбленная не дает: он однажды не пил месяц, но потом из-за нее опять сорвался.
За этим разговором мы подъезжаем к другому, чуть более чистому дому неподалеку. Там проживают пенсионерка Надежда Семеновна и ее дочь Марина, которая в одиночку воспитывает двух сыновей. У Марины серьезное онкологическое заболевание, поэтому судьба ее детей находится под большим вопросом, говорит Ксения.
Во время войны Надежда Семеновна находилась на оккупированных территориях, однако у нее нет каких-либо документов, способных это подтвердить. А значит, нет и соответствующей пенсии.
За нее в основном говорит дочь. В том, что у Надежды Семеновны есть какие-то проблемы с документами, Марина не признается. Утверждает, что это неправда и все у нее в порядке: «Хорошая пенсия, нам всего хватает. К тому же она получает надбавку как многодетная мать. 19 тыс. в месяц — это хорошо. А так у нас есть моя зарплата плюс мамина пенсия, к тому же имеется свое хозяйство».
Предыдущий дом, в котором они жили, находился в аварийном состоянии, переехать им удалось по социальной программе. Марина, которая работает учителем математики в местной школе, уверена, что, если бы не образовательное учреждение, деревня давно бы вымерла: «Деревня живет благодаря школе, хотя число детей пошло на спад.
Из-за школы появляется запрос на другие услуги — например, если бы не детские травмы, уже давно закрылся бы травмпункт».
О своей маме Марина говорит осторожно — вероятно, чтобы не вызвать у нее лишнего беспокойства: «Она пекла хлеб, готовила еду по ночам, ведь они под фашистами были. Мама говорит, что они прятались в подвал, чтобы не забрали в лагеря». На этом подает голос Надежда Семеновна: «Нас водили в сарай, показывали, как русских жгут. Если узнавали, что помогали партизанам, сжигали всю деревню», — произносит пенсионерка, и на глазах у нее наворачиваются слезы.
Вручив им два мешка с продуктами, мы отправляемся в ближайшее отделение «Почты России» — там работает еще одна многодетная мать, которой необходимо доставить еду. Здание почты ничем не отличается от остальных, не считая синего логотипа на входе и красной таблички с надписью «Универсальные услуги связи». Почта — это единственное место, где в Косково можно выйти в интернет. Это можно считать роскошью, с учетом того что в некоторых частях деревни нет даже самой обыкновенной мобильной связи.
Неподалеку от почты располагается местный магазин. Несмотря на то что он стоит в такой глуши, цены в нем на уровне столичных универмагов:
гречка за 82 рубля, банка колы за 48 рублей, пачка чипсов за 106 рублей. Там же можно купить предметы гигиены и даже «Тройной одеколон», духи «Наш Крым» и «Все путем» с изображением башни Кремля на фоне триколора (они самые дорогие — 80 рублей).
По словам продавщицы, магазин работает с 9 до 19 без выходных. Больше всего селяне покупают хлеб, колбасу, водку и пиво. В лучших традициях «Перекрестка» и «Седьмого континента» в магазине продают товары «по акции» — в основном это консервы и прочие недорогие продукты.
Закончив изучение ассортимента, мы направляемся к следующим семьям, ожидающим помощь из Москвы. «Когда я был депутатом местного разлива, добился того, чтобы отреставрировали библиотеку», — говорит Сергей Федорович, указывая на здание рядом с памятником героям ВОВ. Жена Сергея работает заведующей библиотекой: «Теперь это единственное место, где я могу собрать ветеранов. Вожу их агитировать за «Единую Россию» сюда».
Последние в нашем списке — бабушка и дедушка, живущие на холме, неподалеку от живописной речки, — начинают засыпать нас благодарностями, как только мы переступаем порог дома. Самые теплые слова звучат в адрес руководителя ветеранской организации: «Сергей Федорович повел нас на митинг, а потом в библиотеку, а там целый зал накрыт: и водка, и вино, и даже виноград. Виноград стоит тут 250 рублей, а он купил», — рассказывает Мария Федоровна. Ее муж пытается что-то добавлять к словам жены, но делает это с трудом — пол-лица у него перебинтовано из-за рака носа. Сергей Федорович не выдерживает и уходит покурить во двор, правда, потом поспешно возвращается.
По словам пенсионерки, вместе с мужем они 40 лет прожили в Риге, родили там дочь, но потом вернулись в Россию. Дочь сейчас работает в Удомле, а они остаются в Косково. Живут крайне бедно (в их доме еще темнее и грязнее, чем у Антонины Егоровны), но не жалуются нам на это, зато в красках описывают, как однажды к ним в дом пролез цыган. «У нас в кошельке лежало 500 рублей, а он украл 300», — сетует Мария Федоровна. Продолжая благодарить нас, она еле сдерживает слезы и все просит нас присесть и выпить чаю, нам приходится вежливо отказываться: солнце уже начинает садиться за горизонт, и нам надо спешить.
Впереди у нас было еще несколько деревень, но в итоге было решено оставить продукты на складе в Удомле, чтобы их развезли местные активисты. Пока мы разгружали тяжеленные коробки и мешки с едой и таскали их на склад, мне вспомнились слова Анны о том, что в Фонде продовольствия «Русь» в основном работают девушки. Как они совладали с таким увесистым грузом, мне по-прежнему непонятно.
В разговоре со мной
волонтер Сергей предложил отправлять в села экскурсии с детьми, чтобы они видели, в каких условиях вынуждены жить ветераны и многодетные матери из глубинки («после такого они начинают вести себя как шелковые»). Мне эта идея кажется чрезмерной, но я бы с удовольствием пригласил в Ряд и Косково и.о. губернатора Тверской области Игоря Руденю — ранее он занимал пост директора департамента агропромышленного комплекса правительства России, поэтому ему, наверное, будет интересно посмотреть, как АПК «развивается» в его собственной области.
Также на тверских селян, которым отправились продуктовые пожертвования москвичей, было бы интересно посмотреть сотрудникам местного Россельхознадзора и таможни, уничтожившим более 120 тонн контрафактных груш, яблок и салата, полтонны санкционной свинины и ветчины, а также 1,6 тонны продуктов, которыми хотели накормить спортсменов и зрителей московского этапа немецких автогонок DTM.
Наконец, не помешало бы отправить в Тверскую область белоснежные грузовики с гуманитаркой, которые регулярно ездили в Донбасс помогать местным жителям, оказавшимся втянутыми в войну. Для некоторых тверичан такая помощь была бы не менее полезной, тем более что многие из них уже давным-давно пережили гораздо более страшную войну. Только вот их жизнь с тех пор особо не улучшилась.
Из Англии с любовью
На BBC вышел сериал «Война и мир». Наличие у его создателей таланта и уважения к авторскому слову нельзя не признать
Когда в Великобритании состоялась премьера мини-сериала Би-би-си «Война и мир», тамошняя критика в целом прореагировала на него благожелательно. Отечественная же — поторопилась поклевать в духе, мол, я Пастернака не читал, но скажу. Ну как же, разве могут они там что-то понять в великом Толстом, в состоянии ли с их рыночными принципами формирования эфира адекватно передать едва ли не главное произведение об истории нашей страны и нашей жизненной философии! Какие потоки брани обрушились бы на «Войну и мир» теперь, после ее показа на Первом канале, не случись непредвиденное.
Выступая на форуме ОНФ, Владимир Путин сказал несколько слов о годе кинематографа в РФ, и в частности коснулся бибисишного сериала. «Мне понравилось. Мне кажется, что они смогли почувствовать и русскую душу, и эпоху, и глубину мысли Толстого. Очень хорошая, интересная режиссерская и актерская работа», — так оценил работу британцев глава государства.
Ах, какое разочарование, надо полагать, постигло радетелей великой русской литературы, уже приготовивших лупы, чтобы лучше отыскивать исторические ляпы в сериале, несоответствия тексту Льва Николаевича и искажение его основных идей. Тем более что показ на российском ТВ сопровождался пресс-релизом, из которого следовало, что ни один из актеров до начала работы над фильмом роман не читал, а некоторые не осилили его даже за время продолжительных съемок.
Ну а теперь с полной ответственностью заявляю: то, что будет написано дальше, вовсе не продиктовано высказыванием Владимира Владимировича. А является следствием исключительно личных впечатлений.
Вообще надо отметить, что все наше болезненное отношение к русской классической литературе во многом продиктовано системой советского образования. Когда-то Ленин написал несколько статей, где затронул вопросы искусства. Помните, «жить в обществе и быть свободным от общества нельзя»? На их основе сталинские идеологи создали систему преподавания русской классики, вычленяя из нее определенные образы и мысли авторов и делая их каноническими. Все было разложено по полкам. Этот герой положительный, этот отрицательный, а этот в поиске. Несчастные школьники должны были знать назубок, что символизирует собой Платон Каратаев, а что — дуб, который разглядывает Болконский. Никакие вольные трактовки не допускались. И грандиозная экранизация Сергея Бондарчука вмиг также стала канонической не только в силу своей талантливости, но и по причине досконального следования трактовкам, определенным для романа кремлевскими толстоведами. Фильм был тяжеловат, местами затянут, несоответствие возраста актеров, которые были вдвое старше своих персонажей, бросалось в глаза. Но говорить об этом казалось неприличным, потому что киноэпопея Сергея Федоровича была правильной.
Матерый же сценарист, 79-летний Эндрю Дэвис, автор таких адаптаций, как «Ярмарка тщеславия», «Холодный дом», «Гордость и предубеждение, и 35-летний режиссер Том Харпер с советскими нормативами знакомы не были и ленинскую статью «Лев Толстой как зеркало русской революции» не читали. Потому «Войну и мир» задумали пересказать с чувством полной свободы, без опаски не угодить кому-то, кроме зрителей, большинство из которых Толстого тоже наверняка не читали. Все остальное зависело от их уважения к авторскому слову и собственного таланта. В результате — наличие и того и другого следует признать.
Не пытаясь заниматься анализом эпохи начала XIX века и ее типичных представителей, сконцентрировались на изображении вечного. В центре их внимания оказались любовь и ненависть, верность и предательство, героизм и трусость. Ни Пьер, ни Болконский, ни кто другой не говорят пространных речей. Но почему-то коротких сцен и реплик хватает для того, чтобы понять, чем порочен свет, чем безнадежна власть и почему именно война многое расставляет по своим местам.
Фильм начисто лишен пафосности. В нем нет длинных панорамных съемок с вертолета, призванных показать величие России. А батальные сцены можно назвать скромными и даже скомканными. Разумеется, здесь предостаточно и клюквы с медведями. Но при этом создателей сериала невозможно упрекнуть в неуважении к первоисточнику или к родине его автора в целом.
Хорош в сериале Пьер в исполнении американца Пола Дино. Замечателен Джим Бродбент в роли Болконского-старшего. Достойны Джеймс Нортон (Андрей), Эдриан Эдмондсон (граф Ростов), Стивен Ру (князь Василий), да и многие другие. Некоторые вопросы, правда, есть к Лили Джеймс (Наташа), которая по стремлению показать подростковую непосредственность, кажется, перещеголяла даже нашу Людмилу Савельеву.
В целом же авторы английской экранизации напоминают тот редкий тип рассказчиков, которые, своими словами излагая любимым чадам и домочадцам литературные произведения, опуская какие-то места и яркими красками усиливая другие, делают оригинал доступнее и даже, как ни кощунственно это прозвучит, увлекательнее. Вот и финал «Войны и мира» они сделали другим. Зрителям не пришлось смотреть на растолстевшую и сварливую Наташу, мать четверых детей. Cериал завершается пасторальной сценой, где выжившие герои — все так же молоды и свободны. Желание завершить историю красиво? Да, что ж с того.
Это прямо как у одного латиноамериканского классика: его героиня, истинно уверовавшая в Христа добрая женщина, пересказывая близким Евангелие, всегда говорила, что после воскрешения Иисус прожил долгую жизнь в окружении жены, многочисленных детей и внуков.
Говорят, в Англии после показа сериала резко возрос спрос на Толстого в книжных магазинах. Это ли не популяризаторство?..
Сергей Беднов
США обеспокоены сведениями о том, что террористическая группировка "Боко Харам" отправляет своих бойцов в Ливию, чтобы там они сражались на стороне террористов "Исламского государства" (ИГ, запрещена в РФ), заявил первый заместитель государственного секретаря США Тони Блинкен на саммите по региональной безопасности в Нигерии.
Действующая на северо-востоке Нигерии группировка "Боко Харам" в прошлом году присягнула на верность ИГ, под властью которой находится часть территорий в Сирии, Ираке и Ливии.
"Мы получили сведения о большей кооперации между ними (группировками — ред.)", — приводит агентство Рейтер слова Блинкена. Он отметил, что боевики "Боко Харам" стали эффективнее сотрудничать с ИГ, поскольку им, по всей видимости, оказывается логистическая и материальная поддержка.
"Таким образом, есть предположение, что между группировками появилось больше контактов и более тесное сотрудничество. Мы внимательно наблюдаем за этим, потому что хотим обрубить эти связи и помешать их дальнейшему развитию", — добавил Блинкен.
На саммите присутствуют главы ряда стран региона. Во встрече участвуют Бенин, Гана, Габон, Камерун, Нигер, Нигерия, Сенегал, Того, Центральноафриканская Республика, Чад, Экваториальная Гвинея, а также Франция.
Террористы группировки "Боко Харам" стоят за большинством терактов, регулярно совершаемых в ответ на направленную против них военную кампанию, которую проводят Нигер, Камерун и Чад. Жертвами группировки с 2009 года стали более 13 тысяч человек.
Что касается Ливии, то она сейчас рассматривается как один из основных плацдармов экспансии группировки "Исламское государство" по Северной Африке. По оценке ГРУ Генштаба ВС РФ, в Ливии действуют не менее шести тысяч боевиков ИГ, контролирующих крупный город Сирт и часть территории на побережье Средиземного моря.
Дальневосточная Спарта
Андрей Фефелов
весенний привет из столицы КНДР
В эти дни в Пхеньяне завершился VII съезд Трудовой партии Кореи. Это эпохальное событие для небольшой, но очень целеустремлённой страны, расположенной на восточном краю нашего великого материка, тектоническая плита которого в древнейшей древности надломилась на линии старых Уральских гор. Такая вот материковая конструкция: на западе Пиренейский полуостров, на востоке — Корейский. Две чашечки великих континентальных весов.
ТПК не собиралась на съезд целых 35 лет. Последний раз это было ещё при основателе Северной Кореи, вечном президенте, великом вожде Ким Ир Сене.
Спарта Дальнего Востока по-прежнему мобилизована и готова к любым испытаниям. Нация по-прежнему напряжена, как сжатый кулак. Колоссальные усилия трёх поколений северных корейцев дали свои плоды. Мощная тренированная армия, собственная военная промышленность, колоссальный строительный комплекс, машиностроение, энергетика, космос, ядерное и водородное оружие — всё это создало определённый задел, возможность осмотреться по сторонам, перевести дух, собрать съезд.
Нынешний съезд корейские партийные и государственные деятели именуют "великим водоразделом", после которого на новом организационном и технологическом уровне будет продолжено "мощное наступательное движение" к построению на корейской земле — земного рая. Съезд провозгласил курс на сплочение партии вокруг вновь избранного её руководителя, лидера КНДР маршала Ким Чен Ына.
По-прежнему партия и её лидер, опираясь на идеи Чучхе, нацелены на создание собственного производства и использование собственных видов сырья. Что не просто желательно, но жизненно необходимо в условиях жёстких международных санкций, которыми обложили в последние десятилетия Корейскую народную демократическую республику — этот единственный островок экономического социализма в современном мире. Также живой пример успешного функционирования плановой экономики в критических условиях беспрецедентного военного, политического и экономического давления извне.
Указанные на съезде ТПК приоритетные направления развития КНДР пригодятся и для России: оборона, энергетика, наука, культура, образование, медицина и спорт. Для нас я бы ещё добавил такие пункты, как строительство и транспорт, плюс создание единой национальной информационной системы, включающей в себя внутренний интернет, телефонию, дистанционное образование и многочисленные базы данных электронной информации по всем отраслям знаний и по всем регионам страны. Однако проблема в том, что в России путь от слов к делу бывает порой довольно долгим. В КНДР всё совсем по-другому. Общество демонстрирует опережающие темпы решения поставленных партией и лидером задач. В кратчайшие сроки в Северной Корее реализуются крупные инфраструктурные проекты — строятся плотины, электростанции, жилые кварталы и новые виды производства. Всё это становится возможным ценой тотальной мобилизации всех ресурсов — трудовых, интеллектуальных, материальных и организационных. Инструментами этой мобилизации являются идеологическая доктрина, партия и сакральная фигура вождя нации.
Северная Корея — крепкий орешек. Ещё раз почувствовал это, находясь на центральной трибуне праздничных мероприятий, устроенных в честь завершения съезда Трудовой партии Кореи. Стотысячная демонстрация, разграниченная на чёткие сегменты, несущая послание городу и миру о несгибаемой воле северокорейской нации. Марширующие народные массы, преисполненные восторга и энтузиазма при виде своего молодого лидера. Гигантские иероглифы, тысячи знамён, огромные скульптуры и композиции на движущихся платформах, разноцветные шарики, возгласы, боевые выкрики и великолепный строевой "кордебалет" вымуштрованного военного оркестра, из недр которого девушки цвета хаки выдвинулись строевым шагом, а затем обнажили и подняли вверх сверкающие стальные клинки.
Невзирая на жесточайший режим международной изоляции, направленной против КНДР, несмотря на ежегодную военную активность США у границ этого государства — на исторических часах страны царит мирный полдень. Жители города общительны и доброжелательны. Санкции и шпионаж не сделали из корейцев врагов иностранцев.
У жителей северной части корейского полуострова чистые лица, без греха и лукавства. Мало толстяков. Это поджарый, спортивный народ.
Гулял по Пхеньяну, поражающему античными масштабами своих монументальных сооружений. Снимал удивительную архитектуру, памятники, посвящённые вождям Северной Кореи.
О, это море пышных розовых цветов, экстатический восторг сплочённых адептов великих идей, вибрация восхищённых душ!
В чем же идейно-политическая концепция суровой Северной Кореи?
Лучше всего она видна на примере монументальных лозунгов, плывущих над головами участников праздничного шествия.
"СОЦИАЛИЗМ, НЕЗАВИСИМОСТЬ, ОБОРОНА!"
"ЕДИНАЯ ИДЕОЛОГИЯ, ЕДИНОЕ ДЫХАНИЕ, ЕДИНЫЙ ШАГ!"
"СПЛОТИМСЯ, И ЕЩЁ РАЗ СПЛОТИМСЯ!"
"ПОСТРОИМ СОВЕРШЕННОЕ ОБЩЕСТВО!"
"КОРЕЯ — СПОРТИВНАЯ ДЕРЖАВА!"
"РЕВОЛЮЦИОННЫЙ ДЕРЖИМ ШАГ!"
"НАРОД — ПРЕВЫШЕ ВСЕГО!"
"ТОЛЬКО ВПЕРЁД!"
"СТАНЕМ БОМБАМИ — ЗАЩИТИМ ЖИЗНЬ ВОЖДЯ!"
"ВОССТАНОВИМ ЕДИНСТВО РОДИНЫ!"
"СДЕЛАЕМ ВСЕ СТРАНЫ МИРА НЕЗАВИСИМЫМИ!"
Во всём этом дышит идея исключительности своей судьбы и своего предназначения. Жители КНДР говорят: "Мы лучшие! Но не потому, что мы корейцы, а потому, что мы много сделали и много испытали…"
Как всякий столичный город, Пхеньян просыпается рано. В солнечной дымке, где-то над многоэтажными домами зарождается таинственная надмирная музыка. Это не ревущая истошно сирена, предупреждающая об очередном налёте штатовских бомбардировщиков. И не резкие гудки оборонных заводов, зовущие людей к трудовому подвигу, к бессонному производству в чаду сталеплавильных цехов. Сейчас по утрам над столицей КНДР витают ангельские голоса, удивительные психоделические вибрации, похожие ещё на меланхолические далёкие вздохи поющей морской раковины. Музыка вскоре исчезает, а потом возрождается в самой сердцевине дня уже в виде бодрых бравурных военных маршей и патетических ораторий, посвящённых великим вождям корейского народа.
Небольшая страна на краю Евразии живёт и борется, в условиях вынужденной изоляции демонстрируя поистине спартанскую выдержку и целеустремлённость.
Названы самые туристические страны мира
Больше всего путешественников на душу населения - в Андорре, Арубе и Монако. А тем, кому не нравятся толпы отдыхающих, стоит поехать в Бангладеш, Гвинею или Молдавию.
Организация Priceonomics, используя данные Всемирного банка за 2014 год, составила рейтинг наиболее и наименее заполненных туристами стран мира, пишет портал Daily Mail.
Оказалось, что в Бангладеше на каждого путешественника приходится 1273 местных жителя. Эта страна стала самой нетуристической. Аналитики объясняют этот факт огромным населением южноазиатского государства – свыше 159 млн человек. Следом за Бангладешем идут Гвинея и Молдавия с показателями 372 и 323 местных жителя на одного туриста соответственно.
Самой же туристической в мире стала Андорра. Крошечная страна на Пиренеях имеет население всего 73 000, при этом на каждого местного жителя приходится более 32 отдыхающих. Все это благодаря популярному горнолыжному курорту. За Андоррой следом идут Аруба и Монако.
Интересно, что в рейтинг не вошли такие «раскрученные» страны, как Испания и Франция, а также государства с большой численностью населения – Китай, Россия, США.
Кстати, Бангладеш был назван аналитиками Bloomberg страной с одной из лучших экономик.
ТОП-10 самых туристических стран мира:
1. Андорра
2. Аруба
3. Монако
4. Бахрейн
5. Палау
6. Мальта
7. Гонконг
8. Багамские острова
9. Бермудские острова
10. Исландия
ТОП-10 наименее туристических стран мира:
1. Бангладеш
2. Гвинея
3. Молдавия
4. Индия
5. Сьерра-Леоне
6. Нигер
7. Эфиопия
8. Чад
9. Мадагаскар
10. Мали
Ни Конституции, ни севрюжины
Андрей Колесников о том, почему Основной закон страны морально устарел
Шестнадцать лет назад послеельцинская история России началась с… конституционного кризиса. В целях усиления президентской власти, и без того по Конституции сильной, 13 мая 2000 года был принят указ №849 «О полномочном Представителе Президента Российской Федерации в федеральном округе». Началась активная законотворческая деятельность, которая, согласно выводам недавно появившегося доклада известных юристов Елены Лукьяновой, Ильи Шаблинского и Владимира Пастухова «Конституционный кризис в России и пути его преодоления», постепенно превратила потенциально авторитарное государство в собственно авторитарное.
Доклад спровоцировал реакцию, правда, с несколько поздним зажиганием — информационное поле заволновалось: готовится — под зонтиком Михаила Ходорковского — новая Конституция России. Хотя имелся в виду тот самый доклад трех юристов.
Правда, едва ли на этой новости мог сфокусироваться несколько рассеянный российский политический класс, который уже забыл, как выглядит брошюра с надписью «Конституция». И последний раз вспоминал ее, когда председатель Конституционного суда Валерий Зорькин многократно и многословно объяснял нетривиальную мысль о приоритете национального права над международным. А по-настоящему Основной закон был в центре внимания, когда Дмитрий Медведев подготовил почву для шестилетнего, точнее, двенадцатилетнего правления Владимира Путина, поправив в Конституции продолжительность президентского срока.
Потом, с 2012 года, началась история совсем уж свирепой порчи конституционного духа при неряшливом игнорировании конституционной буквы. Авторы доклада свидетельствуют: не осталось ни одного права и свободы из второй главы Основного закона, которые не подверглись бы корректировке в сторону сужения или нейтрализации.
С 2002 года ни одни выборы в стране не проводились по тем же правилам, что и предыдущие.
А за последние годы появилось, по разным оценкам, от 300 до 700 внеконституционных полномочий президента.
Одной из причин того, что произошло, авторы доклада считают «родовую травму» российской Конституции, возникшей из чада над Белым домом в октябре 1993-го. Вот уж не соглашусь. Как нас учил Ленин В.И., любая Конституция отражает «действительное соотношение сил в классовой борьбе». Соответственно, «родовые травмы» неизбежны. А в Конституции-1993 были заложены все необходимые механизмы сдержек и противовесов, которые могли бы предотвратить появление автократии. С одной оговоркой — если бы кто-то в принципе хотел и мог ими воспользоваться. Если бы — среди прочего — не произошла фактическая сдача позиций Конституционным судом (КС) РФ, о чем Лукьянова, Шаблинский и Пастухов тоже весьма убедительно и с горечью пишут.
Конституционный кризис — это ведь не кризис Конституции. Это кризис применения Конституции, между прочим, акта прямого действия. Кризис правоприменения и законотворчества последних шестнадцати лет в целом.
Столько разговоров. Серьезные люди всерьез обсуждают: реформируем судебную систему — и заживем. Ничего подобного. Система как система. Я и сам в ней работал — называлась Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда РСФСР: хорошая была школа ремесла и человеческих отношений.
Дело не в ней, а в людях. В судьях. В какой-то неправдоподобно масштабной порче человеческого материала.
Который, правда, поддается исправлению, о чем свидетельствует опыт Антона Иванова, бывшего председателя бывшего Высшего арбитражного суда РФ. Он показал, что если последовательно осовременивать содержательные (не только и не столько процедурные) подходы — будет меняться и человеческий материал. Как говорил Остап Бендер: «Воленс-неволенс, но я должен поставить новые условия».
Можно, конечно, предположить, что фактический отказ посткрымского большинства от Конституции — это результат социального контракта (не только же элиты столь нечувствительны к тем же правам и свободам человека и гражданина — что с них взять, как говорил т. Жданов, мечущихся «между будуаром и молельной», дорогой сердцу недвижимостью в Испании и освященным батюшкой автоприцепом на Рублево-Успенском).
Контракт почти по Ж.-Ж. Руссо, которого преподают (или уже нет?) юристам в рамках курса «История политических и правовых учений». Свобода в обмен на колбасу в условиях высокой нефтяной конъюнктуры (ранний и зрелый Путин). Свобода, Конституция и колбаса в обмен на Крым и Сирию (поздний Путин).
Но едва ли в ряду этих предметов, подлежащих обмену, действительно находится Основной закон. И сейчас, да и в ельцинские, и, что там говорить, сталинские, хрущевские, брежневские времена Конституция никогда не была для гражданина России или СССР ценностью. Основной закон не стал ценностью для граждан Российской Федерации.
И когда коллеги пишут в докладе о том, что искажены конституционные традиции, хочется спросить — а они вообще были?
Или мы верим в то, что, голосуя на референдуме за Конституцию-1993, дорогие россияне ее прочли? И что российский средний класс, разбухший на нефтяной конъюнктуре и восстановительном росте, который стране обеспечили реформы Егора Гайдара, действительно является носителем конституционных ценностей?
Материальных — да. Но все то, что нематериальное, — оно волновало исключительно тех людей, которые собирались на митинги конца 2011— начала 2012 года. И существенная часть этих же людей предпочла врученную им открытку с видом на Аю-Даг продолжению рефлексии по поводу, деликатно выражаясь, эволюции российского политического режима.
Или верим в то, что, как свидетельствует история Конституции-1977, какое-то отношение к действительности имела, например, такая впечатляющая статистика: «За четыре месяца (с 4 июня по 1 октября 1977 года) в обсуждении проекта Конституции в общей сложности приняло участие свыше 140 миллионов человек, или более четырех пятых взрослого населения страны»?
Но даже Конституция-1977 имела больше отношения к реальности, чем Конституция-1993.
Потому что там была 6-я статья с ее, надо признать, литературно изящной формулой о «ядре политической системы». Ядро в самом деле институционально функционировало как «руководящая и направляющая сила». И единственное, о чем умалчивал Основной закон, — роль КГБ…
Нынешний режим полностью деинституционализирован. И единственный работающий институт, как свидетельствует «прямая линия» с главой государства, — это президент. Конституционалисты 1993 года не совсем это имели в виду.
В сущности, вся постконституционная, с 1993 года, история страны — это история конституционной контрреформы.
Сначала мягкой, вельветовой — «указное право» Бориса Ельцина было столь успешным, что КС не признал ни один из указов неконституционным. Затем, начиная с 2000 года и особенно с 2012-го, все более жесткой, безоглядной и концентрированной.
Не случайно одной из в наибольшей степени деградировавших — не только из-за перепроизводства кадров — профессий в стране стало ремесло юриста.
Искусство обойти закон, продраться через дебри избыточного, многокилометрового законодательства, например налогового, наладить связи и продать клиенту свои достоинства в смысле коммуникаций с государственным чиновничеством — это не совсем профессия юриста.
Строго говоря, сегодняшнему политическому режиму в принципе не нужна Конституция.
Даже не только потому, что смысл ее искажен практикой. А потому, что ее никто не замечает. Потому, что она забыта. И какую гадость ни сделай — все ей соответствует.
Социальный контракт нарушен — отдаешь Конституцию, но при этом вовсе не получаешь севрюжины с хреном. Несмотря на то, что она по биолого-географическим причинам могла бы стать основой импортозамещения.
И Конституция, вспомним Ленина, уже не отражает «действительное соотношение сил в классовой борьбе». То есть описывает реальный политический режим с той же точностью, с какой Конституция 1936 года описывала сталинский режим.
Правда, наверное, в том, что образ желаемого будущего состоит в том числе из «идеальной» Конституции. Которая описывала бы соотношение сил после окончательной деинституционализации. С того момента, когда снова станет возможным строительство институтов.
Для начала — правы авторы доклада — нужна сменяемость власти. С этого начинается даже не конституционная реформа (сменяемость теоретически предусмотрена Конституцией-1993), а преодоление конституционного кризиса. Из которого, надо признать, вытекают все остальные. В том числе экономический.
Россия > Внешэкономсвязи, политика > gazeta.ru, 3 мая 2016 > № 1744869
Андрей Колесников
«Было весело, но бога не было»
Институт армейских священников в России пока далек от совершенства
Святослав Иванов
Российская армия вводит новую униформу для военных священников — рясу, стилизованную под мундир. В канун Пасхи «Газета.Ru» разбиралась, какую роль играют священнослужители в российских Вооруженных силах.
Министерство обороны России опубликовало фотографию архимандрита Андрея (Ваца) в сообщении об акции «Подари книгу солдату» на базе в Армении. Снимок примечателен тем, что на нем запечатлена униформа военных священников нового образца, отмечает сайт «Защищать Россию». В канун православной Пасхи «Газета.Ru» разбиралась, в каком состоянии находится современный институт армейского духовенства.
Во многих странах мира полковые священники или капелланы состоят в войсках уже на протяжении нескольких сотен лет — так, в США и Великобритании этот институт функционирует с XVIII века. В дореволюционной России этот институт был законодательно утвержден еще раньше — во времена царя Алексея Михайловича.
Как правило, в военных соединениях западных стран представлены священнослужители основных конфессий и религий, с учетом особенностей демографии. В большинстве армий так или иначе представлены католические и протестантские священники, нередко — раввины и муллы. С американскими военными в небольшом объеме работают также буддийские и индуистские священнослужители.
Стоит отметить, что религиозное разнообразие было и в традиции российских военных до Октябрьской революции — в Российской армии кроме православных батюшек служили имамы и раввины.
В советские годы военное духовенство оставалось не у дел — часто упоминаются послабления в годы Великой Отечественной, однако полномасштабного вовлечения священников в жизнь армии все-таки не происходило.
Боевое соборование
После распада СССР обозначилось возрождение традиции, однако фактическое решение по этому вопросу было принято лишь в 2009 году по распоряжению тогдашнего президента Дмитрия Медведева.
Формально священники занимали должность помощника командира по работе с верующими военнослужащими, позже их приравняли к должности замполита. Впрочем, реформа пошла со скрипом — по данным 2012 года, некомплект священнослужителей в Российской армии составлял 90%. При этом тем священникам, которые не хотели работать на этой должности, власти предоставили отсрочку от военной службы.
В 2014 году стало известно о начале учебных программ по подготовке священников в военных вузах страны. «С этого года начнется разработка и реализация программ повышения квалификации военного духовенства в пяти военно-учебных заведениях, в первую очередь командных», — заявлял тогда глава управления по работе с верующими Александр Суровцев.
Некомплект решили ликвидировать при помощи главного священника страны — патриарх Кирилл распорядился привлекать к комплектованию армейских должностей монахов из ставропигиальных (то есть непосредственно подотчетных предстоятелю) монастырей.
Однако, как писал в 2009 году журнал «Военное обозрение», некомплект сохранялся: вместо необходимых 242 «капелланов» удалось набрать только 132, из них 129 православных, два мусульманина и один буддист.
В 2010 году Синодальный отдел РПЦ по взаимодействию с Вооруженными силами учредил специальное СМИ для российских «капелланов» — «Вестник военного и морского духовенства». Интернет-журнал публикует материалы, например, о соборовании на полигоне Капустин Яр и о визите протоиерея Александра Бондаренко на полигон в Крыму.
Особенно отличились в области привития веры воинству Воздушно-десантные войска. В 2013 году стало известно о тестировании передвижного храма на базе грузовика «КамАЗ». Занятно, что первые образцы подобного храма были произведены на Донецком металлургическом заводе, который позже оказался в зоне боевых действий украинского конфликта.
Сообщалось, что эта машина предназначена для духовного «окормления десантников в ходе учений и вооруженных конфликтов». Такими передвижными церквями предлагалось оснастить все части российских ВС.
Новый рубеж был взят через несколько месяцев, когда публике продемонстрировали десантирование мобильного храма на парашюте, которое отрабатывали на полигоне под Рязанью.
«Парашют — такое же средство транспорта, как и автомобиль или велосипед, на котором можно прибыть в место, где находится чадо Русской православной церкви» — так охарактеризовал новшество один из священников, участвовавших в тренировке.
В начале 2016 года свою приверженность православным идеалам продемонстрировала российская группа войск в Сирии, когда на базе Хмеймим прошла рождественская служба.
«Эта служба несет любовь, мир, надежду на то, что с приходом Христа Спасителя на сирийскую землю придет мир», — заявил тогда отец Илья, который провел службу.
Насколько известно, несмотря на присутствие в Сирии российского десанта и военных священников, операции по установке мобильных храмов в пораженной исламскими террористами стране не проводились.
«Перед вами выступит настоятель такой-то»
Несмотря на декларируемый энтузиазм во взаимодействии армии и церкви, в рядовой армии эта работа пока находится в зачаточном состоянии.
Как рассказал «Газете.Ru» молодой человек, отслуживший в Таманской дивизии, это взаимодействие ограничивается несколькими православными праздниками — Рождеством, Масленицей и Пасхой. Он отметил, что это еще лучший вариант, так как Таманскую дивизию можно назвать во всех отношениях «показательной». Другие экс-военнослужащие, опрошенные «Газетой.Ru», говорят об отсутствии духовной поддержки солдат.
По словам «таманца», контакты со священниками происходили на плацу во время общих построений. «Все выходят на плац, командир бригады выступает по тому или иному вопросу. И потом, например, говорит, что сегодня такой-то праздник, перед вами выступит настоятель такой-то. Выходит священник, поздравляет солдат и окропляет их святой водой», — рассказал молодой человек.
Мусульманам, евреям и нерелигиозным солдатам предлагали подождать в стороне от плаца. Как правило, из строя выходили срочники азиатского или кавказского происхождения. А большинство солдат оставались в строю — «не хотели выделяться, хотя за это никого не наказывали».
По словам солдата, лично пообщаться со священником солдат теоретически может, обратившись по этому поводу к командиру или замполиту части. «При мне такого никто не делал. Чаще солдаты обращаются к психологу», — уточняет он.
«Крестики носили многие, но разговоров о боге особенно не было. Все скучали по девушке, маме, родным, еде. Каждый вечер пели гимн всей бригадой... Короче, было весело, но бога не было», — подытожил экс-военнослужащий.
Судя по тому, что значительная часть ведущих армий мира имеет институт капелланов, военные священники так или иначе выполняют важную социальную функцию — вне зависимости от реальной религиозности военнослужащих.
Для молодого человека несение военной службы является стрессом, справиться с которым должна помогать любая психологическая поддержка — как от штатных психологов, так и от родственников, друзей, офицеров и сослуживцев. Священники также способны играть эту роль.
Тот самый архимандрит Андрей (Вац), служащий на российской базе в Армении, в 2013 году формулировал роль клириков в армии так: «Мы поддерживаем и оказываем помощь тем солдатам, которые в силу такой нашей социальной действительности теряются. Очень многие приходят, оторвавшись от маминой юбки, и попадают в такую среду, где одни мужчины. Это тяжело! Немногие готовы все-таки смиряться со своими немощами, а уж тем более с другими. Поэтому нужен огромный духовный ресурс для этого военнослужащего, чтобы преодолеть самого себя. Вот здесь и нужна наша помощь!»
Трудно не согласиться с такой формулировкой — для этого не нужны богословские дискуссии. Однако Российской армии еще предстоит пройти долгий путь для того, чтобы институт военных священников начал в полном объеме выполнять стоящие перед ним задачи.
Мама, почему я Кантогор?
Захлестнувшая Россию мода на экстравагантные детские имена привела к предложению законодательно запретить буйство фантазии родителей
Родителям со слишком буйной фантазией предлагается на законодательном уровне запретить давать детям такие имена, которые могут испортить им жизнь. Это ответ на моду на экстравагантные детские имена, захлестнувшую Россию.
Перекосы в виде Даздраперм и Перкосраков случались и раньше, но тогда у чудовищных конструкций хотя бы было крепкое идеологическое основание. Сейчас все по-другому. И если бы дело ограничилось вариациями на тему псевдославянской: Аникей, Лукинианн, Даниил, Купава, Устина... Так ведь нет! Родители в стремлении подчеркнуть уникальность своего чада переходят все мыслимые и немыслимые границы.
Оригинальность оригинальностью, но как прикажете жить мальчишке с именем Матвей-Радуга, Иван-Коловрат, Кантогор-Егор, Ярослав-Лютобор или Каспер-Ненаглядный? Девочкам ничуть не легче. Услада, Заряница, Луналика, Радостина — при желании список родительских перлов можно продолжать до бесконечности. И все они беспрекословно регистрируются в отделах ЗАГС. А помните мальчика, которому в 2002-м чересчур продвинутые родители дали имя БОЧ рВФ 260602, что в переводе с идиотского языка на русский звучит так: «Биологический объект человека рода Ворониных — Фроловых, родившийся 26 июня 2002 года». Парню через два месяца, между прочим, стукнет 14 лет...
Работники столичных ЗАГСов рассказали корреспонденту «Труда», что плотину родительского здравомыслия окончательно прорвало на рубеже тысячелетий, после чего в свидетельства о рождении стали едва ли не в массовом порядке вносить имена всякого рода Христамрирадосов. Что интересно, в подавляющем большинстве случаев родители несчастных ребятишек носят ничем не примечательные имена. Психологи же говорят, что нынешняя мода на оригинальничание свидетельствует об амбициозности взрослых и об их инфантилизме. Но страдать-то будет дитя! И чем дальше, тем больше. К своему 18-летию (возрасту, когда можно без согласия родителей поменять себе имя) эти ребята и девчата подходят с огромными букетами комплексов.
Положить конец вакханалии в «имятворчестве» призван внесенный на этой неделе в Государственную думу сенатором Валентиной Петренко законопроект, предусматривающий ограничение родительской фантазии рамками здравого смысла. Как следует из текста документа, в Гражданском кодексе, Семейном кодексе и Законе о записи актов гражданского состояния предлагается прописать требование о том, что дающееся человеку при рождении имя не может состоять из цифровых, буквенных обозначений, числительных, символов или их любой комбинации, аббревиатур, ненормативной лексики, содержать указания на ранги и должности. Соответственно, регистрация таких имен запрещается.
Впрочем, внесенный в нижнюю палату парламента законопроект все-таки видится скорее компромиссом и полумерой, чем полноценным решением проблемы. С одной стороны документ делает невозможным появление на свет новых антропонимических уродцев наподобие БОЧ рВФ 260602, с другой — сотрудник ЗАГСа по-прежнему ничего не сможет возразить маме или папе, которые решат назвать свое чадо, к примеру, Евлампием-Солнцеподобным-Несравненным...
Максим Башкеев
Партийный проект «Московская смена» сделает каникулы интересными
Московские единороссы предложили организовать детские городские бесплатные лагеря в каждом районе столицы
Приближаются летние каникулы, и многие родители уже сейчас озабочены проблемой — куда пристроить возлюбленное чадо. Спасением в такой ситуации оказываются бабушки и дедушки или дача, например, но такой резерв есть не у всех. А между тем хочется, чтобы ребенок набрался сил и не сидел часами у компьютера. Свой вариант детского отдыха предложили единороссы.
Они выступили с инициативой организовать детские городские бесплатные лагеря в каждом районе столицы. Идея создания нового формата активного отдыха «Московская смена» возникла во время встреч с населением, которые проводят кандидаты праймериз, а недавно ее обсудили на круглом столе, организованном городским отделением партии «Единая Россия».
«Проблема возникла не в этом году, — признал председатель Мосгордумы Алексей Шапошников. —Но именно сейчас мы хотели бы попросить директоров школ пойти навстречу партии в этом непростом вопросе, когда московские школьники оказались в ситуации, что сегодня не каждая семья может отправить ребенка за город или на море». Выступая на круглом столе, Ольга Ярославская, депутат Мосгордумы и участник предварительного голосования напомнила, что исторически всегда на базе школ работали городские лагеря. По ее словам, «запросы москвичей однозначно говорят о том, что городские лагеря нужны».
Как рассказала Любовь Духанина, президент образовательного холдинга «Наследник», участник праймериз, опрос показывает, что 63% москвичей не могут себе позволить отправить детей по платным путевкам даже в Подмосковье. «Это подтверждается на встречах, которые я сейчас провожу в качестве кандидата на предварительном голосовании ЕР, — заявила она. — Нам нужны и образовательные, и спортивные, и общекультурные программы».
В программе, рассчитанной на школьников 7–14 лет, которую предложили единороссы, как раз учитываются эти моменты. Они предложили создать детские городские лагеря в каждом районе Москвы в наиболее оборудованных и укомплектованных школах, а спортивные городские лагеря — в спортшколах. Творчески одаренных детей на таких сменах будут готовить к предметным олимпиадам и экзаменам, а ребят, испытывающих трудности в усвоении школьной программы, возьмут на буксир опытные педагоги, которые помогут исправить им оценки. Городские оздоровительные центры для детей с особыми потребностями планируется организовать в районных центрах поддержки семьи и детства. Здесь будут проводиться занятия лечебной гимнастикой, психологические тренинги, можно будет также получить консультацию узкопрофильных специалистов.
«Наша задача: создать в районе хотя бы одну школу, куда родители могли бы привести детей летом бесплатно, где родители будут знать, что их ребенок в безопасности», — считает Людмила Мясникова, председатель экспертно-консультативного совета родительской общественности. По мнению Натальи Розиной, участвующей в предварительном голосовании, для каждого района нужен индивидуально разработанный план, который учитывал бы доступность школы и безопасность. Чтобы до нее было удобно добираться — без переходов через крупные магистрали и без большого количества пересадок. «Давайте уже на деле покажем наши возможности, а не только лозунги будем произносить», — сказала она.
Очевидно, что без поддержки профильных департаментов: спорта, социальной политики и департамент культуры, реализовать такой масштабный проект будет сложно.«Мы намерены добиться возможности как можно более эффективно и быстро проводить запись детей в эти школьные лагеря, — сказала Ольга Ярославская. — Необходимо создать единую интерактивную карту Москвы, на которой будут отмечены все объекты: школы, спортшколы, объекты культуры, где ребенок может провести летний отдых».
О том, что от слов и призывов нужно переходить к конкретным действиям заявил Сергей Железняк, вице-спикер Госдумы и участник праймериз. «Оперативно эту проблему мы не решим, если остановимся только на уровнях профильных департаментов, — сказал он. — Сегодняшние решения должны быть рассмотрены в МГД и на заседании правительства Москвы». По его словам, только комплексно можно быстро решить этот вопрос.
Единороссы также настаивают на том, чтобы посещение и питание в городских лагерях, оздоровительных центрах и спортивных лагерях было бесплатным, а алгоритм записи — максимально простым. Алексей Шапошников попросил к этому вопросу подключиться учительскую общественность с тем, чтобы подумать и предложить, на базе каких крупных современных больших комплексов можно было бы постараться организовать такие лагеря. «Чтобы детский отдых в Москве был бесплатным, интересным, полезным», — сказал он.
Штрихи
По итогам круглого стола в программу «Московская смена» будут внесены предложения от родителей и директоров столичных школ. Единороссы предложили представителям профильных учреждений войти в состав рабочей группы, чтобы решать возникающие вопросы в оперативном порядке. Члены рабочей группы в ближайшее время планируют обратиться к родителям на собраниях, и те, в свою очередь, через школьные дневники ответят: нужна программа или нет, какой режим работы, какие услуги должны быть приоритетными.
Ольга Григорьева
Петр КОНДРАШОВ Валентин ЛУКЬЯНИН
Жизнь после «смерти»
Диалог о современном марксизме
+++ ——
Константину Николаевичу Любутину —
философу, учителю, другу
Еще недавно учение Маркса по своей распространенности и влиянию на мировые события не без успеха соперничало с христианством. Конечно, столь высокой популярностью оно было обязано, в первую очередь, российской революции, объявившей марксизм официальной идеологией советской супердержавы. Но рухнула супердержава, к которой так или иначе тяготело по меньшей мере полмира, рухнула общественно-экономическая система, составлявшая ее каркас. Это дало повод конкурентам говорить и о несостоятельности марксизма, что, конечно, сильно поубавило общественный интерес к «вечно живому учению» и ослабило его влияние не только в нашей стране, но и во всем мире.
Однако верно ли, что упомянутые метаморфозы и трансформации так вот прямо связаны с учением Маркса, отражают его суть? Действительно ли на марксизме была основана программа разрушения Российской империи, а затем — строительства на ее обломках Советского Союза? Точно ли теория марксизма лежала в основе советской общественно-экономической системы? Можно ли утверждать, что именно идеи Маркса помогли нашей стране одержать победу в Великой Отечественной войне, утвердиться в послевоенном мире в качестве лидера «социалистического лагеря» и покровителя стран «третьего мира», боровшихся за независимость от колониальных держав?
И особенно важный для нынешнего отношения к марксизму вопрос: резонно ли крушение советской власти, неожиданное даже для ее убежденных противников, объяснять изъянами марксистского учения? Ее прочность, казалось, была удостоверена семью десятилетиями драматической истории: немыслимые испытания ее не сломили! Но ведь, с другой стороны, сейчас никто явным образом и не подталкивал советскую систему к краю пропасти, однако никто же и не попытался предотвратить ее падение.
С тем, что никто не подталкивал, возможно, не все согласятся, но споры по этому поводу утратили былую остроту; общественность, похоже, окончательно склонилась к мнению, которое короче и, пожалуй, ярче других авторов выразил Дмитрий Галковский: «Советская власть рухнула в августе 1991 года. Её, конечно, извне никто не свергал. Хитроумного заговора внутри тоже не было. Просто она сгнила. Пыжилась, пыжилась, сама себя обхитрила и лопнула».
Сгнить-то она сгнила, но, глядя на события тех лет из нынешнего далека, нельзя не заметить, с каким рвением энтузиасты «демократизации» сразу после ее падения принялись ворошить груду щебня на месте поверженного колосса. Видно, ждали этого поворота, восприняли его как подарок судьбы и опасались: а ну как уцелели какие-то из опор, на которых до того худо-бедно держалась конструкция? Вдруг да кто-то снова захочет ими воспользоваться?
Про государственные институты речи нет: их крушили, не задумываясь о последствиях. А если совсем нельзя было без них обойтись — имитировали обновление хотя бы сменой названий: КГБ превратили в ФСБ, милицию в полицию и т. п. С особым тщанием искореняли идеологические опоры. Перешерстили историю, а вместе с ней названия городов, улиц и прочую топонимику. Навели ревизию в пантеоне отечественных героев и в национальном духовном наследии. В частности, в споре Белинского с Гоголем однозначно правым объявили Гоголя, а «революционеров-демократов» перевели в разряд «образованцев». Потеснили Толстого Лесковым, «Литературу Больших Идей» — Набоковым. Деканонизировали классиков советской литературы Горького и Маяковского (потом, правда, спохватились: не слишком ли погорячились?), с исключительным упорством пытались разрушить репутацию Шолохова… Много чем еще впопыхах готовы были поступиться. Но ради чего? Ответ очевиден: чтоб сделать переворот необратимым: «Не дай бог!» В 1996 году Анатолий Чубайс удовлетворенно подвел итог этой суете: «Вбит последний гвоздь в крышку гроба коммунизма».
Конечно же, причиной драматического поворота страны (то ли вспять, то ли на «торную дорогу», по которой якобы идет все человечество) не был ни вражеский «удар в спину», ни «хитроумный заговор внутри». Общество само по себе перерождалось: несмотря на вялые усилия и бодрые отчеты парткомов всех уровней, мировоззренческие установки советской власти утрачивали реальный смысл, становились ритуальными формулами. Под «бронированным панцирем» (выражение того же Галковского) у многих «условно советских» людей (отнюдь не только у диссидентов, но и у «румяных комсомольских вождей», и у «нормальных» обывателей) в течение десятилетий вызревали представления о должном (в экономике, науке, культуре, обыденной жизни), все более расходившиеся с официальными канонами. Когда панцирь лопнул, обнаружилось, что представления те у каждого свои, но все «правы» и «с мест они не сойдут». А за блюстителями ритуального суесловия не пошел никто.
Понятно, что с марксистско-ленинским «священным писанием» энтузиасты либерально-демократического переворота обошлись еще радикальней, нежели с прочими организационными и идеологическими опорами советской власти. Раз советский социализм рухнул — несостоятельность его идеологического фундамента сочли самоочевидной. Разумеется, марксизм не только лишили государственного статуса, но и, во избежание неожиданностей, упразднили самый тот статус: «Никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной», — записано во втором пункте 13-й статьи Конституции РФ.
«Была без радости любовь, разлука будет без печали», — сформулировал поэт. И на самом деле без печали живет нынешнее российское общество без парткомов, а уж тем более не печалится о «диамате», который больше не требуется «сдавать» (в чем многие не видели смысла — и кто докажет, что они были не правы?).
Нельзя сказать, что нынче у нас о марксизме вовсе забыли, но с первых страниц новостей он точно ушел. Поэтому широкая российская публика просто не заметила, что совсем недавно — 10–11 октября 2015 года — в Китае, на базе Школы марксизма Пекинского университета, прошел Первый Всемирный конгресс по марксизму — широкомасштабное научное мероприятие, в котором приняли участие ученые-марксисты (философы, политологи, экономисты, социологи, культурологи, историки), более 400 человек со всех пяти континентов нашей планеты.
А зря не заметили: событие совершилось далеко не ординарное. Прежде всего, оно означает, что Анатолий Чубайс несколько поспешил заявить про последний гвоздь в крышку гроба: «покойник», безусловно, жив, и это, надо полагать, не очень приятный сигнал как для главного приватизатора, так и для всей нынешней российской «элиты», чьи корни тянутся из разбойных 1990-х годов. Многозначительно смотрится пекинский конгресс и в контексте нынешних глобальных процессов: «турбулентность» в мировой экономике, нестабильность в арабском мире, миграционные потоки, в которых захлебывается Западная Европа, повсеместно растущая убежденность, что либерально-рыночная экономическая модель себя исчерпала, а альтернативу никто не предлагает. Возможно, новость о конгрессе может послужить сигналом и о том, что трудный путь, пройденный нашей страной в ХХ веке, не был все же путем в никуда: не ту ли — не до конца нами пройденную и так безответственно брошенную — тропу заблудившееся на «торном пути» человечество начинает теперь заново искать?
Так или иначе, факт созыва научного собрания такой направленности, такой тематики и такого масштаба заслуживает осмысления, и у журнала «Урал» есть особый повод заняться этим: среди четырехсот участников пекинского конгресса был наш земляк — Петр Кондрашов, кандидат философских наук, старший научный сотрудник Института философии и права УрО РАН. А собеседником его выступает Валентин Лукьянин — публицист, хорошо знакомый читателям «Урала».
В. Лукьянин. Пекинский конгресс по марксизму обозначен как первый, и это само по себе удивительно. Ведь у сакрального учения всех революционеров (и даже «эволюционеров») ХХ века были лучшие времена. Легко представить подобное собрание под номером один где-нибудь в семидесятых, когда Советский Союз, будучи мировым центром торжествующего марксизма, щедро тратил сибирские нефтедоллары на поддержание своего имиджа и расширение влияния. Тогда могли бы собрать даже не сотни — тысячи! — марксистов со всего света где-нибудь в Кремлевском Дворце съездов, чтобы провозгласить окончательный триумф «всепобеждающего учения». Но — нет: тогда ограничивались научными конференциями несравненно более скромного масштаба. Почему ж попытка собрать на одной площадке сторонников Марксова учения во всемирном масштабе делается сегодня, когда условия для того выглядят гораздо менее подходящими?
Впрочем, сторонников чаще созывают не для празднования триумфа, а в критических ситуациях — чтоб наметить общие цели, объединить усилия, сверить курс. Может, в этом дело? Тут напрашиваются исторические аналогии. Когда в Европе впервые назревал системный кризис капиталистического способа производства и его идеологии, организовывались Интернационалы: Первый — при непосредственном участии Маркса, но не в качестве главного бенефицианта; Второй — при преобладающем (но не подавляющем) влиянии марксизма. А когда создавался Третий Интернационал, Маркса уже не было в живых, но так было даже удобнее: творец «вечно живого» учения (в ленинской интерпретации), не имея возможности лично вмешиваться в споры «соратников», был вознесен над собравшимися в качестве главной иконы. Потом были Четвертый, вроде бы даже и Пятый Интернационалы; они у нас не популяризировались, а если и упоминались, то исключительно в негативном свете, однако в какой-то форме идею наследовали. При этом главная идея во всех случаях была практическая — завоевание власти теми, кто считает себя униженным и оскорбленным и мечтает о переустройстве мира на более справедливой основе.
Так что ж за особый повод возник сейчас, чтобы сделать попытку — оказывается, впервые! — объединить марксистов во всемирном масштабе? То ли обнаружилась необходимость провести «смотр сил»: мол, несмотря на все катаклизмы, нас еще много и мы еще сила? То ли наметился какой-то перелом в ходе истории и потребовалось осмыслить ситуацию для организации коллективного действия?
А в интернете встретилась мне даже довольно основательная аналитическая статья, посвященная пекинскому конгрессу, под выразительным названием: «Розовый закат “красного Китая”?», где «триумф» марксизма трактуется как предвестие чуть ли не катастрофы. Автор статьи утверждает, что устроить всемирный смотр нынешнему марксизму китайское руководство затеяло, обеспокоенное трудноразрешимыми противоречиями, с которыми столкнулась страна в ходе своего бурного, но несбалансированного развития, а источник их — «явный диссонанс между изменившимися социально-экономическим базисом и политико-идеологической надстройкой». То есть для новой сверхдержавы вопрос встал ребром: либо радикально модернизировать марксизм, либо вообще от него отказаться, но что — взамен?
П. Кондрашов. Прежде чем обсуждать тему «что — взамен?», хочу подчеркнуть, что отношение к марксизму в нашей стране и в мире никогда не было одинаковым. В советские времена у нас склонны были преувеличивать международный авторитет своих «символов веры». Он и на самом деле был выше, чем сейчас, зато и оппонентов главному критику капитализма за рубежом было больше. За пределами СССР марксизм не принимали на веру, а постигали в противоборстве идей — это сдерживало его распространение, зато заставляло наращивать, так сказать, интеллектуальные мускулы. У нас клеймили западных «ревизионистов» за «вероотступничество», но ведь в нарушении ими канонов проявлялось стремление опереться не на «священное писание», а на живое, творческое учение для осмысления меняющейся реальности. Борьба советских марксистов за соблюдение канонов не столько утверждала, сколько, напротив, подрывала авторитет учения Маркса за рубежом. Во всяком случае, интерес к марксизму в мире никогда не был напрямую зависим от статуса марксизма в Советском Союзе. Как, впрочем, и от международного авторитета самого Советского Союза. У него были свои мотивы и своя логика.
В этой связи любопытно заметить, что наибольший всплеск интереса к Марксу и марксизму в Европе пришелся на конец 1960-х годов — вопреки тому, что советские танки вошли в Чехословакию. Тут сработала другая причина: назревали события, получившие известность как «студенческие революции» 1968 года. Когда же порядок, взорванный студенческими волнениями, стабилизировался — начал угасать и интерес к марксизму, хотя и после того учение Маркса оставалось достаточно популярным.
Из сказанного понятно, почему в мире не так фатально, как принято у нас считать, повлиял на отношение к марксизму распад Советского Союза. Между прочим, в 1998 году (когда наши умники уже позволяли себе говорить о Марксе как «заурядном экономисте XIX века»), по данным опроса Би-би-си, Маркс был назван «величайшим мыслителем тысячелетия». А после начала мирового кризиса, разразившегося осенью 2008 года, — а этот кризис заставил многих задуматься о том, что капиталистический путь развития ведет в тупик, — интерес в мире к Марксу и его учению опять заметно вырос. Интерес этот нынче выражается не только в том, что продолжают переиздаваться основные сочинения Маркса и растет число посвящённых ему научных публикаций, но и в таких экстравагантных формах, как, например, постановка спектакля по мотивам «Капитала» в Германии и издание серии комиксов в Японии. Не было бы имя и учение Маркса популярно — на кого были бы рассчитаны эти переложения?
Добавлю еще, что, разрушив «железный занавес», мы по-прежнему не умеем адекватно воспринимать мир за пределами нашей страны и оценивать свое положение в мире. В частности, у нас рекордными тиражами издаются «реабилитированные» после советского насильственного забытья авторы, относящиеся к религиозной философии, мы гордимся их вкладом в мировую сокровищницу мысли, а в Европе и Америке о русских религиозных мыслителях знают только узкие специалисты. У нас чуть ли не высшим достижением мировой философской мысли считается философия постмодернизма (Жак Деррида, Жиль Делез, Жан Франсуа Лиотар, Жан Бордрийяр и др.) — на Западе же это направление воспринимается как маргинальное течение философской мысли. Вот и о месте марксизма в современной мировой философии у нас превратное впечатление.
Однако возвращусь к вопросу: если отказаться от марксизма, что — взамен?
Несть числа, как говорится, философским школам, разросшимся вокруг притягательных идей различных гуру, но бесчисленные эти идеи, если присмотреться, варьируют весьма неширокий набор архитектонических принципов.
Один из таких принципов предлагает, например, фрейдизм: пусть мир и существует объективно, но что мы можем знать о нем как таковом? Всю информацию о нем мы получаем через свои органы чувств, но это ведь не свойства реальности, а лишь сигналы о них, и что мы знаем о процессах, которые совершаются в «черном ящике» человеческой головы? Во всяком случае, в плоскую и однолинейную схему они не укладываются. Вот, мол, и ищите в подкорковых процессах объяснение всех прихотливых поворотов познающей мысли. Резонно? В принципе — да. Однако напрашивается параллель: вы рассматриваете фотографии, сделанные цифровой камерой, но ваше сознание сосредоточено на осмыслении метаморфоз, претерпеваемых лучом света, отраженным от снимаемого объекта и прошедшим через компьютерную начинку фотоаппарата. И какое впечатление вы получите в итоге от красот, на которые был наведен объектив?
Принципиально иной подход варьируется на разные лады современными версиями позитивизма (неопозитивизм, логический позитивизм, аналитическая философия и пр.). Это направление в любом из своих проявлений стремится предельно отстраниться от того, что нужно домысливать, предполагать, брать на веру: только достоверное знание, только неопровержимая логика, только проверяемые результаты! Выстраивая свои методологические концепции, сторонники такого подхода опираются на позитивный опыт научного познания мира, мыслят философию союзником и полезным помощником науки, видят ее смысл в обосновании методов научного познания. Намерения, безусловно, благие, но философия при этом фактически оказывается экстраполяцией научного знания. На первый взгляд это хорошо: четкость определений, строгость выводов, даже возможность использования математического аппарата. Однако философия, которую хотят «улучшить» позитивисты, отличается от науки не тем, что ее понятийный аппарат организован менее строго, а тем, что ее понятия аккумулируют, помимо точно установленных свойств и закономерностей, все богатство чувственного опыта, включающего и проявления пока еще не доступных научной методологии граней реальности. В определенном смысле эти непознанные дали и глубины реальности и являются причиной существования философии, которая все же не вполне наука; не принимая их в расчет, позитивизм (в любых его старых и новых модификациях), сохраняя внешние атрибуты философии, по своей глубинной сути перестает таковой быть. Он, может, и хорош для систематизации информации о познанном мире, но не готовит мысль к преодолению барьеров непознанного. К тому же концептуальное многообразие позитивистских школ вступает в противоречие с неоспоримым постулатом здравого смысла — что мир объективен и един. Это как если бы вы оказались в незнакомой местности, а вам для ориентира предложили сразу несколько топографических планов, составленных разными специалистами по разным методикам, а потому существенно различающихся между собой.
Этим двум умозрительным в своей основе подходам противостоит марксизм. Он не игнорирует того обстоятельства, что мир открывается человеку как человеческая чувственная реальность, но рассматривает его не как порождение таинственных психических механизмов, а как объективно существующий, живущий по своим законам мир. В человеческой жизнедеятельности рождается и сам чувствующий, познающий, деятельный человек, и «очеловеченный» (то есть, по Марксу, раскрывшийся человеку в своих существенных свойствах и отношениях) мир. При таком подходе в основу философского учения кладется не умозрительный постулат, в той или иной мере удобный для дальнейшего философского «мудрствования», но реальная человеческая ситуация, в которой жизненно необходимо разобраться. Вследствие того учение Маркса и способно служить надежной методологической базой для всего спектра научных дисциплин, изучающих разные аспекты человеческой жизнедеятельности: для экономистов, социологов, психологов, лингвистов, историков, культурологов, да и для естествоиспытателей.
Марксизм универсален, как математика, на его языке можно обсуждать любую сферу реальности и общественного сознания, можно воссоздавать всеохватную панораму мироздания. Какая мировоззренческая система способна с ним в этом отношении соперничать? И разве такой подход может меняться в зависимости от того, что где-то кто-то решил строить социализм, не очень четко представляя себе, как это делать и каким должен быть результат, или где-то опустили руки, не справившись с такой задачей? Марксизм приложим к политике, но политика не составляет его суть. Как известно, теории социализма у Маркса не было, так что и чьи-то неудачи в социалистическом строительстве некорректно ставить ему в вину.
В.Л. То есть вы хотите сказать, что пекинский конгресс не был связан с какими-то политическими процессами в современном мире — ни с развалом СССР и «соцлагеря», ни с новым статусом Китая, ни с «розовым закатом “красного” Китая»?
П.К. Нет, утверждать это столь категорично я бы не стал, но именно потому, что марксизм — не отвлеченная интеллектуальная конструкция, а способ и всегда незавершенный итог познания реальности, пребывающей в постоянном движении, изменении. Провал социалистического эксперимента в СССР, противоречия в процессе модернизации китайского социально-экономического уклада, тупики рыночной экономики, гримасы либеральной демократии, ближневосточные катаклизмы и миграционные потоки, захлестнувшие Европу, — это малоинтересные темы для «профессорской» философии, культивируемой обычно в европейских университетах, но это естественное проблемное поле для приложения марксистской мысли. Поэтому не стану возражать автору из интернет-издания, который пытается объяснить проведение конгресса в Пекине заинтересованностью китайских властей в проверке на прочность идеологических основ, на которых держится социально-экономическая конструкция современного Китая. Наверно, и такой мотив у организаторов этого представительного собрания был. Во всяком случае, на конгрессе был представлен ряд интересных сообщений на китайские темы: «Китайский путь и рыночный социализм», «Теория управления государством Дэн Сяопина и развитие китаизированного марксизма», «Пути развития стран “третьего мира” и марксизм», «Марксизм и история современного Китая». Темы любопытные, но не они определили общую направленность и дух конгресса, не ради этой тематики съехались в Пекин марксисты из многих стран.
Вообще, я не стал бы утверждать, что конгресс был созван по какому-то одному поводу. Поводов, конечно, было несколько. Возможно, главный из них — совсем простой: рост интереса к Марксу во всем мире. Сторонники Марксова учения стали в последние годы особенно заметны на довольно невыразительном общем фоне мировой философской мысли и, естественно, стали интересны друг другу. При этом для всех очевидно, что марксизм в интерпретации разных школ приобретает множество оттенков, порой плохо совмещающихся друг с другом. С одной стороны, эта разноголосица является следствием творческого характера марксизма, но, с другой стороны, она затрудняет взаимопонимание между людьми, родственными по своему мировоззрению…
В.Л. Согласитесь ли вы со мной, если я сравню процесс разъединения марксистов с расщеплением некогда единого христианского вероучения на православие и католицизм? А потом в рамках этих больших течений обособился целый ряд крупных и мелких подразделений, которые существенно расходятся в вопросах веры и богослужения, а нередко соперничают и даже враждуют друг с другом. Когда-то для преодоления возникающих в церковной жизни разногласий созывались «вселенские» соборы, которые были призваны как-то упорядочить символы, обряды, священные тексты и прочие атрибуты веры — чтобы во внутрицерковных дрязгах не ронять свой имидж и авторитет. Не с такой ли примерно целью был созван «вселенский собор» марксистов в Пекине?
П.К. Думаю, ваша аналогия не лишена оснований, но есть и существенная разница: никакой тенденции к догматизации и канонизации идей Маркса на пекинском конгрессе не просматривалось. Сознаюсь, когда я летел в Пекин, были у меня опасения, что это собрание будет подобием советских партийных съездов, что в залах и кулуарах Пекинского университета будет господствовать дух догматизма, сталинизма и маоизма… Однако мои опасения, к счастью, не оправдались. Китайские марксисты — не только учёные, но и партийные работники, — мыслят по-настоящему критически, открыто, без тени догматизма. Этот критический и самокритический, но в то же время творческий и благожелательный дух определял атмосферу конгресса.
Очень позитивно сказывалось на обстановке, что с корифеями мировой марксистской мысли запросто и непринуждённо общались не только мы, рядовые участники, но и студенты пекинских вузов. В кулуарах студенты, с их незашоренным взглядом и безбоязненным мышлением, пожалуй, даже задавали тон. Мне запомнилось, например, как однажды за завтраком нашим с Андреем Колгановым (Москва) соседом по столику оказался студент местного сельскохозяйственного университета. Этот молодой китаец спровоцировал нас на разговор о Сталине, настойчиво выяснял наше личное отношение к «отцу народов», свободно высказывая при этом и собственное мнение. Он сравнивал, в частности, Сталина и Мао, не избегая критических суждений в адрес обоих, но настаивал, чтобы и мы с такой же прямотой и откровенностью высказались о нашем отношении к Путину.
Раскрепощенная атмосфера не означала, однако, что марксисты со всего света собрались лишь затем, чтобы «людей посмотреть и себя показать», ни в чем не поступаясь собственными принципами. Нет, все были открыты диалогу, все были настроены на то, чтобы не только высказаться, но выслушать и понять других, найти точки соприкосновения, сверить, скажем так, координаты и ориентиры относительно главных социально-исторических коллизий, с которыми столкнулась современная цивилизация.
Общая тема конгресса была сформулирована, казалось, слишком общо: «Марксизм и развитие человечества». Но именно «безразмерная» формулировка и была нужна, чтобы сориентировать участников на обсуждение проблем, с которыми столкнулись сегодня не отдельные страны, пусть даже такие крупные и влиятельные, как Китай, Соединенные Штаты и Россия, но человечество, вся земная цивилизация.
Одна из ключевых нынешних «всечеловеческих» проблем — экономическая глобализация, подавление транснациональными компаниями национальных интересов суверенных стран. Эта проблематика не умозрительная: в той или иной форме она затрагивает каждого жителя планеты. Акции антиглобалистов, согласованные в планетарном масштабе (глобальное движение антиглобалистов — характерный парадокс времени), свидетельствуют о том, что глобализация отнюдь не всеми воспринимается как благо. Между прочим, в трудах нобелевских лауреатов, посвященных, главным образом, тому, как завоевать рынок и приумножить финансовый капитал, нет интеллектуальных инструментов, помогающих разобраться в этой остроконфликтной ситуации. Вот и принялись многие обществоведы разных стран перечитывать «Капитал».
Другая проблема, которая нынче приобрела всемирный характер, — заметный крен общественного сознания в сторону религии. На протяжении XVIII, XIX, XX веков прогресс научного знания снял покровы тайны со многих механизмов мироздания, разрешил загадки бытия, объяснил природные явления и законы поведения людей. Казалось бы, процесс секуляризации знания стал необратимым — и вдруг он повернул вспять! Можно еще как-то понять ситуацию в постсоветской России: после семи десятилетий государственного атеизма поворот к религиозным ценностям стал актом политическим — одним из наиболее заметных знаков радикальности и необратимости перемен, «гвоздем в крышку гроба». Но оказывается, демаркационная линия между знанием и верой в последние десятилетия заметно сдвинулась не в пользу науки и во всем мире. Например, острая борьба развернулась сегодня в США и Великобритании между креационистами и эволюционистами. Ну, а мы же хотим «как у них», поэтому и в России нашлись «продвинутые» родители, которые пытаются в судебном порядке запретить преподавание основ дарвинизма в школе, где учится их чадо. Но это мелочи по сравнению с повсеместной эскалацией религиозного фундаментализма — от напористого вмешательства православных активистов в культурные акции до вулканических взрывов исламского экстремизма на Ближнем Востоке, выплескивающих раскаленную лаву и на улицы европейских городов.
Многие философские теории «политкорректно» закрывают глаза на экспансию религиозных настроений, но для марксизма отношение к религии всегда было проблемой не столько моральной, сколько гносеологической. Можно понять ученого, который, перешагнув границу познанного, останавливается в бессилии перед непостижимостью открывшихся ему туманных далей сущего и задумывается о всемогуществе Всевышнего, но нельзя себе представить, чтобы ученый-естественник ввел в выстроенную им формулу символ Бога. Наука не нуждается в «гипотезе Бога», она принципиально атеистична, и атеистичный в силу той же причины марксизм импонирует многим учёным. Противодействие агрессивному наступлению веры на позиции, ранее завоеванные, но сейчас уже не прочно удерживаемые разумом, — актуальнейшая тема для обсуждения в кругу марксистов. Речь не о возрождении «научного атеизма», который утратил прежнее влияние не столько потому, что лишился государственной поддержки, сколько из-за системной ошибки, положенной советскими идеологами в его основание: претендуя на статус научного знания, он пытался религиозному чувству противопоставить абстрактно-логическое мышление. У веры иная природа, но именно потому защитить позиции науки должен не гибридный «научный атеизм», а философское учение, органично связанное с атеистичной по своей сути наукой, то есть марксизм.
Марксизм «всесилен» не «потому, что он верен» (как утверждал Ленин), а потому, что он, единственный из мировоззренческих учений, рассматривает человека не отвлеченно — в качестве неизвестно как возникшего существа, — а как деятельного человека в «очеловеченном» мире. Такой взгляд на человека и есть зерно учения Маркса, счастливо найденный мыслителем ключ к тайнам мироздания. Этим ключом в высшей степени успешно воспользовался сам основоположник учения, погрузившись в глубины политэкономии и (в той или иной мере) всего комплекса наук об обществе. А многочисленные его последователи чаще всего шли не, как говорится, ab ovo, а от каких-то ступеней, достигнутых основоположником, причем двигались каждый в особо интересующем его направлении: Энгельс погрузился в философию естествознания, Ленин развернулся в области политической философии. В каждом таком случае это был марксизм, обособившийся от своего создателя и своих мировоззренческих корней, но это не был марксизм Маркса. Насколько модификации марксизма, предложенные последователями, были плодотворны — разговор особый, но очевидно, что за философией Маркса надо обращаться именно к Марксу. Что и характерно для нынешних марксистов во всем мире. Эта тенденция проявилась и на пекинском конгрессе: там собирались люди, ищущие не готовые ответы на вызовы меняющегося времени, а стремящиеся постигнуть марксистский метод.
В.Л. Выходит, на пекинском форуме действительно обсуждался не «марксизм, известный нам по советским годам», а какой-то другой?
П.К. Про тот марксизм, который «диамат-истмат», забудьте. У современного марксизма другие корни. Скажем, одна из базовых причин созыва пекинского конгресса — сегодняшний рост освободительного движения в Африке, Азии и Латинской Америке, которое у нас в России предпочитают замалчивать. Марксистами являются (или были, поскольку многих уже нет в живых) многие крупные западные экономисты. В частности, американцы Пол Суизи, Майкл Ароновитц, Пол Баран, бельгиец Эрнст Мандель, британец венгерского происхождения Иштван Мессарош и др. Никакого «диамата-истмата» они не изучали, и с Советским Союзом отношения у них были, скажем так, недружественные. Эрнст Мандель, к примеру, имел репутацию антисталиниста и троцкиста, Иштван Мессарош эмигрировал из Венгрии после вторжения туда советских войск. Понятно, что их книг у нас в советское время не издавали. Впрочем, и на Западе к ним как марксистам отношение было, мягко говоря, неблагожелательное — тот же Пол Суизи, например, подвергался гонениям в период маккартизма, а Эрнста Манделя при нацистах заключали в Бухенвальд, а в послевоенные десятилетия отказывали во въездных визах в ряд западных стран, в том числе в США. И уж точно, рассчитывать на Нобелевскую премию им не приходилось. Однако в странах Латинской Америки, но также и в Канаде, США, Великобритании, Испании, Швеции их работы и по сей день не только известны, но и весьма популярны.
Нынче марксистские идеи развиваются также в ряде экономически или математически ориентированных школ: аналитический марксизм, структуралистский марксизм (структурная лингвистика, социология малых групп, культурная антропология) и др. Вообще, сегодня в мире существует не менее ста марксистских школ самого разного толка. Есть среди них есть и примитивные догматики вроде российских сталинистов, но есть марксистские школы, которые достигли в своих исследованиях весьма высоких теоретических и практических результатов, получили признание не только в марксистских кругах, но и во всём научном мире. Самые известные современные марксистские школы были представлены на конгрессе такими учеными, как Самир Амин, Алекс Каллиникос, Том Рокмор, Шон Сэйерс, Джон Рёмер, Дэвид Котц, Майкл Лебовитц, Карл Ратнер, Рольф Хеккер, Михаэль Брие, Майкл Хадсон, Пол Блэкледж, Мария МакГавиган, Родни Пеффер, Тиэрно Диоп, Родерик МакФаркар, Портер Оллман. У нас эти имена не на слуху, и это понятно: марксизм в постсоветской России не в чести, здесь этих авторов не издают, не обсуждают. Но поверьте, в мире их известность и авторитет высоки.
В.Л. Получается, что в стране, где марксизм был почти религией, настоящего марксизма вроде как и не было. Он развивался за рубежом, а потому от крушения советской власти и распада Советского Союза практически не пострадал. Теперь его нам снова нужно оттуда импортировать. Это на самом деле так?
П.К. Нет, совсем не так. Если уж развивать аналогию с религией, то вузовский «диамат-истмат» был чем-то вроде катехизиса для массового пользования, тут особых откровений быть просто не могло, зато дух догматизма был силен. Но советских специалистов, занимавшихся философией марксизма профессионально, нельзя представлять всех как дисциплинированных «бойцов идеологического фронта». Да, были блюстители «идеологической безгрешности», но среди советских убежденных марксистов было немало людей пытливого ума, широкой эрудиции, духовно свободных. В своей давней уже книге «Наука и философия в Советском Союзе» американский историк философии Лорен Грэхем очень высоко отозвался о разработках советскими философами проблем диалектического материализма: «По универсальности и степени разработанности диалектико-материалистическое объяснение природы не имеет равных среди современных систем мысли». Широкое признание завоевали также труды советских психологов-марксистов С.Л. Рубинштейна, А.Р. Лурия, П.Я. Гальперина, А.Н. Леонтьева, Д.Н. Узнадзе — они и сейчас пользуются большим авторитетом. Международную известность получили труды философов Э.В. Ильенкова, М.К. Мамардашвили…
В.Л. Увы, это все в прошлом. А с чем сегодня вышла на всемирную арену страна, где так долго марксизм был культовым учением?
П.К. Сразу вынужден уточнить: культовым учением был не марксизм, а марксизм-ленинизм, то есть учение Маркса, обособленное от его корней и развитое по преимуществу в сфере политики. Нельзя сказать, что Ленина собственно философские вопросы не интересовали: он погружался в них основательно (прежде всего, конечно, в полемической книге «Материализм и эмпириокритицизм»), но, всецело подчиняя философский дискурс политическим целям, он в ряде ключевых положений изрядно вульгаризировал марксизм. И все достижения советской философской мысли, о которых я только что говорил, стали возможными лишь в результате более или менее осознанного отклонения от вектора, заданного Лениным. Говоря проще, советские марксисты достигли выдающихся результатов не потому, что они были озабочены грядущими победами пролетариата, а потому что опирались на марксистскую методологию исследования сущности человека и природы общественных отношений.
После крушения советской власти и отмены «катехизиса» диамата-истмата умонастроения вузовских преподавателей не могли измениться сразу: многие из них до сих пор разделяют идеи марксизма-ленинизма советской эпохи. Другие, обретя большую свободу выбора, разрабатывают актуальные проблемы современности, оставаясь на почве марксизма, но не встраиваясь в какие-то творческие сообщества. Однако в общем потоке марксистской мысли в современной России происходит кристаллизация направлений, обладающих признаками научных школ.
Наиболее многочисленна и активна московская школа постсоветского критического марксизма — около двадцати ведущих специалистов из Института философии РАН, МГУ и других исследовательских центров (Г.А. Багатурия, А.В. Бузгалин, Л.А. Булавка, А.И. Колганов, Л.К. Науменко и др.). Как правило, они критически относились к догмам марксизма-ленинизма в советское время, но чувствуют себя диссидентами и в постсоветской России. Они разрабатывают широкий круг проблем социального бытия, включая противоречия, выявленные вследствие социально-экономического переворота 1990-х годов.
Группа философов-марксистов из научных центров Ростова-на-Дону выступает против понимания философии как «мудрствования» по поводу частных вопросов «злобы дня» и стремится возвратить философскую мысль в традиционное русло познания сути бытия. В последние годы они обрели известность как ростовская гносеологическая школа. В основном это последователи Э.В. Ильенкова, среди которых хотелось бы назвать имя моего коллеги и постоянного оппонента Андрея Майданского.
И, конечно, я должен назвать в этом ряду антропологическую школу, которая развивается в Екатеринбурге и к которой принадлежу сам. Зародилась она на грани 1980–1990-х годов; ее основополагающие идеи сформулированы в работах профессора К.Н. Любутина, из которых следует особо выделить монографию «Проблема субъекта и объекта в немецкой классической и марксистско-ленинской философии», третье, переработанное и дополненное издание которой сейчас готовит издательство Уральского университета. В этом труде впервые была раскрыта антропологическая основа философии Маркса, которую обходили стороной, как бы даже не замечали, прежние поколения советских марксистов, ибо они искали у Маркса не метод познания тайн бытия, а обоснование своих революционных идеологических постулатов.
За полвека активной научно-педагогической деятельности К.Н. Любутин ввел в науку многих учеников — к сегодняшнему дню им подготовлено около 70 кандидатов и 27 докторов философских наук. Как обычно и бывает в подобных случаях, они занимались исследованиями, отвечающими, прежде всего, их собственным научным интересам, значительная часть из них в дальнейшем избрала свои пути в науке, с анализом марксистского наследия никак не связанные. Однако часть учеников Константина Николаевича — аспиранты, докторанты, а затем и сотрудники Института философии и права УрО РАН и УрГУ (ныне УрФУ) (среди них А.В. Гайда, В.Д. Жукоцкий, А.А. Коряковцев, С.В. Мошкин, В.М. Русаков, Н.В. Шихардин, автор этих строк) — проявили особый интерес именно к основополагающим работам Маркса как творца оригинальной гуманистической философии, а также его последователей и интерпретаторов, в трудах которых философская мысль Маркса претерпела определенные трансформации. В последние пять-семь лет членами этого круга единомышленников стало осознаваться взаимное тяготение и внутреннее родство на основе тематических предпочтений и методологической совместимости. Возникла и была реализована идея создания серии монографий о русских марксистах — Ленине, Горьком, Луначарском, Богданове, Бухарине, Сталине и др. Не апологетических сочинений о «жизни замечательных людей», а исследований с установкой понять, как воспринималась и как переосмыслялась философская основа учения Маркса, чем она «зацепляла» последователей и где и почему совершался поворот в сторону «тектологии», «ленинизма», «сталинизма» и т.п. С выходом этих монографий, а также сопутствующих им и развивающих их проблематику статей в философских журналах и научных сборниках антропологическая школа уральских марксистов приобрела известность и авторитет в философском сообществе.
В.Л. Очевидно, ваше приглашение на пекинский конгресс можно рассматривать как знак международного признания уральской антропологической марксистской школы?
П.К. Это, разумеется, так, хотя я, конечно, должен признаться, что организаторы рассчитывали на приезд в Пекин самого лидера научной школы — профессора Любутина. Но Константин Николаевич не мог отправиться в столь дальнюю и физически трудную поездку по состоянию здоровья и рекомендовал для участия в работе конгресса меня. Мне пришлось в срочном порядке писать тезисы доклада, переводить их на английский язык. (К слову, первоначально предполагалось, что русский язык будет одним из рабочих языков конгресса, но вскоре организаторам пришлось от этого плана отказаться: русскоговорящих участников оказалось слишком мало.) Но все организационные вопросы благополучно разрешились…
В.Л. Я знаю, что вы тесно сотрудничаете с Константином Николаевичем: написали в соавторстве с ним монографию «Диалектика повседневности. Попытка марксистского анализа», которая недавно переиздана в Москве; мне встречались также ваши совместно с ним написанные статьи в научных журналах. Так что если организаторов конгресса интересовали не персональные творческие достижения, а уральская марксистская школа, замена одного докладчика другим не меняла сути дела.
П.К. Да, я в Пекине выступал с докладом не о результатах собственных исследований, а именно о нашей антропологической школе, изучающей философско-гуманистический субстрат марксизма. Думаю, нет смысла его здесь пересказывать, хочу лишь обратить внимание на ключевой момент.
Какую бы область Марксова учения мы ни взяли — везде при внимательном рассмотрении мы обнаружим исходное представление, что в основе социального бытия лежит праксис, то есть единая материальная и духовная преобразующая деятельность человека. Человеческое общество можно понять только с помощью анализа праксиса. С нашей точки зрения, теория праксиса составляет основу Марксовой философии.
В.Л. Насколько я понимаю, в вашей (я имею в виду и вашей лично, и всей уральской антропологической школы) интерпретации философии Маркса понятие «праксис» рассматривается как ключевое, и вот это мне трудно принять. Ведь, помнится, сам Маркс такое понятие не употреблял, и слово «праксис» в этой дисциплине не упоминалось. Хотя — нет, упоминалось: когда подвергались критике югославские «ревизионисты» (как их в советские времена называли), которые не просто говорили о «праксисе», но и журнал под таким названием выпускали — популярный в мире и почти недоступный у нас. Зачем вам понадобилось вводить новое понятие и приспосабливать к нему Марксово учение? Не достаточно ли было заметить, что «практика» понимается Марксом не так примитивно, как она обычно толковалась в наших вузовских учебниках. «Человеческая чувственная деятельность, практика» из «Тезисов о Фейербахе» — это, мне кажется, и понятней, и богаче по смыслу, нежели «праксис».
П.К. Вы, судя по вопросу, Маркса читали по-русски. В том и кроется простой ответ на ваш вопрос. В немецком оригинале слово Praxis употребляется Марксом в контексте философских рассуждений достаточно широко. В частности, и упомянутое вами выражение из «Тезисов о Фейербахе» по-немецки выглядит так: «sinnlich menschliche Thätigkeit, Praxis». То есть не «практика», как в каноническом русском переводе, а «праксис». Далее в том же первом тезисе Маркс говорит, что в «Сущности христианства» Фейербах рассматривает (цитирую перевод) «как истинно человеческую, только теоретическую деятельность, тогда как практика берется и фиксируется только в грязно-торгашеской форме ее проявления». В немецком оригинале выражение «тогда как практика» звучит так: «während die Praxis». В переводе второго тезиса говорится: «В практике должен доказать человек…», а в оригинале: «In der Praxis…»; мышление, «изолирующееся от практики», — «das von der Praxis isolirt» и т. д. Слово Praxis Маркс широко употребляет и в «Немецкой идеологии», и в «Святом семействе».
В.Л. Петр Николаевич, но в любом немецко-русском словаре слово «Praxis» переводится исключительно словом «практика» — даже без каких-либо синонимов.
П.К. А у Маркса синонимы слову «Praxis» есть: «die Praktik», «die Thätigkeit». Обратите внимание, что порой он их ставит рядом, через запятую, — как, например, в процитированном мною первом тезисе о Фейербахе: «sinnlich menschliche Thätigkeit, Praxis». Таким способом обычно передают смысл, который не совпадает с обычными словарными значениями. В обыденной речи (и устной, и письменной) необычный смысл, для которого нет особого слова, выявляется из контекста, а в научном языке он закрепляется в терминах, которые создаются на основе обыденных слов, но при этом им придаются значения, существенно отличающиеся от обыденных. А когда за иноязычным словом закрепляется особое значение, оно при переводе текста на русский, скажем, язык часто не переводится — принимается в стихию русского языка в своем иноязычном обличье. (Насыщение русской речи англицизмами в последнюю четверть века дает огромное количество подобных примеров.)
Но почему мы с коллегами убеждены, что Марксов «Praxis» именно такое слово, которое лучше не переводить? А вы внимательно перечитайте хотя бы не раз уже здесь упомянутый первый тезис о Фейербахе: «Главный недостаток всего предшествующего материализма — включая и фейербаховский — заключается в том, что предмет, действительность, чувственность берётся только в форме объекта, или в форме созерцания, а не как человеческая чувственная деятельность, практика (sinnlich menschliche Thätigkeit, Praxis), не субъективно». Очевидно же, что слово «Praxis» понадобилось автору «Тезисов», чтобы снять обычное противопоставление объекта и субъекта. Примечательно, что этот «объект-субъект» он поясняет с помощью понятия «человеческая чувственная деятельность». Если толковать все эти понятия в обыденном смысле, получается неразрешимая головоломка: нечто явно материальное отождествляется с духовным, да вдобавок этот «гибрид» объявляется действием! А переводчики наши еще усугубляют ситуацию: «практику» толкуют исключительно как производственную практику, делание полезных вещей, тут же противопоставляют ее «теории» — то есть самым простодушным образом расчленяют то единство, на котором настаивает Маркс, на материальный объект и духовный субъект, возвращают Маркса к Фейербаху. Каким-то образом эту ситуацию обходили в вузовском курсе «диамата-истмата», изучая вначале материю, а потом сознание. Может, в том и спасение было, что этот предмет «проходили», как правило, сколько-нибудь серьезно в него не вникая.
А на самом-то деле никакой головоломки нет, нет непостижимого «коктейля» из материи, сознания и деятельности, а есть мир вне нас, который раскрывается нам через деятельность. Но, опять-таки, не через производственную деятельность отдельно взятого человека («сапожник тачает сапоги»), а через все богатство «повседневности», в которой растворен опыт всех предшествующих поколений. Если сказать совсем коротко, «объект-субъект», равный «деятельности» — это некий «квант» реальности, который можно (и нужно) рассматривать как зерно, из которого прорастает мир человека. Как его можно обозначить в теории, чтоб избежать путаницы на уровне обыденного сознания? Маркс воспользовался понятием «Praxis», а нам и того удобнее: мы это немецкое слово можем просто не переводить: «праксис» — и только так.
Мы с коллегами не просто предложили этот вариант, но и на основе тщательного текстологического анализа показали, что, употребляя слово «Praxis», Маркс везде именно тот «праксис», о котором я сейчас говорю, и имеет в виду. Для всех, кто принадлежит к уральской антропологической школе марксистов, это значение слова «праксис» очевидно. Надеюсь, эта мысль была небезынтересна и участникам пекинского конгресса — в моем докладе она заняла ключевое место.
В.Л. Что ж, ваши доводы мне показались убедительными, а мысль не банальной. И все же я предвижу немалые трудности, связанные с врастанием слова «праксис» в наш речевой обиход. Это ведь для нас не совершенно новое слово, как какой-нибудь «сайт» или «контент», а нововведение, ломающее устоявшуюся (если не сказать закостеневшую) речевую традицию. Придется ведь, наверно, говорить: «праксис — критерий истины», «теория и праксис» и т. п.?
П.К. Думаю, дело обстоит не так драматично. Обыденную речь ломать, конечно, трудно, да и нужно ли? Конечно, в речевом обиходе практика, где удобно для связности высказывания, должна оставаться практикой. Но я говорю о теории, а теоретические исследования, добиваясь точной передачи смысла, никогда особо строго не придерживаются норм обыденной речи. Философам к «праксису» будет не так уж сложно привыкнуть.
Но это даже не главное. Важнее, чтобы, обращаясь к текстам Маркса, нам не приходилось заниматься разгадыванием головоломок. Но как этого добиться, если полное советское издание трудов Маркса (каноническое, ибо за ним стоит авторитет академического Института марксизма!) превратило «праксис» в житейскую «практику», а «человеческую чувственную деятельность, взятую в её тотальности» — чуть ли не в труд пролетария у заводского конвейера? Чего только стоит перевод одной из самых важных философско-антропологических фраз Маркса в «Экономическо-философских рукописях 1844 года». Маркс пишет, что родовой сущностью человека является «produktiv Leben»; и это выражение у нас тупо перевели как «производственная жизнь». Между тем Маркс имел в виду (это легко устанавливается с помощью текстологического анализа) жизнь продуктивную, творческую, полноценную, всестороннюю — и физическую, и эмоциональную, и когнитивную, что как раз схватывается как единое целое обсуждаемым нами термином Praxis. Таким образом, мой ответ на этот вопрос однозначен: для возвращения общественной мысли к сути марксизма тексты Маркса необходимо заново и адекватно перевести.
При этом нельзя бездумно и во всем полагаться на двуязычный словарь общего пользования, нужно исходить из понимания терминов, для обозначения которых Маркс использует словарную лексику, существенно ее переосмысляя. Выявление и строгое определение философских терминов Маркса — одна из самых неотложных задач марксоведения вообще, но особенно актуальна она для российских марксистов. К такому выводу мы пришли в нашем научном сообществе — в уральской антропологической школе марксистов, но не стану утверждать, что это совершенно новая постановка вопроса. На том же настаивает, к примеру, Вальтраут Шелике — историк и философ, немка по происхождению, но совершенно русский человек по духу. Она обращает внимание на традиционно неверный перевод многих терминов Маркса. Когда речь идет о переводе технических, экономических, философских терминов — это, по крайней мере, объяснимо. Но вот что поразительно: когда Маркс говорит о коммунистическом будущем человечества и употребляет термин menschlichen Geselschaft, то обычно у нас переводят: «человеческое общество», а ведь на самом деле имеется в виду «человечное общество». Как говорится, «две большие разницы».
Работа над новыми переводами уже ведется. Так, в конце 2015 года московским издательством «РОСПЭН» выпущен новый перевод первого тома «Капитала», выполненный Валерием Чеховским. Перевод этот замечателен тем, что в нем особое внимание уделено именно переосмыслению традиционных — не только советских, но и дореволюционных — традиций перевода Марксовой терминологии.
В.Л. Я понимаю, что эта тема бесконечна, но наш диалог пора завершать. Давайте вернемся к конгрессу. Каков его итог? Я знаю из сообщений в интернете, а также из вашей же статьи в газете «Наука Урала», что конгресс принял решение проводить подобные форумы регулярно, издавать международный марксистский журнал. Это замечательно, но это все — организационная работа. Но работа — ради чего? Сложилось ли у вас впечатление, что всемирный конгресс обозначил перспективу выхода марксистского движения на новый мировоззренческий уровень? И если это так, что на том уровне просматривается?
П.К. Если учесть, что всемирный конгресс по марксизму в Пекине был первым, вряд ли следовало ожидать от него итогов, которые бы радикально изменили ситуацию в мировом марксистском движении. Собрались-то в Пекине, прежде всего, затем, чтобы сориентироваться: сколько нас в мире, каков наш интеллектуальный потенциал, способны ли мы объединить усилия и сформулировать положительную, научно обоснованную мировоззренческую концепцию социально справедливого и человечного мирового устройства? Думаю, эта задача решена вполне, теперь надо готовить и совершать следующие шаги. Этому и должны способствовать намеченные организационные мероприятия: издание журнала, новые всемирные (может, и локальные — по территориям, по проблемам) форумы.
Перспективы марксистского движения в свете пекинского конгресса рисуются пока что больше в отрицательном ключе: противостояние американизации, вестернизации, новым формам империализма, монополярному миру, отчуждению, разного рода дискриминации; осмысление природы освободительных движений, социального протеста и т. п.
Одна из наиболее очевидных задач — поиск альтернативы самому губительному для природы человека, понимаемой в Марксовом гуманистическом ключе, проявлению либерально-рыночного мироустройства — глобализму. Этой проблеме на пекинском форуме было уделено больше внимания, нежели многим другим. Сложность ситуации заключается в том, что глобализм — явление не одномерное. С одной стороны, транснациональные компании, порожденные капиталом, который перекачивается не туда, где он может принести больше пользы людям, а туда, где ему удобней жировать, разрушают национальные экономики, нивелируют национальную самобытность, где, собственно, и коренится Марксова «produktiv Leben» человека. Тому способствует и глобализация (по сути, американизация) массовой культуры, встроенной в глобальный рынок как один из его весьма прибыльных сегментов. Когда антиглобалисты выступают против глобализации в этих проявлениях — их позиция понятна и достойна поддержки. Но ведь, с другой стороны, в глобализации объективно нуждаются наука, образование, технологии, культура (в своих высоких проявлениях она должна быть и в значительной мере уже является сегодня общечеловеческим достоянием), средства коммуникации, инфрастуктуры и т.д. Если поставить барьеры на пути этих глобальных потоков, это, безусловно, затормозит естественное развитие мировой цивилизации. Как разрешить эту коллизию?
Участники конгресса заинтересованно отнеслись к движению альтерглобализма, то есть все же глобализма, но на другой, альтернативной идейной основе. Важно, объединяя творческие силы человечества (я бы сказал: обобщая и обогащая общечеловеческий праксис), не разрушать естественные формы существования человека (национальная экономика, национальная повседневность), не упускать из виду человеческие ценности. Пока что эта альтернатива выглядит благим пожеланием, однако гуманистическая философия марксизма в состоянии предложить мировоззренческую основу для практического движения в этом направлении.
Но это, опять-таки, выход из сферы философии Маркса в область политики, экономики, морали. Чтобы этот выход оказался плодотворным, необходимо основательней разобраться в исходных понятиях: начать с того, что через Марксову родовую сущность человека иначе смотрится и понимается человеческая повседневность, а через повседневность можно выйти к новому (не в старом советском духе и уж тем более не в либерально-демократическом ключе) пониманию сущности устройства человеческих сообществ разных уровней, исторического процесса и его движущих сил. Конгресс убедил меня в том, что такой многоступенчатый путь хоть и труден, и не скор, но в принципе осуществим.
Урал 2016, 4
Последствия Пермского культурного проекта (по материалам социологических исследований)
Олег Владиславович Лысенко (р. 1969) – социолог, доцент Пермского государственного гуманитарно-педагогического университета.
Публикация в «НЗ» первой статьи (2016. № 1(105)) о последствиях Пермского культурного проекта (далее я буду называть его ПКП) вызвала некоторое количество весьма эмоциональных откликов. Не скажу, чтобы я был удивлен, – тема остается актуальной и сегодня, спустя четыре года после завершения ПКП. Любопытно иное: как была оценена моя личная позиция. С точки зрения некоторых читателей, я оказался тенденциозен и предвзят. С точки зрения других, – сух и излишне академичен. Что ж, вполне возможно, не мне судить. Но, чтобы избежать превратного толкования, хотел бы еще раз пояснить свою точку зрения.
Во-первых, я не являюсь принципиальным противником ПКП. Более того, многие начинания того времени мне понятны и близки. Во-вторых, я не являлся активным участником ПКП. Если я и привлекался в качестве эксперта для участия в каких-либо мероприятиях того времени, то это не выходило за рамки разового сотрудничества, причем отнюдь не с организаторами и идеологами культурной революции: с ними (не со всеми) я лично познакомился только во время своего исследования, то есть существенно позже самих событий. Наконец, в-третьих: обилие цитат, цифр и прочих атрибутов научного текста объясняется исключительно стремлением предельно корректно и аргументированно изложить тему, до сих пор вызывающую споры.
Напомню, в первой статье был поставлен вопрос о подходах к изучению последствий ПКП, рассмотрены имеющиеся статистические данные, позволяющие хотя бы косвенно оценить его влияние на социально-экономическое развитие Перми и региона, кроме того, было проанализировано влияние ПКП на пермское экспертное сообщество.
Во второй статье я буду говорить об оценке культурной революции жителями Перми, о реакции на ПКП работников творческих союзов и творческих индустрий, а также, вместо заключения, попытаюсь сформулировать тезисы, которые могут быть обозначены как уроки ПКП.
Воспитание публики
Чтобы оценить влияние ПКП на публику, необходимо сначала выяснить, как оценивали пермяки свой город с точки зрения развития культурной среды до начала культурной революции. Для этого можно привлечь результаты исследования «Социокультурное пространство города Пермь», проведенного исследовательской группой во главе с Александром Боронниковым в феврале 2009 года по заданию Министерства культуры Пермского края, то есть в самом начале ПКП. Оно включало 14 экспертных интервью и анкетный опрос (число респондентов – 224) представителей 7 «целевых социальных групп горожан, в наибольшей степени проявляющих социокультурную активность в городе»[1]. Имелись в виду топ-менеджеры, предприниматели, чиновники, «золотые воротнички» (специалисты высокой квалификации), «золотая молодежь», студенты и «молодые менеджеры». Несмотря на то, что исследование не охватывало всех социальных слоев и групп города, на его основании можно составить представление о настроениях наиболее активной части пермяков перед разворачиванием самой активной фазы ПКП.
Авторы исследования справедливо полагали, что для жителей города потребление культуры во всех ее формах является частью досуговых практик. Поэтому и основные вопросы были сформулированы исходя из этой позиции. Так, около 41% опрошенных представителей этих групп на вопрос «Устраивает ли вас культурно-развлекательная сфера г. Перми?» ответил, что их она устраивает полностью или в целом, 37,5% выбрали вариант «Терпимо, но хочется лучшего», и 21% выбрал варианты «Скорее не устраивает» и «Совершенно не доволен». Чаще всего недовольство сферой культуры и досуга выражали предприниматели, студенты и «золотая молодежь», люди в возрасте от 45 до 60 лет, представители высокодоходных групп, респонденты, тратящие на досуг и культуру от половины и выше своего дохода.
Более удручающие ответы были получены группой Боронникова на вопрос «Как вы оцениваете культурно-развлекательную сферу г. Перми по сравнению с другими российскими городами – региональными центрами?». Только 12% опрошенных в 2009 году оценили ее как «лучшую», но около 43% выбрали отрицательные оценки («немного…» или «гораздо хуже»). Около 40% респондентов предпочли выбрать вариант «не хуже и не лучше». По мнению опрошенных, наиболее остро в Перми 2009 года стояли проблемы низкого качества сервиса, однообразия культурно-развлекательных услуг, высоких цен, любительского уровня, непрофессионализма многих заведений культуры, а также неадекватного поведения людей на культурных мероприятиях и в местах отдыха.
По поводу последней проблемы стоит сказать отдельно. Рискну предположить, что респонденты имели в виду не только и столько закрытые мероприятия в клубах и на концертных площадках, сколько городские праздники, на которых встречаются разные городские сообщества: например, дни города, новогодние и масленичные гуляния, майские праздники. Во время полевых исследований мне неоднократно приходилось слышать негативные мнения наиболее образованных и обеспеченных респондентов о городских праздниках: «это большая пьянка», «там невозможно находиться с детьми», «это просто опасно и противно». Аналогичные суждения можно встретить, пожалуй, в любом городе. Дело в том, что муниципальные управления и департаменты культуры, вкупе с учреждениями культуры, занятыми непосредственно организацией праздников, ориентируясь на широкую публику, как правило, предпочитают наиболее простой формат «народного гуляния», сочетающий три основных компонента: выездную торговлю, популярные коллективы (лучше с приезжей звездой в качестве хедлайнера) и пассивного зрителя. Этот формат, восходящий к советским клише, естественно, привлекает в первую очередь окраинных жителей, чаще молодого и среднего возраста, со средним образованием и пристрастиями к коммерческому искусству. Напротив, более образованные и искушенные жители в такие дни оказываются вытесненными из городского центра:
«Люди всегда стремились на этот день [День города в Перми, 12 июня. – О.Л.] уехать на дачу, чтобы не слышать этой музыки, не вдыхать чад от шашлычных и не видеть обгаженных газонов» (интервью № 19).
Символически такие городские праздники означают победу в городском пространстве старых форм культуры и ориентацию городской политики на наиболее консервативные слои населения.
Организаторы ПКП постарались изменить этот тренд, и весьма успешно. Их декларируемой целью стала ориентация на «экономически выгодного» горожанина. Борис Мильграм так оценивал в интервью достигнутый результат:
«Да, мы были идеалистами, мы реально верили, что можем преобразовать жизнь… Результат для меня – это фестивальный городок “Белые ночи”, когда […] я видел счастливых людей внутри. Не было злых рож искаженных, никто не матерился, и никто не курил, притом первый раз не было запрета на курение… А за пределами этого городка люди так же говорили на другом языке, с искаженными лицами и, в общем, не любили себе подобных» (интервью № 3).
Стоит пояснить, что фестиваль «Белые ночи в Перми» проходил в июне и включал в себя, помимо прочего, новый формат празднования Дня города. Столь откровенно элитистские установки, разумеется, не могли не вызывать критики за пренебрежение интересами «простых горожан». Но за этой позицией можно разглядеть и иное. «Воспитание зрителя» сам Мильграм демонстрирует следующей драматической и одновременно комичной историей:
«Расскажу главный сюжет культурного процесса, как я его увидел в какой-то момент. Уже много лет назад, в 2006-м или 2007 году, мы с Т. поехали в Будапешт. [...] И мы пошли там на спектакль достаточно известного молодого режиссера, “Лед” по роману Сорокина. Это производило невероятное впечатление, потому что ничего подобного я никогда не видел. Первый акт – они все голые, невероятно по воздействию и т.д. Второй акт – статика, они все сидят, рассказывают монологи... Спектакль, который просто сшибает, просто вырубает. Я Тане говорю: “Ты знаешь, моя мечта – это привезти в Пермь”. Она на меня посмотрела как на полного идиота и говорит “Ну как? Вот кто это сможет смотреть? Они тебя проклянут, это нельзя пока, тебя проклянут, публика уйдет” и т.д. Прошло какое-то время, первый фестиваль “Текстура”, и Эдик [Бояков. – О.Л.] мне говорит: “В качестве подарочного гостя фестиваля – спектакль «Лед» из Будапешта”. Я молчу, счастлив вообще. […] В этот день меня нет в Перми, я почему-то должен быть в Москве. И я всем, кого я знаю: “Это надо обязательно смотреть”, и первому, кому я это сказал, как вы понимаете, Чиркунову. И он приходит на этот спектакль. А я в Москве, у меня какая-то встреча, и поздно вечером звонок. Монолог, который я услышал, был чудовищным. Он мне сказал, что он меня ненавидит, что я его унизил, я его оскорбил, что никогда он не будет больше ходить в принципе в театр, но уж по моей рекомендации просто, ну, напрочь... Через три дня мы встречаемся за столом в ресторане с послом ЕС, который приехал открывать европейский какой-то угол в университете… И Чиркунов, не называя вслух, практически в присутствии этих людей принес извинения за этот звонок. То есть ему понадобилось три дня пережить катарсис, чтобы взойти на какую-то другую ступень осознания себя, вообще окружающих людей, и того, что в мире есть вообще другие предложения, которые тебе могут не подойти и не понравиться. Не уважать этого человека я не в состоянии. […] Вот это и есть вся идеология того, что происходило, вот в этом рассказе. Его, конечно, стоит опубликовать» (интервью № 3).
Но вернемся к главной теме. Насколько сильно повлиял ПКП на пермского зрителя, мы можем судить по опросу жителей Перми «Последствия Пермского культурного проекта», проведенного в ноябре 2014 года в рамках исследовательского проекта «Пермь как стиль»[2]. К сожалению, в силу разных причин опрос жителей Перми о последствиях ПКП был проведен по другой выборке и с помощью другого инструментария, нежели опрос Александра Боронникова. Поэтому напрямую сопоставлять данные двух замеров было бы некорректно. Однако некоторые параллели провести можно.
Сперва – обескураживающие данные. Вопреки мнению, которое может сложиться у постоянного читателя газет и потребителя новостных передач, о ПКП осведомлено крайне малое число пермяков. Более 60% опрошенных вообще ничего об этом не слышали, а доля более или менее осведомленных составляет около 10%.
Впрочем, это вполне ожидаемый результат. Темы культуры, а тем паче культурной политики, никогда не были в числе самых обсуждаемых. Как показывают данные опроса, жители города могут не знать о проводившемся эксперименте, но вполне осведомлены о самих мероприятиях. Скорее может удивить другой результат. Только 16% опрошенных указали, что стали чаще ходить на культурные мероприятия за последние пять лет. И, напротив, около 45% указали на снижение частоты посещений театральных спектаклей, концертов, выставок и фестивалей.
Казалось бы, это явно свидетельствует не в пользу ПКП. Но, с другой стороны, никаких явных указаний на то, что это связано с направленностью культурной политики, нет. Напротив, на открытый вопрос «Что вам мешает посещать культурные мероприятия?» наиболее популярными оказались ответы «нехватка времени» (56%) и «нехватка денег» (22%) – а отнюдь не отсутствие желания или интереса (оба варианта указали по 5% опрошенных). Более того, все остальные данные свидетельствуют о позитивных оценках этого проекта большинством респондентов. Так, например, улучшение (как существенное, так и незначительное) культурной жизни Перми за последние пять лет отметили 54,3% респондентов, а ухудшение (опять же, как существенное, так и незначительное) – только 5,2% (не заметили изменений при этом 23,9%, а затруднились с ответом 16,6%).
Чтобы понять мотивировку положительных и отрицательных оценок, респондентам были предложены два вопроса с качественными характеристиками культурных событий. Один задавался респондентам, отметившим улучшение культурной жизни, другой – тем, кто ощутил ухудшение.
Таблица 1. На ваш взгляд, культурная жизнь за последние 5 лет (с 2008-го по 2013 год) в Перми стала…
|
% от числа отметивших улучшение культурной жизни Перми |
% от числа отметивших ухудшение культурной жизни Перми |
||
|
Более качественной. Культурные мероприятия стали проводиться на более высоком уровне |
19,9 |
Менее качественной. Культурные мероприятия стали проводиться на более низком уровне |
58,0 |
|
Более насыщенной, интенсивной. Стало больше культурных мероприятий |
46,8 |
Менее насыщенной, интенсивной. Стало проводиться меньше культурных мероприятий |
16,0 |
|
Более разнообразной. Появилось больше выбора в культурных мероприятиях для разной публики |
57,6 |
Менее разнообразной. Большинство культурных мероприятий стало однообразным, рассчитанным на одних и тех же людей |
26,0 |
|
Более современной, на уровне столичной культуры |
9,8 |
Более отсталой, провинциальной |
16,0 |
|
Затрудняюсь ответить |
3,4 |
Затрудняюсь ответить |
4,0 |
Выясняется, что изменения в лучшую сторону связаны в основном с увеличением разнообразия (57%) и интенсивности (46,8%) культурной жизни. Качество и современность новых событий явно уходят на второй план. Напротив, среди тех, кто критикует изменения в городской культуре, акцент делается скорее на снижение качества, чем на однообразие или отсталость.
В целом положительное отношение к ПКП со стороны горожан подтверждается и ответами на два других вопроса, предлагавших респондентам дать свое определение ПКП, в первом случае выбрав его из закрытого списка, а во втором – сформулировав самостоятельно.
В закрытом вопросе варианты ответов были подобраны так, чтобы уравновесить число возможных негативных, позитивных и нейтральных характеристик. В каждой из этих категорий предлагались по четыре варианта ответа, взятых из интервью и средств массовой информации. В числе позитивных характеристик предлагались такие (привожу по мере убывания популярности): «интересно» (31%), «творчество» (28%), «новые возможности» (11%) и «возможность чему-то научиться» (9%). Категория негативных характеристик включала «коррупцию» (24%), «глупость» (6%), «нашествие москвичей» (5%) и «насмешка над пермяками» (4%). Нейтральные характеристики предлагались такие, как «современное искусство» (32%), «эксперимент» (17%), досуг (31%) и «одно из событий» (8%).
Имея возможность выбрать три характеристики из предложенного перечня (чем и объясняется тот факт, что сумма ответов превышает 100%), респонденты, отвечая на вопрос «Если бы вы рассказывали о культурных событиях последних лет в Перми, какое из выражений вы скорее всего использовали бы», выбирали нейтральные характеристики в 88% случаев, позитивные – в 78,9% случаев, негативные – в 38,2% случаев (ничего не знали про культурные события 3,3%, затруднились с ответом 3,9%). То есть для описания ПКП жители Перми предпочитают использовать либо нейтральные, либо позитивные характеристики. Доля респондентов, которые увидели только негативные стороны ПКП, вообще мала – таковых не более 7%.
Чтобы дополнить картину, а заодно избежать возможного влияния на ответы респондентов «подсказок» в виде готовых вариантов ответа, респондентам был предложен и открытый вопрос «Назовите свое определение культурных событий в Перми». Полученные ответы были закодированы в категории, близкие к вариантам ответов на предыдущий вопрос. В таблице ниже приводятся наиболее часто встречающиеся определения, а также суммы негативных, позитивных и нейтральных ответов.
Таблица 2. Назовите свое определение культурных событий в Перми, % от числа полученных ответов (сумма больше 100%, так как респонденты могли указать несколько определений).
|
1. Трата денег |
6,8 |
|
2. Бред и глупость |
5,5 |
|
Иные негативные высказывания |
1,4 |
|
Всего негативных высказываний |
13,7 |
|
3. Хорошо, нужно, значимо |
26,6 |
|
4. Интересно |
9,4 |
|
5. Разнообразно, много |
8,2 |
|
Иные позитивные высказывания |
23,0 |
|
Всего позитивных высказываний |
67,2 |
|
6. Бывает интересно, а бывает не очень |
4,1 |
|
7. Современное искусство |
3,5 |
|
Иные нейтральные высказывания |
7,9 |
|
Всего нейтральных высказываний |
15,5 |
|
8. Другие определения |
7,8 |
|
9. Затруднились ответить |
10,2 |
Можно заметить, что соотношение негативных/позитивных/нейтральных определений ПКП, данных респондентами без подсказок, еще более оптимистично: в массовом сознании хорошие, привлекательные черты проекта явно перевешивают негативные. Как и в предыдущих вопросах, лучше всего ПКП оценивают молодежь, люди с высоким образованием, с низким или высоким доходом. Хуже ПКП оценивают люди с низким уровнем образования, средним или высоким уровнем дохода, пенсионеры.
Далее была задана серия вопросов по поводу восьми наиболее ярких и значимых событий в сфере культуры, напрямую связанных с ПКП. Исследователей интересовало мнение пермяков о программе паблик-арта (установка на улицах Перми арт-объектов), проведении в Перми фестивалей кино и театра, о фестивале «Белые ночи в Перми», выставках в Музее современного искусства PERMM, о фестивале «Живая Пермь», о деятельности художественного руководителя Театра оперы и балета Теодора Курентзиса, работе экспериментального драматического театра «Сцена Молот» и о программе «Пермь – культурная столица Европы». Интервьюеры просили респондентов оценить эти мероприятия с точки зрения информированности и посещаемости («Какие из перечисленных событий последних лет вы посещали и знаете?»), полезности для Перми и ее жителей, личной оценки (понравилось – не понравилось), презентационного потенциала для города («Что бы вы показали (рассказали) своим приезжим родственникам, друзьям и знакомым?»), необходимости сохранения в дальнейшем. Чтобы не загромождать статью большим объемом данных, ограничусь общей сводной таблицей, содержащей только позитивные варианты ответов. Остальные голоса распределились между негативными вариантами ответа (не видел, вредно, не понравилось) и нейтральными (затрудняюсь ответить, что-то понравилось, что-то нет и т.п.).
Таблица 3. Оценка основных событий и мероприятий Пермского культурного проекта, %.
|
Посетил / видел / участвовал |
Хорошо наслышан |
Полезно для Перми |
Лично понравилось |
Показал бы приезжим |
Надо сохранить |
|
|
1. Установка на улицах Перми арт-объектов |
36,9 |
72,8 |
31,1 |
18,8 |
28,8 |
25,8 |
|
2. Проведение в Перми фестивалей театра и кино |
14,0 |
45,1 |
62,6 |
37,4 |
44,8 |
61,1 |
|
3. Фестиваль «Белые ночи в Перми» |
58,1 |
82,7 |
77,9 |
57,4 |
67,9 |
67,1 |
|
4. Выставки в Музее современного искусства PERMM |
14,9 |
41,1 |
49,6 |
23,0 |
29,7 |
44,8 |
|
5. Фестиваль «Живая Пермь» |
10,9 |
31,2 |
42,6 |
21,5 |
24,6 |
42,8 |
|
6. Концерты и спектакли Теодора Курентзиса |
4,9 |
18,3 |
36,1 |
16,7 |
19,2 |
39,1 |
|
7. Появление театра «Сцена Молот» |
10,9 |
33,8 |
41,8 |
23,2 |
27,8 |
44,6 |
|
8. Программа «Пермь – культурная столица Европы» |
9,4 |
36,9 |
43,7 |
21,4 |
23,0 |
39,8 |
Безусловным лидером по узнаваемости, популярности и полезности пермяками признается фестиваль «Белые ночи в Перми». Его посетили 58% пермяков, заявили о его полезности 78%, 67% высказались за его сохранение, а еще 12% опрошенных высказались за продолжение фестиваля с некоторым изменением формата[3]. Чуть менее популярны фестивали театра и кино (Дягилевский фестиваль, «Пространство режиссуры», «Текстура», «Флаэртиана»), еще менее известна деятельность Музея современного искусства, пермских театров, программа «Пермь – культурная столица Европы». Но даже такие «экзотические» мероприятия, как эпатажные выставки в Музее современного искусства, сопровождавшиеся скандалами и спорами в СМИ, за пять лет посетили около 15% горожан, что, на мой взгляд, достаточно много для провинциального города, в котором потребление такого рода культурного продукта не имеет устойчивых традиций. Все перечисленные в этом абзаце мероприятия негативно оценивают («вредны», «не нравятся», «не показал бы» или «надо убрать») не более 5% пермяков.
Исключение составляет программа паблик-арта, особенно «Красные человечки» арт-группы «Pprofessors», «Ворота» Николая Полисского и «Обгрызенное яблоко» Жанны Кадыровой. Именно эти события стали наиболее обсуждаемыми и критикуемыми событиями ПКП[4]. Если судить только по пермским СМИ и обсуждениям в Интернете, может создаться впечатление, что эти арт-объекты пользуются всеобщей ненавистью. Но результаты опроса демонстрируют более сложную картину. Из всех тестируемых мероприятий ПКП арт-объекты пользуются наименьшей популярностью – только 18,8% опрошенных говорят о том, что им понравились «Красные человечки» и «Табуретка» (как прозвали «Ворота» Николая Полисского). И это при том, что их известность уступает только «Белым ночам», что является наглядной демонстрацией тезиса о роли скандала в искусстве. Но даже такие дискредитированные в массовом сознании явления сегодня многими воспринимаются положительно: 31,1% опрошенных называют их полезными для города (еще 30,1% – «бесполезными», 18,3% – «вредными»), 28,8% – достойным поводом для демонстрации приезжим (27% ответов – «никому бы не показал») и 25,8% – объектом, достойным сохранения (33,3% предпочли бы их убрать). Лозунг «Пермь – культурная столица Европы», еще один неоднозначный элемент ПКП, такой поляризации оценок не вызвал.
Весьма интересно проследить социально-демографические характеристики сторонников и противников как самого культурного проекта, так и его отдельных элементов. Не вдаваясь в детали, отмечу общую тенденцию. И бóльшую частоту посещений, и более высокие оценки ПКП мы можем чаще встретить среди молодежи (студентов), у людей с неполным высшим и высшим образованием, жителей центральных районов города, руководителей среднего звена и фрилансеров, людей с низким (студенты!) и высоким доходом. То есть в основном у представителей тех групп населения, которые в исследовании Александра Боронникова 2009 года чаще остальных жаловались на однообразие культурной жизни и, согласно «Концепции культурной политики Пермского края», являющихся наиболее экономически выгодными категориями населения. Снижение частоты посещений наблюдается среди пенсионеров, рядовых сотрудников предприятий и учреждений, жителей городских окраин. Необходимо признать, что в рамках ПКП культурная жизнь действительно сменила свою целевую аудиторию – с наиболее «слабых» и «пассивных» городских слоев на более образованных и «экономически выгодных».
Но есть еще одно важное обстоятельство. Среди немногочисленных противников ПКП из числа «обычных» жителей я также наблюдаю большую долю людей с высоким уровнем образования, особенно когда это касается паблик-арта и Музея современного искусства. Критичность выше и среди тех горожан, которые имеют дополнительное музыкальное или художественное образование. Еще раз: несмотря на то, что среди горожан с высшим образованием поддержка ПКП высока, в этой когорте выше доля тех, кто относится к культурному проекту негативно. Это не удивительно: именно образованные горожане чаще читают прессу и интересуются местными новостями, среди них чаще встречаются люди с классическим образованием в области искусств, а среди них максимальное число как новаторов, так и приверженцев «высокого искусства» и вообще установок на «интеллигентность». Если «городских варваров» (жителей городских окраин с низким социальным статусом и культурным капиталом) от проекта отсекла установка идеологов ПКП на наиболее успешные слои населения, то незначительная, но заметная часть образованных горожан отворачиваются от него в силу стилистических разногласий и угроз их символическому статусу.
Выращивание талантов: влияние ПКП на культурные индустрии и творческих работников
Последний пункт анализа влияния ПКП на пермяков касается, во-первых, того узкого сегмента, который в современной неолиберальной урбанистике принято называть «креативным классом» и представителями культурных (творческих) индустрий, а во-вторых, творцов в традиционном понимании этого слова, то есть представителей профессий, связанных с театром, пластическими искусствами, музыкой. Разумеется, эти группы не «ловятся» массовыми опросами, поэтому здесь я опираюсь на результаты фокусированных интервью, проведенных магистрантом Пермского педагогического университета Анастасией Рицковой под моим руководством[5], а также на интервью с представителями творческих союзов, взятые мною лично. Начнем с культурных индустрий.
Начать стоит с оценки состояния культурных индустрий в городе, да и в провинциальной России в целом. Как показало исследование, само понятие творческих индустрий требует корректировки. Прежде всего большинство начинаний в этом секторе едва ли можно назвать бизнесом в полном смысле этого слова, хотя бы из-за малой прибыльности и оборота. На данный момент это скорее проекты, держащиеся на энтузиазме авторов, нежели полноценная и развивающаяся отрасль экономики. Некоторые удачные в коммерческом плане проекты, например, браузерная игра «Танки онлайн», созданная в Перми, являются скорее исключениями, нежели правилом. Так что в словосочетании «культурная индустрия в России» акцент следует делать больше на первом слове, чем на втором.
Причины такого положения культурных индустрий респонденты видят, во-первых, в малой численности целевой аудитории. Независимые книжные магазины, торгующие интеллектуальной литературой, альтернативные кафе и магазины, студии дизайна зависят не только от рыночной конъюнктуры, но и от наличия клиентов, готовых платить за «эксклюзив» и «креатив». А таковых в провинциальном промышленном городе весьма мало. Во-вторых, культурные индустрии вынуждены развиваться в среде, не дружественной по отношению к малому бизнесу. В отличие от Европы, в России культурные индустрии не получают существенной поддержки от государства.
Не удивительно, что большинство опрошенных представителей творческих индустрий положительно восприняли ПКП: «Было интересно. Очень легко. Был энтузиазм, не то что личностный, а во всем пространстве он ощущался» (интервью № 27). Можно выделить три основных мотива положительных оценок ПКП со стороны изучаемой категории людей. Мотив первый: ПКП дал возможность реализовать собственные проекты:
«Это было благодатное время, потому что мы могли прийти со своим безумным проектом к Гурфинкелю [режиссеру фестиваля “Белые ночи в Перми” в 2013 году. – О.Л.], и он сказал: “Да, круто, даю денег”… Многие ругают эту культурную революцию, что там поддерживают только москвичей, но я могу сказать на собственном опыте, что я пришла с идеей про пианино, которые стояли по всему городу, дали денег, и мы это сделали» (интервью № 26).
«Пермский культурный проект очень помог. Особенно “Пермский центр развития дизайна”. Его вообще можно переименовать в “Пермский центр развития NN” [студия дизайна, в которой работает респондент. – О.Л.]» (интервью № 26).
Действительно, реформа финансирования краевой культуры, при которой часть денег из бюджета стала распределяться через гранты и конкурсы, открыла возможности для получения финансирования частным организациям и людям, не работающим в бюджетной сфере. Более того, складывается впечатление, что с прибытием «варягов» у представителей культурных индустрий появилось больше возможностей соревноваться за бюджетные деньги, поскольку ослабла обычная для провинции традиция поддержки только своих, «проверенных», творцов.
Второй мотив: ПКП помог сформировать среду потребителей продукта культурных индустрий. Даже респонденты, демонстративно отрицающие связь своих бизнесов и проектов с ПКП, отмечают заметное оживление общей ситуации в городе:
«Стало легче в любом случае. Не скажу, что появился большой интерес со стороны представителей современного искусства, то есть для Гельмана, для музея современного искусства мы немножко традиционалисты, […] но как говорил Марат [Гельман. – О.Л.], что он действительно своего рода матадор, который взбаламутил» (интервью № 27).
«На развитие нашего книжного магазина очень сильно повлияло проведение первой книжной ярмарки [в рамках “Белых ночей”. – О.Л.], […] у нас очень существенно увеличился поток покупателей, потому что […] о нас узнали многие, кто до этого не знал ничего. Книжная ярмарка проводилась на деньги Министерства культуры» (интервью № 30).
«Трафик, который дал нам этот проект [ПКП. – О.Л.], конечно, он чувствуется. Сейчас трафик связан с иностранными делегациями и приезжими иностранцами, связан с Театром оперы и балета, с какими-то локальными проектами других организаций» (интервью № 31).
Это легко понять, учитывая, что основная целевая аудитория ПКП и творческих индустрий совпадает. «Вдруг появилось множество хипстеров. Людей странных, интересующихся, готовых платить за культуру», – было сказано в одном из интервью совладельцем независимого книжного магазина (интервью № 30). Тема хипстеров вообще часто возникает при обсуждении культурного проекта. Несмотря на, как мне кажется, некоторую виртуальность данной субкультуры (пока я не смог встретить ни одного человека, который бы сказал о себе: «Я хипстер»), сам факт увеличения численности и активизации в городском пространстве таких людей напрямую связан с современными трендами городской культуры. (Скажем, Джон Сибрук и Дэвин Брукс напрямую отождествляют хипстеров и креативный класс[6].)
И, наконец, третий положительный мотив касается многочисленных контактов с экспертами из столиц и западных стран. Образовательная часть ПКП вообще была довольно разнообразной и включала в себя мастер-классы, публичные лекции, форумы и просто личное общение. Представители культурных индустрий об этом упоминают часто и охотно: «Мне нравилось, что благодаря проекту мне как журналисту и музыканту удалось пообщаться со звездами российской и мировой величины от Билли Новика до Билла Ласвела» (интервью № 27).
Наряду с положительными отзывами от представителей культурных индустрий и «креативного класса» мы, разумеется, можем услышать и критические замечания. Отнюдь не все из них напрямую связывают свой подъем и свои успехи с культурным проектом, даже если были случаи прямого сотрудничества. Вероятно, на общем фоне нападок в адрес идеологов ПКП такие ассоциации кажутся им не совсем лестными. Более того, часть респондентов вообще утверждают, что их проекты возникли как альтернатива «Белым ночам» и ПКП в целом (например, «Гагарин маркет» – двухдневная выставка-продажа дизайнерских вещей[7]). Впрочем, проекты, возникшие в противовес ПКП, тоже можно отнести к его последствиям, если не прямым, то уж во всяком случае косвенным.
Влияние ПКП на людей, профессионально работающих в сфере культуры в рамках творческих союзов (художники, композиторы) или в творческих коллективах (актеры, музыканты), выглядит совсем иначе. В отличие от «свободных художников» культурных индустрий, они в большей степени ощутили на себе травмирующее воздействие новой культурной политики. Из всех интервью с представителями творческих профессий[8], взятых мною, только одно можно расценивать как полностью благожелательное по отношению к ПКП. Остальные в той или иной степени содержат критику. Члены творческих союзов были критически активны и в СМИ, выступая от лица культурной общественности против проекта.
И в интервью, и в публикациях «творцов традиции» можно выделить два сквозных сюжета. Оба они возникают в контексте дискурса о «варягах», напавших на пермскую «уникальную» культуру. Первый, самый распространенный и, очевидно, самый болезненный, сюжет касается денег, причем, как правило, чужих. Факт больших выплат художникам, приглашенным участвовать в программе паблик-арта и оформлении постановок Театра-Театра (бывшего драматического) и Театра оперы и балета, музыкантам, приехавшим вместе с Теодором Курентзисом, дизайнерам, разрабатывающим остановочные комплексы и логотипы, воспринимается ими как самый главный критерий оценки всего происходящего:
«Все эти “Белые ночи”, все Картонии [проект в рамках “Белых ночей”. – О.Л.], конечно, хорошо. Но почему это должно стоить так дорого?» (интервью № 37).
«В своем отечестве пророков нет… Гельман привез на кормление художников третьего сорта из Москвы, а нашим даже на выставку денег не дают» (интервью № 39).
«Приезжим платят всегда больше, и это обидно… Они тут побыли и уедут, а те, на ком держится весь театр, опять останутся ни с чем» (интервью № 42).
Второй сюжет касается угроз, создаваемых пришлыми «варягами» пермской идентичности и высокому классическому искусству. Здесь самыми показательными являются даже не интервью (сюжет звучит тут достаточно шаблонно), а выступления в пермской прессе, хорошо передающие пафос и риторику, привлекаемую для обличения «варягов». «Раньше Курентзис и Ко не говорили, что они насаждают культ смерти методами тоталитарных сект. Сомнительное занятие», – высказывается в интервью Петр Куличкин, секретарь пермского отделения Союза композиторов, по поводу постановки оперы «Носферату»[9]. «Наш театр попал в страшную идеологическую обойму “Pussi Riot” – Гельман – бородатая Кончита Вурст», – повышают накал пермские члены творческих союзов в публикации, обличающей Теодора Курентзиса:
«Под прикрытием якобы современных европейских стандартов идет размывание русской идентичности, происходит потеря своих национальных ценностей. В конечном счете как бы не пришлось нам горевать на руинах. […] Мы против разрушения родного нам театра, его благотворных традиций. Сейчас, когда в мире обострилось противостояние стран и мировоззрений, нам кажется важным заявить об этом во весь голос»[10].
Разумеется, в рамках таких обличений вопрос о «воспитании талантов» становится неуместен. «Участвовать в этих постановках, где один мат, мне лично не хочется. Зачем вообще в театре мат, разве это культурно?» – отвечает вопросом на вопрос один из респондентов (актриса, интервью № 41). Другой участник опроса высказывается более мягко: «Те из художников, которые хотели, что-то взяли от культурного проекта… Это личное дело каждого, хотел он или не хотел во всем этом участвовать» (художник, интервью № 38). Неоднократно в интервью возникала и тема обиды на невежливое обхождение приезжих знаменитостей и руководителей ПКП с местными работниками культуры.
Причины такого противостояния тех, кто проводил в жизнь новую культурную политику, и «профессиональных творцов» в свете вышесказанного вполне очевидны. Культурная революция действительно была связана с приходом новых сил и новых правил игры на территорию, традиционно считавшуюся монополизированной «штатными творцами». Это было вторжение и территориальное («столичные оккупанты» против «провинциальных» творцов), и финансовое («наши деньги отданы другим»), и парадигмальное, поскольку идеологи ПКП полностью меняли само определение культуры. Но если для одних такое вторжение давало шанс на выживание и развитие (как в случае с культурными индустриями и с отдельными творцами), то для других оно оказалось крахом иллюзий и угрозой остаткам привилегий, сохраняемых еще с советских времен.
Уроки Пермского культурного проекта
Столь сложная картина последствий вряд ли способна уместиться в одном–двух заключительных тезисах без потери точности и объективности. Несомненно, ПКП был и конфликтом, и прорывом, и экспериментом, и вызовом. Он породил такой поток эмоциональных выступлений, пристрастных оценок и рефлексивных отзывов, что грех все это многообразие пытаться упаковать в банальные формулы «с одной стороны / с другой стороны». Поэтому в заключение я рискну обозначить не традиционные выводы, но ряд парадоксов, выявившихся в ходе Пермского культурного проекта и имеющих, на мой взгляд, несомненный эвристический потенциал как для исследователей, так и для практиков в области культурной политики.
Парадокс первый: самая либеральная, самая прогрессивная культурная политика в современном российском городе неминуемо воспринимается как ущемление прав «простых» людей, проигрывающих рыночную конкуренцию. И, напротив, защита социальной справедливости оборачивается призывом отказаться от перспективных проектов. Действительно, даже незначительное повышение расходов на культуру, понимаемую как ресурс развития территории, как способ привлечения «экономически выгодного» населения, воспринимается (и, стоит сказать, справедливо) как отъем средств у тех, кто сам себе «на культуру» заработать не сможет, а значит – как очередной неолиберальный проект по помощи богатым в ущерб бедным. И, хотя острота конфликта здесь вызвана скорее стилистическими расхождениями вкусов «продвинутых» и «угнетенных» (вряд ли конфликты были бы столь же острыми, если бы деньги уходили только на классическое искусство), сути парадокса это не меняет.
Парадокс второй. Либеральная культурная политика, направленная на развитие территории, в России может проводиться только с опорой на привычные административные ресурсы, под прикрытием регионального или муниципального руководителя (как вариант – крупного финансового игрока). ПКП был бы невозможен без определенного волюнтаризма со стороны губернатора края, «продавившего» увеличение бюджетных расходов на культуру и привлечение федеральных специалистов. Ни частный бизнес, ни более или менее состоятельные слои общества в провинции в настоящий момент не готовы оплачивать фестивали и выставки из собственного кармана. По оценкам экспертов, прозвучавших в интервью, даже самый популярный проект ПКП – фестиваль «Белые ночи в Перми» – смог бы стать независимым от бюджета минимум через 7–8 лет за счет продажи рекламы. Однако авторитарное перераспределение бюджета (даже столь незначительное, как в случае Пермского края) неминуемо вызывает протест не только со стороны консерваторов, но и со стороны тех общественных институтов, которые можно отнести к гражданским, то есть со стороны тех, кто объективно более остальных заинтересован в современном векторе развития города и региона. Не случайно идеологи ПКП, воспринимаемые в столицах как яркие представители либерального лагеря, в Перми были восприняты гражданскими активистами как воплощение захватнического, антидемократического режима.
Парадокс третий. Активная культурная политика, направленная на развитие общества, неминуемо вызывает его раскол. Такая политика влияет на разные слои общества в разной степени, и это влияние оказывается разным: малую часть общества она подвигает на развитие, некоторую часть – на усиление охранительных позиций в пику первым, а большинство – на производство конфликта в рамках собственного жизненного мира. Проникновение в повседневные практики досуга и профессиональной деятельности новых, вызванных культурными изменениями, форм культуры всегда оказывает травмирующее воздействие. Но тогда получается, что самая неконфликтная культурная политика неэффективна и консервативна.
Парадокс четвертый. Либеральная культурная политика сродни антибиотику. Она может оказаться весьма действенной, но при условии ее длительного применения, – ведь если «лечение» прерывается, как это случилось в Перми, вырабатывается дальнейшая невосприимчивость общества-организма ко всем попыткам его реанимации. Разумеется, как и положено аналогиям, сравнение ПКП с антибиотиком имеет свои ограничения, а потому нуждается в пояснении. Противники ПКП, как из охранительного, так и из либерального лагеря, после окончания культурного проекта только утвердились в мысли о том, что подобного рода проекты «нью-васюков» обречены на провал. Именно поэтому в интервью возникает тема «выжженной земли», оставшейся после ПКП, и упрек в отсутствии зримых, значимых результатов культурной революции. Но и та часть общества, которая относилась к ПКП вполне лояльно, после его завершения оказалась в растерянности. Окунувшись в атмосферу новой городской культуры и наблюдая нынешний спад культурной активности, «продвинутые» горожане не только не привязались к данному региону и городу, как того желали идеологи ПКП, но, напротив, еще более укрепились в мысли о необходимости перемещения в столицы и за рубеж.
Парадокс пятый. Эффективное управление новой культурной политикой невозможно с опорой на старые институты управления. Но новые институты управления возникнут только после успешной реализации новой культурной политики. Как, надеюсь, мне удалось показать, многие проблемы ПКП были связаны с сопротивлением (явным и латентным) прежней институциональной среды. Это видно и в ситуации со статистикой, которая сегодня в принципе не может обслуживать «экономику впечатлений», и в ситуации с существующими культурными институциями, созданными в прошлом веке для реализации совсем иных идеологических установок, и в проблемах с финансированием культуры по отраслевому принципу. Создание новых форм управления и мониторинга, которые могли бы отследить, подтвердить или опровергнуть результативность запущенных процессов, и были одной из задач ПКП, так до конца и не реализованных (см. второй парадокс).
Следует ли из вышеизложенного вывод, что культурные проекты, подобные пермскому, в принципе невозможны или нежелательны в нашей стране? Уверен, что нет. Напротив, я хотел бы, чтобы этот текст стал поводом для дальнейшей рефлексии о путях преодоления возникших противоречий и новых попыток развития общества через культуру. Если не сегодня, то хотя бы завтра.
Список интервью, использованных в статье
Экспертные интервью
1. Игорь Аверкиев – руководитель некоммерческой организации «Пермская гражданская палата», блогер, правозащитник. Интервью проведено в рамках научного семинара.
2. Теодор Курентзис – художественный руководитель Пермского академического театра оперы и балета имени П.И. Чайковского (с 2010 года по сей день). Интервью взято автором для альманаха «Город и сцена» (Дюссельдорф, Германия).
3. Борис Мильграм – художественный руководитель Пермского академического Театра-Театра, министр культуры Пермского края (2008–2010), вице-премьер правительства Пермского края (2010–2012).
4. Юлия Тавризян – директор Пермской государственной художественной галереи. Интервью проведено в рамках научного семинара.
5. Олег Чиркунов – губернатор Пермского края (2004–2012). Интервью проведено в рамках научного семинара.
6. Николай Новичков – министр культуры Пермского края (2010–2012).
7. Женщина, сотрудник Музея современного искусства PERMM.
8. Мужчина, директор пермского театра.
9. Женщина, предприниматель, руководитель общественного фонда, активный общественный деятель.
10. Мужчина, гражданский активист.
11. Мужчина, журналист.
12. Женщина, во времена ПКП – сотрудник Министерства культуры Пермского края.
13. Мужчина, предприниматель, политик, депутат Законодательного собрания Пермского края.
14. Мужчина, депутат Земского собрания Пермского края.
15. Мужчина, кинорежиссер.
16. Мужчина, сотрудник пермской телекомпании.
17. Женщина, во время ПКП – сотрудник Министерства культуры Пермского края.
18. Мужчина, редактор газеты.
19. Женщина, руководитель культурно-досугового учреждения.
20. Женщина, журналист, менеджер в сфере культуры.
21. Женщина, менеджер в сфере культуры.
22. Женщина, руководитель общественной организации, организатор фестивалей, менеджер в сфере культуры.
23. Женщина, доктор наук, сотрудник вуза.
24. Мужчина, художник, скульптор.
25. Женщина, кандидат наук, сотрудник вуза.
Интервью с представителями культурных индустрий
26. Женщина, организатор культурных и коммерческих проектов.
27. Мужчина, художник, участник арт-проектов.
28. Женщина, дизайнер.
29. Мужчина, специалист в сфере информационных технологий.
30. Мужчина, совладелец книжного магазина.
31. Женщина, совладелец кафе.
32. Женщина, сотрудник музея, журналист.
33. Женщина, владелец вегетарианского магазина.
34. Женщина, руководитель образовательных проектов для взрослых.
35. Мужчина, дизайнер, совладелец дизайн-студии.
36. Женщина, организатор дизайн-фестивалей.
Интервью с представителями творческих союзов и коллективов
37. Женщина, член Союза художников.
38. Мужчина, член Союза художников.
39. Мужчина, член Союза художников.
40. Мужчина, актер драматического театра.
41. Женщина, актриса драматического театра.
42. Мужчина, музыкант Пермского театра оперы и балета.
43. Мужчина, музыкант Пермского театра оперы и балета.
[1] Социокультурное пространство города Пермь. Отчет. Пермь: Центр социальных и экономических исследований, 2009. Архив автора.
[2] Опрос проведен методом стандартизированного интервью по квотной репрезентативной выборке, численностью 1002 респондента. См. также: Пермь как стиль. Презентации пермской городской идентичности. Пермь: ПГГПУ, 2013.
[3] Опрос проводился до переформатирования (а точнее, отмены) фестиваля «Белые ночи в Перми».
[4] О баталиях вокруг этих мероприятий см.: Лысенко О.В. «Патриоты» и «Прогрессоры»: конфликт как способ конструирования локальных дискурсов // Лабиринт. 2015. № 1. С. 91–119 (http://journal-labirint.com/wp-content/uploads/2015/01/Lysenko.pdf).
[5] Всего были взяты 11 интервью с представителями культурных индустрий, принадлежность к которым определялась по критериям Британского совета по культуре (UK Creative Industries Taskforce. Creative Industries Mapping Document. 1998. November). Были опрошены респонденты, работающие в музейном деле, в дизайне, на рынке искусства, в сфере программирования и интерактивных цифровых технологий, в социальном и культурном проектировании, в журналистике и книгораспространении, в ресторанном бизнесе, в образовании.
[6] См.: Сибрук Дж. Культура маркетинга. Маркетинг культуры. М.: Ad Marginem, 2004; Брукс Д. Бобо в раю. Откуда берется новая элита. М.: Ад Маргинем Пресс, 2013.
[7] Гагарин маркет. Первый в Перми дизайн-маркет выходного дня (http://самыекрасивые.рф/shopping/gagarin-market-pervyi-v-permi-dizain-market-vyhodnogo-dnja.html).
[8] Всего были взяты 7 интервью (2014–2015), из которых три – с членами пермского отделения Союза художников, два – с актерами разных пермских театров и два – с музыкантами, работниками Пермского театра оперы и балета.
[9] По ком звонит... дрель? // Звезда. 2014. 26 июня (http://zwezda.perm.ru/newspaper/?pub=13716).
[10] Полигон для «Опергруппы». Письмо пермских деятелей культуры // Звезда. 2014. 14 августа (http://zwezda.perm.ru/newspaper/?pub=14075).
Неприкосновенный запас 2016, 2(106)
Хороша каша – и наша: знаменитости о любви к русской кухне
Поисковая система «Яндекс» по запросу: «как заставить ребенка есть кашу» выдает более двух миллионов ссылок на упоминание этой фразы. Следовательно, проблема давно назревшая и острая. Можно уговаривать непослушное чадо «кушать ложечку» за маму, можно отвлекать его мультиками. А можно если сказать, что ее любит сам президент!
Во время «прямой линии» с президентом России Владимиром Путиным девятилетняя жительница Санкт-Петербурга спросила у него, любит ли он каши. «Я их с удовольствием ем каждый день по утрам и сегодня тоже [ел] – перловую», - ответил Путин.
Каши являются традиционным блюдом русской кухни. Они готовятся из различных круп. Это вкусный и полезный, но немного забытый способ как следует подкрепиться. К счастью, установившийся тренд на классические яства заставил многих вновь обратить свое внимание на русскую кухню. Тем более что ей отдают свое предпочтение не только россияне, но иностранцы.
Например, еще один политик, посол США в России, во время своего визита в Самару признался, что любимым блюдом русской кухни для него стали пельмени со сметаной. Известный французский актер Пьер Ришар в числе своих любимых блюд назвал борщ. Он рассказал, что иногда и в Париже заходит в русский ресторан поесть вкусных щей с пирожками. Польская актриса Йоанна Моро сообщила: «Русскую кухню люблю и с удовольствием готовлю. Особенно мне нравится винегрет – здоровая пища, одни овощи. Еще обожаю оливье и селедку под шубой. Угощаю ими поляков, которые приходят в гости, они в восторге от этих блюд».
Сербский актер Милош Бикович отметил, что русская кухня похожа на сербскую, поэтому блюда в России пахнут «как дома». С ним согласен и его соотечественник, баскетбольный тренер Небойша Биро.
Кстати, он не единственный спортсмен, оценивший наши отечественные кушанья. Ряды фанатов русской кухни пополнил титулованный боксер Рой Джонс, который недавно стал гражданином России. Его сердце, точнее, желудок покорил салат «Оливье». А полузащитник команды «Зенит» из Бразилии Маурисио и вовсе заявил: «Мне очень нравится борщ! Наверное, это еда, которую я люблю больше всего на свете».
И если иностранцы так высоко ценят русскую кухню, то россиянам просто преступно не обращаться к истокам и игнорировать типичные для территории проживания продукты и яства. Сейчас открывается все больше ресторанов, где готовы предложить «традиционные блюда». Однако все они подвергаются усовершенствованиям от шеф-поваров, которые нередко видоизменяют блюдо до неузнаваемости.
По сути, привычные ныне живущим поколениям, традиционные блюда продолжают готовить только в столовых специальных учреждений – в больницах, школах, детских садах. Это вкус, знакомый с детства, и поэтому недооцененный. Именно в детсаду мы учились завтракать кашей, и на обед обязательно есть первое блюдо. А потом почему-то стали отдавать предпочтение суши и фастфуду, забывая каноны правильного питания, с которыми познакомились в детском саду.
Впрочем, чтобы равняться на президента, в больницу попадать необязательно. Просто поутру вместо бутерброда приготовьте себя кашу – овсяную на молоке с сахаром или сыром, пшенную с тыквой, манную с вареньем. Это благотворно повлияет и на здоровье, и на настроение, и на уровень патриотизма.
Кирилл Ломов
25 апреля 2016 г. мировая общественность в деcятый раз будет отмечать Всемирный День борьбы с малярией ( World Malaria Day).
Девиз Всемирного дня борьбы с малярией 2016 года — "«End malaria for good» − «Конец малярии во благо».
Во всемирный день борьбы с малярией 2016 года Всемирная организация здравоохранения призывает «Окончательно покончить с малярией».
Основная концепция ВОЗ изложена в «Глобальной технической стратегии борьбы с малярией на 2016-2030 гг.», направленной на значительное уменьшение глобального бремени малярии в ближайшие 15 лет.
По оценкам Всемирной организации здравоохранения 3,2 миллиарда человек (около половина населения в мире) продолжают подвергаться риску заболевания малярией.
На страны Африки, расположенные к югу от Сахары, приходится около 88% случаев заболевания малярией и 90% случаев смерти от малярии.
Первостепенная цель Всемирного Дня борьбы с малярией —консолидировать усилия всех стран по борьбе с малярией, в частности: оказать поддержку противомалярийных мероприятий в эндемичных странах, привлечь новые источники их финансирования, расширить научные исследования и способствовать скорейшему внедрению достигнутых результатов научной деятельности в практику.
Основными факторами, способствующими распространению малярии в мире, являются: интенсивная миграция населения (туристы, сезонные рабочие, коммерсанты), устойчивость малярийных комаров к инсектицидам и малярийных плазмодиев к лекарственным препаратам.
На территории субъектов Российской Федерации принимаются действенные меры по элиминации малярии, в том числе по предупреждению возникновения местных случаев трехдневной малярии, проведению фенологических наблюдений и противокомариных мероприятий, улучшению качества лабораторной диагностики малярии и по предупреждению летальных исходов от тропической малярии.
В результате принимаемых мер число случаев малярией в Российской Федерации за последние семь лет сократилась в 2 раза с 201 сл. (в 2005 году) до 99 сл. (в 2015 году).
В 2015 году произошел завоз малярии из 25 стран Африки. Наибольшее число случаев завезено из 15 стран: Камеруна, Нигерии, Анголы, Ганы, Судана, Танзании, Чада, Южного Судана , Бенина, Гвинеи, Конго, Кот-д’Ивуа?ра, Мозамбика, Уганды, Центральной Африканской Республики.
В 2015 году число завозных случаев малярии из Индии составило 19 случаев, в том числе 14 случаев из Гоа.
Зарегистрированы завозные случаи малярии из Афганистана, Индонезии, Доминиканской Республики, Гайаны, Северной Кореи, Папуа - Новой Гвинеи.
Завоз малярии из сопредельных государств (Таджикистана, Азербайджана) практически прекратился, благодаря интенсивным противоэпидемическим и профилактическим мероприятиям, проводимым в этих странах под руководством и при поддержке Всемирной организации здравоохранения.
В этот день предоставляется возможность подчеркнуть необходимость постоянных инвестиций и устойчивой политической приверженности для профилактики малярии и борьбы с ней.
Куда поехать с детьми в России?
Новое исследование компании «РоссТур» посвящено российским направлениям
Каковы приоритеты россиян при выборе летнего отдыха с детьми? Каждый турист, который едет на отдых с детьми, всегда задумывается о том, а будет ли комфортно и интересно чаду в пункте желаемого назначения. По данным раннего бронирования, большая часть туристов предпочла на майские праздники отдохнуть с детьми в Сочи и Крыму — 64% бронирований пришлось на их отели и санатории. В летние месяцы россияне с детьми также отдают предпочтение отечественным курортам и экскурсионным познавательным турам, где опять же лидируют Сочи и Крым, 84% бронирований. Топ-5 отечественных направлений семейного отдыха выглядит так:
Краснодарский край
Крым
Санкт-Петербург
Карелия
Москва и Золотое Кольцо
Отечественные направления бурно развивают инфраструктуру, в связи с резко выросшим спросом на курорты и экскурсионные программы по России, появляется все больше мест, где весело и интересно можно провести время с ребенком. По данным опроса, список самых популярных таков:
Парк развлечений «Ривьера», Сочи
Сафари-парк «Кудыкина гора», Липецкая область
«Русский парк», Переславль-Залесский
Норвежский парк «Орех», Ленинградская область
«Сочи-парк», Сочи
По данным «РоссТур» этим летом впервые большая часть туристов с детьми предпочли отдохнуть именно в России.
Вступительное слово Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе переговоров с Председателем КАС Н.Дламини-Зумой
Уважаемая г-жа Н.Дламини-Зума,
Дорогие друзья,
Рады приветствовать вас в Москве.
Наши встречи стали регулярными, что способствует активизации и углублению российско-африканского сотрудничества, которое мы очень ценим. В сентябре 2014 г. в Аддис-Абебе мы подписали Меморандум между Россией и Комиссией Африканского союза (КАС) о создании механизма регулярных политических консультаций. Это, безусловно, способствовало продвижению нашего политического диалога. С тех пор состоялась целая серия консультаций. В Москве мы принимали Комиссара по вопросам мира и безопасности Афросоюза. Спецпредставитель Президента Российской Федерации по Ближнему Востоку и странам Африки, заместитель Министра иностранных дел России М.Л.Богданов регулярно бывает в Аддис-Абебе, в том числе он принимал участие в последней сессии Ассамблеи глав государств и правительств. Мы знаем, что тогда было принято решение избрать Президента Республики Чад И.Деби Итно Председателем Африканского союза (АС). Знаем, что он нацелен на дальнейшее продвижение нашего партнерства, обеспечения преемственности в отношениях между Россией и АС в интересах укрепления мира, стабильности на континенте и устойчивого развития всех стран региона.
Мы солидарны с позицией КАС в том, что касается неразрывной связи между миром, безопасностью и устойчивым развитием. Это полностью отвечает нашим приоритетам и находит отражение в российской политике в Африке. Нацелены на дальнейшее углубление партнерства как по двусторонним каналам, так и в рамках нашего участия в СНГ, ОДКБ, ШОС.
У Вас, г-жа Председатель, и у российской стороны есть конкретные идеи о том, как сотрудничать далее во всех областях: в торгово-экономической, инвестиционной, гуманитарной и, конечно же, в сфере сотрудничества по урегулированию конфликтов на континенте. Рассчитываем сегодня все это подробно обсудить.
Добро пожаловать!
Дальний Восток хотят отдать китайцам?
Китай рассматривает возможность перевода части своих предприятий на территорию Дальнего Востока, заявили на прошлой неделе в Минвостокразвития.
В пресс-службе ведомства разъяснили, что принципиальная договоренность о переносе китайских предприятий уже достигнута и зафиксирована в документах. Речь идет о производственных мощностях в приоритетных отраслях промышленности, таких как металлургия, судостроение, химическое производство. По мнению чиновников, этот маневр позволит создать новые рабочие места для жителей отдаленного региона, а также позитивно повлияет на всю тамошнюю экономику.
В это, однако, верится с большим трудом. С какой стати сынам Поднебесной радеть о нашей экономике, о повышении занятости россиян?
Известно, что на китайских предприятиях - от промышленного гиганта до крохотной закусочной - работают лишь сами китайцы. Рассказы наших премудрых чиновников о гигантских китайских инвестициях - попытка выдать желаемое за действительное. Как правило, из совместных проектов ничего путного не выходит.
Свежий пример: строительство международных транспортных коридоров (МТК) «Приморье-1» и «Приморье-2». По замыслу авторов проекта, МТК должны значительно сократить путь до наших портов. Китайцы было согласились инвестировать создание МТК, но потом отказались, сочтя, что это для них накладно, а выгода неочевидна.
Такой же облом произошел с другим проектом. В прошлом году администрация Забайкальского края планировала передать свыше 300 тыс. га сельскохозяйственных земель в аренду китайской компании на 49 лет по ставке 250 рублей за гектар. Предполагалось, что китайцы инвестируют в регион около 24 млрд рублей для выращивания кормовых, зерновых и прочих культур. Однако наши китайские «друзья» потребовали ввести особый порядок перемещения и расселения китайцев на территории РФ, чуть ли не более льготный, чем для самих россиян. Это был уже явный перебор - проект заглох.
Там же, где китайцы все-таки укореняются, они действуют как саранча, оставляя после себя безжизненную пустыню. Дело в том, что им совершенно плевать на экологию, тем более российскую. Например, в ходе проверки китайских теплиц на Урале выяснилось, что в удобрениях, которыми пользуются китайцы, присутствуют хром, свинец, кадмий, ртуть, мышьяк, запрещенные в России. Запредельную норму мышьяка обнаружили в десятках тонн китайских огурцов, выращенных в Чебаркульском районе Челябинской области. Это «действуют-злодействуют» аграрии. Страшно подумать, какой вредной дрянью отравят Дальний Восток китайские химики и металлурги!
Есть еще опасность. Где предприятия - там десятки тысяч рабочих с чадами и домочадцами, сопутствующая инфраструктура. Через пару десятков лет на территориях, где разместятся приглашенные предприятия, будут компактно проживать миллионы китайцев. Кто посмеет их выгнать? Представим, что они по подсказке из Пекина надумают проголосовать на референдуме за присоединение к Китаю. Что тогда? Эти земли можно будет считать для России потерянными. Неужели этого не понимает наше руководство, так пекущееся о патриотизме и суверенитете страны? Да, сегодня отношения с Западом плохие, но значит ли это, что надо отдавать страну китайцам? Можно ли вообще ставить ее будущее в зависимость от нынешней политической конъюнктуры?
Максим Грегоров
США считают, что Нигерия добилась успехов в борьбе с террористической группировкой "Боко Харам", заявил журналистам представитель Белого дома Джош Эрнест.
По его словам, Нигерия "добилась прогресса". "Угроза все еще остается, и она достаточно серьезная, и поэтому США по-прежнему привержены поддержке (Нигерии) в борьбе с этой угрозой", — добавил Эрнест.
На северо-востоке Нигерии действует радикальная исламистская группировка "Боко Харам". Она выступает против западной модели образования и добивается введения шариата по всей стране. Террористы "Боко Харам" стоят за большинством терактов, регулярно совершаемых в ответ на военную кампанию, которую проводят Нигер, Камерун и Чад. Кампания направлена на уничтожение боевиков, принадлежащих к этой группировке.
Алексей Богдановский.
Ливия: борьба за нефть в условиях хаоса и террора
Александр КУЗНЕЦОВ
Гражданская война в Сирии, рост влияния России на Ближнем Востоке и трансформация американской политики в регионе отодвинули на второй план происходящее в Ливии. Между тем взрывоопасность ситуации в этой стране возрастает, а уничтожение западными державами ливийской государственности остаётся одним из величайших военных преступлений новейшей истории.
С начала апреля внимание наблюдателей привлекли две новости: переезд в Триполи с большим трудом сформированного правительства национального единства и экспансия «Исламского государства» в районе крупных нефтяных месторождений. Люди, работавшие на трех ливийских месторождениях, эвакуированы из-за угрозы нападения ИГ. По некоторым данным, боевики, лояльные ДАИШ, начали концентрацию своих сил в районе между Сиртом и нефтяными портами Эс-Сидр и Рас-Лануф.
Особенностью Ливии является племенная структура общества. В Ливии проживает 140 племен, из них около 50 играют важную роль в политической жизни страны. В условиях отсутствия исторических традиций государственности (независимая Ливия после Второй мировой войны была образована из трех достаточно разнородных областей - Триполитании, Киренаики и Феццана) скрепить единство страны могли только идеология и сильный харизматический лидер. Именно таким и был Муаммар Каддафи с его «третьей мировой теорией».
Свержение Каддафи с помощью прямого вооруженного вмешательства НАТО (заводилами здесь выступали Франция и Великобритания) и уничтожение идеологических скреп Джамахирии развалили страну. Ливия превратилась в безгосударственную территорию, в конгломерат племен, кланов и вооруженных формирований, ведущих бесконечную войну между собой за власть и доступ к природным ресурсам.
После свержения ливийского лидера группировки «повстанцев» сразу же, как скорпионы в банке, стали пожирать друг друга.
С лета 2012 года Ливией руководил Всеобщий национальный конгресс (подобие парламента), избранный на срок 24 месяца для выработки новой конституции. Со своей задачей он не справился, и летом 2014 года был выбран новый парламент. В отличие от прежнего, где явный перевес был у «Братьев-мусульман», в новом собрании относительное большинство получили сторонники светских и умеренных сил. Однако старое руководство сдавать власть не собиралось и объявило выборы недействительными. В результате в стране образовалось два правительства и два парламента. Одно в Тобруке, состоящее из выбранных в 2014 году депутатов, во главе с Абдаллой ат-Тани. Другое – в Триполи.
В Триполи заправляют сторонники достаточно разношерстной коалиции «Фаджр аль-Либия» («Заря Ливии»), включающей и сравнительно умеренных «Братьев-мусульман», и жёстких салафитов. Наиболее колоритной фигурой здесь является Абдельхаким Бельхадж, бывший боевик «Аль-Каиды», создавший в Ливии ее подразделение – Ливийскую исламскую боевую группу (ЛИБГ). Несмотря на свою репутацию, Бельхадж – не бескомпромиссный фанатик. Во время гражданской войны 2011 года он пользовался помощью Катара, а затем, когда в Дохе к нему охладели, начал заигрывать вначале с правительством ЮАР, а затем со спецслужбами соседнего светского Алжира, надеясь, что последние помогут ему прийти к власти.
При этом характеристика положения в западной части Ливии будет неполной, если не упомянуть о племени мисурата, формально входящем в состав «Зари Ливии», но на деле играющем свою, а вернее катарскую и турецкую игру. Вожди мисурата тесно связаны с Дохой и Анкарой и держат в руках часть города Бенгази в Киренаике.
На востоке расклад сил выглядит не менее сложно. Основная военная сила правительства в Тобруке - вооруженные формирования генерала Халифа Хафтара. Он был одним из высших офицеров во времена Джамахирии и командовал ливийском корпусом в Чаде. В 1987 году попал в плен и, не решившись вернуться на родину, прожил 20 лет в США. В свержении Каддафи генерал Хафтар не участвовал и вернулся в Ливию только в 2013 году. Оказавшись в Киренаике, он возглавил успешную борьбу против «Аль-Каиды», пользуясь помощью Египта и Объединенных Арабских Эмиратов. Генерал является командующим вооруженными силами тобруксого правительства и успешно воюет против экстремистов в Бенгази. Однако наряду с Хафтаром в альянсе с правительством в Тобруке состоят и другие полевые командиры, имеющие собственные интересы. Одним из них является Ибрагим Джадран из племени зувайя. Он командует национальной гвардией, в задачи которой входит охрана нефтяных месторождений. В 2014 году, возмутившись «мизерной оплатой труда» - своего и своих соплеменников, он решил взять нефть востока страны под контроль, что и вызвало второй виток гражданской войны.
Одно из наиболее негативных последствий ливийского кризиса - уничтожение государственной монополии на продажу нефти. Национальная нефтяная компания (NOC) развалилась на «восточную» и «западную», что открывает широкое поле для функционирования черного рынка. Зарубежные инвесторы и бизнесмены не видят сегодня единого государственно субъекта экономической деятельности в этой принципиально важной отрасли экономики Ливии.
«Западная нефтяная компания» установила тесные отношения со швейцарским дилером Glencore и отгружает ему большие объемы нефти по сниженным ценам. Еще хуже обстоят дела в восточной части страны, где основной нефтяной терминал Марс эль-Харига контролируется боевиками Джадрана. Здесь идет прямая контрабанда нефти, которой пользуются французская Total, испанская Repsol, итальянская Saras, китайская Sinopec. Некоторые из этих компаний пытаются обеспечить свои интересы в том числе и вооруженным путем. Иорданский король Абдалла в январе 2016 года рассказал о пребывании на территории Ливии английского спецназа SAS. Одновременно в арабской прессе появились сообщения о том, что правительству в Тобруке при штурме Бенгази помогали части французского спецназа.
В условиях хаоса, террора и войны всех против всех выигрывают всегда наиболее неистовые. В Ливии всё так и происходит, стремительно разрастается раковая опухоль «Исламского государства». Его боевики прочно удерживают город Сирт и прилегающие окрестности.
Сирт является вотчиной племени каддафа, из которого происходил и лидер Джамахирии. После гражданской войны 2011 года всех сторонников Каддафи ждала тяжкая участь. Одни были уничтожены, другие подверглись дискриминации и преследованиям. Был издан специальный закон, запрещающий сторонникам прежнего режима заниматься политической деятельностью и устраиваться на работу. Всё это породило ненависть соплеменников Каддафи к новым хозяевам и некоторых бросило в объятия исламистов. А затем начался наплыв иностранных моджахедов, численность которых в Ливии сейчас едва ли не вдвое превышает численность местных боевиков. Так, штаб-квартирой ИГ в Сирте командует пакистанец, тюрьмой руководит боевик из Кувейта, а местным университетом – выходец из Нигерии, связанный с группировкой «Боко харам». Сила ИГ - в железной дисциплине и свободе от клановых и племенных предпочтений.
В сентябре прошлого года часть местных боевиков, участвовавших в свержении Каддафи, попыталась поднять восстание против новой власти. Все они и многие их соплеменники были казнены. Наступают времена, когда даже «борцы за свободу» начинают ностальгировать по эпохе Каддафи: тогда противников режима сажали в тюрьмы, теперь же противников «халифата» обезглавливают вместе с их родственниками.
Кстати, в последнее время отмечается перетекание террористов ИГ из Сирии в другие страны, и в частности в Ливию. Отчасти за этим стоит Катар, перебрасывающий боевиков-исламистов на новое место для установления в последующем контроля над ливийской нефтью. Захватив Сирт, ИГ развивает сейчас экспансию в сторону нефтяных месторождений и терминалов.
В декабре 2015 года при посредничестве ООН в Марокко из представителей различных группировок было создано хрупкое правительство национального единства Ливии. О его дееспособности, однако, говорит то, что в течение долгого времени оно даже не могло въехать в Триполи, размещаясь на базе ВМС на одном из островков вблизи столицы.
В отсутствие механизмов власти, при непрекращающейся вражде командиров и иностранном вмешательстве «национальное единство» Ливии останется бумажной фикцией, а иностранные компании будут продолжать разграбление страны. Об этих «плодах» интервенции Запада в Ливии нужно не переставать напоминать.
Дания заняла первое место в, так называемом, Индексе лучшей жизни (Better Life Index 2015), составленном Секретариатом ОЭСР.
Секрет успеха страны в короткой рабочей неделе. Кроме того, в Дании созданы благоприятные условия для тех, кто стремится подольше побыть с семьей. Только 2% работающих с полной занятостью отдают работе более 50 часов в неделю. Существует обширная государственная поддержка семей и лиц с маленькими детьми. На семейные пособия выделяется более 4% ВВП (почти вдвое больше, чем в среднем по ОЭСР).
В списке стран с наилучшими условиями жизни для отдельно взятого человека, подготовленного секретариатом ”UNDP” (под эгидой ООН) по итогам 2015 года, Дания находится на 4-м месте в мире.
Справочно: На 1-м месте в мире в списке ”UNDP” 12-й год подряд находится Норвегия. На последних – Нигер, Центрально-Африканская Республика, Эритрея и Чад.
«Моргенависен Юлландс-Постен», 01.03.16
В регионе Дарфур на западе Судана 11-13 апреля пройдет референдум по определению административного статуса. В Дарфуре с 2003 года время от времени возникает вооруженное противостояние между правительством Судана и повстанческими сепаратистскими группировками. Президент Судана Омар аль-Башир, единственный действующий глава государства, находящийся в розыске Международного уголовного суда (МУС), рассказал в интервью РИА Новости о ходе переговоров с группировками Дарфура, угрозе со стороны "Исламского государства" и возможности привлечения российской военной помощи для борьбы с террористами, а также о том, какие шаги предпринимает Хартум, чтобы остановить поток мигрантов в Европу, и о своем отношении к обвинениям МУС.
— Сейчас в Судане близок к завершению национальный диалог, который длится уже почти два с половиной года. Каковы гарантии успешной имплементации результатов этого диалога, учитывая, что в стране есть вооруженные группировки, которые отказываются принять участие в диалоге, тем самым продолжая войну?
— Цель нашего призыва к национальному диалогу — прекращение общественных конфликтов, политической вражды и вооруженных противостояний для того, чтобы все элементы государства внесли свой вклад в возвращение страны на путь восстановления и возрождения. Пока все или большинство элементов общества не осознают необходимость доминанты общественных интересов над интересами партии или племени, общество не придет к миру, который является основным гарантом завершения проектов, обеспечивающих благополучие гражданам Судана.
Многие из вооруженных движений уже приняли эту общественно полезную точку зрения и присоединились к участникам инициативы национального диалога. Мы пригласили к участию в диалоге все вооруженные формирования, при этом наше приглашение действительно для всех людей, ратующих за всеобщие национальные интересы.
Параллельно с диалогом, ведущимся с партиями и группировками, желающими установления мира, идет диалог с элементами гражданского общества, высказывающими свое мнение по всем проблемам страны в сферах экономики, самоидентификации, мира, вопросах управления, а также внешних отношений. Мы полагаемся на то, как граждане осознают проблемы страны, и надеемся, что они не позволят выступающим против диалога торговаться проблемами граждан.
Таким образом, первый гарант имплементации результатов диалога — это сам гражданин Судана, затем — воля государства и взаимодействие его институтов. Это заложено в основу новой конституции страны.
— Вы требуете на переговорах с Народным движением Северного Судана и группировками Дарфура полного прекращения войны. За прошедшие пять лет состоялось уже десять раундов переговоров; учитывая это, в случае если вам не удастся достичь этой договоренности, каким будет единственный вариант для вас, с помощью которого вы остановите войну и восстановите безопасность и стабильность в стране?
— Мы хотим, чтобы вооруженные движения разорвали контакты с иностранными силами, не желающими мира в Судане. Надо учитывать, что эти движения называются народными, однако связаны с соседней страной и названия пока не поменяли. Мы хотим возвращения всех вооруженных группировок за стол переговоров без предварительных условий, затрудняющих ход переговоров. Сейчас наблюдается повышенный интерес к этой проблеме со стороны Африканского Союза. В случае если Народное движение Северного Судана и другие вооруженные группировки будут упорно настаивать на продолжении войны и использовать в качестве предмета торга проблемы страны, у нас не будет иного выхода, кроме как скоординироваться с силами безопасности Африканского союза и ЛАГ, чтобы силой установить безопасность в регионе. Мир в регионе является составной частью мира на всей планете.
Необходимо положить конец источникам терроризма во всех странах региона во избежание образования лакун безопасности, которыми могут воспользоваться в своих целях террористы и тем самым усугубить страдания народов региона и всего мира.
— Отношения между Суданом и РФ активизировались в последние годы благодаря началу деятельности межправительственной комиссии. Каковы ваши ожидания от развития отношений между странами в будущем, особенно в политическом и экономическом аспектах?
— Мы рассчитываем на отношения с Россией, в этих отношениях не было какой-либо напряженности за долгую их историю. Мы полагаем, что наши политические взгляды на Ближний Восток должны совпадать с российскими, так как Россия — это держава, у которой с нами ряд общих интересов в будущем. Россия была опорой для Африки и арабского мира, когда они противостояли серьезным вызовам в прошлом, и в будущем ее роль не изменится.
— В Москве в конце минувшего года состоялась встреча министров иностранных дел Судана и Южного Судана с целью сближения позиций двух государств на основе соглашения о сотрудничестве, подписанного странами в 2012 году. Согласно заявлениям двух министров, заседание увенчалось полным взаимопониманием. Однако один из ваших последних указов — об отношении к жителям Южного Судана как к иностранцам, свидетельствует о возможном возобновлении напряженности между двумя странами. Что стоит за этим решением?
— Мы всегда стремимся к отношениям с соседними странами, которые, согласно нашему видению, для блага стран региона должны быть стратегическими.
Мы стремимся открыть наши границы с государством Южный Судан для того, чтобы облегчить прохождение товаров и людей, тем самым облегчив жизнь граждан двух стран, проживающих в приграничных районах. Однако с противоположной стороны были допущены нарушения, угрожающие нашей безопасности, поэтому и были предприняты меры с целью наведения порядка. Причиной стало несоблюдение Джубой условия не укрывать у себя мятежные группировки, не вооружать их и не поддерживать их действия против правительства. Однако, несмотря на это, мы будем продолжать стремиться устранить разногласия с Джубой при помощи Африканского союза либо тех усилий, что были предприняты ранее Москвой, чтобы достичь примирения.
— Террористическая организация ИГ (запрещенная в России) активизирует свою деятельность в Африке. Считается ли угроза, исходящая от этой организации, актуальной для Судана? Может ли Судан самостоятельно противостоять этой угрозе? Или понадобится помощь извне? Может ли понадобиться помощь, в том числе военная, со стороны России?
— Судан принимает меры, обеспечивая охрану своих границ, особенно западных, чтобы террористические группировки не смогли воспользоваться вакуумом безопасности в ряде приграничных районов соседних государств. Вооруженные группировки действуют в этих районах, занимаются контрабандой оружия.
Терроризм — это вопрос региональный и международный, у него нет определенной религии или национальности. Это не проблема, касающаяся отдельного государства, поэтому создаются межгосударственные коалиции для обеспечения безопасности и защиты граждан.
После решения проблемы мятежа в Йемене (суданские вооруженные силы участвуют в арабской коалиции во главе с Саудовской Аравией — ред.), мы также участвуем в контингенте Африканского Союза в Восточной Африке. Можно будет использовать эти силы для подавления терроризма.
Мы не исключаем, что некоторые неарабские государства, желающие обеспечить свои интересы в регионе, примут участие в поддержании мира и безопасности.
— Насколько достоверна информация о том, что Судан поставляет оружие в Ливию?
— У нас протяженные границы с соседними государствами. Государства с большой территорией не могут контролировать свои границы в полной мере. То, что происходит сейчас, это контрабанда оружия из неспокойной в плане безопасности Ливии в Судан. Этим пользуются вооруженные и террористические группировки по обе стороны границы.
На самом деле оружие поступает из Ливии для подпитки террористических группировок. Мы договорились с Чадом и Центральноафриканской Республикой создать совместные силы для противодействия потокам оружия, прекращения контрабанды и незаконной миграции.
— Большое число беженцев, направляющихся в Европу, прибывают из Судана. В чем, по вашему мнению, причина этого? Какие шаги предпринимает Хартум, чтобы остановить миграцию? Существует ли статистика, данные по числу беженцев?
— Судан — большая страна, которая принимает миллионы беженцев из соседних государств, дает им убежище на годы. Большинство отправляющихся в западные государства говорят, что они из Судана. Что касается гуманитарной деятельности, то у нас есть управление, которое регулирует эту работу.
У Судана есть четкая стратегия по борьбе с незаконной миграцией, особенно в той ее части, которая связана с торговлей людьми.
— Правда ли, что Хартум возражал против назначения на пост генсека ЛАГ Ахмеда Абу аль-Гейта? Почему?
— Мы не выступали против персоны Абу аль-Гейта, но были против выбора генсека мнением большинства. Это противоречит уставу ЛАГ, где говорится, что выбор генсека должны одобрить все единогласно. Известно было, что есть другие страны, которые возражали против Абу аль-Гейта, а что касается Судана, то он считал, что их нужно убедить, чтобы достичь полного согласия в ЛАГ, несмотря на возникшие оговорки.
— Международный уголовный суд выдал уже два ордера на ваш арест. Насколько это мешает вашей работе, зарубежным визитам, встречам с коллегами? И готовы ли вы в какой-то мере сотрудничать с МУС — например, ответить на вопросы представителей суда, если они прибудут в Хартум?
— Мы никогда не прекращали выезжать, мы принимаем все приглашения и посещаем как страны, которые признают МУС, так и те, которые его не признают. Мы в Судане, например как и в США, не признаем деятельность этого избирательного суда. Его представителям стоит приехать во многие страны мира, начиная с тех, которые занимались колонизацией, оккупацией, устраивали расправы над африканцами, жителями стран третьего мира, Ирака и так далее.
Этот суд и его спонсоры имеют политическую направленность, ясную из их агитационных кампаний, которые вы видите. Однако люди сплотились вокруг нас. Вы были сейчас в Дарфуре, российское агентство Sputnik посетило все уголки Дарфура, и вы видели толпы людей, которые тепло встречали президента. Будь обвинения справедливыми, зачем стали бы они меня встречать такой толпой?
Мы хотим, чтобы СМИ были честными в передаче настоящей картины в нашей стране, а не как это произошло с информационной атакой на Ирак, когда его обвиняли в обладании ядерным оружием, пока весь мир не поверил этому вранью и дело не закончилось оккупацией и уничтожением страны.
Судан. Россия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 6 апреля 2016 > № 1714394
Омар аль-Башир
Пушки вместо масла
Многие страны мира в прошлом году наращивали расходы на оборону
Алексей Голяков
Общий объем расходов на оборону в мире в прошлом году в сопоставлении с данными за 2014 год возрос на 1%, достигнув в денежном выражении суммы в 1,676 трлн. долларов. Эти данные обнародованы в докладе Стокгольмского международного института исследования проблем мира (SIPRI). Примечательно, что мировые затраты в военной сфере увеличились впервые с 2011 года. По мнению аналитиков, это свидетельствует об определенном обострении геополитической обстановки в мире.
Безусловный лидер фактически новой гонки вооружений – США. На долю этого государства в общем объеме мировых расходов на оборону пришлось в 2015 году 36% – 596 млрд. долларов. На втором месте находится Китай – 13% (215 млрд. долларов), на третьем – Саудовская Аравия – 5,2% (87,2 млрд. долларов).
Российская Федерация – на четвертом месте с показателем военных трат 4% – 66,4 млрд. долларов. По данным SIPRI, в 2015 году Россия выделила на военные цели в сравнении с предыдущим годом больше на 7,5%. А в сравнении с 2006 годом этот рост составил 91%. Примечательно, что покидающий свой пост главком НАТО, американский генерал Филипп Бридлав заявил накануне, что президент России «сделал большие инвестиции в свои вооруженные силы».
«Путин создал хорошие сухопутные войска. Вы видели его ВВС в Сирии, где они прошли испытания. Он добился также мощного ракетного потенциала большой дальности», – подчеркнул генерал в интервью Эстонскому телевидению.
Среди 15 стран с самыми внушительными военными бюджетами наибольший рост за прошлый год, по подсчетам шведского института, продемонстрировала Австралия (7,8%). В то же время у Италии, например, – существенное сокращение, минус 9,9%.
Любопытно, что авторы исследования связывают ситуацию на рынке вооружений с положением на рынке нефти. В прошлом десятилетии во многих странах мира наблюдался резкий скачок военных расходов, ставший возможным благодаря высоким ценам на нефть, указывают аналитики SIPRI. Однако падение цен на энергоносители во второй половине 2014 года изменило эту тенденцию во многих нефтедобывающих странах на противоположную, которая, по мнению экспертов, сохранится и в 2016 году.
Самые значительные сокращения военных расходов в группе нефтедобывающих стран показали в 2015 году Венесуэла (64%) и Ангола (42%). Также снижение имело место в Бахрейне, Брунее, Чаде, Эквадоре, Казахстане, Омане и Южном Судане.
В то же время в этой группе стран продолжили наращивать расходы на вооружения Алжир, Азербайджан, Россия, Саудовская Аравия и Вьетнам.
Зато объединенные расходы стран Западной и Центральной Европы снизились в 2015 году на 0,2%. Однако в Центральной Европе затраты на военные нужды возросли на 13%. Рост показали страны, граничащие с Россией или сопредельные с ее территорией: Эстония, Латвия, Литва, Польша, Румыния, Словакия.
Как отмечают авторы доклада, Великобритания, Франция и Германия объявили об умеренном увеличении объемов своих военных расходов в ближайшие годы из-за угроз со стороны «Исламского государства» (организация запрещена в России).
Россия выпала из тройки
Саудовская Аравия потеснила Россию в части военных расходов
Святослав Иванов
Россия покинула тройку мировых лидеров по расходам на военную сферу. Потеснив ее, третье место в мире по этому показателю заняла Саудовская Аравия. Теперь Эр-Рияд тратит на армию на $20 млрд больше, чем Москва. Однако масштабные оборонные расходы вряд ли сделают нефтяное королевство мировой военной державой: для Эр-Рияда актуальнее вопрос лидерства в исламском мире, считают эксперты.
Саудовская Аравия обогнала Россию по расходам на военную сферу: за 2015 год Эр-Рияд потратил на оборону $87,2 млрд — и теперь занимает третье место в мире, после США и Китая. Об этом свидетельствуют данные доклада Стокгольмского международного института исследования проблем мира (SIPRI).
Ближневосточная монархия последовательно отстаивает свою роль военного лидера исламского мира — в том числе основав антитеррористическую коалицию мусульманских стран.
Немаловажно, что среди лидеров мировых военных расходов у Саудовской Аравии самое скромное население — 31 млн человек, — что делает ее одной из самых милитаризированных стран мира.
Россия потратила на оборону $66,4 млрд и занимает теперь лишь четвертое место. Что характерно, Москва и Эр-Рияд не могут похвастаться теплыми отношениями — они являются если не противниками, то оппонентами в ближневосточной политике. В частности, резко расходятся взгляды двух стран на разрешение сирийского конфликта.
Однако амбиции Саудовской Аравии могут распространяться и за пределы зоны влияния в соседних странах.
«Холодная война» всех против всех
За 2015 год страны мира потратили на военные нужды порядка $1,7 трлн, продемонстрировав рост на 1%, — это стало первым повышением с 2011 года.
Однозначным лидером рейтинга остаются США: Вашингтон потратил на вооруженные силы $596 млрд — около трети всех военных расходов мировых правительств. Китай, по оценкам SIPRI, потратил $215 млрд.
Кроме упомянутых стран, места в десятке крупнейших военных бюджетов заняли Великобритания, Индия, Франция, Япония, Германия и Южная Корея. Это вполне традиционный расклад — по оценкам на 2014 год, эти места в рейтинге заняли те же страны в несколько ином порядке. Без изменений и расстановка сил в следующей пятерке: Бразилия, Италия, Австралия, ОАЭ и Израиль.
За последние десять лет зафиксировано постепенное снижение военных расходов стран НАТО — так, расходы США на армейские нужды снизились на 3,9%, Великобритании — на 7,2%, Франции — на 5,9%, Италии — на 30%. Однако, как отмечают в SIPRI, в 2015 году снижение натовских расходов на армию замедлило темп.
Наиболее значительное увеличение военных расходов демонстрируют крупные экономики Азии — так, Китай за 10 лет поднял свои военные расходы на 132%, Индия — на 43%, Южная Корея — на 37%.
Сильнейший рост среди лидеров продемонстрировали Объединенные Арабские Эмираты, увеличившие расходы на 136%. Рост расходов России и Саудовской Аравии сопоставим — 91 и 97% соответственно.
Эксперты SIPRI подчеркивают, что расходы повышаются в тех регионах, в которых активизировались — или могут активизироваться — вооруженные конфликты. Очевидно повышение финансирования армий ближневосточных стран; также обращает на себя внимание 13-процентный рост расходов на оборону стран Центральной и Восточной Европы, связанный с украинским кризисом и напряженными отношениями с Россией.
В то же время все меньше денег получают армии Африки, Западной Европы и Латинской Америки (за исключением, впрочем, Бразилии).
В долгосрочной перспективе нынешнее финансирование военной отрасли свидетельствует о беспрецедентной глобальной милитаризации.
В 1990-х годах мировые военные расходы демонстрировали существенное снижение по сравнению с предыдущей эпохой, в 2000-х демонстрировали устойчивый рост, а в 2010-х догнали и перегнали показатели конца «холодной войны».
Отличие от специфики «холодной войны» заключается в том, что тогда большая часть военных расходов приходилась на США, СССР и их ближайших союзников (что подтверждает доклад американского правительственного агентства 1986 года).
То есть почти вся военная мощь мира в той или иной степени контролировалась Вашингтоном и Москвой. Теперь же среди лидеров немало независимых игроков, не связанных союзническими отношениями.
Однако есть и сходства. В 1980-х годах среди ключевых покупателей оружия указывались ближневосточные нефтяные державы: Ливия, Ирак и Саудовская Аравия (тем закономернее выход Эр-Рияда в лидеры после падения режимов Хусейна и Каддафи).
В свежем докладе SIPRI отмечается, что нефтяные доходы играют решающую роль в формировании военной карты мира.
«Сильное снижение цен на нефть, которое началось в конце 2014 года, привело к резкому сокращению военных расходов в ряде стран, которые повышали траты в последние годы. В их число входят Ангола, Чад, Эквадор, Казахстан, Оман, Южный Судан и Венесуэла. Впрочем, другие нефтезависимые страны продолжили повышение расходов, в том числе Алжир, Азербайджан, Россия и Саудовская Аравия, хотя в последних двух случаях ожидается снижение трат в 2016 году», — говорится в докладе.
Святые места, нефть и сомнительная «боевитость»
Эксперт Московского центра Карнеги Алексей Малашенко считает, что пока Саудовская Аравия не собирается становиться «сверхдержавой», хотя и намерена отстаивать доминирующее положение на Ближнем Востоке.
«У них есть деньги, которые нужно потратить. Они постоянно заявляют о себе как о лидере мусульманского мира. У этого лидерства есть как минимум два компонента — это святые места и нефть. Почему бы лишний раз не подкрепить это военными приобретениями? В то же время у них есть свои проблемы, в частности, там тоже есть радикалы — и армия там стоит на страже режима. Наконец, у них есть соперник — это Иран», — сказал «Газете.Ru» Малашенко.
Эр-Рияд не стремится распространять свое влияние за пределы исламского мира. Это обусловлено в том числе необходимостью сохранять дружественные отношения с Западом, которым на сегодняшний день ничего не грозит.
Малашенко считает преувеличенными и обвинения элит Саудовской Аравии в спонсировании исламских радикальных группировок, в том числе террористических.
По мнению эксперта, в современных условиях такие действия были бы для Эр-Рияда «палкой о двух концах», так как радикалы угрожают и самому саудовскому престолу.
«Существуют международные исламские организации, которые хоть и имеют саудовские деньги, но порой действуют достаточно автономно. Действительно, эти конторы поддерживают радикалов, но непосредственно денег на терроризм Саудовская Аравия не посылает. Они сами однозначно боятся исламистов», — подчеркивает Малашенко.
Рост военных расходов Саудовской Аравии, видимо, не является вызовом и для России.
Разногласия по Сирии между Москвой и Эр-Риядом являются скорее частным случаем трений между двумя странами, нежели примером некоего системного противостояния. Даже регулирование объемов добычи нефти не зависит от прямой конкуренции между Россией и Саудовской Аравией.
«Если сейчас каким-то образом будет найден консенсус по уменьшению добычи нефти, это тоже не будет вопросом двусторонних отношений — саудовцы поставили условия, которые не имеют к России никакого отношения. Каждый руководствуется своими национальными интересами», — считает Малашенко.
Несмотря на сопоставимость военных трат двух стран, их вооруженные силы различаются по опыту, структуре и задачам.
Среди экспертов превалирует точка зрения, что аравийские вооруженные силы не входят в число лучших в мире.
В основном это связано с тем, что у Саудовской Аравии практически нет опыта серьезного военного противостояния. По мнению Алексея Малашенко, армия королевства обладает качественным вооружением, но выводы о «боевитости» саудовской армии делать сложно.
В последние 30 лет Саудовская Аравия участвовала в двух вооруженных конфликтах в Йемене, в войне в Персидском заливе и в борьбе против «Исламского государства» (группировка запрещена в России. — «Газета.Ru»). Ни один из этих конфликтов нельзя назвать полноценной манифестацией саудовской военной мощи.
Так или иначе, военный бюджет королевства в относительных показателях значительно опережает большинство государств: по расчетам SIPRI, военные расходы составляют 13,7% ВВП страны. Для сравнения: у России этот показатель составляет 5,4%, у США — 3,3%, а у большинства других держав колеблется между 1 и 2,5%.
Сотрудники транспортной полиции Сочи выявили компанию хулиганов, обкидывавших камнями проходящие поезда.
В ближайшее время будет решаться вопрос о постановке подростков на профилактический учет и привлечении к административной ответственности их родителей.
В одной из школ п. Дагомыс сотрудники отделения по делам несовершеннолетних Сочинского ЛУ МВД России на транспорте приняли участие в школьной линейке, где рассказали об опасных шалостях подростков на железной дороге и неприятных последствиях для хулиганов и их родителей.
Примером стали пять учеников школы, которых накануне выявили сотрудники подразделения по делам несовершеннолетних Сочинского ЛУ МВД России на транспорте на железной дороге в ходе рейдовых мероприятий.
Полицейские рассказали подросткам, что ученики их школы ради забавы обкидывали камнями проходящие поезда.
В результате в район железнодорожной станции Дагомыс, где развлекалась компания юных хулиганов, сотрудники транспортной полиции вызвали их родителей, продемонстрировали им опасные «игрушки» их чад, провели профилактическую беседу, а затем передали подростков под расписку их родителям.
Также, на школьной линейке стражи правопорядка на транспорте рассказали школьникам, что в ближайшее время материалы дела направят в Комиссию по делам несовершеннолетних г. Сочи, где будет решаться вопрос о постановке на профилактический учет юных хулиганов, а также о привлечении к административной ответственности их родителей за неисполнение обязанностей по содержанию и воспитанию несовершеннолетних в соответствии со ст. 5.35 КоАП РФ.
Лампочка-пылесос
Автомобильные выхлопы, чад промышленных предприятий, лесные пожары... Ежедневно мы вдыхаем целый букет вредоносных взвесей. Как уменьшить их разрушительную работу? Иногда на это способна не сложная и дорогая система очистки, а маленькая лампочка...
«А как же люстра Чижевского?» - резонно спросит иной знаток. Этот прибор действительно неплохо зарекомендовал себя в деле очистки помещений от вредной пыли. Но... Во-первых, люстра громоздкая и должна висеть на значительном расстоянии от потолка и стен, дабы не делать их черными. (То есть пригодна разве что для сталинских домов с высоченными потолками.) Во-вторых, люстра Чижевского имеет побочное действие - она вырабатывает озон. Вдыхать его полезно лишь недолгое время и в малых дозах, иначе от него только вред. Да и купить люстру сейчас затруднительно: она снята с производства и осталась разве что у любителей-умельцев.
Прямой потомок люстры Чижевского - лампочка Акимова. Потомок, который преодолел все недостатки предка. Кстати, Александр Акимов - не какой-нибудь чудак с амбициями лесковского Левши. И сделать изобретение его подвигла сама жизнь.
В 1988 году его как начальника группы по работе с электронными приборами Института им. Курчатова направили в Чернобыль. Москва требовала отчет о радиационном состоянии четвертого блока ЧАЭС. Тут-то и возникла проблема – радиационная грязь разносилась повсюду на одежде его сотрудников. И тогда Акимов собрал люстру Чижевского по журналу «Юный техник», что называется, на коленке. Радиационный уровень в помещениях резко упал, но начал мучить озон. Ученый и изобретатель взялся за модернизацию чудо-люстры.
Его прибор очищает воздух от радиоактивных и многих других опаснейших примесей. Убирает из воздуха гарь, при этом ничем не отличается от обычной лампочки. И никакого озона. Почему? Акимов объясняет суть своего изобретения так.
В люстре Чижевского борец с вредоносной пылью - электрон. Он вылетает из прибора, садится на врага - пылинку, и ее заряженное тело в магнитном и электростатическом полях удержаться не может - падает вниз, чтобы отдать заряд. Но чтобы выход электрона совершился, требуется очень большое напряжение - примерно 50 киловольт. Необходимы громоздкий блок питания, кабель, а без всего этого получите сопутствующий продукт - озон.
Акимов, грубо говоря, «заострил» выходы для электрона. В итоге люстра превратилась в лампочку, которая работает от напряжения 220 В и озон не вырабатывает. Генерируя отрицательно заряженные ионы и активируя кислород, лампочка Акимова помогает, кроме того, восстановить природный ионный баланс. То есть сдерживает старение клеток и укрепляет иммунитет человека без применения медикаментов.
Александр Губанов
Отношения РФ с Суданом имеют давнюю историю, начавшуюся еще во времена СССР. Сегодня руководство обеих стран настроено на развитие экономических связей. О том, что тормозит процесс и какова в этом роль санкций, с кем России предстоит конкурировать на суданском рынке, какие направления интересуют российский бизнес, рассказал в интервью корреспонденту РИА Новости Александру Реутову посол РФ в Судане Миргаяс Ширинский.
— В период СССР Судан активно сотрудничал с Москвой. Как обстоят дела сейчас?
— В советские времена у нас было заметное экономическое сотрудничество с Суданом. Хотя справедливости ради надо отметить, что и тогда отношения между двумя странами развивались не ровно. Дипломатические отношения между Советским Союзом и Суданом были установлены на пятый день после обретения Суданом независимости. Это произошло 5 января 1956 года. (Не так давно мы тут широко отмечали 60-ю годовщину установления дипотношений.) Сразу после этого отношения у нас пошли по восходящей: состоялся целый ряд визитов на высшем и высоком уровне. В музее президентской администрации Судана до сих пор можно увидеть лимузин, на котором они возили Леонида Ильича Брежнева, когда он приезжал в Судан не будучи еще лидером номер один Советского Союза, а будучи только председателем президиума Верховного Совета СССР, то есть формальным главой государства. Тогда действительно 1960-е годы были отмечены активным развитием сотрудничества во всех областях. Мы строили здесь промышленные объекты, построили большую больницу, целый ряд фабрик, наладили производство. Очень активно развивалось сотрудничество в подготовке национальных кадров. На данный момент мы считаем, что в Советском Союзе и РФ было подготовлено в общей сложности около 17 тысяч суданских специалистов разных специальностей, которые до сих пор работают, очень ценятся. Многие из них создали смешанные семьи, привезя после учебы жен или мужей. Мы встречаем везде людей, занимающих очень уважаемые позиции в разных сферах.
В 1969 году здесь произошел внутренний раскол в правящей коалиции. Тогдашний президент Судана генерал Нимейри, который в первый период своего правления после прихода к власти находился в тесном союзе с компартией Судана, резко с ней разошелся. В общем-то, как считается, потому что они стали претендовать на слишком большое влияние на принятие политических решений. Завершилось это тем, что основные руководители компартии были казнены. Понятно, что это не могло не вызвать очень негативного отношения в Москве, и это привело к охлаждению наших отношений в политическом плане и, соответственно, к постепенному снижению уровня сотрудничества. После этого предпринимались попытки выправления отношений. Так, в 1980-е годы были достигнуты договоренности о возобновлении широкого экономического сотрудничества. Однако это все совпало с тем, что Советский Союз вступил уже в период своего заката и дальнейшего развала, и понятно, что конец 1980-х и 1990-е годы для нашей страны были совершенно неблагоприятным периодом для того, чтобы развивать активное международное сотрудничество.
— А сейчас-то как дела обстоят?
— Новый период можно отсчитывать с начала 2000-х годов. Сейчас отношения развиваются. На сегодняшний момент между нашими странами существует хорошее взаимопонимание на уровне политического руководства двух стран. Мы поддерживаем Судан по основным проблемам, которые переживает страна, на всех основных международных форумах. Прежде всего это касается СБ ООН и других международных институтов и форумов. Для Судана это очень важно, поскольку страна сталкивается с целым рядом проблем. В двух регионах существуют сепаратистские движения — это регион Дарфур на западе Судана и два южных штата: Южный Кордофан и Голубой Нил, где повстанческие движения ведут вооруженную борьбу против существующего режима, особый всплеск которой случился 7-8 лет назад. Это находится постоянно в сфере внимания СБ ООН. Были приняты ограничительные санкции против Судана, касающиеся, в частности, ограничения на поставки сюда определенных видов вооружений и на определенные виды сотрудничества с Суданом. Кроме того, США в свойственной им манере наложили целый ряд односторонних санкций на суданское государство, которые резко ограничивают возможности торгово-экономического сотрудничества прежде всего потому, что американцы очень тщательно отслеживают любые банковские операции, пресекая сотрудничество ведущих мировых и региональных с банковской системой Судана. Это резко затрудняет любые международные сделки.
У нас с Суданом существует общность подходов по основным и региональным и международным вопросам. Это касается, в частности, ситуации в Сирии. Судан поддержал нас на Генеральной ассамблее ООН, когда по инициативе ряда западных стран был поставлен вопрос о так называемой целостности Украины, имеется в виду обсуждение вопроса о возвращении Крыма в состав Российской Федерации. Мы ценим такую поддержку. Регулярно осуществляется обмен визитами.
— Разве в Сирии и Йемене наши взгляды совпадают?
— Мы не придерживаемся противоположных взглядов. Общий подход таков, что необходимо политическое урегулирование ситуации. В этом и мы, и суданское руководство схожи. Другое дело, что Судан всегда, в силу своих обязательств регионального характера, в силу вхождения в коалицию под руководством Саудовской Аравии, принимает практическое участие в военных действиях в Йемене. Здесь, конечно, у нас существует некая нюансировка подходов, поскольку мы не видим особой перспективы продвижения к политическому урегулированию путем военного участия в Йемене. С другой стороны, суданцы смотрят на это несколько иначе. И ситуация в Йемене неоднозначна, потому что коалиция действует там по приглашению президента страны. Так что мы не критикуем Судан за это.
— А как насчет Сирии? Судан ведь готов принять участие в сухопутной операции в этой стране вместе с Саудовской Аравией, что категорически не нравится России?
— Судан объявил иначе — решение будет приниматься политическим руководством страны. А политическое руководство страны такого решения не приняло.
— То есть нашим отношениям ничто не мешает?
— Нет. У нас единство или схожесть позиций по очень широкому кругу политических вопросов — и международных, и региональных, и внутрисуданских. Например, здесь сейчас нервом политической жизни страны является национальный диалог, который был инициирован президентом Омаром Баширом в январе прошлого года. Вот уже полтора года страна этим и живет. Национальный диалог призван собрать за единым столом все основные политические силы для того, чтобы выработать общеприменимые решения о дальнейших путях развития страны: о новой конституции, о порядке управления страной и так далее. Россия одной из первых высказалась в поддержку национального диалога.
Поддерживаем мы и усилия Судана по урегулированию ситуации в Дарфуре, где ведутся активные переговоры. В последние недели была выдвинута новая инициатива посреднической группой Африканского союза во главе с экс-президентом ЮАР Табо Мбеки, который предложил дорожную карту продвижения к урегулированию дарфурских проблем и проблем других оппозиционных сил, в частности, в двух южных штатах. Этот документ был подписан правительством. Хотя там учитывались некоторые требования оппозиционных сил, которые не очень приятны для правительства Судана, тем не менее оппозиция отказалась подписать.
— Мы же тоже подключались к урегулированию?
— В сентябре 2015 года по просьбе суданских сторон в Москве состоялась трехсторонняя встреча министров иностранных дел России, Судана и Южного Судана. Была серьезная, очень добросовестная попытка привести два суданских государства к нормализации отношений. Были достигнуты важные договоренности. Не все из них были реализованы, и сейчас нет особого продвижения по пути их реализации. К сожалению, в силу того, что межсуданские отношения в очень большой степени зависят от динамики внутренней ситуации в Южном Судане. А вот в Южном Судане правительство и оппозиция никак не могут договориться о нормализации ситуации, продолжается вооруженное противостояние. В нем задействованы и повстанческие движения, которые борются против суданского правительства.
— Есть ли в Судане опасность появления группировки "Исламское государство", запрещенной в РФ?
— К сожалению, те или иные проявления, связанные с так называемым "Исламским государством" имеют место почти везде, где живут мусульмане. Судан не стал исключением. Хотя является гораздо более благополучной страной в этом отношении, чем многие другие, в том числе из некоторых регионов бывшего СССР. Отсюда уезжали молодые люди в Сирию через Турцию для присоединения к "Исламскому государству". Хотя в количественном выражении среди арабских и мусульманских стран Судан стоит на одном из последних мест в этом смысле. Точных цифр нет, но считается, что отсюда уехало в ИГ всего от 200 до 500 человек. Правительство старается контролировать это. Установлен контроль в аэропорту, прежде всего, что касается рейсов, вылетающих в Турцию. Были случаи, когда молодых людей снимали с самолета. У молодых людей определенного возраста, отправляющихся в Стамбул, требуют разрешение от родителей. Бывает такое, что члены семьи приезжают в аэропорт, забирают молодого человека или девушку обратно домой, предотвращая такое путешествие.
В мечетях агитация есть. Каждого проповедника ведь нельзя проконтролировать, что и как он говорит. Невозможно контролировать все молодежные кружки. Собираются студенты, общаются на разные темы. Есть проявления симпатии к ИГ. Иногда привозят тела суданцев, погибших за ИГ, семья устраивает пышные похороны и бывает, что на них присутствуют и официальные лица, хотя и в личном качестве. Но положительный момент тот, что все это открыто обсуждается. СМИ ведут разъяснительную работу, мол, молодые люди уезжают, гибнут, а мы их потом хороним как героев. Это создает неправильное впечатление для других. Бывают случаи, когда от проповеднической деятельности отстраняются имамы мечетей. Могут арестовать на неделю-две, потом выпускают.
— Но боевиков ИГ в Судане нет?
— Существуют очень опасные моменты в соседних странах. У Судана практически открытая граница с Ливией, где отсутствует единое государство, отсутствует какая-либо централизованная власть. Здесь очень опасаются проникновения боевиков оттуда. Тем более что некоторые отряды дарфурских повстанцев принимают участие в борьбе в Ливии на стороне ливийских группировок. Была договоренность с ливийским правительством о совместном патрулировании границы, но она труднореализуема, потому что в Ливии никто ничего не контролирует. Суданское правительство со своей стороны принимает меры, чтобы пресечь проникновение групп ИГ оттуда. Кроме того, тут еще существует такая опасность, как "Боко Харам". Эта изначально нигерийская террористическая группировка распространила свою деятельность и на соседние страны вплоть до Чада, который непосредственно граничит с Суданом. Граница огромная, слабо контролируемая. Правда, там ситуация благополучнее в том плане, что существует договоренность с руководством Чада о совместном патрулировании и эта договоренность реализуется. Считается, что там ситуация более-менее под контролем. Этого нельзя сказать о границе с Южным Суданом и ЦАР.
— На фоне такого политического сближения РФ и Судана как развивается наше торгово-экономическое сотрудничество?
— В торгово-экономическом сотрудничестве до сих пор мы не преодолели, к сожалению, того упадка, который эти отношения переживали в 1990-е годы. Хотя руководство двух стран прилагает большие усилия для того, чтобы придать импульс широкому развитию, которое желательно и для нас и для суданцев. Политическое руководство в двух странах на это настроено. Создана межправительственная комиссия по торгово-экономическому сотрудничеству. Она ежегодно встречается, поочередно в Москве и в Хартуме. В декабре прошлого года состоялось третье заседание этой комиссии в Хартуме. Достигнут большой ряд договоренностей о сферах сотрудничества и о конкретных проектах, но реализовать из них удалось пока немного. У нас есть очень удачный проект золотодобывающей совместной компании "Альянс", которая в мае прошлого года начала золотодобычу. В рекордные сроки развела она свою деятельность — и понадобилось всего два года на то, чтобы с ноля, выделения им суданским правительством участка для работы, дойти до производства реальной продукции. Мы рассматриваем это как пилотный проект, который является примером для других и показывает, что здесь можно работать и сотрудничать на совместной основе. Имеются и другие проекты, также в области золотодобычи, проекты в области разработки нефтяных месторождений, переработки нефтяных и газовых ресурсоемкий. Там также ведется практическая работа, хотя результаты пока не столь впечатляющи.
— Что мешает развитию сотрудничества?
— Серьезным ограничителем являются санкции, которые наложены на Судан Соединенными Штатами. Кроме того, в последнее время новым ограничителем стали те санкции, которым подвергается наша страна. Хотя и государственные учреждения наших стран, предпринимательские структуры с обеих сторон стараются находить пути, чтобы даже в этих сложных условиях продвигать торгово-экономическое сотрудничество между двумя странами.
— Вы упомянули другие проекты, по которым ведется практическая работа.
— Я бы не хотел вдаваться в детали развития сотрудничества между частными предпринимательскими структурами. Они сами не очень охотно раскрывают информацию о своей деятельности вплоть до того момента, когда можно будет говорить уже о чем-то свершившемся, как об историческом факте. При этом они ссылаются на коммерческую тайну. Я как посол не вправе требовать от частных предпринимателей, чтобы они передо мной раскрывали все карты. Хотя, конечно, было бы желательно, чтобы мы были в курсе. С другой стороны, они ссылаются на существующую в предпринимательской среде очень конкурентную атмосферу и потому очень боятся утечки информации, которая может быть использована конкурентами. Они избегают контактов с прессой и стремятся максимально ограничить информацию о своей конкретной работе даже в общении с представителями государственных органов.
— Конкуренты — это Китай?
— Нет. Конкуренция существует и между нашими предпринимателями, которые здесь работают. Конкуренция с местными предпринимателями. Здесь, в Судане, очень развитый предпринимательский сектор.
— А Китай?
— Не могу сказать, что мы являемся для Китая конкурентами. Китай традиционно очень много лет, без сбоев, которые были у нас, работает. У них с Суданом большие объемы сотрудничества, и нам предстоит проделать очень большой путь, чтобы гордо именоваться конкурентами Китая на здешнем экономическом рынке.
— Чем же занимается Китай в Судане?
— Прежде всего добычей полезных ископаемых. В первую очередь — нефть. Китай активно очень внедрился сюда, еще до раскола Судана на два государства — на Судан и Южный Судан. Получилось так, что все основные месторождения нефти находятся на территории Южного Судана. Но Судан в этом активно задействован, так как часть месторождений у него осталась. Геологи говорят, что залежи нефти распределены в пропорции 75 и 25 процентов. Но дело еще и в том, что из Южного Судана единственный нефтепровод ведет через Судан, поэтому они так или иначе вынуждены сотрудничать, несмотря на очень сложный характер взаимоотношений между ними.
— Судан с советских времен был покупателем нашего оружия. Как сейчас обстоят дела в сфере военно-технического сотрудничества?
— Здесь работает группа наших военных специалистов, которые оказывают консультативную помощь нашим суданским коллегам. Состав ее по времени бывает разным, но это где-то в районе 30 человек обычно. Они помогают суданским ВВС и сухопутным силам. Военное руководство Судана высоко оценивает их деятельность.
У нас хорошее военное сотрудничество, традиционно суданская армия ориентирована прежде всего на советские и российские образцы вооружения, которые производятся будь то у нас или же производятся по лицензиям в других странах. Многое также здесь производится на месте. Здесь имеется достаточно развитая военная промышленность.
— Тем не менее что их интересует? Какие контракты находятся на подходе?
— Какие в стадии подготовки, я говорить не хотел бы. Все пока в стадии переговоров, что обычно не раскрывается. Это обычные поставки для такого рода стран. Естественно, большой популярностью пользуются наши вертолеты. И гражданские, и двойного назначения, и военные вертолеты. Здесь, правда, в силу санкций Совета Безопасности ООН наложены серьезные ограничения. Прежде всего на авиационную технику, которая может использоваться в военных целях. Большой популярностью пользуется наша продукция артиллерийская и бронетанковая.
— Не так давно Саудовская Аравия пообещала выделить 5 миллиардов долларов на перевооружение суданской армии. Россия претендует на хотя бы часть этих денег? Каковы наши шансы?
— Учитывая, что у нас с Суданом и Саудовской Аравией хорошие отношения, я думаю, нам необходимо бы подумать в этом направлении. Хотя пока, как вы отметили, это было лишь обещание. Мне неизвестно, чтобы за ним последовала какая-то конкретика. Но, в принципе, Саудовская Аравия оказывает очень большую помощь Судану, особенно в последние месяцы, здесь это очень ценят. Большую помощь оказывает также Катар. Это прежде всего финансирование проектов в Дарфуре. Катар является главным спонсором так называемого Дохийского документа о мире в Дарфуре, который является политической и практической платформой для урегулирования проблемы.
Судан. Россия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 1 апреля 2016 > № 1708063
Миргаяс Ширинский
Валентин КУРБАТОВ
Кроме неба...
Заметки о новых книгах чужих лауреатов
+++ ——
В тихий вечер записи «Войны и мира» в Ясной Поляне, пока в зале ставят свет и участники чтения — все Толстые с детьми и несколько писателей — кто повторяет текст, кто гримируется, хожу потихоньку по старым, особенно уютным комнатам дома. И правда — дом! Такой покой в сердце, как, может быть, в лучшие часы этого дома, когда все любят друг друга и торопятся вечером в столовую, чтобы побыть вместе. И опять дивлюсь, какой узкий стульчик с отпиленными ножками стоит в кабинете у рабочего стола Льва Николаевича. Стыдно было их сиятельству носить очки, «как барин какой-нибудь», и вот он подпиливал, подпиливал ножки, чтобы быть ближе к листу бумаги, пока не утыкался в него.
Так я с улыбкой глядел, как Анастасия Ивановна Цветаева водит носом по странице моего блокнота — поместится ли тут то, что она хочет написать, а потом так же вплотную к листу пишет. Как бы они отразились в этом близоруком писании, как в старом в пигментных пятнах лет пожелтевшем зеркале. А креслице-то узкое какое — не рассядешься. Как в корсете, чтобы только труд и труд. А в библиотеке вдруг читаю на подаренном писателю чернильном приборе, на выпиленной лобзиком рамке: «Что написано пером — не рубить топором». Вот как! Мы-то привыкли к отстоявшемуся «не вырубишь топором», а тут прямо ко всякой казенной цензуре — «не рубить!» Ах, слышали бы господа цензоры — мы знали бы самих себя лучше, потому что читали бы о себе более просторные книги. А между книжных шкафов только вздыхаю: вся мировая мысль и вся мировая литература тут — и вся на своих языках. Человек в холщовой рубахе не нуждался в переводах. Ему был интересен весь мир, чудо каждого отдельного человека. И он в своем «Круге чтения», кажется, и хотел, чтобы мы обнялись и увидели, что все мы родня друг другу и всякая лучшая мысль — общая.
Последнее время при не знающем границ интернете, когда ничего не спрячешь, мы бы должны были почувствовать другого человека острее и быть ближе, а на деле, оказывается, разбегаемся по национальным квартирам, по «своим» культурам и хуже слышим чужую мысль и чужое слово. И спроси нас сегодня о том, какое мировое имя слышно большинству из нас, как в 50-е было слышно имя Ремарка, в 60-е Хемингуэя, в 70-е — Маркеса, мы затруднимся с ответом, хотя журнал «Иностранная литература» по-прежнему следит за мировым словом, переводные книги выходят, но все будто, как прежде писали на закрытых для общего чтения и дозволенных только для твердых духом высших чиновников от идеологии, — «для внутреннего пользования».
Вероятно, сам Лев Николаевич неслышно стыдил нас за то, что не глядим на мир его глазами, и с прошлого года мы, исправляясь, ввели в Яснополянской премии номинацию «За лучшее иностранное произведение». Чтобы лучше слышать и самих себя, нет-нет останавливаться в беге и усталости от чтения перед каждой премией по сотне книг в полтора-два месяца — и видеть над собой «неизмеримо высокое» аустерлицкое небо «с тихо ползущими по нему облаками» и понимать, что «все обман, кроме этого бесконечного неба»...
Признаться, я и сам давно увяз в одной своей литературе и тут обрадовался — вот, думаю, и погляжу на нынешних-то хемингуэев и маркесов, узнаю, чем мир живет, пока мы тут наслаждаемся художественной свободой, где «цветут все цветы» и перо рифмуется с топором только в истории советской литературы. Тем более, что книги-то иностранные не из безымянного обихода, а некоторые уже и Пулитцеровскую, Гонкуровскую и даже Нобелевскую премии получили. Действительно, значит, портрет времени и мира. Ну а поскольку в той обыденности-то не живешь, то читаешь «глазами туриста», выхватывая самое первое, что перед глазами. Так и примите эти «моментальные снимки» первых впечатлений как самый общий ответ на вопрос: «Ну, как?»
Сначала-то, конечно, кинешься к тому, кого знаешь. Умберто Эко пишет «Пражское кладбище», а тебя судьба когда-то заносила случайным ветром на это еврейское кладбище за Влтавой — вот и торопишь чтение: «Ну-ка, что там?» А книжка-то, оказывается, о «Протоколах сионских мудрецов», их зачатии и рождении посреди Европы конца XIX века со всем ее интеллектуальным хаосом всех оттенков розенкрейцерства и тамплиерства, ересей и сект, подкупов и подделок. Повседневным умом не вместишь. Продерись-ка сквозь эти тонкости, если раньше не бродил в рощах Майстера Экхарта и Якоба Бёме, Бар-Кохбы и Иоахима Флорского, логосов Иоанна и Маркиона. Тут свой читатель, который, вероятно, узнает друг друга в толпе по сложению перстов или особому взгляду. Толстой бы, верно, на полку поставил, но детям о книге не сказал.
И Мишель Уэльбек — имя видное. Хоть краем уха да «профессиональный» читатель слышал. Тут была его книга «Карта и территория». Была и еще одна, но та уж просто «тайский массаж», а не книга, и мы постесняемся Толстого и даже не помянем ее. А «Карта» — книга о времени, «когда люди знали о жизни Иисуса Христа меньше, чем о жизни человека-паука», о русской элите, совершившей революцию против коммунизма, чтобы «дорваться до макдональдсов и фильмов с Томом Крузом», об увечном мире галеристов, выходящих на поля художественной гибели, наконец, о самом Мишеле Уэльбеке, вполне равноправном герое повествования во всей неприглядности его частной жизни. Как перед камерой видеонаблюдения живет (и разве он один теперь не прячет того, что прежде и на исповеди говорили шепотом?) — все равно не спрячешься.
В конце концов, наверно, от отвращения к этому Уэльбеку автор не просто убил, а расчленил Уэльбека-героя, разбросав его «фрагменты» для следователя по полу галереи, как абстрактную экспрессионистическую композицию в стиле Джексона Поллока, чтобы смерть стала последней «экспозицией» и «перформансом». Тут уж я реакции Льва Николаевича и представить не могу.
Хорошо тотчас за Уэльбеком прочесть американку Донну Тартт — о взрыве в музее и краже маленького шедевра — картины Фабрициуса «Щегол». Верно, Пулитцер не зря был жалован автору за эту книгу — так паутинно тонок роман в анализе каждого мгновения жизни, где все мы, в конце концов (простите за это повторяющееся «в конце концов» — это уж, видно, сам мир торопится шепнуть, что устал и ищет завершения) — этот щегол в клетке, бессильный хоровод краж, убийств, подлогов. И все это на тысяче страниц (апологеты говорят — «отжатых насухо») мельчайшим шрифтом, пока ты не почувствуешь, что эта изнуряющая подробность прямо посягает на твою жизнь, отнимая ее у тебя для того, чтобы доказать тебе, что тебя видят насквозь, все про тебя знают, что ты весь тут в этой чужой жизни, а тебя никакого и нет. Ну, тут ты озлишься и вспомнишь, что твоя-то единственная бессмертная жизнь дана не для того, чтобы душить себя воспитательным романом, который с обложки возвещает еще, что «содержит нецензурную брань». Мог бы и не возвещать, потому что этого добра полно теперь в каждом романе и сообщение так же механично и пусто, как предупреждение на коробке сигарет, что «курение убивает», а на бутылке виски, что «чрезмерное употребление вредит здоровью». Можно бы и на таких книгах писать, что «убивает», «вредит», — глядишь, мы читали бы их с большей осмотрительностью.
Уж не общая ли это черта англоязычной литературы? Смотрю роман Джонатана Коу «Клуб ракалий»: профсоюзы, ученики элитной школы, «рок против расизма», мелкие обиды, политические столкновения и несчетные «траханья» (это теперь в каждой книге «минздрав предупреждает»). Вот, думаешь, наказание-то! Ну, в своей литературе ты еще видишь родное и хоть понимаешь, чего хочет герой и на что жалуется писатель. А это-то что? Живешь себе и живи в своем Бирмингеме, Антверпене, Нью-Йорке со своими профсоюзами, секретаршами, ложью, тоской и низостью — чего ты из этого литературу-то городишь?
Поневоле думаешь: неужели вот это и есть человек, Господне творение, по утверждению Псалтыри, мало чем отличное от ангелов? — эта честолюбивая суета, копеечные беды и непременно втянутые в сюжет живые писатели — как пейзаж, воздух, среда обитания. Да идите вы…
А роман Аравинда Адиги «Белый тигр» лучше прочитать в паре с книгой Амели Нотомб «Страх и трепет». У Аравинда вы увидите свирепый портрет нынешней развивающейся Индии, а в герое — ее типичного представителя нового поколения, хорошо выучившегося у Европы и Америки циника, учителя коварства и лжи в «национальных формах» открытости и доверчивости — слугу, раба, убийцу, отлично знающего правила игры молодого мира и умеющего окрасить их в желанные европейцу одежды традиции и духа. А у Амели — оборотную сторону внешней японской безупречности, цену, которой эта «безупречность» оплачивается: «Бухгалтеры, которые по десять часов кряду переписывали бесконечные цифры, казались мне жертвами, принесенными на алтарь божеству, не имеющему ни величия, ни тайны. Во все времена смиренное человечество покорно склонялось перед непонятными ему силами. Но раньше, по крайней мере, ему виделось в этом нечто мистическое. Теперь у людей уже нет иллюзий. Они посвящают жизнь пустоте, за которой ничего нет».
Две успешных цивилизации, два вычитающих человека мира написаны даже без мстительности, а так, как пишут опасную природу, злых животных. Переводы там и там (С.Соколова и И.Поповой) безупречны свободой и тонкостью оттенков, и я опять дивлюсь нашему языку, который так естественно обнимает чужое, что ты не видишь зазора, но и с печалью думаешь — значит, и в нашей природе есть слепая сила механической смерти.
Ну и, конечно, есть «просто литература», ее «рабочий день», простое «отправление» жизни. Какая-нибудь типичная американская семья на Среднем Западе в романе Джонатана Франзена «Поправки» — с проблемами бизнеса, старости, университетского неустройства детей и альцгеймером и паркинсоном стариков. Ну, и с неизменной постелью (куда теперь без нее, если во всех спальнях камеры слежения? — мир давно не живет тайной — государство приглядывает за физиологией граждан, чтобы они, сохрани Бог, не начали думать). Не жизнь, а что-то конвейерное, среднее, ежедневные «поправки к жизни», которые в конце концов и оказываются самой жизнью.
Или такая же незаметная повседневность французского городка в романе Поля Клоделя «Серые души». Вечная, старинная провинциальная жизнь, где все знают всех, со своей мифологией, своими маленькими тайнами, где и война повседневна и все оказываются убийцами и жертвами одновременно, где и смерть — такая же жизнь и они только вместе и есть порядок мира. Смутишься вначале названием-то, а как подумаешь — все мы не слишком черные и не слишком белые — серые души, на минуту озаренные мимолетным светом чужой судьбы или волшебной отдельности, чтобы погасить этот свет незаметно и вернуться в свое серое — цвета жизни — постоянство.
А есть, как, вероятно, и во всякой живой литературе, и просто «игрушки», вроде книги Алана Беннета «Голы и босы». Обокрали неизвестные экспериментаторы от психологии (или переодевшаяся ворами судьба) бедных стариков Ренсонов, оставив им одни голые стены. А потом вернули так же тайно, как при краже, все «как было», разве что со следами недолгой чужой жизни, «запачкавшей» вещи. И вот, оказывается, что все «как было» уже вовек не будет, а твердость жизни была только иллюзией, и господин Ренсон умирает, а госпожа Ренсон обнадеженно думает, что кража и все, связанное с ней было, так сказать, годами учения. Теперь, думает она, — «можно и попробовать»… Что? новую жизнь? просто жизнь после привычки, именуемой жизнью?
Или «игрушка» Феликса Х.Пальмы в стиле Герберта Уэллса «Карта времени» (дались им эти «карты», словно все заблудились и теперь ищут выхода!), где путешествует во времени несчастный юноша, ища возлюбленную, которая погибла от руки все еще занимающего воображение безумца от анатомии второй половины XIX века Джека Потрошителя. И, конечно, в героях и сам Герберт Уэллс. Все чаще авторы притворяются только нечаянными свидетелями жизни и входят в текст, посмеиваясь, и вводят своих товарищей, где цитатами, а где напрямую, размывая границы между вымыслом и реальностью, что делает текст тревожнее, как-то ненадежнее, словно и вся жизнь только авторская игра.
Вот и у Джулиана Барнса в «Ощущении конца» герои, кажется, только и делают, что говорят о литературе и кино, смотрят телевизор, обсуждают остроумие комментаторов и пытаются и нас втянуть в этот информационный потоп, сделать его жизнью, которая важнее той, что за окном. И наверно, уж и правда у нас у всех окошко-то выходит в телевизор ли, страницу ли газеты и книги. Какая уж тут устойчивость… А уж коли под ногами не стало земли, а над головой звездного неба, то жди, что и нравственный закон подернется туманом.
Нобелевских лауреатов среди соискателей «Ясной поляны» оказалось целых два. Тони Моррисон представила роман «Домой», где американский солдат-негр (простите — афроамериканец!) возвращается в родную Джорджию после корейской войны и с горечью видит, что мир и после войны все остался черным и белым и эту границу не перейти. Нобелевский комитет отметил книгу в 1993 году, а сегодня уже и слепой видит, что вызовы мира ищут других красок, на фоне которых черно-белое деление почти старомодно и безобидно, отчего и роман читается как история. И пусть там и останется.
А вот «Дневник плохого года» Джозефа Максвелла Кутзее заставил нас поспорить. Книжка и построена остроумно — каждая страница поделена надвое — в верхней части публичная жизнь старого писателя, его резкие эссе о ложной демократии, коррупции государства, наступающем терроризме (прямо передовые статьи для «Коммерсанта»), а в нижней половине тайный, кажется, и для самого себя дневник о том, как вертит попкой молоденькая секретарша, так что мы уж страницы-то о демократии и терроризме воспринимаем с иронической улыбкой — ишь, гневается он, глазами бы поменьше стрелял, тогда и поверили, а так… А к концу дневник, кажется, переворачивается и молодая секретарша видит мир и старого писателя все с большей сердечностью и глубиной и понемногу возрастает душой под печальные его размышления о христианстве, загробной жизни, Бахе и Достоевском до такой мудрости, что, уже снесенная жизнью за тридевять земель, готова прилететь и быть со старым и уже необходимым другом до его ухода, чтобы одиночество не свело его со света прежде времени. Как они взаимно учат друг друга — слово и жизнь, как обнимают друг друга и срастаются памятью прежнего единства, и насколько они мудрее нашего бедного разделения. И оказывается, что только обе половины страницы и есть единственно полная жизнь.
Все-то книги поминать не стану, иначе это уж будет один сухой обзор, а скажу еще о тех, что особенно задели. Не знаю, почему у меня из русского списка в иностранный попала Елена Бочоришвили, но раз уж попала, пусть тут и останется. О ней написано, что родилась в Грузии, живет в Канаде (а-а, вот, наверно, из-за этой Канады и попала!), а пишет по-русски. Это уж теперь даже не примета времени, а чуть не закономерность — сколько нашего брата родилось здесь, а живет по Германиям, Франциям, Штатам и ухватывается за пуповину языка, чтобы совсем не потеряться. Елена назвала свою книгу «Только ждать и смотреть». Ждать и смотреть, что будет с сердцем на путях жизни. От Родины никуда не деться, неси ее, как горб, как улитка раковину. А она увезла родную Грузию, которая еще была едина с Россией, и вот пишет по-русски грузинской кровью, ненавидя и любя, плача и проклиная, и за ней ни разу не помянутые счастливо встают Отар Иоселиани, Нодар Думбадзе, Резо Габриадзе, Георгий Данелия — старое грузинское вино жизни, где война поднимается, как река, выходящая из берегов, где любовь проходит, как времена года. И мы половиной своего грузинского сердца еще слышим эту общую любовь и печаль. И не ей одной, а и нам остается только ждать и смотреть, потому что мир попал в колею и деятельно буксует в ней, не ища выхода и тоже предпочитая только ждать и смотреть.
Ждать и смотреть, как благоволительница Эвменида, дочь Ночи и Мрака, распорядится героем романа Джонатана Литтелла «Благоволительницы» — фашист-ским преступником, переживающим свое минувшее с таким ужасом и болью, что поневоле задумаешься о механизме истории, который и человека может сделать механизмом, изувечив Божий замысел о нем и обрекая на пожизненный Страшный суд, и гнев твой на героя вдруг обернется вопросом: имеет ли право человечество зваться человечеством после всего, что оно за историю проделало с отдельным человеком? И неужели только в мифологии Эвмениды щадят покаявшуюся душу, а в реальности исцеления от прошлого уже нет?
Ждать и смотреть, как бьется в романе Джеффри Евгенидиса «Средний пол» дитя кровосмешения, бедный гермафродит со своей страшной для себя и окружающих проблемой, которая так заденет автора, что ему и героям книги, кажется, не до нас — только бы развязать свои узлы. И оттого роман дивно свободен от нашего читательского мнения, пока все беды героев не делаются твоими бедами, и ты всех любишь и всем сострадаешь и неожиданно видишь, что и весь-то мир со своими войнами, депрессиями, погромами сам среднего пола и оттого не может устроиться в покое и мире.
Вообще мировой роман очень поумнел, интеллектуально истончился и я, кажется, напрасно ищу между авторами Хемингуэя и Бёлля, Фолкнера и Маркеса. Из мира уходит плоть жизни, словно и сама жизнь уже больше складывается из слов и наших интеллектуальных тонкостей. Вот и вспоминаю с улыбкой, как Юрий Казаков корил когда-то своего товарища Виктора Конецкого: «Какой-то, старик, твой рассказ не всеобщий». Вот и тут не «всеобщее».
А вот «Сэлинджер» вроде мелькнул. И такой, хоть уши затыкай — матерных слов больше, чем обыкновенных — этот не станет ловить детей над пропастью во ржи, а сам кого хочешь столкнет. Поколение одно — самая горячая пора выхода в жизнь. Только вектор переменился: от спаси к толкни. И название-то — поглядите — «Душераздирающее творение ошеломляющего гения». И имя запомните — Дэйв Эггерс — этот не промолчит. И припев один за все их поколение: мы талантливы и молоды, а нас не хотят понять, и потому пошли все на… козлы! «Мы все должны что-то снести. Или всем раздеться и устроить оргию. Мы все». А они не видят, что они всем нам должны. И потому мы злы и презираем их и нарочно говорим матом — пусть слышат, пусть оборачиваются — «мы все должны что-то снести», потому что они свое отжили, а мы — пришедшее будущее.
Ну, а когда на тебя всю книгу кричат, ты тоже начинаешь заводиться: отстань, ты чего гадишь мне в душу, ничего я тебе не должен, пошел на… — мы квиты. Но напор запомнишь. И обиду эту. И злость поколения, которое не знает применения силам — «раздеться всем и устроить оргию».
Сэлинджера вспомнит и аннотация к книге Рут Озеки «Моя рыба будет жить», ставшей победительницей нынешней «Ясной поляны».Там будет сказано о соединении в романе духа Сэлинджера и Мураками. Автор — японка, живущая в Америке, пишущая по-английски (вот, наверно, еще и от этого Елена-то Бочоришвили у меня перекочевала в «иностранцы»). Может, писатели и станут первым опытом единого человечества, населением нового райского сада, где не будет «ни эллина, ни иудея». Во всяком случае, здесь соединение двух высоких культур — старой японской и молодой американской — дало дивный цветок свободы и счастья и какого-то нежного обаяния. Хотя сойдутся тут и Фукусима со всем ужасом человеческой гибели, не передаваемой никакими телерепортажами, и 11 сентября с минутой общего ужаса, пережитого нами как раз в Ясной поляне: «что будет?», и изобретательная жестокость детей, которая отличает высокие цивилизации, перед которой наша армейская дедовщина — только простодушные забавы молодых зверей.
И вот жестокость, одиночество, потерянность векторов существования, а смотри ты, откуда-то свет и счастье. Может быть, оттого, что в книге нет обычно сразу видного писательского снисхождения, когда тебя сразу держат за «читателя». А тут все как на ладони с доверием к тебе, чтобы вы были вместе: «Эй, тебе не скучно?». И может быть, именно эта открытость и помогает героине перемочь ужас уходящей жизни. Девочка спасется возле бабушки-монашки, которая научит внучку великому опыту старого Догэна из XIII века, оставившего миру главный рецепт света: «Пробуждайтесь сейчас! И сейчас!» И каждое мгновение — проснувшегося человека жизнь не застанет врасплох. Только ни на минуту не надо забывать, что «все во всех и все во всем». Эту мудрость «дадзен» мы слышали от Пьера Безухова («И все это во мне, и все это мое, и все это я!»), и потому так по-толстовски любяще все члены жюри читали эту жестокую и мужественную книгу и «пробуждались с ней сейчас! и сейчас».
А пишу-то я все это зачем? Только чтобы еще раз перебрать книги в памяти? Да нет! Гляжу ли вот на семейный роман Джонатана Франзена «Поправки» и думаю о семейных романах из русского списка, хоть вот о нашумевшей в интернете книге Елены Радецкой «Нет имени тебе», и вижу, как мы все делаемся печально похожи. Да были, вероятно, и прежде, да чужих не читали, а вот теперь прочли и видим, что уже не бывать в нашей литературе покойным Ростовым и Иртеньевым, да и у них уже не бывать Форсайтам и Будденброкам — унесло ветром времени долгую коренную жизнь — не то что сагу или эпопею — на роман не хватает. Прочтешь заводного Эггерса с его «душераздирающим творением», а потом положишь рядом книгу молодого крымского писателя Платона Беседина «Учитель», и можно нечаянно перепутать страницы и не заметить подмены — тот же эгоизм, та же уверенность, что им все должны, потому что родили их посреди дурной истории, не позаботясь обеспечить жизнь без труда, — вот и получите: и зло, и мат нарочито открытый, «на всю улицу», как первый знак «свободы» и «прав человека».
И в язык у нас и у них все агрессивнее протискивается интернет со своими «ваще», «не въезжаю» и «типа того». И переводчики купаются в этой отвязной свободе и, как у Эггерса, однообразные английские «факи» Евгений Кулешов переводит всей роскошью нашей улицы, так что вздумай американцы сделать обратный перевод — наплачутся и отступят с позором. Ну и нашим будет чем поживиться, прочитав, скажем, у Томаса Пинчона в «Крае навылет» в переводе Максима Немцова «Матери спихивали своих чад в Мексику, где их нараскоряк разводили с вьюношами и каждый оказался ничтожным поцем…» или «она вполне себе фрессер и у нее шмузинг с мрозом». А? завидно?
А только я почему-то думаю, что не будут пока русские священники и прихожане молиться об этих новых сочинителях и героях, как, скажем, красноярский иерей, полюбивший прозу Хемингуэя и знающий о самоубийстве писателя, все-таки молится об упокоении раба Божия Эрнеста и спокойно читает записку своей прихожанки, поминающей раба Божия Чарльза, потому что она выросла на Диккенсе.
Слышит ли кто в мире так русское сердце, как слушаем их страдание мы? Аустерлицкое небо иностранной прозы этого «Яснополянского» года не потрясло нас смятенным новым знанием обобщающего имени. Не упадем мы со знаменем, чтобы увидеть, «как бегут по небу облака, совсем не так, как мы бежали», а подхватим знамя-то, а то и забудем о нем и побежим дальше, не успев умолкнуть и понять, что «ничего нет кроме этого неба. И даже его нет, а только тишина и умиротворение».
Увы, «покой нам только снится, плачь, сердце, плачь»... Но горизонт, слава Богу, ширится, и сердце лучше слышит другое сердце, и мы еще увидим, как Лев Николаевич на низеньком стуле с отпиленными ножками близоруко читает новые книги своих и чужих лауреатов, и брови его не все хмурятся, нет-нет и светлеют, и мы бежим, бежим, но бесконечное небо видим все лучше и, может быть, однажды узнаем, что ничего кроме него и нет.
Дружба Народов 2016, 3
Неоконы против Трампа
Старостенко Геннадий
Чем интересен экзотический несистемный оппозиционер
Неоконсерваторы (мощнейшая политическая сила Америки) объявили Дональду Трампу открытую войну. Для них, сторонников «экспорта демократии», приверженцев глобальной гегемонии США, этот однопартиец неприемлем в роли хозяина Белого дома.
Трампа пытаются скомпрометировать любыми способами. К примеру, ставят в вину, что его поддерживает одиозный Дэвид Дюк, имеющий репутацию расиста. Однако пока на лидерство «несистемного кандидата» это не особо влияет.
Трамп вынес проблему массовой иммиграции на уровень национальных дебатов. Его логику трудно опровергнуть. Он не говорит, что терпеть не может мексиканцев, мигрантов-мусульман или не доверяет евреям. Просто приводит политэкономические соображения или обещает оставаться нейтральным в решении палестинского вопроса. Хотя даже то обстоятельство, что дочь Трампа Иванка, выйдя замуж, приняла иудаизм и теперь соблюдает шабат, не снимает с него подозрений
Серьёзный раздражитель – позиция Трампа по России. Почти все кандидаты из первой обоймы, если судить по их выступлениям, готовы начать войну с РФ из-за Украины или Сирии. А равно и просто потому, что Путин – первый «враг демократии». А вот Трамп обещает поладить с русским президентом.
Оппоненты пытаются представить Трампа недоумком – циничным клоуном, лишённым манер, не способным мыслить государственно. Однако для многих Трамп – прагматик и реалист.
В речах Трампа часто слышится желание «побить» главного экономического конкурента – Китай. Остановить вывоз туда технологий, капитала, прекратить «аутсорсинг» целых отраслей промышленности. Разобраться с финансовыми пузырями – с пирамидой долговых деривативов, на которые ставила Америка в последние 20–30 лет.
Трамп не вдаётся в детали своего внешнеполитического курса. Мало говорит о перспективах отношений с ЕС, о НАТО, об отношениях с Индией, Бразилией, о войне в Афганистане. Это позволяет его противникам называть перспективы его президентства «прыжком во тьму». Хотя для кандидата тактика умолчаний вполне рациональна – чем меньше вдаёшься в детали, тем меньше ошибок.
Трампу можно поставить в вину, что у него, как считается, нет советников по внешнеполитическим вопросам. Но возможен и другой ракурс – хорошо ведь, когда человек думает самостоятельно. Мейнстрим-СМИ и неокон-ортодоксы называют Трампа «изоляционистом» (за осуждение войны в Ираке). Хотя какой же он изоляционист, если стремится затеять торговую войну с Китаем?
Кто-то из обозревателей предположил: вот пригласи Трамп отцов-основателей неоконсерватизма У. Кристола и Р. Кагана (мужа известной разносчицы печенья Виктории Нуланд) на уикенд в свой замок в Палм-Бич, где они бы его вразумили, тогда, глядишь, и на первых полосах «Вашингтон пост» сравнивали бы Трампа с Рузвельтом и Рейганом… Но это лишь фантазии. На практике без всяких неоконовских напутствий и прикреплённых неоконовских советников Трамп называет иракскую войну «набитым ложью фиаско», хвалит Путина, ставит вопрос: и чего американцы всюду лезут, порождая кровь и распространяя конфликты? Ведь можно быть сверхдержавой, оставаясь лидером в экономике, промышленности, торговле.
Некоторые неоконы заявляют, что готовы даже в ущерб партийной лояльности за г-жу Клинтон голосовать. «Хиллари – гораздо меньшее зло», – говорит Элиот Коэн, высокопоставленный сотрудник Госдепа при последнем Буше.
Скорее всего, подножку Трампу постараются подставить осенью. Фальстарт недопустим. На кону – стабильность системы, руководимой мировыми финансовыми спекулянтами. Будут протаскивать Хиллари Клинтон под лозунгом: пора уже наконец и женщину в президенты после афроамериканца.
Да, элемент «белого национализма» и культурная фрустрация в побуждениях Трампа, безусловно, присутствуют. Но ведь это во многом реакция на мультикультурализм в его извращённой форме, что не устраивает многих, в том числе и у нас в России.
Если просканировать Трампа-политика, становится очевидным: для нас эта фигура, даже со всеми её минусами, специфической американской психологией – не худшее зло. Все остальные – повторение старого русофобского сценария. Убеждён, Трампа нужно поддерживать: он хоть и хитрюга, но в нём нет ни протестантского пустоглазия, ни тяжкого раввинистического детерминизма. Человек он весёлый – с оптимизмом и здоровым чувством юмора, в других политшапито персонажи гораздо скучнее. Хоть и миллиардер, но можно судить: мужик понимающий, с огоньком гуманизма. И, в отличие от наших нуворишей, способен действовать сообразно предпринимательскому традиционализму (живи и дай другим). Что хотя бы отчасти согласуется с близкими многим социалистическими идеями.
Приветствовать его с нашей стороны нужно осторожно – без особых восторгов. При этом обольщаться, конечно же, не следует, ведь Трамп – одно из любимых чад «его высочества Мамоны». И всё же, приди он к власти, какой-то люфт для самостоятельных действий себе позволить сможет.
Лайза Миннелли: «Моя судьба — Бродвей»
Тамара ЦЕРЕТЕЛИ
12 марта исполняется 70 лет Лайзе Миннелли. За ее плечами «Оскар», почетная «Грэмми», два «Золотых глобуса», «Эмми», множество «Тони». И курсы лечения от алкогольной зависимости. За большой талант расплачиваются по-крупному.
«Вообще-то я мечтала стать фигуристкой, но в 13 лет посмотрела мюзикл и поняла: моя судьба — Бродвей», — призналась как-то звезда «Кабаре».
Если бы не мюзиклы, на свет не появилась бы не только кинодива Миннелли, но и девочка по имени Лайза. Ее родители познакомились на съемках музыкального фильма «Встреть меня в Сент-Луисе», ныне признанного голливудской классикой. Винсент Миннелли выступал в качестве режиссера, а главную роль исполняла любимица Америки — Джуди Гарленд. От Винсента дочь унаследовала характерную внешность, от Джуди — роскошный голос с фирменной хрипотцой и кошачью пластику. А еще — тягу к спиртному. «Я верю: все алкоголики отправляются в рай, потому что на Земле прошли через ад», — отметила как-то Лайза.
Круги ада она видела еще в детстве — звездная родительница пила, глотала таблетки и периодически пыталась покончить с собой. При этом была сумасшедшей матерью — не расставалась с детьми ни на минуту, таскала их за собой по всему свету и болезненно опекала. Нежность Джуди не знала границ, истеричность, впрочем, тоже. Но первое, очевидно, перевешивало второе, потому как через несколько десятилетий на вопрос: «Какой она была мамой?» — Лайза ответила: «Лучшей из возможных».
Родители развелись, когда будущей певице исполнилось пять лет. При этом и Джуди, и Винсент окружали дочь «такой любовью, что в ней можно было купаться». Не обделяли вниманием и друзья семьи: «дядя Фрэнк» — Синатра и Фред Астер, учивший девочку танцевать. Впоследствии, когда ее спросили, каково выступать с такими легендами, как Синатра и Сэмми Дэвис-младший, она сказала: «Все равно, что петь с соседями — я ведь росла в их окружении».
«Когда растешь в Голливуде, кажется, будто у всех детей родители — знаменитости. Мы не считали себя особенными, потому что нам не с чем было сравнивать», — вспоминала Лайза.
Тем не менее Голливуд Миннелли покинула, причем в 15 лет. Одна. Попросту сбежала. «Мне надо было в Нью-Йорк, вот и уехала», — объясняла она позже. «Это не классическое бегство из дома, потому что я сразу сообщила родителям, где нахожусь», — оправдывалась певица. Кстати, с тех пор ни разу не взяла у них денег. «Найдешь работу — позвони», — попросил отец. И Лайза нашла — благо ни талантом, ни узнаваемой фамилией обделена не была. «Многие двери открываются, если ты дочь знаменитостей. Но они с такой же легкостью захлопнутся, коли в них входит бездарность», — делилась актриса открытиями, сделанными в Нью-Йорке.
Первая же роль в мюзикле принесла ей театральное признание. «Вылитая мать», — шепталась публика. «Копия Джуди», — восхищались критики. В индивидуальности начинающей певице было отказано. Так продолжалось, пока Гарленд не пригласила 18-летнюю дочь принять участие в своем лондонском концерте. С тех пор о Миннелли перестали говорить в «сравнительной степени». А про тот вечер сочинили небылицы — будто Джуди, «вдруг» обнаружившая дарование чада, взревновала, пыталась отнять микрофон и даже спихнуть Лайзу со сцены… Спасибо всемогущему интернету, сегодня знаменитое часовое выступление посмотреть может каждый — ничего, кроме восхищения и материнской нежности, разглядеть там невозможно.
«Мама подарила мне стимул работать, а папа — мечту. Благодаря ему я могу видеть будущее», — признавалась Лайза после смерти родителей. Отца она считала главным человеком в жизни и советчиком номер один. Кстати, прическу героини «Кабаре» придумал именно он.
Но прежде 19-летняя певица получила «Тони» за роль в бродвейском мюзикле «Флора — красная угроза», став самым молодым лауреатом этой награды. Затем последовала работа в «Бесплодной кукушке» — картина принесла Миннелли номинацию на «Оскар». Однако фурором оказалось участие Лайзы в «Кабаре». Кстати, до этого в театральную версию мюзикла певицу не взяли, хотя она 14 раз приходила на прослушивания. В итоге Миннелли «отыгралась» на экране. Фильм получил восемь статуэток Киноакадемии, одна из них — за лучшую женскую роль. На волне успеха звезда теперь уже всеамериканского масштаба снялась в телешоу для одной леди — «Лайза через букву З». «Ты не будешь исполнять песни матери, у тебя должен быть свой репертуар», — сказал продюсер Фред Эбб и сочинил для нее заглавную вещицу.
Джуди триумфа дочери не видела — умерла от передозировки лекарств за три года до выхода «Кабаре». Ей только исполнилось 47 лет. «Я не могла поверить — для меня она была вечной», — признавалась Лайза. Пытаясь пережить утрату, певица пристрастилась к таблеткам и к выпивке, став «полной реинкарнацией Джуди».
«Меня часто сравнивают с матерью. Но они недостаточно знают ее голос. Я не так хороша, как она. Никто никогда не пел лучше моей мамы», — сказала Миннелли Ларри Кингу.
Очередное дело о большой швейцарской «прачечной»
Сергей Николаев
Банк UBS, самый большой в Швейцарии, снова стал объектом расследования по подозрению в мошенничестве, отмывании денег и в совершении других противоправных действий. На этот раз дело возбуждено в Бельгии, говорится в корреспонденции Чада Брэя, которую публикует The New York Times. Несколько лет назад UBS уже пришлось отвечать на подобные обвинения в США, а в 2014 году — во Франции.
Как сообщает газета, нынешнее дело расследуется бельгийским судом магистрата, а сообщение об этом обнародовало управление прокурора Брюсселя. Швейцарский банк подозревают в том, что он непосредственно, в обход своего подразделения в Бельгии, выходил на состоятельных клиентов с предложениями транзакций, которые помогли бы тем уклониться от уплаты налогов.
В UBS признали факт предъявления обвинения, но воздержались от подробных комментариев, говорится в публикации. «Мы принимаем к сведению статьи в прессе, в которых указывается, что будет проведено официальное расследование. UBS продолжит защищать себя от любых необоснованных обвинений»,— заявил представитель банка.
Судебное расследование в Бельгии было открыто в результате сотрудничества с французскими властями, которые проводили аналогичные следственные действия в отношении швейцарского банка. Дело против UBS во Франции было начато в июне 2014 года. Банк был вынужден внести залог $1 млрд после того, как ему были предъявлены обвинения в отмывании денег и участии в налоговых махинациях. По версии следствия, UBS помогал своим французским клиентам скрывать доходы от налоговой администрации в период с 2004 по 2012 год. Рассмотрение этого дела продолжается до сих пор.
По свидетельству The New York Times, нынешнее расследование в Бельгии — уже не первое столкновение UBS с местными законами. В 2014 году главе бельгийского подразделения швейцарского банка Марселю Брюхвилеру были предъявлены обвинения в отмывании денег и других преступлениях. Этому предшествовали обыски в банковском офисе, в доме самого банкира, а также в домах клиентов. Позднее в том же году бельгийский частный банк Puilaetco Dewaay согласился приобрести UBS Belgium. Сумма сделки не разглашалась.
Налоговые органы в США и Европе, пишет The New York Times, все настойчивее преследуют физических лиц, которые уклоняются от уплаты налогов, скрывая деньги на зарубежных счетах. Объектами расследования становятся также финансовые учреждения, которые оказывают посредничество в совершении налоговых преступлений.
Особый интерес налоговых органов традиционно вызывают активы, выведенные в Швейцарию, законодательство которой отличается повышенной строгостью относительно соблюдения конфиденциальности. Однако несмотря на святость банковской тайны, несколько швейцарских банков все же были вынуждены пойти на сделку с американскими властями в последние годы. Тот же UBS в 2009 году согласился раскрыть имена американских клиентов и в обмен на прекращение уголовного дела по обвинению в налоговых преступлениях выплатил министерству юстиции США $780 млн.
В 2014 году бельгийская прокуратура параллельно со своими французскими коллегами инициировала аналогичное расследование против швейцарского HSBC Private Bank, входящего в финансовую группу HSBC. Как говорилось тогда в публикации The New York Times, против «дочки» банковского монстра из лондонского Сити были выдвинуты обвинения в «организованном налоговом мошенничестве в крупных размерах, отмывании денег и незаконном использовании профессии финансового посредника».
Железная леди Соколиной Горы
Во всех 125 районах Москвы работают подразделения полиции по делам несовершеннолетних. Но не каждый район может похвастать тем, что именно здесь служит лучший в этом деле полицейский.
Трудно представить, что эта 27-летняя девушка - гроза всех хулиганов «на районе», но это так. Все, кто на Соколиной Горе без уважительной причины прогуливает школу, распивает спиртное по подъездам, не ночует дома, устраивает драки или приторговывает краденым, обязательно встретятся с Маргаритой Кузьминой.
Старший инспектор ОВД района Соколиная Гора лейтенант полиции Маргарита Кузьмина по итогам 2015 года победила в городском конкурсе среди своих коллег.
- В непростой ситуации ребенок оказывается часто не по своей вине. Это взрослые недоглядели, не воспитали как надо. Поэтому я всегда стараюсь дать тем, кто впервые к нам попадает, шанс исправиться, - говорит старший инспектор. - Подолгу разговариваю с ребятами, пытаюсь выяснить причины проступка и объяснить, что будет, если и дальше продолжать нарушать закон. Я ищу подход к каждому ребенку. Сужу об их поступках (если, конечно, речь не идет о тяжком преступлении) не «по всей строгости закона».
Примерно треть из тех, кто впервые и не по своей воле переступает порог соколиногорского отдела по делам несовершеннолетних, больше сюда не попадают. Но наставить на путь истинный всех правонарушителей не под силу даже тысяче самых милых и проницательных полицейских.
Особенно сложно, по словам Маргариты Кузьминой, работать с неблагополучными семьями. Предоставленные сами себе, мальчишки и девчонки, как правило, очень быстро и порой незаметно для себя «выходят за рамки». И тут инспектору по делам несовершеннолетних приходится подключать всех, кто способен повлиять на судьбу подростка, - участковых уполномоченных, директоров школ, представителей отдела опеки и попечительства, медиков... Иногда дело доходит до лишения родительских прав или отправки детей на перевоспитание в учреждения закрытого типа.
- Это, конечно, крайняя мера, но порой по-другому просто невозможно оградить детей от негативного влияния взрослых, в том числе неадекватных родителей, - констатирует лейтенант полиции Маргарита Кузьмина.
В «подростковом» отделе она всего три года, но когда вспоминает, сколько горьких историй и детских судеб прошло через нее, кажется, что лет десять, не меньше.
А еще старший инспектор уверена, что профилактика правонарушений не пустые слова. На Соколиной Горе нет ни одной школы, ни одного колледжа, в котором бы Маргарита Кузьмина не провела профилактическую беседу с учащимися и их родителями.
- Многие дети и даже взрослые не подозревают о том, что за те или иные действия, какими бы незначительными они ни казались, можно понести серьезное наказание, - делится опытом Кузьмина. - И моя задача - донести нужную информацию до всех. Объяснить, «что делать, если», «что будет, если», как себя вести в той или иной ситуации.
Помочь организовать досуг детей - еще одна основная задача.
- На различные правонарушения и преступления детей и подростков толкает прежде всего безделье. Понимая это, руководство округа решило пойти на эксперимент - предложило всем ребятам, состоящим у нас на учете, выбрать себе любое занятие по душе. Хочешь заниматься конным спортом - пожалуйста, ходить в бассейн - милости просим, заниматься спортом или рисовать - не вопрос. Для самого подростка все это абсолютно бесплатно.
Сегодня уже многие ребята, родители которых не могут платить за досуг своего чада, ухватились за эту соломинку, которую им протянуло государство, - занимаются в секциях и кружках, а значит, не слоняются по улицам в поисках приключений.
ИЗ ИСТОРИИ ПОДОПЕЧНОГО
Когда отца 9-летнего Игоря посадили за мелкое воровство, Светлана М. стала заливать временную разлуку с мужем водкой. На съемной квартире одна пьяная компания сменяла другую, и матери уже стало не до сына. Опустившуюся женщину выгнали со съемной квартиры, она почти превратилась в бомжиху, а мальчика взяла к себе жить родная тетка.
Она, впрочем, тоже регулярно прикладывалась к рюмке, и когда однажды пришла забирать Игоря из школы, охранник наотрез отказался отдавать мальчика пьяной и от того не совсем адекватной мадам. По первому же звонку от директора в школу примчалась Маргарита Кузьмина и, оценив ситуацию, на свой страх и риск приняла решение: тетке ребенка не отдавать.
Под свою ответственность старший инспектор группы по делам несовершеннолетних направила Игоря в городской социально-реабилитационный центр. А потом начались встречи и долгие беседы с мамой Игоря, которой Маргарита Кузьмина честно обрисовала, как может сложиться судьба мальчика, если мама не возьмется за ум.
Светлана нашла в себе силы встать на путь исправления - устроилась на работу кассиром, завязала со спиртным, сняла квартиру. Из мест не столь отдаленных скоро вернулся и отец Игоря, который тоже устроился на работу. Сегодня семья воссоединилась, и Игорь живет вместе с родителями.
Елена Хакимова
Тагай МУРАД
Тарлан
Повесть. С узбекского. Перевод Германа Власова и Вадима Муратханова. Вступительная заметка Юрия Подпоренко
Тагай Мурад (Тагаймурад Менгнаров, 1948–2003) родился в Сурхандарьинской области Узбекистана. Учился на факультете журналистики ТашГУ. Работал редактором и переводчиком в республиканских СМИ. В 1985–1987 годах учился в Литературном институте им. А.М.Горького. Член Союза писателей Узбекистана, Народный писатель Узбекистана (1999). Автор повестей «Звезды горят вечно» (1977), «Люди, идущие в лунном луче» (1983) и других произведений.
Когда литература становится литературой? Когда говорит правду, когда обнажает и горькую сторону жизни. Тагай Мурад, несомненно, самый популярный писатель 70-х годов в нашей литературе. Его произведения принесли ему заслуженную известность. Особенно ярко засверкал его талант в романе «Отцовские поля»…
Каждый большой писатель вырабатывает свой стиль. Тагай Мурад не исключение. Такого стиля, как у него, нет ни у одного писателя. Он занимает в литературе свое, особое место.
Адыл ЯКУБОВ,
прозаик, драматург, Народный писатель Узбекистана
В произведениях Тагая Мурада нет случайных персонажей. У каждого — своя роль, свой язык, свой внутренний мир. Работа над повестью или романом занимала у Тагая Мурада около пяти лет. Все это время писатель шлифовал текст, взвешивая каждое слово на ювелирных весах, стремясь к краткости слога. За все годы работы в литературе я не встречал такого мастера слова.
…Тагай Мурад, подобно огромной чинаре, врос корнями в родную почву. И, подобно радуге, расцветил небо своей родины.
Саид АХМАД,
Народный писатель Узбекистана
Тагай Мурад — трагически неуслышанный прозаик. Точнее — недорасслышанный: узбекскому читателю он хорошо знаком. Но — не было переводов; безумно тяжело (хотя и безумно увлекательно) переводить его. Проза с внутренним поэтическим дыханием; реалистическое письмо, подсвеченное пластом некнижного, живого фольклора; тончайшая психология, яркие, колоритные типы... Проза, заставляющая вспомнить Шукшина, Айтматова, Думбадзе, но при этом совершенно самобытная. Надеюсь, несправедливость будет исправлена и Мурад зазвучит по-русски.
Сухбат АФЛАТУНИ,
прозаик, поэт, переводчик, лауреат премии «Триумф» и Русской премии
Мне всегда была интересна проза Тагая Мурада. В том числе потому, что мы вступили с ним в Союз писателей в один день и рекомендовала нас обоих в Союз удивительный знаток узбекского языка и литературы Нинель Владимирова. Мне эта проза была интересна и потому, что Тагай Мурад, как никто другой в узбекской литературе, использовал богатство техники дастана, техники сказаний бахши. Его повести звучат как песни. Его прозу не спутаешь ни с какой другой, он создал свой сказочный стиль, полный степного воздуха, сочного языка, живых характеров.
Хамид ИСМАЙЛОВ,
прозаик, поэт
Странный человек этот Зиядулла-плешивый! Простой, как калька, и при этом — ах-ха, не простой, со своим тонким рисунком. Он любит обижаться. Но и правда ему жизненно важна. Он весь наружу, как золотая челюсть, — но выбитый во время улака зуб не выплевывает, а глотает: чтобы не пачкать белый снег и не доставить удовольствие своему недругу. В узбекской традиции он свой, как Насреддин Афанди. Для русского поля он — пришелец.
Наверно, в этом и состоит доблесть настоящей литературы, встреча с которой всегда праздник (а проза Тагая Мурада — это именно такой праздник!): показать ДРУГОЙ мир, с ДРУГИМИ, отличными от тебя людьми, заставить его понять и если не полюбить всем сердцем, то принять как равноценный твоему.
Санджар ЯНЫШЕВ,
поэт, переводчик, лауреат премии «Триумф»
Вместо предисловия
О Тагае Мураде я узнал в начале восьмидесятых годов прошлого века из статьи молодого в ту пору узбекского критика и литературоведа Рахимджана Атаева, которую довелось редактировать для публикации в ташкентском журнале «Звезда Востока». Знакомя русскоязычного читателя с творчеством нескольких молодых узбекских прозаиков, автор, впервые решившись написать по-русски, главным образом, пересказывал их рассказы и повести. Эти пересказы врезались в память, поскольку приходилось весьма основательно вчитываться в текст, превращая его из условно русского в удобочитаемый. Даже за пересказанным Тагаем Мурадом обнаруживался не просто писатель-деревенщик, каких в ту пору было уже немало на советских литературных просторах, но автор, прячущий за своим поэтически-ироническим слегка прищуренным взглядом тревогу, драматизм. Тот драматизм, который уже тогда сопутствовал вынужденному расставанию сельской архаики со своими основами.
Потом случился спектакль в Узбекском театре юного зрителя. Это был тоже перевод, но уже с литературного языка на язык театра, который невозможен без действия, конфликта. И здесь обнаружилось и подтвердилось, что все эти слагаемые сценичности есть в прозе Тагая Мурада, «держат» ее изнутри напряженным биением жизни. Режиссер Олимджон Салимов, инсценируя историю удивительных отношений Зиядуллы-плешивого и его коня Тарлана, делал акцент на том, что мир остается ярким, наполненным смыслом, цельным, только если им правят любовь, дружба, доверие…
Потом, уже в постсоветские времена, жизненные перипетии и производственно-творческие обстоятельства ташкентской жизни свели меня с Махсумой Ахмедовой — переводчиком с русского на узбекский, замечательно искренним человеком и женой Тагая Мурада. Из ее редких обмолвок о житейских проблемах проступал и тогдашний образ Тагая — человека и писателя, мучительно переживавшего перемены, неумолимо происходящие в жизни и меняющие не только уклад, но все жизненное устройство.
А потом Тагая Мурада не стало. Нелепо, случайно…
И тогда как-то буквально засосало под ложечкой от того, что ни строчки из его замечательной прозы так и не было опубликовано по-русски.
Теперь, благодаря поддержке редакции журнала «Дружба народов», верного своим традициям собирания языков и культур, восстановление справедливости — исторической и, главное, творческой — состоялось. И произошло это в соответствии уже с восточной традицией хашара — безвозмездной помощи, работы всем миром. Конечно, очень важно, что основную нагрузку взяли на себя переводчики-поэты Герман Власов и Вадим Муратханов, нашедшие адекватные средства выразительности для передачи строя и ритма речи главного героя, рассказчика. В его репликах, порой резких, отрывистых, звучат то отзвуки карнаев и сурнаев — восточных труб-горнов, сзывающих народ на какое-то событие, а то — интонации остроумных комментариев острослова — участника шуточного словесного состязания аския.
За основу в качестве подстрочника был взят перевод, выполненный Луизой Эрсалиевой в качестве ее дипломной работы при окончании Литературного института в 1987 году и переданный нам вдовой Тагая Мурада. Необходимой оказалась и помощь носителей узбекского языка, которых отыскать в Москве удалось не так-то просто. Бегам Караева и Гулам Кадыров помогли сверить текст подстрочника с оригиналом, а Ахматхан Муратханов уточнил ряд смысловых оттенков.
Главное же в том, что повесть, опубликованную в оригинале в 1979 году, теперь можно прочитать и по-русски.
Юрий ПОДПОРЕНКО
1
Беда, братья мои, беда!
Проснулся я как-то утром, провел рукой по голове и обнаружил там что-то неладное. Но значения этому не придал. Даже матери своей не сказал.
День ото дня болячки все разрастались. Зудело, как при настоящей чесотке. Пошел я к фельдшеру нашего кишлака. Тот брезгливо сморщился, бросил «фу». Повез он меня в больницу в Юрчи. По дороге я выпрыгнул из машины. Но фельдшер меня поймал и снова усадил в машину.
А в больнице... Ох, там такое было! Слов нет, доктор этот оказался человеком безжалостным. Ну и показали они мне, где черти водятся, братья...
У всех, у кого была плешь, — заново выросли кудри. Только моя голова ослепительно блестела. Ни одного волоска не выросло. Сами врачи удивлялись, сказали, мол, редчайший случай. Горько плача от обиды, возвратился я домой. Мать, увидев мою голову, совсем расстроилась.
Купил я большущую шапку, натянул ее до самых ушей и не снимал ни летом, ни зимой. Даже в школу в ней ходил. Наш учитель математики пробовал было настоять:
— Не начну урока, пока не снимешь шапку.
Сидевший на первом ряду староста что-то шепнул учителю. Но учитель был непреклонен:
— Ученик на уроке должен сидеть без головного убора! Правило такое!
Я еще глубже надвинул шапку и схватился за нее руками.
— Ученик Курбанов, тебе говорю!
Я не шелохнулся. Учитель сорвал с моей головы шапку и вышвырнул в окно. Класс задрожал от хохота. Все кричали:
— Ура-а-а, солнце взошло!
Обхватив голову руками, я разрыдался. Бросил чернильницей учителю в лицо. Промахнулся. А потом сбежал.
С той поры ноги моей не было в школе. Приходили директор и классный руководитель, упрашивали меня. Мать тоже уговаривала. Но все равно я не вернулся. Так и остался с головой пятиклассника.
2
Люди прозвали меня плешивым. Дескать, Зиядулла-плешивый! О, Всевышний! Поначалу от стыда до самых ушей горел. Чувствовал себя глубоко несчастным. Но со временем прозвище «плешивый» перестало меня задевать. Свыкся я со своим несчастьем. Напротив, даже сердился на тех, кто не называл меня Зиядуллой-плешивым. Особенно на нашего почтальона. Как увидит, так сразу: товарищ Курбанов да товарищ Курбанов. Это выводило меня из себя. Сдавалось мне, будто насмехается он надо мной.
Один раз я даже накричал на него:
— Почему называете меня товарищем Курбановым? Начальство я, что ли, или диплом у меня имеется? Все, что у меня есть, так это моя голова с пятью классами. Нечего надо мной смеяться: хоть волос нет, зато гребень золотой.
— Как же мне тогда обращаться к вам?
— Зовите, как все, Зиядуллой-плешивым. Мое имя при мне...
Ну вот, слава Богу, теперь и почтальон стал называть меня плешивым!
Сменил я много работ, на которые берут без диплома. Был и сторожем, был и кочегаром. Под конец стал чабаном. Пас овец односельчан. На горных пастбищах играл на свирели. Когда же дыхания стало не хватать, раздобыл старую домбру. Домбра моя зазвучала, а я, глядя на бесконечную гряду холмов, на растекающееся по холмам стадо, на беспрестанно щебечущих на горных вершинах птиц и на белые клубящиеся облака, — пел дастаны. Дастаны эти пели еще наши деды на праздниках в долгие зимние вечера — один умолкнет, другой подхватывает. Многих из тех стариков уже нет в живых. Так, как пели они, никто уже не споет. Мы же берем своим зычным голосом.
3
Вам, братья, лучше не спрашивать, а мне лучше промолчать... А зовут ее Момосулув. Спросите: красавица она или лицо у нее, как лепешка? Черные у нее глаза или голубые, как цветок? Густые ли у нее брови? А если густые, то изгибаются ли дугой? Никак не могу я ее разглядеть, словно вокруг — темная ночь.
Брожу, как безумный, по улице, где живет Момосулув. Бледный свет луны пробивается сквозь облака. Брожу, словно что-то потерял. Вот я присел на камень у дороги, подпер ладонями подбородок и завороженно гляжу на луну. И кажется мне, что лицо у луны в пятнах. Сколько таких, как я, влюбленных безнадежно взывали к луне! Кому из них она подарила хоть один поцелуй? Кому из влюбленных луна была верна? Махнул я на луну рукой, поднялся с камня и перескочил через забор Момосулув. Собаки у них не было. Притаившись в тени деревьев, стал я заглядывать в окно, где горел свет. Сорвал несколько яблок и съел. Вдруг свет погас. Тихонько пробрался я на террасу, наощупь нашел ее постель. Она проснулась, сказала мне, чтобы уходил — а не то закричит. Стал я ее умолять. Протянул к ней руки. Она, оттолкнула мою руку, будто отвергая меня.
И тут я ее обнял!
Ах, братья, мир — это одно, а то, что называют объятиями, — совсем другое. Ах-ха!
Лежать бы мне тихо, довольствуясь тем, что есть, — наслаждался бы ее объятиями. Но мне, неугомонному, — все мало. Захотел я овладеть и ее сердцем! И вот, постепенно, силой своей любви, завладел я ее душой. Это был особенный мир — вокруг кромешная тьма. Пусто кругом. Ни живой души. И не было в этом мире мужчины, даже следа мужского не было. Будто есть на свете райский уголок. Оглянулся я вокруг и рассмеялся от радости: «В этом раю, кроме меня — никого больше!» Душа моя переполнилась весельем: «Первым ступил я в этот рай!» Ах-ха!..
Открыл глаза — в комнате темень, а я лежу, обняв подушку.
Сон оставил меня. Не могу уснуть — все гляжу в потолок. Что правда, то правда: есть в нашем кишлаке такая девушка. И зовут ее тоже — Момосулув.
4
Утром, позавтракав, завязал я в поясной платок свой обед. Волоча за собой кленовую палку, пришел в загон. Прилег на камне.
Люди пригоняли своих овец и коз. Вот и она! Вскочил я, посмотрел на нее. Почувствовал, как лицо мое вспыхнуло. А она — бросила прутик вслед своим овцам, повернулась и ушла. Даже не взглянула на меня.
Интересно, видела ли она вчера меня во сне? Может, она так быстро ушла потому, что застеснялась?
Братья, эта девушка постоянно стоит у меня перед глазами. И днем, и ночью. Послал я к ней сватов. Ответила, что не выйдет за меня, потому что, мол, плешивый. Ах ты, Господи! И что с того, что плешивый? Разве все дело в волосах? Разве есть у волос разум, ведь растут они там, где им вздумается. У одного волосы густые, у другого редкие. А у иных и вовсе не растут. Что, разве выращивать волосы — сродни занятию хлебопашеством? Разве так можно судить о человеке? Если бы сказали люди: вот, он не посеял волос на голове, а если и посеял, то не ухаживал за ними, не поливал, и посевы его высохли. Если так — пусть тогда унижает меня. Пусть говорит, что Зиядулла-плешивый — мужчина бестолковый, что на голове своей размером с кулак волос не смог вырастить. Пусть скажет, что не выйдет из него хорошего мужа.
Все равно я не отступился от своего решения. Посылал сватов одного за другим. Просил передать, что немного погодя куплю коня и буду участвовать в улаке1 . Поломалась она немного, а потом и согласилась.
Сыграли свадьбу. Она робкими шажками прошла за полог невесты. Я же мужественными шагами прошел за полог — женихом. Рассказал ей о том сновидении. Спросил:
— Тебе тоже снился такой сон?
— Снился, — ответила она. — Темно было. Не смогла опознать, кто это был.
— Это был я, — сказал, ударяя себя в грудь.
— Вот потому-то я и вышла за вас, — ответила она.
Ах-ха!
Братья, во сне Момосулув была утренней звездой Венерой, наяву была Луной, а в объятиях моих стала Солнцем!
5
Продав несколько овец, я завязал деньги в поясной платок и отправился в Обокли, взяв с собой искусного наездника Намаза. Обокли находится в Оккапчигае. Оккапчигай — это пустыня без конца и без края. Приехали мы сюда в поисках коня. Лошади есть и в других местах. Но лошади Обокли — особенные.
Братья, у сурхандарьинцев так говорят: «Если берешь коня — бери из Обокли. Если берешь жену — бери из Иргали!»
Смысл этого изречения в том, что кони там — что твои сказочные дивы. Лошади нужен бескрайний простор. Лошадь не знает границ, не знает предела. Если и в суровые зимы лошади пасутся в степи, они становятся выносливыми, бока их лоснятся, а сами они — широкогрудые и быстроногие.
В Обокли как раз и есть такие степи для лошадей.
А то, что в Пулхакиме называют Иргали, находится на ближнем берегу Байсуна. Девушки из Иргали — крепкие, ядреные. Самая маленькая носит калоши шестого размера! Все они — сильные, работящие. Захочешь обнять иргалинку — и не обхватишь! Сыновья, рожденные иргалинскими матерями, сродни самому Алпамышу. Недаром Алпамыш жил в этих краях!
Теперь ясно вам, о чем говорит народная молва?
Целых два дня выбирали мы коня. В степях Обокли коней полным-полно! Мчатся табунами, поднимая пыль. Каких только коней здесь нет! Жеребята-первогодки — сосунки, трехлетки — стригунки, четырехлетки — бегуны, зрелые — пятилетние кони. Кобылицы здесь с таким крупом, что юрту на нем можно поставить! А какие могучие жеребцы!
Поймали мы одного коня, связали ему передние копыта. Ударили кулаком промеж копыт. Кулак не прошел. Если бы прошел — конь был бы хорош. Отпустили. Еще одного осмотрели. Сгодился бы, если б не брюхо — в брюхе был он узок. И этого отпустили. Не тот!
Братья мои! Коня выбирай с брюхом быка, а быка — с брюхом коня!
Тот конь хорош, у которого задние бабки толщиной с детскую руку. Мы искали именно такого. Но он не попадался. Конь с широким крупом тоже хорош. Но и такой нам не попадался. Высматривая коней в табуне, приметили мы сивого коня. Отловили его. Осмотрели зубы. Хоть и было коню семь лет, но коренной зуб еще не вырос. Обычно он прорезается в пять. Выходит, и теперь не вырастет. Конь без коренного зуба приносит счастье!
Братья, пришелся мне этот конь по душе!
Отсчитал я три тысячи и сел на него. Подвел его к кузнице, что перед амбаром. Надел уздечку на морду сивого: привязал к нитке палочку и продел через ноздри. Когда он вертел головой, палочка врезалась в челюсть и сивый переставал дергаться. Коня подковали. Дома, в дальнем углу двора, соорудили ясли. Там я привязал коня. Мать осталась недовольна.
— Машина разве не лучше лошади? — сказала она.
Братья мои! То, что называют машиной, — ведь это железо! Нет у машины души! Железо без души не сможет ужиться с человеком. Это так, потому что нет у железа сердца! Лошадь же подходит человеку. Потому что у лошади есть душа и есть сердце!
Стал я ухаживать за своим сивым конем. Приучил к себе и к улаку. Мы с конем хорошо понимали друг друга. Как я его выхаживал и чему научил — не скажу. Сглазите!
6
Все стали глядеть на меня, задрав нос. И на меня, и на моего коня. Смеялись, пальцем показывали. Я знал, что люди хотят мне сказать: «Эй, Зиядулла-плешивый! Кто ты такой? Кем ты себя возомнил? Сирота, да еще и плешивый, зачем тебе конь? Тебе и ишака за глаза хватит!»
Братья мои, так уж устроен человек! На каждый рот сита не наденешь. Если ты преуспеваешь, тебе завидуют; если нуждаешься в чем-то — никто не подаст. Ничего не поделаешь. Хочешь стать человеком — пропускай сплетни мимо ушей, но и не хлопай ими.
Братья мои! Сколько бы ни было достоинств у коня, но конь есть конь! Четвероногое животное! Хвостатая скотина!
Можно вывести коня в люди? Нельзя! Можно сделать из него человека? Нельзя! Воистину, четвероногая скотина должна еще дорасти до коня! И воспитать настоящего коня под силу не каждому.
В здоровом теле здоровый дух — это про меня! Вот потому-то я коня и приобрел! Ах-ха!
Сказитель поет дастан. Если запнулся — умолкает и, исправившись, продолжает дальше.
Поэт пишет стихи. Если что-то ему не нравится — вычеркивает и переписывает.
Художник рисует картину. Не удается ему бровь на портрете или, например, лошадиная тропа — и он перерисовывает заново и бровь, и тропу.
А вот наездник коня исправить не может!
Четвероногое животное, вроде коня, какой характер смолоду обретет, с таким и останется. К чему привыкнет, на том и стоять будет. Что бы ни увидело, что бы ни узнало, чему бы ни научилось — все в него впитается и в мозгах засядет.
И если потом наездник попробует перевоспитать коня — то впустую потратит время. Коня исправить невозможно!
Каким будет конь — зависит от способностей наездника.
Потому-то я и воспитывал моего сивого коня день и ночь.
7
Братья, как, по-вашему, должен выглядеть сивый конь? Он — как отбеленная бязь! А если у него предки породистые, то в девять лет он станет похож на канюка-курганника. На шкуре его появляются темные пятна, похожие на родинки. С этих пор он уже не сивый, а конь Тарлан, канюк-курганник. Канюк-курганник — самый лучший конь! Из ста гнедых только один конь бывает хорошим! Из ста коней масти канюка-курганника только один окажется негодным!
Братья, если не разбираетесь в лошадях — выбирайте только из породы Тарланов!
Когда моему сивому исполнилось девять, радость моя выросла в десять раз. Братья мои, теперь мой сивый стал конем Тарланом, а я — хозяином настоящего Тарлана! Мой конь — лучший из коней, такого коня не найдешь! Конь у меня — бесподобный!
8
На тяжелые работы Тарлана я не ставил. Когда пас овец в холмистой степи, резвился Тарлан под моим седлом.
В один из таких дней примчался шофер председателя колхоза. Председатель послал его за мной. Сказал ему, мол, привези Зиядуллу-плешивого. Передал, что приехал человек из радио, родом из нашего кишлака. Говорит, чтобы представили ему самого лучшего пастуха, чтобы рассказать о нем по радио. Председатель предложил меня. Сперва я не поверил. Взглянул на шофера с сомнением. Вроде правду говорит. Я поручил овец Асаду, который пас свой скот неподалеку, а сам отправился с шофером. Я был на седьмом небе от счастья.
Вот так председатель-ака! Дай Бог вам долгой жизни, сказал я про себя. Выходит, вы захотели, чтобы и мою сверкающую лысиной голову осветило солнце. Потом подумал и добавил: да здравствуют ваши пышные усы!
По пути я заехал домой и надел свой еще совсем неношеный халат из полосатой шелковой ткани. Надел шапку.
И остался собой доволен.
9
Тарлана привязал возле правления колхоза. Перекинул через плечо домбру и хурджун, в котором был мой обед, и вошел внутрь.
— Здравствуйте, уважаемый корреспондент!
— Ага, входите, брат, входите.
Осторожно ступая по ковру, подошел я к корреспонденту, который сидел, развалившись, на почетном месте. Я сразу узнал в нем нашего земляка Рихсиева.
Я не знал, куда сесть. Рихсиев указал мне на место. Положил я хурджун на подоконник и сел. Хотел вежливо расспросить о житье-бытье, взглянул на Рихсиева.
— Ага, как ваша фамилия, брат?
— Зиядулла-плешивый.
— А-ха-ха-ха! Нет, фамилию назовите. Курбанов? Ага, хорошо, хорошо! Как здоровье, товарищ Курбанов? Здоровы как лошадь?
— Спасибо, уважаемый корреспондент, спасибо. Если и не как лошадь, то на своих двух крепко стоим. Сами-то вы как? Детки ваши резво бегают? Вот я, о чем бы люди ни заговорили, всегда вас хвалю. Глядите, говорю, и из наших писатель вышел.
— Спасибо, спаси-и-ибо. Дело вот в чем, товарищ Курбанов: я о вас радиоочерк напишу.
— А что это такое, уважаемый корреспондент, радиоочерк?
— Что? Ну и ну! Вот тебе на, товарищ Курбанов. Есть такой публицистический жанр! В этом жанре прославляют героев, понятно?
— Вот как? Ну и хорошо. А я-то подумал, это что-то нехорошее. Но не стоим мы того, уважаемый корреспондент.
— Это уж мы сами придумаем, как сделать из вас достойного человека, товарищ Курбанов. Все в наших руках. Вот вам бумага, пишите. Что, и ручки нет? Это уже непорядок.
— Да разве у нас есть что-нибудь, кроме пастушьей палки, уважаемый корреспондент?
— Так и быть, и ручку даю. Только пошевеливайтесь. Я пока аппарат буду настраивать.
— Дело вот в чем, уважаемый корреспондент, тут одна накладка. В грамоте мы не очень. Голова наша вместила только пять классов. Лучше вы спрашивайте, а я отвечать буду.
— Нет уж, пишите. Еще напутаете, наговорите все, что в голову взбредет, а мне потом мучиться, монтировать. Нет. Пишите: «Солнце, распуская свои позолоченные косички, подняло голову из-за горизонта...» Нет, зачеркните. Художественную часть напишу сам. Вам это не под силу. Так, начали: «Еще с детства я мечтал стать пастухом. Эта мечта и привела меня к профессии пастуха. Окончив школу, я по велению сердца остался в колхозе. И вот теперь тружусь не покладая рук...» Ага, теперь пишите о плане, об обязательствах, с кем соревновались. Пишите обо всем этом. Дальше — по сколько ягнят вы намереваетесь получить от каждой овцематки. Вот об этом напишите. Понятно?
— Уважаемый корреспондент, так ведь я пасу овец односельчан!
— Вот оно что! Ну и дела, председатель ваш из тех, кого пошлешь за тюбетейкой, а он тебе голову принесет. Ладно, продолжайте писать. Ваш трудовой вклад оценен?
— А то как же, уважаемый корреспондент. Председатель при каждой встрече останавливает меня, расспрашивает. Спасибо, говорит, брат, спасибо. Служишь народу, говорит. И все по плечу хлопает.
— И только-то? Эх, товарищ Курбанов, товарищ Курбанов! Это все абстрактные разговоры. Для радиоочерка нужны конкретные факты, понятно? Ордена, медали, грамоты. Ладно товарищ Курбанов, вы свободны.
Я вернул Рихсиеву ручку и почесал за ухом. Взглянул на магнитофон.
— Уважаемый корреспондент, не знаю, слыхали вы или нет, но я и дастаны сочиняю.
— Ага, вот как?
— Забочусь о том, чтобы песни и сказания дедов остались в памяти. И домбра у меня есть.
— Ага. «Зачем свое мне прятать мастерство? Ведь в мир иной не заберешь его?» Алишер Навои!
— Долгих вам лет!
Я заволновался. Взяв домбру, запел свой дастан. В дастане я рассказывал о том, как в дом приезжает невеста. Как разжигают костер, играют на варгане. Как невеста приехала на коне и конь обошел костер. Лошадиный такой дастан.
Девушка, что мне мила,
Сердце в плен мое взяла.
К ней домчит меня мой конь,
Закусивший удила.
— Молодец товарищ Курбанов, молодец. Только сегодня, товарищ Курбанов, варганы, костры — все это устарело. Несовременно. Сами видите, на дворе у нас век атома. Космонавты снова на луну полетели, слыхали? Ну ладно, товарищ Курбанов...
Услышав, что гость прощается, запел я свой самый лучший дастан.
За конем следи, чтоб всегда
Были корм у него и вода.
Не ленись расчесывать гриву,
Не жалей на него труда.
— Ага, и этот хорош, — широко зевнул корреспондент. — Вот черт, сон одолевает. Ну что вам сказать, товарищ Курбанов? Все это пустое. Не подняты актуальные проблемы. Отсутствует дыхание времени, века. Успехов вам в творчестве, товарищ Курбанов. Ищите! Больше читайте классиков. Например, Бетховена, Чайковского. Ашрафи, само собой.
Рисхиев поднялся. Я заволновался, что теперь он уйдет. Тут я вспомнил, что в отаре есть овцы его родни. Может, он уважит своих овец? И я заговорил об овцах:
— Уважаемый корреспондент, овцы ваши — ох и хороши! Такие крепкие, резвые.
Лицо Рихсиева просветлело.
— Кстати, как наши овцы, товарищ Курбанов?
В сердце у меня зажглась искра надежды. Приложив руки к груди, я утвердительно закивал головой:
— Спасибо, уважаемый корреспондент, спасибо. Хороши. Одно слово — всем овцам овцы!
— Ага, овцы — хорошая штука!
— Долгих вам лет! А овцы ваши — особенные! Что ни говори, хи-хи, что ни говори, ведь это овцы — корреспондента.
— Ага, спасибо, спаси-и-ибо.
— Овцы вашего старшего брата — никудышные. Все в него, тупые. А ваши овцы — все такие умные, смышленые... Да принесут меня в жертву за овец корреспондента!
— Ага, спасибо, спаси-и-ибо.
— Однажды, представьте себе, погнал я овец к речке, покрикивая: «Хаит! Хаит...» Они же — пошли к холму. И только ваши овцы направились к речке. Я еще тогда подумал про себя: «Ах вы, мои милые! Что ни говори, ведь вы — овцы корреспондента.
— Ага, спасибо, спаси-и-ибо. Ухаживайте за ними, товарищ Курбанов.
— Сразу видно, что это ваши овцы. Недаром говорят: каков хозяин, такова и его скотина...
— Ага, спасибо, спаси-и-ибо.
Рихсиев ушел. Я взвалил хурджун на плечо и вышел вслед за ним. Оседлав Тарлана, направился в степь. Душа болит, братья мои...
10
Я отвел Тарлана в стойло. Привязал его к высоким яслям в конюшне. Отверстие, через которое сбрасывают навоз, на ночь забивал тряпьем, а днем его вынимал. Давал Тарлану утром пять кило ячменя, в обед пять кило и вечером пять. Подавал на ладони сахар, соль. Тарлан брал сахар губами. Соль слизывал с ладони. Кормил я его и подсоленным курдючным салом.
Братья мои, с виду этот конь — райский скакун, но пасть его — врата в ад!
11
Ровно через сорок дней и сорок ночей я вывел Тарлана из конюшни. Начал его выгуливать. К колышку в центре двора привязал длинный аркан, а другой его конец завязал на шее Тарлана. Выгибая шею, подобно кобре, он бежал по кругу. Ржал, вскидывая передние ноги. Резвился, сильно дергая аркан. Тарлан опьянел!
Я разбрасывал клочки сена по длине аркана. Тарлан, кружась вокруг колышка, брал сено то с одной, то с другой кучки. В день давал по одному незрелому арбузу. Он с хрустом его съедал.
Одним чудесным утром, накинув на Тарлана легкое седло, я поехал верхом. По большой улице пустил его медленным, неспешным шагом. Занималась заря, кричали петухи, лаяли собаки. Из репродуктора на столбе полилась музыка. В арыках журчала вода. Порывы утреннего ветерка ласкали нас. Звуки копыт Тарлана стучали равномерно: цок-цок-цок... Впереди показался арык. Мы остановились. Я не дал Тарлану перепрыгнуть через него. Перепрыгни он — пропал бы нагулянный жирок. Потом целый год он не смог бы участвовать в состязаниях.
Я напоил Тарлана. Мы повернули назад. И снова степенные шаги: цок-цок-цок...
Тарлана я выгуливал сорок дней. Он уже не мог стоять на одном месте. Уже ходил, почти не касаясь земли копытами. Резвясь, взбрыкивая, он подпрыгивал до небес. Ему хотелось взлететь, словно вихрь.
Сбор хлопка закончился.
Начались свадьбы.
12
Братья мои, нет такого на свете, о чем бы не знал конь. Снег, дождь и град — конь чувствует все заранее. А особенно он предчувствует свадебные пиры. Вот почему именно на свадьбах устраивают скачки!
Наш Тарлан всю ночь фыркал. Я было разволновался. Накинул на плечи чапан2 и вышел на него поглядеть. Луна яркая, небо ясное. Тарлан, не останавливаясь, бегал вокруг колышка. Я поймал его и погладил гриву. «Наверняка где-нибудь свадьба», — подумал я. Вернулся в дом и лег спать.
Вышло, как и думал. На другой день получили приглашение на свадьбу из соседнего кишлака Обшир. Я вычистил Тарлана. Из амбара вынес конское снаряжение — потник, подстилку под седло, которая кладется поверх второго потника. Попону, подпругу, подхвостник, уздечку, седельную подушку, седло со стременами. Оседлал Тарлана. Надел на него узду. На лоб ему повесил амулет из боярышника. Раздутый хурджун бросил на седло. Вдел ногу в стремя, взялся за луку седла.
13
В Обшир нас поехало двадцать наездников. Мы остановились у порога дома, откуда раздавались звуки сурная. Из трубы поднимался вверх густой дым. Нам выделили на постой дом пастуха Турды. Человек в глубоко надвинутом на голову треухе провел нас по узким улицам к его дому. Ворота оказались довольно низкими. Хозяева смирных коней въехали во двор, припав к седлу. Хозяева резвых коней спешились и повели коней в поводу.
Братья мои, оседлав коня — думай о голове, свалившись на землю — думай о коне.
Мы расседлали коней. Упряжь развесили на подпорках для деревьев, на супе3, на дувалах4 . Дали коням остыть.
Я позволил Тарлану поваляться по земле. Он перекатывался то на левый бок, то на правый. Валялся в свое удовольствие. Потом поднялся. Расставил ноги, отряхнулся от пыли и приставших соринок. Я накинул на него коврик, немного затянул подпругу. Ногой вбил в землю колышек.
Наездник Сафар вбил колышек для своего гнедого рядом с Тарланом. Это меня разозлило, я сказал:
— Сафар-ака, будьте добры, привяжите своего гнедого подальше.
— Ничего, места много...
— Мне места не жалко. Ваш гнедой — недобрый, это меня беспокоит.
Гнедой поглядывал недружелюбно на моего Тарлана. Я хотел было сказать: «Вон, видите?», но наездник Сафар уже направился в комнату для гостей. Я махнул рукой и пошел вслед за ним.
Мы сели в круг. Из свадебного дома принесли нашу долю — угощения к столу и две бутылки. Все это мы отдали хозяйке. Она развела в очаге огонь и принялась готовить плов. Мы стали нарезать морковь.
Вдруг пронзительно заржали кони. Узнав голос Тарлана, я мигом выскочил из комнаты. Гнедой наездника Сафара, фыркая и выкидывая передние ноги, бросался на Тарлана. Я махнул издали рукой и прикрикнул:
— Нельзя!
Тарлан попятился и стал рыть передними копытами землю. Оскалившись, он заржал, предупреждая гнедого. Мол, не подходи лучше.
Я взялся за недоуздок и успокоил Тарлана:
— Хватит! Все, все! Все, говорю! Сафар-ака, я разве не говорил, что ваш гнедой — недобрый конь? Вот, обидел Тарлана. Уведите его теперь!
Кони наши успокоились. После плова вечером мы смотрели борьбу.
14
Наутро, после завтрака, наездники оседлали коней. Отправились в холмистую степь среди горных цепей. На закате степь выглядела бурой. На границе ее росли тутовые деревья с толстыми стволами. Зрители расселись, точно птицы, на ветвях тутовника. А другие группами расположились полулежа на окрестных холмах. Наездники снимали с коней седла, готовя их к скачкам.
Мы тоже расположились у одного холмистого склона. Я расседлал Тарлана, дал ему поваляться. Потом надел седло. Обмотал себе ноги портянками, натянул лежавшие в хурджуне сапоги для улака. Сапоги у меня на высоких каблуках, из козлиной кожи. С изнанки кожа стянута внутренним швом. Изнанка обычно бывает блестящей, гладкой. А верх сапог я смазываю нутряным салом. Такие сапоги не пропускают ни воду, ни снег, ни холод. И не рвутся. Я надел надрезанные с обеих сторон шаровары. Я их специально надрезал. Потому что, если во время скачек что-нибудь зацепится за шаровары, они могут совсем разорваться.
Я натянул треух на уши. Вдев ногу в стремя, ухватился за луку седла. Помчался в степь. Другие наездники, разминаясь, проехали по кругу.
15
В это время поглядывающие в сторону кишлака наездники прокричали:
— Везут!
Со стороны кишлака показалось двое верховых. Один вез перед собой тушу черного козла. Подъехав к нам, сбросил ее на землю. Наездники дали своим коням обнюхать тушу. Переворачивая, показывали ее со всех сторон. Кони сгрудились.
К нам подъехал усатый человек с лицом, напоминающим румяную лепешку, только что вынутую из тандыра. Это был распорядитель. Подняв рукоять плетки над головой, он объявил зычным голосом:
— Эй, наездники! Слушай мои слова и правым ухом, и левым! Веревку на добычу не накидывай — раз! Друг друга дурными словами не обзывай — два! Плетку не применяй — три! На упавшего наездника не наезжай — четыре! Если убегает конь, помоги его поймать — пять! А теперь налетай!..
Распорядитель выскочил из круга. Объезжая всадников, громко объявил:
— Первый приз — платок и десять рублей! Не говорите, что не слышали!
Наездники сгрудились в круг. Подстегивая лошадей плетками, подгоняя ударами коленей в бока, они бросились к туше, лежащей на земле. Туша лежала посреди множества конских копыт. Руки наездников рвались к ней. И не могли ее достать.
— Ну-ну!
— Но-но!
— Хватай, тащи!
Все попытки были безуспешны. Туша по-прежнему оставалась на земле. Всадники и их кони были все в поту. Некоторые уже укротили свой первый пыл. Другие, отирая со лба пот, и вовсе отъехали в сторону и присоединились к зрителям.
Игроки снова бросились к туше. Ринулся и я, вертя плеткой над головой Тарлана. Теснимый другими конями, подобрался к туше. Тарлан, сделав круг возле нее, остановился. Сжав зубами рукоять плетки, я потянулся к улаку. Только было поднял, как на тушу надавил копытом чей-то конь, и она выскользнула из руки. Сгрудившиеся лошади оттерли Тарлана назад. Тарлан споткнулся и, покачиваясь, вышел из круга. Чтобы боевой задор Тарлана не пропал, я проскакал галопом почти версту. Как будто мы захватили добычу!
16
Увидев, что тушу так никто и не поднял, распорядитель повысил цену:
— Эй, наездники, не говорите, что не слышали: сверх того добавлю одного барана!
Кони зафыркали, заржали. На крупы с треском сыпались плетки. Наездники с гиканьем пустили коней к туше. Наконец она была поднята с земли. Зрители оживились. Лошади тревожно прядали ушами. Всадники помчались к низовью.
Распорядитель объявил:
— Улак поднят, улак поднят!
Наездники понемногу оживились. Все помчались галопом. Топот, топот, топот...
Все скачут вокруг туши козла. Все внимание приковано к ней.
— Улак увезли! Улак у буланого и рябого!
Почему коня называют рябым? Потому что на лбу у такого коня белая отметина, а на кончике носа пятнышко. И оба паха лошади разукрашены пятнами. Рябой конь может быть разным. Сероватый рябой, черный рябой, рыжий рябой, гнедой рябой! А буланый конь — желтый, грива и хвост — черные, но встречаются буланые и с белыми гривами и хвостами.
Рябой с буланым мчатся, насторожив торчащие уши, которые похожи на заячьи. Между ними болтается улак. Одна ножка туши у гнедого, другая у буланого. Вокруг десятки рук тянутся к улаку. Но не могут дотянуться. А если кто и дотянется — не может вырвать. Окружив их, мчатся и другие кони: топот, топот, топот...
— Улак у буланого и рябого! Не выпускай! Улак перешел к буланому, улак у буланого! Гони!
Топот-топот-топот... И впрямь, наездник буланого, ловко перекинув ногу через тушу, прижал ее коленом. Наклонившись вправо, потянул поводья вправо. Буланый преградил дорогу сопернику. Многие наездники, поняв, что тягаться бесполезно, один за другим начали отставать.
— Чисто! Буланый выиграл честно! Бросай буланый, бросай! Ну и молодчина! Подходи, буланый! Забирай свою награду!
Наездник буланого бросил тушу на землю и направился к распорядителю. Мы же — кинулись к туше. Снова сгрудились. На этот раз тушу унес всадник на низкорослом гнедом.
Гнедой конь — темно-рыжей масти. Шея у него выгнута, как у очковой кобры.
17
На третий раз улак выпал на мою долю. Я потерял было всякую надежду, стоял в сторонке. Чей-то рыжий конь выволок тушу из круга по земле. Наш Тарлан повернул голову в сторону рыжего. Когда он к нам приблизился, наездник поднял тушу на уровне колена коня. И тут я нагнулся и подхватил добычу. Выпрямившись, ударил Тарлана коленом в бок и закричал:
— Но-о!..
Тарлан рывком отделился от группы. Вслед за мной помчались и другие наездники. Поравнявшись, многие потянулись к улаку.
Я наддал Тарлану плеткой. Вместо того, чтобы прибавить скорости, он замедлил шаг. Я был в недоумении. Взглянув вперед, я понял в чем дело. Впереди была довольно широкая речка. Я не знал, как поступить. Пока натягивал поводья, мы очутились у самой кромки. Другие кони от нас не отставали. Тарлан помчался вдоль берега. Тушу я зажал под коленом со стороны реки так, чтобы никто к ней не подлез. Но длиннорукие наездники потянулись к улаку через шею и круп Тарлана. Я не хотел отдавать улак. И Тарлан не хотел его отдавать! И мы снова помчались вдоль берега. Голоса распорядителя не было слышно. Я опустил поводья и крепко ухватился за тушу, прижал ее к боку коня. Тарлан скакал сам, без понуканий. Но конца руслу реки все не было видно. Нас по пятам преследовали остальные наездники. Тарлан посмотрел вниз на речку, на миг застыл — и, подняв передние ноги, кинулся вниз. Дрожь пробежала по моему телу. Вот-вот — и глаза выскочат из орбит. Я потянулся к поводьям, но не достал. Почуял, как мы оторвались от земли и я повис в воздухе. В голове молнией пронеслась мысль: вот так и умирает человек. Я крепко зажмурился и выпустил улак. Очнулся от сильного толчка. Сердце мое будто в пятки ушло. Я чуть не лишился чувств. В отчаянии приник к шее Тарлана.
18
Когда открыл глаза, то увидел, что мы скачем по сухому руслу реки.
Тарлан замедлил ход, а потом остановился. Нагнув голову, он фыркал и тяжело дышал. Я выпрямился, снова закрыл глаза.
Сверху раздался голос распорядителя:
— Туша на месте! Осталась на месте!
Я взглянул наверх. Наездники, выстроившись в ряд на берегу, смотрели на нас. Я наклонился и взял поводья. Направился вдоль речки в поисках тропинки, которая бы вывела наверх. Сверху кто-то рассуждал:
— Ну надо же! Голова кружится, когда смотришь вниз. У этого Тарлана два сердца! А если одно — то размером с его голову!
Распорядитель предупредил:
— Тарла-а-ан, захвати улак!
Я сделал вид, что не расслышал. Не хотел возвращаться за улаком. Стал подниматься по пологой тропинке. Дойдя до места, где оставил снаряжение, я расседлал Тарлана. Осмотрел его всего. Погладил его ноги. Ушибов не было. Дал ему поваляться на земле, чтобы остыл. Расчесал коня с ног до головы. Надел узду, привязал его к колышку. Все, больше в сегодняшнюю свару Тарлана я не пущу. Он вышел победителем.
19
Тут и моя обидчивая натура заговорила: если на то пошло, в его победе есть и моя заслуга.
Хотите, я вам скажу кое-что, братья? Я люблю ссоры из-за обид. Провалиться мне на этом месте! Если, начиная от новолуния и до тридцатого числа, не обижусь на что-нибудь — такое чувство, что не прожил в этом месяце и одного дня. Тоска берет. Хожу, озираясь вокруг, будто чего потерял. Придираюсь к мелочам. Пустяк принимаю близко к сердцу, будто это смертельная обида. Чувствую себя униженным. Впадая в уныние, поминаю покойного отца. Ведь люди знают, что я сирота, и обижают меня нарочно. Но разве виноват я, что вырос сиротой? А потом — в душе просыпается обида из-за моей головы. «Были бы на моей голове волосы — не унижали бы меня так!» — с горечью думаю я.
В такие минуты товарищи по стремени начинают меня уговаривать. Придерживая коня за уздечку, они увещевают: хоть раз умерьте свой гнев, наездник Зиядулла. Такие минуты переживания обиды — бальзам для моей души! Нахмурив лоб, я гляжу в даль. Глазом не моргну, не пошевельнусь. Мои товарищи по стремени еще пуще стараются. «Зиядулла, вы славный, великий наездник, но подумайте и о нас», — упрашивают они. Ах-ха! Вот где наслаждение для души! И только пережив подобные минуты, я в знак согласия задумчиво киваю головой. Так и быть, говорю, ваша взяла. Довольный, поворачиваю коня.
Давно уже искал я, на кого бы обидеться. И вот выпал случай. Причина подходящая: мол, конь не пожалел себя ради человека. А распорядитель не оценил его самоотверженности!
20
Обидевшись, я продолжал сидеть. Несясь, будто бурный горный поток, какой-то всадник на палевом коне подлетел к распорядителю.
Палевый — значит соломенного, бледно-желтого цвета. Ноги в пестрых носочках. Еще у него на лбу может быть белая звездочка. Но у этого коня ее не было.
Я не признал бородатого всадника на палевом. Голос наездника звучал требовательно:
— Эй, распорядитель! Усы у тебя есть, а совести, как видно, нет! Гляди, откуда бросился Тарлан. Конь сделал это не потому, что испугался тебя или нас, — он рисковал собой ради человека. Если такого смелого коня золотом осыплешь — все равно останешься в долгу. Отдай наезднику приз!
— Он выронил улак из рук!
— Если не отдашь — я сам для Тарлана одного барана из дома привезу! Так даешь или нет!?
— Слушай, наездник! Если кому угощенье предложишь — пусть это будет достойный человек, если от чьей руки голову сложишь — пусть это будет достойный человек. Ладно, твоя взяла.
Распорядитель дал нам одного козла и двадцать пять рублей.
21
Окончание состязаний смотрел полулежа, облокотившись на землю. Мои товарищи по стремени так ни разу и не выиграли.
Все начали разъезжаться. Товарищи по стремени возвращались с улака несолоно хлебавши. Я начал их корить:
— Как будем смотреть людям в лицо? И это двадцать наездников! Весь выигрыш — один козел. И того выпросили.
Спутники мои ехали с поникшими головами, в ответ только пожимали плечами.
— А что, если мы поступим так. Сделаем в пути привал, а в кишлак въедем, когда стемнеет.
Когда до кишлака остался один холм, все спешились с коней. Прилегли отдохнуть. А когда стемнело, сели на коней. Я ехал впереди — на случай, если кого-нибудь встретим. Как-никак, у меня козел. Для отвода глаз...
Вышло так, как я и говорил. Только проехали каменистую местность, как неожиданно навстречу показался чей-то черный силуэт. Мы свернули с дороги. Тень подала голос:
— Эй, вы там не видели случайно корову-пеструшку?
— Не видели.
— Зиядулла-наездник? Ты ли это? Со скачек возвращаетесь?
— Со скачек.
— И что, не с пустыми руками?
— А то как же!
— Что-то не похоже.
Я дернул козла за шерсть. Козел протяжно заблеял.
— Голос слышали?
— Да, хорошо, хорошо. Говорят же: с пустыми руками лучше не возвращаться. Вы ведь людей представляете.
— И такие живые голоса есть у каждого из нас. Не хурджуны, набитые халатами!
22
Отправились на свадьбу в Байсун. Из-за грязи, хлюпавшей под ногами, хвосты у лошадей завязали узлом...
В Байсуне, братья мои, живет народ склочный! Никому ничего не дадут. Сами ничего не умеют. А если кто-то в чем-то преуспел — на дух его не переносят. Успехов наших не признают, норовят их принизить.
Видя чью-то растерянность, злорадно усмехаются. Вот, дескать, бедолага. Что поделаешь: если что впитал с материнским молоком — живешь с этим до самой смерти.
Вот и на сегодняшних состязаниях вышло так, как мы и думали. Из Шурчи приехал наездник Файзулла. Шайтан, а не наездник! Конь под ним тонкобрюхий! Скачет, словно водяной змей! Дважды подряд вырывал улак из рук соперников. В следующий раз улак достался мне.
Улаком завладевали то шурчинцы, то мы, то вахшиварцы. Наездникам из Байсуна он не давался.
Когда Файзулла в третий раз поднял улак — байсунцев словно прорвало. Один схватил коня Файзуллы за уздечку, а другой прямо-таки вынудил наездника выпустить тушу. Но Файзулла снова схватил ее и ускакал. Его тонкобрюхий бежал, как борзая! Наездники из Байсуна остались далеко позади. И только один громадный жеребец его нагнал. Но наездник не смог дотянуться до улака. Тогда жеребец ударил грудью тонкобрюхого коня Файзулы и помчался дальше. В отместку!
Тонкобрюхий Файзуллы полетел кувырком, а сам Файзулла перелетел через его голову и упал на землю. Тонкобрюхий поднялся, пять-шесть раз вздохнул. Поглядел на своего наездника. Тот, хотя и сильно упал, вскочил и подбежал к тонкобрюхому.
Бог мой! Если наездник свалится с глинобитного дувала, он что-нибудь себе да ушибет. Упадет с ослика — какое-то время лежит не двигаясь. Но слетев с мчащегося стрелой коня, он вскакивает как ни в чем не бывало!
Братья мои, упадешь с осла — он подставит копыто, упадешь с лошади — подставит гриву!
Наездник Файзулла подошел к своему тонкобрюхому. Вытер грязь, прилипшую к шерсти коня. Снял съехавшее на брюхо седло и оседлал заново. Отряхнул одежду. Потом пустил коня вскачь, въехал в круг и яростно вцепился в улак. В это время конь кого-то из местных топтал тушу, и Файзулла не смог вытянуть ее из-под копыт. Вылез из кучи-малы и с досадой бросил:
— Вот когда научишься, тогда и садись на коня, сукин сын! Чем так бороться, лучше бы тебе подохнуть! Приедешь к нам на улак — тогда поглядим. Тьфу на тебя!
Плевок Файзуллы попал на круп громадного жеребца. Его хозяин обиделся. А с ним и его товарищи по стремени.
23
Наездники из Байсуна поняли, что не быть улаку в их руках, и выбрали нечестный путь. На улак они накинули веревку! Длиной в половину маховой сажени и толщиной с палец. На концах — петли, в которые можно продеть руку или набросить их на луку седла. Если наездник протянет веревку под лодыжкой и привяжет к руке — выхватить у него улак невозможно.
Есть другой верный способ накидывать веревку на улак. Наездники из Байсуна применили именно его. Один из них изловчился и поднял улак с земли. Пропустил веревку под лодыжкой козла, а петли зацепил за луку седла. И поскакал, прижав улак под коленом. Чтобы выхватить такой улак, нужно сбросить наездника вместе с седлом или свалить его лошадь!
— Веревка! Веревку накинул!
— Эй, распорядитель, гнедой веревку накинул!
— Нечестно! Улак гнедого добыт нечестно!
Распорядитель все видел, все слышал. И все равно сказал, что честно. Наездники были недовольны. Распорядитель, пожимая плечами, делал вид, будто не понимает:
— Веревка? Какая еще веревка? Сегодня вы наши дорогие гости, не нужно клеветать. Подходи, гнедой! Забирай свой приз!
Возражения наши остались без внимания. Многие, рассердившись, уехали с улака. Хамдам из Шурчи, уходя, сказал:
— Чем так добиваться справедливости, лучше навоз с улицы есть. Вы только посмотрите! Человек не ел, не пил, устроил народу праздник, а ты... Эта низость не по тебе, так по твоим детям ударит, вот увидишь!
Распорядитель стоял на своем:
— Акун не накидывал веревку, все по справедливости!
— Плевать я хотел на такую справедливость!
Хамдам, отряхнув полы, пошел прочь.
24
Братья, почему уходят, отряхивая полы? Ради справедливости! Почему уходят, сплевывая? Ради справедливости! На что обижаются, уходя? На несправедливость! Из-за кучки подлецов, озлившись на бессовестных мерзавцев — уходят, бросая справедливость в огонь! Вот мы всегда твердим, братья: справедливость, справедливость. Слово это не сходит у нас с языка. А при виде несправедливости — пасуем. Сетуем на судьбу и на жизнь. Мол, справедливости нет, справедливость, она — на небе. Братья мои, справедливость — на земле! Под нашими ногами! Лежит, смешанная с пылью. Кто же над ней так глумится? Да мы сами! Я, вы, Файзи-наездник, Хамдам-наездник! Видели, как они убежали?! Вот так всегда: когда справедливость попрана — мы убегаем. Воротим от нее лицо. Делаем вид, будто ничего не случилось. Когда подлец душит справедливость, мы отходим в сторону. От дурного беги, не связывайся, не замечай его, — говорим мы себе. Дескать, негоже мне равняться с дурным человеком. А придя домой, говорим: такого-то несправедливо обвинили; правды, оказывается, нет на свете. Но прямо в лицо, открыто не говорим этого дурным людям. Стоим в сторонке, будто ничего и не замечаем. Прикусываем язык. Боимся потерять авторитет и лишиться должности. Или же не хотим наживать себе врагов. Слово правды и родному человеку не нравится, — говорим себе и машем рукой: «Да ладно!»
И вот все разбегаются. Наши друзья-наездники тоже решили убежать.
— Поехали, — сказали они.
Я резко ответил:
— Никуда я не поеду! Буду участвовать в улаке до конца!
Мои товарищи по стремени поддержали меня. Один байсунец прошептал стоящему рядом наезднику:
— Вот и хорошо, пусть уезжает. Улак теперь нам достанется.
25
Я разозлился пуще прежнего. Отдал Тарлана наезднику Самаду. Сам оседлал его светлого буланого коня. Держался, выжидая, чуть поодаль от наездников, сбившихся в кучу. Один байсунец снова накинул веревку на улак. Я тут же подскочил к нему и не отпускал от себя. Схватил улак за одну ляжку да так и держал. Наконец его конь устал. Он и сам сдался и выпустил тушу из рук. Она упала на землю. Я не успел подхватить ее. Повернул буланого обратно. Вытер рукавом лоб. Освежил грудь, поднимая и опуская ворот рубашки. Ах, какое это блаженство! Я почувствовал прохладу. У меня было такое чувство, будто я совершил благое дело.
И снова я стал в стороне от сбившихся в кучу всадников. Светлый буланый конь перенес всю свою тяжесть на задние ноги. Теперь тушу из середины круга вынес байсунский наездник на рыжем коне. Своего светлого буланого я пристроил рядом с ним. Этому я тоже не дал унести улак. Всадник мчался и забирал все левее. «Отпусти! Отдам половину награды», — зашептал он. Сделав вид, будто не слышу, я продолжал скакать, держась за улак. Он выругался от злости. В конце концов бросил тушу. Я не отдал ему улак.
Потом улак схватил наездник Юлдаш из Вахшивара. Он отобрал его честно, не накидывая веревки. Я не стал ему мешать. Распорядитель, видя, что своим наездникам улак не достанется, решился на такое, что и последний подлец не сделает. Под предлогом того, что улак весь растрепался, оттащил его в сторону. А немного погодя, принес его и бросил перед всадниками. Увидев тушу, мы оторопели. Распорядитель отрезал ляжки и шею туши. Такую тушу невозможно поднять с земли. Потому что не за что ухватиться. Поднимешь за шерсть — сдерешь клок шерсти и только.
И все же наездники решились. Как говорится, надежды нет у одного шайтана — они кинулись к улаку. Но так и не смогли поднять его с земли. А распорядитель только того и ждал. Он объявил о заключительном заезде.
— Не говорите, что не слышали: кто поднимет — тот и получит! Кто поднимет тушу — получит кило жира, кило риса, да еще и морковь в придачу! Хватай!
Есть один способ поднять с земли такой улак. Только он очень трудный.
Но будь что будет! Оседлал я своего Тарлана. Предупредив товарищей по стремени, направился прямо к улаку. Потянулся к туше. Схватил ее, крепко сжимая шерсть вместе со шкурой. Рванул что есть силы и положил ее на луку седла. Придвинув к своей груди, придавил тушу локтями. Остальное было за Тарланом! Мой конь мчался, как лиса.
Последний приз состязаний достался мне. Я одержал победу!
Братья мои, упрям узбек, когда близок успех.
26
Рихсиев переехал в кишлак. Одни поговаривали, что его сняли с работы, другие — что, мол, город ему надоел. Сняли его или прогнали, вернулся он сам или не по своей воле — но вернулся. Устроился учителем в школу. Поселился в двух шагах от нас, в старом доме, доставшемся ему в наследство. Хотя стояла зима, он устроил хашар5 , чтобы благоустроить двор.
На хашар позвали и меня. А раз позвали — не пойти нельзя. Рано или поздно все равно придется иметь с ним дело. Пошел. Сам Рихсиев не работал. Прилег, постелив курпачи6 на супу возле ямы, где мешают глину для кирпичей.
Братья мои, Рихсиев мне все уши прожужжал! Только и умеет что тараторить. Во всем мире не осталось новостей, которых бы он мне не рассказал. Где идет война, из какой страны высылают; куда поехал король и какой страны; зачем поехал и что сказал; на поезде поехал или на самолете; как здоровался со встречавшими его: обнимаясь или протягивая кончики пальцев. Ничего не упустил, все рассказал. Голова моя гудела.
Рихсиев и назавтра решил позвать людей на хашар.
— Не приду, — сказал я, — завтра улак.
Тут за мной пришли домашние. Не дождавшись плова, я поспешил домой. В доме раздавался плач ребенка.
Братья мои, я стал отцом! Теперь у меня сын! Наша тетя Хумор была повивальной бабкой. Ждал до утра, не сомкнув глаз.
27
Утром я не дал Тарлану воды. Корма задал поменьше. Отправился на поляну в восточной части кишлака. Лошадей там было немного. Все кони наши. Гостей мало.
Снарядил Тарлана, отвел к коням. Но — скажите пожалуйста! — лошадка моя не пожелала скакать! В самый последний момент Тарлан попятился. Загрыз удила, замотал головой. Я ударил его коленом в бок и наддал плеткой. Тот вздрогнул и стал топтаться на месте. Я поиграл плеткой над головой, чтобы припугнуть. А он стоял, прядая ушами, будто говоря: хочешь бить — бей. Я понял, что Тарлан сегодня не в духе.
И это правда! У всякого коня, братья мои, свой норов, свой характер. Конь не подчиняется человеку в те дни, когда не в духе. А если ему надоедать — может укусить за плечо или хорошенько лягнуть в пах. В таком случае некоторые наездники бьют лошадь по голове рукояткой камчи. И тогда рассвирепевший конь сбрасывает наездника и убегает. Конь начинает ненавидеть человека, отворачивается от него. Его тянет к своим предкам — дивам! Затосковав по родичам, лошади убегают в степь. Вливаются в табун. Жеребец, завидя кобыл, трется возле них. Дышит воздухом предков! Обнюхивая других коней, он жалуется на человека. Говорит: я был настоящим дивом, но склонил голову перед человеком; стал его рабом, но не ужился с ним.
Нет, когда конь не в духе — не нужно его трогать. Надо считаться с его настроением. Поэтому я не стал заставлять Тарлана, остался простым зрителем.
Земля поросла жестким дерном, вокруг было много рытвин и камней — поэтому во время скачек наездникам приходилось глядеть в оба. Берегли коней, чтобы те не споткнулись. Кони с незагрубевшими копытами, как и у нас, стояли в сторонке, были зрителями.
Когда кончились состязания, распорядитель объявил:
— Эй, наездники, сегодня съехалось мало коней! Ведь дальние и ближние всадники не знали, что улак будет проходить в те же два дня, что и свадьба! Поэтому завтра Кабул-богатырь проведет большой улак! И пусть все ваши желания исполнятся!
Дома я вымыл Тарлана теплой водой. Расчесал ему шерсть. В сумерках провел его вокруг свадебного двора, дал послушать звуки карная и сурная, подышать воздухом свадьбы. Потом привязал его к колышку в центре двора. В полночь Тарлан заржал. Я вышел посмотреть. Тарлан передними копытами рыл землю. Стал кружить вокруг колышка. Значит, Тарлан избавился от своего уныния. Дух свадьбы привел его в чувство. Настроил на улак!
28
Наутро коней было больше, чем ожидалось. Лучшие кони даже морды свои не смогли просунуть в круг. Прошло столько времени, что можно было приготовить плов, а туша лежала на земле неподвижно. Если и сдвинулась, то на пять-десять шагов, не больше. Наконец наездник на каком-то битюге с широкой грудью сумел поднять улак с земли. Но подстерегавший его в сторонке серый захребетник подскочил к беспородному коняге, вырвал улак и ускакал. На больших состязаниях достаточно вынести улак за круг столпившихся всадников — и добыча считается честной. Вот почему, когда серый проскакал шагов двадцать-тридцать, распорядитель поднял плетку над головой:
— Все честно! Бросай, серый, бросай!
Ох уж эти захребетники! Они, собравшись в кружок, подстерегают тебя в сторонке. Поэтому их и прозвали захребетниками. Они сами и их кони привыкли держаться в тени. Не могут добыть улак из круга. Ждут в сторонке, готовые кинуться на легкую поживу. Добычу, вынесенную другими, хватают, как лисы, и уносятся прочь. Все старания наездника, вынесшего улак из круга, идут прахом.
Преодолев сотни мук, я вынес тушу. И мою добычу выхватил все тот же серый. Я остался ни с чем. Серый захребетник стал для меня напастью, проклятием, избавиться от которого было нелегко. Тогда я пошел на хитрость. Подхватив тушу, я направил коня навстречу солнцу. Серый отстал. Почему он отстал? Да потому, что глаза у серых коней голубые. Они не могут бежать навстречу солнцу. Солнце их ослепляет!
— Тарлан победил честно! Забирай свой приз! Теперь, наездники, ставка будет на темную яму! Глядите! — распорядитель показал всем кусок красной материи. Закрепив его на конце шеста в маховую сажень, соорудил подобие знамени. Он воткнул его в дернистую землю по краю от ямы, размером чуть больше обычного очага.
— Это и есть отметка темной ямы! Кто донесет улак до ямы и бросит в нее, получит двух овец, пятьдесят рублей и один чапан! Для тугоухих повторяю условия еще раз...
Ставка на темную яму — самое сложное и трудное состязание в улаке. Потому и самое почетное. Победа в нем — честь для наездника и его коня. Один раз сбросить улак в яму труднее, чем трижды вынести его из толпы наездников!
29
Борьба разгоралась все сильнее. Тут Джура-бобо, пустив коня рысью, подъехал ко мне.
— Наездник Зиядулла, испытайте, брат, и нашего гнедого.
Он спешился и протянул мне поводья. Я вручил ему поводья Тарлана. Оседлал гнедого Джуры-бобо. Делать было нечего: нельзя не уважить пожилого человека. Ему за шестьдесят. Бездетный. Дважды был женат. И от обеих жен не было детей. Взял в жены третью. И эта не родила. Жены, с которыми он развелся, вышли замуж и обзавелись детьми. Вот и ходит теперь Джура-бобо, не смея головы поднять. На свадьбах держит взгляд ниже скатерти. Ступает по улицам, уставясь на носки сапог. Даже разговаривает негромко.
Джура-бобо обратил внимание на то, что его имя почти не произносилось людьми. Люди вспоминали о нем только при встрече или когда им на глаза попадался его дом. При встрече спрашивали, как здоровье Джуры-бобо. Или еще говорили: «Это дом Джуры-бобо». Имена других поселян люди постоянно носят на устах. К примеру, идет соседский сын в школу. Учитель проводит перекличку: «Мурадов!» Соседский сын вскакивает с места и говорит: «Я». За день в класс приходит шесть учителей. А это значит, что имя Myрада-соседа звучит шесть раз. А всего у соседа восемь детей. И все ходят в школу. Вызывая каждого из них, учителя упоминают имя отца шесть раз на дню. Стало быть, всего за один только день сосед сорок восемь раз упоминается людьми. Вдобавок еще на улицах по нескольку раз произносится его имя! Это чей сын? Мурада! А это чья дочь? Мурада!
Жизнь для Джуры-бобо стала тяжелым бременем. Однажды за обедом он принял опиум. Решил запить холодной водой, чтобы умереть. Поднес к губам фарфоровую чашку с водой, но вдруг передумал. Решил назло всем совершить какое-нибудь смелое дело. В гневе отшвырнул чашку. Чашка разлетелась вдребезги.
Он продал коров, овец. Купил «Жигули». За руль усадил старшего сына соседа. Сказал:
— Мне достаточно, чтобы возил, куда укажу. Главное — чтобы машина поднимала за собой пыль, а люди говорили: «Это машина Джуры-бобо. Машина у Джуры-бобо молочного цвета». Так пусть и говорят. А по дорогам пускай гаишники останавливают и, проверяя документы, читают имя...
Но душа Джуры-бобо не этом не успокоилась. Продал и машину. На вырученные деньги купил вот этого гнедого. Долю, что берег для неродившихся своих детей, скормил гнедому коню. Растил его для улака. Сам в улаке не участвовал. Постарел, а все равно, как неуемный наездник, готовил своего гнедого для скачек. Вместе с участниками состязаний ездил даже в дальние кишлаки. Если у кого лошадь выбилась из сил или стала непригодной — одалживал своего гнедого. Теперь у Джуры-бобо одна была забота: только бы его гнедой вынес улак из круга. Тогда распорядитель объявил бы, что это конь Джуры-бобо вынес улак. И чтобы он крикнул: «Конь Джуры-бобо! Подходи, забирай награду». Главное, чтобы имя его услыхало побольше народу. А если тугие на ухо переспросят, кто выиграл, то и им ответят, что это конь Джуры-бобо.
И наездники, и распорядитель смекнули, что было на уме у Джуры-бобо. На состязаниях старались ему угодить. Специально просили его гнедого для состязаний. А когда сам Джура-бобо предлагал коня, наездники никогда не отказывались...
Распорядители пришлись Джуре-бобо по душе.
30
Показав гнедому Джуры-бобо яму и дав обнюхать ее, я вернулся на место. Через миг лошади с громким топотом сбились в плотную кучу. Чей-то конь, похожий на серую куропатку, вынес улак.
Один бок серого был голубой, а другой — белый. Еще на нем были темные пятна.
Серый взял левее и оторвался от группы. Захребетники не смогли подступиться к куропатке.
Распорядитель, тряся плеткой над головой, объявил:
— Не считается! Улак в яму не попал!
И правда: улак застрял на краю ямы. А победа засчитывается, только если он попадет точно в яму.
Распорядитель поднял улак и, отъехав подальше, сбросил его на землю.
— Наездники, ставка прежняя! Налетай!
Та же серая куропатка опять решила вынести улак из круга. Засмотревшись на коня, я задался вопросом: почему один только серый берет улак? Даже захребетников оставил с носом. Я стал наблюдать внимательней. Серого окружили несколько его товарищей по стремени. Наездник на сером коне преспокойно поднял улак. Начал протискиваться сквозь толпу. Товарищи по стремени не подпускали чужих лошадей к серому. Скакали, окружив серого и делая вид, будто дерутся за улак. Стегая серого по крупу, помогали ему:
— Давай, Дарбанд, гони! Ну же, проворней, Дарбанд!
— Жми, Дарбанд, не поддавайся!
Получается, это были наездники из Дарбанда. Всадник на сером, прижав коленом улак, несся с гиканьем:
— Эге-гей, эге-гей! Ах, ты мой родной! Милый мой отец, ну гони же!
Это что же получается, братья мои: дарбандский наездник лошадь называет отцом? Ха-ха-ха!
В этот раз куропатка сбросил улак точно в яму.
— Честно-о! Серый! Эй, серый! Возьми улак и отвези туда, откуда приехал. Наездники! Следующая ставка: большой бык. Забьешь на мясо — большую свадьбу накормишь! Хватай, и пусть все ваши желания исполнятся!
Конники снова пустились скакать к яме. В этот раз улак достался саврасому коню из колхоза «Восьмое марта».
— Держись, «Восьмое марта»! Не сдавайся!
— Будь осторожен, «Восьмое марта»! Следом мчится карий!
— Давай, жми же что есть мочи!
— «Восьмое марта», наддай коню!
Бык отошел к наездникам из колхоза «Восьмое марта»!
31
Потом улак из круга вынес я. Кони, скакавшие рядом, меня обогнали. Преградили все пути и к яме не подпустили.
Братья мои, один конь пыли не подымет, а если и подымет — славы этим не добьется!
Не помня себя от обиды, я закричал своим товарищам по стремени:
— Вы люди или нет?! Хоть раз помогите!
И тут наши опомнились.
Я пробрался к улаку. Потянулся и подхватил его с земли. Распорядитель объявил:
— Улак поднял конь Джуры-бобо! Конь Джуры-бобо!
Вырывая друг у друга улак, вместе с саврасым из колхоза «Восьмое марта» мы выбрались из круга.
— Улак у коня Джуры-бобо! Не говорите, что не слышали: улак у коня Джуры-бобо!
Взяв меня в круг, мои товарищи по стремени скакали рядом. Чужим коням не давали подступиться. Я стегал гнедого Джуры-бобо и приговаривал:
— Ну-ну! Гони, конь Джуры-бобо! Что за гривушка у тебя, так и колышется! Гони же, конь Джуры-бобо! Йе-ху!..
Топот, топот, топот... Кони ржали и фыркали. Яростно грызли удила. Гривы развевались. Хвосты распустились, подобно павлиньим перьям. Пыль из-под копыт вздымалась к небесам. Топот, топот, топот...
Конь Джуры-бобо подскакал к яме победителем. Когда он прыгал через нее, я выпустил улак из рук.
— Честно-о! Гнедой Джуры-бобо победил честно! Гнедой Джуры-бобо, подходи, забирай свой приз!
Получив награду, я подъехал к Джуре-бобо. Он заулыбался. Победно оглядел толпу: видали, мол, наш конь победил!
32
Зима подходила к концу, пора свадеб закончилась. В воздухе запахло весной. Вслед за подснежниками расцвели ирисы. Мы полной грудью вдыхали весенний воздух.
Но от одной новости наше весеннее настроение вдруг сменилось на зимнее. Краски поблекли.
— Наших коней планируют сдавать на мясо.
Так объявило колхозное радио.
Бригадир обходил дворы и, указывая пальцем наверх, говорил:
— Мы тут ни при чем — распоряжение сверху.
Человек, о котором рассказывал бригадир, приехал. Я увидел его у конторы. С ним были два милиционера.
Они ходили из дома в дом и забирали лошадей.
Народ не хотел отдавать, но ведь начальство!
Хотели было драться, так ведь рядом милиционеры!
Провожали коней до самых ворот.
Горе поселялось внутри.
33
Как судьбой предначертано — пусть так и будет, сказал я себе.
У мясника Хафиза я купил два килограмма баранины. Завязав покупку за пояс, пришел домой. Разделал мясо: мякоть в одну сторону, кости — в другую. Хитрый Хафиз наложил много костей, пришлось повозиться.
В эту минуту Тарлан фыркнул. Я, оторвавшись от мяса, посмотрел в его сторону. Тарлан беспокоился, стучал копытами. Зажал голову между передних ног, потянулся к животу. Ударил по животу хвостом. Присев на задние ноги, качнулся и снова фыркнул. Мне показалось, он что-то лягнул. Я было подумал, что Тарлан играется. Но нет, он не игрался. Он увидел муху или овода. Я подошел к нему, осмотрел голову — ни мухи, ни овода не нашел. Удивился. Тарлан опять встрепенулся, дернул уздечку. Я еще раз внимательно его осмотрел. И на этот раз увидел: лошадиная муха!
Муха эта с неба не падает, в земле не растет и со стороны не прилетает. Откуда же она взялась? Где лошадь, там и муха. На каждую лошадь находится своя муха. И какое же место она выбирает? Под хвостом!
Крепко схватив коня под уздцы, я другой рукой стянул с себя шапку-ушанку. Незаменимая вещь!
Как только муха выползла из-под конского хвоста, я прихлопнул ее шапкой. Потом вернулся к разделке мяса.
А Тарлан сделал круг вокруг колышка, к которому был привязан. Играет. Рад, что освободился от мухи, — будет теперь играть. Хвост распустил.
А я замер: одной рукой держу мясо, другой — нож. А сам наглядеться на Тарлана не могу. Бог мой! Сдать на мясо? Такого породистого? Разве мало для этого других животных? Как разделывают мясо? Вот так же, как я сейчас? Скоро и Тарлан станет таким же? Мякоть в одну сторону, кости — в другую? Ой-ой…
Затем отделят голову. А ноги бросят собакам. Собаки их обглодают. Останутся только кости.
Внутренности и хвост закопают. Они сгниют в земле. Такие внутренности? Это не внутренности, а нити. Это не кишки, а струны домбры!
Тарлан не просто конь, он герой. О таких, как он, Джуманбулбул и Фазыл Юлдаш песни поют, легенды слагают. Разве можно сдавать на мясо прославленных героев?
Тарлан резвился. Присел на задние ноги и несколько раз кивнул. Поднял передние ноги. Выше, еще выше. И встал на задних во весь свой рост. Взглянул поверх дувала на дальние дали, на вершины Бабатага. Покрутил головой, обозревая все вокруг, и во весь голос заржал.
По всему кишлаку разнеслось его ржание. Такое громкое, что в горах, наверное, отдается эхом. До самого Бабатага доносится его ржание.
Братья мои! Сердце мое пело.
— Да будет благословен твой голос, — сказал я с улыбкой.
Не ржание слышал я, а музыку рубоба. Звуки домбры наполняли мой слух. Друзья мои, конь — это музыка. Будь здоров, Тарланбай!
Я снова взглянул на мясо и кости, лежавшие передо мной. Ну уж нет, умру, но не допущу этого.
34
В полночь я оседлал Тарлана. Поскакал в Обшир. Примчался туда, словно вихрь. В западной части этого кишлака много холмов и взгорий из белой глины. На скатах этих холмов есть промоины. Я привязал Тарлана в одной из таких темных промоин. С восходом солнца вернулся домой. В приподнятом настроении выехал на свое пастбище.
В сумерках я смешал десять кило ячменя с мешком резаной соломы. Когда стемнело, взвалил мешок на спину и отправился в путь. В дороге я пропотел; шел, делая передышку. Прислонил мешок к промоине. Зажег спичку в ладонях. Поднес огонь к лицу, чтобы Тарлан меня видел. Прося корма, он зафыркал с мольбой в глазах. Я повел Тарлана в поводу, напоил из протекавшего неподалеку арыка. После этого подвесил в торбе корм. Почесал коня.
Перекусив дома, я растянулся в постели. Веки мои тотчас сомкнулись.
Проснулся оттого, что меня трясла жена. «Вставайте! — говорит. — Кто-то вас зовет. Я поднялся полусонный и вышел во двор. Олапар, наш пес, не хотел впускать чужака. Издали я прикрикнул на пса. Тот, виляя хвостом, отошел в сторону. Гляжу, на улице стоит председатель и начальники. Поздоровался с ними. Председатель указал на человека в тюбетейке.
— Этот человек — уполномоченный из района. Из управления районного сельского хозяйства.
— Ладно, ладно. Ну, проходите.
Человек в тюбетейке вошел во двор. Остальные последовали за ним. Когда они проходили мимо лампы, я пристально рассмотрел их лица. Лицо человека в тюбетейке было бледным, цвета песка — он, как и я, оказался плешивым. «Надо же, из своих», — подумал я тогда.
Плешивый начальник огляделся вокруг.
— Где конь?
— Какой конь?
— Какой? С четырьмя ногами, двумя ушами.
— Такого коня у меня нет.
— Поищи получше и не морочь голову. Нет времени на пустые разговоры. Таких, как ты, у меня тысячи.
— Откуда у меня взяться коню, начальник? Вон, сами посмотрите. Если найдете — он ваш.
Плешивый начальник, поигрывая пальцами, сделал знак стоящим рядом.
— Обыщите.
Сопровождавшие его люди зажгли огромные китайские фонари и принялись обыскивать хлев и конюшню.
— Коня нет, а навоз от него есть. — Плешивый начальник уставился на меня.
— Как бы вам объяснить, начальник... Должно быть, это лошади гостей оставили после себя кизяк. Им ведь не скажешь: «Лошади гостей, уберите
за собой».
— Как твоя фамилия? Так-так, Курбанов. Курбанов Зиядулла. В списке ты числишься — значит, конь у тебя есть. Стало быть, завтра снова придем. Найдешь коня — хорошо, а нет — пеняй на себя!
Плешивый начальник вышел уверенным шагом. Наш председатель все время то крутился около него, а то семенил сзади. Тут из комнаты показалась моя мать.
— Скажи, пусть оставят что-нибудь.
Я догнал их у ворот.
— Начальник, в доме у нас грудной младенец, назвали Ибрахим-баем.
— А мне-то что?
— В дом с грудным младенцем нельзя приходить в такой неурочный час. Если кто-то вошел, не зная, — должен хоть что-нибудь оставить.
— Но откуда же я возьму?
— Нам все равно что. Пускай даже маленькая ниточка с края одежды. В доме с младенцем женщины эту ниточку сожгут вместе с исрыком, окуривая комнату.
— И мне теперь из-за этого одежду рвать?
— Рвать не обязательно, начальник. Сгодится любой волосок, приставший к одежде.
Плешивый начальник отмахнулся от меня и пошел своей дорогой. Я вернулся в дом и сказал, что он ничего не дал. Мать, осыпая его проклятиями, ушла к себе. В плоском глиняном блюде зажгла исрык и, трижды окурив комнату младенца, изгнала «злых духов».
35
Я думал, что начальники пугали меня для виду. Нет, наутро они пришли снова. Принюхиваясь, осмотрели конюшню. Зашли и в детскую. Их поведение задело меня. Я стиснул зубы.
— Ну, и где?
— Что значит «где»?
— Куда ты дел коня?
— На каком базаре вы мне коня покупали, начальник, — в Денау или в Шурчи?
— Не больно-то скрипи зубами, мы тебя не боимся. Лучше выводи коня по-хорошему. Вон у тебя сколько скотины — овцы, куры, лошадь... Зачем тебе столько живности? В магазине всего полно. Мясо, кефир, молоко. Бери — не хочу.
— Начальник...
— Или ты капиталистом решил заделаться? Тогда извини! Мы живем в социалистическом обществе. Верно, товарищ председатель?
Председатель закивал головой.
— Верно, верно!
— А может, ты, оседлав коня, решил в басмачи податься? Тогда извини! Или в твоем роду басмачи были? Это надо проверить...
— Не говорите так, начальник. Мой несчастный отец за советскую власть свою жизнь отдал. А что до коня, начальник, то конь — спутник мужчины. Если на то пошло, мы проводим улак.
— Фу, и в каком же обществе ты живешь? Выходит, все это время я играл на танбуре под ухом у осла? Твой улак — пережиток прошлого! Игра дикарей!
— Получается, начальник, что плешивая голова — и не голова вовсе. Я думал, у меня одного такая голова, а ваша-то с моей вровень будет.
— А ну, заткнись, мать твою!
— Мать мою не трогайте, начальник. Она, бедняжка, в комнате нянчит внука. Такие низкие слова вам не к лицу.
— Заткнись, тебе говорят!
— Если так, я и вашу мать могу...
Я не успел договорить. Плешивый начальник с размаху ударил меня в челюсть. Рука у него оказалась слабая, будто женская — мне было не больно. Я закончил начатую фразу. Плешивый начальник думал пнуть меня в живот. Я увернулся. В порыве гнева он, не удержавшись, свалился с топчана в яму. Подбежали его люди и вытащили его. Одежда у него была в грязи. Тяжело дыша, он указал на меня.
— Держите его, бандита!
Два милиционера подошли ко мне и скрутили руки за спину. Дали пинка. Следуя за плешивым начальником, повели меня к правлению. Впихнули в тесную машину. По дороге меня вырвало.
Я не выношу запаха бензина, братья мои. От него у меня кружится голова.
Мы приехали в район, вышли из машины возле отделения милиции. Следом за плешивым начальником прошли в застекленную комнату. Сидевшие там милиционеры при виде начальника встали. Плешивый, указывая на одежду, принялся жаловаться:
— Для сбора лошадей на мясо мы с вашими коллегами прибыли вот к этому типу. Я сказал: «Отдавай коня». Не отдал. Обругал меня бранными словами. И мать мою помянул, и жену. Потом одним ударом свалил в яму. Факт налицо — я весь в грязи. Ваши коллеги — свидетели. И председатель колхоза здесь. Верно, председатель?
— Верно, верно! Свалил в яму!
Один милиционер, ругаясь, подошел ко мне.
— Ах, ты, скотина, еще руку поднимаешь на руководство? Вот бандит!
Милиционер ударил меня в живот. Я, схватившись за живот, уперся головой в стену. Меня тошнило. Потемнело в глазах. Люди вокруг двоились и троились. Комната перевернулась и снова встала на место.
Милиционер положил перед плешивым начальником бумагу.
— Вот, пишите рапорт, отнесете начальнику. Мы его задержим, пусть придет в чувство.
Когда плешивый начальник закончил писать, милиционер взял заявление и вышел. Спутя какое-то время вернулся.
— Пошли, — сказал он мне.
Я вышел за ним во двор по узкому коридору. Мы вошли еще в одну комнату. Там на видном месте сидел толстый человек. По тому, как он сидел, было видно — начальник. На погонах — большие звездочки. Плешивый показал на меня:
— Вот бандит!
Сидящий на видном месте начальник строго спросил:
— Товарищ Курбанов, почему бьете начальников?
Я рассказал все как было, ничего не добавляя от себя. Начальник, сидящий на видном месте, посмотрел на плешивого вопросительно: что будем делать?
Тот вскочил с места:
— Обманщик! Он себя выгораживает. Вы нам, руководителям, верите или таким вот пастухам?
— Конечно руководителям. Руководители не врут.
— Ну ладно!
Я чуть не расплакался.
— Большой начальник, меня избили ваши милиционеры...
— Чего-чего? Избили?
— Избили прямо у двери. Я потерял сознание...
— Не может такого быть. Сейчас вызовем.
На пороге появился милиционер, ударивший меня в живот. Отдал честь:
— По вашему приказанию прибыл, товарищ полковник.
— Скажите, лейтенант Исматов, вы били этого человека?
— Его? Пальцем не трогал!
— Говорит, что били.
— Честное лейтенантское слово, руки на него не поднимал. Вот и сержант Халилов подтвердит. Можете спросить у него.
Положив на живот правую руку, я показал:
— Вот сюда ударил.
Тогда плешивый начальник подал голос:
— Пальцем не трогал, я свидетель.
Начальник, сидевший на видном месте, повернулся ко мне:
— Вот, слышали, товарищ Курбанов? Советская милиция бить не станет.
36
Я лежал в вонючей комнате и не мог понять, день сейчас или ночь.
Через какое-то время железные двери с грохотом открылись и закрылись. Кто-то вошел.
— Где ты, плешивый? — спросил он.
Я сразу узнал голос милиционера, ударившего меня в живот. Я встал, подошел к дверям. Милиционер одной рукой взял меня за ворот. Пару раз встряхнул.
— Зачем выдал меня начальнику?
— Я не выдал, брат, я только сказал, что ты меня ударил.
— Ударил? Когда ударил?
Милиционер пнул меня между ног.
— Я ударил? — милиционер ударил еще больнее.
— Тебя ударил? — милиционер пнул со всей силы.
— Я? Тебя?
Я повалился на спину...
На следующий день с раннего утра я убирал в туалете, подметал двор и улицу.
Мать с женой принесли еду. Мать сквозь слезы спросила о моем самочувствии. Жена, не скрывая волнения, тоже расспрашивала о здоровье. Мать и жена причитали наперебой и не скупились на проклятия.
— Если они унизили моего ребенка — пусть их, начальников, унизит Всевышний!
— Боже мой! Да чтоб вам увидеть смерть ваших детей...
— Пускай вас вместе с лошадьми сдадут на мясо...
— Пусть Всевышний и пророк Мухаммед заступятся за меня, если считают своей, — тогда эти начальники будут наказаны и опозорены перед народом.
Я ни словом не обмолвился матери и жене о Тарлане, потому что женщины не имеют держать язык за зубами. Не тому, так другому проговорятся.
Если на то пошло, Тарлана я растил для себя. Чужих он к себе не подпустит и из чужих рук корм не примет.
37
Ровно через десять дней меня выпустили и я вернулся в кишлак. Не заходя домой, прямиком помчался к Тарлану. Взобрался на холм, но Тарлан не заржал. Меня охватили дурные предчувствия. Я уже потерял надежду увидеть Тарлана в живых. Застыл возле промоины. Оглянулся. Тут сердце мое так и упало.
В промоине стояло существо на четырех палках. Живое или нет — непонятно. Блестят две точки. Или это глаза?
Спустился внутрь промоины. Повис на шее у Тарлана и зарыдал горько-горько. Вывел его в поводу из промоины. Когда Тарлан спускался вниз, его передние ноги подкосились — он чуть не упал.
Дал ему немного попить из арыка. Походил вдоль арыка, размял ему ноги. Расчесал, вымыл его. Опять напоил водой. Взял под уздцы, снова завел в промоину. В торбу насыпал корм. Сидел перед промоиной, пока не стемнело. Постепенно Тарлан начал оживать.
38
Братья мои, сколько карабаиров, сколько чубарых коней ушли со ржанием, оглядываясь назад. Сколько гнедых и буланых превратились в мясо.
Теперь в кишлаке не слыхать лошадиного ржанья. По утрам на улицах перестали цокать копыта коней. И вечерами их копыта не сотрясают землю. В степях табуны коней не бегают больше с веселым топотом за своими вожаками.
Будто подростки, у которых с войны не вернулись их молочные братья, загоревали наездники. Теперь и невест привозили не на лошадях, а в машинах. Мир заполонили их сигналы: бип! бип!
Об улаке в кишлаке и думать забыли.
39
Когда в кишлаке все успокоилось, я привел Тарлана домой. Многие искусные наездники, завязав в поясной платок деньги, отправились в Обокли. Вернувшись верхом на конях, привезли с собой удивительную новость. Оказалось, лошадей забирали не из всех кишлаков. В окрестностях Обокли их даже не трогали.
40
Пересуды эти дошли до ушей пяти-шести жалобщиков из кишлака. Они навострили уши. По вечерам ходили из дома в дом и собирали заявления. В один из таких вечеров пожаловали к нам. Главный среди них, Батыр-мираб, предупредил заговорщическим голосом:
— Подпереть ворота изнутри. Погасить во дворе лампу. Детей к дому и близко не подпускать. Дверь запереть поплотней. Зашторить окна. Теперь садись напротив.
Сделав, как сказал Батыр-мираб, я сел напротив. Жалобщики попросили рассказать обо всем, что со мной приключилось. Я решил себя не выдавать; сделал вид, будто не понимаю. Похоже, про те мои десять дней люди успели сложить легенды. В первое время я просто не мог показываться им на глаза. Но теперь случившееся со мной стало забываться. Мне не хотелось ворошить прошлое.
— Что было, то было, Батыр-ака, стерлось из памяти. Оставьте вы эти жалобы.
— Э-э, сперва думай, а уже потом говори. Кто здесь жалобщик? Мы? Мы же писатели! Запомни: писатели! Мы думаем только о народе, добиваемся справедливости. А те, которые пишут газели, романы... что еще писатели пишут, товарищ Хамидов?
Преподаватель литературы, стоявший рядом с ним, добавил:
— Поэмы, баллады...
— Да, да! Те, которые пишут поэмы, баллады, — они не писатели, а мы — писатели! Именно мы! В произведениях тех писателей нет факта и конкретики! Вот, к примеру, наш Тагай, сын бедного Бури! Написал книгу про кураш. Теперь про улак пишет. Написать-то написал, но знающим людям не показал. Народ тратит деньги, чтобы купить книги таких писателей. Тратит время на чтение. Потом, товарищ Хамидов, как называют грустные произведения? Да, верно... трагедии! Если это трагедия — люди плачут. Если... товарищ Хамидов? Вот-вот, если сатира — смеются. Все — сплошная болтовня! Никакую народную проблему этим не решить. А проблем у народа полно. Кто окажет народу реальную помощь? Мы! Выходит, настоящие писатели — это мы! Правда, то, что мы пишем, в виде книг не издается. Наши произведения оседают в разных конторах. Но если захотим — можем и издать. В сундуках копии наших жалоб хранятся стопками. Короче, чтобы слово «жалобщик» из твоих уст мы больше не слышали!
— Виноват, ака, виноват.
— То-то. Теперь рассказывай. С самого начала.
— Значит, так. Как-то раз ночью явился ко мне один плешивый в пять раз плешивее меня. С ним двое в фуражках...
— Слушай, разве люди для тебя — это игрушки? Называй человека не «плешивый», а «товарищ такой-то». «В фуражках» — это кто? Милиционеры? Фуражка сама по себе — тряпка, картонка! Фуражку к ответственности привлечь нельзя. Так и говори: «лейтенант такой-то», «сержант такой-то».
— Ладно. Когда луна повисла над макушкой тополя нашего соседа Кулмата-палвана...
— Уф! Ты случаем не поэт какой-нибудь? Нет? Тогда почему говоришь о луне, звездах? Спустись вниз. Говори с высоты земли. Оставь лирику в покое. Наше дело имеет конкретное значение, оно — народной важности. В судах принимал участие? Нет? Тогда, по крайней мере, слышал мою речь на отчетном собрании колхоза? Излагай так же, как выступал я!
Я знал наизусть речь Батыра-мираба на общем собрании колхоза. Точно так же, как мираб, сложил руки на животе. Голову приподнял. Не моргнув глазом, пересказал слово в слово. Мираб остался доволен. Положил передо мной бумагу и ручку.
— Теперь напиши так, как было сказано. Почему? Пять классов? Образование твое на целый класс выше моего — а писать не умеешь? Ну ладно. Пишите вы, товарищ Хамидов, а этот уважаемый человек подпишет.
Жалобщики побывали в Денау, Термезе и Ташкенте. Бегали из одного учреждения в другое. Они оказались совсем не плохими людьми. А ведь коней у них никто не отбирал. И никто не просил их бегать и ездить, даже копейки никто не обещал. А они вот бегают и бегают по учреждениям, и все за свой счет.
41
В одну из поездок взяли с собой и меня:
— Все, что с тобой приключилось, сам расскажешь.
Спросил, куда едем, — не ответили. Батыр-мираб приложил указательный палец к губам:
— Тсс...
На автобусе доехали до Душанбе. По дороге меня дважды вырвало. Из Душанбе полетели в Москву.
Первый раз в жизни я летел на самолете. Самолет то опускался, то поднимался — и у меня душа уходила в пятки. Потом встала на место. Выглянув в окошко, я поразился: прямо под нами лежали горы хлопка. Самолет их вот-вот заденет. Сидевшему рядом учителю Хамидову я сказал:
— Эй, поглядите, сколько хлопка.
Тот взглянул и рассмеялся. Взял мой треух и плюхнул его на мою гладкую голову. Я втянул голову в плечи. А он шлепнул по треуху и натянул мне его по самые уши. Как я потом узнал, это был не хлопок, а белоснежные облака.
Мы приземлились в Москве, и я поехал вместе с жалобщиками. Сколько же здесь машин! И ни одного коня!
Автобус ехал, ехал и наконец доехал до места. Мы стояли на обочине, я голосовал проходящим машинам. Столько машин — и ни одна не остановилась! Я устал голосовать. От долгого стояния отекли ноги. В животе заурчало. Терпение лопнуло.
И тогда, гудя, подъехала длинная машина. При приближении к нам замедлила ход. Я догадался, что, если подниму руку, наверняка остановится.
— Эй, учитель Хамидов, это что за машина? — спросил я.
— Трамвай, — сказал учитель.
— Будем стоять, как столб? Вот этот трамвай и остановим! Расходы с меня! — сказал я.
Учитель Хамидов засмеялся:
— На трамвае дороговато выйдет.
— Ну и пусть! Даже если возьмут цену одного барана, — ответил я.
— Тогда сами и платите.
Я побежал, встал на пути трамвая, поднял правую руку над головой:
— Эй, трамвай, остановка!
Трамвай, позвякивая, остановился. Водитель посмотрел в окно. Поинтересовался, чего я хочу. Я махнул рукой.
— Прямо, — сказал я. — Сколько скажете? Заплатим.
Водитель трамвая смерил меня взглядом и кивнул.
Большим пальцем он показал на дверь.
Дверь с шумом распахнулась. Я заскочил в трамвай, вслед за мной — жалобщики. Я смотрел на них с гордостью:
— Вот, всего лишь одно мое слово.
— Ну ты даешь, Зиядулла, — сказал Батыр-мираб.
Трамвай то шел, покачиваясь, то остановливался. Ехали долго. В какой-то момент учитель Хамидов сказал:
— Сейчас выходим.
Я вышел первым, подумав, что раз я остановил трамвай, то должен теперь платить. Стал рыться в карманах. Тогда Батыр-мираб сказал мне:
— Я заплатил.
— Ну ладно. Хорошо, — ответил я. Должно быть, это дорого обошлось Батыру-мирабу. Ведь за четверых заплатить не так-то просто. Во сколько обошлось, во столько и обошлось. Разве я просил Батыра-мираба, чтобы он взял меня собой? А раз взял — пусть сам и платит.
Жалобщики скрылись в каком-то большом учреждении. Я остался сидеть у входа, возле вахтера. Снова и снова твердил про себя слова, которым научили меня жалобщики. Наконец они вышли. Оказалось, начальникам я был вовсе не нужен. Они поверили на слово. И очень хорошо. А то я боялся, что растеряюсь перед начальством и начну заикаться.
42
На следующий день мы вылетели в Душанбе. В этот раз я держался посмелее. Пассажиры знаками подзывали девушку, бегавшую по проходу самолета, будто аист. Девушка приносила им воду в маленьких чашках.
Чем я хуже других? Головы моей под шапкой не видно. Решил я себя испытать. Шевеля указательным пальцем, подозвал девушку. Показал себе на рот: воды, мол, хочу. Девушка кивнула и принесла воды. Одним глотком я осушил чашку. Как и другие, мотнул головой: дескать, живите долго. Выпятив грудь, развалился в кресле. Посмотрел из окошка вниз. Мне показалось, что внизу наш Вахшиварсай. Даже дома вроде как разглядел. Неподалеку ползают какие-то черные точки. Хотел спросить учителя Хамидова, не наши ли это овцы? Но промолчал, опасаясь, что тот опять стукнет по голове.
43
Прилетев в Душанбе, мы взяли такси и поехали в кишлак. Мне захотелось похвастать: рассказать, куда я ездил. По улице шел степенным шагом. Сердечно приветствовал встречных. Дойдя до конца улицы, развернулся и пошел обратно. Приветствовал встречных, расспрашивал о здоровье их близких. И про житье-бытье не забыл. И хоть бы один из них меня спросил:
— Зиядулла-наездник, что-то вас давно не видно!
Обидевшись на людей, я пришел домой. Попил чай, прилег. Повернулся на правый бок — сон не идет, повернулся на левый — опять же нет сна. Все, думаю, сейчас лопну! Сунул за пазуху горсть конфет, привезенных из Москвы, оседлал Тарлана и отправился к приятелю Мамату.
Заглянул через забор.
— Мамат! Невестушка, дома ли Мамат? Разбуди, есть разговор!
Из дома, потирая заспанные глаза, вышел Мамат. Я заговорил громко, так, чтобы слышали соседи:
— Ну, как ты, жив-здоров? Как поживаешь? Возьми и раздай внучатам вот эти конфеты, пусть полакомятся. Они священные, привез их из далеких земель.
— И откуда же, позволь спросить?
— Из Москвы!
— Из колхоза «Москва», что ли?
— Колхоз? Какой еще колхоз? Да за кого ты меня принимаешь? По таким местам я не езжу. Если уж и соберусь, то только в такой большой город, как Москва! Только Москва! Ну, в крайнем случае, проездом могу в Душанбе остановиться. А скажи, в полдень над твоим домом не пролетал самолет? С пропеллерами на крыльях?
Мамат задумался. Глянул на небо.
— Вроде пролетал, а что?
— Живи долго! Хочешь я тебе скажу кое-что? В том самолете я сидел!
— Быть того не может!
— Сидел с правой стороны! Прямо рядом с пропеллерами, да!
— Ух и сукин сын, быть тебе Гагариным!
— Кем? Фу, да кто он такой, твой Гагарин! Разок поднялся на небо и тут же назад. За то время, что я летел, можно было четыре раза плов сделать! Сам видишь, я тебе человек не простой. Теперь, прежде чем со мной заговорить, подумай, как следует!
— Все, все, понял! Разговора нет.
— И еще скажу. Самолет, оказывается, не такой маленький, как бумажный змей. Внутри он — как Обширская промоина.
— Заходи в дом, чай пить будем.
— Нет, у меня срочное дело. Ехал мимо. Дай, думаю, узнаю, как ты поживаешь.
Я выпустил из рук поводья. Братья мои, облегчил я свою душу.
44
Говорят, братья, приехал человек из Москвы. На голове шляпа. Собрал руководителей района, взял в оборот плешивого начальника. По действующему закону правительство постановило сдавать мясо, исходя из возможностей каждого. Это распоряжение получили в нашем районе. Руководители района отправили плешивого начальника к нам уполномоченным. Последний, желая продвинуться вверх по служебной лестнице, решил воспользоваться мясозаготовками. Любым путем хотел добиться сдачи мяса раньше срока с перевыполнением плана — и тем самым заслужить благосклонность начальства и получить повышение. Поэтому путем насилия запугивал неграмотные массы. Вышестоящие начальники сильно ругали того плешивого и сняли его с работы. Хотели было исключить из партии. Но плешивый начальник пустил слезу. Тогда они его пожалели, сказали, что слезы мужчины равносильны его смерти.
Братья мои, верно говорили в старину: «Будешь держаться истины — не узнаешь горя. А если истина тебя проклянет — не будет тебе исцеления».
Рассказывали, будто в чайхане плешивый начальник жаловался, что на свете нет правды. Чай в чайнике у него был белым. Что будто сам его себе наливал и пил. Людям на потеху.
45
Братья мои, как хорошо, что есть на свете жалобщики! Они не допустят несправедливости. Не дадут спуску мошенникам. Никому не позволят присвоить народное добро. Если не будет жалобщиков — правители смогут купить, как на базаре, совесть своего народа. Если не будет жалобщиков — правители у простого народа изо рта вырвут еду.
Я зауважал жалобщиков. В воскресенье пригласил их всех к себе домой. Зарезал барана.
46
Кишлак снова наполнился лошадьми. Наездники пустили коней на выпас. Я тоже пустил Тарлана.
47
В Карлике играли свадьбу. На эту свадьбу мы и отправились. В дороге Тарлан разбрасывал кизяк. Я удивился. Раньше за ним такого не замечал.
Остановились в доме у одного учителя. Я прибил колышек возле самого хлева. Уши у Тарлана обвисли. Он опустил голову и печально уставился на трещину в дувале. От корма отказался. К сахару и губами не притронулся. Душа моя затосковала. В горле стоял комок. Я не сводил глаз с Тарлана. Товарищи по стремени тоже забеспокоились.
В Карлике жил старик — большой знаток лошадей. Мы пригласили его. Старик осмотрел коня, обойдя его кругом. Нагнувшись, посмотрел ему в глаза. Покачал головой. Взял меня за локоть, повел в гостиную. Положил мне руку на плечо.
— А скажи, прославленный наездник, не продашь ли ты мне этого коня? Даю тебе двадцать овец. Скажи свое мужское слово.
Во мне закипела злость. Такое горе у меня, а он мне — о своем.
— Сперва скажите, дедушка, что с ним приключилось?
— Нет, сначала ответь ты, прославленный наездник. Потом я скажу.
— Нет! Не продам его, даже если наступит конец света! Ясно вам?!
— Ну, ладно. Тогда слушай, прославленный наездник. Конь у тебя — редкий. Как увидел — сразу это понял. Если не ошибаюсь, недавно он перенес сильное потрясение, верно?
Я вспомнил, как Тарлан десять дней голодал в Обширской промоине. Но старику об этом не стал рассказывать.
— Да, было дело, хворал. Потом выздоровел.
— Хвала тебе, прославленный наездник. Сейчас, думая о предстоящем состязании, твой конь вспоминает об этом. Сомневается, сможет ли из-за перенесенной болезни бегать, как прежде. Вот какая печаль одолевает твоего коня. Я прочитал это в его глазах. Еще вспомнишь мои слова, прославленный наездник.
Старик ушел. Мы допоздна просидели за оживленной беседой. Но печаль Тарлана не давала мне покоя. Видимо, она отразилась и на моем лице. Хозяин дома утешил: мол, не переживайте так; старик — знаток лошадей, он все о них знает. А после рассказал, что это был за старик.
Оказывается, кони только раз в году жуют жвачку. Когда конь жует жвачку — он горит! Тело его накаляется так, что может даже ослепить. Глаза коня горят особенным блеском. Так ведь конь — это див! Если конь жует жвачку — происходит это в необычном месте и в необычное время. Человек, увидевший, как конь жует жвачку, становится или безумным, или несчастным. А счастливый или мудрый — станет еще счастливее и мудрее. По слухам, старик видел, как конь жвачку жевал.
48
Улак проходил на незасеянном пустыре. Я проскакал вокруг пустыря, разогрел Тарлана. Тот сразу переменился. Голову держал прямо, играл и резвился. Грызя удила, ржал и рвался в толпу. Звал меня на состязание.
Коней собралось много, потому что это было первое зимнее состязание. Оно обещало быть интересным. Причина вот в чем: когда мало коней, поднять улак с земли трудно. Каждый конь, считая себя сильней остальных, сразу кидается к улаку. Кони мешают друг другу, дерутся. А когда коней много — к улаку кидается сильнейший из сильнейших, тот, который всем коням конь. Кони же послабее — становятся зрителями. Если бросаются к улаку, сильные не дают им дороги, выталкивают назад. Поэтому на состязаниях, где много лошадей, вынести улак из круга обычно легче.
49
Привезли улак. Подгоняя коня, я подъехал к улаку и дал Тарлану его понюхать. Взявшись за ляжку, попробовал его приподнять. Веса в нем было около пятидесяти-шестидесяти килограммов. Мокрый насквозь. Видно, ночью тушу держали в воде. Смысл здесь в том, что улак становится очень тяжелым. И когда его тянут в разные стороны, шкура не отстает от него. А иначе во время яростной схватки не остаться улаку целым!
Распорядитель объявил приз:
— Одна пара калош и десять рублей! Налетай!
Всадники ринулись к улаку. Чей-то рыжий конь вынес его и умчался. Объявили следующую ставку: один баран, один халат и десять рублей! Награда выросла, не зевайте!
Я направил Тарлана к улаку. Он рванулся с фырканьем. Примчался к улаку легче и быстрее, чем я думал и хотел. Как обычно, сделав круг возле улака, остановился. Кто-то зло стеганул Тарлана по крупу. Тот вздрогнул, но с места не двинулся. Глаза его были устремлены на тушу. Я, не вытаскивая ноги из стремени со стороны, противоположной улаку, зацепил его за луку седла, а ногу в стремени со стороны улака — согнул. Коленом поддал Тарлану в бок, и мой конь проложил мне дорогу сквозь самую гущу! Тарлан подставил мне плечо!
Нагнувшись, я ухватился за улак одной рукой. Поднимая голову, выпрямил согнутую ногу и уперся в стремя. Вся тяжесть пришлась теперь на эту ногу. Иначе поднять с земли улак было нельзя. Тут чей-то дерзкий конь наступил на тушу. И снова, ухватив улак за ногу, я поднял его до высоты колена коня. Тарлан, беспокойно поглядывая на тушу козла, устремился вперед. Я намеренно волочил тушу по земле. Подними я ее сразу — налетели бы ждавшие в стороне другие наездники.
— Улак поднимается, улак поднимается!
Мы пробрались к месту, где наездников было поменьше. Я приготовился поднять тушу.
— Улак у Тарлана, улак у Тарлана!
Я одним рывком поднял улак. Когда поднимал его, Тарлан покачнулся. Мы мчались вперед. Все остались позади. Только один гнедой не отставал. Его всадник, ухватившись за другую ляжку улака, мчался рядом.
— Нет, улак между Тарланом и гнедым!
Я прижал улак коленом. Посмотрел по сторонам. Выпустил из рук поводья. Обеими руками схватился за улак. Мы по-прежнему мчались рядом.
Многие лошади сначала скачут медленно, а потом убыстряют бег. Наш Тарлан резко берет с места и сразу мчится во весь опор. Другие кони к такому рывку обычно не готовы. Пока сообразят, в чем дело, — Тарлан уже оторвался от погони. Так вышло и на этот раз. Еще одно достоинство Тарлана: если его догонит чей-нибудь конь — он скачет с этим конем вровень. Не вырывается вперед. Скачет ровно, будто на большее не способен. Скачущий рядом конь приноравливается к его равномерному бегу. И тут Тарлан делает рывок и уходит от соперника. Тот не подозревает подвоха и остается позади.
Мы мчались, и настал тот самый момент, когда Тарлану хватило одного моего слова:
— Вперед!
Он показал себя настоящим тарланом: внезапно рванулся и ускорил бег. Рука наездника гнедого, скакавшего рядом, выпустила улак. Гнедой отстал. Тарлан не сбавлял хода. Я, разгорячившись, понукал:
— Ха-ху, ха-ху, хэй!
Тарлан летел как молния.
— Чисто-о! Тарлан выиграл чисто! Бросай, Тарлан, бросай!
И как это я умудрился поднять с земли шестидесятикилограммовую тушу? Даже усевшись на дувале высотой в сажень, я бы не оторвал от земли такую тяжесть. Обычно, взявшись за мешок в шестьдесят килограммов обеими руками, я еле-еле взваливаю его на осла. А на состязаниях, наклонившись с лошади, одной рукой подхватываю тушу в шестьдесят килограммов! В чем же тут секрет?
Дело в том, братья мои, что у коня есть ветер! Этот ветер и гонит улак. Вы, должно быть, заметили, что мой конь не отрывал глаз от улака и пробил мне дорогу в гуще других лошадей? Этим он обеспечил мне преимущество. А когда я поднимал улак, Тарлан покачнулся, как человек, пытающийся получше пристроить ношу на своих плечах. И тут нужно, придерживая тушу, помочь своему коню.
Теперь вы понимаете, что восемьдесят-девяносто процентов всех тягот на состязаниях приходится на коня. Вот почему на скачках называют не имя наездника, а масть коня. От начала до конца скачек кличка или масть коня произносится с почтением.
Но как Тарлан поскакал с тушей весом в пятьдесят-шестьдесят килограммов, да еще со мною в седле? Предположим, я нагружу коня мешком пшеницы в шестьдесят килограммов и оседлаю — разве поскачет он так резво? Нет, не поскачет! Но когда дело касается улака — он подобен вихрю.
Братья мои, на скачках царит свой особый дух! Он-то и дает коню силу, дает ему крылья!
Тарлан показал себя во всей красе. Еще целых два раза я выносил улак.
Кто-то окликнул нас из толпы: «Тарлан, подойдите-ка сюда». Подошел, а это вчерашний старик сидит на дувале. Прикрывая ладонью глаза от солнца, он улыбался.
— Как теперь ваши дела, прославленный наездник?
— Спасибо, спасибо.
— Вот что я вам скажу, прославленный наездник: сейчас лучше дать коню отдохнуть. А то еще сглазят.
Честно заработанный Тарланом халат и деньги я протянул старику, но тот их брать отказался. Оставив приз возле старика, я направился туда, где лежала конская сбруя.
50
Братья мои, сосед наш Кулмат-палван вернулся с базара. Проходя мимо его дома, я расспросил его о ценах. На базаре в Денау кишмиш стоит десять рублей. А в Регаре, оказывается, еще дороже.
— Если у вас есть кишмиш — везите скорей, не то будете потом жалеть, — так он сказал.
Дело в том, что кишмиш-то у нас есть! Целых шесть мешков. Желтый, как самый солнечный день лета. Есть у меня и сыновья — крепкие, здоровые! Каждый говорит:
— Вот вырасту — буду скакать на таком же коне, как Тарлан!
Кишмиш на их свадьбу собираю. Этой зимой силенок у меня не хватит, а вот в следующую — закачу большую свадьбу. Если будет на то воля Всевышнего.
В субботний вечер я выволок из амбара мешок с кишмишем. Высыпал на ковре, расстеленном на топчане. Просеял через сито, очистил от пыли.
Когда начало светать, оседлал Тарлана и отправился на базар. Переправились через Кызылсу и стали подыматься.
Возле скотного рынка есть участок, огороженный проволокой. Приезжающие на базар привязывают здесь своих лошадей и ослов. Тут и я привязал своего Тарлана. Взвалив мешок на плечи, пошел на базар. Согнувшись в три погибели, шел и покрикивал:
— Дорогу, дорогу!
В нос мне ударил запах мантов. Уселся в один ряд с другими продавцами, развязал мешок и стал нахваливать свой кишмиш. Ниже десяти рублей цену не сбавлял.
Человек в галстуке взял в ладонь кишмиш и стал разглядывать. Помял его пальцами.
— Сбавьте чуть-чуть, вы же дехканин7, — сказал он.
— Разве дехканин кишмиш на улице находит?
— За дары природы десять рублей просите?
— Дары природы — это пот дехканина.
— В чем здесь ваша заслуга? Солнце и луна светят для всех.
— Светят, конечно. Но начиная с вашей одежды и заканчивая едой — все это пот дехканина. Сами-то вы сидите в конторе за бумагами — вам с неба ни еда, ни одежда не падают. Из того, что получил дехканин, он девяносто процентов отдает вам и только десять себе оставляет!
Человек в галстуке скажет слово, а я ему — два. Так и не уступил.
Братья мои, хоть и нет у меня волос, но расческа из золота. Гляжу, проку от моей торговли никакой. А ну его, решил я и сбавил цену до семи рублей. Примчался какой-то перекупщик и купил товар оптом.
Отряхнул мешок о колено. Сложив вчетверо, сунул подмышку. Прошелся по базару, сделал покупки. Взял гостинцев, лакомств. Беременной жене давно хотелось джиды — купил хорезмской джиды. Сыновьям — леденцовых петушков, конфет с собакой на обертке и сушек. Все это сложил в мешок и перекинул его через плечо. Пошел в чайхану.
51
Переступил было порог, только просунул голову внутрь — и чуть не задохнулся. Чайхана была набита битком. Духота. Даже на деревянном помосте снаружи полно народу. Если пересчитать — человек сто наберется. Я прислонил мешок к столбу помоста. Поискал, где сесть. Один человек ушел, место осводобилось. Я попросил соседа сказать, что место занято. Принес чай, лепешку. Прошел на другую сторону улицы, к рыбной лавке. Усатый человек жарил рыбу в большом котле. Я встал в очередь, купил два кило рыбы. Сел и принялся за еду. Рыба оказалась костистая, и я разозлился.
В это время в углу топчана появились два милиционера. У меня сразу пропал аппетит. Глаза б мои не смотрели! Я повернулся к ним спиной. Неужели те самые? — с опаской вспомнил я и присмотрелся. Нет, другие.
52
Тут раздался голос:
— Держи вора, держи!
Из плотной толпы в воротах базара выскочил парнишка. Его нагонял человек в полосатом чапане. Парень бросился через улицу. А сверху, наперерез ему, во весь дух мчалась красная машина. Машина с визгом затормозила. Парнишка кинулся в противоположную сторону. Шлепнулся в арык с темной водой. Весь вымазался в грязи. Гнавшийся за ним мужчина обежал машину. Обеими руками схватил парня сзади за вымазанный воротник. Тот попытался вырваться из рук мужчины в чапане, но не смог. Мужчина сбил парня на землю, ударив по ногам.
— Отдавай деньги! Где деньги?!
— Это не я.
— Ты! Ведь это твою руку поймал я в своем кармане! Отдавай по-хорошему, а не то покажу тебе твою мать из самого Учкургана!
— Говорю же, что не я!
— Тогда я сам найду. Вытяни руки! Вот этот карман покажи!
Народ вышел из чайханы поглазеть. Прохожие тоже останавливались. Зевак собралось видимо-невидимо. Я смотрел, стоя на топчане. Мужчина в полосатом чапане шарил в карманах парня. Сунув руку ему подмышку, вытащил пачку денег. Ткнул их парню в лицо.
— А это что? Калым за твою мать?
Парень втянул голову в плечи, грязными ладонями закрыл лицо. Мужчина с размаху ударил его в висок. Парнишка снова плюхнулся в грязную воду. Мужчина в полосатом чапане, взяв парня за шкирку, потащил его вдоль арыка.
— Я тебе покажу, как шарить по карманам! А ну идем в милицию!
Парнишка уперся ногами, дернулся назад.
Тут из толпы выскочили два рослых парня. У обоих волосы до плеч. Обтягивающая одежда. Подошва на ботинках толстенная, как копыта у коня. Подошли к человеку в полосатом чапане. Один из них схватил его за локоть. Тот выпустил из рук парня и обернулся. И тут же получил точно рассчитанный удар в лицо от второго детины. Мужчина в чапане оказался человеком крепким. Не упал, а только пошатнулся. Теперь удар нанес первый верзила.
Толпа подбадривала дерущихся:
— Ну, дай ему в нос!
— Бей! На кой черт церемониться, когда есть кулаки!
Мужчина в чапане с размаху ударил одного из противников. Парень грохнулся на землю. Второй обошел мужчину сзади и пнул в бок. Тот согнулся.
Толпа подзадоривала:
— Бей по голове!
В это мгновение маленькая черная собачонка с визгом вцепилась в ногу одного из парней. Тот схватился за ногу. Вслед за собакой появился торговец рыбой. Ругаясь, отогнал собачонку.
Грохнувшийся было наземь парень вскочил и ударил мужчину ногой в живот. Пнул его и тот, измазанный грязью. Мужчина в чапане сморщился и, хватаясь то за живот, то за бок, опустился на колени.
Я возмутился и обратился к сидевшим позади милиционерам:
— Вмешайтесь, ведь убьют его сейчас!
Один из них равнодушно махнул рукой:
— Это нас не касается. Это не наш участок. Наш — в районе винзавода.
Толпа подвела итог:
— Все, нокдаун!
Но нет, этим дело не кончилось. Мужчина в чапане, сидевший на корточках, вскочил на ноги. Ударил головой в лицо того, что пнул его в бок. Парень закрыл лицо руками и согнулся. Сквозь пальцы сочилась кровь. Тогда второй парень, взяв в ладонь что-то черное, ударил мужчину в чапане по лбу.
— Ох, умираю! — застонал тот.
Со лба у него текла кровь, глаза закрылись, он попятился назад. Когда, казалось, что он вот-вот упадет, один из парней, подскочив, пнул его в грудь. Мужчина опал на землю, как осенний листок, и затих. Двое начали бить его ногами. Подошел и тот, кто получил в лицо, и втроем они стали избивать лежавшего на земле мужчину.
Я обернулся, а милиционеров и след простыл. Огляделся вокруг, а они потихоньку выходят из чайханы.
У меня внутри все защемило. Я сорвался с топчана и, растолкав толпу, протиснулся в середину. Схватил одного из парней за плечи, отшвырнул его прочь! Другому вцепился в волосы и оттащил в сторону.
— У-у, совесть потеряли, набросились на одного, слабого! Ведь убьете!
Тот, кому я вцепился в волосы, пнул меня в пах. Я опешил и локтем двинул его по морде. Тут засигналила машина. Зеваки, стоявшие возле арыка, посторонились. Это оказалась машина «скорой помощи». Сидевший внутри человек в белом халате поверх очков посмотрел на лежащего в крови мужчину.
— Что с ним случилось?
Мне стало так обидно, что я заплакал.
— Разве не видите этого беднягу? Они втроем, а он один!
— Понятно. Пить надо меньше, а не радоваться, что воскресенье наступило!
— Заберите его скорее, брат, умрет ведь.
— Поступила заявка, мы едем по вызову. Вызывайте другую машину. Трогай, поехали!
Не в силах больше сдерживать слезы, я заплакал, прикрывая лицо рукавами халата. Обратился к толпе:
— Эх, братья, разве хорошо будет, если бедный человек так и помрет? Дома у него наверняка и дети, и семья!
Кто-то подал голос:
— Видать, ваш знакомый. Увозите поскорее.
Я взмолился перед хозяином маленькой легковушки, что стояла на улице. Тот согласился. С трудом дотащил до машины мужчину в чапане. Какой-то парень подскочил к машине. Я высунулся из окна, подумав: не сын ли это пострадавшего? Но тот спросил у зевак:
— Что здесь произошло?
— Замечательное было представление! Трое одного так отделали! Трах-тара-рах! Нокдаун!
53
Мы повезли мужчину в чапане в больницу. Его не приняли. Женщина в белом халате сказала:
— Это судебное дело.
Позвонила в милицию.
Приехал милиционер, осмотрел мужчину в чапане, сфотографировал его, составил протокол. Потом опросил меня. Я рассказал о себе, милиционер записал. После этого спросил, что случилось. Я обрисовал все точь-в-точь как было. Милиционер записал.
— Пока свободны. Потом вызовем через участкового.
Хозяину машины я протянул три рубля. Он не взял.
54
Вернулся я в чайхану, а мешка моего нет. Спросил у чайханщика.
— Нет, — говорит, — не видел. Как там ваш друг в полосатом чапане?
— Отвезли, кое-как место нашли, — сказал я ему.
— Так-так...
Чайханщик нахмурился, вытер руки и приготовился читать поминальную молитву.
— Умер, значит? Ой, бедняга...
— Нет, в больнице место нашли.
— А-а... Ну так бы и сказали.
Я снова пошел на базар, купил гостинцев. Завязав все это в поясной платок, подошел к Тарлану. Подвесил узел на луку седла. Отдал рубль старику, сидящему возле ворот базара, и отправился домой.
Мне казалось, я упал с луны и только сегодня узнал, что такое жизнь.
55
Что ты будешь делать! Бывают, оказывается, и такие дни, когда, шагая вперед, мы пятимся назад. Все, что ни задумаем, совершается против нашей воли. Те, кого зовем удачливыми, с нами не здороваются. Даже последний кусок изо рта позволяем выхватить.
Братья мои!
Если суждено — счастье улыбается нам даже из дальних стран. Если нет — оно оставляет нас навеки.
Так и случилось на скачках, устроенных налоговиком Хуррамом. Я никак не мог протиснуться в середину круга, а когда мне это удалось — не сумел поднять улак. Если и поднимал — его вырывали или я ронял его наземь. Даже когда туша оказалась под коленом — и тут прозевал.
Братья мои, богатство и труд не всегда рука об руку ходят.
Тарлан недоумевал на мой счет, а я — на его. Так сделаю — не выходит, по-другому — тоже не получается. Хотел даже уехать под предлогом того, что туша воняет. Но черт дернул остаться. Стегая плеткой Тарлана, погнал его к сгрудившимся всадникам. Коней полным-полно. Подбрось шапку к небу — не упадет на землю. Растолкав наездников, я подобрался к улаку. Попытался добыть его во что бы то ни стало. Не смог дотянуться. Да и кони не давали схватить тушу. Сквозь густую пыль различил, как чья-то рука схватила улак. Тут Тарлан правой ногой наступил на тушу. Он сделал это неслучайно. Видел и знал, что делает. Не захотел отдавать улак. Я понял, что надоело Тарлану топтаться без толку вокруг улака. Он жаждал борьбы!
Я закусил рукоятку плетки. Шлепнул Тарлана по крупу. Тарлан, мотая головой, заставил расступиться окружавших его коней. Расчистил место вокруг. Потом подогнул передние ноги. Присел на них перед улаком. С трудом разлепив глаза в густой пыли, я вцепился в улак обеими руками. Увидев, что туша у меня, Тарлан вскочил. И не пошел вперед, где нас поджидало несметное множество лошадей, — а попятился назад. Выбрался из гущи. А когда мы оказались на свободе, он развернулся к цели. Помчался вихрем. Увидевшие — увидели, не увидевшие — пусть жалеют!
Тарлан приблизился к краю темной ямы. Разжав колено, я выпустил тушу. Но голоса распорядителя почему-то не услышал. Обернувшись, с досадой ударил себя по колену: улак лежал на краю ямы, а не на дне!
С досады я решил обидеться. С таким расчетом, чтобы услышали все, и особенно распорядитель, я крикнул:
— Мы уезжаем! Нам когда-нибудь вообще давали награду по справедливости?
И пустился в путь, с силой стегнув Тарлана. Поехали, Тарлан, такие бедолаги, как мы, людям неинтересны! Едем, Тарлан, ведь голова у нас — плешивая! Нам, плешивым, награда не полагается!
Оглянулся. Надеялся, что друзья-односельчане вернут нас. Придержал Тарлана. Опять обернулся. Хоть бы одна душа за нами поскакала! Проехал мимо людей, сидевших на дувале. Может, кто из них попросит вернуться. Мимо стольких людей проехал, и хоть бы кто словом обмолвился! Не спросили даже: «Куда путь держишь, Зиядулла-наездник?» А еще людьми называются! Да ну их всех!
Теперь я обиделся и на зрителей. Ну и сидите здесь, как слепые, а я отправлюсь домой и с удовольствием растянусь на постели, сказал я себе.
Поехал по улице, которая вела в кишлак. Остановился возле пересекавшего улицу арыка. Тарлан потянулся к воде. Я не дал ему попить. Привязал к концу палки, торчавшей из-под крыши дома Шакиркула. Отряхнул от пыли одежду. Умыл лицо. Попил воды, зачерпывая ее ладонями. Со вздохом уставился на арык.
На глаза мне попался мальчуган. Он сидел у арыка, макал лепешку в воду и ел. Пригляделся, а штанишки у него мокрые.
— Чей ты, сынок?
— Моего отца.
— А кто твой отец?
— Шакиркул.
— Вот как! И как зовут? Карим? Молодец! Штанишки-то у тебя мокрые, Каримбай?
— Мама на свадьбе.
— Вот оно что! А сам, значит, переодеваться не научился. А мы вот со скачек едем. Нет больше справедливости на скачках, Каримбай. Выигрывают только свои.
— Скачки уже закончились?
— Нет, еще идут.
— Тогда езжайте туда.
Я насторожился. Внимательно посмотрел на мальчугана.
— Вы что-то сказали, Каримбай?
— Вы ведь попили воды.
— Да, Каримбай, попил. Но что мне теперь прикажете делать, Каримбай?
— Езжайте на скачки.
— Я вроде как решил не возвращаться, Каримбай. Нет больше справедливости для нашего брата.
— Если сейчас не поедете — скачки кончатся.
— Ну, так и быть, уговорили, Каримбай. Ехать так ехать, будь по-вашему.
Отвязал Тарлана, оседлал.
— Я возвращаюсь, Каримбай. Не могу отказать в вашей просьбе. А так бы ни в жизнь не вернулся.
На обратном пути я все еще злился на зрителей. Сердито глянув на них, сказал про себя: «И вы еще называете себя людьми? Один Каримбай оказался человеком».
Я встал в стороне от сгрудившихся всадников. Распорядитель бросил на меня взгляд, что-то сказал стоявшим рядом наездникам. Мол, как собака: сам ушел, сам вернулся. Я уверен, что так он и сказал. И другие так же сказали. Что я им должен был ответить? Что Каримбай меня вернул? А вдруг спросят: какой-такой Каримбай? Сын Шакиркула в мокрых штанишках? Э, кто будет разбираться! Скажу: учитель Карим вернул.
Односельчанину Самаду я громко, чтобы все слышали, сказал:
— На обратном пути Каримбай схватил за поводья. Все не мог успокоиться: вернитесь да вернитесь. И такая мольба была у него в глазах, что не смог ему отказать.
56
Отара рассыпалась по горным склонам. Пока ее собирал, уже стемнело. Домой вернулся в сумерках. Выяснилось, что наш участковый оставил какой-то клочок бумаги. Завтра в десять утра мне нужно быть в милиции. Зашел в дом напарника и извинился. Попросил его завтра попасти овец одному. Сказал, что вышло неотложное дело и я отработаю в другой день.
Спозаранку вдвоем с Тарланом отправились в город. Привязал Тарлана у входа в милицию, вошел в комнату. Вытащил из-за пазухи бумажку, показал милиционеру, сидевшему у двери. Он провел меня в комнату с обитой кожей дверью. Сидевший в глубине молодой человек встал и вежливо меня пригласил. Представился: капитан Рузиев. Милиционер, который привел меня сюда, вышел. Капитан-начальник кончиком своей ручки указал мне на стул. Я сел. Начальник порылся в бумагах.
— Значит, фамилия ваша Курбанов, верно? Почему опаздываете, брат? Время-то уже двенадцать.
— По правде говоря, капитан-начальник, ехал я сюда со скоростью Тарлана.
— Вот как? И кто этот ваш Тарлан?
— Это наш конь, капитан-начальник.
— Ах вот оно что! Выходит, вы на коне приехали, когда столько техники вокруг?
— А то как же! Техника — это не для нас, капитан-начальник. Я не выношу запаха бензина.
— Значит так, ака. Мы бандитов ищем. Устроили очную ставку пострадавшего и подозреваемых. Он показал, это не те люди. А вы не пришли. Придется вызвать вас еще раз.
Мы с Тарланом вернулись в кишлак.
57
Вечером, когда смотрел телевизор, пришел Рихсиев. Он лег, подмяв под локоть подушку.
— Ну что, товарищ Курбанов? Слушали доклад, который я читал по радиоузлу?
— Нет, а когда читали?
— Ну вот тебе раз, ведь только что и читал. Двадцать минут и сорок секунд!
— Я смотрел телевизор. А на какую тему читали доклад?
— О международных событиях.
— Вот как! И какие же новости в мире?
— Международные дела никудышные, товарищ Курбанов, совсем никудышные. Ситуация все обостряется и обостряется. Страны НАТО размещают в Западной Европе крылатые ракеты. В Сальвадоре идут кровавые сражения, обстановка в Никарагуа сложная. Туго приходится народу Палестины. И всему виной — империалисты США, товарищ Курбанов. Империализм замышляет провокации. К примеру, империалисты США организовали в Польше провокационно-диверсионные группы. Отравили народы идеологически, вот. Порешили с корнем уничтожить в Польше социалистическое общество. Однако злодейские планы империалистов разоблачили. ПОРП отстояла социализм...
Ни единого слова из его рассказа я не понял. Смотрел в телевизор, а ему кивал головой: мол, да, да...
58
Через два дня участковый снова принес бумагу. И снова ранним утром мы с Тарланом отправились в путь. На этот раз торопились и прибыли вовремя. Капитан-начальник возил четырех подростков в больницу, устроил им очную ставку с мужчиной в полосатом халате. Потом устроил очную ставку со мной.
— Не те, — помотал я головой. — Волосы у них были длинные-длинные.
Капитан-начальник рассмеялся.
— А не припомните ли, ака, не было у них на лице повреждений?
— А то как же! Настоящая рана была на лице, капитан-начальник.
— И какая же рана?
— У обоих лица были в крови. Ведь мужчина в полосатом халате бил их по головам.
— Вот как? Что ж вы раньше об этом не сказали, ака? Это меняет дело.
— И потом, у самого младшего одежда была в грязи, капитан-начальник.
Капитан-начальник начал быстро писать. Мотнув головой, засмеялся. Почему он засмеялся — я так и не понял.
— Скажите, ака, знаете ли вы хотя бы одного человека, кто был свидетелем этого происшествия?
— Может, я и преувеличиваю, капитан-начальник, но там было больше ста человек. Как я мог узнать кого-то из них? Там было даже два милиционера.
— Как вы сказали? Два милиционера? В самом деле?
— Так и есть, капитан-начальник. Сидели прямо за моей спиной и пили чай.
— И они тоже всё видели?
— А то как же! Видели от начала до конца, капитан-начальник!
— Вот оно что!
Капитан-начальник вытащил из железного сундука одну большую толстую бумагу и развернул ее. На бумаге было наклеено видимо-невидимо фотографий.
— Посмотрите, ака, нет ли среди них тех, кого вы видели.
Я разглядывал фотографии, водя по ним пальцем. Наконец узнал одного из них. Ткнул в его лоб пальцем.
— Вот он, тот самый!
Капитан-начальник посмотрел, наклонившись, и покачал головой. Сложил фотографии и засунул в сундук. Вышел и снова вернулся.
— Вы, ака, побудьте пока вон в той комнате. Я сам вас позову.
Я вошел в соседнюю комнату и сел. Это была комната без двери. Капитан-начальник опустил бархатную занавеску. Кто-то спросил: «Можно?» Капитан-начальник стал задавать вопросы.
— Итак, где вы были двадцать четвертого января, в воскресенье часов в двенадцать?
— В каком январе? Январе этого года? На участке был.
— А нельзя ли поконкретнее?
— Вел наблюдение вокруг винзавода.
— Так, значит, вы были в районе завода?
— Да.
— И вам ничего не известно о происшествии в этот день у чайханы?
— Что за происшествие?
— Там была драка.
— Хоть убейте — ничего об этом не знаю!
— Хорошо. Подойдите сюда, ака.
Я вышел к ним. Парень, стоящий передо мной, точно был одним из тех милиционеров, которые пили чай за моей спиной.
Увидев меня, он побледнел.
Капитан-начальник показал ему на меня.
— А этого человека вы когда-нибудь видели?
Тот посмотрел на меня пристально и пожал плечами.
— Не припомню.
Я чуть было не рассмеялся. Потом напомнил ему о случае у чайханы.
Тот глядел в потолок и долго вспоминал. Затем вдруг приставил указательный палец ко лбу.
— Ну да, точно! Теперь вспомнил. Я шел к своему участку мимо этого места. Там еще на улице собралось много людей. Я и подумал: должно быть, торгуют чем-нибудь.
— Ну и ну! Ведь мы с вами еще разговаривали, брат. И я вам...
— Со мной говорили? Быть этого не может! Ложь! У вас ведь борода — думайте, прежде чем говорить. Вы спутали меня с другим человеком.
Капитан-начальник посмотрел на меня:
— Слышали? Он говорит, что там не был.
От удивления я даже схватился за ворот:
— О, Всевышний!
— Так, вы свободны Кадыров. Может, еще кого вспомните, ака?
— А то как же! И чайханщик все видел.
— Чайханщик? А еще?
— Еще видел продавец жареной рыбы.
— Так, продавец жареной рыбы. На сегодня все, ака. Об остальном поговорим в другой раз.
59
Когда в следующий раз прислали бумагу, я не поехал. Была причина — умерла бабушка Доно. Пошел на похороны. Старуху завернули в саван, поплакали, похоронили.
Я в мрачном настроении лежал дома, когда нежданно-негаданно явился Рихсиев. Сказал жене, чтобы подала чай.
— Что это вы не в духе, товарищ Курбанов?
— Бабушку Доно отнесли.
— Куда вы ее отнесли?
Тут я понял, что он не был на кладбище.
— Я говорю, что умерла бабушка Доно.
— А, стало быть, ее похоронили. Вы сказали «отнесли», вот я и решил, что отнесли какую-нибудь вещь.
Я отвернулся и закрыл глаза. Не смог сдержаться. Повернулся обратно. Впервые в жизни я решил дать Рихсиеву мудрый совет:
— Рихсиев-ака, вы человек образованный, знаете все новости в мире. Не мне вас учить. Никогда не отрывайтесь от народа, ака. И особенно — в двух случаях. Во-первых, на свадьбе. Засучив рукава, подобрав полы, послужите людям, чтобы свадьба прошла весело, радостно. Свадьба — она для всех, да. И во-вторых — будьте с народом во время траура. Горюя и плача, разделите горе людей. Горе, причиненное смертью, человек в одиночку перенести не сможет. Одному это не по силам. Не оставляйте человека одного, разделите с ним его печаль. Именно в этих двух случаях человек и проявляет свою сущность.
— Но я не знаю такой старухи. Кто она? На каких должностях работала?
— Она — человек, как и все мы. Бедная старушка. Всю жизнь проработала в колхозе. Под старость трудилась сторожем в магазине. У бедняжки Доно не было ни сына, ни дочери. Некому было о ней поплакать. Мы сами ее оплакивали, называя ее нашей тетушкой и бабушкой. Мы ее и хоронили. Народ ее похоронил.
— Я что-то слышал краем уха. Когда шел в школу на урок, люди говорили, что кто-то умер. Не придал этому значения.
— В этом все и дело. Вот почему на похоронах было так мало людей. С кладбища я вернулся расстроенный. «Неужели такова теперь стала цена человеку?» — спросил я себя. Рихсиев-ака, придет день, когда и мы с вами уйдем. Смерть ждет каждого из нас. И если в такой день мы не пригодимся друг другу — зачем тогда мы живем?
Рихсиев слушал меня, раскрыв рот.
— Разве обязательно идти всем, товарищ Курбанов? Да хватит и четырех человек из родственников. Поднимут носилки с четырех сторон и понесут. Больше четырех человек не нужно. А впрочем, пусть будет шестеро. Двое будут могилу копать.
— Рихсиев-ака, человек не собака, чтобы, волоча его за ногу, выбросить в яму. Человек на то и зовется человеком. Разве есть существо величественнее, чем человек?
Рихсиев слушал меня, раскрыв рот.
— Да ладно, подумаешь: какая-то там старушка. Всего-навсего сторожиха! Вот если бы она была личностью, имевшей большое международное или, по крайней мере, местное значение; если бы мы стояли в почетном карауле, повязав на руку черную повязку; носили бы траур, речь могли бы произнести...
— Рихсиев-ака, больших или маленьких людей не бывает. Все — люди. Хороший ли человек, плохой — живет он одну жизнь. Он жил так, как мог; делал то, что было в его силах, и считал себя человеком. Встречался с нами лицом к лицу, плечом к плечу, жил с нами в одно время. Когда человек уходит безвозвратно, тот, кто не проводит его, разве может считаться человеком?
— Смерть старушек, товарищ Курбанов, — дело местного значения. Большой важности не имеет. Вон сколько трагедий разыгрывается на международной арене... Иранский шах Пехлеви, оказывается, дал тайный приказ сжечь кинотеатр. В нем было пятьсот человек. Вот что такое настоящая трагедия. Ужас! Я выражаю иранскому народу глубокое соболезнование. Я встревожен международным положением, товарищ Курбанов. Очень озабочен! Международная обстановка с каждым днем обостряется все сильнее...
60
Наутро к нам пришел участковый. Не поздоровавшись, встал, заложив руки за спину, у порога и начал выговаривать:
— Вам что, советские органы — игрушка?
— Что мы такого сделали?
— Почему не явились в назначенное время?
Я взорвался:
— Не захотел идти и все тут! С женой в кино ходил! Понятно?
— Залезайте в машину!
Удивившись, я выглянул через дувал на улицу, а возле наших ворот — милицейская машина. Желтая. Мне стало не по себе.
— Участковый, брат, так не годится. Убери поскорее свою машину! Не дай Бог никому, чтобы у его ворот стояла «скорая помощь» или милицейская машина. Уезжай скорее, брат, пока никто не увидел!
— Будет вам, нечего философствовать.
— Вот я перед тобой. Хочешь — стреляй, а в милицейскую машину не сяду! Уж если есть такая нужда — поеду на автобусе.
— Тогда чтоб живо следом за мной приехали!
Они уехали. Я с тревогой выглянул через забор на улицу: не увидел ли кто милицейской машины? Хвала Всевышнему, людей на улице не было.
61
Я отправился в райцентр на автобусе. В дороге меня укачало. Пришел в милицию, открыл обитую кожей дверь. Капитану-начальнику рассказал о бабушке Доно. Тот покачал головой, выразил соболезнование.
В комнату вошел милиционер. Подошел к капитану-начальнику.
— Некоторые, товарищ капитан, указывают на Мумина — того, что с улицы Коммунизма.
— И где этот парень?
— Не видать нигде. Я аккуратно расспросил соседей. Говорят, лежит дома, лицо разбитое мазями мажет.
— Ясно. Глядите мне в оба, чтобы чего не пронюхал. Доставите, когда скажу. А сейчас приведите чайханщика и продавца рыбы.
Спустя некоторое время милиционер вернулся.
— Привел, товарищ капитан. Пусть войдут?
— Введите.
На пороге появились чайханщик и продавец рыбы. Чайханщик согнулся и поздоровался. Капитан-начальник, указывая карандашом на чайханщика, сказал:
— Сначала войдите вы. А вы — подождите в коридоре.
Чайханщик хотел поздороваться с капитаном-начальником за руку. Прижал руки к груди и засеменил по ковру. Капитан-начальник, не поднимая головы, карандашом указал чайханщику на стул. В замешательстве чайханщик чуть было не схватился обеими руками за карандаш. Потом отдернул руки и сел туда, куда ему показали. Прямо напротив меня. Кивнул мне. Капитан-начальник просмотрел кипу бумаг. Повернулся к чайханщику. Записал его имя и фамилию.
— А теперь расскажите о драке, которая произошла в вашей чайхане, Саттаров-ака.
— Какой драке?
— О драке, происшедшей двадцать четвертого января.
— Что еще за драка? Уж не сон ли это? Ах, да, вспомнил! История эта произошла не в нашей чайхане, а на улице, капитан-ука8 .
— Точнее, возле вашей чайханы.
— Сами понимаете, капитан-ука, в базарный день народу бывает много. Обычно я очень занят. Шум такой, что ничего не услышишь.
— Но ведь, наверное, можете отличить простой гул в чайхане от криков драки?
— Не отличаю, капитан-ука, совсем не отличаю. В этом все дело. В ушах все время гудит. А кто, о чем — не разберешь. Хотите верьте, хотите нет. Вот, если сосчитать на пальцах, я могу сказать: есть в этом гуле голоса стариков — это раз! Есть молодых — это два! Есть и голоса старушек — это три! А есть и девичьи — это четыре! Еще есть голоса младенцев — это пять! Итого уже пять! Теперь сосчитаем остальное. Кроме перечисленного: шум от проезжающих по улице машин — это раз! Мычание коров, возвращающихся с базара, — это два...
— Ладно, хватит. Расскажите мне о том, что видели.
— Как же так, капитан-ука? Как я мог видеть, если я ничего не слышал?
— Но глаза-то у вас есть?
— Все верно, глаза есть. Всевышний, как вы можете заметить, и нас тоже ими не обделил. Только знаете, капитан-ука, если бы вам довелось выпить хоть пиалку чая в нашей чайхане, вы бы точно заметили, что самовар наш стоит в самой глубине чайханы! Есть одно махонькое окошко, как в ларьке. Во-от такусенькое! Через это окошко я и передаю чай. Окошко вровень с моей грудью. Если даже вот так согнусь и выгляну — улицы мне оттуда не видно. У меня аж поясница разболелась, капитан-ука. Целый день нагибаюсь.
— Но, может, вам хоть что-то известно об этой драке?
— Известно, капитан-ука. Один раз нагнулся и увидел толпу на улице. Больше ничего не видел.
— Ладно, идите. Если понадобитесь — вызовем снова. Спутнику вашему скажите, пусть войдет.
Прижимая руки к груди, чайханщик кивнул капитану-начальнику. Быстро засеменил к двери, будто за ним кто-то гнался.
Вошел продавец рыбы. Капитан-начальник записал и его имя и фамилию. По тому, как он надменно расселся и как вопрошающе — мол, слушаем — нахмурил брови на капитана-начальника, было видно, что человек он бывалый. У меня появилась надежда.
— Итак, теперь мы вас послушаем, Шукуров-ака.
Продавец рыбы даже глазом не моргнул.
— Что вы хотите услышать?
— Как вы знаете...
— Знаю, участковый мне говорил. Но я ничего не видел. Все! Могу даже написать. Больше ничего! Я могу идти? Меня работа ждет. На этом все!
— Не спешите, разговор наш только начался. Вы наверняка оставили кого-нибудь вместо себя.
— Сын остался. Он еще молод, может обидеть посетителей. Все!
— Что-то больно часто вы «всекаете». Отвечайте на вопросы! Решается судьба человека! Что неясно?
— А вы не кричите на народ. Пользуетесь тем, что сидите за должностным столом. На этом все!
— Я разговариваю с вами, а не с народом.
— Народ начинается с одного человека. Я — выходец из народа, не кричите на меня. Все!
— Я разговариваю, а не кричу.
— Нет, кричите. И все тут!
— Ладно, не будем кричать. Похоже, Шукуров-ака, вы сегодня не с той ноги встали. Свободны, можете идти. Вызовем вас снова.
— Как хотите. Все равно ничего нового не услышите. На этом все!
Продавец рыбы ушел, задрав нос. Капитан-начальник отпустил и меня. Сказал, что вызовет еще раз.
— Капитан-начальник, дома у меня полно дел. Вдобавок столько раз уже пропускал улак. Почесаться некогда...
— А как прикажете мне поступить, ака? В общем, так. Свидетели в этом деле нам не нужны — есть медицинская экспертиза. Вы бы только помогли преступников опознать. Те двое — городские. Продавец рыбы с чайханщиком знают преступников. Но вы сами слышали, что они говорят...
62
Я шел по обочине дороги. Прошел мимо того места, где была драка. Дорогу мне преградил человек в белом халате. Взглянул ему в лицо, а это продавец рыбы. Он взял меня за локоть, потянул в свою лавку. Сели на длинную скамейку в стороне от котла. Положив мне ладонь на колено, продавец спросил:
— Это вы на меня донесли, ака?
— Я не доносил.
— Нет, донесли. И все тут! Что может быть хуже, чем донос?
— Друг, я сказал то, что видел.
— Сплетни, уважаемый, — дело бабье. Все! Вы ведь нормальный мужчина. «Сказал то, что видел». И что же вы видели? Ну, что?
— Сказать по правде, друг, и вы себя вели не совсем подобающе. Ведь вы все видели и не подошли. Собака ваша — и та прибежала, хотя у нее человеческого разумения нет.
— Это собака! Собака на то и собака. И все тут! Влезает, куда ее просят и куда не просят, и лает. А так — какое ей дело до других? Знала бы себе полеживала. Собака делает свое собачье дело. Но мы-то с вами люди. Мы не должны равняться с собакой. Все! И вообще, родственник ваш оказался довольно странным человеком. Ребята свалят его с ног, а он снова поднимается; снова свалят — он снова встает, хоть и шатается.
— Что же ему еще было делать?
— Лежал бы себе. И все тут! Разве в одиночку он справился бы с троими? Будь я на его месте — после первого удара грохнулся бы на землю. И больше не вставал бы. Все! А поднимешься — все равно свалят с ног. До их ухода притворился бы, что лежу в беспамятстве. Глядишь и отделался бы одним ударом. И не получил бы никакого увечья. Все! Ведь что в результате? Родственник ваш лежит теперь в больнице еле живой. И все тут! Вы его навещаете? Как он сегодня?
— Нет, не ходил.
— Вот тебе раз! Это еще почему?
— Я ведь с ним не знаком.
— Ну надо же! Вдобавок ко всему вы с ним еще и не знакомы?
— Это правда.
Продавец нагнулся, посмотрел мне в лицо. Понял, что я не вру, хлопнул себя по коленям и рассмеялся.
— Ну вы даете! Да вы, оказывается, Афанди9 !
Продавец поглядел на собачку, лежащую возле деревянной решетки. Покачав головой, опять рассмеялся.
— Вот так штука! Какое же вам дело, если он вам не родственник и даже не знакомый? Нет, вы настоящий Афанди! Или вам от этого была личная выгода?
— Какая еще выгода, друг?
Продавец показал жест, потирая палец о палец.
— Деньги? Не говорите так, друг, не говорите так.
— Почему ж тогда вы так переживаете? Вот так штука, ну и Афанди! Ладно, на этом все! Вы решили снова туда пойти? Тогда вот что, ака: вы меня не видели, а я — вас. Еще раз наябедничаете — и мы сильно поссоримся. Все!
Я сел в автобус. Глаза мои слипались. Братья мои, как болит голова!
63
Назир-маслобойщик на скачки приехал на кобыле. Всем кобылам кобыла. Круп широкий, крепкий, поблескивает.
Тарлан уставился на кобылу, и глаза его стали совсем другими. Пустил его на улак — он пошел в сторону кобылы. Потянул поводья — стал порываться к кобыле. Пустил его за конем с улаком — поскакал за кобылой. Я не знал, что делать. Назиру-маслобойщику высказал свою досаду:
— Эй, друг, спрячьте от глаз подальше свою кобылу. Пожалуйста.
Наездники, смеясь, отпускали соленые шуточки. Назир-маслобойщик уехал со скачек. Довольный, я пустил Тарлана на улак. Тарлан был рассеянным. А ведь настроение у него, похоже, хорошее. Терпение мое лопнуло. Я разозлился. Рукояткой плетки ударил Тарлана по голове.
— Проклятие твоим предкам! Вот тебе, вот!
Подняв передние ноги, Тарлан подпрыгнул чуть ли не до небес. Раздраженно заржал. Несколько раз обежал долину. Весь покрылся потом. Пот стекал у него со лба, падал в ноздри, которые то открывались, то закрывались, подобно рыбьей пасти. Я подъехал к толпе всадников. Пустил Тарлана на улак, хлеща плеткой куда попало. Он опять заупрямился. Рукояткой плетки я начал бить его между ушами, по морде.
— Что? Тебе все мало? Вот, получай, вот! Чтоб тебя перевернуло!
Братья мои, когда находит гнев — уходит разум! Я содрал с Тарлана седло, упряжь, уздечку. Стеганул по голове.
— Уходи, зверюга, уходи! Ты конская колбаса, да и только. Позвала тебя кровь предков!
Тарлан убежал, потряхивая гривой. Наездники бросились было за ним, но я махнул рукой: мол, не надо.
Я не стал дожидаться конца скачек. С седлом и упряжью под мышкой пришел домой. Жена встревожилась, спросила про Тарлана.
— Не спрашивай, жена, не спрашивай. Помнишь, приезжали артисты из Термеза, показывали спектакль в клубе? Что в этом спектакле тогда сказал Алишер Навои? Как ни воспитывай скотину, она все равно останется собакой или ослом. Человеком она не станет. Так он сказал. Навои оказался прав, жена! Холил я коня, сам весь высох. Не пил, не ел — все отдавал Тарлану. Даже детей обделял — все ему отдавал. И все равно Тарлан не стал человеком. Я его избил и прогнал. Отказался от него. Ушел Тарлан к своему звериному роду. Вот увидишь, жена: Тарлан ослепнет. Мои хлеб и соль сделают его незрячим. Вот увидишь.
— Зря вы так поступили. Лошадь была дорогая.
В душе у меня лопнуло что-то и рассыпалось на мелкие-мелкие кусочки. Жалко мне стало Тарлана.
64
Поздно ночью послышался стук в большие ворота.
— Кто бы это мог быть? — подумал я и, набросив на плечи чапан, вышел во двор.
— Кто там? — спросил я.
Никто не ответил. Заскрипела цепь на воротах. Я подошел, открыл. О Всевышний, у ворот стоял Тарлан. Один! Он потянулся ко мне мордой и виновато зафыркал. Я не сказал Тарлану ни слова, даже не взглянул на него.
«Да, ты стал человеком», — подумал я и отвернулся от него.
Тут уж никуда не денешься: нельзя же прогнать человека, который пришел к тебе в дом. Не проронив ни звука, я пошел к конюшне. Тарлан потрусил за мной. Пустил его в конюшню и запер дверь.
65
Наутро пришел Назир-маслобойщик. Позвал меня из-за дувала.
— Зиядулла-наездник, можно вас на пару слов?
Протянул руку через дувал.
Справившись о делах и здоровье, спросил:
— Как там наш жених?
Я был в недоумении:
— Какой жених?
— Как какой жених — Тарлан!
— А, Тарлан? Ничего, ничего.
— Домой пришел?
— Да, пришел. А что?
— Да просто, интересуюсь.
Назир рассказал о том, что произошло.
Оказывается, Тарлан после нашего расставания отправился прямиком к Назиру-маслобойщику. Сам вошел в ворота.
В это время Назир как раз расседлывал свою кобылу. Увидев Тарлана, удивился, но не прогнал. А что он мог сделать? Разве можно что-то сказать жениху, который сам пришел в дом с поклоном?
Жених не постеснялся — придется стесняться хозяину, подумал Назир. И, прикрыв глаза воротом чапана, вошел в дом.
Братья мои, и пророк приветствовал своего зятя. Ах-ха!
Я молча слушал, прислонившись к дувалу.
Дальше Тарлан с кобылой стали обнюхивать друг друга, тереться мордами. Говорили о чем-то. Объяснившись в любви, стали угождать друг другу...
Спустя какое-то время маслобойщик проснулся. Глянул — а жениха и след простыл.
Тарлан отдал свою любовь. Олмакуз, кобыла Назира, ее приняла. Ах-ха!
— Да, получается, Зиядулла-наездник, мы с вами стали сватами.
— Не шутите так, ака, не шутите!
— Какие там шутки! Чем вы кормили жениха, Зиядулла-наездник?
— Да будет вам уже!
Я всплеснул руками и засмеялся, прикрыв лицо ладонями.
— Хватит, ака, хватит!
— Ты смотри! А мы-то и не догадывались...
— Тише, жена услышит!
— А нам-то и невдомек...
— Ну вот, наш Тарлан, оказывается, шустрый малый.
— Ну да, — согласился Назир. — Весь в хозяина. Недаром говорят: каждая скотина на своего хозяина похожа.
— Что-что?
— Если скотина не будет похожа на хозяина — как пить дать, подохнет.
Отковыряв кусок глины из дувала, я метнул его в Назира. Тот прикрыл лицо рукой.
— Тише! Жена услышит, — сказал я.
Хлопнув в ладоши, я опять рассмеялся.
— Какой же все-таки шустрый у нас Тарлан! — не унимался Назир.
Я взял себя в руки, протер слезящиеся от смеха глаза.
— Да, бывает такое. Что поделаешь — живая душа. Заходите, сват, чаю попьем.
— Нет, сват, нет. Пойду я на свою маслобойню.
— Ну хорошо. А где невестка-то, сват?
— Вон она, невестка!
Я посмотрел через дувал и увидел стоящую возле Назира лошадь.
66
Самад-наездник получил на скачках все полагавшиеся ему награды. На обратном пути всех нас пригласил в гости.
Когда подъехали к его дому, я призадумался. Все наездники, кроме меня, живут рядом. Они отведут коней — и сразу к нему. Наш дом отсюда далеко. Пока отведу Тарлана домой и вернусь, дважды можно будет плов приготовить. Гости не станут меня дожидаться. Все мясо съедят. А могу и я полениться и не прийти.
Думал-думал — и решил остаться. Что ни говори, а желание поесть — свое возьмет.
Привязал Тарлана к воротам. Когда снимал с седла выигранные на состязании ковер и халаты, увидел на улице братишку жены, Каракула.
— Куда путь держишь? — спросил я.
— К вам, — ответил он.
— Тогда и Тарлана с собой возьми, — сказал я.
Поддержав Каракула за ноги, помог ему сесть в седло.
У Самада-наездника мы отдыхали, полулежа на курпачах и сладко потягиваясь. Оживленно беседовали, обсуждали прошедший улак. Наездники оценивали коней. О допущенных промахах говорили друг другу в лицо. Когда речь заходила об удачах — одобрительно похлопывали друг друга по плечу.
— Вот и молодец, живи долго! — так говорили мы, хлопая друг друга по колену. Ставили друг друга в пример.
Самад-наездник снял с гвоздя домбру. Настроил ее. Щелкнул пальцами, заиграл. Каждый из нас погрузился в свои раздумья. Дошла очередь и до меня. Я сел, скрестив ноги. Засучил рукава. Настроил домбру на свой лад. Играя шутливые частушки, я подтрунивал над наездниками. Самад, не вставая с места, в такт поводил плечами.
В шутки свои я вставлял колкие словечки. Упоминал и о лошадях. У меня получилась лошадиная песня! Вот так!
Шире не видел спины —
Молодоженам кровать,
Пар из ноздрей изойдет —
Вспыхнет сухая трава,
Воду пролью меж ушей —
Станет вертеть жернова!
Братья мои, конь, о котором говорится в песне, — и есть наш Тарлан. Вот он гарцует, и тело его упруго вздрагивает. Вот Тарлан заржал, глядя на безбрежные холмистые степи Вахшивара. С могучих холмов откликнулось ему эхо. А может, и ваш конь — сродни нашему Тарлану? Тогда эта песня и о вашем коне. Вот так!
Но не годится без конца слагать песни о конях — пора перейти и к наездникам. Кого бы мне воспеть? Может, наездника Одину, что задумчиво сидит в углу? Ему уже за тридцать, а он еще не женат. Дай-ка я кольну его разок — авось взыграет в нем юношеский задор! Ах-ха!
Позовет в дорогу если
Свадьба доброго кунградца,
Если на почетном месте
Сядешь между домочадцев, —
Что скажу, когда обнимешь
Пери, что смешлива вечно?
Сердце стало с ней беспечно!
— Эх, сразил наповал!
— Так держать, Зиядулла-наездник!
Друзья смекнули, к чему я клоню. И тот, кому была предназначена моя песня, тоже понял! Поглядел на скатерть, мотнул головой и засмеялся. Следующие свои слова я произнес без насмешки:
— Одина-наездник, к тебе обращаюсь. Пока в доме всадника две головы не появятся — богатство его не удвоится. Женись же наконец, друг. Ходишь и молчишь, будто в рот тебе толокна набили. Откройся нам: что стряслось? Мы — твои товарищи по стремени. Сгодимся тебе и в добрый час, и на черный день.
Другие наездники меня поддержали.
Наездник Одина ответил не сразу. Оказалось, этот негодник Одина имеет виды на мою свояченицу. Вот так штука! Посылал сватов, а теща наша ему отказала.
Я спросил, а что, кроме моей свояченицы, никакая другая не подойдет? Одина ответил, что нет. Оказывается, кроме сестры моей жены, никого на свете он знать не желает. Мол, свояченица наша во всем мире одна такая, единственная.
— Да быть того не может! — удивился я.
— Клянусь! — отвечал Одина.
Братья мои, выходит, он и в самом деле влюблен. Ах-ха!
— Так и быть, Одина-наездник! Дай руку — и я сам стану твоим сватом! — сказал я. — Не будь я Зиядулла-наездник, если не женю тебя на свояченице и мы с тобой не станем свояками. С этого дня мы с тобой свояки! — так и сказал. А еще добавил: — Ну-ка, подвиньтесь! Свояк свояка встретил!
67
Верно говорят, братья мои, поручишь дело мальчишке — сам беги за ним следом. Только вдумайтесь, что натворил братишка моей жены: из арыка, что возле дома, напоил Тарлана! Тарлан напился воды, когда был весь в поту. Потом Каракул отвел Тарлана в конюшню и привязал.
Утром вывел я Тарлана из конюшни, а у него шкура на брюхе ходуном ходит! Так бывает, братья, когда конь опился воды! В Тарлана попала вода! Вот удружил шурин! Ну голова! Что мне ему сказать? Сказать, что, когда конь весь в поту, нельзя его поить и потом запирать в конюшне, не выгуляв хорошенько? Сказать, что иначе конь станет непригодным для скачек? Сказать, что хоть в школе ты и секретарь комитета комсомола, а таких простых вещей не знаешь? Или сказать, как это у тебя, отличника Кадырова Каракула, без единой четверки, не хватило ума? Или, может, сказать, что на то, чтобы обмениваться под партой записочками с дочерью Омана-музыканта, у тебя ума хватает, а на такие простые вещи — нет? Был бы ты, как я, плешивый, — простил бы. С плешивого что возьмешь? У него ум с волосами выпал. Но ведь на твоей голове — копна волос! Но не скажу, ничего не скажу! Шурину такое говорить нельзя, хотя бы ради его сестры.
68
И я занялся тем, что, оседлав Тарлана, стал сгонять с него воду. Многие состязания прошлось пропустить. Если и ездил на них, то скакал не на Тарлане. Брал чужих лошадей.
69
Так случилось однажды и на состязаниях в Вахшиваре.
Вон та белая гора на западе называется Кирагатаг. Она — продолжение Гиссарских гор.
Не сказать, что гора Кирагатаг расположена близко. Горы эти громадные, и потому кажется, что до них один шаг. Мелкие пятна на них — это заросли арчи. На самом деле арча не такая уж и маленькая — так только кажется издалека. Арча достигает высоты карагача. Ствол — толщиной с человека.
Холмистые степи и горные склоны там покрыты снегом. Долина Корбосды, что находится во впадине горного склона, тоже вся в снегу. Столько снега, что даже сапоги проваливаются. На снегу — следы зверушек. Вокруг следов — куриные перья. Это проделки лисы. Есть и пятипалые следы — волчьи.
Небо сияет. Над головой — ослепительное солнце. Глазам больно смотреть. Искрящиеся, как рыбьи чешуйки, снежинки вышибают слезы из глаз. Все вокруг белое и гладкое, как яичная скорлупа. Поди догадайся, где под снегом яма, а где обрыв.
В душу мне запало сомнение. Участвовать в улаке не хотелось. Но раз приехал — дай, думаю, попробую.
Решил скакать на коне Джуры-бобо.
— Осторожней скачи, — сказал старик.
Смятение в душе усилилось. Натянув шапку до бровей, прикрыл глаза от солнца. Прочел про себя молитву. Направился к темнеющей вдали кучке людей, сгустившихся на белой, как отбеленная бязь, равнине.
Наездники разбрелись, окутанные паром из конских ноздрей.
Улак поднимали дважды. Я наблюдал, как скачут лошади. Мне было и жалко их, и смешно. Кони с трудом вытаскивали ноги из снега. Останавливались и снова начинали движение. Словно шли иноходью. Кони не могут быстро скакать по снегу. Снег сковывает им ноги и слепит глаза.
70
На состязание меня не тянуло, я отошел в сторонку и стал наблюдать. Взгляд мой упал на одного наездника. Конь у него был низенький, чуть повыше осла. Желтая шерсть на нем, как на теленке, — длинная-предлинная. Стремян не было, ноги наездника болтались, задевая снег. Мне захотелось рассмеяться. Но всмотревшись в лицо наездника, я обомлел. Смех застыл в горле. Это был тот самый — плешивейший из плешивых! Но как он сюда попал?
Я подошел к Джуре-бобо, который, оседлав Тарлана, стоял в сторонке. Спросил у него. Джура-бобо ответил, махнув рукой:
— Говорят, он приятель хозяина свадьбы. Сразу его узнал?
— Как не узнать, если он такой же плешивый, как и я?
Стоящий рядом мужчина вмешался в разговор:
— Так это тот самый бывший начальник управления? Вот и я тоже смекнул: что-то здесь не так.
— Что именно?
— Не обижайтесь, что называю его плешивым, Зиядулла-наездник, но лучше бы мне не видеть лица этого плешивого, пропади он пропадом. Эта язва народа сделала свое дело. Как собака, бродит теперь по улицам.
— К вам тоже приходил?
— Лучше бы вам не спрашивать, а мне не отвечать. Всех лошадей загубил. Хозяин свадьбы приходится ему дружком, а у самого — коней не осталось. Шел тогда за своей лошадью и плакал. И вот плешивый заявился к нему на свадьбу. Как хватило у него совести и с каким лицом пришел — мне неведомо. Да что говорить, голова у него — что лицо, одно целое. Взятки гладки!
— Но кто дал ему коня?
— Сам попросил. Еле идет, весь трясется. Пьяный — вдрызг! И вдобавок Хаджикулбай его здорово провел. Будто бы из уважения, подсунул ему мула, похожего на осла. Дескать, все же, как-никак, начальство, поезжайте и присмотрите за состязаниями. Бедняга поверил и примчался руководить. Только бы его лошади не затоптали.
Наездники что было сил понукали коней. Хлестали плетками по крупам. С криками и гиканьем гнали их в круг, где находился улак. Распорядитель объезжал столпившихся наездников, подгонял их и подбадривал:
— Ну же, давай! Хватай улак!
А плешивейший из плешивых призывал орущих во все горло наездников к порядку:
— Шумно, товарищи, очень шумно! Пусть будет поменьше шума!
Один наездник хлестал плеткой коня за то, что тот не решался подступиться к туше.
— Вот скотина, проклятие твоим родителям! Получай за это!
Плешивейший из плешивых сделал ему замечание:
— Не сквернословьте, товарищ наездник! Здесь общественное место!
Наездник его не расслышал, а распорядитель хмуро посмотрел на плешивейшего из плешивых.
71
Братья мои, душа моя была не на месте! Если б Тарлан был в порядке, я бы состязался на нем. Я бы показал этому плешивому...
Гнедой Джуры-бобо разволновался! Тряхнув поводья, рванулся к улаку. Захотел его унести. В такие минуты не стоит удерживать коня. Это все равно что отвести его к воде и не дать напиться. Так коня только испортишь. Он станет равнодушным к улаку и наезднику.
Конь Джуры-бобо опять тряхнул поводья, и я пустил его в круг. Улак вынесли вместе с одним саврасым. Саврасый оказался ловчее: он свернул с дороги, а его наездник наддал коню. Я скакал, держась за улак. Моя замерзшая рука соскользнула с туши. Гнедой Джуры-бобо не отставал от саврасого и расстояние между нами было в маховую сажень. Но за нами след в след скакали другие кони. В этом случае отставать от улака опасно. Самый проворный из мчащихся следом всадников может протиснуться между нами и сломать протянутую руку. Вот почему я не стал тянуть руку за улаком. Конь Джуры-бобо повернул в сторону.
Но теперь меня самого охватил азарт. Тело мое напряглось.
Когда тушу поднимал каурый конь, я присоединился к всадникам.
Доводилось ли вам видеть коня с шерстью курчавой, как у ягненка, а глазами — круглыми, как яблоки? Тогда — дай вам Бог удачи! Это и есть каурый конь! Каурый конь с глазами-яблоками!
Гнедой Джуры-бобо приблизился к улаку вплотную. Отставать от улака в этом случае очень и очень опасно! Если вырвать тушу, она с силой ударится о грудь, а потом и о колени коня. Конь споткнется и упадет.
Чтобы завладеть улаком, правильнее всего вырваться вперед и выхватить его. Я решил так и сделать. Вытянулся в седле, вцепился в улак и ударил плетью коня Джуры-бобо. Но конь Джуры-бобо не чета нашему Тарлану, который скачет только вперед. Он свернул в сторону. Улак перешел в мои руки, но я не сумел сразу его приподнять. Туша с силой ударилась о грудь гнедого Джуры-бобо, а потом о его передние ноги. Гнедой споткнулся и нагнулся вперед. С улаком в руках я перелетел через голову коня...
72
Открыв глаза, я увидел небо. С трудом различил голоса людей. Огляделся вокруг. Возле меня стояли Джура-бобо и несколько моих товарищей по стремени. Поодаль стояли кони. Товарищи по стремени оживились:
— Ну наконец-то глаза открыл.
— Он пришел в себя. Еще раз потрите ему лицо снегом.
— Ну что, Зиядулла-наездник, кости целы?
Только сейчас я понял, что произошло. Попробовал подняться. Правая рука, которой я держал улак, не шевелилась. Была будто неживая. Напрягся что есть мочи и приподнялся. Рука отозвалась острой болью. В глазах у меня все потемнело, снег сделался черным. Снова упал навзничь.
— Он хочет встать. Поднимите его.
Когда я снова открыл глаза, то заметил среди других всадников, стоявших вокруг меня, плешивейшего из плешивых. Я всмотрелся в его лицо. Оно было радостным, даже слегка светилось улыбкой. Это он спьяну или надо мной смеется?
Плешивейший из плешивых заговорил, поглядывая на окружающих:
— Еще много лет назад я утверждал, что улак — пережиток прошлого, он вредит здоровью и опасен для жизни! И вот вам тому подтверждение! Не хотел отдавать своего коня на мясо — и отсидел по закону. Вот вам подтверждение! А сдал бы коня на мясо — не лежал бы, распластавшись, на земле. Хорошо еще, что не умер! Но все равно: он теперь стал инвалидом. Все!
— Когда хороший человек падает с коня — плохой становится прорицателем!
Это сказал Джура-бобо. Он одним выстрелом убил двух зайцев: поднял мне настроение и уколол плешивейшего из плешивых.
Я почувствовал непонятный привкус во рту. Пошевелил челюстью, и что-то скрипнуло. Кончик языка прошел между зубов. Попробовал засунуть в рот палец — тот оказался в крови. Сунул руку под мышку и вытер палец. Понял, что непонятный привкус во рту — от крови, а то, что поскрипывает и движется за щекой, — выбитый зуб.
В душе будто что-то сдвинулось. Правая рука невыносимо ныла. Я приподнялся, опираясь на левое колено. Товарищи по стремени подхватили меня под мышки. Я покачал головой, сказал, что сам справлюсь. С трудом встал на ноги. Голова закружилась, в глазах потемнело. Собрав все свои силы, крепко стиснул зубы. Теперь все вокруг встало на место. Рот до краев наполнился кровью. Еще немного — и прольется наружу. Я не знал, куда сплюнуть. Вокруг меня белым-бело. Если сплюну — снег станет кроваво-красным. А плешивейший из плешивых — увидит кровь...
Я встретился с ним глазами, тот смотрел на меня в упор!
Нет, так не пойдет! Выбитый зуб вместе с кровью во рту — проглотил.
73
Не моргнув глазом, шагая, как богатырь, пошел к гнедому Джуры-бобо. Правая рука не двигалась. Взявшись левой за луку, вскочил в седло. Правая рука заныла. Взяв поводья в левую руку, подъехал к наездникам. Тот, у которого я вырвал улак, с сочувствием спросил:
— Ну как, наездник, ничего не повредили?
Усмехнувшись, отмахнулся здоровой рукой:
— Пустяки. Немного вывалялся в снегу.
Глядевший на меня плешивейший из плешивых слушал, разинув рот!
Дерг-дерг! Ох, моя рука! Осторожно сунул правую за пазуху. Немного полегчало.
Улак был поднят. Я поскакал следом за группой всадников. Машинально высунул руку из-за пазухи.
Дерг-дерг! Как больно!
Кто унес улак — не знаю. Для отвода глаз следовал за конями. Сунул руку обратно за пазуху. Направил гнедого Джуры-бобо за улаком. Гнедой, видно, только того и ждал — мигом ворвался в круг соперников. Я попал в затруднительное положение. Как я подниму улак? Что если кони заденут руку и я соскользну с седла? Я растерялся и не знал, что делать. Но тут чей-то саврасый преградил нам дорогу. Гнедой Джуры-бобо не смог пробиться к улаку. Мое сердце успокоилось. Я облегченно вздохнул. Глянул на саврасого и подумал про себя: «Спасибо, что выручил».
Дерг-дерг!
Прежде, бывало, поджидаешь улак, а он оказывается не в твоей стороне. И надо же: именно сейчас улак мчит прямо на меня! Можно подумать, мне так нужен этот улак; будто он — моя заветная мечта!
Вот улак совсем близко. И все смотрят. Особенно — плешивейший из плешивых!
Стиснув зубы, протянул за улаком больную руку. Сделал вид, будто его схватил и что есть мочи тяну за ляжку. На самом деле, я только коснулся пальцами его шерсти.
Дерг-дерг!
Будто пытаясь вырвать улак, я с гиканьем огрел плеткой гнедого Джуры-бобо:
— Ну давай, милый!
Гнедой Джуры-бобо отстал от улака. Я покачал головой и, словно от досады, махнул рукой, в которой была плетка. Мол, как жаль: удача мне улыбнулась, но ушла. Дескать, не повезло.
Дерг-дерг!
Наконец-то все обещанные награды были разыграны и состязание закончилось.
74
Я оседлал Тарлана. Мы с другими наездниками вернулись домой.
— Позовите доктора, — сказал жене.
Пришел доктор со своим чемоданчиком. Потянул рукав с больной руки. Я застонал.
Дерг-дерг!
Рукав не снимался. Я дал доктору свой нож. Тот разрезал рукав. Глядь, а локоть на правой руке в три раза толще, чем на здоровой. Доктор покачал головой, усадил меня в машину.
Повез меня в больницу совхоза «Хазарбаг». Врачи осмотрели мою руку через какой-то аппарат. Потом наложили гипс.
— Не бойтесь, — сказали, — обычный вывих.
А чего мне бояться? Я, как упал с коня, сразу понял, что вывих!
Братья мои, если даже рот ваш полон черной кровью, не выплевывайте ее перед недругом!
75
Пролежал я больше двадцати дней. Врачи сняли гипс, отпустили домой.
Тем, кто справлялся о моем здоровье, я показывал руку. Хасан-бобо повертел ее, осмотрел и говорит:
— Эге, так она у тебя теперь кривая.
Я присмотрелся — так и есть, от локтя рука стала кривой. Хасан-бобо посоветовал обратиться к Курбану-табибу. Тот скажет, в чем причина.
Наутро, оседлав Тарлана, я отправился в Карахан.
76
Когда-то в этих местах жил человек по имени Хидир. Мы называли его Хидиром-мирабом. Он и впрямь был мирабом! Хидир-мираб лечил вывихи и переломы. И такой человек ушел! Куда ушел? Куда же еще, как не в мир иной! Оставил после себя сына — Курбанназара. Он унаследовал от отца его искусство. Не удивительно, что отец передал ему свое чудесное умение. Ведь сам он был председатель! И не кичился тем, что занимал такую должность. Одинаково относился и к большим людям, и к простым.
В ворота дома этого человека я и постучал рукоятью плетки. Из комнаты вышла женщина. Спросил у нее, где мужчины. Ответила, что на работе. Мол, проходите, они должны вот-вот подойти. Я привязал коня и вошел, отвесив поклон гостиной Курбанназара. Жена его накрыла стол. Я сидел, наливал себе чай.
Пришел Курбанназар. Мы поздоровались, обнялись. После обеда я поведал ему о своем горе. Курбанназар, загнув угол скатерти, сказал:
— Ну-ка, покажите.
Я обнажил руку. Курбанназар осмотрел ее со всех сторон. Ощупал от плеча и до кончиков пальцев. Несколько раз задержался в месте соединения костей. Особенно долго ощупывал локоть. Закрыл глаза.
Мне показалось, что Курбанназар прислушивается к моему локтю. Я удивился. Разве мой локоть — радио или телевизор? Всего-навсего кость и кожа. Разве человек слушает руками, а не ушами?
Только всего этого я Курбанназару не сказал. Подумал про себя: «Ну-ка посмотрим, что же он скажет?»
Курбанназар сказал мне так:
— Зря вы беспокоились. Был небольшой ушиб, но теперь рука зажила. Гипс помог.
— По правде сказать, я бы и не поехал, но Хасан-бобо настоял: езжай да езжай.
— Это ничего. Хорошо, что приехали. Был повод заехать и погостить у меня. А теперь ложитесь, я вас полечу. В другой раз — никакие ушибы вас не возьмут.
Я растянулся на курпаче, голову положив на подушку. Протянув руку Курбанназару, лежал, глядя в потолок. Курбанназар принялся массировать руку, начиная от кончиков пальцев.
— Закройте глаза, так будет лучше. Да, вот так. Можете подремать. Расслабьтесь, как будто вы спите. Кости рук у вас крепкие. Вы и раньше ушибались, падая с коня?
— Нет.
— Почему это случилось с вами теперь?
— Я скакал не на своем коне. Конь Джуры-бобо меня не понял, а я — не понял его. Поэтому так и случилось.
— Вот оно что! Где же был ваш конь?
— В нашего Тарлана попала вода.
— Что бывает, когда в лошадь попадает вода, я знаю. А что значит, если в ноги ему попадает корм?
— Если в ноги коня попадает пища, то они у него затвердевают, а сухожилия лопаются, как струны.
— Вот как? Значит, на таких конях нельзя появляться на скачках?
— Конечно, нет.
— Вороные кони — хорошие или плохие?
— Плохие. Вороные кони — упрямые, у них злой нрав.
— Ага. Сетон-Томпсон тоже так писал. Значит, правда.
— Откуда этот наездник?
— Он не наездник, а канадский писатель. Он писал так в своей книге «Myстанг-иноходец».
— Кто бы он ни был, но лошадей, видать, знает.
— Он пишет: конь осоловел. Как это понимать?
— Это когда конь зажиреет. После этого он делается непригодным для скачек. Если без разбора кормить коня и скакать на нем, у него накапливается жир. На таком коне целый год нельзя выступать на состязаниях.
— Интересно. А вот почему конь не наезжает на человека?
— По той причине, что он его уважает. Конь предан человеку. Среди животных такие — только лошади и собаки. Какая машина самая лучшая? «Чайка», правильно? Тормоза у коня работают лучше, чем тормоза у «Чайки». Увидит перед собой человека — сразу остановится. А если вдруг растеряется — перепрыгнет через него.
— Вот оно что. Говорят еще, будто конь, за которым ухаживала женщина, всегда хорош. Это верно?
— А то как же! Ведь конь — почти тот же человек. В жилах у него, правда, течет немного крови дива. Когда подходим к коню, чтобы задать ему корм, он всегда тянется к нам, ему хочется потереться о нас, чтобы его приласкали. А мы в ответ кричим, плеткой замахиваемся: мол, стой смирно, какой нетерпеливый! Такие выходки коню неприятны. Если женщина, заигрывая, станет к нам тянуться, а мы ее обругаем, — каково ей будет? Вот и конь так же. Душа у коня нежнее, чем у женщины. Женщины не бьют коней! Терпеливо сносят, когда у тех игривое настроение. Мягкий характер женщин коням по душе. Еще одна причина, почему конь, если за ним ухаживает женщина, бывает с хорошим норовом, — это то, что женщина всегда дома. Зайдет в комнаты, выйдет во двор... Глаза коня с утра до вечера видят ее. Стоит только коню заржать — женщина накормит и напоит его. А мы, мужчины, дома бываем реже. А-ай, умира-а-аю!..
В локте у меня что-то хрустнуло. Меня бросило в жар, на лбу выступил пот. Я взглянул на Курбанназара, а тот — улыбается:
— Вот теперь рука ваша в порядке.
Только сейчас я сообразил, что Курбанназар нарочно отвлекал меня разговорами.
Лежал я долго. Встал, когда боль утихла. Курбанназар продел мою руку через платок и завязал его на шее. Ни укола не сделал, ни лекарства не дал, даже без рентгена обошелся.
— Врачи, зная, что у вас вывих, все же наложили гипс. Они так всегда поступают. Так у них в книгах написано. Если бы вы ко мне не пришли, боль в руке стала бы невыносимой. Теперь все окончательно заживет. Рука ваша будет здоровой, как раньше. Время от времени принимайте мумие, это укрепит кости.
Наша оживленная беседа текла до самого вечера. Домой я отправился верхом. На прощание Курбанназар повторил:
— Смотрите, не говорите врачам, что это я вам вправил сустав. Бывают люди хорошие, а бывают и плохие.
Всю дорогу до дома я думал. Что за врачи такие: знали, что у меня вывих, но взяли и замуровали в гипс? Известно ведь, что когда кость не на месте, покоя тебе не будет. Боль изведет человека. Станет мучить всю жизнь. Если этого не знаете — спросите у Курбанназара. Или просто скажите: ступай-ка лучше к Курбанназару-табибу. Человек к нему мигом помчался бы. Хорошо, что есть на свете Курбанназар. Пока еще живут на свете такие, как он, но что дальше делать будем?
77
Братья, участковый милиционер все-таки стал человеком! Приветлив, общителен.
— Как племянники, — говорит, — подрастают? Зажила ли рука?
— Ничего, понемногу, — отвечаю.
— Дважды к вам заходил.
— Жена говорила, что вы проведывали.
— С наездниками такое случается. Люди и с самолета падают. Вы упали с лошади.
— Ну да.
— Теперь-то, ака, поправились.
— Да, спасибо.
— В таком случае вам известие из района: капитан все время спрашивал про вас, ака.
— Хорошо, хорошо, понял.
От недобрых глаз подальше, снял с шеи повязку. Сунул руку за пазуху. Сел на коня и поехал в райцентр. Вошел в отделение, а там сидит тот самый избитый человек в полосатом чапане. Рана на его лице до сих пор не зажила.
Он меня не узнал. Капитан-начальник представил меня. Человек в полосатом чапане крепко меня обнял. На его глаза навернулись слезы. Усевшись рядом, мы разговорились по душам. Расспросили друг друга, кто и откуда, какие у нас общие знакомые. Он оказался из колхоза Навои, звали его Рахманом. Он был взволнован, и голос его дрожал:
— Всю жизнь до самой смерти буду преклоняться перед вами.
— Не говорите так, за что же передо мной преклоняться? Что я такого сделал?
Капитан-начальник рассказал, как обстоят дела. Хулиганов нашли, устроили им очную ставку с Рахманом. Тот их узнал. Но хулиганы не признаются. И теперь дело за мной. Сейчас их приведут, сказал мне капитан-начальник. Тут же милиционер ввел их в комнату. Один из них попытался сесть. Капитан-начальник прикрикнул на него:
— Стоять, стоять!
Парень застыл, сложив руки на груди.
— Вот этого человека знаете? — спросил капитан-начальник, указывая на меня.
— Не знаем, — ответил один, уставившись на меня, как баран на новые ворота.
— Это они? — спросил капитан-начальник, обращаясь ко мне.
— Да, они, — кивнул я.
— Уведите, — приказал капитан-начальник милиционеру. Милиционер увел их. Капитан-начальник сказал мне, что я свободен.
— Большое вам спасибо, брат. После окончания следствия дело передадим в суд. А если вас вызовут в день суда, то приходите.
— Я вам так скажу, капитан-начальник. Я много дней проболел. Овец пас мой напарник. Что я ему скажу на этот раз?
— Понимаю, брат, понимаю. Вы на суде присутствовать не обязаны. Но негодяи могут отрицать участие во многих содеянных ими поступках. Дело опять зайдет в тупик. Когда у судей возникнут вопросы, вы будете отвечать только «да» или «нет». И это все. Кроме вас, нет больше свидетелей. Ради вашего же товарища, придите еще разок.
Капитан-начальник тронул мою душу. Сознательно или нет, но он сказал: «ради вашего товарища». Слова эти проникли в мое сердце. Я не смог отказать ему — ради своего друга Рахманбая.
Рахман хотел повести меня к себе домой.
— Я неважно себя чувствую, как-нибудь в другой раз.
Он сказал, что в таком случае сам приедет ко мне и мы станем братьями. Я заверил его, что мы и так уже братья.
78
О том, что у нашего дома останавливалась милицейская машина, оказывается, знала уже вся округа.
Братья мои, все тайное рано или поздно становится явным. Плохая весть летит быстрее ракеты, хорошая — плетется, как черепаха!
Люди волновались за меня. Вместе с друзьями пришел проведать меня и Рихсиев.
Жена накрыла на стол, поставила угощения. Мой будущий свояк Одина-наездник стеснялся моей жены и сидел, не подымая глаз. Товарищи по стремени смущались, не зная, как завязать разговор. Рихсиев же начал с главного:
— Товарищ Курбанов, правда, что из дома вас забирала милицейская машина?
— Ничего подобного!
— Но ведь все об этом говорят?
— Не забирала. Меня только известили, чтобы я явился. Ездил я на автобусе.
Я сообразил, что люди мне уже все косточки перемыли. Им только попади на язык! Из мухи сделают слона. На каждый рот сита не наденешь. Придется рассказать им, как было на самом деле.
Рассказал. Все, до мельчайших подробностей. Товарищи по стремени, кивая, поддержали меня:
— Вы поступили достойно.
Рихсиев приподнялся на локте. Обвел удивленным взглядом наездников:
— Ну и что тут хорошего? Ходит со сломанной рукой, да еще на следствие таскают. Столько хлопот, столько беспокойства!
— Какое там беспокойство! Был повод прогуляться с Тарланом по городу.
— Вы, товарищ Курбанов, с кем-нибудь другим об этом пофилософствуйте. Тоже мне, прогулка! Кроме забот и тревог, такие хлопоты ничего не приносят.
— Ну, хлопоты — тоже повод для прогулки.
— Но вы сами-то теперь поняли? Я, когда жил в городе, тоже, бывало, в такие дела вляпывался. И лучше вас знаю, чем это кончается. Как-то раз в выходной отправили нас на хлопок. Сами знаете, какие сборщики из тех, кто на один день приехал: попьют, отдохнут — и обратно. Я тоже собрал пару килограммов, подложил себе под голову и задремал. Неподалеку от меня текла река. Проснулся от шума и увидел, как несколько ребят — не сборщиков, а местных — задирают друг друга. Я поначалу подумал, что шутят, а потом вижу — дерутся. Двое бьют одного. Тот, которого били, побежал в сторону реки. Над рекой была проложена тонкая труба. Он побежал по ней. На середине реки потерял равновесие и упал в воду. Те двое убежали. Голова парня то появлялась над водой, то исчезала. Когда появлялась, он громко кричал.
— А вы что, наблюдали? — спросил я.
— А вы как думали! Все происходило прямо у меня на глазах. Оказалось, парень не умел плавать. Течение было не сильное, мог бы спокойно выбраться. Ниже по течению его крики услышал наш молодой оператор. Он бросился в воду, вытащил парня на берег, поднял его ноги вверх — но было уже поздно. Парень умер. Представьте, этого оператора больше месяца вызывали на допросы! Поперек горла встала ему эта история. Будь слеп и глух, сказал я себе. Тебя не трогают — и ты никого не трогай. Так устроен мир, товарищ Курбанов. Знайте свое место и не суйте нос в чужие дела.
— Ну, что на роду написано, того не миновать. А что происходит сейчас на белом свете?
— Много чего происходит, товарищ Курбанов. Международная обстановка продолжает накаляться. Мир под угрозой.
— А кто угрожает?
— Империалисты США! Об этом в «Международной панораме» сам товарищ Зорин сказал. Да еще и в газете «За рубежом» напечатали. Можем обратиться к фактам. Администрация США запланировала выпустить в 1983 году химико-бактериологического оружия на 810 миллионов долларов.
— Это что же такое за ружье?
— Да не ружье, а ядовитые ингредиенты.
— Вы по-нашему, по-дехкански скажите. Откуда нам, плешивым, такие слова знать?
— Ну так вот, ингредиент — это яд, полученный в результате синтеза двух жидких веществ. После чего происходит нервный паралич. За десять-пятнадцать минут можете стать покойником.
— И это придумал человек? Чтобы уничтожить человечество? Подумать только! А наши что говорят?
— Наше государство стоит на страже мира и всегда будет стоять.
79
Гости разошлись по домам. Жена стала убирать со стола. Отдала мне на руки нашего малыша:
— Подержите его немножко, а я пока посуду вымою.
Я посадил малыша на колени. Он захныкал, протянул ручки к матери, выходившей из комнаты со скатертью.
— Ну, хватит, хватит. Мама сейчас вернется. А кто это там на фотографии? Твой братик, да? Скажи: бра-тик.
Ребенок не унимался. Все хныкал и хныкал. Покачивая его на коленях, я запел:
На коленях мое чадо,
Станешь ты моей отрадой.
Слушай, что тебе спою.
Баюшки-баю.
Конь покрыт попоной — значит,
На коне и ты поскачешь.
Ты украсишь жизнь мою,
Слушай, что тебе спою.
Баюшки-баю.
— Эй, мама, иди же сюда и накорми своего сыночка грудью! Сыночек проголодался. Вот сейчас твоя мама придет.
Ты — в объятия бегущий,
Мне дитя и брат грядущий.
Чабаном ты знатным станешь,
Дом твой — у реки и пастбищ.
Баюшки-баю.
— Ну, полно, маменькин сынок! Раз есть рот, думаешь, можно орать? Или у тебя у одного рот есть? Вот, гляди, и у меня он тоже имеется! Почему же я не кричу? Хватит, пора и честь знать! Или заливаешься из-за того, что я сказал: конь покрыт попоной и ты — знатный чабан? Но где твой конь, и где твои овцы? Ты говоришь, те, что у нас во дворе? Эге, это наследство досталось от деда. Все это принадлежит мне. Мне, ты понял?
Баю-баю, где твой сон?
Где верблюд? От деда он.
Если твой верблюд, так что ж
Ты верблюда не пасешь?
Если ты пасешь скотину,
Степи где твои, долины?
— Ну вот что! Раз так, то ты — сын пучеглазого! Если ты настоящий мужчина — отвечай, потомок плешивого! Ага, сразу замолчал! А то хнычешь и хнычешь. Что ты сказал? Нет, нет! Я только пошутил, потомок плешивого. Пошутил! Что? И шуток не понимаешь? Все это твое, сынок. И этот дом, и овцы в хлеву, и луна на небе, и вспаханные земли — все это твое! Так и быть, забирай! И Тарлана отдаю! Так и быть!
Баю-бай. Услышь меня,
Отправляй в табун коня.
Баю-бай, засыпай,
Ты мне дорог, так и знай.
Спи, ребенок. Баю-бай.
— Только одно никогда не забывай, сынок. Даже если ты, как Гагарин, достигнешь небесных высот или, выучившись, будешь править всем миром — помни прежде всего, что ты — сын Зиядуллы-наездника. Мой сын! А раз так — будь таким же, как я! Ты будешь таким, как я? Скажи, ты станешь таким, да?..
80
Прислали повестку в суд.
Ноги опять в стременах. Пока ехал, передумал о многом. Молил Всевышнего, чтобы закончились наконец эти мучения.
Народу на суде было много. По одну сторону сидели парни, которые били, по другую — мой друг Рахман. Начальство сидело сверху. Были вопросы, были и ответы. Те, что били, вины своей не признавали и все валили друг на друга. Здесь я и пригодился. Начальство, что сидело наверху, допросив меня, осталось довольно моими ответами. Когда дали слово защитнику, он спросил у моего друга Рахмана:
— А скажите, почему вы избили несовершеннолетнего?
— Я его не бил — только головой толкнул.
— Все равно, считается, что били. На лице у него осталась рана. Раз он у вас деньги украл, а вдобавок, если вы его еще и поймали, — нужно было сдать его в милицию.
— Сил не хватило.
— Бить хватило сил, а в милицию отвести — не хватило?
— Их трое было — один бы я не справился.
— Нужно было позвонить в милицию! Или позвать людей на помощь. Вон сколько людей на улицах!
— Людей? Каких людей? Где эти люди?
Рахман не мог продолжать от волнения. Он вытирал глаза полой халата.
Начальство объявило перерыв на один час. Сами ушли совещаться перед вынесением приговора. Я проголодался и зашел в чайхану. А когда вернулся, попив чая, — люди уже выходили из здания суда. Я понял, что суд закончился. Стал искать моего друга Рахмана, чтобы узнать о решении. И тут наткнулся на женщин. Собравшись в круг, они заливались слезами. Голосили, хлопая себя по лбу и по коленям. До меня дошло: это были родственники тех парней, которые избивали. И я ощутил свою вину в том, что они плачут. Не в силах больше смотреть на их залитые слезами лица, я отвернулся и направился к Тарлану.
Мы поехали в кишлак. Миновав колхоз «Восьмое марта», въехали в ущелье Хайрандыра. Вокруг — низкие холмы. Дорога, словно качели, то поднимается вверх, то опускается вниз.
81
Наступили сумерки. Сумерки, опустившиеся на мир, опустились и на мою душу. На душе сделалось смутно. Я невольно оглянулся. Заметил вдалеке красную машину. Мы с Тарланом поехали по обочине дороги. Стали подниматься на склон горы. На самой середине склона я снова обернулся. Машина ехала следом. Мы спустились со склона. Из-за того, что склон был крутой, Тарлан припадал на задние ноги. Передние ступали тяжело. Мы спустились в долину. Машина на вершине холма замедлила ход. Я удивился. Обычно машины едут быстро, но эта за все время и одного коня не сумела обогнать. Или, может, в ней что-то сломалось?
Мы подъехали к арыку, перерезавшему дорогу. Вода в арыке мутная. Вся в красной глине. Коню будет по колено. Тарлана я в арык не пустил. Прикинул: а не лучше ли будет перепрыгнуть через него? Но сразу же передумал. Дело в том, что берег арыка тоже был весь в липкой грязи. Тарлан здесь мог бы поскользнуться.
Мы поехали вверх, вдоль арыка. Искали отмель. Машина спустилась в лощину. Остановилась у арыка. Сидевшие в ней как будто поняли, что здесь не перебраться, и поехали по нашему следу. Мы с Тарланом перескочили через арык, где было поуже. Машина остановилась на том месте, где мы перепрыгнули. Я понял, что по этой дороге они едут впервые. Показал им рукояткой плетки наверх.
— Еще немного проедете, и будет разлив! Там машина сможет проехать.
И мы отправились своей дорогой. Но тут вслед раздался голос:
— Эй, шеф! Тормозни!
Голос был незнакомый. Что он сказал, я недопонял. Кем бы он ни был, все же — это был голос человека. Я решил, что надо подъехать. Встал на берегу арыка. Из машины вышло четверо. Двое с разбегу перепрыгнули через арык. Испугавшись, Тарлан попятился. Гляжу: двое молодых ребят. И другие двое тоже подошли. У всех на глазах темные очки. Волосы до плеч, ушей не видно. Одеты довольно прилично. Один с бородкой. Сперва я подумал, что он примерно одного возраста со мной. Потом, присмотревшись, понял, что парню под тридцать.
— Вы, кажется, звали меня, братья?
Они посмотрели на меня и не произнесли ни звука. Бородатый вышел вперед.
— А ну слезай-ка с коня, шеф!
— Говорите так, я не глухой.
— Сказано слезай — значит, слезай!
Меня задело, что они обращаются ко мне на «ты». Спешиваясь, я сказал:
— Не надо «тыкать», приятель. Ведь я вам, пожалуй, в отцы гожусь.
— Видали мы такого отца...
Я опешил. Держал в руках поводья и злился. Крепко сжал рукоятку плетки.
— Привяжи коня и иди за нами!
— Что вы мне хотите сказать, приятель? Говорите здесь.
— Сказано, иди за нами — значит, иди!
Они двинулись вверх, вдоль арыка. Очков никто из них так и не снял.
82
Я накинул поводья на наклоненную голову Тарлана и пошел следом.
— А сами-то вы кто такие? Чьи сыновья? Представьтесь же наконец, братья.
Они окружили меня. Как будто им предстояло какое-то зрелище
Один из них пробурчал:
— Еще успеем познакомиться...
Они уставились на меня, будто на какого-то дикаря. Господи, и какое у них может быть ко мне дело? Да говорили бы поскорее, а то темнеет.
— Братья, если у вас ко мне срочное дело — говорите. Или я поеду, чтобы дома не волновались.
— Не торопись, еще успеешь поехать. Так поедешь, что больше не вернешься.
Со злости я развернулся и пошел к коню. Один из них преградил мне дорогу. Еще один зашел с другой стороны. Я оказался посредине. Решил было протиснуться между двумя. Тот, что справа, схватил меня за плечо. Я сбросил его руку.
— Уберите руку, приятель.
Он смачно ударил меня в подбородок. Я покачнулся и, отлетев назад, остался сидеть на земле. Сломанная рука заныла. Я накрутил плетку на кисть руки. Поднявшись, прицелился в шею парню и с размаху стеганул по ней. Тот, что был сзади, схватил плетку и с силой выдернул. Я опять оказался на земле. Затем пошел на того, что выдернул плетку. Сзади кто-то пнул меня в поясницу. Я упал навзничь. Сломанная рука отозвалась болью. С трудом мне удалось сесть. Осмотрелся вокруг. Ни души. Город остался за холмами и горными склонами — теми, что справа. Moй кишлак за холмами и горными склонами — теми, что слева. Только небо над головой. Все — далеко. Не докричишься.
Мне стало обидно до слез: какое же кругом одиночество, пропади оно пропадом!
Я огорчился: все моя сломанная рука, пропади она пропадом!
Вытащил из-за пазухи сломанную руку и показал. Сказал жалостливо:
— Когда я упал с гнедого Джуры-бобо, братья, то повредил себе руку. Смотрите...
Они громко расхохотались. Заговорили между собой:
— Кем он ему приходится?
— Никем!
— Как это никем? Быть не может! Выходит, он по своей воле решил показать себя рыцарем?
— Гляди-ка, рыцарь! Рыцарь двадцатого века!
— Дон-Кихот!
— Ха-ха-ха, Дон-Кихот! Дон-Кихот двадцатого века!
Только сейчас я понял, кто они такие. В тысячу раз мне стало обиднее за то, что сказал им про сломанную руку и что плакался им. Я опустил голову. Сломанную руку не спрятал за пазуху. Оперся ею о землю, как здоровой рукой. Рука заныла. Уставился в землю и стиснул зубы. Лицо мое горело.
Я поднялся. Они окружили меня. Один ударил в челюсть. Я отлетел на стоявшего сзади. Тот, придерживая меня за плечи, ударил по голове. Зашатавшись, я отлетел обратно. Снова получил удар в челюсть, перевернулся и упал. Голубое небо закружилось надо мной. Стало черным-пречерным.
Я снова поднялся. Шатаясь, я подошел к одному из них и повис на шее.
— Что я вам такого сделал, братья?
Обнял его, что есть силы. Тот не глядя ударил меня кулаком в живот. У меня перехватило дыхание. Внутри что-то оборвалось. Руки мои ослабли и сползли с его плеч. Ноги больше не держали. Я повалился навзничь.
— Скажите, братья, в чем я виноват, в чем моя вина...
В ответ получил сильный удар в спину чем-то острым. Потом в бок. При каждом ударе у меня перехватывало дух.
— Братья, я ведь тоже человек...
83
И тут я услышал ржание.
Вся свою жизнь я прожил бок о бок с конем. Разных коней видел, разное слышал ржание.
Когда конь ржал от жажды или от голода, я давал ему поесть или попить.
Когда конь ржал от тоски по своим сородичам, услышав чье-то ржание или почуяв кобылицу, — я седлал его и водил по степи, чтобы он мог остыть, размять ноги и успокоиться.
Когда конь ржал при виде змеи, я выбегал к нему из дома, чтобы он чувствовал, что я рядом.
Когда он подавал голос, почуяв волка, я гладил его по гриве и оставался с ним, пока не успокоится.
От чего заржал Тарлан в эту минуту? Увидел змею? Нет, тогда он заржал бы по-другому. Или он увидел волка? Нет, он ржал бы не так. Наш Тарлан увидел кое-что похуже змеи и волка!
Я попытался приподнять голову, чтобы разглядеть Тарлана, но не смог. Взгляд уперся в небо. Небо высоко, земля тверда.
Конь снова заржал.
Небо было — как черный казан. Повернул голову влево. Сначала ничего не рзглядел. Потом начал отличать белое от черного. И вот тогда увидел Тарлана. Изгибая шею, он глядел на нас. Навострил уши и снова заржал. Посмотрел в сторону кишлака. Опять заржал. В этот раз ржание его было отрывистым и жалобным. От этого ржания сумерки стали печальными, но само оно было еще печальнее сгущавшейся тьмы.
Сильный удар чем-то острым пришелся мне по левому колену. Я закричал. В глазах потемнело. Голова моя раскалывалась. Кто-то из стоявших надо мной сказал:
— Так и будешь тыкать его ногой? Воткни ему разок в бок — и пошли.
— А-а-а! Лошадь, лошадь! Беги! Лошадь скачет!
Я очнулся и открыл глаза. Тарлан, волоча веревку, гнался за ними. Вытянув морду и навострев уши, он грозно хрипел. Оставив одного, погнался за другим. Они сбежали, перепрыгнув через арык, и спрятались в машине. Один все никак не мог спастись от Тарлана. Взял что-то с земли и ударил коня по морде. Тарлан покачнулся и остановился. Тот, не мешкая, перепрыгнул через арык. Тарлан тоже перескочил и приблизился к машине. Скребя передними копытами землю, Тарлан заржал. Машина умчалась. Тарлан погнался было за машиной, но потом повернул назад. Перескочив через арык, подошел ко мне. Мордой коснулся моих ног. Снова заржал, жалобно-жалобно. Обнюхал мое лицо. Я почувствовал дыхание Тарлана. Он дышал прерывисто, будто унес улак. Я обеими руками обнял его морду. Погладил его челюсти, лоб. Руки мои увлажнились. Поднес их к глазам и посмотрел: кровь. Я всмотрелся в морду Тарлана. Лоб его кровоточил. Я приблизился лицом к окровавленной челюсти Тарлана. Слезы подступили к горлу. Не в силах сдержать себя, я разрыдался.
84
Стало совсем темно. Так темно, что ничего нельзя было различить. Я с трудом повернулся на левый бок. Больно! Обнял ноги Тарлана. Подтянул руку выше. Пошлепал Тарлана по крупу.
Тарлан обнюхал мое плечо. Я поднял голову с его колен. Тарлан медленно начал сгибать передние ноги. Опустился на них. Я левой рукой ухватился за луку седла, припал к нему грудью. Еле-еле сумел вскарабкаться, лег на седло животом. Глубоко вздохнул. Поджав, перекинул ногу через седло. Вдел ее в стремя. Ногу пронзила боль. У меня потемнело в глазах, я обнял Тарлана за шею. Придя в себя, выпрямился. Взялся за поводья. Ветер облизывал мою голову. Только тут я понял, что шапки на голове не было. Осталась на земле. Хотел было слезть, но представил — каково будет снова влезать в седло. Махнув рукой на шапку, дернул поводья. Тарлан пошел по обочине дороге. Через какое-то время я остановил Тарлана. Развязав поясной платок, отер лицо. Туго обвязал им голову.
Мы ехали по обочине большой дороги. Наступила глубокая ночь. Кругом стояла кромешная темнота. Холмы стали подобны темным теням. На душе у меня сделалось черным-черно. Я ехал, покачиваясь в седле и горько рыдая.
85
Эх, Тарлан, Тарлан, что же это за дни такие наступили? Во сне это происходит или наяву? Если и ты не различишь, Тарлан, то я точно не в силах ничего понять. Кем были эти живые существа, Тарлан? На них была одежда, они были о двух ногах. С виду — как люди. Говорят и смеются, как люди. Не знаю, Тарлан, не знаю. Если ты чего и понимаешь, то я не могу взять их в толк. Вот тебя, Тарлан, я понимаю. А те — они мне не братья.
Э, нет, Тарлан, ведь это ты — брат мой. Отныне я не буду называть их братьями. Мой брат — ты. Ты — мой младший брат, Тарлан. Ты и впрямь на меня похож. А ведь младший брат должен походить на старшего. Брат мой, Тарлан, что же теперь мы будем делать, а? Что мы скажем дома нашей детворе? А если люди спросят — что мы ответим?
Э, нет, Тарлан, ты — мой племянник. Отныне я не буду называть их своими племянниками. Ты — мой племянник. Ты весь в меня. Если племянник не похож на дядю — на кого же он тогда должен быть похож? Тарлан, племянник мой, может, скажем, что упали по дороге? А если спросят, где же были ваши глаза? А мы ответим, что арык был в глине, что поскользнулись. Ну как, годится такой ответ, племянник мой Тарлан? А не то станем для людей посмешищем...
Э, нет, Тарлан, ты — мой старший брат. Отныне я не буду их называть братьями. Ты — мой старший брат! Спросят про младшего брата — он у тебя есть, это я. Спросят про старшего брата, он у меня есть — это ты. О чем еще после этого горевать?
Э, нет, Тарлан, ты — мой друг. Отныне я не буду их называть своими друзьями. Мой друг — это ты...
Э, нет, Тарлан, ты — мой самый истинный брат. До самой моей смерти...
1979
_____________________
1 Улак — конно-спортивное состязание, участники которого борются за тушу козла.
2 Чапан — ватный стеганый халат у узбеков.
3 Супа — глиняное возвышение во внутреннем дворе для сидения или лежания.
4 Дувал — невысокая глинобитная стена вокруг дома.
5 Хашар — добровольная взаимопомощь при каких-либо работах.
6 Курпачи — узкие ватные одеяла для сидения.
7 Дехканин — крестьянин в Средней Азии.
8 Ука — братишка, младший брат (узб.).
9 Афанди (или Насреддин Афанди) — персонаж восточного фольклора. В переносном значении — чудак, простак.
Дружба Народов 2016, 2
США рассматривают отправку военных советников для борьбы с экстремистской группировкой "Боко Харам" в Западной Африке, сообщило в пятницу Африканское командование ВС США.
Пентагон рассматривает соответствующий запрос правительства Нигерии, а американские специалисты изучают ситуацию на местах, говорится в сообщении.
"Миссии в соответствии с этими предложениями, вероятно, будут включать подразделение в численности взвода, которое будет действовать только в качестве советников и помощников, примерно как и в предыдущих операциях, которые были прекращены в Нигерии в 2014 году", — говорится в сообщении. "Военные силы США не ведут и не планируют вести наступательные операции в бассейне озера Чад. Наша миссия — помогать странам-партнерам в Африке самим вести борьбу против экстремистских организаций", — уточнил Пентагон.
Глава международного комитета палаты представителей конгресса США Эд Ройс выступил с заявлением, в котором поддержал планы Пентагона.
"Я рад, что администрация рассматривает отправку спецназовцев в Нигерию, чтобы помочь в борьбе с "Боко Харам". Это одна из самых опасных террористических организаций, которая недавно объединила свои усилия с ИГ (запрещена в России — ред.) США не могут позволить (Боко Харам) продолжать сеять резню и хаос в Нигерии и Западной Африке", — говорится в заявлении Ройса.
Алексей Богдановский.
Иван Затевахин: «За издевательство над животными надо давать долгие реальные сроки»
Елена СТАХОВА
Он знает, зачем птицам перья и почему вымерли динозавры. Он понимает язык дельфинов и защищает репутацию «бойцовых» псов. Автор и ведущий программы «Диалоги о животных», редактор двух «собачьих» журналов написал книгу «Собаки и мы. Записки дрессировщика», которая имеет все шансы стать настольной для любителей четвероногих друзей.
культура: В названии книги уже расставлены приоритеты: сначала собаки, затем мы. Это Ваша позиция?
Затевахин: Как правило, человек заводит собаку, хотя, конечно, бывает и наоборот. Когда мы «усыновляем» животное из приюта или выбираем щенка, какой-нибудь один столь проникновенно заглядывает в глаза и душу, что не забрать невозможно. Однако мы, как существа более интеллектуально продвинутые, ответственны за питомцев и должны стараться узнать, что творится у них в голове. А собаки и так понимают людей лучше нас самих — такова природа. Это они в процессе эволюции из волка «прилепились» к нам. Они выбрали такую стратегию выживания — жизнь с человеком. Выживать с человеком можно по-разному. Можно постараться и поруководить им. Не обязательно с помощью зубов — некоторые отлично пользуются иными способами. Все эти взгляды, мимика, вздохи... Любой собачник знает, о чем я. Наша же задача прийти к некоему компромиссу с питомцем, чтобы он делал то, что нужно нам, получая взамен то, что требуется ему. Книга больше об этом, то есть, скорее, о собаках.
культура: Вы известный любитель терьеров буль-группы и давно защищаете их от общественного мнения. В частности, утверждаете, будто они просто стали жертвой лживой социально-политической кампании...
Затевахин: Когда в конце 20-х годов в США заговорили о необходимости запрещения собачьих боев, отдельные зоозащитные организации раскрутились, собирая богатые пожертвования. Зрелище окровавленных псов действует на обывателя безотказно. Однако вместо того чтобы уничтожить само явление, стали бороться с животными (так проще, это ведь не с криминалом «бодаться»), причем войну объявили тем, кого ранее считали национальной породой, собаками-няньками. Собачьими боями занимались (и занимаются) единицы, но тысячи людей держали представителей буль-группы в качестве семейных. Питбуль вообще был символом США в Первой мировой: достаточно познакомиться с фотографиями и газетами того времени. В 30-е, благодаря невероятной по объему кампании, удалось все поставить с ног на голову, попутно освоив огромное количество денег. Ведь все эти акции, организация, плакаты, метания краски требуют денег.
Отдельно обращаю внимание — речь не о всемирно известных природоохранных фондах, ведущих действительно благородную борьбу за сохранение дикой природы. В общем, псевдозоозащитникам удалось связать участие определенных собак в боях с агрессией по отношению к человеку. Хотя логика явно хромая. Дескать, раз дерутся, значит опасны.
культура: Сюжеты о нападениях бойцовых псов на человека всегда вызывают резонанс.
Затевахин: Недобросовестные журналисты все случаи покусов списывали на питбулей. Однако гончие, лайки, борзые не менее агрессивны к себе подобным, но никто не делает из них людоедов. Более того, проводились специальные научные исследования с выборкой из нескольких сотен собак, и оказалось, что представители буль-группы делят первое место из всех пород в категории «френдли» с голден-ретриверами. Возможно, благодаря этому, а во многом и проснувшемуся здравому смыслу, сейчас маятник, надеюсь, качнулся в обратную сторону. Обычные люди держат этих собак, в социальных сетях ведут широкую кампанию по реабилитации питомцев. И недели не обходится теперь без сообщений, о том, как какой-нибудь семейный «буль» спас ребенка от змеи, предупредил о пожаре, защитил от грабителя.
культура: В 90-е «булей» брали для охраны семьи. Вы тоже дрессировали своего Геру для этой миссии. Пришлось ли ему хоть раз применить свои навыки?
Затевахин: Дрессировка для защиты была в какой-то степени обязательной для всех крепких собак того времени. Представители буль-группы очень легко обучаются, ради хозяина готовы на все. Это настоящие члены вашей семьи. А для охранной службы больше подходят специальные полицейские — представители рабочих линий бельгийских, голландских, немецких овчарок, некоторые ротвейлеры. Но в 90-е эти породы были либо «никакие», либо сложные для содержания в однокомнатной квартире с двумя гиперактивными детьми, а про малинуа мы тогда еще ничего не знали. А у нашего Геры, по сути, имелся один недостаток — со временем проявилась сильная неприязнь к кобелям. Двое детей, Гера, плюс кошка Пуша — вся эта компания отлично ладила между собой. Что касается применения Геры как защитника, хватало одного внешнего вида: хулиганы обходили нас стороной.
культура: В книге Вы приводите данные исследований японских ученых о том, что при контакте человека и собаки в крови обоих существенно повышается уровень окситоцина, так называемого «гормона любви». Неужели все объясняется только химией?
Затевахин: Строго говоря, все в наших поступках объясняется химией. И любовь не исключение. Гормоны регулируют наше поведение, ничего в этом особенного нет. Окситоцин из их числа. Другое дело, богатейшая гамма чувств, которая покоится на «химическом» фундаменте. Наши переживания и мысли. Но это уже психология людей, я в ней не специалист.
культура: Слышала, что Вы с женой познакомились на площадке...
Затевахин: Было это давно, я еще зарабатывал деньги дрессировкой собак, как раз для защиты владельца. В одной из групп занималась моя будущая жена Лена. Познакомились, встретились во внеслужебное время, оказалось, на многие вещи смотрим одинаково, возникла та самая химия...
культура: Вспоминаю историю об одной пожилой пациентке. Ей прикрепили датчик, фиксирующий физическое состояние. Как выяснилось, она регулярно чувствовала себя лучше лишь в те полчаса, что играла с питомцем. Как Вам кажется, кто кому больше нужен: мы животным или они нам?
Затевахин: Пожалуй, одинаково. Они без нас не могут, а мы без них. Что до собак-терапевтов, то эта практика широко используется сейчас и в России, и за рубежом. Конечно, сама по себе собака человека не вылечит. Но поднять настроение и, следовательно, улучшить общее самочувствие вполне способна. Кстати, собакой года в США несколько лет назад избрали питбуля-терапевта Элли, вместе с хозяйкой ходившую в палаты к тяжелобольным. Она им «улыбалась», виляла хвостом, заглядывала в глаза, позволяла себя тискать — в общем, получала удовольствие сама и поднимала настроение людям.
культура: Считается, что интеллект собак выше, чем у большинства братьев наших меньших. Некоторые переходят дорогу на зеленый свет, двигаются строго по «зебре», ездят в метро с пересадками. Как Вы можете это объяснить?
Затевахин: Действительно, это исключительно сообразительные животные. Более того, считаю, естественный отбор способствует выживанию, как тому ни сопротивляется шоу-селекция, наиболее умных собак. Именно такие получают преимущество при разведении служебных, спортивных, охотничьих и даже собак-компаньонов. Что касается бездомных — тут вообще все очевидно. Чтобы выжить в городе, необходимо быстро и хорошо соображать.
культура: Существует точка зрения, что «двор-терьеры» самые толковые. Согласны?
Затевахин: Нет. «Гении» особенно часто встречаются у собак «рабочих» — будь то охотники, спортсмены, «службисты». А в среднем тут, наверное, примерный паритет.
культура: Мне кажется, собаки разбираются в людях и очень точно считывают отношение к хозяевам. Вы доверяете собачьей оценке?
Затевахин: На самом деле оценке собственного питомца можно доверять только в условиях, когда его ничто не подталкивает к какому-либо выбору. Любая собака старается, если у нее нет других задач, подстроиться под человека. Если взять караульных или защитных псов, то они ко всякому незнакомцу должны относиться подозрительно. С другой стороны, многие собаки по природе «рубахи-парни». Если их специально не готовили к обратному, они готовы вилять хвостом и проникновенно заглядывать в глаза любому встречному.
культура: Какие породы не подходят одинокой женщине?
Затевахин: Смотря какая женщина. Встречал субтильных девушек, вполне управлявшихся со свирепыми кавказскими овчарками. Все зависит от суммы знаний и навыков. Для начала лучше брать собаку попроще, средних размеров, не очень энергичную, нужно быть готовым заниматься с ней дрессировкой. А крупные служебные псы не для новичков. Кстати, сейчас по количеству обращений на «укрощение строптивых», по моим разговорам с действующими тренерами, лидируют лабрадоры. Они и убегают, и квартиры разрушают, и к другим четвероногим, бывает, задираются. Это физически очень мощная и энергичная порода, охотничья в прошлом и часто в настоящем. Ну и кобели порой страдают, так сказать, завышенной самооценкой. «Марли и я» замечательный фильм, помните? Там все правда.
культура: Кому противопоказано иметь животных?
Затевахин: На мой взгляд, ответ очевиден — тем, кто их не любит, кто берет животное, чтобы повысить свою самооценку, потешить самолюбие или в чисто коммерческих целях.
культура: На городских окраинах все чаще встречаются собачьи стаи, порой ведущие себя довольно агрессивно. Как правильно вести себя с ними?
Затевахин: Мне кажется, проблема сильно преувеличена. Кроме того, стаи существуют не сами по себе, они живут около человека, зачастую там, где их специально привечают: в гаражах, на стройках. Сторожам удобно иметь бесплатных помощников, которые, в силу собачьей психологии, охраняют территории «своих» людей. Там лучше вообще не ходить. Если же судьба забросила в такое место, держитесь максимально уверенно, возьмите палку или камень и спокойно, не торопясь, двигайтесь туда, куда шли, делая вид, что на хвостатых попутчиков внимания не обращаете. Если те заходят сзади, а они будут пытаться это делать, обернитесь и продемонстрируйте предмет в руках. В общем, уверенность в себе и создание у собак ощущения, что вы вооружены, залог нормального перехода через опасную зону.
культура: Многие родители не видят ничего страшного, когда любимое чадо отрывает крылья бабочке или препарирует лягушек. Где кончается детское любопытство и начинается жестокость?
Затевахин: Никуда не денешься, согласно законам природы, в определенный период у детей развивается все, что связано с агрессией, которая у «гомо сапиенс» играет большую роль, нежели у других биологических видов. Разумеется, надо объяснить ребенку, что такое хорошо и что такое плохо. Если не сбалансировать развитие агрессивного комплекса и способности к сопереживанию, жди беды.
культура: Вот мы все очень возбудились в связи с событиями в Дании, где убили жирафа Мариуса. И почему-то забыли, как несколько лет назад подростки забили насмерть палками кенгуру в Ростовском зоопарке. А последние случаи, когда белой медведице на острове Врангеля скормили взрывпакет, а на Камчатке живому морскому льву пилили морду «болгаркой», вообще за гранью. В Рязани запоздало задержали трех отморозков, убивших кота петардой и заснявших свое живодерство на видео. Вполне логично, что за прошедшие десять лет они успели отсидеть по серьезной уголовной статье... Каким должно быть наказание за измывательство над животными?
Затевахин: Я считаю тех, кто совершает подобные преступления, ущербными и опасными для общества. Их следует изолировать — то есть уголовно наказывать, с долгими реальными сроками. Например, в США за жестокое обращение с животными (в том числе за организацию собачьих боев, избиение четвероногих) выносят весьма ощутимые приговоры — до двадцати лет. В Китае за такие фокусы с дикими животными вообще смертная казнь. Есть повод задуматься нашим законодателям.
культура: В программе «Диалоги о животных» зрители видели Вас в компании самых разных зверей. Наверняка много курьезных историй остается за кадром.
Затевахин: Бывали разные случаи, но ничего криминального не происходило, ну разве что однажды сбежал ручной и доброжелательный медведь, побегал вдоволь и дал себя увести дрессировщику. Еще как-то меня тяпнул за подбородок сетчатый питон. Но душить не стал: боялся он почему-то (возможно, от меня сильно пахло гримом), даже, извините, обгадился. Ну а во время съемок в дикой природе любой инцидент — это ЧП, чреватое очень плохими последствиями, поэтому профессионалы их стараются заранее избежать, тщательно готовятся к процессу.
культура: Есть ли у Вас шрамы, оставшиеся от укусов?
Затевахин: Да полно, но еще с тех времен, когда я готовил собак для защиты. Специального снаряжения не было, все делали сами, вот оно порой и подводило, псы его и «разбирали», и прокусывали, но от совсем уж страшных травм Бог миловал.
культура: Какие животные у Вас сегодня в доме?
Затевахин: Только Горка. Его изображение красуется на обложке книги. Он прошел необходимое обучение и обладает всеми навыками защитной собаки.
Рагу из крольчонка Алана
Славин Алексей
В Дании стало обычным делом препарировать животных на глазах у детей
Один любимый народом сатирический персонаж хотел въехать в Копенгаген на белом верблюде. Въехать-то, он, может, и въехал бы, но вот что с животным бы делал за дальнейшей ненадобностью? Сдал бы, наверное, в зоопарк и уселся бы на трон. Однако не всё могут короли в Датском королевстве, где, как известно ещё с XVI века, завелась какая-то гниль.
А потому пропал бы бендеровский верблюд – уморили бы подданные. Ибо, как выяснилось, нрава они вполне живодёрского. И если, к примеру, в Испании национальное развлечение кровожаждущих – коррида, то у нордических датчан – расчленёнка животных. Причём публичная. С просветительско-образовательными, так сказать, целями.
Так, например, детишек заботливо предупредили, что желающие полюбоваться разделкой трёхметрового дельфина в местечке Хельсингёр (или Эльсинор, где развёртывалось действие «Гамлета») должны одеться потеплее, так как вскрытие будет долгим и проходить на свежем воздухе.
Процесс аккуратно сняли на видео и продали недорого любознательным датчатам.
А в Музее естественной истории города Орхус (второго по величине в Дании) публично порезали на куски волка. Исполнителем выступила помощница директора по связям с общественностью Пернилл Мольгаард. Ловко орудуя тесаком, как будто полжизни провела не в общении с прессой, а за мясным прилавком.
Судя по запечатлённым на фотках детских мордочках, датским чадам не слишком понравилось зрелище. Но образовательный процесс превыше всего. «Никаких табу для ребёнка», – вот официальный лозунг здешней педагогической мысли.
Какие уж тут табу, когда прямо в радиоэфире ведущий Эсгер Юль прикончил велосипедным насосом пойманного им крольчонка Алана! Для затравки он заранее показал милое животное в Сети. А вечером со своими детками шести и восьми лет снял с него шкуру и приготовил рагу, о чём доложил радиослушателям.
Многим, вероятно, известна история красавца жирафа Мариуса. В зоопарке Копенгагена его сначала демонстративно усыпили, потом тут же препарировали и, наконец, скормили львам – опять же прямо на месте. Тоже, понятно, на глазах юных зрителей. Дабы продемонстрировать круговорот жизни. Мольбы сердобольной общественности передать обречённого жирафа в другие руки и даже другие страны датчане отмели напрочь. «Это было захватывающее и полезное с педагогической точки зрения мероприятие», – сказал научный сотрудник Карл Кинзе. «Смерть Мариуса оказалась не напрасной», – заявила тогдашняя министр юстиции Карин Хеккеруп.
То же и львы. И до них дошла очередь. Совсем недавно произошло очередное «народное вскрытие». На этот раз в городе Оденсе. Как водится, зазвали кучу ребятишек, и две жирные человеческие особи (конечно, с благородными просветительскими целями) расчленили у них на глазах тело львицы. Один участник действа молодецки вырезал органы. Вторая, держа перед собой окровавленное львиное сердце, объясняла мальчикам и девочкам, что это всего лишь мышца, а не символ благородства. «Людям пора перестать наделять животных антропоморфными качествами, которых у них нет», – заявил директор зоопарка Михаэль Вальберг Соренсен. Велась прямая трансляция в интернет. А иногородние мамы и папы после того потребовали на «Фейсбуке» продолжения театрально-анатомического шоу и пообещали, что приведут на него детей.
Кстати, шоу уже готовится.
За последнее время умертвили уже четырёх жирафов. И по меньшей мере штук шесть львов. Обоснование – их развелось в местных зверинцах и сафари-парках слишком много. Да и грешат они инбридингом. Популяцию портят. Не фига им вольеры топтать.
Как видим, датских зооведов сильно волнуют не только проблемы перенаселённости зоопарков, то есть отсутствия для животных жизненного пространства, но также и увеличение поголовья «генетически неполноценных особей». А потому требуется периодическая зачистка зоопарков от лишних тварей. Узнаёте лексику? Так и объясняют деткам перед вскрытием. Ненужное природе существо. И мы помогаем естественному отбору. И датский югенд при этом должен понимать чистоту замыслов и учиться рациональному гуманизму.
И вот уже профессор биоэтики в университете Копенгагена Петер Санде в интервью The Guardian рассказывает, как дочка его знакомых попросила, чтобы ей на день рождения вместо фокусов показали, как разделывают змею.
Как известно, Дания слывёт чуть ли не образцом в смысле европейских ценностей. И всем предлагается их жадно усваивать. Но, может, ценности-то и впрямь с гнильцой? Прав был принц Гамлет.
«Правильные» имена возродят культуру?
Автор: Сергей КОЖЕМЯКИН. (Соб. корр. «Правды»). г. Бишкек.
Единый реестр национальных имён создаётся в Таджикистане. Граждане республики будут иметь право нарекать детей лишь в соответствии со списком, закреплённым в виде закона. По уверениям властей, это поможет сохранить таджикскую культуру и уберечь её от «чуждых веяний».
ДАВНО подмечено, что руководители, не имеющие возможности или желания проводить политику в интересах народа, направляют свою нерастраченную энергию на прожекты довольно странного свойства. Например, возводят собственные золотые статуи, как в Туркмении, или задумываются над сменой названия государства, как в Казахстане. Однако таджикские власти, судя по всему, решили переплюнуть соседей по количеству абсурдных инициатив.
Надо отметить, что страсть к ономастике — науке об именах собственных — местных чиновников обуяла давно. Почти десять лет назад в республике впервые был поднят вопрос перехода к национальным фамилиям. Как объясняли жителям, сохранение славянских суффиксов «—ов» и «—ев» негативно отражается на культуре народа и препятствует патриотическому воспитанию подрастающего поколения. Первым пример подал сам президент, превратившийся из Рахмонова в Рахмона. И если поначалу смена фамилий была добровольной процедурой, в последнее время «возвращение к корням» стало принудиловкой. Толчком к этому явилась гневная статья генерального прокурора Таджикистана Шерхона Салимзоды, в которой он обрушился на молодых людей, предпочитающих фамилии с русскими суффиксами.
Фамилиями борьба за «чистоту культуры» не ограничивается. В конце прошлого года министерство юстиции предложило внести поправки в закон «О государственной регистрации актов гражданского состояния», согласно которым процесс имянаречения будет строго регламентирован. Как указывается в документе, детям запрещено давать имена, чуждые национальной культуре, представляющие собой названия предметов, видов продукции, пород животных и птиц, а также такие, что принижают честь и достоинство человека, разделяют людей на касты.
Но, как признаются чиновники, главной целью инициативы является искоренение арабских и тюркоязычных имён, получивших в Таджикистане широкое распространение. А чтобы сделать процесс максимально контролируемым, будет создан единый реестр «правильных» имён. Эта работа была поручена комитету по языку и терминологии при правительстве. На помощь чиновникам привлекли сотрудников Академии наук, а также научного издательства Национальной энциклопедии.
Сотрудники органов ЗАГС будут обязаны теперь придерживаться реестра при регистрации новорождённых. Единственное исключение сделано для национальных меньшинств: им позволено нарекать своих чад в соответствии с собственными традициями. Впрочем, считать это послабление незыблемым вряд ли стоит. «Патриотическое» рвение таджикских властей может дойти и до граждан нетитульной национальности.
Как ожидалось, поправки были утверждены парламентом, и власть отчитывается об очередном шаге на пути к «культурному возрождению». Того, что истинного возрождения такими бессмысленными мерами достичь невозможно, в Душанбе, к сожалению, не понимают.
Предстоящая встреча патриарха Московского и всея Руси Кирилла с папой римским Франциском в Гаване откроет новую страницу в отношениях между двумя церквями и будет способствовать появлению новых тем для совместных трудов. О том, как готовилось историческое событие, какое внимание на встрече будет уделено церковной и общественно-политической ситуации на Украине, будут ли в ходе беседы обсуждаться богословские и вероучительные расхождения и как предстоятель Русской православной церкви относится к озабоченности верующих результатами переговоров, в эксклюзивном интервью РИА Новости рассказал глава патриаршей пресс-службы священник Александр Волков.Беседовал Алексей Михеев.
- Отец Александр, чего можно ожидать по итогам исторической встречи патриарха Кирилла и папы римского Франциска в Гаване? Что будут обсуждать предстоятели двух церквей?
— По результатам встречи, с формальной точки зрения, мы ожидаем подписания совместной декларации, которая засвидетельствует то единство, которое в настоящий момент имеет место быть между нашими церквами, в первую очередь в социальных и гуманитарных вопросах. Но вместе с тем на встрече будут обсуждаться и различные темы двусторонней повестки дня, в том числе будут подняты проблемы, связанные с церковной и общественно-политической ситуацией на Украине.
- Будет ли в этой связи обсуждаться и тема взаимоотношений греко-католиков с православными на Украине, которая, как известно, уже давно является "камнем преткновения" в отношениях между Русской православной церковью и Ватиканом?
— В центре внимания, конечно, будут гонения на христиан на Ближнем Востоке. Тема унии также будет обсуждаться. Мы рассчитываем что результатом этой беседы станет новый этап взаимоотношений между Русской Церковью и Католической церковью, будет открыта новая страница в отношениях и появятся новые темы для совместных трудов.
- Кто был инициатором данной встречи, как проходили согласования, переговоры о ее проведении?
— Речь о возможности такой встречи шла на протяжении многих лет, как минимум с середины 2010-х годов велись интенсивные переговоры. В силу ряда причин, связанных с действиями греко-католиков на Украине, эта встреча не состоялась ранее, но тема ее проведения никогда не снималась с повестки дня межцерковного диалога. Хотя до последнего момента дата встречи не анонсировалась, но факт необходимости ее проведения, с одной стороны, и тот факт, что к этой встрече ведется подготовка, конечно, никогда никем не опровергались.
- Не опасаются ли в Русской православной церкви возможных обвинений в экуменизме, в определенном сближении с Ватиканом по богословским вопросам? Будет ли как-то донесено до верующих, что нет и не может быть никаких уступок в вопросах вероучения?
— Тема вероучительная, связанная с нашими богословскими, догматическими расхождениями,не является предметом встречи. Темы встречи уже были официально обозначены. Конечно, мы не можем говорить сейчас о чем конкретно будут говорить патриарх и понтифик, но можно утверждать, что никаких богословских и догматических выводов из этой встречи сделано не будет.
- Будет ли подготовлено какое-то послание патриарха Кирилла чадам Русской православной церкви по итогам принятой на встрече совместной декларации?
— Пока что никаких специальных обращений не планируется, но патриарх, несомненно, будет говорить о результатах общения с папой, будет давать свои оценки. Не думаю, что сейчас имеет смысл что-то предвосхищать, но предстоятель Церкви, вне всякого сомнения, понимает и чувствует озабоченность своей паствы и учитывает эту озабоченность. Думаю, что он не раз после этой беседы будет обращаться к верующим, давая оценку прошедшим переговорам и достигнутым на них результатах.
Куба. Ватикан. Россия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 9 февраля 2016 > № 1643820
Александр Волков
Международный рынок сельхозпродукции существенно изменится в этом году на фоне таких факторов, как повышение курса американской валюты, снижение цен на нефть и рост урожаев, в результате ведущие страны-экспортеры уступят место новым игрокам, пишет Wall Street Journal.
Канада и США, крупнейшие экспортеры сельскохозяйственной продукции в мире, в последнее время существенно отстают от России по объему производства пшеницы. В этом году РФ готова экспортировать 23,5 миллиона тонн зерна, в то время как Канада способна отправить на продажу лишь 20,5 миллиона тонн, а США — всего 21,8 миллиона тонн. Бывшие "лидеры рынка" продемонстрируют самый низкий уровень экспорта за последние 44 года.
"Если валюты развивающихся стран будут оставаться низком уровне, США потеряют огромную долю экспортного рынка, а тем временем американцы сами начнут покупать все больше иностранных продуктов ", — считает директор по сельскохозяйственной продукции Société Générale SA в Нью-Йорке Майкл МакДугал.
Сильный доллар отбил у покупателей из других стран желание покупать американские зерновые, тем более что ожесточенная конкуренция на мировом рынке продовольственных товаров существенно понизила стоимость продуктов в целом. В отличие от США, Россия на фоне слабеющего рубля смогла уравновесить цены и выйти на прибыльные рынки, такие как египетский, пишет издание.
Согласно прогнозам, низкий спрос и падение цен больно ударят по американским фермерам. "Рост курса доллара становится более серьезной проблемой для сельского хозяйства, чем мы могли ожидать, и грозит реальным ущербом для американской промышленности", — отмечает профессор аграрной экономики Университета штата Айова Чад Харт.
Нашли ошибку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter