Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Запрет на поставки картофеля в Россию негативно сказался на экономике и АПК Финляндии.

Как пишет yle.fi, действующий еще с 1 июля прошлого года запрет на ввоз в Россию картофеля из некоторых европейских стран спровоцировал серьезные проблемы среди финских аграриев.

Напомним, что уже больше года назад Россельхознадзор объявил, что вместе с импортными овощами на российский рынок поступают «вредоносные организмы» и временно закрыл границу для опасных овощей.

В результате текущей весной в Финляндии предложение выращенного картофеля значительно превышало имеющийся спрос, а стоимость реализации снизилась в два раза, ведь ежегодно финские экспортеры поставляли в Россию около 10% всего урожая.

- На практике это значит, что продажи красного картофеля полностью застопорились. У нас было весной 600 тыс. кг оставлено для продажи в Россию. В этом году пришлось треть отвезти на переработку,- рассказал финский фермер Рами Лиль.

В то же время некоторые предприниматели постепенно наращивают экспорт в другие европейские страны – Чехию и Румынию, но объем продаж в эти государства не может сравниться с прежним.

Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) совместно с Европейским респираторным обществом презентовала программу по ликвидации туберкулеза в 33 странах с низким уровнем заболеваемости. По планам экспертов, полного искоренения туберкулеза в данных странах удастся добиться к 2050 году.

В основу программы легла первая фаза по снижению заболеваемости (менее 10 новых случаев на 1 млн населения в год). Данный уровень должен быть достигнут к 2035 году. В дальнейшем, к 2050 году, планируется достичь полной ликвидации инфекции. Эта цель будет считаться достигнутой, если заболеваемость составит менее 1 случая в год на один миллион населения.

В официальном сообщении ВОЗ отмечается, что принципы программы были сформулированы экспертами из стран с низким бременем туберкулеза и скорректированы с учетом новой глобальной стратегии ВОЗ по борьбе с туберкулезом на 2016-2035 годы.

Наиболее важным специалисты считают ориентацию на уязвимые группы населения, в том числе мигрантов; проведение скрининга на активную и скрытую формы туберкулеза в группах риска; оптимизацию системы профилактики МЛУ-ТБ и поддержку глобальных программ по борьбе с туберкулезом. Еще одним важным фактором является финансирование научных исследований в области лечения и профилактики туберкулеза.

В первую очередь программа будет внедрена в Австралии, Австрии, на Багамских Островах, в Бельгии, Германии, Греции, Дании, Израиле, Иордании, Ирландии, Исландии, Италии, Канаде, Кипре, Коста-Рике, Кубе, Люксембурге, Мальте, Нидерландах, Новой Зеландии, Норвегии, ОАЭ, Пуэрто-Рико, Словакии, Словении, США, Финляндии, Франции, Чехии, Швейцарии, Швеции и Ямайке. Кроме перечисленных стран настоящая программа может быть полезной для государств, на территории которых уровень заболеваемости держится на уровне менее 10 случаев туберкулеза на 100 тыс. человек в год.

Согласно статистике, представленной ВОЗ, в указанных странах ежегодно фиксируется 155 тыс. новых случаев туберкулеза и 10 тыс. связанных с ним смертей.

Идея создания Узбекско-Чешского Делового Союза родилась на анализе высокой заинтересованности узбекских и чешских предприятий и компаний в выходе и развитии сотрудничества на рынках Узбекистана и Чехии. Соглашение о создании союза подписали Генеральный Директор компании Trade Business Advices International Тимур Абдуллаев и исполнительный директор Чешской Торгово-Промышленной Палаты по странам СНГ Франтишек Масопуст.

«Республика Узбекистан и Чешская Республика имеют более чем 20 летнюю историю дружеских отношений подкрепленных межгосударственными и межведомственными соглашениями и постоянно растущим товарооборотом. С другой стороны сотрудничество двух республик имеет большой потенциал в качественном и количественном отношении, что было не раз отмечено на высшем государственном уровне», — говорится в обращении.

Стороны надеются, что Узбекско-Чешский Деловой Союз поможет в установлении новых контактов, подписанию новых соглашений и контрактов, а также росту экономических, торговых и деловых отношений между Республикой Узбекистан и Чешской Республикой.

Без иллюзий, или Словения между сломом социализма и кризисом капитализма

Йоже Менцингер

Спустя двадцать лет Словения бьется в экономических, социальных, политических и моральных судорогах, конца которым не видно. Потому не лишне поразмыслить о событиях, приведших к нынешнему состоянию. Могла ли Словения выбирать пути —лучшие, чем те, что она выбрала в действительности? Мы сбились —и когда? —с дороги, которая привела бы нас к чему-то более близкому тем романтическим ожиданиям двадцатилетней давности? Или же тогда это были лишь иллюзии? Вникнем в экономические проблемы, сопровождавшие Словению, —от слома социализма через депрессию переходного периода, десятилетия спокойного развития и периоды азартных игр к сегодняшнему кризису.

1. Слом социализма

Социализм должен был бы устранить недостатки капиталистической экономики, в первую очередь — капиталистическую эксплуатацию и экономическую неэффективность. Между тем в одних странах — семьдесят, а в других — пятьдесят лет социалистической системы показали, что «исключительно быстрый» экономический прогресс социализма сопровождался дефицитом и очередями в Москве, отсутствием света и холодными радиаторами в Бухаресте, забастовками в Варшаве, «серостью» в Праге. Страны, считавшие себя социалистическими — за исключением большей социальной защищенности и равенства — не могли гордиться достижениями в других областях. Чтобы хоть как-то соответствовать уровню развития капиталистических стран, они пытались проводить экономические реформы, которые в большей или меньшей степени «капитализировали» социализм. Но, когда последствия таких реформ становились социально и в первую очередь политически неприемлемыми, за ними следовали антиреформы. В 1980-е годы стало ясно, что опыты «строительства коммунизма» остались за бортом и что «дорога напрямик» в лучшем случае приведет к неразвитому капитализму. Несмотря на это, слом социалистической системы в Восточной Европе произошел поразительно быстро.

СФРЮ и Словения — как ее часть — разделили судьбу других социалистических стран, хотя с большей легкостью, основательнее и чаще, чем другие, меняли хозяйственную систему. Раз от разу изменения хозяйственной системы было возможно осуществлять при помощи политической монополии Коммунистической партии и — внутри нее — бесспорного лидерства Тито. Инициаторами, или идеологами всех изменений хозяйственных систем — от введения централизованного планирования экономики «советской» конституцией 1946 г., через введение самоуправления в 1950-е годы и рыночного социализма в 1960-е, вплоть до «договорной» экономики в 1970-е — были словенские политики: Борис Кидрич, Борис Крайгер и Эдвард Кардель. Причины реформ чаще всего были, скорее, политическими, чем экономическими; а у социологов никогда не было проблем с поиском «идеологических оснований» для реформ — достаточно было по-новому перечитать Маркса и из этой «богатой сокровищницы» общеупотребительных цитат выбрать наиболее подходящие. И те, вплоть до следующих нововведений, служили бесспорным доказательством верно выбранного на сей раз направления. Так оно и шло вплоть до 1980-х годов, когда легендарная способность изменять хозяйственную систему исчезла вообще. Число комиссий, резолюций и слов, посвященных прежде всего «открытым вопросам и реальным трудностям», затем «экономическому кризису» и наконец «всеобщему экономическому, политическому и моральному кризису», возрастало с неимоверной скоростью. Одновременно — особенно в академических кругах — увеличивалось и количество идей: как же все-таки выйти из кризиса? Вереница запретов сокращалась. Сюда относятся признание рынка труда и капитала как необходимых составляющих рыночной экономики (Horvat 1985, Jerovšek и др., 1985), изменения в самоуправлении (Goldstein 1985), смена концепции общественной собственности на коллективную (Bajt, 1986, 1988) или же реставрация смешанной экономики (Popović, 1984). Вскоре, несмотря на множество идей, стало очевидно, что время реформ истекло. Политики все еще, как шаманы во время засухи, твердили — заклинали о «необходимости дать проявиться экономическим и рыночным закономерностям» — точно так же, как десять лет назад говорили о «необходимости заменить рынок всеобъемлющей согласованностью на договорной основе, при помощи которой рабочие целиком овладели бы общественным воспроизводством». Среди попыток отыскать путь, который вывел бы страну из кризиса, самыми многообещающими были хлопоты внутри так называемой «крайгеровской» комиссии в первой половине 80-х, которая, однако, дальше замены утопичной «договорной» экономики семидесятых возвращением к социалистической рыночной экономике 60-х никуда так и не пришла. Все отчетливее становилось ясно, что изменения хозяйственной системы возможны лишь при отказе от ее основ — общественной собственности и самоуправления (Mencinger, 1988).

Объяснений для неожиданной неспособности продолжать реформы множество. От самого простого, согласно которому причины следует искать в уходе политиков, всегда «знавших», как быть дальше, и именно потому окруженных заурядностями, повторяющими лозунги, — до гораздо более хитросплетенных, согласно которым безветрие возможно объяснить появлением распределительных коалиций (Olson, 1982) — достаточно сильных, чтобы предотвратить изменения, но слишком слабых, чтобы их осуществить. Когда во второй половине 80-х кризис все еще продолжал усугубляться, стали предпринимать более радикальные попытки изменить хозяйственную систему: необходимость реформировать социалистическую экономику сменилась необходимостью преобразовать ее в капиталистическую. В эту сторону были обращены предложения, изложенные в тексте «Основные направления реформы хозяйственной системы», подготовленные в 1988 г. Комиссией Федерального Исполнительного Совета, или так называемой «микуличевской»1 комиссией. Комиссия восприняла идею об «интегральном рынке», состоящем из рынков продукции, труда и капитала, и переложила принятие решений с рабочих на собственников капитала. Последовавшие за этим два системных закона — Закон об иностранных инвестициях и Закон о предприятиях, собственно, и ввели капитализм еще прежде, чем социализм был формально устранен2.

Поиски «новой» хозяйственной системы были вызваны и сопровождались рецессией, начавшейся после второго нефтяного кризиса в 1980 г., когда Югославия больше не могла рассчитывать на кредиты и начался период купонов, четных и нечетных дней, периодической нехватки масла, стирального порошка и т.п. Рецессия стремительно углубляла противоречия между интересами республик, которые прежде прикрывались лозунгами о «братстве и единстве», признанию же противоречий препятствовала политическая монополия Союза коммунистов, которая, однако, быстро превращалась в политическую олигополию республиканских партий.

Неспособность изменить хозяйственную систему, с одной стороны, и еще более рецессия, с другой, породили «югославский синдром» — уверенность, что твои дела плохи, поскольку другие тебя используют. «Сербы использовали словенцев, словенцы — сербов, сербы — хорватов, хорваты — боснийцев…» Уже во второй половине 1980-х гг. в связи с этим стали появляться исследования о распаде Югославии и непосредственно об отделении Словении (Mencinger, 1990). В конце 1989 г. во время рецессии, переходящей в депрессию, высокая инфляция стала переходить в гиперинфляцию. Самой серьезной попыткой остановить гиперинфляцию стала стабилизационная программа Марковича3, выдвинутая в декабре 1989 г.; ее краеугольными камнями были фиксированный курс «нового» динара, рестрикционная денежная политика и контроль над заработком. В июне 1990 г. за ошибками начального этапа программы «шоковой терапии» последовали новые; программа эта провалилась частично еще и потому, что все попытки союзных властей что-либо предпринять успешно блокировались отдельными республиками.

В начале 1990 г. дело дошло и до фундаментальных политических изменений; введение партийной демократии в Словении и Хорватии привело к власти «право»-ориентированные правительства. Это углубило «югославский синдром» и ускорило распад хозяйственной системы. Осенью 1990 г. союзное государство СФРЮ как экономика перестала существовать; оно больше было не способно собирать налоги, контролировать «печатный станок», а также препятствовать введению «таможни» между республиками и появлению различных хозяйственных систем4. Потенциальная экономическая выгода отсоединения Словении стала превышать неизбежные экономические и социальные потери; независимость явилась запасным выходом и одновременно условием для изменения хозяйственной системы. Вместе с тем совершенно неясным и непредсказуемым оставалось лишь то, как это будет происходить.

2. Из социалистической Югославии в капиталистическую Словению

Поразительно быстрый слом социализма в СССР, в Восточной Европе и в СФРЮ потребовал таких же быстрых ответов на вопрос: как можно осуществить возвращение в капитализм без больших социальных потрясений? Правильных ответов не было; переход от социалистической экономики к капиталистической начался без ясного понимания реального экономического положения, без контуров новой хозяйственной системы и без соответствующих экономических и социальных решений проблем, неизбежно возникающих в переходный период.

Их заменили иллюзии: якобы устранение деформированных рыночных и нерыночных институтов, реставрация рынка и частной собственности, а также рыночный механизм laissez-faire автоматически превратят социалистические хозяйства в государственное благосостояние. К новым, неопытным правительствам с их романтическими ожиданиями «гуманитарной помощи» быстренько подскочили международные финансовые институты и консультанты, зачастую узнававшие о странах, которым они давали советы, из туристических брошюр и поездок от аэропорта до гостиницы «Холидей Инн» в их столицах. Кроме того, как и новые местные политики, многие иностранные специалисты были так же идеологически ослеплены и политически ангажированы — основной целью для них было окончательно устранить социализм и существующие институты, а вовсе не постепенно создать соответствующую определенной стране хозяйственную систему и повысить жизненный уровень для всего общества, а не только для «элиты»5. Различные идеологии прежнего «предотвращения капиталистической эксплуатации» сменила идеология «рыночного фундаментализма».

Принято говорить о трех или четырех составляющих переходного периода: приватизации, макроэкономической стабилизации, микроэкономической перестройке и установлении нового правопорядка.

Приватизация должна представлять собой упорядоченный и законный перенос прав собственности от «народа», т.е. государства и прочих государственных институтов, на участников гражданского права, т.е. частных предпринимателей и компании. Это повысило бы экономическую эффективность, гарантировало бы законность при разделе народных богатств и благ, а также служило бы устранению однопартийной системы. В действительности же превращение прежнего регулирования собственности в регулирование, которое соответствовало бы механизмам рыночной экономики и обеспечивало бы достижение поставленных экономических, социальных и политических целей, оказалось самой большой проблемой переходного периода. Оно, к сожалению, стало лишь целью, но не средством обеспечения экономической эффективности, а его стремительность и результаты перераспределения — критерием оценки успешности6. Различные приватизационные модели, вместо того чтобы отражать характерные особенности экономик, в действительности же отразили раздел, осуществляемый политическими силами и зачастую случайно выбранными приватизационными экспертами.

Макроэкономическая стабилизация — другой краеугольный камень переходного периода. Дело в том, что так называемый «monetary overhang» (излишек денег, денежный навес), или избыточный спрос, должен быть нормальной составляющей социалистической экономики; это проявлялось в очередях перед магазинами, в которых покупатели ожидали продукты и какие-то дефицитные товары, а также в низком качестве последних. Поэтому макроэкономического равновесия в бывших социалистических экономиках можно было бы достичь увеличением предложения, т.е. либерализацией торгового обмена, уменьшением спроса посредством рестриктивной денежной и фискальной политики, либерализацией цен, фиксированным курсом, а также заморозкой выплат и государственных расходов. Однако очень скоро стало ясно, что оценка исходного положения экономики из-за ускоренной инфляции или гиперинфляции, уничтоживших покупательную способность и тем самым спрос, была ошибочной; та же политика углубляла депрессию перехода, превращая все большее число отечественных изделий в «продукт исключительно социалистического производства», которые возможно продавать лишь в закрытом социалистическом хозяйстве, и тем самым ускоряя продажу предприятий иностранным межнациональным корпорациям.

Третью составляющую переходного периода — микроэкономическую перестройку — сложно отделить от приватизации и макроэкономической стабилизации. Вместе с тем несомненно то, что значительная часть быстрых структурных изменений являлась скорее навязанной, чем необходимой для данного уровня развития, из-за чего в менее развитых экономиках создавались ненужные или даже вредные для них институты.

В то же время созданию и установлению нового правопорядка, позволявшего «невидимой руке» рынка сменить направление деятельности администрации, не было уделено должное внимание7.

Словения как часть СФРЮ обладала всеми ее хорошими и плохими — в сравнении с другими странами Восточной Европы — качествами, но у нее были и дополнительные преимущества; несомненно, что в начале переходного периода она обладала самыми лучшими стартовыми условиями для успешной его реализации. Эти условия были созданы открытостью страны, наполовину осуществленными экономическими реформами и краеугольными камнями тогдашней хозяйственной системы: общественной собственностью и самоуправлением, делавшими возможными автономию предприятий, нормальную работу рынка продукции и принятием вполне стандартных политико-экономических мер.

К дополнительным словенским преимуществам следует отнести и социально стабильное население, географически рассредоточенную и довольно современную промышленность, частное (хотя и весьма неэффективное) сельское хозяйство, отчасти также частный сектор сферы услуг и укоренившиеся связи с западными хозяйствами. Наряду с этим нельзя не отметить, что словенская экономика так и не была полностью интегрирована в общеюгославскую. «Республиканизация» после 1974 г. с другими югославскими республиками наладила торговый обмен по образцу международного торгового обмена.

В мае 1990 г. мандат получило правительство «Демоса», состоявшее из политиков-любителей с весьма разношерстными взглядами на мир8. Согласно документу «Программный курс» оно должно было бы попытаться: 1) обеспечить необходимое для того, чтобы пережить период трансформации системы; 2) установить новую хозяйственную систему и 3) путем обращения к отдельным частям системы и политики сделать возможной экономическую самостоятельность таким образом, чтобы это не вызвало ломки экономики и не спровоцировало противомер со стороны других республик, федерации и заграницы. Правительство своими мерами (ограничением роста зарплат и уменьшением государственного потребления) реально поддерживало стабилизационную программу Марковича. Но от этой поддержки оно отказалось в середине 1990 г., когда в «Меморандуме об экономической политике до конца 1990 года» потребовало изменений в стабилизационной политике, и хотя союзное правительство этих требований никогда бы не приняло, правительство Словении объявило о выходе отдельных составных частей экономической политики из ведения федерации9. Устранив «черный валютный рынок», оно уже летом ввело параллельную систему «плавающего курса» для населения. После распада фискальной системы в июле (когда Словения прекратила платить в фонд поддержки менее развитых югославских республик и областей) и в сентябре 1990 г. (когда Сербия и Словения не перечислили в союзный бюджет половину собранного налога с продаж), межреспубликанской торговой войны (в октябре Сербия ввела специальные депозиты на все платежи в Словению и Хорватию) и вторжения Сербии в денежную систему в конце декабря 1990 года — Словения отклонила все предложения по усилению присутствия союзного правительства, вновь потребовала изменений в экономической политике и предложила принципы для разделения долгов, обязательств, а также нефинансовых активов между Словенией и остальными республиками СФРЮ. Однако эти требования союзное правительство вновь проигнорировало, поэтому, когда Национальный Банк Югославии прекратил вмешиваться в валютный рынок, Словения ввела собственный «квазивалютный рынок» и систему гибкого денежного курса для предприятий. Вместе с тем вплоть до июня 1991 г. словенское правительство сохраняло возможность создания таможенного союза с остальными частями Югославии, поэтому не вторгалось в систему таможенной охраны, а также регулярных выплат таможенных доходов в союзный бюджет10. Находясь в неопределенности по поводу будущей политической судьбы Словении и Югославии, правительство занималось расчетами расходов и прибылей от различных будущих мер11.

Уменьшение рынка12 и предложения по сырью из оставшейся части Югославии, остановка торговых потоков, налаженных Словенией через Югославию, снижение интереса иностранцев к маленькому словенскому рынку, разделение долгов, валютных резервов и недвижимого имущества, а также подготовка и подписание 2500 различных международных соглашений были отнесены к расходам. Прибыли были скорее потенциальными; посредством отсоединения Словения избежала бы политического беспорядка, увеличила бы возможности успешного изменения хозяйственной системы и введения экономической политики, соответствующей словенской экономике, а также возможности для вступления в ЕС. Осенью 1990 г. потенциальные прибыли перевесили расходы, независимость стала «запасным выходом».

При создании новой хозяйственной системы — еще до провозглашения независимости следует отличать те изменения, которые должны были бы обеспечить нормальную экономическую политику, от изменений, направленных на независимость, тогда еще остававшуюся под вопросом13. К первой группе изменений относится введение системы непосредственных налогов и первого бюджета с заложенным участием в делах федерации. С другой стороны, тайно появлялись законы, регулирующие денежную и фискальную систему будущей независимой страны; к этой группе мер относится также и печатание талонов в октябре 1990 г. Политика прагматичного приспосабливания к экономической ситуации и весьма неопределенным политическим решениям была успешной; в течение года Словения увеличила свою относительную конкурентоспособность на 35%, достигла суверенности в фискальной и курсовой политике, а также подготовила институциональные рамки для нового государства.

Накануне и во время обретения независимости разгорелся спор между приверженцами «шоковой терапии» и сторонниками «поступательности». Первые, поддерживаемые иностранными советниками, верили в то, что провозглашение независимости и переходный период необходимо связать в единый пакет экономических мер, включающий в себя централизованную приватизацию, стабилизационную программу с характерными особенностями «шоковой терапии» и государственную перестройку экономики, особенно банковской системы; но прежде всего они верили в то, что незамедлительно нужно «позабыть» о самоуправляющемся прошлом. Приверженцы же «поступательности», собравшиеся в Совете Банка Словении, видели различие мер по обретению хозяйственной независимости и меры переходного периода; к поступательным мерам относилась децентрализованная приватизация, постепенное создание отсутствующих рыночных институтов, а также гибкая экономическая политика (Mencinger, 1991). Такая политика должна была бы сопровождаться меньшими потерями национального продукта, более низким уровнем безработицы, меньшим расслоением общества, но — более высокой инфляцией.

Поступательность была характерна и для макроэкономической стабилизации, ответственность за которую после провозглашения независимости — в значительной мере реально, а не только формально, — взял на себя Банк Словении. Основанием для нее были незамедлительное введение системы плавающего курса, ползущая привязанность курса и «пренебрежение» инфляцией. Больше всего проблем вызвала абсолютная и относительная малость, а поэтому и исключительная чувствительность финансовой сферы. Уже во время первоначальной консолидации денежной системы (с октября 1991 г. по июнь 1992 г.) Банку Словении удалось определить основные принципы изыскания денег для «новой» экономики и снизить уровень ожидаемой инфляции. Страх перед нехваткой валютных средств оказался необоснованным. Вместо избыточного спроса довольно быстро воцарилось избыточное предложение валюты. Поэтому Банк Словении быстро отменил первоначальные ограничения на валютном рынке и перешел к системе управления плавающим курсом, тем самым препятствуя чрезмерному реальному повышению курса толара. Инфляция же уменьшалась прежде всего благодаря уменьшению инфляционных ожиданий, усилению конкурентоспособности посредством открытия экономики, а также — вплоть до 1999 года — благоприятному развитию «terms of trade»*, которые основывались на длящемся десятилетие снижении цен на нефть (Mencinger, 2000 b). Внутреннее и внешнее равновесие в течение всего периода от провозглашения независимости до 2004 г. оставалось характерной чертой, а также и особенностью словенской — в сравнении с другими переходными ситуациями — экономики, соответственно сохранялась и высокая доля государственных затрат в национальном продукте. Именно последнее, среди прочего, в значительной мере отражало поступательность во взглядах на то, каково социально приемлемое перераспределение национального продукта.

Поступательность, характерная для экономического развития Словения, собственно, никогда не была поставлена под угрозу; при образовании нового государства Словения не являлась членом Международного валютного фонда и у нее не было никаких «stand-by»** кредитов, при помощи которых МВФ принуждает воплощать в жизнь свои рекомендации, а потому могла отклонить тот тип стабилизации, которую рекомендовал «Вашингтонский договор». Можно сказать, Совет Банка Словении из рук экономически весьма необразованного правительства взял в свои руки стабилизационную политику и проводил политику отличную от действующих в то время доктрин МВФ.

Опасность рыночного фундаментализма начиная с 1993 г., когда была пройдена нижняя точка депрессии переходного периода, на целое десятилетие с лишним совсем пропала, ведь тогда последовал период солидного экономического роста, снижения безработицы и инфляции, сопровождавших внутреннее и внешнее равновесие14.

3. Приватизационные трудности

Еще до переходного периода в Словении существовал более или менее нормальный рынок продукции и несколько необычный рынок труда, который был приспособлен под нужды самоуправления. Гораздо больше трудностей было связано с рынком капитала, который должен был бы передавать сбережения от их владельцев инвесторам и обеспечивать их эффективное использование15. Но его невозможно создать без частной собственности, ведь собственность «всех и никого» нельзя покупать и продавать. Бóльшая часть производственного сектора, по крайней мере принципиально, целиком принадлежала «народу»; каким образом его приватизировать? Это и было в Словении самой сложной проблемой переходного периода. Вместе с тем приватизации государственного или общественного имущества никто из тех, кто в начале 1990-х гг. получил или сохранил политическое влияние, не противился. Да и всем тем, кто немного раньше еще «верил» в общественную собственность и самоуправление, приватизация казалась само собой разумеющейся. Однако как ее проводить, чтобы она привела к эффективной экономике и социально справедливому обществу, никто не знал ни тогда — ни сейчас.

В работах о том, что делать, если упростить, наметились два направления: 1) концепция децентрализованной, поступательной и возмездной приватизации и 2) концепция централизованной, быстрой и безвозмездно-распределительной приватизации. В каждой концепции были свои экономические достоинства и недостатки, но последние для проведения в жизнь этих концепций не имели особого значения; речь шла о перераспределении экономической и политической власти. Первый вариант предполагал ее сохранение в руках прежней экономической и политической элиты, а другой — передавал бы ее в руки новой экономической и политической элиты. «Закон о переоформлении общественной собственности» от ноября 1992 г. является своеобразным компромиссом между обеими; из первой концепции в него вошла децентрализованность, из второй — безвозмездное распределение при помощи сертификатов. Важнейшей положительной стороной этого закона была изначальная неопределенность структуры собственности по окончании формальной приватизации, а самой уязвимой — установление в сфере имущества института посредничества вместо устойчивого длительного хозяйствования.

Несмотря на окольные пути, словенская приватизация считалась успешной; в большом количестве предприятий стала возможной форма участия работников в собственности16 — без чего, скорее всего, их обанкротилось бы гораздо больше, а лучшие оказались бы в иностранной собственности, как практически все в Восточной Европе. Вместе с тем уверенность в относительной справедливости и эффективности словенской модели приватизации особенно после 2005 г. сильно пошатнулась; именно в сертификационной приватизации следует искать и корни словенского «казино капитализма». Посредством сертификатов и их обменом на акции в хозяйственных обществах и проектах производства работ мы создали, так сказать, два миллиона «капиталистов» — собственников имущества, которых не заботит судьба «их» хозяйственного общества, но лишь дивиденды и капиталистические прибыли, а следствием является истощение предприятий. Обладатели сертификатов, если им повезло, стали собственниками имущества в «Леке», «Крке», «Петроле» и других успешных хозяйственных обществах, но и здесь их реально интересовали лишь дивиденды и обращение акций в деньги, на которые они могли бы заменить свое имущество производственного назначения на имущество непроизводственного назначения, например автомобили или недвижимость, а не долгосрочная перспектива судьбы хозяйственных обществ, собственниками которых они стали. Большому количеству обладателей сертификатов, как всегда, оставалось лишь «вложение» в ППР, которые были преобразованы в инвестиционные общества; так мы и на другом уровне получили собственников имущества. А потому при помощи приватизации, собственно, по крайней мере в том, что касается ответственности, мы попали «из огня да в полымя». По-новому устроенная частная собственность зачастую оказывалась менее эффективной нежели прежняя общественная; она была действительно коллективной собственностью, являющейся по своей природе, скорее, владением хозяйственным обществом, чем владением его имуществом. Как таковая она была гораздо более связана с предпринимательством, чем с ним связана сегодняшняя частная собственность17.

4. Как мы оказались там, где находимся?

В таблицах 1а и 1b представлены самые важные показатели двадцатилетнего развития экономики Словении; номинальный валовый внутренний продукт, валовый внутренний продукт на душу населения, темпы роста реального ВВП, безработица, выраженная в числе ищущих работу, и инфляция. Доля государственного потребления и доля расходов на образование, здравоохранение, социальный сектор и культуру косвенно указывают на социальную сплоченность, которая обычно измеряется коэффициентом риска бедности или различными коэффициентами распределения доходов, каковыми являются коэффициент неравенства, или коэффициент Джини; обе указывают на то, что доходы в Словении распределяются гораздо более соразмерно, нежели в Европейском Союзе. Затем следуют показатели внутренней стабильности: сбалансированность бюджета и государственный долг. Характерные особенности экономических отношений Словении с остальным миром демонстрируют сальдо счета текущих операций, объем экспорта и импорта, а также коэффициент открытости экономики.

Таблица 1a

Экономическое развитие Словении, 1991–2010

Источник сведений: Статистическое управление Республики Словения и Евростат

Таблица 1b

Экономическое развитие Словении, 1991–2010

Источник сведений: Статистическое управление Республики Словения и Евростат, собственные расчеты,

* — млн долларов США

В конце Таблицы 1b представлены менее употребимые, но для передачи изменений экономического состояния весьма важные финансовые показатели. Нетто финансовое положение (разница между неоплаченными долгами и обязательствами Словении по отношению к другим экономикам, которую составляет разница между размещением капиталов резидентами Словении за рубежом и иностранцами у нас в форме непосредственных вложений, вложений в ценные бумаги и прочими вложениями) демонстрирует зависимость экономики от финансовых колебаний в мире. Отношение между кредитами и ВВП показывает финансовое «погружение» экономики, а отношение между кредитами и депозитами связывает характерные особенности банковского сектора с финансовой зависимостью Словении от происходящего на мировых финансовых рынках.

Рисунок 4.1

Экономическое развитие Словении 1991– 2010

экономический рост            ищущие работу (в тысячах)

инфляция (в %)                     дефицит бюджета (в % ВВП)

дефицит текущего счета

(в % ВВП)                              открытость экономики

финансовая глубина            кредиты / депозиты

Экономическое развитие18 Словении можно разделить на четыре периода: период переходной депрессии (1991–1993), период выздоровления и безветрия (1994–2004), период азартных игр (2005–2008) и вытекающий из него период экономического кризиса (2009–2010).

Депрессия переходного периода

Словения как национальная экономика формально появилась 8 октября 1991 г., когда истек трехмесячный срок, в течение которого, согласно Брионскому договору, она должна была отказаться от мер, предпринятых для того, чтобы отстоять свою независимость. Страна сразу же столкнулась с продолжением кризиса, в течение которого падение активности, обусловленное переходным периодом, смешивалось с практически абсолютным исчезновением югославского рынка. Промышленное производство после 10,5-процентного падения в 1990 г., в 1991 г. сократилось еще на 12,5 %, в 1992 г. — на 13,2 %, а в 1993 г. — еще на 2,7 %. Валовый внутренний продукт в 1991 г. снизился на 9,3 %, в следующем году — еще на 6 %. Это сопровождалось снижением занятости населения на 5,6 % в 1992 г. и на 3,5 % в 1993 г. Количество ищущих работу с 44 тысяч в 1990 г. возросло до 129 тысяч в 1993 г.; удвоилось количество неработающих пенсионеров. И те и другие требовали бóльших социальных выплат и увеличения доли государственного потребления в валовом внутреннем продукте. Инфляция, которая в 1991 г. с 549-процентной в 1990 г. снизилась «лишь» на 118 % и вновь поднялась на 201 % в 1992 г., в 1993-м успокоилась на 32,3 %. Вместе с тем вынужденный переход с югославского на «настоящий» иностранный рынок уже в 1991 и 1992 гг. принес на удивление значительный избыток в товарообмене: потеря югославского рынка ускорила реструктуризацию, вынудила на соответствующую экономическую политику и быстрое формирование нормальных макроэкономических рамок. В середине 1993 г. было достигнуто дно депрессии, а в следующем году — четырехпроцентный экономический рост. Двойной переход — из социалистической в рыночную и из региональной в национальную экономику — сопровождался переходом из индустриальной в сервисную экономику, а также крахом крупных и появлением мелких предприятий19. Реструктуризация была постепенной, рассредоточенной и по большей части без государственной поддержки. В первый период значительную часть реструктуризации составили именно увольнения и отправка на пенсию. Социальные издержки переходного периода, которые хотя и были гораздо ниже, чем в других странах, переживавших переходный период, в первую очередь ударили по тяжело адаптирующимся к новым условиям промышленным рабочим среднего возраста, потерявшим место: прежняя «самоуправляемая» асимметрия рынка труда, так сказать, превратилась в «неоевропейскую» асимметрию, однако вплоть до 1993 г. увеличение «скрытой» безработицы и ранний выход на пенсию смягчали социальные проблемы, однако это усугубляло долгосрочные проблемы пенсионной системы. Социальная стабильность осталась важной особенностью Словении. Она основывалась на рассредоточенности индустрии, которая вместе с особенностями уклада в сельском хозяйстве способствовала появлению важной социальной группы — полукрестьян. Начальные условия, определенные реформами в бывшей Югославии, отклонение рекомендаций международных финансовых институтов, поступательность и прагматичность в экономической политике и в создании экономической системы, а также нерешительность в устранении институтов прежней экономической системы — важные факторы относительно успешного перехода. Утверждения о том, что переход был бы еще более успешным, если бы Словения приняла рекомендации международных финансовых институтов и если бы еще в 1990 г. новая власть отстранила бы людей, придерживавшихся «непрерывности» пути развития, ошибочны. Экономической успешности и малым социальным издержкам переходного периода, несомненно, способствовало и то, что Словения избежала политических потрясений и что прежней политической и экономической элите удалось сохранить или же во время переходного периода вновь обрести экономическое и политическое влияние.

Период выздоровления и безветрия

Экономические достижения периода с 1994 по 2004 год можно считать, по крайней мере, удовлетворительными. Для процессов этого периода был характерен стабильный и в соответствии со степенью развитости также довольно высокий экономический рост, при внутреннем (бюджет) и внешнем (платежный баланс) равновесии достигший уровня около 4 %. Безработица, приобретшая черты безработицы европейских рыночных экономик (Mencinger, 2000), постепенно шла на убыль, так же постепенно уменьшалась и инфляция. Колебания доли государственного сектора в ВВП, вполне соответствующей «европейскому» уровню, и колебания расходов на образование, здравоохранение, социальный сектор и культуру, превосходивших средние «европейские» показатели, происходили скорее из-за колебаний в знаменателе, чем в числителе этой доли. Внутренний дисбаланс, отразившийся в бюджетном дефиците и государственном долге, был не слишком велик. Излишков в части услуг по текущему счету хватало на покрытие дефицита в его коммерческой части; внешнее равновесие наряду с унаследованной структурой экономики обеспечивалось также принятым решением о скользящем курсе, постоянной сбалансированной монетарной и курсовой политикой, а также размышлениями о продажах имущества «во благо малой родины»20. От других бывших социалистических экономик Словения отличалась прежде всего относительно малыми непосредственными вложениями из-за рубежа, ведь она меньше, чем другие экономики, продавала богатства своего производства и сохранила значительную часть финансовой экономики. В отличие от большинства прочих бывших социалистических экономик, она сохранила и высокую степень социальной сплоченности. Это демонстрирует Рисунок 2, на котором показана комбинация критерия экономической успешности и критерия социальной сплоченности для стран — участниц ЕС. Согласно комбинации критериев Словения попадает в «скандинавский квадрат», объединяющий государства, экономически и социально более успешные, чем средние показатели Евросоюза.

Рисунок 2

Экономическая успешность и социальная сплоченность

(по горизонтали уровень занятости населения, по вертикали уровень риска бедности в %)

Примечание: Для измерения экономической успешности все чаще используется уровень занятости: доля работающих среди населения в возрасте от 15 до 64 лет — на горизонтальной оси; а для измерения социальной сплоченности — уровень риска бедности (доля населения, имеющего доходы меньше 60 % медианы) — на вертикальной оси. Словения (2007), по оценке обеих, попадает в так называемый «скандинавский квадрат».

Источник сведений: Евростат

Рисунок 3

Зависимость экономики Словении от ЕС

(годовой прирост ВВП 1998/I–2011/I)

Источник сведений: Евростат

Потоки товаров, услуг и капитала постепенно привязали Словению к Евросоюзу, и таким образом она, потеряв экономические атрибуты государства (деньги, налоги, границы и правила игры) и вступив в ЕС и ЕВС, также формально стала областью ЕС21.

Период азартных игр и кризис

По вступлении в Европейский Союз или, еще более, по вступлении в еврозону Словения сошла с пути прежнего консервативного развития. «Устаревшее» (физиократическое и «во благо малой родины») мышление сменилось «современными» идеями, согласно которым богатство можно приумножать «финансовым погружением», поиском «случая» прибрать к рукам предприятия в бывших югославских республиках и покупкой «высокодоходных» ценных бумаг в различных фондах дома и по всему миру. Экономический рост, усиливавшийся и в 2007 г. (в первую очередь благодаря 15-процентному росту строительства и финансовых услуг), достиг 6,8 %; число ищущих работу с 2004 по 2008 г. быстро снизилось на треть; благодаря быстрому росту ВВП уменьшились государственно-финансовый дефицит, доля государственного сектора и государственный долг. Значение словенского фондового индекса, которое прежде более или менее соответствовало росту нормального ВВП, за три года утроилось. Понятие экономии изменилось, обычные формы сбережений в банках вытеснили инвестиционные спекуляции в «высокодоходных» отечественных или зарубежных инвестиционных или пенсионных фондах. Биржа, призванная аккумулировать сбережения и контролировать управление предприятиями, стала местом для посреднических сделок с имуществом и создания виртуального богатства. Сформировалась среда, в которой укоренилась практика выкупа предприятий собственным руководством22. Все это стало возможным лишь при быстром росте кредитов. А поскольку депозиты в банках росли гораздо медленнее, приблизительно с той же скоростью, что и номинальный ВВП, довольно скоро рост кредитов, необходимых для финансирования производства, расширения путем покупки предприятий, выкупа предприятий руководством и «сбережений» в ценных бумагах, привел лишь к обременению банков долгами за рубежом.

Рисунок 4

Внутреннее и внешнее равновесие, 1994–2010

(А: жирным — дефицит бюджета, тонким — дефицит текущего счета; Б: жирным — государственный долг, тонким — нетто внешний долг; и там и там по вертикали — % ВВП)

Источник: Банк Словении и Министерство финансов

Рисунок 5

Азартные игры (финансовое погружение, создание виртуального богатства и долга)

(Серым обозначен период азартных игр.)

Кредиты и депозиты кредиты/депозиты

Словенский фондовый индекс НЕТТО ДОЛГ

Источник:Банк Словении и Министерство финансов

В результате процессов 2005–2008 гг. Словения «вернется» к странам, развитие которых в переходный период опиралось на иностранные сбережения, поступавшие к ним в различных формах, чаще всего в форме иностранных непосредственных вложений или сумм за проданное имущество. «Финансовое погружение» 2005–2008 гг., как видно, окончательно расправится и с «национальным интересом». Распродажа предприятий, являющаяся следствием неуспешных выкупов их собственным руководством и политической демагогии, вернет ее в ряд других бывших социалистических экономик, судьбы которых в большей или меньшей степени решают собственники мультинациональных корпораций, прежде всего банков и финансовых институтов, находящихся практически целиком во власти

иностранцев23.

Начавшегося в конце 2008 г. кризиса Словения, естественно, избежать не могла, поскольку — и прежде всего — активность производства абсолютно зависит от экономической активности в ЕС, однако она встретила его дисбалансом, который сильно снизил или даже свел на нет возможности того, чтобы при помощи остатков экономической политики, по крайней мере, смягчить его социальное воздействие24 и ускорить выход из него.

Предпринимаемые государством финансовые усилия в период кризиса в Словении вовсе не представляют собою ничего особенного; значительное увеличение бюджетного дефицита и государственного долга в 2009 г. — непременное условие сокращения экономической активности, что немедленно снижает государственную финансовую прибыль от посредственных и непосредственных налогов, в то время как государственные финансовые расходы снижаются не так быстро — а если бы и снижались, кризис оказался бы еще более глубоким. Кризисная ситуация требует даже еще бóльших расходов для поддержки общественной безопасности и, как в текущей кризисной ситуации, для социализации банковских потерь, при помощи которой государства пытались предотвратить крах финансовой системы и частично в этом преуспели. Такое спасение финансовой системы демонстрирует Рисунок 6, на котором изображен пример словенских банков: это — уменьшение задолженности «частного» сектора (банков) за рубежом при увеличении задолженности государства25 за рубежом. Наряду с предпосылкой о том, чтобы только государство принимало на себя обязательства по облигациям, увеличение долга в 2009 г. было в Словении несколько бóльшим, чем в среднем по ЕС27 (бóльшим было и сокращение ВВП), но еще более, чем Словения, государственный долг в период кризиса до конца 2011 г. должны были бы увеличить еще десять членов Евросоюза. Однако из-за малой задолженности до кризиса государственный долг в размере около 45 % ВВП должен был бы оставаться на 20 индексных пунктов ниже, чем в среднем в ЕС27. Гораздо более опасным, чем государственный долг, является общая задолженность Словении (банков, населения, нефинансового сектора и государственных учреждений) за рубежом26 и большая внутренняя задолженность или неликвидность нефинансовой части экономики, которая точно так же появилась в результате финансового погружения или кредитной зависимости нефинансовых обществ в период до кризиса и которая препятствует оживлению экономики.

Рисунок 4.6

Перенос долга за рубежом с «частного» на государственный сектор

(в % ВВП; тонкая линия — задолженность банков; жирная линия — задолженность государства)

Источник: Банк Словении, собственные расчеты

Уровень государственного долга, не являющегося критичным, и появление нетто задолженности и кредитной зависимости в прошлом указывают на сомнительность пути решения проблем при помощи такого рода консолидации государственных финансов и уменьшения государственного долга, с одной стороны, и посредством требований о немедленном введении новых правил капиталистического соответствия банков — с другой. Чересчур быстрое фискальное и монетарное ужесточение сделает невозможным избавиться от кредитной зависимости и неликвидности предприятий, а также уменьшить задолженность банков за рубежом. Парализованный внутренний спрос дополнительно может активизировать лишь государство, но не принуждением к экономии, а поощрением экономической активности. При этом для него оказывается доступен лишь безрадостный выход — займы и бóльший государственный долг; и то и другое с развитием паралича экономики, естественно, будут увеличиваться, а это еще хуже.

***

Дать ответ на вопрос об окончании кризиса и о том, что будет со Словенией в конце второго десятилетия XXI века, невозможно. Вероятно, кризис, или колебание роста около нулевой отметки, — это нормальное состояние, к которому просто следует привыкнуть? При этом не стоит забывать о том, что Словения — это лишь область Евросоюза, ведь от ответственности, присущей государству как экономической единице, — в деньгах, налогах, границах и правилах игры — осталось совсем немного.

Таким образом, размышления о 2020 г. могут быть лишь размышлениями о Европейском Союзе и его судьбе, что возвращает нас к «официальным» стратегиям европейских властей. «ЕВРОПА 2020 — Стратегия разумного, устойчивого и всеобъемлющего роста» присоединилась к потоку стратегий в прошлом году27. Может ли Европа ожидать от нее большего, чем от лиссабонских стратегий? Если собранной в ней риторики окажется достаточно, о жизни в 2020 г. мы смело можем больше не заботиться. Крах двух стратегий несколько отрезвил брюссельских плановиков: так, например, глобализацию теперь определяют туда, где ей и место, — к трудностям ЕС, вместе с давлением на природные ресурсы и старением населения. Также и важнейшая цель — 75 % занятости — ведет к осознанию того, что проблемой современного мира оказывается создание достаточного количества рабочих мест, а не достижение еще большей производительности и богатств, и что создание новых услуг, учреждений и правил — это лишь способ, как хотя бы немного преодолеть последствия технического прогресса для сферы занятости.

А что, если в 2020 г. Европейского Союза вообще больше не будет, по крайней мере такого, каким мы его знаем сейчас? Еще несколько лет назад об этом было неприлично даже подумать, но два с лишним года кризиса привели к появлению в ЕС «югославского синдрома» и к различного рода исследованиям, подобным тем, что наводнили Югославию накануне ее краха. Ведь вдруг оказалось, что Евросоюз-2011 очень похож на СФРЮ-1983, когда югославские политики еще искали выход для Югославии, а нынче европейские политики ищут выход для Евросоюза. И если им не повезет, Словении останется лишь опыт двадцатилетней давности.

Использованная литература

Bajt, A.(1986): Preduzetništvo u samoupravnoj socijalističkoj privredi, Privredna kretanja 159, 32?46.

Bajt, A. (1988): Samoupravna oblika družbene lastnine, Globus, Zagreb.

Bole, V. (1993): Restrukturiranje gospodarstva, Gospodarska Gibanja, EIPF, Ljubljana, 239, 21-34;

Goldstein,S. (1985): Prijedlog 85, Scientia Yugoslavica, Zagreb.

Horvat, B. (1985): Jugoslovensko društvo u krizi, Globus, Zagreb.

Jerovšek,J.,et al.: (1985) Kriza, blokade i perspektive, Globus, Zagreb.

Kornai, J. (1990): The Road to a Free Economy, WWNorton&Company, New York;

Krugman, P (2010): The Return of Depression Economics and the Crisis of 2008.

Mencinger, Jože (1988) Ideološki preboj, teoretska zmeda in stvarne prepreke, Gospodarska Gibanja, 6/1988, 39-45;

(1990) Slovensko gospodarstvo med centralizmom in neodvisnostjo, Nova Revija, 108,

(1991) «Makroekonomske dileme Republike Slovenije» Gospodarska gibanja, 5/1991, 25-35;

(2000a): Restructuring by Firing and Retiring”: The Case of Slovenia v Landesmann M.A. in Pichelmann, K.:(2000) Unemployment in Europe, McMillanPress, London, 374-389;

(2000b) Zunanje ravnotežje ter avtomobilski in bencinski trg, Gospodarska gibanja, februar 2000, 25-38;

Olson M (1982): The Rise and Decline of Nations, Yale University Press, New Haven

Popović, S. (1984) Ogled o jugoslovenskom privrednom sistemu, Marksistički centar Beograd.

Stiglitz, J.: (2010): Freefall, Free Markets and the Sinking of the Global Economy, Penguin Books, London;

Источники сведений:

Статистическое управление Республики Словении — Statistični urad Republike Slovenije;

Евростат — EUROSTAT;

Банк Словении — Banka Slovenije;

Министерство финансов — Ministrstvo za finance.

Примечания

1 Микулич, Бранко – югославский политик, государственный деятель, председатель Союзного Исполнительного Вече СФРЮ в 1986–1989 гг., предпринявший ряд жестких мер ради стабилизации экономического положения страны. – Примеч. пер.

2 Введение капитализма обычно связывают с обретением самостоятельности и переходным периодом, а также с принятием в конце 1992 г. «Закона о преобразовании общественной собственности». Вместе с тем более или менее официальными являются и замыслы по приватизации, отраженные в документе «Отказ от безсобственнической концепции для общественной собственности». Таким образом, этот документ не мог стать ничем другим, как отказом от общественной собственности, или ее «вырождением» в коллективную и затем в частную собственность. Право управления и постоянного пользования в соответствии с инвестированным капиталом, вводимые тезисами документа, как раз являются составляющими капитализма. При этом общественная собственность все-таки была бы основной формой собственности, однако без дополнительных ограничений по отношению к другим формам она не могла оставаться доминирующей. «Официальное» введение рынков товаропроизводителей также потребовало бы «официального» признания и последствий, а это не что иное, как «официальный» отказ от провозглашенных основ общественного устройства – общественной собственности и самоуправления, ведь и то и другое идеологически, теоретически и практически несовместимы с рынком товаропроизводителей.

3 Маркович, Анте – югославский политик, государственный деятель, последний председатель Союзного Исполнительного Вече СФРЮ (1989–1991). – Примеч. пер.

4 Распад Югославии и отделение Словении прикрыты политическими и этническими рассуждениями, однако ясно, что все это невозможно отделить от процессов переходного периода. И более того, именно возможности перехода и присоединения к Евросоюзу оказались среди важнейших аргументов к достижению самостоятельности Словении.

5 Экономисты во все более обширной литературе в области «трансформатологии» занимаются так же и классификацией событий перехода по переходным моделям. Чаще всего используется разделение на модель «шоковой терапии» и поступательную модель. Однако можно быстро удостовериться, что такое разделение не дает классификации государств, осуществляющих переход, ведь отдельные составляющие перехода в определенных странах являлись смесью скорее разнообразных системных изменений и экономических политик, чем согласованных решений. Некоторые из них могли бы трактоваться как составляющие поступательного перехода, другие – как составляющие «шоковой терапии». Кроме того, целиком отдельное системное изменение или решение хозяйственной политики, например либерализацию цен, в отдельной экономике (Польша) возможно трактовать как «шоковое», в другой (Венгрия) как составляющую поступательности, в третьей (Словения) оно просто является начальным состоянием. Разделение Станислава Гомулки (2000) на три модели неопределенности не устраняет. Согласно ему к модели «шоковой терапии» относится лишь переход, осуществленный в бывшей Восточной Германии, в поступательную модель попадают наследницы бывшего Советского Союза, а в модель быстрого приспособления – все восточноевропейские экономики. В действительности же важными являлись и различия в исходном положении, и различия созданных политических элит.

6 То, что частная собственность является условием эффективности, само собой разумеется, однако она является лишь необходимым, но недостаточным условием для достижения трех целей, ведь «настоящих» собственников, которые обеспечивали бы эффективное использование средств, невозможно создать декретами и административной передачей собственнических полномочий. Именно поэтому можно было ожидать, что эффект приватизации по отношению к эффективности экономик будет маленьким и, прежде всего, отложенным на будущее. Работает ли другая предпосылка – о том, что приватизация обеспечит законность, – это еще больший вопрос. Законность в экономике – исключительно неопределенный концепт, на что указывают, например, уже весьма разнообразный опыт распределения материальных ценностей даже в наиболее развитых капиталистических хозяйствах. Хотя частная собственность и рыночная экономика являются основой стабильной политической демократии, однако новая или ново-старая политическая и экономическая элита приватизацию поняла в первую очередь как возможность быстрого усиления своей политической легитимности и увеличения своего благосостояния. Таким образом «настоящая» приватизация была лишь той приватизацией, результатом которой стала удовлетворявшее их перераспределение богатств и сфер влияния. Капитализм в Южной Америке и не только вовсе не является эффективной хозяйственной системой, не обеспечивает разумного распределения богатств и благ и еще меньше является основой политической демократии.

7 Впрочем, рыночные институты и рамки закона, формально сходные с теми, что присутствуют в развитых рыночных экономиках, могут быть сформированы довольно быстро, но это не обеспечивает того, что работать они будут так же, как в развитых рыночных экономиках.

8 В правительстве сформировались три группы; наряду с политически сильной «государствообразующей», также политически слабая «экономическая» группа и группа «попутчиков», попавших в правительство благодаря выборной математике. Разделение между «державообразующей» и «экономической» группой явствовало из их отношения к Югославии; для первых (может быть??) отделение было целью, для вторых выход был вынужденным и в меньшей степени определенным переходным периодом. Что касается взглядов на переходный период или на приверженцев «шоковой терапии» и постепенщиков речь скорее шла о разделении между «правыми», желавшими возвращения к тому миру, каков он был до Второй мировой войны, и «левыми», о таком возвращении не помышлявшими.

9 В этом меморандуме словенское правительство требовало: 1) отменить привязку денег к немецкой марке и их девальвацию; 2) уменьшить налоговое бремя за счет расходов на оборону; 3) более эффективно контролировать рост заработной платы и вернуть зарплаты союзной администрации на сопоставимый уровень; 4) скорректировать денежную политику при налогообложении, а также перенести большую часть валютных запасов в коммерческие банки и 5) взять на себя часть претензий предприятий к Ираку. Одновременно оно объявило о собственных мерах по защите словенской экономики.

10 Поводом для выступления Югославской народной армии на пограничные переходы и войны за независимость могло бы стать именно нарушение словенским правительством обещания, что оно будет выплачивать в союзный бюджет собранные на границе таможенные пошлины.

11 Будущее политическое устройство вплоть до июньской войны, или июльского Брионского соглашения, несмотря на результаты декабрьского референдума, в действительности было еще совершенно неопределенным, о чем свидетельствуют исследования об асимметричной федерации и различных формах конфедерации.

12 Самой большой потенциальной и реальной проблемой было именно уменьшение рынка, ведь Словения на югославском рынке, если считать его иностранным рынком, продавала целых 58 % общего «экспорта».

13 Основная часть недостающих макроэкономических предпосылок для эффективной рыночной экономики появилась в 1990 – начале 1991 г., еще до политического провозглашения независимости. В конце 1990 г. Законом о доходах и Законом о налоге на прибыль была введена простая, прозрачная и недискриминационная система прямых налогов. В начале 1991 г. были подготовлены Закон о Банке Словении, Закон о банках и сберегательных кассах, Закон о валютной системе и Закон о реабилитации банков и сберегательных касс, которые вступили в силу одновременно с Декларацией о независимости в июне 1991 г.

* Условия торговли (англ.). – Примеч. ред.

** Резервный (англ.). – Примеч. ред.

14 Во второй раз угроза возникла в ноябре 2005 г., когда тогдашнее правительство приняло «Рамочное постановление об экономических и социальных реформах, направленных на увеличение благосостояния в Словении». Реформами должны были бы стать «процесс изменения основополагающих системных параметров», а также «экономической и общественной парадигмы, действовавшей начиная с обретения независимости». Исходной точкой подъема должна была бы стать налоговая реформа с пресловутой тройной ставкой единого налога, которую бы сопровождали реформа социальной системы, системы здравоохранения и системы образования, уменьшение государственного сектора и приватизация в производственном секторе имущества, которое в результате первой приватизации непосредственно или опосредованно оставалось в собственности государства. Опасности, что реформаторский подвиг 2005 г. состоится, не было. Налоговую реформу с бессмысленной тройной ставкой единого налога еще до ее начала собственным высокомерием развалили ее же авторы, а добили профсоюзы. Стратегический совет и Комиссия по реформам быстро завершили поход за введение «настоящего» капитализма и исправления при социализме «искривленных» ценностей. Партийные объединения в интересах развития – какой-нибудь современный вариант Социалистического союза трудового народа Словении – всегда были всего лишь частью «цирка» рекламных кампаний.

15 Частная собственность рождает необходимость в рынке капитала, где собственники могут продавать и покупать имущество посредством ценных бумаг. Судя по уровню заинтересованности в колебаниях курса акций, события на рынке капитала являются даже преобладающей и наиболее значимой частью экономической деятельности в Словении. Рынок капитала должен был бы выполнять две важные функции: на нем сосредоточивались бы средства для инвестиций и проверялась бы успешность управления. То, что в сборе средств для инвестиций (так же как и в других системах) он не важен, – это известно; более 70 % денежных средств, которые предприятиями направляются на инвестиции, происходит из их собственной амортизации и отложенной прибыли, в оставшейся же части преобладают банковские кредиты. А потому рынку капитала особо нечего делать в плане проверки успешности и смены неуспешных администраций отдельных обществ, хотя у нас он используется как инструмент для замены хороших или плохих администраций на «наши» администрации. Решение проблем при помощи «капиталистических» отношений происходит во много раз жестче, чем решение тех же проблем происходило бы при помощи «самоуправленческих» отношений.

16 В ноябре 1997 г., считающегося временем окончания формальной приватизации, было приватизировано 1127 предприятий, 70 предприятий осталось в государственной собственности, а 82 были ликвидированы. Лишь 32 общества обошлись без участия работников в приватизации, в 455 участие работников в собственности было неосновной, а в 795 – основной формой.

17 Хотя нельзя не заметить эффект глобализации и мирового экономического кризиса в современных процессах, происходящих в словенской экономике, банкротство многих предприятий показывает, что частные собственники и управляющие их имуществом менеджеры могут быть хуже от «несобственников» и «красных» директоров, или что частная собственность может быть гораздо менее эффективна, чем общественная, или коллективная.

18 Экономическая успешность государств обычно оценивается при помощи нескольких постоянных индикаторов: экономический рост, безработица, инфляция, внешнее и внутреннее равновесие и реже критерии социальной сплоченности.

19 Причинами сокращения валового внутреннего продукта стали переходный период и распад Югославии с потерей югославского рынка (который составлял целых 58 % от «иностранного» рынка в общем – настоящего и югославского). Эффект от перехода и эффект от распада невозможно размежевать, поскольку многие виды продукции именно из-за развала государства стали продуктом «исключительно социалистического производства». Таковыми были, например, грузовики «ТАМ», за одну ночь превратившиеся в товар, который был никому не нужен; два их крупных покупателя – Югославская народная армия и Советский Союз – развалились, а третий покупатель – арабские страны после американской «Бури в пустыне» в Ираке оказались в кризисе. Когда 8 октября 1991 г., с введением собственной валюты, Словения стала национальной экономикой, многие из еще в то время государственных предприятий, имевших продукцию, которую можно было продать, быстро переориентировались на рынки развитых стран. Наибольшие заслуги в быстрой переориентации принадлежат тогдашним «красным директорам». Многие из них на предприятиях, которыми они руководили, прожили целую жизнь; даже их организовывали или из маленьких и незначительных превратили в крупные и успешные. Самих себя они еще не воспринимали как «работодателей», а рабочие предприятий еще не стали для них «рабочей силой».

20 Утверждений о том, что и реструктуризация словенской экономики в этот период из-за поступательности была медленной, и развитие было ошибочным, эмпирически невозможно подтвердить. Как раз наоборот: спустя пятнадцать лет экономическая и социальная структура стала еще больше похожа на экономические и социальные структуры малых скандинавских стран – членов ЕС, чем на структуры новых его членов. Это и без «великих» реформ дает довольно большие возможности для развития – бóльшие, чем есть у экономик иных новых членов ЕС, что прекрасно показывает простая диаграмма степени занятости населения (являющейся основной целью Лиссабонской стратегии) на горизонтальной и степени риска бедности – на вертикальной оси. Словения по степени занятости и степени социальной сплоченности попадает в так называемый «скандинавский квадрат» (наряду со скандинавскими государствами в него входят также Австрия и Кипр).

21 Она окончательно потеряла большинство рычагов макроэкономической политики, что определяется прежде всего политикой управления совокупным спросом. Ведь Словения потеряла все атрибуты национальной экономики: право на «печатание» денег, право на формирование экономической системы, право направлять потоки товаров, услуг и капитала через государственные границы, – у нее осталось лишь весьма ограниченное право на «сбор налогов».

22 До «ускоренной приватизации», являвшейся составляющей частью как раз неудачной реформы 2005 г., казалось, что при помощи концентрации собственности частных собственников заменят собственники обществ, т.е. собственники, которые будут заниматься хозяйствованием, а не посредническими сделками. Выкуп предприятий собственным руководством также поначалу обнадеживал: мол, тем самым мы получим настоящих собственников обществ, подобных «боскаролам» и «акраповичам», самостоятельно создавшим предприятия. Возможно, многие даже намеревались стать длительными собственниками, но финансовый кризис застал их врасплох. Посредством залога переоцененных акций они превратились в собственников имущества, и они сами или же банки через заложенные акции начали на все четыре стороны распродавать предприятия, их части, товарные марки и территории.

23 Доля иностранных банков в государствах «старой» Европы равна приблизительно 24 % (если исключить Великобританию и Люксембург, то лишь 19 %). Кроме того, она гораздо ниже, чем доля иностранных обществ в иных экономических сферах. Доля иностранных банков в «новой» Европе превышает 75 % и значительно выше доли иностранных обществ в иных сферах.

24 Нынешний мировой и словенский кризис представляет собой кризис избыточного предложения; корни этого – в длящемся десятилетии создания избыточных производственных мощностей; за избыточным предложением в течение нескольких последних лет тянулся и совокупный спрос вместе с займами, «финансовым погружением» и надуванием разнообразных имущественных «пузырей». Кризису нет дела до специфической величины добавленной стоимости на душу населения или гибкости рынка труда; он ничуть не меньше, по сравнению со Словенией, и в технологически наиболее развитых, открытых экономиках, до недавнего прошлого вызывавших восхищение. Движение макроэкономических составляющих государств ЕС подтверждает, что глубина кризиса в отдельно взятой экономике наряду с его «глобальным финансовым погружением», определяется открытостью; чем больше она открыта, тем больше и сокращение производства, чем гибче у нее рынок труда, тем выше безработица. Лучшая ситуация в больших, более закрытых и самодостаточных экономиках, которые благодаря большой доле государственного сектора в ВВП и большим социальным трансфертам могут создать достаточный внутренний спрос и достаточное количество рабочих мест; меньше всего безработица затронула государства с жестко регулируемым рынком труда. Экономия путем сокращения социальных прав, «лишних» учителей, воспитательниц и государственных чиновников, которые прекратили бы «создавать работу», может лишь углубить кризис, ведь таким образом еще более снижается внутренний спрос, при этом не гарантируется спрос внешний. По крайней мере, в какой-то момент кажется, что для объяснения ситуации и поиска путей выхода из кризиса возможно использовать лишь «экономику депрессии» (P. Krugman, 2009), требующую немедленного освобождения от кредитов и активизации совокупного спроса. Однако освобождение от кредитов возможно лишь с непосредственным (частичная национализация с докапитализацией) или посредственным (благодаря принятию государством на себя долговых обязательств и его депозитам) входом государства в банковскую систему. Активизации совокупного спроса точно так же можно достичь лишь увеличением государственного и/или субсидированием частного потребления. Неизбежным последствием такого освобождения от кредитов без увеличения частных сбережений и создания спроса является увеличение бюджетного дисбаланса и рост государственного долга.

25 Государственный долг в 2009 г. значительно вырос из-за принятия государством на себя обязательств посредством облигаций и государственных депозитов в банках, что позволило последним уменьшить их задолженность за рубежом.

26 Хотя из-за нетто отрицательных инвестиций в размере 35,5 % ВВП Словения входит в число членов ЕС27 с наименьшей задолженностью и является вообще «новым» членом с наименьшей задолженностью (из числа вступивших в ЕС с 2004 по 2007 г.), однако значительна доля банков в отрицательных инвестициях и исключительно высока доля предприятий, обремененных банковскими кредитами, что парализует экономическую активность.

27 Ею Европейская комиссия «надстраивает» две лиссабонские стратегии: «оригинальную» (2000) и «обновленную» (2005). Первая была призвана создать из ЕС до 2010 г. общество знаний и наиболее эффективную мировую экономику, вторая – обеспечить экономический рост и занятость населения. Первая закончилась уклонением от цели, вторая – экономическим кризисом. Обе и не активизировали, и не воспрепятствовали ходу событий, приведших к нему. Совсем наоборот. Хотя Европейская комиссия трактует нынешний кризис так, будто речь идет о непредсказуемом стихийном бедствии, своею одержимостью либеризацией, дерегуляцией и приватизацией она поддержала развитие событий, которое должно было закончиться так, как и закончилось. Комиссия просмотрела то, что рабочие места, которые она теряет из-за увольнений на производстве, невозможно компенсировать рабочими местами в сфере услуг, что деятельность с высокой добавленной стоимостью из-за перемещения в государства с низкой зарплатой превращается в деятельность с низкой добавленной стоимостью и что посредством «общества знаний», большей приспособляемостью рынка труда, финансовыми продуктами и приватизацией государственных услуг невозможно конкурировать с гораздо более недобросовестными, с социальной точки зрения, обществами.

Перевод Ю. Созиной

Опубликовано в журнале:

«Вестник Европы» 2013, №37

Словения > Госбюджет, налоги, цены > magazines.gorky.media, 3 июля 2014 > № 1116737

Понаехали тут, или Чефуры вон!

Cловенские реалии мультикультурного сожительства

Александра Красовец

Словения, вступив в 2004 г. в ряды Евросоюза, тем самым подтвердила свой статус европейского государства с динамично развивающейся экономикой, в очередной раз невольно дистанцируясь от бывших братских республик, которым не так давно довелось пережить один из самых кровавых военных конфликтов. Вопрос идентичности не перестает тревожить Словению. Находясь бóльшей частью своей истории в составе Габсбургской империи, сегодня словенцы задаются вопросом о том, насколько важным для них был семидесятилетний югославский эпизод и как он повлиял на их культурную самоидентификацию. Мнения на этот счет отличаются диаметральной противоположностью и часто становятся поводом для ксенофобных высказываний.

Национальный вопрос в контексте бывших республик СФРЮ представляет собой крайне сложную и комплексную проблему, Словения также не может ее избежать, безусловно, имея свою специфику.

Модель социалистического общества, предложенная Иосипом Броз Тито, сделала Югославию активным членом Движения неприсоединения — международной организации, отстаивающей принцип неучастия в военных блоках. Югославской коммунистической партии на протяжении всей истории ее существования удавалось оказывать сопротивление идеологическому и политическому давлению со стороны КПСС, однако вместе с тем Югославия развивала обширные экономические связи с капиталистической Европой, имея открытые границы. Вызывая симпатии на обоих полюсах европейской политики, Тито сформировал идеальную модель социализма, разыгрывая двойную карту — антикапитализма и антисталининизма. Оборотной стороной столь удачной формулы была искусственность СФРЮ как государственного образования, внутри которого разным нациям и народностям страны было навязано общее сосуществование. Кажущееся равновесие поддерживалось жесткими репрессиями; не решенный во времена Тито национальный вопрос, на который было наложено табу, обострился сразу же после смерти маршала в 1980 году. Высвобождается скрытый до этого дискурс, тема национального фундаментализма и «гражданских войн» 1941–1945 гг. вновь выходит на поверхность. Политика национализации набирает обороты во всех республиках, а трагическим следствием этого становится разразившаяся в 1990?-е?гг. в Боснии и Герцеговине. Словения не участвует в конфликте, приняв на своей территории волну военной миграции. Первую, экономическую, миграционную волну представляет собой поколение, прибывшее на стройку новой словенской индустрии еще во времена существования СФРЮ. Среди федеративных республик Югославии Словения представляла собой наиболее развитую экономически и активно принимала рабочую силу из более отсталых аграрных регионов страны. Так на ее территории оказалось значительное число нацменьшинств, представляющих собой выходцев из Сербии, Хорватии, Боснии, Македонии и Черногории, наделенных в словенском языке пейоративным обозначением «чефур». Это слово получило широкое распространение в начале 1990-х?гг.: так агрессивно настроенные группы словенской молодежи называли мигрантов из южных республик только что распавшейся большой Югославии. Внешние отличия и неизменные атрибуты правоверного «чефура» — спортивное трико, дутая куртка, кроссовки «адидас» и стрижка «полубокс» (не могут не напомнить нам российских гопников). Однако само понятие «чефур» оказалось более универсальным и со временем стало применяться как характеристика всех граждан с фамилиями, оканчивающимися на «-ич». Таким образом, стереотип «чефуров», рисует нам переселенцев из бывших югославских республик: у них, как правило, низкий уровень образования, они выполняют тяжелую, низкооплачиваемую работу (чернорабочие, уборщицы и т.д.), их дети учатся в средних специальных учебных заведениях, и живут они в люблянском районе Фужины — так называемом гетто, построенном специально для всех приезжих «чефуров». Этот стереотип настолько прочно вошел в жизнь словенского общества, став столь мощным социальным и культурным фактором, что, несмотря на всю изначально негативную окраску понятия, с ним отчасти начали идентифицировать себя как сами переселенцы и прежде всего их дети, родившиеся и выросшие в Словении, так и часть словенской молодежи, для которых стиль в одежде и музыка, которую слушают «чефуры», стали неотъемлемой составляющей современной городской молодежной субкультуры.

В 2008 г. в Словении вышел в свет роман молодого автора Горана Войновича* (1980 г. р.) под провокационным названием «Чефуры вон!», тут же став бестселлером как в Словении, так и на территории всей бывшей Югославии. Книгу взяли в руки даже те, кто и вовсе не имеют привычки читать беллетристику.

Роман привлек к себе большое внимание к средствах массовой информации после инцидента со словенской полицией, когда Горану Войновичу был предъявлен иск об оскорблении и клевете. В словенской литературной среде поднялась волна негодования, министр внутренних дел Катарина Кресал встала на защиту писателя и лично извинилась перед ним. Публичный скандал вызвал дополнительный интерес к книге, хотя подобная реклама, по словам автора, была явно излишней. Эпизод, однако, стал поводом для шуток: если книгу читают даже полицейские, она и правда должна быть чем-то особенным. Во время одного из своих выступлений в Лейпциге в компании двух авторов из Черногории и Албании Войнович, отвечая на вопрос: почему будучи единственным автором из ЕС, который также единственный имеет проблемы с полицией? — ответил, что, вероятно, именно потому, что Словения — член ЕС, его книгу читают полицейские. На что черногорский писатель и албанский поэт шутя ответили, что в их странах таких проблем нет, ибо их стражи порядка грамотой вовсе не владеют.

Юмор, ирония и самоирония являются одной из главных составляющих книги, которая на данный момент представляет в словенской литературе самое исчерпывающее раскрытие проблемы мигрантов.

В эпиграфах к своей книге писатель дает начальные пояснения о том, кто же такие эти «чефуры»... Так, мы узнаем, что в названии романа использовано распространенное люблянское граффити, отсюда же бросающаяся в глаза ошибка в пунктуации (название по-словенски «Čefurji raus!» — прямая параллель с положением евреев в фашистской Германии, что уже само по себе придает роману остропровокационный характер). В словенском этимологическом словаре слово «чефуры» с пометой «презрительное» истолковано так: «чефуры» — это иммигранты из южных республик бывшей Югославии; известный словенский исполнитель Роберт Пешут Магнифико в своей песне «Чефур» описывает их поведенческие особенности: «живут они неторопливо, вальяжно, не чураются непристойностей, обожают алкоголь, нежный пол и футбол. Еще одна их страсть — китч и золотые украшения. Они неравнодушны к боевым искусствам и часто сами бывают неоправданно агрессивны. Период их акклиматизации, как правило, длителен».

Главный герой романа — семнадцатилетний подросток по имени Марко Джорджич, сын иммигрантов из Боснии, обитатель многонациональных Фужин — сам называет себя «чефуром» и от первого лица рассказывает о жизни этого спального района, о трудностях и проблемах, с которыми приходится сталкиваться его жителям: низкий уровень жизни, неблагополучные семьи, отсутствие возможности диалога с жителями Любляны, неспособность ассимилироваться в чужеродном пространстве и многое-многое другое. Главы романа напоминают разделы детской энциклопедии и, пародируя логику стереотипа, дают ответы на вопросы: «Почему коммунизм еще не вымер», «Почему чефуры не говорят о сексе», «Почему Радован оказался в Словении», «Почему гастарбайтеры — самая несчастная раса», «Почему чефуры в машине на всю катушку врубают музыку», «Почему чефуры сидят на задних партах», «Почему нет монстров ужаснее, чем молодые чефурки», «Почему Босния не для чефуров»... По сути, книга представляет собой роман воспитания: читатель наблюдает за процессом взросления Марко — героя, перед которым встают вопросы идентичности, стереотипов окружения, проблема выбора... Герой критически воспринимает весь окружающий его мир, соприкосновение двух культур описано им с иронией.

Главный герой, представляя собой второе поколение «чефуров» (его родители приехали в Словению еще во времена существования СФРЮ, получив здесь работу), пытается решить для себя вопросы национальной и культурной принадлежности, что ему сделать еще сложней, несмотря на то что он родился и вырос здесь. Родители таких, как он, молодых людей никогда даже не пытались сблизиться с чуждым ментальным пространством — правда, крайне агрессивным по отношению к ним, — что, конечно же, не способствовало ассимилятивному процессу.

Наследие многонациональной Югославии со всеми ее этническими и религиозными конфликтами неуклонно давит своим грузом на все поколения. Отец Марко, Радован, — серб из Боснии, у которого больше нет своей страны, — не приемлет сербских националистов, четников, но и не видит, чтобы хоть что-то менялось к лучшему: страной управляют все те же радикалы: «Нет у Радована своей страны — вот это его и напрягает. Так у всех боснийских сербов. Боснию они типа вычеркнули из списка и типа подсели на Сербскую Республику, а потом вроде как начали за Сербию болеть, и теперь таращатся на этих своих Шешелей, и сами уже не знают: а может, мусульмане и хорваты и получше будут всех этих идиотов? Вот Радован и смотрит на Сербию, надеется, что она станет нормальной страной, и тогда он скажет, что это его страна. А сейчас ему стыдно так говорить, пока у власти там персонажи вроде Коштуницы. Но Сербия-то никогда не будет нормальной страной. Мы все это точно знаем».

Эти проблемы беспокоят и молодое поколение, которое не может найти подлинной опоры для своей идентичности на родине предков, но и Словения, где они родились и выросли, для них, скорее, враждебная среда. Негативная стереотипизация по отношению к иммигрантам, имеющая место в словенском обществе, ксенофобия и этноцентризм питают уверенность словенцев в том, что именно переселенцы являются причиной роста преступности, что их присутствие — с экономической точки зрения — приносит больше вреда, чем пользы. Одну из причин такого отношения, вероятно, следует искать в комплексах, присущих словенскому обществу, которое, в свою очередь, точно так же является жертвой негативных стереотипов со стороны их соседей — итальянцев и австрийцев. Сами находясь в зависимом положении, подвергаясь критике и насмешкам, они переносят эту же поведенческую модель на зависимых от них людей. Атака, которой подвергается слабейший, на самом деле предназначена сильнейшему, — но ему-то невозможно нанести удар! Так словенское общество формирует и поддерживает стереотип «другого», «чужого», применив его в отношении переселенцев из южных республик бывшей Югославии. Противодействуя такого рода шовинизму, представители национальных меньшинств вырабатывают защитные механизмы, готовя адекватный ответ, что нередко приводит к насилию. Страх перед ассимилятивным окультуриванием и боязнь потерять собственную идентичность в новой среде приводят к радикализации своей собственной культуры, в среде молодежи это выражается в подчеркнуто стереотипной манере одеваться, вести себя в обществе, выбирать музыку. В качестве яркого примера подобной психологической реакции приведем отрывок из романа: «Есть что-то кайфовое, когда вот так врубаешь музыку и едешь медленно на тачке с опущенными стеклами... А самый большой кайф — смотреть, как народ вокруг офигевает. Ясно же: они б с удовольствием накостыляли нам и заслали обратно в Боснию, — а ты нарочно едешь десять километров в час, и Миле Китич орет, чтоб все слышали».

Когда герой демонстративно называет себя «чефуром» — словом с большим знаком минус, уже одним этим он выражает сопричастность с той оппозиционностью, на которую обречены чуждые словенскому миру переселенцы. Одной из схем противодействия становится двунаправленная стереотипизация, когда обозначение «словенец», в свою очередь, тоже приобретает негативные качества.

Марко не перестает противопоставлять Словению и Боснию, да и внутри него самого постоянно происходит столкновение двух различных менталитетов и двух темпераментов. Жители других республик Югославии всегда видели в словенцах людей работящих, хорошо организованных, старательных, но в то же время законопослушных, покорных, слабохарактерных, с чем соглашаются и сами словенцы. Эти черты словенского характера часто связывают с австрийской и немецкой дисциплинированностью и организованностью, которая оказала сильное влияние на словенский народ, в течение нескольких столетий входивший в состав Габсбургской империи, отсюда такие определения, как «австрийские холопы», «конюшенники», «батраки». Со словенским типом характера контрастирует балканский темперамент: балканцы открыты, участливы, внимательны, общительны и эмоциональны. Безразличию, прохладности словенцев противопоставлены главные ценности переселенцев с юга — коллективизм и солидарность. Существует и оппозиция по социальному статусу: словенцы — представители благополучного среднего класса, а иммигранты — маргинальная среда, что, в свою очередь, способствует еще большему расхождению двух поведенческих схем. В романе, однако, позиция героя лишена какой-либо односторонности: Марко ассимилирует обе идентичности, отмечая плюсы и минусы той и другой. В начале романа Босния всегда представлена в положительном свете по отношению к Словении: «И все друг другу помогают, к любому можешь прийти в гости кофе попить без приглашения и всякой прочей мурни. Заходишь, когда хочешь, так — побазарить просто, пообщаться, без понтов и прочей мути. Просто расслабился и вперед. Народ здесь живет не так: дом — работа, работа — дом. <...> Здесь же все только и думают о своей заднице, чтобы у них всего было побольше: и тачка крутая, и хата в несколько этажей — и насрать им на братьев, сестер, дядьёв, тёток. Замкнутые все. Потому и несчастливые». Но когда герой понимает, что ему придется вернуться в Боснию, Словения приобретает в его глазах гораздо больше преимуществ: «Фужины — это круто. Я ни в каком другом месте не хотел бы жить. По сравнению с этой долбанутой Боснией, с этим барахлом, а не страной, Фужины — Голливуд. Самые крутые чуваки — с Фужин. Да и вообще, что тут сравнивать? Здесь просто полнейший облом!» Поиски молодым героем своего «я», вступление на путь взросления, его существование меж двух культур — «чефур» в Словении, словенец в Боснии — ставит перед ним непростые вопросы, на которые ему еще предстоит ответить.

Наиболее существенным элементом, которым обусловлена двойственность самоидентификации второго поколения иммигрантов, является язык, ставший главной особенностью романа. Он же вызвал немало споров в среде словенских пуристов, в то же время заинтересовав читателей и критиков, послужив материалом для появления многочисленных исследований. Именно этот особый язык — «чефурский» или «фужинский», который представляет собой богатую и выразительную смесь словенского, языков бывшей Югославии, а также уличного люблянского сленга, — явился главным мотивом написания книги. Первоначальный вариант «Чефуров» представлял собой сценарий к фильму, переработанный затем автором в литературный текст как раз для того, чтобы запечатлеть это лингвистическое своеобразие. Сам Войнович утверждает, что язык, на котором говорят обитатели многонациональных Фужин, всегда восхищал его; зафиксировать это ускользающее и быстро меняющееся языковое богатство — вот что стало для него ключевой задачей. Несмотря на то что словенскому читателю порой непросто понять некоторые слова, общее впечатление от восприятия книги при этом нисколько не страдает.

В период существования СФРЮ сербско-хорватский язык считался таким же официальным, как и словенский. Вопреки закрепленному в конституции положению о равноправном использовании языков всех федеративных республик, сербско-хорватский как язык численного большинства и центральной власти в Белграде неизменно становился престижным во многих сферах общественной жизни. Словенцы слышали его по радио, на телевидении, на нем выходили основные газеты и научно-популярные издания. Иммигранты из Хорватии, Сербии, Боснии и Черногории, приезжая в Словению, совершенно не чувствовали необходимости учить словенский. Ситуация кардинально изменилась после 1991 года, когда Республика Словения первой провозгласила свою независимость. Словенский как официальный язык нового государства приобрел более высокий статус, между тем как сербско-хорватский начал ассоциироваться с приезжими с юга. Таким образом, первое и второе поколение «чефуров» оказались в разных языковых ситуациях. Поколение родителей Марко, хотя они полжизни прожили в Словении, так и не овладело полностью словенским языком. Отсутствие мотивации связано также с отсутствием коммуникативных ситуаций: чефуры работают на стройплощадке, где в любом случае нет ни одного словенца. Коверканье словенских слов, неправильное произношение — все это предмет насмешек и карикатур, показатель их социальной ущемленности. С изрядной долей юмора герой романа поднимает этот немаловажный языковой вопрос: «Словенцы страшно бесятся, когда кто-то не умеет говорить по-словенски, – не знаю только, чем им поможет, если все Пешичи по-словенски заговорят. Можно подумать, они сразу с ними болтать начнут. По мне, так это полная чушь. Я о том, что Пешичи должны говорить по-словенски типа из уважения к Словении и все такое. Пешичи работают на стройках, всю Словению они построили, но уважают только Мирослава Илича и холодное пиво. Да эти Пешичи могут хоть по-тунгузски говорить... Можно подумать, кто-то обратил бы на это внимание. Больно нужно! Только вот словенцы напрягаются на этот счет, бесятся, — зачем? Комплекс у них такой, а всё потому, что никогда не умели в футбол играть».

Напротив, второе поколение иммигрантов уже владеет как языком своих родителей, так и языком той среды, в которой они живут, их билингвизм, переход с одного языка на другой, а также их смешение, свобода в создании гибридных форм свидетельствуют о двойной идентичности фужинской молодежи. Молодое поколение именно при помощи языка выражает комплексный характер своего «я» и его культурных составляющих, свою оппозицию по отношению к официальному языковому коду, вобрав в свой социолект маргинальный диалект переселенцев первого поколения и живой городской сленг. Сложно также говорить о сербско-хорватском языке как о втором языке, речь скорее идет о боснийском, черногорском, хорватском и сербском языках, о каждом из них в отдельности или о всех сразу, другими словами — о «чефурском» языке, который также не имеет смысла определять с точки зрения национальной принадлежности, так как автор вобрал в свою лексическую мозаику слова из самых разных уголков бывшей Югославии.

Еще одной особенностью социолекта переселенцев, которые заняты тяжелым физическим трудом, является преобладание лексики, обозначающей половую сферу, наименований физиологических функций, а также солидный пласт обсценного вокабуляра. Для носителя литературного языка употребление подобных выражений допустимо лишь в исключительных ситуациях, тогда как в среде молодежной городской субкультуры использование вульгаризмов и бранных выражений является частью повседневного общения и призвано увеличить чувственную экспрессивность. Сленг и сквернословие — способ дистанцироваться от доминирующего социального и как следствие языкового кода, знак провокации, заданное нарушение принятой нормы. Особый упор делается на инновациях, словарь обогащается за счет непрекращающегося процесса смешения высокого и низкого, старого и нового, родных и иностранных слов; константой является пародирование официальной югославской риторики с ее канцеляризмами, плотно вошедшими в разговорную речь. Использование ненормативной лексики — это тоже способ показать: «мы не утонченные», то есть «мы — не вы». Отметим важное отличие от русского того же сербского языка: мат для его носителей не представляет собой табуированную лексику, — то, что русскому читателю покажется чересчур грубым и агрессивным, для жителей Балкан является чем-то устоявшимся и зачастую вовсе не несет в себе негативного заряда. Искрометный юмор главного героя во многом обязан исключительной выразительности, красочности и живости языка, остроумию и комичности используемых им жаргонизмов. Именно этот словенско-сербско-хорватский вариант суржика, носители которого заявляют о себе как о людях непосредственных, ярких и искренних, позволяет им выразить свою многонациональную и мультикультурную идентичность.

Так, значит, как, помимо агрессии, «чефур» может возвратить удар обществу? Насилие в общем зачастую присуще подросткам в их потребности заявить о себе здесь и сейчас, это самый быстрый и, казалось бы, естественный способ обратить на себя внимание и показать, что ты существуешь и что давление порой невыносимо. Так, именно язык становится тем мощным орудием, которое говорит само за себя. Максима для словенцев и травма для иммигрантов, язык, в его оригинальном преображении, становится защитной и в то же время созидательной реакцией так называемых «чефуров». Люблянский спальный район Фужины, плавильный котел народов, населявших когда-то бывшую Югославию, в миниатюре, мультикультурное наследие распавшегося государства становится уникальной средой для рождения исключительного языкового явления.

Отметим также тот важный факт, что ввиду субверсивного характера «пейоративного» понятия «чефур» и самого «чефурского» языка, эти явления — как символ культурной оппозиционности — приобрели в среде как словенских интеллектуалов, так и обычной молодежи положительное значение, став синонимами так называемой «cool-attitude». Заимствования объективно имеют место быть, чему официальный литературный код старается активно противостоять. В этой связи можно провести параллель с «Канак Шпраком» (дословно по-немецки «язык чужака»), употребляемом для обозначения социолекта, на котором говорят второе и третье поколения турецких иммигрантов в Германии. Последний представляет собой смешение умышленно упрощенных грамматических форм немецкого разговорного языка, турецкого и афроамериканского английского. Представители молодого поколения иммигрантов, родившихся и выросших в Германии, носители «Канак Шпрака» вполне осознанно провозглашают свою культурную непохожесть, принимая закрепившиеся в немецком обществе пренебрежительность и негативность оценки в качестве своей культурной идентичности, но тем самым утвердив себя и на социальном поле. «Канак Шпрак» благодаря средствам массовой информации и кино стал доступен и тем, кто не является носителями турецкого языка; немецкие студенты и даже образованные люди используют элементы социолекта с его оригинальными высказываниями и упрощенной грамматикой, показывая тем самым свою причастность к актуальным тенденциям в современном разговорном языке.

Благодаря своему роману Горан Войнович сумел разрушить негативный заряд слова «чефур». Однако сам же автор опасается, что чем «круче» оно будет звучать, тем больше опасность стать «мэйнстримом», а позиция «античефура» снова может показаться кому-то привлекательной.

К сожалению, в этом есть доля правды. В декабре 2011 года в ответ на расистские высказывания правого политического лагеря возникло движение «носящих спортивное трико» (слов. «trenirkarji»), как результат стереотипных выпадов: мол, трико носят одни «чефуры» или так называемые «новые граждане Словении», провоцирующие неоправданный перевес в результатах голосования. Несмотря на немногочисленный характер движения, получившего, однако, большой резонанс в СМИ, в ряды его преимущественно вступили словенские граждане, выступающие за более терпимое общество и желающие обратить внимание на все большее присутствие в Словении языка вражды, который распространяет дискриминационное мнение о выходцах из других республик бывшей Югославии.

Благодаря блестящему юмору книга Горана Войновича читается на одном дыхании. Автор, правда, не скрывает, что за всеми «фишками» и «приколами» его юного героя прячется малоприятная реальность, в которой приходится взрослеть молодому поколению: проблемы с наркотиками, отсутствие достойных жизненных перспектив, столкновения с полицией, узколобый провинциальный менталитет родителей, их неумение наладить контакт со своими детьми, непонимание, жестокость, деструктивный характер патриархальной системы как таковой. Смех и ирония позволяют касаться самых болезненных точек бытия, не становясь на позицию жертвы, и найти созидательные силы в хаотичной энергии молодости.

Одна из главных и больших тем мировой литературы — тема «чужого», «другого» — нашла свое оригинальное и яркое воплощение в романе словенского автора. Будем надеяться, что перевод романа скоро будет доступен и российскому читателю и что судьба «чефуров» не оставит его равнодушным. Контекст происходящего от него, в общем, достаточно далек, но почему бы в очередной раз не задуматься о собственной толерантности и терпимости, способности понять «чужого» и прислушаться к его мнению. Разворачивающиеся события в отдельно взятом районе небольшого европейского государства на самом деле универсальны, поэтому не стоит закрывать на них глаза и делать вид, что ничего похожего рядом с нами не происходит. Как отмечает сам писатель, в каждой стране есть свои «чефуры» и у каждого «чефура» есть своя форма «чефурского» языка. В любом микрорайоне любого города найдется «чефур», сидящий на лавочке возле детской площадки. Однако стереотип оказывается раздавлен и изничтожен, когда речь идет об отдельной личности, о самом интимном и сокровенном ее содержании. Но главное — то несравненное удовольствие, которое получаешь, погружаясь в яркий и живой мир современного города, когда из открытых окон доносится запах балканских голубцов, слышны ритмы народной музыки, а футбольные матчи остро, сочно и темпераментно комментируют обитатели люблянских Фужин.

Словенцы, говоря о Балканах, зачастую дистанцируются от них, предпочитая позиционировать себя как часть «цивильной» Европы. Отрицая «отсталую» балканскую составляющую своего менталитета, они каждый раз с воодушевлением встречают талантливые смешения, рождающиеся при впрыскивании темпераментной южной крови, не решаясь, однако, до конца признаться себе в том, что это тоже они и что это драгоценно.

Примечания

* Горан Войнович окончил Люблянскую Академию театра, радио, кино и телевидения (AGRFT), где изучал режиссуру. Он автор нескольких короткометражных фильмов: «Фужины рулят» (2002), «Сезон 90/91» (2003), «Мой сын – сексуальный маньяк» (2006), «Китайцы прибывают» (2008), – отмеченных наградами на различных международных кинофестивалях. Им написан сценарий, по которому снят фильм Марко Шантича «Счастливого пути, Недимэ» (2006), получивший награду «Сердце Сараево» и номинированный на премию Европейской киноакадемии. В октябре 2010 Войнович дебютировал в качестве режиссера и сценариста полнометражного художественного фильма «Пиран – Пирано». Помимо деятельности в кино и на телевидении, Горан работает как кинокритик, журналист, автор журнальных колонок; некоторые из его текстов составили сборник под названием «Когда Джимми Чу встречает Фиделя Кастро» (2010). В конце 2011 г. вышел в свет второй роман Войновича – «Моя страна Югославия», также принесший автору успех. Текст поднимает серьезную тему рефлексии молодого поколения о распаде Югославии, которое невольно вынуждено разделить вину своих отцов.

«Чефуры вон!» (2008) – дебют Войновича в литературе. В 2009 г. книга была сперва отмечена премией фонда имени Прешерна, а затем названа лучшим романом 2008 года. «Чефуры вон!» получил награду имени Керсника, присуждаемую газетой «Дело». Роман многократно переиздавался, был переведен на хорватский, боснийский, сербский, польский и чешский языки; готовится и англоязычное издание. Горан Войнович в сотрудничестве с признанным боснийско-герцеговинским сценаристом Абдулой Сидраном подготовил сценарий полнометражного фильма «Чефуры вон!», премьера которого должна состояться в 2013 г.

Опубликовано в журнале:

«Вестник Европы» 2013, №37

Маленький принц и история Словении

Давид Крашовец

У словенцев в отношении себя имеются два стойких убеждения: что они живут в маленькой стране и что у них есть своя история. Действительно, не так просто будет найти еще один такой народ, который располагал бы привилегией на расстоянии всего лишь полутора часов езды погрузиться в другую культуру, в каком бы направлении ни пришлось ехать, будь то Апеннинский полуостров, германоязычный Север, Венгерская равнина, Балканы или же Адриатика. Что же касается словенской истории, в ней есть что-то неловкое: здесь не было великих династий, с которыми можно было бы связать народную хронику. Неизменно берет свое импровизация — и так получает свое начало история, расцвеченная подробностями в рассказах дедов и бабушек, которые еще что-то помнят. Те же, кто потеряли память, повторяют исторические небылицы, фрустрации целых семей, чьи раны не могут зарубцеваться.

Спросите словенца об истории его страны: фразы, которые вы услышите, не будут иметь ничего общего с научными теориями всех словенских институтов истории вместе взятых. Бесполезно искать книги по истории этой страны, в них нет ничего, кроме дат и имен.

Совсем недавно мне довелось встретить реставратора картин, который никак не мог найти изначальную модель одного очень поврежденного полотна. В Москве и Ленинграде, где он проходил стажировку в 1964–1965 гг., все звали его Маленьким принцем. Один из друзей привез ему эту картину из Кочевья, где наш Маленький принц с 1941 по 1945 г. помогал словенским партизанам. Участник движения Сопротивления или партизанского — терминология не вполне ясна. Загляните в пару книг, посвященных истории Кочевья, из них вы узнаете много всего, но все, что вы услышите потом, не будет иметь ничего общего с тем, что вам довелось прочитать; вот он — неизменный шарм словенской истории. Вашим единственным впечатлением будет ощущение обманутости. Кто же вас одурачил? Историки? Этого мы не знаем, остается лишь смутное чувство, что даже историки введены в заблуждение чем-то, что оказывается выше их понимания.

* * *

Несколько лет назад, будучи всего лишь французом, который с трудом изъяснялся по-словенски, я колесил по Словении в поисках картин лотарингского художника Валентина Метцингера (1699–1759), сделавшего свою карьеру в Любляне. Согласно записям одного искусствоведа 1930-х гг., некоторые из его работ находились в районе Кочевья, с XIV в. населенного немцами. Во Франции этот регион известен тем, что здесь в полной безмятежности проживают несколько сотен медведей, некоторые из них были даже транспортированы в Пиренеи для обитания в обширных горных лесах Франции и Испании. Муссолини и Гитлер поделили территорию Словении между собой: Кочевье досталось итальянцам, а почти все автохтонные немцы были перемещены в Штирию, те же, кому повезло, оказались в Австрии. В Словении осталось очень мало их потомков, да и те давно говорят по-словенски. Среди них ныне не найдется даже двадцати человек, которые называли бы немецкий своим родным языком.

Я посетил музей, посвященный им, располагающий картами, планами и фотографиями. Директор с большим энтузиазмом провел для меня экскурсию и прокомментировал экспонаты. Правда, я не помню ни слова из того, о чем он мне рассказывал; лица на фотографиях, на которые я смотрел, были немы, люди просто позировали — это не были моменты из их подлинной жизни, пойманные фотокамерой случайно. Из комментариев невозможно было понять, сожалеет ли директор о немцах или нет, жертвы ли они, есть ли для них еще место в коллективном сознании жителей новой Словении — или все-таки уже нет. Историческая рефлексия отсутствует, прошлое мило приукрашено, а за обилием слов равно ничего не стоит.

Молодая сотрудница музея вежливо слушала пояснения директора, такая же немая, как и исчезнувшие люди, запечатленные на снимках. После приветливого рукопожатия директора и названного мне имени дамы, которая могла бы помочь мне разыскать картины Метцингера, девушка проводила меня на парковку и сказала мне: «Вы знаете, директор — человек из другой эпохи, не слушайте его. Реальность далека от того, что он вам поведал, но каждый вправе иметь свое мнение». Это было в первый и последний раз, когда персонал музея дал мне предписание забыть сказанное во имя исторической правды, замаскированной в этих стенах. А что думала она сама? Об этом я тоже никогда не узнал.

Случай весьма показателен: для серьезного разговора об этом эпизоде словенской истории необходимо прежде предъявить словенские претензии к немцам, вспоминая события с 1938 по 1940 год, а затем выразить угрызения совести по поводу того, что случилось с теми немцами, которые остались в Югославии в 1945 году, после Победы.

Вскоре на одной из ферм близлежащей деревни я нашел историка, которого искал, — скромную молодую женщину. Она удивилась и обрадовалась моему визиту. Дама эта вовсе не была официальным историком, просто довольно эрудированным любителем, интересовалась всем, что представляет собою ее родина, и искренне полагала, что все истории — подлинны. Мы отправились в церковь на поиски картины Метцингера «Святой Михаил». Но об этой барочной картине не было ни слуху ни духу, но моя коллега слышала, что когда немцы были вынуждены покинуть Словению, они погрузили на повозки все свои вещи, одежду, мебель, домашнюю птицу и сельскохозяйственный инвентарь. Единственное, чего они не могли взять с собой, — это были церковные алтари, слишком большие для транспортировки. Однако немцы вышли картины из рам и свернутыми рулонами погрузили их на обозы и в грузовики. Полотна сейчас должны находиться в Австрии или еще где-нибудь — вот все, что мне удалось выяснить. Что же касается картины «Святой Михаил», то она все еще находилась в верхней части главного алтаря. Однако это полотно не имело ничего общего с картиной XVIII века эпохи барокко, это была ужасная живопись, выполненная художником-дилетантом уже в ХХ веке. «Нет, это наверняка то, что вы ищете, прежний священник любил браться за кисть и отреставрировал несколько работ. Правда, следует признать, что у него была тяжелая рука, но это же все лучше, чем иметь в алтаре обветшалые картины». Я не знал, что и думать, впервые в жизни я видел картину, приведенную в полную негодность из самых лучших побуждений, если, конечно, под слоями краски действительно можно было отыскать шедевр XVIII века. Я невольно подумал о своем Маленьком принце: удалось бы ему спасти эту картину? Вполне возможно, учитывая то, что он смог отреставрировать произведение Матевжа Лангуса (1792–1855), написанное на металле и серьезно пострадавшее в огне: в России он освоил уникальные технологии, благодаря которым можно было восстановить то, что даже казалось обреченным. Девятисотдневная блокада нанесла Ленинграду огромный урон, но советские реставраторы в своем нежелании отступать перед жестокостью Истории сумели сделать невозможное и возродить и картины, и разрушенный дворец в Павловске, и многое другое...

Я снова вернулся в Кочевье. Было еще довольно рано, и у меня оставалось время, чтобы нанести визит священнику и поспрашивать его о картинах, которые были эвакуированы во время Второй мировой войны. Он тоже очень обрадовался моему приходу: наконец-то появился кто-то, чтобы его выслушать. «Нет, — сказал он, — все это глупости, немцы не увозили с собой церковной утвари. Все было гораздо хуже: партизаны, начиная с 1945 г., разрушили около сотни церквей этого края (в действительности же здесь больше был виноват дождь, нежели бомбы). Коммунисты, люди без совести и чести, безбожники, осмелились посягнуть на самое святое. Если вам не удалось найти картину, это не потому, что она сейчас в Австрии, а потому, что церковь была осквернена».

И сегодня еще я теряюсь в догадках: почему те, кто покидал этот край, взяли с собой маленькую картину и не взяли всего остального, что имело гораздо бóльшую ценность? Это было абсурдом. И почему партизаны вдруг решили отыграться именно на «Святом Михаиле», не тронув в церкви ничего больше? Это было еще бóльшим абсурдом. Где сейчас находится барочная картина, которая в 1930-е гг. еще была здесь? Молодая женщина собрала множество историй о своей родной деревне, но истории о картине Метцингера ей так никто и не рассказал.

Единственное, что остается, когда нет никаких объяснений, — это сваливать всё на Вторую мировую войну, поскольку никто еще не осмелился со всей серьезностью говорить о случившихся трагедиях; ведь это означало бы, что придется также говорить и об ответственности. А вот этого никто не хочет.

На прощание священник из Кочевья, славный человек, сумевший произвести на меня сильное впечатление, подарил мне книгу обо всех разрушенных церквях. Он ничего не придумывал, печальная действительность выстраивала свою длинную цепь на протяжении многих страниц. Руины и пожары.

* * *

Май 1945-го подходят эшелоны, выгружают тысячи людей. Мужчины, женщины, дети. Беженцы из всех республик Югославии. Их увозят в глубь кочевского леса и расстреливают в пещерах и провалах. Всего только за два месяца при помощи пулеметов и гранат истреблены десятки тысяч людей. Расправа начинается в тот же самый день, когда в Любляне Тито произносит триумфальную речь об освобождении Югославии; в политическом календаре случайные совпадения бывают крайне редко... Несколько убийц вплоть до 1991 г. являлись национальными героями. В Любляне до сих пор все еще стоят их статуи. Жертвам же той «победоносной» бойни в кочевских лесах — памятника нет.

* * *

Я направляюсь в гости к Виктору Повше, Маленькому принцу из Целья, захватив с собой гравюры евангелические темы в исполнении Карло Дольче (1616–1686) и фотографии оригинала. Нет никаких сомнений, что «Христос» из Кочевья, которого Виктору предстояло отреставрировать, является копией флорентийской картины XVII века. Дольче писал очень медленно и впал в глубокую депрессию, когда увидел, как Лука Джордано (1634–1705) за пять часов делает то, на что ему, Дольче, требуется несколько месяцев. Виктора Повше мало занимает этот анекдот, самое главное — это увидеть оригинал, чтобы суметь реконструировать стертую руку. Истории про депрессию — это не для него: «Я люблю жизнь! Это самое великое чудо. Камни, земля, растения, мы сделаны из той же материи, только мы живые! Я люблю жизнь!» Я каждый раз вынужден напоминать себе его возраст, мне кажется чем-то невероятным, что ему уже 79 лет. «У меня была непростая жизнь, именно поэтому я такой маленький, еще ребенком я был вынужден тяжело трудиться, чтобы выжить. Мои братья ушли на фронт, а я должен был работать на ферме». С этим не поспоришь, для него ничего не может быть важнее самой жизни. Она лучится в его взгляде, да простят мне избитость выражения, но это правда. Это не правда Истории, но правда этого человека. И всю свою жизнь он занимался тем, что возвращал жизнь прошлому; предпочитая отдавать приоритет произведениям, о которых говорили, будто их уже невозможно восстановить.

Виктор не реставратор, он не любит этого слова, он — «консерватор», тот, кто сохраняет. Он не «обновляет» произведения искусства, но устраняет наслоения времени, чтобы под ними заново открыть изначальное творение. В своей работе ему редко приходится поправлять разрушения (в таком случае он занимается реконструкцией, а не реставрацией), чаще всего Виктор должен удалять загрязнения и слои краски, которые были добавлены позднее. Историк, по сути дела, должен выполнять ту же работу: не добавлять интерпретации к уже существующим интерпретациям своих предшественников, но вернуться к истокам и отбросить все, что было додумано позже.

Виктор — художник, он рисует для себя; но жить благодаря одной живописи невозможно, уделу художника он вовсе не завидует. Художник — творящий Демиург, который дает жизнь. Виктор Повше — «консерватор», тот, кто ее возрождает: если хорошенько подумать, то правота все-таки за ним.

В музейных кругах в России он и получил прозвище Маленький принц, ибо хотел всё знать. И русские никогда не говорили ему, что они лучшие, они просто хотели ему это показать: они доверяли ему свои секреты реставрации, а он не переставал забрасывать их вопросами, ибо хотел всё знать.

Он еще раз с энтузиазмом рассказывает мне об этом: гостиница «Пекин» на улице Горького (Тверская сегодня), затем гостиница «Центральная» рядом с Кремлем, а также высотка на Котельнической набережной. Целая квартира для него одного. В югославском посольстве он получал все, что хотел: продукты лучшего качества и коньяк — по тем временам удивительная роскошь, которой он щедро делится со своими русскими коллегами.

8 марта 1964 г. он вылетает из Словении, в Москве — минус 26, но радость светится на лицах прохожих, у женщинах в руках букеты цветов. В первый же день ему дают напутствия: «Вы молоды, вы должны наслаждаться жизнью, но есть границы, за которые не следует заходить», — после чего: «Вы можете прогуливаться где хотите, днем и ночью, вы всегда будете в безопасности» (деликатный способ сообщить ему о том, что за ним будут следить). Но он так ни разу и не заметил своего «ангела-хранителя» в штатском.

Повше провел таким образом два года в Москве и Ленинграде, путешествовал по европейской части Советского Союза. После этого ему довелось пройти стажировку в Варшаве и Праге, где его тоже очень хорошо принимали и посвящали в тайны мастерства, ему посчастливилось освоить технологии, которые тогда еще были неизвестны в Югославии. В каждой из стран он проводил лекции, в которых объяснял то, чему смог научиться у своих иностранных коллег. Однако Маленьким принцем он был только в стенах Эрмитажа, и когда перед ним встает вопрос, как подойти к той или иной проблеме, то он вспоминает набережные Невы.

Так что же наш «Христос» из Кочевья? Кто его автор? Это точно не Карло Дольче. Может быть, его дочь Аньес († 1689)? Она известна тем, что сделала большое число копий с картин своего отца. Подражателей в любом случае было много, эти произведения были очень популярны. Небольшого формата, они в первую очередь предназначались для домашнего богослужения, не было ничего необычного в том, что Христос преломляет хлеб в одном из словенских домов. Необычно, однако, то, что у Христа были стерты рука и хлеб, который он держит: вместо них была написана рука, держащая гостию. Странно также и то, что Иисус Христос изображен в одиночестве, без своих учеников — апостолов. Виктор даже поначалу предположил, что полотно было разрезано. Однако если призадуматься, то этот «Христос», со своей ампутированной и плохо прописанной рукой в угоду ригористической догматике, по сути дела, является единственным уцелевшим в сложных перипетиях истории кочевских семей.

Я было подумал, что мы имеем дело с копией XIX века, но Виктор предпочитает быть формалистом: искусствоведы не знают, о чем говорят. Стиль и теории — это, конечно, хорошо, но у него свои методы: картина относится к XVI или XVII веку, об этом говорит анализ пигментных красителей и вяжущего материала. Краски твердые, как бетон, и речи не может быть о живописном письме XIX и даже XVIII века. Взятые пробы, которые были отправлены в Варшаву для проведения анализа, несколько недель спустя подтверждают вынесенный им вердикт. Владелец картины, втайне надеющийся на то, что у него в руках оказался Леонардо да Винчи или хотя бы один из его учеников, будет очень разочарован.

А я, конечно же, «в восхищении». В один из моментов, скептически хмыкая над апломбом Маленького принца, я был вынужден констатировать, что совсем мало знаю о технических составляющих живописи той или иной эпохи, впрочем, как и все мои коллеги, что бы они ни говорили. И мне хочется стать частью той энергии, которая движет этим человеком. Почему нужно приписывать картинам то, что знаем только мы, даже не спросив их сперва: что же знают они? Ведь именно из этих образов, дошедших до нас из прошлого, и происходит наше знание, это они — непосредственные свидетели, и, если мы однажды захотим хоть что-либо узнать, то должны будем присмотреться и прислушаться к ним с большей долей смиренности; перестать использовать их лишь в качестве иллюстрации к нашим собственным современным ментальным структурам.

* * *

Мы едем на Базу-20, нас трое. Мы хотим посетить это легендарное место, где в 1943 году сконцентрировались все партизанские интеллектуальные силы. Здесь, под кронами деревьев, были сооружены десятки деревянных хижин, в них партизаны писали свои политические программы, разрабатывали план борьбы с оккупантами, отдавшись пропагандистской и организационной работе в масштабе целой страны. Немцы так и не смогли найти эту базу (речь, конечно, идет о вермахте, о захватчиках и карателях СС, а не о тех немцах, которые несколько веков жили в этих местах).

Когда мы подъехали, на месте не было ни души. Парковочная площадка огромных размеров напомнила о прежнем паломничестве времен бывшей Югославии: вереницы автобусов со школьниками и членами синдикатов приезжали сюда на экскурсии. Ведь именно здесь зародился югославский социализм. Сегодня здесь нет никого. Герои или преступники? Кто жил в этих хижинах? Мы идем по лесу довольно долго, чтобы суметь проникнуть в ту атмосферу, в которой с 1943 по 1945 г. жили кочевские партизаны и подпольщики. Таблички вдоль тропинки указывают направления: «Бункер», «Больница Йериндол». Никакой информации о расстоянии. Погода пасмурная, постепенно начинает наплывать туман. Наконец мы подходим к хижинам, двери в некоторые из них открыты. Там можно видеть выцветшие от времени панно с информацией о партизанах, павших жертвами карателей, с фотографиями опустевших кочевских домов и близлежащих деревень. Мы заново переживаем воспоминания о разрушениях, произведенных немецкой армией, о руинах и пожарах. У Виктора всю жизнь проблемы со слухом, так как одна из мин разорвалась на расстоянии восьми метров от него.

Деревья — настоящие великаны, гигантские валуны врыты в землю, поэтому с самолетов люфтваффе невозможно было различить небольшие дома, надежно укрытые в каменных расщелинах. База-20 до сих пор потрясает своим величием, своей неземной красотой. Почва, пересекаемая разломами и полостями, не дает задерживаться воде, именно поэтому никто никогда не хотел жить в этом пышно растущем лесу, где невозможно отыскать источник воды. Лишь у немцев, насильно переселенных в эти края в XIV веке, не было выбора. Медведи находят здесь себе удобные берлоги для зимней спячки. В XIX веке, в связи с бурным развитием промышленности, возникла потребность в каменном угле, и кочевские немцы, которых тогда насчитывалось около двадцати восьми тысяч, наконец находят способ заработать немного денег. Некоторые из них даже стали богатыми, вокруг лесных шахт и заводов образовывались целые поселения, для облегчения транспортировки угля в город была проложена железная дорога. Но все же не следует забывать, насколько сложной была здесь жизнь, многие (в 1940-м — 12,5 тысяч) эмигрировали в поисках лучшей доли. А сегодня не осталось никого.

После посещения Базы-20 мы отправляемся на поиски Райхенау, заинтригованные этим названием. Бывшие немецкие деревни, которые мы должны были встретить на пути, сегодня полностью исчезли, не осталось даже груды камней, только имя на карте. Перед въездом в Райхенау мы увидели пасеку, обнесенную колючей проволокой с электрическим током — для защиты от медвежьих посягательств. На одном доме прибита табличка с указанием военных подвигов 1991 года. Из цветочных клумб выглядывают фигурки огородных гномов. Чуть дальше — два огромных ангара с современной сельскохозяйственной техникой. И ни души. От немецкого Райхенау, жизнь которого в течение нескольких веков била здесь ключом, не осталось и помину.

По краям дороги, где на каждом перекрестке приходится выбирать наугад правильное направление, время от времени появляются таблички с указанием братских могил, в которых покоятся сотни или тысячи тел, убитых партизанами, теми самыми партизанами из национальной юго-славской саги. Однако эта сага уже не пользуется спросом в современной Словении, впрочем, как и сами партизаны.

* * *

Мало кто из словенцев вам скажет, что партизаны вовсе не обязательно были коммунистами. Мало кто вам скажет, что бóльшая часть партизан были простыми участниками движения Сопротивления, как, впрочем, и везде; но не так-то просто взять в руки оружие, это проявление мужества. Многие из них были верующими. Впоследствии коммунисты ассимилировали различные группы, реализовав своего рода государственный переворот, и присвоили себе их имена. Многие из партизан были антикоммунистами. Почему сегодняшние словенцы не знают об этом? К чему такая искусственно привитая амнезия? Самые молодые вообще мало что понимают, в 2013 г. в гимназиях существуют целые классы, где ни один ученик не в состоянии сказать, когда была Вторая мировая война, кто же с кем воевал и кто победил! Я нисколько не преувеличиваю, ибо сам имел возможность это проверить; когда я задал этот вопрос, одна девушка в одном из классов, колеблясь, все-таки рискнула нарушить молчание: «Вторая мировая война… А разве это не в 1918 году?»

Что же это за страна, где молодое поколение оставлено в полном неведении? Страна, в которой еще очень тяжело, слишком болезненно говорить об ответственности перед Историей. Взамен этому политики бросают друг другу обвинения либо в том, что они бывшие коммунисты, либо в том, что они католики-фундаменталисты, что, согласно локальной риторике, подразумевает под собой клеймо коллаборациониста «Третьего рейха». Это карикатурно и безответственно. Как будто не было другой альтернативы: или же продолжать хранить память о тех, кто расстрелял 200 тысяч человек в мае и июне 1945-го, или поддерживать авторитет Церкви и тех консерваторов, которые подписали пакт с Гитлером, — но все это, безусловно, не имеет никакого смысла.

Разговаривая с людьми на данную тему, невольно узнаешь, что почти в каждой семье были участники движения Сопротивления, которые были верующими, но в то же время антикоммунистами. Многие просто помогали партизанам, не относя себя к ним, Те же люди, однако, делали свой выбор, отказывая в помощи другим группам. Кто теперь уважает память о них? Почему нужно всё свести к дуализму? Либо Добро, либо Зло? Или черное, или белое? Одни — хорошие, другие — плохие? Это вовсе не риторические вопросы, ибо двойственность, дуализм — это ложь, действительность же гораздо сложнее и богаче. История не может быть упрощена, тогда она очень быстро превращается в манипуляцию. В Словении в 1930-е гг. было сильное христианское движение, вдохновленное социалистическими идеями и выступавшее за большее равноправие между социальными классами. Несложно догадаться, что это движение заполнило многие партизанские ряды в Сопротивлении. Но сегодня ни одна политическая партия не желает считаться с исторической действительностью.

* * *

Примож Трубар (1508–1586) — первый словенец, переведший Библию на словенский язык и опубликовавший ее, считается официальным основателем словенской культуры. После 1945 года все знали Трубара-протестанта, который в XVI веке выступал против католической церкви. Это так — но это неправда! И до него были великие деятели культуры и науки, чьи имена гремели по всей Европе, среди них были дипломаты, открывшие миру Московию или же обучавшие словенскому языку императора Максимилиана Габсбурга (1459-1519); но в 1945-м им не повезло, их причислили ко вражескому стану католиков: Сигизмунд Герберштейн (1486–1566), Бернард Пергер (ок. 1440 — ок. 1501), Томаж Прелокар (1430–1496), Августин Пригл (ок. 1475–1535). Большинство университетских преподавателей сегодня игнорируют этот факт. Образованный человек должен знать Достоевского и Сервантеса, но в Словении ты вправе не знать имена своих великих мужей.

Борьба коммунистической партии с церковью была просто-напросто перенесена на события XVI века: протестант Трубар против католической церкви; в действительности же в XVI веке лишь 10 % населения были протестантами, 10 % — католиками, а оставшиеся 80 % были просто верующими христианами, ибо ни одна религиозная институция не отвечала их духовным потребностям.

* * *

Каково же было это процентное соотношение в 1945 году? Вероятно, приблизительном таким же: большинство народа, как и всегда, не желаю поддаваться никакой политизации. И этому огромному большинству, страдающему зимой от голода, было отказано в праве писать Историю. Мы никогда не узнаем, что довелось услышать и увидеть нашему Иисусу Христу из Кочевья во время войны, но хлеб, который он держит в руке, дабы преломить его с людьми, был обещанием лучшего мира.

Я не раз слушал рассказы пожилых людей о том, как партизаны, немцы или еще кто-нибудь (существовало много различных групп) приходили в деревни, чтобы найти там еду. Иногда им становилось жаль плачущих детей, и они уходили, ничего не взяв. Но в следующий раз они забирали всё. Именно эти воспоминания и обусловливают последующее восприятие истории, которое сопутствует человеку всю его оставшуюся жизнь. Так — слезами детей, и пишется «слезою ребенка» (по Достоевскому), История, но затем слёзы высыхают, а память исчезает…

Те, кто приходили в деревню за едой, — вовсе не призраки в униформе, но в воспоминаниях пожилых людей у них всегда стандартные имена, данные им официальной историей; ведь помнить гораздо проще, если все сведено к дуализму... Призраки блуждают по лабиринтам Истории, и даже воспоминания живущих не приносят им долгожданного успокоения. Рассказы Виктора Повше, полные нюансов, наконец-то помогают мне понять эту словенскую Историю.

* * *

В 1980-е гг. группа молодых словенских художников восстает против манипуляции истории при помощи образов, они создают провокационные работы, в которых через абсурд показывают лживость официальной идеологии и в то же время конформизм людей, отказывающихся брать на себя ответственность перед прошлым. Движение Нового Словенского Искусства (Neue Slowenische Kunst, NSK) становится известно всему миру: каким бы ни было изображение, на которое вы смотрите, если за ним скрывается ложь, вы больше не имеете права это игнорировать. Каждый вынужденно поставлен перед лицом своей исторической сознательности. Нет ничего случайного в том, что NSK зародилось именно в Словении.

Виктор далек от подхода группы NSK, однако между ними есть нечто общее — это их увлеченность Россией и попытка найти в ее пространстве элементы, которые могли бы помочь в понимании своей собственной истории. При первой же возможности деятели NSK отправились в Москву, чтобы отдать дань русским художникам и открыть в 1992 г. свое арт-посольство на Ленинском проспекте.

* * *

Виктор посещает Россию, чтобы повидать своих старых друзей и их семьи. Он с энтузиазмом говорит о Павле Ивановиче Кострове (1905–1983), работавшем в Эрмитаже, Анании Бархошабовиче Бриндарове (1907–1983) из Русского музея и Викторе Васильевиче Филатове (1918–2009), своем московском коллеге. Все они возвращали жизнь прошлому, перед каждой картиной, статуей, иконой задаваясь вопросом: как вернуть былую яркость и правдивость без добавления красок, не утратив ни одной важной детали?

Недавно Виктор получил в подарок из Москвы несколько книг, он показывает мне второй том издания под названием «Реставрационные мастерские Марфо-Мариинской обители и Реставрационный центр имени И.Э. Грабаря» (2012). На одной из фотографий мы видим Виктора в кругу русских коллег (с. 106); он с гордостью замечает: «Здесь я, а вот они называли меня Маленьким принцем».

Перевела с французского Александра Красовец

Опубликовано в журнале:

«Вестник Европы» 2013, №37

С целью сокращения избыточных мощностей американский производитель офисной мебели Steelcase прекратит выпуск продукции на предприятии во французском городе Виш, об этом говорится в квартальном отчете компании.

Дальнейший сценарий предполагает продажу или закрытие комбината. Европейское производство Steelcase теперь будет сконцентрировано в Испании и Чехии. Расходы, связанные с закрытием предприятия оцениваются в $30 млн — $50 млн, ежегодная экономия средств составит $10 млн.

Как сообщал Lesprom Network ранее, в октябре 2013 г. Steelcase закрыл мебельный завод в немецком городе Дурланген (зем. Баден-Вюртемберг), кроме того, компания планирует прекратить производство на предприятии в городе Хай-Пойнт (шт. Северная Каролина, США).

В 2013 г. производство целлюлозы в странах-членах Европейской конфедерации бумажной промышленности сократилось на 2,2%, об этом говорится в полученном сообщении The Confederation of European Paper Industries (CEPI).

В то же время производство товарной целлюлозы увеличилось на 1,3%.

В 2013 г. продолжилось сокращение объемов производства бумаги и картона: выпуск бумаги для печати и письма снижается на фоне роста производства упаковочной и санитарно-гигиенической бумаги.

Доля бумаги для печати и письма в общем объеме европейского производства в 2013 г. снизилась до 41,9%, упаковочной — выросла до 45,9% и санитарно-гигиенической — до 7,7%.

Медленное восстановление экономики негативным образом сказывается на состоянии европейской целлюлозно-бумажной промышленности и потреблении бумаги и картона. В 2013 г. общий объем поставок бумаги снизился на 1,2% по сравнению с 2012 г. в результате снижения внутреннего потребления (на 1,5%) и сокращения динамики экспортного рынка (на 1,2%). Импорт бумаги также сократился — более, чем на 5%.

Членами Европейской конфедерации бумажной промышленности являются Австрия, Бельгия, Великобритания, Венгрия, Германия, Испания, Италия, Нидерланды, Норвегия, Польша, Португалия, Румыния, Словения, Словакия, Финляндия, Франция, Чехия, Швеция.

Вице-президент по экономике и финансам «Роснефти» Святослав Славинский — о том, как быстро интегрировать новые активы, сколько будет стоить нефть, добытая на шельфе, и чего ждать от азиатских рынков сбыта. // Евгений Огородников, «Эксперт», №14 (893), 31 марта 2014 года

Долгосрочные крупные контракты, в основном ориентированные на Азиатский регион, и большое число приобретений — политика «Роснефти» в последние два года не просто активна, некоторым игрокам она кажется чрезмерно агрессивной. Объемы продаж «на китайском направлении» стали расти с 2011 года, когда по первому своему восточному контракту «Роснефть» начала продавать Китайской национальной нефтегазовой корпорации (СNPC) по 15 млн тонн нефти в год. Общий объем поставок до 2030 года составит 300 млн тонн. В 2013 году на Петербургском экономическом форуме был заключен второй контракт, предусматривающий поставку 325 млн тонн нефти в течение 25 лет. И это не предел: в конце марта состоялось азиатское турне главы «Роснефти» Игоря Сечина, в ходе которого он посетил Японию, Южную Корею, Вьетнам и Индию. Именно это турне показало, насколько актуально продвижение российских компаний на азиатские рынки. Азиатско-Тихоокеанский регион всегда был зоной больших возможностей, но сейчас, на фоне «крымского кризиса», расширение сотрудничества со странами АТР — это прелюдия к изменению мировой экономической конфигурации, в которой российским компаниям предстоит сыграть основную роль. В 2013 году «Роснефть» закрыла сделку по поглощению ТНК-ВР, и казалось бы, можно было взять паузу, чтобы «переварить» немалое приобретение, но компания продолжает целенаправленно искать подходящие активы: за последние несколько месяцев она успела договориться о покупке дополнительной доли в бразильском нефтегазовом проекте «Солимойнс», став оператором проекта, обменяться активами с «НоваТЭКом», получив «Сибнефтегаз», купить Бишкекскую нефтяную компанию, подписать соглашения о создании СП с General Electric, ExxonMobil, Statoil и заключить массу других сделок во всех сферах своего обширного бизнеса — от геологоразведки до нефтехимии.

О расширении экспорта на восточном направлении, об эффективности, инвестициях, а также о работе на старых и новых месторождениях «Эксперту» рассказал вице-президент по экономике и финансам «Роснефти» Святослав Славинский.

Шаг в Азию

— «Роснефть» активно переориентируется с западных рынков на восточные. С чем это связано?

— Для нас важны все рынки, которые обеспечивают максимальный доход от реализации продукции в интересах акционеров. «Роснефть» — один из крупнейших поставщиков сырой нефти в Европу. В прошлом году объем поставок составил около 63,6 миллиона тонн, это примерно 13 процентов европейского импорта сырой нефти. Мы заключили несколько интересных прямых контрактов с конечными потребителями Польши и Чехии, не говоря уже о том, что компании принадлежит доля в крупных нефтеперерабатывающих предприятиях Германии.

Но до 2020 года две трети увеличения потребления нефти и нефтепродуктов будет сосредоточено именно в странах Азиатско-Тихоокеанского региона. И перспективные новые месторождения «Роснефти» расположены в Восточной Сибири, что дает географические преимущества для развития экспорта в восточном направлении. К тому же российская нефть сорта ВСТО продается на рынках АТР с большей доходностью, чем на западных. В силу этих факторов мы активно развиваем отношения с партнерами в регионе. Из 104 миллионов тонн в год, экспортируемых «Роснефтью», поставки в страны АТР составляют 24 миллиона тонн. Мы думаем, что этот объем будет расти, прежде всего за счет Китая.

— Как будет удовлетворяться этот спрос, за счет каких мощностей?

— Мы были одними из инициаторов строительства ВСТО, мы активно развиваем нефтеперерабатывающие мощности на Дальнем Востоке. Очень активно развиваем добычу нефти в Восточной Сибири. В первую очередь это Ванкорское месторождение, оно дает около 22 миллионов тонн в год. Но Ванкор — далеко не единственное месторождение. Вокруг него есть целый кластер. Суммарно восточносибирский набор месторождений может производить около 55 миллионов тонн в год, а это четверть того, что сейчас производит «Роснефть». Это гигантский потенциал роста.

— Но сможет ли Китай потребить столько? Все время слышны опасения, что он вот-вот столкнется с замедлением экономики.

— Мы, как компания, активно работающая с Китаем, видим, что фундаментально китайская экономика остается достаточно крепкой. Недавно правительство страны подтвердило свой прогноз роста ВВП на уровне 7,5 процента. Можно рассмотреть структуру потребления нефти в Китае и более детально. Например, в стране наблюдается существенный рост потребления по некоторым нефтепродуктам — со скоростью более четырех процентов в год. Это подтверждается не только нашими оценками: например, цифры одного из наших западных партнеров говорят, что неудовлетворенный спрос на нефтехимию в странах АТР к 2020 году составит порядка 230 миллионов метрических тонн, из них доля Китая составит примерно 60 процентов. Причем это спрос не просто на нефть, это спрос на продукцию конечного передела.

— Получается, что потенциально для «Роснефти» европейские рынки и рынки АТР могут сравняться по размерам?

— «Роснефть», наверное, проводит наиболее диверсифицированную политику с точки зрения реализации нефти и нефтепродуктов. Но дальнейший рост в восточном направлении ограничен возможностями существующей инфраструктуры. Контракты, которые заключила компания, обеспечены соответствующими трубопроводными мощностями. Но подчеркну, в исторической перспективе — ключ к глобальному лидерству лежит на Востоке.

Хорошие покупки

— В прошлом году вы закрыли сделку по покупке российской ТНК-ВР. Можно подвести первые итоги?

— Когда мы подходили к сделке, мы уже очень хорошо представляли себе, что это за актив. И после закрытия сделки многие коллеги и эксперты нам говорили, как успешно все было сделано.

Сейчас уже забылось, но стоит напомнить: в ТНК-ВР был корпоративный конфликт, огромная проблема для инвестиционного климата Российской Федерации. Очень недоволен был западный акционер, очень недовольны были российские акционеры. «Роснефть» решила эту проблему рыночным методом. От покупки ТНК-ВР общая сумма синергии составит 12 миллиардов долларов, если привести все будущие денежные потоки к сегодняшним ценам, и 32 миллиарда долларов, если просто суммировать эти потоки!

Объединенная компания стала сильнее по всем показателям, как производственным, так и финансовым. У «Роснефти» выросла доходность по EBITDA, так как в прошлом году синергия дала нам около 23 миллиардов рублей к EBITDA. Не стоит забывать, что прошло не так много времени для реализации этой синергии. Обычно на первом году после поглощения все, что успевает сделать объединенная компания, — это выгнать «лишних» людей.

Мы пошли по другому пути: существенным образом оптимизировали программу по капвложениям. Из 23 миллиардов мы сократили 9 миллиардов рублей за счет инфраструктуры, которую не придется строить. С другой стороны, мы увеличили капвложения в другие проекты, как результат — на год раньше будут введены в разработку такие месторождения, как Сузунское и Лодочное недалеко от Ванкора. Соответственно мы сможем раньше получать нефть и денежные потоки от этих месторождений.

— Даже без учета сделки с ТНК-ВР «Роснефть» — один из активнейших игроков на рынке M&A. Совсем недавно прошел размен активами с «НоваТЭКом» и «Сибуром», были приобретены топливно-заправочные комплексы, доля в Pirelli, еще некоторые активы. Не видите ли вы риска того, что «Роснефть» станет настолько большой, что это скажется на ее эффективности?

— Если посмотреть на нашу историю за 2013 год и на одном листе бумаги слева написать все, что писали уважаемые издания относительно планов и идей «Роснефти», а справа то, что мы на самом деле осуществили, — это окажутся две разные и категорически никак не совпадающие картины.

Мы реализовали несколько сделок, которые создали многомиллиардную синергию для компании, увеличили EBITDA, коммерческую эффективность поставок, расширили географию стратегического присутствия — например, там, где мы можем продавать топливо для самолетов. Это не очень дорогие приобретения, но это важно с точки зрения повышения рентабельности.

Что касается сделок с «Сибуром» и «НоваТЭКом»: «Сибур» выкупил у нас долю в СП. С «НоваТЭКом» мы реализовали долю в «СеверЭнергии» в обмен на актив, который уже сейчас добывает газ, — «Сибнефтегаз». Помимо этого мы приобрели крайне интересный актив — Таас-Юрях. На его базе мы будем развивать кластер месторождений.

Все это делается для того, чтобы стать наиболее эффективной нефтегазовой компанией не только в России, но и в мире. Для этого мы активно сокращаем капитальные и операционные издержки. Надеюсь, наши усилия будут отражены в капитализации компании. Вопрос эффективности для нас первоочередной, и мы его решаем успешно.

— Глава «ЛУКойла» Вагит Алекперов в последние годы скупает акции своей компании. На рынке ходят слухи, что так он пытается перехватить контроль и не дать «Роснефти» поглотить «ЛУКойл». Развейте слухи. Вагит Алекперов может спать спокойно?

— Динамизм развития «Роснефти» уже давно сделал нашу компанию предметом разного рода слухов. Думаю, что это один из таких случаев.

Самый эффективный баррель

— Вы успешно занимаетесь поглощениями и интеграцией активов, а как обстоит дело с операционной эффективностью? Какова у вас стоимость добычи нефти?

— «Роснефть» — самая эффективная компания в мире по извлечению нефти. На баррель мы тратим в среднем 4,8–4,9 доллара. До приобретения ТНК-ВР этот показатель и вовсе был в районе 2,6–2,8. Но даже 4,9 доллара на текущий момент — это мировой рекорд. Мы надеемся, что еще больше будем удаляться от конкурентов. Для этого у нас есть возможности: качество запасов, технологии и умение управлять ресурсами — все это позволит еще больше снизить показатель себестоимости добычи, и мы такую цель себе ставим.

— Неужели хотите дешевле, чем в Персидском заливе?

— Мы самые эффективные среди публичных компаний. Компании, работающие в Персидском заливе, свои данные не раскрывают.

— Тем не менее основные месторождения компании — Юганск и Самотлор — прошли пик добычи. Эффективность их эксплуатации будет падать?

— Действительно, мы вынуждены тратить здесь больше на поддержание уровня добычи, но нефть этих месторождений все равно очень конкурентная. «РН-Юганскнефтегаз» и «Самотлорнефтегаз» разрабатывают крупнейшие месторождения в Российской Федерации, а инфраструктура там полностью выстроена, поэтому они позволяют генерировать большой денежный поток. С точки зрения бизнеса добыча там эффективна.

Помимо Самотлора и Юганска в Западной Сибири большой объем трудноизвлекаемых запасов нефти, которые находятся под уже отстроенной инфраструктурой, но добыча этой нефти с учетом налогообложения была нерентабельна. В итоге совместно с коллегами и правительством мы завершили работу над законом, по которому российские нефтяники получили существенные налоговые льготы на разработку трудноизвлекаемых запасов нефти. Для «Роснефти» этот закон сделает рентабельным добычу еще от 10 до 13 миллионов тонн нефти на выработанных месторождениях Западной Сибири ежегодно. В этом проекте мы будем работать совместно с ExxonMobil, и, кроме партнерства с ними, мы изучаем перспективы добычи «трудной нефти» совместно со Statoil и другими компаниями.

— Какие есть технические возможности поддерживать падающую добычу на том же Самотлоре?

— Самотлор — гигантское месторождение, самое крупное в Советском Союзе и на территории России. И чем оно еще хорошо: это месторождение очень компактное, в отличие, например, от того же Юганска, который имеет размах 600 километров.

У «Роснефти» есть большой позитивный опыт работы со зрелыми месторождениями. В «РН-Юганскнефтегазе» и Удмуртии «Роснефть» имеет огромный опыт бурения горизонтальных скважин. Например, когда в 2006 году мы приобрели «Удмуртнефть», годовая добыча составляла около 5,9 миллиона тонн. Сейчас около 6,5 миллиона тонн. Для роста добычи тут были использованы такие подходы, как разработка остаточных запасов и расширение ресурсной базы за счет участия в аукционах.

Аналогичным образом мы действовали и на Самотлоре. Если раньше практиковался поиск ресурсов и источников стабилизации в краевых зонах, то наши геологи за счет использования секторных моделей смогли найти в центральной части месторождений серьезные эффективные объемы невыработанных запасов. Дебет некоторых новых скважин превысил 100 тонн в сутки. Это внесло значительный вклад в стабилизацию добычи. Работа в этом направлении продолжается. Мы приняли достаточно серьезную программу бурения, определили мощности и сейчас законтрактовали дополнительные буровые.

Что делать со льдом

— Новый тренд — шельф. Но похоже, программа его освоения рассчитана на десятилетия.

— На сроки освоения месторождения очень сильно влияют его размеры. Ресурсная база «Роснефти» на континентальном шельфе Российской Федерации — свыше 43 миллиардов тонн нефтяного эквивалента в Арктике, на Дальнем Востоке, в Черном, Азовском и Каспийском морях на юге России. Гигантские запасы. Чем больше месторождение, тем больше срок подготовки. Например, если вспомнить, сколько времени заняла подготовка Ванкора, то окажется, что с момента подписания соглашения до начала освоения прошло пять лет. Ресурсы на Севере очень большие, и пик добычи на месторождениях, которые будут открыты, может быть достигнут лишь в 2030-х годах.

— Насколько это сложные проекты?

— Шельф Российской Федерации оказался во многом более благоприятным, чем в других странах, у которых тоже есть шельфовые месторождения. Глубина моря у нас от 10 до 90 метров в отличие от трехкилометровой глубины, например, в Бразилии. При этом там нужно бурить 8–12-километровые скважины.

В то же время у нас стоит вопрос льдов: как с ними работать? Например, в тех районах, где лед приходит и уходит, технологии опробованы. Но есть места, где лед постоянный, это требует новых решений, и они будут непростыми.

Мы продолжаем разработку технологий для добычи на арктическом шельфе, поскольку это беспрецедентная программа. Но научно-технический и финансовый потенциал, который есть и у нас, и наших партнеров, позволит начать добычу на шельфе, и после освоения шельфа мы станем мировым лидером в этой области. Для шельфовых проектов «Роснефть» создала Арктический научный центр. Мы создаем и активно развиваем судостроительный кластер на Дальнем Востоке. Для шельфа нам потребуется больше 500 судов. Не все сразу, но потребуются. Такой заказ подразумевает адекватные по значимости решения.

— Эксперты отмечают, что в России нет компетенций в строительстве платформ.

— Я думаю, что компетенций в строительстве платформ, которые потребуются на Арктическом шельфе, нет ни у кого. Для этого нужны уникальные платформы. Но наши инженеры и специалисты по шельфу уверены, что это решаемая задача. В мире несколько центров строительства платформ: Корея, Япония, Северная Европа, мы активно на это обращаем внимание. Но мы ставим высокий уровень локализации производства в России в качестве основной задачи.

— То есть пока платформы будут заказываться за границей?

— На текущем этапе геологоразведки достаточно арендованной платформы, особенно с учетом того, что период судоходства в Арктике — порядка трех-пяти месяцев, и именно в этот период можно осуществлять бурение.

— В итоге, учитывая все сложности, сколько может стоить баррель шельфовой нефти?

— Исходя из наших расчетов на основе моделей нескольких месторождений, добыча на шельфе — прибыльное занятие. Уровень доходности достаточный, чтобы нам его развивать. С учетом налоговых льгот, естественно. Цифры пока рано оглашать, поскольку нам предстоит открыть месторождение, определить необходимую инфраструктуру.

— Шельф богат не только нефтью, но и газом. Вы планируете экспорт шельфового газа?

— Мы работаем над созданием возможностей по экспорту газа в виде СПГ на Дальнем Востоке.

— Но «Роснефть» все активнее на газовом рынке, куда будете девать огромные объемы добытого газа?

— Наши газовые проекты нацелены в основном на внутренний рынок. Пока что здесь всем хватает места, и этот рынок остается относительно премиальным. Да, цены на газ не растут так, как некоторым бы хотелось, но, несмотря на это, наши газовые проекты коммерчески интересны. Мы законтрактовали уже достаточно большие объемы, около 85 миллиардов кубометров, исходя из стратегической задачи — увеличить годовую добычу до 100 миллиардов кубометров к 2020 году.

Последний передел

— В рамках проекта Восточной нефтехимической компании планируется построить нефтехимическое производство объемом переработки 30 миллионов тонн. Чем вызван интерес «Роснефти» к развитию нефтехимии на Дальнем Востоке? Нефтехимический завод — дорогое удовольствие.

— Это стратегический проект для страны. Нефтехимия на Дальнем Востоке очень важна с точки зрения демонстрации самим себе, что мы можем делать большие сложные проекты, создавать квалифицированные рабочие места. При этом у проекта очень высокая коммерческая эффективность. Мы планируем строить завод совместно с партнерами. На базе проектного финансирования будем работать с целым рядом компаний-инвесторов, а также с банками. Далеко не все инвестиции лягут на баланс «Роснефти». Но мы являемся инициатором проекта, его организатором и планируем получить очень высокую отдачу.

— Но нефтехимия — это же не профиль «Роснефти». Одно дело добывать нефть, другое дело работать с массовым ассортиментом.

— Почему вы считаете, что нефтехимические предприятия для нас непрофильные? В этом и есть смысл вертикальной интеграции нефтегазового бизнеса, которая позволяет компенсировать неизбежные ценовые колебания в отдельных звеньях производственной цепочки за счет продукции высокого передела. Мы также учитываем мировые промышленные тренды — например, в автомобилестроении идет массовая замена металла полимерами. Крылья, задние двери, капоты — они теперь все из полимеров. И кстати, Азиатско-Тихоокеанский регион, один из крупнейших центров автомобилестроения, демонстрирует высокий спрос на эту продукцию. Российский Дальний Восток — стратегически выгодный регион с точки зрения размещения подобного предприятия, и создание полимерного производства на базе ВНХК — очень своевременный проект.

— Как обстоят дела с уже построенными НПЗ?

— Запущена программа модернизации НПЗ. Уже законтрактован достаточно большой объем оборудования. К настоящему времени на модернизацию всех наших НПЗ мы потратили немногим более 9 миллиардов долларов. Мы запланировали продавать до 2015 года 28 миллионов тонн готовой продукции стандарта «Евро-5». На текущий момент мы уже находимся на уровне 14,5 миллиона тонн. Так что мы продвинулись достаточно далеко.

Сейчас активно работаем над модернизацией НПЗ.

— То есть состояние нефтепереработки вас устраивает?

— Доходность нашей переработки — 6 долларов на баррель, или 30 долларов на тонну, это в разы выше, чем в Европе. С точки зрения объема мы перерабатываем порядка 80 миллионов тонн, умножьте эти цифры. Конечно, нефтепереработка очень эффективное занятие.

— Если это так прибыльно, почему мы все еще экспортируем сырую нефть, а не строим НПЗ?

— В России созданы существенные мощности по нефтепереработке. В состав «Роснефти», например, входит 11 нефтеперерабатывающих предприятий в ключевых регионах страны, объем переработанного сырья в прошлом году составил около 85 миллионов тонн. В первую очередь необходимо эффективно модернизировать уже существующие мощности. К 2017 году в России заметно изменится структура как производства, так и экспорта нефтепродуктов, существенно увеличится доля дизельного топлива и упадет доля мазута.

Если мы увидим серьезный спрос на продукцию, который не смогут обеспечить существующие мощности, и это будет эффективно, то мы рассмотрим варианты строительства НПЗ.

Кроме того, у нас грандиозный проект строительства Восточной нефтехимической компании в районе Находки — именно с целью ухода от экспорта сырья в пользу производства в России продукции с высокой добавленной стоимостью.

Рубль в плюс

— Шельф потребует новых льгот?

— Наш крупнейший акционер — государство, но неправильно думать, что оно оптимизирует налоговый режим лишь для нашей компании. Налоговый режим Российской Федерации становится все более привлекательным для инвестиций как российских, так и международных. При этом наши приоритеты не сводятся к одному финансовому показателю. «Роснефть» — это не только добыча, не только налоги, это не только низкая себестоимость, это еще и в целом создание стоимости и, как следствие, рост капитализации. В то же время налоги есть следствие роста прибыльности, а та — следствие роста объема операций, поэтому государство и менеджмент «Роснефти», как и другие акционеры, заинтересованы в том, чтобы мы были эффективной компанией. Много дивидендов — много налогов.

— Сколько вы планируете направить на дивиденды?

— В этом году мы предложим нашим акционерам одобрить выплаты более 12 рублей на акцию. При цене акций 230 рублей это одна из лучших в мире дивидендных доходностей у крупных нефтегазовых компаний, более пяти процентов.

— У «Роснефти» очень большой долг, порядка 1,7–1,8 триллиона рублей. Не лучше было бы направить средства на погашение долгов?

— В декабре 2013-го — марте 2014 года мы сократили размер нашего долга на 10,6 миллиарда долларов, причем часть погашения взятых кредитов осуществили досрочно. По отношению к EBITDA долг сократился с 2,1 до 1,9. Наш консервативный подход диктует нам сокращать долг, и мы продолжим это делать. В течение пяти лет мы хотим сократить соотношение долг/EBITDA до 1,3 как за счет сокращения размера долга, так и за счет роста эффективности.

Поэтому дополнительные средства, которые мы получаем, например, в результате недавно подписанного соглашения с «Сибуром» о продаже доли компании в «Юграгазпереработке», мы направим на выплату долга.

— В основном у вас валютный долг?

— Да, в основном долговые обязательства компании номинированы в долларах США. На протяжении последних трех лет средневзвешенная стоимость долга планомерно снижалась и сейчас составляет 3,1 процента. Мы продаем свою продукцию за доллары и, значит, защищены от волатильности курсов. Конечно, на финансовые показатели компании влияют курсовые разницы российского рубля и доллара. Финансовая отчетность компании публикуется в рублях, поэтому вследствие ослабления курса рубля мы отмечаем бухгалтерские убытки, чистая прибыль компании, выраженная в рублях, сокращается. При этом убыток от курсовых разниц полностью компенсируется увеличением денежного потока от операционной деятельности и ростом EBITDA.

«Роснефть» сегодня — это крупнейшая международная компания. В прошлом году она добыла 207 млн тонн нефти. Компания обеспечивают 20% налоговых поступлений в бюджет РФ, в ней работает 228 тыс. человек. У «Роснефти» 11 НПЗ и 846 лицензий на освоение месторождений (совокупные запасы — более 33 млрд баррелей нефтяного эквивалента), а также более 20 совместных проектов с зарубежными партнерами. Акции «Роснефти» торгуются в Москве и Лондоне, 19,75% находятся у BP, крупнейший акционер — государство в лице «Роснефтегаза» (69,5%).

За флажки

Россия в авангарде пересмотра мирового порядка

Резюме: Украина лишь открывает серию конфликтов, которыми сопровождается становление полицентричной системы международных отношений. Необходим многосторонний механизм раннего предупреждения и урегулирования кризисов в Европе и северной Евразии.

Малые причины могут порождать большие последствия. Сто лет назад террористический акт, подготовленный небольшой группой сербских националистов, запустил цепную реакцию событий, закончившихся мировой войной и крушением нескольких империй. В наши дни короткая запись в Фейсбуке, содержавшая призыв к единомышленникам собраться на центральной площади украинской столицы, привела к катаклизму, потрясшему Европу и резко ускорившему трансформацию мирового порядка. Украинский кризис в самом разгаре, и он, очевидно, принесет еще немало горьких плодов. Национал-демократическую революцию и начало вооруженного конфликта на востоке Украины трудно характеризовать иначе, как трагедию страны, независимое существование которой неразрывно связано с возникновением и распадом Советского Союза. Общим прошлым обусловлено и активное участие России в этом кризисе. Впрочем, не только прошлым. Будущее, в котором Украина и Россия отчуждены друг от друга, участвуют в различных интеграционных проектах и военно-политических союзах, слишком многим в Москве казалось неприемлемым. Встряска подтолкнула Кремль к действиям, которые можно рассматривать и как отчаянную попытку отстоять важнейшую геополитическую позицию, и как решимость вырваться «за флажки» мирового порядка, где России отводится роль вечного побежденного в холодной войне.

Фактор Путина

Украинский кризис, конечно, имеет объективные причины, к числу которых относятся и сохраняющаяся инерция распада СССР, и мины в межгосударственных отношениях на постсоветском пространстве, заложенные еще в советское время, и реалии постбиполярного мира. Но экстраординарное значение приобрел и личностный фактор. Роль президента России Владимира Путина в решающие моменты кризиса была ключевой. Еще «оранжевая революция» 2004 г. рассматривалась российским лидером как геополитический вызов и модель дестабилизации политического режима, которая при благоприятных обстоятельствах, если им позволить сложиться, может быть перенесена и на отечественную почву. Последующее развитие событий – российско-украинские газовые войны, раскол между лидерами первого Майдана и их политическое фиаско, сближение Москвы и Киева, пагубная для Виктора Януковича попытка балансирования между европейским и евразийским интеграционными проектами и, наконец, второй Майдан – подтверждало, что Украина становится для Путина пространством одного из решающих в его политической судьбе противоборств. Ни для кого из других внешних акторов Украина никогда подобного значения не имела. Именно поэтому мало кто ожидал от российского президента столь решительного перехода от вязкой позиционной борьбы к игре на повышение ставок. При этом, однако, путинскую политику на Украине имеет смысл рассматривать именно как активную контригру, как готовность путем концентрации имеющихся в распоряжении ресурсов и неожиданных ходов переломить неблагоприятные изменения в соотношении сил.

Вместе с тем следует с большой долей осторожности отнестись к суждениям о предопределенности действий российского президента, о том, что они обусловлены внутренней логикой консолидации авторитарного режима или необходимостью соответствовать великодержавному запросу значительной части российского общества, «зомбированного» агрессивной антизападной пропагандой. Более детальный анализ политических шагов Владимира Путина в период его третьего президентского срока выявляет намного более нюансированную картину, свидетельствующую не только о намерениях более жестко отстаивать геополитические интересы, как их понимают в Кремле, но и о стремлении создать почву для восстановления конструктивного диалога с Западом. Во всяком случае, об этом говорят и освобождение Михаила Ходорковского, и – в особенности – усилия, направленные на создание положительного имиджа России как страны-хозяйки XXII зимних Олимпийских игр. Вполне вероятно, что совпадение по времени сочинской Олимпиады, столь значимой для Путина, и смены власти в Киеве воспринималось особенно болезненно, поскольку, с одной стороны, триумф организаторов спортивного праздника оказался явно перекрыт победой Евромайдана, а с другой – именно в этот момент у российского руководства были связаны руки. После феерической церемонии закрытия игр Кремлю как будто уже ничего не оставалось кроме признания нового порядка на Украине. Насколько можно судить, именно к этому настойчиво подталкивали российское руководство лидеры Соединенных Штатов и Евросоюза, при этом не обещавшие никакого содействия в учете российских интересов украинской стороной. В эти же дни переформатированное большинство Верховной рады и переходное правительство в Киеве работали в режиме «взбесившегося принтера», печатая одно за другим решения, очень быстро поставившие под вопрос саму украинскую государственность. Такими решениями, безусловно, стали попытка отмены языкового закона Колесниченко–Кивалова и расформирование подразделений спецназа МВД «Беркут». За ними мог последовать пересмотр внеблокового статуса Украины и харьковских соглашений.

Выбор Путиным курса на воссоединение Крыма и России, безусловно, спровоцирован переворотом в Киеве и ожиданиями его тяжелейших геополитических последствий. Но было бы поверхностно характеризовать это решение как спонтанное. Напротив, все предыдущие годы лидерства Путина можно рассматривать как подготовку к переходу крымского Рубикона. По крайней мере, временной интервал между двумя наиболее известными внешнеполитическими заявлениями Путина – выступлением на Мюнхенской конференции по вопросам политики безопасности 10 февраля 2007 г. и почти что исповедальной Крымской речью 18 марта 2014 г. – был периодом окончательного разочарования в возможности достижения равноправного партнерства в отношениях с США и ЕС. По мере роста этого ощущения крепла убежденность в неотвратимости кризиса в отношениях с Западом, причем наиболее вероятным ареалом обострения считалась именно Украина. Правда, основные ожидания начала открытой конфронтации фокусировались на 2015 г., когда на Украине должны были состояться очередные президентские выборы. Очевидно, что именно к этому событию как моменту решающей схватки готовились не только Кремль, но и Запад, прежняя украинская власть и ее противники. Пост киевского журналиста Мустафы Найема, который через социальные сети призвал сторонников европейского выбора Украины выйти на Майдан Незалежности, перечеркнул эти расчеты.

Неконтролируемое развитие событий на Украине казалось потоком, направление которого уже никому изменить не под силу. Путин на это решился, противопоставив воле Евромайдана волю поборников русского ирредентизма. Тем самым он совершил необратимый шаг в отношениях не только с Украиной и Соединенными Штатами, но и в отношениях между властью и обществом внутри России.

До самого последнего времени голос представителей российского общества в дискуссиях относительно российско-украинских отношений звучал не слишком громко. Заявления о готовности к максимально возможному сближению России и Украины пользовались широкой поддержкой, но взаимодействие двух стран явно не входило в число проблем, наиболее значимых для общества. На экспертном уровне украинская проблематика в преддверии кризиса обсуждалась более активно, но связи между экспертами и структурами, участвующими в выработке политического курса, скорее ослабевали. Централизация процесса принятия политических решений в случае Украины была доведена до предела; насколько можно судить, наиболее ответственные решения принимались единолично президентом России. Стоит отметить, что в оперативном отношении успех действий по воссоединению Крыма с Россией в немалой степени был обусловлен именной такой гиперцентрализацией и прямым контролем со стороны главы государства.

Установление российского суверенитета над Крымским полуостровом предсказуемо получило широкую общественную поддержку, подняв до небывалых высот президентский рейтинг. То, что до начала марта было только делом Владимира Путина, в считанные недели стало общим делом и общей ответственностью власти и общества. Подъем ирредентизма обеспечил полную перезагрузку легитимности третьего срока Путина; страница новейшей российской истории, связанная с политическими протестами на Болотной площади и проспекте Сахарова, оказалась перевернутой. Власть получила карт-бланш на переход к мобилизационной модели развития, хотя нет достаточной уверенности, что российское общество, столкнувшись с тяготами миссии «русского мира», останется столь же сплоченным, как в момент крымской эйфории. Вместе с тем сформировался мощный общественный запрос на продолжение всесторонней поддержки миллионов русских и русскоязычных людей за пределами российских границ, о которой заявил президент Путин в Крымской речи. Необходимость соответствовать этому запросу становится фактором, если и не детерминирующим российскую внешнюю политику, то, во всяком случае, очерчивающим пределы компромиссов в отношении Украины. Из самого запроса на солидарность с «русским миром» могут вырасти новые силы и фигуры, способные в будущем изменить российский политический ландшафт.

В то же время для части политических и экономических элит России возвращение Крыма стало подобием «белого слона». Им ничего не оставалось, как присоединиться к дискурсу «Крым наш», тщательно скрывая при этом растерянность и опасения за собственное будущее. После мартовских торжеств по случаю присоединения Крыма и Севастополя и по мере введения Западом новых санкций скрытое давление этих элит значительно возросло и, по всей видимости, повлияло на готовность Кремля оказывать прямую поддержку ополченцам Донбасса.

Важнейшая роль Владимира Путина в украинских событиях и связанной с ними деструкции мирового порядка явно обострила и личностную конкуренцию в клубе глобальных лидеров. В случае Барака Обамы это кажется особенно интригующим, поскольку американский президент не слишком склонен к чрезмерной персонификации в государственных делах и мировой политике. «Заслуга» в данном случае во многом принадлежит консервативным оппонентам хозяина Белого дома в самой Америке, твердящим о «сильном Путине» и «слабом Обаме». Еще более существенно понимание западными партнерами специфики процесса принятия политических решений в России. Путинская вертикаль власти, которую в последние годы российский лидер готовил и к противостоянию с Западом (т.н. национализация элит), функционировала весьма эффективно на крымском этапе украинского кризиса. Но российский персоналистский режим отличается структурной уязвимостью, компенсируемой жестким контролем со стороны лидера. Ослабление позиций лидера создает угрозу системе власти в целом. В этом контексте западные санкции, призванные нанести удар по ближайшему окружению Владимира Путина, не кажутся такими уж символическими.

Нет сомнений, что в обозримом будущем именно за Путиным останется последнее слово в формировании украинской политики. Но теперь он будет вынужден учитывать не только давление Запада и разноречивые сигналы российских элит, но и набирающие силу ирредентистские настроения.

Марс и Венера на хуторе близ Диканьки

Известная метафора Роберта Кагана, уподобившего воинственные Соединенные Штаты Марсу, а изнеженную Европу – Венере, вполне применима и к украинскому кризису. Европейский союз с его политикой «Восточного партнерства» внес в раздувание кризиса едва ли не основной вклад, впервые вступив на ранее неизвестную ему стезю геополитического соперничества. При этом в отношении постсоветского пространства собственно европейская стратегия как синтез интересов ведущих стран ЕС, по сути, не была сформулирована. Вместо этого евробюрократия пошла по шаблонному пути, предпочтя передоверить выработку политического курса группе государств, заявивших о своем особом опыте и знании соответствующего региона. Такое делегирование было оправданным, когда в разработке европейской политики соседства в отношении южного и восточного Средиземноморья ведущая роль отводилась Франции с ее колониальным опытом и разветвленными связями со странами региона, за которыми не стоял никакой другой мощный геополитический игрок. Напротив, политика «Восточного партнерства», замысленная ее основными проводниками как вытеснение влияния России в западной части постсоветского пространства, с неизбежностью втянула Евросоюз в конкурентную геополитическую борьбу. В результате альтернативный вариант, предполагающий долгосрочную экономическую интеграцию ЕС, России и постсоветских государств Балто-Черноморья, отход от логики игры с нулевой суммой и переориентацию на стратегии взаимного выигрыша, всерьез не рассматривался даже на экспертном уровне.

Повышение ставок в геополитическом противостоянии неоднократно вызывало растерянность в структурах Европейского союза, ответственных за выработку общей внешней политики. И в момент отказа Виктора Януковича от подписания соглашения об ассоциации и зоне свободной торговли с ЕС, и в революционных обстоятельствах, когда достигнутый 21 февраля при посредничестве министров иностранных дел Германии, Франции и Польши политический компромисс не продержался даже суток, и в ситуации, когда США настойчиво требуют введения против России секторальных санкций, эффективность единой европейской внешней политики снижается до уровня, близкого к параличу. В этих обстоятельствах на помощь растерянной Венере спешит самоуверенный Марс.

С начала второго Майдана основным оппонентом России становятся Соединенные Штаты, увидевшие в украинском кризисе не только угрозу европейской стабильности, но и шанс вдохнуть новую жизнь в постепенно увядающее глобальное лидерство. Вплоть до присоединения Крыма к России США в основном решали региональные задачи, с лихвой восполняя слабость европейской дипломатии (ее образная оценка заместителем госсекретаря и женой Роберта Кагана Викторией Нуланд имела большой резонанс). Установление российского контроля над Крымом моментально перевело кризис в глобальный контекст, поскольку это действие Москвы свидетельствовало о переходе от эрозии постбиполярного мирового порядка к его осознанной ревизии.

Российский суверенитет над Крымом имеет исключительное значение как прецедент, свидетельствующий об отказе следовать международному порядку, в котором нормоустанавливающей инстанцией являются Соединенные Штаты. Несмотря на то, что масштабы крымского вызова незначительны и не создают реальной угрозы американским позициям в мире, сама возможность несанкционированного территориального изменения служит индикатором способности Вашингтона поддерживать порядок, в котором за ним остается последнее слово.

С этой точки зрения активные действия США, направленные на мобилизацию союзников для сдерживания путинской России, достаточно предсказуемы. Причем наибольшее значение в данном случае будет иметь не само сдерживание, а именно мобилизация, придающая новый смысл деятельности руководимых Соединенными Штатами военно-политических союзов. В этих условиях ЕС приходится признавать необходимость дальнейшего американского военного присутствия на территории европейских государств, более того, соглашаться с созданием существенной военной инфраструктуры на территории стран, ранее входивших в Организацию Варшавского договора. Во время украинского кризиса деление на «старую» и «новую» Европу, предложенное в свое время Дональдом Рамсфельдом, достигло логического завершения: при активной поддержке Соединенных Штатов позиция «новой» Европы по вопросам военной и энергетической безопасности усиливается настолько, что ей, по крайней мере на словах, приходится следовать и грандам «старой» Европы. По отношению к России «новая» Европа становится санитарным кордоном, который в ближайшее время может быть укреплен за счет Украины (по крайней мере ее западных и центральных регионов) и Молдавии (за вычетом Приднестровья и, вероятно, Гагаузии). Впрочем, конфигурация «новой» Европы теперь заметно отличается от той, которая существовала десять лет назад. Активно участвовать в организации санитарного кордона готовы Польша, страны Балтии и Румыния; в силу разных причин намного меньший энтузиазм демонстрируют Болгария, Венгрия, Словакия и Чехия. Тем не менее в тандеме с «новой» Европой Вашингтон в состоянии уверенно контролировать политику безопасности всего Евросоюза, равно как и усилия по возобновлению диалога между ЕС и Россией.

Судя по всему, администрация Барака Обамы постарается использовать напряженность вокруг Украины и для решения более масштабной задачи – скорейшего достижения соглашения с Европейским союзом об учреждении Трансатлантического торгового и инвестиционного партнерства. Появление этого крупнейшего экономического блока будет означать создание новой опоры пошатнувшегося американоцентричного мирового порядка. Одновременно США активизируют усилия по созданию аналогичной группировки в Азиатско-Тихоокеанском регионе, призванной составить конкуренцию «китайскому дракону».

Как можно видеть, региональные и глобальные стратагемы, реализуемые в контексте украинского кризиса, отстоят довольно далеко от того, чтобы обеспечить достойное будущее жителям различных регионов Украины. Этой стране «не повезло» стать ареной, на которой разыгрывается первая из битв за будущее мироустройство. И вне зависимости от исхода схватки украинцы оказываются в числе проигравших.

Безальтернативный поворот на Восток

Решившись стать в авангарде пересмотра мирового порядка, Россия принимает на себя основные контрудары со стороны Соединенных Штатов и их союзников. Этот пересмотр потенциально выгоден большому количеству глобальных и региональных игроков, которые с неподдельным интересом наблюдают за ходом противостояния России и Запада. При этом крупнейшим бенефициаром становится КНР. Китай, приближающийся к грани открытого соперничества с США за мировое лидерство, получает благодаря украинскому кризису передышку (возможно, на несколько лет), избегая прямой конфронтации и сохраняя возможность сместить Америку с пьедестала первой экономики мира. Но этим выигрыш Пекина далеко не ограничивается.

Новый раунд российско-китайского сближения прогнозировался многими экспертами начиная с того момента, как Владимир Путин принял решение вернуться в Кремль в качестве президента на третий срок. Немало аналитиков предупреждали, что слишком усердные попытки «поймать китайский ветер» в российские паруса очень серьезно осложнят взаимодействие с Соединенными Штатами, а также создадут трудности в отношениях с Евросоюзом. Сильный крен в сторону Китая существенно ограничивает для России возможности маневрирования между основными глобальными игроками. Однако крымский выбор Владимира Путина в любом случае сделал невозможным сохранение прежней модели партнерского взаимодействия как с США, так и с Евросоюзом. Соответственно, неизбежны и новые шаги навстречу Китаю.

В самый острый период украинского кризиса Москва, несомненно, рассчитывала на то, что Китай окажется для нее надежным тылом. Эти ожидания оправдались. Воздерживаясь от выражений солидарности с действиями России, Пекин тем не менее предотвратил ее международную изоляцию и во многом нивелировал воздействие западных санкций. Подписание газового контракта на 400 млрд долларов показало, что китайские лидеры рассматривают отношения с Россией в долгосрочной стратегической перспективе. Пекин добился весьма благоприятных условий поставок газа, но явно не стал «дожимать» Москву в тяжелый для нее момент и дал ей в руки козырь, позволяющий вести энергодиалог с Евросоюзом с твердых позиций. В результате российско-китайское взаимодействие переходит в фазу, когда действия сторон, оставаясь де-юре отношениями соседей и стратегических партнеров, де-факто начинают ориентироваться на логику союзничества. Но это взаимодействие уже сейчас не является полностью равноправным и скорее всего не будет таковым и впредь.

Западные санкции, уже наложенные на Россию, и в особенности те, которые пока озвучиваются лишь в качестве угроз, создают благоприятные условия для кумулятивного роста китайских инвестиций в российскую экономику. Судя по всему, Москве придется снять большинство ограничений на доступ китайских инвесторов к российским активам, которые вводились из соображений безопасности или сохранения равноправия в двусторонних экономических отношениях. Если это произойдет, иначе будут выглядеть и перспективы Евразийского экономического союза, создаваемого с 1 января 2015 года. Данный интеграционный проект, естественным лидером которого является Россия, вполне может быть совмещен с продвигаемой председателем КНР Си Цзиньпином инициативой «Нового шелкового пути». Такая синергия позволит реализовать амбициозные инфраструктурные программы, обеспечивающие радикальное упрощение доступа китайских товаропроизводителей к рынку не только Евразийского союза, но также и к европейскому. В более отдаленной перспективе возможно и формирование на пространстве Северной Евразии секторальных объединений, фундаментом которых станет китайская экономическая мощь. Подобное развитие событий будет впечатляющей антитезой прекраснодушным идеям о едином экономическим пространстве «от Лиссабона до Владивостока», предметное обсуждение которых так и не было начато до момента перерастания украинского кризиса в острое геополитическое противостояние.

В новой парадигме сотрудничества России также предстоит доказывать, что она служит для КНР надежным тылом и тем самым исключает возможность полного окружения Поднебесной кольцом государств, ориентированных на Вашингтон. По всей видимости, России придется изменить акценты даже в своем отношении к нарастающей напряженности в Южно-Китайском море: если еще в прошлом году Москва с осторожностью демонстрировала симпатию к Ханою, то теперь ей, скорее всего, понадобится показать полную беспристрастность либо понимание аргументов китайской стороны. Аналогичным образом становится крайне сложно сохранить прежний баланс отношений в треугольнике Москва–Токио–Пекин, даже несмотря на демонстративную неохоту, с которой правительство Синдзо Абэ присоединилось к инициированной Бараком Обамой волне антироссийских санкций.

На глобальном уровне новое качество российско-китайского взаимодействия вероятнее всего обернется началом системных, хотя и достаточно осторожных усилий двух держав, направленных на размывание глобального доминирования институтов и практик Вашингтонского консенсуса. Постепенное ослабление позиций доллара в торговых расчетах между странами ШОС и БРИКС, развитие и взаимное признание национальных платежных систем участников этих объединений, учреждение странами БРИКС собственного Банка развития, создание Россией и Китаем международного рейтингового агентства в противовес «большой тройке» Moody's, Fitch и Standard & Poor's могут стать первыми предвестниками переструктурирования глобальной экономики. Вполне вероятно, что именно России придется на первых порах принять на себя наибольшие издержки этого перехода. Однако едва ли стоит питать в связи с этим особые иллюзии: альтернатива Вашингтонскому консенсусу возможна, но это будет Пекинский консенсус. Впрочем, для России и других стран, которые решатся выступить агентами такого рода изменений, в долгосрочной перспективе благом окажется уже сама ситуация соревновательности центров экономической мощи, международных финансовых институтов и макроэкономических моделей.

Довольно неожиданным, но не менее значимым по последствиям эффектом посткрымского поворота России к Китаю может стать «национализация» интернета. Помимо близости позиций двух стран в отношении роли ICANN и управления интернетом решимость российской власти создать собственный аналог проекта «Великий золотой щит» (Great Firewall) способна привести к своеобразному реваншу вестфальского порядка во всемирной паутине. Знаменитый принцип cuius regio eius religio в середине второго десятилетия XXI века можно будет переформулировать примерно так: «чей сервер, того и сеть».

Украинский кризис сделал поворот России к Китаю неотвратимым. Но является ли этот поворот необратимым? Возможно, не столь уж далек от истины Чарльз Краутхаммер, заявивший о повторении Путиным в Шанхае знаменитого маневра Никсона–Киссинджера, и о том, что теперь аналогичная геополитическая комбинация направлена уже против США. По мнению Краутхаммера, расширенное российско-китайское партнерство «знаменует первое появление глобальной коалиции против американской гегемонии начиная с падения Берлинской стены». Очевидно, эта коалиция будет существовать до тех пор, пока не выполнит хотя бы части своих задач. По всей видимости, только осознание неизбежности утраты доминирующих позиций сможет заставить одну из будущих американских администраций предпринять усилия по восстановлению отношений с Москвой, предполагающие ту или иную форму признания российских интересов как на Украине, так и на всем постсоветском пространстве. Проблема в том, что это может произойти достаточно поздно, когда Россия окажется в слишком большой зависимости от китайской экономической мощи. К тому же, как показал опыт перезагрузки, лидерам Соединенных Штатов очень трудно выдвигать действительно привлекательные для Москвы предложения, даже если этого настоятельно требуют американские интересы. Тем не менее решимость находиться в авангарде пересмотра мирового порядка, опираясь на почти союзнические отношения с Китаем, не должна означать заведомого отказа России от готовности к поиску новой модели баланса сил как на глобальном уровне, так, в частности, и в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Украинские перспективы: Финляндия? Босния? Приднестровье?

Хотя общие контуры урегулирования, позволявшего найти выход из геополитического противостояния или по крайней мере снизить его остроту до приемлемого для большинства вовлеченных в него сторон уровня, были очевидны едва ли не на следующий день после бегства Януковича, до сих пор ни один из ведущих игроков украинской драмы не решился артикулировать готовность пойти на такой компромисс. Суть компромисса описывается хорошо знакомым термином финляндизация. Именно о финляндизации как об оптимальном выходе из кризиса писали Збигнев Бжезинский в первые дни после переворота в Киеве, а Генри Киссинджер – накануне присоединения Крыма к России. Финляндизация в их трактовке означала установление уважительных отношений добрососедства, неприсоединение Украины к военным альянсам и, напротив, интенсивное развитие экономического сотрудничества как с ЕС, так и с Россией. От России же требовалось признание свершившихся перемен, отказ от претензий на какие-либо части украинской территории и от попыток дестабилизировать новую власть в Киеве. В качестве дополнительного бонуса для Москвы также предлагалось полномасштабное развитие сотрудничества с Евросоюзом.

В принципе финляндизация Украины – это примерно то, что могло бы произойти, если бы европейские лидеры не настаивали на безоговорочном подписании Украиной соглашения об ассоциации и свободной торговле в Вильнюсе, а прислушались к призывам Москвы найти в формате трехсторонних переговоров взаимоприемлемое решение. В этом случае Россия не чувствовала бы себя изолированной в результате привязки соседней страны к альтернативному интеграционному проекту, а сама Украина, сполна используя преимущества эксклюзивных отношений с Россией, чуть с меньшей скоростью продолжала бы дрейф в сторону Евросоюза. Так или иначе, но финляндизация означает постепенный вывод Украины за пределы «русского мира».

Сразу же после победы Евромайдана финляндизация оказалась значительно менее привлекательной опцией как для пришедших к власти противников режима Януковича, так и для Кремля. Для первых нетерпимой и противоречащей революционному мандату была сама возможность даже частичного признания неких особых интересов Москвы на Украине. Что касается Кремля, то для него финляндизация означала бы вынужденное признание очередного fait accompli, причем смириться предстояло не только с необходимостью вести дела с новым недружественным правительством, но и с насильственной сменой законной, хотя и предельно коррумпированной власти.

Российский вариант политического урегулирования на Украине, наряду с сохранением внеблокового статуса, предполагал федерализацию и конституционные гарантии использования русского языка. Объективно федерализация никак не противоречит либерально-демократическому вектору развития Украины (т.е. идеалам, изначально декларированным Евромайданом), более того, способствует его закреплению на уровне взаимодействия между центральной властью и регионами. Однако при этом федерализация становится преградой для диктата этнонационализма, побуждая к закреплению на конституционном уровне прав и баланса интересов различных территориальных общин, этнических и языковых групп. А это уже напрямую противоречит радикально-националистическим установкам, ставшим доминантой программы Евромайдана накануне свержения режима Януковича.

Преобразование Украины в федеративное государство, в котором регионы будут влиять на решение вопросов о присоединении к тем или иным экономическим объединениям или военно-политическим блокам, могло бы стать дополнительной, конституционно закрепленной гарантией сохранения ее внеблокового статуса. Столь радикальное перераспределение полномочий между Киевом и украинскими регионами в принципе совместимо со сценарием финляндизации, но при этом означает возможность реализации интересов внешних игроков не только через контакты с центральными властями, но также посредством влияния на региональные политические и экономические элиты.

Присоединение Крыма к России и решительное непризнание международной правомочности этого акта со стороны Киева и Запада перевело Украину в то же положение, в котором после 2008 г. находится Грузия, – страны, имеющей неурегулированный территориальный спор с соседним государством. Членство в НАТО переходит в разряд гипотетических возможностей. В этом смысле конституционные гарантии внеблокового статуса превращаются в своеобразное архитектурное излишество, некую надстройку над суровой реальностью государства, в котором революционный переворот создал вакуум легитимной власти и условия для утраты территориальной целостности. Но одновременно такая формально внеблоковая держава, если она сумеет сохраниться в качестве унитарного государства, будет консолидироваться на основе радикального неприятия всего, что связано с Москвой. Если первые 23 года своего независимого существования эта страна весьма неуверенно развивалась под брендом «Украина – не Россия», то теперь бренд меняется на «Украина – анти-Россия». Если же антироссийская направленность становится нациеформирующей идеей, то, скорее всего, даже федерализация не сможет здесь ничего изменить. В лучшем случае – ослабить или затормозить.

Предопределенность длительного российско-украинского антагонизма и реальная угроза сецессии ряда регионов юго-востока Украины заставляют обращаться в поисках новой формулы компромисса уже не к примеру Финляндии эпохи холодной войны, а к опыту Боснии и Герцеговины после подписания Дейтонского соглашения 1995 года. По сути дела, как и в случае с Боснией, речь могла бы идти о конфедерализации, позволяющей погасить конфликт за счет максимального ограничения полномочий центральной власти и обеспечения широкой самостоятельности частей такого государства, в том числе и в вопросах отношений с соседними странами. Правда, по условиям Дейтонского соглашения, субъекты (этнитеты) Боснии и Герцеговины не имеют права на сецессию, хотя связаны между собой менее тесно, чем один из них с Сербией, а другой – с Хорватией. Преимущество дейтонской модели для Москвы могло бы видеться в том, что, обеспечивая особый статус и легализуя пророссийскую ориентацию Донбасса (возможно, и других регионов украинского юго-востока), она радикально ограничит дееспособность боснизированной Украины в качестве международного игрока. Практически все усилия украинского государства, стабилизированного по дейтонским лекалам, будут уходить на поддержание внутреннего равновесия между регионами. В то же время не исключено, что применение дейтонской формулы к Украине не только принесет ей относительную внутреннюю стабильность, но в среднесрочной перспективе создаст более благоприятные возможности для экономического роста, чем однонаправленная ориентация на Европейский союз.

Не стоит, однако, забывать, что Дейтонский мир был заключен сторонами боснийского конфликта под мощнейшим давлением Соединенных Штатов, которые вместе с союзниками по НАТО использовали и такой аргумент, как бомбардировки (операция «Обдуманная сила»). На момент написания статьи Россия подобных аргументов не применяла; очевидно также, что без готовности США и ЕС склонить Киев к принятию дейтонской модели урегулирования Москва не сможет в одиночку добиться этого результата. Слабой киевской власти (а она такой остается и после избрания президентом Украины Петра Порошенко) гораздо проще продолжать малоэффективную военную операцию против ополченцев Донбасса, чем признавать их представителей полноценными участниками переговорного процесса. Если же переговоры будут идти в отсутствие одной из сторон конфликта, а компромиссы базироваться на неафишируемых договоренностях великих держав, при первом же удобном случае достигнутое согласие может подвергнуться ревизии. Между тем устойчивость Дейтонского соглашения не в последнюю очередь обеспечивается детальной проработкой всех его условий, почти не оставлявших простора для интерпретации (единственным серьезным исключением довольно долго оставалась неопределенность статуса стратегически значимого округа Брчко).

Сегодня Дейтон представляется наиболее оптимальным решением. Однако побудить Киев и Запад принять это решение при нынешнем соотношении сил едва ли получится. Как минимум позиции самопровозглашенных Донецкой и Луганской народных республик должны быть не менее крепкими, чем позиции боснийских сербов перед началом дейтонских переговоров. К сожалению, дейтонский вариант едва ли можно реализовать без предварительного осуществления другого сценария – приднестровского. А это уже вопрос цены, которую Москва способна и готова заплатить за «приднестровизацию» Донбасса, включая и цену новых санкций. Однако настоящий драматизм очередного выбора, который предстоит сделать президенту Путину, состоит в том, что и отказ от приднестровского варианта имеет немалую политическую, экономическую и символическую цену.

* * *

Эта статья передана в редакцию «России в глобальной политике» в момент кратковременного спада напряженности, связанного со вступлением в должность нового президента Украины и переговорами ключевых участников конфликта, состоявшимися во время юбилейных торжеств в Нормандии. Сам факт интенсификации международных контактов и, в частности, встреча Владимира Путина и Петра Порошенко говорят о том, что бремя кризиса становится для всех сторон слишком тяжелым. Избрание президентом Украины олигарха Порошенко спустя три месяца после революции, имевшей не только националистическую, но и антиолигархическую направленность, свидетельствует об усталости большинства избирателей и от революции, и от раздирающего страну противостояния. Однако это не значит, что Порошенко получил мандат на такое урегулирование конфликта, которое было бы приемлемым для России и ополченцев Донбасса. Власть Порошенко не консолидирована, он не имеет устойчивой опоры в нынешнем составе Верховной рады и не обладает конституционными полномочиями для назначения большинства членов правительства. Поэтому основные усилия будут брошены бывшим шоколадным королем на укрепление собственных позиций на политической арене Украины путем проведения досрочных парламентских выборов. Между тем до военной победы над силами ДНР и ЛНР еще очень далеко. Однако любой серьезный компромисс между новым президентом Украины и сепаратистскими движениями Донбасса открывает путь к третьему Майдану, то есть к новому витку дестабилизации. Динамика кризиса далеко не исчерпана, и вслед за временной разрядкой последуют новые обострения.

Украинский кризис уже сильно повлиял на российскую внутреннюю политику. Обновленная (крымская) легитимность третьего президентского срока Владимира Путина может быть использована для осуществления мобилизационного сценария. К последнему будут прежде всего подталкивать уже введенные западные санкции, а также находящиеся в стадии обсуждения меры наказания Москвы. Возрождение американского курса на отбрасывание России, скорее всего, заставит Кремль не только изменить методы экономического управления, но и ускорит процесс обновления элит, приведет к дальнейшему сокращению автономии гражданского общества. Вариант модернизации в партнерстве с Западом утратил актуальность на многие годы; остается вариант мобилизации в партнерстве с Китаем.

Восстановление сотрудничества России с Западом, прежде всего со странами Евросоюза, связано с возможностью хотя бы частичной стабилизации обстановки на Украине. Но характер отношений в любом случае претерпит значительные изменения. Политика ЕС в отношении России, основывавшаяся на ожиданиях, что эта страна рано или поздно повторит путь демократического транзита, пройденный другими государствами Центральной и Восточной Европы, зашла в тупик. Новая политика должна строиться на ином восприятии, близком к тому, как в Европе воспринимают Китай. Подобная смена ракурса будет способствовать прагматизации и инструментализации отношений Россия–Евросоюз. Дискуссии о ценностях и цивилизационной близости на какое-то время имеет смысл заморозить. Приоритетным могло бы стать создание действенного многостороннего механизма раннего предупреждения и урегулирования кризисов в Европе и северной Евразии. Такой механизм окажется особенно востребованным в условиях дальнейшей ревизии постбиполярного мирового порядка. Украинский кризис лишь открывает целую серию конфликтов, которыми будет сопровождаться становление полицентричной системы международных отношений.

Д.В. Ефременко – доктор политических наук, зав. отделом социологии и социальной психологии Института научной информации по общественным наукам РАН.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 2 июля 2014 > № 1144827 Дмитрий Ефременко

Чешская компания PSJ построит в Уфе завод по производству древесно-стружечных материалов «Кроноспан». Стоимость проекта оценивается в 56 млн евро (свыше 1,5 млрд крон). Производство планируется запустить уже в апреле следующего года.

Общая площадь нового завода составит 200 тысяч квадратных метров. Помимо древесно-стружечных материалов, предприятие в дальнейшем будет производить ДСП.

Как уже сообщал «Пражский телеграф», Россия является главным рынком для строительной компании PSJ. Недавно компания подписала договор генерального подряда на строительство первой очереди пассажирского терминала в аэропорту Стригино с объектами сопутствующей и инженерной инфраструктуры в Нижнем Новгороде. Право оказывать эти услуги PSJ получила по итогам конкурса.

Кабинет премьер-министра Богуслава Соботки в среду принял предложение министра здравоохранения Чехии Сватоплука Немечка об отмене регулярных платежей в больницах и аптеках. Пациенты теперь не должны будут платить по 30 крон при визите к врачу или при покупке лекарств по рецепту в аптеке. Единственным обязательным платежом останется взнос в размере 90 крон за оказание услуг в отделении неотложной медицинской помощи.

Соответствующие изменения в закон об обязательном медицинском страховании должны будут согласовать депутаты чешского парламента и Сенат. Платежи будут отменены с 1 января 2015 года.

В Узбекистане образован узбекско-чешский деловой союз для развития контактов и экономического сотрудничества между компаниями двух стран.

«Узбекско-чешский деловой союз будет полезен и поможет в установлении новых контактов, подписанию новых соглашений и контрактов, а также росту экономических, торговых и деловых отношений между Республикой Узбекистан и Чешской Республикой», - говорится на сайте.

Основными целями союза являются содействие привлечение инвестиций из Чехии в Узбекистан и из Узбекистана в Чехию, новых технологий из Чехии, в организации обмена опытом между специалистами двух стран, в поиске партнеров, и т.д.

01.07.2014, UzDaily.uz

Зарплаты из государственного бюджета Чехии получают около 472 тысяч работников, в том числе 66 тысяч государственных служащих. Об этом говорится в исследовании экономического института IDEA при CERGE-EI и некоммерческой организации «Заострено». Общая сумма средств, выделяемых из бюджета на зарплаты этим людям, составляет 23 млрд крон в год.

Более 50% из этого количества работают в общественных организациях министерства образования, еще около 186 тысяч – в бюджетных организациях (полиция, военные, пожарные и пр.). Непосредственно в государственном аппарате работают 71 тысяч человек.

Большинство чиновников (60%) работают в министерстве финансов, внутренних дел, труда и социальной защиты и службы занятости.

В 2012 г. средняя зарплата в государственном аппарате составляла 26 841 крону, в министерстве – 36 741 кроны.

ЗАПРЕТ ОТМЕНЯЕТСЯ. РАСПИВАТЬ СПИРТНОЕ НА УЛИЦЕ РАЗРЕШИЛИ В ЭСТОНИИ

Полиция не смогла обеспечить соблюдение запрещающего закона

В Эстонии с сегодняшнего дня разрешили распивать спиртное в общественных местах. Поправки внесли, потому что полиция не может обеспечить соблюдение действующего закона. Впрочем, употреблять горячительные напитки по-прежнему нельзя вблизи детских садов, лагерей, школ или больниц.

Игорь Рытов, главный редактор эстонской ежедневной политической газеты "Рипбэ"

"В городе не видно, чтобы это была какая-то очень большая проблема. За последние годы в народе культура к алкоголю стала более спокойная. Если даже кто-то пьет, где не разрешается, пьянства и хулиганства из этого не будет".

Председатель парламентской комиссии Эстонии по социальным вопросам Хельо Пикхоф рассчитывает, что, несмотря на послабления в законе, люди не будут нарушать покой других людей.

Житель Таллина Александр, например, считает, что ограничения следовало бы оставить в силе.

Александр, Житель Таллина

"Народ у нас не умеет пить. Наверное, надо смотреть, почему и где пьют, не из-за того, что полицейских не хватает, а из-за того, что жизнь такая у нас в Эстонии. Чехия занимает первое место, если я не ошибаюсь, по потреблению алкоголя, но у них совсем другая культура питья. У нас, в основном, уважают крепкие напитки, а крепкие напитки предполагают напиться и забыться. Этот закон, мне кажется, приведет к тому, что и уровень потребления повысится, и жизнь лучше от этого не будет".

По данным Эстонского института развития здоровья, каждый десятый работоспособный мужчина в стране - алкоголик. По данным Euromonitor International, к 2030 году Эстония станет страной с самым большим потреблением алкоголя на человека

«Российский бизнес-день в Остраве»

С 22 по 28 июня 2014 года в городе Острава (административный центр Моравско-Силезского края Чешской Республики) Почетным Консулом Российской Федерации в г. Острава А.Зедником при поддержке Посольства и Торгпредства России в Чехии был организован ряд мероприятий, посвященных проведению «Российских дней в Остраве».

25 июня 2014 г. накануне проведения Международной конференции «Российский бизнес-день» участники конференции посетили ведущее чешской предприятия по производству грузовых автомобилей известной марки «Татра», хорошо зарекомендовавшей себя в сложных климатических условиях Сибири и Севера России, осмотрели производственные мощности, побывали на полигоне и приняли участие в контрольных испытаниях продукции предприятия.

26 июня с. г. в рамках данных мероприятий совместно с Торгпредством России в Чехии была проведена Конференция «Российский бизнес-день», на которой приняли участие члены официальной делегации г. Волгограда во главе с заместителем Главы города И.А.Каревой, около 50 представителей российского и чешского бизнес-сообщества, руководители банков и крупных промышленных предприятий Моравско-Силезского края. Конференция была посвящена вопросам развития деловых связей между Российской Федерацией и Чешской Республикой.

С российской стороны в работе конференции приняли участие: Торговый представитель Российской Федерации в Чешской Республике Александр Туров, Генеральный консул России в г.Брно Андрей Шарашкин, Представитель ГК «Ростехнологии» в Чехии Валерий Агапов, Представитель ТПП РФ в странах Восточной Европы Владимир Микоян, начальник экономического отдела Торгпредства Сергей Матвеев, представители бизнеса.

С чешской стороны на конференции присутствовали и активно участвовали в ее работе Гейтман Моравско-Силезского края Мирослав Новак, Почетный консул Российской Федерации в г. Острава Алеш Зедник, руководители городской администрации Остравы, региональной экономической палаты Моравско-Силезского края, представители бизнес-сообщества и общественных организаций Чехии.

С презентацией «Перспективы развития российско-чешского торгово-экономического и инвестиционного сотрудничества» выступил Торговый представитель России в Чехии Александр Туров, в которой представил задачи совершенствования структуры взаимной торговли, в т.ч. увеличение доли машинотехнической продукции в экспорте, развития инвестиционной деятельности в субъектах Российской Федерации, разработки новых проектов для включения в список приоритетных проектов к Совместному заявлению о партнерстве для модернизации, подготовки 9-го заседания Межправительственной комиссии по экономическому, промышленному и научно-техническому сотрудничеству.

В ходе мероприятия прошли деловые встречи с чешскими компаниями: ЧСОБ (Чешскословацкий торговый банк), ЧЭБ (Чешский экспортный банк), Сбербанк Чехия, Лукойл, Российско-Чешская смешанная палата, Палата налоговых консультантов, Союз развития Моравско-Силезского края, Tatra, Alta, MSA, Borcad и др. Во время встреч обсуждались конкретные вопросы по реализации совместных проектов на территории г. Волгограда и Нижнего Новгорода. По результам бизнес-миссии российская компания ООО «МеталлЮг-Волгоград» и чешское предприятие ООО «Экопанели» подписали договор о сотрудничестве с целью создания совместного предприятия по производству панелей из натуральных наполнителей для малоэтажного домостроения на территории Волгоградской области.

Компания Česká lékárna holding, которой принадлежит сеть аптек Dr. Max, открыла в чешском городе Рудна новую фармацевтическую лабораторию. Стоимость проекта составляет 26 млн крон.

Услугой лаборатории смогут воспользоваться не только аптеки Dr. Max, но и фирмы, которые по экономическим причинам не могут приготовить лекарственные препараты сами, сообщил представитель Česká lékárna holding Давид Мендл. По его словам, это самая крупная инвестиция в этой области с 1989 года. Централизация процессов по изготовлению лекарств может в конечном итоге привести к снижению цен на фармацевтические препараты, полагает Мендл. Сейчас в лаборатории работает около 30 человек, однако в дальнейшем будут открыты и новые рабочие места. Представители фирмы полагают, что лаборатория сможет поставлять лекарства в другие аптеки, глазным и ветеринарным клиникам, а также больницам.

Средняя стоимость обеда в Праге и Брно составляет около 100-120 крон. Дешевле всего обед обойдётся в Усти-над-Лабем или Либерце, сообщает компания DameJidlo.cz, которая занимается доставкой еды из ресторанов.

Фирма проанализировала цены в более чем 1000 ресторанах в 80 регионах Чехии. В столице республики стоимость обеденного меню составляет 120 крон, в Брно – 110 крон. В исследовании участвовали и рестораны класса люкс.

Дешевле всего покушать в обеденное время можно в заведениях Моравскослезского и Устецкого края (средняя цена обеда — 88 крон).

Что же касается доставки еды, в этом рейтинге лидирует доставка пиццы в офисы и на дом. Многие клиенты из-за недостатка времени или по другим причинам стали обедать именно таким способом. Эту тенденцию подтверждают и массовые заказы обедов в офис, количество которых в последнее время возросло, сообщает DameJidlo.cz.

Россия остаётся самым интересным рынком для чешских экспортёров. Эта тенденция не изменилась даже после российско-украинского кризиса. Количество фирм, которые заинтересованы в работе с Россией, составляет около 30%. Такой же показатель сохранялся и в предыдущие годы.

Украина, наоборот, в этом году стала менее интересным рынком для чешского бизнеса – в рейтинге она переместилась с третьего на одиннадцатое место. Таковы данные опроса Союза промышленности Чехии, который проводился среди 380 фирм.

«Не снижающийся интерес к России не удивляет. Видно, что сегодняшняя политическая ситуация не оттолкнула чешские фирмы», — сказала руководитель отделения международных отношений Союза промышленности Дагмар Кухтова.

Помимо России, чешские фирмы проявляют интерес к рынку Германии, Англии, Вьетнама и Китая.

16 июня 2014 года Россия ввела режим предоплаты поставок газа для Украины и запретила отбирать сырьё, которое «Газпром» поставляет в Европу. Такое решение было принято «в полном соответствии с действующим контрактом» и «по причине хронических неплатежей «Нафтогаза Украины», сообщили представители газовой компании.

С 1 апреля 2014 года «Газпром» повысил цену на газ для украинского «Нафтогаза» с 268,5 до 485,5 долларов за тысячу кубометров. Это было связано с отменой двух скидок, одна из которых была предоставлена в декабре 2013 года и отменена из-за того, что Киев не погасил долг и не обеспечил своевременную оплату поставок. Другая скидка предусматривалась харьковскими соглашениями 2010 года и была аннулирована в связи с воссоединением Крыма с Россией.

Украинская сторона отказалась платить за газ по новым ценам и возвращать долг, по состоянию на конец мая составляющий 4,458 млрд долларов, из которых 1,451 млрд – долг за ноябрь-декабрь 2013 года и 3,007 млрд – за апрель-май 2014 года. В связи с этим «Газпром» перевёл Украину на предоплату за газ, подчеркнув при этом, что данное решение не повлияет на снабжение европейских партнёров российским сырьём.

Тем не менее, многие европейские лидеры уже высказали свои опасения относительно надёжности поставок «голубого топлива». Среди них и премьер-министр Чехии Богуслав Соботка, который заявил, что ЧР готова к возможным перебоям с поставками природного газа из России через Украину и Словакию. В то же время, глава чешского правительства верит в то, что прекращение поставок на внутренний украинский рынок не коснётся экспорта газа в страны Европы, подписавшие соглашения с «Газпромом».

«В то же время наша страна связана с Россией и другими газопроводами – Nord Stream и «Ямал», через которые мы уже сегодня покупаем значительную часть российского сырья», — отметил Соботка в интервью чешским СМИ. Он также напомнил, что с 2009 года был принят ряд мер, направленных на укрепление энергетической безопасности ЧР: «За это время были построены, в частности, газопровод Gazela на чешско-немецкой границе и газовый интерконнектор Storck на польско-чешской границе».

Прокомментировал сложившуюся ситуацию и министр промышленности и торговли ЧР Ян Младек, по мнению которого нынешний конфликт России и Украины не угрожает энергетической безопасности Чехии. «Я думаю, что РФ заинтересована в обеспечении бесперебойного снабжения Европы газом, так как его продажи являются одной из основных статей российского государственного бюджета», — цитирует Младека информагентство ČTK.

В том, что последствия российско-украинского газового кризиса не ощутят чешская промышленность и домохозяйства уверен глава пресс-службы Министерства промышленности и торговли ЧР Мирослав Кинчл: «Нынешних запасов природного газа нашей стране хватит почти на три месяца. Этих объёмов вполне достаточно для обеспечения потребностей чешских экономических субъектов».

Эксперты, в свою очередь, согласны с чешскими политиками и говорят о высоком уровне готовности страны к возможным перебоям в снабжении газом.

«Могу подтвердить, что снабжение газом происходит в соответствии с договором с «Газпромом». Украинско-российский газовый кризис никак не сказался на поставках сырья в страны Европейского Союза, в том числе и в Чехию. Если по каким-либо причинам экспортные объёмы сократятся, то в чешских газохранилищах имеется достаточно сырья для покрытия наших потребностей на протяжении, как минимум, трёх-четырёх месяцев», — пояснил директор департамента маркетинга компании VEMEX Гуго Кысилка в интервью ПТ.

В то же время Кысилка полагает, что Европейский Союз, несмотря на сложившуюся ситуацию на международной арене, не сможет в обозримой перспективе найти адекватную замену российскому газу: «РФ ежегодно поставляет в ЕС около 150-160 миллиардов кубометров «голубого топлива», то есть около 30% от общего объёма. При этом нынешняя система газоснабжения формировалась на протяжении длительного времени, а потому невозможно из неё «вырывать» одного поставщика, не поставив под угрозу работоспособность системы».

Подобного мнения придерживается и аналитик Фонда стратегической культуры Пётр Искендеров. «Никакие пожарные меры Брюсселя вроде энергосберегающих технологий или закупок сжиженного газа у Катара не в состоянии заменить российское сырьё. Тот же Катар в первом квартале текущего года снизил поставки газа на 6,2% – до 4,9 миллиардов кубометров. Аналогичная тенденция прослеживается и по другим мировым поставщикам. А эксперты Национального разведывательного совета США и вовсе прогнозируют прекращение «роста снабжения энергоносителями» при увеличивающемся спросе на них», — отметил Искендеров.

Тимур Кашапов

DLH Group (Dalhoff Larsen & Horneman A/S, г. Копенгаген, Дания) продаст свои подразделения в Индии, на Ближнем Востоке и Чехии, об этом говорится в полученном Lesprom Network квартальном отчете компании.

Речь идет о предприятиях, расположенных в индийском штате Харьяна, в г. Дубай (Объединенные Арабские Эмираты) и столице Чехии Праге. Кроме того, с начала 2014 г. компания начала реализацию подразделений в северной и центральной Европе, России и Франции.

За последние четыре года в результате реструктуризации, ликвидации части активов, оптимизации оборотного капитала и рационализации работы штаб-квартиры DLH Group удалось снизить чистый долг с 1,3 млрд датских крон ($234 млн) до 270 млн датских крон ($48,6 млн).

Открытые перспективы

Цены на плоский прокат на Ближнем Востоке сохраняют относительную стабильность при низком спросе

/Rusmet.ru, Виктор Тарнавский/ В мусульманских странах начинается Рамадан, когда уровень деловой активности традиционно падает. Однако многие потребители плоского проката в странах регионов и в этот период собираются заключать сделки с поставкой продукции в августе-сентябре. Поэтому спрос на Ближнем Востоке сохраняется на достаточно стабильном, хотя и относительно низком уровне. При относительной слабости строительной отрасли инициативу проявляют, в первую очередь, производители труб.

В Персидском заливе котировки на плоский прокат в июне снизились, в среднем, на $5-10 за т, в основном, вследствие удешевления китайской продукции. Из-за перепроизводства внутри страны китайские компании в последнее время проявляют повышенную активность на ближневосточном направлении, а дешевизна железной руды, благодаря которой снизилась себестоимость проката, позволяет им идти на уступки.

В частности, горячекатаные рулоны китайского производства к концу июня подешевели до $540-550 за т CFR по сравнению с $550-560 за т в начале месяца. При этом, потребители откладывают сделки в расчете на дальнейшее понижение котировок в июне. Под действием конкуренции со стороны китайских поставщиков были вынуждены пересмотреть экспортные цены индийские металлурги, уменьшившие стоимость горячего проката на $5-10 за т в течение месяца, до $555-565 за т CFR. Аналогично, по тем же причинам и на ту же величину подешевела индийская оцинкованная сталь. В настоящее время она предлагается в ОАЭ по базовой цене $730-735 за т CFR для материала Z120 толщиной 1 мм.

В последнее время некоторые китайские компании интенсивно предлагают в страны Персидского залива толстолистовую сталь по $540-560 за т CFR. Однако местных потребителей часто не устраивает качество этой продукции. Поэтому при прочих равных условиях выбор, как правило, делается в пользу украинского толстого листа стоимостью $580-590 за т CFR. Несмотря на военные действия на Донбассе сообщения о задержке поставок украинской продукции пока не поступало.

Иранские компании в июне сохранили экспортные котировки на плоский прокат на неизменном уровне - $550-560 за т CFR при поставках в страны Персидского залива. Кроме того, в последнее время на севере страны активизировался спрос на российские и казахстанские горячекатаные рулоны. Контракты были заключены в интервале $570-585 за т CFR.

В отличие от стран Персидского залива, турецкие металлурги добились некоторого повышения цен на плоский прокат на внутреннем рынке во второй половине июня. Котировки на горячекатаные рулоны достигли $585-595 за т EXW, а некоторые поставщики рассчитывают на $600 за т в июле. При наличии устойчивого, но отнюдь не высокого спроса основной причиной роста цен стал некоторый дефицит предложения. Производство горячего проката в Турции немного уменьшилось во втором квартале вследствие остановки на ремонт доменной печи на комбинате Isdemir, принадлежащем компании Erdemir, а восполнить эту нехватку за счет импорта в полной мере не удалось. Российские металлурги в мае-июне сократили продажи в Турцию в пользу более выгодных внутренних поставок, а итальянские и балканские компании предпочли отправлять свою продукцию в Германию, Польшу и Чехию. Наконец, турецкие производители в последнее время расшили объемы экспорта горячекатаных рулонов и толстолистовой стали – главным образом, в США.

Как считают аналитики, в июле нынешняя стагнация на ближневосточном рынке плоского проката должна смениться повышением, так как потребители приступят к формированию запасов на осень. Однако еще одним необходимым условием для роста является прекращение спада в Китае.

СОВЕТ ЕС ОДОБРИЛ ВВЕДЕНИЕ ЕВРО В ЛИТВЕ С БУДУЩЕГО ГОДА

Брюссель признал Вильнюс готовым к присоединению к зоне единой европейской валюты

Совет ЕС на заседании в Брюсселе одобрил введение в Литве евро с 1 января 2015 года, признав тем самым эту прибалтийскую республику готовой к вступлению в зону хождения единой европейской валюты.

Литва, таким образом, откажется от национальной валюты - литовского лита - как с 1 января 2014 года сделала Латвия, отказавшись в пользу евро от своей национальной валюты латвийского лата, и станет 19-м по счету членом еврозоны, передает Reuters.

"Евро не только принесет выгоду литовскому бизнесу и жителям страны, введение евро поможет обеспечить здоровую и ответственную финансовую политику, не допустит победы финансового популизма", - отметила в связи с происходящим президент Литвы Даля Грибаускайте. Сами литовцы смотрят на идею перехода на евро с пессимизмом.

Курс пересчета литов на евро установит Европейский Центробанк, и произойдет это примерно к концу июля текущего года. Тогда же ожидается принятие официально оформленного решения о присоединении Литвы к еврозоне.

Сейчас курс лита к евро зафиксирован на отметке в 3,4528 лита за 1 евро. Минфин Литвы прогнозирует, что ЕЦБ для пересчета примет такой же курс, так как данное соотношение зафиксировано уже достаточно давно. Тем не менее, Евроцентробанк имеет право изменить курс пересчета в любую сторону, но не более, чем на 15% от ныне зафиксированного.

Валюта евро была введена в безналичное обращение с 1 января 1999 года, и в наличное - с 1 января 2002 года. Сейчас евро использует 18 стран ЕС: Австрия, Бельгия, Германия, Греция, Ирландия, Испания, Италия, Кипр, Латвия, Люксембург, Мальта, Нидерланды, Португалия, Словакия, Словения, Финляндия, Франция и Эстония. Еще 6 гособразований используют евро, не входя в ЕС, по договоренности. Это Ватикан, Монако, Сан-Марино, Сен-Пьер и Микелон, Майотта и Андорра. Также евро используется без договоренности в Косово и в Черногории.

Список стран ЕС, не использующих в качестве своей денежной единицы евро, с вхождением в зону евро Литвы сократится до всего лишь 9 стран: Болгария (болгарский лев), Великобритания (фунт стерлингов), Венгрия (форинт), Дания (датская крона), Польша (польский злотый), Румыния (румынский лей), Хорватия (хорватская куна), Чехия (чешская крона), Швеция (шведская крона). Свою валюту используют также не входящие в ЕС Швейцария (швейцарский франк) и Норвегия (норвежская крона).

ЭЛИТНОЕ ЖИЛЬЕ ЗА РУБЕЖОМ: ЧТО НУЖНО ЗНАТЬ, ЧТОБЫ КУПИТЬ

Тимур Акулов

Bfm.ru выяснил у экспертов рынка элитной недвижимости, с какими трудностями приходится сталкиваться покупателю за рубежом.

Приобретение недвижимости в других странах таит в себе подводные камни, о которых порой неизвестно до последнего момента. Мы выяснили, что необходимо знать об элитной недвижимости за рубежом и как выбрать нужную страну.

Эксперты центра зарубежной недвижимости Tranio.Ru выделяют несколько факторов для выбора страны и места жительства. Соответствие бизнес-интересам покупателя, наличие рядом необходимой инфраструктуры (например, школы или университеты), будет это мегаполис или сельская местность. Нужна политическая и экономическая стабильность - это Великобритания, Германия или Швейцария. Теплый климат - Испания, Италия, Франция. Получить вид на жительство при покупке недвижимости можно в Болгарии, Греции, Испании, Латвии и Португалии.

Рейтинги лучших для жизни стран показывают, что в топ-10 неизменно входят одни и те же регионы: Швейцария, Соединенные Штаты, Канада и Австралия. Здесь есть стабильность, хорошие условия для жизни и ведения бизнеса, большие возможности для личного роста и прозрачное законодательство.

Учитывая последние события - введение некоторыми странами санкций против России - рынок зарубежного элитного жилья для россиян немного приостановил свой рост. Покупатели ждут, что будет дальше, и не торопятся вкладывать большие деньги в недвижимость за границей. Однако в целом, отмечает руководитель отдела продаж Tranio.Ru Марина Филичкина, покупки продолжаются. Среди наиболее популярных стран выделяют Испанию (недорогая недвижимость у моря), Германию (экономическая и политическая стабильность), Италию и Францию (традиционно популярные направления), Черногорию (низкие цены, отсутствие визы).

Сергей Сандер, Директор компании The Leading Properties of the World

"Можно выбрать для себя наиболее предпочтительный вариант, приехать и пожить какое-то время, арендовать квартиру, и уже затем сделать окончательный выбор. Если говорить о проблемах, то существуют сложности с перечислением денег из России в ряд стран. Например, в Италии, Великобритании, Чехии иностранцам довольно сложно получить ипотечные кредиты для покупки недвижимости. А в некоторых странах, как в Германии или Швейцарии, это довольно просто".

Другие проблемы, которые отмечает Сергей Сандер, это налоги - иногда очень трудно разобраться в местном налогообложении, а так же содержание дома - каким образом будет осуществляться управление недвижимостью, ремонт, подбор домашнего персонала (при необходимости).

Юлия Кожевникова, Эксперт интернет-центра зарубежной недвижимости Tranio.Ru

"Покупатели элитной недвижимости редко пользуются кредитами, но можно отметить несколько стран, где ипотеку взять трудно или невозможно. Как правило, греческие банки отказывают иностранцам в ипотечном кредите, если заявитель не подает налоговую декларацию в Греции и не имеет доходов на территории страны. Приоритетным фактором для решения о выдаче кредита является официальный доход, который должен быть подтвержден налоговыми декларациями за последние 3-5 лет. Банки ОАЭ не предоставляют ипотечные кредиты россиянам без резидентской визы, работы или бизнеса в этой стране. В Таиланде тоже не выдают кредиты нерезидентам - тем, у кого есть только туристические визы".

В Нью-Йорке, чтобы получить квартиру в кооперативе, нужно предоставить декларацию о доходах в США - у нерезидентов обычно такой возможности нет, отмечает Юлия Кожевникова.

В Швейцарии для иностранцев действует закон Коллера. Нерезиденты должны получить согласие на сделку у кантональных и федеральных властей. В курортных зонах страны этого добиться еще сложнее: к примеру, рядом с горнолыжными трассами, в городах Мотре или на берегу Женевского озера. Помимо этого, иностранец не может купить жилье площадью больше 200 кв. метров.

В ОАЭ гражданам стран, не входящих в Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ), разрешено полностью владеть собственностью только в определенных районах эмиратов Аджман, Дубай, Рас-эль-Хайма и Умм-эль-Кайвайн.

Марина Филичкина, Руководитель отдела продаж Tranio.Ru

"В Австрийских городах Тироль и Форальберг граждане стран, не входящих в ЕС, не имеют право приобретать недвижимость на физическое лицо. А в Болгарии, чтобы купить землю или дом с участком, необходимо зарегистрировать фирму, что обойдется в сумму от 500 до 750 евро".

Нужно учитывать и стоимость жизни внутри страны. Согласно исследованиям Eurostat, сегодня самая дорогая страна в ЕС - это Дания. Цены на товары и услуги здесь выше на 40% среднего показателя по Евросоюзу. За его пределами первое место делят Швейцария и Норвегия. В 2012 году норвежские цены превысили среднеевропейские на 86%, а швейцарские - на 55%. Но в 2013 году Швейцария вновь вырвалась на первое место - цены на товары и услуги превышали средний показатель по ЕС на 56%, а норвежские резко упали до 55%.

Элитный сектор, готовый предложить покупателям самые волшебные условия проживания, всегда пользуется спросом. Стоит помнить, что в каждой стране есть свои особенности оформления сделок с недвижимостью. Так что при выборе страны для переезда или инвестиций в элитную зарубежную недвижимость нужно руководствоваться не только личными предпочтениями, но и состоянием региона и его законодательством.

ПОДРАЗДЕЛЕНИЕ "РОСАТОМА" ОПРОВЕРГЛО НЕДОСТОВЕРНУЮ ИНФОРМАЦИЮ О РОССИЙСКОМ ЯДЕРНОМ ТОПЛИВЕ

Компания "ТВЭЛ" вступила в спор с американским конкурентом - концерном Westinghouse

Компания "ТВЭЛ", крупный производитель топлива для атомных электростанций, опровергла информацию о проблемах с качеством российского ядерного топлива. "ОАО "ТВЭЛ" со своей стороны категорически опровергает недостоверные сведения в отношении российского топлива, распространяемые высокопоставленным сотрудником [американской] компании Westinghouse", - сказано в пресс-релизе "ТВЭЛ", которая входит в состав госкорпорации "Росатом".

Компания отреагировала на заявления вице-президента Westinghouse Майкла Керста. Он дал интервью украинскому изданию "Экономические iзвестия". Топ-менеджеру был задан вопрос о причинах возникновения проблем во время тестирования топлива компании Westinghouse на Южно-Украинской АЭС. Керст на это ответил : "Как я уже упоминал, ваш регулятор уже установил, что наше топливо можно поставлять на любую АЭС в Украине. Такое решение было принято после проверок, в результате которых было установлено, что не наше топливо вызывает проблемы, а российское. В российских сборках были особенности механического свойства, которые вызывали повреждения наших сборок. Иными словами, оказалось, что виновато российское топливо, тогда как ранее ответственность возлагали на нас". Вице-президент американской компании убежден, что российские производители топлива "не собираются менять конструкцию своих сборок". По этой причине Westinghouse внесла незначительные изменения в свою продукцию, "чтобы впредь таких проблем не возникало". "Но даже без таких изменений, нашим топливом можно пользоваться, если использовать только его, не смешивая с российским", - подчеркнул Керст.

Российская компания официально опровергла заявление Керста о том, что топливо "ТВЭЛ" причиняет вред топливным сборкам Westinghouse в рамках их совместной эксплуатации на Южно-Украинской АЭС. "Со стороны украинского заказчика отсутствуют какие-либо официальные претензии к качеству российского ядерного топлива", - подчеркнули в "ТВЭЛ".

"С топливом компании Westinghouse для реакторов ВВЭР ситуация, по имеющейся официальной информации и информации из СМИ, выглядит не так оптимистично", - сообщили в российской компании. Ссылаясь на официальную информацию, "ТВЭЛ" напоминает, что на чешской АЭС "Темелин" в течение нескольких лет происходили массовые технические сбои и разгерметизации тепловыделяющих сборок (ТВС) производства Westinghouse. "Чешский оператор, несмотря на экономические потери, досрочно выгрузил все ТВС Westinghouse и заменил на топливо ТВЭЛа, - сказано в заявлении. - В Украине, по информации СМИ, проблемы с топливом Westinghouse повторились". Межведомственная комиссия на Украине пришла к выводу, указывают в Российской компании, "что причиной повреждения стали "конструктивные недоработки" топлива Westinghouse".

Компания "ТВЭЛ" не только опровергла недостоверные сведения в отношении российского топлива, но и выразила надежду, что после ее заявления украинские СМИ, опубликовавшие интервью Керста, опровергнут изложенную в них недостоверную информацию. "В противном случае мы оставляем за собой право защищать свою деловую репутацию всеми доступными для этого средствами", - предупредили в российской компании.

ГЕННАДИЙ КОЗОВОЙ ПОКИДАЕТ ПОСТ ГЕНДИРЕКТОРА "РАСПАДСКОЙ"

С 1 июля этот пост займет вице-президент Evraz plc и руководитель дивизиона "Уголь" Сергей Степанов

ОАО "Распадская" официально объявило о принятом решении назначить с 1 июля 2014 года Сергея Степанова генеральным директором ЗАО "Распадская угольная компания" (управляющая организация ОАО "Распадская"). Геннадий Козовой, ранее занимавший эту должность, продолжит работу в ОАО "Распадская" в качестве члена совета директоров, сообщили в компании.

"Геннадий Козовой проработал в Компании 36 лет, пройдя путь от электрослесаря до генерального директора. Под его руководством "Распадская" стала одной из крупнейших угольных компаний России, предприятием мирового уровня. Мы благодарны Геннадию Ивановичу за годы самоотверженного труда на благо компании, за эффективное руководство огромным коллективом и исключительное стратегическое видение. Мы намерены и далее использовать его выдающийся опыт", - отметил председатель Совета директоров ОАО "Распадская" Терри Робинсон. "Мы приветствуем назначение Сергея Степанова и ожидаем, что под его руководством угольный бизнес "Евраза" продолжит свой рост".

Сергей Степанов был назначен вице-президентом "Евраза" и руководителем дивизиона "Уголь" в декабре 2012 года. В июне 2013 года он стал генеральным директором принадлежащего "Евразу" ОАО "ОУК "Южкузбассуголь".

До прихода в "Евраз" Сергей Степанов был исполнительным директором компаний Nordgold и ОАО "Воркутауголь", а также занимал руководящие позиции в ЗАО "Северсталь-ресурс" и ОАО "Суал-холдинг".

Ранее совладелец и председатель совета директоров Evraz Александр Абрамов говорил, что компания рассчитывает на то, что Козовой продолжит работу на посту гендиректора угольной компании и в 2014 году. В 2013 году, когда Evraz консолидировал 82% "Распадской", холдинг заявлял, что Козовой останется руководителем компании как минимум до конца 2013 года, но о заключении с ним контракта на последующие годы ничего не говорилось.

Геннадий Козовой - миноритарный акционер Evraz, он владеет 5,56% акций. Подтверждений неофициальной информации о том, что недавно Козовой продал свой пакет представителям Evraz, нет - об изменениях в реестре акционеров не сообщалось. По состоянию на текущий момент рыночная стоимость пакета акций Козового в Evraz составляет порядка 130 млн долларов.

ОАО "Распадская" - одна из крупнейших угольных компаний РФ. Представляет собой единый производственно-территориальный комплекс по добыче и обогащению угля, расположенный в Кемеровской области. Компания имеет лицензии на ведение горных работ на территории обширного угольного месторождения к юго-западу от Томусинского участка Кузнецкого угольного бассейна, который обеспечивает 75% добычи коксующегося угля в России. По последним расчетам, извлекаемые запасы ОАО "Распадская" в состоянии обеспечить ее деятельность на 55 лет. 100% продукции, производимой ОАО "Распадская", - это коксующийся уголь. ОАО "Распадская" - один из ведущих поставщиков угольной продукции на крупнейшие российские металлургические предприятия - Магнитогорский металлургический комбинат (ММК)), Новолипецкий металлургический комбинат (НЛМК) и предприятия Evraz Group. "Распадская" также экспортирует продукцию на Украину и в страны Восточной Европы (Румынию, Венгрию, Болгарию). Компания изучает перспективы выхода на рынки стран Азиатско-Тихоокеанского региона, включая Японию, Южную Корею и Индию.

Выручка компании по МСФО за 2013 год составила 545,43 млн долларов, незначительно изменившись по сравнению с 2012 годом (543,1 млн долларов). Операционный убыток компании в 2013 году составил 110,26 млн долларов (по сравнению с операционной прибылью в 5,65 млн долларов годом ранее). Чистые убытки компании за 2013 год составили 126,16 млн долларов, увеличившись более чем в 4 раза по сравнению с 2012 годом (29,53 млн долларов).

С 16 января 2013 года ОАО "Распадская" является дочерним предприятием Evraz plc. Evraz plc - крупная металлургическая и горнодобывающая компания, в состав которой входят предприятия в России, США, Италии, Чехии, ЮАР и на Украине. Крупнейшими акционерами Evraz являются Роман Абрамович (31,31%), Александр Абрамов (21,81%), Александр Фролов (10,89%), Евгений Швидлер (3,11%) (все - через кипрскую инвесткомпанию Lanebrook Ltd), Геннадий Козовой (5,56%), Александр Вагин (5,5%).

Договор генерального подряда на строительство первой очереди пассажирского терминала в аэропорту Стригино с объектами сопутствующей и инженерной инфраструктуры заключен с чешской компанией «PSJ». Заявка этой строительной организации признана комиссией по закупкам ОАО «Международный аэропорт Нижний Новгород» наиболее соответствующей требованиям конкурсной документации.

Компания «PSJ» уже 23 года успешно работает на рынке, на данный момент она представлена в 25 странах мира, неоднократно становилась победителем в чешских и международных строительных конкурсах, в частности, получила награду на престижном конкурсе MIPIM Awards в категории «Лучшее административное здание мира, построенное в 2011 году» (здание «Main Point Karlin»).

Новый пассажирский терминал будет состоять из трех надземных этажей. В нем предусмотрены комфортабельные залы ожидания, специальная зона регистрации и оформления багажа для маломобильных групп населения, комната матери и ребенка. Проектом предусмотрена развернутая система видеонаблюдения, автоматизированная система обработки багажа, контактные телетрапы для перехода на борт самолета и многое другое.

«Новый терминал обеспечит аэропорту высокую пропускную способность — более 800 пассажиров в час и более 1,5 млн. чел. в год», — сообщил генеральный директор УК «Аэропорты Регионов» Евгений Чудновский. Объем инвестиций в строительство первой очереди пассажирского терминала составит около 4 млрд рублей.

В пятницу, 27 июня, состоится официальное открытие метро «Народни Тржида». Капитальный ремонт станции обошёлся пражскому предприятию общественного транспорта в 671 млн крон. В том числе в эту сумму входит реконструкция вестибюля, эскалаторов, а также лифт для людей с ограниченными возможностями.

Вместо рекламных плакатов, которые пассажиры могут увидеть, когда поднимаются или спускаются по эскалатору, будут размещены рекламные телевизионные панели. Их предоставила компания JCDecaux. Пражское метро станет третьим в Европе после Вены и Лондона, где будет использована эта технология с необычными визуальными эффектами.

По расчётам городской администрации, полностью реконструкция станции метрополитена должна была обойтись 731 млн крон, однако из этой суммы удалось сэкономить около 60 млн крон.

В ночь на субботу, 28 июня, будет вновь открыто движение трамваев между улицами Ийндрижска и Лазарска. Трамвайное движение было приостановлено почти на два месяца из-за капитального ремонта путей и строительства остановки для людей с ограниченными возможностями на улице Лазарска. По предварительным данным, ремонт обошёлся 52 млн крон.

Ремонт трамвайных путей на Сеноважной и Вацлавской площади, а также на улице Водичкова начался в конце апреля. Рельсы были заменены на новые, а между колеями строители положили новое покрытие.

Однако жителей чешской столицы ожидает ещё одно закрытие движение в связи с ремонтом трамвайных путей на углу улиц Мысликова и Спалена к Карлово намнести. Здесь работы начнутся 28 июня и будут закончены 9 августа. Стоимость работ составляет около 46 млн крон. Трамваи будут объезжать этот участок через площадь Палацкого и Йирасково.

В ночь на среду пражская служба скорой помощи не могла поместить в городские больницы трёх тяжело больных пациентов – учреждения просто отказывались их принимать. Одного из них – мужчину, которому стало плохо с сердцем – скорая помощь возила по Праге около двух часов.

Ещё в апреле городские больницы после случая с женщиной, которую отказались принять семь городских учреждений здравоохранения, получили приказ от Минздрава принимать всех пациентов, привезённых на скорой. Руководство Минздрава обещает, что скорая помощь в ближайшее время получит новую систему, с помощью которой можно будет заранее узнать, есть ли в той или иной больнице свободные места. При этом глава Минздрава заявил, что после совещания с директорами пражских больниц не исключено, что некоторые из них лишаться своих постов.

Утверждение руководства компании Westinghouse (США) о том, что ядерное топливо российской компании ОАО "ТВЭЛ" госкорпорации "Росатом" якобы повреждает топливо американского производства при их совместном использовании на украинских атомных энергоблоках, не соответствует действительности и является попыткой Westinghouse обвинить в своих неудачах российскую сторону. ТВЭЛ готов отстаивать свои интересы в суде, говорится в официальном заявлении российской компании.

Ранее в ряде украинских СМИ было опубликовано интервью вице-президента Westinghouse Майкла Керста, в котором, в частности, говорится о том, что топливо ТВЭЛ причиняет вред топливным сборкам Westinghouse в рамках их совместной эксплуатации на Южно-Украинской АЭС.

"ТВЭЛ официально заявляет, что это не соответствует действительности. Топливная компания и НАЭК "Энергоатом" (оператор всех АЭС Украины — ред.) продолжают успешное взаимодействие для гарантированного обеспечения АЭС Украины ядерным топливом. За время сотрудничества не допущено ни одного срыва поставок, все контрактные обязательства выполняются в полном объеме и строго по графику. Со стороны украинского заказчика отсутствуют какие-либо официальные претензии к качеству российского ядерного топлива", — говорится в заявлении ТВЭЛ.

Несколько лет назад на чешской АЭС "Темелин" произошла разгерметизация тепловыделяющих элементов производства Westinghouse, после чего Чехия отказалась от услуг этого поставщика. В 2012-2013 годах на двух энергоблоках Южно-Украинской АЭС были зафиксированы нарушения в работе тепловыделяющих сборок американского производства. Выяснилось, что эти нарушения были вызваны конструктивными недоработками Westinghouse.

Ранее Westinghouse неоднократно пыталась через СМИ возложить ответственность за инциденты со своим топливом на украинского оператора, заявляя о низкой культуре работы "Энергоатома", и на государственную инспекцию по ядерному регулированию (ГИЯР) Украины якобы за то, что регулятор предвзято относится к американской компании. Теперь Westinghouse пытается обвинять в своих неудачах ТВЭЛ, ставя тем самым под сомнение профессионализм и высокие компетенции украинской межведомственной комиссии, ГИЯР и "Энергоатома", отмечает ТВЭЛ. "Такое поведение не соответствует принципам деловой этики и добросовестной конкуренции", — подчеркивается в заявлении.

"ТВЭЛ со своей стороны категорически опровергает недостоверные сведения в отношении российского топлива, распространяемые высокопоставленным сотрудником компании Westinghouse. Мы надеемся, что после нашего заявления, украинские СМИ, опубликовавшие интервью господина Керста, опровергнут недостоверную информацию. В противном случае мы оставляем за собой право защищать свою деловую репутацию всеми доступными для этого средствами", — говорится в заявлении.

Представитель госкорпорации "Росатом" подтвердил РИА Новости, что ТВЭЛ требует от Westinghouse опровержения высказываний Майкла Керста относительно недостоверной информации по качеству российского топлива, высказанной украинским СМИ. В противном случае не исключается возможность подачи ТВЭЛом искового заявления к Westinghouse о защите деловой репутации, отметил собеседник агентства.

Перед поездкой в Великобританию стоит «перестраховаться».

Ежегодно Великобританию посещает порядка 250 000 россиян, но из-за продолжающихся проблем с выдачей британских виз в России, поток туристов в 2014 году может сократиться примерно на 20%.

С марта нынешнего года, когда Великобритания сменила посредника по приему документов, процесс получения британской визы в России стал крайне сложной задачей. Выдача документов постоянно задерживается, за счет чего срывается множество поездок. В связи с этим Ассоциация туроператоров России (АТОР) рекомендует россиянам, которые запланировали поездки в эту страну, оформлять страховку от невыезда, пишет Travel.ru.

Не стоит забывать и о том, что документы на оформление визы нужно подавать заранее, чтобы до отъезда оставалось как можно больше времени. В таком случае можно будет хотя бы надеяться на то, что виза окажется у вас на руках раньше посадочного талона на самолет.

Отметим, что хотя нормализовать работу нового визового центра Великобритании пока так и не удалось, консульство стремится урегулировать сложившуюся ситуацию. В частности, заявителям возвращают деньги за визовые услуги в случае досрочного отзыва паспорта. Однако, конкретные или приблизительные сроки, в которые работа нового визового центра будет приведена в стандартный режим, пока не называются.

За счет этих сложностей Великобритания может потерять большое количество российских туристов, которые не захотят рисковать и отправятся в одну из других европейских стран. Например, в Чехию, президент которой недавно заявил о желании вовсе отменить визы между нашими странами.

Благодаря поддержке строительного сектора со стороны государства и низким ставкам по ипотекам, закончилось падение строительного рынка Чехии, вызванное финансовым кризисом 2008 года.

В 2013 году, в Праге, в многоквартирных домах и виллах, началось строительство 3.620 квартир (всего 59 новых проектов), что на 13% меньше, чем за аналогичный период 2012 года. При этом в 2014 году строительные компании планируют начать строительство около 4.000 новых квартир.

Наиболее популярными для новостроек районами являются: Horní Měcholupy, Zličín, Modřany, Kyje и Smíchov. Среди объектов преобладают резиденции и большие жилые комплексы, работы по которым разделены на многие этапы и растянуты во времени.

Самыми востребованными у покупателей остаются квартиры небольшой площади-1+кк и 2+кк. Общее число продаж таких квартир составляет 67% от всего рынка.

Хотя в 2014 году и ожидается сдача порядка 4.500 новых квартир в Праге, это все же заметно меньше, чем за рекордные 2007-2010 годы, когда ежегодно сдавалось в эксплуатацию по 8.500 новых квартир. Избыточные предложения по жилью на посткризисном рынке создали условия для значительных скидок и программ льготного кредитования от девелоперов.

С текущими предложениями и ценами на квартиры вы можете ознакомиться на сайтах агентств недвижимости Europa Real и Happy House Rentals.

Динамика строительства новых квартир в многоквартирных домах и виллах по всей территории Чехии хорошо видна на представленных графиках:

Lonely planet рекомендует туристам столицу Словении.

Издательство Lonely planet, которое выпускает знаменитые туристические справочники, составило рейтинг лучших направлений Европы для посещения в 2014 году. Почетное второе место заняла Любляна. Маленькая Словения уступила лишь Греции, которая благодаря снизившимся из-за кризиса ценам утвердилась на первой позиции.

Авторы Lonely planet называют Любляну «одной из самых зеленых и гостеприимных столиц Европы». По их словам, город может похвастаться активной культурной жизнью, а многочисленные кафетерии и магазины, работающие до поздней ночи, создают атмосферу бесконечного праздника, передает портал Ljubljana.si.

Кроме того, в 2014 году празднуется 2000-летний юбилей римского города Эмона, который когда-то находился на месте современной Любляны. Соответственно, путешественников ждут многочисленные выставки и представления.

Специалисты Lonely planet приходят к выводу, что Любляна – это отличная стартовая точка для исследования Словении, которая «так же живописна, как Швейцария, но гораздо дружелюбнее к кошельку туриста».

Помимо Греции и Любляны в десятку лучших направлений для путешествий по Европе вошли: Юго-западная Англия, Италия, Дания, испанская Севилья, Внешние Гебридские острова Шотландии, чешский город Пльзень, Ставангер в Норвегии и французская Тулуза.

Производство модели Lada Granta в Египте планируется в последнем квартале этого года, сообщают«Известия». Завод Al Amal может стать первым зарубежным производителем машины этой марки. Модель Granta экспортируют с начала 2013 года (продажи в России начались в конце декабря 2012).

За весь прошлый год в страны СНГ, а также в Германию и Чехию было поставлено более 14 тысяч авто этой модели. Активнее всего за границей покупают модель Priora (26,5 тысячи проданных авто в 2013 году), за ней идет Samara (17,5), Granta занимает третье место.

В России Granta с показателем в 166 тысяч машин занимает первые позиции по продажам среди всех моделей Lada.

Антикоррупционная полиция проводит в нескольких регионах Чехии аресты людей, которые причастны к проведению конкурсов для больницы «Na Homolce». Два человека уже задержаны, включая бывшего генерального директора больницы Владимира Дбалего, сообщает Чешское телевидение.

Нынешнее руководство больницы отказывается комментировать действия полиции. По предварительной информации, причиной ареста стал один из госзаказов, предназначенный для больницы, обстоятельства размещения которого сейчас расследует отдел полиции, специализирующий на делах, связанных с коррупцией. В течение сегодняшнего дня будет обнародована точная информация о количестве задержанных в рамках этого дела.

В т.н. «докладе о конвергенции» Европейского Центрального банка, в котором оценивается готовность к переходу на общую европейскую валюты 8 государств ЕС – Литвы, Польши, Венгрии, Чехии, Болгарии, Хорватии, Румынии и Швеции, было отмечено, что из этих 8 стран только Литва соответствует всем необходимым критериям конвергенции. Эти критерии следующие: - страна должна иметь уровень инфляции, не превышающий более чем на 1,5% средний показатель для трех стран ЕС с наиболее низкими темпами инфляции; - дефицит бюджета не должен превышать 3% ВВП, а государственный долг должен быть не выше 60% ВВП; - процентная ставка не должна превышать уровень, средний для трех стран ЕС с наиболее низкими темпами инфляции, более чем на 2 процентных пункта; - четвертый критерий - соблюдение установленных пределов курсовых колебаний в рамках Европейской валютной системы в течение минимум 2 лет.

Из указанных четырех критериев конвергенции Польша не выполняет два - колебание курса национальной валюты и предельный уровень дефицита бюджета. Хотя в текущем году правительству удалось сформировать бездефицитный бюджет, это было достигнуто благодаря одноразовому эффекту, полученному в результате переводу средств из частных пенсионных фондов в государственный. Однако уже осенью этого года в ЕС вступает в силу новая методология, в соответствии с которой польский бюджет будет иметь отрицательное сальдо ниже допустимых трех процентов. Что касается польского госдолга, то он остается на уровне немногим ниже 60%.

На основании представленного ЕЦБ доклада Еврокомиссия рекомендовала принять Литву в зону евро. Окончательное решение будет принято министрами финансов стран ЕС в июле, после чего Литва сможет начать подготовку к замене лита на евро с 1 января 2015 года.

Rzeczpospolita, 06.06.2014

Санкции Евросоюза, направленные против России, могут воспрепятствовать прогрессу в чешской машиностроительной отрасли. В этом мнении сошлись участники Машиностроительного форума, который завершился 13 июня в Праге.

Среди главных угроз для чешского машиностроения ими были также названы конкуренция со стороны азиатских производителей и кризис технического образования в стране.

Первый в истории Машиностроительный форум проходил в Праге с 12 по 13 июня 2014 года. Его организаторами выступили Союз машиностроительных технологий (СМТ) и компания Exponex. Основными темами обсуждения стали повышение конкурентоспособности чешской продукции, а также барьеры экономического роста. В мероприятии приняли участие более 200 представителей крупнейших чешских и зарубежных компаний, государства и экспертного сообщества. Основным результатом форума стала выработка 21 критерия, выполнение которых будет способствовать успешному развитию промышленных отраслей Чехии.

Значительное внимание участники форума уделили украинскому кризису и его влиянию на экономические взаимоотношения ЧР и Российской Федерации. По итогам дискуссии было принято решение потребовать от правительства страны занять более сдержанную позицию в вопросе применения санкций, направленных против России. «Мы требуем, чтобы взаимное сотрудничество с различными странами, в том числе с РФ, оценивалось, главным образом, исходя из экономических, а не политических и военных интересов. Кроме того, мы призываем расширить возможности финансирования и страхования экспорта чешской продукции на восточные рынки, в первую очередь, в Россию и страны бывшего СССР со стороны Чешского Экспортного банка и Экспортной гарантийной и страховой компании», — говорится в итоговом документе.

«Доля России в машиностроительном экспорте ЧР составляет около 20%. По этой причине мы очень внимательно следим за развитием событий на востоке Европы. Приоритетом для нас остаётся сохранение и развитие отношений с Российской Федерацией. Потому мы призываем правительство Чехии взять пример с наших партнёров по ЕС и проявить выдержку и прагматизм в вопросе введения новых санкций, которые ставят под угрозу экспорт и реализацию инвестиционных проектов чешских компаний в РФ, а также могут привести к замедлению темпов восстановления чешской промышленности после кризиса», — прокомментировал заявление участников Машиностроительного форума президент СМТ Мирослав Шабарт.

Ранее представители крупных чешских предприятий уже высказывали свои опасения относительно последствий введения новых санкций против Российской Федерации, среди них такие компании как Škoda Auto, Alta, PPF Group, Hamé, KKCG и др. «Россия является для нас одним из ключевых рынков сбыта, где ежегодно продаётся более ста тысяч автомобилей марки Škoda. В РФ у нас расположены два завода в Калуге и Нижнем Новгороде, доля которых в продажах на местном рынке составляет почти 70%. В этой связи мы надеемся на скорейшую стабилизацию ситуации вокруг Украины», — заявил, в частности, пресс-секретарь компании Škoda Auto Йозеф Балаж.

В свою очередь, исполнительный директор Палаты по экономическим связям со странами СНГ Франтишек Масопуст в очередной раз выразил надежду на то, что новые санкции введены не будут. «Прагматизм должен победить», — отметил он.

Напомним, что Россия является крупнейшим внешнеторговым партнёром ЧР за пределами Европейского Союза с долей почти в четыре процента. При этом за последние десять лет экспорт чешских компаний на российский рынок вырос в 10 раз и достиг в прошлом году 116 миллиардов крон.

Александр Поповский

Открытие экспортного фестиваля в Праге

18 июня 2014 г. Торгпред России в Чехии Александр Туров принял участие в открытии экспортного фестиваля, организованного Ассоциацией инновационного предпринимательства.

На открытии фестиваля выступил Президент Чешской Республики Милаш Земан, который призвал уделять больше внимания поддержке экспорта и развитию торговых представительств Чехии за рубежом.

С приветствием к участникам обратились Павел Швейда, организатор фестиваля, Милан Говорка, советник министра промышленности и торговли ЧР, Владимир Длоуги, президент экономической палаты Чехии, Карел Гавличек, председатель Ассоциации малых, средних и индивидуальных предпринимателей и др.

В первый день работы фестиваля были сделаны презентации ЧехТрейда, Чешского экспортного банка, ЭГАП (Общество по гарантированию и страхованию экспорта), Международной торговой палаты и др.

В фестивале приняли участие члены Российско-Чешской смешанной торговой палаты, руководство Европейского Бизнес консорциума, чешские и зарубежные деловые круги.

19 июня 2014 года, во второй день экспортного фестиваля, Торгпред России в Чехии Александр Туров и сотрудники Торгпредства, а также представители ТПП Чехии по странам СНГ приняли участие в работе секции, посвященной вопросам сотрудничества со странами Европы и Азии чешских участников ВЭД.

В приветственном слове на английском языке Торгпред рассказал представителям посольств, торговым советникам и представителям Израиля, Индонезии, Турции и Китая об аспектах внешнеэкономической стратегии России.

Далее, Торгпред России в Чехии выступил с презентацией «Развитие российско-чешского сотрудничества в современных условиях» на чешском языке. В выступлении были освещены вопросы торгово-экономического сотрудничества России со странами ЕС, представлена актуальная информация о состоянии двустороннего сотрудничества России и Чехии, перспективы в атомной энергетике, машиностроении, автомобилестроении и др. отраслях. Особое внимание было уделено улучшению инвестиционного климата в Российской Федерации, вопросам сотрудничества в рамках Евразийского экономического союза, а также преимущества создания предприятий в Особых экономических зонах в России.

Международная выставка внутрифирменной логистики (интралогистика) CeMAT 2014 прошла в период с 19 по 23 мая 2014г. в г. Ганновере. Выставка позиционируется как ведущее мировое событие в области интралогистики, и с 2014г. будет проходить с периодичностью 1 раз в 2 года (ранее – раз в 3 года).

В 2014г. выставку посетили более 53 000 человек из 65 стран (соответствует показателям 2011г.). Доля зарубежных гостей составила 33%. По регионам посетители распределились следующим образом: 70% - страны Европы, 13% - страны Азии, 9% - страны Америки, 5% - страны Африки, 3% - Австралия. Более 80% посетителей – лица, принимающие решения в области закупок. Более половины – топ-менеджеры. Топ-5 стран по численности прибывших посетителей: Нидерланды, Великобритания, Польша, Чехия, Италия. Россия по численности посетителей заняла 13 место, опередив, в частности, Китай.

В этом году 1025 экспонентов (из них 58% - из-за рубежа) представили более 4 000 инноваций. Общая площадь экспозиции составила 120 000 кв. метров (2011г. – 80 000 кв. метров).

Девиз прошедшей выставки – «Smart – Integrated – Efficient» - «умная – интегрированная – эффективная» (логистика). Девиз отражает тот факт, что неотъемлемой частью современной внутрифирменной логистики стало объединение в общую сеть самых разных процессов, включая управление процессом труда, грузоперевозчиками, доставкой посылок и товаров. При этом все элементы могут находиться в различных частях Земного шара, однако система должна уметь управлять одновременно всеми процессами и находить для каждого отправления оптимальный маршрут.

Таким образом, выставка в целом освещала логистическую составляющую концепции «Промышленность 4.0» - четвертой промышленной революции, т.е. организация гибко управляемого потока материалов, сырья и готовой продукции, а также прямое взаимодействие систем и элементов между собой без участия человека. Важную роль в реализации концепций играет развитие технологий обработки изображений. Они находят свое применение в создании упаковочной техники, техники для распаковки, производственного оборудования, оборудования для работы с сосудами для жидкостей и сыпучих грузов, а также для создания автоматических погрузчиков.

О важности выставки для германских производителей говорят следующие цифры. Объем экспорта из Германии продукции для интралогистики в 2013г. составил 13 млрд. евро. Доля германских компаний на мировом рынке – 19%. На втором месте – Китай (14%), на третьем – США (11%). По оценкам организаторов, общая сумма подписанных в рамках выставки контрактов превысила 10 млрд. евро.

При поддержке Deutsche Messe выставки по теме интралогистики проходят в разных городах мира. В частности, запланировано проведение мероприятий в следующих городах: Москва (сентябрь 2014г.), Шанхай (октябрь 2014г.), Нью Дели (декабрь 2014г.), Стамбул (март 2015г.), Сидней (май 2015г.), Милан (май 2015г.), Сан-Пауло (июнь 2015г.).

Выставка состояла из следующих разделов:

Pick & Pack – упаковочная техника, техника для взвешивания и измерения. Интерес к данному направлению особенно высок с учетом значительной доли ручного труда в данных областях на сегодняшний день. Таким образом, имеется существенный резерв для повышения производительности.

Move & Lift – раздел, посвященный подъемно-транспортному оборудованию. Актуальной является тенденция повышения автоматизации в работе погрузчиков. На выставке были представлены автоматические беспилотные погрузчики (производителей Toyota, Still и др.), способные взаимодействовать между собой и с другим оборудованием и автоматически выполнять задачи. Беспилотные машины способны сами выбирать оптимальные маршруты передвижения по складам, расставлять и забирать грузы со стеллажей без участия оператора. Также важной темой стала энергоэффективность (использование альтернативных источников энергии).

Store & Load – складское оборудование, оборудование для погрузки и разгрузки. Большой интерес посетителей вызвали полностью автоматические системы складирования, позволяющие экономить площади и одновременно обеспечивающие быструю обработку заказов на складирование или извлечение со склада.

Manage & Service – раздел, посвященный логистическим услугам, таким как планирование логистических потоков, проектный менеджмент в области логистики, консалтинг, финансирование логистических инноваций.

Logistics IT – инновационное программное обеспечение для внутрифирменных логистических процессов. В качестве современной тенденции необходимо отметить усиление внимания разработчиков и клиентов к использованию мобильных приложений. Большинство предложенных решений позволяет менеджерам управлять логистическими процессами на производстве (включая управление отдельными погрузчиками) прямо со своего iPad или планшета на базе операционной системы Android.

Job and career – раздел, посвященный подготовке специалистов в области логистики. На проводимых в рамках раздела мероприятиях рассматривались вопросы, связанные с обеспечением логистической отрасли профессиональными кадрами с учетом демографических изменений. В частности, старение работников ведет к потребности в разработке нового эргономичного оборудования.

Центральным событием в программе выставки традиционно является вручение международной премии в области погрузочной техники International Forklift Truck of the Year (IFOY) Award. Премия вручается в 5-ти номинациях.

1. Номинация «Погрузчик с противовесом грузоподъемностью до 3,5т». Победителем стала японская компания Toyota за электрический погрузчик Traigo 80. Жюри были отмечены его высокая производительность и энергоэффективность. Также отмечается высокая скорость движения погрузчика (19км/ч с грузом), скорость подъема мачты (0,68 м/с без груза и 0,48 м/с с грузом) и динамичное ускорение, что в совокупности дает потребителю прирост производительности до 20%. При этом Traigo 80 является самым энергоэффективным погрузчиком в своем классе. Все элементы выполнены из стойких материалов, что гарантирует надежность и долговечность. Погрузчик оснащен активной системой стабилизации, упрощающей управление машиной и помогающей стабилизировать машину и груз в различных ситуациях. Компактная конструкция дает возможность маневрировать даже в узких проходах.

2. Номинация «Погрузчик с противовесом грузоподъемностью свыше 3,5т». Победитель – немецкий производитель Jungheinrich за продукт EFG S40. Данный электропогрузчик характеризуется непревзойденной в классе энергоэффективностью, благодаря чему была достигнута такая продолжительность работы на одной зарядке, что погрузчик может отработать 2 полные смены без необходимости замены батареи. Данный результат был достигнут благодаря инновационной концепции "Pure Energy". При эксплуатации погрузчика в энергосберегающих режимах производителю удалось добиться существенной экономии энергопотребления (42-48%) при незначительной потере производительности (2,3%). При этом жюри были отмечены высокие потребительские свойства машины: достаточная скорость (до 16,4 км/ч), удобство управления и надежность.

3. Номинация «Техника для склада». Фирма-победитель – Crown за транспортер GPC 3000 с пультом дистанционного управления Crown QuickPick® Remote. Данный класс продукции представляет собой транспортеры для набора вручную на складе и транспортировки в нужную точку сравнительно легких грузов. При этом традиционное использование предполагает ручное управление техникой: оператор останавливается напротив необходимого стеллажа, вылезает из кабины, кладет нужный груз в кузов, после чего возвращается к управлению и продолжает движение до следующей остановки.

В устройстве-победителе применено сразу несколько новаций: устройство едет автоматически вдоль стеллажа, огибая препятствия (например, неровно поставленные паллеты), оператор идет рядом, собирает и кладет в кузов необходимые упаковки. За счет экономии времени работника на необходимость занимать и покидать водительское место, прирост производительности составляет до 39,5%. При этом транспортер потребляет на 18% меньше энергии, чем аналоги.

Другой новацией является пульт дистанционного управления машиной, который спроектирован в форме «волшебной перчатки» для оператора. Оператор управляет машиной дистанционно, при этом его руки остаются свободными. По мнению жюри, предложенная компоновка может стать новым стандартом при производстве полуавтоматических транспортеров во всем мире.

4. Номинация «Автоматизированные машины». Победитель – немецкий производитель Still за концепцию iGoEasy. Общий смысл – возможность построения маршрутов для автоматического выполнения погрузчиками стандартных операций по забору и доставке грузов на складах при помощи iPad. В систему вносятся также данные о том, куда должен направляться погрузчик в случае простоя или для зарядки батарей. Ранее клиенту было необходимо для конфигурирования маршрутов обращаться к разработчику. С новой системой такая необходимость отпадает. Клиент может управлять погрузчиками и их маршрутами из любого места и в любое время. Автоматическое позиционирование машин осуществляется с помощью устанавливаемых на складе маяков и сенсоров на погрузчике. С помощью установленной на погрузчике вращающейся камеры, он анализирует окружающую обстановку, автоматически объезжает препятствия, точно устанавливает и забирает груз со стеллажей.

5. Номинация «Логистическое решение года». Победитель - Toyota Material Handling Europe за концепцию I_Site. Концепция была внедрена испанским логистическим предприятием Carreras. За счет предложенных технических и организационных решений общую производительность складских операций удалось увеличить на 10%, а стоимость эксплуатации флота погрузчиков сократилась на 60%. С технической точки зрения концепция базируется на внедрении управления парком погрузчиков с помощью web-решения. Благодаря этому появилась возможность оптимизировать маршруты погрузчиков, взять под контроль расходование времени и энергии на заряд батарей, оптимизировать численный состав парка погрузчиков. Кроме того, сократилось число столкновений погрузчиков. По данным эксплуатанта, затраты на внедрение новой системы окупились менее чем за 1 год.

В рамках выставки проводились специализированные форумы, в центре внимания которых стояли важнейшие отрасли-потребители и региональные рынки. В частности, на форумах рассматривались такие темы как логистика на производстве, демографический переход, логистика в торговле, химической и фармацевтической промышленности, управление цепочкой добавленной стоимости, беспилотные системы транспортировки, портовое хозяйство, оптимизация процессов, логистика в электронной коммерции, доставка опасных грузов, вопросы взаимодействия человек – машина, безопасность и качество, а также промышленная обработка изображений. В рамках программы форумов состоялась конференция, посвященная проблемам организации интралогистики в России.

Выступили представители компаний “EISENMANN” (сфера деятельности – производство и установка оборудования по обработке поверхностей, доклад об организации логистики оборудования и запасных частей), Beumler Group (сфера деятельности – логистика, доклад об организации интралогистики в интернет-торговле), arvato (сфера деятельности – логистика, доклад об общих проблемах развития интралогистики в России). В целом, компании отметили перспективность российского рынка, его открытость к инновациям и позитивное восприятие германского оборудования. Существует значительный потенциал повышения эффективности как российских компаний, так и работающих в России иностранных предприятий за счет внедрения инновационных концепций интралогистики. С негативной стороны отмечены нестабильность экономического роста в стране, неэффективность органов власти, коррупция, нехватка квалифицированных кадров.

Российское участие на выставке.

В выставке приняли участие 3 российские компании.

Малое предприятие Dimet является традиционным участником выставки. Компания производит грузоподъемные электромагниты, грейферы и другие грузозахватные приспособления. По словам представителей компании, на всю продукцию имеются европейские сертификаты, что уже сейчас позволяет реализовывать продукцию на территории стран ЕС, включая Германию.

Аналогичную продукцию представлял Кировский завод электромагнитов «ДимАл». По словам сотрудников компании, завод имеет установившиеся партнерские связи с компаниями в Америке, что позволяет экспортировать продукцию, в т.ч. в США. В настоящее время компания оценивает возможность сертификации продукции для её вывода на европейский рынок.

Компания «Русклад» представляла металлическое складское оборудование: стеллажи, ручные тележки различных конфигураций и пр.

Выводы и предложения.

Выставка CeMat продолжает оставаться важным мероприятием для специалистов в области логистики. На выставке был продемонстрирован высокий инновационный потенциал и возможности по повышению эффективности, открывающиеся для компаний при использовании новейших разработок в области внутрифирменной логистики.

Важными тенденциями стали: автоматизация внутренних логистических процессов (от создания автоматизированных погрузчиков до комплексных систем управления складами и транспортировкой), энергоэффективность, использование новых лёгких материалов, внимание к вопросам обеспечения кадрами.

Участие российских фирм в качестве экспонентов остается малозаметным, в то время как интерес российского бизнеса к новейшим разработкам, представленным на выставке, оценивается как высокий. Интерес зарубежных компаний к работе в России также остается высоким.

В этой связи представляется целесообразным более широкое участие российских компаний в выставке с учетом основных особенностей мероприятия.

Следующая выставка CeMAT в г. Ганновере пройдет в период с 31 мая по 3 июня 2016г.

Россия и Иран готовы к полномасштабному экономическому партнерству по всем направлениям. Это послужит серьезным импульсом для экономического развития обеих стран, укрепления их независимости от Запада. Одним из наиболее перспективных из них может стать создание "южного транспортного коридора" - от побережья Индийского океана до Волги и далее в Европу. Реализация подобного гигантского проекта откроет новые горизонты в мировой геополитике, внесет серьезные изменения в глобальную экономику, прежде всего в ее транспортную инфраструктуру.

По мере того, как Иран приближается к снятию финансово-экономических санкций, введенных Западом из-за его мирной ядерной программы, встает вопрос о развитии широкомасштабного сотрудничества России с Ираном по всем направлениям, прежде всего в экономической и военно-технической сферах (ВТС). Особенно перспективны области энергетики, прежде всего нефти и газа, ядерной энергетики, и, что может стать особо значимым для обеих стран, в транспортном секторе. Ведь территория Ирана – это наиболее короткий транзитный путь для России к Южной Азии и Юго-Восточной Азии (ЮВА). А Россия, в свою очередь, – это транзитная территория в этом направлении для центральной и северо-западной Европы (Германии, Польши, Чехии, Словакии, Венгрии, стран Бенилюкс, Скандинавии и Балтии). Сейчас же коммерческим грузам из вышеупомянутых районов до Индии, Пакистана, Бангладеш, Вьетнама, Малайзии, Филиппин, Индонезии, Австралии и т.д. приходится проделывать сложный и длинный, а значит и дорогой по стоимости доставки путь, равно как и не менее обременительный путь в обратном направлении. То есть вокруг Африки, либо через Средиземное море, затем Суэцкий канал (за проход по нему нужно платить высокие пошлины) и т.д. Как тут не вспомнить проект 20-летней давности так называемого южного транспортного коридора, предполагавшего соединить один из портов Султаната Оман на Аравийском море Индийского океана через Персидский залив, далее железные дороги Ирака и Ирана и Каспийское море с каспийскими портами, железнодорожными узлами и системой речных каналов в России. Это по времени сделало бы доставку грузов в 3 раза быстрее, а по стоимости – в 4 раза меньше, нежели путь из Индии, например, через Индийский океан, Красное море, Средиземное море и Черное море в Новороссийск или Туапсе, или же вокруг Африки и далее через Атлантику в Балтийское море до Санкт-Петербурга, Риги, Клайпеды, Таллинна, Стокгольма, Хельсинки и т.д. или через северные моря до норвежских портов и Мурманска.

Теперь с учетом произошедших геополитических изменений, прежде всего «арабских революций», «южный транспортный коридор» можно сократить и удешевить еще на целый порядок. Для это нужно построить весьма крупный порт непосредственно на иранском побережье Аравийского моря поближе к Пакистану, т.е. фактически непосредственно на побережье Индийского океана, связав его, кстати, с пакистанским портом Карачи, провести оттуда скоростную железную дорогу с большой пропускной способностью до иранского порта Решт на Каспии, далее – мощную паромную переправу, способную перевозить ж/д вагоны до Астрахани или другого порта России, с использованием параллельно крупных судов «река-море», а далее – ответвления железной дороги на северо-запад до ЕС и на восток до КНР и Кореи.

Таким образом, был бы создан замкнутый треугольник: ЕС – Россия, Иран – выход на Индийский океан, минуя Средиземное море и путь вокруг Африки, а также многосторонний транспортный сегмент ЕС – РФ – (ответвление на Иран и Южную Азию) − Дальний Восток до Китая и Кореи. То есть Россия и Иран стали бы самым коротким и дешевым транзитным путем из ЕС в Южную и Юго-Восточную Азию. А для экономик России и Ирана это стало бы мощнейшим импульсом экономического развития, включая транспортную инфраструктуру. Ведь для этого пришлось бы строить или расширять порты и портовое хозяйство в Иране и России, причем не только на Каспии, но и на Волге, а также прокладывать скоростные железные дороги через иранскую территорию. А это – огромные заказы для российских компаний, производящих рельсы и шпалы, семафоры и другое ж/д оборудование, оптико-волоконные системы связи вдоль ж/д путей, ремонт огромного количества локомотивов и железнодорожных вагонов самого различного профиля – от цистерн, зерновозов до тяжелых платформ и спецвагонов. Такое крупное предприятие как «Уралвагонзавод» был бы обеспечен гигантскими прибыльными заказами на долгие годы. Как впрочем и многие предприятия иранской промышленности. Большие дивиденды от этого проекта получила бы ОАО «РЖД» и иранская национальная железнодорожная компания. Было бы создано большое число новых рабочих мест не только в промышленности РФ и ИРИ, но и для эксплуатации «южного транспортного коридора». Кроме того, для обслуживания этого коридора понадобилось бы построить специальный паромный флот на Каспии и суда «река-море» на Волге, что загрузило бы Объединенную судостроительную компанию (ОСК).

О геополитическом значении подобного проекта излишне говорить, так как его реализация способствовала бы формированию своего рода транспортного, а затем и политического союза Россия – Иран – Индия, а со временем и подключение к нему Китая, стран ЮВА и АТР. Он стал бы мощным противопоставлением агрессивной части блока НАТО во главе с США, способствуя его размыву, а также своего рода противовесом военно-политическим амбициям некоторых проамериканских стран ЕС. При этом коммерческие интересы всех членов Евросоюза были бы только в выигрыше. В этой связи можно сформулировать некоторые выводы:

1. Российская внешняя политика в условиях возрастания агрессивности США и их европейских союзников, а также подожженных США и аравийскими монархиями «арабских революций» должна ориентироваться на создание многостороннего и многопланового мирового полюса: РФ – Иран – Индия − Китай. Такой полюс интегрирует структуры, принадлежащие четырем различным цивилизациям, и тем самым станет глобальным. И он сможет игнорировать волю других полюсов, прежде всего Северо-Атлантического, имеющих гегемонистские амбиции навязывания западных демократических и цивилизационных ценностей остальному миру.

2. Российская экономическая политика должна иметь экспортно ориентируемый характер. В отношениях с глобальными экономическими партнерами ее следует ориентировать на экспорт средств производства, технологий и капитала, в отношениях с геополитическими противниками – на экспорт своих ценностей.

3. И, наконец, российская геополитика станет эффективной, если будет ориентирована на обеспечение и поддержание позитивной роли «связки» между Западом и Востоком, Севером и Югом.

Для того, чтобы превратить концепцию подобного рода «мирового посредника» цивилизаций в конкретную технологию, в первую очередь необходимо резко улучшить логистику полюса РФ – Иран – Индия, причем прежде всего на транспортном и экономическом уровнях. Главный проект этого направления − «южный транспортный коридор», связывающий Южную Азию, Средний Восток, Россию, Центральную Европу и регион Балтийского моря. Такой маршрут может стать транспортной осью российско-иранского союза и структурообразующим началом для экономики целого ряда регионов. Понятно, что в рамках перспективного будущего транспортный коридор должен охватывать все инфраструктурные компоненты – собственно грузопоток, финансовые и иные потоки.

Для Ирана такой транспортный коридор крайне необходим. В результате длительной экономической изоляции его доступ к современным технологиям весьма затруднен. Западная экономическая система не заинтересована в развитии Ираном какой-либо промышленности, кроме нефтегазодобывающей. Но образовавшийся вакуум могут заполнить простаивающие сейчас российские предприятия. Кроме того, переход Ирана от экспортно-сырьевой к транспортно-перерабатывающей деятельности позволит ему обрасти новую степень экономической независимости.

Воздействие южного транспортного коридора на российские реалии гораздо масштабнее. Путем создания транспортного и юридического пространства вдоль Волго-Балтийского и Беломоро-Балтийского каналов на протяжении всей Центральной России и Урала, обеспечения военного присутствия России в ряде ключевых регионов, установления контроля над Каспийским морем российским и иранским военно-морскими флотами будет образована дополнительная ось для укрепления единства нашей страны.

Ведь проблемы российской промышленности (и в широком понимании – российской государственности) во многом − это проблемы логистики и транспортного сообщения. Россия не только имеет плотность дорожной сети на порядок меньше западноевропейской нормы, но и крайне неэффективную структуру управления и неудачную конфигурацию этой сети. Поэтому принципиально важным результатом проекта должно стать расширение Астраханского порта и возникновение как минимум двух новых транспортных узлов: в Казани, где «южный коридор» пересекается с Транссибирской магистралью, и в районе Санкт-Петербург − Петрозаводск. Первый узел изменит статус Татарстана и позволит глубже интегрировать его в структуру российской экономики, второй – даст возможность переключить часть транспортного потока из Финляндии и Северной Европы, разгрузив направление Петербург − Хельсинки и Санкт-Петербург − Балтия.

Весьма важным последствием станет возрастание загрузки предприятий среднего и тяжелого машиностроения, судостроительных и судоремонтных заводов. Речь идет о строительстве и обслуживании значительного количества судов «река-море», а также о заказах на модернизацию транспортной инфраструктуры Ирана, Прикаспийских областей России и Поволжья. На более поздних стадиях проекта возникнет проблема создания иранской промышленности.

Итак, на условной карте-схеме «южный коридор» представляет собой сложную транспортную систему, протянутую от Санкт-Петербурга через железные дороги и Волго-Балтийский канал, реку Волгу, Каспийское море и территорию Ирана к Аравийскому морю, Персидскому заливу и Индии. На севере эта дорога может быть продлена за счет Беломоро-Балтийского канала и замкнута на Северный Морской Путь. На юге она пересекается Транссибом, Волго-Донским каналом и транспортным коридором «Китай – Западная Европа». Кроме того, российское военное и экономическое присутствие на Каспийском море окажет сильное воздействие на транспортные потоки в Центральной Азии и в Закавказье.

Помимо уже существующего водного коридора Каспий − Волга в его основе будут магистральные скоростные железные дороги, связывающие Астрахань с Москвой и далее с Минском (далее – на Варшаву и Берлин), и скоростная ж/д линия Москва − Санкт-Петербург – Таллин − Рига.

Транспортная ось из Балтийского моря в Индийский океан, которая станет не только конкурентом, но и альтернативой пути через Суэц или вокруг Африки, подразумевает наличие двух «особых точек» в начале и в конце маршрута: транспортных узлов, играющих системообразующую роль соответственно для Северо-Европейского региона и для стран Среднего Востока и Южной Азии.

Проект может состоят из следующих этапов реализации:

- Создание в устье Финского залива международного порта и задействование в этих целях латвийского порта Вентспилс, замыкающих на себя все морские транспортные потоки Балтийского региона и являющихся конечными точками «южного коридора». В этих портах заключается конкретный экономический интерес стран ЕС, прежде всего Германии, Центральной Европы, Балтии и Скандинавии.

- Модернизация и прокладка новых высокоскоростных железных дорог из Северо-Западного региона РФ (Санкт-Петербург и Мурманск) и Балтии до Астрахани; использование уже существующих судов класса «река-море» на маршрутах каспийские порты Ирана – Астрахань – Волго-Балтийский канал – Санкт-Петербург − Северная и Центральная Европа, для чего имеется почти вся необходимая инфраструктура. Однако сквозное движение по этому маршруту до сих пор сдерживается геополитическими причинами.

- Создание иранской стороной (с использованием преимущественно российских технологий, с привлечением российских специалистов, с размещением заказов на российских предприятиях, расположенных по «южному коридору») адекватной поставленным задачам инфраструктуры на южном и восточном побережьях Каспийского моря и строительство скоростной ж/д магистрали от иранского берега Каспия до иранского побережья Аравийского моря.

- Строительство там крупного иранского морского порта с российским участием многоцелевого профиля. Кстати, для Тегерана будет безопаснее создать в этом районе мощности по сжижению газа с месторождения Южный Парс, нежели вывозить СПГ через Персидский залив и Ормузский пролив.

- Строительство разветвленной скоростной железнодорожной магистрали от Каспия до побережья на Аравийском море. Для этого может понадобиться привлечение иностранных инвестиций, в том числе из Индии и стран ЮВА, возможно КНР, а при необходимости, и заинтересованных стран Евросоюза. Технически же с реализацией этого участка «южного транспортного коридора» справится и Россия с ее предприятиями типа «Уралвагонозовод», специализированные локомотивостроительные заводы и предприятия по производству рельс, шпал, прокладки ж/д тоннелей и других необходимых средств для создания ж/д колеи в разных условиях местности – от равнин до гор и пустынь.

**************

Реализация такого масштабного, глобального проекта должна пройти под непосредственным руководством Президента РФ, а для этого необходимо вначале принять политическое решение об этом проекте. Для мобилизации необходимых для этого проекта ресурсов, своевременных инфраструктурных решений необходимо назначение специального куратора на уровне специального представителя Президента РФ с особыми, чрезвычайными полномочиями. Все эти вопросы, при желании, Владимир Путин может обсудить с президентом Ирана Хасаном Роухани на саммите ШОС в сентябре сего года в Таджикистане. Но начинать нужно уже сегодня, поскольку на завершение столь масштабного проекта уйдет при наличии необходимого финансирования и проведения соответствующих ТЭО 5-7 лет. Но зато с его запуском в мире сложится совершенно иная глобальная транспортная, экономическая и геополитическая конфигурация, которая серьезно укрепит роль России, Ирана и Индии в мировых делах.

Владимир Алексеев,

Специально для Iran.ru

Глава МИД Грузии Майя Панджикидзе не ожидает ухудшения торгово-экономических отношений с Россией после подписания соглашения об ассоциации с ЕС.

Евросоюз намерен на саммите 27 июня подписать соглашения об ассоциации и зоне свободной торговли с Украиной, Грузией и Молдавией.

"Это не какое-нибудь идеальное представление, а вполне реалистичное. Не думаю, что в интересы России входит отступление назад от наших продвинутых вперед двусторонних отношений", — сказала Панджикидзе журналистам во вторник. Она добавила, что "не ожидает серьезного ухудшения торгово-экономических отношений между двумя странами".

Глава МИД подчеркнула важность проведения экспертной встречи по торгово-экономическим вопросам между Грузией и РФ, которая состоится скоро в Праге. По ее словам, "на встрече будут рассмотрены детали о том, как в дальнейшем будет продолжаться сотрудничество между двумя странами".

Как заявил в понедельник специальный представитель премьер-министра Грузии по урегулированию отношений с РФ Зураб Абашидзе, в первой половине июля состоится его очередная встреча с замглавы МИД РФ Григорием Карасиным в Праге, а "несколькими днями ранее — также в Праге — состоятся консультации экспертов".

Грузия разорвала дипломатические отношения с Россией в ответ на признание Москвой независимости Абхазии и Южной Осетии в августе 2008 года — после вооруженной агрессии Тбилиси против Цхинвала. В Грузии Абхазия и Южная Осетия имеют статус "оккупированных территорий". Представители нового правительства Грузии, которые пришли к власти по итогам парламентских выборов 1 октября 2012 года, назвали одним из главных приоритетов внешней политики страны нормализацию отношений с РФ.

В ноябре того же года бывший посол Грузии в РФ и НАТО Зураб Абашидзе был назначен специальным представителем премьера по вопросам отношений с Россией.

С тех пор начали налаживаться экономические отношения — грузинское вино и минеральная вода, а также другая сельскохозяйственная продукция вернулись на российский рынок. В повестке дня стоит вопрос возобновления регулярного авиасообщения между Грузией и РФ.

Anecoop планирует поставить на рынок около 100 тысяч тонн арбузов в текущем сезоне.

Компания-поставщик намеревается увеличить свою долю на рынке и нарастить количество предложения в текущем году.

Ожидается, что объем реализации арбузов в 2014-ом увеличится на 9% до 100 тысяч тонн, из которых около 76% - разновидности без косточек.

В настоящее время Anecoop является крупнейшим в мире поставщиком бескосточковых сортов арбузов и расширяет свой ассортимент каждый год. Это мини-арбузы, а также сорта красного, желтого и даже черного цвета.

Anecoop также с июня по июль проведет рекламную кампанию в Европе по продвижению данной продукции, причем особенное внимание будет уделено рынкам Франции и Чехии.

В выходные пражская полиция организовала акцию по проверке документов у водителей на кольцевой автодороге у Баррандовского моста в Праге. В частности, были задержаны девять водителей, находившихся в нетрезвом состоянии или принимавших наркотики. Полиция также выписала 397 штрафов на общую сумму 222 тыс. крон. Водители грузовых автомобилей были также оштрафованы на общую сумму 115 тыс. крон.

Для проверки водителей полиция полностью закрыла этот участок кольцевой дороги, включая все съезды, с вечера пятницы до часу ночи в субботу. Проверке подверглись в общей сложности более 5000 транспортных средств.

Андрей Собгайда: Приватизация ФГУП "Рослесинфорг" могла создать угрозу информационному обеспечению исполнительных органов государственной власти в области лесных отношений

Правительство РФ рассмотрело проект постановления по исключению ФГУП "Рослесинфорг" из программы приватизации федерального имущества на 2014-2016 годы. Глава предприятия Андрей Николаевич Собгайда рассказал "Российским лесным вестям" о том, как решение кабмина отразится на работе организации и отрасли в целом.

- Почти год будущее предприятия было под вопросом. Как обстоит ситуация на сегодняшний день?

- Стоит отметить, что обсуждение правового статуса ФГУП "Рослесинфорг" имеет давнюю историю. Предложение о приватизации предприятия высказывалось в Правительстве Российской Федерации еще в 2005 году. Однако уже тогда эксперты лесного сообщества, крупнейшие природоохранные организации страны выступили против приватизации. В обращении к федеральным органам государственной власти было отмечено, что ФГУП "Рослесинфорг" аккумулирует важнейшие информационные ресурсы, на основе которых вырабатывается государственная политика развития всего лесного комплекса страны. Среди тех, кто подписал обращение, были представители Всемирного фонда дикой природы России, Международного социально-экологического союза, российского отделения Гринпис, Международного союза охраны природы.

В 2013 году вопрос о приватизации ФГУП "Рослесинфорг" был поднят повторно. И вновь данное предложение было встречено резкой критикой со стороны экспертного сообщества. Заместитель председателя Правительства Российской Федерации Аркадий Владимирович Дворкович согласился с доводами сотрудников Минприроды России, Рослесхоза и независимых экспертов. После чего дал поручение профильному министерству в установленном порядке внести на рассмотрение проект постановления Правительства РФ об исключении ФГУП "Рослесинфорг" из прогнозного плана приватизации федерального имущества на 2014-2016 годы с последующей реорганизацией предприятия в федеральное учреждение.

Пятого июня текущего года кабинет министров рассмотрел и одобрил документ, подготовленный Минприроды. Таким образом, Правительство приняло абсолютно верное решение относительно будущего предприятия.

"Рослесинфорг" реализует стратегически важные задачи отрасли, отвечая за проведение государственной инвентаризации лесов, постановку земель лесного фонда на кадастровый учет. Кроме того, предприятие выступает оператором автоматизированной информационной системы "Государственный лесной реестр" (АИС ГЛР) и осуществляет информационное обеспечение органов исполнительной власти в области лесных отношений. Выполнение данных задач не могло быть доверено коммерческой структуре или иному предприятию из государственного сектора, так как никто кроме "Рослесинфорга" не владеет соответствующим опытом работы.

- Как вы полагаете, что изменилось бы в работе предприятия, если бы Правительство приняло отрицательное решение относительно статуса ФГУП "Рослесинфорг"?

- Если бы председатель Правительства РФ Дмитрий Анатольевич Медведев, министр природных ресурсов и экологии Сергей Ефимович Донской, руководитель Федерального агентства лесного хозяйства Владимир Альбертович Лебедев допустили приватизацию старейшего и крупнейшего лесоучетного предприятия России, то последствия могли бы быть непоправимыми.

Приватизация ФГУП "Рослесинфорг" могла создать угрозу информационному обеспечению исполнительных органов государственной власти в области лесных отношений и оказать негативное влияние на эффективность стратегических решений в области охраны, защиты, воспроизводства и использования лесов. Более того, это могло привести к ошибкам при реализации государственной лесной политики.

Не исключаю, что, в первую очередь, новый собственник использовал бы ресурсы предприятия для максимального извлечения прибыли, и вопросы, связанные с сохранением и рациональным использованием лесов, ушли на последний план. Это нормальная ситуация для коммерческой организации. Бизнес создается для максимального извлечения прибыли, но у федерального учреждения совершенно другие задачи - служить интересам общества и государства.

- Что же будет входить в обязанности ФГУП "Рослесинфорг" после его преобразования в федеральное учреждение?

- В первую очередь, подчеркну, что за госучреждением, а значит, и государством сохранится контроль над информационным обеспечением лесного хозяйства. Будет продолжена закладка постоянных пробных площадей в рамках выполнения работ по Государственной инвентаризации лесов (ГИЛ), что позволит заниматься определением количественных и качественных характеристик лесных территорий.

Также за федеральным учреждением будут закреплены функции по дистанционному мониторингу использования лесов, позволяющему выявлять случаи незаконных рубок. Кроме того, сотрудники ФГУПа продолжат работу по постановке земель лесного фонда на кадастровый учет, что позволит избежать отчуждения этих территорий. Мы будем также отвечать за своевременное внесение изменений в АИС ГЛР и вести сбор информации по выполнению субъектами Российской Федерации мероприятий по охране, защите и воспроизводству лесов.

Нельзя не отметить, что масштаб территорий, на которых мы ведем работы, поистине впечатляющий. Наша страна - крупнейшая лесная держава мира. Площадь лесного фонда России составляет почти 1,2 млрд. га. Площадь земель лесного фонда от общей площади страны достигает 67%, а лесистость - 46,5%. Леса России - природное богатство, которое играет огромную роль в сохранении экологического баланса всей планеты.

Преобразование в федеральное учреждение позволит предприятию сохранить и приумножить опыт, накопленный за более чем 70-летнюю историю становления и развития. В новом статусе "Рослесинфорг" продолжит заниматься решением стратегических задач, поставленных государством. Словом, работа отрасли не будет парализована.

- Андрей Николаевич, вы занимали руководящие посты в компаниях топливно-энергетического комплекса и промышленного сектора. Какие слабые и сильные стороны вы видите в сегодняшнем положении предприятия как управленец?

- Без сомнения, к сильной стороне предприятия можно отнести его колоссальный потенциал. ФГУП "Рослесинфорг" - уникальная организация, аккумулирующая опыт отечественного лесоустройства, заложенного еще в годы Российской империи и СССР. У нас трудятся инженеры-таксаторы с 30-40-летним опытом работы в отрасли. Численность таксаторов в "Рослесинфорге" достигает порядка 1000 человек, на предприятии работают порядка 40 кандидатов наук. Ни одна другая лесоустроительная организация России не обладает столь мощным кадровым потенциалом.

В то же время "Рослесинфорг" - это наукоемное и высокотехнологичное предприятие, которое не только использует уже существующие в мире ГИС-технологии, но и разрабатывает собственные. В работу внедрены фотограмметрические и программно-измерительные комплексы. Столь мощной научно-технической базы больше нет ни в одной лесоучетной организации России. Наши компетенции подтверждены международными лесными организациями.

Однако всегда есть над чем работать и что исправлять. Мы продолжим совершенствовать не только технологии, но и займемся снижением издержек и себестоимости работ.

- Какой вы видите стратегию развития предприятия?

- Главная наша цель - это решение задач, поставленных государством. Мы намерены выполнять свои обязанности, связанные с сохранением и рациональным использованием лесов максимально эффективным образом.

Леса России расположены по регионам неравномерно: где-то лесные территории являются более ценными с экономической точки зрения, где-то - менее ценными, но вне зависимости от этого они должны находиться под госконтролем, призванным свести к минимуму, а в идеале исключить случаи незаконных рубок и возникновения лесных пожаров. Как федеральное учреждение, мы должны максимально быстро и качественно оказывать поддержку государственным органам власти в реализации основных функций в области лесных отношений.

- Федеральный закон об учете древесины и сделок с ней вступил в силу. Ключевым элементом закона является информационная система ЕГАИС. Сможет ли "Рослесинфорг" обеспечить работу информационной системы?

- Разумеется, сможет. Наши специалисты обладают необходимой компетенцией и владеют огромным опытом работы со сложнейшими как внутренними, так и внешними информационными системами. К примеру, в настоящий момент сотрудники предприятия выступают операторами АИС ГЛР и отраслевой автоматизированной системы управления лесным хозяйством. На самом же предприятии внедрены такие информационные продукты, как: корпоративная ГИС, управленческая автоматизированная система для мониторинга производственной деятельности предприятия, автоматизированное рабочее место "Дистанционный мониторинг использования лесов", программно-измерительный комплекс "Государственная инвентаризация лесов", автоматизированное рабочее место кадастрового инженера. Без сомнения, "Рослесинфорг" готов обеспечить работу ЕГАИС и выступить ее оператором. Тем более что мы принимали активное участие в разработке этой системы.

- Планируете ли вы и дальше развивать внутренние информационные системы сбора и обработки информации о лесах?

- Не секрет, что в России не самая высокая производительность труда, а вектор экономического развития страны диктует свои жесткие условия. Поэтому в соответствии с Указом Президента "О долгосрочной государственной экономической политике" мы продолжим работу над созданием высокопроизводительных рабочих мест. В частности, планируется внедрение следующих информационных продуктов: автоматизированного рабочего места (АРМ) таксатора, АРМ таксатора-дешифровщика, АРМ обработки лесоустроительной информации, АРМ дистанционного мониторинга, АРМ лесного картирования, АРМ обработки данных дистанционного зондирования Земли. В перспективе можно говорить и о создании единого геоинформационного пространства лесного фонда Российской Федерации.

- Заинтересованы ли вы в наработках западных коллег? Сохранится ли практика сотрудничества учреждения с международными лесными организациями?

- Отмечу, что подобный опыт ведет к взаимному интеллектуальному обогащению специалистов лесного хозяйства разных стран. Так, во время семинара по обмену опытом инвентаризации лесов в России и Финляндии, который проходил в 2013 году в Санкт-Петербурге и включал полевой выезд и закладку постоянной пробной площади, наши финские коллеги высоко оценили программно-измерительный комплекс ГИЛ, который используется при определении количественных и качественных характеристик лесов.

В то же время в своей работе мы учитываем опыт чешских, финских, канадских, австрийских и белорусских коллег. В ряде европейских стран вопросами национальной инвентаризации лесов занимаются порядка 80-100 лет. В России же к государственной инвентаризации лесов приступили менее 10 лет назад, и нам есть чему поучиться.

- Каким станет 2014 год для "Рослесинфорга"? К каким результатам вы планируете прийти по итогам текущего года?

- Перед нами стоят масштабные задачи. В 2014 году мы должны провести дистанционный мониторинг использования лесов на территории 72,2 млн га. Дать оценку эффективности мероприятий по охране, защите, воспроизводству и использованию лесов в 88 лесничествах, расположенных в 39 субъектах Российской Федерации.

В рамках выполнения государственного контракта по определению количественных и качественных характеристик лесов нам предстоит заложить 4800 постоянных пробных площадей.

Что касается лесоустройства, то на сегодняшний день актуальные материалы по рациональному использованию лесных ресурсов представлены лишь на 20% площади лесного фонда России.

Последние несколько лет мы наращиваем объемы лесоустроительных работ. Так, если в 2011 году было лесоустроено 11,4 млн га, то в 2013 году речь шла уже о 25 млн га, и 2014 год не должен стать исключением. Более того, в этом году мы планируем использовать при проведении лесоустроительных работ глазомерный и глазомерно-измерительный способы таксации, дающие более точную информацию о состоянии лесов. Перед нами стоит огромный комплекс задач, которые мы, я уверен, вместе со сплоченным коллективом обязательно реализуем.

Вера Разборова

Роль русской епархии в Америке в развязывании Первой мировой

прот. Михаил Аксенов-Меерсон

Данное исследование возникло в ходе написания очерков из истории Православной Церкви в Америке и потому опирается на уже рассмотренную ранее историю присоединения части русинской иммиграции в Америке к русской епархии. В очерках была сделана попытка посмотреть на этот аспект американской религиозно-иммигрантской истории через призму политической истории европейской и, в особенности, русской. В главах же, публикуемых в этом номере НЖ, напротив, читателю предложен взгляд на европейские события в контексте американских.

Публикуемый отрывок представляет собой первую часть исследования о том, какую роль сыграло различие политико-религиозного мышления в Новом и Старом Свете. Это различие было бессознательным фактором, подтолкнувшим Австро-Венгрию и Россию к конфликту, вылившемуся в Первую мировую войну. Локальные события религиозной жизни малозначимых иммигрантских общин в Америке, будучи отраженными в средствах информации на европейском континенте, приобрели мощный общественно-политический резонанс. Эти события, вроде перехода части униатов в православие, на которые в Америке почти никто, кроме самой этой общины, не обратил никакого внимания, воспринятые через призму их конфессионально-этнической политики, породили в империях Габсбургов и Романовых взаимную подозрительность, которая мешала им разрешить дипломатически противоречия их интересов, завязанных на балканской проблеме. Миссионерская деятельность русского священноначалия в Америке, формально объединившего под русским омофором бывших униатов из Австро-Венгрии и сербских иммигрантов из самой Сербии и из австрийских территорий, представлялась австро-венгерским политикам подготовительным плацдармом, с которого Россия, якобы, готовила наступление с обоих флангов на Габсбургскую империю. На эту предполагаемую угрозу габсбургская администрация отвечала организацией среди русинов движения за украинскую самостийность, а также занялась покрывательством большевистских вождей (Троцкого и Ленина). С другой стороны, вдохновленные ростом православной епархии в Америке за счет обращенных униатов-русинов, русские славянофильские круги, включая царя, сделали ставку на обращение в православие тех же русинов в самой Австро-Венгрии, поддерживая среди них пророссийские настроения в пику украинской карте австрийцев. Эта «холодная война» за русинов, которая велась с начала 1890-х годов, усилилась именно ко времени начала Великой войны и способствовала последовательной коррозии длительного монархического согласия трех императоров (российского, австрийского и германского), что, в конечном счете, могло только способствовать развязыванию военных действий. Вся иллюзорность российской политики, направленной на «спасение» русинов, проявилась уже в ходе самой войны на занятой русской армией галицийской территории, что вызвало ответный террор австро-венгерских властей против ни в чем не повинного русинского населения. Война между двумя армиями, российской и австро-венгерской, после падения монархии в России переросла в Гражданскую войну. Направляемая большевиками и ведомая в значительной мере профессиональными военными из числа освобожденных по сепаратному мирному соглашению австро-венгерских и германских военнопленных, вошедших в Красную армию, эта Гражданская война уничтожила как остатки прежнего монархического режима, так и начатки режима демократического, и передала обескровленную войной Россию в руки режима коммунистического.

Прот. Михаил Аксенов-Меерсон

К моменту присоединения русинской иммиграции в Америке к русской епархии почти вся епархия ютилась в русском соборе в Сан-Франциско. В ее составе находилось несколько церквей на проданной Соединенным Штатам Аляске, с бегущим оттуда духовенством, и по-существу не зависящая от нее греческая церковь в Новом Орлеане с присланным из России греческим священником. В начале 1890-х годов, по словам архиепископа Платона (Рождественского), главы русской епархии в Америке с 1907 по 1914 год, без всякой инициативы с ее стороны в ее ограду «буквально ворвались» русины-униаты1, которых отказалась признать местная католическая иерария. Переход в русскую епархию огромного греко-католического прихода в Миннеаполисе и последующее вступление в епархию других карпаторосских униатских приходов вместе со своими церквами образовали тело епархии, разбросанной по территории Соединенных Штатов и Канады. К началу Первой мировой войны русская епархия состояла в массе своей из карпатороссов.

Первая мировая война, потрясшая до основания Старый Свет, принесла многие потрясения и в Новый, не исключая и жизнь американской епархии РПЦ. Однако в этом очерке мы рассмотрим обратную причинность: не столько влияние войны на американскую православную епархию, сколько влияние самой епархии на Первую мировую войну, более того, ее бессознательный, но тем не менее, на наш взгляд, решающий вклад в развязывание этой войны. В качестве преамбулы к развитию этого тезиса, могущего показаться парадоксальным, скажем, что в этой войне новые силы, вызванные к жизни эпохой модерна и в начале ХХ века вошедшие в возраст, насильственно свергли и разрушили тысячелетнюю державу религиозных теократий.

Первая мировая война привела к падению четырех империй: Российской, Австро-Венгерской, Германской и Оттоманской, – которые были заменены республиканскими, революционными или националистическими правительствами стран, возникших после их распада. Падение империй завершило тысячелетний режим теократий, христианских и исламской, и привело к мировому господству секуляризма, либо либерального, либо агрессивного революционно-тоталитарного типа в форме идей коммунизма и национал-социализма. Потому можно назвать эту войну еще и войной между тысячелетними христанскими теократиями – имперскими наследницами Римской империи: Священной Римской империей (962–1806), превратившейся в Австрийскую (1804–1867), а затем Австро-Венгерскую (1867–1918), возглавлявшихся одним и тем же домом Габсбургов, с одной стороны, и Российской, сознающей себя наследницей Византии, Восточной Римской империи, с другой. До середины ХIХ века Австро-Венгерская империя оставалась главной политической опорой Римской Церкви до такой степени, что ее императоры даже обладали JusExclusivae, т. е. правом вето при избрании Папы, которым пользовались, даже когда теократический режим Австрийской империи был заменен либеральной конституционной монархией. Последний раз Вена воспользовалась этим правом в 1903 году, когда Франц-Иосиф наложил вето на «обеспеченную кандидатуру кардинала Рамполлы», бывшего госсекретаря Папы Льва XIII. Вместо Рамполлы на папский престол был выбран кардинал Сарто под именем Пия X2.

Сама австрийская монархия считала себя политической хранительницей западно-римского христианства, подобно тому как российский император мыслил себя преемником византийских императоров, а потому защитником всех православных в мире. Византия же была завоевана и поглощена исламом в Оттоманской империи (1453), считавшей себя также истинной преемницей того геополитического целого, которым была империя Римская.

Конечно, на это легко возразить, что в отличие, скажем, от Тридцатилетней войны XVII века между католиками и протестантами, в Великой войне религиозные лозунги не были решающими, если и вообще фигурировали. Мы не собираемся здесь оспаривать современный анализ, видящий в причинах войны столкновение вполне секулярных и современных капиталистических интересов и тяжб за старые и новые колонии и рынки сбыта европейских империалистических держав, или же конфликт национализмов малых наций, стремившихся приобрести и усилить за счет других наций или государств свою собственную государственность. Однако политические военные альянсы переигрывались неоднократно и в прошлом, и они могли бы быть переиграны и в этот раз, стань, например, русский царь, и особенно его министр иностранных дел Сазонов, на точку зрения министра Дурново, считавшего, что России нечего делить с Австро-Венгрией и Германией и они могут продолжать существовать в мире, разрешая возникающие конфликты умелой дипломатией3.

Цель же этого очерка – довести до исторического сознания те глубокие, можно сказать подводные, течения, которые в силу своего религиозного, и потому в новое время маргинального, характера не были осознаны даже и воюющими сторонами в качестве реальных факторов и причин конфликта. Это, впрочем, не означает, что эти факторы воюющими сторонами вовсе не учитывались. Просто в Новое время о них было как-то не принято говорить и, тем более, придавать им решающее политическое значение. ХХ век вышел из-под развалин старого мира, Первой мировой войной погребенного, и потому смотрел на истоки войны уже своим секулярным взглядом, подслеповатым по отношению к религиозной специфике невозвратно ушедшей эпохи.

В публикуемых в этом номере НЖ главах очерка я предлагаю посмотреть на недоразумение относительно «русскости» русинского или карпаторосского населения Австро-Венгрии, якобы колебавшегося между австро-венгерским униатством и русским православием; недоразумение, раздутое в миф именно русской православной епархией в Америке, куда в течение двух десятилетий перед войной вошли русины-униаты, иммигрировавшие из Австро-Венгрии в Америку.

ПРИЧИНЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ И ГАЛИЦИЯ

Герхард Динес, заместитель директора австрийского музея «Йоаннеум» в городе Грац и куратор проходившей в Австрии выставки в 2013 году, посвященной истории лагеря для русских военнопленных времен Первой мировой войны, сказал: «Первая мировая война стала забытой войной»4. Что он имел в виду? Судьба победителей оказалась не намного счастливее судьбы побежденных. И те, и другие стыдились и обращались к истории с основным вопросом: как война могла произойти? Хотя ответы даются разные, историки подчеркивают случайный характер возникновения войны. Победители винят побежденных – Австро-Венгрию и Германию как зачинщиков. Что касается России, то она, проведя предварительно всеобщую мобилизацию и медля с ее отменой, тем не менее никому сама войны не объявляла, хотя и сосредоточила свои войска на австрийской и германской границах с целью оказать дипломатическую поддержку Сербии.

Однако поражает тот факт, что с самого начала, по мере продвижения российских войск по территории Галиции и Буковины, в ответ на объявление Австрией войны России 6 августа 1914 года, русское правительство сразу же стало образовывать на завоеванной территории собственные губернии. В течение первых месяцев войны были созданы Львовская и Тернопольская, позже – Черновицкая и Перемышльская губернии Российской империи. Губернии делились на уезды, а их администрация и на губернском, и на уездном уровнях практически полностью комплектовалась чиновниками из России. Это само по себе представляется вызывающим поведением одной из воюющих сторон на только что занятой территории противника, причем именно той стороной, которая была втянута в войну как бы против своей воли и ради защиты даже не своего, а чужого государства – Сербии.

Генерал-губернаторство было образовано с несвойственной русской бюрократической машине расторопностью уже 25 августа, меньше чем через три недели после объявления войны и сразу же с занятием русскими войсками части Галиции. Губернатором был назначен генерал граф Георгий Александрович Бобринский, канцелярия которого начала работу во Львове 5 сентября, как только русские войска взяли город. Военный губернатор Бобринский в своей программной речи заявил: «Я буду учреждать здесь русский язык, закон и строй», – и сразу же начал проводить политику, направленную на скорейшую инкорпорацию Восточной Галиции в состав Российской империи. Это выглядело агрессией по отношению к территории противника, которая никогда не была российской территорией, уже полтора века принадлежала Австро-Венгрии и могла отойти к ней обратно при перемене военной фортуны (что и произошло через несколько месяцев, а именно в июне 1915 года, в связи с контрнаступлением войск центральных держав). Несмотря на эту довольно необычную и явно вызывающую в военных условиях политику, граф Бобринский был поощрен правительством Российской империи и вскоре из временно исполняющего обязанности генерал-губернатора императорским указом был утвержден в этой должности, а затем, при посещении царем Львова, был пожалован званием генерал-адъютанта с прибавлением к фамилии именования «Галицийский»5. Когда же Галиция в результате отступления русской армии опять оказалась внутри Австро-Венгрии, это новое русское губернаторство не было упразднено, канцелярию «временно» эвакуировали в Киев. Это означало, что русское правительство не отказалось от завоевания Галиции и не потеряло надежду на ее окончательную инкорпорацию в состав Российской империи. Упразднена канцелярия военного губернатора была лишь в марте 1916 года, когда надежда на скорую русскую победу стала угасать.

Надо отметить, что ничего подобного не происходило при занятии русскими войсками Восточной Пруссии и области Мазурских озер. Здесь Россия не учреждала никакого русского губернаторства и собственной администрации. Завоеванная территория была под военным режимом действующей армии (российской), пока не была отбита обратно немцами. Чем же в этом смысле отличалась Галиция? Оче-видно тем, что русское правительство имело на нее свои виды, желало ее завоевать, получить в качестве своей собственной территории еще до подписания всякого мирного соглашения. Также очевидно, что оно полагало местное население своим, русским, и потому поставило над ним русских чиновников. Если до начала войны не было оснований утверждать, что Российская империя имела какие-то завоевательные цели в отношении Австро-Венгрии, то такая решительная инкорпорация в ее состав захваченной в первые месяцы войны территории уже не могла оставить у противника сомнений, что со стороны России эта война – захватническая.

Пока историки не нашли никаких свидетельств, что захват Галиции и ее присоединение к Российской империи серьезно планировались на правительственном уровне. Однако именно о том, что таковые намерения питали в некоторых кругах, в том числе и самодержец России, свидетельствует «Записка» П. Н. Дурново Императору Николаю II, написанная в феврале 1914 года, за пять месяцев до начала войны. В этой «Записке» бывший российский министр внутренних дел и действительный член Государственного Совета, кроме того, возглавлявший (1908–1915) в его составе крайне правую группировку6, писал царю следующее про Галицию: «Нам явно невыгодно, во имя идеи национального сентиментализма, присоединять к нашему отечеству область, потерявшую с ним всякую живую связь. (Курсив мой. – о. МАМ) Ведь на ничтожную горсть русских по духу галичан, сколько мы получим поляков, евреев, украинизированных униатов? Так называемое украинское или мазепинское движение сейчас у нас не страшно, но не следует давать ему разрастаться, увеличивая число беспокойных украинских элементов, так как в этом движении несомненный зародыш крайне опасного малороссийского сепаратизма, при благоприятных условиях могущего достигнуть совершенно неожиданных размеров»7. Слова Дурново подтвердились в прошлом уже несколько раз и на наших глазах подтверждаются снова.

О какой же «идее национального сентиментализма» и о «какой ничтожной горсти русских по духу галичан» говорит Дурново в своей «Записке» как о возможной причине войны, и уж во всяком случае как о рациональном основании включения этой части Австро-Венгрии в состав Российской империи в форме готовых губерний и уездов? Речь идет о русинах-униатах, поскольку именно переход этой небольшой иммигрантской общины обратно в православие – вступление в русскую епархию в Америке – дал основание определенным слоям русского общества, Церкви и правительства, включая царя, считать и коренное славянское население Галиции потенциально православным, а значит и «русским». Что и привело к эскалации вражды между католической Австро-Венгрией и православной Россией – вражды, перешедшей сначала в «холодную войну» между ними, а затем и в Первую мировую войну.

ВЛИЯНИЕ АМЕРИКАНСКОЙ ЕПАРХИИ НА СОБЫТИЯ В РОССИИ И ЕВРОПЕ

Добровольный переход униатов-русинов в православие через вступление в русскую епархию в Америке продолжался в довоенный период несколько более двух десятков лет и получил широкую церковно-политическую огласку в русской прессе, прежде всего, через издание «Американского православного вестника». К тому времени «русская Америка» уже исчезала. С продажей Аляски русское присутствие в Америке пошло на нет и, кроме нескольких приходов на Аляске, в конце концов сохранилось в русском соборе в Сан-Франциско, где чуть ли не номинально ютилась русская епархия в Соединенных Штатах.

Русины-иммигранты из Австро-Венгрии, называвшие свою Галичину и свою общину «Русью», слили это название с «русской Америкой» православной епархии, тем самым возродив «Американ-скую Русь». А «Американская Русь», уже приняв в себя иммигрантов – галичан и карпатороссов, – ретроспективно закрепила за Галицией и Закарпатьем с частью униатского русинского населения названия «Червонной Руси» и «Угорской Руси» как потенциальной территории «Руси Державной». Эти понятия прочно вошли в лексикон «Американского православного вестника» (АПВ) и российских славянофильских кругов. Из-за магии языка этот переход униатов в православие в Америке сыграл немалую роль в дезориентации российской внешней политики и подлил масла в огонь искреннего православно-освободительного панславизма, или, по словам Дурново, в пропаганде «идеи национального сентиментализма» по защите «русских по духу галичан». Эта идея была подхвачена и превратилась в целое движение в славянофильских кругах, и ею увлекся сам Государь Император. При этом она полностью умалчивалась в среде профессиональных политиков, включая и министра иностранных дел. Ведь они понимали ее взрывной характер, способный вызвать международный конфликт. Но, уйдя в политическое подсознание двух соседствующих империй – Австро-Венгерской и Русской, – эта идея начала генерировать такую вражду и подозрительность между ними, под конец уже переходящую в паранойю, что и сами политики и дипломаты оказались бессильны ее контролировать. Эта «идея национального сентиментализма» по защите галичан, вначале принявшая довольно скромную форму информационной войны, стала даже уже не искрой, а довольно долго тлевшей пороховой бочкой, взорвавшейся в конце концов в Первую мировую войну. Дурново своей «Запиской» попытался затушить ее хотя бы в сознании Государя. Но «Записка», как уже известно из истории, не возымела действия или же запоздала.

Ряд историков видят в обращении русинов-униатов в Америке продолжение русской имперской политики, направленной на распад Австро-Венгрии. Их мнение – ретроспекция, в которой предвоенные и военные настроения проецируются назад, на русскую политику уже с середины ХIХ века. На самом деле идея «освобождения» русинов-униатов из-под австрийского владычества возникла в некоторых российских кругах именно под влиянием перехода их в православие в Американской русской епархии. Здесь уместно привести отрывок из главы «История Американской Руси» в книге Иеронима Луцика «Народная история Руси». Иммигрант из Австро-Венгрии, Луцик, одно время редактор издававшейся в Америке проукраинской униатской газеты «Правда»8, перейдя в США в православие – и с тем в русскую епархию, написал и издал в Америке (в 1911 г.) популярную историю русинов, начиная от крещения Руси до иммиграции части русинского населения в Северную Америку: «Ледва тридцать лет минает от часу, коли первыи русскiи переселенцы так из Державной, як из при- и закарпатской Руси прибыли до Америки... Русский народ в Полночной Америке живет роскинутый на великом просторе целых Соединенных Штатов, от Нью-Йорка до Сан-Франциско и от Миссури до Рио-Гранде. Наибольше русских живет в штатах: Нью-Йорк, Нью-Джерзи, Пеннсилвания, Огайо, Массачусетс, Коннектикут. Русские переселенцы начали наплывати до Америки около р. 1880. Наибольше прибыло их из Галичины и Угрии, а с 1905 р. начинает много прибывати и из Державной Руси, хоть там людям поводится далеко лучше, чем в Прикарпатской Руси. Из Галичины прибыли до Америки первые переселенцы из Лемковщины»9. Мы оставляем язык и орфографию автора. Они ясно показывают различие между тем, что под словом «русский» понималось в «Державной Руси», а что в «Прикарпатской».

Именно с переходом этих иммигрантов в православие на них и обратили внимание в самой России. Хотя славянофилы в первой половине ХIХ века и сформулировали идею панславизма с Россией в качестве покровительницы всех славян, но определяющим фактором этой идеи они ставили именно православие. Россия обязана защищать православных славян, не имеющих собственной государственности и живущих под гнетом других государственных исповеданий, именно потому, что она – суверенное православное государство. Униаты, естественно, не подпадали под эту категорию, поскольку и для своих правительств, и для русского правительства они были католиками. Вспомним, что еще Аугсбургский религиозный мир, достигнутый на рейхстаге Священной Римской империи (1555) под председательством дома Габсбургов, учредил принцип Cuiusregio, eiusreligio, т. е. чья страна (правление, правительство), того и религия. Так возник практически общеевропейский закон, по которому правящая династия определяет государственную религию своей страны и определяется ею. Правда, этот принцип распространялся в Западной Европе только на две наиболее могущественные стороны, а именно на католиков и лютеран, все остальные исповедания были из него исключены. Но и императорская Россия жила по тому же принципу: православие было государственной религией, и Царствующий Дом обязан был быть православным.

Уважая принцип государственно-религиозного суверенитета других европейских государств и их правящих династий, и Дом Романовых не претендовал на какое-либо влияние на славянское население Австро-Венгерской империи, поскольку это население было католическим и находилось под властью католического монарха. Из числа славянофилов один лишь Михаил Погодин (в 1835 и 1839 гг.) выдвинул идею инкорпорирования карпаторосского населения в Российскую империю10. Однако российское правительство проигнорировало эту идею полностью. Более того, начиная с Французской революции, Наполеоновских войн и Священного союза и вплоть до последних десятилетий ХIХ века, отношения между тремя империями: Австрийской, Российской и Германской, несмотря на естественные трения их как соседей, определялись духом консервативной солидарности имперских правительств против общеевропейского национально-освободительного и социального движения. Как при императоре Павле Суворов, назначенный главнокомандующим союзными войсками европейских империй, защищал Австрию от революционной Франции, так и русский генерал Паскевич при Николае I подавлял Венгерское восстание 1848 года для сохранения единства империи Габсбургов.

Что же касается самих русинов, то и они поддерживали австрийскую имперскую власть, поскольку та обеспечивала им равенство перед законом и защищала их как могла от национального притеснения и дискриминации со стороны поляков, словаков и венгров. В одном из современных обзоров истории русинов их причисляют к народам, которые на протяжении всей своей истории претерпевают «бесчисленные и кажущиеся бесконечными страдания и притеснения» именно в качестве народности11.

РУСИНЫ. ИСТОРИЯ ОБЩИНЫ МЕЖДУ ГОСУДАРСТВАМИ

Именно эту историю, малознакомую, мы и должны кратко обозреть, чтобы понять саму специфику и даже уникальность основного контингента русской епархии – карпатороссов. Изначально они составляли население Галицко-Волынского княжества, созданного князем Романом Мстиславичем в 1199 году и превращенного в королевство Галиции и Лодомерии в 1254 году, когда князь Даниил Галицкий принял от Папы Римского Иннокентия IV титул «короля Руси» и основал галицкий Королевский Дом и династию «королей Руси», или «князей всей земли русской, галицкой и владимирской» (rexRussiae). Население, оставшееся в массе своей православным, и именовало себя «русинами», прилагательное от которого – не «русинский», а «руський» или «русский». Но их пограничное положение на стыке больших государств сделало и саму Галичину, как называлась эта земля, и ее обитателей – русин, объектом постоянных военных и дипломатических завоеваний и переделов. В XIV веке в результате почти полувековой войны за нее между Польшей, Венгрией и Литовской Русью земли Галицко-Волынского княжества были поделены между этими государствами.

Польское королевство получило часть княжества с городами Галичем и Львовом, Подляшье, Люблин и южные земли Подолья, а также – часть Волыни с городами Белзом и Холмом, а Великое Княжество Литовское – Волынь с Владимиром и Луцком, Полесье и часть Подолья. Таким образом русины оказались разделены между Польшей и Княжеством Литовским, а после их объединения в XVI веке уже целиком оказались под властью католичества и втянуты в орбиту восточно-европейской политики. Не имея собственной государственности, через всю последующую историю они оставались ее жертвой. К тому же, они были вынуждены видеть себя глазами завоевателей, неизменно пытавшихся их ассимилировать в культуру того государства, под власть которого их определила на данный момент историческая судьба.

В западных справочниках и энциклопедиях русины называются «рутенцами». Американская энциклопедия дает им следующее определение: Ruthenians – «историческое название украинцев, соответствующее украинскому ‘русины’. Английское слово Ruthenians происходит от латинского Rutheni (ед. число Ruthenus), от которого произошло немецкое Ruthenen и похожие слова на других языках. Первоначально так называлось кельтское племя в Южной Галлии». В Средние века так назвали обитателей Киевской Руси – по западной средневековой практике давать новым народам, появившимся на горизонте, имена древних исчезнувших племен. Впервые это слово в применении к обитателям Руси встречается в Annales Augustiniani в 1089 году и с того времени веками использовалось на Западе для латинского именования восточных славян, и в особенности украинцев и белоруссов12.

Другая энциклопедия определяет их как галицко-волынское население, вначале вошедшее в состав Литовской Руси, потом Речи Посполитой, а после раздела Польши (1772) доставшееся Австро-Венгрии, где их культурным центром веками был Львов (Львив, или Лемберг). С конца XVI века это население было постепенно переведено в униатство, то есть православие по обряду и церковным обычаям, но подчиняющееся Риму и исповедующее католичество. Переход этот произошел в две стадии, в результате Брестской унии (1595 года) и Ужгородской унии, которая включала устное соглашение (1646 года), позднее подтвержденное письменными соглашениями (1664 и 1713 гг.). Сама эта многоступенчатость свидетельствует о том, что в значительной мере уния была насильственным переводом православного населения под власть католической иерархии13. В результате образовалась Греко-Католическая Церковь, православная по обряду и языку (церковнославянскому) и ряду специфически православных обычаев (женатое белое духовенство, совершение миропомазания священником и т. д.), католическое по подчинению Риму, богословию и формированию духовенства в католических семинариях. Веками эта Греко-Католическая Церковь оставалась специфически русинской (Карпаторосской Церковью). Уже здесь было заложено глубокое противоречие в сознании католической иерархии, с одной стороны, и массы мирян – с другой; противоречие, проявившееся несколько веков спустя в легком и безболезненном переходе русин-униатов обратно в православие уже в Америке. Рим считал эту аранжировку с византийским обрядом православным лишь по форме, но католическим по содержанию, в то время как русины воспринимали ее как православную по содержанию, а католическую лишь по форме. Но в силу ее своеобразного устройства, предоставляющего приходам жить на низовом уровне своей привычной православной жизнью, она служила русинам в странах римско-католического большинства (и в Галиции, и в Венгрии) бастионом, предохраняющим от ассимиляции в господствующие католические культуры. В католических странах это русинское население в силу своей религиозной, якобы, «второсортности» было отодвинуто в низший малообразованный класс мелких фермеров и зависимого крестьянства. В этом качестве в Польше его эксплуатировала польская католическая шляхта, в Австро-Венгрии – средний класс, в который оно не могло попасть из-за отсутствия должного образования, а входя в него, неизбежно ассимилировалось уже в венгерской культуре. Эта превратность их исторического существования отразилась в множестве имен, которые они носили: «галичане», «карпатороссы», «рутенцы», «лемке», – имен, свидетельствующих, что на их собственное самосознание «русин» накладывалось и географическое положение, и то, кем и как их видели те государственные образования и народности, под власть которых их ставила сама пограничность их исторической судьбы. Что сохраняло их идентичность – так это православие, а точнее даже – православный обряд на церковнославянском языке, внутри которого береглась историческая память даже тогда, когда этот обряд был включен внутрь католичества в институте униатства, как бы специально для них изобретенного.

РУСИНЫ В ЛИВОНСКОЙ РУСИ

Само имя «русины» указывает на древнее формирование такого самоопределения, сохранившегося до наших дней. По мнению академика А. А. Шахматова, древние славяне зародились на склонах Кар-патских гор14. В XV–XVI веках жители Львова, Киева или Чернигова еще не знали никакой «Украины». Само это слово появляется именно в лексиконе Польши для обозначения «окраины». Но Западная и Юго-Западная Русь себя окраиной не считали. Наоборот, они долго оставались центром, в котором продолжала свободно жить и развиваться православная культура. Это сознание своей центральности в русской истории укоренилось настолько, что в конце XVII века, уже после века Унии, православный игумен Киево-Михайловского монастыря Феодосий Сафонович написал обзор русской истории15, начав от Ноя, но так и не добравшись до Москвы. Эта русская история, ограничивающаяся пределами «киевского центра и государства русско-литовского», была столь популярна, что, войдя в Синопсис Инно-кентия Гизеля, выдержала 25 изданий в течение двух веков, «вплоть до последнего – в 1861 году»16.

Возможно, что именно в Западной Руси и началась проповедь Евангелия. Как пишет о. Владимир Зелинский, «...по преданиям, западная часть нынешней Волыни уже с конца IX века входила в епархию равноапостольного Мефодия (умер в 885 г.), простиравшуюся от Моравии до волынских рек Буга и Стыри.»17 Галицкая Русь помнила, что именно она дала Москве ее первого митрополита из русских – св. Петра. После 1241 года, когда после трех сокрушительных поражений коалиции русских князей Русь как независимое государство перестала существовать, сохранились неразгромленными западнорусские княжества. Галицкий князь Даниил, в надежде получить поддержку Европы против монголов, принимает в 1254 году католичество18. Но большинство населения остается православным.

Впрочем, не от Европы и католичества приходит поддержка против Орды, а от одного из языческих литовских племен. Литовские князья, от Миндовга (1240) г. до Ягеллы (1377–1434), объединяли литовские и западнорусские княжества для противостояния уже не столько Орде, сколько западным Крестовым походам против литовцев и славян. Папа Иннокентий Третий провозгласил Крестовый поход против прибалтийских язычников. Для завоевания были созданы три военных ордена: Тевтонский, Ливонский и Меченосцев, – которые, неся католическую веру, пользовались любой слабинкой соседей, чтобы завоевать не только язычников, но и крещеных славян, причем не только православных, но и своих, католиков.

Для защиты от крестоносцев Миндовг создает коалиционное государство, куда входят княжества Западной и Юго-Западной Руси. Это государство успешно сопротивляется Тевтонскому ордену, сумевшему завоевать всю Прибалтику. Литовские князья при этом не покоряют русские земли; русские княжества присоединяются к литовско-русскому государству сами, видя в нем защиту от немецких Орденов и от Орды. В XV веке, когда Великое Княжество Литовское, Русское и Жмудское стало могучей европейской державой, к нему присоединились уже и Смоленская, Орловская, Калужская, Тульская и Курская земли. Граница проходила в районе Можайска. Русский князь мог перейти под власть Москвы со всей своей землей, этим не нарушая обычаев и законов, как часто и делалось, особенно когда, под натиском католицизма, православных лишали прав и оттесняли от участия в политическом процессе, т. е. в социальной самозащите19. В самой Литовской Руси власть Великого князя была ограничена сеймом; русским в нем принадлежало большинство, так как 80% населения были православными. До крещения Литвы в католичество в 1386 году русские доминировали и в культурном отношении. Древнерусский язык был официальным языком Литовской Руси, на нем велись летописи. Он и остался государственным языком не только после обращения Литвы в католичество, но и после присоединения ее к Польше. И в Речи Посполитой, смешанном польско-литовско-русском государстве, и даже в Польше на русском языке писались все официальные документы вплоть до 1791 года, уже после первого раздела Польши, по которому она утрачивала свой федеративный строй. Конечно, как указывал историк А. В. Карташев, язык этот, «нося имя ‘русского’... отражал в себе оформление белорусского диалекта и по лексикону и по грамматической морфологии». Он продолжал отражать и культурное доминирование православной традиции. По подсчетам Карташева, до конца XVII века во всей Литовской митрополии, при наличии восьми епископов и одиннадцати тысяч «попов русских», местная Православная Церковь «вместе с монастырями числила в своем составе от 4 до 5 тысяч приходских центров»20. Никогда не провозглашавшая своей автокефалии, эта церковная область продолжала числиться митрополией Константинопольского патриархата, будучи фактически автономной.

Литовские князья долгое время видят в русских естественных союзников и против немцев, и против Орды. Миндовг, основатель коалиции, ищет помощи против Тевтонского ордена у новгородцев и заключает договор (1262 г.) с Александром Невским о совместном походе против немцев. Похода не вышло, так как Миндовг был убит заговорщиками из числа литовской знати. Ольгерд заключает союз с Михаилом Тверским. В. О. Ключевский считает, что «культурное сближение соединенных народностей, под преобладающим воздействием более развитой из них русской, шло так успешно, что еще два-три поколения, и к началу XVI века можно было ожидать полного слияния Литвы с Западной Русью»21.

В Литовской Руси русское православное население пользовалось свободами и привилегиями («привилеями» – на языке Литовской Руси), утерянными или не приобретенными в Московском княжестве. Особенно это касалось положения городов, которые в Польше и Литовской Руси жили по Магдебургскому праву – юридическому кодексу, возникшему в XIII веке в Магдебурге для самоуправления торгово-промышленного города. Этот кодекс распространился на многие города Германии и остальной Европы, привился в Новгородской и Псковской республиках с поправками на местную вечевую традицию.

Даже при мощном наступлении католицизма в Литве православные могли еще удерживать свои свободы и права. Литовская Русь, которая, наряду с Новгородом, свыклась с церковной свободой, стояла под угрозой ее лишиться, идущей сразу с двух сторон: со стороны надвигающегося с Запада католицизма и со стороны Москвы, где Церковь все более оказывалась под властью Великого князя. Именно боязнь Москвы, которая начинает войну с Литвой, вынуждает Ягелло на принятие крещения у католиков (1386). Русский по матери, Ягелло (1377–1434?) решается на брак с польской царицей Ядвигой, но устанавливает лишь династический союз с Польшей через корону – вместо объединения двух стран, потому что сейм, в массе своей православный, встал против государственного объединения с католической страной.

После этого многие русские князья со своими землями переходят к Москве. Но большинство населения Литовской Руси продолжает исповедовать православие и добивается для себя равных прав с католиками, которые и получает в привилегиях (1432 г.) при Сигизмунде Кейстутовиче. В 1511 г. таковые привилегии получает православное духовенство; в 1531 г. виленскому католическому епископу было запрещено судить православных. Согласно Ключевскому, «общие и местные привилегии постепенно сравняли литовско-русское дворянство в правах и вольностях с польской шляхтой... с влиятельным участием в законодательстве, суде и управлении», что было закреплено в XVI веке законодательным сводом Литовского княжества – Литовским статутом. Весь следующий XVI век Литовская Русь ведет войны с Московией: 1500–1503, 1507–1508. 1512–1522, 1534–153722. При этом она все еще сохраняет свою независимость и сопротивляется государственному слиянию с католической Польшей, при династическом союзе с нею.

Эпоха Иоанна Грозного, с долгой Ливонской войной и завоеванием части Ливонии в 1563 году, становится временем окончательного выбора для Литвы, устрашенной политикой восточного соседа. Литовская Русь продолжает быть прибежищем московитов, спасающихся от террора: сюда бегут кн. Курбский, завоеватель Казани, игумен Артемий (игумен Троице-Сергиева монастыря), первопечатник Иван Федоров. Литва остается центром православной культурной работы. Здесь делается перевод Острожской Библии, переводятся творения греческих отцов. Но уже открывается и путь к окатоличению православных. Русское дворянство, переходя в католичество, получает все огромные права польской шляхты, выбирающей монарха и контролирующей государство. Его же одаривают и крепостными, отчего происходит быстрое закрепощение православного населения. Под мощным давлением католичества православный епископат идет на компромисс: Церковь подчиняется Риму, но сохраняет свое православное богослужение и обычаи; благодаря своему образу жизни сохраняет и связь с остальной массой церковного народа – мирянами, общиной. Брестская Уния 1596 года официально перевела православное население под власть Папы, но с сохранением православного обряда.

Постепенно после Унии православные стали превращаться в культурное меньшинство на собственной родине. Правда, и в униатстве они сохранили традицию братств, которая помогала им организовывать собственную церковную жизнь и защищать свои права уже социально, поскольку при новых порядках униаты постепенно отодвигались в низы общества. Это только усилилось после раздела Польши, когда прежде православное, а ныне униатское население оказалось в границах Австро-Венгерской империи. В середине XIX века одна его часть осталась в Польше, в Галиции, другие же были разделены между австрийской Галицией и венгерским Подкарпатьем, где они тоже оказались под чужим культурным, языковым и социальным влиянием, частенько переходящим в гнет со стороны венгерских и словацких местных властей23.

А теперь свяжем это с русской епархией в Америке. В год, когда Аляска с ее православным населением перешла к Соединенным Штатам и в ней началось умирание православной Миссии, произошел перелом и в положении австро-венгерских карпатороссов, вынудивший часть их эммигрировать в Америку. Это были, в основном, русины, проживавшие на венгерской территории, положение которых резко ухудшилось с получением Венгрией автономии с собственной администрацией (1867). Последняя взялась за активную ассимиляцию русинов в мадьярскую культуру. Здесь от бывшей родины осталась только Церковь, точнее даже приход, сохранявший православные обряды и обычаи под властью Рима, при посредничестве униатской иерархии, которая предоставляла большую свободу приходской жизни. Приход-то и был тем единственным местом, где русины веками сохраняли исконные начала самоуправления, даже по мере постоянного снижения социального и культурного уровня, и где притулилось их национальное самосознание. Именно во второй половине ХIХ века, после Венгерского восстания 1848 года и особенно венгерской автономии (1867), из венгерских и словацких областей и из польской Галиции началась эмиграция русин-униатов в Америку.

Артикуляризация, или литературное выражение национального самосознания русин в Австрийской империи начались лишь в ХIХ веке, но они пошли именно путем восстановления исторической памяти. Один из ранних лидеров этого возрождения национального самосознания в Галичине, называемых «будителями», был филолог Д. И. Зубрицкий (1777–1862), вступивший в переписку с российскими славянофилами, в частности с М. П. Погодиным. Зубрицкий пишет «Критико-историческую повесть временных лет Червонной или Галицкой Руси. От водворения христианства при князьях поколенья Владимира Великого до конца 16-го столетия» (т. е. Брестской унии). В одном из своих писем к Погодину Зубрицкий сообщает, что им уже составлена «родословная карта всех князей Рюрикова поколения... с лишком 670 лиц», а также окончена первая часть «Истории Галичского княжества»24. Вослед подобных исторических изысканий и местная популярная литература восстанавливает историческую память и преемство русинов от Ярослава Мудрого с его «Русской Правдой», от Новгородского вечевого колокола и от соборного православия начальных киевских времен. В этом смысле показательна «Народная история Руси», написанная в Америке Иеронимом Луциком: написав историю русинов, начиная от Андрея Первозван-ного, и доведя ее через историю русинов в Австро-Венгрии (Угорская и Буковинская Русь) до очерка о русинской общине в Америке, он включил ее в историю Государства Российского как параллельную ему и родственную историю25.

То, что это самосознание выражало чувство идентичности самого народа, с одной стороны, и давало ему историческую перспективу, с другой, подтверждает сознание и русинской иммиграции в Америку уже в конце ХIХ века. Приведем собственное свидетельство русинов о себе в форме жалобы на опеку католических миссионеров, посланной в 1899 году в русскую епархию от группы карпатороссов, поселившихся в Канаде. Большую часть этого небольшого письма занимает именно обзор собственной истории: «Року 862 було основано руске князевство. Року 988 князь Володимир Великий приняв веру вод Греков а за ним и руский народ. Русины галицки мали своих князев и королев до року 1337. В роце 1340 польский король Казимир напав на галицку Русь с великою силою войска и загорнув Русь под свою власть; замки королевски зруйновав, а все скарбы заграбив и забрав до Кракова. Року 1351 папа римский заслав энциклику до польских бискупов, щобы ти старали ся запроваджувати латиньство помежь Русинами, если бы не можливо було вод разу запровадити латиньство, то бодай заключити унию с Римом. Але руский народ запротестував против сего добра. Польские ксьондзы однак не могли стерпети всходной церкви под польским панованем, для того старали ся силомоц довершити свого дела... Церковная уния з Римом була запроваджена в Галичине в роках под 1681 до 1710 через польских езуитов и через здраду руских епископов. И теперь в Галичине не лепше. Поляки а властиво ксьондзы и езуиты старают ся всеми силами затерти следы всходного обряду и тем самым вынародовити руский народ... Мы упенившись в холодной Канаде, водчуваемо все те добро езуитов, котре стоит сумными рядами во нашой истории, а друге живе сведоцтво на нашом народе. За-для того мы тут протестуемо против католицкой школы за ласки Французов и взагале не хочимо их ласк.» Подписано: «Комитет Вече». Из пятерых подписавших двое – Григорий и Михаил – носили фамилию «Фекула». И сейчас, более века спустя, «Фекула» – известная фамилия деятелей американского православия26.

РУСИНЫ В АВСТРО-ВЕНГЕРСКОЙ ИМПЕРИИ

В короткий период в новое время, с конца XVIII по середину XIX века, почти все русинское население было объединено под Габсбургской короной. С разделом Польши в 1772 году Галиция вошла в состав Австрийской империи в качестве восточной части королевства Галиции и Лодомерии. В 1775 году к нему, в качестве Черновицкого округа, отошла и Буковина, исторически румынская область, аннексированная Россией у Турции и затем уступленная ею Австрии. Подкарпатское население, оказавшееся в Венгрии, тоже было внутри одного государства. На этнографической карте Австрийской империи, составленной незадолго до Первой мировой войны, русины, разделенные внутренними границами между Галицией, Буковиной, Венгрией, Словенией и Словакией, даже не упоминаются, – скорее всего, чтобы не привлекать к ним внимание соседней России. Кроме того, весьма чувствительная к проблеме многонациональности имперская власть не желала раздражать национализм всех этих народностей упоминанием русинского меньшинства. А сами русины, в силу своего низкого социального статуса, не могли отстоять своих прав. После объединения Литвы с Польшей и введения Унии само русское дворянство было ополячено. Принимая католичество латинского обряда, оно допускалось в состав польской шляхты со всеми ее политическими правами и экономическими привилегиями. То же постепенно произошло с купечеством и высшим духовенством. Остались верны своей народности и своей вере – в форме унии – только мелкие ремесленники, крестьяне и низшее духовенство («попы и хлопы»). Не имея собственных высших и средних учебных заведений, русины оказались лишенными и собственной интеллигенции. Образование было доступно лишь на польском, венгерском и немецком языках, и, получая его, русины уже тем самым ассимилировались в господствующей культуре и чаще всего теряли связь с собственной народностью. Интеллигенцией, верной народу и его заботам, оставалось лишь униатское духовенство. Оно и играло роль лидеров в культурной жизни населения, основной ячейкой самоорганизации которого, как и в Средние века, оставался приход. При императрице Марии-Терезии, при которой русины оказались внутри границ империи, а затем при императоре Иосифе II, их церковные и гражданские права были значительно расширены и, в теории, Греко-Католическая Церковь была уравнена с господствующей Римо-Католической27.

Габсбургская администрация не поощряла этнический национализм, она была достаточно космополитичной и предоставляла путь наверх по лестнице государственной службы выходцам из всех своих народностей, особенно их аристократии, при условии их полной преданности короне и идеалу «Священной (т. е. католической) Римской империи». При своей относительной (для того времени) либеральности, имперский режим не препятствовал и самоорганизации различных этнических групп своего населения. Поэтому в Австрийской империи положение русинов улучшилось по сравнению с их прежним положением в Польше, а в Галиции, как коронной австрийской земле, их положение было лучше, чем в Венгрии.

Рядом правительственных распоряжений в Галиции была значительно ограничена власть помещиков, которые уже не могли распоряжаться не только трудом и имуществом, но и личностью своих крепостных, как это было при польской власти. Были приняты меры к поднятию культурного уровня и авторитета униатского духовенства. Русинам стали выдавать правительственные стипендии для получения образования в униатской духовной семинарии в Вене, основанной при императрице Марии-Терезии (1717–1780), а униатские епископы были уравнены в правах с католическими, например, в праве участия во вновь установленном Галицийском сейме. Поэтому русины заняли по отношению к империи не только лояльную, но и патриотическую позицию. Когда в 1809 г. галицкие поляки подняли против Австрии восстание, в надежде на поддержку Наполеона, и захватили Львов, русины выступили на стороне короны, помогая войскам в борьбе с повстанцами. То же произошло и во время Венгерской революции 1848 года, когда русины на стороне австрийцев и вместе с русской армией Паскевича, посланной на помощь империи, участвовали в подавлении восстания.

Впрочем, сама эта революция, наряду с общим революционным движением 1848 года в Европе, названным «Весной народов», привела к либеральным реформам в самой Австрийской империи. Была принята конституция, введшая ряд демократических свобод и ликвидировавшая пережитки феодализма. Это вызвало подъем национального движения среди галицийских русинов, во главе которого стала униатская церковь. Австрийцы учли настроения русинов в Галиции и всячески содействовали их антипольской и проавстрийской деятельности. При покровительстве австрийского генерал-губернатора Франца Стадиона в 1848 году оформился политический орган галицких русинов – была создана «Головная руская рада», также называемая «Галицийская рада», из 66 человек. В нее входили мелкие чиновники, интеллигенция, представители высшего духовенства и студенты.

Все это сохранилось в благодарной памяти русинов, что мы находим в свидетельстве об этом уже упомянутого Иеронима Луцика. Приведу из него несколько цитат, касающихся австрийского периода русинской истории: «Австрия занялася в первых часах дуже щиро русским народом проживающим в Галичине... Цесарева Мария-θересия... добра и справедливая монархиня... знала добре, як великие беды перенесла Галичина под лукавым рядом Польши. Народ был обеднелый, темный, духовенство понижене, мало учене. Она выслала своего сына, цесаревича Иосифа, до Галичины, где он наочно пересведчился о великой нужде русского селянства. Из Львова писал он до матери, что конечно треба тут поднести торговлю, промысл... иначе народ пропадет. А прежде всего треба образовати духовенство, без него, як писал Иосиф, для просвещения народа не дастся тут ничего сделати»28. Далее Луцик описывает благодеяния русинам со стороны наследовавшего Марии-Терезии Иосифа II, который был тоже «дуже справедливый цесарь», заботившийся о «русском народе», который отменил крепостничество (в 1782 г.), сократил барщину до трех дней в неделю, дал право «селянам женитися» без позволения барина и покупать землю (1787), а также изменил положение духовного сословия, «приказал на университете во Львове учити богословие на русском языке», положил стипендию духовенству и дал право избирать епископов из числа мирского духовенства. Так же с благодарностью Луцик упоминает и последующих императоров: Леопольда II (1790–1792), «справедливого для русского народа», защитившего права униатов перед католиками латинского обряда, императора Франца I (1792–1835), который «установил во Львове униатскую митрополию» (1808), и, наконец, Фердинанда Благого (1835–1848), который отменил полностью барщину и даровал народам Австрии конституцию, «то есть припустил весь народ до управления державою через выбранных из народа послов». «Народ русский в Галичине, – пишет Луцык, – доныне 3-го мая молится Богу за душу того благого владетеля. Русский народ платил всегда верностью и любовью за все добродетели того цезаря. Коли другие народы Австрии бунтовалися, русский народ остал всегда верным цезарю. Во многих кровавых битвах русские полки билися храбро и не щадили своей крови. А коли в самом Ведне (Вене. – о. МАМ) пришло до революции, то на страже при монархе были беспрестанно русские воины.»

Пользуясь конституционными правами, русины пытались объединиться внутри империи не по территориальному, а по этнически-религиозному принципу, с целью развития собственной культурно-гражданской автономии в рамках достаточно либеральной австрийской монархии, чему помогала их собственная традиция самоорганизации. Такое объединение входило в задачу Высшего русинского совета (Головной рады) под началом епископа Григория Яхимовича29. В 1850-х годах за объединение русинов Галиции и Закарпатья в единую имперскую область с самоуправлением под непосредственной властью австрийского императора выступал каноник Пречевской епархии Александр Духонович. Но именно этому препятствовали те национальности, среди которых русины оказались разбросаны и представляли политическое меньшинство.

По инициативе Галицийской рады в Восточной Галиции стали формироваться местные русинские комитеты из представителей интеллигенции и духовенства. Были выдвинуты требования расширения прав русинов в Галиции и нового раздела провинции на две части: польскую Западную Галицию и русинскую Восточную. Этот вопрос даже обсуждался на Славянском съезде народов империи в Праге (1848) по инициативе представителей «Русской» (русинской) рады, результатом чего стало соглашение 7 июня о признании равенства национальностей Галиции. Русинам была предоставлена возможность начать обучение на родном языке в начальных школах и вводить преподавание его в гимназиях. Поэтому именно в австрийский период истории русинов начинает пробуждаться их национальное самосознание и его выразители – интеллигенция – получают соответствующее название – «славянские будители»30. В 1848 году усилиями «славянских будителей» на русинском научном съезде был выдвинут тезис о лингвистической и культурной принадлежности русинов к русскому народу Российской империи и об изучении истории Галиции в связи с историей России. Таковое самосознание опиралось на труды собственных ученых, раскапывающих свою историю, но также и на языковое самосознание, возникшее не без влияния австрийского этнического плюрализма. С начала австрийского владычества в Галичине широко распространяется термин «русины» с его западной вариацией rutheni и среди населения, и у интеллигенции.

XIX век – век пробуждения исторического сознания европейских народов. История созревает как строгая научная дисциплина, и создаются монументальные труды в области национальных историй. Интерес к собственной истории возникает и среди русинской интеллигенции, в ее среде создаются труды, возводящие ее генеалогию к Киевской Руси, – вроде работ Д. И. Зубрицкого (1777–1862)31 или Б. А. Дедицкого (1827–1909), журналиста, написавшего популярную «Народную историю Руси от начала до новейших времен». Находя в своем прошлом лишь борьбу за свое этнически-культурное выживание, часть русинской интеллигенции предложила модель культурно-языковой ориентации на Россию. Здесь надо подчеркнуть именно лингвистический характер этой ориентации. Русины, разбросанные по разным регионам, говорили на разных диалектах, и перед их интеллигенцией возник вопрос о литературном языке. Часть из них взяла ориентацию на русский язык с его развитой литературой как на возможную модель для развития собственного литературного языка. При этом все исследователи этого движения и русинской истории подчеркивают, что с реальной Россией ни русины, ни их интеллигенция знакомы не были, к ней территориально никогда не принадлежали, режима ее власти на себе не испытывали. Россия для них оставалась абстрактной и достаточно теоретической моделью. Кроме того, ранняя русинская интеллигенция, выражавшая самосознание народа, причисляла себя к малороссам. Исследователь Пашаева замечает: «В воззвании к народу ‘Головная русская рада’, сообщая о предоставлении императором конституции, впервые в официальном заявлении утверждала: ‘Мы, русины галицкие, принадлежим к великому русскому народу, который говорит на одном языке и составляет 15 миллионов, из которых два с половиной миллиона населяют Галицкую землю’»32. Пашаева продолжает: «Это заявление соответствовало тогдашним воззрениям галицких будителей, причислявших себя к малорусскому (по нынешней терминологии – украинскому) племени. Так, в своей брошюре Головацкий писал, что русинское, или малорусское, племя (russinische oder kleinrussische Stamm) после великоруссов самое сильное, по Шафарику, оно насчитывает 10 370 000 живущих под русским скипетром и 2 774 000 под австрийским». «Нарiд Руский располагается з поза гiр Бескидских за Дон», – сообщается в «Русалке Днестровой», одном из первых русинских литературных альманахов33.

Именно русинские интеллигенты-«будители» формировали в сознании русинов миф о России. Так, в силу культурного равнения на Великую Россию (не говорим – Великороссию, поскольку русины под ней понимали Российскую империю, вместе с ее всеми «россиями» – Белой и Малой – и другими народностями, как единый этнос) постепенно возникает сближение в сознании прорусски настроенной интеллигенции понятий «русин», или «русский», или великоросс. Это сближение позднее, после перехода русинов-иммигрантов в Америке в православие в русскую епархию, автоматически и некритически внедряется и в России и постепенно превращается в культурное смешение этих понятий. Славянофильское направление начинает воспринимать русинов как своих соотечественников, отделенных во-лей несчастных обстоятельств.

Сразу может возникнуть вопрос: не боялась ли пророссийская интеллигенция поставить в глазах австрийских властей под подозрение все русинское население Галиции как потенциального врага или перебежчика, готового перейти под власть соседней империи прямо со всей своей областью, принадлежавшей Австрии? Увы, позднее именно это и произошло. Однако на начальных стадиях пророссийского движения этот страх не возник в силу ряда обстоятельств. Во-первых, благодаря либеральной эпохе «Весны народов», когда в самых разных славянских группах империи начались самостийные движения за культурную и внутриполитическую автономию. Русины требовали того же, что и все другие; единственным потенциально опасным отличием прорусской интеллигенции было то, что она идентифицировала собственное культурно-языковое наследие с языком и культурой огромной пограничной империи. Другим обстоятельством было сознание русинами своей лояльности Австрии, предоставлявшей им права и свободы, которых у русинов нигде не было и которые они не получили бы и в России. Это выразил за пару лет до русинского конгресса и до «Весны народов» один из «славянских будителей» и интеллектуальных вождей всего прорусского направления, профессор Львовского университета и униатский священник Яков Головацкий в статье «Положение русинов в Галиции», напечатанной в 1846 году в независимом бесцензурном журнале «Летописи славянской литературы, искусства и науки». Опровергая мнение, будто движение русинов (Russinenthum) представляет опасность для империи из-за соседства Галиции с Россией, Головацкий подчеркивает, что русины в Галиции – униаты, к которым в православной России относятся плохо. К тому же, и русский тип церковного благочестия, с постоянными постами и «монашеской жизнью русских попов», не подходит для образованных русинов. Что же касается русинского крестьянства, то его положение в Австрийской империи лучше, ибо «нигде помещик не может так безнаказанно плохо обращаться со своими крестьянами, как в России». Следовательно, русины останутся австрийскими патриотами, если только не ущемлять их национальные права34. В этой статье, напечатанной под псевдонимом «Таврило Русин», автор ратует за культурно-языковую автономию своего народа внутри империи. Он, правда, описывает приниженное положение русинов, поскольку и «под австрийским мягким скипетром» они живут «без литературы, без журналов, без национального образования, без школ – как варвары». Но и подтверждает вполне сознательную политическую лояльность русинов по отношению к империи: «В настоящем Австрия предлагает, хотя не известно, надолго ли, свободу, равноправность и конституцию, а Польша – рабство и политическое самоубийство...»35 О России как политической альтернативе, как мы видим, здесь не идет и речи. При этом следует отметить, что австрийская Польша была свободнее, чем Польша, входящая в состав Российской империи.

Итак, пророссийская интеллигенция Галиции, равняясь в культурно-языковом отношении на Россию, имела в виду лишь культурно-языковое самоопределение и самоуправление, будучи уверенной, что доказанная русинская лояльность Австро-Венгрии служит прочным гарантом для формирования такой культурной автономии.

ЦЕРКОВНО-СЛАВЯНСКАЯ ОСНОВА НАЦИОНАЛЬНОГО САМОСОЗНАНИЯ

«Народ наш, – как писал в своей «Истории» Иероним Луцик, – як нiякiй другiй на свете привязанный есть до Церкви»36. Это отмечает и сторонний наблюдатель, чешский чиновник Яромир Нечас, секретарь Г. Жатковича, первого губернатора автономной русинской области Прикарпатской Руси в Чехословакии, в 20-х годах прошлого века. Нечаса поразило, что среди русинов «даже большевистские вожди» (коммунистические идеи легко угнездились среди обездоленного русинского населения Чехословакии) «регулярно посещали церковь», их социал-демократы почтительно приветствовали священников, «а одно из антиклерикальных собраний в Ужгороде» открылось традиционным русинским приветствием «Слава Иисусу Христу!»37

Религиозная вера уходила в глубокие слои национального самосознания русинов, само пробуждение которого в новое время было тесно связано с богослужением и опиралось на него. В течение нескольких веков православный обряд оставался единственной культурной родиной русинов, живущих среди разных народностей с их собственным охранительным национализмом. Поэтому и движение за культурную автономию началось как «обрядовое движение» за очищение в рамках униатской Церкви православной литургики от позднейших католических наслоений и искажений. Оно возникло как вполне невинная легальная реформа, но привело к первому серьезному столкновению имперской администрации с прорусским направлением. Хотя Уния 1596 года, переведя православных в папскую юрисдикцию, обещала полное сохранение православного богослужения, в реальности и оно оказалось «окатоличено»: духовенству разрешалось служить по несколько литургий в день; вместо православного престола, бывало, стоял открытый алтарь со статуями святых – иезуитов, и. т. д. Движение за очищение обряда и приведение его к православному уставу возглавил униатский священник о. Иоанн Григорьевич Наумович, и к нему присоединились другие священники и миряне. Сам Наумович, популярный и отзывчивый пастырь, был в 1861 году избран депутатом в первый галицкий сейм, а в 1873 – после введения прямых выборов – послом в рейхсрат. Со своей политической трибуны он выступал неоднократно в защиту экономических, гражданских и культурных прав русинского населения и даже требовал от сейма помощи русинскому театру во Львове38. При этом он держался пророссийской ориентации и, оставаясь униатским священником, повел проповедь за возвращение русинов в православие. Наумович, как и другие промосковские деятели, считавшие себя верными подданными австрийской монархии и привыкшие к ее либеральным порядкам, открыто начал говорить об этническом и языковом единстве «русского народа от Карпат до Камчатки», не представляя политически взрывных результатов таковой идеологии, последствий которой так боялась Австрийская империя, состоявшая на 42% из славян и прислоненная именно русинской территорией к Российской границе. Сознавая, что православие имело в империи легальный статус (хотя было признано лишь в Буковине с ее преимущественно румынским населением), Наумович настаивал на праве русинов ориентироваться на Россию, не боясь того, что он может навлечь на себя, на промосковское направление и, в целом, на все русинское население подозрение властей в нелояльности и даже в государственной измене. В прессе он открыто заявлял, что «все усилия дипломатии и поляков сделать из нас особый народ рутенов-униатов оказались тщетными и что Русь Галицкая, Угорская, Киевская, Московская, Тобольская и пр. с точки зрения этнографической, языковой, литературной, обрядовой – это одна и та же Русь... Мы не можем отделиться китайской стеной от наших братьев и отказаться от языковой, литературной и народной связи со всем русским миром»39.

Реагируя на потенциальную опасность таковой промосковской идеологии среди своего населения, пограничного с Россией, австрийские власти стали искать другое направление для русинского культурного и языкового самоопределения и, видя русинское стойкое упорство против ассимиляции в среде австрийских поляков, стали поощрять среди русинов проукраинское направление, которое, в свою очередь, представлялось сепаратистским уже в глазах их русского имперского соседа. На руку этой австрийской линии сыграла русская имперская политика в отношении Украины. В 1863 году министр внутренних дел Российской империи П. А. Валуев издал циркуляр, по которому разрешалось на украинском языке печатать лишь ограниченное количество написанной на нем художественной литературы и запрещалась вся остальная учебная, религиозная и прочая литература, а царский указ 1876 года запретил не только «печатание в пределах Российской империи произведений на ‘малорусском наречии’, кроме художественной литературы и исторических памятников», но также «свободный ввоз книг и брошюр из-за границы, театральные представления, чтения и даже ‘подписи под нотами’»40. Поскольку украинский язык был близок к галицким наречиям, хотя и не совпадал ни с одним из них, австрийцы стали поощрять на этом языке всякую культурную деятельность в Галиции. При поддержке австрийской администрации украински настроенная часть галицкого общества начала движение за отделение Украины от Российской империи и за создание из нее и Галиции отдельного государства.

С переходом русинских иммигрантов в русскую епархию в Америке между двумя империями началась и продолжала «теплеть» «холодная война» за русинское население. Этому способствовало и создание в 1867 года Австро-Венгрии с общей внешней политикой, но двумя раздельными внутренними: на территории Венгрии власти начали планомерную ассимиляцию славянского населения, игнорируя его культурные и национальные права, в Галиции, под австрийской властью, положение было лучше, но и здесь русины стали терять надежду на получение автономии. После 1867 года Галиция приобретает характер польской провинции. И если в Подкарпатье русины стали подвергаться мадьяризации, то в Галиции усиливается процесс их полонизации.

Русины при этом сохраняют полную лояльность Австрии и, пользуясь своими конституционными правами, продолжают выбирать своих представителей в львовский сейм и в венский рейхсрат. Но в силу своего меньшинства они не могут выдвинуть никакой политической программы. Отдельные москвофилы из интеллигенции начали посматривать в сторону России, ожидая помощи (не вполне понятно – какой) и пытаясь обратить на себя внимание. Уже упомянутый ранее профессор Львовского университета Яков Головацкий поехал депутатом от прорусских галичан на этнографическую выставку 1867 года в Санкт-Петербург. Там он рассказывал о русских связях русинов, также ведущих свое происхождение от крещения Руси при Владимире. В своей речи на обеде в Дворянском собрании Петербурга (11 мая 1867 года), он даже заявил, что русины «по роду и по племени, по вере и языку, по крови и кости» составляют единство с «великим славянским многомиллионным русским народом». Австрийские власти отреагировали на это выступление увольнением Головацкого из университета. Но произведено это было без шума и скандала, ему даже была назначена небольшая пенсия. Его выступление не осталось без последствий и в России, куда он был приглашен со всей своей большой семьей и где принял православие и русское подданство. Александр II произвел его в чин статского советника, и в его служебный стаж были засчитаны годы преподавания в Львовском университете. Став православным, Головацкий сложил с себя сан униатского священника. Эта индивидуальная эммиграция прошла без всяких осложнений в политических отношениях между империями. Галичане-русины, будучи униатами, т. е. официальными католиками, гораздо меньше в ту пору интересовали и русскую дипломатию, и славянофилов, чем судьбы православных сербов или болгар. Австрия также не искала обострения отношений с собственным русинским населением в Галиции.

ПОЛОЖЕНИЕ РУСИНОВ В ВЕНГРИИ

Но это обострение стало нарастать в Венгрии, когда та получила автономию. Ее администрация взялась за активную ассимиляцию русинов в мадьярскую культуру. Это выразилось прежде всего в том, что в Венгрии греко-католические епископы стали назначаться только из числа полностью мадьяризованного духовенства; те, в свою очередь, требовали и от священников последовательной мадьяризации своей паствы. Это давление было столь явным и последовательным, что привело к отчуждению основной массы мирян от духовенства. Венгры старались подавлять всякие проявления русофильства среди русинов и ограничить их автономию41. Одно время русины пытались объединиться в единую Перемышленскую митрополию, однако венгры заблокировали эту попытку создания церковной базы для этнического объединения42. Тогда-то и началась иммиграция русинов в Америку, в основном из Венгрии, но отчасти и из Галиции.

Хотя славянофильски настроенная часть русского общества и сочувствовала положению славян под турецким игом и даже создала в 1858 году Славянский благотворительный комитет под председательством того же М. Погодина, это сочувствие никак не переносилось на русинов, проживавших в Австро-Венгрии. После же войны с Турцией 1877 года, которая чуть не привела к войне с Англией, и особенно после Берлинского конгресса 1878 года, русское правительство стало игнорировать славянофильские тенденции в среде русской общественности. До конца ХIХ века, до того как русины-униаты в Америке попросились в тамошнюю русскую епархию, ни в Русской Церкви, ни в российских правительственных кругах никому не приходило в голову видеть в русинах-униатах в Австро-Венгрии союзников в геополитическом переделе средней Европы. Правда, в Австро-Венгрии существовал среди русинов прорусский клуб, ратовавший за принятие русинами русского языка как языка собственной культуры и письменности. Но москвофильское направление было самобытным движением среди русинов; сама Россия в нем не играла никакой роли43. Россия поддерживала это движение, но именно как культурное, а не религиозное и, тем более, не политическое, поскольку сами лидеры этого движения были политическими консерваторами, выступавшими за поддержку австрийской имперской власти и политики. Их культурно-политическая программа была основана на идее сохранения русинской культуры путем объединения всех русинов как национального меньшинства внутри Австро-Венгерской империи, с собственной культурной и, желательно, с политической автономией, наподобие венгров и словаков. Эта программа исключала как великорусскую концепцию присоединения к Российской империи, так и украинскую, с отождествлением русинов с движением за единую самостийную Украину. В 1882 году были арестованы несколько видных москвофильских деятелей: Добрянский, его дочь Ольга Грабарь, о. Иоанн Наумович. Поводом послужила попытка перехода в православие русинского села Глинички вслед за проповедью Наумовича, который, оставаясь униатским священником, ратовал за возвращение к православию. Власти обвинили арестованных в панславизме, государственной измене и в стремлении оторвать Галицию, Буковину и Прикарпатскую Русь от Австро-Венгрии с перспективой присоединения их к России. Процесс получился бездоказательным, поскольку вся деятельность обвиняемых была легальна и ограничивалась публичной проповедью своих убеждений. При этом русское общественное мнение и правительство, выступая за права человека и осуждая этот процесс, не пытались использовать эти гонения в качестве повода для политических демаршей по отношению к соседу.

Весьма осторожна была реакция высших правительственных кругов в России (точнее, К. П. Победоносцева и Александра III) на этот процесс. Когда после процесса подсудимые временно были выпущены из тюрьмы и Наумович остался без средств к существованию, т. к. приход у него был отнят, русское правительство оказало ему и Добрянскому тайную материальную помощь. Она была передана через венского посольского протоиерея Михаила Раевского. В своем письме К. П. Победоносцеву, тогда обер-прокурору Синода, от апреля 1883 года, Раевский уведомляет, что «отец Наумович приедет сам в Вену за получением денег». Сумма не указывалась, но к письму приложена расписка уже получившего помощь Добрянского на 15 тыс. гульденов44.

Исключительно интересно более подробное письмо К. П. Победоносцева Александру III об этом процессе и о подавлении национальной самобытности русинов со стороны венгров и поляков в Австро-Венгрии. Победоносцев ссылается на рассказ Добрянского, который «тайно от австрийских агентов» приехал в Петербург из Германии и описал в рассказе Победоносцеву даже не сам процесс над ними, а продажность парламентской демократии и беспомощность русинов, которые не смогли ею воспользоваться для защиты своих прав из-за того, что они остаются политическим меньшинством, а также и беспомощность австрийских властей, не смогших вмешаться в это преследование и стать на защиту русинов, потому что это было бы вмешательством во внутренние дела Венгрии. При этом Победоносцев называет «русинов», вероятно, с подачи самих «москвофилов», «русскими», не делая никакого семантического различия между «русскими» в Австро-Венгрии и «русскими» в России. «Чудовищный процесс по обвинению в государственной измене, возбужденный против Добрянского, Наумовича и других, лучших и доблестнейших людей русской народности (Курсив мой. – о. МАМ), – пишет Победоносцев, – привел в изумление здравомыслящих людей в целой Европе.» И далее Победоносцев призывает царя и своих соотечественников сделать должный вывод ...о вреде конституционного правления: «Но вот что весьма поучительно, и особливо для нас, русских. Австрийское правительство само было опечалено этим процессом и понимало все его беззаконие, но было бессильно предотвратить его и видело себя в необходимости подчиниться партии, возбудившей этот процесс. Роль недостойная для правительства; но австрийское правительство принудило себя на эту ложь потому, что оно утверждается на конституции»45. Далее в письме Победоносцев показывает, как, пользуясь демократией, другие народности Австрийской империи, подавляют русинов. Победоносцев и здесь называет русинов «русскими»: «Теперь вся парламентская сила – в руках у мадьяр и у поляков. Мадьяры – полные хозяева у себя и давят без пощады и без совести всякую иную народность, а система выборов так хитро ими же и поляками устроена, что никакая другая славянская народность не может иметь в палате сильного голоса... Располагая силою в парламенте, они задумали целый ряд законов к подавлению русской народности: изменение календаря, замену русского алфавита латинским, изгнание русского языка из русской школы, замену русского духовенства латинским, передачу иезуитам русских монастырей и духовных школ...» Тема этого большого письма – не столько необходимость защиты русинов со стороны России, сколько антиконституционный памфлет. Русины здесь оказываются скорее аргументом в полемике, чем ее целью и главной темой. Обер-прокурор Синода и доверенный советник императора, бывший еще и членом Совета министров, называемый в кулуарах его «негласным председателем», Победоносцев пишет царю с возмущением о нетерпимости венгерских и польских властей, о насилии над правосудием, ни словом не намекая на необходимость России вмешаться в это дело. Единствен-ная мораль, которую выводит Победоносцев в этом письме, – это мораль о губительности и злостной нетерпимости парламентской демократии к «инакомыслию», о нетерпимости и беззаконии, перед которыми оказалась бессильной сама австрийская имперская бюрократия, допустившая этот парламентаризм. Нигде, ни одним словом, влиятельный Победоносцев, который без стеснения мог призвать в поддержку своей политики военную силу России и ее дипломатию, не говорит здесь о том, чтобы использовать это прорусское движение в Австро-Венгрии в каких-либо геополитических целях.

Царь Александр III сочувствовал арестованным, но тоже не собирался в это дело вмешиваться, понимая всю политическую бестактность и даже опасность такового вмешательства. По словам Пашаевой, «в РГБ хранится письмо Победоносцева императору от 23 октября 1885 года. Направляя ему письмо Наумовича, Победоносцев пишет: ‘Совестно утруждать Ваше Императорское Величество посреди многих забот и занятий еще новым чтением. Но почитаю нелишним представить Вам полученное мною вчера письмо священника Наумо-вича, в нем выражается поистине отчаянный вопль русского населения в Галиции о безысходном положении их в борьбе с польским правительством, которому предала их Австрия. Наумович, недавно перешедший из униатства и порвавший все связи с Римом – человек по-чтенный и служит... действительно лучшим представителем лучшей части русского населения в Галиции...’ Наверху письма Александр Ш подписал синим карандашом: ‘Чрезвычайно больно и грустно читать его письмо. Авось даст Бог и нам и им светлый день когда-нибудь’.»46

Так впервые на языке российского государства было отождествлено понятие «русин» (в случае с Наумовичем, перешедшим в православие) с «русским» в качестве «великоросса», подданного империи. Несмотря на то, что сам Наумович после тюремного заключения переселился в Россию, далеко не все москвофилы были готовы ему последовать, привыкнув к либеральным порядкам габсбургской им-перии. Сам Наумович избирался в венский парламент и галицкий сейм. Добрянского, начиная с 1850-х годов, несколько раз избирали в венгерский парламент, хотя венгерское правительство и отнимало у него мандат, боясь его политической программы и настойчивости: Добрянский предлагал разделить Венгрию на пять национальных округов – русинский, сербский, немецко-венгерский, румынский и словацкий. Но парламентская система, которую так критиковал По-бедоносцев, свое дело делала. Когда в 1865 году Добрянский был избран в третий раз в парламент, правительство все же было вынуждено признать его мандат, и в течение четырех лет он выступал с его трибуны, пока в 1869 году его снова не лишили мандата по обвинению в панславизме47. Очевидно, что при всем сочувствии в России к деятельности Добрянского, в ней он не смог бы получить депутатских полномочий – за отсутствием парламентской системы. И русинская общественность это более или менее понимала.

Арест Наумовича, Добрянского и других деятелей прорусского клуба привел к закату всего этого москвофильского движения среди русинов в Старом Свете. До обращения униатов-иммигрантов в Америке в православие русины в Австро-Венгрии именно в качестве униатов не привлекали к себе особого внимания в России. Прежде всего, они сами давно уже свыклись со своим церковным положением. Уния была сконструирована таким образом, что ни по обрядам, ни по образу жизни, – т. е. именно по тем сторонам, с которыми имеет дело простой мирянин на уровне приходской жизни, – не отличалась от православия. Римскими были богословие, семинарии, каноническое право и церковноначалие, т. е. униатская иерархия, подчинявшаяся Риму. Ни с тем, ни с другим простой верующий, малообразованный или вовсе неграмотный, в своей повседневной церковной жизни дела не имел. Более того, это положение продолжалось веками и уже вошло в плоть и кровь местного населения: так оно его ощущало, когда находилось на политической территории Речи Посполитой, а затем на территории Польши; таковым это церковное положение и осталось, когда после раздела Польши эта территория с русинами отошла к Австро-Венгерской империи.

ПОЛОЖЕНИЕ РУСИНСКОЙ ИММИГРАЦИИ В АМЕРИКЕ

Уния была данностью и таковой могла бы остаться и в условиях американской иммиграции русинов, если бы в Америке было такое явление как католичество византийского обряда, и если бы Като-лическая Церковь в Соединенных Штатах обладала властью насильно удержать униатов в подчинении. Но ни того, ни другого не было, а американский образ жизни, с его конфессиональной раздробленностью и общинами по этническому принципу, способствовал автономии и сепаратизму. Униатские приходы могли с легкостью переходить в состав русской епархии потому, что никто не был в силах их от этого удержать, а самому американскому государству до этого не было никакого дела. В конце ХIХ века в Америке даже образовалась многотысячная епархия польских старокатоликов во главе с собственным епископом поляком, т. е. «Польская Католическая» Церковь, независимая от Папы Римского, – явление, которое в самой Польше было бы немыслимо.

Так же и «русскость» австро-венгерских русинов, вступивших в состав русской епархии в Америке, имела мало общего с русскостью подданного Российской империи. К тому же, эта русскость, по существу, ни политически, ни культурно русинов ни к чему не обязывала, кроме сентиментальной приверженности к своим же исконным православным обрядам, теперь уже не связанным с подчинением Риму. Перейдя в русскую епархию в массовом порядке, эти приходы, разбросанные по огромной территории, не столько подчинялись директивам епископа, как явствовало из признаний архиепископа Платона, сколько навязывали епархии свои собственные традиции и образ жизни, точнее, жили тем же укладом, которым жили веками и до этого, с поправкой на постепенную ассимиляцию в американском обществе. Именно свобода, царившая внутри русской епархии на огромной американско-канадской территории, и привлекла русинов с самого начала в православие из католичества с его жесткой дисциплиной. Американские католические епископы, в основном ирландского происхождения, на своем съезде в Чикаго в 1893 году решили применить собственные стандарты к католикам византийского обряда, т. е. просто перевести их на униформный латинский обряд, «поскольку возможная потеря немногих душ греческого обряда несоизмерима с тем благословением, которое приносит дисциплинарное единообразие»48.

Русские же епископы в Америке сознавали себя в большей или меньшей степени именно миссионерами, которые призваны строить Церковь из этнически и культурно разнородного иммигрантского материала. Собственный уклад, язык и обычаи сохраняли в этой епархии и другие национальные общины: сиро-арабская, сербская, отдельные греческие приходы, албанская община. Все они вели культурно-самостийное существование внутри единой организации русской архиепископии. Подобным образом устроились и карпатороссы с галичанами, с той лишь разницей, что теперь их церковный центр переместился в Санкт-Петербург. При этом Святейший Синод, сверху и издалека решавший их церковную судьбу, оставался для них так же далек и недоступен, как до этого – Римская курия.

Однако при этом русская иерархия и духовенство, возглавлявшие епархию, стали для бывших униатов их голосом, толмачами и выразителями. Это было тем легче, что основная масса русинов-иммигрантов была настолько задавлена ежедневной борьбой за выживание на своей новой заморской земле, что они охотно перепоручали своей отныне православной иерархии и духовенству выступать за них и от их имени, тем более, что они и сами себя признавали «русскими» – русинами. Но в самосознании русинов и их русских толмачей, таких как редакторы и издатели двух основных органов епархии – «Американского православного вестника» и газеты «Свит», – слово «русский» значило совсем разные вещи.

Здесь следует подчеркнуть огромное значение «имени», мощь слова и риторики, которая в этом исторически, казалось бы, кратком и незначительном эпизоде приобрела поистине мировую зажигательную силу. Русины считали себя русскими, т. е. гражданами уже не существующей, умопостигаемой Руси Киевской, которая, породив и Московскую Русь, и Петербургскую Россию, и Украину, уже не была ими узнаваема. Как указывает Пашаева, «прилагательное от ‘русин’, как считают сами русины, не ‘русинский’, а только ‘русский’, ‘руский’»49.

Для русской же иерархии и духовенства, подданных Российской империи, именно это подданство и принадлежность к Русской Пра-вославной Церкви в земном ее смысле, с Государем Императором во главе как политическим покровителем и защитником всех православных, и составляли их «русскость». Именно в этих терминах епископ Николай (Зиоров) в 1890-х годах объяснял американским властям, что православная литургическая молитва за Царствующий Дом и воинство не означает, что русские иммигранты, в том числе и иммигранты-русины, не лояльны к своему новому отечеству – Америке. Епископ утверждал, что Церковь возносит эти молитвы за православного императора потому, что в его миссию входит защита всех православных во всем мире50.

Как мы видели, и Победоносцев называл русинов-униатов в Австро-Венгрии, сочувствующих православию или же в него переходящих и смотрящих на Россию как потенциальную моральную защитницу, «лучшими и доблестнейшими людьми русской народности». Для русинов же, перешедших в Америке в епархию русской Церкви, «русский» означало всего лишь несколько модифицированную форму их собственного самоопределения как культурно-автономной этнической группы, которая продолжает в духе преемственности со своим собственным прошлым строить свою культурную и религиозную жизнь в Новом Свете. Так в миннеаполисском приходе самого о. Алексея Тофта, первым вошедшим в русскую епархию, возникло подряд несколько организаций с названиями «Русское женское общество» (1904), «Русское братство» (1907), «Русское библиотечное общество» (1908), «Русское театральное общество» (1911), хотя, по свидетельству одного из иммигрантов, в то время «в Миннеаполисе не было ни одного человека из России», да таковые и не имелись в виду51.

Такое понимание двух разных вещей под одним словом «русский» – типичный пример бахтинского двуголосого слова52. Однако то, что описуемо в терминах поэтики и даже мифологии, привело, как мы увидим, к реальным политическим и историческим последствиям. Здесь миф творит историю, а не просто ее осмысляет. Имя «русский» в применении к «русинам» превратилось в тот электрический ток, который средствами даже очень скромной массовой информации (русской газеты и журнала), быстро достигал столиц двух соседствующих империй и заземлялся в них на двух противостоящих враждебных полюсах. В российском истолковании Русская Православная Церковь была неразделима с имперским государством, со времен Петра I инкорпорировавшим эту Церковь в собственную бюрократию и практически содержащим всю американскую епархию из имперско-церковного бюджета. Поэтому для великоросского сознания русины, став православными и вступив в русскую епархию, стали, тем самым, если и не актуальными, то «почетными» подданными Российской империи. Таковое впечатление производили даже писания русского духовенства в Америке, уже хорошо осведомленного о специфике американских порядков, в которых религия – это целиком автономная сфера, не относящаяся к гражданской и политической. Тем паче в России, а особенно в имперских кругах, такое понимание нового статуса русинов возникло автоматически, как самоочевидная новая реальность. Особую роль сыграл в этом «Аме-риканский православный вестник», исполнявший функцию епархиальных ведомостей. Он выходил два раза в месяц и издавался бесперебойно более двадцати лет до самого 1917 года, а потом продолжал выходить с перебоями еще полвека. Русская пресса, в массе своей – русинской епархии, возглавляемой российским духовенством и церковноначалием, – превратилась в мощный свободный рупор почти угасшего москвофильского направления в самой Австро-Венгрии; рупор, разносивший эту идеологию сразу на три континента.

Америка – правовое общество, и иммигранты уже во втором поколении, обученные языку, нравам и законам, получают возможность за себя постоять. Вступив же в русскую епархию, осознав себя вполне православными и обретя средства для выражения собственного самосознания, галичане из Америки, без всякого, так сказать, злого умысла, не придавая этому особого международно-политического значения, начали влиять на самосознание и своих бывших собратьев униатов в Австро-Венгрии, и на формирование собственного образа в Церкви и обществе в самой России. Естественным каналом этого влияния было возвращение обратно к себе на родину русинов, поживших в Америке и соприкоснувшихся там с русской епархией. Далеко не все оставались в Америке, некоторые приезжали на заработки, чтобы, скопив денег, вернуться и купить землю или собственное дело дома. Таким образом нормы и конструкты демократии в американском изводе начали влиять на возникновение и распространение такого явления, как «русскость», в самосознании австро-венгерских русинов и в восприятии их в этом качестве в России.

Архиепископ Платон свидетельствовал, что русская Миссия была плохо осведомлена об униатах, проживавших в Америке. Но до их возвращения в православие русское общество мало знало и об униатах в Австро-Венгрии. Для Русской Церкви Уния была данностью, с которой приходилось бороться в западных областях России и в Польских землях. Но здесь Православная Церковь, скорее, не наступала, а держала оборону против католического натиска, который и окрашивал представление об униатах у пограничного православного духовенства.

Как же могла возникнуть такая путаница в умах, прежде всего образованных людей, неплохо осведомленных об истории России, Руси и Российской империи? Российская историческая наука вообще мало интересовалась историей Западной Руси, сознательно или бессознательно проходила мимо нее, поскольку та опиралась на древнерусские феодальные и вечевые традиции, искорененные в Московии и напрочь забытые в петровской России. Ни у одного крупного русского историка ХIХ века – ни у Сергея Соловьева, ни у Ключевского, при всем его внимании к социальному аспекту истории и при том, что он в своем курсе русской истории бегло уделяет внимание и Литовской Руси, ни даже у либерала П. Милюкова в его «Очерках по истории русской культуры», – мы не найдем описания истории Западной Руси именно как отдельного культурно-политического типа.

До обращения в православие униатов в Америке и их жалоб на местную католическую иерархию Русская Церковь не видела в униатском населении Австро-Венгрии потенциальных православных, которые так и рвутся назад в Русскую Православную Церковь, желая и территориально присоединиться к России. Но поскольку русская историческая наука прошла мимо Западной Руси именно как отдельной культурной и церковно-политической модели, то и «русскость» русинов стала восприниматься в России не по типу автономной культурной общины, а по модели церковно-государственной. Именно поэтому их симпатию к России ошибочно истолковывали как стремление вступить в ее состав, стать подданными российского православного императора.

«Американский православный вестник» этому весьма содействовал: выражения «Червонная Русь» и «Угорская Русь», которыми москвофильские «будители» называли русинское население и земли Галиции и венгерского Прикарпатья, прочно вошли в российский лексикон, а территории стали восприниматься как потенциально российские. Так на геополитическом горизонте рубежа ХIХ–ХХ веков возникла новая символическая страна, «Червонно-Угорская Русь», не имеющая под собой политической реальности, но наполненная реальностью символической, – подобно Константинополю, представлявшему для греков исчезнувшую Византию, маячившую, подобно призраку, над телом Оттоманской империи, а затем Турции. В панславянском сознании эта «Червонная Русь», по существу бывшая неким «умным» наваждением или градом Китежем, стала на четвертое место в ряду вполне реальных Великороссии, Малороссии и Белоруссии. В этом смысле показательна «Народная история Руси» Иеронима Луцика, посвященная предстоятелю русской епархии Платону, архиепископу Алеутскому и Северо-Американскому. По-следняя страница книги заканчивалась так: «Да живет святая, Православная Русь, защитница всего славянства. Да живет Русский Царь и Царствующий Дом, Богом данный, блюститель русской силы и чести»53. Это – уникальная трактовка истории русинов, включенная в русскую историю. В ней краткие обзоры историй Угорской и Буковинской Руси заканчиваются и обзором Руси Американской, т. е. предвоенного укоренения и своеобразного вторичного «подданства» русинов в русской епархии в Америке.

Конечно, то была уже американская книга, оторванная от своей галицкой и карпаторосской почвы и политической реальности. Она давала некий конструкт и, одновременно, формулировала и выражала некую новую идеологию, складывавшуюся у русинов, нашедших в русской американской епархии почву для своего мифа и идеала, – почву, на которой их никто не притеснял и которая их политически ни к чему не обязывала. Такое сознание могло возникнуть только в Америке, то есть при полном отрыве религиозного, культурного и даже этнического сознания от политической реальности Старого мира, а главное, при полном отделении Церкви от государства. Русские публикации в Америке, принявшие и даже провоцировавшие эту идеологию и свободно оперировавшие понятиями «Червонная Русь», «Подъяремная Русь», сумели убедить в этом мифологическом конструкте-хронотопе определенную часть православной иерархии и духовенства в самой России. Так, и архиепископ Тихон (Белавин) в своем выступлении на Мэйфилдском соборе называл русинов – свою основную паству – «русским народом» из Австро-Венгрии54.

Православные русины в американской епархии охотно принимали такое толкование, поскольку для них самих Россия была полной абстракцией, да и образ их собственной родины, из которой они эмигрировали, постепенно все более и более тускнел. Даже в наши дни телевизора и интернета достаточно провести несколько дней в пенсильванской глубинке, где-нибудь в районе Свято-Тихоновского монастыря, чтобы почувствовать, насколько отсюда весь мир представляется далеким и нереальным. Что же говорить о неграмотных или полуграмотных иммигрантах в конце ХIХ века, целыми днями трудившихся в пенсильванских шахтах или на сталелитейных заводах, а по воскресеньям собиравшихся в своих церквях и полностью делегировавших собственное представительство доверенным выборным лицам и духовенству, организовавшим их новый быт в русской епархии? Для них несколько измененное имя «русские» значило именно то, чем они были всегда и чем продолжали оставаться в Америке, и ничуть не больше. Но именно тем, что они так легко и охотно дали себя переименовать и так легко восприняли великорусскую риторику своих двух органов печати, став православными, они стали способствовать распространению и в России мнения, что их собратья в Австро-Венгрии с радостью готовы, вместе со своими территориями, войти в великую Россию.

Вот, например, статья о двадцатилетнем юбилее русского православного Петро-Павловского братства в гор. Бриджпорте штата Кон-нектикут, напечатанная, заметим, в 1914 году, сразу же после начала войны, в «Американском православном вестнике»: «Велика и широка наша Русь родная. От Дуная до Алтая и дальше, до Великого Океана тянется одна неделимая великая русская земля. От холодных льдов Севера до знойного Закавказья и Туркестана простирается наша родина святая. И на всем этом пространстве живет один русский народ, соединенный единою верою православною, крепкий единым русским духом христианской любви. Одна великая неделимая Русь. Она не делится и не должна разделиться. Она едина. Потому-то она так сильна и могущественна, ибо ‘в единении сила’. И все русские люди, живут ли они в Галичине или на Угорской Руси, в златоверхом Киеве, или в златоглавой белокаменной Москве, суть братья и дети одной Великой Русской Земли. Наша родина – целая Россия, наше знамя – православный трираменный крест, наш народный клич – ‘С нами Бог!’ С такими мыслями было заложено в г. Бриджпорте, штате Коннектикут, и наше Русское Православное Петро-Павловское Братство, которое и стало существовать с 7 августа 1894-го г.»55

Можно представить, с каким удовлетворением русский царь мог читать подобные изъявления безоговорочного русского патриотизма и лояльности ему лично, доходившие из далекой американской епархии, когда его собственная держава раздиралась революцией, антиправительственным террором и национально-сепаратистскими движениями, и резкая критика его режима и дворцовых порядков раздавалась с трибуны Государственной думы. По какой-то злой иронии, выпуск «Американского православного вестника» с этой статьей вышел 28 августа 1914 года, три дня спустя после образования на территории занятой русскими войсками Галиции (25 августа) генерал-губернаторства графа Бобринского, провозгласившего основой своей политики здесь учреждение русского языка, закона и строя путем ее скорейшей инкорпорации в состав империи. Конечно же, это только способствовало убеждению австро-венгерских политиков в том, что русская епархия в Америке, куда формально входили и сербские приходы, являлась мало прикрытым заморским плацдармом, на котором Россия заранее разыгрывала это свое наступление.

Однако действительно ли эти слова выражали самосознание карпаторосских членов Петро-Павловского Братства в Бриджпорте? Очень сомнительно. Их автор взял процитированное клише из заяв-лений русинов-москвофилов и подобных же статей и лозунгов в «Американском православном вестнике». По сей день стоит в том же Бриджпорте, в Новоанглийской епархии Православной Церкви в Америке, построенная в 1894 году этим Братством Святодухова церковь, где уже в наше время более десяти лет прослужил священником выходец из России, москвич, тщетно пытавшийся ввести хоть немножно церковнославянского языка в богослужение и в жизнь своего прихода, чтобы привлечь новых иммигрантов из России. Приход, состоящий из внуков, правнуков и праправнуков основателей прихода и Братства, написавших ту русскую патриотическую статью, и слышать не хотел ни о каком русском языке даже в гомеопатических дозах, да и вообще не очень жаловал иммигрантов из России. Приход этот в настоящее время англоязычен на сто процентов; ни Россия, ни ее культура, ни ее язык его всерьез не интересуют. Так же не интересовала их дедов и прадедов реальная Россия, когда они писали эту статью про свой двадцатилетний юбилей. Для них это было не более чем привычная риторика тех газет, которые для них издавались. Эта терминология и идеология ни в Коннектикуте, ни в Пенсильвании, ни в Канаде, из которых они уже не собирались никуда далее эмигрировать, их политически ни к чему не обязывали.

АМПЛИФИКАЦИЯ «МОСКВОФИЛЬСКОЙ ИДЕОЛОГИИ» В АМЕРИКАНСКОЙ РУСИ

Итак, в Америке русины, – как оставшиеся в униатстве, так и перешедшие в православие, – стали строить свои общественные организации, называя их, без всякой задней мысли, «русскими». В феврале 1892 года, после перехода конгрегации о. Алексея Тофта в русскую епархию, группа галицких и прикарпатских священников и мирян собралась для создания Объединения греко-католических русских братств. На этом же собрании организаторы постановили издавать газету под названием «Американский русский вестник». Газету решено было издавать на «русском», но со «словацким диалектом»56.

Три года спустя о. Алексей Тофт на собрании в своем приходе в городе Вилкес-Барре в Пенсильвании призвал к созданию Русского православного общества взаимопомощи57. Оно и было основано в 1895 году самим Тофтом совместно с архиепископом Николаем и русским консулом в Нью-Йорке А. Е. Оларовским. Показательно, что именно консул, т. е. не церковная фигура, а представитель Россий-ского государства, стал его первым президентом (1895–1897 годы)58.

Общество требовало, чтобы все его члены принадлежали Рус-ской Православной Церкви, подчеркивало, что оно русское и что есть лишь один неделимый «русский народ». Это последнее утверждение тем более парадоксально, что почти все его члены были американскими иммигрантами из Австро-Венгрии, до того – австро-венгерскими подданными. Но с точки зрения имперской России общество было «русским», и оно стало единственной американской организацией, получившей благословение Святейшего Синода59.

В 1900 году иммигрант из Прикарпатья Иван Зинчук-Смит организовал Общество русских братств, открытое как для униатов, так и для православных, но с 1902 года закрытое для представителей духовенства во избежание разделений по исповедному признаку среди русинской общины. Языком был выбран литературный русский с использованием русинского диалекта, т. е. тот самый язык, на котором Луцик написал свою «Народную историю Руси». Это Общество, в частности, в своем ежегоднике, названном «Календарь», опубликовало поэму своего генерального секретаря Михаила Баланда «До русских молодцев», называемых «сыновьями Святой Руси». Поэт призывал «русских молодцев» не верить обманчивому зову «поляков и евреев», соблазняющих идеей «Украины», а оставаться верными и гордыми сынами «матери Руси», т. е. родной Галиции с ее долинами, реками и горами60.

Конечно, на государственном полюсе Российской империи такие речения однозначно понимались как полная политическая солидарность русинов именно с государством Российским. Но другим полюсом, начавшим воспринимать подобные высказывания со страхом за свою территориальную целостность, оказалась Австро-Венгерская империя, чьими фактическими подданными были русины. События в Америке не могли остаться без резонанса и среди русинов в Австро-Венгрии. Под их влиянием возродилось москвофильское направление, а с ним и стремление употреблять русский литературный язык. Это направление питалось не столько реальной оценкой положения русинов на границе двух империй, сколько романтическими настроениями. Не жившие никогда в России галичане понимали, как правило, Россию не как многонациональную империю, а как национально-культурный монолит, не разбираясь в разных направлениях российской политики или общественной мысли и не примыкая ни к одному из них. Поскольку это направление приобретало в Австро-Венгрии все более оппозиционный характер, москвофилы питали надежды на поддержку единой великой России и даже провоцировали эту поддержку. Так, москвофил Дмитрий Вергун начал издавать в Вене журнал «Славянский век». Авторы, печатавшиеся в нем, употребляли наименование «русские» вместо «русинов», говоря о народе, жившем в восточной Галиции и северной Венгрии, хотя остальных славян продолжали называть их собственными привычными именами: «чехи», «поляки», «сербы», «болгары». Отдел переписки в «Славян-ском веке» время от времени сообщал и новости из Америки – о переходе все новых и новых униатских общин в православие. В одном из номеров был опубликован отчет о съезде славянских журналистов в гор. Сан-Луисе и о том, что на съезде присутствовали Виктор Гладик, редактор журнала «Правда», издававшегося Организацией русских братств (русской епархии в Америке), и Павел Жаткович, редактор униатского «Американского русского вестника». «Славянский век» Дмитрия Вергуна, издававшийся в Вене, и поведший оттуда информационную войну, стал уже катализатором, благодаря которому символическая точка на заокеанском горизонте материализовалась в небольшую грозовую тучку, нависшую над обеими европейскими столицами.

РЕАКЦИЯ В АВСТРО-ВЕНГРИИ НА «АМЕРИКАНСКУЮ РУСЬ»

События в Америке, а особенно резонанс на них в русинской общине в Австро-Венгрии и в самой России, пробудили и волну страха австрийских властей перед возможным прорусским движением среди русинов-униатов в самой империи. Уже в начале 90-х годов, после того как первые приходы русинов-униатов из Австро-Венгрии вступили в русскую епархию, австрийский министр иностранных дел граф Густав Калноки начал склонять польских политиков в Гали-ции признать украинское движение, чтобы повернуть русинов в направлении украинского национализма и самостийности. Поляки вроде бы согласились на это, но когда украинцы потребовали равенства политических прав с поляками, то те пошли на попятный и использовали избирательные законы в свою пользу, чтобы блокировать украинское представительство61.

Также и деятельность москвофильского направления стала рассматриваться венским кабинетом как откровенное проявление сепаратизма. После процесса Наумовича начинается наступление Рима на Униатскую Церковь. Базилианские (униатские) монастыри в Гали-ции, с их громадным имуществом, переходят под власть и руководство иезуитского ордена. Униатский митрополит Иосиф Сембра-тович, пытавшийся остановить этот захват, был смещен и отозван из Галиции в Рим, где и умер62.

С началом же перехода русинов-иммигрантов в Америке из униатства в русскую епархию началось и правительственное наступление на униатов в Австро-Венгрии. В 1893 году император издал рескрипт, закрывающий русскую духовную семинарию в Вене, откуда выходили самые образованные священники. Студентов стали отсылать в Рим. Закрывается также и Генеральная духовная семинария во Львове, дававшая университетское образование и готовившая священников для всех трех галицких епархий – Львовской, Станиславской и Перемышльской. Ее заменяют епархиальными семинариями с понижением образовательного ценза, чтобы поставить священников в полное подчинение епископам – правительственным ставленникам63.

Но, при несомненном церковном давлении, никто не ущемлял гражданских прав русинского населения. Описавший это в своем очерке Мончаловский, друг и биограф Наумовича, зачитал его в качестве доклада в петербургском Галицко-Русском благотворительном обществе, где очерк и был опубликован. Как видно на примере того же Мончаловского, в предвоенные годы галичане свободно ездили в Россию, причем поездки эти носили совершенно легальный характер «и лишь в страшные годы военного террора тяжко отразились на судьбах путешествовавших»64. Сам Вергун, в дополнение к своей издательской деятельности в Вене, по совместительству стал еще и вице-председателем Галицко-Русского благотворительного общества в Санкт-Петербурге65.

ГАЛИЦКО-РУССКОЕ БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОЕ ОБЩЕСТВО

Галицко-Русское благотворительное общество было образовано 15 декабря 1902 года в Петербурге. По своему уставу, утвержденному министерством внутренних дел, общество ставило своей целью «оказывать всякого рода нравственную и материальную поддержку русским галичанам и их семействам, временно или постоянно проживающим в Санкт-Петербурге». В момент своего возникновения это было действительно чисто благотворительное и просветительское учреждение неославянофильского толка. Помимо благотворительной помощи уроженцам Галиции, Общество стремилось также содействовать ознакомлению русской общественности с жизнью Прикарпатской Руси, с ее прошлым и настоящим.

Основателем и первым председателем Галицко-Русского благотворительного общества стал ученый славист-филолог А. С. Будилович, женатый на Елене Добрянской, дочери Адольфа Добрянского, видного деятеля русофильского движения среди русинов в Прикарпатье. Специалист по церковнославянскому и раннеславянским языкам, одно время ректор Варшавского университета, а затем ректор Императорского Юрьевского университета, Будилович был убежденным монархистом и славянофилом консервативно-романтических взглядов. В 1905 году он стал председателем Особого совещания по вопросам об образовании инородцев, а в 1907 году – одним из основателей Русского окраинного общества, ставившего задачи противодействовать сепаратизму и антирусским настроениям среди инородцев. Свои взгляды на проблему «русинов» он высказывал прямо на своих выступлениях в Галицко-Русском благотворительном обществе.

С самого своего возникновения Общество заявило себя в качестве трибуны панславянской риторики, подчеркивавшей роль имперской России как защитницы и собирательницы всех славян, в том числе, и особенно, галицийских русинов. Во вступительной речи Будилович подчеркнул «единство судьбы» России и Прикарпатья с Галицией или «Червонной и Угорской Руси». По словам Будиловича, история не знает того периода времени, когда «Червонная Русь» не входила бы культурно и этнически в семью русского народа. В течение двух тысяч лет Карпаты были «святыми горами» этой семьи. «Червон-ная Русь» противилась всем попыткам своих врагов уничтожить ее веру, однако в последние «несколько веков» (Курсив мой. – о. МАМ) их религиозные и культурные связи с Россией были укреплены... Будилович дал краткий обзор «вражьих попыток» разорвать узы, связывающие русских в Австрии с русскими в России66.

На открытии Галицко-Русского благотворительного общества, как бы очерчивая его политическую программу, выступил священник-популист о. Григорий Петров. На его зажигательные религиозно-патриотические выступления в панславянском же духе в Санкт-Петербурге стекались толпы народа. В своей речи в Галицко-Русском обществе о. Григорий сравнил мира с палитрой художника или струнным инструментом, где художник и исполнитель – сам Господь Бог. Перефразируя известное описание многообразия национальных даров и черт в конце пятой главы «Мертвых душ», где Гоголь превозносит, по поводу прозвища Плюшкина, «метко сказанное русское слово», Петров сравнил народы мира с красками на палитре или струнами арфы. Когда какие-то цвета на палитре или струны отсутствуют, то ни живопись, ни музыкальное произведение не могут совершиться, что является преступлением против духа. Таковое же преступление против духа случается, если культура позволяет быть разделенной внутри себя. «Отделенность народов Галиции и Закарпатской Руси от русской нации и является таковым преступлением. Обязанность национальной культуры состоит в том, чтобы объединить все ее народности в единую нацию.» Дмитрий Вергун печатал эти и подобные выступления в «Славянским веке», пока, после четырех лет издания, его не прикрыли австрийские власти. Однако «Славянский век» и его редактор сумели объединить «большинство славянских и русских клубов в самой Российской империи и за ее пределами». После закрытия журнала Вергун перебрался в Россию, где стал ездить по всей стране с лекциями о положении русинов в Австро-Венгрии и их желании вступить в единую семью с российским народом. Ему удалось создать целое движение сочувствия русофильскому движению среди русинов, что входило в программу Общества как укрепление контактов между подданными «Держав-ной» и «Подъяремной» Руси. В Обществе устраивались лекции и заседания, на которых читались доклады русских ученых и общественных деятелей о современном положении и истории, а равно и текущих нуждах Руси Галицкой и Угорской. 21 декабря 1903 года Общество торжественно отпраздновало память св. Петра, первого митрополита Московского, выбранного не из греков, а из русских. Петр же, как подчеркивалось, был уроженцем Галицкой Руси. В заключение собрания Общества его почетным членом был избран Флавиан (Городецкий), митрополит Киевский и Галицкий.

Почти с самого возникновения Галицко-Русского благотворительного общества его членом стал граф Николай Павлович Игнатьев (1832–1908), который в 1903 году был также избран председателем Славянского благотворительного комитета. Скорее всего, это была не более чем почетная должность для ушедшего в отставку некогда блиставшего политического деятеля. Однако символичность такого назначения уже тогда не могла остаться незамеченной австро-венгерскими дипломатами и политиками. Имя графа Игнатьева, российского чрезвычайного посланника, было широко известно на международной арене как имя дипломата, последовательно проводившего политику панславизма. В бытность свою послом в Константинополе генерал Игнатьев и не скрывал своей цели добиться расщепления Оттоманской империи на множество славянских государств, которые бы призвали Россию гарантом своей политической независимости67. В 1878 году он подписывал со стороны России Сан-Стефанский договор, создавший независимое государство Сербия. Под давлением международных дипломатических кругов царь вынужден был уволить его в отставку прямо перед Берлинским конгрессом (1878). Фигура Иг-натьева во главе Славянского благотворительного комитета волей-неволей придала комитету характер наступательно-дипломатической организации, не очень даже скрываемый под одеянием культурно-просветительного и религиозного общества, – что граф неустанно и демонстрировал, противопоставляя идеологию панславизма пангерманизму. В панславизм входило и обязательное просвещение всех славян в духе великорусской идеи, по которой России принадлежала роль их естественной защитницы против всяческих притеснений. И будучи отставленным от своей дипломатической деятельности, Игнатьев оставался вхож ко Двору и имел личные беседы с Государем.

В глазах австро-венгерских политиков Русско-Галицкое общество в Петербурге явилось пока еще скрываемым симптомом наметившейся тенденции русской внешней политики перейти от Турции к расщеплению «лоскутной» империи. Именно эти опасения были открыто выражены во введении к Красной Книге, сборнику венских дипломатических документов, которыми Вена обменивалась со своими послами и правительствами задействованных стран прямо накануне Великой войны. «Первым шагом (К развалу Австро-Венгрии. – о. МАМ) было создание Балканского союза, задуманного для ослабления Австро-Венгрии, основания которой как великой державы должны были быть расшатаны панславянской и сербской агитацией в ее пограничных областях68. В качестве предварительного шага Турция должна быть разгромлена и изгнана из Европы. Благодаря этому сила увеличенных христианских балканских государств могла бы быть использована Россией в ее борьбе против двух центральных европейских держав»69. Документ австро-венгерского правительства присоединяет сюда и Германию как главную союзницу и опору.

Возникает вопрос, стояли ли за риторикой российского Галиц-кого общества реальные политические планы? На первых порах – нет. Скорее всего, это была безответственная риторика людей, не имевших реальной власти, столь частая в политически бесправных, а потому и политически неопытных обществе и Церкви. Этим людям ничего, кроме риторики, и не оставалось; они либо пользовались трибуной Галицко-Русского общества для выражения своей романтической идеологии, либо были рады поддакнуть высочайшим настроениям, либо плыли по течению и того, и другого. Однако после революции 1905 года и создания русского парламента пропагандистские речи уже получили политическую трибуну, и за рубежом к ним стали относиться именно, как к таковым, – программным политическим речам. Так, в думский период председателем Общества стал член Государственной думы граф Владимир Бобринский, последовательно проводивший идею включения Галиции и Карпат с их населением в состав Российской империи.

ПРИСТАЛЬНЫЙ ИНТЕРЕС НИКОЛАЯ II К ГАЛИЦИЙСКОЙ ПРОБЛЕМЕ

Это Общество так и могло бы остаться одной из русских благотворительных организаций без всяких политических поползновений, не окажись у него могущественного покровителя, а именно – Самодержца Всероссийского Императора Николая II. Царь, правда, сам открыто не выступал с поддержкой, справедливо опасаясь собственного правительства, но тихо повел свою, пока еще «холодную», войну за «Червонную Русь». Вовлеченность царя в этот проект «национального сентиментализма» началась и разрослась на базе его пристального внимания к росту русской епархии в Америке за счет русинов, бывших униатов. Русско-американский «Православный вестник» печатал материалы о неусыпном интересе российского Императорского Дома к американской епархии, печатал телеграммы и поздравления, которыми в течение многих лет обменивалась епархия с Царствующим Домом, свидетельствовавшие о личной заботе о епархии самого Государя, который поддерживал епархию часто из собственных фондов. В 1899 году царь Николай пожертвовал из личных средств 5 тысяч долларов на американскую Миссию, а в следующем году еще 5 тысяч на постройку Никольского собора в Нью-Йорке. Кроме того, по Высочайшему распоряжению в день Благовещения на постройку Никольского собора в Нью-Йорке был произведен сбор средств по всем церквам Российской империи. Общей сложностью было собрано 60 тыс. рублей. В том же году царь пожертвовал еще пять тысяч рублей из личных средств на постройку собора в Чикаго и две тысячи – на церковь в Питтсбурге70. В 1908 году царь подарил еще 5 тысяч на русский иммигрантский дом в Нью-Йорке71. Надо отметить, что царь совсем не любил сорить деньгами. Знавший его лично в Ставке адмирал Бубнов свидетельствовал, что «Государь не был подвержен никаким страстям и излишествам; стол у него был совсем простой... из игр любил он лишь домино и трик-трак, а в карты не играл»72. А протопресвитер армии и флота Георгий Ша-вельский даже говорит о крайней бережливости царя, экономившего в затратах и на собственную семью, которую безумно любил. Шавель-ский иллюстрирует это свидетельством военного министра Редигера. Военный министр как-то рассказывал Шавельскому, что «ожидая в Царском Селе царя, задержавшегося на прогулке, он увидел Николая II с пятью девочками. Зная, что у царя только четыре дочери, Редигер не удержался и спросил царя, что это за маленькая девочка, которую он вел за руку. – ‘Ах, это Алексей Николаевич, – смеясь, сказал царь. – Он донашивает платья своих сестер. Вот вы и приняли его за девочку’»73.

Поэтому поддержка американской епархии из личных средств на внушительные по тем временам суммы свидетельствует об исключительной заботе Государя об американской Миссии и жертвенном участии в ней. Конечно же, помощь царя не выходила за рамки религиозной благотворительности или же миссионерского рвения. Однако параллельно этому растущий интерес России к галицийским «проблемам» и мост между прикарпатскими русофилами и Петербургом не могли остаться незамеченными в Австро-Венгрии и не вызвать ее опасений. Реакция самой Австрии была сдержанна, поскольку по новому распорядку империя вела совместно лишь внешнюю политику, а переход американских карпатороссов в русскую епархию и их влияние на рост русофильских настроений в Австро-Венгрии попадали в компетенцию внутренней политики Венгрии. Таким образом, если Австрия на первых порах заняла выжидательную и наблюдательную позицию, то в Венгрии, откуда шел основной поток русинской эмиграции, этой проблемой занялись на самом высоком политическом уровне.

БОРЬБА ВЕНГРИИ ЗА АМЕРИКАНСКИХ УНИАТОВ

Составив себе представление, что «борьба за Галицию и Угорскую Русь» ведется Россией на американской территории, венгерское правительство направило туда и свою «армию» – в данном случае, «армию войны межконфессиональной» – отряд венгерских католических священников. События развивались следующим образом. В 1901 году премьер-министр Венгрии получил донесение, что некоторые русины, эмигрировавшие в Америку, возвращаются в Венгрию и призывают своих земляков обратиться в православие. Это показалось настолько угрожающим явлением, что осенью министр исповеданий назначил расследование, чтобы определить, насколько угроза серьезна. «Как показало расследование, определенное число русинов эмигрировали из Бечерова (к северу от Прешова, в настоящее время в восточной Словакии) в Миннеаполис, где они перешли в русскую православную епархию. Некоторые из перешедших в православие вернулись на родину и стали убеждать земляков последовать их примеру. Как показало дальнейшее расследование, лишь отсутствие церковного здания стояло препятствием переходу значительного числа поселян, включая и священников, в православие. Более того, русская организация в Америке пообещала собрать деньги для постройки церкви»74.

Некоторые чиновники стали опасаться, что это начало целого движения. Окружной прокурор Анош Пакси дал показания, что более трети населения уходит из греко-католической церкви и требует русского православного священника. Дальнейшее указание свидетельствует о том, что это по масштабу незначительное религиозное движение тем не менее имеет под собой геополитическую подоснову, равно как и чревато геополитическими последствиями. По словам того же прокурора, это движение распаляется слухами, что после смерти Императора Франца-Иосифа русинская территория в северной Венгрии будет передана России и, таким образом, русины, перешедшие в православие, окажутся в более благоприятном положении. Вряд ли этот слух исходил от Франца-Иосифа, или же наследного принца – еще вполне живого и деятельного Фердинанда, или же от венгерских властей. По инициативе прокурора, несколько священников – Андрас Збилей, Василий Збилей и Ласло Титко – были привлечены к уголовной ответственности за антикатолическую пропаганду и в марте 1902 года осуждены на тюремное заключение.

Венгерское правительство настолько встревожилось этим «антипатриотическим» движением иммигрантов-русинов в Америке, что во главе с премьер-министром повело дипломатические переговоры с Ватиканом, добиваясь права для самого правительства номинировать из числа венгров униатского епископа для Америки и священников-венгров, которые в дополнение к своим священническим обязанностям могли бы быть и активными «политическими агентами» Венгрии среди американских иммигрантов75.

Венгерское министерство исповеданий издало в 1902 году несколько указов, имеющих целью ограничить численность духовенства, едущего из Венгрии в Америку, лишь лояльными венграми, которые смогут препятствовать обращению бывших австро-венгерских подданных в православие. Эта цель была ясно изложена в послании от 4 февраля 1902 года (№ 393) венгерского министра исповеданий Комлочи католическим иерархам в Америке76. В нем говорилось, что венгерское правительство вынуждено защищать свои интересы в Америке и для этого не допустить туда иммиграцию «враждебных» (по отношению к Венгрии) священников. Поэтому американские епископы должны принимать только тех священников, которые приезжают в Америку по правительственным рекомендациям. Эти шаги необходимы, поскольку, согласно Комлочи, из сорока двух словацких католических конгрегаций в Америке только семь возглавляются «патриотическими» священниками. Это послание каким-то образом попало к словацким священникам в США, было переведено на английский и опубликовано в брошюре с названием «Hungary Exposed: Secret State Document Reveals the Plotting of that Government in theUnited States». 26 июля 1903 г. «Вашингтон пост» напечатала статью об этом скандале и о вмешательстве Венгрии во внутренние дела Амери-ки и американских граждан. А на следующий день «Нью-Йорк таймс» опубликовала интервью с Джозефом Хорватом, издателем венгерско-американской газеты «Szabadsag», в котором проявилась характерная неспособность этого венгра стать на американскую точку зрения, отражавшую нейтральность государства в делах религии. Джозеф Хорват настаивал на правомочности венгерского правительства проводить свою политику. По его словам, «в Венгрии словаки и русины делали вид, что они лояльны к своей родине», но стоило им приехать в Америку, и они стали выступать «под русским флагом». Пускай у себя на родине русины молились на своем «русском» языке, но поскольку они венгерские подданные и среди них много венгров, то венгерское правительство отныне требует, чтобы в Америке богослужение проходило на венгерском языке77. Интервью лишь подтвердило американским читателям, что религиозные меньшинства в Австро-Венгрии не пользуются теми свободами, которые они, эмигрировав, смогли получить в Америке.

По настоянию венгерского правительства Ватикан послал в Америку двух священников-венгров: Андрея Ходобая, в звании апостольского наблюдателя, и Иоанна Коротноки, назначенного на важный приход в Аллегени в штате Пенсильвания. Венгерское министерство иностранных дел даже прочило Ходобая в униатские епископы в Америке. Основная стратегическая линия как самого венгерского премьер-министра, так и министерства иностранных дел, состояла в том, чтобы убедить Ватикан назначить венгра униатским католическим епископом для Америки. Эта позиция была прямо выражена в отчете премьер-министра Венгрии за 1902 год относительно бечеровского случая перехода части униатов в православие под влиянием русинов из Америки78. Однако Ватикан испытывал сильное противодействие со стороны ирландской иерархии латинского обряда в Америке, которая была резко против «униатской ветви» в католичестве. Поэтому он не желал компрометировать дисциплинарное единство, которое и без того было тяжело поддерживать в Америке при ее религиозном плюрализме.

Ходобай главной целью своей политической миссии считал создание сильной греко-католической церковной организации, возглавляемой священниками-венграми и финансируемой венгерским правительством; организации, которая противостояла бы как панславянским настроениям, так и русинской культурно-религиозной автономии79. И первые шаги в этом противостоянии были сделаны именно в Венгрии, где был создан комитет по назначению священников для Америки, состоящий из семи епископов, из которых двое были епископы византийского обряда, а пятеро – латинского, о чем Ходобай и уведомил апостолического делегата в Вашингтоне в 1906 году.

Одной из задач о. Ходобая была организация в Америке венгерскоязычных униатских конгрегаций, в которых бы служба византийского обряда велась на венгерском языке. Они предназначались для тех русинов, которые иммигрировали в Америку из венгерской части Австро-Венгрии, вроде о. Алексея Тофта и части его прихожан, которые если и не полностью были ассимилированы в венгерской культуре, то хотя бы знали венгерский язык. Их-то и старалась привлечь Венгрия, специально создавая для них в Америке мадьяроязычные религиозные общины и содержа эти общины на государственные деньги с исключительной целью предохранить от соблазна перехода в православие свое собственное карпаторосское население, пребывающее в Унии, и упразднить самую основу его идентификации с русскими и Россией.

Ходобаю удалось создать пять таких угроязычных униатских церквей в городах Хомстеде, Кливленде, Пассэике, Южном Лорэне и Бриджпорте. Интересны донесения Ходобая венгерскому правительству: в качестве правительственного агента и, с другой стороны, папского представителя для восточного обряда в Америке, он должен был оценивать священников-униатов со стороны их «патриотичности» по отношению к Венгрии и лояльности ее правительству. Так, в письме премьер-министру Венгрии в феврале 1906 года Ходобай превозносит о. Юласа Орожа в Кливленде как «наиболее активного и патриотического священника», а в июне, в другом письме на имя премьер-минис-тра, просит того прислать побольше «патриотических» священников», а также докладывает об «антипатриотической» кампании о. Юлия Медвика из города Маккиспорта, который «пытается оторвать народ от венгерского правительства». В 1908 году, после обращения в православие редактора проукраинской униатской газеты «Правда» Иеро-нима Луцика, будушего автора «Народной истории Руси», о. Джон Коротноки обратился к австро-венгерскому консулу в Филадельфии с требованием не пускать Луцика на родину из-за его пропаганды православия.

В конечном итоге, старания венгерского министерства иностранных дел и его духовных агентов в Америке привели к прямо противоположным результатам. Ходобай и его сотрудник Джон Коротноки также докладывали о политическом влиянии съездов Греко-Католического союза, собиравшихся каждые два года. О съезде 1904 года Коротноки докладывал венгерскому премьер-министру, что «словак Ровнянек и его ‘панславянские’ сторонники имеют решающее влияние на конгресс». «Пагубными» результатами его влияния явилось то, что президент Союза Майкл Юхаз Младший от «панславянской» группировки был переизбран, и съезд принял резолюцию, по которой все должностные лица Союза должны быть американскими гражданами, а съезд разделяет «панславянские идеалы и правила в форме присяги»80. Узнав, что венгерские власти, пытавшиеся раньше лишить русинов собственного языка и идентичности на родине, теперь пытаются лишить их того же и в Америке, униатская карпаторосская община возмутилась до такой степени, что Греко-Католичес-кий союз исключил из своего состава всех священников, представлявших интересы венгерского правительства, о чем оное и было поставлено в известность австро-венгерским генеральным консулом в Филадельфи1и в 1908 году. Сам факт требования американского гражданства для должностных лиц Греко-Католического союза свидетельствовал о чисто культурно-религиозной программе этой этнической общины в Америке, не преследовавшей никаких политических целей в Старом Свете. Однако венгерское правительство все это воспринимало в свете российской геополитической угрозы. Ни в Австро-Венгрии, ни, особенно, в России, не сознавали этого радикального различия между обращением униатов в православие в Америке и перспективой возвращения униатов в православие в Прикарпатской Руси. В Америке религия и отношения между конфессиями никак не транслировались в политику. Максимально, чего могли добиться разные иммигрантские группировки, – это организоваться социально и выдвинуть своих представителей в местные, штатные или федеральные органы для защиты своих прав и интересов. В России религиозная озабоченность судьбой униатов в Прикарпатье или Польше автоматически принимала форму территориальных притязаний, которых и пребывающее в составе Российской империи Царство Польское, и, тем более, «лоскутная» Австро-Венгерская империя боялись как реальной политической и военной угрозы.

РУССКО-ГАЛИЦИЙСКОЕ БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОЕ ОБЩЕСТВО И БОЛЬШАЯ ПОЛИТИКА

От австрийского посла в Петербурге конечно не могли быть скрыты ни интерес царя к американской епархии, ни резонанс обращения в православие униатов в Америке среди русинов-униатов в Австро-Венгрии. Там-то галицко-русские патриоты, известные под именем «москвофилов», начали пропагандистскую кампанию, вторя закрытому «Славянскому веку» и энтузиастам Галицко-Русского благотворительного общества, на собраниях которого научно доказывалось, что Галиция и в историческом, и в этнографическом отношениях «единая, неделимая Русь», со всею Россиею разделенная «лишь не-счастными политическими обстоятельствами»81. Вероятно, чтобы исправить эти «несчастные политические обстоятельства», Русско-Галицийское благотворительное общество стало оказывать все большее влияние в Петербурге. На него прямо ссылается епископ Евлогий (Георгиевский) в бытность свою членом Думы (Второй и Третьей, 1907–1912).

К этому времени означенное Общество превратилось в политическую и церковную силу, совершенно не пропорциональную декларируемым им скромным благотворительным целям. Среди членов Общества и его подкомитетов были члены Святейшего Синода, два митрополита – Санкт-Петербургский и Киевский, пять членов Государственного Совета, такие влиятельные лица, как заместитель председателя Государственной думы, и несколько членов Совета министров Императорского Двора. Конечно, членство митрополитов можно было бы счесть почетной декорацией, которая на пользу любой благотворительности. Однако присутствие министров Двора подчеркивало именно личную руку Государя в этом предприятии и то, что он пытается руководить этим Обществом в обход собственного правительства. Это министерство объединяло все части придворного управления вне контроля Сената, Государственного Совета или какого бы то ни было другого высшего учреждения. Возглавлял его министр Двора, который состоял под непосредственным ведением Государя. Все повеления министр Императорского Двора получал непосредственно от Государя; по делам, требующим Высочайшего разрешения, также имел право входить с докладом прямо к Государю. Таким образом, его деятельность не подчинялась ни Государствен-ному Совету, ни Сенату, ни Думе и не контролировалось ими. Присутствие этих министров в Галицко-Русском обществе отражало особый интерес Императора к этому Обществу и его роли как общественной организации, подконтрольной непосредственно Самодержцу. Среди рьяных охотников политизировать религиозное положение русинов в Австро-Венгрии был новый председатель Галицко-Русского благотворительного общества в Петербурге, член Государ-ственной думы граф Владимир Бобринский, старинный приятель Государя, служившего еще в бытность свою цесаревичем в 1887–1891 годах с Бобринским в одном Лейб-гвардии гусарском полку. Бобринский начал выступать с предложением включения Галиции и Карпат как земель русинов, «т. е. русских», в состав Российской империи, причем выступал он на самой думской трибуне.

Окруженная облаком геополитической риторики, звучавшей со всех сторон, – из Петербурга, прорусских кругов в Галиции и даже из далекой Америки, – эта «холодная война» оседала в подсознании государственных и дипломатических деятелей обеих империй. Уходила она в подсознание в силу своей дипломатической невыразимости. А собственно, на что можно было дипломатически пожаловаться? На Благотворительное общество с его риторикой и научными религиозно-этнографическими прениями, на выступления в Думе? Но Дума была российским парламентом и всенародной говорильней, где выступали все, от крайне правых до крайне левых, совсем не сдерживаясь в выражениях, и где радикальная критика собственного правительства, особенно в I и II Думах, звучала гораздо громче, чем требование присоединить к России еще какую-то там Галицию. Неназываемые и невыражаемые подозрения и протесты выливались в новые и новые акции «холодной войны».

Русофильская партия в Галиции, вдохновленная, с одной стороны, известиями из «русской» Америки, т. е. русской православной епархии, состоявшей уже на 80% из русинов, бывших униатов, а с другой стороны, поощряемая растущим интересом, который к ней проявлял Петербург, да и в силу либеральных порядков Австро-Венгрии нечувствительная к пропорционально нараставшей угрозе со стороны собственного правительства, можно сказать, лезла на рожон. В 1907 году русинские депутаты в Венском парламенте устроили манифестацию. Один из депутатов, лидер старорусской партии Дмитрий Андреевич Марков, произнес речь на русском литературном языке. В ответ министр внутренних дел барон Бинерт заявил, что в Австрии нет русского народа, на что русины, не вполне поняв, о чем речь, ответили организованно, направив в столицу множество петиций в защиту русского языка, под которым они понимали свой собственный82. В ответ польско-австрийская администрация в Галиции начинает усиленно привлекать на свою сторону украинских союзников.

Здесь уже трудно было определить, какая империя наступает, а какая защищается. Австро-венгерские власти, в страхе перед «москвофильской» ориентацией внутри русинского движения, пытались ввести его в русло движения за украинскую самостийность, которую и поощряли. Испуганная этим Россия отвечала усилением русинско-православной пропаганды. В записке по польскому вопросу чиновник российского МИДа Олферов в 1908 году писал, что в результате политики австро-венгерских властей в Галиции «украинцы сольются в единый самостоятельный народ, и тогда борьба с сепаратизмом станет невозможной. Пока в Галиции живет еще русский дух, для России украинство не так еще опасно, но коль скоро австро-польскому правительству удастся осуществить свою мечту, уничтожив все русское в Галиции, и заставить на веки забыть о некогда существовавшей Червонной Православной Руси, тогда будет поздно и России с врагом не справиться».

В «холодной войне» уже невозможно разграничить причину и следствие, каждая сторона идет в свою контратаку. По инициативе австрийского правительства и католической иерархии в 1909 году во Львове прошел Всеукраинский съезд, в числе предложений которого было и объединение Галиции с Украиной в отдельное, независимое от России, государство. Боязнь проникновения в Россию идей украинского сепаратизма из Галиции заставила в 1909 году российское министерство внутренних дел и министерство финансов принять решение о регулярном выделении средств на «помощь прикарпатским русским». В 1911 году П. А. Столыпин отпустил единовременно 15 тыс. руб. на расходы по выборам в австрийский парламент. Речь шла о помощи организациям «москвофильской» ориентации. Ежегодно по запросу министра внутренних дел выделялось 60 тысяч рублей и 25 тысяч рублей непосредственно через министра финансов. Распределение и передача государственных сумм на поддержание и развитие русских культурно-просветительных учреждений прикарпатских славян были полностью в ведении В. А. Бобринского и камергера Гижицкого и шли через Галицко-Русское благотворительное общество. И того, и другого для этой деятельности делали пригодными не дипломатическое образование и опыт, не государственная деятельность, а исключительно близость к царю. Правительство доверяло им указанные суммы, не контролируя их и не требуя отчета в расходовании денег. Это делалось, в первую очередь, для того, чтобы исключить возможные осложнения на дипломатическом уровне. Выделяя средства, российское правительство как бы полностью устранялось от того, как и на что они используются83. Помимо государственных субсидий, еще 10-12 тысяч рублей ежегодно давали частные пожертвования. Все перечисленные средства в соответствии с уставом Галицко-Русского общества должны были идти на культурно-просветительные цели. Фактически это были самые разнообразные мероприятия как культурного, так и политического характера. Центральное место в культурной работе отводилось распространению русского языка в Галиции, поскольку вопрос культурно-языковой ориентации составлял основу программы галицийских «москвофилов» и с 1909 году приобрел политическое звучание.

Австрийский министр внутренних дел, а затем и глава комитета министров Бинерт издал в 1910 году циркуляр министерства внутренних дел, запрещавший подданным империи называть русский «родным языком». Относительно же православия, его боялись как «русской» религии, хотя оно было разрешено законом, а в Буковине православие даже было господствующим вероисповеданием. Однако правительство боялось «руссификации» и буковинского православия. В мае 1910 года австрийские власти закрыли все «русофильские» организации Буковины («Общество русских женщин», «Карпаты», «Русско-православный народный дом», «Русско-православный детский приют», «Русско-православная читальня», «Русская дружина»), а также русские бурсы (общежития для учащейся молодежи) в Черновцах и Серете. Имущество организаций было конфисковано. Причиной запрещения деятельности русских организаций стали обвинения в шпионаже и государственной измене.

В Галиции же немногочисленные попытки перехода из униатства в православие стали пресекаться самыми разными способами, иногда и насильственными. На это русское общественное мнение, Дума и церковные деятели реагировали с возмущением, хотя сама Россия до манифеста 1905 года была тоже конфессиональной страной, и переход из православия в другую религию или исповедание считался уголовным преступлением («совращением из православия», что могло караться каторгой до 10 лет). Архиепископ Волынский (Антоний Храповицкий), епархия которого была пограничной, возмущался, что в Галиции не желают признавать православия, и всех православных священников-галичан, получивших духовное образование в России, заключили в тюрьму, в которой они томятся без следствия и суда. 17 марта 1912 года были арестованы двое православных священников и двое мирян. Их держали в тюрьме два с половиной года, не предъявляя обвинений; наконец, перед самой войной во Львове начался против них судебный процесс с обвинением в государственной измене и шпионаже. На этот процесс неожиданно явились пять депутатов российской Государственной думы, которые, войдя в зал во время публичного заседания суда, поклонились до земли сидящим на скамье подсудимых со словами: «Целуем ваши вериги!» Подсудимые были оправданы присяжными заседателями, несмотря на то, что председательствующий судья в своей напутственной речи заседателям, очевидно по указанию свыше, не скрывал надежды на то, что будет вынесен обвинительный приговор.

Галицко-Русское общество подливало масла в огонь. На заседаниях звучали слегка завуалированные призывы к русскому правительству о помощи братьям за кордоном. В 1912 – начале 1913 гг. силами Общества организуются не только вечера, но и многолюдные собрания в Александровском зале Городской думы, в Дворянском собрании. Проблемы «русской» Галиции выходят на авансцену русской политической жизни. Как пишет Пашаева, в феврале 1912 года в России устроила гастроли русинская молодежная крестьянская театральная группа, по существу – кружок самодеятельности, на спектакле которой в Петербурге «было много членов Государствен-ной думы во главе с ее председателем М. В. Родзянко». Когда в 1913 году Прикарпатье постиг голод, во Львове был образован Русский спасательный комитет. В октябре 1913 года Комитет обратился за помощью к населению России с воззванием «Вопль из русской Галиции». Правление Галицко-Русского благотворительного общества сразу же откликнулось, и в ноябре был образован в Петербурге в рамках Общества Комитет помощи голодающим в Червонной Руси. Одним из двух почетных председателей стал митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Владимир84. Среди членов Комитета мы находим также и влиятельного архиепископа Финляндского Сергия, будущего патриарха. По ходатайству Галицко-Русского благотворительного общества министр внутренних дел разрешил сбор пожертвований по всей стране, а Священный Синод установил, что пожертвования будут собирать по воскресным дням во всех церквах Российской Империи. К 1 мая 1914 года голодающим было направлено более ста тысяч рублей85.

На посту главы Общества граф В. А. Бобринский развил бурную деятельность, значительное место в которой занимала защита прав православных в Галиции. Вместо тактичных дипломатических шагов по смягчению политических обвинений в сторону австро-венгерских подданных, переходящих в православие, Русско-Галицкое общество и круги вокруг него реагировали на преследования православных русинов в Австро-Венгрии с воинственным запалом. Архиепископ Волынский Антоний (Храповицкий) в своей речи восклицал: «Мы не имеем права отнекиваться от родных братьев... а должны громко на весь мир воскликнуть: ‘Братья-галичане, мы слышим ваши стоны, и готовьтесь к часу возмездия’». Заканчивая свою речь 25 марта 1913 года, В. А. Бобринский предложил собранию принять резолюцию, в которой говорилось: «Собрание выражает горячее пожелание, чтобы правительство русское во исполнение исторических заветов России нашло способы воздействия для прекращения бесчеловечных страданий православных...»

В Венгрии, в местечке Мармарош-Сигете в 1913–1914 гг. проходил политический процесс, получивший широкую известность. 98 кар-патороским крестьянам, собравшимся перейти в православие, было представлено обвинение в том, что, по подстрекательству Русской Церкви, они стремились оторвать Угорскую Русь от Венгрии с целью присоединения ее к России86. На галицко-русском митинге 1 марта 1914 г., говоря о мармарошском и львовском политических процессах против карпаторусских деятелей, член Общества И. В. Никаноров упомянул об отсутствии «той твердости русской политики, в результате чего оказалось возможным такое пренебрежительное отношение к русскому имени, какое видим теперь в указанных двух процессах»87.

Все это происходило за несколько месяцев до начала войны. Сомнительно, что вся эта деятельность могла остаться незамеченной австрийским послом графом Берхтольдом. Для австрийской агентуры все это представлялось планомерной подрывной деятельностью огромного соседа, направленной на взрывное восстание славянских народностей и распад империи и довольно неумело прикрываемой фиговым листком благотворительности. Еще раз следует напомнить, что Габсбургская империя, вторая после России по числу славянского населения, всегда страшилась угрозы славянского национально-освободительного движения, фактически сформулированного в программе на Первом панславянском конгрессе в Праге (июнь 1848 года), на котором численно доминировавшие чешские делегаты провозгласили солидарность всех славянских народов против немцев. Впрочем, тогда же, как было сказано выше, имела место и солидарность империй, и русский Император Николай I посылал военную помощь австрийскому Императору Францу-Иосифу.

Однако положение вещей изменилось в начале ХХ века, когда освободительные националистские движения объединялись с революционно-социальными и имперские правительства уходили от них в оборону, а разделение мира на политические блоки, активно ведущие программы по перевооружению, делало международный военный конфликт весьма и весьма вероятным. Наследнику Францу-Фердинанду приписывали слова: «Австрийский и российский императоры не должны свергать друг друга с престола и открывать дорогу революции». Очевидно, что слова эти отражали вполне реальные опасения уже и с той, и с другой стороны. Русская епархия в Америке представлялась заокеанским плацдармом, где Россия уже ведет, пока еще церковными методами, успешную войну за «Червонную Русь», готовясь перевести военные действия на территорию Галиции.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Архиепископ Платон. Программная речь на епархиальном съезде духовенства. «Американский православный пестник», № 10, май 1914, с. 197.

2. С. Д. Сазонов. Воспоминания. – Мн.: Харвест, 2002, с. 7.

3. Записка П. Н. Дурново Императору Николаю II. См.: http://www.mysteriouscountry.ru/wiki/index.php

4. http://www.sknews.ru/chron/24198-v-avstrii-proxodit-vystavka-posvyashhennaya.html «Северный Кавказ». 5.06.2013.

5. Дневник Николая II, 1915: «В 6 часов принял гр. Бобринского-Галицийского». 2 мая, 1915 г. См.: http://www.rus-sky.com/history/library/diaris/1916.htm

6. Государственный совет в 1906–1917 гг. из высшего совещательного органа превратился в Верхнюю палату законодательного учреждения Российской империи. См.: http://www.encyclopaedia-russia.ru/article.php?id=341

7. Записка П. Н. Дурново Императору Николаю II. Указ. источник.

8. В качестве небольшого периодического издания эта газета, скорее даже листок, сохранилась до наших дней. Она издается по-английски под названием Truth и посвящена каждодневным практическим проблемам ПЦА с акцентом на жизнь русинской общины.

9. Иероним Я. Луцик (Роман Сурмач). Народная история Руси от наидавнейших времен до нынешних дней. С коротким очерком истории Русской Церкви и с приложением истории Угорской, Буковинской и Американской Руси. – Нью-Йорк, 1911, с. 325.

10. Keith P. Dyrud. The Quest for the Rusyn Soul: The Politics of Religion and Culture in Eastern Europe and in America, 1890 – World War I. – Pliladelphia: The Balch Institute Press; London & Toronto: Associated University Presse, 1992, р. 22.

11. Светлана Замлелова. «Русины многострадальны». – Омилия: Между-народный клуб православных литераторов, 27.01.2010 – 01:30. См.: http://omiliya.org/content/rusiny-mnogostradalny.html

12. Ruthenians. См.: http://www.encyclopediaofukraine.com/pages/R/U/Ruthenians

13. А. В. Карташев. «Очерки по истории Русской Церкви», т. I. – Париж: Имка-Пресс, 1959.

14. Л. Н. Гумилев. От Руси до России. – Москва: АСТ. Хранитель, 2006, с. 29.

15. См.: http://litopys.org.ua/sofon/sof10.htm

16. А. В. Карташев. Очерки по истории Русской Церкви. Т. II. Сс. 288-289.

17. Свящ. Владимир Зелинский, Объятия Отча... Очерки по истории Почаевской Лавры. – Свято-Успенская Почаевская Лавра, 2000, с. 7.

18. Александр Бушков, Андрей Буровский. Россия, которой не было. Часть 2-ая, с. 131.

19. Там же, с. 181.

20. А. В. Карташев. Очерки по истории Русской Церкви. Сс. 536-537.

21. В. О. Ключевский. Курс русской истории. Часть III., Лекция XLV // Соч. в 9 тт. – Москва: Мысль. 1988, с. 88.

22. Там же, с. 90.

23. Keith Dyrud. The Quest for the Rusyn Soul... Рр. 13, 19.

24. Н. М. Пашаева. Очерки истории Русского Движения в Галичине XIX–XX вв. – Москва: ГПИБ, 2001. Сс. 23, 49-50.

25. Иероним Луцик (Роман Сурмач). Народная история Руси от наидавнейших времен до нынешних дней...

26. «Протест Канадийцев». // Американский православный вестник. – Нью-Йорк, 1899, № 2 (15-27 января). Сс. 70-71.

27. Kann, Robert A. A History of the Habsburg Empire 1526–1918. – Berkeley: University of California Press, 1974. Цит. у Дайруда, цит. соч., с. 18.

28. Иероним Я. Луцик. Народная история Руси от наидавнейших времен до нынешних дней... С. 287-290.

29. Keith Dyrud. The Quest for the Rusyn Soul... С. 24.

30. Пашаева. Очерки истории русского движения в Галичине... С. 8.

31. Зубрицкий, Д. Н. История древнего Галичско-русского княжества: В 3 ч. – Львов, 1852–1855.

32. Освободительное движение народов Австрийской империи; возникновение и развитие. Конец XVIII века – 1849 г. – Москва: Наука, 1980. С. 475.

33. Русалка Днестровая. Ruthenische Volkslieder. – Будим, 1837. С. IX. Цит. по: Пашаева, цит. соч.

34. Таврило Русин (Яков Головацкий). Положение русинов в Галиции. // Летописи славянской литературы, искусства и науки. // Holowacky J. Die Zustande der Russinen in Galizien: Ein Wort zur Zeit von einem Russinen. – Leipzig: Slawische Buchhandlung Ernst Keil & Comp, 1846. Сс. 20-22. Цит. по: Пашаева, цит. соч. С. 26-27.

35. Цит. по: Пашаева, Н. М. Очерки истории русского движения в Галичине... Сс. 65-66.

36. Иероним Я. Луцик. Народная история Руси от наидавнейших времен до нынешних дней... С. 326.

37. Jaromir Nečas. Politicka situace na Podkarpatske Rusi (Rok 1921). – Praha 1997. ss. 6-7. Цит. из Шевченко К. В. Русины и межвоенная Чехословакия. К истории этнокультурной инженерии. – М.: Модест Колеров, 2006, с. 117.

38. Пашаева. Очерки истории русского движения в Галичине... Сс. 52, 62.

39. Мончаловский, О. А. Житье и деятельность Ивана Наумовича. – Львов: Изд. полит. об-ва «Русская Рада», 1899, с. 112; цит. по кн. Пашаевой, 2-изд. Сс. 63-64.

40. Пашаева, Н. М. Очерки истории русского движения в Галичине... С. 56-57, 58-61.

41. Magocsi, Paul Robert, The Shaping of the National Identity: Subcarpathian Rus’, 1848–1948. – Cambridge: Harvard University Press, 1978. Рр. 56-57.

42. Athanasius Pekar. Historic Background of the Eparchy of Prjashev. – Pittsburgh, PA: Byzantine Seminary Press, 1968. pp. 3-7.

43. «Карпато-русский сборник», 25-30, цит. по кн.: Дайруд, цит. соч. Сс. 29-32.

44. Пашаева. Очерки истории русского движения в Галичине... С. 86.

45. Пиcьмо К. П. Победоносцева Александру III. См.: http://www.hrono.ru/ libris/ lib_p/pobed1883.html

46. Пашаева. Очерки истории русского движения в Галичине... С. 87.

47. Шевченко К. В. Славянская Атлантида: Карпатская Русь и русины в XIX – 1-й пол. XX вв. – Москва: REGNUM. 2011. Сс. 76-77.

48. Gerald P., Fogarty, S. J. The American Hierarchy and Oriental Rite Catholics, 1890–1907. In Records of the American Catholic Historical Society of Philadelphia 85 (Mar.-June 1974), цит. по Дайруд. С. 104.

49. Пашаева. Очерки истории русского движения в Галичине... С. 9.

50. BishopNicholas. On the Duty Incumbent Not Alone on the Orthodox Russians But on the Orthodox of all Nationalities. // Russian American Orthodox Messenger, 1 Oct., 1894. pp. 34-40.

51. Кюропас. Украинские американцы. С. 55, цит. по: JohnMatusiak. Orthodox Church in America following the Russian Revolution, 1917–1922. // M.D. thesis St. Vladimir’s theological seminary, 1975. Гл. 2. С. 7.

52. Этим наблюдением я обязан проф. Ольге Меерсон.

53. Иероним Я. Луцик. Народная история Руси от наидавнейших времен до нынешних дней... С. 343.

54. Архиепископ Тихон. Ход совещаний на Первом Соборе Северо-Американской Православной Церкви, 20 февраля 1907 г. // «Американский православный вестник», Vol. XI, № 5, март 1907. С. 83.

55. «Двадцатилетний юбилей русского православного Петро-Павловского братства в г. Бриджпорте, шт. Коннектикут». // Американский православный вестник, Vol. XVIII, № 16, август 28, 1914.

56. Keith Dyrud. The Quest for the Rusyn Soul... С. 59.

57. Петр Коханик. Начало истории американской Руси. См.: PeterS. Hardy, ed. Prikarpatskaia rus’, Trumbell, Conn,: Peter S. Yardy, 1970. pp. 499-500.

58. Peter Kohanik, ed. Русское православное кафолическое общество взаимопомощи, 1895–1915. – Нью-Йорк, 1915, с. 23. Цит. по: Дайруд, цит. соч. С. 69.

59. Указ № 4703, 27 сентября 1895 года. Коханик, цит. соч. Цит. по: Дайруд, цит. соч. С. 13.

60. Календарь для 1911 г. // Филадельфия: Правда, 1910. С. 74. Дайруд, цит. соч. С. 61.

61. Rudnitsky, Ivan. Ukranians in Galicia under Austrian Rule. // Austrian History Yearbook, 3, № 2 (1967). Цит. по: Дайруд, цит. соч. Сс. 36-37.

62. Пашаева. Очерки истории русского движения в Галичине... С. 99, с. 72. См. также: Биография Иосифа Сембратовича: http://avstrien.ru/a/sembratovich_ iosif.

63. О. А. Мончаловский. Положение и нужды Галицкой Руси // Известия Санкт-Петербургского благотворительного общества, 1903. № 3, с. 9-11., // О. А. Мончаловский. Положение и нужды Галицкой Руси. Русская и украинская идея в Австрии. Цит. по: Пашаева, цит. соч. Сс. 72-73.

64. Пашаева. Очерки истории русского движения в Галичине... С. 100.

65. Keith Dyrud. The Quest for the Rusyn Soul... С. 49.

66. «Славянский Век», № 62, 15 февр., 1903. Сс. 434-435. Цит по: Дайруд, цит. соч. Сс. 49-50, 69.

67. Карцов Ю. С. За кулисами дипломатии. – Петроград, 1915. «В продолжении целых 12-ти лет (1864–1876 гг.) делами посольства нашего в Константинополе, – писал русский дипломат Карцов, – заведовал генерал Николай Павлович Игнатьев. Турецким Востоком канцлер А. М. Гор-чаков интересовался мало; поэтому, в действиях своих Н. П. Игнатьев был почти полным хозяином. <...> В Константинополе, где каждый человек на счету, он скоро приобрел преобладающее значение. Его называли levice-Sultan; да он и был им на самом деле: турецкие министры его боялись и были у него в руках. Главною и неизменною целью игнатьевской политики было разрушение Турецкой империи и замена ее христианскими, предпочтительно славянскими народностями». (Сс. 10-11).

68. Под панславянской агитацией, очевидно, имелось ввиду движение за отделение «Угорской и Червонной Руси и за присоединение их к России.

69. The Austro-Hungarian Red Book: Official English edition. The American Journal of International Law, vol. 9, № 4, Oct. 1915. р. 312.

70. Всеподданейший отчет обер-прокурора Святейшего Синода, 1901. Сс.210-216.

71. Отчет обер-прокурора Святейшего Синода, 1908-1909. Сс. 417-422.

72. А. Бубнов. В царской ставке. – Нью-Йорк: Издательство имени Чехова, 1955. С. 189.

73. Прот. Георгий Шавельский. Воспоминания последнего протопресвитера Русской армии и флота. – Нью-Йорк: Издательство имени Чехова. Т. 1. С. 57.

74. См. иследование Дайруда, цит. документы из Архивов Венгерского министерства иностранных дел // Miniszterelnoksegi Laveltar (Magyar Orszagos Leveltar), в микрофильмах: M. L. 1902 – XXIII – 852 (reel 1 – микрофильм 1). pp. 10, 20-22, 35-39. Дайруд, цит. соч. С. 87.

75. Там же, 1903. XVI. 71, reel 1. Рp. 53-59.

76. Там же, 1903. XX. 834, reel 3. pp. 54-56.

77. New York Times, 27 July 1903. P. 7, col. 3.

78. Архив Венгерского министерства иностранных дел», M.L. 1902. XXIII – 852 (reel 1). Pр. 25-26.

79. M.L. 1906. XXI – 854 (reel 10). Pр. 1263-1265; Там же, reel 11, p. 2059, Там же. Pр. 2366-2368.

80. M.L. 1908. XXIII – 4102 (reel 18). P. 100, р. 251.

81. Митрополит Евлогий (Георгиевский). Путь моей жизни. // Московский Рабочий, 1994. C. 234.

82. Пашаева. Очерки истории русского движения в Галичине... C. 98.

83. http://dic.academic.ru/dic.nsf/ruwiki/31620

84. Митроп. Владимир (Богоявленский), митр. Киевский и Галицкий с 1915 года (в 18 году принял муч. кончину), с ноября 1912 года по 1915 – митр. Санкт-Петербургский и Ладожский.

85. Пашаева. Очерки истории русского движения в Галичине... Cс. 100-101.

86. Шевченко. Славянскаая Атлантида... C. 98.

87. Галицко-русское благотворительное общество в Санкт-Петербурге. Отчет о деятельности общества за 1913–1914 гг. СПб, 1914. С. 44.

Нью-Йорк

* НЖ предлагает журнальный вариант нескольких глав из неопубликованного очерка свящ. Михаила Аксенова-Меерсона «Роль русской епархии в Америке в развязывании Первой мировой». © MikhailAksenov-Meerson.

Опубликовано в журнале:

«Новый Журнал» 2014, №275

В Праге компания Dreitonel возродилa проект строительства второго крупного торгового центра модной одежды (аутлет). Ожидается, что новый центр будет открыт не позднее весны 2016 года на территории площадью 31 тыс.м2 в районе рядом с международным аэропортом имени Вацлева Гавела. В помещениях разместятся около 190 магазинов, торгующих модными брендами современной одежды. Руководство Dreitonel планирует организовать продажу фирменных товаров среднего и высшего класса с существенной скидкой.

(Hospodářské noviny, 13.06.2014)

В Пражском Протоновом Центре проходят лечение сотни онкологических больных из 22 стран мира. «Мы активно сотрудничаем с учреждениями из Словакии. Пациенты из Норвегии, Бельгии, Франции, Польши, Великобритании и других европейских стран, ранее отдававшие предпочтение лечению при помощи передовых методов протонной терапии в США, все больше обращаются в Протонный Центр Чехии. В настоящее время у нас лечатся больные из России, Израиля и Египта», - заявил представитель центра В.Шульц.

(Právo, 13.06.2014)

В первом квартале 2014 года численность населения Чехии увеличилась на 5% и составила 10 517 400 жителей. За этот период времени в страну иммигрировало 15 112 человек против 10 353 эмигрантов. Среди иммигрантов преобладают украинцы, русские и словаки. В Чехии сохраняется тенденция, когда все больше и больше детей рождается вне брака.

(Právo, 13.06.2014)

В Чехии завершается работа над проектом нового Закона об Обороне, согласно которому государство получит право призывать граждан на военную службу в мирное время. В настоящее время в рядах вооруженных сил проходят службу 20 тыс. военнослужащих. Руководство Министерства Обороны Чехии считает, что при возникновении чрезвычайной ситуации, такое количество является недостаточным. Как заявил заместитель министра обороны ЧР Я.Кулганек «Мы должны иметь в резерве такой механизм, чтобы быть готовыми к действиям в кризисной ситуации».

В чешскую армию могут призвать и сейчас, однако только после того, как Парламент Чехии объявит в стране чрезвычайное положение. Неожиданно быстрое ухудшение ситуации на Украине показало, что времени на призыв граждан на военную службу явно не достаточно. По заявлению представителя Генерального Штаба П.Тулака потребуется не менее 72 дней, чтобы призывник встал в строй.

(Hospodářské noviny, 13.06.2014)