Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

По мнению аналитиков, Швейцария, с учетом высокой активности национальных финансовых и банковских институтов, остается наиболее закрытой страной для получения налоговой и финансовой информации.Как следует из опубликованного вчера международной коалицией Tax Justice Network очередного ежегодного анализа международной ситуации в вопросах доступности финансовой информации Индекс финансовой секретности (Financial Secrecy Index) , Швейцария продолжает оставаться государством весьма неохотно идущим на обмен налоговой информацией со своими зарубежными партнерами.

Вновь опубликованный Индекс финансовой секретности, оценивает ситуацию с обменом налоговой информацией и общий характер финансового рынка в 82 государствах мира.

По мнению исследователей, в число наиболее закрытых для получения налоговой информацией стран, помимо Швейцарии, вошли Люксембург, Гонконг, Сингапур, США, Ливан, Германия и Япония.

Вместе с тем в Индексе отмечается наличие Великобритании и 20 ее зависимых островных территорий в разных частях мира.

Россия в данном списке находится на 25 месте и Латвия на 53.

Традиционно популярный для российских предпринимателей Кипр, компании которого активно используются для целей налогового планирования, оказался в Индексе на 41 месте.

Индекс финансовой секретности не является официальной оценкой и не используется государственными органами, однако часто цитируется в выступлениях международных и общественных деятелей разных стран мира.

Администрация по контролю за продуктами и лекарствами США (FDA) предложила запретить использование гидрогенизированных жиров (транс-жиров) в пищевой промышленности, сообщает Reuters.

По утверждению специалистов ведомства, искусственные гидрогенизированные масла могут повышать уровень «плохого» холестерина в крови. Ограничение использования транс-жиров предотвратит около 20000 сердечных приступов и 7000 смертей от сердечно-сосудистых заболеваний в год, обращает внимание FDA.

Окончательное решение контрольное ведомство вынесет через 60 дней. За это время продовольственные компании должны сообщить FDA как скоро они смогут внести необходимые изменения в технологии производства продуктов питания.

Обеспокоенность последствиями широкого применения транс-жиров в пищевой промышленности высказывает не только FDA. Ранее руководство Нью-Йорка запретило применение этих продуктов в ресторанах, в том числе для обжаривания картофеля фри. В европейских странах также принимаются меры для ограничения потребления гидрогенизированных масел: Дания, Швейцария и Исландия регулируют продажу большинства продуктов, содержащих такие вещества.

Стоит отметить, что в США потребление транс-жиров значительно снизилось после того, как в 2006 году FDA обязало производителей продуктов питания размещать на упаковках информацию об их содержании. Однако транс-жиры до сих пор используются в промышленном производстве продуктов длительного хранения.

С 19 по 22 ноября в Тегеранском выставочном центре будет проводиться 12-ая международная выставка животноводства и птицеводства, в которой примут участие около 400 отечественных и зарубежных компаний.

На выставке будут представлены техника и оборудование для животноводческих и птицеводческих хозяйств, оборудование для предприятий перерабатывающей промышленности и молокозаводов, различная животноводческая и птицеводческая продукция, корма и кормовые добавки, ветеринарные препараты и вакцины и др.

Количество участников выставки выросло примерно на 35% по сравнению с прошлогодней выставкой, и в ней примут участие компании из таких стран, как Германия, Китай, Турция, Франция, Бельгия, Малайзия, Швейцария, Австрия, Южная Корея и Италия.

Выставку животноводства и птицеводства должны посетить четыре торговые делегации из стран Средней Азии и Персидского залива, члены которых в ходе осмотра выставочных павильонов проведут переговоры с иранскими предпринимателями и производителями.

В рамках выставки планируется провести ряд специализированных совещаний и учебных семинаров.

Согласно статистическому отчёту о ситуации в строительной индустрии за 2012 г., опубликованному Федеральным ведомством по статистике Швейцарской Конфедерации, расходы на строительство по сравнению с 2011 г. в номинальном выражении увеличились на 3,4% и составили 61,6 млрд. шв. франков. Принимая во внимание рост цен в отрасли за 2012 г. 0,4%, рост расходов в реальном исчислении составил 3%. На основании запланированных на 2013 г. проектов капитального строительства прогнозируется дальнейшее номинальное увеличение расходов на строительство.

admin.ch

Абхазская сторона не против возобновления регулярных встреч в Гале в рамках механизма по предотвращению и реагированию на инциденты

5 - 6 ноября в Женеве состоялся 25-й раунд Международных Женевских дискуссий по безопасности и стабильности на Южном Кавказе. В консультациях, проходящих под эгидой Евросоюза, ООН и Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ), принимают участие делегации Абхазии, Южной Осетии, России, Грузии и США. В составе делегации Республики Абхазия, возглавляемой министром иностранных дел Вячеславом Чирикба, абхазские дипломаты Лаша Авидзба, Кан Таниа, Тенгиз Тарба и депутат парламента Валерий Агрба.

Обсуждение традиционно велось в формате двух рабочих групп – по вопросам безопасности и по гуманитарной тематике. Во второй части рабочего дня обе группы работали совместно.

Подводя итоги встречи, Вячеслав Чирикба с сожалением отметил нежелание грузинской стороны обсуждать важные аспекты урегулирования в конструктивном духе, выходящем за рамки традиционного обмена обвинениями. Грузинские представители нового руководства, кажется, заняли позицию максимального затягивания времени. Создается впечатление, что они пока не вполне знают, как себя вести в условиях отсутствия обычного диктата со стороны старой команды президента Саакашвили, и чего все же грузинам следует добиваться в Женеве.

Несмотря на призыв абхазских, российских и югоосетинских участников дискуссий, а также сопредседателей, предпринять энергичные усилия с целью достижения реальных шагов на пути к урегулированию, со стороны грузин конструктивного отклика получено не было. Одним из таких важных шагов могло бы стать совместное заявление участников Женевских дискуссий о приверженности исключительно мирному решению всех политических проблем. Грузинская сторона вновь оказалась не готова приступить к обсуждению текста совместного заявления, и оно было перенесено на декабрьскую встречу.

Глава делегации Абхазии подчеркнул, что поскольку речь идет о европейском конфликте, Евросоюз не может игнорировать вопросы, постоянно поднимаемые абхазской стороной, в частности, по де-изоляции граждан Абхазии в том, что касается их взаимодействия с внешним миром. В этой связи весьма важным представляется заявление руководителя делегации США о том, что американским правительством сняты все ограничения на получение американской визы гражданами Абхазии и Южной Осетии, путешествующими с российскими паспортами, выданными российскими посольствами в Сухуме и Цхинвале, что существенно отличается от позиции стран Евросоюза, идущих в фарватере политики Грузии по международной изоляции Абхазии.

В. Чирикба в очередной раз подчеркнул, что абхазская сторона рассматривает всех членов делегации Грузии как представляющих исключительно грузинскую, а не какую-либо иную сторону. Для Абхазии не имеет значения то, как называют себя лица, входящие в состав грузинской делегации.

Абхазская сторона не против возобновления регулярных встреч в Гале в рамках Механизма по предотвращению и реагированию на инциденты (МПРИ). В. Чирикба вновь поднял вопрос, неоднократно поднимавшийся в рамках предыдущих встреч, о необходимости выяснить судьбу похищенного в 2007 году грузинскими спецслужбами жителя Галского района Давида Сигуа. Министр обратился к новому главе мониторинговой миссии Евросоюза в Грузии Тойво Клаару провести тщательное расследование этого преступления.

Депутат абхазского парламента Валерий Агрба отметил, что со стороны Абхазской делегации выстроена линия жесткого и бескомпромиссного отстаивания интересов страны по принципиальным и не подлежащим обсуждению вопросам безопасности и суверенитета Абхазии, при сохранении корректного тона и применения дипломатических приемов и механизмов, необходимых для переговоров на столь высоком международном уровне.

Несмотря на сложность в продвижении конкретных результатов, депутат подчеркнул необходимость продолжения участия Абхазии в переговорном процессе, подчеркнув важность этой единственной на сегодняшний день высокой международной площадки, на которой Абхазия обладает всеми возможностями для донесения своей точки зрения напрямую представителям Евросоюза, США, ООН и ОБСЕ, что способствует формированию более конструктивного подхода во взаимоотношениях Европейского союза и США с Республикой Абхазия.

Абхазская сторона призвала сопредседателей Дискуссий предпринять энергичные усилия с целью добиться принятия уже на следующей сессии чрезвычайно важного совместного заявления участников Женевских дискуссий.

Следующий раунд Женевских дискуссий намечен на 17-18 декабря 2013 года.

«Апсныпресс»

Из книги Кавказские канатоходцы. Путешествие по запущенному саду России

Перевод Евгении Ярмыш

Олаф Не-Швейцария

От каждого только и слышишь: “Береги себя! Будь осторожен!” Так и сам в конце концов занервничаешь. Одно слово “Чечня” наводит страх на многих моих друзей и коллег. Я покупаю билеты в канун Нового года и сообщаю об этом Анне, своей девушке, за день до отъезда. Я переживаю не просто так: эту республику в составе России, которую некогда сровняли с землей, сейчас восстанавливают полным ходом, и, тем не менее, там до сих пор пропадают правозащитники и среди бела дня убивают несогласных журналистов. Сам по себе регион по-прежнему остается полем битвы нелегальных вооруженных формирований и разрозненных дивизий секретных служб.

Анна угрожает, что больше не будет со мной разговаривать. “У нас даже нет детей”, - говорит она. Серьезный повод для русской женщины не пускать мужа в Чечню. Маме я сообщаю, что уезжаю на пару дней в отпуск в Турцию - давно проверенная, надежная отговорка. За месяц вперед оплачиваю страховку. К счастью, я еду не один. Компанию мне составляют журналист Арнольд ван Брюгген и фотограф Роб Хорнстра, и у всех у нас впереди шесть дней в автономной республике. Роб и Арнольд работают над “The Sochi Project” - замечательной интернет-страничкой, финансируемой самими читателями. Роб и Арнольд печатают книги, организуют выставки и делают все, чтобы в преддверии Олимпийских игр дать как можно более полное представление обо всем Кавказском регионе. Чечня для нас - белое пятно, а трудности, пережитые сообща, легче наполовину. Мы летим в Северную Осетию, во Владикавказ, - билеты на прямые рейсы в чеченскую столицу, Грозный, можно купить лишь в затерянном московском офисе.

- Это что, аэропорт? - спрашивает Арнольд. Из окошка старого “Туполева” виднеются крохотное здание и прямая линия бетонных плит. Прежде чем я успеваю ответить, самолет проваливается во что-то наподобие воздушной ямы, и мы камнем падаем вниз. И вот мы на земле, до крохотного здания рукой подать. Подъезжает разваливающийся автобус, чтобы забрать пассажиров и проехать расстояние в несколько метров. Путь из Владикавказа в Грозный усеян полицейскими постами, поэтому нам важно найти “адекватного” таксиста. К тому времени как Робу все-таки удается вызволить у пограничников фотоаппарат, штатив и линзы, аэропорт уже практически пуст. Лишь водитель автобуса еще здесь: следующий рейс только через пять часов, и водитель коротает время за разгадыванием кроссвордов у себя в будке. Выбор такси не велик, только Мурад стоит снаружи и ждет нас. “Сто баксов, и через три часа вы на месте!” Цена нас устраивает, и мы усаживаемся в Мурадову развалюху - “ладу”. “Да, с такими длинными ногами, как у вас, будет туговато, - говорит он. - Ничего, скоро пересядете в классный ‘мерседес’!”

Где Мурад собирается обзавестись этим “мерседесом”, мы решили не спрашивать.

И вот перед нами Кавказ во всей красе. Каждый километр между постами не похож на другой - Владикавказ лежит среди полей, а в нескольких километрах от города зеленые поля сменяются красноватой пустыней. Вдали поднимаются горы. Вдруг Мурад останавливает машину на обочине, выключает мотор и закуривает сигарету. “Понимаете, - говорит он нам, - я ничего не имею против чеченцев, но ингушей на дух не выношу. Мерзкий народец. Все, кроме вон того парня”. Из другой машины к нам подбегает человек, который должен доставить нас к чеченской границе. Смена машин на Кавказе работает безукоризненно: таксистам не нужно ехать на дальние расстояния, а главное, они не имеют дела с незнакомыми стражами правопорядка, которых приходится подкупать. Деньги отдаешь первому или последнему таксисту. “Если хочешь, можешь так и из Сочи в Махачкалу доехать! - смеется Мурад. - Удачи в Грозном!”

Второй таксист более молчаливый, но ясно, что он как-то связан с журналистами. “Вы - настоящие партизаны. Храбрые ребята! Только в последнее время здесь особо не на что смотреть. У нас сейчас спокойнее. Или еще опаснее. Одному Аллаху известно”. Он тоже резко съезжает с дороги, а по полосе безопасности к нам и впрямь подъезжает “мерседес”. Нашего последнего водителя в этой цепи машин зовут Умар. Дороги отличные, “мерседес” проносится мимо городов и деревень, о которых я знаю лишь из военных сводок. “Очень хорошая машина, - с гордостью говорит Умар. - Смотри, как скорость набирает!” Несколько секунд спустя мы уже мчимся на скорости 170 километров в час по Чечне. Вечереет. На приборной панели высвечивается надпись “Bitte Anschnallen” (“Пожалуйста, пристегните ремни”).

“Вы, конечно же, католики? - спрашивает Умар. Я не отвечаю и смотрю в окно на брошенные посты и разнесенные взрывами заводы. - Значит, католик, - заключает Умар. - Я ничего. У каждого своя вера. Но чтобы без веры? Это нельзя! Оттого и рухнул Советский Союз, потому что это была страна безбожников. Нельзя же верить в партию! И хорошо, что Аллах сделал так, что проклятый Союз развалился. Знаешь, почему наши ‘лады’ такие плохие? ‘Мерседесы’, как бы там ни было, собирают немецкие протестанты, которые боятся Бога. Не моего Бога, но все-таки” <...>

Опубликовано в журнале:

«Иностранная литература» 2013, №10

Ближневосточный «кубик Рубика»: проблемы сборки

Размышления о первом этапе «арабской весны»

Сейчас трудно представить себе войны за территории. В основе будущих столкновений могут лежать только виртуальные, искусственно искаженные стереотипы массового сознания. Сирийский кризис дает в этой связи немало пищи для размышления.

В середине мая в Марракеше, туристической столице Марокко, прошла очередная встреча Ближневосточного диалога Международного дискуссионного клуба «Валдай». Помимо обычного круга «странствующих политологов» в ней приняли участие представители исламских партий и группировок – от египетских «Ан-Нур» и «Джамаа исламия», ливанской «Хезболлы» и палестинской ХАМАС до «Братьев-мусульман» и тунисской «Ан-Нахды». Интерес к встрече предопределила актуальная повестка дня – «Ислам в политике: идеология или прагматизм?».

Как вскоре выяснилось, встреча в Марракеше совпала по времени с завершением первой фазы «арабской весны», причем с провальными результатами. Вместо движения от авторитаризма к демократии регион качнуло в сторону новых форм авторитаризма, лишь слегка прикрытых фиговым листком народного волеизъявления. В Марракеше, за полтора месяца до событий в Египте, эти тенденции только начинали прорисовываться. Но неординарность алгоритма, по которому пошло демократическое переформатирование региона, становилась более или менее очевидна. Один из участников встречи генеральный секретарь Партии национального диалога Ливана Фуад Махзуми сравнил его со сборкой ближневосточного «кубика Рубика».

Попытки собрать ближневосточный «кубик» продолжаются уже многие десятилетия. Порой чудилось, что вот-вот – и за очередным проворотом его граней возникнет желанная гармония цветов и пропорций. Ан нет. Трудно ожидать результата, когда кубиком одновременно манипулируют несколько рук.

КУБИК ПРИХОДИТ В ДВИЖЕНИЕ

Это стало особенно очевидным с весны нынешнего года, когда ближневосточный «кубик Рубика» вдруг задергался, защелкал гранями как счетчик Гейгера, перенастроенный на химоружие. События, закрутившись вокруг Сирии, пошли вширь, начали наползать друг на друга. Похоже, что в движение «кубик» привели два фактора, неочевидно, но тесно связанные между собой – российско-американская инициатива по созыву «Женевы-2» и успехи сирийских правительственных войск в борьбе против мятежников.

Начнем с «Женевы-2», о подготовке к которой Сергей Лавров и Джон Керри объявили 7 мая в ходе визита госсекретаря США в Россию. Имелось в виду, что конференция будет проходить под эгидой ООН на базе заключительного коммюнике «группы действий» по Сирии, выработанного на предыдущей женевской встрече в июне 2012 года. Этот документ предусматривал создание в Сирии переходного органа власти, но не требовал немедленного ухода Асада с президентского поста.

Это вызвало серьезную тревогу, чтобы не сказать панику в рядах сирийской оппозиции и ее региональных спонсоров, в том числе и потому, что к моменту обнародования российско-американской инициативы ни у кого уже не вызывало сомнений, что наметившийся разворот в сторону политико-дипломатического решения обусловлен неблагоприятным для противников Асада развитием военной ситуации. С марта-апреля правительственные войска неспешно, но методично перехватывали инициативу. Был освобожден город Идлиб, контролировавший коммуникации боевиков с Ливаном. В районах, пограничных с Турцией, курды, сохранявшие до этого нейтралитет, начали отвечать на участившиеся провокации со стороны джихадистских групп оппозиции, получавших подкрепления от Саудовской Аравии и Катара через территорию Турции. Обострилась напряженность и в местах компактного проживания друзов вдоль сирийско-израильской границы.

Изменению военно-стратегической обстановки в пользу правительственных войск способствовал и углублявшийся по мере военных поражений раскол между светским прозападным крылом оппозиции, опиравшимся на Сирийскую свободную армию, и группировками радикальных исламистов. В середине мая боевики попытались объединить две свои основные группировки: «Исламское государство Ирака и Леванта», просочившуюся из Ирака и действующую под прямым руководством «Аль-Каиды», и сирийскую «Джабхат ан-Нусра». Объединение не состоялось. Но дало толчок к смене тактики: халифатисты приступили к созданию в «освобожденных районах», пограничных с Турцией и Ираком, «эмиратов», жизнь в которых строилась на основе норм шариата.

В этих условиях 3 и 5 мая, как раз в то время, когда Керри и Лавров готовились объявить в Москве о созыве «Женевы-2», Израиль нанес ракетно-бомбовые удары по сирийским военным объектам в районе Дамаска, мотивировав их стремлением предотвратить попадание химического оружия в руки джихадистов. Тема неконтролируемого расползания сирийского химоружия фигурировала и в ходе прошедших в начале июня на территории Иордании военных маневров с участием 19 государств. Встык с ними крупные военно-морские учения (41 участник) состоялись в Персидском заливе, вблизи берегов Ирана. Незадолго до этого, 22 мая, в Аммане в очередной раз встретились «Друзья Сирии» – группа, созданная в феврале 2012 г. в Тунисе для координации международной помощи противникам Асада (показательно, что если в предыдущей встрече в Марракеше приняли участие 114 «друзей», то в столице Иордании их было всего 13). Лейтмотивом дискуссий стал вопрос об оказании военной помощи оппозиции, которая связывала свои поражения с отсутствием у нее современного вооружения. Звучали в Аммане и идеи создания в Сирии буферной (с центром в Алеппо) или бесполетной зоны по образцу ливийской. В это же время сенатор Джон Маккейн (а чуть позже и госсекретарь Керри) высказались за бомбардировку сирийской военной инфраструктуры.

Все эти демонстрации были так или иначе связаны со стремлением региональных противников режима Асада, прежде всего Саудовской Аравии, форсировать силовое решение сирийской проблемы, сыграв на опережение российско-американской инициативы по созыву «Женевы-2». Параллельно с попытками реанимировать формат «Друзей Сирии» саудовцы вплотную занялись консолидацией рядов Национальной коалиции оппозиционных и революционных сил (НКОРС), где наметился тактический союз светских группировок с «Братьями-мусульманами», находившимися под опекой Катара. В ходе перевыборов руководства НКРОС, прошедших в Стамбуле, саудовцы сначала добились отставки его председателя Моаза Хатыба, близкого к «братьям» (единственный член руководства НКОРС, выразивший готовность к диалогу с Асадом в ходе подготовки «Женевы-2»), а потом, в июле, провели на этот пост своего ставленника Ахмеда Джарбу. Однако переломить баланс сил в НКОРС саудовцам на этом этапе не удалось – из «своего» списка в 25 человек провести в руководящий орган оппозиции они смогли только шестерых. В результате подковерная борьба за влияние на сирийскую оппозицию между саудовцами и Катаром обострилась. Региональные спонсоры сирийских мятежников раскололись на две противоборствующие группировки: Саудовскую Аравию, ОАЭ и Иорданию, с одной стороны, и Катар и Турцию – с другой.

27 мая Лавров и Керри в Париже обсудили подготовку к созыву «Женевы-2». Официальный Дамаск согласился на участие в конференции. Сирийская оппозиция, несмотря на давление американцев, такого согласия не дала. Командующий Сирийской свободной армией генерал Идрис категорически отказался от участия в конференции; руководство НКОРС заявило о готовности обсуждать в Женеве только вопрос об отстранении Асада от власти. В дальнейшем под воздействием продолжавшегося изменения военно-стратегической ситуации в пользу Дамаска подходы оппозиции только ужесточалась. К июлю представители НКОРС в качестве условия своего участия в конференции в Женеве добавили (разумеется, неофициально) требование о восстановлении «военного паритета» с правительственными войсками.

Однако 5 июня сирийская армия, усиленная боевыми подразделениями ливанской «Хезболлы», взяла небольшой, но имеющий ключевое стратегическое значение город Кусейр. Это имело решающее значение для последующих событий. И не только потому, что восстанавливало прямую связь Дамаска с приморскими алавитскими районами, включая порты Тартус и Латакия, через которые шли военные поставки Дамаску. Цена победы выше: речь шла о наметившемся морально-политическом переломе в ходе длившейся два с половиной года гражданской войны. Складывалось впечатление, что режим, опирающийся на поддержку широких слоев населения, выстоял в тяжелейшей конфронтации с оппозицией, политическая часть которой выглядела беспомощной в сравнении с мусульманскими экстремистами, наемниками и джихадистами, воевавшими на ее стороне. Пришло время вспомнить, что «Джабхат ан-Нусра» еще в декабре 2012 г. была занесена американцами в черные списки террористических организаций.

После падения Кусейра сирийская оппозиция и ее региональные спонсоры развязали массированную антишиитскую кампанию, обвинив «Хезболлу» и Иран во вмешательстве в сирийские дела. Саудовская Аравия и страны Персидского залива разорвали отношения с «Хезболлой». Их примеру вскоре (после смены власти в Катаре) последовали «Братья-мусульмане» в Египте. В региональные СМИ была вброшена тема возможного раздела Сирии на три анклава – алавитский (шиитский), суннитский и курдский.

Меняющийся региональный контекст событий в Сирии и «арабской весны» в целом подчеркнули и июньские массовые волнения в Турции, вылившиеся в острый конфликт правящей Партии справедливости и развития (ПСР), близкой по своим идейным истокам к «Братьям-мусульманам», со светским средним классом. Одной из составляющих противостояния было недовольство растущей вовлеченностью правительства Реджепа Эрдогана в сирийский кризис на стороне противников Асада, которую турецкие националисты связывали с крайне непопулярной в их среде инициативой ПСР по примирению с курдами. Массовые волнения в Стамбуле показали, что с «турецкой моделью» демократического переформатирования региона далеко не все в порядке. Кроме того, турецко-катарская связка во внешнем круге региональных спонсоров гражданской войны в Сирии оказалась существенно ослабленной. Это, похоже, придало уверенности действиям саудовцев в преддверии предстоявшей смены власти в Катаре и Египте.

14 июня по итогам президентских выборов к власти в Иране пришел умеренный реформатор Хасан Роухани, сразу же обозначивший готовность отойти от политики лобовой конфронтации с Западом, проводившейся его предшественником. В мире заявления нового иранского президента вызвали позитивный отклик. Из региональных держав только Саудовская Аравия и Израиль оценили изменения в Иране как тактическое маневрирование при оставшихся неизменными стратегических целях создания собственного ядерного оружия и экспансии. Проекция подобных подходов на сирийский кризис неизбежно вела к еще более тесному увязыванию сирийского вопроса с задачей изоляции и ослабления «режима аятолл».

Июнь завершился «тихим переворотом» в Катаре. 25 июня эмир Хамед бин Джасем Аль Тани передал власть сыну Тамиму бин Джасему Аль Тани. Подоплека такого шага более или менее ясна. При прежнем эмире Катар стал основным финансовым и медийным (телеканал «Аль-Джазира») спонсором режима «Братьев-мусульман» в Египте и исламской оппозиции в Сирии. Эта линия вошла в острое противоречие с интересами «заливных» монархий, прежде всего Саудовской Аравии, усматривавшей в политическом исламе серьезную угрозу для выживания полуфеодальных режимов на южной периферии Большого Ближнего Востока. Вследствие этого за кулисами катарского переворота многим виделась фигура принца Бендера, шефа саудовской разведки. Прошло всего несколько дней, и саудовцы уверенно вышли из-за кулис региональной политики.ЕГИПЕТ: СБОЙ В СБОРКЕ КУБИКА?

Военный переворот в Египте, грянувший 3 июля, стал одной из тех «ожидаемых неожиданностей», которые заложены в алгоритм «арабской весны». Поддержанный американцами эксперимент со строительством демократии с опорой на «Братьев-мусульман» с самого начала выглядел сомнительно. Понадобился, однако, ровно год, чтобы понять: путь к демократии на Ближнем Востоке будет проходить не по дорожкам, проторенным в соответствии со схемами, разработанными в Стэнфордском университете, а по ухабам вековых традиций, социальных и религиозных предрассудков, многоукладной экономики и расколотого общества, в котором армия является более мощным консолидирующим фактором, чем ислам.

Конечно, за год пребывания у власти Мухаммед Мурси наделал много ошибок, за которые несет личную ответственность. Главное: он не понял, что его задача заключалась в том, чтобы находить национальный консенсус, сплачивать те силы, которые могли бы способствовать решению стоящих перед страной проблем. Но он сосредоточился на вопросах, в наибольшей степени отвечавших интересам исламистов. Продавил конституцию, в которой был фактически узаконен шариат, что вызвало острый конфликт с судейским корпусом и в целом со светской оппозицией, решившей, что «братья» «украли у народа его революцию». Принял конституционную декларацию, серьезно расширившую его полномочия, что стоило ему обвинений в узурпации власти. А затем на волне эйфории от этих, как ему казалось, побед начал продвигать своих людей на ключевые посты в исполнительной власти. В народе этот курс назвали «ихванизацией» страны (от арабского «ихван» – «братья»).

Став президентом, Мурси формально вышел из рядов «Братьев-мусульман». Однако духовный лидер «братьев» играл, по всеобщему убеждению, серьезную, возможно, главную роль в политике, проводившейся при Мурси. В результате складывалось впечатление, что в Египте формировалась система, которая могла бы стать неприемлемым для «заливников» симбиозом суннитской (турецкой) и шиитской (иранской) моделей исламской демократии. От иранской модели было взято теневое исламистское руководство, которое из-за кулис дирижирует политическими событиями.

Мурси серьезно недооценил военных. Он не понял, что исламисты были нужны армии, чтобы сохранить своеобразный «иммунитет от демократии», ограждавший их корпоративные политические и экономические привилегии. Мурси проглядел и изменившееся отношение светской оппозиции к армии как к гаранту необратимости демократических изменений, ставшее главной предпосылкой событий 3 июля. А, судя по всему, координация между ними осуществлялась уже на раннем этапе развития событий.

Однако главные причины скорого и бесславного окончания политической карьеры Мурси были все же коренятся в его сложных отношениях со странами Персидского залива. Как представитель «братьев» Мурси выступал с позиций панисламизма. Этим он отражал философию и политическую программу «Братьев-мусульман», широко представленных по всему исламскому миру. Он попытался, особенно в самом начале своей деятельности, встать над суннитско-шиитскими разногласиями. Первый визит Мурси совершил в Саудовскую Аравию, второй – в Иран. Предложил создать четырехстороннюю комиссию (Египет, Саудовская Аравия, Турция и Иран) для обсуждения сирийских проблем. Наличие в этой комбинации Ирана, конечно, раздражающе подействовало на Саудовскую Аравию и другие страны Залива. Дело в том, что «заливники» исторически очень настороженно относятся к «Братьям-мусульманам». В Саудовской Аравии, Эмиратах их деятельность была запрещена после вторжения американцев в Ирак в 2003 г., когда организация резко осудила приглашение иностранных войск для смены режима в братской арабской стране.

Новый виток разногласий был связан с «арабской весной». Суть их, если говорить кратко, – в неприятии Саудовской Аравией самой идеи соединения ислама и демократии как движения, идущего «снизу» и тем самым несущего потенциальные угрозы монархическим режимам. «Братья-мусульмане», имеющие сетевые структуры по всему исламскому миру, представляют для традиционалистов Залива серьезную опасность в связи прежде всего со своими возможностями апеллировать к массам. В общем-то в этом и состояла главная, неафишируемая причина их запрещения. Своеобразие ситуации только подчеркнуло то обстоятельство, что социальная концепция «братьев» оказалась более совместимой с западными стандартами демократии – в отличие от салафитов и ваххабитов, которых поддерживают в Заливе, поскольку те не покушаются на авторитет и власть абсолютного монарха.

Похоже, что и этот потенциальный конфликт Мурси просмотрел. Уже на второй день после переворота, 4 июля, израильский интернет-портал «Дебка-файл» сообщил о том, что египетские военные координировали свои действия с Саудовской Аравией (ас-Сиси служил там одно время в качестве египетского военного атташе) и ОАЭ во время подготовки переворота. Эта информация затем получила подтверждение и в целом ряде арабских источников, вскрывших ключевую роль в координации усилий по свержению Мурси бывшего премьер-министра Египта Ахмеда Шафика, живущего ныне в ОАЭ. На причастность стран Залива к событиям в Египте указывает и то, что они уже в течение первой недели после переворота оказали существенную финансовую помощь новому режиму.

В целом события, связанные с июльским переворотом в Египте, высветили новую роль, которую начинают играть в контексте «арабской весны» нефтедобывающие монархии Персидского залива. Нажав на рычаги своего финансового влияния, страны Залива стремятся скорректировать ход, а возможно, и содержание «арабской весны», перефокусировать ее лозунги с модернизации социально-политической доктрины ислама на борьбу с экстремизмом (терроризмом). С такой линией действий они связывают перспективу собственного политического выживания. Но здесь уже намечаются новые базовые противоречия. Во-первых, в реальной ситуации, складывающейся на Ближнем Востоке, родственные саудовцам ваххабиты и салафиты давно уже сами имеют репутацию экстремистов. Как совместить с реальностью вытекающие из этого риски, пока остается открытым вопросом. Во-вторых (и это важнее), «заливники», в т.ч. саудовцы, явно не располагают достаточным политико-дипломатическим и военным инструментарием, необходимым для выхода на лидирующие роли в региональных делах. Показательно в этом смысле, что генерал ас-Сиси, покровителем которого пытаются выступить саудовцы, отказался, несмотря на давление Эр-Рияда, поддержать сценарий американского «воспитательного» удара по Сирии. Для реализации своих региональных амбиций саудовцам придется искать дополнительные ресурсы.ГЛОБАЛЬНЫЙ КУБИК. ИНСТРУКЦИЯ ПО СБОРКЕ

Новый этап «арабской весны», начавшийся с военного переворота в Египте, будет, судя по всему, еще более сложным. Ситуация в Ираке, Сирии, Ливии, в меньшей степени в Тунисе и Йемене не настраивает на оптимистический лад. Общим для всех стран является развал государственности, нарастание экономических трудностей на фоне углубления социальной поляризации. Вполне очевидная причина – отсутствие национального консенсуса по «поставторитарной» повестке дня, неспособность ни одной из общественных сил – исламистов разных мастей и оттенков, националистов, либералов прозападного толка – в одиночку выполнить масштабные задачи демократического переустройства.

Но вектор движения региона предопределен логикой глобального развития. В исторической перспективе Большому Ближнему Востоку предстоит адаптировать принципы демократии к местным условиям, прежде всего к традициям и идеологии ислама. Это единственная общеприемлемая основа для формирования национального и регионального консенсуса. Проблема, однако, в том, что задачи нового этапа предстоит решать при участии не скрывающих своей аллергии к демократическим реформам нефтедобывающих монархий Персидского залива, которые в силу своих огромных финансовых ресурсов оказались на авансцене ближневосточной политики. Похоже, что всем нам в очередной раз предстоит убедиться, что деньги при отсутствии идей способны затормозить, но не переломить ход истории.

В этом, по-видимому, состоит и скрытая подоплека накала страстей вокруг Сирии. Интересно, что схемы действий саудовцев в отношении «диктаторского режима» Асада, как и за два месяца до этого против «Братьев-мусульман» в Египте, были принципиально схожими. В обоих случаях речь шла о том, чтобы сформировать повод для силового вмешательства третьей стороны. В Египте – армии, в Сирии – американцев. Причем и в том и в другом случае тактические цели саудовцев совпали с интересами как Турции, так и Израиля, для которого хаос на Ближнем Востоке, вызванный «арабской весной», обернулся растущими угрозами безопасности. В результате давление на Барака Обаму в вопросе удара по Сирии достигло критического уровня. В целом по ходу развития сирийского кризиса порой складывалось впечатление, что мировая супердержава сама стала объектом манипуляций своих ближневосточных клиентов.

Это исключительно опасное развитие событий, поскольку основной смысловой нагрузкой второго этапа «арабской весны» и для саудовцев, и для Израиля будет Иран. Шиитская модель поведения – экзистенциальная угроза не только для еврейского государства, но и для полуфеодальных монархий Персидского залива. Это основная причина неприятия ими сирийского режима, являющегося главным союзником Тегерана в регионе. Именно данное обстоятельство и определило глобальный резонанс сирийского кризиса как имеющего в подтексте взрывоопасные темы Ирана и суннитско-шиитской конфронтации.

В целом регион явно приближается к опасной черте. Процессы, рожденные «арабской весной», выходят из-под контроля, причем не в последнюю очередь по причине отсутствия у Запада адекватного видения стратегической перспективы и побочных следствий демократизации региона. Не выдержала столкновения с реальностью ставка американцев на «Братьев-мусульман» как пионеров политического ислама. В Ираке, Ливии, ряде других ближневосточных государств усиливаются тенденции к дезинтеграции. Во весь рост встает проблема радикального ислама, имеющего – хочется признавать это кому-то или нет – выраженную антизападную направленность. Вполне очевидно, что в этих условиях на первый план выходит задача выработки скоординированной линии международного сообщества для предотвращения выхода региональной ситуации в неконтролируемое русло.

Но, как показало развитие сирийского кризиса, великие державы, вовлеченные в ближневосточные дела, говорят на разных языках. В чем причина такой разобщенности? Ответ, если попытаться вникнуть в суть проблемы, очевиден: миропорядок, приходящий на смену холодной войне, выстраивается хаотически, как набор конструктивных и не очень двусмысленностей. Окончание блокового противостояния после распада Советского Союза, глубокие политические сдвиги в странах Восточной Европы, на Балканах восприняты на Западе (во многом справедливо) в качестве исходной точки глобальной трансформации международных отношений. Однако окончание холодной войны не сопровождалось разработкой договоренностей о содержании и формате такой трансформации. Не адаптированы к изменившемуся балансу сил в мире и действующие структуры обеспечения международной безопасности, включая ООН. Следствием этого стало создание страховочных механизмов глобальной стабильности – «восьмерки», затем «двадцатки» с параллельным расширением зоны ответственности НАТО.

В этих условиях ценности, победившие в холодной войне, – демократия, права человека, рыночная экономика – начали восприниматься как необходимая предпосылка устойчивого развития и одновременно регулятор и критерий прогресса. Как результат на Западе, прежде всего в США, сформировалось понимание своей лидирующей (доминирующей) роли в мировых делах, базирующейся на продвижении демократии как главного компонента нового миропорядка.

Однако реальная картина мира после окончания холодной войны оказалась гораздо сложнее. Императивы геополитики, конфликт индивидуальных и групповых интересов по-прежнему превалируют над идеологией. Россия в этих условиях действует – и это, на наш взгляд, единственно возможная для нее позиция – в логике ялтинско-потсдамской системы, базирующейся на безусловном признании приоритета принципа государственного суверенитета и центральной роли ООН. Что касается Соединенных Штатов и их союзников, то они давно уже живут в иной системе политических и правовых координат, в которой продвижение демократии в мире поставлено выше суверенитета.

Это базовое, понятийное расхождение наглядно проявилось и во время сирийского кризиса, ставшего, в сущности, частным случаем разбалансированности общей ситуации в мире. На разных этапах кризиса Владимир Путин убежденно говорил о недопустимости использования силы против суверенного государства без санкции Совета Безопасности ООН. А Обама страстно отстаивал право президента и Конгресса США принимать решение о нанесении военного удара против страны, заподозренной в преступлении против человечности.

Парадокс в том, что при этом речь явно не шла о конфликте интересов в традиционном понимании. Соображения конкурентной борьбы, в частности в связи с путями доставки газа из Катара или Ирана в Европу, которые на определенном этапе назывались главной причиной конфликта вокруг Сирии, возможно, имели место. Но дело все же не в этом. Стратегические задачи главных мировых игроков – России, Соединенных Штатов и Евросоюза – на Ближнем Востоке совпадают в главном – стремлении сохранить стабильность в этом взрывоопасном регионе.

К счастью, на критическом этапе сирийского конфликта, когда речь зашла об использовании силы в связи с обвинениями режима в применении химического оружия против гражданского населения, ресурс здравого смысла и у внешних игроков, и у Дамаска оказался достаточным, чтобы остановить сползание к силовому сценарию, чреватому непредсказуемыми последствиями. Чрезвычайно важным уроком сирийского кризиса стала поддержка парламентами и общественностью широкого круга стран курса, проводимого президентом России. Но достигнутый успех – тактическая передышка, далеко еще не победа. Стратегический прорыв может быть связан только с окончательным политико-дипломатическим урегулированием сирийского кризиса, важным для общего оздоровления обстановки на Ближнем Востоке.

Уместен, на наш взгляд, и более далеко идущий вывод: для избежания рецидивов перехода локальных кризисов в опасную фазу нужно договариваться по базовым понятиям формирующейся новой системы глобальной безопасности. Задача архисложная, требующая «двухтрековой дипломатии», поскольку речь пойдет о вещах, которые практические политики всегда считали уделом идеалистических мечтаний философов. О нравственной основе глобализующегося мира, о самоограничении как предпосылке гармоничного развития, о разных моделях демократии, религиозной и этнической толерантности, гражданских правах и нравственных обязанностях, положении национальных меньшинств. О Западе и Востоке, которым в XXI веке приходится сходиться, несмотря на глубоко вошедшую в наше сознание максиму Редьярда Киплинга. Наконец, о давно назревшей необходимости привнести в международные отношения те же принципы плюрализма мнений, которые лежат в основе демократических систем на национальном уровне. И о многом другом, без чего урегулировать новые локальные кризисы будет все труднее.

Такая постановка вопроса только на первый взгляд кажется оторванной от реальности. Мир стремительно и, повторим, хаотически меняется. Угрозы глобальных потрясений перемещаются из традиционной сферы геополитики в область «мягкой силы». В новые времена трудно представить себе войны за территории. В основе будущих столкновений могут лежать только виртуальные, искусственно искаженные стереотипы массового сознания. Сирийский кризис как кульминация «арабской весны» дает в этом отношении немало пищи для размышления.

Крайняя сложность задачи понятна. Гармонизация мира через гармонизацию наших представлений о нем – скорее, процесс, чем результат. Процесс, в котором помимо политиков и дипломатов должны участвовать историки, философы, бизнесмены, студенты, домашние хозяйки. Представители развитых демократий и исламисты, защитники прав сексуальных меньшинств и их противники. Саудовцы, израильтяне, иранцы, русские, американцы, китайцы, французы, поляки – все. Организацию такого диалога вполне могла бы взять на себя ООН. Его естественное место – в социальных сетях интернета.

Сегодня это может показаться очередным проявлением российской прекраснодушной мечтательности. Но завтра – кто знает? – из этого может вырасти алгоритм сборки не только ближневосточного, но и глобального «кубика Рубика». В эпоху интернета народ умнеет быстрее своих правителей.

П.В. Стегний – доктор исторических наук, чрезвычайный и полномочный посол, член Российского совета по международным делам.

Продажи Roche за первые 9 месяцев выросли

Roche сообщает о высоких темпах роста продаж за первые 9 месяцев 2013 г. Продажи Группы выросли на 6% при постоянном обменном курсе и достигли 34,9 млрд швейцарских франков, благодаря отличным продажам в третьем квартале, рост которых составил 8%.

Продажи подразделения Фарма увеличились на 7%, достигнув 27,2 млрд швейцарских франков, благодаря группе препаратов для лечения HER2-позитивного рака молочной железы, Авастину и Актемре.

Наибольший рост продаж наблюдался в США (+12%) и на ключевых развивающихся рынках (+10%).

Регистрация новых лекарственных средств в США и Европе укрепила перспективы для группы препаратов для лечения HER2-позитивного рака молочной железы.

Продажи подразделения Диагностика увеличились на 4% и составили 7,7 млрд швейцарских франков, что обусловлено уверенным ростом продаж в направлении Профессиональная диагностика.

Прогноз на год подтверждён.

Комментируя результаты деятельности Группы за первые девять месяцев 2013 года, главный исполнительный директор Группы компаний Roche Северин Шван (Severin Schwan) сказал: «Продукция обоих наших подразделений продолжала пользоваться высоким спросом. В текущем году мы достигнем поставленных целей. Я очень рад хорошим результатам вывода на рынок наших новых противоопухолевых препаратов – Перьета и Кадсила, которые значительно улучшают выживаемость пациенток с особенно агрессивной формой рака молочной железы. В области диагностики мы выиграли от значительного роста в направлении Профессиональная диагностика, а вывод на рынок анализатора cobas 8100 будет способствовать дальнейшему укреплению нашего лидерства на рынке».

С 1 ноября 500 лекарственных препаратов на полках швейцарских аптек стали стоить дешевле. Министерство здравоохранения (OFSP) приняло решение снизить цены после того, как изучило ситуацию в шести странах – Германии, Австрии, Дании, Франции, Великобритании и Нидерландах.

На то, что медикаменты в Швейцарии стоят слишком дорого, сетуют не только ее жители, но и власти. В апреле этого года правительству удалось договориться с ассоциациями и организациями, представляющими фармацевтическую отрасль, о том, что до конца 2015 года будет пересмотрена цена около 2,5 тысяч лекарственных препаратов. Ожидается, что экономия составит около 720 млн франков.

Беспокоит высокая стоимость лекарств и компании медицинского страхования. Неудивительно, ведь зачастую именно им приходится оплачивать стоимость медикаментов. Среди лекарственных препаратов, расходы на которые покрывает обязательная медицинская страховка, 90% выдаются только по рецепту врача.

Согласно результатам исследования, опубликованного неделю назад Ассоциацией Santésuisse, причиной дороговизны медикаментов является слишком высокая торговая наценка, закладываемая в цену продавцами. Так, в 2012 году страховые компании выплатили около 5 млрд франков в качестве компенсаций за препараты, назначенные врачами. Из этой суммы 3,7 млрд франков приходится на долю производителей, 1,3 млрд франков заработали перепродавцы (аптеки и больницы) и 123 млн франков получила Конфедерация в виде НДС.

Santésuisse провела сравнительный анализ со стоимостью препаратов в шести странах, отобранных для изучения министерством здравоохранения, и пришла к выводу, что самые высокие торговые наценки существуют в Швейцарии и Австрии. По оценкам ассоциации, снижение доли прибыли перепродавцов позволило бы сэкономить 455 млн франков, то есть 57 франков на каждого застрахованного в год. Santésuisse подчеркивает, что разница в зарплате персонала, стоимости аренды помещений и других накладных расходов в разных странах была принята во внимание авторами исследования при расчете окончательной стоимости медикаментов.

В свою очередь, министерство здравоохранения проанализировано цены приблизительно трети препаратов, стоимость которых возмещается страховщиками, – всего 800 наименований. Решение о снижении цен на 500 из них позволит сэкономить около 200 млн франков в год. Стоимость медикаментов изменилась в среднем на 16,5% для оригинальных препаратов и на 20,1% для дженериков (препаратов, действующее вещество которых совпадает с оригиналом, но дозировка, полный состав и наименование отличаются от него). Однако есть в списке OFSP и лекарства, которые подешевели на 50% и более – использующийся при недостаточности коры надпочечников Флоринеф, ушные капли Полидекса, успокоительный Валиум и некоторые другие.

Цена оставшихся 300 лекарственных препаратов осталась неизменной – министерство здравоохранения посчитало их стоимость вполне конкурентоспособной по сравнению с аналогичной продукцией, продающейся в аптеках других стран. Швейцарский журнал Bon à savoir, выступающий за защиту прав потребителей, отметил, что таким образом будет сложно достичь до конца 2015 года обещанной правительством в апреле экономии в размере 720 млн франков.

По данным OFSP, в 2012 году расходы страховых компаний выросли на 100 франков на человека в год и достигли 3252 франков. Эксперты считают, что рост медицинских расходов в значительной мере связан с высокой стоимостью лекарственных препаратов. А платить за все это приходится самим швейцарцам – выплачивая растущие взносы на обязательное медицинское страхование или покупая дорогие лекарства за свой счет.

Напомним, что в конце августа отдел контроля цен при Министерстве экономики, образования и исследований (DEFR) провел анализ стоимости 20 самых популярных медикаментов, на которые истек срок патентной защиты, на европейском рынке. Экономия от более активного внедрения дженериков в швейцарскую медицину оценивается в размере 388 млн франков в год. Однако этот путь пока не получил одобрения министерства здравоохранения.

Несколько дней спустя после объявления о снижении цен на 500 наименований медикаментов появилась информация о том, что 22 препарата из списка OFSP не подешевели, как было обещано. На основании полученных 16 жалоб ведется разбирательство, министерство здравоохранения пока не комментирует ситуацию.

Об инновационных сервисах, специфике корпоративного кредитования, поддержке малого бизнеса и партнерстве с нефтяными компаниями Bankir.Ru рассказал председатель Западно-Сибирского банка Сбербанка России Александр Анащенко.

- Александр Григорьевич, подошел к концу третий квартал 2013 года, и уже можно говорить о результатах проделанной работы, о сбывшихся прогнозах и достижениях. Какие успехи за истекший период вы бы назвали самыми яркими? Каковы размеры ваших розничного и корпоративного портфелей на сегодняшний день?

- Действительно, большая часть года уже позади, и наши результаты за 9 месяцев дают право с уверенностью говорить о том, что мы выполним намеченные планы. Кредитный портфель корпоративных клиентов за три квартала текущего года вырос почти на 20% и перешел отметку в 230 млрд. рублей. Особой гордостью для нас является увеличение портфеля в блоке кредитования малого и микробизнеса на 40%.

Хочу также отметить важную роль, которую играет наш банк в финансировании региональных инициатив. Так, около 20% кредитных средств предоставлено предприятиям госсектора, в том числе и на покрытие дефицита окружного бюджета.

Мы активно работаем с корпоративными клиентами, которые являются драйверами, точками роста для экономики и развития региона. Нашими партнерами в этом году, к примеру, стали ряд дочерних предприятий НК «Роснефть» по всей Западной Сибири.

- Какой авторитетный партнер! Вести дела с такой компанией – это не просто показатель качества работы или престижа, но и большая ответственность.

- Да, вы правы, это большая ответственность, но, прежде всего, очень интересная по своим масштабам и задачам работа. Наша команда воодушевлена сотрудничеством с таким партнером, и мы искренне заинтересованы в развитии гармоничных и эффективных отношений c НК «Роснефть», готовы помочь по всем вопросам. А когда за дело берутся неравнодушные, мотивированные на успех люди, то результат будет ощутимым и долгосрочным, вот что важно.

Надеемся, наша совместная деятельность послужит прекрасным примером успешного партнерства отраслевых лидеров – крупнейшей нефтегазовой компании и финансового института страны – и реализуется в плодотворном многолетнем сотрудничестве. Сейчас мы подписываем первые соглашения. На расчетно-кассовое обслуживание в Сбербанк перейдут около 40 дочерних обществ НК «Роснефть». В рамках зарплатного проекта будет эмитировано около 12 тыс. карт. В перспективе планируется взаимодействие по таким направлениям, как валютный контроль, торгово-экспортное финансирование и документарные операции, банковские гарантии.

- А если говорить о других секторах экономики?

- Наш банк является одним из крупнейших кредиторов строительной отрасли тюменского региона. В 2013 году мы приняли решение о финансировании программы жилищного строительства в Ямало-Ненецком и Ханты-Мансийском автономных округах. Интересным направлением, имеющим важное значение для развития делового климата, является финансирование объектов коммерческой недвижимости. Западно-Сибирский банк Сбербанка России занимает лидирующие позиции в этой сфере: только за последний год мы профинансировали строительство около 350 тыс. кв. м.

- Столь масштабную поддержку в регионе, вероятно, только ваш банк и может себе позволить. Большие проекты – это сфера интересов самых крупных игроков кредитного рынка, что вполне естественно. Однако хотелось бы узнать, как обстоят дела с кредитованием малого бизнеса, ведь именно этот сегмент предпринимательства оказывает существенное влияние на деловой климат региона и является своеобразным индикатором инвестиционных настроений.

- Малый бизнес – это наше ключевое и весьма перспективное направление. Нам есть чем гордиться. Как я уже говорил, мы увеличили портфель кредитов в сегменте малого и микробизнеса на 40% – до 38 млрд. рублей. И перед нами стоит амбициозная цель – к концу года прирасти по объему портфеля на 60%, до 43,7 млрд. рублей. Поэтому мы вполне оправданно 2013-й объявили для себя «Годом малого бизнеса».

Также хочу отметить, что мы открыли в этом году четыре Центра развития бизнеса (ЦРБ). Для удобства предпринимателей они расположены на главных улицах города, оборудованы парковкой, интернет-кафе и конференц-залами. ЦРБ предоставляют клиентам дополнительные сервисы, направленные на развитие и повышение эффективности их бизнеса: в частности, услуги партнеров банка — страховых, лизинговых и консалтинговых компаний, фонда поддержки предпринимательства. До конца года планируем открыть ЦРБ в Тобольске, Нижневартовске, Сургуте, Нефтеюганске, Надыме, Омске. Мы хотим и дальше удерживать лидирующие позиции Западно-Сибирского банка и не только удовлетворять потребности клиентов, но и предвосхищать их.

- А какие из проектов текущего года вы бы назвали особенно запоминающимися из-за их уникальности?

- Думаю, для команды корпоративного блока крайне интересным стало участие в организации размещения еврооблигаций группы компаний (ГК) «Борец» совместно с Deutsche Bank и Morgan Stanley. Помимо нас в команду также входили и эксперты из Sberbank CIB.

ГК «Борец» является одним из мировых лидеров в области нефтяного машиностроения и специализируется в сфере разработки, производства, реализации и сервисного обслуживания оборудования для добычи нефти. Сумма реализованного Западно-Сибирским банком при поддержке команды Sberbank CIB проекта по размещению ценных бумаг составила $35 млн. Благодаря совместным усилиям с 12 по 18 сентября представители компании «Борец» проводили встречи с инвесторами в Швейцарии, Великобритании и США. Могу с уверенностью сказать, что данный проект дал нам бесценный опыт в области операций на финансовых рынках и успешный старт сотрудничества с холдингом «Eastlink Lanker Group – Борец».

- Действительно уникальный опыт. А как обстоят дела в розничном блоке?

- Здесь тоже есть ощутимые достижения. В августе произошло знаковое для нас событие – розничный кредитный портфель преодолел рубеж в 200 млрд. рублей. Сегодня мы выдаем каждый второй ипотечный и автокредит в нашем регионе. Также в третьем квартале достигнут исторический максимум по объемам выдачи жилищных кредитов – свыше 14 млрд. рублей. Срочный кредитный портфель увеличился на 20%, что в денежном эквиваленте равно 36 млрд. рублей. Таким образом, общий объем розничного портфеля на сегодня превышает 207 млрд. рублей. Населению Тюменской и Омской областей, Ханты-Мансийского и Ямало-Ненецкого автономных округов за январь-сентябрь выдали около 200 тыс. кредитов на общую сумму 96 млрд. рублей.

В сфере автокредитования при нашей поддержке реализован интересный проект – инновационная торговая площадка «Car365». Это интернет-портал, где можно купить и продать автомобиль в режиме онлайн. Клиент получает возможность быстро найти авто и выбрать оптимальный вариант кредитования, при этом в рамках партнерских программ на ряд новых автомобилей действуют специальные процентные ставки от Сбербанка, а производители предоставляют скидки от 3% до 5%. Сейчас «Car365» охватывает автомобильные рынки Уральского федерального округа и соседних регионов. В списке партнеров более 140 компаний, в том числе автодилеры Тюмени, Омска, Сургута, Нижневартовска, Нового Уренгоя, и порядка пяти тысяч автомобилей российского и зарубежного производства. Считаем, что эта площадка – качественный рывок в сфере автопродаж.

Прорывные результаты есть и по другим важным направлениям. Западно-Сибирский банк реализовал крупнейший в Сбербанке проект по интернет-эквайрингу с авиакомпанией «ЮТэйр». Мы обеспечиваем онлайн-оплату авиабилетов на официальном сайте компании по картам Visa, Visa Electron, MasterCard, MasterCard Electronic. Даем возможность пассажирам «ЮТэйр» с комфортом покупать авиабилеты из любой точки мира 24 часа в сутки. Оплата проходит в считанные минуты. Современные системы защиты Сбербанка обеспечивают высокую степень безопасности платежей.

Если говорить о зарплатных проектах, то доля Западно-Сибирского банка в структуре Сбербанка составляет 40%. Нашими партнерами стали свыше 20 тыс. предприятий Тюменской и Омской областей, Ямала и Югры. В обращении находится более 800 тыс. зарплатных карт, эмитированных Западно-Сибирским банком. Каждый второй работник бюджетной сферы и каждый четвертый представитель коммерческих структур в нашем регионе получают зарплату на карту Сбербанка. Объем перечисляемого фонда оплаты труда на карты достиг рекордной отметки в 29 млрд. рублей в месяц, увеличившись в сравнении с прошлым годом на 25%.

- У вас громадное количество клиентов, и я как раз хочу поговорить о том, как же вам удается справляться с такими объемами работы. Вопросы клиентского обслуживания для Сбербанка в целом, по стране, со всей справедливостью можно назвать всегда актуальными. Хорошо известно, какие амбициозные цели поставил в этой области Герман Греф. Как далеко продвинулся в этом плане Западно-Сибирский банк Сбербанка?

- В центре нашей работы всегда находится клиент и его потребности. Сбербанк открыт для общения и конструктивной критики, и мнение клиентов о качестве предоставляемых услуг очень важно для нас. От клиентов мы получаем оперативную информацию о трудностях, с которыми они сталкиваются, и принимаем необходимые меры, чтобы им помочь.

- Звучит красиво, но что конкретно предпринимается в этой области?

- Мы создаем систему управления качеством сервиса на всех уровнях, обучаем персонал новым стандартам обслуживания, проводим оценку качества работы с помощью клиентов и внутренних контролеров.

В частности, на постоянной основе все сотрудники проходят обучение по программам, которые развивают навыки продаж, и тренинг «Стандарты сервиса». Большое внимание уделяем соблюдениям правил общения с клиентами. Ежемесячно специалисты, ответственные за уровень сервиса, и независимые эксперты из числа «таинственных покупателей» проводят оценку полученных навыков у сотрудников офисов, мониторят качество клиентского обслуживания. По итогам 3-го квартала Западно-Сибирский банк занял третье место среди всех территориальных банков Сбербанка за высокую оценку качества обслуживания со стороны клиентов. Считаю, что именно забота о сотрудниках, проявленное к ним внимание помогают формировать у них такое же неравнодушное отношение к клиентам.

- Реализовать поставленные амбициозные цели невозможно без эффективной кадровой политики. Хотелось бы узнать, на основании каких принципов вы формируете свою команду?

- Прежде всего, это должна быть команда единомышленников, близких мне по духу людей. Команда лучших профессионалов на финансовом рынке, клиентоориентированных, эффективных и умеющих «зажечь» людей на новые победы. У каждого руководителя есть план персонального развития, мы нацелены на постоянное профессиональное и личностное самосовершенствование, а это является залогом успеха как в бизнесе, так и в жизни. Очень важная составляющая для наших менеджеров – наставничество, воспитание других лидеров.

- А какие качества в сотрудниках вы цените больше всего?

- В коллегах ценю активную позицию, неравнодушие и желание помочь. Когда сотрудники банка заинтересованы в формировании долгосрочных и доброжелательных отношений, воодушевлены работой и тем, что сегодня им удается делать что-то лучше, чем вчера, то клиенты это чувствуют. Если мы заряжаем клиентов позитивным настроем, то они остаются с нами навсегда.

- Расскажите о стратегии, которой придерживается ваш банк на рынке. Сегодня фокус внимания организации сосредоточен на розничном или на корпоративном блоке? Куда движется Западно-Сибирский банк Сбербанка?

- Сбербанк – универсальный банк, мы не фокусируемся на каком-то одном направлении. Для нас равную ценность имеет сотрудничество как с частными клиентами, так и с корпоративными. Акценты делаем на повышении качества обслуживания, эффективности работы, снижении издержек.

Конечно, мы продолжим совершенствовать технологии, чтобы предоставить клиентам быстрое и максимально комфортное обслуживание. Время совершения операций, время пребывания клиентов в офисе банка будет неуклонно сокращаться. Оно уже минимальное – не более 7 минут в 90% случаях, просто впереди гораздо более глобальные изменения. У клиентов должна быть возможность в любое время и в любом месте воспользоваться необходимыми услугами – пополнить баланс сотового телефона, перевести денежные средства знакомым и родственникам, открыть вклад для накопления.

- Вы имеете в виду реализацию принципа 24/7/365?

- Совершенно верно. Мы уже сейчас работаем именно в таком режиме и повышаем мобильность клиентов. Им не надо подстраиваться под график работы филиала банка: многие операции можно совершить через Интернет, «Мобильный банк» или сервис «Автоплатеж».

За год мы серьезно продвинулись в развитии услуги «Автоплатеж ЖКХ», которую запустили год назад первыми в стране. А сегодня у нас уже более 200 тыс. пользователей этого сервиса, еще 600 тыс. клиентов подключили «Автоплатеж» сотовой связи.

Этой осенью мы первыми запустили «Автоплатеж» по погашению дифференцированных кредитов. Кроме того, в автоматическом режиме можно платить за Интернет, телевидение, домашний телефон, коммунальные услуги, детский сад, осуществлять таким способом добровольные платежи в Пенсионный фонд, пополнять вклады, перечислять деньги в адрес благотворительных фондов, оплачивать задолженности по ИНН.

В настоящее время, после успешно реализованного пилотного проекта в северных городах, готовимся запустить уже на всей территории Западной Сибири «Автоплатеж» по штрафам ГИБДД.

Если говорить в целом, то мы планируем охватить услугой «Автоплатеж» все регулярные платежи. Это сервис европейского уровня: клиенту нужно иметь только карту Сбербанка и подключить услугу «Мобильный банк», а остальное – забота банка. Все расходы контролируются, отчет о платеже приходит по sms. Очень удобно.

- Сбербанк является очень важным финансовым институтом в любом регионе России. Его политика способна менять инвестиционную привлекательность, инфраструктурную составляющую, да и облик в целом любого субъекта Российской Федерации – это очень большая власть, которая всегда сопряжена с большой ответственностью. В преддверии «Дня Сбербанка» интересно узнать, о каких реализованных проектах вам особенно приятно сегодня вспоминать? Какие из них были самыми сложными, интересными, важными для развития региона?

- Мы ведем большую работу в области частно-государственного партнерства, реализуем крупные инфраструктурные проекты в Западной Сибири. Так, при участии нашего банка в Тюмени ведется строительство транспортной развязки по ул. Монтажников, реконструкция аэропорта Рощино. Мы финансировали строительство торгово-развлекательных центров в городах Нягань и Новый Уренгой, принимали участие в строительстве моста на остров Русский в рамках саммита АТЭС, в строительстве олимпийских объектов.

Активно взаимодействуем с руководством Тюменской области и северных округов по проектам государственно-частного партнерства. Такой тип сотрудничества позволяет нам выступать соинвесторами важных для региона инфраструктурных и социальных проектов, а правительство предоставляет государственную поддержку их реализации. В этом году, к примеру, мы финансировали строительство 7 детских садов на территории Тюменской области на общую сумму более 1,5 млрд. рублей.

Сбербанк занимает более 60% на рынке сбережений. И важно, что все деньги вкладчиков вливаются в экономику региона. Приятно осознавать, что мы причастны к повышению качества жизни этого края.

- Сбербанк многое делает для обучения предпринимателей: постоянно проводит семинары с известными экспертами, создан и уже функционирует портал «Деловая среда». Знаю, что вы еще реализовали собственный региональный проект «Механика бизнеса». Расскажите о нем подробнее.

- Да, это удачный проект, который получил известность среди тюменских предпринимателей. Мы услышали много хороших отзывов и слова благодарности. «Механика бизнеса» – это пятидневный бесплатный обучающий курс. За несколько этапов обучение прошли около 100 начинающих и действующих предпринимателей. Они изучали правовые, бухгалтерские и налоговые аспекты предпринимательства, учились прорабатывать бизнес-идею, эффективно продавать товары и услуги, грамотно выстраивать коммуникации. Самые успешные участники получили возможность оформить кредит в Сбербанке на льготных условиях.

В следующем году мы намерены продолжить этот проект. Зачем это нужно Сбербанку? Мы заинтересованы в том, чтобы клиенты были успешными, «переходили» из категории микробизнеса в малый, из малого – в средний и далее в крупный. Как это сделать? Считаю, что путь здесь только один: нужно формировать партнерские отношения еще на старте, когда клиент только начинает делать первые шаги в бизнесе.

- Многие связывают перемены в Сбербанке с приходом на пост его главы Германа Грефа. Как вы считаете, какие решения Грефа наиболее существенно повлияли на успешное развитие Сбербанка?

- Его решение прийти в Сбербанк. Конечно, формирование команды единомышленников. Греф поменял мое мироощущение – это факт. Он запустил уникальную по своим масштабам и темпам программу преобразований. В России других таких примеров нет. В результате: клиент стал абсолютным приоритетом банка. Хоть «на старте» в это никто не верил, мы решили проблему огромных очередей, улучшили качество сервиса, поменяли пространство в наших офисах, и клиенту стало удобно. Многие офисы стали работать по выходным.

Еще один важный посыл, который адресует Герман Греф всем сотрудникам Сбербанка, – воспитать в себе лидера. Под этим подразумевается не формальное лидерство, которое дает высокая должность и полномочия, но ответственное личное лидерство, управление самим собой. Лидер тот, кто может «зажечь» всех работающих рядом действовать так же. Лидерство без титулов – это именно та установка, которая вдохновляет меня и наш коллектив.

// Наталия Трушина, Bankir.Ru

Россия > Финансы, банки > bankir.ru, 6 ноября 2013 > № 977361 Александр Анащенко

В период с 19 по 27 октября 2013 года в г. Цуг, Швейцария, проводилась 42-я ежегодная международная выставка "ZUGER MESSE–2013", на которой были представлены последние достижения в сфере отдыха, туризма и развлечений. Основными тематическими разделами мероприятия являлись: отдых, туризм и гостиничный бизнес, культура, развлечения, мода. Помимо этого, в нынешнем году в "ZUGER MESSE" приняло участие Швейцарское агентство по захоронению ядерных отходов NAGRA, представившее посетителям и СМИ презентацию о своей деятельности по защите окружающей среды на территории Конфедерации.

Выставка была организована компанией "MESSE ZUG AG" (6300 Zug, Chamerstrasse 56, тлф.: +410414224545, факс: +410414224546, адрес в сети Интернет – www.zugermesse.ch, e-mail: org@zugermesse.ch, контактное лицо – Петер Бинггели).

Экспозиция была развёрнута на площади свыше 42 тыс. м2, состоящей из двух площадок, тематически разделенных на 17 секторов. В мероприятии приняли участие свыше 480 компаний из Австрии, Венгрии, Германии, Индии, Италии, Лихтенштейна и Швейцарии, что на 3% меньше, чем в прошлом году. В 2013 г. большую часть из представленных фирм составили швейцарские предприятия малого и среднего бизнеса, специализирующиеся на обслуживании туристической деятельности и всех сопутствующих ей областей (от производства продуктов питания, товаров народного потребления, бытового и медицинского оборудования до строительства современных отелей и гостиничного бизнеса в целом).

Всего за девять дней работы выставки её посетили свыше 80 тыс. человек, значительную часть из которых составили представители зарубежных инвесторов. Компании-экспоненты единодушно отметили неизменный рост эффективности работы на стендах компаний и расширение круга клиентуры по сравнению с предыдущим годом, прежде всего, с австрийскими, немецкими и итальянскими потребителями. Российские компании на "ZUGER MESSE-2013" представлены не были.

Среди главных партнеров выставки — Швейцарское агентство по содействию внешней торговле и инвестициям (SGE) и служба стимулирования экономического развития кантона Цуг. В отличие от прошлого года мероприятие значительно шире освещалось национальными средствами массовой информации, такими как газеты ZUGER PRESSE, NEUE ZUGER ZEITUNG, ZUGER WOCHE, радиостанции RADIO CENTRAL, RADIO EVIVA, RADIO SUNSHINE, а также телеканалом TELE 1.

В последние 40 лет "ZUGER MESSE" является одной из крупнейших выставок центральной Швейцарии. Этот успех базируется на длительном опыте её проведения, продуманной программе мероприятия и широком спектре представляемой на одной выставочной площадке продукции. Также значительную роль в проведении "ZUGER MESSE" играют многочисленные культурно-развлекательные мероприятия: показы мод, выступления известных артистов, фольклорных коллективов, которые позволяют привлекать ежегодно всё большее количество заинтересованных посетителей и увеличивать эффективность работы компаний-участников.

Торгпредство России в Швейцарии считает целесообразным рекомендовать российским компаниям, занятым в областях туризма, отдыха и развлечений, а также сельского хозяйства и пищевой промышленности, посещение в будущем году "ZUGER MESSE–2014" для ознакомления с порядком организации и проведения в Швейцарии крупных выставочных мероприятий и последующего внедрения зарубежного опыта на территории России, а также перспективного налаживания деловых контактов с иностранными партнёрами.

Проведение следующей выставки "ZUGER MESSE" намечено на период с 25 октября по 2 ноября 2014 года. Регистрация участников осуществляется на сайте организаторов выставки www.zugermesse.ch.

6 ноября Федеральный совет Швейцарской Конфедерации принял постановление об изменении порядка ввоза мясной продукции в Швейцарию в рамках льготного таможенного контингента (права ввоза продукции по сниженным пошлинам). С 2015 г. 40% долей в льготном контингенте на говядину, баранину, козлятину и конину будет выделяться согласно количеству забитых животных в швейцарских хозяйствах. Учёт убоя животных, имеющих значение для распределения долей в контингенте, будет вестись скотобойнями в специальной базе данных оборота животных с 1 января 2014 г.

Кроме того, Федеральный совет постановил, что начиная с 1 июля 2014 г. возраст крупного рогатого скота, продающегося на контролируемых общественных рынках, должен составлять не менее 161 дня, если данные животные выставляются как швейцарский продукт.

admin.ch

Заметки о традициях русского либерализма

К спорам об исторических судьбах России

Герман Андреев

I

В спорах, где участники обсуждают гуманитарные проблемы и оперируют терминами из обществоведческого вокабуляра, характерна ситуация, при которой каждый из спорящих ведет свою линию, игнорируя систему доводов оппонента. Причина тому не неумение слушать, но — что гораздо существеннее — кардинальное различие постулатов спорящих.

Человеческому сознанию свойственно выбирать из обилия фактов бытия те, которые удобно ложатся на сформированные понятия, представления, суждения, личный жизненный опыт. А действительность может подкинуть факты, подтверждающие любой тезис и любой контртезис.

Такие возможности предоставляет и многообразнейшая, сложнейшая и многоцветная история России. И вполне естественно, что историк или публицист делает вытяжку, выстраивает факты в соответствии со сложившимися у него впечатлениями о тенденциях русской истории.

Утверждение, что история России всегда определялась и определяется комплексом Ивана Грозного, может быть доказано столь же ловко, как и противоположное: манера управления страной, свойственная Ивану Грозному, — досадное недоразумение, не выразившее ни существа русской истории, ни характера русского человека. Можно черпать пригоршни фактов, чтобы «лить воду на мельницу» и той, и другой концепции. И в обоих случаях никак нельзя говорить о манипуляции фактами истории: история сама так собой манипулирует, что переплюнуть ее в этом отношении невозможно одному человеку. Историк, свободный или высвободившийся от веры в какую-либо единственно правильную историческую концепцию, не должен был бы впадать в истерику при знакомстве с неприемлемой для него картиной истории России, нарисованной коллегой. Следовало бы признать запрещенным прием, столь часто используемый носителями «единственно правильной научной теории»: обвинение оппонента в служении то ли шкурным целям, то ли враждебным разведкам. […]

Настаивание на истинности лишь своего знания и своего понимания вытекает обычно из веры в существование некоей объективной истины. Разумеется, такая истина существует, только знать ее не дано ни одному человеку в отдельности и ни одной группе людей. В сущности, объективная истина — это Бог, не дано нам знать Бога и не дано нам знать то, что знает Он. Объективное знание слагается из миллиардов правд. На уровне бытовых и сиюминутных — как правило, эмоционально взвинченных — споров каждый человек, естественно, верит, что он, только он прав, а все остальные или подлецы, или жулики, или дураки. В науке же (здесь имеется в виду так называемая гуманитарная наука) без признания множественности истин можно прийти лишь к вселенскому мордобою, но не к цели — движению в направлении объективной истины.

Автор не оговорился, кажется, употребив понятия «движение к цели» и «цель» как синонимы. В гуманитарной науке цель и есть безостановочное движение к ней в полном сознании того, что к самой истине ты не придешь, однако без твоего вклада в искания не будет и движения, так же как в том случае, если ты помешаешь кому-то другому раскрыть себя как носителя определенной, субъективной истины, ты становишься поперек пути, по которому человечество движется к познанию полной картины бытия. […] Исторические системы Гегеля, Маркса, Тойнби имеют такое же право на существование, как и системы, их опровергающие. Они не имеют лишь права на то, на что особенно претендуют: на абсолютность, единственность, универсальность.

В. О. Ключевский вообще утверждал, что «закономерность исторических явлений обратно пропорциональна их духовности». Вероятно, утверждая это, Ключевский не столько отрицал наличие самой исторической закономерности, сколько высказывал соображение о людях, духовно ограниченных горизонтами своих представлений, своих постулатов и настаивающих на единственности и абсолютности этих своих представлений. Не случайно Ключевский считал лучшими историками России ее писателей — Пушкина, Тургенева, Толстого: «Желал бы я видеть смельчака-историка... который решился бы обойтись без Тургенева, Достоевского и т. д. не в главе о литературе, а в отделе об общественных типах», — писал он в письме к А. Ф. Кони.

Читая художественные описания исторической эпохи, мы почему-то не обвиняем писателя в непонимании истории, если он изображает нечто расходящееся с нашими представлениями об этой эпохе, а говорим: он так видел, — и ценим его как раз за субъективность, естественно шарахаясь от партийной объективности писателя социалистического реализма. Следовало бы и к историку относиться так же, сознавая ценность его субъективных наблюдений, — разумеется, с презумпцией его честного обращения с фактами.

Когда в сегодняшней полемике об исторических судьбах России одна партия утверждает, что вся история России — история народа-богоносца, нашедшего органичные ему формы религии и государственности, а другая партия (которую первая называет русофобами) видит в истории России лишь рабство и жестокость, каждая из них правильно описывает одну или другую ногу слона, но не всего слона.

Естественно, что «русофобы» могут заподозрить «русофилов» в равнодушии к страданиям простого русского человека, прикрытом любовью к России вообще. Но так же естественно изобличить «русофобов» в большем или меньшем безразличии к России, которая и доброго-то слова не стоит.

Думается, от всех этих взаимных подозрений следует отказаться, согласившись с тем, что историк, рисуя свою историю России, не выдумывает ее, а выстраивает факты в соответствии с образом ее, накладываемым на его, историка, жизненный опыт, на его мировоззрение, на его восприятие сегодняшнего дня России.

II

Излагаемые в этой статье соображения о путях развития России ни в коем случае не претендуют на системность или тем более универсальность. Автор лишь настаивает на том, что он фактов не выдумывает, что он искренен и не намерен «лить воду на мельницу классового врага».

На территории бывшей России возникло тоталитарное государство — СССР. Но Россия — существует. Если бы она не существовала, вряд ли стоило бы огород городить и спорить о могильщиках, похоронивших дорогое существо. А огород городить стоит: как верно сказал Белинский, мы вопрошаем историю, чтобы выискать в ней пророчество будущего.

Если согласиться с тем, что в СССР установлена тоталитарная система и что тоталитаризм в любой его форме не может быть благом ни для нации вообще, ни для ее отдельного представителя, то естественно стремление понять, что такое тоталитаризм, каковы причины его возникновения и насколько неизбежно было его торжество в России.

Тотальные отношения существуют между человеком и каким-либо явлением или другим человеком не только в тоталитарном государстве. В сущности, каждый человек всегда или в каких-нибудь ситуациях ставит себя в отношение тотального подчинения чему-либо или кому-либо. Тотальное подчинение, согласно Фромму и В. Зубову, возникает из сознания малоценности своей личности в сравнении с великоценностью другой личности, группы личностей или какого-нибудь (часто мифологизированного) явления. Таким явлением может быть семья, искусство, наука, государство, партия, нация. Человек, придя к выводу, что его личность, с заложенной в ней потребностью свободы суждения и свободы действия, менее ценна, чем нечто иное, более ценное (более мудрое, более нравственное, более истинное, более сильное и т. п.), отдает себя на служение, а подчас и в жертву этому более ценному, назовем его тотальным объектом. Всю свою жизнь человек чему-то или кому-то служит. Даже если он служит своим похотям, он тем самым отдает им в жертву свою личность, свою свободу. Так что нет и не может быть абсолютной свободы. Отстаивание истинности лишь своего тотального объекта — источник человеческих конфликтов, трагедий.

Исходя из такого представления о свободе и зависимости, можно разделить типы государства на тоталитарные и нетоталитарные. Нетоталитарное государство основано на признании множественности тотальных объектов и задачу свою видит в смягчении остроты конфликтов между людьми, ориентированными на различные тотальные объекты, в установлении максимально возможной гармонии интересов. В нетоталитарном государстве человеку предоставлены широкие возможности выбора несвободы, оно гарантирует плюрализм отказа от свободы. Тоталитарное же государство в целях установления порядка и смягчения конфликтов из-за множественности тотальных объектов создает один-единственный легальный тотальный объект, объявляя все остальные подлежащими развенчанию, служителей их — уничтожению или «перевоспитанию». Тоталитарное государство разрешает поклонение лишь одному кумиру, в пользу которого человек должен отказаться от своей свободы. Этот кумир объявляется единственно великоценным, все остальные — малоценными. Таким образом, в тоталитарном государстве уничтожена свобода отказа от несвободы. Гражданин такого государства, согласившись с навязываемой ему абсолютностью одного из многих кумиров, перестает быть человеком в полном смысле этого слова и становится орудием в руках манипуляторов тоталитарными мифологизированными объектами, лишаясь права выбора несвободы для себя, выбора тотального объекта, которому он хочет служить и именно в такой форме и в такой степени.

Любая государственная форма несет в себе опасность искушения тоталитаризмом для руководителей страны. Всегда было два типа вождей — такие, которые считали, что тоталитарное государство легче в управлении, и такие, которые предпочитали нетоталитарную форму руководства. Сомнительно, чтобы государственная форма тут играла решающую роль. Тоталитарно и нетоталитарно могут править и наследственный монарх и избранный канцлер или президент. Сомнительно также, чтобы тоталитарные или нетоталитарные государства были органичны каким-нибудь народам: утверждение, что русские (или китайцы) любят рабство, столь же несообразно, как и вера в то, что англичане или французы гарантированы от тоталитаризма. Не так-то легко и доказать, что определенные экономические системы с неизбежностью вызывают тоталитаризм или, наоборот, полностью его исключают, хотя право распоряжаться всем богатством страны, сосредоточенное в руках или одного человека, или одной партии, или одной религии, почти стопроцентно ведет к тоталитаризму. И уже совсем неверным кажется учение об извечном прогрессе от несвободы к свободе, от тоталитарных форм к нетоталитарным.

Все эти соображения и определяют подход автора предлагаемых заметок к истории России. Он полагает, что критерий оценки истории страны в целом или отдельных ее периодов — это уровень свободы личности (ее права на выбор несвободы), а также уровень народного благосостояния (все же, помимо принуждения властей, существует принуждение бедности, когда человек начинает служить даже чуждому ему тотальному объекту просто для того, чтобы физически выжить). Весьма существенно также, какова цена человеческой жизни, ибо о какой гарантии свободы и благосостояния может идти речь в государстве, в котором лишение человека жизни или здоровья по приговору государственной власти узаконено или предполагается естественным!

И вот, под таким углом зрения раздумывая над страницами истории, приходишь к выводам, опровергающим, кажется, всякие крупноблочные исторические построения.

Киевский князь св. Владимир, приняв христианство, осуществлял в прямом смысле заповедь «не убий!»: он запретил казнить даже татей, разбойников, а Иван Грозный через шестьсот и Сталин через тысячу лет казнили вообще невинных людей, руководствуясь соображениями о благе государства. О каком прогрессе истории можно говорить, если князь, правивший в X веке, был гуманно развитее, чем владыки XVI и XX веков?

Дочь Петра I Елизавета отменила в России смертную казнь более двухсот лет тому назад, а французские парламентарии сегодня, во второй половине XX века дискутируют о том, следует ли отправить гильотину в музей, и многие из них склоняются к тому, что все же не следует. Можно ли говорить о врожденном варварстве русских и гуманности европейцев как чуть ли не о неопровержимом законе исторического развития?

История Европы свидетельствует, что борьба против притязаний государства и прочих общностей (национальных, религиозных) на права личности была характерна для всех стран этого континента и шла с переменным успехом: когда гуманизм, персонализм брал верх в сознании и юридических порядках одних стран, он терпел жестокие поражения в других. Иногда же цена человеческой личности одновременно падала на востоке и западе Европы. В ночь с 23 на 24 августа 1572 года в Париже было зарезано около тридцати тысяч его жителей, исповедовавших неугодную власти религию («Варфоломеевская ночь»). И сделала это не шайка разбойников, а французская армия по приказу Екатерины Медичи, правительницы страны. И западный мир не только не осудил это преступление, но и в лице своего духовного владыки папы Римского воздал хвалу убийцам. В это же время в «дикой Московии» полубезумный царь Иван Грозный нападает на русский город Новгород и вырезает его население: в течение 6 недель ежедневно, как сообщают исторические источники, гибло по нескольку сот человек. Но пастырь Русской православной церкви митрополит Филипп публично, перед всем народом, в Успенском соборе обличил преступника, за что и был задушен его клевретами.

Проходит три века, и 6 апреля 1857 года на парижской площади происходит «спектакль» публичной казни. Разодетая публика с детьми наслаждается захватывающим зрелищем, а в толпе зрителей — русский путешественник Лев Толстой. В тот же день он записывает у себя в дневнике: «...поехал смотреть экзекуцию. Толстая здоровая шея и грудь. Целовал Евангелие и потом — смерть, что за бессмыслица». Сравнение не в пользу западной части Европы: русское представление о человеке, его ценности, о Боге, о праве государства на убийство человека явно перегнало представление европейское: в России не только публичных, но и вообще никаких смертных казней в это время нет. […]

И как бы хотелось сделать вывод маслом по сердцу русских патриотов: вот-де какая Россия была гуманная страна в сравнении с варварским Западом. Но неутешительную картину дают факты русской истории, русской литературы. Толстой, Тургенев, Достоевский свидетельствуют об истязаниях крестьян и солдат, о затравленном по приказанию русского генерала ребенке. А голоса противников насилия, защитников достоинства и свободы человеческой личности слышны были и из Западной Европы.

Много еще фактов можно привести из истории, которые настойчиво толкают к мысли: не было истории варварской, тоталитарной России и свободной, гуманной, демократической Западной Европы, а была одна нераздельная история европейского континента, в странах которого на протяжении по крайней мере последней тысячи лет шла борьба двух тенденций — тоталитарной и либеральной. Первая определялась отношением к человеку как частице, элементу, «колесику и винтику» государственного, хозяйственного, национального, конфессионального механизма; вторая выдвигала человека на первое место, а всякие общности — на второе, как бы почтительно представители этой тенденции ни относились к некоторым из этих общностей. Государственники отдавали человека в жертву субботе, а либералы настаивали: «Суббота для человека, а не человек для субботы».

Сравнивая историю Западной Европы с историей России с точки зрения развития этих двух тенденций, трудно согласиться как с крайними западниками, так и с крайними славянофилами. И те, и другие отделяли Россию от Европы. Первые говорили: надо взять у Запада его формы жизни, ибо наши, русские, никуда не годятся. Славянофилы же говорили (и говорят): не нужны нам западные формы, у России «собственная стать». Хотя то, что «у России собственная стать», — бесспорно, но собственная стать есть и у Англии, и у Норвегии, и у Швейцарии (что, однако, не мешает нашим славянофилам валить в кучу все эти страны, называя их общим словом «Запад»). Россия имела своеобразную историю, отличавшуюся от истории, скажем, Англии, но и история Франции серьезнейшим образом отличалась от истории Германии и Швеции. Средневековое варварство в 30-40-е годы XX века торжествовало не только на востоке Европы, но в самом ее центре, в стране, которая может справедливо похвастаться Кантом и Швейцером. И произвести его из немецкого духа так же легко и так же трудно, как советское массовое уничтожение людей в тех же годах — из русского духа.

Большевизм — плод развития европейских идей на почве европейской страны России, и Бердяев так же принадлежит Европе, как Ясперс, а в персоналистических понятиях современного западноевропейского человека мы обнаруживаем элементы, которые развивались в русской общественной мысли, может быть, с самого X века. Марксистско-ленинское тоталитарное учение — в такой же степени европейское, как и изобретенные Нечаевым и Бакуниным, типично русскими людьми, и подхваченные Баадером и Майнхофом, типичными немцами, идеи уничтожения индивидуализма во имя общенародных задач; в то время как кантовский категорический императив и отказ героя русского романа войти в светлое царство гармонии за счет слезинки хотя бы одного ребенка тоже вышли из одного географического и культурно-религиозного источника — Европы. Такая общность западноевропейской и русской истории — явления не только последних двух веков, но всего тысячелетия со времен принятия Русью православия, хотя и пришедшего через Восточную Римскую империю, но имеющего тот же, общий с верой Западной Европы источник — учение Христа.

О соотношении России и Западной Европы следовало бы говорить, исходя именно из общности религии, а не из позитивистских соображений, столь сильно повлиявших, например, на концепцию Н. Я. Данилевского. Христианство с его утверждением свободы личности как величайшего дара Божия определяло развитие и русского, и европейского сознаний: борьба за примат личностного над государственным началом, вообще над социумом, шла между христианским мышлением, с одной стороны, и русской и европейской властью, с другой. Подчиняли себе личность христианские властители, не воспринявшие христианство как религию свободы, и европейские атеисты, для которых не Бог, а политизированный человек — последняя нравственная инстанция.

Христианская культура как в ее внешних формах, так и в сущностном содержании начиная с X века одинаково игнорировалась и одинаково проявлялась и в Западной Европе, и на Руси. Да и российская государственность имеет европейский источник — она создавалась норманнами, варягами, причем сразу же имела целью защиту Европы от Азии, от половцев и печенегов, а позже — от татаро-монголов. (Кстати, не нужно обижаться на норманнскую теорию происхождения русской государственности: норманнов, «варягов», звало к себе и население нынешней Англии — был приглашен на правление датский вождь Кнут Великий, — и король французов Лотар.)

Соловьев пишет, что с конца XIV века татар «пересиливает Европа в лице России». Ключевский называет Русь восточным берегом Европы, за которым простирается Азия. Русь была не просто, так сказать, военным бастионом Запада, она была и районом его культуры со всеми ее плюсами и минусами. Погодин говорит, что русское и европейское просвещение являются необходимыми частями одного целого. Уже двор св. Владимира, а затем и Киев во время правления Ярослава Мудрого были типично европейскими. При княжеском дворе Владимира говорили на западноевропейских языках, читали европейские книги. Посетивший в XV веке Новгород ректор Краковского университета, сравнивая Рим с Новгородом, отдает предпочтение последнему. Но дело не во внешнем блеске. Вероятно, Русь не отставала и от научного развития Западной Европы, если, например, в Болонье в 1460 году русский был избран ректором университета. Западноевропейские короли брали себе в жены русских княжон не только по политическим соображениям: русские женщины соответствовали западноевропейским представлениям об обаянии, образовании, интеллекте, — одна из дочерей Ярослава Елизавета была замужем за королем Норвегии Гарольдом Строгим, другая — Анна — за Генрихом I Французским, а внучка Ярослава Евпраксия была женой германского императора Генриха V. И, наоборот, когда Россией правила немка Екатерина, мало кому в голову приходило видеть в «матушке» что-то совсем чужеродное, и она вошла в историю России как типично русская правительница. Чем более одерживали в России верх общеевропейские представления, тем лучше жилось русским как в духовном, так и в материальном смысле. Еще В. В. Голицын звал Германию и Венецию к союзу, и он же первым из русских правителей выдвинул идею освобождения крестьян с землей за 200 лет до крестьянской реформы. При нем Россия процветала, и нет оснований смеяться над ним из-за его военных неудач: благо народа не в военных победах. Вообще в XVII веке в России мысли о благе личности высказывались весьма часто и репрезентативно. Крупнейший европейский дипломат А. Ордын-Нащокин выступал с призывом гуманно относиться к гражданам захватываемых территорий; боярин Ртищев выдвинул идеи помощи раненым, которые оформились лишь через два века в деятельности основателя Красного Креста Дюнана. Разумеется, в том же XVII веке можно найти в истории России множество примеров обскурантизма, жестокости, даже зверства, но таких примеров не меньше и в истории другой части Европы, ибо христианство, распространявшееся в качестве государственной религии по всей Европе, лежало лишь на поверхности сознания и никогда не определяло ни повседневного, ни политического ее быта.

Однако если обратиться к «русскому духу», выражаемому в произведениях русской литературы и искусства, то идеи гуманизма, человечности господствуют в них не в меньшей, а может быть, в большей степени, чем в произведениях западноевропейских. Русскому эпосу, например, и русской летописи менее, чем германскому и французскому, свойственно прославление культа силы. Летописец, описывавший бой Мстислава с касожским (азиатским) князем Редедей, исходит из европейских представлений о герое: русский боец прославляется не за голую силу, а за ум, веру, смекалку. А «Слово о полку Игореве» дает поразительный для европейской средневековой литературы тип мышления: автор осуждает государственников, заботившихся о престиже земли, но пренебрегших судьбами оратаев и простых женщин.

Множество исторических случайностей приводило к тому, что мышление на высоком литературно-художественном уровне не влияло на жизнь русских людей столь непосредственно, как на жизнь западноевропейского человека: между мыслью и жизненной, политической практикой примерно до середины XIX века в России была бóльшая пропасть, чем в Западной Европе. Однако русская персоналистическая идея была так сильна, что не только русский Белинский верил в то, что Россия в XX веке будет стоять во главе гуманистической Европы, но и немец Шеллинг, писавший в 1848 году В. Ф. Одоевскому: «Странна Ваша Россия. Невозможно определить ее предназначение и ее путь, но она определена для чего-то великого». […] К сожалению, Европа открыла Россию лишь одновременно с открытием Америки, но все же в XIX и XX веках многие западноевропейские умы могли присоединиться к мысли Франца Баадера (1841), что «из России можно ожидать развития всемирного христианства». Историческая реальность России не давала слишком богатого материала для столь лестных надежд, но русская мысль, воплощенная в русской религиозной, художественной и философской литературе, такие надежды подтверждала. Таким образом, возникает целая цепь фактов, вытянув которую, можно увидеть в России те начала европейского христианского гуманизма, которые никак не ложатся в схему «комплекса Ивана Грозного» или в схему «страна рабов, страна господ».

Вместе с тем, весьма даже возможно, выстраивая по своему усмотрению факты, изобразить некоторые страны Западной Европы примерами жестокости, варварства, фарисейства, подавления прав личности во имя государства.

И победи в Англии не либерализм, а тоталитаризм, твердо верящие в детерминизм истории публицисты вывели бы этот английский тоталитаризм хотя бы из комплекса Генриха VIII.

Генрих VIII правил Англией в те же приблизительно годы, что Иван Грозный на Руси (1509-1547). Англичане называют время его правления «царством крови». Кровь лилась по улицам, площадям и мостам Лондона столь же щедро, как в то же время по белокаменной Москве, а на мостах через Темзу король приказал выставлять на палках головы своих казненных врагов. Как при Генрихе VIII, так и при его преемниках Якове II и Карле II цена жизни англичанина была ничтожно низка: смертная казнь полагалась за кражу вещи дороже 13,5 пенсов. Инакомыслие и инаковерие преследовались варварскими методами. Пуритан (английских раскольников) сжигали на кострах; Грина и Лейтеса за памфлеты против короля приковали к позорному столбу и отрезали уши. Так что не только русских раскольников жгли и пытали на дыбе, не только у них отрезали уши и языки. Великий английский сатирик Дж. Свифт буквально был оплеван согражданами, верными морально-политическому единству. Положение английского крестьянина в то время было гораздо худшим, чем положение крестьянина русского. Разорившийся английский крестьянин не имел права даже просить милостыню: за противозаконное попрошайничество его забивали в колодки, секли бичами, клеймили железом, а если он и после этого упорно клянчил, его продавали в рабство. И точно так же, как в далекой Московии, эти художества оправдывались божественностью происхождения королевской власти, на котором особенно настаивал король Яков II (1603 – 1625) Стюарт. При этом Церковь не проявляла особенной самостоятельности: она была верной опорой трона, а не защитницей бедняков. Так что очень легко бы задним числом объяснить неизбежность торжества тоталитаризма в Англии. […]

Гораздо убедительнее были бы те англофилы, которые напомнили бы, что, наряду с Генрихом, Яковом, Кромвелем, были в Англии и Джерард Уинстэнли, и Вильям Шекспир с его концепцией свободной личности. В том-то и дело, что вся новая и новейшая история Англии так же, как и история другой европейской страны — России, определялась этой борьбой между господствующими тоталитарными тенденциями и свободолюбивой индивидуалистической мыслью. И не было роковой неизбежности поражения либерализма в России и победы его в той же Англии.

Здесь приведен пример Англии как страны будто бы исключительно либеральных традиций. А как быть с Германией? Что предопределяла история Германии, что с необходимостью вытекает из немецкого характера — нацистский тоталитаризм или одна из самых свободных и социально справедливых стран в мире — Федеративная Республика Германии?

Отношение к государству как к своей вотчине было весьма характерно для русских князей и многих русских царей. Однако «L'etat c'est moi!» сказал не русский царь, хотя, ежели бы они могли по-французски, то так бы и сказали и Иван IV и Петр I. […] Во Франции во времена правления Людовиков XIV и XV у местных властей хранились так называемые конверты, в которых лежали бланки смертных приговоров без указания имени осужденного — имя вписывали жандармы. Чем не предпосылка тоталитаризма?

Вот так можно описать историю европейских либеральных стран, ныне справедливо гордящихся своими законами, гарантирующими свободу личности, защищающими ее от тоталитарных покушений государственной власти.

А у той страны, которую ныне принято — и опять-таки справедливо — считать хрестоматийным образцом современного тоталитарного государства, в историческом прошлом были страницы, выгодно отличающие ее от других стран Европы.

Первый свод русских законов, «Русская правда», не знал не только смертной казни, но и телесных наказаний. То, за что, скажем, в Византии полагалось три удара плетью, на Руси наказывалось тремя гривнами. И всюду, где в западноевропейских законах телесные наказания, в «Русской правде» — вира, денежный штраф. Киевский князь Владимир Мономах поучал своих детей не убивать ни правого, ни виноватого. В «Законе судном» было указано, что, если хозяин изувечит раба или холопа, те автоматически становятся свободными. Вообще до Петра I русский крестьянин был свободнее западноевропейского. Соотношение это изменилось в пользу западноевропейского крестьянина лишь в XVIII веке. Однако уже в середине XIX века, после великих реформ, судопроизводство, один из важнейших показателей степени защищенности человека от государства, стало в России лучшим, наиболее надежно из всех европейских стран охраняющим права личности. Сравнение дела Дрейфуса во Франции и процесса Бейлиса в России говорит не в пользу французского судопроизводства: русский суд показал себя гораздо более независимым и справедливым.

В глубь истории уходит и русская политическая демократия: Новгород, Псков и Вятка были наиболее демократическими государствами Европы целых три века — с начала XII до конца XV.

Таким образом, в истории всех европейских стран, в том числе и России, были заложены зерна, из которых могли произрасти различные общественные системы и разные системы мышления. Никакого детерминизма в истории нет, всякие учения о закономерностях истории — это ухищрения ловких умов, выстраивающих свои концепции путем игнорирования одних фактов и манипуляции другими (как правило, непреднамеренно). Развитие истории, по мысли Льва Толстого, фатально, фатально в том смысле, что оно определяется Божественным замыслом, а людям лишь кажется, что они этот замысел разгадали. История народа необычайно пестра, она создается биллионами желаний, страстей, неисчислимым количеством случайностей, каждая из которых вызывает некалькулируемые последствия, а те, в свою очередь, — новые и новые, как понятные человеческому разуму, так и недоступные для него результаты.

И каждый историк видит в прошлом что-то свое.

Обращаясь к истории России, автор этих заметок полагает, что, при всем многообразии явлений, характеров, идей, настроений, можно в ней выделить (весьма грубо и приблизительно) две тенденции: тенденцию тоталитарную в ее двух выражениях — сверху со стороны власти и снизу со стороны тех, кто власть эту хотел уничтожить, — и тенденцию либеральную, стремившуюся к осуществлению двух задач — свободы личности и единства нации.

III

В Киевской Руси, а также в Пскове и Вятке до нашествия степных кочевников княжеская власть состояла на службе призвавшего ее населения. Оно выбирало князя, а он знал, что может быть изгнанным, если не угодит тем, кто его пригласил.

Первые зернышки тоталитарного отношения власти к подданным упали на русскую землю тогда, когда русские люди начали уходить из степного юго-запада в лесистый северо-восток. Князья приходили первыми на землю, объявляли ее своей, и теперь уже они приглашали на землю крестьян и служилых людей. «Моя земля», «мой порядок», «мой город» — стало слышаться в княжеских речах. Русский человек начинает терять чувство национального единства, ответственности за землю, передоверив ее князьям. Когда же пришли татаро-монголы и рязанцы попросили помощи у соседних русских княжеств, тогда и проявилась вся катастрофичность такой ситуации: один удельный князь не считал себя обязанным прийти на помощь другому уделу, и стали русские князья «холопами вольного царя», ордынского хана. Ордынские ханы стали назначать на русские княжества таких князей, которые выбивали из своих подданных с наибольшим успехом дань. Начался процесс отчуждения народа от власти, русский человек начал видеть в князе что-то чуждое, чему надо сопротивляться, с чем никак нельзя идентифицировать свои жизненные задачи. Ключевский пишет: «...удельный порядок был причиной упадка земского сознания и нравственного гражданского чувства в князьях, как и в обществе, гасил мысль о единстве и цельности Русской земли, об общем народном благе». Русский человек стал не хозяином своей земли, а подданным в уделе. Первый из персоналистов, чье слово дошло до нас, — автор «Слова о полку Игореве» — осознал эту беду: где интересы удела, княжества ставились выше интереса «ратая», там исчезало то, что теперь бы назвали мы солидарностью. На место истинной солидарности, суть которой в соединении отдельных людей для осуществления общего национального интереса, пришло мнимое единство, единство подданных, скрепленное властью одного хозяина, властью государства. Московское государство, возникшее в XIV-XV веках, было государством тягловым, в котором сословия отличались не правами своими, а повинностями в пользу государства: каждый должен был или защищать государство («бояре и слуги вольные»), или кормить тех, кто защищал это государство. И в сознании русского человека укреплялось убеждение, что он обязан всем государству, а государство ему не обязано ничем.

С уничтожением удельного правления при Иване III отношение к государству хозяина русской земли, именуемого теперь Государем Всея Руси, не изменилось. Он по-прежнему считает страну своей вотчиной, при этом лишив и без того весьма ущербных прав последнюю группу людей, имевших не только обязанности, но и права перед государством, — бояр. Отсюда в опричнине Ивана Грозного видится не изобретение изувера, а доведенное до кошмарных размеров представление о государстве как хозяйстве властителя. Опричнина, в противоположность мнению многих советских историков, в сущности, никаких государственных задач не выполняла, а выполняла задачи шкурные — защиту жизни и интересов хозяина. Задушив руками Малюты Скуратова митрополита Филиппа, Иван IV надолго запугал тех, кто хотел бы видеть в Государе если и не народного избранника, то хотя бы народного болельщика.

Смутное время стало расплатой, естественным следствием того, что творилось на Руси в предшествующие четыре века: оборвалась «законная династия» — распалось государство. Обнажилось безразличие русского человека к государству, которое он не научился считать своим. Русь в 1610 – 1612 годах — ничейная, безгосударственная земля: в Новгороде шведы, в Москве и Смоленске поляки, а сами русские убивают, грабят, берут все, что плохо лежит. Мерзость запустения — иначе не определишь того, что представляла собой Русь в те годы.

И вот тогда-то оказалось, что есть нечто неподвластное ходу политического развития, неподвластное намерениям хозяев страны, — это мистическое чувство национальной ответственности у великого народа: общий Собор «всех городов и всяких чинов людей всего Российского Царствия» избирает царя — Михаила Романова. Нация была спасена не волей одного властителя, а соборно выраженной волей народа.

Вот бы и начать новой династии править с учетом этого величайшего события в истории Руси, править как избранники народа, а не как «хозяева земли русской». Но традиции Новгородского веча, земского Собора 1613 года, к сожалению, не получили своего развития — продолжалась традиция вотчинного владения страной, и доразвивалась она до нового смутного времени — до «окаянных дней», как назвал И. Бунин эпоху, начавшуюся в 1917 году.

В XVII веке, особенно при царе Алексее Михайловиче, появились русские либеральные умы; Алексей Михайлович готовил реформы, не давя человека, стремясь как-то уравновесить интересы государства и интересы личности, но все это и без того нерешительное движение в направлении координации государственных и личностных целей было надолго остановлено Петром I, на котором лежит огромная ответственность за установление в России представления о человеке как «колесике и винтике» государственного механизма.

Славянофилы были безусловно правы в своем отрицательном отношении к личности Петра, хотя, как кажется, не видели его главного греха. Не в том вина Петра перед Россией, что он хотел ускорить развитие ее промышленности, ее культуры, что «прорубил окно в Европу» (ведь он открыл окно из дома, который и так-то находился в Европе, был ее составной частью, но по ряду исторических причин начал разваливаться и выглядеть хуже других европейских домов), а в том, что он начал отстраивать государственное здание, укреплять и украшать его, пренебрегая интересами жителей этого здания. «Петербург прекрасен, да жить-то в нем простому человеку невозможно», — таков вывод из пушкинского «Медного всадника», и в этом суть реформ Петра. Вряд ли верна точка зрения, что-де Петр I строил европейское государство русскими варварскими методами. Петр-то вывез из Западной Европы не только чертежи кораблей и технологию фортификации, он вывез из Западной Европы и ее государственность, именно ее представления о том, что «государство — это я», властитель, король, царь. Где это мог Петр, даже если бы он захотел (а он и не хотел), позаимствовать в Западной Европе примеры демократического, гуманистического правления? У Людовика XIV во Франции, который, отменив, например, Нантский эдикт, стал закрывать протестантские церкви, ставить на постой в гугенотские дворы солдат, запретив при этом гугенотам эмигрировать, ловя беглецов на границе и вешая? У Людовика XIV, который построил роскошнейший и дорогостоящий Версаль, обобрав для получения средств на это строительство и без того не богатого французского мужика? У английских королей, которые делали все возможное, чтобы предотвратить и habeas corpus и билль о правах? У Бранденбургского курфюрста Фридриха-Вильгельма, который создал свое блистательное государство, подавив минимальнейшую свободу мнений даже у своих чиновников?

Не варварскими средствами боролся Петр против варварства, а средствами западноевропейскими строил восточноевропейское государство. Был бы он русским «варваром», не совершил бы он преступления против русских традиций — не разогнал бы патриаршество, не превратил бы церковное управление в элемент бюрократической, чисто западной министерской системы, а вспомнил бы о русской церковно-государственной симфонии, вспомнил бы о соборах XVII века.

Петра, как и любого западного политика того времени (только ли того?), нравственные проблемы совершенно не беспокоили, они не включались в его систему государственного мышления. И на Западе он усваивал приемы создания государственных хозяйств, системы бюрократизации, а также способы тонких (и не очень тонких) ублажений плоти. Настроить заводы, города, завести школы, училища, газету — и приказать «в письменных делах на имя государя» заменить слово холоп на слово раб (указ от 10 марта 1702 года), — в этом сочетании и была попытка решить политическую квадратуру круга: соединить просвещение, научно-техническую революцию с рабством. Просвещение решалось Петром не как задача нравственная. Школа нужна была ему лишь как преддверие казармы или ступень к подготовке технического персонала империи, газета — как орган информации о государевых указах и развлечениях, на заводах производились орудия, способствующие еще большему укреплению государственной мощи и закрепощению людей. Да и сами заводы стали уже при Петре исправительными заведениями: на них, между прочим, ссылались «виновные бабы и девки». Для удобства использования холопов как рабов Петр ликвидировал существовавшее до него разделение холопов и земледельцев — все стали по его указу крепостными.

Именно Петр изобрел жупел военной опасности для усиления власти государства над человеком. Все, что возможно, драл он с населения страны, объясняя «военной необходимостью» политическую смерть одних, конфискацию имущества у других, кнут, каторгу, виселицу для третьих лишь за подачу прошения царю, за порубку корабельных лесов, за неявку на смотр, за торговлю русским платьем. То, что теперь кажется комичным: стрижка бород боярам, насильственное переодевание в европейские одежды, — было весьма ярким и печальным проявлением вмешательства государства в личную жизнь человека. Ни одно государственное учреждение при Петре не служило гражданам, все работали на казну. Армия одерживала победы не только над турками и шведами, но и над русским народом, ибо Петр именно на армию возложил сбор податей. То отчуждение русского человека от власти, которое началось в московский период, при Петре дошло до такой степени, что в народе его иначе, как антихристом, и не звали, и от его сборщиков мужики бежали куда глаза глядят, дворяне прятали свое имущество, а если представлялась возможность, не возвращались из-за границы, куда государь их отправлял учиться.

Весь XVIII век прошел под этим знаком забвения звездного часа русского либерализма — Собора 1613 года, создавшего возможность русского билля о правах. Реформаторский гений Петра, будь он соединен с идеями русской государственности, мог принести процветание именно народу, а не только отчужденному от народа государству.

Результатом было как раз весьма мрачное состояние государства Российского после смерти Петра. Хвалители Петра забывают, что он оставил Россию своим преемникам в состоянии разорения, финансового, экономического и, главное, морального краха: ни в ком, даже в своих «птенцах», не воспитал Петр чувства ответственности за страну. Они начали портить даже то положительное, что было им создано. Екатерина I, Анна, Елизавета, Петр III и их министры представляли собой различные варианты Марии Антуанетты: Россия была для них расширенным царским двором, весьма удобным для развлечений и пригодным для поставки средств для этих развлечений. Человеческое достоинство людей, не выполняющих этой «государственной» функции, унижалось, их разоряли, лишали званий, средств для существования, ссылали. При Анне Иоанновне на каторге в Сибири было 20 тысяч человек (при общей численности населения 5 миллионов человек). Часто люди просто исчезали; пала торговля, промышленность.

Наиболее позорным актом русской монархии XVIII века был указ о вольности дворянства, приведший прикрепление русских крестьян не только к земле, как было до этого, но и к владельцу. Именно тогда пошла торговля крестьянами, игра на них в карты. Отчуждение народа от государства усилилось в XVIII веке и вследствие приглашения для руководства Россией западноевропейских авантюристов типа Бирона и Левенвольде. Петр тоже мало интересовался нравственным уровнем специалистов, приглашаемых им из Европы, но, отбирая их, он все же прежде всего оценивал их возможности послужить промышленной и военной реформам в России. Иностранцы же при преемниках Петра не только не умели и не хотели ничего дать России, но рассматривали эту страну как источник обогащения, Россия была буквально отдана им «на поток и разграбление». […]

Тоталитарные тенденции усилились в конце века при Екатерине II и Павле I. Екатерина дарила своим клевретам целые деревни с крестьянами, закрепостила Украину, но все же надо заметить, что в царствование ее — и не без ее участия — возникли в России сильнейшие антитоталитарные настроения, приведшие к рождению как раз в эту эпоху русской либеральной интеллигенции.

Чуть ли не все свел насмарку ее сын Павел. Мало кто так, как он, в истории русского трона боялся либеральных веяний. Он установил дикую цензуру, запретил ввоз книг из-за границы и выезд русских людей в Европу для образования. И если бы не дворцовый переворот в ночь на 12 марта 1801 года, восстание типа декабристского могло бы произойти и раньше.

В течение XIX века с переменным успехом шла борьба между тоталитарными и либеральными тенденциями, и именно в этом веке начал обнаруживаться тот факт, что линия раздела не обязательно должна проходить между верхами и революционерами: тоталитарные претензии обнаруживаются среди различных революционных течений, а либеральные инициативы часто исходят от верхов. Во второй половине XIX века в нечаевщине и бакунинщине, а затем в ленинизме загорелось пламя, сожравшее в конце концов начала русского свободомыслия, русского либерализма, русского персонализма. И именно в XIX веке правили два царя, которые понимали, что Россия — это не только государство, но и населяющий ее народ и что невозможно процветание ее без учета интересов отдельного человека. Речь идет об Александре I и Александре II.

Ни тот, ни другой, конечно же, не совершили чуда: они оказались по целому ряду причин неспособными к либеральной революции, однако реформы 60-х годов были гигантским скачком по пути России к нетоталитарному правлению, именно в результате этих реформ тоталитарное мышление в дореволюционной России стало восприниматься как дикость. Трагедия, а в определенном смысле и преступление царских правительств послереформенного времени заключались в непонимании революционного нравственного переворота, совершившегося в обществе в результате реформ 60-х годов. Александр III, а затем Николай II более сочувствовали идеологам типа Константина Леонтьева и Победоносцева, чем, скажем, гуманистическим проповедям Льва Толстого и либеральным начинаниям политиков типа Витте или Столыпина. […]

И вот царь Александр III не внял письму Льва Толстого, взывавшего не казнить террористов, а вырвать у них почву из-под ног: «Чтобы бороться с ними, надо поставить против них идеал такой, который бы был выше их идеала» (Лев Толстой имел в виду идеал евангельской любви). И последний русский царь, взойдя на престол, называет либерализм, реформаторство «бессмысленными мечтаниями». А после того, как вновь, через сотни лет после веча и Соборов, был созван русский парламент — Дума и этот парламент в феврале 1917 года потребовал отчетности перед ним правительства, царь это требование отклоняет, делая еще один шаг к гибели и России, и своей собственной: остановить развитие русской свободы после 1861 года было уже невозможно, и попытка такого сопротивления неизбежно приводила к перерождению тоталитарных тенденций в тоталитарную систему.

В полувековой истории России после реформ 60-х годов видится некий политический маятник: раскачивание в сторону, резко правую, толкало его к отлету резко влево. И, наоборот, левые тоталитарные силы приводили к броску маятника резко вправо. (Нынешняя же система в СССР — это сочетание левого и правого тоталитаризма, сочетание такое уродливое, что дает основание правым считать эту систему левой, а левым — правой.) Либералы, знавшие или интуитивно чувствовавшие этот закон политического маятника, стремились успокоить его, приглушить. Они и были истинными русскими патриотами, ибо не хотели ни разрушать Россию, ни оставлять ее в опасном состоянии стагнации или, тем более, попятного движения.

Убийство Столыпина кажется символическим: он был убит революционером-террористом, состоявшим на службе в охранке и совершившим свой акт к полному удовлетворению как партии разрушения, так и партии «подмораживания» России.

Партия разрушения России паразитировала на действиях партии замораживания ее. А эта последняя в начале XX века боролась со всеми свежими веяниями с помощью полицейских окриков да военных экспедиций. Такие деятели, как И. Н. Дурново, В. К. Плеве, всеми своими действиями подыгрывали тем, кто скликал народ на разрушение России.

«Какими бы болезнями ни заболевало Российское государство:

— Полицию! Раскол.

Трудный вопрос.

Богословских споров дело.

— Полицию!

И полиция знала одно средство:

— Бросить кровь!

— Двумя персты крестишься? Драть!

Аграрные волнения.

— Полицию.

— Кровь бросить.

Социализм.

— Полицию!

— Кровь бросить.

Полиция лечила от всего.

От малоземелья, от сомнений в церковных догматах, от фанатизма и увлечения “западными утопиями”».

Так сравнивал отдельных деятелей царского правительства с коновалами не какой-нибудь социалист, революционер, а либеральный русский фельетонист Влас Дорошевич в 1906 году.

К чему это привело, известно: с ненавистью в сердцах и с большевистской теорией, доведенной до уголовного примитива («грабь награбленное»), в темном сознании, ведомая романтиками-авантюристами, масса разнесла старую Россию и дала возможность создать на ее обломках общественную систему тупикового, тоталитарного образца.

IV

Взаимопомощь реакционного и революционного утопизма легко прослеживается во всей истории России: революционеры срывали либеральные начинания власти, власть своими крутыми мерами бросала народ в объятия его «защитников» — революционных авантюристов.

Первые значительные крестьянские бунты были реакцией на эгоистическое отношение к Руси хозяев ее земель. Во времена крепостничества Россия жила по закону, лапидарно сформулированному Ключевским: «Государство пухло, народ хирел». Естественно, что как Разины и Пугачевы, так и революционеры-интеллектуалы, чья цель всегда была более разрушительная, чем созидательная, без особого труда использовали такое положение, и, изучая историю России, приходишь к выводу, что некоторые ее властители чуть ли не намеренно создавали ситуацию, при которой призыв к уничтожению всего и вся находил отзвук в людях, мало просвещенных христианской моралью и не перегруженных способностью суждения. Эти последние становились материальной силой всех русских бунтов и революций. А уж заботу о расширении этого разбойничьего слоя брало на себя государство, обезземеливая крестьян в период раннефеодальный, тормозя отмену крепостного права и не содействуя повышению производительности крестьянского труда в первой половине XIX века, не пытаясь бороться с безработицей в промышленности в период капиталистический.

Исследуя причины возникновения пугачевского бунта, Пушкин обращает внимание на то, что яицкие казаки, будучи притесняемы правительственными чиновниками, не имели намерения бунтовать. «Они покушались довести до сведения самой императрицы справедливые свои жалобы. Но тайно подосланные от них люди были, по повелению президента Военной коллегии графа Чернышева, схвачены в Петербурге, заключены в оковы и наказаны как бунтовщики». Такие действия русских властей провоцировали разрыв народа с государством, вообще с верой в возможность уладить свои проблемы через компромисс. И какой Чернышев приказал стрелять в рабочих на площади перед Зимним дворцом 9 января 1905 года?

Один из замечательных русских консервативных либералов П. А. Столыпин сказал о крайне правых и крайне левых: «Им нужны потрясения, нам нужна великая Россия». Конечно, правым (под «правыми» здесь разумеются силы, которые сопротивлялись реформам или даже пытались отменить либо ослабить действие уже осуществляемых реформ) нужны были не потрясения, а собственное благополучие, но инстинкт смерти и разрушения жил в них не в меньшей степени, чем в тех, кого Шафаревич окрестил общим понятием «социалисты». Только таким инстинктом смерти и разрушения можно объяснить упорное нежелание русских государей в XIX и XX веках прислушиваться к предостережениям либеральных советников. […]

Само понятие самодержца (по-гречески, автократа) русские цари склонны были истолковывать более в смысле самодурства, чем самодержавия: ведь Иван-то III, первый назвав себя автократом, имел в виду не безграничную внутреннюю власть, а свою независимость от власти внешней — от ордынских ханов. А Иван IV уже определял понятие «самодержец» в духе одного из героев А. Н. Островского: «Хочу так ем, а хочу — масло пахтаю». Сторонники известной триоремы настаивали (и настаивают), что само-державие — это и есть неограниченная власть монарха и что это чуть ли не истинно русская форма государственной власти, как будто новгородское вече, Соборы XVII века, государственные Думы XX века — выдумки иностранцев, а государи Александр I в начале своего царствования или Александр II, поставившие под сомнение принцип самодержавия в его трактовке Иваном IV и заботившиеся о благе населения, а не только о государстве, отошли от русских национальных основ. Все же Нил Сорский не меньше, чем Иосиф Волоцкий, выразил дух русского христианского гуманизма, и можно было бы сказать, что идея абсолютистской, или самодержавной, власти родственна именно западноевропейской государственности XVIII века. И как раз абсолютизм как на Западе, так и в России готовил почву для якобинцев всех национальностей. Потому-то ко многим русским правителям можно отнести слова Карамзина, сказанные об Иване Грозном: «Он был мятежником в собственном государстве».

И не только декабристы, но и сам... Александр I готовил переворот. У Александра был выбор. Или: «Зло, к которому мы привыкли, для нас чувствительно менее нового добра, а новому добру как-то не верится... требуем более мудрости хранительной, нежели мудрости творческой» (Карамзин), или предложения ранних декабристов, довольно точно переданные Пьером Безуховым: «...чтобы завтра Пугачев не пришел зарезать и моих и твоих детей и чтобы Аракчеев не послал меня в военные поселения — мы только для этого беремся рука с рукой, с одной целью общего блага и безопасности». Декабристы предлагали руку правительству. Молодой царь давал повод для веры в возможность такого союза власти с либеральной интеллигенцией. Молодые дворяне, стремившиеся к либерализации страны, имели право полагать, что царь с ними солидарен. Им было известно, что Александр трижды поручал составить Конституцию: Розенкампфу в 1804 году, Сперанскому в 1806 году и Новосильцову даже в 1817 году. Вероятно, не было скрыто от них, с каким гневом царь отверг «Записку» Карамзина.

Но все либеральные намерения Александра остались без осуществления: впечатления от послереволюционной Франции привели его более к страху перед революцией, чем перед судьбой Людовика XVI, который эту революцию спровоцировал. После 1815 года Александр как будто делает все, чтобы оттолкнуть от себя либералов и превратить их в революционеров-заговорщиков. Он удаляет Сперанского, приближает Аракчеева и Голицына, дает согласие последнему на создание военных поселений, а на протесты офицерства отвечает, что поселения «будут во что бы то ни стало, хотя бы пришлось уложить трупами дорогу от Петербурга до Чугуева». Университеты отдаются под контроль обскурантов Магницкого и Рунича, цензура доходит до обнаружения следов якобинства в «Отче наш».

Такой поворот Александра вправо вызвал радикализацию тайных обществ. Начав с желания укрепить Россию, они кончили бунтом. Пестель показал на следствии, как изменялись его настроения: «Начали во мне пробуждаться, почти совокупно, как конституционные, так и революционные мысли. Конституционные были совершенно монархические, а революционные были очень слабы и темны. Мало-помалу стали первые определеннее и яснее, а вторые сильнее». […]

Царь сделал все возможное, чтобы лучшие люди того времени превратились в подготовителей бакунизма и большевизма. Николай Бестужев писал из Петропавловской крепости новому царю, объясняя этот переход от либерализма к бунту: «Солдаты роптали на истому учениями, чисткою, караулами; офицеры на скудность жалования и непомерную строгость... Люди с дарованиями жаловались, что им заграждают дорогу по службе, требуя лишь безмолвной покорности; ученые на то, что не дают учить, молодежь на препятствия в учении. Словом, на всех углах виделись недовольные лица; на улицах пожимали плечами, везде шептались — все говорили, к чему это приведет».

И вот результат. Бывший либерал А. Бестужев-Марлинский заявляет: «Творить божественно, но и разрушать тоже божественно; разрушение — тук для новой жизни», воззрение, выраженное позже Бакуниным («страсть к разрушению есть творческая страсть»); представитель аристократического течения в декабризме Каховский, полагавший укрепить монархию с помощью усиления наследственной аристократии, стреляет в генерал-губернатора Петербурга Милорадовича. Политическая глухота Александра I привела к тому, что те, кто хотел укрепления государства, превратились в его разрушителей. Рылеевы, Муравьевы, Бестужевы, Пушкины... Чацкие кричали на всех углах о бедствиях России, а правительство отвечало подобно Фамусову: «Добро, заткнул я уши» — и умилялось скалозубовским остротам о фельдфебеле, долженствующем заменить Вольтера. В это-то время и рождались такие, как Якушкин, который «молча обнажал цареубийственный кинжал».

В свою очередь выступление декабристов породило николаевскую реакцию — маятник рванулся вправо.

Но не все общество пошло вправо. 30-40-е годы прошли под знаком не только подлости, но и под знаком развития, углубления русской мысли. Это время возникновения важнейших течений в русской философии — западников и славянофилов, — время взлета пушкинской мысли, время развития университетского либерализма, связанного с именами Грановского, Станкевича, Редкина, а главное — время подспудной подготовки к великим реформам, ставшим торжеством русского либерализма.

И теперь уже, в 60-70-е годы, революционеры-террористы срывают конституционное, либеральное развитие России, тоталитарные тенденции слева пугают правительство, и оно, вместо того чтобы и впредь твердо проводить политику реформ, направленных на благо личности, в страхе перед кучкой революционеров начинает притормаживать либеральное развитие страны. Своим выстрелом Каракозов убивает великие намерения Валуева и вел. кн. Константина Николаевича; использование подсудимыми гласного суда в качестве трибуны для пропаганды революции также пугает правительство, оно ищет способы ограничить независимость суда. Все же Лорис-Меликов еще пытается выработать твердую либеральную политику, однако это настораживает революционеров, в среде которых к тому времени возникает бесчеловечная и циничная теория «чем лучше, тем хуже» и которые справедливо считают, что либеральная политика для них опаснее реакционной. И вот бомба, брошенная в царя-освободителя в 2 часа 15 минут 1 марта, убила и царя, и — буквально — русскую Конституцию: ведь за два часа до этого взрыва государь одобрил конституцию Лорис-Меликова и решил представить ее на рассмотрение совета министров. […]

Новое правительство сдалось перед этими актами вандализма, царь Александр III призвал к трону не людей типа Милютина, Валуева, а Д. А. Толстого, И. Д. Делянова и К. П. Победоносцева. Так отрыгнулись прокламации вроде «Молодой России», с ее призывами не верить даже самым лучшим помыслам правительства, бессмысленные убийства Мезенцева, Кропоткина (харьковского губернатора), нечаевско-бакунинская пропаганда. На все это Александр III ответил таким усилением государственной власти, таким отступлением от либеральных идей отца, что, кажется, сознательно начал подготовку к новому, еще более страшному революционному взрыву.

В деревню направляются земские начальники, имеющие право суда над мужиками, узаконивается применение розог, увеличивается количество смертных приговоров за политические преступления, резко усиливаются гонения за веру. Русская литература становится все мрачнее и мрачнее. В обществе воцаряется безнадежный пессимизм, выразителем которого стал Н. Щедрин. Деревня нищает вследствие увеличения налогов во время русско-турецкой войны и из-за катастрофических недородов 79-го и 80-го годов, а также из-за низкой производительности общинного хозяйства (за которое, кстати, одинаково цеплялись и реакционеры, и революционеры). Все тяготы русской экономики несут на себе крестьяне, на что указывают и либеральный народник Энгельгардт, и писатель Г. Успенский. А дворянство и купечество, пользуясь безграничной поддержкой государства, благоденствует. […]

Начинается наступление и на интеллигенцию, сильнейший удар наносится по автономии университетов, этих «рассадников» революционной мысли (хотя революционное студенчество составляло ничтожный процент по отношению к общему числу студентов), усиливается цензура. Гонению подвергаются не только революционные «Отечественные записки» (чья революционность тоже весьма относительна) и «Дело», но и либеральные «Порядок» Стасюлевича и «Земство» Скалона и Кошелева.

Так подготовлялись революционные кадры в среде крестьянства и интеллигенции. Одновременно начался процесс усиленной русификации национальных окраин. На русский язык были переведены все канцелярии в Прибалтике (так возбуждалась ненависть к России будущих латышских стрелков), сужена полоса оседлости для евреев и введена для них процентная норма в гимназиях и университетах (так воспитывались будущие красные комиссары еврейского происхождения).

Эпоха правления Александра III и Николая II была роковой для России: определился раскол страны на власть и революционные партии. Власть стала таким хозяином русского дома, который и сам дом не чинит и другим мешает. А революционные партии начали создавать планы сожжения этого дома. Власть кричала «тащить и не пущать», а революционные партии, прежде всего радикально-марксистские, на основании абстрактных, имеющих весьма далекое отношение к реальности русской жизни математических выкладок собирали силы для проведения страшного эксперимента над Россией. Когда этот эксперимент начал осуществляться, Максим Горький писал: «Народные комиссары относятся к России, как к материалу для опыта, русский народ для них — та же лошадь, которой ученые-бактериологи прививают тиф для того, чтобы лошадь выработала в крови противосыпозную сыворотку. Вот именно такой жестокий и заранее обреченный на неудачу опыт производят народные комиссары над русским народом, не думая о том, что измученная полуголодная лошадь может издохнуть».

И все же либеральные идеи глубоко были укоренены в сознании русских людей. Как после Крымской, так и в результате русско-японской войны в обществе возникают новые реформаторские импульсы. В правительстве нашелся человек, который понял необходимость обращения к общественному мнению: это был кн. П. Д. Святополк-Мирский. Заговорила либеральная пресса. Она критиковала бюрократизм, выставляла конституционные требования, поддержанные в ноябре 1904 года совещанием земцев. Создаются профсоюзы, один из них — профсоюз лиц интеллигентных профессий — призывает к введению народного представительства.

В этот начальный период революции 1905 года революционно-разрушительные партии еще не имеют серьезного веса. Россия мечтает о реформах, о народном представительстве — Думе. 9 января рабочие идут к Зимнему дворцу, к своему царю, просить его улучшить условия их труда, предложить созвать Учредительное собрание. Как же отвечает власть на это движение? Безумным, непростительным кровавым воскресеньем. И опять, по уже надоевшему правилу русской истории, тоталитарные силы власти оказывают неоценимую услугу тоталитарным революционным партиям, толкают в сторону революции умеренные элементы этих партий, а также широкие народные массы. В городах возникают баррикады, в деревнях — аграрные беспорядки, сопровождаемые варварскими разрушениями дворянских усадеб, этих центров русской культуры, против государства бунтует флот, офицеры которого на броненосце «Потемкин» были воплощением отношения власти к матросам как к деталям военного механизма. В Петербурге создается Совет рабочих депутатов (в очень незначительной степени представляющий этих самых рабочих), профсоюзам удается провести всеобщую забастовку. Страна находится на грани хаоса. […]

Но на этот раз гибель России была предотвращена, и спасли страну либеральные силы страны. Они добились издания манифеста 17 октября, означавшего начало новой эры в истории России, эры плюралистической демократии. В Думе воплотились идеи парламентаризма, которые разрабатывались не только в Западной Европе, но всегда жили в русских людях как память о новгородском вече, о Соборах XVII века, о земствах 60-х годов. Идея народного представительства разрабатывалась и правительством Александра I, член которого Сперанский еще в 1809 году создавал закон о передаче законодательной власти Думе.

Ни один мало-мальски разумный либерал не считал парламент выходом из всех сложностей запутанной жизни. Но любой из них мог сказать то, что через много лет скажет Уинстон Черчилль: очень плоха система парламентской демократии, но лучше еще никому не удалось выработать.

Благодаря манифесту и изменившемуся вследствие его распределению власти в верхах, к руководству страной пришли такие крупные либеральные деятели, как С. Ю. Витте, П. А. Столыпин, возникла партия кадетов, представленная такими либералами, как П. Б. Струве, И. И. Петрункевич, Ф. И. Родичев, А. И. Шингарев, П. Н. Милюков, С. А. Муромцев. Это именно они поставили Россию на естественный для нее путь, на котором благо личности стало пониматься как необходимая предпосылка блага государства, это за период их руководства страной в течение почти десяти лет Россия находилась в таком расцвете народного благосостояния и культуры, которого она не знала за всю свою историю.

Кто же свернул Россию с этого пути?

Опять те же силы правой реакции, пользовавшиеся поддержкой царя, и левые экстремисты, возглавляемые большевиками.

Война против Германии показала силу власти и одновременно бездарность правых, которые, подчиняясь вот этому инстинкту смерти, повели Россию к гибели. И сама война, и то, как она велась, привели Россию к такому состоянию, когда левым экспериментаторам не нужно уже было никаких усилий, чтобы взять власть в стране, и уже не находится ни одной сколько-нибудь значительной группы населения, которая — в марте — поддержала бы рухнувшую монархию, и никого, кто бы защитил назначенное Думой Временное правительство в октябре.

Восторжествовала одна из многих тенденций русской истории — тенденция тоталитарная, этот плод сознательного и бессознательного сотрудничества тоталитарных элементов в системе власти и в рядах ее противников. […]

V

Здесь, кажется, пришло время определить понятие либерализма, столь часто употребляемое в этих заметках и содержащееся в их названии.

Либерализм понимается в этих заметках не как партийность, принадлежность к какому-либо определенному политическому движению. Либералы могут быть в любой партии, в любом политическом направлении. Либерализм понимается здесь как способ политического мышления, определяемый самим корнем слова: свобода. В сущности, любая партия, любое политическое учение объявляет себя теперь защитником свободы, свободу — своей целью.

Если обратиться к колесу идеологий, начерченному А. Амальриком, то такие суперидеологии, как национализм и марксизм, тоже стремятся к осуществлению свободы. Национализм исходит из необходимости свободы для нации, определяя эту свободу в терминах религии, культуры и государственности. Борясь, например, за свободу русской нации, русские националисты требуют религиозной, культурной и государственной идентификации России, таким образом, естественно, ограничивая свободу других наций, просто отдельных людей, не причисляющих себя к русским, но живущих в России. Даже русский человек как отдельная личность не получает гарантии свободы в ее националистической концепции, если живет не национальной, а какой-либо иной, например, социальной идеей. Для националиста личность — это сама нация, и поэтому, сравнивая хотя бы положение в дореволюционной России с теперешним, представители националистически трактованного понятия «свобода» редко акцентируют свое внимание на рабском положении и нищете отдельных русских, полагая, что национальная свобода (для русских), национальная определенность русской государственности и не ограниченное ни другими религиями, ни тем более атеизмом господство Православной церкви — не только необходимое, но и достаточное условие торжества свободы. Исторические же и политические деятели, которые покушались на устои русской государственности и русской религии, видя в них виновников нищеты и бесправия народа, причисляются представителями национализма вообще к нерусским или к изменникам национальной идеи.

Вторая суперидеология — социализм, исходя из идеи свободы трудящихся классов, естественно, ограничивает свободу лиц той же национальности, не подпадающих под (подчас произвольное) определение «трудящийся элемент». Целые общественные классы, необходимые для нормального функционирования политического, экономического, религиозного, культурного отделов национального организма (предприниматели, землевладельцы, духовенство, беспартийная интеллигенция), в процессе социалистической революции уничтожались, причем такая же участь ожидала (и ожидает) любого представителя трудящихся классов, которого идеологи и вожди социализма причисляют к опасным для трудящихся элементам общества.

Либералы — это люди, которые начинают отсчет проблемы свободы не с каких-либо общностей (национальных или социальных), а с отдельных личностей, составляющих эти общности. С националистами их роднит понимание невозможности свободы личности во вненациональном или инонациональном существовании, стремление к свободе нации, к ее культурному, государственному и религиозному самоопределению; с социалистами — понимание невозможности свободы личности в условиях материального и социального быта, не достойных человека, унижающих его и принуждающих поэтому служить чуждым тотальным объектам с целью просто физического выживания.

К тому же для либералов неприкосновенна идея права, формального законодательства, нейтрального по отношению к идеологиям, к социальным и национальным группам.

Таким образом, в этих заметках либерал понимается как идеолог или политический деятель, который предлагал, а подчас и сам разрабатывал способы укрепления национального русского государства путем расширения свободы и увеличения благосостояния возможно большего числа жителей России без ущемления прав каких-либо групп общества (исключая, разумеется, уголовный элемент). Метод либерала — не уничтожение одной из конфликтующих в стране групп, а достижение компромисса между ними, борьба за уравновешивание интересов. […]

Русским в той же степени, как и другим европейским народам, свойственно было всегда и тоталитарное и либеральное мышление. Стоит лишь обратиться к конкретным фактам истории русской мысли и политической жизни России за последнее тысячелетие, чтобы увидеть, что в России либерализм имел не меньшие шансы на успех, чем тоталитаризм.

Огромную роль в развитии русского либерализма сыграло крещение Руси. С того времени почти все русские либералы, отстаивая позицию индивидуализма, ссылались на моральные принципы христианства. Владимир Мономах наставляет своих детей, ссылаясь на заветы Христа: «Особенно бедных не забывайте, но по мере сил кормите их, и сироту одарите, и вдову защитите сами, и не позволяйте сильным губить человека». Помещик XVI века Матвей Башкин, проникнувшись христианской верой, открыл для себя: «Христос всех братий нарицает, а мы рабов у себя держим», — и порвал все кабальные записи, отпустив на волю своих холопов. Иван Пересветов в XVII веке писал: «Бог не велел друг друга порабощать. Бог сотворил человека самовластным (свободным) и повелел ему быть самому себе владыкой, а не рабом». Влияние таких христианских подвижников, как Нил Сорский в XV веке, митрополит Макарий в начале царствования Ивана IV, Серафим Саровский в начале XIX века, не может быть не учтенным, когда мы думаем о становлении и развитии русского либерализма. Это не исключает необходимости признать, что борьба тоталитарных и либеральных тенденций раздирала и русскую Церковь так же, как русское общество вообще. Достаточно вспомнить о многовековой трагедии русских раскольников.

Одна из ранних форм русской государственности — новгородское, псковское и вятское вече — сильнейший аргумент против теории о врожденной склонности русских к рабству и безликому коллективизму. Вече — этот Гайд-парк Древней Руси — представляло картину борьбы личностных интересов, борьбы, никем не подавляемой и не ограничиваемой. Более трех веков (XII – XV) существовала в Новгороде и Пскове гордая республика свободных людей. Они понимали необходимость разделения власти для сохранения свободы личности: вся система правления в этих республиках не допускала возможности узурпации власти князем. Князь имел строго регламентируемую исполнительную власть. Законодательная же власть находилась у вече (в этом его отличие от Гайд-парка). Страницы летописи, на которых рассказывается о Новгороде, пестрят сообщениями о том, как новгородцы «изгнаша», «выгнаша», «позваша» такого-то и такого-то князя.

Вече было прообразом буржуазно-демократической республики, этого европейского изобретения XIX-XX века. Нечто подобное возникало и в итальянских городах, но лишь в XIV и XV веках, да притом народное представительство в них было значительно более ограниченным в своих правах по сравнению с Новгородом и Псковом XII века: во Флоренции семейство Медичи разрешало участвовать в выборах городского совета только людям своей партии, Лоренцо Медичи был настолько безграничным правителем, что мог вмешиваться в личную жизнь граждан, устраивая и расстраивая браки (что было исключено в русских республиках); в Венеции дож избирался на всю жизнь, а посему в хрониках венецианских нельзя найти сообщений, что дожа кто-то «прогнаша» или «изгнаша». Места в Большом Совете города передавались по наследству, а суд Совет десяти чинил тайно, скоро и безжалостно, в то время как в Новгороде и Пскове суды были открытыми и милостивыми, а князь находился в полной зависимости от населения республики. Он целовал крест на верность ей. На что уж был уважаем кн. Александр Невский, а также не мог начинать войну без согласия вече. Да и того согласия было мало — важные решения должны были быть благословлены Святой Софией — Церковью.

В Новгороде было такое равенство классов, которого не знала Западная Европа в те времена: не было, например, такого закона, чтобы крестьянин не имел права стать тысяцким, все жители города: купцы, черные люди (ремесленники), бояре, смерды — имели право голоса (точнее, крика) на вече. Все классы были равны перед судом.

Разумеется, Новгород и Псков не представляли собой этакого царства абстрактной справедливости: при равенстве юридическом не было в этих буржуазных республиках равенства состояний, отсюда — богатые люди нередко решали вопрос в свою пользу, ущемляя права смердов и тех же черных людей. Что же касается иронических описаний новгородского веча с его ором и кулачными боями, то они лишь свидетельствуют о несовершенстве системы, но не о порочности ее по существу. (Надо сказать, что в Пскове вече проходило, в общем, без таких драк и такого крика, как в Новгороде.)

Простой новгородец и псковитянин как личности были намного привлекательнее, чем, скажем, люди николаевской поры; достаточно сравнить впечатления де Кюстина от русских людей начала XIX века с уважением к псковичам, которое сквозит из каждой строчки заметок путешественника Гербертштейна, посетившего Псковскую республику. Крепкие Новгородское и Псковское государства были замешаны на духе индивидуальной предприимчивости и сознании свободы «мужей вольных». И другой стала бы история России, если бы Новгород или Псков, а не Москва, получившая власть от татар, стали зернами, из которых выросла русская государственность.

Выше уже говорилось о причинах возникновения тоталитарных тенденций в княжествах на северо-востоке Руси. Позорное и унизительное татарское владычество, казалось бы, должно было убить всякое самоуважение в русском человеке, погубить в нем человеческую гордость, сделать его рабом по натуре. Московские князья и цари немало сделали для воспитания такого человеческого типа. Однако либеральные воззрения, поддерживаемые верой в Христа как Учителя свободы, никогда не умирали в русских.

Даже правление Ивана IV могло стать примером либерализма, если бы удалось утвердиться при троне первым советникам молодого царя дворянину Адашеву, священникам Макарию (автору «Четьих Миней») и Сильвестру, князю А. Курбскому. Они уже начали проводить реформу судопроизводства, собираясь вырвать суд из-под власти неконтролируемых бояр и передать его целовальникам, которые должны были бы целованием креста клясться на верность закону. Сам этот закон «Судебник» (1550) запрещал наместникам арестовывать кого-либо из местных людей, «не явя» их целовальникам, которым они должны были давать объяснение причин ареста. С помощью «избранной рады» царь Иван составил ряд уставных грамот, одна из которых, например, передавала местное управление посадскими людьми «головам», «которые были бы добры и прямы и всем крестьянам любы».

Но случайность — болезненный характер, психопатия царя Ивана — свела на нет все либеральные начинания. Именно в это время отчетливо выявилась вся опасность самодержавной монархии. […] Все же в XVI веке созывались на Руси земские Соборы. Правда, они имели черты поразительного сходства с нынешним Верховным Советом: на них съезжались с мест представители земель, назначенные туда царем, так что на Соборах XVI века правительство совещалось с самим собой.

Смертельная опасность, нависшая над русскими как нацией в период смутного времени, вызвала к жизни великий Собор 1613 года. Он показал, что московским царям не удалось задушить в русских людях чувство ответственности за страну, что они всегда где-то в глубине своего сознания относились к царям не как к хозяевам земли, а как к слугам ее: через два века после падения Новгорода вновь собрание русских людей «позваша» правителя, теперь — царя. При Михаиле Романове Соборы уже созывались более десяти раз, они стали органом, по значению не меньшим, чем боярская Дума. В Собор избирались лучшие люди, «добрые, умные и постоятельные» (то есть умевшие «постоять» за избирателей). Соборы XVII века были определенно плюралистические: каждый депутат защищал интересы пославшей его социальной группы или земли.

XVII век дал и целый ряд мыслителей либерального направления, таких, как боярин Ртищев, создатель русских филантропических организаций, утверждавший необходимость человеческого обращения с крестьянами («Они нам суть братья»), как Гр. Котошихин, выдвинувший либеральную идею свободы передвижения, как Ю. Крижанич, выступивший против «крутого владения» и «злого законоставия» и сформулировавший одну из основ либерализма: «где бо суть черняки многи и богаты, тамо и краль и властелин да боляры есуть богаты и сильны».

Время Петра I — время торжества государственной идеи и подавления всякого либерализма. И не Петра надо восхвалять, а тех русских деятелей, которые в угаре государственного и научно-технического энтузиазма сумели сохранить в себе свободу суждений, имели смелость думать не только о государстве, но и о человеке. При Петре это был автор «Книги о скудости и богатстве» крестьянин И. Посошков, который выступал за облегчение крестьянских повинностей, за уменьшение налогов, за обучение крестьянских детей, за создание равного для всех сословий суда. При преемниках Петра это «верховники», Анисим Маслов, начавший работать над проектом освобождения крестьян в период усиления крепостничества, и др. К ним должны были бы историки привлекать умиленное внимание русских патриотов, а не к Петру I, превращавшему Россию в прообраз тоталитарного государства и сделавшему один из самых опасных шагов в этом направлении, подчинив государству и Церковь, на что обращает внимание А. В. Карташев: «Идеология просвещенного абсолютизма, тоталитарно покоряющего своему контролю и Церковь, стала адекватной государственному правосознанию быстро перевоспитавшегося в европейском духе по имени православного правящего класса».

Екатерининская эпоха, со всеми ее противоречиями — все же важнейший этап в развитии русского либерализма.

Сама Екатерина II, написав «Наказ», дала импульс размышлениям о законности, о правах личности в самодержавном государстве. В статье 35 «Наказа» говорится: «Надлежит быть закону такову, чтобы один гражданин не мог бояться другого, а все боялись бы одних законов». И хотя «Наказ» писался под влиянием западных работ о праве («Духа законов» Монтескье и «Преступлений и наказаний» Боккариа), тот отклик, который «Наказ» получил у русского общества, свидетельствует об органичности для России либерализма. Выступления депутатов, приглашенных императрицей на обсуждение «Наказа» (а это были 28 членов комиссии по составлению нового Уложения, среди них горожане, крестьяне — не крепостные, казаки), говорят о зрелости либерального сознания мыслящих русских людей. […] Все депутаты приветствовали отмену пыток, провозглашаемую в «Наказе», а также призыв к веротерпимости. Любопытно, что французская цензура запретила во Франции печатать «Наказ» императрицы Екатерины II.

Именно в екатерининское время родилась русская интеллигенция, давшая в конце XVIII века таких деятелей либеральной мысли, как Никита Панин, Фонвизин, Пнин, Новиков, Радищев.

Век Екатерины не стал временем торжества идей либерализма. Царица была более занята игрой ума, чем действительной заботой о либерализации русской государственной системы. Работа над «Наказом» не помешала ей закрепостить Украину, варварски искоренять в Крыму татар, заточить в крепость слишком ревностных и искренних либералов вроде Новикова и Радищева. Но уже со времени Екатерины II никогда не прервутся в русском обществе мысли об освобождении крестьян, о свободе личности, и великие реформы 60-х годов, можно утверждать, начали подготовляться именно в екатерининское время.

Деятели новой эпохи развивали либеральные идеи предшествующего поколения. «Негласный комитет» при императоре Александре I приступил к реализации тех проектов, которые оставались при бабке молодого императора лишь предметом салонных бесед. Новосильцов в 1809 году составил «Уставную грамоту», нечто вроде русского хабеас корпус. Главная мысль этого устава — гарантия свободы личности. Декабристское движение как типично либеральное возникло как раз под влиянием начинаний «Негласного комитета», а в Конституции Никиты Муравьева можно встретить целые пассажи, заимствованные из «Уставной грамоты» Новосильцова.

Благодаря реформаторской деятельности М. П. Сперанского, составившего уже в царствование Николая I первый свод законов Российской империи, либеральные идеи, вырабатывавшиеся в екатерининское и александровское время, воплотились частично в формальное законодательство. Так, 47-я статья Основных законов гласила: «Империя Российская управляется на твердой основе положительных законов, учреждений и уставов, от самодержавной власти исходящих». В этой формулировке самодержавие в его прежнем истолковании переставало быть таковым, ибо права императора ограничивались здесь законом. Русская литература николаевского времени показала, как на практике исполнялись эти законы. Достаточно тут свидетельства Гоголя («Ревизор», «Мертвые души») и Герцена («Былое и думы»), но для нашей темы существенно подчеркнуть органичность идей законности для русского правового сознания.

Весь XIX век до 60-х годов определялся таким взлетом либерального сознания, таким углублением в проблему личности, что русская мысль через посредство великой русской литературы поднялась высоко над всей европейской мыслью.

И хотелось бы пересмотреть утвердившийся в историографии исключительно материалистический подход, согласно которому реформы 60-х годов были следствием, главным образом, экономических потребностей России, а не всего развития русского либерального сознания, не выражением торжества общественного мнения, глубоко укорененного в России со времен новгородского веча, Соборов XVII века, законодательных предложений екатерининской и александровской эпох.

Деятели великих реформ Д. Блудов, С. Зарудный, Н. Милютин, Кошелев, Ю. Самарин, Вел. Кн. Константин, Валуев, ободряемые императором Александром II, довершили дело, к которому двигалась несколько столетий русская либеральная мысль.

Реформы 60-х годов поразят непредубежденного историка тем сочетанием смелости и осмотрительности, решительности и осторожности, которое свойственно лишь мероприятиям опытных либеральных политиков. Существовавшее около трех веков крепостное право было отменено без всяких потрясений, без бессмысленного пролития крови, без уничтожения целых классов общества, без замены власти одних тиранов властью и произволом других, в общем, без побочных явлений, которыми сопровождалось крушение феодализма в странах Западной Европы. Русское общество, подготовленное гуманистической русской литературой, сразу признало естественным видеть в крестьянине гражданина, не менее достойного, чем другие подданные империи, а сам русский мужик, обретя юридическую свободу, не бросился грабить и убивать, а довольно быстро приспособился к новой системе отношений. Количество крестьянских бунтов после отмены крепостного права было не меньше и не больше, чем в дореволюционный период XIX века. Советский учебник истории меланхолически признает: «Всенародное восстание, за которое боролись революционеры-демократы, осуществить не удалось». […] Вопреки утверждениям советских историков, либералы не хуже революционеров понимали необходимость наделения освобождаемых крестьян землей, но — в отличие от авантюристических планов революционеров — такая передача земли крестьянам должна была быть осуществлена, по мысли либералов, без разоренья помещичьего земле­владения. Если юридическое освобождение крестьянина, его гражданскую идентификацию возможно было осуществить за один день, то нельзя было сразу, без ущерба для страны, ломать сложившиеся за века экономические отношения, а потому экономическое освобождение крестьян было реформами 60-х годов лишь начато, а завершено почти через 50 лет реформами Столыпина.

Деятели 60-х годов продемонстрировали, что не экономические ломки приводят к политическим свободам и справедливости, а как раз наоборот: только страна, делающая шаги в направлении освобождения личности, обеспечивает себе экономический подъем. После реформ 60-х годов в России без потрясений и человеческих жертв, которыми сопровождались, например, петровские преобразования и сталинская индустриализация, совершилась промышленная и техническая революция. Так, выплавка чугуна за 35 лет после реформ возросла более, чем в четыре раза, выплавка железа и стали — в пять раз, добыча каменного угля — более, чем в десять раз. Продукция хлопчатобумажной промышленности увеличилась почти в пять раз, протяженность железных дорог выросла с одной тысячи километров в 1856 году до 23 тысяч в 1880 году, и, что очень показательно, вывоз продукции из страны превысил ввоз более, чем на 20 миллионов рублей, что обычно свидетельствует о здоровье экономики. Все это стало возможным не благодаря насилию над народом, а как раз наоборот — благодаря резкому расширению сферы личных свобод.

Помимо самого существенного в реформах — освобождения крестьян, — необходимо упомянуть расширение прав местного самоуправления (земства, городские думы), резкое сокращение обязательной военной службы с 25-ти до 6-ти лет, значительное смягчение цензурных правил (большое количество книг было разрешено печатать вообще без цензуры), приобретение университетами элементов автономии. Была проведена важнейшая реформа суда. Впервые в России суд стал соревновательным и гласным. Русская судебная система после 60-х годов стала самой демократической в Европе, возможности защиты подсудимого в условиях гласности и независимости суда от государства были такими, что суд не раз оправдывал даже государственных преступников.

В результате реформ 60-х годов в России не воцарилось царство либеральности, не бросились в объятия друг другу богатые и бедные, обиженные и обидчики, не потекли молочные реки в кисельных берегах. Утопии оставались на страницах всяческих «Что делать?» — жизнь человеческая, жизнь общественная, жизнь государственная не подчиняются благим пожеланиям утопистов. Реформаторы 60-х годов были людьми мудрыми, они руководствовались убеждением, что одинаково опасны для страны и стагнация, и ускорение процесса, который должен развиваться естественно. Один из умнейших деятелей того времени Ю. Самарин сравнивал развитие общества с родами: «Беременная женщина стонет и мечется, но кто вздумает, из сострадания, ускорить роды, тот получит, вместо здорового ребенка, выкидыш». Создатели русского тоталитаризма старались или задушить ребенка в чреве матери-истории (тоталитаристы у трона), или ускорить роды «из сострадания» (тоталитаристы-революционеры).

Попыткой ускорить развитие русской свободы стала террористическая деятельность народовольцев. Процесс ужесточения русской жизни в 70-80 годах показывает, к чему вели Россию политики, которые хотели «устроиться без Христа» (Достоевский). Но работу русского либерального сознания уже невозможно было остановить.

Революция 1905 года, прошедшая, в основном, под знаком либерализма, завершилась Октябрьским манифестом, поставившим Россию в ряд с западноевропейскими демократиями. И опять русский народ показал себя вовсе не тем чудовищем крайностей, «бездн», как это иногда представляется. В первой Думе (март 1906 года) радикально-левые (социал-демократы) и радикально-правые («Русское собрание») получили вместе всего 45 мест, в то время как либеральная партия кадетов — 170. Противодействие реформам со стороны двора, его попытки ограничить права народного представительства привели по известной схеме к победе крайних элементов, и вот во второй Думе крайне левые и крайне правые получили более половины мест. Возник парадокс: Дума, созданная в результате Октябрьского манифеста, этот самый манифест подвергла атакам как справа, так и слева, а социал-демократическая (большевистская) фракция Думы вообще начала создавать «военные организации» для переворота, и сам вождь большевиков Ленин прямо заявляет, что задача социал-демократических депутатов не в том, чтобы конструктивно работать в Думе, а в том, чтобы работу эту разваливать. Какой же вывод делает царская власть? Да опять тот же, что всегда в подобных ситуациях: разгоняет Думу (переворот 3 июля), изменяет избирательный закон таким образом, чтобы посеять в народе недоверие к парламентской системе, а на национальных окраинах — вызвать взрыв сепаратистских настроений. Но даже в этих условиях в Думе не взяли верх крайние элементы — победил центр: октябристы и кадеты. Опираясь на этот центр, Столыпин и провел свои реформы: аграрную и народного образования.

Правда, Столыпин и поддерживающие его партии не проявили в отношении к национальным окраинам такой гибкости, как во внутрирусской политике. Столыпин осуществлял прежний имперский курс, чем внес печальный вклад в дело возбуждения ненависти к русским в Финляндии, Польше, на Кавказе, в Средней Азии. Не смог найти Столыпин и альтернативу террору слева, противопоставив ему правительственный террор.

Время Думской монархии (1907 – 1914) определилось поразительным улучшением благосостояния народа, укреплением русской экономики, расширением прав личности, взлетом духовной энергии («серебряный век» русской литературы и русского искусства). Долго после октябрьского переворота будут говаривать в России старики: «Хороша была жизнь перед войной» (1914 года). И есть даже то ли анекдот, то ли быль, как престарелая русская актриса уже в 40-м году на занятиях политкружка на вопрос, как она представляет себе жизнь при коммунизме, перечислила все возможные блага, о которых только может мечтать простой человек, а в заключение прибавила: «Ну, совсем как перед революцией».

Почувствовав огромную силу России (а сила эта была результатом деятельности либеральных политиков), правые круги решили ее использовать не для дальнейшего продвижения России в экономической, культурной, правовой сферах, а для наступления на Думу и для увеличения внешнеполитической активности, которая и привела Россию к катастрофической для нее войне. После солженицынского «Августа» нечего прибавить к картине того вреда, который монархия принесла русской армии в период русско-германской войны. Гибель миллионов русских людей, разорение сельского хозяйства, лишившегося работников и лошадей, начавшийся в городах голод, кризис в промышленности и, в связи со всем этим, рост эффективности большевистской пропаганды — таков итог войны к началу 1917 года.

И хотя Февральская революция, ставшая впервые после Собора 1613 года выражением почти общенациональных чаяний, привела к власти правительство, назначенное народными избранниками, это последнее уже не в состоянии было найти выход из кризиса.

А. И. Солженицын правильно говорит, что «Временное правительство существовало, математически выражаясь, минус два дня, то есть оно полностью лишилось власти за два дня до своего создания»; однако никак нельзя согласиться с нашим писателем и историком, что в поражении Временного правительства выразилось ничтожество и бездарность либерализма. Дело представляется иначе: слишком непропорциональны были силы разрушения, запущенные за три года до возникновения Временного правительства, и личностные возможности довольно заурядных людей, взявших на себя непосильное бремя спасения России. В условиях мирного развития между 1905 и 1914 годами руководимая либералами Россия и добилась тех успехов во всех областях жизни — экономической, культурной, правовой, — о которых сам же А. И. Солженицын неоднократно (и справедливо!) упоминает во многих своих публицистических и художественных вещах. […]

В политике есть и такое явление, как гангстеризм. Демократическое Временное правительство именно вследствие своей либеральной сущности не могло действовать гангстерскими приемами. В то время как оно искало оптимальных способов решения кризиса без нарушения законности и демократических принципов, правые и особенно левые гангстеры обещали измученным войной и ее последствиями массам сиюминутное царство Божье, только бы они согласились отвергнуть демократию то ли в пользу самодержавия, то ли в пользу коммунизма. Демократическое правительство, совершенно не имеющее того опыта лавирования, который имеют нынешние западные демократии, а главное — не имеющее историей отпущенного времени, растерялось, осталось в трагическом одиночестве и пало. Оно пало, по словам А. Ф. Керенского, сваленное «большевиками справа и слева». В этих словах мы найдем большую долю истины, если под большевиками справа понимать те элементы русского общества, которые со времен великих реформ делали все, чтобы оттолкнуть массы от либерализма в сторону левого экстремизма. Либеральные деятели, желая именно добра династии, предупреждали ее от опасности ограничения свобод. П. Б. Струве писал в открытом письме Николаю II, что «режим погубит себя, если будет настаивать на управлении страной бюрократическими методами». Если бы монархия вняла этому и подобным предупреждениям, если бы она согласилась сделать правительство ответственным перед Думой, которая ведь никак не ставила целью свергнуть царя (думцы еще в 1916 году встречали появление Николая II в зале заседаний криками «ура!»), то не было бы не только октябрьского переворота, но и февральской революции. А Временное правительство не оказалось бы в положении человека, который пытается остановить летящую с огромной скоростью глыбу.

* * *

Создание на территории России тоталитарного государства не было фатально предопределено. Русская персоналистическая, антитоталитарная мысль, выражавшая представления русского человека о свободе выбора несвободы от надперсональных структур, имеет глубочайшие исторические и психологические корни.

Как бы сильны ни были в дооктябрьской России тоталитарные тенденции, в ней на протяжении ее тысячелетней истории можно насчитать не более пятидесяти лет господства законченно тоталитарных режимов (Ивана IV, Петра I и Павла I). После же 1917 года впервые в истории русского народа возникла система, определяемая тоталитарной идеологией, с помощью дезинформации и насилия навязывающая народу определенный тотальный объект.

И потому-то борьба за права человека, развернувшаяся ныне в СССР, не просто один из видов оппозиционной деятельности, но выражение глубочайшей потребности человека — потребности индивидуальной свободы, не искоренимой в русском человеке.

1980, №№ 22 – 23

Опубликовано в журнале:

«Континент» 2013, №152

Статус советского политзаключенного

Эдуард Кузнецов

«...Инакомыслящий да имеет право, если уж не на свободу, то, во всяком случае, на сносную тюрьму! Таков печально-реалистический предел моих упований в качестве узника».

«Письмо президенту США», —

Э. Кузнецов, концлагерь «Сосновка», 6. 2. 1977 г.

В данном случае под «Статусом советского политзаключенного»[1] автор не имеет в виду паутину законов и подзаконных актов, определяющих реальное, обеспечиваемое всей системой государственного насилия, положение политзаключенных, но комплекс прав, традиционно считающихся принадлежащими политзаключенным и ими так или иначе отстаиваемых.

Советский Союз, вопреки очевидности, отрицает наличие у него политических узников. Позиция не ахти какая самобытная: общеизвестно, что политзаключенные томятся только в чужеземных узилищах, а в своих — одни грязные уголовники (как их разведчики — сплошь продажные шпионы, а свои шпионы — завсегда благородные разведчики).

Понятие политзаключенного иногда трактуется удручающе разноречиво. Казалось бы, не велика беда, когда бы эта разноречивость, даруя тюремщикам свободу демагогического маневра, не сказывалась на положении конкретных людей. Создается впечатление, что дело тут, с одной стороны, в недостаточном вникновении в специфику советского государства, с другой — в слепой подвластности европейскому стереотипу толкований понятия «политзаключенный», а также — в эффективности умелой и бесстыдной спекуляции советской пропаганды на несовпадении западного стереотипа с коммунистическими реалиями[2].

В ноябре 1976 года мы с В. Черноволом[3], встретившись в больничной зоне № 385-34, составили документ под названием «Статус советского политзаключенного». Писать приходилось с поминутной оглядкой, таясь и шарахаясь; от официальной юридической литературы, никак не разрабатывающей понятие политзаключенного, проку нам не было; доступ к зарубежным или самиздатским источникам нам, естественно, был заказан, и мы, как я теперь вижу, кое-что упустили при определении понятия политзаключенного. Наиболее существенным промахом мне представляется неточность формулировки § 1: «Политзаключенным является всякий, осужденный по политическим мотивам». […]

Существуют два наиболее распространенных подхода к определению понятия политзаключенного: лишенный свободы за деяние, совершенное с политическими целями, и лишенный свободы государством в политических целях. Другими словами, это разница между теми, кто сознательно, руководствуясь теми или иными политическими целями, совершает какое-то деяние, и теми, кто ни в каком политически целенаправленном (или мотивированном) деянии не виноват, но лишен свободы государством, преследующим свои политические цели. В обиходном языке эта разница зафиксирована, как разница между борцами с режимом и его жертвами. К последним можно отнести репрессированных по классовому, религиозному или национальному признакам, а равно тех, кто пострадал от так называемых чисток. Например, заложников, арест и расстрел которых практиковался по крайней мере до 1922 года, «кулаков и подкулачников», т. е. миллио­ны зажиточных или стремившихся стать зажиточными крестьян, «членов семей врагов народа», верующих, крымских татар, волжских немцев, калмыков, ингушей, чеченцев, евреев...

В. Чалидзе, например, считает политзаключенными только жертв режима, правда, при этом оговаривая, что «находит такое употребление термина удобным... так как в этом случае любой, названный политзаключенным, заслуживает особо оправданного моей этикой заступничества». Представителем противоположной точки зрения выступает А. Солженицын: по его мнению, «жертвы», т. е. людоедской власти не сопротивлявшиеся, политзаключенными считаться не могут, они — «кролики», обыватели[4]. Тем, кто сам хлебнул лагерного горя, эта позиция эмоционально близка, однако с правовой точки зрения она не удовлетворительна. Его формулировка, с одной стороны, широка, с другой — узка: «Политзаключенные — это те, кто знают, за что сидят, и тверды в своих убеждениях». Широка, ибо под нее, например, подходит и профессиональный вор: он знает, за что сидит, и тверд в своей «воровской идее». Узка, ибо, во-первых, игнорирует жертв режима, не предусматривает возможной эволюции их убеждений, а во-вторых, не охватывает тех, кто сидит не только за свои убеждения, но и за действия в соответствии с таковыми, а эти действия, кстати говоря, могут носить и общеуголовный характер.

Наиболее сбалансированным мне представляется такое определение: политзаключенным является всякий, лишенный свободы за убеждения или деяние, совершенное с политическими целями, а равно всякий, лишенный государством свободы в своих политических целях.

* * *

Основные положения Статуса, за который политзаключенные российских тюрем и каторг начали особенно упорно воевать в последней трети XIX века, таковы: отдельное от уголовных преступников содержание, добровольность работы, сносное питание и неунизительные бытовые условия, нелимитированное получение любой литературы, но главное — система выборных старост для решения всего круга проблем арестантского самоуправления и представительства перед лицом тюремной администрации всех интересов заключенных. Старостат в полной его форме (правда, редкой) тем еще был хорош, что практически устранял один из наиболее болезненных вопросов всех тюрем и лагерей — доносительство и шпиономанию: при полном старостате заключенный не мог вступить в какой-либо контакт с администрацией, таковой осуществлялся только через посредничество старосты.

Отстаивая свои права, политзаключенные того века поистине не щадили живота своего — тут и массовые голодовки, и даже групповые самоубийства... Но главное — им оказывали поддержку с воли, и не только формируя благоприятное общественное мнение посредством соответствующих публикаций в газетах и журналах, но и устраивая демонстрации, а порой прибегая к прямому террору[5]. В значительной мере именно благодаря этому непрерывная каждодневная война узников (сперва — еще за один сантиметр пола в камере, за глоток свежего воздуха, за право не снимать шапку перед начальством, а потом за Великую Хартию Арестантских Вольностей — Старостат) во многом увенчалась успехом: в начале этого века Статус стал прочным завоеванием. Разумеется, в зависимости от общей ситуации в стране, тюремщики время от времени пытались наступать на права политзаключенных, но эпоха работала на революционеров, и им уже без особых усилий каждый раз удавалось вновь утвердиться в своих правах.

* * *

Трудно поверить, но порой не столько о невозможной свободе мечтают раз и навсегда зачисленные в разряд «врагов народа», сколько о приличной тюрьме — до того все беспросветно и безысходно.

Тюрьма — показательный сгусток ряда сущностных особенностей всей государственной системы. В частности, по уровню арестантских несвобод, по арестантским харчам можно верно судить о политическом и экономическом состоянии всей страны. К примеру, тюрьме никак нельзя быть сытной, когда все государство живет впроголодь. То же относится и к положению ссыльного. Вот, например, Ленин в ссылке. Не говоря уже о его политической нестесненности, не говоря уже о том, что восхоти он бежать, ему легче было из Сибири добраться до Швейцарии, чем теперешнему «вольному» крестьянину сбежать из колхоза в соседний городишко, присмотримся к тому, как он жил на государственное пособие. Вот что об этом пишет Н. Крупская: «Дешевизна в этом Шушенском была поразительная. Например, Владимир Ильич за свое “жалованье” — восьмирублевое пособие — имел чистую комнату, кормежку, стирку и чинку белья... Правда, обед и ужин были простоваты — одну неделю для Владимира Ильича убивали барана, которым кормили его изо дня в день, пока всего не съест; как съест — покупали на неделю мяса, работница... рубила мясо на котлеты для Владимира Ильича — тоже на целую неделю... В общем ссылка прошла неплохо». В ноябре 1897 года Ленин сообщает матери: «...я растолстел за лето, загорел... Вот что значит охота и деревенская жизнь!»

А вот как в октябре 1976 года описывает советскую ссылку А. Болонкин[6]: «Дома только деревянные и переполнены до отказа. Жилья и работы нет. Выставили меня на улицу (ночью минус 25 градусов) без гроша в кармане. Предложили жить и питаться с теми, кто отбывает в милиции 15 суток. Хорошо, что один человек сжалился, дал рубль взаймы... После недели раздумий мне предложили место чернорабочего (80 рублей в месяц) при геологической партии и койку в общежитии.

Со снабжением плохо. О колбасе и молоке здесь не слышали. Гнилые яблоки (падалка) здесь стоят рубль семьдесят... В магазине нет промтоваров, в библиотеке — литературы. Комнату снять очень трудно. Единственное предприятие — прииск по добыче золота в соседнем поселке Маловск, но работы и там нет...»

История советского деспотизма — в значительной мере история советских тюрем и концлагерей. Чем жестче захлестывалась кремлевская петля на горле всей страны, тем многомиллионней кишели застенки, тем чаще умирали заключенные от голода, работы, побоев и пуль. Но в то же время застенки даже и в эпохи наиболее мрачные, всепокорные, могильно безмолвные были единственным местом, где рабы все-таки осмеливались так или иначе бунтовать, — именно их кровью написаны самые обнадеживающие страницы советской истории.

Уже в середине 30-х годов трудно было, сунувшись наугад в любую точку российского необъятья, не натолкнуться на липкую паутину концлагерей. Это трехстволка, нацеленная на:

1) уничтожение всякой оппозиции,

2) культивирование страха как самого испытанного метода контролирования населения и

3) обеспечение хозяйства страны дешевым рабским трудом. Каторжный труд при отсутствии техники безопасности, при недостаточном, не обеспечивающем регенерации сил питании быстро выводит из строя значительную часть заключенных, и поэтому экономическая рентабельность лагерных работ может быть обеспечена лишь за счет постоянного притока свежей рабсилы[7].

Однако все это устоялось потом, а начиналось все более или менее радужно — с теперешней точки зрения, разумеется.

Опубликованный 17 мая 1919 года декрет ВЦИК Советов о лагерях принудительных работ, в частности, содержал две ныне совершенно немыслимые статьи — реликты недавних арестантские вольностей[8]. Но важнее было другое — нигде законодательно не зафиксированный, но реально существовавший спецрежим для политзаключенных. Властям пока было не до того, и арестанты пользовались моментом: уже осенью 1918 года Статус был явочным порядком введен политузниками Суздальской тюрьмы.

Е. Олицкая пишет: «Политзаключенные получали некоторую надбавку к общему питанию. Они были освобождены от принудительных работ, не подвергались оскорбительной для человеческого достоинства поверке, в полит­изоляторах допускалось самоуправление, политзаключенные выбирали из своей среды старостат и, в основном, только через него сносились с администрацией. Могли выписывать журналы и газеты». «Однако, — сообщает она на той же странице, — под эту рубрику подводились не все политические “преступники”, а только члены социалистических партий и анархисты. Члены других политических партий — кадеты, трудовики, народные социалисты, мусаватисты, словом, все, не стоящие на социалистических позициях, не причислялись к политическим. Они назвались “каэрами” (контрреволюционерами) и содержались в лагерях и тюрьмах на общем режиме вместе с уголовниками».

Поражает недальновидная, с оттенком чванливости, легкость, с которой эти социалисты угодили в ловушку привилегированного по отношению к другим политзаключенным положения. Это разделение, как верно заметил Солженицын, трагически предрешало всю чреду бесславных поражений узников в войне с тюремщиками. Однако несправедливо относить это лишь к эгоизму «борцов за всеобщее равенство», дескать, воевавших только за свои блага. Не без этого, конечно, но основное в другом — в от века разъедающей русское политическое движение нетерпимости, в неистовой взаимной враждебности даже и «бездны мрачной на краю». Как это социалисты могут даже и перед лицом смерти объединиться с какими-нибудь там кадетами, не говоря уже о бывших белогвардейцах!

С другой стороны, не кадеты и белогвардейские офицеры, а именно эсеры и анархисты с их дореволюционным тюремным стажем были носителями традиций организованного сопротивления. Еще и поэтому их надо было отколоть от «каэров» — дабы не заражать бунтарским опытом всю массу политзаключенных. Теперь узникам противостояли не рыхлые ключники царских времен, не жандармы, стеснявшиеся своей голубой униформы, но профессиональные расстрельщики, гордившиеся черными кожанками — кобура всегда расстегнута, чтобы выхватливая рука не мешкалась... За устроение новых тюремно-каторжных порядков взялись не дилетанты, но вчерашние узники, те, кто сами всю тюремную науку превзошли изнутри. Нет горшего тюремщика, чем вчерашний арестант, и эсеры-эсдеки-анархисты, вернувшиеся под своды казематов с сознанием своих арестанских прав и с давно отработанными навыками борьбы за них, довольно скоро ощутили на себе, что только теперь-то и начинается настоящая тюрьма.

По мере стабилизации советского режима, положение политзаключенных ухудшалось. Санкционированное Кремлем наступление на арестантские права началось весной 1923 года, а 19 декабря того же года по соловецким политзаключенным, заявившим устный протест против ликвидации Статуса, открыли стрельбу без предупреждения — шестеро убитых... Но это была всего лишь пристрелка, уже не за горами времена, когда начнут убивать за всякий шепот-ропот, а голодовка будет расцениваться как мятеж[9].

В первое послереволюционное десятилетие заключенным плохо-бедно, но все же помогал Политический Красный Крест. Однако по мере все более откровенного превращения «исправительных» лагерей в «истребительные», любые проявления сочувствия, сострадания к «врагам народа» становятся сперва предосудительными, а потом и смертельно опасными. С 1929 года Политический Красный Крест все неотвратимее хиреет, чтобы в 1936-м окончательно испустить дух. Если не ошибаюсь, всякие помышления о Статусе умерли в 1937 году, когда не только за любое, самое зачаточное поползновение как-то организоваться ставили к стенке, но и смирейших, безропотных поливали с вышек свинцом — просто для пристрелки пулеметов. Какой уж тут Статус!

Но вот после смерти Сталина (а еще больше после убийства Берии) арестанты уловили некоторую растерянность своих тюремщиков, предощущавших возможность опасной для них перемены политического курса, — и мятежный дух забурлил в лагерях, напугав Москву восстаниями в Джезказгане, на Воркуте, на Колыме. Требовали пересмотра дел и смягчения бесчеловечного лагерного режима. Восстания были раздавлены танками, расстреляны из пулеметов, но когда бы не они, неизвестно, как работала бы пресловутая хрущевская Комиссия, освободившая в 1955-56 гг. бóльшую часть политзаключенных. И в период работы этой Комиссии, и еще долго после нее практически всякое бурление в лагерях отсутствовало — надежды на либерализацию сверху рождали боязнь протеста, могущего рассердить подобревших начальников. Да и времена для лагерей тогда наступили самые баснословные — бериевцы как-то стушевались, не сразу поняв, что бояться им в сущности нечего, что без них «самое демократическое в мире государство» в любом случае как без рук... Но скоро они прибодрились: колыхнулись волны новых арестов — в основном, студентов. Надежды лагерных старожилов — «сынов ГУЛага» поувяли. Неярко полыхнула забастовка в 7-й мордовской зоне и кончилась бесславно, тут и там зашевелились, зашептались по лагерям вчерашние студенты, пытаясь организоваться, но с ними расправились беспощадно, а тут как раз подоспела Сессия Верховного Совета (декабрь 1958 года), и депутат Б. И. Самсонов потребовал, чтобы заключенные «воспитывались в условиях более тяжкого труда»[10].

Режим все неотвратимее ужесточался, готовилась расстрельная статья 77-1, и грозным намеком на скорое ее появление стала газетная кампания «гнева народного» против «курортных условий в лагерях»[11]... И пошли расстрелы за расстрелами... Только в той зоне, где находился я[12], в 1963 (наиболее свирепом) году по этой статье расстреляли 13 человек и не менее 20-ти приговорили к добавочным срокам — от 12 до 15 лет. Формально эта статья должна была прекратить «бесчинства заключенных, терроризирующих тех, кто встал на путь исправления, или дезорганизующих деятельность администрации»[13], но на самом деле именно заключенные были буквально терроризированы этой статьей — по меньшей мере, до 1967 года[14]. Стоило сказать стукачу, что он стукач, как вам приписывали «глумление и издевательство» — извольте стать к стенке[15]... Даже выколотый на лице лозунг почему-то уже не считался обычной антисоветской агитацией, но — «действием, дезорганизующим деятельность колонии». Последний расстрелянный за наколку политзаключенный — Тарасов (декабрь 1971 года, Мордовия, лагерь № 385-10).

В разные времена резко различен уровень арестантской покорности или воинственности, пассивной страдательности или безоглядного бунтарства, безропотного умирания целыми косяками или дружного наступления на тюремщиков. Однако учет всей совокупности обстоятельств, в которых наблюдался подъем или спад арестантского сопротивления, говорит о том, что одни и те же люди в разные времена ведут себя по-разному. Подъем или спад лагерного сопротивления всегда находится в тесной связи с общей обстановкой в стране и мире. Сразу после войны украинцы-западники и прибалтийские «лесные братья» держались в лагерях дружными и воинственными землячествами, пока вооруженное национально-освободительное движение на Украине и в Прибалтике не было подавлено. До того времени им было куда бежать (хотя бы в ночных мечтаниях своих), до того времени они чувствовали себя частью движения, воинами с четким комплексом представлений о долге и ответственности. Помогала им держаться и бытовавшая среди них надежда на США, которые обязаны воспользоваться послевоенной слабостью СССР и избавить человечество от советского фашизма. Этот миф питался рассказами все новых и новых партий арестантов, вливавшихся что ни день в тюремно-лагерные врата, — радиоприемники вчерашних бойцов лесных отрядов то и дело ловили утешительные заграничные призывы: «Держитесь! Не сегодня-завтра Америка придет вам на помощь!»

Потом был послесталинский взлет повстанчества, спад его во время хрущевской «оттепели» и долгий период (примерно до 1967 года) скептической пассивности, утраты всяких надежд на эффективность бунтарства — хороший лагерный тон предписывал экзистенцированное мировосприятие, трагический, обреченный стоицизм личностного противостояния «сволочам» и ироническую усмешку в ответ на любые попытки хоть как-то организоваться.

Во второй половине 60-х годов начинается интенсивная перестройка мятежных умов как в лагере, так и на воле: уже предощущаются свежие ветерки, кое-что сдвинулось в мире, обозначился двусмысленный дрейф континентов, который позже станет известен под именем разрядки, все отчетливее выявляется неустранимый ряд надобностей советского военно-промышленного комплекса, надобностей, понуждающих режим к хотя бы частичному отказу от традиционной политики полной закрытости для мира, осознается зависимость некоторых аспектов советской домашней политики от международного общественного мнения, становится все нагляднее роль гласности — не столько в расчете на внутреннюю общественность, сколько на внешнюю. В конце 60-х годов почти все инакомыслящие отказались от подпольщины, верно поняв эффективность громкого, максимально гласного выражения своих несогласий с режимом. Оценка внутренних возможностей (в смысле упований на поддержку со стороны значительных масс людей) осталась прежней — трезво-пессимистической, но с пониманием все возрастающей потребности советского режима предстать в глазах Запада поприличней, крепнет надежда на помощь извне. В политических лагерях усиливается движение за права заключенного. В начале 70-х годов судороги массовых голодовок то и дело сотрясают узилища. Теперешний тюремный режим уже не может позволить себе открытого уничтожения бунтарей, он вынужден действовать с оглядкой на Запад, убедившись, что даже заключенные умудряются, обойдя бесчисленные препоны, информировать мир о происходящем за колючей проволокой. Советские властители вынуждены играть в либерализацию, суть которой — давить тишком, поковарней, не оставляя явных следов. Естественно, ту же тактику вынуждены усваивать и непосредственные давильщики — тюремщики.

Усиление правозащитного движения на воле стимулировало правозащитные настроения у лагерных бунтарей. Практически во все времена в лагерях была так называемая отрицаловка — те, кто отчаянно отказывался выполнять любые распоряжения властей и безвылазно мерз и голодал в карцерах. Но вот в начале 70-х годов вновь, словно из праха расстрелянных и замученных, возрождается волшебное слово Статус, и вчерашняя анархиствующая «отрицаловка» начинает подводить под свое отчаянное индивидуальное неприятие лагерного режима некую общезначимую платформу — требование Статуса для всех политзаключенных. По рукам пошли гулять варианты самодельных «Статусов» — вещественное свидетельство роста правозащитных настроений. К сожалению, бросающаяся в глаза доморощенность этих «Статусов» подрывала доверие к ним. Было известно о существовании международных «стандартных минимальных правил обращения с заключенными», но никто их даже и мельком не видал[16].

[…] Нам нужен авторитетно признанный «Статус», на недвусмысленные параграфы которого можно было бы ссылаться. [В феврале 1977 в письме одному из членов Комитета защиты прав человека в СССР я] предлагал проект «Статуса политических заключенных», написанный Черноволом в содружестве со мной. Текст этого «Статуса» мгновенно разошелся по лагерям, и ГБ, пытаясь вынюхать его авторов, впервые столкнулась с неслыханным: не менее дюжины арестантов громогласно объявили себя авторами. Давно ли за такой текст грозила расстрельная 77-1!.. Но теперь ГБ сочла за лучшее распространить слух, что «Статус» сочинен ЦРУ и каким-то коварным способом заброшен в лагеря.

Запроволочный режим за последние пять лет если и помягчал, то очень незначительно. Зато уменьшился риск получить в лагере добавочный срок — и арестанты приободрились. Осенью 1977 года изоляторы мордовских политлагерей были переполнены: около 60 заключенных участвовали в движении «100 дней за Статус» — отказались от работы, сопротивлялись стрижке волос, сорвали с одежды нагрудные таблички, поочередно объявляли голодовку за голодовкой...

Проблемы организации и деятельности мест заключения обсуждались на международных конгрессах[17]. В своих резолюциях они неизменно подчеркивают необходимость гуманного обращения с заключенными, недопустимость их эксплуатации и применения жестоких и вредных для здоровья методов воздействия. Три последних конгресса пенитенциариев одобрительно отозвались о советской тюремной политике — ссориться с могучей державой небезопасно... Почти не сомневаюсь, что очередной такой конгресс (в августе 1980 года в Сиднее) благосклонно выслушает россказни советской делегации и вновь порекомендует всем прочим странам учиться у советских тюремщиков.

Советская карательная политика в последние 5-6 лет стала по необходимости более гибкой и коварной. Стремясь к численному сокращению осужденных непосредственно по политическим статьям, репрессивные органы предпочитают расправляться с неугодными, фабрикуя против них уголовные обвинения. К тому же сейчас, несомненно, период интенсивного накапливания политических досье, которые могут понадобиться в любой момент завтра. О тюремной политике государства, где отсутствуют силы и возможности контролирования власти или реального противостояния ей, не всегда можно адекватно судить по наличному числу политических заключенных. Порой важнее не то, сколько их сейчас, а то, что в любой момент их будет как раз столько, сколько это нужно государству. Политзаключенные — всегдашняя неизбывная советская реальность, и потому всегда будет актуальной проблема «Статуса». Приходится быть реалистом: советская система немыслима без политических репрессий, давление Запада, сколь бы оно ни было сильным, может принудить СССР в те или иные моменты к сокращению общего числа политических узников и даже к освобождению некоторых из них, но не всех, не всех... И потому, требуя свободы для каждого, одновременно необходимо способствовать всему, что может принудить советские власти к гуманизации тюремного режима.

1980, № 26

[1] Впредь именуемого для простоты Статусом.

[2] Считаю не лишним процитировать В. И. Юкшинского. В этой цитате достаточно представительно сконцентрированы противоречивость и нечеткость типичных суждений об интересующем нас предмете. «Особой группой, — пишет он, — являются “политические”. Эта квалификация условна во всех отношениях. Во-первых, потому что советский кодекс таковой квалификации не знает. (А раз сам советский кодекс не знает, то... — Э. К.)... Во-вторых, потому что “политических” преступников в европейском понимании этого слова в Советском Союзе действительно нет или почти нет, так как нет организованной оппозиции власти...» (В чем, вроде как, опять же виноваты не те, кто всякий намек на оппозицию душит на корню, а те, кто, полузадушенные, эту оппозицию все же не удосужились создать. — Э. К.)

Это было на странице 28, а на странице 29-й выясняется, что даже и наличествуй какая-никакая оппозиция, все равно и этого мало... «Несколько оживленнее дело обстояло с “оппозицией”, которую, конечно, нельзя смешивать с революцией (? — Э. К.). Но оппозиционеры, встреченные мною в лагерях, во-первых, не принадлежали ни к какой централизованной организации, а во-вторых, оставались всегда на советской платформе, как и подобает оппозиции». — Юкшинский В. Советские концентрационные лагери в 1945-55 гг. Мюнхен, 1958.

[3] Украинский журналист, арестован в 1972-м году за так называемую антисоветскую пропаганду и приговорен к шести годам лагерей и трем годами ссылки. В 1980 арестован по фальсифицированному обвинению в «попытке изнасилования» и приговорен к 5 годам лагеря. — Прим. ред. — 1980.

[4] Пострадавших за веру Солженицын справедливо не включает в категорию «кроликов».

[5] Атмосферу того времени хорошо передает факт оправдания судом присяжных заседателей Веры Засулич: в 1877 году она стреляла в петербургского генерал-губернатора Трепова за то, что он приказал высечь розгами политзаключенного Боголепова, отказавшегося снять перед ним шапку.

[6] И. А. Болонкин — доктор физико-математических наук, русский, в 1972-м году за распространение самиздатской литературы приговорен к 4-м годам лагерей и 2-м годам ссылки, которую отбывал (до очередного ареста в 1978 году) в поселке Багдарин, Бурятской АССР.

[7] Вот суть лагерного хозяйственника: «Он (Кадымов — директор лагерного совхоза Эльген. — Э. К.) ...вел свое хозяйство именно как экстенсивное, основанное на рабском ручном труде, на частой смене “отработанных контингентов”. Когда ему докладывали об очередных вспышках “падежа” заключенных, он отвечал: “Новых получим. Поеду в Магадан. Добьемся”». — Гинзбург Е. Крутой маршрут.

[8] Ст. 39: «Все заключенные избирают старосту, одного для всего лагеря, который и является посредником между заключенными и администрацией». (С начала 30-х годов запрещено заступаться за других заключенных, даже написать в защиту сокамерника жалобу — преступление. — Э. К.)

Ст. 43: «Передача продовольственных продуктов отдельным заключенным не допускается. Все переданные продукты должны поступать в общий котел».

[9] Например, в 1937 году расстреляли 150 участников голодовки во главе с Михаилом Шапиро (Воркута, 8-я шахта).

[10] Заседание Верховного Совета СССР 5-го созыва. 2-я Сессия. Стенографический отчет. Изд. Верховного Совета СССР, M., 1961.

[11] См.: Касюков, Мончанская. Человек за решеткой — «Советская Россия», 27. 8. 1960: от имени народа авторы потребовали для заключенных «суровых и трудных условий» и, кроме того, чтобы, «отбыв срок, заключенный не рассчитывал на милосердие».

[12] Мордовия, лагерь особого режима №385-10, около 500 чел.

[13] «Комментарий к уголовному кодексу РСФСР», М., 1969.

[14] Ст. 77-1 УК РСФСР: «Действия, дезорганизующие работу Исправительно-трудовых Учреждений»: «Особо опасные рецидивисты, осужденные за тяжкие преступления, терроризирующие в местах лишения свободы заключенных, вставших на путь исправления, или совершающие нападения на администрацию, а также организующие в этих целях преступные группировки или активно участвующие в этих группировках, наказываются лишением свободы на срок от 8 до 15-ти лет или смертной казнью».

[15] «Комментарий к уголовному кодексу РСФСР» поясняет, что «терроризирование честно работающих осужденных может выражаться в глумлении и издевательствах над ними».

[16] Только теперь, получив возможность ознакомиться с ними, я могу не голословно, но ссылаясь на конкретные статьи этих «Правил», утверждать, как далек советский закон (а особенно практика) от международно признанного минимума. Достаточно сказать, что из 89-ти предписывающих статей этих «Правил» 36 статей, хотя и числятся в советском Исправительно-трудовом кодексе, на самом деле не соблюдаются, а 15 статей и вовсе в нем отсутствуют.

[17] Женева — 1955, Лондон — 1960, Стокгольм — 1965, Токио — 1970. О том, где проходил конгресс 1975 года, сведениями не располагаю.

Опубликовано в журнале:

«Континент» 2013, №152

«Почему русские ссорятся?»

Владимир Буковский

Этот вопрос я постоянно слышу теперь на всех пресс-конференциях и публичных выступлениях. Друзья задают его с тревогой, недруги — со злорадством. Казалось бы, что тут особенного? В парламенте или прессе любой демократической страны мира — ссор и споров гораздо больше. Что ж спрашивать с эмиграции, где ссоры традиционны? В какой эмиграции их не было? В русской они существуют много лет. Непонятно только, почему это так вдруг взволновало мировую печать.

Нетрудно заметить разницу между публичным выражением несогласия и сосредоточенной, политически рассчитанной газетной кампанией. За последние 3 месяца статья Чалидзе — шестнадцатая или семнадцатая в мировой прессе, направленная против Солженицына (иногда заодно и против Максимова)[1]. Такой атаки он не удостаивался даже в советской прессе. Статьи огромные, нередко не меньше приведенной выше. И это в то время, когда невозможно опубликовать коротенькое письмо протеста в защиту Тани Великановой и Глеба Якунина, а сообщение Франс-Пресс из Москвы об аресте Некипелова не опубликовано практически ни одной газетой. […]

Я, конечно, не политик, но сдается мне, что эта бешеная атака объясняется вступлением в новый этап, — так сказать, этап «вьетнамизации войны». Для определенной части западного истеблишмента мы со своим движением как кость в горле. Им бы договориться с советскими полюбовно, «ограничить вооружения», уступить все, что требуют, — ведь все равно отберут, так лучше отдать. Словом, брось, а то уронишь. Главное же — продавать, продавать, продавать — все, что можно, от кока-колы до человеческого достоинства. Они даже теорию выдумали, что всякое освободительное движение на востоке — опасно. Дестабилизирует равновесие в мире, приводит к войне, потому что коммунисты могут отчаяться и хлопнуть напоследок дверью. Сытый коммунист лучше голодного, и т. д. Наше существование мешает им сговориться (достаточно вспомнить поправку Джексона).

Для другой части истеблишмента мы не просто кость, мы нож в горле. Для них СССР — все еще «объективный» союзник, а всякая критика его ударяет и по их идеологии. 10-15 лет назад в Париже любой, кто стал бы критиковать восточноевропейский коммунизм, не говоря уже о марксизме, был бы заклеймен как фашист. Сейчас в Париже даже члены компартии о коммунизме говорить стыдятся. Можно ли себе представить, чтобы десять лет назад Раймон Арон за руку с Жаном-Полем Сартром и Андре Глюксманом пошли просить французского президента о помощи вьетнамским беженцам — беженцам от коммунизма! Это невероятная комбинация для Франции. А почему она стала возможна? «Солженицын. ГУЛаг», — вот все, что ответят тебе в Париже, имея в виду всех «диссидентов». Для них мы — одно, а Солженицын — символ этого единого явления. Так можно же себе представить, как «левый» истеблишмент его/нас ненавидит.

Да, в этом наша беда. Мы «между двух стульев», мы им здесь всем, всему истеблишменту одинаково ненавистны. Ни одна реальная политическая сила нас не поддерживает. Поддерживает же нас симпатия людей, с политикой не связанных. На них-то и нацелена теперь массированная газетная кампания.

Попытки ниспровергнуть Солженицына, а с ним вместе и фактор «диссидентов» в мировой политике — дело давнее. Впрочем, пожалуй, они начались еще до Солженицына, с уверения политиков и обозревателей, что сталинские беззакония ликвидированы Хрущевым, что жить становится лучше, жить становится веселей (я намеренно опускаю предшествующий период, когда самого существования террора не хотели признавать, а беженцев из коммунистического рая объявляли фашистами и агентами ЦРУ). Царит разгул либерализма (это в период новочеркасско-александровских расстрелов). Затем пошли заверения, что «диссиденты» — крошечная горстка людей, никого не представляющая и никакого значения не имеющая. Чуть не каждый год объявляют о конце движения, и так добрых 15 лет.

Никогда не забуду, как моему другу, корреспонденту Ассошиэйтед Пресс в Москве Дженсену его вашингтонское начальство запретило писать какие-либо статьи после нашего с ним интервью в 1970 году. Пробить тогда какую-нибудь информацию об арестах было необычайно трудно. Журналиста, высланного из Москвы, автоматически выгоняли с работы в его стране или переводили на плохую работу. Не забуду я и 1971 год, когда Всемирный конгресс психиатров в Мехико, под прямым нажимом политиков, отказался обсуждать нашу документацию. Начиналась эра детанта. (Впрочем, фактически она началась, по-моему, прямо с 1917 года.)

Понадобились чрезвычайные усилия честных людей на Западе и на Востоке, чтобы наш голос, наконец, услышали. Затем принудительная эмиграция сотен правозащитников — и сразу же масса статей об их неспособности устроиться и жить в свободном мире. Дескать, что там за них в СССР переживать: несвобода — их естественное состояние.

Ну и, конечно же, Солженицын, главное бельмо на глазу. То, оказывается, он в Вермонте ГУЛаг себе устроил, отгородился колючей проволокой. То деньги от налогов скрывает. То к Пиночету в гости собирается. Главное же — реакционер, и слушать его не надо.

Целый период был, когда нас пытались поссорить, приспособить для своих нужд, делили на «плохих» диссидентов и «хороших». Я как раз в это время оказался на Западе и, помню, все недоумевал, почему же в Англии меня обвиняют, что слишком «правый», а во Франции — что слишком «левый». Какой только чуши ни писали, какой только политической и человеческой подлости я ни увидал. В Германии я, оказывается, агент КГБ, во Франции — агент ЦРУ. Все это чуть-чуть стихло вокруг меня, как только стало известно, что иду учиться[2]. С глаз долой — из сердца вон. Но стоит только появиться где-нибудь во время каникул, — взвывают, как по команде.

В Норвегии не какой-нибудь коммунистический листок — крупнейшая газета страны поместила по моем приезде большую статью и две фотографии. Под фотографией Солженицына подпись — Буковский. Под моей — Солженицын. А в тексте: «на службе реакционных сил...», «пособники крупного капитала...» и т. п. В Канаде, в Ванкувере, после моей лекции в университете — погромная статья: не сказал ничего хорошего о своей стране. Все у него плохо. В Исландии, после выступления о злоупотреблениях в советской психиатрии, — письмо в газету. Оказывается, я наглый лжец, так как, рассказывая об укрутке, сказал, что мокрая парусина, намотанная на заключенного, сжимается по мере высыхания. Автор письма всю жизнь работает с парусиной и веревками и знает, что парусина не садится. Подписано, конечно, инициалами. Думаю, что здесь, на Западе, у меня теперь, после трех лет жизни, врагов больше, чем в СССР после 34-х. И это только у меня, а что же должно твориться вокруг Солженицына!

Наконец, наступил период, когда стали «“создавать” диссидентов» — конечно же, таких, чье «мнение» выгодно противопоставить мнению подлинных правозащитников. Нужно остановить Картера в его кампании за права человека — срочно находят кого-то в Москве, кто заявляет корреспонденту, что позиция Картера вредна. И это сразу в печать, крупными буквами, на первую полосу. А заявление политзаключенных в поддержку политики Картера — где-то в конце, мелким шрифтом, да и то не во всякой газете. Пишет Сахаров обращение к Белградскому совещанию — на той же странице «Нью-Йорк Таймс», сразу следом, статья «тоже диссидентов» Соловьева и Клепиковой о том, что Сахаров наивный чудак, не от мира сего, изолированный от народа, генерал без армии.

Пожалуй, самой большой находкой были братаны Медведевы. Хоть сами они никогда себя к «диссидентам» не причисляли, а все больше к советникам «голубей в Политбюро», здесь они числились в лидерах «левого крыла диссидентов». Я, переезжая из страны в страну, только диву давался, до чего ж эти братаны плодовиты. Практически ни одной такой газеты, ни одного журнала нет, где бы их не напечатали. Это не считая книг и прочих мелких лекций. Куда конь с копытом, туда и рак с клешней. Выдвинули Сахарова на Нобелевскую премию — Жорес Александрович уже в Норвегии, убеждает общественность, что нельзя дать премию мира создателю водородной бомбы. Разворачивается кампания в защиту арестованных хельсинцев — Жорес Александрович в парижской газете объясняет, как вреден шум на Западе для людей «там». Надвигается осуждение советской психиатрии в Гонолулу — Жорес Александрович тут как тут, заявляет в Америке, что, кроме него, ну и, пожалуй, Плюща, никого в психушку по политическим мотивам не сажали. Да всего и не перечислишь...

Ведь это же находка. Пусть-ка диссиденты удушат себя своими руками. Солженицын — «писатель-диссидент», и безызвестный X. — «писатель-диссидент». Вроде как сбывшаяся угроза Сталина Крупской насчет «другой вдовы Ленина». Любой ишак, который сейчас вякнет против Солженицына или «Континента», сразу же найдет мировую прессу вкупе с почетным званием писателя-диссидента Советского Союза.

Вот тебе и 16 статей за три месяца.

А дальше — проще. Слухи, разговоры, вопросы:

— Почему русские все время ссорятся?

Что с них взять, с диссидентов, вечно ссорятся, ни на что не способны, сами не знают, чего хотят.

И еще того хлеще, вырисовываются контуры зловещей «новой правой». Так и видишь на трибуне мавзолея Солженицына, Андропова и Орехова, принимающих парад диссидентов на Красной площади. (Андропов, конечно же, из них самый либеральный.) А из Спасских ворот, под звон московских сорока сороков, выезжает на белом коне командующий парадом Максимов в бурке и буденовке. Жуть.

Простительно Ольге Карлайл по невежеству валить в одну кучу Глазунова и Солженицына. (Не для таких ли советологов и нарисовал Глазунов Солженицына?) Другие же вполне ведают, что творят. Но социальный заказ есть социальный заказ. Даже Некрич, всю жизнь бывший искренне верующим коммунистом (но не конформистом), отчего с трудом пустили его в Америку, теперь уже слишком «правый» для американских университетов. Контракта ему не продлевают. (А литературный критик Соловьев — уже лектор политических наук.) Вот так-то, без психушек и Лубянки, а контрактами да страницами «Нью-Йорк Таймс», пуще же всего — соблазном быть принятым и уважаемым «академической, интеллектуальной средой», удается иногда то, что КГБ не под силу. Многие же усваивают эту особую «академическую» психологию вполне искренне, незаметно для себя. Все-таки надо же чему-то научиться у Запада.

Статья Чалидзе — первая статья честного человека на модную тему, и если, скажем, Янову отвечать нелепо, а с Синявскими пусть прогуливаются душеведы, то Чалидзе, бесспорно, заслуживает честного ответа.

Я не собираюсь защищать или оправдывать Солженицына — прежде всего, потому, что у меня с ним расхождений не меньше, чем с Чалидзе. Ну, а кроме того, он и сам в состоянии ответить, если захочет. Да и речь пойдет не столько о Солженицыне, сколько о наших собственных взглядах и представлениях, о Западе и Востоке, о прошлом и будущем.

С очень многим, сказанным в статье Чалидзе, я согласен. Многое могу понять как реакцию на весьма специфическую эмигрантскую прессу. Если уж американская пресса оставляет желать лучшего, то от чтения эмигрантской (особенно в Америке) и подавно можно голову потерять. Все же остается в статье еще слишком многое, чтобы обойти ее молчанием. Очень уж сильно в ней влияние распространенных интеллигентских мифов и страхов.

Мифы начинаются почти сразу же, поскольку Чалидзе пытается судить о предмете, ему вовсе незнакомом, — о народе. Если я верно помню период нашего общения в Москве, его контакты с народом ограничивались хождением в магазин на Арбате и общими (не частыми) прогулками по городу. То есть степень общения не многим большая, чем у иностранного туриста, владеющего русским языком. Да и характер у него был необщительный, о чем он и предупреждал всякого нового собеседника. Что уж он мог «слышать в народе», как он теперь изящно выражается, не знаю. Помню только однажды сказанную им фразу, сильно меня поразившую, а именно: что за одно только, пожалуй, мы должны благодарить власти — за то, что защищают нас от народа. Помнится, тогда, несмотря на мое необычайное уважение к Валерию Николаевичу, я вдруг почувствовал между нами пропасть, поскольку ни в уголовных лагерях (куда, как известно, тянут в массе своей обыкновенный народ), ни в экспедициях по Сибири и Крайнему Северу, ни в иных моих поездках — никогда я не испытывал необходимости в защите от людей, таким образом встреченных, тем более в защите властей.

Был я, не в пример Валерию Николаевичу, человеком весьма даже общительным, а потому, легко сошедшись с любым попутчиком (или сокамерником), распив с ним по стакану водки или спирта (чаю — в лагерных условиях), чувствовал себя вполне защищенным. Водка у нас — верный стимулятор задушевной беседы, и, могу заверить, самые потаенные, сокровенные мысли о нашей Совейской власти будут вам тотчас же высказаны даже и без провокационного исполнения государственного гимна, как то рекомендовал бравый солдат Швейк.

Признайтесь, Валерий Николаевич, ведь Вы никогда не пили на троих с шоферюгами, не сажали картошку с бабами в Калининской области, не воровали деталей с заводского склада вместе с напарником, не пили по случаю холеры перцовку (для профилактики) со шкиперами и плотогонами Печорского судоходства? Оттого Вы, верно, и не знаете, что «коммунист» у нас слово ругательное, плохое слово. За него могут и по шее дать. В лучшем же случае обидишь хорошего человека ни за что, ни про что. Не то что бы к ним была лютая ненависть, такая, как к милиции, но презрение — как к жуликам, получающим привилегии не за работу, а за красную книжечку. Это я говорю о рядовых членах партии или низовых активистах. Но уже райком вызывает ненависть — как воплощение власти. Недаром во время всех локальных бунтов, как то было в Муроме, Александрове или Нальчике, райкомы (горкомы) страдали наравне с милицейскими участками.

Никоим образом нельзя сравнивать недовольство людей на Западе своим правительством и ту дремучую ненависть, которая есть в наших краях к власти. (У нас слово «правительство» никто и не употребит даже.)

Конечно, и дури сколько угодно, и глупости. Например, оккупацию Чехословакии, насколько о том можно судить, простые люди в большинстве одобряли (интеллигенция — хоть не всегда открыто, но осуждала).

Идея коммунизма, думаю, никогда не была воспринята толком, да так и не прижилась. За все время я встретил только одного (1), который утверждал, что верит в эту идею. То ли правда такой дурак он был, то ли выпили мы недостаточно — сказать не берусь. Зато вот деревенский дурачок Вася Гудин из Тамбовской области, который сидел с нами на экспертизе в институте Сербского в 1967 году, обвинялся по ст. 70 за то, что, приехав в г. Тамбов, «вел антисоветскую пропаганду среди пассажиров на вокзале», — так тот искренне недоумевал, в чем его вина: в деревне же все так говорят. […]

То, что сейчас стали больше говорить вслух, конечно, не есть признак надвигающейся революции, но и отнюдь не признак прочности власти. Так же, как скрываемое неудовольствие не таит в себе опасности взрыва (при Сталине, например). Просто стали меньше бояться. Уменьшение страха — самое большое наше достижение за последние 20 лет. Его-то здесь и принимают за «либерализацию» режима.

Ненависть очень типична для нашего общества, и любопытно, что в партийной бюрократии ненависти к идеологии коммунизма можно встретить даже больше, чем в простом люде. Если бы не назойливая пропаганда, эти последние о коммунизме, может, и вообще бы не вспоминали.

Неверно, что начальство искренне критикуют за отход от идеалов. Просто есть такая рефлекторная привычка у советского человека — внутренне спорить с пропагандой, ловить ее на лжи. «Гляди-ка, партейные! — может сказать человек. — Идейные, да? А мясо через партраспределитель получают, когда его в магазине нет». И это столь же мало означает поддержку коммунистических идеалов, как наши бесконечные ссылки на социалистическую законность не означали веры в нее. Ненависть не означает близких перемен, революций в любом случае (и слава Богу, а то с таким запасом ненависти, который накопился в стране, миллионам скрутят голову). […]

* * *

Рассуждения Чалидзе о тенденциях в критике Запада — пожалуй, одно из самых слабых мест его статьи. Это образчик того самого типично высоколобого американского журнализма, из-за которого я терпеть не могу американских газет. Читаешь, читаешь — и все никак не поймешь: брать зонтик, не брать зонтика? Это у американцев (в особенности так наз. профессоров политических наук и интеллектуалов от журналистики) считается хорошим стилем, объективностью автора, признаком таких глубоких познаний, когда все не так просто, как думает наивный, непосвященный читатель. Таким стилем можно написать все, что угодно: о засолке огурцов, о Ближнем Востоке, о климате в пустыне Гоби, о первой помощи потерпевшим кораблекрушение. Все, что должно вытекать из статьи, это:

— проблема необычайно сложна и многогранна;

— автор, глубоко эрудированный человек, знает проблему досконально и не напрасно получал стипендию от Рокфеллеровского фонда;

— автор умышленно умалчивает о своем мнении, так как не хочет его навязывать умному человеку, который и так все поймет;

— подписывайтесь на нашу газету, она создана специально для таких, как Вы.

Американцы привыкли: читают и рекомендуют знакомым во время коктейль-парти так, чтобы это слышали окружающие. Я же кусаю ногти и злюсь. Мне, к примеру, завтра огурцы солить. Так класть соль или не класть? Этот странный стиль процветает в Америке добрых сорок лет, и никто не решится возразить. Чего доброго, прослывешь недотепой, которому нужны готовые рецепты, а не первоклассная журналистика.

Но вернемся к «еще не рухнувшему Западу» (слова А. Солженицына, музыка В. Чалидзе). Сначала нам говорят, что Солженицын активизировал антизападную пропаганду. То ли из политических целей, то ли по незнанию — неясно. Затем Солженицын, выходит, ненавидит «демдвиж», т. е. своих читателей, защитников, перепечатчиков, сидевших и все еще сидящих за его произведения, да к тому же следующих его заповеди «жить не по лжи». Любит же он, оказывается, тех, кто его не читает, поносит в открытых письмах в «Литературке» и живет по лжи. Ну да ладно. […]

Далее классический американский журнализм достигает в статье таких высот, что я уже не могу связать его с темой. Тема сама собой исчезает, и остается только два вопроса, а вернее — одно убеждение и одно впечатление: а) что армии должны быть наемными; б) что бессмысленности сталинских репрессий 30-х годов иностранцы понять не могли. У читателя же остается одно впечатление — вот это здорово! Будет о чем поговорить на коктейль-парти. Только неясно все-таки: брать зонтик, не брать зонтика?..

Как пишет Чалидзе — «ответ не тривиален».

* * *

Бесспорно, всякие предсказания скорой революции в СССР нелепы, а пропаганда ее — преступна, как и пропаганда террора. Только сентиментальные писатели могут утверждать, что революции происходят от нищеты и бесправия народа — в момент, когда народ доведен до крайности. До конца никто не знает, отчего они происходят, но при нужде и голоде человек больше склонен к воровству, к индивидуальному бунту или к тупой покорности. При бесправии же человек о своем праве не ведает, да и слишком унижен, чтобы какого-то права требовать. Умелое правительство всегда может легко подкупить наиболее даровитых и энергичных среди этой массы разобщенных, озлобленных людей. Короче говоря, все это ведет к застою и гниению, как мы и видим в СССР. Я не знаю ни одного примера революции, случившейся в разгар сильной диктатуры. В этом состоянии, даже если бы какая-то сказочная внешняя сила устранила существующую структуру управления, то произошла бы полная катастрофа, анархия и взаимоистребление.

Революции чаще всего случаются, когда настоящие нищета и бесправие давно позади, но накопленная злоба и недоверие к власти делает всякую реформу ненавистной, недостаточной. В этом положении нерешительное или неумелое правительство — гарантия революции.

Ждать от революции справедливости и свободы — поразительная наивность. Всякое общественное потрясение поднимает со дна общества самую муть, и — «кто был ничем, тот станет всем». В революцию выдвигаются самые жестокие, подлые, кровожадные люди с сильными деспотическими характерами. Разбойничьи атаманы. После упорной междоусобицы наиболее жестокий и хитрый среди них сосредоточивает в своих руках всю власть. То есть революции всегда кончаются тиранией, а не свободой и справедливостью.

Может ли все это произойти в СССР? К сожалению, может, но вряд ли скоро. Пока что существующая там власть (хоть и не умная, и теряющая свою решительность год от года) все же достаточно крепка, чтобы отказаться от любых реформ. Даже куцые косыгинские реформы не прошли в том виде, как первоначально предлагались. И в этом есть своя логика. Власти понимают, что нынешний неповоротливый бюрократический аппарат не сможет справиться с напором стихии, вызванной значительными реформами. Нет уже тех лихих мальчиков с маузерами, умевших играть со стихией. Сегодняшний коммунистический режим в СССР, пожалуй, самый консервативный в мире. Даже Хрущев оказался слишком революционным. Никаких же значительных общественных сил, независимых от власти и способных заставить власть пойти на реформы, у нас пока что не сформировалось.

Период их формирования может быть сколь угодно долгим, в зависимости от поведения правительства, международной ситуации и проч. и проч. При нынешнем положении экономические трудности не заставят власть провести значительные реформы. Таким образом, как это ни печально, но скорых улучшений ждать нельзя, не говоря уже о радикальных переменах. Можно ожидать лишь медленного роста независимых общественных сил на фоне общего застоя и разложения. Пока что проявились лишь контуры этих растущих общественных сил: национальные движения, религиозные движения, гражданско-правовое (интеллигентское по преимуществу) движение и зачатки рабочего движения.

Нынешний повышенный интерес к 1917 году, а вместе с ним и к «будущей революции» во многом вызван Солженицыным, его историческими изысканиями. Пока что мы не имели возможности прочесть все 6 томов «Красного колеса», но некоторое упрощенное представление о его концепции получили из «Августа 14-го», «Ленина в Цюрихе», «Письма вождям» и интервью Би-Би-Си. Эти-то впечатления и вызвали теперь бурю полемики, негодования и обвинений в коварных политических замыслах.

Мне кажется, основная ошибка критиков Солженицына происходит из убеждения, что Солженицын — политик. И на литературно-публицистические высказывания Солженицына Чалидзе пытается отвечать как на политические декларации.

Быть может, со мной не согласятся многие, включая самого Солженицына, но я не могу считать его политиком. Писатель, публицист — да. Историк — может быть (я судить не компетентен). Но не политик.

Мне возразят, что его деятельность имеет политический резонанс, касается вопросов политики. Очень может быть, но это его политиком не делает. Так же, впрочем, как это не делает политическим правозащитное движение.

В самом деле, человек, в зените своего влияния удалившийся писать многотомный исторический роман, — политик? Человек, вся общественная деятельность которого сводится к помощи политзаключенным, — политик?

Его самый «политический» труд — «Письмо вождям» — поражает своей наивной, вполне писательской верой в силу слова. Только-то и нужно, оказывается, что потолковать с Брежневым и Косыгиным обстоятельно, объяснить им истинные национальные интересы, призвать к покаянию, и те, вспомнив русских матерей да родные просторы, бухнутся в ноги, порвут свои партбилеты, освободят женщину от каторги, и воцарится на Руси единение душ.

Другой пример, недавний, еще разительнее. Первая и вторая эмиграции имели свою миссию, говорит Солженицын в своем интервью Би-Би-Си, — а вот третья — не имеет. Миссия эта, оказывается, состояла в том, чтобы засвидетельствовать преступления коммунистов. В чем же разница? Третья-то тоже бежит из СССР, не обратно. Разница, видимо, в том, что первую и вторую — с миссией — никто не слушал, а третью — без миссии — слушают. И еще — первая и вторая отступили с оружием (и поэтому молодцы), а третья — без оружия убежала (бяки). (Так ведь им оружия дать не догадались!) Первая и вторая спасались от ЧК, ну а третьей надоели, видимо, черная икра и тульские пряники.

Любой человек, мыслящий политически, понимает, насколько возможность эмиграции облегчила жизнь в СССР. Какое это огромное наше завоевание! Ведь нельзя же ждать от народа, чтобы он и теперь, дружно, миллионами, кидался на чекистские амбразуры. До тех пор, пока единственной наградой за сопротивление властям была тюрьма, только горстка людей на то осмеливалась. Теперь же появились шансы, что вышлют в Вену или в Цюрих. Конечно же, при таком виде наказания от желающих нет отбоя. В такой ситуации — где теперь все усилия властей воспитать ненависть к капитализму, к врагам, к Западу? Попытки изолировать, оболванить? И поскольку выпускают обычно самых беспокойных, протестующих, то их число растет.

Но Солженицыну и дела нет. Не любит он третью эмиграцию, нет у нее миссии — и всё тут. Опять скажете — политик?

Но вернемся к его исторической концепции. Как-то, во время одной из наших бесед в 1977 году, когда я недоумевал, почему он так редко выступает, не реагирует на текущие события, он ответил, что это было бы ему очень трудно, так как психологически он живет в конце XIX—начале XX вв. Этот ответ объясняет мне многое. Писателю свойственно настолько вживаться в проблемы своих героев, в их беды и муки, что они как бы становятся для него важнее реальной жизни. Нетрудно понять, что со своей обычной внутренней опаленностью, сотни раз пережив со своими героями трагедию 1917 года, он бессознательно переносит ее в сегодняшний день. Какими же близорукими, идиотскими должны звучать речи всех этих меньшевиков, эсеров и даже кадетов на фоне нашего знания последующих событий! Да и кого из нас не бесила та благодушная слепота, с которой русское общество приветствовало революцию, тот энтузиазм, с которым все бросились в пропасть. Синявский так, кажется, и Чехова готов был оттрепать за чахоточную бороденку. Мы, сидя во Владимире, как-то достали в библиотеке воспоминания Крупской о Шушенской ссылке Ильича. А там — и барашек один в неделю, и молока вволю, и еще деньги (ссыльному!) — и всё недоволен. Ну, скотина ненасытная! Попадись нам Ильич о ту пору — живьем бы сожрали. Конечно же, досталось и царскому режиму — за мягкость.

Вот в таком-то настроении пребывая уже несколько лет да растравляя себе душу чтением разных возмутительных исторических источников, приходит Солженицын к выводу, что все зло — от либералов. Что ж, можно его понять. И то сказать, даже Керенский, кажется, в 1957 году, в интервью Би-Би-Си, на вопрос, с чем бы он сейчас боролся, повторись история, ответил: «С керенщиной!»

Если б знать, где упасть... Но хоть в будущем, в будущем-то не повторить той же роковой ошибки. А что такое будущее? Может, это уже завтра или в пятницу на той неделе? И ждать нечего. Отсюда фраза в интервью Би-Би-Си, что «опыт февраля, его осознание — это и есть самое нужное сейчас нашему народу».

В одну из бесед в том же 1977-м спросил меня Солженицын осторожно, согласен ли я, что прямо вот так, от тоталитарного режима, перейти сразу к демократии невозможно. Нужен какой-то подготовительный, переходный период. Разумеется, я был согласен, и мы дипломатически не стали вдаваться в детали, развивать эту тему. Для меня этот переходный период означал борьбу общественных сил в стране за свою самостоятельность, борьбу, в результате которой тоталитаризма все меньше, а демократии все больше, до той поры, когда и революции уже не надо. То есть этот переходный период, с моей точки зрения, уже начался. Для него он все еще зиял впереди черным провалом. И где же тогда взять мудрого автократа, чтоб сдержать стихию? Разве что в православии... А значит, уже сейчас нужно постараться ослабить тенденции либеральные и усилить православие.

Удивительная это, конечно, мысль, что свободе и демократии нужно людей обучать, как тригонометрии. В основе ее нечто вроде порочного круга: сразу к свободе перейти нельзя, не обучены, а как же обучать в условиях несвободы? Религия тут — плохой помощник. Христианство существует почти две тысячи лет, однако не уберегло нас ни от коммунизма, ни от фашизма. Тем более не спасет коррумпированная, подконтрольная православная церковь. Уж если и учиться демократии, то только в процессе борьбы за свои права (разумеется, ненасильственной). В этом смысле роль солженицынского автократа исполняет сейчас советская власть. Вот и вся сущность спора.

Казалось бы, зачем горячиться, почему для Солженицына именно сейчас враг № 1 — либералы, а для других враг № 1 — Солженицын, точно уже нет советской власти?

Представим себе на минуту, что весь наш спор происходит в Москве, на чьей-нибудь кухне. Кому бы пришло в голову обвинять оппонента в коварных политических замыслах, в стремлении к диктатуре и т. п.?

Но уж так устроена эмиграция, такова в ней болезненная переоценка собственного значения, страсть к политиканству, к групповщине и партийности, что любое высказанное предположение или сомнение сейчас же истолковывается как «попытка с целью захвата власти». По мере удаления от государственных границ СССР как-то само собой теряется чувство реальности и эмиграция начинает ощущать себя неким вторым, альтернативным правительством. Всякий спор, ссора воспринимаются как правительственный кризис, а всякий громко и веско говорящий человек — как претендент на пост премьер-министра, а то и узурпатор.

Одна эмигрантская монархическая газетка по наивности выразила это общее чувство предельно ясно: «Как только коммунисты осознают свою неспособность управлять страной, они сами пригласят законного Наследника на престол». Сцена поисков членами политбюро законного наследника по всей Европе вызывает лишь улыбки. Но посудите сами, разве более почтенные эмигранты выражаются лучше?..

«Если мне завтра предложат выбирать между советской властью и властью Солженицына, — заявляет уважаемый профессор логики А. Зиновьев, — я предпочту первую». Ну вот, наконец-то человек поучаствовал в первых в своей жизни свободных выборах! Отдал свой голос за блок коммунистов и беспартийных.

Не избежал этой иллюзии и Чалидзе. Простительно писателям верить в мистическую силу слова. Непростительно Чалидзе верить, что словесные заклинания могут заставить советскую власть трансформироваться из коммунистического государства в националистическое. Процитировав с десяток дремучих авторов эмигрантских листочков, да таких, которых уже и «Правда» стыдится цитировать, он вдруг делает вывод, что весь этот вздор может оказать «политическое влияние» — «усилить в советском руководстве те группы, которые хотят национал-коммунизма». Вот ведь как влиятельны эмиграция и ее листочки. То-то я все удивляюсь, отчего это советское руководство такое глупое?

«Итак, мой вывод, мой призыв — быть осторожнее, помнить, что пропагандой отсюда мы можем не только постепенно улучшить эту систему, но и ухудшить, — а ухудшение может быть страшным». Практически каждое слово этого основного вывода Чалидзе вызывает у меня возражения.

Во-первых, никакой пропагандой мы здесь не занимаемся. Наша обязанность — обеспечить гласность стране, ее лишенной, дать обрести голос тем, кому зажали рот. Есть масса людей здесь (и Солженицын среди них), которые, кроме того, высказывают свое мнение. Это — пропаганда?

Во-вторых, влияние высказанных здесь мнений на жизнь в СССР практически нулевое (влияние гласности хоть и не огромно, но весьма значимо). Люди там не глупей нас, живущих здесь. Да наши эмигрантские споры вызывают у них скорее досаду, чем интерес. То есть все то, что Чалидзе именует пропагандой, ни ухудшить, ни улучшить ситуации там не может. Наивно полагать, что внутренние, весьма жесткие законы эволюции советского общества можно изменить эмигрантской болтовней.

Неужто так трудно понять, что коммунистическая идеология существует у нас не в виде идеи, а в виде особой структуры общества, структуры весьма жесткой. Откуда этот миф о советской гибкости? Разве что из внешнеполитических успехов? Так тут ни ума, ни гибкости не надо, если Запад сам себя на лопатки кладет.

Из всех пяти пунктов «программы национал-коммунистов», доверительно сообщенной нам Чалидзе, я не нашел ни одного, который не был бы уже выполнен советской властью настолько, насколько возможно выполнить. Что еще могут сделать власти, чтобы усилить «духовную изоляцию от Запада» или «охрану народа от идей свободы и народоправия»? Туристов не пускать? — валюта нужна. Радио глушить — дорого, да и бессмысленно. Не участвовать в международных форумах, мероприятиях, организациях? Уйти из ООН? Вот мы все огорчимся!

Ну, а национализм? Только и остается им всем в ЦК косоворотки надеть да еврейский погром (в Госплане) устроить. Все остальное есть. Даже и православие давно используется в дипломатических, шпионских и пропагандистских целях.

И отчего это Вы, Валерий Николаевич, вдруг так испугались, в такую панику ударились, не пойму. Родную страну забыли, что ли?

* * *

Несмотря на то, что права человека стали в последние годы модной темой, именно правозащитный аспект нашей деятельности остался наиболее труднопонимаемым. Нет никаких способов объяснить определенного типа людям, что правозащитный характер движения — не мимикрия, не тактика, а так же, как отказ от насилия и подполья, принципиальная наша позиция. Разумеется, для тех, у кого цель — правовое государство.

Каждый человек, испытавший произвол, согласится, что любой закон лучше беззакония. В худшем варианте очень плохого закона он, по крайней мере, гарантирует вам подчинение закону, обязательному для всех сторон, а не человеку и его прихоти. Даже это хоть как-то охраняет ваше достоинство.

Путь от полного произвола революции к правовому государству лежит через плохие, компромиссные, даже дискриминационные законы. Вам прежде всего нужно заставить вашего противника принять бой на выгодной вам правовой территории. В ситуации абсолютного произвола (если такой возможен) всё, что вы делаете, оборачивается против вас. Насилие плодит насилие, попытка обороняться произволом против произвола лишь увеличивает произвол.

Как только есть хотя бы какой-то закон, регулирующий ваши отношения с другими людьми и с властью, у вас появляется шанс. Во-первых, законы имеют тенденцию совершенствоваться в силу того, что система законов должна быть непротиворечива, в силу того, что меняется ситуация, и в силу вашей собственной деятельности.

Многих людей раздражает это «качание прав», кажется бессмысленной тратой сил. Даже если положительный результат возможен, достижения его медленны. Что ж —

Нам не надо скорой помощи,

Нам бы медленную помощь.

По крайней мере, не будете чувствовать себя виноватыми в произволе ни прямо, ни косвенно.

В вопросах понимания права у нас с Чалидзе не может быть много расхождений. Все же в его статье я нашел пункт, нуждающийся в обсуждении.

Безусловно, правовая область — не стихия Солженицына. Соответственно, юридические термины он может употреблять совсем не так, как это принято. Зачем же сразу видеть за этим злой умысел, заговор, далеко идущие политические планы? Уверены ли Вы, Валерий Николаевич, что он правильно употребляет слово «обязанности»? Не путает ли он его со словом «ответственность»? По существу, его мысль, высказанная в Гарвардской речи, сводится к тому, что преступники безнаказанно терроризируют общество. При чем тут обязанности? У преступника нет обязанности быть наказанным.

«Широта юридических рамок (особенно американских) поощряет не только свободу личности, но и некоторые преступления ее, дает преступнику оставаться безнаказанным или получать незаслуженное снисхождение — при поддержке тысячи общественных защитников. Если где власти берутся строго искоренять терроризм, то общественность тут же обвиняет их, что они нарушают права бандитов» (цит. по «Вестнику РХД» № 125).

Для меня очевидно из приведенного, что он имеет в виду проблему соотношения прав и ответственности за правонарушения (т. е. гарантию права).

Избавившись от терминологической путаницы, станет ли кто оспаривать, что есть такая диспропорция в западной жизни? И не нужно, как делает Чалидзе, отсылать эту проблему к властям предержащим, коль скоро дело властей — следить за исполнением законов. Мы же знаем, что в демократическом государстве власть — более или менее функция от общественных настроений. Напоминать людям об ответственности или хотя бы взывать к их чувству ответственности, как делает Солженицын, вовсе не вредно.

Наши американские друзья не живут в социалистической Европе, и им трудно понять, что здесь постепенно узаконивается все то, что «в интересах трудящихся» (т. е. их лидеров).

Оставив в стороне Солженицына, скажу, что и меня эта проблема живо интересует. Ведь вот представьте себе, я, например, никак успокоиться не могу, что красные кхмеры, убившие 3 миллиона человек, уже как бы осуждены общественным мнением, их же учителя, профессора французских университетов, все так же респектабельны, благополучны, лощены, и даже совесть их не мучает. И добро бы это было в новинку, но ведь уж десятки стран прошли тот же путь. Неужто нельзя этому предел положить?! Правильно сказал Сахаров о политиках, идущих следом за идеологами. Это почти закон. Нравственно эти профессора — соучастники преступления. Но ведь то нравственно, не юридически...

Неужто мы так беззащитны, бессильны? Ведь вот даже с невинным табаком нашли способ бороться. Заставляют производителей печатать предупреждения о возможном вреде на каждой пачке. Почему же нельзя заставить законодательно печатать на каждой марксистской книге, что изложенная в ней теория привела на практике к гибели десятков миллионов людей за последние 60 лет?

Я, помню, встретил в лагере человека, осужденного за соучастие в массовых убийствах евреев во время Второй мировой войны. Он ужасно возмущался и виновным себя не считал:

— Моя работа была только открывать дверку в газовую камеру. Закрывать ее должен был другой.

Я не могу отделаться от мысли, что все эти профессора-марксисты, так же, как и прочие безответственные люди, чувствуют себя столь же невиновно, как и этот человек. Они ведь тоже только открыли дверку...

И напрасно опять касаться вопроса о том, кто же виновен больше — марксизм или «русская жестокость». Старый, шовинистический аргумент, широко используемый сейчас еврокоммунистами. Что же мне Вам, Валерий Николаевич, как еврокоммунистам, приводить примеры Кубы, Югославии и двух Германий? К счастью для спорщиков, к несчастью для многих миллионов людей, коммунистический эксперимент был «поставлен» историей чисто. Ну, что еще общего между всей этой массой абсолютно различных по культуре, истории, языку, религии и т. д. стран, кроме марксистской идеологии? Какая же еще нужна «теоретическая дискуссия»? С бродячим призраком?

Если и узнал я что-то новое за последние три года, так это только, что люди везде одинаковы. Открытие мое оптимистично — поскольку дает надежду, что там будет когда-нибудь так, как здесь. Но оно же и пессимистично — ведь здесь тоже может случиться, как там. […]

* * *

Категоричность, с которой Чалидзе утверждает, что «нет религиозного возрождения», настораживает. Так же настораживает утверждение Солженицына, что религиозное возрождение — единственная сила, способная противостоять нынешнему режиму в СССР («Персидский трюк»). Упорство, с которым оба эти автора вбивают клин между религиозным движением и остальным движением за права человека, меня пугает. Это на советскую власть повлиять трудно — поссорить же людей очень даже легко.

Очевидно, что основная заслуга правозащитного движения состоит в выработке позиции, методики. Эту методику усвоили как национальные движения или начинающееся движение рабочих, так и религиозное движение. Да и чем, собственно, занимается религиозное движение, как не защитой прав верующих? Даже власти начинают усваивать правовой подход. Медленно, но усваивают. Внутри страны и религиозное движение, и все остальные независимые движения работают вместе (сознательно или бессознательно), помогая друг другу. Тому много примеров. Зачем же стремиться расколоть эти движения?

В дни, когда арестованы Якунин и Регельсон, Великанова и Некипелов, Горбаль и Терляцкас, боровшиеся за единую и неделимую свободу человеческой мысли, не стыдно ли нам из своего безопасного далека осыпать друг друга обвинениями, занимать нашими дрязгами газетные полосы к радости врагов и спорить с ученым видом, какое же из движений главней, чья команда выиграет, будто болельщики на футбольном матче.

Есть у нас — не миссия, конечно, — но ответственность за происходящее, но обязанность (моральная) сделать все, даже невозможное, чтобы хоть наши внуки смогли выбрать то, во что верят. И нет у нас права о том забывать.

1980, № 23

[1] См. в настоящем томе статью В. Чалидзе «О некоторых тенденциях в эмигрантской публицистике». — Прим. ред. — 2012.

[2] С осени 1978 г. В. Буковский изучает нейрофизиологию в Кембридже. — Прим. ред. — 1980.

Опубликовано в журнале:

«Континент» 2013, №152

Россия > Внешэкономсвязи, политика > magazines.gorky.media, 6 ноября 2013 > № 948633 Владимир Буковский

О положении заключенных в лагерях СССР

Московская группа содействия выполнению Хельсинкских соглашений в СССР

25 апреля 1979 г. Документ № 87

О положении заключенных в лагерях СССР

Из редакционного предисловия 1979 г.

Мы представляем в качестве документа московской Группы «Хельсинки» доклад, составленный политзаключенными Уральских лагерей: основателем московской Группы «Хельсинки» Юрием Орловым, членом Украинской группы «Хельсинки» Миколой Матусевичем, Зиновием Антонюком и Валерием Марченко[1].

Ю. Орлов был арестован в феврале 1977 года, осужден в июле 1978 (7 лет лишения свободы в лагере строгого режима и 5 лет ссылки). Находится в лагере с августа 1978 года М. Матусевич, арестованный в апреле 1977 года и осужденный в апреле 1978 года (7 лет лишения свободы в лагере строгого режима и 5 лет ссылки). З. Антонюк отбывал семилетний срок лишения свободы в Мордовских и Уральских лагерях строгого режима, а также, в течение трех лет, во Владимирской тюрьме; в январе 1979-го, по окончании срока заключения, направлен в ссылку, где, по приговору, должен отбыть три года. В. Марченко был арестован летом 1973 года, осужден, как и остальные соавторы доклада, по обвинению в «антисоветской агитации и пропаганде» на 6 лет лишения свободы и 3 года ссылки. Бульшую часть срока отбыл в Уральских лагерях; в 1977-78 гг. около полугода находился в Киевской тюрьме КГБ на «профилактике» (от него добивались заявления об отказе от своих взглядов — «раскаяния»). Марченко тяжело болен, и предстоящий этап в ссылку угрожает его жизни.

Составить такой доклад в условиях лагеря, переправить его за кордоны лагеря — чрезвычайно трудная задача; если обнаружат, поймают с «поличным» — не только пропадет вся работа, но и подвергнут новым репрессиям. В связи со специфическими трудностями утрачен раздел пятый доклада.

* * *

Этот документ, составленный на основе непосредственных наблюдений его авторов, испытавших на себе и советское «правосудие» и советскую «исправительно-трудовую» систему, содержащий не только изложение фактов, но и анализ ряда аспектов советской пенитенциарной системы, — Группа считает очень важным, очень значимым. Группа полностью разделяет с авторами доклада ответственность за его содержание.

Мы обращаемся к главам Правительств стран, подписавших Хельсинкский Акт, а также к общественности этих стран с просьбой о широком распространении документа Ю. Орлова, М. Матусевича, В. Антонюка, В. Марченко.

25 апреля 1979 г. Члены московской Группы «Хельсинки»:

Е. Боннэр, С. Каллистратова, М. Ланда,

Н. Мейман, В. Некипелов, Т. Осипова,

Ю. Ярым-Агаев.

I. Введение

Главное в проблеме заключенных в СССР — это большое количество граждан, лишенных свободы полностью или частично, по решению суда или административным порядком. Все они в той или иной форме привлекаются к принудительному труду. Их общее число сохраняется в секрете, но оно поддается приблизительной оценке. Заключенные исправительно-трудовых колоний особого, строгого, усиленного режима; колоний-поселений; воспитательно-трудовых колоний для несовершеннолетних; так называемые химики, освобожденные условно-досрочно и привлеченные к труду; ссыльные; высланные, — встречаясь на пересылках, в следственных изоляторах-тюрьмах, сравнивают свои наблюдения относительно числа репрессированных. Большинство сходятся на том, что общее число з/к, включая следственные тюрьмы и лечебно-трудовые профилактории (ЛТП) для лиц, признанных пьяницами, не менее трех миллионов человек, а общее число включенных в принудительный труд не менее пяти миллионов, то есть порядка 2% всего населения.

Приходится констатировать, что если постоянная армия безработных является типичным злом капиталистической системы, то, наоборот, постоянная, приблизительно такого же масштаба, армия занятых принудительным трудом является типичным злом «реального социализма» тоталитарного толка. […] Эти миллионы заключенных и полузаключенных, занятых принудительным трудом, миллионы прошедших через это в прошлом, миллионы членов их семей — не менее ощутимая часть трудящихся, чем безработные и члены их семей на Западе.

[…] можно утверждать, что подавляющее число советских з/к оказываются за колючей проволокой в результате косвенного провоцирования преступлений общими условиями существования. Разумеется, это не означает, что мы хотим оправдать насилие или воровство. Мы лишь указываем на существование коллективного сопреступника — социально-экономическую и политическую систему. Большинство з/к — выходцы из рабочих и крестьян, в лагерях они и сами являются рабочими. Большая часть уголовных преступлений — это хулиганство, воровство, разбой, грабеж, хищения различного масштаба. Значительная часть преступлений совершается в пьяном виде, велик процент пьяниц, и ЛТП составляют уже заметную долю общего числа колоний.

Сами по себе эти пороки характерны для любого современного индустриального общества. Аномальным является здесь не их наличие, а чрезвычайно высокий уровень. Можно указать на следующие источники этого явления:

1) отсутствие такого канала отвлечения людей, особенно молодежи, от пьянства и преступности, как участие в коллективной борьбе за жизненный уровень, за свои права (имеются в виду не планируемые правительством митинги и демонстрации, а также забастовки и т. д.);

2) отсутствие еще одного канала отвлечения — возможности инициативного предпринимательства (без эксплуатации чужого труда). Между тем, существует ряд направлений деятельности, где частная инициатива повысила бы уровень жизни народа; […]

3) нежелание части граждан мириться с хронической <нрзб>[2] по сравнению с известными им западными стандартами и по сравнению с обеспеченностью руководящего меньшинства. Еще раз отмечаем, что мы не имеем целью оправдать преступления, совершаемые на этой почве, но мы указываем на условия, провоцирующие их. Государство провозглашает своей целью высокий уровень жизни народа, однако во многих регионах оно не в состоянии реально обеспечить его;

4) потеря веры в моральные принципы у части молодежи, происшедшая и в результате преследований религиозно-этического характера, и в результате разочарований в государственной идеологии;

5) запрет на информацию общественности по таким вопросам, как число и динамика роста преступлений, число з/к и режим их содержания, нарушение гуманности, и т. п.;

6) наличие определенной заинтересованности государства в использовании принудительного труда. Недостаточная оплата труда, плохие условия приводят к недобору рабочей силы в некоторых промышленных районах. З/к и «химики» играют здесь роль как бы вынужденных штрейкбрехеров, заменяющих рабочих;

7) концепция «перевоспитания», согласно которой большие сроки заключения, жестокие условия содержания и общее преобладание мер устрашения, неотвратимости наказания, — наилучший путь избавления общества от преступности. В действительности же, как признают иногда в беседах официальные лица, «исправительные» уголовные колонии —это настоящая школа преступности, аморализма, где человек человеку волк, где из-за узаконенной нехватки продуктов питания и вещей процветает спекуляция и первобытно-хищные принципы взаимных отношений. […]

Мы обращаем внимание профсоюзных и других рабочих организаций, что СССР является такой развитой индустриально страной, в которой сохраняется пролетариат в самом первобытном смысле этого слова. Положение миллионов граждан, занятых принудительным трудом, можно было бы сравнить с положением крепостных уральских рабочих давно прошедшей эпохи.

Необходимо иметь в виду, что не только политические, но и немалая часть уголовных преступников осуждены несправедливо даже с формальной точки зрения, или, во всяком случае, жестоко. Это результат судебного, и в особенности следственного, произвола.

Режим содержания заключенных всех категорий во многих аспектах содержит прямые нарушения международных обязательств Советского Союза по правам человека. […] На основании жалоб многих з/к, с которыми встречались политические заключенные, можно уверенно говорить о скудном питании в тюрьмах и большинстве колоний, о низком заработке во многих местах работы «химиков», об избиениях в некоторых тюрьмах, о тяжелых условиях этапирования, о плохом медицинском контроле в некоторых колониях, об угнетающем действии локальных зон, в которых колючая проволока окружает каждый барак в нескольких метрах от его стен и т. п. […]

Проводимая внутри страны национальная политика находит свое отражение в национальном составе политзон. Среди заключенных Мордовских и Уральских лагерей 30-40, а иногда и более, процентов составляют украинцы, около 30% прибалты и менее 30% русские и представители других народов СССР. Именно украинцы вынесли основную тяжесть борьбы против произвола сталинских лагерей, несут они ее и теперь. […] ведь советская пенитенциарная система направлена на уничтожение личности, а сохранить личность как таковую можно лишь в сопротивлении. Сопротивлении, несмотря ни на какие наказания. […]

Представляемый доклад суммирует, в основном, положение в политзоне № 35, в которой мы находимся, за последние примерно 2 года. Его различные разделы написаны разными ПЗК. […] Требования малого объема и другие трудности привели к тому, что масса фактов осталось за пределами доклада.

II. О труде заключенных

В советской пенитенциарной системе «общественно-полезный труд» провозглашен чуть ли не основным средством воспитания. А поскольку пенитенциарная система — это слепок с общества, то ей присущи пороки, характерные для общества в целом, но в более оголенной форме. Сама же по себе идея воспитания трудом, если ее принимать разумно, содержит положительное зерно. Однако в советском агрессивно-бюрократическом исполнении самая разумная идея способна превратиться в свою противоположность.

В исправительно-трудовых учреждениях (ИТУ) СССР принудительный труд является существенной частью наказания — это его главная особенность. Далее, в ИТУ власть выступает по отношению к заключенным в качестве бессовестного эксплуататора, стремящегося урвать побольше, а дать поменьше, используя для этого не только силу, но и обман; наконец, труд в политических ИТУ — это один из рычагов, с помощью которых КГБ и администрация стараются сломить невыносимую моральную и политическую позицию человека, и не только в заключении, но и после освобождения, ибо полное перевоспитание понимается в КГБ только в одном смысле: как сотрудничество с властями. В этих условиях было бы нелепо говорить о каком-либо воспитательном труде.

Вызывает большое сомнение и общественная полезность труда заключенных. В социально-психологическом плане общество привыкает, как к чему-то естественному, к существованию миллионов современных крепостных рабочих.

В плане экономическом существенно, что заключенные работают на самом устаревшем, часто давно списанном оборудовании, с применением устаревшей же технологии. Следовательно, миллионы людей проходят в заключении школу технологического отставания, а большой отряд инженеров и техников, управляющих трудом з/к, свыкается с устаревшими методами. Таким образом, дешевизна продукта принудительного труда едва ли покрывает убытки, связанные с консервированием архаических методов технологии.

Труд как наказание сопряжен с очевидными физическими и моральными потерями, унижает человеческое достоинство, воспитывает не граждан, а рабов. В некоторых случаях труд заключенных так изнурителен, что его можно назвать пыткой. Например, труд в ПКТ осуществляется на пониженном питании, которое можно еще более понизить при невыполнении выработки, или, к примеру, в части камер Владимирской тюрьмы работа организована по системе, которую з/к назвали «СССР» (спальня, столовая, сортир, работа — все это совмещено в камере размером 10 м2, где годами живут и работают 2-3 заключенных). В камерах установлены лампы, которые включаются в 6 часов утра и работают до 10 часов вечера, т. е. в течение 16 часов. Изнуренные скудным питанием, заключенные вынуждены соглашаться на эту «услугу» работодателя, им нужно заработать тюремный ларек — 3 рубля в месяц, ведь, как известно, продукты питания и предметы первой необходимости разрешается закупать только на деньги, заработанные в ИТУ. По словам заключенных, работающих по системе «СССР», здоровье человека редко выдерживает более полугода этот труд и непрерывный стук по 16 часов в день; обычно срываются через три месяца. Уходят из рабочей камеры путем отказа от дальнейшей работы, то есть через карцер и строгий режим. Но отказ от работы дает администрации формальный повод вычитать стоимость питания, одежды и обуви из денежных средств, имеющихся на лицевом счете у неработающего з/к. Поэтому многие из неполитических заключенных через год, когда кончаются заработанные гроши, снова вынуждены возвращаться к системе «СССР» (если администрация не предложит «по блату» работу на заводе, имеющемся при тюрьме), быстро разрушающей их здоровье. Несмотря на такие тяжелые условия труда, тюремная администрация всегда имеет «свободный рынок рабочей силы», так как заключенные (неполитические), испытывая постоянное чувство голода, готовы работать на любых условиях.

Политзаключенные более стойко переносят голод и наказания и отказываются от работы по принципиальным соображениям, — например, новое движение за статус политзаключенного явочным порядком, начавшееся в 1975 году. Не все, конечно, работы являются тяжелыми и вредными, но такие работы имеются все-таки во многих уголовных и политических лагерях. Так, в многочисленных лесных зонах очень тяжелые работы на лесоповале и на так называемой бирже, где часто приходится вручную затаскивать под распил бревна большой толщины. В политической ИТК-36 очень вредна работа по набивке ТЭНов (деталь электроутюга), на которой приходится работать с респираторами или марлей на лице. […]

Необходимость помощи семье — главная причина сверхурочных работ заключенных. Расценки, однако, столь низки, что работая по 12 часов в сутки, заключенные едва могут посылать семье 50-60 рублей в месяц. Согласно исправительно-трудовому законодательству РСФСР и союзных республик, труд заключенных оплачивается по нормам и расценкам, действующим в народном хозяйстве. Согласно же приказу МВД, расценки работ заключенных должны быть примерно на 5% ниже, чем у вольных рабочих. Действительная ситуация с расценками еще хуже, так как заключенные работают на более устаревшем оборудовании, чем вольные, а также ввиду произвола в расценках, допускаемого в ИТУ.

Иногда нормы и расценки устанавливаются откровенно индивидуально, то есть в зависимости от поведения политзека. Например, стоило Симчичу принять участие в защите Марченко от произвола, как норма по фрезерной обработке резцов, где работает Симчич, стала просто невыполнимой, несмотря на сверхурочную работу. С переходом на эту работу вместо Симчича более лояльного человека были возвращены прежние нормы и расценки. Вообще говоря, нормы выработки очень высоки, выполнить норму нелегко. […] Следует учесть, что 50% реального заработка заключенного вычитается в пользу МВД. Из каждого процента сверх 100% нормы выработки вычитается, однако, лишь 25%, а из каждого процента сверх 200% не вычитается ничего, поэтому для МВД невыгодно, чтобы у заключенного, несмотря на сверхурочную работу, получалась выработка не только выше 200% нормы, но существенно выше 100%. Отсюда и постоянное взвинчивание норм. […] Из денег, оставшихся после этих вычетов на МВД и снятия сумм по искам, вычитают стоимость питания, одежды, обуви. Причем при раскладе питания на 12 рублей в месяц, со счета з/к снимают под видом разных накладных затрат примерно в два раза больше. Заключенных заставляют работать существенно больше, чем вольных рабочих: не по 41 часу, а по 48 часов в неделю (по 8 часов 6 дней в неделю), но необходимо еще учитывать дополнительные 2 часа общественных работ и отработку дней, проведенных на свидании с родственниками. Заключенные не имеют отпусков, они не получают надбавок за сверхурочные работы, их могут заставить работать и в праздничные дни. […] Производственная надбавка дается за перевыполнение нормы, но в ИТК-35, как, впрочем, и в других политзонах, она немедленно снимается; например, из-за непосещения политзанятий или когда появляется рапорт надзирателю о случае нарушения режима, где бы это нарушение ни происходило (например, Лисовой шел из столовой «не строем»). […] Часто такие рапорты, придирки сыплются даже на заключенных, просто обращающихся с жалобами и заявлениями о фактах беззакония в зоне в различные советские органы, поскольку это расценивается как нелояльность к советской власти.

Закон предусматривает в ИТУ профессионально-техническое обучение для заключенных, но ученические деньги начальство нередко старается не выплачивать, принуждая учеников сразу выполнять нормы выработки, дополнительную плату (как ученику) утаивая. Практикуют абсолютно не аргументируемое снятие зеков с уже оформленного приказом по колонии ученичества (заодно и с оплаты). […] Поскольку труд — это и рычаг, с помощью которого вводится в действие вся система наказаний, начиная с лишения права покупать продукты в ларьке или лишения права на свидание с родственниками и кончая штрафным изолятором, ПКТ и тюремным заключением на срок до 3 лет, то соответственно посыпались и наказания.

Казалось бы, единственное, что нельзя отобрать у непокорного заключенного, это надбавки в питании за вредность (например, металлисты в ИТК-35 получают за вредность по стакану молока в день). Но и здесь бывают «забывания» включить в список на спецмолоко. […]

Закон гласит, что труд заключенных организуется с соблюдением правил охраны труда и техники безопасности, установленных законодательством о труде. На практике это положение полностью игнорируется. Кого только ни принуждали приступать к работе на станке до сдачи экзаменов или даже без какого бы то ни было обучения. И наказывают за неподчинение. Собственно, наказывают за отказ подчиненного нарушать законодательство о труде. Впечатляющим примером того, как начальство идет на полное игнорирование не только всех законов и правил по технике безопасности, но и просто элементарной человечности, является эпопея принуждения Светличного, у которого на руках отсутствуют 8 пальцев, работать на компрессорной установке. Решением ВЦСПС за последние годы создана разветвленная сеть правовой инспекции труда. Существует и указ Президиума Верховного Совета СССР от 13 октября 1976 г. «Об административной ответственности за нарушение законодательства о труде и правил по охране труда». Не вдаваясь в анализ эффективности этих узакониваний на вольных предприятиях, отметим, что предприятия МВД, на которых трудятся миллионы современных пролетариев, остались вообще вне этих узакониваний.

Вообще говоря, система ИТУ, через которую пропускают весьма значительную часть населения государства, является очень важным звеном функционирования реального социализма, сохранения атмосферы бесправия, чувства незащищенности рядового члена общества перед произволом начальства.

III. Взаимоотношения между администрацией

и политзаключенными

Взаимоотношения между администрацией и заключенными преследуют цель «перевоспитания и исправления осужденных», то есть добиться от них отказа от своих убеждений, используя прежде всего исправительно-трудовое законодательство РСФСР и закрытые инструкции МВД, по-видимому, относящиеся к наиболее жестоким из действующих ныне в мире. Той же цели служит изнурительный труд; низкокалорийная пища; поток наказаний, сыплющийся за малейшее нарушение; строжайшая изоляция от внешнего мира.

Подъем в лагере ИТК-35 производится в 6 часов утра. И достаточно з/к остаться в постели на 1-2 минуты дольше, как дежурный помощник начальника колонии, обычно поджидающий у двери, заскакивает в секцию и, торжественно оглашая, вносит штрафников в список. […] Что упомянутые наказания производятся выборочно, легко было заметить по тому, как капитан Поляков или старший лейтенант Чайка отворачиваются от з/к, сотрудничающих с администрацией, которые замешкались на своих койках. Старожилы-двадцатипятилетники рассказывают, что в пятидесятые годы «будители» обычно заскакивали с деревянными колотушками и били проспавших по чем попало, так что в семидесятые годы наказание, скажем, лишением права приобретения продуктов в ларьке на очередной месяц ретроспективно можно расценивать как гуманное.

В 6 часов 35 минут проводится поверка. Наказывают за опоздание все ту же категорию «неисправимых».

В Мордовии лагадминистрация, снедаемая заботой о здоровье осужденных, обязала всех делать утреннюю гимнастику — унылая картина, где выделяется отнюдь не бодрая группа инвалидов, которая под мелодию «Прощание славянки» выполняет надлежащий комплекс. Неучастие в мероприятии наказывается.

На завтрак и с него, после поверки, отправляются строем. Причем, чтобы не утруждать себя, а то и по издевательским побуждениям, прапорщики заставляют большинство ожидать во дворе, пока поедят инвалиды, получившие диетпитание. Ускорить эту процедуру могут только крайне неблагоприятные погодные условия.

За 25 минут до 8 — начала работы — з/к выстраивают перед производственной зоной и после поименной переклички выводят на завод. Так начинается здесь каждый день 48-часовой рабочей недели. […]

После вечерней поверки в 18 часов 30 минут трижды в неделю проводится политчас. За неявку наказывают. В 35-м лагере удалось добиться отмены подобных наказаний многочисленными протестами прокурору в 1974 году. Тогда администрация стала использовать здесь как средство давления невыдачу 2-4 рублей на ларек за перевыполнение нормы. Доказать, что «производственные» деньги не имеют к лекциям и информациям никакого отношения, не удавалось на протяжении нескольких лет. […]

Отбой в 22 часа по местному времени означает «мертвый час» в полном смысле этого определения. И. Залмансона неоднократно наказывали за хождение после отбоя. Д. Верхоляк едва сумел доказать, ссылаясь на диагноз в медкарточке, что он задержался в туалете по причинам чисто физиологического, а не антисоветского свойства.

Для видимости объективности, к перевоспитанию з/к, не желающих отказываться от своих убеждений, подключают и лиц, работающих в ИТК по вольному найму. В роли послушных статистов они, входя в состав воспитательной комиссии, подписывают любые постановления. […] Так, туберкулезник Пронюк, у которого нет одного легкого, отсидел 5 месяцев камерного режима. Так КГБ и МВД отплатили, наконец, «виновнику» массовой месячной голодовки и забастовок лета 1974 года. […]

Сам факт заключения уже служит причиной наказания. «Поводы» в таком случае находятся путем по-садистски скрупулезного следования режимным требованиям... Так, Подгородецкий зашел к цензору, старшему лейтенанту Колесниченко, в куртке парикмахера. Поздоровавшись, он спросил, нет ли ему письма (рабочие часы парикмахерской совпадают со временем приема у цензора). Она потребовала, чтобы Подгородецкий привел себя в надлежащий вид и доложил, как положено: «Осужденный такой-то явился по вашему вызову». Подгородецкий отказался от выполнения бессмысленной процедуры. После этого Подгородецкий был наказан за «несоблюдение форм одежды и грубость с представителем администрации», хотя все 26 лет заключения он является примером вежливости и опрятности. По рапорту капитана Кытманова, Б. Шахвердян был лишен ларька за то, что «не поднялся для приветствия».

Обычно очередность наказаний такова: устное предупреждение, выговор, лишение ларька на месяц, карцер, ПКТ и тюрьма. Часто, однако, этот порядок не выдерживается и как к наиболее эффективному средству прибегают к лишению ларька и карцеру. С 1977 года, после ввода новых правил внутреннего распорядка ИТУ, стало возможным бессрочное помещение в карцер. Однако это положение Правил, ныне дозволенное «де юре», широко использовалось «де факто» ранее. […]

Атмосфера безнаказанности, в которой действует администрация, превращает каждого прапорщика, не говоря уже об офицерах, в настоящих профессиональных истязателей в зависимости от степени озлобленности. «Дай мне его в отряд, он у меня шелковым станет», — говорил старший лейтенант Кузнецов начальнику другого отряда о В. Павленкове, и такие слова не были пустым бахвальством. Отрядный Кузнецов, вечно пьяный, развлекался тем, что выискивал повод для наказания. С. Сорока в рождественский вечер поставил на своей тумбочке свечку и елочную ветку, — в карцер. Неаккуратно заправленная койка — в карцер. Расстегнутый ворот — в карцер. Да мало ли за что можно карать «государственных преступников».

Широкая шкала довольно разнообразных наказаний зачастую оказывается недостаточной, и тогда в ход идет составление ложных рапортов. Классическим примером подобной фальсификации может служить акт, составленный по распоряжению нач. оперчасти Храмушина на Буковского об отсутствии на рабочем месте. В своей жалобе в прокуратуру Буковский указал, что отсутствовать, равно как и присутствовать на рабочем месте он в тот день не мог, поскольку это был выходной — воскресенье. Пронюка наказали за невыход на работу, хотя у него имелось освобождение по болезни.

IV. О медобслуживании

[…] Очевидно, что серьезность медобслуживания больных определяется видом и сложностью заболеваний. Трудоспособность, а также размер возможных наказаний для з/к должны определяться администрацией, исходя из заключения комиссии ВТЭК, которая раз в год свидетельствует всех з/к. Заключения же ВТЭКовских комиссий, как правило, подвержены рекомендациям сотрудников МВД и КГБ, а также зачастую предвзятым характеристикам главврача зоны. Так, в свое время были признаны инвалидами, а затем лишены II группы инвалидности (группы, дающей право работать почти всегда по желанию) И. Светличный, В. Подгородецкий, Г. Гимпу, В. Филоненко. Противозаконность таких решений очевидна, поскольку у Светличного не отросли 8 пальцев на руках, у Подгородецкого не исчез горб, у Гимпу не появился оперированный желудок, а у Филоненко не прекратилось прогрессирующее заболевание костного мозга (тромбоцитопения). […]

Фальсификация результатов анализов, то есть запись их в улучшенном виде, в Центральной больнице ИТУ, а также в медчастях зон 35, 36, 37 — распространенное явление. Например, в историю болезни Марченко заносились данные, не соответствующие истине. Результаты анализов, проведенных ему до ареста в Киевском институте заболевания почек, разительно отличаются от аналогичных, проведенных в киевском изоляторе КГБ во время пребывания там на «профилактических собеседованиях».

От инвалидов III группы (определяющей работу с ограничениями) администрация требует норму выработки, строго наказывая в случае ее невыполнения. Группа инвалидности не только не является фактором, обеспечивающим з/к облегченные условия содержания, но даже не спасает от режимных преследований. […]

Атмосфера нарушения законности и злоупотреблений, царящая в ИТК, приносит свои зловещие плоды. Показательна здесь смерть Мамчура. После нескольких вызовов к заболевшему з/к сначала явился прапорщик, затем ДПНК[3], замполит, и прошло значительное время, когда нашли дежурную медсестру Кузнецову (но она не знала, что предпринять, спрашивала у з/к Черкавского, «давать ли укол магнезии?»). Потом, наконец, явилась Т. А. Соломина (врач, исполняющий обязанности терапевта, но окончившая факультет сангигиены), которая, видя катастрофическое состояние Мамчура, сумела лишь распорядиться: «госпитализировать». А больной, у которого сначала была резкая головная боль, потом галлюцинации и рвота, впал в беспамятство... У него начались судороги, исказилось лицо. Явные симптомы инсульта — у Мамчура несколько лет была инвалидность по поводу гипертонии — не были обнаружены ни медсестрой, ни лечащим врачом на протяжении почти трех часов. В результате на месте не была оказана первая неотложная помощь. Вскрытие показало кровоизлияние в мозг. […]

Медработники ИТУ ВС-389 являются исполнителями самых возмутительных распоряжений администрации. Летом 1975 года по оперативному заданию майор Ярунин лично осматривал анальные отверстия и прямую кишку Б. Шахвердяну перед свиданием. В июле 1976 года в присутствии прапорщика Ермаковой женщиной-медиком производился гинекологический осмотр матери Марченко. Налицо обкрадывание больных з/к, нанесение ущерба здоровью ожидающих своей очереди в больницу. […]

Транспортировка из 36 и 37 зон в Центральную больницу (35-й лагерь) осуществляется в обычных автозаках (смерть Плейша была ускорена из-за этого), тогда как в законе оговорена необходимость перевозки больных в специально оборудованном транспорте.

Диетпитание в ИТУ ВС-389 остается на крайне неудовлетворительном уровне. В рационе постоянно несвежие, даже не пригодные к употреблению продукты. Так, с августа 1977-го по сентябрь 1978 года еда готовилась из квашеной капусты, которая была несъедобна еще зимой. Масло в диетпитании летом-осенью 1978 года заменялось маргарином либо комбижиром. В августе-сентябре готовили сушеный картофель. За 6 лет существования зоны 389/35 больные не получали свежих фруктов. Да и стоимость так называемой диеты — около 23 рублей — вряд ли разрешает приобретение минимума калорий, необходимых больному.

Центральная больница — небольшое двухэтажное здание, куда свозятся больные из 35, 36, 37 зон. Из-за желания администрации всячески ограничить контакты между зонами, три группы больных постоянно находятся в постоянно закрытых помещениях, куда сестра и врач входят в сопровождении прапорщика. Отсутствие круглосуточного дежурства медиков (медсестра в Центральной больнице формально находится от 8 до 20 часов) подвергает опасности жизнь тяжело больных, равно как и отсутствие дежурного санитара причиняет им дополнительные страдания. В связи с вышеупомянутым оперативным соображением (пресечение контактов) прогулка разрешена лишь два часа в день на локализованных участках. Медперсонал ЦБ состоит из главврача Шелия (хирург), лечащего врача Черкасовой Т. Н. (терапевт), штата медсестер (3-6 человек). Операционная, лаборатория и рентгенкабинет позволяют проводить на месте операции и исследования в зависимости от квалификации исполнителя, но обычно несложные. На консультации, а также в более тяжелых случаях оперирования приглашаются врачи из Чусовской больницы.

В каждой из зон имеется санчасть с одним-двумя врачами, однако из-за нерегулярности завоза медикаментов, а также отсутствия специалистов (стоматолог на 36 зоне не появлялся почти полтора года — 1976-1977 гг.), положение с медобслуживанием остается неудовлетворительным. Около 30% з/к, находящихся в ИТК ВС 389/35, серьезно больны.

В их числе, с недугами, практически неизлечимыми в местных условиях: Герович — рак мочевыводящих путей, Филоненко — воспаление костного мозга, Марченко — нефрит. Актирование же находится в прямой зависимости от убеждений осужденного, его поведения, позиции в лагере.

Трагический итог такого медобслуживания в Скальнинском ИТУ начиная с лета 1972 года выражается в следующем списке безвременно умерших: Митюк (умер при этапировании из Мордовии на Урал, не была оказана помощь при сахарном диабете), Гантварс (гипертония), Куркис (прободение язвы), Кибартас (рак печени), Мишкенис (послеоперационное осложнение), Опанасенко (повесился в больнице), Рудокас (сердечная недостаточность), Кнавиньш (инфаркт), Плейш (заболевание желудочно-кишечного тракта), Лущ (инфаркт), Мамчур (инсульт), Межалс (инфаркт), Строганов (астма, сердечная недостаточность). […] По рассказам з/к, прибывших из Мордовии, там положение с медобслуживанием еще хуже. […]

VI. Об этапировании

Этап в большинстве случаев тяжелое испытание для з/к. Он длится бессмысленно долго — в 7-10 раз дольше, чем при обычной поездке. За время этапирования з/к обычно несколько раз перегоняют в воронок из вагона, из воронка в одно, другое, третье помещение очередной пересыльной тюрьмы и обратно: «быстрее, быстрее...» (вместо точек нередко следует мат), автоматчики, собаки, «садись, встать», обыск, еще обыск и т. д. Для з/к с тяжелым багажом это превращается в кошмар. Правда, все имущество большинства уголовных з/к укладывается в жалкие узелочки. Что касается больных, то конвой, как правило, не проявляет к ним снисхождения. Они должны передвигаться так же, как и все, сопровождаемые руганью и толчками. Поразительно, что, если тяжело больного з/к нужно отправить в тюремную больницу, его перегоняют обычным этапом — лишь бы он передвигал ноги, но можно и на носилках. В большинстве наблюдаемых нами (и другими политзаключенными) случаев их не сопровождает врач или сестра. Если больница недалеко, то тяжело больного перевозят на обычном воронке. Дорога ухабистая, она вытряхивает из него всю душу.

По рассказу В. Марченко, во время перевозки автозаком (воронком) заключенных от железнодорожной станции до Казанской пересыльной тюрьмы (7.04.78) в общую камеру воронка, рассчитанную на несколько человек, затолкали 28 человек. Их держали в железном воронке, на солнцепеке, около часа на тюремном дворике (это обычно). Задыхавшиеся люди умоляли конвой выпустить их, но безрезультатно. Он же сообщает, что в тесном даже для одного человека одиночном боксе 24. 04. 78 держали троих: Циоса, Зейтуняна и Марченко. Их выпустили через полчаса только после обещания пожаловаться прокурору. Но другие оставшиеся в общей камере, не политические, ждали еще несколько часов. Кто-то мочился на пол. В автозаках и тесных, грязных, бестуалетных камерах-«отстойниках» пересыльных тюрем люди ожидают часами. Еще хуже маленькие, всегда вонючие боксы на одного-два человека. З. Антонюк в июле 1978 года просидел целый день в изоляторе в таком боксике (при этапировании из Владимирской тюрьмы в ИТК-35). Антонюк болен костным туберкулезом и тяжелым заболеванием печени.

Камера столыпинского вагона имеет размер полного или половинного плацкартного купе без окна, с решетчатой стенкой в коридор, где шагает часовой. Окна туалета закрашены или обычно закрыты, вентиляция выключена. Вместо 10-ти, соответственно, 3-х человек, которые могут лежа поместиться в этих камерах, туда обычно набивают 14-18 и, соответственно, 5-6 человек, вынужденных проводить там 1-3 суток. Иногда на короткое время (несколько часов) туда набивают до 25 человек. Туалет не имеет воды, умыться невозможно, постельных принадлежностей, конечно, нет.

В большинстве случаев конвойные грубы и циничны. Они выдают воду и выводят в туалет лишь после того, как весь вагон начинает колотить ногами в решетчатые двери, иногда это бывает два, чаще 3-4 раза в сутки. При этом на каждый день этапа з/к получает около 600 грамм хлеба, селедку средних размеров, 20 грамм сахара. Когда на перегоне Москва-Киров в июне 1978 года Ю. Орлов попросил у конвойного дать попить, ответ гласил: «Обойдешься без воды». Вместе с ним в половинной камере поместили двух стариков-туберкулезников, при ходьбе поддерживавших друг друга. Не допросившись туалета, один из них помочился в целлофановый мешочек, разлив половину по полу и нижней полке. Затем, для изоляции от политического, их перевели в другую камеру, набитую битком. Когда один из них хотел лечь на пол, конвой не разрешил. В. Лисовой, после тщетных просьб вывода в туалет, вынужден был мочиться прямо в камере в случайную банку. З. Попадюка в августе 1977 года в Пензенской тюрьме держали в одной камере с туберкулезными и сифилитическими больными. Антонюк на перегонах Харьков-Свердловск-Пермь и в самой Свердловской пересылке наблюдал в ноябре 1972 года, как офицеры выводили из камер женщин к себе для сожительства.

М. Матусевич, как голодающий, сопровождался врачом на этапе из Киева в ИТК-35 (июнь 1978 г.). Однако врач отказалась оказать какую-либо помощь уголовному з/к соседней камеры вагона с тяжелым внутренним заболеванием и с тяжелым заболеванием кожи. Его должна была бы сопровождать сестра, но этап отправился без нее. Он был весь мокрый от гноя, и другие з/к рвали рубашки и портянки для перевязок. Таковы вкратце условия этапирования.

[…]

VII. Пресечение информации

[…] В 1974 году на пресс-конференции в Москве академик А. Сахаров предоставил западным корреспондентам материалы из лагеря 389/35, переписанные рукой з/к З. Антонюка. Поскольку эти документы были корреспондентами сфотографированы и опубликованы, они стали достоянием и КГБ. Несколькими месяцами позднее в лагере ВС 389/35 3. Антонюка вызвали на так называемую наблюдательную комиссию и предложили написать в газету письмо с раскаянием, в противном случае ему пообещали, что он будет приговорен к тюремному заключению.

Поскольку З. Антонюк от подобной сделки отказался, в июле 1975 года он был отправлен во Владимирскую тюрьму. В 1978 году С. Глузман и С. Ковалев в лагере 389/36 были приговорены к камерному заключению в ПКТ на шесть месяцев за то, что собирали и хранили информацию о положении заключенных в лагере. Чтобы помешать выходу информации за пределы лагеря, администрация самым варварским способом мешает свиданиям заключенных с родными. Так, Ю. Хведько за 11 лет заключения имел возможность лишь два раза повидаться с матерью (в 1969 и 1974 гг.). Как только кто-либо из родственников сообщал, что собирается приехать, администрация отвечала, что Хведько лишен права на очередное свидание.

В мае 1978 года во Владимир на свидание с З. Попадюком приехала его мать. Тюремная администрация сразу за какую-то мелочь лишила Попадюка права на свидание. Лишь через несколько недель Дойников проговорился об истинной причине лишения свидания: «Мать по дороге во Владимир заходила в Москве по разным адресам антисоветчиков и собирала новости. Ее и впредь будут лишать свидания с сыном». […]

Если заключенному предоставляются длительные свидания, то приехавших женщин и детей часто раздевают догола и обыскивают, подвергают самому унизительному осмотру. […] Обыскивая девятилетнего сына и пятилетнюю дочь П. Плумпы, надзиратели отделили их от матери, увели в отдельную комнату, раздели догола и разорвали одежду. В мае 1978 году Р. Маркосяну во время двухчасового свидания с братом не разрешили поздороваться с пожатием руки. Было также запрещено разговаривать на родном, армянском языке. Присутствующий при свидании надзиратель все время предупреждал, что если будет сказано хоть одно слово по-армянски, то свидание сразу прекратят.

Как правило, во время краткосрочных свиданий разрешается разговаривать только на русском языке. Если дети или родственники заключенного нерусской национальности не знают этого языка, то они и не имеют возможности воспользоваться общим свиданием.

Национальные или религиозные моменты администрация мест заключения часто использует для конфискации или задержания корреспонденции. Письмо З. Антонюка от 1. IX. 76 г. к жене было конфисковано администрацией Владимирской тюрьмы под тем предлогом, что в письме цитируется Геродот на украинском языке. В результате у З. Антонюка на целый год прервалась переписка. […]

Администрация лагерей на несколько недель задерживает письма заключенных нерусской национальности. Еще в 1976 году М. Кииренд обратился к Чусовскому прокурору. Жалоба не дала результатов, а лагерный представитель КГБ сообщил, что письма, написанные на национальных языках, направляются в КГБ. Кииренд послал заявление начальнику Скалинского управления КГБ Дегтянникову. «По существующему закону, я должен отправлять и получать письма в течение трех дней, однако администрация лагеря 35, ссылаясь на то, что мои письма и письма ко мне пишутся на эстонском языке, вручение и отправку писем автоматически затягивает более, чем на месяц. Этот факт расцениваю как проявление шовинизма». Всем, кто с подобными жалобами обращаются к администрации лагеря ВС-389/35 и 36, цензор или другие представители внушают мысль, что заключенные нерусской национальности должны отказаться от привычки писать письма на родном языке. […]

К категории враждебной или клеветнической информации, подлежащей конфискации, относятся религиозные книги или письма на религиозные темы.

Так, в мае 1977 году И. Огурцову (ВС-389/35) пришла пасхальная посылка, в которой, кроме прочего, была Библия. Работники администрации лагеря посылку вскрыли, Библию похитили, а посылку, уже без Библии, отослали назад.

П. Плумпе, ВС-389/36, пришли письма с переписанными главами из Библии. 17. I. 77 г. начальник оперчасти Рожков ему сообщил, что эти главы конфискованы. Как религиозные и тенденциозные.

Заключенные почти никогда не получают писем из-за рубежа, за исключением писем из Израиля, которые конфискуются чуть реже. За все время пребывания в лагерях не получили ни одного письма, присланного из-за границы, М. Кииренд, В. Марченко, 3. Антонюк, И. Грабанс и многие другие. И. Огурцов изредка получает письма только из Польши. П. Плумпа за все годы получил только одно заграничное письмо (6 февраля 1976 г., из Швейцарии).

В лагерях ВС-389/35 и 36 как вид запрещенной информации рассматриваются даже жалобы политзаключенных, направляемые в государственные инстанции. Так, 1. 4. 77 г. у В. Марченко при личном обыске была изъята жалоба, адресованная ген. прокурору СССР Руденко, в которой сообщалось о ряде нарушений законности, допущенных во время следствия и судебного разбирательства дела В. Марченко.

В лагере 389/35 было конфисковано заявление В. Лисового от 31. 12. 78 г. председателю Совета Союза Шитикову, в котором он выразил пожелание, чтобы в лагерной столовой было больше свежих овощей.

В марте 78 года И. Грабанс направил жалобу в президиум Верховного Совета СССР в связи с тем, что письма из Латвии к нему идут два-три месяца. Вскоре после этого переписка И. Грабанса была вообще прервана, и в течение уже пяти месяцев он не получает ни одного письма.

Эти факты, которые составляют лишь малую часть общего целого, свидетельствуют, что управление лагерей ВС-389 имеет весьма обширные возможности для нарушения прав человека и государственных законов в отношении политзаключенных. Так, ему предоставлено право пресечения любой информации о подобных нарушениях вплоть до конфискации жалоб заключенных в вышестоящие инстанции.

В лагерях строгого режима не положено иметь телевизоры и радиоприемники, кроме офицерской радиоточки. Количество корреспонденции — писем, открыток, телеграмм, — которое заключенный имеет право отправить в неофициальные инстанции, ограничивается двумя в месяц. Использование телефонной связи полностью запрещено. Запрещена отправка заявлений, жалоб и другой корреспонденции такого характера в негосударственные организации.

Заключенному не разрешается в жалобе защищать других заключенных, а также не разрешаются коллективные жалобы. Представители «Красного Креста», иностранные корреспонденты и другие иностранные лица никогда не разговаривали с заключенными советских политлагерей. Нужно сказать прямо: советские заключенные смеются, когда читают в советской прессе сообщения о том, каким ограничениям в своих правах подвергаются политзека на Западе или даже в чилийских лагерях. Эти ограничения не идут ни в какое сравнение с ограничениями прав в советских лагерях.

1979, № 20

[1] Седьмой раздел доклада написан Пятрасом Плуйрасом-Плумпой. П. Плуйрас-Плумпа арестован в ноябре 1973 г., осужден в декабре 1974 г. (8 лет строгого режима). По тому же обвинению в антисоветской пропаганде он уже отсидел 7 лет в 1958-65 гг. (арестован был в возрасте 19 лет). Отбывает наказание в Уральских лагерях. — Прим. ред.-1979.

[2] Вероятно, нуждой. — Прим. ред.-1979.

[3] Дежурный помощник начальника колонии. — Прим. ред.-1979.

Опубликовано в журнале:

«Континент» 2013, №152

Интервью с Надеждой Яковлевной Мандельштам

От интервьюера

[…] Уже в 1972 году Надежда Яковлевна настаивала, что единственная надежда на будущее России — Церковь. Сохранила ли она эту надежду до самой смерти? Есть основания думать, что нет. Об этом можно судить по интервью, которое я записала на магнитофон в конце 1977 года. По моим сведениям, это единственное ее интервью, записанное на ленту. Я дала ей обещание не публиковать его при ее жизни.

Интервью должно было последовательно описывать ее жизнь с детства и до наших дней, и я тщательно подготовила все вопросы. Увы, интервью осталось незавершенным. Когда я вернулась в Москву в октябре 1977 года, Надежда Яковлевна была в таком физическом состоянии, что, когда она открыла мне дверь, я ее не узнала. Действительно, мое первое впечатление было, что я со своим замыслом уже опоздала. Все-таки, несмотря на страх и физическую слабость, она согласилась дать интервью. Ее голос зачастую сходил на нет, она задыхалась, делала долгие паузы. От некоторых вопросов, которые я хотела задать, пришлось отказаться, так как я боялась, что для нее все это слишком утомительно. Я была уверена, что ей осталось жить совсем немного. Я ошиблась — она прожила еще три года.

Ей хотелось смерти, но она не могла умереть. Ее манера мыслить была по-прежнему живой и острой, но представление о текущих событиях было затуманено. Ее непреклонная вера в загробную жизнь оставалась ее единственной нравственной опорой. […]

Надежда Мандельштам была женщиной сильной и выносливой, очень веселой, большого ума, остроумия и неожиданной нежности.

Я вспоминаю ее с непреходящей любовью.

Элизабет Де Мони

— Надежда Яковлевна, скажите, пожалуйста, где вы родились?

В Саратове, это город на Волге. […]

— Мало кто знает, что вы провели часть своего детства на Западе. Оказало ли время, проведенное там, большое влияние на вас?

Я не знаю, но я рада, что была, потому что у меня нет такого чувства отчуждения.

— Вы верующая?

Да. Хожу в церковь.

— И вы всю жизнь ходили в церковь?

Няня возила меня в церковь, русская няня.

— Ваша мать была еврейкой, но ваш отец был, кажется, баптист? Это верно?

Он был крещен. Потому что его отец, мой дед, был кантонист. Это были дети, которых забирали и, когда был период обрусения при Николае Первом, их крестили почти насильно.

— А мать?

Мама осталась еврейкой. Они женились где-то во Франции.

— Не скажете ли вы, как вы встретились с Мандельштамом?

Был такой клуб в Киеве, в 19-м году. Мне было как раз 19 лет. Это был клуб, который назывался «Хлам»: Художники, Литераторы, Артисты и Музыканты. Мы там собирались каждый вечер, и он пришел. И меня познакомила с ним одна... Все условились не знакомить меня, а какая-то проститутка познакомила.

— Когда вы с ним познакомились, он был уже известным поэтом?

Он был известен. И я знала, что он поэт.

— И вы уже думали тогда, что он гений?

Был ли он гением, я не знаю. Он был дурак.

— Он был... очень глупый молодой человек?

Вы облагораживаете. Он был — я резче говорю.

— Был ли он также веселым молодым человеком?

Очень веселый, всю жизнь веселый, даже в несчастьях.

— Сохранил ли он эту веселость и в тяжелые, трудные годы?

В тяжелые годы? В лагере — нет. В лагере он просто сошел с ума. Он боялся есть, думал, что его отравят.

— Был ли ваш муж добрым человеком?

Со мной — нет, а с людьми — да, особенно с детьми. Ну, он меня никуда не пускал.

— Некоторые мне говорили, что он был очень трудным человеком.

Он был трудным человеком для меня. И для сволочи. Кругом были сволочи одни.

— Но вы посвятили ему всю свою жизнь...

К сожалению.

— Можете ли вы сравнить его с каким-нибудь другим поэтом его поколения?

Конечно, Пастернак, а больше никого.

— И больше ни с кем?

Ну, женщины: Ахматова, Цветаева, но я думаю, что это дешевка по сравнению с Пастернаком и Мандельштамом.

— Но Ахматова была, пожалуй, его самым близким другом?

Была. Но по отношению ко мне она была не очень хороша. Она мне сказала через сорок лет, тридцать пять лет после смерти Оси: «Вот теперь видно, что вы были подходящей женой».

— Оказала ли она на него большое влияние?

Нет, никакого.

— Ваш муж был человеком абсолютно неподкупным, человеком абсолютной порядочности...

Нет.

— Я хочу спросить — что именно принес он людям: свою поэзию или свою абсолютную честность?

Не знаю. У меня нет никаких сведений о том, что он известен на Западе. В России — да. В России во всех домах интеллигентных есть списки его стихов. Он до сих пор список, а не человек. И потом эти анекдотические рассказы о нем, что он «раздражался». Он просто отбривал.

— В вашей книге, в первом томе, вы пишете, что, когда Мандельштам умер, вам очень помогли его слова: «Почему ты думаешь, что ты должна быть счастливой?»

Он мне всегда так говорил: «Почему ты думаешь, что ты должна быть счастливой?» Это его христианство.

— Его христианство?

Он был христианин. Он верил в Христа.

— Когда он крестился: в детстве или уже взрослым?

Взрослым. Ему было около двадцати двух лет. Всегда пишут: «для того, чтобы поступить в университет», но это чепуха, блата хватило бы. Он просто верил, и это, конечно, на меня тоже оказало влияние.

— Вы говорите, что ваш муж крестился, когда ему было двадцать два года. Он умер почти сорок лет назад. Вы по-прежнему чувствуете свою близость с ним?

Очень долгое время я чувствовала, а потом перестала, сейчас перестала. Он подслушал, как я на исповеди сказала, что я ему изменяла.

— На то, чтобы спасти произведения вашего мужа, ушло почти сорок лет вашей жизни. Ощущаете ли вы удовлетворение от того, что труд вашей жизни завершен?

И да, и нет. Я отдала жизнь на это. Это было очень трудно. И теперь я чувствую себя совершенно опустошенной.

— Что бы вы хотели еще сделать?

Я хотела б написать о своем отце, у меня был чудный отец, но у меня уже нет сил. Может, я попробую. Не от того нет сил, что мы сейчас разговариваем, — от жизни. Я бы очень хотела смерти. Еще хотела бы умереть здесь, а не в лагере. Такая возможность тоже есть: если уйдет Брежнев.

— Когда еще был жив Мандельштам, в 20-е и в начале 30-х годов, у вас был один покровитель — Бухарин. В вашей книге вы пишете, что всеми благами, которые были у него в жизни, Мандельштам был обязан Бухарину.

Он спасал нас просто, очень активно.

— Надеетесь ли вы, что Бухарина когда-нибудь реабилитируют ?

Для этого должно все перемениться. Не знаю, возможно ли это в мертвой стране.

— Есть в вашей книге очень важная строчка. Вы пишете, что смерть художника всегда бывает не случайностью, а последним творческим актом.

Это не мои слова, это слова Мандельштама. Это в статье о Скрябине он говорит.

— Ваш муж написал свое стихотворение о Сталине после того, как увидел последствия коллективизации на Украине и почувствовал, что не может больше молчать?

Это первое стихотворение? Да.

— Говорил ли он с вами, пока писал его, или сразу написал?

Конечно, говорил. Он мне каждую строку показывал. У меня, наверное, хороший слух на стихи.

— Когда он писал его, думаете ли вы, что он понимал, что оно приведет к его смерти?

Конечно! Он думал только, что его сразу расстреляют.

— Думаете ли вы, что он был прав?

Я думаю, да. Но это относится не только к Сталину, это относится ко всем. Брежнев — первый не кровопийца, не кровожадный. Солженицына, например, за границу выслал. Хрущев еще упражнялся. Он здесь расстрелял людей за то, что они продавали губную помаду самодельную, — я знаю это от Эренбурга. Он на Украине провел сталинскую политику — там кровь лилась страшная.

— Путешествия на Запад оказали на Мандельштама огромное влияние, и вы писали, что Средиземноморье было для него чем-то вроде Святой Земли. Думаете ли вы, что классическая культура Древнего мира — Греции и Рима — оказала наибольшее влияние на него как на поэта?

Греция — да, но он никогда не был в Греции. В Риме он был, но про Рим он говорил, что это камни, а Грецию он очень живо чувствовал. Потом, Грецию можно чувствовать и по стихам, и по литературе. Я тоже не была в Греции.

— Но, как вы уже говорили, он был до глубины души христианином. Среди всех страданий сталинских времен, его и ваших страданий, не терял ли он когда-нибудь надежду?

Нет, надежда всегда была. Меня зовут Надеждой. Но ясно было, что после смерти Сталина будут облегчения. Такого другого животного нельзя было найти. Ассириец. Я говорю, что он гений, потому что в сельскохозяйственной стране он уничтожил все крестьянство за два года.

— Вы говорите, что Мандельштам никогда не говорил о своем «творчестве». Он всегда говорил, что «строит» вещи. Полагаете ли вы, что свою поэзию он рассматривал как некий проводник Божьей благодати?

Я думаю, что да, но я никогда не спрашивала.

— В те годы, что вы жили с ним, посвящая ему всю свою жизнь, вы, наверное, много раз спасали его от отчаяния и, возможно, от смерти?

Я много думала о самоубийстве, потому что жить было совсем невозможно. Был голод, была бездомность, был ужас, которого нельзя себе представить, была страшная грязь. Абсолютная нищета.

— Была ли его дружба с Ахматовой источником силы для него?

Скорее для нее.

— Какая была она?

Ахматова? Красивая женщина, высокая. На старости она распсиховалась. У нее не было нормальной старости.

— Вы пишете, что Мандельштам подвергся одному очень сильному влиянию...

Иннокентий Анненский. Это был любимый поэт, единственный из символистов. Он повлиял на всех: на Пастернака, на Ахматову, на Мандельштама, на Гумилева. Это дивный поэт, его мало знают за границей, его не переводят. Это чудный поэт. Это религиозный философ, сейчас это окончательно выяснилось, потому что нашли новые письма — два, и там это совершенно ясно уже.

— Вы говорите, что сильное влияние на Мандельштама оказал Чаадаев. И что из-за этого влияния он не воспользовался в 1920 году возможностью уехать за границу.

Да, потому что Чаадаев... он хвалит Чаадаева за то, что он вернулся в небытие из страны, где была жизнь.

— Думаете ли вы, что Мандельштам таким образом намеренно отказался от Европы? Что он как бы повернулся спиной к Европе?

Он боялся, что заговорит за границей во весь голос и потом не сможет вернуться.

— Но он уже понял к тому времени, что оставаться в России опасно?

Он понимал, конечно. Что было делать? Мой отец сказал: «Я столько лет пользовался правами и законами этой страны, что я не могу покидать ее в несчастье». Приблизительно такое отношение было и у Оси.

— Как вы полагаете, он принял это решение как поэт или как человек?

Я думаю, что как поэт, потому что вне русского языка было бы...

— В вашей первой книге есть глава, которая называется «Возрождение», где вы говорите о возрождении духовных ценностей, утерянных в 20-30-е годы. Продолжаете ли вы верить в это возрождение?

В то, что они воскресли? Нет. Здесь ничего воскреснуть не может. Здесь просто все мертво. Здесь только очереди. «Дают продукты». Очень легко управлять голодной страной, а она голодная. Брежнев и не виноват в том, что она голодная, — шестьдесят лет разоряли хозяйство. Россия кормила всю Европу хлебом, а теперь покупает в Канаде. При крепостном праве крестьянам легче жилось, чем сейчас. Сейчас деревни стоят пустые. Старухи и пьяные старики. Только женщины, замуж не за кого выйти. Мужчины после армии женятся на любых городских, лишь бы не вернуться в деревню. Опустошенная страна. Работают студенты. Во сколько это обходится фунт хлеба, я не представляю себе! Профессура, хорошо оплачиваемая, сидит дома, а студенты работают. И они не умеют работать. Лет пятнадцать тому назад мне говорили женщины, что в деревнях уже никто не умеет сделать грядки.

— Вы много говорите в своей книге об утерянных духовных ценностях деревни. Надеетесь ли вы, что эти ценности возродятся?

Не знаю. Сейчас надежда уже теряется. Пока я ездила на метро, я только удивлялась, какие мертвые лица. Интеллигенции нет. Крестьянства нет. Все пьют. Единственное утешение — это водка.

— Но среди молодежи сегодня, возможно, больше интереса, чем раньше, к христианству и к Церкви?

Очень многие крестятся. Крестятся и пожилые люди. Но большей частью интеллигентные.

— Вы говорите, что Мандельштам повторял вам, что история — это опытное поле для борьбы добра и зла.

История? Да. Вот видно — на нашем примере.

— Но как христианка вы должны верить, что, в конце концов, добро вырастет даже из ужасных страданий вашей страны в этом веке.

В этом столетии — не знаю, но, может быть, когда-нибудь. Во всяком случае, как Чаадаев говорил, «свет с Востока» — не придет. Чаадаев надеялся, что свет придет с Востока, но я не вижу этого. Сейчас никаких признаков нет.

— Вы никогда не думали о переходе в католичество?

Я — нет! Ося хотел стать католиком. А я привыкла в Софию ходить. После заграницы, после двух лет в Швейцарии, я жила в Киеве. Мне девять лет было. И нянька меня водила в Софийский собор. Я до сих пор не могу забыть его — и ездила с ним прощаться. Дивный собор! Ведь была когда-то Россия великой страной...

— Но положение в вашей стране стало немного лучше. Не думаете ли вы, что, если бы у молодежи было больше мужества, положение улучшилось бы?

Я думаю, что, если молодежь придет, она будет сталинистами, потому что она по-прежнему поверит в террор и в Ленина. Она не знает, что это первыми на них отразится.

— После всего, что вы пережили, с вашим опытом, что бы вы сказали молодежи России?

Бесполезно им говорить, они над старухой посмеются. Их вполне водка устраивает. Думаю, что сейчас уж ничего не спасет. Слишком долго это держится — шестьдесят лет... […]

Послесловие редакции — 1982

Самое сильное впечатление от этого интервью — то, что к Надежде Яковлевне Мандельштам, быть может, еще больше подходят слова, отнесенные ею к Ахматовой: «У нее не было нормальной старости»...

Окружающие могли ждать для нее еще многих несчастий — и дождались: опечатанной квартиры, полуукраденных похорон. Но все-таки всем было ясно, что на восьмом десятке ее, вдову Мандельштама, знаменитую на весь мир своими книгами, не посадят. Ее постоянное возвращение к теме возможного ареста иногда воспринималось почти как игра, — а было оно реальностью, страшным страхом перед смертью в лагере, быть может, сумасшедшей, невменяемой смертью, подобной смерти Мандельштама.

На фоне этого смешно спорить с голосом из-за гроба, даже когда этот голос несправедливо зол или несправедливо наивен. Кто способен ощутить эту внутреннюю «опустошенность» женщины, полжизни отдавшей на то, чтобы воскресить Мандельштама — «не человека, а список»?

Будь она жива, можно было бы с ней поспорить. Она сама была спорщицей, но любила спорщиков, любила противоречить и любила, чтобы ей противоречили. Ее высказывания — зачастую провокация. Но ответить на эту провокацию мы уже не можем.

1982, № 31

Опубликовано в журнале:

«Континент» 2013, №152

Россия > СМИ, ИТ > magazines.gorky.media, 6 ноября 2013 > № 948620 Надежда Мандельштам

Жизнь после Вильнюса

Украина в новой геополитической конфигурации

Украина ставит эксперимент, интерес к которому проявляют во всех странах постсоветского пространства. От того, окажутся ли изменения, обусловленные сближением с ЕС, значимыми и позитивными, будет зависеть поведение и России, и стран, которые пока на нее ориентируются.

Статья отражает результаты работы в рамках Программы фундаментальных исследований президиума РАН № 38 «Перспективы скоординированного социально-экономического развития России и Украины в общеевропейском контексте».

12 сентября 2013 г. почти незамеченным прошел один юбилей: исполнилось полвека со дня подписания Договора об ассоциации между Турцией и Европейским экономическим сообществом. Казалось бы, достойный повод оценить совместно пройденный путь и наметить планы на будущее. Однако турецкие политики и масс-медиа либо вовсе проигнорировали знаменательную дату, либо говорили о ней с едва скрываемым раздражением. Еще бы! Соглашение об ассоциации, несомненно, принесло Турции значимые экономические результаты, но в политическом смысле обрекло державу с большими амбициями на унизительное полувековое ожидание в прихожей у объединяющейся Европы.

Тем временем другая крупная страна – Украина – с нетерпением ждет момента, когда и ее допустят в эту прихожую. При этом ни один трезвомыслящий аналитик не рискнет уверенно сказать, что ожидание Киевом полноценного членства в Евросоюзе не затянется дольше, чем в случае Турции.

И все же намеченное на 28 ноября 2013 г. в Вильнюсе подписание Украиной и ЕС соглашения об ассоциации, включающего положения о создании глубокой и всеобъемлющей зоны свободной торговли (ГВЗСТ), станет рубежом в истории стран постсоветского пространства. Само это событие, конечно, не приведет к мгновенной экономической или институциональной метаморфозе. Скорее, напротив, простой украинец скоро обнаружит, что его положение мало изменилось к лучшему или даже серьезно ухудшилось. Однако в геополитическом смысле Украина сменит орбиту, причем в рамках логики игры с нулевой суммой, к которой фактически вернулись Россия и Запад, и это будет интерпретировано как стратегическое поражение Москвы.

ЧТО ДЕЛАТЬ РОССИИ?

Несомненно, Вильнюс станет тяжелым ударом не столько по сиюминутным интересам России, сколько по мировидению российской политической элиты, да и значительной части общества. Однако жизнь на этом не закончится. Возникновение новой, неблагоприятной геополитической конфигурации заставит Москву выбирать между различными вариантами действий в зависимости от тех или иных стратегических целеполаганий. Если попытаться предельно схематизировать выбор, то он будет состоять в решимости вернуть Украину на прежнюю геополитическую орбиту либо в готовности радикально изменить сами правила игры в отношениях Москвы и Брюсселя.

Возможна ли после Вильнюса еще одна геополитическая переориентация Киева, его разворот в сторону России? Красивые слова о «бесповоротности европейского выбора» лучше оставить для украинского внутриполитического потребления. В конечном счете речь идет о масштабе материальных, политико-дипломатических, информационных и иных ресурсов, которые будет готова задействовать Россия для того, чтобы повлиять на украинские элиты и общественное мнение. В последние месяцы много говорилось о том, что ежегодный экономический выигрыш Украины в случае ее вступления в Таможенный союз составит от 6 до 12 млрд долларов. Он мог быть достигнут за счет почти троекратного снижения стоимости российского газа, снятия экспортной пошлины на нефтепродукты, создания преференциального режима для продовольственных товаров. Сюда же следует приплюсовать компенсации, связанные с переходом Украины на общую для ТС ставку единого таможенного тарифа. Несомненно, на первом этапе гипотетического членства Украины в ТС именно российскому налогоплательщику пришлось бы взять на себя эту нагрузку.

Однако этого все равно оказалось недостаточно, чтобы убедить Киев отказаться от ГВЗСТ и присоединиться к Таможенному союзу. Можно предположить, что после вступления в силу соглашения об ассоциации и свободной торговле между Украиной и ЕС цена вопроса окажется еще выше. В условиях экономической стагнации, начавшейся в России даже при сохранении вполне комфортной цены на нефть и возобновления роста западных экономик, эта нагрузка может оправдываться исключительно геополитическими расчетами. Причем никаких гарантий успеха у Москвы не будет хотя бы потому, что отношения между Россией и объединенной Европой в рамках этого сценария перейдут в режим полномасштабного противостояния.

Альтернативная стратегия – попытка кардинально изменить правила игры между Россией и Евросоюзом и интегрировать Украину в эту систему в качестве полноправного участника – пока кажется сугубо гипотетической. Этот подход прежде всего должен базироваться на признании Украины ключевым фактором российско-европейского взаимодействия и на выработке инклюзивного подхода к Киеву. Понятно, что это условие российским лидерам выполнить довольно трудно. Однако еще более сложным препятствием является политико-институциональная несовместимость нынешней России и европейских стран. Одно дело – стремление гармонизировать расходящиеся интересы государств с генетически близкими политическими режимами, другое – стран, чьи политические институты, нормы и практики развиваются в противоположных направлениях. Это расхождение в последние полтора года достигло нового качества, существенно ограничив возможности маневра российской внешней политики в отношениях с Западом. И даже блестящий дипломатический успех Москвы в сирийском вопросе лишь оттеняет данное обстоятельство. Судя по всему, ЕС и США приложат усилия к тому, чтобы российский триумф в Женеве был «уравновешен» геополитическим нокдауном в Вильнюсе.

Решающие для будущего России политические трансформации – реальное разделение властей и «вписывание» в эту систему института президентства, отделение власти от собственности, проведение подлинно свободных и конкурентных выборов, приход нового поколения политических лидеров, существенное обновление политических и экономических элит – ни в коей мере не гарантируют достижения стратегического партнерства России, Украины и Европейского союза. Но эти изменения по крайней мере создадут возможность диалога на общем языке и позволят всем сторонам всерьез задуматься о предпочтительности политики, обеспечивающей совместный выигрыш.По всей видимости, ни одна из этих стратегий не сможет быть реализована в полном объеме в ближайшие месяцы и годы после перехода Украиной вильнюсского рубежа. В одном случае главным препятствием станет экономика, в другом – логика функционирования российского политического режима. Тем не менее даже если Москва воздержится от немедленной эмоциональной реакции на подписание Киевом ГВЗСТ, ряд качественных изменений проявится довольно быстро. Прежде всего России придется принять некоторый набор защитных мер, связанных со снятием торговых барьеров между Украиной и Евросоюзом. Важно, чтобы эти меры соответствовали принципу разумной достаточности и не слишком походили на банальную месть.

После Вильнюса не будет никакого смысла сохранять преференции в торгово-экономических отношениях с Украиной, которые принимались с расчетом на полноценное участие страны в россиецентричных интеграционных проектах. В то же время явно ошибочным может стать сворачивание программ межрегионального сотрудничества, когда пострадавшими окажутся жители Крыма, восточных и южных областей, значительная часть которых продолжает выступать за сохранение особых связей с Россией. Скорее, стоило бы подумать о существенном расширении таких программ.

Не меньшей ошибкой может оказаться закрытие российского рынка труда для украинской рабочей силы. Рост социального напряжения из-за трудовой миграции вызван, как известно, вовсе не гражданами Украины. Напротив, квалификация, знание русского языка, культурная близость теоретически должны делать украинских трудовых мигрантов в России желанными гостями. Новые экономические трудности, с которыми, очевидно, столкнется Киев после подписания договора об ассоциации с ЕС, могут привести к некоторому увеличению масштабов трудовой миграции в Россию. Самое меньшее, что необходимо сделать в данной ситуации, – не отталкивать этих людей.

Одним из асимметричных ответов на геополитическую переориентацию Киева мог бы стать запуск крупной стипендиальной программы, рассчитанной на ежегодное привлечение в российские вузы тысяч студентов из южных и восточных регионов Украины. Сами стипендии по размеру должны быть конкурентоспособными в сравнении со стипендиями в рамках аналогичных программ Евросоюза. Такая программа могла бы сформировать когорту сторонников приоритетного развития отношений с Россией; кроме того, она пошла бы на пользу принимающим российским вузам. Вполне резонно предложить участникам этой программы широкие возможности, включающие различные варианты дальнейшего трудоустройства в России.

Особый вопрос – присутствие Украины после вступления в силу ГВЗСТ в двух зонах свободной торговли, со странами СНГ и с Евросоюзом. Не будучи уникальной для мировой экономики, эта ситуация – новая для постсоветского пространства. Все эффекты возникновения украинской смычки между двумя зонами свободной торговли сейчас едва ли можно просчитать, хотя официальные российские представители делают акцент на негативных последствиях. Не исключено, что наибольший ущерб будет связан не с перетоком европейских товаров через Украину на российский рынок, а с превентивными защитными мерами Москвы и ответным реагированием Украины и ЕС. В любом случае эта ситуация не сможет «зависнуть» надолго. Киев, вероятно, постарается политически капитализировать свое особое положение, предложив некий трехсторонний механизм регулирования торговых отношений, который может трансформироваться в площадку для предметного обсуждения идеи создания зоны свободной торговли от Лиссабона до Владивостока. Похоже, что и в Брюсселе не станут отвергать такую инициативу, поскольку, во-первых, либерализация взаимной торговли наиболее выгодна европейским экспортерам, и, во-вторых, участие России в трехстороннем переговорном формате будет означать фактическое признание геополитической перемены, которая должна вскоре свершиться в Вильнюсе. Москва, таким образом, окажется перед дилеммой. Если концепция трехстороннего диалога будет подразумевать только обсуждение вопросов зоны свободной торговли, то российское руководство, скорее всего, предпочтет уклониться. Если же Москва захочет и сумеет предложить более широкую повестку, то, не исключено, именно этот формат даст возможность вывести отношения России и Евросоюза из глубокого застоя.

Возможно, однако, и иное развитие событий, когда отказ от трехстороннего диалога и эскалация защитных мер в сфере торговых отношений приведут к фактическому выталкиванию Украины из зоны свободной торговли СНГ. Такое вытеснение не сможет пройти гладко и, по всей видимости, приведет к завершению эпохи Содружества. Строго говоря, процесс запущен около десяти лет назад серией цветных революций. Перспектива заключения несколькими странами СНГ соглашений об ассоциации с Европейским союзом сыграла роль своеобразного катализатора, поскольку вслед за Евросоюзом и Россия поставила эти страны перед выбором «или – или». Вынужденный отказ Армении от сближения с ЕС и ее заявка на присоединение к Таможенному союзу служат яркой иллюстрацией возросшей интенсивности геополитической поляризации постсоветского пространства. Если после Вильнюса Россия в самом деле решится на вытеснение Украины из зоны свободной торговли СНГ, то в результате практически вся территория бывшего СССР (пока за исключением Узбекистана и Туркменистана) разделится на два неравных сектора, один из которых экономически и политически будет привязан к единой Европе, а другой – к Таможенному союзу России, Белоруссии и Казахстана.

Поляризация постсоветского пространства будет иметь неоднозначные последствия для ТС, основной тенденцией в развитии которого, по крайней мере на ближайшие два-три года, может стать экстенсивное расширение. Риски поспешного увеличения количества членов пока недооцениваются. Уверенный старт ТС позволял надеяться, что это объединение окажется первым успешным интеграционным проектом на постсоветском пространстве. Однако вслед за первоначальным положительным эффектом создания Единого экономического пространства и общей таможенной территории России, Белоруссии и Казахстана последовал этап «кризиса роста», постепенного обострения внутренней напряженности между участниками объединения. Сам по себе кризис роста – явление закономерное, но в случае ТС отягощается спецификой персоналистских режимов стран-участниц и связанными с ней эксцессами вроде «дела Баумгертнера». Тем не менее концентрация совместных усилий на урегулировании противоречий, дальнейшей унификации внутреннего законодательства, укреплении институциональной базы и согласовании стратегических целей могла бы придать импульс процессу интеграции.

Переключение внимания на кооптацию в состав объединения нескольких государств способно серьезно осложнить решение основной задачи ближайших месяцев – создать к началу 2015 г. Евразийский экономический союз. В частности, работоспособность Евразийской экономической комиссии, где решения принимаются консенсусом, может значительно снизиться в случае присоединения новых государств. Разработка промежуточного формата участия, например, соглашений об ассоциации или привилегированном партнерстве, могла бы стать прагматичной альтернативой поспешному расширению. Однако в условиях обострившейся геополитической конкуренции высока вероятность того, что предпочтение отдадут номинальному увеличению числа полноправных членов Таможенного союза в ущерб его эффективности.ПОХИЩЕНИЕ УКРАИНЫ ЕВРОПОЙ

В цепочке событий, кульминацией которых может стать вильнюсский саммит «Восточного партнерства», одной из ключевых дат является 8 ноября 2011 года. В тот день начались поставки газа по газопроводу «Северный поток», благодаря чему существенно снизилась зависимость России от Украины как основного транзитера российского голубого топлива. Казалось бы, вопреки всем препонам торжествует линия Путина–Шрёдера на установление эксклюзивного энергетического партнерства России и Германии, которое, в свою очередь, еще более усилит политический перевес этих двух стран, соответственно, на постсоветском пространстве и в Европейском союзе. Не только Украине, но и Белоруссии, Польше, другим странам – транзитерам российского газа предстояло смириться с утратой прежних политико-экономических преимуществ.

Но в тот же самый день было опубликовано письмо, подписанное министрами иностранных дел Германии Гидо Вестервелле и Польши Радославом Сикорским, который незадолго до того сравнивал «Северный поток» с пактом Молотова–Риббентропа. Письмо, по сути, объявляло о выработке Германией и Польшей совместного курса по отношению к России. Дальнейшее развитие событий показало, что это заявление отнюдь не было символической компенсацией Варшаве. Письмо Вестервелле и Сикорского ознаменовало новое распределение «сфер ответственности» между Германией и Польшей. Польша фактически дала сигнал о своей готовности признать немецкое лидерство в дальнейшем реформировании Европейского союза. В свою очередь, Германия согласилась с критическим подходом Варшавы в отношении российской внешней и внутренней политики. Фокусируя внимание на институциональных и экономических проблемах единой Европы, воздерживаясь от чрезмерной вовлеченности в дела постсоветского пространства и примиряясь с постепенной стагнацией германо-российских отношений, Берлин предоставил Польше и солидарным с ней странам Балтии и Вышеградской группы возможность оказывать все возрастающее влияние на выработку восточной политики Евросоюза.

Сегодня можно сказать, что восточная политика ЕС во многом становится ягеллонской политикой. Если отвлечься от внутрипольских политико-идеологических размежеваний, то в широком смысле ягеллонской политикой можно назвать координацию усилий элит центрально- и восточноевропейских стран на основе противостояния общему для них «значимому другому», т.е. России. Исторически эти страны либо входили в состав Королевства Польского и Великого Княжества Литовского (а затем – Речи Посполитой), либо по крайней мере примыкали к балто-черноморскому междуморью. В современных условиях ягеллонская политика означает попытку вывода нескольких стран постсоветского пространства из геополитической «серой зоны», в которой они пребывали после распада СССР, их политическую и экономическую привязку к единой Европе и блокировку участия этих стран в альтернативных ЕС интеграционных проектах.

Новейший этап ягеллонской политики в отношении Киева начинался в очень неблагоприятной обстановке. В условиях мирового экономического кризиса внимание ведущих стран Евросоюза и США было отвлечено от региона СНГ, позиции России на постсоветском пространстве явно укрепились, а на Украине потерпевшие электоральное поражение лидеры «оранжевой» революции отправились в политическое небытие либо на скамью подсудимых. Сама возможность диалога с новой украинской властью, начавшей судебные преследования Юлии Тимошенко и ее соратников, многим в Европе казалась весьма сомнительной. Тем не менее сторонники ягеллонской политики шаг за шагом выстраивали отношения с Виктором Януковичем и его командой, используя нарастание напряженности между Кремлем и Банковой. И если на первых порах Янукович мог рассматривать размораживание диалога с Брюсселем лишь как фактор, укрепляющий его позиции в жестком торге с «Газпромом» и Путиным, то в дальнейшем благодаря ягеллонской дипломатии он счел перспективной для себя и своего окружения ставку на достижение соглашения об ассоциации с Евросоюзом.

В условиях, когда европейский интеграционный проект переживает глубокий кризис, институтам ЕС настоятельно требуются новые доказательства собственной привлекательности и политической успешности. Не в последнюю очередь поэтому произошла ягеллонизация восточной политики Евросоюза. Включение Украины в сферу экономического и политического влияния Европы может стать тем успехом, который будет иметь большой резонанс, но не потребует существенных затрат от европейских налогоплательщиков. Более того, открытие довольно емкого украинского рынка – несомненное благо для ориентированных на экспорт экономик, прежде всего Германии. Вместе с тем формат ассоциации не позволяет Киеву рассчитывать на субсидии из Брюсселя, доступные лишь полноправным членам Евросоюза.

Ягеллонская политика по отношению к Украине опирается и на возрастающую поддержку Соединенных Штатов. В первую очередь это обусловлено провалом перезагрузки после возвращения в Кремль Владимира Путина. В то же время одним из стимулов американского интереса к Украине могут быть переговоры между США и ЕС о создании Трансатлантической зоны свободной торговли и инвестиций. В случае успеха этого глобального проекта Украина окажется чем-то вроде бесплатного «довеска» к объединению двух крупнейших экономик мира.

Каковы же перспективы продолжения ягеллонского курса в восточной политике Европейского союза после Вильнюса? Здесь, конечно, многое зависит от изменений, которые претерпит модель европейской интеграции как в ходе внутренней перестройки, так и в результате создания зоны свободной торговли с Соединенными Штатами. Более вероятно, что ягеллонский курс подвергнется ревизии со стороны ключевых стран Евросоюза. В самом деле, после Украины с высокой степенью вероятности в фокус ягеллонской политики должны попасть Белоруссия и Приднестровье. Уровень конфликтности и в том и в другом случае может оказаться зашкаливающим. Скорее всего, издержки ведущие страны ЕС оценят как неоправданно высокие. Германии и Франции в этих условиях будет удобнее вернуться к диалогу с геополитически ослабленной Россией, чем пытаться окончательно загнать ее в угол. Вместе с тем ожидать полного отказа от ягеллонских коннотаций в восточной политике объединенной Европы не следует.

НА СЛЕДУЮЩЕЕ УТРО…

Наутро после подписания в Вильнюсе соглашения об ассоциации между Украиной и Европейским союзом, скорее всего, ничего существенного не произойдет. Большая часть киевского «политикума» будет праздновать свой европейский триумф и готовиться к новому витку традиционной украинской внутриполитической борьбы всех против всех, западная пресса не преминет объявить о геополитическом поражении путинской России как о свершившемся факте, а российская – об утрате Украиной реального суверенитета и о мрачных перспективах экономики. Однако серьезные проблемы обнаружатся довольно скоро, еще до завершения процесса ратификации вильнюсского соглашения. Москва, во всяком случае, едва ли станет дожидаться этого момента. Скорее всего, начнется снижение объема прямых инвестиций и свертывание кредитования украинской экономики российскими финансовыми институтами. Исключат, возможно, те программы, которые являются наиболее чувствительными для крупных российских экономических акторов, имеющих тесные связи с украинскими предприятиями.

В таких обстоятельствах угроза дефолта украинской экономики резко возрастет. Не исключено, что он будет предотвращен за счет политически мотивированного облегчения для Украины доступа к кредитам МВФ. Но крайне маловероятно, что Европейский союз перейдет к прямому субсидированию украинской экономики даже после вступления в силу ГВЗСТ. При этом в первые месяцы и годы действия ГВЗСТ начнется процесс вытеснения с украинского рынка продукции местных производителей более дешевыми и качественными европейскими товарами. Эти тенденции еще усилятся в связи с форсированным переходом на технические стандарты ЕС, что является одним из ключевых положений ГВЗСТ. Одновременное введение защитных мер в странах Таможенного союза поставит многие украинские предприятия и даже некоторые отрасли промышленности на грань краха. Пик кризиса может совпасть с выборами президента Украины в 2015 году.

Складывается впечатление, что Виктор Янукович и его основная опора в Верховной раде – Партия регионов, делая ставку на подписание соглашения об ассоциации с Евросоюзом, если и не совершают политическое самоубийство, то, во всяком случае, ввязываются в исключительно рискованную игру. Политический консенсус большинства представленных в парламенте сил вокруг курса на сближение с Европой исчезнет сразу после подписания вильнюсского соглашения, а вся ответственность за неурядицы будет возложена на Януковича и его сторонников. При этом расколотой окажется и электоральная база, на которую опираются нынешний президент и Партия регионов.

«Казус Януковича» чрезвычайно важен для понимания поведения и дальнейшей эволюции постсоветских политических элит. Ранее по такому же пути проследовал бывший молдавский президент Владимир Воронин, пришедший к власти под пророссийскими лозунгами, но осуществивший под давлением Запада крутой политический разворот, находясь в полушаге от подписания предложенного Москвой плана приднестровского урегулирования. Виктор Янукович после избрания президентом в феврале 2010 г. сделал решительные шаги на пути восстановления отношений с Москвой, заключив с Дмитрием Медведевым харьковские соглашения о продлении на 25 лет срока базирования в Севастополе российского Черноморского флота и о 30-процентном снижении цены на российский газ. Однако и харьковские соглашения, и последовавшее вскоре принятие Верховной радой закона о внеблоковом статусе Украины свидетельствовали главным образом о стремлении команды Януковича вернуться к традиционной политике балансирования между Россией и Западом. Москва, по всей видимости, иначе истолковала мотивы новых украинских властей и возможности давления на них. Сначала в вопросе о судьбе украинской газотранспортной системы, а затем и по более широкому кругу проблем российско-украинских отношений ставка была сделана на использование всех тактических и стратегических преимуществ, которыми располагал Кремль. Судя по всему, такой прессинг был воспринят наиболее влиятельными украинскими олигархическими группами, одну из которых возглавляет сам Янукович, как несомненная угроза их долгосрочным бизнес-интересам. И хотя во внутренней политике и в борьбе с оппонентами украинская власть довольно успешно применяла многие методы власти российской, во внешней политике Киева возобновился дрейф в сторону Брюсселя.

Переход Украины на новую геополитическую орбиту, несомненно, обеспечит Януковичу положение партнера, с которым Запад готов вести диалог. Но это не означает, что он получит карт-бланш на укрепление позиций теми же методами, какими он действовал до сих пор. Скорее, наоборот, ни одно серьезное злоупотребление административным ресурсом не останется незамеченным. Брюссель потребует от Януковича свободных выборов и едва ли сильно опечалится, если он их не выиграет.

Потеряет ли Янукович голоса тех украинских избирателей, которые по-прежнему симпатизируют России? Вне всякого сомнения, вильнюсская эйфория развеется быстро, а разочарование евроинтеграционной риторикой окажется массовым, особенно на востоке и юге Украины. Нельзя исключать и раскола Партии регионов, где уже ощущается повышенная напряженность в связи с отказом Банковой от восточного интеграционного вектора. Однако это не означает, что до президентских выборов 2015 г. обязательно появится новая политическая сила и новые лидеры, способные сплотить недовольных геополитической переориентацией Украины. Виктор Медведчук и возглавляемое им движение «Украинский выбор» пока не кажутся убедительными претендентами на эту роль, а коммунисты хоть и улучшат свои электоральные перспективы, качественной реструктуризации украинского «политикума» обеспечить не смогут.По всей видимости, после подписания вильнюсского соглашения Янукович сделает несколько примирительных заявлений по отношению к России. Они будут адресованы не столько Владимиру Путину или российскому общественному мнению, сколько собственным избирателям. Едва ли стоит ждать от Москвы позитивной реакции. И все же за ними может стоять нечто большее, чем тривиальное политическое маневрирование. Уже есть признаки возникновения нового политико-идеологического феномена, который можно назвать «восточноукраинским европеизмом». В отличие от украинского этнонационализма, цитаделью которого является Западная Украина, восточноукраинский европеизм ориентирован на строительство политической нации, объединяющей всех жителей независимо от языка, вероисповедания и этнической принадлежности на платформе суверенитета, стратегической ориентации на вступление в Европейский союз при одновременном выстраивании эксклюзивных отношений с Российской Федерацией. В этой формуле европейская ориентация означает, во-первых, стремление заручиться внешней гарантией государственной независимости, во-вторых, решимость укрепить позиции украинских финансово-промышленных групп в их взаимоотношениях с партнерами на востоке, в-третьих, принципиальное согласие на институциональные трансформации в соответствии с прописанными ЕС рецептами. В то же время необходимой частью формулы должны быть особенные отношения с Москвой, поскольку только они смогут придать Украине дополнительный вес во взаимодействии с Брюсселем. Украина не обретет его, если после Вильнюса превратится в часть антироссийского «санитарного кордона». В рамках ягеллонского курса Киев, скорее всего, будет инструментом политики своих ближайших западных соседей. Иначе говоря, сверхзадачей восточноукраинского европеизма должно стать формирование трехсторонней модели стратегического партнерства, в которой Украина сумеет выступить в качестве основного связующего звена между Россией и Европейским союзом.

В России найдется пока не слишком много политиков, готовых рассматривать адептов восточноукраинского европеизма как надежных партнеров. До тех пор пока основным его спикером выступает Виктор Янукович, доверие к этим идеям и связанным с ними инициативам останется минимальным. Если после Вильнюса в левобережной Украине вновь возрастет популярность лозунгов присоединения к Таможенному союзу, в России это усилит позиции сторонников жесткой линии по отношению к нынешней украинской власти. Они, скорее, предпочтут увидеть поражение Януковича, даже если это поражение ему нанесут не сторонники интеграции с Россией, а представители националистических и антироссийских сил.

* * *

Ни чуда, ни трагедии в Вильнюсе не произойдет. Однако последствия будут серьезными. Украина ставит эксперимент, интерес к которому проявляют во всех странах постсоветского пространства. От того, окажутся ли экономические и институциональные изменения, обусловленные сближением с ЕС, значимыми и позитивными, будет зависеть поведение и России, и стран, которые пока на нее ориентируются.

Ассоциация с Евросоюзом не даст Украине никаких гарантий подключения к этому великому интеграционному проекту, которому еще предстоит доказать свою жизнеспособность в условиях турбулентного мира XXI века. Разумеется, украинские власти поспешат заявить о стремлении к полноценному членству в Евросоюзе, и, возможно, еще при Януковиче появятся подтверждения серьезности таких намерений. Но затем Украина приблизится к рубежу, когда во имя «прекрасного европейского будущего» потребуются действия, меняющие характер и механизмы функционирования государственной власти и социальных институтов. Нет уверенности в том, что постсоветская украинская элита сумеет и захочет преодолеть этот рубеж.

Важнейшей задачей для любой власти в Киеве станет сохранение политической субъектности и значимости Украины. В ближайшие годы украинские лидеры столкнутся с мощным давлением внутренних и внешних сил, заинтересованных в отказе Киева от внеблокового статуса и его подключении к ягеллонской политике. Одновременно произойдет и сплочение сторонников сохранения внеблокового статуса страны. В этом противостоянии восточноукраинский европеизм может оказаться той политической линией, которая по крайней мере ослабит остроту внутренних противоречий и заставит внешних акторов считаться с особым мнением Киева.

Борьба за геополитический выбор Украины разворачивалась в полном соответствии с логикой игры с нулевой суммой. Для политического режима современной России эта логика органична, она служит естественным продолжением золотого правила авторитарного господства «друзьям – все, остальным – закон». Но и Европейский союз, фактически принявший ягеллонское видение Российской Федерации как полуразрушенной империи, жаждущей реванша, в логике игры с нулевой суммой действует имперски. Даже если многие европейцы, украинцы и россияне готовы воспринимать ЕС в качестве «коллективной империи добра», это не изменит самой сути имперского соперничества и связанных с ним долгосрочных последствий для Европы и Евразии.

Возможность того, что после Вильнюса Евросоюз, Украина и Россия попытаются вместе выработать принципиально новый формат трехстороннего сотрудничества, основанный на логике взаимного выигрыша, существует, но шансы не слишком велики. Лидеры единой Европы, вероятно, постараются избежать в ближайшие годы эскалации геополитического противостояния на постсоветском пространстве, но это не значит, что до окончательного прояснения судьбы европейского интеграционного проекта кто-то из них начнет прикладывать серьезные усилия ради гармонизации отношений с Россией. Скорее, дело ограничится более внимательным наблюдением за тем, как тактически и стратегически Москва отреагирует на вильнюсский саммит и как геополитическое ослабление повлияет на внутриполитические процессы в России.

Очевидно, что для российского руководства пространство дальнейшего выбора ограниченно, и имеющиеся опции, скорее, могут ранжироваться по масштабам издержек и рисков. Что же касается общества, то для него Вильнюс должен стать горьким уроком, приближающим понимание необходимости коренных изменений политического порядка и экономического курса. Жизнь после Вильнюса продолжится и в России, но это будет жизнь в ожидании перемен.

Д.В. Ефременко – доктор политических наук, зав. отделом социологии и социальной психологии Института научной информации по общественным наукам РАН.

Украина. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 6 ноября 2013 > № 940449 Дмитрий Ефременко

Глобальный строительный рынок: развивающиеся перспективы

Ситуация в мировом строительном секторе, на который приходится порядка 40% глобального стального потребления, во многом определяет и тонус металлургической отрасли. Спустя 5 лет с начала мирового финансового кризиса UGMK.INFO проанализирует тенденции развития стройотрасли на ключевых региональных рынках и в Украине.

В 2013 г. глобальный рост ВВП составит максимум 3%, а рост объемов строительных работ – не более 4%. Стройсектор до сих пор страдает от дефицита финансирования и слабого потребительского спроса, которые, в свою очередь, препятствуют восстановлению спроса на сталепродукцию.

Потребление стали в строительстве в настоящее время составляет 540 млн. т, почти вдвое больше, чем в машиностроении (не считая автопром) и производстве металлоизделий.

Строительная индустрия формирует около 10% мирового ВВП, обеспечивая работой примерно 7% от общей численности рабочей силы по всему миру. В денежном выражении это $7,5-8 млрд. за минувший год, который для глобального стройсектора стал одним из наихудших со времени кризиса 2008-2009 гг.

Тем не менее, позитивные изменения на рынках Северной Америки, Юго-Восточной Азии, Ближнего Востока и, в меньшей степени, ЕС, позволяют ожидать ускорения восстановления строительного сектора в 2014 г., который может стать началом долгосрочной тенденции.

Согласно проведенному PwC исследованию, к 2025 г. объемы глобального строительства возрастут более чем на 70% до $ 15 трлн. Самые быстрые темпы роста стройсектора, опережающие общемировые, будут демонстрировать Китай, США и Индия (почти 60% глобального роста).

Географическая структура глобального стройрынка в 2005 г.:

Географическая структура глобального стройрынка в 2020 г. (прогноз):

Ключевые тенденции глобального стройрынка в 2012-2013 гг.

Проблема финансирования остается основной в строительной отрасли. Кризис стройсектора в ЕС, противоречивая ситуация в США (рост возведения жилья при сокращении промышленного строительства), замедление прироста объема стройработ в КНР во многом обусловлены замораживанием или сильным урезанием финансирования со стороны правительства или частных инвесторов.

Олимпийские игры в Лондоне-2012 продемонстрировали значительный прорыв в технологиях и скорости строительных работ. Множество объектов проведения Олимпиады были построены с применением энергосберегающих и зеленых технологий, причем в кратчайшие сроки.

В минувшем году также активно велась работа по строительству объектов для проведения в Бразилии Кубка мира по футболу 2014 г., инвестиции составят более 12 миллиардов евро. Отметим, что, несмотря на достаточные финансовые ресурсы, программа строительства стадионов и другой необходимой инфраструктуры в Бразилии реализуется с задержками, сталкиваясь с рядом проблем.

Ураган Sandy, нанесший сильный ущерб северо-восточному побережью США, оказал немалое влияние на стройсектор страны. Необходимость восстановления и модернизации разрушенной инфраструктуры, особенно транспортной и энергетической, требует вливания миллиардов долларов, значительную часть которых освоят стройкомпании.

Планы отказаться от использования атомной энергии в Японии и Германии будут стимулировать строительство замещающих мощностей.

Стоимость строительства упадет?

По информации консалтинговой компании EC Harris, колебания валютных курсов были доминирующим фактором в изменении затрат на строительство в 2012 г. В частности, повышение курса юаня снизило конкурентоспособность импорта продукции из КНР, а падение иены оказало позитивное влияние на экспорт японской продукции.

Важным фактором стало падение спроса и цен на сырьевые товары, в частности, сталь как важный элемент стройматериалов.

Если подтвердится тезис о «завершении сырьевого суперцикла», это будет иметь огромное значение для стабилизации стоимости строительства – и прежде всего, в развивающихся экономиках, где материальные затраты являются ключевым фактором развития отрасли.

По данным EC Harris, в десятку самых дорогих стран по стоимости строительства входят Гонконг (здесь затраты в полтора раза выше, чем в Великобритании), Швейцария, Дания, Швеция, Макао, Австралия, Япония, Франция, Сингапур и Бельгия. Самые низкие затраты – в Индии, Индонезии, Вьетнаме, Марокко и Малайзии.

Уместно отметить, что за 2002-2008 гг. среднегодовые расходы на строительство выросли на 5,1%, а в 2009-2012 – всего на 1,1%.

Перспективы-2014

Среди развитых стран США остаются одним из немногих крупных игроков (в ЕС это Германия), где стройсектор растет сегодня и готоы ускорить развитие завтра. Если в развивающихся странах вложения в строительство стали главным инструментом стимулирования экономики, то в развитых, наоборот, государственное и частное финансирование новых крупных инфраструктурных проектов практически прекратилось. Это привело к стагнации стройотрасли, кризису рынка недвижимости и снижению потребления проката.

Относительно быстрому восстановлению активности рынка США содействовала сланцевая революция, обеспечившая не только рост нефтегазодобычи и промышленного производства, но и увеличение инвестиций в инфраструктурные проекты.

В 2012 г. расходы на строительство в США увеличились на 8% в годовом исчислении, в Канаде 4% рост рынка жилья подпитывается спросом со стороны энергетики, железнодорожного и энергетического секторов.

В 2013 г. отмечаются признаки восстановления рынка ЕС. Хотя объем стройработ в текущем году сократится на 2,5-3%, во многих странах Евросоюза, не только в Германии, идет прирост новых проектов.

Развивающиеся страны

Как ожидается, индустрия строительства в развивающихся рынках в течение следующих десяти лет удвоится, и достигнет $ 6,7 трлн. к 2020 г., что составляет около 55% мирового рынка.

Развивающиеся страны Азии, Латинской Америки, Ближнего Востока, Африки и Восточной Европы, в которых растет уровень урбанизации, по прогнозным оценкам, в ближайшие 20 лет инвестируют в инфраструктуру $50 трлн. Уже сегодня на эти страны приходится 52% всех строительных работ в мире, а в к 2025 г. этот показатель вырастет до 63%.

Доминирующая роль останется за Китаем, который еще в 2010 г. обогнал США в качестве крупнейшего строительного рынка в мире. По оценкам PwC, доля КНР на глобальном стройрынке вырастет с 18% в настоящее время до 26% в 2025 г., даже с учетом наблюдаемого сегодня замедления темпов развития китайской экономики.

Китайские фирмы активно усиливают позиции в мировом строительном бизнесе. Всего за 10 лет ведущие стройкомпании из «Поднебесной» вытеснили из списка Топ-10 мировых лидеров половину японских и европейских компаний (см. таблицу).

Топ-10 ведущих стройкомпаний мира по объему выручки:

Данные: International Construction magazine

Второй перспективный игрок на азиатском рынке – Индия, которая с ежегодным ростом в среднем 7,4%, как ожидается, обгонит Японию в качестве третьего по величине строительного рынка уже к 2018 г.

Несмотря на сильные бюрократические препятствия и ограничения госинвестиций, демографический потенциал и неизбежный рост урбанизации сохраняют за Индией все возможности стать «вторым Китаем» – как в сфере объемов строительства, так и по объемам производства и потребления металлопродукции.

Большие возможности для роста у нового поколения «азиатских тигров» –Индонезии, Вьетнама и Филиппин, объем рынка которых уже составляет $ 350 млрд. и растет более чем на 6% в год.

К 2050 г. в Азии будет почти 2 миллиарда новых горожан, в т.ч., в КНР – 400 млн., в Индии – 500 млн., в других странах Азии – до 1 млрд. человек. К слову, по оценкам ООН, с 2010 по 2050 гг. в мире количество городского населения увеличится на 3 млрд. человек, из которых «неазиатский» прирост будет небольшим: в Африке – 800 млн., в Америке и Европе – не более 400 млн. человек.

В других регионах хорошие перспективы для роста стройсектора у Бразилии, которая активно инвестирует в спортивную, жилую и промышленную инфраструктуру, у России и стран Средней Азии – при условии относительно высоких цен на экспортные нефть и газ, а также у стран Персидского залива. Увеличение расходов на социальную инфраструктуру будет поддерживать развитие стройсектора Саудовской Аравии и ОАЭ, подготовка к Кубку мира 2022 г. гарантирует несколько лет сильного роста в Катаре.

В Украине, к сожалению, сегодня отсутствуют предпосылки для стабильного восстановления строительной отрасли, которая до сих пор находится в состоянии глубокого кризиса.

Подробнее о тенденциях развития украинского и других региональных строительных рынков – в следующих материалах серии

Георгий Карпенко

Федеральный советник (министр) юстиции и полиции Швейцарской Конфедерации Симонетта Соммаруга встретилась 5 ноября с.г. в Париже с министром внутренних дел Франции Манюэлем Вальсом и министром юстиции Кристиан Тобира. На встрече были рассмотрены различные аспекты сотрудничества в сфере юстиции, полиции и миграции, такие, как защита беженцев и безопасность внешних границ шенгенской зоны.

В ходе встречи С. Соммаруги с М. Вальсом был подписан дополнительный протокол к Парижскому соглашению между Швейцарией и Францией, вступившему в силу 1 июля 2009 г. и регулирующему двустороннее сотрудничество в области юстиции, полиции и таможни. Кроме того, министры обсудили вопросы миграции вследствие бедности, сотрудничество со странами Магриба, последствия кризиса в Сирии, а также Дублинское соглашение. С. Соммаруга подчеркнула важность сотрудничества с Францией как с одним из важнейших партнёров Швейцарской Конфедерации.

С министром юстиции Франции К. Тобира С. Соммаруга обсудила опыт Франции в части запрета на ношение предметов одежды, скрывающих лицо или всё тело, а также рассказала о национальном плане мероприятий Швейцарии, направленных на противодействие торговле людьми, и представила пояснения к новому федеральному закону «Об исполняемых за границей частных услугах в сфере безопасности» (нем. BPS, Bundesgesetz über die im Ausland erbrachten privaten Sicherheitsdienstleistungen).

admin.ch

В географическом распределении товарооборота Кыргызстана сохраняется концентрация на небольшом количестве стран. Такая информация представлена в отчете правительства Кыргызской Республики по обзору торговой политики, подготовленный в рамках выполнения обязательств КР перед Всемирной торговой организацией. Распоряжение об одобрении данного отчета 24 октября 2013 года подписал премьер-министр Жанторо Сатыбалдиев.

В отчете говорится, что основными торговыми партнерами в 2012 году являлись: Россия (27,6%), Китай (17,5%), Казахстан (12,7%), Швейцария (7,7%), Узбекистан (3,5%), США (3,5%), Турция (3,1%), Германия (3,0%), Япония (3,0%), Беларусь (2,4%), и другие.

Основными потребителями продукции Кыргызстана в 2006 году являлись — Швейцария (26,2%), Казахстан (20,5%), Россия (19,4%), Китай (4,8%), Таджикистан (4,4%), Узбекистан (3,5%), Турция (3,4%), и другие, а в 2012 году — Швейцария (28,9%), Казахстан (21,4%), Россия (11,6%), Узбекистан (10,0%), Китай (3,2%), Турция (2,6%), Таджикистан (2,1%).

За рассматриваемый период географическое направление экспорта республики не изменилось, кроме незначительных изменений объемов поставок. Помимо России, Казахстана и Узбекистана, ведущим партнером остается Швейцария, куда экспортируется основной экспортный товар — золото.

Традиционными поставщиками импортной продукции, как в 2006 году, так и в 2012 году остаются: Россия (33,8%, 33,2%), Китай (12,8%, 22,5%), Казахстан (10,3%, 9,7%), США (5,6%, 4,7%), Узбекистан (4,8%, 1,2%), Германия (3,1%, 3,7%), Турция (2,0%, 3,3%).

В географическом распределении импорта Россия и Казахстан остаются основными партнерами. Из стран дальнего зарубежья, в результате резкого роста объемов импорта, Китай приобрел статус наиболее важного партнера.

АКИpress

КРУПНЕЙШИМ БАНКАМ ШВЕЙЦАРИИ ПРИГРОЗИЛИ УЖЕСТОЧЕНИЕМ ПРАВИЛ

Политиков страны смутили показатели соотношения заемного капитала к собственным средствам финансовых организаций

В Швейцарии могут ввести строжайшие правила для банков - более серьезные, чем где бы то ни было. Как пишет The Wall Street Journal, таким образом политики пытаются защитить страну от последствий в случае банкротства.

Настороженность вызвали показатели самых крупных кредитных учреждений государства - UBS AG и Credit Suisse AG. Первый недавно продемонстрировал леверидж (соотношение собственного капитала и заемного) в 3,2%, второй - в 3,5%, и эти цифры должны увеличиться до 4% до конца 2018 года в соответствии с нынешними правилами.

Представители Народной партии Швейцарии заявили, что минимальное соотношение собственного капитала банка и активов должно составить примерно 6%. Социал-демократы предложили еще более жесткие ограничения - 10-процентный барьер.

Швейцария неодинока в продвижении подобной инициативы. Согласно международным правилам, действующим в странах Евросоюза, банки должны достигнуть по меньшей мере показателя 3% через пять лет. Ранее Соединенные Штаты заявили, что норму можно было ужесточить до 6% в отношении крупнейших финансовых организаций

РОССИЙСКИЕ ЭКОЛОГИ КРИТИКУЮТ ШВЕЙЦАРСКИЙ ДОКЛАД О ЗАГРЯЗНЕННЫХ ГОРОДАХ

В список швейцарцев не попали города Китая; критики также обращают внимание на то, что доклад готовился во многом на "бумажных" данных, а, не "на местах"

Российские экологи раскритиковали экологический доклад Швейцарского Зеленого Креста о топ-100 самых загрязненных городов мира, в который вошли несколько российских и украинских городов. Экологи отмечают, что доклад швейцарцев строится на "бумажных" данных разных лет, и был подготовлен с посещением только некоторых исследуемых городов. В самом списке полностью отсутствует Китай - один из мировых лидеров по уровню неэкологичности промпроизводства, отстутсвует также Япония с аварией на АЭС "Фукусима", которая по масштабам была сравнима с чернобыльской. Авторы исследования, по мнению ряда российских экологов, также обошли вниманием крупнейшую в истории аварию на буровой платформе British Petroleum в Мексиканском заливе, взрыв на алюминиевом заводе в Венгрии, взрыв на заводе удобрений в Техасе (2013), катастрофу на химическом комбинате в Тулузе (2001), когда были разрушены тысячи домов, 80 школ, 2 университета, 185 детских садов, без крыши над головой остались 40 000 человек.

Директор природоохранных программ Общероссийской общественной организации "Зеленый патруль" Роман Пукалов уверен, что представленный рейтинг носит крайне субъективный характер. Эколог считает, что брать за основу составления подобных списков голую статистику - просто непрофессионально. "Мы уже пять лет составляем экологический рейтинг субъектов России, а также перечень "100 главных загрязнителей России", поэтому знаем не понаслышке, как следует профессионально подходить к формированию таких списков. Мы используем в качестве критериев 21 индикатор, в том числе класс опасности химических выбросов, численность жителей региона, удаленность производства от населенных пунктов, геоположение и даже частоту аварий ЖКХ. Только учет всех этих нюансов позволяет провести всесторонний и объективный анализ. Оперировать же голой статистикой, не понимая даже механизма распространения вредных веществ и степень их опасности для человека, - непрофессионально", - заявил эксперт.

Ранее сообщалось, что Зеленый крест Швейцарии совместно с американским институтом Блэксмита опубликовали рейтинг самых загрязненных городов планеты, в котором в первой десятке оказалось сразу два российских города. Кроме России, по мнению швейцарских исследователей, самыми грязными местами на Земле могут "похвастаться" Украина, Аргентина, Бангладеш, Гана, Замбия, Индонезия и Нигерия.

Roche заплатит 550 млн долларов за права на экспериментальный антибиотик

Фармацевтическая компания Roche планирует приобрести права на экспериментальный антибиотик, разработанный для борьбы с резистентной синегнойной палочкой, сообщает Reuters.

По информации агентства, Roche заплатит 548 млн долларов разработчику антибиотика – швейцарской компании Polyphor. Более того, Polyphor будет получать проценты от продаж любых форм препарата, а также сможет участвовать в продвижении ингаляционных форм лекарства на территории Европы.

Экспериментальный антибиотик нового класса POL7080 обладает высоким потенциалом в борьбе с синегнойной палочкой (Pseudomonas aeruginosa). Эта бактерия широко распространена в больницах и является возбудителем множества инфекционных заболеваний, лечение которых затруднительно из-за ее высокой устойчивости к антибиотикам.

По результатам I фазы клинических испытаний был сделан вывод о безопасности и хорошей переносимости экспериментального препарата пациентами.

Решение Roche купить права на новый антибиотик выбивается из общей тенденции, так как ведущие фармпроизводители наоборот сворачивают разработку антибактериальных средств. Например, Pfizer в 2011 году закрыла центр по исследованию антибиотиков в Коннектикуте (США), а Eli Lilly и Bristol-Myers Squibb сократили расходы на создание новых препаратов.

Россия упростит безвизовый режим для иностранных туристов, но c хитрым условием

Министерство культуры предлагает разрешить безвизовое пребывание на территории России в течение трех суток туристам из 20 стран. Это такие страны как Франция, Германия, Польша, Великобритания и Северная Ирландия, Нидерланды, Швеция, Италия, Испания, Швейцария, Австрия, Бельгия, Финляндия, Греция, Канада, Австралия, Япония, Южная Корея, США и Сингапур.

Но чтобы стать таким счастливчиком зарубежным туристам мало прибывать в один из 11 российских аэропортов. Среди этих аэропортов столичные «Шереметьево», «Домодедово» и «Внуково», а также петербургский «Пулково», аэропорты Калининграда, Хабаровска, Владивостока, Казани, Екатеринбурга, Новосибирска и Сочи.

Но одним из требований, для предоставления безвизового трехсуточного пребывания, является наличие у иностранного туриста авиабилета, причем исключительно российской авиакомпании. Кроме того требуется гостиничная бронь и полис медицинского страхования.

«Основанием для безвизового пребывания пассажира на территории Российской Федерации является наличие у него авиабилета российского перевозчика с подтверждённым временем отправления в пункт государства назначения не позднее 72 часов с момента въезда пассажира на территорию Российской Федерации», - говорится в документе ведомства.

Удивительно, что в документе не прописано законодательно еще то, в какие российские гостиницы требуется бронь, а также через какой именно аэропорт должны въезжать в Россию, желающие ее посетить. Например, через Сочи или Владивосток.

Сейчас данный документ находится на рассмотрении в Государственной думе. Вступить в силу он должен в следующем году.

Напомним, что касательно вопросов виз для приезжающих в Россию туристов из других стран, глава Ростуризма Александр Радькова в свое время отметил, что для развития туризма в Россию и из нее необходимо снижать визовые барьеры. «Виза не может быть мотивацией, это препятствие. И мы должны устранять препятствия», - заявил Радьков на встрече с журналистами в сентябре этого года. После чего он озвучил планы о введении 72-часового безвизового режима для транзитных авиапассажиров.

Налоговые поступления выросли в Швеции за трёхлетний период на 2 млрд. крон в год, благодаря заключению соглашений о передаче банковской и финансовой информации с большинством офшорных зон, а также с такими странами как Австрия и Швейцария. Всего было заключено около 40 таких соглашений сообщает газета Дагенс Индустри.

По заявлению налоговых властей эта работа преследует две цели: выявление уклоняющихся от уплаты налогов и контроль за денежными потоками, в целях предотвращения финансирования терроризма.

По словам Матса Андерссона, секретаря министерства финансов Швеции, многие убегавшие от налогов, до последнего, пытались увести свои деньги, переводя их в другие офшорные зоны ещё не охваченные договорами, а переломный момент настал, когда прошлой осенью был подписан договор с Панамой. Тогда большинство сдалось.

Ныне Налоговое ведомство Швеции стремится заключить аналогичные договоры с Объединёнными Арабскими Эмиратами и Гонконгом.

В наступающем зимнем сезоне швейцарский курорт Вербье будет соединен с зоной катания Les Mayens de Bruson новым подъемником. Кроме того, в Брюзоне заработает новая система искусственного оснежения.

Лыжный сезон 2013/2014 в Вербье начнется 9 ноября, кататься можно будет по выходным при наличии благоприятных погодных условий. С конца ноября – середины декабря будут открываться новые сектора. Канатная дорога Le Châble - Les Mayens de Bruson начнет свою работу 21 декабря 2013 года, и в течение следующих четырех месяцев лыжники смогут пользоваться ею с 8:45 до 16:15. Об этом сообщает портал Travel.ru.

Зона катания Les Mayens de Bruson находится в долине Бань (Дранс) в двух километрах к югу от курорта Вербье. Восьмиместная канатная дорога Le Châble - Les Mayens de Bruson доставит лыжников на новые трассы за восемь минут.

Дневной ски-пасс на все курорты Четырех долин в предстоящем сезоне будет стоить €57 для взрослого туриста и €28 для ребенка. Шестидневный абонемент, также включающий в себя катание на трассах французского курорта Шамони, обойдется в €288 и €145 соответственно.

Вероятно, расширение курорта Вербье приведет к увеличению популярности недвижимости этого места для отдыха. Жилье на горнолыжных курортах Швейцарии уже пользуется большим спросом.

Согласно предварительному отчёту, опубликованному федеральным ведомством по статистике Швейцарской Конфедерации, в сентябре 2013 г. в швейцарских гостиницах было зафиксировано 3,3 млн. ночёвок, что на 0,8% или 27 тыс. ночёвок больше, чем в сентябре прошлого года. При этом на долю иностранных туристов пришлось 1,8 млн. ночёвок (на 2,5% или 44 тыс. ночёвок больше), и 1,5 млн. – на швейцарских граждан (на 1,1% или 17 тыс. ночёвок меньше, чем в сентябре 2012 г.).

admin.ch

AVENIR SUISSE ПРЕДЛОЖИЛ РЕФОРМИРОВАТЬ НАЛОГОВУЮ СИСТЕМУ ШВЕЙЦАРИИ

В настоящее время в среднем 55% полученного дохода уходит на отчисления государству

Швейцарский исследовательский институт Avenir Suisse предложил реформировать систему налогообложения в стране. Как сообщает швейцарское издание "Наша Газета", институт проанализировал существующую фискальную систему и обнаружил в ней ряд недостатков.

По данным Avenir Suisse, в настоящее время в среднем 55% полученного дохода уходит на отчисления государству. Это больше, чем в других странах-членах Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР). Эксперты подсчитали, что если, например, в трудовом договоре указана зарплата в размере 6,3 тысячи франков, то 1,8 тысячи франков (около 28,8%) уйдет на отчисления в пенсионный фонд (которые выплачиваются приблизительно поровну работником и работодателем) и на страховку. Еще 1,6 тысячи франков (порядка 25,6%) надо отложить на налоги, которые уплачиваются по итогам года. Таким образом, на жизнь остается всего 2880 франков, то есть менее 50%.

Исследователи предложили 10 реформ на федеральном уровне и 3 рекомендации для кантонов. Основной принцип состоит в том, что система налогообложения должна ориентироваться в первую очередь на потребление, а не на сбережения. Сегодня при уплате налогов учитываются все доходы - не только зарплата, но и проценты, полученные по сберегательным вкладам, и арендная плата, если собственник сдает жилье. В то же время, взяв ипотечный кредит в банке, проценты по нему можно вычесть из налогооблагаемой базы. Таким образом, действующая система поощряет потребление и жизнь в долг, а не накопления.

Специалисты Avenir Suisse предлагают сместить акцент на тот продукт, который население извлекает из экономики, а не на вклад работников в создание национального богатства. Это позволит государству обеспечить рост инвестиций и накоплений.

Решения, представленные Avenir Suisse, касаются не только налогов на доходы физических лиц. В числе реформ - установление единой ставки НДС, увеличение доли кантонов в получении налога на прибыль и отмена государственной пошлины при регистрации новых компаний. Таким образом, доходы бюджета вырастут на 9 млрд франков, что позволит покрыть расходы, связанные с внедрением предложенных мер.

Таким образом Avenir Suisse фактически предлагает совершить революцию в мире налогообложения. Ведь сегодня принято жить в долг и брать налоги там, где есть деньги, а не наоборот.

ШВЕЙЦАРСКИЕ БАНКИ ПРОИГРЫВАЮТ ОТ ИНИЦИАТИВ СВОЕГО ПАРЛАМЕНТА

Предложения швейцарских парламентариев по укреплению стабильности банков плохо сказываются на стоимости их акций

Акции крупенейших банков Швейцарии UBS и Credit Suisse Group потеряли в стоимости больше, чем по 2% после оглашения планов парламентариев страны ввести более строгие правила на рынке банковских услуг, сообщает агентство Bloomberg.

Если предложения депутатов будут приняты, ограничения для крупных банков Щвейцарии могут стать серьезнее, чем во всей остальной Европе. Это добавит им стабильности, но и даст преимущество их конкурентам из Европы и США, которые не сдерживает столь суровое законодательство.

Идея состоит в том, чтобы обязать крупные банки держать в денежных средствах не менее 6% от капитала, которых они держат в активах. Есть и более радикальное предложение - увеличить этот коэффициент до 10%.

Для сравнения, сейчас этот показатель у UBS и Credit Suisse Group немного превышает 3%, именно на такой уровень европейские банки должны выйти к 2018 году. Однако, швейцарские парламентарии считают что экономика страны слишком сильно зависит от ее крупных банков, чтобы им можно было позволить рисковать наравне с конкурентами.

Правая и левая партия, предлагающие данную меру, вместе держат больше половины мест в нижней палате парламента Швейцарии. Это делает весьма вероятным воплощение их идеи в том или ином виде.

Во II квартале 2013 года UBS соообщал о росте чистой прибыли на 32%. При этом, общий операционный доход финансового гиганта увеличился на 15%, а чистые процентные доходы упали на 13%.

США и Саудовская Аравия сохраняют стратегическое партнерство и продолжают обсуждать все ближневосточные проблемы, несмотря на многочисленные утечки в СМИ о напряженности в отношениях из-за разногласий по ситуации в регионе. С такими заявлениями выступили главы внешнеполитических ведомств двух стран Джон Керри и Сауд аль-Фейсал на пресс-конференции по итогам визита госсекретаря США в Эр-Рияд.

Сирия: одни цели, разная тактика

"Нет никаких разногласий по цели, которую мы преследуем в Сирии", - заявил Керри. По его словам, обе страны не могут сидеть сложа руки, "когда Асад продолжает использовать оружие против своего народа". В Вашингтоне и Эр-Рияде полагают, что сирийский президент потерял легитимность и не должен участвовать даже в переходном периоде в Сирии.

Однако министры признают, что разница есть в тактических вопросах, в частности, касающихся переходного периода в этой стране.

Саудовская Аравия, которую Дамаск считает главным спонсором боевиков в Сирии, ранее упрекала Вашингтон в недостаточно активном, по ее мнению, давлении на сирийский режим. В частности, в Эр-Рияде были разочарованы тем фактом, что США отказались наносить военный удар по Сирии, договорившись с Россией о необходимости проведения международной конференции "Женева-2".

Однако в понедельник саудовский министр признал, что переговоры по урегулированию в Сирии также необходимы, оговорившись, что они не могут длиться бесконечно. Он также не стал отговаривать оппозицию от участия в конференции "Женева-2", подчеркнув, что без участия Национальной коалиции оппозиции и революционных сил ее проведение потеряет всякий смысл. "Внутри оппозиции идет сейчас диалог по вопросу участия в "Женеве-2", они сами должны принять решение", - сказал аль-Фейсал.

Иранское досье

По сообщениям СМИ, особую обеспокоенность Саудовской Аравии вызывает наметившееся потепление в отношениях США и Ирана. По мнению Эр-Рияда, Иран должен доказать свои благие намерения в отношении соседей по региону, "отказавшись от поддержки Асада". "Присутствие иранских войск в Сирии противоречит заявлениям о добрососедстве", - сказал аль-Фейсал. Он также призвал Иран убедить своего союзника - ливанское шиитское движение "Хезболлах" - прекратить вмешательство во внутрисирийский конфликт.

Керри заверил, что США не отказываются от поддержки своих друзей в ближневосточном регионе и готовы в случае необходимости встать на их защиту. Он также подчеркнул, что США ни в коем случае не позволят Ирану обладать ядерным оружием, что также вызывает беспокойство Эр-Рияда.

Саудовская Аравия продолжит работать в ООН

Саудовская Аравия также прояснила свою позицию по отказу от работы в Совбезе ООН, постоянным членом которого являются США. Несмотря на отказ от места непостоянного члена Совета безопасности, Саудовская Аравия не собирается отказываться от работы в ООН, заявил аль-Фейсал.

В октябре Саудовская Аравия была впервые избрана Генеральной Ассамблеей страной-членом СБ на 2014-2015 годы, после чего ее правительство объявило об отказе от своего места, считая, что реформы в организации не проводятся должным образом и ее работа крайне неэффективна.

Примером неэффективности работы СБ ООН Саудовская Аравия считает тот факт, что палестинская проблема остается нерешенной на протяжении последних 65 лет, несмотря на то что она стала причиной нескольких войн. Кроме того, по мнению Эр-Рияда, СБ ООН так и не сумел добиться превращения Ближнего Востока в зону, свободную от оружия массового поражения, а также остановить войну в Сирии и ввести санкции против режима действующего президента этой страны Башара Асада. Надим Зуауи.

ШВЕЙЦАРИЯ ЗАНЯЛА 2 МЕСТО ПО "ИНДЕКСУ ПРОЦВЕТАНИЯ"

Швейцария - мировой лидер по качеству государственного управления

Швейцария заняла вторую строчку рейтинга самых процветающих стран мира, уступив первое место только Норвегии, следует из результатов исследования, проведенного аналитиками The Legatum Institute.

С 2009 года Швейцария поднялась на 6 позиций с этом рейтинге. При этом наиболее высокие результаты эта страна показала в категории государственного управления, в которой Швейцария оказалась бесспорным лидером среди 142 государств-участников исследования. Также весьма высокие результаты Швейцария показала при анализе экономической ситуации, системы здравоохранения, мониторинге предпринимательства и инноваций, социального благополучия и защищенности.

Россия в этом рейтинге оказалась на 61-м месте.

Скандинавские страны традиционно лидируют по "индексу процветания". В этом году в первую пятерку вошли Норвегия, Швейцария, Канада, Швеция и Новая Зеландия. При составлении рейтинга учитывались такие факторы, как: экономический рост, личные свободы граждан, развитие демократии, уровень жизни, безопасности и "счастья" населения.

Несколько швейцарских парламентариев намерены встретиться в Москве с бывшим сотрудником американских Спецслужб Эдвардом Сноуденом, чтобы узнать о его работе в Женеве, передает в субботу швейцарский телеканал RTS.

О планах телеканалу рассказал депутат Национального совета, нижней палаты швейцарского парламента, Карло Соммаруга.

"Намерение поехать и получить информацию из первых рук непосредственно от Эдварда Сноудена, чем Агентство национальной безопасности (АНБ) США занималось в Женеве, когда он сам был его сотрудником", - сказал в интервью телеканалу Соммаруга. По словам политика, он хочет получить ответы "как на технические, так и на политические вопросы".

Соммаруга, который представляет Социал-демократическую партию Швейцарии, отметил, что депутаты из других политических партий также намерены встретиться со Сноуденом и выяснить подробности на фоне молчания президента Ули Маурера по вопросу о скандале с АНБ, сотрудники которого вели электронную слежку за европейскими политическими партнерами США, в частности за канцлером Германии Ангелой Меркель.

Сноуден в 2013 году распространил информацию о программах слежки американских спецслужб, в США его обвиняют в незаконном разглашении секретных сведений. Он прибыл в Россию в июне этого года транзитом из Гонконга, но задержался в московском аэропорту "Шереметьево". Первого августа Сноудену было предоставлено убежище в России сроком на год.

1 ноября 2013 г. Торгпредством России в Швейцарии, совместно с Центром зарубежных стажировок (г.Новосибирск) и фирмой «Reisebüro Open-Up» (г. Берн), был организован визит делегации российских дорожно-строительных компаний в Швейцарскую Конфедерацию. В российскую делегацию вошли руководители четырнадцати крупных дорожно-строительных компаний Дальневосточного и Сибирского регионов Российской Федерации, в т.ч.: «Алтайдорпроект» ГУП, «Топчихинское ДРСУ» ДХ, ОАО «Мостострой-11», ассоциация «Томскавтодор» и др.

Цели бизнес-миссии: ознакомление российских компаний, занятых в сфере дорожного строительства, с опытом Швейцарской Конфедерации в области сооружения и эксплуатации автодорог федерального назначения (автобанов), реализации крупных инфраструктурных проектов дорожного строительства. Проведение презентаций швейцарской государственной корпорации по дорожному строительству и эксплуатации дорог Швейцарии «ASTRA» и российских компаний, установление прямых контактов между российскими и швейцарскими специалистами в области дорожного строительства.

В соответствии с программой бизнес-миссии в первой половине дня 1 ноября 2013 г. состоялась конференция в штаб-квартире государственной корпорации «ASTRA» (г. Иттиген), в ходе которой швейцарской стороной были сделаны следующие презентации: «Структура и задачи госкорпорации «ASTRA», «Сеть федеральных автодорог Швейцарии в цифрах и фактах», «Мероприятия по увеличению долговечности дорожной инфраструктуры», «Принципы мосто- и туннелестроения в Швейцарской Конфедерации», «Системы водоотвода и водосброса при строительстве автодорог в Швейцарии».

С российской стороны в ходе конференции была представлена презентация технологических возможностей одной из крупнейших в восточном регионе России компании по строительству мостов ОАО «Мостострой-11», что вызвало живой интерес у швейцарской стороны. После окончания выступлений на полях конференции состоялся ряд переговоров в формате B2B.

Во второй половине дня 1 ноября 2013 г. состоялся осмотр российской делегацией объектов незавершенного строительства (туннель в г. Серрье и участок реконструируемой трассы в г. Невшатель), в ходе которого российские участники получили возможность наглядно ознакомиться с производственными технологиями, применяемыми в Швейцарской Конфедерации. В ходе осмотра объектов состоялись также переговоры представителей российской делегации с руководством подрядных организаций «Infrastrukturfiliale Estavayer-le-Lac» (строительство тоннелей) и «Infrastrukturfiliale Thun» (дорожное строительство).

АЭС В ШВЕЙЦАРСКОМ МЮЛЕБЕРГЕ ЗАКРОЕТСЯ В 2019 ГОДУ

Об этом сообщила компания-оператор станции; сейчас в Швейцарии действует пять атомных станций

Атомная электростанция в городе Мюлеберге в западной части Швейцарии будет выведена из эксплуатации в 2019 году. Об этом сообщила швейцарская компания-оператор станции BKW Enegrie.

При этом за оставшееся время на станции планируется провести ряд работ по обновлению. По расчетам BKW, общий объем затрат на содержание АЭС Мюлеберг до 2019 года составит порядка 200 млн швейцарских франков (162 млн евро). Планируется, в частности, улучшить систему подачи воды в систему охлаждения реактора, после чего швейцарский аналог российского Госатомнадзора проведет переоценку уровня безопасности станции.

BKW - одна из крупнейших энергетических компаний Швейцарии. На ее предприятиях работают около 3 тысяч человек. Напрямую и косвенно через своих партнеров в области дистрибуции энергии BKW снабжает электричеством порядка 1 млн человек.

Электростанция в Мюлеберге, расположенная в 17 километрах западнее швейцарской столицы Берна, работает с 1972 года. После катастрофы на АЭС "Фукусима-1" в Японии в 2011 году власти Швейцарии приняли решение полностью отказаться от использования атомной энергии к 2034 году.

Сейчас в Швейцарии работают пять атомных электростанций: Безнау I и Безнау II, Гезген, Ляйбштадт и Мюлеберг.

Средняя доходность от сдачи жилья в аренду в Швейцарии составляет 3,6%

Этот показатель рассчитывается как соотношение арендных платежей к сумме, затраченной на покупку. Таким образом, на первый взгляд инвестиции в недвижимость Швейцарии выглядят привлекательным вложением денег. Так оценивают ситуацию эксперты банка UBS.

Правда, не следует забывать и о дополнительных расходах. Поэтому специалисты UBS призывают будущих собственников к осторожности. «Учитывая возможные риски, мы оцениваем текущий показатель доходности как слабый. Расходы зачастую оказываются больше, чем мы ожидаем, а рост арендной платы не так высок, как кажется», – отмечают экономисты. Об этом сообщает Наша Газета.

Сопутствующие расходы включают в себя затраты на ремонт и поддержание квартиры в хорошем состоянии, налог на доходы. Кроме того, следует также учитывать риск того, что в течение какого-то времени квартира может оставаться незанятой.

Швейцарцы все чаще рассматривают недвижимость в качестве объекта для инвестирования не только собственных накоплений, но и заемных средств. Начиная с 2009 года, на рынке сложилась благоприятная ситуация для покупки жилья, поскольку ставки по ипотечным кредитам достигли рекордно низкого уровня (чуть больше 2%).

По данным UBS, за последние шесть лет число заявок на получение ипотечного кредита для приобретения жилья, не предназначенного для собственных нужд, выросло с 14% до 22%. На сегодняшний день 10,7% жилых площадей Конфедерации сдаются частными лицами.

Сделано в IBM Labs: технология двухфакторной аутентификации мобильных транзакций

Ученые из корпорации IBM (NYSE: IBM) разработали новую мобильную технологию защиты с помощью аутентификации на основе стандарта беспроводной связи малого радиуса действия (near-field communication, NFC). Технология обеспечивает дополнительный уровень защиты доступа в корпоративную сеть или частное облако при проведении транзакций посредством мобильных устройств, поддерживающих NFC, и бесконтактных смарт-карт.

Согласно результатам отчета исследовательской компании ABI Research, в 2014 г. количество используемых устройств с функцией NFC превысит 500 миллионов. Эти данные, а также тот факт, что к 2017 г. 1 млрд. мобильных пользователей будет совершать банковские транзакции с помощью своих устройств*, подтверждают растущий риск утери данных в связи с мошеннической деятельностью.

Для решения этой проблемы сотрудники лаборатории IBM в Цюрихе, которые также создали операционную систему, обеспечивающую функционирование и безопасность сотен миллионов смарт-карт, разработали дополнительный уровень защиты мобильных транзакций, подразумевающий двухфакторную аутентификацию.

Сегодня многие пользователи уже применяют двухфакторную аутентификацию при работе на компьютере, к примеру, вводя не только пароль, но и код подтверждения, полученный в SMS-сообщении. Ученые из IBM применили тот же принцип при обработке номера персональной идентификации (PIN-кода) и использовании бесконтактной смарт-карты. Смарт-карта может быть выпущена банком для обслуживания в банкоматах или работодателем в качестве удостоверения сотрудника.

<Технология двухфакторной аутентификации, основанная на стандарте улучшенного шифрования (Advanced Encryption Standard), обеспечивает высокий уровень безопасности> - прокомментировал Диего Ортис-Епес (Diego Ortiz-Yepes), специалист IBM Research по мобильной безопасности.

Как работает технология

Пользователь держит смарт-карту вблизи NFC-считывателя своего мобильного устройства. После ввода PIN-кода карта генерирует одноразовый код, затем направляя его серверу посредством мобильного устройства.

Технология IBM основывается на абонентском шифровании передачи данных между смарт-картой и сервером по стандарту Advanced Encryption Standard (AES), одобренному Национальным институтом стандартов и технологий (NIST). Современные мобильные технологии, представленные на рынке, требуют наличия у пользователя, к примеру, генератора случайных паролей, что не всегда удобно и в некоторых случаях менее надежно.

Новая технология, которая теперь доступна на любом устройстве под управлением Android 4.0 с функцией NFC, основана на IBM Worklight - мобильной платформе, входящей в портфель решений IBM MobileFirst. Будущие обновления позволят использовать новые NFC-устройства, учитывая тенденции развития рынка.

Результаты нового исследования IBM Institute for Business Value, проведенного среди <мобильных> предприятий, подтвердили, что организации осознают важность обеспечения высокого уровня безопасности мобильных транзакций. По итогам опроса специалистов, безопасность находится на втором месте в списке наиболее сложных задач предприятия.

В шесть раз, с 4,1 млн до 24,4 млн декалитров, увеличилось производство вина за последние 10 лет в Краснодарском крае, передает ИТАР-ТАСС. Кубань

Теперь каждую вторую бутылку вина в общем объеме производства России выпускают на Кубани. "Виноградарство и виноделие стало одним из ведущих направлений агропромышленного комплекса Краснодарского края",- заявила сегодня зам. руководителя управления по виноградарству, виноделию и алкогольной промышленности региона Людмила Ботченко.

Однако, если раньше основной курс был на рост объемов производства, то сейчас главным приоритетом в работе каждого из 34 винодельческих предприятий региона стало повышение его качества, подчеркнула она. "Кубанское вино - значит выдающееся вино, с исключительной привлекательностью и выразительностью", - сказала Ботченко.

"Кубанское виноградарство набрало такой ход, что открывает перспективы для российских виноделов заменить столовый импорт из дальнего зарубежья достойными российскими сортовыми винами,- заявил ИТАР-ТАСС руководитель Ассоциации виноградарей и виноделов Краснодарского края Владимир Мдивани. - Сначала мы всех убедили объемами производства винограда, теперь потребитель убеждается, что на Кубани можно делать свои неповторимые вина", - подчеркнул он. За последние неполных два года кубанские предприятия на международных конкурсах получили 44 награды: в том числе в Лондоне - 15 медалей, из них 6 серебряных и 9 бронзовых, на выставке в Вене - 13 медалей, из них 2 золотые и 11 серебряных, в Гонконге - 16 медалей, из них 7 золотых и 9 серебряных. Уже не только в России, но и за рубежом знают, например, вино игристое выдержанное экстра брют розовое "Шато Тамань Резерв", урожая 2012 года компании ООО "Кубань-вино". Лучшие рестораны и магазины хотели бы видеть у себя вино географического наименования сухое белое "Соло", 2011 года, произведенного виноделами ОАО "Аврора" или вино географического наименования выдержанное сухое красное "Крю. Лермонт "Пино нуар Фанагория", 2011 года ОАО "Фанагория".

Единственная в России компания, которая выпускает игристое вино по классической технологии шампанизации - это ЗАО "Абрау-Дюрсо". Именно на её заводе практикуется полный цикл ручного изготовления вина. Неслучайно даже такие признанные лидеры игристых вин, как Италия, Испания, ЮАР, зачастую проигрывают Абрау-Дюрсо.

Причем качество кубанских вин определяют не "домашние" специалисты, а известные мировые и винные эксперты России, Голландии, Австрии, ученые-виноделы и сомелье в ходе "слепой" дегустации. В последнее время для повышения объективности сомелье все чаще сами закупают конкурсную продукцию прямо в винных магазинах Кубани. Практически стало правилом "подпускать" на конкурсах так называемую свою "темную лошадку" - вина известных французских виноделов. Конкурсы проходят ежегодно, чтобы "не дремали виноделы".

Награды, признание специалистов способствуют продвижению кубанских вин на международные рынки. За последние два года местными виноделами экспортировано более 100 тыс. бутылок в Испанию, Великобританию, Швейцарию, Францию, Финляндию, Латвию, Китай, Сингапур, Корею - в страны, которые совсем недавно даже не имели представления о российских винах.

Сами виноградари эти успехи считают только началом. Новым мощным толчком в развитии виноделия стало в этом году "признание виноградных вин сельскохозяйственным продуктом". Губернатор Краснодарского края Александр Ткачев назвал этот шаг "историческим". По его мнению, принятие правительством данного решения навсегда исключит странные ограничения, когда закон запрещал производить вино там же, где выращивается виноград - то есть на землях сельхозназначения. "Поэтому каждое предприятие приходилось делить на две части - виноградарское хозяйство и винзавод. Отсюда двойные налоги, необходимость возить виноград на переработку и другие проблемы, откровенно душившие отрасль", - сказал ИТАР-ТАСС Александр Ткачев, комментируя постановление правительства РФ.

Сейчас в регионе началось строительство винодельческих хозяйств по типу французских шато. "Родина шато - Франция, но об этих миникомпаниях знает весь мир. Через несколько лет во весь голос заговорят и о шато на Кубани, - уверена доктор наук, профессор, заведующая научным центром виноделия Северо-Кавказского НИИ садоводства и виноградарства Татьяна Гугучкина. - Первые дегустации показали, что их вина востребованного качества". Кубанские винодельческие предприятия в нынешнем году переработали рекордный объем винограда - около 190 тысяч тонн - на 50 тыс. больше прошлогоднего. И это событие Кубань отметит с размахом "молодым" вином урожая 2013 года - Фестиваль молодого вина пройдет 26-27 октября в Краснодаре. По кубанской традиции соседствовать с напитками, будут разнообразные закуски к вину - от сыра до вяленного судака. Лучшие творческие коллективы во главе со знаменитым Кубанским казачьим хором подготовили большую развлекательную программу, будут конкурсы и забавы. Кубанское вино скучать не даст никому.

Попробовав вино каждого из производителей жители и гости города должны будут путем голосования определить самое - самое лучшее вино.

Департамент торговых переговоров Минторга Таиланда намерен возобновить процесс обсуждения соглашения о свободной торговле с четырьмя странами Европейской ассоциации свободной торговли (ЕАСТ) после семилетнего перерыва. В ЕАСТ, который является 10-м по величине торговым партнером Таиланда, входят Швейцария, Норвегия, Исландия и Лихтенштейн. На переговорах будут обсуждаться 17 вопросов, являющимися ключевыми для обеспечения конкурентоспособности страны и повышения ее инвестиционной привлекательности. В частности: либерализация торговли для ряда товаров, правила прохождения таможенных процедур, санитарные и фитосанитарные технические барьеры, права интеллектуальной собственности и т.д. Таиланд. Швейцария > Внешэкономсвязи, политика > ved.gov.ru, 31 октября 2013 > № 930595

Чистая прибыль швейцарской химической компании Sika за первые 9 месяцев 2013 г. выросла в годовом исчислении на 15,3%, составив 255,9 млн швейцарских франков ($286,6 млн), об этом говорится в полученном Lesprom Network сообщении компании.

Продажи в январе-сентябре 2013 г. составили 3,8 млрд швейцарских франков ($4,26 млрд), что на 4,7% больше, чем годом ранее. Операционная прибыль компании за отчетный период выросла на 13,3% до 390 млн швейцарских франков ($436,8 млн).

Продажи продукции в странах Северной Америки в январе-сентябре 2013 г. снизились в годовом исчислении на 0,1% до 541,7 млн швейцарских франков ($606,7 млн). Продажи в странах Латинской Америки увеличились на 6,5% ($518,2 млн), в странах Азиатско-Тихоокеанского региона — на 5,7% ($793 млн), в европейских странах, северной Африке и на Ближнем Востоке — на 4,7% ($2 млрд).

Сегодня, 29 октября, в Москве, начала свою работу 10-я юбилейная Международная выставка технологий и инноваций в экологии Wasma 2013! В 12:00 в конференц-зале 4 павильона КВЦ «Сокольники» состоялась церемония открытия, на которой с приветственным словом к гостям и участникам выступили:

• Блохин Андрей Алексеевич, заместитель директора Департамента бюджетной политики и методологии Министерства финансов РФ;

• Князев Дмитрий Александрович, заместитель руководителя Департамента науки, промышленной политики и предпринимательства города Москвы;

• Герман Александр Иванович, Генеральный директор компании ООО “БиоТехнологии”;

• Гришин Максим Анатольевич, Член правления Совета по Экологическому Строительству, Член комитета по вопросам энергосбережения и энергоэфективности Общественной Общероссийской Организации «Деловая Россия»;

Участники церемонии открытия оценили широкий масштаб мероприятия, а так же отметили, что «мероприятия, подобное выставке Wasma, где представлено большое количество эко-технологий и экологического оборудования для всех сфер промышленности, пропускать нельзя».

Выставка Wasma стать центром презентации большого числа новинок экологического оборудования и ресурсосберегающих технологий . 86 компаний из 12 стран мира: Wasma обещает стать центром презентации большого числа новинок. 80 компаний из Великобритании, Германии, Китая, России, Франции, Швейцарии и Австрии продемонстрируют Вам лучшие образцы техники, эко-инноваций и оборудования, а также самые современные технологии в области рециклинга отходов, водоочистки и водоподготовки, альтернативной энергетики и ЖКХ.

Шведский Центробанк - Риксбанкен - впервые раскрыл местонахождение шведского золотого запаса. 10 тысяч золотых слитков общей стоимостью примерно в 37 миллиардов крон размещены в разных странах, однако большая часть в Великобритании - 61, 4 тонны.

В Швеции хранится 15,1 тонны из общего веса золотого запаса в 125,7 тонн. Остальное - в центральных банках Великобритании, Канады, США и Швейцарии.

В последний раз золотой запас Швеции был использован во время финансового кризиса 1980-х годов, когда 50 тонн золота поменяли на доллары, чтобы дать заем шведским банкам.

На сайте редакции новостей Ekot Шведского радио размещены данные по странам:

Великобритания - 61,4 тонны шведского золотого запаса

Канада - 33,2 тонны

Швеция - 15,1 тонны

США - 13,2 тонны

Швейцария - 2,8 тонны

Специалисты банка Goldman Sachs прогнозируют, что в долгосрочной перспективе есть немалая вероятность существенного снижения цен в Израиле.

Согласно результатам исследования, проведенного банком, Израиль лидирует по росту цен на жилье среди стран, входящих в Организацию экономического сотрудничества и развития (OECD). Об этом сообщает портал Newsru.co.il.

По данным Goldman Sachs, за последние четыре года цены на рынке жилой недвижимости Израиля выросли примерно на 40%. При этом в других странах OECD, таких, как Германия, Канада, Бельгия, Швейцария, Норвегия и Австралия, подорожание составило в среднем лишь 11%.

В США, Японии, Великобритании, Нидерландах, Испании, Италии, Греции и Ирландии с 2009 года жилье, наоборот, подешевело в среднем на 20%.

По оценке аналитиков Goldman Sachs, вероятность, что жилье в Израиле подешевеет на 15% и более составляет 28-40%.

Екатерина Маслова из компании "Ларгус-эстейт" не согласна с подобным прогнозом: "Я не вижу никаких предпосылок в краткосрочной и долгосрочной перспективе для снижения цен на жилье в Израиле. Недвижимости в стране строится мало, недостаточно даже места под новую застройку. И спрос сильно превышает предложение".

Напомним, что в связи с постоянным ростом цен на жилье правительство страны пытается не допустить образования "пузыря" на рынке. Для этого Банк Израиля ужесточил условия выдачи кредитов, как инвесторам, так и покупателям первого жилья. Кроме того, были введены ограничения по ипотечным займам.

Секретарь Объединения текстильной промышленности Ирана Али Реза Хаери в интервью Экономическому радио заявил, что текстильная промышленность способна обеспечить все потребности страны в текстильной продукции и в текущем году объем экспорта этой продукции достигнет 1,1 млрд. долларов.

По словам А.Р.Хаери, несмотря на рост курса иностранной валюты и санкции, отрасли удалось обеспечить внутренние потребности страны, увеличить экспорт своей продукции и, кроме того, создать условия для сокращения контрабанды текстильной продукции.

А.Р.Хаери подчеркнул, что текстильная промышленность в плане ее развития обладает некоторыми преимуществами. В частности, расходы на создание рабочих мест в данной отрасли примерно в шесть раз ниже по сравнению со средними расходами на подобные цели во всей промышленности страны.

Хорошей основой для развития иранской текстильной промышленности служит достаточно развитое отечественное производство натуральной и искусственной пряжи.

Следует отметить, что в Тегеранском выставочном центре открылась 19-ая международная выставка текстильного оборудования, домашнего текстиля, швейных машин и текстильной продукции, в которой принимают участие 132 иранские компании и 92 зарубежные компании из 12 стран. На выставке представлены производители из Германии, Южной Кореи, Испании, Тайваня, Китая, Италии, Турции, Швейцарии, Пакистана, Японии, Финляндии, Индии, Греции и Сингапура. Работа выставки продлится до 31 октября включительно.

О том, как происходила реорганизация структуры банка на Юге России, инвестициях банка в развитие региона и банковских продуктах в интервью Bankir.Ru рассказывает региональный директор Южного филиала Росбанка Евдокия Малогловец.

- В вашем подчинении находятся подразделения банка сразу в 6 регионах – Ростовской, Астраханской и Волгоградской областях, а также в Краснодарском, Ставропольском краях и в Калмыкии. Я правильно понимаю, вы руководите одним из самых больших банковских бизнесов на юге России?

- В сентябре 2012 года в южном регионе завершилась реорганизация сети Росбанка. Новая структура объединила подразделения в бизнес-территории – Ростов (включает отделения в Ростовской, Астраханской, Волгоградской областях и Республики Калмыкия), Кубань и Ставрополь. Сеть Росбанка в регионе по количеству точек обслуживания – одна из крупнейших, в том числе и среди банков с иностранным капиталом на юге страны.

Это хорошее конкурентное преимущество для банка и дополнительные возможности для клиентов. Например, вы можете подать заявку на ипотеку по месту фактического проживания, а купить квартиру или дом в другом регионе. В рамках межфилиального сервиса клиенту доступен весь спектр услуг по рассчетно-кассовому обслуживанию в любом офисе банка независимо от того, где открыт счет. Это применимо к услугам частных клиентов в полном объеме и частично к услугам для юридических лиц.

Крупная сеть – это повышенные требования в части организации и контроля своих офисов по качеству обслуживания клиентов и эффективности ведения бизнеса. В настоящее время эти требования являются приоритетными направлениями работы для Росбанка на юге.

- Каков объем кредитных портфелей корпоративным клиентам, малому и среднему бизнесу (МСБ) и частным лицам, а также объем частных вкладов у южного филиала сегодня?

- На 1 июля 2013 года общий кредитный портфель южного филиала составил 34,6 млрд. рублей. В первом полугодии 2013 года южное подразделение Росбанка продемонстрировало значительный рост на рынке услуг малого и среднего бизнеса, кредитный портфель МСБ увеличился на 60% по сравнению с аналогичным периодом 2012 года и составил 2,27 млрд. рублей. Портфель корпоративных кредитов вырос до 14 млрд. рублей, увеличившись на 47% по сравнению с первым полугодием прошлого года. Объем частных вкладов подразделений Росбанка на юге увеличился до 3,1 млрд. рублей.

- Филиал Южный привлекает средства головного банка для инвестиций в регион или вы обходитесь своими ресурсами?

- Основу инвестиционной базы южного филиала составляют ресурсы головного офиса Росбанка. В регионе объемы кредитования превышают объемы привлеченных средств, как и у многих других банков.

Обусловлено это в первую очередь тем, что часто корпоративные клиенты размещают свои средства в головных подразделениях банков. Также есть возможность привлечения более дешевых ресурсов и с внешнего рынка. В совокупности это позволяет снизить стоимость ресурсов и предоставлять кредиты на привлекательных для клиентов условиях.

Тем не менее в регионе банк предоставляет полный спектр услуг, позволяющий безопасно и с выгодой разместить денежные средства. Клиент может оформить вклад не только на себя, но и на своих детей, обеспечив их будущее.

- Каковы цели объединения подразделений банков Societe Generale на юге России, как оно проходило и закончено ли сегодня. Какая структура филиала получится в результате объединения?

- Реорганизация сети Росбанка, унификация структуры и принципов функционирования по всей стране, позволила повысить ее эффективность. В этой связи ключевыми задачами банка стали улучшение управляемости сети, снижение административных издержек, повышение уровня и качества продаж. Одной из первостепенных задач является снижение административной нагрузки на сеть, в частности, за счет централизации поддерживающих функций и перевода части филиалов в операционные офисы.

Процесс реорганизации по югу завершен. Предполагается сохранение филиала в Краснодаре для обслуживания крупнейших корпоративных клиентов Краснодарского края и ставропольского филиала для представления интересов Росбанка во всем СКФО.

Если говорить о размерах сети объединенного банка, то она стала третьей среди частных банков по размеру в России. В течение прошлого года были закрыты нерентабельные подразделения, офисы, которые были близко расположены друг к другу. Большинство филиалов по стране были переформатированы в операционные офисы, что позволило значительно снизить расходы и параллельно повысить уровень продаж.

В результате сегодня объединенная Южная дирекция банка насчитывает 39 офисов, более 200 собственных банкоматов в 18 городах. Клиенты Росбанка могут также воспользоваться более чем 2000 банкоматов, входящих в объединенную расчетную систему банка, для снятия наличных без комиссии.

- Какие задачи поставлены сегодня перед филиалом? Какие банковские продукты служат основным драйвером роста Росбанка на юге в 2013 году?

- Основная задача после реорганизации сети – это повышение эффективности и прибыльности подразделений. Росбанк реализует стратегию универсального банка и работает со всеми категориями клиентов: корпоративным сегментом, клиентами малого и среднего бизнеса и физическими лицами. Пользуясь поддержкой группы Societe Generale, Росбанк активно развивает торговое финансирование, хеджирование валютных операций, спросом пользуются и различные формы документарных операций. Здесь у Росбанка есть конкурентные преимущества – международный опыт и поддержка материнской компании.

А для клиентов малого бизнеса важна доступность кредитов, скорость принятия решения и минимальный пакет документов. Росбанк предоставляет такую возможность с помощью продукта «Профессионал», когда решение по кредиту принимается за час.

При работе с частными клиентами Росбанк также ориентирован на доступность сервиса через региональную сеть и дистанционное обслуживание. Вы можете получить весь комплекс услуг, не выходя из дома или офиса. Наибольшим интересом пользуются ипотечные программы и нецелевые кредиты. В настоящее время мы предлагаем нашим клиентам воспользоваться сниженными ставками по кредитным продуктам в рамках акций, приуроченных ко дню рождения клиента, дням рождения городов, профессиональным праздникам.

Также ставки снижены для сотрудников корпоративных клиентов с зарплатными проектами и сотрудников крупных и бюджетных организаций. Ставки на нецелевые кредиты в рамках акции снижены от базовых на 2% годовых. И, безусловно, мы работаем над увеличением депозитной базы, учитывая интересы и потребности клиентов.

- Экономика юга очень разнообразна. Какие отрасли вы считаете сегодня для Росбанка особенно привлекательными для кредитования?

- Если говорить о малом и среднем бизнесе, то подавляющее большинство кредитуемых компаний относится к сегменту предприятий торговли и услуг, а также транспортному сектору. Меньшая доля приходится на компании сферы производства. В структуре корпоративного портфеля филиала сегодня преобладает финансирование розничной торговли и машиностроения.

- Участвует ли Росбанк в программе автокредитования с госсубсидиями? Как вы оцениваете ее перспективы?

- С 1 августа в Росбанке начала действовать государственная программа субсидирования автокредитов. В 2010–2011 годах в рамках аналогичной программы Росбанком было выдано более 40 тыс. кредитов на общую сумму более 11 млрд. рублей. Доля продаж по госпрограмме в 2011 году в общем автомобильном портфеле составила порядка 27%, а по сумме – порядка 17%. По нашим прогнозам, возобновление программы льготного автокредитования будет способствовать увеличению спроса на автокредиты приблизительно на 20%.

- Каковы особенности рынка ипотечных кредитов вы можете отметить в Ростовской области?

- По тенденциям развития ипотечный рынок Ростовской области похож на рынки крупнейших регионов страны. Спрос на ипотечные кредиты растет непрерывно с 2010 года. Предложение на рынке новостроек не успевает за спросом. При отсутствии каких-либо кризисных явлений в экономике рынок ипотечного кредитования продолжит свой рост такими же темпами.

- Ваш банк предлагает услуги приват-банкинга?

- Росбанк одним из первых начал предоставление услуг для состоятельных клиентов, сегодня мы можем предложить подобный сервис во всех регионах России. Кроме того, широкий выбор возможностей для состоятельных клиентов Росбанка обеспечен наличием у группы Societe Generale подразделений в 76 странах мира, а также значительным опытом работы в Швейцарии, Монако, Великобритании, Франции и других интересных для инвесторов странах.

- Какова, на ваш взгляд, роль дистанционного обслуживания (ДБО) в современном банкинге? Как при активном переходе на ДБО банку сохранить лояльность своих клиентов?

- На Западе на удаленные услуги приходится одна треть всех операций. Мы стремимся к этому объему. Наши менеджеры постоянно консультируют клиентов, как пользоваться интернет-банкингом. При открытии нового счета мы всегда делаем акценты на то, какими услугами клиент сможет воспользоваться, не посещая банк. К слову, Центральный банк также прилагает много усилий, чтобы увеличить объем безналичных расчетов.

- Почему у ростовчан до сих пор малопопулярны расчеты за продукты и услуги банковскими картами?

- Напротив, уровень проникновения пластиковых карт и объемы безналичных расчетов в нашем регионе находятся на очень высоком уровне, сопоставимом с остальными центрами федеральных округов. За последние пять лет в этом направлении проделана очень большая работа как банками, так и поставщиками товаров и услуг: магазинами и другими организациями. Для удобства проведения кассовых операций большинство крупных компаний установили POS-терминалы для безналичной оплаты, то есть сделали именно то, чего рынку не хватало больше всего – построили инфраструктуру.

Увидев новые возможности, клиенты стали все чаще пользоваться картами не для снятия наличных, а для оплаты товаров и услуг. Дополнительным стимулом для этого являются различные дисконтные программы, внедряемые банками. Они поощряют безналичные покупки, начисляя бонусные баллы. Например, в Росбанке действует кобрендинговый проект с одной из крупнейших российских авиакомпаний – «Трансаэро». Совершая покупки по карте, клиенты копят мили, которые впоследствии можно обменять на авиабилеты.

Также банки заинтересованы в том, чтобы стимулировать использование кредитных карт именно для оплаты товаров, а не для снятия наличных. Например, при обналичивании денежных средств с кредитной карты в банкомате клиенту нужно будет заплатить комиссию, а при безналичной оплате комиссий не взимается. Более того, вводится беспроцентный период в течение 62 дней, когда клиент может пользоваться деньгами банками бесплатно. Разумеется, это способствует тому, что клиенты все реже пользуются банкоматами для обналичивания, и все чаще совершают покупки через POS-терминалы и Интернет.

- В ваш филиал входят отделения банка в Ставропольском и Краснодарском краях. Какие основные проблемы сейчас у «курортного банкинга»? Готовятся ли отделения Росбанка в Сочи к Олимпиаде-2014?

- Сезонность учитывается при формировании наших бизнес планов. Как и вся страна, мы готовимся к Олимпиаде. Осенью планируется открытие нового отделения банка в Красной Поляне, которое займется обслуживанием гостей Олимпиады.

- Я знаю, что в Росбанке существуют программы повышения квалификации сотрудников, в Ростове даже открыт специальный учебный центр.

- Строительство собственных учебных центров – часть стратегии Росбанка по воспитанию собственных кадров и повышению квалификации персонала. Учебные центры открыты во всех крупных городах России, обучение там проходит как линейный персонал, так и менеджеры среднего звена. Топ-менеджеры выезжают для обучения в Москву.

Одной из причин создания такой структуры стало объединение двух банков: Росбанка и BSGV, бывшего дочернего банка группы Societe Generale. Первоначально главной целью было объединение персонала двух банков, поэтому акцент делался на тренинги командообразования. Параллельно происходило обучение работе с новой линейкой банковских продуктов, уделялось внимание повышению качества сервиса, стимулированию продаж.

Сегодня, когда уровень сотрудников уже достаточно высок, в учебных центрах разрабатываются и внедряются программы обучения управлению, лидерству, личной эффективности. Тренеры учебного центра помогают сотруднику с самого первого дня работы в компании увидеть перспективы своего карьерного роста, чтобы впоследствии включить его в процесс вертикальной или горизонтальной ротации кадров. Это делается для того, чтобы снизить текучесть кадров и повысить отдачу от каждого сотрудника, предложив ему именно ту позицию, в которой он будет максимально эффективен.

- Какие вложения для россиян со сбережениями 1–3 млн. рублей на срок 3–5 лет вы могли бы рекомендовать?

- Сегодня наибольшую доходность можно получить на российском рынке акций. На данный момент он является недооцененным инвесторами, в первую очередь иностранными, и обладает драйверами, которые помогут ему расти лучше, чем в прошлом году. Кроме того, сейчас проводится ряд реформ в монетарной и фискальной политике, которые упростят правила ведения бизнеса в России и подстегнут интерес иностранных инвесторов. Вместе с этим общая макроэкономическая ситуация на мировых рынках улучшается, и деньги снова перераспределяются в пользу более рисковых и доходных инвестиций.

Максимальный доход среди прочих ценных бумаг должны показать корпоративные облигации. Недавно была проведена либерализация доступа иностранных инвесторов в эту сферу, гособлигации уже отреагировали на этот процесс хорошим ростом, а корпоративные облигации еще имеют потенциал для роста. Вложениями в корпоративные бонды займутся также иностранные инвесторы.

Рублевые банковские депозиты предлагают хорошее сочетание риск-доходность и отлично подходят как источник пассивного дохода. Уже сейчас рост сменяется коррекцией, а значит, имеет смысл поторопиться с фиксированием прибыли, открыв вклад на 1–3 года вперед.

Рынок недвижимости показывает доходность, сравнимую с доходностью по банковским депозитам, хотя она и сопряжена с определенными хлопотами и риском. Сам по себе рынок растет вместе с инфляцией – 6–8% годовых плюс порядка 6% составляет рентная доходность.

- Какими банковскими продуктами Росбанка вы пользуетесь сами?

- Я активно пользуюсь услугами Росбанка в полном объеме – кредитованием, сейфовыми ячейками, рассчетно-кассовым обслуживанием и, конечно, депозитными продуктами. Кроме того, активно использую банковскую карту для переводов: с помощью банковских карт легко переводить денежные средства с карты на карту – они особенно удобны для родных, проживающих в другом регионе.

Ростов-на-Дону.

// Владислав Лейбов, Bankir.Ru

Россия. ЮФО > Финансы, банки > bankir.ru, 28 октября 2013 > № 977371 Евдокия Малогловец

Посол Советского Союза

Валентин Фалин — о том, как Берия объединял Германию, но стал врагом народа, как Хрущев разделил Европу и был отправлен на пенсию, о тайных связях Брежнева на Западе, о Горбачеве и Шеварднадзе, предавших соцлагерь, а также история о том, как Сталин лишился отцовских чувств

Жизнь нашего героя — это эпоха в жизни нашей страны. Журналистский штамп, скажете? А вот и нет. Более того, Валентин Фалин был непосредственным участником главных событий, определивших судьбу не только СССР и России, но всего ХХ века. Это холодная война со всеми ее подковерными интригами, это карибский кризис, поставивший мир на грань ядерной войны, это возведение Берлинской стены, почти на тридцать лет разделившей Европу, И Пражская весна, и падение стены 9 ноября 1989 года... Фалин успел поработать и с Хрущевым, и с Брежневым, и с Андроповым, и с Горбачевым... Словом, история получилась долгая.

— Валентин Михайлович, в 1945 году, отпраздновав победу, вы поступили в МГИМО. А по завершении учебы — опять Берлин?

— Да, меня определили работать в Советской контрольной комиссии, курировать отношения между ГДР и ФРГ.

— Высокое доверие, если учитывать, что в партии вы не состояли...

— В 1944 году товарищи на заводе выражали готовность дать мне рекомендацию. Поблагодарив за доверие, я взял паузу. К тому имелись причины. Сестра матери — Александра, ее дочки и муж, начальник оборонной стройки под Хабаровском, попали под репрессии. Родители обходили эту историю глухим молчанием. Александра Васильевна с детьми оказалась в беспросветной нужде где-то неподалеку от Москвы, а ее супруг канул в Лету. Что мне было говорить бдительным партийцам? Лгать не был приучен, отрекаться не в моем характере.

В Берлине подстерегало еще одно испытание. Сотрудник Института современной истории, который я опекал, сидел в одном концлагере с Яковом Джугашвили и являлся свидетелем его гибели. Сын Сталина бросился на колючую проволоку, а эсэсовский охранник прошил беглеца автоматной очередью. Этот сотрудник готов был показать точное место расстрела, поведать прочие детали. Послали телеграмму в Центр. Ответа нет. Повторили информацию. Нам дали понять, что тема закрыта. Моя реакция: если у Сталина не проявились отцовские чувства по отношению к своему сыну, то как он может считаться отцом нации?

Вскоре мне предстояло познать и другие откровения...

— Оказались «французским шпионом»?

— ...В 1951 году я отправился из Берлина в отпуск, решил навестить в Тбилиси своего друга. Это недельное пребывание в столице Грузии противники его отца, министра внутренних дел республики, использовали для того, чтобы пристегнуть меня к «мегрельскому делу», а именно к сговору «грузинских изменников» с турками на предмет засылки диверсантов на советскую территорию. В этой инсценировке я фигурировал в качестве резидента французской разведки.

Командировка в Германию прервалась из-за моей болезни, и в 1952 году я был зачислен в комитет информации при МИД СССР. И что примечательно: меня разрабатывали как французского шпиона, а я работал в комитете информации. Только после смерти Сталина это дело было прекращено, когда Берия посадили.

— Самое подходящее место для агента!

— В действительности комитет подчинялся не МИДу, а секретариату Сталина и занимался подготовкой аналитических записок для генерального секретаря, копии которых по согласованию с Поскребышевым могли отправляться отдельным членам Политбюро.

— Комитетом руководил Молотов?

— Молотов председательствовал в «большом» комитете информации, созданном после войны и вобравшем в себя все разведслужбы. Вскоре, однако, обнаружилась нежизнеспособность подобного конгломерата. Спецслужбы вернулись на круги своя. От комитета информации отпочковался аналитический центр. Его де-факто повел Иван Иванович Тугаринов. Человек эрудированный, вдумчивый и, что особо ценно, умевший отстаивать свое мнение. После кончины Сталина комитет обслуживал новое советское руководство. В апреле — мае 1953 года нам было поручено спрогнозировать расклад сил в контексте предстоявших выборов в бундестаг ФРГ. Прогноз был такой: ждать принципиальных перемен не приходится, шансы социал-демократов одолеть ХДС/ХСС минимальны, и если даже они бы взяли верх, то выскользнуть западным немцам из-под американского каблука все равно не удалось бы. Тугаринову звонит Берия. Зная, о чем речь, Иван Иванович пригласил меня в кабинет.

«Мои сотрудники, — говорит Берия, — докладывают, что шансы социал-демократов предпочтительны. А ты утверждаешь другое». Тугаринов шепотом спрашивает: твердо ли мы стоим на своем. Я киваю: мол, твердо. Берия раздражается: «Почему не умеете понятно обосновать свою позицию, заставляете членов Политбюро гадать?!» Бросаю реплику: «Может, не стоит беспокоить членов политбюро нашими бумагами, раз им трудно разобраться». Тугаринов делает мне знак, чтобы я прикусил язык. Из трубки слышится гневный голос: «Кто тебе, Иван, суфлирует?»

Если бы Берия узнал, что суфлирует «резидент французской разведки», то, наверное, раздробили бы меня на атомы...

Подоплека бериевской реакции сводилась к следующему. После смерти Сталина он решил, не извещая коллег по Политбюро, интерпретировать на свой лад некоторые из инициатив усопшего вождя на германском направлении. А именно: прикидывал, какую плату можно выбить у Вашингтона и Лондона за объединение Германии на их условиях. Через Судоплатова Берия задействовал «личных агентов». В ФРГ это были Ольга Чехова, князь Радзивилл и другие. Хрущев использовал самоуправство своего соперника, замыслившего сдать «социалистического друга» — Германскую Демократическую Республику, для того, чтобы разделаться с ним.

Для ясности: идея объединения или, точнее, неразделения Германии изначально принадлежала Сталину. Он находил, что раскол этого государства противоречит стратегическим интересам Советского Союза, и собирался даже отстранить Вальтера Ульбрихта от фактического руководства СЕПГ за чрезмерный догматизм.

Нынешнее поколение немцев подзабыло, кому нация обязана почти полувековым расколом. Напомню. На Потсдамскую конференцию президент США Гарри Трумэн приехал с набором сценариев расчленения Германии. Но они так и не были извлечены из портфеля его главного советника адмирала Леги, ибо Сталин застолбил: СССР — за сохранение единства Германии, причем не только экономического (с этим американцы формально согласились), но и политического. Идею политического единства Вашингтон отверг под одобрение британцев и особенно французов. Реализовывалась установка: если не удастся вовлечь всю Германию во враждебные Советскому Союзу ухищрения, то на обозримую перспективу можно будет удовлетвориться хотя бы ее частью.

Кончина Франклина Рузвельта в апреле 1945 года обозначила агонию антигитлеровской коалиции. На первом же совещании новой администрации Трумэн изрек: Россия отыграла отводившуюся ей роль, США понудят Японию к капитуляции без русских и единолично определят мировой порядок. Хозяина Белого дома осадили адмиралы и генералы: без вклада России разгром японского милитаризма обойдется американцам в дополнительные 1–1,5 миллиона жертв, что неприемлемо. Трумэн подытожил: эту последнюю услугу от русских принять, а дальше… Его настрой отразил и. о. госсекретаря Джозеф Грю: если есть на свете что-то неизбежное, то таким неизбежным является военный конфликт между США и СССР. Нужно приступать к сведению счетов так скоро, как это только возможно, пока Советский Союз не восстановит разрушенную войной экономику и не обратит в силу свои материальные и людские резервы.

— То есть холодная война похоронила разделение Германии, а Хрущев не принял идеи Сталина.

— На протяжении всей моей службы я придерживался античного завета: о живых и мертвых — ни хорошо, ни плохо. Только правду.

Комитет информации регулярно направлял Хрущеву ориентировки по актуальным вопросам. В канун встречи министров иностранных дел четырех держав в январе 1954 года мы дали прогноз, что июньские (1953 года. — «Итоги») антиправительственные волнения в ГДР пробудят у США, Англии и Франции вкус к разыгрыванию карты «свободных выборов». До этого все советские предложения, выдвигавшиеся с 1946 по 1952 год, Запад категорически отвергал. Оценки комитета информации не нашли понимания ни у Молотова, ни у Хрущева. С тех пор мы оказались в обороне по ключевому для большинства немцев вопросу о единстве нации. Ситуации не изменила к лучшему и поддержка «идеи германской конфедерации и германского плана» СДПГ. Эти и сходные с ними инициативы под корень подсекались Аденауэром при ассистентстве Ульбрихта.

— А кто стал «крестным отцом» Берлинской стены? Вы какое-то отношение имели к этому?

— Имел, но совсем другое. Я был введен в узкий круг экспертов, готовивших в мае 1961 года венскую встречу Хрущева с Кеннеди. Но отгребем, согласно связи времен и явлений, чуточку вспять.

В 1958—1959 годах мне выпало работать в отделе информации ЦК КПСС. Он унаследовал функции упраздненного комитета. Нам удалось убедить руководство в необходимости иметь аналитический центр, который бы наблюдал без шор, свойственных отдельным ведомствам, происходящее в мире.

Осенью 1958 года Хрущев выдвинул идею превращения Западного Берлина в «вольный город». Каюсь, не без моей подсказки, наш завотделом доложил первому секретарю: ничего путного из данного начинания не получится, а если палку перегнуть, возможен конфликт. Хрущев оборвал докладчика: «Ерунда. Если даже мы введем войска в Западный Берлин, войны не будет». Он тут же распорядился: материалы информационного отдела ему более не рассылать. А через полгода и вовсе распорядился отдел закрыть. Тогда и откомандировали меня в МИД СССР.

Мое личное знакомство с Хрущевым состоялось в Вене, куда он отправился на встречу с Кеннеди. Поскольку там не было переводчика с немецкого, а Хрущев хотел по телевизору наблюдать, как прилетел американский президент, меня пригласили перевести, как подается это прибытие. Там такой курьез произошел. Хрущев приехал на поезде, была прекрасная погода. И хотел этот погодный фактор как-то использовать: мол, погода — это знак того, что на совещании будет хороший климат. А Кеннеди прилетел в ливень. И я об этом Никите Сергеевичу напомнил. «Да, — говорит. — Любопытно». Так я накрепко попал в обойму — сочинял для первого секретаря речи, касавшиеся Германии. И не только ее...

К вечеру 20 июня 1961 года срочный вызов в Кремль: есть поручение шефа подготовить текст доклада по случаю 20-летия нападения Германии на Советский Союз. Проект должен быть готов к утру. Скрипели перьями всю ночь. Плоды нашего бдения пришлись заказчику по нраву.

Я прошу доложить, что есть несколько вопросов, которые требуют дополнительного разговора. «Какой вопрос?» — спрашивает Хрущев. Я говорю: «Почему мы оперируем данными, которые ввел в оборот Сталин? У нас семь миллионов погибших советских граждан. Прекрасно известно, что это неверно». — «А сколько?» — спрашивает Никита. Я говорю, что, по моим данным, не менее 23 миллионов. Это же наш капитал, говорю, моральный капитал. Он говорит: «Так, поскольку точной цифры неизвестно, давайте мы комиссию назначим, пусть она определит сколько. А будем говорить «больше 20 миллионов». Вот с этих пор и говорим.

— Вернемся к Берлинской стене.

— Под занавес венского саммита Хрущев предостерег Кеннеди: если нам с США не удастся договориться, Москва заключит мирный договор с ГДР и с ним к восточным немцам перейдут все контрольные права на коммуникации Западного Берлина с внешним миром. Президент бросил реплику: «Нас ждет холодная зима».

С лета 1961 года мой рабочий день выглядел примерно так. До 5 вечера — дела в МИДе, затем до полуночи в кремлевском бюро предсовмина. Естественно, бросались в глаза частые хождения военных с папками и картами. Назревало что-то важное. Позднее мне стало известно, что Хрущева интересовали материалы о диверсионной и разведывательной деятельности резидентуры ЦРУ в Западном Берлине — самой крупной из его зарубежных штаб-квартир.

Западные СМИ неустанно пугали общественность ГДР: ввиду тщетности попыток договориться по Берлину скоро сбудется угроза Хрущева о заключении мирного договора с Восточной Германией. Вольное пересечение зональных границ будет прекращено. Пошел массовый исход. До трех тысяч и более человек в сутки покидали республику. Ульбрихт поставил перед Хрущевым вопрос ребром: надо что-то решать, неопределенность дестабилизирует ситуацию.

Как решать? Соединенные Штаты рассекли атомным поясом территорию ФРГ от Дании до Швейцарии. Были заминированы мосты, заложены заряды под скалы — на случай наступления советских танковых армад...

Руководство Варшавского договора приняло решение об обустройстве регулярной границы между двумя военными блоками и о введении контрольно-пропускного режима в сообщении между Западным и Восточным Берлином. В ночь на 13 августа германскую столицу рассекли заграждения из колючей проволоки. Границу между ГДР и ФРГ перекрыли месяц спустя.

В октябре 1961 года на КПП «Чарли» американцы выдвинули бульдозеры на танковых шасси. Экипажи получили приказ смести временные заградительные сооружения и де-факто восстановить «свободное общение жителей города». Звонок Громыко заведующему третьим европейским отделом Ильичеву: «Все дела в сторону, вы и Фалин вместе со мной едете в Кремль». В хрущевском кабинете уже находятся министр обороны Малиновский, маршал Конев и первый замначальника Генштаба Иванов. Без церемоний Хрущев переходит к сути: «Военные знакомы с ситуацией, теперь вы, дипломаты, слушайте, о чем речь. Передо мной перехват приказа Кеннеди смести временные погранзаграждения. Я распорядился назначить Конева командующим советской группировкой в ГДР, выдвинуть танки с полным боекомплектом на прямую наводку и, если американцы двинут свои бульдозеры, стрелять на поражение».

«По спецканалам, — продолжал Хрущев, — мы предупреждаем Вашингтон, какую заваруху он устраивает. Всем понятно? Если вопросов нет, вы, дипломаты, свободны, готовьтесь осведомить общественность о происходящем». Я единственный долгожитель, кто не понаслышке может воспроизвести эту диспозицию. Не образумься Белый дом, случиться могло всякое. Народы от края пропасти отделяло меньше 50 саженей!

Благо, что полковник Большаков, сотрудник советского посольства в Вашингтоне, наладил контакт с Робертом Кеннеди. Брат президента попросил время на размышление. Сутки спустя американцы предложили развести танки и бульдозеры подальше друг от друга, а затем вернуть их в места постоянного базирования. Так и разошлись. Не переборщили ли Москва и ГДР в обустройстве линии размежевания с НАТО? Несомненно. Принятые меры больно ударяли по простым людям. Однако истинными архитекторами стены являлись политики, которые не стеснялись говорить: «Западный Берлин — самая дешевая атомная бомба в сердце советской зоны».

В конце ноября 1961 года Джон Кеннеди направил Хрущеву послание с предложением вступить в переговоры по Западному Берлину и германской проблеме в целом. Первый секретарь вызвал меня в Кремль и поручил подготовить ответ, присовокупив: «Чувствуется, молодец Кеннеди, сам писал. Не то что этот (хлопает себя по ушам) его предшественник Эйзенхауэр. Наше ответное послание не должно уступать по солидности и аргументированности американскому». Замечу в скобках, что переписка двух лидеров продолжалась до августа следующего года. Как соавтор свидетельствую: обмен мнениями был весьма содержательным.

— Карибский кризис не прошел мимо вас?

— Карибскому кризису надо бы еще не одну книгу посвятить. Полагаю уместным отметить следующее.

Обещание Кеннеди, данное Хрущеву в Вене, на поверку оказалось уловкой. Не позже июня 1961 года в Штатах был сформирован штаб для подготовки операции «Мангуст» — широкомасштабной агрессии против Кубы с воздуха, моря и на суше. Дата удара намечалась на октябрь 1962 года.

Американские ядерные ракеты «Юпитер» разместили в Италии и Турции. Подлетное время с турецкой территории до Москвы составляло не более 10—12 минут. На этом фоне принималось решение (насколько взвешенное — отдельный вопрос) о размещении советских ракет на Острове свободы. С учетом различия в потенциалах сторон акция, признаем, крайне рискованная, политически и информационно скупо подготовленная.

Ультиматум Кеннеди немедленно вывести советские ракеты с Кубы привел Хрущева в замешательство.

Микоян выходит из зала заседаний Политбюро и знакомит нас, экспертов, с наброском ответного послания Хрущева. Мое внимание привлекло, что в тексте давалось согласие на облет Кубы американскими разведывательными самолетами U-2. Спрашиваю: «А с Фиделем эта концепция согласована?» Анастас Иванович доложил Никите, что Фалин задает лишние вопросы. Меня из рабочей группы удалили.

Июнь 1963 года. Хрущев на юге в отпуске. Оттуда он поручает подготовить записку в Политбюро, разъясняющую причины размещения советских ракет на Кубе. Получалось, что Политбюро ранее не было об этом осведомлено, и, очевидно, решения как такового не существовало. Характерный для Хрущева волюнтаристский метод! Келейная проработка первостепенных по важности проблем едва не довела до планетарной катастрофы.

Не лучше обстояло в делах внутренних. Никита Сергеевич не особо заботился об увязывании концов с концами. Вспомним, во что обошлись его художества, например, нашему Военно-морскому флоту, авиаконструкторским бюро, а также истории с совнархозами, отделением Крыма, целиной. Вместе с Георгием Арбатовым и Николаем Иноземцевым мы предлагали не покупать зерно у американцев, канадцев и австралийцев, а платить нашему крестьянину за центнер пшеницы столько же, сколько платим закордонным фермерам. Реакция Никиты — нельзя поощрять частнособственнические настроения в деревне. Когда видишь и слышишь подобное, уважения к лидеру не прибавляется.

— При Брежневе вздохнули с облегчением?

— Леонид Ильич антипод Никите Сергеевичу. Не самый авторитетный на тогдашнем нашем олимпе политик стал генсеком во многом потому, что в отличие от предшественника не сталкивал своих коллег друг с другом, не выказывал вождистских вывертов.

Лично я познакомился с Брежневым в октябре 1964 года во время его поездки, тогда еще председателя президиума ВС СССР, в ГДР на празднование 15-летия республики. Первое впечатление подчас самое верное: рассудительный, готовый слушать, уважительный к экспертному мнению. В самолете на обратном пути он вышел из своего отсека к нам и бросил загадочную фразу: «Скоро все изменится». Отгадка не заставила себя ждать: через пару недель Хрущева отправили на непочетную пенсию.

Забот и поручений с приходом Брежнева добавилось. Я сопровождал его в большинстве поездок за рубеж, заседал в различных кризисных штабах, созывавшихся, в частности, в связи с китайско-советскими осложнениями, израильской агрессией 1967 года против арабских стран, с событиями 1968 года в Чехословакии.

Задержусь на Пражской весне. Он поручил помощникам Александрову-Агентову, Блатову, а также мне обобщать все поступавшие материалы, равно как и отклики в прессе на развитие ситуации в ЧССР и дважды в день докладывать ему наши оценки. Нередко Леонид Ильич заходил к нам в небольшую комнату вблизи его кабинета и иронически спрашивал: «Все колдуете?» Мы настойчиво повторяли, что издержек от силового вмешательства будет больше, чем прибыли. В ответ обычно слышалось: «Вы не все знаете». Действительно, нам не было известно, например, что 16 августа, то есть за четверо суток до нашего вторжения в ЧССР, Брежневу звонил Дубчек и просил ввести советские войска. Как бы чехи ни старались замолчать данный факт, запись телефонного разговора хранится в архиве.

С именем Брежнева связан конструктивный поворот в отношениях с ФРГ. Сигналы о готовности видных западногерманских политиков поразмыслить над оздоровлением отношений с Советским Союзом поступали многократно. Но официальный курс Бонна подобных настроений не отражал. В ходе сессии Генассамблеи ООН в 1968 году Громыко встретился с вице-канцлером Брандтом и внес предложение заменить переписку, что бесплодно тянулась годами между МИДами двух стран, встречей делегаций за столом переговоров. Это был и мой первый контакт с Вилли Брандтом. Тогда же Громыко переместил меня с британского направления на германско-австрийские дела. И первое поручение министр сформулировал неординарно: не присягайте шаблонам, выудите из прежнего опыта жемчужные зерна, если таковые имелись, но были упущены, прикиньте возможные подвижки в наших подходах на обозримое будущее.

Развернутые предложения МИДа поддержал Андропов. Твердо высказался за Леонид Ильич, что заставило скептиков прикусить язык. Предстояло тонко и деликатно довести до сознания немцев, что есть альтернатива конфронтационному курсу Бонна. Шаг за шагом поддерживалась атмосфера, благоприятствовавшая успеху на выборах в бундестаг 1969 года оппонентов блока ХДС/ХСС.

— Имелся ли у Брежнева и Брандта какой-то неформальный канал связи?

— Да. Вячеслав Кеворков и Валерий Леднев, а с западногерманской стороны Эгон Бар сумели установить продуктивный контакт, помогавший разбирать завалы на пути к взаимопониманию. Этот канал дополнял и подчас подправлял работу МИДа. Нестандартная ситуация требовала нестандартных приемов. Брежнев уполномочил меня обращаться к нему, минуя министра, ставить его в известность о содержании моих встреч с ведущими западногерманскими деятелями, прежде чем информация, просеянная через фильтры МИДа, попадет к нему на стол. Генсек рассеял сомнения Громыко, откликаясь на мое предложение вступить с Брандтом и Баром в переговоры по Западному Берлину. Он уловил, что без нахождения здесь прагматического урегулирования Московский договор 1970 года не будет ратифицирован. От Брежнева я получил следующую инструкцию: «Ты знаешь советские интересы, и я жду от тебя взвешенного соглашения».

Секретные разборки берлинского узла вместе с Баром и позднее с послом США Рашем протекали весьма интенсивно. Утром ранним самолетом я отправлялся в Берлин и, если имелся вечерний рейс, в тот же день возвращался домой. Когда беседы с Баром затягивались до утра, то в ночь по спецсвязи сообщал детали помощнику генсека Александрову для доклада напрямую Леониду Ильичу, упреждая, таким образом, встречу с Громыко.

Легко себе представить, что подобные процедуры, повторявшиеся многократно, не благоприятствовали моим отношениям с Громыко. Он исходил из того, и этого не скрывал, что у дипломатов любого уровня может быть только один шеф. Чем бы ни вызывалась ревность сия, делу она вредила. За семь лет четыре месяца три дня, что дано мне было выполнять обязанности посла в Бонне, Центр удостоил меня лишь двумя информациями о развитии ситуации в ГДР. Одну прислал посол Абрасимов из Берлина в виде копии своего годового отчета в ответ на мою копию. Вторая, малосодержательная, поступила из третьего европейского отдела. Хуже того. Громыко встречается с послом ФРГ в Москве. Узнаю об этом из газет. Содержание разговора остается неизвестным. В ответ на законный запрос мне сообщают: ничего существенного сказано не было. В июне 1973 года я официально уведомил Громыко о намерении оставить дипломатическую работу. Заявление об отставке возобновлялось регулярно. Решение заняло пять лет.

— А с Андроповым возникали трения?

— Зимянин, секретарь ЦК, однажды в разговоре со мной заметил: Андропов знает о каждом из нас больше, чем мы сами знаем о себе. По опыту замечу, что, внимая фактам, Юрий Владимирович вместе с тем неадекватно реагировал на сплетни.

— Правда, что он направил вам как послу запрос по поводу откликов в ФРГ на преследование Солженицына и Сахарова?

— Через свою резидентуру председатель КГБ поинтересовался моими оценками. Я доложил, что, по данным посольства, Сахаров не поделился с противниками никакими секретами, связанными с его научной деятельностью в атомной сфере, и высказался за учреждение специального института, где академик мог бы плодотворно реализовывать свои идеи. В 50-х годах Андрей Дмитриевич выступал за размещение вдоль Атлантического и Тихоокеанского побережий США 100-мегатонных зарядов, дабы отбить у американцев тягу к авантюрам и пресечь разорительную для СССР гонку вооружений. А в 60—70-х нашел себя в диссидентстве.

— Вернемся к Андропову...

— ...Аллергия Юрия Владимировича на инакомыслие любых оттенков в моем представлении как-то не вязалась с его незаурядным интеллектом. Судя по всему, венгерский опыт 1956—1957 годов глубоко засел в его подсознании. В несколько заходов я пытался пробудить интерес Андропова к правовому опыту Швейцарии, Англии, США и ФРГ в защите ими государственных устоев. Там закон проводит грань между инакомыслием и инакодействием. Такого рода рассуждения не пришлись ко двору. И, похоже, не случайно микрофоны подслушивания были моими спутниками.

В 1978 году Брежнев наконец удовлетворил мое желание расстаться с дипслужбой и позвал на должность помощника. Андропов подкинул генсеку сомнений: «Вариант неплохой. Но Александров — из третьего европейского отдела МИДа. Блатов оттуда же. И Фалин опять-таки германист. Может создаться впечатление, что складывается немецкая мафия». В качестве альтернативы было предложено либо возглавить ТАСС, либо податься в первые замы завотделом внешнеполитической информации ЦК КПСС. Хотя коллеги меня и отговаривали, я пошел заместителем к Леониду Митрофановичу Замятину.

Главным в нашей конфронтации с Андроповым стал Афганистан. Председатель КГБ звонит мне по прямому проводу: «Как будем реагировать на размещение американских «першингов» в Европе?» Отвечаю: «Будем Богу молиться». — «Ладно, перезвоню, когда улучшится твое настроение». Прошу Андропова не вешать трубку, ибо у меня есть вопрос: «Все ли взвешено при принятии решения ввести советские войска в Афганистан? Почти четыре десятилетия англичане в XIX веке тщились надеть хомут на Афганистан и ушли не солоно хлебавши. Оружие изменилось. Но менталитет населения там прежний». Андропов: «Откуда тебе известно об этом решении?» — «Не важно, откуда, важно, что это так». — «То есть как не важно? Найдись болтун — операция осложнится. Засеки: если кто-либо, помимо меня, от тебя это услышит, пеняй на себя».

Курьез. О предстоявшей операции я узнал от самого Андропова. Находясь в кабинете Черненко, который давал мне внеочередное задание, явился невольным слушателем его телефонного разговора с Андроповым.

Дальше — больше. В октябре 1982 года Андропов, незадолго до этого сменивший Лубянку на Старую площадь, пригласил меня поразмыслить о внешних и внутренних вызовах, подстерегавших Советский Союз. Воздержусь от пересказа обмена мнениями. Остановлюсь на проблеме, приведшей вскорости к конфликту.

Приближалась годовщина трагических событий в Катыни. Я обращаю внимание Андропова на несуразность того, что наша сторона в этом контексте позволяет Варшаве обходить молчанием судьбу 120 тысяч красноармейцев, попавших в 1920—1921 годах в концлагеря Пилсудского. Андропов поручает немедля связаться с КГБ, Генштабом и МИДом и запросить у них необходимую документацию. Что я и сделал. Вышел также на нового шефа КГБ Федорчука. Наряду с катынским сюжетом взялся прозондировать его позицию по Афганистану, полагая, что мои озабоченности могут побудить человека, недавно принявшего дела, бросить свежий взгляд на ситуацию. Изложил мотивы, по которым, на мой взгляд, следовало смещать Бабрака Кармаля, явно не способного умиротворить страну. В качестве возможных преемников назвал генерала Кадыра и Ахмада Шаха Масуда. Последний проявлял готовность к сотрудничеству.

В ЦК нашелся «доброхот», донесший Андропову о моих чрезмерно активных контактах с КГБ. Юрий Владимирович, понятно, позвонил Федорчуку, и тот, естественно, поведал о моих инициативах по запретной теме Афганистана. Наказание не заставило себя ждать. Андропов, в это время уже генеральный секретарь, решил переместить меня в Гостелерадио первым заместителем Лапина. Никто из коллег по Политбюро не был посвящен в подноготную этого акта. Звоню Андропову: «Ваше право определить, гожусь ли я для работы в ЦК. Но где мне трудиться дальше, буду решать сам». На этом мое общение с Андроповым завершилось.

— А как вы вернулись в ЦК?

— С 1983 по 1986 год я осел в «Известиях» и параллельно — в качестве старшего научного сотрудника — в Институте США и Канады. В декабре 1985 года, передав объемистую папку с докторской диссертацией на рассмотрение ученого совета, отправился с женой передохнуть в «Сосны». Вдруг телефонный звонок из МИДа: «С вами хочет встретиться Шеварднадзе». — «У меня к министру вопросов нет». Кладу трубку. Жена поправляет меня: «Зачем так резко? Он же тебе ничего плохого не сделал». Повторный звонок: «Вы, наверное, не поняли. Шеварднадзе приглашает вас побеседовать».

Министр предложил вернуться на работу в МИД, назвал должность — руководитель управления планирования. Услышал в ответ: меня удовлетворяет нынешняя работа. Месяц спустя звонит Александр Яковлев: «Не надоело тебе отдыхать? Готовится доклад Горбачева на XXVII cъезде, и я попросил бы тебя поделиться соображениями о нашей внешней политике». Совместный с Яковлевым опус, названный «новым политическим мышлением», Горбачев одобрил с одной поправкой: пригладить стиль. Под занавес работы над докладом мне делается предложение возглавить АПН, чтобы «придать гласности крылья». Принял это предложение с оговоркой, что получаю добро на обращение непосредственно к генсеку по вопросам, которые сочту важными для интересов СССР. Всего Горбачеву я направил около 50 меморандумов.

— Скажите, вы предчувствовали, что произойдет объединение Германии?

— Объединение Германии, по моему убеждению, было не только возможным, но и необходимым. Хрущев грубо ошибся, отдав идею немецкого единства на откуп западным державам. Открытым оставалось лишь, какая модель воссоединения будет избрана и насколько она будет учитывать стратегические интересы СССР. Нелишне напомнить, что Миттеран и Тэтчер допускали создание германской конфедерации, и не более того. Причем в таком ее прочтении, при котором ФРГ оставалась бы в НАТО, а ГДР могла бы не покидать Варшавский договор. Процесс сближения двух германских государств виделся им многоступенчатым и не поспешным.

— Почему же он оказался лавинообразным?

— Спрашивать надо Михаила Горбачева и Эдуарда Шеварднадзе. Министр иностранных дел втихую ставил американскую сторону в известность о наших вторых, третьих и прочих резервных позициях, причем не только по германскому вопросу. Дошло до того, что на встрече с госсекретарем США, когда Вашингтон готовил агрессию против Ирака, он, не имея на то полномочий, допускал, по достоверным сведениям, участие в этой войне Советского Союза.

Не имея директивы, он сменил саму конструкцию переговоров о воссоединении Германии. Начальная гласила: четыре плюс два, то есть СССР, США, Англия и Франция расставляют вехи, а ФРГ и ГДР дают им немецкую окраску. Геншер видоизменил модель на два плюс четыре, то есть немцы сами обо всем договариваются, а четыре державы одобряют результаты сделки. Шеварднадзе солидаризовался с Бонном и заставил поднять руки вверх министра иностранных дел ГДР.

Перед злополучной встречей Горбачева с Колем в Архызе до канцлера довели просьбу генсека: «Мне нечем завтра кормить народ. Дайте нам 4,5 миллиарда марок, и вы получите все». В Архызе немцы добавили 14 миллиардов на постройку казарм для советских военных, выводимых с территории ГДР. Половина из этих денег была разворована. Сошлюсь на Николая Ивановича Рыжкова. Имущество нашей военной группировки, которое оставлялось на территории Восточной Германии, измерялось несколькими триллионами марок.

— По какой причине учинили обыск в вашей квартире?

— Ну как же! ГКЧП. Заговорщики арестованы, одновременно решили придавить тех, кто стоял за сохранение Советского Союза. Я присутствовал на заседании Верховного Совета. В перерыве позвонил жене. Она сообщает оглушительную новость: к нам домой нагрянули с обыском. Пять человек перевернули все вверх дном, потом отправились на дачу. Там продолжили. На следующий день я созвал западных корреспондентов и прямым текстом поведал о совершавшемся беззаконии. Тогда же распотрошили мой служебный сейф в здании ЦК. Бог с ними, золотыми часами — подарком отца, деньгами. Но пропали письма Генриха Белля, Вилли Брандта, Марион Денхофф, Тура Хейердала, личные документы.

— Кстати, о личных знакомствах. С Лидией Руслановой познакомились в Берлине?

— Наши пути со знаменитой певицей пересеклись в 1963 году. Мне дали ордер на однокомнатную квартиру в мидовском доме. Нужно было ее обставлять. Русланова как раз расставалась с кое-каким антиквариатом.

— Трофеи?

— Никаких трофейных вещей у нее я не видел. Понадобился предлог для ее ареста, точнее, для ареста ее мужа, генерала Крюкова. Заслуженного генерала били смертным боем, вынуждая дать показания против маршала Жукова. Сломать не смогли. Издевательствам подвергалась в тюрьме, позже в лагере и Лидия Андреевна. После ее кончины вскрытие обнаружило рубцы пяти инфарктов, перенесенных на ногах. Добавлю, при аресте у Руслановой конфисковали великолепное собрание русской живописи, никаких трофейных вещей не отыскали. Сталин на списке конфиската начертал резолюцию: «В Третьяковскую галерею». Остальное: коллекцию мебели, фарфора, драгоценности — распродали. Когда в 1953 году Крюкова и Русланову реабилитировали, из Третьяковки по тому же списку картины вернули. Остальное списали на форс-мажор.

Судьба подарила мне много встреч с деятелями искусства и науки. Назову несколько имен: Давид Ойстрах, Эмиль Гилельс, Георгий Свиридов, Григорий Александров, Любовь Орлова, Михаил Ульянов, Ирина Антонова, Борис Пиотровский. На квартире у Сергея Кореня, знаменитого танцовщика, регулярно встречались с Ираклием Андрониковым, Вано Мурадели. Однажды бывший председатель Радиокомитета Кафтанов вспомнил эпизод. Поздний звонок от Сталина: по радио транслируют Пятую симфонию Чайковского. «Кто дирижирует?» — «Одну минутку, товарищ Сталин». Кафтанов перепроверяется и докладывает: «Константин Иванов». — «А вы что, не знаете, что я терпеть не могу Иванова? Почему не Мравинский». — «Сейчас, товарищ Сталин, будет Евгений Мравинский». Симфонию начинают заново. Слушатели осаждают Радиокомитет с недоумением. Когда-то я рассказал об этом самому Мравинскому...

— После ухода из политики вы несколько лет с женой жили в Германии. Почему там не остались?

— Мне было тесно с Борисом Ельциным под одним небом, и я принял приглашение заняться в Германии научно-исследовательской работой. Там же опубликовал ряд книг. Заманчивых и лестных предложений бросить якорь в этой стране было немало, но моя родина зовется Россией, ведь я не немец, хотя и германист.

Олег Пересин

Досье

Валентин Михайлович Фалин

Родился 3 апреля 1926 года в Ленинграде.

В 1942—1945 годах — токарь на заводе «Красный пролетарий» (Москва). В 1950 году окончил МГИМО. Распределен в Советскую контрольную комиссию в Германии (Берлин).

В 1952—1958 годах работал в комитете информации при МИД СССР. В 1958—1959 годах — в отделе информации ЦК КПСС. В 1959 году переведен в МИД СССР. Работал советником, заведующим 2-м, затем 3-м европейским отделом. Член коллегии министерства.

В 1971—1978 годах — посол СССР в ФРГ.

С 1978 по 1982 год — первый заместитель заведующего отделом международной информации ЦК КПСС.

В 1983—-1986 годах — обозреватель «Известий», старший научный сотрудник Института США и Канады АН СССР. В 1986—1988 годах — председатель правления Агентства печати «Новости» (АПН).

В 1989—1991 годах — заведующий международным отделом ЦК КПСС.

В 1990—1991 годах — секретарь ЦК КПСС.

В 1992—2000 годах занимался научно-исследовательской работой в Институте проблем мира и безопасности в Гамбурге, преподавал в Гамбургском университете. С 2001 по 2011 год — профессор РАГС при президенте РФ. Доктор исторических наук, лауреат Госпремии (1982).

Россия > Внешэкономсвязи, политика > itogi.ru, 28 октября 2013 > № 942748 Валентин Фалин

Молдова с нетерпением ожидает разбирательства в ноябре в Женеве запроса стран Евросоюза о правомерности запрета России на ввоз продуктов из-за рубежа, в частности, сыров из Литвы, пишет NOI.md

"Мы ждем решения Всемирной торговой организации, так как считаем неверными шаги России, которая запрещает продукцию не какого-то отдельного предприятия-экспортера, в продукции которого нашли вредные вещества, а всей страны, как в случае с литовскими сырами или молдавскими винами", – сказал он.

Ранее сообщалось, что Европейская комиссия через ВТО начала процедуру разбирательства по ограничениям импорта в России товаров из ЕС. Комиссия оценивает убытки, связанные с действиями России, в сумме около 10 млрд. евро в год. Комиссия рассмотрит жалобы на торговые ограничения со стороны России в отношении страны-члена ЕС – Литвы и стран-партнеров ЕС – Украины, Молдовы и Грузии.

Онищенко возглавляет Роспотребнадзор с 2004 года. Именно по его инициативе на рынки РФ запрещались под разными предлогами поставки украинских конфет, белорусской молочной продукции, грузинских минеральных вод и вина, молдавской алкогольной продукция, рижских шпрот... Многие эксперты признают, что такие меры предпринимались как методы политического давления на те или иные страны с целью принудить их действовать так, как желает Кремль.

Представитель одной из винодельческих компаний РМ сказал "Инфотаг" на условиях анонимности, что решением отправить Онищенко в отставку Москва стремится показать в преддверии женевских разбирательств, что она готова к компромиссу. Ведь в Женеве РФ могут обвинить в нарушении правил ВТО, членом которой она является, и применить санкции.

Во вторник вице-премьер России Ольга Голодец заявила, что глава Роспотребнадзора Геннадий Онищенко покидает пост в связи с истечением срока полномочий. По ее словам, новым главой ведомства станет его заместитель Анна Попова.

В период с 5 по 9 октября 2013г. в г. Кёльне (Северный Рейн - Вестфалия) прошла Международная выставка пищевой промышленности Anuga-2013. Впервые выставка прошла в 1924г.

В текущем году общее число экспонентов достигло рекордного показателя – 6777 участников из 98 стран, что на 10% больше, чем на предыдущей выставке в 2011г. (выставка проходит раз в два года). Организатор выставки выставочная компания «КёльнМессе ГмбХ» (Kölnmesse GmbH) предоставил для размещения экспозиций всю площадь выставочного центра (284 тыс. кв. м). Количество посетителей выставки достигло 155 тыс. человек (из 187 стран мира), что соответствует показателю 2011г.

Количество зарубежных участников составило 5702 (+2,6% по сравнению с прошлой выставкой), что соответствует 88% от всех участвующих компаний. Наиболее крупные экспозиции у Италии (1043 экспонентов), Испании (447), Китая (409), Франции (255), Турции (239), Греции (221), Нидерландов (212), Бельгии (189), США (189) и Таиланда (161).

На выставке Anuga-2013 были продемонстрированы современные технологии и актуальные тенденции пищевой промышленности.

Тематически выставка была разделена на следующие направления:

- Anuga Fine Food – «Основные пищевые продукты и деликатесы» (3542 экспонента);

- Anuga Drinks - «Напитки» (460 экспонентов);

- Anuga Chilled & Fresh Food – «Свежие и охлажденные фрукты, овощи, рыба» (121 экспонент);

- Anuga Meat – «Мясо, колбасные изделия, дичь, птица» (851 экспонент);

- Anuga Frozen Food – «Замороженные продукты и мороженое» (502 экспонента);

- Anuga Dairy – «Молоко и молочные продукты» (386 экспонентов);

- Anuga Bread & Bakery - «Хлеб, выпечка, бакалейная продукция, горячие напитки» (427 экспонентов);

- Anuga Organic – «Биологически чистые продукты (биопродукты)» (271 экспонентов из 27 стран);

- Anuga FoodService - «Технологии для предприятий общественного питания» (235 экспонентов);

- Anuga Retail Tec – «Технологии, оборудование и услуги для розничной торговли» (вкл. в Anuga FoodService).

В текущем году основными темами выставки были халяльная еда (еда, употребление которой не нарушает исламские пищевые запреты), биопродукция, вегетарианская пища, кошерные продукты питания (т.е. не противоречащие канонам ортодоксального иудаизма), продукция, созданная в соответствии с нормами устойчивого развития.

На текущей выставке были внесены концептуальные корректировки в ее организацию:

- с 2013 г. в рамках раздела Anuga Organic биопродукты могут быть представлены только в том случае, если они прошли соответствующую, общепризнанную и принятую на рынке сертификацию;

- раздел выставки Anuga FoodService дополнена новыми ключевыми элементами, в первую очередь масштабной деловой программой. Так, в течение трех дней проходил ежедневный деловой завтрак Anuga FoodService Power Breakfast. Среди референтов мероприятия были гастрономический директор всемирно известного торгового центра Harrods П. Гудейл (P. Goodale), а также главный ресторатор автоконцерна Volkswagen М. Кордес (M. Cordes).

Наиболее интересные тенденции по отдельным разделам выставки представлены ниже.

Anuga Chilled & Fresh Food

Продукты питания, попавшие в данный раздел выставки, представляют собой часть продукции быстрого приготовления, но такие продукты продаются охлажденными (до - 6 градусов) и готовы к употреблению или могут быть приготовлены быстро и легко (например, упакованная смесь из свежего салата, готовая к употреблению, свежевыжатые соки, молочная продукция и пр.). Рассматривая общеевропейский рынок такой продукции, можно сделать вывод о том, что наибольший объем продаж приходится на Великобританию, далее следуют Франция и Швейцария. Германия - на 4 месте с оборотом в 1,5 млрд. евро (2012г., + 6,4% по сравнению с 2011г.).

Актуальные тренды данного сегмента сводятся к созданию новых вкусов с помощью добавления специй и смешения ингредиентов. Важным является указание всей необходимой информации об использованных ингредиентах на упаковке, включая дополнительную информацию для отдельных видов потребителей, например, вегетарианцев или людей, не переносящих лактозу.

Anuga Frozen Food

Основным залогом успеха для предприятий, производящих замороженные продукты питания, остается высокое качество используемых ингредиентов. Одним из трендов данного раздела выставки, по мнению экспертов, является отказ производителей от использования пищевых добавок. Растет предложение продукции без содержания лактозы и глютена, а также биопродукции, халяльных и вегетарианских замороженных продуктов. В 2012г. потребление глубокозамороженных продуктов в расчете на одного жителя в Германии составило 41,0 кг. Общий объем рынка (включая домашние хозяйства, гастрономию и пр.) составил 3,32 млн. т, оборот - более 12 млрд. евро.

Anuga Meat

Мировое потребление свежего и охлажденного мяса в последние пять лет выросло на 15% (ежегодный рост в 3%). Благодаря росту экономик развивающихся стран данный показатель будет увеличиваться и в ближайшие годы. Так, по прогнозам экспертов, мировое производство мяса вырастет с 297 млн. т. в 2011г. до 350 млн. т в 2021г, наибольшими темпами будет расти производство мяса птицы (+2,2% ежегодно), затем говядины (+1,8%) и свинины (+1,4%). В общем объеме мирового производства мясной продукции на долю мяса птицы и свинину будет приходиться по 37%. Потребление в развитых странах в 2012г. составило 79,0 кг на человека, в развивающихся - 32,7 кг.

Anuga Drinks

Основные тенденции выставки в данном разделе связаны с безалкогольными напитками. Более 600 экспонентов представили безалкогольные напитки, в т.ч. 330 - фруктовые соки, 100 - минеральную воду, 137 - энергетические напитки, 103 - напитки для здорового образа жизни и фитнеса.

На текущей выставке большая часть производителей фруктовых соков, прохладительных напитков и минеральной воды была нацелена на «премиум»-сегмент. Так, например, в разделе минеральной воды были представлены такие марки как Gerolsteiner, Selters, Vilsa (Германия), Sumol + Compal (Португалия), Gasteiner (Австрия), Fonte di Sole, Fonte de Posina (Италия).

В сфере соков наблюдается дальнейшее смешение вкусов. Трендом сезона признан сок из кокоса и манго. Германия является крупнейшим мировым потребителем соков, потребление соков в 2012г. составило 33,2 л на человека.

Дальнейшее развитие получил рынок энергетических напитков. Только в Германии оборот рынка вырос на 18%. Потребление энергетических напитков в Германии составило 5,3 л на человека (в Великобритании - 9,4 л, в Австрии -11,1 л).

По мнению экспертов, отдельно следует отметить следующие компании и их новинки.

Австрийская компания S. Spitz GmbH представила варенье со вкусом кока-колы. Продукт полностью изготовлен из натуральных ингредиентов.

Германская компания Bauer Fruchtsaft GmbH продемонстрировала натуральный освежающий напиток heaven7 Kokos со вкусом кокоса. Особенностью напитка является наличие мякоти кокоса в каждой бутылке.

Baron Foods Ltd. из Сент-Люсии привлекла вниманием экспертов кетчупом из бананов. Кетчуп содержит местные травы, что придает блюдам экзотический вкус.

Германская компания Lotao GmbH представила рис сорта басмати с добавлением облепихи и специй. Примечательным является цвет риса - ярко-розовый.

Unifood International (S) Pte Ltd из Сингапура привезла на выставку черный соевый молочный порошок, который приготовлен из черных соевых био-бобов. Черные соевые бобы богаты антиоксидантами. Такой порошок является заменой молока для людей с непереносимостью лактозы.

Германская компания Solutions Vertriebs GmbH заинтересовала посетителей новым освежающим напитком Oxitien 100. Напиток представляет собой комбинацию из граната, бузины, черной моркови и винограда и богат антиоксидантами, флавоноидами, витаминами С и А, а также бета-каротином, калием, кальцием и железом. Производится без добавления сахара и консервирующих веществ.

Hasta La Pizza srl из Италии представила пиццу на палочке. Пиццу можно есть холодной или приготовить в тостере, духовке или на сковороде. Компания производит пиццу трех видов: Маргарита, с ветчиной и с салями. В производстве не используются искусственные амортизаторы, пищевые добавки и консерванты.

В ходе выставки была проведена обширная сопровождающая программа. Среди крупнейших форумов следует отметить: Frozen Food (посвящен замороженным продуктам), встреча представителей сферы мясных продуктов Meat Essential, конгресс, посвященный здоровому питанию, и «2-ая европейская конференция халяльной продукции».

Российское участие на выставке

Россия на выставке Anuga-2013 была представлена следующими компаниями: «Агро-Альянс», ЗАО «Дарсил» (Develey), Холдинг НПО «Альтернатива», Группа Компаний «Балтика-Транс», ООО «Аромат Экстра», «CHELTON» («Благовест»), ООО «Объединенная Торговая Компания».

«Агро-Альянс», крупный российский агропромышленный холдинг из Санкт-Петербурга, неоднократный участник выставки, представил линейку российского риса, круп, хлопьев. Четыре продукта компании были представлены на конкурс выставки «Taste 2013».

Холдинг НПО «Альтернатива» (Московская область) был образован в 1992г. и объединяет как производственные, так и торговые компании. В процессе развития, в 2002 г. появилась компания «Альтернатива Фуд», сферой деятельности которой стала дистрибуция продуктов глубокой заморозки.

Группа Компаний «Балтика-Транс» осуществляет международные контейнерные перевозки по всему миру. Компания оказывает полный спектр услуг в сфере контейнерной логистики, в т.ч. транспортно-экспедиторского обслуживание, таможенное оформление, перевозку наливных грузов в танк-контейнерах и флекситанках, перевозку грузов в таможенном транзите, доставку грузов автомобильным и железнодорожным транспортом, сюрвейерские (т.е. экспертиза груза) и складские услуги, страхование грузов, внутрипортовое экспедирование, перевозку негабаритных грузов, юридический консалтинг в сфере логистики и ВЭД. Является партнером крупных германских компаний в РФ («Метро АГ», «Фольксваген АГ»).

Две российские компании ООО «Аромат Экстра» и «CHELTON» являются дистрибьюторами чая и представили на выставке полный спектр импортируемого в РФ чая.

Также чайная продукция была представлена ООО «Объединенная Торговая Компания» (торговая марка «Maitre»). Премиум-чай компании уже поставляется в ЕС (Болгария), в ближайшее время компания планирует также выйти и на рынок Германиии.

ЗАО «Дарсил» - российское предприятие по производству соусов входит в германскую группу компаний Develey. На объединенном стенде компании была представлена полная линейка продукции российского завода.

Следующая выставка пищевой промышленности Anuga пройдет с 10 по 14 октября 2015г. в Кёльне.

Согласно опросу, проведенному Институтом изучения общественного мнения, 52% швейцарцев проголосовали бы за ограничение массовой миграции, если бы соответствующий референдум состоялся в ближайшее время.

Швейцарцам предстоит высказаться по поводу инициативы Народной партии Швейцарии (UDC) «Против массовой миграции» 9 февраля 2014 года. Однако уже сейчас у большинства граждан страны сформировано собственное мнение. По информации телерадиокомпании SSR, в конце сентября 2013 года иммиграция занимала первое место в списке проблем, которые беспокоят швейцарцев (27%), значительно опередив вопросы защиты окружающей среды и даже безработицы. Об этом сообщает Наша Газета.

Как оказалось, 55% опрошенных считают, что в Швейцарии слишком много иммигрантов, и только трети их число кажется допустимым. Приток иностранцев в страну приводит к повышению стоимости услуг социального обеспечения, нехватке жилья, росту преступности и ксенофобии, считают большинство респондентов. Впрочем, положительный эффект тоже есть – швейцарцы отмечают, что благодаря иностранным работникам удается восполнить нехватку медицинского персонала. Однако этот фактор занимает в результатах опроса только пятое место.

По данным Федеральной иммиграционной службы (ODM), на конец августа 2013 года в Швейцарии постоянно проживали 1 864 699 иностранцев, что составляет 23,2% ее населения.

Напомним, что в 2011 году Швейцария ужесточила условия выдачи и продления ВНЖ для мигрантов

27 октября 2013 года международный аэропорт "Борисполь" принял рейс крупнейшей авиакомпании Швейцарии Swiss International Airlines.

Сотрудничество со швейцарским авиаперевозчиком возобновлено после более чем 10-летнего перерыва.

В столицу Украины вчера из Цюриха прибыло 107 пассажиров в Цюрих из аэропорта "Борисполь" отправилось 152 пассажиров, среди которых в основном представители бизнеса. Ежедневные прямые перелеты из Киева в Цюрих выполняются на самолетах Airbus A320.

Заместитель Генерального директора аэропорта "Борисполь" по производству и аэродромно-техническому обеспечению Сергей Гомболевский: "Авиакомпания SWISS International Airlines была одной из первых международных авиакомпаний, которые начали сотрудничество с аэропортом "Борисполь" более 20 лет назад. В начале 2000-ых годов авиакомпания приостановила полеты в Украину - и вот сегодня мы снова встречаем рейс SWISS International Airlines у нас в "Борисполе". За это время в аэропорту произошли заметные изменения - надеемся, что они будут способствовать дальнейшему развитию нашего сотрудничества. Пассажирское и наземное обслуживание авиаперевозчика полностью обеспечивает аэропорт, поэтому мы уверены, что качество предлагаемых услуг пассажирам будет соответствовать тем высоким стандартам, которых придерживается авиакомпания уже в течение многих лет".

В "Борисполь" рейс будет прибывать ежедневно в 13.20, а отправляться до Цюриха - в 14:30 по киевскому времени.

Самолет А320, на котором будут осуществляться перелеты, оборудован комфортабельным салоном на 152 пассажира в бизнес - и эконом-классах.

Подразделение компании Swiss World Cargo обеспечивает широкий спектр услуг по грузовым авиаперевозкам "аэропорт-аэропорт", обслуживая около 120 направлений в 80 странах. В перспективе сотрудничество с авиакомпанией позволит увеличить объем грузовых перевозок в аэропорту "Борисполь".