Всего новостей: 4229977, выбрано 16906 за 0.095 с.
Новости. Обзор СМИ Рубрикатор поиска + личные списки
Списков нет
Согласно данным Аудита больничных закупок в Казахстане™, объем госпитального рынка страны в первом полугодии 2012г. снизился на 3% в натуральном выражении и составил 36,604 млн. упаковок. В денежном эквиваленте рынок продемонстрировал выраженную позитивную динамику (32% в тенге и 30% в долларах) и достиг 25,541 млрд. тенге (171,792 млн. долл.) в оптовых ценах. Средняя стоимость упаковки ГЛС в госпитальном секторе в анализируемом периоде была равна 4,69 долл., тогда как годом ранее - 3,49 долл. Об этом сообщается в октябрьском бюллетени AIPM – Ремедиум.
На госпитальном рынке страны по итогам первых шести месяцев 2012г. наиболее высокая доля закупок приходилась на препараты местного производства (15%), однако она сократилась в сравнении с прошлым годом (+18%). Четырнадцать процентов рынка занимали лекарства из Швейцарии, по 12% - из Германии и Бельгии. Высоки доли ГЛС из Великобритании (8%), Дании и Индии (по 5%). Препараты российского производства аккумулировали 2,3% больничного рынка Казахстана – это заметно больше, чем годом ранее (1,4%).
В рейтинге ведущих производителей на рынке Казахстана первую позицию заняла компания ДЖОНСОН & ДЖОНСОН (+57% ), а местный производитель ХИМФАРМ (+7%) опустился на вторую строчку. На третье место с пятого благодаря росту закупок в 1,9 раза поднялась компания Ф. ХОФФМАНН ЛЯ РОШ, сместив на позицию вниз САНОФИ (+33%) и ТАКЕДА (-21%). Шестую и седьмую строчки сохранили за собой ГЛАКСОСМИТКЛЯЙН (+61%) и БАЙЕР (+45%).
Оставшиеся три представителя продемонстрировали рейтинговый прогресс и при этом два из них впервые вошли в состав Топ-10. Это компании МЕРК ШАРП И ДОУМ (рост закупок составил 2,5 раза) и ЭББОТ (1,9 раза), занявшие 8 и 10 строчки. Благодаря увеличению объема закупок в 1,6 раза на один пункт вверх, на 9 место, поднялась ТЕВА. Суммарная доля, аккумулируемая ведущими производителями, увеличилась более чем на 3 п.п. и достигла 63,1%.
Казахстан > Медицина > remedium.ru, 23 ноября 2012 > № 697386
Ни одна другая страна Европы не применяет с такой сдержанностью тюремное заключение в качестве уголовного наказания, как Швейцария. Если можно не сажать человека – его не сажают. В ходе реформы швейцарского уголовного кодекса возник, однако, вопрос – а хороша ли для страны такая практика? Однозначного ответа пока на данный вопрос нет. Возьмем, например, такое преступление, как нанесение тяжких телесных повреждений: в субботу вечером подвыпивший молодой человек наносит прохожему несколько ударов и причиняет ему серьезные увечья. Дело передается в суд, нападавший признается виновным, его имя открыто публикуется, затем приговор вступает в законную силу и преступник отправляется в тюрьму. Так? Во многих странах – да! Но не обязательно в Швейцарии.
Начнем с того, что в соответствии со швейцарским законодательством в области защиты персональных данных (Schweizer Datenschutzrecht) СМИ не имеют права публиковать имен осужденных преступников, вина которых была доказана в судебном порядке – исключений тут очень немного и они очень редки.
Далее. В 2010 году, по данным Федерального ведомства статистики Швейцарии (BFS), только 7,6% лиц, осужденных за причинение тяжких телесных повреждений, были отправлены в тюрьму. Большинство же приговоренных отделались условными наказаниями и денежными штрафами.
Такая практика серьезно отличается от практики, принятой в большинстве западноевропейских стран. По данным проведенного недавно европейского криминологического исследования только 6% лиц, осужденных в Швейцарии за причинение тяжких телесных повреждений, получили в качестве меры наказания тюремное заключение.
В Европе эта квота находится на уровне 37%. Данные показатели взяты из Европейского справочника уголовных преступлений и уголовного правосудия (European Sourcebook of Crime and Criminal Justice Statistics). Число лиц, заключенных в тюрьму, в Швейцарии начало сокращаться особенно заметно в результате произведенной в 2007 году ревизии швейцарского уголовного кодекса.
Официальная представитель Федерального ведомства статистики Швейцарии подтвердила недавно, что цифры по Швейцарии, использованные при составлении Европейского справочника уголовных преступлений, были предоставлены авторам этого издания именно BFS. Она указала, правда, что данные показатели не покрывают всей правоприменительной практики, потому что в ней, например, не учтены лица, осужденные не только за причинение тяжких телесных повреждений, но и одновременно еще и за другие деликты.
И тем не менее – по данным BFS, количество лиц, отправленных в Швейцарии в тюрьму за преступления, связанные с насилием, значительно сократилось за последние годы. Если в 2006 году из всех, кто был осужден за насильственные преступления, за решетку были отправлены 20,6%, то в 2010 году эта цифра сократилась до 11,5%. Так кто же здесь шагает не в ногу со временем – Швейцария или Европейский союз?
Защита общества
Большинство швейцарских экспертов исходит из того, что тюремное заключение не имеет никакого смысла, поскольку время, проведенное за решеткой, сокращает риск рецидива не в большей степени, нежели условное наказание, денежный штраф или даже отпуск на свободу при условии ношения осужденным на себе так называемых «электронных оков» - прибора, позволяющего правоохранительным органам посредством GPS наблюдать за ним.
Карл-Людвиг Кунц (Karl-Ludwig Kunz), профессор уголовного права и криминологии Бернского университета поясняет: «Тюремное заключение должно в первую очередь служить целям защиты общества от опасных антисоциальных элементов. Преступник как бы нейтрализуется и перестает представлять опасность для общества. И это единственный смысл, который я усматриваю в самом принципе тюремного заключения».
А как насчет устрашения и профилактики? «Ничего этого, по моему мнению, не происходит. Последние исследования показывают, что отпугивающего или устрашающего воздействия перспектива попасть в тюрьму на преступников не оказывает», - говорит К. – Л. Кунц.
Не видит профессор никакой связи и между тюрьмой и возмездием. По его мнению, жертвы преступлений не обязательно хотели бы заставить в ответ страдать преступника. «Люди ожидают, прежде всего, убедительной реакции государства на совершенное преступление. Тюремное заключение не обязательно должно быть элементом этой реакции», - считает ученый.
«Уникальная система»
С такими оценками решительно не согласен Мартин Киллиас (Martin Killias), профессор уголовного права и криминологии из Университета Цюриха. Он считает, что сравнивать тюремное заключение и количество рецидивов некорректно, так как тем самым «мы сравниваем яблоки и груши».
Он предлагает различать осужденных с «допустимым риском рецидива» и с «недопустимым». Первые, то есть лица, которые, скорее всего, не будут склонны совершать повторные правонарушения, образуют подавляющее большинство среди тех, кому были назначены «альтернативные» виды наказаний. Вторые, то есть лица с «недопустимым риском рецидива», как правило, исправно оказываются на нарах.
М. Киллиас предлагает осознать, насколько уникальна правовая система Швейцарии. «Как правило, суд никогда не назначает наказание в виде тюремного заключения лицам, совершившим преступление в первый раз, за исключением действительно серьезных преступлений вроде убийства при отягчающих обстоятельствах». Никакой суд в Швейцарии не отправит, условно говоря, в тюрьму подростка за украденный сникерс.
Право и порядок
Последняя реформа швейцарского УК, разработанная в 2002 году, вступила в законную силу в 2007 году. В центре реформы стояла идея отказа от краткосрочных тюремных отсидок и замены их условным наказанием или денежными штрафами. «Эти принципы хорошо известны и в других странах. Однако ни в одной стране мира такие санкции – штраф или общественные работы – не применяются сразу практически ко всему спектру правонарушений», - подчеркивает М. Киллиас.
Кроме того, новый УПК Швейцарии прямо запрещает сегодня помещать в предварительное заключение лиц, в делах которых вряд ли стоит ожидать тюрьмы в качестве наказания за совершенное деяние. Однако у всего этого есть и обратная сторона. Иностранные преступные синдикаты, расценив последнюю реформу УК Швейцарии как «послабление», гораздо более активно действуют теперь на территории страны.
Только за 2011 год в стране было зарегистрировано на 16% больше случаев воровства, чем в 2010 году. В обществе, что понятно, выросли чувства тревоги и неуверенности. Отсюда и результат – законодательная инициатива относительно немедленной высылки из Швейцарии иностранцев, совершивших тяжкие преступления, была принята убедительным большинством.
В этой связи уже в следующем году парламент Швейцарии рассмотрит очередной пакет изменений, предлагаемых внести в УК. При этом Федеральный совет, правительство страны, будет выступать за возвращение в Уголовный кодекс кратких тюремных заключений, которые сейчас, фактически, заменены на денежные штрафы.
Следует ожидать, что так оно и произойдет, с учетом мнения прокуратур всех уровней. Недавно, например, Оливье Жорно (Olivier Jornot), генпрокурор кантона Женева, заявил в интервью швейцарскому радио, что замена краткого тюремного заключения на денежный штраф привела только к большей бюрократии. Такая система «на долгосрочную перспективу совершенно нежизнеспособна».
ЭКСПЕРТЫ СОВЕТУЮТ В 2013 ГОДУ РОЖАТЬ ДЕТЕЙ В ШВЕЙЦАРИИ
Согласно исследованию Economist Intelligence Unit, Россия - на 72-м месте из 80-ти в рейтинге стран с наиболее благоприятными условиями для рождения ребенка
Россия заняла 72-ю строчку рейтинга среди стран с наиболее благоприятными условиями для рождения ребенка в 2013 году. Такого мнения придерживаются эксперты компании Economist Intelligence Unit (EIU). Эта самый низкий показатель среди стран БРИК - Бразилия (37-е место), Китай (49-е), Индия (66-е).
Самой же привлекательной страной для продолжения рода, по мнению исследователей, является Швейцария. Следом за ней идут Австрия и Норвегия. Соединенные Штаты и Германия занимают только 16-ю строчку рейтинга, тогда как Великобритания разместилась на 27-й. Среди стран Азии в десятку вошли только две: Сингапур и Гонконг (6-е и 10-е места соответственно). Замыкает рейтинг привлекательных для рождения детей стран Нигерия - 80-е место.
Эксперты при составлении данного рейтинга учитывали следующие факторы: географическое положение, демографическую ситуацию, культурные особенности и экономику стран. Особое внимание обращалось на показатель ВВП и ожидаемость продолжительности жизни. Исследователи также учитывали, как граждане оценивают качество семейной жизни, политические свободы, гарантии занятости, климат, личную безопасность и равенство между полами в тех или иных государствах.
Причины исторического успеха швейцарской модели разнообразны. Среди них – федерализм, нейтралитет и гуманитарные традиции. Но не только. Важнейший элемент – система социального партнерства работодателей и трудящихся. 75 лет спустя эта система подвергается серьезным испытаниям на прочность. В конце октября, в городе Толошеназ (фр. Tolochenaz) что на берегу Женевского озера в кантоне Во, в помещениях кантонального Союза предпринимателей, состоялся серьезный семинар с участием предпринимателей, деятелей профсоюзного движения, учащихся вузов, политиков на тему будущего социальных отношений в Швейцарии. Один из важнейших вопросов семинара – жизнеспособна ли созданная 75 лет назад в Швейцарии система социального трудового партнерства?
Атмосфера семинара располагала к конструктивному общению, каждый из участников имел что сказать на предложенную тему. Ясно одно – все стороны намерены сохранить швейцарский социальный мир, установившийся в стране три четверти столетия назад. Но что же это такое, эта замена стачек и трудовых конфликтов культурой диалога и компромисса? Неотъемлемая часть швейцарского социального ДНК? Или может быть это всего лишь миф, специально созданный в 1937 году и с тех пор тщательно поддерживаемый и работодателями, и трудящимися?
«Не то, и не другое», - говорит известный швейцарский историк Оливье Мёвли (Olivier Meuwly) в интервью порталу swissinfo.ch. - «Скорее, это своего рода локальный исторический феномен, который, однако, стал примером, на котором швейцарское общество научилось решать лозунги не мордобоем, но переговорами и компромиссами».
В прошлом, напоминает историк, в Швейцарии это было совсем не так. Не следует думать, что тишь, гладь и всеобщее согласие царили тут всегда. Ничего подобного – религиозные и культурные противоречия были на повестке дня Швейцарии с момента ее основания в 1848 году. И часто они разрешались насилием. Стоит только вспомнить, что созданию Швейцарии предшествовала короткая, но все-таки гражданская война.
После 1848 года на повестке дня встал вопрос о необходимости поиска путей и методов мирного разрешения споров и конфликтов – иначе страна с 4-мя языками, множеством культур и двумя конфессиями просто грозила развалится. «Угроза развала много раз вставала на повестке дня в Швейцарии», - подчеркивает О. Мёвли.
Похожего мнения придерживается Кристоф Реймонд (Christophe Reymond), директор близкой к профсоюзам лоббистской организации «Centre Patronal» (CP): «Рабочий мир и отраслевые всеобщие трудовые соглашения не являются продуктом некоей системы или идеологии. Это, наоборот, осознанный итог совершенно определенной общественной практики. Данная модель позволила выработать в рамках каждой отдельной отрасли экономики решения и модели, подходящие только этой отрасли и больше никакой. И уж конечно никто никому ничего не навязывал, государство сознательно оставалось в стороне. И сегодня в Швейцарии в рамках 620 всеобщих трудовых соглашений работают примерно 1,8 миллиона человек».
Модель успеха?
А между тем семинар продолжался. В то время как глава кантонального правительства кантона Во Паскаль Брули (Pascal Broulis) и гостья из Женевы, член женевского кантонального правительства Изабель Роша (Isabel Rochat) особо подчеркивали значимость диалога между трудящимися и работодателями для процветания и стабильности Швейцарии, базельский историк Бернард Деген (Bernard Degen) поставил перед собой задачу разобраться с существующими клише.
Нет, - утверждает он, - Швейцария вовсе не является пионером в области социального партнерства. «К началу 20 века в рамках всеобщих трудовых соглашений были организованы только мелкие ремесленные фирмы. В Великобритании и Германии можно было увидеть тогда куда большие масштабы».
Нет, - утверждает он дальше, - наличие причинно-следственных связей между промышленным процветанием и социальным миром все еще не доказано: «Некоторые страны с ярко выраженной культурой забастовок, например, Франция, в 1960-е годы развивались куда стремительней, чем Швейцария». Несколько провокационно базельский историк утверждает, что «дни, потраченные в Швейцарии на переговоры между работниками и работодателями, стоили дороже, нежели дни, потраченные в других странах на забастовки».
Французский эксперт в области ведения переговоров Анри – Жан Толоне (Henri-Jean Tolone) считает со своей стороны, что практика «социального мира» в Швейцарии порой напоминала ему «взаимное ядерное устрашение»: «Большие боссы опасались, что стачка блокирует их предприятия. А рабочие, в свою очередь, опасались, что фирма может в один прекрасный момент эмигрировать за рубеж. Это было господство всеобщего страха».
Фундаментальные перемены
Ив Флюкигер (Yves Flückiger), профессор-экономист из Университета Женевы, считает, что именно рабочий мир, помноженный на разумную диверсификацию производства и на высокую производительность труда, и помог Швейцарии лучше многих других развитых стран справиться с проявлениями последнего мирового промышленного и финансового кризиса. Предприниматели и профсоюзные деятели убеждены, однако, что в настоящее время если не все, то очень многое из былой прагматической культуры социального диалога в Швейцарии оказалось утраченным.
По мнению Алессандро Пелиццари (Alessandro Pelizzari), одного из региональных секретарей профсоюза «Unia», за последние 20 лет мир труда пережил фундаментальные перемены, связанные с такими понятиями, как «экономика сферы услуг», работа «на договоре» без уверенности в будущей занятости, «феминизация» и «свобода перемещения рабочей силы» – не говоря уже о господстве финансовых рынков и тренда в сторону все большей популярности неолиберальной идеологии.
Все это во многом перевернуло основы, на которые опирались раньше как профсоюзы, так и объединения работодателей. Пьер-Мишель Видоудэ (Pierre-Michel Vidoudez), секретарь Союза предпринимателей кантона Во, придерживается схожего мнения: «Предприниматель сегодня – это всего-лишь партнер финансового сектора, во многом его наемный солдат. Бизнесмен сегодня во все большей степени теряет под ногами почву реального производства.
Такой тренд опасно выхолащивает саму идеи социального партнерства и трудового мира. Притягательность Швейцарии в настоящее время коренится не в том, что в стране нет забастовок, а в том, что Конфедерация имеет либеральный рынок труда, позволяющий иностранным предпринимателям быстрее увольнять людей, но и быстрее принимать их на работу».
Политизация диалога
Алессандро Пелиццари напоминает о недавно со скандалом закрытом отделении концерна «Merck Serono» в Женеве и указывает, что интернационализация и глобализация капитала и труда – а в Швейцарии 50% компаний находятся под руководством иностранных менеджеров – привела к тому, что конфликтный потенциал в мире трудовых отношений в Швейцарии вновь вырос. «Борясь с этими современными тенденциями, нам приходится все более активно прибегать к инструментам прямой демократии», - указывает представитель профсоюза Unia.
Однако такая политизация социального диалога, выражающаяся, в частности, в самом деле, в выносе на референдум в последние годы целого ряда народных законодательных инициатив социальной направленности – за введение 6-недельного отпуска, за установление минимального уровня оплаты труда, за устранение слишком большой разницы между зарплатами топ-менеджеров и обычных работников – является для Сабины фон дер Вейд (Sabine von der Weid) из Делового объединения франкоязычной Швейцарии (Verband der Unternehmer in der Romandie) фактом довольно тревожным.
«Перенос дебатов с уровня производственного на уровень политический вредит как профсоюзам, так и предпринимателям. Обе стороны теряют прямой канал диалога и, соответственно, они имеют меньший вес на переговорах. В будущем это может негативно отразиться на социальном мире в Швейцарии», - убеждена она.
По меньшей мере половина расходуемой в Швейцарии энергии идет на отопление жилых и общественных помещений. В период до 2035 года швейцарское правительство хочет в общем зачете сократить потребление энергии в стране на 35%. Это означает, что крыши, стены, потолки и окна швейцарских домов должны стать более эффективными с точки зрения энергопотерь. Добиться этого правительство намерено в рамках реализации целого пакета мер по повышению энергетической эффективности старых построек, и по ужесточению строительных норм для зданий новейших поколений. С 2015 года на цели «энергетической санации» строений жилого фонда будут выделятся 600 миллионов франков (или долларов) в год. Сейчас на эти цели в год тратятся только 200 миллионов.
А начиная с 2020 года все вновь построенные дома должны быть по меньшей мере «энергетически нейтральными», то есть они обязаны будут снабжать электричеством сами себя . В идеале же дома должны выступать в роли гастоящих источников энергии. Тем самым Швейцария идет в ногу с похожими усилиями Европейского союза, который также намерен предписать всем строящимся с 2020 года зданиями самим снабжать себя энергией.
Ученые не сомневаются
Ученые и эксперты не сомневаются в том, что технически эта цель вполне достижима. «По планам дом будущего будет практически независим от внешних источников энергии», - говорит Джан-Лука Бона (Gian-Luca Bona), директор Швейцарского исследовательско-практического Бюро по проверке прочности материалов (Eidgenössische Materialprüfungs- und Forschungsanstalt - Empa).
А в еще более отдаленном будущем, - уверен он, - дома даже смогут поставлять на рынок больше энергии, чем они сами потребляют для своих нужд. Например, лишняя энергия, получаемая из укрепленных на крышах домов солнечных панелей, могла бы использоваться для зарядки электроавтомобилей.
В 1975 году в Швейцарии один вновь построенный дом расходовал 22 литра солярки в год на квадратный метр. В 1995 году этот показатель снизился до 11 литров. Спроектированные в настоящее время «дома минимального потребления энергии» расходуют только 4 литра на «квадрат». Эксперты Empa утверждают, что все материалы и технологии, необходимые для создания таких «умных» домов давно изобретены и находятся в распоряжении строителей.
Качественная изоляция
Проблематичной выглядит ситуация с санацией старых строений. «Сегодня в этой области, к сожалению, мы можем сделать пока гораздо меньше, нежели там, где речь идет о новых строениях», - говорит в интервью порталу swissinfo.ch Ханс Зиммлер (Hans Simmler), руководитель отдела развития швейцарской компании Swisspor, производящей изолирующие и утепляющие материалы.
Тем не менее, определенный прогресс наблюдается и в сфере санации старых зданий, не говоря уже о том, что полным ходом идет развитие новых, более эффективных изоляционных материалов. «Существует целая палитра утеплителей, особенно пригодных для старых домов. При равной толщине современные изоляционные материалы обладают куда большей эффективностью. Более тонкие слои таких изоляторов могут быть настолько же эффективны, как и старые, более толстые, материалы», - говорит Х. Зиммлер.
Проблема в том, что пока цены на такие особенно эффективные изоляторы относительно высока. Однако «рост производства и большая конкуренция на рынке непременно приведут к снижению цен», - уверен он.
Фасады – памятники
Еще одна проблема – как быть с фасадами, которые являются защищенными памятниками архитектуры. «Именно здесь нам, как нигде, необходимо использовать материалы тонкие, но при этом очень эффективные в смысле их изолирующих качеств.
При этом необходимо все точно рассчитывать, с тем, чтобы снизить риск повредить такие строения. Тем не менее, и здесь у нас уже есть материалы и решения, которые позволяют производить «энергетическую санацию» таких зданий эффективно и с удобствами для жильцов».
В настоящее время кантоны и общины в Швейцарии поддерживают программу энергетической реконструкции старых строений из своих бюджетов. Планируется довести число отремонтированных таким образом зданий до 10 тыс. в год. Это программа реализуется уже шесть лет и недавно ее продлили до 2015 года.
Верная последовательность
Тем самым, подводя итоги, можно сказать, что, в соответствии с пожеланиями и планами правительства, и с учетом намеченного швейцарским Федеральным советом «энергетического поворота», программы энергетической модернизации Швейцарии получат в ближайшие месяцы и годы еще больше средств в свое распоряжение.
При этом строительные нормы и правила как в секторе старых зданий, так и в области новостроек будут серьезно ужесточены, что должно привлечь дополнительное внимание общественности, политиков и бизнеса к необходимости снижения выбросов парниковых газов в атмосферу. Главное, указывают эксперты, соблюдать правильный порядок шагов. Неверно совершенно сначала менять окна на более современные, оставляя фасад на потом.
Не ясно пока, правда, как все эти программы будут финансироваться в будущем. Ведь сейчас основные средства на них поступают за счет сбора специального налога на выброс CO2. Получатся парадокс: чем успешнее будут реализовываться эти программы, и чем меньше углекислоты будет попадать в атмосферу, тем меньше денег будет у этих программ в распоряжении.
Рынок жилья Швейцарии сейчас демонстрирует признаки перегревания, считают эксперты. В третьем квартале 2012 года рост цен на жилье продолжился. Стоимость аренды также повышается.
С начала года к концу третьего квартала 2012 года стоимость квартир выросла на 6,9%, стоимость домов увеличилась на 4,2%, а арендные ставки в старых зданиях поднялась на 3,27%. Об этом сообщает портал Global Property Guide.
С 2000 года по 2011 год швейцарский рынок недвижимости испытал огромный скачок цен. Стоимость квартир за этот период увеличилась на 49,9%, домов на одну семью - на 30,4%, а арендные ставки взлетели на 30,8%.
Индекс UBS, который является показателем здоровья и стабильности рынка недвижимости страны, показывает, что жилищный сектор в третьем квартале приблизился к зоне риска возникновения пузыря первый раз с 1980-х годов.
Существует несколько причин тому, что швейцарский рынок жилья остается сильным. Это, прежде всего, низкие процентные ставки, которые подхлестывают спрос на недвижимость. Процент вакантных предложений на жилье также очень низкий – всего 0,1% в Цюрихе и в Лозанне, что тоже оказывает давление на цены. Кроме того, Швейцария традиционно считается «безопасной гаванью» для инвестиций состоятельных иностранцев, а постоянное увеличение иммигрантов ведет к повышенному спросу на жилье.
Крупные города страны, такие, как Цюрих, Женева и Лозанна, а также Цуг и альпийские курорты, такие, как Давос, испытали наибольший скачок цен в последние годы. Именно эти регионы в первую очередь находятся под угрозой перегрева рынка.
Доверие без бумажки
Теперь водителям нужно будет иметь при себе лишь три документа
Мария Салтыкова
Автомобильные доверенности в России упраздняют с субботы, 24 ноября. Теперь для управления водителю необходимо только свидетельство о регистрации, права и полис ОСАГО. Однако в некоторых случаях доверенность все же потребуется.
Доверенность нужна будет только для того, чтобы пройти техосмотр, забрать машину со штрафстоянки или осуществить регистрационные действия в отсутствие владельца. Как ранее пояснил заместитель начальника Главного управления по обеспечению безопасности дорожного движения МВД России Владимир Кузин, для поездки за рубеж ее также придется оформить, причем нотариально. В остальных случаях она может быть рукописной. Доверенность как юридический документ остается в силе, желающие могут ее использовать, но по крайней мере теперь ее не надо показывать инспектору, уточнил «МН» член координационного совета межрегиональной общественной организации автомобилистов «Свобода выбора» Александр Холодов. Вписывать или не вписывать тех, кому передаешь машину, в этот документ, теперь должны решать сами граждане.
Угон
«Критические моменты тоже могут быть, в каких-то случаях будет сложно установить законность владения человека автомобилем», — отметил Холодов. Доказать, что машина была угнана, если ее владелец оформил полис ОСАГО на неограниченное число лиц и забыл бумаги в бардачке, как это часто бывает, может оказаться непросто. Главный совет, который здесь может дать МВД, — хранить документы так, чтобы они были недоступны посторонним. «Если человек заранее ставит себя в невыгодное положение, это его проблемы», — заявил «МН» Владимир Кузин. Но так или иначе доверенность от угона тоже не спасала — «это был рукописный документ, который совершенно несложно подделать», отметил в беседе с корреспондентом «МН» председатель Молодежного союза автомобилистов Александр Квасов.
Помочь забывчивым водителям должна единая база данных автомобилей, находящихся в розыске, считает председатель Федерации автовладельцев России, руководитель общественного движения «Автомобильный союз» Сергей Канаев. Известно, что уже сейчас каждый стационарный пост ГИБДД оборудован сканирующей автономера системой, которая подает сигнал, как только фиксирует номера угнанной машины. В начале ноября в мэрии Москвы также сообщили о планах по созданию единой базы данных, которая должна объединить сразу несколько баз, работающих в городе: системы видеонаблюдения во дворах и в местах стоянок; системы, которые регулируют движение общественного транспорта в Москве, а также системы видеофиксации ДТП.
Обжаловать штрафы, если за рулем находился не сам владелец машины, по словам Кузина, придется в том же порядке, что и раньше. При автоматической регистрации постановление о штрафе направляется собственнику, после чего он должен обжаловать это постановление и указать лицо, которое управляло его машиной, пояснил замначальника Главного управления по обеспечению безопасности. По мнению Квасова, такая система справедлива: «Водитель должен знать, кто управляет его автомобилем. Если человеку приходит штраф в 3 тыс. руб. за нарушение, которое сделала его жена или друг, это просто перекладывает необходимость поиска нарушителя на владельца автомобиля».
Для чего будет нужна доверенность
Прохождение техосмотра.
Получение машины со штрафстоянки.
Совершение регистрационных действий.
Поездка за границу (нотариально заверенная).
Страховка
Ряд вопросов после отмены доверенностей остается у автолюбителей и к полисам ОСАГО. Ранее в некоторых СМИ уже сообщалось, что теперь для оформления полиса придется получать доверенность на представление интересов собственника в страховой компании (а не обходиться ее рукописным вариантом). Впрочем, как разъяснил «МН» президент Коллегии правовой защиты автомобилистов Виктор Травин, на самом деле оформить полис и сейчас можно без доверенности, «даже по ксерокопиям документов того человека, которому вы собираетесь этот полис купить».
Закон о страховании гражданской ответственности, по мнению экспертов, в то же время требует доработки — имеет смысл оформлять полис не на машину, а на человека. «В той же Швейцарии ты можешь повесить свой регистрационный знак на любую из принадлежащих тебе машин», — отметил Квасов. В МВД, однако, указывают на другой зарубежный опыт: в большинстве стран Европы страховой полис привязывается все-таки к транспортному средству, и в России при создании закона об ОСАГО за образец бралось французское законодательство. «В условиях российской действительности это, наверное, наиболее оптимальный вариант», — считает Кузин.
По мнению Канаева, следовало бы оставить оба вида страховки — чтобы она могла применяться как к водителю, так и к автомобилю. В этом случае, по его словам, можно было бы вести личную историю автовладельца и на основе собранных историй сформировать единую базу данных. Тогда человек был бы заинтересован в том, чтобы у него через несколько лет начислялись коэффициенты, снижающие страховые взносы, и это было бы ОСАГО в чистом виде. Но пока «лучше не экспериментировать — какое бы позитивное предложение не исходило от автовладельцев, наше государство найдет способ, чтобы извратить идею и преподнести ее им в исковерканном виде», считает председатель.
Если сотрудник ГИБДД требует доверенность
До 24 ноября его требование законно. После — нет. Если сотрудник ГИБДД все же настаивает на своем, нужно сослаться на постановление правительства РФ от 12 ноября 2012 года №1156 «О внесении изменений в некоторые акты правительства Российской Федерации». Этим постановлением из п. 2.1.1 Правил дорожного движения РФ исключается обязанность водителя механического транспортного средства в случае управления им в отсутствие его владельца иметь при себе и по требованию сотрудников полиции передавать им для проверки документ, подтверждающий право владения, или пользования, или распоряжения данным транспортным средством (доверенность).
По информации официальных источников, у украинской пшеницы все же есть шанс попасть на египетский рынок, пишет АПК-Информ.
Так, согласно заявлению вице-президента компании GASC Номани Номани, трейдеры, которые отгружают через украинские порты пшеницу, например из Казахстана, могут в случае необходимости заменить ее украинской зерновой. Однако в таком случае вся ответственность за соблюдение сроков поставки и качество экспортируемого зерна полностью ложится на данных трейдеров, подчеркнул Н. Номани.
Напомним, на минувшей неделе стало известно, что Египет исключит Украину из своего списка экспортеров пшеницы в 2013 году. Об этом заявил агентству Reuters вице-президент главного управления поставок сырья (GASC) Египта Номани Номани. Это заявление он сделал в кулуарах Глобальной зерновой конференции в Женеве, уточняет агентство. "Мы получили официальное письмо о том, что с 1 декабря экспорт из Украины прекратится... Начиная с января, GASC удалит Украину из списка",- объяснил Номани Номани. По его словам, если Украина захочет восстановить экспорт, ей нужно будет выполнить ряд условий: "Одно из них - обещание не вводить запреты на выполнение будущих контрактов". С января по апрель 2012/2013 маркетингового года (МГ) Египет планирует закупить еще 1,5 млн т пшеницы.Египет - крупнейший в мире импортер пшеницы. Ежегодно страна ввозит около 10 млн т этого зерна. До 60% пшеницы импортирует государство (через госоператора GASC), остальной объем приходится на частный сектор. По данным ИК Dragon Capital, в 2011/2012 МГ Египет стал крупнейшим рынком сбыта пшеницы для Украины (23% из общего объема экспорта в 5,56 млн т), следом идут Испания (20%), Израиль (14%) и Италия (6%). При этом экспорт в Египет после длительного перерыва Украина начала только в прошлом году.
Как пишет КоммерсантЪ-Украина, официальных заявлений о введении запрета на экспорт зерновых с 1 декабря не было. Но 9 ноября президент Украинской зерновой ассоциации Владимир Клименко заявил на пресс-конференции, что экспорт к этому времени действительно может быть ограничен. "Нам сказали, что если мы будем продолжать экспортировать пшеницу, то после 1 декабря государство может принять какие-то меры. Какие именно - неясно. Мы попросили, чтобы в этом случае запрет был официальным",- отметил господин Клименко. "Официального запрета и не будет. Просто, начиная с 1 декабря, мы даже не будем пытаться что-либо вывозить. Все трейдеры это понимают, таково негласное правило",- рассказал "Ъ" на условиях анонимности один из участников рынка. Так, по данным экспортеров, уже сейчас суда с зерном оформляются медленнее, чем обычно. "Трейдеры говорят, что документы во всех портах оформляются неохотно. То есть официально запрещать ничего и не нужно, не выпускать зерно можно совершенно другими способами",- отмечает аналитик аграрного рынка, знакомый с ситуацией. Начальник Одесского морского торгового порта Юрий Васьков сказал, что о проблемах трейдеров в портах не слышал, и пообещал выяснить этот вопрос в понедельник.
На сайте GASC пока нет никаких заявлений относительно Украины. В пятницу получить комментарий госоператора не удалось: по указанным на сайте GASC телефонам отвечали не говорящие по-английски сотрудники. Министр аграрной политики и продовольствия Николай Присяжнюк был недоступен для комментариев. Но 15 ноября в интервью агентству УНИАН он заявил, что решение о введении временного ограничения на экспорт зерна может быть принято в конце ноября, после очередных консультаций с участниками рынка. Он уточнил, что пока лимит экспорта в 5,5 млн т не превышен, а зернотрейдеры успели вывезти 4,8 млн т пшеницы.
За последний месяц из уст высокопоставленных чиновников звучали довольно противоречивые заявления относительно возможных ограничений, что беспокоит трейдеров и импортеров, говорят участники рынка. Так, в конце октября Николай Присяжнюк неожиданно объявил, что экспорт будет запрещен с 15 ноября. Но уже через несколько дней его первый заместитель Иван Бисюк уточнил, что в Минагрополитики не видят оснований для ограничения экспорта пшеницы и пойдут на крайние меры лишь "в случае угрозы продовольственной безопасности" (см. "Ъ" от 1 ноября). По оценкам генерального директора компании "Нибулон" Алексея Вадатурского, без нанесения ущерба украинскому внутреннему рынку из страны можно экспортировать 5,5-6 млн т пшеницы. Как заявлял ранее "Ъ" руководитель зернового направления компании "Olam Украина" Олег Левченко, сейчас зернотрейдеры не решаются участвовать в международных тендерах на поставку пшеницы, поскольку не уверены, позволят ли им ее вывезти.
Решение GASC пока не отразится на зернотрейдерах, так как они уже продали всю имеющуюся у них пшеницу, отмечает аналитик ИК Dragon Capital Тамара Левченко. "Это результат непоследовательных решений правительства. Но трагедии в этом я не вижу. Можно сказать, что мы опять сыграли на руку России, которая продолжает экспортировать зерно в Египет",- говорит глава набсовета группы компаний "Рамбурс" Алексей Гаврилов.
Однако восстановить доверие госоргана может быть нелегко. Так, трейдерам из России после запрета на экспорт в 2010/2011 МГ несколько месяцев не удавалось получить доступ к тендерам GASC. "Компания будет проявлять осторожность в вопросах закупки российской пшеницы, после того как в результате введенного запрета на экспорт ей пришлось замещать 500 тыс. т законтрактованного российского зерна поставками из других источников",- заявляли тогда в GASC. "России пришлось пойти на уступки и пообещать не вводить впредь ограничения на экспорт. Это обещание они держат и сейчас, несмотря на то что зерна в стране уже нет и вывезено более 10 млн т. Экспорт пшеницы в Египет занял в России в прошлом году 35% рынка - первое место",- отметила госпожа Левченко. Алексей Гаврилов напоминает, что Украина около 10 лет не могла попасть на тендеры GASC: "У этой ситуации были политические причины. Я лично участвовал в переговорах по восстановлению Украины в списке GASC, была проведена довольно кропотливая работа".
На аккредитацию может уйти около полугода. "Мы просто потеряем время. Заменить Египет каким-либо другим государством будет довольно сложно, так как он достаточно близко к нам расположен. Например, поставки в Марокко идут в основном из США и Франции",- говорит господин Гаврилов. "Позицию Египта можно понять: от закупки пшеницы зависит продовольственная безопасность страны, и если есть хотя бы малейший риск срыва поставок, в GASC реагируют мгновенно. Подобные действия, конечно, влияют на экспортную репутацию Украины",- объясняет Тамара Левченко.
Сегодня в Краснодарском крае открывается ХIХ Международная агропромышленная выставка «ЮГАГРО» - одна из крупнейших специализированных выставок России в аграрной сфере.
Экспозиция выставки объединит около 600 компаний из 27 стран мира (Австрия, Беларусь, Бельгия, Великобритания, Венгрия, Германия, Греция, Дания, Израиль, Испания, Италия, Канада, Китай, Молдова, Нидерланды, Польша, Россия, Словения, США, Турция, Украина, Финляндия, Франция, Чехия, Швейцария, Швеция, Южная Корея). Официальные экспозиции представят Германия, Франция, Италия, Финляндия.
Традиционно экспозиция выставки «ЮГАГРО» охватывает все сферы агропромышленного комплекса. На одной площадке посетители могут ознакомиться с такими разделами выставки, как: сельхозтехника и комплектующие, животноводство, растениеводство, мелиоративная техника и теплицы, оборудование для переработки и хранения зерна. Общая же площадь экспозиций составит около 37 300 кв. м. Ежегодно выставку посещают более 11 000 специалистов.
На протяжении всей своей истории выставка «ЮГАГРО» является хорошим помощником для производителей и потребителей сельхозпродукции, агротехники и удобрений со всего мира. Это действенная площадка для развития бизнес-коммуникаций, формирования деловых отношений.
С 15 ноября 2012 года в Иркутске начал работу сервисно-визовый центр Греции.
Документы принимают в объединенном сервисно-визовом центре, в котором также можно оформить визы в Австрию, Болгарию, Данию, Испанию, на Мальту, в Норвегию, Чехию, Швецию и Швейцарию.
Как сообщает пресс-служба иркутского объединенного сервисно-визового центра, консульский сбор для граждан РФ составляет 35 евро, сервисный сбор для всех категорий граждан – 20 евро. Дети до 12 лет, вписанные в паспорт родителя, освобождены от уплаты сборов. Сборы оплачиваются в рублях по текущему консульскому обменному курсу наличными денежными средствами.
Адрес сервисно-визового центра: г. Иркутск, ул. Карла Либкнехта, д. 121, бизнес-центр «Европлаза», офис 509.
БЫВШИЙ ТРЕЙДЕР UBS ПРИГОВОРЕН К 7 ГОДАМ ЗА МОШЕННИЧЕСТВО
Он будет отпущен на испытательный срок через 2,5 года
Бывший трейдер крупнейшего швейцарского финансового конгломерата UBS Квек Адоболи признан виновным и приговорен к семи годам заключения по крупнейшему делу о мошенничестве за всю историю Великобритании. Потери UBS в результате аферы экс-трейдера оцениваются в 2,3 млрд долларов, передает Reuters.
32-летний Адоболи, который работал в инвестиционном подразделении UBS в Лондоне, признал, что проводил сделки, выходящие далеко за пределы его полномочий, а также подготовил фиктивные отчеты, чтобы скрыть реальное положение дел. Суд постановил, что бывший трейдер должен будет отбыть половину своего наказания, прежде чем его отпустят на испытательный срок. С учетом времени, которое Адоболи провел за решеткой в ожидании суда, в тюрьме ему предстоит провести примерно 2,5 года.
Согласно позиции обвинения, бывший трейдер был азартным игроком, который "играл в бога" за счет денег UBS и опрометчиво полагал, что является везунчиком. Адоболи надеялся, что когда-нибудь он станет знаменитым трейдером, которому будут выплачивать огромные бонусы. Защита обвиняемого строилась на том, что швейцарский банк закрывал глаза на нарушение правил в своем подразделении до тех пор, пока оно приносило прибыль. Адвокаты настаивали на том, что коллеги Адоболи прекрасно знали о том, чем он занимается, но предпочитали никому об этом не говорить. Суд признал бывшего трейдера невиновным по двум эпизодам мошенничества в период с октября 2008 года по 15 сентября 2011 года, когда Адоболи был арестован. Он был признан виновным в махинациях летом 2011 года, из-за которых UBS лишился 2,3 млрд долларов. Сам экс-трейдер в течение судебного процесса продолжал настаивать на своей невиновности.
НЬЮ-ЙОРК ХОЧЕТ ОТСУДИТЬ У CREDIT SUISSE 11,2 МЛРД ДОЛЛАРОВ
Иск, который уже завтра должен подать генпрокурор города, касается злоупотреблений при продаже ипотечных ценных бумаг
Генеральный прокурор Нью-Йорка подаст гражданский иск против Credit Suisse, второго по величине банка Швейцарии, за введение в заблуждение инвесторов, сообщили информагентству Reuters осведомленные источники. Инвесторы потеряли 11,2 млрд долларов на сделках с ценными бумагами с ипотечным покрытием, добавил собеседник агентства.
Иск, как ожидается, будет подан в среду, 21 ноября. В нем прокурор сообщил суду, что Credit Suisse предоставил инвесторам заведомо ложные сведения о качестве ипотечных кредитов, ставших основой для ценных бумаг.
Представитель Credit Suisse не смог ответить на запрос агентства дать комментарий.
Пресс-секретарь генерального прокурора Эрика Шнейдермана от комментариев отказался.
Претензии Шнейдермана к Credit Suisse, сообщили газете The Financial Times информированные источники, касаются ипотечных кредитов, которые Credit Suisse, как часто выражаются финансисты, "упаковал" в более чем 60 ипотечных ценных бумаг и продал инвесторам. В некоторых случаях доля обанкротившихся ипотечных кредитов, положенных в основу ценных бумаг, достигала 30% от общего объема пакета. В целом, инвесторы понесли убытки по 12% от займов, общий объем которых составил 93 млрд долларов.
Генеральный прокурор Нью-Йорка заявит в иске, что банк не провел комплексной проверки ипотечных кредитов, которые были таким замысловатым образом проданы инвесторам. В некоторых случаях в Credit Suisse знали о проблемах с обеспечением ценных бумаг, но все равно выпустили их на рынок, указывает источник газеты.
Шнейдерман также утверждает, что Credit Suisse стимулировал банки предоставлять как можно больше кредитов, что привело к снижению качества заемщиков. В это же время банк якобы уверял инвесторов, что соблюдаются надлежащие стандарты кредитования.
Издание расценивает иск генпрокурора как часть стремления правительства США (в том числе федерального) привлечь банки к ответственности и обвинить их в нарушениях, допущенных в преддверии финансового кризиса. Шнейдерман действует на основе "Акта Мартина" - принятого еще в 1921 году закона, который считается одним из самых жестких к банкам законодательных норм Нью-Йорка. Этот закон наделяет генпрокурора правом подавать иск без предъявления доказательств того, что обвиняемый намеревался совершить мошенничество. Он также позволяет обвинителю привлекать к ответственности за пределами штата Нью-Йорк и действовать от имени инвесторов.
В октябре Шнейдерман подал аналогичный иск против JPMorgan Chase & Co. Прокурор заинтересовался пакетом ипотечных ценных бумаг, который был создан и продан инвестбанком Bear Stearns (поглощен JPMorgan в 2008 году). В том иске генпрокурор утверждал, что инвесторы потеряли из-за этих деривативов более 22,5 млрд долларов.
Лицедей
Александр Калягин — о том, почему ушел от Галины Волчек и о чем просил Владимира Кожина, как Никита Михалков нарушил обещание, а Олег Ефремов уговорил сыграть Ленина, о чем спрашивал генсек Брежнев и почему не играет на одной сцене с женой Евгенией Глушенко
В этом году «Et cetera», любимому, пожалуй, детищу Александра Калягина, исполняется двадцать лет. Особых торжеств по случаю круглой даты не планируется, работа идет в штатном режиме: спектакли в Москве, гастроли по ближнему и дальнему зарубежью, премьеры… В начавшемся сезоне у «Et Cetera» появился новый главный режиссер: предложение Роберту Стуруа, раньше ставившему здесь в качестве приглашенной звезды, сделал лично Калягин. Оставив за собой должность художественного руководителя театра и обязанность регулярно появляться на его сцене.
— Мы остановились на вашем уходе от Любимова с Таганки в 67-м, Сан Саныч…
— Бог есть! Вскоре после этого мне позвонила Юна Вертман, которую пригласили поставить в Театре Ермоловой «Записки сумасшедшего». Сначала на главную роль звали Георгия Вицина, но он отказался, и возникла моя кандидатура. Эта работа стала для меня трамплином, а дальше все завертелось-закрутилось. Пошли небольшие роли в кино, вместе с Катей Васильевой я сыграл в изумительном спектакле «Месяц в деревне», меня выбрали секретарем комсомольской организации театра, мы стали воевать с замдиректора, который, как нам казалось, неподобающе вел себя с девушками-актрисами… Еще через какое-то время Лева Борисов сказал: «Саня, слышал? В «Современнике» ищут артистов. Давай сходим, покажемся». Мы порепетировали и пошли. Ефремов не захотел брать Борисова, а меня позвал. Приглашение польстило, но я честно ответил, что не могу подвести коллектив, который так хорошо ко мне отнесся, поэтому останусь в Театре Ермоловой. Олег Николаевич предложил: «Сыграй у нас в спектакле «С вечера до полудня», а дальше поглядим». Комиссаржевский, главный режиссер Ермоловского, на сторону меня, конечно, не отпустил, загрузил работой с головой, но вскоре его сняли с должности. Опять иду к Ефремову: это я, помните? Олег берет меня в «Современник» и… уходит во МХАТ, который ему предложили возглавить. Это были странные полгода. Меня ввели в спектакль «Без креста», я съездил на гастроли в Болгарию и Румынию, все вроде бы складывалось хорошо, а потом… Я опоздал на репетицию, и Галина Волчек сделала мне на худсовете строгое внушение. Долго рассказывала, как Евстигнеев ехал из Минска по заснеженной дороге, лишь бы успеть на спектакль. «Семьсот километров за рулем! А вы, молодой актер, позволяете себе такое!» Жесткий тон меня напугал, я слушал и понимал: ни за что здесь не останусь… И вскоре ушел к Олегу Николаевичу во МХАТ. Вместе с Женей Евстигнеевым и Мишей Козаковым…
Что у Танюши рак, я никому не рассказывал. Говорил, жена болеет, но в подробности не углублялся. Ненавижу, когда сочувствуют и жалеют. Не-на-ви-жу! Мы репетировали «Старый Новый год». Как-то пришел в театр прямиком из больницы, не переключился, не смог сбросить напряжение, и на сцене со мной случилась истерика. Никто ничего не понял, включая Ефремова. Решили: Калягин переутомился. Отпаивали водой, пытались успокоить, а я ясно сознавал: Танюша умирает… Сначала она лежала в Боткинской, но после операции медики сказали, что бессильны помочь, и жить ей — от силы месяц или два. Отдельная история, что со мной было, когда услышал это. Даже сейчас описать не могу. Мы забрали Танюшу домой и сделали так, что она прожила еще год. Приезжала ее сестра из Свердловска, я находил врачей, которые соглашались говорить в глаза Тане, будто она поправится и все будет хорошо. Они не врали, они убеждали. Я еще не снимался в кино, меня никто не знал в лицо, каждого врача приходилось упрашивать, платить за визит столько, сколько назовут, привозить-увозить на такси... Где-то надо было доставать морфин — другие лекарства не помогали… А в 73-м у мамы обнаружили рак груди. Я ей не сказал, что Тани нет. Мама поначалу удивлялась: Алик, почему все время приходишь один? Лгал, что Танюша сидит дома с дочкой и не может приехать в больницу… Я и на репетицию в «Современник», из-за которой меня отчитала Волчек, опоздал потому, что крутился словно белка в колесе. Знаешь, как я жил? Это был кромешный ад! Ксанюлю оставлял соседям и мотался по школьным концертам, читал «Вечера на хуторе близ Диканьки». Меня взяли на ставку в чтецкий отдел Московской филармонии, и я выступал перед старшеклассниками и учителями. Соглашался на все, лишь бы заработать на еду для дочки и лекарства для ее бабушки…
Ведь когда родилась Ксанюля и Танюша осталась вне театра, мы по-настоящему нищенствовали. Зарплаты не хватало, деньги разлетались мгновенно. В тот момент я не задумывался, как буду рассчитываться с кредиторами, меня волновало иное: чем облегчить страдания Тани. Назанимал тогда много… После съемок у Никиты в «Неоконченной пьесе для механического пианино» женился на Женюре, но продолжал отдавать старые долги. А потом добавились новые… На экраны уже вышел фильм «Здравствуйте, я ваша тетя!», меня стали узнавать на улицах, я сыграл несколько хороших ролей в театре, но денег не хватало на самое элементарное. Кое-как сводили концы с концами. И вдруг предлагают путевки в круиз по Средиземноморью. Погрузка в Одессе и далее со всеми остановками — Афины, Венеция, Рим… Конечный пункт — Барселона. Невероятная удача по тем временам! Какой же год шел? Незадолго до того умер диктатор Франко, и СССР восстановил дипломатические отношения с Испанией. Наверное, конец семидесятых. Во всяком случае перестройкой еще не пахло. Ехать должны были актеры Малого театра, МХАТа. Виталий Соломин, Владлен Давыдов… Хорошие, приятные люди! Что делать? Соглашаться? Но ведь денег нет! Говорю Женюре: придется отказаться. А она робко так спрашивает: «Может, поедем, а?» По глазам вижу: хочет! Бросаюсь к Саше Макарову, старому другу, фотокору АПН, много лет снимавшему звезд балета Большого театра, а позднее ставшему «личником» у Раисы Горбачевой. Прихожу и чуть ли не в ноги падаю: «Помоги!» Он такой суммой не располагал, но с нужным человеком свел. Мне дали ссуду под весьма приличный процент, и мы с женой отправились в круиз, где прекрасно провели время. Женюра даже не догадывалась, сколько, у кого и на каких условиях я занял. На протяжении нескольких лет раз в месяц ростовщица приезжала к служебному подъезду театра, я пересчитывал у лифта деньги, передавал конверт, стараясь не привлечь чужого внимания… Никогда не умел копить, но всегда старался зарабатывать столько, чтобы не отказывать любимым в заветных желаниях. Мне в любой ситуации важно чувствовать себя мужчиной. И это никак не связано с должностями. Абсолютно не держусь за пост в СТД. Понимаю и то, что в театре нет бессмертных. Уйду я, «Et Cetera» возглавит другой. Лишь бы труппа была дееспособной, а стены и сцена останутся. Но страх во мне живет. Не за себя — за близких. В том числе за самых маленьких… Года два назад Ксанюля решила удочерить девочку. Не спрашивай о подробностях. Когда она позвонила из Америки, где давно живет, и попросила меня о помощи, я впал в транс. Стал лихорадочно соображать, куда бежать, кого просить. К счастью, вспомнил, что в СТД работает женщина, усыновившая чужого мальчика. Я — к ней, она говорит: «Сан Саныч, не волнуйтесь, все сделаем». Подсказала, к кому обратиться в Министерстве образования. Попались понимающие, добрые, хорошие люди. Полгода мы жили между Домом ребенка и теми, кто курирует вопросы опекунства и усыновления, пока наконец 15 мая 2011-го в нашей жизни не появилась чудная девчушка, моя внучка Аня… Анна-Полина Кендалл, если по документам. Ей в тот момент не было и четырех месяцев. Пока по Домам ребенка ездить не стал, я даже не представлял, сколько у нас брошенных детей... Мы с Ксанюлей стоим, смотрим на прелестную малышку, мимо проходит нянечка: «Нравится? Это Алена Ясенева». Я говорю: «Имя красивое. И фамилия». А няня отвечает: «Ее на помойке в Ясеневе нашли, вот так и назвали…» Будь моя воля, убивал бы тех, кто отказывается от детей! Какие они матери? Понимаю, такие слова нельзя говорить, тем более печатать, но проблему надо решать. Это ведь ужас!.. Мне кажется, Танюша оттуда, с небес, приветствовала шаг Ксанюли, поддержала ее. А для меня это новая роль. В Америке растет Мэтью, мой внук, которого обожаю без памяти. Да разве можно его не любить? Матюшка — умница, каких поискать. Помимо американской школы учится в русской и еврейской, играет на виолончели, занимается тэквондо и футболом, разбирается в компьютерах и прочих айпэдах лучше, чем мы с тобой вместе взятые. Единственная проблема: ест плохо, худющий как тростинка. Однажды я передразнил Мэтью, когда он вышел из-за стола, ничего не съев: «Не хочу, не буду, аппетита нет...» Женюра рассмеялась, Ксанюля улыбнулась, а Матюша внимательно посмотрел и сказал: «Деда, ты отличный артист, но зачем делать больно близким?» Я даже поперхнулся, не найдя, что возразить пацану, которому в тот момент было девять лет… Нет, Мэтью — мой герой! Теперь к внуку добавилась и Аннушка. Отдельная история, как мы получали разрешение на выезд в Штаты Анны-Полины. Пришлось обращаться к Владимиру Кожину, президентскому управделами. Все закончилось благополучно, мама с дочкой улетели в Нью-Йорк...
— Что-то мы, Сан Саныч, опять погрузились в глубоко личное.
— Давай выруливать.
— Расскажите про Никиту Михалкова. Как он в вашей жизни возник?
— Мы учились одновременно в «Щуке». Бегали друг к дружке на репетиции, смотрели, кто что делает, прикидывали, у кого лучше получается. Настя Вертинская, которая в пятнадцать лет снялась в «Алых парусах» и была такой звездой, что не подступиться, вдруг сама попросила меня сыграть с ней «Жаворонка» Жана Ануя. Я стоял красный как рак, стеснялся глаза поднять. А вскоре выяснилось, что у Насти роман с Никитой… Уже когда я служил в Театре Ермоловой, они вдвоем пришли на спектакль «Стеклянный зверинец» по пьесе Теннесси Уильямса, где я играл с Катей Васильевой. Случился ни к чему не обязывающий разговор, и мы опять разошлись в разные стороны. А в 74-м Никита позвал меня на роль Ванюкина в дебютную картину «Свой среди чужих, чужой среди своих». Честно сказать, я хотел отказаться. Годом ранее умерла мама, у меня на руках осталась Ксанюля, которую некуда было пристроить, а тут съемки где-то в Грозном... Ну до кино ли?! Но надо знать Никиту. Он обладал колоссальным обаянием и бешеным напором, мог уговорить, уломать кого угодно. «Саня, я не буду тебя долго мучить. Маленькая роль, приедешь, быстро снимешься и уедешь». Ага, как же! Стоило мне появиться на съемочной площадке, Михалков забыл обо всех обещаниях, гонял, пока не получил то, что хотел. Нет, я не в претензии. Режиссер и должен так поступать: гнобить актеров, сдирать с них три шкуры… Однажды уже на «Рабе любви» я не прилетел вовремя на съемки в Одессу. Мы с Олегом Басилашвили часа полтора просидели во Внуково в самолете, а потом командир экипажа объявил о задержке по технической причине. Мол, освободите салон, неисправность сейчас устранят, и полетим. Я сказал, что в этот самолет больше не зайду. Олег начал убеждать: «Нас ведь ждут!» Говорю ему: «Хочешь — лети, а я дождусь другого рейса». К примеру, Павел Лебешев, гениальный оператор, ненавидел любые перелеты: или вовсе отказывался подниматься на борт, или загодя накачивался алкоголем, чтобы ничего не помнить и не сознавать… В общем, в тот раз я опоздал на площадку, приехал к концу съемочного дня. Никита был вне себя. Как же страшно он ругался! Ладно бы обзывался, крыл матом, нет, он произносил слова, которые не смогу повторить и сейчас. Даже при выключенном диктофоне. Сознательно бил по больному! Такое Бог не прощает. И я решил, что завязываю с Михалковым. Впредь не работаю с ним ни при каких условиях. Буду ли нищенствовать, нуждаться в деньгах — без разницы. Никто не вправе унижать мое человеческое достоинство. Никто и никогда! В подобных ситуациях не ссорюсь, не выясняю публично отношения. Если что-то сильно напрягает, разворачиваюсь и ухожу. Вот и тогда сказал себе: наша история с Михалковым подошла к концу. Работу над «Рабой любви» я завершил, поскольку не хотел подводить других людей, но вероятность новых совместных проектов с Никитой исключил напрочь. И вдруг зимой из Пущина звонит Саша Адабашьян: «Пишем роль специально для тебя. Будешь счастлив! Только придется похудеть». Что придется сбросить двадцать килограммов, Саша, конечно, не сказал. Потом трубку взял Михалков и заговорил так, словно не было никакого конфликта и все нарисовало мое больное воображение. Но я ведь не сошел с ума, я же все помнил!
— Почему же согласились на «Механическое пианино»?
— Старая заноза до сих пор сидит во мне, я ничего не забыл, но тогда прочел сценарий и понял, что не могу отказаться. Долго еще дергался, переживал, пока Михалков не шепнул на ухо: «Запомни, ты сыграл лучшую свою роль…» И ведь он, пожалуй, прав! Но, знаешь, меня не покидает чувство, что и Никита сильно тоскует по времени, когда мы были молоды, свободны, открыты, чисты… Такая эпоха возрождения. Нам нечего было делить, а сегодня все лишь тем и заняты, что выясняют отношения друг с другом.
— Вы ведь на съемках «Пианино» единственный раз в жизни вели дневник, Сан Саныч?
— Нет, в молодости делал какие-то записи в блокноте. Что-то даже сохранилось. Вздыхал по девушкам, описывал чувства, искал неопознанные философские опоры. Умничанье с претензией на оригинальность и прицелом на потомков. Вот мир рухнет, а мои дневники сохранятся, и все поймут, какой мудрец жил рядом. Казалось, в процессе самопознания могу открыть что-то новое и важное, пока не понял: это никому не нужно, мне в том числе. Наверное, многие в юности переживают нечто подобное. Необходимый период взросления. И я перерос то состояние, решив, что больше не буду вести дневники. Никогда рука не тянулась к перу, а перо к бумаге, и вдруг — прорвало! Может, Чехова начитался или Михалкова наслушался, с которым мы подолгу говорили о Платонове… Не знаю. Вернулась потребность писать. Задавал сам себе актерские вопросы, стараясь лучше понять образ, точнее сыграть роль. Все сошлось в одной точке: мой возраст, совпадавший с платоновским, опыт, приобретенный на прежних картинах, даже то, что Ксанюля постоянно была рядом. За ней приглядывала Фаина Венделанд, моя однокурсница по медучилищу, боевая подруга до конца жизни. Ее дочка Жанна — ровесница Ксанюли, и, пока я снимался, Фая возилась с двумя девчонками. Тогда все артисты привезли в Пущино своих детей. Никита настоял, чтобы съемочная группа жила сообща — никаких приездов и отъездов, параллельных съемок или других срочных дел. Мы много, бесконечно много общались, подолгу репетировали и за два месяца научились понимать друг друга почти без слов, чувствовать кожей, как люди одной крови. Атмосфера сложилась уникальная! Вместе праздновали дни рождения, проводили вечера, играли в футбол, дурачились... Это сделал Никита. Он ведь не только режиссер, но и педагог замечательный.
— А почему потом ваши дороги с Михалковым разошлись?
— Так бывает. Разве для тебя это новость? На определенном этапе мы сблизились, затем в силу многих обстоятельств отдалились. У Никиты давно своя жизнь, у меня своя. Но иногда мы видимся по разным поводам и даже тепло общаемся. Когда-то ведь я ушел и из МХАТа, хотя с Ефремовым нас связывали самые нежные отношения. Уже рассказывал об этом. В семидесятые годы мой уход казался невозможным, а в девяностые я сам положил заявление Олегу на стол, попросив отпустить на договор. Времена изменились. Я объяснил тогда, что буду по-прежнему участвовать в спектаклях, но хочу большей свободы. Ефремов бумагу подписал, но внутренне решение не поддержал. Он считал, что все, кто ушел, его предали. Настя Вертинская, Женя Евстигнеев, я… Самые близкие. Хотя я играл потом у Олега в пьесе Арро «Трагики и комедианты», мнения он не изменил. Ефремов уже болел, плохо себя чувствовал… Режиссер, повторюсь, должен быть диктатором, иначе ситуацию в коллективе не удержать. Но для навязывания собственной воли нужно обладать недюжинной силой, а Олег с каждым годом становился все слабее и слабее… Он много дал мне, и я этого никогда не забуду. Как и роли, сыгранные в Художественном театре.
— На Ленина вас Ефремов уговорил?
— Дома в моем письменном столе до сих пор лежат пожелтевшие номера журнала «Посев», самиздатовские страницы Авторханова, Солженицына… По ним я готовился играть вождя. Никогда не причислял себя к шестидесятникам, но среди моих друзей были те, кого можно назвать этим словом. Они снабжали запрещенной литературой, мы перешептывались, втихаря обмениваясь мнениями. Кроме того, не забывай, я вырос в окружении маминой родни, сплошь еврейской интеллигенции. Скажем, дядя Саша Конюс был экономистом, почетным профессором Гамбургского университета, учеником расстрелянного в 38-м Николая Кондратьева, а по учебникам тети Фиры много лет изучали педиатрию студенты мединститутов. Еще одного дядю репрессировали, он прошел ГУЛАГ... Антисоветских разговоров при мне не вели, но я улавливал обрывки фраз и понимал: речь о политике. И позже со мной происходили труднообъяснимые вещи. В 68-м после ввода советских танков в Прагу зачем-то стал собирать газетные публикации на эту тему. Огромный ворох скопил. С какой целью? До сих пор не понимаю. Наверное, пытался найти ответы на мучившие вопросы… И вот узнаю, что к очередному съезду КПСС в Художественном театре собираются выпустить спектакль по пьесе Шатрова «Вам завещаю». Внутренне даже обрадовался, поскольку не сомневался, что проскочу, не буду участвовать в постановке. Искренне считал, что политические портреты — не мой жанр. Как, кстати, и роли военных. Сколько ни приглашали на кинопробы в фильмы о Великой Отечественной, это заканчивалось ничем. Стоило нарядить меня в форму, водрузить на голову фуражку, как людей охватывал приступ гомерического хохота. Ну посмотри на мое лицо, на эти глаза, брови... Какой уж там злобный фашист или героический советский офицер — пародия на военнообязанного. Чаплин! Лишь раз меня утвердили на роль начальника таллинского гестапо в телекартине «Вариант «Омега», где снимались Олег Даль, Женя Евстигнеев, Игорь Васильев. Но и в том фильме эсэсовец Франц Маггиль без конца щурился, отводя взгляд в сторону, чтобы скрыть на экране выражение глаз… Во МХАТе мне тоже никогда не предлагали играть исторических персонажей, тем более пламенных большевиков. Подготовка к спектаклю шла своим чередом, на доске объявлений уже вывесили бумагу с распределением ролей, только напротив фамилии главного героя по-прежнему стоял прочерк — никак не могли определиться с исполнителем. Еще был жив народный артист РСФСР Николай Засухин, которого Ефремов пригласил из Куйбышевского театра, где тот успешно играл Ленина. Сначала думали, что роль отдадут Николаю Николаевичу. Потом прошел слух, будто Женю Евстигнеева хотят попробовать. Андрюша Мягков снимался в образе молодого Ульянова. Тоже претендент. Меня в качестве кандидата не рассматривали, я чувствовал себя спокойно, рассчитывал, что использую образовавшееся окно для съемок. И вот как-то стою на улице Горького возле МХАТа, ловлю такси, а рядом тем же занят Михаил Шатров — голосует. Мы толком даже не были знакомы. А тут заметили друг друга, поздоровались из вежливости. Шатров говорит: «Видел ваш последний фильм «Допрос». Мне очень понравилось. Хочу побеседовать с вами не на бегу об интересной работе». Любезно отвечаю: «Прекрасно! Давайте как-нибудь встретимся». И предположить не мог, что Шатров подразумевал роль Ленина! А он пошел с этой идеей к Ефремову, посоветовал тому посмотреть «Допрос». Дескать, вот такой Владимир Ильич нам и нужен. Не знаю, добрался ли Олег до кинотеатра (тогда ведь DVD еще не стояли в каждом доме), но Шатрова поддержал и стал меня обрабатывать. Это было как удар обухом! Сначала я смеялся. Подходил к зеркалу, смотрел на отражение и не мог сдержаться. Идеальным исполнителем роли Ленина всегда считал Бориса Щукина. Мне нравилось, как он играл, Ильич получался живой, человечный. Себя в этом образе я не видел, хоть убей! Кроме того, знал, что некоторым актерам вождь, что называется, боком вышел. Борис Смирнов ничего другого, по сути, до конца жизни не сыграл. Не предлагали! Как артист, которому доверили воплотить светлый образ Ленина, появится на экране в личине отрицательного персонажа? Подобного не могли допустить, специально обученные товарищи следили за порядком. Человек попадал в касту избранных, и любой шаг за флажки приравнивался к бегству. Вот и я боялся, что на меня ляжет это проклятие. А Ефремов продолжал наседать, убеждать, хотя не любил просить и терпеть не мог, когда кто-то отказывался от роли. Он полагал, что актер обязан быть готов ко всему: сегодня играть Гамлета, а завтра выйти на замену с репликой «Кушат ь подано!». В конце концов Олег предложил: «Ладно, ничего не отвечай. Приходи на читку, послушай». Ну, я пришел и честно сказал, что пьеса мне категорически не понравилась. Сплошная политика, манифест, который не сыграть! Ефремов после паузы произнес: «Давай договоримся. Не буду вписывать тебя в приказ. Месяц порепетируй, если ничего не получится, откажешься от роли и не услышишь ни одного упрека в свой адрес. Слово!» Это меня подкупило. При разговоре присутствовала Роза Сирота, легендарный театральный педагог. Она очень помогла в работе над ролью, вскрыла глубины, до которых я сам никогда не добрался бы. Роза Абрамовна стала подсовывать всякие антисоветские брошюрки и статьи, объяснив многое из того, о чем я даже не догадывался. Так я узнал правду о Брестском мире, голодоморе, истреблении крестьянства и репетировал, уже обогащенный этим знанием. Сирота сделала мне прививку, чтобы я не заразился. Окончательно понял, как передать внутреннюю катастрофу героя, оказавшегося рабом собственной идеи, когда прочитал книгу Солженицына «Ленин в Цюрихе». Александр Исаевич описал нервного, необаятельного, задерганного человека, живущего в конфликте с окружающим миром, по сути, маньяка. На меня это произвело сильнейшее впечатление, и я утвердился в желании сыграть Ленина, построив его образ методом от противного. С Ефремовым мы сразу отвергли жилетные позы и кепку, выброшенную вперед правую руку, долго думали, изображать ли картавость, и решили отказаться. Незадолго до этого в Театре Ленинского комсомола вышел спектакль «Синие кони на красной траве», где Олег Янковский играл Ленина без грима. Если бы мы так поступили, получилось бы, будто копируем кого-то. Но главная трудность заключалась в ином: пьеса — восемьдесят четыре машинописных страницы, из которых девять десятых — текст, звучащий из уст моего героя. Речи, письма, выступления, цитаты из статей… Как это читать со сцены? К счастью, монологи я запоминаю быстро, помогало, что в детстве занимался художественным чтением. Помню, перед прогоном, когда судьба спектакля висела на волоске, Ефремов заглянул за кулисы, а я режусь в шахматы с Николаем Митрофановичем Максимовым, театральным гримером… У Олега буквально челюсть отвисла. Посмотрел на нас, выругался себе под нос, махнул рукой и ушел. А для меня это было святое — партия в шахматы перед выходом на сцену. А текст никогда не повторял…
— Премьера прошла в срок?
— Там много чего было. Вокруг спектакля начались настоящие политические игрища. Ефремова хотели снять с должности главного режиссера театра, Миша Рощин в шутку даже предложил переименовать пьесу, назвать ее «Вам — с вещами!». Восемь месяцев мы вели борьбу с Институтом марксизма-ленинизма. Помогал историк Владлен Логинов, некоторые сотрудники ЦК КПСС, считавшие, что нужен трезвый взгляд на личность Ленина. В итоге здравый ум возобладал, и получивший название «Так победим!» спектакль разрешили к показу.
— Однажды к вам даже пожаловало Политбюро ЦК во главе с товарищем Брежневым…
— Потом понавыдумывали баек вокруг того визита, не хочется повторять... Да, Леонида Ильича привозили в театр весной 82-го, незадолго до кончины. Старик был откровенно плох, почти не слышал, мало что понимал. Когда я вышел на сцену, Брежнев громко спросил сидевшего с ним рядом в ложе Черненко: «Это Ленин? Его надо поприветствовать?» Тот буркнул: «Нет!» И это все в гробовой тишине переполненного зала… Трагикомедия, фарс! А мы продолжали играть, делая вид, будто ничего не случилось. Брежнев периодически вставал и выходил из зала, чтобы узнать, как развиваются события в хоккейном матче между «Динамо» и ЦСКА. Похоже, результат поединка волновал болевшего за армейцев Леонида Ильича значительно сильнее, нежели разворачивавшиеся на сцене Художественного театра коллизии… Но это из разряда исторических анекдотов, между тем спектакль при неизменных аншлагах шел девять лет. Могу сказать, что эта роль, подчеркиваю, не Ленин, а именно роль, многому меня научила. Я ведь не знал, что буду худруком, председателем Союза театральных деятелей… Стержень, который удалось найти, играя Ленина на сцене, очень помог мне в будущем. Уже рассказывал, что по жизни человек я расхлябанный, легко увлекающийся бездельем. Хоть я и бывший медик, не пью, не курю, но с удовольствием готов бить баклуши: читать книги, смотреть фильмы, чревоугодничать, путешествовать, лишь бы ничем серьезным не заниматься. А работа над образом Ленина позволила мне дисциплинировать характер. Впрочем, любая роль чем-то обогащала. Скажем, Павел Иванович Чичиков объяснил, как договариваться с людьми. Даже с теми, кто не твоей крови. Это лучше, чем ссориться или воевать. И Эзоп определенно что-то дал мне. И Шейлок из «Венецианского купца». А тетей из Бразилии, «где много-много диких обезьян», я смог низко поклониться великому Чарли Чаплину, моему заочному учителю…
— Правда, что за роль Ленина вам дали квартиру, Сан Саныч?
— Я долго стоял в очереди, вопрос никак не решался, а тут вдруг сдвинулся с мертвой точки… Хотя я никого об этом специально не просил. Собственно, и возможности не имел, поскольку тогда еще не общался с сильными мира сего. Из тех, чьи портреты носили на праздничных демонстрациях, лично был представлен только Гейдару Алиеву. Он приходил во МХАТ на «Так победим!» и захотел встретиться после спектакля. Я еле успел снять грим, чтобы не смущать ленинской бородкой высокого гостя. Тот был с женой и сыном, нынешним президентом Азербайджана. Кстати, именно Алиев-старший разрешил показать фильм «Допрос», который перед тем положили на полку. А «Так победим!» мы возили не только в социалистические Болгарию или Чехословакию, но и во вполне капиталистическую Австрию, играли в венском Бургтеатре.
— То, что не состояли в КПСС, не мешало вашему утверждению на роль?
— Тогдашний министр культуры Петр Демичев категорически возражал, чтобы какая-то тетка Чарлея играла Ленина. Петр Нилович рекомендовал кандидатуру Кирилла Лаврова, намеревался выделить деньги, чтобы Кирилл Юрьевич специально приезжал «Красной стрелой» из Питера на спектакли во МХАТ. Но Ефремов отстоял меня. Возглавлявшая парторганизацию театра Ангелина Степанова предлагала написать заявление в КПСС, а я косил под дурачка, мол, еще не готов, морально не созрел. Однажды мы столкнулись в служебном подъезде: Ангелина Осиповна входила в театр, а я выбегал наружу. Степанова оценивающе взглянула и сказала: «Саша, по-моему, пора, ты уже достоин». Я стал отнекиваться и потихоньку пятиться к выходу… Да, это было нарушением правил: беспартийный полуеврей, у которого в послужном списке немало комедийных ролей, вдруг играет Ленина. Ну куда годится? Сегодня смешно об этом вспоминать!
— А почему вы никогда не работали в одном театре с Евгенией Константиновной?
— Если хочешь, это наш принцип. Я насмотрелся на супружеские пары, состоящие в труппе. Поверь, это дурно влияет на обоих. Хотя Ефремов звал Женю, неоднократно спрашивал: «Пойдешь ко мне во МХАТ?» К счастью, нам удалось удержаться от этого шага. Зачем испытывать судьбу? Конфликты почти гарантированы. Если главный режиссер хочет задеть мужа, обязательно сделает больно его жене. Или наоборот… И на съемках «Механического пианино», где мы с Женюрой сыграли супружескую пару, у нас были исключительно рабочие отношения. Тогда в Пущино ко мне из Москвы приезжала другая. Чудесная девчонка, к слову. И Женя прекрасно знала о моем романе. А через год я спросил себя: ну почему ты, дурак, прошел мимо Глушенко? Ведь очаровательная, милая, красивая, талантливая… Решив не затягивать с ответом, позвонил Жене и пригласил на свидание. Не в ресторан, нет. На культурное мероприятие — на премьеру в Дом кино. После «Пианино» вместе мы снялись лишь в фильме «В профиль и анфас». Это комедия по рассказам Шукшина. У меня на айпэде вместо экранной заставки — кадр из той картины. Как воспоминание. Василия Макаровича я обожал, восхищался им, но по-актерски это был не мой материал. Нам с Женей предложили сняться, мы согласились, но потом дружно сказали: больше — ни-ни. Никогда! Не из-за того, что фильм вышел плохой, нет. Но у нас осталось множество претензий, главным образом к себе.
— Первый блин оказался и последним.
— Именно! «Механическое пианино» в расчет не берем, туда, повторяю, Никита позвал Женюру и меня независимо друг от друга, а «В профиль и анфас» подвел черту под нашей совместной кинематографической деятельностью, говоря высоким штилем. И слава Богу. На мой взгляд, если муж снимается с женой, это зачастую выглядит фальшиво. Как бы ни любил Бондарчука и ни преклонялся перед Скобцевой, не воспринимаю Отелло и Дездемону в их исполнении. Восторгаюсь Лоуренсом Оливье и Вивьен Ли, однако мне тяжело смотреть, когда они играют вдвоем. Понятно выражаюсь? Слишком выпирает личная биография артистов, мешает, отвлекает… Нет, камень ни в кого не брошу, но мы с Женей решили, что это не наш принцип существования в профессии, а остальные вольны поступать по собственному усмотрению, они моего совета не спрашивают. Нас вместе приглашали очень часто. Может, лишь в последние годы перестали, поняв бессмысленность занятия. У нас взрослые дети, внуки подрастают, а мы, значит, согласно замыслу сценариста и режиссера будем изображать на экране зарождение чувств... Зачем людей смешить?
— Что вы последнее сыграли в кино, Сан Саныч?
— «Руд и Сэм» с Арменом.
— Джигарханяном?
— Знаешь другого? С ним, конечно. Это 2007 год. Время летит! Уже пять лет прошло. С тех пор не снимался. Периодически зовут, отказываюсь без особых сожалений. У меня почти семьдесят киноролей за плечами, думаю, вполне достаточно, чтобы самому наесться и других собой накормить. Театра хватает с головой. Недавно вот показали премьеру спектакля «Ничего себе местечко для кормления собак», который поставил Робик Стуруа.
— Опять какого-то отвратного типа сыграли, торговца смертью.
— Ни одна роль не может испортить, даже последнего подонка на свете. Актер гордится, если у него в послужном списке есть Ричард III, и никто не думает, что это был убийца, изверг, кровосмеситель. Счастье, когда всю жизнь можешь перевоплощаться, лицедействовать. Я играю почти непрерывно, не изменяя при этом внутренним принципам и правилам. Не предам, не продам, не прогнусь. Другое дело, что стараюсь не выпячивать это на публику. Зачем? Хочу из всего делать праздник. Для себя и окружающих. Кому нужны мои слезы? Хотя нет ничего стыдного в том, чтобы поплакать. У меня даже есть персональная слезовыжималка — финальная сцена фильма «Огни большого города». Миллион раз смотрел и всегда реву. Вот и сейчас глаза на мокром месте… Впрочем, речь о другом. Ну не могу я серьезно смотреть на свое отражение в зеркале. Не вижу в нем важного чиновника, художественного руководителя и так далее. Бред! Спасти может чувство юмора, а лучше — самоирония. Деловому костюму и галстуку всегда предпочту шутовской колпак. Уже семьдесят лет пытаюсь сыграть этюд с жизнью, повернув ее, как мне хочется. Порой получается. Иногда нет. Но буду пытаться, пока есть силы. Свой юбилейный вечер, который прошел 25 мая в «Et Cetera», я назвал «Праздник шута». На сцене выступали прекрасные цирковые артисты, мировые звезды, а я смотрел из ложи и наслаждался. В самом конце обратился к гостям с несколькими словами. Можно сам себя процитирую? «Возраст, увы, подошел такой, что зачастили по ночам мысли: как уйти? Есть три варианта: по-английски — не прощаясь, по-русски — наломать такого, чтобы запомнили, или по-еврейски: попрощаться… и не уйти. Работал с Эфросом, Ефремовым, Евстигнеевым, Вертинской, Саввиной, Смоктуновским, Швейцером, Михалковым, Гинкасом… Другие почли бы за честь постоять рядом, а я годами репетировал, играл, имел счастье вместе с ними валять дурака. Спасибо всем! Тем, кто не мешал, спасибо. И тем, кто мешал, — отдельное спасибо. Я результат вашей совместной деятельности. Что положено человеку на земле, я уже выполнил. Свободен? Нелепо считать, будто все впереди, еще глупей думать, что все позади! Я жадный до жизни. Люди ищут дорогу к счастью, не понимая: дорога — это и есть счастье! А воспоминания — то, что у нас никто не отнимет…» Ведь хорошо сказал, а? Согласись…
Андрей Ванденко
Россия > СМИ, ИТ > itogi.ru, 19 ноября 2012 > № 693684
Александр Калягин
По данным источников ZN.UA, в ходе одного из недавних правительственных совещаний с участием премьер-министра Николая Азарова, посвященных анализу ситуации с госбюджетом и его поступлениями, глава Государственной налоговой службы Александр Клименко высказался за необходимость введения всеобщего декларирования доходов.
По самым приблизительным подсчетам, эта инициатива, в случае ее реализации, коснется около 30 млн. украинцев (всего трудоспособного населения Украины и, возможно, значительной части пенсионеров).
Прежде всего, необходимо отметить, что намерение инициировать рассмотрение парламентом введения всеобщего декларирования доходов граждан у налоговиков действительно есть. В ответ на запрос ZN.UA в Государственную налоговую службу ее глава Александр Клименко это подтвердил (см. комментарий в конце статьи).
Надо сказать, что информация о возникновении у налоговиков подобной идеи и взятии этого вопроса «в разработку» впервые появилась в отечественных СМИ в начале июня нынешнего года. Тогда директор департамента налогообложения физических лиц ГНСУ Вячеслав Бусарев сообщил о намерении фискалов инициировать введение всеобщего декларирования доходов гражданами уже в 2013 году, для чего была начата подготовка соответствующих изменений в действующий Налоговый кодекс. При этом представитель ГНСУ заявил, что в случае, если это предложение будет принято и проголосовано Верховной Радой, можно прогнозировать троекратное увеличение сбора налогов с граждан.
Журналисты подсчитали, что если согласно бюджетному закону на текущий год от налога на доходы физлиц (НДФЛ) в казну должно поступить около 7,2 млрд. грн., то можно ожидать увеличения доходов по этой статье до 21,6 млрд. грн. Также следует отметить, что соответствующее увеличение доходов должно было бы отразиться, в первую очередь, на местных бюджетах, куда традиционно идут отчисления по НДФЛ.
Налоговик также заявил тогда, что в госслужбе уже подготовлена новая, упрощенная, форма налоговой декларации. К слову, на 1 июля 2012-го в органы ГНСУ декларации об имущественном состоянии и доходах, полученных в 2011 году, подали 624,6 тыс. граждан Украины. То есть не более полутора процента общей численности населения. Общая сумма задекларированного при этом дохода составила 36,6 млрд. грн.
Как видно, поступления от налога на доходы физических лиц в Украине составляют лишь достаточно мизерную часть бюджетных доходов. В то же время в развитых странах ситуация отличается разительно. Так, согласно подсчетам экспертов, поступления индивидуального подоходного налога в консолидированном бюджете составляют в США 60%, в Великобритании, Швейцарии, Швеции — по 40%, странах ОЭСР — в среднем 30%, а вместе со взносами на социальное страхование, взимаемыми, как и подоходный налог, с общей базы, — 55%.
При этом всеобщее декларирование как инструмент налогового контроля реальных доходов населения и противодействия теневой экономике применяется во многих странах. В частности, в США, Германии, Франции, Швеции, Финляндии, Дании, Австралии, Италии, Новой Зеландии, Сингапуре, Швейцарии, Чили.
Новый этап имплементации этой реформы с 1 января 2013 года стартует в Чехии. Планировали ее начать с этой же даты и в Казахстане, но там реализацию этого намерения пока отложили на два года.
Стоит сказать, что в Украине первоначально эта идея фискалов вызвала очень серьезное неприятие у представителей депутатского корпуса, от которых зависит прохождение соответствующих законодательных инициатив через парламент. Причем не только у оппозиционеров. Так, бютовец Сергей Терехин в комментариях для ТСН.ua усомнился в психическом здоровье инициаторов этого предложения. Тарас Чорновил предположил, что вся история с всеобщим декларированием нужна только для одного — чтобы «кошмарить» население и всех держать на крючке. А регионал Алексей Плотников заявил, что не видит в этом большого смысла, так как «те, кто уклонялся от уплаты налогов, и теперь будут уклоняться».
Впрочем, не исключено, что на тональность и экспрессивность этих комментариев во многом влияло и приближение уже состоявшихся парламентских выборов. Независимые эксперты высказывались по этому поводу более оптимистично.
Так, эксперт по вопросам бюджетной политики Ассоциации городов Украины Александр Слобожан в комментариях для ZN.UA заявил, что постепенное развитие системы всеобщего декларирования доходов граждан будет способствовать «детенизации» экономики Украины и усилению борьбы с коррупцией в государстве. Правда, для этого необходимо обязательно распространить декларирование расходов на всех госслужащих и политиков, членов их семьи до третьей линии родства. При этом параллельно нужно вводить действенную систему привлечения к ответственности (как административной, так и уголовной) за нарушение «декларувальних» правил.
Отсутствие исключений, обеспечивающее соблюдение социальной справедливости, — одно из ключевых условий, которое необходимо соблюсти в ходе реформы. «Пока власть не начнет жестче контролировать богатых, большая часть общества вряд ли будет приветствовать внедрение обязательного декларирования доходов, — считает заместитель главы Федерации профсоюзов Украины Владимир Кондрюк. — Налоги должны платить все, о чем должен идти разговор и в детском саду, и на заседаниях Кабинета министров. Общество, СМИ должны создать атмосферу тотальной нетерпимости к неплательщикам налогов, а Фемида должна демонстрировать неотвратимость наказания за невыполнение общественной обязанности по уплате налогов».
К этим словам сложно что-то добавить за исключением того, что высшим госчиновникам и политикам нужно начать этот процесс даже не с богатых, а с себя.
В «PricewaterhouseCoopers» Украина обращают внимание на принципиальное отличие в ментальности налогоплательщиков в постсоветских государствах и в так называемых странах британского права.
«Если мы говорим о доходах, в Украине или России, на территории бывшего Советского Союза все, как правило, оперируют категориями „чистой“ месячной зарплаты. Если мы говорим о доходах в западных странах, например англосаксонского менталитета — Великобритании, Австралии, США, там оперируют категориями валового годового дохода. Если вы скажете англичанину, что получаете 100 тыс., то англичанин подумает, что речь идет о 100 тыс. фунтов валовых в год, американец будет думать о 100 тыс. долл. валовых в год», — говорит партнер PwC в Украине Олег Тымкив. «И здесь тоже есть важный психологический фактор, — поддерживает своего коллегу еще один партнер PwC в Украине Вячеслав Власов. — Там люди в результате четко понимают, сколько они всего заработали и сколько уплатили государству налогов. У нас же налоги удерживаются, как правило, работодателем, поэтому если вас попросить отчитаться за последние два-три года, то это превратится в серьезную головную боль. А сумму вы вряд ли назовете даже приблизительно».
Исполнительный директор «CASE Украина» Дмитрий Боярчук считает, что всеобщее декларирование доходов, а также собственноручная уплата налогов позволят гражданам четче представлять, сколько средств они отдают государству. А это, в свою очередь, породит более острое неприятие фактов неэффективного использования бюджетных средств.
«Предприниматели собственноручно платят налоги в бюджет. Поэтому очень часто оказывают серьезное сопротивление, когда госслужащие требуют взятки или просто неэффективно расходуют средства бюджета», — констатирует эксперт. При этом, по его мнению, обязательным условием введения всеобщего декларирования доходов населением является простота соответствующих процедур, желательно — в электронном виде без личного общения с налоговиками. Кроме того, перед полномасштабным запуском такой системы ее следовало бы досконально протестировать. Ну и, наконец, должна быть неотвратимость ответственности за неправильно поданную информацию, солидарен со своими коллегами г-н Боярчук.
Таким образом, более четкое понимание суммы уплаченных государству налогов стимулировало бы и более высокую ответственность за принимаемые властью решения. В том числе и на местах. Ведь если гражданин четко понимает и осознает, что из его собственного кармана в местный бюджет выплачено за прошлый год столько-то тысяч гривен (и таких еще столько-то тысяч/десятков/сотен тысяч человек), то у него сразу должен возникнуть логичный вопрос — а на что мои/наши деньги потрачены? Почему вместо того, чтобы поменять прорванную ржавую трубу, отремонтировать дорогу, школу или больницу, облагородить сквер или придомовую территорию, общественные деньги тратятся, например, на невразумительную «социальную рекламу»? Или пропаганду и агитацию за местного чиновника, потратившего большую часть этих самых общественных денег вовсе не по их прямому назначению? И так далее, и так далее, и тому подобное…
В результате интересы собственного кармана начинают культивировать в общественном сознании не печально известное украинское «моя хата с краю», а один из самых знаменитых политических лозунгов последних двух с лишним веков — «никакого налогообложения без представительства» (no taxation without representation), под которым британские колонии в Северной Америке начали борьбу за независимость.
Конечно же, сложно не согласиться, что к подобной перемене общественных отношений украинское общество пока действительно не готово. Как и нет пока четких ответов на вопросы по поводу того, как технологически решить проблему не только сбора и анализа в едином центре огромных массивов информации (чаще всего конфиденциальной) о большинстве граждан страны, но и как уберечь эту информацию от недобросовестного использования и утечки? Как увязать «во времени и пространстве» другие важные компоненты этой реформы — амнистию капиталов, косвенные методы налогообложения (по расходам) и т.п.? И главное — как добиться общественного доверия к столь чувствительной инициативе (ведь государство действительно собирается заглянуть своим гражданам в кошельки, карманы и загашники)?
Вопросов, увы, пока значительно больше, чем ответов.
Глава ГНСУ Александр КЛИМЕНКО:
— Мы подняли вопрос о введении всеобщего декларирования доходов граждан далеко не в первый раз и уже занимаемся подготовкой соответствующих предложений, так как считаем его очень важным элементом и стимулом легализации не только зарплат, но и предпринимательской деятельности в целом. Всеобщее декларирование, в случае его правильной реализации, может стать эффективным методом борьбы с коррупцией и нелегальными доходами.
Но словосочетание «правильная реализация» здесь является ключевым. Далеко не каждая хорошая инициатива в Украине дает положительные результаты. И в этом контексте надо четко понимать как масштабность самой задачи (она будет касаться как минимум всего трудоспособного населения Украины), так и ее социальную значимость.
С технологической точки зрения, налоговая служба потенциально готова к обработке и качественному анализу соответствующей информации. На сегодняшний день мы уже имеем мощнейшие информационно-технологические возможности, отработали процесс электронного декларирования с юридическими лицами, создали на базе нашей службы общенациональную сеть сервисных центров, отвечающую лучшим мировым стандартам и готовую к работе с населением на надлежащем уровне. Сейчас перед нами стоит задача отработать соответствующие процедуры таким образом, чтобы сам процесс декларирования был удобным и занимал минимум времени у граждан.
Вместе с технологиями необходимо обязательно предусмотреть и мотивационную часть — показывать доходы, добровольно платить налоги для граждан должно быть выгодно. Речь идет об обеспечении выполнения принципа социальной справедливости. Граждане должны быть уверены в том, что и показывать реальные доходы, и декларировать имущество будут все налогоплательщики, в том числе госчиновники и состоятельные украинцы. Как один из вариантов, мы рассматриваем возможность добровольной официальной легализации капиталов, чтобы подвести нулевую черту, создать отправную точку для дальнейших детенизационных процессов.
Понимая важность стоящей перед нами задачи, мы решили подойти к этому вопросу с особой тщательностью, досконально изучив в ходе подготовки наших предложений как мировой опыт, так и особенности украинской действительности. Для этого мы привлекли к работе над этим вопросом одну из ведущих мировых аудиторских компаний и ее международных экспертов-консультантов в налоговой сфере.
Хочу подчеркнуть, что в процессе введения всеобщего декларирования не будет никакой спешки и аврала — столь широкомасштабное начинание, как показывает опыт других стран, не реализуется за месяц или даже полгода. Также, как свидетельствует все тот же мировой опыт, саму реформу лучше внедрять поэтапно, на протяжении нескольких лет. Кроме того, как подаче наших законодательных предложений в правительство, так и их рассмотрению в парламентском зале будут обязательно предшествовать их широкомасштабное публичное обсуждение, экспертный анализ, общественные слушания.
Помимо общего обсуждения текущей ситуации и тенденций индустрии, члены Европарламента Мейрид Макгиннесс (EI, EPP) и Джордж Лион (Великобритания, ALDE) обсудили роль политики ЕС для индустрии торговли картофелем (например, реформы CAP). Картофельный сектор является одним из самых конкурентных сегментов сельскохозяйственной отрасли ЕС, и никогда до сих пор не подвергался рыночному регулированию.
В 2012 Европейская ассоциация производителей картофеля Europatat отмечает свое 60-летие. «Европейский союз по оптовой торговле картофелем" был создан 12 января 1952 года в Париже (за 10 лет до создания CAP). В ассоциацию вошли компании из Бельгии, Дании, Франции, Германии, Италии, Нидерландов и Швейцарии. Сегодня, шестьдесят лет спустя, Ассоциация объединяет участников из 18 стран и работает более активно, чем когда-либо.
Около 60 млн. тонн картофеля выращивается ежегодно на площади около 2 млн. га: в отрасли заняты более 2 млн крестьянских хозяйств. Европейской ассоциации производителей картофеля удалось стать весьма конкурентоспособным участником мирового рынка, сильно ориентированным на экспорт. В настоящее время, ввиду дискуссий вокруг реформы CAP, предполагается интеграция картофельной индустрии ЕС в Общую европейскую организацию рынка (CMO). Торговцы картофелем настороженно относятся к такой интеграции и подвергают сомнению ее преимущества. Однако еще большее беспокойство вызывают предложения о расширении положений, касающихся антикризисных мер в случае серьезной нестабильности цен и контрактуализации. В отличие от других продуктовых сегментов, Европейская Ассоциация производителей картофеля имеет давние традиции и алгоритмы, применяемые в случае нестабильности цен.
Фредерик Россенью, генеральный секретарь Europatat, комментирует ситуацию: "копирование инструментов регулирования рынка из других секторов в нашей отрасли смысла не имеет. Каждый сектор следует рассматривать с точки зрения его сильных сторон и особенностей. Недавние исследования показали эффективность системы поставок картофеля. Она была приведена в качестве модели для других секторов".
Европейские торговые компании выполняют важную роль в цепочке поставок картофеля. Они решают множество задач за пределами вопросов импорта и экспорта, начиная от селекционной деятельности и выращивания картофельных семян до хранения, упаковки и дистрибуции. Несмотря на проблемы с урожаем в текущем году, потребители не будут испытывать недостатка в картофеле. В среднем около 10% урожая картофеля реализуется в Европе.
На международном уровне качество европейского картофеля — основная причина того, что положительное сальдо торгового баланса в этой отрасли составляет более 500 миллионов евро.
Швейцария и налоговые проблемы – это два тесно связанных понятия. Однако мало кто знает, что на самом деле страна ведет «неравный бой» сразу на двух фронтах, а именно, не только там, где речь идет о налогообложении частных лиц (банковская тайна), но и там, где решаются вопросы налогового режима для иностранных фирм (привилегии холдингам). Имеются в виду иностранные холдинги, зарегистрированные в Швейцарии. Критике подвергается, прежде всего, практика, которая по-английски называется «transfer pricing» или трансфертное ценообразование. Имеется в виду реализация товаров или услуг по внутрифирменным, отличным от рыночных, ценам. Такая практика не является нелегальной и она нигде не запрещена.
Да и придумана она была, в конечном итоге, для того, чтобы обеспечить возможность справедливого налогообложения крупных транснациональных компаний. Однако сейчас раздается критика в том плане, что в Швейцарии эта система превращена в свою противоположность, ведь она, система, чисто технически, позволяет перераспределять общую прибыль в пользу структурных подразделений или лиц, находящихся в государствах с более низкими налогами.
Трансфертное ценообразование, например, имеет место в компании, которая в одной стране производит комплектующие части, во второй – собирает из этих частей некий продукт потом продвигает его на мировые рынки. Сопровождающие данный процесс услуги специалистов-маркетологов, например, могут заказываться и поставляться вообще из третьих стран. При этом филиал фирмы в одной стране требует от филиала этой же фирмы в другой стране оплату за свои услуги.
В этой ситуации внутри компании устанавливаются единые цены. Полученные прибыль и выручка должны облагаться налогами там, где они получены – теоретически! Но реально часто получается так, что прибыль, полученная в стране с небольшими накладными расходами (там, например, где низка стоимость труда) облагается налогами в странах с пониженной фискальной нагрузкой. Получается легальная и довольно изящная схема «оптимизации» налогов.
Впервые дискуссия на предмет того, насколько справедлива практика трансфертного ценообразования возникла несколько лет назад в Великобритании. Там общественность неожиданно осознала, что, с использованием такой схемы крупные корпорации, такие, как «Starbucks», «Vodafone», «Nissan» или «Alliance Boots», получая миллиардные прибыли, фактически не платят ни гроша налогов. И каждый раз в связи с такими налоговыми скандалами всплывало имя Швейцарии.
Если быть совсем объективным, то Швейцария – не единственная страна с низкой налоговой нагрузкой, которая предоставляет возможность иностранным холдингами регистрироваться у себя и оказывать своим клиентам, как говорится, «множество мелких», но очень дорогих, например – административных и налоговых, услуг. Такие схемы применяют Ирландия, Нидерланды, Люксембург, Бермуды.
Однако швейцарское неправительственное объединение «Alliance Sud» (учреждено благотворительными и гуманитарными организациями «Swissaid», «Fastenopfer», «Brot für alle», «Helvetas», «Caritas» и «HEKS») убеждено в том, что швейцарская кантональная налоговая система, позволяющая взимать низкие налоги за прибыль, полученную где-нибудь, условно говоря, за океаном, делает из Швейцарии в целом страну, злоупотребляющую практикой трансфертного ценообразования.
Об этом, например, недвусмысленно заявил официальный представитель «Alliance Sud» Марк Херкенрат (Mark Herkenrath) в интервью порталу swissinfo.ch. Такая практика, считает он, «похожа на открытое приглашение в адрес иностранных компаний трансферировать свои прибыли, полученные за счет развивающихся стран, в Швейцарию, заплатив с них минимальные налоги».
В ущерб «третьему миру»
Британская организация «Christian Aid» посчитала, что только за 2009 г. при помощи практики трансфертного ценообразования в мире было «оптимизировано» налогов на сумму в 152 миллиарда франков (или долларов).
«Не исключено, что сумма недоплаченных таким образом налогов, - а они должны были бы оказаться в бюджетах развивающихся стран, - равна в стоимостном исчислении всей гуманитарной помощи, оказываемой «первым» миром миру «третьему», - уточняет М. Херкенрат.
Организация «SwissHoldings», общешвейцарское объединение зарегистрированных в Конфедерации транснациональных концернов и компаний, не согласна с такими оценками и указывает, что «глобальные игроки» всегда старались и стараются придерживаться принятых в мире правил:
«Каждая страна имеет право облагать налогами прибавленную стоимость, произведенную на ее территории», - говорит исполнительный директор этой организации Кристиан Штифель (Christian Stiefel) в интервью порталу swissinfo.ch. - «Существующий свод правил на предмет организации системы трансфертного ценообразования вполне достаточен для борьбы со злоупотреблениями».
Глобальные правила ОЭСР
Этот самый свод международных правил был разработан экспертами ОЭСР – Организации экономического сотрудничества и развития, которую можно было бы назвать своего рода президиумом ВТО, объединяющим самые развитые страны мира. В соответствии с этими правилами компания, которая зарабатывает в одной стране, а платит налоги с прибыли в другой, должна иметь на то веские основания.
Чтобы быть уверенным в том, что с целью увода прибылей от налогов компании не будут занижать или завышать свои внутренние расчётные тарифы, в рамках этих правил к компаниям и их отделениям в других странах предъявляется требование «держать дистанцию, обычную для рынка».
Это означает, что дочерние предприятия данной фирмы, устанавливающие между собой расчётные тарифы в рамках взаимных отношений, должны фиксировать цены так, как-будто они не отделения одной и той же компании, а свободные игроки на свободном рынке.
Критически настроенные эксперты, такие, как Оливье Лоншан (Olivier Longchamp) из неправительственной организации «Бернское воззвание» («Erklärung von Bern» - «EvB»), указывают в этой связи, что, используя технику трансфертного ценообразования, концерны умело используют тот факт, что истинную рыночную цену прав, марок, лицензий и прочих товаров установить, на самом деле, очень трудно.
Кроме того, О. Лоншан сомневается в том, что у Швейцарии вообще в принципе наличествует воля соблюдать и букву и дух всех этих международных правил и предписаний, и это несмотря на то, что она является одним из ведущих членов ОЭСР: «Ведь, в конечном итоге население Конфедерации только выигрывает от этого – правда, за счет людей из бедных стран».
Вызов со стороны ЕС
Нынешний конфликт между Швейцарией и Евросоюзом на предмет привилегий, в том числе налоговых, предоставляемых Конфедерацией иностранным холдингам, способен в долговременной перспективе серьезно подмочить репутацию Швейцарии как солидного и надежного мирового промышленного и финансового центра.
Но уже заметны все признаки того, что кантоны, обладающие на своей территории полным налоговым суверенитетом, намерены в будущем отказаться от предпочтительного отношения к иностранным холдингам в ущерб отечественным холдингам и фирмам.
«SwissHoldings» считает священным право Швейцарии служить своего рода штаб-квартирой для транснациональных концернов. К. Штифель подчеркивает, что в Швейцарии примерно 10 тыс. таких иностранных фирм обеспечивают треть всех рабочих мест и генерируют треть всех налоговых поступлений от вновь созданной прибавленной стоимости.
«В Швейцарии транснациональные концерны могут похвастаться многолетней, а главное – в высшей степени успешной – историей», - говорит он в интервью порталу swissinfo.ch.
«И мы, поэтому, призываем Федеральный совет, правительство страны, разработать жизнеспособную и нацеленную на будущее стратегию в этой сфере. В центре же ее в любом случае должна стоять главная цель – сохранение и укрепление международных позиций Швейцарии как привлекательного для крупных глобальных компаний мирового промышленного центра».
Равновесие на швейцарском рынке нарушено резким ростом цен на жилье за последний квартал, приблизившим рынок к зоне риска.
Жилищный индекс UBS в третьем квартале 2012 года указывает на то, что пузырь на рынке недвижимости Швейцарии угрожающе увеличивается. За последние три месяца цены на жилье в Давосе выросли на 7,6%, в Цуге – на 5,1%, а в Цюрихе и Лозанне – на 3,8%, сообщает Global Property Guide. В Женеве недвижимость подорожала несколько меньше – на 1,8%, однако и это слишком опасные темпы, утверждают специалисты.
По данным UBS, Швейцария в первый раз с 1990 года вплотную приблизилась к зоне риска взрыва пузыря на жилищном рынке. Эксперты считают, что причиной является высокий спрос на недвижимость в качестве инвестиций в кризисное время. Параллельно растут и ипотечные долги. Высокие темпы роста цен не поддерживаются уровнем заработной платы, который остается прежним. Что касается потребительских цен, то они и вовсе снижаются, заявил консультант UBS.
Большинство стран Европы переживают кризис, а это означает, что на рынке появляется много выгодных предложений жилья на горнолыжных курортах. Стоимость таких объектов сильно разнится в зависимости от региона.
Как и в большинстве стран Европы, цены во многих областях французских Альп значительно упали с момента своего пика в 2007 году. Традиционные покупатели из Великобритании, Германии и Скандинавии ушли с рынка из-за неопределенности. Сектор аренды сократился, поскольку люди обратились к более дешевому отдыху в своей собственной стране. Однако есть признаки того, что ситуация улучшается, пишет The Telegraph.
«Рынок оправился за последние 12 месяцев, – говорит Джереми Ролласон из компании Savills Alpine Homes. – 2010 и 2011 годы были спокойными, однако с прошлого ноября мы наблюдаем существенное возрастание интереса и количества сделок».
Франция давно привлекала львиную долю туристов, едущих на горнолыжные курорты. Тем не менее, были страхи, что эта ситуация может поменяться из-за новых налогов, принятых правительством Франсуа Олланда.
Тем не менее, покупатели настроены оптимистично. Так, оценщик Руперт Меаде приобрел квартиру с одной спальней в Шамони, Франция, за $165 438. «Мы думали об этом годами, – говорит он. – Однако в результате пришли к выводу, что покупка лучше, чем аренда. От сдачи объекта в аренду мы рассчитываем получить 7% годового дохода. В Шамони хорошо то, что курорт популярен как зимой, так и летом».
В Швейцарии цены намного выше. Новый шале на склонах гор сложно приобрести дешевле, чем за $1 500 000. Помимо высоких цен, в Швейцарии сложные правила владения собственностью, которые варьируются от кантона к кантону. Однако если купить здесь второе жилье, то оно вряд ли потеряет в цене.
В Австрии тоже неплохие перспективы по приобретению жилья на горнолыжных курортах. Страну практически не затронула рецессия.
Но самую выгодную покупку, как считают аналитики, можно совершить в Словении. Здесь апартаменты с двумя спальнями в 15 минутах ходьбы от альпийских склонов, можно приобрести от $55 000.
Завершение эры ядерной энергетики приведет к фундаментальной перестройке всей швейцарской системы энергоснабжения. Правительство страны разработало соответствующую «дорожную карту» на период до 2050 года. Для сторонников АЭС эта стратегия нереалистична, а для противников – недостаточно быстрая. Энергетический поворот обещает стать самой долгоиграющей пластинкой в истории швейцарских политики и общества. Новая энергетическая стратегия Швейцарии, разработанная под впечатлением от трагедии в Фукусиме, должна быть реализована в несколько этапов в течение многих десятилетий. Этой задачи хватит и на нынешнее поколение политиков, и на два следующих поколения.
Промышленности понадобятся сотни миллиардов франков для того, чтобы внедрить энергосберегающие технологии, разработать новые источники возобновляемой энергии, модернизировать энергоинфраструктуру и, наконец, в штатном порядке демонтировать существующие в стране АЭС.
С другой стороны энергетический поворот в Швейцарии создаст условия для возникновения новых перспективах фирм - «старт-апов» в сфере чистой энергетики, а значит, приведет к возникновению новых рабочих мест. Три же самых крупных в Швейцарии энергетических концерна, управляющих в настоящее время работающими в стране АЭС, должны будут в среднесрочной исторической перспективе приготовится к серьезным и подчас болезненным структурным реформам.
Не нужно искать успокоения в иллюзиях: «энергетический поворот» затронет каждого гражданина Конфедерации, будь то новые энергоналоги, финансовые отчисления с целью развития частных альтернативных поставщиков энергии, или будь то санация и реконструкция зданий и систем уличного освещения в соответствии с новыми стандартами энергосбережения, не говоря уже об электрификации личного и общественного транспорта.
Необходимые для всего этого станции добычи энергии из света солнца, силы ветра или из тепла недр (геотермия) обещают решительно изменить привычный облик швейцарских ландшафтов.
Уполовинить потребление
Таковы сценарии, которые можно извлечь из вышеупомянутой Стратегии-2050, опубликованной правительством в конце сентября текущего года. Пока собственно стратегия находится на стадии уточнения, а потому ее контуры кажутся довольно расплывчатыми. Однако Федеральный совет уже сейчас уверен в одном: Швейцария вполне в состоянии покрыть свою потребность в электричестве и без участия АЭС, для чего, правда, необходимы «серьезные усилия» и даже «перемены в национальной ментальности».
Конкретно стратегия правительства предусматривает за время до 2050 года сократить потребление энергии в стране ровно в два раза. Для этого необходимо принять ряд мер, среди которых повышение энергетической эффективности и экономности зданий, электростанций и электрических приборов, а также перевод промышленности и транспорта на новые, энергосберегающие, рельсы. Ядерная энергия должна быть практически полностью заменена возобновляемыми источниками (солнце, ветер, биомасса).
«Слишком долгие сроки»
«Энергетический поворот» находит своих сторонников, прежде всего, в стане партий левых и лево-центристских, а также среди природоохранных и экологических организаций. «Мы двигаемся в правильном направлении, особенно что касается поэтапного отказа от ядерной энергии, сокращения зависимости от нефти и мер по экономии расходов электроэнергии», - говорит депутат Национального совета (большой палаты парламента) от партии социалистов Эрик Нуссбаумер (Eric Nussbaumer).
Единственный аспект, вызывающий у него сильные сомнения, касается слишком долгих сроков, отведенных правительством на реализацию его новой энергостратегии. «Некоторые очень важные меры были Федеральным советом отложены до 2020 года. Среди них - введение экологического налога на минеральное топливо. Средства, полученные таким образом, должны пойти на финансирование развития «чистых» энергетических технологий. Правительство почему-то считает, что сейчас такой налог в Швейцарии не имеет политических шансов».
«Швейцарский энергетический фонд» («Schweizerische Energie-Stiftung» - «SES») тоже считает, что развитие идет верным путем – но слишком медленно. «Уже предложенных мер не хватит для того, чтобы достичь хотя бы половины из всех намеченных в правительственной стратегии целей. Правительство особенно «тормозит» в сфере развития солнечной энергетики, перспективы которой в Швейцарии очень даже неплохие», - уверен Феликс Нипков (Felix Nipkow), отвечающий в «SES» за энергию, возобновляемую энергетику и развитие электросетей.
«Ветряные установки и ГЭС все еще сложно строить из-за сопротивления защитников нетронутых ландшафтов. А вот солнечные панели легко крепятся на крыше любого дома», - указывает Ф. Нипков. - «Вполне хватило бы покрыть такими панелями (с южной стороны) половину всех имеющихся в Швейцарии домов с двускатными крышами – это бы дало нам 25% от существующих потребностей в электричестве».
Скепсис атомного лобби
Политические партии и силы правого и право-центристского толка в Швейцарии с большим скепсисом оценивают перспективы наступления этого «прекрасного нового мира».
«Федеральный совет – правительство Швейцарии – явно переоценивает потенциал источников возобновляемой энергии и недооценивает существующую в обществе и промышленности потребность в электричестве, а она в последние годы росла неуклонно», - говорит Рольф Бюттикер (Rolf Büttiker), бывший депутат Совета кантонов, малой палаты парламента Швейцарии, от партии швейцарских либералов (FDP.Die Liberalen), специалист в области энергетических вопросов.
По мнению председателя правления швейцарского энергетического концерна «Onyx» объемы потребления электричества в будущем будут только расти. «С одной стороны – население постоянно увеличивается. С другой стороны, меры по реализации программ «энергетического поворота» будут только подстегивать потребление энергии – подумаем только о так называемых «электро-автомобилях» или об использовании тепловых насосов вместо солярки».
Свой скепсис не скрывает и организация «Ядерный форум Швейцарии» («Nuklearforum Schweiz»), борющаяся за сохранение АЭС в стране: «Для того, чтобы компенсировать 40% энергии, вырабатываемой сейчас ядерными станциями, нам, как видно, придется прибегнуть к импорту и к строительству дополнительных электростанций, работающих на газе».
Такого мнения, по крайней мере, придерживается Роланд Биланг (Roland Bilang), директор Форума. «Поэтому мы убеждены, что атомные станции остаются для Швейцарии наилучшим решением, как по экономическим причинам, так и с точки зрения обеспечения надежности электроснабжения и сокращения выбросов CO2 в атмосферу».
«Население должно быть согласно»
В общем и целом горизонт швейцарской энергетической политики украшен целой вереницей вопросительных знаков. Например, никому не понятно пока, когда точно следует начать отключать существующие АЭС.
«Федеральный совет будет еще, как видно, годы ждать и не принимать никаких решений. Мы считаем это ошибкой, потому что без четко назначенной даты очень трудно вести политическую работу и оказывать давление на тех, от кого зависит ускоренное развитие чистых и возобновляемых энергетических технологий», - подчеркивает социал-демократ Э. Нуссбаумер.
В то время, как социалисты и «Зеленые» продолжают свою агитацию в пользу отказа от ядерной энергетики, сторонники «мирного атома» пока еще не потеряли всех своих надежд.
«Полагаю, было бы неверным окончательно захлопывать все двери перед ядерной энергией – просто потому, что более надежные технологии нам еще только предстоит разработать в будущем», - говорит либерал Р. Бюттикер. «Да и вообще, столь важный поворот в сторону еще более неопределенного энергетического будущего необходимо было бы по хорошему вынести на всенародное голосование».
Госпредприятие "Международный аэропорт "Борисполь" (Киев) намерено приобрести у компании Marcel Boschung AG (Швейцария) четыре аэродромные снегоуборочные спецмашины.
Согласно сообщению в "Вестнике государственных закупок", акцепт договора о закупке состоялся 31 октября 2012 года, конечный срок подписания договора - 30 ноября.
Стоимость договора составляет EUR2,841 млн (без НДС). Срок поставки спецмашин - до конца 2012 года.
Как сообщалось, аэропорт "Борисполь" завершил комплексную подготовку к осенне-зимнему периоду.
В рамках подготовки аэропорта к работе в осенне-зимний период службами предприятия был осуществлен ремонт инженерных сетей, насосных станций и газового оборудования. В аэропорту обеспечили текущий ремонт искусственных покрытий взлетно-посадочных полос №1 и №2, устранили дефекты грунтовой части летного поля.
К зиме также готова вся аэродромная техника, в частности снегоочистительные машины Jetbroom, автомобили спецтранспорта и средства перронной механизации. Особое внимание было уделено спецмашинам Elephant, осуществляющим антиобледенительную обработку самолетов типа Boeing 737 и Airbus A320.
ГМА "Борисполь" является крупнейшим аэропортом Украины с общей занимаемой площадью около 1000 га. Предприятие имеет две взлетно-посадочных полосы: одну - длиной 4000 м и шириной 60 м, вторую - длиной 3500 м и шириной 63 м. На территории аэропорта расположены четыре пассажирских терминала и почтово-грузовой комплекс.
В ноябре 2012 года международный транспортно-логистический холдинг AsstrA расширил свое географическое присутствие на европейском рынке, объявив об открытии филиала в Праге, Чехия.
Специализируясь на обслуживании грузопотоков между странами ЕС и СНГ, AsstrA имеет богатый и успешный опыт работы на чешском рынке. Плодотворно сотрудничая с местными транспортными компаниями, специалисты холдинга реализовали многочисленные проекты по поставкам из/в Чехию, а также через территорию страны (транзитные перевозки). Именно благодаря постоянному росту числа подобных проектов и желанию сохранять высокое качество организации каждого из них, холдингом AsstrA было принято решение об открытии собственного филиала в Чехии.
Олег Германович, Генеральный директор компании AsstrA Forwarding, рассказал об ожиданиях, связанных с новой административной единицей AsstrA: "осуществление перевозок различных грузов автомобильным транспортом станет ключевой услугой нового офиса. Однако мы намерены динамично развивать и доставки другими видами транспорта, а также предоставлять комплекс сопутствующих услуг. В целом, мы ожидаем существенного укрепления наших позиций в Центральной Европе и верим, что уже в 2013 году это отобразится на росте объёма обслуживаемого грузопотока".
Чехия стала уже 11-й страной присутствия холдинга AsstrA.
AsstrA Associated Traffic AG основана в 1993 году в Цюрихе, Швейцария.
AsstrA сегодня - международный холдинг, работающий на рынке логистических услуг. Четыре структурных подразделения AsstrA специализируются на отдельных услугах: AsstrA Transport - перевозки грузов собственным автомобильным транспортом; AsstrA Forwarding - транспортно-экспедиторские, таможенные услуги, страхование грузов; AsstrA Logistics - SCM, контрактная логистика, консультации в логистике; EBS Partners (компания-партнёр Oracle) - доработка, внедрение и техническая поддержка программных продуктов Oracle, в сфере программных решений для управления логистикой предприятия.
800 сотрудников компании AsstrA работают в странах СНГ, Западной и Восточной Европы и Азии.
«Положение близко к катастрофе, страна частично потеряла свою промышленность, ее открытие внешнему миру просто необходимо», - считает швейцарский парламентарий Петер Фольмер, который вместе с целой группой депутатов швейцарского парламента посетил на днях полностью изолированную от мира Северную Корею. «Прилет в Пхеньянский аэропорт начинается с процедуры сдачи мобильных телефонов на ответственное хранение», - рассказывает социал-демократ Петер Фольмер (Peter Vollmer), бывший депутат швейцарского парламента. Тем самым швейцарская группа, приехавшая в Северную Корею, на 10 дней остаётся без контактов с внешним миром – без мобильной связи, без международной прессы, без спутникового телевидения.
«Звонить в целом можно, но очень сложно. В Северной Корее есть своя сеть мобильной связи, действующая на основе собственной частоты. Есть, хотя и в ограниченном масштабе, интернет. Спутниковых телевизионных тарелок не видно вообще».
Для пяти действующих и трех бывших швейцарских парламентариев начинается путешествие в столицу Пхеньян. Затем, в сопровождении менеджера по туризму и переводчика, группа едет в города Хвангу, Йонсон, Кесон и Вонсан. Группа любуется горой Кумганг. Затем путь лежит в город Пханмунчжом, на демаркационную линию, разделяющую Север и Юг, так до сих пор и не заключивших между собой мирного соглашения.
Чистые пустые улицы
«Пхеньян покрыт стройками, бесконечные жилые высотки растут как грибы после дождя!». Везде можно видеть портреты основателя КНДР Ким Ир Сена и его сына, недавно умершего Ким Чен Ира. Здесь они заменяют рекламу и неоновые вывески, характерные для городов в других странах. «Квартиры в домах едва освещены. После наступления темноты можно было видеть людей, читающих книги и газеты, стоя на улице под фонарем», - рассказывает П. Фольмер.
Вокруг царят чистота и порядок. «Везде, в городах и деревнях, можно постоянно наблюдать за специальными – военными и гражданскими – командами, которые только и делают, что убираются и чистят все, что только можно почистить». Автомобильного движения практически нет, частных машин в КНДР быть не может по определению.
«На автобане наш автобус был единственным средством передвижения. Дорожное полотно было в дырах. Мы передвигались и по дорогам без твердого покрытия, там, где люди сушат кукурузу. Были видны прохожие и велосипедисты. Нашему шоферу пришлось здорово поработать, на преодоление 60 км ему потребовалось два часа».
Снабжение продовольствием
Группа швейцарских депутатов проехала в КНДР не просто так, а с целью посмотреть, как обстоят дела с несколькими гуманитарными проектами, деньги на которые в свое время выделило швейцарское правительство. Речь идет, например, о проекте в области сельского хозяйства, в рамках которого северокорейских крестьян учили заниматься землеобработкой на горных склонах.
«Северная Корея местами очень напоминает швейцарскую долину Эмменталь, для которой характерно сочетание мягких холмов и крутых горных склонов и обрывов, на которых не очень-то много пригодной к обработке земли. Швейцария научилась в свое время эффективно использовать имеющиеся земельные ресурсы – теперь это ноу-хау она передает в КНДР», - рассказывает П. Фольмер.
Кроме того, Швейцария вот уже много лет поставляет на Север Кореи молочный порошок. Обогащенный витаминами и специально упакованный, этот порошок распространяется в рамках Всемирной продовольственной программы ООН по школам, детским садам, яслям, больницам. «Это нужный проект, он помогает населению выживать», - подчеркивает П. Фольмер.
Сейчас ситуация с продовольствием в КНДР не столь к катастрофична, как в середине 1990-х гг., и, тем не менее, миллионы жителей страны до сих пор зависят от гуманитарной продовольственной помощи из-за рубежа. Так, будучи в гостях в одном из детских домов, учрежденных швейцарским отделением международной католической гуманитарной организации «Caritas», швейцарские депутаты видели множество тощих и низкорослых детей. «Последствия недоедания в детстве, увы, уже неустранимы. Ужасно сознавать это», - подчеркивает П. Фольмер.
Потерянная страна?
Петер Фольмер, бывший депутат Национального совета, большой палаты парламента Швейцарии, вспоминает свой прошлый визит в КНДР в 1985 году. Тогда там царила атмосфера всеобщего подъема.
«В то время Северная Корея активно занималась механизацией своего сельского хозяйства, сконструировав даже собственный трактор для этих нужд. Однако распад СССР привел страну к полному коллапсу. Россия взяла и просто в один прекрасный день перекрыла нефтяную трубу и начала продавать топливо только за твердую валюту – северокорейская промышленность была, тем самым, обречена. А потом наступил голод, который стал огромным откатом назад».
Сегодня, говорит депутат, страна практически деиндустриализована, производительность труда низкая, урожаи мизерные, инфраструктура устарела безнадежно. Можно видеть фабрики, которые стоят пустыми. Из-за международных санкций стране не хватает запасных частей к технике. «Люди, как правило, продубленные солнцем и ветром, передвигаются пешком, перенося поклажу на себе. Иногда им приходится проходить по 20-30 км, хорошо, есть у кого есть воловья упряжка…»
По словам П. Фольмера остатки железных дорог используются в основном для перевозки грузов, не людей, в распоряжении которых находятся открытые грузовики, возраст которых зашкаливает иногда за 50 лет. В Пхеньяне работает метро и ездят троллейбусы. «Однако городской транспорт постоянно ломается. Иногда на обочинах можно видеть толпы, которые ждут автобуса – который может быть сегодня вообще не придет».
Определенная степень открытия
Повседневных контактов с обычным населением швейцарцы не имели, наверное, по причине языкового барьера. «Иногда прохожие махали нам руками и улыбались нам». «Но зато мы поговорили с официальными представителями властей, а с людьми еще и во время визитов на заводы и в рамках инспектирования наших гуманитарных проектов.
Мы дискутировали широко и открыто. Однако на вопросы, которые касались атомной программы КНДР и связанных с ней международных санкций со всеми их негативными последствиями, я получил весьма уклончивые ответы. Тоже самое было и тогда, когда затрагивался вопрос прав человека. Никакого ответа не получили мы и на просьбу рассказать о том, как нынешний глава Северной Кореи Ким Чен Ын ходил в международную школу в Берне.
Сейчас в стране можно ощутить определённую разрядку, - говорит П. Фольмер. Военная истерика почти сошла на нет. «К тому же мы могли фотографировать что угодно – кроме военных объектов, разумеется. И если раньше в городе на каждом перекрестке стояло по солдату, то теперь армия не столь заметна в обществе».
По его оценке, КНДР остается крайне бедной страной, едва способной удовлетворять минимальные потребности своих граждан на минимальном же уровне. Политика отгораживания от внешнего мира потерпела полное поражение. Депутат считает, что Северной Корее нужно открытие, нужен обмен с внешним миром. Пусть внешне она похожа на Эмменталь, «до демократического гражданского общества КНДР еще как до Луны».
КНДР > Внешэкономсвязи, политика > ruswiss.ch, 14 ноября 2012 > № 688788
Москва заняла третье место в списке городов с наибольшим числом международных ритейлеров, сообщается в исследовании компании Jones Lang LaSalle.
В отчете указывается, что первое и второе места заняли Лондон и Париж, а Санкт-Петербургу досталось восьмое место.
"Лондон признан самым популярным городом среди основных торговых сетей - в британской столице работают 235 из 250 изученных ритейлеров. В Париже, занимающем второе место рейтинга Cross Border Retailer Index, насчитывается 217 сетей, в Москве - 196", - поясняется в отчете.
Четверное и пятое места в рейтинге заняли Милан и Мадрид, шестое и седьмое достались Риму и Мюнхену, а девятое и десятое - Праге и Барселоне.
В рейтинге самых популярных среди люксовых брендов европейских городов тройка лидеров выглядит так же - Лондон и Париж, а с большим отставанием за ними следует Москва, указывается в исследовании.
Милан занял четвертое место, Мадрид пятое, Рим шестое, Мюнхен седьмое, а Стамбул восьмое, отмечается в отчете.
Девятое место подели Барселона и Цюрих, где присутствует одинаковое количество люксовых брендов, следует из материалов.
Референдумы в Швейцарии проходят раз в три месяца. Инициативные группы, вынося свои вопросы на суд народа, регулярно терпят поражения, что, в свою очередь, приводит к политическим скандалам. В этих поражениях часто обвиняют местные власти и их якобы нерасторопность. Ясно одно – народные права имеют свою, и немаленькую, цену. Швейцарские граждане имеют несколько возможностей влиять на политический процесс в стране. Две главных – народные законодательные инициативы и референдумы. Чаще всего к этим инструментам в последние годы прибегали левые силы и группы, а все потому, что у них не было никаких шансов завоевать себе соответствующее большинство в правительстве или парламенте.
Однако с недавних пор вкус к инициативам и референдумам неожиданно проявился и на правой стороне политического спектра. В рамках недавних референдумов в Швейцарии правые (организация «Акция за независимую и нейтральную Швейцарию» - AUNS) и левые силы (организация Юных социалистов - JUSO) даже работали вместе – правда, успеха они не добились.
Их попытка организовать референдум по вопросу заключения Швейцарией налоговых соглашений с Германией, Великобританией и Австрией провалилась потому, что им не удалось вовремя представить в Федеральную канцелярию в Берне (аппарат правительства) достаточного количества нотариально заверенных подписей.
В случае налогового соглашения с Германией и Великобританией, уже после истечения всех сроков, организаторы референдума представили дополнительно 2 800 подписей, так что необходимые 50 тыс. подписей фактически были собраны, пусть и с опозданием. Вину за это опоздание организаторы референдума теперь возлагают на общинные власти, которые, де, проявили «разгильдяйство» и слишком долго не заверяли собранные подписи.
Особенно «прославилась» одна община в кантоне Женева, где за четыре дня до истечения срока сбора подписей организаторами были дополнительно подан список из 1 500 автографов граждан. Коммунальные сотрудники проявили чудеса работоспособности с тем, чтобы проверить все подписи, но потом уже заверенные листы были отправлены ими обратно организаторам не скоростной почтой высшего приоритета (в Швейцарии такая почта называется «A-Post»), а более дешевой, но при этом куда более медленной почтой экономкласса («B-Post»). Пакет пришел по адресу – но с опозданием, и полторы тысячи подписей засчитаны не были.
Теперь в Швейцарии активно дискутируется вопрос, кто виноват – организаторы, слишком «впритык» подавшие подписи, либо сотрудники коммунальных властей, решившие не вовремя сэкономить на почтовых расходах. Поскольку организаторы обратились в связи с этим казусом в суд, следует теперь дождаться, что скажет Федеральный суд в Лозанне.
«Уникальный памятник политической свободы в опасности?»
В хор возмущенных голосов вмешиваются теперь не только СМИ, но и политики из самых разных партий: «Избиратели были обмануты… из-за элементарного разгильдяйства», - возмущался недавно известный швейцарский политик Освальд Зигг (Oswald Sigg) в бульварной газете «Blick».
Бывший официальный представитель Федерального совета (правительства Швейцарии) обвинил соответствующие общинные канцелярии, ответственные за рассылку почты, в том, что они «не относятся к своей работе с соответствующей серьезностью». И из-за этого как раз, утверждает он, в опасности оказалась сама швейцарская прямая демократия, этот «уникальный памятник политической свободы»!
Швейцарский политолог Вольф Линдер (Wolf Linder) в определенной степени понимает, откуда взялся весь этот взрыв негодования. Бывший руководитель Института политических наук при Бернском университете (Institut für Politikwissenschaft der Uni Bern) не считает, что подача жалобы в Федеральный суд что-либо уже изменит в судьбе налогового соглашения между Швейцарией с одной стороны и Германией и Великобританией с другой стороны.
«Я считаю, что референдум на эту тему окончательно потерпел поражение и проведен он не будет», - считает профессор Линдер. - «Нельзя так просто обвинять общины в том, что они де сознательно саботировали референдум. Это еще надо доказать. Но конечно, организаторы референдума имеют изначальный кредит доверия по отношению к властям, рассчитывая, что каждый на своем посту честно и квалифицированно выполнит свою задачу. И когда подписи не доставляются вовремя, подлучается очень некрасиво».
В швейцарском Федеральном законе о политических правах («Bundesgesetz über die politischen Rechte») четко прописано, что органы власти после акта заверения подписей обязаны «выслать заверенные подписи обратно отправителям» и сделать это «немедленно». Теперь в Швейцарии идут с поры о том, что, собственно говоря, понимается под словом «немедленно» (по-немецки «unverzüglich»). Многие эксперты считают такое понятие слишком расплывчатым и призывают переработать закон, введя в него четко определенные сроки.
Политолог Вольф Линдер считает это слово совершенно ясным. «Общины обязаны делать все, чтобы обеспечить своевременную проверку подписей, их заверение и отсылку обратно отправителям». Он сомневается, что какие-то новации в правилах смогут изменить ситуацию кардинально. «Да, ошибки случаются. И реально сделать что-то тут могут только сами инициативные группы по подготовке референдума. Что именно? Например, они могли бы собирать подписи с запасом по времени и по количеству».
Поток подписей
Наибольшее количество подписей приходится обрабатывать властям города Цюрих. В нашем случае (налоговое соглашение с Германией и Великобританией) все подписи были тут обработаны вовремя. «Мы относимся к нашей работе с большой ответственностью», - подчеркивает Андреас Биксель (Andreas Bichsel), руководящий сотрудник Ведомства контроля и регистрации населения города Цюрих (Bevölkerungsamt der Stadt Zürich). - «Мы совершенно четко осознаем, какое значение имеет наша работа в рамках института прямой демократии в Швейцарии. Кроме того, нашу работу внимательно контролируют как СМИ, так и специальный контрольный комитет».
Только в текущем году (до начала октября) город Цюрих внес свой вклад в обеспечение четкого проведения 33-ех федеральных и кантональных референдумов, проверив и заверив в общей сложности 140 тыс. подписей (в 2011 году их было только 110 тыс.). Нередка ситуация, когда проверяются подписи параллельно для нескольких голосований. Попробуйте ка не запутаться во всех этих списках! Для четкой и слаженной работы в таких условиях необходима высочайшая степень ответственности и дисциплины.
Всего в Цюрихе этими и смежными задачами занимается команда в составе восьми человек, причем проверка и заверение подписей – это только часть их функционала. За час рабочего времени они все вместе способны проверить от 100 до 150 подписей. Все зависит не только от работоспособности проверяющих, но и от того, насколько качественно оформлены поданные списки. Но когда незадолго до окончания срока сбора подписей на них вдруг сваливаются сразу несколько сотен списков, приходится призывать на помощь коллег из других отделов.
«Высший приоритет»
Андреас Биксель подчеркивает, что всему есть свои границы, пусть даже он и его коллеги рассматривают вопрос проверки подписей как работу с высшим приоритетом. И границы эти достигаются тем быстрей, чем меньше община. «Никто не в состоянии позволить себе нанять людей, которые занимаются только проверкой подписей и работают только тогда, когда случается очередной референдум. Денег на таких специалистов у общин просто нет».
Однако ошибки допускают и крупные общины, тот же Цюрих. Так случилось, например в начале 2012 года, когда в рамках проверки подписей под очередной инициативой Швейцарской народной партии (SVP) были просто забыты и не учтены 6 тыс. подписей. Хорошо, что этот промах никак не отразился процедуре организации референдума. Но сам по себе факт этот показателен.
Ожидается, что в скором времени компания Reinmetall AG (Цюрих, Швейцария) получит контракт на поставку разрывных бронебойных снарядов (Frangible Armor Piercing) для оснащения истребителей пятого поколения F-35, сообщает examiner.com 12 ноября.
ВВС США закупят до 12.000 снарядов калибра 25 мм в качестве боекомплекта встроенной четырехствольной пушки GAU-22/A схемы «Гатлинг», которой оснащены F-35.
Седьмой истребитель F-35 (б/н AF-2) был первым самолетом этого типа, который вооружен бортовой пушкой. Темп стрельбы составляет 3000 выстр/мин.
Совет по правам человека при ООН обновил в понедельник свой состав в результате тайного голосования в Генеральной ассамблее всемирной организации в Нью-Йорке. На последующий трехлетний срок - начиная с 1 января 2013 года - в совет были избраны 18 новых стран.
Совет по правам человека, в который входят 47 государств, был создан в 2006 году, чтобы обращать внимание международного сообщества на нарушения свобод граждан во всех странах мира. Причем в его составе часто оказываются как раз государства, которые попадают под критику правозащитников.
В этот раз в состав СПЧ вошли Аргентина, Бразилия, Венесуэла, Габон, Германия, Ирландия, Казахстан, Кения, Республика (Южная) Корея, Кот-д'Ивуар, ОАЭ, Пакистан, США, Сьерра-Леоне, Черногория, Эстония, Эфиопия и Япония.
Соединенные Штаты были переизбраны второй раз.
Согласно уставу организации, любая страна может быть переизбрана на второй срок подряд только один раз. В Совете по правам человека 13 мест принадлежит азиатским государствам, 8 мест - странам Латинской Америки и Карибского бассейна, 7 мест - западноевропейским и прочим государствам, а 6 мест восточноевропейским.
Россия в настоящее время не входит в состав СПЧ.
В 2013 году завершится членство в совете Анголы, Гватемалы, Испании, Катара, Ливии, Мавритании, Малайзии, Мальдив, Молдавии, Польши, Таиланда, Уганды, Швейцарии и Эквадора. Иван Захарченко.
Все они очень разные – по стилю, тематическому выбору, стилевым оттенкам. Однако их роднит быстрое и успешное продвижение на западноевропейском рынке. Чаще за рубежом швейцарские авторы становятся даже более популярны, чем на родине, разделенной языковыми барьерами. Попытка небольшого обзора. Раньше литературная граница между Швейцарией и Францией была видна совершенно отчетливо. Сегодня она почти исчезла, став, по крайней мере, абсолютно прозрачной.
Молодые швейцарские литераторы и их книги неплохо расходятся в Париже, что, не в последнюю очередь, имеет место благодаря пробивной настойчивости таких швейцарских франкоязычных издательств, как «Zoé» (Женева) и «L'Age d'Homme» (Лозанна).
С другой стороны, свою роль играют и амбиции самих авторов – расширение горизонта событий в их книгах, их стремление в «дальние страны», придает всему их творчеству дополнительный импульс и привлекательность.
«Дальние страны» франкоязычных швейцарских авторов
Этот импульс и эта привлекательность оказываются вполне действенными инструментами маркетинга. Они могут даже при случае помочь завоевать ту или иную литературную премию.
Так, например, произошло с двумя авторами из Женевы. 27-летняя Од Сейн (Aude Seigne), например, завоевала авторитетную швейцарскую премию имени Николя Бювье в 2011 году с романом «Chroniques de l'Occident nomade» («Кочевые хроники Запада»), в котором она «с легкостью необыкновенной» перелетает с континента на континент.
Другой, и тоже 27-летний, автор из Женевы Джоэл Дикер (Joël Dicker) написал роман под названием «La Vérité sur l'affaire Harry Quebert» («Вся правда о том, что произошло с Гарри Квебером»), в котором он ставит под сомнение и под большой вопрос как США прошлого, так и настоящего.
Этот роман уже готовится к переводу сразу на десять языков, а 25 октября он получил Премию Французской Академии - научного учреждения во Франции, целью которого является изучение французских языка и литературы (не путать с Французской Академией наук). С этим романом Д. Дикер попал даже в четверку финальных кандидатов на получение престижнейшей Гонкуровской премии, уступив, правда, 7-го ноября французу Жерому Феррари.
Пристрастие к «дальним странам» является и отличительной чертой творчества Квентина Морона (Quentin Mouron), 23-летнего канадско-швейцарского автора, который стал известен со своим романом «Au point d'effusion d'égouts» (что-то вроде «Под прицелом канализационной трубы»), действие которого происходит в Лос Анжелесе, и с книгой «Notre-Dame-de-la-Merci» (примерно «Собор Спасибо Богоматери»), герои которой помещены на территорию франкоязычной канадской провинции Квебек.
Этот последний текст К. Морона вышел в небольшом издательстве в швейцарском городе Ла-Шо-де-Фон (La Chaux-de Fonds) и неплохо продается также в Канаде, Бельгии и Франции. Сам автор сейчас рассматривается в качестве кандидата на получение сразу нескольких литературных премий, вручаемых во франкоязычных швейцарских кантонах.
Языковые барьеры – но не границы!
«Франкоязычная швейцарская литература должна ориентироваться на Париж – это просто неизбежно. И кстати, в реальности литературные связи франкоязычной Швейцарии со французской столицей являются куда более развитыми, нежели ее контакты со Швейцарией немецкоязычной», - говорит Изабель Рюф (Isabelle Rüf) в интервью порталу swissinfo.ch.
Журналистка и литературный эксперт, она утверждает, что швейцарские авторы испытывают сложности в плане способности по-настоящему заинтересовать своими текстами читателей по ту сторону соответствующего языкового рубежа. «Лозаннским или женевским издательствам порой очень сложно бывает заинтересовать свою публику авторами и текстами из немецкой части страны. К сожалению, то же самое происходит и в обратном направлении», - говорит И. Рюф.
Значит ли это, что в Швейцарии существует непреодолимый литературный барьер между франкоязычной и немецкоговорящей частями страны? «Нет, я бы не стал утверждать это», - говорит Урс Энгелер (Urs Engeler) в интервью порталу swissinfo.ch.
Он является руководителем издательства «Engeler Verlag» (г. Золотурн), в котором, в частности, выходят тексты хорошо известного и за рубежами Конфедерации автора из кантона Граубюнден Арно Камениша (Arno Camenisch). У. Энгелер утверждает, что в настоящее время очень много франкоязычной швейцарской литературы переводится на немецкий – и наоборот.
«Хорошие и интересные франкоязычные швейцарские авторы неплохо известны в немецкой части страны, равно как и наоборот, хорошие немецкоязычные авторы отнюдь не теряются на книжном рынке западных франкоязычных кантонов Конфедерации. Никакого «литературного рва» между двумя основными языковыми и культурными регионами Швейцарии в этом смысле не существует. Основной «ров», на самом деле, проходит по совсем иной границе, а именно, между теми, кто читает, и теми, кто книг в руки не берет».
Нельзя сказать, что молодые швейцарские немецкоязычные авторы популярны прежде всего на зарубежном немецком пространстве. По крайней мере, об Арно Каменише этого не скажешь, - подчеркивает издатель У. Энгелер.
«Он пока опубликовал три романа, два из которых уже переведены на французский, третий роман тоже скоро наверняка будет переведен на язык Бальзака. Камениш часто устраивает чтения именно во франкоязычной Швейцарии, с участием и при поддержке своей очень активно работающей переводчицы Камиллы Люшер (Camille Luscher).
Помощь в переводе
И. Рюф подчеркивает, что немецкая Швейцария в литературной сфере ориентируется соответственно на Германию. Причина этого проста – Германия всегда была полностью открыта для литераторов из немецкой части Конфедерации. Одна из таких авторов – родившаяся в 1968 году в исторической области Воеводина (бывшая Югославия) Мелинда Надь Абонжи (Melinda Nadj Abonji).
Живущая в Цюрихе автор завоевала в 2010 году со своим романом «Tauben fliegen auf» («Взлетают голуби») авторитетную Немецкую книжную премию (Deutscher Buchpreis). Этот роман, изначально опубликованный в австрийском издательстве «Verlag Jung und Jung» ставит в центр этого почти автобиографического романа вопросы эмиграции и интеграции.
«Мелинда – это вообще особый случай», - говорит Ангелика Сальвисберг (Angelika Salvisberg) из швейцарского фонда культурного экспорта «Pro Helvetia» в интервью порталу swissinfo.ch. - «С нашей помощью ее роман, ставший известный после награждения Немецкой книжной премией, уже переведен на французский язык (в издательстве «Pigeon vole»), английский, польский, шведский, итальянский и венгерский. Перевод на китайский скоро также будет опубликован».
Фонд «Pro Helvetia» играет очень важную роль в деле «экспорта» современной швейцарской литературы. «Сами мы никогда не инспирируем каких-либо переводов. Однако мы поддерживаем потребности и планы издательств как в Швейцарии, так и за рубежом, при условии, конечно, что речь в каждом случае идет о высококачественной литературе» - подчеркивает Ангелика Сальвисберг.
Издатель У. Энгелер исходит из того, что каждый писатель прежде всего хочет быть прочитан на своем родном языке. «Но, в конечном итоге, ему, наверное, совершенно все равно, на какой язык переведены его тексты. Важно, чтобы перевод был хорошим. Но даже если качество перевода оставляет желать много лучшего, автор все равно, как правило, предпочитает смотреть на этот факт сквозь пальцы, и говорит, мол, ладно, самое главное, что мою книгу прочтут. И вот это как раз и есть Альфа и Омега всего этого предприятия, именно поэтому и пишут люди – они хотят, чтобы их прочли. На каком языке это происходит, в какой стране или в какой части страны – это, в конечном итоге, дело второе».
Немецкоязычные швейцарцы и их чувство ритма
Немецкое литературное сообщество открыто по отношению к немецкоязычной швейцарской литературе не только в силу общности языка, но также и в силу интереса швейцарских писателей и поэтов к ритму и музыке.
«Многие из них являются исполнителями. Они сочиняют музыку, поют, выступают на сцене. Эта тенденция, правда, затрагивает в немецкоязычном пространстве прежде всего молодое поколение», - подчеркивает И. Рюф. «Связь с музыкой влияет на стиль письма, который приобретает ритм, характерный для репа или того, что называют сейчас Slam Poetry или литперформанс – смесь поэзии и театра. Это касается и Мелинды Надь Абонжи, и вообще многих литераторов из группы «Bern ist überall» («Всюду Берн»).
Эта группа, штаб-квартира которой расположена в городе Биль, исповедует как раз философию литературно-поэтического перформанса. Членами этого творческого объединения являются авторы, говорящие и пишущие на самых разных языках. Среди них находится и настоящая «звезда» этой группы, писатель Педро Ленц (Pedro Lenz). Он пишет на литературном немецком языке, на швейцарском диалекте немецкого, а также на испанском. Его обращение с языком носит отчетливые следы влияния традиций устного нарратива с подчеркнутой музыкальностью тона и стиля.
Другое похожее творческое объединение сложилось вокруг автора нескольких романов Петера Вебера (Peter Weber). Членами этой группы являются такие авторы, как Бодо Хелл (Bodo Hell), Михель Меттлер (Michel Mettler) и Антон Бруин (Anton Bruhin). «Все они своего рода актеры, исполнители. И это открывает им путь к англоязычному миру, который, в отличие от французской литературной традиции, куда более открыт по отношению к таким экспериментам», - рассказывает И. Рюф.
Тичино, детективы и нелегальные мигранты
Совершенно иначе выглядят проблемы и заботы писателей в италоязычной части Швейцарии, среди которых традиции творческого «коллективизма» сильны не так, как, скажем, в немецкой части страны.
Тем более ярко выраженными оказываются идеалы и предпочтения каждого писателя в отдельности. Таков, например, родившийся в 1970 году автор по имени Фабиано Альборгетти (Fabiano Alborghetti), отличающийся воистину воинствующими про темпераменту взглядами. И это тоже понятно. «В Италии он долгое время жил вместе с беженцами и нелегальными мигрантами», - разъясняет И. Рюф.
Собранный писателем опыт был сконцентрирован им в книге «Registro dei fragili» (вышла в издательстве «Edizione Casagrande Bellinzona»), сборнике текстов, который под заговлоком «Registre des faibles» (издательство «Editions d'En bas», Лозанна) вышел недавно и на французском языке.
Эта ранее переведенная на арабский, английский, турецкий и словенский языки книга имеет за рубежом куда больший успех, чем, например, книги швейцарского автора Пьера Лепори. Его роман с завлекательным названием «Sessualità» («Сексуальность») был переведен на все национальные языки Швейцарии, но особенного признания он не получил.
Наконец, last but not least, следует упомянуть и рожденную в 1978 году писательницу Андрею Фациоли (Andrea Fazioli), чьи детективы пользуются успехом в Италии и активно переводятся на немецкий язык. Конечно, любой обзор страдает неполнотой. В этом обзоре остались неупомянутыми многие молодые и перспективные писатели и писательницы из Швейцарии. Однако если бы мы решили говорить о всех их, то тогда нам пришлось бы писать целый роман. Или как минимум научную монографию.
SEAT СДЕЛАЕТ СВОЙ КРОССОВЕР К 2015 ГОДУ
Испанская компания SEAT официально подтвердила планы по созданию кроссовера. Он появится в 2015 году. Автопроизводитель планирует также к этому времени существенно расширить линейку и легковых моделей
SEAT планирует к 2015 году запустить в производство модель первого в своей истории полноценного кроссовера. Об этом изданию Autocar рассказал руководитель испанской компании Джеймс Мюр.
Машина будет построена на платформе Volkswagen Tiguan нового поколения, схож автомобиль с германским аналогом и по габаритам, и по технической оснастке. Дизайн же будет полностью оригинальным. Основные решения позаимствуют у концепт-кара IBX (на фото), представленного на автосалоне в Женеве в 2011 году.
Кроме того, не отказались в SEAT и от планов по созданию субкомпактного внедорожника класса B. Он также позаимствует платформу от Volkswagen (последний принял решение запустить в серию прототип такого кроссовера под именем Taigun), но когда появится испанская версия этой модели, не уточняется. Сейчас все усилия бренда будут сконцентрированы на более крупном кроссовере. Ведь в планы компании входит показатель: продавать в год по 100 тысяч таких автомобилей в мире.
Leon расширяется
Кроме того, в будущем году SEAT рассчитывает заняться серьезным расширением нового поколения модели Leon. Автомобиль, построенный на модульной платформе Volkswagen, был представлен на автосалоне в Париже осенью этого года.
После пятидверного хэтчбека компания представит трехверную версию модели. Премьера автомобиля состоится в марте 2013 года на международном моторшоу в Женеве. Модель Leon SC получит более короткую по сравнению с пятидверной версией колесную базу и немного иной дизайн.
Еще через полгода уже на салоне во Франкфурте SEAT покажет универсал Leon. А в 2013-м появится "заряженные" версии всех трех перечисленных автомобилей.
Для России и не только
Основные же надежды в SEAT связывают с новым седаном Toledo. Он построен на базе Skoda Rapid, а поэтому имеет максимально просторный в этом классе салон, большой багажник и при этом неплохие динамические характеристики.
Появится машина и в России. Как рассказывал BFM.ru глава марки SEAT в России Роман Кузьмин, машина получит достаточно мощные двигатели, а подвеска будет настроена на спортивный лад
Страсть к разрушению
Феликс Лурье
Феликс Моисеевич Лурье — публицист, автор и составитель тридцати семи книг и около ста пятидесяти статей. родился в 1931 году в Ленинграде. Окончил Ленинградский горный институт, к. т. н. Лауреат литературной премии “Северная Пальмира”. Живет в Санкт-Петербурге.
Страсть к разрушению
Не ищите в прошлом аналогов сегодняшних событий. Их нет, происходящее каждый раз иное, похожесть иллюзорна. Наших современников мы узнаем в характерах и поступках исторических личностей прошлого. Эта узнаваемость кажущаяся. Наша Февральская революция более всего напоминает нашу Февральскую революцию, а Октябрьская — Октябрьскую. Бунт кровавый и беспощадный похож на тот, который был, но не на тот, который может случиться, если в своих поступках мы не используем уроков прошлого. Из анализа прежних событий следует делать выводы, но не искать спасительных рецептов. История “наказывает за незнание уроков”.
В “темные годы” глухого Средневековья и позже западноевропейские государства в своем развитии преодолели одни и те же этапы, лишь незначительно отличавшиеся друг от друга. Почти все они возникли при распаде Римской империи и империи Карла Великого. Их сблизила общая религия. На путь, пройденный Россией, сильнейшее влияние оказали верность православию, ордынское нашествие, многонациональный состав, позднее формирование государства. Вплоть до XVIII века Московское государство в Европу агрессивно не пускали. Лишь в правление Петра Великого силою оружия и дипломатией Россия сломала сопротивление западных соседей. Последние три столетия она пристально смотрит на Европу. Там ее интересы, там пролита кровь ее сынов. Различия в государственных устройствах, уровнях свободы и цивилизованности между Россией и Европой продолжает оставаться не в нашу пользу. Именно в этом коренятся многие наши беды.
На апеннинских землях выкуп крестьян из рабства начался в середине XIII века. Постановлением от 4 июля 1256 года болонская коммуна обязала феодалов продать ей за установленную цену принадлежащих им крестьян. Годом позже появился документ, впоследствии названный “Райским актом”, приведем из него извлечение:
“Изначала Господь Бог всемогущий сотворил Рай наслаждений, куда поместил человека, им созданного, и прикрыл тело его одеждой белоснежной, дав ему совершеннейшую и вечную свободу. Но человек несчастный, забыв о своем достоинстве и даре божественном, отведал запретное яблоко, нарушив запрет господень. Этим он себя и потомство свое вовлек в скорбь и отравил род человеческий, злосчастно подчинив его узам дьявольского рабства. Так род человеческий из неизменного стал изменяющимся, из бессмертного — смертным, подчиненным тысячелетнему рабству. Но увидел Господь Бог, что весь мир погибает, сжалился над человеческим родом и послал сына своего единородного, рожденного от Девы по милости Духа Святого, дабы достоинствами своими, разбил оковы рабства, в которых содержались мы как пленные, вернуть нас к прежней свободе. И посему весьма полезно, когда люди, природой изначала свободными созданные, а человеческое право подчинило их ярму рабскому, благостью освобождения возвращалось в то счастливое состояние свободы, в коем они увидели свет. В связи с чем знатное государство Болонья, всегда боровшееся за свободу, помня о прошедшем и предвидя будущее, во имя Спасителя нашего Господа Иисуса Христа за назначенную плату выкупает всех связанных рабским состоянием, кого только найдет, произведя розыск в городе Болонья и епископстве ее, и объявляет их свободными. И постановляет, чтобы ни один человек, связанный рабскими узами, не смел впредь проживать в городе или епископстве Болонском, дабы вся масса столь естественной свободы, приобретенная дорогой ценой, не была испорчена малой каплей какого-либо рабства. Ибо малая капля портит всю массу и сообщество и одною скверною бесчестит множество добрых”1.
Пополаны2, правившие итальянскими коммунами, стремились к выкупу крестьян, чтобы превратить их в свободных собственников и нанести удар по могуществу феодалов. Собственность стимулирует к труду и стремлению ее защиты, то есть делает государство богаче и менее уязвимым извне. Простые и понятные истины проводились в жизнь и давали отличные результаты. Процесс превращения раба в свободного собственника требует времени, на Апеннинском полуострове это понимали. Бесправие и насилие не исчезли и после отмены рабства, но даже тираны пренебрегали не всеми законами и традициями. Во Флоренции вплотную к Старому мосту (Понте Веккьо) возвышается средневековая башня Маннелли. При сооружении Коридора Вазари, соединившего здание герцогских служб (Палаццо Веккьо) с его жилищем (Палаццо Питти), семейство Маннелли воспротивилось сносу родового гнезда, стоявшего на пути герцогского коридора. Ни посулы, ни угрозы властного Козимо I (1519–1574) не подействовали. Зодчий изменил проект, башня Маннелли, опоясанная коридором Вазари, гордо стоит на своем месте, олицетворяя победу закона над произволом. Наши суверены всегда располагали несравнимо большей властью, чем европейские средневековые тираны.
Через шесть столетий после появления “Райского акта” 19 февраля 1861 года в России опубликовали манифест об освобождении крестьян от крепостной зависимости. О подготовке реформы Александр II объявил в 1856 году. Выступая перед московским дворянством, он сказал: “Лучше отменить крепостное право сверху, нежели дожидаться того времени, когда оно само собой начнет отменяться снизу”3. Воплощение реформы вторгалось в жизнь ста тысяч помещиков и десяти миллионов крестьянских семей4. Страна раскололась на сторонников (либералов) и противников (консерваторов) “эмансипации” крестьян. Стремление к союзу с “благомыслящими” побудило Зимний дворец к сотрудничеству с либералами и таким образом содействовало популярности либерализма. Обсуждение принципиальных положений, закладываемых в основу реформы, поиск баланса интересов помещиков и крестьян, попытки сближения позиции консерваторов и либералов, образование комиссий и комитетов, разработка, редактирование и согласование документов заняли пять долгих лет надежд и ожиданий.
Непрекращающаяся критика этой великой реформы и ее инициатора не в силах затушевать положительные ее стороны. Опустошенная Крымской войной казна, отсутствие возможности получения иностранных займов затрудняли проведение реформы. Тяжелейшее изменение сословных отношений прошло практически безболезненно. Беспорядки не переросли в серьезные столкновения с властями. Сравнение с предшествовавшими и более поздними реформами, менее масштабными, свидетельствует о ее безупречной подготовке и блистательном проведении. Россия освободилась от балласта, более всего не выпускавшего ее из цепких объятий Средневековья. Заслуга Александра II, великого реформатора, много сделавшего для России, непонятого, обойденного вниманием и любовью, до сих пор недооценена.
В период подготовки реформы император запретил информировать прессу о работе комиссий и комитетов. По стране носились вихри слухов из смеси небылиц с достоверными фактами, отобразившими нерешительность императора. Общество раздражало томительное ожидание неизвестного. За пять лет размышлений о неясном будущем в людях созрели неверие и недоверие к власти.
Вслед за началом осуществления реформы из деревень и провинциальных захолустий в столицу хлынул поток юношей, знавших тяжесть труда и безысходную нужду. Основная собственность их семей состояла из натруженных работой крестьянских рук. Город встретил их брезгливым презрением и надменной холодностью. Они столкнулись с людьми, ранее не встречавшимися, заносчивыми и недоступными. Юношам на каждом шагу давали понять, что в них не нуждаются и обойдутся впредь, что за пределами их глухоманей они чужаки. Пореформенное поколение, ощутившее зачатки неведомой свободы, жаждавшее служить отечеству и народу, жаждавшее действий, натолкнулось на преграды, разбившие их стремления и надежды.
Отмена крепостной зависимости требовала перемен в государственном устройстве и общественной жизни, их не произошло и не предвиделось, государство сохранило феодальные и даже средневековые традиции и привилегии (чужие привилегии особенно раздражают). Через полгода после объявления реформы министр внутренних дел П. А. Валуев писал императору: “Вашему Величеству благоугодно было признать, что, двинув крестьянский вопрос, надлежало вместе с ним или вслед за ним двинуть и все другое”5. Судебная, военная и прочие реформы были проведены, но преобразования государственного устройства не последовало. Если вышедших из среды, содержавшей это государство и это общество, отвергают, то рано или поздно они делаются враждебны тем, кто их отверг. Так в Москве в 1859 году образовался тайный политический кружок, а в 1863 году возникла “Организация” Н. А. Ишутина, состоявшая из живших впроголодь студентов. В нее входил двоюродный брат главы кружка Д. В. Каракозов, стрелявший 4 апреля 1866 года в Александра II. Россию, не знавшую ничего подобного, это событие потрясло, все искренне радовались “чудесному спасению” царя-освободителя. Радость по поводу “чудесного спасения” оказалась последней. Великий реформатор не понимал, что именно он своими действиями разжигает непримиримую вражду, имевшую лишь один выход — взрыв.
Правительство, как умело, пыталось улучшить положение малоимущих. Действовали комиссии и фабричные инспекции, призванные защищать рабочих от произвола заводских администраций и владельцев6. Нередко полиция и фабричные инспекторы занимали сторону рабочих. За государственный счет строились больницы и школы, но их было ничтожно мало. Некоторое число студентов получало от государственных ведомств кошт на учебу. В связи с крестьянской реформой правительство основало Лесную академию в Петербурге и Земледельческую (Петровскую) академию в Москве. Первым директором Петровской академии император назначил выдающегося ученого, участника комиссий по освобождению крестьян Н. И. Железнова. Его усилиями академия встала в ряд лучших в Европе учебных заведений, учащиеся имели существенные льготы. Но студенческих волнений в академии избежать не удалось, самый отвратительный революционный кружок “Народная расправа” возник именно там. Студенты из деревень нуждались в адаптации. Иногда их требования вызывали удивление и выполнены быть не могли.
Благие намерения правительства обесценивались его же неуклюжими вредоносными действиями. Через несколько лет после введения в 1863 году нового университетского устава, давшего университетам существенную автономию, министр народного просвещения граф Д. А. Толстой запретил студентам сходки, кухмистерские, кассы взаимопомощи и землячества7. Почти все запреты касались малоимущих студентов. Именно это распоряжение министра вызвало студенческие волнения 1868–1869 годов. С них начались тайные сходки и формирование конспиративных кружков. Отмена ранее разрешенного имела дурные последствия. О прошлом нам известно больше, чем современникам: им были недоступны многие документы, и картина происходившего рисовалась однобоко. Вредоносное постановление, необъяснимо ограничивавшее права студентов, накалило в столице обстановку. Такого не происходило со времен декабристов. Кризис власти начал зреть в правление Александра II, когда реформы вошли в противоречие с застывшим государственным устройством. Разочарование в самодержавии, начавшееся с постыдного поражения в Крымской войне, ширилось и укреплялось.
Молодым людям свойственны нетерпение и самонадеянность, не самые худшие человеческие качества. Европа виделась им как будущее России. Они понимали, что дряхлеющее самодержавие боится или бессильно преодолеть отставание, не умеет или не желает дать подданным больше свобод, столь необходимых России. Неустроенные, потерявшиеся в непривычном мире, энергичные юноши желали отыскать свое место в своем отечестве, помочь властям, а им ограничивали свободу.
Лишение человека естественных прав и потребностей порождает недовольство властями. Запрещение проявления недовольства, несогласия с действиями правительства побуждает недовольных к объединению, что оповещает трон о необходимости назревших перемен. Неумение и нежелание властей прислушаться к подаваемым сигналам, анализировать происходящее, идти на изменение законодательства и собственных действий, устранять причины недовольства, но и недовольных неизбежно ведет к катастрофе. Власть обязана улавливать происходящие в умах изменения, предвидеть последствия этих изменений и влиять на них.
Реакция Александра II на студенческие волнения оказалась противоположной той, какая могла принести умиротворение. Вместо отмены ненужных ограничений участников волнений отдали под суд. На докладе главноуправляющего Министерством юстиции О. В. Эссена о закончившемся процессе раздраженный монарх повелел начертать следующее:
“Результат, по-моему, неудовлетворительный! Такие приговоры суда нельзя считать для виновных заслуженным наказанием — но и поощрением к составлению новых заговоров.
Требую, чтобы министр юстиции представил мне свои соображения о том: какие следует принять меры для предупреждения повторения подобных ни с чем не сообразных приговоров, вызывающих негодование и опасение во всех благомыслящих людях.
Саратов. 31 августа 1871 года”8.
Образованный, умный реформатор Александр II усмотрел в требованиях отмены ущемлений элементарных свобод заговор студентов против трона. В Европе никому в голову не пришло бы запрещать сходки. В западных университетах с незапамятных времен существовали дискуссионные клубы, где отсутствовал запрет на обсуждение любых тем. Император огорчился не отсутствием у нас дискуссионных клубов, а мягкостью некоторых положений в проведенной им судебной реформе и решил подправить законодательство под озлобленное самодержавие. Монарх не знал или не понимал, что из тюрем и ссылок в университетскую аудиторию, как правило, не возвращались. Из репрессированных юношей формировались революционные сообщества.
После анализа материалов студенческих волнений и судебного решения, возмутившего монарха мягкостью, 7 июля 1872 года появился указ об образовании Особого присутствия Правительствующего сената для слушания дел о государственных (политических) преступлениях и противоправительственных сообществах9. Дела о политических преступлениях изымались из общего потока уголовного судопроизводства и передавались в новое учреждение. Судей и сословных представителей (присяжных заседателей) утверждали в Зимнем дворце, прокурора назначал министр юстиции. Правоведы называли это решение началом контрреформ10. Ничего, кроме карательных мер, монарх противопоставить изменениям, происшедшим после проведенных им же реформ, не желал. 1 сентября 1878 года появился указ, разрешающий рассмотрение политических дел в военно-окружных судах. Состав суда и прокурора утверждал император, судебные уставы 1864 года в них не действовали. В царствование Александра III ужесточение законодательства, касавшегося государственных преступлений, усиливалось. 14 августа 1881 года появилось Положение о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия11, позволявшее чинить произвол, минуя судебные органы.
Власть напрасно обольщается тем, что недовольство выражает меньшинство, улавливающее раньше других необходимость назревших перемен, активно в выражении протеста. Нередко меньшинство оказывается кажущимся. Многие, разделяющие взгляды меньшинства, до поры до времени их никак не проявляют. Большинство всегда включает в себя “Болото” (в терминологии Национального конвента Великой французской революции), оно составляет большинство большинства и пассивно поддерживает власть, пока она твердо стоит на ногах. Слабеющая власть лишается “Болота” и остается наедине с прикормленными карьеристами. Именно “энергическое меньшинство” (А. И. Герцен) способно участвовать в осуществлении перемен, а не прикормленные карьеристы, льстивые угодники и холуи. Они еще никогда никого не защищали.
Недовольные существующим в государстве политическим строем есть всегда и везде. Все зависит от их числа и накала недовольства. Искусство политика — не допускать перехода за точку невозврата, когда за ней последует взрыв. Недовольство притягивает недовольных друг к другу, объединяет их, формирует освободительное движение. В России второй половины XIX века в нем главенствовали три направления: лавризм, бакунизм и бланкизм.
Петр Лаврович Лавров (1823–1900) — математик, полковник, в 1870 году бежал из ссылки во Францию, издавал и редактировал газету “Вперед”, идеолог народничества. Его сторонники ограничивались пропагандой социалистических идей с целью постепенной подготовки к социальной революции.
Михаил Александрович Бакунин (1814–1876) — отставной прапорщик, в 1840 году покинул Россию, участвовал в пражском и саксонском восстаниях, сидел в царских тюрьмах, бежал из сибирской ссылки, в 1861 году появился в Европе, участвовал в революционных организациях. Его сторонники утверждали, что народ готов к социальной революции, и поэтому призывали к всеобщему бунту.
Луи Огюст Бланки (1805–1881) — французский коммунист-утопист, придерживался заговорщической тактики. Его сторонники видели свою задачу в захвате власти путем строжайше законспирированного заговора без участия народа и установлении диктатуры революционного меньшинства.
Российское освободительное движение второй половины XIX века состояло главным образом из студентов, вольнослушателей и бросивших учебу или изгнанных из учебных заведений. Возраст рядовых революционеров редко превышал двадцать лет. Доучившихся до третьего курса покидала юношеская беспечность, затягивала учеба, появлялись заработки, мысли о карьере и семье вытесняли бунтарство. Всего в различного рода волнениях участвовало до пятнадцати процентов от общего числа студентов (все, кто хоть раз независимо от причины оказался запечатленным в полицейских документах)12. Учащиеся художественных и музыкальных учебных заведений в революционные сообщества не входили, что объясняется занятостью, увлеченностью любимым делом. Слушатели Военно-медицинской академии, находившейся в подчинении военного ведомства, имевшие бо2льшую свободу, чем другие учащиеся, стояли во главе студенческого движения конца 1860-х годов. Университетские студенты, более обеспеченные, не отставали в проявлении радикализма от технологов, главным образом из разночинцев, живших впроголодь. Многое зависело от того, отыщется ли в учебном заведении самоуверенный честолюбец-вожак. Вождей из разночинцев почти не встречалось, им не хватало самомнения и честолюбия.
До начала массовых репрессий молодые люди открыто собирались в кружки самообразования, читали герценовский “Колокол”, устраивали обсуждение. Кумир молодежи 1860-х годов А. И. Герцен на протяжении жизни менял свои взгляды и убеждения. И слава Богу, ничего удивительного в этом нет и предосудительного тоже. Накопление опыта и знаний, возраст требуют их пересмотра. Наблюдая в Париже кровавое месиво революции 1848 года, он отказался от скачка и топора в социальном развитии. Между прочим, французские власти утверждали, что революцию финансировали из заграницы. Интересно, кто? Как недостает фантазии у лиц, стоящих у власти! В конце жизни А. И. Герцен не признал бы себя в юноше, дававшем клятву на Воробьевых горах, бывший утопист сделался реалистом. В июле 1869 года он писал:
“Нельзя людей освобождать в наружной жизни больше, чем они освобождены внутри. Как ни странно, но опыт показывает, что народам легче выносить насильственное бремя рабства, чем дар излишней свободы”13. К мудрому А. И. Герцену никто не прислушался. Неизбежный провал просветительского народничества сделал молодых людей поклонниками Бакунина и Бланки. Во Франции бланкизм оказался менее популярным, чем в России. Странно? Нет.
“Преступным действием именуется деяние, воспрещенное законом”14. С 1845 года в России действовало Уложение о наказаниях уголовных и исправительных — уголовный кодекс феодального государства. С некоторыми изменениями, внесенными в него в 1885 и 1903 годах, он оставался в силе до падения самодержавия. Уложение содержало перечень преступлений против властей статских, духовных и воинских, а также наказаний за их свершение. Этот перечень состоял из такого числа всевозможных запретов, что у любого действия, любого поступка могли быть обнаружены признаки преступного деяния. Но ни одна репрессия, предпринятая правительством, не дала ожидаемого результата. Наоборот, жестокость властей в ратниках освободительного движения возбуждала радикализм. Так было во все времена. Если трону удавалось добиться временного затишья в противоборстве с революционерами, то потом оно вспыхивало с утроенной силой.
Великая реформа 1864 года ввела в действие Учреждение судебных установлений, в корне изменившее судоустройство, а также Уставы уголовного и гражданского судопроизводства, не коснувшиеся кодекса. Приведу основные положения из судебной реформы: полное отделение судебной власти от административной и обвинительной, независимость судей и невозможность их смещения, адвокатура и состязательный порядок судопроизводства, суд присяжных и институт присяжных, демократический по составу, публичность и гласность суда. Реформа имела еще одно очень важное свойство — при ее введении взрос и окреп обновленный институт правоведов, не мысливших своей деятельности вне новых уставов. Поэтому Александру III не удалась контрреформа — некому ее было проводить. Только за судебные уставы Александр II заслуживает глубочайшую благодарность России.
“Великие реформы Александра II, — писал А. Ф. Кони, — не могли не коснуться этого так называемого суда — начального памятника бессудия и бесправия. Недаром А. С. Пушкин в предвидении будущего еще в тридцатых годах говорил Соболевскому, что “после освобождения крестьян у нас явятся гласные процессы, присяжные и пр.”. Судебная реформа призвана была нанести удар худшему из видов произвола, произволу судебному, прикрывающемуся маской формальной справедливости”15.
Трон не терпел оппонентов. Несоразмерная кара обрушивалась на совершивших преступление, на подозреваемых в умысле и на тех, кто, по мнению властей, мог быть заподозренным в злоумышлении. Любая критика приравнивалась к преступному деянию. Закон допускал наказание кого угодно. Если с применением закона возникали трудности, то Особое совещание при товарище министра внутренних дел без объявления мотивов и вызова обвиняемого отправляла его в административную ссылку сроком до пяти лет с возможным продлением срока сколько угодно раз. Огромная европейская держава зависела от воли одного человека. Все, кроме него, были фактически его крепостными. Разве верноподданные наших царей, кто бы они ни были, не крепостные? Ничего подобного в Европе уже давным-давно не происходило. Великая французская революция многими действиями заслуживает порицания, но она дала миру новый тип государственного устройства, новый мировой порядок. Самодержавие российское не вняло. Оно оказалось неспособным ни устранить недовольство, ни подавить его. Оно упорно поддерживало в себе “непоколебимую строгость к злоумышленникам” (М. Т. Лорис-Меликов).
Чрезмерная суровость законов толкает недовольных в подполье, вынуждает к образованию конспиративных заговорщических сообществ. Правительство не дало молодым людям выбора. Невозможность сосуществования с существующим государственным строем побуждает к его ниспровержению. Власть содействовала появлению непримиримо враждебных ей сил. Молодые люди есть будущее России, трон натравил на себя будущее своей державы. В жестокую борьбу вступили даже не за свободу, а против действующей власти. В революционерах не успело созреть стремление к политической свободе, потребность в свободе, любовь к ней. Может, оттого мы стремимся все разрушить, потому что оно нам так ненавистно? Может, оттого у нас так получилось с нашими революциями? Мы боролись не за свободу, а против старого строя, против усталого озлобленного самодержавия. Сокрушив его, мы поверили новому порядку.
Так неумело вела себя власть. Даже просвещенный монарх, каким был Александр II, не счел нужным объяснять действия правительства. Слишком глубоко в нем сидело помазаничество божие. Он мог распорядиться предуведомить подданных о действиях и планах властей, объяснить медлительность реформ, трудности и ожидаемые результаты. Было кому писать внятные тексты. Люди нуждаются в праве на получение разъяснений, они могут успокоить их, сделать из недовольных союзников, соратников. В 1857 году, когда в России было вполне спокойно, Александр II мог распорядиться сообщать о процессе подготовки реформ, опубликовать постыдную “Исповедь” и плаксивые холопские письма к нему М. А. Бакунина16, что повлияло бы на число желавших бунтовать. Многое мог предпринять монарх, но счел ниже своего достоинства объясняться с подданными. А надо только по-честному, тогда поверят.
От императора Николая I его сыну не перешло ни одного противоправительственного сообщества. После восстания декабристов перепуганный Николай I карал даже за то, что не заслуживало порицания. Подавлялась любая критика, запрещались любые либеральные теории, занятия в университетах философией император повелел прекратить “навсегда”. Первая слегка законспирированная группа — кружок П. Г. Зайочневского (1842–1896) — П. Э. Аргиропуло (1839–1862) — возникла в Москве в 1859 году. Летом 1861 года членов кружка арестовали, но вдруг весной 1862 года на московском почтамте полиция случайно обнаружила пакет с прокламацией “Молодая Россия”, подписанной никогда не существовавшим Центральным революционным комитетом. Ее авторство приписывают Зайочневскому. “Молодая Россия” — предтеча нескончаемого потока листовок, наводнивших Россию в конце XIX — начале ХХ века. Авторы грядущих сочинений, переписывая и перефразируя ее текст, неизменным оставляли суть: действительность невыносима, требуются перемены с неизбежным обильным кровопролитием, вслед за коим обязательно восторжествует справедливость. Приведем из нее извлечение:
“В современном общественном строе, в котором все ложно, все нелепо от религии, заставляющей верить в мечту горячего воображения — бога и до семьи, ячейки общества, ни одно из оснований которой не выдержит даже поверхностной критики, от узаконения торговли, этого организованного воровства, и до признания за разумное положение работника, постоянно истощенного работою, от которой получает выгоды не он, а капиталист; женщины, лишенной всех политических прав и поставленной наравне с животными.
Выход из этого гнетущего, страшного положения, губящего современного человека и на борьбу с которым тратятся его лучшие силы, один — революция, кровавая и неумолимая, — революция, которая должна изменить радикально все, все без исключения основы современного общества и погубить сторонников нынешнего порядка.
Мы не страшимся ее, хотя и знаем, что прольется река крови, что погибнут, может быть, и невинные жертвы; мы предвидим все это и все-таки приветствуем ее наступление, мы готовы жертвовать лично своими головами, только пришла бы поскорее она, давно желанная!”17
Прочитав кровавую прокламацию, нетерпеливый Н. Г. Чернышевский отправил своего агента в Москву разыскать мифический комитет18. Не обнаружив его, он продолжил словесные нападки на правительство, занятое проведением крестьянской реформы. Освобождение крестьян не обрадовало Чернышевского, а Некрасова вовсе огорчило: они лишились темы. Полистайте некрасовский “Современник”, начиная с мартовского номера за 1861 год.
В марте 1869 года в Женеве появился участник петербургских студенческих волнений С. Г. Нечаев (1847–1882), ложью и лестью сумевший завоевать доверие Бакунина и Огарева. Втроем они организовали пропагандистскую компанию: сочиняли прокламации, готовую продукцию Нечаев отправлял обычной почтой в Россию. Разумеется, иностранную корреспонденцию на петербургском почтамте перлюстрировали, вскоре начались аресты адресатов. Делал он это осознанно: убирал соперников; доказывал Бакунину и Огареву, что в России неспокойно (раз сажают); пополнял революционные сообщества молодыми людьми, несправедливо обиженными властями. Осенью 1869 года, имея мандат несуществующего революционного комитета, подписанный Бакуниным, Нечаев возвратился в Россию и организовал в Москве кружок “Народная расправа”. По его инициативе членами кружка 21 ноября 1869 года был убит их товарищ И. И. Иванов (историческая фабула романа Ф. М. Достоевского “Бесы”). Нечаеву удалось бежать в Швейцарию. В августе 1872 года его арестовали, передали российским властям, судили, смерть в одиночной камере Секретного дома Алексеевского равелина Петропавловской крепости19.
А. И. Герцен, встревоженный сближением Бакунина с Нечаевым и их влиянием на Огарева, в июле 1869 года написал (не завершил) четыре письма “К старому товарищу”, обращенные к Бакунину, — фактически политическое завещание. Увы, этот замечательный документ не столь широко известен, как он этого заслуживает. Вскоре после кончины автора письма опубликовал его сын. А. А. Герцену пришлось выдержать отвратительные угрозы Нечаева и Бакунина, не желавших этой публикации. Приведем извлечение из четвертого письма:
“Я не верю в серьезность людей, предпочитающих ломку и грубую силу развитию и сделкам. Проповедь нужна людям, проповедь неустанная, еже мутная, проповедь, равно обращенная к работнику и к хозяину, к земледельцу и мещанину. Апостолы нам нужны прежде авангардных офицеров, прежде саперов разрушенья,— апостолы, проповедующие не только своим, но и противникам.
Проповедь к врагу — великое дело любви: они не виноваты, что живут вне современного потока, какими-то просроченными векселями прежней нравственности. Я их жалею, как больных, как поврежденных, стоящих на краю пропасти с грузом богатств, который их стянет в нее, — им надобно раскрыть глаза, а не вырывать их, чтобы они спаслись, если хотят”20.
В начале 1860-х годов в России не пропускали ни одного номера герценовского “Колокола”, ловили каждое слово. К Герцену прислушивались правые и левые, консерваторы и либералы. “Колокол” читали в студенческих коммунах и Зимнем дворце. Тогда еще русское общество находилось в процессе реформ, разочарование наступило позже. В конце 1860-х годов Герцен услышан не был. Он умер в Париже, ни Огарев, ни Бакунин на похороны друга не приехали, не приехали они и в Ниццу на перезахоронение.
После полного провала “хождения в народ”, сопровождавшегося циничными обманами и даже гнуснейшей провокацией21, народники, разочаровавшиеся в мирной пропаганде социалистических идей, приступили к пропаганде терроризма.
Терроризм (фр. terrorisme от лат. terror — страх, ужас) — неправовая форма устрашающего и деморализующего воздействия на представителей власти. Используется революционерами для дискредитации и побуждения населения к противоправительственным выступлениям.
Террор (фр. terror) — неправовая форма устрашающего воздействия путем запугивания или насилия над противниками государственного устройства. Используется властями для подавления инакомыслия и защиты существующего государственного строя.
В вольной русской печати, почти не проникавшей в Россию, народоволец Н. А. Морозов утверждал: “Политическое убийство — это осуществление революции в настоящем”22. А. И. Желябов, сетуя на непростительно медленное движение истории, предлагал “подталкивать” ее террористическими актами23. Но и в открытой печати второй половины XIX века нередко появлялись статьи с подобными призывами. В Петербурге и Москве взросли плеяды талантливых публицистов, проповедовавших радикальные взгляды. На основе их статей в кружках и сообществах формировалась новая идеология. Публицисты сделались политическими вождями молодого поколения, вдохновителями революционного подполья. Сами “властители дум” сидели в уютных кабинетах и даже за ломберными столиками и ни на какие баррикады идти не собирались.
Представитель нового поколения “властителей дум”, ученик Н. Г. Чернышевского Н. К. Михайловский (1842–1904), ни от кого не скрываясь, неистово воспевал терроризм, называя его “карательной справедливостью”, предупреждая лишь, что кара не должна перейти в “чересчур” и вызвать “приступ мести”24. Взгляды Михайловского интерпретировались в листовках и брошюрах революционных партий. Не один Михайловский занимался подстрекательством. Что думал талантливый, популярный поэт Н. А. Некрасов, когда писал: “Иди и гибни безупречно, / Умрешь недаром — дело прочно, / Когда под ним струится кровь…”? Эти претенденты на “властителей дум” не желали знать, что, “кроме политических прав, существуют политические обязанности” (М. Н. Катков). Они не поняли простой и глубокой мысли Ф. М. Достоевского: “Наши Белинские и Грановские не поверили бы, если б им сказали, что они прямые отцы Нечаева”25. На сочинениях В. Г. Белинского и Т. Н. Грановского взросли Н. Г. Чернышевский и Н. К. Михайловский. Михайловский и другие проповедники потрясений не предполагали, что случится с их учениками, пережившими 1917 год. Талантливые воспитанники безжалостно расправились с воспитателями.
Россия увязла в битве идеологий, названной Н. Н. Страховым “воздушной революцией”. Победили циничные радикалы. Ни Ф. М. Достоевский, ни Н. С. Лесков не смогли противостоять потоку подмены понятий Добра и Зла, циничному разврату умов. Их не слышали, не желали слышать и не могли. Предубеждения толпы настраивали ее на голоса своих кумиров, своих пророков, ее головы не воспринимали чужих маршей, чужих гимнов, чужих заклинаний. Чернышевский и Михайловский любили Россию не меньше Достоевского и Лескова, но Россия у каждого была своя, и любили ее по-разному.
Вскоре после октябрьского переворота большевики, решив, что пора заполнить головы своих подданных нужными для них идеями, приступили к публикации литературы, посвященной российскому освободительному движению. Они желали заслонить от народа прежнее изложение нашей истории. Увидели свет старательно составленные хрестоматии из сочинений революционеров 1860-х годов, репринтные воспроизведения продукции “Фонда вольной русской прессы”, многотомные избранные сочинения теоретиков неизбежности социальных потрясений. Некоторых текстов новая власть стыдилась, отдельные письма М. А. Бакунина, звероподобные сочинения С. Г. Нечаева в Советской России не публиковались никогда. Не удостоилась чести переиздания периодика “лондонских агитаторов” А. И. Герцена и Н. П. Огарева “Колокол”, “Полярная звезда” и “Голоса из России”. Они вышли лишь после Отечественной войны и не преследовали пропагандистских целей.
Приведем три образчика сочинений наших идеологов. В октябре 1842 года М. А. Бакунин писал: “Дайте же нам довериться вечному духу, который только потому разрушает и уничтожает, что он есть неисчерпаемый и вечно созидательный источник всякой жизни. Страсть к разрушению есть вместе с тем и творческая страсть!”26 Может, его и ему подобных влечет генетический зов, требующий разрушать и подсказывающий объяснение этому безумию?..
Бланкист П. Н. Ткачев (1844–1866) описал, как ему виделась жизнь крестьянина после социальной революции: “И зажил бы мужик припеваючи, зажил бы жизнью развеселою. Не медными грошами, а червонцами золотыми мошна бы его была полна. Скотины всяческой да птицы домашней у него и счету не было бы. За столом у него мяса всякие, да пироги именинные, да вина сладкие от зари до зари не снимались бы. И ел бы он и пил бы он, сколько в брюхо влезет, а работал бы, сколько сам захочет. И никто бы ни в чем бы неволить его не смел: хошь ешь, хошь на печи лежи. Распрекрасное житье”27.
Может показаться, что это памфлет противника социальной революции, сатира, что угодно. Поверьте, перед вами текст признанного теоретика, одного из популярных вождей русского народничества. В. И. Ленин называл его своим учителем. Ткачевский текст написан всерьез, подобного встречается немало. Последние три года жизни Ткачев провел в парижском приюте Святой Анны для душевнобольных. Его ученики и последователи об этом вспоминать не любят.
Диких, невежественных сочинений, вызывающих содрогание, очень много. Одним из первых, наиболее колоритных их творцом был С. Г. Нечаев28. В первый приезд в Женеву он сочинил и выпустил брошюру “Народная расправа” № 1. Автор хотел, чтобы ее воспринимали как журнал. Кружок, организованный Нечаевым, еще не возник, а брошюра с таким названием уже появилась в России, возвещая о его существовании. Приведем отрывок из статьи “Взгляд на прежнее и нынешнее положение дела”:
“Мы имеем только один отрицательный неизменный план беспощадного разрушения.
Мы прямо отказываемся от выработки будущих жизненных условий как не совместной с нашей деятельностью и потому считаем бесплодной всякую исключительно теоретическую работу ума.
Мы считаем дело разрушения настолько серьезной и трудной задачей, что отдадим ему все наши силы и не хотим обманывать себя мечтой о том, что хватит сил и умения на созидание.
А потому мы берем на себя исключительно разрушение существующего общественного строя; созидать не наше дело, а других, за нами следующих”29. И так далее…
После убийства И. И. Иванова Нечаев добрался до Женевы и, нарушив обещание не думать о “будущих жизненных условиях”, написал в брошюре “Народная расправа” № 2 статью “Главные основы будущего общественного строя”. Приведем из нее два отрывка:
“В основе всего лежит Труд, и так как истинное счастье и благо каждого зависит от блага и счастья всех, довольство каждого от довольства всех, так как общее благо возможно только там, где каждый, посвящая труду все свои силы, отдает произведения своего труда в общую сокровищницу, из которой взамен получает все, чем обуславливается его благосостояние, то все силы и произведения этих сил по справедливости должны считаться общественным достоянием и, следовательно, в основу будущего строя ложится общность имущества…
В течение известного числа дней, назначенных для переворота, и неизбежно последующей за ним сумятицы каждый индивидуум должен примкнуть к той или иной рабочей артели по собственному выбору, руководствуясь соображением со своими силами и способностями. Все оставшиеся отдельно и не примкнувшие к рабочим группам без уважительных причин, не имеют права доступа ни в общественные столовые, ни в общественные спальни ни в какие-либо другие здания, предназначенные для удовлетворения разных потребностей работников-братьев или заключающие в себе продукты и материалы, запасы и орудия, предназначенные для всех членов установившегося рабочего общества; одним словом, не примкнувшая без уважительных причин в артели личность остается без средств к существованию.
Для нее закрыты будут все дороги, все средства сообщения, остается только один выход, или к труду, или к смерти”30.
Автор видел свое место на раздаче продуктов коллективного труда, там власть. Написана утопия — самая страшная и мерзкая из всех придуманных когда-либо. Если учителя наших вождей вынашивали такие замыслы, то надобно ли удивляться тому, какое государство оказалось построенным? Все это сегодня читать по доброй воле невозможно. Какой же дурман вселился в головы и души людей, если одни это писали, другие издавали и предлагали третьим заниматься их изучением, и третьи всерьез изучали это.
Победа радикалов в “воздушной революции” имеет вполне плотские воплощения. 21 января 1878 года не состоявшая ни в каких революционных кружках В. И. Засулич (1849–1919) стреляла в столичного градоначальника Ф. Ф. Трепова (1812–1889), распорядившегося высечь землевольца А. С. Емельянова. Веру Ивановну арестовали 1 мая 1871 года, двадцать два месяца держали в тюрьме, отправили скитаться по ссылкам. Не совершив никакого противоправного поступка, она, противник терроризма, настрадавшись от произвола властей, решила отомстить Трепову за себя и за униженного товарища. Самосуд, учиненный Засулич, вызвал взрыв общественного возмущения безобразным поступком Трепова, его осуждали все. Ф. М. Достоевский, присутствовавший на процессе, в перерыве судебного заседания перед оглашением вердикта присяжных заседателей сказал одному из знакомых: “Судить нельзя, наказание неуместно, излишне; но как бы ей сказать: „Иди, но не поступай так другой раз“”31.
Обывательски, житейски трудно осуждать В. И. Засулич, но у оправдательного приговора есть правовая сторона и отношение к терроризму. Решение Петербургского окружного суда, вынесенное 31 марта 1878 года, было встречено с восторгом. Голоса, осуждавшие оправдательный приговор, заглушило ликование толпы. Собравшиеся на Шпалерной и Литейном отбили Засулич от охраны, и она скрылась, избежав административной ссылки. Председательствующий на суде А. Ф. Кони на вопрос одного из знакомых: “Что делать, чтобы засуличей больше не было?”, ответил: “Не сечь”32. Процесс показал беспомощность власти перед собственным произволом и произволом ее врагов, ее нежелание и неумение перейти к диалогу.
4 августа 1878 года землеволец С. М. Кравчинский под впечатлением от поступка Засулич среди бела дня в центре столицы хладнокровно зарезал шефа жандармов, главноуправляющего Третьим отделением Собственной его императорского величества канцелярии генерал-адъютанта Н. В. Мезинцева и благополучно бежал из России. Ни Трепов, ни Мезинцев ничем не выделялись из ряда высших царских администраторов. Эти два покушения, словно детонатор, взорвали общественное сознание, в умах произошли стремительные перемены. Случились события, катализировавшие процесс массового перехода к радикализму, молодыми людьми овладел “революционный зуд” (С. М. Кравчинский). У героев-террористов появились подражатели и воздыхательницы. В эмиграции В. И. Засулич изучала Вольтера и написала о нем книгу, С. М. Кравчинский (псевдоним Степняк) занялся писательством и подружился с П. Л. Лавровым, одним из немногих вождей российского освободительного движения, заслужившим глубочайшего уважения. Русское общество, радикальная его часть, сделалась готовой оправдать любой террористический акт, любое противоправительственное выступление. Этот болезненный жар терзал его до 1917 года. В 1911 году А. А. Блок писал:
“Сам я не террорист уже по тому одному, что „литератор“. Как человек, я содрогаюсь при известии об убийстве любого из вреднейших государственных животных, будь то Плеве, Трепов или Игнатьев. И, однако, так сильно озлобление (коллективное) и так чудовищно неравенство положений — я действительно не осужу террора сейчас. Ведь именно „литератор“ есть человек той породы, которой суждено всегда от рожденья до смерти волноваться, ярко отпечатлевать в своей душе и в своих книгах все острые углы и бросаемые ими тени”33.
Несколько раньше Блока и не о политическом убийстве сановника А. М. Горький писал бывшей жене Е. П. Пешковой о расстреле 9 января 1905 года мирного шествия рабочих:
“Итак — началась русская революция, мой друг, с чем тебя искренно и серьезно поздравляю. Убитые — да не смущает — история перекрашивается в новый цвет только кровью. Завтра ждем событий более ярких и героизма борцов, хотя, конечно, голыми руками — немного сделаешь”34. Уж очень лихо пролетарский писатель распоряжался чужой кровью. Никто из “властителей дум” на баррикады идти не собирался и из вождей партий тоже.
В годы активного народничества и “Народной воли” полиция зарегистрировала четырнадцать политических убийств35. Здесь не учтены жертвы взрыва в Зимнем дворце, учиненного С. Н. Халтуриным 5 февраля 1880 года. От его руки погибли одиннадцать и ранены пятьдесят шесть нижних чинов Финляндского полка36, несшего в тот страшный день дежурство в царской резиденции. Их тела покоятся в братской могиле на Смоленском кладбище. За 1902–1911 годы (время действия Боевой организации социалистов-революционеров) политический сыск приписывает эсерам 222 террористических акта37. И здесь не учтены жертвы взрыва, прогремевшего 12 августа 1906 года на казенной даче министра внутренних дел П. А. Столыпина. Тогда были убиты тридцать два человека и около тридцати ранено38. При покушении 15 июля 1904 года на министра внутренних дел В. К. Плеве той же бомбой был убит его кучер. Эти и другие случайные жертвы террористами в расчет не брались.
К террористам-народовольцам власть не знала, как подступиться. Полиция не была готова к борьбе с революционерами вообще. Когда же на политические подмостки вышли эсеры, они столкнулись с врагом, приобретшим достаточный опыт. В. Г. Короленко передает содержание любопытного разговора с крупным чином Департамента полиции:
“Когда революционеры шли в народ без оружия с одной только проповедью и пламенной верой, мы их не понимали, но как-то безотчетно боялись. Но когда они взяли в руки револьвер, наш страх прошел. Стреляем мы лучше, да и пороха у нас больше”39.
Каждый террористический акт вызывал репрессивные действия правительства, каждая репрессия побуждала лихих конспираторов к террористическим актам. А наши “властители дум” подзуживали разгоряченных радикалов к решительным действиям. Разорвать сложившийся порочный круг могла только власть, но ничего для этого не делала и не знала, что надо делать. Когда правительство дурно управляет державой, теряется вера в возможность ненасильственных преобразований существующего политического строя. Тогда-то и появляется желание вместо самодержавия образовать самоуправление, а это можно осуществить лишь при крушении старого порядка. Вождь и теоретик революционной организации “Народная воля”, член ее Исполнительного комитета Л. А. Тихомиров (1850–1922), вымоливший у Александра III прощение, служа в газете “Московские ведомости”, дал анализ теориям, завладевшим умами молодых радикалов:
“Во весь период 1856–1881 годов господствующим умственным направлением был либерализм. Он издавна принес к нам веру в революцию как некоторый закон развития народов. Эти остатки наивных исторических концепций Европы XVIII века особенно прививаются у нас в сороковых годах; в шестидесятых годах вера в революцию, как неизбежное, доходит до фанатизма. Внизу, в среде наиболее горячих голов, она порождает решимость начинать. Силы так называемых террористов 70-х годов были ничтожны, но, слепо веря в мистическую неизбежность революции, они решились употребить все усилия на то, чтобы, рискуя и жертвуя всем, вызвать общее движение. Еще во время нечаевского процесса прочитана была любопытная записка, в которой излагалось, что революция есть огромная потенциальная сила, которую можно вызвать приложением даже небольшой активной силы, подобно тому, как зажженная спичка, брошенная в пороховой погреб, может взорвать крепость”40.
Так и не иначе! Одни трепетали в восторге от неизбежного приближения революционного переворота, другие цепенели от ужаса и мечтали “приобрести спокойствие ценой рабства” (А. Токвиль). Пьянящий призыв — революция! — предполагал крушение дряхлого абсолютизма и возникновение Рая — самого справедливого общества, основанного на свободе, равенстве и братстве. Все революционеры утверждали, что для этого требуется разрушить все созданное поверженным врагом и истребить самого врага. Необузданный бунтарь М. А. Бакунин, вполне образованный человек, провозглашал необходимость убийства всех приверженцев старого порядка, оставив лишь “несколько чиновников для справок”, затем уничтожить и их41. Недоучки Н. А. Ишутин, С. Г. Нечаев и другие полагали, что не нуждаются ни в каких советчиках и ни в чьих справках. Они утверждали, что надобно истребить всех и сразу.
Одновременно с благородным и бескорыстным самоотвержением от земных благ ради высоких идеалов в революционной среде сосуществовали предательство и произвол, страсть главенствовать и повелевать, шантаж и мистификация. Конспиративные революционные сообщества — с начала 1870-х годов других и быть не могло — губительны замкнутостью. Общечеловеческая мораль, проповедуемая христианством, вытесняется в них моралью корпоративной, вырабатываемой в процессе потаенной борьбы с врагом, и зависит от состава сообщества и моральных качеств врага. Корпоративная мораль народников отличается от корпоративной морали эсеров и др. Назовем главнейшие ее положения, свойственные любому конспиративному сообществу: вседозволенность в политической борьбе — для торжества революции все средства хороши (цель оправдывает средства); чем хуже державе и народу, тем лучше42.
Нет таких целей, которыми можно было бы оправдать средства. Цели должны соответствовать средства для ее достижения, иначе они приведут к другой, непоставленной цели. Средства могут обезобразить цель до неузнаваемости. Великое искусство политика — правильно выбрать цель и соответствующие ей средства. Цель и средства одинаково важны. Весной 1869 года Бакунин, живя в Женеве, сочинил прокламацию “Постановка революционного вопроса”. Приведем одно из рассуждений автора:
“Разбой — одна из почтеннейших форм русской народной жизни. Она была со времен основания Московского государства отчаянным протестом народа против гнусного общественного порядка, не измененного, но усовершенствованного по западным образцам, и укрепленного еще более реформами Петра и освобождениями Александра (Александра II. — Ф. Л.). Разбойник — это герой-защитник и всего общественного гражданского строя, борец на жизнь и на смерть против всей чиновно-дворянской и казенно-поповской цивилизации”43. Далее предлагается привлечь “разбойный мир” к участию в социальной революции. От разбойников страдал простой народ, Бояре, дворяне, администраторы делались жертвами разбоя чрезвычайно редко. Наверное, великий бунтарь начитался легенд о робингудах. Разбойник учинит не революцию, а разбой, ничего другого делать он не пожелает и не сумеет. Так что Федька-каторжный в “Бесах” появляется вовсе не случайно, автор его не выдумал. У нашего великого теоретика и практика он участвовал не в одном восстании, обнаруживаются тайные и явные последователи среди народовольцев, эсеров, большевиков. Приведем здесь поучительный казус. Зимой 1869 года нечаевцы решили обойти московские кабаки с целью вербовки лихих людей в “Народную расправу”. После второго посещения злачного заведения им пришлось срочно уносить ноги: вербуемые попытались их ограбить.
Революция происходит, когда в государстве хуже, но не лучше. Кому нужна революция, если народ благоденствует?.. Народовольцы спешили убить царя-освободителя, великого реформатора, опасаясь, что он даст России конституцию. Если конституция получена из рук императора, то при чем народовольцы, так старавшиеся осчастливить народ? Ничего другого их вожди делать не умели и не хотели. Что будет с ними при пожалованной конституции? Полное забвение в эмиграции или мелкая чиновничья должность, да не в столице и после уничижительного покаянного письма монарху. В. И. Ленин подгонял верхушку партии совершить переворот так, чтобы выборы в Учредительное собрание проходили под контролем победивших большевиков. Удалось, но вероломно захватившие власть не получили большинства депутатских мест. Пришлось звать анархиста Железняка (А. Г. Железнякова).
Основные положения корпоративной морали революционеров присущи законспирированным подразделениям политического сыска. В появлении среди революционеров принципа вседозволенности в политической борьбе вклад полиции и жандармерии огромен. Пренебрежение законом исходит от них, полицией распространена не поощрявшаяся законом провокация, способная развратить и разрушить любую организацию, любой коллектив44.
Политический сыск — 1) комплекс полицейских учреждений, занимающийся предотвращением и раскрытием государственных преступлений; 2) совокупность действий, направленных на выявление и задержание лиц, чьи замыслы, поступки или образ мыслей, согласно действовавшему законодательству, представляет опасность для существующего государственного строя.
Провокация (лат. provocation — вызов) — подстрекание к действию, направленному на достижение цели подстрекателя вопреки интересам подстрекаемого. Инструкция генерального прокурора США дает иное определение провокации: склонения лица к совершению противозаконного действия, которое при иных обстоятельствах оно не было склонно совершить.
Политическая полицейская провокация — тайная операция, заключающаяся в том, что секретный сотрудник, находящийся в рядах конспиративного сообщества, информирует полицейское начальство о деятельности и намерениях сообщества, разрабатывает с начальством планы желательных операций и в соответствии с этими планами подстрекает членов сообщества к противоправительственным выступлениям.
Секретный сотрудник — полицейский агент, находящийся внутри обследуемого конспиративного сообщества, внедренный или завербованный из числа его членов. Но для того, чтобы знать намерения сообщества и иметь возможность заниматься подстрекательством, секретный сотрудник должен быть активным членом противоправительственного сообщества, находиться в его руководстве или близко к нему, то есть секретный сотрудник одновременно агент полиции и революционер. Таким был Е. Ф. Азеф, руководитель Боевой организации эсеров, отчасти таким же был Р. В. Малиновский — член ЦК РСДРП, депутат IV Государственной думы. В середине XIX века во Франции провокация была запрещена законом. При раскрытии преступления провокатор приговаривался к более суровому наказанию, чем подстрекаемые.
Первой в России серьезной полицейской политической провокацией можно считать дело петрашевцев. В кружок молодых людей, открыто собиравшихся для обсуждения утопического учения Ш. Фурье, подослали полицейского агента. Подстрекая членов кружка к противоправительственным действиям, он в угоду полицейскому начальству сочинял лживые доносы, ставшие основой неубедительного обвинительного заключения45. Даже следователи заявляли, что выдается желаемое за действительное, но суд вынес весьма суровый приговор. Одно из главных правил любого секретного агента — преувеличение значения обследуемого им противоправительственного сообщества. Это необходимо ему для поднятия веса и денежных вознаграждений. По тем же причинам этого желает полицейское начальство и молча или не молча требует от агента нужных ему субъективных сведений. Правило это вредоносно — страшен не подосланный агент, а его ложь.
Шел процесс взаимного обучения. Противоборствующие стороны охотно перенимали опыт друг у друга. О последствиях не думал никто. И второй принцип: чем хуже, тем лучше. Если не чем хуже, то кому нужна полиция? Ни внеочередных чинов и орденов, ни денежных поощрений, ни дополнительных штатов и ассигнований не выклянчить. Благодаря выстрелу Д. В. Каракозова в Александра II 4 апреля 1866 года бюджет Третьего отделения император увеличил в три раза46. Ранение Трепова и убийство Мезинцева привели к получению полицией в 1880 году в сравнении с 1878 годом средств более чем в два раза47.
Когда в революционном движении наступало затишье, полиция умело имитировала его активность. Особенно в конце XIX — начале ХХ века политический сыск “на средства, известные его императорскому величеству употребление”48 — так именовались секретные сметы на расходы по содержанию и деятельности агентуры, устраивал революционные кружки, типографии, динамитные мастерские и не сводил с них глаз. Политическая полиция давным-давно поняла выгоду создания такого рода “революционных” предприятий и их “раскрытия”. Не надо опасаться вооруженного сопротивления, можно произвести раскрытие в нужное время под какое-нибудь важное событие.
Вершиной вседозволенности политической полиции явилось устройство типографии в подвале здания Петербургского губернского жандармского управления. Жандармские офицеры сочиняли и печали в ней на конфискованном у эсеров типографском станке прокламации от имени прогрессивных и черносотенных партий и сообществ49. Когда дело раскрылось, разумеется, никого даже не пожурили. До сих пор не всегда удается установить, где кончается полиция и начинается революция (Р. Ш. Ганелин). История предательства и разоблачения Азефа запутала все50.
До 1878 года среди революционеров предателей почти не было. Полиции удалось завербовать лишь несколько человек51. Они известны поименно. Проникнуть в конспиративную среду полицейский агент не мог: выдавала разница в интеллекте. Без секретных сотрудников политическому сыску приходилось туго. Предотвратить преступление — именно это от него требовалось — надежнее всего с помощью секретного агента. Позже, с возникновением массового революционного движения, число перебежчиков стремительно выросло. К февралю 1917 года политическая полиция располагала тридцатью-сорока тысячами секретных сотрудников и осведомителей52, что соизмеримо с числом членов РСДРП того времени. Имея столько агентов, политический сыск со своими обязанностями не справлялся: собственные интересы стояли на первом месте; умные, талантливые не уживались в сложившейся в политическом сыске обстановке — они или уходили, или их изгоняли53. Известна масса случаев поразительно бездарной работы секретной полиции, развращенной корпоративной моралью54. Быть может, один из самых главных просчетов руководителей Министерства внутренних дел и Департамента полиции заключается в том, что они за громкими террористическими актами эсеров не заметили менее эффектной деятельности РСДРП, а она в тени эсеров набирала силу.
Вожди революционных сообществ, каждый готовя свою революцию, люто враждовал с конкурентами из других противоправительственных сообществ. Чем ближе по исповедуемым взглядам они находились, тем яростнее сражались между собой. Главными врагами делались соперники и лишь потом самодержавие. Все действия циничных вождей свидетельствуют о банальной борьбе за личную власть. Никаких объединений и быть не могло, объединение влечет за собой отказ одного или нескольких вождей от вожделенного места главенствовать. На это не соглашался никто. Когда же одна из заговорщических партий захватила в России власть, ее вожди тотчас позаботились об истреблении прежних соперников, а заодно и возможных конкурентов из соратников. Непомерную жажду главенствовать демонстрировали почти все вожди. Недоучившийся гимназист Н. А. Ишутин убеждал соратников поторопиться с реорганизацией их кружка, иначе опередят другие и возглавят революцию, сделав ее своей, главное, чтобы никто не опередил. Так же вели себя Нечаев, эсеры, большевики. Нечаев, находясь в столице Франции во время Парижской коммуны, на баррикадах замечен не был. Зачем? Это не его революция. Рядовой революционер М. П. Сажин устремился из Цюриха в Париж, чтобы принять участие в сражениях за чужую свободу.
Вожди всех революционных партий заявляли, что действуют от имени народа в его интересах. Одни называли народом крестьян, другие — рабочих. Но крестьяне, рабочие, купцы, священнослужители, дворяне, люди всех сословий и национальностей и есть народ. Каждое сословие несет свою нагрузку, выполняет свойственные ему функции. Объявлять часть народа порочной преступно. Вожди революционных партий действовали даже не во благо той выделенной ими части населения, названной народом, они сражались за интересы своих партий, точнее — ?в интересах их верхушек, еще точнее — за личную неограниченную свободу (власть). Увлекая за собой доверчивых, они шли не оглядываясь, ничего не замечая вокруг, отвергая все, что не соответствует их теоретическим представлениям. Главные цели в борьбе отступали, о них забывали. Никто из них не задумывался, нужна ли народу их революция? Готов ли он к ней? Никто из них не понимал, что полицейский, купец, помещик и поп куда лучше знают народ и его желания, чем они, его защитники. А желания простого народа были чрезвычайно незатейливы: справедливый царь, справедливый помещик и справедливый закон. Народу всегда и во всем требуется справедливость, именно за нее он и борется.
За всю историю освободительного движения в России появилось лишь одно сообщество, состоявшее из рабочих, — Собрание русских фабрично-заводских рабочих в Петербурге. Его в 1903 году организовал священник Г. А. Гапон под покровительством начальника Особого отдела Департамента полиции С. В. Зубатова. За две недели до начала работы собрания Зубатова выслали из столицы. Весной 1904 года собранием начал руководить “Тайный комитет”, состоявший из рабочих. Ни полиция, ни Гапон на них никакого влияния не имели. “Тайный комитет” считал членов революционных и оппозиционных партий чужаками, не знавшими нужд рабочих, и к делам собрания не подпускал.
Вожди революционных партий, циничные интерпретаторы чужих философских учений, придавая теоретическим моделям практические очертания, проповедуя со своего голоса, навязывали товарищам по партии непроверенные, сомнительно аргументированные идеи, превращенные ими в программы действий. Никто из философов, даже самых гениальных и бесконечно самоуверенных, не в силах гарантировать успешную реализацию предложенного государственного устройства. Никто не вправе экспериментировать на народах. Степень риска экспериментатора должна быть строго аргументированной и лежать в разумных границах. Эксперимент над людьми — эксперимент особого рода.
Можно не считаться с законами существования общества, можно их не знать или не признавать, но от этого они не перестанут действовать. Они не нуждаются ни в одобрении кого-либо, ни в голосовании, ни в аплодисментах, их невозможно отменить или изменить. Поступки политиков пойдут на пользу или во вред — зависит от того, как они учитывают в своих действиях эти законы. В точных науках человечество добилось выдающихся результатов, потому что исследователи сначала изучают природу явления, анализируют результаты, формулируют закономерности, проверяют их справедливость, отыскивают области и границы применения. После этого инженеры приступают к воплощению систем, в основе которых обнаруженные учеными закономерности; “теория паров предшествовала железным дорогам”55.
Поклонники утопических теорий, противоречащих природе разумных существ, встречаются и сегодня. Теории эти гуманны, заманчивы и восхитительно красивы. Известны попытки образования различных коммун, кончавшиеся разного рода неудачами. Утопия не может быть реализована, на то она и утопия. Наши вожди, стремившиеся воплотить утопическую идею в реальность, оказались обреченными переделывать живых людей в идеализированных персонажей утопий. Мы видели, к чему это привело. Мы не знаем, верили ли они в пропагандируемые ими же идеи, возможно, на заре своей политической карьеры верили.
Действия российских революционеров направлялись на разрушение государственного устройства, сформированного трудами предшествовавших поколений. Они ненавидели этот строй, главным образом, потому что не находили в нем для себя места. Места были для всех, но они не удовлетворяли их непомерно честолюбивых претензий. Могли ли претендовать на серьезную карьеру недоучка С. Г. Нечаев, провинциальные помощник присяжного поверенного В. И. Ульянов и правовед Робеспьер? Они превосходно понимали, что только собственная революция вознесет их на вершину, даст все и сразу.
Что влекло будущих вождей в революцию? Жажда главенствовать, неукротимая, ненасытная жажда повелевать. Одни устремляются властвовать для реализации своих идей, уверенные, что способны спасти и осчастливить часть человечества, назначенную ими достойной, другие полагают, что лучше них управлять людьми никто не способен, третьи желают упиваться властью в окружении льстецов и угодников, четвертых привлекают привилегии, роскошь и личное обогащение, пятым не дает покоя непомерное честолюбие, шестых влечет природный дар политика. Эти разновидности властолюбцев встречаются и в комбинациях. Их представители не все и не во всем высокоморальны, они не несут ответственности за свои сомнительные действия, меняют убеждения. Многие политики их просто не имеют, убеждения они подменяют интересами, нередко личными (у политика нет убеждений, у него есть интересы). Известна еще одна группа жаждущих главенствовать, ослепленных этой жаждой, — аскеты-фанатики, они лично честны и не ищут для себя благ, все человеческое выхолощено в них необузданной жаждой повелевать. Их радости, страсти, страдания, наслаждения зависят лишь от утоления этой жажды. Они творцы нигилизма, отрицающего объективные общепринятые ценности, различия между добром и злом; сторонники прагматизма — что полезно ему, то не должно вызывать сомнения; их невозможно переубедить, они уверены, что все в их понимании целесообразное морально, они оправдывают любой произвол и вседозволенность. Эти властолюбцы — самые страшные. Такими были Нечаев, Ленин, Робеспьер.
Рядовые революционеры в большинстве были высоконравственными романтиками, убежденными сторонниками простых, понятных идей, проповедуемых вождями призывов. Они слепо следовали за поводырями, не задумываясь, куда их ведут и какие ожидают последствия. Они позволили использовать себя, не осознавая, что их руками властолюбцы творят новый, еще худший произвол. Осенью 1869 года С. Г. Нечаев обманом и подлогами образовал в Москве из слушателей Петровской академии конспиративную организацию “Народная расправа”56. Для сплочения ее членов и усиления личного влияния он, оклеветав И. И. Иванова, организовал 21 ноября 1869 года его убийство. Почти все, входившие в “Народную расправу”, были арестованы и осуждены. В 1926 году один из активных соратников Нечаева А. К. Кузнецов в “Автобиографии” объяснил взаимоотношения внутри сообщества. Приведем извлечения из его “Автобиографии”:
“Решая вопрос о личности Нечаева в полном объеме нужно принять во внимание, что мы, вступившие в нечаевскую организацию, были шестидесятниками с большим уклоном в область социалистических мечтаний, альтруистических побуждений и с беззаветной верой в честность учащейся молодежи…
Привычно он спал на голых досках, довольствовался куском хлеба и стаканом молока, отдавая работе все свое время. Такие мелочи на нас, живших в хороших условиях, производили неотразимое впечатление и вызывали удивление… Лишь на суде я понял, что управление обществом создано было Нечаевым на лжи. Идя в партии на каторгу в Сибирь… я пришел к твердому убеждения, что для совершения террористического акта над Ивановым не было никаких серьезных оснований, что этот акт нужен был Нечаеву для того, чтобы крепче спаять нас кровью”57.
Шестидесятники и шедшие за ними, но в меньшей степени, свято верили в правдивость слов товарищей, они не могли вообразить, что свой может обмануть. На процессе нечаевцев почти все защитники отмечали благодушие и беспредельное доверие нечаевцев к своему вождю. Высокоморальным людям всех времен свойственна доверчивость.
Революция есть скачок в социальном и политическом развитии общества, мгновенное его изменение, полный отрыв от прошлого мира. Человек — существо биологическое, для него естественны эволюционные процессы, его мозг и нервная система не успевают адаптироваться в новых условиях окружающего его мира, он теряется и выпадает из общественной жизни. Революция побуждает к развитию скорости изменений, отрывает от прошлого, творит свои законы, нравы и даже язык, делает людей неузнаваемыми. Обручи, сдерживающие старый порядок, трещат и рвутся, свобода на первых порах распространяется во все стороны, ниспровергаются прежние устои, угрызения совести утрачиваются. Многие желают не упустить выгодного для них отсутствия равновесия и любым путем обогатиться, возвыситься, прославиться. Любой путь — это разврат и ложь, донос и уголовщина. Всестороннее внезапное преобразование не может обойтись без крови.
В 1905 году произошли события, которые принято называть первой русской революцией: Кровавое воскресенье, массовые забастовки, Декабрьское вооруженное восстание в Москве. И в это же время держава переживала небывалый подъем в промышленности и финансах, русская культура вышла в авангард мировой, “серебряный век или русский культурный ренессанс” (Н. А. Бердяев) приближался к доминанте. Одновременно разгул праздности устремился к шабашу. Столичная публика не желала ничего замечать, ее беспечность поражает. Даже в 1915 году, в разгар мировой войны, в предреволюционном Петрограде открылось более десяти крупных увеселительных заведений, в сравнении с предыдущими годами цифра необыкновенно большая. Баланс человеческих отношений, веками строившийся самодержавием, дававший возможность существовать и сосуществовать различным сословиям и конфессиям, к началу ХХ столетия катастрофически тормозил развитие демократического общества. Вялость и истощение монархической формы правления, обремененного мировой войной, дали Февральскую революцию как выход из тупика, но и сильнейший удар по шаткому, но равновесию. Революцию делали романтики искренне и бескорыстно, другие цинично и неумело воспользовались ее плодами, плоды оказались скороспелыми. Прозевав Февральскую революцию, В. И. Ленин и его сторонники примчались в Петроград и принялись за дело. Октябрьский переворот — детище его рук, завершение работы, начатой М. А. Бакуниным, П. Н. Ткачевым и С. Г. Нечаевым. Среди тех, кто посылал на штурм Зимнего, романтиков не было. Стратегами и полководцами выступали политики. Политики Октавиан Август, Петр I, Екатерина II, Уинстон Черчилль, наши герои октября тоже были политиками: умными, циничными, вероломными, прозорливыми.
Политика (гр. polisica — управление государством) — 1) теория и практика управления государством; 2) достижение своей цели посредством влияния на людей.
Политик — 1) государственный или общественный деятель, лицо, занимающееся политикой; 2) человек, умеющий обращаться с людьми для достижения своей цели.
Политиков, администраторов взращивают несколькими поколениями, революция в один день возносит вождей победившей партии на самый верх. У власти оказываются дерзкие, самоуверенные дилетанты из циничных смельчаков, авантюристов, политических атеистов, умело провозглашавших простые соблазнительные призывы. Во время революции они стояли левее всех — им покровительствовала ревущая толпа. Их соперники, проповедники умеренных взглядов, проигрывают и уходят или гибнут. Неустроенные и неудовлетворенные соратники надевают мундирчики с лампасами, перепоясываются скрипучими портупеями с пристегнутым маузером в деревянной кобуре и устремляются в комиссары, чиновники комиссий и муниципальных учреждений. Невольно создается впечатление пришедшего к власти народа. Участие народа в управлении чего-либо — демагогическая ширма, о нем вынужденно вспоминают в периоды кризисов, когда требования перерастают в угрозы. Участвующие в мятежах, восстаниях, революциях желают ощутить результаты тотчас, народ требует улучшения повседневной жизни и сразу требует обещанного вождями перед решающим боем. А это невозможно. Сокрушив старый порядок, ввергнув в хаос отлаженное столетиями хозяйство, они сами подрубили сук, на который предполагали повесить все заботы о стране. Возможно, вождям это не приходило в головы.
Клокочущей толпе требуется объяснить причины невыполненных обещаний, надобно назначить виновных; лучше, если они ненавидимы толпой: аристократы, банкиры, инородцы, неблагонадежные (ими можно назвать кого угодно и за что угодно). Они враги революции, виновные во всех бедах, ранжируются и согласно ранжировке истребляются. Карающий меч в руках новых хозяев прежде других направляется на священников: церковь обладает реальной властью, у нее есть что конфисковать. Во время Великой французской революции этот процесс называли “очистительной гильотиной”, у нас — “красным террором”. Параллельно процессу уничтожения врагов начинается бесшумное забвение прежних трескучих лозунгов, ненужных, мешавших вождям свобод; равенства у нас никогда и не было. Взгляните на фотографические снимки, запечатлевшие похороны на Марсовом поле жертв Февральской революции. Покойников аккуратненько разложили по гробам трех категорий с бросающимися в глаза отличиями. Траурная процессия торжественно прошла по центру города и ни у кого не вызвала удивления.
Равенство — положение людей в обществе, обеспечивающее их одинаковое отношение к закону, одинаковое политическое и гражданское право.
Революция концентрирует власть в своих руках несравнимо большую, чем самодержавие, она куда могущественнее низвергнутых ею правительств. Из обломков старого порядка она стыдливо забирает себе самое необходимое. Прежде всех возродилась полиция, вслед за ее образованием в ЧК появились крупные царские чиновники учреждений Министерства внутренних дел и легко там прижились. Близким к Ф. Э. Дзержинскому сотрудником сделался бывший товарищ министра внутренних дел В. Ф. Джунковский, подобрали даже с сильно подмоченной репутацией жандармского генерала М. С Комиссарова58. Это он в 1905 году организовал печатание в подвалах своего ведомства провокационных листовок.
Новые администраторы и предположить не могли, сколь быстро они сделаются до удивления похожими на своих дореволюционных предшественников, на тех, с кем недавно сражались. Опыта и знаний у прежних было несравнимо больше, чем у новых, и к законам они относились иначе. То, что новая власть называла законом, старая — противозаконным. Чинить противозаконие заразительно. Революционная власть всегда использует меры, неведомые прежде.
Итак, октябрьский переворот свершился. У пришедших к власти дилетантов хватило ума привлечь на службу некоторое число “спецов” для “совета и справок”. Очень скоро появились новые кадры управленцев и принялись строить новую жизнь. Мы ее очевидцы. Выигравших от революции не оказалось, разве что вожди, да и те временно, отчасти мародеры, если им удавалось сохранить наворованное.
Трагическая история российского освободительного движения и последствий его победы напоминает гигантских размеров дьявольскую воронку, возникшую стараниями Бакуниных и Нечаевых. Разрастаясь, ускоряя вращение, она затягивала в себя все большее число человеческих судеб. Из декабристов и петрашевцев оказались в ней менее двухсот человек, из народников всех направлений — сотни, из социалистов-революционеров — тысячи; лишены жизни несколько сотен. Это жертвы самодержавия. Победившие коммунисты, строя свою утопию, заточили в лагеря и тюрьмы миллионы, число умерщвленных устрашает, не укладывается в голове.
Казалось бы, все пройдено, мы знаем результаты, все понято, ан нет. И снова у нас перед глазами любители потрясений. Может, хватит?! Может, пора перестать сокрушать врагов? Может, пора власти услышать недовольных? Может, недовольным и власти начать видеть друг в друге дискуссирующих, но не врагов? Надобно, наконец, от монологов перейти к диалогам и вспомнить о практике соглашений на основе взаимных уступок. Надобно решить, когда отстаивать свои принципы, а когда искать компромиссы и вырабатывать единый вектор движения, соответствующий единой цели, духу времени и расстановке сил в меняющемся мире. Может, пора хотя бы отчасти восторжествовать правде и справедливости? Пора всем понять, что вслед за потрясениями придет беда для всех, а не рай на земле. При новых потрясениях выиграют одни мародеры. И в этом будут повинны все.
Пора вспомнить, что есть еще одна сила. Она другая, проста и понятна. Разве мы не знаем, как она побеждает? Люди устают от болтовни, она начинает утомлять, раздражать, бесить, вспоминают о регулярно невыполняемых обещаниях. Эти не такие, не крадут, не дурят головы, говорят понятные вещи. Поддержим их. Так уже было в другой стране. Мы знаем, чем это кончилось.
Может, и впрямь пора подумать о державе и народе? Пока не поздно.
История не вправе судить и выносить приговоры, ибо не располагает бесспорной шкалой оценок. Разве мы не были свидетелями того, как об одних и тех же событиях суждения менялись на противоположные? История стремится объяснить прошлое, установить истоки, невыявленные и скрытые побудители хода событий, причинно-следственные связи. Казалось бы, история призвана указать путь, вернее, от нее ожидают рекомендаций при выборе единственно правильного пути. Но объяснение настоящего очевидцами не бывает единодушным, непосредственное наблюдение событий, даже участие в них обременено субъективными суждениями. История может подсказать путь в будущее, но не один. Выбор пути зависит от желаемого будущего, а оно не всем видится одинаковым.
1 Гуковский М. А. Итальянское Возрождение. Л., 1999. С. 81.
2 Пополаны — торгово-ремесленное население итальянских городов в XII–XV веках.
3 Цит. по: Леонтович В. В. История либерализма в России. 1762–1914. М., 1995. С. 179.
4 Власть и реформы. От самодержавия к Советской России. СПб., 1996. С. 314. Всего при проведении реформ, касавшихся крестьян, в них участвовало 22,5 миллиона человек; см.: Россия в IX–XX веках. СПб., 1994. С. 115. Цит. по: Власть и реформа. С. 321.
5 См.: Вестник Европы. 1917, № 3. С. 95; Клепиков А. К. Записки фабричного инспектора. М., 1911. С. 15–16.
6 Георгиевский А. И. Краткий исторический очерк правительственных мер и предначертаний против студенческих беспорядков. СПб., 1890. С. 5–6. На обложке книги приклеен ярлык с надписью: “Совершенно конфиденциально”.
7 ГА РФ. Ф. 124. Оп. 1. Д. 1. Л. 78.
8 См.: Государственность России Словарь-справочник. Кн. 3. М., 2001. С. 237–238.
9 Виленский Б. А. Судебная реформа и контрреформа в России. Саратов, 1969. С. 317–321.
10 См.: ПСЗ. Собрание третье. Т. 1. 1881. СПб., 1885. С. 261–265.
11 Ткаченко П. С. Учащаяся молодежь в революционном движении 60–70-х годов. М., 1978. С. 172.
12 Герцен А. И. К старому товарищу // Лит. наследство. Т. 61. М., 1953. С. 170. Курсив автора, далее в цитатах курсивы авторов.
13 Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. СПб., 1907. С. 372.
14 Кони А. Ф. Отцы и дети судебной реформы. М., 1914. С. II–III.
15 О нем см.: Лурье Ф. М. Созидатель разрушения. Документальное повествование о Сергее Нечаеве. СПб., 2011. С. 100–104; Алексеевский равелин. Т. 1. Л., 1990.
16 Прокламации шестидесятых годов. М.; Л., 1926. С. 61.
17 Кульчицкий Л. С. История русского революционного движения. СПб., 1908. С. 305–306.
18 Подробно о Нечаеве см.: Лурье Ф. М. Созидатель разрушения.
19 Герцен А. И. Указ. соч. С. 172.
20 РГИА. Ф. 1093. Оп. 1. Д. 135. Л. 65.
21 Листок “Земля и Воля”. 1878. № 2–3. С. 2.
22 Былое. 1906. № 4. С. 219.
23 Михайловский Н. К. Сочинения. Т. 3. СПб., 1897. С. 233.
24 Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч. Т. 29, кн 1. Л., 1986. С. 261.
25 Бакунин М. А. Собр. соч. и писем. Т. 3. М., 1935. С. 147.
26 Цит. по: Козьмин Г. П. Из истории революционной мысли в России. М., 1961. С. 362.
27 Нечаевские прокламации и брошюры, а также документы “Народной расправы” см.: Лурье Ф. М. Созидатель разрушения: Колокол. М., 1933. Репринтное издание нечаевского “Колокола”.
28 Народная расправа. 1869. № 1. С. 13.
29 Народная расправа. 1870. № 2. С. 11–12. Полный текст см.: Новый журнал. 1993, № 1. С. 140–154.
30 Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч. Т. 27. Л., 1984. С. 341.
31 Кони А. Ф. Собр. соч. Т. 2. М., 1966. С. 69.
32 Блок А. А. Полн. собр. соч. Т. VIII. М., 1963. С. 276.
33 Горький А. М. Полн. собр. соч. Т. 28. М., 1954. С. 247–248.
34 См.: Календарь “Народной воли” на 1898 год. Женева. С. 153.
35 “Народная воля” и “Черный передел”. Л., 1989. С. 389.
36 См.: Боевые предприятия социалистов-революционеров в извещении охранки. М., 1918. С. 98–109; Памятная книжка социалиста-революционера [Париж, 1914].
37 Взрыв на Аптекарском острове / Б. п. // Былое. 1917. № 5–8. С. 212.
38 Мандельштам М. Л. 1905 год в политических процессах: Записки защитника. М.; Л., 1931. С. 225–226.
39 Тихомиров Л. А. Конституционалисты в эпоху 1881 года. М., 1895. С. 25–26.
40 Цит. по: Пирумова Н. М. Социальная доктрина М. А. Бакунина. М., 1990. С. 53.
41 Подробнее о корпоративной морали см.: Лурье Ф. М. Политический сыск в России. 1649–1917. М., 2006.
42 РГИА. Ф. 1282. Оп. 1. Д. 286. Л. 265.
43 См.: Лурье Ф. М. Политический сыск в России.
44 См.: Возный А. Ф. Петрашевцы и царская тайная полиция. Киев, 1985; Егоров Б. Ф. Петрашевцы. Л., 1988.
45 См.: Оржеховский И. В. Самодержавие против революционной России (1826–1880). М., 1982. С. 112.
46 См.: Зайончковский П. А. Кризис самодержавия на рубеже 1870–1880-х годов. М., 1964. С. 172.
47 Оржеховский И. В. Указ. соч. С. 110.
48 Запрос об Азефе в Государственной думе. СПб., 1909. С. 13–14.
49 См.: Дон Кихот политического сыска. А. А. Лопухин. СПб., 2002; Лурье Ф. М. Политический сыск в России. С. 285–362.
50 Богучарский В. Я. В 1878 // Голос минувшего. 1917, № 9–10. С. 113.
51 См.: Агафонов В. К. Заграничная охранка. Пг., 1918. С. 203; Процесс предателя-провокатора Окладского в Верховном суде. Л., 1925. С. 25.
52 К истории зубатовщины / Б. п. // Былое. 1917, № 1. С. 86–99; Витте С. Ю. Воспоминания. Т. 2. М., 1960. С. 217; Лопухин А. А. Отрывки из воспоминаний. М.; Пг., 1923. С. 73–75; Письма Медникова Спиридовичу // Красный архив. 1926. № 4. С. 210.
53 См.: Лурье Ф. М. Политический сыск в России.
54 Сверчков Д. Ф. Три метеора. Л., 1926. С. 33; Варнашев Н. М. От начала до конца с гапоновской организацией в С.-Петербурге (Воспоминания) // Историко-революционный сборник. Л., 1924. С. 177–208; Павлов И. Я. Из воспоминаний о “Рабочем союзе” и священнике Гапоне // Минувшие годы. 1908, № 3. С. 22–57, № 4. С. 79–107; Бухбиндер Н. А. Зубатовщина и рабочее движение в России. М., 1926. С. 55–60.
55 Герцен А. И. Указ. соч. С. 160.
56 Подробнее см.: Лурье Ф. М. Созидатель разрушения. С. 180–219, 236–299.
57 Кузнецов А. К. Автобиография // Автобиографии революционных деятелей русского социалистического движения 70–80-х годов. М., [1927]. Ст. 228, 230.
58 См.: Спиридович А. И. Записки жандарма. М., 1926. С. 210.
Опубликовано в журнале:
«Нева» 2012, №11
Около 11 тысяч человек за прошедшие сутки покинули Сирию, бежав в другие страны, сообщает в пятницу агентство Рейтер со ссылкой на регионального представителя Управления верховного комиссара по делам беженцев (УВКБ) ООН Паноса Мумциса.
По словам Мумциса, девять тысяч человек пересекли границу Турции, тысяча бежали в Иорданию, еще тысяча - в Ливан. Представитель УВКБ отметил, что это самое масштабное бегство жителей Сирии.
"Это говорит о том, что налицо серьезный кризис, продолжение конфликта", - сказал он на брифинге в Женеве.
По данным УВКБ ООН, общее число зарегистрированных или ожидающих регистрации беженцев из Сирии составляет на сегодня 408 тысяч человек.
Конфликт в Сирии длится с марта 2011 года. К настоящему времени, по различным данным, поступающим в ООН, жертвами насилия в стране стали от 20 до 30 тысяч человек. Власти Сирии заявляют, что сталкиваются с сопротивлением хорошо вооруженных боевиков, поддержка которым оказывается извне.
В конце октября независимый британский институт Legatum опубликовал очередной ежегодный глобальный рейтинг процветания. Согласно рейтингу, Канада вошла в десятку наиболее развитых стран мира и заняла 6-ю строчку.
При составлении рейтинга учитывались 8 основных параметров: экономика, возможности для предпринимательской деятельности, управление, образование, здравоохранение, безопасность, личные свободы и социальный капитал (социальное единство и семейные узы). Лучшими странами в мире британские эксперты назвали Норвегию, Данию и Швецию. США покинули топ-10 и оказались на 12 месте. В тридцатку наиболее развитых государств не вошла Италия.
Канада заняла первое место в мире по показателю личных свобод. Чрезвычайно высоко была оценена и система образования – по этому показателю государство уступило лишь Новой Зеландии и Австралии. Хуже всего в стране обстоят дела с медициной (15-е место) и возможностями ведения бизнеса (16-е место).
Лучше всех в экономическом плане развивается Швейцария, где, помимо экономики, и лучшая система управления. Наиболее подходящие условия для ведения бизнеса – в Дании. Лучшая система здравоохранения – в Люксембурге. Безопаснее всего в Исландии. По показателю «социальный капитал» лидирует Норвегия.
Израиль занял 40-е место, Россия стала 66-й, Украина расположилась на 71-й строчке. Первые 30 стран списка – высокоразвитые государства. Следующие 41 позиция отданы странам с уровнем развития выше среднего, за ними – 41 государство, развитые ниже среднего, и замыкают список 30 наименее развитых стран.
Хуже всего в мире дела обстоят в Афганистане, Конго и Центральноафриканской республике.
Высококвалифицированные работники из других стран, особенно из Турции, юго-восточной Европы и Португалии, часто сталкиваются в Швейцарии с дискриминацией на рабочем месте.
Даже те, кто получил в Швейцарии диплом, страдает от недостатка внимания со стороны швейцарских работодателей. Такие данные приводит Федеральная комиссия по борьбе с расизмом.
Особенно тяжело найти работу иностранцам в социальных, непрофильных и негосударственных учреждениях. Об этом сообщает портал Swissinfo.ch.
С другой стороны, лучше всего с интеграцией зарубежных работников справляются многонациональные компании.
В среднем иностранцы в три раза чаще сталкиваются с безработицей, чем швейцарцы. Однако лишь недавно то, что это касается и высококвалифицированных мигрантов, стало общепризнанным фактом. Количество таких мигрантов в общей массе всех приезжих в Швейцарии составляет 46%.
SWISS RE НА 62% УВЕЛИЧИЛА ПРИБЫЛЬ В III КВАРТАЛЕ
Группа рассматривает возможность выплаты специальных дивидендов в связи с рекордной прибылью в 2,2 млрд долларов
Вторая по величине перестраховочная компания в мире, швейцарская Swiss Re объявила о рекордной прибыли в III квартале. Чистая прибыль группы составила 2,2 млрд долларов, что на 62% превышает уровень прошлого года (1,3 млрд долларов), сообщается в отчете компании. Результаты Swiss Re значительно превысили прогнозы аналитиков Bloomberg, оценивавших возможную прибыль в 1,35 млрд долларов.
Росту показателей компании способствовали продолжающийся рост в сегменте страхования имущества и страхования от несчастных случаев и доходы от продажи бизнеса Admin Re в США.
Доход от страховых премий и сборов увеличился на 11% до 6,6 млрд долларов против 5,9 млрд долларов годом ранее.
Финансовый директор Джордж Куин заявил, что в связи с рекордной прибылью Swiss Re рассматривает возможность выплаты специальных дивидендов.
Представители Swiss Re сказали, что оценивать возможный объем страховых выплат в связи с ураганом "Сэнди" пока рано. Согласно расчетам компании Eqecat, ураган может стоить страховщикам и перестраховщикам от 10 млрд до 20 млрд долларов.
В 2011 году совокупный годовой ущерб Swiss Re от стихийных бедствий и антропогенных катастроф достиг рекордных 350 млрд долларов.
5% РЖД МОГУТ НАПРЯМУЮ ПРОДАТЬ ВЭБУ
Замглавы Минтранса Алексей Цыденов рассказал, что РЖД еще не готовы к IPO
5% акций РЖД могут быть проданы ВЭБу или какому-то из фондов, рассказал замглавы Минтранса Алексей Цыденов, передает ПРАЙМ.
"Это будет не публичная продажа, то есть это не IPO", - подчеркнул заместитель министра. По его словам, РЖД еще не готовы к IPO.
25 октября глава Минэкономразвития Андрей Белоусов на заседании правительства не исключил возможности приватизации до 5% РЖД. Белоусов пояснил, что проведенное совместно с компанией исследование подтвердило возможность продажи пилотного пакета акций в 2013 году. Министр объяснил важность продажи тем, что компания станет публичной и можно будет оценить ее рыночную стоимость. О возможности проведения IPO еще в октябре говорил сам Цыденов.
Президент РЖД Владимир Якунин выражал мнение, что приватизация в ближайшее время "не принесет ничего кроме головной боли".
Замглавы департамента корпоративных финансов РЖД Павел Ильичев рассказывал Business FM, что компания тщательно выбирает моменты выхода на долговой рынок и финансовые инструменты. Решение принимается только тогда, когда инвесторы готовы предоставить компании выгодные условия, подчеркивал Ильичев.
В этом году РЖД разместили валютный выпуск сроком на 10 лет объемом 1 млрд долларов. Наблюдался заметный рост спроса со стороны Азии (более 20%). Американцы выкупили 25% бумаг в отличие от 10% в 2010 году. Ключевые инвесторы - это Великобритания, Германия и Швейцария, разъяснял Ильичев.
Военное руководство Швейцарии и правительство страны намерены обновить парк машин своих ВВС и закупить в Швеции новые современные самолеты марки «Saab Gripen». Этот проект, однако, грозит завершится полным провалом, а все потому, что в стране нет единого мнения о том, какие ВВС нужны Швейцарии и для каких задач. Практически все эксперты, правда, едины в том, что главной задачей швейцарских военно-воздушных сил является защита национального воздушного пространства от террористических атак.
Против защиты своего неба от террористов не возражает даже скандально известная в стране организация «Группа Швейцария без армии» («Gruppe Schweiz ohne Armee» - GSoA), выступающая резко против закупки новых самолетов.
«По мнению GSoA, можно было бы ограничится созданием отдельного корпуса воздушной полиции в рамках уже существующих полицейских сил», - говорит Кристоф Барбей (Christophe Barbey), сопредседатель этой организации из франкоязычной части страны, в интервью порталу swissinfo.ch.
Лучшее средство для полиции
Проблема только в том, что наиболее оптимальным средством, которым можно было бы оснастить такую полицию, все равно остается истребитель-перехватчик.
Современные средства ПВО могли бы быть на первый взгляд разумной альтернативой, однако многие эксперты выступают против. Один из них - Питер Фильштедт (Peter Felstaed), работающий, в том числе, на специализированный авиационный журнал «IHS Jane's Defence Weekly».
«Ракетная противовоздушная оборона показывает себя особенно эффективной при защите воздушного пространства над отдельными объектами стратегической важности. Однако предупредительные выстрелы такая система давать не может. А вот самолет, оснащенный ракетами класса «воздух-воздух», вполне на это способен».
Возможная альтернативная самолетам опция – международное сотрудничество Швейцарии с другими странами с целью выполнения задач полицейской охраны границ национального воздушного пространства. Однако и это решение имеет свои технические недостатки, не говоря уже о проблеме отказа от части государственного суверенитета.
«Представьте себе ситуацию 11-го сентября 2001 года. Для того, чтобы иметь право сбить неопознанный летающий объект, нужно получить официальный приказ; власти затронутой страны дают такой приказ; посредством армейского руководства этот приказ поступает в другую страну. Это очень непростая ситуация, и я думаю, что пока такой приказ дошел бы до исполнителей-пилотов, было бы уже поздно», - рассуждает депутат Национального совета (большой палаты швейцарского парламента) от консервативной Швейцарской народной партии и одновременно член парламентской комиссии по вопросам безопасности Ивен Перрен (Yvan Perrin) в интервью порталу swsissinfo.ch.
Есть ли угрозы? И вызовы?
В задачи швейцарских ВВС входит также ведение борьбы с противником в воздухе и уничтожение наземных целей. И если относительно гипотетической воздушной полиции все более или менее ясно, то такого рода чисто военные операции вызывают уже большие сомнения.
Левые политические силы Швейцарии и правые партии рассматривают эту проблематику с совершенно разных углов зрения. Левые скорее склонны утверждать, что покупать новые самолеты не имеет смысла просто в силу отсутствия в настоящее время реальных угроз для Швейцарии.
«Риск, что в воздушное пространство Конфедерации вторгнется иностранный военный самолет очень невелик», - говорит Жеральдин Савари (Géraldine Savary), депутат Национального совета от партии социалистов (SP) и тоже член парламентской комиссии по вопросам безопасности в интервью порталу swissinfo.ch. - «Сегодня нас скорее интересуют угрозы террористического характера, и я еще ни разу не слыхала, что в распоряжении террористов находятся самолеты».
«Если принять во внимание, что швейцарская армия должна сегодня развиваться в сторону современных вооруженных сил с меньшим количеством людей, то очевидно, что выделение средств на самолеты нанесет ущерб финансовым планам модернизации наземной армии – и это большая проблема», - убеждена Ж. Савари.
С правой стороны политического спектра доносятся немного иные голоса. «Конечно, у границ Швейцарии нет сейчас угрожающей нам иностранной армии», - говорит И. Перрен. «Однако покупка новых самолетов сегодня стала бы инвестицией на долгосрочную перспективу – до 30 лет. Сегодня никто не может сказать, как будет выглядеть Европа через 15 лет. Будущее может стать для нас серьезным вызовом – и без авиации мы рискуем не найти на этот вызов адекватных ответов».
Хорошего понемножку
Тем, кто считает, что швейцарские ВВС должны исполнять роль только воздушной полиции, нынешние средства, находящиеся у них в настоящее время в распоряжении, - а именно парк самолетов в составе 33 машин марки F/A-18-Jets, - представляются совершенно достаточными.
«Для социалистов функции контроля за воздушным пространством являются совершенно достаточными», - заявляет Ж. Савари. – «У нас уже есть в распоряжении соответствующие средства, не говоря уже о том, что у Швейцарии есть и беспилотные летательные аппараты – дроны, которые также позволяют контролировать ситуацию в нашем небе».
Швейцария располагает достаточные средствами для контроля за собственным воздушным пространством, - считает К. Барбей. «Именно поэтому GSoA считает, что Швейцарии не нужны новые самолеты для собственной обороны. Покупка новых машин будет означать, что Швейцария вооружилась сверх всякой меры. А это, в свою очередь, означало бы, что мы растратили попусту огромные средства в пользу чисто военной логики».
Ж. Савари разделяет это мнение. «Столь уже нужны нам новые самолеты тогда, когда гораздо важнее было бы инвестировать в здравоохранение, в транспортную инфраструктуру, в образование?», - спрашивает она.
Мы не настолько богатые, чтобы покупать дешевое?
В палатах швейцарского парламента политическое право-центристское большинство обеих комиссий по вопросам безопасности выступает за обновление машинного парка ВВС. «Самолеты марки «Tiger» давно отслужили свое и их нужно менять. Стареют и F/A-18. Нужно просто понять, что эта техника не сможет продержатся еще несколько десятилетий», - подчеркивает И. Перрен.
Остается вопрос – на какие конкретно машины следует поменять нынешних «Тигров». После долгой процедуры оценок всех за и против швейцарское правительство и армейское руководство остановили свой выбор на шведских самолетах типа «Saab Gripen», предпочтя их французским «Рафалям» и европейским «Еврофайтерам».
Самолет типа «Gripen» имеет одно, но очень важное преимущество – он намного дешевле своих конкурентов. «Военные самолеты сами по себе вообще очень дороги. Именно поэтому ожидается, что Швейцария приобретет «Грипены». Другие страны (Швеция, Чехия, Венгрия) уже пользуются этими машинами, а потому расходы на их профилактику и эксплуатацию могли бы быть сокращены за счет уже существующей международной кооперации в этой сфере», - разъясняет британский эксперт Питер Фильштедт.
Плохой новостью, однако, стали экспертные оценки, из которых следует, что «Gripen» куда слабее своих конкурентов. После такого рода докладов многие сторонники покупки именно этих машин вдруг резко изменили свое мнение, начав выражать свои сомнение на предмет целесообразности заключения сделки со шведами. «Как говорится, мы не настолько богатые, чтобы покупать дешевые вещи», - подчеркивает И. Перрен. – «Покупать сейчас эти самолеты и понимать, что приобретаешь модель, устаревшую уже вчера… Это просто досадно».
Смерть на взлете?
Сейчас в парламенте проходят жесткие дебаты на все эти темы – окончательное же решение, скорее всего, будет принято на общенародном референдуме. Впрочем, уже сейчас можно сказать, что проекту покупки новых самолетов не повезло изначально.
В парламенте следует ожидать решительного «нет» со стороны левых партий, которые не убеждены в необходимости покупки новых самолетов. Однако отрицательная реакция может последовать и из рядов правых партий.
«В правом лагере наблюдается реальный раскол. Я четко ощущаю отсутствие какого-либо особенного энтузиазма на предмет покупки новых самолетов. Есть даже те, кто решительно против этого», - говорит Ж. Савари. По ее мнению, на референдуме идея сделки со шведами может потерпеть сокрушительное поражение.
«Нельзя утверждать, что народ в большинстве своем убежден в необходимости приобретения новых самолетов», - подчеркивает И. Перрен. - «А если еще пытаться объяснить народу, что мы выбрали самолет, не отвечающий всем необходимым критериям… Тогда о покупке новых машин можно забыть сразу…»
Сергей Лавров: Россия открыта для сотрудничества с новой администрацией США
Глава российского МИД о том, как Москва планирует выстраивать диалог с руководством США и Китая
Аркадий Дубнов Федор Лукьянов
В минувший вторник президент США Барак Обама был переизбран на второй срок, а в скором времени съезд Компартии Китая выберет новое поколение партийных руководителей. О том, как Москва планирует выстраивать диалог с руководством двух крупнейших экономик мира, а также об усилиях России в сирийском урегулировании, о военной помощи странам Центральной Азии и сотрудничестве с оппозицией в странах СНГ в интервью газете "Московские новости" рассказал глава МИД РФ Сергей Лавров.
— Как нам относиться к победе Обамы?
— Как к выбору американского народа и воле избирателей.
Я читал про разные несоответствия и нарушения прав избирателей. Но никто не собирается подвергать сомнению объявленные результаты американских выборов. Естественно, мы будем продолжать работать с администрацией, которая, скорее всего, обновится. В частности Хиллари Клинтон заявила, что она едва ли останется на посту госсекретаря США. Во время встречи во Владивостоке «на полях» саммита АТЭС она мне это также подтвердила.
Мы готовы работать с США на основе равноправия, взаимной выгоды и взаимного уважения. У наших стран есть немало совпадающих интересов. В то же время имеются и расхождения по некоторым вопросам — без этого никогда не обходится. Будем готовы идти настолько далеко в углублении сотрудничества, насколько будет готова к этому американская администрация.
— Иногда создается впечатление, что вне зависимости от личностей президента и госсекретаря США мы застряли в одном круге вопросов, которые обсуждаются уже много лет. Однако в настоящее время уже новая, совсем другая повестка дня, которая не связана с наследием прошлого. Возникают новые проблемы в Азии и Арктике. Готовы ли мы предложить новую повестку и готовы ли американцы ее обсуждать?
— По большому счету мы ее уже обсуждаем. Давно российско-американские отношения не ограничиваются только взаимным подсчетом боеголовок. Хотя Договор СНВ-3, безусловно, важный документ и нас вполне удовлетворяет то, как он реализуется сейчас на практике, и, как я понимаю, американцев тоже, но отношения России и США гораздо богаче. На встрече президентов Путина и Обамы в Лос-Кабосе в июне 2012 г. особый акцент был сделан на необходимости укреплять экономическую «подушку» отношений. Стыдно иметь такой объем взаимной торговли и взаимных инвестиций. Российский президент предложил подумать о создании механизма, который позволял бы отслеживать проблемы с инвестиционным климатом, с которыми сталкиваются российские компании в США и американские — в России. По понятным причинам предвыборного периода эта идея пока не была облечена во что-то конкретное, но она остается на повестке дня, и как только администрация в Вашингтоне перегруппируется и будет готова к работе, мы к задумке вернемся.
В российско-американских отношениях наблюдается неплохое продвижение на направлении, которое практически отсутствовало долгое время, – это контакты между людьми. Мы подписали договоренности об облегчении визового режима для бизнесменов и туристов, которые существенно облегчают этим категориям граждан условия поездок. Здесь я также упомянул бы вступившее в силу неделю назад Соглашение о сотрудничестве в сфере международного усыновления/удочерения. Эта тема создавала и продолжает создавать большие раздражители в общественном мнении. Надеюсь, осуществление Соглашения позволит снимать шероховатости и избегать ненужных полемических эмоциональных всплесков. Главное — навести порядок в том, как приемные дети чувствуют себя в новых приемных семьях и как к ним относятся.
Безусловно, системообразующим фактором в двусторонних отношениях является российско-американская Президентская комиссия. Сейчас в ней 21 рабочая группа, которые занимаются различными вопросами — от сельского хозяйства до космоса, от борьбы с терроризмом до продвижения инноваций. Это достаточно полезный инструмент. После завершения в США всех выборных баталий, когда займемся спокойной работой, мы хотим его активизировать, потому что в последнее время он стал работать пассивно. Механизм действительно очень полезный, у нас такого никогда не было. Функционировала комиссия Гор – Черномырдин, но она занималась только экономикой. А здесь — практически все мыслимые сферы двустороннего взаимодействия, включая международную тематику.
Считаю, что все это в совокупности создает неплохой задел для углубления отношений на всех направлениях, не ограничиваясь только проблематикой международной безопасности и стратегической стабильности. Безусловно, Азиатско-Тихоокеанский регион привлекает к себе все большее внимание. Президент Обама объявил его чуть ли ни главным географическим и геополитическим направлением американских внешнеполитических усилий. Мы также подчеркнули его значимость проведением саммита АТЭС во Владивостоке в нынешнем году и доказали, что хотим активно интегрировать Дальний Восток и Восточную Сибирь Российской Федерации в Азиатско-Тихоокеанский регион, использовать его потенциал для решения внутренних задач по подъему этих территорий России, одновременно вносить свой вклад в интеграционные процессы в данном регионе и подключаться к быстро набирающему обороты интеграционному взаимодействию в самых разных форматах. Эти вопросы обсуждаем с американскими коллегами по двусторонней линии и на многосторонних форумах. Говорили об этом с госсекретарем США Хиллари Клинтон во время встречи во Владивостоке «на полях» саммита АТЭС.
У наших стран есть общий интерес в развитии сравнительно нового механизма сотрудничества – Восточноазиатские саммиты (ВАС), которые были инициированы странами-членами АСЕАН и их ключевыми партнерами. Россия и США стали участниками ВАС два года назад. Повестка дня предлагает достаточно широкий набор тем, где мы можем плодотворно сотрудничать. Проблематика включает нераспространение ядерного оружия, борьбу с терроризмом и наркотрафиком, пиратство, которое в Азиатско-Тихоокеанском регионе является серьезной проблемой, сотрудничество в различных сферах социально-экономического взаимодействия государств.
Мы также являемся участниками ежегодных мероприятий в рамках Регионального форума АСЕАН по безопасности. Одним из его инструментов является Совет министров обороны стран АСЕАН плюс партнеры, в котором участвуют Россия и США.
Накопление форматов, где наши пути пересекаются, где мы участвуем вместе с американцами, создают неплохую политическую массу для того, чтобы мы старались наращивать позитивные совместные действия, при сохранении расхождений по ряду вопросов развития региона. Безусловно, мы не предрешаем за страны региона, какой они хотели бы видеть свою часть мира, но вносим свой вклад в выработку коллективных подходов.
Например, нам кажется, что пришла пора всерьез заняться рассмотрением перспектив построения архитектуры коллективной безопасности в Азиатском-Тихоокеанском регионе, а в АТР ее сейчас нет. Даже в Европе существует пусть «рыхлая» и проблематичная ОБСЕ, которая включает все страны Евроатлантики. А в Азиатском-Тихоокеанском регионе такой «зонтичной» структуры не существует. Там развиваются асеановские процессы с опорой на необходимость совместной выработки принципов взаимодействия. Мы их поддерживаем. Параллельно функционируют военно-политические блоки с участием США и их ближайших союзников – Японии, Республики Корея, Австралии. Наш интерес в том, чтобы блоковые обязательства не наносили ущерба безопасности региона в целом. Это проявляется, в частности, в том, что в Азии, как и в Европе, разворачиваются компоненты глобальной американской ПРО, которые, конечно, будут создавать риски для других стран региона. Обо всем этом нужно откровенно говорить.
То же относится и к Арктике, где ситуация не так сложна с точки зрения военных блоков, которых там нет (хотя некоторые наши партнеры пытаются зазвать туда НАТО). Мы возражаем против этого. Считаем, что такой шаг станет очень плохим сигналом к милитаризации Арктики, если даже НАТО захочет туда просто зайти и освоится. Милитаризации Арктики нужно избегать всеми возможными способами.
В целом, у нас налажено неплохое сотрудничество с США по арктическим делам в рамках Арктического совета, куда входят 8 государств. Интерес к этой структуре сейчас повышается, т.к. она доказывает, что вполне способна эффективно решать имеющиеся здесь вопросы. Полтора года назад (14 мая 2011 г. в Нууке) впервые было принято межгосударственное юридически обязывающее Cоглашение о сотрудничестве в авиационном и морском поиске и спасании на море в Арктике. Сейчас для принятия на очередной министерской встрече членов Арктического совета, которая пройдет весной 2013 г., подготовлено многостороннее межправительственное соглашение о предотвращении разливов нефти на море с жесткими требованиями в отношении тех, кто занимается там нефтеразведкой и нефтедобычей. Параллельно с этим идут важные дискуссии, вырабатываются договоренности по другим аспектам защиты окружающей среды, сохранению уклада жизни коренных народов Севера и т.п.
У Арктического совета, безусловно, большие перспективы. Его участники стараются решать сохраняющиеся проблемы по разделу континентального шельфа в полном соответствии с международным правом, прежде всего с Конвенцией по морскому праву 1982 г. Об этом говорится в декларациях, принятых министрами иностранных дел Арктического совета, и этот принцип мы свято оберегаем. Здесь никаких расхождений у нас нет.
Так что в российско-американской повестке дня есть достаточно новые пункты. Думаю, их будет больше.
— Сергей Викторович, Вы только что вернулись с Ближнего Востока, были в Египте, Иордании, где сделали несколько резких и серьезных заявлений, в частности, оценивая готовящуюся резолюцию Совбеза ООН по Сирии. Что было первопричиной столь жестких заявлений?
— Во-первых, на данный момент никакой резолюции не подготовлено. Но нам постоянно бросают упрек в том, что Россия блокирует принятие резолюции в Совбезе ООН. Какой резолюции? Ответ очевиден — резолюции с угрозой применения санкций против тех, кто не прекратит боевые действия и вооруженную активность. При этом наши партнеры, высказывающие нам эти упреки, говорят, что без всяких вариантов и при всех обстоятельствах Башар Асад должен уйти, а оппозиция должна продолжать ему сопротивляться. При этом публично заявляется, что оппозиция будет продолжать получать финансовую, материальную и военную помощь в виде поставок оружия.
Мы хотим понять, как призывы к принятию резолюции, которая будет обращена ко всем воюющим сторонам в Сирии с требованием прекратить это делать и остановить кровопролитие, сочетаются с безоговорочно заявляемой позицией о том, что Асад должен уйти, а оппозиция должна получать всемерную поддержку пока не добьется этой цели. Ответа на этот вопрос нет. В этой ситуации мы вынуждены делать вывод сами, что нас пытаются заманить в дискуссию в Совбезе ООН, в результате которой Совет Безопасности поддержал бы одну сторону конфликта. Мы это уже проходили и знаем, как ловко некоторые наши партнеры умеют интерпретировать резолюции Совбеза ООН и как они делают то, что в этих резолюциях абсолютно не разрешено. Поэтому нынешняя ситуация для нас совершенно ясна.
Я говорил об этом в Египте и Иордании, потому что сирийский кризис был одной из центральных тем моих бесед в Каире с президентом Египта Мурси, министром иностранных дел Амром, генеральным секретарем Лиги арабских государств(ЛАГ), со специальным представителем ООН и ЛАГ по Сирии Лахдаром Брахими; в Иордании – с королем Абдаллой II, министром иностранных дел Джодой, а также с бывшем премьер-министром Сирии, а ныне сирийским оппозиционером Риатом Хаджипом, который сейчас находится в Аммане. С ним я провел встречу, как мы встречаемся за границей и в Москве практически со всеми оппозиционными политиками, побуждая их к выполнению договоренностей, достигнутых в Женеве 30 июня с.г. постоянными членами Совбеза ООН, ЛАГ, Турцией, Евросоюзом, бывшим специальным посланником ООН/ЛАГ по Сирии Кофи Аннаном. Цель усилий – заставить всех – и правительство, и оппозицию прекратить насилие, сесть за стол переговоров, предварительно назначив переговорщиков, и согласовывать параметры и другие аспекты т.н. «переходного управляющего органа» и его состав на основе обоюдного согласия. Это записано в Женевском коммюнике.
Мы ровно этим и занимаемся в наших контактах с правительством и оппозицией, требуя от тех и других одного и того же. К сожалению, некоторые другие участники женевской встречи не хотят разговаривать с правительством. Оппозиции же они говорят: «Ваше дело правое, действуйте до победного конца».
Я уже не раз высказывался на эту тему. Если главный приоритет – прекратить насилие, то без всяких резолюций нужно сделать то, о чем договорились в Женеве. Каждый внешний игрок должен «навалиться» на ту сирийскую сторону, на которую он имеет влияние. Необходимо, чтобы все мы сделали это синхронно с одинаковой искренностью и напором, заставив их перестать стрелять. Убежден, что это в наших коллективных силах. Но это возможно, если настоящий приоритет — спасение жизней сирийцев.
Если же приоритет, фигурально говоря, — «голова Башара Асада», его уход или свержение — то сторонники такого подхода должны понимать, что они будут за это платить, но не своими жизнями, а жизнями сирийцев. Потому что Асад никуда не уходит и никуда не уйдет, кто бы ему ни говорил. Его нельзя уговорить на подобный шаг. Он слышит, как его характеризуют западные лидеры, некоторые арабские страны, соседние государства, которые грозят всем, чем можно. Он, так же как и оппозиция хочет воевать до победного конца. Оппозицию настраивает на это Запад, а Асад сам настроен на то, чтобы в этой ситуации биться до победы — хотя победы там быть не может. Буквально вчера Совет Безопасности заслушивал информацию Секретариата ООН о ситуации в Сирии. Представляя свои оценки и оценки, к которым пришел на данном этапе Лахдар Брахими, Секретариат констатировал, что обе стороны вознамерились продолжать военное противостояние в расчете на достижение победы.
Одновременно Брахими делает вывод, что победы там быть не может. Значит, будет идти война на истощение, на уничтожение людей, культурных ценностей, древнейших памятников архитектуры, таких как Алеппо, который, по печальной иронии, находится под охраной ЮНЕСКО. Вот и все, что можно сказать на эту тему.
Надо всем быть честными в выполнении того, о чем договариваемся. Резолюция – это уже «от лукавого». Если нет желания заставить одновременно всех, кто воюет, прекратить это делать, и подобное подменяется призывом принять резолюцию, то мы понимаем, о какой резолюции пойдет речь или как эту резолюцию ее сторонники собираются использовать. Об этом мы честно говорим нашим партнерам.
Не считаю, что это, как Вы выразились, какая-то резкость. Это — честная и откровенная позиция. Мы не хотим недомолвок и прямо заявляем о ней. Наши партнеры немного маскируют свой подход, говоря, что Россия не хочет принимать резолюцию. Звучит, вроде, серьезно: мол, есть желание принять резолюцию, и в этом нет ничего плохого, а вот Россия не хочет. В действительности дело обстоит так, как я рассказываю.
— Складывается ощущение, что в последние две недели на Западе начинает довольно заметно меняться отношение к сирийской оппозиции. С одной стороны, звучит разочарование, что ее невозможно объединить, с другой — растут опасения, что в рядах противников режима начинают доминировать совсем не те силы, на которых вначале делалась ставка. Может ли это как-то изменить позицию Запада?
Во время поездки Вы выступили в поддержку идеи региональной «четверки» в составе соседей Сирии и наиболее вовлеченных стран. Считаете ли Вы реальным объединить Саудовскую Аравию и Иран в одном формате?
— Безусловно, мы полагаем, что оппозицию нужно объединять на платформе готовности выполнять призыв женевской «Группы действий». Пока ее сплачивают на платформе борьбы с Б.Асадом до победного конца. Это неправильно.
Действительно, меняются подходы западных и региональных спонсоров к оппозиции, а также к формам, которые может принять это желаемое объединение. Американцы, как известно, уже сказали, что не считают, что во главе этого процесса должен стоять сирийский национальный совет, который поддерживается некоторыми странами региона – Турцией, Катаром.
В эти дни проходит встреча в Дохе, где присутствуют сирийский национальный совет и другие группы, но не все. Например, крупнейшие внутренние оппозиционные структуры, например, находящийся в Сирии Национальный координационный комитет (НКК), в последний момент отказались ехать в Доху.
Думаю, что усилия зарубежных спонсоров оппозиции по ее объединению будут продолжены, и они займут еще какое-то время. Мы стараемся повлиять на этот процесс. Не присутствуем на этих мероприятиях, но встречаемся индивидуально со всеми их участниками и в России (к нам скоро с очередным визитом должны приехать руководители НКК), и за границей (моя вчерашняя встреча в Аммане с бывшим премьер-министром Сирии Хиджапом), настраивая их на диалог с правительством. Необходимо объединяться именно на такой основе. Пока у большинства из оппозиционеров звучит мантра, что с Асадом никаких переговоров быть не может. Если это так, то мы опять возвращаемся к логике, о которой я уже говорил.
Считаем, что инициативу должны проявлять страны региона, где проживают братские по отношению к сирийцам народы. ЛАГ, которая достаточно активно пыталась заниматься сирийским кризисом, хотя не совсем непредвзято, сейчас не слышна и не видна. Я поинтересовался у Генерального секретаря Лиги арабских государств Набиля Эль-Араби причинами такой пассивности. Он сказал, что, по мнению ЛАГ, египетская инициатива должна какое-то время сейчас поработать. Мы с этим согласны. Египет и лично президент Мурси предложил разумную идею, чтобы Египет, Саудовская Аравия, Турция и Иран сформировали подобную группу, которая бы разрабатывала инициативу по преодолению сирийского кризиса.
Полагаю, что предложенный состав весьма удачен. По крайней мере, это предложение исправляет ошибку, допущенную в ходе подготовки женевской встречи, куда из-за позиции США не пригласили Иран и Саудовскую Аравию, на чем настаивала Россия. Египетская инициатива восполняет данное упущение.
На встрече с президентом Мурси в Каире я высказал российскую позицию в поддержку этого предложения. Он подтвердил, что считает его актуальным, оно остается в силе, и что эта группа из четырех региональных стран является «ядром», которое способно прирастать другими участниками. Он отметил, что был бы заинтересован и в подключении России к инициативе. Об этом можно подумать.
Естественно, если подключаться, то не в одиночку, а с кем-то из стран Запада и, конечно, с Китаем. В идеале – пять постоянных членов Совета Безопасности ООН могли бы работать вместе с этой региональной «четверкой». Но пока «четверка» не может регулярно собираться в полном составе. Как Вы упомянули, у Саудовской Аравии есть противопоказания на предмет контактов с иранцами. Считаю, что здесь надо избавляться от идеологических шор. Трудно решить сирийскую проблему без Ирана, как и без Саудовской Аравии, Турции, Египта, без соседей Сирии и многих других стран. Поэтому важен достигнутый в Женеве консенсус, который, несмотря на отсутствие Ирана и Саудовской Аравии, ими поддерживается, поскольку собрал всех, кто влияет на ситуацию извне. Если мы сможем задействовать этот богатый потенциал, чтобы выправить ситуацию, заставить стороны начать политический диалог, перевести ситуацию в переговорное русло, мы сделаем очень полезный первый шаг.
Нет гарантии, что конфликтующие стороны договорятся. Противники такого подхода говорят, что сначала Башар Асад должен уйти, утверждают, что это все бесперспективно, потому что, если Асад останется и кто-то от его правительства будет вести переговоры с оппозицией, то они будут иметь право вето. Да, они будут иметь право вето, потому что в Женевском коммюнике записано, что итогом, «продуктом» таких переговоров должно быть общее согласие. Но и оппозиция будет иметь право вето. И пока мы их не усадим за стол переговоров, не поймем, есть или нет возможности реализовать этот шанс.
— Сергей Викторович, грядет 2014 год. Приближается срок, когда международный контингент должен вывести большую часть своих войск из Афганистана. В связи с этим контрапункт всех угроз перемещается в регион Центральной Азии, являющийся для нас жизненно важным. Как Вы оцениваете серьезное закрепление России в этом регионе после визитов президента Путина в Таджикистан и Киргизию, зафиксировавшее там российское военное присутствие. Существует расхожее мнение среди элит Центральной Азии, что данный шаг якобы представляет угрозу для региона, т.к. в российском руководстве возрождаются некие имперские тенденции, — Москва силой возвращается в Азию. Как бы Вы ответили на этот вопрос, учитывая, что по сообщениям прессы, Россия готова вложиться не финансами, а вооружениями и подготовкой кадров больше чем на миллиард долларов для переоснащения киргизских вооруженных сил?
— Желающих «мутить воду» хватает не только в этих странах. Россия не утвердила там свое военное присутствие, оно там было утверждено много лет назад по просьбе упомянутых государств. Мы договорились об условиях продления пребывания наших военных баз на территории Таджикистана и Киргизии. Эти базы обеспечивают интересы безопасности, прежде всего Киргизии и Таджикистана, а также других стран, находящихся на южных рубежах Организации Договора о коллективной безопасности. И, конечно же, они, по понятным причинам, отвечают интересам обеспечения безопасности России — угрозы терроризма и наркотрафика перетекают из Афганистана через Центральную Азию к нам и далее в Европу. В известной степени мы еще и работаем на снижение угроз безопасности Европы.
Не вижу причин, по которым какая-то часть региональных элит усматривала бы в наших договоренностях некий скрытый смысл. Потому что, помимо продления пребывания российских военных баз на территории этих двух государств, мы в Киргизии одобрили целый ряд соглашений, касающихся сотрудничества в гидроэнергетической, электроэнергетической, кредитно-финансовой сферах.
Пусть скептики или те, кто высказывают опасения по поводу неких «скрытых замыслов» в этих договоренностях, объяснят, каким образом соглашения по развитию экономики Киргизии, решению кредитно-финансовых проблем поддерживают ту или иную часть элит? По-моему, всем должно быть очевидно, что это в интересах всего киргизского народа и государства. То же относится и к отношениям России с Таджикистаном. Наши страны — союзники, у нас имеются взаимные союзнические обязательства.
Да, не за горами 2014 год, когда Международные силы содействия безопасности (МССБ), выполнив свою миссии — что еще нужно доказать (по-моему, это недоказуемая вещь) – уйдут из Афганистана. Там останется американское военное присутствие в виде, кажется, шести достаточно мощных военных баз, общей численностью порядка 25-30 тыс. военнослужащих. Это немалый контингент.
Мы хотим понять, если миссия по устранению проистекающих из Афганистана угроз считается выполненной, и контингенты выводятся, то об этом, во-первых, необходимо доложить Совету Безопасности ООН, выдавшему мандат на присутствие там МССБ. Во-вторых, с какой целью там остаются мощно оснащенные американские базы? Пока американские коллеги, видимо, были заняты предвыборными хлопотами, мы ответа не получили. Но его нужно иметь, ведь речь идет о регионе, где переплетаются многочисленные интересы.
Нас, прежде всего, волнуют интересы Российской Федерации, наших союзников, которые живут в данном регионе. Эти базы и военно-техническая помощь, которая будет и далее оказываться и Киргизии, и Таджикистану, т.к. она предоставлялась на протяжении всех этих лет, — все это будет нацелено на выполнение наших взаимных обязательств, записанных в статье четвертой Договора о коллективной безопасности. Она гласит, что мы все обязуемся защищать суверенитет, независимость и территориальную целостность государств-членов ДКБ. Поэтому спекуляции о том, что готовится замена западных контингентов в Афганистане на силы ОДКБ, несерьезны для тех, кто мало-мальски понимают в политике и разбираются в ситуации в регионе.
— Есть вопросы, связанные с Евразийским экономическим союзом в составе России, Белоруссии и Казахстана. В некоторых столицах высказывается серьезное сомнение в том, что тенденция к созданию наднациональных органов, к чему склоняются в Москве, угрожает самостоятельности либо суверенитету этих стран. Как бы Вы ответили на подобные опасения, учитывая, что это довольно существенная часть общественного дискурса в этих странах?
— Начнем с того, что главным инициатором евразийской интеграции был президент Казахстана Нурсултан Абишевич Назарбаев, который многие годы, даже возможно, с легким упреком высказывался о пассивности других членов СНГ в том, что касается углубленного и ускоренного развития интеграционных процессов.
Во-вторых, наднациональные полномочия уже делегированы Евразийской экономической комиссии (ЕЭК), созданной для руководства процессами в рамках Таможенного союза и Единого экономического пространства по вопросам, находящимся в ее компетенции. Это не все вопросы. Но в круг полномочий ЕЭК входит ряд торговых и инвестиционных вопросов. Это признается и нашими партнерами по ВТО и в Европейском союзе, поскольку участие России во Всемирной торговой организации и наши переговоры с ЕС надо выстраивать с учетом этого нового обстоятельства.
Решение о делегировании ЕЭК таких полномочий было принято президентами России, Белоруссии и Казахстана. Это все, что мы сейчас можем сказать на эту тему. Если мы углубляем интеграцию и к 2015 году выходим на создание Евразийского экономического союза — как об этом записано в Договоре о евразийской экономической интеграции — подписанном президентами трех стран в ноябре 2011 г., то количество делегированных этой новой структуре вопросов возрастет в сравнении с тем объемом, который входит в компетенцию ЕЭК. Это будет суверенное решение трех президентов.
Речь не идет о какой-либо насильственной интеграции. Повторю, это была идея Казахстана, и ее активно поддержали Россия и Белоруссия. Я слышал сомнения в необходимости «загонять» всех в единый парламент из опасения, что парламентарии начинают там что-то свое создавать, и входящие в эту «тройку» государства лишаются законодательной суверенности.
В мае с.г. по инициативе парламентов трех наших стран была образована рабочая группа по парламентскому измерению Евразийской экономической интеграции. Это логично, поскольку в рамках создания Таможенного союза было уже подписано большое количество договоров и соглашений. Единое экономическое пространство потребовало и еще потребует значительного объема межгосударственных договоренностей, подлежащих ратификации. Если мы всерьез говорим о Евразийском экономическом союзе, то число договорных документов только возрастет. Поэтому состыковка процедур, применяемых парламентариями, выработка общих подходов, в том числе и к срокам ратификации того, что делается и подписывается на уровне исполнительной власти, — очевидная необходимость. Не нужно видеть в этом попытку искусственно продвигать парламентское измерение Евразийской экономической интеграции.
Уже стали поговаривать о намерении сделать Евразийский парламент по образцу Европарламента, который избирался бы напрямую во всех трех государствах. Я о таких планах не слышал. Наверное, есть смысл в согласовании вопросов, которые появляются в связи с необходимостью ратификационного сопровождения и интеграционных процессов, а также использования имеющегося опыта создания парламентских ассамблей, куда парламенты делегируют своих представителей. Подобные ассамблеи не имеют никакой законодательной роли, но служат площадкой для обмена идеями, информацией и сопоставления подходов. Такая парламентская ассамблея есть у ОДКБ, ЕврАзЭС, СНГ.
— Недавно на одной из встреч с афганскими парламентариями они неожиданно начали горячо критиковать российскую позицию по Сирии. Не возникает ли ситуация, когда наша позиция по сирийскому конфликту, очень четкая, логичная и много раз изложенная Вами, не понимается и не разделяется большинством мусульманских стран? Не теряем ли мы традиционно хорошие отношения с исламским миром, учитывая происходящие сложные процессы внутри России? Есть ли у нас четкое представление о стратегических целях в отношениях России с мусульманским миром?
— Я не ощущаю охлаждения в отношениях России с исламским миром в связи с событиями в Сирии. Наших контактов с мусульманскими странами не становится меньше. Нам высказывают понимание российской позиции и наших действий. Сирийский вопрос в мировом дискурсе просто беспрецедентно политизирован и идеологизирован. Идут подспудные процессы, о которых мало кто хочет говорить, прежде всего, потому что они касаются ситуации внутри исламского мира. Я не хочу вдаваться в детали, но процессы нас волнуют, т.к. чреваты расколом мусульман.
Попытки одного течения в исламе доминировать над всеми или поощряя последних заниматься тем же, ни к чему хорошему не приведут. Об этом доверительно и с большой тревогой говорят все наши собеседники, в том числе из стран ближневосточного региона, а также из других мусульманских государств.
Думаю, сейчас была бы очень востребована Амманская декларация, одобренная королем Иордании, который собрал в 2005 г. под своим председательством всех основных исламских богословов. Документ провозглашал всех мусульман братьями и содержал важные политические констатации необходимости избегать любых попыток подковерной борьбы внутри одной из великих мировых религий. Есть люди, которые на практике исповедуют другие принципы, и это очень печально.
Возвращаясь к основному вопросу, хочу сказать, что у нас не прекращаются контакты с коллегами из мусульманских стран. Они приезжают к нам с той же регулярностью, как и раньше. Только в этом году я, например, принимал своих коллег из Бахрейна, Объединенных Арабских Эмиратов, Ирака. Премьер-министр Ирака был с визитом и провел переговоры с президентом Путиным. На «на полях» саммита ШОС Путин встречался с президентом Афганистана Карзаем. Аналогичные контакты запланированы и на следующий год.
Даже в ходе бесед с представителями сирийской оппозиции они начинают разъяснение своих взглядов с выражения убежденности, что Россия должна оставаться на Ближнем Востоке, и это является уравновешивающим фактором в регионе, помогает обеспечивать стабильность и ощущение комфортности для расположенных здесь государств. И я думаю, это правда. По крайней мере, мы ведь никого не учим, никому уроки не преподаем. И они ценят, что мы ведем разговор взаимоуважительно и на равных, как, собственно, мы стараемся работать со всеми.
— Недавно Вы были с визитом в Пакистане. Наверное, в ходе переговоров шла речь, в том числе, об усилении в регионе роли России и Пакистана. Можно ли рассчитывать, что у Москвы и Исламабада сложатся достаточно доверительные отношения, в том числе по афганскому вопросу, но не потому, что у американцев плохие отношения с Пакистаном, а независимо от этого?
— Мы уже давно выстраиваем с Пакистаном довольно устойчивые отношения. Начали делать это задолго до того, как Пакистан разругался с американцами. Считаю, что использование беспилотников без согласия суверенного государства для ударов по целям на его территории нарушает международное право.
Отношения с Пакистаном мы развиваем не против кого-то, не против Соединенных Штатов, а в интересах собственно возобновления нашего сотрудничества, которое было достаточно разветвленным. Прежде всего, хотим его восстанавливать в торгово-экономической сфере. Есть большой интерес пакистанцев к тому, чтобы российские компании помогли модернизировать Карачинский металлургический комбинат, который создавался еще при техническом содействии Советского Союза.
Безусловно, Пакистан — один из ключевых государств, без которого решать вопросы внешних усилий по содействию стабилизации Афганистане невозможно. Мы всячески поощряем афгано-пакистанский диалог, который с разной степенью интенсивности и результативности все-таки не прерывается. Поощряем диалог между Индией и Пакистаном, нормализацию отношений между этими двумя крупными государствами Южной Азии. И в афганских делах сейчас вырисовывается ситуация, когда все региональные державы, которые мало-мальски могут влиять на процессы в Афганистане, так или иначе, участвуют в Шанхайской организации сотрудничества (либо в качестве членов, либо наблюдателей). И этот факт нужно использовать. В рамках ШОС есть контактная группа по Афганистану, созданная в период, когда Президент Афганистана участвовал в саммитах ШОС в качестве специального приглашенного. С 2012 г. Афганистан получил статус наблюдателя в ШОС вместе с Индией, Пакистаном, Ираном и Монголией.
Это открывает дополнительные возможности, поскольку с ШОС связаны страны Центральной Азии, Россия и практически все соседи Афганистана. А если взять еще и Турцию, которая стала партнером по диалогу, то получается довольно интересная комбинация. Есть общее понимание, что «площадку» ШОС нужно активнее использовать для продвижения коллективных региональных подходов, которые были бы приемлемы афганцам, но которые также важны для внешнего сопровождения происходящих в Афганистане процессов.
— В Китае открывается съезд КПК. Понятно, что там другие система и процедуры, и сюрпризы, скорее всего, невозможны. Тем не менее, налицо очень важные процессы прихода к власти пятого поколения лидеров. По Вашему мнению, можно ли ожидать от нового поколения китайского руководства каких-то нюансов или у нас отношения с Китаем настолько линейные, что все понятно на долгое время вперед?
— Прилагательное «линейные» принято употреблять для обозначения каких-то упрощенных подходов. В данном случае это не так. У нас очень разветвленные, богатые отношения с Китаем, которые имеют характер стратегического партнерства и взаимодействия, как записано в законополагающих российских документах. Эти отношения будут углубляться. В этом заинтересованы и мы, и китайцы. Причем мы хотим повышать высокотехнологичную составляющую нашего сотрудничества, — это крайне важная задача.
Что касается новых китайских лидеров, которые придут буквально в самые ближайшие дни, как я понимаю, по итогам очередного съезда Компартии Китая, то наш диалог с Пекином традиционно выстраивается практически на всех уровнях. Помимо высшего эшелона развиваются контакты, по сути, со всеми членами Политбюро ЦК КПК, из числа которых и формируется резерв для представления кандидатур на съезд. Так что мы не ожидаем сюрпризов. Убеждены, что китайская сторона продолжит углублять партнерство с Россией, обеспечивать преемственность. Мы к этому готовы и в этом заинтересованы.
— В отечественных традициях отношения с партнерами складываются так, что мы предпочитаем иметь дело только с официальной властью. Но сирийский прецедент показывает, что у нас было бы больше возможностей влиять на ситуацию, если бы до этого поддерживали отношения с сирийской оппозицией. Можем ли мы рассчитывать, что в Москве начнут с большим вниманием относиться к политической оппозиции среди наших партнеров, в том числе в странах СНГ? Либо это наш принципиальный подход, и мы имеем дело только с теми, кого мы знаем?
— Мы не работаем против действующих властей где бы то ни было. Это — принцип межгосударственных отношений, и мы его придерживаемся. В то же время мы развиваем контакты с видными политическими деятелями, не входящими в правящие круги, в большинстве стран, включая СНГ — будь то Украина или государства Центральной Азии. И это нормально, если политики работают в конституционном поле своей страны, будучи или оппозиционными, или просто готовящими себя к вхождению во власть. Могут быть самые разные варианты. Нет никаких запретов, наоборот, мы всячески поощряем наших послов и сотрудников посольств и генеральных консульств к такого рода контактам. Заинтересованы, чтобы в странах СНГ мы действительно укрепляли общение между людьми, создавали максимально комфортные условия для этого. Здесь важно вовлекать в диалог всех, кто представляют различные слои населения.
Когда в Сирии, как говорится, «прорвалось», когда начались беспорядки, столкновения, применение далеко не всегда пропорционального насилия (а сила порождает силу), когда спираль закрутилась на политической арене, появились оппозиционеры, тогда оказалось, что мы практически со всеми были знакомы. Нам не составило никакого труда тут же с ними установить контакты. Многие из них были из «спящих ячеек» — никаких политических заявлений не делали, жили в Европе, Америке, где-то еще. Мы работали и с находившимися в Сирии оппозиционерами. Нынешний вице-премьер Джамиль – представитель такой системной оппозиции, сейчас он работает в составе правительства. Мы его знаем десятки лет. То же самое можно сказать и о руководителях Национального координационного комитета: Хасан Абдельазым живет в Сирии, а Хейсам Манаа — в основном в Париже.
Задача наших послов – развивать всевозможные контакты, но мы не используем их, чтобы подзуживать кого-то. Просто получаем информацию и поддерживаем отношения. Я считаю, что это полезно.
США. Россия. ЕАЭС > Внешэкономсвязи, политика > mn.ru, 8 ноября 2012 > № 683780
Сергей Лавров
По данным Всемирной туристской организации, динамика туристских расходов демонстрирует хорошие результаты, несмотря на сложную финансовую ситуацию во многих странах: с января по август 2012 года количество международных туристских прибытий выросло на 4% (плюс 28 млн чел.) в сравнении с аналогичным периодом прошлого года.
К августу 2012 года мировая туриндустрия поставила очередной рекорд: за 8 месяцев по всему миру было совершено 705 млн туристских прибытий. Во Всемирной туристской организации (ЮНВТО) уверены, что по итогам года количество туристских прибытий достигнет 1 млрд чел. «В свете непростой экономической ситуации в мире этот рост является очень позитивным результатом. Мы должны сохранять осторожность, т.к. некоторые месяцы года показывали худшую динамику, и эта тенденция может вернуться до конца года», - отметил генсек ЮНВТО Талеб Рифаи.
По сравнению с первыми пятью месяцами текущего года (+5% в среднем) рост замедлился в июне (+2,7%) и июле (+1,4%). В августе темп роста вновь начал расти и достиг 4%. По итогам года ЮНВТО ожидает прирост на уровне 3-4%, а по прогнозам на 2013 год увеличение количества туристских прибытий будет идти на уровне 2-4%.
Мировой туризм в людях
Страны с развивающейся экономикой вновь подтвердили свое лидерство (+5%) по сравнению с развитыми рынками (+4%). Наиболее серьезный рост произошел в азиатском и тихоокеанском регионе, за которыми следуют обе Америки и Европа. Ближний Восток по-прежнему демонстрирует признаки восстановления: наиболее многообещающие результаты в Египте.
Европа (+3%) укрепила свой рекордный рост 2011 года, несмотря на текущую экономическую нестабильность в еврозоне. Результат выше среднего показали Центральная и Восточная Европа (+9%). Средний результат по Западной Европе составил +3%, а южная и средиземноморская часть региона улучшила свой прошлогодний результат всего на 1%. Прирост по Северной Европе составил 0,2%.
Юго-Восточная и Южная Азия (+8%) лидируют в Азиатско-Тихоокеанском регионе (средний прирост 7%). Далее следует Северо-Восточная Азия (+7%). Этот регион отражает четкое восстановление въездного и выездного рынков Японии. Океания за восемь месяцев текущего года продемонстрировала устойчивый рост (+5%) по сравнению со всем 2011 годом (+1%).
В американском регионе (в среднем +4%) наибольший рост зафиксирован в Центральной (+7%) и Южной Америке (+6%). Турпоток в Карибском регионе вырос на 5%, что также превышает усредненный показатель по региону. В Северной Америке количество международных прибытий выросло на 3%.
По приросту въездного потока в Северную Африку (+10%) можно судить о восстановлении турсектора Туниса, а Египет все еще находится в «минусе». Тем не менее, если в прошлом году турпоток этой страны находился на отметке -7%, то по итогам восьми месяцев 2012 года количество туристов уменьшилось всего на 1%. Страны Африки южнее Сахары (+4%) продолжают демонстрировать положительные результаты, консолидируя хорошие темпы роста предыдущих лет.
Мировой туризм в валюте
Наравне с ростом количественных показателей турсектора стран мира, растет и количество затрат интуристов. Больше всего за первые восемь месяцев на туризме заработал Гонконг (+17%), США (+8%), Германия (+7%), Франция (+5%) и Великобритания (+4%). Ряд других основных направлений сообщили о двузначном росте поступлений от туриндустрии: Япония (+48%), Швеция (+26%), Южная Африка (+26%), Республика Корея (+26%), Индия (+ 23%), Польша (+19%), Таиланд (+17%), Россия (+16%), Египет (+13%), Чехия (+13%), Тайвань (+ 11), Сингапур (+10%) и Хорватия (+10%).
Десятку стран-лидеров по туристическим затратам занял Китай, который в период с января по август 2012 года продемонстрировал рост 30%. Российские туристы - вторые по тратам за границей и в этом году увеличили свои расходы на 15%. За нашими согражданами следуют американцы (+9%), канадцы (+6%), немцы (+5%), австралийцы (+4%) и японцы (7%). После снижения в прошлом году в 2012-м британские туристы тратили на 2% больше, а показатели по туристам из Италии и Франции по-прежнему идут вниз.
Другие крупные страны с развитой экономикой, которые показали значительный рост расходов: Австрия (+16%), Бельгия (+13%), Швейцария (+11%) и Норвегия (+11%). Среди стран с развивающейся экономикой, в дополнение к Китаю и России, двузначный рост расходов был отмечен по Польше (+22%), Малайзии (+18%), Аргентине (+16%), Филиппинам (+14%), Индии (+11%) и Индонезии (+10%).
Швейцария знаменита своими качественными услугами в области управления частными состояниями (private banking). Однако сейчас для специалистов в этой области наступили не лучшие времена. Международное давление на Швейцарию в финансовой сфере растет. Что делать? Закрываться? Или уходить за рубеж, например, в Сингапур? Частные швейцарские банкиры – это прежде всего специалисты в области управления финансовыми состояниями. В прошлом особенностью швейцарской системы управления частными состояниями был в международном сравнении невысокий уровень налогообложения таких капиталов – а уж тем более невелики были налоги на не декларированные, «черные», состояния. Однако в последнее время это преимущество начинает таять, особенно что касается налоговой нагрузки на состояния граждан ЕС и США – она становится чем дальше, тем ощутимей. Клиенты из Азии затронуты пока куда меньше.
Очень часто, поэтому, возникает тревожный вопрос – не случится ли так, что частным банкирам в Швейцарии придется однажды, вольно или невольно, превратиться из управляющих состояниями в налоговых консультантов-оптимизаторов для супер-богатых ВИП-клиентов? Но ведь можно поступить и иначе, а именно, не дожидаться такой мутации и сразу сбежать за рубеж, например, в Сингапур или Сан-Паулу (Бразилия). Эти центры отличаются привлекательными налоговыми условиями и там «swiss private banking» можно было бы предлагать всем желающим и совершенно легально.
«Швейцарские банкиры, особенно из Женевы, не очень-то рады перспективе своего превращения в налоговых консультантов», - говорит Кристоф Лехнер (Christoph Lechner) из Санкт-Галленского Института менеджмента (Institute of Management der Universität St. Gallen) в интервью порталу swissinfo. - «Однако альтернатив тут немного, особенно это касается Европы». Понятно в таких условиях, что специалисты в области налогового права, сотрудничающие с частными банковскими и финансовыми институтами, считают, потирая руки, что вот наконец наступил их звездный час.
Гораздо более дипломатично выражается Марио Басси (Mario Bassi), исполнительный директор консалтинговой финансовой компании «Solution Providers». Швейцарец по паспорту, он с 2001 года постоянно живет в Сингапуре и является вице-председателем тамошней Швейцарской бизнес-ассоциации (Swiss Business Association). По его мнению, банкиры сами должны оценить, насколько велика их потребность в налоговых знаниях и, при необходимости, привлечь на помощь соответствующих специалистов. «Хороший банкир обязан быть своего рода генеральным подрядчиком и учитывать все детали и опции», - утверждает он.
Похожим образом аргументирует и Франко Росси (Franco Rossi) из Канады, также специализирующийся на консалтинговых услугах для банковской сферы: «Частный банкир сам по себе не станет налоговым консультантом, однако банку в целом придется серьезно развить такую область сервиса, как оптимизация налогового режима клиента».
Swissness движется… и не движется
Следом за предприятиями реальной промышленности, закрывающими свои цеха в Швейцарии и открывающие их снова в Пекине или Братиславе, банкиры тоже в последнее время довольно активно рассматривают возможность переноса своих офисов за рубеж, например, в Азию или Латинскую Америку. Цель – сократить текущие накладные расходы и вырваться за пределы старого света, погруженного сейчас в кризис и стагнацию.
Кристоф Лехнер призывает не относится к этой тенденции с излишним драматизмом, поскольку «каждый новый кризис намывает в Швейцарию новые и новые капиталы», например из Испании и Италии. Это подтверждает и рейтинговое агентство «Standard & Poor's». Поэтому «речь скорее должна идти не перспективах ухода банкиров из Швейцарии, а о том, декларировать ли эти капиталы, и если да, то в каком формате». По его мнению, швейцарские банкиры должны сами идти на рынки новых стран с тем, чтобы завоевывать там дополнительных клиентов, оставаясь, правда, полностью прозрачными в налоговом смысле и четко идентифицируя себя в качестве именно швейцарских банкиров.
Марио Басси считает, что международные финансовые центры, такие, как Швейцария, обязаны приспосабливаться к новым мировым реалиям, тем более, что «через десять лет половина всех мировых частных состояний будет депонирована в азиатских финансовых институтах. Одновременно в этих странах уже сейчас очень сильна популярность именно швейцарского управления частными капиталами». «Bank of China», например, доверил недавно весь свой находящийся вне Китая бизнес по управлению частными состояниями в руки специалистов швейцарского банка «Julius Baer».
Франко Росси со своей стороны указывает на наличие все-таки определенной тенденции к уходу частных банкиров из Швейцарии. Одна из причин этого заключается в опасности чрезмерного государственного регулирования. «Швейцария уже сейчас отличается чрезмерным регулированием области управления инвестиционными фондами, особенно по сравнению с Люксембургом или Мальтой. А вот в области управления частными состояниями такого пока нет – пока!»
Один сплошной Сингапур
Управляющие частными капиталами обычно советуют своим клиентам не упускать из виду возможности диверсификации своих накоплений, иными словами – они советуют им не класть все яйца в одну корзину. Ведь очевидно, что, распределяя капитал по разным финансовым инструментам (акции, ценные бумаги, облигации и т.д.), владелец капитала значительно сокращает свои риски.
«Когда частные банкиры, в том числе и швейцарские, поддерживают за рубежом свои центры регистрации заявок на предоставление банковских услуг (Booking Center), то тогда все проводимые через эти центры операции не регистрируются в самой Швейцарии», - говорит М. Басси. Именно через «Booking Center» банк обычно открывает счет и осуществляет его бухгалтерское сопровождение. Другими словами: если клиент швейцарского банка открывает свой счет в Сингапуре, то эта операция и остается в самом Сингапуре, в Швейцарии о ней, как правило, не появляется ровным счетом никакой информации.
Такого рода легальные опции вызывают, например, у немецких оппозиционных политиков опасение, что, используя их, германские «налоговые уклонисты» получат возможность, не нарушая формального закона, «диверсифицировать» свои «черные» капиталы из Швейцарии в Сингапур, уведя их окончательно от фискальных органов Германии. Вину за это уже сейчас они возлагают на саму Швейцарию.
М. Басси уточняет в этой связи, что азиатский рынок услуг по управлению частными состояниями будет расти дальше – с немецкими клиентами или без них, с участием такого финансового центра, как Швейцария, или без его участия. «Уже сейчас примерно треть всех частных состояний сосредоточена в Азии – и там, в отличие от Европы, этот сегмент рынка растет неуклонно».
Объем всего мирового капитала сейчас насчитывает примерно 1000 миллиардов долларов. Четверть этого капитала приходится на Азию. 60% населения Земли также сосредоточены в Азии, равно как и треть всего мирового частного капитала. По объемам имеющегося частного капитала Китай занимает сейчас третье место после США и Японии. В такой ситуации, считает Марио Басси, швейцарские банки без работы точно не останутся.
Что же касается частных банкиров, остающихся в Швейцарии, то пока их главная проблема состоит в поиске аргументов, при помощи которых они могли бы опровергнуть заявления из Германии о том, что они ненавязчиво, но определенно советуют своим клиентам подумать о переводе своих («черных») капиталов за рубеж. Но ведь, по большому счету, клиенты тоже умеют думать и режим свободы перемещения капиталов позволяет им в определенных условиях принимать решения о переводе своих капиталов из Швейцарии и без совета со стороны швейцарских финансистов.
Попытки государств ограничить такие трансферты были бы равнозначны их регулирующему и запретительному вмешательству в режим свободной циркуляции финансов, - говорит К. Лехнер. Ф. Росси напоминает, что этот режим был создан относительно недавно, в середине 1980-х гг., и указывает на то, что в конечном итоге запреты и ограничения не смогут остановить процесс миграции капиталов туда, где им может быть обеспечена наиболее комфортная обстановка.
На Киевщине ведется капитальный ремонт автомобильной дороги М-07 Киев - Ковель - Ягодин на участке км 30 +600 - км 64 +243. Поэтому здесь временно ограничено движение автомобильного транспорта. Ремонтные работы проводятся на 2 участках дороги по левому проезду: - км 31 +160 - км 32 +300 и км 35 +750 - км 36 +800. Движение автомобильного транспорта по указанным участкам осуществляется в реверсивном режиме и регулируется светофорами.
Одновременно завершены работы по капитальному ремонту этой же автомобильной дороги Киев - Ковель - Ягодин на участках: км 33 +400- км 34 +350; км 42 +380 - км 43 +350 - движение транспорта полностью восстановлено.
Как только на популярный швейцарский курорт Вербье приходит зима, вместе с ней на рынок недвижимости этого местечка приходят будущие покупатели. Спрос на элитные шале увеличился вместе с ценами на них.
Цены в первом квартале 2012 года составили в среднем $24 570 за кв.м. Это существенное увеличение с 2003 года, когда этот уровень составлял около $10 тыс. за кв.м.
Население Вербье составляет всего около 2 500, однако зимой за счет притока туристов оно увеличивается до 30 тыс. человек. Местные власти пытаются также поднять популярность курорта летом, организуя музыкальный фестиваль в июле. Об этом сообщает The New York Times.
Джереми Ролласон, директор по продажам недвижимости на лыжных курортах компании Savills Alpine Homes говорит: «Вербье популярен среди новичков и опытных лыжников, поскольку здесь точно всегда есть снег. Инвесторы тоже любят это местечко, поскольку оно находится в двух часах езды от Женевы, где они в настоящий момент не могут приобрести недвижимость из-за ограничений на право владения собственностью иностранцами».
Выгодное налогообложение всегда привлекало состоятельных инвесторов в Швейцарию. Здесь не существует налога на наследуемую собственность, а налог на прирост капитала взимается по гибкой шкале, которая составляет меньше 20% спустя 10 лет владения собственностью. Как правило, иностранцы могут приобретать недвижимость в Швейцарии, если они являются резидентами страны, а нерезиденты могут получить право владения собственностью, если они используют недвижимость для ведения бизнеса, например, сдают в аренду шале или апартаменты.
Такая аренда процветает в Вербье. У Ричарда Брэнсона, владельца группы компаний Virgin, есть домик с девятью спальнями, стоимость аренды которого начинается с $88 750 за неделю в зимний сезон, а девелоперы собственности Chalet Trois Couronnes ожидают, что смогут сдавать свою недвижимость в пиковый сезон по цене от $129 тыс. до $250 тыс. за неделю.
Симон Малстер, директор агентства по недвижимости Investors In Property, сейчас выставляет на продажу объект под названием Petit Ours, шале с шестью спальнями, за $11 млн. У него также есть участок земли с разрешением построить на нем шале с пятью спальнями, по цене почти $16 млн.
В то время как в Вербье возможно также приобрести более старинную собственность, эта возможность не так привлекает инвесторов. По словам г-на Ролласона, директора по продажам компании Savills, состоятельные участники рынка предпочитают высококлассные новые объекты, которых не так и много в наличии.
Государственная служба Украины по лекарственным средствам в очередной раз информирует, что с 1 января 2013 года на территорию Украины будет запрещен ввоз лекарственных средств, произведенных не в условиях GMP.
Подтверждением того, что производство лекарственных средств отвечает действующим в Украине требованиям GMP, является документ, выдаваемый Гослекслужбой Украины соответствии с Порядком проведения сертификации производства лекарственных средств, утвержденного приказом Министерства здравоохранения Украины от 30.10.2002 года № 391 (в редакции приказа Министерства здравоохранения Украины от 05.07.2011 № 387, зарегистрированного в Министерстве юстиции Украины 11.08.2011 г. под № 969/19707).
Указанным Порядком предусмотрено предоставление документа соответствия производства требованиям GMP не только по результатам инспектирования, проведенного Гослекслужбой Украины, но и по результатам инспектирования, проведенного регуляторным органом страны-члена международной Системы сотрудничества фармацевтических инспекций (PIC / S).
Таким образом, производитель лекарственных средств имеет возможность, кроме Держликслужбы Украине, с целью проведения инспектирования производства, обратиться к любому регуляторного органа страны-члена PIC/S для получения документа соответствия требованиям GMP и дальнейшего его предоставления в Минздрав Украины / Гослекслужбу Украины.
Страны, которые являются членами PIC / S состоянию на 30.10.2012
1. Австралия
2. Австрия
3. Аргентина
4. Бельгия
5. Греция
6. Дания
7. Эстония
8. Израиль
9. Индонезия
10. Ирландия
11. Исландия
12. Испания
13. Италия
14. Канада
15. Кипр
16. Латвия
17. Литва
18. Лихтенштейн
19. Малайзия
20. Мальта
21. Нидерланды
22. Германия
23. Норвегия
24. Великобритания
25.Южно-Африканская Республика
26. Польша
27. Португалия
28. Республика Словакия
29. Румыния
30. Сингапур
31. Словения
32. США
33. Венгрия
34. Украина
35. Финляндия
36. Франция
37. Чешская Республика
38. Швейцария
39. Швеция
«Покрытый бриллиантами полумесяц, расположенный в сердце европейского континента». Так образно описывается характер Альпийского региона в информационной брошюре, выпущенной восемью странами, принадлежащими к так называемой Альпийской конвенции. Туристы любят Альпы? Но каково там просто жить? В Швейцарии, например, в Альпах проживает только один человек из семи, несмотря на то, что две трети территории Конфедерации относятся к территориям альпийского характера. В 1800 году это соотношение находилось на уровне 1:5.
На днях в швейцарском городе Поскиаво (Poschiavo), расположенном в кантоне Граубюнден южнее перевала Бернина, состоялась традиционная «Альпийская неделя» («Alpen Woche»), в которой приняли участие специалисты и ученые из всех 8-ми стран, подписавших Альпийскую конвенцию.
Темой конференции была объявлена проблема «Обновляемых Альп». Иными словами, на этом мероприятии дискутировался вопрос, можно ли обеспечить Альпам режим устойчивого развития с опорой на новые инновационные возможности трудовой деятельности.
«Люди, живущие в таких регионах, как Альпы, любят близость к природе, нетронутую экологию, высокие стандарты жизни», - подчеркнул Гидо Плассманн (Guido Plassmann), директор Организации по защите альпийских заповедных зон (Netzwerk Alpiner Schutzgebiete - ALPARC), в интервью порталу swissinfo.ch. При этом он подчеркнул, что близость к городским центрам все равно остается важным элементом и необходимым фактором.
Особенно важно это для так называемых «маятниковых мигрантов», которые живут в горных деревнях, но работают в городе, в котором не только больше возможностей для труда, но и культурная жизнь куда более активна, чем на селе. Однако и тут есть ограничитель – дорога из дома до работы не должна занимать более 45-ти минут.
Самым важным вопросом всех вопросов на конференции был, однако, следующий: Как можно было бы дополнительно стимулировать людей жить в горах, не переезжая в городские агломерации? Ответ на первый взгляд прост, - отмечает Г. Плассманн: им нужно предоставить новые возможности труда и заработка. Однако возможности эти не должны быть в ущерб природе.
Глобальные связи
Вот уже 200 лет главным мотором развития швейцарских Альп является туризм. Однако в наше время туризм уже не является единственной альтернативой. Интернет и глобализация создают условия для возникновения новых, ранее невиданных, возможностей. Особенную выгоду в этом смысле получают малые и средние предприятия (МСП).
Традиционные отрасли хозяйства в крупных альпийских деревнях исчезают или решительно преобразовываются. Многие из тех, кто остался или основал свои новые отделения в Альпах, не имеют ничего общего с сырьевой отраслью. Глобализация приносит с собой новые шансы и новые риски, - говорит Хайке Майер (Heike Mayer), профессор истории экономики в университете Берна. Она тоже принимает участие в конференции на тему «Обновляемых Альп».
«МСП зависят от инноваций и от использования новых технологий. Поэтому они должны непременно сохранять контакт с миром новых идей», - говорит она. - «Предприятия, действующие на глобальных рынках, связаны с иными регионами мира посредством своих поставщиков, а также через клиентов, через связи с вузами и Университетами. Быть частью глобальной сети – сегодня это стало совершенно необходимым условием».
Инновативные предприятия
Мелани Джон (Melanie John) из организации «Open Alps» как раз и помогает МСП создавать такие сети и эффективно их использовать с целью взаимовыгодного обмена информацией. «Open Alps» является международным проектом под эгидой Торгово-промышленной палаты южнонемецкого региона Шварцвальд-Баар-Хойберг (Handels- und Industriekammer Schwarzwald-Baar-Heuberg).
«За этим проектом скрывается идея нужную информацию быстро предоставлять в распоряжение тем, кто в ней нуждается», - разъясняет она. Многие предприятия являются довольно инновативными, однако давление со стороны глобализированного мира становится все сильнее. Никакая фирма не может себе позволить оставаться на месте.
«Короче говоря – шутки в сторону. Без инноваций нынче никуда», - подчеркивает М. Джон. - «Конечно, я не утверждаю, что наш проект такой важный, что без него все вокруг немедленно обанкротятся. Однако мы точно знаем, в чем состоят наши задачи, а именно, в поддержке альпийской экономики, в сохранении здесь рабочих мест, и в создании новых».
Ставка на образование
Если горные регионы ходят привлечь и удержать молодежь, одни должны быть в состоянии предоставить ей убедительную жизненную перспективу. Мориц Шварц (Moritz Schwarz), например, является хорошо образованным выпускником средней школы из Инсбрука.
По его мнению образование является очень сильным аргументом для молодежи, желающей остаться в Альпах. И это понятно – хорошо образованные люди могли бы найти себе работу в новых возникающих инновационных предприятиях.
М. Шварц и его 16-летняя коллега Изабелла Хильбер (Isabella Hilber) убеждены в том, что у Альп есть все шансы обеспечить себе замечательное будущее. Оба они были депутатами молодежного парламента Альпийской конвенции, в котором заседают представители всех восьми стран-участниц.
Идея молодежного парламента родилась в голове ее учителя, однако, - признает И. Хильбер, - большинство из его одноклассников не проявили особого интереса к работе в этой структуре. Она тоже любит горы, но для получения образования она все-таки намерена отправится в Вену или в один из вузов Германии.
Однако даже те жители Альп, что приняли решение покинуть этот регион, могут внести вклад в его развитие. В этом убеждена Сильва Семадени (Silva Semadeni). Сама она выросла здесь, в Поскиаво, недалеко от итальянской границы, и живет теперь в Куре, заседая одновременно в швейцарском парламенте от партии социалистов.
«Бесспорно, в регионе Альп работы на всех не хватает; многие поэтому вынуждены уезжать. Однако и те, кто уехал, могут вносить свой вклад в развитие региона», - убеждена она.
Вопрос перспективы
А нужны ли вообще Альпам молодые люди? В определенном смысле без них не обойтись, - считает Франц-Фердинанд Тюрчер (Franz-Ferdinand Türtscher), председатель правления небольшой общины Соннтаг (Sonntag) в австрийском регионе Форарльберг в интервью порталу swissinfo.ch. Если все вдруг уедут, то что же останется от социальной и культурной жизни таких общин? Такое развитие просто превратилось бы в итоге в замкнутый круг, следствием которого стало бы обескровливания альпийских регионов.
А между тем общественная жизнь на уровне общины - это как раз та причина, по которой «маятниковые мигранты» возвращаются каждый вечер домой из города, вместо того, чтобы жить там рядом с работой. В его общине, - говорит Франц-Фердинанд Тюрчер, - живет 750 человек. Из них около полусотни, например, играют в местном оркестре. Его уровень довольно высок, информация об этом расходится кругами и привлекает в общину новых жителей.
«Пока еще, можно так сказать, у нас нет недостатка в молодых людях, готовых на безвозмездной основе заняться общественно-полезной работой или выдвинуть свою кандидатуру на какой-либо политический пост. Однако как будет выглядеть ситуация через 10-15 лет: на этот счет я бы не рискнул делать каких-либо предсказаний», - говорит Ф.-Ф. Тюрчер.
«От молодых образованных людей мне часто приходится слышать, что они, мол, не видят для себя здесь, в регионе, многообещающих перспектив», - говорит он дальше. Г. Плассманн в этом смысле настроен более оптимистично. «Молодые люди в целом склонны стремится в город. Они хотят испытывать что-то новое, но все равно, часто они возвращаются обратно».
Ответ на вопрос о том, нужна ли Альпам молодежь, он скорее искал бы в рамках долговременной перспективы. «Эта проблема тесно связана с тем, как мы сами рассматриваем Альпы. Я думаю, что наше поколение просто пока не может себе представить безлюдные Альпы, заросшие диким лесом. Как поведут себя в этом смысле будущие поколения – сказать невозможно», - подчеркивает Г. Плассманн.
«Мы не говорим сейчас о том, позитивна ли такая тенденция одичания Альп, или нет. Мы сейчас склонны рассматривать сосуществования природы и культуры в Альпах как нечто позитивное. Но это наш взгляд. У природы может быть на сей счет иное мнение», - резюмирует он.
Во многих регионах страны стоимость жилья повышается слишком быстро, в то время как потребительские цены снижаются, а личные доходы населения остаются стабильными. Все это подогревает опасения о возникновении пузыря на рынке недвижимости Швейцарии.
Индекс цен на недвижимость от банка UBS показал, что в конце сентября темпы удорожания жилья перешагнули порог риска возникновения пузыря первый раз с 1990-х годов, сообщает портал Swissinfo.ch.
Во многих регионах Швейцарии ситуация продолжает накаляться последние шесть месяцев. В Давосе цены подскочили на 7,6%. В Цуге зафиксирован прирост в 5,1%, а в Цюрихе и в Лозанне – 3,8%.
Самый большой риск возникновения пузыря наблюдается в районе озер Женевы и Цюриха, в кантоне Цуг и на зимних курортах, таких, как Давос, Ароза и Санкт-Мориц. Экономисты UBS говорят о том, что сейчас также перегреты рынки недвижимости в коммунах с низкими налогами, которые привлекают состоятельных инвесторов, - регион Гштад и районы к югу от Базеля.
Аналитики банка ожидают дальнейшего роста цен на недвижимость в Швейцарии в 2013 году. По их оценкам, для снижения стоимости жилья в стране необходимы дополнительные факторы, например, увеличение процентных ставок по кредитам, переизбыток предложений на рынке или резкий спад объемов иммиграции.
Напомним, что в сентябре о риске возникновения пузыря на рынке недвижимости Швейцарии уже заявлял вице-президент швейцарского Центробанка Жан-Пьер Дантин.
ДОВЕРИЕ В РОССИИ: СМЫСЛ, ФУНКЦИИ, СТРУКТУРА[1]
Лев Гудков
Явное исчерпание больших идей в современной социологии, связанное с концом модернизационной парадигмы и завершением институциональной трансформации в западных обществах, заставляет думать уже не о внутридисциплинарном кризисе, а о переходе социологии в разряд социально-прикладных разработок, то есть ее приближении к состоянию, которое можно считать конечной стадией всякой (классической) науки. Конец модерна как завершение эпохи Просвещения или большого европейского проекта Культуры сопровождался многочисленными явлениями распада больших онтологических конструкций и идей единства универсума, истории, общности человеческой природы, законов социального развития, а соответственно, и падением интереса к большим теориям общества, социальных систем и т.п. Критики говорят о самоедстве и культурном мазохизме современного общества, об эрозии тех ценностных оснований (веры в исторический прогресс), на которых строились современный социальный порядок и социальное знание. Появление мощных супербюрократий вроде ЕС, транснациональных корпораций, международных организаций и т.п. оказало заметное унифицирующее влияние на национальные социальные и правовые практики и локальные культуры. Политика как сфера проявления харизматических фигур, предложения великих национальных идей или воодушевляющих массы целей общественного развития постепенно все сильнее и сильнее ограничивалась парламентской регламентацией, стерилизовалась практикой бюрократического администрирования, подчиняясь долгосрочному социальному планированию, экспертизе специалистов, массмедиальным технологиям. Повседневная жизнь в современных обществах стала более упорядоченной, чем в первой половине XX в., обеспеченной, безопасной, комфортной, предсказуемой и скучной, если судить по доминирующему тону в современном искусстве и литературе, озабоченных неясностью или дефицитом экзистенциальных ценностей.Такой интеллектуальный климат оказывается не слишком благоприятным для развития социологии как науки о меняющейся социальной действительности, науки, озабоченной вопросами понимания Другого или последствий взаимодействия с ним. Кризис социологии не носит драматического характера и проявляется довольно вяло, поскольку смутное недовольство, вызываемое отсутствием новых значительных теоретических идей и направлений, сопоставимых со структурно-функциональным анализом или с символическим интеракционизмом, систематизировавшими оригинальные идеи основоположников дисциплины, компенсируется удовлетворением от все умножающейся массы прикладных исследований и предметных разработок, ведущихся по самому широкому кругу тем. Нет сомнения, что мы стали больше знать о тех обществах, в которых живем, но это во многом перестало быть интересным. Дисциплина давно потеряла не только свой начальный энтузиазм и эпистемологический идеализм, но и четкость парадигмальных разграничений среднего периода своего развития (1940—1960-х гг.), зато приобрела солидность практической, почти инженерной, науки, к которой обращаются многие заинтересованные лица, включая и представителей смежных дисциплин — экономистов, историков и других. Этому упрочению статуса социологии отчасти способствовал процесс неизбежной эклектизации, позитивного соединения разных теоретических и методологических подходов для решения аналитических или дескриптивных задач среднего и микроуровня социального взаимодействия. Критика 1970—1980-х гг., исходившая из разных ценностных оснований, проделала чрезвычайно важную работу: отделила философские элементы, исходные резидуумы знания, онтологические основания знаниевых парадигм от техники описания и объяснения. Благодаря этому стали возможны инструментализация процедур анализа и объяснения, использование отдельных элементов структурно-функционального, системного или какого-то иного из имеющихся теоретических подходов в качестве эвристических приемов или готовых «ключей» для решения частных контекстуальных задач. Сочетание разных понятийных средств для работы с разнородным предметным материалом получило теперь уже методологическое узаконение в эмпирической практике и в идеологии постмодернизма.
Сама по себе потребность в синтетическом рассмотрении социальных явлений и процессов стала ощутимой после успеха структурно-функционального анализа (в 1960-х гг.) и последовавшей реакции на него в виде методологической критики, опирающейся на самые разные идеологические и ценностные основания. Критика стала условием и формой рецепции и освоения его потенциала. Особую роль в этом деле сыграло появлении феноменологической, гуманистической, радикальной версий социологии, включая и обращение к драматургическому или сценарному подходу И. Гофмана, а затем и этнометодологии. В этом же контексте имеет смысл рассматривать и попытки возродить понимающую социологию культуры[2] в духе М. Вебера или Г. Зиммеля, предпринятые в конце 1970-х — начале 1980-х гг. в Германии, или стимулировать culturestudiesв англоязычных странах, и т.п. Критике удалось стимулировать интерес к смысловому (культурному) бэкграунду социальных институтов, историзировать саму суть социологической проблематики, связав те или иные постановки вопроса исследования с конкретными институциональными или групповыми интересами и проблемами, насытить социологические схемы историческим материалом. Это дало сильнейший импульс к расширению предметной социологической тематики, привлечению внимания к проблематике повседневного «жизненного мира», но одновременно таило в себе опасность размывания границ социологической работы.
Как обычно бывает в таких случаях, последствия подобной работы с универсальными теориями (Т. Парсонса и его многочисленных последователей, Н. Лумана и других) были непрямыми и весьма неоднозначными: для самой социологии это вылилось в утрату большой перспективы дисциплины, в зарастание предметного поля «мелкотемьем», но размывание дисциплинарных границ социологии стимулировало рецепцию смежными дисциплинами отдельных идей и приемов социологии, осознание новых возможностей для объяснения уже своего материала и появление новых точек зрения на старый, короче — формирование новой проблематики в рамках своего предмета. Так, в экономике, едва ли не впервые после М. Вебера, была осознана значимость не только институционального анализа (неоинституционализм), но и культуры, со всем спектром вопросов человеческого существования — доверия, веры, образования, семейного воспроизводства (цены социализации) и т.п. аспектов «человеческого капитала».
Нельзя сказать, чтобы подобная «экономизация» традиционной социологической тематики («перевод» неэкономических форм поведения — традиционного или ценностно-рационального действия, например воспитания детей, семейных отношений, политики и проч., — в категории целерационального действия, то есть их интерпретация по образцу других экономических отношений) была очень успешной в теоретическом плане; однако сама грубость подобных аналогий экономизации неэкономической сферы (например, у Г. Беккера) была предпосылкой расширения предметного поля экономической науки. Схожие процессы шли и в других дисциплинах.
До российской социологии эти перипетии внутридисциплинарной эволюции дошли с большим запозданием, с искажениями и никак не отразились на теоретическом качестве ее общих интерпретационных схем. Догоняющий характер российской модернизации и ведомственный характер социологии в России, ее финансовая и организационная зависимость от государственной бюрократии обернулись утрированным копированием новейших модных образцов, эпигонством и некритическим заимствованием западных подходов, ставших обязательными для подражания. Организация социологии в России почти не допускала появления независимых научных позиций и научных авторитетов. Следствием этой интеллектуальной зависимости и слабости стало затянувшееся влияние транзитологических концепций, а затем и угасание общего интереса социологов к текущим процессам в стране, который был так ощутим в 1960— 1970-е гг., во время становления советской социологии и появления первых симптомов разложения тоталитарного режима.
Однако в интеллектуальной истории российской социологии было одно исключение — Ю.А. Левада, который еще в конце 1960-х гг. поставил задачу не просто осмысления опыта и границ применения западной социологии, в первую очередь — структурного функционализма, но и соединения его концептуальных и теоретико-методологических возможностей с арсеналом других дисциплин, включая исторические науки, науки о культуре, антропологию, политологию и проч. Он выдвинул методологическое требование не только выявлять в каждом конкретном случае социологического описания или анализа социального явления актуально значимые институциональные или групповые рамки поведения, но и указывать на историчность или гетерогенность их смыслового обоснования, наличие разных по глубине культурных слоев (включая пространственные и временные характеристики действия), определяющих сами нормы и правила социального поведения. Левада настаивал на необходимости расширения интерпретационного контекста экономического поведения или урбанизационных процессов, снимая тем самым идеологические и дисциплинарные барьеры с понимания многослойности структур «современности»[3].
Его подход можно описать следующим образом: то, что нам кажется самоочевидным, естественным и не требующим специального разъяснения или обоснования, не просто представляет собой результат синтеза разных культурных форм (а значит — итог длительного исторического формирования или развития, трансформации больших ценностных идей и их снижения), но и закреплено особыми нормами «очевидности», защищающими подобные смысловые значения от рационализации. Чаще всего в качестве подобной нормы самоочевидности выступает форма целерациональности или инструментальности действия как «естественной» характеристики современности. Другими словами, институциональное принуждение к дисциплине и самоотчету, самоконтролю и ответственности индивида в современном обществе выступает в качестве императива инструментальной рационализации поведения, включая и свое собственное, и нормативные ожидания аналогичного поведения от любого другого. Именно эта норма навязываемой различными доминантными социальными институтами ответственности делает непроблематичными, самоочевидными формы современности, вытесняя (а иногда и запрещая) любые другие варианты мотивов действия или их интерпретации как девиантные. Инструментальная рациональность становится образцом антропологии современного человека, что во многих случаях приводит к массе недоразумений и ошибкам в интерпретации социального поведения (при анализе экономических явлений, электоральных процессов, политики, этнических фобий, национальных конфликтов и т.п.).
Направленность исследовательских интересов Левады явно противоречила получившему широкое распространение процессу тривиализации знания[4], но оказалась, как мне представляется, чрезвычайно плодотворной для всего круга исследований, начатых им в рамках проектов сначала ВЦИОМа, а затем Левада-центра и представленных в его сборниках статей[5]. Я имею в виду проблематику программы «Простой советский человек» и примыкающих к ней исследований структуры массового сознания, отношения к власти, к социальным переменам, проблематику национальной идентичности. Особенность работы Левады заключалась в том, что он развертывал текущие явления, схватываемые в языке повседневного опыта, в контексте больших тектонических изменений, происходящих в тоталитарном, а затем — и посттоталитарном социуме, а затем переводил их на язык соответствующих концепций и теорий культурно-исторических процессов, позволявших интерпретировать их в категориях и понятиях «большого времени».
Следуя намеченному Левадой методологическому направлению работы, я в данной статье хотел бы проанализировать феномен доверия.
1. ФЕНОМЕН ДОВЕРИЯ В СОЦИОЛОГИЧЕСКОЙ ПЕРСПЕКТИВЕ
Проблематика доверия в последние десятилетия снова стала привлекать внимание социальных исследователей после долгого отсутствия интереса к ней.
Но в период формирования социологии как дисциплины (1900—1920-е гг.) доверие наряду с другими социальными формами взаимодействия (борьба, господство, обмен, традиция, социальная дифференциация, рессантимент, мода, кокетство и т.п.) было одной из важнейших социальных категорий, используемых при интерпретации социальных структур[6]. Нынешний интерес к теме связан не столько с запросом на более точное понимание природы этого явления, сколько с потребностями причинной интерпретации взаимосвязи или взаимообусловленности особенностей доверия и институциональных структур (экономика, политика и т.п.) в разных странах. Успех подобных попыток даст надежду на разработку новых средств понимания и учета влияния культуры на характер эволюции политических и экономических отношений в разных странах, что представляет не только теоретический интерес[7].
За два десятилетия подобной работы получен значительный материал, показывающий роль доверия в практике социально-экономических отношений, проведены широкомасштабные сравнительные исследования уровня доверия в разных институциональных контекстах и предложены рационалистические теории доверия[8].
Вместе с тем, использование понятия «доверие» в сравнительно-типологических исследованиях наталкивается на ряд ограничений, связанных с тем, что доверие рассматривается преимущественно как психологическое явление, как целостный и однозначный феномен, как аффект, иррациональный по своей сути. Попытки, предпринимаемые экономистами и социологами для того, чтобы выйти из этой старой методологической ловушки, нельзя признать особенно удачными. Стремясь формализовать понятие «доверие» и уйти от психологизма, аналитики в таких случаях обычно впадают в другую крайность: интерпретируя доверие по модели инструментального действия (рационального, а потому легче всего понимаемого), они «экономизируют» подобные отношения, что, на мой взгляд, не просто упрощает, но искажает характер реальных взаимодействий людей, привнося телеологизм в смысловую структуру действия доверия. Функция доверия в подобных схемах интерпретации сводится лишь к оптимизации издержек выбора, к снижению рисков и возможных потерь, к установлению определенных моральных рамок («добродетелей») или культурных предписаний для целерациональной структуры социального действия, якобы снимающих неопределенность ситуации для действующего (П. Штомпка, Н. Луман, Ф. Фукуяма, теория «рационального выбора» и другие подходы).
Несмотря на потери, неизбежные при такой сильнейшей генерализации элементов объяснения, несомненным выигрышем при этом оказывается возможность использовать схему причинного объяснения. Но опасность утраты своеобразия самого феномена доверия остается, она заключается в неконтролируемой подмене смысла действия (ценностной рациональности, обычая или традиции как обеспечения ожиданий партнеров) хорошо отлаженной схемой целерационального действия.
Не умаляя эвристической ценности названных подходов, я предпочел бы интерпретировать доверие как сложный социальный феномен (закрытое социальное взаимодействие), структура которого представляет собой соединение разных смысловых оснований. Когда мы говорим, что доверяем врачу, учителю, профессору в университете, кассиру в магазине, информации о расписании рейсов в аэропорту, другу или коллеге по работе, жене/мужу, банкам, иностранной валюте, науке, метеопрогнозам, политикам, газетам и т.п., мы редко сознаем, что в каждом подобном случае наше доверие опирается на разные смысловые основания и, соответственно, определяется разными нормами ожидания и характера исполнения действия. Супружеская верность (взаимное доверие супругов друг другу, имеющее среди прочего символический характер парной солидарности) принципиально отличается от веры врачу, к которому вы обратились, а доверие банку — от доверия школьника учителю. Но во всех этих случаях имеет место предпонимание ситуации (ее определение и схематизация действия), то есть актуализация горизонтов действия и возможных способов поведения (своего и партнера).
Доверие — это способность действующего схватывать выражение имплицитных кодов и правил поведения одних институтов или социальных групп в зонах действия других институциональных или групповых правил поведения, это восприятие действующим неназываемых, но подразумеваемых (в конкретной ситуации взаимодействия) норм институционального действия, которыми будет (поскольку предполагается, что он должен, обязан) руководствоваться партнер. В смысловой структуре рассматриваемого или описываемого исследователем действия (целевого или ценностного) эти нормы принципиально не могут быть артикулируемы (содержательно представлены в категориях мотива, цели или средств данного действия). Их семиотическое присутствие в ситуации взаимодействия обозначено признаками разной модальности поведения акторов (возможности, вероятности, долженствования), а выражено лишь как психологическое качество поведения, как известного рода иррациональность установки и действия (поскольку то, что вызывает доверие, лежит вне логики маркированной структуры целевого поведения). Таким образом, речь идет не о неполном знании обстоятельств или мотивов поведения партнера, условий взаимодействия, последствий поведения и т.п., риски которого, как часто подчеркивают сторонники «экономизации доверия», феномен «доверие» может компенсировать так или иначе[9].
Доверие как тип социальной регуляции обеспечивает взаимосвязь принципиально разных институциональных систем, групп, разных по глубине слоев культуры. Оно определяет границы индивидуальной или институциональной рациональности (раскрывая ее смысл) и соединяет их между собой, позволяя учитывать последствия взаимодействия актора с институтом, группой или другими индивидами. Доверие продуцирует смысл будущего, как бы проектируемого взаимодействия партнеров или актора с различными и неопределенно многими другими акторами (включая и взаимодействие индивида с институциональными порядками или их представителями, как это имеет место, например, в актах использования денег: обмен символическими средствами выражения ценности в расчете на то, что их примут в адекватное обращение неопределенно многие третьи лица).
Исходя из сказанного, я бы определил доверие как социальное взаимодействие, ориентированное на высокую вероятность (шансы) того, что действия партнеров (а ими могут быть не только отдельные индивиды, но и социальные группа или институт) будут протекать в соответствии с ожидаемым субъектом действия порядком, основанным на взаимных моральных или ценностных обязательствах, принуждении, обычаях, традициях, социальных конвенциях, идейных убеждениях, материальных интересах, общепринятых представлениях. Эта уверенность должна быть проявлена действующими не только в различного рода заявлениях, но и в совместных церемониалах (ритуалах, праздниках, выборах, референдумах, митингах и т.п.), а также обозначена особым языком поведения, а значит — подтверждена и гарантирована различными санкциями за нарушение ожиданий или несоблюдение общепринятых обязательств, имеющих нормативный или правовой характер. Ценностные обязательства (включая коммуникативную этику) могут включать согласие по поводу общих правил действия в той или иной сфере коллективной жизни: поиске научной истины, соревновании в спорте или поведении на дуэли, в бизнесе, в любви, в воспитании детей, в работе и т.п. Обязательства предполагают высокую вероятность наступления ответственности за нарушение этих правил, причем со стороны не только пострадавших от нарушения, но и всего социального окружения, поставленного в известность об этом деликте. Коллективный характер обеспечения доверия означает, что доверие, вне зависимости от его конкретных смысловых оснований, входит в состав общего набора институциональных и групповых норм поведения, социального порядка, общих представлений, опыта прошлого, горизонтов притязаний группы (интересов) или аспираций отдельного индивида, границ возможного отклонения от нормы и т.п., совокупность которых и образует то, что стали с недавних пор именовать накопленным и передаваемым от поколения к поколению «социальным капиталом» того или иного сообщества[10].
Внутренние границы доверия очерчены вероятностью неисполнения взаимных обязательств. Нарушение обязательств может оправдываться субъектом действия (неисполнения) определенными условиями, прекращающими действие общих обязательств и правил, либо связываться с высшими обстоятельствами (ценностным конфликтом, наличием других ценностных порядков). Но в любом случае возможность нарушения доверительных отношений принимается во внимание действующим и задает предел доверия. Сама по себе эта граница становится очень важным символическим барьером, тематизация которого продуцирует в культуре множество сюжетов в литературе и искусстве, игровых ситуаций, экспериментов и т.п. Таковы темы лицемерия, предательства, обмана, соблазна, лукавства, паразитирования на доверии, несостоятельности того, кому доверяют, безответственности, а также тема выгоды, которую приносит нарушение правил доверительного взаимодействия[11]. Граница доверия, обозначенная соответствующим ритуальным жестом или процедурой, указывает на (предположительное) переключение одной модальной системы доверия на какую-то другую, определяемую другими правилами взаимодействия с партнером или партнерами. Чем сложнее устроено общество, тем многообразнее сами границы доверия и тем большее значение приобретает способность человека их различать и переходить от одной зоны доверительных отношений к другой, не вызывая возмущения партнеров (социальный такт действующего).
Упомянутые выше ритуалы, подчеркивая символический характер доверия, сами по себе еще ничего не говорят о степени значимости доверия или длительности его действия. Соответственно, исходными задачами эмпирического изучения феноменов доверия или зон его распространения оказываются фиксация и описание 1) различных барьеров между модальными сферами доверия; 2) семантических или социальных границ доверия, отделяющих пространства недоверия; 3) интенсивности доверия. Оказываясь вне этих зон доверия, индивид немедленно включает нормы недоверия как операциональные коды поведения в агрессивных или социально опасных средах существования. Барьеры — это фиксированные ритуалы недоверия (бдительности, проверки, сомнения), отмечающие рост социальной и антропологической неопределенности в ситуациях перехода от одной зоны доверия к другой. Степень артикуляции этих барьеров зависит от характера институционализации социального доверия в разных обществах.
Для исследователя чрезвычайно важно видеть границы между зонами доверия/недоверия. Без указания на подобные подразумеваемые, внутренние или внешние, барьеры, играющие роль смысловых рамок для правил взаимодействия, переключателей регистров солидарности, разделяющих нормы разных планов социальных отношений, взаимного контроля, согласования интересов и т.п., невозможно понимание сложности и неоднородности социальной материи, из которой состоит повседневность существования. Тем более это важно для анализа поведения в репрессивных обществах, в которых обыденность пронизана официальной ложью и лицемерием, как в советском и постсоветском обществе, равно как и в других репрессивных и закрытых социумах (в мусульманских общинах, современном Китае и т.п.). Нас в первую очередь интересуют именно эти аспекты поведения в ситуациях сочетания разнородных нормативных систем и препятствий для их универсализации, подавления условий возникновения универсальной этики и права. Сама по себе двойственность этики, или двоемыслие, — явление, характерное для любых типов современных обществ. Но удельный вес и значение двоемыслия может радикально различаться в разных социальных системах.
Формализация доверия предполагает появление не только разного рода документов, паспортов, сертификатов, пропусков, удостоверений и т.п., указывающих на кодификацию правил различения своих и чужих, норм институционального поведения (включая и санкции за нарушение), но и специализированных служб контроля. Наиболее институционализированными формами барьеров доверия (априорного недоверия) являются учреждения, осуществляющие меры безопасности и охраны. Охрана государственных и ведомственных тайн и секретов, обеспечивающая зоны гарантированного доверия (со всеми процедурами проверки, допусков, подписок о неразглашении, иерархии допущенности, создания специальных служб безопасности и поставок соответствующего технического оборудования), представляет собой один из примеров границ доверия. Другими примерами могут служить меры по защите от подделок (денег, финансовых или юридических документов) и соответствующие службы разного уровня. Чем менее формализованным является контроль, тем с большей уверенностью мы можем говорить о значимости традиционных или конвенциональных отношений в группах или сообществах, требующих собственных ритуалов солидарности и выражения доверия. В деревне нет нужды в предъявлении документов соседям, как это делается ежедневно при входе в здание большой организации или предприятия.
В советское время в атмосфере тотального привычного страха и коллективного заложничества, когда контроль охватывал сферы и публичного пространства, и частной жизни, поддержанию доверия способствовала норма деления на «своих» и «чужих». Под «своими» понимались не просто люди, которым можно было доверять (в смысле общей веры в то, что в случае нужды тебе могут помочь, поддержать эмоционально, финансово или физически), но и те, на кого распространялись проекции норм «порядочности», взаимной лояльности, уверенности в том, что эти люди тебя «не сдадут, не предадут, не донесут начальству» или властям о «неподобающем» поведении. К «чужим» относились представители тех зон существования, где были незначимыми представления и нормы солидарной ответственности. И «свои», и «чужие» были весьма условными категориями, нередко «свои» превращались в «чужих», и наоборот. Подобная структура двоемыслия (в терминах Ю.А. Левады — «игры», «игровых структур социального взаимодействия») задавала определение ситуации и диктовала различные коды социального поведения в разных средах, соединяя формальные и неформальные правила взаимодействия через многообразные способы преодоления внутренних и внешних барьеров. При этом включались нормы поведения, относящиеся к разным системам социального контроля и опознания («свой» / «чужой»). Церемониалами снятия барьеров между статусами были обязательная совместная выпивка в неформальной обстановке (на работе, или дома, или в среде, которая отключала внешние механизмы повиновения, — на природе, в туристской поездке, в поезде, после работы на рабочем месте, во внеслужебное время, в командировке, в бане и т.п.) или апелляция к другим «своим» (родственникам, прежним сослуживцам, коллегам, приятелям и т.п.), которая принимала форму «помощи», «услуги» (блата, связей, «нужных людей») и предполагала соответствующий семантический код — использование языка «своих», псевдопартикулярных отношений («...я от Ивана Ивановича»), хотя сам действующий при этом мог и не знать лично ни самого «Ивана Ивановича», ни даже того, кто он такой[12]. Язык подобных отношений предполагал процедуры демонстративного исключения официальных или общепринятых форм взаимодействия, установления «особого», «специального» режима поведения («разрешить в порядке исключения», как тогда писалось в служебных записках начальству при обращении с просьбой). По существу, это означало отмену требований морали, упразднение общих правил оценки себя и других и взаимообязывающих норм поведения.
Иерархия барьеров и разграничение зон доверия и взаимодействия воспроизводят социальную иерархию и отражают степень жесткости (закрытость или открытость) социальной структуры. Семантика барьера доверия в любом случае строится на переворачивании смысла доверительных отношений, на выражении презумпции недоверия. Границы доверительных отношений могут быть подчеркнуты пространственно-временными ограничениями, социальными фильтрами или характером допуска в коллектив или группу, церемониями перехода из одной системы норм (ценностей) в другую, сменой языка, одежды, интонаций, правил поведения в повседневности и прочим. «Игра в доверие» стала в советское время социальным кодом поведения, умением демонстрировать другому, что актор понимает, что его партнер лжет (в чем, когда и в каких отношениях) и знает, что актор это понимает, благодаря чему достигается конвенциональное согласие и определение рамок возможного контроля насилия или коррекции взаимодействия. Важно, что отсчет при этом идет от негативных представлений или моделей человека, которые выступают как норма определения реальности.
Более сложные и многообразные барьеры и границы доверия образуются в зонах двоемыслия. Отсутствие открытых для всех социальных лифтов и каналов вертикальной мобильности оборачивается постоянной склокой внутри влиятельных или обладающих особыми ресурсами групп в обществе, регулярной рекомпозицией центров силы, поддержанием высокого уровня цинизма, недоверия, «бдительности», все более частными коррупционными скандалами. Как правило, эти барьеры не отмечены, не маркированы в языке или семантике того, чему или кому доверяют, а потому воспринимаются как само собой разумеющиеся (собственно, это и есть выражение отношений доверия, непроблематичности отношений). Барьеры могут быть обозначены сменой одежды, сменой речевых норм, в том числе — обращения (переход от «вы» к «ты», появлением экспрессивной или обсценной лексики), отменой иерархических различий в статусах, подчеркиванием исключительности ситуации или особого (равного или интимного, сближающего) характера отношений между партнерами, выделением их из общего ряда, отменой обычных правил поведения, что означает смену систем референции, референтных групп, идеологии, исторических или логических аргументов, апеллятивных или риторических фигур и проч., короче, смену парадигм поведения, до того никак не совмещавшихся друг с другом, жестко разделенных между собой.
Необходимо различать и разные планы доверия, от высшего уровня общих конструкций реальности (совокупности и композиции коллективных символов, задающих устойчивость определений действительности, этого важнейшего потенциала солидарности и согласия в обществе, одновременно оказывающегося и наименее рационализуемым, не контролируемым в субъективном плане) до отношений в малых и неформальных группах. Умение оперировать различными модусами доверия есть признак социализирован- ности индивида в обществе или группе, свидетельство его социальной дееспособности (в данном сообществе) и его общественного «такта».
Подобный режим двоемыслия (мозаичность сознания, партикуляризм, способность соединять кажущиеся несовместимыми нормы и представления) порождает человека достаточно эластичного, чтобы выносить внешнее давление и контроль, и вместе с тем неспособного к коллективной солидарности (недоверчивость, отказ от поддержки организаций гражданского общества) или систематической рационализации собственного действия, готового приспособиться к любым переменам в своем положении ценой снижения запросов и качества жизни (выбор «понижающих стратегий жизни»)[13].
Поэтому любые попытки эмпирического анализа доверия как в прошлом, так и в настоящем должны учитывать силу различных нормативных систем лояльности и силу социального контроля, как со стороны формальных институтов (власти, руководства предприятия, в советское время — партийных организаций или их дублеров в виде профсоюзов, комсомола и т.п.), так и со стороны неформальных или сетевых отношений, образующих множественные структуры частных коалиций и коллективного заложничества (семьи, трудового коллектива, квазиобщественных организаций — спортивных, любительских, ветеранских, жилищных и т.п.). С ослаблением репрессий, а затем и сворачиванием масштабов массового террора проблема доверия «руководству» (завода, государственной организации), коллегам, товарищам, семье и т.п. превращается в проблему дефицита правовых и формально институциональных средств регуляции[14].
Теплые и доверительные отношения внутри многих неформальных коллективов, сложившихся в советское время, отношения, основанные на взаимной вере друг в друга, связаны с тем, что ценности и нормы поведения, разделяемые членами этих групп, были альтернативными по отношению к официальным, идеологическим, формальным требованиям власти, предъявляемым населению. Благодаря самой этой альтернативности закрытые сообщества могли не только быть условием выживания большей части населения страны, вынужденного приспосабливаться к репрессивному идеологическому государству, но и, при некоторых условиях, становиться хранителями и ретрансляторами традиций иной культуры (в том числе — религиозной или философской, научной мысли, более высоких стандартов морали). Поэтому повышенное уважение, которым наделялись все причастные к этим закрытым сообществам, к кругам символического и практического доверия, было обосновано признанием особых достоинств, которыми обладали члены этих коллективов. С изменением политических и экономических условий именно на основе подобных отношений начинали складываться новые социальные формы, облегчавшие построение отношений партнеров по бизнесу, создание новых научных коллективов, инновационных фирм и т.п. Но, как только внешняя среда после краха советской системы стала меняться, потребность в сохранении состояния закрытости и самоизоляции резко ослабла. В итоге началась эрозия атмосферы благожелательности, доверия в прямом психологическом смысле (то есть доверия диффузного, нерационализированного). Нормы поведения в закрытых сообществах не выдерживали испытаний, которым они оказались подвергнуты в процессе начавшихся реформ, при переходе общества к формальной институционализации. Возник кризис социального доверия, постепенно охвативший общество и осознанный общественным мнением как «падение морали». То, что помогало сохранять дух доверия и взаимного уважения в малых коллективах и тесных компаниях, начинало стремительно ломаться и разрушаться в других условиях, более открытых и формальных, прагматически-инструментальных. Закрытая атмосфера малых групп, позволявшая сохранять многие универсалистские ценности (особенно это значимо было для функционирования неформальных научных семинаров, кружков, научных школ — бескорыстного познания, взаимной преданности, этики, религиозных исканий и т.п.) и даже их культивировать, с изменением ситуации парализовала потенциал дальнейшего развития и институционализации подобных отношений. Смена приоритетов в этих условиях оказалась разрушительной для доверия в бизнесе, науке, искусстве. Доверие, которое позволяло выживать в прежнее время, в новую эпоху перехода стало фактором, блокирующим возможности дифференциации ролей, специализации и разделения труда[15].
Обычно доверие распределено весьма неравномерно. Оно более высокое в обществах с устойчивой и открытой институциональной системой, с развитой системой самоуправления и равенством возможностей, обществах благосостояния (welfare-state), оно ниже (или иное по характеру) в обществах с высоким уровнем насилия, внутренней агрессии, с авторитарным или тоталитарным типом государственного устройства[16]. Кроме того, базовое доверие к миру, характерное для начальных фаз социализации, прежде всего в относительно благополучных социальных средах, в полных семьях, постепенно нейтрализуется тут негативным опытом насилия, обмана, знакомством с более сложными и неоднозначными по составу структурами действия, включающими в себя непременный компонент социальных игр, имитации, социальной мимикрии, лжи, приспособления к окружающим, лицемерия и т.п. Подобный опыт недоверия в репрессивных обществах становится важнейшим стратегическим ресурсом социального выживания или социального успеха, вертикальной мобильности и, будучи закрепленным в корпоративных нормах поведения, воплощается в принципы и механизмы селекции людей для органов власти, определяющие структуру господствующей элиты, как это имеет место в нынешней России (преобладание во власти сотрудников спецслужб, военных, то есть представителей самых архаичных и консервативных институтов, социальных, партийных, идеологических ренегатов).
Проблема описания феноменов доверия заключается в том, чтобы определить и фиксировать смысловые основания доверия (признание значимости неартикулируемых, но подразумеваемых ценностных значений и норм действия). Это значит, что анализ доверия требует учитывать не просто разные институциональные нормы взаимодействия, но и разные по своему происхождению и составу, культурному генезису пласты культуры, определяющие сами эти институты, нормы которых вводятся в социальную игру доверия.
«Психологизм» (эмоциональность, аффективность, соответственно, иррациональность состояния) трактовки доверия означает в подобных случаях то, что исследователь не в состоянии ясно прочесть императивы поведения, которые для действующего кажутся очевидными, хотя часто ни он сам, ни тем более исследователь или интерпретатор (историк, социолог, экономист) не в состоянии идентифицировать их в качестве собственно групповых или институциональных требований. В лучшем случае, и почти всегда лишь в ходе специального анализа, они могут быть выявлены в качестве эвидентных, но не эксплицированных социальных норм и правил действия, рутинность которых препятствует их осознанию, рефлексии, или же сама ситуация не требует их дешифровки, указания на их групповую или институциональную принадлежность. В определенном смысле сама эта очевидность и есть выражение доверия, не требующее или блокирующее обязательства по экспликации и артикуляции подобных норм. Но в аналитически строгом смысле следует говорить о разных типах социального доверия.
Дело осложняется тем, что в некоторых ситуациях, особенно в условиях репрессивных режимов, требование доверия может носить принудительный или игровой характер. Например, следователь КГБ мог заявить во время профилактической «беседы» своему «собеседнику»: «Вы с нами неискренни, вы же советский человек, вы что, нам не доверяете?» Но подобное заявление представляет собой лишь крайнюю, утрированную форму общераспространенных внутригрупповых механизмов сплочения. Таким образом, мы сталкиваемся с весьма характерными явлениями, которые можно назвать «игрой в доверие», игрой в «открытость», «искренность» или «доброжелательность», образующими смысловые переходы между разными сферами институционального или группового насилия и принуждения. Вероятно, по своей структуре эти явления близки к тому, что можно назвать светским или религиозным лицемерием, ханжеством, фарисейством и т.п., однако в социальном и генетическом плане их следует принципиально различать: источником принуждения в одном случае будут «общество», «свет», «общественное мнение», в другом — репрессивные органы политической полиции и идеологического принуждения.
Слабость правовых и универсалистских форм организации социальной жизни (к какой бы области жизни это ни относилось: политике, государственному управления или экономике как сфере наибольшего «риска») компенсируется появлением «доверительных» сообществ, но уже на другом, чем в советском социуме, уровне организации общества: на уровне власти, воспроизводящей почти те же отношения, которыми характеризовалась репрессивная атмосфера советского времени: «кланы», неформальные союзы, возникающие из дружеских отношений в рамках клубных, предпринимательских, мафиозных («капитализм для своих») или других интересов, перекрывающих, «шунтирующих» зоны привычного социального недоверия. Подобные союзы в дальнейшем укрепляются семейными связями — назначением детей влиятельных лиц на влиятельные позиции в ведущих государственных или контролируемых государством компаниях, банках, корпорациях[17].
Характерно, что в позднее советское время в среде советской элиты подобных форм не возникало, отношения в номенклатурной среде были очень формальными, ограниченными и пронизанными взаимным недоверием и подозрительностью[18]. Приватизация власти и собственности, начавшаяся после краха советской системы, но достигшая своей полноты лишь при путинском режиме, требовала в условиях слабой легитимности власти формирования особых, чрезвычайных, а значит, выведенных из-под контроля закона доверительных отношений «своих». Такие образования иногда считают разновидностью «cronycapitalism», характерного для многих азиатских авторитарных и коррумпированных режимов, или даже мафией, как иногда в российской прессе называют эту систему власти, но подобные определения не могут считаться адекватными — по своему происхождению и функциям это другие формы организации власти. Кажущаяся архаической, подобная организация руководства страны представляет собой единственно возможную в условиях деградации и разложения прежней институциональной системы форму адаптации бесконтрольной власти к меняющимся условиям.
2. ДОВЕРИЕ КАК СОЦИАЛЬНЫЙ КАПИТАЛ. ЕГО ТИПЫ
Различные виды социального доверия, образующие институционализированный «социальный капитал», соотносятся с разными сетями общения и взаимодействия, с разными образами жизни (а значит — потребления). У их обладателей — разные горизонты ожиданий и оценки событий, разные модели политического поведения[19]. Р. Роуз, руководитель исследовательской программы «NewRussiaBarometer», для описания типов доверия в России еще в 2000 г. выделял домодерные, модерные и антимодерные основания социального капитала[20].
Условия, благоприятные для быстрого развития (усложнение социальной структуры и появление тех форм доверия, о которых писал К. Ньютон[21]), возникают только в зоне притяжения крупных городских агломераций (мегаполисов и крупнейших городов России с населением миллион жителей и более). Только здесь в силу целого ряда факторов (концентрация населения, высокая специализация занятости, обусловливающая дифференциацию институтов и групповое многообразие) возникают не просто новые, но более сложные формы социальной регуляции, требующие в свою очередь новых посредников — рыночную экономику и более развитую, в сравнении с тоталитарным социумом или авторитарным режимом, коммуникативную инфраструктуру. Социальный, экономический, информационный и культурный плюрализм оказывается, таким образом, фактором «принуждения» к появлению новых отношений, отличающихся анонимностью, безличностью, надстраиванием над личными и групповыми отношениями корпуса формальных (универсалистских) норм и императивов поведения — правовых, моральных, ценностных механизмов регуляции. Им соответствует и иной тип личности (который мы называем «современным или европейским человеком»): более свободной от непосредственного окружения и прямого социального контроля, более мобильной, ориентированной на обобщенные, «идеальные» образцы социального доверия, признания и гратификации. В отличие от родственно-семейной, соседской или этнообщинной взаимосвязи, здесь действует избирательная солидарность, руководствующаяся императивами этики ответственности, а не предписаниями традиции или коллективного заложничества, характерного для советских «рабочих коллективов». Другими словами, на фоне доминантного для российского общества типа «советского человека», созданного из множества ограничений, а не стимулов действия, иерархического, лукавого, испытывающего разнообразные фобии (нового, чужого, сложного), сознающего себя заложником коллектива, а потому пассивного и терпеливого, постепенно в российских мегаполисах выделяется новый тип индивида, не столь зависимого от власти. В своем сознании этот человек обязан собственным благополучием только себе, своим более высоким профессиональной квалификации и образованию, интенсивной работе, а не «отечески заботливому» государству. Поэтому он оказывается менее фрустрированным и более свободным от прежних идеологических комплексов. Он не испытывает по отношению к российской власти ни прежней лояльности, ни благодарности. Его социальный капитал основан на сложной системе генерализованных социальных правил и отношений, построенных на знании и доверии к другим, то есть качествах, составляющих каркас современного западного общества.
Эта новая институциональная среда, возникающая в мегаполисах, опосредованно связана с гораздо более высоким уровнем жизни. Его повышение определено освоением новых производственных навыков и профессиональной квалификации, отвечающих запросам и требованиям информационного, сервисного и высокотехнологичного общества, готовностью к переобучению, мобильности и смене сектора занятости. Образ жизни в крупнейших российских мегаполисах (прежде всего — в Москве) приближается по характеристикам социального капитала к образу жизни населения европейских развитых стран, который мы называем «модерным».
Другой тип социального капитала, условно говоря домодерный, традиционный, — представлен прежде всего средой малых городов и сел. Социальное доверие здесь базируется на непосредственных личных, неформальных связях, групповых и соседских отношениях, этнической или этноконфессиональной солидарности и не выходит за пределы рутинных повседневных обязательств и поддержки, а также общности интересов, отстаиваемых по отношению к произволу местной власти, ничем, кроме обычая, не ограниченному. Это зона в лучшем случае инерционного, в худшем — деградирующего существования людей, озабоченных более всего сохранением сложившегося образа жизни и потребления. Физическое выживание выступает здесь как жизненная стратегия, как императив частного и семейного существования. В этой среде нет идеи последовательного улучшения жизни, повышения ее качества; речь может идти лишь об удержании того, что уже есть. Горизонт запросов определен возможностями пассивной адаптации к навязанным извне изменениям. Крайняя ограниченность ресурсов (материальных, образовательных, профессиональной квалификации) обуславливает низкую социальную мобильность и тем самым — застойный характер бедности и нищеты.
Особенностью этой среды является скудость информационных источников и ограниченность горизонта событий. Кремлевские средства массовой коммуникации, прежде всего телевидение, не будучи связаны с повседневными интересами, проблемами и нуждами этих людей, превращаются в систему воспроизводства рутинных коллективных мифов, доступных для понимания этих людей, но не проверяемых их практическим опытом. Подобные мифы (образ враждебного окружения страны, внутренних врагов и т.п.) возникли еще в советские времена и устойчиво воспроизводятся в качестве символов национального единства и легенды власти. Других общих представлений в этой среде и быть не может из-за отсутствия альтернативных каналов информации и авторитетных групп для интерпретации происходящего. В зоне домодерного социального капитала внутренние изменения невозможны, поэтому периферия оказывается хранилищем представлений предшествующей эпохи.
Но самым важным для понимания перспектив эволюции России следует считать сегодня антимодернизационный тип социального капитала. Антимодернизм как уклад жизни представляет собой смесь опыта существования при социализме или инерции советского образа жизни (приспособления к репрессивному государству с его практиками уравнительной, распределительной экономики) с новыми идеологизированными формами, которые активно использует путинский авторитаризм (религиозный фундаментализм, компенсаторный русский национализм, политический консерватизм). Сам по себе этот образ жизни (включая характерное для советского человека двоемыслие, низкий уровень солидарности, политическую пассивность, запросы, ограниченные необходимостью выживания) уйти не может, так как этот уклад (и соответствующий тип социального капитала) обусловлен существующей территориально-отраслевой структурой экономики и расселения, отражающей характер советской модернизации. Эти группы, зависимые от социальной политики и обязательств государства, составляют социальную базу путинского авторитаризма, они хранители советского прошлого, его символов, ценностей, праздников и ритуалов[22].
Период ельцинских реформ вызвал массовую фрустрацию, состояние социальной дезорганизации и аномии, рост массового недоверия к политике и отчуждения от нее. Возвращение к авторитаризму при Путине (подавление свободных выборов, независимых СМК, ликвидация многопартийности) и частичное восстановление полупатримониальной власти, недифференцированной, безальтернативной, требующей лишь аккламации, а не участия в политике, сопровождались ростом массовой удовлетворенности и спокойствия населения, поддержкой режима, остававшейся почти без изменения на протяжении более десяти лет, вплоть до кризиса 2008 г., пока не были вновь серьезно затронуты массовые надежды на «доброго царя» или попечительскую роль государства.
Высокое доверие к персонам высшей, но авторитарной власти представляет собой перенос на «национального лидера» представлений, характерных для сферы домодерных отношений, что, естественно, парализует низовой уровень институциональной организации и тем самым блокирует модернизационное развитие целого. Низкое доверие в социальной сфере (к «незнакомым людям») говорит об отсутствии формальных институциональных норм регуляции — права, морали, гражданских институтов. Узкий радиус межличностного доверия компенсирует институциональные дефициты, но со своей стороны стерилизует потенциал универсализма и модерности. Сочетание разных типов социального капитала, образов жизни и определяет эволюцию социальной системы в России[23].
3. ОБЩИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ИНСТИТУЦИОНАЛЬНОГО ДОВЕРИЯ В РОССИИ
Социологические исследования в России, проводимые на протяжении ряда лет Левада-центром, показывают двойственный характер явлений социального доверия в российском обществе. Повседневное практическое недоверие, высказываемое по отношению к окружающим (малознакомым) людям, сопровождается или компенсируется высоким декларативным доверием к трем особо значимым символическим институтам: а) главе государства; б) церкви и в) армии.
Самые высокие значения доверия относятся к тому, кто считается хозяином страны, кому пропаганда старается придать черты то ли «царя», то ли «национального лидера». В первых замерах это был М. Горбачев, затем его сменил Б. Ельцин, теперь — Путин, сохранявший максимум доверия населения даже во времена, когда пост президента занимал Д. Медведев.
Другие социальные институты — средства массовой коммуникации, правительство, политическая полиция и спецслужбы, региональная и местная администрация, Госдума, система правосудия, силовые структуры (полиция, прокуратура), бизнес, финансовые организации, политические партии и профсоюзы и т.п. — находятся в зоне полудоверия и большего или меньшего недоверия населения (см. табл. 1). По отношению к этим институтам, определяющим общественную и повседневную жизнь россиян, проявляются устойчивые негативные установки — подозрительность и отчуждение, смесь страха и отвращения (особенно — к полиции, суду, но также — и к депутатам, политикам), нежелание иметь с ними дело, кроме случаев крайней нужды или чрезвычайных обстоятельств[24].
За выражением доверия россиян к опорным институтам можно видеть сохраняющиеся остатки тоталитарного синдрома, описанного когда-то К. Фридрихом и З. Бжезинским, признаки уходящей или распадающейся, но когда- то единой структуры государственного идеологического и террористического господства. Сегодня от прежней организации общества остался лишь фантом патерналистской власти, претендующей на то, чтобы быть, как и раньше, тотальной, но фактически лишь имитирующей некоторые черты «партии-государства». Лишившись коммунистической идеологии, режим утратил характерную для советской эпохи легитимацию, частью которой был заботливо поддерживаемый пропагандой социальный оптимизм, обеспечение массовой уверенности в «лучшем будущем», то есть довольно умеренном, но гарантированном улучшении повседневной жизни. Когда эта иллюзия обеспеченного будущего у населения исчезла, разрушенная чередой социальных и экономических кризисов и потрясений 1990-х гг., институциональная система предстала в своем обнаженном виде: авторитарного и коррумпированного режима, пытающегося навязать представление о безальтернативности своего правления, опираясь, главным образом, на силовые структуры (включая суд) и пропаганду.
Таблица 1
ДОВЕРИЕ К ОСНОВНЫМ СОЦИАЛЬНЫМ И ПОЛИТИЧЕСКИМ ИНСТИТУТАМ
|
Полное |
Неполное |
Полное |
Затруднились |
Индекс |
|
|
доверие (частичное недоверие) |
доверие |
Недоверие |
ответить |
доверия* |
|
|
Премьер-министр (В. Путин) |
52 |
31 |
9 |
8 |
42 |
|
Президент (Д. Медведев) |
50 |
34 |
9 |
7 |
41 |
|
Церковь, религиозные |
49 |
25 |
10 |
16 |
39 |
|
организации |
|||||
|
Армия |
37 |
36 |
13 |
14 |
24 |
|
СМК |
30 |
47 |
16 |
7 |
14 |
|
Правительство |
30 |
45 |
17 |
8 |
13 |
|
Органы госбезопасности, |
26 |
37 |
16 |
21 |
10 |
|
спецслужбы |
|||||
|
Региональные власти |
28 |
40 |
22 |
10 |
6 |
|
Российские коммерческие банки |
24 |
39 |
18 |
19 |
6 |
|
Малый и средний бизнес |
23 |
39 |
18 |
20 |
5 |
|
Совет Федерации |
22 |
44 |
17 |
17 |
5 |
|
Прокуратура |
22 |
37 |
21 |
20 |
1 |
|
Госдума |
21 |
47 |
22 |
10 |
-1 |
|
Местные власти |
23 |
41 |
26 |
10 |
-3 |
|
Суд |
19 |
43 |
22 |
16 |
-3 |
|
Милиция/полиция |
20 |
40 |
29 |
11 |
-9 |
|
Крупный бизнес |
16 |
37 |
26 |
21 |
-10 |
|
Профсоюзы |
16 |
31 |
26 |
27 |
-10 |
|
Политические партии |
10 |
44 |
30 |
16 |
-20 |
* Ранжировано по индексу доверия. Октябрь 2011 г.; в % к числу опрошенных (N= 1600). Индекс доверия рассчитан по формуле: доля ответов, выражающих полное доверие, и половина доли ответов, выражающих неполное доверие, минус половина доли ответов, выражающих неполное доверие, и доля ответов, выражающих полное недоверие.
Такая композиция доверия, как показывают наши исследования за длительный период наблюдений (начиная с февраля 1993 г.), очень стабильна. Это означает, что распределение мнений не зависит от интересов отдельных групп в обществе, а отражает более глубокие слои массовых представлений, слабо реагирующие на актуальные изменения. Устойчивость массовых установок указывает на то, что подобные представления и стоящие за ними мотивы социального поведения выведены из сферы текущих политических и социальных конфликтов, что это — институционализированные отношения, а стало быть, они воспроизводятся в полном объеме, несмотря на смену поколений и приход новой генерации, заменяющей уходящих «советских людей» и «людей эпохи перестройки». Условиями подобного воспроизводства следует считать процедуры массовой социализации и правовую закрепленность таких механизмов воспроизводства (санкции обычного права и формальная судебная практика).
В отношении к властным институтам (включая и высших представителей власти) прослеживаются два противоречивых плана: первый указывает на признание важности соответствующего института (его места в ряду других институтов), второй — на практическую оценку деятельности функционеров этого института (или степени адекватности того, чем они занимаются, относительно идеальных представлений о том, как и чем должны заниматься). Большинство государственных институтов россиянами по инерции воспринимаются как продолжение или вариант прежних (советских) органов репрессивной бесконтрольной государственной власти. Они, по мнению респондентов, не ориентированы на защиту интересов обычных людей, поскольку предназначены (как полагает основная масса населения) исключительно для защиты интересов высшей власти или обслуживающей ее коррумпированной бюрократии. Именно поэтому неполное (частичное) доверие, точнее, смесь принудительного, вынужденного доверия с настороженностью и латентным недоверием является социальной доминантой практического поведения абсолютного большинства россиян в постсоветское время. Большая часть показателей доверия включают обе эти составляющие отношения к институтам, однако удельный вес каждой из них — разный: в отношении к доминантным институтам (президент, церковь, армия) преобладает признание символической значимости института (при низкой латентной оценке их практической эффективности в выполнении задач управления, религиозно-этической работы в миру, боеспособности и морального состояния рядового состава); в отношении к прочим институтам (парламенту, суду, местной власти, полиции, партиям, профсоюзам) их символическая значимость (идеальное представление об их функциях) снижается пропорционально усилению негативной оценки их практической деятельности, степени несоответствия эмпирического функционирования идеальным представлениям граждан о том, что и как должны делать функционеры данного института. Этот внутренний диссонанс и характеризует представления о социальном порядке посткоммунистического социума. Проблема усугубляется тем, что меняются (особенно в наиболее модернизированных социальных средах, ориентированных на западные образцы) и сами основания для признания символической значимости доминантных институтов.
4. ДОВЕРИЕ В СТРУКТУРАХ НЕФОРМАЛЬНОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ
Реальные, постоянно подтверждаемые доверительные отношения возникают и фиксируются лишь в очень узких пределах: только внутри малых коллективов и сообществ, прежде всего — в семье или в кругу близких родственников, среди коллег по работе, в дружеских компаниях. В сельской местности или в фабрично-слободской среде отмечается также и более высокое доверие к соседям. Здесь формальные структуры институционального взаимодействия соединяются с неформальными отношениями, что придает им особый характер и прочность.
Доверие в структурах отношений неформальных или традиционно регулируемых институтов радикально отличается от доверия в формальных институтах, поскольку предполагает другие смысловые основания взаимоотношений доверия (в том числе — специализированные роли и нормы отношений во вторых и недифференцированные отношения в первых). В зонах этого типа доверия действуют своеобразные, партикулярные формы социального контроля и взаимной ответственности, предполагающие солидарность лишь со «своими», нормы которой не распространяются на «не своих» и «чужих».
Различия (и национальная специфика) социального доверия отчетливо проявляются лишь при международных сравнительных исследованиях, при сопоставлении российских данных с данными, полученными в других странах в ходе социологических опросов, проведенных по общей согласованной методике (см. табл. 2).
Таблица 2
ИНДЕКС МЕЖЛИЧНОСТНОГО ДОВЕРИЯ[25]
(распределение ответов на вопрос «С каким из суждений вы бы скорее согласились?» A— людям почти всегда следует доверять; B— людям обычно можно доверять; C— с большинством людей в отношениях следует быть осторожным; D— почти всегда в отношениях с людьми надо быть осмотрительным, людям нельзя полностью доверять)
|
A |
C |
Соотношение |
A |
C |
Соотношение |
||
|
2007 г. |
+ |
+ |
ответов |
2008 г. |
+ |
+ |
ответов |
|
B |
D |
«доверять»/ |
B |
D |
«доверять» / |
||
|
«не доверять» |
«не доверять» |
||||||
|
В среднем по |
42 |
58 |
0,73 |
В среднем |
45 |
52 |
0,86 |
|
24 странам |
по 29 странам |
||||||
|
Норвегия |
81 |
19 |
4,26 |
Дания |
79 |
20 |
3,95 |
|
Швеция |
74 |
26 |
2,84 |
Швеция |
69 |
30 |
2,3 |
|
Новая Зеландия |
69 |
31 |
2,22 |
Австрия |
59 |
38 |
1,55 |
|
Швейцария |
68 |
32 |
2,12 |
Финляндия |
59 |
39 |
1,5 |
|
Финляндия |
67 |
33 |
2,03 |
Австралия |
55 |
44 |
1,25 |
|
Австралия |
64 |
36 |
1,77 |
Сев. Ирландия |
50 |
47 |
1,06 |
|
Япония |
61 |
39 |
1,56 |
Великобритания |
48 |
50 |
0,96 |
|
Чехия |
48 |
52 |
0,92 |
Чехия |
45 |
54 |
0,83 |
|
Южная Корея |
46 |
54 |
0,85 |
Германия |
43 |
57 |
0,75 |
|
Словения |
39 |
61 |
0,63 |
США |
42 |
57 |
0,74 |
|
Тайвань |
39 |
61 |
0,63 |
Венгрия |
41 |
58 |
0,71 |
|
Франция |
39 |
61 |
0,63 |
Тайвань |
39 |
58 |
0,67 |
|
Латвия |
34 |
66 |
0,51 |
Франция |
31 |
66 |
0,47 |
|
Польша |
30 |
70 |
0,42 |
Россия |
27 |
68 |
0,40 |
|
Уругвай |
29 |
71 |
0,40 |
Польша |
27 |
72 |
0,38 |
|
Россия |
28 |
72 |
0,38 |
Латвия |
24 |
72 |
0,33 |
|
Доминиканская |
27 |
73 |
0,36 |
Уругвай |
23 |
77 |
0,30 |
|
Республика |
|||||||
|
Мексика |
26 |
74 |
0,35 |
Италия |
22 |
78 |
0,28 |
|
Хорватия |
19 |
81 |
0,23 |
Доминиканская |
20 |
80 |
0,25 |
|
Республика |
|||||||
|
Филиппины |
17 |
83 |
0,20 |
Чили |
16 |
83 |
0,19 |
|
Чили |
13 |
87 |
0,14 |
Хорватия |
15 |
84 |
0,18 |
В % к числу опрошенных (в России N = 1000); приведены данные не по всем странам.
Из приводимых в табл. 2 распределений следует, что самый высокий уровень социального межличностного (но не психологического) доверия мы наблюдаем в странах завершенной модернизации, с доминированием западных ценностей, имеющих своим источником протестантскую культуру методического самоконтроля и самодисциплинирования, индивидуализма, ответственности[26]. Именно там сложились сеть организаций гражданского общества и высокий уровень муниципального самоуправления, именно там государственный аппарат находится под постоянным контролем средств массовой коммуникации и парламента. Основа этой организации общества — общественный идеализм (разделяемые большинством граждан представления об «общем благе») и более или менее устойчивый общественный консенсус относительно целей и средств социальной политики государства. Это накопленное, институционализированное доверие к неопределенно многим другим, партнерам или участникам социальных взаимодействий является важнейшим показателем социального капитала данного общества, его способности к самоорганизации (без использования инструментов спорадического насилия или, напротив, организованных репрессий и систематического принуждения для достижения коллективных целей). Как раз из сопоставления подобных данных видно, что доверие — не спонтанно возникающий эффект актуального взаимодействия, как обычно его трактуют в социально- экономических исследованиях, что доверию обучаются, что оно входит в качестве составной части в общую систему социализации. Это значит, что человек в традиционном обществе или в группах с соответствующим типом культуры доверяет только тем, кому предписывают доверять традиция или обычай и в соответствии с предписаниями этой традиции, в то время как человек в современном обществе доверяет другим в соответствии с обобщенными правилами взаимодействия, заданными доминантными в этом обществе институтами[27].
Как утверждает Кеннет Ньютон, в тех странах, где выше уровень взаимного доверия, люди живут здоровее, дольше, счастливее и более успешно. Такие общества являются экономически более продвинутыми, в них меньше коррупции и больше демократии и оптимизма. Здесь меньше совершается уголовных преступлений и лучше результаты школьного обучения. Доверяющие в большей степени включены в общественную и публичную жизнь, чаще вступают в солидарные отношения помощи ближнему, чаще участвуют в акциях благотворительности и более удовлетворены своей жизнью[28]. Именно эти обстоятельства позволяют считать доверие эквивалентом социального капитала. Доверие закреплено в образах жизни, в системе аспираций (а значит — в структуре социального времени, в представлениях о собственных возможностях индивида и в способностях к рационализации своей жизни, планированию на длительный срок). Такое понимание доверия как проявления социальности идет от работ А. де Токвилля, который рассматривал общество как союз добровольных ассоциаций, основывающихся на совместных интересах, тесном взаимодействии и вере членов друг другу.
В русском словоупотреблении это значение понятия «общество» (= совокупность отношений, основанных главным образом на солидарности или взаимных интересах) за время советской власти практически стерлось, слившись, с одной стороны, с понятием «население», а с другой — с понятием «государство» и образовав в результате специфический термин официоза. Идеологическая игра властей и оппонирующих (иногда) им экспертов на разнице этих значений убила исходную семантику самоорганизации и выражения воли людей, противостояния государству как суверенному или автократическому господству. Искусственно воссоздать прежнюю семантику «общества» (не совокупности поданных, а системы отношений, в которых нет господства и подчинения) достаточно трудно, поскольку таких отношений нет в повседневном опыте абсолютного большинства людей. Российское общество не может отделиться от государства, от машины принуждения, монополизировавшей средства насилия. Общество в России, исторически формируясь внутри господствующего сословия, крайне медленно эмансипируется от власти (от господства, в повседневности являющегося бюрократической машиной массового управления), почти неотделимой, в свою очередь, от частных интересов правящей группировки. И такое положение вещей сохраняется вне зависимости от идеологии, способов прихода к власти или характера ее легитимации. Технология господства в настоящее время сведена к устранению каких-либо возможностей контроля или давления общества на приватизированную власть кланов и группировок, узурпировавших средства насилия и административного управления, а также — ресурсы и каналы социальной мобильности. В таком «обществе» нет и не может быть социального доверия людей как друг к другу, так и к власти, которое мы наблюдаем в демократических и правовых странах или в странах с традиционным социальным укладом. Индикатором автономности общества от государства может служить отношение к налогам: либо индивид сам платит их, осознавая это как более или менее вынужденный, но необходимый и добровольный акт солидарности, либо налоги помимо воли самого индивида изымают автоматически из зарплаты и других доходов. В последнем случае — это экспроприация (публично не обсуждаемая) доходов населения бесконтрольной властью в свою пользу, своего рода дань населения государству, поскольку не только контроля, но даже знания о том, как в дальнейшем распределяются собранные средства, население не имеет. Соответственно, по-разному в разных социальных средах воспринимается и оценивается степень социальной дифференциации, величина разрыва между бедными и богатыми. В России сильнейшее различие между крайними группами, выделенными по уровню дохода, расценивается как несправедливое, а само богатство и благосостояние вызывают подозрение в криминальности своего происхождения и стойкое недоверие, поскольку у общества нет средств публичного контроля за источниками их приобретения. На этом в первую очередь основываются зависть и рессантимент бедных, становясь одним из факторов общего недоверия в обществе и сознания несправедливости социального порядка.
Страны с низким уровнем социального капитала (узким радиусом социального доверия) отличаются высоким уровнем внутреннего насилия. Преимущественно это страны, находящиеся в процессе незавершенной модернизации, с сильнейшей гетерогенностью институциональной системы, сочетанием современных, хотя и слабых формальных институтов и сильных традиционных или консервативных форм организации жизни. Как правило, такие общества характеризуются наличием механизмов, которые блокируют процессы модернизации: это либо консервативные авторитарные режимы, или страны, имеющие в своем недавнем прошлом опыт существования в условиях тоталитарных режимов, опыт гражданских войн или длительных (иногда — хронических) межэтнических, межконфессиональных или социальных конфликтов. Другими словами, это страны с высоким уровнем аномии и социальной дезорганизации.
В России низкое межличностное доверие («большинству людей доверять нельзя, к ним следует относиться с осторожностью») коррелирует с низким уровнем признания индивидуальной ответственности, гражданской солидарности, недоверием к политике или общественной деятельности, негативным отношением к правительству и местной власти, депутатскому корпусу, сознанием собственной невозможности влиять на принятие решений властями разного уровня, а также неготовностью к участию в общественных делах или в акциях, выходящих за рамки проблем повседневной жизни или партикуляристских связей (семья, родственники, друзья, коллеги, соседи).
В то же время ценность межличностного неформального доверия котируется настолько высоко, что доверие уже в качестве собственно этнической характеристики входит в набор элементов этнонациональной самоидентификации русских («Мы — простые, открытые, верные, надежные, готовые прийти на помощь, терпеливые, миролюбивые» и т.п.[29]). Подчеркну, что в данном случае доверие относится преимущественно к низовому уровню институционального взаимодействия (партикуляристскому взаимодействию «своих со своими»), противопоставляемому любым вертикальным отношениям (отношениям «мы/они», взаимодействию «своих» с «ними», с «чужими») или отношениям универсалистского плана (предполагающим ориентацию действующего на обезличенные нормы формальных — прежде всего правовых — институтов).
В таком контексте экономизированная трактовка доверия как рационального расчета и «редукции рисков» не имеет смысла, поскольку модель экономически рационального поведения работает здесь очень слабо (даже в мегаполисах этот тип поведения не является преобладающим и должен сочетаться с массой ограничивающих его условий), нет общезначимых образцов достижительского поведения[30]. Более продуктивны модели «человека советского» (с присущими ему свойствами двоемыслия, лукавства, демонстративной лояльности, пассивной адаптации) или традиционалистского, ксенофобского, настороженно относящегося ко всему новому и незнакомому.
Опросы общественного мнения показывают, что доверие к социальным институтам совпадает с массовым признанием их символической роли — функциональной значимости в воображаемой картине реальности, важности для поддержания социальной структуры и организации российского общества. Выражение подобного доверия предполагает полный отказ индивида от участия в политике, от принятия на себя ответственности за происходящее в стране, городе, где живет индивид, абсолютное несовпадение политической сферы и обыденной жизни основной массы населения. Политика для российского обывателя является не областью солидарных отношений, участия и активности (включая взаимную ответственность), а лишь сферой проявления коллективной идентичности, общих символов.
Первое, на что приходится обращать внимание при интерпретации результатов опросов общественного мнения, — это принципиальная двойственность понятий и модусов доверия, необходимость разведения декларативного и операционального кодов поведения «доверяющих».
Ценностная оппозиция, возникающая перед нами, когда мы разбираем распределение социального доверия в российском обществе: верховная власть, неподотчетная обычным людям / семья, низовая и традиционная форма элементарной социальной организации, отражает примитивность структуры российского социума и предполагает широкое распространение практического недоверия к незнакомым людям, обусловленное недееспособностью (с точки зрения обывателя) функциональных институтов, обслуживающих преимущественно интересы власти.
Оппозиция символические институты / функциональные институты носит принципиально амбивалентный характер, знаки полюсов легко переворачиваются в ситуациях общественного кризиса. Но в любом случае «цена» массового декларативного и публично демонстрируемого (в ситуациях выборов) доверия к власти очень невелика, поскольку выражение его не требует ответственности и, стало быть, «личные издержки» и «затраты» такого поведения весьма невелики. Правильнее было бы сказать, что подобное принудительное доверие к власти соединяется с глубоким равнодушием к политике и отчуждением от этой событийной сферы. Левада называл такое поведение «игрой в доверие»[31] («они делают вид, что работают для нас, мы делаем вид, что доверяем им»). Напротив, рутинное доверие между взаимодействующими в обычных и повторяющихся ежедневно ситуациях (а такое взаимодействие имеет место только в малых группах, прежде всего — в семье или в межперсональных отношениях коллег, иногда — соседей) характеризуется публично не артикулируемой, но очень высокой ценностью и значимостью.
В политике подобную двойственность организованного институционального доверия можно увидеть в отношении к конкретным персонажам и публичным деятелям. Рейтинг первых лиц в государстве (с наведенной телевидением «харизмой», с навязанным пропагандой «доверием») превышает в три раза рейтинги ближайших по списку политиков — лидеров политических партий или влиятельных министров. Данный показатель не означает ни прагматической оценки результатов деятельности руководителей государства, ни одобрения, ни личной симпатии. Этот эффект обусловлен исключительно влиянием статуса, нахождением на высшей социальной позиции. Его можно считать проекцией сильно эрозированного, но все еще традиционного, как бы «сакрального» и мифологического отношения к власти. По существу, политическое поле представлено лишь фигурами, занимающими позиции высшей власти, и политиками из третьего ряда, не являющимися их конкурентами. Поэтому массовое недоверие к политикам (или их низкий рейтинг) следует рассматривать как знак отсутствия выбора.
Если государственные институты, как говорилось, рассматриваются как продолжение старых, советских структур, а потому пользуются условным доверием и легитимностью, то новые структуры оказываются под сильнейшим подозрением, отношение к ним окрашено рессантиментом и неприязнью. Частный бизнес, гражданские организации и иные негосударственные социальные новообразования последних двадцати лет, выпадающие из привычной картины планово-распределительной, централизованной государственной экономики, наталкиваются на сильнейшее недоверие населения (прежде всего — населения бедной и депрессивной периферии, где новые рыночные отношения не сформировались или представлены еще в своем примитивно- хищническом виде) и воспринимаются как нелегитимные, мошеннические и полукриминальные, даже если формально не нарушается закон[32]. Особенно это касается крупного бизнеса, тесно связанного с высшими кругами руководства страны, в меньшей степени — среднего и малого бизнеса.
Недоверие населения к финансовым институтам обусловлено тем, что на протяжении 1990-х гг. власти, вне зависимости от своих партийных или политических пристрастий, многократно обманывали людей, обесценивая накопленные сбережения старших поколений, принудительно меняя курс рубля для того, чтобы снизить давление государственного долга, и т.п. Последствия этого оказались весьма тяжелыми для экономики страны и перспектив ее развития: несмотря на то что у определенной части населения есть сбережения, и довольно значительные (в целом эквивалентные сумме иностранных инвестиций в российскую экономику), обеспеченные россияне не торопятся вкладывать их в ценные бумаги или доверять коммерческим банкам. Как и частный бизнес, большинство состоятельных людей при действующей правовой и судебной системе не доверяют свои деньги ни инвесторам, ни государству, ни предпринимателям. Российская экономика в большой степени развивается за счет спекулятивных денег, краткосрочного кредита, не позволяющего реализовывать большие проекты без государственного (бюрократического, коррупционного) обеспечения.
Иначе говоря, наибольшее сомнение вызывают новые, недавно созданные или «перелицованные», структуры власти, лишенные либо привычной легитимности давно существующего порядка (насилия), либо легитимности советской, идеологической. Социальной базой опорных институтов нынешней политической системы являются группы, более инертные и обладающие ограниченными социальными и культурными ресурсами. Установки именно этого сегмента российского социума актуализируются в периоды общественного возбуждения и выходят на первый план из латентного состояния, как это было в кризисные и переломные моменты 1989—1992 и в 1998—1999 гг., провоцируя ожидания харизматического спасителя.
5. НЕЗАВЕРШЕННАЯ ДЕСАКРАЛИЗАЦИЯ ВЛАСТИ И ГОСУДАРСТВА
Представления об амбивалентной природе доверия к власти в России побуждают выявлять в его структуре пласты гораздо более давних, если не сказать — архаичных, представлений. Мы имеем дело с эффектом длительной, но далеко не завершенной десакрализации государства (сакрального в старом значении этого слова — как объекта священного и проклятого).
Иррациональный характер сферы власти защищает ее от прагматического отношения и критики. Диффузное недовольство властью, которое постоянно выражают 20—25% населения, является лишь фактором стабильности системы, поскольку отводит раздражение в безопасные формы эмоциональной разрядки («разговоры на кухнях»). Критика коррупции, неэффективности, мафиозного или криминального, неправового характера российского руководства не касается сущностной стороны значений власти, а лишь указывает на несоответствие эмпирических проявлений власти ее традиционным для населения или стертым, непроявленным, давно забытым людьми смыслам.
Символическое значение власти, ощущаемое членами сообщества, но не могущее быть артикулируемым и рационализируемым в силу традиционных способов воспроизводства этой семантики, заключается в том, что ценности (блага) в обществе всегда распределены не равномерно, а иерархически. Полнота всех мыслимых достоинств и добродетелей, а соответственно, прав или привилегий сосредоточена «наверху», у обладателей высших социальных статусов (благородного сословия, руководства, начальства), тогда как внизу — лишь «подлый народ», недееспособное население, подлежащее управлению и «воспитанию» со стороны властей, вождей, национальных лидеров, диктаторов. При отсутствии открытой конкуренции за власть этот порядок может испытывать определенные напряжения, связанные с массовым недовольством деятельностью властей. Однако это недовольство не означает перехода к активным действиям по замене одного состава руководства другим именно в силу традиционного характера отношения к власти, поскольку в этих случаях «бунт» направлен только против личности «главного визиря», а не против «султана», функция которого — воплощать надличный традиционный порядок в мире. Другими словами, под современными формами политического устройства России скрываются отношения, характерные для XVI—XVIIвв.
«Сакральный», или иррациональный, статус власти означает, тем самым, закрытость легитимных, смысловых оснований этой власти от понимания и рационализации, от критики и отказа в признании, что, собственно, и разрушало бы структуру господства. Чтобы снять этот защитный ореол власти, необходимо понять, в чем, собственно, заключается семантика этого табу, этой неприкосновенности или «божественности» власти. Воспользуемся для наших целей опытом разбора «сакрального», который дан в интересной и поучительной для нас давней работе немецкого теолога Р. Отто «Священное» (1917)[33].
Оригинальность подхода Отто заключается, прежде всего, в том, что он отказывается от статического, предметного (или догматического, структурного) изложения сущности сакральности. Он переводит анализ в феноменологический план, описывая проявления сакральности или особенности ее восприятия. Такой подход методологически очень верен: о сакральном можно говорить только через проявленность воли божества, поскольку сакральное нельзя описывать в статических или объективных категориях, оно может проявиться только через воздействие божественного. Божественное (сакральное), по мнению Отто не выражаемое в рациональных категориях и понятиях, может быть схвачено лишь через свое проявление, через сопутствующие ему признаки особых психических состояний — религиозного подъема, воодушевления, энтузиазма, переживания необыкновенного, необъяснимого волнения, а главное, возникновение у субъекта этого переживания чувства, близкого к чувству «тварности», ощущения собственной зависимости от того, что выше всякого творения, или осознания собственной ничтожности перед лицом «объективного» величия и всемогущества божества, несоизмеримости себя (Я) и «высшего начала», что заставляет склониться с трепетом и страхом перед его «гневом» и «ревностью», с ужасом перед необъективируемым, но символизируемым каким-то образом обладателем божественных начал, с экстатической любовью к сакральному объекту. Именно эти признаки или характеристики «сакрального» Р. Отто соединяет в понятие «нуминозного», описывающее опосредующие отношения сакрального и человеческого. Отто полагает, что чувство тварности представляет собой ответную реакцию на проявления нуминозного. Но я бы, с точки зрения социологии, рассматривал эту причинно-следственную цепочку прямо противоположным образом: сознание собственной ничтожности и смирения есть условие «откровения» сакрального, человек должен бесконечно умалить себя для того, чтобы артикулировать или объективировать то, что выше всего про- фанного и повседневного.
Сакральное, как утверждал Э. Дюркгейм, — это перенос значений общества (социального целого) в трансцендентную сферу, в данном случае сопровождаемый нуминозными, как их называет Р. Отто, переживаниями. Разрыв с обычным, привычным, традиционным и нормативным дает эффект аномии, который и порождает страх, чувство оставленности, покинутости, трепета, ужаса перед возникающим всемогуществом, чувство, что за тобой наблюдают, ведут, что твоя воля оказывается в поле тотального контроля, слежения, а сам ты уже не принадлежишь себе. Элиминирование привычного и нормального порождает эффект пустоты значений отдельного человека, молчания его собственных достоинств и ценностей, величия власти и несоизмеримости с ним частного существования, громадности и всесилия государства, в условиях которых субъекту остается воспринимать себя как бесконечную малость. Это и есть главное, что достигается данной практикой, — безусловная зависимость субъекта опосредована безусловным превосходством объективно «нуминозного».
Иначе говоря, мы имеем дело с процедурами последовательного переворачивания повседневных ценностных приоритетов, дисквалификацией привычных ориентиров и определений реальности, обеспечивающих утверждение, «объективацию» или «репрезентацию» высших ценностных значений, объектов веры не просто в надындивидуальные, а в надколлективные сущности, гипостазирование их в качестве составляющих коллективных мифов и верований. Важно подчеркнуть, что это не какое-то мистическое блуждание или поиск, а институционализированная структура действия, ориентированная на предзаданный результат — возвышение коллективных символов веры. Поэтому «страх» или «священный трепет» перед государством (великой державой, супердержавой, ЦК КПСС, КГБ или их персонификациями) — это не боязнь наказания, а предвосхищение несоизмеримого и слишком высокого, значительного, а потому непостижимого и, тем самым, таинственного. В ситуации переживания нуминозного (или нуминозного переживания как такового — восторга и ужаса) индивид лишается собственной воли. Он не принадлежит себе, чувствует себя не только под надзором высших сил, но и в сфере, несоизмеримой со всем, что было ему дано ранее в его эмпирическом опыте.
Собственно, это пустое (то есть чисто структурное, без содержательного наполнения) значение нуминозности власти и образует главную, важнейшую часть семантики суверенитета российской власти, ее самодостаточности или безосновного произвола (то есть способности принимать решение в ситуации, определяемой как внеправовая, по К. Шмитту). Любое содержательное наполнение власти (законодательное, идеологическое, политическое и проч.) предполагает ограничение этой автономности или суверенности господствующего. Поэтому, когда в дело вступают конкретные и прагматические интересы акторов, взаимодействующих с «властью», ее представителями или инстанциями государства, немедленно включаются механизмы негативной идентификации, начинается игра с властью, возникает феномен неполной лояльности и образуется некоторое пространство торга, коррупции, «неполноты доверия» ей.
Следует подчеркнуть, что переживания такого рода возникают и осознаются как не контролируемые самим индивидом, как захваченность извне. Такие состояния коллективного взаимодействия воспринимаются как наполненные высшими смыслами, проясняющими «сущность» вещей и самого человека, как «самость» индивида. Санкционируемые подобным образом значения коллективности, целого, социального порядка получают мощнейший иммунитет от рационализации, закрываются от индивидуального, частного сомнения и критического посягательства на авторитет тех сил или лиц, институтов, которые персонифицируют или символизируют это целое. (Примерами этого могут служить политтехнологическое оперирование с мифом или образом Сталина, сакрализация войны, превращение ее в национальное торжество вместо того, чтобы расценивать как национальное несчастье, бедствие и грязное дело, в которое втянули народ его бесчеловечные руководители.)
Специфичность «сакрального» (нуминозного) отношения к власти заключается в том, что любые значения, и прежде всего — значения частной жизни, обстоятельств существования индивида, отдельного человека, девальвируются в перспективе, заданной нуминозным объектом (властью). Это как бы прибор обратной перспективы, бинокль, если смотреть на него с обратной стороны. Поэтому возникающая при этом иррациональность власти блокирует процессы дифференциации и ролевое определение носителей власти или их спецификацию. Невыразимость значений власти (иррационализм) указывает на ритуальный характер отношения к ней. Эти значения могут артикулироваться только в церемониалах (включая и телевизионные шоу — парады, выступления первых лиц, богослужения), а в повседневной практике оказываются равноценными голому насилию, принуждению, неподчиненности чиновника здравому смыслу или маленькому человеку (подзаконные процедуры всегда приоритетны перед более высокими, но формальными законами). Отсюда нынешняя близость первых лиц, всего госаппарата, депутатского корпуса к церкви, все более выступающей в качестве магического средневекового института, владеющего волшебными средствами воздействия на мир. Напротив, практическое, прагматическое и трезвое отношение к нынешней власти становится возможным только при «взятии в скобки», нейтрализации нуми- нозной установки сознания. Эта часть структуры массового сознания (частный, или субъективный, план структуры двоемыслия) представляет собой выражение демифологизированного, рационально-критического отношения к власти. Оно не просто лишено каких-либо следов нуминозности, а, напротив, обусловлено почти исключительно более или менее актуальными интересами обеспечения повседневного существования. Частный (не коллективный) прагматизм отключает мифологические структуры социального существования. Поэтому так быстро, если не сказать — стремительно, в ситуации кризиса улетучивается «обожание» их или даже просто уважение к ним. Но они заменяются не какими-то либеральными или демократическими представлениями, а исключительно иронической или цинической установкой в отношении прежнего кумира, равно как и всей сферы политики.
Важно при этом, что любые мотивы и основания оценки происходящего с этой точки зрения находятся вне пласта традиционализма. Именно включение традиционалистской, не подлежащей рационализации культуры, пронизанной нуминозными отношениями, и создает ощущение неподвижности, пассивного социального существования. Этот остаточный слой застывшего крепостного сознания, неизменяющегося, всегда пребывающего как бы вне времени (поскольку его действие уничтожает ценностные значения частного и индивидуального существования и определяющих его интересов), задает границы возможного для частного человека, сам модус пассивности в ареале антимодерного и домодерного социального капитала. Феномен нуминозного восприятия власти (и социальной структуры) предполагает дисквалификацию собственных возможностей отдельного человека, ограничивая пределы его аспираций, сферу его притязаний. Но вместе с девальвацией чувства собственного достоинства и ценности индивидуальности стерилизуются и условия для возникновения гражданского общества, поскольку политика и общественная деятельность — дело исключительно уважающих себя и самодостаточных людей, испытывающих солидарность с такими же, как и они, гражданами, достойными уважения. Еще Аристотель выводил рабов из сферы политики. Крепостное сознание и мстительная, плебейская самозащита от вызовов идеального и ценного блокируют рационализацию своей жизни, возможность политической ответственности и участия в делах, имеющих общую значимость. Где значения политики и обыденного человека несоизмеримы (нет общих значений ценного), там нет «общества» и развития. Поэтому мифологическое (нуминозное) отношение к власти соотносится с общественным равнодушием и социально-политической пассивностью, покорностью в обычные времена, а в кризисные — с «харизмой», с надеждой на первое лицо, предполагающей не изменение, а возвращение социума в нормальное, привычное состояние.
Рост популярности РПЦ (как и усиление национализма) в последнее десятилетие в России является свидетельством того, что конструкция традиционалистских значений и механизмов воспроизводства представлений об обществе и социальном порядке вполне сохранилась. Однако следует подчеркнуть, что эта структура сознания (система отношения к власти, к организации социального порядка) опустошена от собственно сакрального, здесь нет никаких верований в бытие трансцендентных сил. Главное — сохранение механизмов дисквалификации самодостаточной субъективности, блокирование самой возможности ее появления, обесценивание частной жизни как бы от имени символической тотальности, сверхзначимой инстанции, выступающей в роли суррогата трансцендентного или трансцендентального начала, замены сферы ценностей.
Последовательная кастрация независимых от власти, самодостаточных и признаваемых обществом в качестве таковых групп оборачивается бессмысленностью коллективной повседневности. Российская обыденность лишена ценности, праздничности, приподнятости, значительности того, что связано с политикой. Поэтому нуминозное (в виде РПЦ или националистических мифов) выступает как заместитель ценностей и их инстанций.
6. ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Подытоживая сказанное, я определил бы доверие как социальный механизм, характеризующий эффективность различных институтов общества, а способность различать границы их действия — как одно из свидетельств дееспособности или социализированности индивидов. Барьеры между различными зонами доверия отмечены социальными ритуалами, семантика которых определяется «открытостью» или «закрытостью», универсальностью или, напротив, партикуляризмом норм и правил социальных взаимодействий, спецификой социальных отношений, регулируемых этими институтами. Разные типы доверия указывают на многообразие механизмов и оснований солидарности в обществе. Низкий уровень доверия означает механическую ин- тегрированность общества, наличие многих несогласованных социальных порядков, возникающих из-за гетерогенности институциональных систем, функционирующих в данном обществе.
Посттоталитарная эволюция обозначила не просто неравномерность или разную скорость изменений в разных сегментах российского общества, но крайне противоречивый, а главное — разнонаправленный их характер. Ситуация социального разлома и разрушения некоторых общих уровней социальной регуляции спровоцировала возвращение к более архаичным пластам культуры и социального поведения, оказавшимся своего рода резервом средств физического выживания в условиях кризиса и резкого падения жизненного уровня. С одной стороны, это активизировало более примитивные латентные формы массового патернализма, ожидания прихода харизматического героя, вождя, что, в конечном счете, стали эксплуатировать в собственных интересах бюрократия и авторитарная власть. Новые власти пытались использовать для своей легитимации отработанные, непродуктивные символические структуры — имперские, православные и сословные традиции. С другой стороны, апелляция к симулятивной архаике, не обеспечивающей смысловую проработку идущих в обществе изменений и, тем более, не порождающей новых смыслов и ценностей, представлений о будущем, становится причиной стремительной деморализации общества, массовой аномии, асоциального индивидуализма и цинизма. Прежние формы компенсаторной защиты от террора и тотального контроля, выражавшиеся в манифестации межличностного доверия в малых группах или в структурах административного рынка, коррупции (блата, сетевого обмена, «знакомств», «связей с нужными людьми» и множестве других форм коммуникации и сплоченности), в новых условиях постсоветской реальности перестали быть значимыми. Прагматическое недоверие к социальным институтам, связанным с властью, при явной идентификации с их символической функцией (иногда — с персонами, их воплощающими) не меняло и не могло изменить общего авторитарного характера конституции власти, организации системы господства, состояния недифференцированности политической системы (отсутствия системы сдержек и противовесов, блокирования разделения разных ветвей власти). Советские формы доверия, бывшего своего рода «клеем» социальных отношений внутри малых групп и сообществ, но одновременно и механизмом фрагментации социума, девальвировались и перестали быть значимыми и действенными. А это, в свою очередь, вело к росту двоемыслия и цинизма, увеличению зон «игры в доверие». Условия выживания и сохранения «советского человека», его тактика адаптации через снижение общих требований морали и ответственности, взаимности и сочувствия к другому не способствовали формированию универсалистской этики и права, что, в свою очередь, оказывало парализующее воздействие на возможности модернизации России и демократизации российского общества. Возник замкнутый круг — институционализация новых отношений, соответствующих нормам современного, правового и демократического общества, невозможна без повышения доверия людей друг к другу, а доверие невозможно без эффективных социальных институтов. Выход из этого тупика возможен (при всей сомнительности этого сценария) за счет растущей сегментации общества, появления отдельных анклавов с собственным, модерным типом социального капитала.
[1]Восновестатьилежитдокладавтора«Trust in the post-soviet Russia» наконференции«Trust and Distrust in the USSR» (17—18 февраля 2012 г., School of Slavonic & East European Studies, University College London). Печатается сокращенная версия. Полный вариант статьи см. в: Вестник общественного мнения. 2012. № 2.
[2] См.: Гудков Л. Социология культуры: научно-аналитический обзор тематического номера «Кёльнского журнала по социологии и социальной психологии», посвященного восстановлению идеи социологии культуры (1978) // Культурология. М.: ИНИОН, 2012. № 1 (60). С. 40—115.
[3] См. его статьи «Проблемы экономической антропологии у К. Маркса»; «Культурный контекст экономического действия»; «Социальные рамки экономического действия» и др. в кн.: Левада Ю. Статьи по социологии. М., 1993.
[4] См.:Tenbruck F.H. Der Fortschritt der Wissenschaft als Tri- vialisierungsprozess // Kolner Zeitschrift fur Soziologie und Sozialpsychologie. Opladen, 1976. Sh. 18.
[5] См.: Левада Ю. От мнений к пониманию: социол. очерки, 1993—2000. М.: Моск. шк. полит. исслед., 2000; Он же. Ищем человека: социол. очерки, 2000—2005. М.: Новое изд-во, 2006.
[6] Сама по себе тема доверия возникла, конечно, гораздо раньше; она образует сквозной мотив в сочинениях многих политических философов, начиная, по крайней мере, с Т. Гоббса или Дж. Локка. Предметом их анализа были условия, при которых можно было ожидать возникновения справедливого социально-политического порядка в государстве, основанного на доверии поданных к правителю, соответственно, на моральных отношениях власти и подчинения, принципах всеобщего блага.
[7] Отмечу, что в советское время никаких данных об отношении населения к власти или доверии к институтам не было и быть не могло, поскольку сам вопрос такого рода отдавал идеологической крамолой. О характере доверия мы можем судить по косвенным признакам, тематизации этих напряжений в художественной литературе или кинематографе, дневникам или воспоминаниям, что лишает их сравнительной значимости. Литература и искусство в силу их специфики могли лишь подчеркивать значимость идеологической нормы доверия обывателей к власти или темати- зировать культурные и социальные напряжения, возникающие в тоталитарном обществе, но оценивать их силу и функциональную роль в строгом смысле крайне сложно. Тема собственно доверия в советском искусстве и литературе никогда не была в центре внимания. В 1920-е — первой половине 1930-х гг. проблематика человеческого доверия возникает лишь у прозаиков и драматургов второго плана (А. Афиногенов, Н. Островский), «попутчиков» (В. Шкваркин, М. Булгаков, А. Платонов, Ю. Олеша), а затем уходит до конца сталинского периода и хрущевской «оттепели». На первом плане с конца 1920-х гг. стояли идеологически проверенные сюжеты, связанные с идейной бдительностью, с паранойей тотального недоверия всех ко всем (кроме навязанного и принудительного доверия к руководителям «партии и правительства»), выявлением классовых врагов, разделением на «своих», или «социально близких», и «чужих», «предателей» и т.п. И лишь с началом осмысления опыта репрессий и разложения советской идеологии постепенно в литературе и кино предпринимаются попытки как-то затронуть эту тематику вне идеологических параметров (К. Симонов, П. Нилин, Ю. Трифонов, Ф. Искандер, Ч. Гусейнов, Л. Петрушевская, К. Воробьев, В. Тендряков, В. Арро, В. Быков, В. Астафьев, А. Солженицын и другие). Чаще это связано со стремлением понять природу советской морали и корни повседневной жестокости. Но анализ этих аспектов проблемы доверия выходит за рамки данной работы и заслуживает отдельного исследования.
[8]См.:Fukuyama F. Trust: The Social Virtues and the Creation of Prosperity. N.Y.: Free, 1995 (рус. пер.: Фукуяма Ф. Социальные добродетели и путь к процветанию. М.: АСТ, 2006);Sztompka P. Trust: A Sociological Theory. Cambridge: Cambridge University Press, 1999;Noteboom B. Trust: forms, foundations, functions, failures and figures. Cheltenham: Edward Elgar, 2002;Luhman N.Vertrauen: Ein Mechanismus der Reduktion sozialer Komplexitat. Stuttgart: Enke, 1968; Хоскинг Дж. Почему нам нужна история доверия // Вестник Европы. 2003. Т. 7/8. С. 225—236.
[9] Следует подчеркнуть, что даже в самых рационализированных отношениях, например экономических или научных, знание мотивов партнера или последствий взаимодействия с ним не может быть принципиально полным. В этом плане имеет смысл рассматривать доверие по аналогии с метафорой, синтезирующей разные смысловые планы в одно семантическое образование, интерпретировать его как шарнир, соединяющий регуляторы действия разного уровня, включающий одни системы социальных отношений (институтов, групп) в управление другими социальными императивами или нормами.
[10] В самом понятии «социальный капитал», введенном экономистами, нет ничего нового по сравнению с обычными понятиями культуры и ее институционализации, но оно позволяет оперировать с доверием по аналогии с другими видами капитала. Социальный капитал (=межличностное доверие) в социально-экономических работах представляет собой новейший функциональный вариант понятия «культура», суженного настолько, что оно становится доступным для операционализации и измерения.
[11] О подобном ресурсе блатных в лагере много писал В. Ша- ламов в «Колымских рассказах», распространяя эту этику блатных на всю советскую «общую зону». Но, конечно, тема обмана доверия — образец игровой социальной тематизации отношений во многих культурных ситуациях, бесконечно заимствуемый и варьируемый в зависимости от «вводных» характеристик. См., например, комедию П. Мариво «Lesfa- ussesconfidences» («Ложные признания», 1737), переведенную в России П. Катениным под названием «Обман в пользу любви» (1827), или роман Г. Мелвилла «TheConfidenceMan: HisMasquerade» («Искуситель», 1857).
[12] См.: Левада Ю, Левинсон А. «Похвальное слово» дефициту // Горизонт. 1988. № 10. С. 26—38.
[13] См.: Левада Ю. Варианты адаптивного поведения // Левада Ю. Ищем человека. С. 202—212.
[14] См.: Гудков Л., Дубин Б. Институциональные дефициты как проблема постсоветского общества // Мониторинг общественного мнения. 2003. № 3. С. 33—53.
[15] Исследования формирования нового предпринимательства в 1990-х гг. показали, что основными препятствиями на пути развития бизнеса были не отсутствие свободного доступа к кредитам или новым технологиям и не административный произвол и коррупция, а дефицит доверия к партнерам по бизнесу, несоблюдение договоров, нечестность, необязательность при выполнении условий контрактов и проч. См.: Общественный договор: Социол. ис- след. / Под ред. Д. Драгунского. М.: Спрос, 2001.
[16] См.: Хоскинг Дж. Структуры доверия в последние десятилетия Советского Союза // Неприкосновенный запас. 2007. № 4. С. 59—69; Он же. Экономика доверия // Неприкосновенный запас. 2010. № 5. С. 84—93 (статьявошлавкнигу:Hosking G. Trust: Money, Markets, and Society. L., 2011); Гудков Л. Общество с ограниченной вменяемостью // Вестник общественного мнения. 2008. № 1. С. 8—32; Он же. Цинизм «непереходного» общества // Вестник общественного мнения. 2005. № 2. С. 43—52; Он же. Инерция пассивной адаптации // ProetContra. 2011. № 1/2. С. 20—42.
[17] См.: Афанасьев М. Клиентизм и российская государственность. М.: Московский общественный научный фонд, 1997.
[18] См.: Модсли Э, Уайт С. Советская элита от Ленина до Горбачева. Центральный комитет и его члены, 1917—1991 гг. М.: РОССПЭН, 2011. С. 365—369.
[19] См.:Newton K., Zmerli S. Three forms of Trust and their Association // European Political Science Review. 2011. Vol. 3. № 2. P. 1—32; Political Trust: Why context matters / Ed. by S. Zmerli, M. Hoogle. Colchester: ECPR Press, 2011.
[20] См.:Rose R. Uses of Social Capital in Russia: Modern, Pre- Modern, and Anti-Modern // Post-Soviet Affairs. 2000. № 16 (1). P. 33—57. Его типология, как и типология Н. Зубаре- вич (Четыре России // Ведомости. 2011. 30 дек.), обладает значительной эвристической силой, поскольку почти две трети населения России живут в малых городах и сельских поселениях, в которых сохраняются традиционалистские образцы поведения и представления, не говоря уже о советских стереотипах и образе мысли.
[21] См.:Newton K. Taking a bet with ourselves. Can we put trust in trust? // WZB Mitteilungen. 2012. № 135. S. 7.
[22] О росте социальных выплат и ожращении удельного веса доходов от предпринимательской деятельности в России в последние годы см.: Николаев И. Больше социализма // http://www.gazeta.ru/comments/2012/06/05_x_4613793.shtml.
[23] Подробнее об этом: Гудков Л. Социальный капитал и идеологические ориентации. К вопросу о векторах эволюции российского общества // ProetContra. 2012. № 55 (в печати).
[24] См.:Levada Yu. The Problem of Trust in Russian Public Opinion // Proceedings of The British Academy. 2004. Vol. 123. P. 157—171.
[25] Международный проект ISSP«Доверие», осуществленный в 2007 г. исследователями из 24 стран. В России опрос был проведен Аналитическим центром Юрия Левады (руководитель проекта — Л.А. Хахулина) по общероссийской репрезентативной выборке (N= 1000). Годом позже, в рамках проекта ISSP«Религия», этот же вопрос был повторен. Полученные результаты подтвердили вывод об устойчивости подобных установок в странах с аналогичным типом культуры.
[26] Другие сопоставительные международные исследования, аналогичные указанному, дают близкие результаты. См.: EuropeanSocialSurvey (ESS) 1999; 2007 (www.european- socialsurvey.org);Белянин А.В., Зинченко В.П. Доверие в экономике и общественной жизни. М.: Фонд «Либеральная миссия», 2010.
[27] Ср. психологические трудности у людей старшего поколения при освоении новых форм генерализованного взаимодействия, предлагаемых как бы лишь «техническими» посредниками: пластиковыми карточками, автоответчиками, компьютерами и т.п.
[28] См.:Newton K. Taking a bet with ourselves. S. 6—9.
[29] См.: Гудков Л. Комплекс «жертвы». Особенности восприятия россиянами себя как этнонациональной общности // Мониторинг общественного мнения. 1999. № 3. С. 46—64.
[30] Ср.: Бондаренко Н, Красильникова М, Юдаева К. Инновационный и предпринимательский потенциал общества // Вестник общественного мнения. 2012. № 1. С. 75—99.
[31] Советский простой человек. М.: Мировой океан, 1993. С. 31.
[32] Стойкое недоверие к организациям гражданского сектора и практически полный отказ от их поддержки может в какой-то степени объясняться и стойкой идиосинкразией населения к практике государственного принуждения к выражению лояльности власти через имитацию добровольности посредством участия в пионерских, комсомольских организациях, ДОСААФ, Красном Кресте, ветеранских и т.п. союзах. Скептическое отношение россияне проявляют и к деятельности суррогатных организаций, типа федеральной Общественной палаты и ее аналогов в регионах, равно как и к другим формам государственной имитации попыток самоорганизации общества. Несмотря на признанный авторитет таких НПО, как, например, «Солдатские матери» или «Мемориал», большая часть организаций гражданского сектора дискредитирована властью и воспринимается населением явно негативно. Поэтому принимают систематическое участие в той или иной общественной организации менее 1% населения, хотя формально числятся членами какой-либо общественной организации или союза около 10% взрослого населения.
[33] См.: Отто Р. Священное. Об иррациональном в идее божественного и его соотношении с рациональным. СПб.: Изд-во СПб. ун-та, 2008.
Опубликовано в журнале:
«НЛО» 2012, №117
Российские власти озабочены, что сирийская оппозиция до сих пор не смогла объединиться на платформе Женевского коммюнике, заявил замглавы МИД РФ Михаил Богданов в преддверии встречи главы министерства Сергея Лаврова со спецпосланником ООН и ЛАГ по Сирии Лахдаром Брахими.
"Но до сих пор оппозиция не смогла объединиться на платформе Женевского коммюнике, не смогла выделить переговорщика, чтобы сесть за стол переговоров с правительством", - сказал Богданов журналистам.
"Это вызывает у нас законную озабоченность", - заявил он.
Богданов также отметил, что объединение сирийской оппозиции должно происходить на конструктивной основе.
"На основе того, что нет военного решения сирийского кризиса, что решение может быть политическим и это решение может быть найдено за столом переговоров", - подчеркнул дипломат.
Встреча в Женеве состоялась 30 июня, в ней принимали участие пять постоянных членов СБ ООН и некоторые соседние с Сирией государства. Принятое по итогам встречи коммюнике рекомендует создать в стране переходное правительство. Предполагается также возможность пересмотра на основе общенационального диалога сирийской конституции. После установления нового конституционного порядка предполагается провести многопартийные выборы и сформировать новые госорганы. Москва неоднократно призывала СБ ООН одобрить женевское коммюнике "Группы действий" по Сирии.
Конфликт в Сирии длится с марта 2011 года, его жертвами стали, по данным представителей ООН, более 20 тысяч человек. Власти Сирии заявляют, что сталкиваются с сопротивлением хорошо вооруженных боевиков, поддержка которым оказывается извне.
Глава МИД РФ Сергей Лавров в воскресенье отправляется в ближневосточное турне, в ходе которого встретится с руководством Египта и Иордании, а также главой ПНА Махмудом Аббасом, генеральным секретарем Лиги арабских государств (ЛАГ) Набилем аль-Араби и членом Политбюро ХАМАС Машаалем Мусу Абу Марзуком.
Перспективы отношений с Египтом
Лавров в Каире 4-5 ноября обсудит с новым египетским руководством - президентом Мухаммедом Мурси и главой МИД Мухаммедом Амром - перспективы дальнейшего развития российско-египетских отношений, вышедших в последние годы на уровень многостороннего партнерства, сообщили в МИД РФ.
На Смоленской площади отметили, что "особое внимание при этом предполагается уделить задачам наращивания сотрудничества в торгово-экономической, культурной и гуманитарной сферах".
Кроме того, на переговорах речь пойдет о ситуации на Ближнем Востоке и Северной Африке, в частности, положении дел в арабо-израильском урегулировании, ситуации в Сирии и Ливии, а также о ядерном нераспространении, задачах противодействия терроризму.
По итогам переговоров планируется подписать межправительственную программу сотрудничества России и Египта в области культуры, образования и науки на 2012-2014 годы.
Ожидается встреча в Каире главы МИД РФ и генерального секретаря ЛАГ Набиля аль-Араби. В ходе переговоров "будут рассмотрены узловые вопросы международной и региональной повестки дня, обсуждены направления дальнейшей совместной работы по продвижению взаимодействия между Россией и ЛАГ", отметили в МИД РФ.
Египетские СМИ сообщают еще об одной встрече Лаврова в Каире - со спецпредставителем ООН и ЛАГ по Сирии Лахдаром Брахими.
Неделю назад на переговорах с Брахими в Москве Лавров отметил, что РФ поддерживает деятельность спецпосланника и нацелена помогать его усилиям и усилиям ООН, которые направлены на успокоение ситуации и начало диалога в Сирии на согласованных в Женеве принципах Группы действий по Сирии.
Министр подчеркнул, что, к большому сожалению Москвы, этот документ, который сохраняет свое огромное значение, пока не был одобрен в Совете Безопасности ООН.
Российско-Иорданское сотрудничество
Глава МИД РФ в ходе визита в Амман 5-6 ноября встретится с королем Иордании Абдаллой II, проведет переговоры со своим иорданским коллегой Насером Джодой. Стороны обсудят состояние и перспективы российско-иорданских отношений, включая вопросы торгово-экономического сотрудничества, а также актуальные международные и региональные проблемы.
В МИД РФ большое значение придают беседе Лаврова в Аммане с лидером Палестины Махмудом Аббасом. Предметом переговоров станут вопросы, касающиеся палестино-израильского урегулирования.
Израиль и Палестина два года назад прервали мирный диалог, и попытки зарубежных посредников, в том числе РФ, вернуть их за стол переговоров пока не увенчались успехом. В качестве основного условия для возобновления контактов палестинцы требуют полного прекращения Израилем строительства в еврейских поселениях Западного берега реки Иордан и Восточного Иерусалима.
"Исходим из того, что она (встреча) позволит укрепить российско-палестинские связи, включая координацию действий в вопросах палестино-израильского урегулирования на общепризнанной международно-правовой основе. Справедливое, всеобъемлющее и долгосрочное решение палестинской проблемы, арабо-израильского конфликта в целом особенно необходимо сегодня для обеспечения успеха глубоких перемен на Ближнем Востоке и в Северной Африке", - отметили в российском внешнеполитическом ведомстве.
Ожидается, что глава МИД РФ в Аммане проведет краткую встречу с членом Политбюро исламского движения ХАМАС Машаалем Мусу Абу Марзуком.
Таможенники Забайкалья подвели итоги работы за 9 месяцев 2012 года. Прошел год с момента объединения двух таможен Забайкальского края - Читинской и Забайкальской. В результате объединения в подчинении Читинской таможни теперь находится 12 таможенных постов. Был создан новый Забайкальский таможенный пост, который в этом году отметил 1 год с момента образования.
В федеральный бюджет забайкальские таможенники за 9 месяцев перечислили - 6 миллиардов 730 миллионов 325 тысяч рублей.
В этом году в регионе деятельности Читинской таможни зарегистрировалось и работает 613 участников внешнеэкономической деятельности (ВЭД). Основные экспортируемые товары - продукция машиностроения (39,4%), металлы и изделия из них (24,3%), древесина и изделия из нее (22,1%). Основные товары импорта - продукция машиностроения (52,9%), продовольственные товары и сельскохозяйственное сырье (20,6%), строительные материалы (8,6%).
Выпущено 19457 деклараций на товары (ДТ). 2793 с применением процедуры экспорта, 16664 с применением процедуры импорта.
Таможенные посты - лидеры по количеству выпущенных деклараций на товары:
Борзинский таможенный пост - 7367 деклараций на товары, на 2-м месте Читинский таможенный пост - 5692 декларации на товары, на 3-м месте Забайкальский таможенный пост - 4416 деклараций.
Важным результатом работы Читинской таможни в развитии информационных таможенный технологий стала доля деклараций на товары, выпущенных с использованием международной ассоциации сетей "Интернет", которая по итогам работы за 9 месяцев этого года составила 88,4% от общего количества таможенных деклараций.
Хочется отметить, что Читинская таможня занимает 1-е место среди приграничных таможен Сибирского таможенного управления по количеству товарных партий, оформленных с использованием технологии предварительного информирования. На сегодняшний день 100% всех грузов, ввозимых автотранспортом, оформляется с применением предварительного информирования. Нашла поддержку у бизнеса и технология удаленного выпуска, которая успешно развивается в Читинской таможне.
Основным торговым партнером участников внешнеэкономической деятельности за прошедший период 2012 года традиционно стал Китай - 85,8% товарооборота. Кроме этой страны торговые отношения велись с Венесуэлой, Швейцарией, Перу и др.
Внешнеторговый товарооборот в регионе деятельности Читинской таможни за 9 месяцев 2012 года составил 860 млн 600 тыс. долларов США, по отношению к прошлому году вырос на 29,4%. Объем экспортных поставок составил 172 млн 100 тыс. долларов США. Наблюдается уменьшение экспортных поставок по отношению к аналогичному периоду 2011 года на 0,9%.
Объем импорта составил 688 млн 500 тыс. долларов США. Наблюдается увеличение по отношению к аналогичному периоду 2011 года на 40%.
Таможня выполняет важную правоохранительную функцию по обеспечению экономической безопасности Российского государства. Основными, перспективными направлениями работы для сотрудников правоохранительного блока в 2012 года стали: экспорт лесоматериалов, импорт автотранспорта и запасных частей к нему, импорт строительных материалов, экспорт и импорт изделий из черных металлов, импорт строительной техники и оборудования, импорт продуктов и товаров народного потребления.
Подразделениями дознания Читинской таможни за прошедший период 2012 года возбуждено 33 уголовных дела.
Отделом административных расследований за 9 месяцев 2012 года заведено 1285 дел по административным правонарушениям. Предметам административных правонарушений по возбужденным делам стали: лесоматериалы, продукты питания (в основном плодоовощная продукция), строительные материалы, товары народного потребления. С назначением наказания рассмотрено 1285 дел об административных правонарушениях, наложено штрафных санкций на сумму 301 миллион 772 тысячи рублей.
Сотрудники правоохранительного блока таможни приняли непосредственное участие в 8 спецоперациях, проводимых в регионе ответственности Читинской таможни совместно с правоохранительными структурами города ("Лес", "Сезон", "Анаконда", "Мак", "Канал" и др.).
Чем лучше экономическая ситуация в государстве, тем выше цена на недвижимость. Покупая дорогое жилье у себя дома, швейцарцы задолжали банкам сумму, превышающую ВВП страны.
Национальный банк Швейцарии регулярно обращает внимание на опасность образования «мыльного пузыря», когда формируется искусственный спрос, и жилье покупается по ценам, намного превышающим его реальную стоимость. Теперь к аргументам НБШ добавился еще один: сильный рост ипотечной задолженности швейцарских семей. Об этом сообщает Наша Газета.
Согласно данным Национального банка Швейцарии от августа 2012 года, общий объем жилищных кредитов швейцарцев достиг $659 млрд.
Эта цифра составляет 103,6% ВВП Конфедерации. Только у жителей Нидерландов общий уровень ипотечной задолженности еще выше, чем у швейцарцев – 107%.
И это – лишь долги за жилье частных лиц. В целом ими выплачивается три четверти, или 76% совокупного ипотечного долга в Швейцарии. Но недвижимость покупают также предприятия, объединения и другие организации – вместе с ними глобальный размер полученных кредитов на недвижимость в стране составляет $850 млрд., что в 1,4 раза превышает ВВП Конфедерации.
Вся швейцарская финансовая система подталкивает жителей к влезанию в долги – здесь исключительно низкие процентные ставки для ипотечных кредитов в швейцарских франках. К этому добавляется налоговая система Швейцарии, которая дает преимущества семьям, выплачивающим ипотеку, пояснил Клаудио Сапутелли, ответственный за анализ рынка недвижимости в банке UBS.
«Пока ипотечные ставки будут вычитаться из налогооблагаемой базы, никто не станет торопиться раньше времени выплачивать стоимость жилья», - заявил экономист из UBS газете Tages-Anzeiger. Парламент уже обсуждал вопрос отмены этой налоговой привилегии, но изменение может серьезно пошатнуть весь рынок банковского финансирования, и у идеи масса противников.
«Банки совершенно не заинтересованы в появлении «мыльного пузыря» на рынке недвижимости», - заявил Клаудио Сапутелли. По этой причине расчет ипотечных ставок тесно связан с другими индексами, такими, как ритм роста цен, риск увеличения ипотечных ставок и изменений условий кредитования.
По мнению эксперта, исключительно высокий объем кредитов на недвижимость в Швейцарии связан с размером состояний жителей. Кроме того, здесь низкий уровень безработицы и постоянный приток иностранной рабочей силы, а трудовые мигранты - тоже потенциальные покупатели жилья в Швейцарии. Поэтому тревожиться по поводу возможного краха на рынке недвижимости в стране не стоит.
В последние месяцы банки Швейцарии уже выдвигают требования, чтобы при покупке недвижимости с помощью ипотечного кредита жители вносили большую часть наличных средств, чем раньше. Кроме того, семьи должны быть в состоянии за 20 лет выплатить не менее 2/3 кредита.
Как только на популярный швейцарский курорт Вербье приходит зима, вместе с ней на рынок недвижимости этого местечка приходят будущие покупатели. Спрос на элитные шале увеличился вместе с ценами на них.
Цены в первом квартале 2012 года составили в среднем $24 570 за кв.м. Это существенное увеличение с 2003 года, когда этот уровень составлял около $10 тыс. за кв.м.
Население Вербье составляет всего около 2 500, однако зимой за счет притока туристов оно увеличивается до 30 тыс. человек. Местные власти пытаются также поднять популярность курорта летом, организуя музыкальный фестиваль в июле. Об этом сообщает The New York Times.
Джереми Ролласон, директор по продажам недвижимости на лыжных курортах компании Savills Alpine Homes говорит: «Вербье популярен среди новичков и опытных лыжников, поскольку здесь точно всегда есть снег. Инвесторы тоже любят это местечко, поскольку оно находится в двух часах езды от Женевы, где они в настоящий момент не могут приобрести недвижимость из-за ограничений на право владения собственностью иностранцами».
Выгодное налогообложение всегда привлекало состоятельных инвесторов в Швейцарию. Здесь не существует налога на наследуемую собственность, а налог на прирост капитала взимается по гибкой шкале, которая составляет меньше 20% спустя 10 лет владения собственностью. Как правило, иностранцы могут приобретать недвижимость в Швейцарии, если они являются резидентами страны, а нерезиденты могут получить право владения собственностью, если они используют недвижимость для ведения бизнеса, например, сдают в аренду шале или апартаменты.
Такая аренда процветает в Вербье. У Ричарда Брэнсона, владельца группы компаний Virgin, есть домик с девятью спальнями, стоимость аренды которого начинается с $88 750 за неделю в зимний сезон, а девелоперы собственности Chalet Trois Couronnes ожидают, что смогут сдавать свою недвижимость в пиковый сезон по цене от $129 тыс. до $250 тыс. за неделю.
Симон Малстер, директор агентства по недвижимости Investors In Property, сейчас выставляет на продажу объект под названием Petit Ours, шале с шестью спальнями, за $11 млн. У него также есть участок земли с разрешением построить на нем шале с пятью спальнями, по цене почти $16 млн.
В то время как в Вербье возможно также приобрести более старинную собственность, эта возможность не так привлекает инвесторов. По словам г-на Ролласона, директора по продажам компании Savills, состоятельные участники рынка предпочитают высококлассные новые объекты, которых не так и много в наличии.
Watson Pharmaceuticals изменит свое название на Actavis, сразу же после окончательного приобретения швейцарского производителя лекарств. Watson, которая купила Actavis за 5,6 млрд. долларов, ранее, в этом месяце получила одобрение от Федеральной торговой комиссии США (Federal Trade Commission), после чего сообщила, что примет новое название, начиная с 2013 года.
Тогда же, следуя своему плану развития, Watson запустит мульти-ребрендинговую кампанию и будет участвовать в торгах на бирже New York Stock Exchange под новым символом. Ребрендинг также включит в себя редизайн логотипа Actavis, созданный брендинговой компанией Lippincott, который подчеркивает букву «W», происходящую из буквы «A» – отсылка к названию Watson.
Компания также объявила о создании новой команды по менеджменту рекламы мировых дженериков. Эндрю Бойер (Andrew Boyer), который присоединился к Watson в 1998 г., как помощник директора по маркетингу дженериков и был вице-президентом по продажам и маркетингу, станет главным специалистом по дженерикам в США. Жан-Гай Гуле (Jean-Guy Goulet), президент Cobalt Pharmaceuticals, подразделения Watson в Канаде и Мексике, будет вести бизнесы компании в Канаде и Латинской Америке. Бизнесы в Европе, Азии, Дальнем Востоке и Австралии также получили новых лидеров.
«Когда мы в апреле 2012 года объявили о предполагаемом приобретении Actavis, сразу же начался ускоренный и обширный пересмотр нашей позиции на мировом рынке – это, в первую очередь, торговая марка и, соответственно, названия акций» – сообщил СМИ в своем интервью президент и главный исполнительный директор Watson Пол Бисаро (Paul Bisaro) сказал. «Являясь в США пионером дженериковой промышленности еще в 1984 году, Watson Pharmaceuticals, тем не менее, никогда не регистрировала и специально не продвигала свое фирменное наименование в глобальном масштабе. Как мы приступили к нашей глобальной стратегии расширения в 2009 году, стало ясно, что мы не смогли создать единое, унифицированное присутствие на рынке под торговой маркой Watson» – отметил он.
Объявляя в четверг свои доходы за III квартал 2012 г., Watson заявила, что ее прибыль составила 172,3 млн. долларов, что на 24,2% больше, чем за аналогичный квартал в 2011 г. Продажи составили 1,29 млрд. долларов и они выросли на 18,8%, сравнительно с III кварталом 2011 г., включая 920,9 млн. долларов мировых продаж дженериков.
В ходе расследования финансовых операций дочери президента Узбекистана Гульнары Каримовой всплыли сенсационные факты. МТС и "Вымпелком" в общей сложности заплатили более $400 млн людям из окружения Каримовой. Данная информация уже вызвала беспокойство одного из акционеров "Вымпелкома" - норвежского Telenor.
Шведское издание Tidningarnas Telegrambyra в ходе журналистского расследования обнаружило факты сотрудничества российских телекоммуникационных компаний "Вымпелком" и МТС с людьми из окружения дочери президента Узбекистана Гульнары Каримовой. В Швеции уже ведется расследование по факту выплаты скандинавской TeliaSonera $320 млн гибралтарскому офшору Takilant, владельцем которого является бывшая глава созданного Каримовой "Дома стиля" Гаянэ Авакян.
Оказалось, что "Вымпелком" также платил Takilant. Российская компания вышла на рынок Узбекистана в 2006 г., купив 100% акций сотового оператора Unitel. Годом позже "Вымпелком" продал 33% акций офшора с Британских Виргинских островов Freevale Enterprises, владевшего 21% Unitel, за $20 млн. В 2009 г. "Вымпелком" приобрел обратно этот пакет уже за $55,7 млн, то есть почти в 3 раза дороже.
Имя своего узбекского партнера "Вымпелком" ранее не раскрывал. Однако в документах российской компании шведские журналисты обнаружили, что этим партнером был как раз Takilant. Таким образом, офшор, принадлежащий человеку из окружения Гульнары Каримовой, заработал на операциях с "Вымпелкомом" $35,7 млн.
Кроме того, получается, что партнером "Вымпелкома" был тот же офшор, что помогал в этой стране ее конкуренту — TeliaSonera (владелец узбекского оператора Coscom). Представитель одного из крупнейших акционеров "Вымпелкома" - норвежской Telenor — заявил изданию Bergensavinsen, что компания уже направила "Вымпелкому" запрос относительно операций в Узбекистане.
В группе Vimpelcom, в которую сейчас входит "Вымпелком", подтвердили информацию о сотрудничестве с Takilant, отметив, что ничего незаконного в этом нет. "Мы совершили данную сделку, потому что нам было необходимо консолидировать акции Unitel, - заявил CNews представитель Vimpelcom Бобби Лич (Bobby Leach). - Связь между Takilant и Каримовой не установлена, эта компания принадлежит другому человеку. Никаких расследований в отношении нас не проводится".
Еще более масштабным было сотрудничество МТС с людьми из окружения дочери узбекского лидера. В 2004 г. МТС приобрела у неназванного покупателя 74% акций сотового оператора "Уздунробита" за $126 млн. На остальные 26% акций МТС заключили опционные соглашения, позволяющие российской компании купить, а владельцам "Уздунробита" - продать эту долю. Считалось, что продавцом была как раз Гульнара Каримова, но доказательств этому до сих пор не было.
Но в отчетах МТС обнаружилось, что опцион на 26% акций "Уздунробита" был заключен с офшором Swisdorn. Эта структура зарегистрирована в Гибралтаре по тому же адресу, что и Takilant. Журналистам Tidningarnas Telegrambyra удалось получить документы о том, что владельцем офшора является солист узбекской группы Dado Рустам Мадумаров. Он считается гражданским мужем Гульнары Каримовой.
Примечательно, что изначально цена реализации опциона была установлена в размере $37 млн. Однако в 2006 г., когда подошел срок реализации опциона, стороны отодвинули его исполнение на год, а также договорились о переоценке актива. В 2007 г. доля в "Уздунробита" была выкуплена за $250 млн. Таким образом, МТС согласилась переплатить за данный актив почти в 7 раз. Как и в случае со взаимоотношениями "Вымпелкома" и Takilant, рыночный смысл данной сделки не очевиден. В МТС от комментариев отказались.
Вышеописанные факты свидетельствуют о том, что все три крупнейших игрока на телекоммуникационном рынке Узбекистана — МТС, "Вымпелком" и TeliaSonera — были вынуждены совершать выплаты людям из окружения Гульнары Каримовой. Всего ими было заплачено $734 млн, из которых на долю россиян приходится $414 млн. Информация об этом так и оставалась бы на уровне слухов, если бы не конфликт Каримовой с гендиректором узбекской МТС Бекзодом Ахмедовым. В 2009 г. швейцарский банк Lombard Odier отказался открывать счет Takilant, посчитав, что владелец офшора — молодая модельер Гаянэ Авакян — не смогла бы сама самостоятельно заработать такие деньги.
Тогда банку в качестве собственника Takilant банку был представлен Ахмедов, также считавшийся человеком из ближайшего круга дочери узбекского лидера. Имея доступ к этим счетам, в 2012 г. Ахмедов покинул Узбекистан. Прокуратура республики объявила его в международный розыск, после чего власти Швейцарии заморозили счета Takilant и арестовали двух граждан Узбекистана, пытавшихся получить к ним доступ. Затем шведская телепрограмма Uppdrag Gransking сняла документальный фильм о том, как TeliaSonera через Takilant заплатила Каримовой за выход в Узбекистан, что вынудило начать расследование и властям этой страны.
Нашли ошибку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter