Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Объединенные Арабские Эмираты, Бахрейн и Саудовкая Аравия в среду объявили об отзыве своих послов из Катара "в рамках мер по защите своей безопасности", сообщил спутниковый телеканал "Аль-Арабия..

По данным саудовских источников, отзыв послов связан с тем, что Катар не выполняет своих обязательств по сохранению спокойствия и стабильности в регионе и вмешивается во внутренние дела соседних стран.

Как говорится в совместном заявлении трех государств Персидского залива, "страны приняли решение предпринять вынужденные меры для защиты своей безопасности и стабильности". При этом ОАЭ, Бахрейн и Саудовская Аравия подчеркивают, что "выступают за интересы всех стран Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива, включая, народ Катара".

Отзывающие послов страны выразили надежду на то, что "Катар предпримет незамедлительные шаги по реализации договоренностей ССАГПЗ в вопросах безопасности и защитит народы региона от разногласий". Маргарита Кислова.

Сохранение Государства Израиль и обеспечение его безопасности было и есть одним из главных приоритетов США. Состояние ирано-американских отношений и позиция США в основных конфликтах на Ближнем Востоке, в первую очередь - в сирийском, диктуется именно этой позицией, на которую буквально зомбирована большая часть американского политического истеблишмента. Почему же тогда в официальных документах и выступлениях видных политиков США появляются прогнозы об «исчезновении Израиля»?

Выступая на Мюнхенской конференции по безопасности, госсекретарь Джон Керри заявил, что если мирные переговоры с палестинцами не принесут желаемых результатов, Израиль может оказаться перед лицом международного бойкота. Разумеется, это вызвало бурю в самом «еврейском и демократическом государстве» мира. Министр Юваль Штайниц заявил, что Израиль не будет вести переговоры «под дулом пистолета», особенно когда на карту поставлены жизненно важные национальные интересы страны. Ну а «неистовый Биби» Нетаньяху тут же вспомнил о праве и совести: «Попытки бойкотировать государство Израиль аморальны и несправедливы. Они не достигнут цели».

Слова о морали и справедливости из уст Нетаньяху – вещь изумительная, поскольку Биби и мораль, Биби и справедливость – вещи, сродни проповеди о трезвости из уст алкоголика. Но еще интереснее, что же подвигло Керри, уже примеряющего под себя место будущего хозяина Белого Дома, на столь «самоубийственное» высказывание, которое делает его мишенью №1 для американского произраильского лобби?

Конспирологические теории и версия о том, что Керри вместе с Обамой решили вступить в схватку с «израильским спрутом», отметаются с ходу. И из логических объяснений остается только одно – безответственная политика Тель-Авива, наглость и демонстративное хамство в отношении интересов основного стратегического партнера, которым для Израиля являются США, Вашингтон уже откровенно «достали». Тель-Авив зарвался, его поведение ломает всю американскую стратегию на Ближнем Востоке, создает огромное количество проблем, и разговаривать с тель-авивскими ястребами американский истеблишмент решил теперь на том языке, который они понимают лучше всего – на языке угроз и шантажа.

«Великий Израиль» - государство апартеида

Либеральная пресса, не только на Западе, но и в нашей стране, с надрывом вещает о военных преступлениях «кровавого режима» в Сирии, о тотальной несвободе в Иране и ксенофобии в России. И застенчиво молчит о том, что «под боком» международного сообщества существует государство, в котором за десять лет убито свыше 6300 палестинцев − в большинстве, по заключениям международных наблюдателей, женщины и дети. А еще около 37 тысяч получили ранения. По официальным данным, 7383 палестинца сегодня находятся в заключении без предъявления обвинений и решения суда. В период с 2004 по 2010 годы было конфисковано 250 квадратных километров палестинских земель, на которых построено 223 израильских поселения. Воля ваша, но если это не массовые нарушения прав человека и откровенный апартеид, то как охарактеризовать подобную ситуацию?

Все прекрасно понимают, что именно такая политика израильского руководства провоцирует напряженность, конфликты и терроризм. Периодически из Вашингтона, Лондона и Парижа даже звучат деликатные намеки в адрес Тель-Авива: дескать, мягче надо, как-то гуманнее, времена меняются, и то, что сходило с рук в шестидесятые-семидесятые, в разгар «холодной войны», в нынешнем «толерантном и политкорректном» мире выглядит «не очень демократично». Израильскому руководству данные намеки «как с гуся вода», совершенно безразличны. В ноябре 2013 года оно, в дополнение к политике строительства поселений на оккупированных арабских землях, начало реализацию программы принудительного выселения около 70 тысяч палестинских бедуинов из пустыни Негев. Правда, большинство «выселенцев» – граждане Израиля. Попутно будет снесено 35 принадлежащих бедуинам деревень, которые объявлены «незаконными поселениями». Ну а коренному населению предлагается переселиться в специально для этих целей создаваемые резервации − или «бантустаны», кому как больше нравится. Пикантности данной акции добавляет то обстоятельство, что в интернете размещаются официальные обращения израильского правительства к евреям Великобритании, предлагающие выплату «подъемных» и раздачу земельных участков в Негеве. Будущим колонистам обещают, что к создаваемым поселениям будет подведена вся необходимая инфраструктура, которую для коренного населения все эти десятилетия никто создавать не планировал.

На Западе давно существует и с каждым днем крепнет общественное движение, обвиняющее израильские власти в апартеиде. Собственно, этот термин появился в связи с ЮАР, а потому более чем интересно, как выходцы из Южно-Африканской республики оценивают то, что происходит в Израиле. Вот что писал в 2008 году редактор йоханнесбургской «Sunday Times» Монди Макхания после посещения оккупированных Израилем территорий: «Узнавая обо всём издалека, вы понимаете, что всё плохо, но не знаете, насколько плохо. Ничто не может подготовить вас к тому размаху зла, который вы видите здесь. В определённом смысле это гораздо, гораздо хуже всего, что пережили мы. Уровень апартеида, расизма и жестокости хуже, чем в худший из периодов апартеида у нас… Режим апартеида считал чёрных низшей расой; мне кажется, что израильтяне вообще не считают палестинцев людьми. Как мог человеческий мозг изобрести это тотальное разделение, раздельные дороги, блокпосты? То, что пережили мы, было трижды ужасно − и всё же не идёт ни в какое сравнение! Здесь всё гораздо ужасней. Мы знали к тому же, что в один прекрасный день всё закончится, но здесь не видно конца. В конце туннеля − не то, что виден свет, а ещё большая тьма».

Естественно, что все критические высказывания израильское лобби объявляет политической клеветой, заявляет о высших интересах в обеспечении безопасности Израиля и, подозрительно прищурившись, выдвигает самое страшное по нынешним политкорректным и мультикультурным временам обвинение, грозящее в Европе уголовным наказанием, – в антисемитизме. Двойные стандарты, при которых бессудные убийства и пытки шиитских активистов в Бахрейне замалчиваются, а домашний арест для лидеров «зеленой оппозиции» (в целях обеспечения их безопасности от народного гнева) в Иране подается в СМИ как «массовые репрессии режима аятолл» − состояние для Запада совершенно привычное. При одном условии – когда твой союзник не переходит некую грань «приличий», репрессирует и дискриминирует – но «по-тихому», без излишнего афиширования. Израиль, со свойственной ему самонадеянностью, эту грань перешел, а потому Запад вынужден задавать ему вопросы все жестче и жестче.

Идеологическое обаяние паразитизма и проблемы конкуренции

Когда говорят об агрессивности Израиля, то зачастую упускают еще один, чисто «экономический» момент. Вне конфликта, вне конфронтации с арабским миром Израиль в его нынешнем состоянии существовать не может. Кто в Вашингтоне сумеет объяснить американцам, с какой такой радости Тель-Авив получает ежегодно от США 3,7 миллиарда долларов безвозмездной финансовой помощи − при этом и о военных поставках по льготным ценам тоже забывать не нужно − если никакой внешней и внутренней угрозы безопасности «островку демократии на Ближнем Востоке» нет? Возникла порочная схема, при которой Израиль, наряду с Саудовской Аравией, является основным элементом американской системы сдержек и противовесов в регионе, за что, собственно, и получает деньги. Соответственно, Израилю выгодно поддержание нестабильности и напряженности, потому как в противном случае экономике еврейского государства придет конец.

Но вот выгодно ли это для США? Большой вопрос, поскольку в сравнении с другими союзниками Вашингтона Израиль является обладателем уникального «бонуса»: в соответствии с условиями соглашения 2007 года (предусматривающего в течение следующего десятилетия увеличение американской военной помощи Израилю на $6 миллиардов и доведение общего объема помощи до 30 миллиардов), Израиль будет в состоянии тратить более 26% американской помощи на вооружение, производимого на израильских предприятиях, то есть – для американского ВПК теперь финансовая помощь Израилю гораздо менее выгодна, чем помощь той же Саудовской Аравии или Египту, которая возвращается в виде грандиозных «оружейных контрактов».

Помощь США помогла Израилю превратить свои вооруженные силы в одну из наиболее технологически оснащенных армий мира. Но поскольку эта помощь частично предназначалась для закупки военной продукции, производимой на израильских оборонных предприятиях, то есть, по сути, являлась инвестициями в израильский ВПК, то мощная и наукоемкая оборонная промышленность Израиля сегодня вступает в конкуренцию с США на мировом рынке оружия. С того же 2007 года ежегодный военный заказ Израиля в самих Штатах составляет около двух с половиной миллиардов долларов. Соответственно – для американского ВПК Израиль становится куда как менее приоритетным партнером, чем те же монархии Персидского Залива. А потому он, этот ВПК, традиционно оказывающий сильное влияние на формирование внешней политики Вашингтона, совсем не против того, чтобы Израиль «немного подвинулся» в новой схеме сдержек и противовесов, которые США, при поддержке Лондона и Парижа, формируют сейчас на Ближнем Востоке.

Прогнозы или угрозы

Британский премьер Дэвид Кэмерон на приеме, устроенном в собственной резиденции на Даунинг-стрит в честь празднования Хануки, заявил: «Враги Израиля являются моими врагами. Угроза Израилю является угрозой всем нам». Цитировать аналогичные высказывания американских политиков – никакого места не хватит. Достаточно будет того факта, что с 1972 года США наложили 44 вето на резолюции Совета Безопасности ООН, осуждающих Израиль. А потому не стоит удивляться, что в ответ на обращение конференции стран-участников Договора о нераспространении ядерного оружия с предложением допустить международных инспекторов к собственным реакторам в Димоне и к ядерным арсеналам, Тель-Авив на чистом, что называется, глазу ответил: «Мы не подписывали договор о нераспространении и, следовательно, не нуждаемся в надзоре за исполнением его требований. Мы считаем необходимым иметь ядерное оружие и использовать его тогда, когда сочтем это необходимым». Только представим, что подобным образом на предложения МАГАТЭ или «большой шестерки» ответил бы Иран. Но проблема для Тель-Авива заключается в том, что «золотое время» его безнаказанности начинает уходить в прошлое.

Бывший директор ЦРУ Дэвид Петреус как-то заметил, что «непрекращающаяся воинственность Израиля в отношении своих соседей по региону создает серьезные проблемы интересам США на Ближнем Востоке. Подобное поведение разжигает антиамериканизм, поскольку Израиль в регионе считается фаворитом Вашингтона, которому все позволено». Сочувствовать «трудностям» США в «израильском вопросе» совершенно не хочется. Принцип «сукин сын, но это наш сукин сын» − в политике неизбежен. Но есть некие границы, переходить за которые – самоубийственно. Нынешний конфликт Барака Обамы и Тель-Авива заключается не столько в вопросе об «иранском ядерном досье», а в том, что слишком многие в США стали задавать себе вопрос: «А сумеем ли мы удержать Израиль, если он развяжет серьезную войну на Ближнем Востоке и втянет в нее США?».

Для подобных опасений есть все основания. Не имея возможностей для прямой агрессии против Ирана и прекрасно понимая, что США этого не допустят, в Израиле начались разговоры о неотвратимости «третьей ливанской войны», в ходе которой должен быть разгромлен стратегический союзник Ирана и Сирии – движение «Хезболла». Всего два года назад США с трудом удержали Тель-Авив от вооруженных провокаций против Ирана в период «Ормузского кризиса». И, что, пожалуй, сегодня для Белого дома важнее всего, позиция нынешнего руководства Израиля является главным препятствием для решения «палестинского вопроса», на который в ближневосточной стратегии Вашингтона слишком многое завязано, в том числе и схема будущих отношений с Ираном и Сирией.

Во время пресс-конференции в Мюнхене, уже упоминавшейся выше, Джон Кэрри сказал: «Мы все заинтересованы в решении этой проблемы. Где бы я ни был − и я не преувеличиваю − на Дальнем ли Востоке, в Африке ли, в Латинской ли Америке, везде премьеры и президенты задают мне один и тот же вопрос «Можете вы что-нибудь сделать, чтобы мы покончили, наконец, с израильско-палестинским конфликтом?» Нет, не могут, пока не заставят Тель-Авив изменить свою политику в отношении Ирана, Палестины и остального мира. А потому начинают «осаживать» зарвавшегося союзника, угрожать «бойкотом и санкциями», делать информационные вбросы о возможном «исчезновении Израиля».

************

США никогда и ни при каких обстоятельствах не откажутся от Тель-Авива в качестве стратегического союзника в противостоянии исламскому миру. То, что мы наблюдаем сейчас – это попытка напомнить «младшему партнеру» его место, указать на то, кто, собственно, главный в этом союзе. Впрочем, процесс «воспитания» не будет носить слишком уж жесткий характер. Даже самые твердолобые ястребы в Тель-Авиве понимают, что без Вашингтона они немногого стоят, а потому с криками, скандалами, но на компромисс с «генеральной линией» США все же пойдут. Другое дело, что в процессе этого принуждения Израиля к изменениям американская политическая элита будет отчаянно маневрировать и «раздавать авансы» остальному миру, «заигрывать» с Ираном, втягивать в свои интриги Россию. И очень важно понимать, что это – не более чем игра, ставка в которой отнюдь не безопасность региона, отнюдь не интересы мира и стабильности, а только сохранение своего стратегического и идеологического партнера, пусть и в несколько «очеловеченном» виде.

Игорь Николаев,

Специально для Iran.ru

Принц Бандар и страсти по саудам

Максим Егоров

С 9 по 16 февраля в Вашингтоне с официальным визитом побывал Министр внутренних дел Саудовской Аравии, принц Мухаммед бен Найеф. В столице США у него состоялись многочисленные переговоры практически со всеми представителями американской администрации – с руководством Госдепартамента, ЦРУ, Минфина, Министерства безопасности. Любопытно, что встречи проходили на территории саудовского посольства и поэтому носили весьма закрытый характер.

Привлекает внимание не сам факт визита – такие вояжи Мухаммед бен Найеф совершал и раньше, но в большей степени выбор момента и тема переговоров. Людям, хотя бы немного знакомым с саудовской политикой, известно, что до недавнего времени Мухаммед бен Найеф, кроме вопросов внутренней безопасности королевства курировал также бахрейнское и йеменское досье, формально входящее в сферу ответственности мининдел КСА Сауда аль-Фейсала.

Несмотря на внешнюю спорность такого распределения обязанностей, глядя из Эр-Рияда оно выглядело логичным, поскольку шииты, проживающие на Бахрейне и являющиеся источником внутреннего кризиса в этой стране, живут и на территории Саудовской Аравии, где составляют до 15% населения. Такая же ситуация и с беспокойным Йеменом. Поскольку еще король-основатель нынешней саудовской династии Абдельазиз в 20-е гг. прошлого века присоединил часть северных горных йеменских земель к Саудовской Аравии, то все происходящее в Йемене – а эта страна находится все последние годы в перманентном кризисе – самым непосредственным образом отражается на положении дел в Саудовской Аравии, ее безопасности и стабильности, является отчасти одним из аспектов внутренней политики.

Однако в ходе своего последнего визита в Вашингтон Мухаммед бен Найеф, как следует из многочисленных сообщений саудовских СМИ, обсуждал с американскими союзниками не только проблематику, связанную с положением на Бахрейне и Йемене. Речь шла о гораздо более широком круге вопросов, которые включают в себя антитеррористическую тематику и, что самое важное — положение в Сирии. Вот это уже выглядит новацией, поскольку до последнего времени эта сфера находилась в исключительной компетенции главы Совета Национальной Безопасности Саудовской Аравии (СНБ), директора Службы общей разведки (СОР) принца Бандара бен Султана, человека настолько близкого к различным республиканским администрациям в США (он длительное время работал саудовским послом в Вашингтоне ), что даже получил за это прозвище Бандар Буш.

Что же произошло? Почему принц Бандар бен Султана — архитектор, планировщик и главный исполнитель саудовской политики на сирийском направлении, ближайший саудовский друг американского истэблишмента оказался отстранен от обсуждения сирийского конфликта? Этот вопрос не имеет однозначного ответа. Однако ясно, что его неучастие в визите Мухаммеда бен Найефа и обсуждении с американскими представителями сирийской проблематики, свидетельствует о том, что его акции как политического деятеля в последние месяцы резко пошли вниз. Об этом 13 февраля с.г. откровенно написало лондонское интернет-издание «Аль-Араб».

То, что политический вес Бандара серьезно упал, было заметно уже с осени прошлого года, после его резких заявлений в адрес США с обвинениями американской стороны в предательстве, что вызвало серьезное напряжение в союзнических американо-саудовских отношениях. Как пишут многие арабские издания, одряхлевший, но еще принимающий решения король КСА Абдалла крайне недоволен «самодеятельностью» Бандара, равно как и некоторых других саудовских деятелей (Турки аль-Фейсал и Мухаммед бен Навваф), которые вместе с главой СОР и СНБ пустились во все тяжкие, обвинив Вашингтон в том, что он фактически бросил Саудовскую Аравию на произвол судьбы, пойдя на сближение с Ираном и отказавшись в сентябре 2013 года от нанесения ударов по режиму Асада.

Эта версия заслуживает, конечно, внимания и, видимо в ней есть толика правды. Однако на деле все обстоит гораздо серьезней. Громкие ссоры между саудо-американскими союзниками случались и раньше – стоит только вспомнить нефтяное эмбарго 1973 года. Однако эти ссоры, сопровождающиеся, как и сейчас, громкими упреками, всегда заканчивались миром, поскольку Саудовская Аравия не готова и не способна отказаться от опоры на США как на единственного и незаменимого на сегодняшний день гаранта своей стабильности.

Истинная же причина того, что принц Бандар впал в немилость, причем, как поговаривают не только у короля, но и у других ведущих королевских принцев, состоит в том, что предложенная им, причем возможно не без подсказки некоторых, скорее всего неоконовских, кругов в США, внешнеполитическая стратегия КСА, оказалась на грани банкротства. Если не брать в расчет свержение президента Мурси, которому Бандар сильно поспособствовал (вот уж это было точно доморощенным саудовским решением), на остальных фронтах военно-политических операций, в которые в период «арабских революций» безоглядно ввязывалась Саудовская Аравия, дело выглядит катастрофически: несмотря на все усилия, приложенные принцем Бандаром, Эр-Рияду не удалось приблизить решение главной задачи — свергнуть ненавистный королевскому дому режим Башара Асада и тем самым разорвать «шиитскую дугу».

Сирийская свободная армия, на которую изначально делалась ставка, как саудами так и американцами, продемонстрировала свою недееспособность, а после ударов по ней отъявленных исламистов из ИГИЛ осенью 2013 года, она была почти полностью разгромлена и находится сейчас в стадии переформатирования. В этих условиях Бандару пришлось пойти на реорганизацию отрядов своих бойцов и опереться на весьма сомнительный с точки зрения приверженности нормам демократии, за торжество которой в Сирии он якобы выступает, «Исламский фронт», составленный из разношерстных исламских «бригад».

Чтобы окончательно не дискредитировать себя как поборника терроризма, осенью 2013 года всеми подконтрольными Бандару формированиями была объявлена война головорезам из «Джабхат ан-Нусра» и Исламского государства Ирака и Леванта (ИГИЛ), откровенно поставивших задачей создание на территории этих двух государств террористического исламского халифата. Ситуацию это не спасло, от обвинений в поддержки экстремистов Саудовскую Аравию не отмыло, однако между этими группировками и Исламским фронтом (к вящему удовольствию Б.Асада) разгорелась ожесточенная война. У исламистов остается все меньше времени на решение главной задачи, поставленной их спонсорами, – свержение Башара Асада. В конечном счете, это все лишь способствовало дальнейшему распространению радикального исламизма и появлению на территории Сирии и сопредельных стран квазигосударств и территориальных образований с экстремистскими целями.

Столь же провальной оказалась политика Бандара на ливанском и иракском направлениях. После потери в июне прошлого года сирийскими оппозиционерами опорного пункта на ливано-сирийской границе (Кусейр) перестали должным образом действовать каналы поставок вооружения и денег противникам Асада через Ливан. Сейчас они в основном идут через Ябруд в горах Каламуна, но и этот ручеек скоро пересохнет, поскольку сирийская регулярная армия уже взяла этот город в клещи.

Главный союзник саудов в Ливане и снабженец сирийских повстанцев деньгами и оружием Саад Харири оказался изолированным на политической арене и в стране уже практически не появляется, проводя свою жизнь между Парижем и Эр-Риядом, где он сейчас и находится, хотя по-прежнему возглавляет ливанский суннитский блок «Мустакбаль».

В Ираке ситуация для саудовских планировщиков внешней политики не менее удручающая. По какой-то причине зачислив нынешнего премьера Ирака Н.аль-Малики в разряд своих врагов и агентов Ирана (кем он не является), саудовцы и, прежде всего принц Бандар, сделали ставку на оказание военной и финансовой помощи разношерстным суннитским иракским группировкам. Эти группировки, в конечном счете, оказались в одном лагере с исламскими революционерами-террористами из ИГИЛ, которые пошли на захват городов Фаллуджа и Рамади в провинции Анбар, что вынудило иракские власти начать против них широкомасштабную войсковую операцию, в ходе которой вскрылись огромные размеры той помощи, которую Саудовская Аравия оказывает незаконным вооруженным формированиям на территории Ирака.

Тупиковость и бесперспективность этой региональной политики, вдохновителем которой был принц Бандар, в январе–феврале этого года стала очевидна практически всему высшему военному и политическому руководству КСА. Естественно, назначить виноватыми себя (ведь решение было общим), они по определению не могли, поэтому на роль «козла отпущения» был избран Бандар, как глава и исполнитель воли саудовского монарха в этих вопросах. А выпады Бандара в адрес политики Белого дома стали лишь удобным предлогом.

Дела у Бандара, как считают многие политологи, настолько плохи, что на сайтах некоторых агентств уже появились сообщения о его отставке. Так это или не так — покажут ближайшие дни, но понятно, что защитников у принца на сегодняшний день в Саудовской Аравии найдется немного. И дело не только в том, что оба королевских клана (Шаммар и Судейри), делящих реальную власть в королевстве, не испытывают особой симпатии к принцу-полукровке, а в том, что на новом этапе жизни КСА Бандар с его внешнеполитическими авантюрами оказался явно лишним. Он больше не нужен королю, который ранее использовал его как инструмент для обеспечения баланса между разными кланами внутри правящей верхушки, поскольку, по некоторым сведениям, за последние недели ключевые кланы договорились о схеме передачи власти от слабеющего и больного короля к его сыну Метъибу.

Сделка носит закулисный характер, но уже известно, что внешние атрибуты преемственности планируется сохранить. Иными словами, нынешний наследный принц Сальман, как и положено, после смерти короля Абдаллы заступит на трон, а в случае объявления его недееспособным станет регентом (так уже было в 1995 году с королем Фахдом, но тогда сам Абдалла стал регентом де-факто). При этом основные властные полномочия будут на деле сосредоточены в руках сына нынешнего короля — принца Метъеба, тогда как клан Судейри (формально его и возглавляет наследный принц Сальман), ранее отчаянно сопротивлявшийся этому, будет всеми силами поддерживать его (Метъиба) в обмен на сохранение некоторых ключевых должностей в руках Судейри (к нему относится и Мухаммед бен Найеф), в том числе и поста Министра внутренних дел.

Однако новая конфигурация властных полномочий очевидным образом предполагает и новую политику. Судя по действиям саудовских властей, эта политика означает, в свою очередь, вывод всех саудовских муджахедов из Сирии, отказ от свержения режима Башара Асада (лозунг о его отстранении, конечно же, останется), налаживание более или менее внятного диалога с Ираном. В пользу такой трактовки событий говорит недавно принятый антитеррористический указ короля, предполагающий жесткие наказания за участие его подданных в военных действиях в третьих странах (в Сирии воюет от полутора до двух тысяч саудовцев).

Таким же образом может быть истолковано согласие саудов на состоявшееся 16 февраля, после затяжного правительственного кризиса, формирование в Ливане совета министров с участием Хизбаллы (блок 14 марта). Это стало возможным только после того, как подконтрольный саудам Саад Харири снял требование возглавляемого им блока «Аль-Мустакбаль» о выводе подразделений Хизбаллы из Сирии в качестве условия согласия на создание нового кабинета.

Еще одним аргументом в пользу смены парадигмы поведения Эр-Рияда могут являться и оживившиеся контакты представителей КСА с Ираном. Бывший начальник Службы общей разведки КСА Турки аль Фейсал в январе с.г. в Давосе имел краткую беседу с Президентом Ирана Х.Рухани, 4 февраля состоялась поездка нового Генерального секретаря Организации исламского сотрудничества саудовца И.Мадани в Тегеран (об этом сообщили только иранские электронные СМИ). Публикуются сообщения, что не за горами и визит мининдел Ирана М.Зарифа в Эр-Рияд.

Из всего этого следует, что в Саудовской Аравии, похоже, наконец, осознали пагубность ставки на джихадистов и других исламских радикалов как инструмент достижения своих внешнеполитических целей в регионе и нехотя убирают с шахматной доски ставшую ненужной фигуру принца Бандара.

Означает ли это, что Банадар, держащий, кроме прочего, в своих руках многочисленные счета королевской семьи, капитулировал? – Конечно, нет. Это не в его характере политического бойца, аналитика и человека большой личной харизмы. Он продолжает вести отчаянную борьбу за власть, хотя она уже ускользнула из его рук. А главное — делает все для того чтобы доказать правильность избранного им курса. Для этого ему необходимо убедить королевскую семью, что ставка на силовое решение конфликта в Сирии все еще актуальна. В этих целях он активно задействует многочисленные рычаги политического влияния в Вашингтоне, прежде всего в стане республиканцев, а также действующего с ним заодно израильского лобби. Переломить ход событий он и его единомышленники могут только в том случае, если выясниться, что «перезагрузка» отношений Вашингтона с Ираном не работает, для чего необходимо вынудить Иран вновь вернуться на жесткие позиции на переговорах по ИЯП. Но на первом этапе будет достаточно того, что сирийская официальная делегация на переговорах в Женеве «хлопнет дверью».

Чтобы сорвать политпроцесс в Сирии, ведущий к обессмысливанию операций главы СОР, надо также изменить соотношение военных сил на поле боя в Сирии, для чего у Бандара наготове 40-тысячная группировка джихадистов в Иордании, подготовленная с помощью американских инструкторов. О реальности этого сценария свидетельствует информация СМИ, что 18 февраля повстанцы уже объявили о подготовке наступления на позиции правительственных сил в Дераа (на юге Сирии, на границе с Иорданией) весной этого года.

Правда, шансов на такой исход остается все меньше, поскольку основные игроки на мировой арене и в регионе, такие как США, Россия, Иран ведут дело к деэскалации. Иранцы готовность начать работать в этом направлении уже доказали, поддержав новую формулу формирования правительства в Ливане и дав указания Хизбалле понизить планку требований, отказавшись от формулы 9+9+6. Лидер шиитского движения Х.Насралла призвал региональные стороны прекратить войну в Сирии. Похоже, что точно таким же образом Тегеран будет действовать и на других направлениях, демонстрируя способность к прагматизму, готовность искать развязки.

Что же касается властителей в Эр-Рияде, то им, похоже, нечего не остается, как встроиться в новые тренды, поскольку в противном случае их может ждать очередная арабская революция…

По мнению компании Cluttons, возрождающийся спрос на недвижимость Дубая (ОАЭ) со стороны местных и международных инвесторов свидетельствует о все возрастающей популярность сектора недвижимости эмирата среди институциональных инвесторов.

Как сообщаетIMEXre.com компания Emaar зарегистрировала высокий уровень интереса покупателей в проектах Lila и Yasmin, расположенных в районе Arabian Ranches. Базирующаяся в Бахрейне компания Ravi Pillai Group планирует инвестировать в два проекта, расположенных в районах Business Bay и Downtown, USD$ 1.5 млрд, а компания Chow Tai Food Endowment Industry Investment Development (Group) Ltd приняла решение инвестировать в апартаменты с обслуживанием, элитные резиденции и пятизвездочные отели Дубая USD$ 1.9 млрд, что подтверждает рост популярности сектора недвижимости эмирата у институциональных инвесторов разных стран.

Файсал Дуррани (Faisal Durrani), специалист департамента международных исследований компании Cluttons, в данной связи отмечает: “Открытие продажи недвижимости в проекте Yasmin подтвердило рост популярности районов с развитой инфраструктурой наподобие Arabian Ranches у локальных инвесторов. Комплексы вилл как правило, располагают ограниченным количеством недвижимости, что создает ощущение эксклюзивности и избранности. Мы предполагаем, что и в ближайшем будущем застройщики будут строить дополнительные проекты в популярных районах с развитой инфраструктурой”.

В международном обзоре компании Cluttons отмечается, что Дубай в 2013 году стал самым востребованным направлением для размещения инвестиций в регионе.

Вчера в Вене стартовала первая встреча «шестерки» с иранской делегацией после заключения в ноябре прошлого года в Женеве промежуточных договоренностей. Теперь сторонам предстоит работа в направлении подписания окончательного соглашения. От Запада ожидают заинтересованности, сопоставимой с политической решимостью иранского руководства закрыть свое ядерное досье дипломатическими средствами. Однако США и в этом вопросе оказались верны своей приверженности двойным стандартам. Американская администрация ведет себя крайне непоследовательно, а ее представители на переговорах сеют недоверие и раздор, выдвигают Ирану все новые и новые требования, не имеющие никакого отношения к его ядерной программе, своими воинственными заявлениями спровоцирует Иран на соответствующую реакцию, рискуя перечеркнуть надежды международного сообщества, связанные с устранением угрозы войны против Ирана и построением новой структуры региональной безопасности на Ближнем Востоке.

То, что у иранской ядерной проблемы есть региональное измерение, сомнений не вызывает. Этот вопрос входит в число важнейших аспектов безопасности, ибо речь идет о сохранении безъядерного статуса Ближнего Востока. Иранская ядерная программа стала принципиальным пунктом повестки двусторонних отношений Тегерана с десятками стран, как впрочем, стала и главным поводом для международной изоляции Ирана и инструментом оказания на ИРИ беспрецедентного экономического давления. Односторонние действия Запада против ИРИ прикрывались необходимостью выполнения исторической миссии «уберечь» Тегеран от обладания ядерным оружием. Сейчас же, когда Иран, проявляя добрую волю, практически в одностороннем порядке принял избыточно жесткие требования «шестерки», особенно в отношении мониторинга иранских ядерных объектов, администрация президента Обамы оказалась не готовой к конструктивной реакции на последние действия новой иранской дипломатии. Стало очевидно – США не заинтересованы в снятии ядерного досье Ирана с повестки дня.

Президент Обама и антииранский шантаж его друзей

Хотя идея возможного сближения Ирана с США находится пока на стадии ранних спекуляций, а с обеих сторон сделаны лишь первые и весьма робкие шаги, мир, похоже, стал готовиться к новым контурам безопасности на Ближнем Востоке. Становится всё более очевидным, что союз США с Саудовской Аравией уже не выгоден американцам и чреват опасностью замены американского доминирования в регионе на саудовское влияние. Демарш Эр-Рияда с отказом от места непостоянного члена в Совете Безопасности ООН не столько направлен против самого Совбеза, в частности против России или Китая, сколько стал прямым вызовом политике США на Ближнем Востоке. Саудиты, не считаясь с возражениями администрации президента Обамы, вмешиваются в определение дальнейшей политической судьбы, Ливана, Сирии, Ирака, Йемена и Бахрейна. Повсеместно Эр-Риядом предусматривается навязывание новых режимов, базирующихся на идеологии радикального политического ислама.

Спровоцированная и подталкиваемая Эр-Риядом борьба за власть в этих странах между суннитами и шиитами становится все более существенным фактором региональной безопасности. Вместо светских, пусть и авторитарных руководителей, к власти в арабских странах могут прийти только исламисты, и никаких других вариантов при саудовском участии не существует. Данное обстоятельство не только ухудшает региональную безопасность, но напрямую затрагивает национальную безопасность и стратегические интересы Ирана. В этой ситуации очевидно, что Иран выступает против планов Саудовской Аравии, предлагая свои модели урегулирования кризисных ситуаций, находящие поддержку международного сообщества. По большому счету США поставлены перед выбором, с кем выгоднее «дружить»: с Ираном, проводящим взвешенную, но самостоятельную политику, или с Саудовской Аравией, претендующей на роль лидера арабского мира, построенного на кровавой смуте и терроре. По идее, если подходить к решению этой дилеммы с позиций декларируемой США приверженности демократии, то после прихода на пост президента Хасана Роухани ответ в пользу Ирана должен стать очевидным. Это понимают и в стоящем вроде бы в стороне от саудовского экстремизма Израиле, руководство которого, тем не менее, также прибегло к шантажу США при появлении первых признаков нормализации отношений Вашингтона с Тегераном.

Много лет внешняя политика Израиля была односторонней и ориентированной лишь на США, несмотря на это, Израиль откровенно вставлял палки в колеса в процессе подготовки промежуточного соглашения с Ираном, пытаясь поставить диалог на грань срыва для последующего предъявления Тегерану ультиматума. Перспектива сближения США с Ираном фактически означает отказ Вашингтона от его главной стратегии - стремления добиться капитуляции Тегерана и, в конечном счёте, смены существующего в ИРИ политического режима. В этом главная причина серьезного недовольства Израиля Америкой. Пикантность ситуации заключается в том, что американский Конгресс фактически ориентируется на позицию Израиля в этом вопросе и вообще этот факт (израильское лобби во всех важнейших сферах США, законодательной, правительственной, финансово-банковской) серьезно сужает поле для маневра Барака Обамы.

В этой связи стоит напомнить, что уже после избрания нового президента в Иране Палата представителей Конгресса США поддержала в июле 2013 года введение новых санкций против ИРИ. За ужесточение санкций высказались 400 членов нижней палаты американского парламента, в то время как 20 человек проголосовали против. Сейчас многое указывает на то, что, несмотря на обещание Обамы применить свое право вето, нельзя исключать утверждения этого пакета санкций против Ирана. Промежуточное Женевское соглашение по иранской ядерной проблеме вместо внешнеполитического триумфа президента Обамы стало объектом его критики в Сенате, а само соглашение с Ираном, которое претендовало на высокое имя «сделка века», там уже названо «ошибкой века». Разумеется, американские конгрессмены, голосуя против Ирана, никогда не забывают о том, что в ряду иранских партнеров одно из ведущих мест занимает Россия, досадить которой в Сенате считается делом чести.

Россия – Иран – США: есть ли треугольник?

Сейчас многие эксперты возвращаются к моделированию треугольника «Россия – Иран – США». Нередко высказываются убеждения в уязвимости российских интересов при сближении Тегерана с Вашингтоном, прогнозируется нарастание соперничества и даже конфронтации Москвы с Вашингтоном, допускается переориентация Тегерана в сторону Америки.

Роль России не должна быть обязательно конкурентной, она будет направлена на укрепление регионального сотрудничества, создание нового баланса сил и укрепление стабильности в регионе. Основные политические игроки в регионе, такие как Египет, Иран, Сирия, Ирак и Ливан, а также ряд других стран приветствовали новый статус Москвы на Ближнем Востоке. В российском подходе к ядерным переговорам с Ираном лидеры этих государств отмечают более широкий контекст, тесно связанный с общим подходом Кремля к региональным и международным вопросам. Россия выступает за жесткий контроль над радикальными силами, за развитие двусторонних отношений со странами региона и предотвращение дальнейшей эскалации хаоса в регионе. Действительно, хаотичный и непредсказуемый Ближний Восток, разделенный по национальному и религиозному признакам, будет иметь пагубные последствия для всех, в том числе и для России и США. У России нет оснований снижать конструктивное взаимодействие с Ираном, так как в этом вопросе обе страны практически придерживается схожих позиций.

Политическое окружение президента Роухани главной задачей считает восстановление экономики, испытывающей растущее давление санкций. Нормализация отношений с Западом нужна для вывода Ирана из международной изоляции и обуздания американской политики, ставшей на пути иранской экономики. «Это не означает, - подчёркивает Роухани, - отказ от наших принципов, но требует изменения методов». В решении этих задач Роухани за несколько месяцев сделал уже больше сильных дипломатических шагов, чем его предшественник Ахмадинежад за два срока президентства. Пока роль первопроходца на пути продвижения новых внешнеполитических инициатив новому правительству удаётся, в том числе и в ослаблении санкций.

Без санкций Исламская Республика легко опередила бы Турцию и, возможно, уже стала бы супер державой регионального масштаба с мощной экономикой. Иранские экономисты уверены, что в случае отмены санкций против Ирана экономика их страны переживёт бум. Ежегодный рост ВВП Исламской Республики может достичь, по прогнозам, 9-10% уже после 2015 года. В то время как хозяйственники в иранском руководстве находят все новые пути и способы обхода санкций, прагматики во внешнеполитическом ведомстве ИРИ нацелены на выход из конфронтации с США, с оговоркой на «приемлемых условиях», которые не подразумевают ухудшение отношений с Россией.

Для тех же, кто настойчиво моделирует разного рода «геополитические треугольники», таящие в себе опасность скорого ирано-американского сближения в ущерб интересам России, уместно напомнить высказывание известного иранского ученого, толкователя Корана аятоллы Джавади Амали. На встрече с главой МИД Ирана Мухаммедом Зарифом он напутствовал главу иранской дипломатии: «Пусть американцы не думают, что если мы протягиваем им руки для рукопожатия, значит, доверяем им. Наши менталитет и логика требуют того, чтобы после обсуждений и рукопожатий мы бы пересчитывали свои пальцы». В Иране распространенного повсеместно преклонения перед могуществом США нет, как и нет страха отстаивать свою позицию вопреки возражениям Америки, что часто звучит в унисон с российской политикой на Ближнем Востоке.

Где Иран стал на пути Америки

Сирия сейчас стала главным фронтом противостояния не только для Москвы и Вашингтона, но и для США и Ирана. Высказываясь по поводу сирийского кризиса, президент Ирана Хасан Роухани отметил, что «первым шагом должно быть коллективное решение противостоять терроризму и изгнать террористов из Сирии». Так же считает и российское руководство, ибо обосновавшийся на территории Сирии террористический интернационал представляет угрозу не только для союзников сирийского президента, но и для западных спонсоров боевиков. Россия, как заявил Сергей Лавров, не видит места в переговорном процессе для таких структур, как «Джабхат ан-Нусра», «Исламское государство Ирака и Сирии» и других воплощений «Аль-Каиды». Политические договорённости законного правительства Сирии возможны с вменяемой оппозицией, а не с террористами. С этих позиций Иран готов содействовать прекращению войны в Сирии, оставаясь главным союзником президента Башара Асада, которому намерен и дальше оказывать военную и финансовую поддержку, что бы на этот счёт ни думали в Вашингтоне.

В Ираке Тегеран поддерживает арабов-шиитов, которые на протяжении столетий были «людьми второго сорта», неравноправной, дискриминируемой общиной и только после падения Саддама Хусейна получили возможность принять участие в государственном управлении страной. По замыслу США, оккупировавших Ирак в 2003 году, эта страна должна была стать заслоном на пути распространения влияния Тегерана в арабском мире, а если потребуют обстоятельства, то и плацдармом для нападения на Иран. Однако контроль над территорией не принёс американцам контроля над ситуацией в стране в целом, а внешнеполитические промахи Вашингтона очень выгодно использовал Иран. Сегодня Тегеран и Багдад находят общий язык, несмотря на существующие между ними определенные противоречия, а Ирак, оказавшийся под руководством шиитской общины, в стратегических вопросах ориентируется на Тегеран, что хорошо видно на примере позиции Багдада по Сирии.

В Афганистане американцы столкнулись с принципиальным несогласием Ирана с дальнейшим пребыванием войск США после 2014 года. В Тегеране считают, что военное присутствие США и НАТО может иметь отрицательные последствия и для Афганистана, и для региона в целом. С опасениями иранцев насчёт того, что Афганистан может стать рычагом, с помощью которого США будут регулировать с пользой для себя уровень угроз для приграничных с Афганистаном государств, трудно не согласиться. С позиций международного права иранская дипломатия имеет все основания добиваться от соседнего государства отказа на военное присутствие США в Афганистане, так как мандат Совбеза ООН заканчивается, и американцы собираются остаться здесь лишь по договоренности с афганским правительством. Президент Хамид Карзай после визита в Тегеран отказался ставить свою подпись под афгано-американским пактом, отослав Белый Дом к новому главе Афганистана, имя которого станет известно после выборов в апреле этого года. Разумеется, американцы увидели в этом «длинную руку» Тегерана.

Что касается позиции России по Афганистану, то в МИД РФ опровергли сообщения о том, что президент Владимир Путин призвал Афганистан подписать соглашение с Соединёнными Штатами. На наш взгляд, иранский подход заслуживает внимания, ибо способность США обеспечить в Афганистане безопасность на базе предлагаемых Кабулу договорённостей вызывает самые серьезные сомнения. Если со стороны Вашингтона нет соответствующих гарантий, то и дальнейшее пребывание американцев в Афганистане с точки зрения интересов России теряет смысл. Тем более что Кабул стремится сейчас отойти от односторонней ориентации на Вашингтон и Брюссель. Афганистан обратился к России с просьбой о помощи в обеспечении безопасности и с предложением о совместном участии в инфраструктурных проектах.

**************

США теряют свою мощь и уже не в состоянии направлять политику своих вассалов в нужное для себя русло. Эта тенденция становится заметной и для самого населения США, где, по данным опроса организации Pew Research Center, положительное мнение американцев относительно геополитического влияния своей страны достигло исторического минимума: впервые большинство респондентов (53%) ответили, что сегодня США играет менее значительную роль в мире, чем 10 лет назад. Тем не менее, гегемонистские амбиции американского руководства остаются, нынешняя администрация президента Барака Обамы никак не может выбраться из разбитой взаимной враждебностью «иранской колеи», невежественно игнорируя роль и значение Ирана в новых контурах региональной безопасности на Ближнем Востоке.

Николай Бобкин,

Специально для Iran.ru

Исламизация планеты: причины и возможные последствия

Станислав Иванов

В последнее время политологами и СМИ много внимания уделяется так называемому исламскому фактору, который объективно играет все большую роль в политической и общественной жизни нашей цивилизации. В обиход прочно вошли новые понятия и термины, такие как политизированный ислам, исламистские партии и группировки, исламский экстремизм, исламский радикализм, джихадизм и им подобные. Как правило, эти словосочетания озвучиваются в основном в негативном ключе, как представляющие угрозу национальной и международной безопасности.

Действительно, часть мусульманских течений (салафиты, ваххабиты и другие) придерживается радикальных взглядов на государственное и общественное устройство и используется определенными политическими кругами для удержания или завоевания власти в той или иной стране или регионе. В ряде государств Ближнего и Среднего Востока ислам уже сегодня является государственной религией (монархии Персидского залива, Пакистан, Иран, другие), в основу законодательств там положен шариат (мусульманское право), отмечается стремление этих стран распространить влияние ислама в мире как можно шире, вплоть до создания нового Исламского халифата. Реализации этих планов способствует продолжающийся рост населения большинства мусульманских государств, значительные миграционные потоки мусульман в страны Европы, Америки для получения образования и трудоустройства.

Только в ФРГ число мусульман ежегодно увеличивается на 60-80 тысяч человек и уже достигло 4 млн. человек, на региональном уровне (парламентами земель) ислам признается официальной религией, строятся новые мечети. Одновременно в Германии было закрыто 400 католических церквей и более 100 протестантских. Еще 700 католических церквей запланировано к закрытию в течение ближайших нескольких лет. Мусульмане весьма охотно покупают здания бывших соборов и переделывают их в мечети. Аналогичная картина наблюдается в большей части стран Евросоюза. Справедливости ради можно заметить, что и в России доля мусульман постоянно увеличивается, как за счет роста населения на Северном Кавказе, в других традиционно мусульманских регионах, так и за счет продолжающейся миграции в РФ иностранцев из Азербайджана, стран Центральной Азии. Можно ожидать, что в условиях дальнейшей глобализации всех мировых процессов и демографического кризиса в европейских государствах миграционные потоки будут лишь увеличиваться, соответственно будет продолжена исламизация Европы и части постсоветского пространства.

Чем еще можно объяснить продолжающуюся экспансию ислама в мире? С окончанием холодной войны прекратилось политическое и идеологическое противостояние систем капитализма и социализма. Крах коммунистических идей и марксистско-ленинской теории, которые были довольно популярны на Ближнем и Среднем Востоке, в Африке и Азии, дискредитация западного образа жизни (порнография, педофилия, однополые браки, пропаганда половой распущенности, сквернословия и насилия, алкоголизм, наркомания, организованная преступность, коррупция, оскорбление чувств верующих и т.п. явления) – все это способствовало поиску новых моральных и нравственных ориентиров и ценностей. Якобы, предшественник нынешнего Папы римского Франциска — Бенедикт XVI только в 2011-2012 гг. вынужден был лишить сана 384 священнослужителя за изнасилование и растление детей, сообщило американское агентство «Ассошиэйтед пресс» со ссылкой на документы из Ватикана. Показатель за эти два года оказался выше, чем в 2008-2009 гг., когда церковь вычистила из своих рядов 171 педофила. Недавно вышедший на экраны американский фильм «Волк с Уолл-стрит» был запрещен к прокату в Малайзии и Непале, а в Индии и Ливане показан лишь в усеченной версии. Причиной тому стало обилие откровенных сексуальных сцен, персонажи фильма как бы соревнуются между собой в сквернословии: различные вариации грубых ругательств употребляются в ленте 569 раз. Картина, тем не менее, была представлена на премию «Оскар» в номинациях «Лучший фильм», «Лучший режиссер», «Лучшая мужская роль», «Лучшая мужская роль второго плана» и «Лучший адаптированный сценарий». Это яркий пример деградации западной культуры.

Широкую известность получили факты демонстративного публичного сожжения Корана протестантским священником в США, аналогичные провокации устраивали американские военнослужащие в Афганистане, общественное мнение было взбудоражено тиражированием в американских СМИ (интернете) оскорбительного для мусульман фильма о Пророке Мухаммеде. Ранее, в ряде стран Европы неоднократно распространяли карикатуры на Мухаммеда. Мусульман и все мировое сообщество возмутили не только сами факты оскорбления исламских святынь отдельными личностями, но запоздалая и вялая реакция властей западных государств на эти события. Оказывается, что западная демократия допускает оскорбление чувств верующих и большинство провокаторов, разжигавших религиозную рознь, остались безнаказанными. Естественно, эти события вызвали ответную бурную реакцию мусульман, стихийные акции протеста прокатились по всему миру.

Ислам, как и любая другая религия, сама по себе не может представлять какой-либо угрозы Человечеству. Люди издавна искали смысл своей жизни, пытались найти свой путь к Богу и это вполне естественно. В священной книге мусульман Коране, также как и в Библии, отсутствуют призывы к религиозной нетерпимости или насилию по отношению к представителям других конфессий, религиозных течений и даже атеистам. Признается, что Бог един и человек имеет право сам выбрать себе веру, главное – следовать заповедям Всевышнего и вести праведный образ жизни. Не случайно, что даже для многих европейцев и американцев принятие ислама стало спасением от нравственной пустоты и одиночества, помогло им найти духовную опору в жизни.

Политизация и радикализация ислама во многом порождается и попытками США и их западных союзников искусственно насаждать свои, западные, модели демократии на Ближнем и Среднем Востоке. Не случайно на смену свергнутых не без помощи Запада правящих элит и режимов в Тунисе, Египте, Ливии, Йемене пришли не прозападные режимы, а исламистские партии и группировки типа «Братьев-мусульман». Активное участие США и НАТО в свержении режима Муаммара Каддафи в Ливии бумерангом вернулось к ним убийством исламистами американского посла и еще нескольких дипломатов США в Бенгази. В Вашингтоне вынуждены также констатировать, что существует реальная угроза захвата власти в Сирии тесно связанными с «Аль-Каидой» радикальными исламистскими группировками, типа «Джабга ан-Нусра» и «Исламское государство Ирака и Леванта». Долгое время Вашингтон и его союзники делали вид, что не замечают миллиардных вливаний со стороны Саудовской Аравии и Катара боевикам вышеупомянутых группировок, вербовку новых джихадистов по всему миру, в том числе и в западных странах. И только когда десятки тысяч иностранных наемников превратились в третью силу в сирийском конфликте и стали воевать уже не только с правительственными войсками, но и с прозападной вооруженной оппозицией в лице Свободной сирийской армии, Вашингтон забил тревогу. Только тогда Госдеп США вспомнил, что упомянутые группировки включены в американский список террористических организаций. Повторяется афганский сценарий, когда, созданная с помощью ЦРУ на деньги монархий Персидского залива «Аль-Каида» во главе с Усама бен Ладаном, вскоре вышла из-под контроля и развязала террористическую войну против своих бывших спонсоров и хозяев.

Таким образом, процесс распространения ислама как самой молодой и популярной среди широких народных масс религии на планете можно считать явлением естественным и не представляющим какой-либо угрозы Человечеству. Однако стремление правящих кругов и оппозиции отдельных стран на Ближнем и Среднем Востоке политизировать ислам и использовать его в своей борьбе за власть все больше дестабилизирует обстановку в регионе и в целом, в мире. В качестве одного из опасных экспериментов с исламом можно считать разжигание Эр-Риядом и его партнерами по Совету сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) суннитско-шиитской вражды. Уже несколько лет льется кровь арабов-мусульман (суннитов, шиитов, алавитов) в Сирии, Ираке, Ливане. Довольно жестко были подавлены властями стихийные выступления шиитов в Саудовской Аравии и на Бахрейне. Попытки ускоренной или даже насильственной демократизации стран Ближнего и Среднего Востока по западным лекалам также приводят к росту влияния в исламском мире радикальных исламистских группировок и течений, тесно связанных с силами международного терроризма.

Правительство Австралии, которое в течение 30 последних лет не давало согласие на экспорт австралийских овец в Иран, на данный момент прилагает усилия к тому, чтобы получить выход на иранский рынок. Так, по сообщениям австралийской прессы, министр сельского хозяйства Австралии в ходе своей поездки на Ближний Восток планирует провести консультации по поводу поставок живых овец в Иран и на Бахрейн. При этом точные сроки этой поездки не указываются.

В австралийских СМИ указывается на то, что Ирану требуется закупать в Австралии около 1 млн. 300 тыс. голов живых овец в год. Переговоры Австралии с Ираном по этому поводу проходят довольно успешно, и дело дошло уже до оформления ветеринарных сертификатов. Министр сельского хозяйства Австралии выражает надежду на то, что соглашения будут готовы к подписанию до конца текущего финансового года.

Как заявляет Али Шафаки, глава иранской компании, которая должна доставлять живых овец из Австралии на иранский остров Кешм, Иран планирует импортировать по 100 тыс. голов овец ежемесячно. При этом директор карантинного департамента Ветеринарной организации Ирана отмечает, что соглашение об импорте овец из Австралии уже давно готово к подписанию, однако до сих пор намеченные планы так и остаются нереализованными.

Командование военно-морского флота Ирана объявило в субботу, что страна отправила военные корабли к морским границам США, передает агентство Fars.

"Корабли военно-морского флота Ирана уже начали свой путь к Атлантическому океану через воды у побережья Южной Африки. Иранский военный флот приближается к морской границе США, и этот маневр является посланием", — сказал командующий северного морского флота Ирана адмирал Резайи Хаддад (Rezayee Haddad).

Отношения США и Ирана остаются напряженными, несмотря на то, что странам удалось достичь в рамках переговоров Ирана и шестерки международных посредников соглашения о мерах по существенному урезанию ядерной программы исламской республики.Командование иранского флота ранее неоднократно озвучивало планы отправить военные корабли в Атлантический океан. Как отмечает агентство, таким образом Иран отвечает на "усиленное присутствие американского морского флота в Персидском заливе". В Бахрейне расположен штаб командования 5-го флота ВМС США. В последние два года американцы проводили масштабные учения в этом регионе, отмечает агентство.

Израиль, США и ряд других стран Запада подозревают Иран в попытках разработать ядерное оружие под прикрытием программы мирного атома. Тегеран все обвинения отвергает, заявляя, что его ядерная программа направлена исключительно на удовлетворение потребностей страны в электроэнергии.

Суннитско-шиитская бойня: кто ее провоцирует?

Станислав Иванов

В последнее время на Ближнем Востоке отмечается обострение суннитско-шиитских противоречий, которые уже приобрели в Сирии характер братоубийственной гражданской войны, в Ираке, Ливане – масштабных терактов, на Бахрейне и в Саудовской Аравии – восстаний, народных волнений и акций протеста, сопровождающихся жестокими расправами властей над протестующими. Что скрывается за очередной волной насилия в регионе и кто провоцирует вражду между мусульманами? Небольшой экскурс в историю отношений между двумя основными течениями ислама показывает, что сегодня нет видимых причин и объективных предпосылок к войне между ними.

Разногласия между суннитами и шиитами уходят корнями в далёкое прошлое. После смерти пророка Мухаммеда в 632 году между его последователями разгорелся спор о том, кто должен наследовать политическую и духовную власть над арабскими племенами. Большинство поддержало кандидатуру соратника пророка и отца его жены — Абу Бакра. Они и сформировали впоследствии лагерь суннитов, которые сегодня составляют 85 % всех мусульман. Другие же, поддержали кандидатуру двоюродного брата и зятя пророка — Али, заявив, что сам пророк назначил его своим преемником. Впоследствии их стали называть шиитами, что в переводе с арабского означает дословно «приверженцы Али». В этом споре победу одержали сторонники Абу Бакра, который и получил титул халифа. Последующая борьба за власть привела к убийству Али суннитами в 661 году, его сыновья Хасан и Хусейн также были убиты, причем гибель Хусейна в 680 году у города Кербела (Ирак) до сих пор воспринимается шиитами как трагедия исторических масштабов. Сунниты продолжали сотнями лет оставаться у власти в Арабском (исламском) халифате, в то время как шииты постоянно находились в тени, признавая истинными вождями своих имамов-потомков Али.

В последующей истории взаимоотношений суннитов и шиитов не было сколько-нибудь серьёзных вооруженных столкновений.

Сегодня шииты вместе с близкими им более мелкими сектами (ахмадие, алавиты, алевиты, друзы, ибадиты, исмаилиты и др.) составляют до 15 % процентов от числа мусульман. Последователи этой ветви ислама — абсолютное большинство населения Ирана, две трети — Бахрейна, больше половины — Ирака, значительную часть мусульман Саудовской Аравии, Азербайджана, Ливана, Йемена. В большинстве направлений шиизма центральным элементом считается вера в то, что двенадцатый и последний из имамов сокрыт Аллахом и однажды явится миру, чтобы выполнить его священную волю.

Сунниты же, кроме Корана, руководствуются «сунной» — сводом правил и устоев, основанных на примерах из жизни пророка Мухаммеда. Сунна базируется на хадисах: сказаниях о словах и поступках пророка. Традиционные последователи ислама считают следование сунне главным содержанием жизни каждого истинного мусульманина. Причем речь часто идет о буквальном восприятии предписаний священной книги, без каких либо модификаций. В некоторых течениях ислама это приобретает крайние формы. Например, при правлении талибов в Афганистане уделялось особое внимание характеру одежды и размеру бороды у мужчин, каждая деталь быта строго регламентировалась в соответствии с требованиями сунны.

Шииты считают своих аятолл (шиитский религиозный титул) — посланниками Аллаха на земле. Из-за этого сунниты часто обвиняют шиитов в ереси, а те, в свою очередь, указывают на чрезмерный догматизм учения суннитов, который порождает различные экстремистские движения, такие как, ваххабизм.

Давно уже нет халифата, из-за власти в котором и началось деление мусульман на шиитов и суннитов, поэтому нет уже и самого предмета спора. А теологические различия течений ислама настолько ничтожны, что могут быть легко нивелированы ради единства и спокойствия мусульман. Пророк Мохаммед незадолго до смерти сказал собравшимся в мечети мусульманам: «Смотрите же, не становитесь после меня заблудшими, которые рубят друг другу головы!..». Сегодня все мусульмане единодушно признают, что Аллах – это единственный бог, а Мухаммед – его посланник. Все они следуют пяти основным постулатам ислама, в том числе, соблюдению поста в месяц Рамадан, главной священной книгой для всех является Коран. Во время хаджа — паломничества мусульман в Мекку и Медину — сунниты и шииты вместе поклоняются священному камню Каабе в Запретной мечети. Шииты совершают также паломничество и в мечети своих святынь в гг. Кербела и Неджеф (Ирак).

Западные СМИ пытаются уверить нас в том, что кровь, льющаяся сейчас на Ближнем и Среднем Востоке, есть следствие суннитско-шиитского конфликта. Якобы, мусульмане убивают мусульман исключительно в силу своих религиозных разногласий. Такая версия снимает с США и их союзников ответственность за вмешательство во внутренние дела стран региона, за двойные стандарты и сомнительность союзов с самыми реакционными режимами и радикальными группировками, включая экстремистов и международных террористов. Разжигаемый извне конфликт между суннитами и шиитами создает реальную угрозу «сомализации региона», насаждения хаоса и насилия в регионе на долгие годы. Все более очевидным становится тот факт, что нет, как такового, суннитско-шиитского противостояния – есть лишь стремление внешних игроков на крови мусульман реализовать свои собственные национальные и корпоративные цели и задачи (контроль за ресурсами, милитаризация региона, обогащение «оружейных баронов» и т.п.).

Против шиитов выступают не простые сунниты, а политические элиты, связанные с Западом десятками экономических, политических, военных, финансовых и других нитей, получившие гарантии, что расправа с шиитами не вызовет возмущения «мировой общественности», не станет предметом рассмотрения международного трибунала в Гааге и слушаний в конгрессе США. Более того, в пропагандистских целях в коридорах Госдепа и ЦРУ были сфабрикованы мифы о шиитском фанатизме, иранской ядерной угрозе, «кровавой диктатуре аятолл», антинародном режиме Башара Асада, т.е. была создана идеологическая база новой «охоты на ведьм». Ближайшие цели искусственного разжигания суннитско-шиитского конфликта весьма прозрачны: уничтожение или ослабление стратегических партнеров Ирана в регионе, то есть, правительства Б.Асада в Сирии и группировки «Хизбалла» в Ливане, усиление давления на правительство шиитского большинства в Ираке, дальнейшая изоляция Ирана в Персидском заливе и регионе в целом. Еще основатель ИРИ имам Хомейни справедливо заявлял: «Вражда между суннитами и шиитами – это заговор Запада. Раздор между нами выгоден только врагам ислама. Тот, кто не понимает этого – тот не суннит и не шиит…».

Следует отметить, что «суннитский фронт» борьбы с шиитами возглавляют региональные союзники США — Саудовская Аравия и Катар, менее активно, но также в этом «шабаше» задействованы Бахрейн, Кувейт, ОАЭ. Несколько особняком стоит лишь одно арабское государство Персидского залива – Оман, где мудрый султан Кабус не дал втянуть свою страну в межконфессиональные распри. Чем же обусловлена готовность Эр-Рияда и его партнеров в Заливе следовать в фарватере традиционной политики западных стран «разделяй и властвуй»?

Во-первых, Эр-Рияд и его союзников не устраивает рост авторитета и влияния Ирана в регионе и исламском мире (шиитский режим в Ираке, алавитский в Сирии, роль и значение шиитской группировки «Хизбалла» в Ливане), в целом, растущая популярность идей шиизма, как более справедливого образа жизни простых мусульман.

Во-вторых, монархи Персидского залива напуганы событиями «арабской весны», которая потрясла весь арабский мир и вызвала волну акций протеста непосредственно в странах Залива. Наиболее масштабные стихийные выступления населения отмечались в Восточной провинции Саудовской Аравии и на Бахрейне, где компактно проживают шииты. Опирающиеся на свои суннитские верхушки правители стран Персидского залива не пожелали делиться властью и доходами с представителями шиитского населения и вновь прибегли к силовым методам по разгону демонстраций и подавлению восстаний. Причем саудиты даже направили в этих целях на Бахрейн свой карательный контингент войск.

В-третьих, одряхлевшие морально и физически короли, султаны, эмиры, шейхи стран Персидского залива все больше понимают свою историческую обреченность и хотят максимально возможно продлить период своего безраздельного господства. К ним очень подходит выражение «халифы на час», которые считают, что превращение Сирии, Ливана и Ирака в арену открытого вооруженного противостояния между суннитами и шиитами не только поможет им удержаться у власти, но и выведет их в лидеры арабского и исламского мира. При этом монархи не останавливаются перед миллиардными расходами на эту войну, вербовкой боевиков по всему миру, сотрудничеством с известными террористическими группировками типа «Аль-Каиды», «Джабга ан-Нусра» и им подобными.

Маховик насилия и суннитско-шиитской вражды с подачи Вашингтона и его сателлитов в регионе раскручен и вряд ли его сможет остановить «Женева-2», «Женева-3» или еще какая-нибудь формальная международная встреча, которые служат скорее ширмой для прикрытия международных преступлений в Сирии. Остановить гибель сирийцев и иракцев можно было бы лишь созывом экстренного заседания Совета Безопасности ООН и принятием резолюции о запрете на любое иностранное вмешательство в эти конфликты. Одновременно, СБ ООН должен принять решение о проведении миротворческой операции (гуманитарной интервенции) с целью установления контроля за границами Сирии и Ирака и недопущения проникновения в эти страны новых отрядов боевиков-джихадистов. Страны-спонсоры международных террористов должны быть подвергнуты санкциям ООН по типу тех, которые до сих пор применялись лишь к Ирану.

Роль и значение курдов в геополитике Ближнего Востока. Часть 1

Станислав Иванов

В последние годы в регионе Ближнего Востока все большую роль стали играть курды. «Арабская весна» 2011 года привела в движение широкие народные массы и сопровождается необратимыми, подчас кровопролитными и трагическими, событиями на всем Ближнем и Среднем Востоке. Насильственно сменились правящие режимы в Тунисе, Египте (дважды), Йемене, Ливии, развязана братоубийственная гражданская война в Сирии, прокатилась волна массовых протестов и восстаний в Бахрейне, Алжире, Ираке, Иордании, Марокко, Омане, Кувейте, Ливане, Саудовской Аравии, Мавритании, Судане, Джибути и Западной Сахаре. Отмечались масштабные вооруженные столкновения и ракетные обстрелы вдоль границы Израиля с сектором Газа.

Пока еще рано подводить даже самые предварительные итоги «арабской весны», которая продолжается как по глубине происходящих в каждой из перечисленных выше стран политических процессов, так и по числу все новых государств, вовлекаемых в череду «революций». Существует реальная угроза распространения этого кризиса и за пределы арабского мира, в частности, на Турцию, Иран, страны Закавказья и Центральной Азии. Предпосылки к такому развитию событий имеются.

В складывающейся на сегодня ситуации все большую роль в регионе играют курды – 40-миллионный народ, силой внешних обстоятельств лишенный своей государственности и разделенный границами четырех стран: Турции, Ирана, Ирака и Сирии. Несколько миллионов курдов проживают в Европе, Закавказье, странах СНГ, включая Россию. До последнего времени курды, составлявшие национальные меньшинства Турции, Ирана, Ирака и Сирии, всячески притеснялись центральными властями, проводилась политика их насильственной ассимиляции, переселения, вводились жесткие ограничения на использование курдского языка и т.п.

Первыми из положения граждан «второго сорта» вышли иракские курды (около 6 млн.), которые добились закрепления в новой конституции Ирака статуса субъекта федерации с самыми широкими правами и полномочиями. Составившие Иракский Курдистан три северные провинции страны (Эрбиль, Дахук, Сулеймания) динамично и уверенно развиваются, восстанавливают разрушенные войной инфраструктуру, экономику, сельское хозяйство, системы жизнеобеспечения, здравоохранения, образования, успешно решают социальные проблемы. Благоприятный законодательный климат способствует притоку иностранных инвестиций, аккредитации все новых дипломатических, торговых представительств и транснациональных корпораций. В 2014 году в регионе планируется самостоятельно добывать нефть и газ и поставлять их через Турцию на мировой рынок. Регион стал как бы оазисом стабильности и безопасности на фоне продолжающейся террористической войны между иракскими арабами-суннитами и арабами-шиитами. Более того, президент Иракского Курдистана Масуд Барзани выступил посредником в урегулировании затянувшегося почти на год правительственного кризиса в стране и способствовал достижению консенсуса между основными иракскими политическими блоками арабов-шиитов и суннитов. Курды весьма достойно представлены и в центральных органах власти в Багдаде: президентом Ирака является один из авторитетных курдских лидеров Джаляль Талабани, они заняли 6 министерских постов, включая пост министра иностранных дел, создали солидную курдскую фракцию в федеральном парламенте. По существующему закону курды должны получать пропорционально своей численности – 17 % от суммы экспорта иракских углеводородов. Нельзя сказать, что нет проблем и спорных вопросов между регионом и центральным правительством Нури аль-Малики, но все, наиболее острые, противоречия обсуждаются за столом переговоров и пока не принимают форму открытых конфликтов. Лидеры иракских курдов реально оценивают ситуацию в стране и регионе и не являются инициаторами своего выхода из Ирака. К провозглашению независимости курдов может подтолкнуть лишь дальнейшее обострение вооруженного противостояния между арабами-суннитами и арабами-шиитами или естественный распад государства по этно-конфессиональному признаку на три анклава (северный, центральный и южный).

Как ни парадоксально звучит, но гражданская война в Сирии заметно улучшила политическое положение сирийских курдов. Оказавшись перед возможной утратой власти, правительство Башара Асада вынуждено было пойти на значительные уступки своим курдам (по оценкам, около 2,5 млн. человек). Наконец-то гражданство Сирии было предоставлено 300 тысячам курдов, лишенных его еще во времена правления Хафеза Асада, сотни курдов-политзаключенных были освобождены из тюрем, правительственные войска были выведены практически из всех районов компактного проживания курдов. Эти меры способствовали тому, что сирийские курды заняли позицию нейтралитета во внутриарабском конфликте в стране и даже создали силы самообороны с целью недопущения вторжения на свои территории отрядов боевиков-исламистов.

За последнее время национальное движение сирийских курдов заметно консолидировалось. Если до марта 2011 года в Сирии было около 20 курдских политических партий и общественных организаций, действовавших разрозненно на полулегальном положении, то к настоящему времени они объединились в два основных политических блока: Курдский национальный совет и Партию демократического союза (ее военное крыло – Комитет народной обороны). Более того, с помощью президента Иракского Курдистана Масуда Барзани удалось создать Высший совет сирийских курдов, исполком которого пытается координировать деятельность всех курдских политических сил Сирии. При этом часть лидеров сирийских курдов принадлежит к зарубежным диаспорам и постоянно проживает в странах Европы и США. Наиболее радикальные из них, такие, например, как представитель руководства Партии демократического союза (ПДС) Салих Муслим, выступают за создание курдской автономии в Западном Курдистане или даже субъекта федерации по типу Иракского Курдистана. В районе Комышлы уже провозглашен один из автономных курдских районов. Но большая часть курдских активистов реально оценивает ситуацию в стране (раздробленность курдских анклавов) и призывает своих соплеменников по возможности и дальше сохранять нейтралитет во внутриарабском конфликте. Нападения и карательные акции боевиков-исламистов против мирного курдского населения лишь сплотили сирийских курдов в борьбе за свои права и свободы, ускорили процесс создания сил самообороны. Вместе с тем, их лидеры не отказываются от участия в конференции «Женева-2», продолжения диалога со сторонниками Башара Асада и оппозиции, надеясь при любом варианте окончания гражданской войны добиться от Дамаска выполнения своих основных требований, которые сводятся к следующему:

- конституционному признанию курдского народа в качестве второй по численности нации в стране;

- прекращению дискриминации курдов по национальному признаку и их насильственной ассимиляции;

- признанию национальных, политических, социальных и культурных прав и особенностей курдов;

- предоставлению возможности формирования местных органов власти и силовых структур в курдских анклавах из числа самих курдов, пропорционального представительства курдов в центральных органах законодательной и исполнительной власти;

- отмене ограничений на занятие курдами должностей на государственной и военной службе, на получение высшего образования и т.п.;

- введению начального, среднего и высшего образования и СМИ на курдском языке;

- ускоренному социально-экономическому развитию наиболее отсталых курдских районов.

(Продолжение следует…)

Катар признали самой дорогой страной Аравийского полуострова

Катар смог завоевать пальму первенства благодаря высоким ценам на рынке аренды жилья.

В четвертом квартале 2013 года средняя стоимость аренды квартиры с двумя спальнями в Катаре составила почти $43000 в год, пишет Arabian business.com.

Это на $15500 больше, чем в ОАЭ, которые по стоимости аренды идут сразу после Катара, и в 15 раз дороже, чем в Бахрейне. И это вполне логично. Роскошные строительные проекты, вроде The Pearl, а также ограниченное предложение и высокий спрос взвинтили цены на аренду в стране. Кроме того, к росту цен руку приложилии и иностранные инвесторы.

Средняя стоимость коммунальных услуг за трехкомнатную квартиру в Аравии самая самая высокая в ОАЭ - $268 в месяц, на втором месте Оман и $160 , а затем Бахрейн - $135, Катар - $135 и Кувейт - $83. Самой дешевой в плане коммунальных платежей стала Саудовская Аравия, где придется заплатить всего $55.

Также в Катаре оказалась самая дорогая на Аравийском полуострове аренда автомобиля. Ежемесячная плата за небольшой внедорожник составляет около $2800. В ОАЭ за него же возьмут в два раза меньше - $1390. При всей дороговизне жизни, Катару есть и чем порадовать. ВВП страны составляет $100000 на человека, а у ближайшего преследователеля ОАЭ эта цифра заметно скромнее -$90000.

Начавшиеся три года назад «арабские революции» похоронили традиционные центры сил на Ближнем Востоке, прежде всего Египет. При этом произошло усиление роли Саудовской Аравии. Но в конечном счете от всех процессов в регионе больше других выиграл Иран. И начался процесс формирования шиитской дуги, которого опасаются США, Израиль и консервативные монархии Аравии.

Прошло ровно 3 года со времени начала т.н. арабской весны, а точнее – череды исламистских революций, разгоревшихся на деньги Саудовской Аравии и других аравийских монархий при политической, а в некоторых случаях и военной поддержке со стороны США и ряда ведущих стран НАТО. Ее итоги весьма печальны для тех стран, где были арены ожесточенных сражений и даже боев. Причем все это – страны, которые традиционно были на ведущих позициях в арабском мире.

Ливия, игравшая видную роль в межарабских делах и в Африке, практически уже превратилась в несостоявшееся государство, расколотое на три части, в каждой из которых правят местные кланы. Власть центрального правительства едва распространяется на Триполи и его окрестности.

Египет, бывший ключевой державой арабского мира, от которого во многом зависела безопасность всего Ближнего Востока, переживает период нестабильности, близкий к хаосу, когда в стране может произойти новый переворот или начаться гражданская война. Де-факто он стал тоже несостоявшимся государством, нуждающимся в серьезной международной помощи для преодоления острого социально-экономического кризиса. Его роль как ключевого игрока в процессе ближневосточного государства практически сведена к нулю. Утрачена ведущая роль Каира в ЛАГ.

В Иордании ситуация несколько лучше, но сохраняется риск обострения конфронтации между сторонниками нынешнего монархического режима и исламистами под воздействием сирийского конфликта.

Йемен, занимавший особое место на Аравийском полуострове в качестве республиканского противовеса консервативной монархической Саудовской Аравии, втянут в изнурительную внутреннюю борьбу с повстанцами-хусистами на севере и боевиками Аль-Каиды Аравийского полуострова повсюду. Кроме того, ему грозит раскол на Север и Юг. Страна погрязла во внутренних разборках, и ей сейчас не до внешней политики.

Тунис после исламистского переворота переживает полосу внутриполитической турбулентности и социального кризиса, грозящих перерасти в гражданский конфликт. Как серьезный игрок в политике Арабского Магриба Тунис утратил свое значение.

Алжир живет в ожидании смены власти поколений, причем на фоне растущей активности Аль-Каиды исламского Магриба. Прежняя его роль одного из полюсов сил наряду с Египтом и Ираком в арабском мире утрачена.

В Сирии продолжается гражданская война, шансы на мир путем диалога крайне малы, хотя правящий режим, опираясь на политическую поддержку России и военную помощь Ирана и Хезбеллы, в целом контролирует ситуацию и скорее всего выживет. Но в нынешних условиях Дамаск не может играть активной роли в ближневосточных делах, в первую очередь в поисках решения палестинской проблемы.

В Ираке сохраняется острый накал суннито-шиитского противостояния, подпитываемый извне Саудовской Аравией, Катаром и некоторыми другими членами ССАГПЗ. Курды постепенно ведут дело к созданию де-факто независимого от Багдада анклава. Однако центральное шиитское правительство в состоянии пока удерживать общий контроль над большей частью страны. Постепенно улучшается социально-экономическая ситуация в Ираке. Но занятость внутренними проблемами не позволяет заниматься активной внешней политикой, в том числе в Персидском заливе.

Нельзя сбрасывать со счетов и курдский фактор. Если Иракский Курдистан в конечном счете решится объявить свою независимость, к нему захотят примкнуть населенные курдами районы сопредельных государств, прежде всего Турции и Сирии. А создание мощного курдского государства в самом сердце Среднего Востока – это новая геополитическая реальность. Его антиарабская и антитурецкая ориентация будет очевидна, что означает неизбежный союз с Ираном.

Пока что победителями «арабской весны» формально остаются страны ССАГПЗ во главе с Саудовской Аравией, хотя и там прошли волнения на фоне отголосков общей ситуации на Ближнем Востоке. Волнения шиитов на Бахрейне пришлось подавлять с помощью военной силы, прежде всего саудовских войск. В Восточной провинции Саудовской Аравии, в основном населенной шиитами, также прокатилась серия массовых выступлений протеста против дискриминации по конфессиональному признаку. Кувейт находится в полосе перманентного парламентского кризиса, тоже связанного с угнетением шиитского меньшинства. В Катаре пришлось срочно менять Эмира и премьер-министра с большей частью его правительства, чтобы уберечь это княжество от внутриполитических потрясений, связанных с недовольством населения агрессивной внешней политикой страны. Однако в целом Саудовская Аравия, отодвинув Египет, Алжир, Сирию, Ирак и другие страны на обочину ближневосточной политики, стала во многом диктовать правила игры в регионе, в том числе захватив лидерство в ЛАГ.

Но сейчас там назревает нарыв и вот-вот может произойти смена поколений, поскольку король Абдалла и наследный принц Сальман не просто стары, но и тяжело больны. В правящей семье Аль Саудов нарастает напряжение и ширятся противоречия, молодое поколение больше не хочет жить по нормам ваххабитов 18-го века, нарастает протест шиитского меньшинства, проживающего в основном районе нефтедобычи страны, засасывает недальновидная политика втягивания КСА в конфликты в Сирии, Йемене, Египте и Ираке, за которой стоит руководитель разведки принц Бандар, искусственно нагнетается враждебность по отношению к Ирану, который быстро выходит из западной изоляции. Королевство может просто распасться на 4-5 частей, причем некоторые из них вполне могут быть поглощены соседними странами. Если Саудовская Аравия развалится, то весь Ближний Восток сотрясет до основания.

На фоне событий «арабской весны» пострадала и Турция, которая решила активно поучаствовать в сирийском конфликте. В результате, в самой этой стране летом с.г. прокатилась волна мощных протестов, которая существенно подорвала власть премьер-министра Эрдогана и снизила внешнеполитическую роль Анкары. Да и ее стабильность оказалась под вопросом. Сейчас Турцию непрерывно сотрясают скандалы на коррупционной почве, хотя в реалии речь идет об общем недовольстве населения политикой Эрдогана. Смена многих министров не успокоила ситуацию в стране, где может случиться смена власти. В этих условиях Анкара существенно снизила свою внешнеполитическую активность, в том числе и на ближневосточном направлении.

Единственной реально выигравшей региональной страной от всех последних событий на Ближнем Востоке оказался Иран. После смены там президента Махмуда Ахмадинеджада, которого в июле прошлого года заменил Хасан Роухани, Тегеран за короткое время смог выйти на промежуточные договоренности с Западом по вопросу своей ядерной программы и начать процесс нормализации отношений с США и странами ЕС. Если нынешняя тенденция сохранится, то откроются перспективы снятия всех финансово-экономических и военных санкций, что позволит ИРИ быстро трансформироваться в самую мощную региональную державу на фоне упадка ведущих арабских государств. А это означает совершенно новый баланс сил на Ближнем Востоке, а главное – в Персидском заливе, где добывается 2/3 объема нефти в мире. Тем более что США сокращают свое присутствие в регионе, уходя в более важный для них район – АТР, где им нужно сдерживать рост влияния Китая. В нынешних условиях Тегеран проводит активную и наступательную внешнюю политику, делая упор на становлении союза с Ираком и Сирией для отражения агрессивной линии Саудовской Аравии, не желающей мириться с утратой своей роли в регионе. Эта тенденция может привести к становлению и официальному оформлению «шиитской дуги» в составе ИРИ, Ирака, Сирии и Ливана, а в перспективе и с присоединением к ней шиитских районов Саудовской Аравии (в случае распада королевства) и Бахрейна.

Естественно, такое развитие процессов на Ближнем и Среднем Востоке не устраивает США и Израиль, который в военном отношении остается самым мощным государством региона. С одной стороны, они боятся дальнейшего укрепления роли Ирана и становления шиитской оси, и с другой – не могут остановить этот объективный процесс. Для этого им пришлось бы развязать масштабный региональный конфликт на Ближнем Востоке. Но он чреват вовлечением в него слабых в военном отношении аравийских монархий, а также распадом Саудовской Аравии.

Так что, начав «революции», консервативные арабские монархии – их зачинщики, в конечном счете нанесли ущерб самим себе, подорвав роль арабского мира в целом и оказавшись на грани коллапса. А на сцене появился новый мощный игрок – Иран, который будет делать ставку на шиитов в арабских странах, что еще больше перекроит политическую карту Ближнего Востока. Не исключено, что сбудется предсказание иорданского короля об образовании шиитской дуги от Тегерана до Бейрута.

**************

Исходя из реалий, которые нас ожидают в ближайшем будущем, России, наверное, стоило бы по-новому оценить ситуацию на Ближнем Востоке, произвести переакцентировку своей внешней политики в регионе и, может быть, стоит сделать ставку на формирование возможного Союза или Альянса с Ираном, Ираком и Сирией, тем более что последние теракты в Волгограде имеют явный саудовский след. Монархии ССАГПЗ никогда не поменяют своего враждебного идеологического настроя к Москве, которая якобы «угнетает» российских мусульман и поддерживает Иран. Они готовы и далее подпитывать финансами и пропагандистской салафитской литературой экстремистские и радикальные исламистские кружки и ячейки на Северном Кавказе и в Поволжье, тем самым поощряя терроризм в РФ. Кроме того, Саудовская Аравия готова демпинговать на рынке нефти, тем самым нанося ущерб российской казне, а Катар играет против Москвы на газовом рынке. Поэтому ограничение их влияния на Ближнем Востоке отвечает не только стратегическим, но и энергетическим интересам России. И в этом наши интересы совпадают с иранскими, иракскими и сирийскими. Причем к союзу РФ с «шиитской дугой» наверняка примкнут другие арабские страны по мере ослабления и уменьшения роли США в регионе.

Владимир Алексеев,

Специально для Iran.ru

Украинское правительство «отметило» католическое рождество утверждением нового перечня оффшоров, на которые отныне будет распространяться действие вступившего в силу 1 сентября 2013 года Закона «О внесении изменений в Налоговый кодекс Украины относительно трансфертного ценообразования».

Распоряжением от 25 декабря 2013 года Кабинет Министров одобрил список стран, операции с которыми теперь приобретают статус контролируемых. Это государства, ставка корпоративного налога в которых на 5 и более процентных пунктов ниже, чем в Украине (то есть, для 2014 года она составляет 14 и менее процентов).

В соответствии с действующим Законом , Миндоходов получает возможность контролировать сделки с нерезидентами из стран упомянутого списка, если общий объём таких сделок составляет не менее 50 млн гривен в год.

В одобренный перечень входят следующие страны:

«Старожилы» прежних оффшорных списков (Гернси, Джерси, остров Мэн, Бахрейн, Белиз, ?Андорра, Гибралтар, Ангилья, Антигуа и Барбуда, Аруба, Багамские острова, Барбадос, Бермудские острова, Британские Виргинские острова, Виргинские острова США, Гренада, Каймановы острова, Монтсеррат, Сент-Винсент и Гренадины, Сент-Китс и Невис, Сент-Люсия, Либерия, Мальдивы, Вануату, Теркс и Кайкос, Науру, Маршалловы острова, Сейшельские острова, острова Кука);

неофициальные ранее "классические" оффшоры и низконалоговые юрисдикции (Кипр, Мальта, Лихтенштейн, Мадейра, Бруней, Лабуан (Малайзия), Ирландия, Панама, Объединенные Арабские Эмираты, Сингапур);

юрисдикции, предоставляющие налоговые льготы (Люксембург, Швейцария);

новые (отчасти – довольно неожиданные и/или экзотические) страны списка (Албания, Болгария, Босния и Герцеговина, Гваделупа, Грузия, Катар, Киргизия, Косово, Кюрасао, Лесото, Ливан, Македония, Марокко, Микронезия, Молдова, Оман, Парагвай, Судан, Тимор, Узбекистан, Черногория, Ямайка и др.).

В то же время, в списке отсутствуют Гонконг, Эстония, Коста-Рика.

По контролируемым операциям украинские компании будут обязаны в срок до 1 мая года, следующего за отчетным, подавать отчет в утвержденной форме, а также (для крупных компаний) предоставлять информацию об условиях проводимых сделок по запросам налоговиков.

Штраф за неподачу отчета о контролируемых операциях - 5 % от общей суммы таких операций.

С 22 по 25 января в Исфагане будет проводиться 12-ая Международная выставка сельскохозяйственных технологий, которая считается одним из крупнейших выставочных мероприятий подобного типа на всем Ближнем и Среднем Востоке. В ней примут участие отечественные и зарубежные производители сельскохозяйственной техники, научно-исследовательские институты и университеты.

На исфаганской выставке будут представлены более 120 иранских компаний и зарубежные компании из восьми стран. Участники выставки продемонстрируют свои последние достижения в области производства сельскохозяйственной техники и оборудования и предоставления различных сельскохозяйственных услуг.

На данный момент о своей готовности направить на 12-ую Международную выставку сельскохозяйственных технологий торговые делегации заявили такие страны, как Греция, Голландия, Турция, Бахрейн, США, Новая Зеландия, Англия, Германия, Китай, Казахстан, Грузия и Италия. В прошлом году подобную выставку посетили более 12 тыс. иранских специалистов и около 100 зарубежных предпринимателей из азиатских и европейских стран.

Следует отметить, что в период с 22 января по 1 февраля в провинции Исфаган будет проводиться Международная сельскохозяйственная декада, в рамках которой помимо 12-ой Международной выставки сельскохозяйственных технологий 26-27 января состоится первая международная конференция «Инновационные идеи в сельском хозяйстве» и с 29 января по 1 февраля – 12-ая Международная выставка животноводства, птицеводства и ветеринарии.

Третья международная авиационная выставка "Бахрейн эйр шоу — 2014" под патронажем короля Бахрейна открывается в четверг, сообщили в пресс-службе Федеральной службы по военно-техническому сотрудничеству (ФСВТС) России.

Выставка продукции и услуг гражданской, военной и бизнес-авиации продлится до 18 января. Первое подобное авиашоу состоялось в Бахрейне в 2010 году на авиабазе Sakhir Airbase.

"Российскую делегацию возглавляет специальный представитель президента Российской Федерации по взаимодействию с Форумом стран-экспортеров газа Виктор Зубков. Планируется, что мероприятие посетит главнокомандующий ВВС генерал-лейтенант Виктор Бондарев", — отметили в пресс-службе.

Участием в форуме ФСВТС планирует укрепить сотрудничество и деловые связи России с зарубежными партнерами в области военно-технического сотрудничества, в частности с государствами Ближнего Востока.

Ранее представитель пресс-службы Минобороны России по ВВС полковник Игорь Климов сообщал об участии в выставке пилотажной группы ВВС России "Русские витязи". Асы планируют представить получасовую программу, включающую фирменные фигуры "Бочка", "Петля Нестерова", "Косые петли", "Колокол", роспуск "Фонтан", роспуск "Тюльпан", "Ухо" и другие.

Затянувшиеся смотрины

Украина и Ближний Восток продолжают проявлять осторожный интерес друг к другу. По большому счету, это основная тенденция уходящего года.

Несмотря на рецессивные явления, обусловленные главным образом новой энергетической политикой Запада и переоценкой магнатами стран Персидского залива своих инвестиционных возможностей,«большой» Ближний Восток остается чрезвычайно привлекательным для Украины регионом, равно как и Украина все ближе придвигается к фокусу внимания арабских государств, а также Турции и Ирана.

Кажущиеся неисчерпаемыми валютные резервы арабских монархий еще в начале года очень интересовали украинскую власть. Уровень отношений Киева с Москвой на фоне ожидания ассоциации не предполагал ни уступок в вопросе цены на газ, ни возможности получения серьезных кредитов. МВФ упорствовал в требовании жестких и непопулярных шагов от правительства Украины. В этой ситуации суверенные фонды арабских династий выглядели спасением для украинского бюджета.

В первые месяцы 2013 года Киев неоднократно посещали представители этих фондов, а в обратном направлении летали делегации высокопоставленных членов правительства с весьма широкими полномочиями на ведение переговоров с шейхами и эмирами. Причем приоритетной темой был отнюдь не газ, а инвестиции в украинский АПК. Впрочем, ни о каких прорывах на этом направлении неизвестно. Для арабов ключевым условием является не отсутствие коррупции, на которую они обычно смотрят сквозь пальцы, а преемственность экономической политики. Как раз ее-то в Украине и не наблюдается.

Ближневосточное направление не являлось приоритетным для внешнеполитического ведомства. Леонид Кожара не жалует этот регион своим вниманием, и отправление функций председателя ОБСЕ служит этому слабым оправданием. Конфликт в Сирии мог бы быть использован как прекрасный повод посетить влияющие на ход войны арабские монархии и обсудить собственно украинские интересы. Арабы любят, когда представители уважаемых европейских институций ездят к ним советоваться. В целом бренд ОБСЕ при творческом подходе мог бы немало помочь Киеву. А анонсированное открытие посольств Катара и ОАЭ в Киеве не состоялось: Украину по-прежнему курируют послы этих государств в Москве.

В то же время арабские инвесторы считают весьма привлекательными и надежными активами украинские сельскохозяйственные земли. Ввиду продолжающегося роста населения Ближнего Востока на фоне глобального потепления во вполне обозримой перспективе здесь может возникнуть такая социальная нестабильность, которую невозможно будет залить даже водопадом нефтяных долларов. Посему обеспечение продовольственной безопасности — путь не только к стабильности, но и к контролю над политическим будущим региона. Украина в этой стратегической игре представляется важным союзником. Так, по итогам 2011/2012 маркетингового года на Ближний Восток приходилось около 87% экспорта украинского ячменя, в том числе 69% — на Саудовскую Аравию. Доля экспорта пшеницы составила 44%, а Египет был самым крупным ее импортером с показателем 22%. Доля экспорта кукурузы — 41%, и больше всего ее закупил опять же Египет (26%). При подобных объемах импорта приход иностранных компаний на рынок производства лишь вопрос времени. За последний год арабские фирмы начали осторожные эксперименты на украинском рынке. К примеру, в начале 2013 года саудовская United Farmers Holdings приобрела в Украине 29 тыс. га пахотных земель.

Более оптимистично обстоят дела на турецком направлении. На конец прошлого года товарооборот между нашими странами составил $6,2 млрд. Турция прочно заняла второе место среди торговых партнеров Украины. Создание зоны свободной торговли, по расчетам украинских правительственных экономистов, могло бы увеличить эту цифру более чем втрое за неполных три года. Однако Анкара является частью пространства свободной торговли с ЕС, и турецкая экономика давно работает по европейским стандартам. Несмотря на натянутые отношения правительства Эрдогана с Брюсселем, украинский вопрос — последнее, что могло бы еще более их обострить. Поэтому и тут в связи с замораживанием отношений с ЕС украинских переговорщиков постигла неудача, закамуфлированная бодрыми формулировками о продолжении диалога.

Наконец, после недавнего раскупоривания режима санкций важным рынком для Украины мог бы стать Иран. Пока объем торговли едва переваливает за $1 млрд., а в секторе ключевого интереса — импорте сельхозпродукции — Киев во второй десятке партнеров республики, несмотря на украинские обещания увеличить объем поставок сельхозпродукции в пять раз. Иранские авиапроизводители также заинтересованы в сотрудничестве с украинскими коллегами и намерены производить некоторые модели «Анов». Однако интенсификация украинско-иранского взаимодействия — дело нелегкое, потому что все виды внешнеполитической деятельности на«большом» Ближнем Востоке крайне идеологизированы.

Можно выделить пять факторов, под влиянием которых Украине придется строить свою внешнюю политику в этом регионе. Во-первых, за последние годы система балансов на Ближнем Востоке окончательно разладилась. Влияние США и России сокращается, американское — медленно, российское — быстро. Европейское влияние проявилось во время революционного всплеска «арабской весны», но пока еще весьма слабо. Китай наращивает влияние в Иране и ряде беднейших стран региона. Между тем предоставление Ближнего Востока самому себе чревато эскалацией старых и возникновением новых конфликтов.

Во-вторых, из перечня американских союзников может выпасть Саудовская Аравия, доставшая Вашингтон почти открытым финансированием экстремистов за средства, заработанные на продаже нефти в США. Кроме того, доходы королевства от американского рынка сокращаются, а мечты расправиться с шиитским Ираном без помощи США либо останутся мечтами, либо приблизят конфликт регионального масштаба. Во многом в силу саудовско-иранского соперничества в Сирии и относительной слабости вестернизированных политических группировок, ориентированных на Турцию при нейтралитете Израиля, эта страна теперь практически разрушена.

В-третьих, в условиях дрейфа США к разделу глобальной ответственности с ЕС Израиль оказывается в положении осажденной крепости. В то же время Турция переживает ползучую ретрадиционализацию, а это будет вынуждать ее вести себя все более нетерпимо по отношению к Израилю, несмотря на попытки США помирить своих союзников.

В-четвертых, продолжат накаляться ирано-турецкие отношения, поскольку отмена режима санкций явно окрылила Тегеран. Но вряд ли Женевские соглашения сделают Иран союзником США, в то время как Турция является удобной мишенью в качестве самого влиятельного западного транслятора в регионе.

Наконец, в-пятых, группа модернизированных монархий Ближнего Востока, таких как ОАЭ, Бахрейн, Катар и Иордания, будут все чаще подвергаться атакам суннитских радикалов, набравшихся недюжинного боевого опыта. Поэтому сохранность инвестиций в эти страны будет постепенно снижаться, несмотря на впечатляющие достижения двухтысячных годов.

Украине самой по себе будет сложно встроиться во все эти расклады — идти на Ближний Восток лучше под зонтиком мощного военно-политического и экономического блока, который способен противостоять исламизму, еще далеко не прошедшему пик своего развития. Сейчас этот путь для нашей страны так же далек, как десять или двадцать лет назад.

Богдан Балуев, «Комментарии»

Интернет-цензура и «арабская весна»

Алиса Романовна Шишкина (р. 1989) – младший научный сотрудник Лаборатории мониторинга рисков социально-политической дестабилизации Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

Контроль над пространством виртуальной коммуникации в настоящее время остается одной из наиболее обсуждаемых общественных проблем, причем не только в России, но и за ее пределами. Уже в 1990-е годы, когда началось глобальное распространение Интернета, более чем в тридцати странах мира были приняты или находились в процессе принятия законодательные акты, регламентирующие контроль в виртуальной сфере[2]. Как правило, внедрение подобного контроля уже тогда объяснялось такими причинами, как стремление оградить детей от нежелательной информации, укрепление общественной безопасности, пресечение попыток разжигания ненависти, прежде всего на этнической почве.

Интернет-цензура в арабском мире имеет под собой несколько оснований. Прежде всего это политические причины, особенно в странах с монархической формой правления, а также в авторитарных (или переходных) режимах. Цель фильтрации в данном случае сводится к ограничению доступа населения к тем сайтам, которые содержат сведения, угрожающие действующей власти; иногда сюда же можно отнести цензуру религиозных сайтов. Еще одним поводом для контроля над виртуальным пространством становится защита общественной морали; прежде всего это касается борьбы с детской порнографией и предотвращения межэтнической розни. Кроме того, сетевые ресурсы могут блокироваться из-за их связи с террористическими и экстремистскими группировками[3].

Коммуникационные сети в странах Ближнего Востока и Северной Африки всегда находились под пристальным контролем со стороны государства. Интересно, что эксперты Всемирного банка видели в этом обстоятельстве один из ключевых факторов, тормозивших экономический рост региона[4]. В докладах проекта «OpenNet Initiative» и организации «Репортеры без границ» неоднократно отмечалось, что власти арабских стран используют в виртуальном пространстве различные методы контроля и надзора, в том числе ограничение скорости передачи данных, фильтрацию электронных сообщений, мониторинг потенциально опасных сайтов и так далее[5]. Тем не менее, несмотря на довольно строгое регулирование Интернета в арабском мире в прежние годы, полное блокирование доступа в Интернет во время массовых протестов «арабской весны» стало принципиально новым феноменом.

Большинство тех стран, которые были охвачены веяниями «арабской весны», являются, по критериям, разработанным «Freedom House», несвободными или частично свободными[6]. На протяжении многих лет их правительства контролировали содержание оппозиционных сайтов, блокировали зарубежные ресурсы, практиковали цензуру. Примечательно, что службы безопасности некоторых из этих стран (в особенности это касается Туниса и Египта), осознавая, по-видимому, потенциальную опасность социальных медиа, занимались разработкой специализированных систем наблюдения и цензуры, точечно ориентированных на социальные сети[7].

Во время «арабской весны» уровень цензуры СМИ в рассматриваемых странах достиг беспрецедентной степени. Ограничение свободного пользования Интернетом, к которому прибегали власти для подавления беспорядков, в некоторых случаях служило непосредственным поводом для начала особенно бурных выступлений. Страны, охваченные веяниями «арабской весны», пережили не только отключения Интернета и перебои в работе мобильной связи, но также аресты блогеров и других пользователей сети, что вызвало в международном сообществе обширную дискуссию о взаимосвязи доступа к Интернету и реализации прав человека.

Теперь более подробно рассмотрим то, как цензура виртуального пространства проявляла себя в тех арабских странах, которые были максимально затронуты волной социально-политических потрясений 2011–2012 годов.

Тунис

По степени развитости и распространенности Интернета эта страна лидирует во всей Северной Африке. Во времена своего правления Зин аль-Абидин бен Али стремился предоставить доступ к всемирной сети всем жителям страны, однако Интернет-цензура в то время тоже была весьма изощренной. В частности, имели место случаи привлечения к ответственности журналистов, которые публиковали в сети материалы, предположительно содержавшие «ложную» информацию, оскорблявшие президента или покушавшиеся на сложившийся в стране политический порядок[8].

Иначе говоря, инфраструктура цензуры виртуального пространства в Тунисе, возникшая задолго до волны социально-политических потрясений, уже была неотъемлемой частью коммуникационной политики властей, которая изначально предполагала возможность вмешательства со стороны правительственных служб. Роль частного сектора в развитии Интернета в Тунисе серьезно ограничивалась[9]. Контроль над виртуальным пространством в этой стране сначала был нацелен на мониторинг списка доступных сайтов, затем на отслеживание электронной почты и коротких сообщений, а потом на внедрение фильтрации конкретных сетевых ресурсов. Параллельно совершенствовалась система слежки за линиями фиксированной телефонной связи, а также мобильной связи, операторов которой обязали содействовать государству в надзорной деятельности.

В конце 2010 года служба безопасности социальной сети «Facebook» отмечала неоднократные обращения граждан Туниса с жалобами на то, что их страницы были взломаны или удалены. Позднее, в 2011 году, было установлено, что работа тунисских властей в Интернете действительно предполагала кражу пользовательских паролей в тех сетях, на страницах которых размещалась информация оппозиционного характера[10]. Во время «жасминовой революции» контроль сделался жестче: в Тунисе даже учредили специальное полицейское подразделение, занимавшееся борьбой с «подрывными» сайтами[11]. Позже, идя на уступки оппозиционерам, президент Бен Али согласился ослабить цензуру и освободить прессу; его решение воплотилось в жизнь, и тунисцы еще до краха старого режима получили доступ к ранее запрещенным ресурсам. Таким образом, по данным международных организаций, после свержения президента Бен Али контроль над Интернетом в Тунисе стал заметно мягче: в частности, была снята фильтрация социальных сетей и «YouTube». В итоге уже в 2011 году «Репортеры без границ» перевели Тунис из категории стран – «врагов Интернета» в разряд стран, находящихся «под наблюдением»[12]. В свою очередь группа «OpenNet Initiative» отметила в 2012 году отсутствие в стране явных признаков сетевой цензуры[13].

Египет

В отличие от Туниса, сетевая цензура в Египте была менее жесткой и носила характер скорее общего наблюдения, нежели тотального отслеживания информационных потоков. В президентство Хосни Мубарака прямой цензуры виртуального пространства вообще не было: контролю подвергались лишь наиболее радикальные активисты. Не удивительно, что в 2009 году специалисты проекта «OpenNet Initiative» отмечали общее отсутствие фильтрации информационного поля в Египте. Тем не менее, по данным организации «Human Rights Watch», блогеры, наряду с представителями печатной прессы, нередко подвергались задержаниям и арестам на неопределенное время за публикацию материалов, противоречивших версиям официальных СМИ.

Во второй половине января 2011 года, в разгар антиправительственных выступлений, служба государственной безопасности Египта заблокировала доступ к сервисам «Twitter» и «Facebook». В ночь на 27 января правительство Мубарака предприняло попытку вообще отключить Интернет, закрыть официальные домены, а также ограничить мобильную связь[14]. И если доступ к внутренним сетевым ресурсам был еще возможен, то значительная часть египетских сетей, как и внутренняя система в целом, понесла серьезный ущерб ввиду своей зависимости от иностранных систем – таких, как «Google», «Microsoft», «Yahoo»[15].

К началу антиправительственных выступлений в Египте работали пять утвержденных правительством Интернет-провайдеров: «Link Egypt», «Vodafone», «Egypt/Raya», «Telecom Egypt» и «Etisalat Misr». Соответственно, отключение связи обеспечивалось административным воздействием на указанные службы: так, на официальном сайте «Vodafone» появилось заявление о том, что египетские операторы вынуждены прекратить оказание услуг, не имея никаких иных альтернатив[16]. При этом, разумеется, ограничение мобильной связи и сетевого трафика в первую очередь затронуло представителей среднего класса, которые, лишившись доступа к Интернету и информационным источникам, выходили на улицы, чтобы получать информацию из первых рук, и зачастую присоединялись к протестным акциям[17]. В итоге ограничительные меры правительства вели фактически к еще большей эскалации внутриполитической напряженности.

Падение режима Мубарака, по-видимому, не привело к существенному ослаблению репрессивных ограничений в коммуникационной сфере. Напротив, с подачи Высшего совета вооруженных сил участились аресты и задержания журналистов и блогеров (первым после ухода Мубарака политзаключенным стал блогер Майкель Набиль Санад, обвиненный в критике армейского руководства), а манипуляции в сфере СМИ сфокусировались в основном на Интернет-ресурсах. Это в свою очередь спровоцировало, в том числе за пределами арабского мира, ряд общественных кампаний в поддержку сетевых активистов, пострадавших от неправомерных действий египетских властей.

Ливия

Со свержением режима Муамара Каддафи, который предпринимал попытки ограничения новостных потоков путем сокращения доступа к Интернету, в Ливии завершился период цензуры виртуального пространства. При Каддафи избирательному контролю подвергались лишь некоторые оппозиционные сайты, однако правовая и политическая обстановка в стране поощряла самоцензуру на всех остальных ресурсах. В частности, под негласным запретом оказались любые сообщения, содержавшие критику правящего режима, а также касавшиеся положения берберского меньшинства и уровня коррупции в стране[18].

В Ливии, как и в остальных странах «арабской весны», социальные медиа использовались в качестве инструмента мобилизации населения и подготовки акций протеста, а также как площадка для освещения происходящих событий. Во время ливийской революции 2011–2012 годов акцент делался на международное вещание, поскольку тогда сравнительно немного жителей страны, лишь около 5%, имели доступ к Интернету. Кроме того, к началу протестов содержание сайтов уже контролировалось правительством, а к марту 2011 года Интернет был практически полностью отключен[19].

В то время, когда государственные СМИ транслировали в основном акции в поддержку Каддафи, на страницах в «Facebook» регулярно появлялись фото- и видеоматериалы, представлявшие альтернативные версии событий[20]. Несмотря на то, что «Facebook» и «Twitter» были заблокированы властями, пользователям удавалось обходить ограничения с помощью спутниковой связи, прокси-серверов и прочих технических уловок. Кроме того, с началом антиправительственных выступлений некоторые ливийские активисты перебрались в Египет, чтобы иметь возможность оттуда распространять информацию о событиях в своей стране. Следуя египетскому примеру, Ливия тоже пошла по пути отключения Интернета во время протестных движений, однако вместо полного блокирования всех форм виртуальной коммуникации правительством применялось избирательное ограничение доступа к некоторым сайтам. Доступ к государственным ресурсам при этом сохранялся.

Исторически Ливия отличалась довольно низким уровнем распространения Интернет-технологий – во всяком случае по сравнению с ее соседями. После внешнего вооруженного вмешательства в ливийский конфликт и последующего перехода страны в состояние перманентной гражданской войны средства массовой информации, равно как и контроль над ними, пребывают в упадке. Иначе говоря, цензуры виртуального пространства в сегодняшней Ливии нет, поскольку Интернет как феномен социальной жизни там отсутствует.

Сирия

В Сирии средства массовой информации традиционно подвергались строгому контролю и цензуре. В отличие от других стран региона, практикующих подобные ограничения – прежде всего Туниса, – структура Интернета в Сирии не столь развита, а это означает, что на информационные потоки, которые и без того слабы, накладываются дополнительные административные сдержки[21]. Кроме того, наблюдение за сетью и телекоммуникациями используется властями для вычисления и отслеживания наиболее активных блогеров. Среди распространенных механизмов контроля, применяемых в Сирии, были зафиксированы использование фальшивых сертификатов безопасности, а также подмена имен пользователей и паролей в социальных сетях[22].

С 2006 года Сирия внесена организацией «Репортеры без границ» в список стран – «врагов Интернета»[23]. Для такого решения имелось множество оснований. Так, примерно с этого времени сирийские службы безопасности ведут постоянное наблюдение за поведением оппозиционеров и просто блогеров в сетевом пространстве, а основные провайдеры Интернета блокируют свыше ста сайтов, в том числе исламистских: при попытке посетить ресурс вместо информации на экране появляется сообщение «доступ запрещен». Даже столь популярные социальные ресурсы, как «Facebook» или «YouTube», были закрыты властями без каких-либо объяснений. В тех сирийских Интернет-кафе, где доступ к социальным сетям еще возможен, пользователи находятся под пристальным наблюдением секретных служб. Заблокированными оказались арабская версия ресурса «Wikipedia», почтовый сервис «Hotmail» и один из крупнейших Интернет-магазинов «Amazon»[24]. Официальное разрешение на использование высокоскоростного доступа к ранее запрещенным сервисам и социальным сетям появилось только в начале 2011 года, чем не преминули воспользоваться активисты сетевых сообществ.

Стоит отметить, что Интернет в Сирии обеспечивается единственным провайдером «Syriatel», находящимся в собственности государства. Не удивительно, что в ходе отключений во время «арабской весны» доступными оставались лишь правительственные сайты, которые, впрочем, работали медленнее, чем обычно[25]. Помимо социальных сетей, заблокированным оказался и доступ к таким ресурсам, как шведский сайт «Bambuser», позволяющий пользователям размещать в Интернете видеоматериалы, снятые на мобильный телефон. К слову, «Bambuser» попал под запрет и в других арабских странах – в частности, в Египте и Бахрейне.

Интересен феномен так называемой «сирийской электронной армии» – организации, действующей при негласной поддержке правительства и занимающейся взломом или блокировкой недружественных властям сайтов. Сирийская электронная армия препятствует доступу сирийцев к сетевым страницам некоторых СМИ, включая «Al Jazeera», «BBC News» и других[26], а также занимается размещением материалов в поддержку президента Башара аль-Асада на «Facebook». Именно ее усилиями сетевые страницы с информацией о готовящихся или уже состоявшихся демонстрациях заполнялись ключевыми словами, отсылающими на спортивные каналы или туристические фотографии с видами Сирии. В целях дискредитации протестной активности на страницах оппозиционеров ею же размещались призывы к насилию.

Тем не менее в Сирии более широко по сравнению с другими странами «арабской весны» развивается гражданская Интернет-журналистика, которая в ходе затяжного сирийского конфликта фактически слилась воедино с другими формами гражданской активности. Так, обычные граждане, вовлеченные в те или иные события на территории страны, фиксировали документальные свидетельства происходящего и по возможности распространяли их. Из-за неполноты или несоответствия действительности сообщений местных и зарубежных СМИ подобная информация выступает для многих внутренних и внешних наблюдателей едва ли не единственным источником новостей.

Бахрейн

Несмотря на то, что в этой стране на протяжении многих лет материалы Интернета подвергались неусыпной и строгой цензуре, с 14 февраля 2011 года, когда в королевстве начались протестные выступления, контроль над виртуальным пространством заметно усилился. Уже к середине февраля трафик в Бахрейне сократился на 20% по сравнению с тремя предыдущими неделями, что свидетельствовало о введении дополнительных ограничений для пользователей Интернета. Кроме того, власти обеспечили существенное снижение скорости передачи данных, которое затруднило загрузку и пересылку фото- и видеоматериалов, размещаемых очевидцами событий. В частности, заблокированными оказались соответствующие страницы «YouTube» и «Facebook», а также другие площадки, позволявшие пользователям размещать информацию с помощью сервиса микроблогов «Twitter».

Спустя год, в феврале 2012 года, страна пережила новую волну ограничений: новшества вылились, в частности, в блокирование независимых новостных сайтов и очередное сокращение скорости передачи данных. Закрытыми оказались такие ресурсы, как, например, live973.info или mixlr.com, где в режиме реального времени производилась аудио- и видеотрансляция оппозиционных демонстраций. Кроме того, жители Бахрейна оказались отрезанными от доступа к магазину приложений «Apple» для айфонов и айпэдов. Та же судьба постигла и сайтWitnessbahrain.org, создатели и активисты которого были арестованы. Репрессиям также подвергались блогеры, журналисты, правозащитники, активно высказывающиеся в сети: так, был арестован Хуссейн али Макки, администратор страниц «Facebook» и «Twitter», а также одного из главных новостных ресурсов, освещающих нарушение прав человека в Бахрейне, – «Rasad News»[27].

По сравнению с другими странами региона уровень распространения Интернета в Бахрейне весьма высок, хотя доступ населения к электронным технологиям заметно ограничен. Как и в других арабских странах, здесь на протяжении нескольких лет существует система официального лицензирования правительством не только газет, но и материалов, размещаемых на Интернет-сайтах и в блогах. В январе 2009 года Министерством культуры и информации было издано постановление, регулирующее процедуры блокирования и разблокирования сайтов, в соответствии с которым всем Интернет-провайдерам предписывалось обязательное приобретение и установка программного обеспечения – выбираемого министерством и эксплуатируемого исключительно его специалистами – для блокирования тех или иных ресурсов.

Согласно данным проекта «OpenNet Initiative», Интернет-цензура в Бахрейне широко применяется в социальной и политической сферах, присутствует в процессах разработки и внедрения сетевых технологий, носит избирательный характер[28]. Кроме того, с началом антиправительственных выступлений контроль над Интернетом стал использоваться спецслужбами для отслеживания местонахождения конкретных пользователей.

Йемен

Из-за хронической внутренней напряженности цензура в виртуальном пространстве Йемена в годы, предшествовавшие «арабской весне», значительно усилилась. Это, в частности, выразилось в блокировании политической информации: был закрыт доступ к видеосвидетельствам протестов на юге страны, выложенным на «YouTube» (власти заявили, что они содержат порнографию)[29], а большинство прокси-серверов оказались недоступными. Пристальное наблюдение за активностью блогеров, присутствие полицейских в общественных Интернет-кафе, как и аресты журналистов, также не обошли стороной Йемен. Ужесточение информационной политики оправдывалось йеменскими властями желанием защитить общественную мораль: так, новостной сайт саудовской компании «Элаф», управляемый из Лондона, был на некоторое время заблокирован под предлогом размещения материалов сексуального характера, хотя истинной причиной запрета доступа стала публикация материалов, содержавших критику президента Али Абдаллы Салеха и его старшего сына.

Отличительной чертой Йемена является племенная структура общества, допускающая контроль конкретных этнических групп над различными сферами экономики, в том числе и над коммуникациями. На это накладывается масштабная цензура средств массовой информации со стороны государства, в результате которой Йемен оказался изолированным от внешнего мира в информационном плане. Внутри страны также практикуются серьезные ограничения на распространение информации. Так, в 2008 году Министерство информации объявило, что в судебном порядке будут преследоваться пользователи, публикующие материалы, которые способны разжечь национальную вражду, оскорбить религиозные или моральные чувства, причинить вред национальным интересам[30]. Кроме того, условия пользования услугами компании «TeleYemen», единственного провайдера мобильной связи и Интернета, запрещают отправку сообщений, подрывающих моральные, религиозные, общественные или политические основы государственности. Провайдер, таким образом, оставляет за собой право доступа к пользовательским данным в любое время.

Что касается использования Интернет-ресурсов во время народных выступлений «арабской весны», то, несмотря на попытки правительства Йемена ограничить доступ к социальным сетям, демонстрантам удавалось слаженно координировать свои действия[31]. Возможно, это объясняется тем, что оппозиционная молодежь, впитавшая опыт каирской площади Тахрир, опиралась не столько на виртуальные коммуникации, сколько на живое общение. В частности, в столице страны был организован палаточный лагерь с собственным информационным и пресс-центром, пользоваться которым могли все желающие.

* * *

В ходе антиправительственных демонстраций, сопровождавших «арабскую весну», власти нередко предпринимали попытки остановить протесты посредством отключения Интернета, ограничения доступа к определенным сайтам, а также блокирования мобильной связи. В целом такие меры не только не снижали революционную активность, но порой даже усиливали ее. Кроме того, они оказали не самое благоприятное воздействие на экономические показатели, поскольку информационно-коммуникационная сфера, например, в Египте, выступает важной составляющей национальной экономики (по данным Организации экономического сотрудничества и развития, отключение телекоммуникационных и Интернет-услуг обошлось Египту в 90 миллионов долларов США). В то время, как ограничения, устанавливаемые правительствами – в частности, блокировка конкретных ресурсов по IP-адресу, – легко преодолевались с помощью специальных программ, масштабные отключения Интернета оборачивались приостановкой или даже временным замораживанием общественной и политической жизни в странах, которые рискнули вводить подобные меры.

Закрытие виртуальных площадок, которые изначально создавались для тривиального использования – обмена сообщениями, просмотра фото и видео, – способно провоцировать повышенный интерес пользователей к политическим вопросам[32]. Как следствие оно оборачивается политизацией тех групп населения, которые прежде отличались пассивностью или индифферентностью.

После свержения диктаторских режимов в Тунисе, Египте, Ливии наметилось определенное ослабление контроля над средствами массовой информации, в том числе и социальными медиа. Однако противоречивость политической и правовой ситуации в этих странах не позволяет делать однозначных прогнозов на будущее: новая власть, провозглашавшая свободу доступа к Интернету на начальных этапах политической борьбы, сталкивается с многочисленными проблемами, подталкивающими ее к сохранению тех или иных разновидностей цензуры.

Потрясения «арабской весны» выплеснулись за пределы арабского мира, оказав заметное влияние на революционные настроения в других странах и регионах: так, представители движения «Occupy Wall Street» открыто признавали, что вдохновлялись событиями на севере Африки[33]. Однако в то время, как власти арабских стран шли по пути ограничения или блокировки информационных потоков, что в итоге лишь ухудшило ситуацию, в США и в некоторых европейских странах властям удавалось договариваться с протестующими, внедряя «переговорщиков» в социальные сети, где обсуждалась подготовка будущих акций. В результате количество потенциальных жертв и объемы разрушений сводились к минимуму. Из арабского опыта взаимодействия власти и общества в виртуальном пространстве могут быть извлечены уроки и для России. Так, учитывая все возможные издержки, отказ от применения репрессивных механизмов в виртуальной среде выглядит предпочтительнее запретов, особенно в таких центрах оппозиционной активности, как Москва, Санкт-Петербург и некоторые другие крупные города.

[1] Исследование выполнено в рамках Программы фундаментальных исследований НИУ ВШЭ в 2014 году.

[2] См., например: Cohen T. Censorship and the Regulation of Speech on the Internet.Johannesburg: Centre for Applied Legal Studies, 1997.

[3] Подробнее об этом см.: Шишкина А.Р. Инструменты контроля в виртуальном пространстве и социально-политические трансформации в арабских странах // Вестник Одесского национального университета. 2013. Т. 18. № 2(18). С. 131–137.

[4] Terrab M., Serot A., Rossotto C. Meeting the Competitiveness Challenge in the Middle East and North Africa. Washington, D.C.: The World Bank Group, 2004.

[5] Noman H. Middle East and North Africa, 2009(http://opennet.net/research/regions/mena).

[6] См.: Keizer G. Bahrain Clamps Down on Web Traffic as Violence Escalates // Computerworld. 2011. February 17 (www.computerworld.com/s/article/9210099/Bahrain_clamps_down_on_Web_traff...).

[7] См.: York J. The Arab Digital Vanguard: How a Decade of Blogging Contributed to a Year of Revolution // Georgetown Journal of International Affairs. 2012. Vol. 13. № 1. P. 33–42.

[8] OpenNet Initiative. Country Profile: Tunisia. 2009. August 7 (https://opennet.net/research/profiles/tunisia).

[9] См.: After the Arab Spring: New Paths for Human Rights and the Internet in European Foreign Policy. European Parliament. Directorate-General for External Policies. Policy Department. 2012 (www.europarl.europa.eu/committees/en/studiesdownload.html?languageDocume...).

[10] Madrigal A. The Inside Story of How Facebook Responded to Tunisian Hacks // The Atlantic. 2011. January 24 (www.theatlantic.com/technology/archive/2011/01/the-inside-story-of-how-f...).

[11] См.: Mejias U. The Twitter Revolution Must Die(http://blog.ulisesmejias.com/2011/01/30/the-twitter-revolution-must-die/).

[12] Reporters Without Borders. Countries Under Surveillance: Tunisia. 2011(http://en.rsf.org/surveillance-tunisia,39747.html).

[13] OpenNet Initiative. Summarized Global Internet Filtering Data Spreadsheet. 2012(https://opennet.net/research/data).

[14] Woodcock B. Overview of the Egyptian Internet Shutdown(www.pch.net/resources/misc/Egypt-PCH-Overview.pdf).

[15] Glanz J., Markoff J. Egypt Leaders Found «Off» Switch for Internet // The New York Times. 2011. February 16 (www.nytimes.com/2011/02/16/technology/16internet.html?r=2&pagewanted=all&).

[16] Chen T. Governments and the Executive «Internet Kill Switch» // IEE Network: The Magazine of Global Internetworking. 2011. February (http://ieeexplore.ieee.org/stamp/stamp.jsp?tp=&arnumber=5730520).

[17] Исаев Л.М., Шишкина А.Р. Египетская смута XXI века. М.: Либроком, 2012. С. 62.

[18] OpenNet Initiative. Country Profile: Libya. 2009. August 6 (https://opennet.net/research/profiles/libya).

[19] Moore J. Did Twitter, Facebook Really Build a Revolution? // Christian Science Monitor. 2011. June 30 (www.nbcnews.com/id/43596216/ns/technology_and_sciencechristian_sciencemo...).

[20] New Media Emerge in “Liberated” Libya // BBC News. 2011. February 25 (www.bbc.co.uk/news/world-middle-east-12579451).

[21]См.: Deibert R., Palfrey J., Rohozinski R., Zittrain J. Access Controlled: The Shaping of Power, Rights, and Rule in Cyberspace. Cambridge: MIT Press, 2010. P. 7. (www.worldcat.org/title/access-controlled-the-shaping-of-power-rights-and...).

[22] Reporters Without Borders. Internet Enemies: Report 2012(http://en.rsf.org/IMG/pdf/rapport-internet2012_ang.pdf).

[23] Idem. Internet Enemies: Syria. 2011 (http://en.rsf.org/syria-syria-12-03-2012,42053.html).

[24] Red Lines that Can Not Be Crossed. The Authorities Don’t Want You to Read or See Too Much // The Economist. 2008. July 24 (www.economist.com/node/11792330).

[25] Cowie J. Syrian Internet Shutdown // The Huffington Post. 2011. June 3 (www.huffingtonpost.com/jim-cowie/syrian-internet-shutdown_b_870920.html).

[26] OpenNet Initative. Syrian Electronic Army: Disruptive Attacks and Hyped Targets. 2011. June 26 (https://opennet.net/syrian-electronic-army-disruptive-attacks-and-hyped-...).

[27] Reporters Without Borders. Internet Enemies: Report 2012.

[28] OpenNet Initiative. Country Profile: Bahrain. 2009. August 6 (https://opennet.net/research/profiles/bahrain).

[29] Novak J. Internet Censorship in Yemen // Yemen Times. 2008. March 3 (http://janenovak.wordpress.com/2008/03/06/internet-censorship-in-yemen/).

[30] Online Journalism Is Subject to the Penal Code: Lawzi, Yemeni Minister of Information // Saba. 2008. February 3 (www.yemenna.com/vb/showthread.php?t=9502).

[31] См.: Исаев Л.М., Шишкина А.Р. Сирия и Йемен: неоконченные революции. М.: Либроком, 2012. С. 48.

[32] Zuckerman E. Civic Disobedience and the Arab Spring(www.ethanzuckerman.com/blog/2011/05/06/civic-disobedience-and-the-arabsp...).

[33] Stebbins W. Social Media and the Arab Spring: Where Did They Learn That?(http://menablog.worldbank.org/social-media-and-arab-spring-where-did-the...).

Опубликовано в журнале:

«Неприкосновенный запас» 2014, №1(93)

Чтобы лучше понять очередной провал новой антииранской инициативы Саудовской Аравии на последнем саммите ССАГПЗ в Кувейте 11 декабря с.г., где предложение Эр-Рияда о трансформации экономического союза в военный альянс было открыто и безоговорочно поддержано лишь Бахрейном, а другие члены Совета фактически уклонились от этого (создано лишь некое общее военное командование, причем без общих вооруженных сил), достаточно вернуться ровно на 2 года назад, когда король Абдалла озвучил проект создания 6-ю членами организации военно-политического союза в декабре 2011 года в выступлении саудовского монарха на саммите ССАГПЗ в Эр-Рияде якобы в качестве ответа на возраставшую «иранскую угрозу», как ее преподносили тогда правители КСА.

Тогда эта инициатива была нацелена на то, чтобы прочнее привязать консервативные монархии к ваххабитской Саудовской Аравии, и под лозунгом конфронтации с Тегераном сохранить у власти суннитские режимы Аравии перед лицом «революционных» перемен в арабском мире. Борьба с Ираном выглядела в этом контексте как привлекательный предлог, тем более что в Вашингтоне в то время еще не созрели до понимания сути «арабской весны» и необходимости нормализации отношений с Тегераном. Внутренние проблемы реакционных по своей сути монархий можно было смело свалить на происки внешних врагов, которые якобы решили расшатать устои консервативных аравийских режимов, используя значительные шиитские населения в ряде арабских стран Персидского залива. Такая интерпретация обеспечивала Саудовскую Аравию как минимум двумя преимуществами: первое, позволяла без ограничений подготовить и экспортировать своих собственных суннито-ваххабитских джихадистов и террористов на «поля сражений» с шиитами в разные страны, прежде всего в Сирию и Ирак. Фактически, это означало выявлять на ранних стадиях своих джихадистов и потенциальных террористов-наемников и обеспечить их «работой» вдали от родины, в чужих странах. И, второе, данный способ обеспечения «занятости» собственных исламских радикалов существенно уменьшал давление на общую внутриполитическую ситуацию. Дальнейшее развитие обстановки в Сирии и Ирака лишь подтвердило это.

В пользу того, что создание военно-политического союза мыслилось, прежде всего, как путь к предотвращению смены династических монархий в государствах Персидского залива на выборные республиканские режимы, свидетельствовала и параллельно выдвинутая Саудовской Аравией инициатива расширить ССАГПЗ за счет двух других суннитских арабских монархий – в Иордании и Марокко. И это при том, в отличие от Хашимитского королевства, имеющего хотя бы общую границу с КСА, Марокко расположено за тысячи километров от Персидского залива. Но это не смущало Эр-Рияд, поскольку столь необычный маневр позволял создать коалицию арабских наследственных монархий, которая бы опиралась на предложенный Саудией военно-политический союз.

Намерения Эр-Рияда на практике реализовались еще в феврале 2011 года в ходе инициированной и возглавленной саудовцами операции «Щит полуострова», в ходе которой в Королевство Бахрейн был введен контингент сил ССАГПЗ, в основе которых была саудовская дивизия, усиленная бронетехникой. Под предлогом борьбы с внешним вмешательством со стороны Ирана тогда удалось «заморозить» разразившийся на острове под влиянием «арабской весны» кризис между сильно зависящей от КСА правящей суннитской фамилии Аль-Халифа и шиитским большинством, потребовавшим политических прав и перераспределения в свою пользу властных полномочий.

После вооруженного подавления шиитских протестов в феврале 2011 года силами саудовского воинского контингента на острове наступил этап очень хрупкого видимого спокойствия, которое гарантируется саудовской оккупацией острова. Все произошедшее было квалифицированно как «заговор иностранного государства по свержению существующего режима». Понятно, что в данном случае это был «прозрачный намек» на Иран. Этот тезис уже задействовался руководством Бахрейна и ранее. Более того, в 2010 году именно под этим предлогом оппозиционные шиитские партии были фактически отстранены от участия в парламентских выборах. А ведь речь идет о 70% населения. Путь репрессий в данном случае, как показывает опыт в других странах, неэффективен и даже контрпродуктивен. Более того, «вариант жесткого прессинга» смог бы сработать исключительно в случае дальнейших постепенных послаблений шиитскому капиталу и умеренным политическим партиям. И сегодня власть суннитского королевского режима на Бахрейне обеспечивается исключительно опорой на военную силу Эр-Рияда. При этом арабские монархии Персидского залива, как впрочем и Запада, в упор не видят этой проблемы и игнорируют ее рассмотрение, оставляя тем самым взрывоопасный очаг, способный вспыхнуть в любой момент.

Вот только немного статистики в подтверждение этого. При том, что в настоящее время 70% населения Бахрейна составляют этнические арабы-шииты, в структурах власти они представлены совершенно несправедливо. Представительство шиитов в таких структурах власти, как королевский двор, королевская гвардия и армия близко к нулю. Из 29 министерских постов в правительстве Бахрейна шиитам принадлежит только 6. Из 29 заместителей министров шиитами являются только 3. Из 230 высоких постов в судебной власти, включающей в себя Высший судебный совет, Конституционный суд, суды, административные советы и т.д., шииты занимают только 28 мест и при этом среди них нет ни одного председателя суда, т.е. доля шиитов в судебной власти составляет около 12%. В законодательной власти среди 40 членов Консультативного совета (Меджлис аш-Шура) насчитывается 17 шиитов и среди 40 членов Палаты депутатов – 18 шиитов. Несправедливая избирательная система продолжает сохранять жесткую дискриминацию шиитского большинства населения королевства.

Бахрейнское суннитское руководство под влиянием своего «старшего брата» по Персидскому заливу предприняло шаги, которые лишь загнали ситуацию в тупик. Мало того, что в структурах власти шииты представлены крайне несправедливо, в добавок к этому в стране развернулась самая настоящая «охота на ведьм». Были уволены со своих должностей или потеряли работу более 3600 человек, в основном в государственных или полугосударственных компаниях. В частном секторе дела обстояли еще хуже. В Интернете появился «черный список» компаний и магазинов, которые принадлежат шиитам, с требованием их бойкота. Фискальные органы вынудили шиитов сворачивать свой бизнес. То есть проведен передел собственности. Кроме того, произошло серьезное ущемление религиозных прав шиитов. Разрушены или серьезно повреждены более 40 мечетей или объектов культа. А это еще больше разозлило шиитов, сделав примирение с ними мало вероятным. Понимая это, руководство Бахрейна пошло на совершенно беспрецедентный шаг, начав негласную кампанию натурализации суннитов из других стран Персидского залива с предоставлением им подданства страны. Понятно, что расчет сделан на будущие выборы, так как изменить серьезным образом демографический баланс в пользу суннитов представляется маловероятным.

Одновременно сохраняется военная составляющая присутствия КСА на Бахрейне в рамках плана ССАГПЗ (принят в сентябре 2011 года) о наличии на постоянной основе военной базы на Бахрейне. Там постоянно должны базироваться около 1000 военнослужащих Совета, в основном саудовцев. Эта ситуация иллюстрирует лишь крайне близорукое видение перспектив, которое демонстрируют престарелые руководители Саудовской Аравии. Многие шиитские представители на Бахрейне убеждаются в необходимости продолжения дальнейшей борьбы, которая, как представляется, будет сочетать в себе мирные, а возможно и силовые методы протеста. Да у них и не остается другого выбора, благодаря «мудрости» саудовских стратегов. И в Эр-Рияде должны помнить, что прямо «под боком» Бахрейна, в находящейся на расстоянии 30 км через мелководье Персидского залива саудовской Восточной провинции, большинство населения также составляют шииты. А ведь именно в этой части КСА добывается почти вся нефть саудовского королевства. И местные шииты гневно отреагировали на вооруженное подавление волнений на Бахрейне, проведя многочисленные демонстрации протеста, в ходе которых несколько человек были убиты полицией и силами безопасности. И нет гарантии того, что когда-нибудь шииты Бахрейна и Восточной провинции не выступят против дискриминации со стороны суннитов и ваххабитов совместно со всеми вытекающими отсюда последствиями для саудовского и других аравийских режимов.

Поэтому и на этот раз другие члены ССАГПЗ не слишком радостно восприняли очередную идею Эр-Рияда о трансформации Совета из экономического объединения в военный блок. Им вовсе не хочется влезать ни во внутренние разборки между суннитами и шиитами в самой Саудии и на Бахрейне, ни тем более в опасные антииранские игры Эр-Рияда против Тегерана. Тем более что в отношении Ирана КСА сейчас действует в унисон с Израилем. А это означает, что арабским монархиям придется отказаться от еще теплящихся на поверхности принципах общеарабской солидарности по палестинской проблеме – единственной, которая после волны «революций» еще формально хоть как-то объединяет арабов. Если же и это «единство» прекратит свое существование, то тогда арабские республиканские режимы получат полное моральное право выступить против прогнивших монархий Аравии и заключить на этот счет сделку с любым потенциальным союзником, включая Иран. А ведь месть за то, что своим вмешательством Саудия, Катар и еще кое-кто из ССАГПЗ фактически посеяли смерть и разруху в таких арабских странах как Египет, Сирия, Ирак, Йемен и Ливия, может быть очень сильной. Большинство арабских государств и так недолюбливали чрезмерно богатые монархии Персидского залива, разжиревшие на доходах от нефти и газа, и не особенно делившихся с арабскими «братьями», многие из которых прозябали в нищете.

Вот и пытается сейчас Саудия выстроить военный альянс. Ведь в Эр-Рияде замышляют его не только как антииранский, но и антииракский, поскольку мощный нефтяной Ирак с его большим населением и крупными вооруженными силами, 2/3 которого составляют шииты, тоже представляет угрозу безопасности саудовского королевства, уверены в Эр-Рияде. Вот и вбрасывают сейчас саудовские спецслужбы сотни миллионов долларов на разжигание выступлений суннитских радикальных организаций против шиитского правительства в Багдаде. Видимо понимают, что иракцы всегда будут помнить, как КСА долгие годы стремилось ослабить северного соседа, а по возможности – и расчленить его по этноконфессиональному признаку. И вряд ли иракцы это простят. А уж если Ирак и Иран объединятся на платформе противодействия агрессивному ваххабито-суннитскому наступлению на них, то уж тогда Саудовской Аравии точно не поздоровится. В Сирии же она уже фактически проиграла. Вот и ищут саудовские правители союзников среди схожих по политическому устройству монархий Аравии и даже готовы пойти на сделку с Израилем.

Только вряд ли из этого что-либо получится, тем более что США существенно меняют свое отношение к странам, которые делают ставку на исламских радикалов и даже террористов из Аль-Каиды и других экстремистских организаций. Последние дни в Ираке разворачивается ожесточенная война между суннитским террористическим подпольем, финансируемым саудовцами, и войсками центрального правительства. На подавление боевиков в 4-х суннитских провинциях западного и центрального Ирака брошены не только бронетехника, но и авиация. И хотя правительственные войска несут большие потери, вплоть до того, что на днях погиб даже близкий премьеру Нури аль-Малики генерал, командующий 7-й дивизией, уже уничтожены многие очаги террористических бандформирований.

*************

Сейчас основные сражения в суннито-шиитском противостоянии, разжигаемом ваххабитами Саудовской Аравии, переместились из Сирии в Ирак. Но там же все и должно закончиться, причем разгромом экстремистов и террористов, взращиваемых именно Эр-Риядом. Если только КСА вдруг не пойдет на самоубийство, спровоцировав совместную с Израилем агрессию против Ирана. В этом случае вся геополитическая карта региона будет перекроена, а сама Саудия распадется на несколько квази-государств или анклавов, равно как и на Бахрейне шииты возьмут власть в свои руки. Но хочется верить, что все-таки саудовские правители найдут в себе силы отказаться от авантюр.

Владимир Алексеев,

Специально для Iran.ru

Ближневосточная сырьевая экспансия

Страны Ближнего Востока и Северной Африки расширяют производство восстановленного железа (DRI/HBI)

В последние годы в странах Ближнего Востока и Северной Африки (MENA – Middle East & North Africa) расширяется использование в качестве сырья для сталелитейного производства железосодержащего продукта прямого восстановления (Direct Reduced Iron – DRI). Это обусловлено не только наличием в регионе относительно дешевых ресурсов природного газа, используемого при получении DRI, но и рядом других факторов.

Эффективная технология

Процесс прямого восстановления представляет собой удаление кислорода из железной руды без плавления. Данная технология предназначена для переработки железной руды в железосодержащий продукт высокой степени чистоты для применения в сталелитейном производстве. Обычно в ней применяется природный газ в качестве восстановителя и топлива, однако также возможно использование угля (посредством его газификации).

Использование DRI вместо металлолома в электродуговых печах и кислородных конвертерах дает возможность выплавлять высококачественную сталь. Восстановленное железо, разумеется, дороже лома, но его использование дает ощутимый выигрыш в энергоемкости и избавляет интегрированные предприятия от необходимости выплавлять чугун в доменных печах. Поэтому спрос на DRI и его приспособленную к дальним перевозкам модификацию HBI обычно держится на стабильном уровне.

Темпы роста производства DRI в регионе MENA в последние годы были одними из самых высоких в мире. Поэтому нет ничего удивительного в том, что этот район, обладающий крупнейшими запасами природного газа, становится сегодня главным местом применения технологий DRI на основе использования газового топлива Midrex и Energiron.

Относительный дефицит металлолома во многих государствах MENA является еще одним стимулом вложения инвестиций в технологии DRI. Так, самым экономным способом изготовления стали в регионе на сегодняшний день считается загрузка электродуговых печей этим сырьем в сочетании с определенной долей импортированного лома.

В прошлом году страны MENA произвели в общей сложности более 25 млн. т DRI – чуть более трети от всего производства этого продукта в мире (73 млн. т). Вместе с тем, в государствах региона, по данным корпорации Midrex, было выпущено почти 45% от всего количества DRI в мире (56 млн. т), произведенного с использованием газа.

Крупнейшим производителем DRI в регионе является Иран – один из первых разработчиков и пользователей технологии DRI среди государств MENA. Сегодня в Иране реализуются проекты по созданию дополнительных мощностей в этой отрасли. Модуль Midrex мощностью 0,8 млн. т в год устанавливается на заводе Arfa Steel, а еще один аналогичной мощности монтируется на предприятии Khorasan Steel. В прошлом году технология Midrex была запущена на иранском металлургическом комбинате Ghadir Iron & Steel (Igisco).

Технология DRI достигла на сегодняшний день настолько высокого уровня развития, что многие металлургические предприятия, ее использующие, могут осуществлять горячую загрузку материала в электродуговую печь при температуре 600°C и выше. Такой подход, по оценкам специалистов Midrex Corporation, дает возможность экономить энергию и имеет несколько других важных преимуществ: повышает производительность электродуговых печей на 15-20%, уменьшает их потребность в электроэнергии на 120-140 кВт-ч/на тонну стали, сокращает расход электродов на 0,5-0,6 кг/на тонну стали и уменьшает потребление электродуговыми печами огнеупоров на 1,8-2,0 кг/на тонну стали.

Наряду с этим, те предприятия DRI в регионе MENA, где налажен гибкий процесс производства, способы выпускать как холодный (Cold Direct Reduced Iron – CDRI), так и горячий (Hot Direct Reduced Iron – HDRI) металлизованный продукт или даже оба материала одновременно в соответствии с потребностями рынка и условиями производства. На некоторых заводах используется также технология изготовления горячебрикетированного железа, которое подходит для хранения и транспортировки удаленным клиентам.

В настоящее время, к примеру, компания Saudi Iron & Steel (Hadeed) из Саудовской Аравии располагает пятью модулями Midrex по выпуску DRI совокупной мощностью 5,4 млн. т в год, крупнейший из которых сегодня производит 2 млн. т в год и соединен с электродуговой печью. По данным председателя правления Hadeed Абдулазиза Аль-Хумаида, компания в настоящее время завершает модернизацию одного из модулей Midrex в интересах повышения его производительности. Вместе с тем, в Hadeed признают, что заканчивающийся вывод нового мини-завода компании по производству заготовки на полную мощность в 1 млн. т в год потребует увеличения закупок лома для обеспечения полноценной комбинированной (с DRI) загрузки электродуговых печей. В настоящее время доля импортного лома в шихте составляет у Hadeed, в среднем, 20%.

Отметим также, что один из DRI-модулей Hadeed стал первой установкой Midrex, на которой был внедрен вариант использования изолированного механического конвейера для транспортировки HDRI в плавильный цех при температуре 600°C и выше. В этом случае горячее DRI выгружается из печи на полностью защищенный изолированный конвейер, конструкция которого позволяет минимизировать температурные потери и предотвратить вторичное окисление.

Гибкие модули

В Египте использование технологий DRI берет свое начало еще с 80-х годов, причем главный стимул здесь все тот же – наличие в стране крупных запасов природного газа. В то время восстановленное железо применялось для загрузки электродуговых печей меткомбината Alexandria Iron & Steel, который сегодня называется Al Ezz Dekheila Steel Co (EZDK) и входит в структуру крупнейшей египетской металлургической компания Ezz Steel. Впрочем, в дальнейшем мощности Ezz Steel по выпуску DRI только расширялись. Так, к примеру, в прошлом году дочернее прокатное подразделение Ezz Rolling Mills запустило в эксплуатацию DRI-модуль (1,9 млн. т), функционирующий на базе технологии HYL/Energiron, для загрузки сырьем предприятия Ezz Flat Steel и других мини-заводов компании.

В текущем году в Египте продолжалось строительство еще двух объектов. Речь, в частности, идет об установке Midrex мощностью 1,76 млн. т, которая возводится в интересах компании Sponge Iron & Steel (принадлежит Beshay Group). Еще одна установка HYL/Energiron (1,95 млн. т) от компаний Danieli и Tenova будет запущена, по всей вероятности, не ранее второй половины следующего года на предприятии компании Suez Steel. Эта установка будет обслуживать новый сталелитейный цех, который планируется ввести в эксплуатацию в конце 2014 года.

На сегодняшний день практически завершены все работы по вводу в строй DRI-модуля Midrex мощностью 1,5 млн. т для компании United Steel Company из Бахрейна. Эта установка предназначена для обеспечения загрузки сырьем сталеплавильного цеха United Steel, в котором функционирует прокатный стан мощностью 0,8 млн. т крупносортного профиля в год. По данным специалистов холдинга Gulf United Steel Holding Company (Foulath), которому принадлежит 51% акций United Steel, производительность модуля Midrex может быть расширена и доведена до 1,8 млн. т в год. В непосредственной близости от установки DRI находится завод компании Gulf Industrial Investment Company (GIIC) по выпуску 11 млн. т железорудных окатышей в год, который полностью принадлежит Foulath.

Примерами гибких и многофункциональных DRI-модулей являются две установки Energiron, которое были введены в эксплуатацию компанией Emirates Steel (ОАЭ) в 2009 и 2011 годах. Эти две установки мощностью 1,6 млн. т каждая способны производить как холодный (CDRI), так и горячий (HDRI) металлизованный продукт прямого восстановления, который можно напрямую загружать в электродуговую печь. Предусматривается, что работы по увеличению мощности каждого модуля до 2 млн. т в год будут завершены в начале 2014 года.

Холодный металлизованный продукт хранится на открытом складском дворе и транспортируется в сталеплавильные цеха посредством ленточных конвейеров. Горячий DRI может загружаться при температуре 700°C и направляться прямо в цех или на охлаждающий агрегат. Для проведения операций с DRI установки Energiron оснащены пневматическими транспортными устройствами Hytemp, совместно разработанными компаниями Danieli и Tenova Hyl. По данным экспертов Danieli, металлизация продукта, производимого DRI-установками Emirates Steel, составляет не менее 94% с содержанием углерода более 2,5%, потребление газа – 2,45 Гкал/тонна (вместо заявленных в проекте 2,6 Гкал/тонна), а потребление электрической энергии – 25 кВт-ч/тонна стали (вместо заявленных в проекте 35 кВт-ч/тонна).

В Омане для нужд местной металлургической компании Jindal Shadeed (дочернее подразделение индийской Jindal Steel & Power – JSPL) была построена первая установка Hotlink Midrex DRI Plant мощностью 1,5 млн. т в год. Она расположена в порту Сохар в непосредственной близости от нового сталелитейного завода производительностью 2 млн. т в год, который вскоре будет введен в эксплуатацию. Порт Сохар может принимать суда с осадкой до 19 метров, т.е., грузовые суда типа Capesize водоизмещением 180 тыс. т и более, что, по мнению специалистов Jindal Shadeed, существенно снижает стоимость сырья.

Особенностью технологии Hotlink Midrex является разработка Hotlink по транспортировке горячего DRI. В данном случае применяется преимущественно транспортировка самотеком, которая минимизирует потери степени металлизации HDRI и тепловые потери. Система Hotlink доставляет HDRI в электродуговую печь при температуре между 600°C и 700°C. При этом, шахтная печь горячей разгрузки Midrex располагается за пределами и над внешней стеной плавильного цеха. Это дает возможность осуществлять выгрузку HDRI из шахтной печи в промежуточный бункер, а затем непосредственно в электродуговую печь. В течение ближайших пяти лет Jindal Shadeed планирует увеличить мощность своей DRI-установки Hotlink Midrex до 5 млн. т в год.

По материалам Metal Bulletin Middle East Supplement

Олег Зайцев

Земельный департамент Дубая подписал соглашение о сотрудничестве с Ассоциацией риэлтеров Бахрейна с целью поддержки развития риэлтерской индустрии и проведения профессиональных исследований и курсов повышения квалификации в ОАЭ и Бахрейне.

Как сообщает IMEXre.com со ссылкой на агентство Zawya, подписание соглашения о сотрудничестве состоялось во время визита представителей Земельного департамента Дубая в Королевство Бахрейн. Делегацию возглавил Его Высочество Султан Бутти бен Мехрен (HE Sultan Butti Bin Mejren), генеральный директор Земельного департамента Дубая. В числе членов делегации были Махмуд Аль Бурай (Mahmoud Al Burai), директор Института недвижимости Дубая, и Мухаммед Аль Мухайри (Mohammed Al Muhairi), директор по операциям Земельного департамента Дубая.

Делегацию приветствовал Его Высочество шейх Салман бен Абдулла бен Хамад Аль Халифа (HE Sheikh Salman bin Abdullah bin Hamad Al Khalifa), президент Земельного регистрационного бюро Бахрейна, поздравивший членов делегации с выбором Дубая в качестве места проведения всемирной выставки Expo 2020. Во время встречи стороны обсудили варианты разработки свода законов, регулирующих деятельность риэлтерских компаний Бахрейна, исходя из опыта Управления контроля над операциями в сфере недвижимости Дубая (RERA). Стороны заключили соглашение об обмене информацией, имеющей отношение к законопроектам и нормативным актам, регулирующим рынки недвижимости двух стран.

Абонентов операторов сотовой связи в ближайшем будущем ждут новые интересные предложения, поскольку новое правило о сохранении номера при смене оператора (mobile number portability или MNP) вступает в силу сегодня. Это правило распространяется только на активные номера.

О введении этого правила в ОАЭ говорили с 2011 года, но операторы не были готовы к таким переменам. Сейчас доли двух операторов сотовой связи на рынке разделяются так: 53% принадлежит компании Etisalat, а 47% - Du. На каждые 100 абонентов мобильной сети приходится 73,8 смартфонами и 181 телефон.

У многих резидентов ОАЭ есть две и даже более активных SIM карт от разных провайдеров, поскольку у каждого из них есть свои привлекательные пакеты и свои достоинства и недостатки. Введение нового правила ужесточит конкуренцию между двумя компаниями и не исключено, что она развернется в сфере мобильного доступа в интернет, поскольку именно в ней у провайдеров есть большой простор для улучшения и удешевления услуг.

Также стоит ожидать появления новых тарифных планов, разработанных для отдельных групп населения. MNP в регионе впервые было введено в Омане в 2006 году, следом за ним – в Саудовской Аравии, в 2011 – в Бахрейне и в феврале 2013 в Катаре. Во всем мире это правило действует в 90 странах и территориях. Еще 50 стран обсуждают возможность введения этого правила, в том числе Россия и Китай.

Источник: Gulf News

Произнесенные Обамой слова о том, что «мы (США – И.Н.) должны вести переговоры с Ираном так же, как Рейган с СССР» означают не просто «откат» к временам Холодной войны. Это возврат к региональной гонке вооружений, к изматыванию иранской экономики в военном противостоянии. Развертывание в Персидском заливе системы ПРО по своему военно-политическому значению вполне сопоставимо с программой звездных войн администрации Рейгана. Времена меняются, но задачи и инструментарий борьбы с неугодными Вашингтону режимами остаются прежними.

Пока международная общественность обсуждала, кто больше всего выиграл от женевских договоренностей по ядерной программе Ирана, пока дискутировались надуманные темы о том, что Саудовская Аравия и Израиль намерены «отвернуться» от США, монархии Персидского залива, Израиль, антииранские элиты в Вашингтоне и Пентагон нашли «ассиметричный ответ» на разрядку в отношениях с Тегераном. Система ПерсоПРО, как составная часть глобальной системы противоракетной обороны, куда входит и ЕвроПРО, и, на перспективу, модернизированный «железный купол» Израиля – как нельзя более подходящий инструмент для того, чтобы «обнулить» все договоренности с Исламской республикой, достигнутые в Женеве.

Глава Пентагона Чак Хейгел заявил на видеоконференции с российским министром обороны Сергеем Шойгу, что договоренности, позволившие приостановить ядерную программу Ирана, не заставят США изменить свои планы по строительству элементов противоракетной обороны. Напомню, что обоснованием для создания ЕвроПРО служила именно «иранская ракетная угроза». Параллельно с этими планами резко активизировалась деятельность Пентагона по созданию ПерсоПРО – системы противоракетной обороны, элементы которой будут базироваться в монархиях Персидского залива. Вывод очевиден – в отношении России и Ирана администрация Обамы действует в своем традиционном стиле, «лжет и запугивает». Внешнеполитический маятник в Вашингтоне вновь качнулся в сторону конфронтации с Ираном.

Термин «противоракетная оборона» никого не должен вводить в заблуждение. Перед нами – именно наступательная система, направленная на достижение военного превосходства и на обеспечение безнаказанности стран-агрессоров в случае нанесения первого удара. О том, что первый удар по Ирану является главным элементом военной доктрины ближайших союзников США в ближневосточном регионе, Тель-Авива и Эр-Рияда, свидетельствует не только воинственная риторика Израиля, к которой, в общем-то, уже привыкли, но и вполне конкретные военно-политические шаги руководства монархий Персидского залива.

Глубокое удовлетворение монархических элит

Создание по итогам саммита ССАГПЗ объединенного военного командования монархий, идея которого всего год назад у руководства ОАЭ и Катара особого энтузиазма не вызвала, − это своеобразный ответ аравийских монархий на женевские договоренности. Антииранская коалиция вынуждена сегодня консолидироваться, для этого – нужна серьезная платформа, и ПерсоПРО, в которой сплетаются политические и финансовые интересы правящих элит в Вашингтоне, в Тель-Авиве и в столицах государств Залива для объединения подходит как нельзя лучше. Во время своего недельной давности блиц-визита в монархии Залива, Чак Хейгел прямо заявил, что уходить или ослаблять свое присутствие в регионе США не собираются. Вполне объяснимая позиция с учетом того, что с 1976 года, по подсчетам Роджера Стерна из Принстонского университета, США вложили в безопасность монархий и обеспечение собственного присутствия астрономические восемь триллионов долларов.

Вложили отнюдь не безвозмездно, поскольку обеспечили себе и возможность контроля за ценами на нефть, и преданность союзников, и огромные заказы собственному военно-промышленному комплексу. Но одновременно шел и встречный процесс. Помимо обеспечения собственной безопасности, монархии Залива также получали от оружейных сделок совсем неплохой процент. Как заметил один из «оружейных» лоббистов, «покупая оружие в США – мы не просто покупаем оружие, мы покупаем отношения». И сейчас эти отношения полностью окупаются. Во время своего визита Хейгел предложил аравийским элитам не просто элементы ПерсоПРО, станции раннего обнаружения и ракеты-перехватчики. Он предложил им нечто большее – систему коллективной безопасности, которая в силу ряда причин будет гарантировать военно-техническую и финансово-экономическую заинтересованность США в стабильности и несменяемости аравийских режимов. ПерсоПРО, интегрированная в глобальную противоракетную систему США, − слишком «тонкая и ценная» штука, чтобы зависеть от таких пустяков, как права человека, уровень демократии или волеизъявление «арабской улицы».

Безумная неадекватность цифр

Монархи истинный смысл предложения Хейгела поняли, оценили и выразили готовность полностью оплатить первый этап развертывания ПерсоПРО, который оценивается примерно в 20 миллиардов долларов. Своеобразным бонусом к этой сделке идет и то, что около 35 тысяч американских военнослужащих (треть из которых – личный состав сил быстрого реагирования) и 40 кораблей ВМС США по-прежнему будет оставаться на своих базах в Заливе. При этом ни один из оружейных контрактов США с Саудовской Аравией, Эмиратами и Катаром в сторону уменьшения пересмотрен не будет – совершенно безумная накачка аравийских монархий современными видами вооружений продолжается. По программа ПерсоПРО в 2014 году в Кувейт будет поставлено 60 противоракетных комплексов «Patriot» с расширенными возможностями, 20 пусковых платформ для них и 4 многофункциональных радара – всего на 4,2 миллиарда долларов. Эмираты получат «комплексы высотной обороны» и дополнительные ракеты-перехватчики, что обойдется им в 4 миллиарда. Эр-Рияд уже оплатил 1,7 миллиарда за модернизацию имеющихся у него ракетных комплексов и планирует вложить еще около пяти миллиардов в размещение новых радаров на территории королевства и Бахрейна. В 12 миллиардов «комплексы высотной обороны» обойдутся Катару.

Если кто-то скажет, что принимаемые меры являются «ответом на иранскую угрозу», то такой наивности стоит только посочувствовать. Неадекватность военных расходов аравийских монархий на «нужды обороны» и «защиты от иранской агрессии» очевидна. Иран тратит на оборону 3,7% ВВП, занимая по этому показателю 56 место в мире. Саудовская Аравия тратит на военные нужды почти десять процентов собственного ВВП и является пятой страной в мире по уровню военных расходов. Суммы военного бюджета Королевства и расходы Ирана на оборону – цифры несопоставимые.А если к расходам саудитов добавить военные бюджеты остальных аравийских монархий – то и попросту неадекватные. Поддержание странами ССАГПЗ такого уровня военных расходов «оборонными нуждами» не объяснить, это – бюджет готовящейся агрессии.

Железная логика «американской непоследовательности»

Но как показывает новейшая история, угроза агрессией порою не менее эффективна, чем прямое военное вторжение. Антииранская коалиция, при всей ее агрессивности, прекрасно понимает, что военный конфликт с Ираном обернется катастрофическими последствиями не только для аравийских монархий, но и для Израиля и, в конечном итоге, для американского присутствия на Ближнем Востоке. Поэтому, говоря о военной составляющей ПерсоПРО, не следует забывать о составляющей политической. Чего, по большому счету, добивается сейчас антииранская коалиция? Срыва женевских договоренностей, причем, в идеале, виновником этого срыва должен стать именно Тегеран.

«Двойственность» Обамы в иранском вопросе сыграла с антииранской коалицией злую шутку. Запустив процесс нормализации отношений с Ираном, Вашингтон попросту не ожидал, что потребность Европы в иранском рынке окажется столь велика, а Россия начнет столь активно использовать женевский процесс для продвижения собственных политических интересов и в самом Иране, и на Ближнем Востоке в целом. Отыграть назад в одностороннем порядке Вашингтону сегодня затруднительно, а потому для реализации собственных целей антииранская коалиция выбрала, во-первых, провоцирование Тегерана, а во-вторых, навязывание экономике Исламской республики, ослабленной санкциями, региональной гонки вооружений.

Метод провокаций ясен как божий день. В самый неожиданный момент, когда разрядка в ирано-американской напряженности становится неотвратимой реальностью, Конгресс США принимает новые санкции. Так было и в преддверии избрания Роухани, который главным пунктом своей программы провозглашал преодоление санкционного режима. Так произошло и на минувшей неделе, когда Конгресс снова расширил «черный список» попадающих под санкции компаний и лиц. А ведь в «загашнике» у конгрессменов лежит уже готовый законопроект, который представляет собою откровенный ультиматум Тегерану, требующий, помимо прочего, «доступа к персональным данным всех лиц, занятых в атомной и ракетной программе Ирана». В противном случае – новые санкции, которые могут быть приняты сразу после рождественских каникул.

И – ПерсоПРО, активизация которой началась именно в тот момент, когда Джавад Зариф приложил максимум усилий для урегулирования спорных вопросов с аравийскими монархиями, а руководство Ирана, в качестве жеста доброй воли вывело эскадрилью штурмовиков со спорного острова Абу-Муса и предложило обсудить его особый статус. Если это не провокация – то уж и не знаю, что провокациями тогда называется. Кстати, помимо прочего, в блиц-визите Чака Хейгела был еще один, весьма многозначительный момент. Обращаясь к партнерам по переговорам, он предложил провести совещание министров обороны стран Залива для обсуждения дальнейших военных планов США и ССАГПЗ… аккурат через шесть месяцев, после истечения срока достигнутых в Женеве договоренностей. Нет никакой непоследовательности в действиях антииранской коалиции – есть железная логика действий, направленных на срыв женевских договоренностей и дальнейшее экономическое удушение Исламской республики петлею санкций и непомерных военных расходов.

*************

Создаваемая Соединенными Штатами система глобальной противоракетной обороны собственно к обороне никакого отношения не имеет. Это инструмент достижения глобального превосходства, столь же опасный для человечества, как раковая опухоль для отдельного человека. И так же как раковая опухоль, эта глобальная противоракетная система выбрасывает метастазы – ЕвроПРО, ПерсоПРО, интеграция с израильским «Железным куполом» − которые должны в ближайшем будущем обеспечить американское превосходство в каждом регионе. Судя по всему, период нерешительности и колебаний американской внешней политики на Ближнем Востоке подходит к концу. На наших глазах происходит подрыв женевского процесса по иранской ядерной программе, идет переформирование антиправительственных сил в Сирии, готовится атака на позиции Хезбаллы в Южном Ливане. Миролюбивая риторика Вашингтона прикрывает не пустоту, а подготовку нового витка ближневосточной напряженности, которая ударит не только по Ирану, она ударит по всему, чего удалось за последние месяцы достичь России. Никаких иллюзий у Москвы в отношении ближневосточных планов США быть не должно. Не должно быть снижения нашей дипломатической активности на Востоке, безынициативности и безучастности, наивных надежд на то, что США куда-то с Ближнего Востока уйдут и «все само собой рассосется». Иначе мы получим такую ближневосточную конфигурацию, в которой России попросту не будет места.

Iran.ru

Арабская экспансия

В странах Персидского залива продолжается ввод в строй новых металлургических мощностей

По данным Арабского союза производителей чугуна и стали (Arab Iron and Steel Union), к 2015 году спрос на стальную продукцию в странах Ближнего Востока и Северной Африки (без Турции и Ирана) составит около 50 млн. т в год. В то же время, с учетом реализуемых в настоящее время и перспективных проектов создания новых сталелитейных мощностей совокупное производство проката к 2015 в регионе достигнет порядка 35 млн. т, а недостающие 15 млн. т арабские страны вынуждены будут импортировать.

Новая стратегия в Персидском заливе

Конечно, члены Совета по сотрудничеству государств Персидского залива GCC (Саудовская Аравия, Объединенные Арабские Эмираты, Катар, Оман, Кувейт и Бахрейн) заинтересованы в сокращении объемов импорта металла и дальнейшем развитии собственной металлургии, способной в полной мере удовлетворять местных потребителей стальной продукции. По мнению специалистов Arab Iron and Steel Union, настала пора ограничить неконтролируемый рост мелких сталелитейных предприятий в государствах GCC, которые не выдерживают конкуренцию с более крупными производителями, а в ситуациях, близких к критическим, как показал глобальный кризис 2008 года, банкротятся и прекращают свое существование.

Будущее арабской металлургии, как утверждают в Arab Iron and Steel Union, заключается в совместном строительстве крупных и мощных металлургических комбинатов, а также развитии тех базовых отраслей, которые поддерживают и обеспечивают функционирование всего сталелитейного комплекса. Назрела необходимость выработки единой стратегии развития металлургии региона, включающей в себя укрупнение компаний, обмен технологиями и маркетинговой информацией, совместный импорт сырьевых материалов и совершенствование логистики.

Главным потребителем стальной продукции в странах GCC, бесспорно, продолжает оставаться строительный сектор, высокие темпы роста которого, собственно, и стимулируют строительство новых металлургических объектов в регионе. Так, к примеру, по данным Platts Steel Business Briefing, только строительство новых железнодорожных магистралей протяженностью 6-8 тыс. км, которые должны связать все шесть стран GCC к 2020 году, потребует инвестиций в размере порядка $100 млрд. В настоящее время в регионе отсутствуют предприятия по выпуску рельсов, и рассчитывать арабам приходится пока что, только на импорт, однако консультации с крупнейшими мировыми производителями рельсов они уже ведут. В общей сложности, GCC потребуется до 2020 года порядка 1 млн. т рельсов. Как утверждают в GCC, «новая железнодорожная сеть станет второй экономической революцией в регионе после нефти».

Это лишь один пример из множества строительных проектов, задекларированных в странах GCC на ближайшие несколько лет. Общая стоимость уже реализуемых в настоящее время и перспективных программ в строительном секторе государств Персидского залива исчисляется сотнями миллиардов долларов. Только Катар, к примеру, в преддверии Чемпионата мира по футболу 2022 года планирует построить метрополитен в Дохе, новые столичный аэропорт, морской порт, автомобильные и железнодорожные магистрали на общую сумму более $100 млрд. По оценкам экспертов, темпы роста строительной отрасли стран GCC в ближайшие пять лет будут составлять не менее 4-5% в год.

В этой связи можно говорить о наличии объективно обусловленных и благоприятных возможностей для вложения инвестиций в развитие металлургии в регионе GCC. Главными игроками здесь продолжают выступать Саудовская Аравия, ОАЭ и Катар. В этих странах в 2012 году, по данным World Steel Association (WSA) было выплавлено соответственно 5,203 млн., 2,408 млн. и 2,145 млн. т стали. При этом, производство металла в этих государствах последовательно росло в течение последних пяти лет даже несмотря на глобальный финансово-экономический кризис. А ОАЭ вообще предприняли достаточно мощный рывок: если в 2008 году в этой стране, по оценкам WSA, было выплавлено всего 90 тыс. т стали, то по итогам января-октября текущего года объем производства достиг 2,39 млн. т.

Не последнюю роль в росте выпуска стальной продукции в этих странах сыграл ввод в эксплуатацию новых металлургических мощностей. Останавливаться на достигнутом арабские металлурги вовсе не собираются. Так, по данным дубайской информационной компании MEED Projects, предоставляющей данные по проектам в главных отраслях экономики стран Ближнего Востока и Северной Африки (MENA), на сегодняшний день в металлургическом секторе на стадиях изучения, проектирования, тендерных процедур и собственно реализации находятся проекты на общую сумму в $18 млрд. За счет их предусматривается увеличить производство длинномерного проката в регионе до 28-30 млн. т к 2015 году. Это, по мнению экспертов, даст возможность удовлетворить растущий спрос на эту продукции за счет собственных мощностей и существенно минимизировать объемы ее импорта в страны GCC.

Главные проекты

Если говорить о конкретных проектах в арабской металлургии, то здесь тоже в лидерах ходят Саудовская Аравия, ОАЭ и Катар. Так, в Саудовской Аравии, которая по объему потребления стали (10-11 млн. т) и готового проката (9-10 млн. т) уступает на Ближнем Востоке только Ирану, все крупнейшие производители стальной продукции (Hadeed, Al-Tuwairqui, Al-Rajhi, South Steel Company, Al-Ittefaq и Al-Yamamah) ведут строительство дополнительных мощностей либо ищут средства для этого.

По мнению аналитиков, Саудовская Аравия является одним из самых привлекательных регионов для организации производства стали. В частности, она имеет удобное географическое положение (равноудаленность от Африки, Европы и Азии), более дешевые трудовые ресурсы по сравнению с Европой и Америкой, а также доступные и надежные источники энергии. На быстрорастущем саудовском рынке ежегодно появляется 2-3 проекта по строительству новых и расширению существующих мощностей в секторе черной металлургии.

Крупнейшая в стране диверсифицированная производственная корпорация Saudi Basic Industries Corporation (Sabic) анонсировала в середине текущего года строительство двух металлургических заводов для аффилированной с ней ведущей металлургической компании страны Hadeed. Мощность предприятия в Эль-Джубайле должна составить 1,5 млн. т, а в Рабиге – 1 млн. т в год. По словам представителей Sabic, корпорация уже достигла договорённости с министерством нефтяной промышленности страны об организации энергоснабжения новых заводов, возведение которых даст возможность создать около 2,5 тыс. новых рабочих мест. Общие инвестиции в этот проект составляют порядка $4.23 млрд.

Входящая в состав холдинга Al-Tuwairqi Group компания Arab Steel Company (ASCO) объявила о начале производства квадратной заготовки в первом квартале 2014 года, что даст возможность существенно сократить импорт полуфабрикатов. К концу текущего года предусматривается полностью завершить работы по установке двух 130-тых ЭДП (суммарно 1,9 млн. т), двух агрегатов «печь-ковш» аналогичного объема и сортовой МНЛЗ (1 млн. т). Сортамент будет представлен квадратной заготовкой сечением 150 мм и длиной 6-12 м. После запуска данного ЭСПК планируется установить сортовую МНЛЗ №2 (900 тыс. т), которая также будет производить круглую заготовку.

Новое предприятие по производству заготовки планирует построить еще одна сталелитейная компания из Саудовской Аравии Rajhi Steel с целью сократить импорт данной продукции, который, по словам маркетингового директора Rajhi Steel Фасала Бин Эдана, составляет сегодня не менее 1 млн. т в год.

В ОАЭ доминирующие позиции занимает компания Emirates Steel, которая планирует в ближайшее время довести свою долю на нем до 60%. Сделать это, по словам генерального директора Emirates Steel Саида Аль Ромайти, предусматривается за счет реализации третьего этапа расширения металлургического комплекса компании в городе Муссафах. Перечень работ по этому проекту включает строительство предприятия по прямому восстановлению железа (DRI), установку сталеплавильного оборудования, монтаж машины для непрерывного литья тонких слябов, а также полосового прокатного стана производительностью 1,4 млн. т. На реализацию всех работ по третьему этапу расширения мощностей Emirates Steel предусматривается направить $2,7 млрд. Кроме того, компания планирует пройти все процедуры по сертификации своей продукции для ее использования в ходе намеченного на ближайшее время строительства в ОАЭ атомных электростанций.

Как ожидается, все работы по третьему этапу будут завершены к четвертому кварталу 2014 года. После этого Emirates Steel Industries станет вторым среди стран GCC интегрированным производителем плоского проката. Пока этот сектор металлургической промышленности представлен в регионе (без учета Ирана) только саудовской компанией Hadeed. Ввод в строй новых мощностей Emirates Steel Industries по производству плоского проката даст возможность странам Персидского залива значительно сократить ввоз горячекатаных рулонов из-за пределов региона. После завершения мероприятий по третьему этапу расширения мощностей совокупная производительность Emirates Steel по выпуску стали, по предварительным оценкам, увеличится еще на 1,6 млн. т в год, до 3,5 млн. т.

Впрочем, за третьим этапом, как утверждает руководство Emirates Steel Industries, последует еще и четвертый. Он будет включать строительство двух DRI-модулей производительностью по 1,6 млн. т, сталеплавильного цеха (2,8 млн. т) для прокатки слябов, прокатного стана по выпуску высококачественных горячекатаных рулонов, холоднокатаного стана, установок по цинкованию и нанесению покрытий. Таким образом, по словам Саида Аль Ромайти, в течение ближайших двух лет компания станет ведущим в регионе GCC производителем как конструкционной, так и листовой стали. Широкий ассортимент продукции Emirates Steel от крупного сорта до качественных горячекатаных рулонов даст возможность удовлетворить стремительно растущий спрос на эту продукцию и снизить зависимость от ее импорта как в самих ОАЭ, так и в других странах GCC.

Еще одна ведущая металлургическая компания из Эмиратов Al Ghurair Iron & Steel (AGIS) анонсировала в середине текущего года планы по монтажу второй линии непрерывного цинкования мощностью 200 тыс. т в год. Производство на этой линии должно начаться в середине следующего года, а реализация данного проекта даст возможность довести производительность Al Ghurair Iron & Steel по выпуску оцинковки до 400 тыс. т в год.

Крупнейшая сталелитейная корпорация Катара Qatar Steel (QASCO) намерена полностью вывести из эксплуатации свои старые электроплавильные печи № 1 и 2 совокупной мощностью 600 тыс. т к 2015 году. Им на смену должен придти новый электросталеплавильный комплекс (ЭСПК) производительностью 1,1 млн. т. По словам представителя компании, приступить к горячим испытаниям планируется в середине декабря текущего года, а к коммерческому производству квадратной заготовки – в первом квартале 2014 года. Вывести оборудование на проектные показатели планируется в течение следующего года. Реализация данного проекта стоимостью $330 млн. позволит Qatar Steel увеличить выпуск стали до 3 млн. т в год, а также дополнительно продать на коммерческом рынке до 2015 года примерно 800 тыс. т заготовки.

В Омане сформировано совместное предприятие из инвесторов ОАЭ, Саудовской Аравии и Омана по строительству в этой стране современного металлургического завода стоимостью порядка $400 млн. По данным представителей компаний Al Suwaidi Group (ОАЭ), Al Tuwairqi Group (Саудовская Аравия) и Salalah Development Company (Оман), новое металлургическое предприятие в оманской провинции Дхофар будет выпускать порядка 1 млн. т стальной продукции в год, а его ввод в эксплуатацию запланирован на начало 2015 года.

Еще один сталелитейный завод в оманском городе Сохар планирует построить трейдинговая компания Moon Iron and Steel Company (MISCO, ОАЭ). Согласно ее пресс-релизу, завод будет оборудован ЭСПК (1,2 млн. т квадратной заготовки) и арматурным станом (700 тыс. т). Приступить к выпуску продукции планируется в сентябре 2015 года. Сумма инвестиций в проект оценивается в $270 млн. Контракт на предоставление кредита подписан с банком Bank Sohar (Оман), который также уполномочен привлечь синдицированный кредит в размере 40% капитала.

Индийская Jindal Steel & Power (JSPL) готовится запустить в эксплуатацию в начале следующего года новый завод по производству заготовки на объекте дочерней оманской компании Jindal Shadeed Iron & Steel, которую индусы приобрели в 2010 году и уже инвестировали в это предприятие $525 млн. Продукция с этого завода будет продаваться на региональном рынке, а также поступать на новый стан Jindal Shadeed по прокатке арматуры мощностью 1,4 млн. т, который должен быть введен в эксплуатацию в самое ближайшее время. Благодаря этому, как говорят в JSPL, компания Jindal Shadeed Iron & Steel из обычного поставщика брикетированного железа превратится в полноценного интегрированного производителя стальной продукции.

Наконец, в Бахрейне, который до последнего времени испытывал серьезный дефицит сталеплавильных мощностей и располагал только предприятием по производству окатышей, в текущем году состоялся запуск мини-завода по производству профилей и балок мощностью 850 тыс. т. Заказчиком выступила компания United Steel Company (Sulb), 51% акций которой принадлежит холдингу из Бахрейна Gulf United Steel Holding Company (Foulath), а остальные 49% – японскому производителю крупного профиля Yamato Kogyo. В дополнение к этому предприятию Sulb планирует ввести в эксплуатацию в 2014 году еще одну электродуговую печь производительностью 1 млн. т, что на базе мощностей по выпуску восстановленного железа (1,6 млн. т) даст возможность производить к началу 2015 года 500 тыс. т арматуры.

По материалам Arab Iron and Steel Union, Reuters, WSA, Gulf News, Platts Steel Business Briefing, Metal Bulletin, steelmillsoftheworld.com

Олег Зайцев

Инвестиции в фармацевтическую индустрию стран Персидского залива возрастут до $12 млрд к 2020 году. В регионе самый крупный рынок ЛС – Саудовская Аравия, оценивался в 2012 году в $5,1 млрд. В среднем в пересчете на душу населения в Саудовской Аравии ежегодно на покупку лекарств тратится $175, несмотря на государственную поддержку.

Аналитики из Cerner Company прогнозируют рост инвестиций в здравоохранение на Ближнем Востоке, которые составят к 2025 году $60 млрд, поскольку страны этого региона нуждаются в 120–140 больницах, строительство которых запланировано до 2020 года.

Исследование, которым руководили эксперты из Masah Capital Limited, показывает, что из стран Ближнего Востока Саудовская Аравия тратит больше всех на здравоохранение, за ней следуют Египет, ОАЭ, Кувейт и Катар.

Отчет Alpen Capital о фармацевтической отрасли на Ближнем Востоке показывает, что в 2012 году данный сегмент оценивался в $18 млрд, в 2011 году – в $16 млрд, в 2008 году – в $12 млрд, то есть рост составил 10%.

Объем фармацевтического рынка стран Персидского залива в 2012 году представители Alpen Capital оценили в $8,5 млрд, а в 2011 – в $7,7 млрд. Саудовская Аравия производит 59,4% всех лекарств в регионе, ОАЭ – 18%, Кувейт – 9,2%, Оман – 5,6%, Катар – 4,5%, Бахрейн – 3,1%.

Финансовый аналитик и директор Lance regional bank в Дубае Найель Фалех Аль-Джавабира поясняет, что 80% всех препаратов в странах Персидского залива являются импортными. Он добавил, что самый высокий показатель ежегодных фармацевтических продаж на душу населения был зафиксирован в ОАЭ – $282, в Катаре он составил $226, в Омане – $208, в Кувейте – $206, в Саудовской Аравии – $175 и в Бахрейне – $150, согласно данным за 2012 год.

В ходе расследования, начатого австралийскими тележурналистами компании АВС, выяснилось, что желающие получить статус беженца в Австралии добираются в страну не только морским путем. Тележурналистам удалось заснять серию встреч контрабандистов с потенциальными клиентами, в ходе которых предлагались пакеты въездных документов в Австралию - паспорт и виза, за сумму до 16 тысяч долларов. Паспорт и виза позволяют имеющим их въехать в страну воздушным коммерческим рейсом, что, хотя и немного дороговато, однозначно имеет огромные преимущества.

Дело не только в том, что самолеты комфортабельнее старых рыбацких лодок, - на беженцев, прибывших воздушным путем, не распространяется репрессивная политика по расселению в лагерях за пределами страны и велика вероятность получения убежища на континенте. Съемки встреч велись в столице Малайзии - Куала-Лумпур.

Предлагавший документы в ходе встреч - гражданин Ирака известный как Abu Tarek. Документы, по его заверениям, доставляются напрямую из посольства Австралии. Как заверяет продавец, один из его клиентов въехал в Австралию на днях, используя визу и паспорт, выданные в одном из государств Персидского залива - Бахрейне. В австралийском аэропорту он подал прошение о получении статуса беженца.

Очевидно, что контрабандисты не страдают от отсутствия клиентов. Abu Tarek ( настоящее имя Hakim Salga) сообщил, что въездные документы "черного рынка" были использованы многими на въезд в Австралию и Новую Зеландию. Документы были выданы в посольствах Австралии в государствах Оман и Бахрейн. Контрабандисты советуют потенциальным покупателям использовать документы и визы при посадке в самолет до Австралии, но уничтожить (разорвать) документы до прибытия на континент.

Мистер Tarek утверждает, что продает два вида виз - на отдых (holiday visas) и транзитные, на перелет до Новой Зеландии.

Основная клиентура продавцов документов до Австралии - жители северной части Ливана, граничащей с Сирией.

В соответствии со статистикой Департамента иммиграции, количество ливанцев, подающих прошение о получении статуса беженца в аэропортах Австралии, возросло с 182 до 327 в прошлом году.

Также, в ходе расследования, тележурналисты выяснили, что операции по контрабанде людей организуются лицами, отбывающими тюремное наказание в Индонезии, с помощью администрации мест заключений.

Детали журналистского расследования будут обнародованы в программе АВС «Four corners» (в понедельник, 8.30 вечера, АВС1).

КАДЫРОВ И ШЕЙХ ИЗ БАХРЕЙНА СОЗДАДУТ СОВМЕСТНУЮ АВИАКОМПАНИЮ

Ожидается, что соглашение о сотрудничестве будет подписано уже в ближайшие дни

Глава Чечни Рамзан Кадыров и шейх из королевской семьи Бахрейна Фавас аль-Халифа на встрече договорились о создании совместной авиакомпании, сообщает пресс-служба правительства российского региона.

Ожидается, что соглашение о сотрудничестве будет подписано уже в ближайшие дни, а эксперты саудовской авиакомпании Ara, совладельцем которой является шейх, до конца текущего месяца прибудут в Грозный. Их задачей будет установка новейшего навигационного оборудования и обучение местных специалистов. Пресс-служба отмечает, что повышение квалификации чеченских профессионалов будет проходить, в том числе, за рубежом.

Кадыров рассчитывает, что создание новой авиакомпании позволит трансформировать аэропорт Грозного в международный транзитный узел, приобрести новые самолеты для авиапарка и открыть дополнительные маршруты полетов в Саудовскую Аравию, Объединенные Арабские Эмираты, Бахрейн и Индонезию. В конце встречи шейх передал Кадырову слова приветствия от его величества Хамада аль-Халифы, который пригласил главу Чечни посетить его королевство. Чеченский лидер принял это приглашение с удовольствием.

В Чечню нередко приезжают гости из-за рубежа. Во время встречи с российским актером французского происхождения Жераром Депардье Кадыров подарил ему ключи от шикарной квартиры в Грозном. В начале октября с лидером Чечни встретился Стивен Сигал, который немедленно заявил, что Рамзан Кадыров ему как брат.

Договоренность о создании новой авиакомпании была достигнута на встрече главы Чеченской республики Рамзана Кадырова с шейхом из королевской семьи Бахрейна Фавасом аль-Халифой, сообщает в субботу сайт правительства республики.

Создание совместной авиакомпании позволит превратить аэропорт Грозного в международный транзитный узел, обновить авиапарк новыми самолетами и открыть дополнительные маршруты в ОАЭ, Саудовскую Аравию, Бахрейн, Индонезию, указано в сообщении.

"Соглашение о сотрудничестве будет подписано в ближайшие дни, а эксперты саудовской авиакомпании Ara, совладельцем которой является шейх аль-Халифа, прибудут в Грозный до конца текущего месяца. Они намерены установить новейшее навигационное оборудование и обучить местных специалистов. Повышение их квалификации будет проходить в том числе и за рубежом", - говорится в сообщении.

КАК МАЛЕНЬКАЯ СТРАНА СОТВОРИЛА БОЛЬШОЕ ШОКОЛАДНОЕ ЧУДО

Включившись в шоколадную эйфорию далеко не первой среди европейских стран, Швейцария стала ведущей мировой державой на рынке сладкого лакомства. Сегодня швейцарцы - главные сладкоежки и ведущие поставщики любимого угощения для 140 стран

По годовому потреблению шоколада на душу населения - 11,9 кг - Швейцария впереди планеты всей. Как и по числу нобелевских лауреатов в процентном отношении к численности жителей. В одном из недавних исследований, кстати, была установлена взаимосвязь этих двух параметров: чем больше страна потребляет шоколада, тем больше она получает "нобелевок" на душу населения. Эксперты спорят, можно ли считать эту зависимость достоверной. Как бы то ни было, лидерства в шоколадном деле у страны не отнять. Оборот отрасли, по данным объединения Chocosuisse, представляющего 18 компаний-производителей с совокупным штатом свыше 4000 сотрудников, составил в 2012 году 1,6 млрд франков. Значительную часть составляет экспортная выручка. При всей любви швейцарцев к своему главному лакомству емкость внутреннего рынка довольно мала, и большой объем выпускаемой продукции во все времена успешно экспортировался.

Швейцария - маленькая горная страна с далеко не тропическим климатом. Хотя флора страны очень разнообразна, здесь не растут какао-деревья. Швейцария никогда не имела колоний ни в Африке, ни в Южной Америке, известных своими плантациями какао, но и вообще нигде на земном шаре. Тем не менее, именно эта страна стала крупнейшим в мире производителем шоколада, отмечается в материалах официального инфопортала Швейцарии swissworld.org.

Можно отметить, что швейцарцы приобщились к шоколадной эйфории далеко не первыми среди европейцев. Испанские конкистадоры в XVI веке впервые привезли какао в Испанию - вместе с оборудованием для производства экзотического напитка (именно в такой форме Старый Свет узнал шоколад, "горькую воду" майя). В 1615 году инфанта Анна Австрийская, выросшая в Мадриде, став супругой французского короля Людовика XIII, распространила обычай пить шоколадный напиток при дворе во Франции. Угощение стало модным среди аристократии и позднее распространилось по всей Европе.

В Швейцарии шоколад появился только в конце XVII века. Экзотический напиток был привезен из Брюсселя. Несмотря на печальный опыт первой фабрики по его производству, построенной итальянцами в 1750 году в Берне и вскоре закрывшейся из-за отсутствия спроса, шоколадная история не прервалась, создавались новые мануфактуры, в 1792 году в Берне открылась самая первая шоколадная лавка.

В маленьком городе Брок по сей день находится одна из старинных и ныне действующих фабрик, она была основана в конце 19 века внуком Франсуа-Луи Кайе, которого называют одним из "отцов" швейцарского шоколада. Когда-то в начале 19 века Франсуа-Луи Кайе, основоположнику семейного дела, удалось автоматизировать некоторые процессы производства, что привело к значительному снижению цены на шоколад. Главным достижением стала разработка рецептуры для производства шоколадных плиток методом отливки.

Сегодняшний владелец фабрики в Броке - компания Nestle Suisse SA, которая купила предприятие в 1929 году. Шоколад под брендом Cailler продолжают выпускать по традиционным рецептам основателя.

Подобно этому история многих марок, известных сегодня всему миру, восходит к самым истокам шоколадного дела в Швейцарии. Теодор Тоблер, Рудольф Линдт, Франсуа-Луи Кайе - их имена сегодня узнаваемы для сладкоежек, даже не знающих подробностей происхождения любимого лакомства.

Фото: VancityAllie/flickr.com

Швейцарцы гордятся вкладом своих соотечественников в развитие производства. Среди их главных изобретений - миксер для смешивания сахара и какао-порошка, устройство "конше", специальный метод подогрева шоколадной массы, предотвращающий образование кристаллов на ее поверхности, молочный шоколад, шоколад с лесными орехами, шоколад с начинкой.

Рудольф Линдт "научил" шоколад таять во рту и сумел значительно улучшить вкус конечного продукта. На шоколадной фабрике в Берне, основанной в 1879 году, Линдт внедрил важнейшее новшество - устройство, похожее по форме на ракушку, Линдт назвал "конше". Коншированием шоколадной массы - длительным перемешиванием с тепловой обработкой - удалось добиться оптимальной консистенции и улучшить вкус шоколада. Прошедший такую обработку материал легче поддавался формованию.

Конширование является завершающим процессом обработки шоколадных масс, в результате которого достигаются оптимальные характеристики шоколада (вязкость, дисперсность, равномерное распределение твердых частиц в дисперсионной среде, формируются специфический вкус, аромат и цвет шоколада и задается длительность хранения).

Даниель Петер после нескольких лет экспериментов и исследований изобрел в 1875 году новый вид шоколада - молочный. Прежде все попытки добавлять в шоколадную массу молоко не приносили результата. Открытие Петера было простым: вместо обыкновенного молока он добавил сухое, изобретенное Генри Нестле семью годами раньше. Молочный шоколад обходился дешевле, поскольку для его производства требовалось меньше дорогого какао-масла. Да и на вкус продукт получался более мягким - спрос на него стал расти. Благодаря новому производству швейцарские крестьяне смогли значительно расширить рынок сбыта.

Фото: ulterior epicure/flickr.com

С 1890 по 1920 годы швейцарская шоколадная отрасль переживала период расцвета, совпавший с золотой эпохой туризма. Представители высших слоев общества из разных стран, гостившие в стране, оценили швейцарское лакомство - слава его стала международной.

"В начале XX века шоколад все еще считался продуктом роскоши. Реклама шоколада была направлена на богатых иностранных туристов. Выбор подобной публики был неслучайным: она не только могла позволить себе наслаждаться лакомством, но прежде всего по возвращении на свою родину распространяла славу о швейцарском шоколаде. Это было необходимо швейцарским производителям, поскольку внутренний рынок страны для шоколадной промышленности был слишком мал. В начале XX века три четверти от общего объема произведенных изделий из шоколада экспортировалась за границу. Незадолго до начала Первой мировой войны больше половины мирового рынка шоколадной продукции приходилась на долю Швейцарии", - сообщает официальный инфопортал Швейцарии swissworld.org.

Так "маленькая Швейцария" стала ведущей шоколадной державой мира. Своей славой "швейцарский шоколад" был обязан не только большим оборотам, а прежде всего высокому качеству.

Мировой экономический кризис и исчезновение рынка сбыта так называемого "армейского шоколада" сказались на экспорте, сообщает swissworld.org. Во время Второй мировой войны значительно усложнился ввоз сахара и какао-бобов в Швейцарию, вследствие чего с 1943 по 1946 год продажа шоколада была строго нормирована. После войны в отрасли начался новый подъем. С усилением конкуренции между производителями ассортимент расширился и подешевел.

Сегодня по-прежнему большая доля продукции, около 60%, поставляется на экспорт. По данным отраслевого объединения Chocosuisse, в прошлом году на внешнем рынке объем поставок составил почти 104 тысячи тонн, что на 2,9% ниже, чем в 2011 году. При этом в стоимостном выражении (760 млн франков) показатель сократился еще сильнее - на 7,3%. Сказалось укрепление франка и ухудшение глобальной конъюнктуры.

Фото: bigbirdz/flickr.com

На внутреннем рынке также отмечено снижение продаж в количественных показателях - минус 1,2%. Правда, в стоимостном выражении зафиксирован даже незначительный рост - на 0,3%. Примечательно, что с ростом курса франка для местного населения дешевле обходится импортный шоколад, он пользуется все большим спросом, его доля в общем объеме потребления в Швейцарии вновь, как и в 2011 году, выросла и теперь составляет 35,9% против 34% годом ранее.

Главным экспортным рынком для швейцарского шоколада - среди более чем 140 стран-импортеров - остается Германия (18,3%). Далее следуют Великобритания (13,8%), Франция (9,2%), Канада (6,9%). Впечатляющего роста продаж за пределами ЕС удалось добиться в Бахрейне, Китае, Индии, Японии, Южной Корее и на Филиппинах.

В целом в Chocosuisse констатируют, что в 2012 году сохранить результаты предыдущего года не удалось. В натуральном выражении общий объем реализованной продукции (на внутреннем и внешнем рынке) сократился на 4000 тонн до 172 тысяч тонн (-2,2%), выручка от реализации снизилась на 3,4% до 1,6 млрд франков.

В 2014 году Бахрейн планирует начать модернизацию истребителей Lockheed Martin F-16, а также примет решение о закупке истребителей нового типа для укрепления возможностей своих ВВС, сообщает flightglobal.com ноября.

Предварительный план модернизации уже согласован с «Локхид Мартин», подписание контракта ожидается в июне или июле 2014 года. План обновления включает в себя оснащение самолетов РЛС с активной ФАР, новыми многофункциональными кабинными дисплеями, линией передачи данных Link 16, подвесной прицельной системой Sniper, высокоточными бомбами JDAM и другими видами авиационного вооружения класса «воздух-земля», УР воздушного боя средней дальности AIM-120D AMRAAM и ближнего боя AIM-9X Sidewinder. Модернизацию планируется завершить к 2018 году. Первые четыре самолета будут поставлены в конце 2016 или начале 2017 года.

Модернизация будет проведена на основе блока программного обеспечения М6.2 разработки компании «Локхид Мартин». Пока не решено, какой радар выбрать - Northrop Grumman Scalable Agile Beam Radar или Raytheon Advanced Combat Radar.

В настоящее время в ВВС Бахрейна насчитывается 17 одноместных F-16C и четыре двухместных F-16D, которые были поставлены двумя партиями в период 1990-2002 годов.

Новые истребители будут закуплены для замены устаревших перехватчиков Northrop F-5. Кандидатами считаются французский Rafale, европейский Typhoon и американский F-35. Возможен заказ на приобретение новейшей версии истребителей F-16.

Уголовный суд Бахрейна приговорил двух человек к пожизненному тюремному заключению по обвинению в причастности ко взрыву перед мечетью, от которого никто не пострадал; еще два человека получили 15 лет тюрьмы, сообщает в воскресенье агентство Рейтер.

Согласно судебным материалам, четверо подсудимых в июле этого года подорвали самодельное взрывное устройство у суннитской мечети в населенном пункте аль-Риффа, расположенном к югу от столицы Манамы. От взрыва, произошедшего во время вечерней молитвы в священный для мусульман месяц Рамадан, были искорежены несколько автомобилей, пострадавших не было.

Представители правительства островного государства пришли к выводу, что подсудимые хотели спровоцировать межрелигиозные волнения. Они также признаны виновными в создании и участии в организации, "которая использует терроризм как средство для достижения целей".

Ранее в октябре уголовный суд Бахрейна приговорил к пожизненному заключению девять человек по обвинениям в производстве и хранении взрывчатки.

В Бахрейне в 2011-2012 годах на фоне политической нестабильности периодически вспыхивали народные волнения между суннитами и шиитами, которые провоцировала местная оппозиция, выступающая за широкие демократические преобразования. Народным недовольством также пытались воспользоваться экстремисты, призывающие верующих к насилию, в первую очередь против силовых структур, поддерживающих правящий режим.

Высвобождение Америки

Преимущества ослабления глобального лидерства США

Сокращение участия Соединенных Штатов в мировых процессах крупные мировые державы не рассматривают как риск. Результаты десятилетней активности американцев на Ближнем Востоке убедили эти страны в том, что Вашингтон не готов квалифицированно исполнять лидерские функции на благо общим интересам.

Избранный в 2012 г. на новый президентский срок Барак Обама получил четкий мандат от американцев – отвлечься от мировых дел и навести порядок дома. Неудачи внешней политики Джорджа Буша-младшего привели к росту изоляционистских настроений в США. Только 5% избирателей беспокоят международные проблемы, для остальных важнее преодолеть безработицу и стабилизировать национальное хозяйство.

Однако динамичные перемены на Ближнем Востоке, необходимость завершить войну в Афганистане, не допустить обретения Ираном ядерного оружия и укреплять присутствие в Азиатско-Тихоокеанском регионе побуждают Соединенные Штаты по-прежнему интенсивно участвовать в мировых делах. Этому, однако, препятствует не только отсутствие энтузиазма населения, но и относительное сокращение военных и финансовых ресурсов, а также стойкое неприятие американского активизма в мире, в том числе среди ближайших союзников Вашингтона в Европе. Белому дому приходится адаптировать свою глобальную стратегию. Оставляя неизменными заявленные приоритеты, Америка стремится найти способ более эффективного достижения целей.

КОНТУРЫ АМЕРИКАНСКОЙ СТРАТЕГИИ

Стратегия США характерна для развитых морских держав, основа благополучия которых строится на морской торговле. Это требует контроля ключевых морских коммуникаций путем постоянного передового базирования флота, способного действовать в открытом океане, и создания системы военных союзов, обеспечивающих его пребывание в удаленных точках. Могущество флота позволяет гарантировать неуязвимость американского «острова».

Влияние Соединенных Штатов в мире распространялось в несколько этапов. Важными составляющими этого процесса были острая внутриполитическая дискуссия между экспансионистами и изоляционистами о целях американского присутствия вне своего континента, а также отсутствие жизненной угрозы безопасности США в ходе экспансии – ни один из оппонентов, кроме СССР, не был сопоставим с Соединенными Штатами по совокупной мощи.

В XIX веке сферой интересов США было исключительно их ближайшее окружение в Северной Америке и Карибском бассейне. Принцип взаимного невмешательства Старого и Нового Света в дела друг друга был изложен в 1823 г. президентом Джеймсом Монро: «В интересах сохранения искренних и дружеских отношений, существующих между Соединенными Штатами и [европейскими] державами, мы обязаны объявить, что должны будем рассматривать попытку с их стороны распространить свою систему на любую часть этого полушария как представляющую опасность нашему миру и безопасности».

Завершив движение континентального фронтира, США начали постепенно втягиваться в мировые процессы. К началу ХХ столетия Вашингтон получил первые опорные пункты на Тихом океане, отвоевав у Испании не только Кубу, но и колонии на Гуаме и Филиппинах. Но подлинно глобальной американскую политику сделало участие в европейских делах. Если после Первой мировой войны в стране все еще продолжалась дискуссия о целесообразности присутствия в Старом Свете, то по итогам Второй мировой Соединенные Штаты прочно закрепили за собой место глобальной державы. Помимо участия американских войск в борьбе с фашизмом, мировой масштаб укрепили три ключевых процесса: создание ООН и НАТО как системы сдерживания Советского Союза, экономическая помощь Европе по плану Маршалла и замещение Франции и Великобритании как главных гарантов порядка на Ближнем Востоке.

Не все американские политики приветствовали такое развитие событий. Лидером изоляционистов в середине ХХ века был сенатор от штата Огайо Роберт Тафт, который утверждал, что конечной целью внешней политики должна быть защита свободы американских граждан – в первую очередь от злоупотреблений властью со стороны правительства. Логика Тафта состояла в том, что ложные приоритеты побуждают Вашингтон требовать от граждан больше, чем необходимо для защиты континента. При этом Тафт считал, что администрация Гарри Трумэна должна была нанести превентивный удар по СССР в 1945 г. и уничтожить исходящую от него угрозу. В силу того, что «время было упущено», Тафт предлагал укреплять оборону по периметру американских границ. И хотя его взгляды были осуждены как устаревшие, рассуждения в духе изоляционизма не исчезли из политического дискурса.

Во второй половине ХХ века американцы, одержав верх над Японией и став основным союзником Южной Кореи после войны на Корейском полуострове, укрепили позиции в Восточной и Юго-Восточной Азии. В 1951 г. США, Австралия и Новая Зеландия образовали военный союз (АНЗЮС). В тот же период была укреплена и модернизирована военная база на острове Гуам в западной части Тихого океана.

После окончания холодной войны глобальное присутствие Соединенных Штатов сократилось в Тихоокеанской Азии, но расширилось на Ближнем Востоке. В 1992 г. парламент Филиппин принял решение о закрытии крупнейших американских баз в регионе. Чтобы частично снизить негативный эффект от этой потери, в том же году Вашингтон заключил соглашение с Сингапуром об использовании военно-морской базы на его территории. В связи с угрозами, исходившими от Ирака и Ирана, начиная с 1995 г. США получили возможность стационарного присутствия в северо-западной части Индийского океана и в Персидском заливе, достигнув соглашения с Бахрейном и Кувейтом.

Любопытно, что период окончания холодный войны ознаменовался новой дискуссией о приоритетах внешней политики, в которой позиции изоляционистов были сильны. Наблюдая относительный упадок мощи Америки на рубеже 1980-х – 1990-х гг., изоляционисты призывали избежать «имперского перенапряжения». Консервативный американский публицист, постоянный представитель США в ООН Джин Киркпатрик писала в 1990 г., что настал конец эпохе, требовавшей от Соединенных Штатов внутренней мобилизации: наступило «нормальное время», и США пора стать «нормальной страной». Киркпатрик настаивала, чтобы Вашингтон сосредоточился на внутренних делах: «Мы должны быть обычной державой, а не сверхдержавой. Мы должны приготовиться психологически и экономически к снижению нашего статуса до уровня обычного государства». Позднее Киркпатрик отошла от идей изоляционизма и примкнула к неоконсерваторам, желавшим преобразования мира в соответствии с американскими идеалами.

Поддержание присутствия в планетарном масштабе требует колоссальных ресурсов. Последние симметричным образом распределены между разными компонентами мощи Соединенных Штатов – от военной силы и программ содействия международному развитию до экспорта популярной культуры и интернет-сервисов. Однако от страны-лидера требуется и нечто большее. В первую очередь – гарантировать стабильность регионального порядка, даже если его нарушение не затрагивает ее жизненные интересы. Для этого необходимо трезво оценивать региональную ситуацию и собственные интересы в связи с ней. Опыт лидерства Вашингтона в Североатлантическом сообществе со второй половины ХХ века имел ряд особенностей, которые не позволяют США эффективно выполнять лидерские функции в мировом масштабе.

Во-первых, в результате уверенного, но позднего вступления в круг великих держав Соединенные Штаты не получили классического европейского опыта конфликтов и сотрудничества, плодом которого является рассудительность в международных делах. В результате процесс рационального осознания Вашингтоном собственных интересов в региональных конфликтах нередко искажается идеологическими схемами. Во-вторых, длительное доминирование в западном сообществе и опыт односторонних решений 1990-х гг. привил США стойкую неприязнь к равенству и неверие в международные институты. Наконец, экономическое благополучие и технологические прорывы десятилетия после завершения холодной войны укрепили веру американского истеблишмента в исключительную – преобразовательную – роль в мире, на которую не должны распространяться закономерности международной политики.

Это делает политический и стратегический опыт Соединенных Штатов несовершенным. Для поддержания мировой стабильности необходимо понимание практической пользы суверенитета и возникающих в связи с ним правил применения силы и самоограничения. В свою очередь такое положение выдвигает особые требования к дипломатии. Навязанные силой перемены, экспорт революции как стратегия могли работать в ситуации подавляющего превосходства США, однако зенит подобного подхода миновал.

Американцы также с трудом осознают, что главный аспект мировой политики – субъективный, человеческий – требует понимания разности национальных общежитий и эмпатии, особенно для управления этой разностью (как в Афганистане и Ираке). Наконец, современный американский универсализм – демократизация – по сути антиисторичен. Соединенные Штаты искусственно ускоряют заведомо медленные процессы, на которые требуются столетия. Вашингтон не учитывает непредсказуемость мирового развития и часто не видит косвенных последствий своей активности. США также упрощают или игнорируют историю, рисуя будущее беспечным и глубоко отличным от прошлого. В действительности победа демократии в мировом масштабе не предопределена, а сами Соединенные Штаты, по выражению Генри Киссинджера, остаются экспериментом с открытым исходом. В этом отношении практики администрации Буша-младшего не новы – президенты такого склада уже руководили страной, новой была только степень свободы действий Вашингтона на международной арене.

В постидеологическом мире, где страны руководствуются прагматизмом, пространство для миссионерских инициатив по демократизации сокращается. Демократия перестает восприниматься как уникальная черта Соединенных Штатов и становится общечеловеческим достоянием, условием устойчивого развития. В этом большая заслуга американцев, однако они утратили монополию на этот институт. Задача осмысления новых обстоятельств международной среды и изменившихся возможностей США выпала на долю команды президента Обамы.АЛГОРИТМЫ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ ОБАМЫ

Администрации Барака Обамы пришлось активно участвовать в мировых делах на фоне сокращения ресурсов и катастрофического внешнеполитического наследия республиканцев. Начиная с 2009 г. пост государственного секретаря занимала Хиллари Клинтон. Помимо необходимости завершать две военные кампании в Афганистане и Ираке, на время ее пребывания в Белом доме пришелся крупный региональный кризис на Ближнем Востоке, в котором США должны были принять деятельное участие. Кроме того, в 2010 г. и 2012 г. Америка получила два чувствительных удара как раз на внешнеполитическом направлении – масштабная утечка секретных документов Госдепа в «Викиликс» и гибель четырех американских дипломатов во главе с послом в Ливии. В подобных обстоятельствах Вашингтон не оказывался давно. Сравнить их можно с завершающим периодом правления Джимми Картера (1977–1981), которому провалы в Иране и Афганистане стоили президентского кресла.

Хотя Клинтон не могла приписать себе какое-либо крупное достижение, ей во многом удавалось поддерживать высокий уровень одобрения американской внешней политики среди сограждан. Упреки республиканцев в адрес президента и госсекретаря в том, что те не способны активно продвигать американские интересы, потому что не готовы использовать силу при каждой возможности, больше не увлекали американцев. В их глазах убийство Усамы бен Ладена, решающее влияние США на события в Ливии и Египте и вывод американских войск из Ирака были удовлетворительными результатами.

Первая администрация Барака Обамы заработала международную репутацию именно своим осмотрительным внешним курсом наподобие того, что проводило правительство Дуайта Эйзенхауэра (1953–1961). Существенной ее характеристикой был некий стратегический оппортунизм – способствовать тем действиям оппонентов, которые им вредят, и препятствовать тем, которые приносят пользу. Эту тенденцию укрепил глава сенатского комитета по иностранным делам демократ Джон Керри, назначенный на пост госсекретаря в 2013 году.

У Керри репутация хорошего переговорщика и эффективного диспутанта. В ходе президентской кампании 2012 г. он «тренировал» Обаму, представляя себя в роли кандидата от республиканцев Митта Ромни на дебатах. Кроме того, Керри выгодно выделяло на фоне Хиллари Клинтон и Сьюзан Райс, отозвавшей свою кандидатуру с поста госсекретаря, развитое чувство эмпатии и умение строить и поддерживать конструктивные отношения. Процедура утверждения Керри в сенате была легкой беседой по сравнению с итоговым отчетом Клинтон в том же комитете несколькими днями раньше. Эмпатия Керри стала своего рода страховкой от внешнеполитического радикализма и гарантией умеренности. Именно эти качества он проявил в ходе дипломатического урегулирования ситуации вокруг Сирии в августе-сентябре 2013 года.

Недостаток у Керри опыта в сфере исполнительной власти компенсировался тем, что в кабинете Обамы сложилась коллективная модель принятия решений, которая отсекала радикальные предложения. И хотя половина команды сменилась в начале 2013 г., другая ее часть сохранила посты. Коллеги Керри в министерстве обороны (Чак Хэйгэл), ЦРУ (Джон Бреннан) и в офисе советника по национальной безопасности (Том Донилон, затем Сьюзан Райс) вместе с самим госсекретарем сформировали ядро совета по национальной безопасности. Важным было и назначение заместителем госсекретаря карьерного дипломата, бывшего посла США в России Уильяма Бернса, второе в истории ведомства. В совокупности эти умеренные фигуры блокировали возможность радикальных инициатив, источником которых нередко выступала постоянный представитель США в СБ ООН Саманта Пауэр.

США НА ТИХОМ ОКЕАНЕ

Внешнеполитическим приоритетом первого президентства Обамы была переориентация фокуса интересов с Ближнего Востока на Азиатско-Тихоокеанский регион. «Американские военные будут продолжать вносить вклад в безопасность в глобальном масштабе, однако мы по необходимости сместим акцент военного присутствия в сторону АТР», – говорилось в доктринальном документе «Поддержание американского глобального лидерства: оборонные приоритеты XXI века», обнародованном в январе 2012 года.

Особую обеспокоенность у американцев вызывает усиление КНР. Региональная политическая система и система безопасности в АТР сложились при ослабленном Китае и преследовали его изоляцию. Поэтому подъем КНР в его нынешней динамике – угроза региональной безопасности, причем единственная, в которой просматривается перспектива региональной войны.

Целью США является военное сдерживание Пекина путем передового базирования своих сил, формирования военно-политических коалиций и обеспечения прозрачности китайской военной программы. Другим элементом стратегии Вашингтона стало выравнивание уровней торгового баланса с Китаем и другими странами АТР. С этой целью в ноябре 2011 г. Соединенные Штаты объявили о подготовке многостороннего торгового соглашения с участием Австралии, Новой Зеландии, Малайзии, Брунея, Сингапура, Вьетнама, Чили и Перу для создания в АТР преференциального торгового режима. Проект получил название «Тихоокеанское партнерство».

Задача-максимум для Вашингтона – не допустить ревизии сложившегося порядка. Для этого КНР следовало вовлечь в систему тихоокеанских связей на приготовленные для нее роли. Уточнить параметры военной доктрины США в АТР позволяет документ «Стратегическое руководство Тихоокеанского командования ВС США». В соответствии с ним американская военная политика в регионе сконцентрирована вокруг пяти приоритетов: союзники и партнеры, Китай, Индия, Северная Корея и трансграничные угрозы. Первой целью заявлено укрепление военных альянсов и стран-партнеров. Особое внимание уделено поддержке становления Индии как «лидирующей и стабилизирующей силы в Южной Азии». В отношении Китая формулировка иная – «способствовать вызреванию отношений между военными США и КНР», что по существу означало ведение мирогарантийной и мониторинговой активности.

Начало народных волнений на арабском Востоке отвлекло внимание американской дипломатии от Азии и вынудило сосредоточиться на сохранении достижений многолетнего курса Соединенных Штатов в регионе. «Арабская весна», вызванная к жизни помимо прочего неумелыми действиями Америки в Ираке и Афганистане, укрепила мнение Белого дома о необходимости ограничения региональных амбиций в том числе в АТР.НЕСТАБИЛЬНОСТЬ НА БЛИЖНЕМ ВОСТОКЕ И ПРИОРИТЕТЫ США

К началу второго десятилетия XXI века американцы по-прежнему активно вмешивались в дела Ближнего и Среднего Востока, однако Вашингтон был вынужден постоянно опускать планку: в Афганистане – от строительства демократии к уничтожению «Аль-Каиды», в Ираке – от борьбы с тиранией к союзу с любыми силами, способными контролировать ситуацию в стране. Драматические цифры опросов общественного мнения в ближневосточных странах показывали, что антиамериканские настроения, достигнув исторического максимума в 2003–2004 гг. (90%), сохранялись на рубеже первого и второго десятилетий XXI века на уровне 70 процентов.

Никто из американских аналитиков не предвидел революционных событий на арабском Востоке. Поведение официального Вашингтона в ходе разрастания народных волнений разительно отличалось от агрессивного, наступательного образа действия США в начале 2000-х гг. и давало пример кризисного реагирования в ситуации неопределенности. Анонимный источник в администрации Обамы сетовал: «Вот что происходит, когда события застают врасплох. На протяжении двух лет мы бессчетное число раз проигрывали ситуации в рамках ближневосточного урегулирования и меры по сдерживанию Ирана. Ни один из этих сценариев не учитывал возможность дестабилизации Египта».

Еще не было случая, чтобы Белый дом отказался присвоить результаты революционного внешнеполитического свершения. Но вот 23 февраля 2011 г., обращаясь преимущественно к международной аудитории, президент Обама произнес: «Перемены, происходящие в регионе, направляются исключительно населяющими его народами. Эти перемены не являются следствием политики Соединенных Штатов или другой внешней силы». Заявление подобного рода закономерно вызвало критику политических оппонентов и избирателей. Недовольны оказались и «прогрессисты» в арабском мире: американцев обвиняли в излишней пассивности. Однако Белый дом не мог позволить себе однозначно поставить на какую-либо из политических сил.

При этом Вашингтон стремился действовать настойчиво и с опережением. И хотя США хотели повлиять на ситуацию в выгодном для себя направлении, они до конца не были уверены в том, что им выгодно. Это порождало непоследовательность американской дипломатии, которая твердо стояла только на двух постулатах: исключении насилия и неприемлемости статус-кво. Определенная доля противоречивости в действиях объяснялась высокой приоритетностью для американцев египетско-израильских отношений, гарантом которых выступал Хосни Мубарак и созданный им режим. Деликатность ситуации состояла в том, что на Ближнем Востоке Соединенные Штаты фактически были вынуждены поддержать протестующих против своих союзников, на которых держались основы региональной системы безопасности. Косвенно это сыграло на пользу идеи демократизации, но повредило непосредственным стратегическим целям Вашингтона и ухудшило среду безопасности в регионе.

США были всерьез озабочены проблемой снижения издержек от революционных событий на Ближнем Востоке. Для сохранения влияния Вашингтону было необходимо сохранить связи с военным истеблишментом стран, получавших на протяжении трех десятилетий американскую помощь. По мере того как волна недовольства в Тунисе и Египте спадала, власть консолидировалась именно в руках военных. Эксперты отмечали, что продолжение курса на оказание финансовой и военной помощи Египту и Тунису нужно Соединенным Штатам для поддержания региональной стабильности.

Углубление кризиса в Ливии поставило перед США вопрос о вмешательстве. На фоне отсутствия значимых национальных интересов Вашингтон избрал линию защиты ливийских граждан от произвола руководства страны. В Белом доме и Пентагоне хорошо понимали последствия втягивания в третью военную кампанию за десять лет. Присоединяясь к действиям европейских союзников по НАТО против режима Каддафи, Вашингтон действовал вынужденно, а потому неохотно. Внося сопоставимый с другими державами вклад, Соединенные Штаты стремились его строго ограничивать. В отношении Триполи Вашингтон действовал в таком «сердечном согласии» с международным сообществом, какое в последний раз наблюдалось в начале 1990-х гг. в ходе первой кампании в Персидском заливе. Более того, на этот раз европейские державы опередили исторически передовые в деле «борьбы за демократию» США.

Следующий региональный кризис разразился в Сирии. Вплоть до осени 2013 г. американцы придерживались упрощенной концепции борьбы демократических масс с диктатурой. И хотя президент Обама констатировал, что сирийские события не угрожают жизненным интересам Америки, он подчеркнул, что применение режимом Башара Асада ОМУ приведет к вторжению. Такая постановка вопроса позволяла избежать действительного вовлечения в ситуацию и одновременно побуждала заинтересованные во вмешательстве силы подтолкнуть сирийское правительство к нарушению обозначенного условия или представить дело так, будто это произошло фактически.

К осени 2013 г. американская аналитика обрела многомерность восприятия сирийских событий. Появились публикации о сложном этно-конфессиональном составе населения Сирии и связанной с этим угрозой дезинтеграции государства в случае победы оппозиции. Вспомнили, что границы в регионе стали следствием договоренности европейских держав, а не естественного процесса формирования национальных идентичностей и государств. Начали просчитывать возможности широкой дестабилизации на Ближнем Востоке. Угроза слияния сирийского и иракского конфликтов, которая возрастала по мере перетекания шиитских и суннитских комбатантов через плохо охраняемую границу, отодвинула на второй план концепцию смены власти в Дамаске под демократическими лозунгами. В американской прессе появились спекуляции относительно разрушения существующих на Ближнем Востоке государств (в частности, Сирии, Ирака, Йемена, Саудовской Аравии, Ливана, Ливии).Несмотря на большую обеспокоенность положением дел в Ираке, американские власти всячески подчеркивали, что они не стремились вмешиваться во внутренние дела этой страны. Готовность Вашингтона смириться с потерей Ирака, а также неутешительные итоги десятилетия активизма на Ближнем Востоке побудили экспертов задаться вопросами о целях региональной стратегии США. Распространение нестабильности, крушение демократически избранных правительств, рост популярности исламизма и антиамериканских настроений – все это подталкивало к выводу о провале принятой в начале 2000-х гг. линии.

В этом контексте эксперты напоминали о традиции острожной политики в регионе, контуры которой были заложены президентом Картером на рубеже 1980-х годов. Эта стратегия фокусировалась на консервации существующих противоречий и включала четыре основных принципа: предотвращение доминирования одной державы, удержание арабов и израильтян от новой войны, поддержание стабильности союзных правительств в богатых энергетическими ресурсами монархиях Персидского залива и пресечение попыток свергнуть лояльные Соединенным Штатам режимы исламистскими силами. Ни одна из этих целей не предполагала, что американцы откажутся от поддержания «статус кво». В этом смысле неполное десятилетие правления Буша-младшего – когда считалось, что стабильность не может быть целью США на Ближнем Востоке – стало восприниматься в Вашингтоне как отступление от традиции американской региональной политики, а осмотрительность Обамы – как возвращение к ней.

Новые контуры политики на Ближнем Востоке Обама обозначил в выступлении перед членами Генеральной ассамблеи ООН 24 сентября 2013 года. Президент сделал еще один шаг в сторону реализма. Главной новацией стало расширение временного горизонта достижения целей – Обама заявил, что для принесения демократии на Ближний Восток потребуется «время жизни целого поколения». В лексикон американского истеблишмента вернулись понятия из сферы политики «статус-кво». То, что прежде именовалось «маршем в сторону демократии», Обама назвал угрозой региональной дестабилизации, коллапса государственных институтов, гражданской войны, межэтнических конфликтов. Он подтвердил приверженность дипломатическому урегулированию конфликтов и ставке на решение существующих проблем местными силами без вмешательства извне.

В своем обращении Обама изложил новую формулу региональной политики: «Время от времени мы будем сотрудничать с правительствами, которые не соответствуют в нашем понимании высоким международным стандартам, но будут взаимодействовать с нами по вопросам наших жизненных интересов». Отказ США руководствоваться исключительно ценностями во внешней политике позволил легитимировать связи с военной верхушкой в Египте, захватившей власть в результате переворота. В рамках нового мышления Вашингтон отложил в сторону разногласия о ценностях с Тегераном и предложил Ирану новые отношения на основе взаимного интереса. И хотя политическая программа Обамы более детализирована, чем стратегия Буша, в ней мало конкретики в отношении упомянутых проблем, а также подходов к ближневосточному урегулированию и разрешению сирийского конфликта.

В заключение Обама подтвердил стремление Соединенных Штатов сохранить статус гаранта региональной стабильности на Ближнем Востоке: «Даже когда жизненным интересам Америки ничто не угрожает, мы готовы предотвратить массовые убийства и защитить базовые права человека». По признанию информированных наблюдателей (таких как экс-министр обороны Роберт Гейтс), президент Обама извлек правильный урок из десятилетия американских ошибок на Ближнем Востоке: «В Ираке, Афганистане и Ливии мы много узнали о непреднамеренных последствиях военных действий». Как показывают опросы общественного мнения, следствием этих ошибок стало усиление антивоенных и антиэкспансионистских настроений в США – явление, которое президент Обама связал с угрозой появления «вакуума лидерства» в мировых делах.

Возобновление дискуссии о необходимости ограничения амбиций Соединенных Штатов в наибольшей степени затронуло республиканскую партию, видные члены которой начали выступать с неоизоляционистских позиций. Сенатор-республиканец Рэнд Пол заявил, что США, не имея никаких интересов в Сирии, должны воздержаться даже от ограниченного вмешательства и перейти к тактике сдерживания режима Асада. Это вызвало острую внутрипартийную полемику, в которой активисты во главе с сенатором Джоном Маккейном призвали к бойкоту идей Пола. В этом просматриваются зачатки партийного кризиса, который может сказаться на выдвижении кандидатов на пост президента на ближайших выборах. Эксперты ожидают, что в ходе президентской гонки в 2016 г. к власти могут прийти солидарные с сенатором Полом кандидаты от республиканцев. Особые надежды возлагались на возобновление прагматичных подходов республиканской партии к международным делам, как то было в президентство Эйзенхауэра, Ричарда Никсона и Джорджа Буша-старшего.

* * *

В основе американской фрустрации результатами своего лидерства лежит недовольство тем, что многие крупные страны вне Североатлантического сообщества – включая Россию – отказываются воспроизводить опыт США и идти по предписанному ими пути к демократии и свободному рынку. Не желая платить за внимание и участие Вашингтона в своих делах, они тем самым отрицают значение победы Америки в холодной войне. Внешнеполитические неудачи и относительное снижение возможности влиять на мировые дела побуждают Соединенные Штаты прислушиваться к независимым голосам. Новацией последних месяцев стало возвращение в лексикон американского руководства понятия «две сверхдержавы», которое использовали Обама и Керри для описания российско-американских отношений.

Сокращение участия США в мировых процессах крупные мировые державы не рассматривают как риск. Альтернативу одностороннему американскому доминированию они видят в формировании региональных комплексов безопасности, в которых порядок поддерживается консенсусом местных государств. Они аргументированно указывают на то, что такие системы существуют де-факто в поясе границ России, Китая, в Европе и в Латинской Америке. Результаты десятилетней активности американцев на Ближнем Востоке убедили эти страны в неготовности Вашингтона квалифицированно исполнять лидерские функции на благо общим интересам.

Тем временем США в правление Обамы не отказываются от приоритетной цели по демократизации мира. Пока Соединенные Штаты отступают – снижают планку задач, привлекают ресурсы союзников, раздвигают временные рамки достижения целей. Подлинный пересмотр приоритетов американской политики произойдет, когда и если ресурсы адаптации стратегии окажутся исчерпаны.

А.А. Сушенцов – кандидат политических наук, старший преподаватель кафедры прикладного анализа международных проблем МГИМО (У) МИД России.

Непропорционально великая держава

Как Катар воспользовался обстоятельствами, но может стать их жертвой

По иронии истории позиция главного защитника и покровителя восстаний в Северной Африке досталась абсолютной монархии. В условиях всплеска протестной активности арабских масс Катар смело занял сторону «народа», открыто агитируя за перемены в соседних странах.

Первые два года «арабской весны» были отмечены небывалой политической активностью крошечного государства – Катара, который играл ведущую не только региональную, но, пожалуй, и мировую роль во время событий в Ливии, а потом в Сирии. В условиях всплеска протестной активности арабских масс Доха смело заняла сторону «народа», открыто агитируя за перемены в соседних странах. По иронии истории позиция главного защитника и покровителя восстаний в Северной Африке досталась абсолютной монархии.

В отличие от властей большинства стран региона, которых «арабская весна» откровенно напугала, катарское руководство чувствовало себя уверенно. Ситуация в стране оставалась стабильной, форма правления относительно прогрессивна по сравнению со многими соседями, но при этом централизована и управляема сверху вниз. Главное – правящий режим воспринимался как легитимный и в стране, и за ее пределами. Обладая богатыми источниками «мягкой силы» и при этом не будучи связанными с престарелыми и недееспособными режимами в Тунисе, Египте, Ливии, катарские лидеры воспользовались массовыми протестами в этих странах, чтобы резко нарастить свою региональную роль – вроде бы из альтруистических побуждений. Отсутствие внутренних сдерживающих факторов при принятии решений позволило официальным лицам во главе с бывшим эмиром шейхом Хамадом бен Халифа Аль-Тани и его премьер-министром шейхом Хамадом бен Джассим Аль-Тани превратить Доху в главного внешнего игрока на фронтах сирийской гражданской войны. Однако свертывание «арабской весны» в Египте в июле 2013 г. бросает опасный вызов новому эмиру Катара шейху Тамиму бен Хамад Аль-Тани, который взошел на трон за неделю до поразительного «демонтажа» всех революционных завоеваний в Египте.

КАТАР И ИСЛАМИЗМ

До 2011 г. катарская региональная и внешняя политика была сосредоточена на дипломатическом посредничестве. Энергичные усилия по достижению мирного урегулирования в Ливане, Йемене, Судане и других странах арабского и мусульманского мира снискали Дохе славу «неустанного миротворца». Страна стала пользоваться заслуженной репутацией вполне беспристрастного и честного поверенного, не обремененного историческим багажом, который лишал мобильности региональных тяжеловесов: Египет и Саудовскую Аравию.

Наиболее убедительно миротворческие усилия Катара можно объяснить желанием создать благоприятный имидж государства и тем самым – условия для проведения независимой внешней политики. Это своеобразная попытка преодолеть «дилемму безопасности», с которой сталкиваются небольшие страны наподобие Катара, через позиционирование себя в качестве нейтрального, но влиятельного партнера непохожих региональных и международных акторов. Монархия обрела больше пространства на мировой арене, нежели то, на которое могло рассчитывать такое маленькое государство, а позитивный образ позволяет привлекать иностранные инвестиции, бизнесменов и туристов.

Демонстративное поведение Катара во время «арабской весны» поначалу кажется отступлением от описанной стратегии, однако коррективы курса скорее вызваны резким изменением обстоятельств, чем фундаментальным сдвигом подхода. Палестинский ученый Халед Хруб считает действия Дохи естественным продолжением ее активной и все более настойчивой внешней политики в последнее десятилетие. Во время событий 2011 г. катарские правители были уверены в том, что согласованных и организованных беспорядков у них дома не случится, поэтому посчитали возможным вести себя более напористо по всем направлениям. К тому же решительные действия в отношении стран и режимов, Катару неблизких (в отличие от правящей в соседнем Бахрейне семьи Аль-Халифа, которой позволили и даже помогли жестоко подавить волнения), способствовали тому, чтобы перенаправить внимание вовне от проблем, связанных с отсутствием либерализации внутри самого Катара.

Реакция Дохи на «арабскую весну» стала продолжением более ранних тенденций. После 1995 г., когда к власти пришел Хамад бен Халифа Аль-Тани, внешнюю политику Катара отличало стремление к постоянному уравновешиванию явно конкурирующих между собой политических сил. Так, и в 2011 г. монархия заявила о себе в качестве союзницы Запада в арабском мире (требования гуманитарной интервенции в Ливии и политического урегулирования в Йемене), одновременно активно поддерживая исламистские движения в регионе. Решение использовать свое влияние и вес для поддержки исламистов, зачастую связанных с «Братьями-мусульманами» и региональными ответвлениями этого движения, также было кульминацией длительных перемен. Гидо Штейнберг, эксперт в области политического исламизма, отмечает, что в какой-то момент «Доха признала: исламисты станут следующей крупной силой в североафриканской и ближневосточной политике, и поэтому начала прилагать усилия для сближения с ними... Вокруг Юсуфа аль-Карадауи [живущий в эмиграции в Катаре египетский идеолог “братьев”] стало формироваться сообщество “Братьев-мусульман” в изгнании».

Формально Катар придерживается ваххабизма и ханбалистской школы исламского права, а ее акцент на повиновении правителю явно идет вразрез с популизмом движения «братьев», призывающего простых мусульман к противодействию властям, если того требуют обстоятельства. Это не помешало укреплению связей, которые берут начало с наплыва в страну «Братьев-мусульман», спасавшихся от гонений со стороны националистических и социалистических движений в Египте времен Насера в 1950-е и 1960-е гг., и из Сирии после резни в Хаме, устроенной Хафезом Асадом в 1982 г. для истребления радикальных исламистов. Многие из тех, кто нашел убежище в Катаре, устроились на работу учителями и госчиновниками, формируя политические взгляды молодого поколения. То же наблюдалось и в других странах Персидского залива. Однако если Кувейт и (в меньшей степени) Саудовская Аравия попытались одомашнить или «окультурить» гостей, Доха расширяла и диверсифицировала связи с региональными ветвями этого движения, не позволяя его активистам развернуться внутри Катара. Хотя аль-Карадауи и его сообщники получили возможность высказывать свои взгляды на канале «Аль-Джазира» после его создания в 1996 г., их пребывание в Катаре было негласно обусловлено тем, что они не станут вмешиваться во внутренние дела эмирата и комментировать происходящие там события. Как отмечает Бернард Хейкель, «Катару удалось искусно управлять энергией “братьев” и направлять ее во внешний мир».

Благодаря взаимодействию с видными деятелями исламистского движения Катар наладил тесные связи со многими оппозиционными лидерами, готовыми играть ведущую роль в революционных волнениях в Тунисе, Египте, Ливии, Сирии и Йемене. Поначалу лейтмотивом народных бунтов и восстаний служили общие требования политических и экономических свобод, уважения человеческого достоинства и социальной справедливости. Заводилы не выдвигали специфических исламистских лозунгов и не ставили целей и задач создания исламского государства. Однако организационный потенциал исламистов предопределял тот факт, что они смогут лучше воспользоваться открывающимися электоральными возможностями и ростками представительной демократии.

Это позволило Катару оказывать двоякое воздействие на страны, переживавшие волнения: благодаря личным связям с бывшими изгнанниками, вернувшимися из Дохи на родину, и через институциональное влияние, поскольку «братья» стали влиятельным игроком в этот переходный политический период.ИДЕАЛЬНАЯ ВНУТРЕННЯЯ СИТУАЦИЯ И ЕЕ ПРЕДЕЛЫ

С точки зрения соотношения ресурсов и потребностей Катар находится в уникальном положении. Он практически обезопасил себя от любого выражения недовольства в политической или экономической сфере. Уровень ВВП на душу населения в 440 тыс. долл. во много раз превышает показатель развитых стран Европы и Северной Америки. Чувство комфорта и безопасности, превалирующее среди граждан, неизбежно ведет к политической апатии и заглушает стремление к демократическим преобразованиям – жители Катара не склонны раскачивать лодку. Ежегодный опрос арабской молодежи показал, что число тех, кто считает демократию важным институтом, сократилось с 68% в 2008 г. до 33% в 2010 году. Это резко контрастирует даже с соседними государствами, такими как ОАЭ, где процент заявивших о важности демократии существенно вырос с 58% в 2008 г. до 75% в 2011 году.

Аналогичные результаты выявил Опрос об общемировых ценностях, проведенный (впервые в истории) в декабре 2010 г. научно-исследовательским подразделением Катарского университета. Накануне «арабской весны», начавшейся в разгар сбора анкет, эта крупнейшая и наиболее показательная выборка настроения продемонстрировала, что почти две трети респондентов (64%) считают «экономический рост» национальным приоритетом на предстоящее десятилетие. Цифра существенно превышала число тех, кто желает видеть более «представительную» демократию (16%) или даже «мощную оборону» (15%). Более того, катарцы заявили о гораздо более высоком уровне доверия государственным институтам (полиция, армия, суды и государственные учреждения), чем их сверстники в других арабских странах: 75% и 74% соответственно полностью удовлетворены полицией и армией; для сравнения – в Марокко этими институтами довольны лишь около 30%.

Примечательно, что катарская общественность не продемонстрировала такого же уровня доверия международным организациям: лишь 8% верят в работу ООН. Анализируя полученные данные, Юстин Генглер изSESRI и Марк Тесслер из Мичиганского университета отметили, что гражданское общество и общественная жизнь в Катаре «не подрывают устои традиционного общества и господствующего режима, а скорее являются их продолжением: наиболее активны те, кто получает максимальную выгоду и кто может больше всего потерять от любого пересмотра политического статус-кво».

Это не означает, что в катарском обществе не существует разных мнений. Интеллектуалы и ученые начали выражать сомнения в правомерности стратегий национального развития в эпоху головокружительного экономического роста. Особое беспокойство вызывает демографический дисбаланс, в результате которого граждане становятся в собственной стране постоянно сокращающимся меньшинством, если оценивать их как процент от общего населения. В преддверии чемпионата мира по футболу в 2022 г., подготовка которого предусматривает осуществление крупномасштабных и очень дорогих проектов, начинает ощущаться дефицит финансовых ресурсов, а также инфраструктуры для абсорбирования множества новых рабочих рук. Свыше 130 тыс. человек прибыли для работы в Катаре только с января по май 2013 года. Государственные и социальные службы просто не справляются с таким наплывом. То же можно сказать и об индустрии жилищного строительства, которая за тот же период смогла вывести на рынок только 10 тыс. квартир. Общее чувство неловкости и дискомфорта сквозит, например, в комментариях бывшего министра юстиции Наджиба аль-Нуаими для «Бюллетеня стран Персидского залива»: «Катар слишком много тратит последние пять лет, оставляя внутренние дела в плачевном состоянии. Если это продолжится до 2016 г., нам придет конец. Катар просто развалится как государство... На 2016 г. приходятся очень большие выплаты по облигационным займам, и если государство не сможет заплатить по долгам, с нами будет то же, что с Дубаем в 2008 году».

Несмотря на некоторые пессимистические прогнозы, чемпионату мира по футболу, право на проведение которого Доха выиграла буквально накануне «арабской весны», уделяется огромное внимание. Он призван позиционировать страну как тихую и безопасную гавань на фоне волнений, охвативших ближневосточный регион, продемонстрировать растущую роль эмирата на международной арене.

НА ВОЛНЕ ОБЩИХ ЦЕННОСТЕЙ

На ранних этапах «арабская весна» не представляла прямой угрозы Катару или его интересам за рубежом, напротив, очень способствовала их продвижению. Репутация Каддафи позволила Дохе, не опасаясь издержек, занять позицию обличителя диктатуры и тиранических режимов. Аналогичную возможность Катар получил, когда Сирия при Асаде лишилась легитимности на международной арене. В обоих случаях переход от посредничества в конфликтах к политике вмешательства был представлен как естественное развитие катарской дипломатии. Ее эффективность определялась двумя факторами – вертикальным устройством элиты, где решения принимаются строго сверху вниз, и способностью мобилизовать все возможности государственного капитализма для достижения поставленных целей. Кроме того, цели Катара несколько неожиданно оказались в одном русле с «общемировыми ценностями», что способствовало международной легитимации политики Дохи.

Неудачи в проецировании жесткой силы, которые испытали на Ближнем Востоке ведущие мировые державы (кампании в Ираке, Афганистане), открыли окно возможностей для обладателей «мягкой силы», на аккумулирование которой Катар потратил много сил начиная с 2000 года. По мере того как глобализация меняет само понятие «силы» в мировой политике и общее представление о каналах, по которым она может транслироваться, Катар и, в меньшей степени, ОАЭ смогли продемонстрировать, что небольшие страны способны играть непропорциональную их размерам роль на мировой арене. Растущая эффективность «мягкой силы», стабилизирующая роль суверенных фондов благосостояния, а также умелые инвестиции по миру позволили Катару выгодно разыграть свои козыри.

Во время кризисов в Ливии, а затем в Сирии наглядно появилось нечто новое: объединение различных инструментов «мягкой силы» с арсеналом силы жесткой, военной, для достижения определенных целей в регионе. Этот подход лежал в основе не слишком разрекламированного сдвига Дохи от дипломатического посредничества к интервенционистской внешней политике. Таким образом, действия Катара в 2011–2013 гг. можно рассматривать как последовательное продолжение его стратегии улучшения государственного имиджа и независимой внешней политики, но одновременно как реакцию на новые реалии Ближнего Востока.ПИК И НАЧАЛО СПАДА

В течение нескольких месяцев 2011 г. казалось, что «арабская весна» – это переломный момент во взаимоотношениях Запада и арабского мира, поскольку происходившие одно за другим восстания бросали вызов стереотипным представлениям западных людей о данном регионе. На ранних этапах волнений те нации, лидеры которых были достаточно дальновидны, чтобы возглавить процесс, получали политические, экономические и оборонные преимущества. Активность Катара (особенно в Ливии), умелое использование инструментов жесткой и «мягкой» силы находили отклик среди западных держав, которые считали эту страну своим ближневосточным рупором, агентом миротворчества и демократизации. Подобное признание увенчало десятилетние усилия Катара и позволило избавиться от негативного имиджа, осложнявшего взаимоотношения администрации Джорджа Буша с Дохой. Катар сыграл ключевую роль и в поддержании отношений между Западом и арабским миром на раннем этапе сирийского кризиса. Тогда эмират призвал Лигу арабских государств к решительным действиям после того, как работа СБ ООН забуксовала.

Успех лидеров Катара очевиден, о нем можно судить по комплиментам, звучащим на Западе. Министр обороны Франции Жерар Лонже выразил чувства многих, когда на радостях заявил (по поводу участия Катара в создании бесполетной зоны в Ливии), что «впервые Европе удалось достичь с арабским миром такой степени взаимопонимания». Еще более высокая похвала прозвучала из уст Барака Обамы по окончании его встречи с эмиром Катара в Белом доме в апреле 2011 г.: «Думаю, нам не удалось бы сформировать широкую международную коалицию, включающую не только страны НАТО, но и арабские государства, без лидерства эмира». Однако вечером того же дня на обеде для частных доноров в Чикаго тон Обамы был несколько иным. Не зная о том, что микрофон включен, он высказался об эмире следующим образом: «Довольно влиятельный парень, пропагандирующий демократию на Ближнем Востоке. Реформа, реформа, реформа – об этом денно и нощно вещает “Аль-Джазира”. Но сам он не слишком спешит реформировать свою страну. В Катаре демократизация идет ни шатко ни валко. Одна из причин в том, что доход на душу населения в Катаре – 145 тыс. долл. в год. Это позволяет легко гасить любые конфликты».

Ливийская кампания стала кульминацией в процессе «взросления» Катара и превращения его в заметный фактор международной политики. Но далее начался вполне естественный спад. Активное внешнее вмешательство, в том числе катарское, в Сирии не предотвратило сползания страны в пучину кровавой гражданской войны. Вскрылись факты теневого и не всегда приглядного участия Дохи в ливийском кризисе. Излишняя напористость стала вызывать ревность влиятельных соседей. В общем, недовольство Катаром начало расти, а это уже подрывает основы, созидавшиеся годами, в частности, репутацию эмирата как дипломатического посредника, поскольку его беспристрастность под вопросом. Повсеместно усиливается скептицизм относительно мотивов Дохи, особенно после того, как стало известно о рискованных играх катарского руководства, поддерживавшего «Братьев-мусульман» в Северной Африке и других местах. Главная опасность, по словам Лины Хатиб, в том, что «отсутствие последовательной внешней политики повышает риск дестабилизации в Катаре под воздействием внешних и внутренних факторов, и это идет вразрез с одним из главных мотивов катарской внешней политики: сохранение внутренней безопасности и стабильности».

Новое руководство, пришедшее к власти в Катаре 25 июня 2013 г., столкнулось с необходимостью противостоять этой негативной динамике. Отстранение через неделю от власти в Каире правительства «Братьев-мусульман» вынудило Доху работать в режиме сдерживания кризиса и заставило нового молодого эмира шейха Тамима бен Хамад Аль-Тани дистанцироваться от задиристой политики своего отца и, что еще важнее, от политики Хамада бен Джассима. Катар, щедро поддержавший в финансовом отношении каирское правительство «братьев», не участвовал в финансовой и топливной помощи переходному правительству, сменившему в июле президента Мурси, ее предоставили Саудовская Аравия, Кувейт и ОАЭ на общую сумму в 12 млрд долларов. Прежнее руководство эмирата публично поддержало политические силы и группировки, которые затем себя дискредитировали или были вытеснены на периферию политической жизни, нынешнее руководство вынуждено действовать на новом поле региональной политики. И эти новые условия почти диаметрально противоположны благоприятному для Дохи раскладу сил в начале «арабской весны», когда национальные интересы Катара совпадали с целями мятежников в странах Северной Африки.

Кристиан Коатс-Ульрихсен – научный сотрудник Института публичной политики Джеймса Бейкера при Университете Райса.

Бывший директор Организации гражданской авиации Ирана Хамид Реза Пахлавани заявил, что в декабре будут возобновлены прямые авиарейсы между Ираном и Бахрейном.

По словам Х.Р.Пахлавани, жители Бахрейна постоянно выражают желание совершать поездки в Иран, в особенности в священный для мусульман Мешхед, и в этой связи для облегчения поездок для туристом из Бахрейна принято решение установить прямое воздушное сообщение между Мешхедом и Манамой.

Организация гражданской авиации Ирана заявила о своем согласии с возобновлением авиарейсов во время совместного заседания с представителями гражданской авиации Бахрейна.

Х.Р.Пахлавани сообщил, что названные авиарейсы начнутся с 15 декабря. Вначале таких авиарейсов будет четыре в неделю, а в дальнейшем в зависимости от спроса их количество может быть доведено до 45 в неделю.

Бахрейн отказался от двойного налогообложения с Китаем

Правительство Бахрейна одобрило законопроект об избежании двойного налогообложения с Китаем. Таковы официальные данные.

Таким образом ратифицирован протокол Конвенции об избежании двойного налогообложения и недопущении ухода от налога на прибыль между Бахрейном и КНР.

Напомним, что Бахрейн входит в альянс стран Персидского залива. Летом 2013 г. вступило в силу соглашение между специальным административным районом Сянган (Гонконг) и Кувейтом, который тоже является государством Персидского залива, об избежании двойного налогообложения доходов и предотвращении уклонения от уплаты налогов. Соглашение между Гонконгом и Кувейтом было подписано в мае 2010 г. Оно вступило в силу 24 июля 2013 г., после завершения обеими сторонами необходимых процедур.

По итогам 2012 г., объем товарооборота между Китаем и государствами Персидского залива достиг $155,03 млрд. По данным китайской таможни, это на 15,9% больше, чем в 2011 г. На торговлю со странами Персидского залива пришлось почти 70% от всего товарооборота КНР с арабскими государствами.

К странам Персидского залива относятся Саудовская Аравия, ОАЭ, Оман, Кувейт, Катар и Бахрейн. В прошлом году из этих государств в Поднебесную поступили товары на $100,7 млрд. В обратном направлении была вывезена продукция общей стоимостью $54,33 млрд.

Железнодорожная сеть свяжет 6 стран Персидского залива в 2018 г.

Пуск трансаравийской магистрали окажет огромное влияние на экономику региона, стимулируя торговлю и сокращая потребление топлива при автодорожных перевозках. Протяженность железной дороги составит 2 177 км, а общий ее бюджет - US$15,6 млрд.

Она свяжет шесть богатейших стран региона – от Омана на юге до Кувейта на севере, проходя через территорию Объединенных Арабских Эмиратов и Саудовской Аравии, с отдельными ветками, проложенными в Катар и Бахрейн, последняя будет проходить по насыпи, поскольку Бахрейн является островным государством. К началу следующего года должны быть завершены проектно-изыскные работы всего проекта. Каждая страна отвечает за строительство на своей территории, при этом два государства – ОАЭ и Саудовская Аравия уже ведут строительные работы.

Первая в регионе железная дорога станет альтернативой автодорожным, авиационным и морским и региональным перевозкам, будучи дешевле первых двух видов транспорта и быстрее последнего. Ширина железнодорожной колеи – 1435 мм (европейский стандарт), локомотивы будут работать на дизельном топливе, что значительно удешевило стоимость проекта, которая ранее, когда предполагалось использовать электровозы, составляла US$ 25 млрд. В основном по этой железной дороге будут перевозиться грузы, но пассажирские перевозки также планируются. Скорость движения пассажирских составов будет достигать 220 км/ч, а грузовых – 80-120 км/ч.

Практически все страны ССАГПЗ планируют развитие собственной железнодорожной сети, включая линии метро и скоростные трамваи. За первые три квартала текущего года в регионе было подписано контрактов на строительство различных железнодорожных объектов на сумму свыше 30 млрд. долларов США, в то время как за тот же период прошлого года – только 3,9 млрд. Строительство и обслуживание железных дорог в регионе создаст около 108 тыс. новых рабочих мест за следующие пять лет. По материалам агентства MEED

Новый терминал значительно ускорит процесс таможенного оформления грузов, доставляемых в Саудовскую Аравию

Представители компании TNT Express и официальные лица Саудовской Аравии объявили о начале строительства автодорожного и авиационного хаба в международном аэропорте "Кинг Фахд" (KFIA), находящемся близ города Даммам в Саудовской Аравии. Новое сооружение будет введено в эксплуатацию в январе 2015 года. Сортировочный центр и зона таможенного оформления вырастут в пять раз по сравнению с нынешними размерами, что существенно увеличит скорость обработки грузов и сократит срок таможенного оформления. TNT Express вложит 9,5 млн. евро в строительство хаба.

После вступления в эксплуатацию хаб в Даммаме станет для компании TNT Express основным пунктом поступления международных грузов в Саудовскую Аравию. Компания сможет быстрее производить процедуры таможенного оформления, получит дополнительное пространство для погрузки и разгрузки грузовиков. В результате новый терминал сможет обслуживать грузы Economy Express, Full Trailer Loads (FTL) и авиагрузы, что даст дополнительное преимущество клиентам компании.

Помимо аэропорта "Кинг Фахд" TNT Express продолжит использовать площади в международном аэропорте Эр-Рияда для обработки экспресс-отправлений, существующий терминал в аэропорте "Кинг Фахд" для экспресс-отправлений и грузов, а также свободную зону аэропорта города Даммам для грузов.

"Мы очень рады, что компания TNT Express выбрала аэропорт "Кинг Фахд" для строительства нового хаба. Мы видим большие перспективы и уверены, что данный проект даст дополнительные преимущества обеим сторонам", - сказал Халид К.Ал-Мзел (Khalid K. Al-Mzel), генеральный директор международного аэропорта "Кинг Фахд".

Саудовская Аравия представляет собой один из наиболее быстро растущих рынков для компании TNT Express. Взаимодействие с аэропортом в Даммаме поможет в развитии сети международных автодорожных и авиа перевозок в регионе. Новый хаб станет частью автодорожной сети компании на Ближнем Востоке, связывающей ОАЭ, Саудовскую Аравию, Бахрейн, Катар, Оман, Кувейт и Иорданию посредством регулярных рейсов. Ближневосточные авиа и автодорожная транспортные сети компании TNT Express связаны с Азией и Европой ежедневными международными авиарейсами.

TNT Express - одна из крупнейших компаний экспресс-перевозчиков в мире. Ежедневно TNT доставляет около 1 миллиона документов, посылок и паллетизированных грузов. Компания имеет собственные воздушные и автодорожные сети доставки "от двери до двери" в Европе, Юго-Восточной Азии, Америке, Африке и на Ближнем Востоке. Выручка TNT Express в 2012 году составила 7,3 миллиарда евро.

Демонстративный отказ Саудовской Аравии войти в число непостоянных членов Совета Безопасности ООН и более чем жесткие заявления Нетаньяху о том, что США в отношении ядерной программы Ирана обманывают сами себя, стали прологом возникновения нового ближневосточного альянса. Союз Эр-Рияда и Тель-Авива – это классический пример «дружбы против кого-то», когда в основе партнерства лежит страх. Страх перед Исламской Республикой Иран. Страх за собственное будущее.

Являясь долгое время двумя краеугольными камнями американской системы присутствия на Ближнем Востоке, своеобразными «непотопляемыми авианосцами» в регионе, и Тель-Авив, и Эр-Рияд все же сохраняли между собой определенную дистанцию. Открытый союз ортодоксальной суннитской монархии и «островка западной демократии в мусульманском мире» выглядел достаточно противоестественно. Все знают, что политика – дело грязное, что в ней всегда присутствует элемент «сделки с дьяволом», но одно дело знать, а другое – во всем этом участвовать. Поэтому и дому Саудов, и Тель-Авиву до определенного времени приходилось свои отношения скрывать.

Моментом истины для этих государств стал президентский срок Барака Обамы. Демократы запутались сами и запутали своих союзников. Казавшееся незыблемым стратегическое партнерство Вашингтона с двумя этими государствами оказалось под угрозой. Сначала Белый дом откровенно «кинул» антисирийскую коалицию, которая без ВВС США справиться с Башаром Асадом не в состоянии, и все свои расчеты строили именно с учетом американского военного удара. Сейчас – новая напасть, декларируемое Вашингтоном намерение нормализовать отношения с Ираном, что для Израиля и Саудовской Аравии означает крушение всех внешнеполитических усилий последнего десятилетия.

Какое уж тут соблюдение приличий. Обвинения в лицемерии со стороны мусульманского мира дом Саудов как-нибудь переживет, а вот шиитское «исламское пробуждение» может закончиться для него физическим устранением с политической арены. Аналогичная ситуация и в Израиле. Союз с мусульманскими фундаменталистами, которые до сих пор публично рубят головы преступникам и запрещают женщинам ездить за рулем автомобиля – меньшее зло по сравнению с усилением Ирана, который прекрасно помнит, какая страна являлась движущей силой необъявленной войны и калечащих санкций против Исламской Республики. Не от хорошей жизни, а исключительно из-за кризиса американской внешней политики Барак Обама оказал миру серьезную услугу – заставил Эр-Рияд и Тель-Авив сбросить маски и сделать тайные двусторонние договоренности достоянием и израильского общества, и мусульманской уммы.

Уйти, чтобы остаться

Другое дело, что услуга эта – с «двойным дном», своеобразная проверка ближневосточных партнеров США на прочность, на способность играть более самостоятельную роль в отстаивании американских интересов в регионе. Разговоры о том, что «США сокращают свое присутствие на Ближнем Востоке», что «центр тяжести американской внешней политики смещается в сторону Юго-Восточной Азии и Тихого океана» – имеют под собою основания. Но лишь отчасти. Один из нынешних архитекторов внешней политики США, Сьюзан Райс, в отношении Ближнего Востока выразилась достаточно определенно: «Мы не можем заниматься только одним регионом 24 часа в сутки 7 дней в неделю. Президент Обама решил, что наступил хороший момент для того, чтобы сделать шаг назад, посмотреть критично и открыто на то, как мы представляем себе этот регион». Оценка ею же «азиатско-тихоокеанского региона» выдержана в совершенно иной тональности: «Там целый мир, – сказала она. – И у нас есть интересы и возможности в том целом мире». Собственно, ее слова – это продолжение идеи Хилари Клинтон о «повороте в сторону Азии», которые и сама Клинтон, и Обама высказывали еще два года назад. Только вот следует ли воспринимать эти заявления нынешней администрации как намерение Вашингтона уйти с Ближнего Востока? Воспринимать можно, верить – нельзя.

Американская внешняя политика – это, в первую очередь, бизнес, продолжение экономической экспансии «свободного рынка» другими средствами. Главное для американской политической элиты – сохранение баланса между извлекаемой прибылью и расходами на обеспечение безопасности извлечения. И сейчас баланс сместился. В результате того, что США откровенно переоценили собственные возможности в деле «переформатирования» Ближнего Востока, что они с грацией слона разрушили сложившуюся там систему сдержек и противовесов, сегодня им приходится слишком много вкладывать в регион. Американская экономика такого объема вложений откровенно не тянет. И самый лучший выход из ситуации, который Белый дом и избрал, - переложить значительную часть собственных расходов на местных игроков, на Израиль, на Саудовскую Аравию, на египетских военных… Никуда США с Ближнего Востока уходить не собираются, речь идет лишь о своеобразном аутсорсинге, о передаче части функций по поддержанию безопасности своим стратегическим партнерам. Естественно, не забывая извлекать прибыль и от военной помощи, и от стабильности, которую эти партнеры будут устанавливать.

«Возьмемся за руки, друзья, чтоб не пропасть поодиночке»

Разумеется, в этом ближневосточном «финте Обамы» присутствует немалая доля внешнеполитического социал-дарвинизма, дескать – выживет сильнейший, и своим выживанием докажет право на стратегическое партнерство с США. Отсюда – откровенное недовольство и Эр-Рияда, и Тель-Авива, которые привыкли вытворять все, что захочется, не особо задумываясь о последствиях, потому как на случай осложнения отношений с соседями рядом с ними всегда оказывался один из флотов США.

Теперь им предстоит действовать самостоятельно, но их одиночество лишь иллюзия. Военные базы США в Аравии остаются на своих местах. Все оружейные контракты продолжают действовать. Экономическая конъюнктура позволяет той же Саудовской Аравии поддерживать самый высокий в мире уровень расходов на военные нужды по отношению к ВВП – 8,9%. Политическое влияние дому Саудов обеспечивают «прикормленные» ранее политические движения и военизированные группировки от Ливии до Пакистана. Основная угроза для Эр-Рияда – Тегеран. Ведь династия понимает, что если Исламская Республика даже в условиях калечащих санкций сумела нарастить свой внешнеполитический потенциал, сумела остаться ключевым игроком на Ближнем Востоке, сумела выиграть в Сирии - то страшно даже представить, какого положения сумеет добиться Иран, не расходующий свой потенциал на противостояние с США и Евросоюзом.

Из сходной логики исходит и Тель-Авив. Только совсем уж ангажированный наблюдатель может «не замечать», что именно Иран, Сирия и Хезбалла являются реальными и последовательными сторонниками справедливого решения палестинского вопроса. Все остальные игроки используют израильско-палестинские переговоры сугубо в корыстных интересах, готовы в любой момент торговаться и продаваться, меняя палестинцев на политические преференции. ХАМАС откровенно запутался в поисках спонсора и покровителя, антиизральского в ХАМАСЕ, по большому счету, только риторика. Кроме того, Сирия и Хезбалла – это непреодолимое препятствие для расширения израильского контроля над Левантом.

Израильская истерика по поводу иранской ядерной программы, которую Тель-Авив представляет как главную угрозу региональной и международной безопасности, имеет и еще одну сторону, усердно замалчиваемую в медиа. Наметившийся выход Ирана из международной изоляции позволит Тегерану все решительнее и настойчивее поставить вопрос о создании на Ближнем Востоке «зоны, свободной от ядерного оружия». А это – начало конца израильского ядерного арсенала. В условиях противостояния с Ираном существование этого арсенала вполне оправдано в глазах Запада. В условиях нормализации отношений с Тегераном международного сообщества – ядерное вооружение Израиля будет признано избыточным и встанет вопрос о его ликвидации. Словом, Эр-Рияд и Тель-Авив обречены на антииранский альянс, и эта обреченность заставляет их забыть о том, как они будут выглядеть в глазах мировой демократической общественности и мусульманской уммы.

Когда лекарство хуже болезни

Иранофобия Тель-Авива и Эр-Рияда носит маниакальный характер, является своеобразной болезнью, поразившей десятилетия назад мозги политических элит этих стран. Но их альянс вполне может обернуться для всего региона гораздо более худшими последствиями, чем даже американская экспансия. Демонстративный отказ Саудовской Аравии от места в Совете Безопасности ООН, нелестные высказывая Эр-Рияда о «деградации» этого международного института, имеют еще одно, мало кем замеченное последствие. Фактически, Эр-Рияд заявил, что мнение ООН для него ничего не значит и прислушиваться к нему он не намерен. Аналогичная позиция Израиля с его хроническим наплевательским отношениям ко всем резолюциям этой международной организации также очевидна. На практике это будет означать, что и Израиль, и Королевство теперь на ООН в решении палестинского, сирийского, шиитского и других актуальных вопросов, влияющих на региональную безопасность, - ориентироваться не намерены.

Кровавые репрессии, развязанный Эр-Риядом в собственной Восточной провинции, в Бахрейне и Йемене, поддержка домом Саудов международного терроризма во всем мире и спонсирование самых ортодоксальных и отмороженных групп исламских экстремистов пойдет теперь по нарастающей. Тель-Авиву теперь тоже нет особого смысла демонстрировать свою «готовность к политическому диалогу по Палестине», как-то ограничивать себя в борьбе с иранской ядерной угрозой, методами которой Тель-Авив считает диверсии и убийства, наращивать военное противостояние Хизбалле и Башару Асаду. Израильско-саудовский альянс в повседневной жизни региона обернется новым витком «государственного терроризма», ростом активности «джихадистов» в Сирии и Ираке, нестабильностью Ливана.

*****************

Нам следует ожидать активизации необъявленной войны против Исламской Республики Иран. Причем, суннитские экстремисты Джундаллы и израильская агентура в Иране будут действовать в привычной и для Эр-Рияда, и для Тель-Авива манере – нагло, агрессивно, не останавливаясь перед большой кровью. Недавние события в Белуджистане, в ходе которых погибло семнадцать иранских пограничников, боестолкновения с боевиками PJAK на границе с Ираком – это первые, но очень тревожные сигналы того, что израильско-саудовский альянс против Тегерана приступил к активным действиям. В дальнейшем боестолкновений и крови станет только больше, потому как данный альянс – это война. Война необъявленная, но от того лишь более жестокая и изощренная. Война, которая соберет кровавый урожай дестабилизации во всем регионе.

Игорь Николаев,

Специально для Иран.ру

С 1 января 2014 г. в странах Евросоюза будут увеличены с 2% до 5,5% пошлины на импорт метанола из развивающихся стран, рост ставок происходит в соответствие с принятой в октябре 2012 г. обобщенной системой преференций (European Union’s generalised scheme of preferences; GSP).

Новые тарифы отрицательно повлияют на поставки метанола из России, Ливии, Саудовской Аравии, Катара, Бахрейна, Омана, Венесуэлы, Брунея и Малайзии, так как эти страны лишаются преференций. Рост пошлин на поставки метанола из Азербайджана произойдет чуть позже — с 21 февраля 2014 г. Упомянутые государства обеспечивают половину импортных поставок метанола в страны ЕС.

В исключительных случаях, после проведения двусторонних консультаций, ЕС оставляет за собой право на снижение пошлин и расширения преференций для той или иной страны.

Международный аэропорт "Аль Мактум", находящийся в районе "Джебель Али" в Дубае, 27 октября начинает отправление пассажирских рейсов. Полностью строительство аэропортового комплекса Dubai World Central, который, помимо воздушной гавани, включает в себя также коммерческие, жилые и логистические районы, будет завершено к 2020 году.

Примечательно, что завтра, 27 октября, свой первый полет из нового терминала совершит бюджетный перевозчик Wizz Air, который будет летать из Дубая в Киев, Будапешт, Бухарест и Софию. Начиная с 31 октября, начнет выполнять рейсы перевозчик Jazeera Airways по направлению в Кувейт.

Уже в декабре компания пополнится авиалиниями из Бахрейна Gulf Air. Стоит отметить, что новый аэропорт расположен в удобной транспортной доступности от таких густонаселенных районов Дубая, как Arabian Ranches, Dubai Marina, Dubai Media City и The Palm Jumeirah, жители которых наверняка будут пользоваться услугами новой воздушной гавани.

Необходимо также напомнить, что в течение шести лет на территории комплекса появятся четыре пассажирских терминала, чья пропускная способность составит 160 млн пассажиров в год. 27 октября открывается только один, первый, терминал: он сможет обслуживать пять миллионов пассажиров ежегодно.

Популярный интернет-ресурс The Guide to Sleeping in Airports составил рейтинг воздушных гаваней, согласно которому аэропорты Дубая и Абу-Даби признаны лучшими на Ближнем Востоке. В частности, путешественники, среди которых проводился опрос, высоко оценили комфорт, удобство, чистоту и качество обслуживания, предоставляемые в терминалах.

Будучи главным международным транзитным узлом, Дубай предоставляет полный спектр услуг для тех, кто вынужден провести ночь в терминале. Среди них – бесплатный доступ к беспроводному интернету, круглосуточные комнаты отдыха с душем, тренажерный зал и другое. Транзитные туристы также отмечают доступность отеля возле аэропорта. Аналогичные удобства есть и в столичном международном аэропорте ОАЭ. Здесь есть места для сна и комфортабельные кресла для отдыха. Кафе и душ также доступны 24 часа в сутки.

Третье и четвертое место в рейтинге заняли воздушные гавани Дохи и Манамы соответственно.

Саудовская Аравия все больше толкает США в объятия Ирана

Многие аналитики традиционно считали, что американо-саудовское партнерство непоколебимо и США всегда будут в этом союзе на главных ролях. Однако арабские «революции» и вторжение саудовских войск на Бахрейн в феврале 2011 года, а также выступления саудовских шиитов Восточной провинции в поддержку своих «собратьев» по вере опрокинули эти представления. Саудовская Аравия отвергает возможность вмешательства в свои внутренние дела и обещает отрезать пальцы тем, кто предпримет подобные попытки, заявил 9 марта 2011 года на пресс-конференции в Джидде министр иностранных дел страны Сауд Аль-Фейсал. А чуть раньше МВД КСА выпустило заявление, запрещающее проведение в королевстве каких-либо акций протеста. Позже госдепартамент США также выпустил заявление, в котором указывал на права саудовских граждан на мирные акции протеста, а также право народов на самовыражение. Сауд Аль-Фейсал в ответ подчеркнул, что «ясная позиция КСА заключается в том, что проведение реформ в обществе не может быть достигнуто при помощи митингов и демонстраций».

Ряд аналитиков по Ближнему Востоку в последние несколько месяцев прогнозируют ухудшение отношений между Саудовской Аравией и США по причине противоположных взглядов на разрешение сложившейся ситуации в странах региона, в том числе из-за арабских «революций» и саудовской оккупации Бахрейна, осуществленной по мандату Совета сотрудничество арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ). «Это не так. Мы не вмешивались в дела американцев, мы стремимся к этим отношениям и чувствуем, что США также дорожат ими», - сказал глава МИД Саудовской Аравии. Но саудовцы действовали жестко и решительно, невзирая на стратегическое партнерство с Вашингтоном. Тогда госсекретарь Хиллари Клинтон, находившаяся в Каире, заявила: "Чем скорее они (примечание автора - правительство и оппозиция на Бахрейне) сядут за стол переговоров и попытаются найти ответы на законные требования народа, тем быстрее будет найдено решение". А затем она деликатно покритиковала саудовские власти за насилие в отношении шиитских волнений в Восточной провинции КСА и заикнулась о демократии. В результате, саудовский король отказался от встречи с ней, а ее визит в Эр-Рияд, намеченный к проведению после поездки в АРЕ, был вообще отменен.

Учитывая нынешние крайне непростые реалии на Ближнем Востоке и в зоне Персидского залива, Саудовская Аравия начала как никогда раньше испытывать необходимость в обновлении руководства спецслужб для мониторинга над ситуацией и прогнозирования в целях принятия важнейших политических решений. Особенно в сфере модификации отношений с США, которые перестали безоговорочно вставать на сторону КСА. Исходя из того, что за последние 2,5 года внутриполитическая ситуация во многих странах арабского мира претерпела кардинальные изменения, саудовской разведке стали необходимы люди, способные выполнять функции своеобразных «кризис-менеджеров», к которым, без всякого сомнения, можно отнести принца Бандара бин Султана бин Абдель Азиза Аль-Сауда. Смена руководителя саудовских спецслужб, произошедшая 19 июля 2012 года, была произведена довольно своевременно и правильно. Для Саудовской Аравии, являющейся политическим и энергетическим «гигантом» региона Персидского залива наряду с Ираном, помимо дальнейшего углубления стратегического партнерства с США на нынешнем этапе важно с максимальной долей профессионализма решить целый ряд первоочередных задач. К таковым относятся, прежде всего, ситуация в Сирии и связанное с ней дальнейшее развитие событий в Ливане, иранская ядерная программа и судьба «Хизбаллы», выстраивание партнерских отношений с Египтом и его военной верхушкой, участие в качестве ключевого регионального игрока в урегулировании палестино-израильского конфликта, дальнейшее проникновение в Йемен, дальнейшее ведение «подковерной» войны с Ираном за определение политического будущего Ирака, не говоря уже о внутриполитических угрозах, с которыми столкнулось королевство в свете непрекращающихся шиитских волнений как в Восточной провинции КСА, так и в соседнем Бахрейне.

В данном контексте нельзя сбрасывать также со счетов информационный скандал, в центре которого оказалась принцесса Ламья, дочь бывшего главы саудовской разведки принца Мукрина. Согласно появившихся в арабских СМИ в начале мая 2012 года сообщений, принцесса под прикрытием саудовских секретных служб вывезла из Каира миллиарды долларов, принадлежавших семье Хосни Мубарака, воспользовавшись находящимися в Красном море саудовскими королевскими яхтами, а также чартерными авиарейсами. Нельзя исключать и того, что смещение принца Мукрина с должности главы Управления общей разведки стала своеобразным оправдательным шагом семьи Аль-Сауд перед новым египетским руководством, призванным хоть каким-то образом сгладить имеющиеся у сторон противоречия вокруг персоны Хосни Мубарака и его семьи.

Повторный выход на авансцену политической жизни королевства принца Бандара бин Султана, находившегося последнее время в своеобразном «информационном забвении», стало попыткой семьи Аль-Сауд перейти к прагматичной, бескомпромиссной и более агрессивной внешней и внутренней политике с целью возвращения себе статуса безоговорочного регионального лидера. Особенно актуальным это выглядит в свете выхода КСА в течение последних трех лет на главные роли на Ближнем Востоке, вызванного событиями т.н. «арабской весны». Нельзя сказать, что Бандар бин Султан имеет менее скандальную репутацию, нежели смещенный с поста главы саудовских спецслужб принц Мукрин. За годы работы на должности посла Саудовской Аравии в США Бандар бин Султан стал источником многочисленных сплетен, которые с удовольствием тиражировали все ведущие мировые СМИ. Его имя фигурировало в коррупционных расследованиях, проводимых Скотланд-Ярдом в связи с подкупом британских должностных лиц, причастных к подписанию многомиллиардных контрактов на поставку современных видов вооружений в Саудовскую Аравию. Широко известен Бандар ибн Султан также среди американского политического и делового истеблишмента, успевшего наладить с ним тесные связи, учитывая, что саудовский посол пробыл на посту главы дипмиссии КСА в Вашингтоне целых 22 года. Известен он и тайными связями с некоторыми ведущими деятелями Израиля правого толка, в том числе по вопросам, связанным с ХАМАС и ПНА, а также контактами с произральским лобби в США.

Захлестнувшие Ближний Восток «демократические» потоки породили тревогу в Вашингтоне и европейских столицах. Все западные государства официально приветствовали победу «демократии», а на деле – радикального исламизма, в арабском мире, но опасаются потерять «дружественных тиранов», с которыми Запад уже давно ведет дела. С Ливией было проще, по крайней мере, для США, поскольку Америка практически не поддерживала Муаммара Каддафи. Но настоящим испытанием для Америки на преданность делу «демократии» является ее самый давний союзник - КСА. Эр-Рияд выступает в качестве важнейшего нефтедобывающего партнера, на которого Вашингтон давно уже полагается в вопросах стабилизации мирового нефтяного рынка. КСА также является крупным покупателем вооружений. И что самое важное, королевская семья щедро делится своим богатством в Вашингтоне, заводя многочисленных и влиятельных друзей.

Эр-Рияд является, по сути дела, тоталитарной теократией. Горстка дряхлых старцев и 7000 принцев стали истинным наказанием для этой страны с 27 миллионами населения. Там нет ни выборов, ни гражданских свобод, а люди немусульманского вероисповедания не могут свободно отправлять свои религиозные обряды даже дома. Саудовское правительство распространяет исламский фундаментализм (в виде салафизма – самого реакционного и экстремистского направления идеологии ваххабизма) по всему миру, а граждане страны оказывают существенную финансовую помощь террористам. Однако американское руководство никак не подталкивает членов королевской семьи к осуществлению демократических реформ. При этом, никак нельзя сказать, что обеспеченные принцы интересуются американскими политическими ценностями. Режим в Эр-Рияде всегда использовал все силы и средства, необходимые для самосохранения. А сейчас Саудовская Аравия переняла вашингтонскую стратегию и начала насаждать свои ценности за рубежом, начав с Бахрейна и Сирии. Эр-Рияд тогда решил силой задушить зарождающееся демократическое движение в Бахрейне и сохранить диктатуру семьи шейха Халифы, а затем смести светский режим Башара Асада, которому он мстил и за свое поражение в Ливане после убийства премьер-министра Харири.

Саудовский режим сохраняет абсолютную политическую власть, отвергая выборы, как "не соответствующие исламским убеждениям". Даже скромные реформы короля Абдаллы вызывают активное противодействие в королевской семье. Будущее режима кажется неопределенным и беспросветным. Власть практически полностью сосредоточена в руках сыновей бин Сауда. Однако среди стареющих братьев существуют серьезные разногласия по женской линии. Король и наследный принц - в преклонном возрасте и часто болеют. Скоро бразды правления перейдут к следующему поколению и последствия здесь могут оказаться самыми непредсказуемыми. К этой взрывоопасной смеси следует прибавить также межплеменные и региональные разногласия и распри. Казалось бы, саудовское королевство должно стать вполне очевидным объектом американского воздействия с целью демократизации. Однако даже администрация Буша не подталкивала страну к реформам. Не было никаких встреч с диссидентами, не было критики со стороны заезжих американских лидеров, не было даже холодного приема саудовским официальным лицам.

Эр-Рияд пришел в ужас, когда стал свидетелем мощных протестов на Ближнем Востоке. Новые информационные технологии дают королевской династии возможность скрывать от своих граждан всепроникающую коррупцию, бесхозяйственность и бедность. Однако режиму при поддержке армии и хорошо вооруженной национальной гвардии удалось избежать массовых демонстраций. Небольшие толпы собирались в ряде городов, особенно на востоке страны, где сосредоточены шииты, однако их быстро разогнали. Когда протесты за границей начали шириться, король объявил об увеличении социальных расходов на 36 миллиардов долларов. Режим также произвел аресты своих критиков и привел силы безопасности в состояние повышенной готовности.

Радикализация населения королевства, которое вначале хочет пока лишь реформ, может распространиться по всему Персидскому заливу. На самом деле, Саудовская Аравия очень сильно рискует, поскольку все это может сыграть на руку Ирану. Эр-Рияд уже обвиняет Тегеран в том, что он провоцирует беспорядки среди шиитов, но реалии таковы, что, наоборот, Иран вовсе не является движущей силой в этих действиях, в подстегивании шиитов Восточной провинции и Бахрейна на выступления.

Действия Эр-Рияда могут взбаламутить и иракскую политику. Лидер антиамериканских шиитов Муктада аль-Садр (Moqtada al-Sadr) уже призывает к протестам против действий Саудовской Аравии. Даже глава иракских шиитов аятолла Али аль-Систани, являющийся самым почитаемым среди шиитов духовным лицом и обычно избегающий политики и тот подверг критике Эр-Рияд за закручивание гаек. Действия саудитов грозят привести к еще большему расколу между суннитами и шиитами во всем регионе.

Пока что саудовская монархия кажется жизнеспособной и стойкой, однако ее отношения с США становятся все более натянутыми. Но самые крупные проблемы у королевской семьи Саудов носят внутренний характер. Речь идет об отсутствии у нее легитимности. Вполне можно предположить, что на будущие угрозы они станут реагировать с жестокостью. Вот как это объясняет саудовский министр внутренних дел Найеф бин Абдул-Азиз, являющийся, по сути дела, вторым претендентом на трон: "Что мечом завоевано, мечом и сохраним".

По сути, если режиму будет брошен вызов, он, конечно же, будет надеяться на поддержку Вашингтона. И очень многие заинтересованные лица из Вашингтона выступят именно за такой курс. Однако администрация вряд ли сможет выразить поддержку режиму, нарушающему почти все основополагающие принципы (демократии, права человека, свобода слова и т.д.), за которые выступают США. Вашингтон при таком вопиющем положении вещей не может даже спрятаться за фиговым листком реформ.

А над всей этой сумятицей в регионе спокойно наблюдает Иран. Глупое вторжение администрации Буша в Ирак сняло с Тегерана одно из важнейших ограничений. А теперь Королевство Саудовской Аравии вручило шиитскому Ирану мощный инструмент для расширения числа сторонников в арабском мире. Администрации США сейчас приходится отказываться от широко рекламируемой видимости теплых взаимоотношений между Вашингтоном и Эр-Риядом. Сотрудничество по вопросам, представляющим взаимный интерес, будет по-прежнему иметь большое значение. Но Вашингтону придется установить дистанцию между США и саудовским режимом. А заодно продолжить нормализацию отношений с Тегераном, который сможет заменить КСА в качестве главного стратегического партнера и мощного стабилизирующего фактора в Персидском заливе.

Владимир Алексеев,

Специально для Иран.ру

Сланцевый допинг: Америка переходит на DRI

Ренессанс, который переживает в настоящее время североамериканская стальная индустрия, во многом опирается на удешевление энергетических затрат местных металлургов, который обеспечила им «сланцевая революция».

Сланец вдохновляет металлургов

После почти двукратного падения цены природного газа (сейчас порядка $100-130 за 1 тыс. куб. м.) и снижения стоимости электроэнергии до самого низкого уровня с 2004 г. (6,5 центов за кВт*ч) конкурентоспособность североамериканской метпродукции резко выросла – как на внутреннем рынке, так и на экспортных.

Значительный эффект может дать для стального сектора расширение использования железа прямого восстановления – DRI (металлизированных окатышей) и HBI (горячебрикетированного железа), цены на которое также снижаются из-за удешевления газа.

По данным отраслевых источников, в середине 2012 г. себестоимость производства DRI в США составляла примерно $290 за т, в то время как стоимость закупок лома – $406/т, импортного чугуна – $484/т, себестоимость выплавки чугуна на интегрированных предприятиях – $476/т.

В США в электропечах выплавляется порядка 60% стали, и прямовосстановленное железо может стать эффективной заменой или дополнением к металлолому. По сравнению с чугуном, использование DRI более энергоэффективно (потребление энергии на производство ГБЖ ниже почти в 2 раза) и экологично (выбросы парникового газа ниже почти в 2,5 раза), Кроме того, потребление DRI дает возможность использовать лом невысокого качества.

В конечном счете, применение прямовостановленного железа позволяет добиться выплавки высококачественной стали, с минимальным включением цветных металлов и вредных примесей.

Согласно оценкам в регионе NAFTA доля производства стали в электропечах с использованием DRI вырастет с 7% в 2011 г. до 28% в 2020-м, сокращая доменное производство.

Баланс рынка DRI в США, млн. т:

Источник: US Geological Survey

Тенденции мирового рынка DRI

Экспорт DRI в целом невелик (при производстве за 2012 г. в 74 млн. т, внутренние отгрузки составляют порядка 8 млн. т в год, еще столько же поставки на экспорт) и ведется преимущественно из России, Мексики, Венесуэлы и Тринидада и Тобаго, в то время как другие крупные производители прямовостановленного железа (Индия, Иран, Саудовская Аравия) используют его для собственного сталеплавильного производства.

В Индии производители DRI за последние 2 года существенно снизили производство из-за проблем с обеспечением рудой, а также вследствие удешевления лома, который стал более востребованным со стороны местных сталепроизводителей. За последние три года импорт лома увеличился на 78% до 8,7 млн. т в 2012-13 фингоду, из-за чего крупнейшие в мире индийские мощности по выпуску DRI загружены наполовину.

В Венесуэле после национализации ряда предприятий объемы производства сокращаются 3 года подряд, главным образом, из-за отсутствия инвестиций и дефицита окатышей.

В России группа «Металлоинвест», выпустившая в 2012 г. 5,2 млн. т прямовостановленного железа, после строительство третьего цеха по производству HBI на Лебединском ГОКе, планирует увеличить мощности до 7,2 млн. т. Компания занимает 40% мирового товарного рынка прямовостановленного железа.

Крупнейшие импортеры DRI/HBI в 2012 г:

В 2012 г. в мире запущено пять новых заводов по выпуску железа мощности более 5,3 млн. т в год: 3 в Иране, по 1 – в Пакистане и Бахрейне. В 2013 г., помимо запуска предприятия Nucor, ожидается ввод также завода Jindal Shadeed в Омане, и еще семь модулей находится в стадии строительства в Египте, Индии, Иране и России с общей мощностью 9,8 млн. т в год.

Компания Midrex, в долгосрочной перспективе прогнозирует рост производства DRI, который будет опираться на расширение поставок недорогого природного газа и экологические ограничения, стимулирующие снижение выплавки чугуна для сталелитейного производства.

В целом, Midrex прогнозирует увеличение мирового производство DRI до более чем 200 млн. т между 2025 и 2030 годом.

Сравнительная стоимость сырья для метпроизводства в США (конец 2012 г.):

Источник: North Atlantic Iron Corporation

В США венесуэльский материал HBI предлагается $320/т FOB ($350/т CFR), в то время как большинство покупателей не готовы платить больше $320/t CFR Нью-Орлеан ($290/т FOB).

В августе-сентябре цены на венесуэльскую продукцию на итальянском рынке составляли $ 350/т CFR ($ 320/т FOB). Российский импорт предлагался на уровне $ 340-345/т CFR, ливийский – $335/т CFR Италия ($320/т FOB).

На китайском рынке средние цены на импорт HBI составляют $310/т FOB ($370/т CFR Китай).

Средние цены на лом и чугун в США в 1 П 2013, $ за тонну:

Источник: Scrap Price Bulletin

Итак, сланцевая революция открыла «второе дыхание» для американской черной металлургии, которая рассчитывает не только на снижение себестоимости производства, но, главным образом, на увеличение внутреннего спроса на сталь вследствие оживления промышленного производства.

Рост производства прямовостановленного железа становится важным, хотя и не ключевым, фактором, определяющим перспективы отрасли.

В то же время, расклады рынка добычи и поставок самого сланцевого газа пока далеко не ясны. Многое будет зависеть от того, когда и в каком объеме будет организован экспорт сланцевого газа, доступ к которому является обязательным условием для ряда крупных инвесторов.

Скептики опасаются, что будущее увеличение экспорта природного газа из США на мировые рынки, в т.ч., в виде сжиженного газа, приведет к дефициту его на внутреннем рынке, повышению цен и снижению, таким образом, преимуществ для производства DRI и стальной отрасли в целом.

Игорь Жигир

Директор Организации гражданской авиации Ирана Пахлавани заявил, что Иран ведет переговоры с Египтом и Бахрейном о расширении сотрудничества в области воздушного транспорта и установлении воздушного сообщения с ними, сообщает агентство ИСНА.

Пахлавани, прибывший в Канаду для участия в конференции Международной организации гражданской авиации (ИКАО) по авиационной безопасности, встретился и провел переговоры со своими коллегами из Египта и Бахрейна.

По словам директора Организации гражданской авиации Ирана, в ходе названных встреч достигнута договоренность об установлении прямого воздушного сообщения между Тегераном и Каиром и о возобновлении полетов между Тегераном и Манамой.

Пахлавани подчеркнул важность расширения сотрудничества с другими странами в области воздушного транспорта и выразил надежду на дальнейшее увеличение числа международных авиарейсов, выполняемых из иранских аэропортов.

21 сентября в столице Ирака произошел очередной теракт - на северо-востоке Багдада прогремел мощный взрыв. Автомобиль, начиненный взрывчаткой, взлетел на воздух во время похорон, проходивших в шиитском районе Мадинат ас-Садр. Погибли не менее 25 человек, еще 60 местных жителей получили ранения. По данным полиции, сначала у траурного шатра, где собрались десятки человек, взлетел на воздух заминированный автомобиль, затем еще одну начиненную взрывчаткой машину подорвал смертник. Третье взрывное устройство сработало, когда на место терактов прибыли кареты скорой помощи, силовики, пожарные и спасатели. В результате этого теракта, ставшего одним из самых крупных за последние годы, погибли 72 человека, более 120 получили ранения.

Причиной многочисленных терактов, происходящих в последнее время в Ираке, является религиозная вражда, искусственно разжигаемая внешними силами. В настоящий момент старый конфликт между суннитами и шиитами резко обострился. В стране ежедневно происходят теракты, иногда даже несколько в день, которые приводят к многочисленным жертвам и разрушениям. А 20 сентября произошел чудовищный по своему характеру теракт, в результате взрыва внутри суннитской мечети в иракском городе Самара, к северу от Багдада, погибли 11 человек. Взрыв прогремел во время пятничной молитвы.

По поступающей информации, группы суннитского сопротивления, отряды бывших активистов партии БААС и офицеров армии при Саддаме, а также различные террористические структуры в последние недели переходят к новым методам борьбы с правящим режимом и шиитским правительством Нури аль-Малики. Ставится задача максимально посеять панику и вызвать деморализацию в вооруженных силах, полиции и спецслужбах Ирака, чтобы затем перейти к реализации главной цели – ударам по объектам в «зеленой зоне» столицы, где расположены все правительственные учреждения и большинство иностранных дипломатических миссий. Это позволит сильно расшатать ситуацию в стране и подготовить почву для перехода к следующему этапу – ликвидации основ нынешнего режима и отстранения от власти шиитской коалиции во главе с премьер-министром Нури аль-Малики. Используя острую ситуацию в Сирии и вокруг нее, суннитские боевики, поддерживаемые, в первую очередь, Саудовской Аравией, снабжающей их финансами, оружием и инструкторами, хотят захватить власть в Багдаде и отстранить шиитов от власти. В Эр-Рияде опасаются того, что шиитские партии и организации окончательно закрепят свои позиции в Ираке и образуют мощную в военном, политическом и экономическом отношении ось Тегеран - Багдад, которая будет иметь основную направленность против ССАГПЗ и его главной «составляющей» в лице саудовского королевства. Ведь за этим, по мнению саудовских стратегов, последует попытка поменять режим в Кувейте, передать власть шиитскому большинству на Бахрейне и, в конечном счете, отделить Восточную провинцию КСА, включив ее в зону своего влияния или же, вообще, в «шиитскую дугу» под общим руководством Тегерана.

Основным элементом в новой тактике суннитских боевиков является максимальное расширение масштабов и географической зоны терактов. Теперь они осуществляются не только в столице, на западе Ирака и в его центральных провинциях, но и на шиитском юге, включая второй по величине город страны – Басру. Помимо «традиционного» набора убийств и взрывов стало широко практиковаться принудительное «выдавливание» представителей племен из мест их постоянного проживания, причем как шиитских, так и суннитских, явно для дальнейшего разжигания межконфессиональной розни. Цель ясна – вызвать развал Ирака изнутри, расколов его на три анклава – курдский, суннитский и шиитский, чтобы ограничить зону влияния Тегерана исключительно шиитскими районами. Эти планы составлены именно в Эр-Рияде и Дохе, поскольку иракские арабы, будь то сунниты или шииты, не хотели бы развала своей страны, как впрочем, против этого сценария выступает и Тегеран. Но ваххабитские режимы Саудовской Аравии и Катара щедро оплачивают для расширения масштабов и географии терактов суннитских боевиков, будь это бывшие баасисты, или же «воины» «Аль-Каиды». В борьбе против Ирана для них все средства хороши.

В результате, на сегодня сунниты готовы закрыть все свои мечети в южных провинциях Ирака несмотря на то, что шиитские духовные лидеры, заинтересованные в сохранении единства Ирака, уговаривают их не делать этого. Причем сами шииты в подобных ситуациях нередко становятся жертвами террористов. Характерно, что на днях в Басре прошла демонстрация перед зданием совета провинции с требованием положить конец разжиганию межконфессиональной вражды, а также с призывом к властям обеспечить защиту населения от вылазок боевиков. По инициативе шейхов южных шиитских племен идет работа над документом, осуждающим выселение тех или иных групп населения с их исторического местопроживания.

Похоже, центральное правительство в Багдаде стало осознавать всю серьезность новой ситуации. Не зря премьер-министр Ирака Нури аль-Малики заявил 18 сентября с.г., что он дал указание армии и полиции предпринимать самые жесткие меры в отношении тех, кто стоит за подобными актами насилия и террором. Однако, если Саудовская Аравия, Катар и Кувейт не прекратят финансирование иракских террористов, все эти миролюбивые усилия будут обречены на провал, и страну ждет новый виток напряжения с постепенным ее скатыванием в пучину гражданской войны. Многое будет зависеть и от того, как будет развиваться ситуация в соседней Сирии. Если там мятежники будут одерживать успехи в борьбе против законного правительства Б.Асада, то положение в Ираке сохранит тенденцию к дальнейшей деградации. И наоборот, удачи правительственных войск Дамаска вынудят КСА и Катар перераспределить финансовую помощь в пользу сирийских мятежников, сократив ее иракским боевикам. Ведь сейчас судьба всего региона решается именно в Сирии. Только свергнув режим в Дамаске, США, Великобритания, Франция и их ваххабитские союзники из стран Аравийского полуострова смогут всерьез «взяться» за Ирак, а затем и Иран, ликвидация ядерного потенциала и нынешнего режима которого, являются главной стратегической целью Эр-Рияда, Дохи и других аравийских консервативных монархий, за исключением Омана.

Проблема состоит и в том, что в отношении Ирака КСА и Катар уже 3 года проводят политику, которая не вписывается в рамки глобальной стратегии США в Персидском заливе в целом, и в плане Ирака, в частности. В 2003 году Вашингтон, оккупировав Ирак, рассчитывал, что в Багдаде со временем придет к власти проамериканская группировка. Поначалу ставка и делалась на таких сомнительных деятелей, как светски настроенный Ахмед Челяби из Объединенного иракского национального конгресса - зарубежной оппозиционной группировки нерелигиозного характера, существовавшей на деньги Запада. Американские стратеги не учли простого – демографического фактора, а именно – что шииты составляют более 60% населения страны. А они традиционно ориентировались либо на левые настроения, прежде всего коммунистическую партию и профсоюзы, либо на исламские революционные идеи Хомейни. Последние были представлены Высшим советом исламской революции Ирака во главе с А.Б.Хакимом и более радикальным течением – движением имама Садра. Добавим, что иракские шииты всегда угнетались суннитской правящей верхушкой, воспитанной в Англии и США. Поэтому при проведении свободных демократических выборов, что и произошло в конечном счете в Ираке, шиитские партии и организации были просто обречены на успех. Вот и получилось, что, свергая режим Саддама, Вашингтон фактически привел к власти те силы, которые никак не могли ориентироваться на США, а были более близки Ирану, установив с ИРИ партнерские отношения. Такого просчета вашингтонские «мозги» сами не ожидали, проиграв в конечном счете иракскую войну и позорно уйдя оттуда, оставив Ирак в руинах и полной нестабильности, породив там только хаос и терроризм.

Поэтому, пытаясь исправить «ошибку» своего стратегического партнера в лице Вашингтона, нынешние правящие кланы монархий Персидского залива готовы из кожи вон вылезти, чтобы доказать всем, что Иран - это основной враг арабов, а шииты – агрессоры, стремящиеся подчинить себе Ирак, Сирию, Ливан, Кувейт и т.д. Иранцы якобы делают атомную бомбу, чтобы уничтожить арабов, призывают всех суннитов объединиться и договориться с Западом перед шиитской угрозой. Они сеют семена вражды и раздора между суннитами и шиитами исключительно с одной целью: прикрыть свои истинные цели, увести, отвлечь свои народы от назревших перемен в болоте ваххабитского консерватизма и отсталости. При этом они так погрязли в коррупции и всяких интригах с Западом, что давно уже не способны трезво оценивать ситуацию и принимать самостоятельные решения без предварительного их согласования с США. Вот почему Саудовская Аравия и Катар делают все для того, чтобы скомпрометировать Иран, посеять суннитский террор против арабов-шиитов в соседнем Ираке и проливать кровь мусульман-алавитов в Сирии, представляя шиитов как злейших врагов всех арабов.

Владимир Ефимов, Доктор политических наук, Специально для Иран.ру

Тысяча и вторая волна

Политическая нестабильность на Ближнем Востоке резко увеличила риск мировой стагфляции

Первая волна социально-политических изменений, начавшаяся в декабре 2010 года с событий в Тунисе, по своему содержанию была социальным протестом против авторитарных режимов Востока, пораженных коррупцией. «Здесь не было никакой политической организации, деятельность которой привела бы к таким событиям. Не было участия и иностранных государств, не было и исламского фактора. Я не исключаю, что он еще себя проявит, но на начальном этапе событий этого не было», — отмечает академик Евгений Примаков, один из наиболее авторитетных российских востоковедов.

Контраст между гигантскими доходами правящей верхушки и уровнем жизни основной массы населения, масштабы коррупции, безработица, отсутствие перспектив для молодежи и эффективно работающих «социальных лифтов» — эти факторы стали основными причинами социально-политических волнений в разных странах Ближнего Востока и Северной Африки.

Арабские качели

Наряду с накопившимся в обществе недовольством из-за многолетнего правления авторитарных режимов большую роль в оперативном распространении «арабской весны» сыграло широкое применение новейших технологий массовой коммуникации. Прежде всего, социальных сетей в Интернете, мобильных телефонов, а также телевидения. Они создали эффект домино в «экспорте арабских революций» и послужили сигналом для активизации огромных групп людей, давно настроенных против своих авторитарных режимов. Немалое значение имела и ранее засекреченная информация о масштабах коррупции в ряде стран региона, появившаяся на WikiLeaks.

В целом ситуация на Ближнем Востоке и в Северной Африке развивается по принципу политических качелей. Сначала в центре внимания мировой общественности находились события в Тунисе и Египте, потом — в Бахрейне. Позже волнения охватили Ливию. В последнее время не сходит с лент информационных агентств Сирия, неспокойно в Иордании и Омане.

А сейчас на первый план вышли события в Иране. Здесь конфликт между президентом страны Махмудом Ахмадинежадом и духовным лидером страны аятоллой Хаменеи перешел в критическую стадию. Сначала появилась информация о готовящемся государственном перевороте, после чего мировые агентства сообщили, что в Исламской Республике арестованы 25 человек из числа приближенных к президенту лиц.

Таким образом, прогноз премьер-министра Турции Реджепа Эрдогана о возможности «иракизации» ситуации на Ближнем Востоке и в Северной Африке оправдывается, хотя в каждой стране протесты имеют национальные оттенки.

В основе социально-политических волнений лежит экономика. Примечательно, что определенными островками стабильности в регионе (и исключениями из тенденции) остаются страны Персидского залива. И дело не столько в особенностях их государственного устройства, сколько в наличии значительных доходов от продажи нефти. Имеющиеся ресурсы позволяют стабилизировать ситуацию и у соседей. Так, после угрозы возникновения масштабных волнений в Бахрейне король этого государства получил помощь от партнеров по Совету сотрудничества арабских стран Персидского залива: Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты направили в Бахрейн полторы тысячи своих военных и полицейских.

Чем богаты

В странах Персидского залива эффективным средством предотвращения массовых волнений стали значительные финансовые выплаты широким слоям населения. Так, в Кувейте в честь пятилетия правления эмира было объявлено об Amiri grant. Этот грант состоит из единовременной выплаты 1,15 млн жителей страны тысячи кувейтских динаров (3600 долларов США) и права получать бесплатную еду на протяжении 14 месяцев. Кроме того, были вдвое повышены стипендии неженатым студентам (до 700 долларов), а женатым — до 1200 долларов. На 70–115% увеличили оклады военнослужащим, полицейским и пожарным. Нефтяная государственная компания Kuwait Petroleum Corporation тоже повысила зарплаты своим работникам. А вице-премьер по экономическим вопросам Кувейта предложил избавить всех граждан страны еще и от платы за электричество, воду и телефонную связь.

В Саудовской Аравии король Абдалла ибн Абдель Азиз объявил о реализации пакета финансовых льгот общей стоимостью свыше 35 млрд долларов. В него вошли такие меры, как 15-процентное повышение зарплаты госслужащим, поддержка молодых безработных и граждан Саудовской Аравии, обучающихся за рубежом, а также помощь семьям в поиске доступного жилья.

В небогатых странах региона правители пока ограничились перестановками в правительстве и обещаниями провести реформы (Иордания, Оман). В некоторых государствах их руководителям пришлось отказаться от давно действующих антидемократических мер и решиться на проведение масштабных демократических трансформаций (например, Сирия, Алжир). А в Тунисе и Египте многолетние авторитарные правители были вынуждены отречься от власти из-за массовых уличных протестов. На наш взгляд, на характер протестов значительно влияет то, насколько политическое поле было ранее «зачищено» от оппозиции.

Ребус Каддафи

Наиболее ярко выраженным проявлением «иракизации» ситуации в регионе являются события в Ливии. Здесь усталость общества от 42-летнего правления Муаммара Каддафи усугубилась другими многочисленными факторами. Прежде всего, это полное отсутствие конкурирующих с Каддафи политических фигур и сил, противоречия между крупнейшими племенами, предпосылки к раздробленности страны, образованной в середине прошлого столетия слиянием трех территорий. Кроме того, свою роль сыграло активное вмешательство Запада в ситуацию на стороне противников Каддафи, а также привлечение последним иностранных наемников для подавления протестов в стране.

Если последний фактор является крупнейшим просчетом самого Каддафи, то действия НАТО в Ливии демонстрируют неготовность основных геополитических центров влияния к волнообразному распространению нестабильности на Ближнем Востоке и в Северной Африке, а также недостаточное понимание ими самой природы событий в регионе. Почти двухмесячные бомбардировки самолетами коалиции Ливии — в такой форме выполнялась резолюция ООН №1973 о запрете полетов авиации Каддафи — не привели ни к падению режима ливийского лидера, ни к решающему преимуществу оппозиции. Сейчас Запад не может определить свои дальнейшие действия в Джамахирии. На недавно прошедших переговорах лидера ливийской оппозиции Мустафы Абдул Джалиля с президентом Франции Николя Саркози и главой итальянского МИДа Франко Фраттини было объявлено о проведении в мае в Риме международной конференции по Ливии.

Но на ней речь пойдет обо всех кризисных явлениях в регионе и, прежде всего, о ситуации в Сирии. Президент Башар Асад отменил действовавшее в стране 48 лет чрезвычайное положение, отправил в отставку действующее правительство и объявил о проведении в стране других демократических преобразований (см. «Эксперт» №15–16 (301) от 25 апреля 2011 года). Местная оппозиция расценила эти уступки как проявление слабости правящего режима. А Евросоюз сообщил о блокировании банковских счетов и запрете въезда в ЕС 13 высокопоставленным сирийским чиновникам, обвиненным в жестоком подавлении уличных протестов.

Наконец, огромное влияние на дальнейшее развитие ситуации в регионе окажут осенние выборы в Египте. Эта страна, в которой проживают 83 млн человек, контролирует Суэцкий канал и в значительной мере формирует политику арабского мира в отношениях с Израилем.

Нефть и еда

Социальные беспорядки и политическая суматоха на Ближнем Востоке и в Северной Африке не пройдут бесследно для экономики региона. Главное последствие для мировой экономики — бурный рост цен на нефть. Биржевые нефтяные котировки в Лондоне достигали в апреле 126 долларов за баррель. Правда, угроза новой мировой рецессии из-за высоких цен на сырье и ожидаемый конец череды ближневосточных революций способствовали резкому снижению цены нефти в первой половине мая — почти на десять процентов.

Сегодня мнения о том, как будет развиваться дальше ситуация с ценами на нефть, расходятся. Скептики считают, что эпицентр конфликта перекинется на Саудовскую Аравию — крупнейшего экспортера нефти в мире. И тогда мировой экономике точно не поздоровится. «До недавнего времени политическая ситуация в Саудовской Аравии была самой спокойной во всем Востоке. Но после того как разгорелся конфликт в соседнем Бахрейне, местные власти забеспокоились: в Саудовской Аравии тоже проживает многочисленная шиитская община», — отметил научный сотрудник Центра арабских исследований Института востоковедения Российской академии наук Гурген Гукасян. В марте полиция королевства уже открывала огонь по митингующим, требовавшим выпустить заключенных-шиитов. В результате министерство внутренних дел страны вообще запретило проводить демонстрации. «Конфликты в регионе Ближнего Востока и Северной Африки то возникают, то ослабевают. Но в целом политический градус не спадает. Это означает, что высокие цены на нефть будут держаться до конца года. То есть могут вырасти и до 150 долларов за баррель», — прогнозирует Гукасян.

Другие эксперты убеждены, что ценовые скачки на нефть носят чисто спекулятивный характер и скорее зависят от действий Федеральной резервной системы США. Сокращение эмиссии американского доллара неминуемо приведет к падению цен на нефть и сырье в целом. «Если суммировать добычу нефти по всем охваченным беспорядками странам, то окажется, что она составляет лишь три с небольшим процента мировой добычи. И эта недостача уже компенсирована за счет наращивания объемов добычи в Саудовской Аравии. Есть множество каналов поставок нефти в средиземноморский регион — и, например, Ливия не играет тут критической роли», — уверен заместитель директора научно-технического центра «Психея» Геннадий Рябцев. По его словам, финансовые спекулянты попросту трактуют ситуацию на Ближнем Востоке в выгодном для них свете.

Подорожание топлива стало одним из факторов повышения цен на продовольствие — в мире за год они выросли на 36%, приблизившись к пиковым показателям 2008-го. Об этом сообщил глава Всемирного банка Роберт Зеллик на ежегодной весенней встрече Международного валютного фонда и группы организаций Всемирного банка в Вашингтоне. Такое резкое повышение — хорошая почва для новых революций, ведь сейчас в Азии и Африке на грани голода живут 1,2 млрд человек, что на 20% больше, чем три года назад. «Из-за тесной связи между валютными, фондовыми и сырьевыми рынками наряду с нефтью дорожают все сырьевые продукты — от пшеницы до какао», — говорит Рябцев.

По мнению американского экономиста Нуриэля Рубини, если цены на нефть вырастут еще больше, развитые экономики замедлят свое развитие, а многие даже вернутся в состояние рецессии. Выходов из этой ситуации не так много. В сценарии Рубини их всего два: либо Саудовская Аравия резко наращивает производство нефти, либо США снижают потребление топлива, к примеру, существенно подняв акцизы на бензин.

Такой шаг нанесет удар по мировым спекулянтам, поэтому этим вопросом уже занялся президент США Барак Обама. В конце апреля он заявил о создании специальной комиссии, которая изучит факторы, влияющие на стоимость энергоресурсов. Сегодня цены на бензин в Америке почти достигли уровня 2008 года — четыре доллара за галлон топлива (4,54 литра), или около семи гривен за литр. Для американцев как автомобильной нации это очень важно. Тем более что год назад они платили за горючее в полтора раза меньше.

План «Объединенный защитник»

Лучшие умы мира ломают голову над возможными сценариями выхода из «восточного кризиса». К примеру, Нуриэль Рубини предлагает реализовать специальную программу помощи — аналог Плана Маршалла для восстановления Западной Европы в 1940-х годах. Он считает необходимым подключить к процессу международные финансовые институты (МВФ, Всемирный банк, ЕБРР) в роли финансовых доноров, а также обязать ведущие экономики планеты также финансировать эту программу.

В Катаре на Дохийском международном форуме его делегаты предложили арабским странам создать единое государство — аналог Евросоюза. Европейские чиновники на подобные предложения отреагировали критично и напомнили о разительных социально-экономических различиях, которые существуют между арабскими странами, — главным образом из-за наличия или отсутствия природных ресурсов у того или иного государства. К примеру, в Египте, Иордании, Ливане, Сирии, Марокко и Тунисе, не настолько богатых запасами нефти, как Ливия или Саудовская Аравия, одной из первоочередных проблем остается безработица, характерная в основном для молодежи в возрасте от 15 до 24 лет. Согласно данным МВФ, сегодня около 40% молодых людей в этих шести странах не имеют работы. А в Египте и Сирии безработица достигает 60%. По словам местных жителей, здесь даже хорошее образование не дает сегодня гарантии молодежи получить работу.

Ситуация на Ближнем Востоке имеет огромное значение для экспортоориентированной украинской экономики. Туда идет значительная часть украинских металлов и зерна. Кроме того, Киев подписал контракты с Египтом, Ливией, Сирией и Иорданией на поставку машиностроительной продукции — от железнодорожных вагонов до самолетов. «Сирия и Иордания покупали у нас некоторые виды вооружения, например БТРы. В Египет и Ливию мы поставляли зерно. Несколько контрактов с Египтом Украина успела заключить в нефтяной и космической сферах. Уже начата добыча нефти, вложены средства в разведку месторождений», — рассказывает директор Института политического анализа и международных исследований Сергей Толстов. Наша страна активно экспортирует ячмень, овес и просо в Бахрейн, кукурузу, пшеницу и подсолнечник — в Тунис. Так что для нас Ближний Восток и Северная Африка — это далеко не только (и не столько) цены на нефть и вопросы демократизации региона.

Авторы: Андрей Миселюк, Екатерина Сыченко

Вслед за президентом России Владимиром Путиным президент Ирана Хасан Роухани тоже решил прибегнуть к силе печатного слова. Перед тем как отправиться в Нью-Йорк на 68-ю Генеральную Ассамблею ООН он опубликовал своё послание в издании The Washington Post, где призвал лидеров стран сообща решать мировые проблемы и привлекать Иран к конструктивному диалогу.

«Мир изменился. Международная политика теперь — это многомерная арена, где сотрудничество и конкуренция часто происходят одновременно. Времена кровной мести прошли. Мировые лидеры должны начать работу по превращению угроз в возможности», — пишет президент Ирана в статье, озаглавленной "Почему Иран ищет конструктивное сотрудничество" ("Why Iran seeks constructive engagement").

«К сожалению, часто односторонний подход продолжает доминировать над совместной работой. Это оборачивается катастрофическими последствиями. За последние годы было две войны, 11 сентября… «Аль-Каида» и другие экстремистские выходки продолжают сеять хаос.

…Сирия, жемчужина цивилизации, стала сценой насилия, в том числе рассадником химического оружия, которое мы решительно осуждаем. В Ираке по прошествии 10 лет после американского вторжения продолжается насилие, десятки людей ежедневно погибают. В Афганистане продолжается кровопролитие», — пишет Роухани.

«Односторонний подход с позиции грубой силы — порождает насилие. Он явно не в состоянии решить такие проблемы, как терроризм и экстремизм. Никто не застрахован от экстремистского топливного насилия, даже если оно происходит за тысячи километров. Американцы встретились с этой реальностью 12 лет назад.

…Мой подход к внешней политике в том, чтобы решить эти вопросы путём устранения их причины. Мы должны работать вместе, чтобы положить конец нездоровой конкуренции и топливного насилия — этих проблем, которые нас разделяют. Мы должны также обратить внимание на вопрос идентичности, как ключевой фактор напряжённости на Ближнем Востоке и за его пределами».

Также он дал понять, что его страна не собирается отказываться от развития собственной ядерной энергетики:

«Освоение атомного топливного цикла и производство ядерной энергии является для нас не только способом диверсификации наших энергоресурсов, но и проявлением национального самосознания иранцев, наших требований достоинства и уважения и соответствующего места в мире. Без понимания роли личности многие вопросы, с которыми мы все сталкиваемся, останутся нерешёнными.

Мы должны объединить усилия, чтобы конструктивно работать в направлении национального диалога, будь то в Сирии или в Бахрейне. Мы должны создать атмосферу, в которой народы региона могут решать свою судьбу. Я объявляю о готовности моего правительства помочь в налаживании диалога между сирийскими властями и оппозицией.

Мы должны обратиться к проблемам соперничества, напряжённости и топливного насилия. Ключевым должно стать конструктивное взаимодействие и обеспечение всеми странами взаимовыгодных решений.

Мы и наши международные коллеги потратили много времени, возможно, слишком много времени, обсуждая то, чего мы не хотим. Это характерно не только для международных отношений Ирана. Когда большая часть внешней политики находится в прямой зависимости от внутренней, сосредотачивать внимание на том, что человек не хочет — это лёгкий выход для многих мировых лидеров. Выразить же то, чего хочется на самом деле, — это требует большого мужества.

Вместо того чтобы сосредоточиться на том, как предотвратить ухудшение дел, мы должны думать и говорить о том, как сделать так, чтобы было лучше. Для этого нужно набраться храбрости и заявить, что мы хотим — ясно, кратко и искренне, и принять для этого необходимые меры. Это суть моего подхода к конструктивному взаимодействию.

Я призываю своих коллег отправиться в Нью-Йорк на открытие Генеральной Ассамблеи ООН, чтобы пообщаться. Я призываю вступить в конструктивный диалог. Я призываю лидеров заглянуть дальше, быть храбрыми и сказать, что они видят на самом деле. Пусть даже это не в их национальных интересах, но ради их наследия, ради наших детей и будущих поколений», — пишет в своей колонке Хасан Роухани.

Проект "Однако"

ВЛАСТИ ИРАНА ИСПРАВИЛИ ОШИБКУ И СНОВА ОТКЛЮЧИЛИ СОЦСЕТИ

Оказалось, что ранее предоставленный иранцам доступ в Facebook и Twitter был не более чем техническим сбоем

В Иране снова заблокированы сайты Facebook и Twitter, сообщает The New York Times. Снятие блокировки 16 сентября было вызвано техническим сбоем.

Накануне СМИ сообщали о прекращении блокировки в Иране американских сайтов социальной сети и микроблогов. Иностранные журналисты писали, что получили доступ к своим аккаунтам, на страничках самих иранцев стали появляться радостные сообщения о прямом доступе на сайты.

Сайты Facebook и Twitter были заблокированы в Иране в 2009 году, так как власти опасались протестов, скоординированных через Интернет. Это не значит, что с тех пор иранцы не пользуются этими сайтами, но это стало значительно более трудным, да и просто противозаконным делом. Пользователи Facebook и Twitter применяли технологии VPN, чтобы связаться со своими аккаунтами через компьютеры, физически находящиеся вне Ирана. Иранские власти, однако, периодически находили способы перекрыть и эти лазейки. Особенно суровой интернет-цензура становилась перед выборами.

Отношение к американским социальным сетям в Иране разное: есть радикальные политики, которые напрямую называют Facebook сионистским инструментом (серьезное обвинение во враждебном Израилю Иране), однако действующий президент республики Хассан Роухани не раз высказывался за смягчение цензуры в Интернете. Сам он довольно активно ведет Twitter, а некоторые из его министров имею аккаунты в Facebook.

Именно поэтому снятие блокировки 16 сентября многие расценили как шаг правительства Роухани к ослаблению цензуры в Интернете. Среди радостных записей на страничках иранцев в соцсетях попадались и благодарности президенту за открытый доступ в Facebook и Twitter. Впрочем, теперь ошибка исправлена, и блокировка снова работает.

Весной 2013 года Иран попал в созданный "Репортерами без границ" список "врагов Интернета" за систематический контроль сети и нарушение прав человека с помощью "всемирной паутины". Кроме Ирана в список попали еще четыре страны: Сирия, Китай, Бахрейн и Вьетнам. Россия, по классификации организации, находится в списке стран под наблюдением.

Три самых красивых рукотворных острова мира находятся в Дубае

Из десяти самых красивых искусственных островов мира три находятся в Дубае (ОАЭ). Как сообщает IMEXre.com со ссылкой на издание Emirates Business 24|7, в рейтинг самых красивых искусственных островов мира вошли острова Palm Jumeirah, острова The World и остров Burj Al Arab. Одним из самых красивых архипелагов мира также вошел расположенный в Бахрейне проект Amwaj Islands. The Palm Jumeirah: названный в соответствии со своими очертаниями, остров The Palm Jumeirah является жемчужиной в портфолио застройщика Nakheel. Здесь в настоящее время возведены несколько элитных отелей и проектов. The World Islands: другой проект компании Nakheel, представляющий собой архипелаг, спроектированный в форме карты мира. Острова располагаются приблизительно в 4 км от береговой линии. Burj Al Arab island: на искусственом острове расположен отель Burj Al Arab, признанный лучшим отелем в мире. Остров построен в 900 футах от береговой линии. Amwaj Islands: эта группа рукотворных островов похожа на остров Palm Jumeirah. Здесь находятся 5-звездочные отели и элитные проекты Бахрейна. Кроме того, в десятку самых красивых островов мира вошли острова Урос в Перу, остров Дануб в Австрии, остров Пеберхольм в Дании, Камферс Дам в Южной Африке, Иль Синье во Франции и Тилафуши на Мальдивах.

Департамент развития внешней торговли Минторга Таиланда намерен провести не менее 200 различных мероприятий за границей по продвижению тайских товаров на мировом рынке. В сентябре2013 г. запланирована встреча руководства Министерства торговли с торговыми представителями Таиланда для оценки глобальной ситуации и разработки мер стимулирования роста экспорта. Минторг не намерен пересматривать целевые показатели роста в 7-7,5%. План мероприятий включает проведение роуд-шоу "Неделя Таиланда" в шести странах, организацию 40 бизнес-миссий, создание тайских бизнес-центров в Польше, Танзании, Японии, ОАЭ и Бахрейне. На развитие экспортного потенциала предприятий малого и среднего бизнеса выделяется бюджет в объеме 300 млн. бат. Для поддержки интернет-трейдеров Департамент создал сайт www.thaitrade.com. Целью является увеличение числа торговых фирм, торгующих онлайн, с 7 до 15 тыс. к концу текущего года.

Департамент развития международной торговли намерен открыть несколько дистрибьюторских центров в Польше, Танзании, ОАЭ, Бахрейне и Японии. Центры должны способствовать развитию тайского экспорта в указанные страны и служить воротами в сопредельные государства регионов. Управлять дистрибьюторскими центрами будут частные компании.

Премьер-министр Королевства Бахрейн Халифа ибн Салман аль-Халифа в ходе встречи с японским премьером Синдзо Абэ заявил о намерении властей страны снять запрет на импорт продуктов из Японии, введенный в марте 2011 года после аварии на АЭС "Фукусима-1", сообщило в воскресенье агентство Jiji.

По информации агентства, помимо отмены запрета на импорт определенных видов продукции власти Бахрейна также намерены снять требования к японским производителям по прохождению государственных проверок на наличие в продуктах радиоактивных элементов.

В случае окончательного одобрения данного решения Бахрейн станет первым членом Совета по сотрудничеству стран Персидского залива, снявшим запрет на импорт японской продукции.

В свою очередь премьер-министр Японии в ходе беседы со своим бахрейнским коллегой выразил надежду на то, что примеру Бахрейна последуют и другие страны, где до сих пор действует запрет на ввоз японских товаров.

Авария на АЭС "Фукусима-1" в марте 2011 года стала крупнейшей за последние 25 лет после катастрофы на Чернобыльской АЭС.

Произошли утечки радиации в атмосферу и морскую воду. Из зоны в радиусе 20 километров от станции было эвакуировано 140 тысяч человек. Большинство из них продолжают жить во временном жилье.

Ряд районов из-за высокого уровня заражения фактически признан непригодным для проживания. Полная ликвидация аварии займет около 40 лет. Екатерина Плясункова.