Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Члены ССАГПЗ скоро введут единую туристическую визу

Вопрос о вводе единой туристической визы для всех стран ССАГПЗ (ОАЭ, Саудовская Аравия, Кувейт, Катар, Бахрейн и Оман) рассматривался на заседании Совета по сотрудничеству в сфере туризма, прошедшем в Фуджейре. В настоящее время государства разрабатывают информационную систему для обмена данными при выдаче единой туристической визы. Об этом пишет новостное агентство из Саудовской Аравии Arab News. Дата осуществления этих серьезных изменений в визовой политике стран ССАГПЗ пока не указывается. Напомним, что в настоящее время туристические визы, выданные одной страной ССАГПЗ, не признаются другими странами, в отличие от резидентских виз, взаимно признаваемых всеми странами, кроме КСА. Единая виза для туристов устранит лишние формальности и окажет большое позитивное влияние на развитие туризма в регионе. Механизм ее выдачи, скорее всего, будет схож с механизмом, используемым странами, входящими в Шенгенскую зону. Кроме решения о выдаче единой туристической визы, странами-членами ССАГПЗ разрабатывается ряд унифицированных законов, касающихся защиты прав потребителя и борьбы с недобросовестными предпринимателями. Также завершается создание единого таможенного пространства.

Не менее 40 заключенных одной из тюрем в Бахрейне получения ранения в результате столкновений с сотрудниками службы безопасности, сообщает в пятницу агентство Рейтер со ссылкой на правозащитника.

Охранники использовали дубинки, слезоточивый газ и шумовые гранаты для подавления бунта заключенных, недовольных условиями своего содержания.

"Они пытались сломать двери, полиция вмешалась и восстановила порядок", - говорится на странице МВД Бахрейна в Twitter.

Однако по данным активиста Бахрейнского центра по защите прав Саида аль-Мухафады (Sayed al Muhafada), около 100 заключенных взбунтовались, так как были недовольны тем, что им не разрешают видеться с родными.

Бахрейн с февраля 2011 года переживает внутриполитический кризис. Шиитское большинство населения требует демократических преобразований от правящей суннитской верхушки. По данным международных правозащитных организаций, за два с половиной года в Бахрейне погибли уже порядка 80 участников различных акций протеста.

Победа Асада, а следовательно и Ирана, может обернуться крупнейшим геополитическим поражением для правящей династии Саудовской Аравии и ее ухода с политической сцены. Вот почему министр разведки Саудовской Аравии в ходе неожиданного визита в Москву решил резко изменить ситуацию, пойдя на беспрецедентный шаг – открытую попытку подкупа руководства России. Сделав доллар главным аргументом своей дипломатии, саудовцы на антисирийскую и антииранскую компании уже потратили более 50 миллиардов долларов, но безрезультатно. И во время переговоров с Путиным, принц Бандар бин Султан, от имени Короля бин Фейсала, решил добавить еще пятнадцать…

Еще месяц назад министр иностранных дел Саудовской Аравии принц Сауд аль-Фейсал обвинял Россию в «поддержке геноцида в Сирии» и заявлял, что сотрудничество с Башаром Асадом наносит непоправимый ущерб интересам Москвы на Ближнем Востоке, что мусульманский мир отвернулся от России, делающей ставку на нынешний режим в Дамаске. Медиа и эксперты не успели еще обсудить далеко идущие последствия этого демарша, а в Москву, в столицу государства, «поддерживающего геноцид» и «являющегося одним из оплотов безбожия» прибыл принц Бандар бин Султан, глава саудовской разведки и генеральный секретарь Совета национальной безопасности Королевства. Жизнеописание этого человека, его роль в «обустройстве» региона, в формировании ближневосточной политики Вашингтона, где Бандар просидел послом 22 года и был более чем близок и с Рейганом, и с семьей Бушей, рассказ о головокружительных комбинациях и формировании им просаудовского лобби на американском политическом Олимпе заслуживает отдельной книги. Отметим лишь постоянство двух его принципов – враждебное отношение к России и ненависть к Исламской Республике Иран, которые бин Султан считает главными геополитическими противниками Королевства. Но принципы – это одно, о них можно и нужно забыть, когда предлагаешь сделку потенциальному и извечному противнику. А именно с таким предложением и прибыл бин Султан в Москву.

Информации о переговорах Путина и главы саудовской разведки в официальных медиа – мизер, но в данной ситуации вполне достаточно того, что сообщают о встрече и ходе четырехчасовой беседы хорошо информированные источники и в Москве, и в ряде стран Ближнего Востока. Даже явно преднамеренный «слив» дозированной информации, организованный агентством Рейтер, здесь особой роли не играет, хотя и добавляет пикантный нюанс к тому, как Запад воспринял этот визит. На встрече с Бушем-младшим бин Султан одевался неформально и светски – джинсы, пиджак. Свои люди, повязанные совместными проектами и финансовыми операциями, чего уж там… На встречу с Путиным он прибыл весьма официально одетым, подчеркивая тем самым не только важность своих предложений, но и пытаясь создать впечатление, что говорит с российским президентом от имени всего мусульманского мира.

Итак, что предлагал глава разведки Королевства и Генеральный секретарь Совета национальной безопасности Саудовской Аравии Президенту России?

Первое. Вопреки появившимся версиям, бин Султан не предлагал России прямой оружейный контракт с Королевством. Он прекрасно понимал, что на фоне предыдущих обещаний, о которых ниже будет сказано, данное предложение будет выглядеть, мягко говоря, неуместно. Поэтому в «оружейном плане» России была предложена схема, по которой Саудовская Аравия оплатила бы закупки российского оружия Египтом, Ливией, Тунисом и Йеменом. Вполне, кстати, работающая схема, именно по такому принципу, оплата третьей стороной, осуществляются наши поставки в Ирак и Афганистан.

Второе. Бин Султан предложил российской стороне долгосрочный беспроцентный заем на максимально льготных условиях (чуть ли не по принципу «отдадите, когда сможете») для вложений в модернизацию предприятий российского ВПК.

Третье. Принц заявил, что саудовская сторона, используя свое влияние на Катар, готова приложить все усилия к ослаблению конкурентной активности эмирата на европейском газовом рынке с тем, чтобы создать максимально комфортные условия российскому Газпрому.

И, наконец, четвертое. Бин Султан дал понять Путину, что сегодня международное сообщество (США, ЕС и Королевство), ведет консультации о создании нового антитеррористического альянса, призванного противостоять новой реинкарнации аль-Каиды – своеобразной «аль-Каиды 2.0». И что Россия могла бы занять в этом альянсе достойное её лидирующее место, став, таким образом, равноправным стратегическим партнером США и ЕС.

Общая цена предложений принца щедра как посулы джиннов из «Тысячи и одной ночи» - 15 миллиардов долларов. А взамен от России и требуются-то сущие пустяки: во-первых, отказаться от поддержки Башара Асада, не препятствовать принятию СБ ООН резолюции по Сирии, в которой предусмотрены санкции, бесполетные зоны и возможность «гуманитарной интервенции» по ливийскому сценарию. Во-вторых, ужесточить свою позицию по иранской ядерной программе и отказаться от осуждения односторонних санкций, принятых США и Евросоюзом. Словом, в своих предложениях бин Султан не вышел за традиционную линию саудовской внешней политики – максимально ослабить Иран путем свержения Башара Асада.

Кипящий котел для Королевства

О «двойном дне» саудовских предложений поговорим чуть позже. Сейчас важнее понять, что подтолкнуло бин Султана на беспрецедентный дипломатический шаг и от имени кого он выступает – только от королевской семьи или же в его предложениях торчат уши Вашингтона и европейских столиц. Бандар бин Султан в пасьянсе саудовской династии прав на трон не имеет, его мать была не женой, а лишь наложницей наследного принца. Но его место в политической элите Королевства трудно переоценить. Именно он сегодня в основном формирует внешнюю политику Королевства. Источник его влияния, восстановленного после ареста и непродолжительного заключения в 2008 году, покоится на «двух китах». С одной стороны – тесные отношения с набирающим все больший вес младшим сводным братом Салманом бин Султаном, претензии которого на престол вполне реальны и весомы. С другой – теснейшие связи с американской деловой и политической элитой, причем связи эти скреплены совместными финансовыми интересами. Больше того – Бандар бин Султан в силу и своего опыта, и своего положения, и своих способностей видит дальше и больше, чем остальные члены королевской семьи. И то, что он видит, та реальная картина международного положения Королевства и внутриполитической ситуации в нем – заставляет его бить тревогу и идти на нестандартные дипломатические ходы.

Накал социальных противоречий в «счастливой Аравии» – отдельная тема, но и на международной арене положение Эр-Рияда выглядит не лучшим образом. Да, в Египте свергнут Мурси, которого поддерживал Катар. Саудовская Аравия обеспечила лояльность египетских исламских экстремистов - салафитов к армейскому перевороту. Но в данном случае Королевство играло за чужие интересы. Египет без Мурси нужен в первую очередь США и Израилю, пока не завершилась внутренняя смута, а с братьями-мусульманами в Каире разбираться будут еще долго, Египет не в состоянии подыграть саудитам в антисирийской и антииранской партиях. Кроме того, события в Египте обострили отношения Саудовской Аравии с Турцией. Характерно, что турецкий премьер Эрдоган своего негативного отношения к свержению Мурси, а заодно – к тем, кто этому свержению способствовал, не скрывает и свое неудовольствие Эр-Рияду уже высказал.

Да, удалось путем рокировки внутри катарской династии заставить эмират отказаться от лидерских амбиций и конкуренции с Саудитами за первенство в арабском и мусульманском мире. Но вот надолго ли? Обеспечив династические перестановки, Эр-Рияд отнюдь не обеспечил лояльность Дохи, и стремление к реваншу как политическая линия эмирата – лишь вопрос времени, достаточно Эр-Рияду на чем-то споткнуться…

А споткнуться есть где. Замалчиваемый, словно и несуществующий Бахрейн, вопреки территориальной малости имеет огромное значение для королевской династии. Ввод саудовского контингента, фактическая и реальная оккупация, массовые репрессии против шиитского большинства, полное попрание международных стандартов – особого результата не дали. Партнеры по Совету сотрудничества арабских государств Персидского залива (CСАГПЗ) только многозначительно молчат, когда Эр-Рияд говорит о «руке Тегерана» в бахрейнских событиях. Им, как никому другому, известно, что до оккупации, до массовых репрессий саудовских спецслужб, шииты Бахрейна отнюдь не ориентировались в политическом отношении на Иран. И то, что сейчас оппозиция радикализуется и ищет опору в Тегеране – прямой результат саудовского «замирения». У партнеров по CСАГПЗ возникает и такой вопрос: «Если Тегеран способен без видимых усилий обеспечивать такой уровень оппозиционной активности у шиитов Персидского залива, что вся мощь Эр-Рияда оказывается бессильна, то не лучше ли пойти на диалог с Тегераном и обеспечить добрососедские отношения?»

Есть и еще одно обстоятельство, нервирующее королевскую династию. Ситуация в Бахрейне – мина замедленного действия в международном плане, а контактный взрыватель этой мины находится в Вашингтоне и Москве (причем, Москва значимость этого факта, как представляется, не осознает). В любой момент Москва может инициировать слушания по массовым нарушениям прав человека в Бахрейне, поставить вопрос о фактической оккупации страны Саудовской Аравией на Совете Безопасности ООН. Вашингтон, разумеется, наложит вето, но он будет вынужден снять информационную блокаду вокруг Бахрейна, отказаться от двойных стандартов, и для успокоения общественного мнения внутри самих США поставить перед Эр-Риядом целый ряд очень неудобных вопросов о соблюдении прав человека, к которым Америка относится столь «трепетно». Но судьбоносный рубеж, от которого, без преувеличений, зависит будущее династии, проходит не только и не столько в Бахрейне.

Перспектива стратегического одиночества

На победу в Сирии, на свержение Асада Эр-Рияд поставил все. Победа и установление контроля над Дамаском стали бы самым драгоценным бриллиантом саудовской короны. Дуплет – падение ненавистного Асада и стратегическое поражение Тегерана, после которого Иран начнет терять статус региональной державы и свое влияние как ведущей исламской державы. Только вот победы не получается. Антисирийская коалиция рушится на глазах. Блицкрига не получилось, и сейчас каждый из участников этой коалиции лихорадочно ищет возможность выйти из конфликта с наименьшими потерями, оставляя династию наедине с Дамаском и Тегераном.

С конца минувшего года Эр-Рияд достаточно жестко критиковал Вашингтон за отсутствие последовательности в сирийском вопросе и двойственность позиции. Сегодня можно сказать, что подозрения Саудитов в ненадежности США по сирийскому и иранскому вопросу оправдались. Во-первых, вопреки усилиям израильского и саудовского лобби, да и собственных «ястребов», администрация Белого Дома более склоняется к диалогу с Хассаном Роухани, чем к продолжению противостояния. Разумеется, Вашингтон рассчитывает, что этот диалог пройдет на американских условиях, разумеется, в ходе этого диалога администрация Обамы потребует гарантий безопасности для Эр-Рияда и Тель-Авива. Но – это будет партия Вашингтона, а Саудиты останутся лишь наблюдателями, о планах регионального переустройства по саудовским лекалам придется забыть.

Во-вторых, в отношении Дамаска Вашингтон достаточно недвусмысленно дал понять, что не намерен активно «вкладываться» в сирийскую оппозицию. Более того, согласно полуофициальной информации, Обама уведомил Москву, что никаких массированных поставок оружия сирийской оппозиции не будет. Об этом же официальные американские представители уведомили и «дружественную» Сирийскую национальную коалицию.

Будучи проинформированными о таком решении Вашингтона, в европейских столицах вполне обоснованно решили, что им тоже нет никакого резона слишком активно и демонстративно вмешиваться в сирийские дела. Франция уже отказала «повстанцам» в ПЗРК «Мистраль», а Великобритания отделывается туманными обещаниями. Визит Бандара бин Султана в эти страны, и его прямые переговоры с руководителями европейских держав ситуации не изменили. Европейцы заверили принца, что они, безусловно, будут приветствовать военную победу оппозиции, признают новую власть в Дамаске, не откажут в помощи на последних этапах – но в настоящее время вязнуть в Сирии не хотят. Аргументы бин Султана о том, что западное оружие не попадет в руки «экстремистов» Европу все-таки не убедили.

Столь же безрадостно складывается ситуация и на «восточном» фланге антисирийской коалиции. Катар фактически самоустранился, избрав для этого вполне логичный довод для Эр-Рияда: «Вы хотели, чтобы мы отказались от региональных амбиций и снизили внешнеполитическую активность? Будь по-вашему, но теперь сами все расхлебывайте». Сирия вообще стала роковой страной для Катара. Вспоминается эпизод в ООН, когда представитель эмирата пообещал постпреду Российской Федерации при ООН Виталию Чуркину, что «Россия еще пожалеет о своем голосовании» против резолюции по Сирии, подготовленной активными участниками антисирийской коалиции. Ответ Чуркина стал кошмаром для Катара…. Ответ был все-таки пророческим, действительно, а где теперь Катар?

Не менее драматично обстоят для Эр-Рияда дела и с позицией Анкары. Глубокая вовлеченность в сирийский кризис обернулась политическим кризисом для самой Турции. Последний телефонный разговор Эрдогана с Путиным, в котором турецкий премьер попытался еще раз обосновать свою антиасадовскую позицию, закончился показательно глухим непониманием со стороны Москвы. Дальнейшая поддержка оппозиции сегодня приносит Анкаре исключительно минусы. Перспективы свержения Асада становятся все более туманными, а вот бесчинства сирийских «повстанцев» на турецкой территории, серьезное охлаждение отношений с Тегераном и Москвой, внутриполитический кризис – вполне уже реальность, изменить которую можно только отказом от участия в антисирийской коалиции. К чему Анкара и склоняется.

Конечно, «разброд и шатания» в антисирийской коалиции могут закончиться в любой момент, стоит только оппозиции добиться хоть сколько-нибудь значимых военных успехов. Но их пока нет, и перед Эр-Риядом в полный рост стала перспектива стратегического одиночества на сирийском фронте, которое может закончиться только поражением для династии. Восток не признает полумер, а потому политическое поражение обернется для саудитов физическим уничтожением. Именно на фоне столь безрадостных перспектив стратегического одиночества и возможного поражения в региональном противостоянии династия и решила пойти на некий прорыв, командировав Бандара бин Султана в Москву.

Российское партнерство с Эр-Риядом: «курс для чайников»

Разумеется, главный саудовский разведчик поставил и Вашингтон, и Париж, и Лондон в известность о сути предложений, которые он вез Путину. Но Запад, судя по всему, ни особых иллюзий по поводу успешности его визита не питал (информация со «сливом» Рейтера по итогам визита и комментарии западных СМИ достаточно злорадны), ни «подписываться» в качестве гарантов его инициатив никто из «западных партнеров» не собирался. Поэтому если в основе визита бин Султана в Москву было отчаяние, то в основе его предложений – блеф.

Разумеется, не прошли и «газовые инициативы» для взаимопонимания, как не имеющие сейчас особого смысла для России. Для Европы сейчас главное даже не цена, а именно расширение конкуренции на рынке поставщиков. Стремление сократить долю Газпрома на европейском рынке – единое решение Евросоюза, и договоренности России с Катаром, достигнутые при посредничестве Эр-Рияда, здесь роли не сыграют. Возникни такая договоренность – Европа попросту увеличила бы закупки, например, в Ливии, Алжире, Норвегии, да где угодно, вплоть до отмены санкций в отношении Ирана. Наши «газовые отношения» с Европой столь деликатная тема, что третий здесь более чем лишний. Россия имеет возможность расширить свое влияние на некоторых европейских и азиатских рынках, но никогда не сможет заместить Ближний Восток в качестве основного поставщика энергоносителей для всего мира.

Некая новая «антитеррористическая коалиция» и роль лидера в ней России? Спасибо, но мы уже одну антитеррористическую коалицию поддержали, до сих пор от баз США и НАТО в Центральной Азии, геостратегическом подбрюшье России, избавиться не можем. На фоне тупика по ПРО, активности НАТО в Черном море и на Каспии, территориальных претензий к России в Арктике нам коалиция с геополитическими оппонентами совершенно не нужна, в текущих противоречиях бы разобраться.

Ну а «оружейные контракты» с саудовцами и кредиты от них – это вообще «картина маслом». Напомним немного интересной истории. В 2007 году, во время визита Путина в Саудовскую Аравию, глава МИД КСА Сауд аль-Фейсал заявил о возможности заключения контрактов между Россией и КСА на поставку вооружений на общую сумму от $4 миллиардов. Предметом контрактов стало возможное приобретение Саудовской Аравией: 150 танков Т-90, 100 вертолетов Ми-17 и Ми-35,100 БМП-3, 20 комплексов ПВО. Чуть позже выяснилось, что переговоры с Россией были игрой саудитов, преследовавшей цель надавить на сенат США и западноевропейских партнеров, заставить их «подвинуться» в цене и условиях поставки американского и европейского оружия. Иного ожидать было бы по меньшей мере наивно, учитывая, что основу вооружений стран Персидского залива составляют американские и западноевропейские образцы. Игра саудитов получила информационную поддержку и американских производителей оружия, которые на слушаниях в Конгрессе о предоставлении оружейникам льгот, кредитов и особых условий экспорта вооружений в страны Персидского залива заявляли: «если саудиты не будут на льготных условиях покупать у нас, то они будут покупать у русских». Этот трюк поучительно сработал, игра удалась, огромный оружейный контракт получили США. Россия осталась ни с чем.

Второй эпизод, уже из истории президентского правления Дмитрия Медведева. Стремясь разрушить наметившееся в первый срок Путина российско-иранское сближение, саудиты, не мудрствуя лукаво, предложили сменившему его Медведеву оружейный контракт на 7.2 миллиарда долларов (из них три «отступные», в виде безвозвратного кредита). Условий получения было всего три: 1) не продавать Ирану С-300; 2) пересмотреть свои контракты на поставку российского оружия Сирии в сторону полного прекращения этих поставок; 3) не ветировать резолюции по Сирии, которые будут предусматривать «гуманитарной интервенции» и присоединиться к санкциям против Ирана или, как минимум, не накладывать вето на резолюцию СБ ООН, предусматривающую их ужесточение. И хотя практически все пожелания саудовской стороны были выполнены, но денег опять не поступило, а закупки российского оружия так и не начались.

Все объясняется просто. В отношениях с Саудовской Аравией следует учитывать, что это своего рода «непотопляемый авианосец» США на Ближнем Востоке и правящий дом никогда не откажется от этого статуса. Ради отношений с третьими странами Королевство никогда не пожертвует стратегическим партнерством с США, это аксиома и главное содержание «Курса партнерства с саудитами для чайников». Повторим еще раз: российско-саудовское партнерство может носить только временный характер и не имеет перспектив на развитие сверх сотрудничества в определенных, весьма узких границах. Возможные выгоды от этого партнерства столь малы, что не стоят отказа от геополитических интересов в регионе.

Стратегия Вашингтона на Ближнем Востоке держится сегодня на двузубой вилке – Эр-Рияд и Тель-Авив. И сколько бы Россия не старалась, ни один из зубцов этой вилки от стратегического партнерства с США не откажется. Столь же наивной является и надежда завязать «особые отношения» с Королевством через военно-техническое партнерство. Армия КСА, Национальная гвардия и спецслужбы ориентированы на Вашингтон. Антишиизм, русофобия, ненависть к лозунгу «Вахда, хуррийа, иштиракийа» («Единство, свобода, социализм»), который сирийская БААС предложила всему региону составляет идейную основу саудовских силовиков. Армия и силовые структуры королевства – это носители проамериканской идеи. Собственно, они и состоялись только и исключительно на военно-техническом сотрудничестве с Вашингтоном и Лондоном. Благополучие элит армии и силовых структур одинаково зависит и от лояльности к династии и от добрых отношений с американской политической элитой, поэтому переориентация на Москву или другие столицы, попросту невозможна.

По мнению иранских экспертов, у Путина неважные советники по ближневосточным делам. Впрочем, по иранским вопросам, имея в виду не просто Исламскую Республику, а «Большой Иран», геополитическое пространство от Леванта до Пакистана, – еще хуже. Сожаления иранцев понятны. За некомпетентность и догматизм этих советников россияне уже заплатили поражениями в Ливии, потерей позиций в Ираке, «готовятся проворонить» Иран. Россия откровенно мечется в поисках партнеров по диалогу в мусульманским миром, Москва не в состоянии сформулировать новые идеи и новые подходы для стремительно меняющегося «турбулентного Востока». Сирия стала последним нашим рубежом, и то лишь благодаря тому, что Путин замкнул данный вопрос на себя, на авторитет уже признанного политика. Да, действительно, у России пока еще нет потенциала для ведения на Востоке наступательной политики. Но те же «ассиметричные действия» по Сирии показали, что и того, что есть, при умелом применении вполне достаточно для ведения собственной партии и для отстаивания собственных интересов. Именно из-за этой твердой позиции весь мир повернулся к нам лицом. Именно из-за этого Бандар бин Султан приехал в Москву, а приезд других – лишь вопрос времени.

Сегодня в оценке реалий региона Путин больше опирается на интуицию и инстинкт самосохранения, нарабатываемый любым нормальным разведчиком в первую очередь. Кроме того, как политическая фигура общероссийского масштаба Путин состоялся на «северокавказском синдроме», начиная с Чечни. И он прекрасно помнит, кто был спонсором кровавой «кавказской бани». Именно эта интуиция, помноженная на инстинкт самосохранения и недоверие ко всему, что исходит от саудитов, позволили Путину ответить отказом на предложения Бандара бин Султана. Отчаянный маневр Эр-Рияда успехом не увенчался. С чем, собственно, нас всех и можно поздравить.

*******************

Отказ на предложения саудовской королевской династии может привести к поляризации в отношении к России на Ближнем Востоке. Москву пугают тем, что якобы весь арабский и исламский мир выступает против Асада, а мы и Иран его поддерживаем, теряя авторитет и возможных союзников. Надуманность и лживость подобных заявлений очевидны, они либо весьма корыстны, либо не от большого профессионализма. Так называемый «единый арабский мир», от имени которого выступает Эр-Рияд – это сказка, распространяемая реакционными исламскими СМИ, существующая только в головах некоторых экспертов и обывателей. А наблюдается другое. Твердость по Сирии прибавила России сторонников в регионе. Дело здесь не в Асаде, а в готовности отстаивать союзника, выполнять взятые на себя обязательства. Одним словом, конец переговоров с Эр-Риядом – это не конец света. Это начало Большого Диалога с новыми игроками ближневосточного региона.

Нефтяное пятно диаметром почти в 20 км образовалось в территориальных водах Бахрейна, недалеко от побережья Ирана, сообщает Русская служба BBC со ссылкой на власти Бахрейна.

Утечка нефти произошла из индийского танкера. По данным Gulf-Daily-News, экипаж судна не предпринимал никаких действий против разлития, игнорируя предупреждения местных властей.

Бахрейн следит за состоянием вод Персидского залива в том числе используя спутниковое оборудование. Оповещены о повышенном уровне экологической опасности береговая охрана, порты, электростанции и станции опреснения. По словам главы одного из подразделений Высшего совета по контролю за загрязнением окружающей среды Ханана Хайдара, нефтяная пленка находится довольно далеко от берегов Ирана и от портов Бахрейна. Тем не менее Международный Центр взаимопомощи на случай чрезвычайных обстоятельств на море намерен призвать к ответственности владельцев индийского судна, пренебрегших международным природоохранным законодательством.

При этом судить виновных в экологической катастрофе должны в той стране, в территориальные водах которой произошла утечка, в данном случае наиболее вероятен Иран. Согласно его законам, судно может быть оштрафовано на сумму до 1 млн долларов. Однако штрафы могут назначить и другие потенциально затронутые страны - Саудовская Аравия, Бахрейн и Кувейт. Данное судно уже занесено в "черный список" Международной морской организации.

Министерство труда Арабских Эмиратов объявило выходными днями для частного сектора первый и второй день месяца шавваля в связи с праздником Ид аль-Фитр, который посвящен окончанию священного для мусульман месяца поста Радаман. Таким образом, служащие, компании и организации частного сектора возобновят работу в третий день шавваля, который начнется, в зависимости от появления на небосклоне нового месяца, либо 8 августа, либо 9 августа. Напомним, что в минувший вторник, 30 июля, власти ОАЭ объявили, что государственные учреждения будут закрыты, начиная с 7 августа (среда). Ожидается, что это будет последний, 29-й, день рамадана. Работу они возобновят на четвертый день шавваля, которому соответствует воскресенье, 11 августа, при условии, что Ид аль-Фитр начнется в четверг, 8 августа. Пользуясь случаем, Сакр бен Гобаш Саид Гобаш, министр труда ОАЭ, поздравил шейха Халифу бен Заеда Аль Нахайяна, президента ОАЭ и правителя Абу-Даби, шейха Мухаммеда бен Рашида Аль Мактума вице-президента и премьер-министра ОАЭ и правителя Дубая, членов Верховного Совета, правителей других эмиратов и жителей страны с приближающимся праздником. В Саудовской Аравии и Катаре для госслужащих праздник разговения Ид аль-Фитр продлится 12 дней, начиная с 1 августа. В Кувейте, Бахрейне и Омане он будет продолжаться от 3 до 5 дней в зависимости от решения местных властей. ОАЭ > Госбюджет, налоги, цены > russianemirates.com, 1 августа 2013 > № 870279

В МАЛАЙЗИИ УБИТ СОЗДАТЕЛЬ ОДНОГО ИЗ ВЕДУЩИХ БАНКОВ СТРАНЫ

Хусейн Ахмад Наджади был расстрелян вскоре после переговоров с неизвестным человеком в Куала-Лумпуре

В столице Малайзии Куала-Лумпуре убит видный финансист арабского происхождения. 75-летний Хусейн Ахмад Наджади, создавший пятый по величине активов малазийский банк AMMB, был вчера расстрелян на улице после деловых переговоров с неизвестным человеком. Супруга банкира, сопровождавшая своего мужа, получила серьезные ранения, но выжила. Об этом официальный представитель полиции Куала-Лумпура сообщил газете Malaysia Chronicle.

Наджади получил два пулевых ранения в грудь и скончался на месте. Его 49-летняя жена ранена в бедро и руку. Женщина находится в центральной городской больнице. Врачи оценивают ее состояние как стабильное.

Предварительное полицейское расследование показало, что около 12:30 по местному времени 29 июля банкир и его жена встретились, предположительно, с потенциальным партнером по бизнесу, возле храма богини Гуаньинь на улице "Лорон Цейлон" (Lorong Ceylon). Предметом переговоров, как полагают правоохранители, было приобретение акций (какой именно компании, не уточняется). Через час после беседы с неизвестным супружеская чета вошла в храм, посвященный Гуаньинь, и находилась там в течение нескольких минут. После этого Наджади и его жена направились к припаркованной машине. Когда они подходили к паркингу, к ним подбежал киллер и открыл беспорядочный огонь из пистолета. После этого он скрылся с места преступления на такси.

Убийце помогали два сообщника, уверены в МВД Малайзии. Свидетели сообщили полиции, что сообщники и киллер наблюдали за переговорами банкира с неизвестным бизнесменом. "Нам еще предстоит определить мотив убийства. Мы считаем, что преступление может быть связано с бизнесом, в котором что-то пошло не так", - сказал представитель полиции.

Наджади был первопроходцем в деле создания деловых связей между Малайзией и странами Ближнего Востока. В 1975 году он основал на своей родине в Бахрейне банк Arab-Malaysian Development Bank. 55% этой финансовой организации принадлежит Малайзии, 45% - арабским инвесторам. Банк изменил свое название на AMMB в 1983 году.

Наследники фараонов с ружьями

Военные имеют шанс удержать власть в Египте, если не будут повторять просчетов бывшего президента в экономике и найдут компромисс с основными группами влияния

Улицы и площади столицы Египта сегодня напоминают сцены из фильма о Парижской коммуне. Вот на трассе имени 6 Октября, ведущей к площади Тахрир, сооружают баррикаду сторонники свергнутого президента Мохаммеда Мурси (см. «Винтовка рождает власть»). А возле президентского дворца в Каире возвышаются баррикады противников президента-исламиста. Рядом блокпост, где бунтующие против исламистов уличные революционеры в касках и с резиновыми дубинками в руках останавливают и осматривают проезжающие автомобили.

Военные, взявшие власть в свои руки в ходе переворота в ночь с 3 на 4 июля, фактически отдали город противоборствующим группировкам. Солдаты охраняют только военные объекты и Египетский музей, а также периодически блокируют основные очаги активности исламистов, как, например, Каирский университет в Гизе.

Халяльная экономика

На протяжении года Мохаммед Мурси и исламисты с равнодушием сфинкса наблюдали за незатихающими акциями протеста простых египтян, недовольством политиков и бизнесменов. Первые два месяца после победы на президентских выборах Мурси страной совместно управляли исламисты и Высший совет вооруженных сил. Но в августе 2012 года президент отправил в отставку главу Высшего совета маршала Мохаммеда Хусейна Тантави, четко дав тем самым понять, что искать компромисса с армией не намерен. «Первым просчетом исламистов стала монополизация власти, когда они демонстративно оттолкнули от диалога другие политические группы. Второй ошибкой стали попытки захвата бизнеса, в том числе и у военных. А главное, они упустили момент, когда их оппоненты объединились. К тому же экономический кризис подорвал их авторитет среди населения. Даже когда армия провозгласила ультиматум, они до последнего отказывались идти на диалог», — подчеркивает исполнительный директор Центра ближневосточных исследований Игорь Семиволос.

Отстранив военных, исламисты занялись возведением пирамиды собственной власти, игнорируя интересы военных, коммерсантов и основной массы египтян. По большому счету, новый президент копировал курс бывшего лидера Хосни Мубарака (свергнутого в ходе Арабской весны) как во внешней, так и во внутренней политике. Кроме того, за год своего правления Мурси и «Братья-мусульмане» продемонстрировали готовность исламизировать Египет, перекроив общественные отношения, экономику и психологию людей по лекалам своего видения шариата. Однако вместо обещанного «покращення» начали расти цены на продукты, безработица стала бить всё новые рекорды, а правящие исламисты лишь призывали народ еще более усердно молиться. Около полутора тысяч иностранных фабрик, закрытых после событий Арабской весны, так и не возобновили свою работу, а туристический поток, во времена Мубарака приносивший в бюджет до миллиарда долларов в месяц, продолжил сокращаться после каждого заявления исламистов о своем негативном отношении к «неверным».

При исламистах стало трудно получить лицензию на бизнес, связанный с продажей алкоголя и различными развлекательными шоу. Депутат от «Братьев-мусульман» Азза аль-Джарф публично задалась вопросом: «С какой стати туристам пить виски, водку, коньяк и прочий алкоголь в Египте, когда они у себя на родине и так в нём недостатка не испытывают?»

Если мир воспринимает события в Египте через телевизионную картинку протестов на площади Тахрир и баррикад на прилегающих улицах, то для египтян повседневная жизнь — это длинные ежедневные очереди за хлебом, бензином и другими товарами первой необходимости. С момента отставки Мубарака в январе 2011 года золотовалютные резервы страны сократились на 60%.

Одна из особенностей экономической политики Египта — государственные субсидии, ставшие традицией еще со времен президента Гамаль Абдель Насера. Государство субсидирует египтянам приобретение бензина, хлеба, природного газа и удобрений. Но за год правления Мурси поступления в казну серьезно упали, и субсидии сегодня составляют непосильную для бюджета страны пятую его часть, притом что бюджетный дефицит возрос до 13% ВВП. Цены повысились, и теперь обычная египетская семья тратит на питание около 50% своих доходов. Согласно официальным данным властей, за чертой бедноты сегодня проживают 25,2% египтян, а еще 23,7% находятся у самой черты.

В своей предвыборной программе Мурси обещал привлечь в Египет инвестиции и снизить безработицу до семи процентов к 2016 году. Но на момент его свержения восемь из десяти молодых египтян в возрасте до 30 лет не имели работы, хотя более чем у четверти из них — университетский диплом.

Вместо решительных шагов «Братья-мусульмане» сконцентрировались на экзотических инициативах вроде повышения пошлин на импорт креветок или закрытия магазинов при наступлении вечера, чтобы экономить электричество. А еще занялись внешними заимствованиями, когда правительство пыталось выправить ситуацию с помощью займов на общую сумму пять миллиардов долларов у таких стран Персидского залива, как Катар.

Армия в авторитете

У исламистов в Египте было два варианта действий. Согласно первому, они могли осуществить реформы политической системы и экономики страны, чего требовали протестующие на площади Тахрир зимой 2012 года. Но «Братья-мусульмане» выбрали второй вариант, характерный для всех популистов, которые, получив власть, быстро понимают, что у них нет ни программы, ни управленческих кадров, ни опыта для управления страной. И поэтому начинают «закручивать гайки», то есть преследовать инакомыслящих, отбирать или разрушать бизнес, сочувствующий политическим конкурентам.

Мировая история на множестве примеров показывает, что в условиях, когда страну охватывает хаос, к власти приходит не самая массовая или популярная, а наиболее организованная сила. В современном Египте таких сил как минимум три. Во-первых, существующие с 1928 года «Братья-мусульмане», имеющие в своем составе боевые отряды. Во-вторых, спецслужбы, взращенные во времена президента Мубарака. И, наконец, армия.

Исламисты из «Братьев-мусульман» опираются в первую очередь на городские низы и сельскую бедноту, восприимчивые к религиозной пропаганде. Спецслужбы в современном Египте не имеют шансов, поскольку воспринимаются как неотъемлемая часть по-прежнему непопулярного режима Мубарака. А вот армия исторически пользуется высоким авторитетом в стране. Кроме того, военные оказались самой компромиссной силой.

И перед ними сейчас стоит одна задача — продемонстрировать, что они нацелены не на узурпацию власти, а на поиск компромисса между сторонниками армии и Мурси, религиозными общинами мусульман, христиан-коптов и других религий, а также разноплановым египетским бизнесом. Свергнув Мурси, военные привели к присяге временного президента — бывшего главу Высшего конституционного суда Египта Адли Мансура. Перед временным президентом стоит задача создать легитимный фундамент для новой власти, поэтому его первыми заявлениями стали обещания вынести на референдум новую конституцию и провести выборы в обе палаты парламента в начале 2014 года (см. «Полувоенный фараон»).

Очевидно, что рано или поздно необходимо будет проводить выборы президента, но здесь существует риск, что их вновь выиграет ставленник исламистов. Ведь всего год назад Мохаммед Мурси выиграл выборы с результатом 51,7% голосов, в то время как среди военных и их союзников нет популярных фигур, кроме Ахмеда Шафика, бывшего командующего ВВС при Мубараке и временного премьера с января по март 2011 года. Поэтому 13 июля Генеральная прокуратура Египта распространила информацию о расследовании выдвинутых против Мурси и некоторых руководителей «Братьев-мусульман» обвинений в шпионаже, призывах к насилию и нанесении ущерба экономике. А по египетским законам политик, находящийся под судом, не может выдвигать свою кандидатуру.

Заграница держит нейтралитет

Соединенные Штаты устами госдепартамента оперативно дали понять, что больше не считают Мурси президентом страны, при этом Вашингтон старается не употреблять характеристики «государственный переворот». Не прозвучало никаких заявлений о пересмотре планов поставки в Египет четырех истребителей F-16 или возможном отказе Международного валютного фонда в кредите на сумму 4,8 млрд долларов. Власти Саудовской Аравии и Объединенных Арабских Эмиратов сразу же после переворота пообещали предоставить администрации Мансура кредиты на общую сумму восемь миллиардов долларов, а аравийский монарх Абдалла II вместе с обещаниями выделить пять миллиардов долларов еще и направил военным официальные поздравления.

Показательно, что во время официальной встречи между Бараком Обамой и Абдаллой II американский президент заявил о необходимости запустить в Египте демократический процесс и передать власть гражданской администрации. То есть, если читать между строк, основные внешнеполитические игроки со спокойной душой списали Мурси со счетов. И тут показательно, что на пост вице-президента военные назначили проамериканского либерального политика, бывшего гендиректора МАГАТЭ Мохаммеда эль-Барадеи, а главой МИД — бывшего посла в США Набиля Фахми. Учитывая лояльное отношение Вашингтона и других внешнеполитических игроков, военные имеют все шансы удержать власть в Египте, если проведут на пост президента своего сторонника и стабилизируют ситуацию в экономике. А главное — предложат многонациональному египетскому обществу компромиссную конструкцию государственной власти и политический курс, учитывающие потребности большинства религиозных групп и национальностей.

Раскол элит

Андрей Манчук, главный редактор портала www.liva.com.ua, участник событий на площади Тахрир:

— Египетские элиты расколоты. Значительная часть буржуазии поддерживает Мохаммеда Мурси, но многие представители правящего класса являются противниками «Братьев-мусульман». В бедных кварталах есть как сторонники, так и противники Мурси. Противники мусульман имеют некоторый перевес в больших городах вроде Каира или Александрии, а их сторонники более сильны в сельской провинции. На баррикадах с обеих сторон находятся представители городской бедноты, а ряды приверженцев Мурси пополняются еще и за счет крестьян.

Но за спиной всех участников революции стоит крупный бизнес. Например, сторонников Мурси финансово поддерживает Хайрат аш-Шатыр (он арестован военными сразу после переворота 3–4 июля. — «Эксперт»), которого соратники называют «брат-финансист». Собственник крупных торговых центров и магазинов аш-Шатыр занимался мануфактурой, разработкой программного обеспечения, строительными проектами совместно с капиталом из Бахрейна, Саудовской Аравии и Катара, а также имел деловые отношения с американскими бизнесменами.

Генерал Абдель Фаттах аль-Сиси популярен в Каире во многом из-за традиционной популярности армии в Египте. На нее возлагают надежды как на силу, способную преодолеть глубокий социально-экономический и общественный кризис. В стране со времен Насера исторически существует политическая традиция, противопоставляющая армию влиянию исламистов — неслучайно на Тахрире портреты Сиси часто соседствуют с портретами Насера. Что касается Мохаммеда эль-Барадеи, то улица считает его проамериканским политиком, Амир Муса имеет похожую репутацию, а Ахмед Шафик ассоциируется с Мубараком.

«Братья-мусульмане» остаются влиятельной политической силой, имеющей разветвленную организацию, финансовый капитал и боевые отряды. А противники исламистов, хотя и многочисленны, но представляют собой разношерстную коалицию разных политических и идейных взглядов. Поэтому пока в Египте не появится мощная светская партия с программой социальных реформ, противники исламистов будут вынуждены искать поддержку армии, а военные станут использовать ситуацию для сохранения своего бизнеса и влияния.

Революционная драма далека от завершения

Алексей Малашенко, доктор исторических наук, сопредседатель программы «Религия, общество и безопасность» в Московском центре Карнеги:

— Политика Мохаммеда Мурси не удовлетворила ни светских либералов, ни салафитов, ни военных, которые к тому же стали опасаться за свой бизнес. Поэтому его насильственная отставка была предсказуема. Внятного плана реформ у «Братьев-мусульман» не было, как и времени для их проведения, хотя Мурси пытался что-то изменить и даже попробовал улучшить положение мелкого и среднего бизнеса.

Революционная драма далека от завершения. Перед Египтом стоит угроза гражданской войны. И грядущие парламентские и президентские выборы вряд ли внесут окончательную ясность в ситуацию. Общество расколото, действующие на египетской политической сцене силы могут захватить власть, но вряд ли способны ее удержать.

Армия, выступающая и как арбитр, и как самостоятельная политическая сила, далеко не едина. Ни одна сторона пока не имеет яркую личность, способную вызвать всеобщее доверие и привлечь на свою сторону большинство общества.

На мой взгляд, внешние игроки в лице США, Саудовской Аравии, Катара не верят в способность египетских политиков навести порядок. Сегодня открыто поддержать армию — значит признать, что в стране произошел военный переворот и новая «непонятная» власть не имеет должной легитимности.

Автор: Сергей Слободчук

Власти Объединенных Арабских Эмиратов (ОАЭ) депортировали из страны более 500 граждан Ирана, мотивировав это решение заботой о национальной безопасности. Тегеран объявил депортацию незаконной, обвинил Абу-Даби в гонениях на шиитов и пригрозил санкциями. Эксперты считают главным мотивом властей ОАЭ, поставивших под удар иранские инвестиции в стране размером в $300 млрд, желание не допустить создания у себя шиитской “пятой колонны”, как в соседнем Бахрейне.

Депортация более 500 иранцев породила бурю недовольства в Тегеране. Иранский МИД пригрозил Абу-Даби ответными мерами. Это тут же породило слухи о том, что Тегеран может составить «черный список» из числа подданных ОАЭ, которым будет закрыт въезд в Иран. Судьбу списка должно прояснить намеченное на осень заседание двусторонней межправкомиссии Иран—ОАЭ, которое, впрочем, уже оказалось на грани срыва.

Масла в огонь подлили публикации на сайте иранского студенческого информагентства ISNA — наиболее популярного среди местных независимых СМИ. Оно обвинило власти ОАЭ в ущемлении прав мусульман-шиитов. Согласно опубликованным материалам, большинство из тех, кто был депортирован из ОАЭ, прожили там более 25 лет. При этом, как утверждает агентство, ни одного серьезного основания для их выселения не предоставлено.

Сейчас в ОАЭ проживают около 200 тыс. иранцев. Их инвестиции в экономику страны составляют порядка $300 млрд. «Без иранских инвестиций Эмираты — безводная пустыня, в которой ничего не растет»,— замечает в связи с этим религиозное иранское интернет-издание Khabar.

Справедливость такого утверждения признал в беседе с “Ъ” и работающий в ОАЭ европейский дипломат. «Иранский сегмент здесь значителен и состоит из очень обеспеченных людей. Эмираты — главная офшорная зона для крупных иранских капиталов»,— пояснил он. Собеседник “Ъ” не исключает, что депортация иранцев из ОАЭ осуществляется под давлением США — на фоне растущего давления на Тегеран. «Иранский крупный бизнес связан с правящим режимом, и крупные предприниматели, как правило, имеют тесные контакты с Корпусом стражей иранской революции»,— говорит он. И добавляет: «Данные этих людей могли быть отслежены США, и они потребовали, чтобы Абу-Даби не продлевал вид на жительство тем, кого заподозрили в сотрудничестве с иранскими властями». По мнению собеседника “Ъ”, важную роль в принятии решения о депортации иранцев сыграл и религиозный фактор. Он напомнил о сделанном несколько лет назад заявлении иранского МИДа, что в случае конфликта между странами «Эмираты повергнет иранская “пятая колонна”».

Эксперты также убеждены, что эпизод с депортацией иранцев — иллюстрация усиливающегося суннитско-шиитского противостояния в регионе. Власти ОАЭ явно боятся повторения ситуации, сложившейся в соседнем Бахрейне, где шиитское большинство ведет борьбу за свои права с правящей суннитской династией. Властям Бахрейна удалось подавить волнения лишь после того, как в страну были введены войска Саудовской Аравии.

Созвучен с этим тезисом и комментарий официального Абу-Даби, который мотивировал решение о выселении иранцев соображениями «национальной безопасности». Как пояснил представитель МИД ОАЭ, «эти меры вызваны потребностью сократить долю иностранного населения в стране».

Ольга Кузнецова

Власти Бахрейна запретили намеченную на 14 августа в стране массовую акцию "Тамарруд" (бунт), к которой призвали местные молодежные оппозиционные движения, сообщают в воскресенье арабские СМИ.

МВД Бахрейна пригрозило участникам планируемой акции, как гражданам, так и иностранцам, "самыми жесткими санкциями".

Оппозиционное египетское движение "Тамарруд" сыграло ведущую роль в организации протестов против президента Мухаммеда Мурси, которые в итоге привели к его отстранению от власти военными. Революционно настроенная молодежь Бахрейна, воодушевленная событиями 30 июня этого года в Египте, где в результате акций протеста от власти был отстранен президент, создала собственное общественное движение "Тамарруд 14 августа", заявившее своей целью смену правящего режима.

Дата 14 августа была выбрана оппозицией не случайно - в этот день в 1971 году из Бахрейна были выведены британские войска.

Небольшая монархия Персидского залива Бахрейн с февраля 2011 года переживает внутриполитический кризис. Проживающее в стране шиитское большинство требует демократических преобразований от правящей суннитской верхушки. По данным международных правозащитных организаций, за два с половиной года в Бахрейне погибли уже порядка 80 участников различных акций протеста. Маргарита Кислова.

Неуловимая пятая модель

Почему демократии недостаточно

Резюме: В VII веке достижение консенсуса означало учет мнений мусульман, прежде всего мужчин. Сегодня консенсус в арабском мире должен охватывать не только религиозных приверженцев ислама, но и светских мусульман, представителей других конфессий и обязательно женщин. В этом заключается главный вызов тем, кто ищет модель нового устройства государств после «арабской весны».

Признаков того, что «арабская весна» идет на спад, не видно, до эндшпиля далеко. Спустя два с лишним года после того, как Мохаммед Буазизи, сам того не ведая, повсеместно воспламенил народные протесты, арабский мир и международное сообщество остаются в неведении, чем завершится противостояние. Некоторые примелькавшиеся лица исчезли, доминировавшие группы стали маргинальными, бесконечные политические дебаты обогатились новыми идеями. Повеяло свежим ветром, в первую очередь для молодежи – крупнейшего сегмента населения в большинстве арабских стран. Впрочем, у нее так и не возникло иных героев, которые пришли бы на смену презренным «пожизненным» правителям и диктаторам.

Образец для подражания не появился. Ни одно из государств, включая те, что избавились от авторитарных правителей, не предложило альтернативу модели долгого автократического правления, преобладавшей в регионе с начала деколонизации в 1950-е гг., а заложенной еще после распада Османской империи. Не только демонстранты, но и их вожаки не определились с тем, что считать приемлемым минимумом, гарантирующим сохранение политической стабильности, с одной стороны, и удовлетворяющим требования масс – с другой. Даже кудесник не в состоянии удовлетворить запросы всех групп населения. Существует ли вообще модель, которая устроила бы большинство населения в арабском мире?

Можно обрисовать четыре гипотетические альтернативы однопартийному правлению или власти диктатора. Для удобства определим их как алжирскую, иранскую, ливанскую и турецкую. Все они противоречивы либо неприемлемы для арабских условий. Следовательно, арабским странам придется искать ускользающую от понимания пятую модель консенсуса в обществе. Вместо того чтобы сосредоточивать внимание на западной схеме выборной демократии, нужно искать пути национального примирения. Только так удастся преодолеть нынешнюю смуту и предотвратить возможный крах экспериментов по обновлению национальных государств.

ТУРЕЦКАЯ МОДЕЛЬ

Наиболее очевидным следствием «арабской весны» стал рост влияния исламистов на Ближнем Востоке. Это побудило многих, особенно в Турции, предположить, что курс Партии справедливости и развития (ПСР) являет собой жизнеспособную модель. Сумев объединить ислам с современностью и прийти к власти демократическим путем, она трижды подряд победила на парламентских выборах с ноября 2002 г., что рассматривается как доказательство одобрения ее постулатов избирателями. ПСР также нацелена на то, чтобы избавить понятие «исламист» от негативных стереотипов, которыми его награждают на Западе. Следуя этой логике, каждый вправе спросить: если в Турции умеренная исламистская партия избирается демократическим путем, почему это невозможно у арабов?

Программы арабских исламистов и ПСР внешне мало отличаются. В Турции ПСР пытается «разбавить», если не изменить, светский кемалистский режим, опираясь на имеющиеся политические институты. Хотя многие соотечественники обвиняют партию в выхолащивании секулярной сущности общества, нельзя не признать, что кемализм был изначально недемократичным и никогда не пользовался поддержкой всего общества, да и не считал ее необходимой. Любая эрозия светского режима, чего добивается ПСР, потребует одобрения народа, и поэтому процесс будет более демократичным и умеренным. Но тернистым, в чем Реджеп Тайип Эрдоган убедился во время недавних выступлений на площади Таксим в Стамбуле.

Модель интересна, но неуниверсальна. Арабы – не турки, в этническом отношении и по темпераменту они – совсем другой народ. Исторический водораздел, усугубленный длительным владычеством Османской империи, заставляет арабских исламистов усомниться в целесообразности принятия турецкой модели. Еще существеннее то, что ПСР добилась успеха не в вакууме, а в политической среде, создававшейся на протяжении десятилетий со времен Кемаля Ататюрка. Усилия последнего по созданию современной Турецкой республики были направлены на разрыв с памятью об исламской Османской империи. Его стремление вестернизировать государство сопровождалось отказом, в частности, от такого наследия, как арабская вязь. Мощным напором и железной рукой Кемаль осуществил преобразования, используя военных как инструмент государственной власти.

Политику Кемаля продолжили его последователи. Благодаря вовлеченности в политический процесс армия играла роль не только хранительницы кемалистского наследия, но и самопровозглашенной защитницы светской республики, в которой 98% населения – мусульмане. Проведение в жизнь заветов Ататюрка, в свою очередь, привело к возникновению среднего класса, кровно заинтересованного не только в сохранении статус-кво, но в плюрализме и сосуществовании различных сил, что стало предпосылкой многопартийности. В прошлом кризисы приводили к вмешательству военных, но с конца 1990-х гг. Турция стала свидетелем другого явления. Упадок привычных политических объединений привел к росту популярности партий с исламистскими притязаниями – сначала Партии благоденствия, а затем ПСР, Эрдоган играл видную роль в обеих.

Словом, успех ПСР объясняется не только провалом светских политических организаций, но и созданием других институтов, необходимых для нормального политического процесса, таких как эффективный парламент, многопартийная система, разделение властей и профессиональная армия, охраняющая интересы государства. Основы, заложенные ранее, позволили сделать это довольно быстро.

В большинстве арабских стран подобных общественно-политических институтов нет. Во-первых, до «весны» массы населения не были знакомы с по-настоящему многопартийной выборной системой. До начала президентства Мухаммеда Мурси в Египте в июне 2012 г. покойный палестинский глава Ясир Арафат был единственным арабским лидером, избранным всенародным голосованием. Периодические президентские кампании в Египте, Сирии и Тунисе, например, являлись не чем иным, как фарсом. В избирательных бюллетенях фигурировал единственный кандидат – действующий президент. В некоторых случаях он никогда не набирал менее 98% законно отданных голосов.

Во-вторых, как это было в Иране до исламской революции 1979 г., мечети оставались единственным местом, где граждане могли собираться, обсуждать политические вопросы и участвовать в общественной деятельности без непрошеного государственного вмешательства. Не то чтобы мечети были местом свободного обмена мнениями – в большинстве случаев проповедники находились на содержании властей, за ними внимательно следили, их проповеди и деятельность контролировались. Однако других публичных политических площадок просто не существовало.

В-третьих, исламисты относятся к категории тех, кто пришел на все готовенькое. Они не были в первых рядах протестующих, хотя являлись главной мишенью авторитарных режимов. Например, на площади Тахрир их стали замечать лишь тогда, когда стало ясно, что дни Мубарака сочтены. Такая тенденция характерна и для других стран. Однако организационные навыки и обширные сети социального обеспечения исламских организаций оказались действенными, когда они все же решили окунуться в политику. Прошло совсем немного времени, как исламист стал главной альтернативой статус-кво.

Правда, арабским исламистам повезло меньше, чем их турецким собратьям. Они не только пытаются предложить иной политический порядок, но вынуждены делать это в отсутствии жизнеспособных общественно-политических институтов и системы сдержек и противовесов. Как показал пример президента Мурси, демократия не устанавливается приказами и посредством монополизации полномочий.

Арабские режимы были не только авторитарными и отчужденными от широких масс, но и в большинстве случаев династическими. И монархии, и республики стремились к преемственности в рамках правящих семей. Главным приоритетом правящих кланов всегда являлось не создание общественно-политических институтов, а обеспечение плавной передачи власти. Приверженность арабских исламистов демократии также подвергается серьезным сомнениям как в регионе, так и за его пределами. Многие подозревают их в том, что они намерены «дополнить» известный демократический принцип: один человек – один голос, но –только один раз. Даже в частных беседах видные лидеры не стремятся рассеять опасения по поводу их готовности признать и принять поражение на свободных и справедливых выборах. Единственный прецедент – выборы в Палестине – не воодушевляет. С начала 1990-х гг. воинственное палестинское движение ХАМАС не желало признавать легитимность Ясира Арафата и возглавляемые им политические институты, такие как ФАТХ, ООП и ПНА. После январских выборов 2006 г. к тотальному отрицанию итогов выборов прибегла уже ФАТХ, не признавшая победу ХАМАС. Причина разобщенности кроется не во внешних факторах, а в нежелании согласиться с волеизъявлением избирателей.

Отсутствие в арабском мире политических институтов – реальность политической системы, и по этой причине арабские исламисты едва ли могут пойти путем турецких единомышленников из Партии справедливости и развития.

ИРАНСКАЯ МОДЕЛЬ

Дата падения режима Мубарака, 11 февраля 2011 г., совпала с годовщиной победы революции в Иране. Даже если правители арабских стран не готовы подражать иранской модели, представляет ли исламская революция привлекательную альтернативу для масс?

Нельзя игнорировать основополагающую религиозную структуру иранского общества и арабских стран со всеми вытекающими последствиями. Исторически суннитский ислам предпочитает хаосу статус-кво. Приверженность стабильности и порядку порой заставляла суннитских богословов терпимо относиться к авторитарным и несправедливым правителям, поскольку больше всего они опасались того, что общество низвергнется в бездну хаоса и анархии. Напротив, шиитский ислам преподносит себя как силу сопротивления, стоящую на страже справедливости и равенства; поэтому по своей природе шиитский ислам не желает мириться со сложившимся положением. Наглядным примером служит движение «Хезболла» в Ливане.

В контексте «арабской весны» особенно наглядно проявилось суннитское стремление к порядку в противовес шиитским призывам к насильственному ниспровержению. «Братья-мусульмане» в Египте и движение «Ан-Нахда» в Тунисе отдают предпочтение постепенному переходу вместо насильственной трансформации. То же можно было сказать о Ливии и Сирии до того, как они погрузились в пучину гражданских войн.

Успех иранской модели предполагает присутствие харизматического лидера, который пользовался бы всеобщим уважением и обладал религиозным авторитетом. Таким был аятолла Хомейни. Но «арабская весна» – не тот случай. Ни в одной из стран у демонстрантов не было узнаваемой идеологической платформы, не говоря уже о лидере. Рассредоточение сил не дало возможности какой-либо конкретной группе или классу демонстрантов доминировать над толпой, но в этом заключалась и ее слабость. Без сильного лидера с религиозным весом арабские исламисты не смогут подражать Ирану.

Хомейни завоевал репутацию своим долгим противостоянием шаху в 1960-х гг., в арабском мире таких вождей нет. Деятельность большинства исламских богословов и учреждений финансировалась режимами. Клир и правоведов в Египте и Саудовской Аравии критикуют за то, что они низведены до уровня придатка государственного аппарата, а потому не пользуются уважением рядовых граждан. Многие улемы не желают создавать даже видимость того, что дистанцируются от правящего клана.

Более того, арабские власти не являются светскими ни в западном, ни в кемалистском понимании. Они скорее криптоисламистские, чем светские. Изображая себя оплотом сопротивления религиозному экстремизму, арабские правители зачастую без колебаний соглашаются с требованиями религиозно настроенной части общественности. Чтобы отвести от себя стрелы критики и доказать собственную легитимность, многие арабские правители объявили шариат источником всех законов в своих странах. Даже революционные режимы, ничтоже сумняшеся, ставят на высшие посты исключительно верующих и набожных мусульман. Иногда государство доходит до того, что пытается дать официальное определение правоверному мусульманину.

В Иране богословы смогли использовать народное негодование, клеймя верхушку за низкопоклонство перед Западом и, как следствие, за отчуждение от народа. Шах намного опережал свою эпоху и стремился преобразовать страну по западным лекалам, хотя делал необдуманные шаги, которые маргинализировали могущественных землевладельцев и настроили их против него. Арабский мир более разношерстный и подвержен разным культурным и социальным воздействиям. Например, в Тунисе ощущаются арабское, исламское, африканское, берберское и европейское влияние. То же можно сказать о многих других странах, широко взаимодействующих с внешним миром. С практической точки зрения это означает, что арабское общество куда больше пропитано секуляризмом, чем Иран в 1970-е годы. Например, готовность «Братьев-мусульман» в Египте и «Ан-Нахды» в Тунисе позиционировать себя в качестве умеренных сил в сравнении с салафитами-экстремистами означает признание того факта, что широкая общественность в этих странах не приемлет религиозных крайностей.

Отсутствие харизматичного лидера, традиционные предпочтения суннитов, выбирающих спокойную жизнь, длительное влияние внешнего мира и светский характер общества означают, что иранская модель здесь не подходит.

АЛЖИРСКАЯ МОДЕЛЬ

Она подразумевает активное военное вмешательство для предотвращения захвата государства исламистами и сохранения или восстановления светского порядка. Подобная реакция имела место в Алжире в 1991 г., когда стало понятно, что на выборах неминуемо побеждает Исламский фронт спасения.

Однако, к несчастью для армии, в арабских странах она всегда служила оплотом дискредитировавших себя республиканских режимов. То есть военные обеспечивали легитимность и выживание ненавистных народу властителей. Алжирская модель предполагала бы возвращение генералов в качестве главного арбитра, но именно этому и стремились положить конец демонстранты. Даже профессиональные армии в арабском мире не могут подменять собой государственные учреждения хотя бы потому, что не представляют интересы всех слоев населения. Арабская военная верхушка, как правило, олицетворяет собой отсутствие согласия в обществе, навязывание ему определенных правил. Если в Тунисе армия слаба, то в Ливии и Йемене она расколота по этническому и племенному принципу. Этот внутренний раскол во многом способствовал гражданской войне и продолжающемуся насилию.

В Сирии ситуация несколько иная, но нельзя сказать, что принципиально отличная. Сирийские вооруженные силы отражают состав правящей элиты, и доминирующее положение занимает алавитское меньшинство. В каком-то смысле продолжающееся насилие в Сирии – это прежде всего попытка алавитской армии Асада сохранить статус-кво. Личное и коллективное выживание Асада и алавитов тесно связаны.

Поскольку демографическая ситуация в Бахрейне складывается в пользу шиитов, правительство давно привлекает в вооруженные силы мусульман-суннитов, предлагая им гражданство. Так, после «арабской весны» армия Бахрейна пополнилась немалым числом выходцев из Пакистана. Богатые нефтью монархии Персидского залива обладают самыми современными вооружениями и арсеналами, но способность использовать их ограниченна. В критический момент, как это видно на примере кризиса в Кувейте 1990–1991 гг., выживание режимов зависит от внешних держав. Точно так же Саудовская Аравия вынуждена была прибегнуть к помощи элитных французских войск, чтобы положить конец осаде Великой мечети Кааба в Мекке, организованной Джухайманом Аль Утайби в ноябре 1979 года.

К тому же военный переворот, например в Алжире, отнюдь не обошелся без массового кровопролития, и в конечном итоге генералам пришлось отказаться от власти в пользу более приемлемого политического устройства. Алжирская модель может быть лишь временным решением, поскольку не решит ни одной из проблем, воспламенивших протесты на арабской улице. Большинство армий не являются сильным государственным институтом, их способность осуществлять институциональные перемены наподобие тех, что произвели турецкие военные, также ограниченна. В лучшем случае они смогли бы управлять временно, что в арабском контексте означало бы продолжение прежней политики. Кроме всего прочего, возвращение генералов разожжет народный протест, и тогда к нему активно присоединятся исламисты, которые начинают ощущать вкус власти благодаря волеизъявлению граждан на избирательных участках.

ЛИВАНСКАЯ МОДЕЛЬ

Тот факт, что «арабская весна» вывела на передний план разнообразные и соперничающие политические силы, привлекает внимание к «квотируемой» модели демократии в Ливане (ее еще называют консоциальной, когда в правительстве обязательно представлены все политические силы и этнические меньшинства). Несмотря на преобладание арабов и мусульман, арабский мир неоднороден. В нем наличествуют доисламские и немусульманские общины, проживают неарабские этносы. Даже если исключить три страны – Иран, Израиль и Турцию, – арабское большинство на Ближнем Востоке вынуждено искать общий язык с бедуинами, берберами, друзами и курдами. На религиозном фронте арабам-мусульманам приходится считаться не только с христианами и иудеями, но и с другими несуннитскими мусульманскими направлениями, такими как шииты, бахаисты, исмаилиты и т.д. Учесть интересы всех и каждого невозможно, но ливанская модель обеспечит большинству религиозных групп представительство, а также нечто вроде коллективного договора. Но есть четыре препятствующих фактора.

Во-первых, действующая в Ливане модель признает лишь три доминирующие группы: христиан, мусульман-суннитов и мусульман-шиитов, тогда как друзы, бахаисты и др. вынуждены присоединяться к одной из них, чтобы участвовать в управлении страной и в распределении богатства. В таких странах, как Сирия, с ее многочисленными религиозно-этническими группировками подобное привело бы к расчленению государства.

Во-вторых, курды проживают в Иране, Ираке, Сирии и Турции, и любая уступка курдскому меньшинству в одной стране может иметь далеко идущие последствия и подорвать стабильность в других. Курдские ирредентисты стремятся к воссоединению разрозненных частей исторической родины и образованию великого Курдистана, что усугубит все проблемы.

В-третьих, ливанская модель возникла не в одночасье. Желая, чтобы у христиан-маронитов была своя родина, французы создали Ливан (Маронитское государство), заодно усилив свои позиции на Ближнем Востоке. Для сохранения арабской идентичности Ливана выработан компромисс, в соответствии с которым марониты получили больше власти, впоследствии его закрепили. Распределение полномочий власти между тремя основными религиозными группами произошло после продолжительной борьбы и 15-летней кровавой междоусобицы. Аналогичный эксперимент в Ираке еще продолжается; страна расколота по деноминационным линиям. Хотя Ирак может гордиться тем, что выбрал первого в истории неарабского главу государства, общество раздроблено по религиозному признаку, и не видно конца насилию. Если будет выбрана подобная модель, ситуация в других странах может развиваться по аналогичному сценарию.

В-четвертых, новое устройство будет нуждаться в крепком политическом ядре, а зачастую и внешней поддержке. Как видно на примере Турции, сильный национальный лидер способен добиться консолидации ценой пренебрежения правами меньшинств. Ататюрк объединил и укрепил Турцию, но пожертвовал правами курдов. Сколько-нибудь выдающиеся арабские лидеры в поле зрения пока не попадали. Поэтому ливанская модель на практике означала бы активное и продолжительное внешнее вмешательство во имя государственного строительства. Сменить режим гораздо легче, чем трансформировать его, и ни одна держава или коалиция не пожелает взвалить на себя такую геркулесову ношу. Но без этого консоциальная модель не пустит корней или все пойдет по иракскому пути, и страны погрузятся в пучину хаоса.

ЕСТЬ ЛИ ВЫХОД?

Чтобы «арабская весна» закончилась коренными изменениями, нужен не только демократический, но и по-настоящему представительный политический порядок. Западная разновидность выборной демократии может быть привлекательна для исламистов, особенно когда они добиваются всенародной поддержки на выборах. Даже если они не получают абсолютного большинства, вне всякого сомнения, после 2011 г. это доминирующая политическая сила. Благодаря расширенным сетям социального обеспечения, организационным навыкам и политической приспособляемости они сумели не только преподнести себя как альтернативу презираемым и свергнутым авторитарным режимам, но и усвоить демократическую риторику. Хотя их реальные планы до конца не ясны, исламисты разных мастей говорят о либерализме, демократии, универсализме и равенстве.

Приверженность духу демократии и электоральная популярность сделали их политически приемлемыми для Запада и других крупных игроков. Таким образом, поддержка на родине обеспечила им легитимность на международной арене, и они пришли надолго. Однако долгосрочная политическая программа окажется под вопросом, если они сочтут, что перевес 51:49 дает карт-бланш на трансформацию арабских обществ в исламистские.

Новым правителям Египта и Туниса приходится платить высокую цену за то, чтобы понять, что подобный курс приводит к конфронтации. Миллионы демонстрантов, собравшихся на площади Тахрир и в других местах, не стремились к замене одного диктаторского режима на другой. Многие граждане не позволят исламистам монополизировать их веру во всем ее многообразии. Идеологический авторитаризм гораздо опаснее власти военных: армия лишь борется за выживание, тогда как «братья» стремятся навязать всем определенные доктрины и подчинить их своему пониманию религии. Мубарака в последние дни его пребывания у власти стали именовать фараоном. Это оскорбительное прозвище как бы отсылало его в доисламскую и неисламскую эпоху «аль-Джахилии». Аналогичное оскорбление кое-кто уже адресует и Мурси.

Отказ арабских исламистов безоговорочно объявить о готовности прислушаться к всенародному протесту и общественному мнению – предмет главной обеспокоенности светских кругов. Чем больше арабские исламисты говорят о демократии и принятии их широкими массами, тем меньше им верят.

Чтобы заслужить доверие избирателей и одновременно остаться носителями духа «весны», арабской элите, включая исламистов, придется вступить на долгий и мучительный путь поиска и достижения консенсуса в обществе. Этот метод создает условия для более представительного общества, чем выборная демократия, поскольку учитывает интересы всех слоев и групп. Что еще важнее, путь – мусульманский по своей сути, поэтому никто не обвинит их в слепом подражании Западу. В VII веке лишь благодаря согласию были избраны четыре непосредственных преемника Пророка Мохаммеда. Только Абу Бакр, первый халиф, умер своей смертью, трех остальных зверски убили. Однако при выборе учитывалось мнение всех групп населения, поэтому в основе его лежал всеобщий консенсус. Не все остались довольны, и это посеяло первые семена раздора, а именно – привело к возникновению шиитского ислама.

Многие жаждут появления современного Саладина, который освободит мусульман. Но если легендарный курд был снисходителен к своим пленникам, особенно немусульманам, современная эпоха до сих пор порождала лишь автократов, которые были социалистами в том смысле, что одинаково жестоко обращались со всеми гражданами. Поиск и достижение консенсуса в обществе – модель, наиболее доступная для «арабской весны», особенно для новых исламистских лидеров, пришедших к власти на ее волне. На примере Ливии и Ирака мы видим, что любой другой подход, будь то демократический или авторитарный, ведет к тяжкой смуте.

Однако есть одно «но». В VII веке достижение консенсуса означало учет мнения и взглядов верующих мусульман, прежде всего мужчин. В современном контексте узкой социальной базы недостаточно. Согласие в арабском мире должно охватывать не только набожных, но и светских мусульман, представителей других конфессий и обязательно женщин. В этом реальный вызов для любого политика, ищущего модель, способную умиротворить арабский мир.

П.Р. Кумарасвами – профессор Университета имени Джавахарлала Неру, почетный директор Института Ближнего Востока в Дели.

Алжир. Иран. Ливан. Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 29 июня 2013 > № 885381 Полур Кумарасвами

14 июня 2013 в зале Президиума ТПП РФ состоялась рабочая встреча Представителей руководства ТПП РФ и Российско-Арабского Делового Совета с делегацией Палаты представителей Парламента Королевства Бахрейн во главе с Председателем комитета по международным делам, обороне и национальной безопасности Абдельрахманом Ар-Рашедом.

С российской стороны в мероприятии приняли участие Директор РАДС Т.А.Гвилава, Главный координатор Российско-Бахрейнского Делового Совета А.Г.Аксененок, представители российских деловых кругов, заинтересованные в укреплении делового взаимодействия с бахрейнскими коллегами.

Глава бахрейнской делегации г-н Ар-Рашед отметил, что укрепление сотрудничества с Россией является одним из ключевых направлений внешней политики Королевства Бахрейн. Он также рассказал, что в стране выделяются значительные средства для реализации крупных инфраструктурных проектов и пригласил представителей российского бизнеса принять участие в их осуществлении.

В рамках своего выступления Директор РАДС Т.А.Гвилава отметила, что развитие делового сотрудничества с Бахрейном является одним из важнейших направлений деятельности Совета и призвала российских участников заседания проводить более активную работу с целью выхода на бахрейнский рынок и заключения взаимовыгодных контрактов с бахрейнскими экономическими операторами.

Главный координатор Российско-Бахрейнского Делового Совета в рамках своего выступления особо отметил важность конгрессно-выставочной деятельности в процессе расширения двустороннего делового взаимодействия и призвал стороны приложить совместные усилия для достижения дополнительных успехов на этом участке работы.

После этого в рамках встречи выступили представители отечественных деловых кругов, которые выдвинули ряд передовых инициатив по укрплению делового сотрудничества и провели презентации продукции и услуг своих компаний.

Распоряжением президента Казахстана Аскар Мусинов назначен ответственным секретарем Министерства иностранных дел республики. До назначения он работал чрезвычайным и полномочным послом Республики Казахстан в Объединенных Арабских Эмиратах (и ЮАР – по совместительству). В разные года работал служил переводчиком в Ливии, вторым и первым секретарем МИД РК, первым секретарем-заведующим консульским отделом посольства Казахстана в Соединенном Королевстве Великобритании и Северной Ирландии, директором департамента консульской службы МИД РК, шефом протокола президента Республики Казахстан, послом Казахстана в Египте, а также в Алжире, Тунисе, Королевстве Марокко по совместительству, а также послом в Королевстве Саудовская Аравия и странах Персидского залива (ОАЭ, Оман, Катар, Кувейт и Бахрейн) по совместительству. ОАЭ > Внешэкономсвязи, политика > russianemirates.com, 13 июня 2013 > № 835891

В течение ближайших нескольких дней на южнокорейский рынок поступят первые партии пакистанского манго. Местные производители считают это событие знаковым, так как отгрузка этого вида фруктов будет первой за всю историю отношений двух стран.

Как ожидается, закончится экспорт примерно 5 августа.

Инициатором поставок в Южной Корее стала продовольственная компания Lotte Group, которая намеревается получить за лето 2013 года в общей сложности около 100 тонн авокадо, выращенного в Пакистане.

Напомним, что запланированный уровень выращивания манго в стране в этом году может достичь 1,55 млн тонн продукции, что на 20% меньше, чем в прошлом периоде. Пакистан осуществляет экспорт этого вида фруктов в 40 стран мира - Канаду, Германию, Великобританию, Францию, Италию, Исландию, Данию, Голландию, Швейцарию, Бельгию, ОАЭ, Саудовскую Аравию, Бахрейн, Кувейт, Сингапур, Малайзию, Южную Корею, Ливан и другие.

ИРАН ОЗВУЧИЛ СВОИ ПРЕДЛОЖЕНИЯ ПО ПОВОДУ ЯДЕРНОЙ ПРОГРАММЫ

Тегеран предложил "шестерке" международных посредников признать его право на обогащение урана, взамен подтвердив отказ от использования ядерного оружия

Иран предложил "шестерке" международных посредников признать его право на обогащение урана, взамен подтвердив свои обязательства в рамках Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) и отказ от использования ядерного оружия, рассказал в интервью РИА Новости чрезвычайный и полномочный посол Ирана в РФ Сейед Махмудреза Саджади.

Кроме того, Иран предложил более открытое сотрудничество с МАГАТЭ по вопросу о военном характере иранской ядерной программы. "Взамен мы просим, чтобы "шестерка" сняла все санкции в отношении Тегерана", - уточнил дипломат.

Еще одна инициатива ближневосточной страны заключается в предложении о сотрудничестве с "шестеркой" по вопросу поставок топлива для тегеранского научно-исследовательского реактора, рассказал посол. В качестве ответной меры Иран рассчитывает на то, что "шестерка" снимет иранское ядерное досье с повестки дня Совета Безопасности ООН, добавил он.

По словам посла, Иран также предложил укреплять сотрудничество в сфере проектирования и строительства атомных электростанций и исследовательских реакторов в Иране. Кроме того, Тегеран хочет участвовать в урегулировании ситуации в Сирии и Бахрейне, а взамен получить от "шестерки" помощь в борьбе с пиратством и распространением наркотиков, рассказал Саджади. "В настоящее время мы ожидаем ответа от "шестерки" по дате проведения очередного раунда переговоров", - добавил он, уточнив, что место проведения встречи пока не определено.

В начале апреля замглавы МИД РФ Сергей Рябков сообщал, что представители Ирана и "шестерки" не смогли найти взаимопонимания во время переговоров в Алма-Ате. Он оценил ситуацию как неоднозначную.

Неиспользованные возможности

Арабские революции: какие стратегические вызовы они бросают Франции

Резюме: Хотя Франция была одним из главных действующих лиц в ливийском и сирийском конфликте, она забыла, что подход должен базироваться на общей стратегии и четких принципах.

Арабские революции зимы-весны 2011 г. стали полной неожиданностью для подавляющего большинства западных стран, включая Францию. Открытое сотрудничество с авторитарными режимами арабского мира долгое время не сулило ничего, кроме выгод. С точки зрения правительств Европы и США только диктаторы могли эффективно бороться с исламизмом, выступая гарантами западных интересов и стабильности в регионе. Поэтому потеря двух ближайших союзников, Зин эль-Абидина Бен Али и Хосни Мубарака, не могла не внушить Западу опасения. Действительно, с трудом верилось, что свергнутых диктаторов могут сменить столь же энергичные альтернативные лидеры. Создавалось впечатление, что стабильность и безопасность в регионе внезапно оказались под угрозой.

Подобные опасения не совсем рассеялись до сих пор. «Арабская весна» стала серьезным вызовом для всех держав, имеющих влияние в регионе, в том числе и для Франции. Париж в состоянии принять брошенный вызов, если сумеет пересмотреть стратегию решения возникающих проблем. Необходимо прояснить позицию по отношению к арабскому миру, направление эволюции которого по-прежнему не до конца ясно.

ФРАНЦИЯ И «АРАБСКАЯ ВЕСНА»: ОТСУТСТВИЕ ЕДИНОЙ РЕАКЦИИ

Падение первых двух президентов, ставших жертвами «арабской весны», стало для Парижа тяжелым ударом. Франция традиционно делала ставку на эти образчики умеренной политики и стабильности. На подавление главой Туниса Бен Али политических свобод и прав граждан предпочитали закрывать глаза, а что касается египетского лидера Мубарака, то именно Париж содействовал его назначению сопредседателем Средиземноморского союза. Чтобы привыкнуть к новым реалиям, Франции потребуется много времени. Но последствия первого шока удалось преодолеть, когда Париж выступил в пользу военного вмешательства в дела Ливии. Несмотря на все знаки внимания, которые Николя Саркози оказывал в прошлом своему коллеге Муаммару Каддафи, тот не оправдал ожиданий Франции в плане французских инвестиций. Поэтому для Елисейского дворца его уход обещал гораздо больше выгод, чем неприятностей.

Западные государства, а также примкнувшие к ним страны, наподобие Катара и Объединенных Арабских Эмиратов, поспешили взять курс на свержение Каддафи. Франция поддержала это начинание, хотя во главе операции в результате оказалась НАТО. Но приходится признать, что, избавившись от Каддафи, державы, которые, вмешавшись, взяли на себя обязательства относительно Ливии, не нашли времени для решения подлинных проблем страны. Их внимание приковано теперь к другой горячей точке региона – Сирии.

Нет сомнений, что Николя Саркози решил воспользоваться возможностями, которые открылись в арабском регионе, и компенсировать выжидательную позицию, занятую перед революциями в Тунисе и Египте. При этом он подчеркивал огромные прибыли, которые-де после падения Каддафи можно будет извлечь из дешевой ливийской нефти. Но главным следствием уничтожения диктатора оказалось погружение региона в хаос: отсутствие традиций выборов в арабских странах делает их будущее крайне неустойчивым. Ситуация в Ливии показала, что безопасность в этой части мира подвержена многочисленным угрозам, что не соответствовало обязательством по содействию стабильности на Ближнем Востоке и в Северной Африке, которые взяла на себя Франция.

Можно найти немало причин, толкнувших Саркози к разрыву с Каддафи. Среди них и задетое самолюбие. Во время визита ливийского лидера в Париж в декабре 2007 г. французский президент устроил ему очень теплый прием, однако Каддафи, в сущности, проигнорировал его предложения о сотрудничестве. Он даже не побоялся раскритиковать продвигаемый Францией проект Средиземноморского союза и объявить ему бойкот. Поэтому Франция не видела причин не участвовать в операции, которая могла бы придать ей статус союзника ливийцев, протестовавших против режима. «Освобождение» Ливии должно было открыть Парижу доступ к нефтяным месторождениям и к участию в восстановлении страны, сулящему немалые доходы. Проявив инициативу, Саркози, как казалось, обошел даже самих американцев. Подобное положение дел не ново. После прихода к власти в 2007 г. французский президент также проявил бÓльшую жесткость относительно «ядерной программы» Ирана, чем администрация Джорджа Буша.

Однако в ливийском случае Соединенные Штаты решили вернуть себе пальму первенства. Они приняли участие в разработке стратегии борьбы с Каддафи, а затем передали эстафету НАТО. Франция отошла на второй план. Кстати, что касается широко обсуждавшейся роли французского интеллектуала Бернара-Анри Леви в решении Саркози разыграть военную карту, то она кажется сильно преувеличенной. В противном случае бывший французский президент прислушался бы к рекомендациям этого философа и по сирийскому вопросу.

Ливийская акция значительно осложнила ситуацию с безопасностью в регионе. Вскоре после свержения Каддафи возрос поток мигрантов в соседние страны (прежде всего в Египет и Тунис), равно как и обратное движение в сторону Ливии; люди, желающие покинуть зону нестабильности, пытались воспользоваться царящим вокруг хаосом, чтобы достичь Европы. Одновременно с этим на юге страны, где еще при Каддафи процветала нелегальная торговля и контрабанда, утвердились вооруженные исламисты, способные перемещаться и в другие страны-соседи. Эхо ливийских событий отзывается не только в Египте, но и в Республике Мали.

Как бы то ни было, «арабская весна» продемонстрировала стремление Франции занять ведущую позицию среди государств, имеющих интересы в этой части мира. Идея о вмешательстве в ливийские дела активно продвигалась Саркози, пока ему не пришлось согласиться на коллективную стратегию и признать главенство НАТО (то есть Соединенных Штатов). К тому же обстоятельства, сопровождавшие преобразования в Ливии, показали, что Франция отдает предпочтение связям и действиям, которые подчеркивают ее роль. Вовсе не стремясь отмежеваться от Европейского союза, Франция проводила собственную политику, и точно так же она поступала во время сирийских событий, когда постаралась направить в нужное ей русло деятельность Сирийского национального совета (СНС), оппозиционного режиму Башара Асада. Но такая стратегия не позволяет увидеть ясные перспективы в новой политике Франции в отношении Ближнего Востока.

Особая заинтересованность сирийским вопросом Франсуа Олланда и его министра иностранных дел свидетельствует об их преемственности курсу Николя Саркози и Алена Жюппе: поддержка оппозиции, осуждение репрессий Асада, стремление урегулировать ситуацию – одинаково приоритетные задачи для обоих президентов.

Тем не менее Олланд стремится подчеркнуть свое отличие от предшественника в сирийском вопросе. Вопреки официальным заявлениям, Париж стал одним из первых активных союзников вооруженной сирийской оппозиции. Больше того: первый председатель СНС Бурхан Гальюн и его официальная представительница Басма Кодмани не один десяток лет жили во Франции. Подчеркивая роль и значение СНС, выражая поддержку его действиям, Париж делал ставку на альтернативу Асаду в расчете на влияние, которое сможет оказывать на политику Сирии после его падения.

Но этим надеждам не суждено было сбыться. Совет запутался в противоречиях. Хуже того, он, в сущности, перестал представлять кого-либо, кроме самого себя. В Национальной коалиции Сирии, пришедшей ему на смену, Франция пользуется меньшим авторитетом. Однако это не заставит Париж отказаться от попыток подчеркнуть свой интерес: именно Коалиции позволено назначить сирийского посла. К этому можно добавить недавно принятое обязательство оказывать вооруженным отрядам оппозиции помощь в материально-техническом обеспечении. Франция явно склонна считать, что особые отношения, которые установились у нее с Ливаном, точнее с частью политического класса этого государства, в сочетании с влиянием на будущую Сирию позволят держать под контролем одну из «болевых точек» региона.

НЕОБХОДИМОСТЬ ПЕРЕСМОТРА «АРАБСКОЙ» ПОЛИТИКИ ФРАНЦИИ

Наблюдатели часто обращали внимание на тот факт, что линия Франции на Ближнем Востоке фактически является «проарабской». Отбросив идеологические аспекты, такие, например, как соблюдение прав человека, Париж до настоящего времени неизменно строил отношения в регионе на прагматизме и «реальной политике». Но это не мешало с большим недоверием относиться к исламистам, особенно с того момента, когда их популярность стала резко расти.

Одним из краеугольных камней восприятия арабского мира Париж всегда считал защиту собственных интересов. Положение не особенно изменилось с приходом к власти нового президента – социалиста Франсуа Олланда. Поэтому французам стоило бы пересмотреть некоторые аспекты отношения к данному региону. Во главу угла надо поставить несколько четких принципов. Например, декларируемая приверженность идее справедливости должна быть подтверждена конкретными делами.

Текущие события требуют от Франции ревизии взглядов касательно исламистов и их политики. Среди противоречий французской стратегии можно отметить, что Париж неизменно отказывается доверять исламистам, пришедшим к власти путем избрания, и, напротив, уже много лет находит общий язык с невыборными исламистскими властями (например, в Саудовской Аравии). Вот и рост влияния исламистов в Марокко, какую бы тревогу ни вызывало это событие, оправдано в глазах Франции «умеренной политикой» короля Мухаммеда VI. Но если крах исламистов в Алжире и низкие результаты, полученные ими на выборах в Ливии, кажутся Парижу обнадеживающими, не стоит забывать, что среди прочих сил, борющихся против Асада в Сирии, он поддерживает исламистов. Тот же курс Франция проводила и во время ливийских событий, оказывая содействие Национальному переходному совету. По нашему мнению, Парижу стоило бы из прагматических соображений отказаться от вечных страхов в отношении исламистских политиков в целом. Недавние преобразования в регионе продемонстрировали, что исламисты могут быть легальной и легитимной силой, если их власть санкционирована волей избирателей. Отсюда вытекает необходимость готовиться к повторению такого сценария без излишней настороженности.

Что касается экономики, она по-прежнему во многом связана с политикой, и именно в этой сфере Франция могла бы извлечь большую выгоду, четко определив принципы своего курса. Конечно, Париж заинтересован в создании сильной общеевропейской внешней политики. Но это нисколько не отменяет задачи декларировать бÓльшую ясность относительно того, что Франция ждет от своих партнеров из арабского мира. Как бы хорошо ни было замаскировано красивыми фразами направление французской дипломатии, создается стойкое впечатление, что никто не понимает, насколько важно сохранять последовательность в подходе к Ближнему Востоку, находящемуся в переходном периоде. То, что Франция официально приветствует (пусть иногда и с оговорками) политические перемены в Тунисе, Египте и Ливии, достойно, конечно, всяческих похвал, ибо это соответствует общественным настроениям упомянутых стран. Однако Парижу нужна более четкая (и более решительная) позиция по событиям в Бахрейне, в Иордании, а также в Йемене, в котором дела принимают серьезный оборот. С другой стороны, злоупотребления, имеющие место в Саудовской Аравии и ОАЭ, заслуживают более серьезного осуждения. Впрочем, то же можно сказать и в отношении Алжира и Марокко: Франция уже много лет воздерживается от критики в их адрес, чтобы не упускать возможностей в экономической и политической сферах, так же как и в области туризма.

Экономические интересы Франции в арабском мире следует рассмотреть более внимательно. Годовой оборот торговли с регионом составляет около 50 млрд евро, то есть примерно 15% от общего объема внешней торговли. Но ближайшими торговыми партнерами Французской республики являются страны Магриба (начиная с Алжира), а Ближний Восток и государства Персидского залива значительно отстают.

В июле 2012 г. Франция устами министра иностранных дел Лорана Фабиуса предложила строить отношения с другими государствами на основании т. н. «изменяемой геометрии». Подразумевается применение в каждом конкретном случае особой политики – в зависимости от страны, от ее условий и перспектив. Тем не менее Франции следует освободиться от слишком тесной связи с Магрибом. Не то чтобы их надо было оставить и забыть. Напротив, необходимо активно укреплять связи со странами – членами Союза арабского Магриба. Но та же тенденция должна прослеживаться и на уровне всего Ближнего Востока и Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива. Особый характер отношений, которые Франция поддерживает со странами Магриба и с Ливаном, мешает раскрыться потенциалу, скрытому в других частях арабского мира.

Впрочем, не всегда ясно, к чьему мнению прислушивается Франсуа Олланд, определяя ближневосточную стратегию, особенно в сфере политики. Разумеется, на него влияет советник по Ближнему Востоку Эммануэль Бонн. А тот факт, что в июле 2012 г. Олланд опроверг заявления своего министра Лорана Фабиуса относительно проекта закона об отрицании геноцида в Османской империи, свидетельствует об отсутствии согласованности позиций. Но если верить окружению президента, он сам принимает окончательное решение в соответствии с собственной оценкой фактов. События, связанные с Сирией, подтвердили это. После вступления в должность Олланд получил массу предложений о необходимости ужесточения позиции Франции по сирийскому вопросу. Он не остановился ни на одном из них, полагая, что ситуация взрывоопасна. Но его действия становятся все более решительными. На это указывает принятое в ноябре 2012 г. решение позволить «сирийской оппозиции» назначить посла во Франции. Сначала, вероятно, политическое чутье, потом консультации с советниками и экспертами убедили французского президента в необходимости занять более уверенную позицию в отношении режима, который, по его мнению, «исчерпал себя».

НАВСТРЕЧУ «ВЕСНЕ» ВО ФРАНЦУЗСКОЙ ДИПЛОМАТИИ?

Некоторые из противоречий, характерных для Ближнего Востока и Северной Африки, заметно обострились с наступлением «арабской весны». Хотя Франция, со своей стороны, выражает достойную похвалы поддержку желанию Палестины занять место государства-наблюдателя при Генеральной ассамблее ООН, палестино-израильский конфликт продолжает оставаться эпицентром нестабильности в регионе. Терроризм принимает более опасные формы, как свидетельствует наличие ячеек исламского джихада в Алжире, Ливане, Сирии, Ираке и Йемене. Отметим также угрозу этнического изоляционизма: Ирак эволюционирует в сторону федерализации, предела которой не видно, тогда как в Ливии возрастают племенные и клановые различия. В то же время в Ливане и Сирии сохраняются конфессиональные барьеры, а разрыв между суннитами и шиитами на Аравийском полуострове, похоже, достиг наивысшей точки.

Беспокойство вызывает Иран. Его радикализация и политические амбиции, связанные со стремлением стать ядерной державой, сочетаются с неким региональным курсом на Среднем Востоке, который многие считают крайне опасным. Таким образом, «арабская весна» является синонимом глубоких противоречий.

Данный контекст благоприятствует «французской весне» в ближневосточной дипломатии. Серьезное участие Парижа продолжает ощущаться в сирийских делах, равно как и в проблемах Мали. Особую активность проявляет министр иностранных дел Лоран Фабиус. Тем не менее в глобальном плане голос Франции звучит не столь громко, как при президенте Саркози. А между тем Париж должен сегодня не только решительнее отстаивать свои приоритеты в области внешней политики, но и подчинить более жестким критериям участие в международных альянсах.

Тенденции, проявившиеся в последние годы, продемонстрировали особый характер отношений между Францией и Катаром. Такой политики Николя Саркози придерживался с момента прихода к власти. Об этом свидетельствует, например, присутствие эмира Катара рядом с президентом во время парада 14 июля 2007 года. Благодарность Дохе за роль, которую она сыграла в освобождении болгарских медсестер, осужденных в Ливии, тесный диалог между Саркози и эмиром о позиции, которую следует занять относительно «арабской весны», приобретение Катаром бÓльшей части акций футбольного клуба «Пари Сен-Жермен», объявление об инвестициях Катара в парижские пригороды – вот лишь некоторые подтверждения «особых отношений».

Суждено ли этой тенденции стать долгосрочной? Ничто не говорит об обратном. Но позволим себе усомниться в том, что Парижу удалось извлечь значительные дивиденды. Открыто афишируя близость к Катару, Франция сужает для себя поле политического маневра. Эмират все чаще критикуют за политическую неразборчивость. К тому же сакрализация исключительных отношений с Катаром не может не вызвать раздражения Саудовской Аравии, страны, которая терпеть не может, когда соседнее маленькое полуостровное государство выступает в качестве ее соперника. Разрыв франко-катарских связей, разумеется, крайне нежелателен. Но – идет ли речь обо всем арабском мире или только о странах Персидского залива – Париж должен строить отношения с партнерами на равных условиях. Без этого заметная всем исключительность связей с Катаром может обернуться против Франции.

У Парижа мало шансов отделить собственную стратегию от общеевропейского контекста. Активно продвигающая идею сильной европейской внешней политики Франция будет и дальше придерживаться этой линии. Но некоторые направления ее действий, вытекающие из понятия национального интереса, придется корректировать. Речь идет прежде всего об отношениях с арабскими странами Персидского залива, а также с Ираном. Переговоры с Тегераном по вопросам ядерной безопасности не принесли значительных результатов, не в последнюю очередь потому, что Париж начинал их с излишней настороженностью. Престижа Франции это тоже не прибавило. Такая позиция не позволила ей добиться популярности среди арабских монархий. Иначе говоря, Франция оказалась в тупике, но сближение с определенными государствами Персидского залива (в данном случае – с Саудовской Аравией и ОАЭ) позволило бы ей получить бÓльший доступ к остальной части арабского мира (Ливан, Сирия, Иордания, Египет, Тунис, Марокко, все государства Аравийского полуострова). Таким образом, Франция производит впечатление страны, которая плетется в хвосте у некоторых западных партнеров, включая США. Требуется изменить эту ситуацию.

Перед Францией также стоит задача переоценки отношений, связывающих ее с другими мировыми державами – как в целом, так и в том, что касается ближневосточных проблем. Во время событий в Сирии Франция сделала выбор в пользу вооруженных повстанцев, что сближает ее с Америкой, отдаляя от России и Китая. Теперь уже можно констатировать, что плоды такой политики оказались одновременно и опасными (невинные жертвы, отсутствие единства во взглядах оппозиционеров), и скудными в смысле конкретных результатов. Отбросив мысль, что у всех заинтересованных сторон должно наблюдаться единство взглядов, Франция могла бы перейти к более интенсивным переговорам, в частности с Россией, у которой есть преимущество в виде доступа к сирийскому президенту. Каким бы справедливым ни казался бойкот режима Асада, будущее Сирии требует смелых решений. Все чаще звучат слова о необходимости переговоров между Асадом и оппозицией, что продиктовано прагматическими соображениями. При условии, что подобный сценарий будет развиваться успешно, Франция (а через нее и весь Евросоюз), оказавшись на первых ролях, многое выиграет.

Что касается стремления Франсуа Олланда реанимировать проект средиземноморского сотрудничества, важно, чтобы оно воплотилось в жизнь. Для начала Франция должна выйти за рамки чисто технических вопросов и энергично взяться за решение политических проблем. Приоритет имеет арабо-израильский конфликт, хотя не стоит забывать и о ситуации в Западной Сахаре. Главный просчет Саркози состоял в том, что он верил в способность экономики разрешить политические разногласия. Однако его ставка оказалась неверной. Если Олланд совместит политический волюнтаризм с прагматизмом, он покажет, какую возможность дают последствия «арабской весны» Ближнему Востоку, Европейскому союзу, а также самой Франции.

* * *

Традиционно оставаясь незаменимым участником событий на Ближнем Востоке, Франция, несмотря на явный волюнтаристский подход, не до конца воспользовалась выгодами, которые можно было извлечь из «арабской весны». Хотя Франция была одним из главных действующих лиц в ливийском конфликте, а сейчас сосредоточила усилия на решении проблем Сирии, она как будто забыла, что ее подход должен базироваться на общей стратегии, основанной на четких принципах.

В арабском мире и сейчас не завершился переходный период, и будущее может таить немало сюрпризов. Но это должно служить для Парижа лишним стимулом к тому, чтобы проявлять последовательность в политике и быть готовым принять сегодняшние и будущие вызовы; иначе он может быстро потерять позиции в регионе. Благодаря своей истории и дипломатической активности Франция находится в центре пересечения интересов Ближнего Востока, Европы и всего мира. «Арабская весна» должна послужить стимулом к модернизации методов ее деятельности и пересмотру некоторых ключевых моментов в дипломатии и стратегии.

Барах Микаил – руководитель программы исследований Северной Африки и Ближнего Востока в Фонде международных отношений и внешнего диалога (FRIDE, Мадрид), автор книги «“Арабская весна”: необходимость повторного прочтения» (Editions du Cygne, 2012).

Франция. Сирия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 30 мая 2013 > № 885403 Барах Микаил

Неопределенные перспективы

«Арабская весна»: вызовы для России и Европы

Резюме: В силу разного понимания задач внешние игроки действуют в ходе «арабский весны» разрозненно, в режиме более или менее острой конкуренции.

В начале января 2011 г., вскоре после событий в Тунисе, искры от которых уже зажигали первые пожары в Египте, Йемене и на Бахрейне, один из европейских послов отловил меня на дипломатическом приеме, взял за пуговицу и спросил: «Почему Тунис?». При этом на лице его было написано искреннее недоумение коварной логикой истории, не делающей различий между «своими» и «не своими» диктаторами. Я, признаться, и сам до сих пор не понимаю, почему цунами, вскоре накрывшее половину арабского мира, началось с Туниса, страны вполне прозападной и сравнительно благополучной по своим базовым показателям.

И здесь мы подходим к банальному на первый взгляд, но на самом деле важному выводу. «Арабская весна», переименованная вскоре в «арабскую осень», а затем и «зиму» – явление по своей природе стихийное. Оно развивается по своим не всегда понятным законам. К приходу демократии на Ближний Восток, как к обильному снегопаду в этом году в Иерусалиме, мало кто оказался готов. Все вроде знали, что это может случиться, но что сугробы на время парализуют жизнедеятельность, заинтересованные лица и организации, включая метео- и дипломатические службы, надежно спрогнозировать оказались не в состоянии.

За два прошедших года «арабская весна» преподнесла миру немало сюрпризов. Главным, но не единственным из них стал уверенный выход на политическую арену исламистов. Вопреки всем прогнозам они удивительно легко отодвинули от власти в Египте военных и продавили на плебисците шариатскую конституцию. В случае их успеха на предстоящих парламентских выборах – а для этого есть серьезные предпосылки, – придется констатировать, что исламисты пришли в Каире, а следовательно, и в арабском мире в целом, всерьез и надолго.

Это совершенно новая ситуация, несущая в себе очевидные риски для регионального и мирового порядка, затрагивающая интересы широкого круга стран, и особенно – в силу географической близости – России и Европы. Становление политических свобод, как показало развитие событий в мире после 1991 г., неизбежно проходит через периоды хаоса, усиления центробежных тенденций, обострения национально-этнических и межконфессиональных противоречий. В какой мере новые, неоднородные по своему составу арабские элиты смогут справиться с этими и другими копившимися десятилетиями проблемами – основной вопрос, поставленный «арабской весной» перед международным сообществом.

Поиск ответа на него – сложная, многоуровневая задача. Учитывая масштаб и остроту проблемы, решать ее надо общими усилиями, имея в виду меняющиеся индивидуальные и групповые интересы и новые реалии. Нельзя забывать и об усложняющемся геополитическом контексте международной конкуренции на Ближнем Востоке, где сосредоточены значительные энергоресурсы, а следовательно, и серьезные политические и стратегические риски для глобальной стабильности.

РАЗБОР ПОЛЕТОВ

В России и на Западе «арабскую весну» восприняли по-разному. На Западе – как победу демократии, в России – как победу Запада. Что до определенной степени закономерно, поскольку в процессе переформатирования мира после окончания холодной войны за Западом и Россией закреплены разные роли. Грубо говоря, демократизатора и демократизируемого.

Это обстоятельство в значительной мере предопределило характер реагирования на непростые события «арабской весны». Для американцев поддержка массовых выступлений в арабских странах под демократическими лозунгами стала безальтернативной прежде всего по идейным (а затем уже по геополитическим и деловым) соображениям. У нас же практика «цветных революций» в ближнем зарубежье при скрытом или явном внешнем содействии еще задолго до начала «арабской весны» обострила собственные фобии, порой вполне обоснованные. В результате уже в марте 2011 г., после начала вооруженной интервенции НАТО в Ливии, Россия твердо выступила против курса на силовое продвижение демократии, увидев в нем не только проявление недобросовестной конкуренции на рынках Ближнего Востока, но и рецидив «двойных стандартов», компрометирующих демократический выбор в целом.

Исходя из этого, уже на раннем этапе «арабской весны» Россия выдвинула идею диалога как единственного приемлемого пути разрешения конфликтов. Более того, до эксцессов гражданской войны в Ливии в российском руководстве (и тем более в общественном мнении) преобладало стремление не конфликтовать с Западом по такому деликатному вопросу, как демократическая трансформация Ближнего Востока. Россия (вместе с Китаем, Индией, Бразилией и Германией) воздержалась при голосовании по резолюции 1973 СБ ООН относительно установления «бесполетной зоны» в Ливии. Но американцы вступали в предвыборный цикл, Бараку Обаме был нужен быстрый и несомненный успех на Ближнем Востоке. А у европейцев в силу логики вовлеченности в, прямо скажем, нравственно небезупречную ситуацию разыгрались колониальные рефлексы времен борьбы за нефть Киренаики. В результате Ливия получила полномасштабную гражданскую войну с иностранной интервенцией, а Россия была вынуждена жестко расставить акценты, заявив о категорическом неприятии смены режимов при вмешательстве извне.

Существенную роль сыграло и то, что к осени 2011 г. Россия также вступила в выборный цикл. Ставки в полемике с Западом и собственной «болотной» оппозицией возросли. В своей программной статье «Россия и меняющийся мир» Владимир Путин, напомнив, что симпатии граждан России с начала «арабской весны» были на стороне тех, кто добивался демократических реформ, резко критически оценил поддержку западной коалицией одной из сторон конфликта в Ливии. Осудив «даже не средневековую, а какую-то первобытную расправу с Каддафи», он жестко предупредил Запад о возможности «дальнейшей разбалансировки всей системы международной безопасности» в случае осуществления силового сценария в Сирии без санкции СБ ООН.

Реакция за рубежом и внутри страны – со стороны либерального сегмента российского креативного класса – на откровенное, в стиле «мюнхенской речи», изложение российской позиции была предсказуемо нервозной. Путинская Россия, мол, снова не желает идти в ногу с демократическим сообществом. Хотя было вполне очевидно, что «путинская Россия» не желала двигаться в фарватере решений, принимавшихся без ее участия, ибо так, не ровен час, можно строем промаршировать к тоталитарной демократии, прямиком в светлое прошлое Джорджа Оруэлла. Разумеется, было бы опасным упрощением, если не ханжеством, рассматривать эволюцию отношения Москвы к «арабской весне» только под углом реакции на «двойные стандарты» Запада. Россия, как и Запад, вполне прагматически шла за событиями, пытаясь удержаться на крутых поворотах быстро менявшихся событий. Важно, однако, что при этом ее позиция базировалась на достаточно четкой иерархии решаемых задач.

Применительно к «арабской весне» можно говорить о трех уровнях таких задач:

• глобальный уровень – ответственность за поддержание глобальной и региональной безопасности в силу постоянного членства в СБ ООН, участия в квартете международных посредников в ближневосточном урегулировании, переговорах «пять плюс один» с Ираном;

• региональный уровень – стремление защитить широкий круг исторически сложившихся интересов в регионе, сохранить развитые отношения с арабскими странами и Израилем в политической, торгово-экономической, военно-технической и культурно-гуманитарной сферах;

• «третья корзина» – поддержка демократических реформ в арабском мире как части процесса глобальной демократической трансформации суверенных государств.

Можно без особой натяжки констатировать, что те же группы задач, только иначе интерпретированные и выстроенные в иной последовательности, определяли политику и других крупных внешних игроков – США, Евросоюза, Китая. Для американцев, к примеру, демократия и права человека («третья корзина»), как правило, имели приоритет не только над суверенитетом, но порой и над глобальной ответственностью. У европейцев (это особенно ярко проявилось в ливийском кризисе) нередко доминировали над соображениями глобальной ответственности двусторонние интересы, связанные с обеспечением доступа к близко расположенной и качественной нефти. Триада стратегических интересов Китая, напротив, на всех этапах «арабской весны» была близка или совпадала с российской.

Что касается России, то приоритетом ее политики на всех этапах «арабской весны» было именно осознание глобальной ответственности. Как ни парадоксально, именно этот, сформировавшийся еще в советские времена, императив геополитического мышления обусловил восприятие нашей позиции как едва ли не обструкционистской в отношении того, что делали западные державы. Надо думать, сыграло роль и то обстоятельство, что при очевидных внутренних проблемах, незавершенных реформах, резком сокращении военно-стратегического присутствия в мире Россия, казалось бы, должна была повести себя более сговорчиво. Но мы повели себя так, как повели, отказываясь от участия в действиях, результатом которых могла бы стать смена режимов. Москва призывала к безусловному уважению государственного суверенитета, невмешательству во внутренние дела, улаживанию конфликтов путем диалога. В этом другие игроки увидели сначала рецидив неоимперской логики, а затем – в Сирии – попытку любой ценой сохранить за собой рынки вооружений.

Между тем последовательность, с которой проводилась наша линия, особенно в сирийском вопросе, во многом способствовала удержанию ситуации в рациональной плоскости. Более того, рискнем предположить, что роль «конструктивных оппонентов», которую взяли на себя Россия и Китай, придала новое качество коллективному взаимодействию в региональных делах. Дискуссии в Совете Безопасности ООН, полемика с представителями различных фракций сирийской оппозиции стали реальными шагами в направлении большей демократизации международных отношений.

Далеко не утрачен, несмотря на пессимистические оценки части экспертного сообщества, и наработанный за десятилетия потенциал двустороннего и коллективного взаимодействия России как с арабским миром, так и с Израилем. Конечно, в ходе ливийского и сирийского кризиса мы порой значительно расходились в оценках с Лигой арабских государств. Но в политике регионалов – это приходится признать – соображения глобальной ответственности далеко не всегда играют доминирующую роль.

Сложнее обстояли – и обстоят – дела с отношением в России к ближневосточной «третьей корзине». С одной стороны, Москва никогда не защищала диктаторов ни в Египте, ни в Ливии, ни в Сирии. С другой – собственный непростой опыт прошедших двух десятилетий побуждал нас внимательнее и осторожнее подходить к таким аспектам «арабской весны», как роль социальных сетей, интернета, НПО с зарубежным финансированием в организации протестных выступлений. Этому способствовала и резко активизировавшаяся в России в предвыборный период деятельность как оппозиции прозападного, либерального толка, так и исламистских группировок на Северном Кавказе и в Поволжье.

В целом Россия достаточно уверенно прошла первые два года «арабской весны». Их главный итог заключается в том, что в стратегическом плане – и это показало быстрое окончание декабрьской операции Израиля в Газе – региональная ситуация остается под контролем. Не пора ли посмотреть, что мы могли бы сделать вместе для ее коренного оздоровления?

VIRIBUS UNITIS

В силу разного понимания задач, встававших на различных этапах «арабской весны», внешние игроки действовали – и действуют – разрозненно, как правило, в режиме более или менее острой конкуренции. Это не только существенно осложняет и затягивает урегулирование конфликтных ситуаций, но и формирует благоприятные предпосылки для активизации экстремистов всех мастей и оттенков – от джихадистов, отвергающих ценности «прогнившей западной цивилизации», до агентов «Аль-Каиды», выступающих под лозунгами всемирного исламского халифата.

Возьмем, к примеру, ситуацию в Сирии. Политически режиму Башара Асада противостоит «креативный класс», но военные действия ведет пестрый конгломерат оппозиционных сил, которыми руководят исламисты. В сложнейшей обстановке гражданской войны Асад выполнил, казалось бы, требования оппозиции по демократизации внутренней жизни, послал ясные сигналы о готовности к широкому диалогу на платформе Женевского коммюнике. Но вооруженная борьба приобрела в Сирии такую инерцию, интересы исламских экстремистов и соседних стран сплелись в столь тугой клубок, что урегулированию кризиса на основе приоритетов глобальной и региональной безопасности пока нет места.

Почему? Не потому ли, что в лукавой логике политизированных подходов к демократии и правам человека амплуа раскаявшегося грешника для Асада, как и для других символов постсоветского прошлого, не предусмотрено? Или все же дело обстоит проще – сирийская оппозиция, для значительной части которой демократические лозунги – не более чем конъюнктура, эффективно играет на нестыковках в позициях внешних игроков?

Вопросы эти, понятно, звучат вполне риторически, хотя цена ответов на них весьма высока. Забуксовав в Ливии, в Сирии «арабская весна» оказалась на развилке. Вполне очевидно, что дальнейшее развитие событий в значительной мере зависит от того, по какой модели будет урегулирована ситуация в этой ключевой арабской стране. По йеменской, открывающей возможности мягкой смены режима, или ливийской, оборачивающейся то сентябрьскими выступлениями, жертвой которых стал посол США в Триполи, то «ливийским следом» в теракте малийских исламистов в Алжире.

Ясно одно: свержение Асада (с прямым или косвенным внешним участием) существенно облегчило бы задачу экстремистов, делающих ставку на «талибанизацию» Ближнего Востока. И напротив – невмешательство в дела Сирии способствует сохранению ситуации в поле международного права и в принципе открывает возможность рационализировать переход региона от авторитаризма к демократии.

Но для того чтобы сделать правильный выбор, необходимо коренным образом переосмыслить подходы внешних игроков к событиям, происходящим в контексте «арабской весны». Необходима позитивная, ориентированная на решение стратегических задач программа коллективных действий. Прежде всего по нейтрализации двух главных угроз, способных уже в обозримой перспективе не просто дестабилизировать обстановку в районе Большого Ближнего Востока, а развернуть ее в сторону межцивилизационного конфликта.

Говоря коротко, речь идет о следующем.

Первое. Удержать Израиль от нанесения удара по Ирану. Вероятность силового сценария в отношении «режима аятолл» не просто сохраняется, она нарастает. Осенью прошлого года премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху с трибуны Генассамблеи ООН заявил, что «точка невозврата» в ядерных планах Тегерана наступит весной 2013 г., и предупредил, что в случае отсутствия прогресса в сдерживании ядерных амбиций Ирана Израиль оставляет за собой право действовать в одиночку. Это не риторика, а ясное, ответственное предупреждение на высочайшем возможном уровне. Ослабление позиций правых в результате январских парламентских выборов в Израиле снижает, но не снимает опасность силового сценария в отношении Ирана.

Можно по-разному относиться к угрозам ядерного государства–не члена ДНЯО в адрес государства–члена ДНЯО, чьи ядерные объекты находятся под контролем МАГАТЭ. Но иррациональность ситуации не снижает ее опасности. Иранцы явно стремятся в своей ядерной программе выйти на положение «без пяти минут двенадцать», видя в этом единственную гарантию защиты своего суверенитета. Израиль не готов сосуществовать с ядерным Ираном, руководство которого неоднократно призывало к уничтожению еврейского государства. В результате израильско-иранское противостяние является сегодня тем самым слабым звеном, разрыв которого может спровоцировать цепную реакцию большого взрыва.

США и Евросоюз ввели против Тегерана беспрецедентные санкции, которые начали давать определенный эффект (экспорт иранской нефти снизился к концу 2012 г. на 40%). Но видимых политических дивидендов такая линия пока не дает. Санкционное давление в сочетании с угрозой удара по ядерным объектам консолидируют иранцев вокруг режима. Причем в начавшейся игре нервов иранцы порой переигрывают оппонентов, опираясь на широкую поддержку своего права на мирный атом в исламском мире и Движении неприсоединения, которое Тегеран возглавил с августа 2012 года.

Ситуация выглядит как патовая. В сфере нераспространения накопилось слишком много конструктивных и не очень конструктивных двусмысленностей, чтобы можно было рассчитывать на решение проблемы ИЯП в этом формате.

Приходится считаться и с наметившимися изменениями в балансе сил на Ближнем Востоке, которые в том числе связаны с ростом активности в региональных делах Саудовской Аравии и стран Персидского залива, где традиционно сильны антииранские, антишиитские настроения. Вокруг этого фактора ведутся опасные в своей недальновидности игры, в основе которых лежит расчет на то, что сунниты поддержат силовой сценарий в отношении Ирана. Это тревожная, но, к сожалению, очень характерная для преобладающего поверхностного понимания сложившейся вокруг Ирана ситуации иллюзия.

Сохранить положение под контролем можно лишь на базе двухтрекового подхода, в рамках которого параллельно с переговорами в формате «пять плюс один» (с возможным подключением Турции и представителя ЛАГ) должна быть выработана консолидированная позиция в пользу недопустимости силового решения проблемы. При этом и Израиль, и Иран должны получить международные гарантии, снимающие их озабоченности. Это может дать дополнительное время для кардинального решения вопросов нераспространения ядерного оружия на Ближнем Востоке в соответствии с требованиями ДНЯО.

Второе. Помочь палестинцам и Израилю перезапустить мирный процесс на основе двухгосударственного подхода. Это вторая по значимости региональная проблема, требующая срочных действий регионалов и мирового сообщества. «Арабская весна» со всей остротой поставила вопрос о том, будут ли новые исламистские элиты соблюдать мирные соглашения с Израилем, включая неформальные договоренности. Вопрос далеко не праздный потому, что для арабов в целом и для исламистских партий и группировок в особенности палестинская проблема является стержневым элементом национального самосознания. Ее решение воспринимается как общенациональная задача, способная при определенных условиях сплотить арабский мир – как суннитов, так и шиитов – на антиизраильской основе.

Это реальная опасность, возможно, не сегодняшнего, но завтрашнего дня и одновременно центральное направление, на котором будет решаться ключевой вопрос о том, сможет ли регион развиваться в русле глобальных трендов как содружество демократических наций.

Определенные предпосылки для позитивного сценария формируются, как ни парадоксально, процессами, запущенными «арабской весной». Среди них – сравнительно быстрое, без потери лица одной из сторон окончание операции «Облачный столп», эффективное посредничество в этом исламистского Египта, наметившаяся тенденция к смягчению блокады сектора Газа, включая первый визит туда лидера ХАМАС Халеда Машааля. И, наконец, достаточно взвешенная реакция Израиля на предоставление Палестине статуса государства-наблюдателя при ООН.

В целом есть ощущение, что какие-то пока скрытые от нескромных взоров механизмы приходят в движение. Обнадеживающие сигналы поступают из обновленной администрации Барака Обамы, французы намерены обнародовать после парламентских выборов в Израиле собственную ближневосточную инициативу. Да и в Израиле Эхуд Барак, Шауль Мофаз, а совсем недавно и Ципи Ливни призвали к срочному разблокированию мирного процесса.

Это, разумеется, не означает, что новый коалиционный кабинет, который, судя по всему, предстоит сформировать Биньямину Нетаньяху, окажется в состоянии изменить жесткие подходы прежнего правого правительства к проблеме строительства в поселениях, блокирующей возобновление израильско-палестинских переговоров. Но если взглянуть на ситуацию в историческом контексте, то становится очевидным, что прорывные идеи в БВУ (поездка Садата в Иерусалим, соглашения в Осло) возникали как бы на пустом месте, совершенно неожиданно, во всяком случае, для широкой публики. На самом деле они были результатом негласной, часто длительной работы экспертов и политиков, правильно уловивших тенденции времени.

Думается, сейчас сложилась именно такая ситуация. Изменившийся статус Палестины актуализирует вопрос о границах палестинского государства. Движение вперед становится политически безальтернативным, поскольку отсутствие прогресса в израильско-палестинском переговорном процессе может существенно радикализировать расстановку сил в обновленном регионе. Налицо и субъективные предпосылки: политическая ничья, которой завершилась операция «Облачный столп», в принципе напоминает ситуацию после войны 1973 г., с блеском использованную Киссинджером для выхода на Кемп-Дэвидские соглашения, а затем и на мирный договор между Израилем и Египтом.

В общем, шансы для дипломатии на Ближнем Востоке есть. При условии, что поиск развязок будет вестись сообща, на встречных курсах с региональными державами. Собственно, главная задача сегодня заключается в том, чтобы попытаться выяснить параметры возможного понимания. ЛАГ в принципе подтвердила готовность договариваться с еврейским государством на основе саудовской инициативы, которая не была с ходу отвергнута Израилем. Для палестинцев (включая ХАМАС) важно получить легитимные границы своего государства. В этих условиях нельзя исключать, что и новый израильский кабинет сочтет за благо попытаться договориться по границам в обмен на гарантии безопасности со стороны палестинцев и арабского мира в целом.

Основа для переговоров по формуле «мир в обмен на территории» есть. Это «дорожная карта» 2003 г., скорректированная в соответствии с меняющимися «фактами на местности» и, возможно, саудовской мирной инициативой. Имеется и переговорный формат, созданный в связи с «дорожной картой», – квартет международных посредников, который было бы логично дополнить региональными державами, допустим, Египтом, Саудовской Аравией и Турцией. В рамках расширенного квартета было бы логично попытаться договориться о порядке обсуждения других вопросов окончательного статуса – Иерусалим, право на возвращение, безопасность.

С одной только оговоркой. Для реализации столь оптимистичного сценария нужно в корне переломить мотивацию подходов региональных и внерегиональных игроков, ориентировав их на общие задачи, главной из которых является плавная, органическая инкорпорация Ближнего Востока в глобальное содружество демократических наций.

Должна же когда-нибудь и на Ближнем Востоке наступить эра здравого смысла. Когда все мы, наконец, поймем, что этот многострадальный регион может и должен превратиться из арены вражды и соперничества в площадку строительства нового, более справедливого и надежного мира. Ведь альтернатива этому – межцивилизационный конфликт. Вирус джихадизма уже ведет свою разрушительную работу. Остановить его можно только коллективными усилиями.Viribus unitis.

П.В. Стегний – доктор исторических наук, чрезвычайный и полномочный посол, член Российского совета по международным делам.

Россия. Сирия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 30 мая 2013 > № 885401 Петр Стегний

В период с 30 мая по 1 июня 2013 г. в ВК «Ленэкспо» в Санкт-Петербурге состоялась 11-ая сессия Российско-Арабского Делового Совета и Третья международная выставка «Арабия-ЭКСПО». В мероприятии приняли участие делегации из большинства арабских стран, среди которых ОАЭ, Ирак, Ливан, Марокко, Алжир, Иордания, Палестина, Оман, Египет, Судан, Мавритания, Бахрейн. В рамках экспозиции выставки были представлены национальные павильоны ОАЭ (занял первое место), Ливана, Ирака, Марокко, Алжира, Палестины, Судана и Мавритании.

Спонсорами Одиннадцатой сессии РАДС выступили Акционерная финансовая корпорация «Система» (платиновый спонсор), АНО «Заявочный комитет Экспо-2020» (генеральный спонсор), Акционерная нефтяная компания «Башнефть» (официальный спонсор). Официальным перевозчиком мероприятия выступила авиакомпания «Emirates».

Пленарное заседание

В пленарном заседании сессии, которое вела Директор РАДС Т.А.Гвилава, приняли участие ряд высокопоставленных представителей российских и арабских деловых кругов. Открыл заседание Президент Торгово-промышленной палаты России С.Н.Катырин, который зачитал приветствие к участникам и гостям сессии и выставки от Председателя Правительства Российской Федерации Д.А.Медведева. После этого, г-н Катырин также от себя лично приветствовал участников и гостей мероприятия. Он отметил, что для России внешнеэкономические отношения со странами арабского мира имеют стратегическое значение, ведь арабский мир – это не только регион, богатый природными ресурсами, но и рынок для сбыта российской продукции и вложения российских инвестиций. Президент ТПП РФ указал на стабильный рост товарооборота между Россией и арабскими странами, признав при этом, что потенциал этого роста использован далеко не в полном объеме. При этом 90% от объема товарооборота составляет российский экспорт и арабская сторона заинтересована в сглаживании этой диспропорции в сторону увеличения доли арабского экспорта. С.Н.Катырин также выразил надежду, что мероприятие позволит российским и арабским участникам мероприятия найти новых деловых партнеров и отметил, что наиболее перспективными в этом смысле отрослями являются ТЭК, в том числе атомная энергетика и возобновляемые источники энергии, промышленность, строительство, транспорт и сельское хозяйство.

Председатель Генерального союза палат торговли, промышленности и сельского хозяйства арабских стран А.Кассар заявил, что проведение 11-ой сессии Российско-Арабского Делового Совета в Санкт-Петербурге вызывает у него большую радость. Он также выразил благодарность и признательность Председателю РАДС В.П.Евтушенкову и сотрудникам Совета за организацию мероприятия в России, и в частности, в Северной столице. Г-н Кассар отметил, что за последние годы произошло определенное снижение активности развития российско-арабских торгово-экономических отношений, прежде всего по геополитическим причинам, связанным с изменениями, которые произошли в ряде арабских стран в рамках так называемой «Арабской Весны». Однако, несмотря на это, частный сектор в арабских странах с оптимизмом смотрит на свою роль, которую может играть в области финансирования, инвестиций, строительства и других секторов экономики. Председатель Генсоюза ТПП арабских стран также заявил, что арабские страны и Россия должны активизировать имеющийся потенциал экономического сотрудничества и увеличить их совместную долю в финансовой международной системе, а также увеличить объем торгового обмена. Г-н Кассар отметил, что Россия имеет огромный опыт в сфере электроэнергетики, строительстве плотин, сельском хозяйстве и т.п. и в ряде арабских стран имеются большие планы по использованию этого опыта. Он подчеркнул, что Российско-Арабский Деловой Совет готов к сотрудничеству для обеспечения развития и процветания наших стран и народов.

После этого перед участниками заседания выступил Председатель Российско-Арабского Делового Совета, Председатель Совета Директоров ОАО «АФК «Система» В.П.Евтушенков, который отметил, что рад видеть среди участников заседания многих старых друзей. Он признал, что когда 10 лет назад РАДС был создан по инитиативе возглавлявшего в тот период ТПП РФ Е.М.Примакова, не рассчитывал, что совет просуществует так долго и достигнет таких успехов. Г-н Евтушенков отметил, что наступили непростые времена, кардинальные изменения происходят и в арабском мире, и в России, однако стороны находят способы решать вопросы, реализовывать совместные взаимовыгодные проекты и повышать объем товарооборота, который за последние 10 лет увеличился в 10 раз. Председатель РАДС выразил уверенность в том, что в этом увеличении есть и заслуга Совета. Он также особо отметил усилия Президента Генерального союза палат торговли промышленности и сельского хозяйства арабских стран, Председателя арабской части Российско-Арабского Делового Совета А.Кассара, который развивает сотрудничество и дружбу с Россией уже на протяжении 40 лет. В.П.Евтушенков также подтвердил, что российская часть Совета со своей стороны делает то же самое с целью укрепления российско-арабского взаимодействия. Он заверил, что АФК «Система» готова к сотрудничеству и рассмотрению возможности совместной реализации инвестиционных проектов по широкому спекрту деловой активности как в России, так и в арабских странах.

Глава ТПП ССАГПЗ и ТПП Омана Халиль Аль-Хонджи поблагодарил организаторов мероприятия и Вице-губернатора Санкт-Петербурга за работу, проделанную в ходе подготовки к проведению сессии и выставки.

Он также отметил, что принимал участие в предыдущей выставке «Арабия-ЭКСПО» (июнь 2010 г.) в качестве главы ТПП Омана, а теперь он также представляет ТПП ССАГПЗ. Г-н Аль-Хонджи отметил, что между странами ССАГПЗ и Россией существует стратегический диалог, проходят активные контакты на деловом и официальном уровне, и выразил надежду также и на увеличение товарооборота. Он отметил, что в странах Персидского залива существует проблема продовольственной безопасности, поэтому ССАГПЗ приветствует приход на местные рынки российских сельскохозяйственных экономических операторов. Председатель Правления ТПП ССАГПЗ и ТПП Омана также отметил, что одними из наиболее перспективных сфер сотрудничества являются переработка резины, стекла, железа, развитие телекоммуникаций и выразил надежду на расширение сотрудничества в этой сфере по итогам сессии и выставки.

Вице-губернатор Санкт-Петербурга В.А.Лавренцев зачитал приветствие Губернатора Санкт-Петербурга Г.С.Полтавченко к участникам и гостям сессии и выставки. Он отметил, что российско-арабские отношения имеют давнюю историю и выразил удовлетворение в связи с проведением мероприятия именно в Северной столице России. Г-н Лавренцев также отметил, что выставка «Арабия-ЭКСПО» является уникальной площадкой для установления прямого диалога между представителями деловых кругов России и арабских стран и пожелал участникам мероприятия успешной работы.

Министр национальной экономики Палестины Джавад бен Наджи отметил, что РАДС является одним из основных инструментов обеспечения роста товарооборота между арабскими странами и Россией, однако его объем ограничен и не соответствует уровню российско-арабских политических отношений. Он также отметил большие успехи в работе РАДС за 10 лет существования Совета и призвал еще больше развивать все сферы сотрудничества. По словам г-на Наджи, несмотря на сложные условия существования, палестнискому народу, удалось сохранить национальную экономику и частный сектор, который является основным игроком в Палестине, стремится развивать отношения с Россией. Г-н Наджи также заявил, что правительство много работает для создания благоприятной экономической среды для частного бизнеса и инвесторов. В этой связи он обратился к российским инвесторам с приглашением вкладывать средства в Палестину и подтвердил готовность предоставить всю необходимую помощь и послабления. Палестинский бизнес ждет российские компании и станет надежным партнером.

Заместитель министра экономики ОАЭ Джума Аль-Кит заявил, что арабский регион видит в России не только надежного экономического партнера, но и друга, с которым арабов объединяют одинаковые взгляды и устремления. Он также заявил, что хочет прежде всего выразить благодарность организаторам мероприятия за то, что они предоставили отличную платформу для обсуждения и изучения перспективных направлений российско-арабских отношений. Заместитель министра также отметил, что товарооборот между Россией и арабскими странами в 2012 г. достиг 10,6 млрд. долларов, 17% от этого объема приходится на российско-эмиратский торговый обмен. Однако, по мнению г-на Аль-Кита, стороны обладают необходимыми мощностями и ресурсами в экономической, финансовой и технической сферах для повышения товарооборота. Джума Аль-Кит также отметил, что Эмираты занимают четвертое место среди арабских стран по объему торгового обмена с Россией (после Египта, Марокко и Саудовской Аравии). Заместитель министра экономики ОАЭ отметил, что взаимный инвестиционный обмен между ОАЭ и Россией составляет 22 миллиарда долларов, и ОАЭ намереваются оставаться одним из крупнейших инвесторов, вкладывающих деньги в Россию.

Советник Министра торговли Ирака Казем Аль-Хусни отметил, что Ирак на мероприятии представляет большая делегация, в составе которой 26 человек представляют частный сектор, остальные - государственные организации. Он заявил, что иракская сторона готова развивать экономическое сотрудничество с Россией. Г-н Аль-Хусни отметил, что крупные российские компании приходят в нефтяной и электроэнергетический секторы иракской экономики. Он также сообщил, что проходят успешные российско-иракские политические переговоры на высоком уровне.

Председатель Международной ассоциации бизнеса и инвестиций Ахмед Галяльэддин (Египет) поблагодарил Российско-Арабский Деловой Совет от имени возглавляемой им организации за работу, проделанную в ходе подготовки к проведению мероприятия. По его словам, историческая встреча Президента Египта М.Мурси и Президента России В.В.Путина вызвала у многих надежду на возвращение отношений стратегического партнерства, которые характеризовали двустороннее сотрудничество в 70-е годы прошлого века. Г-н Галяльэддин обратился к российской стороне с просьбой приложить дополнительные усилия для увеличения товарооборота и объема инвестиций в Египет. Он отметил, что в экономике АРЕ широко представлены различные секторы и на рынке страны присутствуют инвесторы из 60 стран мира.

Исполнительный директор ЗАО «ЭкспоФорум» С.Г.Воронков отметил, что очень хорошо, что на период мероприятия в городе установилась прекрасная солнечная погода. Г-н Воронков также указал на то, что в Санкт-Петербурге много студентов-арабистов, представительная мусульманская община, а также одна из крупнейших мечетей в Европе. Город известен своим лояльным отношением к арабской и исламской культуре и ждет прихода на региональный рынок арабских экономических операторов.

Президент палаты торговли, промышленности и сельского хозяйства Мавритании Мохаммад Ульд Мохаммад Махмуд заявил, что поддерживает идеи и предложения, высказанные ранее Председателем Генерального союза палат торговли, промышленности и сельского хозяйства арабских стран А.Кассаром. Он также воспользовался возможностью, чтобы кратко рассказать о многочисленных и разнообразных экономических возможностях, которые имеются на территории Мавритании, богатой природными ресурсами, располагающимися как на поверхности, так и под землей, среди которых: железо, медь, фосфаты, алебастр, гипс, золото, нефть и газ и др. Помимо этого, г-н Махмуд упомянул и о том, что несмотря на имеющиеся позитивные условия для развития сельского хозяйства (наличие дождевых, грунтовых и речных вод), его вклад в экономику страны по-прежнему остается крайне ограниченным, и Мавритания вынуждена импортировать рис, пшеницу, фрукты, овощи и другую сельскохозяйственную продукцию. Помимо этого, благодаря позитивной налоговой и таможенной политике государства, в стране созданы все условия для развития бизнеса как национальных, так и зарубежных экономических операторов.

По окончании выступлений участников пленарного заседания состоялась церемония подписания соглашения о сотрудничестве между Палатой торговли, промышленности и сельского хозяйства Мавритании (подписант – Президент палаты М.Махмуд) и Российско-Арабским Деловым Советом (подписант – Директор РАДС Т.А.Гвилава).

После завершения пленрного заседания состоялась официальная церемония открытия Третьей международной выставки «Арабия-ЭКСПО».

В конце прошлой недели (25 мая) стартовала кампания 2013 года по поставкам манго из Пакистана, и первая партия в 400 тонн фруктов покинула страну. Экспортный груз, как ожидается, разойдется по нескольким странам – ОАЭ, Кувейт, Саудовская Аравия, Бахрейн, Великобритания и Германия.

Ожидаемый объем поставок в этом году – порядка 175 тысяч тонн на общую сумму выручки в 60 млн долларов США.

Сбор урожая манго и его поставки продлятся до 15 сентября, когда завершится уборка самого позднего сорта Chaunsa White. Напомним, что средний показатель производства фрукты последних нескольких лет фиксировался на уровне 1,8 млн тонн собранного манго, из которых около 100 тысяч тонн отправлялись на внешние рынки.

Генеральный директор компании «Рено Парс», представитель французской компании «Рено» в Иране Пейман Каргяр в ходе пресс-конференции заявил о создании ближневосточного отделения компании «Рено» и отметил, что Иран становится промышленной базой компании «Рено» на Ближнем и Среднем Востоке, сообщает агентство ИСНА.

Ближневосточное отделение компании «Рено» организационно входит в состав французской компании. «Помимо генерального директора компании «Рено Парс» теперь я становлюсь также представителем французской «Рено» в 13-ти странах Ближнего и Среднего Востока», − сообщил Пейман Каргяр.

По словам генерального директора компании «Рено Парс», Иран выбран в качестве промышленной базы компании «Рено» на Ближнем и Среднем Востоке, и, таким образом, в деятельности названной французской компании в Иране начинается новый этап.

Пейман Каргяр сообщил, что основное представительство ближневосточного отделения компании «Рено» находится в Иране, маркетинговое представительство и офис продаж компании находится в эмирате Дубай и еще один офис, задача которого состоит в оказании поддержки основному представительству, находится в Париже.

Пейман Каргяр отметил, что сфера деятельности ближневосточного отделения компании «Рено» охватывает такие страны, как Иран, Ирак, Саудовская Аравия, Кувейт, Бахрейн, Оман, ОАЭ, Катар, Иордания, Ливан, Сирия, Йемен и Афганистан.

Глава компании «Рено Парс» подчеркнул, что несмотря на все трудности французская компания «Рено» всегда оставалась, остается и будет оставаться в Иране, поскольку ее руководством принято принципиальное решение о том, что ИРИ относится к числу стратегических партнеров компании «Рено».

Крупная компания из Дубая (ОАЭ) Landmark Group в ближайшие годы планирует открыть на Ближнем Востоке более десяти новых отелей сети Citymax, рассчитанной на потребителей среднего класса. Как сообщает IMEXre.com со ссылкой на издание Arabian Business, компания Landmark, владельцем которой является миллиардер Мики Джагтиани (Mickey Jagtiani), в настоящее время управляет тремя трехзвездочными отелями в Дубае и Шардже. В соответствии с данными, предоставленными генеральным директором отельного подразделения компании Landmark Правином Бхатнагаром (Praveen Bhatnagar), новые отели будут открыты как в самих ОАЭ, так и в других странах Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива, в том числе в Саудовской Аравии, Бахрейне и Катаре. . “В планы нашей компании входит открытие 10-15 новых отелей в ближайшие четыре-пять лет. В настоящее время занятость номеров в наших отелях составляет более 90%. Поэтому мы настроены расширить сферы нашего влияния и выйти на новые рынки Ближнего Востока”, - заявил господин Бхатнагар в интервью корреспонденту издания. По словам господина Бхатнагара переговоры о строительстве нескольких новых отелей на территории ОАЭ уже ведутся, и через полгода в стране откроется первый из запланированных отелей сети. В ОАЭ компания Landmark планирует открыть отели в Фуджейре, Рас-Аль-Хейме и Абу-Даби, делая основную ставку на пакетный туризм. Кроме того, компания рассчитывает приобрести некоторые из уже существующих отелей и переоборудовать их в соответствии с концепцией бренда Citymax. ОАЭ. Саудовская Аравия > Миграция, виза, туризм > russianemirates.com, 19 мая 2013 > № 827835

Глобальное стальное потребление-2013: ч. 2 (Ближний Восток, Северная Африка, ЕС)

Политическая нестабильность все еще сдерживает потребление в MENA, однако уже с 2014 г. страны региона ждет возвращение к традиционным для них высоким темпам роста. В то же время, в Евросоюзе спрос на металлопродукцию останется слабым как минимум до 2015 г.

Для прогнозирования роста стального потребления в 2013 г. приоритетом являются перспективы экономик развивающихся стран, на долю которых в настоящее время приходится уже 75% общемирового спроса на сталь.

Корреляция мирового экономического роста и потребления стали:

Данные: МВФ, World Steel

Прогноз по росту ВВП в 2012-2013 гг., к уровню предыдущего года:

Источник: World Economic Outlook

Динамика стального потребления по регионам мира в 2012 -2013 гг.:

Источник: World Steel

MENA

Регион MENA в 2012 г. продемонстрировал незначительный рост потребления стали на 2%, до 63 млн. т. Основной вклад в увеличение потребления внесли строительные и инфраструктурные проекты, инициированные в региональной экономике после арабской весны 2011 г.

В 2012 г., по предварительным оценкам, спрос металлопродукции на Ближнем Востоке составил 52 млн. т, в Северной Африке – 11 млн. т.

В минувшем году в странах GCC (Совета сотрудничества Персидского залива) объем реализованных строительных проектов составил почти $ 69 млрд., что на 48% (!) выше уровня предыдущего года. В 2013 г. прогнозируется дальнейший 19% рост в этом секторе, с объемом завершенных строительных проектов на уровне почти $ 82 млрд.

Отметим, что крупные инфраструктурные проекты, финансируемые государством, остаются ключевым фактором роста потребления в регионе, наряду с реализацией проектов в сфере ТЭК. Только для реализации проектов строительства новых железнодорожных линий протяженностью 6000-8000 км, которые свяжут всех шесть членов GCC, планируется потратить около $ 100 млрд.

В нынешнем году агентство S & P прогнозирует странам Персидского залива рост ВВП в 4,6%, соответственно, прирост стального потребления должен составить порядка 5%.

Динамика прироста видимого потребления в MENA, млн. т:

Ближний Восток

В Саудовской Аравии, как ожидается, рост ВВП в 2013 г. составит 3%. Инвестиции в улучшение инфраструктуры вырастут на 2% к уровню предыдущего года – почти до $ 72 млрд. В частности, правительство намерено вкладывать средства в строительство объектов для здравоохранения (19 новых больниц), муниципального образования (539 новых школ), водоснабжения и транспорта (3700 км новых дорог).

Видимое потребление стали, по предварительным оценкам, достигло 12,5-13 млн. т в 2012 г. По прогнозам экономистов, запланированные в стране инвестиции в строительство объектов недвижимости и железных дорог, обеспечат впечатляющие темпы прироста потребления в течение 2012-2015 гг. – на уровне 15-20%.

В ОАЭ, второй по величине экономике среди стран Персидского залива, объем внутреннего потребления в минувшем году оценивается на уровне 7 млн. т. Основной движущей силой роста спроса является строительный бум. Ожидается, что в ближайшие 2 года в общей сложности $ 392 млрд. будут инвестировано в строительную деятельность. Пока строительство в основном сконцентрировано в Дубае, но в ближайшие годы беспрецедентный рост в секторе ожидается на всей территории страны, особенно в Абу-даби.

В Катаре рост ВВП прогнозируется на уровне 5,5% в 2013 г. после сильного – на 11% - увеличения в минувшем году. Крупнейший в мире экспортер природного газа, Катар переживает строительный бум, который привел к росту потребностей в металлопродукции, объем которой в минувшем году составлял всего

В рамках реализации Национальной стратегии развития до 2030 г., за следующие 7 лет в стране планируется реализовать проекты общей стоимостью $ 120 млрд. Центральное место занимается программа подготовки к проведению в 2022 г. Чемпионата мира по футболу, который потребует 12 стадионов, 90 тыс. гостиничных номеров и инфраструктуры для размещения более чем 400 тыс. зрителей.

Только для строительства в стране интегрированной железнодорожной сети (проект стоит $ 37 млрд.) потребуется около 800 тыс. т стальной продукции. Катар строит метро и две железнодорожные транзитные системы в Дохе, а также междугородние пассажирские и грузовые линии протяженностью около 700 км, связывающие страну с Бахрейном и Саудовской Аравией. Работы начнутся со второго квартала 2014 г. и должны быть завершены в полном объеме к 2026 г.

Металлопотребление Кувейта имеет прочную базу для роста, учитывая, что строительная отрасль страны будет расти ежегодно на 7,5% в период между 2012 и 2016 гг.

В Омане реализуются проекты строительства дорог, мостов, портов и аэропортов на $ 7 млрд., открывая перспективы для роста стального спроса.

Высок потенциал по потреблению строительного проката в Ираке (около 3 млн. т), который очень активно восстанавливает разрушенную войной инфраструктуру. Аналогичные процессы происходят и в Ливане, где потребление проката строительного назначения составляет 1 млн. т.

Ожидается рост потребления и в Бахрейне, крошечном островном королевстве, экономика которого сильно пострадала в период арабской весны 2011 г. В 2012 ВВП страны вырос на 3,9% в 2012 г, в 2013 г. ожидается рост в 6% - благодаря инвестициям со стороны богатых арабских государств Персидского залива, которые сформировали $ 10 млрд. фонд помощи развитию экономики Бахрейна. Средства будут потрачены на жилье, образование и другие проекты.

Далеко не столь оптимистична ситуация в Сирии и Иране, где стабильному росту потребления препятствует нестабильная политическая ситуация. Сирия до начала гражданской войны потребляла 2 млн. т сортового проката в год, однако с конца минувшего года страна фактически выпала из числа активных потребителей.

В Иране рыночный спрос в 2012 г., по оценочным данным, снизился по сравнению с предыдущим годом – до 17 млн. т. Причина падения спроса – снижение инвестиций вследствие уменьшения государственных доходов после введения странами ЕС, США и Японией санкций против Тегерана.

В марте 2013 г. действующие международные санкции были продлены еще на 180 дней. Таким образом, нефтяной экспорт из Ирана фактически остается в блокаде, что означает резкое снижение валютных поступлений. Соответственно, нет никаких оснований ожидать роста госрасходов и роста стального потребления в стране.

Северная Африка

После политических потрясений и смены власти в ряде стран региональная экономика до сих пор демонстрирует медленные темпы экономического роста. Соответственно, пока нет оснований рассчитывать на возобновление быстрого роста металлопотребления, характерного для региона до «арабской весны».

В Египте новая волна политической нестабильности с осени минувшего года препятствует устойчивому росту экономики и стального потребления. По оценочным данным, потребление длинномерного проката в стране в 2012 г. составило 6,5 млн. т.

В Алжире в 2012 г. стальное потребление оценивается на уровне 5 млн. т (чуть ниже уровня предыдущего года), но в текущем году ожидается возобновление роста. После революционных событий 2011 г. в стране принят 5-летний план в $298 млрд. инвестиций. Основные средства пойдут на улучшение инфраструктуры, транспорт и строительство жилья. По объему потребления страна уже входит в шестерку лидеров в MENA, в Северной Африке – 2-е место. В ближайшие 10 лет параллельно с реализацией инвестплана потребности внутреннего рынка вырастут до 15 млн. т.

В Марокко объем металлопотребления в 2012 г., по оценочным данным, составил 3 млн. т, в Тунисе 1,5 млн. т.

Пока рано говорить о возобновлении стабильного спроса в Ливии, экономика которой только начинает «нормальную» работу после революционных событий 2011 г. До свержения Каддафи потребности страны в металлопродукции составляли 2-3 млн. т.

Турция

В минувшем году потребление выросло до 28,4 млн. т, в том числе, плоской продукции – до 13,6 млн. т (+ 3% к уровню предыдущего года), длинномерной – 14,8 млн. т (+8%).

Согласно оценкам Ассоциации производителей чугуна и стали Турции (DCUD), в 2013 г. прирост потребления в стране ожидается в 5,3% - до 30 млн. т, включая 15,8 млн. т длинного проката, и 14,3 млн. т листового. Производители стали полны оптимизма, рассчитывая на продолжение бума в строительной отрасли.

Динамика прироста видимого потребления в Турции, млн. т:

Источник: данные DCUD

В 2012 г. ВВП Турции превысил $800 млрд., экспорт достиг $193 млрд. После высоких показателей 2011 г., когда рост ВВП страны достиг 7,4 %, в 2012 г. экономический рост составил скромные 3%.

Европа

В ЕС видимое стальное потребление упало примерно на 9% в 2012 г., до 140 млн. т, что одновременно на 29% ниже уровня докризисного 2007 г. С учетом складских запасов, спрос на сталь в 2012 г. упал на 0,7%. Сокращение потребления в минувшем году отмечено не только в обремененных долгами странах, таких как Испания (-12%) и Италия (-13%), но и сравнительно стабильной Германии – на 4-5%.

Динамика прироста видимого потребления в ЕС, млн. т:

Источник: данные Eurofer

Принимаемые ЕС меры, направленные на сокращение бюджетного дефицита, привели к снижению роста экономики и особенно болезненными оказались для сталелитейной промышленности в связи с сокращением спроса на автомобили, бытовую технику и новые здания.

В 2013 г. большинство региональных правительств продолжит осуществление мер жесткой экономии, в частности, ограничение госрасходов и финансирования инфраструктурных проектов, поэтому существенного роста стального потребления ждать не стоит.

В текущем году возможен незначительный – до 1% - рост спроса, который в 2014 г. может ускориться до 3%. Если же ЕС столкнется с новыми вызовами, например, финансовые проблемы на Кипре спровоцируют падение курса евро и снижение активности инвесторов, потребление может сократиться на 1-2%.

Согласно оценкам Eurometal, в 2013 г. потребление в машиностроении, производстве бытовой техники будет иметь позитивную динамику, в то время как основные потребляющие сектора – строительство и автопром – все еще будут демонстрировать сокращение закупок проката.

На 2014 г. Eurofer прогнозирует плавное восстановление внутреннего спроса. «В целом в 2014 г. реальное потребление стали в ЕС возрастет почти на 2%, до уровня 2010 г., однако останется на 15% ниже уровня 2005 г.», - говорится в отчете ассоциации.

Возвращение к устойчивому росту стального потребления в Евросоюзе, по мнению большинства экспертов, возможно не ранее 2016 года.

Европейский центральный банк прогнозирует на текущий год динамику экономического роста в еврозоне от минус 1,5% до плюс 0,6%. В 2014 г. ожидается рост ВВП в диапазоне 0-2%.

Прогноз по росту ВВП в ЕС 2012-2013 гг., к уровню предыдущего года:

Источник: данные и прогнозы МВФ, национальных статведомств

Игорь Жигир

Пятый этап чемпионата мира по автогонкам в классе "Формула-1" - Гран-При Испании - станет первым из семи этапов сезона, которые пройдут на территории Европы. В эту череду гонок, которая завершится 8 сентября в итальянской Монце, вклинится лишь июньский этап в Канаде.

Себастьян Феттель

Начало старта сезона-2013 проходит ровно, но на общем фоне выделяются две команды: трехкратные и действующие чемпионы - "Ред Булл" и Себастьян Феттель, которые выиграли ровно половину гонок (две из четырех), а за ними следует, пожалуй, пока главный сюрприз - команда "Лотус". В первой гонке сезона Кими Райкконен одержал победу, а три недели назад в Бахрейне финн и его напарник Роман Грожан смогли приехать на подиум, уступив лишь Феттелю.

Феттель сразу же после своей победы в Бахрейне отправился в Сочи, где вместе с консультантом команды и бывшим гонщиком Дэвидом Култхардом протестировал часть готовой трассы Гран-при России, который должен пройти в 2014 году. "Я ожидал, что будет плотная борьба, и это то, что мы имеем сейчас. Все сильные команды впереди, может быть, "Макларен" немного позади, но уверен, что они подтянутся. Что касается нас, то надеюсь, мы сохраним свою хорошую форму, показанную в первых Гран-при, до конца сезона", - сказал Феттель агентству "Р-Спорт".

Перемены в "Лотусе"

По традиции к первому европейскому Гран-при команды всегда готовят первые обновления для болидов, исключением не станет и нынешний этап. Ряд команд уже объявили, что в Испании они выступят с новыми диффузорами, антикрыльями и многими другими элементами. Очевидно, что предстоящий этап станет проверкой для команд не только в плане настоящей скорости, но и работы по улучшению болида.

За период между двумя этапами, который составил около трех недель, "Лотус" произвел замену технического директора - место Джеймса Эллисона перед Гран-при занял Ник Честер. "Честер более 12 лет работает с командой, он работал с болидом этого сезона и работает с будущим, все это позволит плавно произвести передачу полномочий, к которой мы уже готовились", - сказал руководитель "Лотуса" Эрик Булье.

Победители прошлых лет

За последние восемь лет Гран-при Испании на трассе "Каталунья" удалось выиграть семи разным пилотам, причем дважды смог выиграть только Райкконен - сначала за рулем "Макларена", а затем "Феррари". По разу выиграли оба действующих пилота "Феррари" - Фелипе Масса и Фернандо Алонсо, оба пилота "Ред Булл" - Феттель и Марк Уэббер, гонщик "Макларена" Дженсон Баттон и Пастор Мальдонадо из "Уильямса", причем венесуэлец является действующим победителем. Старт с поул-позишн достаточно важен в Испании: лишь однажды за последние 10 лет победитель квалификации не выиграл гонку.

"У меня две победы в Барселоне, год назад я финишировал на подиуме, поэтому с радостью возвращаюсь сюда. Чтобы победить здесь, необходимо все сделать правильно. Команды неоднократно проводят здесь тесты перед сезоном, так что добиться преимущества будет нелегко. Настройки имеют критическое значение, ведь состояние трассы меняется из-за ветра и температуры, поэтому и инженеров ждет много работы", - сказал Райкконен перед началом уик-энда.

Гран-при Испании возьмет старт в пятницу двумя сериями свободных заездов, которые начнутся в 12.00 и 16.00 мск. В субботу состоятся третья практика (13.00) и квалификация (16.00), а завершится уик-энд гонкой в воскресенье (16.00). Следующий этап чемпионата состоится в княжестве Монако 23-26 мая. Роман Соловьев.

Организацией развития торговли Ирана названы страны, которые относятся к приоритетным экспортным рынкам, сообщает агентство ИСНА.

В прошлом году, например, Иран торговал со 197 странами, однако Организацией развития торговли ежегодно определяется список приоритетных экспортных рынков. В текущем году в этот список включены 40 стран, которые относятся к первостепенным приоритетным рынкам, и 17 стран – к второстепенным приоритетным рынкам.

К первостепенным приоритетным рынкам относятся такие страны, как Турция, Ирак, Китай, Россия, Индия, ОАЭ, Туркменистан, Казахстан, Пакистан, Оман, Афганистан, Азербайджан, Индонезия, Кувейт, Южная Корея, Египет, Катар, Малайзия, Южная Африка, Саудовская Аравия, Армения, Таджикистан, Ливан, Узбекистан, Нигерия, Тунис, Кыргызстан, Беларусь, Алжир, Бангладеш, Япония, Сирия, Кения, Бахрейн, Шри-Ланка, Судан, Танзания, Иордания, Украина и Ливия.

К второстепенным приоритетным рынкам относятся Вьетнам, Гана, Венесуэла, Бразилия, Филиппины, Куба, Таиланд, Гонконг, Сингапур, Босния и Герцеговина, Болгария, Сербия, Хорватия, Венгрия, Греция, Австралия и Кипр.

Из перечисленных 57 стран, которые считаются приоритетными рынками для Ирана, 33 страны относятся к азиатским странам, 10 – к африканским, 10 – к европейским и 3 – к латиноамериканским.

Примечательным является то, что в текущем году в список приоритетных экспортных рынков не включены такие страны Германия, Тайвань, Италия, Испания, Мексика, Грузия, Бирма, Голландия, Бельгия, Англия и Франция.

Делегация Республики Татарстан во главе с президентом Рустамом Миннихановым прибыла с официальным визитом в Объединенные Арабские Эмираты, где принимает участие в ежегодной встрече инвесторов Annual Investment Meeting (AIM), проходящей в Дубае в период с 30 апреля по 2 мая. В состав делегации также входят: Роман Шайхутдинов, заместитель премьер-министра республики – министр информатизации и связи, Радик Гиматдинов, помощник президента по международным вопросам, Линар Якупов, руководитель Агентства инвестиционного развития. В первый день визита Рустам Минниханов принял участие в панельной дискуссии AIM о будущем международном экономическом ландшафте и его влиянии на прямые иностранные инвестиции, об экономических перспективах на пограничных и развивающихся рынках. В числе панелистов также выступили доктор Султан бен Саид Аль Мансури, министр экономики ОАЭ, Абдельазиз Раббах, министр транспорта Марокко, Карлос Лопес, исполнительный секретарь экономической комиссии Африки, и другие. Президент Татарстана, в частности, рассказал об инвестиционном климате в республике, об условиях и инфраструктуре, созданных для инвесторов. Так, в 2012 году, несмотря на резко возросшую неопределенность внешних условий, замедление темпов роста мировой экономики и усиление турбулентности на финансовых рынках, экономика Татарстана демонстрировала стабильный рост, что значительно превышает российские показатели. Президент отметил активность привлечения иностранных инвестиций на таких предприятиях, как «Форд Соллерс», «Роквул Волга» и «Евразия-Алабуга». Ведущую роль среди всего многообразия институтов развития Татарстана играет ОЭЗ «Алабуга» - центр «притяжения» для инвесторов, реализующих перспективные, высокотехнологичные проекты в базовых кластерах экономики Татарстана: в нефтехимическом комплексе, в автомобилестроении и строительной индустрии. Для резидентов здесь создан благоприятный климат, заверил Президент Татарстана, в том числе в виде налоговых льгот и таможенных преференций, а также в виде функционирования системы «одно окно». Рустам Минниханов также отметил, что вопросы сотрудничества с иностранными инвесторами в республике курирует Агентство инвестиционного развития Республики Татарстан, которое создано в 2011 году и отвечает за привлечение инвестиций в регион. В тот же день в рамках форума AIM был дан старт проекту «СМАРТ Сити Казань». В церемонии принял участие Его Высочество шейх Мухаммед бен Рашид Аль Мактум, вице-президент, премьер-министр ОАЭ и правитель Дубая. Стоит напомнить, что данный проект, созданный по принципу «умного города», с учетом международного опыта и последних достижений в области урбанистики и инженерной инфраструктуры, реализуется для развития деловой, образовательной, научно-исследовательской активности с целью стимулирования и развития перспективных отраслей экономики Республики Татарстан. Рустам Минниханов подчеркнул значимость события. «Мы считаем, что проект «СМАРТ Сити Казань» очень перспективен для нашей экономики и возлагаем на него большие надежды», - сказал, в частности, президент Татарстана. В ходе встречи главы республики с шейхом Мухаммедом были обсуждены перспективы торгово-экономического, культурного и научно-образовательного сотрудничества. Стороны отметили, что в последние годы между Республикой Татарстан и эмиратом Дубай расширяется взаимодействие в ряде отраслей, происходит обмен деловыми делегациями, кроме того, ряд татарстанских предприятий развивает бизнес на территории ОАЭ. Кроме того, стороны обсудили возможность подписания соглашения об открытии в Дубае представительства Татарстана. В беседе с Сухейлом Мухаммедом Аль Мазруи, министром энергетики ОАЭ, которая также состоялась в рамках форума, Рустам Минниханов обсудил возможности сотрудничества нефтедобывающей компании «Татнефть» с нефтяными компаниями ОАЭ. По словам министра, сегодня Объединенным Арабским Эмиратам очень интересен опыт компании «Татнефть» по многим направлениям. Президент Татарстана пригласил министра энергетики Объединенных Арабских Эмиратов посетить Казань, а также выразил надежду на то, что нефтяные компании ОАЭ и Республики Татарстан найдут сферы и проекты для взаимовыгодного сотрудничества. В рамках визита татарстанской делегации также состоялись встречи ее главы с руководителями компаний Cisco, Tatarstan Gulf Investment Company (TGIC), IBM и ITFY. Нужно подчеркнуть, что компания TGIC была создана в 2013 году по инициативе инвестиционных компании из стран Персидского залива специально для работы над проектом «СМАРТ Сити Казань». Учредителями TGIC выступили инвестиционные компании из таких стран, как ОАЭ, Катар, Бахрейн, Саудовская Аравия, Кувейт, Оман, имеющие опыт развития проектов создания «умных городов» в странах Ближнего Востока. Сегодня TGIC проявила готовность выступать партнером «СМАРТ Сити Казань» в вопросах привлечения других инвестиционных компаний Ближнего Востока к работе над проектом. В присутствии Рустама Минниханова состоялось подписание соглашения о сотрудничестве между TGIC и ОАО «Корпорация развития РТ». ОАЭ. Россия. ПФО > Внешэкономсвязи, политика > russianemirates.com, 1 мая 2013 > № 828851

ЗОВ РОДИНЫ

АНАСТАСИЯ МАТВЕЕВА

Ошибка резидента

Как собираются возвращать деньги из офшоров

Приложение "Большая экономика" К чему приведет курс на деофшоризацию?

Для возвращения капиталов административных мер недостаточно

Провозглашенный курс на деофшоризацию экономики совсем не обязательно приведет страну к экономическому процветанию. Наличие офшоров свидетельствует о недовольстве бизнеса инвестклиматом, судебной и правовой практикой и об отсутствии защиты права собственности в стране, полагают эксперты. По-настоящему стимулировать приток денег из офшоров могли бы не административные меры, а создание в Москве Международного финансового центра и соответствующих условий для ведения бизнеса.

ОФШОР - ПРИЗНАК НЕУПЛАТЫ

Вывод капитала в офшоры является основной схемой уклонения от уплаты налогов в России - этот тезис еще раз подтвердили данные Федеральной таможенной службы и Росфинмониторинга, которые обнародовала Счетная палата. Согласно этим данным, в 2012 году российские компании перевели в офшорные зоны под видом платежей за неввезенный товар 565,5 млрд руб. По мнению Счетной палаты, регистрация в офшоре является одним из признаков, свидетельствующих о том, что компания создана не только для экономической деятельности, но и для уклонения от уплаты налогов, а также вывода капитала.

В администрации президента в марте, рассказали эксперты на "круглом столе" ФБК, посвященном проблеме офшоров, был подготовлен доклад "Повышение привлекательности российской юрисдикции для ведения бизнеса". Доклад не обнародован, но, по разным источникам, среди прописанных в нем мер - введение налога от 9 до 20% на операции в офшорах, ограничение зарегистрированным в налоговых гаванях компаниям доступа к госзакупкам, льготам, кредитам, а также к российским недрам, лесам, землям и правам на недвижимость.

То есть что касается мер запретительных, они описаны более-менее четко, а вот с мерами, стимулирующими приток капитала из офшоров, ясности пока нет. "В докладе есть намерение сделать более удобным налогообложение операций с акциями, но подчеркнуто, что пока нет понимания, как это в итоге все должно происходить", - сказал руководитель практики налоговых споров "ФБК Право" Алексей Яковлев. Кроме того, по его словам, принятый недавно в первом чтении Госдумой "антиотмывочный" закон, который предусматривает доступ налоговиков к информации об операциях по банковским счетам, открывает возможности для злоупотреблений. Яковлев полагает, что должна быть предусмотрена ответственность должностных лиц в тех случаях, когда они получают доступ к банковской тайне в случаях, не предусмотренных законом.

ПРЕЗУМПЦИЯ ОФШОРНОСТИ

Исходя из новых законодательных инициатив, пока неясно, по каким критериям будет определяться "офшорность" бизнеса и не будет ли расширено само это понятие, полагает руководитель группы по разрешению споров "ФБК Право" Анна Грищенкова. Более того, офшорный бизнес может оказаться заведомо в невыгодном положении в ходе судебных процессов. "Обычно в суде на истце лежит бремя доказывания своей правоты. Но недавно рассмотренное Высшим арбитражным судом РФ дело создает прецедент: в случае если ответчиком является офшорная компания, то именно на нее ложится бремя доказывания своей добросовестности и возлагается обязанность по раскрытию всех собственников компании, включая конечных бенефициаров", - рассказала юрист.

"Презумпция виновности" всех владельцев офшорных компаний - позиция неверная: далеко не все ищут в офшорах именно уклонения от уплаты налогов. "Усиление роли офшо ров в период глобализации экономики является естественным отражением того, что наши крупные компании стали глобальными, - говорит старший научный сотрудник Института анализа предприятий и рынков НИУ ВШЭ Юрий Симачев. - Офшор - это просто другой уровень финансовых сервисов. В офшор идут и тогда, когда на собственном рынке есть серьезный риск быть персонифицированным владельцем определенного бизнеса, потому что у тебя его могут отнять".

Благо тотальной деофшоризации отнюдь неочевидно, поскольку в офшорах были деньги, которые инвестировались в отечественную экономику, полагает член комитета по экономической политике Совета Федерации Евгений Тарло: "Взять, задушить офшоры, всех пересажать - это только ухудшит экономическую ситуацию и ударит по социальным программам, уменьшит в конечном итоге налоговые поступления, сократит рабочие места". По его словам, 80% российских компаний, работающих через офшоры, принадлежат бизнесменам из списка Forbes, лично известных руководству страны. "С ними надо проводить персонифицированную работу по деофшоризации", - считает Тарло.

НЕ ПЛОДИТЬ МОНСТРОВ

Главное, что толкает бизнес работать через офшоры, - это непредсказуемость правил игры, полагает вице-президент НБ "Траст" Станислав Суш ко: "Офшоры - это более стабильные юрисдикции, и у них есть ряд инструментов по защите собственности " .

Если говорить о банковской тайне, то она уже давно не тайна для многих госорганов - этот процесс начался более десяти лет назад, продолжает эксперт, но принципиальная проблема даже не в этом. "Государство входит во все отрасли экономики своими компаниями. С одной стороны, говорится - ребята, поднимайте малый бизнес и так далее, а с другой, когда определенным игрокам идет 90% финансовой помощи, которую государство выделяет отрасли, - о какой конкуренции тут можно говорить?". По словам Суш ко, задача властей - не плодить монстров с государственным участием, а все-таки поддерживать малое и среднее предпринимательство, тогда не будет резонов уходить в офшоры.

Неблагоприятный инвестиционный климат - принципиальная проблема на пути деофшоризации, полагает Юрий Симачев. Точно так же проблему офшоров не решить только снижением налогов. "Мы достигли, по сути, предела сокращения налоговой нагрузки. Снижать их тоже до бесконечности нельзя, потому что низкими налогами нельзя компенсировать недостатки институциональной среды. Прошел уже тот период, когда мы могли пытаться двигаться при помощи особых экономических зон. То, что демотивирует бизнес, - это низкая предсказуемость государственной политики", - подытожил он.

565,5 млрд перевели в офшорные зоны российские компании в 2012 году под видом платежей за неввезенный товар

49 млрд так ЦБ оценивает объем сомнительных операций с участием фирм-однодневок в 2012 году

Вывод капитала в офшоры является основной схемой уклонения от уплаты налогов в России

НАЛОГОВЫЕ ГАВАНИ - "СЕРЫЙ" СПИСОК ОЭСР

Ангилья (заморская территория Великобритании), Андорра, Антигуа и Барбуда, Аруба (территория в составе Нидерландов), Багамские Острова, Бахрейн, Белиз, Бермудские острова (заморская территория Великобритании), Британские Виргинские острова (заморская территория Великобритании), Вануату, Гибралтар (заморская территория Великобритании), Гренада, Доминика (Содружество Доминика), Каймановы острова (заморская территория Великобритании), острова Кука, Либерия, Лихтенштейн, Маршалловы острова (с 1986 года находятся в свободной ассоциации с США), Монако, Монтсеррат (заморская территория Великобритании), Науру, Нидерландские Антильские острова (территория в составе Нидерландов), Ниуэ, Панама, Самоа, Сан-Марино, Сент-Винсент и Гренадины, Сент-Китс и Невис, Сент-Люсия, Туркс и Кайкос (заморская территория Великобритании), Коста-Рика, Малайзия (Лабуан), Уругвай, Филиппины.

Четыре критерия ОЭСР для налоговой гавани

1. На территории полностью отсутствуют налоги либо они очень низкие 2. Недостаточная прозрачность 3. Законы и административные процедуры препятствуют эффективному обмену информацией с другими правительствами 4. Отсутствуют требования по ведению реальной деятельности

В администрации президента думают о введении налога от 9 до 20% на операции в офшорах

СПИСОК ОФШОРОВ (ВЕРСИЯ МИНФИНА РФ)

Перечень государств и территорий, предоставляющих льготный режим налогообложения и (или) не предусматривающих раскрытия и предоставления информации при проведении финансовых операций (утвержден приказом Минфина России от 13.11.2007) 1. Ангилья; 2. Княжество Андорра; 3. Антигуа и Барбуда; 4. Аруба; 5. Содружество Багамы; 6. Королевство Бахрейн; 7. Белиз; 8. Бермуды; 9. Бруней-Даруссалам; 10. Республика Вануату; 11. Британские Виргинские острова; 12. Гибралтар; 13. Гренада; 14. Содружество Доминики; 15. Кипр (утратил силу с 1 января 2013 года - приказМинфина России от 21.08.2012); 16. Китайская Народная Республика - специальный административный район Гонконг (Сянган); специальный административный район Макао (Аомынь); 17. Союз Коморы - остров Анжуан; 18. Республика Либерия; 19. Княжество Лихтенштейн; 20. Республика Маврикий; 21. Малайзия - остров Лабуан; 22. Мальдивская Республика; 23. Республика Мальта; 24. Республика Маршалловы Острова; 25. Княжество Монако; 26. Монтсеррат; 27. Республика Науру; 28. Нидерландские Антилы; 29. Республика Ниуэ; 30. Объединенные Арабские Эмираты; 31. Острова Кайман; 32. Острова Кука; 33. Острова Теркс и Кайкос; 34. Республика Палау; 35. Республика Панама; 36. Республика Самоа; 37. Республика Сан-Марино; 38. Сент-Винсент и Гренадины; 39. Сент-Китс и Невис; 40. Сент-Люсия; 41. Отдельные административные единицы Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии - остров Мэн; Нормандские острова (острова Гернси, Джерси, Сарк, Олдерни); 42. Республика Сейшельские Острова (п. 42 введен приказом Минфина России от 2.02.2009 "№"10н)

АННА КОКОРЕВА аналитик компании "Альпари" "Вряд ли офшоры потеряют свою актуальность даже несмотря на то, что европейские власти начали вести активную борьбу против них. Да, возможно часть офшоров сократится, но только те, до которых дотянутся европейские руки, а таких немного. Зоны подобные республикам Ниуэ и Науру вряд ли прекратят свое существование.

Европа испытывает проблемы в банковском секторе, который постоянно приходится кредитовать, неудивительно, что ЕЦБ и МВФ возмущает продолжение скрытого отмывания денег, в то время когда Европа в них так нуждается.

Создание офшорных зон в самой России маловероятно, ранее мы уже имели подобный опыт, который оказался негативным. В частности, компания ЮКОС пользовалась внутренними зонами льготного налогообложения, существенно уменьшив поступления в бюджет. При создании новой зоны по пути ЮКОСа могут пойти другие российские компании".

ДМИТРИЙ КЛЕНОВ партнер UFG Wealth Management "Деофшоризация подразумевает отмену банковской тайны, но банковская тайна сейчас во всех странах, которые так или иначе присоединились к ФАТФ или ОЭСР, - в большей степени лишь иллюзия. Банковская тайна уже не носит абсолютный характер, который она имела 10-20 лет назад. Что касается госкомпаний, то им, безусловно, административным решением можно просто запретить открывать счета в иностранных финансовых учреждениях. Однако мир становится более глобальным: например, госкомпания "Рособоронэкспорт" постоянно ведет экспортные поставки. Одним из условий экспортной поставки может быть расчет через иностранный банк. А там может быть гарантийный депозит, который является обеспечением срока годности, гарантийного срока использования вооружений. Соответственно, эти денежные средства, по сути, принадлежат госкомпании, но находятся в иностранном банке. Если это запретить, то усложнится задача по заключению подобного контракта.

Правительство пытается стимулировать возвращение денег из офшоров путем создания международного финансового центра в России. Если действительно представить себе создание полноценно функционирующего МФЦ, тогда можно говорить о том, что будет серьезный приток и российских, и иностранных денег именно сюда.

Пока этого нет - любой человек хочет диверсифицировать свои риски, и это нельзя запретить".

АНДРЕЙ ИЛЬДЕМЕНОВ преподаватель экономики Русской школы управления "Вот структура шестой по мощности в мире российской экономики: почти половина трудоспособного населения задействована в государственном секторе. Абсолютно у всех крупнейших вроде бы независимых российских компаний, по закону имеющих статус акционерных обществ, государственные "до приватизационные" корни уставного капитала. Структура российского экспорта - на 70% нефть, газ и прочие продукты ТЭК; 8% - металлургия; 6% - химия. Все сырьевые лицензии на добычу и переработку первичного сырья для последующего российского экспорта выдаются государственными министерствами и ведомствами.

Правительство и ЦБ публично докладывают о количественных параметрах выпадающих доходов бюджета, знают причины подобных "офшорных" и "обналичивающих" явлений. Первый заместитель председателя правительства РФ Игорь Шувалов констатировал потери от работающих фирм однодневок в размерах до 1 трлн руб. А Сергей Игнатьев, глава ЦБ, оценивает в 49 млрд долл. объем сомнительных операций с участием фирм однодневок в 2012 году. Всем все понятно, но нет необходимого уровня контроля и координации между ведомствами".

Великобритания планирует восстановить постоянное военное присутствие в Персидском заливе, такая возможность появится у нее после вывода войск из Афганистана в 2014 году, утверждают эксперты Королевского института вооруженных сил (RUSI).

"Великобритания подходит к принятию решения о том, что серьезная стратегическая переориентация оборонного потенциала и потенциала в сфере безопасности в сторону Персидского залива была бы полностью оправдана и логична. Впервые со времен ухода

Великобритании в 1971 году из залива появляется четкая стратегия возвращения "к востоку от Суэца", - говорится в сообщении института.

По данным экспертов, британское правительство стремится к укреплению отношений в оборонной сфере со странами Персидского залива и считает, что создание военных баз послужит интересам всех сторон.

"После того, как единственное существенное направление сотрудничества между Великобританией и США исчезнет в 2014 году, ясно, что нам нужно что-то делать, конечно, если стратегия обеспечения тесной близости с американцами с точки зрения политики, военной сферы и глобального влияния сохранится", - отмечается в докладе.

По информации экспертов, постоянную базу Королевских ВВС планируется разместить в Дубае. База ВМС, скорее всего, будет в Бахрейне. Некоторые штабы, возможно, разместятся в Омане и Катаре.

В докладе отмечается, что данные планы основаны также и на чисто практических соображениях: отправить военнослужащих и военные грузы из Афганистана в регион Персидского залива обойдется в гораздо меньшую сумму, чем возвращение их в Великобританию. Мария Табак.

Рынок недвижимости Бахрейна достиг дна, однако продолжающаяся политическая нестабильность тормозит приближающийся рост.

По данным компании CBRE, сектор аренды жилой недвижимости в стране сейчас стабилизировался относительно уровня заполняемости и цен. Об этом сообщает портал Arabian Business.

Однако, как сообщается в отчете CBRE, оживление рынка пока только ожидается.

«Неизвестно, когда оно случится, поскольку ключевым фактором к этому событию являются переговоры между различными противоборствующими партиями Бахрейна. А пока не наблюдается признаков того, что эти дискуссии или любые соглашения осуществляются», - говорится в отчете.

Общий объем сделок с недвижимостью в 2012 году вырос на 46% по сравнению с 2011 годом.

Напомним, что политическая нестабильность в королевстве повлияла на жилищный сектор. Сокращение спроса на аренду недвижимости привело к падению ставок на 30% и заставило собственников стать более сговорчивыми с нанимателями.

Голосуем списком

Из разряда заокеанской страшилки «список Магнитского» превратился в фактор российской политики, окончательно разделивший наше общество на западников и славянофилов. Возможно ли в России называться патриотом и при этом не быть яростным хулителем Запада? Или, к примеру, являться западником без топтания на «отеческих гробах»? Об этом на страницах «Итогов» спорят два маститых писателя — Александр Проханов и Дмитрий Быков.

C одной стороны

Александр Проханов: «Список Магнитского» — это оружие вторжения»

— Александр Андреевич, бытуют две конспирологические версии появления «списка Магнитского»: козни Вашингтона либо происки отечественных либералов. Вам какая ближе?

— Поводом к списку стало обращение сэра Уильяма Браудера, крупного американского дельца и афериста. Он и поднял вокруг смерти Магнитского шум, потребовал разбирательства, обвинив наши органы в противоправности. Вокруг этого стал наматываться эдакий клубок, куда и наши оппозиционеры стали наматываться.

Права человека в руках у западной, в данном случае американской цивилизации — это не моральный, не этический принцип. Тот же «список Магнитского» — это оружие организационного типа, способ вторжения во враждебный социум и его разрушение или трансформация без применения горячей силы. Это такие инструменты, с помощью которых американцы действуют всякий раз по-разному. Например, на чудовищные нарушения прав человека в Бахрейне они смотрят сквозь пальцы, потому что режим там проамериканский. В Ливии, Ираке и Сирии права человека они возводят в ранг абсолюта и ради защиты прав отдельно взятого человека сметают с земли народы и государства.

— Так или иначе, «список Магнитского» резко обострил мировоззренческий конфликт между западниками и славянофилами...

— Полемика, которая разрослась вокруг «списка Магнитского», не слишком-то объясняется полемикой западников и славянофилов. Скорее она объясняется схваткой двух очень мощных сил: либералов и государственников — главным образом тех, для кого само существование российского государства, пусть и несовершенного, лучше, чем его отсутствие. Тех, которые страшно боятся повторения ударов по государству, которые привели к его исчезновению в феврале 1917 года и в августе 1991-го.

На защиту этого государства встали люди достаточно сложных оттенков — не только формально с ним связанные, но и интеллектуалы, для которых трагедия потери государства очевидна. Здесь и люди советского мировоззрения, которые, конечно же, не готовы еще раз идти на трагическую утрату нынешнего, пускай худого, но государства.

Русская партия в основном поддерживает это государство, но не вся: русский фланг расколот. Значительная часть русских националистов была на Болотной площади и вместе с либералами выступала против этого государства и против Путина. Это очень интересный казус. Само государство, которое многие бросились защищать, тоже не целостно: там огромное число западных, проамериканских элементов. Там присутствуют группы, напрямую лоббирующие интересы США в российской действительности. Скажем, тот же финансовый блок.

Так что казус Магнитского разделил общество не по жесткой линии, а по волнистой, рваной линии. И современные западники и славянофилы в этой схватке тоже представлены очень сложно, очень рвано.

Огромная часть западников не просто исповедует западные символы веры, нормы развития и институты, которые, кстати, сильно изменились со времен Герцена. Нынешние либералы для достижения своих политических и моральных целей напрямую прибегают к помощи Запада. Они являются его лобби, его агентами в русской действительности. В годы перестройки они оседлали политический процесс и открыли врата врагу в российскую крепость. И сегодня их действия носят предательский характер: они по-прежнему готовы добиваться своих целей любой ценой, вплоть до, образно говоря, приглашения сюда морских пехотинцев США. Их схватка с государством — это не схватка мировоззрений, идей и идеологий, а военная схватка организационного оружия. И они сами являются частью этого оружия, направленного против российской государственности.

— Есть способ примирить противоборствующие стороны?

— Эта схватка тотальна. Она длится на протяжении XX—XXI веков, в ее недрах пролилось колоссальное количество крови, и там огромное число жертв как с одной, так и с другой стороны. Так что примирения здесь быть не может. Может быть лишь подавление — либо тотальное, либо частичное.

После 1991 года так называемые государственники, в том числе и советского розлива, были выключены из политического процесса, их сделали маргинальными. И только с приходом Путина этот политический процесс несколько изменился. Он начал меняться в еще большей степени после событий на Болотной, когда западники, вскормленные Путиным, восстали против него самого. Так ангел Люцифер, некогда бывший верным и любимым чадом Господа, восстал против него.

Это обозначило трагедию самого Путина, стоящего перед выбором: либо по-прежнему держать патриотические силы на маргинальной окраине, либо возвращать их в центр политики, потому что именно они несут на себе крест служения государству, даже этому несовершенному. И все, что было после Болотной площади, — это медленное, но неуклонное возвращение в центр общественно-политической жизни государственников. Не просто по мандату, но людей с представлениями о судьбах России, о векторе русского развития, о константах, заложенных в русскую историю и историческую мысль.

— Не окажемся ли все мы со всеми этими государственниками за железным занавесом?

— Железный занавес сегодня невозможен. Вся наша экономика — сырьевая, заточенная на сумасшедший экспорт нашего сырья за границу. Какой железный занавес, если вся наша экономическая элита живет за границей и мотается сюда, чтобы срубать большие деньги, прожигать их за рубежом и вкладывать в западную цивилизацию? Железный занавес должен быть не идеологическим, но перекрывающим экономическую помпу, которая выкачивает из России все ее ресурсы. Но возможно ли это для всех компрадоров в нашем правительстве и нашем истеблишменте?

— Чем сердце успокоится?

— Этот процесс должен установить баланс в обществе, когда и либералы будут потеснены и уступят свою часть в партере патриотам-государственникам. Их потеснят из культуры, в которой они сейчас доминируют, потому что их покровители в правительстве — западники и русофобы. Они уже потеснены в СМИ, они будут потеснены и в кадровом составе власти. Не истреблены, но потеснены. И это будет продолжаться, пока не установится естественный баланс.

Впрочем, насчет естественного баланса я очень сомневаюсь. Конфликт Запада с Востоком, с Россией и с Китаем, будет усиливаться. Он будет привноситься западниками внутрь России. Острие этого организационного оружия будет время от времени бить по Кремлевской стене, и этот конфликт извечен.

Валерия Сычева

С другой стороны

Дмитрий Быков: «Список Магнитского» — результат наших внутренних распрей»

— Дмитрий Львович, появление «списка Магнитского» — это происки «вашингтонского обкома» или все же результат внутрироссийского раздрая?

— Разумеется, это результат наших внутренних распрей. Тут и никаких сомнений быть не может.

— Не кажется ли вам, что список взорвал хрупкое перемирие между нашими западниками и славянофилами?

— Да сейчас все служит детонатором! «Список Магнитского», ежегодная образовательная акция «Тотальный диктант», путешествие Гудкова в Америку... Все, без исключения, любые произведения и факты интерпретируются лишь с этой позиции. Абсолютно все обостряет противостояние между славянофилами и западниками. Это давно тлеющий конфликт, не находящий никакого разрешения и никакой третьей объединяющей всех идеи. И он, разумеется, будет и сегодня вызывать трения и углублять трещины в обществе.

Но русская трещина на самом деле проходит не только между западниками и славянофилами. Она, как совершенно правильно написал еще Дмитрий Мережковский в очерке «Свинья Матушка», пролегла между народом и интеллигенцией. Все, кто хочет плюнуть в интеллигенцию, на самом деле плюют в лучшую часть России. Это конфликт интеллигента, то есть лучшей, передовой части народа, с теми, кто считает себя или назначил себя арьергардом.

— Вы считаете, что наша интеллигенция идейно однородна и духовно монолитна?

— Наша интеллигенция, разумеется, неоднородна. Но в одном пункте она абсолютно солидарна: она ищет корни российских проблем внутри страны, а не снаружи. В сущности, западничество сегодня как раз на том и настаивает. Оно настаивает, чтобы, во-первых, идеи прогресса и просвещения сохранили свою силу и влияние и, во-вторых, повторю, чтобы проблемы отыскивались внутри, а не извне, чтобы мир не воспринимался как результат действия чужеродной и враждебной силы. А славянофильство — это проект почвенный, агрессивный, контркультурный и очень ксенофобский, направленный вовне. Мол, все наши беды вовне и корень зла — исключительно Америка и ее друзья.

— Если и дальше так пойдет, не обернется ли все Сенатской площадью или железным занавесом?

— Сенатской площадью — вряд ли. Попытками изоляционизма — да, конечно. Впрочем, с уверенностью предсказать какие-то внешнеполитические издержки для России я не берусь. Не знаю, возможна ли в сегодняшнем мире ее изоляция, но думаю, что к этому никто и не стремится. Не случайно сюда после «списка Магнитского» приехали американцы с 27 предложениями, а Путин во время поездки в Ганновер подтвердил ориентацию на демократию. По крайней мере, он продемонстрировал восприимчивость к чужому мнению. Самый мягкий вариант развития событий — если риторика российской власти останется воинственной, а действия хоть сколько-нибудь разумными. Более жесткий вариант — это попытки изоляционизма, но они просто ускорят кризис.

— Минусы от противостояния западников и славянофилов просматриваются. А есть ли плюсы?

— Плюс, наверное, лишь в том, что в полемике либеральная идея будет отковываться и совершенствоваться.

— А можно ли в России быть патриотом и не быть при этом сталинистом и яростным антизападником? И можно ли быть западником без небрежения к собственным вековым традициям? Почему у нас так непопулярна позиция золотой середины?

— Разумеется, все эти люди, которые сейчас причисляются к западникам-либералам, являются патриотами. Хотя бы потому, что они вмешиваются в ситуацию, а не сидят на диване. Следовательно, им небезразлична судьба страны. Ведь все мы прекрасно понимаем, что участники сегодняшнего протестного движения завтра никаких бонусов за это не получат. Ни в путинском государстве, ни в том, которое придет на смену путинскому. Совершенно очевидно, что участь всех этих людей в общем-то промежуточная в истории. Это люди, которые максимум могут что-то приблизить, но воспользоваться некими бонусами от этого — никогда. Бонусами будут пользоваться совершенно другие и, возможно, далеко не радужные силы.

— Каков ваш прогноз?

— На мой взгляд, развилка уже пройдена. Власть не хочет договариваться и совершенно очевидно делает ставку на контркультурный, антизападный и антигуманный проект.

Как все это может развиваться? Тут возможен 101-й сценарий. Как правильно сказал Ройзман, мы придумаем 100 вариантов, а осуществится 101-й. Очень не хотелось бы силового разрешения, потому что революциями мы наелись. Но поскольку договор вряд ли реален, то единственный возможный вариант — это переходное правительство. Вот на него и хотелось бы возлагать какие-то надежды.

США. Россия > Внешэкономсвязи, политика > itogi.ru, 22 апреля 2013 > № 805078 Александр Проханов

Второй год Департамент по развитию туризма Рас-Аль-Хеймы активно помогает в борьбе с распространением диабета в ОАЭ и странах Персидского залива, проводя кулинарные мастер-классы с шеф-поварами ведущих гостиниц для 120 детей, больных диабетом, в ежегодном Al Basma Camp («Лагерь Улыбки»). Al Basma Camp организован Министерством здравоохранения Рас-Аль-Хеймы под патронажем ее высочества шейхи Махры бинт Ахмед, Председателя женского общества Рас-Аль-Хеймы. В апреле вот уже в шестой раз Рас-Аль-Хеймы пригласит в лагерь на 5 дней диабетиков в возрасте 8-14 лет из ОАЭ и стран Персидского залива. На это время для них будут подготовлены интересные и познавательные мероприятия, которые помогут больше узнать о диабете и о том, как вести здоровый образ жизни. В этом году в Al Basma Camp посетят дети из Объединенных Арабских Эмиратов, Кувейта, Саудовской Аравии, Омана, Бахрейна, Катара и Судана. Борьба с диабетом еще никогда не была столь актуальной. Последние исследования Международной федерации диабета показали, что 18.9% населения ОАЭ страдают от диабета, а около 321770 человек в стране живут с недиагностированным заболеванием. В целом в странах Персидского залива выявлено более 5214810 случаев диабета, пять из десяти самых пораженных диабетом стран мира находятся в регионе Персидского залива (Кувейт, Королевство Саудовская Аравия, Катар, Оман и Бахрейн). Департамент развития туризма Рас-Аль-Хеймы пригласил к участию в этом социальном проекте отели и курорты, чтобы обучить 120 детей и 50 инспекторов готовить легко и весело простые, полезные и показанные для больных диабетом блюда. В проекте принимают участие 10 гостиниц: Hilton Ras Al Khaimah Resort & Spa, Hilton Ras Al Khaimah Hotel, DoubleTree by Hilton, Al Hamra Fort Hotel & Beach Resort, The Cove Rotana Resort, Banyan Tree Al Wadi, Banyan Tree Ras Al Khaimah Beach, City Hotel и Acacia Hotel. Кулинарные мастер-классы состоятся в спортивном центре Рас-Аль-Хеймы. Их программа основана на диетическом меню, рекомендованном специалистами по питанию Министерства здравоохранения Рас-Аль-Хеймы. После кулинарных мастер-классов Департамент развития туризма Рас-Аль-Хеймы в партнерстве с принимающим оператором Travco и ресторанами гольф-клуба Аль Хамры под управлением Ras Al Khaimah Hospitality Group организует развлекательные мероприятия, в том числе катание на песчаных лыжах и верблюдах, а также шоу Tanura, на закате в Al Bassata Desert Camp. Говоря о мероприятии, Виктор Луис, глава Департамента развития туризма Рас-Аль-Хеймы, отметил: «Мы поддерживаем местные инициативы и с удовольствием приняли участие в этом важнейшем мероприятии. Привлечение внимания к диабету в ОАЭ и регионе Персидского залива исключительно важно. Мы уверены, что индустрия туризма и гостеприимства поможет внести свой значительный вклад. Опыт прошлого года принес уверенность, что обучение детей приготовлению здоровой пищи может изменить их восприятие болезни и улучшить качество жизни». ОАЭ. Кувейт > Медицина > russianemirates.com, 11 апреля 2013 > № 829350

Двухместный истребитель F/A-18F Super Hornet ВВС США разбился в понедельник в Персидском заливе, пилотам удалось катапультироваться, сообщает агентство Ассошиэйтед Пресс.

Самолет упал вводу рядом с авианосцем "Дуайт Эйзенхауэр". Водолазам удалось спасти обоих членов экипажа, их жизням ничто не угрожает. Как отмечает агентство со ссылкой на заявление ВМФ США, причиной катастрофы стал отказ двигателя.

Ассошиэйтед Пресс сообщает, что американские военно-морские силы, базирующиеся в Бахрейне, в последнее время увеличили интенсивность маневров на фоне обострения ситуации вокруг Ирана, который подозревается странами Запада в разработке собственного ядерного оружия.

Кабинет министров Бахрейна рассмотрел и утвердил принятое в конце марта предложение парламента о внесении ливанской шиитской партии "Хезболлах" в список террористических организаций, сообщает в понедельник интернет-портал "Элаф".

Таким образом, Бахрейн стал первым арабским государством, официально причислившим "Хезболлах" к террористическим организациям. Ранее она была признана террористической США, Израилем, Канадой и Нидерландами. В начале марта глава Еврокомиссии Жозе Мануэл Баррозу заявил, что ЕС может рассмотреть вопрос о включении "Хезболлах" в список террористических организаций по результатам расследования теракта в болгарском городе Бургасе.

Как заявила министр информации Бахрейна Самира Раджаб, "правительство Бахрейна, принимая решение относительно партии "Хезболлах" следует нормам международного права, защищая свою страну от террористической угрозы".

Власти Бахрейна ранее неоднократно обвиняли "Хезболлах", поддерживаемую Ираном, во вмешательстве во внутренние дела страны, в организации политических волнений среди шиитского населения эмирата.

Тенденции экспорта-2013: курс – на Восток. Часть 2

На сегодня значительными нетто-импортерами являются только страны МЕНА (региональный нетто-импорт в 2012 г. оценочно составил 40 млн. т), НАФТА (20 млн. т) и блок АСЕАН в Азии. Остальная часть Азии (Китай-Япония-Южная Корея) и СНГ являются ярко выраженными нетто-экспортерами, к числу которых с 2011 г. присоединился и Евросоюз, у которого в минувшем году экспорт превысил импорт на 12 млн. т.

НАФТА

Экономика США, Канады и Мексики в 2012 г. продемонстрировала более высокие темпы роста, нежели в ЕС и большинстве стран Азии. Это привело к повышению спроса на сталь, основным драйвером которого стал рост автомобильного сектора. В ближайшие годы видимое потребление стали в регионе будет расти умеренными темпами, при этом следует ожидать роста ограничений, применяемых по отношению к импорту извне НАФТА.

В США потребление стали выросло почти на 8% в прошлом году, хотя все еще отстает от уровня докризисного 2007 г. на 10%. Объем экспорта в 2012 г. вырос на 2,2% до 13,7 млн. коротких тонн (соответствует примерно 907 кг), рекордно высокого уровня за последние 20 лет.

Рост экспорта был обусловлен 20% увеличением поставок в Мексику (до 4,13 млн. т), а всего в страны НАФТА было поставлено 11 млн. т, или 80% американского экспорта. В ЕС поставки упали на 6%, до 568 тыс. т, а Африку – на 50%, до 142,5 тыс. т. Экспорт в Азию сократился на 27%, в т.ч., в Китай – на 18%, до 120 тыс. т, Индию – на 42%, до 116 тыс. т.

Стальной импорт в США в 2012 г. вырос на 17%, составил 33,347 млн. т, что на 16,9% выше уровня 2011 г. Ввоз полуфабрикатов увеличился весь год на 14,5%, до 7,65 млн. т.

Среди стран, которые в наибольшей степени увеличили поставки в США в тоннаже – Евросоюз (+1, 2 млн. т), Россия (+1 млн. т), Бразилия (+800 тыс. т), Турция (+600 тыс. т) и Япония (+590 тыс. т). Китай, который является основным объектом антидемпингового преследования на рынке США в последние 10 лет, увеличил поставки всего на 400 тыс. т, заняв 8-е место в списке крупнейших поставщиков в США с объемом экспорта 1,65 млн. т.

Канада по-прежнему входит в тройку крупнейших экспортеров в США: в 2012 г. она поставила 5,745 млн. т. На первое место вышел ЕС - 5,576 млн. т, на 3-й позиции – Бразилия с 3,959 млн. т.

Превышение импорта над экспортом в 2012 г. составило почти 20 млн. коротких тонн, или почти 18 млн. т метрических тонн. С объемом потребления в 100 млн. т и импортом в 30 млн. т (метрические тонны) рынок США вновь стали привлекательным для импортеров всего мира.

Канадский стальной импорт в 2012 г. вырос до 9,2 млн. т с 8,8 млн. т в предыдущем году, экспорт сократился с 6,2 до 6 млн. т. Соответственно, нетто-импорт в минувшем году вырос до 3,2 млн. т с 2,8 млн. т в 2011 г.

В Мексике в 2012 г. видимое потребление стали составило 24 млн. т, что на 15,3% выше уровня 2011 г. В текущем году, по оценкам национальной ассоциации Canacero, потребление может вырасти на 5%, до 25,18 млн. т, вернувшись на докризисный уровень. Ключевым фактором роста является автомобилестроительная отрасль. Выплавка стали в Мексике в 2012 г. сократилась на 0,7%, до 17,97 млн. т.

За минувший год импорт стальной продукции в страну составил 9 млн. т, в то время как экспорт – всего 3,2 млн. т. В итоге отрицательное сальдо Мексики по торговле сталью выросло до 6 млн. т.

Латинская Америка

Потребление стали в Латинской Америке в минувшем году выросло на 3% к предыдущему года, до 65 млн. т. Наибольший рост зарегистрирован в Чили, Перу и Мексике – на 23%, 16% и 15% соответственно. Крупнейшими потребителями в регионе остаются Бразилия (25,5 млн. т готовой стальной продукции) и Мексика (21 млн. т).

По данным Alacero, с января по сентябрь 2012 г. стальной импорт из Китая в Латинскую Америку вырос на 15%, составив 3,2 млн. т. Крупнейшими импортерами китайской металлопродукции оказались Бразилия (649,8 тыс. т), Чили (576,6 тыс. т) и Перу (491,5 тыс. т). На эти страны пришлось 54% от общего китайского импорта.

В Латинской Америке крупным экспортером является только Бразилия, позитивное торговое сальдо которой в 2011 г. составило 7 млн. т. Большинство стран являются нетто-импортерами, крупнейшие из них – Колумбия, Перу, Чили, Аргентина и Эквадор, которые закупают от 1 до 2,5 млн. т в год.

В Бразилии видимое потребление готовой стальной продукции в 2012 г. выросло всего на 0,5%, до 25,2 млн. т (60% приходится на плоский прокат). В 2013 г. потребление, по прогнозам, вырастет до 26,4 млн. т.

Стальной экспорт из страны в 2012 г. снизился на 10%, до 9,72 млн. т, при этом экспортная выручка снизилась на 17%, до $ 6,99 млрд. Из общего объема экспорта 70% приходится на полуфабрикаты.

Импорт стали в минувшем году составил 3,78 млн. т, оставшись на уровне 2011 г. Ввоз листового проката снизился на 11%, до 2,02 млн. т, длинномерного – вырос на 25,5% до 1,23 млн. т.

Динамика экспорта из Бразилии по основным видам метпродукции, млн. т:

Основными поставщиками длинного проката в страну стали Турция (почти треть всего объема), Аргентина и КНР. На 2013 г. прогнозируется снижение импорта листового проката в связи с ожидаемым увеличением поставок со стороны местных производителей – Usiminas, CSN и ArcelorMittal Tubarão.

Турция и МЕНА

Регион Ближнего Востока продемонстрировал рост потребления стали на 6% в 2012 г. после сокращения на 2% в предыдущем году. Основной вклад в увеличение потребления внесли строительные и инфраструктурные проекты, инициированные в региональной экономике после «арабской весны» 2011 г.

Согласно имеющимся прогнозам, в 2013 г. рост ВВП стран объединения GCC (стран совета сотрудничества Персидского залива) составит 4,6%. В минувшем году в странах GCC реализованы строительные проекты на сумму более $ 69 млрд. по сравнению с $ 47 млрд. в предыдущем году. В 2013 г. в секторе прогнозируется дальнейший рост – на 19% – с достижением уровня в $ 82 млрд. Наиболее высокие темпы инвестиций и прироста ВВП будут наблюдаться в Саудовской Аравии, Катаре, ОАЭ, Бахрейне.

В то же время, из-за политической нестабильности медленные темпы восстановления экономики пока наблюдаются в Египте, еще хуже ситуация в Сирии, в Иране объем инвестиций резко снизился вследствие снижения валютных поступлений от экспорта углеводородов.

В 2012 г., по предварительным оценкам, импорт металлопродукции в регион MENA составил порядка 45 млн. т. Крупнейшими импортерами на Ближнем Востоке являются ОАЭ, Иран и Саудовская Аравия. В Северной Африке – Алжир, Марокко, Тунис.

Что касается основных экспортеров сталепродукции в этот регион, то ключевым поставщиком традиционно остается Турция, на которую приходится уже почти 25% всего регионального импорта. На 2-й позиции – Украина, доля которой составляет почти 15%, далее – Китай и Россия.

Турция увеличила в 2012 г. потребление на 5,6%, до 28,4 млн. т, прежде всего, благодаря активности строительной отрасли. Спрос на длинный прокат достиг 14,8 млн. т (+8% к 2011 г.), на плоский – 13,6 млн. т (+3%).

В 2013 г. потребление стали в Турции ожидается на уровне 30 млн. т (+5,3%), включая 15,8 млн. т длинного проката, и 14,3 млн. т листового.

В 2012 г. объем турецкого экспорта стали увеличился на 9,62% до 19,9 млн. т. Стоимость экспорта увеличилась на 1,78% до $15,6 млрд. Арматура остается основной товарной позицией – 8,87 млн. т, или 44% экспорта. На заготовку пришлось 15%, или 2,97 млн. т.

Кроме того, Турция экспортировала 1 млн. т слябов, 1,03 млн. т горячекатаного плоского проката, 1,68 млн. т профиля и 1,08 млн. т катанки.

В структуре экспорта Ближний Восток остается крупнейшим рынком для турецкой стали – 8,1 млн. т в 2012 г. ЕС занял второе место с импортом 2,2 млн. т. Поставки в Северную Африку составили 2,1 млн. т.

Основные объемы заготовки были отправлены в Саудовскую Аравию (1,25 млн. т) и Иран (800 тыс. т), арматуры – в Ирак (1,25 млн. т), ОАЭ (980 тыс. т), Сауд. Аравию (677 тыс. т), США (597 тыс. т), Йемен (487 тыс. т) и Египет (450 тыс. т).

Экспорт г/к плоского проката в 2012 г. сократился на 38%, до 1,03 млн. т, основными покупателями стали Италия, Румыния, США, и Испания.

Динамика экспорта из Турции по основным видам метпродукции, млн. т:

В 2012 г. импорт составил 11,8 млн. т, доля импорта в общем объеме потребления составила 41%, а профицит в торговле сталью - 8,5 млн. т.

Импорт слябов вырос более чем в 6 раз – до 950,5 млн. т. Импорт плоского проката составил 5,05 млн. т (- 2%), в т.ч., 3,37 млн. т г/к плоского проката. Основными поставщиками г/к проката стали Украина (813 тыс. т), Россия (528 тыс. т) и Румыния (521 тыс. т). Импорт х/к листа вырос на 18%, до 638 тыс. т, в т.ч., из России (268 тыс. т), Бельгии (94 тыс. т) и Украина (60,6 тыс. т).

Турция также импортировала 683 тыс. т проката с покрытием, преимущественно из Бельгии, Южной Кореи и Италии.

Согласно оценкам Ассоциации производителей чугуна и стали Турции (DCUD), в 2013 г. экспорт составит 22 млн. т, импорт – на уровне 11 млн. т.

В Иране рыночный спрос в настоящее время, по оценочным данным, составляет 20-22 млн. т, доля импорта после введения международных санкций сократилась до 10% рынка. По данным Ассоциации иранских производителей стали, в течение 11 месяцев завершившегося иранского календарного года (20 марта 2012 г. -18 февраля 2013 г.) импорт стали в Иран снизился на 8%, до 2,8 млн. т, готовой стальной продукции – на 36%, до 3,2 млн. т.

Основными факторами снижения объемов иранского импорта являются международные торговые санкции и снижение иранского риала по отношению к твердым валютам.

Евросоюз

В ЕС спрос на сталь упал на 9% в 2012 г., до 140 млн. т, что на 29% ниже уровня докризисного 2007 г. По данным Eurofer, в 2012 г. стальной экспорт из Евросоюза (за пределы ЕС) вырос на 11%, до 27,5 млн. т, при этом поставки длинномерной продукции составили 15,7 млн. т, плоской – 11,7 млн. т.

Вместе с тем, доля импортной продукции на рынке ЕС снизилась – до 11%. Импорт сократился на 26%, до 16,2 млн. т. В т.ч., ввоз полуфабрикатов упал почти в 5 раз – до 202 тыс. т, импорт плоского проката – на 31% (до 11,84 млн. т), длинномерного – вырос на 4%, до 4,16 млн. т.

Импорт из Украины, России и Китая продолжает доминировать в общем объеме ввоза металлопродукции в ЕС, суммарно на него приходится 63%. При этом в поставках из России и Украины превалируют полуфабрикаты, в то время как импорт из Китая представляет преимущественно плоский прокат. Отметим, что свыше 70% импорта в ЕС это как раз листовая продукция, половина из которой ввозится из стран Азии.

Из основных игроков рынка ЕС Германия в 2012 г. снизила производство стали на 3,7%, до 42,7 млн. т. В 2013 г. ожидается рост около 1% до 43 млн. т, благодаря некотором улучшению состояния экономики и необходимости пополнения запасов. Производство стали в январе выросло на 5,4%, до 3,55 млн. т, по сравнению с прошлым годом.

По оценкам ThyssenKrupp, в текущем году отрасль все еще не сможет выйти на траекторию устойчивого роста, поскольку спрос остается слабым и конкуренции на глобальных рынках усиливается.

По предварительным данным, объем потребления сталепродукции в минувшем году составил 23 млн. т, экспорт – 15 млн. т.

Италия в 2012 г. увеличила на 19% экспорт за пределы ЕС (до 5,89 млн. т), в то время как импорт снизился на 33%, до 5,88 млн. т. Торговый баланс страны по стали близок к нулю, тогда как в 2011 г. нетто-импорт составлял 3,82 млн. т.

Отметим рост экспорта сортового проката на 37%, плоского – на 21%, и снижение импорта сортового проката на 42%, плоского – на 49%, импорт полуфабрикатов, ранее основного импортного продукта, сократился на 7%, до 2,73 млн. т.

Крупнейшие нетто-импортеры в 2012 г., млн. т:

Источник: данные ISSB, оценки автора

Игорь Жигир

Министр иностранных дел Канады Джон Бэрд отправился в турне по Ближнему Востоку. Министр Бэрд посетит Израиль, Палестинскую автономию, Иорданию, Объединенные Эмираты, Катар, Бахрейн и Кипр.

В преддверии турне, на пресс-конференции в Оттаве Бэрд заявил, что главной политической целью его визита является вооруженный конфликт в Сирии и иранская атомная угроза. Кроме того, Бэрд планирует обсудить в Рамалле и в Иерусалиме возможность возобновления переговоров между Израилем и Палестинской автономией.

"Мы надеемся, что стороны вернутся за стол переговоров без предварительных условий для достижения мира в рамках двух государств", - заявил Бэрд.

Член парламента от Новой демократической партии Пол Дуар подверг критике политику правительства Харпера, и потребовал от министра иностранных дел справедливой оценки ситуации на Ближнем Востоке, чтобы палестинский народ не сомневался в том, что он может полагаться на Канаду.

Справедливость заповеди "Чувствуйте себя как дома, но не забывайте, что в гостях" в отношении иностранных туристов проверялась на сайте World Economic Forum.

Свежий сравнительный отчет о туристической индустрии по всему миру "The Travel & Tourism Competitiveness" рассмотрел 140 стран по их привлекательности для иностранных туристов и способности к дальнейшему развитию индустрии. Были также использованы данные публично доступных ресурсов, международных институтов туризма и экспертов.

Отчет, в том числе, был посвящен "отношению местного населения к визитерам из-за границы", по шкале от 1 ( совершенно недоброжелательное) до 7 ( очень доброжелательное).

Исландия и Новая Зеландия, с одинаковым счетом в 6,8, получили в отчете о доброжелательности первое и второе место.

Последней, самой "злой" страной, была признана Боливия ( счет 4,1, место в списке - 140). "Доброжелательных" россиян от боливийцев отделила только Венесуэла, жители этой страны "заработали" 4,5 за доброжелательность, в то время, как россияне ухитрились получить твердую "пятерку"!

Однако и Австралия, где индустрия туризма одна из профилирующих, оказалась далеко не в первой десятке по любезности к иностранцам - только на 27 месте, со счетом 6,5. Надо признать, что 6,5 баллов заработали еще пятнадцать из 140 стран. Таким образом, доброжелательность австралийцев оценена примерно равной радушию ливанцев, оманцев, шри-ланкийцев, вежливости жителей Гонконга и Замбии. Компания самая неожиданная!

Доброжелательность в Йемене, Руанде, ОАЭ, Бахрейне, Сингапуре , Ирландии и на Мальте получила более высокую оценку, чем австралийская.

И еще об австралийском туризме.

Австралия была поставлена на 11 место по конкурентоспособности туристической индустрии, что на две позиции выше, чем в предыдущем отчете 2011 года.

В отчете высоко отмечены усилия австралийцев по защите окружающей среды, страна получила "отлично" за инфраструктуру воздушного транспорта и усовершенствованный процесс выдачи виз.

Согласно отчета, успехи "индустрии австралийского туризма определяются несколькими сильными элементами, в этом числе - природа и самое большое количество объектов Мирового наследия, а также разнообразная фауна и окружающая среда, сохраненная в относительно первозданном виде".

"Конкурентоспособность поддерживается отличной инфраструктурой воздушных перевозок ( 4 место по обслуживанию воздушным транспортом) и неплохой туристической инфраструктурой в целом (20 место), что имеет особенное значение для страны, находящейся на значительном расстоянии от всех континентов мира и где центральные города значительно удалены друг от друга".

"Что касается визового режима, Австралия имеет одну из самых развитых практик в мире, особенно с введением процесса электронных виз, в то время как ряд стран движется в практике выдачи виз в противоположном направлении".

Отношение местного населения к иностранным визитерам, по странам мира

Лидирующая десятка

1 Исландия 6.8

2 Новая Зеландия 6.8

3 Марокко 6.7

4 Македония 6.7

5 Австрия 6.7

6 Сенегал 6.7

7 Португалия 6.6

8 Босния и Герцеговина 6.6

9 Ирландия 6.6

10 Буркина-Фасо 6.6

Замыкающая десятка

140 Боливия 4.1

139 Венесуэла 4.5

138 Российская Федерация 5.0

137 Кувейт 5.2

136 Латвия 5.2

135 Иран 5.2

134 Пакистан 5.3

133 Словакия 5.5

132 Болгария 5.5

131 Монголия 5.5

Компания-застройщик из Индии Sobha Group готова приступить к возведению проекта Meydan City, бюджет которого составляет US$ 3 млрд, уже через несколько недель. Как сообщает IMEXre.com со ссылкой на издание The National, основатель и председатель правления компании Sobha Group господин Менон, комментируя данную новость, отмечает: "В настоящее время мы ждем финального разрешения на строительство, после получения которого рассчитываем приступить к строительным работам уже в ближайшие два месяца". Приблизительная стоимость проекта, строительство которого будет вестись на территории в 8 млн кв. ф, составляет от US$ 2 млрд до US$ 3 млрд. Строительство проекта будет продолжаться около восьми лет. Компания-застройщик Sobha Group оперирует в Индии, Бахрейне, Катаре, Омане и ОАЭ. Основной деятельностью компании является разработка интерьеров частных элитных проектов. Компания приобрела земельный участок, предназначенный для строительства проекта Meydan City у компании Meydan Group в феврале прошлого года. Проект будет состоять из торгового центра, вилл, квартир и отелей. Данный проект стал одним из первых мегапроектов, строительство которых было анонсировано в Дубае после коллапса рынка недвижимости. Финансирование строительных работ будет осуществляться из личных средств компании Sobha Group, которая, к тому же, намерена оформить несколько банковских кредитов. Застройщик также планирует приступить к реализации недвижимости еще на стадии планирования для того, чтобы покрыть часть расходов на строительство. ОАЭ. Индия > Недвижимость, строительство > russianemirates.com, 12 марта 2013 > № 827854

Угрозы реальные и мнимые

Алексей Арбатов – академик РАН, руководитель Центра международной безопасности Института мировой экономики и международных отношений им. Е.М. Примакова Российской Академии наук, в прошлом участник переговоров по Договору СНВ-1 (1990 г.), заместитель председателя Комитета по обороне Государственной думы (1994–2003 гг.).

Резюме Значение ядерного сдерживания в обеспечении безопасности великих держав будет и далее снижаться, вопреки нынешним попыткам России придать ему более значительную роль и несмотря на тупиковую ситуацию в ядерном разоружении.

Данная статья развивает и дополняет тезисы автора, изложенные в его выступлении на международной конференции «Россия в мире силы XXI века», приуроченной к 20-летию СВОП и 10-летию журнала «Россия в глобальной политике». Генеральный спонсор конференции – Внешэкономбанк.

Сила оружия, иначе говоря – роль военной силы в политике и войне, более всего определяется характером прогнозируемых и реальных вооруженных конфликтов; военно-техническим прогрессом и доступными для нужд обороны экономическими ресурсами; амбициями и фобиями государственных руководителей и оборонно-промышленных комплексов и их подрядчиков в научных центрах и СМИ.

Предчувствие войны

Вопреки широко распространенным в российской военно-политической элите ощущениям, по объективным показателям угроза большой войны ныне меньше, чем когда-либо в новейшей истории. И дело вовсе не в наличии у ведущих держав ядерного оружия (ЯО). В годы холодной войны его было намного больше, но вероятность глобального вооруженного столкновения оставалась неизмеримо выше.

За последние два десятилетия число международных конфликтов и их масштабы значительно уменьшились по сравнению с любым из 20-летних периодов холодной войны (условно датируемой с конца 40-х до конца 80-х гг. прошедшего века). Достаточно напомнить о войне в Корее, двух войнах в Индокитае, четырех на Ближнем Востоке, войне в Афганистане, индо-пакистанской и ирано-иракской войнах, не говоря уже о многочисленных пограничных и гражданских конфликтах в Азии, Африке и Латинской Америке зачастую с внешним вмешательством. По разным подсчетам, в конфликтах времен холодной войны погибли не менее 20 млн человек. Только Соединенные Штаты потеряли в те годы около 120 тыс. человек – столько же, сколько в Первой мировой войне.

Великие державы прошли через череду кризисов, которые в биполярной системе отношений угрожали вылиться в глобальную войну. К счастью, катастрофы удалось избежать. Многие считают это демонстрацией эффективности ядерного сдерживания, другие (в том числе автор этой статьи) – просто везением, особенно когда речь идет о Карибском кризисе 1962 года.

С начала 1990-х гг. и по сей день по масштабам жертв и разрушений с теми событиями можно сопоставить только две войны США и их союзников с Ираком, гражданские войны с внешним вмешательством в Югославии, Таджикистане, Афганистане и Ливии. При этом в последние два десятилетия великие державы не вступали даже в скрытой форме в вооруженные конфликты друг с другом (как было в Корее, Индокитае, на Ближнем Востоке) и не оказывали помощь государствам и негосударственным боевым формированиям, против которых воевали другие великие державы.

После 1991 г. не было ни одного кризиса, который поставил бы великие державы на грань вооруженного столкновения. Теперь даже при несогласии с действиями друг друга никому не приходит в голову замышлять глобальную войну или грозить ядерным оружием из-за военной акции Вашингтона в Ираке, стран НАТО в Ливии, России в Грузии и даже в случае удара Израиля или Соединенных Штатов по Ирану. Многие государства проводят модернизацию вооруженных сил и военные реформы, но нет ничего даже отдаленно сопоставимого с гонкой ядерных и обычных вооружений в годы холодной войны.

Распространенное ощущение опасности объясняется более всего контрастом между прошлыми надеждами и нынешними реалиями. После окончания холодной войны и устранения угрозы глобальной ядерной катастрофы во многих странах, которые десятилетиями стояли на передовой линии конфронтации, появились наивные ожидания всеобщей гармонии. Международное сообщество попросту забыло, насколько опасным и насыщенным кровавыми столкновениями был мир до холодной войны – даже если не считать две мировые войны XX века.

Не многие задумывались о том, сколь трудным и полным коварных ловушек окажется переход от биполярности к полицентричному миру. Отсутствовали новые механизмы глобального управления. Сохраняются накопленные арсеналы ядерного оружия, материалов, технологий и знаний. Изменились финансово-экономические и социально-политические условия. Происходит информационная революция, быстрый технический прогресс способствует развитию массовых коммуникаций.

В годы холодной войны над человечеством постоянно тяготела угроза ядерной катастрофы в результате вооруженного столкновения Востока и Запада. На этом фоне региональные и локальные конфликты воспринимались как неизбежные и периферийные проявления соперничества сверхдержав. Они считались «наименьшим злом», поскольку удавалось избегать масштабного столкновения СССР и США, к которому интенсивно готовились оба лагеря.

После окончания холодной войны главная угроза отошла на второй план, но всеобщей гармонии и мира не наступило. После эйфории конца 1980-х и начала 1990-х гг. на авансцену международной безопасности вышли новые многоплановые угрозы и вызовы: этнические и религиозные конфликты, распространение оружия массового уничтожения (ОМУ) и его носителей, международный терроризм и др. Вместо идеологического противостояния капитализма и коммунизма во всех их вариациях пришло столкновение национализмов и религий.

Ощущение опасности особенно сильно в России, поскольку переход от биполярного к полицентричному миру совпал с распадом Советского Союза и всеми его последствиями. Россия более не занимает одной из лидирующих позиций по большинству критериев национальной мощи (кроме количества ядерного оружия, площади территории и запасов природного сырья).

Глобальная расстановка сил

После прекращения борьбы двух коалиций за мировое господство значительно уменьшились и желание, и возможности великих держав выделять большие ресурсы ради контроля событий на региональном уровне. В 1990-е и начале 2000-х гг. эту роль попытались взять на себя Соединенные Штаты и Североатлантический альянс, но кампании в Ираке и Афганистане обошлись им слишком дорого по сравнению с достигнутыми результатами. В условиях начавшегося в 2008 г. экономического кризиса они отошли от этой утопической идеи.

В 1990-е гг. имел место небывалый всплеск миротворческой деятельности ООН. В течение десятилетия предприняты 36 таких операций. Ныне ООН осуществляет 17 миротворческих миссий с участием более 100 тыс. военнослужащих, полицейских и гражданских лиц. Такие операции оказались намного результативнее и дешевле, чем односторонние действия США и НАТО, несмотря на превосходящий военно-технический уровень последних. На основе этого опыта мог сложиться новый механизм взаимодействия великих держав и региональных государств по предотвращению и урегулированию конфликтов. Но он не появился.

Силовой произвол стран Запада во время операций, проводившихся с санкции Совбеза ООН в Югославии в 1999 г. и в Ливии в 2011 г., привел к разочарованию. В 2012 г. проблемы Сирии и Ирана вновь раскололи и парализовали Совет Безопасности. Причем в последнем случае это произошло после нескольких лет взаимодействия, которое выразилось в шести единогласных резолюциях и санкциях против военных аспектов иранской ядерной программы. Новая многосторонняя система миротворчества и предотвращения ядерного распространения оказалась заморожена из-за растущих противоречий членов Совбеза.

После выборов 2011–2012 гг. в России и Соединенных Штатах великие державы вновь вступили в период отчуждения, что пагубно отразится на перспективах их сотрудничества по всему диапазону проблем международной безопасности. При администрации Барака Обамы США и их союзники более не желают брать на себя бремя поддержания международной безопасности. Вашингтон стремится действовать через Совет Безопасности, но не готов поставить военную мощь НАТО, способную выполнять функцию миротворчества, под эгиду ООН, ее норм и институтов. Военные ресурсы Москвы ограничены и направлены на другие задачи. Логика российских внутриполитических процессов не соответствует идеям сотрудничества с Западом. Китай на мировой арене действует весьма сдержанно и исключительно исходя из своих прагматических, прежде всего экономических, интересов.

В отличие от «Концерта наций» XIX века нынешние центры силы не равноудалены, среди них нет согласия о разделе «сфер влияния». Более того, сами прежние «сферы влияния» активно «возмущают» региональную и глобальную политику, огромную роль играют экономические и внутриполитические факторы.

В полицентричном мире вновь наметились линии размежевания. Одна проходит между Россией и НАТО по поводу расширения альянса на восток, соперничества за постсоветское пространство, вокруг применения силы без санкций СБ ООН, по программе ЕвроПРО и использованию жестких санкций против Сирии и Ирана. Другая линия обозначилась между Китаем, с одной стороны, и Соединенными Штатами и их азиатскими союзниками – с другой. Это подталкивает Москву и Пекин к более тесному союзу, подспудно стимулирует ОДКБ/ШОС/БРИКС на создание экономического и политического противовеса Западу (США/НАТО/Израиль/Япония).

Подъем исламского радикализма по идее должен был бы объединить Запад, Россию и Китай. Однако в отличие от конца прошлого и начала нового столетия, ознаменованного терактами в Америке и Европе, а также коалиционной антитеррористической операцией в Афганистане, обострение противоборства суннитов и шиитов в мире ислама внесло дополнительное напряжение в отношения России и Китая с Западом. Первые по политическим и экономическим причинам тяготеют к шиитам, а Запад – к суннитам.

Впрочем, эти тенденции едва ли выльются в новую биполярность. Экономические связи основных членов ШОС/БРИКС с Западом и их потребность в получении инвестиций и новейших западных технологий намного шире, чем взаимосвязь, существующая у них между собой. Внутри ОДКБ/ШОС/БРИКС есть более острые противоречия, чем между государствами этих сообществ и Западом (Индия и Китай, Индия и Пакистан, Казахстан и Узбекистан, Узбекистан и Таджикистан).

Россия: синдром отката

Россия занимает в этой системе отношений уникальное положение. В отличие от всех других государств определение превалирующей внешней ориентации для Москвы – далеко не решенный вопрос, во многом связанный с внутренней борьбой вокруг политической и экономической модернизации. Термин «откат» стал универсальным в определении raison d’etre государственной политики и экономики России. В последнее время это понятие распространилось в определенном смысле и на внешнеполитическую сферу. Начался откат от идеи европейской идентичности России к «евразийству» с сильным националистическим и авторитарно-православным духом в качестве идеологической доктрины.

Концепция партнерства (с Западом) «ради модернизации» заменяется лозунгом опоры на собственные силы – «реиндустриализации», где локомотивом выступала бы «оборонка», а идейным багажом – «положительный опыт» СССР 1930-х годов. (Не уточняется, правда, какой именно опыт: пятилеток, коллективизации, массовых репрессий?) Во внешней политике и экономике заложен крутой поворот от Европы к Азиатско-Тихоокеанскому региону (видимо, забыли, что помимо Китая ведущие страны АТР – Соединенные Штаты, Япония, Южная Корея – тот же Запад).

Скорее всего, это диктуется преимущественно внутренними мотивами: стремлением постсоветской номенклатуры оградить сложившуюся экономическую и политическую систему от давления зарождающегося гражданского общества, ориентированного на пример и содействие Запада в контексте «европейского выбора» России. Однако наметившийся курс ведет к обособлению от передового демократического сообщества, превращению в сырьевой придаток новых индустриальных государств (Китай, Индия, страны АСЕАН), влечет за собой растущую экономико-технологическую и социально-политическую отсталость от динамично развивающегося мира.

Тем не менее диалектика этой темы такова, что под влиянием внутренних и внешних факторов в России довольно скоро может произойти перелом тенденции отката на «круги своя», поскольку такая колея абсолютно противоположна интересам развития страны и магистральному пути современной цивилизации. Осознание подобного императива есть и на самом верху. Так, президент Владимир Путин заявил в послании Федеральному собранию от 2012 года: «Для России нет и не может быть другого политического выбора, кроме демократии. При этом хочу сказать и даже подчеркнуть: мы разделяем именно универсальные демократические принципы, принятые во всем мире… Демократия – это возможность не только выбирать власть, но и постоянно эту власть контролировать…» Что касается экономического развития, президент и тут вполне недвусмысленно декларировал: «Убежден, в центре новой модели роста должна быть экономическая свобода, частная собственность и конкуренция, современная рыночная экономика, а не государственный капитализм».

Остается претворить прекрасные, хотя и совсем не новые концепции развития в жизнь. Это будет нелегко, учитывая, что сегодня Россия очень далека от провозглашенных принципов. И в то же время совершенно ясно, что откат «на круги своя» уведет страну еще дальше от заявленных идеалов. Оговорки относительно особого национального пути России к демократии сколь бесспорны, столь и тривиальны, поскольку любая другая демократическая страна шла к нынешнему положению своим путем – будь то Испания, Швеция или Япония. Декларации президента – не дань моде, а отражение единственно перспективного пути развития великой державы. А значит – скорее раньше, чем позже линия отката будет пересмотрена нынешним или будущим российским руководством.

Военное соперничество

Вероятность вооруженных конфликтов и войн между великими державами сейчас мала, как никогда ранее. Углубляющаяся в процессе глобализации экономическая и социально-информационная взаимозависимость ведущих субъектов мировой политики сделает ущерб в таком конфликте несоизмеримым с любыми политическими и иными выигрышами. Вместе с тем между ними продолжается соперничество с использованием косвенных средств и локальных конфликтов за экономическое, политическое и военное влияние на постсоветском пространстве, в ряде регионов (особенно богатых сырьем) Азии, Африки и Латинской Америки. Также имеют место попытки получения военных и военно-технических преимуществ в целях оказания политико-психологического давления на другие государства (ПРО, высокоточное обычное оружие, включая суборбитальное и гиперзвуковое).

Военная сила используется, чтобы заблаговременно «застолбить» контроль над важными географическими районами и линиями коммуникаций (Восточное Средиземноморье и Черноморье, Ормузский, Малаккский и Тайваньский проливы, Южно-Китайское море, морские трассы Индийского океана, продолжение шельфа и коммуникации Арктики и др.). Интенсивное соперничество с использованием политических рычагов и с политическими же последствиями идет на рынках поставок вооружений и военной техники (в первую очередь в странах Ближнего и Среднего Востока, Азии, Латинской Америки и Северной Африки).

Среди конфликтов великих держав наибольшую опасность представляет столкновение КНР и США из-за Тайваня. Есть вероятность обострения кризиса вокруг островов Южно-Китайского моря, в котором Соединенные Штаты поддержат страны ЮВА против Китая. В целом соперничество Вашингтона и Пекина за доминирование в АТР становится эпицентром глобального военно-политического противостояния и соревнования.

Срыв сотрудничества великих держав и альянсов в борьбе с общими угрозами безопасности (терроризм, распространение ОМУ и его носителей) вполне вообразим, и результат этого – неспособность противостоять новым вызовам и угрозам, нарастающему хаосу в мировой экономике и политике.

Относительно более вероятны конфликты между крупными региональными державами: Индией и Пакистаном, Израилем (вместе с Соединенными Штатами или без них) и Ираном, Северной и Южной Кореей. Опасность всех трех конфликтов усугубляется возможностью их эскалации вплоть до применения ядерного оружия. В этом плане наибольшую угрозу представляет военно-политическое противостояние в Южной Азии.

Локальные конфликты и миротворчество

За последнее десятилетие (2000–2012 гг.) только три из 30 крупных вооруженных конфликтов были межгосударственными (между Индией и Пакистаном, Эфиопией и Эритреей и вооруженная интервенция США в Ираке в 2003 году). Все остальные носили смешанный характер с прямым или косвенным вмешательством извне. Главная угроза международной стабильности будет и впредь проистекать из подобных всплесков насилия. Речь идет о внутренних конфликтах этнической, религиозной или политической природы в нестабильных странах, в которые будут втягиваться другие государства и блоки. При этом целью вмешательства будет как поддержка повстанцев против центрального правительства (Ливия, Сирия), так и помощь центральному правительству в подавлении вооруженной оппозиции (Ирак, Афганистан, Бахрейн). Нередко за спиной локальных конфликтующих сторон стоят крупные державы и корпорации, соперничающие за экономическое и политическое влияние, получающие доход от поставок наемников, вооружений и боевой техники.

На протяжении 1990-х гг. российские военные действовали в 15 миссиях ООН. Однако после 2000 г. участие России в международной миротворческой деятельности стало существенно сокращаться. По численности персонала в миротворческих операциях ООН Россия занимает сегодня 48-е место в мире (в 1990 г. СССР был на 18-м месте, Россия в 1995 г. – на четвертом, а в 2000 г. – на 20-м). В известной степени это стало ответом на проявления неконструктивного курса Соединенных Штатов и их союзников (военные акции против Югославии и Ирака, поддержка «бархатных революций» в Грузии, Украине и Киргизии). Кроме того, снижение миротворческой активности России объясняется тем, что в ее военной политике все больший акцент делается на противостояние и соперничество с США и НАТО. Это пока не вызвало масштабной реакции с их стороны – наоборот, на Западе всячески подчеркивается, что перспективные военные программы (ПРО, высокоточное обычное оружие) не направлены против России. Однако подспудно вызревают концепции и технические проекты, которые могут быть обращены и на противостояние с Москвой.

Несоответствие статуса и международной роли, на которые претендует Россия, и степени ее участия в миротворчестве ООН существенно ослабляет позиции державы как мирового центра силы и субъекта управления процессами международной безопасности. Заметно снижается престиж и влияние страны на мировой арене и в отношениях с другими ведущими державами и союзами, несмотря на запланированное наращивание российской военной мощи.

Военная сила нового типа

Военная сила останется инструментом политики, но в условиях глобализации, растущей экономической и гуманитарно-информационной взаимозависимости стран ее роль относительно уменьшилась по сравнению с другими («мягкими») факторами силы и национальной безопасности. К последним относятся финансово-экономический потенциал и диверсифицированные внешнеэкономические связи, инновационная динамика индустрии и прогресс информационных технологий, инвестиционная активность за рубежом, вес в международных экономических, финансовых и политических организациях и институтах.

Правда, в последние годы военная сила опять стала играть более заметную роль в качестве инструмента прямого или косвенного (через политическое давление) воздействия. Тем не менее «жесткая» военная мощь, оставаясь политическим инструментом, не способна восполнить дефицит «мягкой» силы в качестве фактора международного престижа и влияния. Даже ядерное сдерживание, гарантируя государство от угрозы прямой масштабной агрессии, имеет убывающую ценность в качестве актива, обеспечивающего престиж, статус, способность воздействия на международную безопасность.

К тому же эффективный военный потенциал – это не традиционные армии и флоты, а сила иного качества – прежде всего информационно-сетецентрического типа. Ее определяют финансово-экономические возможности государств, инновационная динамика их индустрии и прогресс информационных технологий, качество международных союзов и стран-союзников.

В применении силы будет и дальше возрастать доля быстротечных локальных военных операций и точных неядерных ударов большой дальности («бесконтактных войн»), а также действий мобильных воинских соединений и частей высокого качества подготовки и оснащенности для специальных операций. К ним относятся: оказание политического давления на то или иное государство, лишение его важных экономических или военных активов (включая атомную промышленность или ядерное оружие), применение санкций, нарушение коммуникаций и блокада.

Операции по принуждению к миру, предотвращению гуманитарных катастроф предстоят и в дальнейшем. С прогнозируемым ростом международного терроризма и трансграничной преступности соответственно будут расширяться вооруженные силы и операции по борьбе с ними. Отдельным направлением станет применение силы для предотвращения распространения ядерного оружия и пресечения доступа к нему террористов.

Реальные угрозы

Десять с лишним лет мирной передышки, которую получила Россия после второй чеченской кампании (прерванной на пять дней конфликтом с Грузией в августе 2008 г.), заканчиваются, безопасность страны может снова оказаться под угрозой, причем вполне реальной. Уход миротворческих сил ООН и контингента НАТО из Афганистана после 2014 г., скорее всего, повлечет реванш движения «Талибан» и захват им власти с последующим наступлением на Центральную Азию на севере и Пакистан на юге. Узбекистан, Таджикистан и Киргизия, а затем и Казахстан окажутся под ударом исламистов, и России придется вступить в новую продолжительную борьбу против воинственного мусульманского фундаментализма. Такая война, наряду с дестабилизацией Пакистана и последующим вовлечением Индии, превратит Центральную и Южную Азию в «черную дыру» насилия и терроризма. Эта зона расширится, если сомкнется с войной внутри и вокруг Ирака и конфронтацией Израиля с Ираном. Не исключен новый конфликт на Южном Кавказе, который перекинется на Северный Кавказ.

В ближне- и среднесрочной перспективе дестабилизация Южной и Центральной Азии, Ближнего и Среднего Востока и Кавказа – это самая большая реальная угроза России, в отличие от мифов, порожденных политическими, ведомственными и корпоративными интересами.

Конечно, желательно, чтобы в борьбе с этой угрозой Россия опиралась на сотрудничество с США, другими странами НАТО, Индией и Китаем. Однако в свете последних трений между великими державами это не выглядит очень вероятным. России нужно готовиться к опоре на собственные силы, и потому оптимальное распределение ресурсов становится вопросом национального выживания. Похоже, однако, что к названной угрозе Россия, как бывало нередко в ее истории, не готова ни в военном, ни в политическом отношениях, отдавая приоритет подготовке к войне с Америкой и Североатлантическим альянсом на суше, на море и в воздушно-комическом пространстве.

В развитии военной силы и систем оружия качественно нового типа Россия все более отстает от Соединенных Штатов, их союзников, а в последнее время – даже от Китая. Нет уверенности в том, что реальные (в отличие от декларативных) плоды военной реформы 2008–2012 гг. и грандиозная государственная программа перевооружения (ГПВ-2020) способны переломить эту тенденцию. Запрограммированный вал производства бронетанковой техники, боевой авиации, кораблей и подводных лодок, ракет и антиракет вовсе не обязательно выведет российские Вооруженные силы на качественно новый уровень.

Нынешняя критика этой реформы, звучащие предложения о ее коррекции в ряде случаев могут усугубить проблемы: нивелировать положительные элементы новой военной политики и возродить негативные стороны прежней системы. К последним относится увеличение срока службы по призыву, отход от контракта, призыв в армию женщин, ослабление роли объединенных стратегических командований в пользу командований видов ВС, возврат к дивизионной структуре и пр.

Делая растущий упор на ядерном сдерживании США (в т.ч. начав программу разработки новой тяжелой МБР), Россия все больше отстает в развитии информационно-управляющих систем, необходимых для боевых операций будущего, координации действий разных видов и родов войск, применения высокоточных оборонительных и наступательных неядерных вооружений. Развертывая малоэффективную воздушно-космическую оборону против НАТО, Россия не обретет надежной защиты от ракетных и авиационных ударов безответственных режимов и террористов с южных азимутов.

Наращивание атомного подводного флота и прожекты строительства атомных авианосцев могут подорвать возможность ВМФ в борьбе с браконьерством, пиратством, контрабандой (наркотиков, оружия, материалов ОМУ), поддержания контроля над морскими коммуникациями и экономическими зонами. Российские ВВС будут обновляться многочисленными типами боевых самолетов, для которых нет дальнобойных высокоточных средств ударов извне зон ПВО противника. Новая бронетехника сухопутных войск не имеет эффективной противоминной защиты, а ракетно-артиллерийские системы не обладают достаточной дальностью и точностью стрельбы.

Поддерживая большую по численности (1 млн человек) и паркам оружия армию, Россия катастрофически проигрывает в стратегической мобильности, которая необходима ввиду размера ее собственной территории и прилегающих зон ответственности в СНГ/ОДКБ. Готовясь к масштабным региональным войнам в Европе, страна демонстрирует низкую эффективность в неожиданных быстротечных локальных конфликтах (как в августе 2008 года). Внедрению новых сложных систем оружия и боевой техники, методам ведения интенсивных операций не соответствует план сохранения более 30% личного состава на базе призывников с 12-месячным сроком службы.

Все это может подорвать возможности России по эффективному применению силы в вероятных конфликтах на южных и восточных рубежах страны, в дальнем зарубежье для миротворческих задач и борьбы с угрозами нового типа. Россия в очередной раз рискует потратить огромные ресурсы, готовясь к прошлым войнам, и окажется неприспособленной к реальным вооруженным конфликтам будущего.

Реформа и техническое перевооружение армии и флота в огромной мере диктуются ведомственными и корпоративными интересами, мотивами символического характера (тяжелая МБР уязвимого шахтного базирования, новый дальний бомбардировщик, истребитель пятого поколения, авианосцы и пр.). Объявляются заведомо нереальные планы технического переоснащения, невыполнение которых в очередной раз повредит национальному престижу. Но есть опасность, что даже реализованная модернизация Вооруженных сил повлечет огромные затраты и накопление гор ненужных вооружений и военной техники, но, вопреки надеждам Сергея Караганова, не обеспечит «парирование вызовов безопасности и подкрепление международно-политического статуса России…», не возвратит ей «роль ключевого гаранта международной безопасности и мира».

Ядерное оружие

За прошедшие два десятилетия после окончания холодной войны запасы этого оружия в количественном отношении сократилось практически на порядок – как в рамках договоров между Россией и США, так и за счет их (а также Британии и Франции) односторонних мер. Однако число стран – обладательниц ЯО увеличилось с семи до девяти (в дополнение к «ядерной пятерке» и Израилю ядерное оружие создали Индия, Пакистан и КНДР, а ЮАР отказалась от него).

Отметим, что за сорок лет холодной войны вдобавок к Соединенным Штатам возникло шесть ядерных государств (семь, если считать атомное испытание Индии в 1974 году). А за 20 лет после холодной войны образовалось еще три ядерных государства (два, если не считать Индию). Добровольно или насильно ядерного оружия либо военных ядерных программ лишились девять стран: Ирак, Ливия, Сирия, ЮАР, Украина, Казахстан, Белоруссия, Бразилия, Аргентина. Более 40 государств присоединилось к Договору о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), включая две ядерные державы (Франция и КНР). В 1995 г. ДНЯО стал бессрочным и самым универсальным международным документом помимо Устава ООН – за его рамками остаются всего четыре страны мира. Таким образом, вопреки общепринятому заблуждению, темпы распространения ЯО после холодной войны снизились. Но они могут резко ускориться в будущем в зависимости от решения проблемы Ирана.

В период холодной войны главным дипломатическим способом предотвращения ядерной катастрофы было ядерное разоружение (СССР и США), а нераспространение играло подчиненную роль. Теперь основным направлением становится ядерное и ракетное нераспространение, а разоружение все больше выполняет функцию вспомогательного стимула и условия сотрудничества великих держав.

Практически все государства признают, что распространение ядерного оружия, критических материалов и технологий превратилось в серьезнейшие новые угрозы международной безопасности XXI века. Однако приоритетность их в восприятии разных держав не одинакова. Так, Соединенные Штаты ставят их на первое место, а Россия отдает приоритет опасности глобализации операций и расширения военной инфраструктуры и контингентов НАТО вблизи российских границ, созданию систем стратегической противоракетной обороны, милитаризации космического пространства, развертыванию стратегических неядерных систем высокоточного оружия. А распространение ядерного оружия и терроризм, с точки зрения Москвы, расположены намного ниже в списке военных опасностей. Указанная асимметрия в восприятии безопасности во многом проистекает из исторической специфики условий и последствий окончания холодной войны. Но она ощутимо затрудняет сотрудничество в борьбе с новыми угрозами.

В обозримый период прогнозируется значительный абсолютный рост атомной энергетики, который имеет самое непосредственное отношение к вероятности распространения ЯО. Всего в мире (по данным на апрель 2011 г.) эксплуатируется 440 энергетических реакторов, строится – 61, запланировано – 158, предложены проекты – 326. К новым угрозам, сопряженным с атомной энергетикой, относится стирание грани между «военным» и «мирным атомом», прежде всего через технологии ядерного топливного цикла. Расширение круга государств – обладателей атомных технологий двойного назначения и запасов ядерных материалов создает в обозримой перспективе новый тип «виртуального распространения» по иранской модели. А именно: формально оставаясь в ДНЯО и под контролем МАГАТЭ, страны могут подойти к «ядерному порогу», т.е. иметь и материалы, и технологии для быстрого (несколько месяцев) перехода к обладанию ядерным оружием.

Таким образом, при глубоком общем сокращении мировых ядерных арсеналов происходит процесс перераспределения военного и мирного «ядерного фактора» с центрального и глобального на региональный уровень отношений третьих стран между собой и с великими державами. Еще большая угроза связана с приобретением ядерных материалов террористическими организациями (например, «Аль-Каидой»), которые могут использовать их в актах «катастрофического терроризма».

Роль ядерного сдерживания в обеспечении безопасности великих держав будет и далее снижаться, вопреки нынешним попыткам России придать ему более значительную роль и несмотря на тупиковую ситуацию в ядерном разоружении. Во-первых, это снижение обусловлено уменьшением вероятности большой войны, тогда как в противодействии другим угрозам роль ЯО весьма сомнительна. Во-вторых, не очевидна эффективность сдерживания против возможных новых стран – обладателей ЯО в силу их политико-психологических и военно-технических особенностей. Тем более ядерное сдерживание не может пресечь действия ядерных террористов. В-третьих, ядерное оружие утрачивает свой статусный характер, все более становясь «оружием бедных» против превосходящих обычных сил противников.

Среди всех крупнейших держав Россия из-за своего геополитического положения, новых границ и внутренней ситуации подвергается наибольшей угрозе ядерного удара в случае распространения ЯО в странах Евразии, как и наибольшей опасности атомного терроризма. Поэтому Москва, по идее, должна была бы стать лидером в ужесточении режимов ядерного и ракетного нераспространения, сделать эти задачи приоритетом своей стратегии безопасности. Однако на практике такая тема стоит отнюдь не на первом месте.

Вопреки расхожим доводам о том, что ядерное разоружение не влияет на нераспространение, которые приводятся вот уже много десятилетий, опыт 1990-х гг. лучше всяких теорий демонстрирует такую взаимосвязь. Самые крупные прорывы в разоружении и мерах укрепления нераспространения имели место в 1987–1998 годах. Негативный опыт 1998–2008 гг. по-своему тоже подтвердил такую взаимосвязь доказательством «от обратного».

Новый Договор по СНВ между Россией и Соединенными Штатами, подписанный в апреле 2010 г. в Праге, возобновил прерванный на десятилетие процесс договорно-правового взаимодействия двух ядерных сверхдержав в сокращении и ограничении вооружений. Благодаря этому относительно успешно в том же году прошла Обзорная конференция по рассмотрению ДНЯО. Объективно Москва и Вашингтон должны быть заинтересованы в дальнейшем взаимном понижении потолков СНВ. Этого требуют как необходимость укрепления режима ядерного нераспространения, так и возможность экономии средств России и США на обновление стратегических арсеналов в 2020–2040 годах. Из всех третьих ядерных держав препятствием этому может стать только Китай ввиду полной неопределенности относительно его нынешних и будущих ядерных сил и огромного экономико-технического потенциала их быстрого наращивания.

Однако в государственных структурах и политических элитах двух держав эти идеи пока не обрели широкой опоры. После 2010 г. камнем преткновения стал вопрос сотрудничества России и Соединенных Штатов (НАТО) в создании ПРО в Европе для защиты от ракетной угрозы третьих стран (прежде всего Ирана).

Новейшие высокоточные вооружения

Окончание холодной войны, процессы распространения ракет и ядерного оружия, технический прогресс повлекли переоценку роли противоракетной обороны в военной политике и военном строительстве США. Их программы переориентировались на неядерный, контактно-ударный перехват (один из успешных проектов СОИ) для защиты от ракетных ударов третьих стран и, возможно, по умолчанию – от ракетно-ядерных сил Китая. Россия восприняла это как угрозу своему потенциалу сдерживания в контексте двустороннего стратегического баланса. С задержкой на несколько лет она последовала данному военно-техническому примеру со своей программой Воздушно-космической обороны (ВКО), но открыто с целью защиты не от третьих стран, а от средств воздушно-космического нападения Соединенных Штатов.

Современный этап характеризуется тем, что, потерпев неудачу в согласовании совместной программы ПРО, стороны приступили к разработке и развертыванию собственных систем обороны национальной территории (и союзников). В обозримый период (10–15 лет) американская программа с ее глобальными, европейскими и тихоокеанскими сегментами предоставит возможность перехвата единичных или малочисленных групповых ракетных пусков третьих стран (и, вероятно, при определенном сценарии – Китая). Но она не создаст сколько-нибудь серьезной проблемы для российского потенциала ядерного сдерживания. Точно так же российская программа ВКО, которая по ряду официально заявленных параметров превосходит программу США/НАТО, не поставит под сомнение ядерное сдерживание со стороны Соединенных Штатов. Этот вывод справедлив как для стратегического баланса держав в рамках нового Договора СНВ от 2010 г., так и для гипотетической вероятности снижения его потолков примерно до тысячи боезарядов при условии поддержания достаточной живучести стратегических сил обеих сторон.

Парадокс нынешней ситуации состоит в том, что Россия гораздо более уязвима для ракетной угрозы третьих стран, чем США, но при этом всецело ориентирована на двусторонний стратегический баланс, возможные опасности его дестабилизации и получения Соединенными Штатами военно-политического превосходства. Кроме того, нельзя не признать, что непомерное преувеличение вероятного влияния американской ПРО на российский потенциал сдерживания имеет внутриполитические причины. Вместе с тем нужно подчеркнуть, что в диалоге с Россией в 2006–2008 гг. и 2010–2011 гг. Вашингтон не проявлял достаточной гибкости и понимания того, что единство с Россией по проблемам нераспространения намного важнее тех или иных технико-географических параметров программы ПРО.

Несмотря на неудачу в налаживании сотрудничества России и НАТО в области противоракетной обороны, в обозримый период будут возрастать как императивы, так и объективные возможности такого взаимодействия. Продолжается развитие ракетных технологий Ирана, КНДР, Пакистана и других государств, отличающихся внутренней нестабильностью и вовлеченностью во внешние конфликты. Одновременно ускоряется распространение технологий и систем ПРО, которые до недавнего времени имелись только у СССР/России и США. Национальные и международные программы ПРО разрабатываются в рамках НАТО, в Израиле, Индии, Японии, Южной Корее, Китае. Эта тенденция, несомненно, является крупнейшим долгосрочным направлением мирового военно-технического развития.

Важнейшей тенденцией (где лидером тоже выступают Соединенные Штаты) является подготовка высокоточных ударных ракетных средств большой дальности в неядерном оснащении, опирающихся на новейшие системы управления и информационного обеспечения, в том числе космического базирования. В обозримой перспективе вероятно создание частично-орбитальных, ракетно-планирующих высокоточных ударных систем.

Ядерное сдерживание в обозримом будущем, скорее всего, останется важным элементом стратегических отношений великих держав и гарантий безопасности их союзников. Но его относительное значение станет уменьшаться по мере появления неядерных высокоточных оборонительных и наступательных систем оружия. В том числе возрастет роль этих новых систем в отношениях взаимного сдерживания и стратегической стабильности между ведущими державами.

Поскольку сдерживание предполагает нацеливание на комплекс объектов другой стороны, постольку обычные системы будут впредь способны частично замещать ядерные вооружения. Важно, однако, чтобы это не создавало иллюзии возможности «экологически чистого» разоружающего удара. Во взаимных интересах устранить такую вероятность как посредством ПРО/ПВО и повышения живучести ядерных сил, так и путем соглашений по ограничению вооружений (прецедент создан новым Договором СНВ, по которому баллистические ракеты с обычными боеголовками засчитываются наравне с ядерными ракетами).

Силы общего назначения

Процесс сокращения ядерного оружия, особенно оперативно-тактического назначения, неизбежно упирается в проблему ограничения и сокращения обычных вооруженных сил и вооружений. Некоторые ядерные и «пороговые» государства (Россия, Пакистан, Израиль, КНДР, Иран) могут рассматривать ядерное оружие как «универсальный уравнитель» превосходства вероятных противников по обычным вооружениям и вооруженным силам общего назначения (СОН).

В настоящее время есть два больших договора по СОН. Это Договор об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ от 1990 г. и Адаптированный ДОВСЕ – АДОВСЕ от 1999 г.) и Договор об ограничении вооруженных сил и вооружений в зоне советско-китайской границы (от 1990 года). Еще есть Договор открытого неба (1992 г.) для Евроатлантического пространства, позволяющий контролировать с воздуха деятельность вооруженных сил стран-участниц, а также Венский документ (2011 г.) по обмену военной формацией в зоне ОБСЕ. Они воплотили идею стратегической стабильности применительно к силам общего назначения, ограничив на паритетной основе количество наступательных тяжелых вооружений и военной техники и уменьшив их концентрацию в зоне соприкосновения союзных вооруженных сил. В рамках этих договоров масштабное нападение сторон друг на друга стало невозможно не только в политическом, но и в военном плане.

Поскольку страны НАТО необоснованно затянули ратификацию АДОВСЕ, Россия в 2007 г. объявила мораторий на его соблюдение. Тупик был закреплен кавказским конфликтом 2008 года. В 2011 г. Договор формально перестали соблюдать страны НАТО. Никаких политических дивидендов ни одна из сторон не получила – только проигрыши. Данный пример (как и выход США из Договора по ПРО в 2002 г.) должен послужить уроком всем, кто склонен лихо и безответственно обращаться с документами об ограничении вооружений.

Удовлетворяющего все стороны решения проблемы в ближайшее время не просматривается именно в силу политических, а не военных факторов: проблем статуса Южной Осетии и Абхазии (независимость которых признали только Россия, Венесуэла и Никарагуа). Но в перспективе всеобщая ратификация Адаптированного ДОВСЕ с рядом существенных поправок стала бы огромным прорывом в укреплении европейской безопасности.

Периодические кампании об «угрозе» Запада или России, подстегиваемые крупными военными учениями, показали, что большие военные группировки не могут просто мирно соседствовать и «заниматься своими делами», если стороны не являются союзниками и не развивают военное сотрудничество. Политические процессы и события, военно-технический прогресс регулярно дают поводы для обострения напряженности.

В частности, если Россия всерьез обеспокоена военными последствиями расширения НАТО, то АДОВСЕ эффективно решает эту проблему с некоторыми поправками. Важнейшим стимулом достижения соглашения может стать начало диалога по ограничению нестратегического ядерного оружия, в котором заинтересованы страны НАТО – но на условиях, реализуемых на практике и приемлемых для Российской Федерации.

* * *

Исходя из вышеизложенного, общую схему стратегии укрепления российской безопасности на обозримый период можно представить следующим образом:

Первое: разумная и экономически посильная военная реформа и техническое переоснащение Вооруженных сил России для сдерживания и парирования реальных, а не надуманных военных угроз и не для того, чтобы, по словам Сергея Караганова, «компенсировать относительную слабость в других факторах силы – экономических, технологических, идейно-психологических». Во-первых, такой компенсации не получится, скорее указанная слабость будет усугублена. Во-вторых, без наращивания других факторов силы не удастся создать современную и эффективную оборону, отвечающую военным вызовам и тем самым укрепляющую престиж и статус России в мире, ее позиции по обеспечению международной безопасности, ограничению и сокращению вооружений.

Второе: сотрудничество великих держав и всех ответственных государств в предотвращении и урегулировании локальных и региональных конфликтов, в борьбе с международным терроризмом, религиозным и этническим экстремизмом, наркобизнесом и другими видами трансграничной преступности. Прекращение произвола больших держав в применении силы, и в то же время существенное повышение эффективности легитимных международных норм и институтов для проведения таких операций, когда они действительно необходимы.

Третье: взаимодействие в пресечении распространения ядерного оружия и других видов ОМУ и его носителей, опасных технологий и материалов. Укрепление норм и институтов ДНЯО, режимов экспортного контроля, ужесточение санкций к их нарушителям.

Четвертое: интенсификация переговоров по ограничению и сокращению ядерных вооружений, стратегических средств в неядерном оснащении, включая частично-орбитальные системы, придание этому процессу многостороннего формата, сотрудничество великих держав в создании систем ПРО.

Россия > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 11 марта 2013 > № 2906774 Алексей Арбатов

Глаз-алмаз

«У меня нет сомнений, что гибель Святослава Федорова была подстроена», — говорит многолетний соратник знаменитого офтальмолога Валерий Захаров

Сорок лет назад — в 1973 году — впервые в мире была проведена операция по лечению глаукомы на ранних стадиях. Сделал ее знаменитый офтальмолог Святослав Федоров. Его метод глубокой склерэктомии нашел признание на международном уровне и стал применяться для лечения глаукомы во всем мире. Он стал легендой еще при жизни и ушел неожиданно, оставив огромное дело — МНТК «Микрохирургия глаза». Каким же был Федоров и что стало с его делом? Об этом «Итогам» рассказал заведующий отделом витреоретинальной хирургии МНТК Валерий Захаров. Соавтор Федорова, он 40 лет работал рядом с ним и был свидетелем не только триумфов, но и трагедий.

— Валерий Дмитриевич, как вы впервые встретились с Федоровым?

— Это было в начале 60-х в Архангельске. Я учился в мединституте, а Святослав Николаевич приехал к нам из Чебоксар и стал заведовать кафедрой. Разница в возрасте у нас с ним была не такая уж большая — восемь лет. Помню, на одном из первых занятий в нашу аудиторию заглянул какой-то молодой человек. Я подумал: лаборант, наверное. Потом смотрю — этот парень выходит читать лекцию. Федоров был яркий, спортивный, энергичный. Немножко прихрамывал, но это нисколько не портило впечатления. У Святослава Николаевича был протез — он потерял ногу случайно. Отправился купить цветы на праздничный вечер, когда был курсантом летного училища. С огромной охапкой цветов в руках садился в переполненный трамвай, зацепился ногой за подножку, его толкнули... Авиация потеряла Федорова, но медицина приобрела. На первой же лекции он рассказал нам о проблеме, которой занимался, — об имплантации в глаз искусственного хрусталика. Это тогда звучало как фантастика. Мы слушали, затаив дыхание. Святослав Николаевич вообще обладал артистизмом, притягивал слушателей. Помню, гораздо позже, в Москве, он начал обучать своему методу иностранцев и читать лекции по-английски. Я все думал, как его воспримут. Ведь и он, и я в школе и институте учили немецкий. Английский осваивали вместе в маленькой группе с преподавателем. Все прошло замечательно. Он шутил, его понимали, смеялись, увлеченно слушали.

А тогда, в Архангельске, на первой же лекции он объявил, что на кафедре глазных болезней будет работать студенческий научный кружок. Я пришел на первое занятие и вскоре стал самым активным участником. Нас было всего пятеро. Собирались четыре раза в неделю — приходили в 5 вечера, уходили в десятом часу. Проводили в кружке много времени, потому что нам было интересно. Федоров сразу поставил перед нами несколько задач. Во-первых, мы должны были проверить на кроликах, как реагируют сосуды глаза на внедрение искусственного материала. Во-вторых, следовало найти новые методы стерилизации хрусталика. Но самое главное — необходимо было разработать новую конструкцию линзы. Святослав Николаевич к тому времени уже сделал в Чебоксарах шестерым пациентам первые пересадки хрусталика, но считал их неудачными. Это был так называемый хрусталик Данхейма: линза фиксировалась на одной петле, вставляемой в переднюю камеру глаза. Однако выяснилось, что петля периодически касалась роговицы и травмировала ее. Возникали осложнения.

— Правда ли, что Лена Петрова, девочка, которой Федоров первой имплантировал искусственный хрусталик, до сих пор носит эту линзу?

— Нет, у нее начались проблемы с роговицей, и мы поменяли хрусталик Данхейма на линзу нашей конструкции. Среди тех шестерых был еще мальчик Саша. У него действительно долго оставалась эта линза. Но Федорова не устраивали возникающие осложнения. К тому времени голландский офтальмолог Бинкхорст разработал другую конструкцию искусственного хрусталика: так называемую клипс-линзу. Так же как клипса к мочке уха, эта линза прикреплялась двумя парами капроновых петель к радужке глаза. Святослав Николаевич тут же написал Бинкхорсту письмо, и тот откликнулся. Пришло не только письмо — в конверте лежала линза. Правда, вставлять в глаз ее было нельзя: в письме лежало предупреждение, что она бракованная, у нее слишком короткие петли.

— Такой образец выслали специально?

— Все равно мы на эту линзу молились. Федоров попросил меня скопировать конструкцию. Вся сложность была в элементах крепления. Сама оптика была отработана еще в Чебоксарах талантливым слесарем Мильманом. Линзы штамповались из оргстекла в специальной формочке в нагретом состоянии. Хрусталики получались качественные, нужно было только немного обработать края для гладкости.

— Ходят легенды, что первые линзы вы делали чуть ли не на кухонном столе...

— У нас была небольшая лаборатория. Отливали хрусталики на обычной кухонной плитке. Петельки делали из капроновой рыболовной лески. Но для того, чтобы вставить в линзу эту леску, нужно было просверлить канал длиной 2 миллиметра и диаметром 120 микрон. С этим была сложность. Мы придумали кучу разных приспособлений. Работали с микроскопом МБС-1, который тогда применялся в электронной промышленности. Завели сверлильные станочки, как у часовых мастеров. Часовщики нам помогали: помню, был такой мастер Виктор, к которому мы часто обращались. Сверла нужного диаметра выпускал завод «Фрезер». Но у нас ничего не получалось. Пластмасса при больших оборотах начинала плавиться, сверло в ней вязло и ломалось. Через какое-то время вдруг до меня дошло: не нужны вообще никакие скорости и моторы. А надо просто вручную тихонько поворачивать сверло. И как-то вечером я сделал в искусственном хрусталике нужный канал. Утром приходит Федоров, я с гордостью тащу его за микроскоп — показывать. Естественно, я присутствовал на первой же операции по имплантации этого хрусталика. Тогда не было операционных микроскопов, все делали только с помощью собственного зрения.

— Даже лупу, как часовщики, не вставляли?

— Лупы были, иногда их использовали, но обычно обходились без приборов. И вот Федоров с ассистентом оперируют. А я смотрю, с каким трудом они «цепляют» линзу на радужку. Когда закончили, я говорю: «Святослав Николаевич, а почему бы не поменять конструкцию? Если сделаем петли крест-накрест, будет намного проще». Сначала он не принял эту идею. Но через некоторое время говорит: «Слушай, ты был абсолютно прав!» Приносит мне американский журнал и показывает: офтальмолог Эпштейн из Израиля сделал хрусталик «мальтийский крест». Правда, он был не с петлями, а отлит целиком, четыре лепестка отходили от линзы. Прошло еще немного времени, и Федоров говорит: а зачем делать крест? Он еще со времен летного училища усвоил: идеальная посадка бывает на три точки. И предложил: «А давай вообще откажемся от петель спереди. Лучше сделаем три усика — как маленькие антенны. Сможешь?» — «Да запросто!» Потом мы решили для устойчивости сделать еще три петли сзади. Линза получилась удивительно удачная. Осложнений при имплантации практически не было.

— Это была та самая знаменитая линза Федорова — Захарова, которая и сейчас используется?

— Так мы назвали ее в 1962 году. Но после первых же докладов Святослава Николаевича на международных конференциях она получила еще одно название: линза «Спутник». На конференции Федоров ездил один, его за границу с трудом выпускали. Помню, когда впервые отпустили в Англию в конце 60-х, я сидел ночами и сделал несколько хрусталиков. Федоров там оперировал и поставил больному нашу линзу. Возвратился с горящими глазами: «Ты знаешь, сколько стоит за границей сделать искусственный хрусталик? Бешеные деньги!» Американцы посмотрели на наш «Спутник» и сказали, что на это у них ушел бы миллион долларов. А нашу линзу сделали несколько человек — часовой мастер, еще один доктор и лекальщик на часовом заводе в Ленинграде.

Святослав Николаевич делал имплантации, но о его методе тогда мало кто знал. Все изменилось, когда он познакомился с журналистом Анатолием Аграновским. В газете «Известия» в 1965 году появилась его большая статья о методе Федорова. После этого к нам ринулось множество больных со всего Советского Союза. Почтальоны мешками носили письма. Но у нас был заготовлен стандартный ответ: «К сожалению, помочь не можем, у нас ограниченное количество коек». Отказывали почти всем. В глазном отделении областной больницы Архангельска стояло 60 коек. Святослав Николаевич сумел выбить для наших пациентов три-четыре. При этом главный врач постоянно ругал его за то, что он отнимает места у других больных. Конечно, этого было недостаточно. У Федорова в кабинете висела большая карта: города, где были прооперированные нами пациенты, он отмечал красными флажками. Уже были отмечены Ленинград, Куйбышев, Воронеж, Красноярск, многие города Сибири. Но вот из Москвы поначалу не было никого. Федоров распорядился: письма из Москвы кладите мне на стол. Наконец пришло письмо от студента-архитектора. Он делал какой-то макет, кусочек материала отлетел и попал ему в глаз. Развилась травматическая катаракта, рубец роговицы. Он обошел всех московских именитых офтальмологов. Приговор был суров: глаз надо удалять. Парень в отчаянии написал письмо в Архангельск. Мы его тут же вызвали. После операции его зрение стало почти стопроцентным. Как же он ругал тех, кто хотел оставить его без глаза! Он говорил, что при одном упоминании о Федорове их начинало трясти. Они уверяли, что это авантюра, буржуазные штучки, варварство — помещать инородное тело внутрь глаза...

— Московские офтальмологи всегда относились к Федорову с опаской. Как вы думаете, почему?

— Объяснение простое: он постоянно что-то делал первым. Поэтому и был как бельмо на глазу. Помню, еще в Архангельске Федоров как-то говорит: «Ребята, а почему мы оперируем стоя?» Хирургические столы традиционно рассчитаны на полостные операции, и они высокие. Но глаз удобнее оперировать сидя. Федоров предложил сделать для этой цели специальный низкий стол. А я тогда учился на последнем курсе института и подрабатывал ночными дежурствами. Как-то ночью я попросил двух пациентов помочь мне. Мы отпилили ножки у хирургического стола — он стал высотой с табуретку. Утром на меня набросились доктора: что ты наделал! Но Федоров с тех пор оперировал только сидя за этим низким столом. И постепенно другие хирурги тоже перебрались за него: стало ясно, что так удобнее. Потом Святослав Николаевич попросил меня принести в операционную микроскоп. По-моему, это были первые в мире попытки делать под микроскопом глазные операции. Сейчас есть специальные хирургические микроскопы. Они удобные, с ножной педалью. А тогда мне приходилось стоять рядом с Федоровым, чтобы по его команде наводить резкость. Поначалу это было трудно и непривычно. И тем не менее Святослав Николаевич первым осваивал эту технику.

— Тогда, в 60-е, новаторский опыт чуть не прикрыли?

— Когда после статьи Аграновского к нам буквально ломились пациенты, а мы не могли их принять, они стали жаловаться в министерство. Прислали комиссию. В ней были известные офтальмологи: профессор Бушмич из Одессы, профессор Гундорова из Москвы, несколько человек из министерства. Они приехали, дотошно изучили все, что мы делали, посмотрели наших кроликов, поговорили с пациентами. Результаты у нас уже в то время были очень приличные. И заключение комиссии оказалось положительным. Через некоторое время Святослава Николаевича вызвали в Москву. Назад он привез приказ о переводе в столицу трех человек. Это были сам Федоров, наш сотрудник Саша Колинко и я. Планировалось, что в Москве в больнице № 50 нам дадут целое отделение на 60 коек. Федорова хотели вызвать на бюро обкома города Архангельска и влепить выговор по партийной линии. Правда, он к тому времени уже уволился и на бюро не пошел. А нам с Колинко долго не отдавали трудовые книжки. Мы их потом получили через прокуратуру.

— Как вас приняла Москва?

— Наше отделение открыли не сразу. Мы приехали в апреле, а работать стали только осенью. Лишь подключив партийный контроль, Федорову удалось «вселиться» в бывшее гинекологическое отделение пятидесятой больницы. Но что это было за место! На последнем этаже, крыша в ужасном состоянии, везде протечки, драный линолеум, обшарпанные стены... К нам как раз приехал из Англии профессор Чойс, и Святослав Николаевич повел его показать новое помещение. Чойс испуганно спросил: а на ремонт вам денег дадут? На это нам выделили 30 тысяч рублей. Но Федоров хотел оформить помещение по дизайнерскому проекту — за 180 тысяч. Главный врач больницы, узнав о такой сумме, встал на дыбы. Тогда Святослав Николаевич привез в больницу заместителя председателя Совета министров РСФСР Лыкову, и она выделила на ремонт нужные деньги. Кстати, в больнице нас за эту историю невзлюбили, хотя мы им сэкономили 30 тысяч рублей.

— Федоров часто делал такие вещи?

— Он умел производить эффект и пользовался этим. В начальственные кабинеты для наглядности всегда брал в кармане бутылочку, в которой был искусственный хрусталик. Помню, поехали мы к тогдашнему министру здравоохранения академику Борису Васильевичу Петровскому просить деньги на закупку импортных хирургических инструментов. Федоров принес каталог. Петровский говорит: «Что вы мне показываете! Я сам хирург и все это знаю». Но мы привезли с собой пациентов. Борис Васильевич спросил одного из них: «Это правда, что вы не видели, а теперь видите? Газету сможете почитать?» Больной берет, спокойно читает. На министра это произвело впечатление, и он выделил нам 2,5 тысячи долларов на инструменты. Потом дал денег на хирургические микроскопы. Наши дела сразу пошли в гору. Однако к 1970 году в отделении стало тесно. Поток желающих прооперироваться все время рос, к нам были очереди, пациенты писали жалобы... Нас перевели в 81-ю больницу и там дали уже три этажа. Но этого тоже было мало, и Святослав Николаевич поставил вопрос о создании института. Однако ему ответили, что в Москве уже есть два института офтальмологии — НИИ глазных болезней имени Гельмгольца и Институт глазных болезней под руководством академика АМН СССР Михаила Краснова. И Федоров снова отправился к Петровскому. Дескать, вы у нас ни разу не были, посмотрите сами, что здесь творится, и тогда решите.

Самого Петровского только что прооперировали в другом институте — удаление катаракты и введение искусственного хрусталика продолжалось около полутора часов. И Федоров, по-видимому, решил, что настал удачный момент сравнить наши возможности. К тому времени у нас уже была смонтирована камера в хирургическом микроскопе. Картинка операционного поля транслировалась на монитор в кабинете Святослава Николаевича. Он смотрел, кто как работает. Позже у него в кабинете установили целую стену таких мониторов. Святослав Николаевич предложил мне оперировать перед министром. Попросил подобрать пациента с катарактой, как следует его подготовить. В тот день, когда к нам выехал Борис Васильевич, Федоров все время был на телефоне. Ему постоянно сообщали, где находится министр. Я ждал в полной готовности. Наконец момент настал — Петровский входит в кабинет Федорова, тот дает мне отмашку: «Валера, начинай!» Потом обращается к министру: «Борис Васильевич, у нас тут как раз операция транслируется, не хотите посмотреть?» Тот говорит: «Наверное, это будет долго, больше часа». Федоров отвечает: «Да нет, побыстрее». Я начал. Федоров комментирует операцию: «Так, хорошо, конъюнктиву открыл — давай разрез. Так, молодец, удаляй хрусталик, вставляй искусственный». Я быстро вставил хрусталик, двумя движениями заправил, стал зашивать. Федоров говорит: «Ну вот и все, Борис Васильевич! Операция практически завершена». Все посмотрели на часы. Прошло десять минут. После этого Федоров показал Петровскому операционные, рассказал, как мы работаем. Министр особенно не раздумывал: «Ну что, ребята, мне все ясно. Вы уже выросли. Надо открывать институт».

— Понятно, почему столичные офтальмологи невзлюбили Федорова. Так «сделать» известного хирурга, который до этого прооперировал министра...

— Аналогичная ситуация была недавно на офтальмологической конференции в Бахрейне. В зал транслировали операцию, которую проводил английский хирург Паркер, известный тем, что оперировал короля Саудовской Аравии. А потом показали хирургическую технику нашего хирурга из Санкт-Петербургского филиала профессора Тахтаева. Он блестяще провел операцию, хотя случай был сложнейший. Если честно, на его фоне Паркер выглядел бледно. Конечно, это не означает, что в России все хирурги замечательные. Но сейчас у нас катаракту оперируют настолько эффективно, что мы практически забыли об осложнениях, которые случались раньше. Когда я оперировал перед Петровским, нужно было делать большой разрез, вытаскивать помутневший хрусталик, зашивать. Теперь катаракту дробят ультразвуком, убирают с помощью аспирации и через небольшое отверстие вставляют мягкую искусственную линзу, свернутую в трубочку. Пять — семь минут, и все. Крошечные разрезы, ни одного шва. С тех пор многое изменилось, но наш «Спутник» используется до сих пор. Бывают случаи, когда мягкий хрусталик поставить просто невозможно. И тогда приходится по старинке сажать на радужку жесткую линзу.

Мне было очень приятно, когда в 1982 году мы оказались в Америке и профессор Майлс Гелин делал доклад для офтальмохирургов, окончивших резидентуру. Он полтора часа рассказывал о нашей линзе, дотошно проанализировал ее применение и сделал вывод: на то время это был самый лучший искусственный хрусталик. Самый легкий и безопасный.

— Однако наибольшую известность в народе получил метод радиальных насечек роговицы, с помощью которых тогда исправляли близорукость. Люди снимали очки. Правда, некоторые офтальмологи сейчас говорят, что на пациентах ставили эксперимент. Это так?

— Да что вы, какой эксперимент! Насечки мы начали делать еще в Архангельске на кроликах. Больше того, этот метод уже тогда был известен в мировой практике. Насечки изменяют радиус кривизны роговицы. И зрение улучшается. Их начал делать японский хирург Сато — правда, не снаружи, а изнутри роговицы. Во всем мире сделаны миллионы таких операций. Сейчас их не проводят только потому, что появились более совершенные лазерные методики исправления зрения.

— Сколько стоила такая операция?

— Мы все делали бесплатно. Наши хирурги к тому времени давно работали в бригадах. Раз в месяц мы собирались и сравнивали результаты: у кого сколько операций, сколько осложнений. И это действовало. Вначале бригады очень сильно отличались по качеству работы, а потом все понемногу подтянулись. В это время к власти в стране пришел Горбачев, и Святослав Николаевич написал ему письмо: мол, если бы добавить материальное стимулирование, результат был бы еще лучше. Федоров предложил изменения по трем пунктам. Первое: ввести хозрасчет, чтобы мы получали деньги не по количеству коек, а по количеству операций — сколько прооперировали, столько получили. Второе: чтобы иностранцы платили за операции, до этого мы с них денег не брали. Третье: отчислять нам процент от продажи хрусталиков. Наши хрусталики охотно покупали за рубежом через Медэкспорт, но институт на этом ничего не зарабатывал. Горбачеву письмо понравилось. Он велел размножить его для членов Политбюро. И нам дали разрешение по всем пунктам. 95 процентов валюты от продажи хрусталиков за рубежом и от операций иностранцам теперь шли в институт. Мы стали получать за каждого пролеченного больного: подсчитали, сколько это стоит, взяли среднее по всем офтальмологическим институтам, получилось 214 рублей. Зарплата хирургов теперь зависела от количества сделанных операций. Благодаря материальному стимулу мы стали работать в шесть раз больше. Наши зарплаты достигли небывалых высот: простой хирург получал на уровне замминистра или секретаря райкома. Я хорошо это знаю, потому что тогда был секретарем парторганизации. Нас замучили комиссии — такие мы стали партийные взносы платить со своих зарплат... У института появилась возможность покупать самое новое оборудование, все самое лучшее. Мы даже купили несколько яхт для сотрудников, устроили собственный яхт-клуб. Наш институт попал в программу МНТК — межотраслевых научно-технических комплексов, созданных для того, чтобы преодолеть межведомственные барьеры, которые мешали развитию технологий. Тут мы и вовсе развернулись. В разных городах появилось 11 филиалов МНТК «Микрохирургия глаза». Задумка была, чтобы все филиалы работали как оркестр с единым дирижером. Постепенно все врачи филиалов прошли подготовку в операционных и поликлинике московского института, ввели единые критерии качества, чтобы быстро внедрять самые новые технологии. Эти принципы остаются и до сих пор.

— Не жалеете, что в 90-е годы Федоров пошел в политику?

— Как бы то ни было, он поступил искренне. От всей души хотел показать, каким должен быть путь развития. Во главу угла был поставлен принцип старой русской артели: труженики должны сами между собой распределять заработанное в зависимости от того, кто какой вклад внес. Так было и у нас: бригада получала деньги и делила между собой. Однажды Федоров в своем выступлении привел нас в пример. Как большой артист, он немножко преувеличил зарплату врачей и медсестер. Он-то надеялся, что это будет стимулировать людей создавать такую же систему, как у нас. Но на деле реакция была обратная. Нам стали завидовать. Тем не менее он всколыхнул многих. Люди по его примеру начали действовать. Став народным депутатом, он, как мне кажется, подзабросил дела института. Времени у него на все уже не хватало, и, по-моему, ему стало скучновато в офтальмологии. Ведь он по своей натуре был первопроходцем. Микрохирургия, искусственные хрусталики, пересадка роговицы, новое лечение отслойки сетчатки — каждое из этих направлений представляло собой прорыв. Ну а потом пришла пора шлифовать технические детали. Это было уже не для него.

— Говорят, что накануне его гибели на столе министра здравоохранения лежало постановление о возбуждении против него уголовного дела.

— Когда его не избрали на очередной срок в Думу, он снова вроде бы должен был вернуться к руководству институтом. А приказа о его назначении все не было и не было. Более того, появились разгромные статьи в нескольких газетах. Нам пришлось устроить в институте голосование — хотят сотрудники Федорова директором или нет. Сделали все по правилам, избрали комиссию, установили урны. И буквально через неделю после нашего голосования Федорова утвердили. Это ли повлияло или что-то другое? Я думаю, что наше голосование учли. Оно было честным: около 18 процентов голосовавших были все-таки против Федорова. Вскоре состоялся съезд общества офтальмологов. Федорова попытались сместить с должности председателя. Но и тут ничего не вышло.

— Даже несмотря на особую «любовь» к нему именитых офтальмологов?

— Одна наша профессор как-то метко заметила, что руководители офтальмологических институтов меняются, а «особое» отношение к МНТК остается. Но Федорова тогда не смогли прокатить, потому что вся периферия была за него. Все знали, как работают наши филиалы. Буквально через неделю в МНТК праздновали круглую дату — 10-летие Тамбовского филиала. Федоров полетел в Тамбов отмечать это событие на вертолете. На обратном пути машина упала в районе Тушина. Лопасти сложились, вертолет начало мотать в разные стороны — из него разлетались какие-то бумаги, одежда. А потом он рухнул. Святослав Николаевич и все, кто был в вертолете, погибли. У меня лично нет сомнений, что это было подстроено.

— Почему вы считаете, что катастрофу подстроили?

— Были определенные обстоятельства. В свое время была создана маленькая внешнеторговая фирма «Микрохирургия глаза». Через некоторое время эта фирма исчезла. Позже мы узнали, что на МНТК повис долг в 20 миллионов долларов, залогом за который было здание института. Российский банк с лондонской пропиской стал предъявлять к МНТК претензии еще при жизни Федорова. После его смерти был процесс в Лондоне, и решение британского суда вдруг оказалось обязательным для исполнения у нас, хотя обычно так не делается. МНТК выставил банку в Лондоне встречный иск, чтобы выяснить, на каком основании был выдан кредит. Оказалось, что деньги выделили при весьма странных обстоятельствах. Не было ни договора, ни акта экспертизы закладываемого имущества — вообще ничего, только факс с распиской, которую якобы написал Федоров. Это была очень хитрая афера. Святослава Николаевича подставили, это совершенно точно. Я думаю, причина его гибели именно в этом.

— Некоторые говорят, что он совершил самоубийство...

— Я уверен, что это не так. Во-первых, он никогда не потянул бы с собой на тот свет других людей. А во-вторых, не таков был Федоров, чтобы сдаться без боя. Я встречался с ним незадолго до его гибели: у нас был длинный разговор. Мы шутили, смеялись, обсуждали перипетии съезда офтальмологов.

— Так кто же хотел прибрать к рукам МНТК?

— Доподлинно неизвестно. Некоторые подозревали в причастности к этой афере одного из молодых учеников Федорова, обладавшего, как говорили, крепкими связями в министерстве. После гибели Федорова он фактически заправлял делами МНТК, хотя до этого Святослав Николаевич собирался его уволить. Его «правление» продолжалось около года. Ужасное, тягостное было время, когда потихоньку растаскивалось оборудование, материалы. И суды по имущественным делам МНТК шли еще несколько лет. Только 6 лет назад разбирательства по этому кредиту были закончены, и претензий к МНТК уже нет.

— Христо Тахчиди, недавно уволенный Минздравом, навел в институте порядок и выиграл все суды. А если бы он не отбился от иска?

— Думаю, МНТК распался бы на частные клиники и его замечательная система, благодаря которой Россия до сих пор входит в число мировых лидеров офтальмохирургии, была бы уничтожена. Мы потеряли бы первенство. Сейчас хирурги наших филиалов делают приблизительно половину глазных операций в стране и 90 процентов высокотехнологичных офтальмологических операций — притом что количество остальных офтальмологов на порядок больше. Я рад, что нынешний директор не уволил никого из сотрудников, не сместил ни одного из своих заместителей. Это важно. Когда мы отмечали 20-летие нашего Калужского филиала, мне очень понравилось выступление местного губернатора, который сказал, что МНТК доказал свою жизнеспособность, что таким должен быть путь развития здравоохранения при наших сложностях и необъятных просторах. Абсолютно точно сказал. Кстати, наш новый директор тоже оценил систему МНТК и теперь всячески продвигает наш опыт. Он убедил министерство, что такие же комплексы с филиалами в регионах надо создавать по всем врачебным направлениям, например в педиатрии.

— Идеи Федорова по-прежнему заразительны?

— Я рад, что подхватил этот вирус много лет назад. У Федорова было много задумок. Например, мягкий хрусталик придумал он — предлагал помещать его в глаз через микроразрез свернутым в трубочку. Именно так теперь и делают. Еще у него была идея сделать жидкий хрусталик. При катаракте хрусталик затвердевает, и поэтому сейчас его разбивают ультразвуком. А Святослав Николаевич еще в Архангельске как-то предложил нам подумать, как растворить его: удалив жидкость, можно было бы залить в глаз пластик. Затвердев, линза приняла бы нужную форму. Помню, я решил попробовать слабый щелочной раствор. Вечером взял из операционной хрусталик, который удалили при катаракте, положил его в банку. К утру он полностью растворился. Тогда мы забраковали этот метод как слишком опасный.

— Звучит как фантастика...

— Но в принципе это можно сделать. Трудно, но возможно. Нужны хорошие микронасосы, аккуратная изоляция. Вот увидите, когда-нибудь такое обязательно будет.

Алла Астахова

Угрозы реальные и мнимые

Военная сила в мировой политике начала XXI века

Алексей Арбатов – академик РАН, руководитель Центра международной безопасности Института мировой экономики и международных отношений им. Е.М. Примакова Российской Академии наук, в прошлом участник переговоров по Договору СНВ-1 (1990 г.), заместитель председателя Комитета по обороне Государственной думы (1994–2003 гг.).

Резюме: Значение ядерного сдерживания в обеспечении безопасности великих держав будет и далее снижаться, вопреки нынешним попыткам России придать ему более значительную роль и несмотря на тупиковую ситуацию в ядерном разоружении.

Данная статья развивает и дополняет тезисы автора, изложенные в его выступлении на международной конференции «Россия в мире силы XXI века», приуроченной к 20-летию СВОП и 10-летию журнала «Россия в глобальной политике». Генеральный спонсор конференции – Внешэкономбанк.

Сила оружия, иначе говоря – роль военной силы в политике и войне, более всего определяется характером прогнозируемых и реальных вооруженных конфликтов; военно-техническим прогрессом и доступными для нужд обороны экономическими ресурсами; амбициями и фобиями государственных руководителей и оборонно-промышленных комплексов и их подрядчиков в научных центрах и СМИ.

Предчувствие войны

Вопреки широко распространенным в российской военно-политической элите ощущениям, по объективным показателям угроза большой войны ныне меньше, чем когда-либо в новейшей истории. И дело вовсе не в наличии у ведущих держав ядерного оружия (ЯО). В годы холодной войны его было намного больше, но вероятность глобального вооруженного столкновения оставалась неизмеримо выше.

За последние два десятилетия число международных конфликтов и их масштабы значительно уменьшились по сравнению с любым из 20-летних периодов холодной войны (условно датируемой с конца 40-х до конца 80-х гг. прошедшего века). Достаточно напомнить о войне в Корее, двух войнах в Индокитае, четырех на Ближнем Востоке, войне в Афганистане, индо-пакистанской и ирано-иракской войнах, не говоря уже о многочисленных пограничных и гражданских конфликтах в Азии, Африке и Латинской Америке зачастую с внешним вмешательством. По разным подсчетам, в конфликтах времен холодной войны погибли не менее 20 млн человек. Только Соединенные Штаты потеряли в те годы около 120 тыс. человек – столько же, сколько в Первой мировой войне.

Великие державы прошли через череду кризисов, которые в биполярной системе отношений угрожали вылиться в глобальную войну. К счастью, катастрофы удалось избежать. Многие считают это демонстрацией эффективности ядерного сдерживания, другие (в том числе автор этой статьи) – просто везением, особенно когда речь идет о Карибском кризисе 1962 года.

С начала 1990-х гг. и по сей день по масштабам жертв и разрушений с теми событиями можно сопоставить только две войны США и их союзников с Ираком, гражданские войны с внешним вмешательством в Югославии, Таджикистане, Афганистане и Ливии. При этом в последние два десятилетия великие державы не вступали даже в скрытой форме в вооруженные конфликты друг с другом (как было в Корее, Индокитае, на Ближнем Востоке) и не оказывали помощь государствам и негосударственным боевым формированиям, против которых воевали другие великие державы.

После 1991 г. не было ни одного кризиса, который поставил бы великие державы на грань вооруженного столкновения. Теперь даже при несогласии с действиями друг друга никому не приходит в голову замышлять глобальную войну или грозить ядерным оружием из-за военной акции Вашингтона в Ираке, стран НАТО в Ливии, России в Грузии и даже в случае удара Израиля или Соединенных Штатов по Ирану. Многие государства проводят модернизацию вооруженных сил и военные реформы, но нет ничего даже отдаленно сопоставимого с гонкой ядерных и обычных вооружений в годы холодной войны.

Распространенное ощущение опасности объясняется более всего контрастом между прошлыми надеждами и нынешними реалиями. После окончания холодной войны и устранения угрозы глобальной ядерной катастрофы во многих странах, которые десятилетиями стояли на передовой линии конфронтации, появились наивные ожидания всеобщей гармонии. Международное сообщество попросту забыло, насколько опасным и насыщенным кровавыми столкновениями был мир до холодной войны – даже если не считать две мировые войны XX века.

Не многие задумывались о том, сколь трудным и полным коварных ловушек окажется переход от биполярности к полицентричному миру. Отсутствовали новые механизмы глобального управления. Сохраняются накопленные арсеналы ядерного оружия, материалов, технологий и знаний. Изменились финансово-экономические и социально-политические условия. Происходит информационная революция, быстрый технический прогресс способствует развитию массовых коммуникаций.

В годы холодной войны над человечеством постоянно тяготела угроза ядерной катастрофы в результате вооруженного столкновения Востока и Запада. На этом фоне региональные и локальные конфликты воспринимались как неизбежные и периферийные проявления соперничества сверхдержав. Они считались «наименьшим злом», поскольку удавалось избегать масштабного столкновения СССР и США, к которому интенсивно готовились оба лагеря.

После окончания холодной войны главная угроза отошла на второй план, но всеобщей гармонии и мира не наступило. После эйфории конца 1980-х и начала 1990-х гг. на авансцену международной безопасности вышли новые многоплановые угрозы и вызовы: этнические и религиозные конфликты, распространение оружия массового уничтожения (ОМУ) и его носителей, международный терроризм и др. Вместо идеологического противостояния капитализма и коммунизма во всех их вариациях пришло столкновение национализмов и религий.

Ощущение опасности особенно сильно в России, поскольку переход от биполярного к полицентричному миру совпал с распадом Советского Союза и всеми его последствиями. Россия более не занимает одной из лидирующих позиций по большинству критериев национальной мощи (кроме количества ядерного оружия, площади территории и запасов природного сырья).

Глобальная расстановка сил

После прекращения борьбы двух коалиций за мировое господство значительно уменьшились и желание, и возможности великих держав выделять большие ресурсы ради контроля событий на региональном уровне. В 1990-е и начале 2000-х гг. эту роль попытались взять на себя Соединенные Штаты и Североатлантический альянс, но кампании в Ираке и Афганистане обошлись им слишком дорого по сравнению с достигнутыми результатами. В условиях начавшегося в 2008 г. экономического кризиса они отошли от этой утопической идеи.

В 1990-е гг. имел место небывалый всплеск миротворческой деятельности ООН. В течение десятилетия предприняты 36 таких операций. Ныне ООН осуществляет 17 миротворческих миссий с участием более 100 тыс. военнослужащих, полицейских и гражданских лиц. Такие операции оказались намного результативнее и дешевле, чем односторонние действия США и НАТО, несмотря на превосходящий военно-технический уровень последних. На основе этого опыта мог сложиться новый механизм взаимодействия великих держав и региональных государств по предотвращению и урегулированию конфликтов. Но он не появился.

Силовой произвол стран Запада во время операций, проводившихся с санкции Совбеза ООН в Югославии в 1999 г. и в Ливии в 2011 г., привел к разочарованию. В 2012 г. проблемы Сирии и Ирана вновь раскололи и парализовали Совет Безопасности. Причем в последнем случае это произошло после нескольких лет взаимодействия, которое выразилось в шести единогласных резолюциях и санкциях против военных аспектов иранской ядерной программы. Новая многосторонняя система миротворчества и предотвращения ядерного распространения оказалась заморожена из-за растущих противоречий членов Совбеза.

После выборов 2011–2012 гг. в России и Соединенных Штатах великие державы вновь вступили в период отчуждения, что пагубно отразится на перспективах их сотрудничества по всему диапазону проблем международной безопасности. При администрации Барака Обамы США и их союзники более не желают брать на себя бремя поддержания международной безопасности. Вашингтон стремится действовать через Совет Безопасности, но не готов поставить военную мощь НАТО, способную выполнять функцию миротворчества, под эгиду ООН, ее норм и институтов. Военные ресурсы Москвы ограничены и направлены на другие задачи. Логика российских внутриполитических процессов не соответствует идеям сотрудничества с Западом. Китай на мировой арене действует весьма сдержанно и исключительно исходя из своих прагматических, прежде всего экономических, интересов.

В отличие от «Концерта наций» XIX века нынешние центры силы не равноудалены, среди них нет согласия о разделе «сфер влияния». Более того, сами прежние «сферы влияния» активно «возмущают» региональную и глобальную политику, огромную роль играют экономические и внутриполитические факторы.

В полицентричном мире вновь наметились линии размежевания. Одна проходит между Россией и НАТО по поводу расширения альянса на восток, соперничества за постсоветское пространство, вокруг применения силы без санкций СБ ООН, по программе ЕвроПРО и использованию жестких санкций против Сирии и Ирана. Другая линия обозначилась между Китаем, с одной стороны, и Соединенными Штатами и их азиатскими союзниками – с другой. Это подталкивает Москву и Пекин к более тесному союзу, подспудно стимулирует ОДКБ/ШОС/БРИКС на создание экономического и политического противовеса Западу (США/НАТО/Израиль/Япония).

Подъем исламского радикализма по идее должен был бы объединить Запад, Россию и Китай. Однако в отличие от конца прошлого и начала нового столетия, ознаменованного терактами в Америке и Европе, а также коалиционной антитеррористической операцией в Афганистане, обострение противоборства суннитов и шиитов в мире ислама внесло дополнительное напряжение в отношения России и Китая с Западом. Первые по политическим и экономическим причинам тяготеют к шиитам, а Запад – к суннитам.

Впрочем, эти тенденции едва ли выльются в новую биполярность. Экономические связи основных членов ШОС/БРИКС с Западом и их потребность в получении инвестиций и новейших западных технологий намного шире, чем взаимосвязь, существующая у них между собой. Внутри ОДКБ/ШОС/БРИКС есть более острые противоречия, чем между государствами этих сообществ и Западом (Индия и Китай, Индия и Пакистан, Казахстан и Узбекистан, Узбекистан и Таджикистан).

Россия: синдром отката

Россия занимает в этой системе отношений уникальное положение. В отличие от всех других государств определение превалирующей внешней ориентации для Москвы – далеко не решенный вопрос, во многом связанный с внутренней борьбой вокруг политической и экономической модернизации. Термин «откат» стал универсальным в определении raison d’etre государственной политики и экономики России. В последнее время это понятие распространилось в определенном смысле и на внешнеполитическую сферу. Начался откат от идеи европейской идентичности России к «евразийству» с сильным националистическим и авторитарно-православным духом в качестве идеологической доктрины.

Концепция партнерства (с Западом) «ради модернизации» заменяется лозунгом опоры на собственные силы – «реиндустриализации», где локомотивом выступала бы «оборонка», а идейным багажом – «положительный опыт» СССР 1930-х годов. (Не уточняется, правда, какой именно опыт: пятилеток, коллективизации, массовых репрессий?) Во внешней политике и экономике заложен крутой поворот от Европы к Азиатско-Тихоокеанскому региону (видимо, забыли, что помимо Китая ведущие страны АТР – Соединенные Штаты, Япония, Южная Корея – тот же Запад).

Скорее всего, это диктуется преимущественно внутренними мотивами: стремлением постсоветской номенклатуры оградить сложившуюся экономическую и политическую систему от давления зарождающегося гражданского общества, ориентированного на пример и содействие Запада в контексте «европейского выбора» России. Однако наметившийся курс ведет к обособлению от передового демократического сообщества, превращению в сырьевой придаток новых индустриальных государств (Китай, Индия, страны АСЕАН), влечет за собой растущую экономико-технологическую и социально-политическую отсталость от динамично развивающегося мира.

Тем не менее диалектика этой темы такова, что под влиянием внутренних и внешних факторов в России довольно скоро может произойти перелом тенденции отката на «круги своя», поскольку такая колея абсолютно противоположна интересам развития страны и магистральному пути современной цивилизации. Осознание подобного императива есть и на самом верху. Так, президент Владимир Путин заявил в послании Федеральному собранию от 2012 года: «Для России нет и не может быть другого политического выбора, кроме демократии. При этом хочу сказать и даже подчеркнуть: мы разделяем именно универсальные демократические принципы, принятые во всем мире… Демократия – это возможность не только выбирать власть, но и постоянно эту власть контролировать…» Что касается экономического развития, президент и тут вполне недвусмысленно декларировал: «Убежден, в центре новой модели роста должна быть экономическая свобода, частная собственность и конкуренция, современная рыночная экономика, а не государственный капитализм».

Остается претворить прекрасные, хотя и совсем не новые концепции развития в жизнь. Это будет нелегко, учитывая, что сегодня Россия очень далека от провозглашенных принципов. И в то же время совершенно ясно, что откат «на круги своя» уведет страну еще дальше от заявленных идеалов. Оговорки относительно особого национального пути России к демократии сколь бесспорны, столь и тривиальны, поскольку любая другая демократическая страна шла к нынешнему положению своим путем – будь то Испания, Швеция или Япония. Декларации президента – не дань моде, а отражение единственно перспективного пути развития великой державы. А значит – скорее раньше, чем позже линия отката будет пересмотрена нынешним или будущим российским руководством.

Военное соперничество

Вероятность вооруженных конфликтов и войн между великими державами сейчас мала, как никогда ранее. Углубляющаяся в процессе глобализации экономическая и социально-информационная взаимозависимость ведущих субъектов мировой политики сделает ущерб в таком конфликте несоизмеримым с любыми политическими и иными выигрышами. Вместе с тем между ними продолжается соперничество с использованием косвенных средств и локальных конфликтов за экономическое, политическое и военное влияние на постсоветском пространстве, в ряде регионов (особенно богатых сырьем) Азии, Африки и Латинской Америки. Также имеют место попытки получения военных и военно-технических преимуществ в целях оказания политико-психологического давления на другие государства (ПРО, высокоточное обычное оружие, включая суборбитальное и гиперзвуковое).

Военная сила используется, чтобы заблаговременно «застолбить» контроль над важными географическими районами и линиями коммуникаций (Восточное Средиземноморье и Черноморье, Ормузский, Малаккский и Тайваньский проливы, Южно-Китайское море, морские трассы Индийского океана, продолжение шельфа и коммуникации Арктики и др.). Интенсивное соперничество с использованием политических рычагов и с политическими же последствиями идет на рынках поставок вооружений и военной техники (в первую очередь в странах Ближнего и Среднего Востока, Азии, Латинской Америки и Северной Африки).

Среди конфликтов великих держав наибольшую опасность представляет столкновение КНР и США из-за Тайваня. Есть вероятность обострения кризиса вокруг островов Южно-Китайского моря, в котором Соединенные Штаты поддержат страны ЮВА против Китая. В целом соперничество Вашингтона и Пекина за доминирование в АТР становится эпицентром глобального военно-политического противостояния и соревнования.

Срыв сотрудничества великих держав и альянсов в борьбе с общими угрозами безопасности (терроризм, распространение ОМУ и его носителей) вполне вообразим, и результат этого – неспособность противостоять новым вызовам и угрозам, нарастающему хаосу в мировой экономике и политике.

Относительно более вероятны конфликты между крупными региональными державами: Индией и Пакистаном, Израилем (вместе с Соединенными Штатами или без них) и Ираном, Северной и Южной Кореей. Опасность всех трех конфликтов усугубляется возможностью их эскалации вплоть до применения ядерного оружия. В этом плане наибольшую угрозу представляет военно-политическое противостояние в Южной Азии.

Локальные конфликты и миротворчество

За последнее десятилетие (2000–2012 гг.) только три из 30 крупных вооруженных конфликтов были межгосударственными (между Индией и Пакистаном, Эфиопией и Эритреей и вооруженная интервенция США в Ираке в 2003 году). Все остальные носили смешанный характер с прямым или косвенным вмешательством извне. Главная угроза международной стабильности будет и впредь проистекать из подобных всплесков насилия. Речь идет о внутренних конфликтах этнической, религиозной или политической природы в нестабильных странах, в которые будут втягиваться другие государства и блоки. При этом целью вмешательства будет как поддержка повстанцев против центрального правительства (Ливия, Сирия), так и помощь центральному правительству в подавлении вооруженной оппозиции (Ирак, Афганистан, Бахрейн). Нередко за спиной локальных конфликтующих сторон стоят крупные державы и корпорации, соперничающие за экономическое и политическое влияние, получающие доход от поставок наемников, вооружений и боевой техники.

На протяжении 1990-х гг. российские военные действовали в 15 миссиях ООН. Однако после 2000 г. участие России в международной миротворческой деятельности стало существенно сокращаться. По численности персонала в миротворческих операциях ООН Россия занимает сегодня 48-е место в мире (в 1990 г. СССР был на 18-м месте, Россия в 1995 г. – на четвертом, а в 2000 г. – на 20-м). В известной степени это стало ответом на проявления неконструктивного курса Соединенных Штатов и их союзников (военные акции против Югославии и Ирака, поддержка «бархатных революций» в Грузии, Украине и Киргизии). Кроме того, снижение миротворческой активности России объясняется тем, что в ее военной политике все больший акцент делается на противостояние и соперничество с США и НАТО. Это пока не вызвало масштабной реакции с их стороны – наоборот, на Западе всячески подчеркивается, что перспективные военные программы (ПРО, высокоточное обычное оружие) не направлены против России. Однако подспудно вызревают концепции и технические проекты, которые могут быть обращены и на противостояние с Москвой.

Несоответствие статуса и международной роли, на которые претендует Россия, и степени ее участия в миротворчестве ООН существенно ослабляет позиции державы как мирового центра силы и субъекта управления процессами международной безопасности. Заметно снижается престиж и влияние страны на мировой арене и в отношениях с другими ведущими державами и союзами, несмотря на запланированное наращивание российской военной мощи.

Военная сила нового типа

Военная сила останется инструментом политики, но в условиях глобализации, растущей экономической и гуманитарно-информационной взаимозависимости стран ее роль относительно уменьшилась по сравнению с другими («мягкими») факторами силы и национальной безопасности. К последним относятся финансово-экономический потенциал и диверсифицированные внешнеэкономические связи, инновационная динамика индустрии и прогресс информационных технологий, инвестиционная активность за рубежом, вес в международных экономических, финансовых и политических организациях и институтах.

Правда, в последние годы военная сила опять стала играть более заметную роль в качестве инструмента прямого или косвенного (через политическое давление) воздействия. Тем не менее «жесткая» военная мощь, оставаясь политическим инструментом, не способна восполнить дефицит «мягкой» силы в качестве фактора международного престижа и влияния. Даже ядерное сдерживание, гарантируя государство от угрозы прямой масштабной агрессии, имеет убывающую ценность в качестве актива, обеспечивающего престиж, статус, способность воздействия на международную безопасность.

К тому же эффективный военный потенциал – это не традиционные армии и флоты, а сила иного качества – прежде всего информационно-сетецентрического типа. Ее определяют финансово-экономические возможности государств, инновационная динамика их индустрии и прогресс информационных технологий, качество международных союзов и стран-союзников.

В применении силы будет и дальше возрастать доля быстротечных локальных военных операций и точных неядерных ударов большой дальности («бесконтактных войн»), а также действий мобильных воинских соединений и частей высокого качества подготовки и оснащенности для специальных операций. К ним относятся: оказание политического давления на то или иное государство, лишение его важных экономических или военных активов (включая атомную промышленность или ядерное оружие), применение санкций, нарушение коммуникаций и блокада.

Операции по принуждению к миру, предотвращению гуманитарных катастроф предстоят и в дальнейшем. С прогнозируемым ростом международного терроризма и трансграничной преступности соответственно будут расширяться вооруженные силы и операции по борьбе с ними. Отдельным направлением станет применение силы для предотвращения распространения ядерного оружия и пресечения доступа к нему террористов.

Реальные угрозы

Десять с лишним лет мирной передышки, которую получила Россия после второй чеченской кампании (прерванной на пять дней конфликтом с Грузией в августе 2008 г.), заканчиваются, безопасность страны может снова оказаться под угрозой, причем вполне реальной. Уход миротворческих сил ООН и контингента НАТО из Афганистана после 2014 г., скорее всего, повлечет реванш движения «Талибан» и захват им власти с последующим наступлением на Центральную Азию на севере и Пакистан на юге. Узбекистан, Таджикистан и Киргизия, а затем и Казахстан окажутся под ударом исламистов, и России придется вступить в новую продолжительную борьбу против воинственного мусульманского фундаментализма. Такая война, наряду с дестабилизацией Пакистана и последующим вовлечением Индии, превратит Центральную и Южную Азию в «черную дыру» насилия и терроризма. Эта зона расширится, если сомкнется с войной внутри и вокруг Ирака и конфронтацией Израиля с Ираном. Не исключен новый конфликт на Южном Кавказе, который перекинется на Северный Кавказ.

В ближне- и среднесрочной перспективе дестабилизация Южной и Центральной Азии, Ближнего и Среднего Востока и Кавказа – это самая большая реальная угроза России, в отличие от мифов, порожденных политическими, ведомственными и корпоративными интересами.

Конечно, желательно, чтобы в борьбе с этой угрозой Россия опиралась на сотрудничество с США, другими странами НАТО, Индией и Китаем. Однако в свете последних трений между великими державами это не выглядит очень вероятным. России нужно готовиться к опоре на собственные силы, и потому оптимальное распределение ресурсов становится вопросом национального выживания. Похоже, однако, что к названной угрозе Россия, как бывало нередко в ее истории, не готова ни в военном, ни в политическом отношениях, отдавая приоритет подготовке к войне с Америкой и Североатлантическим альянсом на суше, на море и в воздушно-комическом пространстве.

В развитии военной силы и систем оружия качественно нового типа Россия все более отстает от Соединенных Штатов, их союзников, а в последнее время – даже от Китая. Нет уверенности в том, что реальные (в отличие от декларативных) плоды военной реформы 2008–2012 гг. и грандиозная государственная программа перевооружения (ГПВ-2020) способны переломить эту тенденцию. Запрограммированный вал производства бронетанковой техники, боевой авиации, кораблей и подводных лодок, ракет и антиракет вовсе не обязательно выведет российские Вооруженные силы на качественно новый уровень.

Нынешняя критика этой реформы, звучащие предложения о ее коррекции в ряде случаев могут усугубить проблемы: нивелировать положительные элементы новой военной политики и возродить негативные стороны прежней системы. К последним относится увеличение срока службы по призыву, отход от контракта, призыв в армию женщин, ослабление роли объединенных стратегических командований в пользу командований видов ВС, возврат к дивизионной структуре и пр.

Делая растущий упор на ядерном сдерживании США (в т.ч. начав программу разработки новой тяжелой МБР), Россия все больше отстает в развитии информационно-управляющих систем, необходимых для боевых операций будущего, координации действий разных видов и родов войск, применения высокоточных оборонительных и наступательных неядерных вооружений. Развертывая малоэффективную воздушно-космическую оборону против НАТО, Россия не обретет надежной защиты от ракетных и авиационных ударов безответственных режимов и террористов с южных азимутов.

Наращивание атомного подводного флота и прожекты строительства атомных авианосцев могут подорвать возможность ВМФ в борьбе с браконьерством, пиратством, контрабандой (наркотиков, оружия, материалов ОМУ), поддержания контроля над морскими коммуникациями и экономическими зонами. Российские ВВС будут обновляться многочисленными типами боевых самолетов, для которых нет дальнобойных высокоточных средств ударов извне зон ПВО противника. Новая бронетехника сухопутных войск не имеет эффективной противоминной защиты, а ракетно-артиллерийские системы не обладают достаточной дальностью и точностью стрельбы.

Поддерживая большую по численности (1 млн человек) и паркам оружия армию, Россия катастрофически проигрывает в стратегической мобильности, которая необходима ввиду размера ее собственной территории и прилегающих зон ответственности в СНГ/ОДКБ. Готовясь к масштабным региональным войнам в Европе, страна демонстрирует низкую эффективность в неожиданных быстротечных локальных конфликтах (как в августе 2008 года). Внедрению новых сложных систем оружия и боевой техники, методам ведения интенсивных операций не соответствует план сохранения более 30% личного состава на базе призывников с 12-месячным сроком службы.

Все это может подорвать возможности России по эффективному применению силы в вероятных конфликтах на южных и восточных рубежах страны, в дальнем зарубежье для миротворческих задач и борьбы с угрозами нового типа. Россия в очередной раз рискует потратить огромные ресурсы, готовясь к прошлым войнам, и окажется неприспособленной к реальным вооруженным конфликтам будущего.

Реформа и техническое перевооружение армии и флота в огромной мере диктуются ведомственными и корпоративными интересами, мотивами символического характера (тяжелая МБР уязвимого шахтного базирования, новый дальний бомбардировщик, истребитель пятого поколения, авианосцы и пр.). Объявляются заведомо нереальные планы технического переоснащения, невыполнение которых в очередной раз повредит национальному престижу. Но есть опасность, что даже реализованная модернизация Вооруженных сил повлечет огромные затраты и накопление гор ненужных вооружений и военной техники, но, вопреки надеждам Сергея Караганова, не обеспечит «парирование вызовов безопасности и подкрепление международно-политического статуса России…», не возвратит ей «роль ключевого гаранта международной безопасности и мира».

Ядерное оружие

За прошедшие два десятилетия после окончания холодной войны запасы этого оружия в количественном отношении сократилось практически на порядок – как в рамках договоров между Россией и США, так и за счет их (а также Британии и Франции) односторонних мер. Однако число стран – обладательниц ЯО увеличилось с семи до девяти (в дополнение к «ядерной пятерке» и Израилю ядерное оружие создали Индия, Пакистан и КНДР, а ЮАР отказалась от него).

Отметим, что за сорок лет холодной войны вдобавок к Соединенным Штатам возникло шесть ядерных государств (семь, если считать атомное испытание Индии в 1974 году). А за 20 лет после холодной войны образовалось еще три ядерных государства (два, если не считать Индию). Добровольно или насильно ядерного оружия либо военных ядерных программ лишились девять стран: Ирак, Ливия, Сирия, ЮАР, Украина, Казахстан, Белоруссия, Бразилия, Аргентина. Более 40 государств присоединилось к Договору о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), включая две ядерные державы (Франция и КНР). В 1995 г. ДНЯО стал бессрочным и самым универсальным международным документом помимо Устава ООН – за его рамками остаются всего четыре страны мира. Таким образом, вопреки общепринятому заблуждению, темпы распространения ЯО после холодной войны снизились. Но они могут резко ускориться в будущем в зависимости от решения проблемы Ирана.

В период холодной войны главным дипломатическим способом предотвращения ядерной катастрофы было ядерное разоружение (СССР и США), а нераспространение играло подчиненную роль. Теперь основным направлением становится ядерное и ракетное нераспространение, а разоружение все больше выполняет функцию вспомогательного стимула и условия сотрудничества великих держав.

Практически все государства признают, что распространение ядерного оружия, критических материалов и технологий превратилось в серьезнейшие новые угрозы международной безопасности XXI века. Однако приоритетность их в восприятии разных держав не одинакова. Так, Соединенные Штаты ставят их на первое место, а Россия отдает приоритет опасности глобализации операций и расширения военной инфраструктуры и контингентов НАТО вблизи российских границ, созданию систем стратегической противоракетной обороны, милитаризации космического пространства, развертыванию стратегических неядерных систем высокоточного оружия. А распространение ядерного оружия и терроризм, с точки зрения Москвы, расположены намного ниже в списке военных опасностей. Указанная асимметрия в восприятии безопасности во многом проистекает из исторической специфики условий и последствий окончания холодной войны. Но она ощутимо затрудняет сотрудничество в борьбе с новыми угрозами.

В обозримый период прогнозируется значительный абсолютный рост атомной энергетики, который имеет самое непосредственное отношение к вероятности распространения ЯО. Всего в мире (по данным на апрель 2011 г.) эксплуатируется 440 энергетических реакторов, строится – 61, запланировано – 158, предложены проекты – 326. К новым угрозам, сопряженным с атомной энергетикой, относится стирание грани между «военным» и «мирным атомом», прежде всего через технологии ядерного топливного цикла. Расширение круга государств – обладателей атомных технологий двойного назначения и запасов ядерных материалов создает в обозримой перспективе новый тип «виртуального распространения» по иранской модели. А именно: формально оставаясь в ДНЯО и под контролем МАГАТЭ, страны могут подойти к «ядерному порогу», т.е. иметь и материалы, и технологии для быстрого (несколько месяцев) перехода к обладанию ядерным оружием.

Таким образом, при глубоком общем сокращении мировых ядерных арсеналов происходит процесс перераспределения военного и мирного «ядерного фактора» с центрального и глобального на региональный уровень отношений третьих стран между собой и с великими державами. Еще большая угроза связана с приобретением ядерных материалов террористическими организациями (например, «Аль-Каидой»), которые могут использовать их в актах «катастрофического терроризма».

Роль ядерного сдерживания в обеспечении безопасности великих держав будет и далее снижаться, вопреки нынешним попыткам России придать ему более значительную роль и несмотря на тупиковую ситуацию в ядерном разоружении. Во-первых, это снижение обусловлено уменьшением вероятности большой войны, тогда как в противодействии другим угрозам роль ЯО весьма сомнительна. Во-вторых, не очевидна эффективность сдерживания против возможных новых стран – обладателей ЯО в силу их политико-психологических и военно-технических особенностей. Тем более ядерное сдерживание не может пресечь действия ядерных террористов. В-третьих, ядерное оружие утрачивает свой статусный характер, все более становясь «оружием бедных» против превосходящих обычных сил противников.

Среди всех крупнейших держав Россия из-за своего геополитического положения, новых границ и внутренней ситуации подвергается наибольшей угрозе ядерного удара в случае распространения ЯО в странах Евразии, как и наибольшей опасности атомного терроризма. Поэтому Москва, по идее, должна была бы стать лидером в ужесточении режимов ядерного и ракетного нераспространения, сделать эти задачи приоритетом своей стратегии безопасности. Однако на практике такая тема стоит отнюдь не на первом месте.

Вопреки расхожим доводам о том, что ядерное разоружение не влияет на нераспространение, которые приводятся вот уже много десятилетий, опыт 1990-х гг. лучше всяких теорий демонстрирует такую взаимосвязь. Самые крупные прорывы в разоружении и мерах укрепления нераспространения имели место в 1987–1998 годах. Негативный опыт 1998–2008 гг. по-своему тоже подтвердил такую взаимосвязь доказательством «от обратного».

Новый Договор по СНВ между Россией и Соединенными Штатами, подписанный в апреле 2010 г. в Праге, возобновил прерванный на десятилетие процесс договорно-правового взаимодействия двух ядерных сверхдержав в сокращении и ограничении вооружений. Благодаря этому относительно успешно в том же году прошла Обзорная конференция по рассмотрению ДНЯО. Объективно Москва и Вашингтон должны быть заинтересованы в дальнейшем взаимном понижении потолков СНВ. Этого требуют как необходимость укрепления режима ядерного нераспространения, так и возможность экономии средств России и США на обновление стратегических арсеналов в 2020–2040 годах. Из всех третьих ядерных держав препятствием этому может стать только Китай ввиду полной неопределенности относительно его нынешних и будущих ядерных сил и огромного экономико-технического потенциала их быстрого наращивания.

Однако в государственных структурах и политических элитах двух держав эти идеи пока не обрели широкой опоры. После 2010 г. камнем преткновения стал вопрос сотрудничества России и Соединенных Штатов (НАТО) в создании ПРО в Европе для защиты от ракетной угрозы третьих стран (прежде всего Ирана).

Новейшие высокоточные вооружения

Окончание холодной войны, процессы распространения ракет и ядерного оружия, технический прогресс повлекли переоценку роли противоракетной обороны в военной политике и военном строительстве США. Их программы переориентировались на неядерный, контактно-ударный перехват (один из успешных проектов СОИ) для защиты от ракетных ударов третьих стран и, возможно, по умолчанию – от ракетно-ядерных сил Китая. Россия восприняла это как угрозу своему потенциалу сдерживания в контексте двустороннего стратегического баланса. С задержкой на несколько лет она последовала данному военно-техническому примеру со своей программой Воздушно-космической обороны (ВКО), но открыто с целью защиты не от третьих стран, а от средств воздушно-космического нападения Соединенных Штатов.

Современный этап характеризуется тем, что, потерпев неудачу в согласовании совместной программы ПРО, стороны приступили к разработке и развертыванию собственных систем обороны национальной территории (и союзников). В обозримый период (10–15 лет) американская программа с ее глобальными, европейскими и тихоокеанскими сегментами предоставит возможность перехвата единичных или малочисленных групповых ракетных пусков третьих стран (и, вероятно, при определенном сценарии – Китая). Но она не создаст сколько-нибудь серьезной проблемы для российского потенциала ядерного сдерживания. Точно так же российская программа ВКО, которая по ряду официально заявленных параметров превосходит программу США/НАТО, не поставит под сомнение ядерное сдерживание со стороны Соединенных Штатов. Этот вывод справедлив как для стратегического баланса держав в рамках нового Договора СНВ от 2010 г., так и для гипотетической вероятности снижения его потолков примерно до тысячи боезарядов при условии поддержания достаточной живучести стратегических сил обеих сторон.

Парадокс нынешней ситуации состоит в том, что Россия гораздо более уязвима для ракетной угрозы третьих стран, чем США, но при этом всецело ориентирована на двусторонний стратегический баланс, возможные опасности его дестабилизации и получения Соединенными Штатами военно-политического превосходства. Кроме того, нельзя не признать, что непомерное преувеличение вероятного влияния американской ПРО на российский потенциал сдерживания имеет внутриполитические причины. Вместе с тем нужно подчеркнуть, что в диалоге с Россией в 2006–2008 гг. и 2010–2011 гг. Вашингтон не проявлял достаточной гибкости и понимания того, что единство с Россией по проблемам нераспространения намного важнее тех или иных технико-географических параметров программы ПРО.

Несмотря на неудачу в налаживании сотрудничества России и НАТО в области противоракетной обороны, в обозримый период будут возрастать как императивы, так и объективные возможности такого взаимодействия. Продолжается развитие ракетных технологий Ирана, КНДР, Пакистана и других государств, отличающихся внутренней нестабильностью и вовлеченностью во внешние конфликты. Одновременно ускоряется распространение технологий и систем ПРО, которые до недавнего времени имелись только у СССР/России и США. Национальные и международные программы ПРО разрабатываются в рамках НАТО, в Израиле, Индии, Японии, Южной Корее, Китае. Эта тенденция, несомненно, является крупнейшим долгосрочным направлением мирового военно-технического развития.

Важнейшей тенденцией (где лидером тоже выступают Соединенные Штаты) является подготовка высокоточных ударных ракетных средств большой дальности в неядерном оснащении, опирающихся на новейшие системы управления и информационного обеспечения, в том числе космического базирования. В обозримой перспективе вероятно создание частично-орбитальных, ракетно-планирующих высокоточных ударных систем.

Ядерное сдерживание в обозримом будущем, скорее всего, останется важным элементом стратегических отношений великих держав и гарантий безопасности их союзников. Но его относительное значение станет уменьшаться по мере появления неядерных высокоточных оборонительных и наступательных систем оружия. В том числе возрастет роль этих новых систем в отношениях взаимного сдерживания и стратегической стабильности между ведущими державами.

Поскольку сдерживание предполагает нацеливание на комплекс объектов другой стороны, постольку обычные системы будут впредь способны частично замещать ядерные вооружения. Важно, однако, чтобы это не создавало иллюзии возможности «экологически чистого» разоружающего удара. Во взаимных интересах устранить такую вероятность как посредством ПРО/ПВО и повышения живучести ядерных сил, так и путем соглашений по ограничению вооружений (прецедент создан новым Договором СНВ, по которому баллистические ракеты с обычными боеголовками засчитываются наравне с ядерными ракетами).

Силы общего назначения

Процесс сокращения ядерного оружия, особенно оперативно-тактического назначения, неизбежно упирается в проблему ограничения и сокращения обычных вооруженных сил и вооружений. Некоторые ядерные и «пороговые» государства (Россия, Пакистан, Израиль, КНДР, Иран) могут рассматривать ядерное оружие как «универсальный уравнитель» превосходства вероятных противников по обычным вооружениям и вооруженным силам общего назначения (СОН).

В настоящее время есть два больших договора по СОН. Это Договор об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ от 1990 г. и Адаптированный ДОВСЕ – АДОВСЕ от 1999 г.) и Договор об ограничении вооруженных сил и вооружений в зоне советско-китайской границы (от 1990 года). Еще есть Договор открытого неба (1992 г.) для Евроатлантического пространства, позволяющий контролировать с воздуха деятельность вооруженных сил стран-участниц, а также Венский документ (2011 г.) по обмену военной формацией в зоне ОБСЕ. Они воплотили идею стратегической стабильности применительно к силам общего назначения, ограничив на паритетной основе количество наступательных тяжелых вооружений и военной техники и уменьшив их концентрацию в зоне соприкосновения союзных вооруженных сил. В рамках этих договоров масштабное нападение сторон друг на друга стало невозможно не только в политическом, но и в военном плане.

Поскольку страны НАТО необоснованно затянули ратификацию АДОВСЕ, Россия в 2007 г. объявила мораторий на его соблюдение. Тупик был закреплен кавказским конфликтом 2008 года. В 2011 г. Договор формально перестали соблюдать страны НАТО. Никаких политических дивидендов ни одна из сторон не получила – только проигрыши. Данный пример (как и выход США из Договора по ПРО в 2002 г.) должен послужить уроком всем, кто склонен лихо и безответственно обращаться с документами об ограничении вооружений.

Удовлетворяющего все стороны решения проблемы в ближайшее время не просматривается именно в силу политических, а не военных факторов: проблем статуса Южной Осетии и Абхазии (независимость которых признали только Россия, Венесуэла и Никарагуа). Но в перспективе всеобщая ратификация Адаптированного ДОВСЕ с рядом существенных поправок стала бы огромным прорывом в укреплении европейской безопасности.

Периодические кампании об «угрозе» Запада или России, подстегиваемые крупными военными учениями, показали, что большие военные группировки не могут просто мирно соседствовать и «заниматься своими делами», если стороны не являются союзниками и не развивают военное сотрудничество. Политические процессы и события, военно-технический прогресс регулярно дают поводы для обострения напряженности.

В частности, если Россия всерьез обеспокоена военными последствиями расширения НАТО, то АДОВСЕ эффективно решает эту проблему с некоторыми поправками. Важнейшим стимулом достижения соглашения может стать начало диалога по ограничению нестратегического ядерного оружия, в котором заинтересованы страны НАТО – но на условиях, реализуемых на практике и приемлемых для Российской Федерации.

* * *

Исходя из вышеизложенного, общую схему стратегии укрепления российской безопасности на обозримый период можно представить следующим образом:

Первое: разумная и экономически посильная военная реформа и техническое переоснащение Вооруженных сил России для сдерживания и парирования реальных, а не надуманных военных угроз и не для того, чтобы, по словам Сергея Караганова, «компенсировать относительную слабость в других факторах силы – экономических, технологических, идейно-психологических». Во-первых, такой компенсации не получится, скорее указанная слабость будет усугублена. Во-вторых, без наращивания других факторов силы не удастся создать современную и эффективную оборону, отвечающую военным вызовам и тем самым укрепляющую престиж и статус России в мире, ее позиции по обеспечению международной безопасности, ограничению и сокращению вооружений.

Второе: сотрудничество великих держав и всех ответственных государств в предотвращении и урегулировании локальных и региональных конфликтов, в борьбе с международным терроризмом, религиозным и этническим экстремизмом, наркобизнесом и другими видами трансграничной преступности. Прекращение произвола больших держав в применении силы, и в то же время существенное повышение эффективности легитимных международных норм и институтов для проведения таких операций, когда они действительно необходимы.

Третье: взаимодействие в пресечении распространения ядерного оружия и других видов ОМУ и его носителей, опасных технологий и материалов. Укрепление норм и институтов ДНЯО, режимов экспортного контроля, ужесточение санкций к их нарушителям.

Четвертое: интенсификация переговоров по ограничению и сокращению ядерных вооружений, стратегических средств в неядерном оснащении, включая частично-орбитальные системы, придание этому процессу многостороннего формата, сотрудничество великих держав в создании систем ПРО.

Россия. США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 3 марта 2013 > № 886285 Алексей Арбатов

Умерить пыл

Доводы в пользу менее активной внешней политики

Барри Поузен – международный профессор политологии и директор Программы исследования безопасности в Массачусетском технологическом институте.

Резюме: Соединенным Штатам следует отказаться от избыточных, неэффективных и дорогостоящих гегемонистских устремлений и заменить их более сдержанной глобальной военно-политической стратегией.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 1, 2013 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

Несмотря на десятилетие дорогостоящих, но нерешительных военных действий и растущего давления на бюджет, среди ведущих американских политиков и стратегов сохраняется неизменный консенсус относительно глобальной военно-политической стратегии США. Президентская кампания показала, что республиканцы и демократы могут препираться по поводу второстепенных внешнеполитических вопросов, но в главном между ними царит согласие. И те и другие уверены, что Соединенным Штатам положено доминировать в мире в военном, экономическом и политическом отношении, поскольку после окончания холодной войны США осуществляют стратегию либеральной гегемонии. Обе партии считают, что стране необходимо поддерживать убедительное превосходство в мировом раскладе сил, укреплять экономическое лидерство, расширять сообщество рыночных демократий и сохранять гипертрофированное влияние в международных организациях.

С этой целью американское правительство расширяет круг обязательств перед другими странами в области безопасности, принятых в эпоху холодной войны, и наращивает сеть военных баз. Оно укрепляет существующие альянсы, принимая в НАТО новых членов, и углубляет соответствующее соглашение с Японией. Свои танкеры, транспортирующие нефть через Персидский залив, Америка стремится обезопасить с помощью военно-воздушных, военно-морских и наземных сил, на что уходит как минимум 15% оборонного бюджета. Вашингтон включил Китай в «сторожевой лист», окружив его со всех сторон сетью союзников, менее формальных отношений и военных баз. Активная позиция Соединенных Штатов породила череду честолюбивых внешнеполитических проектов. Вашингтон пытается спасать страны с распадающейся государственностью, проводя военные интервенции в Сомали, Гаити, Боснии, Косово и Ливии, разными способами защищая права человека, подавляя националистические движения и устанавливая демократические режимы. Проводятся операции по сдерживанию так называемых «государств-изгоев», противостоящих Америке, таких как Иран, Ирак при Саддаме Хусейне и, в меньшей степени, Сирия. После 11 сентября на передний план внешнеполитической повестки дня вышла борьба против «Аль-Каиды» и ее союзников, но администрация Джорджа Буша шире истолковала эту кампанию и вовлекла страну в мучительные войны в Ираке и Афганистане. Хотя США давно борются с распространением ядерного оружия, перспектива появления террористов, вооруженных ОМУ, делает эту задачу тем более безотлагательной. Нарастает напряженность в отношениях с Ираном и Северной Кореей.

Стремясь реализовать свои честолюбивые планы, Соединенные Штаты последовательно тратят сотни миллиардов долларов в год на армию, что значительно превосходит оборонные бюджеты дружественных стран и потенциальных противников. Американские вооруженные силы отнюдь не пассивны: после окончания холодной войны они воевали в два раза чаще, чем в эпоху биполярного мира. Сегодня примерно 180 тыс. солдат расквартированы на территории иностранных государств, не считая десятков тысяч других военных, сменявших друг друга в зоне военных действий в Афганистане и Ираке. Тысячи американских и союзнических военнослужащих погибли в результате войсковых операций, не считая бесчисленное количество гражданских лиц, попадавших под перекрестный огонь.

Эта беспорядочная, дорогостоящая и кровавая стратегия нанесла колоссальный урон национальной безопасности. Она порождает новых врагов почти так же быстро, как уничтожает их, убивает у союзников всякое желание платить за собственную оборону и побуждает могущественные государства объединяться против планов Вашингтона, тем самым только увеличивая издержки от проводимого курса. В 1990-е гг. с последствиями внешнеполитических авантюр можно было еще как-то справляться, потому что США пользовались благоприятной расстановкой сил и взвешенно подходили к участию в войнах. Однако в последнее десятилетие относительная мощь страны сократилась, а политики стали принимать совершенно необдуманные решения по поводу того, каким образом вести боевые действия. Что еще важнее, у Пентагона развилась привычка к постоянным вливаниям наличности просто для поддержания сложившейся структуры вооруженных сил. Однако с началом Великой рецессии и с учетом быстрорастущего долга такой уровень военных расходов стал неподъемным.

Соединенным Штатам пора отказаться от гегемонистской стратегии и заменить ее сдержанным подходом, который означал бы отказ от глобальной трансформации и защиту интересов, ограниченных исключительно сферой национальной безопасности. Это предусматривало бы сокращение численности вооруженных сил и ведение войн лишь в силу крайней необходимости. Большая часть воинского контингента была бы отозвана с зарубежных военных баз, а союзники получили бы стимул к тому, чтобы самостоятельно решать вопросы собственной безопасности. Подобное смещение приоритетов позволило бы США тратить казенные деньги только на устранение действительно серьезных международных угроз, в результате им удалось бы сохранить процветание и безопасность в долгосрочной перспективе.

Действие и противодействие

После окончания холодной войны Соединенные Штаты оказались единственной мощной сверхдержавой современности. Это положение сохраняется благодаря диверсифицированной и высокопроизводительной американской экономике. Хотя доля Америки в мировом ВВП неизбежно снижается по мере того, как другие страны стремятся сократить свое отставание, США еще долгие годы останутся в числе двух-трех самых мощных экономик мира, то есть будут производить современную продукцию в условиях устойчивого внутреннего рынка. Бог одарил Северную Америку завидными месторождениями полезных ископаемых и сырьевых ресурсов, при этом примерно 29% торгового оборота приходится на ближайших соседей – Канаду и Мексику. Удачное геостратегическое положение подчеркивает экономические преимущества. Соседние страны на севере и на юге содержат крохотные армии. От потенциальных противников страну отделяют гигантские океаны на западе и востоке. Кроме того, тысячи ядерных боеголовок удерживают остальных от малейших поползновений на вторжение в пределы американской территории.

Но как ни иронично это звучит, вместо того чтобы полагаться на преимущества в сфере безопасности, Соединенные Штаты ведут себя так, будто над ними нависает серьезная угроза. Отсюда милитаризация и не в меру агрессивная внешняя политика. Подобная стратегия спровоцировала вполне предсказуемое противодействие. С 1990-х гг. соперничающие державы используют, по выражению политологов, стратегию «мягкого выравнивания» – неявное дипломатическое противодействие. Китай и Россия регулярно апеллируют к принципам либеральных международных организаций, чтобы объявлять действия США нелегитимными. В Совете Безопасности ООН они дважды применяли вето в целях отклонения предложенных Западом резолюций о бомбежках Косово в 1999 г. и о вторжении в Ирак в 2003 году. Совсем недавно они торпедировали усилия по изоляции Сирии. Иногда оппоненты совместно работают и на других площадках, таких как Шанхайская организация сотрудничества. Хотя отношения между Пекином и Москвой не слишком впечатляют в сравнении с такими военными альянсами, как НАТО, примечательно то, что они вообще существуют и развиваются с учетом длительной истории пограничных конфликтов и враждебных действий. Как часто происходит в истории, угроза со стороны одной более сильной державы подтолкнула две другие к искусственному сближению.

Активная внешнеполитическая линия Америки порождает неодолимое стремление найти ей противовес. Китай усердно занимается военным строительством и повышает боеспособность своей армии, а Россия продает современные истребители-бомбардировщики, ракеты класса «земля-воздух» и подводные лодки на дизельном топливе. Тем временем Иран и Северная Корея осуществляют ядерные программы, дабы нейтрализовать решительное превосходство Соединенных Штатов в обычных вооружениях. В той или иной форме подобная реакция имела бы место в любом случае; при общей анархии в системе международных отношений страны находят союзников и наращивают военную мощь, думая о собственной безопасности. Но присутствие такой большой и деятельной страны, как США, служит катализатором.

И противодействие будет только нарастать, по мере того как развивающиеся экономики претворяют свое материальное благополучие в военную мощь. Хотя экономически и технологически Китай и Индия, наверное, никогда не сравняются с Соединенными Штатами, пропасть между ними неизбежно будет сокращаться. КНР потенциально уже готова превратиться в серьезного конкурента. В самый разгар холодной войны, в середине 70-х гг., ВВП СССР, рассчитанный по паритету покупательной способности, составлял 57% ВВП США. В 2011 г. тот же показатель у Китая составлял 75%, а по данным Международного валютного фонда к 2017 г. он сравняется с американским уровнем. Конечно, для поддержания производства в Китае на плаву требуется вчетверо больше людей, и это ограничивает те средства, которые страна может израсходовать на военные цели. И все же их достаточно, чтобы вставлять палки в колеса американской внешней политики. Тем временем Россия, хотя и представляет собой лишь тень советской махины, уже не незадачливый карлик, каким она была в 1990-е годы. По экономическим показателям она примерно сравнима с Великобританией или Францией, массированно экспортирует энергоносители и по-прежнему способна производить впечатляющие вооружения.

Воинствующее самоопределение

Усиливаются не только развивающиеся, но и менее крупные государства и террористические негосударственные объединения, которые Соединенные Штаты пытаются призвать к порядку, демократизировать или уничтожить. В Сомали, Сербии, Афганистане, Ираке или Ливии американская армия сталкнулась с более упорным неприятелем, чем ожидалось. Только представьте, что Вашингтон потратил в реальном выражении столько же средств на войну в Ираке, сколько и на войну во Вьетнаме. А ведь иракские повстанцы не имели за спиной таких помощников, как Китай и Советский Союз, которые энергично поддерживали Вьетконг и Северный Вьетнам. Вместе с тем Вашингтон, похоже, не сможет стоять в стороне и от конфликтов с негосударственными структурами – отчасти потому, что их стихийный и неуправляемый характер противоречит ценностям мирового сообщества, которые глобальная военно-политическая стратегия США призвана защищать и сохранять. Разрекламировав на весь мир военное превосходство Америки, политики теперь не могут сказать «нет» тем, кто утверждает, будто престиж страны сильно пострадает, если мировой лидер позволит, чтобы большие и малые войны проходили без его участия.

Разве не обескураживает американцев стойкость негосударственных структур, черпающих свои силы в национализме и жажде самоопределения, против которых как раз и направлено острие нынешней глобальной военно-политической стратегии? Эти структуры являются источником организационной энергии для групп, конкурирующих за власть внутри стран (например, в Боснии, Афганистане и Ираке), сепаратистов (Косово) и террористов, отрицающих либеральный мировой порядок (в основном «Аль-Каида»). Однако официальные лица в Вашингтоне действуют так, как будто им по силам противостоять энергии этнического и национального самоопределения с помощью демократических процессов, свободы информации и экономического развития, а также дозированного применения военной силы. На самом деле национальное самоопределение – непреодолимое стремление, и народы враждебно реагируют на попытки сторонних сил контролировать их жизнь.

Ирак стал дорогостоящим уроком. Официальные лица в администрации Буша убедили себя, что быстрое применение подавляющей военной силы сделает Ирак демократическим, повлечет за собой волну демократизации в арабском мире, вытеснит «Аль-Каиду» на периферию и гарантирует влияние США в регионе. Вместо этого шииты, сунниты и курды разожгли в стране пожар насилия, который Вашингтон изо всех сил пытается погасить. Шиитские и суннитские фракции сражались не только друг с другом, но и с американской армией. Нынешнее шиитское правительство в Багдаде неэффективно и недемократично. Суннитские террористы продолжают серию терактов. Курдские провинции Ирака практически не признают себя частью страны.

На сегодняшний день понятно, что Соединенные Штаты исчерпали лимит гостеприимства и Афганистана. «Талибан» продолжает сопротивляться американскому присутствию, мобилизуя силы в основном среди пуштунских националистов, а представители афганских сил безопасности уничтожают все больше американских и других натовских солдат, которые прибыли к ним на помощь. Вместо того чтобы просто наказать «Талибан» за косвенную роль в событиях 11 сентября и нанести как можно более ошеломляющий удар по «Аль-Каиде», администрация Буша, верная своему глобальному плану, развернула масштабную, дорогостоящую и совершенно бесполезную операцию по демократическому строительству в Афганистане, которую продолжила администрация Обамы.

Невыгодные друзья

Еще одна сомнительная реакция на глобальную военно-политическую стратегию США исходит от друзей, которые привыкли к бесплатному участию во всех благах системы безопасности. Альянсы времен холодной войны, которые было так трудно поддерживать – а именно НАТО и американо-японский договор по безопасности, – дали Соединенным Штатам европейских и азиатских партнеров, которые уверены, что могут постоянно сокращать свои армии и доверять собственную оборону Вашингтону. После окончания холодной войны европейские страны урезали военные бюджеты в реальном выражении примерно на 15%. Единственное исключение – Великобритания, но она вскоре последует примеру остальных, поскольку вынуждена проводить курс на жесткую экономию. В зависимости от того, как считать, расходы на оборону Японии за последнее десятилетие сократились или в лучшем случае оставались неизменными. Токио тратил непропорционально много на сухопутные силы, хотя отдельные лидеры выражали тревогу по поводу роста китайской военной угрозы – воздушной, ракетной и военно-морской.

И Япония, и Европа избежали крупных войн, но Соединенным Штатам приходится нести все более тяжкое бремя поддержания мира. В настоящее время США тратят 4,6% своего ВВП на оборону, тогда как общие расходы их европейских союзников по НАТО составляют лишь 1,6% ВВП, а Японии – 1%. С учетом высокого уровня доходов на душу населения союзники могли бы тратить больше, но для этого у них нет стимула. Подумывая о драконовских сокращениях расходов на социальное обеспечение, чтобы финансово оздоровить американскую экономику, американское правительство продолжает субсидировать безопасность Германии и Японии. Это не что иное, как воспомоществование богатым.

Американские гарантии безопасности вдохновляют «отважных» союзников – те бросают вызов более могущественным странам, твердо уповая на то, что Вашингтон в последний момент спасет их – классический пример репутационных издержек. Соединенным Штатам приходится нести политический риск, настраивая против себя и в ущерб себе большие и малые державы и тем самым воодушевляя их на ответные провокации. Пока Америке удавалось избегать того, чтобы ввязаться в бессмысленные войны, хотя Вашингтон был на волоске от этого в Тайване, когда островом с 2000 по 2008 гг. управляла Демократическая прогрессивная партия Чэнь Шуйбяня. Его неоднократные намеки на независимость, шедшие вразрез с политикой США, негласно поощрялись некоторыми официальными лицами в администрации Буша и провоцировали китайское правительство. Это не могло продолжаться до бесконечности, не вызвав опасный кризис. Чэнь никогда не позволил бы себе такую бесстрашную риторику, не будь он уверен в неизменной поддержке со стороны Белого дома.

Филиппины и Вьетнам (последний не заключал формального договора о коллективной обороне с Вашингтоном) тоже смекнули, что могут раздражать Китай в связи со спорами о морских границах, а затем искать защиты Америки. Эти конфликты не только осложняют Вашингтону задачу сотрудничества с Пекином по вопросам общемирового значения; высок риск, что они могут втянуть Соединенные Штаты в конфликты вокруг территории, малозначимой со стратегической точки зрения.

Грузия – еще одно государство, которое играло в эти игры, причинив ощутимый вред репутации США. Абсолютно уверенная в поддержке Вашингтона и его доброй воле, в августе 2008 г. эта крошечная республика сознательно бросила вызов России из-за спорного региона Южной Осетии. Независимо от того, что именно стало непосредственной причиной боевых действий, Грузия действовала авантюрно с учетом ее размеров, близости к России и расстояния до реальных источников военной помощи. Ирония в том, что эта ненужная война позволила Москве выглядеть «крутой», тогда как в надежности Соединенных Штатов как союзника возникли сомнения.

Та же логика прослеживается и в действиях Израиля на Ближнем Востоке. Хотя американские официальные лица то и дело дают понять иерусалимским политикам, что чувствуют себя неловко от того, что Израиль продолжает строить поселения на территориях, оккупированных во время войны 1967 года. Но размеры и численность этих поселений неуклонно увеличиваются. Военная щедрость Соединенных Штатов и заверения в поддержке убедили израильских ястребов, что если они проигнорируют совет американцев, последствий не будет. Чтобы добиться мира в израильско-палестинском конфликте, требуется добрая воля обеих сторон, но постоянное унижение, которому подвергаются палестинцы, не приближает урегулирование конфликта. А политика Израиля в отношении палестинцев – серьезная помеха для улучшения отношений между США и арабским миром.

Более гибкая стратегия

Соединенным Штатам пора отказаться от избыточных, неэффективных и дорогостоящих гегемонистских устремлений и заменить их более сдержанной глобальной военно-политической стратегией. Вашингтону не следует полностью отгораживаться от мира; однако усилия нужно перенаправить на решение трех главных задач в области безопасности: не допустить, чтобы могущественный соперник изменил глобальный баланс сил; противостоять терроризму и ограничить распространение ядерного оружия. Эти вызовы не новы, но надо действовать более взвешенно и осмотрительно, чтобы достойно ответить на них.

Почти 100 лет американские стратеги стремятся не допустить того, чтобы какое-либо государство доминировало на огромной территории Евразии, получив возможность мобилизовать ресурсы и непосредственно угрожать Америке. Чтобы предотвратить подобное развитие событий, США воевали против Германии и Японии, а затем сдерживали Советский Союз. Хотя Китай может в конечном итоге попытаться примерить на себя мантию евразийского гегемона, ничто не свидетельствует в пользу того, что подобный исход уже близок или неизбежен. В китайской экономике по-прежнему много подводных камней, страна окружена могущественными государствами, такими как Индия и Россия, которые обладают ядерным оружием и готовы сдерживать экспансию КНР. Хотя Токио сегодня в полной мере не финансирует оборонную отрасль, это достаточно богатая и технологически развитая страна, способная внести вклад в коалицию государств, которым под силу создать противовес Китаю. Другие азиатские страны, имеющие выход к морю, даже без опоры на такого могущественного союзника, как Америка, могут объединить силы для противодействия гегемонистским устремлениям Китая. Соединенным Штатам нужно сохранить возможность помогать им, но при этом действовать осторожно, чтобы не угрожать Пекину без крайней необходимости и не поощрять амбиции, которые Вашингтон надеется сдерживать. Соединенным Штатам также ни к чему необдуманное или провоцирующее поведение в Азии союзников, уповающих на безвозмездную помощь Америки.

США должны защитить себя от «Аль-Каиды» и других террористических группировок, представляющих угрозу жизни американцев. На правительстве лежит ответственность за принятие разумных оборонительных мер, способствующих снижению риска терактов – например, вести более энергичную разведку и лучше организовать службу безопасности аэропортов. (Поможет и менее интервенционистская внешняя политика – отчасти именно присутствие американской армии в Саудовской Аравии превратило Усаму бен Ладена и его последователей в радикалов.) Если говорить о наступательных действиях, то Соединенным Штатам по-прежнему необходимо преследовать террористов, действующих за рубежом, чтобы те тратили последние деньги на спасение собственных душ, а не на подготовку к новым терактам. Вашингтон обязан сотрудничать с другими правительствами, которые сталкиваются с аналогичными угрозами, и помогать им в создании полиции и вооруженных сил. Время от времени американской армии придется дополнять эти усилия воздушными ударами с помощью «дронов» (беспилотных летательных аппаратов) и спецопераций.

Но следует учитывать масштаб угроз. Террористы слишком слабы, чтобы покуситься на суверенитет или территориальную целостность страны, и по большому счету они не могут ее ослабить. Поскольку угроза носит умеренный характер, а попытка реформировать другие общества силой слишком дорого обходится, США должны осторожно и обдуманно применять военную мощь в борьбе с терроризмом вместо того, чтобы заниматься государственным строительством, как они делают в Афганистане.

Наконец, при осуществлении сдержанной военно-политической стратегии пристальное внимание следует уделять вопросу нераспространения ядерного оружия, но меньше прибегать к угрозе применения силы. Благодаря сдерживающему эффекту собственных ядерных арсеналов Соединенные Штаты почти не рискуют оказаться объектом прямой ядерной атаки со стороны другого государства. Но Вашингтону важно не допустить того, чтобы ядерное оружие или ядерное топливо попало в руки негосударственных акторов. Дабы пресечь их проникновение на ядерные объекты из-за недостаточной охраны, правительству целесообразно делиться лучшими методами ядерной безопасности с другими странами – даже с теми, которым, по мнению американского истеблишмента, лучше вообще не иметь ядерного оружия. США уже сотрудничают по этому вопросу с Пакистаном, но надо быть готовыми на большее и принимать аналогичные меры в отношении других ядерных держав.

Потеря контроля над ядерными арсеналами намного вероятнее в случае государственных переворотов, революций или гражданских войн. Вероятно, американским военным нужно самим позаботиться об охране ядерных объектов с помощью местных сил, понимающих, какая опасность грозит их стране в случае бесконтрольного распространения ядерного оружия. В отдельных ситуациях не исключено нанесение превентивного удара, захвата или обезвреживания ОМУ. Или, наоборот, придется действовать без применения оружия. Американским официальным лицам, возможно, будет достаточно предупредить террористов, захвативших ядерное оружие во время беспорядков, что они станут мишенью беспощадного возмездия, если когда-либо осмелятся им воспользоваться. Наконец, правительству нужно организовать более эффективное наблюдение за морскими акваториями и воздушными путями в глобальном масштабе, более интенсивно контролировать собственные границы, чтобы исключить контрабанду ядерных материалов, и помогать в охране границ стран – потенциальных источников утечки ядерного оружия.

Эти меры кому-то покажутся мизерными в сопоставлении с ужасающими последствиями ядерного взрыва. Но ведение профилактических традиционных войн против потенциальных ядерных держав – чересчур дорогостоящее и ненадежное решение проблемы. Часто повторяемое администрацией Барака Обамы предупреждение, что сдерживать ядерный Иран будет поздно, не имеет большого смысла. Ведь превентивная война по разным причинам может зайти слишком далеко, не говоря о том, что Соединенные Штаты уже обладают избыточным потенциалом. Действительно, чем больше Вашингтон полагается на военную силу в деле недопущения распространения ОМУ, тем выше вероятность того, что страны пожелают обзавестись этим главным сдерживающим средством.

Более осмотрительное поведение Америки никоим образом не означало бы, что она перестанет заботиться о предотвращении гонки ядерных вооружений. Недавний опыт холодной войны показывает, что риск, связанный с размером, составом, доктриной и степенью боеготовности американских и советских ядерных вооружений, зачастую оказывался намного выше, чем необходимо для обеспечения стратегической стабильности. Ядерное оружие – мощное средство сдерживания агрессии. Но с этой задачей вполне способен справиться гораздо менее внушительный арсенал, чем тот, что имеется сегодня в распоряжении США. Надо просто разумно им управлять. Во избежание повторения сценария конкуренции между ядерными державами по советско-американскому сценарию Соединенным Штатам следует добиваться введения нового многостороннего режима контроля над ядерными вооружениями, ограничивающего количество ядерных боеголовок. Нельзя допустить, чтобы малейшая ошибка привела к развязыванию ядерного конфликта.

Сдержанность на практике

Cдержанная глобальная стратегия позволит сфокусировать внешнюю политику США на трех фундаментальных целях. Во-первых, Соединенные Штаты переформатируют свои альянсы таким образом, чтобы другие страны тоже брали на себя ответственность за собственную оборону. НАТО – простейший случай; Вашингтону нужно выйти из структуры военного командования и превратить альянс в преимущественно политическую организацию, которой он когда-то являлся. От решения самих европейцев зависит, сохранится ли структура военного командования под эгидой Евросоюза или будет полностью демонтирована. Большая часть американского воинского контингента должна вернуться из Европы на родину, но по взаимному согласию. США могут оставить на континенте ограниченное число военно-воздушных и военно-морских баз.

Сложнее с договором о безопасности с Японией; от него нельзя отказываться, но он все же подлежит пересмотру. По существующим сегодня условиям Соединенные Штаты берут на себя большую часть бремени по защите Японии, а Токио согласен помогать им в этом деле. Следует поменяться ролями так, чтобы Япония взяла на себя всю полноту ответственности за собственную оборону, а Вашингтон оказывал ей поддержку. В связи с обеспокоенностью растущей мощью Китая не все американские войска должны покинуть этот регион. Но Пентагону следует ограничить военное присутствие в Японии, сосредоточившись на решении непосредственно возникающих военных проблем. Все американские морские пехотинцы могут быть выведены. Тем самым был бы положен конец тягостным переговорам об их будущем на острове Окинава. ВМС и ВВС США должны сохранить костяк своих сил в Японии и вокруг нее, но численность также подлежит сокращению. В других странах Азии американская армия могла бы наладить рабочий контакт с правительствами для обеспечения доступа к региону в случае возникновения кризисов в будущем, не пытаясь, однако, договориться о создании новых постоянных баз.

Военным пора произвести переоценку своих обязательств в Персидском заливе: на Соединенных Штатах лежит ответственность за обеспечение защиты стран региона от нападений извне, что не предполагает защиту от внутренних междоусобиц. Вашингтону по-прежнему нужно заверять в своей поддержке правительства, которые опасаются Ирана. Они боятся, что эта держава, единственная, претендующая на региональную гегемонию, нападет на них и отберет нефтяное достояние. Вне всякого сомнения, Иран способен натворить много бед. Но армия США уже доказала свою способность предотвращать подобные исходы в прошлом, когда защитила Саудовскую Аравию и изгнала войска Саддама Хусейна из Кувейта в 1991 году. Наземные силы, развернутые для вторжения, представляют собой удобную мишень для авиаударов. Американская авиация и крылатые ракеты на борту военных кораблей, дислоцированных в данном регионе, сразу придут на помощь. При заблаговременном оповещении ВВС быстро усилят наземные базы арабских государств Персидского залива, как во время войны 1991 г., когда региональные державы, противостоявшие агрессии Саддама, подготовили все необходимое для усиления американских армейских подразделений за счет поддержания инфраструктуры и запасов топлива на военных базах.

Но солдатам США больше не обязательно расквартировываться на побережье Персидского залива, где они возбуждают антиамериканские настроения у местного населения. Тем самым Белый дом прерывает тесные связи с автократическими режимами сомнительной легитимности. Например, внутренняя ситуация в Бахрейне неустойчива, и это порождает сомнения в том, что Соединенным Штатам в будущем удастся наращивать там военное присутствие. Война в Ираке доказала, что попытки установления новых режимов в арабских странах – задача для узколобых политиков; защита нынешних режимов от внутренних мятежей не менее сложна.

Сдержанная глобальная стратегия позволила бы существенно сократить численность вооруженных сил США, сэкономить денежные средства и послать союзникам сигнал о том, что им пора быть более самостоятельными. Пентагон мог бы снять с себя ответственность по противодействию повстанцам, что позволит вдвое сократить численность сухопутных войск. Вместе с тем ВМС и ВВС подлежат сокращению лишь на четверть или на треть, так как строительство самолетов и кораблей требует длительных сроков, а они еще могут понадобиться для поддержания баланса сил. ВМС и ВВС также хорошо приспособлены для решения проблем безопасности в Азии и Персидском заливе. Поскольку они чрезвычайно мобильны, в ключевых регионах достаточно оставить лишь некоторые подразделения. Остальные могут базироваться в портах приписки в качестве мощного стратегического резерва.

Общая численность и качество американских вооруженных сил должны определяться масштабом поставленных перед ними задач: защита важных месторождений полезных ископаемых и союзников от прямого нападения. В прошлом Вашингтон слишком часто использовал свою дорогостоящую армию для решения вопросов, которые следовало бы оставить дипломатам. Это положение недопустимо. Хотя Пентагону следует и дальше продолжать отработку взаимодействия с армиями других стран в ключевых регионах, он должен позаботиться о том, чтобы не перегружать календарь военными учениями. Подобные изменения будут способствовать целости и сохранности войск, предотвратят износ вооружений и оборудования, а главное – не будет создаваться впечатления, будто США готовы брать на себя решение всех возникающих проблем глобальной безопасности.

Отпустить с миром

Переход к более сдержанной внешней политике означал бы серьезные выгоды, спасение жизней, экономию ресурсов и снижение негативной реакции в мире. Но Вашингтону необходимы дальновидные и продуманные шаги сегодня, чтобы подготовить союзников к принятию на себя ответственности за собственную безопасность и оборону. Снижение уровня военного присутствия США на протяжении десятилетия дало бы партнерам массу времени, чтобы укрепить армии и обрести политико-дипломатические возможности для проведения самостоятельной военно-политической стратегии. Постепенный отвод избыточных войск из разных регионов снизил бы вероятность образования вакуума в сфере безопасности, который могут попытаться заполнить авантюристические региональные державы.

Конечно, союзники сделают все возможное, чтобы убедить Вашингтон не менять нынешнюю политику. Некоторые пообещают усовершенствовать свои вооруженные силы, но забудут об обещаниях, как только это будет им выгодно. Некоторые заявят, что уже сделали все возможное, поскольку внутриполитический и экономический кризис в их странах гораздо серьезнее, чем в Америке. Третьи попытаются увести дискуссию в русло общих ценностей и принципов, а четвертые намекнут, что перейдут на сторону сильных соседей вместо того, чтобы сдерживать и уравновешивать их. Со стороны отдельных союзников не исключены даже угрозы провести военные операции против американцев.

Американским политикам следует сохранять спокойствие, помня о том, что богатые союзники вряд ли уступят свой суверенитет региональным державам. На самом деле история показывает, что государства чаще выступают в качестве противовеса могущественным державам, нежели переходят на их сторону. Что касается потенциального противника, то Соединенным Штатам ничто не мешает продолжать сдерживать активность тех, кто несет непосредственную угрозу их жизненно важным интересам. Но необходимо более точно определить область этих интересов и сохранять достаточную военную мощь для их защиты.

Конечно, США могут оставить все без изменений и продолжать транжирить ресурсы, настраивать против себя страны и народы, нянчиться с отнюдь не бедными союзниками. Возможно, экономические и геополитические тенденции изменятся, тогда нынешняя стратегия позволит Вашингтону на радость всему остальному человечеству чувствовать себя вполне комфортно в роли рулевого. Но если государственный долг продолжит расти, а сила будет дальше смещаться в сторону от Америки, то очередной экономический и политический кризис заставит Вашингтон резко изменить курс, и тогда дружественные и не очень дружественные страны так же быстро начнут приспосабливаться к новым условиям. Такой путь представляется наиболее опасным.

Первое Международное шоу дорогих и эксклюзивных автомобилей Dubai's First Luxury Car Show открылось в четверг в Дубае в выставочном комплексе Festival City.

Организатор выставки журнал Auto Trader UAE сообщает, что всего в ходе мероприятия, которое продлится три дня, будет представлено "более 300 самых красивых, дорогих, агрессивных и роскошных автомобилей таких марок, как Ferrari, Lamborghini, Bugatti, Bentley, Rolls Royce и других".

Причем в отличие от других автошоу, на этой выставке посетители смогут купить любой понравившийся "образец". Более того, желающие продать своего "железного коня" также смогут предложить товар на специальной площадке, при условии, что он соответствует заданному уровню. Ежегодно в странах Персидского залива рынок автомобилей стоимостью выше 250 тысяч долларов увеличивается на 20%.

Ожидается, что автошоу в Дубае за три дня посетит порядка 50 тысяч человек. В ОАЭ и других странах Персидского залива регулярно проводятся выставки-продажи роскошных товаров, в том числе ювелирных украшений, предметов искусства, яхт. По данным, которые приводит газета "Аль-Имарат аль-Яум", ОАЭ, Бахрейн, Кувейт и Катар входят в первую десятку государств по числу миллионеров относительно общей численности населения. Благодаря высоким ценам на нефть личные состояния в государствах Северной Африки и Ближнего Востока увеличились в 2011 году на 5% и достигли 4,5 триллионов долларов США. Согласно информации издания, в ОАЭ число миллионеров к 2017 году вырастет с нынешних 43 тысяч до 46 тысяч человек, а в Саудовской Аравии - с 46 до 64 тысяч. Надим Зуауи.

Президент ОАЭ в рамках программы повышения уровня жизни граждан страны передал в собственность семьям ОАЭ еще 1762 земельных участка. Как сообщает IMEXre.com со ссылкой на издание Arabian Business, президент ОАЭ шейх Халифа бен Заед Аль Нахаян ( Shaikh Khalifa Bin Zayed Al Nahyan) в интервью информационному агентству WAM, комментируя данную новость, отметил, что гражданам Абу-Даби изданный декрет принесет несомненную пользу. Высокая стоимость жилья стала причиной волны недовольства, прокатившейся по странам Ближнего Востока и Северной Африки в прошлом году. Народные волнения были зафиксированы в Бахрейне, Египте, Тунисе, Ливии и других странах региона. В целом, регион стран Ближнего Востока и Северной Африки испытывает нехватку доступного жилья в размере 3.5 млн единиц. В связи с массовыми проявлениями народного недовольства, несколько государств региона приняли решение об увеличении расходов на строительство недорогого жилья для постоянно растущего местного населения. В Абу-Даби в декабре прошлого года был создан специальный Жилищный Совет, в полномочия которого входит разработка жилищных программ, правил и стандартов строительства жилья, а также создание базы данных граждан эмирата, подавших прошение на получение займов, земельных участков или доступного жилья. База данных, созданная Жилищным советом, облегчит последующее рассмотрение каждой кандидатуры в отдельности для отбора кандидатов на получение жилья или земельных участков. ОАЭ > Недвижимость, строительство > russianemirates.com, 25 февраля 2013 > № 827967

В эксклюзивном интервью с Ричардом Клементсом (Richard Clements) издания TheAviationist летчик пилотажной группы Королевских ВВС Саудовской Аравии майор Валид Исса (Waleed Issa) говорит о «Саудовских ястребах» (‘The Saudi Hawks').

Образованная 6 июня 1998 года 88-я эскадрилья Королевских ВВС Саудовской Аравии, которая также известна как ‘The Saudi Hawks', была создана начальником штаба саудовских ВВС генералом Абдулазизом Хенаиди (Abdulaziz Henaidy) при поддержке принца Султана бин Абдулазиза (Sultan Bin Abdulaziz), министра обороны и авиации.

Группа, базирующаяся на авиабазе «Король Фейсал» (Табук) на северо-западе страны, летает на самолетах BAE Hawk Mk65/65A, которые были специально оборудованы дымовыми генераторами и окрашены в очень красивую бело-зеленую схему.

Первое публичное выступление группы состоялось в январе 1999 года в Эр-Рияде во время торжеств по случаю 100-летней годовщины Саудовской Аравии и в следующем году, в Бахрейне, группа сделала свой первый зарубежный показ.

Первая поездка команды в Европу состоялась 2011 году с показом на авиашоу Zeltweg Power Air.

Вскоре после этого команда совершила свою первую поездку в Великобританию на шоу Royal International Air Tattoo (RIAT) на авиабазе Файрфорд, на котором в первый день мероприятия полеты были отменены из-за плохой погоды, но на следующий день группа вызвала зрителей в восторг динамичным показом.

В 2012 году «Саудовские ястребы» вновь выступили на авиашоу в Великобритании, где они посетили авиастанцию Йовилтон Королевских ВМС в День авиации и показали очень впечатляющее представление и заработали себе целый легион новых поклонников.

После этого выступления одна из его фотографий была размещена на странице ‘The Saudi Hawks' в «Фейсбуке», где автор познакомился с майором Иссой, с которым стали друзьями.

В преддверии сезона 2013 майор Исса согласился дать интервью TheAviationist и поделился своим рассказом о том, как ему удалось стать летчиком пилотажной группы.

- Во-первых, майор Исса, спасибо за то, что Вы нашли время поговорить с нами. Многие люди хотели бы узнать, как летают «Саудовские ястребы» и как Вы стали летчиком.

- Стать летчиком-истребителем было мечтой моего детства. После окончания школы я решил осуществить свою мечту и спасибо Богу, что она осуществилась.

- Так, как же Вы стали частью команды?

- После поступления в Королевские ВВС, чтобы стать летчиком-истребителем, я видел команду на авиабазе «Король Фейсал» в одном из выпусков воздушной академии. В то время я уже был в летном этапе, и я не был уверен, что смогу стать одним из членов команды. После того, как я окончил академию, прошло примерно 12 лет, меня в свой кабинет вызвал командир эскадрильи и сказал, что команде требуется летчик. Я рискнул среди 8 кандидатов, и после всех испытаний они выбрали меня и так я стал частью команды.

- Для тех, кто еще не видел «Саудовских ястребов», что можете рассказать?

- На показах «Саудовские ястребы» выступают на шести самолетах. Наше выступление состоит из двух частей:

Первая половина: шесть самолетов выполняют фигуры высшего пилотажа и показывают свое искусство в небе;

Вторая половина: команда разделяется на две группы и выполняет фигуру «Пальма» (скрещенные мечи).

- Вы были в команде в 2012 году, и Вы снова с командой в 2013 году. Как обычно долго остаются в команде?

- Летчик обычно остается в команде около 3-4 года.

- Когда Вы выступаете на авиашоу, Вы и ваши партнеры по команде очень популярны среди зрителей. Как Вы справляетесь с этим?

- Людям нравятся полеты на авиашоу, даже если они не знают о них многого. Поэтому мы стараемся дать им столько, сколько мы можем, в то же время мы должны дать хорошее впечатление о летчиках и о стране, которую мы представляем.

- Если Вы имели возможность рассказать историю вашего времени в команде, то это было бы сказкой?

- Это время действительно не было сказкой в моей голове, но то, что могу сказать о моем опыте, особенно после 12 лет летной карьеры, прежде чем я присоединился к команде, так это то, что авиашоу не легка работа. Это очень тяжелая работа, 4-6 месяцев кропотливой работы, цель состоит в том, чтобы на лице ребенка и его родителей появилась улыбка и чтобы все были счастливы в конце дня.

- Кроме BAE Hawk, на каких военных самолетах Вы летали?

- Я летал на «Торнадо» на обоих вариантах истребителя-перехватчика, известных как ADV (Air Defence Variant) в Саудовской Аравии и F3 в Великобритании, и на вариантах истребителя-бомбардировщика, известных как IDS в Саудовской Аравии и GR4 в Великобритании.

- Есть ли что-нибудь еще, что Вы хотели бы сказать?

- Спасибо за предоставленную мне возможность, и желаю Вам всего самого наилучшего.

- Огромное спасибо Вам, майор Исса, что нашли время ответить на наши вопросы.

Директор свободной экономической зоны (СЭЗ) «Кешм» Эсфандияр Хейдарипур заявил, что в результате реализации проектов в области туризма, промышленности, морского транспорта и международной торговли названная СЭЗ в самое ближайшее время станет одним из важнейших экономических центров в зоне Персидского залива, сообщает агентство ИРНА.

По словам Э.Хейдарипура, в последние годы в СЭЗ «Кешм» была создана необходимая инфраструктура и заложена прочная основа для экономического развития, и в настоящее время здесь ведется строительство пятизвездочных отелей.

Остров Кешм, на котором создана одноименная СЭЗ, по своей площади в два раза превосходит Сингапур и в два с половиной раза Бахрейн.

Э.Хейдарипур отметил, что в течение ближайших полутора лет в СЭЗ «Кешм» будет осуществляться программа по развитию морского порта Шахид Закери, а также продолжится строительство нескольких малых многоцелевых портов.

Э.Хейдарипур заявил, что в администрации СЭЗ уделяется большое вниманию дальнейшему развитию экспорта.

По словам директора СЭЗ «Кешм», остров Кешм по праву считается важным нефтяным, энергетическим и нефтехимическим центром страны.

Минимум пять хорошо организованных пиратских группировок на сегодняшний день действуют в районе побережья Сомали, сообщил в субботу начальник управления планирования развития военно-морского флота, заместитель начальника главного штаба ВМФ контр-адмирал Василий Ляшок.

"Нам известно, что в районе побережья Сомали действует как минимум пять хорошо организованных пиратских группировок, у которых имеются свои силы и средства спутниковой связи, береговые базы, склады, арсеналы, тренажерные базы для подготовки своих пиратов, а также единый руководитель", - сказал Ляшок в эфире радиостанции "Эхо Москвы".

По его словам, сегодняшние пираты - это хорошо организованный противник, который владеет обстановкой в районе Аденского залива, обладает силами и средствами, постоянно совершенствуется и приспосабливается к действиям антипиратской коалиции. Контр-адмирал подчеркнул, что для борьбы с пиратами антипиратская коалиция использует аппаратуру "Меркурий".

"Еще в 2009 году во время встречи в Бахрейне между НАТО и нами (РФ) было заключено соглашение об установке данной аппаратуры на наши корабли", - пояснил Ляшок.

Он отметил, что "Меркурий" позволяет в реальном времени с использованием интернета следить за надводной обстановкой в районе Аденского залива, получать информацию о местонахождении как гражданских, так и военных кораблей. Контр-адмирал добавил, что данная аппаратура установлена на всех кораблях, которые выходят в Индийский океан и Аденский залив.

"Сейчас на наши корабли будет установлена новейшая аппаратура "Семарком+" - это защищенная связь с использованием глобальной сети", - сказал Ляшок.

Благодаря ей, отметил он, уровень взаимодействия между кораблями, находящимися в море, и штабом значительно увеличится.

Ляшок также сообщил, что прорабатываются вопросы топливной совместимости кораблей ВМС НАТО и ВМФ России.

Адмирал отметил, что пираты действуют не только в Аденском заливе, но и в Гвинейском заливе. Он пояснил, что специфика работы "пиратов в том районе - это скачивание топлива, а не захват заложников или кораблей".

"В этом районе действуют антипиратские силы во главе с ВМС США, которые под этим предлогом расширяют свое военно-морское присутствие в этом районе", - закончил Ляшок.

Авиакомпания Flydubai, бюджетный перевозчик Арабских Эмиратов, опубликовала рекордные показатели роста пассажиропотока по итогам 2012 года. Гейт Аль Гейт, президент Flydubai, провёл совместную пресс-конференцию с Лейлой Сухейл, главным исполнительным директором Комитета по организации мероприятий и продвижению Дубая (DEPE), Хамадом Бин Меджреном, исполнительным директором Департамента туризма и коммерческого маркетинга (DTCM) по деловому туризму, и Анитой Мехра, вице-президентом компании «Аэропорты Дубая» по маркетингу и корпоративным коммуникациям. В рамках конференции были представлены рекордные показатели роста пассажиропотока на маршрутах из СНГ, стран Центральной и Восточной Европы и государств Персидского залива. По данным Дубайского международного аэропорта, объём пассажиропотока из стран СНГ и России в третьем квартале 2012 года вырос на 34% по сравнению с аналогичным периодом 2011 года. Во многом прирост был обеспечен за счёт активной экспансии авиакомпании Flydubai в данном регионе. Анита Мехра, вице-президент компании "Аэропорты Дубая" по маркетингу и корпоративным коммуникациям, сказала: «Активность авиакомпании Flydubai на маршрутах из России и стран СНГ, в результате которой многие города региона впервые получили прямое авиасообщение с Дубаем, обеспечила рекордный прирост пассажиропотока. В ноябре 2012 года рост пассажиропотока в Дубайском международном аэропорту составил двузначную цифру. Именно благодаря Flydubai, наш аэропорт по итогам истекшего года преодолеет запланированный показатель в 56,5 миллионов пассажиров и выйдет на четвёртое место в мире по объёму международных пассажирских перевозок». «Дубай является крупным финансовым центром и популярным курортом, привлекающим туристов круглый год, а также обладает уникальным географическим положением на стыке маршрутов между Востоком и Западом. Всё это в сочетании с доступной тарифной политикой Flydubai открывает для множества людей возможность совершать путешествия по широчайшему спектру направлений», - отметил Гейт Аль Гейт, президент Flydubai. Более 40% новых маршрутов, появившихся на карте Flydubai в 2012 году, приходится на страны СНГ, а также Центральной и Восточной Европы. Результаты истекшего года являются ярким подтверждением политики Flydubai, предусматривающей активную региональную экспансию и улучшение ситуации с транспортной доступностью. В настоящий момент рейсами компании охвачены 16 городов региона, расположенных на территории таких стран, как Азербайджан, Армения, Грузия, Кыргызстан, Македония, Россия, Румыния, Сербия, Туркменистан и Украина. Кроме того, Flydubai обладает крупнейшей среди всех ближневосточных авиаперевозчиков сетью маршрутов в государствах Персидского Залива. Компания еженедельно выполняет 265 рейсов в Бахрейн, Катар, Кувейт, Оман и Саудовскую Аравию. На сегодняшний день Flydubai является вторым крупнейший авиаперевозчиком, выполняющим рейсы из Дубайского международного аэропорта. Выдающиеся показатели роста пассажиропотока Flydubai были обеспечены за счёт динамичного расширения карты маршрутов и флота авиакомпании. Среди достигнутых результатов стоит особо отметить следующие: - В 2012 году объём пассажиропотока из стран СНГ, а также Центральной и Восточной Европы увеличился на 285% по сравнению с результатами 2011 года. При этом количество выполняемых рейсов выросло на 114%. - В 2012 году объём пассажиропотока из государств Персидского залива увеличился на 65% по сравнению с результатами 2011 года на фоне роста количества рейсов на 36%. Лейла Сухейл, Главный исполнительный директор DEPE, отметила: «Дубай является одним из самых популярных туристических направлений мира и предлагает своим гостям широчайший спектр развлечений, среди которых шопинг, экскурсии для всей семьи, культурные мероприятия, спортивные турниры, музыкальные фестивали и многое другое. То, что Дубай появился на карте ведущих туристических городов еще раз было подтверждено после того, как в течение двух лет подряд (2011 и 2012 годы) организация IFEA удостоила Дубай статусом «Лучшего города мира по качеству фестивалей и культурных мероприятий». Подобный успех обусловлен тесным сотрудничеством между нами и частными компаниями эмирата. Тесное сотрудничество позволило нам быть уверенными в том, что Дубай предлагает туристам по всему миру лучший и незабываемый отпуск». Хамад Бин Меджрен также сказал: «Авиакомпания Flydubai вносит существенный вклад в повышение туристической привлекательности Дубая среди жителей таких важнейших регионов, как СНГ, Центральная и Восточная Европа и страны Персидского залива. Объём туристов из этих стран растёт с каждым годом, и в этом, несомненно, ключевую роль играет повышение качества авиасообщения». Президент Flydubai добавил: «Деятельность нашей компании всегда была нацелена на освоение новых рынков и предоставление людям возможности совершать путешествия по доступным тарифам. Наши прямые рейсы позволяют пассажирам не только раскрыть для себя туристический и деловой потенциал Дубая, но и посетить множество других городов, охваченных картой маршрутов Flydubai. Успех нашей компании во многом обусловлен той уникальной атмосферой для ведения бизнеса, которой славятся ОАЭ. Именно база в одном из самых быстроразвивающихся городов региона, а, возможно, и всей планеты, позволила нам получить статус самой быстрорастущей новой авиакомпании мира». Эксплуатируя флот воздушных судов, насчитывающий 28 самолётов Boeing 737-800, Flydubai удовлетворяет постоянно растущий спрос со стороны туристов и деловых людей из регионов, охваченных картой маршрутов авиакомпании. ОАЭ > Транспорт > russianemirates.com, 20 января 2013 > № 829425

Крупнейшая в Арабских Эмиратах гостиничная сеть Rotana Hotels открыла в Дейре, историческом районе Дубая, два новых объекта гостеприимства – отели Al Ghurair Rayhaan и Al Ghurair Arjaan на 620 номеров. Таким образом, общий номерной фонд сети вырос в Дубае до 3795 помещений, находящихся в 15 отелях. Новые гостиницы, здания которых примыкают к торговому центру Al Ghurair, уже в первый месяц работы (заселение началось 12 декабря) зафиксировали заполняемость в районе 60%. Сам гостиничный оператор в первый год работы установил для себя норму заполняемости в 60-65% при средней цене за номер 650 дирхамов (US $ 176) в сутки. «Мы быстро расширяем свое присутствие в Дубае», - отметил Омер Каддури, исполнительный вице-президент и главный операционный директор сети Rotana. – «Уже в следующем году эмират будет предлагать для размещения гостей 90 тысяч номеров. Когда меня спрашивают, есть ли в Дубае потенциал для роста гостиничного рынка, я всегда отвечаю утвердительно. Это связано с динамичным развитием самого эмирата, которое происходит при поддержке местных властей». Каддури также отметил, что уровень заполняемости ряда отелей в Сирии и Египте в 2012 году существенно упал вследствие нестабильной политической обстановки в регионе. Тем не менее, группа Rotana продолжает расширение сети на Ближнем Востоке. В планах на текущий год – открытие пяти новых гостиниц, одна из которых – Rotana Rayhaan – строится сейчас в Аль-Айне. Остальные будут открыты в Катаре, Бахрейне, Иордании и Ираке. Планируется также расширение присутствия на рынке Индии. ОАЭ > Миграция, виза, туризм > russianemirates.com, 9 января 2013 > № 829439

Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун выразил сожаление в связи с окончательным утверждением в Бахрейне жестких и уже не подлежащих обжалованию приговоров против двух десятков политических деятелей в этой стране, сообщил во вторник на брифинге официальный представитель главы всемирной организации Мартин Несирки.

"Генеральный секретарь глубоко сожалеет по поводу решения Кассационного суда Бахрейна от 7 января поддержать жесткие приговоры, включая пожизненные заключения, в отношении 20 бахрейнских политических деятелей", - сказал Несирки.

По его словам, глава ООН подтвердил свою убежденность в том, что "единственный путь к содействию миру, стабильности, справедливости и процветанию в Бахрейне лежит через национальный диалог, который отвечал бы законным ожиданиям всех бахрейнцев и в котором свободно и без угрозы шантажа могли бы участвовать все слои общества". Подчеркнув, что такой диалог должен начаться как можно скорее, Пан Ги Мун также призвал власти Бахрейна выполнить недавние обещания провести реформу юридической системы страны.

В марте 2011 года в Бахрейне прокатилась волна протестов шиитского населения королевства, требовавшего установления конституционной монархии. Сейчас там правит суннитская королевская династия. В начале сентября прошлого года Апелляционный суд Бахрейна подтвердил вынесенный еще в апреле 2011 года военным трибуналом пожизненный приговор для семи оппозиционеров-шиитов, в числе которых известный в стране правозащитник Абдель Хади аль-Хаваджа. В отношении остальных были подтверждены приговоры от пяти до 15 лет тюрьмы. Иван Захарченко.

В МИД России рекомендуют российским мусульманам, пожелавшим получить образование за рубежом, делать это не в арабских странах, где в последнее время произошли революционные изменения, а например в более "безопасных" государствах Юго-Восточной Азии, заявил посол по особым поручениям МИД России Константин Шувалов.

Шувалов выступил во вторник на расширенном заседании президиума и аппарата Духовного управления мусульман Европейской части России (ДУМЕР) - одной из трех ведущих централизованных мусульманских организаций страны. Заседание было посвящено подведению итогов 2012 года и обозначению планов на предстоящий год.

"Мусульманское образование за рубежом: притом что приоритет, безусловно, лежит на образовании здесь, внутри нашей страны, частично эта деятельность осуществляется заграницей. К сожалению, то, что происходит в арабском мире, особенно не благоприятствует для осуществления наших планов", - сказал Шувалов.

В пример он привел непростую ситуацию, сложившуюся за последние годы в Египте, Тунисе и Сирии. Между тем, в Каире находится наиболее авторитетный в мусульманском мире университет "Аль-Азхар".

"Казалось бы, ранее многие эти страны - Египет, Тунис - рассматривались как наиболее перспективные и безопасные с точки зрения возможности получения образования и, главное, упорядочения этой деятельности, договоренностей с местными властями. Но процессы бурные идут, жизнь идет, нужно видеть и использовать другие возможности и искать путь, где это хорошо делать, допустим в таких отдаленных местах как Индонезия, которая осталась в стороне от этих революционных изменений", - сказал посол.

По его словам, еще один вариант - Малайзия, которая, хотя "не так богата предложением, но те же безопасные условия в ней есть".

В своем выступлении Шувалов также отметил богатый опыт сотрудничества Совета муфтиев России (СМР), основу которого составляет ДУМЕР, с зарубежными исламскими партнерами, вместе с тем призвав СМР активизировать международную деятельность.

"Хотелось бы, чтобы о наших мусульманах знали с их слов, чтобы вас видели, чтобы слышали именно вас, а не мнение кого-то, услышанное еще от кого-то, о том, как вам здесь живется", - сказал представитель МИД, добавив, что "голос российских мусульман должен быть, конечно, голосом патриотов".

Председатель ДУМЕР и Совета муфтиев России муфтий шейх Равиль Гайнутдин со своей стороны заметил, что во время своих зарубежных поездок он и другие представители СМР всегда разъясняют позицию российских мусульман "о том, что Россия является другом ислама".

"И когда мы посещаем исламские страны, наши арабские братья сами нам говорят: "Россия же для нас друг, но почему Россия не занимает в мире достойную позицию?" Здесь, наверное, нужно, чтобы и наши политики, политическое руководство, и в том числе министерство иностранных дел, занимали должное отношение и внимание к арабскому, мусульманскому миру", - сказал он.

Волна демонстраций и протестов началась в арабском мире в декабре 2010 года, после того как в Тунисе вспыхнули массовые акции протеста, которые переросли в столкновения с полицией. В середине января 2011 года экс-президент страны, потеряв контроль над ситуацией, покинул Тунис. В течение нескольких месяцев массовые акции протеста распространились на ряд арабских стран - Египет, Ливию, Марокко, Иорданию, Бахрейн и Оман. Давление оппозиции привело к смене власти в Египте, Ливии, Йемене и существенным реформам в Марокко.

Последней страной, где вспыхнули массовые акции протеста, стала Сирия - там волнения начались в марте 2011 года, и в настоящее время переросли в кровопролитные столкновения сил правопорядка и вооруженных группировок оппозиции.

Иранская ядерная программа и ситуация в Сирии станут, как ожидается, главными темами на открывающемся в понедельник в столице Бахрейна очередном саммите Совета сотрудничества государств Персидского залива (ССГПЗ).

Помимо главных мировых и региональных проблем, лидеры стран Персидского залива обсудят экономическое и социальное сотрудничество в рамках ССГПЗ и перспективы трансформации Совета сотрудничества в Союз.

"Саммит стран Залива собирается в чрезвычайно нестабильное время, нам необходимо выработать единое видение основных мировых проблем и пути взаимодействия с ними", - заявил накануне саммита генсек ССГПЗ Абдель Латыф аз-Зияни.

ССГПЗ был создан в 1981 году как закрытая международная организация. В Совет входят шесть государств региона - ОАЭ, Бахрейн, Катар, Кувейт, Оман и Саудовская Аравия. Маргарита Кислова.

Иран уверен, что правительство Сирии не будет применять химическое оружие, Западу стоит обратить внимание на Бахрейн. Об этом заявил на пресс-конференции в Москве замглавы МИД Ирана Хосейн Амир Абдоллахиян.

"Мы уверены, что правительство Сирии не будет применять химическое оружие, - подчеркнул дипломат. - Нужно посмотреть на ситуацию в Бахрейне".

"В Бахрейне применяются отравляющие газы, уже десятки человек погибли, - сказал он. - Причем некоторые западные государства переправили в Бахрейн эти газы". "Налицо химическое оружие, хоть и ослабленное, - добавил он. - Но ни ответа, ни привета - все молчат".

Иран предложил свой план урегулирования ситуации в Сирии.

О деталях этого плана он рассказал в интервью "Голосу России": По поводу размещения зенитно-ракетных комплексов Patriot на сирийско- турецкой границе замминистра иностранных дел Ирана сказал: "Мы выступили против этого. Считаем, что это создает угрозу безопасности всему региону".

4 декабря Североатлантический совет на уровне министров иностранных дел принял политическое решение о размещении Patriot на турецкой территории, прилегающей к сирийской границе для защиты Турции от "возможных ракетных атак со стороны Сирии".

По имеющейся информации, в Турцию будут направлены шесть комплексов из Соединенных Штатов, Нидерландов и Германии. Для обслуживания и охраны комплексов в миссии НАТО будут задействованы около 1,2 тыс. военнослужащих трех стран. По предварительным оценкам, комплексы смогут встать на боевое дежурство уже в январе 2013 года.

Замглавы МИД Ирана назвал недостоверной информацию о том, что экспорт иранской нефти вдвое сократился

Замглавы МИД Ирана Хосейн Амир Абдоллахиан назвал недостоверной информацию о том, что экспорт иранской нефти вдвое сократился.

"Конечно, некоторые государства меньше покупают иранскую нефть. Но у Ирана есть свой рынок, весьма разнообразный. В этом году за 9 месяцев объем поставок иранской нефти превысил объем за аналогичный период прошлого года", - сказал Абдоллахиан

"Санкции, конечно, иногда создают трудности для Ирана, - продолжил замминистра. - Но, исходя из того, что Иран - это большая страна, он так сильно не ощущает эти санкции".

"Мы уже более тридцати лет находимся под различными санкциями. Если их снимут, тогда у нас, возможно, возникнут трудности", - пошутил Абдоллахиан.

"Но и эти санкции мы не приветствуем", - подчеркнул он.

"Действительно, некоторые страны сократили импорт иранской нефти, но у иранской нефти есть широкий рынок. За девять месяцев этого года объем поставок иранской нефти больше, чем за аналогичный период прошлого года", - продолжил дипломат.

Иран сделает все возможное, чтобы ситуация в Сирии не стала развиваться по "худшему сценарию"

Об этом заявил замглавы МИД Ирана Хосейн Амир Абдоллахиан, отвечая на вопрос о том, готов ли будет Иран оказать техническую поддержку в случае такого развития событий.

"Мы делаем все возможное, чтобы сирийский народ имел возможность сам решать свою судьбу, - сказал дипломат. - Мы делаем все возможное, чтобы страна не шла навстречу внешнему вмешательству".

"На будущее Сирии мы смотрим и думаем о нем с оптимизмом", - подчеркнул Абдоллахиан.

Иран не верит в победу оппозиции в сирийском конфликте

Тегеран не считает, что оппозиция может победить в конфликте в Сирии и прийти к власти, заявил замглавы МИД Ирана Хосейн Амир Абдоллахийан.

"Мы считаем, что в конечном итоге победит сирийский народ в противостоянии в Сирии, а не иностранное, не вооруженное вмешательство извне. Победит именно та группа, которая имеет авторитет внутри Сирии. Если предположить, что оппозиция свергнет режим, а потом сама будет управлять этой страной, то это не соответствует действительности. Это просто вымысел", - сказал он в ходе пресс-конференции.

Работы на АЭС "Бушер" идут по графику

Работы на АЭС "Бушер" идут по графику, заявил замминистра иностранных дел Исламской Республики.

"Работы на Бушерской АЭС идут по плану, - подчеркнул он. - Все в рамках графика".

Иран выразил протест против размещения ракет "Пэтриот" в Турции

Размещение противоракетных комплексов "Пэтриот" на территории Турции не будет способствовать укреплению безопасности этой страны, заявил замглавы МИД Ирана Хосейн Амир Абдоллахиян.

"Что касается размещения комплексов "Пэтриот" на турецко-сирийской границе, то это не будет обеспечивать безопасность Турции, а также не будет способствовать укреплению региональной безопасности", - сказал он.

"Мы против размещения этих ракет на территории соседнего государства", - добавил иранский дипломат.

По словам Абдоллахияна, Тегеран уже выразил протест Турции в связи с размещением "Пэтриотов".

Если сирийский народ изберет нового правителя, все стороны должны будут уважать этот выбор

"Если будут выборы и выберут другого человека, стороны должны будут это уважать, - сказал Хосейн Амир Абдоллахиан. - Но внешнее вмешательство недопустимо".

"В сирийском кризисе победит сирийский народ, а не вооруженное вмешательство", - добавил дипломат, комментируя возможность победы оппозиции.

Он пояснил, что в Сирии совершенно невозможна такая ситуация, что Башар Асад будет свергнут, а оппозиция будет править. Большая часть народа, пояснил он, с этим не согласна.

Следующая конференция по межсирийскому диалогу пройдет в Дамаске в ближайшее время

У Ирана есть план из шести пунктов по сирийскому урегулированию, Россия с ними согласна, заявил Хосейн Амир Абдоллахиан.

"Иранский план состоит из шести пунктов. Это, в частности, немедленное прекращение насилия, национальный диалог, - отметил Абдоллахиан. - Мы уже предприняли ряд шагов по осуществлению этих двух пунктов". Замглавы МИД Ирана напомнил, что в прошлом месяце в Тегеране состоялась конференция по межсирийскому диалогу с участием представителей правительственных сил и оппозиции. По его словам, следующая такая конференция пройдет в Дамаске в ближайшее время.

"Другие пункты - это создание правительства национального примирения, оказание помощи сирийскому народу с учетом наступления зимы", - сказал высокопоставленный дипломат, добавив, что Иран "активизировал такую помощь". Пятый и шестой пункты, продолжил Абдоллахиан, это "освобождение из-под стражи, тех, кто не совершал преступлений против сирийского народа и доступ СМИ ко всем слоям сирийского общества".

Иранский дипломат обвиняет Клинтон в причастности к убийствам сирийцев

Замглавы МИД Ирана Хосейн Абдоллахийан назвал госсекретаря США Хиллари Клинтон "одной из убийц сирийского народа".

"Другие стороны открытым текстом и во всеуслышание поддерживают направление оружия в Сирию, в том числе госсекретарь США госпожа Клинтон проповедает эту идею. Если мы будем говорить об основных убийцах сирийского народа, одна из этих убийц - госпожа Клинтон", - заявил Абдоллахийан.

Он подчеркнул, что все государства должны нести ответственность за то, чтобы не поставлять оружие в Сирию.

"Поэтому мы говорим, что нужно региональное сотрудничество, чтобы никакое оружие не поступало в Сирию. Мы поддерживаем всякий механизм, который предотвращает поступление оружия в Сирию", - отметил иранский дипломат.

Отношения Тегерана и Анкары не пострадают из-за отмены визита Ахмадинежада

Отмена визита президента Ирана Махмуда Ахмадинежада в Турцию не означает ухудшения отношений между Тегераном и Анкарой, заявил замглавы иранского МИД.

"Наши отношения с Турцией таковы, что совершение или несовершение визита в Турцию не может ставить под вопрос наши отношения с ней", - сказал он на пресс-конференции в Москве во вторник.

"У нас стратегические отношения с Анкарой, у нас отличные отношения с Турцией, но у нас разные позиции по Сирии", - признал иранский дипломат.