Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

В России нет военного джихада и никаких оснований для него, заявили мусульманские деятели в пятницу в РИА Новости по итогам международной конференции "Исламская доктрина против радикализма".

Крупные исламские ученые мирового уровня из 23 стран съехались на этой неделе на двухдневный форум в Москву и приняли Московскую богословскую декларацию по вопросам джихада, применения норм шариата и халифата. Документ, названный "историческим", опубликован на сайте одного из организаторов конференции - российского научно-просветительского центра "Аль-Васатыйя - Умеренность".

"Там дается подробное определение джихада. И говорится о том, что только правитель может принимать решение о джихаде, что военный джихад не может быть целью, а только средством... В России нет джихада - для военного джихада в России условий нет, ни в одном регионе, ни в одной республике, ни на федеральном уровне", - сказал на пресс-конференции в РИА Новости руководитель научно-просветительского центра "Аль-Васатыйя - Умеренность", доктор философских наук Али Вячеслав Полосин.

По его словам, в широком понимании джихад - это "любое усердствование" во исполнении воли Всевышнего, так Пророк пояснил одному юноше, что его джихад - помогать родителям. А журналистам подходит фраза "джихад пера", сказал Полосин.

"Московская богословская декларация обращена к широкому мусульманскому обществу, в первую очередь, к молодежи, к тем, кто находится в сомнениях, в поисках истины, к тем, кто видит в сепаратистах "Робин Гудов", к тем, кто еще недалеко ушел на опасном пути радикализма... Эти люди нуждаются в том, чтобы им дали богословские аргументы: почему этот путь - запретный. Нам важно показать, что для мусульманина является абсолютным харамом (запретом), когда кого-то взрывают, когда стреляют из-за угла и так далее", - добавил Полосин.

Он считает также, что "богобоязненный мусульманин никогда не нанесет вреда ни христианину, ни иудею".

"Никакого джихада нет (в России) - и воевать они не имеют права. Каждому мусульманину предоставляется возможность выполнять пять столпов ислама, никто их не преследует", - заявил депутат Госдумы, руководитель комиссии при главе Дагестана по адаптации к мирной жизни лиц, прекративших террористическую и экстремистскую деятельность, Ризван Курбанов.

По его словам, экстремистские действия сепаратистов далеки от религии, "это самый настоящий фашизм", а "идеология сепаратистских сайтов уже обошла идеологию фашизма". Он привел в пример случаи, когда людей зомбируют и толкают на убийства - убеждая, что это якобы и есть джихад, который открывает ворота в рай. "Идет катастрофическое зомбирование", - резюмировал депутат.

Молодой исламовед, кандидат политических наук Ринат Мухаметов напомнил, что мусульманское сообщество управляется не иерархическими структурами, а богословскими авторитетами. Поэтому прошедшая в Москве международная конференция улемов (богословских авторитетов) с мировым именем имеет большое политическое значение для стабильности в России.

"Мусульманское сообщество России дестабилизировано. Собственной богословской школы за 20 лет не сложилось - и авторитетных, на мировом уровне, богословов у нас нет. Следовательно молодежь прислушивается к голосу из-за рубежа. И то, что авторитеты мирового уровня приехали в Россию и разъяснили понятия джихада, халифата, такфира применительно к России, безусловно, способствует стабилизации", - убежден Мухаметов.

Декларация

Московская богословская декларация подготовлена заместителем главы Международного союза исламских ученых шейхом Абдаллой бин Байя и переведена с арабского. Ее первая часть посвящена запрету на кровопролитие.

"Аллах указал на то, что насилие по отношению к одному человеку является насилием по отношению ко всем людям. Всевышний, хвала Ему, сказал: "Кто убил душу не за душу или не за порчу на земле, тот как будто бы убил людей всех. А кто оживил ее, тот как будто бы оживил людей всех" (сура "Трапеза", аят 32)", - гласит декларация исламских богословов.

Согласно документу, "сохранение душ и крови, запрет на причинение им ущерба и на кровопролитие по ложной причине являются общим знаменателем всех божественных и ниспосланных ранее законов".

Наибольшая часть декларации трактует понятие "джихад" как "следование правильным путем, сознательные и благоразумные деяния".

"Джихад убеждал народы в массовом порядке уверовать в Аллаха. Джихад никогда не был направлен на порабощение народов или на истощение природных ресурсов", - сказано в документе. Джихад - это не "разрушительный проект" или "план мести". Это понятие включает ряд критериев, призванных "сохранить цивилизационную роль джихада в исламе".

Мусульманские богословы отметили, что "сводить понятие джихада только к ведению войны, не учитывая при этом другие компоненты смысла этого понятия, неправомерно" - "такой подход зачастую становится поводом для клеветнических и неуместных измышлений". "В ранние времена ислама предписывалось вести мирный джихад, в том числе джихад души, заключавшийся в повиновении Аллаху. Об этом говорят хадисы", - поясняет декларация.

В ней сказано также, что "джихад (в истинном значении этого слова) является важным средством следования людей прямым путем к истине и к служению Богу". "Следование людей прямым путем является благородной целью и высоким устремлением людей, взывающих к Аллаху. И наконец, следование прямым путем выше военного джихада, так как цель выше средств. Если же средства противоречат цели, предпочтение отдается цели", - сказано в документе.

Принявшие декларацию богословы мирового уровня убеждены, что "джихад должен осуществляться только на пути Аллаха (согласно шариату: правовым нормам мусульманского государства) и не должен превращаться в смуту". "Если же он вызывает смуту, превращается в подстрекательство, приводящее к прекращению проповеди ислама, если он уводит людей от истины, отпугивает и отдаляет молодежь от чистой проповеди религии, то это означает, что джихад не выполняет своего высочайшего предназначения (не является по сути джихадом). Такой джихад следует прекратить и отказаться от него", - подчеркнули мусульманские ученые.

Декларация касается также вопросов такфира (объявлении о неверии кого-то), отношения к иноверцам, халифата.

В частности, улемы предупреждают, что "необдуманность в такфире" является "большим злом и огромной опасностью". "Сколько бед, пагубных последствий и печальных результатов принесло умме (мусульманам) это явление! Не должны проявлять поспешности в этом вопросе те, кто имеет хотя бы минимум богобоязненности и хотя бы небольшие знания, кто сохраняет спокойствие духа", - сказано в декларации.

Именитые участники форума

В конференции "Исламская доктрина против радикализма" в Москве приняли участие сотни гостей, в частности, ведущие исламские богословы из Саудовской Аравии, Кувейта, Катара, Марокко, Иордании, Туниса, Бахрейна, Ирака, Египта, Ливана, Мавритании, Судана, Афганистана, Турции, Ирана, Албании, Швейцарии, Киргизстана, Узбекистана, Таджикистана, Казахстана, Азербайджана, а также российские муфтии, представляющие подавляющее большинство регионов страны.

Среди наиболее известных гостей: генсек Международного союза исламских ученых, доктор Али аль-Карадаги, зампредседателя Международного союза исламских ученых доктор Абдуллах бин Байя, муфтий Ливана Мухаммад Рашид Кабани, министр по делам религий Туниса доктор Нуруддин аль-Хадмий, первый замминистра по делам ислама и вакфов Кувейта, президент Международного центра "Аль-Васатыйя" доктор Адель аль-Фалях, генсек Международного комитета изучения Корана доктор Абдулла Басфар, руководитель суннитского Аппарата по делам вакфов Ирака доктор Ахмад ас-Самараий.

С российской стороны в форуме участвовали главы и представители всех централизованных мусульманских структур: председатель Совета муфтиев России муфтий Равиль Гайнутдин, председатель Координационного центра мусульман Северного Кавказа муфтий Исмаил Бердиев, председатель Российской ассоциации исламского согласия муфтий Мухаммад Рахимов, зампредседателя Центрального духовного управления мусульман России муфтий Альбир Крганов.

Региональные духовные структуры мусульман были представлены, в частности, председателем Совета алимов Чеченской республики Хож-Ахмедом Кадыровым, главами Духовных управлений мусульман Азиатской части России Нафигуллой Ашировым, Саратовской области Мукаддасом Бибарсовым, Дагестана Ахмадом Абдуллаевым, Чечни Султаном Мирзаевым, Ингушетии Исой Хамхоевым, Северной Осетии Хаджимурадом Гацаловым, Тюменской области Фатыхом Гарифуллиным. Ольга Липич.

Как считают эксперты, сложившееся положение дел в мировой политике и глобальной экономике не может обеспечить переход ведущих мировых держав к следующему шестому технологическому укладу (нано-, био-, инфо-, когно) на основе новых источников энергии взамен устаревшей системы накопления капитала на базе углеродной энергетики, инструментов военного и информационного принуждения народов мира. Ситуация усугубляется нарастанием геодемографических и социально-политических противоречий в мире, природно-климатических, техногенных и других катаклизмов.

По оценкам специалистов, переход к постиндустриальной экономике знаний знаменует начало азиатского цикла накопления капитала, а это означает новый виток геополитического противоборства вокруг Евразии, где уже сейчас протекает около 80 % войн и вооруженных конфликтов. При этом в эпицентре столкновения глобальных интересов оказывается все постсоветское пространство. Главными инструментами внешнего вмешательства в дела самого большого континента на Земле выступают транснациональные корпорации, военно-политическая система НАТО и международная объединенная корпорация СМИ и интернет ресурсов, которые действуют под жестким контролем «мировой закулисы».

Исторический опыт прошлого столетия подсказывает, что спор о будущем мировой архитектуры, обеспечивающей следующий технологический рывок, будет сопровождаться созданием новой финансовой системы. Причём либо рождение такой системы спровоцирует новую мировую войну, по аналогии с созданием ФРС -Первая мировая), либо наоборот «большая» война приведет к НФС, -Вторая мировая - Бреттон-Вудс. В нынешнем контексте развития мировых событий также вряд ли удастся избежать «большой» войны. Таким образом, земная цивилизация вступила в новый угрожаемый период своего развития, последствия которого сегодня непредсказуемы. Возможность втягивания в «большую» войну России - это для нее сегодня главный геополитический вызов, прямая угроза национальной безопасности, территориальной целостности и суверенитету страны.

История свидетельствует о том, что решения о «больших» войнах принимаются в «тиши» теневых кабинетов «закулисья», подготовка ведется по каналам спецслужб. В публичной сфере обрабатывается в нужном русле через СМИ общественное мнение, дезинформируются потенциальные противники, на международных форумах и встречах обсуждаются второстепенные темы, нередко отвлекающие от главного вопроса мировой текущей повестки. 18-19 мая в Кэмп-Дэвиде в загородней резиденции президента США пройдет встреча в верхах (58, а уже 20-21 мая в Чикаго состоится 25-саммит НАТО. На повестке дня - среднесрочная политика НАТО в Афганистане, долгосрочные многонациональные проекты, в частности, европейская ПРО, политика в отношении России, «умная» защита (зтай ёе&ше) и политика в арабском мире. Планируется рассмотрение и ряда «негласных» проблем, среди которых особняком стоит «иранская» проблема.

Предстоящие саммиты в США, как считают некоторые эксперты, могут стать неким историческим подобием Мюнхенского сговора 1938 года. Как известно, тогда Великобританией, Францией, Германией и Италией были подписаны соглашения о передаче Германии Судетской области Чехословакии. Впоследствии, несмотря на предложенную от СССР военную помощь, Чехословакия была полностью разделена между Германией, Венгрией и Польшей. Что в конечном итоге привело к нападению Германии на Польшу и началу Второй мировой войны.

Сегодня вместо Германии в роли агрессора выступают США и их ближайшие союзники по НАТО. На роль СССР сегодня претендует Китай - главный геополитический конкурент Запада. Вместо Чехословакии «разменной картой» может стать Сирия, вокруг которой активно уже ведутся «закулисные торги». Ареной начала войны, по исторической аналогии с Польшей в 1939 г., может быть избран Персидский залив и, в частности, территория Ирана. Вокруг Ирана уже давно развернута мощная группировка США и их союзников, готовая нанести удар. Приготовления к войне последовательно ведет Израиль. Предпринимаются активные шаги, чтобы поскорее завершить антисирийской компанию и высвободить усилия для войны с Ираном.

Иранский феномен

Находясь в Иране, сразу понимаешь, почему именно это государство подвергается таким беспрецедентным нападкам. Современный Иран - это фактически альтернатива существующей западной модели, которая доминирует в мире. Несмотря на некоторые восточные издержки, в стране создан некий социальный мусульманский правопорядок и мир, государственная внутренняя политика основывается на принципах исламской справедливости, международная деятельность ведется с учетом национальных интересов. Страна живет и успешно развивается. ИРИ не изгой, как это подается в странах НАТО, а cамодостаточное независимое государство с передовой промышленностью, опирающейся на современные технологические разработки, мощным аграрным сектором, высоким уровнем социальной поддержки населения. Несмотря на санкции против Ирана, которые регулярно вводятся Западом с 1979 года, со времен победы Исламской революции в стране, показывает сегодня неплохие экономические результаты. Так, рост ВВП в последнее время стабилен и составляет 6% в год. Ожидается, что в 2013 году доход на душу населения достигнет 7 тыс. долларов. ВВП Ирана в прошлом году составил 490,1 млрд долларов. Приоритетом иранской экономики является уход от нефтеэкспортной зависимости: если в 1990 году экспорт страны в 12 раз превышал импорт, то в 2011 году - лишь на одну треть. 10% ВВП Ирана составляет продукция сельского хозяйства, 45% - промышленности и еще 45% - услуги.

Уникальны возможности и перспективы Ирана в самообеспечении и торговле углеводородами, что также вызывает ненависть США и их союзников по НАТО. Иран обладает вторыми после России в мире разведанными запасами газа (21 трлн кубометров, 14% мировых запасов). Россия занимает лишь 9-е место в торговле с Ираном, существенно уступая Евросоюзу, Индии, ОАЭ и Южной Корее. В 2011 году товарооборот России с Ираном составил всего 3,5 млрд долларов, а в 2012 году, в связи с режимом санкций, уже уменьшился на 30%. Между тем, иранский бизнес выражает готовность активизировать двустороннее сотрудничество с Россией, осуществлять расчеты в рублях.

Современный Иран не является закрытой страной, отгородившейся от внешнего мира, как это подается в мировых СМИ. Тегеран связан со всем миром - в аэропорту полным полно народу. Рейсы во все уголки мира - Дубай, Пекин, Париж, Ганновер, Москва и т.д. Страна с более чем 2500 летней историей и уникальной восточной культурой обращена в будущее. Наука, образование, информационные технологии и интернет прочно вошли в повседневную жизнь иранцев, значительную часть которых составляет молодые люди. В Иране прекрасно уживаются XIV и XXI век, исламские традиции и современные стандарты жизни. В общественном транспорте, в частности, метро мужчины в европейской одежде, но без галстуков, и женщины в «хиджабах» (платках) или «паранджах» ездят в разных вагончиках. Женщина на своей «женской» половине в автобусе может кормить грудью ребенка, а другая попутчица, рядом, общаться по интернету со знакомыми на другом конце планеты. В Иране поражают цены. Можно проехать из одного конца Тегерана в другой 70 км на такси за 300-400 рублей на наши деньги. На автобусе, по российским меркам, это будет стоить копейки. Овощи и фрукты, что называется «прямо с грядки», пахнут так, что напоминают наше детство, а хлеб на следующий день не покрывается плесенью. Покупая молочные продукты, можно быть уверенным, что это не порошок. Мясо - высшего качества, как и вся пища - здоровая и экологически чистая.

Конечно, в этой восточной стране есть свои проблемы, социальные и другие противоречия, есть бедные и богатые, есть к чему стремиться дальше, чтобы было построено процветающее государство. Однако, современный Иран - это наглядный пример независимого успешного развития для других стран мира. ИРИ входит в число немногих государств мира, которые в действительности являются суверенными и развиваются не под внешним контролем и управлением, а самостоятельно с учетом своих национальных интересов.

Кстати, современная Россия не имеет «привилегии» проводить независимую внутреннюю и внешнюю политику. И эта еще одна причина, наряду с тем, что Иран занимает выгодное геостратегическое положение в Евразии, обладает значительными энергоресурсами и людским потенциалом, боеспособной армией, по которой США и их ближайшие союзники по блоку НАТО вознамерились нанести военный удар.

Планы НАТО

Цель - дальнейшая дестабилизация ситуации в обширном регионе от Суэца до Тибета и перекройка геополитической карты Евразии. Обладая Иранским нагорьем, как составной части сердцевины («хартленда») Евразии, можно будет не только качать безграничные природные ресурсы страны, но и блокировать с этого направления главных соперников Запада - Россию и Китай, усилить на них своего внешнее влияние, повысить уровень прямой угрозы этим странам. Разрушив целый регион, экономику, систему добычи, потребление и транспортировки энергии, можно вызвать массовую миграцию в Россию и Европу, в результате неизбежны новые столкновения на этно-религиозной почве. Из прессы давно уже известны планы провоцирования развала России посредством дальней дестабилизации обстановки в регионах Средней Азии, Кавказа и Поволжья, отделения от РФ регионов Сибири и Дальнего Востока.

Процессы демографической перезагрузки России уже сегодня грозят непредсказуемыми последствиями для национальной безопасности, суверенитета и территориальной целостности страны. Происходящее сегодня с Россией очень похоже на то, что произошло в свое время с Византией, когда в кратчайшие сроки изменились демографический состав, социально-политическая природа, экономика и культура некогда могущественной цивилизации. Пришедшие на смену православным народам тюрки-мусульмане создали Османскую империю, стратегического союзника Запада и, прежде всего, Англии. Сегодня Турция продолжает союзнические традиции Блистательной Порто, являясь южным флангом НАТО.

Сегодня против Ирана развязана беспрецедентная информационная война, регулярно плетутся заговоры, совершаются провокации и диверсии, вводятся санкции, активно разжигаются внутриполитические противоречия на национальной, социальной и религиозной почве. В международном плане блокируются двухсторонние отношения ИРИ с другими странами и, в частности, с РФ. В мусульманских странах Ближнего и Среднего Востока провоцируются суннито-шиитские конфликты. Дело в том, что само существование и могущество Ирана означает неизбежный крах марионеточных режимов Саудовской Аравии, Кувейта, Омана, Бахрейна, потому, что в этих искусственных странах сильны позиции шиитов. В случае ослабления Саудовской Аравии роль шиитов возрастает, серьезно ухудшается позиция Израиля.

Однако добиться желаемого результата Западу будет совсем непросто. Иранские элиты и общество, несмотря на имеющиеся внутриполитические разногласия, в целом, консолидированы вокруг нерушимости политического курса безусловного соблюдения национальных интересов, обеспечения суверенитета и территориальной целостности страны. Машину НАТО и ее хозяев останавливает высокая морально-психологическая готовность населения Ирана к возможному силовому вторжению. Обладая подавляющим превосходством в технике и оружии, на Западе прекрасно понимают, что одними ракетными ударами ничего не решишь. Натовцы не могут даже переманить на свою сторону генералов, как это было в Ираке и Ливии, хотя эта работа ведется непрерывно. Вооруженные силы ИРИ имеют опыт десятилетней кровопролитной войны с Ираком, в которой потери иранской стороны превысили миллион человек, не считая жертв гражданского населения. На культе погибших, мучеников за веру, «испивших бокал смерти», выросло уже не одно поколении молодежи, готовой жертвовать во имя веры и свой страны. В Иране существуют пантеоны «шахидов». В этом плане страна мобилизована и готова к войне. Ислам шиитского толка сегодня выполняет в Иране консолидирующую и мобилизующую функцию, похожую на ту, что в свое время СССР.

Противодействие планам НАТО

Вмешательство НАТО в дела региона и возможный военный удар по Ирану неизбежно дестабилизируют обстановку во всем «южном подбрюшье» РФ и, прежде всего, в Кавказском регионе и Центральной Азии. В данном контексте в новой евразийской политике РФ, наряду с Китаем, Иран должен занять особое место. Главная задача России - это избежать втягивания в войну в регионе, обозначив стратегическую связку с Китаем. Важным инструментом сдерживания глобальной войны следует рассматривать международные политико-экономические и военные объединения с участием РФ. Немалые перспективы имеет объявленный курс на интеграцию России, Казахстана и Белоруссии с целью создания Евразийского экономического союза, последние шаги по ускорению интеграции - верный признак начала проведения мобилизационной политики в угрожаемый период развития земной цивилизации.

В целом, чтобы успешно противостоять негативному развитию событий на южных рубежах России, важно заблаговременно принять меры, в том числе включить современный Иран в евразийский контекст российской внешней политики. Это предполагает более активное вовлечение ИРИ в деятельность международных организаций с участием РФ и, в частности, ШОС, наращивание совместных дипломатических усилий по урегулированию конфликтных ситуаций в обширном регионе от Суэца до Тибета, в том числе, вокруг Афганистана, Сирии, Каспийского моря, расширение взаимовыгодных двухсторонних торгово-экономических и деловых связей, повышение уровня военного сотрудничества, последовательное развитие взаимодействия в гуманитарной сфере на неправительственном уровне. История российско-иранских взаимовыгодных отношений насчитывает боле 400 лет и этим багажом нельзя не воспользоваться.

Одновременно требует кардинального пересмотра военная политики РФ. В целом, и на южных рубежах, в частности, наращивания и усиления здесь группировки сил и средств, повышения их готовности к боевому применению, назрела потребность в эффективном информационном обеспечении деятельности войск, адекватном нынешнему уровню информационного противоборства в мире. На современном этапе эффективная информационная работа становится решающим фактором отстаивания национальных интересов на международной арене, может обеспечить проведение в жизнь новой евразийской внешней политики России, успешно противостоять планам НАТО по дестабилизации обстановки в Евразии и мире.

Редакция Иран.ру благодарит генерального директора Института внешнеполитических исследований и инициатив – ИНВИССИН http://www.invissin.ru/ Веронику Крашенинникову за предоставленный материал

Новый халифат на принципах Евросоюза

В кофейнях Аравии в открытую говорят, что время саудитов ушло

Игорь Панкратенко

Одним из самых обсуждаемых событий на Ближнем Востоке стало предложение Саудовской Аравии и Бахрейна о создании регионального объединения, которое включило бы в себя и остальные страны ССАГПЗ (Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива): Катар, Кувейт, ОАЭ и Оман. По сути, перед нами проект «глубокой интеграции» монархий Персидского залива в супергосударство, новый халифат, чей экономический, политический и отчасти военный потенциал может стать лидирующим в регионе, превзойдя и Иран, и Турцию.

Разумеется, лидеры ССАГПЗ говорят о том, что в основу объединения лягут принципы Евросоюза. Но отношения к этим заявлениям даже в кругах политических элит государств — членов ССАГПЗ, мягко говоря, недоверчивое.

С необходимостью глубокой интеграции согласились уже три государства — Королевство Саудовская Аравия (КСА), Бахрейн и Катар, что вполне логично. Бахрейн сегодня, по сути, является «оккупированной территорией», и физическое выживание династии аль-Халифа зависит от степени лояльности к королевству. 1500 солдат КСА находится в Бахрейне уже 15-й месяц, саудовский и бахрейнский флаги теперь везде рядом в этой стране — от контрольно-пропускных пунктов до международного аэропорта, а в присутственных учреждениях портреты бахрейнского монарха и саудовского короля висят рядом.

Но дело, разумеется, не в том, насколько гармонично смотрятся вместе два монарха. Контроль над Бахрейном — это, по сути, контроль над «Петролистаном», то есть над богатыми нефтью восточными областями Аравии, которые населены преимущественно шиитами. Суннитские арабские монархи, считающие себя «хранителями чистого ислама», подвергают шиитское большинство дискриминации, что служит неиссякаемым источником конфликтов, получивших дополнительную подпитку в ходе «арабской весны».

Утрата контроля над Бахрейном (в котором суннитское меньшинство правит шиитским большинством) означает для Саудовского королевства утрату контроля над собственными восточными провинциями, где протестное движение не удается подавить уже более года. Что в свою очередь может привести к распаду королевства. Однако проблема в том, что бесконечно держать оккупационные силы в Бахрейне саудиты не могут — это вызывает слишком много вопросов у «международной общественности». Поэтому вариант с объединением — это такой изящный способ легализовать и оккупацию, и стремление к тотальному контролю над «Петролистаном».

Но при всей важности проблема Бахрейна является для саудитов сегодня все же проблемой оперативно-тактического характера. Стратегической же — проблема обострившейся борьбы за лидерство в Аравии (и далее — во всем арабском мире) с Катаром. Неудачная попытка переворота в Дохе, инициированная саудитами месяц назад, теплоты в отношения не добавила и сделала борьбу более драматичной.

На стороне королевства — традиции, на стороне Катара — телеканал «Аль-Джазира», новые подходы, идеологическая гибкость и динамизм. Если ваххабизм как господствующее в КСА учение не подвергается обсуждению, то Катар в этом более умерен. Если саудовская династия стремится к консервации социальных отношений, то Катар говорит о том, что мир меняется и управление автомашиной не является смертным грехом для женщины. Если саудиты считают руководство Исламской Республики Иран порождением иблиса, то Катар готов договариваться вплоть до отказа от поддержки сирийских мятежников. Как следствие Катар набирает очки в глазах других монархов, что лучше всего выразил представитель ОАЭ: «Ультраконсервативные взгляды саудитов могут послужить препятствием для наших отношений с другими странами».

В этой фразе, кстати, кроется и ответ на вопрос о сроках объединения. Оман и ОАЭ, а также стремящиеся в ССАГПЗ Иордания и Марокко сейчас просто выжидают исхода борьбы. Конечно, их симпатии склоняются к Катару. В кофейнях Аравии уже в открытую говорят, что время саудитов ушло. Но властители королевства сохраняют еще достаточно сил и влияния для того, чтобы изменить ситуацию в свою пользу, пусть и всего на несколько лет.

В том, что объединение состоится и в ближайшее десятилетие на международной арене появится новый региональный центр силы, лично я не сомневаюсь. Особую пикантность ситуации добавляет ядерная программа стран Залива, которая вступила в завершающую стадию. В то время как мир пытался найти «военную составляющую» иранской ядерной программы, ССАГПЗ спокойно инициировал собственные ядерные исследования, вложил огромные деньги и добился вполне приличных результатов.

Разумеется, новый халифат, да еще и обладающий ядерными технологиями, не самый лучший подарок для США. Но пока официальный Вашингтон избегает резких движений на данном направлении. В кулуарах ССАГПЗ гуляют слухи о том, что Вашингтон может в любой момент достичь стратегических договоренностей с Ираном и ради этого попросту сдать ту же саудовскую династию. Некоторая толика правды здесь есть, но лишь некоторая. Саудиты слишком долго прикармливали представителей политического истеблишмента в Соединенных Штатах, чтобы поворот к ним спиной произошел «сразу вдруг». Но то, что в Вашингтоне накапливается раздражение политикой саудитов, сомнений не вызывает. Как сообщают источники из окружения вице-президента США Джо Байдена, «саудовское досье» извлечено, но рассмотрение его отложено до прояснения вопроса о том, поддержка кого в Заливе даст США больший профит.

Согласно данным Таможенной администрации Ирана, в прошлом году экспорт иранской черешни в стоимостном выражении вырос на 165% и его объем превысил 20 млн. долларов, сообщает агентство ИСНА.

Крупнейшими импортерами иранской черешни в прошлом году были Ирак (9,3 млн. долларов), Россия (5,9 млн. долларов), ОАЭ (3,2 млн. долларов) и Афганистан (1,1 млн. долларов).

Кроме того, названная продукция экспортировалась в Азербайджан, Андорру, Англию, Бахрейн, Туркменистан, Оман, Казахстан, Катар, Кувейт, Малайзию и Индию.

Согласно статистическим данным Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН (FAO) за 2009 год, крупнейшими производителями черешни в мире были соответственно Турция (417,7 тыс. т), Иран (390,7 тыс. т) и США (225 тыс. т), а четвертое и пятое места заняли Италия и Испания.

В самом маленьком арабском государстве – королевстве Бахрейн – будет построен огромный тематический торговый центр Dragon City, ориентированный на продажу товаров и услуг китайского производства.

По данным TradeArabia News Service, кроме торговых площадей в Dragon City предусмотрены выставочные залы, парковки, кафе и рестораны. Центр китайской торговли будет отличаться традиционной "пагодной" архитектурой и ландшафтным дизайном, сетью пешеходных и велосипедных дорожек, обилием водопадов и фонтанов. Предполагается, что новый ТЦ сможет привлечь до 500 тыс. покупателей в год, его появление приведет к росту объемов продаж недвижимости в регионе. Помимо прямых и косвенных инвестиций в строительство и развитие инфраструктуры региона, проект позволит трудоустроить десятки тысяч человек.

В отличие от многих других китайских долгостроев, возведение Dragon City на побережье Мухаррак будет проведено в рекордные сроки. По словам руководителя девелоперской компании Diyar Al Muharraq Аарефа Хереса центр будет открыт в октябре 2014 года. Стоимость строительства не разглашается, известно лишь, что Dragon City станет крупнейшим в Персидском заливе. Управляющие функции будут переданы Chinamex – "Центру инвестиций и развития торговли с Китаем на Ближнем Востоке", который уже участвовал в создании подобных объектов и является оператором Dragon Mart в Дубае, и Chinese City в Мехико.

На первых порах площадь "чайнатауна" составит 46 тыс. кв.м. Более ста китайских компаний и предпринимателей смогут продемонстрировать свою продукцию местным жителям и туристам из разных стран мира, в том числе из Европы и Саудовской Аравии. Таким образом, Бахрейн станет основным источником распространения китайских товаров по странам арабского мира.

Москва лидировала среди крупных городов мира по падению стоимости аренды элитного жилья в четвертом квартале минувшего года, следует из показателей индекса, рассчитываемого компанией Knight Frank.

В целом индекс, отслеживающий динамику ставок аренды элитной недвижимости в наиболее важных городах мира (Knight Frank Prime Global Rental Index), вырос за последний квартал минувшего года по сравнению с аналогичным периодом 2010 года на 3,1%.

При этом по сравнению с третьим кварталом 2011 года в четвертом квартале арендные ставки на элитное жилье в среднем по крупным городам мира выросли всего на 0,3%, что стало самым слабым показателем за два последних года.

"Элитные арендные ставки в Москве упали в четвертом квартале 2011 года по сравнению с аналогичным периодом предыдущего года на 10%, что стало самой слабой динамикой среди городов, включенных в индекс", - указывается в исследовании компании.

Эксперты считают, что падение московского арендного рынка связано с периодом бурного роста в конце 2010 года, когда девелоперы и собственники, вдохновленные общим подъемом рынка в середине года, спровоцировали рост ставок на 7% за четвертый квартал.

"Арендаторы не отреагировали на эти меры повышением спроса, поэтому искусственный скачок арендных ставок закончился стремительным падением в 2011 году", - приводится в докладе комментарий руководителя отдела московских продаж департамента жилой недвижимости Knight Frank Ольги Таракановой.

Теперь коррекция ставок полностью скомпенсирована, и эксперты ожидают стабилизации ситуации к концу 2012 года, указывается в отчете.

Согласно отчету компании, помимо Москвы, отрицательную динамику ставок аренды на дорогое жилье показали также Манама (минус 6,3%) Дубай (минус 4,9%) и Цюрих (минус 1,6%).

В то же время наиболее сильный годовой рост стоимости аренды элитного жилья в четвертом квартале показал Найроби.

Аналитики компании объясняют это экономическим подъемом Кении и увеличивающемуся среднему классу этой страны, который в большинстве своем не может позволить себе ипотеку.

Также высокий рост арендных ставок на элитное жилье продемонстрировали в четвертом квартале Пекин (9,2%) Шанхай (8,3%) и Тель-Авив (7,8%).

Между тем, в Лондоне за год (с четвертого квартала 2010 по четвертый квартал 2011 года) стоимость съема элитных квартир выросла на 6,7%, в Женеве - на 2,9%, а в Нью-Йорке - на 2,8%.

Король Бахрейна Хамад бен Иса аль-Халифа в условиях непрекращающихся протестов шиитского населения одобрил поправки к конституции страны, однако оппозиция назвала их "формальностью", сообщает в пятницу телеканал "Аль-Джазира".

Поправки к основному закону королевства наделяют местный парламент большими полномочиями и правом обращаться к монарху с просьбой отставки того или иного министра, а также главы правительства страны.

Во время церемонии, устроенной в честь принятия конституционных поправок, король Хамад назвал произошедшее "поворотным моментом в истории Бахрейна" и призвал все политические силы присоединиться к процессу "реформ и прогресса".

"Двери для диалога открыты, целью его является национальное согласие", - сказал монарх.

Однако представители местной шиитской оппозиции поспешили назвать принятые изменения конституции "формальностью, не удовлетворяющей требованиям оппозиции и не способной положить конец кризису в стране".

"Наши требования таковы, что правительство в нашей стране должно формироваться на выборной основе, также должны появиться справедливые суды, органы безопасности и парламент, который бы обладал всеми полномочиями, - вот такие нужны поправки", - сказал в интервью телеканалу Абдель Джалиль Халиль, руководитель покинувшей парламент оппозиционной депутатской группы "Аль-Вифак".

Массовые народные волнения в Бахрейне начались в середине февраля 2011 года. В демонстрациях и акциях протеста участвовали оппозиционные силы, представленные в основном мусульманами-шиитами, составляющими 75% населения Бахрейна. Они требовали расширения своих прав в стране, которой правит суннитское меньшинство.

Выступления оппозиции в Бахрейне были подавлены в марте прошлого года при участии воинского контингента, направленного в Бахрейн Советом сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ). В стране прошли аресты активных участников беспорядков, из которых более 400 человек были преданы суду. Подразделения воинского контингента ССАГПЗ до сих пор остаются на территории королевства. Рафаэль Даминов.

Нет у революции конца

Демократизация Ближнего Востока и новые вызовы

А.Г. Аксенёнок – кандидат юридических наук, Чрезвычайный и Полномочный Посол, опытный дипломат, арабист, долго работавший во многих арабских странах, в том числе в качестве посла России в Алжире, а также спецпредставителем на Балканах и послом Российской Федерации в Словакии.

Резюме оссия вынужденно пошла на риск обострения отношений с Западом и с нефтяными монархиями Персидского залива. Соображения внешнеполитического позиционирования как государства, с которым нельзя не считаться, совпали с экспертными оценками региональных последствий.

Пошел второй год с тех пор, как началась череда массовых народных выступлений, которая смела целый ряд несменяемых арабских правителей (Тунис, Египет, Ливия, Йемен). Другим странам (Марокко, Иордания, Сирия) пришлось пойти на частичные политические реформы, промедление с которыми в Сирии было одной из причин разгоревшегося внутреннего конфликта. Третьи восприняли «арабскую весну» как сигнал серьезной опасности, с которой нужно бороться финансовым «пряником» и «мечом» одновременно (нефтяные монархии Аравии). Вновь, как и в начале прошлого века, когда первое «пробуждение арабов» было поставлено под англо-французский протекторат, или во время подъема освободительного движения 1950–1960-х гг. под руководством националистически настроенного офицерства, этот регион, жизненно важный для всего человечества, вошел в полосу затяжных потрясений. Эволюционный путь развития в последние два-три десятилетия вылился в авторитарную стабильность, и теперь вступили в силу законы революционного хаоса. Мощная энергия массовых протестов, выплеснувшаяся на поверхность, создает атмосферу неопределенности, повышенных конфронтационных рисков.

Новое поколение арабов потрясло мир страстным призывом к отстаиванию человеческого достоинства, социальной справедливости, права на свободное национальное развитие. Вместе с тем нельзя не видеть и другой стороны этой медали. Завязался тугой клубок острых противоречий и сталкивающихся интересов. Естественная тяга к давно назревшим переменам и открытость перед внешним миром переплетаются с живучестью исторических и религиозных традиций, завышенные ожидания – с отсутствием реальных возможностей для их быстрой реализации, интервенционизм Запада – с непомерными амбициями ближневосточных игроков, не затронутых «арабской весной». В результате теряется или затушевывается видение конечных целей, а справедливые демократические лозунги, провозглашаемые протестными движениями, поиски национальной идентичности превращаются в банальное средство борьбы за власть и перехват революционной волны на регилнальном уровне. По мере снижения государственной управляемости международные террористические группировки укрепляют свои опорные базы в Северной Африке, Йемене, Ираке и последнее время Сирии, что вносит в переходные процессы дополнительные элементы непредсказуемости.

Революционные всплески на всем пространстве арабского мира от Марокко до Бахрейна высветлили три слоя напряженности, воспроизводя все новые очаги конфликтогенности на страновом, региональном и глобальном уровнях.

И после распада биполярного мира, когда «игра с нулевой суммой», казалось бы, закончилась, международное сообщество демонстрирует неспособность согласованно реагировать на политический форс-мажор. Эксперты-ближневосточники и ранее прогнозировали смену правящих элит, но скорость обвала прежних режимов и формы, в которые это вылилось, захватили врасплох практически всех. Политические решения принимались в условиях острого дефицита времени, причем скорее интуитивно, чем продуманно. Спустя год пора не только трезво осмыслить происходящее, но и попытаться найти общие подходы, которые за истекший период так и не наметились.

В чем, собственно, заключаются расхождения? Действительно ли Россия и ее западные партнеры заняли места по разные «стороны истории»? Или проблема здесь в том, что сама история, в том числе арабская, не закончилась, имеет свое пока неясное продолжение, а в мире, как справедливо заметил Фрэнсис Фукуяма, происходит что-то странное. Важно проследить последовательность международной реакции на системные сдвиги в регионе, определиться с процессом адаптации к их побочным негативным последствиям.

«Свой – чужой»

С самого начала «арабская весна» выглядела как демократический вызов авторитаризму и воспринималась на Западе как некое универсальное явление. Нередко проводились даже аналогии с разрушением Берлинской стены и демократическими революциями в странах Восточной и Центральной Европы на рубеже 1980-х и 1990-х годов. Одним словом, инерционно возобладала тенденция к идеологизации сложных и далеко неоднозначных событий в мусульманском мире. Настолько велик был соблазн подкрепить «пробуждением арабов» тезис о победном шествии демократии по всему миру. В условиях, когда сама либеральная модель мирового капитализма переживает кризисные времена, такие упрощенные трактовки представлялись особенно своевременными.

Сегодня очевидно, что арабские революции не были и не могут быть «бархатными». В каждой из трансформация власти проходила своим путем, а в Ливии и Сирии эти процессы приняли характер вооруженного противостояния. В Египте взрыв народного протеста, во многом стихийный, вынудил армию, которая не применила жесткую силу, взять на себя управление страной в переходный период.

В тех особых условиях логика действий свелась к необходимости принести в жертву крупную фигуру, чтобы спастись от сползания в анархию. Режим Каддафи в Ливии был свергнут повстанческим движением племен, вылившимся в многомесячную гражданскую войну, однако решающую роль сыграло вооруженное вмешательство НАТО. Социально-политические причины, вызвавшие взрыв в Египте и Тунисе, налицо и в Сирии. Особое ожесточение конфликту между баасистским режимом и оппозицией придал конфессиональный фактор: алавитское меньшинство, сконцентрировавшее в своих руках власть и финансово-экономические ресурсы, против суннитского большинства. Нарастающее напряжение в Бахрейне также развивается по линии межконфессионального разлома с той разницей, что там все зеркально – правящее суннитское меньшинство противостоит требованиям раздела власти со стороны шиитского большинства. В Йемене затянувшееся отречение Али Абдаллы Салеха от власти, хотя и имело под собой политически договорную основу и одобрение Совета Безопасности ООН, проходило в обстановке внутреннего конфликта, немалых человеческих жертв и по сути латентной гражданской войны.

В отличие, например, от США и Франции, которые по идеологическим причинам быстро начали идеализировать «арабские революции», Россия сразу сделала акцент на недопустимости иностранного вмешательства и необходимости решать проблемы внутреннего развития – такие, как характер и темпы реформ – через политический диалог. Возможно, с российской стороны декларации солидарности с демократическими устремлениями арабских народов звучали и не столь громко. Исчерпавшая в минувшем столетии лимит на революции и войны и имевшая свой, не во всем успешный опыт на Ближнем Востоке, Россия не пошла по пути продвижения демократии на риторическом уровне. Тем более что российское экспертное сообщество в отличие от западных политиков не рассматривало происходящее в черно-белых тонах. В общем и целом падение режимов в Тунисе и Египте не повлекло за собой заметных противоречий в позициях России и Запада. И это нужно отметить особо.

В международную повестку дня арабская тема вошла только на волне ливийских и сирийских событий. И дело здесь не в том, что одни альтруистически встали на сторону «демократии», а другие своекорыстно выступили в поддержку «диктатур», как об этом в пылу полемики всерьез заявляли солидные официальные лица Соединенных Штатов, Франции и Англии. Предмет спора видится гораздо шире, и дело вовсе не в спасении старых режимов, боровшихся или борющихся за выживание. По большому счету речь идет о том, будут ли и дальше действовать такие фундаментальные нормы международного права, как государственный суверенитет и невмешательство во внутренние дела, или правила поведения государств меняются де-факто в зависимости от политической, экономической или иной целесообразности. После военного удара НАТО по Сербии и американской оккупации Ирака именно эти уставные принципы вновь подверглись серьезному испытанию в Ливии и Сирии. Объявление правящих там режимов априори нелегитимными и поспешная поддержка оппозиционных внутренних сил вплоть до прямого или косвенного, как в Сирии, вооруженного вмешательства. Привлечение Организации Объединенных Наций, имеющей немалый опыт миротворчества, к легитимации операций совсем иного рода – «по принуждению к демократии». Все это не могло не вызвать в России подозрений, не используется ли «арабская весна» для перекраивания геополитического ландшафта.

Мышление категориями «свой – чужой» превалировало в период холодной войны и блокового противостояния, особенно в регионах, где переплетались интересы двух сверхдержав. В новых постконфронтационных условиях многополярного мира глобальная управляемость утрачивается, и региональные процессы стали развиваться зачастую бесконтрольно, подчиняясь собственной внутренней логике.

В период 1990–2000 гг. Ближний Восток не числился среди приоритетов России, переживавшей трудности собственной трансформации в условиях распада государства и внутренних конфликтов. Соединенным Штатам, в свою очередь, не удалось воспользоваться моментом для укрепления позиций в регионе. Политика США попала в заложницы двух трудносовместимых противоречий – приверженности союзническим отношениям с Израилем на базе общих ценностей и осознанию того, что продолжение ближневосточного конфликта наносит ущерб коренным интересам Америки в мусульманском мире. Это противоречие особенно обострилось после того, как администрация Джорджа Буша инициировала две войны – в Афганистане и в Ираке.

Возвращение России

Возвращение России на Ближний Восток в последнее десятилетие происходило уже в иных условиях. Отношения с арабскими государствами более или менее выровнялись, развиваясь по широкому спектру. Во главе угла стояли соображения прагматического свойства, в первую очередь экономика и региональная безопасность. На этой основе строились, и довольно успешно, отношения с традиционно дружескими арабскими режимами (Алжир, Египет, Сирия, Ирак), начали выходить на стратегический уровень взаимовыгодные связи с новыми партнерами в регионе Персидского залива. Наметилось совпадение подходов России и США к решению практических вопросов палестино-израильского урегулирования, что позволило наладить конструктивное взаимодействие в рамках «ближневосточного квартета» при признании за Вашингтоном ведущей роли международного посредника. Словом, Россия, поставившая своей целью обеспечение национальных интересов на более ограниченном поле, отошла от системного противоборства.

В этом духе российская дипломатия действовала и в ходе ливийского кризиса. И даже два вето на проекты резолюций Совета Безопасности ООН по ситуации в Сирии Москва не рассматривает как повод для возвращения к давно минувшим баталиям. Российские мотивировки заслуживают того, чтобы быть услышанными.

С самого начала реакция России на конфликт в Ливии, как и ранее в Тунисе и Египте, отражала международную озабоченность судьбой мирного гражданского населения и призывала к общим усилиям по предотвращению насилия. Особенно после того, как против повстанцев была задействована тяжелая артиллерия и даже авиация. Россия поддержала резолюцию 1970 Совета Безопасности ООН, которой вводилось эмбарго на поставку в Ливию вооружений с целью обеспечить условия для начала политического диалога. Когда это не помогло, и считанные часы отделяли войска Каддафи от взятия Бенгази, было принято решение не блокировать резолюцию 1973 Совета Безопасности о введении бесполетной зоны. Москва показала, что помимо стремления избежать человесческих жертв для нее имеют значение соображения глобальной политики, сохранения авторитета ООН и действенной роли Совета Безопасности.

Дальнейшие действия западных партнеров, вольно трактовавших резолюцию ООН для легализации военной операции по смене режима (Каддафи или кого-то другого – не имело значения), были расценены не только как намеренный выход за пределы мандата совершенно в иных целях, но и как удар по международному престижу самой России. Этим, в частности, объяснялась позиция при рассмотрении в Совете Безопасности ООН сирийского кризиса. Россия вынужденно пошла на риск обострения отношений с Западом и с нефтяными монархиями Персидского залива. Для совершения такого серьезного и даже драматического шага в большой политике требуются, как правило, весомые основания. В данном случае соображения внешнеполитического позиционирования как государства, с которым нельзя не считаться, совпали с экспертными оценками региональных последствий от неконтролируемого развития событий. Свою роль сыграло и крайне негативное восприятие натовских ударов российским общественным мнением, что не могло не учитываться в непростой предвыборной обстановке.

Силовая смена режима в Ливии, и сегодня это очевидно всем, повлекла за собой тяжелые гуманитарные и политические последствия, прежде всего для самих ливийцев, вновь вернула страну в состояние полураспада, дестабилизировала обстановку южнее Сахары (события в государстве Мали, которое фактически развалилась, тому свидетельство), подстегнуло нелегальную иммиграцию в Европу. Сирия в отличие от «отдаленной» Ливии находится в сердце ближневосточного региона. Нарушение хрупких конфессиональных и этнических балансов в случае продолжительной гражданской войны чреват риском ее перетекания в соседние страны. Возрастет вероятность новых вспышек палестино-израильского противостояния. Наихудший из возможных сценариев: международному сообществу придется иметь дело с внутримусульманским конфликтом по линии шиитско-суннитского разлома.

Ставка таких крупных региональных игроков, как оформившийся союз арабских государств Персидского залива, на победу сирийской оппозиции, где ощутимо влияние воинствующих исламистов, судя по всему связана не столько с поддержкой демократии, сколько с осуществлением антииранской стратегии. В сирийской головоломке присутствует и цивилизационный аспект с учетом международной озабоченности судьбой христианского населения, численность которого на Святой земле неуклонно сокращается. Для России с ее двадцатимиллионным мусульманским населением и исторической ролью покровителя ближневосточного православия перенос внутренних конфликтов в плоскость религиозно-конфессиональных крайне чувствителен. В этой связи особую опасность для выстраивания эффективных международных подходов представляет разыгрывание конфессиональных карт в борьбе за сферы регионального влияния.

Экспертные оценки негативных последствий гражданской войны в Сирии в основном совпадают. Суть же разногласий на официальном уровне сводится к тому, как добиться прекращения кровопролитного внутреннего конфликта – через вооружение оппозиции и насильственные действия по свержению режима или путем внутрисирийского диалога о политических реформах, нацеленных на достижение соглашения о разделе власти. По российским оценкам, поощрение оппозиции к движению по первому пути чревато неоправданными региональными рисками, оно перегружает международные отношения конфронтационными элементами. К пониманию этого постепенно пришел и Генеральный секретарь ООН, который, вопреки своему статусу высшего международного чиновника, поначалу занял несбалансированную позицию. Теперь и он признает: «Вооруженный конфликт в Сирии может серьезно сказаться на ситуации во всем ближневосточном регионе… привести к непредсказуемым глобальным последствиям».

В многосторонних контактах по сирийскому кризису Россия пытается снизить конфронтационный тон, заданный западными и некоторыми арабскими партнерами. Ее дипломатические усилия направлены по сути дела на то, чтобы наладить скоординированную параллельную работу влиятельных внешних игроков с сирийским режимом и оппозицией, побуждая обе стороны к политической гибкости. Не остаются без внимания и просчеты, допущенные сирийскими властями. Дамаск с трудом расстается с иллюзиями о том, что в быстро меняющемся мире можно сохранить монопольную власть одной партии.

Международная адаптация к политическим катаклизмам, сотрясающим арабский мир, проходит столь же болезненно, сколь и сами трансформационные процессы. Государствостроительство началось практически с нулевого цикла. В первую очередь это касается Ливии, где единоличный режим Каддафи, прикрывавшийся фасадом народовластия, оставил после себя политический вакуум. Египет также находился в шаге от послереволюционного хаоса, если бы армия не взяла на себя роль стабилизатора. Другой сколько-нибудь монолитной силы к тому времени не было, но даже военным вынужденным в ходе перехода к гражданскому правлению маневрировать между различными политическими силами, с большим трудом удается контролировать ситуацию. Если напор улицы выйдет за рамки законности, реакция Высшего военного совета может быть жесткой. Призывы ко «второй революции» раздаются и в Йемене уже после ухода Салеха и проведения президентских выборов. Если смена нынешней власти партии БААС в Сирии произойдет обвальным, а не реформистским путем, эту страну, как и соседний Ирак, ожидает долгая полоса нестабильности с более трагическими последствиями.

Легализация исламистов

Революционные потрясения в арабском мире с новой силой поставили перед мировым сообществом такие вопросы, как роль и перспективы политического ислама. Причем уже не столько в академическом аспекте, сколько в плане практической внешней политики и дипломатии. Исламские движения и партии, находившиеся многие годы в подполье, получили легальный статус. Не будучи главными движущими силами массовых выступлений, они сумели оседлать революционную волну и одержать победу на парламентских выборах в Египте и Тунисе, закрепиться в рядах ливийских повстанцев и разрозненной сирийской оппозиции, сформировать правительство в Марокко и получить более трети мест в парламенте Кувейта.

Побед с таким широким региональным охватом не одерживало ни одно политическое движение со времени подъема националистической волны на Ближнем Востоке в 50–60-е гг. прошлого столетия. Тогда перемены в регионе происходили в результате военных переворотов, теперь же исламистские партии пришли во власть через всеобщие выборы, получив международную легитимность.

Особое внимание этот феномен привлекает к себе в Египте. От того, какая модель развития там возобладает, зависит, как можно полагать, и ход трансформаций в других частях арабского мира. Если успех умеренных «братьев-мусульман» в целом прогнозировался, то поистине ошеломляющего результата добились кандидаты от спешно образованной крайне консервативной исламистской партии «Ан-Нур» (Свет), представляющей так называемых салафитов – около четверти голосов египетских избирателей. В итоге исламистское движение в Египте получило более двух третей парламентских мест.

Неожиданный приход во власть салафитов вносит существенные коррективы в расстановку политических сил. Поле борьбы за влияние на принятие политических решений пролегает теперь не только в треугольнике между военными, исламистами и светской частью общества. Следует ожидать усиления борьбы внутри самого исламистского движения.

Программы «братьев-мусульман» и салафитов во многом расходятся. Лидеры салафитских группировок в своих проповедях вообще отвергали демократию представительного типа. Приняв участие в выборах, они несколько смягчили эти акценты. Суть требований осталась, однако, прежней: добиваться принятия такой конституции, которая гарантировала бы исламский характер египетского государства и распространение жестких норм шариата, пусть и постепенное, на все стороны общественной жизни, гражданские и личные свободы. Египетский салафизм берет за основу саудовскую ваххабитскую модель государства. По данным египетской печати, благотворительные фонды этого толка в прошлом году получили от доноров из арабских государств Персидского залива более 65 млн долларов. Для Египта с его светскими устоями и традициями веротерпимости такая исламизация неминуемо сопряжена с новыми всплесками массовых выступлений уже против тех, кто «украл революцию». Реакция египетского гражданского общества на монополизацию исламистами конституционного процесса показывает, насколько революция далека от завершения.

Помимо умеренного и жестко исламского крыла в составе салафитского течения легализацию получили и так называемые джихадисты, то есть активисты находившихся ранее в подполье многочисленных террористических организаций. Такой пестрый расклад сил еще более обостряет внутриполитическую борьбу в Египте вокруг президентских выборов и принятия новой конституции.

Руководство «братьев-мусульман», заявляющих о готовности играть по современным демократическим правилам, опасается соперничества со стороны радикальных исламистов, которые могут потеснить их именно на религиозном фронте. В этом случае они окажутся перед дилеммой – либо рисковать сужением своей социальной базы, либо поставить под угрозу отношения с Западом, в финансовой помощи которого Египет остро нуждается. Придерживаясь принципов социально ориентированной рыночной экономики, умеренные исламисты видят в жесткой исламизации серьезные преграды на пути иностранных инвестиций и угрозу для туристического сектора, одного из главных источников валютных поступлений.

Разногласия в исламистской среде имеют также серьезный внешнеполитический аспект. Теперь, когда исламисты стали доминирующей силой в египетской политике, возникают вопросы о судьбе мирного договора с Израилем, об отношениях Египта с палестинцами, о корректировках планов сдерживания исламского экстремизма и великодержавных амбиций Ирана. Конечно, быстрое возвращение Египта в глобальную политику вряд ли возможно. Слишком тяжел груз внутренних проблем. Вместе с тем появляются признаки того, что на региональном направлении новый Египет будет пытаться проводить более самостоятельный и нюансированный курс. Хотя истоки египетской революции находятся внутри страны, свою роль сыграли и такие общественные настроения, как недовольство слишком большой зависимостью от США и Израиля, а также принижением ведущей роли Египта на Ближнем Востоке.

Победу политического ислама на международной арене оценивают противоречиво. Существуют две крайние точки зрения. Согласно одной из них, умеренные исламисты представляют собой некий аналог христианско-демократических партий Европы. Соответственно, со временем, после прихода к власти, они будут вынуждены демонстрировать прагматизм и развиваться по пути секуляризации. Сторонники противоположных оценок утверждают, что исламистские партии в силу самой природы ислама склонны к догматизму, испытывают комплексы антизападничества и не способны адаптироваться к мировым реалиям.

Реакция на американскую инициативу «Большой Ближний Восток» показала, что к идее ускоренной демократизации по западным рецептам исламский мир отнесся скептически. На фоне революционного подъема, когда эти вопросы стали неотъемлемой частью повестки дня, вновь разворачиваются дискуссии вокруг того, до какой степени современная демократия соотносится с нормами шариата, не является ли демократизация синонимом вестернизации, очередной попыткой Запада навязать свои ценности. По мере того как проходит эйфория в лексиконе арабских политологов все чаще фигурирует такое понятие, как «хассыя арабия», то есть «арабская особость». И в этом есть свой резон. Демократические ценности в их либеральном понимании не во всем ложатся на арабо-мусульманскую почву. Регион имеет специфический менталитет, свои глубоко укоренившиеся традиции правления и бытовой жизни, отличные от западных. Реформирование Ирака даже в условиях иностранной оккупации показало, что парламентаризм в многоконфессиональной и многоэтнической арабской стране прививается с трудом. Египет также трудно представить парламентской республикой европейского образца. Эффективную, зачастую харизматическую власть арабское сознание не рассматривает как автократию, скорее как способ национально-государственного существования. От семьи до государственных институтов в арабском мире укоренены такие негласные нормы, как патернализм и консенсусное принятие решений по принципу «ни победителей, ни побежденных», что не укладывается в русло строго регламентированных демократических процедур.

Как бы ни сужались возможности внешнего воздействия на стихийные процессы в регионе, их интернационализация уже произошла. Причем в немалой степени по инициативе самих арабских государств. Какие-то уроки из ливийского, йеменского, бахрейнского и особенно сирийского кризисов уже можно извлечь. В первую очередь это касается характера вмешательства извне. Силовой способ решения деликатных внутренних проблем значительно осложняет проведение реформ на переходном этапе. Внешнее воздействие, пусть и по просьбе самих государств региона, имеющих свои особые интересы, должно быть направлено на поиск разумных компромиссов, на достижение общенационального примирения. Без этого накопившуюся протестную энергию арабов трудно направить в русло конструктивных программных действий по реализации их справедливых чаяний.

Ливия. Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 3 мая 2012 > № 2913960 Александр Аксененок

Глобальный избыток газа?

Перспективы и вызовы энергетического партнерства России и ЕС

Резюме: Партнерству ЕС и России в сфере энергетики нет альтернативы, но его затрудняют несовпадающие интересы, которые касаются будущих энергетических рынков Европы. Политические стратегии сторон в отношении друг друга представляют собой конъюнктурную реакцию, им не хватает цельного видения, устремленного в будущее.

Человечество столкнулось с «беспрецедентной неопределенностью» в сфере энергетики. Такой вывод сделало Международное энергетическое агентство (МЭА) в ежегодном докладе World Energy Outlook (ноябрь 2010 года). Причина этого – мировой экономический кризис, а также двойной вызов, порожденный изменениями климата, с одной стороны, и проблемами обеспечения глобальной энергетической безопасности на фоне огромного спроса на энергоресурсы в Азии (особенно в Китае и Индии) – с другой. Центральный сценарий документа – так называемый сценарий новых стратегий – предусматривает, что с 2009 по 2035 гг. мировой спрос на первичные энергоресурсы увеличится на 40% в основном за счет стран, не входящих в ОЭСР, на их долю придется 90% прогнозируемого роста.

Революции в Северной Африке, беспорядки в Бахрейне, подавленные в результате военного вмешательства Саудовской Аравии и ОАЭ, гражданские войны в Йемене, Ливии и Сирии стали полной неожиданностью и привели к сбоям в сложившейся системе поставок нефти и газа. Широкомасштабная внутренняя нестабильность в арабском мире отразилась на странах Европейского союза, особенно на Италии и Испании, обострив проблему безопасности энергоснабжения и создав угрозу для производства и поставок нефти и газа. Последнее касается не только Ближнего Востока, но и важного в геоэкономическом и геополитическом отношении региона, к которому принято относить страны Персидского залива и Прикаспия. Это так называемый стратегический эллипс, где сосредоточено более 70% мировых запасов нефти и свыше 40% запасов газа.

Тем временем рост рынков сжиженного природного газа (СПГ) способствовал дальнейшей глобализации торговли. Вплоть до 2006–2007 гг. большинство международных и национальных нефтяных и газовых компаний (включая «Газпром») попросту не замечали важных изменений в развитии энергетики США, где началась широкомасштабная разработка нетрадиционных ресурсов, в частности сланцевого газа. Технология его добычи не только в корне изменила ситуацию в Соединенных Штатах, но и стала точкой отсчета в преобразовании глобальных рынков. Неуклонное увеличение производства сланцевого газа в США совпало с рядом других ключевых экономических, политических и технологических факторов – падением спроса на газ в связи с мировой рецессией и появлением совершенствованием способов доставки СПГ. Во многом неожиданно в мире сформировался глобальный избыток газа. Европейские импортеры даже заговорили о «газовом наводнении» на рынках Европейского союза. Все это обусловило повышение роли природного газа в мировой экономике, что позволило МЭА делать прогнозы о грядущем «золотом веке газа».

Энергетическое партнерство России и ЕС на перепутье

После катастрофы на японской АЭС «Фукусима-2» в марте 2011 г. Россия, рассчитывая извлечь выгоду из изменившихся условий, объявила себя образцом надежности и выразила готовность увеличить поставки нефти и газа во все 27 стран Евросоюза. Будь подобная декларация действительно реализована, она обеспечила бы пересмотр нынешней модели энергетического партнерства между ЕС и Москвой, отмеченного в последние годы ростом взаимного недоверия и непрекращающимся кризисом в отношениях. Сказались разногласия между Россией и Украиной по поводу цен на газ и другие внешнеполитические конфликты (Эстония в 2007 г., Грузия в 2008 г. и т.п.).

В ответ на поворот в энергетической политике Германии, которая решила полностью отказаться к 2022 г. от эксплуатации атомных электростанций и закрыла в апреле 2011 г. восемь ядерных энергоблоков, Россия немедленно предложила дополнительно поставлять 20 млрд кубометров газа в год. Это позволило бы компенсировать потери Германии, а позиция России, на первый взгляд, усилилась бы как никогда. В 2010 г. 13 европейских стран делали ставку на Россию, которая обеспечивала свыше 80% их общего объема потребления газа; на 17 стран Евросоюза приходилось более 80% импортируемого из России газа. Кроме того, согласно прогнозам МЭА, ожидаемый рост производства газа в России в 2009–2035 гг. превысит показатели любой другой газодобывающей страны, на его долю придется не менее 17% мирового увеличения поставок. Россия – крупнейший поставщик не только газа, импортируемого Европейским союзом, но также нефти, продуктов нефтепереработки (например, дизельного топлива) и твердого угля.

Пока Россия будет наиболее важным источником импорта энергоресурсов для ЕС, он останется крупнейшим партнером Москвы в сфере торговли и модернизации. Однако, учитывая активизацию глобальной борьбы за сырье, а также ренационализацию мирового энергетического сектора, европейская энергетическая стратегия ориентируется на либерализацию внутреннего рынка, выстраивание единой энергетической политики и добивается политической солидарности стран-членов в целях обеспечения общей конкурентоспособности в будущем.

Расширенное использование природного газа и дальнейшая диверсификация газового импорта способны превратить проблему энергетической безопасности ЕС из ахиллесовой пяты в залог стабильности. Однако глобальные перемены в этом направлении создали серьезные проблемы для будущего партнерства между Европейским союзом и Москвой. Третий энергетический пакет, принятый в 2008 г., предусматривает создание единого и либерализованного энергетического и газового рынка путем установления новых правил. Компании обязаны отделить транспортную деятельность (трубопроводы и хранилища) от производства и продаж, что чревато неизбежными трениями и конфликтом интересов.

Россия и «Газпром» расценили стратегию диверсификации газового импорта как серьезный вызов их традиционной энергетической политике. В Европейском союзе же полагают, что Москва проигнорировала, просмотрела или по крайней мере недооценила перемены на мировых газовых рынках. При этом Кремль и «Газпром», похоже, в большей степени заинтересованы в сохранении максимально высоких цен на газ, привязанных к ценам на нефть, нежели в защите своей доли европейского газового рынка. Как следствие, доля России в импорте газа в ЕС упала с почти 50% в 2000 г. до 34% в 2010 году. В российских доходах от продажи газа доля Евросоюза сократилась за тот же период с 60% до 40%.

Таким образом, энергетическое партнерство России и единой Европы, а также энергетический диалог, начатый в 2000 г., переживают период глубоких перемен. Дело не столько в отношениях Европейского союза и России в целом, сколько в коренных изменениях энергетической политики Евросоюза и глобальных энергетических трендах, в особенности на газовых рынках. В то время как страны – члены ЕС стараются посредством либерализации рынков справиться с быстро меняющейся энергетической обстановкой на глобальном уровне, Кремль и «Газпром» скорее придерживаются традиционных, нацеленных на монополизацию, энергетических стратегий, игнорируя или не желая признавать фундаментальные изменения и их геоэкономическое значение.

С 2000 г. ЕС удалось добиться впечатляющего прогресса в либерализации газового сектора и выработке общей энергетической и газовой стратегии. В октябре 2010 г. директива Европейского союза создала юридические рамки «защиты безопасности газоснабжения и обеспечения нормального функционирования внутреннего газового рынка в случае нарушения поставок». Документ предусматривает новые эффективные механизмы и инструменты, гарантирующие политическую солидарность и координацию. Особый акцент сделан на приоритете инфраструктурных программ, таких как «Южный газовый коридор», а также на необходимости адекватных диверсифицированных поставок СПГ в Европу. Трансграничный характер инвестиций в новую газовую и электроэнергетическую инфраструктуру, а также гармонизированная безопасность стандартов снабжения контролируются и координируются Агентством по сотрудничеству энергетических регуляторов (создано в 2009 г.), Европейской сетью операторов систем транспортировки природного газа (создана в 2009 г.) и Газовой координационной группой как консультативным органом Еврокомиссии.

В феврале 2011 г. на первом заседании Европейского совета, посвященном энергетике, принято решение, согласно которому создание внутреннего рынка газа и электроэнергии должно быть завершено к 2014 г., и в качестве главной цели заявлено: «Ни одно государство ЕС не должно остаться в стороне от европейских газовых и электроэнергетических сетей после 2015 г. или ощущать угрозу своей энергетической безопасности из-за отсутствия надежных систем снабжения».

Критикуя Третий энергетический пакет и меры Еврокомиссии, направленные против энергетических компаний (отделение производства, импорта и продажи газа от его транспортировки), Россия настаивает на том, чтобы юрисдикция ЕС не распространялась на трубопроводы и другие важнейшие элементы энергетической инфраструктуры. Кремль потребовал сделать для России исключение или изъять статьи Третьего энергетического пакета, касающиеся газопровода «Южный поток». Еврокомиссию не устраивает, что Россия может сохранить контроль над ключевыми элементами энергоинфраструктуры (такими как трубопроводы) в странах Евросоюза (блокируя доступ конкурирующим поставщикам), не предоставляя ЕС равнозначных возможностей в своей собственной трубопроводной системе. В результате дефицит взаимодействия и асимметрия энергетической «взаимозависимости» будут только углубляться, предоставляя России дополнительные рычаги давления.

Те самые правила, которые Европейский союз рассматривает в качестве непременного условия повышения конкурентоспособности своей экономики, Россия истолковала как курс на «конфискацию собственности» (так выразился премьер-министр Владимир Путин в феврале 2011 г.). Вопрос о «разделении» видов деятельности и конфликт между ЕС и Россией – это результат разных экономических и политических подходов, характерных для эпохи появления новых мощных держав за пределами Атлантики и тектонических сдвигов в глобальном балансе сил в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Изменения структуры ресурсов, диверсификация импорта и нетрадиционный газ

Растущая озабоченность в связи с безопасностью поставок газа в Евросоюз – следствие ряда тревожных тенденций. Рост использования природного газа как наиболее экологичного топлива, постепенное истощение собственных ресурсов в Северном море, увеличивающаяся зависимость от России и «Газпрома» как монопольного экспортера, а также привязка к негибкой и переживающей кризис системе трубопроводов. Иное дело танкеры и суда для перевозки СПГ, которые можно направить к любым месторождениям, в какую угодно страну и регион, если произойдет срыв поставок по техническим или политическим причинам. В соответствии с оптимистическим сценарием МЭА, предвещающим наступление «золотого века газа», в 2008–2035 гг. ежегодный рост его потребления составит 1,4% (в сумме 44%) – газ станет единственным видом ископаемого топлива, спрос на который в 2035 г. будет выше, чем в 2008 году.

Еврокомиссия разработала стратегию управления спросом на энергию, в рамках которой особое внимание уделяется созданию максимально широкой структуры энергоносителей, диверсификации энергопоставок и импорта, использованию возобновляемой энергии и нейтральной политике в отношении атомной энергетики. Формула 20-20-20, предлагаемая Планом действий в сфере энергетики (март 2007 г.), подразумевает сокращение выбросов парниковых газов, увеличение доли возобновляемых источников энергии, повышение энергоэффективности и энергосбережения. 20-процентное повышение энергоэффективности к 2020 г. не кажется реалистичным. А вот 20-процентное увеличение доли возобновляемой энергии, вероятно, будет превышено и, по данным последних прогнозов, достигнет к указанному сроку 30%. В результате будущая структура энергоресурсов ЕС будет выглядеть совершенно иначе, находясь под значительным воздействием спроса на энергию в целом, потребления газа и импорта в частности (см. ниже).

В рамках стратегии диверсификации Евросоюз не только увеличивает импорт газа, используя новые трубопроводы, например, из Северной Африки или Норвегии, но и наращивает объемы поставок СПГ. Несмотря на истощение газовых залежей в Северном море, новые крупные запасы нефти и газа открываются в Норвегии, где осуществляются рекордные капиталовложения, льготы при разработке месторождений предоставляются в Великобритании. Поставки газа из Северного моря будут оставаться важным источником в ЕС гораздо дольше, чем прогнозировалось еще два года назад.

Разработка «Южного коридора» в Юго-Восточной Европе для импорта газа из Азербайджана, Туркменистана и Северного Ирака признана проектом стратегического значения. Производство газа в Каспийском и Центрально-Азиатском регионе (КЦАР), как ожидается, возрастет со 159 млрд кубометров в 2009 г. до почти 260 млрд к 2020 г. и более чем 310 млрд к 2035 году. По прогнозам, экспорт вырастет с 63 млрд кубометров в 2008 г. до 100 млрд в 2020 г. и более чем 130 млрд к 2035 году. Однако недавно открытые газовые месторождения в Азербайджане и Туркмении позволяют предположить, что региональный уровень производства и экспорта газа окажется значительно выше, чем прогнозировалось ранее. Правительство Туркмении, например, ожидает, что ежегодный объем производства газа к 2030 г. достигнет 230 млрд кубометров, и сейчас это выглядит более реальным, чем еще два года назад.

Хотя КЦАР не сможет заменить Россию в качестве ведущего энергетического партнера Европы, регион рассматривается как важный альтернативный источник поставок нефти и особенно газа. В результате усилий Евросоюза по диверсификации газового импорта к 2020 г. Европейский союз будет получать в дополнение к 150 млрд кубометров российского газа еще 300 млрд кубометров.

В свете недавних договоренностей между Азербайджаном и Турцией по Трансанатолийскому газопроводу (TANAP), сократившему протяженность и затраты на трубопровод «Набукко» («Набукко-Запад»), проект «Южного коридора» стал более реальным. Кроме того, Азербайджан и Туркмения, отвергнув возражения России против строительства 300-километрового подводного Транскаспийского газопровода, добились значительного прогресса в переговорах с Евросоюзом и могут подписать соглашение до конца года. Поэтому неудивительно, что МЭА прогнозирует до 2020 г. стагнацию российского участия в общем объеме импорта газа в ЕС, а затем и постепенное снижение его доли с 34% до 32% к 2035 году. При этом соответствующая доля потребляемого газа в Европейском союзе несколько увеличится с 23% в 2009 г. до 27% в 2035 году. Тем не менее в результате вынужденной диверсификации российского газового экспорта (на азиатские рынки) и роста внутренних тарифов доля ЕС в общем объеме доходов от продажи российского газа может сократиться еще больше – с 40% в 2010 г. до почти 30% в 2035 году.

Как крупнейший мировой производитель и экспортер энергоресурсов, Россия, естественно, стремится к «безопасности спроса», и ранее планировала экспорт природного газа на уровне 200–220 млрд кубометров в год к 2030 г. (ныне приблизительно 150 млрд кубометров). Хотя МЭА по-прежнему придерживается своего прогноза о росте спроса ЕС на импорт с нынешних 300 млрд кубометров до 500 млрд кубометров к 2035 г., сам Евросоюз и многие независимые эксперты настроены скептически. Они предсказывают более низкий рост импорта в результате изменения энергоструктуры и политики повышения энергоэффективности (даже если Европейскому союзу не удастся достичь намеченной цели в 20%). На самом деле, учитывая последние газовые прогнозы для ЕС, спрос на импорт газа в ЕС-27 к 2030 г. может быть даже меньше 400 млрд кубометров или лишь незначительно больше (см. выше). Это объясняется также тем фактом, что ни одна из стран Евросоюза не последовала примеру Германии, принявшей решение в среднесрочной перспективе отказаться от атомной энергетики. Даже Швейцария и Италия, свернувшие планы строительства новых АЭС, не выводят существующие атомные реакторы из эксплуатации.

Наиболее благоприятные варианты прогнозов Евросоюза рисуют слишком радужную картину в том, что касается снижения спроса на газ, а предсказания МЭА и европейской газовой индустрии выглядят слишком позитивно для самой отрасли. «Еврогаз», например, уже понизил предполагаемую планку спроса, хотя цифры по-прежнему достаточно высоки. В любом случае европейские эксперты согласны в том, что спрос в ЕС на ближайшие десятилетия предсказать сложно.

ЕС - газовый прогноз 2010

Яркий пример – Германия. Несмотря на вывод из эксплуатации с апреля 2011 г. восьми ядерных реакторов, а также острую потребность в строительстве новых электростанций, работающих на газе, последние почти не строятся, поскольку не приносят прибыли частным инвесторам. Цены на газ (зависящие от долгосрочных контрактов с Россией, которая – в отличие от Норвегии – не хочет радикально пересматривать схему ценообразования) слишком высоки в сравнении со стоимостью угля и возобновляемых источников энергии (развитие последних объявлено приоритетом). Кроме того, газовые электростанции будут работать ежедневно лишь в течение нескольких часов для подстраховки электростанций на возобновляемой энергии.

Добыча нетрадиционного газа (сланцевый газ, газ в плотных породах и метан угольных пластов) – это в принципе не столько революционное, сколько эволюционное использование современных технических возможностей и сочетание двух основных технологий. Горизонтальное бурение и гидроразрыв пластов с помощью реагентов на водной основе в конечном итоге позволили расколоть сланцевые породы и получить доступ к запасам сланцевого газа в Северной Америке.

Быстро растущие объемы добычи сланцевого газа повлекли за собой кардинальные изменения в США, превратив страну из крупнейшего мирового импортера СПГ в самодостаточного производителя и даже экспортера газа. В 2009 г. Соединенные Штаты стали крупнейшим производителем газа в мире, вытеснив с этой позиции Россию. Комбинация трех факторов: 1) падение спроса на фоне глобальной рецессии; 2) увеличение производства нетрадиционного сланцевого газа в США; и 3) появление новых возможностей доставки СПГ – создала на крупнейших мировых энергорынках, в частности европейском, эффект неожиданного «газового наводнения». В итоге СПГ стал дешевле газа, поставляемого по трубопроводам на основе долгосрочных контрактов, что в ряде случаев привело к отказу импортеров от привязки цен на газ к стоимости нефти. Подобная тенденция может стать определяющей на энергетическом рынке, так как имеющиеся мировые запасы нетрадиционного газа значительно превышают традиционные. Если извлекаемые традиционные запасы газа оцениваются в 404 трлн кубометров, то нетрадиционные, по разным оценкам, составляют более 900 трлн кубометров. Из них 380 трлн могут быть освоены и, таким образом, общий объем извлекаемых запасов традиционного и нетрадиционного газа составляет почти 800 трлн кубометров – этого хватит на 250 лет при нынешних темпах добычи. Если хотя бы часть мировых нетрадиционных запасов газа станет доступной, глобальное «газовое наводнение» продолжится и после 2015 года.

Для ЕС нетрадиционный газ уже стал фактором, меняющим правила игры, поскольку небольшие компании воспользовались нынешним избытком газа и либерализацией европейских рынков, получив возможность покупать более дешевый газ на европейских спотовых рынках. «Газпром» выступает против любых кардинальных изменений контрактов, заключенных на десятилетия вперед и привязанных к нефтяным индексам. Он будет получать прибыль в краткосрочной перспективе, однако вполне может, утратив доверие импортеров, уступить долю рынка Норвегии и другим странам, а также лишиться валютных поступлений, как это произошло после последнего конфликта между Россией и Украиной в 2009 году. Освоение нетрадиционного газа в Европе будет скорее эволюционным и займет больше времени, чем в США, где запасы сланцевого газа разрабатывались все же революционными методами. Однако история использования ископаемых видов топлива позволяет предположить, что с течением времени 1) затраты на добычу вслед за введением инновационных технологий бурения будут постепенно снижаться; и 2) доступность ресурсов в долгосрочной перспективе в результате технологических инноваций возрастет прежде, чем объем производства газа достигнет пика.

Внутренние вызовы России на фоне мировых изменений

В докладе МЭА «Перспективы мировой энергетики на 2011 год» отмечалось: «При высоких ценах на ископаемое топливо и их прогнозируемом сохранении на этом уровне, а также учитывая положение России как одного из крупнейших обладателей природных ресурсов и нестабильность, грозящую некоторым ключевым производителям […], блестящее будущее российского энергетического сектора кажется практически гарантированным. Однако вызовы, стоящие перед энергетическим сектором России, впечатляют ничуть не меньше, чем размеры ее ресурсов».

В 2010 г. Россия вновь стала крупнейшим производителем и экспортером природного газа, ненадолго уступив этот статус США в 2009 году. Обладая крупнейшими доказанными запасами газа в мире (26%) – около 45 трлн кубометров, Россия надеется увеличить его производство с 637 млрд кубометров в 2010 г. до 860 млрд в 2035 г. (или 820 млрд к 2030 г., в соответствии с официальной энергетической стратегией России до 2030 г., разработанной в 2009 г.) и повысить чистый объем экспорта со 190 млрд кубометров до 330 млрд в 2035 году. Россия надеется увеличить экспорт в Европу с почти 200 млрд кубометров в 2010 г. до 235 млрд к 2035 году. Вне всяких сомнений, Россия будет играть ключевую роль в глобальной и европейской энергетической безопасности. Но российская энергетика и, в частности, ее газовый сектор и стратегии экспорта могут столкнуться с серьезными вызовами в результате коренных изменений на рынках.

Крупные низкозатратные месторождения, составляющие основу производства и экспорта российского газа, уже сегодня переживают спад. Им не смену придут новые, часто высокозатратные месторождения (технически труднодоступные и более отдаленные географически). Им придется конкурировать с более дешевыми поставками СПГ и добываемым в Европе нетрадиционным газом. Извлеченный подобным способом европейский газ, несомненно, окажется дороже, чем в США, но, вероятно, дешевле будущих трубопроводных поставок с недавно открытых российских месторождений на полуострове Ямал или даже со Штокмановского в Баренцевом море. Это тем очевиднее, если учесть затраты на новые или строящиеся газопроводы, которые должны соединить российские источники с европейскими потребителями. Сооружение газопровода «Южный поток», например, даже официально оценивается в 22–24 млрд долларов по сравнению с 3–4 млрд долларов на модернизацию устаревшей трубопроводной системы Украины. Соединение месторождений Ямала с «Южным потоком» потребует строительства очередного мегатрубопровода, который увеличит стоимость и без того весьма затратного проекта еще на 30 млрд долларов. Экономически подобный проект не может составить конкуренцию другим трубопроводам (например, «Набукко»), планируемым ЕС в рамках проекта «Южный коридор». Он свяжет Европу с месторождениями Азербайджана и Туркмении.

Вместе с тем Россия нуждается в модернизации устаревшей газовой инфраструктуры. Ей нужно резко повысить эффективность использования энергии, нынешний неудовлетворительный уровень ограничивает экспортный потенциал и отрицательно сказывается на доходах. Россия тратит вдвое больше энергии на производство единицы ВВП, чем в среднем по странам ОЭСР. Удастся ли России сократить энергоемкость (одну из самых высоких в мире) на 40% к 2020 г. – покажет время, однако нужно учитывать зависимость реализации этой цели от модернизации общей экономической структуры и промышленных объектов. Даже если некоторые заявленные цели по энергосбережению будут достигнуты, к 2020 г. уровень энергоемкости в России останется почти на 50% выше, чем в среднем по ОЭСР или даже на 85% выше, чем в ЕС.

Кроме того, прогнозируемое сокращение доли природного газа в структуре энергоресурсов с 54% в 2009 г. до менее 50% и, наоборот, более широкое использование атомной энергии и угля на практике может сыграть роль сдерживающего фактора в значительно более широких масштабах, чем предусмотрено в официальной «Энергетической стратегии на период до 2030 года».

Сам «Газпром» стоит перед лицом серьезных вызовов на внутреннем рынке. В общем объеме производства газа в России в настоящее время он занимает около 80%, но постепенно доля сокращается вследствие укрепления позиций небольших частных производителей, таких как «Новатэк» (6% производства в России). Их деятельность также ставит под вопрос монополию «Газпрома» на транспортировку и экспорт газа. Российскому правительству необходимо решать ряд стратегических вопросов. В частности, будет ли Россия и впредь опираться на «Газпром» и возглавляемые им мегапроекты Ямал и Штокман для удовлетворения будущих производственных потребностей? Либо значительная доля производства отойдет многочисленным мелким месторождениям и другим российским газовым производителям, таким как «Новатэк» и российские нефтяные компании, которые владеют некоторыми крупными и неразрабатываемыми газовыми активами?

Стоимость производства на этих небольших месторождениях и неиспользуемых сейчас объектах может оказаться в будущем более конкурентоспособной на европейском рынке в условиях острого соперничества, обусловленного более дешевым импортом СПГ и добычей нетрадиционного газа в самой Европе. В то время как старые проекты в Западной Сибири имеют очень низкие капитальные затраты – 4 доллара на тысячу кубометров, новые начинания в отдаленных районах Ямала оцениваются в 30–60 долларов за тысячу кубометров. Эксплуатационные затраты, по прогнозам, также возрастут до 50 долларов в арктических проектах СПГ. При этом газовому сектору России требуются суммарные инвестиции в размере 1 трлн долларов из 2,5 трлн долларов, которые к 2035 г. понадобятся всему сектору энергетики.

Поэтому разработка нетрадиционных запасов газа может стать для России привлекательной идеей, хотя сегодня ей не хватает современных технологий горизонтального бурения и гидроразрыва, а также эксплуатационного и управленческого опыта. Согласно официальной «Энергетической стратегии на период до 2030 г.», представленной в 2009 г., доля в производстве небольших и частных компаний увеличится с 20% сегодня до почти 25% к 2030 году. Но независимый анализ прогнозирует увеличение этой цифры даже до 45% – со 150 млрд кубометров в 2010 г. до 300 млрд в 2020 г. и даже 370 млрд в 2030 году.

Перспективы

Евросоюз воспринял отказ Москвы в 2009 г. ратифицировать Европейскую энергетическую хартию как нежелание России связывать себя европейскими нормами или проводить энергетическую политику, исходя из законодательной базы ЕС. Представленные российской стороной предложения по новой хартии не были детализированы, да и само их содержание скептически встречено 27 странами Европейского союза и другими участниками хартии. Требование России сделать для нее исключение в ходе разграничения деятельности и либерализации также вряд ли встретит одобрение со стороны ЕС, поскольку его собственные энергетические компании уже прошли через соответствующие этапы либерализации. «Газпром» или любая другая иностранная корпорация получили бы в таком случае явные преимущества перед конкурентами из Евросоюза.

Партнерство ЕС и России в сфере энергетики затрудняют несовпадающие, а иногда противоречащие стратегические интересы, которые касаются будущих энергетических рынков Европы. На фоне расхождений в концепциях политические стратегии сторон в отношении друг друга представляют собой преимущественно реакцию на текущие ситуации, им не хватает цельного видения, выходящего за пределы согласованных ранее принципов энергоэффективности и использования возобновляемой энергии.

Нынешние региональные газовые рынки в ближайшее десятилетие станут более интегрированными под воздействием различных факторов. Это и возникший сейчас избыток газа, и появление более гибких форм торговли, включая СПГ и переход от «нефтяных» цен к договорным на спотовых рынках, и резкое увеличение производства нетрадиционного газа в США. К ним относятся и глобальная охота за ресурсами, которую ведет нуждающийся в энергии Китай, и продолжающийся процесс либерализации и интеграции энергетических рынков Евросоюза. Традиционные взгляды на географическое распределение и «энергетическую безопасность» все больше ставятся под сомнение. Кардинальные перемены потребуют последовательных, хотя и непростых адаптационных решений со стороны индустрии, правительств и разработчиков новых технологий. Игрокам придется реагировать на скоротечные изменения рыночной ситуации и структуры ценообразования, вкладывать дополнительные средства в диверсификацию спроса и предложения, чтобы добиться большей стратегической гибкости. Россия столкнется с серьезными вызовами на внутреннем и европейском газовых рынках. Следует активно диверсифицировать экспорт газа и увеличить долю СПГ с нынешних 14 млрд кубометров до по меньшей мере 33 млрд в 2020 г. и 70 млрд к 2035 г., как прогнозирует МЭА.

Но даже в этом случае перспективы политики диверсификации, нацеленные на Азию и в частности Китай, неопределенны. По оценкам, представленным в 2010 г. Управлением по энергетической информации США, производство нетрадиционного газа возрастет в Канаде до 63% и в Китае до 56% от общего объема производства в 2035 г. (референтный сценарий). Базирующееся в Париже МЭА более консервативно, но ожидает, что почти 35% мирового увеличения производства газа – с 3149 млрд кубометров в 2008 г. до 4535 млрд в 2035 г. (44% за весь период) – придется на долю нетрадиционных источников. Эксперты Управления по энергетической информации также пришли к выводу, что Китай обладает технически извлекаемыми запасами нетрадиционного газа, на 50% превышающими соответствующие показатели Соединенных Штатов. Поэтому Китай, вероятно, будет следовать собственной стратегии энергетической безопасности, диверсифицируя структуру энергоресурсов и импорт. Таким образом, развитию местной экономики будет способствовать добыча собственного нетрадиционного газа, а не растущая зависимость от дорогого российского природного газа.

Франк Умбах – глава Программы по международной энергетической безопасности в Центре европейских стратегий безопасности (Мюнхен), заместитель директора Европейского центра энергетической и ресурсной безопасности в Королевском колледже (Лондон) и сотрудник Атлантического совета (Вашингтон).

Россия. Евросоюз > Нефть, газ, уголь > globalaffairs.ru, 3 мая 2012 > № 735576

Поворот в ближневосточной геополитике

Арабские восстания и меняющаяся реальность

Резюме: Арабские восстания и последовавшие за ними военно-политические события поставили под сомнение представление о том, что «международное сообщество» способно разрешить любую региональную проблему. Внешнее вмешательство снизило уровень безопасности, спровоцировало кризис или усугубило раскол.

Арабские восстания стали поворотным пунктом в развитии геополитической ситуации на Ближнем Востоке. В свое время подобным же образом на положении в регионе сказались исламская революция в Иране (1979 г.), распад Советского Союза и теракты 11 сентября 2001 года. Эти события, создавшие вакуум власти, немедленно привели к геополитическим изменениям и идеологическому соперничеству региональных и трансрегиональных игроков.

Проявлением борьбы за влияние после революции в Иране стала ирано-иракская война (1980–1988 годы). Исчезновение СССР обусловило геополитическое и идеологическое соперничество таких держав, как Россия, Иран, Турция и Соединенные Штаты в Центральной Азии и на Кавказе. Региональные кризисы в Афганистане и Ираке после терактов 11 сентября 2001 г. спровоцировали конкуренцию между Ираном, США и Саудовской Аравией, имевшую идеологический подтекст вплоть до «священной войны» против радикального исламизма и вооруженных группировок. Наконец, арабские восстания породили новую форму противостояния, в котором задача поддержания баланса сил переплетается со столкновением региональных идеологических моделей. В игру вовлечены, с одной стороны, региональные акторы – Иран, Турция, Саудовская Аравия и Израиль, а с другой – международные силы и великие державы, включая Соединенные Штаты, Россию, Китай и Евросоюз. Соперничество наиболее ярко проявилось в сирийском кризисе.

Изменения, вызанные с «арабской весной», продемонстрировали, что Ближний Восток – очень динамичная часть мира, а проблемы, затрагивающие ценности и идеологии, неотделимы от вопросов геополитики, баланса сил и роли различных держав. Арабские восстания позволили расширить традиционную концепцию геополитики, включив в нее тему подвижности границ, политической безопасности и роли этнических факторов в вопросах идеологии и ценностей. Все это приобретает особое значение в регионе, где великие державы имеют жизненные интересы. Хотя США выводят войска из Ирака и Афганистана, стремясь изменить форму своего присутствия и масштабы влияния, их заинтересованность в Ближнем Востоке (как и других крупных государств) в значительной степени сохранится.

Идеологические расхождения

Существуют две доминирующих идеологических тенденции, определяющие развитие Ближнего Востока.

Первая – «западный либерализм», в рамках которого Запад стремится управлять развитием арабских стран, исходя из собственных интересов, и вести их к тому, чтобы они взяли на вооружение западную идеологию и ценности. Это предусматривает проведение быстрых политических реформ, свободную рыночную экономику, приоритет гражданской и личной свободы и др. Преобладание в мире западных ценностей имеет длинную историю, начавшуюся еще в конце XIX века. Тогда Запад попытался институционализировать свою политическую философию и образ мышления, сосредоточившись на среднем классе, буржуазии, вопросах глобализации и гармонизации мира. Хотя этот курс вызвал сопротивление в разных странах, особенно когда дело касалось культуры и традиций, он продолжает осуществляться.

Можно говорить о двух волнах влияния западного либерализма на арабский мир. Первая, связанная с процессом деколонизации, началась в 1920–1930-х гг. и продолжалась до 1960–1970-х годов. Она способствовала формированию в арабском сообществе национальных государств. Постепенно они сблизились с Западом или стали зависимыми от него в вопросах приобретения технологий, знаний и благосостояния.

Вторая волна связана как раз с «арабской весной». В 2000-е гг. стратегия Соединенных Штатов в рамках концепции «Большой Ближний Восток» была нацелена на то, чтобы способствовать подобному развитию событий. Однако эта инициатива провалилась из-за обострения ситуации в Ираке и Афганистане и необходимости поддерживать стабильность в регионе. Политику США и Европы в нынешних арабских событиях можно считать продолжением духа «Большого Ближнего Востока» с точки зрения продвижения идеи прав человека, социальных и экономических трансформаций, которые Запад воспринимает как свое фундаментальное право и ответственность.

Другая важная составляющая происходящих событий, которая выступает альтернативой либерализму, – «исламская идеология», основанная на исламских идеях и ценностях и обеспечивающая иные формы влияния. Как мы видим, после арабских революций общественные движения склоняются к исламу. Об этом свидетельствуют и результаты всеобщих выборов, в частности в Тунисе и Египте, и укрепление влияния исламистов. Две дискуссии – западная об «арабской весне» и региональная об «исламском пробуждении» (термин, в основном используемый в Иране) – существуют в рамках доминирующих трендов и не исключают друг друга, так как обе имеют прочную ценностную и духовную базу. Важно отметить, что сосуществование двух дискурсов преобладает над желанием определить победителя или проигравшего. Хотя в этих дискуссиях используется много схожих понятий, в том числе «борьба с деспотизмом», укрепление «национальной исламской идентичности» и «противодействие Израилю», они различаются степенью доверия к Западу в вопросах проведения реформ, политической философии и моделей развития. Идеология, проблемы геополитики и вопросы государственного управления неотделимы друг от друга, поскольку в совокупности подразумевают новое распределение ролей между региональными и нерегиональными акторами. Иными словами, будущее власти и политики на Ближнем Востоке будет в равной степени зависеть от баланса идеологий (ценностей) и ролей (сил).

Различия региональных и международных подходов

Все острые региональные кризисы были связаны с применением западных рецептов, включая использование силы. В случае с Ираком, например, США и Запад рассматривали международный терроризм и «Аль-Каиду» как наиболее серьезную и неминуемую угрозу мировой безопасности. Атаку на Ирак объясняли тем, что режим Саддама Хусейна обладает оружием массового поражения и может передать его террористам либо вооруженным исламистским группировкам. Хотя подозрения не подтвердились, Запад развязал восьмилетнюю кампанию, пагубные последствия которой ощущаются до сих пор. Война в Афганистане началась из-за прямого участия страны в международном терроризме, но дальнейшие события имеют исключительно локальные корни. Тем не менее НАТО продолжает интервенцию, не учитывая местных особенностей и потребностей. В Сирии западные страны склонны разрешать преимущественно региональный вопрос при помощи своего традиционного метода, оказывая политическое давление и бряцая оружием, но при этом они не в состоянии оценить реальные политические риски и возможные потери.

Восстания в арабском мире связаны с проявлением активной роли людей. Возникновение национальных исламских движений в странах с независимыми парламентами, отражающими настроения общества, будет оказывать растущее влияние на власти и региональную политику. Это не значит, что западные подходы и схемы исчезнут, поскольку они пользуются поддержкой некоторых политических и интеллектуальных групп, и особенно этнических меньшинств. Но геополитика определит баланс между региональными и международными подходами. События доказывают, что разумнее решать проблемы, опираясь на региональные и локальные реалии, а не на основе схем, привнесенных извне. В отношении сирийского кризиса региональное решение, несомненно, будет более благотворным, чем международное в форме военного вторжения НАТО. В этой сфере такие ближневосточные державы, как Иран, Турция и Саудовская Аравия могут сотрудничать с трансрегиональными и мировыми державами – Соединенными Штатами, Россией, Китаем и Евросоюзом – ради достижения консенсуса и разрешения кризиса на базе региональных интересов, что принесет пользу и международному сообществу.

События в регионе заставили усомниться в традиционном представлении о том, что у мирового сообщества (Запада) есть решение для любой региональной проблемы. Во многих случаях предложенные рецепты подорвали политическую систему и безопасность, спровоцировав конфликты и усугубив разногласия. Например, западный подход к сирийскому кризису столкнул Иран и Турцию, что само по себе является стратегической ошибкой. Разногласия или соперничество между двумя ключевыми региональными державами опасны для перспектив мира и устойчивой безопасности в регионе, прежде всего в Афганистане и Ираке. Региональные решения, напротив, способны учесть интересы всех сторон, локальных и внешних. При этом естественно, что у таких держав, как Иран и Турция, проводящих активную политику и руководствующихся динамичной идеологией, будет больше возможностей для использования приемлемых для них подходов и защиты собственных интересов.

Противоречивые роли региональных и внешних акторов

В число активных региональных игроков входят Иран, Турция, Саудовская Аравия и Израиль. Внешние акторы – США, Россия, Китай и Европейский союз. Все они вышли на арену, стремясь добиться реализации собственных геополитических и идеологических интересов.

Турция взяла на вооружение «максималистский» подход, используя любую возможность, чтобы посредством поддержки арабских восстаний повысить свою региональную и международную роль. Однако по ходу дела (особенно в случае с кризисом в Сирии) проблемой Анкары стал поиск баланса между ценностями идеологии, внутренней политикой и геополитическими интересами. Мустафа Кемаль Ататюрк, основатель современной Турции, полагал, что страна нуждается в тесных взаимоотношениях с Западом, но не считал вестернизацию обязательной. Затем, однако, сторонники светского государства поставили эту идею себе на службу, подстегивая идеологическое и геополитическое сближение с США и Европой. Это до сих пор затрудняет для Турции решение региональных вопросов. Приверженцы светской модели и сегодня твердо убеждены, что необходимо делать ставку на взаимодействие с НАТО и Западом. Основным вызовом для правящей исламистской Партии справедливости и развития (ПСР) и правительства Реджепа Тайипа Эрдогана является, с одной стороны, позиция прозападных секуляристов, с другой – более происламское общественное мнение. Светские оппоненты официальной Анкары утверждают, что ПСР переоценивает возможности страны и идет на поводу у оппортунистического подхода, стремясь опереться на ислам и исламские группировки, такие как «Братья-мусульмане». Общественное мнение при этом настроено против чрезмерного вовлечения в региональные вопросы, особенно в конфликт вокруг Сирии и тем более против участия в военных интервенциях под руководством Запада.

На Западе принято считать, что Турция выиграет от событий в арабском мире, но это отнюдь не гарантировано. Перемены, в особенности кризис в Сирии, привели к разногласиям между ПСР и секуляристами. В результате Турция стала более консервативно, чем в предыдущие месяцы, оценивать перспективы и более реалистично воспринимать роль других акторов, включая Иран и Россию, в урегулировании сирийского кризиса. Из-за своего максималистского подхода Анкара оказалась перед серьезным выбором. С одной стороны, если Турция поможет союзникам по НАТО, она не сможет претендовать на ведущую роль в регионе. С другой – сосредоточенность на внутриполитической ситуации может вступить в противоречие с традиционной ролью, которую ПСР определила для себя в решении этих вопросов.

Саудовская Аравия, наоборот, использует «минималистский» подход. Она пытается замедлить события или «реквизировать» революции, поставить их себе на службу. Нельзя не отметить относительный успех такой политики. Используя свои финансовые ресурсы, подконтрольные СМИ и наличие влиятельных лобби в Египте, Сирии и Йемене, а иногда применяя силу (например, для подавления восстания в Бахрейне), Эр-Рияд старается сохранить позиции. При этом Саудовская Аравия, которая и сама почувствовала на себе дыхание «арабской весны», попыталась ускорить события в Сирии, так как в Эр-Рияде, по-видимому, считают, что любой режим в Дамаске будет выгоднее Западу и саудовцам, чем нынешний. Как бы то ни было, цель консервативного саудовского режима – отодвинуть «арабскую весну» подальше от своих границ. Кроме того, Саудовская Аравия старается воздействовать на геополитику и идеологию. Так, она препятствует установлению тесных связей между Ираном и Египтом и пропагандирует исламские прогрессивные ценности.

Тегеран практикует умеренный подход. Он основан на защите своих геополитических интересов (насколько смены власти повлияют на стабильность двусторонних отношений) и идеологических ценностей (идеалы исламской революции 1979 г., целью которой были поддержка народных движений, противостояние вмешательству иностранных держав и содействие «исламскому единству»). Формулируя курс по сирийскому вопросу, Иран ищет баланс между геополитическими и идеологическими интересами. Тегеран не возражает против реформ в Сирии при условии, что они не будут представлять угрозу для движений сопротивления – «Хезболлы» и ХАМАС. Иран считает, что кризис в Сирии – это региональный вопрос, который должен решаться на региональном уровне с учетом реалий безопасности. В определенной степени это поддерживают Россия и Китай, для них важно не противодействовать трансформации Сирии, а установить пределы западного вмешательства. Определение этих рамок позволит избежать одностороннего взгляда на ситуацию, отражающего интересы исключительно Запада.

Наконец, Израиль рассматривает арабские восстания с пессимистической и консервативной точки зрения. Израиль столкнулся с серьезными проблемами в отношениях с Египтом, Сирией, Ираном и Турцией, четырьмя столпами стабильности на Ближнем Востоке. Безопасность еврейского государства зиждется на Кэмп-Дэвидских соглашениях – мирном договоре Израиля и Египта, позволявшем поддерживать приемлемые отношения с ключевыми арабскими государствами, чтобы затем добиться так называемого устойчивого мира. Эта стратегия, по сути, неприменима после падения режима Хосни Мубарака. Общество обрело более активную роль в формировании парламента, что ведет к росту влияния исламских и национально ориентированных сил. События в Сирии не отвечают израильским интересам, хотя Израиль и пытался свергнуть режим Асада. А участие России и Ирана в урегулировании сирийского кризиса в значительной степени ослабило роль Запада и Израиля.

В свою очередь у Турции, которая рассматривает арабские революции как возможность расширить свое влияние и использовать мягкую силу в арабском мире, не осталось других вариантов, кроме как дистанцироваться от Израиля. Это стало еще одним ударом по двусторонним отношениям после рейда против «флотилии свободы» в мае 2010 г. (инцидент с судном «Мави Мармара»), который почти привел к разрыву дипломатических контактов. Наконец, Иран, противодействуя стремительной смене режима в Дамаске и пропагандируя исламские ценности и единство, пытается ослабить роль Израиля на Ближнем Востоке, что еврейское государство воспринимает как угрозу безопасности.

На трансрегиональном уровне также наблюдается соперничество между Соединенными Штатами и Евросоюзом с одной стороны, и Россией и Китаем – с другой. В октябре 2011 г. Москва и Пекин заявили о необходимости ограничить западное вмешательство в дела региона, а затем наложили вето на резолюцию Совета Безопасности ООН против сирийского режима. Де-факто сформировались коалиции: Иран, Россия и Китай – с одной стороны, и США, ЕС, Саудовская Аравия, Катар и Израиль – с другой. Турция находится где-то посередине. Подобное противостояние не отвечает долгосрочным интересам Ближнего Востока, поскольку издержки могут оказаться очень высокими. Нужно осознать необходимость компромисса между интересами региональных и трансрегиональных акторов, который достижим посредством учета региональной специфики.

* * *

Арабские восстания оказали огромное геополитическое воздействие на структуры региональной власти и политики. Они привели к дальнейшей политизации ближневосточной проблематики, укрепив регионализм в дихотомии «региональные – интернациональные подходы», а также обострив конкуренцию между игроками. Тегеран воспринимает эти восстания и как новые возможности, и как вызов. Формирование новых национальных исламских правительств может позволить Ирану преодолеть прежнюю изоляцию неарабского государства и укрепить связи с арабскими странами, что обещает более активную роль на Ближнем Востоке. Но события в арабском мире также бросают Ирану вызов, поскольку растет риск противоречий с влиятельными акторами, включая Турцию, Саудовскую Аравию и США. Геополитическая значимость Ирана связана с его региональной ролью. Как новая региональная держава Иран может выиграть от событий в арабском мире, воспользовавшись стратегической возможностью консолидировать геополитические и идеологические интересы.

Кайхан Барзегар – глава факультета политологии и международных отношений научно-исследовательского отделения Исламского университета Азад и директор Института стратегических исследований Ближнего Востока в Тегеране.

Иран. Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 3 мая 2012 > № 735574 Кайхан Барзегар

Арабская весна – первый год

Опасное время для жизни

Резюме: Римский историк Тацит однажды точно подметил, что «лучший день после свержения плохого императора – это самый первый день». Нынешнее третье арабское пробуждение лежит на весах истории. В нем есть опасности и перспективы, опасность оказаться в застенках, но и возможность обрести свободу.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 2, 2012 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

На протяжении всего 2011 г. из арабского мира доносилось ритмичное скандирование: «Народ – за свержение режима». Этот клич легко преодолевал границы, нашел отражение на страницах газет и журналов, в социальных сетях Twitter и Facebook, звучал на телеканалах «Аль-Джазира» и «Аль-Арабия». Арабский национализм недооценивали, зато налицо были все признаки панарабского пробуждения. Молодые люди, жаждавшие политической свободы и экономических возможностей, уставшие просыпаться каждый день в монотонной действительности, восстали против своих склеротичных господ.

Все произошло неожиданно. На протяжении почти двух поколений волны демократии захлестывали другие регионы – от Южной и Восточной Европы до Латинской Америки, от Восточной Азии до Африки. Однако до Ближнего Востока они не докатывались. Местные тираны взяли под контроль политический мир и стали владельцами своих стран – если не по форме, то по сути. Сложилась довольно унылая картина: ужасные правители, подавленное население, террористы-маргиналы, в отчаянии бросающиеся под каток нелегитимного режима. Арабы почувствовали, что над ними тяготеет проклятье, они обречены на деспотизм. Исключительность региона оборачивалась не только гуманитарной катастрофой, но и моральной ущербностью.

Внешние державы закрывали глаза на происходящее, полагая про себя, что это лучшее, на что арабы способны. Внезапный порыв вильсонианства привел к тому, что в течение нескольких лет Соединенные Штаты своей властью провозгласили в Ираке свободу. Саддама Хусейна удалось вытравить из его «паучьей щели», сирийские террористы и вымогатели были изгнаны из Ливана, деспотизму Хосни Мубарака, который долгое время был столпом американского влияния, также был положен конец. Но Ирак после Саддама представлял собой противоречивую смесь демократии с кровью на улицах и религиозным противостоянием. Автократии ушли в глухую оборону и сделали все возможное, чтобы новый иракский проект окончился провалом. Ирак оказался в огне, и арабские «самодержцы» указывали на него как на предостережение – к чему приводит свержение даже худшего из деспотов. Более того, Ирак нес двойное бремя унижения из-за ослабления арабов-суннитов – США принесли свободу, и война усилила позиции шиитов в арабском мире. Результатом оказалась ничья: арабы не могли затушевать или игнорировать проблески свободы, но пример Ирака не стал маяком надежды для простых людей, на что многие рассчитывали.

Сами арабы говорят, что Джордж Буш вызвал цунами в регионе. Это верно, но арабы хорошо умеют пережидать бури, и вскоре уже сами американцы упали духом и решили не продолжать экспериментировать. На выборах 2006 г. в Палестинской автономии победу одержало движение ХАМАС, и администрацию Буша постигло еще одно разочарование. Наращивание контингента в Ираке стало весьма своевременным спасением всей военной кампании, но от более честолюбивых планов реформирования арабского мира пришлось отказаться. Автократиям удалось пережить короткий период наступательного порыва Соединенных Штатов, и вскоре новый знаменосец американской власти Барак Обама принес утешительную весть: США изменят свою политику, установят мирные отношения со всеми имеющимися режимами, обновят партнерство с дружественными автократами и даже попытаются взаимодействовать с враждебными режимами в Дамаске и Тегеране. Какое-то время Америке еще потребуется для завершения миссии в Кабуле, но Большой Ближний Восток оказался предоставлен самому себе.

В первое лето президентства Обама был захвачен врасплох мятежом против засилья аятолл в Иране и не знал, что предпринять. Твердо взяв курс на умиротворение правителей, он не нашел нужных слов для переговоров с мятежниками. Тем временем сирийский режим, отказавшийся под нажимом мирового сообщества от владычества в Ливане, жаждал восстановить там утраченные позиции. Тайная кампания терактов и убийств, доминирование «Хезболлы» и субсидии Ирана способствовали подавлению «Кедровой революции», которая была гордостью дипломатии Буша.

Изучая баланс сил в регионе в конце 2010 г., наблюдатели могли побиться об заклад, что автократия просуществует еще долго. Имея перед собой пример Башара Асада в Дамаске, они невольно приходили к выводу, что аналогичная участь ждет Ливию, Тунис, Йемен и даже законодателя мод в арабской политической и культурной жизни – Египет. Однако за внешней стабильностью скрывались нищета и бесплодность политической мысли. Арабы не нуждались в каких-либо докладах о «развитии человечества», и без того осознавая свое жалкое положение. В обществе отсутствовало согласие; единственное, что связывало правителей и их подданных, – это страх и подозрительность. Не было и намека на какие-либо проекты по общественному переустройству, которые можно было бы завещать будущему поколению, и это в арабских странах, где молодое население столь многочисленно.

Затем грянул гром. В декабре 2010 г. в Тунисе отчаявшийся торговец фруктами Мохаммед Буазизи не смог найти иного выхода, как совершить самосожжение в знак протеста против несправедливого уклада жизни. Вскоре миллионы его безымянных соотечественников вышли на улицы, избрав другой способ выражения протеста. Внезапно деспоты, владычеству которых, казалось бы, ничто не угрожало, без пяти минут небожители, вынуждены были спасаться бегством. Со своей стороны, Соединенные Штаты поспешили оседлать эту волну. «В слишком многих странах, и везде по-разному, фундамент региона проседает и уходит в песок,» – заявила государственный секретарь Хиллари Клинтон, выступая в Катаре в середине января 2011 г., когда буря только начиналась. Вскоре события в арабском мире стали красноречивой иллюстрацией к ее словам. Единственное, что упустила госсекретарь, так это то, что в песок ушли и наработки нескольких поколений американской дипломатии.

На этот раз огонь

Мятеж был сведением счетов между властью и населением, которое твердо решило покончить с засильем деспотов. Первый взрыв произошел в маленькой стране, расположенной на периферии арабского политического пространства, более образованной, процветающей и связанной с Европой, чем большинство других государств Магриба. Когда волна восстаний начала продвигаться на восток, она поначалу обогнула Ливию и обрушилась на «мать мира» Каир. Там продолжающееся представление обрело достойные подмостки в соответствии с амбициями мятежников.

Часто списываемый со счетов как страна, преимущественно покорная, Египет столкнулся с беспрецедентными по своей жестокости беспорядками. То, что народ терпел Мубарака три десятилетия, можно отнести за счет везения диктатора. Будучи преемником Анвара Садата, Мубарак проводил осторожную политику, но со временем у него возникли династические амбиции. В течение 18 дней в январе и феврале египтяне всех профессий, как завороженные, собирались на площади Тахрир, требуя избавления от Мубарака. Ведущие военачальники сместили его с президентского поста, и он разделил участь тунисского деспота Зин эль-Абидина Бен Али, кабинет которого пал месяцем ранее. После Каира пробуждение охватило весь арабский мир – восстания вспыхнули в Йемене и Бахрейне. Последний, будучи монархией, стал редким исключением, поскольку весной 2011 г. беспорядками были охвачены только республики, управлявшиеся автократами. Но если в большинстве монархий действовал общественный договор между властью и подданными, Бахрейн оказался расколот противостоянием шиитского большинства и суннитских правителей. Таким образом, страна уязвима, и в порядке вещей, что социальный взрыв в ней вылился в межрелигиозное противоборство. Тем временем беднейшая из арабских стран, Йемен, раскололась на два лагеря вследствие буйствующих на севере и на юге изоляционистских течений и политики лидера страны, Али Абдуллы Салеха, ничем не примечательного, кроме владения искусством политического выживания. Феодальная вражда в Йемене вспыхивала в основном из-за ссор между племенами и их вождями. Широкие волнения в арабском мире дали йеменцам, жаждущим избавиться от правителя, мужество, чтобы бросить ему вызов.

Затем волна с удвоенной силой обрушилась на Ливию. Это было царство безмолвия, где безраздельно правил психически неуравновешенный Муаммар Каддафи, самопровозглашенный «староста арабских правителей». Четыре мучительных десятилетия ливийцы находились под началом тюремного надзирателя – полутирана, полуклоуна. Каддафи разграбил богатейшую в Африке страну и довел ее население до ужасающего обнищания. В период между мировыми войнами Ливия столкнулась с жестоким колониальным господством итальянцев. После небольшой передышки при аскетичном короле Идрисе страну в конце 1960-х гг. охватила революционная лихорадка. Главный лозунг тех лет звучал так: «Иблис ва ла Идрис» – лучше дьявол, чем Идрис. И Ливия получила то, чего хотела. Наличие больших запасов нефти лишь подливало масла в огонь безумия: европейские лидеры и американские интеллектуалы всячески обхаживали ливийских заправил. На сей раз в 2011 г. поднялся Бенгази – город, находящийся на некотором удалении от столицы – и история дала ливийцам еще один шанс.

Египетские воротилы заявили, что их страна – не Тунис. Каддафи сказал, что его республика – не Тунис и не Египет. Башар Асад также уверял, что Сирия – это не Тунис, не Египет и не Ливия. Асад молод, его режим был более легитимен в глазах ислама, потому что противостоял Израилю, а не сотрудничал с ним. Но он явно поторопился со своим суждением, и в середине марта настала очередь Сирии. Туда ислам пришел сразу после того, как преодолел пределы Арабского полуострова, но раньше, чем его центр переместился из арабского мира в Персию и Турцию. Вместе с тем несколько десятилетий тому назад отец Башара Хафез – чрезвычайно изворотливый и опытный политик – привел военных и партию Баас к абсолютной власти, создав режим алавитов, народа, составляющего меньшинство. Объединение деспотизма и религиозного фанатизма породило самое страшное государство на арабском Востоке.

Когда в 2011 г. вспыхнуло восстание, оно имело четкие географические границы, как доказывал французский политолог Фабрис Баланше. Главными очагами стали городские кварталы и территории, населенные арабами-суннитами. Сначала социальный взрыв произошел в южном провинциальном городке Дераа, затем мятеж перекинулся на такие города, как Хама, Хомс, Джиср эль-Шугур, Растан, Идлиб и Дейр-аз-Зор, минуя курдские и друзские территории, а также горные селения и прибрежные города, считающиеся оплотом алавитов. Наиболее ожесточенные столкновения произошли в третьем по величине городе Сирии Хомсе из-за его взрывоопасной демографии – две трети суннитов, четверть алавитов и 10% христиан.

Конечно, дело не только в религиозной вражде. В Сирии один из самых высоких показателей рождаемости в регионе; ее население выросло почти вчетверо с 1970 г., когда к власти пришел Хафез Асад. У режима, образно говоря, произошла закупорка сосудов, поскольку в политике и экономике доминировал военно-торговый комплекс. Финансовые средства государства значительно сократились, после того как под знаменами приватизации, проводимой в последние годы, государство самоустранилось от решения злободневных проблем. Мятеж явился выражением чувства экономической обездоленности и гнева суннитского большинства, твердо решившего избавиться от власти нечестивого меньшинства.

Нынешнее положение дел

Никакого единого сценария по смене режимов в арабском мире, конечно, не существовало. Тунис с его глубокими традициями государственности и ярко выраженной национальной самоидентификацией решил все проблемы сравнительно легко. Было избрано учредительное собрание, в котором большинство получила исламистская партия «Ан-Нахда». Ее лидер Рашид Ганнуши оказался мудрым и предусмотрительным человеком; годы, проведенные в изгнании, научили его осторожности, и партия сформировала коалиционное правительство совместно с двумя светскими партиями.

В Ливии иностранная интервенция помогла повстанцам свергнуть режим. Каддафи вытащили из трубы коллектора, где он скрывался, и зверски убили. Та же участь постигла одного из его сыновей. Диктатор пожал ненависть и ярость, которую сам сеял. Богатство, небольшая плотность населения и помощь иностранных государств – вот те плюсы, на которые может рассчитывать Ливия. Годы правления Каддафи – худшее, что могло приключиться с этой страной.

Над Бахрейном витают тени Ирана и Саудовской Аравии. Массового террора нет, но политический порядок малопривлекателен. Имеет место религиозная дискриминация, да и правящая верхушка ведет себя по меньшей мере странно. Династия Халифа, завоевавшая эти территории в конце XVIII века, до сих пор не заключила мирного соглашения с местным населением. Силы безопасности комплектуются иностранцами, и до настоящей стабилизации еще очень далеко.

Что касается Йемена, то это государство несостоятельно по определению. Правительство почти не вмешивается в дела населения, оно неплатежеспособно, зато в стране почти нет такого понятия, как террор. Заканчиваются запасы пресной воды, джихадисты, бежавшие из предгорий Гиндукуша, нашли здесь пристанище. Это тот же Афганистан, но с протяженной береговой полосой. Люди, высыпавшие на улицы Санаа в 2011 г., требовали восстановления правопорядка, более достойной политики, чем та, которую проводил циничный фигляр, стоявший у руля больше трех десятилетий. Будут ли их требования выполнены, неясно.

Сирия по-прежнему в хаосе. Палестинское движение ХАМАС ушло из Дамаска в декабре, потому что оно боялось оказаться на неправильной стороне укрепляющегося среди арабов консенсуса, который направлен против сирийского режима. «Никакого Ирана, никакой «Хезболлы», мы хотим правителей, боящихся Аллаха», – так звучит одно из наиболее осмысленных требований протестующих. Власть алавитов незаконна. Режим, жестоко подавляющий восстания, позволяющий силам безопасности осквернять мечети, стрелять в молящихся и приказывающий несчастным заключенным скандировать: «Нет Бога, кроме Башара», сам себя изжил. Хафез Асад тоже совершал жестокости, но всегда умудрялся оставаться в арабском правовом поле. Башар ведет себя иначе – совершенно безрассудно и безответственно, так что даже Лига арабских государств, которой свойственно закрывать глаза на некоторые бесчинства и авантюры своих членов, приостановила членство Дамаска.

Битва продолжается, Алеппо и Дамаск пока еще не восстали, и осажденный правитель, похоже, убежден, что сможет бросить вызов законам гравитации. В отличие от Ливии, на горизонте пока не маячит иностранная гуманитарная миссия. Но несмотря на всю неопределенность, одно не вызывает сомнений: устрашающая система государственной безопасности, которую построил Хафез Асад, партия Баас, солдаты-алавиты и главари спецслужб канули в Лету. Потеряв народную поддержку, режим какое-то время держался на страхе, но люди победили страх и вышли на улицы. Узы, некогда связывавшие властителей Сирии с ее населением, теперь разорваны окончательно.

Что после фараона

Тем временем Египет, возможно, утратил былой блеск, но об этой арабской эпохе будут судить по конечным результатам. При катастрофическом сценарии революция приведет к образованию исламской республики: копты будут вынуждены бежать, о доходах от туризма можно будет забыть, и египтяне будут жаждать железной хватки фараона. Большое число голосов, которые получили на недавних парламентских выборах «Братья-мусульмане» и еще более экстремистская партия салафитов, наряду с расколом светского и либерального электората, похоже, оправдывают опасения по поводу возможного развития политической ситуации. Но египтяне с гордостью вспоминают о либеральных периодах своей истории. Шесть десятилетий военный режим лишал их преимущества проведения открытой политики, и вряд ли они теперь легко откажутся от нее.

Выборы были прозрачными и представительными. Либеральные и светские партии оказались не готовы к борьбе, тогда как «Братья-мусульмане» десятилетиями ждали благоприятного исторического шанса и не преминули им воспользоваться. Не успели салафиты выйти из катакомб, как население возмутилось, и им пришлось отказаться от некоторых экстремистских взглядов. События на площади Тахрир ошеломили мир, но, как выразился молодой египетский интеллектуал Самуэль Тадрос, «Египет – это не Каир, а Каир – это не площадь Тахрир». Когда осядет пыль, за будущее Египта будут бороться три силы: армия, «Братья-мусульмане» и широкая светская коалиция либералов, лозунгами которой являются отделение религии от политики, гражданская форма правления и спасительные добродетели нормальной политической жизни.

«Братья-мусульмане» привносят в политическую борьбу проверенную временем смесь политической хитрости и искреннего стремления установить политический порядок по канонам ислама. Основатель этой партии Хасан аль-Банна был убит в результате покушения в 1949 г., но до сих пор служит ориентиром для мусульманского мира. Неутомимый заговорщик, он говорил о Божьем правлении, но подспудно совершал сделки с королем Египта против Вафд – господствующей партии тех дней. Он играл в политические игры, собрав грозное ополчение и попытавшись найти сочувствующих в офицерском корпусе, к чему с тех пор стремятся и его последователи. Вне всякого сомнения, его бы восхитило тактическое искусство преемников, маневрирующих между либералами и Высшим советом Вооруженных сил. Они приобщились к мятежу на площади Тахрир, но не участвовали в погромах и эксцессах, подчеркивая приверженность трезвости и общественному порядку.

Правда в том, что Египту не хватает финансовых средств для построения успешного современного исламского порядка. Исламская Республика Иран опирается на нефтяные доходы, и даже умеренное усиление Партии справедливости и развития в Турции обеспечивается процветанием благочестивой буржуазии из нагорной Анатолии. Египет находится на перекрестье международных сообщений и во многом полагается на доходы от туризма, судоходства по Суэцкому каналу, зарубежную помощь и денежные переводы от египтян, живущих за рубежом. Добродетель вынуждена идти на поклон к необходимости: в прошлом году золотовалютные резервы снизились с 36 до 20 млрд долларов. Инфляция стучится в дверь, цена импортной пшеницы очень высока, и приходится платить по счетам. Желание стабильности сегодня уравновешивает пьянящий восторг от низложения деспота.

Лидерам Египта придется решать грандиозные проблемы, и нежелание «Братьев-мусульман» и военных принять всю полноту власти говорит о многом. Вместе с тем здравый смысл и прагматизм может возобладать. Разумное разделение полученной в результате выборов легитимности и ответственности обещает оставить за «братьями» министерские портфели, которые им наиболее дороги: образование, социальное обеспечение и судебно-исполнительную власть, тогда как генералы будут контролировать оборону, разведку, мирный договор с Израилем, военные связи с США и сохранение экономических прерогатив офицерского корпуса. Светские либералы сохранят за собой значительное число сторонников, влияние в повседневной жизни, которая с трудом поддается регламентации и организации, а также возможность выставить сильного кандидата на предстоящих президентских выборах.

На протяжении двух веков кряду Египет борется за современное общество и достойное своих амбиций место в международной жизни. До сих пор это напоминало Сизифов труд, но египтяне упорствуют. В августе прошлого года страна стала свидетелем сцены, которая продемонстрировала великодушие египтян, что может их утешить. Перед судом на инвалидной коляске предстал, если так можно выразиться, последний фараон. Мубарака не вытащили из трубы коллектора, чтобы расправиться, как с Каддафи, он не затаился со своей семьей и не убивал свой народ, как это делал Асад. По словам писателя Эдварда Моргана Форстера, египтяне всегда демонстрировали способность примирять противоречия и могут сделать это еще раз.

Третье великое пробуждение

Это третье пробуждение в новейшей истории арабского мира. Первое – культурно-политический ренессанс, порожденный желанием быть частью современного мира – началось в конце 1800-х годов. Возглавляемое книжниками и законниками, мнимыми парламентариями и христианскими интеллектуалами, оно задалось целью реформировать политическую жизнь, отделить религию от политики, эмансипировать женщин и восстановить мусульманский мир после развала Османской империи. Не случайно это великое движение, важнейшими центрами которого были Каир и Бейрут, основал его летописец Георг Антониус, христианский писатель, родившийся в Ливане, выросший в Александрии, получивший образование в Кембридже и служивший в британской администрации на территории Палестины. Написанная им в 1938 г. книга «Арабское пробуждение» остается главным манифестом арабского национализма.

Второе пробуждение началось в 50-е гг. прошлого столетия и набрало силу в последующее десятилетие. Это была эпоха Гамаля Абдель Насера в Египте, Хабиба Бургибы в Тунисе и ранних лидеров партии Баас в Ираке и Сирии. Лидеры того времени не были демократами, но они энергично занимались политикой, стремясь решать насущные проблемы своего времени. Они были выходцами из среднего класса или даже ниже среднего и мечтали об индустриализации и избавлении своего народа от комплекса неполноценности, который развился в годы колониального господства, и еще раньше – в эпоху правления Османов. Простое обращение к их деяниям не способно раскрыть всего величия проекта. Их грандиозные свершения были отчасти сведены на нет демографическим взрывом, поползновениями авторитаризма и другими недостатками. Когда режим зашатался, образовавшийся вакуум заполнили полицейские государства и политический ислам.

Нынешнее, третье, пробуждение произошло как никогда вовремя. Арабский мир стал мрачным и пугающим. Население ненавидело своих правителей и их иностранных покровителей всеми фибрами души. Банды джихадистов, прошедшие закалку в жестоких тюрьмах зловещих режимов, распространились повсюду, сея смерть. Мохаммед Буазизи призвал своих собратьев творить новую историю, и миллионы людей в этом регионе услышали его и откликнулись. В июне прошлого года алжирский писатель Буалем Сансал написал Буазизи открытое письмо: «Дорогой брат, пишу тебе эти строки, чтобы ты знал, что у нас в целом все хорошо, хотя день на день не приходится: иногда меняется ветер, начинается дождь, и жизнь пробивается из всех пор… Давай задумаемся на мгновение о будущем. Может ли найти путь тот, кто не знает, куда идти? Разве изгнание диктатора – это все, что нам нужно? Теперь, когда ты второй после Бога, Мохаммед, тебе, наверно, стало очевидно, что не все дороги ведут в Рим, и за изгнанием тирана автоматически не последует свобода. Узники любят менять одну тюрьму на другую ради перемены обстановки, и чтобы получить возможность чему-то научиться, приобрести новый опыт».

Римский историк Тацит однажды точно подметил, что «лучший день после свержения плохого императора – это самый первый день». Это третье арабское пробуждение лежит на весах истории. В нем есть опасности и перспективы, опасность оказаться в застенках, но и возможность обрести свободу.

Фуад Аджами – старший научный сотрудник Института Гувера при Стэнфордском университете и сопредседатель Рабочей группы Герберта и Джейн Дуайт по исламизму и мировому порядку при Институте Гувера.

США. Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 3 мая 2012 > № 735570 Фуад Аджами

Арабские решения арабских проблем?

Изменение региональной роли стран Персидского залива

Резюме: Государствам Персидского залива удалось избежать худшего сценария и подтвердить репутацию долгожителей ближневосточной политической сцены. Катар, ОАЭ и Саудовская Аравия пытаются направлять ветер перемен в нужном им направлении. Но все эти правящие элиты уязвимы.

События в Ливии, а затем в Сирии знаменовали собой новый этап региональной политики – о намерении резко повысить собственную значимость и вовлеченность в процессы политического переустройства заявили арабские государства Персидского залива. Эти монархии в основном выдержали давление, вызванное массовыми волнениями на Ближнем Востоке, после чего переключились на поиск «арабских решений арабских проблем».

Первые признаки их стремление к новой роли появились в марте 2011 г., когда Катар и Объединенные Арабские Эмираты присоединились к международной интервенции сил НАТО в Ливию. Эскалация кровопролития в Сирии побудила Катар и Саудовскую Аравию занять еще более воинственную позицию и начать вооружать сирийскую оппозицию. Весьма консервативные режимы хотят соответствовать запросам общественного мнения по всему арабскому миру, которое все решительнее высказывается в поддержку народных восстаний против автократов, лишившихся легитимности и политического авторитета.

Наперегонки с революцией

Вспышка восстаний стала неожиданностью для большинства наблюдателей и правительств. Вполне случайное самосожжение Мохаммеда Буазизи в Тунисе в декабре 2010 г. явилось катализатором накопившегося народного возмущения по поводу вопиющего неравенства и унижения, которые ежедневно испытывают люди в арабском мире. Всплеск гнева после смерти Буазизи 4 января 2011 г. способствовал тому, что протест против социально-экономических трудностей обрел ярко выраженную политическую составляющую.

Водораздел прошел между молодым населением, приобщенным к интернету и спутниковому телевидению, жаждущим модернизации и перемен, и косными репрессивными режимами, неспособными дать молодежи надежду на лучшую жизнь и новые возможности. Современные СМИ и достижения в области телекоммуникационных технологий изменили условия взаимодействия между правителями и народными массами, лишив режимы возможности контролировать информационные потоки. Интернет, спутниковое телевидение и социальные сети открыли новое пространство для горячих дискуссий о ширящейся пропасти, которая разделяет общественные прослойки, и о неравенстве в распределении богатства и доходов между «имущими» и «неимущими». В Египте и Тунисе коммуникационный удар пришелся по слабому месту усталой геронтократии – отсутствию прозрачности и подотчетности. Мобильная телефония и связь в режиме реального времени объединяли друг с другом все больше людей, создавая мощную платформу для распространения сообщений о планируемых демонстрациях и освещения идущих в данный момент выступлениях.

Наиболее радикальные события, сопряженные со сменой режима, прокатились по Северной Африке. Однако «дух времени» отчетливо ощущался по всему ближневосточному региону, включая и страны Персидского залива. Социальное напряжение неуклонно нарастало в течение всего 2010 г., особенно в Бахрейне и Кувейте, где на действия оппозиции власти ответили репрессиями. Таким образом, еще до начала волны арабских восстаний в других местах появились признаки того, что многие режимы сидят на пороховой бочке, способной взорваться от любой искры.

Вполне предсказуемо ареной нарастающих протестов местного населения стал Бахрейн, страна с богатой историей социально-политического противостояния. Правящую семью Эль-Халифа спас от свержения своевременный ввод войск Саудовской Аравии и ОАЭ. Не столь масштабные (но до сих пор продолжающиеся) протесты зафиксированы в Кувейте, Омане (где гибель в феврале 2011 г. нескольких демонстрантов спровоцировала обострение ситуации) и в Восточной провинции Саудовской Аравии, богатой нефтяными месторождениями. Жесткие меры властей побудили организации гражданского общества и представителей интеллигенции потребовать политических реформ, однако власти и тут прибегли к подавлению. В Саудовской Аравии арестовали основателей первой политической партии королевства, а в ОАЭ задержали и осудили пятерых интеллектуалов, подписавших петиции с требованиями реформ.

На этом фоне две страны из Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) – Катар и ОАЭ – стали архитекторами международной интервенции в поддержку восставших против печально известного своими зверствами режима в Ливии. Это дало монархиям передышку в атмосфере повсеместных восстаний, поскольку отвлекло всеобщее внимание от трудностей, возникших в непосредственной близости от их границ и внутри них. Более того, монархи позиционировали себя в качестве противников репрессивного и эксцентричного ливийского режима и решительно выступили против тирании в других государствах, хотя в Бахрейне пришли на помощь власти, жестоко подавив восстание.

Катар решительнее всех вступился за права человека и демократические свободы, присоединившись к международному сообществу во главе с Западом. Катарский премьер-министр шейх Хамад бен Джассем бен Джабр Аль-Тани инициировал поддержку Лигой арабских государств (ЛАГ) и ССАГПЗ идеи создания над Ливией зоны, запрещенной для полетов авиации, а впоследствии – признания повстанческого Национального переходного совета (НПС). Он также заявил, что «Катар будет участвовать в военных операциях, поскольку мы считаем, что они должны предприниматься и арабскими государствами ввиду невыносимого положения в некоторых странах». ОАЭ поддержал решимость Катара искать арабские решения арабских проблем. Совместными усилиями они предоставили военно-финансовую помощь, необходимую для международной коалиции и успеха НПС. Катарские истребители «Мираж» участвовали в ударах НАТО и обеспечили арабскую поддержку операции, призванную развеять впечатление, что кампания в Ливии – это еще одна западная интервенция на Ближнем Востоке. Катар снабжал повстанцев оружием, обеспечивал их обучение, командировал советников, а также направил в Ливию специальные отряды, которые, как говорят, сыграли решающую роль во взятии Триполи 20 и 21 августа.

Обе страны также оказывали материально-техническую помощь повстанцам, которая была для них жизненно важна. В мае 2011 г. ОАЭ организовали на своей территории встречи представителей ливийских провинций и племен, а в июне – третью встречу Международной контактной группы. Помимо военного содействия, Катар предоставил Ливии финансовую помощь на сумму 400 млн долларов, запасы питьевой воды и газа для обогрева помещений, товары первой необходимости, а также посредничал в продаже ливийской нефти на мировых рынках. Четыре танкера с бензином, соляркой и другими видами топлива, отправленные в июне компанией «Катар Петролеум» в Бенгази, покрыли основные потребности подконтрольной мятежникам территории в энергоносителях. Кроме того, Катар был одной из четырех стран, признавших НПС в качестве законного представителя ливийского народа и организовавших в апреле первую встречу Международной контактной группы. Катарский флаг развевался рядом с флагом повстанцев после взятия последнего оплота Каддафи – Баб-эль-Азизия.

Другие страны ССАГПЗ, например, Кувейт, поддержали Катар, пообещав создать механизм финансирования НПС Ливии на сумму 260 млн долларов, а также выделили гуманитарную и медицинскую помощь. Даже Саудовская Аравия высказалась в пользу управляемого перехода, добавив Ливию к списку стран (наряду с Сирией и Йеменом), которым намерена оказать помощь в смене режима. Когда-то монархии Персидского залива считались оплотом контрреволюционных сил, решительно сопротивляясь любым изменениям. Однако заявления Эр-Рияда относительно сирийской диктатуры, которая не несла непосредственной угрозы саудовской династии, означали изменение позиции монархии в отношении «арабской весны». Они отражают стремление саудовцев учитывать баланс сил в мире в интересах безопасности собственного режима.

Ливийские события в целом пошли на пользу странам Персидского залива, хотя НПС с тех пор уже выражал недовольство уровнем и размером катарской помощи негосударственным соперникам в борьбе за власть. Падение Каддафи означало новый импульс для волны мятежей, которая пошла было на спад, но оно также дало режимам Персидского залива возможность восстановить свою репутацию после неприятных для них событий «арабской весны». Роль ОАЭ и Катара, а также телеканала «Аль-Джазира», освещавшего ливийскую революцию, изменили мнение многих наблюдателей. Сдержав волнения в своих странах и даже в Бахрейне с помощью иностранного воинского контингента, региональные монархии своей успешной политикой в Ливии вернули многим уверенность в том, что они способны держать под контролем призывы к переменам и реформам.

Конкуренция Дохи и Эр-Рияда

В 2011–2012 гг. Катар председательствует в Лиге арабских государств. В этой связи катарский эмир и премьер-министр попытались мобилизовать арабский мир на то, чтобы дать ответы на ключевые вопросы региональной повестки дня.

В Сирии Доха, похоже, намерена продолжать дело, начатое в Ливии, чтобы подтвердить роль Катара как ответственного и прогрессивного члена мирового сообщества. Когда режим Асада решительно и сурово подавил протесты, а противостояние внутри страны приняло характер войны, Катар возглавил усилия арабского мира по разрешению усугубляющегося конфликта. Эмир Шейх Хамад первым из арабских лидеров призвал к военному вмешательству с целью положить конец кровопролитию. Однако призыв к решительным действиям в отношении Сирии был встречен намного прохладнее, чем его инициативы по Ливии. Хотя лидерство Катара в ЛАГ практически гарантировало согласие этой организации относительно необходимости принять меры, не удалось договориться о том, что именно надо делать, особенно после того как первоначальная наблюдательная миссия в Сирии не добилась ощутимых успехов. Баланс сил в Сирии неопределенный, и оппозиция не получает такой единодушной поддержки арабского сообщества, как повстанцы в Бенгази.

В ответ Катар усилил политическое, экономическое, информационное, а косвенно и военное давление на Дамаск. Кульминацией стало официальное объявление 27 февраля 2012 г. о том, что Катар будет добиваться смены режима в Сирии. В этот день катарский премьер Аль-Тани призвал международное сообщество вооружать сирийскую оппозицию, чтобы помочь ей «во что бы то ни стало» свергнуть Асада.

Саудовская Аравия и Катар руководствуются разными политическими мотивами, оказывая помощь повстанцам, но обе страны искренне желают положить конец бедствиям и страданию народа Сирии, а также насилию, инициаторами которого становятся власти. (Национальная Ассамблея Кувейта призвала судить режим Асада за военные преступления в Международном уголовном суде.) Интрига состоит в том, что Доха и Эр-Рияд фактически оспаривают друг у друга роль лидера в решении сирийского вопроса. Призыв Катара вооружать сирийскую оппозицию прозвучал через три дня после того, как министр иностранных дел Саудовской Аравии принц Сауд аль-Фейсал назвал это «прекрасной идеей», перед тем как покинуть учредительное собрание Группы друзей Сирии в Тунисе в знак протеста против ее «бездействия». Саудовцы первыми признали Сирийский национальный совет в качестве законного представителя сирийского народа за несколько недель до того, как это сделало большинство других стран. На негосударственном уровне Эр-Рияд снабжает сирийских повстанцев оружием и финансами, успешно используя для этих целей трансграничные племенные сети. Это еще один уровень саудовской поддержки сирийских братьев-суннитов.

Не последнюю роль в действиях Саудовской Аравии играют геополитические соображения, поскольку свержение главного в арабском мире сторонника Ирана ослабило бы Тегеран, усугубив его региональную и международную изоляцию. Саудовские официальные лица давно считают расширение иранского влияния в Ираке главным следствием американской интервенции и последовавшей за ней передачи значительных полномочий в руки шиитского большинства. Еще в 2005 г. министр иностранных дел Саудовской Аравии аль-Фейсал предупреждал администрацию Джорджа Буша, что США «без всякого на то основания выдают Ирак на поруки Ирану». Саудовское правительство решительно не доверяет иракскому премьеру Нури аль-Малики, которого считает доверенным лицом Тегерана. Подозрения саудовцев усилились, когда после спорного переизбрания в 2010 г. аль-Малики попытался сосредоточить в своих руках всю власть. И сразу после вывода из Ирака американского воинского контингента в декабре 2011 г. начал преследовать главных политических конкурентов из числа суннитов.

Малики также изменил иракскую политику в отношении Сирии – гневные обвинения в адрес Дамаска в связи с организацией подрывов багдадских министерств в 2009 г. сменились поддержкой Асада в трудное для него время. Учитывая фактическое формирование регионального триумвирата в составе Ирака, Ирана и Сирии, который обеспечивает стратегическую глубину режимов, считающихся враждебными для саудовских (и американских) интересов на Ближнем Востоке, низложение Асада создало бы благоприятные условия для внесения раскола в эту коалицию.

Элемент соперничества между Саудовской Аравией и Катаром может осложнить политику в отношении Сирии и арабских восстаний в целом. Благодаря очень небольшому населению и значительным запасам нефти и газа на душу населения Катар совершенно не ощутил на себе социально-экономического или политического давления, которое почувствовали все другие страны региона. В силу своего уникального положения Катар воспринял арабские восстания не как вызов для себя, а как возможность укрепить международную (прозападную) репутацию, пусть и ценой ухудшения отношений с некоторыми арабскими странами. Последнее становится все более очевидно по тому сопротивлению, которое встречает ряд инициатив Катара на Ближнем Востоке и в Северной Африке. Можно упомянуть о серьезной размолвке между катарским и алжирским министрами иностранных дел на саммите ЛАГ в ноябре 2011 года. Визит катарского эмира в Мавританию в январе 2012 г. был резко сокращен после того, как президент Мавритании остро отреагировал на предложение эмира начать процесс демократических преобразований.

Во второй половине января 2012 г. Би-би-си сообщила, что в Саудовской Аравии готовится встреча афганского правительства с эмиссарами движения «Талибан» для начала мирных переговоров. Талибы сразу опровергли эту новость. Однако в свете широко разрекламированного объявления о том, что «Талибан» откроет представительство в Катаре, чтобы начать переговоры с Соединенными Штатами, многие усмотрели в сообщении британской телерадиокомпании попытку произвести «предупредительный выстрел» в сторону Дохи. Не менее провокационной была статья в немецкой газете Die Welt в середине февраля 2012 года. Саудовская Аравия якобы провела встречу с другими странами Персидского залива для обсуждения противодействия нарастающей активности движения «Хезболла», но не пригласила представителей Катара. Авторы высказали предположение, что одной из причин может быть «ненадежность» Катара в решении региональных вопросов. Как бы то ни было, это лишний раз подтвердило отсутствие доверия и взаимопонимания между саудовскими и катарскими официальными лицами по ключевым вопросам региональной повестки.

Вечный двойной стандарт

Хотя общественность стран Персидского залива мобилизована в пользу более активной интервенционистской политики, поддержка этого курса монархиями делает их уязвимыми для обвинений как минимум в двойных стандартах. Об этом говорил сирийский делегат, выступая в ООН 2 марта 2012 года. Государства Персидского залива отнюдь не являют собой демократический пример, достойный подражания. Сирийский оратор даже призвал ООН направить миротворческий контингент в Саудовскую Аравию для защиты демонстрантов в городе Катиф, расположенном в беспокойной Восточной провинции. Он также потребовал, чтобы королевство вывело свои войска из Бахрейна. На его слова можно было бы не обращать внимания, квалифицировав их как эскападу человека, загнанного в угол, но в них есть большая доля правды.

Так, 14 марта 2011 г. более тысячи солдат Национальной гвардии Саудовской Аравии и менее многочисленный полицейский контингент из ОАЭ вошли на территорию Бахрейна по плотине короля Фахда. Хотя они не принимали непосредственного участия в безжалостном подавлении оппозиционных групп, выступавших за демократизацию, само их присутствие развязало руки Силам обороны Бахрейна. Всего через пять дней, 19 марта, Катар и ОАЭ возглавили международную интервенцию в Ливию, дабы защитить гражданское население Бенгази от неминуемой бойни, которую устроили бы в этом городе войска Каддафи. Сопоставление этих действий убедительно продемонстрировало, как одна и та же концепция международной интервенции может приобретать диаметрально противоположный смысл в разных контекстах.

Это ставит, в частности, ОАЭ в неловкое положение, поскольку страна отправляла войска и в Бахрейн, и в Ливию. Катар как член ССАГПЗ тоже был соучастником интервенции в Бахрейне, осуществленной от имени совета. Более того, «Аль-Джазиру», базирующуюся в Дохе, обвинили в неравномерности освещения восстаний в арабском мире. Примечательно, что ее отделение, ведущее вещание на арабском языке, гораздо более скупо рассказывало о событиях в Бахрейне, чем англоязычный канал, на котором вышел получивший высокие награды документальный фильм «Крики в темноте». Противоречие между энергичной позицией во время революций в Египте и Ливии и относительным молчанием по поводу непрекращающихся волнений в непосредственной близости от штаб-квартиры «Аль-Джазиры» – на востоке Саудовской Аравии и в Бахрейне – породили скептицизм по поводу целей и скрытой повестки канала.

Этот скептицизм выразил потрепанный в боях с повстанцами йеменский президент Али Абдулла Салех, который весной 2011 г. отверг инициативу ССАГПЗ по передаче власти. Идея фактически была выдвинута Катаром. Тогда Салех заявил: «Катарская инициатива неприемлема, неприемлема, неприемлема. Мы отвергаем все то, что исходит от Катара или от “Аль-Джазиры”». В этом высказывании он фактически объединил Катар с «Аль-Джазирой», что созвучно настроениям многих жителей данного региона. Тема вмешательства властей Дохи в деятельность «Аль-Джазиры» и редакционный контроль ее новостной ленты катарскими официальными лицами поднималась в переписке американских дипломатов в конце 2010 г., еще до начала восстаний, о чем стало известно в результате утечки. Масла в огонь подозрений добавила внезапная замена генерального директора «Аль-Джазиры» Вадаха Ханфара представителем катарской правящей семьи.

Создание в 2006 г. и быстрый рост англоязычного отделения «Аль-Джазиры» привели к интернационализации торговой марки и позволили совершить прорыв на главные мировые телерынки. Освещение израильского наступления в Газе в 2008–2009 гг. стало для «Аль-Джазиры» тем же, чем прямая трансляция «Бури в пустыне» для CNN в 1991 году. А драматичный репортаж в режиме реального времени с каирской площади Тахрир (январь-февраль 2011 г.) позволил завоевать всемирное признание и увеличить аудиторию на 2500% (!). Но по мере роста узнаваемости более пристальным становится и анализ программ. Теперь продукция «Аль-Джазиры» подвергается более критическому осмыслению, чем в прошлом году.

Под жестким международным прессингом и контролем может оказаться и новый арабский канал спутникового телевидения, созданный принцем Аль-Валид бен Талалом, колоритным саудовским медиамагнатом. Решение разместить «Аль-Араб» в новом офисном комплексе Манамы «Медиа Сити» сразу же бросило тень сомнений на независимость этого ресурса. Аль-Валид настаивает, что его канал сосредоточится «на важных изменениях, происходящих во всем арабском мире, с акцентом на свободу слова и свободу печати». Весьма странно при этом, что базироваться компания будет в государстве, которое более других потрудилось на поприще подавления свободных СМИ и замалчивания независимых суждений. В интервью для arabianbusiness.com Аль-Валид убедительно говорил о ветре перемен, который рано или поздно проникнет во все уголки арабского мира, но до сих пор именно режим Бахрейна решительно и отчаянно сопротивляется этому ветру.

Недоброжелатели «Аль-Джазиры» указывают на то, что она не освещает внутриполитические события в Катаре, иными словами, между каналом и страной его базирования, по всей видимости, была заключена сделка. Крупномасштабные волнения в Катаре если и возможны, то лишь в отдаленном будущем, но налицо признаки перегрева экономики и растущего недовольства темпом и направленностью реформ в эмирате. К тому же существует вероятность того, что раскол между престолонаследником и премьер-министром выльется в открытое противостояние и междоусобицу. Новейшая история Катара свидетельствует о том, что политические передряги и вызовы власти вызревали не в обществе, а внутри правящей семьи. В 1995 г. нынешний эмир отнял власть у собственного отца, который, в свою очередь, в 1972 г. низложил с престола своего кузена. Как и в случае с новым каналом Аль-Валида в Бахрейне, лакмусовой бумажкой станет способность «Аль-Джазиры» критически освещать любые внутренние события в Катаре – в том же стиле, в каком этот канал информирует о волнениях в других странах региона.

Туманные перспективы

Сегодня, когда так называемая арабская весна вступила во вторую календарную весну, на первый взгляд может показаться, что государствам Персидского залива удалось избежать худшего сценария и подтвердить репутацию долгожителей ближневосточной политической сцены. Посрамив политологов и социологов, которые предсказывали их неминуемую гибель под давлением модернизации 1960-х и 1970-х гг., нефтяные монархии последовательно демонстрировали способность адаптироваться к переменам, умиротворяя недовольных и протестующих. Ход событий последнего года, похоже, подтверждает и укрепляет эту тенденцию, по мере того как Катар, ОАЭ, а теперь и Саудовская Аравия пытаются направлять ветер перемен в нужном им направлении. На Аравийском полуострове по-прежнему используются испытанные стратегии выживания и обновления режимов.

Вместе с тем правящие элиты в странах Персидского залива уязвимы. Крупномасштабные волнения в Бахрейне удалось сдержать, но мелкие протесты продолжаются ежедневно, и отсутствие политического консенсуса означает, что недовольство может вспыхнуть в любой момент. Более того, насильственное подавление разорвало общественную ткань в архипелаге и поляризовало общество как никогда прежде. Спокойствие в Бахрейне, скорее всего, иллюзорно, и мир в лучшем случае «холодный», а в худшем случае – лишь ожидание удобного момента для новой эскалации.

Не утихают стихийные беспорядки и по другую сторону пролива, в богатой нефтью Восточной провинции Саудовской Аравии. Они происходят еженедельно и подавляются репрессивными методами. Волнения, нередко приводящие к гибели людей по вине служб безопасности, возникают, как считают саудовцы, в основном среди шиитского меньшинства, и они едва ли воспламенят широкие массы суннитского населения. Несмотря на это, упование на угрозу применения силы и ее фактическое использование для подавления выхолащивает осуждение других режимов, которые реагируют аналогичным образом.

Последний сценарий менее вероятен в Катаре и ОАЭ, хотя арест и суд над пятью активистами в ОАЭ в 2011 г. нанесли урон международной репутации страны. Однако мировая политика может быть грязной игрой, которая порой порождает ответную реакцию и вспышки насилия против тех, кто ею занимается. Сообщения о попытке государственного переворота, якобы имевшей место в Катаре, и смертоносном взрыве на предприятии по производству газа в апреле 2012 г., за которыми последовала хакерская атака на пользователей социальных сетей канала «Аль-Арабия», стали примером ущерба, который могут нанести информационная кампания противников.

В первый год арабских мятежей усилия государств Персидского залива направить народный гнев, захлестнувший регион, в свою пользу, были на удивление успешны и позволили им оградить свои страны от «заразы» народных бунтов. Но миновала ли угроза? По-видимому, эмир Катара решил действовать на упреждение и объявил о проведении в 2013 г. первых выборов в парламентскую ассамблею. Время покажет, станут ли эти выборы действительно поворотным моментом в политической жизни или (что более вероятно) политической декорацией.

Кристиан Коутс Ульрихсен – доктор наук, заместитель директора Кувейтской программы по развитию, управлению и глобализации в странах Персидского залива, Лондонская школа экономики и политологии.

Саудовская Аравия. ОАЭ > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 3 мая 2012 > № 735568

Нет у революции конца

Демократизация Ближнего Востока и новые вызовы

Резюме: Россия вынужденно пошла на риск обострения отношений с Западом и с нефтяными монархиями Персидского залива. Соображения внешнеполитического позиционирования как государства, с которым нельзя не считаться, совпали с экспертными оценками региональных последствий.

Пошел второй год с тех пор, как началась череда массовых народных выступлений, которая смела целый ряд несменяемых арабских правителей (Тунис, Египет, Ливия, Йемен). Другим странам (Марокко, Иордания, Сирия) пришлось пойти на частичные политические реформы, промедление с которыми в Сирии было одной из причин разгоревшегося внутреннего конфликта. Третьи восприняли «арабскую весну» как сигнал серьезной опасности, с которой нужно бороться финансовым «пряником» и «мечом» одновременно (нефтяные монархии Аравии). Вновь, как и в начале прошлого века, когда первое «пробуждение арабов» было поставлено под англо-французский протекторат, или во время подъема освободительного движения 1950–1960-х гг. под руководством националистически настроенного офицерства, этот регион, жизненно важный для всего человечества, вошел в полосу затяжных потрясений. Эволюционный путь развития в последние два-три десятилетия вылился в авторитарную стабильность, и теперь вступили в силу законы революционного хаоса. Мощная энергия массовых протестов, выплеснувшаяся на поверхность, создает атмосферу неопределенности, повышенных конфронтационных рисков.

Новое поколение арабов потрясло мир страстным призывом к отстаиванию человеческого достоинства, социальной справедливости, права на свободное национальное развитие. Вместе с тем нельзя не видеть и другой стороны этой медали. Завязался тугой клубок острых противоречий и сталкивающихся интересов. Естественная тяга к давно назревшим переменам и открытость перед внешним миром переплетаются с живучестью исторических и религиозных традиций, завышенные ожидания – с отсутствием реальных возможностей для их быстрой реализации, интервенционизм Запада – с непомерными амбициями ближневосточных игроков, не затронутых «арабской весной». В результате теряется или затушевывается видение конечных целей, а справедливые демократические лозунги, провозглашаемые протестными движениями, поиски национальной идентичности превращаются в банальное средство борьбы за власть и перехват революционной волны на регилнальном уровне. По мере снижения государственной управляемости международные террористические группировки укрепляют свои опорные базы в Северной Африке, Йемене, Ираке и последнее время Сирии, что вносит в переходные процессы дополнительные элементы непредсказуемости.

Революционные всплески на всем пространстве арабского мира от Марокко до Бахрейна высветлили три слоя напряженности, воспроизводя все новые очаги конфликтогенности на страновом, региональном и глобальном уровнях.

И после распада биполярного мира, когда «игра с нулевой суммой», казалось бы, закончилась, международное сообщество демонстрирует неспособность согласованно реагировать на политический форс-мажор. Эксперты-ближневосточники и ранее прогнозировали смену правящих элит, но скорость обвала прежних режимов и формы, в которые это вылилось, захватили врасплох практически всех. Политические решения принимались в условиях острого дефицита времени, причем скорее интуитивно, чем продуманно. Спустя год пора не только трезво осмыслить происходящее, но и попытаться найти общие подходы, которые за истекший период так и не наметились.

В чем, собственно, заключаются расхождения? Действительно ли Россия и ее западные партнеры заняли места по разные «стороны истории»? Или проблема здесь в том, что сама история, в том числе арабская, не закончилась, имеет свое пока неясное продолжение, а в мире, как справедливо заметил Фрэнсис Фукуяма, происходит что-то странное. Важно проследить последовательность международной реакции на системные сдвиги в регионе, определиться с процессом адаптации к их побочным негативным последствиям.

«Свой – чужой»

С самого начала «арабская весна» выглядела как демократический вызов авторитаризму и воспринималась на Западе как некое универсальное явление. Нередко проводились даже аналогии с разрушением Берлинской стены и демократическими революциями в странах Восточной и Центральной Европы на рубеже 1980-х и 1990-х годов. Одним словом, инерционно возобладала тенденция к идеологизации сложных и далеко неоднозначных событий в мусульманском мире. Настолько велик был соблазн подкрепить «пробуждением арабов» тезис о победном шествии демократии по всему миру. В условиях, когда сама либеральная модель мирового капитализма переживает кризисные времена, такие упрощенные трактовки представлялись особенно своевременными.

Сегодня очевидно, что арабские революции не были и не могут быть «бархатными». В каждой из трансформация власти проходила своим путем, а в Ливии и Сирии эти процессы приняли характер вооруженного противостояния. В Египте взрыв народного протеста, во многом стихийный, вынудил армию, которая не применила жесткую силу, взять на себя управление страной в переходный период.

В тех особых условиях логика действий свелась к необходимости принести в жертву крупную фигуру, чтобы спастись от сползания в анархию. Режим Каддафи в Ливии был свергнут повстанческим движением племен, вылившимся в многомесячную гражданскую войну, однако решающую роль сыграло вооруженное вмешательство НАТО. Социально-политические причины, вызвавшие взрыв в Египте и Тунисе, налицо и в Сирии. Особое ожесточение конфликту между баасистским режимом и оппозицией придал конфессиональный фактор: алавитское меньшинство, сконцентрировавшее в своих руках власть и финансово-экономические ресурсы, против суннитского большинства. Нарастающее напряжение в Бахрейне также развивается по линии межконфессионального разлома с той разницей, что там все зеркально – правящее суннитское меньшинство противостоит требованиям раздела власти со стороны шиитского большинства. В Йемене затянувшееся отречение Али Абдаллы Салеха от власти, хотя и имело под собой политически договорную основу и одобрение Совета Безопасности ООН, проходило в обстановке внутреннего конфликта, немалых человеческих жертв и по сути латентной гражданской войны.

В отличие, например, от США и Франции, которые по идеологическим причинам быстро начали идеализировать «арабские революции», Россия сразу сделала акцент на недопустимости иностранного вмешательства и необходимости решать проблемы внутреннего развития – такие, как характер и темпы реформ – через политический диалог. Возможно, с российской стороны декларации солидарности с демократическими устремлениями арабских народов звучали и не столь громко. Исчерпавшая в минувшем столетии лимит на революции и войны и имевшая свой, не во всем успешный опыт на Ближнем Востоке, Россия не пошла по пути продвижения демократии на риторическом уровне. Тем более что российское экспертное сообщество в отличие от западных политиков не рассматривало происходящее в черно-белых тонах. В общем и целом падение режимов в Тунисе и Египте не повлекло за собой заметных противоречий в позициях России и Запада. И это нужно отметить особо.

В международную повестку дня арабская тема вошла только на волне ливийских и сирийских событий. И дело здесь не в том, что одни альтруистически встали на сторону «демократии», а другие своекорыстно выступили в поддержку «диктатур», как об этом в пылу полемики всерьез заявляли солидные официальные лица Соединенных Штатов, Франции и Англии. Предмет спора видится гораздо шире, и дело вовсе не в спасении старых режимов, боровшихся или борющихся за выживание. По большому счету речь идет о том, будут ли и дальше действовать такие фундаментальные нормы международного права, как государственный суверенитет и невмешательство во внутренние дела, или правила поведения государств меняются де-факто в зависимости от политической, экономической или иной целесообразности. После военного удара НАТО по Сербии и американской оккупации Ирака именно эти уставные принципы вновь подверглись серьезному испытанию в Ливии и Сирии. Объявление правящих там режимов априори нелегитимными и поспешная поддержка оппозиционных внутренних сил вплоть до прямого или косвенного, как в Сирии, вооруженного вмешательства. Привлечение Организации Объединенных Наций, имеющей немалый опыт миротворчества, к легитимации операций совсем иного рода – «по принуждению к демократии». Все это не могло не вызвать в России подозрений, не используется ли «арабская весна» для перекраивания геополитического ландшафта.

Мышление категориями «свой – чужой» превалировало в период холодной войны и блокового противостояния, особенно в регионах, где переплетались интересы двух сверхдержав. В новых постконфронтационных условиях многополярного мира глобальная управляемость утрачивается, и региональные процессы стали развиваться зачастую бесконтрольно, подчиняясь собственной внутренней логике.

В период 1990–2000 гг. Ближний Восток не числился среди приоритетов России, переживавшей трудности собственной трансформации в условиях распада государства и внутренних конфликтов. Соединенным Штатам, в свою очередь, не удалось воспользоваться моментом для укрепления позиций в регионе. Политика США попала в заложницы двух трудносовместимых противоречий – приверженности союзническим отношениям с Израилем на базе общих ценностей и осознанию того, что продолжение ближневосточного конфликта наносит ущерб коренным интересам Америки в мусульманском мире. Это противоречие особенно обострилось после того, как администрация Джорджа Буша инициировала две войны – в Афганистане и в Ираке.

Возвращение России

Возвращение России на Ближний Восток в последнее десятилетие происходило уже в иных условиях. Отношения с арабскими государствами более или менее выровнялись, развиваясь по широкому спектру. Во главе угла стояли соображения прагматического свойства, в первую очередь экономика и региональная безопасность. На этой основе строились, и довольно успешно, отношения с традиционно дружескими арабскими режимами (Алжир, Египет, Сирия, Ирак), начали выходить на стратегический уровень взаимовыгодные связи с новыми партнерами в регионе Персидского залива. Наметилось совпадение подходов России и США к решению практических вопросов палестино-израильского урегулирования, что позволило наладить конструктивное взаимодействие в рамках «ближневосточного квартета» при признании за Вашингтоном ведущей роли международного посредника. Словом, Россия, поставившая своей целью обеспечение национальных интересов на более ограниченном поле, отошла от системного противоборства.

В этом духе российская дипломатия действовала и в ходе ливийского кризиса. И даже два вето на проекты резолюций Совета Безопасности ООН по ситуации в Сирии Москва не рассматривает как повод для возвращения к давно минувшим баталиям. Российские мотивировки заслуживают того, чтобы быть услышанными.

С самого начала реакция России на конфликт в Ливии, как и ранее в Тунисе и Египте, отражала международную озабоченность судьбой мирного гражданского населения и призывала к общим усилиям по предотвращению насилия. Особенно после того, как против повстанцев была задействована тяжелая артиллерия и даже авиация. Россия поддержала резолюцию 1970 Совета Безопасности ООН, которой вводилось эмбарго на поставку в Ливию вооружений с целью обеспечить условия для начала политического диалога. Когда это не помогло, и считанные часы отделяли войска Каддафи от взятия Бенгази, было принято решение не блокировать резолюцию 1973 Совета Безопасности о введении бесполетной зоны. Москва показала, что помимо стремления избежать человесческих жертв для нее имеют значение соображения глобальной политики, сохранения авторитета ООН и действенной роли Совета Безопасности.

Дальнейшие действия западных партнеров, вольно трактовавших резолюцию ООН для легализации военной операции по смене режима (Каддафи или кого-то другого – не имело значения), были расценены не только как намеренный выход за пределы мандата совершенно в иных целях, но и как удар по международному престижу самой России. Этим, в частности, объяснялась позиция при рассмотрении в Совете Безопасности ООН сирийского кризиса. Россия вынужденно пошла на риск обострения отношений с Западом и с нефтяными монархиями Персидского залива. Для совершения такого серьезного и даже драматического шага в большой политике требуются, как правило, весомые основания. В данном случае соображения внешнеполитического позиционирования как государства, с которым нельзя не считаться, совпали с экспертными оценками региональных последствий от неконтролируемого развития событий. Свою роль сыграло и крайне негативное восприятие натовских ударов российским общественным мнением, что не могло не учитываться в непростой предвыборной обстановке.

Силовая смена режима в Ливии, и сегодня это очевидно всем, повлекла за собой тяжелые гуманитарные и политические последствия, прежде всего для самих ливийцев, вновь вернула страну в состояние полураспада, дестабилизировала обстановку южнее Сахары (события в государстве Мали, которое фактически развалилась, тому свидетельство), подстегнуло нелегальную иммиграцию в Европу. Сирия в отличие от «отдаленной» Ливии находится в сердце ближневосточного региона. Нарушение хрупких конфессиональных и этнических балансов в случае продолжительной гражданской войны чреват риском ее перетекания в соседние страны. Возрастет вероятность новых вспышек палестино-израильского противостояния. Наихудший из возможных сценариев: международному сообществу придется иметь дело с внутримусульманским конфликтом по линии шиитско-суннитского разлома.

Ставка таких крупных региональных игроков, как оформившийся союз арабских государств Персидского залива, на победу сирийской оппозиции, где ощутимо влияние воинствующих исламистов, судя по всему связана не столько с поддержкой демократии, сколько с осуществлением антииранской стратегии. В сирийской головоломке присутствует и цивилизационный аспект с учетом международной озабоченности судьбой христианского населения, численность которого на Святой земле неуклонно сокращается. Для России с ее двадцатимиллионным мусульманским населением и исторической ролью покровителя ближневосточного православия перенос внутренних конфликтов в плоскость религиозно-конфессиональных крайне чувствителен. В этой связи особую опасность для выстраивания эффективных международных подходов представляет разыгрывание конфессиональных карт в борьбе за сферы регионального влияния.

Экспертные оценки негативных последствий гражданской войны в Сирии в основном совпадают. Суть же разногласий на официальном уровне сводится к тому, как добиться прекращения кровопролитного внутреннего конфликта – через вооружение оппозиции и насильственные действия по свержению режима или путем внутрисирийского диалога о политических реформах, нацеленных на достижение соглашения о разделе власти. По российским оценкам, поощрение оппозиции к движению по первому пути чревато неоправданными региональными рисками, оно перегружает международные отношения конфронтационными элементами. К пониманию этого постепенно пришел и Генеральный секретарь ООН, который, вопреки своему статусу высшего международного чиновника, поначалу занял несбалансированную позицию. Теперь и он признает: «Вооруженный конфликт в Сирии может серьезно сказаться на ситуации во всем ближневосточном регионе… привести к непредсказуемым глобальным последствиям».

В многосторонних контактах по сирийскому кризису Россия пытается снизить конфронтационный тон, заданный западными и некоторыми арабскими партнерами. Ее дипломатические усилия направлены по сути дела на то, чтобы наладить скоординированную параллельную работу влиятельных внешних игроков с сирийским режимом и оппозицией, побуждая обе стороны к политической гибкости. Не остаются без внимания и просчеты, допущенные сирийскими властями. Дамаск с трудом расстается с иллюзиями о том, что в быстро меняющемся мире можно сохранить монопольную власть одной партии.

Международная адаптация к политическим катаклизмам, сотрясающим арабский мир, проходит столь же болезненно, сколь и сами трансформационные процессы. Государствостроительство началось практически с нулевого цикла. В первую очередь это касается Ливии, где единоличный режим Каддафи, прикрывавшийся фасадом народовластия, оставил после себя политический вакуум. Египет также находился в шаге от послереволюционного хаоса, если бы армия не взяла на себя роль стабилизатора. Другой сколько-нибудь монолитной силы к тому времени не было, но даже военным вынужденным в ходе перехода к гражданскому правлению маневрировать между различными политическими силами, с большим трудом удается контролировать ситуацию. Если напор улицы выйдет за рамки законности, реакция Высшего военного совета может быть жесткой. Призывы ко «второй революции» раздаются и в Йемене уже после ухода Салеха и проведения президентских выборов. Если смена нынешней власти партии БААС в Сирии произойдет обвальным, а не реформистским путем, эту страну, как и соседний Ирак, ожидает долгая полоса нестабильности с более трагическими последствиями.

Легализация исламистов

Революционные потрясения в арабском мире с новой силой поставили перед мировым сообществом такие вопросы, как роль и перспективы политического ислама. Причем уже не столько в академическом аспекте, сколько в плане практической внешней политики и дипломатии. Исламские движения и партии, находившиеся многие годы в подполье, получили легальный статус. Не будучи главными движущими силами массовых выступлений, они сумели оседлать революционную волну и одержать победу на парламентских выборах в Египте и Тунисе, закрепиться в рядах ливийских повстанцев и разрозненной сирийской оппозиции, сформировать правительство в Марокко и получить более трети мест в парламенте Кувейта.

Побед с таким широким региональным охватом не одерживало ни одно политическое движение со времени подъема националистической волны на Ближнем Востоке в 50–60-е гг. прошлого столетия. Тогда перемены в регионе происходили в результате военных переворотов, теперь же исламистские партии пришли во власть через всеобщие выборы, получив международную легитимность.

Особое внимание этот феномен привлекает к себе в Египте. От того, какая модель развития там возобладает, зависит, как можно полагать, и ход трансформаций в других частях арабского мира. Если успех умеренных «братьев-мусульман» в целом прогнозировался, то поистине ошеломляющего результата добились кандидаты от спешно образованной крайне консервативной исламистской партии «Ан-Нур» (Свет), представляющей так называемых салафитов – около четверти голосов египетских избирателей. В итоге исламистское движение в Египте получило более двух третей парламентских мест.

Неожиданный приход во власть салафитов вносит существенные коррективы в расстановку политических сил. Поле борьбы за влияние на принятие политических решений пролегает теперь не только в треугольнике между военными, исламистами и светской частью общества. Следует ожидать усиления борьбы внутри самого исламистского движения.

Программы «братьев-мусульман» и салафитов во многом расходятся. Лидеры салафитских группировок в своих проповедях вообще отвергали демократию представительного типа. Приняв участие в выборах, они несколько смягчили эти акценты. Суть требований осталась, однако, прежней: добиваться принятия такой конституции, которая гарантировала бы исламский характер египетского государства и распространение жестких норм шариата, пусть и постепенное, на все стороны общественной жизни, гражданские и личные свободы. Египетский салафизм берет за основу саудовскую ваххабитскую модель государства. По данным египетской печати, благотворительные фонды этого толка в прошлом году получили от доноров из арабских государств Персидского залива более 65 млн долларов. Для Египта с его светскими устоями и традициями веротерпимости такая исламизация неминуемо сопряжена с новыми всплесками массовых выступлений уже против тех, кто «украл революцию». Реакция египетского гражданского общества на монополизацию исламистами конституционного процесса показывает, насколько революция далека от завершения.

Помимо умеренного и жестко исламского крыла в составе салафитского течения легализацию получили и так называемые джихадисты, то есть активисты находившихся ранее в подполье многочисленных террористических организаций. Такой пестрый расклад сил еще более обостряет внутриполитическую борьбу в Египте вокруг президентских выборов и принятия новой конституции.

Руководство «братьев-мусульман», заявляющих о готовности играть по современным демократическим правилам, опасается соперничества со стороны радикальных исламистов, которые могут потеснить их именно на религиозном фронте. В этом случае они окажутся перед дилеммой – либо рисковать сужением своей социальной базы, либо поставить под угрозу отношения с Западом, в финансовой помощи которого Египет остро нуждается. Придерживаясь принципов социально ориентированной рыночной экономики, умеренные исламисты видят в жесткой исламизации серьезные преграды на пути иностранных инвестиций и угрозу для туристического сектора, одного из главных источников валютных поступлений.

Разногласия в исламистской среде имеют также серьезный внешнеполитический аспект. Теперь, когда исламисты стали доминирующей силой в египетской политике, возникают вопросы о судьбе мирного договора с Израилем, об отношениях Египта с палестинцами, о корректировках планов сдерживания исламского экстремизма и великодержавных амбиций Ирана. Конечно, быстрое возвращение Египта в глобальную политику вряд ли возможно. Слишком тяжел груз внутренних проблем. Вместе с тем появляются признаки того, что на региональном направлении новый Египет будет пытаться проводить более самостоятельный и нюансированный курс. Хотя истоки египетской революции находятся внутри страны, свою роль сыграли и такие общественные настроения, как недовольство слишком большой зависимостью от США и Израиля, а также принижением ведущей роли Египта на Ближнем Востоке.

Победу политического ислама на международной арене оценивают противоречиво. Существуют две крайние точки зрения. Согласно одной из них, умеренные исламисты представляют собой некий аналог христианско-демократических партий Европы. Соответственно, со временем, после прихода к власти, они будут вынуждены демонстрировать прагматизм и развиваться по пути секуляризации. Сторонники противоположных оценок утверждают, что исламистские партии в силу самой природы ислама склонны к догматизму, испытывают комплексы антизападничества и не способны адаптироваться к мировым реалиям.

Реакция на американскую инициативу «Большой Ближний Восток» показала, что к идее ускоренной демократизации по западным рецептам исламский мир отнесся скептически. На фоне революционного подъема, когда эти вопросы стали неотъемлемой частью повестки дня, вновь разворачиваются дискуссии вокруг того, до какой степени современная демократия соотносится с нормами шариата, не является ли демократизация синонимом вестернизации, очередной попыткой Запада навязать свои ценности. По мере того как проходит эйфория в лексиконе арабских политологов все чаще фигурирует такое понятие, как «хассыя арабия», то есть «арабская особость». И в этом есть свой резон. Демократические ценности в их либеральном понимании не во всем ложатся на арабо-мусульманскую почву. Регион имеет специфический менталитет, свои глубоко укоренившиеся традиции правления и бытовой жизни, отличные от западных. Реформирование Ирака даже в условиях иностранной оккупации показало, что парламентаризм в многоконфессиональной и многоэтнической арабской стране прививается с трудом. Египет также трудно представить парламентской республикой европейского образца. Эффективную, зачастую харизматическую власть арабское сознание не рассматривает как автократию, скорее как способ национально-государственного существования. От семьи до государственных институтов в арабском мире укоренены такие негласные нормы, как патернализм и консенсусное принятие решений по принципу «ни победителей, ни побежденных», что не укладывается в русло строго регламентированных демократических процедур.

Как бы ни сужались возможности внешнего воздействия на стихийные процессы в регионе, их интернационализация уже произошла. Причем в немалой степени по инициативе самих арабских государств. Какие-то уроки из ливийского, йеменского, бахрейнского и особенно сирийского кризисов уже можно извлечь. В первую очередь это касается характера вмешательства извне. Силовой способ решения деликатных внутренних проблем значительно осложняет проведение реформ на переходном этапе. Внешнее воздействие, пусть и по просьбе самих государств региона, имеющих свои особые интересы, должно быть направлено на поиск разумных компромиссов, на достижение общенационального примирения. Без этого накопившуюся протестную энергию арабов трудно направить в русло конструктивных программных действий по реализации их справедливых чаяний.

А.Г. Аксенёнок – кандидат юридических наук, Чрезвычайный и Полномочный Посол, опытный дипломат, арабист, долго работавший во многих арабских странах, в том числе в качестве посла России в Алжире, а также спецпредставителем на Балканах и послом Российской Федерации в Словакии.

Россия. Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 3 мая 2012 > № 735567 Александр Аксененок

Инновационная бюджетная авиакомпания из Дубая flydubai играет важную роль в развитии быстрорастущей туристической отрасли ОАЭ, подтверждением чего служат недавно опубликованные цифры.

По оценке Всемирного Совета по Туризму доля туристической отрасли в ВВП ОАЭ в этом году должна составить 19,9 миллиардов долларов США, что делает её одним из важнейших факторов экономического развития страны в целом.

Этот рост, в основном, обусловлен достижениями flydubai, самой быстрорастущей новой авиакомпании мира. Недавно были опубликованы показатели, охватывающие период с февраля 2011 года по март 2012, которые иллюстрируют существенный прирост пассажиропотока, особенно из стран СНГ, Центральной и Восточной Европы и Персидского Залива. Среди опубликованных показателей можно выделить следующие результаты:

• На 284% вырос пассажиропоток из стран СНГ и Центральной Европы за период с февраля 2011 по март 2012 года, по сравнению с предыдущим аналогичным периодом.

• На 89% вырос пассажиропоток из стран Персидского Залива за период с февраля 2011 по март 2012 года, по сравнению с предыдущим аналогичным периодом.

Менее чем за три года авиакомпания flydubai начала выполнять рейсы по 45 направлениям в 29 странах мира, и на сегодняшний день является вторым по величине авиаперевозчиком Аэропорта Дубая. Важно отметить, что в настоящий момент авиакомпания обладает самой обширной среди ближневосточных авиаперевозчиков сетью маршрутов в города Центральной и Восточной Европы, а также выполняет полёты по направлениям, ранее не имевшим прямого сообщения с ОАЭ.

На сегодняшний день авиакомпания еженедельно совершает 78 регулярных рейсов по 13 направлениям в странах СНГ, Центральной и Восточной Европы: в Армению, Азербайджан, Грузию, Кыргызстан, Россию, Сербию, Туркменистан и Украину. flydubai является единственным оператором регулярных рейсов из Дубая в Белград, Донецк и Харьков.

Сеть маршрутов flydubai в страны Персидского Залива также является крупнейшей среди ближневосточных авиаперевозчиков. Авиакомпания выполняет 424 рейса в неделю в Саудовскую Аравию, Бахрейн, Кувейт, Оман и Катар. Только в Саудовскую Аравию flydubai еженедельно выполняет 73 рейса по семи направлениям. Авиакомпания является единственным авиаперевозчиком, выполняющим регулярные рейсы из ОАЭ в Абу, Гассим, Таиф и Янбу.

Джамал Аль Хаи (Jamal Al Hai), Исполнительный вице-президент Аэропортов Дубая по внутренним и внешним коммуникациям, сказал: "Индустрия авиаперевозок играет важнейшую роль в поддержании выдающихся темпов роста туристической отрасли ОАЭ. Способность авиакомпании flydubai выходить на рынки новых стран играет немаловажную роль в том, что мы продолжаем двигать свою отрасль вперёд и помогаем развиваться экономике в целом за счёт увеличения числа людей, посещающих нашу страну. С точки зрения пассажиропотока, flydubai является вторым по величине авиаперевозчиком Международного аэропорта Дубая. За короткий период эта авиакомпания превратилась в одного из самых сильных авиаперевозчиков в регионе".

Выступая в преддверие выставки Arabian Travel Market 2012, крупнейшего регионального мероприятия в сфере туризма которое откроется 30 апреля, президент flydubai, Гейт Аль Гейт (Ghaith Al Ghaith), сказал: "Недавно опубликованные данные подтверждают лидирующие позиции flydubai по многим направлениям. Наше видение, сформулированное три года назад, помогло создать уникальную сеть маршрутов, которая не только очень удобна для пассажиров, но и открыла доступ на новые рынки в стратегическом плане. Польза от наших маршрутов для ОАЭ и других стран очевидна как в сфере торговли, так и в туристическом секторе. Опубликованные данные подтверждают, что реализация нашего плана уже дает свои результаты, а ведь мы ещё только в самом начале пути. Мы обладаем огромным потенциалом роста и продолжим выходить на новые рынки, которые, по нашему мнению, испытывают дефицит авиасообщения с Дубаем".

Первая бюджетная авиакомпания из Дубая - flydubai, была основана Правительством Дубая в марте 2008 года, и начала коммерческие полеты 1 июня 2009 года. Авиакомпания flydubai стремится сделать путешествия менее сложными, менее нервными и менее затратными.

flydubai, основанная на бюджетной модели бизнеса, предлагает хорошее соотношение цены и качества продукта при весьма конкурентоспособной цене. Ее веб-сайт (www.flydubai.com) является важным средством коммуникации с клиентами.

В сентябре 2011 года авиакомпания flydubai начала прямые полеты в Дубай из Киева, Харькова и Донецка.

Глава Ассоциации производителей текстильной продукции Ирана Мохаммед Марудж Хосейни в интервью агентству ИРНА сообщил, что в прошлом году объем экспорта иранской текстильной продукции без учета ковров ручной работы составил 601,2 млн. долларов.

По словам М.М.Хосейни, к числу поставляемой на экспорт текстильной продукции относятся напольные покрытия, текстиль, одежда, пряжа, нити и ткани.

При этом объем импорта текстильной продукции без учета ковров составил 842 млн. долларов. Из-за границы ввозятся пряжа, нити, ткани, хлопок и некоторые виды одеял.

Иранская текстильная продукция, в основном, экспортируется в такие страны, как Турция, Германия, Италия, Афганистан, Китай, Таджикистан, Азербайджан, Пакистан, ОАЭ, Казахстан, Туркменистан и Россия. Некоторое количество иранской продукции поставляется также в Армению, Японию, Бразилию, Саудовскую Аравию и Бахрейн.

Очередная волна столкновений полиции с демонстрантами прокатилась по столице Бахрейна в понедельник после похорон участника протестов, погибшего в минувшую пятницу в результате стычек с силовиками, передает агентство Рейтер со ссылкой на очевидцев.

Участники беспорядков начали закидывать полицейских камнями и бутылками с зажигательной смесью в районе Манамы, где ранее около 15 тысяч человек приняли участие в похоронах 30-летнего Салеха Аббаса Хабиба, тело которого было изрешечено пулями.

В ответ на действия протестующих полиция применила слезоточивый газ, шумовые гранаты и спецтехнику. Данных о жертвах и пострадавших нет.

Как сообщалось ранее, тело Аббаса Хабиба было обнаружено на следующий день после того, как полиция разогнала в пятницу массовую демонстрацию оппозиции, проходившую в деревне Шакура в 12 километрах от Манамы.

Массовые народные волнения в Бахрейне начались в середине февраля 2011 года. В демонстрациях и акциях протеста участвовали оппозиционные силы, представленные в основном мусульманами-шиитами, составляющими 75% населения Бахрейна. Они требовали расширения своих прав в стране, которой правит суннитское меньшинство.

Выступления оппозиции в Бахрейне были подавлены в марте прошлого года при участии воинского контингента, направленного в Бахрейн Советом сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ). В стране прошли аресты активных участников беспорядков, из которых более 400 человек были преданы суду. Подразделения воинского контингента ССАГПЗ до сих пор остаются на территории королевства.

Иммигранты поднимут с колен рынок недвижимости Бахрейна. C января по март 2012 года в страну прибыло множество гастарбайтеров. Наплыв мигрантов в Бахрейн отмечался в начале 2011 года, но из-за политической нестабильности еще летом многие экспаты покинули королевство, а девелоперам пришлось свернуть новые проекты или отложить строительство на неопределенный срок.

Как сообщает портал Tradearabia, большинство иностранцев, прибывших в Бахрейн на заработки, заняты в нефтяной и газовой отрасли. Мигранты привезли с собой жен и детей, что уже привело к нехватке мест в частных школах. Риэлторы ожидают стабилизации ключевых показателей, роста объемов продаж жилья и оживления арендного рынка.

В конце 2011 года, на фоне политической напряженности в регионе, спрос и объем предложения на жилом и арендном рынке существенно сократились, стоимость аренды и покупки жилья была низкой. В надежде укрыться от “арабской весны” инвесторы и простые покупатели жилья переключили внимание на Дубай.

Впрочем, рынок недвижимости Бахрейна смог удержаться на плаву - в Хамале, Сааре, Джанабии и на островах Эмвай объемы продаж, цены на жилье и арендные ставки оставались стабильными. В некоторых регионах и проектах стоимость аренды снизилась на 6,25% в годовом исчислении, а в "неспокойных" с политической точки зрения областях - еще больше. По прогнозам экспертов, в ближайшие полгода арендные ставки в среднем по стране увеличатся.

В настоящее время девелоперские компании возобновили строительство и сдают все новые квартиры и виллы, поэтому цены на недвижимость в Бахрейне почти не растут. Жилье в новостройках распродается довольно медленно почти везде, кроме островов Эмвай и комплекса Riffa View в городе Риффа, которые привлекают покупателей большими скидками.

Командование военно-морских сил США на фоне возросшей напряженности в отношениях с Ираном направило в Персидский залив атомный авианосец Enterprise, передает в понедельник агентство Ассошиэйтед Пресс со ссылкой на официального представителя базирующегося в Бахрейне 5-го флота США Эми Деррик-Фрост (Amy Derrick-Frost).

По данным издающейся в ОАЭ газеты Khaleej Times, Enterprise 3 апреля уже прибыл к месту назначения. Также в состав авианосной ударной группы (АУГ) входят крейсер Vicksburg, эсминцы Nitze, Porter и James E. Williams.

В регионе уже находится АУГ, в которую входит авианосец Abraham Lincoln. Как отмечает агентство, за последние 10 лет (включая этот раз) только четыре раза в одном регионе находились одновременно две авианосные группы США.

По словам Деррик-Фрост, Enterprise и Abraham Lincoln будут поддерживать операции в Афганистане, участвовать в борьбе с пиратством у побережья Сомали, а также патрулировать ключевые пути доставки нефти из Персидского залива.

На прошлой неделе Деррик-Фрост заявила, что "признаков агрессии со стороны иранского флота" в последнее время отмечено не было, отмечает Khaleej Times.

США и ряд других стран Запада подозревают Иран в разработке ядерного оружия под прикрытием программы мирного атома. Тегеран все обвинения отвергает, заявляя, что его ядерная программа направлена исключительно на удовлетворение потребностей страны в электроэнергии.

Главы МИД 27 стран ЕС в конце января одобрили введение эмбарго на поставки нефти из Ирана. В рамках нового пакета санкций предполагается, что к 1 июля все члены Евросоюза, закупающие нефть у Тегерана, должны будут полностью свернуть импорт из этой страны. В ответ иранские власти пригрозили перекрыть Ормузский пролив - ключевой морской путь для транспортировки нефти из Персидского залива. США ответили усилением своего военно-морского присутствия в заливе. Иран, со своей стороны, провел учения ВМС в Ормузском проливе.

В связи с нынешней ситуацией в Сирии турецкая авиакомпания Turkish Airlines решила отменить все свои рейсы в эту страну на период с 1 апреля 2012 года по 30 апреля 2012 включительно, сообщает Flight-Airline.com.

Напомним, авиакомпания выполняла ежедневные полеты из Стамбула в столицу Сирии - город Дамаск, а также 5 рейсов в неделбю в город Алеппо.

Ранее власти Турции заявили о закрытии посольства страны в столице Сирии. Деятельность посольства была приостановлена 26 марта. Все сотрудники уже покинули дипмиссию. Причиной, по которой представительство было закрыто, стала напряженная ситуация в Сирии.О предстоящем прекращении работы турецкой дипмиссии стало известно еще 16 марта. Тогда премьер-министр Турции Реджеп Тайип Эрдоган призвала своих сограждан покинуть Сирию в кратчайшие сроки. В тот же день он озвучил идею о создании на границе двух стран "буферной зоны". Согласно его замыслу, там смогут укрыться сирийские граждане, бегущие в Турцию от режима Башара Асада. По данным Reuters, к настоящему моменту границу пересекли около 17 тысяч беженцев.

Тем временем источник AFP рассказал, что Анкара предпочла не закрывать консульство, расположенное в северном сирийском городе Алеппо, недалеко от турецкой границы.

Ранее в связи с событиями в Сирии свои посольства там закрыл ряд стран, в том числе США. Одними из последних о об этом шаге заявили представители стран, входящих в Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) - Саудовской Аравии, ОАЭ, Бахрейна, Омана, Катара и Кувейта. Также о предстоящей приостановке работы дипмиссии 21 марта объявила Япония.

Вооруженный конфликт в Сирии продолжается больше года. Число жертв боев превысило восемь тысяч человек. Попытки дипломатического давления на Дамаск пока никакого результата не дали.

Успешно завершив разработку концепции третьего сегмента единого пассажирского терминала, Московский аэропорт Домодедово и Европейская студия RMJM заключили новый контракт. Второй сегмент пассажирского терминала Домодедово будет в два раза больше Терминала 5 лондонского аэропорта Хитроу и равен 61 футбольному полю. Его площадь составит 439 500 кв.м.

- Мы были впечатлены работой, которую RMJM проделала по третьему сегменту пассажирского терминала, - отметил Управляющий директор компании Домодедово Констракшн Менеджмент Павел Черепков. - Проекты развития пассажирского терминала являются частью долгосрочной стратегии Московского аэропорта Домодедово и мы уверены, что RMJM сможет обеспечить высокое качество работ.

Под руководством Европейской студии в Эдинбурге и при поддержке транспортной студии RMJM в Сингапуре над проектом второго сегмента пассажирского терминала Домодедово будут работать офисы RMJM во Владивостоке, Нью-Йорке и Москве, что позволит вести проектные работы круглосуточно.

Московский аэропорт Домодедово придерживается концепции UNDER ONE ROOF, в рамках которой строится единый терминал, позволяющий наиболее эффективно использовать трансферный потенциал аэропорта. В рамках такой же концепции работает, например, один из крупнейших европейских хабов - амстердамский аэропорт Схипхол.

На сегодняшний день пассажиры и гости Домодедово пользуются первым сегментом терминала, который расширяется и реконструируется: в третьем квартале 2012 года его площадь увеличится по сравнению с 2011 годом более чем в два раза - до 226 тыс. кв. м. С вводом в эксплуатацию в 2017 году второго и третьего сегментов площадь единого терминала увеличится в 9 раз и составит 919 500 кв.м.

RMJM - международная архитектурная компания с 16 офисами в Эдинбурге, Глазго, Абу-Даби, Бахрейне, Дубае, Гонконге, Стамбуле, Лондоне, Москве, Нью-Йорке, Принстоне, Шанхае, Сингапуре, Санкт-Петербурге, Владивостоке и Вашингтоне. Опыт RMJM и подход к проектированию успешно продемонстрированы в проектах в более чем 20 странах, охватывающих широкий спектр ключевых секторов экономики: от корпоративных штаб-квартир и жилых комплексов у воды до крупных общественных зданий, университетских городков и масштабных программ реновации территорий.

Московский аэропорт Домодедово — крупнейший по пассажиропотоку аэропорт России. По итогам 2011 года аэропорт обслужил 25 701 610 человек, что позволило ему войти в группу крупнейших аэропортов Европы по классификации ACI. Московский аэропорт Домодедово выбран для полетов в Москву членами ведущих мировых авиационных альянсов – Star Alliance, oneworld. С 2010 г. Московский аэропорт Домодедово возглавляет рейтинг лучших аэропортов Восточной Европы по качеству обслуживания, согласно ежегодному опросу независимой исследовательской компании Skytrax Research (Великобритания).

Высокие налоги и отсутствие рынков сбыта для ювелирных изделий местного производства существенно осложнили продажи ювелирной продукции, жалуются продавцы из Кабула. Министерство финансов, однако, заявляет, что налоги взимаются в соответствии с существующим законодательством.

В 70-х годах 20-го столетия в Кабуле можно было встретить только украшения из Ирана, России и арабских стран. В дальнейшем на местных рынках появились ювелирные изделия из Сингапура, Кувейта, Египта и Бахрейна. По оценкам ювелиров, в настоящее время доля афганских золотых украшений на рынках Афганистана составляет только 30%.

Глава Ассоциации ювелиров Кабула Хаджи Нур Мохаммад Резай сообщил, что после свержения режима «Талибана» многие афганские ювелиры вернулись на родину из соседних стран. Однако ассоциация полагает, что повышение налогов на золото, отсутствие поддержки со стороны правительства и сложности с реализацией готовых украшений могут привести к краху всей отрасли. В настоящее время налог на килограмм золота составляет 1,6 – 1,8 тысяч долларов по сравнению с 600 долларами ранее.

Азиз Шамс, пресс-секретарь министерства финансов, однако, заявил, что эти обвинения безосновательны. По его словам, правительство поддерживает ювелиров и отрасль процветает как никогда раньше, сообщает телеканал «Ариана-ТВ».

И за того парня

Сирийская оппозиция атаковала самый охраняемый район Дамаска

Мария Ефимова

Сирийская оппозиция предприняла самое масштабное наступление на регулярную армию с момента начала конфликта год назад. В ночь на понедельник столкновения «Сирийской свободной армии» (ССА) и лояльных Башару Асаду сил произошли в одном из самых укрепленных районов Дамаска Аль-Меззе. В районе Аль-Меззе расположены объекты национальной службы безопасности, множество посольств, представительство ООН, правительственные здания, дома некоторых высокопоставленных чиновников, а также военный аэродром, построенный во времена французского мандата. Кроме того, через этот район проходит стратегически важная дорога на Бейрут.

Всю ночь в пригороде были слышны выстрелы и взрывы, полиция заблокировала несколько улиц и отключила уличное освещение. Утром в Аль-Меззе были введены дополнительные войска, но перестрелка продолжалась до вечера понедельника. Нынешнее наступление представители сирийской оппозиции назвали самым успешным с начала конфликта, утверждая, что их силы подобрались очень близко к штабам службы национальной безопасности и другим важным правительственным объектам. Данные о жертвах разнятся. Сирийские правозащитники в Лондоне сообщают, что в ночной перестрелке были ранены 18 военных сирийской армии. Государственные СМИ Сирии утверждают, что от действий оппозиции погибли 80 военных.

Как сообщил «МН» представитель сирийской оппозиции в Москве Махмуд аль-Хамза, ССА начала готовить наступление на пригород Дамаска некоторое время назад. Целью атаки, по словам собеседника «МН», было продемонстрировать, что вооруженные силы оппозиции укрепились не только в Хаме и Хомсе, но и наращивают свое присутствие в столице страны. В январе боевики ССА уже взяли под контроль несколько восточных пригородов Дамаска, но тогда закрепить успех не удалось:верные Башару Асаду танковые войска меньше чем за неделю отвоевали эти районы.

Нынешние бои в Аль-Меззе стали продолжением серии терактов в Дамаске и Алеппо в субботу и воскресенье, совпавших с прибытием в Дамаск группы международных посредников, сформированной спецпредставителем ООН и Лиги арабских государств (ЛАГ) Кофи Аннаном. В столице от двух взрывов погибли не менее 30 человек и пострадали еще 100. В Алеппо мишенью террористов стало здание управления политической безопасности. От взрыва погибли два человека и еще 30 пострадали. Оппозиция заявила, что теракты организовало правительство с целью дискредитации оппозиции.

Власти Сирии в свою очередь утверждают, что за этими терактами и нападением на Аль-Меззе стоят одни и те же силы — спонсируемые аравийскими монархиями вооруженные террористические группировки с традиционными для них методами. В понедельник министр информации Сирии Аднан Хасан Махмуд обвинил Катар и Саудовскую Аравия в военной и финансовой «поддержке вооруженных террористических группировок».

Саудовская Аравия, Катар и Кувейт не отрицают, что помогают сирийской оппозиции оружием. Саудовский министр иностранных дел принц Сауд аль-Фейсал Аль Сауд накануне сообщил, что эти страны «отправили через территорию Иордании военный груз для ССА, чтобы положить конец насилию в Сирии». На прошлой неделе страны — члены Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (Бахрейн, Катар, Кувейт, Объединенные Арабские Эмираты и Оман) закрыли свои посольства в Дамаске и отозвали всех сотрудников.

Исламовед Александр Игнатенко, директор Центра религии и политики, считает, что методы террористов явно указывают на присутствие в Сирии боевиков «Аль-Каиды». В конце февраля госсекретарь Хиллари Клинтон заявила, что обеспокоена поддержкой, которую «Аль-Каида» и «Хамас» оказывают сирийской оппозиции. Деятельность боевиков в стране вместе с наращиванием военной поддержки, а также экономической помощи аравийских монархий через Организацию исламского сотрудничества и сделала возможной нынешнее наступление оппозиции на Дамаск, полагает собеседник «МН». Кроме того, по сообщениям некоторых арабских СМИ, в последнее время «Свободная сирийская армия» дезертиров под командованием экс-полковника ВВС Сирии Рияда Асада начала пополняться добровольцами-суннитами из разных арабских стран, в том числе Ливии.

Представитель сирийской оппозиции Махмуд аль-Хамза в свою очередь отрицает, что наступление стало возможным благодаря помощи извне. По его словам, успехи оппозиции связаны с тем, что в Дамаске растет число «патриотов», готовых отстаивать дело революции с оружием в руках в рядах «Свободной сирийской армии». «В пригородах Дамаска собралась большая группа оппозиционеров, они живут в лесах, некоторые прячутся в городе. По всей Сирии около 700 точек, где проходят демонстрации. Чувствуется, что армия и спецслужбы устают», — заявил собеседник «МН». Он считает, что анонсированное вооружение ССА аравийскими монархиями не начнется, пока не принесет первые результаты мирная инициатива Кофи Аннана, а пополнение ССА ливийскими и саудовскими бойцами аль-Хамза назвал «ложью и пропагандой».

Перевес сил, впрочем, по-прежнему остается на стороне армии Башара Асада. Хотя оппозиционеры и осмелились осуществить наступление на самый охраняемый район столицы, они не сумели взять его под свой контроль.

В настоящее время 5-й флот ВМС США, штаб-квартира которого находится в Бахрейне, имеет четыре тральщика, готовых противодействовать соблазну Тегерана блокировать Ормузский пролив.

15 марта «для противодействия возможным действиям со стороны Ирана по блокированию Ормузский пролив» министр ВМС США адмирал Джонатан Гринерт (Jonathan Greenert) объявил о развертывании в Персидском заливе четырех дополнительных тральщиков. К этим кораблям относятся USS Sentry, Devastator, Pioneer и Warrior. Кроме того, в этом район будут отправлены в качестве подкрепления вертолеты MH-53 Sea Dragon, оснащенные противоминными тралами.

Также израильские корветы NS Lahav и INS Yaffo, вооруженные противокорабельными ракетами, 13 марта прошли через Суэцкий канал якобы, чтобы отправиться на базу Эйлат (Eilat) на Красном море. Это развертывание, несомненно, является ответным действием на посещение в прошлом месяце Сирии двумя кораблями ВМС Ирана, как это было в августе 2011 года.

Россия поднялась с 59 на 27 место по уровню развитости "электронного правительства" в рейтинге ООН. В результате, Россия стала первой в Восточной Европе по этому показателю. Об этом на заседании президиума правительства РФ 15 марта сообщил Игорь Щеголев, сославшись на опубликованный ООН рейтинг развитости "электронных правительств" в мире.

"Продвинувшись на 32 пункта в мировом рейтинге, Россия стала лидером в Восточной Европе. То, что Россия является крупнейшей страной в мире, состоящей из 8 федеральных округов, влияет на развитие российского "электронного правительства" (ЭП). Правительство РФ объявило о вложение 80 млрд руб. на информатизацию государственных ведомств и служб, и в другие инициативы, относящиеся к развитию ЭП", - указано в исследовании ООН по "электронным правительствам" в мире.

Согласно исследованию, в Европе самый высокий уровень развития ЭП, на 50% выше, чем в целом по миру. Западная и Северная Европа предлагают наибольшее количество онлайн-госуслуг, но в 2012 г. в Южной и Восточной Европе был достигнут значительный прорыв в объеме и качестве представляемых госуслуг и онлайн-сервисов.

Среди стран с населением свыше 100 млн человек по уровню развитости ЭП Россия вышла на третье место, уступив лишь Японии и США. "Это означает, что мы являемся лидерами в Восточной Европе, с большим отрывом лидируем в странах БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай и ЮАР)", - отметил Игорь Щеголев.

Кроме того, Россия находится среди лидеров рейтинга "электронной вовлеченности", на восьмой строчке рейтинга, разделив эту позицию с Чили и Бахрейном. Этот показатель описывает, насколько активными и полноценными партнерами являются граждане страны, использующие электронную среду при взаимодействии с государством.

Пресс-служба Министерства связи и массовых коммуникаций сообщила ComNews, что ежегодный доклад ООН формируется на основе статистических данных стран за период, значительно предшествующий публикации рейтинга.

Министерство иностранных дел Бахрейна объявило о закрытии своего посольства в Сирии и отзыве дипломатов и сотрудников дипмиссии в связи с неспокойной обстановкой в стране, сообщает в четверг агентство Рейтер со ссылкой на государственное агентство BNA.

Как отмечает агентство, министерство также призвало всех граждан Бахрейна, находящихся на территории Сирии соблюдать осторожность и незамедлительно покинуть страну.

Накануне о закрытии своего посольства объявило министерство иностранных дел Саудовской Аравии. Причиной закрытия посольства стало продолжающееся подавление властями Сирии выступлений оппозиции, заявили в ведомстве.

Ранее в знак протеста действий Дамаска свои посольства в столице Сирии закрыли Великобритания, США, Канада, Италия, Франция и Испания.

Вот уже почти год в Сирии не прекращаются антиправительственные протесты. Ежедневно поступают сообщения о гибели людей - как мирных граждан, так и сотрудников силовых структур. По данным ООН, общее число жертв в стране превысило 7,5 тысячи человек. В свою очередь сирийские власти заявляют, что в столкновениях было убито более 2 тысяч военнослужащих и сотрудников правоохранительных органов Сирии, против которых действуют хорошо вооруженные боевики и дезертиры.

Глава МИД Бахрейна шейх Халид аль-Халифа принес извинения саудовскому журналисту Турки Абдульхаю за то, что ему было отказано во въезде в островное арабское королевство, сообщается во вторник на сайте телеканала "Аль-Арабия".

Свое решение не пускать в страну саудовского репортера бахрейнские таможенники мотивировали соображениями безопасности; однако объяснить, какую угрозу может представлять начинающий журналист, так и не смогли. Абдульхай написал о случившемся в Twitter главы бахрейнской дипломатии, попеняв ему на то, что случившееся "противоречит объединительным процессам, происходящим сейчас в Совете сотрудничества арабских государств Персидского залива".

Ответ министра, как сообщает телеканал, последовал всего через 12 минут. "Дорогой брат... произошло недоразумение со стороны служащих моста... Министр внутренних дел сейчас отдал распоряжения. Добро пожаловать, Бахрейн - это и твоя страна... Прости нас", - написал в своем Twitter Халид аль-Халифа.

Ежедневно Королевство Бахрейн, в котором порядки не столь строги, как в Саудовской Аравии, в поисках развлечений посещают сотни тысяч подданных саудовского короля.

Байрейнцы периодически ужесточают въезд для представителей иностранных СМИ. Эти меры часто распространяются и на журналистов из соседних стран-участниц ССАГПЗ, несмотря на безвизовый режим, действующий между этими государствами. В Манаме считают, что "некоторые СМИ необъективно освещают сложившуюся в королевстве ситуацию".

Массовые народные волнения начались в островном государстве Бахрейн в середине февраля 2011 года. В демонстрациях и акциях протеста участвовали оппозиционные силы, представленные в основном мусульманами-шиитами, составляющими 75% населения Бахрейна. Демонстранты требовали демократических реформ и предоставления им таких же прав, какими обладает правящее суннитское меньшинство.

Выступления оппозиции в Бахрейне были подавлены в марте при участии воинского контингента, направленного в Бахрейн Советом сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ). В стране прошли аресты активных участников беспорядков, из которых более 400 человек были преданы суду. Подразделения воинского контингента ССАГПЗ до сих пор остаются на территории королевства. В сентябре в Бахрейне в связи с проведением довыборов в парламент поднялась новая волна протестных выступлений оппозиции, продолжающаяся до сих пор. Рафаэль Даминов.

В списке "врагов Интернета", составленном международной правозащитной организацией "Репортеры без границ", выступающей за свободу прессы, появились новые страны - Белоруссия и Бахрейн. Помимо них в списке числятся Мьянма, Китай, Куба, Иран, Северная Корея, Саудовская Аравия, Сирия, Туркменистан, Узбекистан и Вьетнам, следует из доклада организации.

"Прошлый доклад, опубликованный в марте 2011 года в разгар "арабской весны", выдвинул на первый план тот факт, что Интернет и социальные сети окончательно превратились в орудие протеста, проведения кампаний и распространения информации, в проводник свободы. В последующие месяцы репрессивные режимы ответили жесткими мерами по отношению к тому, что они считают недопустимыми попытками "дестабилизировать" их власть", - говорится в докладе. Составители списка также обратили внимание на якобы демократичные страны, в которых поднята большая шумиха вокруг безопасности, а в итоге принятые меры ограничивают права пользователей Интернета, а также на те страны, в которые принимаются непропорциональные законодательные меры, связанные с защитой авторского права.

Бахрейн попал в список "врагов Интернета", так как там проводят арест блогеров и пользователей Сети (один из них умер во время содержания под арестом), нарушают связь, особенно во время крупных демонстраций, порочат и преследуют по суду активистов за их выступления.

В Белоруссии, по мнению правозащитников, режим Александра Лукашенко привел к росту контроля над Интернетом, страна находится в политической изоляции и в экономическом застое. В стране значительно увеличился список заблокированных сайтов, интернет был частично недоступен во время "молчаливых протестов". Некоторые белорусские блогеры и пользователи были арестованы, других пригласили в милицию для проведения "профилактических бесед". Правительство использует Twitter для публикации сообщений, угрожающих демонстрантам, считают в организации. "ВКонтакте" отнесен к списку сайтов, содержащих вирус. Закон "№" 317-3, принятый 6 января 2012 года, еще больше усилил контроль государства над Интернетом.

"Репортеры без границ" также обновили список стран, которые находятся "под наблюдением". Ситуация в этих странах внушает опасения, они вполне могут попасть в следующий список "врагов Интернета". "Репортеры" наблюдают за ситуацией в Австралии, Египте, Эритреи, Франции, Малайзии, России, Южной Кореи, Шри-Ланке, Таиланде, Тунисе, Турции и ОАЭ. Ливия и Венесуэла в этом году были исключены из списка "подозрительных" стран, а новичками стали Индия и Казахстан. Россия попала в список "поднадзорных" из-за кибератак на некоторые сайты, а также из-за ареста блогеров и пользователей, как считают "Репортеры", с целью политического преследования. 

Белоруссия и Бахрейн названы международной правозащитной организацией "Репортеры без границ" новыми "врагами интернета", говорится в докладе, опубликованном в понедельник на сайте организации.

Также в списке "врагов интернета" числятся Мьянма, Китай, Куба, Иран, Северная Корея, Саудовская Аравия, Сирия, Туркменистан, Узбекистан и Вьетнам. В список "врагов" вошли страны, власти которых, по мнению составителей доклада, наиболее жестко ограничивают свободу пользователей в сети интернет.

Так, Китай усилил давление на частные интернет-компании с целью заставить их более тесно сотрудничать с правительством.

В то же время в Иране и Вьетнаме прокатилась волна арестов интернет-пользователей, публикации которых вызывают опасения у властей этих стран.

По мнению авторов доклада, жесткие действия в отношении свободы в интернете со стороны властей Сирии, где вот уже год не прекращаются антиправительственные протесты, лишь напротив, способствует активизации пользователей глобальной сети.

Свобода под контролем

Помимо рейтинга "врагов интернета", правозащитники также составляют список "стран, которые находятся под надзором".

Россия стала одной из нескольких стран, которые попали в список в 2012 году. Составители списка отмечают, что в России широкое распространение получили кибератаки, направленные против ряда интернет-ресурсов. Также "Репортеры без границ" обратили внимание на серию арестов российских блоггеров и пользователей "всемирной паутины". Задержания, по мнению правозащитников, проводились с целью не допустить обсуждения тем, посвященных политической ситуации.

"Соседями" России по списку стали Австралия, Египет, Эритрея, Франция, Южная Корея, Шри-Ланка и другие. Новыми странами, попавшими в список в 2012 году, стали Индия и Казахстан.

В то же время "список стран, которые находятся под надзором" покинули Венесуэла и Ливия. В арабской стране, где в конце 2011 года прекратились вооруженные столкновения между сторонниками и противниками лидера ливийской Джамахирии Муамара Каддафи, закончилась и эпоха цензуры. Накануне своей гибели Каддафи пытался еще более усилить контроль над интернетом, однако уровень цензуры существенно сократился после его свержения.

День свободы в Интернете

В мире 12 марта отмечается День свободы слова в интернете (Online Free Expression Day). Впервые этот день был проведен в 2008 году международной организацией "Репортеры без границ", действовавшей под патронатом ЮНЕСКО, чтобы привлечь внимание общественности к проблеме свободного доступа в сеть по всему миру.

"Репортеры без границ" - интернациональная негосударственная организация по защите прав человека, охраняющая свободу слова во всем мире. Она была основана в Париже в 1985 году. Задача организации - бороться против цензуры, за освобождение журналистов, пострадавших из-за своей профессиональной деятельности. Ежегодно организация публикует собственный список "врагов интернета" (Internet Enemies).

Учения военно-воздушных сил США и девяти ближневосточных стран пройдут в Бахрейне с 8 по 18 апреля, в маневрах, как ожидается, примут участие 22 военных самолета, сообщает в воскресенье агентство Синьхуа со ссылкой на местные СМИ.

По имеющимся у Синьхуа данным, в учениях примут участие США, Бахрейн, Саудовская Аравия, Оман, ОАЭ, Кувейт, Иордания, Египет, Турция и Пакистан. Маневры нацелены на поддержание безопасности и стабильности в Персидском заливе.

Учения пойдут на фоне непростой внутриполитической ситуации в бахрейнском государстве. В середине февраля 2011 года в здесь начались массовые народные волнения. В демонстрациях и акциях протеста участвовали оппозиционные силы, представленные в основном мусульманами-шиитами, составляющими 75% населения Бахрейна. Демонстранты требовали демократических реформ и предоставления им таких же прав, какими обладает правящее суннитское меньшинство.

Выступления оппозиции в Бахрейне были подавлены в марте при участии воинского контингента, направленного в Бахрейн Советом сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ). В стране прошли аресты активных участников беспорядков, из которых более 400 человек были преданы суду. Подразделения воинского контингента ССАГПЗ до сих пор остаются на территории королевства. В сентябре в Бахрейне в связи с проведением довыборов в парламент поднялась новая волна протестных выступлений оппозиции, продолжающаяся до сих пор.

Испанское правительство приняло решение о приостановлении деятельности своей дипмиссии в Сирии, заявил во вторник глава МИД Испании Хосе Мануэль Гарсиа-Маргальо.

По его словам, Испания решилась на такой шаг в знак протеста против военных действий сирийских властей, в результате которых погибли тысячи мирных граждан.

Глава МИД Испании сообщил, что два сотрудника посольства продолжат работать в составе миссии Евросоюза в Дамаске.

Испания отозвала своего посла из Сирии 7 февраля для консультаций в связи с обострением ситуации и ростом насилия в этой стране.

В числе арабских стран, отозвавших своих послов из Сирии, фигурируют также Бахрейн, Кувейт, Оман, Катар, Саудовская Аравия и Объединенные арабские эмираты. Египет также отозвал своего посла из Дамаска для консультаций.

В минувший четверг Великобритания заявила, что отзывает весь дипломатический персонал посольства в Сирии из-за ухудшения ситуации с безопасностью в этой стране.

В Сирии уже почти год не прекращаются антиправительственные протесты. Ежедневно поступают сообщения о гибели людей - как мирных граждан, так и сотрудников силовых структур. По данным ООН, общее число жертв в стране превысило 7,5 тысячи человек. В свою очередь, сирийские власти заявляют, что в столкновениях было убито более 2 тысяч военнослужащих и сотрудников правоохранительных органов Сирии, против которых действуют хорошо вооруженные боевики и дезертиры. Юрий Николаев.

В текущем году Иран экспортировал свою обувь в 30 стран, и, согласно статистическим данным, объем этого экспорта в стоимостном выражении за 10 месяцев (21.03.11-20.01.12) превысил 117 млн. долларов, сообщает агентство ИСНА.

Основными рынками, на которые поставляется иранская обувь, считаются Ирак и Афганистан. Кроме того, Иран экспортирует названную продукцию в Туркменистан, Грузию, Косово, Азербайджан, Армению, Узбекистан, ОАЭ, Таджикистан, Бахрейн, Турцию, Саудовскую Аравию, Оман, Молдавию, Кыргызстан, Кувейт, Норвегию, Нигерию, Германию, Канаду, Австралию, Украину, Танзанию, Швецию и Францию.

За текущий год произошел определенный рост экспорта иранской обуви, хотя обувная промышленность, как и другие отрасли, сталкивается с многочисленными трудностями. В любом случае международные антииранские санкции не стали препятствием для расширения экспорта обувной продукции.

Недавно Объединение обувщиков Ирана объявило о том, что согласно опубликованным данным, Иран по объему производства обуви занимает 10-ое место в мире.

Основными центрами по производству обуви в Иране считаются провинции Восточный Азербайджан, Кум, Тегеран, Хорасане-Резави и Йезд. Потребление обуви из расчета на душу населения составляет в среднем 2-3 пары в год.

Российская делегация во главе со специальным представителем Президента по Ближнему Востоку, заместителем Министра иностранных дел Михаилом Богдановым посетила Багдад. В ходе встречи с Премьер-министром Иракской Республики Нури аль-Малики ему было передано послание Дмитрия Медведева.

В послании главы Российского государства, в частности, отмечается:

«В продолжение сложившегося между нашими странами конструктивного диалога по широкому кругу вопросов двустороннего сотрудничества и актуальным международным проблемам хотел бы поделиться некоторыми соображениями.

Знаю, что перед иракским обществом – после завершения вывода из Ирака подразделений армии США – стоит ряд трудных задач, которые теперь иракцам предстоит решать самостоятельно. Убеждён, возглавляемое Вами правительство способно своевременно реагировать на вызовы и угрозы, возникающие на пути укрепления суверенитета Ирака, его единства и территориальной целостности. Среди них – необходимость искоренения терроризма и преступности, препятствующих нормализации жизни людей, активизации мер по повышению благосостояния населения.

Полагаю, что предпринимаемые усилия по укреплению диалога между всеми ведущими иракскими политическими силами – независимо от их этноконфессиональной принадлежности – придадут существенный импульс достижению широкого национального согласия. Реализация этих шагов иракским руководством стала бы для многих государств Ближнего Востока и Северной Африки, в том числе Египта, Сирии, Йемена, Ливии, Бахрейна, ярким примером того, как народы могут решать свои проблемы без внешнего вмешательства, зачастую подогревающего кровопролитие и хаос.

Со своей стороны Россия продолжит оказывать дружественному Ираку содействие и поддержку в претворении в жизнь планов, ведущих к его становлению как сильного, демократического, независимого и территориально целостного государства в интересах иракского народа, региональной стабильности и безопасности.

В этих целях мы готовы к совместной работе по активизации и углублению двусторонних торгово-экономических отношений с использованием накопленного богатого опыта взаимодействия. Россия заинтересована в реализации инфраструктурных проектов, в том числе в таких сферах, как энергетика, сельское хозяйство, водные ресурсы, наука, культура и подготовка кадров. Весомый вклад в укрепление связей во всех этих областях готово внести и российское деловое сообщество».

Дмитрий Медведев также пригласил Нури аль-Малики посетить Россию с визитом.

За 10 месяцев текущего 1390 года (21.03.11-20.01.12) Иран экспортировал томатную пасту более чем в 30 стран на общую сумму в 126 млн. долларов, сообщает агентство ИСНА.

В указанный период Иран экспортировал названную продукцию в такие страны, как Беларусь, Пакистан, Япония, Грузия, Азербайджан, Германия, Ангола, Австрия, Армения, Узбекистан, Австралия, Афганистан, ОАЭ, Англия, Украина, Бахрейн, Таджикистан, Туркменистан, Замбия, Швеция, Ирак, Саудовская Аравия, Гана, Россия, Филиппины, Кыргызстан, Казахстан, Катар, Канада, Кения, Кувейт, Малайзия, Новая Зеландия и Голландия.

Глава Иранского синдиката консервной промышленности Ахмед Азадмард в интервью агентству ИСНА сообщил, что точных данных о количестве заводов, занимающихся производством томатной пасты, нет, однако производители названной продукции, несмотря на все ограничения как на международном, так и на национальном уровнях, сумели выйти на внешние рынки.

В текущем году Иран экспортировал кафельную и керамическую плитку более чем в 20 стран, сообщает агентство ИСНА.

Согласно статистическим данным, несмотря на санкции, введенные в отношения Ирана с целью ограничения его торгово-экономических отношений с другими странами, объем экспорта названной продукции в стоимостном выражении за 10 месяцев текущего 1390 года (21.03.11-20.01.12) достиг 250 млн. долларов.

К числу основных импортеров иранской плитки относятся такие страны, как Пакистан, Грузия, Азербайджан, Армения, Узбекистан, Афганистан, ОАЭ, Таджикистан, Туркменистан, Ирак, Садовская Аравия, Россия, Кыргызстан, Казахстан, Катар, Германия, Италия, Венгрия, Бахрейн и Швейцария.

По данным Ассоциации производителей кафельной и керамической плитки Ирана, в прошлом году в Иране было произведено 400 млн. кв. м названной продукции, и в настоящее время страна занимает 5-ое место в мире по производству плитки после Китая, Испании, Италии и Индии.

За последнее десятилетие в производство кафельной и керамической плитки было инвестировано около 3 млрд. долларов. На сегодня в области производства плитки и керамической сантехники непосредственно занято около 40 тыс. человек.

В области экспорта кафельной и керамической плитки Иран занимает 7-ое место в мире, а в области потребления – 8-ое место.

В настоящее время в Иране насчитывается более 100 компаний, которые занимаются производством кафельной и керамической плитки.

Лабиринт, которого нет

Зачем и кому нужна война с Ираном

Резюме: Соскальзывание ситуации к войне или к эскалации напряженности вокруг Ирана не отвечает интересам России. Поэтому Москве важно не самоустраняться, но продолжать предотвращать силовой сценарий, насколько это в ее силах, играя ответственно и – главное – не по чужим нотам.

«Ядерное оружие – отнюдь не источник достоинства и силы. Обладание ядерным оружием отвратительно, аморально, позорно». Так говорил… нет, не какой-нибудь европейский пацифист. Так говорил действующий иранский президент Махмуд Ахмадинежад. Причем произнес он эти слова не тихо за чаем в Тегеране, а в Нью-Йорке, с трибуны Обзорной конференции по Договору о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), обращаясь к делегатам, представляющим более чем 180 стран – участниц Договора. Он был единственным главой государства на этой конференции, и поэтому – ирония протокола – первым получил слово.

Делегаты, впрочем, слушали его вполуха. А многие и вовсе покинули зал. Ирану верят все меньше и меньше – даже те, кто относится к нему без предубеждения. И по всему миру крепнет убеждение, что иранское руководство сделало ставку как раз на то, что оно клеймит позором с высоких трибун, – на обладание ядерным оружием, причем уже в ближайшей перспективе.

А раз так, то – Тегеран надо остановить. Любой ценой. И чем раньше, тем лучше. Потому что Иран с ядерным оружием (говорят) неприемлем с точки зрения ключевых игроков международных отношений.

Соскальзывая к войне

Последнее время я провел в дороге, чтобы разобраться: а что, действительно мир так напуган Ираном? Действительно верит в его чудодейственную ядерную способность? И готовится к войне?

Если не считать Кубы с Венесуэлой и примкнувшей к ним Никарагуа, явных сторонников у Тегерана негусто. В сухом остатке «блестящая иранская дипломатия» слабо сыграла в государствах Движения неприсоединения, едва-едва наскребывая считанные очки в свою пользу. А Латинская Америка все-таки далековато будет от зоны предполагаемых боевых действий.

Наиболее впечатлили меня соседи Ирана по Персидскому заливу. Там – прежде всего в Саудовской Аравии – антииранский настрой оказался даже сильнее, чем об этом можно было судить из Москвы. «Ату его!» – таков лейтмотив разговоров и с дипломатами, и с военными, и с политологами. И хотя некоторые авторитетные эксперты, в первую очередь принц Турки аль-Фейсал, утверждают, что «военные удары по Ирану будут совершенно контрпродуктивными», все же складывается впечатление, что большинство его соотечественников были бы только рады подобному развитию событий. К тому же исход войны в Ливии и происходящее в Сирии укрепляют их настрой на то, что Иран – как его ядерная инфраструктура, так и его политический режим – должен и может быть разрушен.

С другой стороны, в регионе войны с Ираном боятся. Она не выгодна Объединенным Арабским Эмиратам, которые, хотя и имеют нерешенный территориальный спор с Ираном, но выигрывают от торговли с ним, даже и в санкционные времена. Она не выгодна Оману, имеющему свой «контрольный пакет» в Ормузском проливе и проводящему самостоятельную внешнюю политику. Она страшит Бахрейн, чья правящая семья, держась на саудовских и американских штыках против воли шиитского большинства, может стать первой жертвой иранских «асимметричных действий». Она заставляет нервничать даже Катар, обычно нагло-самоуверенный, благодаря умелой конвертации сверхбогатства в политические инвестиции: не вполне комфортно будет прикрывать строительство объектов для чемпионата мира по футболу силами ПВО. Но против иранского блицкрига, да еще чужими руками, в Дохе, думаю, сегодня бы не возражали.

Если кто и посочувствует Тегерану, так это Европа. «Присоединятся ли европейские государства к войне против Ирана? – задавал вопрос на проходившей в начале февраля конференции в Брюсселе бывший генеральный директор МАГАТЭ швед Ханс Бликс. – К войне против Ирака несколько европейских правительств присоединились, чтобы ликвидировать оружие массового уничтожения, которого не было. Готовы ли европейцы сейчас присоединиться к пресечению иранских ядерно-оружейных намерений, которые, возможно, существуют, а возможно, и не существуют? Иран не осуществлял нападения против кого бы то ни было, и не похоже, что собирается на кого бы то ни было нападать, так что решения со стороны Совбеза ООН о применении силы против Ирана ожидать не следует». Европейская аудитория встречает слова Бликса аплодисментами. Но ответ на его вопрос: с кем ты, Европа? – повисает в воздухе. Другой европейский эксперт, венгерка Эржебет Роза, иранист по образованию, представляет блестящий анализ контрпродуктивности санкций ЕС против Ирана. Тоже аплодисменты. Между тем, санкции уже одобрены Евросоюзом.

Погрязшая в экономических проблемах Европа, не признаваясь в этом, изображая деятельную суету, по сути самоустраняется от решения иранского вопроса. Кивает на «мудрых» Бразилию с Турцией. Но Бразилия с уходом президента Лулы к иранской теме интерес теряет. Турция – да, вот она играет свою игру, и играет соло.

Вашингтон. Здесь я рассчитывал как минимум узнать о совместной кропотливой работе, которую в ближайшие месяцы могут проделать Россия и США, о пунктирной линии, намеченной «планом Лаврова»… Но вместо этого пришлось выслушать, что Россия опять недостаточно сотрудничает с Соединенными Штатами по Ирану. Что она «зациклилась» на отказе от новых санкций. Что время истекает. Что в предвыборный год администрация Обамы не сможет остановить «израильских друзей»… Будто бы на дворе были девяностые, и Москву учили вытаскивать каштаны из костра для Вашингтона, под разговор о борьбе с «общей угрозой». При этом никто из моих собеседников в Вашингтоне не хотел войны… или, может быть, втайне хотел, но, работая на нынешнюю администрацию, отчетливо понимал, что позволить себе войну с Ираном Обама не может.

Но в целом – фантасмагорическое впечатление. Израилю с его десятками (если не сотнями) ядерных боеголовок, с ракетами, пересекающими Европу, – ему все позволено. Развязывать кибервойну. Угрожать ударами. Выкрадывать, убивать ученых и инженеров. Потому что он – важный и неприкосновенный фактор в год выборов. Иран – враг. А если враг не сдается…

Наконец, иранские собеседники. Я спрашивал, зачем Иран провоцирует своих соседей и мировое сообщество. Хочет нарваться на военный конфликт? Но слышал в ответ, что Тегерану военный конфликт не выгоден, потому что он к нему не готов и чувствует себя увереннее, проецируя влияние невоенными средствами.

Я вернулся в Москву с ощущением, что мало кто в мире хочет войны против Ирана, – а если вынести за скобки Эр-Рияд, то, может быть, и никто не хочет. Даже в Израиле воинственно-голливудский Нетаньяху остается в меньшинстве. Никто не готов к войне, одни по причинам экономическим, другие – внутриполитическим, но нарастание турбулентности вокруг Ирана скоро достигнет той точки, когда мир соскользнет к войне.

В чем причина? В климате тотального недоверия. Если даже мы в России недоверчиво усмехаемся на высказывания иранского президента об «аморальности» обладания ядерным оружием, чего же тогда ожидать от американцев, на десятилетия ошпаренных захватом заложников в их посольстве в Тегеране? Иранцы не имеют ни малейших оснований доверять саудовцам, готовым втихаря «сдать» их израильтянам. Саудовцам, в свою очередь, мерещится наступление воинственных персов-шиитов на зону их традиционного влияния. Разрушено хрупкое доверие, которое существовало между иранцами и немцами; французы пестуют иранскую оппозицию, в ответ иранцы переходят на личности, включая личность жены французского президента. Апогей взаимного недоверия – отношения между Израилем и Ираном. Тегеран ставит под сомнение право Израиля на существование, в то же время Израиль фактически развязал тайную войну против Ирана, включая кибератаки, взрывы на ракетных шахтах, убийства ученых-ядерщиков.

Климат тотального недоверия заставит инстинктивно спустить курок, когда тот, кто напротив, всего-то полез в карман… А ведь у него могло и не быть там никакого ствола.

В этой ситуации нам, в Москве, надо бы ответить на три вопроса. Первый: чего хочет Иран? Второй: есть ли решение у иранского ядерного вопроса? Третий: как вести себя России?

Чего хочет Иран

У нынешнего руководства Ирана имеется четыре круга ключевых и связанных между собой стратегических задач, которые оно последовательно решает или пытается решать.

Первый круг связан с внутриполитической устойчивостью. До последнего времени Иран оставался одним из наиболее демократических государств Ближнего Востока. Парламентские и президентские выборы в сочетании со сложной многоуровневой системой принятия решений делают систему потенциально уязвимой. Иранское руководство уже прошло первый тест на уязвимость, когда малочисленная, но шумная оппозиция пыталась перехватить инициативу. Сегодня возможности оппозиции минимизированы. Но иранский режим крайне болезненно реагирует на подкармливание оппозиции извне. В этой связи у иранского руководства нет никаких причин начинать широкий диалог с Соединенными Штатами, поскольку те своей конечной целью (по крайней мере, как это видится в Тегеране) ставят демонтаж правящего режима, а раскручивание «ядерного вопроса» – это лишь метод для смены власти. Это не «паранойя мулл». У Ирана есть реальные основания для опасений. Этому их учит история: от свержения Мосаддыка до поддержки шаха. Такая ли уж разница для Ирана, кто сейчас правит в Белом доме? Как хорошо заметил (в New York Times) Билл Келлер, позицию в отношении Ирана в Вашингтоне как определял, так и будет определять коллективный «Обамни» (собирательный образ Обамы и его наиболее вероятного оппонента-республиканца Митта Ромни. – Ред.). Есть нюансы, но по большому счету курс на смену режима в Тегеране остается.

Второй круг связан с технологическим прогрессом и самодостаточностью. Иран хочет играть первую скрипку в мировых делах XXI века, а для этого считает принципиально важным обладать собственными передовыми технологиями, так как только они обеспечат независимость, самодостаточность и свободу рук (еще один исторический урок, который иранцы хорошо усвоили). Иран трудно входит в мир передовых ядерных, ракетно-космических и биотехнологий. При всех консолидирующих нацию технологических прорывах «самостоятельная работа» дается Ирану куда более тяжело, чем его руководители готовы признать. Скачок в ядерной области (достигнутый отчасти благодаря плохим пакистанским технологиям) сменяется мучениями и стагнацией. Отчасти ограничителем становится «вынужденная самодостаточность» в результате санкций. Иранцам уже не хватает собственных знаний. В отличие от Кубы, которая когда-то, будучи зажата в блокаде, подняла на мировой уровень свои биотехнологии и медицину, впитывая помощь Советского Союза, пока не обогнала его, Ирану не удается положиться здесь ни на кого. Бушерская АЭС – одно из считанных исключений, да и ту, по правде говоря, вряд ли можно назвать вершиной инженерной мысли. Скорее уж вершиной русской инженерной смекалки, когда отечественную конструкцию пришлось скрещивать с полуразбомбленным немецким «каркасом».

Третий круг связан с обеспечением внешней безопасности и минимизацией риска вооруженных конфликтов по периметру границ и извне. Это третий исторический урок, который выучил Тегеран, испытав на своей шкуре, что значит, когда врагу-соседу (саддамовскому Ираку) помогали все, а ему, Ирану, никто. Именно тогда, в середине 1980-х гг., когда Ирак безнаказанно применял оружие массового уничтожения (химическое) против Ирана, в глубинах иранского военно-политического руководства и возникла мысль о разработке собственного ядерного оружия.

Проблему с Ираком Иран парадоксальным образом решил благодаря американцам. Теперь их отношения вполне добрососедские, и ОМУ-аргументов не требуют. Но иранская дипломатия не смогла наладить столь же добрососедские отношения со всеми странами Персидского залива (возможно, за исключением Омана и Дубая из ОАЭ). Впрочем, по мнению иранцев, их главный сосед сегодня – Соединенные Штаты, представленный Пятым флотом и военными базами, не говоря уже о войсках в Афганистане и беспилотниках в Пакистане. То есть для Тегерана решение вопросов внешней безопасности жестко завязано на отношения с Вашингтоном.

Наконец, четвертый круг задач связан с экспансией влияния в регионе, утверждением в качестве региональной сверхдержавы и магнита притяжения для всех мусульман Ближнего Востока, вне зависимости от того, сунниты они или шииты. Так как весь регион находится в брожении, рано делать заключения, проиграл ли Иран в результате так называемой арабской весны или выиграл. Пока иранский «выигрыш», о котором любят многозначительно поговорить в Тегеране, представляется эфемерным. «Каирская улица», еще недавно, при Мубараке, завистливо глядевшая в сторону Тегерана и ему внимавшая, несмотря на религиозные различия, сегодня увлечена собственным национальным строительством. Влияние Ирана на арабские государства Ближнего Востока присутствует, но оно гораздо скромнее турецкого. И проецирование будущего влияния Тегерану удается куда хуже, чем Турции. «Выпадение» асадовской Сирии из зоны иранского влияния внешнеполитической катастрофой для Тегерана не будет, но болезненным ударом, конечно, станет. Иранское руководство предпочитает делать хорошую мину при скверной игре.

Не следует мешать Ирану решать первые три задачи. Как раз наоборот, нужно способствовать тому, чтобы он спокойно их решил. Это стабилизирует обстановку в регионе, сделает ее более предсказуемой. Что касается четвертой задачи, то иранские региональные амбиции должны быть вписаны в реальный (а не сочиненный Тегераном) ближневосточный контекст, и поощрять их не следует, так как это приведет к еще большему раскачиванию региональной лодки.

Решение иранского ядерного вопроса

Подозреваю, что многие читатели споткнулись, когда я только что говорил об иранской стратегической задаче по развитию технологического прогресса и самодостаточности. «А как же ядерное оружие? Ведь даже МАГАТЭ намекает, что Иран втайне работает над ним».

Попытаемся посмотреть на ситуацию, чтобы «суп – отдельно, а мухи – отдельно».

На сегодняшний день у Ирана отсутствует не только ядерное оружие (это знают все), но и политическое решение о его создании (такой гипотезы придерживается большинство международных экспертов, занимающихся ядерным нераспространением; хотя это и не аксиома). Иран не занимается тайно разработкой ядерного оружия (таково мое мнение, но с ним многие эксперты, особенно израильские и американские, будут спорить). Сегодня для обеспечения своих стратегических задач иранскому руководству ядерное оружие не нужно. Потому что среди этих задач нет задачи нападения на США, на Израиль и, главное, нет задачи самоубийства режима.

Действительно, на протяжении более двух десятилетий Иран рассматривал различные научно-прикладные аспекты, связанные с ядерным оружием (хотя началось все еще раньше, при шахе и под присмотром американцев). Не могу исключать, что лет 25 тому назад иранское руководство рассматривало вопрос о целесообразности тайного создания собственного ядерного арсенала. Возможно, определенные круги автономно возвращались к этому проекту и позже. При этом аргументы, предположу, могли быть различны и могли меняться в зависимости от региональной динамики. Например, соперничество с Саддамом Хусейном, который имел химическое и биологическое оружие и работал над ядерным оружием. А потом, когда Саддам пал: «Чем мы, персы, хуже Пакистана?». А в какой-то момент: «Ну неужели же мы, персы, глупее северных корейцев?».

Как бы то ни было, дело далеко не продвинулось.

Действительно, за Ираном тянутся «хвосты» лукавства, а то и прямой лжи во взаимоотношениях с МАГАТЭ. Сколько бы ни ворчал Тегеран на МАГАТЭ, на гендиректора Юкия Амано (даже если на то есть веские причины), он должен продолжить сотрудничество с агентством, чтобы все сомнения прояснить, а где-то и честно покаяться в прошлых прегрешениях (как бы это ни ущемляло гипертрофированное у иранцев чувство собственного достоинства).

Но, с другой стороны, – кто без греха? Подобное «лукавство» в разные годы было замечено и за некоторыми другими членами международного сообщества – например, за Южной Кореей. Но Сеул грамотно отчитался о «работе над ошибками», и теперь этот случай помнят разве что узкие специалисты. Бразилия упорно отказывается ввести у себя Дополнительный протокол к соглашению о гарантиях с МАГАТЭ, что по меньшей мере странно; но в регионе царит совершенно иной климат, и недоверия в отношении намерений Бразилии (справедливо) не возникает.

Итак, первым шагом к решению иранского ядерного вопроса должно быть широкое, без пререканий сотрудничество Ирана с МАГАТЭ. Иран время от времени делает полушаги (в августе прошлого года, в январе нынешнего). Это шаги в правильном направлении, но их недостаточно для того, чтобы все мировое сообщество, включая Россию, смогло убедиться, что все иранские прегрешения остались в прошлом. Иран должен ратифицировать Дополнительный протокол, а до этого добровольно пойти на исполнение его положений, как если бы он был ратифицирован. Частично и выборочно иранцы, кстати, так и действуют, теперь надо уйти от выборочности.

Иранские коллеги и публично, и особенно в частных разговорах сетуют на то, что МАГАТЭ «раздевает» их перед американской и британской разведкой и что в конечном итоге все данные сливаются Израилю. Это Тегеран унижает. Но, помимо эмоционального негатива, речь ведь идет еще и о том, что в условиях, когда Израиль прямо заявляет о вероятности ударов по иранским ядерным объектам, иранцам просто опасно вот так «раздеваться».

Многие упрекают Иран в том, что он сначала строит ядерные объекты, а лишь потом сообщает о них в МАГАТЭ. Но, мне кажется, можно понять, почему Иран так делает.

Можно ли выйти из этого противоречия? Да. И Россия может сыграть здесь ведущую роль. Ниже я вернусь к этому.

Вторым шагом должно стать снятие требований к Ирану отказаться от обогащения урана. Это нереалистично, да и не нужно. Если Тегеран не нарушает своих обязательств по ДНЯО (а в этом остаются сомнения, как минимум в «исторической» части), то не следует добиваться от него того, что не является и не будет в обозримой перспективе международной нормой. Экономически Иран может действовать не вполне разумно, но политически его стремление к самодостаточности не уважить нельзя. На это мне указывают многие коллеги из развивающихся государств, прежде всего из Египта. Самоограничения в части отказа от уранового обогащения были бы, с моей точки зрения, правильным и важным шагом, но они могут быть только добровольными.

Третьим шагом должна стать резолюция Совета Безопасности ООН о недопустимости применения силы или угрозы применения силы (включая и кибератаки) против любых атомных объектов Ближнего Востока, находящихся под гарантиями МАГАТЭ либо продемонстрированных инспекторам МАГАТЭ по их запросу, как построенных, так и находящихся в процессе строительства, а также против персонала этих объектов. Эта резолюция должна быть принята до начала работы международной Конференции по вопросам зоны, свободной от ОМУ (ЗСОМУ) на Ближнем Востоке, которая запланирована на конец текущего года в Хельсинки. Иначе участие Ирана в этой важной конференции окажется под вопросом: в самом деле, нормальна ли ситуация, когда твоя ядерная промышленность, твои ученые находятся под постоянным прицелом и угрозой атаки, а тебя как ни в чем не бывало приглашают за стол переговоров?

Четвертым шагом должно быть добровольное решение Ирана о временном замораживании уровня обогащения урана, а также замораживании на нынешнем уровне количества центрифуг, отказ от введения в каскады новых центрифуг, создания новых каскадов, запуска вращающихся (но пока без газа) центрифуг. О важности подобного шага говорил, в частности, заместитель министра иностранных дел России Сергей Рябков, когда встречался с членами Международного клуба «Триалог» под эгидой ПИР-Центра. Такой шаг станет мерой укрепления доверия, но не юридически обязывающей нормой.

Пятым шагом должно быть решение Совета Безопасности ООН о временном приостановлении действия санкций в отношении Ирана, при условии удовлетворительного сотрудничества между Ираном и МАГАТЭ (такой подход предлагают сейчас некоторые европейские эксперты); а при закрытии вопросов «иранского файла» МАГАТЭ – и полная отмена санкций.

Шестым шагом должно быть формирование климата доверия в регионе в вопросах ядерной безопасности. Коллеги из Кувейта, других государств Персидского залива высказывали мне опасения по поводу надежности и безопасности Бушерской АЭС, построенной при участии России. Они предлагают провести стресс-тесты станции с участием наблюдателей из заинтересованных сопредельных государств. Ирану и России следует ответить на такие запросы позитивно и доброжелательно.

Наконец, седьмым шагом должно стать начало регионального ближневосточного диалога по всему комплексу ядерных вопросов: от формирования зоны, свободной от ядерного и других видов ОМУ на Ближнем Востоке (с участием всех арабских государств, Ирана и Израиля) до формирования «ближневосточного МАГАТЭ» по примеру Евратома. «Увертюрой» этого процесса имеет шанс стать конференция по ЗСОМУ в Хельсинки – конечно, если ее рассматривать не как единоразовое собрание, но как начало долгого процесса восстановления доверия, открытости и диалога.

Не надо мешать Ирану развивать ядерную энергетику. Тегеран все равно замкнет ядерный топливный цикл (ЯТЦ), даже после израильских бомбардировок и парочки уничтоженных ядерных объектов. Только после бомбардировок он наверняка проведет корректировку своей стратегической калькуляции. Как точно заметил уже цитировавшийся мной Билл Келлер, отвечая на статью Мэтью Крёнига в Foreign Affairs, «бомбить Иран – это лучший способ обеспечить именно то, что мы пытаемся предотвратить».

Надо учесть и попытаться научиться уважать стратегические задачи Ирана: три из четырех не создают проблем ни для региона, ни для международного сообщества в целом.

Если стратегические задачи Ирана хотя бы отчасти будут учтены и уважены, у Тегерана не будет мотивации переключать свой ЯТЦ на военные рельсы. А жить с иранским ЯТЦ всем его соседям – включая и Россию – нужно будет просто привыкнуть; ведь живем же мы по соседству с японским ЯТЦ, при этом некоторые – даже не имея мирного договора. И ведь если и боимся, так новой Фукусимы, а не ядерных бомб.

Как вести себя России

Начну с «наивного» вопроса: а чем для России плох Иран с ядерным оружием? На этот вопрос важно ответить сразу, чтобы мои последующие выводы и идеи были понятны.

С одной стороны, может показаться, что Иран, создай он ядерное оружие, интересам России действительно не угрожает. Да, иранские ракеты не долетят до Парижа, зато долетят до Сочи. Но не на Сочи же они будут нацелены. Далее, на Ближнем Востоке установится система регионального сдерживания по линии Израиль–Иран. Сдерживание работало в самые худшие дни холодной войны в отношениях между СССР и США; работает между Индией и Пакистаном; будет работать и на Ближнем Востоке, может быть, даже облегчит путь Израилю и Ирану к взаимным договоренностям по контролю над вооружениями (что сегодня немыслимо). Наконец, последние пять лет Россия живет бок о бок с ядерной КНДР – сначала было как-то некомфортно (особенно Приморью, где пришлось вспомнить про учения гражданской обороны), но теперь уже привычно. А ведь уровень ответственности Тегерана будет, безусловно, выше, чем северокорейского режима, и никаким другим игрокам (в отличие от безответственного, нестабильного Пакистана) Иран свои ядерные знания и технологии продавать не будет.

Так-то оно так. Но я придерживаюсь иного взгляда. Появление у Ирана ядерного оружия взорвет ДНЯО, который, по моему глубокому убеждению, продолжает оставаться краеугольным камнем международной безопасности. Благодаря ДНЯО Москва имеет исключительное положение в качестве члена «ядерной пятерки».

Я не разделяю мнения тех экспертов, которые предвидят, будто в случае появления в Иране ядерного оружия его вскоре создадут Саудовская Аравия или Турция. Проблема будет хуже: сам ДНЯО обесценится и перестанет существовать. И дело не в том, что за Ираном непременно последует Саудовская Аравия, но в том, что в ядерных вопросах по всему миру воцарится хаос. А вот это – против жизненных интересов России.

России трудно с Ираном. Ни российские политики, ни крупный российский бизнес не стремятся плотно работать с Ираном: разговоры о «близких отношениях» двух стран – во многом миф. При выборе системы координат «свой»–«чужой» и российский дипломат, и российский бизнесмен интуитивно присвоят Ирану код «чужой». В лучшем случае: «не-свой».

Иран не раз обманывал Россию, умалчивая о своих ядерных объектах и исследованиях двойного характера: так можно лукавить с врагом или конкурентом, но не с тем, кого ты называешь партнером и другом. Иранцы презрительно скривились, когда Россия пригласила их сотрудничать по обогащению урана в международном центре в Ангарске. Иранцы сначала согласились, а потом отказались от предложения по топливу для Тегеранского исследовательского реактора, изначально выработанного при активном вовлечении России.

Россия не раз подводила Иран: затягивала строительство Бушерской АЭС, не продала современные противоракетные системы. Не встретила Тегеран с распростертыми объятиями, когда он запросился в ШОС. Да что уж там: Россия голосовала за все четыре санкционные резолюции Совета Безопасности ООН по Ирану.

России далеко не всегда понятно, как и кем принимаются решения в Тегеране (даже после многочисленных стараний разобраться). Ирану мерещится, что Москва «сливает» часть полученной от него конфиденциальной информации в Вашингтон и Тель-Авив.

В последнее время Москва и Тегеран неоднократно обменивались колкостями. Но это не помешало России сохранить хладнокровие, выступить с «планом Лаврова» по Ирану, основанном на «поэтапности и взаимности». Наверное, иранцам было трудно в полной мере оценить усилия России, так как вскоре – в ноябре прошлого года – последовал доклад МАГАТЭ, принятие которого, как рассчитывали в Тегеране, Москва просто обязана была заблокировать.

Трудно. Но России все же следует, наступив на горло предубеждениям, посмотреть на сегодняшний Иран как на своего серьезного и долгосрочного партнера в регионе – не на декларативном уровне, а на уровне действий. Такие попытки периодически происходят, но то и дело прерываются из-за, по-моему, ложной боязни обидеть американцев. По-моему, Россия уже и так максимально плотно и конструктивно сотрудничает с Соединенными Штатами по Ирану и его ядерной программе. Сворачивать это сотрудничество не надо; наоборот, пришла пора усилить его созданием двусторонней рабочей группы «креативщиков» с обеих сторон по поиску сценариев выхода из лабиринта (или того, что выглядит как лабиринт).

Но когда разговор от важного обсуждения ядерных объектов типа Фордо как-то сам собой сбивается на требования отхлестать Иран за «поддержку терроризма», а затем и вовсе скатывается к пожеланиям видеть в Тегеране «другой режим», – думаю, в таких обсуждениях Москве с Вашингтоном не по пути.

Когда западные партнеры России по переговорному процессу с Ираном (пока еще не публично) радуются гибели иранских ученых-ядерщиков, с гордостью говорят о качестве (мы доподлинно не знаем, кем осуществленных) кибератак против иранских ядерных объектов, и тогда России с ними, думаю, не по пути.

Когда, с одной стороны, приглашают Иран к диалогу «без предварительных условий», а другой, советуют Москве подумать насчет новой резолюции Совета Безопасности, где фигурировали бы меры против Ирана по Главе 7 Устава ООН, – думаю, тут России следует и вовсе решительно отойти в сторону. В условиях нагнетания турбулентности, имеющего целью психологическое давление на Тегеран, России стоило бы подумать не только о том, что все возможные санкции по пресечению доступа Тегерана к ядерным и ракетным технологиям уже приняты и действуют, но и о том, на пользу ли все эти санкции в нынешних конкретных условиях. Ни США, ни Евросоюз не вняли настоятельным пожеланиям России не вводить санкции вне Совета Безопасности ООН. Их право. Право России – пересмотреть свой подход к ныне действующим санкциям Совета Безопасности ООН, и если окажется, что часть из них исчерпала себя, действовать в Совете Безопасности ООН соответственно.

К слову, в свое время в Нью-Йорке санкции прописывались таким образом, что не затрагивали права России на поставки Ирану оборонительных комплексов, в частности, С-300 или С-400. Президент Медведев своим указом решил, что Россия должна воздержаться от таких поставок, что и было сделано. В условиях, когда Ирану прямо угрожают ракетными ударами, не пришло ли время такие поставки осуществить, да и вообще помочь Тегерану укрепить обороноспособность (при условии, что эти поставки не будут передаваться третьей стороне)?

В свое время Россия уклонилась от заявки Ирана на вступление в ШОС; причем было принято решение, не позволяющее принимать в эту организацию государства, находящиеся под санкциями Совета Безопасности ООН. Эту временную норму можно было бы пересмотреть. У России, как и у других действующих членов ШОС, есть много общих тем с Ираном: это и энергетическая безопасность, и борьба с наркотрафиком, и стабилизация ситуации в Афганистане после ухода оттуда НАТО. Конечно, прежде чем инициировать этот процесс, России следовало бы понять настроение Ирана по ряду нерешенных двусторонних экономических вопросов, в частности, по Каспию.

Наконец, российским экспертам, как неправительственным, так и правительственным, стоило бы собраться вместе, чтобы – пока неформально – обсудить вопрос, а не устарел ли механизм «шестерки», в рамках которого сейчас в основном обсуждается иранская ядерная программа, да и другие вопросы по Ирану. Ведь даже от американских партнеров часто приходится слышать: «Давайте решать этот вопрос (по Ирану) без участия европейцев, от них проку мало, и они ни на что не влияют». Так что с американцами Россия могла бы продолжать обмены по двусторонней линии, как это сейчас успешно и делается.

Многосторонний подход к решению иранского ядерного вопроса важен. Сейчас он более важен, чем когда-либо. Просто в мире есть ведь и другие силы, у которых много конструктивных идей и которые могут быть лучше услышаны в Тегеране.

К примеру, в переговорах с Ираном вместо «шестерки» можно было бы использовать уже имеющийся формат БРИКС. Здесь, помимо России, присутствуют представленный, как и она, в «шестерке» Китай, ранее участвовавшая в диалоге с Ираном Бразилия (если Дилма Русеф не окончательно утратила интерес к этой теме), и поддерживающая плотный диалог с Ираном Южная Африка. Индия в последнее время является оппонентом Ирана, но в этом качестве она и может быть полезна – особенно учитывая ее близкие связи с США в сочетании с традиционно взвешенной линией в международных делах.

Москве следует плотнее, чем сейчас, вести двусторонний диалог с Пекином по иранской проблематике. При этом надо помнить прописную истину, что у КНР – собственные интересы, которые могут и не совпадать с российскими. Так, Пекин успешно диверсифицирует источники импорта углеводородов, и его энергетические потребности в Иране скоро могут быть замещены поставками из Саудовской Аравии. Для КНР главное направление на ближайшее десятилетие – никакой не Ближний Восток, а продвижение в Южно-Китайское море и в Юго-Восточную Азию, а может, и на Тайвань. Тут везде мешают США – при нынешней администрации больше, чем когда-либо. Что делать? Затянуть Соединенные Штаты в длительную сухопутную военную операцию, из которой выбраться сложнее, чем из Ирака или Афганистана. Так что поддержка Китаем Ирана, столь очевидная сегодня, не является константой. С другой стороны, диалог России и КНР по Ирану, не исключено, помог бы скорректировать такую точку зрения в Пекине или как минимум удостовериться в том, что она не является доминирующей, как не являются доминирующими в Москве взгляды тех, для кого «война в Иране» – приятный синоним роста цен на нефть.

Не исключаю, что более продуктивной, чем БРИКС, могла бы стать группа по диалогу с Ираном, которую создали бы Россия и Турция. В нее могли бы войти те же Бразилия, Южная Африка, а также такие авторитетные (в мире и в Иране) игроки в вопросах ядерного нераспространения, как Казахстан, Индонезия, а также (но здесь большой знак вопроса) Египет.

Конечно, надо быть реалистами и отдавать себе отчет в том, что такая группа не принесет Ирану «на блюдечке» главное, что нужно сейчас Тегерану: гарантии безопасности со стороны Вашингтона (включая отказ от применения силы и вмешательства во внутренние дела). Однако при активном участии России она могла бы предоставить как минимум эффективное обеспечение первого, самого срочного шага по решению иранского ядерного вопроса. А именно – прозрачности ядерной программы, уверенности, что в сегодняшнем виде она не направлена на оружейные цели, и при этом уважительного отношения к той информации, которая будет получена от Ирана в рамках такого «прозрачного» подхода. Каждая из названных стран имеет авторитетных технических экспертов, которые могли бы получить беспрецедентный доступ к объектам ядерной инфраструктуры Ирана – даже тем, прежде всего строящимся, которые Иран никому показывать не обязан. Ни в коей мере не замена МАГАТЭ, но подспорье для МАГАТЭ на тот переходный период, пока доверие полностью не восстановлено, – так я вижу работу группы экспертов.

Недавно за ужином в Эр-Рияде иранская оппозиционерка, проживающая в Лос-Анджелесе, бросила мне: «России должно быть стыдно, что она поддерживает прогнивший режим в моей стране». Сидевшие рядом саудовцы и кувейтяне оживленно закивали. Я не выдержал: «России не должно быть стыдно. Хотя бы потому, что она столько сделала и делает, чтобы бомбы не падали на головы ваших соотечественников».

Цинично говоря, Россию могла бы устраивать нынешняя ситуация вокруг Ирана – «ни мира, ни войны». Но это только если знать, что у всех игроков стальные нервы, и никто не сорвется. Сегодня есть противоположное ощущение. Один удар по Араку или пррименение новых типов глубоко проникающего высокоточного оружия в районе Кума – и следующим шагом Иран… нет, не обязательно бьет по Тель-Авиву или высаживается на Бахрейне. И даже не перекрывает Ормузский пролив. Он выходит из ДНЯО. Из договора, который его не защитил. Ответственность за этот сценарий будет лежать и на России, одном из трех депозитариев – хранителей ДНЯО.

Соскальзывание ситуации к войне ли, к эскалации напряженности вокруг Ирана не отвечает интересам России. Поэтому России важно не самоустраняться, но продолжать предотвращать силовой сценарий, насколько это в ее силах, играя ответственно и – главное – не по чужим нотам.

В.А. Орлов – президент ПИР-Центра (Центра политических исследований России), член Международной академии по ядерной энергии, член Общественного совета при Министерстве обороны РФ.

Иран. Россия. США > Армия, полиция > globalaffairs.ru, 19 февраля 2012 > № 735590 Владимир Орлов

Создание Арабского экономического банка развития поможет избежать углубления хаоса в арабском мире, заявил в пятницу британский ученый-востоковед Патрик Сил.

Британский ученый принимает участие в конференции ближневосточной секции Международного дискуссионного клуба "Валдай" на тему "Трансформация в арабском мире и интересы России", организованной РИА Новости, Институтом востоковедения РАН и Советом по внешней и оборонной политике.

По мнению Сила, основной причиной народных волнений в арабских странах стал демографический взрыв, произошедший в регионе за последние тридцать лет, из-за чего руководители этих государств оказались неспособными удовлетворить потребности резко возросшего числа населения.

"Запад очень много говорит о демократии в связи с "арабской весной", но мне кажется, что обычных людей в регионе не так интересует демократия западного стиля, их больше интересует правильное, разумное управление, им нужна работа, им нужно противодействие коррупции. Они хотят положить конец насилию со стороны полиции, они хотят, чтобы их семьи жили лучше, чтобы лучше распределялись ресурсы страны", - сказал профессор.

Еще одной из причин "арабской весны" и последовавшего за ней всплеска исламизации, считает Сил, стало стремление населения региона избавиться от подконтрольных иностранным государствам режимов. "Мы должны рассматривать эти события как последнюю стадию борьбы арабов за независимость. Народ не хочет, чтобы их лидеров контролировали иностранные державы; они не хотят, чтобы американская политика была такой влиятельной в Афганистане, Ираке, Палестине", - считает ученый.

По его мнению, исправить ситуацию в регионе поможет экономическая помощь богатых природными ресурсами стран Персидского залива и создание специального регионального банка.

"Сейчас нужен новый панарабизм, особенно по экономическим вопросам. Ответственность государств залива должна состоять в том, чтобы защищать более широкие арабские интересы. Необходим арабский банк реконструкции и развития, который бы создавал рабочие места по всему региону. Если этого не сделать, революции закончатся большим хаосом и отчаянием", - пояснил Сил.

Термином "арабская весна" на западе называется волна демонстраций и протестов, начавшихся в арабском мире в декабре 2010 года, после того как в Тунисе вспыхнули массовые акции протеста, которые переросли в столкновения с полицией. В середине января 2011 года экс-президент Туниса Зин аль-Абидин бен Али, потеряв контроль над ситуацией, покинул страну. В течение нескольких месяцев массовые акции протеста распространились на ряд арабских стран - Египет, Ливию, Марокко, Иорданию, Бахрейн и Оман. Давление оппозиции привело к смене власти в Египте, Ливии, Йемене и существенным реформам в Марокко.

В странах, где произошли массовые волнения, наблюдается падение производства, рост безработицы и объемов национального долга, сокращение золотовалютных резервов, сбои в работе целого ряда отраслей. Серьезно пострадала туристическая индустрия арабских государств.

Последней страной, где вспыхнули массовые акции протеста, стала Сирия - там волнения начались в марте 2011 года, и в настоящее время переросли в кровопролитные столкновения сил правопорядка и вооруженных группировок оппозиции.

Международные организации и отдельные западные страны пообещали оказать масштабную финансовую поддержку государствам "арабской весны", однако до сих пор средства не были предоставлены из-за сохраняющейся нестабильности.

В конференции принимают участие более 70 специалистов по ближневосточной тематике из Великобритании, Египта, Израиля, Ирака, Ирана, Ливана, Палестины, России, Сингапура, Сирии, Саудовской Аравии, США, Турции, Франции и Швеции. В частности, на конференции выступят заместитель министра иностранных дел РФ Михаил Богданов, бывший премьер-министр Турции Ахмет Месут Йылмаз и специальный советник председателя 66-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН Мустафа Тлили.

Клуб "Валдай" создан в 2004 году РИА Новости совместно с Советом по внешней и оборонной политике, газетой The Moscow News, журналами "Россия в глобальной политике" и Russia Profile. Своим названием Клуб обязан месту проведения первой конференции. Цель Клуба - укрепление и развитие диалога между российскими и иностранными учеными, политиками и журналистами, научный анализ политических, экономических и социальных процессов в России и в мире. За восемь лет существования Клуба в его работе приняли участие более 400 представителей международного научного сообщества из 36 стран мира.

16 февраля 2011 г. в штаб-квартире Внешэкономбанка России состоялось заседание российской части Российско-Бахрейнского Делового Совета. Работу заседания возглавил Председатель ВЭБ В.А.Дмитриев. В работе заседания приняла участие Директор Российско-Арабского Делового Совета Т.А.Гвилава.

В.А.Дмитриев рассказал представителям российского бизнеса о развитии РБДС, основных направлениях его деятельности, а также обратился к членам российской части Совета с просьбой направить свои предложения по выработке плана дальнейшей работы и их координации с бахрейнской стороной.

В ходе своего выступления Т.А.Гвилава рассказала присутствующим об истории Российско-Бахрейнского Делового Совета, протокол о создании которого был подписан во время шестой Совместной сессии Российско-Арабского Делового Совета в Санкт-Петербурге. Директор РАДС выразила надежду на то, что торгово-экономические связи между нашими странами будут укрепляться и предложила несколько путей их развития.

В рамках заседания был также озвучен ряд передовых инициатив в сфере двустороннего взаимодействия, среди которых организация в обозримом будущем выставки российских товаров и услуг на Бахрейне.

Сейшельские острова подписали соглашение по обмену налоговой информацией с островом Гернси. Это является значительным достижением в развитии и стимулировании двусторонних отношений между территориями. Документ был подписан в Лондоне верховным комиссаром Сейшельских островов в Соединенном Королевстве и главным министром Гернси. По заявлению правительства Сейшельских островов соглашение демонстрирует приверженность территорий соблюдению доклада Организации по экономическому сотрудничеству и развитию (ОЭСР) от 2010 года по расширению сети двусторонних соглашений по обмену информацией с третьими странами. Правительство также отметило, что намерено укреплять позиции государства как международного финансового центра для привлечения прямых иностранных инвестиций. Остров Гернси является девятой юрисдикцией, с которой Сейшельские острова подписали соглашение по обмену налоговой информацией. Сейшелы имеют отвечающие международным стандартам соглашения об избежании двойного налогообложения с Бахрейном, Бельгией, Маврикием и Монако. Помимо этого, государство имеет модели ОЭСР соглашений по обмену налоговой информацией с Нидерландами, Данией, Норвегией, Швецией, Финляндией, Исландией, Фарерскими островами и Гренландией. Гернси. Сейшелы > Внешэкономсвязи, политика > nalogi.net, 15 февраля 2012 > № 494757

В то время как Запад, в первую очередь США и Евросоюз, усиливают санкции в отношении Ирана, последние статистические данные свидетельствуют о том, что Иран в настоящее время успешно торгует автомобилями и запасными частями к ним с 60-ю странами, сообщает агентство ИСНА.

По данным, опубликованным министерством промышленности, рудников и торговли, за 10 месяцев текущего 1390 года (21.03.11-20.01.12) в Иране в общей сложности выпущено 1 млн. 381 тыс. 812 автомобилей разных марок, что на 3,5% больше по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.

При этом, как свидетельствует статистические данные Таможенной администрации, в указанный период Иран обменивался автомобильными запасными частями и легковыми автомобилями в сборе более чем с 50-ю странами.

В настоящее время к числу крупнейших партнеров Ирана в области автомобилестроения, в том числе импортирующих иранские запасные части и легковые автомобили, относятся Южная Корея, Франция, Швеция, ОАЭ, Китай, Япония, Германия, Италия, Турция и Румыния.

Кроме того, Иран ведет автомобильную торговлю с такими странами, как Испания, Англия, Бразилия, Бельгия, Швейцария, Сербия, Финляндия, Голландия, Индия, Кувейт, Грузия, Украина, Малайзия, Польша, Тайвань, Таиланд, Оман, Вьетнам, Казахстан, Португалия, Иордания, Бахрейн, Новая Зеландия, Саудовская Аравия, Венгрия, Таджикистан, Россия, Ирландия, Канада, США, Словакия, Австралия, Болгария, Индонезия, Аргентина, Словения, Ливан, Австрия и Босния и Герцеговина.

В текущем году Иран экспортировал запасные части и легковые автомобили в сборе в Сирию, Ирак, Афганистан, Египет, Сингапур, Того, Замбию, Азербайджан, Литву, Туркменистан, Нигерию, Армению, Судан и Венесуэлу.

Экспортные поставки всей иранской промышленной продукции осуществляются в 159 стран, и основная часть этих поставок приходится на такие страны, как Ирак, Китай, ОАЭ, Индию и Южную Корею. Иранские товары и инженерно-технические услуги пользуются спросом во многих странах мира.

Министерство промышленности, рудников и торговли отдает предпочтение экспортным поставкам промышленной продукции на рынки стран Ближнего Востока, Латинской Америки, Центральной Азии, Кавказа и Африки.

У Сирии появилась «группа друзей»

Новый план урегулирования конфликта напоминает ливийский сценарий

Елена Супонина

Новый план урегулирования конфликта в Сирии будет представлен сегодня на чрезвычайном заседании Генеральной Ассамблеи ООН. Вчера до ночи его утверждали министры иностранных дел более двадцати арабских государств на консультациях в Каире.

Из утечек в прессу следует, что посредники пока опасаются вводить иностранные войска в Сирию и все еще надеются на миссию находящихся там наблюдателей. Их количество хотят увеличить, а статус поменять — это должны быть уже не только арабские инспекторы, но и их коллеги из ООН. Прежний руководитель миссии — суданский генерал Мухаммад ад-Даби позавчера подал в отставку, на его место прочат бывшего главу МИД Иордании Абдель-Иляга аль-Хатыба.

Нельзя исключать, что в Сирии все-таки будет реализован ливийский сценарий. Сейчас по ливийскому образцу создается «группа друзей Сирии» для помощи оппозиции. Группа из почти 50 государств соберется на свою первую встречу 24 февраля в Тунисе и, по данным «Московских новостей», признает своим законным партнером оппозиционный Сирийский национальный совет. Россия, как и в случае с Ливией, подвергнет это критике.

На заседании Генассамблеи в Нью-Йорке будет также заслушан доклад верховного комиссара ООН по правам человека Нави Пиллай. Ее выводы неутешительны — число жертв конфликта в Сирии, длящегося уже 11 месяцев, приближается к шести тысячам человек. Ожидается, что докладчица попросит передать сирийское досье на рассмотрение Международного уголовного суда, поскольку многие правозащитники трактуют происходящее в Сирии как преступление против человечности.

Представителям 193 стран, входящих в Генассамблею ООН, возможно, будет предложена для голосования резолюция по Сирии. Этим планам сопротивляются Россия и Китай, которые дважды за менее чем полгода накладывали вето на резолюции по Сирии в Совбезе ООН (5 октября 2011-го и 4 февраля этого года). Как пояснил замминистра иностранных дел России Геннадий Гатилов, «эти документы были несбалансированными», однако теперь такой же текст хотят поставить на голосование в Генассамблее.

В Москве не согласны с тем, что в гражданской войне в Сирии виновато только правительство, и возлагают ответственность также на оппозицию. В Генассамблее, однако, в отличие от Совбеза, решения принимаются простым голосованием, ни у одной страны там нет права вето. Судя по царящим в ООН настроениям, Россия и Китай могут опять оказаться в меньшинстве.

Люди в Сирии гибнут как от пуль группировок оппозиции, так и от действий армии и спецслужб. В последние недели режим Башара Асада все чаще применяет танки и артиллерию для обстрела мятежных районов, в том числе жилых кварталов. Это происходит, к примеру, в городе Хомс на севере от столицы Дамаска.

Война пришла и в доселе спокойный город Алеппо (известен также как Халеб), находящийся еще севернее — ближе к границе с Турцией. Там вчера хоронили жертв жестокого теракта. В пятницу возле зданий, где размещены службы безопасности и военной разведки, взорвались заминированные автомобили. Погибло 28 человек, около 200 было ранено. Среди пострадавших были случайные прохожие, в том числе дети. МИД России призвал «все группы сирийской оппозиции в стране и за ее пределами отмежеваться от тех, кто стоит за этими терактами».

Похожие теракты были ранее в Дамаске, и они напоминают почерк «Аль-Каиды». Ее скрывающийся лидер египтянин Айман аз-Завахири вчера в видеообращении призвал единомышленников добиться свержения президента Асада, но при этом «не полагаться на помощь Запада, Турции или арабских стран». Замминистра внутренних дел Ирака Аднан аль-Асади сообщил, что «в Сирию проникло большое количество исламских радикалов», некоторые из них могут быть связаны с «Аль-Каидой».

Становится все неспокойнее и в соседнем с Сирией Ливане, где регулярно происходят стычки между сторонниками и противниками сирийского режима. Ливанская армия усилила свое присутствие в приграничной зоне. Информационные агентства сообщают, что сирийские войска устанавливают возле границы минные поля, чтобы помешать оттоку беженцев и притоку боевиков.

Конфликт в Сирии грозит дестабилизировать и расколоть весь Ближний Восток. Побывавший на днях в Москве руководитель Центра мониторинга прав человека Бахрейна Хасан Шафаи сказал «МН», что в его стране есть как сторонники, так и противники сирийских властей: «События в Сирии раскололи общественное мнение Бахрейна. Но в одном все арабы едины — это трагедия с большим количеством человеческих жертв, и это наша общая боль».

В пятницу Госдума с подачи «Единой России» единогласно приняла заявление «О ситуации в Сирии», в котором поддержала политику Москвы на Ближнем Востоке. Некоторые российские политики смотрят на гражданскую войну в Сирии как на звено в противостоянии с Западом, будто холодная война не закончилась вовсе. «США — наш главный враг, который готовит войну против нас, — заявил кандидат в президенты от ЛДПР Владимир Жириновский. — Падет Сирия — следующим будет Иран, после этого Южный Кавказ дестабилизируется, затем Северный Кавказ». У кандидата от коммунистов Геннадия Зюганова — похожая точка зрения.

Сирийский режим продолжает наносить удары по городу Хомсу, где сосредоточены главные повстанческие силы. Предположения о готовности президента режима Башара Асада предпринять усилия для прекращения кровопролития не оправдались

Правительственные войска Сирии в течение нескольких дней наносят удары по позициям повстанцев в Хомсе. Ранее отрядам Свободной сирийской армии удалось отразить наступление войск режима, сообщают информагентства. Однако, по данным повстанцев, против них ведут орудийный и минометный обстрел. Национальный совет, представляющий оппозицию, и Свободная сирийская армия обратились к местным и другим арабским бизнесменам с просьбой о финансовой помощи, сообщает Euronews.

В Хомсе не работают телефоны и Интернет, не хватает врачей, лекарств и перевязочных материалов, больницы переполнены. Временные медпункты организованы в подвалах. Во вторник, по данным местных жителей, в городе погибли по меньшей мере 15 человек мирного населения и четыре сирийских солдата.

"Башар Асад не может продолжать управлять страной после обстрелов собственных городов", - заявил один из лидеров сирийской оппозиции Камаль аль-Лабвани.

Антиправительственные выступления в стране продолжаются уже почти год. По данным сирийских правозащитников и активистов, со времени начала волнений в стране было убито более 7000 человек, передает Русская служба Би-Би-Си. В свою очередь, ООН перестала вести подсчеты погибших в Сирии после того, как их число перевалило за 5400 в январе, заявив, что проверить поступающие из Сирии сообщения слишком трудно. По оценкам сирийских властей, в столкновениях с вооруженной оппозицией погибли более 2 тысяч военнослужащих и сотрудников правоохранительных органов Сирии, против которых действуют хорошо вооруженные боевики.

Эскалация конфликта в Сирии - самый популярный запрос дня в поисковой системе Google в среду. Международное сообщество бьет тревогу в связи с нарастанием напряженности в Сирии и не верит в готовность Асада положить конец кровопролитиям. В частности, о таких намерениях и стремлении к диалогу с политическими силами в стране лидер сирийского режима заявил накануне. Во вторник переговоры в Дамаске с президентом Башаром Асадом провела Россия, которую представляли глава МИДа Сергей Лавров и руководитель Службы внешней разведки Михаил Фрадков.

По итогам этого визита был сделан вывод, что сигнал о необходимости предпринимать все меры для остановки кровопролития "был воспринят" сирийской стороной. По словам Лаврова, Асад заверил, что он привержен цели прекращения насилия, откуда бы оно ни исходило, готов к диалогу со всеми политическими силами в стране.

После встречи в Дамаске Лавров сообщил, что Асад намерен в ближайшие дни объявить дату референдума по новой Конституции. "И уже на основе новой Конституции Сирийской Арабской Республики (САР) будут подготовлены и проведены всеобщие выборы, в которых в соответствии с новым законом (о партиях) будут участвовать многие партии. Повторю, выборы будут проводиться на основе новой Конституции, в которой уже нет никаких привилегий и преимуществ для партии "Баас", - говорится в сообщении на сайте российского МИДа. По словам Лаврова, правительство Сирии также выступает за расширение присутствия миссии Лиги арабских государств (ЛАГ).

Запад не верит Асаду на слово

Как бы то ни было, реформы, обещанные сирийским лидером, почти наверняка не достигнут планки требований оппозиции, добивающейся отставки президента, уверены обозреватели. Башар Асад уже нарушил свои обещания, данные на переговорах с главой МИД РФ, заявил пресс-секретарь МИД Франции Бернар Валеро.

"Как мы и ожидали, к несчастью, заявления Башара Асада по случаю визита российского министра иностранных дел не положили конец кровавым репрессиям. Напротив, к нам поступила информация о том, что три семьи были полностью вырезаны этой ночью в собственных домах в городе Хомс сторонниками режима", - сказал Валеро на пресс-конференции в Париже, отмечая особый цинизм сирийского режима, ужесточившего репрессии после заверений о готовности прекратить насилие.

США также скептически отнеслись к заверениям Асада, который, как отметили в Вашингтоне, уже не раз нарушал свое слово. Накануне на брифинге в Белом доме официальный представитель американской администрации Джей Карни заявил: "Россия должна осознать, что все ставки на Асада - это путь к провалу не только для интересов России в Сирии, но и для стабильности региона и будущего самой Сирии".

В публичных заявлениях в начале переговоров Асад дал понять, что осознает, под каким дипломатическим давлением находится Москва из-за поддержки, оказываемой Сирии. По его словам, между Россией и Сирией давно существуют дружественные отношения, но Сирия никогда не желала обременять своих друзей.

При этом, по всей видимости, даже Москва постепенно теряет терпение в отношении режима Асада, отмечает The Wall Street Journal. По словам первого зампреда думского комитета по международным делам Константина Косачева, "вряд ли у этого режима есть сколько-нибудь серьезное будущее". Косачев подчеркнул важность политического разрешения ситуации в Сирии, добавив, что одних усилий России для этого вряд ли достаточно. "Необходимо, чтобы те страны, которые выступали против режима президента Башара Асада и в поддержку оппозиции, прекратили массированное воздействие на сознание сирийцев с целью внушить им мысль о неизбежности падения режима Асада", - заявил он.

Страсти накаляются

Противоречия в международном сообществе в отношении сирийского кризиса только усиливаются.

Как попытку вбить клин в отношения России с арабским миром расценил распространяемые в интернет-пространстве слухи о якобы прозвучавших со стороны Москвы угрозах в адрес Катара постоянный представитель РФ при ООН Виталий Чуркин. На пресс-конференции в штаб-квартире ООН он назвал "бесчестными, грязными и провокационными" сообщения о том, что он якобы в грубой форме угрожал премьер-министру Катара шейху Хамаду бен Джасему Аль Тани. "Я имею дело со СМИ уже четверть века, но ничего подобного еще не видел, - цитирует российского посла агентство РИА "Новости". - Это дезинформация и отъявленная ложь".

Ранее позиция Москвы подверглась критике со стороны международного сообщества в связи с решением российской стороны заблокировать резолюцию Совета безопасности ООН по Сирии, в которой содержался призыв к Башару Асаду о сложении полномочий. Резолюцию, отклоненную Россией и Китаем, активно поддерживали США, европейские и ряд арабских государств.

Министр иностранных дел РФ Сергей Лавров заявил, что документ выставили на голосование поспешно и без учета российских предложений. Он добавил, что Россия просила подождать окончания визита министра иностранных дел в Дамаск. Глава российского МИД уточнил, что за три дня мало что изменилось бы, а в отказе подождать проявилось неуважение.

Российская сторона настаивает, что этот документ приравнивается к внешнему вмешательству во внутренние дела Сирии и отвергает критику сторонников документа.

В то же время Кремль не мог не отреагировать на мнение, что Россия, сильнейший союзник Асада за рубежом, фактически дает сирийскому лидеру "зеленый свет" в уничтожении политических оппонентов, комментирует The New York Times.

На встрече с представителями религиозных конфессий в среду премьер-министр Путин вновь подчеркнул, что российская сторона осуждает насилие в Сирии, но выступает против вмешательства в дела этой страны извне. "Мы, конечно, осуждаем каждое насилие, с какой бы стороны это насилие ни исходило. Но нельзя вести себя, как слон в посудной лавке. Нужно дать людям самостоятельно решить свою судьбу", - цитирует Путина агентство РИА "Новости".

В качестве примера, который доказывает пагубные последствия вмешательства во внутренние дела суверенных стран, Путин привел ситуацию в Ливии, где при санкционированной ООН поддержке войск НАТО и с разрешения Совета безопасности оппозиция смогла свергнуть режим Муамара Каддафи. "Я прекрасно отдаю себе отчет в том, какого качества был режим в Ливии. И много об этом говорили. Но сегодня почему-то никто не показывает и не рассказывает, что происходит в городе Сирт и других городах, которые поддерживали бывшего руководителя Ливии Каддафи. А там же происходят страшные преступления. Вот об этом никто не говорит почему-то. Потому что это ужасные последствия внешнего вмешательства, прежде всего вооруженного", - сказал российский премьер.

В поисках выхода

Мировые лидеры ищут новые дипломатические пути решения кризиса. Премьер-министр Турции Реджеп Тайип Эрдоган, назвавший провал резолюции по Сирии "фиаско" ООН, намерен, как сообщает Русская служба Би-Би-Си, дать старт новой дипломатической инициативе, объединяющей страны, выступающие против сирийского режима.

Президент Медведев в сегодняшнем телефонном разговоре с Эрдоганом разъяснил позицию России и подчеркнул "необходимость продолжения - в том числе в Совбезе ООН - поиска согласованных подходов в целях содействия урегулированию кризиса самими сирийцами, без внешнего вмешательства, при полном уважении суверенитета Сирии".

Китай, выступивший против резолюции ООН, заявил о планах отправки в Дамаск своих представителей. Пресс-секретарь МИДа КНР Лю Вэйминь сообщил журналистам, что Пекин может направить своих представителей для содействия мирному урегулированию уже в ближайшее время, однако не сказал о сроках ее отправки миссии и предполагаемом уровне переговоров.

Усиливая давление на режим, во вторник сразу несколько крупнейших европейских стран (Великобритания, Италия, Испания, Бельгия и Франция) отозвали своих послов из охваченной беспорядками Сирии. США закрыли свое посольство в Дамаске еще в понедельник. Вслед за европейскими странами своих послов из Сирии отозвали Саудовская Аравия, Кувейт, ОАЭ, Оман, Катар и Бахрейн.Визит министра иностранных дел РФ С.Лаврова в Сирию. 

Военно-политический анализ.

В настоящее время военные обозреватели рассматривают три основных сценария боевых действий США против Ирана: первый - превентивный кратковременный (неделя или немного дольше) ракетно-бомбовый удар по инфраструктуре ядерного комплекса страны и критически важным объектам вооруженных сил (пункты управления, военные аэродромы, военно-морские базы, артиллерийские и ракетные позиции, места дислокации войск и т.п.); второй (как продолжение первого) – продолжительная (возможно несколько месяцев) воздушная операция с применением авиации и ракет различного типа и назначения, в ходе которой будут подвергаться уничтожению не только объекты ядерного комплекса и вооруженных сил, но так же пункты государственного управления, гражданская и промышленная инфраструктура; третий – воздушно-наземная операция, предполагающая, помимо решения задач воздушной операции, захват части территории и важнейших стратегических объектов страны. Задачами операции будут: уничтожение инфраструктуры ядерного комплекса и максимальное сокращение возможностей иранских ВС по нанесению ударов по группировке войск США в заливе и блокированию Ормузского пролива. При этом первыми целями ударов возможно станут 14 ядерных объектов, вторая группа целей – ракетные и авиационные базы, предприятия Иранского ОПК, производящие ракетное орущие и компоненты к нему, количество которых составляет около шестидесяти.

Группировка сил и средств, которые могут быть привлечены для боевых действий по первому сценарию

Первый сценарий может быть реализован существующей группировкой ВС США в регионе Ближнего и Среднего Востока. Координацию действий американских войск на Ближнем Востоке осуществляет Центральное командование вооруженных сил США (СЕНТКОМ). Зона ответственности СЕНТКОМ простирается от стран Африканского Рога (Эфиопия, Кения, Танзания, Джибути) до Пакистана, всего - 25 государств.

Сухопутные войска США

110 тысяч человек, 6 дивизий: 1-я бронетанковая, 1-я кавалерийская, 3-я пехотная, 4-я пехотная, 82-я воздушно-десантная, 101-я десантно-штурмовая, 2-й бронекавалерийский полк. Великобритания - до 12 тысяч человек - 7-я бронетанковая бригада, части специального назначения. ВМФ США - 90 боевых кораблей.

Части группировки размещены следующим образом :

в Саудовской Аравии: 9 тысяч военнослужащих США, авиабазы- Эль-Хардж, Принц Султан;

в Катаре: 8 тысяч военнослужащих США. Американские ВС используют еще две базы авиабазы- Эль-Удейд, где находится КП американских ВВС и Ас-Салия, передовой командный пункт СЕНТКОМ;

в Кувейте: базы Кэмп-Бьюринг и Кэмп-Виргиния рассчитаны на размещение примерно 40 тыс. военнослужащих и 12 тысяч британских военнослужащих на авиабазы "Аль-Джабер", "Али Салем";

в Бахрейне: размещено до 4000 американских военнослужащих и штаб 5-го флота ВМС США (основа морских сил ОЦК) и главные компоненты обеспечения его функционирования.

Зона ответственности флота распространяется на Персидский залив, Аравийское и Красное моря; в Омане. ВВБ Масира, Марказ-Тамарид, Сиб, Эль-Хасиб, пункты базирования ВМС в Маскате, Райсуте и Сиди Лехза;

На территории Джибути: размещены военнослужащие американского спецназа, в порту Джибути базируется 152-е оперативное соединение государств-участников антитеррористической операции – США, Великобритании, ФРГ, Франции, Испании;

в Йемене: находятся до 100 американских военных, обучающих местные антитеррористические подразделения. Также сообщается об использовании США территории Йемена для запуска разведывательно-ударных БПЛА;

в Турции: 5 тысяч военнослужащих США и Великобритании, авиабаза Инджирли.

Авианосные многоцелевые группы США

В настоящее время США располагают в зоне конфликта 3-мя авианосцами и многоцелевыми группами (АМГ). В состав каждой группы входит 10 -12 кораблей различных классов, включая ударный авианосец. Общая численность личного состава в каждой группе - 12-15 тысяч человек. В составе военно-морской группировки может находиться до 30 носителей крылатых ракет, атомные подводные лодки и около 600 крылатых ракет морского базирования. На борту каждого авианосца находятся свыше 5 тысяч человек, в том числе летный и летно-технический состав, а также 80 боевых самолетов.

Военный потенциал Израиля

Отправным моментом анализа является то, что Израиль за последние несколько лет обрел возможности для нанесения авиационных ударов на большие расстояния. Для нанесения ударов по территории Ирана таких возможностей хватит вполне. Нападение Израиля на ракетно-ядерные объекты Ирана и на их обслуживающий персонал будет гораздо более масштабным, чем можно себе представить. И шансы на то, что это произойдет в ближайшие несколько месяцев, постоянно увеличиваются.

Группировка вооруженных сил Израиля: регулярная Армия обороны Израиля (ЦАХАЛ) насчитывает около 185 тыс. человек. Войска дислоцируются в трех военных округах: Северном, Центральном и Южном. В состав сухопутных войск, насчитывающих 150 тыс. человек, ВВС и войска ПВО насчитывают 35 тыс. человек (после мобилизации они могут достичь 57 тыс. человек). Организационно авиация Израиля подразделяется на авиакрылья по три эскадрильи вместе с несколькими звеньями вспомогательных самолетов и вертолетов.

В состав ВВС входят 22 авиационные эскадрильи, имеющие 438 боевых самолетов (на хранении около 250 самолетов «Кфир»), 10 самолетов-разведчиков, 6 самолетов ДРЛО “Фалькон”, 37 самолетов разведки и РЭБ, 17 транспортных самолетов, 20 самолетов связи, 105 учебно-боевых самолетов, 173 боевых вертолетов, 8 противолодочных вертолета, 150 транспортно-десантных вертолетов. Главные авиабазы – Рамат-Давид, Тель-Ноф, Сде-Дов, Хацор, Хацерим, Бикат-Увда, Мицпе-Рамон, Пальмахим, Тель-эль-Мильх, Лод.

Несмотря на то, что Израиль не признается в том, что владеет ядерным оружием, по американским экспертным данным, ежегодно на ядерном реакторе в Димоне производится 3–4 ядерных боеприпаса. На январь 2009 года Израиль располагал 650 кг оружейного плутания, что представляет эквивалент 130 боезарядов, если каждой из них содержит 5 кг. плутония. По оценкам, общее количество ядерных боеприпасов, хранящихся на складах Израиля, составляет примерно 100 плутониевых боезарядов. Средствами доставки ядерных боеприпасов могут быть самолеты F-15 и F-16, «Кфир», ракеты “Иерихон-1” и “Иерихон-2”, « Зеэв», гаубицы калибра 203 мм. Такой арсенал свидетельствует о том, что Израиль сегодня способен осуществлять против Ирана боевые действия в таких масштабах, которые даже в 2006 году были невозможны.

Как в сценария боевых действий США против Ирана поведут себя соседи Ирана (попытка моделирования)

Северо - Западный сосед Ирана (член НАТО) Турецкая республика

У Анкары имеются весомые экономические интересы в Исламской республике Иран. В конце октября 2009 года премьер Р. Эрдоган нанес рабочий визит в Тегеран, в ходе которого подписал с руководством Ирана «Меморандум по нефти и газу». Документом предусмотрено, что Турция, которая импортирует 20% потребляемого ею природного газа из Ирана, не только получит доступ к нефтегазовым месторождениям исламской республики, но и станет чуть ли не монопольным обладателем права на транзит иранских энергоносителей через свою территорию. В ближайшие три года Анкара намерена инвестировать в иранскую экономику как минимум по миллиарду долларов в год.

Сближение Турции с Ираном явно не понравились Вашингтону. Турция имеет на границе с Ираном 2-ю и 3-ю полевые армии(6,7,8 армейские корпуса), 2-е тактическое авиакомандование. Однако сомнительно, чтобы Турция ввязалась в конфликт со своим соседом. Прежде всего, у Турции с Ираном общая «головная боль» - нарастающий курдский сепаратизм. И, во-вторых, Анкара более чем настороженно воспринимает любые претензии монархий Персидского Залива во главе с Саудовской Аравией на региональное лидерство.

Западный сосед Ирана – Ирак

Отношения между двумя странами носят особый характер. С учетом отношения шиитской элиты, занимающей сегодня ключевые посты в государственном управлении Ирака, нетрудно прогнозировать, что в случае любой военной операции против Ирана, Ирак станет базой для диверсионных операций против вероятного агрессора.

Северный сосед Ирана-Армения

Как союзница России и по двусторонним договорам и по членству в ОДКБ, Армения, естественно, не даст разрешения на использование ее территории или воздушного пространства в вероятной воздушной операции. Несмотря на более чем сложную ситуацию вокруг Ирана и давление Запада, армяно-иранские отношения в течение всего минувшего года оставались стабильными и дружественными. Иран и Армения в схожих условиях внешней изоляции испытывают взаимную потребность в активизации двусторонних контактов и наращивании торгово-экономического сотрудничества, основой которого служат энергетические и транспортные проекты. Фактически, Армения считается единственным стратегическим партнером Исламской республики на Южном Кавказе.

Ирано-армянское партнерство обусловлено конфронтацией Еревана с Баку и Анкарой, а также перманентной напряженностью между Тегераном и Баку. Значение связей с Ираном продиктовано для Армении, в первую очередь, перспективой покончить с зависимостью от энергоснабжения из России через грузинскую территорию. Сейчас эта задача является одной из самых приоритетных, с точки зрения Еревана, на фоне январской диверсии на северокавказском газопроводе и предстоящего в январе 2007 года повышения цен на российский газ. С 2008 года иранский природный газ поступает в Армению по газопроводу Тебриз - Арарат, мощностью до 2,6 млрд. куб. м газа в год, построенному с участием «Газпрома». Оплата за полученный газ осуществляется поставками в ИРИ электроэнергии. Ранее Армения получала природный газ только из России транзитом через Грузию. Кроме того, стратегическое партнерство с Ираном ощутимо укрепляет позиции Армении в карабахском конфликте.

Северо-Восточный сосед Ирана – Туркмения

Хотя официальный Ашгабат и пользуется щедрой экономической помощью США (в 2005 г. достигшей почти 60 млн. долларов), в силу традиционно тесных отношений с Ираном, он ни при каких обстоятельствах не поддержит действия американцев против Тегерана. При этом он будет опираться на официально провозглашенный принцип нейтралитета и неприсоединения. Для втягивания Туркмении в антииранскую коалицию требуется как минимум смена существующего режима. А это, в свою очередь, повлечет возникновение серьезных угроз для России, для которой борьба за контроль над Туркменией станет первоочередной задачей обеспечений национальной безопасности. Никакой рост мировых цен на углеводороды в случае войны против Ирана не компенсирует необходимость такого резкого сокращения потребления газа внутренними районами России, если надо будет сэкономить так много.

Восточный сосед Ирана – Афганистан

Все специалисты по Афганистану, и в первую очередь – западные, отмечают рост влияния Ирана в стране. Иран сегодня реально, а не на словах, может оказать серьезную поддержку внутриафганским силам, стремящимся к урегулированию без участия внерегиональных держав. Это означает, что положение баз на афганской территории, с которых будут осуществляться операция против Ирана, будет, мягко говоря, неустойчивым.

Иран в числе первых начал реализацию железнодорожного проекта. В 2008 году была достроена железная дорога Хаф (Иран) - Герат (Афганистан). Ее строительство полностью финансировала иранская сторона, и основной экономический эффект рассчитывался в выводе грузов из Герата и западных провинций Афганистана на региональный и мировой рынки.

Кроме того, НАТО, контролирующее 1-2% территории (Кабул, да и то только в дневное время) завязло в Афганистане и пытаются ограничить свое участие до минимума уже в текущем году. Альянс сегодня прилагает огромные усилия для наведения хотя бы косметического порядка в Афганистане и пока не готовы поддержать США еще в одной авантюре.

Пакистан, граничащий с Ираном на юго-востоке, не решив пограничных проблемы с Индией и проблемы с остатками движения Талибана в своих западных провинциях, запретив американской авиации и БПЛА пользоваться своими аэродромами , займет нейтральную позицию. Более того, Пакистан постарается не допустить действия американской авиации и, возможно, закроет свое воздушное пространство.

Данный краткий анализ (который обязательно будет продолжен на страницах Иран.Ру), позволяет сделать вывод, что на сегодняшний день для полномасштабных операций против Ирана его основными противниками (под которыми принято понимать США и Израиль) не накоплено достаточно сил и средств. А главное – не сформирована устойчивая антииранская коалиция, которая могла бы предоставить основным участникам операции дополнительные ресурсы.

Анатолий Цыганок, руководитель научно-аналитического центра по проблемам безопасности, Москва, специально для Иран.Ру

Готов говорить со всеми

Президент Сирии Башар Асад заявляет о намерении идти на уступки оппозиции

Игорь Крючков, Мария Ефимова

В Москве уверены, что политическое разрешение сирийского кризиса все еще возможно. Глава российской дипломатии Сергей Лавров, совершивший вчера вместе с главой Службы внешней разведки визит в Дамаск, заявил, что президент Сирии Башар Асад готов к диалогу со всеми политическими силами внутри страны, а также вскоре объявит о сроках референдума по новой конституции страны. Насколько этот сигнал убедит другие стороны конфликта, пока неясно.

«Усилия по прекращению насилия должны сопровождаться завязыванием диалога между всеми политическими силами», — заявил вчера после переговоров с Башаром Асадом глава российского МИДа. По его словам, сирийское руководство попросило Москву посодействовать в налаживании диалога с сирийской оппозицией, которая до сих пор от переговоров отказывается. Однако представитель Сирийского национального совета Осама Монаджед поспешил заявить вчера, что их организация к переговорам под эгидой России не готова.

Вчера же страны Персидского залива, входящие в Совет сотрудничества арабских государств залива (Бахрейн, Катар, Кувейт, ОАЭ, Оман и Саудовская Аравия. — «МН»), заявили об отзыве своих послов из Дамаска. Ранее своих послов из Сирии отозвали Великобритания, Германия, Испания, Италия, США и Франция.

Дипломатический кризис вокруг Сирии обострился в минувшую субботу, когда Россия и Китай наложили вето на резолюцию в Совете Безопасности ООН, которая предполагала, в частности, передачу полномочий президента Асада одному из его заместителей. За это решение Москва подверглась серьезной критике со стороны западных и арабских стран.

По мнению руководителя Центра международной безопасности ИМЭМО РАН Алексея Арбатова, своей жесткой позицией по Сирии российская дипломатия повышает свой международный статус. «Россия пошла на довольно жесткий шаг, заблокировав резолюцию Совбеза. В чем-то это ситуация напомнила времена холодной войны, когда СССР использовал свое право вето как политический инструмент, — рассказал эксперт. — И теперь Москве нужно доказать, что вето это было использовано не зря, что мира в Сирии можно достичь, не прибегая к экономическим санкциям и без помощи Совбеза ООН».

С другой стороны, заблокированная резолюция в Совбезе — это российский козырь на переговорах с сирийцами, считает Арбатов. «Москва тем самым показывает Дамаску: мы готовы защищать вас даже в условиях тяжелейшего международного давления. От режима Асада Россия ожидает в свою очередь реальных шагов навстречу повстанцам».

По мнению замдиректора Института актуальных международных проблем Дипломатической академии Ивана Сафранчука, настал момент, когда Асад должен показать готовность к компромиссу. «Россия заблокировала резолюцию Совбеза ООН как раз для того, чтобы доказать западным странам, что Дамаск готов к диалогу. И сейчас Асад продемонстрировал эту готовность, поскольку он прекрасно понимает, что у него уже не хватит сил подавить сопротивление антиправительственных сил», — заявил эксперт.

По мнению Сафранчука, этот шаг одновременно является посланием иностранным державам, которые выступают за свержение режима Асада и поддерживают повстанцев. «Дамаск при поддержке России демонстрирует: после уступок со стороны Асада эти страны должны повлиять на антиправительственные силы и подтолкнуть их к переговорам с центральными властями», — добавил эксперт.

Как заявила «МН» эксперт британского аналитического агентства Chatham House Алексис Кроу, на Западе понимают, что у России гораздо больше возможностей повлиять на развитие сирийского кризиса, чем у западных дипломатов. «Западные партнеры России понимают, что у нее особые отношения с режимом Асада и что это может быть ключом к прекращению насилия в Сирии, — считает Кроу. — Если российская инициатива провалится, у Запада также не останется никаких рычагов воздействия на режим Асада». По ее мнению, после крайне неоднозначной военной операции в Ливии у США и ЕС нет желания и возможностей повторять этот опыт.

Замдиректора Французского института международных отношений (IFRI) Тома Гомар считает, что даже при худшем варианте развития событий повторение в Сирии ливийского сценария невозможно. «Угроза региональной нестабильности настолько беспокоит и Запад, и ключевые страны Лиги арабских государств (ЛАГ), что возможность военной операции никто всерьез не рассматривает. Главная цель — найти политический и дипломатический способ прекратить репрессии режима Асада и одновременно обеспечить стабильность внутри Сирии», — заявила она в беседе с «МН».

В то же время, считает эксперт, с точки зрения имиджа России на международной арене ее позиция по отношению к Сирии вызывает все больше вопросов.

«Россия остается единственной страной, кто открыто защищает режим Башара Асада, хотя это становится все более неудобным для нее самой, — говорит Тома Гомар. — Даже Индия и Пакистан, не говоря уже о позиции ЛАГ, все более едины в оценке режима Башара Асада. Москву это может поставить почти в полную дипломатическую изоляцию».

Чарльз Грант из британского Центра европейских реформ (CER) согласен со своим французским коллегой: «Я не думаю, что в отношении Сирии правильно говорить о противостоянии Запада и России. Скорее речь идет о том, что Россия, Китай и Иран жестко противостоят всему остальному миру, — заявил он «МН». — Помимо усилий в Совбезе, блокируемых Россией и Китаем, Запад предпринять ничего не может. Скорее всего будет ждать решения о более активном вмешательстве со стороны Турции и ЛАГ. Именно они могут и должны определять, каков будет следующий шаг».

Высокий уровень насилия в Сирии заставил Лигу арабских государств остановить работу своих наблюдателей в этой стране, сообщает "Аль-Джазира".

Наблюдатели ЛАГ прибыли в Сирию в конце прошлого года после подписания специального двустороннего протокола. Они должны были оценить ситуацию в стране. Однако в середине января у города Латакиа на группу наблюдателей напали неизвестные преступники, в инциденте пострадали 11 человек. Найти нападавших не удалось.

В частности, из-за этого происшествия Лига арабских государств и приняла решение об остановке работы наблюдателей. Как отмечает телеканал, на днях из Дамаска уже выехали 20 представителей Бахрейна, Кувейта и ОАЭ.

Ранее власти Сирии также объявили об отказе от сотрудничества с представителями ЛАГ. Министр иностранных дел страны Валид Муаллем заявлял, что Лига арабских государств хочет вынести внутренний конфликт на международный уровень.

Напомним, что массовые антиправительственные акции протеста проходят в стране уже 10 месяцев. За это время погибло более 5 тысяч человек, считают в ООН. 24 января Муаллем обхвил, что Сирия собирается в скором времени провести референдум для принятия новой конституции, обещанной в рамках реформ президентом Башаром Асадом.

Совет сотрудничества государств Персидского залива (ССГПЗ - Саудовская Аравия, Бахрейн, Катар, Кувейт, ОАЭ и Оман) заявил об отзыве своих представителей из наблюдательной миссии Лиги арабских государств (ЛАГ) в Сирии, поскольку считают деятельность этого органа бессмысленной.

Одновременно Дамаск заявил о прекращении сотрудничества с Лигой, мирный план которой предполагает отставку Башара Асада. ССГПЗ обратился в СБ ООН с просьбой быстро преодолеть разногласия и принять жесткие меры к сирийскому руководству. В ответ министр иностранных дел Сирии выразил уверенность, что никакие подобные меры не пройдут, поскольку Россия их заблокирует.

Делегация ЛАГ надеется убедить Москву не препятствовать санкциям против Дамаска. Сирия же, несмотря на резкую критику Лиги, продлевает мандат миссии ЛАГ, явно просто затягивая время.

Похоже, что ситуация вокруг Сирии приближается к кульминации. Конфликт уже интернационализирован, так что вопрос теперь в одном - как далеко и на каких основаниях готовы пойти внешние игроки. Сирийская коллизия еще раз оттеняет, пожалуй, главную особенность, которую "арабская весна" внесла в мировую политику - резкое повышение роли региональных организаций.

Если вспомнить Ливию, то интервенция в этой стране стала возможной в основном по той причине, что с призывом к ней выступила ЛАГ. Без этого западным странам, которые уже обожглись на вторжениях в обход СБ ООН (прежде всего в Ирак), было бы трудно легитимировать военную операцию, а противники силовых акций, вероятно, так и остались бы при этой позиции.

Но странно быть святее Папы Римского - если все соседи Ливии просили вмешаться, Москве и Пекину было нелегко против этого возражать. Сама военная акция обрела иной, намного более пристойный вид, благодаря формальному присоединению к коалиции Саудовской Аравии и Катара. В противном случае она выглядела бы как чистый неоколониализм.

В сирийском случае ситуация другая. Лига раздроблена. Ирак, Ливан и Алжир не склонны поддерживать силовое давление, Египет колеблется. Без четкого и однозначного обращения ЛАГ ожидать единства Совбеза не приходится, на это и рассчитывает Дамаск.

Однако тут на передний план выступает ССГПЗ со своей консолидированной позицией - тоже региональная организация, роль которой заметно возросла в результате событий "арабской весны". Для СБ ООН этого маловато, Москву, например, точка зрения суннитских монархий, озабоченных прежде всего стремлением ослабить влияние шиитского Ирана, не убедит. Однако для США и их европейских союзников мнение Совета Персидского залива станет дополнительным аргументом в пользу усиления давления на Сирию. Что, в свою очередь, позволит ССГПЗ требовать от Лиги более решительного поведения.

Ближний Восток традиционно был ареной столкновения интересов великих держав, их борьбы за влияние. То есть государства региона, как правило, выступали в качестве объектов, а не субъектов политики. Что не исключало их собственной активности и воздействия на поведение "больших", но в целом рамки определялись крупными внешними игроками. Однако сейчас складывается впечатление, что в возрастающей мере как раз великие державы идут на поводу у локальных участников процесса.

Так, Саудовская Аравия и ее ближайшие партнеры используют ситуацию для того, чтобы взять реванш за геополитические успехи Ирана в 2000-е годы. Тогда непреднамеренным последствием американского вторжения в Ирак и уничтожения режима Саддама Хусейна было резкое усиление Тегерана. "Арабская весна" дала возможность оттеснить Иран обратно, прежде всего за счет ослабления союзного ему Дамаска. Параллельно обостряется и иранская ядерная проблема, во всяком случае, США уделяют ей все больше внимания.

Переплетение двух процессов - глобального (борьба с распространением ядерного оружия) и регионального (противостояние конкурирующих держав) создает сложную парадигму, в которой уже непонятно, кто кого направляет. Все чаще кажется, что это Вашингтон реализует повестку дня Эр-Рияда, следуя в фарватере саудовской политики, а не наоборот, как считалось всегда. Сирия, в свою очередь, тоже пытается манипулировать своими "старшими товарищами" - отсюда и публичные заявления о том, что Россия, конечно, должна ветировать любые меры против Дамаска.

В целом эти явления вполне вписываются в общие тенденции мирового развития. Однополярный мир не состоялся, на смену ему идет диверсифицированная система, где резко растет значение региональных центров. Среда остается глобальной и взаимозависимой, но регионализация оказывается единственным способом ее как-то структурировать. Другой процесс - демократизация международных отношений и эмансипация "средних" стран, которые ведут себя все более самостоятельно и независимо от "грандов".

Кстати, на Ближнем Востоке роль подобной эмансипированной растущей державы играет еще и Турция - государство, с военной точки зрения способное осуществить эффективную интервенцию в Сирии вполне самостоятельно. Вопрос в легитимации, которая, вероятно, тоже постепенно будет все больше опираться на локальные, а не глобальные институты.

Вся эта новая расстановка сил серьезно усложняет всю картину и не позволяет строить линейные прогнозы. Главный риск для великих держав (и США и Россия - не исключение) - под предлогом сохранения влияния и защиты собственных интересов оказаться втянутыми в чужие и довольно опасные игры, которые ведут страны намного меньшего калибра. Федор Лукьянов, главный редактор журнала "Россия в глобальной политике".

Россия в ближайшие 15-20 лет может продать порядка 60 самолетов Sukhoi Superjet 100 в страны Ближнего Востока, сообщил первый вице-премьер Виктор Зубков журналистам во время международного бахрейнского аэрошоу.

"В ближайшие 15-20 лет несколько десятков самолетов, порядка 60, могут быть востребованы государствами Персидского залива", - сообщил он.

Зубков добавил, что на этом авиасалоне Россия не покупает иностранные разработки. "Мы пока только свои разработки предлагаем",- сказал первый вице-премьер. Он особо отметил, что руководство Бахрейна проявляет большой интерес к российской технике. По его словам, король Бахрейна по достоинству оценил преимущество лайнера Sukhoi Superjet 100 и теперь "определенная партия самолетов может быть закуплена Бахрейном".

Ранее старший вице-президент компания "Гражданские самолеты Сухого" Игорь Сырцов рассказал, что авиакомпания Bahrain Air может приобрести три самолета Sukhoi Superjet 100.

Выставка "Русские немцы" станет одним из ключевых событий перекрестных годов России и Германии, сказал журналистам первый вице-премьер Виктор Зубков, находящийся с рабочим визитом в Бахрейне.

Зубков возглавляет российско-германский форум "Петербургский диалог" с российской стороны. Сам форум в этом году пройдет в России, его тема и программа будет определена в апреле. Но уже сейчас ведется работа по подготовке программы мероприятий перекрестных культурных годов в 2012-2013 годах.

"Среди мероприятий, над подготовкой которых мы активно работаем сейчас, я бы выделил выставку "Русские немцы: 1000 лет истории, культуры и искусства", - сказал Зубков.

По его словам, она откроется в Москве, а затем продолжится в Берлине. "Выставка уникальна, на ней будут представлены материалы о ключевых моментах общей истории наших стран за такой продолжительный период. Это в очередной раз продемонстрирует глубину и многосторонность контактов народов России и Германии", - отметил первый вице-премьер.

В настоящий момент уже создан и начал работать организационный комитет. Президент Дмитрий Медведев утвердил состав его российской части. Ее возглавил Зубков.

Форум "Петербургский диалог" был создан по инициативе Владимира Путина и Герхарда Шредера, когда они были лидерами России и Германии, первая встреча прошла в Петербурге в 2001 году. Основная цель форума - дальнейшее развитие двустороннего сотрудничества во всех сферах, преодоление предрассудков во взаимном восприятии и, таким образом, дополнительное стимулирование связей между двумя странами.

Первый вице-премьер Виктор Зубков вместе с королем Бахрейна Хамаду Бен Исой Аль Халифой осмотрели экспозицию самолетов на открывшемся в четверг международном авиасалоне в Бахрейне. Особое внимание монарх уделил продукции российского авиапрома.

Во время осмотра король Бахрейна спросил Зубкова, увидит ли он летчиков пилотажной группы "Русские витязи". Зубков и король Бахрейна встретились с летчиками в шале пилотов. Летчики сообщили Зубкову, что настрой у них "боевой". Король первым делом поинтересовался, сколько истребителей россияне привезли на выставку. Оказалось, что показательный полет будут выполнять четыре самолета Су-27.

"А могут и 40 вместе выступать?" - поинтересовался монарх. Летчики заверили, что такая задача им по плечу.

Король интересовался, могут ли самолеты, которые будут участвовать в показательном выступлении, совершать боевые вылеты. "Это будет боевой самолет, он полностью готов - подвешиваются ракеты, прицел есть, может выполнять боевой полет", - сказал командир группы Андрей Алексеев.

Во время осмотра выставки Зубков встретился с наследным принцем Бахрейна Сальманом Бен Хамадом Бен Исой Аль Халифой. Тот сообщил Зубкову, что у него есть мечта - посетить Санкт-Петербург. "Я знаю, что летом мой брат хотел бы полететь в Россию, а я лично хотел бы посетить Санкт-Петербург", - сказал он.

"Так надо приехать на форум (Петербургский международный экономический форум), я Вас приглашаю, - ответил первый вице-премьер. - Я покажу Вам Санкт-Петербург, я сам оттуда родом".

Наследный принц с удовольствием принял приглашение и обещал обязательно приехать, добавив "что здесь недалеко, четыре часа лету, ближе чем Лондон".

Ключевым элементом российской экспозиции был пассажирский самолет Суперджет-100, который выполняет полеты в компании "Армавиа". Старший вице-президент компании "Сухой" Игорь Сырцов рассказал королю, что этот лайнер назван "Юрий Гагарин" в честь первого космонавта. Король Бахрейна сначала зашел в салон бизнес-класса, присел в одно из пассажирских кресел, заметил, что оно весьма комфортное. После этого Зубков пригласил монарха заглянуть и в кабину пилотов. Сам он устроился в капитанском кресле, королю досталось место второго пилота.

Хамад Аль Халифа спрашивал пилотов, насколько шумно в кабине, для чего предназначены различные приборы. "Никогда не пробовал таким управлять", - прокомментировал он. "У нас есть центр подготовки, мы можем повысить Вашу квалификацию", - тут же ответил капитан судна.

"Полетели в Москву", - в шутку предложил Зубков. "Но я не знаю дороги на Москву", - рассмеялся король.

"Я покажу, нет проблем", - откликнулся командир экипажа.

Зубков поинтересовался у своего спутника, понравился ли ему лайнер. "Очень понравился, вполне конкурентоспособный, такой рабочий", - искренне ответил монарх. "Ну, Ваше величество, берем пять", - смеясь предложил первый вице-премьер. "Да, неплохая идея, надо, - задумался король. - Важно, чтобы между нашими странами была прямая связь. Мы считаем, что Россия продвинулась очень далеко вперед во всех областях". В свою очередь Сырцов рассказал правителю Бахрейна, что представляемый Россией лайнер будет удобен для использования на внутренних авиалиниях региона, где не нужны очень большие самолеты, а достаточно всего 100-120 кресел. Чтобы бахрейнская сторона поскорее приняла решение о покупке наших гражданских самолетов, представители компании подарили королю уменьшенную модель самолета.

Заглянула российско-бахрейнская делегация и на стоянку "Русских витязей". Король по трапу поднялся в один из истребителей, однако за штурвал садиться не стал. Он объяснил, что в национальной одежде это делать рискованно, удобнее военный китель. Пилоты на прощание подарили своему гостю вымпелы Военно-Воздушных сил РФ и своей пилотажной группы.

Первый вице-премьер РФ Виктор Зубков пригласил короля Бахрейна Хамада бен Ису Аль Халифу осмотреть российскую экспозицию на международном авиасалоне Bahrain Air Show, который открывается 19 января.

Король встречал Зубкова на крыльце правительственной резиденции "Аль-Гудайбия". Политики познакомились два года назад на первом бахрейнском авиашоу.

"Два года назад мы продемонстрировали вам передовые военные разработки на примере самолета Су-27. В этом году их уже четыре", - рассказал Зубков королю.

Первый вице-премьер выразил надежду, что Бахрейн сможет найти для себя много интересного на российской экспозиции.

"Завтра вы еще раз сможете наглядно познакомиться с передовыми достижениями российской авиации", - сказал он.

Монарх принял приглашение и намерен в четверг посетить авиационную базу "Сахир", где проходит авиашоу.

В среду первый вице-премьер уже встретился с премьер-министром королевства Бахрейн Халифой бен Сальманом Аль Халифой. Они обсудили вопросы экономического и политического сотрудничества. Вечером Зубков планирует провести переговоры в узком составе с вице-премьером королевства Бахрейн Мухаммедом бен Мубараком Аль Халифой.

На второй международной выставке авиационной техники Bahrain Air Show Зубков - почетный гость.

Россия представит авиационную группу высшего пилотажа ВВС России "Русские витязи" в составе четырех истребителей Су-27, а также ближнемагистральный пассажирский самолет Sukhoi Superjet 100. Участие Superjet 100 в бахрейнском авиашоу станет его дебютной презентацией на Ближнем Востоке.

Всего в выставке примут участие более 30 ведущих мировых компаний - производителей авиатехники. Организаторы шоу (учредители международной выставки военной и авиакосмической техники "Фарнборо" совместно с министерством гражданской авиации Бахрейна и королевскими ВВС) обещают представить новую концепцию организации подобных форумов и претендуют на то, чтобы стать одним из наиболее представительных и престижных событий в регионе. Выставка нацелена на обслуживание рынков гражданской, военной и коммерческой авиации с упором на предоставление VIP-услуг.

В первой выставке авиационной техники в Бахрейне в январе 2010 года приняли участие 40 компаний из 25 стран. Было представлено 94 самолета. Большой интерес вызвали демонстрационные полеты российского Су-27. Общая сумма контрактов, заключенных на выставке, составила более 1 миллиарда долларов.

По данным Таможенной администрации, за 9 месяцев текущего года (21.03-21.12.11) Иран экспортировал безалкогольные напитки на сумму в 12 млн. 844 тыс. 556 долларов общим весом более 18 тыс. т, сообщает агентство ИСНА.

В текущем году основным импортером иранских напитков остается Ирак, на долю которого приходится около 80% экспортных поставок названной продукции.

Кроме того, иранские безалкогольные напитки поставляются в такие страны, как Афганистан, Ливан, Туркменистан, Пакистан, Малайзия, Япония, Оман, Таиланд, Канада, Казахстан, Таджикистан, Кувейт, Сомали, Бахрейн, Кыргызстан, Бельгия, Германия, Азербайджан, Китай, Австрия, Англия, Таджикистан, Саудовская Аравия, Россия, Франция и др.

С другой стороны, Иран за указанный период импортировал безалкогольные напитки на сумму более 42,6 млн. долларов общим весом около 75 тыс. т. В основном, поставки названной продукции в Иран осуществляются через Объединенные Эмираты.