Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Множественность суверенности, или О бритве Оккама в российской политике

Даниил Аникин

Кандидат философских наук, доцент кафедры истории и теории политики факультета политологии Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова, старший научный сотрудник ИНИОН РАН.

Для цитирования:

Аникин Д.А. Множественность суверенности, или О бритве Оккама в российской политике // Россия в глобальной политике. 2025. Т. 23. № 3. С. 112–126.

Одной из ключевых характеристик государства, согласно любому учебнику, является суверенитет. Но само понятие суверенитета, с одной стороны, достаточно очевидно для непосредственного восприятия, а с другой – постоянно ускользает от простого и чёткого определения.

Что мы сейчас подразумеваем под суверенитетом? Явно не то, что основоположник данного понятия французский мыслитель Жан Боден, называвший суверенитетом «абсолютную и вечную власть в государстве», рассматривая в качестве её проявлений право принимать и упразднять законы, быть верховным судьёй, назначать и смещать верховных магистратов, объявлять войну и заключать мир, миловать осуждённых[1]. Нетрудно заметить, что в самой терминологии приведённого перечня ощущается присутствие даже не средневековой, а античной традиции, но содержание суверенитета помещено Боденом в волнующий его контекст преодоления зависимости государства от влияния папы римского. Соответственно, и концепт суверенности рассматривается как способ объяснить необходимость установления в государстве верховной власти, которая не зависела бы от воли находящегося извне религиозного лидера.

История суверенитета: от религиозной автономии к политическому парадоксу

Важной вехой на пути превращения суверенитета в принцип международной политики считается Вестфальский мир, который завершает Тридцатилетнюю войну, устанавливая нормативную возможность веротерпимости в Европе и тем самым пределы внешнего вмешательства во внутренние дела государства. Означает ли это оформление системы международных отношений на основе принципа суверенности?

Алексей Куприянов справедливо отмечает: «Впервые идея о сообществе суверенных государств как основе системы международных отношений появилась не ранее середины XVIII века, спустя столетие после заключения Вестфальского мира. Эта идея не сразу стала доминирующей и пережила ещё не одну трансформацию (к примеру, в XIX веке концепция суверенитета тесно увязывалась с идеей “цивилизованности”), и её окончательное утверждение относится к середине XX века. Именно тогда, на волне деколонизации и массового появления на политической карте неевропейских игроков, была полностью признана та концепция суверенитета, которую мы по иронии судьбы называем “вестфальской”»[2].

Иначе говоря, Вестфальский мир нельзя расценивать как закрепление принципа суверенности, поскольку даже тому определению, которое когда-то дал Боден, противоречило ограничение прав германских правителей хотя бы по отношению к подданным, религиозную идентичность которых они отныне не могли подвергать сомнению.

XVIII век привнёс в понимание суверенитета ещё один спорный момент, а именно – кто является суверенным субъектом? Для Бодена очевидным казался ответ, что суверенным может быть монарх – не как конкретный физический субъект, а как символическая фигура, реализующая потенциал управления при некоторых ограничениях, происходящих не от внешних сдерживающих сил, а от параметров естественного права. Но Жан-Жак Руссо, формулируя понятие народного суверенитета, существенно меняет акценты в восприятии источника и субъекта суверенности. Для него в таком качестве может выступать только народ, делегирующий определённую часть полномочий политическим представителям. Нетрудно заметить, что именно эта мысль, по сути, отождествляющая народ как субъект суверенитета и государство как институциональное выражение пределов распространения его суверенной воли, оказала существенное влияние на последующую трактовку суверенности (вплоть до упоминания в статье 3 Конституции РФ).

XIX век актуализировал ещё одну значимую для анализа суверенности проблему – а все ли государства обладают таким качеством? Показательно, что вопрос был поставлен в условиях кризиса классического цивилизационного подхода, который исходил из естественного применения принципа суверенности исключительно к цивилизованным сообществам, отказывая в нём тем обществам, которые находились на стадии «дикости» или «варварства» (неважно, относились ли эти стадии к предыстории современных «цивилизованных» обществ или выступали характеристикой состояния современных неевропейских государств).

Даже Николай Данилевский, много сделавший для перехода от линейно-стадиального понимания цивилизации к теории локальных цивилизаций, сохранил в книге отголосок подобного понимания: «Нет ни одной цивилизации, которая бы зародилась и развилась без политической самостоятельности, хотя, достигнув уже известной силы, цивилизация может ещё несколько времени продолжаться и после потери самостоятельности, как видим на примере греков. Явление это, из которого нет ни одного исключения в истории, понятно, впрочем, и само по себе. Та же причина, которая препятствует развитию личностей в состоянии рабства, препятствует и развитию народностей в состоянии политической зависимости, так как в обоих случаях индивидуальность, имеющая свои самостоятельные цели, обращается в служебное орудие, в средство для достижения чужих целей»[3].

Иначе говоря, возникновение цивилизации без политической независимости невозможно, но вот её сохранение (пусть даже по определённой исторической инерции) может происходить и в условиях потери политической суверенности.

Как говорилось выше, ключевой вехой в закреплении принципа суверенитета по отношению к любому государству (что и является условием его восприятия в качестве базовой характеристики международных отношений) оказался процесс деколонизации, сопровождавшийся созданием десятков новых государственных образований. Только вчера бывшие частями вполне суверенных (по всем разработанным в европейской традиции критериям) империй, новые государства сумели закрепить за собой новый статус. Он не гарантировал фактическое соблюдение их прав, но обеспечивал возможность публичной апелляции к мировому сообществу по поводу потенциальных нарушений.

Но даже распространение принципа суверенитета на максимальное число государственных образований оказалось не способно решить одно фундаментальное противоречие, которое было отмечено ещё Боденом в самой природе суверенной власти. В конце XX века итальянский философ Джорджо Агамбен назвал его «парадоксом суверенитета». Суть он формулирует так: «Если суверен, согласно определению Карла Шмитта, является тем, кто имеет законные полномочия объявлять чрезвычайное положение и приостанавливать таким образом действительность юридического порядка, парадокс суверенитета может быть сформулирован таким образом: “суверен одновременно находится внутри и вне [юридического] порядка”».[4] С одной стороны, он учреждает этот порядок, объявляя, что вне его ничего невозможно, с другой – сам остаётся вне установленных правил, сохраняя возможность изменить их в силу собственного статуса. Но если для самого Агамбена формулирование парадокса становится основанием для вопрошания о логике его преодоления в человеческих поступках, то с точки зрения политической мысли сохранение подобной двусмысленности становится «бомбой замедленного действия», заложенной под ту систему международных отношений, которая провозглашает именно суверенность своим незыблемым основанием. Ещё раз стоит подчеркнуть: речь не про фигуру конкретного деятеля, а про суверена в гоббсовском понимании – того, кто воплощает в себе государство.

В чём опасность парадокса? В его неразрешимости, по крайней мере, на теоретическом уровне. Если суверен полностью возвышается над юридической системой, она перестаёт что-либо стоить с точки зрения государственного строительства, превращаясь в перечень необязательных рекомендаций, которые могут быть заменены в любой момент прямо противоположными. Отсюда опасность диктатуры, но не в трактовке Шмитта, а в самом примитивном значении. Принцип суверенности, возведённый в абсолют, становится крахом международных отношений, поскольку предполагает формулирование каждым государством на международной арене собственных правил игры, не согласовываемых с остальными акторами. Но убыточна и обратная стратегия – попытка подчинить суверенитет определённым правилам чревата тем, что невозможность преступить через эти правила в ситуации, требующей «чрезвычайного положения» (ещё один любимый образ Агамбена), может стать концом существования суверенного государства.

Суверенитет в российской публичной политике: от единства к множественности

Распад Советского Союза в соответствии с логикой распада любой империи привёл к образованию полутора десятков государств, которые (с различной степенью успешности) обрели статус суверенных. Разумеется, подобный статус был закреплён и за Россией, что дополнительно легитимировалось признанием правопреемственности по отношению к Советскому Союзу.

Отношение к принципу суверенности в постсоветской России не отличалось активностью в политическом использовании и применении. С одной стороны, в Конституции 1993 г. термин «суверенность» встречается уже в преамбуле («суверенная государственность России»), активно сопровождая всю первую главу Конституции (ст. 3: «Носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является её многонациональный народ»; ст. 4: «Суверенитет Российской Федерации распространяется на всю её территорию»). С другой стороны, в центре политической риторики в это время находились другие категории, также отражённые в нормативных актах, например, «демократия» и «правовое государство». Показательно, что даже в Мюнхенской речи 2007 г., которая считается вехой внешнеполитического разворота России от Глобального Запада, президент России Владимир Путин использует термин «суверен» лишь тогда, когда говорит не о России, а о конфигурации однополярного мира: «Однако что же такое однополярный мир? Как бы ни украшали этот термин, он в конечном итоге означает на практике только одно: это один центр власти, один центр силы, один центр принятия решения. Это мир одного хозяина, одного суверена. И это в конечном итоге губительно не только для всех, кто находится в рамках этой системы, но и для самого суверена, потому что разрушает его изнутри»[5].

В выступлении президента РФ на всероссийском молодёжном форуме «Селигер-2014» (после событий весны 2014 г.) идея суверенности получает развитие по отношению к западным странам, но уже в контексте конфронтации с мировым порядком: «Если сегодняшние лидеры Европы далеки от того, чтобы проявлять свою самостоятельность, то это не значит, что тенденция пропала. Всё равно в обществах такая тенденция к независимости, к суверенитету, к собственному мнению, к отстаиванию собственных позиций нарастает и будет нарастать в будущем. Жалко только, что не все это замечают из наших коллег на Западе»[6].

Усиление политического противостояния с Западом привело не только к ужесточению публичной риторики, но и к определённым институциональным изменениям. Постановлением Совета Федерации 172-СФ от 14 июня 2017 г. создана Временная комиссия Совета Федерации по защите государственного суверенитета и предотвращению вмешательства во внутренние дела Российской Федерации (постановлением 26-СФ от 1 февраля 2023 г. она была лишена статуса временной). Деятельность этой комиссии предполагала реализацию четырёх основных задач:

а) сбор, анализ и обобщение информации о состоянии законодательства Российской Федерации и правоприменительной практики в сфере защиты государственного суверенитета и предотвращения вмешательства во внутренние дела Российской Федерации;

б) подготовку предложений по совершенствованию законодательства Российской Федерации в сфере защиты государственного суверенитета и предотвращения вмешательства во внутренние дела Российской Федерации;

в) мониторинг деятельности иностранных государств, межгосударственных объединений и международных организаций, направленной на осуществление вмешательства в политическую, экономическую, культурную, гуманитарную сферы деятельности в Российской Федерации;

г) мониторинг состояния международного права в области предотвращения вмешательства во внутренние дела государств, подготовка предложений по его совершенствованию[7].

В публичном пространстве российской политики вопрос о выделении различных видов суверенитета поднимался неоднократно, но в последние годы приобрёл определённую системность. Ещё 9 июня 2022 г. на встрече с предпринимателями российский президент сформулировал наличие трёх обязательных аспектов суверенитета: военно-политического, экономического (технологического) и общественного. Под военно-политическим суверенитетом понимается способность «быть в состоянии принимать суверенные решения в сфере внутренней и внешней политики, обеспечить безопасность»[8]. Экономический суверенитет охарактеризован следующим образом: «Развиваться так, чтобы по базовым направлениям развития не зависеть ни от кого. В критических технологиях, в том, чтобы обеспечивать жизнеспособность общества и государства»[9]. Наконец, под общественным суверенитетом понимается «способность общества консолидироваться для решения общенациональных задач. Это уважение к своей истории, к своей культуре, к своему языку, к народам, которые проживают на единой территории»[10]. Схожее деление суверенитета изложено главой государства и на прямой линии с гражданами 14 декабря 2023 г.: «Укрепление суверенитета внешнего, так скажем, – это значит укрепление обороноспособности страны, безопасности по внешнему контуру. Это укрепление общественного суверенитета, имеется в виду безусловное обеспечение прав, свобод граждан страны, развитие нашей политической системы, парламентаризма. Ну и, наконец, это обеспечение безопасности и суверенитета в сфере экономики, технологического суверенитета»[11].

Понятно, что такая дифференциация видов суверенности далека от научной классификации, но этого и не требуется от публичной политической риторики. Суверенитет выступает здесь как понятие публичного дискурса, в рамках которого научные и сугубо политические трактовки оказываются в диалектической взаимосвязи.

Деятельность комиссии выразилась в появлении целого ряда докладов, раскрывающих динамику угроз государственному суверенитету, а попутно предлагающих целый ряд любопытных инноваций относительно трактовки самого понятия и его применения к различным общественным процессам. Хотя в названии комиссии Совета Федерации суверенитет назван государственным, дальнейшая аналитическая работа способствовала выделению новых разновидностей суверенитета.

Так, уже в докладе 2018 г., сделанном по итогам прошедших тогда президентских выборов, появляется определение вмешательства во внутренние дела России: «Не основанная на общепризнанных принципах международного права и международных договорах РФ деятельность со стороны иностранных государств, юридических и физических лиц, их объединений, имеющая целью изменение основ конституционного строя, территориальной целостности РФ, её внутренней и внешней политики, состава и структуры органов государственной и муниципальной власти»[12]. В том же докладе даже в названии фиксируется появление особого вида вмешательства, объектом становится электоральный суверенитет.

Другая разновидность суверенитета – культурный суверенитет – постепенно проявляется в базовых нормативных документах с 2023 г., когда указом президента РФ № 35 от 25.01.2023 г. утверждаются «Основы государственной культурной политики», представляющие собой обновленный вариант документа, впервые утверждённого ещё президентским указом № 808 от 24.12.2014 года. Показательно, что в «Основах государственной культурной политики» (версия 2014 г.) суверенитет упоминается только один раз, причём с прилагательным «государственный»: «Государственная культурная политика призвана обеспечить приоритетное культурное и гуманитарное развитие как основу экономического процветания, государственного суверенитета и цивилизационной самобытности страны»[13].

В версии 2023 г. появляется определение культурного суверенитета: «“культурный суверенитет” – совокупность социально-культурных факторов, позволяющих народу и государству формировать свою идентичность, избегать социально-психологической и культурной зависимости от внешнего влияния, быть защищёнными от деструктивного идеологического и информационного воздействия, сохранять историческую память, придерживаться традиционных российских духовно-нравственных ценностей»[14]. Отдельно указывается, что «ряд недружественных государств, международных организаций и транснациональных корпораций, иностранных неправительственных организаций, а также различные экстремистские и террористические организации ведут деятельность, направленную на подрыв культурного суверенитета Российской Федерации, разрушение традиционных российских духовно-нравственных ценностей, в том числе способствующую обострению конфликтов в глобальном информационном пространстве»[15]. В подобной трактовке культурный суверенитет включается в единое понятийное пространство с категориями «традиционные духовно-нравственные ценности», «российская идентичность», «историческая память».

Закрепление новой формы суверенности происходит на уровне Комиссии Совета Федерации, поскольку в докладе «Об особенностях защиты государственного суверенитета России в 2022–2023 годах», опубликованном 21 июня 2023 г., высказывается следующая мысль: «Понятие “государственный суверенитет” многомерно. Оно включает далеко не одни лишь формально-правовые, политические элементы, не только проецируется на проблематику производственно-техническую и финансово-экономическую, но и подразумевает суверенитет информационный, культурный, духовно-нравственный»[16]. Далее приводится апелляции к «Основам государственной культурной политики» и конкретно – к категории «культурный суверенитет».

Вообще, духовно-нравственная сфера применения категории «суверенитет» отличается повышенным многообразием проявлений суверенности не только в политической, но и в научной среде. Ещё в 2017 г. появилась коллективная монография, в которой предпринята попытка закрепить для обозначения подобных угроз понятие «цивилизационный суверенитет»[17]. Параллельно с этим доктор исторических наук Григорий Герасимов предложил понятие «исторический суверенитет»: «Исторический суверенитет включает право государства на самостоятельную трактовку своего прошлого и признание верности этой трактовки со стороны других государств и обществ»[18].

«Концепция внешней политики Российской Федерации», утверждённая 31 марта 2023 г., не содержит в себе новой формы суверенитета, но тоже фиксирует определённый аспект, почти дословно совпадающий со «Стратегией национальной безопасности РФ». В «Стратегии» провозглашается следующее: «На фоне реализации целенаправленной политики по сдерживанию Российской Федерации жизненно важное значение для нашей страны приобретают укрепление её суверенитета, независимости, государственной и территориальной целостности, защита традиционных духовно-нравственных основ российского общества, обеспечение обороны и безопасности, недопущение вмешательства во внутренние дела Российской Федерации»[19]. В «Концепции» в качестве одного из национальных интересов фиксируется «защита конституционного строя, суверенитета, независимости, государственной и территориальной целостности Российской Федерации от деструктивного иностранного воздействия»[20].

И в том, и в другом случае ключевым проявлением суверенности становится территориальная целостность государства, обеспечиваемая не только дипломатическими усилиями, но и всем многообразием средств, находящихся в арсенале государства.

Незабытым на нормативном уровне оказался и технологический суверенитет. Принятая в 2023 г. «Концепция технологического развития на период до 2030 года» зафиксировала в качестве одного из ключевых понятий определение технологического суверенитета: «“технологический суверенитет” – наличие в стране (под национальным контролем) критических и сквозных технологий собственных линий разработки и условий производства продукции на их основе, обеспечивающих устойчивую возможность государства и общества достигать собственные национальные цели развития и реализовывать национальные интересы»[21].

Подобное словоупотребление заставляет поставить методологически важный вопрос о функциях и политическом значении увеличения числа суверенитетов как терминов, характеризующих политический строй современной России.

Мы видим два параллельных процесса, которые могут показаться взаимоисключающими, но на самом деле дополняют друг друга. С одной стороны, происходит умножение числа суверенитетов. Вместо классического деления на «внешний» и «внутренний» в качестве критерия выделения различных «суверенитетов» появляется условное членение в соответствии со сферами общественной жизни – военно-политический, экономический, технологический и общественный. С другой стороны, происходит размывание самого понятия, поскольку, как выясняется, суверенитетом можно назвать практически любое социально-политическое явление, заменяя привычный набор терминов более актуальным и соответствующим тренду.

Что означает «множественность суверенности»?

В увеличении многообразия суверенитетов можно увидеть три важных аспекта. Во-первых, само членение суверенитета на различные области применения автоматически означает косвенный отказ от его чрезмерной абсолютизации, стремление обозначить ключевые блоки, которые становятся приоритетными в сфере отстаивания национальной независимости. У такого обозначения есть обратная сторона – то, что не определено как ключевой вид суверенитета, остаётся пространством, где возможна некоторая степень открытости во взаимодействии с другими международными акторами. По крайней мере, это пространство не маркируется как зона особой заботы государства по обеспечению собственной безопасности.

Татьяна Романова поясняет такой принцип на примере использования РФ и Евросоюзом понятия «технологический суверенитет»: «Обе стороны ищут оптимальное сочетание открытости и закрытости, экспериментируя с категориями “экономический” или “технологический” суверенитет»[22].

Технологический суверенитет (невзирая на достаточно долгую историю понятия в мировой науке[23]) становится удачной заменой чересчур громоздкого понятия «импортозамещение», выступая в качестве реакции на чрезмерную глобализацию технологических цепочек, способствующую снижению национального контроля над ключевыми узлами данных цепочек. Технологическому суверенитету (как и суверенитету вообще) свойственен определённый парадокс, который Тимур Гареев формулирует следующим образом: «Свобода торговли ведёт к технологическому суверенитету, который призван ограничить свободу торговли»[24]. Иначе говоря, достижение технологической и экономической автономии от мирового рынка становится возможным только на основании открытого доступа технологий и ресурсов на определённый рынок (можно вспомнить по этому поводу технологический рывок СССР в 30-е годы XX века, который во многом был связан с широкими поставками зарубежного оборудования).

Формулируя для себя «зоны обязательной суверенности», государство автоматически обозначает параметры того вмешательства, которое оно будет рассматривать как недопустимое, но за пределами этих зон возможность относительной открытости (даже в условиях публичного декларирования противоположного) становится предметом международного торга между политическими акторами. С этой точки зрения три сферы суверенитета, которые неоднократно обозначены в российской публичной политике (военный, экономический/технологический и общественный), требуют чёткого определения, поскольку от этого зависят границы допустимого в поисках консенсуса.

Во-вторых, превращение суверенитета в ключевое понятие публичной политики для характеристики российского государственного устройства делает его разновидностью символического капитала (в терминологии Пьера Бурдьё).

Причастность к обеспечению или защите суверенитета становится важным фактором подтверждения политической лояльности.

Вокруг суверенитета разворачивается конкуренция различных политических элит за долю символического капитала. Если суверенность становится краеугольным камнем, лежащим в основании современного политического порядка, важно быть причастным к отдельным кирпичикам, в совокупности и составляющим данный монолит. В чём это проявляется? Не только в создании нормативных документов, активно закрепляющих всё новые и новые формы суверенитета, но и в обновлении публичной риторики отдельных политических деятелей и институций, начинающих претендовать не просто на участие в обеспечении безопасности страны, но и на закрепление за собой некоей зоны данной безопасности.

Это можно отнести и к технологическому суверенитету, и к военно-политическому. Но, пожалуй, наиболее дискуссионным оказывается то самое поле (которое в зависимости от политических предпочтений автора может именоваться идеологическим или мировоззренческим), где принцип суверенности проявляется по отношению к механизмам и способам порождения коллективной идентичности. Здесь наступает ситуация лавирования между пониманием суверенитета как аккумулирования всех властных ресурсов и трактовкой конституционного понимания недопустимости государственной идеологии. Возникает целый комплекс понятий – цивилизационный суверенитет, исторический суверенитет, которые разрабатываются отдельными институциями или авторскими коллективами в качестве не только продукта научного исследования, но и претензии на свой сегмент символического поля. Показательно, как стремление ранней постсоветской элиты освоить термин «демократия», пройдя через промежуточную стадию «суверенной демократии», сосредоточилось теперь на суверенности как на ключевом понятии, причастность к которому уже в состоянии обеспечить относительную устойчивость в имеющемся статусе, если не способствовать его повышению.

Есть и третий аспект – пожалуй, наиболее теоретический и спорный. Само по себе умножение аспектов суверенности, неважно, чем оно объясняется на уровне конкретных решений, становится интересным вариантом того, как можно попытаться разрешить агамбеновский «парадокс суверенитета». Тонкую «золотую середину» между абсолютизацией власти и отказом от неё на основании соблюдения универсальных норм можно попытаться нащупать, если вместо единого суверенитета мы получаем многообразие отдельных форм и видов. С одной стороны, они в совокупности обеспечивают единство власти как гарантию безопасности государства и граждан. С другой – создают гораздо более гибкую структуру соотнесения собственных интересов с интересами других суверенных акторов.

В итоге задача обеспечения государственного суверенитета не сводится к выделению его аспектов, являющихся наиболее существенными в контексте многочисленных политических, экономических и культурных связей. Этот процесс представляет собой поле символической борьбы, на котором различные государственные и общественные акторы используют стратегии присвоения суверенности (в формате публичной репрезентации того или иного типа суверенитета). Это явление, с одной стороны, можно рассматривать как нарушение принципа «бритвы Оккама», запрещающего умножать сущности без необходимости, а с другой – как важную особенность российского политического пространства, страдающего от дефицита символически значимых понятий и образов.

Автор: Даниил Аникин, кандидат философских наук, доцент кафедры истории и теории политики факультета политологии Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова, старший научный сотрудник ИНИОН РАН

Статья подготовлена в рамках темы НИР «Ценности суверенитета, великой державы и империи как составляющие российской идентичности и ресурс социально-политического развития», реализуемой в Институте научной информации по общественным наукам РАН по итогам отбора научных проектов, поддержанных Министерством науки и высшего образования РФ и Экспертным институтом социальных исследований.

Сноски

[1] Bodin J. Six Books of the Commonwealth. N.Y.: Blackwell Publishers, 1955. 260 p.

[2] Куприянов А.В. «Вестфальский миф» и «вестфальский» суверенитет // Анализ и прогноз. Журнал ИМЭМО РАН. 2019. No. 4. C. 18.

[3] Данилевский Н.Я. Россия и Европа. М.: Институт российской цивилизации, 2008. С. 114.

[4] Agamben G. Bataille e il paradosso della sovranità. In: J. Risset (Ed.), Georges Bataille: Il politico e il sacro. Napoli: Liguori Editore, 1987. P. 115–119.

[5] Выступление и дискуссия на Мюнхенской конференции по вопросам политики безопасности // Президент России. 10.02.2007. URL: http://kremlin.ru/events/president/transcripts/24034 (дата обращения: 13.04.2025).

[6] Всероссийский молодёжный форум «Селигер-2014» // Президент России. 29.08.2014. URL: http://kremlin.ru/events/president/news/46507 (дата обращения: 13.04.2025).

[7] О создании Временной комиссии Совета Федерации по защите государственного суверенитета и предотвращению вмешательства во внутренние дела Российской Федерации // Совет Федерации. 14.06.2017. URL: http://council.gov.ru/activity/documents/81373/ (дата обращения: 13.04.2025).

[8] Путин назвал ключевые составляющие суверенитета страны // Регнум. 09.06.2022. URL: https://regnum.ru/news/3615152 (дата обращения: 13.04.2025).

[9] Там же.

[10] Там же.

[11] Итоги года с Владимиром Путиным // Президент России. URL: 14.12.2023. URL: http://www.kremlin.ru/events/president/news/72994 (дата обращения: 13.04.2025).

[12] Специальный доклад по итогам президентских выборов в Российской Федерации (2018 г.) с точки зрения покушений на российский электоральный суверенитет // Совет Федерации. URL: http://council.gov.ru/media/files/2uQuCAAwoWu0B8tiDeDExn5x9CtBkTDV.pdf (дата обращения: 13.04.2025).

[13] Указ Президента Российской Федерации от 24.12.2014 г. № 808 «Об утверждении Основ государственной культурной политики» // Президент России. 24.12.2014. URL: http://www.kremlin.ru/acts/bank/39208 (дата обращения: 13.04.2025).

[14] Основы государственной культурной политики (В редакции Указа Президента Российской Федерации от 25.01.2023 № 35) // Официальный интернет-портал правовой информации. 25.01.2023. URL: http://pravo.gov.ru/proxy/ips/?docbody=&nd=102364581 (дата обращения: 13.04.2025).

[15] Там же.

[16] Специальный доклад Комиссии Совета Федерации по защите государственного суверенитета и предотвращению вмешательства во внутренние дела Российской Федерации «Об особенностях защиты государственного суверенитета России в 2022–2023 годах» (21 июня 2023 г.) // Совет Федерации. 21.06.2023. URL: http://council.gov.ru/media/staticdoc/FwwwyGgcNeIDHovF9zLtk0eeVkUcIEiE.pdf (дата обращения: 13.04.2025).

[17] Аблеев С.Р., Золкин А.Л., Кузьминская С.И., Марченя П.П. Цивилизационный суверенитет России: проблемы и дискуссии. М.: ИПЛ, 2017. 192 с.

[18] Герасимов Г. Борьба за исторический суверенитет // Взгляд. 26.09.2017. URL: https://vz.ru/opinions/2017/9/26/888618.html (дата обращения: 13.04.2025).

[19] Указ Президента Российской Федерации от 02.07.2021 г. № 400 «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации» // Президент России. 02.07.2021. URL: http://www.kremlin.ru/acts/bank/47046 (дата обращения: 13.04.2025).

[20] Указ Президента Российской Федерации от 31.03.2023 г. № 229 «Об утверждении Концепции внешней политики Российской Федерации» // Президент России. 31.03.2021. URL: http://www.kremlin.ru/acts/bank/49090 (дата обращения: 13.04.2025).

[21] Распоряжение Правительства РФ № 1315-р от 20 мая 2023 года // Роспатент. 20.05.2023. URL: https://rospatent.gov.ru/content/uploadfiles/technological-2023.pdf (дата обращения: 13.04.2025).

[22] Романова Т.А. На разных языках 2.0 // Россия в глобальной политике. 2024. Т. 22. No. 1. С. 178–195.

[23] Гареев Т.Р. Технологический суверенитет: от концептуальных противоречий к практической реализации // Terra Economicus. 2023. Т. 21. No. 4. C. 38–54.

[24] Там же. С. 42.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 мая 2025 > № 4783087 Даниил Аникин

Потерянное поражениеКирилл Телин

Кандидат политических наук, доцент факультета политологии Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова.

Для цитирования:

Телин К.О. Потерянное поражение // Россия в глобальной политике. 2025. Т. 23. № 3. С. 127–137.

После Второй мировой войны, конечно, надо признать, победители создавали Ялтинскую систему под себя, а потом, после холодной войны, якобы победители в холодной войне начали создавать под себя, корректируя эту Ялтинскую систему, – вот в чём проблема.

Владимир Путин

На протяжении всей постсоветской истории российский политический истеблишмент испытывает сложные чувства по поводу окончания холодной войны.

С одной стороны, это историческое событие (или даже цикл событий) остаётся поводом для почти бесчисленных спекуляций (наподобие концепции «множественного предательства», активно развиваемой отдельными отечественными парламентариями). С другой – российские политики предпочитают избегать даже возможности представить конец холодной войны как поражение своей страны. В 1990 г. в Нобелевской речи Михаил Горбачёв скажет, что холодная война «прекращена», а «на континенте нет ни одной страны, которая не считала бы себя полностью суверенной и независимой». В 1992 г. Борис Ельцин, отвечая на позицию Джорджа Буша, заявит, что «не США, а мы все выиграли холодную войну». Наконец, уже в 2004 г. на пресс-конференции памяти скончавшегося Рональда Рейгана Горбачёв предъявит ещё более интересную конструкцию: «Я думаю, что мы все проиграли в холодной войне <…> мы выиграли только тогда, когда холодная война закончилась».

Конечно, человек устроен так, что не любит проигрывать, и подвергает забвению свои даже вполне однозначные ошибки и промахи.

Однако превращение одного из ключевых событий новейшей истории в потерянную её страницу, несомненно, является характерной чертой современного идеологического производства.

Впрочем, как писал Лешек Колаковский, порой «самообман – необходимая часть жизни и индивида, и нации: он придаёт нам чувство моральной защищённости». Как и в случае с событиями 1993 г., когда российская демократия нашла себе прочное конституционное основание в танковых залпах, изменения миропорядка в рамках развала СССР хоть и назовутся «крупнейшей геополитической катастрофой XX века», не будут квалифицироваться как поражение. Обстоятельства этого забвения являются ключевым предметом настоящей статьи.

Победа или ликвидация?

Холодная война, безусловно, была довольно странной войной. Даже не в том отношении, что её стороны практически не сталкивались в прямом вооружённом конфликте, – а в том, что на всём её протяжении одна из сторон решительно отказывалась вообще говорить о победе. В отличие от американского руководства, в целом последовательно отстаивавшего именно линию победы, советские партийные деятели в своём идеологическом канцелярите создавали подчас занимательные выражения, которые, однако, объединяло нежелание ставить рядом со словом «война» вполне ожидаемое слово «победа».

Так, в 1956 г. КПСС будет обсуждать «ликвидацию»[1] и «банкротство»[2] холодной войны, в 1962-м – «борьбу против»[3] неё, в 1976-м – «поворот от холодной войны к разрядке напряжённости»[4]. «Мы не начинали холодную войну и не хотим её продолжения. Мы хотим покончить с ней немедленно, не добиваясь победы», – скажет в 1959 г. на XXI съезде КПСС Анастас Микоян, и в заключительном слове такую позицию поддержит Никита Хрущёв («Советский Союз не хочет выигрыша в холодной войне ни для себя, ни для США, да и вообще холодную войну нельзя выиграть»[5]). Самым популярным идеологическим оборотом, связанным с холодной войной, станет именно призыв к её «ликвидации» – этот рефрен будет повторяться практически на каждом съезде КПСС вплоть до XXV-го. В отношении какой-либо другой войны выражение «ликвидация» никогда не упоминалось и не упоминается по сей день[6]. Впрочем, руководители КПСС вообще редко отзывались о холодной войне именно как о войне, используя другие конструкции («метод холодной войны»[7], «теория холодной войны»[8], «политика холодной войны»[9], «курс холодной войны»[10]). Однако даже со стороны партийных лидеров было бы наивностью считать, что и другая сторона процесса, пусть даже и риторически, но обозначаемого как «война», не считает данный процесс таковым в самом что ни на есть прямом понимании.

И действительно, на фоне призывов социалистического лагеря «ликвидировать холодную войну» американские политики занимали принципиально иную – и куда более жёсткую – позицию, подразумевая противостояние, у которого должен быть победитель и, конечно же, проигравший. В 1953 г. в прощальной речи президент Гарри Трумэн скажет: «Если уж моё президентство пришлось на начало холодной войны, следует заметить, что за эти восемь лет мы проложили курс, который может привести к победе в ней»[11]. В том же году сменивший его на президентском посту Дуайт Эйзенхауэр заявит, что «есть только один верный способ избежать тотальной войны – и это победа в холодной войне»[12]. В 1977 г. в беседе со своим советником Ричардом Алленом будущий президент Рональд Рейган скажет: «У меня есть простое – некоторые бы ­даже сказали, “поверхностное” – представление об американской политике в отношении Советского Союза. Оно таково: мы побеждаем, они проигрывают»[13].

Поразительно до поражения

Как определить такой итог длительного и напряжённого противостояния, когда одна из сторон прекращает существование «как субъект международного права» и даже как «геополитическая реальность»[14]? Удивительно, но одновременно с вполне сложившимся употреблением таких выражений, как «развал», «распад», «крушение» и даже «коллапс» – не говоря уж о названии знаменитой книги Егора Гайдара «Гибель империи», – люди, пережившие утрату собственной «геополитической реальности», предпочли всячески избегать даже возможности охарактеризовать подобный драматичный опыт как «поражение». У этой причудливой афазии можно выявить три основные причины.

Во-первых, несмотря на пацифистскую риторику («лишь бы не было войны») и «светлые»[15] декларации о мирных намерениях Советского Союза, сложно отрицать выраженную милитаризацию политического дискурса СССР. «Готов к труду и обороне», «завоевания Октября», «классовые сражения», «мобилизация масс», «битва за урожай» – даже эти отдельные примеры меркнут в контексте мощного культурного импульса, связанного с победой в Великой Отечественной и, шире, Второй мировой войне. Историк Марк Эделе даже называет сформированное в СССР идейно-идеологическое пространство «культурой победы»[16] (в первую очередь именно военной). Сотни улиц в советских городах названы в честь героев войны, военачальников и полководцев; именно в советское время военные парады стали традиционным элементом массовых праздничных мероприятий. Вплоть до конца 1960-х гг. они на общегосударственном уровне регулярно проходили в рамках Первомая, до 1990 г. включительно – 7 ноября, в памятный «День Великой Октябрьской социалистической революции». Подчёркивание военных подвигов и обязательности срочной службы, популяризация военно-спортивных игр (таких как появившаяся в 1960-е гг. «Зарница») и соответствующей лирики стали непременным элементом государственной идеологической работы. Как указывают исследователи, только в 1956–1957 учебном году проведено 7715 встреч с Героями Советского Союза, участниками Великой Отечественной войны, партизанами с охватом 643 815 человек и проведено 2024 экскурсии по местам боёв Советской армии[17]. В 1967 г. возобновлена допризывная подготовка для учащихся средних школ и учреждений профессионального образования[18]. Характерна и сухая статистика: даже в период «разрядки» (после подписания Хельсинкского акта и до вторжения в Афганистан) численность советских вооружённых сил составляла более 3,6 млн человек (1977)[19], примерно 1,4 процента от всего населения страны; для сравнения, американский показатель был существенно ниже (≈0,95 процента), западногерманский – ниже почти в два раза (0,7 процента), китайский – почти в три (≈0,48 процента). Доля оборонных расходов в бюджете страны в течение 1980-х гг. не падала ниже 16 процентов[20].

Подобная милитаризация сформировала примечательное отношение к потенциальному обсуждению распада СССР как «поражения». Страна не подверглась «воздействию средствами вооружённой борьбы» с последующей «утратой боеспособности» в «результате применения средств поражения» – значит, даже масштаб исчезновения «геополитической реальности» не может считаться достаточным основанием для того, чтобы рассматриваться как «поражение». Ни вывод войск из Афганистана, ни передача КНР острова Даманский, ни даже очевидно проигранная советско-польская война 1919–1921 гг. также не описывались как «поражение». Ведь в результате всех названных событий печальные итоги конкретных военных конфликтов не затрагивали само существование советского государства.

Вторая причина намеренного забвения поражения в случае краха СССР находится в психологической плоскости, лишь отчасти связанной с описанной ранее милитаризацией советской жизни. На протяжении значительной части истории, в том числе и в досоциалистический период, руководители государства подчёркивали непобедимость России и неспособность сломить её в результате внешнего воздействия. Это касалось даже событий Крымской войны 1853–1856 гг., которые, по выражению историка Ольги Павленко, уже в последовавшие за поражением десятилетия станут «символом русского духа» и почвой для «нового героического духа непобежденной нации»[21]. В советский период непобедимость осталась значимым элементом публичной риторики – в виде «непобедимого знамени»[22], «непобедимости партии»[23] или даже «Союза нерушимого»[24]. Мотив несокрушимости и непобедимости сплетался с восприятием окружающей реальности как вечной и неизменной, преисполненной «вечной дружбы народов»[25], «вечно живого ленинизма»[26], «вечного мира»[27] и «вечно юным» комсомолом[28]. На фоне многолетней, почти монументальной привычки к собственной «непобедимости», передающейся из поколения в поколение, объективное принятие крушения собственной государственности представлялось в высшей степени непростой задачей. Как справедливо указывает Алексей Юрчак, «советская система казалась <…> вечной и неизменной, а быстрый её обвал оказался для большинства неожиданностью»[29]. Реакцией на эту катастрофу стали многочисленные «защитные механизмы», рационализировавшие или даже прямо отрицавшие случившееся.

И если для многих людей СССР оставался желанной и неизжитой реальностью, то несложно понять, насколько неуместным казался для них ярлык «поражения» в холодной войне.

Третья причина отрицания «поражения» (вероятно, наиболее позитивистская и безоценочная из всех излагаемых) заключалась в том, насколько прежним оказался дивный «новый» мир. Причудливым образом по итогам коллапса одного из полюсов миропорядка архитектура международных отношений не претерпела тектонических изменений. Казалось бы, биполярная система, лишившись одной из своих «ног», должна была если не рухнуть, то точно перестроиться и приобрести совершенно новый вид, став, к примеру, однозначно однополярным миропорядком. Хотя влиятельные оптимисты, провозгласив «конец истории», пришли именно к последнему выводу, обывателю было сложно заметить перемены: Россия стала не только «правопреемником СССР на своей территории», но и «государством-продолжателем Союза ССР»[30], она унаследовала место в Совете Безопасности ООН, получила полный контроль над советским ядерным арсеналом, сохранила территориальную целостность РСФСР и инициировала целый ряд важнейших международных взаимодействий как на постсоветском пространстве (СНГ, ОДКБ), так и за его пределами (СНВ-1, СНВ-2, акт Россия–НАТО). СССР исчез с карты мира, но в большинстве оставленных им кресел достаточно быстро расположилась Россия. Несмотря на изменение соотношения сил, при нужной внутриполитической риторике его было нетрудно скрыть – переиздание великодержавных настроений не сдерживали ни новые экономические реалии, ни иные отношения со странами «первого мира».

Заключительный реваншизм

Ещё одной интересной особенностью «потерянного поражения» новейшей российской истории является парадокс: не признавая распад советской государственности проигрышем в холодной войне, политические деятели не стесняются реваншистских настроений и настойчивого стремления компенсировать неудачу – случившейся, но не проговариваемой напрямую. В результате история России оказалась в плену описаний, утверждающих катастрофу и крах, разрушение страны и уничтожение культуры, похороны великой державы и игнорирование национальных интересов, но без указания на поражение в биполярном противостоянии.

В 1990-е гг. подобные нарративы были в основном прерогативой оппозиционных руководству страны партий и движений. «Гордость и честь советского человека должны быть восстановлены в полном объёме», – говорилось в заявлениях ГКЧП 18 августа 1991 года[31]. «Первостепенная задача всего общества, всех россиян – немедленно приступить к благородному делу возрождения России», – утверждали в октябре 1993 г. Александр Руцкой и Руслан Хасбулатов[32]. В 1995 г. программа КПРФ декларировала, что «гневный протест и возмущение угнетённых сливается с болью патриотов за поруганную честь державы»[33], а блок «Коммунисты – Трудовая Россия – За Советский Союз» выступал за «возрождение нашей великой Родины»[34].

Позже критический запал стал частью риторики «системных» политиков и власти. Так, в 1999 г. призыв к возрождению России четырежды использует в статье «Россия на рубеже тысячелетий» Владимир Путин[35]. Три года спустя образ «общественных сил, готовых поддержать возрождение России» появился в неодобренном, но увидевшем свет «манифесте» партии «Единая Россия»[36]. В 2006 г. один из лидеров «ЕР» Олег Морозов скажет: «Мы партия исторического реванша <…> в том смысле, что власть должна вернуть гражданам то, что она забрала: великую страну, которая развалилась»[37]. Популяризацию таких рассуждений несколько лет спустя прекрасно прокомментирует на страницах «России в глобальной политике» Николай Спасский: «Пока отечественная элита не предложит альтернативы сверхдержавным устремлениям, и пока общество не примет эту альтернативу, игра вокруг сверхдержавности всё равно будет продолжаться <…> эта ностальгия по сверхдержавности – практически исключительно на идеологическом, политическом, психологическом и особенно атрибутивно-пропагандистском уровне – затрудняет поиски реальной национальной идеи и формирование настоящей, работающей национальной стратегии»[38].

Этот парадокс – желание реванша при отрицании поражения – дал ещё более удивительные проявления, и не столько в России, сколько за её пределами. Да, отечественный политический строй в определённой степени оказался пленён реваншизмом как несущей конструкцией, обосновывающей обращение как к риторике «исторической справедливости» (и, соответственно, несправедливости), так и к возвращению себе то ли утраченного, то ли осложнённого «величия» (блестящий разбор этого мотива недавно осуществил Анатолий Решетников).

Однако российская жажда компенсации («мне отмщение, и аз воздам») оказалась сопряжена и синхронна с другими комплексами, обретшими глобальное измерение.

США, будто бы подошедшие к пику могущества, вдруг глубоко озаботились грядущим концом доминирования. О «восстановлении цивилизационного могущества» и «великом возрождении нации» (中华民族伟大的振兴) заговорил Китай. И даже индийская «самая большая демократия в мире» продолжает требовать для себя достойного места под геополитическим солнцем. Список крупных assertive challengers (куда сегодня включается даже Франция с её проповедями общеевропейского «добра с кулаками») можно продолжать меньшими (но не менее заметными) странами – Венгрией и Польшей, Турцией и Азербайджаном, Израилем и Зимбабве. Триумфальная поступь глобализации споткнулась о коллективные беспокойства и частные неврозы, а государства, прежде охваченные лихорадкой экономического роста, обратились в участников эмоциональной и, как правило, надуманной «гонки восстановления попранного». Картина удивительная: по поводу несправедливости миропорядка переживают все страны, являющиеся постоянными членами Совета Безопасности ООН. То есть те, кто, по сути, ответственен за состояние самого этого миропорядка.

Это позволяет разъяснить ещё одну причину, по которой парадоксальный «реваншизм без поражения» оказался чрезвычайно жизнеспособной конструкцией в российских условиях. Он порождён причинами сугубо внутренними, но поддержан внешней конъюнктурой. Хотя российско-американские отношения находились в 1990-е гг. в беспрецедентном для двух стран режиме «зрелого равенства»[39], это не помешало Вашингтону ни инициировать расширение НАТО, ни начать в Югославии без санкции ООН операцию “Noble Anvil” («Благородная наковальня»). Получалось, что какой бы уровень прагматизма ни демонстрировали определённые игроки внутри России, они обречены были столкнуться с враждебным непониманием не только среди иначе настроенных соотечественников, но и за пределами национальных границ. Посреди вспыхнувших повсюду костров геополитических амбиций даже позиция «трезвого реализма» (sober realism) стала казаться признаком слабости.

Тем не менее история человечества знает наряду с масштабными трагедиями и катастрофами и примеры чудес, когда цепочка тревожных событий вдруг прерывалась, даруя участникам распрей и войн новый (и подчас совершенно неожиданный) шанс. Это не значит, что стоит жить лишь ожиданием чуда, – какой бы популярной ни была надежда на авось или на того, кто, согласно знаменитому афоризму Миниха, напрямую управляет Россией. На Бога, как говорится, надейся, но сам не плошай. Возможно, путь к стратегическому успеху в обозримом будущем будет существенно легче не только у того, кто дальше продвинется в развитии цифровых технологий, но и у того, кто первым сможет освободить вполне себе естественный интеллект от тяжкого невротического груза. Этому учит нас хотя бы и популярная психологическая максима – первый шаг к здоровой и счастливой жизни всегда начинается с признания зависимости и утраты контроля над собой.

Автор: Кирилл Телин, кандидат политических наук, доцент факультета политологии Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова

Сноски

[1] XX съезд Коммунистической партии Советского Союза. Стенографический отчёт. Т. 1. М.: Государственное издательство политической литературы, 1956. С. 26.

[2] Там же. С. 501.

[3] XX съезд Коммунистической партии Советского Союза. Стенографический отчёт. Т. 2. М.: Государственное издательство политической литературы, 1962. С. 551.

[4] XXV съезд Коммунистической партии Советского Союза. Стенографический отчёт. Т. 2. М.: Государственное издательство политической литературы, 1976. С. 87.

[5] Внеочередной XXI съезд Коммунистической партии Советского Союза. Стенографический отчёт. Т. 2. М.: Государственное издательство политической литературы, 1959. С. 408.

[6] Корпус русского языка указывает, что отдельные упоминания «ликвидации войны», выходящие за временные пределы холодной войны, относятся лишь к революционному периоду 1910–1920-х гг., и относятся либо к прекращению войн вообще (т.е. к ликвидации войны как практики), либо к идеологическому преодолению империалистических войн со стороны рабочего класса.

[7] XX съезд Коммунистической партии. С. 205.

[8] Там же. С. 478.

[9] Внеочередной XXI съезд Коммунистической партии Советского Союза. Стенографический отчёт. Т. 1. М.: Государственное издательство политической литературы, 1959. С. 182.

[10] XXIII съезд Коммунистической партии Советского Союза. Стенографический отчёт. Т. 2. М.: Государственное издательство политической литературы, 1966. 672 с.

[11] На языке оригинала: “But when history says that my term of office saw the beginning of the cold war, it will also say that in those 8 years we have set the course that can win it”. См.: Harry S. Truman Presidency. January 15, 1953: Farewell Address // Miller Center. URL: https://millercenter.org/the-presidency/presidential-speeches/january-15-1953-farewell-address (дата обращения: 10.04.2025).

[12] “There is but one sure way to avoid total war – and that is to win the cold war”. См.: Annual Message to the Congress on the State of the Union, February 2nd, 1953 // Eisenhower Presidential Library. URL: https://www.eisenhowerlibrary.gov/sites/default/files/file/1953_state_of_the_union.pdf (дата обращения: 10.04.2025).

[13] В оригинале: “My idea of American policy toward the Soviet Union is simple, and some would say simplistic,” he said. “It is this: We win and they lose”. См.: Allen R.V. The Man Who Won the Cold War // Hoover Institution. 30.01.2000. URL: https://web.archive.org/web/20110501052925/http://www.hoover.org/publications/hoover-digest/article/7398 (дата обращения: 10.04.2025).

[14] Соглашение о создании Содружества Независимых Государств // МИД РФ. 08.12.1991. URL: https://www.mid.ru/ru/foreign_policy/integracionnye-struktury-prostranstva-sng/sng/1673617/ (дата рождения: 10.04.2025).

[15] Zemszal P. Metaphors of Light and Darkness in the Soviet Ideological Discourse on Culture in the Years 1953–1957: The Case of the Pravda Newspaper // Ethnolinguistic. 2018. No. 29. P. 227–244.

[16] Edele M. The Soviet Culture of Victory // Journal of Contemporary History. 2019. Vol. 54. No. 4. P. 780–798.

[17] Смирнов И.А. Об основных направлениях военно-патриотического воспитания молодёжи СССР в 1946–1961 гг. // Армия и общество. 2007. No. 2. С. 101–105.

[18] Допризывная подготовка // Booksite.ru. URL: https://www.booksite.ru/fulltext/1/001/008/032/283.htm (дата обращения: 10.04.2025).

[19] Темежников Е.А. Военный баланс 1978 // Самиздат. 04.01.2019. URL: https://samlib.ru/t/temezhnikow_e_a/mb1978.shtml#SU (дата обращения: 10.04.2025).

[20] Маслюков Ю.Д., Глубоков Е.С. Планирование и финансирование военной промышленности СССР. В кн.: А.В. Минаев (Ред.), Советская военная мощь от Сталина до Горбачёва. М.: Военный парад, 1999. С. 105.

[21] Павленко О.В. Крымская война в исторической памяти Российской империи на рубеже XIX–XX вв. // Вестник РГГУ. Серия: Политология. История. Международные отношения. 2014. No. 18. С. 9–37.

[22] Да здравствует великое, непобедимое знамя Маркса – Энгельса – Ленина – Сталина! [Изоматериал] / худож. П. Пискунов, А. Дружков. М.-Л.: Государственное издательство «Искусство», 1949.

[23] Программа Коммунистической партии Советского Союза. 1961 г. // Музей истории российских реформ имени П.А. Столыпина. URL: http://museumreforms.ru/node/13891 (дата отношения: 10.04.2025).

[24] Гимн СССР.

[25] Внеочередной XXI съезд Коммунистической партии Советского Союза. Стенографический отчёт. Т. 1.

[26] XXIV съезд Коммунистической партии Советского Союза. Стенографический отчёт. Т. 1. М.: Издательство политической литературы, 1971. 598 с.

[27] XXII съезд Коммунистической партии Советского Союза. Стенографический отчёт. Т. 3. М.: Государственное издательство политической литературы, 1962. 592 с.

[28] Ты рождён для великих дерзаний, вечно юный, родной комсомол [Изоматериал] / худож. Я. Авербух. [Б.м.]: Государственное издательство Молдавии, 1958.

[29] Юрчак А. Это было навсегда, пока не кончилось. Последнее советское поколение. М.: НЛО, 2015. С. 30. Он же на с. 83 повторяет это замечание: «Живя в социалистическом государстве, которое казалось нерушимым и вечным…»

[30] Указ Президента Российской Федерации от 08.02.1993 г. № 201 «О государственной собственности бывшего Союза ССР за рубежом» // Президент России. 08.02.1993. URL: http://www.kremlin.ru/acts/bank/3039 (дата обращения: 10.04.2025).

[31] Обращение к советскому народу Государственного комитета по чрезвычайному положению в СССР 18 августа 1991 г. // Agitclub.ru. URL: http://www.agitclub.ru/gorby/putch/gkcpdocument.htm (дата обращения: 10.04.2025).

[32] Обращение Президиума Верховного Совета Российской Федерации к народам России, Содружества Независимых Государств, мирового сообщества (от 21 сентября 1993 года) // Российская газета. 23.09.1993. No. 184. C. 2.

[33] Программа Коммунистической партии Российской Федерации (принята III съездом КПРФ 22 января 1995 г.) // ПермГАСПИ. URL: https://www.permgaspi.ru/politads/files/1312.pdf (дата обращения: 10.04.2025).

[34] Голосуйте за блок «Коммунисты – Трудовая Россия – За Советский Союз» [Листовка] / Блок «Коммунисты – Трудовая Россия – За Советский Союз». М., 1995.

[35] Путин В. Россия на рубеже тысячелетий // Независимая газета. 30.12.1999. URL: https://www.ng.ru/politics/1999-12-30/4_millenium.html (дата обращения: 10.04.2025).

[36] Тропкина О. «Медведи» – за туризм в Чечне! // Независимая газета. 23.12.2002. URL: https://www.ng.ru/politics/2002-12-23/1_bear.html (дата обращения: 10.04.2025).

[37] Лукьянов Ф. Взгляд на реваншизм // Коммерсантъ. 01.08.2006. URL: https://www.kommersant.ru/doc/694258 (дата обращения: 10.04.2025).

[38] Спасский Н.Н. Остров Россия // Россия в глобальной политике. 2011. Т. 9. No. 3. С. 23–35.

[39] Куцылло В. Визит президента США. Россия и Америка перестали быть противниками // Коммерсантъ. 15.01.1994. URL: https://www.kommersant.ru/doc/68724 (дата обращения: 10.04.2025).

США. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 мая 2025 > № 4783086 Кирилл Телин

Заметки об ограниченном суверенитете

Александр Марей

Кандидат юридических наук, доцент Школы философии и культурологии факультета гуманитарных наук Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

Для цитирования:

Марей А.В. Заметки об ограниченном суверенитете // Россия в глобальной политике. 2025. Т. 23. № 3. С. 106–111.

Начало тридцатых годов XIX века выдалось в Испании неспокойным. В 1833 г. после долгой и тяжёлой болезни умер король Фердинанд VII. Последние годы он часто бывал не в себе, постоянно менял распоряжения.

Сначала постановил, что его наследницей станет дочь Изабелла 1830 г. рождения, потом лишил её наследства в пользу своего брата, дона Карлоса, затем вновь решил вопрос в пользу дочери. В итоге после его смерти в королевстве началась война между партией дона Карлоса, сторонников которого называли карлистами, и партией малютки Изабеллы – изабеллиносами. Положение осложнялось тем, что в соседней Португалии уже несколько лет тянулся вооружённый конфликт между малолетней законной королевой Марией II, её регентом и отцом Педру IV, с одной стороны, и её дядей, инфантом доном Мигелем, – с другой. Мать Изабеллы, королева-регентша Мария-Кристина, поддерживала Марию II. Дон Карлос, открыто симпатизировавший дону Мигелю, сбежал из Испании к нему в Португалию и укрылся там.

На этом этапе в конфликт вмешались Великобритания и Франция, поддержавшие законных монархов. 22 апреля 1834 г. в Лондоне был заключён акт о так называемом Четверном союзе[1], а через несколько месяцев, в августе, составлены и подписаны дополнительные статьи к нему. Суть документа была относительно проста. Французские и британские монархи обязались помочь испанскому и португальскому двору изгнать бунтовщиков, а именно дона Карлоса (в случае с Испанией) и дона Мигеля (в случае с Португалией), а также их сторонников, стало быть, карлистов и мигелистов. Изгнать, не давать им набирать войска на своих территориях, не позволять в дальнейшем вторгаться в пределы Испании и Португалии. Британский король, помимо этого, обязался обеспечить необходимую военно-морскую поддержку, а также помощь Испании – по мере необходимости – оружием и военным снаряжением.

Об акте Четверного союза написано и сказано немало. Одни исследователи считают его документом, скрепляющим блок «либеральных держав», противостоявших «автократиям Севера», то есть России, Австрии и Пруссии[2]. Другие утверждают, что он стал результатом политики министра иностранных дел Великобритании, знаменитого лорда Пальмерстона, направленной прежде всего против Франции, а затем против России[3], третьи пишут, что акт оказался практически нерабочим, а значит, и говорить о нём особенно нечего[4]. Оставим эти споры специалистам по истории международных отношений и сконцентрируемся на другом.

После подписания и реализации акта Четверного союза правительства Британии и Франции, по сути, взяли над Испанией своеобразное шефство. Их целью – прежде всего целью Британии – было содействие росту в Испании институтов свободного и открытого общества, формирование идеологии либерализма, поддержка политических партий, продвигавших нужные, опять-таки, либеральные – ценности. Их дипломатическими, экономическими и отчасти военными усилиями радикалы всех мастей – то есть радикальные консерваторы, а также республиканцы, демократы и революционеры – были вытеснены из испанской политики, а некоторые даже и из самой Испании.

При дворе Изабеллы II сложилась двухпартийная политическая система из прогрессистов и модерадос (то есть умеренных). Первые были сторонниками немедленных конституционных реформ и настаивали на доктрине народного суверенитета, вторые же склонялись к идее конституционной монархии, основанной на суверенитете, разделённом между монархом и народом, и постепенных, умеренных реформах. Прогрессистам покровительствовала Великобритания, тогда как модерадос пользовались благосклонностью французов. С 1834 г. и до начала 1840-х гг. у власти в Испании находились в основном прогрессисты, закрепившие своё верховенство Конституцией 1837 года. Однако после переворота 1843 г. и свержения регента генерала Эспартеро к власти пришли модерадос. Их победа положила начало так называемому «умеренному десятилетию», длившемуся с 1844 по 1854 год. Одной из первых реформ модерадос стало изменение Конституции в 1845 году.

После Февральской революции 1848 г. Франция, естественно, прекратила поддерживать модерадос, а британская поддержка прогрессистов, наоборот, усилилась. Например, при попытках поднять революционную волну в Испании в марте и мае 1848 г. Британия активно содействовала повстанцам, надеясь с их помощью сбросить правительство модерадос, возглавляемое генералом Нарваэсом, и привести к власти прогрессистов, которые осуществляли бы желательные английским властям реформы[5].

Однако остаётся вопрос, куда же исчезли из Испании те самые радикалы всех видов и мастей? Куда уехал из Португалии дон Карлос и откуда он затем вернулся в Испанию, чтобы возглавить верные ему войска? Где концентрировались его сторонники? Где находились представители республиканцев и будущих испанских демократов? Ответ на эти вопросы ожидаем – все эти беглецы из испанского политикума находили пристанище в Англии и Франции.

Таким образом, Франция и Англия, держа руку на пульсе испанской внутренней политики, всегда помимо пряника имели ещё и кнут: в любой момент они могли помочь со снаряжением и оружием тем или иным фракциям, обеспечить им переход границы и начало боевых действий в Испании.

К законному правительству Испании британцы, равно как и французы, относились как к своему клиенту и вели себя соответственно. Так, например, лорд Пальмерстон в депеше, адресованной британскому посланнику в Мадриде, лорду Бульвер Литтону, рекомендовал напомнить «испанскому правительству и лично королеве-матери править Испанией легально и в соответствии с Конституцией», а также объяснить, что «даже хорошо вымуштрованное войско не является достаточной защитой для короны, когда её поведение противоречит общим чувствам нации». Завершалась эта депеша рекомендацией сказать королеве, что «было бы правильно, чтобы та укрепила своё правительство, расширив его и призвав в свой совет отдельных людей, облечённых доверием Прогрессистской партии»[6].

Депешу перехватили. За этим перехватом последовала высылка британского посланника из Испании, разрыв отношений двух стран и, разумеется, конец ситуации, которую мы обрисовали. Дальше началась совсем другая история, но нам нужно вновь вернуться к акту Четверного союза 1834 года.

В результате подписания документа и последовавших затем событий сложилась классическая ситуация ограниченного суверенитета, когда Испания была лишь отчасти самостоятельна, а рычаги давления на её правительство находились за пределами страны, в Лондоне и Париже. Прямой военной интервенции не осуществлялось, не было нужды. Однако Великобритания имела право держать флот, в том числе и военный, в испанских портах, и англичане данным правом пользовались. Франция же влияла на испанскую политику, прежде всего посредством поддержания деятелей оппозиции и финансированием их подрывной работы. Делалось это, разумеется, из «постоянной заинтересованности Британии и Франции в безопасности испанской монархии», а также из «сильнейшего желания способствовать установлению мира на полуострове, как и в других частях Европы»[7]. Ну и, конечно, чтобы было что противопоставить дипломатическим и военным успехам России, Австрии и Пруссии в Восточном Средиземноморье, то есть в Греции. «Хотел бы я, – писал Пальмерстон своему брату, – посмотреть на лицо Меттерниха, когда он увидит этот наш договор!?»[8]

* * *

Прошли почти два полных столетия. На наших глазах история повторяется. Дональд Трамп, выиграв выборы и став президентом США, активно вмешивается в текущий конфликт России с Украиной и стоящей за ней Европой, чтобы вроде бы этот конфликт закончить. Его госсекретарь, очаровательный и прямолинейный Марко Рубио, открыто заявляет, что конфликт между Россией и Украиной – на самом деле война между Россией и Соединёнными Штатами, где Украина выступает как прокси США. В этом, понятно, нет ничего особенно нового. Интересно лишь то, что это признаётся в открытую одним из главных действующих лиц нашего театра военных действий.

Дональд Трамп, выступая в роли миротворца, раз за разом выдвигает предложения, вызывающие ощущение дежавю. Сначала это была идея о том, что Украина должна передать под управление Соединённых Штатов все её ископаемые ресурсы, а США – взять под свой контроль всю добывающую инфраструктуру и обеспечивать сохранность таковой. Потом Владимир Зеленский предложил Трампу ловкий, как он, видимо, посчитал, ход – взять под американское управление Запорожскую АЭС, находящуюся в настоящий момент под юрисдикцией Российской Федерации. Что ответил на это Дональд Трамп? Правильно! Он указал, что лучше передать в американскую собственность не только ЗАЭС, но и все АЭС, ГРЭС и теплоэлектростанции Украины, то есть всю энергосистему страны. Это, по утверждению (весьма, кстати, правдоподобному) американского президента, будет прекрасной гарантией того, что станции перестанут обстреливать.

Если рассматривать ситуацию как одноходовку, то да – таков путь к мирному урегулированию конфликта. Если же поглядеть чуть дальше, то становится понятно, что Трамп, по сути, в открытую предлагает Киеву поступиться частью суверенитета, передав контроль над сферой энергетики в руки третьей страны. И предлагает он это, разумеется, из «постоянной заинтересованности США в безопасности Украины», а также из «сильнейшего желания способствовать установлению мира на Украине».

Параллельно идут закулисные переговоры с возможным будущим украинским руководством. Дон Владимир – или лучше пан Зеленский – не устраивает новых патронов – они формируют новый, послушный, выгодный им политикум. Можно сказать, сейчас разыскивается новая Изабелла II вкупе с Марией-Кристиной.

Речь не о том, как воспримет это Киев. Это вопрос вторичный и, будем честны, не столь уж интересный. Здесь важно другое: мы снова возвращаемся к дипломатии великих держав, где суверенитет перестаёт быть самодостаточной ценностью. И если суверенитет одних держав мешает другим, более сильным и уверенным в себе игрокам, то его, оказывается, можно и ограничить.

Автор: Александр Марей, кандидат юридических наук, доцент Школы философии и культурологии факультета гуманитарных наук Национального исследовательского университета «Высшая школа экономки»

Сноски

[1] Текст договора в его испанской версии можно найти здесь: Cantillo A. del. Tratados, convenios y declaraciones de paz y de comercio. Madrid: Alegria y Charlain, 1843. P. 853–855. Все цитаты из договора в статье приводятся в переводе автора.

[2] См., например: Menchén Barrios, M.T. La Cuádruple Alianza. (1834). La Península en un sistema occidental // Cuadernos de la Escuela Diplomática. 1989. No. 2. P. 31–51; Rodríguez Alonso M. Gran Bretaña y España. Diplomacia, guerra, revolución y comercio. Madrid: Actas, 1991. 260 p.

[3] Goizueta Alfaro A. Forging Liberal States: Palmerston’s Foreign Policy and the Rise of a Constitutional Monarchy in Spain, 1833–1837 // Historical Research. 2021. Vol. 94. No. 266. P. 827–848.

[4] Sked A. Talleyrand and England, 1792–1838: A Reinterpretation // Diplomacy & Statecraft. 2006. Vol. 17. No. 4. P. 647–664.

[5] См. об этом подробнее здесь: Доносо Кортес Х. Речь о диктатуре / Пер. с исп. А.В. Марей. СПб.: Владимир Даль, 2023. С. 105–170.

[6] Перевод депеши авторский. Полный текст на русском: Доносо Кортес Х. Указ. соч. С. 124, сн. 14. Оригинал на английском можно найти, например, здесь: Expulsion of the British Ambassador from Madrid // api.parliament.uk. URL: https://api.parliament.uk/historic-hansard/commons/1848/jun/05/expulsion-of-the-british-ambassador-from (дата обращения: 28.03.2025).

[7] Цитаты из акта о Четверном союзе.

[8] Переписка лорда Пальмерстона цитируется по статье: Goizueta Alfaro A. Op. cit.

Испания > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 мая 2025 > № 4783085 Александр Марей

Империя на хозрасчёте: что делает Трамп с американским могуществом. И чего не делает

Святослав Каспэ

Доктор политических наук, профессор департамента политики и управления факультета социальных наук Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», главный редактор журнала «Полития».

Для цитирования:

Каспэ С.И. Империя на хозрасчёте: что делает Трамп с американским могуществом. И чего не делает // Россия в глобальной политике. 2025. Т. 23. № 3. С. 10–34.

I’ll be back.

T-800, Terminator

I’m back.

T-800, Terminator III:

Rise of the Machines

Кутерьма, учинённая Дональдом Трампом в международной политике в первые же недели и месяцы его второго президентского срока (аналогичная кутерьма в политике внутренней здесь не обсуждается), вызвала две противоречащих друг другу спонтанных реакции. Эмоций в обеих гораздо больше, чем рефлексии, что не помешало им самим тоже моментально стать политическим фактом.

Первая реакция идеально описывается языком советской пропаганды: «Американский империализм сбросил маску и показал своё истинное лицо» (вар.: «звериный оскал»). Так интерпретируются хамские выпады и неприкрытый шантаж, мишенями которых стал целый ряд вообще-то суверенных государств. Причем, как выяснилось, от слов к делу Трамп переходит очень быстро – и быстро же добивается результатов, по крайней мере некоторых. И право, и правила отброшены; отныне будет править сила. Американская сила, о чём честно предупредил государственный секретарь США Марко Рубио в программном заявлении на сенатских слушаниях ещё до инаугурации Трампа (тут необходимо обширное цитирование). «Что внешнюю политику, подчинённую национальному интересу, можно заменить той, которая обслуживает “либеральный мировой порядок”, было не просто фантазией, но опасным заблуждением». «Послевоенный глобальный порядок не просто устарел; он стал оружием, используемым против нас». «Президент Трамп возвращается в офис с несомненным мандатом от избирателей. Им нужна сильная Америка. Вовлечённая в мировые дела. Но руководствующаяся ясной целью: повсюду продвигать мир, а своему дому обеспечивать безопасность и процветание». И это никакой «не изоляционизм. Это основанное на здравом смысле понимание, что основанная на нашем национальном интересе внешняя политика – не пережиток прошлого». «Как Америка сможет продвигать дело “мира во всём мире”, не будучи в безопасности у себя дома?»[1] Трамп – классический, старой школы империалист, а «мир во всём мире» – циничное прикрытие шкурных интересов[2]. Американское могущество укрепляется.

Вторая реакция: Трамп разрушает ключевой элемент американской привлекательности, американского влияния и, согласно распространённой точке зрения, американского империализма – знаменитую «мягкую силу». Тут главные доказательства – ужесточение миграционной политики, разгром USAID, USAGM, ещё нескольких гуманитарных агентств, постановка на паузу и ревизия других программ международной помощи и сотрудничества. А как же статуя Свободы и посвящённые ей, прочно входящие в её расширенный символический образ знаменитые строки Эммы Лазарус[3]? А как же «величайшая сила в мире», которая станет «примером свободы и маяком надежды для тех, кто свободы не имеет»[4], «ярчайший маяк свободы и возможностей», обязавшийся «защищать всё благое и справедливое в нашем мире»[5]? А как же миллионы и миллионы поверивших в эти обещания? Всё поругано и предано. Американское могущество слабеет.

Обе точки зрения по-своему основательны. Но по выводам они противоположны, следовательно, не могут быть верны одновременно. Значит, нужна третья. Прежде чем её формулировать, следует сделать важную оговорку. Речь пойдёт не о том, чего хочет Трамп, каков его план и существует ли такой план вообще. А исключительно о том, к каким объективно наблюдаемым последствиям его действия могут привести, независимо от их субъективных мотивов и без каких-либо спекулятивных психологизаций.

Причём к последствиям относительно отдалённым. Трамп, мягко говоря, кипуч, а современный мир и без Трампа сверхволатилен. За то незначительное время, в течение которого эта статья обдумывалась, писалась и готовилась к публикации, произошло многое, ещё больше произойдёт в следующие месяцы и годы. В режиме реального времени строить сколько-нибудь устойчивые интерпретации невозможно. Сова Минервы не обязательно вылетает в сумерках, к тому же нет уверенности, что благоприятствующие спокойному размышлению сумерки вообще когда-нибудь настанут. Но чтобы охватить взглядом ландшафт в целом, она в любом случае должна набрать достаточную высоту. Кстати, настоящие совы именно дальнозорки.

Таким образом, предмет обсуждения стоит рассматривать в нескольких контекстах. Все они расширяют временной горизонт анализа.

Тени прошлого

Первый контекст, самый простой. Как будто забыто, что мы на самом деле довольно много узнали о Трампе и его стиле (а ведь, как заметил Жорж-Луи Леклерк де Бюффон, «стиль – это сам человек») ещё перед и во время его предыдущего президентского срока. Тогда бизнес-бэкграунд Трампа стал предметом пристальных реконструкций и разборов. Трамп бурей налетает на контрагентов (не делая особого различия между союзниками, партнёрами и противниками), ошеломляя их валом безапелляционных обвинений, грубых претензий, диких угроз и нелепых требований, подкреплённых ещё и кое-какими решениями – впрочем, нередко сразу же откладываемыми или корректируемыми. В ход идут грязные приёмы: дезинформация, газлайтинг, троллинг, флудинг, сталкинг, виктимблейминг, эйджизм, эйблизм etc.

Грань между правдой и ложью, между фактом и фейком, между логикой и абсурдом, между возможным и невозможным в сознании контрагента стирается.

Когда же в этом мутном водовороте вдруг появляется некое сравнительно (со всем остальным) разумно или хотя бы не совсем безумно выглядящее предложение, контрагент с высокой степенью вероятности цепляется за него как за спасательный круг – в первую очередь желая, чтобы весь этот кошмар скорее закончился. Трамп потирает руки, его контрагент с облегчением выдыхает, обе стороны довольны, хотя и по разным причинам. Игра с ненулевой суммой, сделка. По крайней мере, иногда. Если контрагент слишком упирается, его прогоняют – чтобы тот вернулся, когда будет готов. Бывает, что и возвращается. Странно, что сейчас столько вроде бы серьёзных людей принимает все словесные (а также играющие вспомогательную роль несловесные) интервенции Трампа за чистую монету, более того, за fait accompli. Тем, кто оказывается прямой их мишенью, это простительно. Экспертам – нет.

Второй контекст. Человек с таким стилем находится в позиции главы американской империи. Главы не значит самодержавного хозяина (об этом позже), но тем не менее. Что Соединённые Штаты Америки суть империя – пусть не официально, не de jure, но de facto, что именно империей они предстают в многочисленных самоописаниях и внешних оценках, отнюдь не секрет. Томас Джефферсон заговорил о будущем союзе как об «империи»[6], не дожидаясь победы в Войне за независимость и принятия Конституции, и неоднократно возвращался к этому видению до, во время и по окончании своего президентства. Другой «отец-основатель», Александр Гамильтон, назвал США «империей, во многих отношениях самой интересной в мире»[7],, в 1787 г., в первых же строках первого же письма «Федералиста»[8]. Правда, в 1795 г. союз в его представлении вдруг превратился в пока ещё только «эмбрион великой империи»[9]; но эмбрион, надо признать, оказался вполне жизнеспособным и способным к развитию[10].

В течение всего XIX века определение США как империи находилось в активном обороте, ни у кого не вызывая ни сомнений, ни смущения. В 1861 г. одну из лестниц в здании Капитолия украсила (и украшает до сих пор) гигантская фреска работы Эмануэля Готлиба Лёйце «Путь Империи ведёт на Запад». В 1900 г. бешеный успех возымела пламенная речь сенатора-республиканца от Индианы Альберта Бевериджа, широко распубликованная под названием «В поддержку Американской Империи». В ней, среди прочего, находится такой замечательный пассаж: «Наши отцы-основатели вписали в Конституцию слова о росте, об экспансии, об империи, если угодно, не ограниченной географией, климатом и вообще ничем, кроме жизненных сил и возможностей Американского народа»[11]. Или: Бог «сотворил нас господами и устроителями мира, водворяющими порядок в царстве хаоса. Он осенил нас духом прогресса, сокрушающим силы реакции по всей земле. Он сделал нас сведущими в управлении, чтобы мы могли править дикими и дряхлыми народами. Кроме нас, нет иной мощи, способной удержать мир от возвращения во тьму варварства. Из всех рас Он сделал Американский народ Своим избранным народом, поручив нам руководить обновлением мира. Такова божественная миссия Америки»[12].

Правда, в ХХ веке применение к США термина «империя» почти прекратилось – из-за стремления отмежеваться, отстроиться от старых европейских империй и противопоставить их приёмам собственные (сперва в Китае, далее везде): свободная торговля, «открытые двери», «равные возможности» и влияние на формально суверенные, на деле более или менее подконтрольные правительства вместо военных захватов и открытого завладения теми или иными территориями, хотя и с опорой на местные элиты и административные кадры. Разница действительно была, и Найалл Фергюсон убедительно описал американскую манеру словами «продвигаться мягко» (“going soft”)[13]; но и тот, и другой modus operandi вполне укладывается в рамочное определение специфики имперского господства как «непрямого правления», данное Чарльзом Тилли: «1) сохранение либо установление особых, различающихся условий управления каждым отдельным сегментом; 2) отправление власти через посредников, пользующихся в своих доменах значительной автономией в обмен на повиновение, принесение дани и военное сотрудничество с центром»[14]. Так или иначе, настал период, названный Фергюсоном «отрицанием империи»[15]; но, что примечательно, не её «упразднением» или «демонтажем». А Майкл Кокс ещё и добавил к этой констатации, что «отрицание империи» стало вполне действенным способом её поддержания и утверждения[16].

Впрочем, табу понемногу снималось. В 1986 г. норвежец Гейр Лундестад опубликовал резонансную и, что существеннее, не вызвавшую никакого возмущения статью «Империя по приглашению? Соединённые Штаты и Западная Европа, 1945–1952»[17]. В 1993 г. первый том «Кембриджской истории американской внешней политики», подготовленный Брэдфордом Перкинсом, получил название «Сотворение республиканской империи, 1776–1865»[18]. Победа Америки в холодной войне и распад Советского Союза вместе со всем «социалистическим лагерем», возникновение однополярного мира, атака на его символический центр, предпринятая 11 сентября 2001 г., и реакция на неё (не только собственно США, но и всего Запада, а также многих других стран, включая Россию)… всё это вместе взятое окончательно сняло табу на применение к Соединённым Штатам имени империи. Примеров тому несчётное множество, как в академическом, так и в широком публичном дискурсе. Инерция «отрицания империи» и в первой четверти XXI века даёт о себе знать, хотя, пожалуй, всё реже и реже. Эндрю Бейсевич в 2002 г. жёстко заявил: «Нравится оно кому-то или нет, Америка сегодня – это Рим, необратимо обязавшийся поддерживать и, в меру возможности, расширять империю… Тут особенно нечему радоваться; но и отрицать факты недопустимо»[19]. А Майкл Игнатьефф добавил: «Американцы могут не думать о Всемирном Торговом Центре или о Пентагоне как о символических штабах мировой империи, но люди, вооружённые резаками для картона[20], так думали, как и бесчисленные миллионы тех, кто восхвалял и пропагандировал их ужасающее деяние». И, отнюдь не симпатизируя террористам и их поклонникам, задал резонный вопрос: «Как же ещё, если не “империей”, можно назвать то потрясающее нечто, которым стала Америка?»[21]

Что ж, теперь это «потрясающее нечто» возглавляет «потрясающий некто».

Третий контекст. Структурно-функциональный каркас американской империи – её федеративный институциональный дизайн. Именно он обеспечил и само её образование как союза тринадцати колоний, и её дальнейшее расширение. Ещё в сорок третьем письме «Федералиста» Джеймс Мэдисон настаивал на необходимости предоставить федеральным властям право на приём в состав союза новых штатов, считая крупным недостатком Статей Конфедерации то, что ими этот вопрос вообще не был урегулирован[22]. И в п. 3 ст. 4 Конституции США такая норма появилась: «Новые штаты могут приниматься Конгрессом в настоящий Союз»[23]. Примечательно, что ни в самой американской Конституции (в отличие, например, от российской), ни в поправках к ней не содержится ни закрытого, ни даже открытого перечня штатов. Приём нового штата осуществляется одним только актом Конгресса, то есть сравнительно простой процедурой, – разумеется, при наличии надлежащим образом подтверждённого консенсуса внутри новой единицы[24] и инициативы с её стороны, односторонняя аннексия не подразумевается. Предусмотрительно; кто ж его знает, что может случиться в будущем? А добавить на флаг ещё одну звезду – дело нехитрое.

Более того, ведь все федерации Нового времени создавались уже с учётом американского опыта. Надежды на то, что федерализм станет для других политий таким же источником силы, в общем, не оправдались. Однако сама возможность расширения федерации путём образования и присоединения к ней новых единиц эксплицитно предусмотрена конституциями и законами по меньшей мере Австрии, Австралии, Индии, России[25]; существует ли эта опция имплицитно и в других федерациях, a priori сказать трудно, но и исключить нельзя.

Другой вопрос – не гипотетическая, а практическая осуществимость подобных сценариев. Так, чтобы всерьёз… – нет, даже не всерьёз, а хотя бы удерживаясь от гомерического смеха, – обсуждать перспективы вхождения в состав США Канады и Мексики на правах штатов, неплохо бы вспомнить, что обе страны вообще-то федерации сами по себе (10 провинций и три «территории» в первой, 31 штат и один федеральный округ во второй). Соответственно, в обеих странах пришлось бы либо ещё до поглощения ликвидировать федеративное устройство как таковое (нет шансов), либо предоставлять права американского штата каждой из их нынешних политических единиц по отдельности – и что бы в этом случае произошло с составом обеих палат Конгресса (особенно сената), да и вообще электоральной картой Соединённых Штатов? Это уж если не вспоминать, во-первых, о вольнолюбивом франкофонном Квебеке, во-вторых, о том, что Канада вообще-то конституционная монархия, во главе которой стоит британский суверен – в то время как, согласно той же ст. 4 Конституции США (п. 4), «Соединённые Штаты гарантируют каждому штату в настоящем Союзе республиканскую форму правления»[26]… Нет, удержаться от смеха всё-таки не получается. Остаётся поместить эти словесные интервенции Трампа в первый контекст и рассматривать как дымовую завесу, прикрывавшую (причём недолго) настоящие предметы дискуссий с ближайшими соседями (пограничный контроль, наркотрафик, тарифы).

Четвёртый контекст. Пределы расширения, экспансии американской империи никак и никем не установлены непреложно и навсегда. Как и любой другой – таково общее место всех исследований имперской политической формы. Единственное указание на какую бы то ни было географическую рамку содержится в самом наименовании Соединённых Штатов – «Америки». Целая часть света – уже немало. Впрочем, эта весьма просторная рамка была с совершенной лёгкостью преодолена в 1959 г., когда права штата получили Гавайи – находящиеся, между прочим, никак не в Америке, а в Океании. Но ведь «соединены» совсем не только штаты. Американская империя, как и всякая другая (а также – как и немало федераций), многослойна и асимметрична – ср. цитированное выше указание Тилли на «особые, различающиеся условия управления каждым отдельным сегментом» империи. Не стоит сейчас разбирать случай округа Колумбия, во многих отношениях, вплоть до примерно квадратных очертаний территории, весьма напоминающего римский священный участок (templum), с которого и начался Вечный город (равно как и его аналоги в других федерациях, последовавших американскому примеру). Но есть ещё и «ассоциированные территории» различного статуса, значительная часть которых тоже расположена не в собственно Америке, а пара – даже и не в Западном полушарии («этом полушарии», если быть точнее), двести лет назад объявленном президентом Джеймсом Монро сферой эксклюзивных интересов США[27]. С одной стороны, открыто заявленные Трампом территориальные притязания – на Канаду, Мексику, зону Панамского канала, Гренландию – относятся именно к Западному полушарию и потому вполне укладываются в заданную доктриной Монро традицию, причём два последних варианта, учитывая опцию «ассоциированных территорий», выглядят несколько менее абсурдно, чем два первых. К той же традиции можно отнести и сообщения о требовании Трампа, дабы ЦРУ «больше сфокусировалось на Западном полушарии»[28]. С другой стороны, что именно имел в виду Трамп, выразив намерение «взять» (“take over”) сектор Газа и «владеть» (“own”) им[29], понять невозможно, во всяком случае пока. То есть можно понимать как угодно.

Но и Западным полушарием, как бы его ни определять, «фон и смысловой горизонт»[30] американской империи не ограничивается и в нём не замыкается. «Американцы, по крайней мере многие, несомненно, были экспансионистами и до, и после обретения независимости; и даже до него большинство их считало, что “Америка” – нечто большее, чем географическое понятие»[31]. Симон Боливар, относившийся к США без большой любви, но с большим уважением, в 1826 г. предупредил собранный им в Панаме конгресс из нескольких недавно образованных независимых государств Латинской Америки, что в будущем североамериканцы «станут, может быть, единственной нацией всемирного, вселенского охвата (cubriendo el universo, в английском переводе – covering the universe), – федерацией»[32]. А в 1893 г. эксцентричный конгрессмен-демократ от Висконсина Лукас М. Миллер и впрямь предложил конституционную поправку (естественно, отклонённую; но осадочек-то остался) о переименовании страны в «United States of the Earth»[33] – объяснив это примерно так, что раз оно всё равно неизбежно, то почему бы и нет?[34]

Ни всемирной нации, ни всемирной федерации не случилось. Случилось другое, хотя и близкое. США превратились в центр глобальной империи Запада, причём претензия именно на центральную позицию была декларирована президентом Джеймсом Картером ещё до начала ползучей реабилитации применения к ним термина «империя» и, соответственно, без его эксплицитного использования: «По меркам истории 200 лет существования нашей нации коротки; наше восхождение к мировым высотам ещё короче. Оно началось в 1945 г., когда и Европа, и старый международный порядок лежали в руинах. До этого момента Америка большей частью находилась на периферии мировых дел. После него мы непреклонно встали в их центре»[35].

Империи Запада, но глобальной. Империи глобальной, но Запада. В том смысле, что и ценности, и институты, и практики этой империи имеют неоспоримо западное происхождение (не восточное же). Б?льшая часть её элит и функционеров, а также основные локусы их размещения также сосредоточены на Западе. Да, ядро[36] глобальной империи не сводимо ни к Соединённым Штатам, ни к включающему ещё и Европу Западу в расширенно географическом, то есть трансатлантическом, и культурном, в том числе религиозном и лингвистическом, плане. Особенно выделяется случай Японии; однако есть ещё и такие совсем специ­фические аванпосты имперского ядра, как Южная Корея, Тайвань, Израиль[37]. А уж концентрические круги власти и влияния глобальной империи Запада охватывают orbis terrarum целиком.

Все без исключения её оппоненты, в том числе Китай и Россия, не говоря уж о её сателлитах и клиентах, находятся в мощном силовом поле империи и не в состоянии его игнорировать.

Да, в последнее время эта империя трещит и шатается. Гораздо меньше стало (в том числе из-за неуклюжих действий самой империи, но далеко не только поэтому) готовых признаваться в принадлежности и присягать на верность ей. Под облетевшими весь мир словами главного редактора Le Monde Жана-Мари Коломбани: «Мы все американцы»[38] сегодня, в отличие от того самого чёрного дня 9/11, подписалось бы гораздо меньше индивидов, народов и государств. Трансатлантическая солидарность, казавшаяся самым прочным связующим звеном глобальной империи, и та нарушена. Показательна скорость, с которой из российских официозных нарративов испарился клишированный, стократ повторенный оборот «коллективный Запад».

Однако кризис и полная гибель всерьёз – не одно и то же. Кризисы переживали все империи; и по меньшей мере некоторые империи некоторые кризисы сопоставимой, да и превосходящей степени драматизма пережили. Такое случалось и с Первым Римом, и со Вторым, и с Третьим. Кстати, и распад СССР был очень и очень многими (в том числе мной) воспринят как окончательный крах, бесповоротно и навсегда завершающий историю Северной Евразии как имперского пространства. И напрасно – политические конфигурации меняются, но ни само пространство, ни его операторы ещё далеко не стали и в обозримом будущем не станут постимперскими. Да и станут ли?

Тени прошлого: попытка к бегству

Таким образом, в том, что делает Трамп с американской империей и её могуществом, много неожиданного, заметно меньше принципиально нового и нет почти ничего прямо-таки несусветного. Причина почти повального недоумения в том, что некоторые уникальные особенности американской политии долго было принято не принимать в расчёт (в том числе в самой Америке), как будто они давно устарели, как будто это что-то несерьёзное, как будто Америка – просто государство в ряду других государств. Нет, они не устарели. Нет, это серьёзно. Нет, Америка – не просто государство (если её политическую форму вообще можно считать государством, в чём не раз высказывались небезосновательные сомнения[39]).

В том, что делает Трамп с американской империей и её могуществом, по-настоящему неожиданно, ново и даже несусветно только одно. Он вышибает из-под империи (а значит, и из-под всей империи Запада) её ценностное, идейное, идеалистическое… да что там, выражаясь без обиняков, сакральное основание. Не тот комплект принципов и требований, который в последние десятилетия собравшаяся вокруг Демократической партии США прогрессивная общественность превратила в догму и доксу (не исключено, что он и впрямь представляет собой преходящую флуктуацию, если не аберрацию), а нечто намного более глубокое и значительное. Столп и утверждение всего проекта.

Достаточно определённые ценности руководили им всегда (надо учитывать, что США, в отличие от политий с более глубокой историей, не самовозникли как равнодействующая разнонаправленных векторов и факторов, а были именно спроектированы и сконструированы). Ценности – то есть «неэмпирические… представления о желаемом, используемые в моральном дискурсе и… особым образом влияющие на поведение»[40], причём «более или менее независимо от какой бы то ни было конкретной инструментальной “выгоды”»[41]. Ценности присутствуют во всех обсуждавшихся выше контекстах (кроме первого – потому-то он и стал поводом для всего этого размышления).

Уже в знаменитой[42] проповеди «Образец Христианского Милосердия» (1630) первого губернатора Массачусетса Джона Уинтропа, прочитанной ещё до пересечения океана, успех всего рискованного предприятия и надежда на то, что «Господь станет нашим Богом, и с радостью поселится среди нас как Его собственного народа, и благословит нас на всех наших путях», поставлены в жёсткую зависимость от способности будущих колонистов «действовать справедливо, любить дела милосердия и смиренномудренно ходить пред Богом твоим»[43]. Тогда и только тогда «будем мы подобны Граду на Холме, взоры всех народов будут устремлены на нас. Если же мы нарушим завет с Богом нашим в деле, за которое взялись, и вынудим Его отказать нам в помощи, которую Он оказывает нам ныне, мы станем притчей во языцех всему миру. Мы отверзнем уста врагов, хулящих пути Господа и всех его исповедников. Мы посрамим многих достойных слуг Бога, и их молитвы за нас обратятся в проклятия, которые будут преследовать нас до тех пор, пока не исчезнем мы с лица той доброй земли, в которую направляемся»[44].

Американский федерализм тоже построен на ценностном фундаменте. Он произрос из «федеральной теологии» (она же «теология завета»), из той версии пуританского богословия, которая считала легитимными лишь формы социально-политической организации, созданные по модели Завета между Богом и Израилем, то есть обязательства религиозного, морального, социального и политического свойства одновременно и нераздельно[45]. Процедурно и технически это было так: «Первоначально, в масштабах городов и конгрегаций, ковенанты заключали индивиды и семьи. Параллельно им развивалась сеть добровольных ассоциаций – коммерческих, общественных, церковных и гражданских, – представлявших собой негосударственный компонент гражданского общества, основанный на принципах свободной договорённости. С самого начала сети сообществ соединялись в колонии, впоследствии штаты. Наконец, сеть штатов была связана федеральным союзом, с которым опять же соседствовала аналогичная сеть добровольных ассоциаций»[46]. Главное же свойство ковенанта как моделирующего образца политической формы – то, что его «морально обязывающее измерение имеет приоритет над правовым»[47]. Да, даже над ним. Потому что второе генеалогически вторично.

В конце XVIII века, когда Джефферсону стало ясно, что именно нарождается в Северной Америке, он почти во всех случаях писал и говорил не об империи вообще, но об «империи свободы» (а когда обходился без этого уточнения, то, видимо, потому что считал его и так очевидным). Продолжающая джефферсоновскую линию известная идеологема «Явного Предназначения»[48] тоже про ценности. Автор самой формулы публицист Джон О’Салливан сперва определил её просто как само собой разумеющуюся необходимость «заполнить (overspread) континент, отведённый Провидением для свободного развития наших умножающихся от года к году миллионов (граждан)»[49], но спустя всего несколько месяцев пояснил: «Демократии должны основывать свои приобретения на моральных соображениях. Если они недостаточны, приобретение есть грабёж»[50]. А в том же 1845 г. конгрессмен-республиканец от Алабамы Джеймс Белзер ещё развернул аргументацию: «Давно наша страна утверждает себя как убежище для угнетённых. Пусть её учреждения и её народ распространятся вдаль и вширь, и когда воды деспотизма затопят другие части земного шара, когда приверженцы свободы будут вынуждены спасаться на ковчегах, пусть это правительство станет тем Араратом, которым оно обязано быть»[51].

Ценностный компонент со временем проявился и в «доктрине Монро» – не в её начальной версии, сухо и кратко, всего в четырёх абзацах изложенной в президентском послании к Конгрессу 2 декабря 1823 г., а в королларии к ней, сделанном президентом Теодором Рузвельтом в аналогичном выступлении 6 декабря 1904 года. Тогда было объявлено, что «постоянство злодеяний или бессилие, влекущее за собой полное расслабление уз цивилизованного общества, в Америке так же, как где-либо ещё, безусловно, требует вмешательства какой-либо цивилизованной нации»[52] – то есть был предложен общий, не ограниченный одним лишь Западным полушарием принцип международной политики, фундированный именно ценностным императивом пресечения зла и указывающий на ответственных за его осуществление.

Наконец, американская «мягкая сила» – понятие гораздо более глубокое и широкое, чем программы USAID и им подобные. Она – отнюдь не только политические технологии, «она исходит от сияющего “Града на холме”»[53], от «манящего нового Иерусалима экономической и политической свободы»[54] и лишь затем получает то или иное инструментальное обеспечение.

Разумеется, речь не о том, чтобы идеализировать американскую политическую традицию – в ней и без того более чем достаточно идеалов. Да, во всех экспликациях и интерпретациях «миссии Америки» так или иначе фигурируют категории бремени, долга и жертвенности. Но с идеалами и ценностями соседствует прагматика, и в немалом количестве. Она также присутствует во всех исследовавшихся контекстах, на этот раз включая первый (поэтому его лучше обсуждать последним).

Колонисты Новой Англии совершенно не собирались питаться «акридами и диким мёдом» и весьма заботились о своём материальном благополучии. То же относится и к «федеральной теологии», в которой «протестантская этика», строго по Максу Веберу, производила «дух капитализма», весьма способствовавший расширению федерального Союза. Первая статья О’Салливана, в которой появилась формула «Явного Предназначения», вообще-то требовала отобрать у Мексики Техас, да и называлась коротко и ясно: «Аннексия». Прагматические интересы США горячо отстаивали и конгрессмен Белзер, и особенно сенатор Беверидж, с особенным энтузиазмом рассуждавший не просто об империи, но об империи торговой (собственно, в своей цитированной выше речи он требовал завладения Филиппинами не во имя какого-либо умозрительного принципа или, наоборот, иррационального инстинкта, а для извлечения из этого захвата максимальных коммерческих выгод). Как много было прагматики в прикладном осуществлении «доктрины Монро» (например, в художествах United Fruit Company), да и в применении «мягкой силы», слишком известно.

Но в том-то и дело, что ценности и прагматика способны оборачиваться друг другом, более того, сливаться до неразличимости, до амальгамы – в том числе в сознании и подсознании самих их носителей.

Лаконичнее и точнее, чем классик ревизионистской школы в историографии американской дипломатии Уильям Эпплмен Уильямс, об этом туго затянутом узле, пожалуй, не скажешь: «Многие империалисты верят, что американская империя должна быть гуманистической, и многие гуманисты верят, что поступать хорошо хорошо для бизнеса»[55]. «Американская империя порождена не злыми намерениями или иррациональным поведением. Она создана людьми, точно знавшими, что они делают, и считавшими это необходимым и для их собственного блага, и для благополучия других»[56]. «Расширение рынков расширяет пространство свободы. Расширение пространства свободы расширяет рынки»[57]. Отсюда «грандиозная иллюзия», «соблазнительная вера в то, что Соединённые Штаты могут извлекать выгоды из империи, не оплачивая её издержек и вообще не признавая себя империей»[58].

И вот явился Трамп, отказывающийся измерять и сравнивать выгоды и издержки в чём-то ещё, кроме твердой валюты. Миссия, ценности, идеалы, доверие, репутация, честь… всё это взвешено и сочтено очень лёгким[59]. Всё это переводится в деньги и переописывается как сделки – с предсказуемым результатом. В своей инаугурационной речи Трамп вдруг прямо заговорил о «Явном Предназначении»[60], да ещё и расширив его аж до межпланетного масштаба. И в то же время сузив, потому что ценности упомянуты не были: «Соединённые Штаты снова будут считать себя растущей нацией, увеличивающей наше богатство, расширяющей наши территории, отстраивающей наши города, повышающей наши ожидания и возносящей наш флаг к новым и прекрасным горизонтам. И мы будем следовать нашему явному предназначению до самых звёзд, отправляя американских астронавтов, дабы водрузить Звёзды и Полосы на Марсе»[61]. Желание добиться если не полной, то хотя бы большей окупаемости американских вложений в том или ином объёме обнаруживается даже в тех пунктах мировой повестки, где его раньше то ли не было, то ли о нём было стыдно заговаривать открыто. В отношениях с ближайшими, самыми преданными союзниками (прежде всего Европой, но также Канадой, Австралией, Японией, Южной Кореей), в которых тарифный и торговый дисбаланс вдруг обесценил (буквально) все клятвы в вечной верности. В поддержке Израиля (идея создания «ближневосточной Ривьеры» в секторе Газа или, лучше сказать, на месте сектора Газа). В поддержке Украины (сделка по ископаемым ресурсам неопределённой номенклатуры, к которой, кажется, добавились ещё и атомные электростанции, – украинский президент Владимир Зеленский, первым предложивший нечто подобное осенью 2024 г., ещё до избрания Трампа, нашёл верный способ привлечь его интерес, но вряд ли ожидал, во что выльется его инициатива). Да и первая же заметная военная операция, осуществлённая по приказу Трампа (серия ударов по йеменским хуситам в марте 2025 г.), была объяснена исключительно необходимостью прекратить причинение ими многомиллиардного ущерба американской и мировой морской торговле, а также американским ВМС. О хуситских атаках на Израиль не было сказано ни слова.

Может показаться, что этой «генеральной линии» противоречит нашумевшее выступление на Мюнхенской конференции по безопасности вице-президента США Джей Ди Вэнса 14 февраля 2025 г., в котором он настойчиво говорил о демократических ценностях и укорял европейцев (а также, разумеется, администрацию президента Джо Байдена) в отступлении от них. Противоречие кажущееся, потому что речь, по сути, шла только об одной ценности – о том, что нельзя «бояться голосов, мнений и сознания вашего собственного народа» и «в страхе бежать от ваших собственных избирателей»[62]. Что это главнейшая, первая демократическая ценность, неоспоримо. Но первая – не значит единственная. Что происходит, когда именем и во имя её отвергаются все прочие элементы демократического ценностного пакета, достаточно известно. Более того, Вэнс неприкрыто использовал этот аргумент, чтобы заступиться за те европейские политические силы и партии, которые в самой же Европе, согласно результатам выборов, почти везде находятся в меньшинстве и, к слову, получают гораздо более слабую электоральную поддержку, чем Демократическая партия в Соединённых Штатах. Только поэтому их и удаётся изолировать всякого рода брандмауэрами. Что результаты таких сил постепенно растут, ничего принципиально не меняет – большинство остается большинством, меньшинство меньшинством. Между прочим, на последних перед назначением Адольфа Гитлера рейхсканцлером выборах в рейхстаг 6 ноября 1932 г. НСДАП набрала лишь 33,1 процента голосов. Ещё занимательнее, что культ меньшинств, идеологию и практики их позитивной дискриминации трампистам вроде бы положено осуждать – а тут пропагандируется нечто обратное. Если же дело в ставке на то, что с европейскими силами и партиями крайних взглядов администрации Трампа будет проще иметь дело, то преобладание прагматических соображений оказывается шито белыми нитками.

Почему всё так? Сколько ни обзывай Трампа – эгоманьяком, нарциссом, циником, болваном или ещё хлеще – к пониманию того, что он делает с американским могуществом, это не приблизит. Можно строить и более содержательные предположения – например, то, что Трамп вдохновляется примером Китая, эффективность экспансии которого прямо связана с отсутствием в ней ценностной составляющей и, соответственно, предъявляемых к партнёрам ценностно окрашенных требований. Да и неполезных для экономики войн Китай не затевает – туманных опасений много, а на горизонте хотя бы теоретически возможного ничего, кроме Тайваня да нескольких спорных островов в Южно- и Восточно-Китайском морях.

Китай могуч, и мощь его растёт. Но Китай – не империя в том смысле, в каком этот термин возник и используется в западном мире, не исключая Россию, а что-то другое.

Хотя бы потому, что Китай, в отличие от Первого Рима и всех его многочисленных реплик, не инклюзивен. Подданным, гражданином любой западной империи (да и любой исламской, кстати говоря), а также культурно «своим» для неё мог стать, становился и становится, при выполнении определённых условий и ценой определённых изменений в себе, кто угодно. Китайцем стать нельзя, и точка. Не завидует ли обременённый империей Трамп Китаю? Не считает ли он, что избавленным от имперского бремени США будет проще с Китаем конкурировать? Гипотеза имеет право на существование, тем более что Трамп явно считает инклюзивность США, да и всего Запада, зашедшей слишком далеко. Но тут начинается та самая зыбкая почва ненадёжных спекуляций, вступать на которую не хотелось. Да и какая разница, почему всё так, если всё так?

Тени будущего

Что дальше? Дальше нужно подключить ещё один, пятый контекст – уже не столько ретро-, сколько проспективный. Да, у Трампа много власти, причём не все знают или помнят, почему. Потому что республиканский институт президентства возник в США (и уже оттуда, с теми или иными модификациями, распространился по миру) как специфическая вариация монархии – не любой, конечно, а британской. Против островной модели правления американские колонисты ничего не имели, более того, считали её наилучшей – их не устраивало то приниженное место в ней, которое им отводилось. «Президент, пусть президент республики, пусть в течение ограниченного времени, представляет собой наш субститут британского монарха, не только в понимании ХХ века – как глава государства, но и в понимании XVII века – как глава правительства… Наш президент – конституционный монарх»[63]. С тех пор реально располагаемые полномочия британских монархов значительно сократились (но, между прочим, остались «дремлющие», а значит, гипотетически способные пробудиться). В Америке – наоборот, и даже расширились, нередко «явочным порядком». В силу той же исторической генеалогии особенно велика власть американских президентов во внешнеполитическом измерении, что дало основание Артуру Шлезингеру-мл. ещё полвека назад написать книгу «Имперское президентство»[64] – с подразумеваемой аллюзией на римский imperium militiae, затем развившийся в общее представление об императорском праве верховного, безусловного повелевания чем угодно.

Власти у Трампа много. А вот времени мало.

Слова Ричарда Нойштадта «в течение ограниченного времени» важны критически и круциально. Соединённые Штаты – не монархия[65]. Предложенная конгрессменом-республиканцем от Теннесси Энди Оглсом поправка к двадцать второй поправке к Конституции США, придуманная, по его собственному признанию, специально для Трампа и позволяющая кандидату в президенты баллотироваться на третий срок в том случае, если между двумя первыми его сроками имел место перерыв[66], никаких шансов быть принятой, тем более принятой вовремя, не имеет – чтобы в этом убедиться, достаточно вспомнить, насколько сложна и продолжительна сама процедура принятия конституционных поправок. Так что, перефразируя поражающий своей безграничной смелостью прогноз председателя Государственной думы Российской Федерации Вячеслава Володина[67], после Трампа точно будет не Трамп. Даже если Демократическая партия так и не выберется из той лужи, в которую сама себя усадила, и следующее президентство останется за республиканцами. Даже если президентом будет избран Вэнс – некоторые из выдающихся президентов США до того побывали вице-президентами (Джефферсон, Теодор Рузвельт), но ни одному из напарников выдающихся президентов не удавалось стать таковым самому. Джон Адамс был не Вашингтон, Эндрю Джонсон – не Авраам Линкольн, Гарри Трумэн – не Франклин Делано Рузвельт, Ричард Никсон – не Дуайт Эйзенхауэр, Линдон Джонсон – не Джон Кеннеди, Джордж Буш-старший – не Рональд Рейган. Да и Джо Байден, прямо сказать, не Барак Обама. Так же и Вэнс (если это будет он, что покамест очень гадательно) будет не Трамп. В каком именно смысле Трамп выдающийся президент, в хорошем или плохом, выяснится со временем. Но в любом смысле он неповторим. Наконец, обнаружиться, что Трамп «уже не тот», может совсем скоро. Ведь весьма значительная доля его нынешней политической силы обусловлена наличием республиканского большинства в обеих палатах Конгресса. А следующие выборы в Конгресс пройдут в ноябре 2026 г. – на кону будет стоять треть состава Сената и весь состав палаты представителей. Какого градуса достигнет к тому времени ярость, в которую Трамп каждым словом и действием приводит своих оппонентов, и насколько увеличится их общее количество, сейчас предсказать невозможно; но риски для него велики и растут с каждым днём.

Трамп сделает только то, что успеет сделать, – поэтому он так торопится сократить расходы, государственный долг, бюджетный дефицит, торговые дисбалансы и бюрократический аппарат, взбодрить экономику и военно-промышленный комплекс, вернуть вооружённым силам былую брутальность и маскулинность, придушить наркотрафик etc. Не всё у него получится – не бывает так, чтобы удавалось всё. Но что-нибудь да получится (может, и немало) – так, чтобы не удавалось вообще ничего, тоже не бывает. А потом ценностная составляющая американской империи, «изрядно ощипанная, но не побеждённая», начнёт восстанавливаться, причём независимо от того, какая партия окажется у власти. Дело вообще не в партиях, а в чём-то намного более глубоком и сущностном. Легко и быстро разделаться с ценностной составляющей нельзя – это означало бы отмену всего грандиозного проекта и переучреждение политии, то есть радикальный пересмотр (хотя не обязательно полное упразднение) наиболее фундаментальных рамок политического действия, репертуара его сценариев, легитимных поведенческих стереотипов, стратегий и тактик. Для этого, в свою очередь, понадобится уничтожить независимость судов, права штатов, оппозиционные негосударственные медиа и много чего ещё вплоть до самой Конституции. Возможно, ещё и выиграть гражданскую войну. Чтобы такое великое дело состоялось, и целого Трампа мало.

Если не рухнут небеса, империя вернётся – чтобы её развалить окончательно и бесповоротно, Трампа опять же маловато будет. Но будет она уже другой. В 1856 г. министр иностранных дел Российской империи князь Александр Горчаков в циркулярной депеше, доведённой через посольства до сведения иностранных правительств[68], констатировал: «Россию упрекают в самоизоляции и молчании перед лицом фактов, не согласующихся ни с правом, ни со справедливостью». И возразил: «Россия не сердится: Россия сосредотачивается»[69]. На самом деле Россия после поражения в Крымской войне, конечно, сердилась. Но и сосредотачивалась. И сосредоточилась. Американская империя сейчас тоже сердится (примечательно, что нынешние упреки в её адрес очень похожи на те). Но и сосредотачивается.

То, что делает с ней и её могуществом Трамп (независимо от его мотивов и степени их осознанности), можно сравнить с практикуемой атлетами «сушкой мускулов», требующей постановки на паузу участия в соревнованиях. Подобно такому атлету, сосредоточившаяся империя вновь выйдет на мировую арену – в лучшей форме, более мускулистая, с новыми амбициями. И, скорее всего, весьма разозлённая тем, что успеют натворить в её отсутствие. Так что, глядя на происходящее прямо сейчас, никому – ни противникам американской империи, ни её поклонникам – не стоит ни заламывать руки, ни ликовать. Готовиться надо. Готовиться.

Автор: Святослав Каспэ, доктор политических наук, профессор департамента политики и управления факультета социальных наук Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», главный редактор журнала «Полития»

Сноски

[1] Rubio M. Secretary-Designate Marco Rubio SFRC Confirmation Hearing Opening Remarks // United States Senate Committee on Foreign Relations. 15.01.2025. URL: https://www.foreign.senate.gov/imo/media/doc/6df93f4b-a83c-89ac-0fac-9b586715afd8/011525_Rubio_Testimony.pdf (дата обращения: 01.04.2025).

[2] А вот тут выбрать какую-то одну подтверждающую цитату в подобном духе решительно невозможно – их уже несметное множество и с каждым днём всё больше.

[3] Вам, земли древние, – кричит она, безмолвных

Губ не разжав, – жить в роскоши пустой,

А мне отдайте из глубин бездонных

Своих изгоев, люд забитый свой,

Пошлите мне отверженных, бездомных,

Я им свечу у двери золотой! (пер. Владимира Лазариса)

[4] Inaugural Address 1981 // Ronald Reagan: Presidential Library & Museum. 20.01.1981. URL: https://www.reaganlibrary.gov/archives/speech/inaugural-address-1981 (дата обращения: 01.04.2025).

[5] Statement by the President in His Address to the Nation // The White House: George W. Bush. 11.01.2001. URL: https://georgewbush-whitehouse.archives.gov/news/releases/2001/09/20010911-16.html (дата обращения: 01.04.2025).

[6] Letter from Thomas Jefferson to George Rogers Clark, 25 December 1780 // Founders Online. URL: https://founders.archives.gov/documents/Jefferson/01-04-02-0295 (дата обращения: 01.04.2025).

[7] О, как это верно! И чем дальше, тем вернее, Федералист. Политические эссе А. Гамильтона, Дж. Мэдисона и Дж. Джея. М.: Весь мир, 2000. С. 29.

[8] Всего в корпусе «Писем Федералиста» Гамильтон использовал тот же термин применительно к Союзу тринадцать раз; однажды к нему прибегнул и Джеймс Мэдисон.

[9] Hamilton A. The Defence No. II, 25 July 1795 // Founders Online. URL: https://founders.archives.gov/documents/Hamilton/01-18-02-0310 (дата обращения: 01.04.2025).

[10] Подробнее см.: Tucker R.W., Hendrickson D.C. Empire of Liberty: The Statecraft of Thomas Jefferson. N.Y., Oxford: Oxford University Press, 1990. 360 p.; Weeks W.E. Building the Continental Empire: American Expansion from the Revolution to the Civil War. Chicago: Ivan R. Dee, 1996. 189 p.; Wood G.S. Empire of Liberty: A History of the Early Republic, 1789–1815. N.Y., Oxford: Oxford University Press, 2009. 778 p.

[11] Congressional Record. 56th Congress, 1st Session, 1900. Vol. XXXIII. P. 708. Где именно в Конституции Беверидж вычитал эти слова, опять-таки будет сказано позже.

[12] Congressional Record, 1900. P. 711. Как похоже на эталонную формулировку имперской миссии и программы, данную в своё время Публием Вергилием Мароном: «Ты же, о римлянин, помни – державно народами править; / В том твои будут искусства, вводить чтоб обычаи мира, / Милость покорным давать и войною обуздывать гордых (Eneida: VI, 847–853). Сходство не случайно.

[13] Ferguson N. Colossus: The Rise and Fall of the American Empire. N.Y.: Penguin Books, 2004. P. 19.

[14] Tilly C. How Empires End. In: K. Barkey, M. von Hagen (Eds.), After Empire: Multiethnic Societies and Nation-Building. N.Y., L.: Westview Press, 1997. P. 3.

[15] Ferguson N. Op. cit. P. 3–7.

[16] Cox M. The Empire’s Back in Town: Or America’s Imperial Temptation – Again // Millennium. 2003. Vol. 32. No. 1. P. 1–29. См. также: Cox M. Empire by Denial? Debating US Power // Security Dialogue. 2004. Vol. 35. No. 2. P. 228–236.

[17] Lundestad G. Empire by Invitation? The United States and Western Europe, 1945–52 // Journal of Peace Research. 1986. Vol. 23. No. 3. P. 263–277. Позже он развил ту же линию в других ценных работах, см.: Lundestad G. Empire By Integration: The United States And European Integration, 1945–1997. Oxford, N.Y.: Oxford University Press, 1998. 200 p.; Lundestad G. The United States and Western Europe Since 1945. From Empire by Invitation to Transatlantic Drift. Oxford, N.Y.: Oxford University Press, 2003. 331 p.; Lundestad G. The Rise and Decline of the American «Empire»: Power and its Limits in Comparative Perspective. Oxford, N.Y.: Oxford University Press, 2012. 222 p.

[18] Perkins B. The Creation of a Republican Empire, 1776–1865. Cambridge, N.Y.: Cambridge University Press, 1993. 272 p.

[19] Bacevich A.J. American Empire: The Realities and Consequences of U.S. Diplomacy. Cambridge: Harvard University Press, 2002. P. 244.

[20] Имеются в виду террористы, захватившие те самые самолеты в день 9/11. Такие подробности постепенно забываются.

[21] Ignatieff M. The Burden // The New York Times. 05.01.2003. URL: https://www.nytimes.com/2003/01/05/magazine/the-american-empire-the-burden.html (дата обращения: 01.05.2025).

[22] Федералист. Указ. соч. С. 292.

[23] Именно в этой статье, в том же п. 3, во фразе «Конгресс имеет право распоряжаться принадлежащей Соединённым Штатам территорией или иной собственностью и принимать все необходимые правила и установления в отношении их; и ни одно положение настоящей Конституции не должно толковаться в ущерб каким-либо притязаниям Соединённых Штатов или какого-либо отдельного штата», Беверидж обнаружил «слова о росте, об экспансии, об империи, если угодно», весьма вольно толкуя как выражение «принадлежащей Соединённым Штатам территорией или иной собственностью», так и слово «притязания» (“claims”), более того, провозгласив фактом принадлежность США не то что Филиппин (завладение которыми и стало поводом для его пламенной речи), но и самого Тихого океана: «Тихий океан наш» (Congressional Record, 1900. P. 704). Риторическое воспаление в духе гоголевского Ноздрева («всё, что ни видишь по эту сторону, всё это моё, и даже по ту сторону, весь этот лес, который вон синеет, и всё, что за лесом, всё моё») способно завести далеко, и Трамп тут далеко не первопроходец.

[24] Термин «субъект» используется в этом смысле только в России, причём по довольно забавным причинам. Подробнее см.: Каспэ С.И. Против автономного субъекта: как нельзя и как можно исправить политическую форму // Полития. 2015. No. 3. С. 16–17.

[25] А до неё СССР – если считать его подлинной, не фиктивной федерацией. Что, учитывая фактическое всевластие коммунистической партии, трудно. Но подлинной империей, для нужд которой (псевдо)федеративный дизайн отлично подошёл, его можно считать с гораздо бóльшими основаниями.

[26] Спустя восемь лет, в 1795 г., Иммануил Кант воспроизвёл ту же норму в трактате «К вечному миру» (см.: Кант И. К вечному миру / И. Кант // Собрание сочинений в восьми томах. Т. 7. М.: Чоро, 1994. С. 5–56.) как conditio sine qua non своего проекта идеальной федерации, и она действительно стала таковой почти во всех не идеальных, зато реальных федерациях. Впрочем, Малайзия и Объединённые Арабские Эмираты без неё обходятся, и ничего – неплохо себя чувствуют. В кантовском проекте был ещё один любопытный нюанс, о котором будет сказано в другом примечании.

[27] President James Monroe’s Seventh Annual Message to Congress, December 2, 1823 // The Miller Center’s Governing Council. URL: https://millercenter.org/the-presidency/presidential-speeches/december-2-1823-seventh-annual-message-monroe-doctrine (дата обращения: 01.05.2025). Разные версии относительно того, где именно проходит граница полушарий, существуют до сих пор. Если проводить её, как чаще всего поступают географы, по Гринвичскому меридиану, то к западу от него оказывается почти вся Великобритания, вся Ирландия, часть Франции, вся Португалия и почти вся Испания. Как виделась эта граница самому Монро, доподлинно неизвестно; но наверняка как-то не так.

[28] Schectman J., Volz D. CIA Offers Buyout to Entire Workforce as Part of Trump Makeover // The Wall Street Journal. 04.02.2025. URL: https://www.wsj.com/politics/national-security/the-cia-is-about-to-get-a-trump-makeover-16fc0cbf?mod=hp_lead_pos4 (дата обращения: 01.04.2025).

[29] Trump Says U.S. Will Take Over Gaza Strip // Reuters. 05.02.2025. URL: https://www.reuters.com/world/trump-says-us-will-take-over-gaza-strip-2025-02-05/ (дата обращения: 01.04.2025).

[30] Филиппов А.Ф. Наблюдатель империи (Империя как социологическое понятие и политическая проблема) // Вопросы социологии. 1992. Т. 1. No. 1. С. 105.

[31] Perkins B. Op. cit. P. 7.

[32] Цит. по: Pagden A. Lords of All the World. Ideologies of Empire in Spain, Britain and France, c. 1500 – c. 1800. New Haven, L.: Yale University Press. P. 195.

[33] Bomboy S. Five “Unusual” Amendments That Never Made It into the Constitution // National Constitution Center. 23.02.2018. URL: https://constitutioncenter.org/blog/five-unusual-amendments-that-never-made-it-into-the-constitution (дата обращения: 01.04.2025). Текст поправки ещё до внесения был опубликован здесь: Cowdon J.S. Pantocracy; Or, The Reign of Justice. Princeton: Princeton University Press, 1892. P. 51. За сообщение об этом замечательном во всех отношениях факте я благодарю моего тринадцатилетнего сына Якова Каспэ.

[34] Между прочим, ещё одним conditio sine qua non грезившейся Канту федерации республик и, соответственно, вечного мира был как раз её всемирный характер. См.: Кант И. Указ. соч.

[35] President Carter’s Address to the University of Notre Dame, May 22, 1977 // The Miller Center’s Governing Council. URL: https://millercenter.org/the-presidency/presidential-speeches/may-22-1977-university-notre-dame-commencement (дата обращения: 01.04.2025).

[36] О полезности различения в анализе имперской структуры и динамики категорий «центра» и «ядра» см.: Каспэ С.И. Теоретические заметки о структуре и динамике империй // Мировая экономика и международные отношения. 2022. Т. 66. No. 11. С. 115–125.

[37] Подобно тому, как Римская империя не сводилась ни к городу Риму, ни к Италии, ни даже к Средиземноморью (Британия, Германия, Армения… вплоть до островов Фарасан в южной части Красного моря и, по некоторым предположениям, торговой фактории Арикамеду на юго-востоке Индии).

[38] Colombani J.-M. Nous sommes tous Américains // Le Monde. 11.01.2001. URL: https://www.lemonde.fr/idees/article/2011/09/09/nous-sommes-tous-americains_1569503_3232.html (дата обращения: 01.05.2025).

[39] «В американской федеральной теории… отсутствует понятие государства как такового. Политически полновластный народ (как правило, о нём говорят как о политически полновластном волей Божьей) учреждает всевозможные правительства и передаёт им столько власти, сколько считает нужным. Ни одно правительство не является полностью суверенным, оно обладает только теми полномочиями, которые делегированы ему суверенным народом, и потому возможно одновременное существование – рядом друг с другом – нескольких правительств сразу» (Elazar D. International and Comparative Federalism // Political Science and Politics. 1993. Vol. 26. No. 2. P. 192). Более того, и именно поэтому, «нет никакой верховной власти; любая власть оспариваема» (Ostrom V. The Meaning of American Federalism: Constituting a Self-Governing Society. San Francisco: ICS Press, 1994. P. 254).

[40] Deth J.W. van, Scarbrough E. The Concept of Values. In: J.W. van Deth, E. Scarbrough (Eds.), The Impact of Values. Oxford: Oxford University Press, 1998. P. 22.

[41] Parsons T. The Social System. L.: Routledge, 2005. P. 26.

[42] Правда, таковой она стала лишь в ХХ веке, послужив источником вдохновения для президентов Джона Кеннеди и Рональда Рейгана, причём для последнего неоднократно. Справедливости ради нужно отметить, что Уинтропа вспомнил и Трамп – в своей речи на Национальном молитвенном завтраке National Prayer Breakfast 6 февраля 2025 г. (см.: President Donald Trump’s Inaugural Address // The White House. 20.01.2025. URL: https://www.whitehouse.gov/remarks/2025/01/the-inaugural-address (дата обращения: 01.05.2025)). Той же справедливости ради нужно добавить, что из этого на редкость бессвязного и бессодержательного выступления можно понять лишь то, что веру в Бога Трамп всячески одобряет и «глубоко в душе каждого патриота находится то знание, что у Бога есть для Америки специальный план и великая миссия» – но не то, в чём, собственно, этот план и эта миссия состоят.

[43] Уинтроп дословно цитировал ветхозаветную книгу пророка Михея (6:8).

[44] Цит. по адаптированному переложению на современный английский язык: Winthrop J. A Model of Christian Charity (1630) // Gilder Lehrman Institute of American History. URL: https://www.gilderlehrman.org/sites/default/files/inline-pdfs/A%20Model%20of%20Christian%20Charity_Full%20Text.pdf (дата обращения: 01.04.2025). Оригинальный текст см. здесь: Winthrop J. A Modell of Christian Charity (1630) // Massachusetts Historical Society. URL: https://www.masshist.org/publications/winthrop/index.php/view/PWF02d270 (дата обращения: 01.04.2025).

[45] См.: Weir D. The Origins of the Federal Theology in Sixteenth-Century Reformation Thought. Oxford: Clarendon Press, 1990. 244 p.; Kendall W., Carey G. The Basic Symbols of the American Political Tradition. Washington: Catholic University of America, 1995. 168 p.; Moots G.A. Politics Reformed: The Anglo-American Legacy of Covenant Theology. Columbia: University of Missouri Press, 2010. 240 p.

[46] Elazar D. Covenant & Constitutionalism: The Great Frontier and the Matrix of Federal Democracy. The Covenant Tradition in Politics. Vol. III. New Brunswick: Transaction Publishers, 1998. P. 16.

[47] Ibid. P. 5.

[48] См.: Merk F. Manifest Destiny and Mission in American History: A Reinterpretation. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1995. 278 p.; Stephanson A. Manifest Destiny: American Expansion and the Empire of Right. N.Y.: Hill and Wang, 1995. 144 p.

[49] O’Sullivan J. Annexation // United States Magazine and Democratic Review. 1845. Vol. 17. No. 35. P. 6.

[50] O’Sullivan J. Territorial Aggrandizement // United States Magazine and Democratic Review. 1845. Vol. 17. No. 38. P. 247.

[51] Congressional Globe, 1845. Vol. 14. Twenty-Eighth Congress, Second Session // UNT Digital Library. P. 43. URL: https://digital.library.unt.edu/ark:/67531/metapth2366 (дата обращения: 01.04.2025).

[52] President Theodore Roosevelt’s Fourth Annual Message to Congress, December 6, 1904 // The Miller Center’s Governing Council. URL: https://millercenter.org/the-presidency/presidential-speeches/december-6-1904-fourth-annual-message (дата обращения: 01.04.2025).

[53] Nye J.S. The Paradox of American Power: Why the World’s Only Superpower Can’t Go It Alone. Oxford; N.Y.: Oxford University Press, 2002. P. 141.

[54] Ferguson N. Op. cit. P. 20.

[55] Williams W.A. The President and His Critics // The Nation. 1963. No. 196. P. 227.

[56] Williams W.A. A Natural History of the American Empire // Canadian Dimension. 1967. No. 4. P. 12.

[57] Williams W.A. America Confronts a Revolutionary World, 1776–1976. N.Y.: William Morrow & Co, 1976. P. 43.

[58] Williams W.A. Empire as a Way of Life. N.Y.: Oxford University Press, 1980. P. 170. Сам он, будучи крайне левым, относился к тому, что описывал, с резким неодобрением. Но какая разница, если диагноз точен и обоснован? Так и Карл Маркс «ужасы» и «язвы» капитализма совсем не выдумал. А для цитированного выше правоконсервативного исследователя американского империализма Эндрю Бейсевича острые наблюдения Уильямса стали чуть ли не главным источником вдохновения.

[59] Даниил 5:27.

[60] Чего не делал никто из его предшественников, даже считающийся самым рьяным поборником этой доктрины президент (с 1845 по 1849 г.) Джеймс Полк. При нём к территории США добавились штаты Аризона, Юта, Невада, Калифорния, Орегон, Айдахо, Вашингтон, б?льшая часть Нью-Мексико, а также некоторые фрагменты Вайоминга, Монтаны и Колорадо – весьма убедительная манифестация «Явного Предназначения».

[61] President Donald Trump’s Inaugural Address // The White House. 20.01.2025. URL: https://www.whitehouse.gov/remarks/2025/01/the-inaugural-address (дата обращения: 01.05.2025).

[62] JD Vance’s Full Speech on the Fall of Europe // The Spectator. 14.02.2025. URL: https://www.spectator.co.uk/article/jd-vance-what-i-worry-about-is-the-threat-from-within/?fbclid=IwY2xjawIc9_ZleHRuA2FlbQIxMAABHXyq8U76RljcylXAf-9Aj66q2zI7OpAnfuyf9mjrBirRE0sHQmMo08MwpA_aem_LHHlxIzVQJdM_L8cHCPnzA (дата обращения: 01.04.2025).

[63] Neustadt R. Presidential Power and the Modern Presidents: The Politics of Leadership from Roosevelt to Reagan. N.Y.: Free Press, 1990. P. 10.

[64] Schlesinger A.M. The Imperial Presidency. Boston: Houghton Mifflin, 1973. 505 p.

[65] Хотя интересно было бы пофантазировать о том, что было бы, отнесись Джордж Вашингтон более благосклонно к идее установления королевской власти (с прозрачным намёком на то, что он и мог бы стать идеальным претендентом на корону), высказанной ему в 1782 г. полковником Льюисом Никола (см.: Fitzpatrick J.C. (Ed.) The Writings of George Washington, from the Original Sources, 1745–1799. Vol. XXIV. Washington: Government Printing Office, 1938. P. 272–273). Но интерес этот сугубо досужий.

[66] Rep. Ogles Proposes Amending the 22nd Amendment to Allow Trump to Serve a Third Term // Congressman Andy Ogles. 23.01.2025. URL: https://ogles.house.gov/media/press-releases/rep-ogles-proposes-amending-22nd-amendment-allow-trump-serve-third-term (дата обращения: 01.04.2025).

[67] «После Путина будет Путин»: эксклюзивное интервью Вячеслава Володина // Газета.ru. 18.06.2020. URL: https://www.gazeta.ru/politics/2020/06/18_a_13121443.shtml (дата обращения: 01.04.2025).

[68] Документ, известный в России, не раз цитированный президентом Владимиром Путиным, но почти совершенно забытый за её пределами. И напрасно.

[69] Циркулярная депеша в Российско-императорские миссии, 21 августа 1856 года. В кн.: Сборник, изданный в память двадцатипятилетия управления Министерством иностранных дел государственного канцлера светлейшего князя Александра Михайловича Горчакова, 1856–1881. СПб.: Тип. 2 Отд-ния Собств. е. и. в. канцелярии, 1881. С. 125.

США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 мая 2025 > № 4783084 Святослав Каспэ

Es schwindelt. Перекройка мира как MAGA-проект

Дмитрий Ефременко

Доктор политических наук, профессор департамента зарубежного регионоведения факультета мировой политики и мировой экономики Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

Для цитирования:

Ефременко Д.В. Es schwindelt. Перекройка мира как MAGA-проект // Россия в глобальной политике. 2025. Т. 23. № 3. С. 58–77.

В одну из ноябрьских ночей 1917 г. в небольшой, практически лишённой мебели комнате бывшего петроградского привилегированного учебного заведения для девушек на полу лежали и взволнованно беседовали друг с другом два человека средних лет. Для них это была уже не первая бессонная ночь, но заснуть всё равно не получалось. Им, вчерашним изгоям, падала в руки власть над крупнейшей в мире державой, и они были готовы воспользоваться этой властью, чтобы сделать ещё более высокую ставку – ставку на мировую революцию.

Но предоставим слово одному из них, Льву Троцкому: «Должно быть, это было на другое утро, отделённое бессонной ночью от предшествовавшего дня. У Владимира Ильича вид был усталый. Улыбаясь, он сказал: “Слишком резкий переход от подполья и переверзевщины[1] – к власти. Es schwindelt (кружится голова)”, – прибавил он почему-то по-немецки и сделал вращательное движение рукой возле головы»[2].

Сегодня, в новый век и в новую эпоху, революционные перемены продвигают совсем другие люди. Один – по должности – считается самым могущественным человеком на Земле, второй – в силу собственного предпринимательского таланта – возглавляет список богатейших людей планеты. Неизвестно, испытывает ли кто-то из них головокружение, но едва ли Дональду Трампу или Илону Маску приходится отдыхать на полу. Зато голова идёт кругом у множества политиков, бизнесменов, экспертов, которые ещё вчера демонстрировали уверенность в собственном понимании и даже контроле глобальных трендов. На деле происходит то, что четыре года назад считалось возможным, но очень маловероятным. После поражения на выборах 2020 г., неудачи с юридическим оспариванием их итогов, захвата Капитолия сторонниками 45-го президента США и развёртывания судебных преследований как участников беспорядков в Вашингтоне, так и самого Трампа, казалось, что он повержен и вряд ли сумеет подняться вновь. Представители самых разных взглядов и школ мысли последовательно выдвигали в отношении Трампа три гипотезы:

погрязнув в судебных разбирательствах, он не сможет принять участия в новых президентских выборах;

будучи выдвинут кандидатом на новый срок, Трамп не сумеет выиграть выборы у инкумбента или другого кандидата от Демократической партии;

второе его президентство окажется не более эффективным, чем первое, первоначальный порыв снова будет погашен «глубинным государством», а вероятной эпитафией Трампу и трампизму станет прилёт очередного «чёрного лебедя», наподобие пандемии COVID-19.

Трамп и его обновлённая команда успешно опровергли первые две гипотезы; третью они также пытаются опровергнуть изо всех сил. Почему же для Трампа и его команды ставки так высоки? Вероятно, ответ на этот вопрос станет ключом к пониманию того, что созданная за неполные сто дней Трампа 2.0 глобальная неопределённость, будучи производной от внутриполитических задач 47-го президента США, может служить прикрытием квантового скачка в системе международных отношений и мировой экономике.

Миссия второго срока

Успешное опровержение первых двух гипотез стало возможным благодаря тому, что Дональд Трамп сумел сформировать эффективную коалицию, нацеленную как на электоральную победу, так и на достижение решающего успеха вне рамок электоральной демократии. Он сохранил и упрочил контроль над Республиканской партией. Более тридцати лет, со времён «Контракта с Америкой» Ньюта Гингрича, республиканцы всё дальше отходят от позиций правого центра[3], оставив (не без вклада сдвигающихся в другую часть политического спектра демократов) понятие «двухпартийный консенсус» далеко в прошлом. «Великая старая партия» (GOP) сохраняла различные течения, в частности, либертарианское крыло и неоконов, но Трамп после 2016 г., делая ставку на ещё большее усугубление поляризации американского общества, продвигал новую повестку. Вынужденный опираться во время первого срока на партийных ветеранов времён Рейгана и двух Бушей, в числе которых имелось совсем немного его твёрдых сторонников, Трамп начал формировать новую генерацию республиканцев «под себя». Это была уже другая когорта, не имеющая, в отличие от неоконов и либертарианцев, генетической связи с либерализмом. И не так уж важно, что некоторые представители новой когорты, в частности, нынешний вице-президент Джей Ди Вэнс, во время выборов 2016 г. позиционировали себя как Never Trumpers («Только не Трамп»). В течение первой каденции Трампа и в начале байденовского президентства они шли вслед более широкому движению, не ограничивающемуся старым республиканским истеблишментом. Идейная эволюция или притяжение власти (чаще и то, и другое) приводили их к Трампу. Тот же Вэнс, выдвигаясь в 2022 г. в сенаторы от родного штата Огайо и уже имея общеамериканскую известность как автор «Элегии Хиллбилли», сумел добиться решающего перевеса, только съездив в Мар-а-Лаго и получив прямую поддержку тамошнего хозяина (важная деталь: договориться об этой встрече Вэнсу удалось благодаря помощи миллиардера Петера Тиля, основателя платёжной системы PayPal).

Хотя к выборам 2024 г. Дональд Трамп в основном взял под контроль партийный аппарат, трампистское перерождение «Великой старой партии» происходит потому, что ни одна из республиканских фракций не может идти поперёк популистского течения. А новое поколение популистов внутри самой республиканской партии (за ними также закрепилось название постлибералы) придаёт MAGA-движению большую идейную оформленность и респектабельность. Широкое популистское движение, символом которого стал Трамп, в основном представляет собой контркультуру, направленную против либеральной политики и леволиберальной (воукистской) идеологической индоктринации. А постлибералы внутри Республиканской партии становятся ядром контрэлиты, которая готовилась взять бразды правления из рук групп элиты, сформировавшихся в периоды правления Билла Клинтона, Барака Обамы и Джо Байдена[4].

Антиэлитарная направленность постлиберализма имеет принципиальное значение, поскольку его адепты возлагают именно на прогрессистские элиты основную ответственность за превращение либерального проекта эпохи Просвещения в идейную, но в конечном счёте – и политическую диктатуру меньшинства, навязывающего обществам тотальный нравственный релятивизм и тем самым ведущего их к безысходному упадку[5]. Основным представителем этого мировоззрения в США является Патрик Денин[6], но оно восходит к критике либерального проекта Просвещения Луи де Бональдом[7] и Хуаном Доносо Кортесом[8].

Неприятие постлибералами прогрессистских элит идёт намного дальше риторики и практических действий Трампа во время его первой каденции. Хотя трудно заподозрить, что сам президент глубоко погружается в философские дискуссии о свободе и нравственности, у него достаточно оснований увязывать свою неудачу на выборах 2020 г. и остроту политической борьбы последующих лет с тем, что во время первого президентства так и не удалось «осушить вашингтонское болото». Значимые для Трампа соображения политической мести могут сочетаться с пониманием, что общий итог двух президентских сроков критически зависит от способности радикально ослабить, маргинализировать леволиберальные элиты, нанести мощный удар по их транснациональным сетевым структурам и институциям, где они традиционно доминируют.

Формирующийся таким образом симбиоз идейных установок постлиберализма, политической прагматики и жажды отмщения опирается на мощную традицию популистской джексонианской демократии[9]. В русле этой традиции борьба с леволиберальными элитами видится как противостояние концентрации власти любой группой или силой, не имеющей надлежащей демократической легитимности. Но в ходе противостояния становится возможным резкое усиление власти легитимного президента – то, что Артур Шлезингер-младший называл «имперским президентством»[10]. На это была направлена и надолго утвердившаяся со времён Эндрю Джексона патронажная система (spoils system), предполагавшая расстановку победителем выборов своих политических назначенцев на множество постов в административной иерархии[11]. Фактически за возрождение патронажной системы высказывались вице-президент Вэнс и другие постлибералы, призывая к глубоким кадровым чисткам в федеральных ведомствах для избавления от сторонников Демократической партии, которые будут вести дело к провалу программы MAGA. По сути, это работа, за которую взялся Илон Маск в качестве главы Департамента эффективности правительства (DOGE).

Но Маск – особая тема. Несмотря на уникальность тщательно формируемой вокруг него легенды, продолжающей длинный ряд легенд о мультимиллионерах прошлых эпох – Рокфеллерах, Генри Форде, Говарде Хьюзе и других, Маск выступает фронтменом ещё одной части победной коалиции Дональда Трампа – суперэлиты Big Tech’а. У неё есть не только мощнейшая ресурсная база, но и особые повестка и цели, лишь частично совпадающие с повесткой и целями всей трампистской коалиции.

В отличие от постлиберализма, их идеологические установки имеют генетическую связь с либертарианством.

Свобода в их версии несовместима не только с равенством, но – по крайней мере, в трактовке Петера Тиля –­ и с демократией. Само название этого идейного течения ещё окончательно не устоялось, но из самоназваний на слуху два – «Тёмное Просвещение» (Ник Ланд[12]) и «Неореакционное движение», NRx (Кёртис Ярвин[13]). А поскольку критика демократии замешана у представителей NRx на техновизионерстве, оппоненты без особых колебаний вешают на них ярлык «технофашистов»[14]. По сути, речь о том, что новейшие технологические возможности (они же – вызовы) демаскируют дисфункцию демократии, принципов эгалитаризма и разделения властей, и получается, что более адекватной моделью социального и политического управления неизбежно окажется одна из версий авторитаризма и корпоративизма. Головокружительный (опять es schwindelt!) прогресс искусственного интеллекта и его ожидаемая конвергенция с другими прорывными технологиями не просто требуют глубокой политической реорганизации – они, в сущности, задают совсем другой политический ритм, не связанный с электоральными циклами. Тот же блогер Кёртис Ярвин ещё перед началом первого президентского срока Трампа призывал к тотальной чистке государственных служащих и к их замене на компетентных лоялистов, за чем должно последовать установление унитарного контроля над судами, прессой, университетами и т.д.

Реализует ли Маск именно программу Ярвина? Нельзя сказать с уверенностью, но его видение точно распространяется значительно дальше промежуточных выборов в Конгресс 2026 г. и президентских выборов-2028. По всей видимости, оно сфокусировано на точке, предположительно достижимой в пределах жизни одного поколения, когда прогресс и конвергенция нескольких ключевых технологий приведут к необратимым социальным переменам, создав неизвестные прежде иерархии и модели господства. Подготовку к подобной трансформации человек, подобный Маску, может мыслить практическим образом в качестве задачи, для решения которой требуется преобразование системы управления, кадровая революция, небывалая концентрация ресурсов даже вопреки правам частной собственности, прерогативам штатов или национальным суверенитетам.

Таким образом, сформировавшаяся вокруг Трампа 2.0 коалиция достаточно разнородна, что не мешает ей сохранять целостность, по крайней мере, на протяжении первых ста дней после инаугурации 47-го президента США. И сам факт, что у Трампа это второй и последний президентский срок (хотя он и говорит о возможности переизбрания), предопределяет многое в стратегии и тактике администрации. Здесь как раз электоральное расписание очень важно.

Декларируемые и недекларируемые цели Трампа 2.0 радикально масштабнее целей любого «среднестатистического» американского президентства, но решающего прорыва и необратимости трансформаций нужно добиться не за восемь лет и даже не за четыре года, а примерно за двадцать месяцев.

Сетевые структуры леволиберальных элит – самый мощный и ресурсно обеспеченный противник MAGA-проекта. Успех миссии второго срока Трампа зависит от того, удастся ли быстро и радикально ослабить их позиции. Внутреннее измерение традиционно приоритетно для американской политической борьбы, но в данном случае оппоненты администрации и сложившейся вокруг неё коалиции отчасти оказываются транснациональными акторами, соответственно, противостояние выносится за пределы страны и обретает глобальное измерение. Элиты, достигшие огромного могущества на пике глобализации, меньше укоренены в пределах какого-либо национального государства (включая и США), их основным ресурсом влияния являются транснациональные потоки капитала. Соответственно, они по определению находятся в жесточайшей оппозиции политическим силам, которые выступают за возрождение национального суверенитета.

Противостояние леволиберальным силам на международной арене предполагает борьбу с институтами, на которые они опираются, соответствующими идеологическими установками и ограничениями. В сущности, вся идеология либерального интернационализма и воплощающие её институциональные структуры мирового «порядка, основанного на правилах» из оплота американского глобального доминирования начинают видеться при Трампе 2.0 в качестве бессмысленной ноши, мешающей расправить плечи американскому атланту. Под это понимание и вытекающую из него новую стратегию действий требовалось подвести концептуальную базу, апеллируя не только к интересам, но и к ценностям. С этой задачей справился вице-президент Джей Ди Вэнс.

Вэнс в Мюнхене[15]

На первый взгляд назначение вице-президента Вэнса главой американской делегации на Мюнхенской конференции по безопасности 2025 г. должно было подтвердить, что в Белом доме по-прежнему придают большое значение трансатлантическим отношениям. Дополнительным аргументом в пользу кандидатуры Вэнса было и его участие в работе предыдущей, 60-й Мюнхенской конференции. Уже тогда искушённые обозреватели рассматривали Вэнса как реального претендента на партнёрство с Дональдом Трампом в президентской гонке и глашатая новой внешнеполитической философии республиканцев[16].

Союзники напряжённо ожидали выступления Вэнса, потому что были дезориентированы серией первых практических решений и словесных интервенций администрации 47-го президента США. Но самый сильный эффект имел полуторачасовой телефонный разговор президентов Соединённых Штатов и России, а также комплиментарные комментарии к нему Дональда Трампа. На этом фоне высказывались предположения, что Вэнс предъявит жёсткие требования к союзникам относительно более чем двукратного увеличения военных расходов, восприятия ими основной части ответственности за усиление Североатлантического альянса на его северо-восточных рубежах и в целом за дальнейшие усилия, направленные на военно-политическое «сдерживание» России, а также более активный вклад европейцев в противостояние Китаю. Предполагалось также, что все выступления американских официальных лиц будут выдержаны в духе транзакционного подхода в международной политике.

Опровергнув эти ожидания, Джей Ди Вэнс произнёс шокирующую речь, которую принялись сравнивать с мюнхенской речью Владимира Путина 2007 года[17]. Для евроатлантических элит выступление Вэнса, возможно, оказалось более драматическим. Путин и в 2007 г. воспринимался как внешний актор, лидер страны, пытавшейся некоторое время после распада СССР интегрироваться в евроатлантическое сообщество, но к моменту проведения 43-й Мюнхенской конференции сделавшей выбор в пользу сохранения полноты суверенитета и автономии на международной арене.

Речь Вэнса стала вызовом, брошенным изнутри, не с периферии западного мира, а из самого его центра. Вэнс оспаривал правоту своей аудитории не по вопросам денег или власти, а по проблемам ценностей и демократии.

Оратор сделал ход на опережение, ведь риторической доминантой конференции должен был стать призыв к защите общих ценностей Запада и демократии перед лицом «российской агрессии против Украины» и стремления Пекина к «глобальному доминированию». Для руководства ЕС и лидеров ведущих европейских стран НАТО апелляция к общим ценностям была чем-то вроде первой линии обороны всей прежней стратегии Запада в отношении Украины и ведущейся руками ВСУ войны с Россией. Своей 22-минутной речью Вэнс фактически сделал бессмысленными дальнейшие попытки удержать эту линию обороны.

Существенно, что Вэнс, часто употреблявший местоимение «мы», постарался сохранить видимость единства Запада (не вдаваясь в подробности его культурных или политико-экономических оснований). Но тем более контрастным и шокирующим для аудитории в отеле Bayerisher Hof оказался основной тезис вице-президента: «Угроза, которая беспокоит меня в отношении Европы, – это не Россия, не Китай и не какой-либо другой внешний актор. Меня беспокоит угроза изнутри. Европа отошла от своих фундаментальных ценностей – тех, что роднят её с Соединёнными Штатами Америки… У Европы сейчас много проблем, но тот кризис, в котором все мы оказались, – дело наших собственных рук. Америка не сможет вам помочь, если вы бежите в страхе от своих избирателей. Раз на то пошло, сегодня нет ничего, что вы могли бы сделать для американского народа – народа, что избрал меня и Дональда Трампа. Европе нужна демократическая воля, чтобы добиться чего-то стоящего в ближайшие годы»[18].

Из этого тезиса вытекали следующие выводы.

Кризис демократии и ценностей поразил весь западный мир. Но Америка, опираясь на волеизъявление избирателей, сделала важнейший шаг к выходу из него, вновь избрав президентом Дональда Трампа. Белый дом ныне сконцентрирован на решении комплекса проблем, многие из которых созданы предыдущей демократической администрацией Джо Байдена. На этом фоне положение Европы выглядит гораздо более тяжёлым. Она сталкивается с неправомочной концентрацией власти на наднациональном уровне, не подкреплённой волеизъявлением народа. На уровне структур Европейского союза фактически вводятся цензурные ограничения в массмедиа и социальных сетях. Еврокомиссары не только позволяют себе высказывать недовольство итогами выборов в отдельных странах, но и подталкивают национальные правительства и судебные органы к пересмотру их результатов, как это произошло в Румынии. Институты ЕС и большинство национальных правительств, вопреки мнению избирателей, открыли шлюзы бесконтрольной миграции. Попытки граждан высказываться против зачастую наталкиваются на полицейские и судебные преследования. И даже в стенах отеля Bayerisher Hof организаторы конференции по безопасности лишили возможности высказаться представителей популистских левых и правых политических сил. Оборотной стороной репрессивной политики оказывается неверие европейских политических элит в силу демократических институтов и опасения действительно свободного волеизъявления.

Америка готова вместе с Европой решать вопросы безопасности и будет приветствовать, если европейцы возьмут на себя значительно большую часть ответственности и издержек. Но принципиальным остаётся вопрос: от кого или чего необходимо защищаться? О какой безопасности в принципе может идти речь, если власти опасаются голосов, мнений и проявлений свободы совести своих граждан? Удовлетворительным может быть одно решение – перестать бояться. В Вашингтоне теперь «новый шериф», который будет действовать обратно тому, как поступала или предполагала действовать байденовская администрация. Надо лишь помочь новому шерифу и перестать испытывать страх перед волей европейских избирателей, для которых, по всей видимости, всё более привлекательной альтернативой станут единомышленники Трампа на европейском континенте.

Как отметил французский политический аналитик Венсан Эрвуэ, «в феврале 2025 г. в Мюнхене Европа, её иллюзии могущества и моральное высокомерие были разбиты в пух и прах»[19]. В этой констатации, однако, есть существенная неточность, заключающаяся в отождествлении Европы с наднациональной политической элитой, её интересами, политической повесткой и нарративами. Возможно, именно на Мюнхенской конференции по безопасности наиболее явно обнаружила себя сильнейшая связь тех элит, с которыми Трамп ведёт опасную борьбу в Соединённых Штатах, с элитами ЕС и находящимися в их руках институциональными механизмами. Ещё во время первого президентства Трамп имел возможность неоднократно убедиться, что могущество элит в высокой степени обусловлено их транснациональным характером.

Для Дональда Трампа противостояние европейскому флангу приобретает личностный характер, что в его случае является очень мощной мотивацией.

В Европе на уровне национальных государств ресурсом подпитки этих элит являются партии политического мейнстрима[20], как правило, включающего умеренных консерваторов, либералов, социал-демократов и зелёных. Соответственно, администрация Трампа нанесла в Мюнхене мощный удар в ахиллесову пяту европейского политического мейнстрима, характерными чертами которого являются прогрессирующий отрыв элит от избирателей, утрата способности поддерживать классическую модель функционирования демократических институтов, стирание межпартийных различий (особенно на уровне государственного управления) и общее нарастание кризиса легитимности партийно-политических систем[21]. Кажущимся выходом из экзистенциального кризиса была передача всё большего объёма властных полномочий структурам наднационального управления, не имеющим демократической легитимности. Именно поэтому призыв вице-президента Вэнса к полномасштабной реализации демократических устремлений европейских избирателей прочитывался как вызов и для еврократии, и для сил политического мейнстрима национальных государств.

Мюнхенская речь Джей Ди Вэнса не была антиевропейской, но фактически вице-президент США призвал к переформатированию политического ландшафта ЕС при помощи сил, для которых ориентиром служит принцип «Европа отечеств». Встреча Вэнса с кандидатом на пост канцлера ФРГ от партии «Альтернатива для Германии» (АДГ) Алисой Вайдель, состоявшаяся во время проведения конференции по безопасности, подтвердила намерение администрации Трампа активно способствовать укреплению позиций евроскептиков и правых популистов в странах ЕС. Помимо прочего, встреча Вэнса с Вайдель стала бесспорным доказательством того, что активная агитация Илона Маска в пользу АДГ, являвшаяся очевидным вмешательством в предвыборную кампанию в Германии, не была частной инициативой. Одновременно отказ Вэнса от встречи с канцлером Германии Олафом Шольцем, возглавлявшим предвыборный список СДПГ, стал проявлением неуважения к действующему политическому руководству страны, где проходила конференция. Данный демарш ещё больше акцентировал симпатии и антипатии новой американской администрации. В то же время вице-президент США провёл встречу с Фридрихом Мерцем, кандидатом от ХДС, имевшим наибольшие шансы возглавить немецкое правительство по итогам выборов 23 февраля 2025 года.

Председатель Мюнхенской конференции Кристоф Хойсген (в прошлом советник канцлера Ангелы Меркель по внешнеполитическим вопросам) назвал речь Джей Ди Вэнса «страшным сном Европы», но, охваченный эмоциями, не смог завершить итоговое выступление и покинул трибуну в слезах. Очевидно, это был тот ошеломивший европейских союзников эффект (es schwindelt), на который и рассчитывала администрация Трампа. Иллюзиям о нерушимом единстве евроатлантического сообщества и его сплочённости на основе общих демократических ценностей положен конец. В феврале 2025 г. дело ограничилось политической риторикой, но в данном случае слова значили не меньше дел. Вэнс сломал прежние дискурсивные фреймы и табу евроатлантизма, внёс вслед за Трампом свой вклад в создание глобальной геополитической неопределённости, стирание границ между представлениями о возможном и невозможном в мировой политике второй четверти XXI века.

От союзов к сделкам

Спустя две недели после мюнхенской речи Вэнса феерический скандал разразился в Овальном кабинете Белого дома, в результате которого делегация киевского режима во главе с Владимиром Зеленским была изгнана из резиденции американского президента. Можно гадать, что это было: спонтанная перепалка людей, психологически настроенных на конфронтацию, или изначально срежиссированный спектакль. Противники администрации Трампа склоняются к последней гипотезе, отмечая активную роль в этом скандале вице-президента Вэнса, не только жёстко оппонировавшего Зеленскому, но и указавшего на активную роль киевского визитёра в поддержке избирательной кампании Камалы Харрис. По утверждению корреспондента британской газеты The Guardian в Вашингтоне Эндрю Рота, «вице-президент США втихомолку собирает внешнеполитическую команду с глубоко скептическим взглядом на ценность Киева как будущего союзника»[22]. Рот считает, что администрация Трампа сознательно искала предлог, чтобы разрушить американо-украинские отношения, и что Вэнс, вероятно, был тем, кто спланировал крушение этого поезда, понимая, что следом за ним последует и глубокий кризис евроатлантического сообщества.

Данную версию стоит принимать во внимание, поскольку, похоже, против Вэнса формируется информационный фронт, а инициаторы этой кампании очень серьёзно оценивают потенциал вице-президента и его возможную роль не только как вероятного преемника Трампа, но и как деятеля, способного обеспечить дальнейшее существование трампизма после 2028 года. Сейчас принципиально важными представляются ближайшие последствия презентации внешней политики администрации 47-го президента США на Мюнхенской конференции и её практического осуществления в отношении военного противоборства России и киевского режима. Вашингтон в считанные недели из главного спонсора вой­ны и оплота всей антироссийской коалиции превратился в посредника, оттеснив всех прежних претендентов на роль миротворца. Самое главное, что это посредничество принято Москвой, и там не ставят под сомнение заинтересованность администрации Трампа в остановке боевых действий. Трамп уже добился, что их продолжение теперь воспринимается как «война европейцев» (ЕС и Великобритании), хотя, если он и его команда переговорщиков допустят серьёзные ошибки, «украинская война» и связанный с ней груз ответственности и издержек, подобно бумерангу, снова вернутся в их руки.

В современном мире слова очень много значат. Резкой смены риторики нового руководства Соединённых Штатов оказалось достаточно для утраты уверенности членов НАТО, что 5-я статья Устава Североатлантического альянса непременно будет приведена в действие, если для этого сложатся соответствующие условия[23]. Сомнения в неотвратимости механизмов коллективной обороны – это действительно похоже на «смерть мозга» военной организации, о которой Эмманюэль Макрон несколько поторопился объявить несколько лет тому назад.

За неполных сто дней вторая администрация Трампа создала глобальную неопределённость для всех – союзников, партнёров, клиентов, недоброжелателей и откровенных противников. С одной стороны, она даёт американцам большую свободу рук. С другой, Трамп и его люди инвестировали в создание неопределённости слишком большой политический капитал. Возможно, точка невозврата ещё не пройдена. Но возвращение к «байденовской норме» во внешней, а также торговой политике было бы для администрации Трампа похоже на репутационное самоубийство.

Продвигаясь вперёд, усугубляя хаотизацию международного порядка, разрушая наследие Бреттон-Вудса и всю архитектуру современной экономической глобализации, Трамп может много приобрести или много потерять. Отыгрывая назад – только потерять.

Одной из основных мотиваций создания глобальной неопределённости является проекция борьбы Трампа с леволиберальными элитами за пределы США. В этом контексте даже украинский кризис имеет для Белого дома второстепенное значение, и попытки предложить свой сценарий его урегулирования подчинены приоритетным задачам MAGA-революции. Однако на мировой арене Трамп, похоже, намерен сделать дополнительные, очень крупные ставки, в связи с чем ему требуются неотложные и представляемые как успех решения сразу на двух направлениях – украинском и ближневосточном. Продвижение на обоих не просто идёт параллельно, но так или иначе увязано. Ключевая роль в ближневосточных и украинских переговорных процессах Стивена Уиткоффа, доверенного лица и многолетнего бизнес-партнёра Трампа, – что угодно, но не случайность.

Возможный MAGA-переворот в мировой политике означает не просто признание распада мирового порядка, сложившегося после завершения холодной войны. Ещё в байденовские времена это сделал госсекретарь Энтони Блинкен, не предложивший, однако, ничего лучшего, как вновь сплотиться вокруг Соединённых Штатов, обновив и углубив существующие союзы и партнёрства, и создав новые[24]. В версии Трампа 2.0 реакция на распад американоцентричного мирового порядка может быть иной – ещё более усугубить всеобщее замешательство, но успеть «зафиксировать прибыль» и сбросить «мусорные акции», к каковым могут быть отнесены многие многосторонние институты, союзы и партнёрства, а затем успеть перехватить контроль над прибыльными активами и стратегически значимыми ресурсами, даже если сейчас они контролируются ближайшими союзниками или партнёрами по «коллективному Западу». Конечно, это не означает тотальный отказ от всех обязательств. Но некоторые окажутся выхолощенными, другие – жёстко иерархизированными, с обязательной максимизацией преимуществ для США.

Стремление переоформить байденовское спонсорство войны киевского режима против России как долг, для выплаты которого потребуется полное экономическое закабаление неконтролируемых Москвой территорий бывших советских республик, – характерный пример нового подхода. В основном же на место союзов и многосторонних международно-правовых режимов придут двусторонние сделки различного масштаба.

Такой способ переформатирования международного порядка предполагает наличие сильного контрагента, имеющего свои резоны для участия в сделках. И оказывается, что наиболее перспективным партнёром такого рода является Россия, которая уже много сделала для радикальной ревизии постбиполярного международного порядка. Не будем забывать, что и идея «большой сделки» пятнадцать лет назад звучала в Москве. Сергей Караганов, указывая на ущербность проекта американо-российской перезагрузки, предлагал свою версию большой сделки. Её конкретное наполнение сегодня должно быть другим, но общий принцип работоспособен: «Уступая друг другу по менее значимым вопросам, и Россия, и США удовлетворяют свои жизненно важные интересы»[25].

В то время администрация Обамы высокомерно отмахнулась. Сейчас администрация Трампа готова обсуждать самые разные сделки. Россия, в свою очередь, заинтересована поговорить по всему комплексу международных проблем, хотя у неё есть и серьёзные ограничения, связанные с её союзническими обязательствами и форматом стратегического партнёрства с КНР.

Заключение. Между миропорядком Z и эпохой сделок

Вскоре после начала СВО автор предпринял попытку представить направление дальнейшей трансформации системы международных отношений. Сплочение на антироссийской основе стран «коллективного Запада» и ускорившаяся эмансипация мирового большинства давали основания говорить о «миропорядке Z» – новой биполярности, путь к которой, защищая свои коренные интересы и безопасность, прокладывает Россия[26]. Но вторым полюсом всё же будет не Россия, а Китай, который станет альтернативным центром экономического и технологического притяжения для значительной части мирового сообщества. Означает ли возвращение Дональда Трампа в Белый дом и рост вероятности прекращения активных боевых действий на территории бывшей Украинской ССР и приграничных регионов России, что этот сценарий перечёркнут? Пока для такого вывода нет достаточных оснований. Скорее, напротив. Если главным идеологическим противником второй администрации Трампа выступают леволиберальные элиты, то главным геополитическим соперником – КНР. По сравнению с первой каденцией Трампа в отношении Китая почти ничего не изменилось: основное военное, экономическое и технологическое противостояние в представлении нынешнего руководства США предстоит именно с Пекином. Сделки, о которых говорят или думают в Вашингтоне, должны укрепить позиции Америки перед началом более жёсткой схватки с Китаем. Аналогичным образом и китайское руководство ориентируется на долгосрочное и всё более рискованное противоборство с Вашингтоном независимо от того, кто сейчас занимает Белый дом.

С точки зрения администрации Трампа, «большая сделка» с Россией должна существенно ослабить позиции Пекина в новом раунде конкуренции. Однако здесь возможности России пойти навстречу пожеланиям Трампа очень ограничены. Пожертвовать стратегическим партнёрством с Китаем Москва не может хотя бы потому, что Вашингтон при Трампе в лучшем случае может в качестве альтернативы предложить временное тактическое партнёрство. То, что происходит сейчас, – «момент Трампа», которым необходимо пользоваться. Но основная схватка трампистов с Демократической партией внутри США и родственными ей элитами во всём мире только предстоит; победа трампистской коалиции постлибералов и техновизионеров далеко не гарантирована. Неожиданная идеологическая близость не отменяет расхождения национальных интересов России и Соединённых Штатов.

Москва может использовать возможный, но вряд ли долговечный позитивный сдвиг в отношениях с США для устранения некоторых дисбалансов в российско-китайском стратегическом партнёрстве, отхода от жёсткого «диктата покупателя» в поставках энергоресурсов на китайский рынок, предотвращения критической технологической зависимости России от КНР. В идеале России важно не оставаться в полной технологической изоляции от Соединённых Штатов. Если в рамках «большой сделки» американцам обеспечивается доступ к российским редкоземельным металлам и иным сырьевым ресурсам, необходимым для реализации идей техновизионеров из трампистской коалиции, то и России нужно иметь возможность участвовать в технологических прорывах рубежа двадцатых-тридцатых годов, а не быть их недоумённым наблюдателем.

В плане безопасности Россия останется надёжным тылом для Китая (и наоборот), продолжит поддерживать территориальную целостность КНР и будет на её стороне (хотя, по всей видимости, без прямой военной вовлечённости) в случае силового решения данной проблемы. Москва также сохранит позитивное отношение к инициативе «Один пояс, один путь», но с некоторой балансировкой за счёт развития и других транспортно-логистических проектов, в которых более активную роль могли бы играть и США. В частности, такая балансировка была бы полезна для развития Сибири и строительства тихоокеанского фасада российского дома.

В более широком плане перспектива «большой сделки» не должна оказывать дестабилизирующее влияние на взаимодействие России со всем Глобальным Югом. Если сказать упрощённо, мы БРИКС на MAGA не меняем. Коррективы неизбежны, но они в основном будут связаны со вторичными последствиями действий администрации Трампа в сфере мировой экономики, глобальной и региональной безопасности. Азартная игра Вашингтона в пошлины против всех усугубляет фрагментацию мировой экономики.

На этом фоне БРИКС, ШОС, другие структуры незападного мультилатерализма выглядят бастионами стабильности и взаимовыгодного сотрудничества.

Безусловно, Вашингтон хотел бы ослабить и эти структуры, «вербуя» их участников для заключения эксклюзивных двусторонних договорённостей. Но, по всей видимости, разрушить БРИКС или ШОС едва ли получится, поскольку они не представляют собой наднациональные объединения наподобие Европейского союза. «Сила слабых связей» позволит БРИКС пережить период, когда те или иные участники группы начнут заключать сделки с администрацией Трампа.

В ситуации рукотворного хаоса, созданного в первые сто дней Трампа 2.0, обнаруживается парадоксальная альтернатива. Если по прошествии непродолжительного времени в «сухом остатке» окажется только конфронтация с Китаем, то никакой глобальной революции (или контрреволюции) не случится, и вскоре Вашингтону потребуется помощь ЕС и других идеологических оппонентов внутри коллективного Запада. С некоторыми вариациями Трамп лишь воспроизведёт траекторию первого президентского срока. Другой путь ведёт Трампа и его коалицию, в которую фактически входят и неамериканские политические силы и лидеры (от Биньямина Нетаньяху до Виктора Орбана), к идеологически мотивированной перекройке коллективного Запада и подрыву позиций основного оппонента – Европейского союза. Через запуск кампании двусторонних сделок, триггером которой становится объявленная Трампом в начале апреля мировая тарифная война, должна произойти трансформация коллективного Запада из сообщества, функционирующего на основе принципов либерального интернационализма, в откровенно иерархическую патронажную систему, по сути дела – новую американскую империю. Независимо от исхода головокружительного предприятия, последствия окажутся всемирными.

Автор: Дмитрий Ефременко, доктор политических наук, профессор департамента зарубежного регионоведения факультета мировой политики и мировой экономики Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики»

Сноски

[1] В данном контексте переверзевщина – кампания информационного давления и уголовных преследований деятелей большевистской партии, развёрнутая после провала попытки переворота в июле 1917 года. Важную роль в осуществлении кампании сыграл министр юстиции Временного правительства Павел Переверзев, с подачи которого в газете «Живое слово» были опубликованы материалы с обвинениями большевиков в получении финансирования от властей Германии.

[2] Троцкий Л.Д. Вокруг Октября. М.: Директ-медиа, 2015. С. 38.

[3] Zelizer J.E. Burning Down the House: Newt Gingrich and the Rise of the New Republican Party. N.Y.: Penguin Press, 2020. 368 p.

[4] Lind M. Trump’s Transformation of the Republican Party Is Complete // The New York Times. 20.07.2024. URL: https://www.nytimes.com/2024/07/20/opinion/trump-republican-party.html (дата обращения: 03.04.2025).

[5] Подробнее – в главе Б.В. Межуева в готовящейся к печати коллективной монографии «Возвращение Трампа» (М.: ИНИОН РАН, 2025).

[6] Deneen P. Regime Change: Toward a Postliberal Future. N.Y.: Sentinel, 2023. 284 p.

[7] Bonald L. Théorie du pouvoir politique et religieux dans la société civile, démontrée par le raisonnement et par l’histoire. Tome 1–3. Paris: Librairie d’Adriene Le Clere, 1843.

[8] Доносо Кортес Х. Очерк о католицизме, либерализме и социализме / Х. Доносо Кортес // Сочинения. СПб.: Владимир Даль, 2006. С. 89–315.

[9] См.: Schlesinger A.M., Jr. The Age of Jackson. Boston: Little, Brown & Company, 1945. 577 p.; Kohl L.F. The Politics of Individualism: Parties and the American Character in the Jacksonian Era. N.Y.: Oxford University Press, 1989. 266 p.

[10] Schlesinger A.M., Jr. The Imperial Presidency. Boston Houghton Mifflin Company, 1973. 505 p.

[11] См.: Ефременко Д.В., Николаев В.Г. Мыслители города ветров. Прагматистская социальная наука в Чикаго в первой половине XX века. М.: ИНИОН РАН, 2024. С. 272–275.

[12] Land N. The Dark Enlightenment. Baldwin City, KS: Imperium Press, 2022. 114 p.

[13] Tait J. Mencius Moldbug and Neoreaction. In: M. Sedgwick (Ed.), Key Thinkers of the Radical Right: Behind the New Threat to Liberal Democracy. N.Y.: Oxford University Press, 2019. P. 187–203.

[14] Chayka K. Techno-Fascism Comes to America // The New Yorker. 25.02.2025. URL: https://www.newyorker.com/culture/infinite-scroll/techno-fascism-comes-to-america-elon-musk (дата обращения: 03.04.2025).

[15] Данный раздел представляет собой часть написанной автором главы для коллективной монографии «Возвращение Трампа», готовящейся к печати в издательстве ИНИОН РАН.

[16] Мини Т. Властелины войны // Россия в глобальной политике. 2024. Т. 22. No. 4. С. 10–36.

[17] См.: The Guardian View on JD Vance in Munich: Europe Must Stand Up for Its Values. Editorial // Guardian. 16.02.2025. URL: https://www.theguardian.com/commentisfree/2025/feb/16/the-guardian-view-on-jd-vance-in-munich-europe-must-stand-up-for-its-values (дата обращения: 03.04.2025); Лукьянов Ф.А. Последнее сражение холодной войны? // Российская газета. 16.02.2025. URL: https://rg.ru/2025/02/16/poslednee-srazhenie-holodnoj-vojny.html (дата обращения: 03.04.2025).

[18] The Speech That Stunned Europe. Read U.S. Vice President J.D. Vance’s Remarks at the Munich Security Conference // Foreign Policy. 18.02.2025. URL: https://foreignpolicy.com/2025/02/18/vance-speech-munich-full-text-read-transcript-europe/ (дата обращения: 03.04.2025).

[19] Vincent Hervouët: “L’Europe a perdu la guerre en Ukraine sans l’avoir combattue” // Journal du Dimanche. 19.02.2025. URL: https://www.lejdd.fr/International/vincent-hervouet-leurope-a-perdu-la-guerre-en-ukraine-sans-lavoir-combattue-155121 (дата обращения: 03.04.2025).

[20] См.: Grzymala-Busse A. The Failure of Europe’s Mainstream Parties // Journal of Democracy. 2019. Vol. 30. No. 4. P. 35–47; Spoon J.J., Klüver H. Party Convergence and Vote Switching: Explaining Mainstream Party Decline Across Europe // European Journal of Political Research. 2019. Vol. 58. No. 4. P. 1021–1042.

[21] См.: Mair P. Ruling the Void: The Hollowing-Out of Western Democracy. L.: Verso Books, 2013. 160 p.; Nicoli F. Democratic Deficit and Its Counter-Movements: The Eurocentric–Eurosceptic Divide in Times of Functional Legitimacy. In: M. Baldassari, E. Castelli, M. Truffelli, G. Vezzani (Eds.), Anti-Europeanism: Critical Perspectives Towards the European Union. Cham: Springer, 2020. P. 13–31.

[22] Roth A. How JD Vance Emerged as the Chief Saboteur of the Transatlantic Alliance // The Guardian. 01.03.2025. URL: https://www.theguardian.com/us-news/2025/feb/28/jd-vance-volodymyr-zelenskyy (дата обращения: 03.04.2025).

[23] Daalder I.H. NATO Without America. How Europe Can Run an Alliance Designed for U.S. Control // Foreign Affairs. 28.03.2025. URL: https://www.foreignaffairs.com/united-states/nato-without-america (дата обращения: 03.04.2025).

[24] Secretary Blinken Outlines the Power and Purpose of American Diplomacy in a New Era in Speech at Johns Hopkins SAIS // U.S. Embassy & Consulates in Russia. 13.09.2023. URL: https://ru.usembassy.gov/secretary-blinken-outlines-the-power-and-purpose-of-american-diplomacy-in-a-new-era-in-speech-at-johns-hopkins-sais/ (дата обращения: 03.04.2025).

[25] Караганов С.А. Перенастройка, а не «перезагрузка» // Россия в глобальной политике. 2009. Т. 7. No. 4. C. 68.

[26] Ефременко Д.В. Миропорядок Z // Россия в глобальной политике. 2022. Т. 20. No. 3. С. 12–30.

США. Россия. Китай. Весь мир. ЦФО > Внешэкономсвязи, политика. Образование, наука > globalaffairs.ru, 1 мая 2025 > № 4783083 Дмитрий Ефременко

Москва, Вашингтон, Тегеран – кого считать переменной?

Алиреза Нури

Доцент факультета экономики и политологии Университета Шахида Бехешти (Тегеран, Иран).

Для цитирования:

Нури А. Москва, Вашингтон, Тегеран – кого считать переменной? // Россия в глобальной политике. 2025. Т. 23. № 3. С. 78–82.

Международный дискуссионный клуб «Валдай»

Одной из основных проблем в отношениях Ирана и России в постсоветскую эпоху является значительное влияние на них «американской переменной». Очевидны упадок связей Москвы с Тегераном в периоды тесных отношений с Вашингтоном, например, во время «перезагрузки» (при Медведеве и Обаме), и укрепление связей с Тегераном в периоды напряжённости, например, после начала военной операции на Украине.

С иранской стороны всякий раз, когда возникали дискуссии об улучшении отношений с Западом (например, после подписания СВПД), появлялись признаки желания дистанцироваться от России. И наоборот, всякий раз, когда нажим на Иран усиливался (например, при реализации стратегии «максимального давления» во время первого срока Трампа), сближение Ирана и России становилось интенсивнее.

Хотя отношения между двумя странами упрочились в последние годы, расширяясь в различных областях, и стороны, стремясь смягчить влияние фактора США, подписали в январе 2025 г. всеобъемлющее стратегическое соглашение, над российско-иранскими связями продолжает нависать тень американской переменной.

Именно в этом контексте на фоне возвращения Трампа к власти и его ярко выраженного желания прекратить конфликт на Украине и восстановить отношения с Россией привлекают внимание спекуляции о потенциальном негативном влиянии этого сдвига на отношения Москвы и Тегерана. Поскольку Трамп действует прежде всего как бизнесмен, возникает вопрос, что именно он ожидает получить от Кремля в обмен на прекращение военных действий на Украине. Одна из гипотез, выдвинутых в Иране, заключается в том, что на кону стоит целый «пакет сделок» и в нём будет и иранская.

Хотя многие идеи и планы Трампа не будут реализованы или затормозятся из-за сложной международной диалектики, что заставляет сомневаться в осуществимости большой сделки с Россией, американский президент продемонстрировал более смелый, решительный, агрессивный и, возможно, более целенаправленный подход, чем в свой первый срок. Вероятно, он стремится к восстановлению отношений с Москвой как к важной цели. Воплощение в жизнь этой идеи будет иметь далекоидущие последствия для многих на Украине, в Европе, в Китае, на Ближнем Востоке и в Иране.

Трамп, придерживаясь прагматичного подхода, сосредоточил основное внимание на решении самого важного вопроса в отношениях с Россией: украинского.

Чтобы добиться быстрых результатов, он стал действовать напрямую и даже посчитал присутствие Зеленского (и Украины в целом) на переговорах ненужным. Унизив Европу и понизив её статус с партнёра до подчинённого, он также отверг участие европейских держав в мирном процессе.

Однако ключевой вопрос в том, в состоянии ли Трамп возродить отношения с Москвой, прекратив конфликт на Украине? Чтобы ответить на него, необходимо изучить стратегический контекст, в котором развиваются российско-американские отношения, и определить, что именно является предметом торговли.

С тактической точки зрения украинский кризис – вопрос возможных договорённостей, и у Трампа есть шанс при определённых условиях остановить боевые действия на Украине. Эти условия связаны с инструментами, которые есть в распоряжении США. У Вашингтона нет конкретных механизмов давления на Россию, все механизмы давления сосредоточены на украинской стороне. Поэтому Трамп может разрешить украинский кризис, только применив одностороннее давление на Зеленского и Киев. Учитывая полную зависимость Украины от финансовой и военной помощи для ведения боевых действий, прекращение поддержки является самым простым способом остановить конфликт.

У Европы без США нет ни возможностей, ни желания продолжать поддерживать Украину. Россия приспособилась к ситуации, а у Трампа нет эффективных инструментов для оказания большего давления на Москву. Хотя санкции нанесли России определённый ущерб, они не подорвали её решимости добиваться внешнеполитических целей. На поле боя Россия действует успешно. Таким образом, единственный реальный путь для Трампа выполнить своё обещание остановить конфликт – одностороннее давление на Киев. Резкие заявления в адрес Зеленского, на которого Трамп навешивает ярлык диктатора, и изображение России как мировой державы, которую нельзя игнорировать, предполагают, что Трамп выбрал именно этот вариант. Таким образом, он может внести некоторые тактические изменения в украинский кризис и в отношения с Россией.

Однако со стратегической точки зрения Трамп не сможет возродить отношения с Россией. Чтобы понять это, нужно изучить характер конфликта на Украине и стратегический контекст, в котором он возник. Также необходимо рассмотреть вопрос, почему США вложили значительные финансовые и военные ресурсы в конфликт и мобилизовали коалицию из более чем пятидесяти стран в прокси-войне против Москвы. Другими словами, что сделало украинский кризис столь значимым для Вашингтона?

Ответ в том, что, по сути, корни кризиса лежат в структуре международного порядка и его трансформациях. Международный порядок находится в состоянии перехода, механизмы, которые когда-то его регулировали, ослабли. США, отвергая этот сдвиг, настаивают на восстановлении господства над мировой системой посредством агрессивного давления на ревизионистские державы. Напротив, эти державы, включая Россию, подчёркивают необходимость перейти к новому порядку и требуют участия в настройке его упорядочивающих механизмов – баланса сил, моделей коммуникаций, международных режимов и институтов, глобального управления в целом.

Украинский конфликт представляет собой точку столкновения между этими двумя перспективами – конфронтацию на международном уровне по поводу влияния и роли в международном порядке.

Это игра с нулевой суммой, где усиление одной стороны происходит за счёт ослабления другой. В отличие от Трампа, глубинное государство в Соединённых Штатах верит в такое структурное уравнение и считает ослабление России необходимым условием превосходящего положения Америки в международном порядке. С этой точки зрения подрыв России является предпосылкой ослабления ревизионистского фронта на мировой арене и важнейшим условием дальнейшего ослабления Китая.

Подходя к конфликту на Украине структурно, Россия рассматривает победу в этом противоборстве как жизненно важное требование для обеспечения большего влияния и роли в (будущем) международном порядке. При этом она видит в отступлении под натиском Соединённых Штатов признак слабости и предвестие дальнейших уступок Вашингтону. Именно поэтому Путин связал будущее России с исходом конфликта на Украине.

Это уравнение с нулевой суммой невозможно изменить. Таким образом, даже если Трампу удастся тактически остановить боевые действия, он не сможет сменить стратегический контекст, в котором возник конфликт и которому привержено американское глубинное государство. У него нет достаточной власти, чтобы его преодолеть. Он либо постепенно присоединится к нему, либо будет отодвинут на второй план. Кроме того, существенным препятствием остаются историческое недоверие и негативный опыт в отношениях России и США. Эпоха Обамы и первый срок Трампа были отмечены громкой риторикой об улучшении отношений с Москвой и обещаниями начать конкретные действия. Однако на практике обещания не только не были выполнены, но стратегия сдерживания России усугубилась.

Предполагалось, что основной мотивацией Трампа для улучшения отношений с Россией может быть отрыв Москвы от Китая, чтобы оказать на последний более эффективное давление. Но Кремль прекрасно понимает: если такое давление увенчается успехом, следующей целью станет сама Россия. И маловероятно, что Кремль встанет на сторону Трампа.

Хотя Россия не стремится продолжать конфликт на Украине и приветствовала бы равные и конструктивные отношения с США, настойчивое стремление Вашингтона остановить переход к новому международному порядку посредством агрессивного давления на ревизионистские державы, включая Россию, представляет собой существенное и устойчивое препятствие для улучшения отношений с Москвой.

Даже если Трамп добьётся некоторых тактических сдвигов в конфликте на Украине и отношениях с Россией, он не сможет изменить стратегический контекст конфронтации.

Поэтому после короткого периода потенциальных тактических манёвров Соединённые Штаты, будь то во время правления Трампа или после него, вернутся к традиционному агрессивному подходу к России.

Учитывая, что отношения Москвы и Вашингтона не претерпят стратегических изменений, текущая траектория взаимодействия Тегерана и Москвы, скорее всего, сохранится. Две страны будут стремиться уменьшить влияние на них американской переменной, одновременно используя возможности друг друга для обеспечения преимуществ в формировании региональных порядков. Этот момент подчёркивался во время переговоров Сергея Лаврова с иранскими официальными лицами в Тегеране 25 февраля 2025 года.

Подписание всеобъемлющего стратегического соглашения между Россией и Ираном всего за несколько дней до инаугурации Трампа ещё раз послало сигнал этой решимости и подтвердило: Трамп и США больше не являются значимыми деструктивными переменными в ирано-российских отношениях. Таким образом, хотя уровень связей Тегерана и Москвы не является стратегическим, в обеих странах существует глубокое понимание необходимости сотрудничества в условиях неопределённости, вытекающей из перехода к новым региональным и международным порядкам. Это понимание обеспечит стабильность двусторонних отношений во время пребывания Трампа у власти.

Автор: Алиреза Нури, доцент факультета экономики и политологии Университета Шахида Бехешти (Тегеран)

Данный материал написан по заказу Международного дискуссионного клуба «Валдай» и опубликован в марте 2025 г. в разделе «Мнения» на сайте клуба. Остальные материалы автора можно прочитать: https://ru.valdaiclub.com/about/experts/31129/

США. Иран. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 мая 2025 > № 4783082 Алиреза Нури

Империя на хозрасчёте: что делает Трамп с американским могуществом. И чего не делает

Святослав Каспэ

Доктор политических наук, профессор департамента политики и управления факультета социальных наук Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», главный редактор журнала «Полития».

Для цитирования:

Каспэ С.И. Империя на хозрасчёте: что делает Трамп с американским могуществом. И чего не делает // Россия в глобальной политике. 2025. Т. 23. № 3. С. 10–34.

I’ll be back.

T-800, Terminator

I’m back.

T-800, Terminator III:

Rise of the Machines

Кутерьма, учинённая Дональдом Трампом в международной политике в первые же недели и месяцы его второго президентского срока (аналогичная кутерьма в политике внутренней здесь не обсуждается), вызвала две противоречащих друг другу спонтанных реакции. Эмоций в обеих гораздо больше, чем рефлексии, что не помешало им самим тоже моментально стать политическим фактом.

Первая реакция идеально описывается языком советской пропаганды: «Американский империализм сбросил маску и показал своё истинное лицо» (вар.: «звериный оскал»). Так интерпретируются хамские выпады и неприкрытый шантаж, мишенями которых стал целый ряд вообще-то суверенных государств. Причем, как выяснилось, от слов к делу Трамп переходит очень быстро – и быстро же добивается результатов, по крайней мере некоторых. И право, и правила отброшены; отныне будет править сила. Американская сила, о чём честно предупредил государственный секретарь США Марко Рубио в программном заявлении на сенатских слушаниях ещё до инаугурации Трампа (тут необходимо обширное цитирование). «Что внешнюю политику, подчинённую национальному интересу, можно заменить той, которая обслуживает “либеральный мировой порядок”, было не просто фантазией, но опасным заблуждением». «Послевоенный глобальный порядок не просто устарел; он стал оружием, используемым против нас». «Президент Трамп возвращается в офис с несомненным мандатом от избирателей. Им нужна сильная Америка. Вовлечённая в мировые дела. Но руководствующаяся ясной целью: повсюду продвигать мир, а своему дому обеспечивать безопасность и процветание». И это никакой «не изоляционизм. Это основанное на здравом смысле понимание, что основанная на нашем национальном интересе внешняя политика – не пережиток прошлого». «Как Америка сможет продвигать дело “мира во всём мире”, не будучи в безопасности у себя дома?»[1] Трамп – классический, старой школы империалист, а «мир во всём мире» – циничное прикрытие шкурных интересов[2]. Американское могущество укрепляется.

Вторая реакция: Трамп разрушает ключевой элемент американской привлекательности, американского влияния и, согласно распространённой точке зрения, американского империализма – знаменитую «мягкую силу». Тут главные доказательства – ужесточение миграционной политики, разгром USAID, USAGM, ещё нескольких гуманитарных агентств, постановка на паузу и ревизия других программ международной помощи и сотрудничества. А как же статуя Свободы и посвящённые ей, прочно входящие в её расширенный символический образ знаменитые строки Эммы Лазарус[3]? А как же «величайшая сила в мире», которая станет «примером свободы и маяком надежды для тех, кто свободы не имеет»[4], «ярчайший маяк свободы и возможностей», обязавшийся «защищать всё благое и справедливое в нашем мире»[5]? А как же миллионы и миллионы поверивших в эти обещания? Всё поругано и предано. Американское могущество слабеет.

Обе точки зрения по-своему основательны. Но по выводам они противоположны, следовательно, не могут быть верны одновременно. Значит, нужна третья. Прежде чем её формулировать, следует сделать важную оговорку. Речь пойдёт не о том, чего хочет Трамп, каков его план и существует ли такой план вообще. А исключительно о том, к каким объективно наблюдаемым последствиям его действия могут привести, независимо от их субъективных мотивов и без каких-либо спекулятивных психологизаций.

Причём к последствиям относительно отдалённым. Трамп, мягко говоря, кипуч, а современный мир и без Трампа сверхволатилен. За то незначительное время, в течение которого эта статья обдумывалась, писалась и готовилась к публикации, произошло многое, ещё больше произойдёт в следующие месяцы и годы. В режиме реального времени строить сколько-нибудь устойчивые интерпретации невозможно. Сова Минервы не обязательно вылетает в сумерках, к тому же нет уверенности, что благоприятствующие спокойному размышлению сумерки вообще когда-нибудь настанут. Но чтобы охватить взглядом ландшафт в целом, она в любом случае должна набрать достаточную высоту. Кстати, настоящие совы именно дальнозорки.

Таким образом, предмет обсуждения стоит рассматривать в нескольких контекстах. Все они расширяют временной горизонт анализа.

Тени прошлого

Первый контекст, самый простой. Как будто забыто, что мы на самом деле довольно много узнали о Трампе и его стиле (а ведь, как заметил Жорж-Луи Леклерк де Бюффон, «стиль – это сам человек») ещё перед и во время его предыдущего президентского срока. Тогда бизнес-бэкграунд Трампа стал предметом пристальных реконструкций и разборов. Трамп бурей налетает на контрагентов (не делая особого различия между союзниками, партнёрами и противниками), ошеломляя их валом безапелляционных обвинений, грубых претензий, диких угроз и нелепых требований, подкреплённых ещё и кое-какими решениями – впрочем, нередко сразу же откладываемыми или корректируемыми. В ход идут грязные приёмы: дезинформация, газлайтинг, троллинг, флудинг, сталкинг, виктимблейминг, эйджизм, эйблизм etc.

Грань между правдой и ложью, между фактом и фейком, между логикой и абсурдом, между возможным и невозможным в сознании контрагента стирается.

Когда же в этом мутном водовороте вдруг появляется некое сравнительно (со всем остальным) разумно или хотя бы не совсем безумно выглядящее предложение, контрагент с высокой степенью вероятности цепляется за него как за спасательный круг – в первую очередь желая, чтобы весь этот кошмар скорее закончился. Трамп потирает руки, его контрагент с облегчением выдыхает, обе стороны довольны, хотя и по разным причинам. Игра с ненулевой суммой, сделка. По крайней мере, иногда. Если контрагент слишком упирается, его прогоняют – чтобы тот вернулся, когда будет готов. Бывает, что и возвращается. Странно, что сейчас столько вроде бы серьёзных людей принимает все словесные (а также играющие вспомогательную роль несловесные) интервенции Трампа за чистую монету, более того, за fait accompli. Тем, кто оказывается прямой их мишенью, это простительно. Экспертам – нет.

Второй контекст. Человек с таким стилем находится в позиции главы американской империи. Главы не значит самодержавного хозяина (об этом позже), но тем не менее. Что Соединённые Штаты Америки суть империя – пусть не официально, не de jure, но de facto, что именно империей они предстают в многочисленных самоописаниях и внешних оценках, отнюдь не секрет. Томас Джефферсон заговорил о будущем союзе как об «империи»[6], не дожидаясь победы в Войне за независимость и принятия Конституции, и неоднократно возвращался к этому видению до, во время и по окончании своего президентства. Другой «отец-основатель», Александр Гамильтон, назвал США «империей, во многих отношениях самой интересной в мире»[7],, в 1787 г., в первых же строках первого же письма «Федералиста»[8]. Правда, в 1795 г. союз в его представлении вдруг превратился в пока ещё только «эмбрион великой империи»[9]; но эмбрион, надо признать, оказался вполне жизнеспособным и способным к развитию[10].

В течение всего XIX века определение США как империи находилось в активном обороте, ни у кого не вызывая ни сомнений, ни смущения. В 1861 г. одну из лестниц в здании Капитолия украсила (и украшает до сих пор) гигантская фреска работы Эмануэля Готлиба Лёйце «Путь Империи ведёт на Запад». В 1900 г. бешеный успех возымела пламенная речь сенатора-республиканца от Индианы Альберта Бевериджа, широко распубликованная под названием «В поддержку Американской Империи». В ней, среди прочего, находится такой замечательный пассаж: «Наши отцы-основатели вписали в Конституцию слова о росте, об экспансии, об империи, если угодно, не ограниченной географией, климатом и вообще ничем, кроме жизненных сил и возможностей Американского народа»[11]. Или: Бог «сотворил нас господами и устроителями мира, водворяющими порядок в царстве хаоса. Он осенил нас духом прогресса, сокрушающим силы реакции по всей земле. Он сделал нас сведущими в управлении, чтобы мы могли править дикими и дряхлыми народами. Кроме нас, нет иной мощи, способной удержать мир от возвращения во тьму варварства. Из всех рас Он сделал Американский народ Своим избранным народом, поручив нам руководить обновлением мира. Такова божественная миссия Америки»[12].

Правда, в ХХ веке применение к США термина «империя» почти прекратилось – из-за стремления отмежеваться, отстроиться от старых европейских империй и противопоставить их приёмам собственные (сперва в Китае, далее везде): свободная торговля, «открытые двери», «равные возможности» и влияние на формально суверенные, на деле более или менее подконтрольные правительства вместо военных захватов и открытого завладения теми или иными территориями, хотя и с опорой на местные элиты и административные кадры. Разница действительно была, и Найалл Фергюсон убедительно описал американскую манеру словами «продвигаться мягко» (“going soft”)[13]; но и тот, и другой modus operandi вполне укладывается в рамочное определение специфики имперского господства как «непрямого правления», данное Чарльзом Тилли: «1) сохранение либо установление особых, различающихся условий управления каждым отдельным сегментом; 2) отправление власти через посредников, пользующихся в своих доменах значительной автономией в обмен на повиновение, принесение дани и военное сотрудничество с центром»[14]. Так или иначе, настал период, названный Фергюсоном «отрицанием империи»[15]; но, что примечательно, не её «упразднением» или «демонтажем». А Майкл Кокс ещё и добавил к этой констатации, что «отрицание империи» стало вполне действенным способом её поддержания и утверждения[16].

Впрочем, табу понемногу снималось. В 1986 г. норвежец Гейр Лундестад опубликовал резонансную и, что существеннее, не вызвавшую никакого возмущения статью «Империя по приглашению? Соединённые Штаты и Западная Европа, 1945–1952»[17]. В 1993 г. первый том «Кембриджской истории американской внешней политики», подготовленный Брэдфордом Перкинсом, получил название «Сотворение республиканской империи, 1776–1865»[18]. Победа Америки в холодной войне и распад Советского Союза вместе со всем «социалистическим лагерем», возникновение однополярного мира, атака на его символический центр, предпринятая 11 сентября 2001 г., и реакция на неё (не только собственно США, но и всего Запада, а также многих других стран, включая Россию)… всё это вместе взятое окончательно сняло табу на применение к Соединённым Штатам имени империи. Примеров тому несчётное множество, как в академическом, так и в широком публичном дискурсе. Инерция «отрицания империи» и в первой четверти XXI века даёт о себе знать, хотя, пожалуй, всё реже и реже. Эндрю Бейсевич в 2002 г. жёстко заявил: «Нравится оно кому-то или нет, Америка сегодня – это Рим, необратимо обязавшийся поддерживать и, в меру возможности, расширять империю… Тут особенно нечему радоваться; но и отрицать факты недопустимо»[19]. А Майкл Игнатьефф добавил: «Американцы могут не думать о Всемирном Торговом Центре или о Пентагоне как о символических штабах мировой империи, но люди, вооружённые резаками для картона[20], так думали, как и бесчисленные миллионы тех, кто восхвалял и пропагандировал их ужасающее деяние». И, отнюдь не симпатизируя террористам и их поклонникам, задал резонный вопрос: «Как же ещё, если не “империей”, можно назвать то потрясающее нечто, которым стала Америка?»[21]

Что ж, теперь это «потрясающее нечто» возглавляет «потрясающий некто».

Третий контекст. Структурно-функциональный каркас американской империи – её федеративный институциональный дизайн. Именно он обеспечил и само её образование как союза тринадцати колоний, и её дальнейшее расширение. Ещё в сорок третьем письме «Федералиста» Джеймс Мэдисон настаивал на необходимости предоставить федеральным властям право на приём в состав союза новых штатов, считая крупным недостатком Статей Конфедерации то, что ими этот вопрос вообще не был урегулирован[22]. И в п. 3 ст. 4 Конституции США такая норма появилась: «Новые штаты могут приниматься Конгрессом в настоящий Союз»[23]. Примечательно, что ни в самой американской Конституции (в отличие, например, от российской), ни в поправках к ней не содержится ни закрытого, ни даже открытого перечня штатов. Приём нового штата осуществляется одним только актом Конгресса, то есть сравнительно простой процедурой, – разумеется, при наличии надлежащим образом подтверждённого консенсуса внутри новой единицы[24] и инициативы с её стороны, односторонняя аннексия не подразумевается. Предусмотрительно; кто ж его знает, что может случиться в будущем? А добавить на флаг ещё одну звезду – дело нехитрое.

Более того, ведь все федерации Нового времени создавались уже с учётом американского опыта. Надежды на то, что федерализм станет для других политий таким же источником силы, в общем, не оправдались. Однако сама возможность расширения федерации путём образования и присоединения к ней новых единиц эксплицитно предусмотрена конституциями и законами по меньшей мере Австрии, Австралии, Индии, России[25]; существует ли эта опция имплицитно и в других федерациях, a priori сказать трудно, но и исключить нельзя.

Другой вопрос – не гипотетическая, а практическая осуществимость подобных сценариев. Так, чтобы всерьёз… – нет, даже не всерьёз, а хотя бы удерживаясь от гомерического смеха, – обсуждать перспективы вхождения в состав США Канады и Мексики на правах штатов, неплохо бы вспомнить, что обе страны вообще-то федерации сами по себе (10 провинций и три «территории» в первой, 31 штат и один федеральный округ во второй). Соответственно, в обеих странах пришлось бы либо ещё до поглощения ликвидировать федеративное устройство как таковое (нет шансов), либо предоставлять права американского штата каждой из их нынешних политических единиц по отдельности – и что бы в этом случае произошло с составом обеих палат Конгресса (особенно сената), да и вообще электоральной картой Соединённых Штатов? Это уж если не вспоминать, во-первых, о вольнолюбивом франкофонном Квебеке, во-вторых, о том, что Канада вообще-то конституционная монархия, во главе которой стоит британский суверен – в то время как, согласно той же ст. 4 Конституции США (п. 4), «Соединённые Штаты гарантируют каждому штату в настоящем Союзе республиканскую форму правления»[26]… Нет, удержаться от смеха всё-таки не получается. Остаётся поместить эти словесные интервенции Трампа в первый контекст и рассматривать как дымовую завесу, прикрывавшую (причём недолго) настоящие предметы дискуссий с ближайшими соседями (пограничный контроль, наркотрафик, тарифы).

Четвёртый контекст. Пределы расширения, экспансии американской империи никак и никем не установлены непреложно и навсегда. Как и любой другой – таково общее место всех исследований имперской политической формы. Единственное указание на какую бы то ни было географическую рамку содержится в самом наименовании Соединённых Штатов – «Америки». Целая часть света – уже немало. Впрочем, эта весьма просторная рамка была с совершенной лёгкостью преодолена в 1959 г., когда права штата получили Гавайи – находящиеся, между прочим, никак не в Америке, а в Океании. Но ведь «соединены» совсем не только штаты. Американская империя, как и всякая другая (а также – как и немало федераций), многослойна и асимметрична – ср. цитированное выше указание Тилли на «особые, различающиеся условия управления каждым отдельным сегментом» империи. Не стоит сейчас разбирать случай округа Колумбия, во многих отношениях, вплоть до примерно квадратных очертаний территории, весьма напоминающего римский священный участок (templum), с которого и начался Вечный город (равно как и его аналоги в других федерациях, последовавших американскому примеру). Но есть ещё и «ассоциированные территории» различного статуса, значительная часть которых тоже расположена не в собственно Америке, а пара – даже и не в Западном полушарии («этом полушарии», если быть точнее), двести лет назад объявленном президентом Джеймсом Монро сферой эксклюзивных интересов США[27]. С одной стороны, открыто заявленные Трампом территориальные притязания – на Канаду, Мексику, зону Панамского канала, Гренландию – относятся именно к Западному полушарию и потому вполне укладываются в заданную доктриной Монро традицию, причём два последних варианта, учитывая опцию «ассоциированных территорий», выглядят несколько менее абсурдно, чем два первых. К той же традиции можно отнести и сообщения о требовании Трампа, дабы ЦРУ «больше сфокусировалось на Западном полушарии»[28]. С другой стороны, что именно имел в виду Трамп, выразив намерение «взять» (“take over”) сектор Газа и «владеть» (“own”) им[29], понять невозможно, во всяком случае пока. То есть можно понимать как угодно.

Но и Западным полушарием, как бы его ни определять, «фон и смысловой горизонт»[30] американской империи не ограничивается и в нём не замыкается. «Американцы, по крайней мере многие, несомненно, были экспансионистами и до, и после обретения независимости; и даже до него большинство их считало, что “Америка” – нечто большее, чем географическое понятие»[31]. Симон Боливар, относившийся к США без большой любви, но с большим уважением, в 1826 г. предупредил собранный им в Панаме конгресс из нескольких недавно образованных независимых государств Латинской Америки, что в будущем североамериканцы «станут, может быть, единственной нацией всемирного, вселенского охвата (cubriendo el universo, в английском переводе – covering the universe), – федерацией»[32]. А в 1893 г. эксцентричный конгрессмен-демократ от Висконсина Лукас М. Миллер и впрямь предложил конституционную поправку (естественно, отклонённую; но осадочек-то остался) о переименовании страны в «United States of the Earth»[33] – объяснив это примерно так, что раз оно всё равно неизбежно, то почему бы и нет?[34]

Ни всемирной нации, ни всемирной федерации не случилось. Случилось другое, хотя и близкое. США превратились в центр глобальной империи Запада, причём претензия именно на центральную позицию была декларирована президентом Джеймсом Картером ещё до начала ползучей реабилитации применения к ним термина «империя» и, соответственно, без его эксплицитного использования: «По меркам истории 200 лет существования нашей нации коротки; наше восхождение к мировым высотам ещё короче. Оно началось в 1945 г., когда и Европа, и старый международный порядок лежали в руинах. До этого момента Америка большей частью находилась на периферии мировых дел. После него мы непреклонно встали в их центре»[35].

Империи Запада, но глобальной. Империи глобальной, но Запада. В том смысле, что и ценности, и институты, и практики этой империи имеют неоспоримо западное происхождение (не восточное же). Б?льшая часть её элит и функционеров, а также основные локусы их размещения также сосредоточены на Западе. Да, ядро[36] глобальной империи не сводимо ни к Соединённым Штатам, ни к включающему ещё и Европу Западу в расширенно географическом, то есть трансатлантическом, и культурном, в том числе религиозном и лингвистическом, плане. Особенно выделяется случай Японии; однако есть ещё и такие совсем специ­фические аванпосты имперского ядра, как Южная Корея, Тайвань, Израиль[37]. А уж концентрические круги власти и влияния глобальной империи Запада охватывают orbis terrarum целиком.

Все без исключения её оппоненты, в том числе Китай и Россия, не говоря уж о её сателлитах и клиентах, находятся в мощном силовом поле империи и не в состоянии его игнорировать.

Да, в последнее время эта империя трещит и шатается. Гораздо меньше стало (в том числе из-за неуклюжих действий самой империи, но далеко не только поэтому) готовых признаваться в принадлежности и присягать на верность ей. Под облетевшими весь мир словами главного редактора Le Monde Жана-Мари Коломбани: «Мы все американцы»[38] сегодня, в отличие от того самого чёрного дня 9/11, подписалось бы гораздо меньше индивидов, народов и государств. Трансатлантическая солидарность, казавшаяся самым прочным связующим звеном глобальной империи, и та нарушена. Показательна скорость, с которой из российских официозных нарративов испарился клишированный, стократ повторенный оборот «коллективный Запад».

Однако кризис и полная гибель всерьёз – не одно и то же. Кризисы переживали все империи; и по меньшей мере некоторые империи некоторые кризисы сопоставимой, да и превосходящей степени драматизма пережили. Такое случалось и с Первым Римом, и со Вторым, и с Третьим. Кстати, и распад СССР был очень и очень многими (в том числе мной) воспринят как окончательный крах, бесповоротно и навсегда завершающий историю Северной Евразии как имперского пространства. И напрасно – политические конфигурации меняются, но ни само пространство, ни его операторы ещё далеко не стали и в обозримом будущем не станут постимперскими. Да и станут ли?

Тени прошлого: попытка к бегству

Таким образом, в том, что делает Трамп с американской империей и её могуществом, много неожиданного, заметно меньше принципиально нового и нет почти ничего прямо-таки несусветного. Причина почти повального недоумения в том, что некоторые уникальные особенности американской политии долго было принято не принимать в расчёт (в том числе в самой Америке), как будто они давно устарели, как будто это что-то несерьёзное, как будто Америка – просто государство в ряду других государств. Нет, они не устарели. Нет, это серьёзно. Нет, Америка – не просто государство (если её политическую форму вообще можно считать государством, в чём не раз высказывались небезосновательные сомнения[39]).

В том, что делает Трамп с американской империей и её могуществом, по-настоящему неожиданно, ново и даже несусветно только одно. Он вышибает из-под империи (а значит, и из-под всей империи Запада) её ценностное, идейное, идеалистическое… да что там, выражаясь без обиняков, сакральное основание. Не тот комплект принципов и требований, который в последние десятилетия собравшаяся вокруг Демократической партии США прогрессивная общественность превратила в догму и доксу (не исключено, что он и впрямь представляет собой преходящую флуктуацию, если не аберрацию), а нечто намного более глубокое и значительное. Столп и утверждение всего проекта.

Достаточно определённые ценности руководили им всегда (надо учитывать, что США, в отличие от политий с более глубокой историей, не самовозникли как равнодействующая разнонаправленных векторов и факторов, а были именно спроектированы и сконструированы). Ценности – то есть «неэмпирические… представления о желаемом, используемые в моральном дискурсе и… особым образом влияющие на поведение»[40], причём «более или менее независимо от какой бы то ни было конкретной инструментальной “выгоды”»[41]. Ценности присутствуют во всех обсуждавшихся выше контекстах (кроме первого – потому-то он и стал поводом для всего этого размышления).

Уже в знаменитой[42] проповеди «Образец Христианского Милосердия» (1630) первого губернатора Массачусетса Джона Уинтропа, прочитанной ещё до пересечения океана, успех всего рискованного предприятия и надежда на то, что «Господь станет нашим Богом, и с радостью поселится среди нас как Его собственного народа, и благословит нас на всех наших путях», поставлены в жёсткую зависимость от способности будущих колонистов «действовать справедливо, любить дела милосердия и смиренномудренно ходить пред Богом твоим»[43]. Тогда и только тогда «будем мы подобны Граду на Холме, взоры всех народов будут устремлены на нас. Если же мы нарушим завет с Богом нашим в деле, за которое взялись, и вынудим Его отказать нам в помощи, которую Он оказывает нам ныне, мы станем притчей во языцех всему миру. Мы отверзнем уста врагов, хулящих пути Господа и всех его исповедников. Мы посрамим многих достойных слуг Бога, и их молитвы за нас обратятся в проклятия, которые будут преследовать нас до тех пор, пока не исчезнем мы с лица той доброй земли, в которую направляемся»[44].

Американский федерализм тоже построен на ценностном фундаменте. Он произрос из «федеральной теологии» (она же «теология завета»), из той версии пуританского богословия, которая считала легитимными лишь формы социально-политической организации, созданные по модели Завета между Богом и Израилем, то есть обязательства религиозного, морального, социального и политического свойства одновременно и нераздельно[45]. Процедурно и технически это было так: «Первоначально, в масштабах городов и конгрегаций, ковенанты заключали индивиды и семьи. Параллельно им развивалась сеть добровольных ассоциаций – коммерческих, общественных, церковных и гражданских, – представлявших собой негосударственный компонент гражданского общества, основанный на принципах свободной договорённости. С самого начала сети сообществ соединялись в колонии, впоследствии штаты. Наконец, сеть штатов была связана федеральным союзом, с которым опять же соседствовала аналогичная сеть добровольных ассоциаций»[46]. Главное же свойство ковенанта как моделирующего образца политической формы – то, что его «морально обязывающее измерение имеет приоритет над правовым»[47]. Да, даже над ним. Потому что второе генеалогически вторично.

В конце XVIII века, когда Джефферсону стало ясно, что именно нарождается в Северной Америке, он почти во всех случаях писал и говорил не об империи вообще, но об «империи свободы» (а когда обходился без этого уточнения, то, видимо, потому что считал его и так очевидным). Продолжающая джефферсоновскую линию известная идеологема «Явного Предназначения»[48] тоже про ценности. Автор самой формулы публицист Джон О’Салливан сперва определил её просто как само собой разумеющуюся необходимость «заполнить (overspread) континент, отведённый Провидением для свободного развития наших умножающихся от года к году миллионов (граждан)»[49], но спустя всего несколько месяцев пояснил: «Демократии должны основывать свои приобретения на моральных соображениях. Если они недостаточны, приобретение есть грабёж»[50]. А в том же 1845 г. конгрессмен-республиканец от Алабамы Джеймс Белзер ещё развернул аргументацию: «Давно наша страна утверждает себя как убежище для угнетённых. Пусть её учреждения и её народ распространятся вдаль и вширь, и когда воды деспотизма затопят другие части земного шара, когда приверженцы свободы будут вынуждены спасаться на ковчегах, пусть это правительство станет тем Араратом, которым оно обязано быть»[51].

Ценностный компонент со временем проявился и в «доктрине Монро» – не в её начальной версии, сухо и кратко, всего в четырёх абзацах изложенной в президентском послании к Конгрессу 2 декабря 1823 г., а в королларии к ней, сделанном президентом Теодором Рузвельтом в аналогичном выступлении 6 декабря 1904 года. Тогда было объявлено, что «постоянство злодеяний или бессилие, влекущее за собой полное расслабление уз цивилизованного общества, в Америке так же, как где-либо ещё, безусловно, требует вмешательства какой-либо цивилизованной нации»[52] – то есть был предложен общий, не ограниченный одним лишь Западным полушарием принцип международной политики, фундированный именно ценностным императивом пресечения зла и указывающий на ответственных за его осуществление.

Наконец, американская «мягкая сила» – понятие гораздо более глубокое и широкое, чем программы USAID и им подобные. Она – отнюдь не только политические технологии, «она исходит от сияющего “Града на холме”»[53], от «манящего нового Иерусалима экономической и политической свободы»[54] и лишь затем получает то или иное инструментальное обеспечение.

Разумеется, речь не о том, чтобы идеализировать американскую политическую традицию – в ней и без того более чем достаточно идеалов. Да, во всех экспликациях и интерпретациях «миссии Америки» так или иначе фигурируют категории бремени, долга и жертвенности. Но с идеалами и ценностями соседствует прагматика, и в немалом количестве. Она также присутствует во всех исследовавшихся контекстах, на этот раз включая первый (поэтому его лучше обсуждать последним).

Колонисты Новой Англии совершенно не собирались питаться «акридами и диким мёдом» и весьма заботились о своём материальном благополучии. То же относится и к «федеральной теологии», в которой «протестантская этика», строго по Максу Веберу, производила «дух капитализма», весьма способствовавший расширению федерального Союза. Первая статья О’Салливана, в которой появилась формула «Явного Предназначения», вообще-то требовала отобрать у Мексики Техас, да и называлась коротко и ясно: «Аннексия». Прагматические интересы США горячо отстаивали и конгрессмен Белзер, и особенно сенатор Беверидж, с особенным энтузиазмом рассуждавший не просто об империи, но об империи торговой (собственно, в своей цитированной выше речи он требовал завладения Филиппинами не во имя какого-либо умозрительного принципа или, наоборот, иррационального инстинкта, а для извлечения из этого захвата максимальных коммерческих выгод). Как много было прагматики в прикладном осуществлении «доктрины Монро» (например, в художествах United Fruit Company), да и в применении «мягкой силы», слишком известно.

Но в том-то и дело, что ценности и прагматика способны оборачиваться друг другом, более того, сливаться до неразличимости, до амальгамы – в том числе в сознании и подсознании самих их носителей.

Лаконичнее и точнее, чем классик ревизионистской школы в историографии американской дипломатии Уильям Эпплмен Уильямс, об этом туго затянутом узле, пожалуй, не скажешь: «Многие империалисты верят, что американская империя должна быть гуманистической, и многие гуманисты верят, что поступать хорошо хорошо для бизнеса»[55]. «Американская империя порождена не злыми намерениями или иррациональным поведением. Она создана людьми, точно знавшими, что они делают, и считавшими это необходимым и для их собственного блага, и для благополучия других»[56]. «Расширение рынков расширяет пространство свободы. Расширение пространства свободы расширяет рынки»[57]. Отсюда «грандиозная иллюзия», «соблазнительная вера в то, что Соединённые Штаты могут извлекать выгоды из империи, не оплачивая её издержек и вообще не признавая себя империей»[58].

И вот явился Трамп, отказывающийся измерять и сравнивать выгоды и издержки в чём-то ещё, кроме твердой валюты. Миссия, ценности, идеалы, доверие, репутация, честь… всё это взвешено и сочтено очень лёгким[59]. Всё это переводится в деньги и переописывается как сделки – с предсказуемым результатом. В своей инаугурационной речи Трамп вдруг прямо заговорил о «Явном Предназначении»[60], да ещё и расширив его аж до межпланетного масштаба. И в то же время сузив, потому что ценности упомянуты не были: «Соединённые Штаты снова будут считать себя растущей нацией, увеличивающей наше богатство, расширяющей наши территории, отстраивающей наши города, повышающей наши ожидания и возносящей наш флаг к новым и прекрасным горизонтам. И мы будем следовать нашему явному предназначению до самых звёзд, отправляя американских астронавтов, дабы водрузить Звёзды и Полосы на Марсе»[61]. Желание добиться если не полной, то хотя бы большей окупаемости американских вложений в том или ином объёме обнаруживается даже в тех пунктах мировой повестки, где его раньше то ли не было, то ли о нём было стыдно заговаривать открыто. В отношениях с ближайшими, самыми преданными союзниками (прежде всего Европой, но также Канадой, Австралией, Японией, Южной Кореей), в которых тарифный и торговый дисбаланс вдруг обесценил (буквально) все клятвы в вечной верности. В поддержке Израиля (идея создания «ближневосточной Ривьеры» в секторе Газа или, лучше сказать, на месте сектора Газа). В поддержке Украины (сделка по ископаемым ресурсам неопределённой номенклатуры, к которой, кажется, добавились ещё и атомные электростанции, – украинский президент Владимир Зеленский, первым предложивший нечто подобное осенью 2024 г., ещё до избрания Трампа, нашёл верный способ привлечь его интерес, но вряд ли ожидал, во что выльется его инициатива). Да и первая же заметная военная операция, осуществлённая по приказу Трампа (серия ударов по йеменским хуситам в марте 2025 г.), была объяснена исключительно необходимостью прекратить причинение ими многомиллиардного ущерба американской и мировой морской торговле, а также американским ВМС. О хуситских атаках на Израиль не было сказано ни слова.

Может показаться, что этой «генеральной линии» противоречит нашумевшее выступление на Мюнхенской конференции по безопасности вице-президента США Джей Ди Вэнса 14 февраля 2025 г., в котором он настойчиво говорил о демократических ценностях и укорял европейцев (а также, разумеется, администрацию президента Джо Байдена) в отступлении от них. Противоречие кажущееся, потому что речь, по сути, шла только об одной ценности – о том, что нельзя «бояться голосов, мнений и сознания вашего собственного народа» и «в страхе бежать от ваших собственных избирателей»[62]. Что это главнейшая, первая демократическая ценность, неоспоримо. Но первая – не значит единственная. Что происходит, когда именем и во имя её отвергаются все прочие элементы демократического ценностного пакета, достаточно известно. Более того, Вэнс неприкрыто использовал этот аргумент, чтобы заступиться за те европейские политические силы и партии, которые в самой же Европе, согласно результатам выборов, почти везде находятся в меньшинстве и, к слову, получают гораздо более слабую электоральную поддержку, чем Демократическая партия в Соединённых Штатах. Только поэтому их и удаётся изолировать всякого рода брандмауэрами. Что результаты таких сил постепенно растут, ничего принципиально не меняет – большинство остается большинством, меньшинство меньшинством. Между прочим, на последних перед назначением Адольфа Гитлера рейхсканцлером выборах в рейхстаг 6 ноября 1932 г. НСДАП набрала лишь 33,1 процента голосов. Ещё занимательнее, что культ меньшинств, идеологию и практики их позитивной дискриминации трампистам вроде бы положено осуждать – а тут пропагандируется нечто обратное. Если же дело в ставке на то, что с европейскими силами и партиями крайних взглядов администрации Трампа будет проще иметь дело, то преобладание прагматических соображений оказывается шито белыми нитками.

Почему всё так? Сколько ни обзывай Трампа – эгоманьяком, нарциссом, циником, болваном или ещё хлеще – к пониманию того, что он делает с американским могуществом, это не приблизит. Можно строить и более содержательные предположения – например, то, что Трамп вдохновляется примером Китая, эффективность экспансии которого прямо связана с отсутствием в ней ценностной составляющей и, соответственно, предъявляемых к партнёрам ценностно окрашенных требований. Да и неполезных для экономики войн Китай не затевает – туманных опасений много, а на горизонте хотя бы теоретически возможного ничего, кроме Тайваня да нескольких спорных островов в Южно- и Восточно-Китайском морях.

Китай могуч, и мощь его растёт. Но Китай – не империя в том смысле, в каком этот термин возник и используется в западном мире, не исключая Россию, а что-то другое.

Хотя бы потому, что Китай, в отличие от Первого Рима и всех его многочисленных реплик, не инклюзивен. Подданным, гражданином любой западной империи (да и любой исламской, кстати говоря), а также культурно «своим» для неё мог стать, становился и становится, при выполнении определённых условий и ценой определённых изменений в себе, кто угодно. Китайцем стать нельзя, и точка. Не завидует ли обременённый империей Трамп Китаю? Не считает ли он, что избавленным от имперского бремени США будет проще с Китаем конкурировать? Гипотеза имеет право на существование, тем более что Трамп явно считает инклюзивность США, да и всего Запада, зашедшей слишком далеко. Но тут начинается та самая зыбкая почва ненадёжных спекуляций, вступать на которую не хотелось. Да и какая разница, почему всё так, если всё так?

Тени будущего

Что дальше? Дальше нужно подключить ещё один, пятый контекст – уже не столько ретро-, сколько проспективный. Да, у Трампа много власти, причём не все знают или помнят, почему. Потому что республиканский институт президентства возник в США (и уже оттуда, с теми или иными модификациями, распространился по миру) как специфическая вариация монархии – не любой, конечно, а британской. Против островной модели правления американские колонисты ничего не имели, более того, считали её наилучшей – их не устраивало то приниженное место в ней, которое им отводилось. «Президент, пусть президент республики, пусть в течение ограниченного времени, представляет собой наш субститут британского монарха, не только в понимании ХХ века – как глава государства, но и в понимании XVII века – как глава правительства… Наш президент – конституционный монарх»[63]. С тех пор реально располагаемые полномочия британских монархов значительно сократились (но, между прочим, остались «дремлющие», а значит, гипотетически способные пробудиться). В Америке – наоборот, и даже расширились, нередко «явочным порядком». В силу той же исторической генеалогии особенно велика власть американских президентов во внешнеполитическом измерении, что дало основание Артуру Шлезингеру-мл. ещё полвека назад написать книгу «Имперское президентство»[64] – с подразумеваемой аллюзией на римский imperium militiae, затем развившийся в общее представление об императорском праве верховного, безусловного повелевания чем угодно.

Власти у Трампа много. А вот времени мало.

Слова Ричарда Нойштадта «в течение ограниченного времени» важны критически и круциально. Соединённые Штаты – не монархия[65]. Предложенная конгрессменом-республиканцем от Теннесси Энди Оглсом поправка к двадцать второй поправке к Конституции США, придуманная, по его собственному признанию, специально для Трампа и позволяющая кандидату в президенты баллотироваться на третий срок в том случае, если между двумя первыми его сроками имел место перерыв[66], никаких шансов быть принятой, тем более принятой вовремя, не имеет – чтобы в этом убедиться, достаточно вспомнить, насколько сложна и продолжительна сама процедура принятия конституционных поправок. Так что, перефразируя поражающий своей безграничной смелостью прогноз председателя Государственной думы Российской Федерации Вячеслава Володина[67], после Трампа точно будет не Трамп. Даже если Демократическая партия так и не выберется из той лужи, в которую сама себя усадила, и следующее президентство останется за республиканцами. Даже если президентом будет избран Вэнс – некоторые из выдающихся президентов США до того побывали вице-президентами (Джефферсон, Теодор Рузвельт), но ни одному из напарников выдающихся президентов не удавалось стать таковым самому. Джон Адамс был не Вашингтон, Эндрю Джонсон – не Авраам Линкольн, Гарри Трумэн – не Франклин Делано Рузвельт, Ричард Никсон – не Дуайт Эйзенхауэр, Линдон Джонсон – не Джон Кеннеди, Джордж Буш-старший – не Рональд Рейган. Да и Джо Байден, прямо сказать, не Барак Обама. Так же и Вэнс (если это будет он, что покамест очень гадательно) будет не Трамп. В каком именно смысле Трамп выдающийся президент, в хорошем или плохом, выяснится со временем. Но в любом смысле он неповторим. Наконец, обнаружиться, что Трамп «уже не тот», может совсем скоро. Ведь весьма значительная доля его нынешней политической силы обусловлена наличием республиканского большинства в обеих палатах Конгресса. А следующие выборы в Конгресс пройдут в ноябре 2026 г. – на кону будет стоять треть состава Сената и весь состав палаты представителей. Какого градуса достигнет к тому времени ярость, в которую Трамп каждым словом и действием приводит своих оппонентов, и насколько увеличится их общее количество, сейчас предсказать невозможно; но риски для него велики и растут с каждым днём.

Трамп сделает только то, что успеет сделать, – поэтому он так торопится сократить расходы, государственный долг, бюджетный дефицит, торговые дисбалансы и бюрократический аппарат, взбодрить экономику и военно-промышленный комплекс, вернуть вооружённым силам былую брутальность и маскулинность, придушить наркотрафик etc. Не всё у него получится – не бывает так, чтобы удавалось всё. Но что-нибудь да получится (может, и немало) – так, чтобы не удавалось вообще ничего, тоже не бывает. А потом ценностная составляющая американской империи, «изрядно ощипанная, но не побеждённая», начнёт восстанавливаться, причём независимо от того, какая партия окажется у власти. Дело вообще не в партиях, а в чём-то намного более глубоком и сущностном. Легко и быстро разделаться с ценностной составляющей нельзя – это означало бы отмену всего грандиозного проекта и переучреждение политии, то есть радикальный пересмотр (хотя не обязательно полное упразднение) наиболее фундаментальных рамок политического действия, репертуара его сценариев, легитимных поведенческих стереотипов, стратегий и тактик. Для этого, в свою очередь, понадобится уничтожить независимость судов, права штатов, оппозиционные негосударственные медиа и много чего ещё вплоть до самой Конституции. Возможно, ещё и выиграть гражданскую войну. Чтобы такое великое дело состоялось, и целого Трампа мало.

Если не рухнут небеса, империя вернётся – чтобы её развалить окончательно и бесповоротно, Трампа опять же маловато будет. Но будет она уже другой. В 1856 г. министр иностранных дел Российской империи князь Александр Горчаков в циркулярной депеше, доведённой через посольства до сведения иностранных правительств[68], констатировал: «Россию упрекают в самоизоляции и молчании перед лицом фактов, не согласующихся ни с правом, ни со справедливостью». И возразил: «Россия не сердится: Россия сосредотачивается»[69]. На самом деле Россия после поражения в Крымской войне, конечно, сердилась. Но и сосредотачивалась. И сосредоточилась. Американская империя сейчас тоже сердится (примечательно, что нынешние упреки в её адрес очень похожи на те). Но и сосредотачивается.

То, что делает с ней и её могуществом Трамп (независимо от его мотивов и степени их осознанности), можно сравнить с практикуемой атлетами «сушкой мускулов», требующей постановки на паузу участия в соревнованиях. Подобно такому атлету, сосредоточившаяся империя вновь выйдет на мировую арену – в лучшей форме, более мускулистая, с новыми амбициями. И, скорее всего, весьма разозлённая тем, что успеют натворить в её отсутствие. Так что, глядя на происходящее прямо сейчас, никому – ни противникам американской империи, ни её поклонникам – не стоит ни заламывать руки, ни ликовать. Готовиться надо. Готовиться.

Автор: Святослав Каспэ, доктор политических наук, профессор департамента политики и управления факультета социальных наук Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», главный редактор журнала «Полития»

США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 мая 2025 > № 4783081 Святослав Каспэ

Загадочная «большая сделка» Трампа с Россией

Чжао Хуашэн

Профессор Института международных исследований Фуданьского университета (Шанхай), член Пекинского клуба международного диалога.

Для цитирования:

Чжао Х. Загадочная «большая сделка» Трампа с Россией // Россия в глобальной политике. 2025. Т. 23. № 3. С. 52–57.

Международный дискуссионный клуб «Валдай»

Недавние изменения в политике США на российском направлении ввергли Запад в хаос. Они вызвали самый масштабный внутренний кризис с момента формирования западного блока и создали в отношениях Вашингтона и Москвы беспрецедентную ситуацию. Неясно, насколько далеко зайдёт процесс, и пока нельзя сделать вывод, что изменения необратимы, но сдвиг произошёл.

В эпоху после холодной войны никогда не складывалась ситуация, когда три основных пункта расхождения двух стран – расширение НАТО на восток, угрозы безопасности и идеологические разногласия – были бы смягчены одновременно.

Более того, обе страны начали изучать возможности сотрудничества в таких ранее остроконкурентных областях, как Арктика, энергетика и газопроводы. Теоретически это должно уменьшить трения между Россией и Соединёнными Штатами, снизить риск конфликта и расширить возможности для сотрудничества, что может способствовать стабилизации и улучшению двусторонних отношений.

Однако это не означает, что отношения между США и Россией теперь будут развиваться гладко и устойчиво. Конфликт вокруг Украины является первым и самым важным препятствием. Основная проблема заключается в несоответствии целей.

Трамп стремится быстро закончить войну и заключить мирное соглашение на любых условиях, чтобы сосредоточиться на своей миссии «сделать Америку снова великой». В противном случае его четырёхлетний срок рискует быть поглощённым этим конфликтом.

Байден, возможно, вынашивал подобные намерения, когда спешно выводил войска из Афганистана, но катастрофическое отступление стало для Трампа поводом критиковать его некомпетентность. Трамп вряд ли повторит ошибки Байдена. Следовательно, любой, кто будет препятствовать его мирному плану, столкнётся с гневом президента. Если Россия сохранит бескомпромиссную позицию, а Трамп воспримет это как главную загвоздку мирного соглашения, он может направить разочарование на Россию, увеличить военную поддержку Украины и ввести ещё более жёсткие санкции. Трамп и члены кабинета уже ясно дали это понять. Такие действия неизбежно помешают нормализации отношений с Москвой.

Следующее серьёзное препятствие – военная помощь США Украине и всеобъемлющие санкции против России. Соединённые Штаты – крупнейший донор Украины, они предоставляют тяжёлое вооружение (самолёты, артиллерию, танки и ракеты), а также спутниковую разведывательную информацию, имеющую решающее значение для современной войны. США фактически стали неотъемлемой частью военных операций Украины, действий, которые равносильны актам войны. Одновременно Вашингтон ввёл беспрецедентно жёсткие экономические санкции против России, стремясь парализовать её финансовые и экономические ресурсы.

Госсекретарь Марко Рубио признал, что это «война чужими руками» между США и Россией. По традиционным меркам державы фактически находятся в состоянии «квазивойны», или неформального конфликта. Пока эта «война чужими руками» не закончится, отношения не могут нормализоваться, не говоря уже о том, чтобы перерасти в дружеское партнёрство. Единственный способ решить проблему – прекратить масштабную военную поддержку Украины с американской стороны, отказаться от экономической блокады России и постепенно снять большинство санкций. Однако процесс вряд ли будет быстрым или лёгким.

Политика Трампа в отношении России окутана тайной. Хотя было много спекуляций и аналитических предположений о его мотивах для установления связей с Россией, истинные намерения и тот тип отношений, которые он в конечном итоге себе представляет, остаются неясными для посторонних. Какую «большую сделку» он ищет с Россией? Какую цену он готов заплатить? Чего он хочет от России? Эти вопросы остаются без ответа. Неясно, намерен ли Трамп перестроить отношения между США и Россией в стратегическое партнёрство, или его действия обусловлены лишь личным восхищением Россией и президентом Путиным, лишённым каких-либо стратегических целей.

Действия Трампа быстры, внезапны и резки, но он с той же лёгкостью готов менять курс на противоположный. Дипломатия Трампа нетрадиционна, бросает вызов здравому смыслу, подвержена влиянию непосредственных событий и эмоций, непредсказуема и склонна к резким изменениям.

Проще говоря, личность Трампа неустойчива, стабильность и преемственность его политики ненадёжны, а возможность перемен всегда присутствует.

Внутри США по-прежнему влиятельны антироссийские и проукраинские силы. Часть республиканцев в Конгрессе, демократы, значимые элиты и группы интересов сохраняют тот же курс. В этом смысле после инаугурации Трампа мало что изменилось. После того как утихнет первоначальный шок и смятение, эти группы будут искать возможности противостоять политике Трампа. Оппозиция является существенным ограничением для Трампа не только в отношении его не только российской, но и более широкой внешней – да и внутренней – политики. Подход Трампа к России вряд ли получит её поддержку и может даже усугубить сопротивление.

Чем более гладко взаимодействие Трампа с Россией, тем более интенсивной может стать критика. И наоборот, любые неудачи вызовут насмешки и усилят давление на проводимый курс.

Другими словами, независимо от того, будут ли отношения процветать или портиться, нападки неизбежны. Чтобы компенсировать внутренние политические потери, Трамп может занять более жёсткую позицию, демонстрируя, что он не настроен пророссийски. Недаром он часто оправдывался, утверждая, что жёстче него никто не вёл себя с Москвой.

В более широкой перспективе одним из главных препятствий на пути стратегического партнёрства между Россией и США является глубоко негативное восприятие друг друга. Это тяжёлое бремя, накопленное за тридцать лет после холодной войны, в результате чего обе страны имеют плохой имидж друг у друга и между ними отсутствует базовое доверие. Эти представления, сформированные за десятилетия, трудно быстро изменить. Негативное восприятие выступает в качестве невидимого барьера для формирования государственных отношений высокого уровня и подрывает уверенность в долгосрочном стабильном сотрудничестве.

Хотя попытки Трампа наладить отношения с Россией вызвали возмущение в США и Европе, российское руководство и элита сохраняют спокойствие, не проявляя эйфории и демонстрируя осторожность. Это резко контрастирует с оптимизмом, который наблюдался в прошлые периоды потепления в отношениях между США и Россией.

Это не означает, что Россия не заинтересована в нормализации, но болезненные исторические уроки заставляют опасаться слишком доверять Соединённым Штатам.

Если предположить, что проблемы вступления Украины в НАТО и мирного соглашения могут быть решены, США и Россия по-прежнему будут сталкиваться со значительными вызовами, связанными с фундаментальными разногласиями по поводу построения международного порядка. Политика Трампа «Америка прежде всего», по сути, является более эгоцентричной формой гегемонии, которая противоречит российскому видению многополярного мирового порядка. Это поднимает вопрос о том, что будет основой отношений между США и Россией – равенство или подчинение.

В мировоззрении Трампа России не может быть предоставлен равный статус с США, поскольку это подорвёт саму концепцию гегемонии. Однако внешняя политика России основана на сохранении независимости, суверенитета и равного статуса среди великих держав, отвергая подчинение любой стране или группе. Ни гегемония Соединённых Штатов, ни подчинённая роль неприемлемы для России, что делает маловероятным, что Россия станет искать место в гегемонистском мире Трампа. Хотя Трамп демонстрирует желание сотрудничать с Россией, его подход снисходителен и ориентирован на США, в нём мало места для многополярности, многосторонности или взаимной выгоды. Стремясь к сотрудничеству с Россией, направленному на противодействие Китаю, администрация Трампа также использует Россию в качестве инструмента, часто именно за её счёт.

В долгосрочной перспективе, даже если пророссийская политика Трампа преодолеет препятствия, выдержит внутреннее давление и сохранится до конца его срока, будущее будет зависеть от политики его преемника. Политика Трампа несёт на себе сильный отпечаток его личности, и пока неясно, продолжит ли её следующая администрация.

Сегодняшние отношения США и России, как и большая часть международной политики, полны неопределённостей, случайностей и непредсказуемых событий («чёрных лебедей»), с которыми мировое сообщество неоднократно сталкивалось в последние годы. Прогнозирование будущего может быть только спекулятивным, а не окончательным, и любые выводы должны делаться с учётом этого.

Будущее отношений США и России можно условно разделить на четыре уровня, от низкого до высокого: возобновление контактов, выборочное сотрудничество, нормализация и стратегическое партнёрство.

В контексте российско-украинского конфликта и почти полной приостановки дипломатических отношений возобновление контактов само по себе представляет значительный сдвиг во внешней политике с важными политическими последствиями. США и Россия в настоящее время находятся на этой стадии, хотя она остаётся незавершённой, а взаимодействие всё ещё носит предварительный и ограниченный характер. Запланированная встреча президентов России и США может ознаменовать собой окончательный переход на эту стадию.

Выборочное сотрудничество – взаимодействие между двумя странами в определённых областях или проектах без полной нормализации. Учитывая продолжающуюся «войну чужими руками», нормальные отношения маловероятны, но сотрудничество в некоторых областях может иметь место, если обе стороны увидят взаимную выгоду. Избирательное сотрудничество является наиболее вероятной формой в ближайшей перспективе и может сохраняться в течение некоторого времени.

Нормальные дипломатические отношения, хотя и типичны для большинства стран, остаются высокой целью. Однако учитывая изменения, вызванные внешней политикой Трампа, нормализация является реальной возможностью, если его подход будет успешным.

Стратегическое партнёрство представляет собой наивысший возможный уровень. Этот этап в настоящее время недостижим из-за отсутствия общих стратегических целей и наличия существенных препятствий. Даже если будет достигнут прогресс, его устойчивость зависит от развития событий после президентства Трампа.

Автор: Чжао Хуашэн, профессор Института международных исследований Фуданьского университета (Шанхай), член Пекинского клуба международного диалога

Данный материал написан по заказу Международного дискуссионного клуба «Валдай» и опубликован в марте 2025 г. в разделе «Мнения» на сайте клуба. Остальные материалы автора можно прочитать: https://ru.valdaiclub.com/about/experts/7864/

США. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 мая 2025 > № 4783080 Чжао Хуашэн

Ревизионист, а не революционер

Куда ведёт внешнюю политику США Дональд Трамп

Дмитрий Тренин

Профессор-исследователь, научный руководитель Института мировой военной экономики и стратегии Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», ведущий научный сотрудник ИМЭМО им. Е.М. Примакова РАН.

Для цитирования:

Тренин Д.В. Ревизионист, а не революционер // Россия в глобальной политике. 2025. Т. 23. № 3. С. 35–51.

С момента инаугурации Дональд Трамп доминирует в мировой новостной повестке, заставляя многих говорить о нём как о революционере. Действительно, вернувшись в Белый дом, Трамп отбросил концепцию американской внешней политики, восходящую к идеям Вудро Вильсона о «демократии без границ» и мировом правительстве.

Они особенно пышно расцвели столетие спустя при президентах-демократах Бараке Обаме и Джо Байдене. Вместо либерал-глобалистского проекта Трамп выставил консервативный проект «Америка прежде всего», смысл которого – восстановить пошатнувшееся «величие», а точнее – великодержавное доминирование Соединённых Штатов.

Из этого иногда делается вывод, что Трамп превратился в нашего единомышленника, адепта многополярного мира и в этом качестве едва ли не союзника России. Этот вывод справедлив в той части, где имеется в виду подход к базовым человеческим ценностям. Он только в некоторой степени правилен в отношении многополярности. Политический реализм Трампа свободен от догм либеральной идеологии с обязательной для неё огромной дозой лицемерия, но очень далёк от версии многополярного миропорядка, которую проповедуют у нас. Поэтому даже если у Москвы и Вашингтона при Трампе появилась возможность говорить друг с другом на одном языке, содержание разговора определяется интересами сторон, которые часто не совпадают и сталкиваются – что нормально для великих держав. Верно то, что многие враги Трампа в США и особенно в Европе являются злейшими противниками России. Таким образом, Трамп – пусть и с большими оговорками – может быть нашим партнёром, и взаимодействие с ним способно открыть перед Россией определённые новые возможности.

Трамп: не аберрация, а антикриз

Поворот, который делает внешняя политика Белого дома, по-трамповски крутой, но объективно давно назревший. Либеральный глобалистский проект так и не стал всемирным из-за неготовности и нежелания ведущих стран за пределами западной цивилизации к нему присоединиться. К тому же он оказался чрезвычайно затратным для Соединённых Штатов. Идея максимального распространения западной модели демократии и управления миром из Вашингтона достигла пика при Обаме, но тогда же натолкнулась на непреодолимые препятствия в России, Китае и арабском мире[1]. Сам Обама, по-видимому, учитывая это, стремился перенести центр тяжести с военных операций и социально-политических экспериментов на Ближнем Востоке и в Афганистане на укрепление домашнего тыла.

В правление Обамы разрушился – как следствие финансового кризиса 2008 г. – т.н. вашингтонский консенсус, экономическая модель западноцентричного миропорядка. А на его обломках стал формироваться альтернативный, который окрестили пекинским консенсусом. Украинский кризис 2014 г. и возвращение Крыма в Россию завершили продолжавшийся четверть века период, когда беспрецедентная мировая гегемония одной страны не оспаривалась другими великими державами. Сирийская операция России в следующем году положила конец глобальной монополии США на применение военной силы вдали от собственных границ.

Собственно, Трамп, сменивший в 2017 г. Обаму, с самого начала пытался выстраивать внешнюю политику на принципах соперничества великих держав – прежде всего Соединённых Штатов и КНР, а также США и России. Именно державное соперничество (а не война с терроризмом и переустройство чужих обществ) стало лейтмотивом внешней политики 45-го президента.

Несмотря на репутацию непредсказуемого деятеля, которую ему во многом создали противники, Трамп столь же последователен в стратегических вопросах, сколь непостоянен в тактических.

От идеологии к реальной политике

Трамп раньше многих других понял нереалистичность формулы либералов: «военная мощь США в сочетании с распространением западной модели демократии и экономическая интеграция мира в условиях глобализации являются основой глобальной гегемонии Запада»[2]. Он отказался от универсализма и выдвинул альтернативу – всестороннее (экономическое, геополитическое, военное) усиление Америки как самой мощной державы современного мира. Это требовало отказа от глобализации «без границ» и снятия «ответственности быть во многих случаях своего рода глобальным правительством, пытающимся решить все проблемы»[3]. В инаугурационной речи Трампа слово «Запад» отсутствовало, зато Соединённые Штаты были названы «величайшей цивилизацией в мире»[4]. «Великая Америка» виделась отдельным мощным военно-экономическо-технологическим блоком, занимающим господствующие позиции в мире.

Внешнеполитическая философия Трампа признавала, что однополярный мир – аномалия, возникшая в специфических условиях окончания холодной войны. Когда «однополярный момент» закончился, произошёл естественный возврат к более традиционной структуре миропорядка. Многополярный мир Трампа – мир нескольких великих держав – США, Китая и до некоторой степени России, – расположенных в разных частях света[5]. Каждая из них руководствуется своими специфическими национальными интересами, которые обычно не совпадают, а нередко – сталкиваются. У каждой великой державы – свой набор идеологем или цельная философия, но любая идеология в конечном счёте подчинена национальным интересам. По словам государственного секретаря Марко Рубио, «цель американской внешней политики заключается в продвижении национальных интересов Соединённых Штатов Америки»[6]. Именно США, а не коллективного Запада, либеральной демократии или «мира, основанного на правилах».

Уходя от пресловутых «правил» и двойных стандартов, Трамп не направляет политику в русло международного права. В основе его мира – реальная политика (в смысле Realpolitik), выстроенная на силе: военной, финансово-экономической и иной. У Трампа нет отвращения к применению военной силы, которая является для него важным и нормальным инструментом. В первое президентство Трамп новых войн не начинал, но военные удары наносил без колебаний – в Сирии, Ираке, Афганистане. В начале второго срока он санкционировал кампанию ракетных ударов против Йемена, без оговорок поддержал войну Израиля против ХАМАС в Газе и «Хезболлы» в Ливане, продолжил снабжать киевский режим оружием и разведывательными данными для войны с Россией.

Ядерный предел

В мире, основанном на силе, есть ограничители. Трамп сознаёт, что в военно-стратегическом отношении многополярность – мир нескольких ядерных держав, большинство из которых – за исключением американских союзников Великобритании и Франции – обладают реальной стратегической самостоятельностью. В этих условиях Трамп стремится снизить угрозу ядерной войны, которая могла бы затронуть США. В течение первого срока он старался добиться соглашения с КНДР по ядерным вопросам, но не преуспел. В ходе предвыборной кампании 2024 г. и позже Трамп обвинял своего преемника-предшественника Джо Байдена, что тот подвёл США к порогу Третьей мировой – ядерной.

В отличие от Байдена Трамп понимает, что любая война между крупными ядерными державами – прямая или опосредованная – чревата выходом на ядерный уровень. Главный побудительный мотив прекратить конфликт на Украине – ни в коем случае не принимать это опасное наследство Байдена. Трамп спешит. Не добившись в скором времени прекращения огня на Украине, он автоматически унаследует войну, которую выиграть невозможно, а неизбежное поражение в которой «спишут» на него. Это в лучшем случае. В худшем логика эскалации приведёт к применению ядерного оружия, в том числе по американским целям[7]. Россия для Трампа, как для американских президентов эпохи холодной войны, – прежде всего единственная страна в мире, которая может физически уничтожить Соединённые Штаты[8].

Бизнес и политика

Трамп вернулся в Белый дом с некоторыми общими целями, но без готовой стратегии. Зато как у делового человека у него есть привычный метод ведения дел, применимый и во внешней политике: прагматизм. В политике, как и в бизнесе, прагматизм признаёт необходимость поддерживать контакты и даже сотрудничать с теми, кто не нравится, если того требуют собственные интересы. В политике необходимо сверх того демонстрировать приверженность определённым принципам, но прагматизм преобладает. В окружении Трампа это называется «зрелым балансом»[9].

Для Трампа характерен транзакционный бизнес-подход к отношениям с основными и наиболее опасными соперниками – Китаем, Россией. Там, где интересы держав совпадают, надо взаимодействовать на основе американской повестки; где они сталкиваются – давить на контрагента, добиваясь решения в свою пользу; где маячит катастрофа – разруливать ситуацию, чтобы предотвратить самое худшее. Международная политика для Трампа – дело первых лиц. Её результат – заключение выгодных для США сделок. Сам Трамп – автор бестселлера «Искусство сделки» (The Art of the Deal) – считает себя гроссмейстером по этой части.

Геополитика

Многополярный порядок в представлении Трампа – порядок великих держав[10]. Собственно, так было всегда, начиная с Вестфальского мира 1648 г., упорядочившего систему международных отношений в Европе. С тех пор изменились названия великих держав, но не сам принцип. По-настоящему суверенны только самодостаточные государства. Мелкие члены международного сообщества вынуждены примыкать к более крупным, искать их защиты, поддержки, помощи. Европейский союз сейчас не самодостаточен, несмотря на коллективную экономическую мощь и демографический потенциал. Ни ЕС, ни НАТО, к примеру, не в состоянии помочь Дании защитить Гренландию от притязаний Трампа. Соратники президента не стесняются публично задавать вопрос: в чём смысл существования Канады, если она живёт за счёт американского рынка?[11]

Крупные государства, как полюса, притягивают к себе мелкие и таким образом образуют вокруг себя большие пространства. В отличие от физики, в геополитике число полюсов не ограничено, но по факту не может быть очень большим. Американцы не применяют в отношении своей страны категорию «государство-цивилизация», но понятие «американская цивилизация» существует в американской литературе давно. Сам Трамп называет Соединённые Штаты «величайшей цивилизацией»[12], но несущими опорами его реалистской картины мира служат великие державы.

Трамп – реалист активный, наступательный.

Он не только принимает к сведению изменившийся баланс сил в мире, но и стремится решительно исправить его в пользу США. Главным соперником и потенциальным противником Америки ему видится Китай; Россия – геополитический соперник; Евросоюз – экономический конкурент. Вызов со стороны КНР носит комплексный характер: экономика, технологии, финансы, военная мощь, геополитика. На Китай как на опасного соперника Трамп обратил внимание ещё в 1980-е гг., когда многие в Америке рассчитывали на капиталистическое перерождение КНР в общество и государство западного образца – пусть и с «китайской спецификой».

Эти надежды, выразившиеся в начале XXI века в образе «Кимерики», американо-китайского симбиоза, развеялись в начале 2010-х годов. Более того, дальнейший подъём Китая стал угрожать Соединённым Штатам утратой мирового первенства, что немыслимо для самосознания американских элит, воспитанных в духе Pax Americana. Но чтобы преодолеть многолетнюю инерцию китайской политики Вашингтона, потребовались темперамент и энергия Трампа, который в 2017 г. отказался от курса на «вовлечение» Китая и перешёл к торговой войне. Новый жёсткий подход США к КНР практически сразу стал предметом межпартийного консенсуса. Сегодня в Соединённых Штатах есть ощущение, что вопрос «кто кого» должен решиться в течение одного-трёх десятилетий, и Трамп полон решимости отразить вызов Пекина, не доводя дело до войны с ядерной державой.

Для подтверждения и укрепления позиций Америки как первой державы мира 47-й президент стремится усилить физическую базу мощи, взять под жёсткий контроль всю территорию Северной Америки – от Гренландии до Панамы. Как минимум – не дать китайцам закрепиться в Арктике с опорой на Гренландию[13] и вернуть США контроль над Панамским каналом, ушедшим было под управление гонконгской компании. В отношении Канады примечательно заявление государственного секретаря Рубио: «Если для того, чтобы выжить, страна должна иметь дисбаланс в торговле с Соединёнными Штатами, то не лучше ли просто стать штатом»[14]. Трампу вряд ли удастся присоединить Гренландию и Канаду, но добиться ещё большего подчинения северных соседей американским экономическим, политическим и военным требованиям вполне реально, учитывая сверхвысокую степень зависимости канадской экономики от американской. С Панамой, вероятно, легче, но без трудностей и здесь не обойдётся.

Южному соседу США – Мексике – предложено плотно сотрудничать с Вашингтоном в ограничении потока нелегальных иммигрантов, которые для Трампа и его избирателей остаются одной из главных внутренних проблем. Южная Америка и Карибский бассейн находятся на второй линии интересов, но очевидно, что Трамп стремится решительно укрепить позиции в Западном полушарии в целом. Кубу, Венесуэлу, Никарагуа ждёт в этой связи усиление давления Вашингтона; из Аргентины, Бразилии и других стран Соединённые Штаты будут стремиться активнее выдавливать китайское экономическое влияние.

Как и в отношении Китая, Трамп качественно меняет политику на европейском направлении. Все без исключения администрации после холодной войны снижали приоритетность Европы в рамках глобальной стратегии Вашингтона, но никто не решался на коренной пересмотр. «Поворот к Азии» провозглашён госсекретарём Хиллари Клинтон ещё в 2011 г., но на деле его тогда не произошло. В 2017–2020 гг. Трампу не удалось пересилить инерцию предыдущих десятилетий, но в 2025-м он вновь вознамерился её переломить.

Трамп прямо заявил, что европейцы не могут рассчитывать на автоматическую защиту. Россия как великая держава остаётся соперником США, но не представляет для них актуальной угрозы и не собирается захватывать Европу. (Характерно в этой связи, что директор Национальной разведки, выступая в Сенате с ежегодным докладом об оценке угроз безопасности страны, не упомянула войну на Украине[15].) Если же европейцы считают иначе, они должны укреплять свою обороноспособность, а не полагаться на то, что американцы вмешаются и спасут их. На этом фоне Трамп объявил о значительном повышении тарифов на европейский экспорт в Соединённые Штаты.

Не являясь, по мнению Трампа, угрозой, Россия наряду с Китаем, Ираном и КНДР остаётся среди главных вызовов глобальным интересам Америки[16]. Нормализация отношений с Москвой необходима прежде всего для того, чтобы избежать угрозы втягивания в непосредственное столкновение с Россией на Украине. Трампу также важно ослабить зависимость Москвы от Пекина. Попытки Байдена «развести» Россию и КНР были заведомо обречены на провал, поскольку – вопреки логике – предполагали усиление давления на Москву (в гораздо большей степени) и Пекин (в меньшей степени), что их лишь больше сближало. Столь же бесполезными оказались и старания демократов использовать КНР для давления на Россию – ради «стабильности миропорядка».

Трамп, вероятно, учёл и неудачу собственной слабой попытки 2017 г. совершить операцию «Киссинджер наоборот», сблизившись с Москвой против Пекина: в отличие от начала 1970-х гг., когда СССР одновременно находился в конфронтации с Вашингтоном и Пекином, а общий интерес Америки и Китая состоял в ослаблении Советского Союза, сегодня между Москвой и Пекином реализуется стратегическое партнёрство «без границ». Сознавая это, Трамп пошёл другим путём. Он предлагает Кремлю выгодные экономические опции, которые могут частично ослабить санкции против России и тем самым приоткрыть доступ на западные рынки. Результатом станет восстановление некоторого баланса во внешнеэкономических связях России, естественным следствием чего будет снижение её слишком большой торговой и технологической зависимости от Китая.

Геоэкономика

В сфере геоэкономики влияние Трампа на миропорядок заметно ещё больше, чем в геополитике. Новейшее издание экономической глобализации, которое получило первый удар в 2020 г. от COVID-19 и второй – в результате начатой в 2022 г. массированной санкционной кампании Запада против России, и, наконец, апперкот от Трампа, развязавшего тарифные войны против соседей (Канады и Мексики), союзников (Европы, Японии, Южной Кореи и Австралии) и соперников (Китая).

Цель – геоэкономическая коррекция, реиндустриализация и ускоренное развитие передовых технологий, прежде всего искусственного интеллекта[17]. Трамп укрепляет метрополию западного мира за счёт имперской периферии. Союзникам предлагается снизить тарифы до американского уровня или потерять выход на американский рынок. Помимо тарифного принуждения Трамп применяет и политическое: либо союзники США расходуют существенно больше на оборону (покупая в том числе американское оружие), либо теряют право на гарантии безопасности; либо практическая солидарность с Вашингтоном в его экономической и технологической борьбе с усилением КНР, либо американские санкции. Эти действия заставляют вспомнить слова Джона Кеннеди, обращённые к американским студентам: «Не спрашивайте, что Америка может сделать для вас; спрашивайте, что вы можете сделать для Америки». Сейчас этот подход адресуется союзникам США.

Перенося упор на реальную экономику, Трамп выделяет расширение доступа к энергоресурсам, критическим минералам, включая редкие и редкоземельные металлы, а также энергетической и логистической инфраструктуре других стран. Примером, отчасти карикатурным, стала история с американо-украинским соглашением о минералах и инфраструктуре.

Фактически Трамп стремится превратить Украину в сырьевую колонию Соединённых Штатов.

Трамп полон решимости защитить положение доллара как основы мировых финансов, грозя странам БРИКС отлучением от американского рынка за попытку создать расчётную альтернативу и подорвать господство американской валюты. Внутри страны он принимает драконовские меры для сокращения бюджетного дефицита. Резкие действия Трампа расшатывают мировую экономику и выглядят рискованными, но союзники и зависимые от Америки государства вряд ли способны к солидарному отпору.

Военно-политическая стратегия

Трамп намерен вести дела с остальным миром с позиции силы. Он настроен укреплять военную мощь, не только увеличивая военные расходы, но и повышая их эффективность. Так, он стремится не к упразднению НАТО, а к трансформации её с передачей большего числа функций и ответственности (прежде всего финансовой) европейцам, но при сохранении за Вашингтоном верховного лидерства и общего контроля. Перестав быть для США инструментом борьбы с «русской угрозой», НАТО остаётся инструментом американского доминирования в Европе и важнейшей площадкой для проецирования военной силы США – прежде всего в направлении Ближнего и Среднего Востока. Трамп стремится искоренить «стратегическое нахлебничество» европейцев, но ему не нужна и «стратегически автономная» Европа, тем более под флагом ЕС, к которому президент относится резко отрицательно. Он будет играть на противоречиях между европейскими странами, честолюбии их руководителей, сервильности натовских функционеров и т.д.

Украина для Трампа лежит за пределами важных национальных интересов. Главный движущий мотив – избежать втягивания в военную эскалацию в опосредованном конфликте с Россией.

Сознавая, что полное отстранение от конфликта и передача ответственности за войну европейцам, вероятно, приведёт Европу на грань военного провала (а это поставит американцев перед дилеммой – открытое вступление в войну или унизительное поражение), Трамп пытается добиться «ничьей» – перемирия на Украине. Если такая линия не сработает, ему, вероятно, придётся поддерживать Киев, «переводя стрелки» на европейцев и ограничивая возможные последствия разгрома Украины для самих США.

На Ближнем и Среднем Востоке Трамп не просто поддерживает Израиль, как он всегда делал. Он фактически солидаризируется с ультрарадикальным курсом премьер-министра Биньямина Нетаньяху, который поставил цель – уничтожить влияние иранских прокси в Газе, Сирии, Ливане; нанести поражение йеменским хуситам и, наконец, разрушить ядерную инфраструктуру Ирана. Тегерану Трамп предлагает выбор – договорённость на американских условиях или удары по Ирану. Для Трампа, как и для его предшественника, Иран – не только противник Израиля, но и часть евразийской коалиции соперников США наряду с Китаем, Россией и КНДР. А Ближний Восток – не только новая переговорная площадка между Вашингтоном и Москвой; это регион, в котором Трамп (вероятно, в связке с Нетаньяху) уже начал дипломатическую игру с Москвой – в частности, по вопросам будущего Сирии и ядерной программы Ирана.

Идеология и «мягкая сила»

Трамп отдаёт предпочтение традиционным силовым инструментам, особенно арсеналу экономического принуждения. Но он не является «безыдейным» политиком. Несмотря на эпатажность поведения, президент привержен некоторым консервативным ценностям, которые мы привыкли отождествлять с классическим американским капитализмом. Именно с этих позиций Трамп и его вице-президент Джей Ди Вэнс атакуют леволиберальных «прогрессистов» в США и Европе[18]. Вмешательство в дела других стран продолжается и даже активизируется, но меняет формы и цели. Трамп заявил было о «взятии под контроль» сектора Газа. Его отношения с Виктором Орбаном поддерживают венгерскую «фронду» в Евросоюзе. Вэнс отправился в Гренландию агитировать за независимость острова от Дании и последующую ассоциацию с Соединёнными Штатами. Он также открыто поддерживает «нерукопожатную» в ФРГ партию «Альтернатива для Германии», лидера французского «Национального объединения» Марин Ле Пен и правого антисистемного кандидата в президенты Румынии Кэлина Джорджеску. США сделали официальное представление Таиланду насчёт высылки уйгуров в Китай.

Для Трампа и Вэнса Америка остаётся «исключительной» страной, но порядок они предпочитают наводить в своей зоне влияния – на Западе и зависимых от Соединённых Штатов странах.

Много внимания привлекли решения Трампа о расформировании системы иностранной помощи и внешнеполитической пропаганды. Агентство США по международному развитию, Управление помощи развитию, Агентство по глобальным медиа («Голос Америки»[19] и «Радио Свобода»[20]), Институт мира США, Центр им. Вудро Вильсона, программы поддержки политзаключённых за рубежом, многие проекты в Африке закрываются или кардинально сокращаются. В либеральных кругах поднялась волна осуждения, но попытки остановить действия Трампа в судебном порядке оказались лишь частично эффективными.

Речь идёт не только об обострении идеологической борьбы внутри Америки и Запада в целом. С точки зрения Трампа, либеральная идеология перестала обслуживать интересы страны в мире и работает сама на себя и на своих кураторов, иногда вопреки национальным интересам США. Речи об уходе в изоляционизм нет. Трамп – с помощью Илона Маска и других – стремится оптимизировать расходы в соответствии с новыми приоритетами, реформировать системы помощи и пропаганды, сделать их более эффективными инструментами великодержавной стратегии.

Архитектура миропорядка

Трамп – очевидный противник глобального управления в том виде, как эта концепция реализовывалась глобалистами. Соответственно, он не приемлет и «порядок, основанный на правилах», поскольку он иногда заставлял считаться с союзниками, которые, по мнению Трампа, того не заслуживали. «Альянс демократий», байденовский идеологический конструкт, – неудобная и негодная выдумка, которая заставляет тратить массу времени, чтобы определить (и тем самым сертифицировать) «истинных» демократов, а практический результат нулевой. ВТО – вредная организация, позволяющая другим странам (прежде всего Китаю) переводить торговые противоречия с американцами на уровень международных разбирательств. Международный уголовный суд – прямое посягательство на суверенитет Соединённых Штатов. Конвенция ООН о морском праве – нарушение принципа свободы мореплавания. Святость и нерушимость границ – мифологема: в истории границы государств менялись всегда, и обычно с применением силы. Во время первой каденции Трамп признал аннексию Израилем Голанских высот, перенёс посольство из Тель-Авива в Иерусалим. Иными словами, он намерен в полной мере использовать преимущества, которые даёт США положение самой сильной державы мира.

Выводы

Внешняя политика Трампа – самая глубокая ревизия американской внешней политики за восемьдесят лет. Трамп – великодержавный националист, который преследует цели увеличения мощи и прибыли, приобретения односторонних преимуществ. Он мыслит в категориях игры с нулевой суммой и считает, что весь мир слишком долго наживался на Америке. Но понимает, что порядок зависит от соотношения сил и рушится, если баланс смещается[21]. Ревизия, однако, – не революция. Трамп меняет стратегии – пути и методы достижения целей. Сама цель видоизменяется, но не радикально. Вместо доминирования либерально-глобалистского Запада во главе с США выдвигается освобождённая от прежних реверансов союзникам и тем самым обновлённая гегемония Соединённых Штатов как сильнейшей мировой державы. А союзники, как предполагается, со временем «впишутся» в курс страны-лидера.

Трамп учёл уроки первого президентства, которое сильно страдало из-за кадровых неудач. Нынешняя команда полностью предана шефу, энергична, внутренне сплочена и работает в целом быстро и слаженно. Белый дом опирается не только на контроль над Республиканской партией, но и на большинство в обеих палатах Конгресса США. Почти все номинанты на высшие посты в трамповской администрации без задержки прошли утверждение в Сенате.

Политические противники Трампа в течение первых месяцев действовали вяло и неорганизованно. Демократическая партия не оправилась от поражения 2024 г., в ней нет объединяющей фигуры и привлекательной повестки дня. Демократические СМИ продолжают критиковать Трампа уже в качестве президента, но их влияние заметно снизилось. Сопротивление по конкретным вопросам оказывается со стороны отдельных судей и на уровне штатов.

Трамп нанёс противникам из числа «глубинного государства» несколько в прямом смысле обезоруживающих ударов. Он сумел поставить во главе ФБР, Национальной разведки и ЦРУ своих соратников, уволил ряд высокопоставленных чиновников и высших офицеров вооружённых сил.

Но, понеся потери, «глубинное государство» не развалилось. Политические противники Трампа собираются с силами. Промежуточные выборы ноября 2026 г. приближаются, а с ними – вероятность утраты республиканцами одной из палат Конгресса. Тарифная политика Трампа, которую противники называют протекционистской, бьёт по биржевым рынкам. Либеральные идеологи перешли к обороне, но это активная оборона, которая перейдёт в контрнаступление, если Трамп совершит грубые ошибки или потерпит поражение. Первые залпы прозвучали в конце марта 2025 г. в связи с делом «Сигналгейт»[22].

Для России возвращение Дональда Трампа в Белый дом – в целом явление позитивное, особенно если мыслить не идеальными категориями, а с учётом возможной альтернативы. Да, он вернулся во власть ради укрепления мировых позиций США. Но в отличие от либерал-глобалистов, пытавшихся навязать всему миру свои правила, в том числе во внутренней политике, Трамп – внешнеполитический реалист. Он настроен на соперничество с другими великими державами, т.е. на конкурентное, но всё же мирное сосуществование, как говорили раньше, государств с различными политическими системами.

Приход Трампа снизил угрозу Третьей мировой войны – всемирной ядерной катастрофы, дорогу к которой шаг за шагом прокладывала администрация Байдена.

Трамп не прекратил военную поддержку Киева, но существенно ограничил возможности эскалации войны с участием США. Трамп возобновил прерванный Байденом диалог между Вашингтоном и Москвой, открыл возможность для частичного восстановления американо-российских политических отношений и перспективу снятия некоторых экономических ограничений. Если это хотя бы отчасти реализуется в ходе его второго президентства, почти разрушенная стратегическая стабильность между Соединёнными Штатами и Россией начнёт постепенно восстанавливаться.

Практические действия администрации Трампа с января 2025 г. нанесли ряд ударов по позициям глобалистов в США и Европе, перевели прежний идеологический и политический раскол западных элит на межгосударственный уровень, что создаёт для России поле дипломатического манёвра. Раскол между США и Европой – совсем не такой, о каком десятилетиями мечтала отечественная дипломатия (Европа дистанцируется от США и сближается с Москвой), но это уже не мечта, а реальность – во всяком случае, до прихода в Белый дом президента-глобалиста.

Российское высшее руководство, насколько можно судить, верно поняло и «просчитало» Дональда Трампа как политика, бизнесмена, государственного деятеля и личность. Президент Владимир Путин возобновил диалог с американским коллегой, не поддаваясь его напористому желанию добиться скорейших результатов в пользу США, но не отвергая с порога его идеи, а развивая их в направлении, соответствующем российским интересам.

Понимая, что Трампу необходимо демонстрировать успехи в деле украинского урегулирования, российская сторона проявляет готовность к конструктивному взаимодействию, убеждая собеседника, что главное препятствие на пути к миру – киевский режим и его нынешние европейские покровители. В результате между Кремлём и Белым домом формируется негласный консенсус относительно необходимости смены режима на Украине посредством выборов. Это – далеко не самый прямой путь к денацификации, но шаг в верном направлении.

Учитывая, что для Трампа, в отличие от Байдена, Украина сама по себе не представляет существенного интереса, Кремль предложил Белому дому широкую повестку потенциального российско-американского взаимодействия. Она включает вопросы, близкие президенту США как бизнесмену: разработку энергетических ресурсов Арктики, экспорт редких и редкоземельных металлов, сотрудничество в области искусственного интеллекта, освоения космоса, американские инвестиции в экономику России и т.п. Из Кремля к Трампу «зашли» с его бизнес-стороны, и этот заход показался ему интересным.

Перспективы

Внешняя политика Трампа не обречена на успех. «Глубинное государство», представители которого присутствуют в администрации, будет изо всех сил стараться направить курс Вашингтона в привычное русло. Ближайшая цель – расстроить только начавшийся американо-российский диалог, восстановить единый антироссийский фронт коллективного Запада. В принципе, это та же цель, что и в 2017 г., когда Трамп, изначально собиравшийся «поладить с Путиным», вскоре превратился в президента, при котором отношения с Россией достигли низшей точки с момента окончания холодной войны.

Всё более жёсткое противостояние США с Китаем заставляет Пекин пересматривать стратегию, долгое время основывавшуюся на завоевании западных рынков. На фоне роста военной (в том числе ядерной) мощи КНР вооружённый конфликт вокруг Тайваня постепенно становится более вероятным. Отказ тегеранского руководства от требований Трампа по «решению ядерной проблемы Ирана» приближает развязку самого крупного и опасного конфликта на Ближнем Востоке – между Израилем/США и Ираном.

Союзники США в ЕС и англосфере (Великобритания, Канада, Австралия, Новая Зеландия) не поднимут восстания против Белого дома, но станут саботировать инициативы Трампа, которые идут вразрез с их интересами. Они будут ждать прихода 48-го президента, надеясь, что им станет демократ.

Пользуясь возможностями (если они сохранятся), которые открывает перед нами возвращение Трампа в Белый дом, мы не должны поддаваться иллюзиям на тему грядущей разрядки и не бросаться в объятия тех, кто по факту продолжает вести против нас опосредованную войну. Нелишне вспомнить в этой связи, чем завершались аналогичные периоды «оттепели» в отношениях между СССР и США. Стратегический курс внешней политики России сформировался в условиях СВО и закреплён в Концепции внешней политики, утверждённой весной 2023 года. От этих принципиальных позиций и главное – национальных интересов России – отступать нельзя.

Россия проводит принципиальную линию на строительство многополярного мира, основанного на равноправном взаимодействии цивилизаций и балансе интересов отдельных государств. Россия развивает в приоритетном порядке отношения с ближайшими соседями, стратегическими партнёрами в странах мирового большинства – Китаем, Индией, Индонезией, Ираном, КНДР, странами БРИКС и ШОС.

Мы не должны (в том числе в наших собственных стратегических интересах) предавать союзников и партнёров, поддаваясь на обещания Трампа.

Выступая против засилья Запада в международных организациях, Россия добивается повышения эффективности их работы, начиная с ООН и её институтов.

В условиях, когда высшая бюрократия Евросоюза и элиты ведущих стран-членов ЕС, сплотившиеся в 2022 г. против России, пытаются противостоять Трампу и его команде, между Москвой и Вашингтоном возникает известная общность интересов в отношении Европы. Как и Трамп, Россия выиграет от распространения политического реализма в Европе. И Вашингтону, и Москве выгодно, чтобы там появилось «больше орбанов, хороших и разных». Смотря в будущее, нельзя исключать возможность отката политики Вашингтона от реализма к глобализму после Трампа. В этой связи есть смысл развивать контакты с вице-президентом Вэнсом как вероятным продолжателем курса Трампа в случае успеха на выборах 2028 года.

Автор: Дмитрий Тренин, профессор-исследователь, научный руководитель Института мировой военной экономики и стратегии Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», ведущий научный сотрудник Национального исследовательского ИМЭМО им. Е.М. Примакова РАН

Сноски

[1] Имеются в виду возвращение В. Путина на пост президента России в 2012 г., избрание Си Цзиньпина на высшие посты в КПК и КНР в 2012–2013 гг., провал начавшейся в 2011 г. т.н. «арабской весны», а также избрание Н. Моди премьер-министром Индии.

[2] Brands H. The Renegade Order. How Trump Wields American Power // Foreign Affairs. 25.02.2025. URL: https://www.foreignaffairs.com/united-states/renegade-order-trump-hal-brands (дата обращения: 14.03.2025).

[3] Secretary Marco Rubio with Megyn Kelly of The Megyn Kelly Show // U.S. Department of State. 30.01.2025. URL: https://www.state.gov/secretary-marco-rubio-with-megyn-kelly-of-the-megyn-kelly-show/ (дата обращения: 14.03.2025).

[4] President Donald J. Trump’s Inaugural Address // The White House. 20.01.2025. URL: https://www.whitehouse.gov/remarks/2025/01/the-inaugural-address/ (дата обращения: 14.03.2025).

[5] Secretary Marco Rubio with Megyn Kelly.

[6] Ibid.

[7] 2025 Annual Threat Assessment of the U.S. Intelligence Community // Office of the Director of National Intelligence. March 2025. P. 19. URL: https://www.dni.gov/files/ODNI/documents/assessments/ATA-2025-Unclassified-Report.pdf (дата обращения: 14.03.2025).

[8] DNI Gabbard Opening Statement for the SSCI as prepared on the 2025 Annual Threat Assessment of the U.S. Intelligence Community // Office of the Director of National Intelligence. 25.03.2025. URL: https://www.dni.gov/index.php/newsroom/congressional-testimonies/congressional-testimonies-2025/4059-ata-opening-statement-as-prepared (дата обращения: 14.03.2025).

[9] Ibid.

[10] Дугин А.Г. Революция Дональда Трампа. Порядок великих держав. М.: Академический проспект, 2025. 307 с.

[11] Secretary Marco Rubio with Megyn Kelly.

[12] President Donald J. Trump’s Inaugural Address.

[13] 2025 Annual Threat Assessment. P. 12.

[14] Ibid.

[15] DNI Gabbard Opening Statement for the SSCI as prepared on the 2025 Annual Threat Assessment of the U.S. Intelligence Community.

[16] 2025 Annual Threat Assessment. P. 4.

[17] President Donald J. Trump’s Inaugural Address.

[18] См. выступление вице-президента США Дж. Д. Вэнса на Мюнхенской конференции по безопасности 14 февраля 2025 года.

[19] Признан иностранным агентом.

[20] Признано иностранным агентом.

[21] Brands H. The Renegade Order.

[22] См.: Hillary Clinton: How Much Dumber Will This Get? // The New York Times. 28.03.2025. URL: https://www.nytimes.com/2025/03/28/opinion/trump-hegseth-signal-chat.html (дата обращения: 14.03.2025). Signalgate – название скандала с участием вице-президента Дж. Д. Вэнса, министра обороны П. Хегсета, советника по национальной безопасности М. Уолтца в связи с утечкой в СМИ переписки высших американских чиновников в закрытом чате в мессенджере Signal, в которой обсуждалось нанесение ударов по йеменским хуситам.

США. Россия. ЦФО > Внешэкономсвязи, политика. Образование, наука > globalaffairs.ru, 1 мая 2025 > № 4783079 Дмитрий Тренин

Можем повторить?

Фёдор Лукьянов

Главный редактор журнала «Россия в глобальной политике» с момента его основания в 2002 году. Председатель Президиума Совета по внешней и оборонной политике России с 2012 года. Директор по научной работе Международного дискуссионного клуба «Валдай». Профессор-исследователь Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

Для цитирования:

Лукьянов Ф.А. Можем повторить? // Россия в глобальной политике. 2025. Т. 23. № 3. С. 5–8.

История любит рифмы. Хотя нет, скорее это мы любим рифмовать, притягивая за уши исторические параллели. Восьмидесятилетие Победы в Великой Отечественной и Второй мировой, следствием чего стало создание ООН и послевоенного мироустройства, ознаменовано всплеском военно-политической и дипломатической активности.

У кризисов сегодняшнего дня много причин. Но если попробовать взглянуть с некоторой дистанции, мы заметим общие истоки, связанные с политическими трансформациями ХХ века.

Нынешняя активизация – попытка выпутаться из противоречий, возникших за время мирового порядка образца 1945 года.

Пока прежний каркас стоял прочно, они ему не угрожали. Но радикально изменившиеся обстоятельства превратили прежние предохранители в катализаторы.

Порядок после Второй мировой войны был основан на институтах (структурах и нормах поведения), ядерном сдерживании (сначала двух главных игроков, потом и нескольких второго ряда), а также взрывном росте числа государств (массовая деколонизация). Последний фактор реже рассматривается в контексте миропорядка, но его не надо недооценивать.

Во-первых, ликвидация колониальных империй изменила международную среду, которая стала более демократичной. Обилие новых государств укрепило и регулирующие функции институтов, значимость которых при таком расширении международного сообщества возросла.

Во-вторых, «Третий мир», возникший по итогам деколонизации, стал своеобразным стабилизатором большого соперничества. Само наличие густонаселённой мировой среды заставляло гигантов вести себя менее прямолинейно. Ну а когда стратегическое соперничество переходило ватерлинию «нормальной» холодной войны, пробы сил и «выпуск пара» происходили не на главном театре (Европа), а по окраинам тогдашнего пространства противостояния.

Иными словами, острая конкуренция в Юго-Восточной Азии, Африке или Латинской Америке не приводила к столкновению на основной арене, которое было бы чревато перерастанием во взаимное уничтожение. Конечно, это содержало изрядную долю великодержавного цинизма, зато возводило дополнительный барьер потенциальному мировому конфликту.

Эрозия мирового порядка, в основе которого Устав ООН, началась с исчезновением внутреннего баланса после холодной войны. Доминирование Запада подтолкнуло к деформации все институты и принципы взаимодействия. Прежде они были призваны ограничивать соперничество, и вдруг стали превращаться в его инструмент на службе наиболее сильного. Отсюда и деградация дипломатии, которая из способа сглаживания противоречий обратилась чуть ли не средством идеологического контроля.

Два главных конфликтных очага сегодня – Восточная Европа и Западная Азия – следствие коллизий (разных), развернувшихся в ХХ веке и не нашедших разрешения. Пока имел место какой-то мировой порядок, он удерживал противоречия. Когда его эффективность упала, они вылезли наружу. Да ещё и в чрезвычайно опасной форме.

Политические усилия сегодня – не возвращение к предыдущему порядку. Хотя откровенно поносить ООН и призывать к её упразднению пока мало кто осмеливается, попытки решения острейших вопросов предпринимаются помимо неё. И Украина, и Газа – яркие иллюстрации. Дипломатия великих держав и первых лиц отсылает к эпохам как раз доооновского времени. Оттуда же и тема границ, в том смысле, что они – не догма. И попытка откровенного меркантилизма, что уводит ещё глубже в историю.

Да, получается, что это не рифма, а цезура. Насколько успешна будет кавалерийская атака Трампа на остатки миропорядка второй половины ХХ века, неизвестно. Его политическая карьера может завершиться по-разному. Но кто бы ни сменил его в отведённый час, возвращения к «старому доброму» не будет. Ни к системе Устава ООН, как она задумывалась 80 лет назад, ни к либеральной гегемонии по лекалам начала нынешнего столетия. И здесь тоже свою роль сыграет наследие прошлого века – убеждение, что чем больше государств, тем лучше.

Мировое большинство не торопится участвовать в формировании мирового устройства, предпочитает выждать, что получится, а потом подстроиться с выгодой для себя. Или вообще обойтись ситуативными взаимоотношениями.

Как бы ни доказывали публицисты, что Третья мировая уже идёт, это гипербола. Её нет, потому что предохранители, созданные после Второй мировой, чтобы ничего подобного не повторилось, пока работают. По крайней мере, ядерное оружие, хотя многих тревожит ослабление его действенности. ООН остаётся незаменимым форумом, несмотря на падающую легитимность. Что переживает фатальный упадок, так это морально-идеологические последствия Второй мировой. Считать это возрождением нацизма или просто неизбежным стиранием памяти – вопрос дискуссионный. И что опаснее? Но долго существовавший консенсус по Второй мировой фактически закончился.

Мы ставим новый эксперимент. Сохранят ли силу уроки самой разрушительной войны, если мировая мизансцена и разыгрывающие её актёры устремились к временам до неё? Поскольку история никогда не повторяется буквально, скорее да. Поскольку люди сами иногда стремятся её повторить, скорее нет.

Автор: Фёдор Лукьянов, главный редактор журнала «Россия в глобальной политике»

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 мая 2025 > № 4783078 Федор Лукьянов

Россельхознадзор фиксирует увеличение случаев выявления фитосанитарных нарушений в импортируемой из Турции в Россию растительной продукции

Россельхознадзор фиксирует увеличение количества случаев обнаружения карантинных объектов в импортируемой из Турции в Россию растительной продукции и ввоз в страну небезопасных плодоовощных товаров в фитосанитарном отношении.

Российская служба обращает внимание отечественных импортеров растительных продуктов на необходимость более тщательного подхода к выбору турецких экспортеров, соблюдающих требования российского законодательства.

Обо всех случаях Россельхознадзор информировал турецкую сторону и просил провести официальное расследование по всем фактам выявлений и принять срочные корректирующие меры. Однако информация о расследованиях и установленных мерах поступает от компетентного ведомства Турции нерегулярно.

Такие нарушения могут свидетельствовать о недостаточной эффективности турецкой системы по обеспечению фитосанитарной безопасности поставляемой в Россию продукции.

Так, с начала 2025 года в импортируемых из Турцию в Россию цитрусовых, перцах, томатах, гранатах, кабачках, грушах выявлено 184 случая обнаружения карантинных для стран – членов ЕАЭС объектов.

Кроме того, в ходе проведения российским ведомством мониторинга безопасности ввозимой растительной продукции на остаточное содержание в ней действующих веществ пестицидов и нитратов в 2024 году были исследованы образцы от 1664 партий турецких товаров. 104 партии — 6,25% не соответствовали требованиям российского законодательства.

Наиболее часто несоответствия выявлялись в винограде — 23,42%, кабачках — 21,28%, черешне — 15,51%, яблоках — 11,59%.

В ряде случаев зафиксированы превышения максимально допустимых уровней остаточного содержания пестицидов (МДУ) почти в 25 раз.

В 2025 также выявлены случаи несоответствия гигиеническим нормативам винограда и кабачков.

В некоторых видах продуктов фиксируются как выявления карантинных вредных организмов, так и превышения МДУ пестицидов и нитратов.

Турция является крупнейшим по объемам и ассортименту поставщиком плодоовощной продукции на российский рынок. Ежегодно из Турции в Россию поступает 1,2-1,5 млн тонн фруктов и овощей, что составляет порядка 13% от общего объема российского импорта. Ключевые группы ввозимых из Турции в Россию культур — цитрусовые, косточковые, семечковые, виноград и гранат, из овощных культур – баклажан, кабачки, перец и томаты.

Андрей Добряков оценил первую станцию компании «Яковлев» в Приволжье

Первая линейная станция технического обслуживания (ЛСТО) компании «Яковлев» в Приволжском федеральном округе заработала накануне Первомая в самарском аэропорту Курумоч (код ИКАО: UWWW). Основа объекта – крупнейший в Европе пневмокаркасный ангар площадью 3500 м2. В церемонии его открытия в среду, 30 апреля, принял участие заместитель руководителя Росавиации Андрей Добряков, курирующий в агентстве вопросы сертификации и поддержания летной годности авиатехники.

Первым самолетом, который пройдет здесь периодическое техобслуживание (по форме 4Y-Check), как ожидается, станет Superjet 100 (регистрационный номер RA-89170) авиакомпании «Россия». В перспективе кроме ближнемагистральных самолетов специалисты «Яковлева» смогут обслуживать в Курумоче среднемагистральные МС-21.

Открытие новой ЛСТО — это:

Расширение географии предоставления техобслуживания Superjet 100 непосредственно от производителя;

Возможность оперативно расширить сферу деятельности под другие типы ВС;

Новые рабочие места.

В рамках мероприятия Андрей Добряков выступил с докладом о взаимодействии Росавиации и компании «Яковлев» в области поддержания летной годности авиатехники. Речь шла в том числе и про новые федеральные авиационные правила (ФАП) «Техническое обслуживание подлежащих обязательной сертификации беспилотных авиационных систем и (или) их элементов, гражданских воздушных судов, авиационных двигателей, воздушных винтов, за исключением легких, сверхлегких гражданских воздушных судов, не осуществляющих коммерческих воздушных перевозок и авиационных работ. Часть 145».

Правила утверждены приказом Минтранса России от 18 октября 2024 года № 367 и вступили в силу с 1 марта этого года. Компания «Яковлев» в апреле направила в Росавиацию заявку для одобрения своей деятельности по ФАП-145.

«Для нашей страны, ее гражданской авиации открытие ангара — эпохальное событие. Очень надеемся, что в ближайшей перспективе будут открыты новые ангары и станции технического обслуживания. Безусловно, ждем новые отечественные самолеты. Уверен, что в ближайшее время увидим в небе наши новые самолеты. Отрадно, что авиакомпании активно включены в работу по созданию нового облика российских самолетов. Работая плотно и сообща, мы постараемся обеспечить россиянам транспортную доступность самых отдаленных регионов нашей большой страны», – отметил Андрей Добряков.

Кроме Курумоча, ЛСТО компании «Яковлев» работают в еще шести аэропортах:

Шереметьево и Жуковский — Центральный федеральный округ;

Пулково (Санкт-Петербург) и Хибины (Апатиты) — Северо-Западный ФО;

Астрахань — Южный ФО;

Махачкала — Северо-Кавказский ФO.

«Компания «Яковлев» не только строит качественную и надежную технику, но и создает наземную инфраструктуру, чтобы обеспечить бесперебойность полетов отечественных самолетов. На сегодняшний день количество линейных станций, обслуживающих Superjet 100, в России достигло семи. И мы будем работать над тем, чтобы это число продолжало расти», – прокомментировал Дмитрий Борисенко, заместитель генерального директора компании «Яковлев» по поддержке заказчиков гражданской авиатехники.

Будет создан Университет Аль-Хорезми

Принято Постановление Президента «О мерах по созданию Университета Аль-Хорезми и дальнейшему совершенствованию системы подготовки кадров в сфере информационных технологий» (№ ПП-160 от 30.04.2025 г.).

Согласно постановлению, будет создан Университет Аль-Хорезми, специализирующийся на подготовке кадров в области инженерии и ИТ-сфере.

Основными направлениями деятельности университета являются:

• подготовка кадров с высшим образованием, обладающих современными знаниями и квалификациями, для сферы математики, аэрокосмических технологий, инженерии, IT и искусственного интеллекта;
• осуществление научно-исследовательских работ исходя из имеющихся потребностей в социально-экономических сферах, а также тесное сотрудничество с авторитетными, признанными научными центрами за рубежом, широкое привлечение студентов к научной и инновационной деятельности.

Учебный процесс в университете будет организован с 2025/2026 учебного года, обучение студентов будет осуществляться на государственном и английском языках на основе кредитно-модульной системы.

Деятельность Ургенчского филиала Института математики имени В.И. Романовского организуется в здании Университета и внедряется практика прикрепления студента к каждому научному сотруднику.

Образовательный процесс в Университете осуществляется на основе государственного гранта и платного контракта.

Ургенчский филиал Ташкентского университета информационных технологий будет присоединен к Ургенчскому государственному университету

Принято Постановление Президента «О мерах по созданию Университета Аль-Хорезми и дальнейшему совершенствованию системы подготовки кадров в сфере информационных технологий» (№ ПП-160 от 30.04.2025 г.).

Согласно постановлению, с 2025/2026 учебного года Ургенчский филиал Ташкентского университета информационных технологий будет присоединен к Ургенчскому государственному университету.

Все студенты, обучающиеся в Ургенчском филиале Ташкентского университета информационных технологий, с 2025/2026 учебного года продолжат обучение по соответствующим программам бакалавриата и магистратуры Ургенчского государственного университета.

На территории комплекса Аль-Хорезми будет создан Ургенчский филиал специализированной школы имени Мухаммада аль-Хорезми.

Образовательный процесс в специализированной школе будет организован на основе 7-летней программы по модели STEM. При этом:

• в первые 5 лет приоритет отдается формированию у учащихся фундаментальных знаний по физике, математике, информатике и английскому языку, в последующие 2 года - обеспечению начальной подготовки к инженерии;
• отбор учащихся осуществляется из числа выпускников 4-х классов общих средних образовательных организаций, имеющих способности по предметам математика и информатика.

На специализированную школу распространяются организационные, академические и финансовые условия, определенные для руководителя, работников и учащихся специализированной школы имени Мухаммада аль-Хорезми.

Поздравление Министра строительства и ЖКХ РФ Ирека Файзуллина с Праздником Весны и Труда

Дорогие друзья!

Поздравляю вас с Первомаем — Днем весны и труда!

История праздника Первого мая неразрывно связана с идеалами справедливости, солидарности и уважения к человеку труда. Мы отмечаем достижения трудящихся и выражаем благодарность каждому, кто вносит вклад в совершенствование регионов нашей страны.

Строительная отрасль и сфера жилищно-коммунального хозяйства напрямую влияют на качество жизни граждан. Профессионализм и преданность делу строителей играют важную роль в развитии государства.

Желаю вам здоровья, благополучия и успехов во всех начинаниях. Пусть ваши усилия всегда вознаграждаются, а работа приносит радость и удовлетворение!

Число женщин на руководящих постах в вузах Германии продолжает расти

Во главе государственных вузов Германии никогда ранее не стояло так много женщин.

На момент проведения исследования в конце 2024 года доля женщин в руководстве университетов и вузов прикладных наук (HAW), составила 35 процентов, то есть более трети руководителей — женщины, говорится в отчёте Центра по развитию высшего образования (CHE).

Три года назад лишь примерно каждое четвёртое учебное заведение — будь то классический университет или вуз прикладных наук (HAW) — возглавляла женщина-ректор или президент.

Особенно заметный прогресс произошёл в HAW: за последний год доля женщин-руководителей здесь выросла с 25 процентов в 2023-м до 30 процентов в 2024-м. Данные фиксировались в декабре каждого года.

Свежий ветер благодаря ректорам-женщинам извне

Согласно исследованию, в 41 проценте случаев руководящие позиции в университетах занимают женщины, однако здесь статистика показывает лёгкое снижение на один процентный пункт по сравнению с предыдущим годом. Эксперты связывают это с незаполненными или временно занятыми должностями, исключёнными из подсчёта. Тем не менее, тренд на увеличение числа женщин-лидеров очевиден: в 2021 году их доля составляла лишь 28 процентов.

При этом всё чаще руководящие позиции в вузах занимают внешние кандидаты, особенно женщины. Более половины действующих ректоров или президентов-женщин до назначения не работали в этих университетах. "Это создаёт потенциал для значительных изменений", — отмечает эксперт CHE Изабель Рёслер. Среди мужчин аналогичный показатель составляет около 29 процентов.

Digital Week 2025: ИКТ-решения для ускоренного развития цифровой экономики в эпоху 5G, облачных сервисов и ИИ

С 21 по 25 апреля 2025 года компания Huawei провела Digital Week 2025 – недельное мероприятие, ориентированное на специалистов ИКТ сектора. Более 400 участников посетили инновационный центр (шоурум) компании и ознакомились с передовыми технологическими решениями для цифровизации различных сфер экономики и индустрий. В ходе посещения выставочного зала участники мероприятия смогли ознакомиться с трендами ИКТ индустрии и применения ИИ, а также с продуктовыми решениями, которые впервые были представлены компанией в рамках Всемирного Мобильного Конгресса (MWС2025) в марте этого года в г. Барселона, Испания.

Одними из первых участников мероприятия стали специалисты операторов связи Узбекистана, в сотрудничестве с которыми Huawei более 25 лет развивает ИКТ инфраструктуру страны. Представители компании поделились своим видением и инновационными решениями для развития мобильной и фиксированной связи в эпоху 5G и Искусственного Интеллекта.

В специально построенном конференц-зале для гостей также были организованы дискусcии на тему трансформации бизнеса операторов связи – от традиционного предоставления услуг связи абонентам к созданию цифровых продуктов для улучшения их пользовательского опыта в эру развития 5G, ИИ и облачных сервисов.

Для представителей государственных организаций и корпоративного сегмента были представлены наглядные глобальные примеры цифровой трансформации различных секторов экономики и услуг для населения. Так, например, были показаны возможности цифровой трансформации транспортной сферы, начиная от интеллектуального управления городским движением до модернизации инфраструктуры аэропортов; горнодобывающей промышленности, банковского сектора; сферы здравоохранения и образования, а также розничной торговли.

Учитывая, что в настоящее время цифровая трансформация не представляется возможной без надежной облачной инфраструктуры, систем хранения и обработки данных, участникам Digital Week были продемонстрированы передовые решения для запуска дата-центров различных мощностей. Также, спикеры компании уделили особое внимание теме развития цифровой энергетики и технологий альтернативных источников энергии, отметив постоянные инвестиции в разработку энергосберегающих технологий.

Отдельная сессия была организована для представителей СМИ Узбекистана. Во время тура журналисты смогли узнать, какие технологии способствуют ускорению цифрового развития, включая цифровизацию медиа сферы. Эксперт по ИКТ инфраструктуре Huawei в Узбекистане, Решат Болтаев, провёл презентацию на тему «Цифровые решения для СМИ», раскрыв технологичные тренды в развитии медиа индустрии, такие как трансляция контента в высоком разрешении (4К), использование облачных сервисов, дополненной реальности, виртуальных ведущих, применение ИИ в аналитике и обработке данных, создание 3D контента. Эксперт рассказал о решении Huawei MetaStudio на базе облачных технологий, которое предполагает использование медиа студии с элементами визуального и голосового моделирования, создания видео, его редактирования, рендеринга и стриминга для подготовки интересного контента, способного не только увеличить охват аудитории, но и монетизировать внедряемые инновационные решения.

Компания Huawei осуществляет свою деятельность в Узбекистане свыше 25 лет. Шоурум компании Huawei в Узбекистане был открыт в 2016 году в качестве интеграционного инновационного центра для презентации передовых технологий и решений клиентам и партнёрам, а также для проведения образовательных туров для учащихся ВУЗов и школ. В 2024г. в офисе компании в Ташкенте был открыт Huawei Experience Store, который стал продолжением концепции шоурума и предоставил возможность пользователям быть в курсе последних разработок Huawei в сфере интеллектуальных устройств. 1 апреля 2025 г. в Ташкенте и Самарканде состоялась церемония открытия еще двух бренд-зон Huawei в центрах обслуживания мобильного оператора связи Mobiuz.

ADAMS: На рынке Узбекистана появилась новая система для управления электронными документами и процессами

Система поможет компаниям автоматизировать работу с документами и процессами, а также обеспечить удобное управление бизнесом в рамках единой системы. Делопроизводство, договорная работа, кадровый документооборот, управление проектами и сервисными услугами на предприятии — ADAMS ускорит работу каждого подразделения.

В современных реалиях цифровизация бизнес-процессов стала не просто трендом, а необходимостью. Компании стремятся автоматизировать документооборот, повысить прозрачность рабочих процессов и минимизировать рутинные задачи.

Система ADAMS разработана на базе платформы Directum RX с учетом специфики процессов компаний Узбекистана. Готовые решения со встроенными интеллектуальными сервисами цифровизируют ключевые бизнес-процессы и сделают рабочие будни проще и комфортнее.

ADAMS учитывает актуальные требования, предъявляемые бизнесом к корпоративному ПО. С помощью системы можно:

• цифровизировать и автоматизировать работу внутри организации в рамках утвержденных регламентов и производственной необходимости;
• организовать легитимную работу с юридически значимыми документами в электронном виде с использованием электронной подписи и QR-кодов;
• настраивать доступ к документам, работать с версиями и отслеживать изменения, которые внесли в документ на каждом этапе;
• хранить конфиденциальные документы в закрытом контуре с защитой от несанкционированного доступа;
• отслеживать исполнительскую дисциплину и анализировать информацию об эффективности работы сотрудников подразделений.

Готовые решения для внедрения

ADAMS предлагает готовые решения для оперативного внедрения, которые можно адаптировать под нужды компании. Среди них:

• Договоры — для оперативной подготовки и согласования договорных документов по регламентам. Система помогает быстро подготавливать и контролировать исполнение обязательств в работе с контрагентами.
• Делопроизводство — для упорядоченной работы с официальными документами. Включает обработку и регистрацию, контроль исполнительской дисциплины, управление совещаниями и электронный архив для оперативного и архивного хранения электронных документов.
• Совещания – для эффективной организации совещаний и собраний. Утвержденные шаблоны документов и автоматизированная выдача поручений сократят время на подготовку повесток дня и протоколов.
• Управление персоналом — для упрощения работы с кадровыми документами, планирования и управления отпусками, оформления командировок.
• Управление проектами — для контроля проектов на всех этапах. В системе можно планировать ресурсы, эффективно управлять несколькими проектами с помощью портфелей и программ, организовать командную работу через agile-доски и создать единую базу знаний для обмена опытом.
• Управление сервисными заявками — для организации прозрачного управления корпоративными услугами внутри предприятия.

Интеллектуальные сервисы в составе ADAMS берут на себя рутину: захватывают и распознают документы, генерируют тексты, сравнивают разные версии контента.

Готовые решения можно использовать с любого устройства и на любой операционной системе, ПО легко запустить из коробки и адаптировать под индивидуальные потребности компании. Все данные будут в полной безопасности, потому что документы шифруются и хранятся на защищенных серверах.

У России складываются прекрасные отношения с ближневосточными странами, такими как Катар и Оман, заявил пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков. По его словам, интерес к сотрудничеству с Россией проявляют Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты.

«С Катаром у нас прекрасные отношения, с Оманом очень широкие перспективы, Саудовская Аравия и Эмираты – это все страны, которые действительно проявляют интерес к нам», – сообщил Дмитрий Песков.

Ранее пресс-секретарь президента РФ отметил, что усилия Омана в переговорном процессе между США и Ираном получили высокую оценку от Владимира Путина. Также российский лидер принял приглашение султана Хейсама бен Тарека Аль Саида посетить Оман.

Как известно, Катар через Российский фонд прямых инвестиций вложил в экономику РФ около миллиарда долларов. Речь идет об инвестициях в 15 проектов. Катарский инвестиционный фонд осуществляет инвестиции в РФ в объеме, превышающем US$ 13 млрд. Основная доля инвестиции приходится на энергетический, банковский и торговый сектора.

На катарском рынке действуют около 180 российских компаний, в том числе 14 компаний в свободных экономических зонах, шесть компаний со стопроцентным владением, 105 компаний с совместным капиталом и 51 компания, зарегистрированная в Катарском финансовом центре.

В апреле Правительства России и Омана подписали соглашение о взаимной отмене визовых требований для владельцев обычных паспортов. Ранее россияне могли получать на границе бесплатные 14-дневные визы для въезда на территорию Омана. Такие визы не подлежали продлению и смене на другой тип.

Теперь РФ и Оман договариваются о том, что их граждане смогут въезжать, следовать транзитом и выезжать без виз. Каждая из сторон предоставляет гражданам государства другой стороны право пребывать на территории ее государства без виз 30 дней при каждом посещении.

При этом суммарный срок пребывания не должен превышать 90 дней в течение календарного года. Безвизовый режим не распространяется на въезжающих для постоянного проживания, обучения или работы. Если человек намерен пробыть на территории страны более 30 дней за раз или 90 дней за год, он должен получить визу.

С наступлением летней жары жителям и гостям Дубая предложат развлечения в охлаждаемых помещениях, ведь многие достопримечательности продолжают принимать гостей круглый год, несмотря на смену сезонов.

Жители и гости Дубая могут круглый год посещать Ski Dubai в торговом центре Mall of the Emirates. Это настоящий зимний оазис посреди знойного лета — отличная возможность освежиться и заранее начать планировать зимние приключения всей семьей.

В крытом парке развлечений IMG Worlds of Adventure гостей ждут американские горки и аттракционы с любимыми героями — от Бена 10 и Гамбола до героев Marvel. Для любителей пощекотать нервы здесь есть и Дом с привидениями.

The Green Planet на City Walk - это крытый тропический лес, где обитают более 3000 видов экзотических растений, птиц, рептилий и животных. Здесь находится самое высокое искусственное дерево в мире, а детям экскурсия подарит массу новых знаний.

В развлекательном парке KidZania в Dubai Mall малыши могут попробовать себя в различных профессиях, совмещая обучение и отдых. Отличный способ весело провести время в прохладе.

Иммерсивное пространство AYA в Wafi Mall встречает гостей интерактивными экспозициями с ярким светом, звуком и графикой, они разбиты на 12 уникальных зон, каждая со своей захватывающей историей.

Dubai Parks and Resorts объединяет одни из лучших тематических парков страны: Motiongate, Legoland и Legoland Water Park. Это отличное место для веселых приключений летом — будь то прогулки по постройкам из лего или спуск по захватывающим водным горкам.

Океанариум и подводный зоопарк Dubai Aquarium and Underwater Zoo в Dubai Mall поражают воображение: здесь можно не только наблюдать за морскими обитателями через стекло, но и пройтись по впечатляющему подводному туннелю, любуясь акулами и скатами. А для самых смелых — возможность даже погрузиться в воды аквариума.

Рост туристического потока в Россию из стран Ближнего Востока в 2025 году ожидается не менее 60%. Как отмечают эксперты, особенно активно растет интерес к России среди туристов из Объединенных Арабских Эмиратов.

Осенью 2024 года количество туристов из ОАЭ увеличилось в четыре раза, что стало одним из самых заметных достижений в регионе. Важнейшими факторами роста являются безвизовый режим для граждан ОАЭ, который позволяет находиться в России до 90 дней без визы, а также развитая авиасообщение между двумя странами.

Ожидается, что в будущем безвизовый режим также может быть введен между Россией и Оманом, что дополнительно увеличит поток туристов. По словам генерального директора компании «Свой ТС» Сергея Войтовича, в 2024 году страны Ближнего Востока стали самым динамичным регионом по турпотоку в Россию.

«На долю ОАЭ приходится до 90% всех туристов из региона», — уточнили в компании Space Travel. В компании добавляют, что вторым по численности рынком является Саудовская Аравия, а также растет интерес со стороны Кувейта, Катара, Бахрейна и Омана.

«Турпоток растет органически, за счет положительных отзывов тех, кто уже посетил Россию», — поясняют представители компании. Генеральный директор компании «Арт-Тур» Дмитрий Арутюнов добавил, что Россия привлекает все больше туристов не только благодаря туристическим, но и деловым связям.

Основной точкой въезда для туристов из Ближнего Востока остается Москва, в которую прибывает почти 100% путешественников. «Также растет интерес к Санкт-Петербургу, а из Сочи наблюдается увеличение числа рейсов в страны Ближнего Востока», — отметили в компании Space Travel. Эксперты прогнозируют, что в этом году турпоток в Сочи может вырасти в 10 раз.

Гостиничная группа Jumeirah, входящая в состав Dubai Holding, объявила о планах строительства трех новых объектов в Дубае в рамках своей глобальной стратегии расширения. Новые проекты включают гостиницу и два жилых комплекса.

Первым станет Jumeirah Asora Bay, расположенный на полуострове La Mer South: в проект будет входить гостиница на 103 номера, включая люксы, и 20 вилл. Открытие объекта запланировано на 2029 год, он войдет в коллекцию Jumeirah Hotels & Resorts.

Группа Jumeirah сегментировала свою деятельность на четыре основные категории, основанные на традициях арабского гостеприимства: Jumeirah Icons, Jumeirah Privé, Jumeirah Hotels and Resorts и Jumeirah Residences.

Проект Jumeirah Residences Asora Bay, реализуемый в партнерстве с Meraas, дополнит гостиничную составляющую La Mer South. Жилой комплекс будет включать 29 объектов недвижимости: квартиры и виллы с видами на Персидский залив и панораму Дубая.

В состав комплекса войдут апартаменты с четырьмя-шестью спальнями, один пентхаус с семью спальнями и шесть вилл у моря. Кроме того, компания представила проект Jumeirah Residences Emirates Towers: он будет расположен в деловом районе Дубая и будет рассчитан на 754 жилых единицы различной планировки.

В рамках новой инвестиционной стратегии Jumeirah делает акцент на бутик-отели вместимостью до 150 номеров, с преобладанием люксовых категорий, вилл и брендированных резиденций. Как известно, в этом сегменте в настоящее время готовится к открытию в Jumeirah Le Richemond в Женеве.

Анонсы новых объектов последовали за недавним расширением деятельности Jumeirah в Африке и подготовкой к открытию проектов в Саудовской Аравии.

Власти Дубая запустили первую в мире цифровую смарт-карту Sanad, предназначенную для туристов с особыми потребностями: она предлагает эксклюзивные привилегии и даже бесплатные услуги.

Данная инициатива должна укрепить позиции Дубая как ведущего инклюзивного направления для всех групп туристов. Ее будут выдавать туристам по прибытии в Дубай (в течение 24 часов), и они получат те же привилегии, что ее обладатели, проживающие в эмирате.

В их числе – бесплатный проезд на общественном транспорте, включая метро, автобусы и паромы, а также бесплатный вход или скидки на билеты в некоторые туристические достопримечательности, специальное развлечение на парковку.

Кроме того, обладатели карт будут получать скидки в торговых центрах, ресторанах, аптеках и у телекоммуникационных провайдеров. Скидки на проезд в такси будут составлять 50%.

Авиакомпания Emirates начнет выполнять рейсы с обновленными A380 и Boeing 777 на восьми новых направлениях, включая Бангкок, Гонконг, Ниццу и Перт.

Также в декабре авиакомпания получит первый A350 для дальнемагистральных рейсов в Австралию. С 1 июля обновленный A380 начнет рейсы в Бангкок, с 1 октября — в Гонконг, где также появится уникальная версия A380 с четырьмя классами.

Ницца будет обслуживаться с новыми кабинами Premium Economy с 15 октября. Пассажиры, летящие в Мадрид, Пхукет, Дублин и Франкфурт, смогут испытать «усовершенствованные» Boeing 777 с 15 октября, а в Пхукет и Дублин — с 1 декабря.

Перт станет четвертым австралийским городом для обновленных A380 с 26 октября. Общее количество обслуживаемых городов с обновленными моделями A380, Boeing 777 и новыми A350 превысит 70.

Профессиональная велокоманда Объединенных Арабских Эмиратов UAE Team Emirates-XRG продолжает радовать своих поклонников, одержав три победы в Европе. Главным героем событий стал чемпион мира Тадей Погачар, который блестяще выступил на легендарной гонке Льеж - Бастонь - Льеж. Эта победа стала уже 35-й для команды в текущем сезоне.

За 35 километров до финиша Погачар совершил решающую атаку на знаменитом подъеме Côte de la Redoute. Он финишировал с преимуществом в 1 минуту и 3 секунды перед итальянцем Джулио Чикконе из команды Lidl-Trek и ирландцем Беном Хили из Education First Easypost, которые заняли второе и третье места соответственно.

Эта победа стала девятой для Погачара на монументальных классических гонках, что вывело его на третье место в истории, уступая только таким легендам, как Эдди Меркс и Роже де Вламинк. Кроме того, Тадей стал первым гонщиком, который смог попасть на подиум в шести гонках монументального уровня.

На Вуэльте Астурии в Испании также отмечена победа Марка Солера, который выиграл четвертый этап от Навии до Овьедо. Этап длился 135,6 км, и включал сложные подъемы с общим набором высоты в 2550 метров. Солер финишировал с комфортным отрывом, завершив тем самым успешное выступление на этом турнире. Для 31-летнего гонщика эта победа стала первой с его триумфа на Вуэльте в прошлом году. Это также первая победа Солера на многодневной гонке с 2018 года.

Девелоперы первого в Объединенных Арабских Эмиратах интегрированного курорта с игровой зоной Wynn Al Marjan Island, строящегося в Рас-Аль-Хайме, впервые продемонстрировали изображения интерьера будущих гостиничных номеров.

Запуск курорта запланирован на 2027 год. Дизайнерская концепция 1530 номеров, люксов и вилл была разработана командой Wynn Design & Development — внутренним подразделением, ответственным за визуальную идентичность бренда по всему миру.

Одной из особенностей стало зонирование номеров категории Resort King: при входе гостей встречает вестибюль, отделяющий зону отдыха от коридора. Такое решение повышает уровень конфиденциальности и создает атмосферу уюта, близкую к домашней.

В отделке номеров использованы теплые тона, зеркальные поверхности и индивидуальное освещение. Ванные комнаты оснащены двойными раковинами, душевыми кабинами и отдельно стоящими ваннами. Из панорамных окон открываются виды на Персидский залив.

Курорт займет площадь более 60 гектаров. Гостей ожидают 24 ресторана различных концепций, пятизвездочный SPA-комплекс, галерея бутиков класса люкс Shopping Parterre, 12 бассейнов, окруженных беседками и садами, частная пристань для яхт длиной до 75 метров и пляж протяженностью 420 метров. Центральным элементом станет фирменная шоу-программа Wynn.

Новый междугородний автобус Дубай-Шарджа начнет работу 2 мая. С этой же даты будут внесены изменения в некоторые автобусные маршруты.

Управление дорог и транспорта (RTA) заявило, что новый маршрут E308 соединит автовокзал Stadium в Дубае с автовокзалом Al Jubail в Шардже. Стоимость проезда в одну сторону установлена в размере 12 дирхамов на пассажира.

Со 2 мая также начнут действовать изменения в других автобусных маршрутах. RTA заявило, что это изменение «обеспечит пассажирам более плавные, эффективные и комфортные поездки». К таким маршрутам относятся:

Маршрут 17: теперь заканчивается на станции метро Baniyas Square вместо автобусной станции Al Sabkha.

Маршрут 24: изменен в районе Al Nahda 1.

Маршрут 44: перенаправлен с улицы Al Rebat Street на Dubai Festival City.

Маршрут 56: продлен до DWC Staff Village.

Маршруты 66 и 67: добавлена новая остановка в районе фермы Al Ruwayah Farm.

Маршрут 32C: теперь будет заканчиваться на автовокзале Al Jafiliya вместо автовокзала Al Satwa. Пассажиры, направляющиеся в Al Satwa, могут использовать для пересадки маршрут F27.

Маршрут C26: автобусная остановка перенесена с автовокзала Al Jafiliya на остановку Max Metro Land Side Bus Stop 2.

Маршрут E16: теперь заканчивается на автовокзале Union Bus Station вместо автовокзала Al Sabkha.

Маршрут F12: сокращен участок между кольцевой развязкой Al Satwa и парком Al Wasl Park; теперь маршрут перенаправлен через улицу Kuwait Street.

Маршрут F27: автобусная остановка перенесена с автовокзала Al Jafiliya на остановку Max Metro Land Side Bus Stop 2.

Маршрут F47: перенаправлен в зону Jebel Ali Industrial Area.

Маршрут F54: продлен до нового трудового лагеря JAFZA South.

Маршрут X92: автобусная остановка перенесена с автовокзала Al Jafiliya на остановку Max Metro Land Side Bus Stop 1.

Dubai Duty Free вновь подтвердил свой статус лидера, получив титул «Лучший магазин беспошлинной торговли на Ближнем Востоке» на церемонии награждения Business Traveller Middle East Awards 2025. Это уже 24-й год подряд, когда компания занимает первое место в этой категории.

Церемония награждения прошла в отеле InterContinental Dubai Festival City, и совпала с открытием выставки Arabian Travel Market. В рамках мероприятия были отмечены достижения в сорока различных категориях, охватывающих авиацию, гостиничный бизнес и услуги аэропортов. Премия, организованная компаниями Motivate Media Group и Ink, вручалась на основе опросов пользователей и онлайн-голосований, которые проводились с 4 февраля по 7 марта.

Dubai Duty Free уверенно опередил своих конкурентов из Катара, Омана, Бахрейна и Абу-Даби, вновь подтвердив свою репутацию лучшей розничной сети беспошлинной торговли в регионе. Рамеш Цидамби, управляющий директор компании Dubai Duty Free, вместе с Шинейд Эль Сибай, старшим вице-президентом по маркетингу, принял награду. Г-н Цидамби поблагодарил сотрудников DDF за их неоценимую поддержку и выразил признательность всем, кто участвовал в опросе.

Награду вручил Энтони Милн, коммерческий директор Motivate Media Group, перед аудиторией из более чем 300 профессионалов отрасли.

Американская школа Clarion School в Дубае объявила о прекращении работы в июле 2026 года в связи с маленьким числом учащихся. Школа в районе Al Quoz, в которой в настоящее время обучается около 300 учеников, закроется спустя 10 лет после своего основания.

После закрытия Clarion School около 300 учеников в возрасте от 4 до 13 лет будут переходить в другие школы в Дубае. Чтобы поддержать семьи в этот период, школа создаст специальную команду, состоящую из администрации, приемной комиссии и школьного консультанта.

Управляющий Clarion School подчеркнул, что «главным приоритетом школы является обеспечение плавного перехода для каждой семьи», и она пообещала наладить отношения с другими школами Дубая, чтобы обеспечить индивидуальную поддержку и плавный процесс приема для учеников.

Школа организует консультации для учеников, которым будет нужна дополнительная поддержка, продолжит регулярное общение с родителями на протяжении всего процесса и поможет сотрудникам в получении новых должностей.

В школе заверили, что закрытие не повлияет на качество образования для учеников, которые будут находиться в Clarion School до июля следующего года: «Мы будем поддерживать высокие стандарты образования до последнего дня работы, гарантируя, что образовательный путь каждого ребенка будет продолжаться с заботой и вниманием, которых они заслуживают».

Clarion School входит в группу Scholars International Group наряду с Dubai Scholars School и Scholars International Academy в Шардже. Во время последней инспекции школа получила рейтинг «Хорошо».

Изначально Clarion School планировалась как школа полного цикла, но в настоящее время она принимает учеников от дошкольного возраста до 7-го класса, причем самая большая национальная группа — американцы. Ежегодная плата варьируется от 43 тыс. до 57 тыс. дирхамов.

Уже в сентябре 2025 года в столице Объединенных Арабских Эмиратов откроют новую достопримечательность – интерактивный сад, обитателями которого станут более 10 тысяч бабочек. Объект будет расположен рядом с Национальным аквариумом Абу-Даби в районе Аль Кана.

Планируется, что Abu Dhabi Butterfly Garden станет важным объектом для туризма, образования и охраны окружающей среды, он поможет воссоздать естественную среду обитания для бабочек, чтобы обеспечить их безопасность и благополучие.

Отмечается, что сад не будет туристической достопримечательностью – он будет представлять собой природный резерват, который поможет людям глубже понять взаимосвязь экосистем и вдохновит на более осознанное взаимодействие с природой.

Сад будет разделен на две тематические зоны — Азия и Америка, в каждой будут представлены региональные виды бабочек. Посетители смогут прогуляться среди пышной тропической растительности в куполах с климат-контролем, которые имитируют разнообразные экосистемы.

В азиатской зоне также разместятся попугаи, карпы кои и различные насекомые региона. Гости смогут не только насладиться природой, но и сделать яркие фотографии в окружении летающих бабочек.

Ранее в этом месяце в культурном районе Саадият открылся еще один уникальный проект — мультисенсорная арт-инсталляция teamLab Phenomena Abu Dhabi.

В мае Дубай приглашает ценителей гастрономии на яркое кулинарное событие: с 9 по 25 мая 2025 года в городе пройдет Неделя ресторанов Dubai Restaurant Week. В течение 17 дней жители и гости мегаполиса смогут познакомиться с лучшими вкусами города, наслаждаясь специально разработанными меню в более чем 100 ведущих ресторанах.

Состав участников Dubai Restaurant Week ярко отражает культурное многообразие Дубая, объединяя отмеченные звездами Мишлен рестораны, любимые местные заведения и впечатляющие новые открытия. В списке — как всемирно известные кулинарные бренды, так и современные гастрономические проекты в оживленных районах города.

Гостям предложат тщательно подобранное разнообразие кухонь: от современной японской и французской брассери до средиземноморской, эмиратской, перуанской и кухни Никкэй, а также блюда с включением элементов русской кухни и восточноевропейских гастрономических традиций.

В гастрономической программе представлены такие знаковые заведения, как Akira Back, Brasserie Boulud, Boca, COYA Dubai, L’Atelier Robuchon, Duck & Waffle и Mimi Kakushi, а также рестораны, стремительно набирающие популярность, среди которых Jun's, Duo Gastrobar и Gohan. Все они были тщательно отобраны за высокое качество кухни, креативность меню, сильную репутацию и вклад в развитие динамичной гастрономической сцены Дубая.

Меню фестиваля были специально разработаны, чтобы предложить гостям превосходное соотношение цены и качества: обед из двух блюд по цене 125 дирхамов на человека, ужин из трёх блюд по цене 250 дирхамов на человека.

Каждое предложение предполагает минимум 30% экономии по сравнению с обычными ценами, предоставляя возможность попробовать фирменные блюда и самые популярные позиции в меню лучших ресторанов Дубая. Dubai Restaurant Week 2025 отражает инновационную, динамичную и многонациональную гастрономическую культуру Дубая, открывая гостям и жителям города новые вкусы и незабываемые впечатления.

Бронирование доступно через платформу OpenTable. Выбрать понравившийся ресторан можно по ссылке.

Судебный департамент Абу-Даби предупредил граждан и резидентов Объединенных Арабских Эмиратах о недопустимости распространения в интернете и социальных сетях информации, наносящей ущерб репутации государства и государственных институтов.

За подобные действия предусмотрено наказание в виде лишения свободы сроком до пяти лет и штрафа в размере до 500 тысяч дирхамов.

Согласно статье 25 Федерального закона №34 от 2021 года о борьбе с киберпреступлениями и распространением слухов, преследоваться по закону будут люди, размещающие в интернете данные, изображения, слухи или иную информацию с целью подрыва авторитета государства, его органов или учреждений или насмешки над ними.

Ранее с аналогичным предупреждением выступила полиция Абу-Даби, призвав население не распространять ложную информацию и слухи, а также проверять достоверность полученных данных перед их публикацией в социальных сетях.

Юристы напоминают, что размещение в интернете материалов, противоречащих моральным нормам и политике ОАЭ по поддержанию толерантности и сосуществования, может повлечь за собой более суровые санкции — штрафы в размере до 1 млн дирхамов и тюремное заключение.

Власти Объединенных Арабских Эмиратов утвердили новые розничные цены на автомобильное топливо, которые вступят в силу с 1 мая 2025 года.

Как сообщает национальная нефтяная компания Emarat, стоимость бензина немного подросла, тогда как цена на дизельное топливо снизилась.

Как известно, цены на топливо в стране пересматриваются ежемесячно в зависимости от мировых цен на нефть. Ранее цены на бензин уже повышались в феврале 2025 года, а в мае будут действовать следующие тарифы:

Super 98 — 2,58 дирхама за литр (в апреле — 2,57 дирхама);

Special 95 — 2,47 дирхама за литр (в апреле — 2,46 дирхама);

E-Plus 91 — 2,39 дирхама за литр (в апреле — 2,38 дирхама);

Дизельное топливо — 2,52 дирхама за литр (в апреле — 2,63 дирхама).

Таким образом, автомобилистам в Дубае и других эмиратах в мае придется заплатить за полный бак немного больше, чем в апреле. Как отметили в Emarat, дешевле всего заправиться можно было в декабре 2024 года.

В тематическом парке Ferrari World Abu Dhabi на острове Яс в Абу-Даби откроют уникальную горку, которая должна стать обладательницей сразу четырех мировых рекордов, сообщил генеральный директор компании-оператора Miral Мухаммед Аль Зааби.

По его словам, также будет добавлено два новых фирменных аттракциона в парк Warner Bros World Abu Dhabi. Кроме того, на острове Яс планируется запуск трех новых развлекательных объектов.

Так, уже этим летом частично отроют новую секцию аквапарка Yas Waterworld, где будет 12 новых аттракционов. К концу 2025 года запустят Музей естественной истории Абу-Даби.

В 2024 году остров Яс посетили более 38 млн человек — это на 10% больше, чем годом ранее. Рост посещаемости тематических парков составил 20%. Загрузка отелей на острове достигла 82%, что на 9% выше, чем годом ранее.

В ближайшие пять лет номерной фонд острова, как ожидается, вырастет как минимум на 30%. По данным Департамента культуры и туризма Абу-Даби (DCT), в первом квартале 2025 года эмират принял 1,4 млн гостей. Доходы гостиниц составили 2,3 млрд дирхамов (US$ 626,2 млн), что на 18% больше, чем за аналогичный период прошлого года. Общая загрузка отелей по эмирату составила 79%.

Согласно Туристической стратегии Абу-Даби до 2030 года, к концу десятилетия планируется привлекать 39,3 млн туристов ежегодно, создать 178 тысяч новых рабочих мест и увеличить гостиничный фонд до 50 тысяч номеров. Доходы от туризма должны вырасти до 90 млрд дирхамов в год.

В крупнейшем аэроузле мира – строящемся Международном аэропорте Аль Мактум (Dubai World Central, DWC) – оборудуют подземную транспортную сеть, в том числе железную дорогу, заявил генеральный директор Dubai Airports Пол Гриффитс.

Как известно, открытие пассажирского терминала намечено на 2033 год. Подземное метро позволит минимизировать для пассажиров расстояния между зонами пересадки и сократить время в пути до 15–20 минут.

В отличие от электричек, курсирующих под Дубайским международным аэропортом (DXB), в новом аэропорту поезда будут с сиденьями, и пассажиры смогут присесть. Проектирование подземного метро находится в активной фазе.

Когда строительство нового объекта будет завершено, Международный аэропорт Аль Мактум будет в пять раз больше нынешнего аэропорта Дубая. В нем запланировано 400 выходов на посадку, пять параллельных взлетно-посадочных полос с высочайшими эксплуатационными характеристиками, а также пять зданий пассажирских терминалов.

После завершения строительства площадь нового аэропорта составит 70 квадратных километров, в 2050 году терминал будет ежегодно обслуживать 255 млн пассажиров.

В 2024 году туристический поток из арабских стран в Казахстан вырос на 62%, сообщили в Министерстве туризма и спорта республики, которая представляет свою сферу гостеприимства на международной туристической выставке Arabian Travel Market в Дубае.

Экспозиция Казахстана размещена на площади 73,5 кв. м. Особое внимание уделено туристическим возможностям Алматы, Астаны и Байконура. На стенде представлены различные туристские маршруты — от культурно-исторических до гастрономических и научно-познавательных туров.

В министерстве отметили, что в минувшем году поток туристов из Омана вырос на 80%, превысив отметку в 15 тысяч человек. Из Объединенных Арабских Эмиратов прибыло порядка 14,7 тысячи туристов, что на 40% больше показателей 2023 года.

Из Саудовской Аравии прибыло свыше 9 тысяч человек (рост — 47%). Количество путешественников из Катара увеличилось в 1,5 раза, а из Бахрейна – почти в 4 раза.

Эксперты связывают рост интереса к Казахстану с действующим безвизовым режимом для граждан ОАЭ, запуском прямых авиарейсов между ключевыми городами двух стран, а также с активным участием республики в международных туристических форумах.

В 2023 году Казахстан был признан одной из самых перспективных туристических дестинаций для граждан стран Ближнего Востока по версии TravelScapes. В 2024 году страна вновь вошла в число наиболее популярных направлений для арабских путешественников в период праздника Ораза-айт.

Бесконтрольное введение пошлин США: миру нужно сотрудничество, а не раскол

Развитие – это не эксклюзивная привилегия США, а универсальное право всех стран мира. Мир представляет собой многогранное единство, где у каждой страны есть своя уникальная история, культура, а также социально-экономические условия. Каждое государство обладает правом стремиться к развитию и прогрессу. Как развитые, так и развивающиеся страны прилагают усилия для достижения более высокого уровня развития. Развитые страны обязаны помогать развивающимся государствам укреплять их потенциал, а не использовать свое превосходство для создания препятствий на пути их развития.

Открытое сотрудничество — это историческая тенденция, взаимная выгода отражает устремления человечества. Любые попытки монополизировать право на развитие или ограничить его рамками отдельных стран противоречат принципам справедливости и естественному ходу истории. В условиях глобальной экономической взаимозависимости безответственное применение США торговых пошлин лишает государства, особенно страны Глобального Юга, их законного права на развитие. Политика, проводимая под предлогом «справедливой торговли», превратилась в экономическую удавку, затянутую на шее стран Глобального Юга.

«Сотрудничество, а не раскол» — такова общая позиция стран мира. В последние дни все больше государств занимают жесткую позицию в отношении так называемой политики «взаимных пошлин» США. Правительства Франции, Великобритании, Италии и Австралии выразили протест против этих мер. Перу, Казахстан и Чад решительно осудили действия США, указав, что «взаимные пошлины» наносят серьезный удар по экономике уязвимых развивающихся стран. Премьер-министр Сингапура Лоуренс Вонг заявил, что США нарушили соглашения о свободной торговле. Премьер-министр Малайзии Анвар Ибрагим призвал страны АСЕАН объединиться для противодействия тарифной политике США. Премьер-министр Японии Сигэру Исиба подчеркнул, что Токио не намерен слепо подчиняться Вашингтону ради заключения таможенных соглашений. Политика «маленького двора с высоким забором», продвигаемая США, начинает оборачиваться против самих инициаторов.

Миру нужно сплоченное сотрудничество, а не раскол и противостояние. 23 апреля Китай провел встречу членов СБ ООН по «формуле Арриа» на тему «Воздействие односторонних действий и агрессивных практик на международные отношения», в которой приняли участие представители более 80 государств. Китай выступил со справедливым призывом против односторонней гегемонии, а большинство участников призвали укреплять многосторонность, усиливать диалог и взаимодействие.

Мир не станет расплачиваться за хаос, созданный США, и не примет лозунг «Америка превыше всего» ценой собственной стабильности. Современный мир неизбежно движется к более справедливой и сбалансированной глобальной модели.

Начальник приемной ФСБ России: нас иногда называют "последней надеждой"

ФСБ России важна любая информация, которая поможет обеспечить безопасность государства и его граждан. Такие данные спецслужба получает в том числе благодаря своей приемной. О том, как она работает, с какими вопросами и просьбами туда приходят люди, кто с ними там беседует, и как человеку оформить свое заявление, в интервью РИА Новости рассказал начальник приемной ФСБ.

– Александр Борисович, Федеральная служба безопасности обладает широкими возможностями для своей оперативной деятельности. А для чего специальной службе нужна приемная?

– Приемная ФСБ России – это место, куда может лично прийти человек со своими проблемами, предложениями и жалобами. Это своеобразное "окно", через которое можно подать свое обращение в органы Федеральной службы безопасности. В приемной ФСБ России круглосуточно принимаются письменные и устные обращения граждан, даются консультации о порядке подготовки и подачи заявлений. Мы с уважением относимся к любому обратившемуся и исходим из принципов законности, гуманизма, уважения и соблюдения прав и свобод гражданина и человека.

– Интересно, с какими вопросами и просьбами чаще всего обращаются люди?

– Круг вопросов, с которыми граждане обращаются в приемную ФСБ России, обширен – от касающихся оперативно-служебной деятельности Федеральной службы безопасности, до решения различных бытовых вопросов. Иногда люди говорят: "Вы наша последняя надежда!" С начала специальной военной операции актуальными темами обращений стали: оказание содействия в поиске и обмене попавших в плен военнослужащих Вооруженных Сил Российской Федерации, предложения о ведении боевых действий, устранение препятствий в волонтерской деятельности. Граждане, занимающие активную жизненную позицию, нередко обращаются с предложениями об оказании содействия органам безопасности, с информацией о готовящихся террористических актах, сообщениями о хищении бюджетных средств, бездействии сотрудников правоохранительных органов, несогласием с вынесенными судебными решениями. В последнее время участились обращения, поступающие от граждан бывших союзных республик, связанные с пересечением государственной границы Российской Федерации

Отдельно хотел бы затронуть тему, связанную с обращениями в приемную о фактах мошенничества. Преступники рассылают людям через популярные мессенджеры, в том числе Telegramи WhatsApp, липовые повестки и постановления от имени ФСБ России, вводят их в заблуждение под предлогом проведения "секретных операций", похищают их денежные средства. Хочу еще раз предупредить граждан, что сотрудники ФСБ России никогда не звонят и не пишут в социальных сетях, не пересылают гражданам фотографии своих служебных удостоверений и не предлагают перевести деньги на "безопасный" или "страховой" счет.

– Можете ли вы раскрыть статистику, как много людей обращаются в приемную ФСБ России?

– Ежедневно к нам обращается около 50 человек. Часть из них приходит лично, некоторые пользуются телефонной связью. Кстати, номер телефона приемной 8-495-624-31-38 представлен на официальном сайте ФСБ России.

– Полсотни человек в день – это немало. Как быстро у вас принимают обратившихся граждан?

– Чтобы ответить на ваш вопрос, придется воспользоваться таким термином как "живая очередь". Со всеми обратившимися в приемную ФСБ России гражданами беседуют ее сотрудники. Если содержание обращения относится к компетенции органов безопасности, то для встречи с заявителем может быть приглашен сотрудник оперативного подразделения. В других случаях мы даем гражданину рекомендации, куда еще можно обратиться.

– В каких случаях вы приглашаете сотрудников оперативных подразделений?

– Федеральным законом "О федеральной службе безопасности" определены основные направления деятельности ФСБ России: контрразведывательная деятельность, борьба с терроризмом, борьба с преступностью, разведывательная деятельность, пограничная деятельность, обеспечение информационной безопасности и иные. По этим вопросам, повторюсь, с гражданином беседу проводит приглашенный сотрудник соответствующего подразделения.

– В какие сроки рассматриваются заявления граждан?

– Поданное гражданином обращение, в соответствии с законодательством, регистрируется в течение трех дней. После регистрации обращение докладывается руководству, которое принимает обоснованное решение о направлении его на рассмотрение по компетенции в соответствующий орган безопасности или в иные федеральные органы исполнительной власти. Ответ на обращение, подлежащее рассмотрению в органах безопасности, готовится в установленный законодательством срок до 30 дней с даты регистрации.

– Наверняка те, кто беседует с заявителями, должны обладать соответствующими навыками? Ведь речь идет, прежде всего, об установлении доверительного контакта с каждым конкретным человеком, переступающим порог приемной?

– Все сотрудники у нас имеют за плечами значительный опыт работы в органах безопасности и соответствующую профессиональную подготовку. Они умеют внимательно выслушать человека, вникнуть в просьбу и при необходимости проконсультировать, как разрешить проблему.

– Приемная ФСБ России располагается в здании по адресу: город Москва, улица Кузнецкий мост, 22. Скажите, а куда еще люди могут прийти? Допустим, это хочет сделать человек в конкретном регионе. Надо ли ему ехать в столицу?

– Если говорить о московском регионе, граждане могут обратиться с заявлениями в приемную Управления ФСБ России по городу Москве и Московской области, которая находится недалеко от нас по адресу: город Москва, улица Большая Лубянка, дом 20. Граждане также могут обратиться в территориальные органы безопасности по месту жительства, воспользоваться электронной приемной на официальном сайте ФСБ России, направить обращение почтой.

– Если человек хочет сообщить о преступлении, куда он может обратиться?

– С сообщениями о преступлении следует обращаться в территориальные органы безопасности, так как в их составе есть следственные подразделения. Кроме того, с сообщениями о преступлении можно обратиться в Следственное управление ФСБ России, располагающееся по адресу: город Москва, улица Энергетическая, дом 3А.

– Должен ли обратившийся обладать юридическими знаниями для того, чтобы правильно составить письменное обращение, и оно наверняка было рассмотрено?

– Сразу хочу сказать, что вопрос о том, составлять ли обращение самому либо обратиться за помощью к специалисту – это личный выбор самого человека. В ФСБ России рассматриваются все поступающие обращения, независимо от того, написаны они самим гражданином, либо его представителем. Все вопросы, указанные в обращении, разрешаются в соответствии с требованиями федерального законодательства.

– А какие требования предъявляются к самим обращениям?

– Письменное обращение должно содержать наименование органа безопасности, которому оно адресуется, либо фамилию, имя, отчество должностного лица, либо его должность, а также фамилию, имя, отчество гражданина, подавшего обращение, почтовый или электронный адрес, по которому будет направлен ответ или уведомление о переадресовании обращения, изложение существа вопроса, личную подпись заявителя и дату. На обращение, не содержащее фамилию и адрес лица, подавшего его, ответ не дается. Все эти требования изложены в Федеральном законе "О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации". С данным законом можно при желании ознакомиться в приемной ФСБ России.

– Наверное, иногда люди, приходящие с заявлением, волнуются: а не узнает ли об этом кто другой?

– Подчеркну: факт любого обращения в приемную ФСБ России не подлежит огласке сотрудниками органов безопасности. Конфиденциальность каждого заявления, персональных данных заявителя и сути вопроса гарантирована.

– Разрешается ли гражданам вести аудио- и видеозапись во время личного приема?

– В каждом конкретном случае мы учитываем соблюдение конституционных прав каждого гражданина – с одной стороны, на свободный поиск и получение информации, а с другой стороны, на неприкосновенность частной жизни, защиту своей чести и доброго имени. Право сотрудника, который ведет прием граждан, запретить снимать себя не нарушает право заявителя, поскольку обнародование и дальнейшее использование изображения человека допускаются только с его согласия.

– Если гражданин хочет лично встретиться с руководством ФСБ России, или начальником подразделения ФСБ России, расположенного в Московском регионе, как ему поступить?

– В этом случае заявитель пишет заявление с просьбой о личном приеме, в котором обозначает вопрос или проблему, планируемую к обсуждению. Важно отметить, что по объективным причинам руководство ФСБ России не всегда может встретиться лично с заявителем. В такой ситуации встречу обязательно проводит уполномоченное соответствующими руководителями должностное лицо.

Hyper вдвое увеличивает территорию присутствия в регионах России в 2025 году

Федеральный оператор электромобильности Группы «РОСНАНО» Hyper продолжает комплексное внедрение современной модели развития электродвижения в регионах. В 2025 году список территорий расширяется, включая Москву, Санкт-Петербург, Орловскую, Самарскую и Калининградскую области, а также Республику Удмуртия.

Помимо строительства собственных зарядных станций, Hyper начал подключать к своей сети ЭЗС других операторов и владельцев станций, обеспечивая им дополнительный трафик.

Благодаря «умной» интеграции зарядной инфраструктуры с коммерческим электротранспортом, компании удается обеспечить необходимый спрос и инвестиционную привлекательность. IT платформа Hyper CMS позволяет управлять партнерскими станциями и предоставляет владельцу зарядной инфраструктуры полный функционал по мониторингу и монетизации ЭЗС. А также позволяет использовать инструменты временной оптимизации для электротранспортных парков, увеличивая их коэффициент использования.

СПРАВКА

Компания Hyper основана в 2022 году. Специализируется на развитии электродвижения в России, в частности — инвестиционных проектах, направленных на перевод коммерческих, корпоративных и муниципальных автопарков с технологии ДВС на электротранспорт и созданием под это необходимой зарядной инфраструктуры в городах. Кроме того, компания разрабатывает программное обеспечение и сервисы как для владельцев ЭЗС, так и для их пользователей, внедряет алгоритмы по поиску эффективных локаций для установки ЭЗС, а также оптимизирует использование уже существующей зарядной инфраструктуры.

В 2023 году Hyper реализовал первый проект в Нижнем Новгороде, запустив вместе с партнерами сервис электротакси для жителей города. Для этого была построена разветвленная сеть из 44 быстрых ЭЗС общей мощностью 6,6 МВт, а также организована закупка местными таксопарками более 200 электрокаров. В 2023 году компания расширит проект в Нижнем Новгороде, тиражирует его в Москве, Свердловской области, Пермском крае и в ряде других регионов страны.

Московские застройщики отказываются от отделки

Московские застройщики постепенно отказываются от готовых решений, о чем свидетельствует стабильное сокращение доли квартир и апартаментов с полной отделкой. По данным аналитиков «Метриум», в марте 2025 года только 27% предлагаемых квартир и апартаментов имели отделку. Годом ранее этот показатель составлял 37%, в марте 2023 года – 40%, а в марте 2022 года – 42%. Предложение новостроек с отделкой на таком низком уровне последний раз наблюдалось в начале 2018 года (23%).

Доля помещений без отделки, напротив, увеличилась. В марте 2025 года на рынке новостроек Москвы она достигла 52%. Для сравнения: в марте 2024 года этот показатель составлял 45%, в марте 2023 года – 42%, а в марте 2022 года – 34%. Схожий уровень предложения помещений без отделки последний раз наблюдался в начале 2020 года, когда их доля достигала 58%.

Значительную долю на рынке новостроек Москвы занимают квартиры и апартаменты с предчистовой отделкой (white box). В марте 2025 года на такие помещения приходился 21% предложения. В 2023 и 2024 годах этот показатель составлял 18%, в 2022 году – 24%, в 2021 году – 19%, а в 2020 году – 12%.

Премиум

Предложение помещений с отделкой наиболее заметно сокращается в новостройках премиум-класса. В марте 2025 года доля таких квартир и апартаментов составила всего 10% от общего объема – это абсолютный минимум за всю историю наблюдений. При этом доля помещений без отделки достигла рекордных 73%. Доля квартир и апартаментов с предчистовой отделкой в этом сегменте также уменьшилась, составив в марте 2025 года 17%. Для сравнения: в марте 2024 года доля помещений с отделкой в премиум-классе составляла 18%, в марте 2023 года – 15%, в марте 2022 года – 31%, в 2021 году – 37%, а в 2018 году – 22%.

«Рост предложения квартир и апартаментов премиум-класса со свободной планировкой в Москве отчасти связан с изменением покупательских предпочтений, – комментирует Акоп Киракосян, генеральный директор компании-застройщика МФК «Дом Дау». – Среди обеспеченных клиентов увеличилась доля тех, кто приобретает жилье для долгосрочного проживания, рассчитывая, что в нем будут жить они сами, их семьи и дети, а не для инвестирования. В этом случае покупатели в премиум-сегменте чаще предпочитают помещения без отделки, чтобы обустроить квартиру по своему вкусу, под свои потребности и задачи. Выбор квартир со свободной планировкой и создание индивидуальных дизайн-проектов, в разработке которых клиенты принимают активное участие, снижает интерес к готовым решениям в этом сегменте. Тем не менее у каждого из трех вариантов отделки (полная, предчистовая и отсутствие отделки) сохраняются свои приверженцы».

Высокобюджетный сегмент

Вслед за премиум-классом наиболее интенсивно сокращается предложение новостроек с полной отделкой в высокобюджетном сегменте (элит- и делюкс-класса). В марте 2025 года лишь 25% объектов недвижимости в этих сегментах предлагались с отделкой от застройщика. Большинство квартир и апартаментов (63%) не имели никакой отделки. На долю помещений с предчистовой отделкой (white box) пришлось 12%. Как и в премиум-классе, предложение квартир с отделкой в высокобюджетных новостройках заметно сократилось: в марте 2024 года на них приходилось 37%, в марте 2023 года – 35%, а в марте 2022 года – 46%. Таким образом, застройщики самых дорогих новостроек Москвы также постепенно отказываются от готовых решений.

«В немалой степени сложности с отделкой в высокобюджетном сегменте вызваны внешними ограничениями, – отметила Екатерина Борисова, директор по девелопменту компании Rariteco. – Многим застройщикам в элитном и делюкс-сегментах сегодня непросто обеспечить достойное качество готового дизайнерского решения из-за недостатка премиальных материалов и технологий, поэтому они отказываются от соответствующих обязательств. Только наиболее опытным застройщикам удаётся сохранить качество отделки, соответствующее высокому классу».

Бизнес-класс

В бизнес-классе предложение квартир и апартаментов с полной отделкой традиционно невысоко. Однако и в этом сегменте за последний год оно продолжило сокращаться. В марте 2025 года лишь 10% квартир и апартаментов в новостройках бизнес-класса предлагались с полной отделкой. На долю помещений без отделки пришлось 64%, а на помещения с предчистовой отделкой – 26%. Если в марте 2024 года доля квартир и апартаментов с полной отделкой в бизнес-классе составляла 15%, то к марту 2025 года она снизилась до 10%. Таким образом, для бизнес-класса характерно преобладание помещений без отделки, низкое предложение помещений с полной отделкой и рост доли квартир и апартаментов с предчистовой отделкой.

«Снижение доли квартир без отделки происходит по нескольким причинам, и в первую очередь – это удорожание строительных и отделочных материалов, – говорит Игорь Сибренков, коммерческий директор ГК «Основа». – Даже при том, что девелоперы закладывают прогнозируемый рост цен в экономику своих проектов, в связи с инфляцией, ростом стоимости логистики, удорожания импортных комплектующих и сырья стоимость материалов в момент проведения отделки в квартирах может оказаться гораздо более высокой. Кроме того, может существенно измениться номенклатура доступных на рынке материалов. Между тем вы видим, что покупатели в новостройках бизнес-класса и выше зачастую хотят выполнять финишную отделку самостоятельно, иногда предпочитая отдавать самые время- и трудозатратные работы застройщику».

Массовый сегмент

Снижение предложения помещений с отделкой затронуло и самый большой сегмент рынка московских новостроек – массовый, где в последние годы такие квартиры и апартаменты преобладали. В марте 2025 года доля помещений с полной отделкой в этом сегменте составила 53%. Без отделки предлагалось 30% квартир и апартаментов, а с предчистовой – 17%. Однако и здесь прослеживается общая рыночная тенденция к сокращению доли готовых решений. Годом ранее, в марте 2024 года, доля помещений с полной отделкой достигала 63%, в марте 2023 года – 68%, а в марте 2022 года – 70%.

«На рынке новостроек Москвы наблюдается устойчивая тенденция к сокращению предложения квартир и апартаментов с полной отделкой, – говорит Руслан Сырцов, управляющий директор компании «Метриум». – Эта динамика затрагивает все сегменты, от массового до элитного, и прослеживается как в общем объеме предложения, так и в разрезе количества комнат. Застройщики все чаще делают ставку на помещения без отделки или с предчистовой отделкой (white box), что, вероятно, связано с ростом себестоимости, а также с изменением покупательских предпочтений, особенно в сегментах выше бизнес-класса. Клиенты, ориентированные на долгосрочное проживание, предпочитают самостоятельно заниматься дизайном и отделкой своих квартир, создавая индивидуальные интерьеры, полностью отвечающие их потребностям и вкусам. В то же время в массовом сегменте квартиры с полной отделкой пока сохраняют лидирующие позиции, хотя их доля также постепенно снижается».

Источник: «Метриум»

Источник: «Метриум»

Источник: «Метриум»

Источник: «Метриум»

Авторы: СГ-Онлайн

Природа в городе: в облике каких ЖК можно найти природные элементы

Биомимикрия и биофильный дизайн становятся все более популярны в московских жилых комплексах, выходя за рамки только архитектурных форм. Теперь природные элементы все чаще используются в отделке, экстерьере и благоустройстве. Специалисты «НДВ-Недвижимость» подготовили для «Стройгазеты» обзор проектов, в которых природа становится неотъемлемой частью концепции проекта.

Ряд исследований, в частности лаборатории экологической неврологии в Чикагском университете обнаружили, что даже кратковременное взаимодействие с природной средой может улучшить память и внимание, а также снизить уровень стресса. Современные методы исследования, такие как МРТ, ЭЭГ, МЭГ, окулография помогли выяснить, что определенные элементы городской среды могут повышать уровень гормонов стресса и активировать области мозга, связанные с тревожностью: глаз и мозг буквально раздражают прямые линии и острые углы, а высокоурбанизированная городская среда с монотонными фасадами, обилием транспорта и шума заставляет людей находиться в постоянном напряжении.

В то же время биофильный дизайн, направленный на восстановление связи человека с природой в условиях урбанизации, становится особенно актуальным в условиях растущих городов, где интеграция природных элементов играет ключевую роль в улучшении качества жизни и устойчивого развития. Среди его главных преимуществ: снижение уровня стресса, повышение креативности, улучшение самочувствия и настроения, укрепление социальных связей между людьми и развитие городских сообществ.

«Учитывая данные о положительном влиянии природной среды на психоэмоциональное состояние горожан, современные застройщики активно интегрируют такие элементы в современную архитектуру и благоустройство. Среди покупателей жилья в высоком ценовом сегменте наличие интересной архитектурной составляющей проекта входит в ТОП-5 при принятии решения о покупке. Необычный дизайн проекта, будь то архитектурные решения, отделка или ландшафтный дизайн, позволяет не только отстроиться от конкурентов, но и создать дополнительную потребительскую ценность», – рассказала руководитель отдела аналитики и консалтинга «НДВ Супермаркет Недвижимости» Елена Чегодаева.

Предлагаем рассмотреть интересные примеры столичных жилых комплексов, в которых природные мотивы нашли отражение в экстерьере и интерьерах, основываясь на принципах биомимикрии (имитации природных форм и процессов) и биофильного дизайна (включение в интерьер природных элементов), энергоэффективных технологиях и гармоничном взаимодействии с окружающей средой.

1. Стихия «Огонь»

Панно-солнце в лобби Клубного дома Full House

Акцентную стену в зоне ожидания холла Клубного дома Full House украшает арт-объект — трехметровое панно-солнце, созданное специально для проекта. Его автор, руководитель студии дизайна и архитектуры Nobbey Валерия Редя, уточнила: «Перед нами стояла задача создания камерного, по-домашнему уютного пространства и одновременно было важно подчеркнуть особый статус дома, привнеся атмосферу торжественности и настоящей роскоши. В проекте много решений, продиктованных его спецификой: светильники подвесы-капли, которые подчеркивают высоту потолка до 7,5 метров, колонны, витражи, панно-солнце, идея которого появилась уже на первых эскизах и была поддержана девелопером SEZAR GROUP».

«Над реализацией идеи более трех месяцев работали профильные мастера-художники, — дополнил генеральный директор Nobbey Максим Давыдов. — Они вручную вбивали кистью тончайшие листы потали, покрывали лаком, шлифовали и полировали трехметровую объемную композицию до идеального сияния».

Результат того стоил: у каждого, кто заходит в лобби Full House, панно-солнце вызывает искреннюю вау-эмоцию.

2. Стихия «Вода»

Волнообразный силуэт клубного дома OPUS

Волнообразная форма клубного дома OPUS на Дербеневской набережной выглядит как продолжение Москвы-реки. Метафора водной стихии усиливается за счет струящейся пластики сбегающих к берегу ступенчатых террас, белоснежного фасада и панорамного остекления.

«Текучие» фасады в ЖК «Символ»

Выразительные полосатые фасады ЖК «Символ» и городской парк «Зеленая река» уже давно стали популярной инстаграм-локацией Москвы. Прогулочные дорожки парка имитируют изгибы реки, а дома вокруг – ее берега. Эффекта бионической подвижности реки авторам проекта удалось добиться за счет контрастной текучей линии черно-белых фасадов со скругленными углами.

3. Стихия «Земля»

Многогранные кристаллы в ЖК SEZAR SILICA

Стихия раскрывается и в оригинальной форме башен нового проекта SEZAR GROUP, и в нейминге жилого комплекса «SEZAR SILICA», где обыгран одновременно локальный фактор (строительство планируется на 3-м Силикатном проезде) и природная основа для строительства любого здания — кремний от лат. Silicium. Архитектура проекта базируется на метафоре воспроизведения природной многогранности кристаллов, игре цвета и света, образуемой естественным преломлением лучей.

Северная растительность в «Мангазея на Речном»

В архитектуре проекта «Мангазея на Речном», интерьерах и ландшафтном дизайне отражена природа русского Севера с ее сдержанной эстетикой. Этот образ воплощается многообразием рельефа зданий и многослойной структурой застройки в три ряда, похожей на северные скалы, природными материалами отделки и монохромной цветовой палитрой. Интерьеры для лобби также выполнены в северной стилистике с использованием натуральных, приглушенных тонов и обилия чистого света.

Белоснежные сталактиты на фасадах Wellton Towers

Проект Wellton Towers с мощным стилобатом в форме группы белоснежных сталактитов уже успел стать современной достопримечательностью района Хорошево-Мневники. Для создания бионического криволинейного стилобата длиной 240 метров в текучей форме сталактитов был применен стеклофибробетон – пластичный материал, который нанесен на металлический каркас с помощью 3D-печати (собственная технология концерна «КРОСТ»).

4. Стихия «Воздух»

Норвежские фьорды в ЖК Først

Архитектура ЖК Først воссоздает образ нордических пейзажей на берегу Москвы-реки, цитируя утесы норвежских фьордов. Клинкерные фасады монументальных корпусов воспроизводят расцветку прибрежных гор и создают эффект слоистой скальной породы. Скульптурная нерегулярность лоджий придает фасадам тектоническую структуру. Эту генеральную линию авторы проекта продолжили в ландшафтном оформлении, воссоздав природу севера методом «озеленения трещин в камне», используя не только северные растения, но и фактурные материалы.

Воздушные образы в клубном доме KING & SONS

При создании проекта KING & SONS международное бюро Nikken Sekkei вдохновлялось формой японского веера, ассоциирующегося с легким дуновением ветра и летней прохладой. В благоустройстве клубного дома используется подход shinrin-yoku – осознанных прогулок в лесу. Польза дыхательных практик в лесотерапии основана на том, что во время пребывания на природе человек вдыхает фитонциды, выделяемые растениями. Интерьеры проекта наполнены воздухом и ощущением простора благодаря высоким потолкам, игре с перспективой и декоративной подсветке, а панорамное остекление визуально объединяет зимний сад в лобби с зеленым пространством двора.

Горные вершины в Upside Towers

Вдохновением для концепции «вертикального города» Upside Towers на северо-востоке столицы послужила «горная философия». Так, в квартале небоскребов «вырастут» пять высотных башен, названных в честь одноименных горных мировых вершин: «Эльбрус», «Олимп», «Атлас», «Монте Бьянко» и «Эверест». Футуристичные и монументальные башни высотой от 19 до 58 этажей из алюминиевых панелей и эмалированных закаленных стекол серого и темных тонов похожи на величественные горные пики, у подножья которых создадут парк площадью 2,5 гектаров по образу цветущей долины.

«Популярность проектных решений, направленных на поддержание диалога архитектуры и природы, продолжает расти. С одной стороны, такая архитектура позволяет делать жилой комплекс органичной частью окружающего пространства, с другой – создавать внутри правильную атмосферу – успокаивающую и благотворно влияющую на психоэмоциональное состояние человека», – подытожила Елена Чегодаева.

Авторы: СГ-Онлайн

От роста к стабильности. Состоялась торжественная церемония награждения победителей премии CRE Moscow Awards 2025

В Подмосковье, в концертном зале «Барвиха Luxury Village», прошла торжественная церемония награждения победителей XXII Ежегодной премии в области коммерческой недвижимости CRE Moscow Awards 2025. В этом году мероприятие проходило под девизом: «Продуманный рост — стабильное будущее». В жюри премии вошли 168 человек.

Премия CRE Moscow Awards — ежегодное событие на рынке коммерческой недвижимости, создателем и организатором которого выступает команда издательского дома CRE, — собрала на площадке более 400 лидеров отрасли, представлявших 140 лучших компаний. На торжественной церемонии свой заветный приз — «Золотой кирпич» — получили победители в категориях «Индустриальная недвижимость», «Офисная недвижимость», «Торговая недвижимость», «Многофункциональная недвижимость», «Управление недвижимостью» и др.

Как отметил основатель премии Дэвид Тзор, «после многих лет развития рынок коммерческой недвижимости достиг больших высот, укрепился и опирается на надежный фундамент, что не может не воодушевлять». Теперь отрасли, чтобы успешно противостоять сегодняшним вызовам, следует объединить усилия и двигаться вперед всем вместе.

«Значение CRE трудно переоценить. Сегодня мы говорим про будущее, и CRE предстоит меняться, чтобы сформировать это будущее. И я счастлив быть сегодня в зале с теми, кому предстоит формировать будущее рынка», — заявил управляющий партнер ГК CRE | Коммерческая недвижимость Борис Болтянский.

В свою очередь, генеральный директор Raven Russia, генеральный партнер премии Игорь Богородов подчеркнул созидательную роль собравшихся в зале экспертов: «Вы создаете новое. И только благодаря этому появляется будущее».

ПОБЕДИТЕЛИ CRE MOSCOW AWARDS 2025:

Номинация «Гостиницы»: Cosmos Smart Moscow Semenovskaya

Номинация Light Industrial: Industrial City Есипово

Номинация «Средний складской комплекс»: складской комплекс «МУЛЬТИКОЛД Север 4»

Номинация «Крупный складской комплекс»: логопарк «Софьино», Корпус 8

Номинация «Редевелопмент офисной недвижимости»: бизнес-центр Workki на Тульской

Номинация «Бизнес-парк»: деловой квартал «Сколково Парк», фаза 1

Номинация «Бизнес-центр класса А»: небоскреб Moscow Towers

Номинация «Редевелопмент торговой недвижимости»: ТЦ «Неглинная»

Номинация «Малый торговый центр»: МФК GREMM

Номинация «Средний торговый центр»: ТРЦ «Кузьминки Молл»

Номинация «Коммерческая инфраструктура жилых комплексов»: ЗИЛАРТ

Номинация «Многофункциональный комплекс»: МФК BOTANICA

Номинация «Зеленый Кирпич в офисной недвижимости»: Ostankino Business Park, корпуса 3 и 4

Номинация «Зеленый Кирпич в торговой недвижимости»: гипермаркет «Глобус Митино»

Номинация «Зеленый Кирпич в индустриальной недвижимости»: логистический парк Новая Рига

Номинация «Управляющая компания. Facility Management»: Facilicom

Номинация «Управляющая компания. Property Management»: Nikoliers

Номинация «Управляющая компания. Asset Management»: PARUS Asset Management

Номинация «Сервисный офис»: Space 1

Номинация «Сделка года. Аренда офисной недвижимости»: аренда офисных площадей в бизнес-центре Dubinin’Sky крупной российской компанией

Номинация «Сделка года. Аренда торговой недвижимости»: пакетная сделка аренды «Магнитом» торговых помещений в жилых комплексах ГК «Самолет»

Номинация «Сделка года. Аренда индустриальной недвижимости»: реализация логистического комплекса «Терехово» для Ozon в формате built-to-rent

Номинация «Сделка года. Купля-продажа»: покупка бизнес-центра «Метрополис»

Номинация «Девелопер года»: STONE

Номинация «Консультант года»: NF GROUP

Номинация «Персона года»: Константин

Авторы: Сергей ВЕРШИНИН

Итоги I квартала 2025 года на первичном рынке новостроек Новой Москвы

Аналитики компании «Метриум» подвели итоги I квартала 2025 года на первичном рынке Новой Москвы. Объем предложения за квартал сократился на 10,4%. Средневзвешенная цена квадратного метра составила 262 480 рублей (+5,0% за квартал, +7,1% за год). Было заключено 5,7 тыс. ДДУ (-16,9% за квартал, +8,2% за год).

По данным «Метриум», в I квартале 2025 года на рынке новостроек Новой Москвы экспонировалось 17,5 тыс. лотов (-10,4% за квартал, -27,6% за год) в 46 проектах, где 17,2 тыс. – квартиры (-10,2% за квартал, -26,0% за год) и ) 0,2 тыс. – апартаменты (-27,1% за квартал, -74,2% за год).

В структуре предложения по стадии строительной готовности выросла доля предложения на стадии монтажа этажей (72,2%, +0,6 п.п. за квартал), на этапе отделки (13,2%, +2,6 п.п. за квартал) и в сданных корпусах (10,9%, +2,4 п.п. за квартал), а в корпусах на этапе котлована (3,7%, -5,6 п.п. за квартал) доля предложения сократилась.

В распределении предложения по типологии не произошло значительных изменений. Максимальная доля сделок приходится на однокомнатные (40,4%, +0,9 п.п. за квартал) и двухкомнатные квартиры (30,0%, -0,3 п.п.).

В структуре предложения по типу отделки выросла доля предложения форматов с отделкой white box (18,0%, +2,0 п.п. за квартал) и сократилась доля форматов с чистовой отделкой (31,2%, -1 п.п. за квартал) и без отделки (50,8%, -1 п.п. за квартал).

По подсчетам аналитиков «Метриум», средневзвешенная цена квадратного метра квартир и апартаментов по итогам I квартала 2025 года составила 262 480 рублей (+5,0% за квартал, +7,1% за год). Средневзвешенная цена квартир – 262 900 руб. за кв. метр (+5,2% за квартал, +7,2% за год), апартаментов – 227 570 руб. за кв. метр (-8,5% за квартал, -3,9% за год).

Рейтинг самых доступных лотов Новой Москвы в I квартале 2025 года:

– «Внуково парк»: квартира площадью 19,5 кв. метр за 4,4 млн рублей;

– «Борисоглебское»: квартира площадью 32 кв. метр за 5,1 млн рублей;

– «Цветочные поляны»: квартира площадью 23,4 кв. метр за 5,3 млн рублей;

В I квартале 2025 года на рынке новостроек Новой Москвы было зарегистрировано 5,7 тыс. ДДУ (-16,9% за квартал, +8,2% за год). В феврале было заключено максимальное число сделок (2,1 тыс ДДУ), минимальное – в январе (1,6 тыс. ДДУ).

Доля сделок с привлечением ипотечного кредита в I квартале составила 60% (+3 п.п. за квартал, -21 п.п. за год). Средняя ставка по рыночной ипотеке за квартал выросла на 2,3 п.п. до 28,9%.

Среди районов максимальное число сделок было зарегистрировано в Коммунарке (63%, + 5 п.п. за квартал).

Основные тенденции

«На фоне сложных макроэкономических условий в отчетном периоде был зафиксирован запуск лишь одного нового проекта. Объем предложения сократился на 10,4% за квартал (до 17,5 тыс. лотов), демонстрируя снижение на 26,7% в годовом выражении - минимальный показатель с октября 2022 года, – резюмирует Руслан Сырцов, управляющий директор компании «Метриум». – Примечательно, что несмотря на существенное сокращение предложения, спрос показал рост на 8,2% за год (5,7 тыс. ДДУ). Однако квартальная динамика оказалась отрицательной (-16,9% за квартал), что частично объясняется сезонным фактором, включая длительные январские праздники. Также особого внимания заслуживает проект-лидер продаж – «Саларьево Парк», где благодаря конкурентной ценовой политике при старте новых корпусов было реализовано 1 426 ДДУ. Этот показатель почти втрое превышает объемы продаж проекта, занявшего второе место в рейтинге, что свидетельствует о высокой чувствительности покупателей к ценовому фактору в текущих рыночных условиях».

Ученые подведомственного Россельхознадзору ФГБУ «ВНИИКР» совершили первую научную экспедицию на остров Мадагаскар

В период с 25 марта по 27 апреля 2025 года три научных специалиста подведомственного Россельхознадзору Всероссийского центра карантина растений (ФГБУ «ВНИИКР») совершили экспедиционную поездку в Республику Мадагаскар.

Остров Мадагаскар находится в тропической части Индийского океана и известен среди биологов как место огромного скопления эндемичных видов. Благодаря уникальным условиям на Мадагаскаре жили и развивались виды, вымершие во всех остальных частях света. Это привело к появлению необычных видов, занимавших разнообразные экологические ниши.

Сегодня главными сельскохозяйственными культурами региона являются рис, кукуруза, батат, кофе, гвоздика и ваниль. Климатические условия и виды культурных растений стали основными при планировании экспедиции с целью сбора материалов для межлабораторных сличительных испытаний (МСИ), пополнения коллекционного фонда, используемого в том числе при разработке методической и справочной документации по диагностике и идентификации вредоносных объектов, а также полевых испытаний новой модели ловушки от древесных вредителей.

Маршрут экспедиции позволил исследователям собрать редкие образцы насекомых, например, томатную муху Neoceratitis cyanescens (Bezzi, 1923) – опасного вредителя пасленовых культур, а также представителя вида чешуекрылых – кукурузную совку (Spodoptera frugiperda) – вредителя кукурузы и еще 186 видов растений, стремительно приближающегося к границам Европы и Юго-Восточной Азии.

Изучение собранных образцов еще одного объекта – жуков-ксило-мицетофагов Scolytinae (Xyleborini) – позволит защитить лесные экосистемы России от возможного проникновения представителей чужеродных видов ориентальной фауны. По результатам научных исследований ученые ФГБУ «ВНИИКР» предполагают дать рекомендации о необходимости регулирования данного вредителя.

Также в ходе экспедиции специалисты ФГБУ «ВНИИКР» провели сбор энтомологического материала для сравнительного генетического анализа с целью выявления очагов проникновения вредителей на территорию Европы и поставили ряд опытов по оценке эффективности аттрактативных веществ в барьерно-вороночных ловушках оригинальной конструкции.

Уже в условиях нашей страны собранный энтомологический материал будет использован при подготовке туров МСИ, что является важным инструментом при обучении инспекторов карантинной службы и проверки их знаний для качественного обеспечения контрольно-надзорных функций. Возможное проникновение томатной мухи и кукурузной совки в агроценозы южных областей России может повлечь за собой катастрофические потери урожая сельскохозяйственных культур.

Другие виды образцов будут использованы для закладки новых культур живых вредителей в инсектариях института, что позволит в дальнейшем оценить эффективность препаратов по борьбе с ними.

Научные экспедиции дают возможность, в первую очередь, сбора материала из первичного и вторичного ареалов на разных континентах, что в современных условиях с использованием банка генетических данных насекомых-вредителей позволяет определить пути распространения карантинных объектов.

Подробный отчет об экспедиции и ее результаты будут опубликованы в одном из ближайших номеров научного журнала «Фитосанитария. Карантин растений».

Россельхознадзор подвел итоги визита в Россию делегации из Боснии и Герцеговины

В период с 21 по 29 апреля 2025 года состоялся визит в Россию представителей Ветеринарного управления Министерства внешней торговли и экономических отношений Боснии и Герцеговины для ознакомления с российской системой ветеринарного надзора, а также инспекции предприятий по производству продукции животного происхождения.

Боснийская делегация посетила животноводческие компании в Курской, Брянской, Белгородской и Ростовской областях, а также ФГБУ «ВНИИЗЖ», где ознакомилась с российской системой ветеринарного и санитарного контроля, предотвращающей распространение опасных болезней животных и обеспечивающей безопасность продуктов.

Дополнительно иностранным коллегам была продемонстрирована работа информационных систем Россельхознадзора, с помощью которых осуществляется контроль всей цепочки от фермы до прилавка.

В ходе заключительной встречи боснийская сторона высоко оценила уровень контроля, осуществляемый Россельхознадзором за российскими предприятиями, а также выразила готовность к дальнейшему плодотворному сотрудничеству.

Правительство упростит правила работы для рыбохозяйственных организаций

Предприниматели, занятые рыбной ловлей как в промышленных масштабах, так и организующих условия для любителей, при перезаключении договора пользования рыболовным участком должны вносить 3 платежа в течение определенного срока.

В связи с тем, что в этой сфере задействовано большое количество малых и средних предприятий, чья рентабельность не так высока, и установленные платежи являются для них существенными расходами, правительством приняты решения, которые направлены на поддержку таких организаций:

• сокращается размер двух первых платежей, эти средства будут вноситься в 4 этапа,

• срок выплат увеличивается еще на год.

Эти возможности станут доступны действующим предприятиям без торгов, если у них истекает срок договора. Решение о его перезаключении предприниматель принимает сам.

“Рассчитываем, что предлагаемое регулирование позволит повысить устойчивость отрасли и будет содействовать сохранению рабочих мест в наших регионах”, – отметил Михаил Мишустин.

Источник: ТГ-канал Правительства РФ

Пассажиропоток авиакомпаний России в марте достиг почти 8 млн человек

Пассажиропоток российских авиакомпаний в марте вырос на 0,1% к аналогичному месяцу 2024 года и достиг 7,96 млн человек. На международных воздушных линиях, где перевезено 26% пассажиров, в минувшем месяце этот показатель увеличился к аналогичному периоду 2024 года на 2,2%, до 2,05 млн человек. На рейсах между Россией и зарубежными странами за пределами СНГ этот показатель вырос еще больше — на 10,9%, до 1,35 млн пассажиров.

Пассажиропоток на рейсах по России составил 5,91 млн человек (74% от общих перевозок; незначительное сокращение на 0,6%). За исключением марта 2024 года — это наилучший результат для российских авиакомпаний в первый месяц весны как минимум за последние 15 лет, с 2011 года.

В целом пассажиропоток российских авиаперевозчиков в I квартале составил 22,7 млн человек — снижение на 1% к аналогичному периоду 2024 года (но рост на 7% к I кварталу 2023 года).

Если сравнивать среднесуточные перевозки, то в январе-марте этого года они составили 255,5 тыс. пассажиров — рост на 0,1% к аналогичному периоду 2024-го.

При этом ключевой показатель, характеризующий объем работы гражданской авиации по перевозке пассажиров, — пассажирооборот российских авиакомпаний — вырос:

на 1%, до 21,2 млрд пасс.-км — в марте;

на 0,4%, до 60,6 млрд пасс.-км — в I квартале.

В топ-5 авиакомпаний по числу перевезенных пассажиров по-прежнему входят «Аэрофлот», «Победа», «Сибирь» (S7), «Россия» и «Уральские авиалинии». На их долю пришелся 71% всех перевозок.

«Производственные результаты российских авиакомпаний в первом квартале показывают — пассажиропоток стабилен, отечественные перевозчики продолжают качественно и безопасно летать в интересах россиян и гостей нашей страны. В том числе на фоне ослабления иностранных валют сограждане чаще стали выбирать полеты за границу. Сейчас российские авиакомпании выполняют прямые перелеты в 26 стран. Работа по расширению географии их полетов как по России, так и за рубеж продолжается», — прокомментировал заместитель руководителя Росавиации Алексей Буевич, курирующий развитие авиаперевозок.

С конца весны и до начала осени пассажиропоток воздушного транспорта России традиционно растет. Граждане проявляют повышенный спрос на перелеты. Поэтому сейчас наблюдается рост цен на авиабилеты, традиционный для периода майских праздников. В этой связи рекомендуем пассажирам заранее приобретать билеты, уделять больше внимания планированию путешествий.

Минтранс и ФАС России продолжают мониторинг цен на пассажирские авиаперевозки. Ранее антимонопольное ведомство согласовало коммерческие политики крупнейших российских авиакомпаний — «Аэрофлота» и S7. Это необходимо для обеспечения прозрачности ценообразования и доступности авиаперелетов для граждан.

МНЕНИЕ БИЗНЕСА

Игорь Веретенников

Директор по стратегии S7 Group

«В первом квартале 2025 года мы продолжили активную работу по развитию маршрутной сети, увеличению числа рейсов на уже существующих направлениях и общему увеличению объемов перевозок. В Иркутске и Новосибирске наш пассажиропоток вырос на 16% по сравнению с прошлым годом. Всего с января по март 2025 года авиакомпания перевезла свыше 2,8 млн пассажиров. По числу рейсов безусловным лидером стало направление Новосибирск-Иркутск – за первые месяцы 2025 года было выполнено свыше тысячи перелетов между Толмачёво и иркутским аэропортом».

Константин Фуряев

Генеральный директор аэропорта Толмачёво (входит в «Новапорт Холдинг»)

«В этом году мы не только восстановим, но и значительно превысим допандемийные показатели пассажиропотока по международным направлениям. Прогнозируемый объем — более 2 миллионов пассажиров, что значительно выше уровня 2019 года (1,844 млн пасс.). Это важная веха, подтверждающая растущий спрос на авиаперевозки и эффективность совместной с авиакомпаниями-партнерами стратегии развития. Ключевыми драйверами роста, с учетом текущего расписания, ожидаемо станут направления СНГ (+26%) и дальнего зарубежья (+22%) . Рекордные показатели демонстрируют Ташкент (рост почти в три раза), Анталья (в два раза), Пхукет (более чем в два раза) и Дубай (в пять раз). Также радует возобновление перелетов в Египет и запуск новых маршрутов — Самарканд, Шри-Ланка, Мьянма. Будем и дальше расширять географию полетов и повышать качество сервиса, чтобы оставаться одним из ведущих авиаузлов страны».

МНЕНИЕ ЭКСПЕРТОВ

Олег Пантелеев

Исполнительный директор отраслевого агентства «АвиаПорт»

«Удержание пассажиропотока на прошлогоднем уровне и незначительный рост пассажирооборота подтверждают, что авиакомпании успешно поддерживают исправность флота, эксплуатируют свой парк интенсивно. Отрасль входит в высокий сезон во всеоружии. На этом фоне рост цен на авиабилеты сохраняется в пределах инфляции. Увидеть динамику в 300-400 %, как отмечают некоторые эксперты и СМИ, можно в случае, если сравнить цены по распродаже в феврале прошлого года с ценами на бизнес-класс с вылетом в Сочи накануне майских праздников».

Ирина Полешкина

Старший научный сотрудник подведомственного Росавиации МГТУ ГА, доктор технических наук

«В марте продолжилась положительная тенденция предыдущих двух месяцев этого года по увеличению международных авиационных туристических пассажиропотоков, главным образом за счет стран дальнего зарубежья. Это обусловлено, с одной стороны, постепенным расширением международной маршрутной сети российских авиакомпаний, с другой стороны, укреплением российской валюты. Потенциал увеличения пассажиропотоков по международным направлениям сохраняется. Пассажирские авиаперевозки по России в целом в первом квартале 2025 года показали сокращение по сравнению с предыдущим годом за счет снижения пассажиропотоков января и февраля, однако уже в марте ситуация несколько стабилизировалась с увеличением пассажиропотока на 0,1%. Исходя из статистики ведомств, цены на авиабилеты в летний период должны сохранится на уровне предыдущего года, поэтому ценовой фактор не должен отразиться на сокращении пассажиропотока отечественных авиакомпаний в следующем квартале».

Узбекистан - Россия: новые инициативы в сфере высшего образования и научного сотрудничества

29 апреля министр высшего образования, науки и инноваций Узбекистана Конгратбай Шарипов встретился с заместителем министра науки и высшего образования России Константином Могилевским.

В ходе встречи стороны обсудили вопросы укрепления научно-технического сотрудничества в области техники и технологий, создания передовых инженерных школ, открытия филиала МГТУ им. Н.Э. Баумана в Узбекистане, а также объявления конкурса на проведение совместных научных исследований по 11 направлениям.

На заседании также рассмотрены вопросы организационной работы по проведению Форума по инновационному развитию государств - участников СНГ и очередного заседания Межгосударственного совета по сотрудничеству в научно-технической и инновационной сферах государств - участников СНГ, которые состоятся в Ташкенте 30 апреля текущего года.

Были определены будущие направления сотрудничества для дальнейшего укрепления стратегических связей.

Будет создан Узбекский национальный педагогический университет имени Низами

Принят Указ Президента «О мерах по дальнейшему совершенствованию системы подготовки педагогических кадров» (УП-73 от 28.04.2025).

Национальный педагогический университет Узбекистана имени Низами будет создан на базе Ташкентского государственного педагогического университета имени Низами;

Университет определен ведущей высшей образовательной организацией республики по подготовке педагогических кадров.

С 2025/2026 учебного года:

• система управления Университета кардинально совершенствуется на основе опыта Университета «Новый Узбекистан»;
• оптимизируются действующие 14 факультетов Университета и создаются 6 педагогических высших школ без статуса юридического лица;
• академическая деятельность организуется посредством системы цифрового управления (Learning management system) и интегрируется с информационной системой «Управление процессами высшего образования» (HEMIS);
• в направления образования бакалавриата Университета внедряются международные образовательные программы поэтапно с первого курса.

В Узбекистане отменяется заочная форма обучения при подготовке педагогических кадров

В Узбекистане подготовка педагогических кадров организуется только по очной и вечерней формам обучения, прием на заочную форму обучения не осуществляется.

Принят Указ Президента «О мерах по дальнейшему совершенствованию системы подготовки педагогических кадров» (УП-73 от 28.04.2025).

Согласно Указу, с 2025/2026 учебного года в сфере подготовки педагогических кадров:

• подготовка педагогических кадров организуется только по очной и вечерней формам обучения, прием на заочную форму обучения не осуществляется;
• лицензирование деятельности в области оказания негосударственных образовательных услуг в направлении высшего педагогического образования осуществляется на основании заключения Министерства дошкольного и школьного образования.

С 2025/2026 учебного года внедряется система отбора профессорско-преподавательского состава для преподавания по направлениям образования Университета и педагогических высших образовательных организаций, в которых введены международные образовательные программы, с привлечением зарубежных специалистов.

С 2026/2027 учебного года в целях дальнейшего совершенствования системы обучения и воспитания детей с особыми образовательными потребностями наладить подготовку кадров по специальности магистратуры «Госпитальная педагогика».

С 1 сентября 2026 года в учебный процесс действующих педагогических техникумов республики будут поэтапно внедряться международные образовательные программы.