Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Что стало известно из рассекреченных документов по убийству Кеннеди

Иван Сысоев

Президент США Дональд Трамп рассекретил часть архивных документов, посвященных убийству 35-го президента Джона Кеннеди в 1963 году. Общественности стали доступны более 80 тысяч страниц, касающихся расследований одного из самых громких преступлений XX века.

На тщательное исследование архива экспертам понадобится значительное время, но многие уверены, что документы лишь подтвердят уже известные факты об убийстве президента. Причиной засекречивания материалов на протяжении десятилетий, как уверены исследователи, была не попытка скрыть истину об убийстве, а "защита источников и агентов" и методов работы американских спецслужб.

Кеннеди был убит в Далласе 22 ноября 1963 года. Покушение совершил бывший морпех Ли Харви Освальд, которого арестовали через несколько часов. Освальд отрицал свою вину, а спустя два дня был убит при переводе из полицейского участка в тюрьму. Вокруг убийства Кеннеди сложилось множество теорий заговора. В покушении на президента обвинялись американские и советские спецслужбы, мафия, кубинские власти и даже вице-президент Линдон Джонсон.

Американские СМИ сейчас пытаются найти в бумагах подтверждения или опровержения своих теорий, пристально изучая баллистические экспертизы и показания свидетелей. Но главный вывод следствия остается прежним: убийца Кеннеди Ли Харви Освальд был "одиноким волком" и действовал самостоятельно.

Интерес рассекреченные документы представляют в первую очередь с точки зрения анализа работы американских спецслужб во время холодной войны. Несмотря на прошедшие годы, многие их методы и приемы используются до сих пор. Из документов явно следует, что убийца Кеннеди Ли Харви Освальд никогда не работал на КГБ. При этом в отчете американской резидентуры в России указывается, что советские спецслужбы "наблюдали" за Освальдом, но никогда его не "контролировали". Американцы располагали информатором в Москве, который передавал им данные о результатах наблюдения за Освальдом. По советским гражданам ЦРУ вело максимально прицельную работу. Под наблюдение американских спецслужб попадали практически все граждане СССР - от студентов до сотрудников "Аэрофлота". О дипломатах можно даже не упоминать - все они находились на "изучении" у ЦРУ. Активно использовали американцы и технические средства. Например, они прослушивали телефоны советского посольства в Японии.

Американские спецслужбы тесно взаимодействовали со своими союзниками. Материалы по делу Освальда передавались финскими властями и руководством Австралии. При этом австралийцы, например, очень просили коллег из ЦРУ держать это в секрете. Сотрудничество, впрочем, совсем не мешало американцам пристально следить не только за противниками из соцлагеря, но и за союзниками. Из документов следует, что досье открывалось на каждого израильского дипломата и коллег из британских спецслужб МИ-5 и МИ-6.

Вокруг убийства Джона Кеннеди возникло много теорий заговора. Теперь американские СМИ в поисках их подтверждения или опровержения под лупой изучают документы

Содержатся в архиве и сведения о том, как американские спецслужбы манипулировали информацией, используя добытые данные в своих интересах. В одном из документов, посвященных ситуации в Латинской Америке в 60-х, спецслужбы делают вывод, что Фидель Кастро не пошел бы на прямой военный конфликт с США. От кубинского лидера в Вашингтоне ожидали только поддержки антиамериканских сил в Латинской Америке. Но это не помешало ЦРУ объявить его чуть ли не главной угрозой для США и организовать более 600 покушений на жизнь Фиделя.

Справка "РГ"

Прогремевшее на весь мир убийство Кеннеди расследовала специальная правительственная комиссия, а в 1992 году Конгресс США постановил собрать все данные по делу в архив и "постепенно предать гласности" те из них, что еще не были рассекречены. Публикация материалов началась с 2017 года. По данным архивов, до последнего времени под грифом оставалось менее процента от общего объема документов об убийстве Кеннеди.

Изначально Трамп обещал все рассекретить еще на первом сроке (2017-2021), однако тогда по рекомендации разведсообщества этого не сделал. Очередная попытка раскрыть общественности все тайны была предпринята в 2023 году, но возглавлявший в тот момент администрацию США Джо Байден в последний момент также отложил это на неопределенное время. Он сослался на "необходимость защиты операций разведки, правоохранителей и внешней политики, что по значимости стоит выше интересов общественности в раскрытии материалов".

Подготовил Игорь Дунаевский

США > СМИ, ИТ. Армия, полиция > rg.ru, 20 марта 2025 > № 4770704

Переговоры Путина и Трампа привлекли внимание зарубежных медиа

Юрий Когалов

Президент Сербии Александр Вучич назвал переговоры "признаком разрядки". Глава МИД Венгрии Петер Сийярто выразил уверенность, что, если у американцев и русских будут нормальные отношения друг с другом, мир тоже станет более безопасным местом, если, конечно, мирным инициативам не помешает Брюссель. В неевропейских регионах мира политики и дипломаты чаще всего выражали радость, что сделан шаг к мирному урегулированию кризиса и восстановлению диалога между РФ и США.

Телеканал CNN обратил внимание на "взаимную заинтересованность" в нормализации отношений между РФ и США. The New York Times отмечает, что если удары по энергетической инфраструктуре с обеих сторон действительно прекратятся, "это будет означать первое взаимно согласованное прекращение атак за трехлетнюю войну". Газета также обратила внимание на жест доброй воли: Россия освободит ряд тяжелораненых украинских солдат и проведет обмен пленными с Украиной. Британская The Guardian пишет, что по итогам телефонных переговоров был достигнут определенный прогресс. Телеканал Sky News обратил внимание, что Украину не пригласили к данному разговору, что о многом говорит. Испанская La Vanguardia отметила, что инициатива Дональда Трампа принесла свои плоды: Москва согласилась на 30-дневное прекращение огня по объектам энергетической инфраструктуры и готова продолжить переговоры, чтобы попытаться распространить его и на Черное море. Издание указывает, что Украина - лишь один из вопросов, которые обсуждают РФ и США, пытающиеся начать перезагрузку отношений.

New York Times обратила внимание на жест доброй воли России в отношении раненых

Аргентинская La Nacion указала, что состоявшийся разговор - лишь последний поворот в кардинально меняющихся отношениях между Соединенными Штатами и Россией. А индийская The Week обращает внимание, что наиболее важные моменты дискуссий отложены до следующего контакта представителей РФ и США.

Сумская область может стать для Украины следующей точкой кризиса

Евгений Кузьмичев

На курском направлении наши войска продолжают выбивать противника с окраин поселков Гоголевка и Гуево. Пока под контролем ВСУ остаются два населенных пункта - Олешня и Горналь.

Под Суджей для ВСУ начался "фильм ужасов"

Западные СМИ называют ситуацию для ВСУ вокруг Суджи "коллапсом", "провалом" и "фильмом ужасов". Один из украинских бойцов рассказал британской ВВС, что они вынуждены были пробираться пешком ночью, поскольку днем дроны уничтожали любые движущиеся цели. Другой отметил, что дороги были завалены сгоревшей техникой, а любые попытки организовать отход превращались в резню.

Площадь Сумской области под контролем российской армии уже сравнялась с площадью, которую еще контролируют ВСУ в курском приграничье

Сейчас в Суджанском районе летает много вражеских дронов, продолжаются артиллерийские обстрелы. За последнюю неделю оттуда эвакуирован 501 мирный житель.

Идут бои за Басовку

О том, что площадь Сумской области под контролем РФ уже сравнялась с площадью, которую еще контролируют ВСУ в курском приграничье, заявила депутат Рады Марьяна Безуглая. По ее словам, ситуация на Сумщине ухудшается с каждым днем.

Безуглая признала, что выход из Курской области был хаотичным и неготовым, а сумское направление рискует стать следующей точкой кризиса. Она допустила, что вскоре могут появиться негативные для ВСУ новости и с Запорожского фронта.

В курском приграничье ведут гуманитарное разминирование.

Диверсантов ВСУ одели в российскую форму

В районе города Селидово (ДНР) наши бойцы уничтожили украинских диверсантов в российской форме. Об этом сообщил РИА Новости замкомандира танкового батальона с позывным Богдан. По его словам, была пара попыток захода ДРГ на наши позиции. Но парни их встретили плотным огнем - все были уничтожены. Диверсанты были в форме с нашими опознавательными знаками.

По словам офицера, российские бойцы обыскали тела диверсантов, чтобы разобраться в ситуации. У одного из убитых в носке обнаружили флаг Украины, а у другого там же был спрятан флаг Евросоюза.

У раненых бойцов ВСУ берут органы на продажу

Западные страны организуют центры черной трансплантологии на линии боестолкновения, в том числе в Харьковской области, где забирают у раненых бойцов ВСУ органы на продажу. Таким образом они "получают дивиденды" за свою помощь киевскому режиму. Об этом ТАСС сообщил глава Харьковской военно-гражданской администрации Виталий Ганчев. По его словам, такие мобильные центры трансплантологии возникают там, где идут интенсивные боевые действия, где очень много "трехсотых" (раненых), и с ними нужно очень быстро провести действия для сохранения органов.

Британский спецназ готовят в "миротворцы"

Как сообщают СМИ Великобритании, спецназ британской армии привели в готовность для возможной отправки на Украину. По их данным, близится договор о прекращении огня, поэтому идет подготовка резервистов. Британский спецназ состоит из пяти элитных подразделений, деятельность которых строго засекречена. При этом им не нужно одобрение парламента для проведения операций за рубежом.

Британия и Фареры обменялись рыбными квотами

Великобритания и Фарерские острова достигли соглашения о квотах на 2025 г. Предприятия Соединенного Королевства смогут освоить в фарерских водах более 2 тыс. тонн разной рыбы.

Это 880 тонн трески и пикши, 160 тонн обыкновенной и голубой мольвы, 575 тонн сайды и еще около 500 тонн других видов, сообщает корреспондент Fishnews со ссылкой на информацию с сайта правительства Великобритании.

Фарерские рыбаки же в этом году смогут добыть в акваториях Соединенного Королевства 700 тонн гренландского палтуса, 200 тонн пикши, 250 тонн голубой мольвы, 100 тонн обыкновенной мольвы и примерно 200 тонн другой рыбы, в том числе в качестве прилова.

В июне фарерская сторона сможет запросить увеличение лимитов пикши еще на 1,8 тыс. тонн, если к тому времени будет выбрано не менее 90% первоначальной квоты. Тогда Великобритания также сможет рассчитывать на «добавку».

Кроме того, соглашение содержит положение о сотрудничестве в области науки и создании совместного форума по соблюдению норм. Планируется, что он позволит сторонам обмениваться передовыми методами в сфере мониторинга, контроля и наблюдения за рыболовством.

Fishnews

"Умные" почтовые ящики и рассылка документов. Как традиционная почта выживает в разных странах мира

В Дании компания PostNord прекратит рассылку бумажных писем к 2026 году

Александр Гасюк (Нью-Дели),Игорь Дунаевский,Олег Кирьянов (Сеул),Нива Миракян (Рим),Юрий Нечаев (Бразилиа),Вячеслав Прокофьев (Париж),Алексей Чуриков (Буэнос-Айрес),Василий Федорцев

В Дании почтовая компания PostNord, которая отвечала за рассылку писем по стране более четырех столетий, к 2026 году прекратит эту деятельность.

Дело в том, что граждане практически перестали писать друг другу письма. За последние два десятка лет объем такой корреспонденции сократился на 90 процентов. Подавляющее большинство датчан теперь пользуется электронной почтой и мессенджерами.

В Италии почтовая служба (Poste Italiane) тоже сталкивается с сокращением объемов традиционных писем, поэтому в ней проводят модернизацию и цифровизацию услуг, развивая цифровую почту (PEC - электронная сертифицированная почта), логистические, финансовые и страховые сервисы. В некоторых крупных городах за последние годы появились "умные почтовые ящики". На первый взгляд они выглядят так же, как и старые, но оснащены экраном e-ink, подключенным к интернету, на котором отображаются данные об окружающей среде и погоде в муниципалитете. Кроме того, новые "умные" почтовые ящики благодаря специальным датчикам способны определять наличие писем и указывать их количество. Тем не менее традиционная отправка и доставка писем по-прежнему остается одной из базовых услуг Poste Italiane, хотя график доставки в некоторых районах претерпел серьезные изменения в сторону сокращения числа почтальонов и их рабочих часов.

Граждане практически перестали писать друг другу письма. За последние два десятка лет объем такой корреспонденции сократился на 90 процентов

Франция - одна из немногих стран ЕС, где до сих пор доставка писем, журналов и газет исправно производится шесть раз в неделю, за исключением воскресенья. Правда, если в прежние времена почтальон посещал граждан дважды за сутки, то сейчас только в утренние часы. Но это не значит, что такой график работы сохранится и впредь. В середине февраля был опубликован отчет местной Счетной палаты, где рекомендуется отказаться от нынешнего формата, сократив его до пяти или даже четырех "доставочных" дней. Причина? Объем почтовых отправлений значительно снизился, и сейчас они составляют лишь 15 процентов товарного оборота компании La Poste, тогда как в начале десятых годов на них приходилось 50 процентов. Одновременно с этим в ряде регионов страны закрываются почтовые отделения. Сейчас их около семи тысяч, а не так давно было на треть больше. С тем чтобы удержаться на плаву, компания, а в ней служит свыше двухсот тысяч человек, идет на расширение услуг, которые в ряде случаев к письмам и телеграммам никакого отношения не имеют. В частности, вот уже не один год при многих почтовых отделениях функционирует собственный банк Banque Postale, клиентами которого являются 12 миллионов человек. В основном это люди с низкими доходами, а также те, кто живет на пособия.

В Индии основы современной почтовой службы заложили британские колонизаторы в середине XIX века. India Post и по сей день является неотъемлемым атрибутом местной жизни. При обращении за госуслугами только местной почтой на домашний адрес доставят обязательную карточку налогоплательщика (PAN card), банковское уведомление или любой другой официальный документ. В Индии около 150 тысяч отделений по всей стране. Через них индийцы отправляют не только письма и посылки, но и получают целый ряд финансовых услуг, включая переводы денег и страхование жизни.

В Южной Корее на бытовом уровне отправление обычных писем для общения является редкостью. Они уступают место мессенджерам, электронной почте и иным видам связи. Но о прекращении услуг доставок писем речи пока не идет. В Стране утренней свежести хватает ниш и периодов, когда данного вида уведомления пока еще распространены. Например, на Рождество, Новый год - как "обычный", так и Лунный - считается хорошим тоном и знаком особого внимания направить поздравительное письмо с открыткой своим родным, близким или постоянным клиентам компании. Кроме того, уведомления в виде заказных писем приняты и в судебной практике. В частности, если до вас не дозвонились из суда, налоговой службы или полиции, то вполне могут вызвать заказным письмом с отметкой о вручении. Именно так, кстати, пытались в декабре и январе обеспечить явку президента РК Юн Сок Ёля на допрос в прокуратуру - ему направляли письма, но он их проигнорировал.

В Аргентине с приходом к власти правительства Хавьера Милея государственная почтовая компания оказалась одной из первых, к кому были применены радикальные реформы либертарианца. За последний год из нее было уволено почти пять тысяч сотрудников, что вывело "Почту Аргентины" в лидеры по этому показателю среди других аналогичных организаций, попавших под "оптимизацию". С этого года компания запустила программу по сокращению отправки бумажных сообщений, включая письма, документы или телеграммы, в пользу их цифровых версий. Для этого планируется расширение онлайн-услуг, что в теории должно не только снизить операционные расходы и нагрузку на почтовые отделения, но и повысить скорость доставки.

В Бразилии эра бумажных писем подходит к концу - за последние 10 лет падение объемов этого сегмента национальной почтовой службы составило 76 процентов. Работники почты отмечают, что абсолютное большинство писем - всякого рода квитанции, юридические постановления, реклама, а простое человеческое общение давно переместилось в смартфоны. Бумажная же переписка осталась уделом немногочисленных энтузиастов. Одна из них - Мариана Лоурейро из штата Минас-Жерайс. Выпускница факультета журналистики вдохновилась рассказами своего отца про 80-е и 90-е годы прошлого века, когда он участвовал в популярных в те времена сообществах бразильцев, переписывающихся с самыми разными людьми из других стран. Мариана сформировала свой клуб с нетривиальным названием "Бумажный конверт" и создала сайт, на котором любой желающий может зарегистрироваться, оставить свой домашний почтовый адрес, получить доступ к адресам нескольких тысяч таких же любителей бумажной переписки и в зависимости от возраста либо вспомнить былые годы, либо впервые познакомиться поближе с эпистолярным способом общения своих родителей, бабушек и дедушек.

Фильм о Джоне Ленноне и Йоко Оно "С глазу на глаз" выходит в мировой прокат

Александр Алексеев

Легендарный битл был человеком малообщительным, скрытным и довольно замкнутым. Джон Леннон не любил шумные компании и, в отличие от Пола Маккартни, избегал интервью с журналистами. И уж точно он очень редко кого посвящал в свои творческие планы, не делился и секретами личной, семейной жизни. Тем интереснее выход этого документального фильма с таинственным, но очень справедливым названием: "С глазу на глаз".

Этот фильм снял шотландский режиссер и сценарист Кевин Макдональд, обладатель премии "Оскар". Прежде он уже выпускал столь успешные в прокате и знаковые ленты, как "Однажды в сентябре" (жесткий, откровенный и частично документальный, а в то же время и художественный - про то, как банда "Черный сентябрь" захватила в заложники, а потом и убила израильских спортсменов во время Олимпиады 1972 года в Мюнхене) и два - о музыкальных звездах.

"Уитни" был посвящен нелегкой судьбе исполнительницы культовых соул-баллад Уитни Хьюстон. В трудные минуты под них рыдали женщины из разных стран мира. Но оказалось, что и самой певице тоже часто не везло с мужчинами, да и с судьбой. И чтобы на душе стало полегче, Уитни тоже плакала, а потом пела, не щадя эмоций свои пронзительные, чувственные хиты для альбомов.

А "Марли" - фильм о звезде музыки регги Боба Марли, которого ошибочно считали весельчаком, благо играл танцевальную музыку. Но жизнь у звезды была, наоборот, совсем не сахар. И Кевин Макдональд, может быть, как никто другой, сумел понять истинные переживания и потаенные страхи самого Марли.

Новая работа режиссера и сценариста - о Ленноне и Йоко - тоже сокровенная правда.

Об этом говорит уже тот факт, что в фильм, полное название которого звучит как "С глазу на глаз: Джон и Йоко" (One To One: John & Yoko), попало и видео единственного полноформатного концерта Джона и Йоко 70-х годов. Это выступление состоялось 30 августа 1972 года, во время благотворительного шоу One to One в знаменитом нью-йоркском зале Madison Square Garden в Нью-Йорке. А потом его запись была издана на двойном концертном LP-альбоме Some Times In New York City.

Ну а теперь - как раз в фильме "С глазу на глаз" - этот концерт можно увидеть. А ремикшировал и продюсировал его теперь сам Шон Оно Леннон - единственный общий сын Джона Леннона и Йоко Оно. И уж он-то точно не допустил бы, чтобы в фильм о родителях затесалась какая-то ложь!

"С глазу на глаз: Джон и Йоко" (One To One: John & Yoko) дважды показывали на международных кинофестивалях: Венецианском и "Сандэнс". А в апреле он выйдет уже и в мировой прокат. Когда можно будет посмотреть этот фильм и в российских кинотеатрах, пока неясно, но надежда, как известно, есть всегда.

Великобритания > СМИ, ИТ > rg.ru, 18 марта 2025 > № 4770005

Президент Владимир Путин сделал исключение из санкций РФ для хедж-фонда из США

Сергей Болотов

Президент Владимир Путин распорядился разрешить американскому хедж-фонду 683 Capital Partners LP выкупить акции российских компаний у целого ряда финансовых организаций из США и Великобритании, а затем продать их в Россию. Соответствующий документ был опубликован 17 марта на портале правовых актов.

По данным Комиссии по ценным бумагам и биржам США, 683 Capital Partners LP управляет предприниматель Ари Цвейман, его хедж-фонд зарегистрирован штате Делавэр в 2006 году, а офис находится в Нью-Йорке. Продавать акции российских компаний этот фонд, согласно распоряжению президента РФ, сможет только ООО "Специализированное финансовое общество "Цефей-2" и "Современные фонды недвижимости", которые управляют закрытым ПИФ для квалифицированных инвесторов "Современный рублевый".

Еще 5 августа 2022 года Владимир Путин подписал указ №520 о специальных экономических мерах, согласно которому компаниям из недружественных стран запрещены действия с ценными бумагами российских юрлиц без специального разрешения властей РФ. Свое спецразрешение хедж-фонд 683 Capital Partners LP получил в рамках 5 пункта этого указа.

Переговоры с США ведутся в непубличном формате, но новости внушают осторожный оптимизм

Речь идет о точеном смягчении ответных российских санкций, что может свидетельствовать о продвижении в переговорном процессе между Москвой и Вашингтоном, рассказал "РГ" декан факультета международных экономических отношений Финансового университета при правительстве РФ Павел Селезнев. "Понятно, что мы не знаем деталей, переговоры ведутся в непубличном формате, но новости внушают осторожный оптимизм в плане улучшения двусторонних отношений. Вероятно, дело постепенно идет к взаимному снятию санкций к взаимной же выгоде", - допустил профессор Селезнев.

Распоряжение президента может быть одним из звеньев в цепочке обмена заблокированными ценными бумагами, считает замгендиректора по брокерскому бизнесу ФГ "Финам" Дмитрий Леснов. "Операции точно касаются акций российских эмитентов, принадлежащих нерезидентам из недружественных стран, которые сейчас заблокированы. Видимо пока им удобнее работать с одним контрагентом", - отметил он.

Российский фондовый рынок отреагировал на новость сначала быстрой просадкой почти на 1% из-за опасений распродажи ценных бумаг, но затем просадку выкупили, а в итоге индекс Мосбиржи продолжил рост.

Россия. США. ЦФО > Внешэкономсвязи, политика. Финансы, банки. Образование, наука > rg.ru, 18 марта 2025 > № 4769976 Павел Селезнев

В ОАЭ рассказали, когда начнется 2025/2026 учебный год в школах Дубая, Абу-Даби и Шарджи.

Даты, опубликованные на данный момент, основаны на официальных указаниях Министерства образования ОАЭ, федерального органа образования, от которого Управление знаний и человеческого развития Дубая, Департамент образования и знаний Абу-Даби и Управление частного образования Шарджи получают указания и директивы.

Министерство образования ОАЭ опубликовало следующие даты школьного календаря на 2025/2026 учебный год:

Начало 2025/2026 учебного года: понедельник, 25 августа 2025 г.

Зимние каникулы: с 15 декабря 2025 г. по 4 января 2026 г.

Весенние каникулы: с 23 марта 2026 г. по 12 апреля 2026 г.

Ранее Управление частного образования Шарджи уже опубликовало академический календарь на 2025/2026 учебный год. Он доступен на веб-сайте SPEA и охватывает школы, следующие учебным программам Великобритании, IB, США и Индии:

Первый день 2025/26 учебного года: понедельник, 25 августа 2025 г.

Зимние каникулы: с понедельника, 22 декабря 2025 г. по воскресенье, 4 января 2026 г. (2 недели)

Весенние каникулы: с понедельника, 23 марта 2026 г. по воскресенье, 29 марта 2026 г. (1 неделя)

Последний день 2025/26 учебного года: четверг, 2 июля 2026 г.

Школы Шарджи перешли на четырехдневную рабочую неделю в январе 2022 года, поэтому зимние и весенние каникулы там короче, чем в других эмиратах.

Ожидается, что для школ, расположенных в Дубае и Абу-Даби, KHDA и ADEK скоро опубликуют подробные академические календари на своих веб-сайтах.

Школы в ОАЭ имеют определенную гибкость в своих календарях при условии, что они выполняют необходимое минимальное количество учебных дней — 188 дней для учебной программы Министерства образования (МО) и 182 дня для международных учебных программ.

2024/25 учебный год в разных школах закончится в промежуток между 27 июня и 1 июля 2025 года.

Английский хореограф и артист балета Джона Кук рассказал "РГ", почему переехал в Россию. 14 марта он выступит в Санкт-Петербурге

Хореограф Джона Кук: Мне важно, чтобы мои дети стали хорошими людьми

Александр Алексеев

14 марта в Большом концертном зале "Октябрьский" Санкт-Петербурга состоится Гала-концерт "Истории любви. Лучшее". В программе - выступления звезд балета главных театров двух столиц: Большого, Мариинского, Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко и Театра балета Бориса Эйфмана. На сцену выйдут фавориты российского балетного искусства: Евгения Образцова, Семен Чудин, Надежда Батоева, Филипп Степин, Оксана Кардаш и другие. А еще - известный английский танцовщик, премьер европейских балетных театров Джона Кук.

Окончив Королевскую Школу балета в Лондоне, он 11 лет проработал в престижных театрах Мюнхена и Цюриха, где был премьером, вокруг которого строились спектакли. Как не побоялся приехать в Санкт-Петербург?! Отношения между его родной Великобританией и Россией сейчас не самые добрые, его страна стала одной из самых недружественных по отношению к нашей…

Как же Джона (есть в Англии и такое имя) не испугался возможных санкций у себя на родине?! И все равно захотел выступить в Санкт-Петербурге?!

Накануне Гала-концерта "Истории любви. Лучшее" обозреватель "РГ" расспросил об этом его самого.

Были ли у вас сложности, перед тем как приехать и станцевать в России?

Джона Кук: На самом деле я переехал в вашу страну еще в сентябре 2022 года, когда понял, что жизнь меняется.

Моя жена - русская (сейчас Ксения Рыжкова - приглашенная прима-балерина Московского академического Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко, - Прим. ред.) и у нас двое детей, которые выросли в Швейцарии и Германии.

И перед переездом неодобрение моего поступка высказали все окружающие: моя семья (родные Кука живут в Великобритании), коллеги по балетам в Европе, журналисты Мюнхена, в театре которого мы тогда работали... Но из-за моей жены и моего интереса к мировой истории, а также к тому, что в тот момент происходило в мире - сомнений у меня не было!

К тому же, основываясь на опыте моих предыдущих поездок в Россию, я полагал, что понимаю политическую ситуацию лучше, чем все те, кто осуждал наш переезд. Так же, кстати, я считаю и сегодня!

Григорович помог всем

И все-таки можно сказать, что вы ехали в неизведанное… Или, будучи англичанином, все равно знали что-то о русских артистах, балете, литературе?

Джона Кук: Больше всего я люблю русских классиков, особенно Достоевского, Рахманинова, Чайковского, Гоголя. Никто не может сравниться с Российской Империей в том, что касается создания великих произведений музыки и литературы!

А в плане танца я считаю, что Григорович был настоящим первопроходцем, а Владимир Шкляров - величайшим классическим танцором, которого я когда-либо видел и знал...

Меж тем на западе продолжаются попытки "отменить" русскую культуру. Что вы думаете об этой ситуации как европеец, знающий ситуацию изнутри?

Джона Кук: Отмена русской культуры в Европе и Америке, кажется, является результатом защиты институтов или отдельных лиц от гнева меньшинства экстремистов. Но, к сожалению, социальные сети усиливают голос этого меньшинства.

А еще более серьезная проблема, как мне кажется - это общее неуважение молодых людей к искусству и артистам прошлых лет, будь то литература, музыка или кино, например….

Чего не боится Европа

Но так они относятся ведь к былым достижениям не только России, но и других стран, в том числе и своей собственной?

Джона Кук: Да. Хотя мы должны понимать и ценить то, что было раньше, чтобы и сегодня иметь возможность производить что-либо значимое. Эта проблема, увы, существует на западе, да и в России. И нам всем вместе надо как-то с ней бороться…

Есть ли у вас мечта после переезда в нашу страну?

Джона Кук: Да. Лично для меня самое важное, чтобы мои дети стали хорошими людьми. А в профессиональном плане я надеюсь на поддержку, на то, что мне дадут возможность показать через танец истории, которые будут важны зрителю.

Россия. Великобритания. СЗФО > СМИ, ИТ > rg.ru, 17 марта 2025 > № 4769681 Джона Кук

Лондон и Париж изо всех сил пытаются спасти киевский режим

Иван Сысоев

Президент Франции Эмманюэль Макрон заявил, что Европа не намерена учитывать мнение России при принятии решения при отправке западных военных контингентов на Украину. По его словам, приглашения со стороны Киева достаточно, чтобы разместить несколько тысяч так называемых миротворцев в ключевых районах страны. Как сообщает агентство Bloomberg со ссылкой на источники в спецслужбах, Киев и Европа считают неприемлемыми условия Москвы по возможному перемирию.

На выходных британский премьер Кир Стармер провел онлайн встречу потенциальных участников "коалиции желания", в которую вошли страны готовые поддерживать Зеленского. Переговоры состоялись без участия США, но с привлечением генсека НАТО Марка Рютте и главы Еврокомиссии Урсулы фон дер Ляйен. По итогам Стармер сообщил, что на консультациях обсуждались общие вопросы, как европейцы могут повлиять на мирный процесс. По словам британского премьера, члены коалиции договорились "усилить давление на Россию", в том числе санкционное, а также "продолжать военную помощь Украине".

Стармер подчеркнул, что начато "обсуждение механизма управления и мониторинга полного прекращения огня". Каким образом это будет осуществляться на практике военные представители западных стран собрались обсудить в четверг на встрече в Лондоне. Параллельно в США отправились советники по безопасности лидеров Франции, Великобритании и Германии. Их задача - заручиться поддержкой со стороны американцев. Стармер признал, что любой план европейцев без одобрения Вашингтона обречен на провал. В первую очередь "коалиции желающих" нужно воздушное прикрытие наземных сил на Украине и разведданные.

Планы европейцев на Украине без одобрения США обречены на провал

Активность, которую проявляет Лондон и Париж, объясняется боязнью не успеть спасти киевский режим. Макрон указывает на то, что Россия "активизирует военные действия" и хочет "получить все, а уже потом вести переговоры". "Наша стратегия достижения мира через силу сейчас под угрозой", - заявил хозяин Елисейского дворца. В интервью газете La Depeche Макрон перечислил четыре элемента "гарантий безопасности", которые Европа хочет дать Киеву. Это - продолжение поставок вооружений на Украину, подготовка ВСУ к "противостоянию новым наступлениям России", развертывание на Украине западной военной коалиции и укрепление европейской обороны. Правда в случае реализации такой стратегии о мире на Украине придется надолго забыть.

Китай обложит канадские морепродукты пошлиной

Китай намерен установить повышенные пошлины для ряда канадских товаров, включая некоторые виды продукции из водных биоресурсов. Это контрмера против ранее введенных Канадой 100-процентной пошлины на китайские электромобили и 25-процентной — на сталь и алюминий КНР.

Решение Пекина вступит в силу с 20 марта. Новая пошлина для некоторых морепродуктов, таких как лобстер, снежный краб (опилио) и креветки, составит 25%, сообщает корреспондент Fishnews со ссылкой на зарубежные СМИ.

Ранее пошлину в 25% на канадскую продукцию пообещал ввести президент США Дональд Трамп, однако это решение приостановлено до 2 апреля.

Исполнительный директор Альянса поставщиков морепродуктов Новой Шотландии (Nova Scotia Seafood Alliance) Крис Васкотто (Kris Vascotto), назвал действия Китая «очень стратегическим ударом» по рыбному сектору Атлантической Канады. По его словам, пошлины ударят как по поставщикам лобстеров и снежного краба, так и по производителям нишевых продуктов, вроде трепанга, брюхоногих моллюсков и креветок.

По данным канадского правительства, Китай является вторым по величине рынком экспорта рыбы и морепродуктов из Канады после Соединенных Штатов. Так, в 2024 г. в КНР было отправлено такой продукции на 1,3 млрд долларов. В 2023 г. лидерами продаж в Китай в секторе морепродуктов были лобстеры (569 млн долларов), крабы (300 млн долларов) и креветки (262 млн долларов). В общей сложности на их долю пришлось 78% от общего объема экспорта канадской продукции из водных биоресурсов в Поднебесную.

Fishnews

Цветные металлы испытывают растерянность перед "тарифным напором" Трампа?

В четверг, 13 марта, базовая цена на медь в Лондоне снизилась относительно 5-месячного максимума на фоне обеспокоенности мировым экономическим ростом из-за новых таможенных тарифов. Трехмесячный контракт на "красный металл" подешевел на 0,1%, до $9759,5 за т. На Comex цена на медь выросла на 1,6%, до $4,93 за фунт - в ходе процессов адаптации биржевиков к воздействию на торговлю американских пошлин и из-за стремления накапливать металл. Вследствие этого премия к цене меди на Comex относительно цен на LME выросла до $1036 на стоимость тонны, самого высокого значения с 13 февраля.

"Цены растут, но не по причине хорошего спроса, а по причине самокорректировки рынков металлов в связи с новыми тарифами, - отмечает глава отдела стратегий сырьевого рынка Panmure Liberum Том Прайс. - У тех, кто покупает медь, алюминий и сталь, нет выбора в краткосрочной перспективе, кроме как платить, но позднее они могут начать снижать объемы потребления или откладывать оное". "На рынке наблюдается значительное замешательство и попытки оценить и рассмотреть риски, связанные с операциями", - добавил аналитик.

Тем временем мировые рынки акций пошли вниз в четверг на фоне обеспокоенности эскалирующей торговой войной ввиду угроз Дональда Трампа продолжить введение новых пошлин на европейские товары.

На утренних торгах пятницы, 14 марта, цена олова в Шанхае выросла после сообщений об остановке работы рудника Bisie компании Alphamin Resources в Демократической Республике Конго из-за активности повстанцев. Хотя власти бирманской провинции Ва рассматривают вопрос перезапуска добычи олова, не стоит ожидать существенного увеличения его поставок на рынок из этого региона до мая 2025 г., полагает аналитик Yide Futures Ван Вэйвэй.

"Мы тщательно отслеживаем новости относительно военного противостояния в Конго, учитывая важную роль страны в мировых поставках олова", - констатирует один из трейдеров цветными металлами.

В целом цены на алюминий и сталь характеризуются "замороженной" динамикой с момента введения президентом США 25%-х ввозных пошлин на эти металлы, что, однако, не стало сюрпризом для рынка, так как об этом давно говорилось. Вместе с тем долгосрочными последствиями этого могут быть усиление волатильности на рынках, считают аналитики MUFG, указывая, что недостаточные объемы производства алюминия в США стимулируют рост премий по физическим поставкам металла. Цены на алюминий на американской бирже Comex уже существенно превосходят котировки цен "крылатого металла" на LME.

Оперативная сводка сайта Metaltorg.ru по ценам металлов на ведущих мировых биржах в 11:42 моск.вр. 14.03.2025 г.:

на LME (cash): алюминий – $2723 за т, медь – $9808 за т, свинец – $2070.5 за т, никель – $16495 за т, олово – $36625 за т, цинк – $2959 за т;

на LME (3-мес. контракт): алюминий – $2704 за т, медь – $9844.5 за т, свинец – $2089 за т, никель – $16715 за т, олово – $36550 за т, цинк – $2981 за т;

на ShFE (поставка март 2025 г.): алюминий – $2882 за т, медь – $11054 за т, свинец – $2454 за т, никель – $18377.5 за т, олово – $39990.5 за т, цинк – $3323 за т (включая НДС);

на ShFE (поставка май 2025 г.): алюминий – $2889.5 за т, медь – $11080.5 за т, свинец – $2442 за т, никель – $18401 за т, олово – $39620 за т, цинк – $3326 за т (включая НДС);

на NYMEX (поставка март 2025 г.): медь – $10824.5 за т;

на NYMEX (поставка июнь 2025 г.): медь – $10846.5 за т.

В 2024 году импорт черного лома в Индию снизился на 20%

Согласно статистическим данным, импорт черного лома в Индию в декабре 2024 г. составил 778 тыс. т, снизившись на 39,4% к декабрю 2023 г., но увеличившись на 7,5% к предыдущему месяцу.

В целом по итогам прошедшего года в Индию было завезено 3,39 млн т черного лома (-20,1% год к году). Это первое проседание годового показателя за 3 года, но все равно второй по величине исторический рекорд.

Основными поставщиками лома в Индию были США, Великобритания и Сингапур: экспорт материала из этих стран сократился по результатам года на 28,9%, 39% и 15,3% соответственно.

Rio Tinto привлечет $9 млрд в виде долга для выкупа Arcadium Lithium

Как сообщает агентство Reuters, крупнейший в мире производитель железной руды Rio Tinto привлечет $9 млрд в виде облигаций инвестиционного класса США, поскольку стремится профинансировать недавно закрытую сделку по выкупу Arcadium Lithium, сообщила горнодобывающая компания в среду.

Rio предлагает долг с фиксированной и плавающей ставкой восемью траншами со сроками от двух до 40 лет.

На прошлой неделе англо-австралийский горнодобывающий гигант завершил сделку по приобретению американской Arcadium Lithium за $6,7 млрд, поскольку он стремится диверсифицировать свою деятельность, отказавшись от железной руды в пользу критически важных минералов и металлов для аккумуляторов, таких как литий.

Горнодобывающая компания намерена использовать поступления от предложения облигаций на общие корпоративные цели, включая погашение промежуточного кредита, который она взяла для финансирования своего выкупа Arcadium.

О предложении облигаций сообщило агентство Bloomberg News поздно вечером во вторник. На прошлой неделе Bloomberg News сообщил, что Rio отказалась от планов привлечь до $5 млрд за счет продажи акций из-за сопротивления инвесторов.

Anglo American планирует сократить еще больше рабочих мест

Как сообщает агентство Reuters, компания Anglo American планирует сократить еще больше рабочих мест в своем корпоративном офисе, сообщило Bloomberg News в четверг, поскольку более масштабная реструктуризация, направленная на переориентацию деятельности горнодобывающей компании на добычу меди и железной руды, идет полным ходом.

Компания разослала уведомления сотрудникам, которых это, вероятно, коснется, говорится в сообщении со ссылкой на людей, осведомленных об этом вопросе.

Структуры Сороса обвинили США в нарушении свобод

Игорь Дунаевский

В списке стран, где, по мнению спонсируемой фондом финансиста Джорджа Сороса неправительственной организации (НПО) CIVICUS, нарушаются права человека, свежее пополнение: Соединенные Штаты. Как утверждают эксперты этой структуры, в Америке налицо "беспрецедентная атака на верховенство закона" и "сокращение гражданских свобод". Британская газета The Independent отмечает, что в списке США теперь соседствуют с такими странами, как Конго, Пакистан и Сербия, а всего в этот перечень входят 37 государств.

Такой шаг против США может казаться странным, ведь соросовские НПО десятилетиями пропагандировали демократические ценности, приводя Америку как эталон в этом смысле. Но хотя структуры Сороса известны своей деятельностью в разных странах, они активно работают и в США. И подтекст принятого в CIVICUS решения на поверхности: для таких леволиберальных НПО администрация президента США Дональда Трампа - злейший враг. Ведь республиканец затеял масштабную перекройку и внутренней, и внешней политики Вашингтона, зачищая ее от элементов прогрессивной повестки, на которые Сорос и ему подобные потратили десятки лет и многие миллиарды долларов - это и миграционный либерализм, и гендерно-расовые инклюзивность-разнообразие-равенство, и продвижение этих ценностей в разных странах под демократическими лозунгами.

Чего стоит один только разгром, учиненный агентству по международному развитию США (англ. USAID), через которое под видом гуманитарной помощи текла львиная доля денег на демократизаторские проекты в разных странах. Как пишет газета Politico, руководство этого ведомства на днях велело еще не уволенным служащим прийти на рабочие места и уничтожать все служебные документы, содержащие чувствительную информацию. На фоне того, что администрация Трампа затеяла масштабный аудит USAID, обвиняя агентство в коррупции и растрате бюджетных денег, указание о ликвидации документов наводит на некоторые мысли.

Трамп зачищает политику США от прогрессивной повестки, в которую вложились Сорос и Ко

Кроме того, как утверждает газета The New York Times, администрация Трампа инициировала масштабную "языковую ревизию" официальных документов в госструктурах, из которых удаляют пассажи со словами "антирасизм", "неравенство", "феминизм" и разными терминами, связанными с ЛГБТ-движением (признано экстремистским и запрещено в РФ).

В CIVICUS считают, что это ведет к ограничению конституционных свобод в США, но речь, конечно, о внутриполитической борьбе.

Европа застигнута врасплох планами США установить мир на Украине

Иван Сысоев

Глава минобороны Франции заявил, что как минимум 15 стран заинтересованы в обеспечении "гарантий безопасности" Украины. На встрече военных представителей западных государств в Париже были обсуждены сценарии, которые "позволят политикам оформить архитектуру безопасности" для Украины.

Встреча военных представителей стран НАТО и союзников без участия США носила "необязывающий характер". Но на ней генералы рисовали различные планы переброски войск и оружия для помощи Киеву. Например, затрагивались вопросы применения европейских флотов в Черном море, варианты "обеспечения безопасности" украинских атомных станций, аспекты использования ПВО, беспилотников и спутниковой разведки. На основе этих выкладок европейские лидеры будут принимать решения о дальнейших шагах по Украине.

В Европе опасаются, что США больше не станут помогать накачивать Киев оружием

За встречей военных представителей последовали консультации в более узком формате "европейской пятерки" - Франции, Германии, Великобритании, Польши и Италии. Министры обороны этих стран, которые больше всего тратят на оборону на Европейском континенте, подтвердили, что европейские столицы продолжат поддерживать Украину даже в случае объявления перемирия. Здесь уже не велась речь о переброске контингентов на Украину, против чего выступают Италия и Польша. Вместо этого обсуждалось "укрепление долгосрочной безопасности Украины посредством украинских вооруженных сил". В Париже опасаются, что мирное соглашение по Украине "разделит Европу на сферы влияния", поэтому для Европы "не может быть и речи о демилитаризации Украины". Наметившийся мирный процесс европейцы хотят использовать исключительно в своих агрессивных целях. Показательно заявление немецкого министра Бориса Писториуса, который призвал "поставить безопасность в Европе выше национальных интересов" европейских стран и народов.

Возникает большой вопрос, насколько европейские политики и генералы поспевают за стремительным развитием событий вокруг Украины. Даже сам Лекорню заявил, что "время для прессы движется быстрее, чем время для дипломатов и военных". Европейцы рисуют стрелки на картах, спорят, отправлять ли войска на Украину, и пытаются найти деньги для продолжения накачивания киевского режима оружием. Причем показательно игнорируют заявления России о недопустимости ввода контингентов стран НАТО на территорию Украины. Похоже, что инициативы и заявления европейских лидеров отстают на шаг от активных действий вашингтонской дипломатии. Например, верховный представитель ЕС по иностранным делам Кая Каллас считает, что Европа "не находится в состоянии войны, но также не находится в состоянии мира". Зависшие в этой неопределенности европейцы сами не знают, что делать дальше.

В Европе опасаются, что США больше не станут помогать накачивать Киев оружием. Берлин уже запросил у Вашингтона "дорожную карту", чтобы "избежать пробелов и организовать распределение бремени" на случай такого решения США. Ранее Дональд Трамп заявил, что НАТО получило "многие миллиарды и стало сильнее". Но альянс потратил все деньги на Украину. Американский президент выразил сожаление, что блок пошел на эти бессмысленные траты. Слова Трампа подтверждаются Стокгольмским международным институтом исследования проблем мира (SIPRI). По его данным, Украина за последние пять лет вышла на первое место по импорту оружия. По сравнению с прошлой пятилеткой он увеличился на 100 процентов и составляет 9 процентов от общего объема мирового импорта вооружений.

Между тем

Верховная рада Украины рассматривает новый законопроект о запрете русского языка. На этот раз в школах предлагается полностью запретить русский даже на переменах и во внеурочное время. Причем других языков, кроме русского, это не касается. Киевский режим продолжает вытеснять русский язык из всех сфер жизни. Он уже запрещен для использования в официальных органах и для обучения в школах. Глава МИД России Сергей Лавров неоднократно указывал, что Россия будет добиваться отмены законов, запрещающих русский язык на территории, которая останется от Украины. "Речь идет о правах и судьбах людей, большинство из них говорят по-русски, - отметил Лавров. - Они выросли на русской культуре и хотят, чтобы их дети знали и учили русский язык".

Многое будет впервые. Японская органистка Хироко Иноуэ рассказала о Международном органном фестивале в Казани и своем любимом инструменте

Хироко Иноуэ: Мой любимый орган в России - в Таврическом дворце

Ольга Русанова

12 марта в Казани открывается VI Международный органный фестиваль, концепция которого необычна, главное здесь - диалог органа и оркестра. Идея принадлежит художественному руководителю Госоркестра Татарстана Александру Сладковскому, и именно оркестр приглашает к участию известных органистов и дирижеров.

В этом году в трех концертах (до 19 марта) примут участие музыканты из Венгрии, Японии, Британии и России. В афише - невероятное разнообразие имен, стилей и эпох: от классики - Баха, Сен-Санса и Листа - до редко исполняемой, почти не известной музыки (куратор программ - органистка, профессор Московской консерватории Евгения Кривицкая). Например, в концерте 15 марта "Пересечения и параллели" грядут сразу три казанские и одна российская премьера. Вместе с ГАСО РТ их представят молодой британский дирижер Джереми Уолкер и харизматичная японская органистка Хироко Иноуэ, которую впору уже называть российской, так как она с 1998 года живет в нашей стране.

Хироко Иноуэ славится широтой исполнительского кругозора и репертуара, но даже для нее тут многое будет впервые.

Хироко, программа вечера невероятно богатая, насыщенная, есть неожиданные аранжировки, редкости. Чем она интересна именно вам?

Хироко Иноуэ: Прежде всего, я тут выступаю в двух ипостасях: как солистка - в Концерте Баха, Концерте-симфонии Фаармана, а также как музыкант оркестра - в сюите Баха, составленной Малером, поскольку орган там является одним из оркестровых инструментов. Ну а заключительный Марш Элгара прозвучит в новой аранжировке, которую сделал Джереми Уолкер специально для этого исполнения в Казани. И мне приятно, что он усилил в партитуре роль органа.

Но главная интрига, наверное, все-таки Концерт-симфония Ханса Фаармана, который я давно мечтала исполнить, и вот, наконец, моя мечта сбывается. Честно говоря, еще несколько лет назад я и сама не знала о существовании этого произведения. А когда познакомилась с ним, то мне показалось поразительным, что такой интересный композитор, как Фаарман, связанный с культурной жизнью Дрездена, оказался вне поля зрения исполнителей. Но это не значит, что его музыку можно забыть. Вспомним, что когда-то так было и с музыкой Баха - почти 70 лет она не звучала, пока Мендельсон не исполнил "Страсти по Матфею" и не показал всему миру, какой это гениальный композитор. Теперь я влюблена в этот концерт Фаармана, который сочетает дух позднего романтизма с гармониями XX века.

Ну а Бах, куда же без него? Я его очень люблю и рада, что в программе нашлось место для Концерта соль минор.

Вы ведь играли и раньше с ГАСО Татарстана. И доводилось ли вам работать с Джереми Уолкером?

Хироко Иноуэ: Я уже третий раз участвую в этом замечательном проекте, за это время сыграла с этим оркестром много разной музыки, даже пьесу "Акваритм" японского автора Хиро Фудзикакэ. Госоркестр Республики Татарстан знаменит своей любознательностью, в хорошем смысле ненасытностью, широким репертуаром от барокко до современности. Ну а для нас, солистов, ценна их чуткость и партнерское чувство локтя, благодаря которому ты всегда чувствуешь себя с этим коллективом уверенно.

Что до Джереми Уолкера, то мы будем играть с ним вместе впервые. Но я немало наслышана об этом маэстро, ученике Геннадия Рождественского, как о музыканте ищущем, творческом. Но других Александр Сладковский и не приглашает, и меня восхищает, что он дает возможность талантливым молодым дирижерам поработать со своим коллективом. По моим наблюдением, это не так часто встречается на практике.

Чем этот фестиваль особенный?

Хироко Иноуэ: Полагаю, этот фестиваль дает огромный опыт не только нам, органистам, но и дирижерам, привлекает их внимание к органному репертуару, в том числе совсем новому. Сочетание органа и оркестра не совсем обычное, не так часто встречающееся в концертной практике, но очень интересное, ведь орган по масштабу сопоставим с оркестром и может выступать в разных соотношениях с ним. Уже в прошлые годы, выступая в Казани в рамках этого фестиваля в формате "орган+оркестр", я почувствовала огромный интерес к нему публики.

Вы часто говорили, что чувствуете себя в России как дома. И это очень приятно. А что вы можете сказать об органной концертной жизни в нашей стране? Что изменилось за 27 лет, что вы живете в России? Какие города, какие органы - ваши любимые?

Хироко Иноуэ: Мне кажется, что люди охотно посещали и посещают органные концерты. Я наблюдала это все 27 лет моей жизни здесь, наверное, во многом именно поэтому была счастлива связать свою творческую жизнь с Россией. Парадоксально, но в Европе, где существует множество прекрасных органов, ситуация с органной концертной жизнью отличается от российской не в лучшую сторону. Там большая часть органов находится в соборах, и это определяет репертуар. Да, инструменты в Европе замечательные, но востребованность концертов, интерес к ним уменьшается. А в России всегда полные залы!

Многое изменилось здесь с появлением новых органов - не только в концертных залах, но и в учебных заведениях: я, например, преподавала в школе имени Гнесиных, так вот, там можно изучать орган как специальность с 6-го класса. А кроме того, становится больше органных конкурсов, и я вижу активность молодых исполнителей. Новое поколение органистов становится заметным в нашей профессиональной среде.

А появление электронных органов влияет на ваши гастроли?

Хироко Иноуэ: С появлением электронных органов значительно расширились наши концертные возможности. И там, где нет духовых органов, заметен рост интереса к органной музыке. Я сама теперь стала иногда ездить на гастроли со своим инструментом. Летом, например, я выступала в парке "Зарядье" под открытым небом перед 5000 слушателей, а недавно играла в Национальном центре "Россия" вместе со знаменитой саксофонисткой Вероникой Кожухаровой в зале, где нет духового органа. Технологически теперь стало возможно акустически корректировать даже большие пространства для качественного звучания органа.

Мой самый любимый духовой орган в России находится в Таврическом дворце в Санкт-Петербурге. Но их вообще-то много: отмечу исторические органы в санкт-петербургской Капелле, лютеранском соборе Петра и Павла в Москве, Большом зале Московской консерватории… Прекрасный орган в католическом кафедральном соборе Пресвятой Богородицы во Владивостоке (построен на Филиппинах) и, конечно же, родной орган в Калининградской филармонии (Хироко Иноуэ является ее солисткой-органисткой с 2006 - прим.ред.). Я провожу абонемент "Орган через века и страны" в Петрозаводской консерватории. Но с удовольствием выступаю и в городах Сибири, Беларуси, на юге и севере России. И, конечно, в Казани.

Мы знаем, что в Японии любят оркестровую, фортепианную музыку, балет. А что насчет органа? Насколько органная музыка там популярна?

Хироко Иноуэ: Орган в Японии не является церковным инструментом, как в Европе; он используется как концертный инструмент. В стране около 1500 органов, и, казалось бы, концертная жизнь могла бы быть схожей с российской, но есть нюансы. Но органная концертная жизнь в Японии на удивление не так активна и востребована, как в России, несмотря на наличие прекрасных инструментов и залов.

Расскажу вам еще об одной любопытной детали. Известно, что мы, органисты, всегда ищем возможности позаниматься на настоящем духовом органе, где это только возможно, так как, понятно, что его же невозможно иметь дома. Часто приходится даже самим оплачивать часы занятий - особенно это распространено в Европе. А вот в Японии все ровно наоборот. Наверное, я вас рассмешу, если скажу, что, поскольку концертов мало, руководители залов "нанимают" органистов для занятий, чтобы орган не простаивал, "работал" и поддерживался в порядке. И за это даже платят органистам.

Да, действительно, забавно. А много ли вы делаете записей? Предпочитаете студийные записи или живые? На каких органах?

Хироко Иноуэ: Пока записей у меня немного, и они делались на разных инструментах: например, на восстановленном органе в маленьком голландском городе Зейдвольде, на новом органе в Кафедральном соборе в Рурмонде, а также в Голландии. Или вот по случаю 40-летия нашего филармонического органа в Калининграде мы записали целый диск с саксофонисткой Вероникой Кожухаровой. Сейчас я, наконец, пришла к тому, что хочу активно записывать альбомы, особенно мне нравится формат живой записи с концерта. Хочется зафиксировать, как я играю именно сейчас, сегодня. И у меня уже есть договоренности с некоторыми соборами в Европе, но и в Калининграде я обязательно осуществлю эту идею.

Афиша

В центре внимания 15 марта - 340-летие Баха: будут исполнены его клавирный Концерт соль минор и раритеты - оркестровые транскрипции органных опусов Баха, сделанных Элгаром и Малером, чье 165-летие также отмечается в этом сезоне. При этом Фантазия и фуга до минор Баха-Элгара - это первое исполнение в России, а Сюита для оркестра и органа Баха-Малера - первое исполнение в Казани. Второе отделение составлено не менее изощренно: впервые в столице Татарстана прозвучат Концерт-симфония для органа и оркестра немецкого романтика Фаармана и Четыре симфонические интерлюдии из оперы "Интермеццо" Рихарда Штрауса, а в финале - Торжественный и церемониальный марш №1 для органа и оркестра Элгара.

Россия. Япония. ПФО > СМИ, ИТ > rg.ru, 14 марта 2025 > № 4769931 Хироко Иноуэ

Объединенные Арабские Эмираты заняли почетное место среди пяти стран с наивысшим уровнем представительства женщин в нижней или единственной палате парламента, согласно данным Организации Объединенных Наций (ООН).

Это достижение подчеркивает значимость роли женщин в политической жизни страны и ставит ОАЭ выше многих развитых государств. В Федеральном национальном совете, который состоит из 40 мест, 20 из них отведены для женщин, что составляет 50% от общего числа членов. Это делает ОАЭ пятой страной в мире по этому показателю, наряду с Андоррой.

Согласно отчету "Женщины в политике: 2025", опубликованному в преддверии Международного женского дня, представительство женщин в ОАЭ превышает подобный показатель в таких странах, как Новая Зеландия, Швеция, Великобритания и Франция. Например, в Новой Зеландии он составляет 45,5%, в Швеции - 45%, а в Великобритании - 40,5%. А в таких странах, как Саудовская Аравия и Турция, этот показатель значительно ниже и составляет менее 20%.

Важным шагом к достижению равенства стал указ, изданный в 2018 году Его Высочеством шейхом Халифой бен Заедом Аль Нахайяном, бывшим президентом ОАЭ, который предписывал, чтобы женщины занимали 50% мест в Федеральном национальном совете. Это решение стало результатом многолетних усилий по повышению роли женщин в политике и обществе. В 2006 году, на первых выборах, количество женщин составляло лишь 22,2% от общего числа мест.

Кроме того, женщины занимают 20% министерских постов в Кабинете министров, что также свидетельствует о прогрессе в области гендерного равенства. Однако, по данным ООН, в глобальном масштабе среднее представительство женщин в нижних палатах парламентов составляет всего 27,2%, а в верхних - 27,4%. Наиболее высокое представительство женщин наблюдается в Руанде, Кубе и Никарагуа, где этот показатель превышает 50%.

В то же время, в некоторых странах, таких как Оман и Йемен, женщины не представлены в парламенте вовсе. Это подчеркивает необходимость дальнейших усилий для достижения равенства и улучшения положения женщин в политической сфере. Важно продолжать работу над тем, чтобы обеспечить равные возможности для женщин во всех аспектах жизни, включая политику, экономику и общественные дела.

Цветные металлы переваривают американские данные по инфляции?

На утренних торгах четверга, 13 марта, цены на цветные металлы в Лондоне демонстрировали смешанную динамику после опубликования в США более слабых, чем ожидалось, данных по инфляции, а это усилило ожидания снижения ключевой ставки Федрезервом. Тем временем цинк превысил 7-недельный ценовой максимум после сообщений о снижении Nyrstar производства цинка в Австралии на предприятии Hobart на 25% начиная с апреля.

Хотя индекс потребительских цен в США вырос в феврале менее значительно, чем ожидалось, однако, по мнению аналитиков, это "улучшение", вероятно, является временным на фоне процессов агрессивного введения в оборот новых ввозных пошлин. Во вторник президент США Дональд Трамп "отомстил" Канаде за ее ответные меры на введение администрацией США новых таможенных тарифов, увеличив ставку тарифа на импорт стали и алюминия из Канады до 50%, тогда как для других стран она сохранилась на уровне 25%, а квоты и исключения были отменены.

Тем временем министр торговли США Говард Лютник заявил, что Трамп не свернет с курса назначения 25%-х ввозных тарифов на сталь и алюминий, пока американское производство не укрепится, а в дальнейшем протекционистские меры охватят и медь. Также г-н Лютник сказал в интервью Fox Business Network, что на планируемой встрече с премьер-министром канадской провинции Онтарио Дугом Фордом он попытается "снизить температуру" в отношениях между США и Канадой, но будет ждать полного вступления в должность нового премьера Канады Марка Карни, чтобы вести переговоры о торговле уже на федеральном уровне.

Согласно данным китайского государственного агентства Antaike, производство катодной меди в Китае выросло в январе-феврале на 5,28% год к году, до 1,9 млн т. По прогнозу специалистов организации, производство меди в марте увеличится на 4,32% в годовом исчислении, до 969 тыс. т.

Оперативная сводка сайта Metaltorg.ru по ценам металлов на ведущих мировых биржах в 11:49 моск.вр. 13.03.2025 г.:

на LME (cash): алюминий – $2697 за т, медь – $9718.5 за т, свинец – $2060.5 за т, никель – $16290 за т, олово – $33410 за т, цинк – $2907.5 за т;

на LME (3-мес. контракт): алюминий – $2680.5 за т, медь – $9733 за т, свинец – $2076 за т, никель – $16510 за т, олово – $33450 за т, цинк – $2931.5 за т;

на ShFE (поставка март 2025 г.): алюминий – $2860.5 за т, медь – $10844.5 за т, свинец – $2407 за т, никель – $18268 за т, олово – $36398 за т, цинк – $3311.5 за т (включая НДС);

на ShFE (поставка май 2025 г.): алюминий – $2870 за т, медь – $10870.5 за т, свинец – $2406.5 за т, никель – $18245 за т, олово – $36255.5 за т, цинк – $3288.5 за т (включая НДС);

на NYMEX (поставка март 2025 г.): медь – $10538 за т;

на NYMEX (поставка июнь 2025 г.): медь – $10538 за т.

KPMG ввела временную администрацию в подразделениях производителя кобальта Jervois Global

Как сообщает miningweekly.com, в производящей кобальт компании Jervois Global введена временная администрация. KPMG ввела администрацию на Jervois в США и в ее подразделениях в Финляндии и Бразилии. Кобальтовый рудник в США в последнее время не работал, как и никелькобальтовое рафинировочное предприятие в Бразилии.

Назначению временной администрации предшествовало постановление Суда по банкротствам Южного округа Техаса, которое одобрило план реорганизации по Jervois Texas и ряду подразделений должника согласно Главе 11 Кодекса США о банкротстве. Соглашение о поддержке реорганизации с кредитором Jervois Millstreet Capital Management содержит предложение для Millstreet представить Акт о создании новой компании временным администраторам.

Партнер KPMG по вопросам реструктуризации Ян Сазерлэнд заявил, что основной задачей администраторов на данном этапе будет гарантия продолжения деятельности подразделений Jervois. Непосредственных изменений в работе подразделений не предполагается.

KPMG пригласила заинтересованные стороны заявить до 19 марта включительно о своих предложения по продаже или рекапитализации подразделений Jervois Global, в частности в отношении горнопромышленных активов никелькобальтового проекта Nico Young в австралийском Новом Южном Уэльсе.

MEPS: США восстанавливают 25% тарифы на импорт стали по разделу 232

Как сообщает аналитическое агентство MEPS International Ltd., правительство США восстановило свои 25% тарифы по разделу 232 на импорт стали из всех стран, включая Канаду.

Президент Дональд Трамп пригрозил удвоить импортные пошлины на материалы из своего североамериканского соседа и крупнейшего торгового партнера Канады после того, как премьер-министр Онтарио Даг Форд пообещал ввести 25% надбавку на экспорт электроэнергии. Однако это не было реализовано после того, как Форд приостановил эту меру и вступил в переговоры с администрацией Трампа.

Общее восстановление тарифов по разделу 232 произошло всего через неделю после того, как США ввели 25% тариф на все товары, импортируемые из Канады и Мексики. Однако президент Трамп позже подписал указ об освобождении автомобилей от этих пошлин после апелляций крупных автопроизводителей США, которые полагаются на трансграничные цепочки поставок.

Цены на сталь в США по MEPS растут с начала года. Производители стали в стране смогли поднять свои прейскурантные цены, поскольку покупатели ожидают роста затрат и сокращения поставок.

Согласно данным Американского института чугуна и стали, импорт составляет 23% от потребления готовой стали в США. Импорт из Канады — крупнейшего экспортера в США — составляет 6,3%.

В февральском выпуске своего International Steel Review MEPS исследовал эффект повторного применения 25% тарифов раздела 232 от 12 марта.

В соответствии с новой системой Канада и Мексика столкнутся с теми же карательными мерами, что и все другие страны-производители стали. International Steel Review заявил: «Они присоединятся к списку стран, которые ранее избегали по крайней мере части тарифов раздела 232 из-за соглашений о свободной торговле, импортных квот или изъятий. В него входят: Аргентина; Австралия; Бразилия; ЕС; Япония; Южная Корея; Соединенное Королевство; и Украина.

«В общей сложности на эти страны пришлось 81,9% из 26,2 млн тонн импорта стали в США в 2024 году. Импорт только из Канады, Мексики и Бразилии составил 50,5% от этого общего объема».

Консультации ЕС по ответу на тарифы

В ответ на применение 25% импортных тарифов США Европейская комиссия сегодня начала консультации по своему ответу. Комиссия заявила, что тарифы США затронут в общей сложности $26 млрд экспорта ЕС, что соответствует примерно 5% от общего объема экспорта товаров ЕС в США. Она добавила: «Исходя из текущих потоков импорта, это приведет к тому, что импортерам США придется заплатить до 6 млрд евро дополнительных импортных тарифов».

Предлагаемые Комиссией меры включают тарифы на ряд товаров из США, от лодок до бурбона и мотоциклов. Консультации по мерам, которые изначально будут направлены на экспорт США в ЕС на сумму около €18 млрд, завершатся 26 марта. Соответствующие меры будут применяться с середины апреля, говорится в сообщении.

Канада и Мексика заявили, что введут ответные меры после более раннего, 4 марта, введения 25%-ных пошлин на весь экспорт в США от их отечественных производителей.

Канада ввела пошлины на товары на сумму $30 млрд, импортируемые из США, с 4 марта и может ввести дополнительные пошлины — на еще $125 млрд импорта из США — после 21-дневного периода консультаций.

Компания VFS Global, расположенная в Дубае, представила новый чат-бот, работающий на основе генеративного искусственного интеллекта (GenAl). Чат-бот предназначен для заявителей на визу в Великобританию, и доступен в 141 стране, включая страны Персидского залива.

Как ожидается, инновационный сервис значительно улучшит качество обслуживания клиентов, предоставляя поддержку в режиме 24/7 и обеспечивая взаимодействие, максимально приближенное к человеческому общению.

Одним из главных преимуществ нового чат-бота является его способность предоставлять точные и актуальные ответы на запросы пользователей, что делает процесс получения информации о визах более удобным и доступным. Чат-бот реагирует как на текстовые, так и на голосовые команды, и дает пользователям мгновенные ответы на их вопросы. Важно отметить, что VFS Global уделяет особое внимание конфиденциальности, и чат-бот защищает личные данные, не сохраняя их в системе.

Разработка чат-бота стала ответом на растущий спрос на эффективную поддержку клиентов, что позволяет пользователям легко ориентироваться в процессе подачи заявок. Команда специалистов по данным и искусственному интеллекту из Дубая, Мумбаи и Берлина, обеспечила высокие стандарты качества и безопасности. VFS Global также сотрудничает с Институтом ответственного ИИ для интеграции этических норм и снижения предвзятости в процессе разработки.

Генеральный директор VFS Global Зубин Каркария отметил, что технологии и инновации всегда были основой работы компании. Он подчеркнул, что запуск этого решения на базе ИИ значительно улучшит опыт подачи заявок на визу для клиентов со всего мира. VFS Global продолжает развивать ряд продуктов на основе ИИ и цифровых технологий, стремясь к следующей трансформации визовых и консульских услуг для своих клиентов и правительств.

Авиакомпания Emirates, флагманский авиаперевозчик Дубая, расширяет полетную программу в Азии и добавляет к своей маршрутной сети еще три региональных направления: Шэньчжэнь (Китай), Дананг (Вьетнам) и Сиемреап (Камбоджа).

Таким образом, теперь Emirates будет выполнять рейсы из Дубая в 49 пунктов назначения в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Авиакомпания запустит ежедневные прямые рейсы между Дубаем и Шэньчжэнем с 1 июля, добавит четыре еженедельных рейса в Дананг с 2 июня и три еженедельных рейса в Сиемреап с 3 июня (с пересадкой в Бангкоке).

Вьетнам приобрел стратегическое значение для ОАЭ после подписания Соглашения о всеобъемлющем экономическом партнерстве. Сейчас авиакомпания выполняет 269 еженедельных рейсов в 24 пункта назначения Восточной Азии, что делает ее крупнейшим неазиатским перевозчиком в регионе.

На рейсы в Шэньчжэнь поставят модернизированный Boeing 777-300ER с четырьмя классами обслуживания, включая премиум-эконом. Emirates станет первым ближневосточным перевозчиком, обслуживающим этот технологический центр Китая.

Рейсы из Дубая в Дананг и Сиемреап через Бангкок будут выполняться на Boeing 777. Это даст возможность путешественникам удобно добираться до этих популярных туристических направлений. Рейсы в Дананг будут выполняться по понедельникам, средам, пятницам и воскресеньям, а рейсы в Сиемреап — по вторникам, четвергам и субботам.

Emirates также сообщила, что эти маршруты помогут организовать удобные стыковки для пассажиров из Франции, Великобритании, Испании, Германии, Португалии и России.

Сорок лет спустя: личность и история. Часть I

Для цитирования:

Сорок лет спустя: личность и история. Часть I // Россия в глобальной политике. 2025. Т. 23. № 2. С. 151–169.

Экспертный опрос

В связи с сорокалетием прихода на пост советского руководителя Михаила Горбачёва журнал «Россия в глобальной политике» обратился к специалистам в сфере политических наук и международных отношений из разных стран. Мы спросили, как сегодня, в совсем другом мире, они оценивают тогдашние события и роль «нового политического мышления».

Да Вэй, профессор, директор Центра международно безопасности и стратегии, Университет Цинхуа:

Март 2025-го – отличный повод вспомнить Михаила Горбачёва и задуматься о реформах, которые он проводил. Дело не только в сорокалетии его назначения главой Коммунистической партии Советского Союза. Есть и другая причина: с переизбранием Дональда Трампа на пост президента США международный либеральный порядок, который когда-то стремился построить Горбачёв, похоже, рушится с поразительной скоростью.

Оглядываясь назад на исторический выбор, сделанный лидерами Советского Союза, Китая и стран Восточной Европы в 1980-е гг., мы можем увидеть ключевое противоречие, которое сохранялось на протяжении последних четырёх десятилетий. Оно заключалось в конфликте между либерализмом как идеологической силой и Realpolitik стратегического соперничества национальных государств.

Как идеология либерализм включает в себя некоторые из самых глубинных устремлений человечества. Он предполагает распространение предпринимательского духа посредством свободной конкуренции, защиту и продвижение фундаментальных прав человека, а также устранение барьеров для коммуникации разных стран и обществ. За последние сорок лет эти идеалы обрели широкую глобальную поддержку, в том числе в России и Китае, где они способствовали значительным преобразованиям. В обеих странах либерализация некоторых сфер привела к беспрецедентному развитию человеческого потенциала. В частности, в КНР практически все слои общества извлекли огромную пользу из этого процесса.

В то же время либерализм никогда не функционировал просто как набор идей. Со времени холодной войны он служил стратегическим инструментом Запада в его соперничестве с Советским Союзом и социалистическим блоком. Горбачёв стремился реформировать СССР, приняв некоторые аспекты либерализма, но его усилия в конечном итоге ускорили распад страны. Последующие российские лидеры пытались интегрироваться в глобальный порядок, возглавляемый Западом, но процесс оказался одновременно болезненным и разочаровывающим. Попытки России воспринять либерализм не принесли ей ожидаемого уважения, либеральный Запад относился к ней как к побеждённой державе. Начало военных действий на Украине три года назад означало конец интеграции России в либеральный порядок. Аналогичная, хотя и менее жёсткая динамика характеризует и отношения Пекина с Западом, что способствовало распространению симпатии к России у простых китайцев.

Идеалистические взгляды Горбачёва на либерализм, похоже, столкнулись с суровой реальностью стратегического соперничества великих держав.

Сегодня многие считают бывшего советского президента наивным. Если это так, должен ли политик сохранять некоторую степень наивности? На этот вопрос сложно ответить. Непосредственно в моменте наивность часто воспринимается как слабость в международной политике. Но в долгосрочной перспективе моральные и идеологические обязательства, лежащие в основе наивности, фактически могут послужить необходимой движущей силой в политической жизни. Сегодня либерализм переживает период упадка, тем не менее ценности, заложенные в видении Горбачёва, в будущем вновь могут стать источником вдохновения. И дискуссии о наследии Горбачёва, вероятно, будут продолжаться ещё долгие годы.

Чез Фриман, американский дипломат и учёный, посол в отставке:

Иногда люди оказываются катализатором новой эпохи. Именно это случилось сорок лет назад, когда Михаил Сергеевич Горбачёв стал генеральным секретарём ЦК КПСС. Он был первым советским лидером, родившимся после образования СССР. Он возглавлял государство, когда советская империя рушилась и заканчивалась холодная война. Он стремился перенаправить страну стратегически, чтобы добиться проведения реформ. Смелость и прямота Горбачёва обеспечили ему на Западе уважение, но не поддержку, необходимую для реструктуризации советской системы без неоправданных страданий или постепенного создания нового порядка.

К большому разочарованию Горбачёва, его усилия возобновить движение к интеграции России с остальной Европой, начатое Петром I, привело к противоположному результату. Европа повернулась к России спиной, и теперь Россия смотрит на Восток и Юг, а не на Запад. Ориентированный на сотрудничество мировой порядок, к которому стремился последний советский лидер, уступил место поствестфальской анархии, в условиях которой сильные делают то, что могут, а слабые терпят то, что должны.

Иногда и в неудаче есть благородство. Горбачёва запомнят великим человеком, который пытался делать то, что было правильно для его страны, для Европы и всего мира. Его видение, наверное, превосходило его возможности, но оно не было признано неактуальным. Когда нынешняя трагическая война в Европе закончится, идеи Горбачёва ещё могут быть реализованы. По крайней мере, стоит попробовать это сделать.

Ричард Саква, почётный профессор политологии Кентского университета:

В своём знаменитом стихотворении «Дуврский брег» (1867 г.) Мэтью Арнольд говорит о стихии, которая «отступает и ревёт… в тягучем споре», используя такую метафору для описания того, как христианство уступало место более светскому обществу. Аналогичная дилемма встала перед Михаилом Горбачёвым, когда он возглавил Советский Союз в марте 1985 года. Идея социализма как общества «здравого смысла» и знамения времени уже давно уходила и на Западе, и в самом Советском Союзе. На Западе социал-демократическая эра, ставшая неотъемлемым атрибутом выдающегося тридцатилетнего периода европейского экономического роста после 1945 г., так называемого «славного тридцатилетия», в середине 1970-х гг. уступила место периоду активизации ориентированных на рынок политэкономических взглядов. Избрание Маргарет Тэтчер премьер-министром Великобритании в мае 1979 г. и Рональда Рейгана президентом США в ноябре 1980-го ознаменовало новую эпоху маркетизации, приватизации и безраздельного господства финансовых структур – пакета мер, известного сегодня как неолиберализм. Рыночные силы были «спущены с поводка» и освобождены от прежнего общественного контроля, что открыло некоторым безграничные возможности, хотя побочным эффектом стало растущее неравенство и неравномерное развитие регионов. Всё это сопровождалось разрушением общественного порядка, который обеспечивал гражданское измерение в так называемых развитых демократиях.

Именно в такой водоворот и попал Горбачёв как советский лидер. Капиталистический мир возрождался, и ветер истории раздувал его паруса. К 1989 г., когда Фрэнсис Фукуяма опубликовал свой знаменитый очерк на эту тему, некоторые даже поверили его заявлениям о «конце истории». Это было не просто более теоретически разработанное утверждение Тэтчер о том, что «альтернативы просто нет», но и радикальный отказ от веры в прогресс и политику как область полемики и диалога.

Горбачёвские преобразования в некотором смысле открыли пространство для возрождения политики и элементов процедурной демократии, но он начал реформы тогда, когда в мире уже преобладала идеология «антиполитики». Одним из её проявлений стал интеллектуально бессвязный акцент на «гражданском обществе». Это не значит, что динамичное развитие ассоциаций и движений, вызванное горбачёвскими реформами, не имело никакого значения – отнюдь нет. Наступил период возрождения независимой гражданской активности и участия населения, который до сих пор остаётся одним из величайших наследий перестроечных лет.

Но, к большому сожалению, многие из происходивших перемен оказались мимолётными и канули в бездну. Выборы на Съезд народных депутатов в 1989 г. и аналогичные выборы в России 1990 г. стали подлинными моментами политической активности и радикальной трансформации институциональной культуры. Однако в итоге всё это приняло форму негативной революции: демонтаж институтов советской власти, включая некогда всемогущую КПСС, и, наконец, распад страны на 15 независимых республик.

Горбачёв потерял ориентиры в бурном море перемен, которые он же и запустил.

Он пошёл по пути, значительно отличавшемся от китайской модели «коммунизма реформ», где компартия поставила себя во главе социально-экономической модернизации. Стартовые условия и обстоятельства в Советском Союзе отличались от китайских, но это само по себе не объясняет, почему существовавшие на тот момент инструменты власти не могли быть использованы для достижения желаемых преобразований. Вместо этого Горбачёв демонтировал те самые властные структуры, которые могли бы помочь ему воплотить его реформаторские амбиции.

Горбачёв приступил к реализации программы «реформированного коммунизма». Она опиралась на многочисленные источники вдохновения, включая «Программу действий» реформированной Чехословацкой коммунистической партии от апреля 1968 года. Смелая и вдохновляющая попытка создать «социализм с человеческим лицом» была тогда пресечена интервенцией Варшавского договора с более чем полумиллионной армией в августе 1968 года. Это стало величайшим «актом агрессии против самих себя в истории», заблокировавшим перспективы реформ в самом СССР на следующие два десятилетия. К моменту прихода к власти Горбачёва ситуация изменилась. Социал-демократия на Западе уже дискредитирована, а в Советском Союзе мало кто готов бороться за социализм любого типа, даже за «гуманный и демократический». Горбачёвской модели реформированного коммунизма не хватало интеллектуальной энергии и вовлечения общества. Вместо «социалистической законности» народ требовал просто правового государства, а на заводах и улицах не наблюдалось рабочего класса, готового идти на марш за социальную справедливость и реформированный социализм. К концу правления Горбачёва всё общество было охвачено экономическим кризисом, началась протестная мобилизация всей страны, что сделало обсуждение желаемой социально-политической модели в значительной степени неуместным. Горбачёв остался на «темнеющей равнине», «где всё смешалось: жертвы, палачи, где армии невежд гремят в ночи», по выражению Арнольда.

Горбачёв пал жертвой истории ещё и в другом фундаментальном значении. На протяжении десятилетий до его прихода к власти в Академии наук СССР разрабатывали идеи, которые впоследствии стали известны как «новое политическое мышление». Оно представляло собой радикальную критику марксистско-ленинского взгляда на мировую политику. Согласно этой концепции, капиталистические державы не являются милитаристскими по своей природе, империализм – во многом излишнее и анахроничное понятие, капиталистические и социалистические государства могут не просто мирно сосуществовать, но и обогащать друг друга через плодотворное сотрудничество. Горбачёв от всей души поддержал эти идеи – не просто чтобы повысить статус Советского Союза как новатора в области норм человеческого общежития. Он искренне верил в многостороннее взаимодействие, необходимость выйти за рамки контроля над вооружениями и перейти к созданию гораздо более надёжной архитектуры безопасности для обеспечения мира. В основе лежала апелляция к духу 1945 г., когда была создана Организация Объединённых Наций с её Уставом. Эта система сохранилась и действует по сей день. Горбачёв пришёл к власти в сороковую годовщину окончания Второй мировой войны, и из его личной биографии становится понятно, что он испытывал ужас перед войной.

Но и тут история сыграла с ним злую шутку. Политический Запад не был настроен на образцовое политическое поведение, как представляли себе идеологи нового политического мышления. Вместо этого он действовал в соответствии с безжалостной реалистской логикой, которую ему всегда приписывали более догматичные марксисты-ленинцы – красные до мозга костей. Завершая холодную войну, Горбачёв, конечно же, не капитулировал перед лицом военно-экономического превосходства Запада. Вместо этого он апеллировал к беспристрастности универсальных норм, отражённых в Уставе ООН. Сорок лет назад Запад остался глух к его призывам, и так была утрачена перспектива позитивного мироустройства после окончания холодной войны. Это не означает, что призыв Михаила Горбачёва не должен быть услышан. Он остаётся таким же актуальным, как и раньше.

Венкатеш Варма, посол Индии в России (2018–2021), также служил в посольстве Индии в Москве с 1990 по 1992 год:

Вне всякого сомнения, Михаил Горбачёв жил в историческую эпоху, но его трагедия заключалась в том, что история набросилась на него, полностью поглотив его наследие ещё при его жизни. Он хотел возродить демократический социализм в Советском Союзе – быть Лениным без террора. Если взглянуть со стороны, то он сократил советские потери в Афганистане, признал бесперспективность гонки вооружений с Западом и работал над демократизацией международных отношений. Готовность Горбачёва к односторонним уступкам, основанным лишь на туманных заверениях Запада, и его склонность наслаждаться хвалебными одами, которые пели ему в Европе и Америке, сбили Советский Союз с курса. В итоге советское государственное бессилие усугубилось личной беспомощностью главы государства, что привело к развалу страны, которую он надеялся реформировать.

В первые годы Горбачёв вызывал у индийского народа восхищение и симпатии, которые впоследствии обернулись разочарованием и даже презрением, ведь под его руководством рассыпалась великая страна. Он подменял действия обтекаемыми формулировками, принося большие страдания простым людям в России и не только. В конце концов, разрыв между восторженными отзывами международных экспертов и отвращением к нему внутри страны стал разителен. Сможет ли он когда-нибудь изгладиться, зависит от способности российского народа прощать и от целительных свойств времени, которое, как известно, лечит всё.

Ильтер Туран, почётный профессор политологии Стамбульского университета Бильги:

Когда сорок лет назад Михаил Горбачёв был назначен генеральным секретарём ЦК КПСС, считалось, что люди, ратующие за реформы, получили шанс воплотить свои идеи в жизнь. Большинство наблюдателей полагали, что в результате изменится способ ведения дел партией и правительством, методы управления экономикой, а может быть, даже внешняя политика СССР, его отношение к миру. Помня, что подобные периоды сомнений и последующих перемен случались и раньше, никто не осознавал, что находится в начале преобразования всего мироустройства. Оглядываясь назад, поражаешься тому, что эксперты – даже те, кто за пределами Советского Союза занимался изучением и прогнозированием развития событий в СССР и во всём социалистическом блоке – не почувствовали, что сверхдержава находится в начале фундаментальных изменений, которые приведут к распаду.

Никто из нас не знает, какие силы влияют на ход истории. В частности, в той или иной ситуации мы не можем предсказать, как развивались бы события, приди к власти другой человек или проводи нынешний руководитель иную политику. Однако подозреваю, что многие всё же преуменьшают роль личности, сосредотачиваясь исключительно на основных социальных, экономических, технологических и природных причинах. Но мы знаем, что смысл происходящим процессам придают конкретные люди, которые принимают те или иные судьбоносные решения. Можно ли сказать, что будь вместо Горбачёва назначен другой генсек или выбери он иной набор политических мер, исторические события развивались бы в другом направлении? Мы не знаем ответа, но лично я считаю, что его роль не стоит и преувеличивать.

Исторические изменения складываются под воздействием социально-экономических и технологических причин, а иногда и природных катаклизмов. Именно они приводят конкретных людей с определёнными идеями или предпочтениями на ответственные посты для принятия важных решений, но не наоборот. Мысли и предпочтения отдельного человека влияют на ход событий, но не настолько, чтобы коренным образом изменить течение истории. Возьмём, к примеру, Османскую империю – некапиталистическую, многонациональную империю, которой положила конец Первая мировая война, уничтожившая и другую многонациональную империю: Австро-Венгрию. Националистами руководил Мустафа Кемаль Ататюрк, который затем основал турецкое национальное государство, Турецкую республику. Именно исторические силы, приведшие к поражению империи, сделали возможным появление лидера, возглавившего создание национального государства. Однако это конкретное национальное государство явно несло на себе отпечаток личности Ататюрка.

А как насчёт российского опыта? В СССР долгое время действовали силы перемен, которые в конце концов открыли путь к власти реформаторски настроенному главе компартии. Он работал над изменением системы, но не сумел её сохранить; система рухнула, когда никто этого не ожидал. Стало ли это результатом политики Горбачёва? Думаю, нет.

Проблема была в советской парадигме, породившей проблемы, которые нельзя было решить одними лишь реформами.

Конечно, проблема многомерна, но это предмет отдельной дискуссии.

В заключение – одно наблюдение. Российская империя пережила конец других многонациональных империй, потому что Советский Союз предложил коммунистический клей для её сохранения. Процессу способствовал и тот факт, что многие азиатские народы ещё не были достаточно развиты в социально-экономическом отношении, чтобы образовывать нации или национальные государства. С этой точки зрения конец СССР выглядит так, будто исторический процесс, положивший конец многонациональным империям, двинулся к своему естественному и логическому завершению. Это результат, к которому совершенно точно привели исторические силы, а не господин Горбачёв.

Яхья Зубир, приглашённый старший научный сотрудник Ближневосточного совета по глобальным вопросам (Доха, Катар):

Распад Советского Союза в 1991 г. стал поворотным моментом в мировой геополитике, существенно изменив роль России в мире и её оценку международных событий. Со времён Михаила Горбачёва внешняя политика и мировоззрение России прошли через разные этапы, отражавшие и внутренние преобразования, и реакцию на динамику в мире.

На международном уровне Горбачёв стремился снизить напряжённость холодной войны, проводя политику разрядки и взаимодействия с Западом. Он заключил соглашения о контроле над вооружениями, такие как Договор о ядерных силах промежуточного радиуса действия (Договор о РСМД) в 1987 г., и вывел советские войска из Афганистана, что сигнализировало о переходе к более гибкой международной позиции. Горбачёв придерживался концепции интеграции в мировое сообщество, делая упор на многосторонность и сотрудничество. Однако быстрые политические изменения и экономические проблемы в Советском Союзе привели к окончательному распаду страны, России пришлось заново определять свою идентичность и роль в мире.

Со времён Горбачёва взгляды России на международные события определялись стремлением вернуть себе статус крупной мировой державы с учётом сложной и зачастую враждебной обстановки в мире. Внешняя политика России – от горбачёвского сотрудничества до путинской решительной Realpolitik – отражает сочетание исторического наследия, стратегических интересов и внутренних императивов. Россия продолжает сталкиваться с вызовами в связи с санкциями Запада, региональными конфликтами и глобальными экономическими сдвигами. И её позиция в мировой политике, вероятно, останется динамичной и многогранной. Понимание взглядов России требует осведомлённости о её историческом опыте, стратегических интересах и меняющемся глобальном ландшафте, в котором она действует.

Расиган Махарадж, доктор наук, Академия наук ЮАР:

Когда в конце 1984 г., за три месяца до вступления в должность генерального секретаря КПСС, Михаил Горбачёв впервые заговорил о реформах в СССР, Южноафриканская Республика оставалась под жестокой диктатурой расистского режима, который совершал преступление против человечества, насаждая свою разновидность расового капитализма и апартеида (раздельного развития). Режиму апартеида пришлось неохотно рассмотреть возможность реформ, поскольку восстание студентов в Соуэто 16 июня 1976 г. воспламенило борьбу за национальное освобождение, а экономика вступила в углубляющийся органический кризис накопления. Реформы, к которым стремился режим апартеида, включали в себя предоставление ограниченных групповых прав местным властям, состоявшим из чернокожих активистов, – конкретно тем, кто относился к африканцам и составлял большую часть населения. Так называемым «цветным гражданам и/или индийцам» предоставлялся голос, чтобы они получили представительство в парламенте из трёх палат, который, однако, сохранял господство «белых» благодаря конституционным положениям, обеспечивающим контроль над ключевыми аспектами национальной политики, международных отношений и финансов.

Будучи молодыми активистами массового демократического движения в 1980-е гг., мы отвергали предлагаемые режимом апартеида реформы как недостаточные и фарсовые по сравнению с нашими требованиями о создании единой, нерасовой, не сексистской и демократической ЮАР. Всё это создавало определённый контекст для восприятия перестройки и гласности как механизмов, направленных на обновление советской государственной системы.

Хотя Горбачёв и поддерживал идею углубления и расширения освободительной борьбы во имя улучшения перспектив некапиталистического развития, мы опасались возможной капитуляции Советского Союза в холодной войне. Поддержка национально-освободительного движения со стороны СССР была огромной и включала не столь масштабный, хотя и далеко не тривиальный вклад в ЮАКП со стороны КПСС. Джо Слово, южноафриканец литовского происхождения (он был избран на пост генерального секретаря ЮАКП в 1986 г.), опубликовал в 1989-м дискуссионный документ «Провалился ли социализм?». По словам чернокожего политика Зи Палло Джордана, «с наступлением гласности именно проницательный ум господина Слово вновь положил начало переоценке Южноафриканской компартией, пусть даже ограниченной и неполной, своего прошлого и социализма, который она отстаивала. Его памфлет “Провалился ли социализм?” остаётся уникальным среди южноафриканских марксистских трудов благодаря вызванной им широкой дискуссии».

Значение и последствия «перестройки» и «гласности» широко обсуждались в научной литературе и либеральной прессе (хотя большинство изданий по-прежнему были под запретом в ЮАР), среди активистов массового демократического движения и тех, кто участвовал в подпольной работе и борьбе за национальное освобождение. Мы использовали эту «битву идей», чтобы лучше понять динамику реально существующей социалистической экономики и вызовы социально-политической организации.

Многие стремились соотнести опыт народов СССР и нашей национальной борьбой против режима апартеида за народовластие.

Особое внимание мы уделяли роли партии и государства в руководстве и управлении национальным развитием.

После снятия запрета с национально-освободительных движений и ЮАКП в 1990 г. эти дискуссии обогатили наше понимание ограничений и трудностей реконструкции и развития после демонтажа апартеида. Однако итог «перестройки» и «гласности» в СССР придал смелости сторонникам неолиберализма в компартиях, которые отбросили марксистскую критику политэкономии и стали продвигать в качестве средств экономического развития рыночные решения, а не тщательное планирование и координацию. Спустя три десятилетия после демократического прорыва 1994 г. ЮАР остаётся одной из стран с самым высоким уровнем неравенства в мире по коэффициенту Джинни. То же касается и стран-соседей на юге Африки.

Поскольку история не закончилась (пока?), и в мире продолжают возникать новые формации, нельзя забывать о нашей реальной истории, а приобретённый опыт использовать, чтобы совместно строящийся многополярный мир не впал в стагнацию и не разрушился под бюрократическим прессом как политических партий, так и государственных аппаратов, управляющих соответствующими территориями и народами. Хотя «перестройка» и «гласность» сами по себе не увенчались успехом, обе концепции способствовали улучшению нашего понимания скрытых до поры до времени методов государственного управления, а также противоречий между этими методами и чётко сформулированными принципами демократического участия, открытости, прозрачности и создания возможностей для развития граждан.

Фабиано Мельничук, профессор политологии Бразильского федерального университета Рио-Гранди-ду-Сул:

Спустя сорок лет после прихода к власти Михаила Горбачёва не вызывает сомнений тот факт, что его «новое политическое мышление» сыграло решающую роль в прекращении существования Советского Союза. Однако единого мнения о весомости различных факторов в «величайшей геополитической катастрофе века» нет. Трудно точно сформулировать уроки, которые период 1985–1991 гг. оставил в наследство современной международной политике в целом и пространству бывшего СССР в частности.

Хорошей отправной точкой может стать формулировка причин развала Советского Союза на уровне проблемного анализа. Классический постулат гласит, что мотивы действий следует искать на уровне исторической личности, государства и системы международных отношений. Хотя разные концепции человеческого фактора указывают на относительную вариативность поведения исторических фигур, по мере продвижения вверх по иерархической лестнице пространство для манёвра всё более ограничено, так что действия государств, скованных системой международных отношений, лучше понимать как вынужденную необходимость, а не проявление воли отдельных личностей.

Структурная реалистская аналитика начала 1980-х гг. предсказывала продолжение соперничества между Соединёнными Штатами и СССР на десятилетия вперёд. Она исходила из относительного сохранения материальных возможностей обоих полюсов, что гарантировало стратегическую стабильность, и вводила в рамки действия лиц, принимавших стратегические решения, в противоположном направлении. Столкнувшись с провалом прогнозов, многие аналитики бросились в иную крайность, выделяя роль личности и возлагая ответственность за изменения на Горбачёва и его действия, а точнее, на его идеи. Подход Горбачёва был новаторским, однако многие из аналитиков постфактум искажали его мысли своими трактовками, приписывая ему намерение закончить холодную войну и, что ещё больше соответствует сегодняшнему официальному дискурсу США, начать либеральные реформы, которые и привели к распаду Советского Союза. Структурные возражения на эти волюнтаристские интерпретации также исходили из прочтения тех судьбоносных событий задним числом. Критики указывали на экономические проблемы СССР и его неспособность продолжать военное соперничество с Западом в качестве изначального стимула к «новому политическому мышлению», а также на неэффективность этого мышления в смысле преодоления имевшихся ограничений как главную причину конца.

Реальность, однако, оказалась гораздо сложнее, нежели способность аналитиков её осмыслить. Структурные факторы сыграли основополагающую роль не только с материальной, но и с идеологической точки зрения. Несмотря на риторику о «новой холодной войне», появившуюся на Западе после прихода к власти Рейгана, основные соглашения 1970-х гг. уже создали условия для разрядки (ОСВ-1, ПРО и ОСВ-2). Хотя Картер не ратифицировал ОСВ-2 после советского вторжения в Афганистан, а Рейган был известен антикоммунистической риторикой, но соблюдал положения ОСВ-2 вплоть до окончания его действия в 1985 году. Ощущение того, что ядерная война с Западом может случиться в самый маловероятный момент, создало условия для преодоления наиболее тяжёлого кризиса управления в советской истории (смена четырёх глав государств за короткий период с 1982 по1985 г.) и позволило политической элите принять появление молодого политика со свежими идеями.

Складывается впечатление, что убеждённость Советского Союза и Соединённых Штатов, что ядерный конфликт невозможен, сыграла роль в самих формулировках «нового политического мышления». Занимательная ассоциативная связь между сокращением расходов на вооружения и ростом экономического благосостояния, описываемая в известных учебниках по экономике, требует вернуться к ранее указанной прописной истине: чтобы спонтанно сократить производство оружия, должна исчезнуть необходимость в его применении. Поэтому главной предпосылкой Горбачёва при заключении соглашений о разоружении с США была вера в то, что сотрудничество между бывшими врагами возможно, а не только его озабоченность экономическими проблемами Советского Союза.

Очевидно, что Горбачёв обосновывал свои действия стремлением к равенству двух сверхдержав и способностью обеих стран создать международные режимы, благоприятствующие сотрудничеству, основанному на взаимном уважении суверенитета. Этим объясняется относительный успех переговоров о разоружении, проходивших в темпе, немыслимом для самых внимательных наблюдателей того времени. Однако нужно найти ответ на вопрос, почему внутренние экономические изменения оказались не столь успешными, как внешние инициативы, если эти два аспекта с самого начала рассматривались как единый процесс трансформации.

В то же время, когда разворачивалась разрядка напряжённости в отношениях с США, внутриполитическая открытость подпитывала настроения против войны в Афганистане, а отказ местных политических властей достичь целевых показателей по призыву в армию, установленных союзным правительством, привёл к кризису военного призыва в республиках. Этнические националистические дискурсы вскоре начали стимулировать стремление к суверенитету и отделению от центра. Эти политические условия оказали непосредственное влияние на позицию союзных республик в их отношениях с Горбачёвым, и столь необходимый пересмотр экономических обязательств в рамках СССР между республиками и центром оказался в заложниках у местных политических элит. Борис Ельцин и Леонид Кравчук использовали угрозу расчленения страны в процессе перезаключения нового Союзного договора. Это подорвало основы легитимности Горбачёва среди населения, а также среди военно-политического руководства. Отчаявшись добиться от республик согласия на новый договор, Горбачёв предложил признать их автономию в новом «Союзе Советских Суверенных Республик». Акт отчаяния оказался запоздалым, и провал августовского путча 1991 г. ускорил развал страны.

В ретроспективе неудачное создание «Союза Советских Суверенных Республик» хорошо иллюстрирует изъяны «нового политического мышления». Успешное на международной арене, оно обернулось оглушительным провалом внутри страны.

По сути, Горбачёв попытался воспроизвести на уровне союзных республик порядок, в котором действовали бы суверенные субъекты, способные устанавливать режимы сотрудничества. Но это требовало предварительных договорённостей, способных смягчить недоверие и осадить волюнтаристские выпады республиканских лидеров. Если соглашения между США и СССР в 1970-е и 1980-е гг. позволили добиться успеха «нового политического мышления» на международном уровне, то отсутствие аналогичных механизмов внутри страны привели к обратному результату.

Уве Клуссманн, историк, в 1990–2021 гг. – редактор немецкого журнала Der Spiegel, а в 1999–2009 гг. – корреспондент в Москве:

Первое впечатление от нового советского партийного руководителя, которое я как телезритель в Западной Германии получил весной 1985 г., оказалось на удивление положительным. Новый генеральный секретарь ЦК КПСС, энергичный мужчина 54 лет, делал в Ленинграде нечто совершенно необычное для советского партийного руководителя – беседовал с прохожими на Невском проспекте, говорил свободно сам и поощрял делиться своим мнением петербуржцев. Потому что нужно «всё изменить», утверждал он. И для этого ему требовалась народная поддержка.

Михаил Горбачёв, преисполненный благих намерений, получил, однако, тяжёлое наследство. Отношения Советского Союза с Западом были осложнены войной в Афганистане, размещением советских ракет в ГДР и американских в ФРГ. Советская система закостенела, монополия КПСС на власть и истину блокировала любые попытки общественных дискуссий, товарное предложение не соответствовало спросу и не отличалось качеством. Большинству граждан не разрешались поездки в страны Запада. В подобных обстоятельствах Горбачёв и выступил за «перестройку» и «гласность». Эти слова вселяли надежду, прежде всего, в жителей ГДР, в чём я смог убедиться во время поездок туда. Желание Горбачёва разрушить старые структуры советской бюрократии особенно явно проявилось во время его выступления на январском пленуме ЦК КПСС 1987 года. Фраза «демократия нам нужна, как воздух» стала ключевым тезисом. Горбачёв много говорил и об экономических реформах, поэтому скоро советские СМИ наводнили заметки с замечаниями и предложениями.

Тем не менее реальное положение дел в стране не изменилось. Приехав в Москву и Ленинград в октябре 1988 г., я обнаружил, что кризис снабжения продолжает усугубляться. Однако добавилось кое-что ещё: спустя три года после вступления Горбачёва в должность генерального секретаря советское общество утратило надежду на позитивные перемены. Не было ни чёткого плана действий, ни каких-либо попыток изменить текущее положение дел. Свобода слова, ставшая возможной благодаря «перестройке» и «гласности», не способствовала лучшему пониманию внутренних противоречий в советском обществе. Оно не имело инструментов для своевременного выявления и разрешения конфликтных ситуаций. Общество, КПСС и её лидер вслепую двигались к пропасти.

У реформатора Горбачёва, объективно говоря, было два пути. Первый – преобразование Советского Союза в современное либеральное конституционное государство европейского образца, своего рода Соединённые Штаты Евразии. Однако такое не входило в планы национальных элит союзных республик, особенно клановой партийной бюрократии, которая разжигала националистические настроения и стремилась к независимости от Москвы. Конституция СССР предоставляла, хоть и сформулированное довольно неопределённо, право республик на отделение. Второй путь предполагал сохранение монополии КПСС на власть, её укрепление и планомерное проведение экономических реформ. Это своего рода «китайская» версия, которая, как и в самом Китае, не обошлась бы без массовых репрессий. Горбачёв осторожно пытался совместить оба подхода. Он хотел заключить с советскими республиками новый союзный договор, но не смог это сделать – отчасти, потому что не предотвратил бессмысленные акты насилия в Грузии в 1989 г. и в Прибалтике в начале 1991 г. против активистов, выступающих за отделение от Москвы. Логично, что в конечном счёте в 1990–1991 гг. элита крупнейшей республики в составе СССР, Российской Советской Федеративной Социалистической Республики, отказалась от существования в государстве-союзе. Так Горбачёв, президент Советского Союза – а это была его последняя должность – стал королём без королевства.

Эпоха Горбачёва напоминает сказку датского писателя Ганса Кристиана Андерсена «Новое платье короля» – император в одеждах «перестройки» оказался голым.

Во многих некрологах, особенно западных политиков и журналистов, Горбачёву вменяли в заслугу мирный характер распада СССР. Это может быть справедливым в отношении ГДР (внешний контур), но не самого Советского Союза. Азербайджанцы и армяне, грузины и абхазы, южные осетины и грузины, жители Приднестровья и Молдавии, русские и чеченцы в результате распада СССР оказались втянуты в кровавые, многолетние войны с десятками тысяч жертв. Гражданская война в Таджикистане, начавшаяся в 1992 г. и продолжавшаяся до 1997 г., также стала следствием распада Советского Союза. Только в этом конфликте погибло около ста тысяч человек, что, конечно, укрылось от взора европейских наблюдателей.

На Горбачёва возлагали слишком много надежд. Общительный, приветливый, красноречивый выходец из крестьянской семьи взобрался на вершину, стал первым лицом государства. Продвижение по службе детей рабочих и крестьян в советском обществе не просто номинально провозглашалось, но и активно практиковалось. Иногда результаты не оправдывали ожиданий. Горбачёв мало читал, будучи даже генеральным секретарём не изучал отчёты своей разведки. Помимо того, юристы, кроме такого исключительного знатока людей, как Ленин, обычно не склонны придавать большое значение анализу исторических и социальных вопросов, потому что не понимают диалектики. Такого уровня мастерства, какого достиг руководящий состав Коммунистической партии Китая, КПСС, по крайней мере, под руководством Горбачёва, добиться не удалось.

Прежде чем партийная карьера Горбачёва пошла в гору, он изучал право в Московском государственном университете и 22 года работал в родной Ставропольской области на юге России. Горбачёв был местным партийным функционером с определённой зоной ответственности. Я смог увидеть, насколько глубоко этот период повлиял на Горбачёва, когда встретил его после распада Советского Союза, будучи журналистом. Впервые я увидел его на съезде возглавляемой им Социал-демократической партии России в ноябре 2001 г. в Центре международной торговли на Красной Пресне. Там он произнёс речь в стиле советских партийных руководителей – классический отчёт об успехах «нашей партии, которая развивается», укрепляет ряды и так далее. В действительности партия была незначительной разрозненной группировкой. Горбачёв продолжал жить в иллюзорном мире. За трагедией последовал фарс. Горбачёвская «Социал-демократическая партия» как политическая организация вообще не существовала. Год спустя Горбачёв оставил пост председателя этой политической секты. Странный эпизод с председательством в Социал-демократической партии был обусловлен двойной иллюзией. Некоторые западноевропейские политики надеялись на политическое возвращение Горбачёва и на то, что русские откроют для себя ценности социал-демократии. А в Москве были чиновники, которые находили удовольствие в поддержке подобных иллюзий у западных партнёров. Однако ещё на президентских выборах в России в июне 1996 г. стало ясно, что Горбачёв как политическая фигура свою роль давно отыграл.

В следующий раз я встретился с Горбачёвым летом 2006 года. Я спросил его, действительно ли он, будучи генеральным секретарём, верил в то, о чём говорил – в гармоничное развитие мира на основе «общечеловеческих интересов». Он ответил, что руководящим принципом мировой политики стало стремление к предотвращению ядерной войны. То, что мир даже после распада Советского Союза будет характеризоваться острой конкуренцией между государствами и экономическими корпорациями, он не учитывал. Анализ противоречий, как в собственном обществе, так и на международном уровне, очевидно, никогда не был его сильной стороной – только их замалчивание и словесное смягчение. Возможно, в этом он был не менее наивен, чем большинство советских граждан.

Вопросы международной политики раздражали Горбачёва, и он комментировал их шаблонными фразами. Но оживлялся, когда речь заходила о его работе партийным кадровиком в Ставрополе, например, о том, как он создавал бригады из деревенских ребят, которые ловили тех, кто воровал скот. Сложное поле международных конфликтов никогда не было миром Горбачёва. Башмаки Ленина оказались слишком велики для бывшего помощника комбайнёра.

Когда Россия в марте 2014 г. благодаря использованию военных средств и международно оспариваемого референдума вернула себе Крым, Горбачёв воспринял это положительно. В своих интервью он, сын украинской матери и русского отца, приветствовал «возвращение» Крыма. Это вызвало недоумение у его почитателей на Западе, однако давно утраченную популярность в России он тоже не смог вернуть.

Год спустя, 9 мая 2015 г., я в последний раз видел Горбачёва. Это было на Красной площади, рядом с мавзолеем Ленина, на параде в честь 70-й годовщины победы над гитлеровской Германией. Горбачёв сидел на почётной трибуне за членами правительства. Я видел, как тогдашний глава администрации президента Сергей Иванов его приветствовал. Встреча была лишена сердечности, ограничились коротким рукопожатием и холодным взглядом.

Семь лет спустя Михаил Горбачёв умер. Умер как трагическая фигура. О народной скорби в России в связи с его кончиной не могло быть и речи. Президент России Владимир Путин, исполняя долг, стоял у гроба Горбачёва с каменным лицом. За полгода до смерти Горбачёва российский президент отдал приказ о начале специальной военной операции на Украине. Этот драматический конфликт также результат распада советской империи. К происходящему на Украине привела не гармоничная «нерушимая дружба народов», а геополитические конфликты между элитами Киева и Москвы. Война между двумя крупнейшими бывшими республиками Советского Союза стала следствием исчезновения советской империи. Законы её внутреннего развития всегда оставались для Горбачёва загадкой.

Чжао Хуашэн, профессор Института международных исследований Фуданьского университета, член Пекинского клуба международного диалога:

С точки зрения международной политики мир, каким мы его знаем сегодня, сформировали реформы Михаила Горбачёва. Они привели к распаду Советского Союза, роспуску Организации Варшавского договора, краху социалистического лагеря, окончанию холодной войны и приходу новой эпохи. Одна эра закончилась, другая началась, мир изменил траекторию развития и вступил в новый цикл, продолжающийся до сих пор.

Перестройка не стала случайностью, её обусловил мощный внутренний запрос. Но это не означает, что реформы должны были принять форму горбачёвской перестройки. Ход истории нередко определяет случайность, так и Горбачёв был выбран случайно. До него КПСС выбирала Юрия Андропова и Константина Черненко, и, если бы они не умерли от болезней, судьба не улыбнулась бы ему. Значит, не было бы и перестройки в таком виде. В этом смысле она – стечение обстоятельств. Черненко и в большей степени Андропов могли бы провести некоторые преобразования, но кардинально отличающиеся от горбачёвских.

Строго говоря, то, что сделал Горбачёв, – не реформы, а революция. По его собственному выражению, «революция сверху». И это практически обрекло её на провал, потому что революция сверху должна иметь доминирующую силу, которая не позволит выпустить её из-под контроля. У Горбачёва не было ни неоспоримой имперской власти Петра I, ни поддержки единого центра. Реформы вызвали эффект бумеранга, быстро парализовав центральную власть. Они подорвали авторитет генсека, на левом и правом фланге начала формироваться оппозиция. Есть ещё более важный вопрос: могла ли социалистическая конструкция, такая как Советский Союз, с огромной и сложной этноадминистративной структурой осуществить, по сути, либеральную революцию, не разрушив политические основы, и сохранить политический каркас, а также достичь намеченных целей? Здесь остаётся поставить большой знак вопроса, потому что революционный характер реформ противоречит поставленным целям.

Провал «нового мышления» Горбачёва не был результатом теоретических ошибок. Многие из предложенных им концепций используются до сих пор, поднятые им проблемы по-прежнему актуальны, ряд инициатив всё ещё реализуется, а утверждение, что «в ядерной войне нельзя победить и её нельзя вести», остаётся общепринятым постулатом для ядерных держав. Кто-то может сказать, что идеальный мир «нового мышления» утопичен, но смысл утопии для человечества – не конкретная реальность, а положение вещей, к которому нужно стремиться. Возможно, оно никогда не будет полностью реализовано, но к нему всегда можно приближаться. «Новое мышление» воплощает идеализм, занимающий значительное место в его идеях и духе, но в реальном мире сталкивается с Соединёнными Штатами, которые ценят силу и практикуют реализм.

Идеализм «нового мышления» был обречён на поражение в противостоянии с американским реализмом.

В международной политике идеализм часто бессилен перед лицом реализма, примером можно считать и идеализм Вудро Вильсона после Первой мировой войны. Человечество не может обойтись без идеализма, но в мире, где доминирует реализм, достичь идеалистических целей, вероятно, можно только средствами, глубоко укоренёнными в реальности.

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 марта 2025 > № 4783105

Перестройка – сорок лет спустя. Краткий курс

Вячеслав Никонов

Доктор исторических наук, первый заместитель председателя комитета по международным делам Государственной Думы Федерального Собрания РФ, президент фонда «Политика», заместитель председателя Редакционного совета журнала «Россия в глобальной политике».

Для цитирования:

Никонов В.А. Перестройка – сорок лет спустя. Краткий курс // Россия в глобальной политике. 2025. Т. 23. № 2. С. 130–150.

«Общество никогда не умирает “естественной смертью”, но всегда либо в результате самоубийства, либо в результате убийства, и почти всегда – в результате первого», – писал Арнольд Тойнби, британский историк цивилизаций. Почему исчез Советский Союз? Почти все американские, многие европейские и некоторые российские аналитики нашли простое объяснение: «победа Запада».

В Вашингтоне вы услышите две версии. Демократ сделает акцент на политику прав человека Джимми Картера, поощрение им диссидентов внутри СССР и «разрядки с человеческим лицом». Республиканец отдаст пальму первенства Рональду Рейгану, который обескровил советскую экономику гонкой вооружений, программой «звёздных войн» и принял ряд мер по комплексному ослаблению СССР.

В Берлине помянут мудрую «восточную политику» вовлечения Москвы в европейские дела. В Ватикане скажут, что конец коммунизма приблизил папа-поляк Иоанн Павел II, а в Варшаве добавят решающий вклад «Солидарности» и Леха Валенсы. В ряде мусульманских стран можно услышать версию о доблестных афганцах и интернациональных борцах за веру, которые сокрушили Советский Союз. В бывших союзных республиках расскажут – кто с гордостью, кто с сожалением – о деятельности их национальных народных фронтов. Внутри России в ходу все вышеперечисленные версии плюс множество других, выводящих развал СССР из круга внутриполитических факторов.

Где же истина?

Перестройка

Когда Михаил Горбачёв пришёл к власти в марте 1985 г., СССР находился на пике развития и никому в мире не казался обречённым. А затем сверхдержава – Советский Союз – избавилась от союзников, добровольно сдала позиции по всему миру, не требуя ничего взамен, и распалась, дав рождение пятнадцати новым независимым государствам. «Ни одна великая держава никогда не дезинтегрировалась настолько полно и настолько быстро без поражения в войне», – удивлялся Генри Киссинджер.

В мае 1985 г. Горбачёв, посещая Ленинград, заявил о необходимости перестройки. Генсек получил от общества беспрецедентный кредит доверия. Преобразования он попытался начать с экономики, положив в основу стратегию ускорения – повышение производительности труда через укрепление трудовой дисциплины, ответственность руководителей предприятий. Но курс на ускорение экономики себя не оправдал, темпы роста падали. Причины пробуксовки реформ Горбачёв увидел в сопротивлении партийно-государственного аппарата. Разрушить бастионы сопротивления должен был помочь курс на углубление перестройки и распространение её на все сферы общественной жизни.

Политика перестройки, содержание которой не раз менялось, тем не менее руководствовалась определённой политической философией. Те люди, которые выступали главной движущей силой перемен – Горбачёв, Александр Яковлев, Вадим Медведев, – были убеждёнными сторонниками общегуманитарных ценностей, социализма с человеческим лицом, демократии, которым не позволяли утвердиться пережитки сталинизма. Этот набор идей вытекал из мировоззрения «шестидесятников», произведённых на свет хрущёвской оттепелью («гуманный и демократический социализм», как называлась последняя программа КПСС).

Перестройка, замышлявшаяся сначала как серия эволюционных реформ, очень быстро начала обретать революционное риторическое обрамление.

Революция в советском лексиконе считалась чем-то замечательным и вдохновляющим, воспетым в тысячах песен и стихов, сидевших в голове у каждого – от мала до велика. Причём речь шла об отказе не только от сталинского наследия, но и от всей российской «исторической наследственности», решительном «отречении от старого мира». Но прошло совсем немного времени, и уже оппозиция Горбачёву взяла на вооружение не только терминологию, но и методы революции.

Секретарь московского горкома КПСС Борис Ельцин начал критиковать руководство партии за медленные темпы перестройки и зарождение культа личности Горбачёва. После исключения из политбюро на Октябрьском Пленуме ЦК КПСС 1987 г. Ельцин стремительно превращался в политическую фигуру, действующую вне правил советской политической жизни. У оппозиции появится своё собственное определение «старого мира», в котором окажутся не только царская тюрьма народов и Сталин, но также Ленин, КПСС, советский строй и Горбачёв с Яковлевым.

На XIX конференции КПСС летом 1988 г. Горбачёв призвал к созданию правового государства, основанного на разделении властей, освобождению руководящих структур КПСС от административно-хозяйственных функций и передачи их государству и предприятиям, к демократизации и проведению выборов в советы на альтернативной основе. Власти позволили возникнуть множеству политических организаций.

Поскольку ранее компартия заполняла собой весь политический спектр, создание новых политических сил могло идти исключительно за её счёт.

В 1989 г. в каждой союзной республике уже существовало движение в форме народных фронтов, особенно значимых в Прибалтике. Пиком их влияния стала весна 1989 г., когда на новой основе (альтернативность кандидатов, избрание трети депутатов от КПСС и общественных организаций) состоялись выборы народных депутатов СССР.

На I Съезде народных депутатов (май-июнь 1989 г.) Горбачёв, сохранив пост генерального секретаря ЦК КПСС, был избран председателем Верховного Совета СССР. Заседания съезда произвели шоковое воздействие на общественное сознание, обозначив резкий поворот к публичной политике, к чему оказалось не готово большинство руководителей партии и государства.

Либеральные оппозиционеры не смогли получить большинство на съезде, но образовали Межрегиональную депутатскую группу (МДГ), которая стала ещё и рупором широкого гражданского движения, представленного сотнями неформальных организаций и общественных движений. Вскоре к ним добавились стачечные комитеты шахтёров Кузбасса, Донбасса, Воркуты. Шахтёрские пикеты в центре Москвы стали приметой времени, забастовочное движение охватывало всё новые отрасли и регионы, парализуя экономику.

КПСС, всё больше отстававшая от темпов ею же объявленных перемен, становилась объектом беспощадной критики. В рядах самой партии шла консолидация сил, оппозиционных генсеку. В августе 1989 г. создана Демократическая платформа в КПСС. Сплачивались и силы, выступавшие за сохранение советского строя и руководящей роли КПСС, которые имели большую поддержку в высших структурах партии, в созданной в 1990 г. Компартии РСФСР, в государственном аппарате, армии, органах госбезопасности.

Горбачёв попытался укрепить своё влияние через введение поста президента СССР. Но не решился пойти на общенародные выборы, что обеспечило бы ему большую легитимность, предпочтя избрание на Съезде народных депутатов. Утверждение поста президента в марте 1990 г. на III Съезде народных депутатов СССР произошло одновременно с отменой 6 статьи Конституции о руководящей роли компартии. Она становилась лишь одной из организаций, которая должна была доказывать право на власть на выборах.

Но в выборах на Съезд народных депутатов РСФСР в феврале 1990 г. никто из руководителей ЦК КПСС даже не принял участия, тогда как большинство оппозиционных организаций вошли в движение «Демократическая Россия», получившее треть депутатских мандатов. Ельцина избрали от Москвы, где он получил больше 90 процентов голосов. Настроения в стране ещё заметно отличались от столичных, депутатский корпус оказался расколот. 29 мая 1990 г. Ельцина избрали председателем Верховного Совета РСФСР лишь после трёх туров голосования большинством в три голоса. Под давлением «Демократической России» съезд 12 июня 1990 г. принял решение о суверенитете России. В стране образовалось два центра власти.

На XXVIII съезде КПСС в июле 1990 г. попытки Горбачёва сохранить партию в качестве единой, пусть и многофракционной организации успехом не увенчались. От неё откололась Демократическая платформа. Ельцин, председатели горсоветов Москвы Гавриил Попов и Ленинграда Анатолий Собчак вышли из КПСС. В июне 1991 г. на первых в российской истории всеобщих выборах президента РСФСР победу одержал Борис Ельцин. Он получил мандат из рук избирателей, и его легитимность оказалась заметно выше, чем у Горбачёва.

Внутри страны Горбачёв оказался в политическом вакууме, фактически разрушив аппарат собственной партии. И это на фоне постоянно ухудшавшейся экономической ситуации.

Ускорение

Главная проблема с моделью «гуманного, демократического социализма», которая реализовывалась Горбачёвым и его соратниками, заключалась вот в чём. Когда в условиях демократии людям разрешают задавать вопросы, первый из них – при отсутствии рынка: «А где, собственно, еда?» Особенно на фоне картинок западных супермаркетов, которые начали показывать по телевидению. Если бы в Советском Союзе были «Магнит» или «Пятёрочка», он бы не распался. Но в СССР их быть не могло.

Главным рычагом перемен Горбачёв первоначально называл стратегию ускорения: форсирование научно-технического прогресса, производство нового поколения машин и оборудования, применение высоких технологий. Наряду с этим выдвигалась идея децентрализации управления экономикой, расширения прав предприятий, внедрения хозяйственного расчёта, повышения ответственности и заинтересованности трудовых коллективов в конечных результатах своей деятельности. Возобновилась борьба с коррупцией и бюрократизмом в аппарате власти в русле мер, предложенных ещё Юрием Андроповым. Но…

Большой урон экономике и престижу власти нанесла катастрофа на Чернобыльской АЭС 26 апреля 1986 года. Информацию о ней скрывали несколько дней, что не позволило обеспечить безопасность людей. Устранение последствий аварии потребовало героических усилий доблестных ликвидаторов, человеческих жертв и дополнительных расходов. Население города Припять (40 тыс. человек) и 186 сёл пришлось полностью эвакуировать. Радиоактивному загрязнению подверглось около 10,9 млн га сельскохозяйственных угодий в наиболее плодородных районах страны.

В это время на мировом рынке упали цены на энергоносители, экспорт которых был важнейшей статьёй пополнения бюджета (это нередко связывают с сознательной политикой США и их нефтедобывающих союзников на Ближнем Востоке).

Заметный урон нанесла антиалкогольная кампания. Вырубили треть виноградников, позакрывали винные магазины. За три года – 1986–1988 гг. – бюджет потерял 67 млрд рублей, которые ранее поступали от продажи алкоголя. Результатом стали также огромные очереди в оставшихся винных секциях магазинов. Из продажи исчез сахар, ушедший на самогоноварение. Заметно выросло подпольное производство алкоголя, число отравлений суррогатами, увеличилось потребление наркотиков. Вызвав всеобщее возмущение и уронив авторитет Горбачёва, которого прозвали «минеральный секретарь», антиалкогольная кампания через 2–3 года сошла на нет, оставив зияющие дыры в бюджете.

В 1987 г. принят Закон о государственном предприятии (объединении). Предприятия переводились на самоокупаемость и хозрасчёт. Им предоставлялось право самим находить поставщиков, закупать сырьё и после выполнения обязательного государственного заказа реализовывать продукцию, в том числе и на зарубежных рынках. Происходил отказ от остатков планирования – вместо целевых заданий вышестоящие органы сообщали предприятиям лишь рекомендательные контрольные цифры. Трудовым коллективам предписали выбирать директора предприятия и других руководителей структурных подразделений вплоть до бригадиров и мастеров.

Наибольшую выгоду от нововведений, пользуясь свободными договорными ценами, получили предприятия-монополисты и производители конечной продукции, которые вздули цены для всех остальных. А избранные руководители позаботились не о росте производства, а об обеспечении себе поддержки коллективов популистской раздачей денег.

Прибыль в значительной мере пошла на оплату труда. Если в 1970-е гг. ежегодный прирост доходов составлял 8–10 млрд руб., то за 1988 г. доходы выросли более чем на 40 млрд, в 1989-м – на 60 млрд, в 1990-м – на 100 млрд рублей. Повсюду снимали с производства невыгодную для предприятий продукцию, стремительно вымывался дешёвый ассортимент, машиностроители отказались от мелкосерийных заказов, что поставило на грань полного уничтожения ремонтную базу страны.

Госзаказ снизили в обрабатывающих отраслях, но в базовых, особенно в топливно-энергетическом комплексе, он остался практически стопроцентным. Угольщики оказались в очень невыгодных условиях и ответили забастовками. Нефтегазовая отрасль столкнулась с резким ростом издержек на приобретение промышленного оборудования.

Рост цен на промышленную продукцию ударил по селу, где было наметились позитивные сдвиги. Мартовский пленум ЦК 1989 г. уравнял в правах различные формы хозяйствования на земле, расширил самостоятельность колхозов и совхозов. «Но на крестьянина в 1991 г. обрушилась другая беда: “ножницы” в ценах на сельскохозяйственную и промышленную продукцию, неэквивалентный обмен между городом и селом», – жаловался член политбюро Егор Лигачёв. И аграрный сектор тоже потянуло вниз.

Принятым 19 ноября 1986 г. и дополненным 26 мая 1988 г. законом разрешались создание кооперативов и индивидуальная (частнопредпринимательская) трудовая деятельность более чем в 30 видах производства товаров и услуг. Достаточно было зарегистрироваться и платить налог, который первоначально достигал 65 процентов от прибыли. Всего к 1991 г. около семи миллионов граждан, что составляло 5 процентов активного населения, было занято в так называемом кооперативном секторе. Тогда как финансовые отношения между госпредприятиями осуществлялись по безналичному расчёту, кооперативы получили законное право свободно обналичивать деньги на своих счетах, за наличные перекупать дефицитные товары у государственных предприятий и продавать их по многократно завышенным, «кооперативным» ценам.

В 1988 г. началось создание «кооперативных» банков, с июня 1990 г. банки могли акционироваться. К концу 1991 г. в СССР насчитывалось уже около 900 коммерческих банков.

Кооперативное движение открыло и легальный путь к обогащению номенклатуры. Именно советские, партийные и комсомольские работники разного уровня оказались реальными хозяевами многих кооперативных предприятий, формально принадлежавших их родственникам и друзьям.

Для насыщения рынка товарами предполагалось использовать конверсию – перевод части военных предприятий на выпуск гражданской продукции. Однако вскоре выяснилось, что конверсия требует огромных средств и времени, которых не было. Заметно сокращались государственные расходы на НИОКР, на военные программы, что создавало проблемы с занятостью, снижало доходы бюджетников. Нормой стала работа в двух-трёх местах.

Горбачёв так и не решился пойти на введение рыночного ценообразования. «Да, финансисты хорошо понимали острейшую необходимость первоочередного проведения ценовой и денежной реформы. Но политики, верные старым идеологическим догмам, политики, звавшие к рынку, однако страдавшие застарелым недугом антирыночного мышления, словно от чумы, шарахались от неё», – скажет министр финансов и премьер Валентин Павлов.

Не оправдались и надежды на зарубежные инвестиции.

Внешние займы, которые первоначально предлагались Западом по политическим мотивам – для поддержки курса реформ, – компенсировали потери далеко не полностью, постепенно втягивали страну в долговую зависимость, а их предоставление сопровождалось всё более жёсткими политическими условиями. Необходимость погашения долгов и выплаты процентов по ним ложилась бременем на экономику.

С 1988 г. началось сокращение аграрного производства, а с 1990-го – промышленного, когда ВНП снизился на 11 процентов. Покупательский спрос скачкообразно вырос, но его нечем было заполнить. Дыра в бюджете росла ещё быстрее. Началась безудержная эмиссия – 3,9 млрд рублей в 1986 г., 5,9 млрд в 1987-м, 11,8 в 1988-м и 18,3 млрд – в 1989 году.

В декабре 1990 г. глава правительства Николай Рыжков признал провал политики перестройки в экономике и подал в отставку. Возглавивший совет министров Павлов настоял на проведении в январе 1991 г. денежной реформы. На обмен крупных купюр на новые отводилось 72 часа, в обмен принималось не больше 500 рублей (при среднемесячной зарплате в 290 рублей). Это ударило по миллионам людей, хранивших сбережения дома.

Дезорганизация производства и инфляция вели к коллапсу системы распределения. Товары сметались с прилавков, не успев появиться. В ряде регионов вводились талоны на стиральный порошок, мыло, сахар, сигареты. В городах возникали толкучки, где лишённые средств к существованию люди торговали чем попало по вполне рыночным ценам, но преследуемые правоохранительными органами.

Чёрный рынок расцветал. Росли организованные преступные группы, делившие между собой сферы влияния в целых регионах. Неформальные молодёжные группировки, среди которых наиболее шумной известностью пользовались «люберы», устраивали уличные побоища со своими конкурентами.

Открытость и экономические сложности привели к увеличению миграции. С 1989 по 1991 г. на постоянное место жительство за рубеж выехали около 500 тыс. человек.

Нельзя сказать, что руководство страны бездействовало. Была прекращена антиалкогольная кампания, начали вновь расти доходы от продажи спиртных напитков. Разрешили свободно продавать и покупать дачи и дома в деревнях. Снимались ограничения в использовании приусадебных участков. Началась приватизация квартир. Появились первые кооперативные кафе и рестораны. В 1990 г. возникли официальные пункты обмены валюты. Но кризис потребления, связанный с отсутствием у огромной массы населения средств на приобретение товаров первой необходимости, сочетался с кризисом производства и торговли: прилавки магазинов были пусты. Провал экономической политики стал понятен и самому Горбачёву.

Был ли Советский Союз обречён экономически? Вряд ли. Государственный долг на конец 1989 г. достиг рекордных 400 млрд рублей, что составило 44 процента от ВВП, дефицит бюджета в 1990 г. – 58 миллиардов. Но такая долговая нагрузка гораздо меньше, чем в ведущих западных странах сегодня. СССР оставался третьей экономикой мира, а по объёму экономики только РСФСР втрое превосходила Китай, приступивший к реформам Дэн Сяопина. Экономика СССР была жизнеспособной, она нуждалась в рыночных преобразованиях. Но их практически не было.

Гласность

Важнейшим элементом политики перестройки стала гласность – управляемый сверху процесс перехода к информационной открытости. «Мне действительно казалось, что стоит только сказать людям, что они свободны, могут делать, что хотят и умеют, говорить, что думают, писать, как способны, – и уже одно это станет мощнейшим фактором и стимулом обновления», – полагал главный идеолог гласности Александр Яковлев. Сменялось руководство многих центральных изданий, редколлегии возглавили либерально настроенные «шестидесятники».

Принятый в июне 1990 г. Закон «О печати и других средствах массовой информации» окончательно отменял цензуру. В столице тогда выходило около 200 частных газет и журналов. Еженедельник «Аргументы и факты» печатался тиражом больше 30 млн экземпляров, толстый журнал «Новый мир» – 2,7 миллиона.

Диссидентов выпустили на свободу, многие из них продолжили оппозиционную деятельность. Хлынул поток ранее не издававшейся в Советском Союзе литературы, работы писателей, эмигрировавших после революции, труды представителей последних волн эмиграции.

Интеллигенция с удовольствием воспользовалась случаем стать безусловным властителем дум.

Публицистика пришла и в кино: Станислав Говорухин с фильмами «Так жить нельзя» и «Россия, которую мы потеряли», Юрий Подниекс с «Легко ли быть молодым?», Тенгиз Абуладзе с «Покаянием» и так далее. Вырвавшееся на простор искусство ставило под сомнение основы социализма как системы, КПСС как правящей партии и СССР как единого государства.

Политика пришла в каждый дом с телевидением. Вся страна смотрела прямые трансляции I Съезда народных депутатов СССР, люди брали с собой на работу переносные телевизоры. Не было более популярных телепередач, чем остро критические «Взгляд», «До и после полуночи», «Пятое колесо».

Одной из самых обсуждаемых тем стала история. Когда «разоблачили» Сталина и его окружение, стало выясняться, что и Ленин не безгрешен. А Октябрьская революция может рассматриваться как государственный переворот, приведший к кровавым последствиям. Вместо ожидавшегося возращения к очищенному от поздних наслоений ленинскому наследию и к его «творческому переосмыслению» началось крушение официальной идеологии. В республиках занялись поисками аргументов в пользу представления Советского Союза как «колониальной тюрьме народов».

Тут же всплыли проблемы привилегий номенклатуры – дач, персональных автомобилей, пайков. Власти предъявлялись счета за проблемы с экологией и здравоохранением, за «дедовщину» в армии, за пустые прилавки. Альтернативой всё большему числу людей виделась «демократическая трансформация общества».

Общественные ожидания в начале перестройки были очень велики. В 1989 г., когда впервые началось проведение открытых опросов общественного мнения, 60 процентов граждан на первое место среди проблем, требовавших первоочередного решения, ставили улучшение материального положения, и лишь 15 процентов – расширение политических прав. Дальнейшие изменения настроений можно описать в терминах революции несбывшихся ожиданий.

Горбачёв терял то, ради чего начинал перестройку, – поддержку и доверие народа. Забастовочное движение сменялось массовыми уличными митингами сторонников смены режима. Горбачёв обвинял в своих бедах «силы торможения», партийную номенклатуру, руководство союзных республик, а затем ещё и эгоизм Запада, который не спешил ему на помощь.

Новое мышление

Конечно, со стороны западных стран предпринимались неослабные усилия по подрыву Советского Союза. Однако во всемирной истории вряд ли найдётся другой пример, когда глава великой державы поставил бы стратегические интересы собственной страны, своё политическое будущее в зависимость от воплощения идеалистической программы утверждения общечеловеческих ценностей и отождествил национальные интересы с интересами главного геополитического противника.

В 1985 г. холодная война была в апогее. «Пожалуй, никогда в послевоенные десятилетия положение в мире не было столь взрывоопасным, а стало быть, сложным и неблагоприятным, как в первой половине 80-х годов. Правая группировка, пришедшая к власти в США, и их основные попутчики по НАТО круто повернули от разрядки к военно-силовой политике», – говорил Горбачёв в докладе ХXVII съезду КПСС. В Западной Европе продолжалось развёртывание новых американских средств доставки ядерного оружия – «Першингов-2» и крылатых ракет. Как огромную опасность человечеству представляли в Кремле курс на милитаризацию космоса в рамках программы «звёздных войн» (СОИ).

Но затем отношения СССР с Западом претерпели не менее радикальные перемены, чем внутриполитическая ситуация в стране. Последовала серия односторонних шагов. Советский Союз объявил мораторий на испытание противоспутниковых средств, на развёртывание ракет средней дальности, на ядерные испытания, а также выступил с предложением о мирном сотрудничестве и предотвращении гонки вооружений в космосе, о радикальном сокращении всех видов вооружений и уничтожении ядерного оружия к концу ХХ века.

Встреча Горбачёва с Рейганом в ноябре 1985 г. в Женеве положила начало двустороннему диалогу Москвы с Вашингтоном и многостороннему – с Западом. Определяющей оставалась сфера безопасности с упором на сокращение ядерных вооружений и немилитаризацию космоса в их взаимосвязи. На советско-американской встрече в Рейкьявике 11–12 октября 1986 г. советский лидер предложил сократить, а в дальнейшем и полностью ликвидировать стратегические наступательные вооружения и уничтожить ракеты средней дальности в Европе в обмен на мораторий на СОИ, но не встретил понимания американской стороны.

В 1987–1988 гг. Горбачёв выдвинул идеи нового политического мышления. Эта концепция сочетала в себе идеи создания более безопасного и справедливого мира, очевидные иллюзии по поводу добрых намерений Запада и убеждённость в способности КПСС улучшить и укрепить социализм. «До него как-то не догадывались, что общечеловеческие ценности тождественны атлантизму», – замечал Валентин Фалин, возглавлявший тогда международный отдел ЦК КПСС.

Советский лидер напрочь списывал со счетов фактор военной силы. Осуществлённый им поворот «от принципа сверхвооружённости к принципу разумной достаточности» обернулся дальнейшими сокращениями вооружений Советского Союза. В ходе визита Горбачёва в Вашингтон 7–10 декабря 1987 г. удалось договориться о ликвидации ракет средней и меньшей дальности. Советский Союз уничтожал 1752 ракеты, Соединённые Штаты – 859. Впервые советская сторона согласилась на осуществление контроля за соблюдением договора на своей территории. В декабре 1988 г. Горбачёв объявил о сокращении советских Вооружённых Сил на 500 тысяч человек.

Поведение же западных государств продолжало диктоваться объективным соотношением сил и способностью использовать слабости других стран. В случае с СССР – его уязвимостью в Афганистане. Операции по поддержке моджахедов США осуществляли вместе с Пакистаном, Саудовской Аравией, Францией, Египтом и рядом других стран, координировал их директор ЦРУ Уильям Кейси. С 1986 г. Рейган и Кейси начали поставку ПЗРК «Стингер» для борьбы с советской авиацией, направили американских военных советников для подготовки моджахедов. ЦРУ, английская разведка MI-6 и пакистанская ISI совместно разрабатывали план проведения терактов в Таджикистане и Узбекистане.

Политбюро решило, что советские войска в Афганистане не опираются на поддержку народа и перспектива военной победы утрачена. Вывод войск с афганской территории, завершившийся в феврале 1989 г., больше походил на бегство и никак не оправдывал 13,5 тысячи убитых советских солдат, а также оставлял правительство Наджибуллы в Кабуле на милость «Талибану»[1], «Аль-Каиде»[2], США и их союзникам. «Для американцев и для людей Запада вообще Афганистан был окончательной, решающей победой в холодной войне, её своеобразным Ватерлоо», – считал Самюэль Хантингтон.

Увлечённый высокой дипломатией, реформами в СССР и борьбой с Ельциным, Горбачёв уделял мало внимания отношениям с союзниками в Восточной Европе.

«Ситуация в отдельных странах обсуждалась на политбюро от случая к случаю, но это обсуждение носило хаотичный характер, – замечал отвечавший тогда за соцстраны в политбюро Анатолий Добрынин. – На этих заседаниях Горбачёв гневно обвинял руководителей стран Восточной Европы в нежелании реформироваться и в неумении приспособиться к “новому мышлению”».

Выступая в 1989 г. в Страсбурге перед Советом Европы, Горбачёв призвал к строительству «общеевропейского дома» на основе общих, по сути, западных ценностей. Он заявлял, что Советский Союз отныне не станет вмешиваться во внутренние дела социалистических стран Восточной Европы. Сразу же администрация Джорджа Буша-старшего открыто поддержала там движения протеста и свержение просоветских правительств.

В 1989 г. в Польше правительство сформировали лидеры вышедшей из подполья «Солидарности». В Венгрии антикоммунистические партии получили около 90 процентов голосов избирателей. В Румынии в результате народного восстания был сметён правящий режим, а его лидеры — казнены. В октябре Горбачёв приехал в Берлин на юбилей ГДР и дал понять, что не станет поддерживать её руководство во главе с Эрихом Хонеккером. В ноябре 1989 г. была разрушена Берлинская стена, что откликнулось и «бархатными революциями» со смещением просоветских режимов в Чехословакии, Венгрии, Болгарии.

В июле 1990 г. в ходе переговоров Горбачёва и канцлера ФРГ Гельмута Коля Москва согласилась на воссоединение Германии, то есть на поглощение ГДР Федеративной Республикой и вывод из Восточной Германии 500-тысячной группировки советских войск в течение четырёх лет, а из других государств Организации Варшавского договора – ещё быстрее. В октябре 1990 г. Горбачёву была присуждена Нобелевская премия мира.

В ноябре 1990 г. страны – члены НАТО и ОВД в Париже подписали Договор об обычных вооружённых силах в Европе (ДОВСЕ). СССР взял на себя наиболее жёсткие обязательства по сокращению армии и ограничениям на передвижение войск на собственной территории из всех государств континента. В тот момент даже глава ЧССР Вацлав Гавел предлагал правительствам бывших соцстран провести переговоры с Западом об одновременном роспуске НАТО и Варшавского договора. Горбачёву это было уже не интересно. Весной 1991 г. распущены ОВД и Совет экономической взаимопомощи. Социалистический лагерь прекратил существование. Москва потеряла всех союзников в Европе.

Завершение афганской войны открыло перспективу нормализации отношений с Китаем, где СССР обвиняли в проведении имперской политики. В 1989 г. Горбачёв посетил Пекин, разморозив отношения с Китаем. Визит сопровождался обещаниями Москвы убрать советские войска из Монголии, а также убедить Вьетнам прекратить военное присутствие в Камбодже. Ханой пошёл навстречу Москве и вывел войска из Камбоджи. СССР сократил военную помощь СРВ и покинул базы в Камрани и Дананге. Вьетнам вышел из советской зоны влияния.

Горбачёв счёл не в интересах СССР поддерживать просоветское правительство в Анголе, в чём попытался убедить и Фиделя Кастро. Москва вступила в переговоры с расистской ЮАР, и в декабре 1988 г. была достигнута договорённость о выводе кубинских войск из Анголы в обмен на выход оттуда и южноафриканских войск, а также на признание Преторией независимости Намибии. Горбачёв прекратил поддержку правительства Фрелимо в Мозамбике, после чего страна объявила об отказе от марксизма-ленинизма. Москва остановила военную помощь Эфиопии, затем её покинули кубинские части. Это привело к падению эфиопского режима, прекращению советского военного присутствия на Африканском Роге. Была так же резко прекращена советская помощь Намибии, Кубе, Никарагуа, Лаосу, которые оказались предоставлены своей судьбе. У Соединённых Штатов были развязаны руки в Центральной Америке, где началась зачистка антиамериканских правительств.

Зато Горбачёв восстановил дипломатические отношения со странами, с которыми СССР ранее отказывался иметь дело по идеологическим соображениям, – Албанией, Южной Кореей, Израилем, Саудовской Аравией. После оккупации Кувейта Ираком в августе 1990 г. Москва вошла в антииракскую коалицию, которая разгромила армии Саддама Хусейна в ходе операции «Буря в пустыне».

На встрече Буша и Горбачёва в декабре 1989 г., проводившейся на двух военных кораблях вблизи Мальты, было оформлено советское согласие на признание переворотов в Восточной Европе. А на саммите в Белом доме 31 мая 1990 г. Горбачёв полностью согласился с воссоединением Германии, получив взамен обещания финансовой помощи и сотрудничества (которые так никогда и не материализовались). Воссоединение Германии произошло в октябре 1990 года. Судя по всему, Горбачёв согласился и на вступление объединённой Германии в НАТО в обмен на обещание не расширять альянс дальше на восток. Но он не озаботился каким-либо юридическим оформлением завершения холодной войны и выработкой последующих правил игры. В 1990-м – первой половине 1991 г. все западные лидеры, встречавшиеся с российским руководством – Гельмут Коль, Джон Мейджор, Франсуа Миттеран, Джеймс Бейкер, Ганс-Дитрих Геншер, Дуглас Хэрд, – неизменно заверяли, что НАТО расширяться не будет.

На встрече Горбачёва с Бушем 31 июля 1991 г. подписали Договор об ограничении и сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ-1). Число советских МБР, которые составляли костяк стратегической триады СССР, сокращалось с 308 до 154 единиц. Структура американских ядерных сил, опиравшихся на атомный подводный флот, осталась, по существу, без изменений.

Приватно Буш обещал Горбачёву, что не сделает «ничего, что подорвало бы ваши позиции».

Но США, безусловно, подталкивали Советский Союз к краю пропасти. Все, кто осознанно или бессознательно работал на распад СССР, могли рассчитывать на моральную и материальную поддержку Запада.

Период «горбомании» оказался непродолжительным. В какой-то момент в Вашингтоне решили отбросить Горбачёва в качестве партнёра как отработанный материал. А ему останется только обижаться на неблагодарную консервативную часть американского внешнеполитического истеблишмента, которая сделала ставку на Ельцина.

Развал Союза

СССР, где в декабре 1991 г. жили 294 млн человек в 15 союзных республиках, распадётся именно по границам республик. Как только скрепы официальной догмы интернационализма и советского народа как новой исторической общности ослабли, идейный вакуум в республиках заполнили национальные идеи, связанные с «самоопределением вплоть до отделения» и обретением государственности как статусного символа.

Идеи национализма поддержали многие местные лидеры, не желавшие нести ответственность за провалы союзного центра и стремившиеся выскользнуть из-под его контроля. Поначалу стремление к независимости имелось у части интеллигенции, местной номенклатуры и немногих рядовых граждан только в Прибалтике, Грузии и западных районах Украины, а требования наиболее радикальных групп не шли дальше расширения самостоятельности в рамках единого государства.

Но затем масла в огонь стали подливать всё более острые межнациональные конфликты. В 1987 г. разгорелись противоречия между Арменией и Азербайджаном из-за Нагорного Карабаха. Руководство области требовало воссоединения с Арменией, начались митинги, переросшие в погромы. Азербайджанцы бежали из Армении, армяне – из Азербайджана, общее число беженцев превысило 300 тыс. человек. В 1988 г. на территории НКАО вспыхнули вооружённые столкновения.

Народные фронты в Прибалтике при мощной поддержке Запада выступили за выход из СССР. О выходе из состава Грузии заявили Абхазия и Южная Осетия. В Молдавии в ответ на рост национализма Приднестровье провозгласило отделение от республики и присоединение к РСФСР.

Запылали Ош, Фергана, Сумгаит, Баку, Тбилиси, Вильнюс. Попытки решать конфликты за счёт уступок, диалога, компромиссов, угроз, ограниченных силовых действий запаздывали или отвергались местными лидерами. Горбачёв пошёл на силовые меры – в Тбилиси в апреле 1989 г., в Баку в январе 1990 г., в Литве и Латвии в начале 1991-го. Человеческие жертвы только обостряли национальный протест. Силу применять становилось всё труднее, поскольку армия и внутренние войска не рвались в бой. Армия была деморализована войной в Афганистане, постоянным участием в гашении внутренних межнациональных конфликтов, где она оказывалась крайней и становилась объектом резкой критики. В военном руководстве верхом благоразумия стало считаться невмешательство в политику.

Чем больше выявлялась слабость центральной власти, тем громче звучали требования независимости. В марте 1990 г. декларации о суверенитете приняли верховные советы Грузии и Эстонии, в мае – Латвии. В тот момент будущее СССР зависело от позиции Российской Федерации. Исход битвы за Союз решался в Москве, в схватке Горбачёва и Ельцина, избранного сначала председателем Верховного Совета, а затем и президентом РСФСР.

Для дестабилизации союзного центра российские власти использовали три основных тарана – войну суверенитетов, законов и бюджетов.

Ельцин и его сторонники выступили в роли решительных защитников интересов российских граждан от союзного центра и «иждивенцев»: РСФСР, освободившись от пут Союза и перекачки средств в другие республики, резко выиграет в развитии. 12 июня 1990 г. Верховный Совет РСФСР принял Декларацию о государственном суверенитете РСФСР.

Война законов началась с принятия Верховным Советом РСФСР 24 января 1991 г. документа «О действии актов органов Союза на территории РСФСР», который утверждал приоритет республиканских законов над союзными. А российский закон о бюджете на 1991 г. в одностороннем порядке урезал доходы и расходы союзного правительства на 100 млрд рублей.

Принятие Декларации о суверенитете РСФСР вызвало «парад суверенитетов» в союзных республиках, примеру России последовали Узбекистан, Молдавия, Украина, Туркмения, Армения, Казахстан, Таджикистан и Белоруссия. К национальному сепаратизму добавился региональный. Возникли проекты «Уральской», «Сибирской», «Приморской» республик, движения за независимость Татарстана, Чечни, Тувы, Калмыкии.

В 1990 г. начнётся церковный «парад суверенитетов». Получили автономию Эстонская, Латвийская, Белорусская, Украинская и Молдавская православные церкви.

Горбачёв продолжал бороться за сохранение СССР. На инициированном им референдуме 17 марта 1991 г. за сохранение обновлённого Союза высказались 77,85 процентов принявших в нём участие (явка составила 80,03 процента). Препятствовали проведению референдума на своей территории власти прибалтийских республик, Грузии, Армении и Молдавии. В апреле 1991 г. 9 из 15 входивших в состав СССР республик – РСФСР, Украина, Белоруссия, Азербайджан, Казахстан, Узбекистан, Таджикистан, Туркмения, Киргизия – пришли к соглашению о заключении нового союзного договора. Однако попытки выйти из государственно-­административного хаоса путём разграничения полномочий центра и республик, оставлявшим союзной власти минимум полномочий, воспринимались как «конец СССР» теми руководителями союзных структур, которые считали, что процесс перестройки ведёт к катастрофе.

19 августа 1991 г. был создан Государственный комитет по чрезвычайному положению (ГКЧП) во главе с вице-президентом Геннадием Янаевым. Марево выхлопных газов боевых машин на улицах столицы, бурлящее живое кольцо, защитившее Белый дом. Вся мощь государственной машины была пущена на реализацию начинаний «партии порядка». А через три дня лидеры её оказались в тюрьме, потерпев полное поражение.

В провале августовского путча 1991 г. решающую роль сыграли Верховный Совет РСФСР и президент России Борис Ельцин, объявивший действия ГКЧП государственным переворотом. Авантюра ГКЧП обрекла государство на развитие по наихудшему сценарию. Горбачёв стремительно терял политические позиции. 24 августа 1991 г. он заявил о сложении с себя функций генерального секретаря ЦК КПСС и роспуске партии. С крушением компартии исчез главный стержень, на котором держалась не только старая система, но и Советский Союз. Армия и правоохранительные органы переживали явную деморализацию. Силовое удержание СССР стало нереальным.

С 21 августа по 1 сентября 1991 г. Латвия, Эстония, Украина, Молдавия, Азербайджан, Узбекистан и Киргизия провозгласили независимость (Литва и Грузия сделали это раньше). Второго сентября собрался последний Съезд народных депутатов СССР, заявивший о самороспуске. Шанс сохранения страны виделся президенту СССР в заключении нового договора о Союзе суверенных государств (CCГ), который предлагалось создать на конфедеративной основе. Однако против резко выступила Украина. 1 декабря 1991 г. там состоялся референдум, на котором 90 процентов избирателей проголосовали за создание независимого государства. 8 декабря 1991 г. руководители России, Украины и Белоруссии, встретившиеся в Вискулях в белорусской Беловежской пуще, заявили о выходе из союзного договора 1922 г. и создании Содружества Независимых Государств (СНГ). Президент США Буш благодаря звонку Ельцина узнал о роспуске СССР и образовании СНГ раньше, чем об этом сообщили Горбачёву.

Беловежские соглашения были дружно ратифицированы в Верховном Совете РСФСР, за это голосовали даже коммунисты. 21 декабря 1991 г. на встрече в Ашхабаде лидеры Азербайджана, Армении, Белоруссии, Казахстана, Киргизии, Молдавии, РСФСР, Таджикистана, Туркмении, Узбекистана и Украины подписали Декларацию об образовании СНГ.

Горбачёв, президент уже не существовавшего государства, 25 декабря 1991 г. подал в отставку. Красный флаг с серпом и молотом над Кремлём был спущен и заменён российским триколором.

Какова же роль внешних сил в распаде СССР? Даже самые информированные люди в нашей стране сомневались в эффективности подрывных усилий Запада против СССР. Такой авторитетный свидетель, как председатель КГБ Владимир Крючков, уверял, что главное – «не внешние причины, не действия Соединённых Штатов, Англии, Франции, Германии и других стран. Главное – наши внутренние факторы».

Следует подчеркнуть, что завершение холодной войны (1989–1990) предшествовало падению советского режима. Никакого существенного влияния на выработку политики перестройки гонка вооружений не оказала. Советский ответ на «звёздный вызов» Рейгана с точки зрения цикла военных программ – исследования, разработка, производство и развёртывание – потребовал бы масштабных расходов лишь в конце 1990-х гг., тогда как горбачёвская разрядка началась на полтора десятилетия раньше.

Михаил Горбачёв действительно намеревался в одностороннем порядке прекратить холодную войну и прекратил её, он действительно добивался демократизации советского строя, что не пришло бы в голову его предшественникам. Он собирался улучшить хозяйственное положение, допустив ограниченные элементы рыночных отношений, ослабить нагрузку военно-промышленного комплекса на экономику, избавиться от одиозных крайностей советского режима. Но в его планы вовсе не входили распад «социалистической системы», уход от власти КПСС (а значит – и его самого), равно как и исчезновение СССР.

Это явилось во многом неожиданным побочным результатом его деятельности, помноженным на влияние в основном внутриполитических факторов.

Не Запад выиграл холодную войну и развалил СССР. Он был непреднамеренно разрушен руками коммунистических реформаторов из команды Горбачёва и либеральным движением в Российской Федерации во главе с Ельциным. Советский Союз был побеждён не давлением извне, а, напротив, разрядкой, попыткой внутренней модернизации и расколом элит. Горбачёв бросил Восточную Европу, чтобы продолжить реформы и политическое сотрудничество с Западом, а Ельцин отпустил другие советские республики, чтобы покончить с правлением Горбачёва и занять его кремлёвский кабинет, лишив страны для президентства. Запад оказал в этом России и Ельцину безусловную поддержку, причём далеко не только силой собственного примера.

Владимир Путин назвал развал СССР крупнейшей геополитической катастрофой XX века. Его слова вызвали на Западе взрыв критики. Был ли распад Советского Союза катастрофой? Если распадается чужая страна, особенно когда рассматриваешь её как противника на протяжении столетий, то, конечно, нет. Если распадается твоя страна – то да. Особенно когда этот распад сопровождается множеством человеческих трагедий.

Автор: Вячеслав Никонов, доктор исторических наук, первый заместитель председателя комитета по международным делам Государственной Думы Федерального Собрания РФ, президент фонда «Политика»

Сноски

[1] Находится под санкциями ООН за террористическую деятельность.

[2] Запрещена в России.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 марта 2025 > № 4783104 Вячеслав Никонов

Внешняя политика в области прав человека: скептический взгляд

Пётр Друлак

Профессор по международным отношениям Университета Западной Богемии в Пльзене.

Для цитирования:

Друлак П. Внешняя политика в области прав человека: скептический взгляд // Россия в глобальной политике. 2025. Т. 23. № 2. С. 101–123.

Международная поддержка прав человека кажется идеей, против которой вряд ли можно возразить – разве что вы безжалостный диктатор или нечестивец. В её основе вера в универсальность и солидарность. Как утверждается, страны Запада открыли всеобщие права и свободы, являющиеся достоянием каждого человека, и их должен уважать всякий правитель или политик. Чтобы гарантировать их соблюдение, продвинутые страны разработали законы и институты, по умолчанию тоже считающиеся всеобщими.

Такой универсализм подразумевает обязательство – сначала моральное, а затем и правовое – следить за соблюдением прав человека и в других уголках земного шара. Именно на этом основании легитимируется внешняя политика в области прав человека (ВППЧ). Это попытка защитить и освободить людей, живущих в менее развитых или менее просвещённых регионах мира и страдающих от дискриминации или преследований со стороны своих правительств. Часто утверждается, что западная поддержка восточноевропейских диссидентов увенчалась успехом в годы холодной войны, и потому прогрессивным силам во всём мире нужно поддерживать такую политику после падения коммунизма.

Этот аргумент взял на вооружение Вацлав Гавел и другие лидеры, активисты и интеллектуалы, чтобы реализовать амбициозную ВППЧ в Праге после 1989 года. Мотивация была троякой.

Во-первых, её разработчики верили, что на них лежит моральное обязательство проводить такую политику. Как и сам Гавел, некоторые из них в прошлом были диссидентами, которых поддерживал Запад. Они хотели отплатить за ту помощь, поддержав других, которым не повезло так же, как им, и которые всё ещё живут в условиях политического гнёта.

Во-вторых, диссиденты считали, что их личный опыт возлагает на них конкретную миссию, к которой они готовы лучше, чем их западные друзья. ВППЧ должна была стать особым чешским вкладом в процветание мирового сообщества.

В-третьих, осознание особой миссии приятно совпадало с внешнеполитическими целями США и некоторых других западных держав, которые были рады вознаградить новую чешскую ВППЧ финансовыми средствами и политическим признанием. Таким образом, подобный курс традиционно основывался как на искреннем восхищении опытом диссидентов, так и на их ожидании вознаграждения со стороны Запада.

Данный критический обзор написан с позиции практикующего специалиста, опирающегося на личный опыт – учёного, недолгое время занимавшего пост заместителя министра иностранных дел, а затем вернувшегося к научной работе.

Три традиции чешской ВППЧ

При обсуждении современной чешской политики всё, как правило, сводится к двум противоборствующим понятиям: принципы в противовес прагматизму. В 1990-е гг. такое столкновение олицетворялось напряжёнными отношениями между принципиальным президентом Вацлавом Гавелом и прагматичным премьер-министром Вацлавом Клаусом. Позже участниками коллизии стали самопровозглашённые ученики покойного президента Гавела, которые боролись с предполагаемым популизмом президента Милоша Земана или премьер-министра Андрея Бабиша[1]. Первые заявляют о верности благородным идеям, вторых считают теми, кто нацелен только на власть и деньги. Можно утверждать, что прагматическая точка зрения либо полностью игнорирует права человека, либо принимает их лишь в той мере, в какой это выгодно в политическом или экономическом плане, в то время как принципиальная позиция предполагает заинтересованность в продвижении прав человека как таковых, поскольку это неотделимо от движения по пути прогресса, общего для всего человечества.

В настоящее время, несмотря на громкую правозащитную риторику в чешских общественных дебатах, принципиального подхода к чешской ВППЧ нет. Наиболее влиятельная школа данного направления сформировалась под влиянием американского неоконсерватизма, проповедующего агрессивное продвижение демократии и прав человека, как это диктуют геополитические интересы Соединённых Штатов[2]. Она предлагает странную смесь чёрно-белого морализаторства и военных интервенций. Чешская неоконсервативная программа ВППЧ исходит из того, что Чехия и США разделяют одни и те же демократические ценности и ключевую стратегическую цель – защиту гражданских (но не социальных или экономических) прав. Чешские неоконсерваторы полагают, что достижению такой цели не могут препятствовать интересы национального суверенитета, поскольку универсальность прав человека выходит за любые суверенные рамки, в случае необходимости она должна подкрепляться американской военной силой. Неоконсервативную точку зрения последовательно отстаивал президент Гавел.

Прагматичный подход отчасти влиял на чешскую ВППЧ. Её прагматизм в основе своей экономический, ориентированный на получение немедленной экономической выгоды и на то, что воспринимается как национальные экономические интересы.

Чешские прагматики вообще неохотно поднимают тему прав человека, а если это и делают, то только под давлением Вашингтона, гаранта национальной безопасности Чехии.

Вацлав Клаус и Милош Земан, оба занимавшие посты премьер-министра и президента, отстаивали подобный прагматизм.

Наконец, за рамками этого раздвоения между неоконсерватизмом и прагматизмом можно обозначить кооперативную перспективу чешской ВППЧ. Она отличается от прагматизма серьёзным отношением к правам человека, признавая их неотъемлемой ценностью человечества. Но не совпадает с неоконсерватизмом, потому что уважает национальный суверенитет, полагается на дипломатию и рассматривает права человека во всей их полноте, то есть как гражданские и экономические права, независимо от интересов Соединённых Штатов и других великих держав. Кооперативная точка зрения так и не стала основной в чешской ВППЧ, но её разделяла горстка левых активистов, интеллектуалов и политиков. Наиболее ярким представителем был бывший диссидент и первый демократический министр иностранных дел Иржи Динстбир, который, сохраняя независимость оценок, критиковал военные интервенции США, верил в дипломатию и указывал на важность социальных прав.

Линия Гавела – неполитическая и неоконсервативная

Чешская ВППЧ была задумана диссидентом и драматургом Вацлавом Гавелом, которого падение коммунизма в 1989 г. привело к президентству. До 2003 г., когда его мандат закончился, он был главным политическим глашатаем и промоутером ВППЧ. Однако приверженность Гавела «неполитической политике» и его недоверие к политическим партиям[3] не позволили ему превратить своё нравственное понимание прав человека в жизнеспособную политическую концепцию, которая получила бы внутриполитическую поддержку и стала частью внешнего курса Чешской Республики. Вместо этого он пытался реализовать на практике свою личную, весьма своеобразную ВППЧ, которую не разделяли чешские правительства. Единственным исключением стала политика в отношении Кубы на платформе ООН.

Тем не менее Гавел стал вдохновителем целого ряда важных неправительственных организаций, НПО и СМИ, которые пошли по неоконсервативному пути.

Гавел был либералом левого политического спектра, хотя и не придерживался какой-либо чёткой идеологии. Среди диссидентов он склонялся к центристским позициям, что делало его идеальным выбором для поиска консенсуса и выразителем интересов этой разнородной группы[4]. Более того, «Хартия 77» Гавела считалась самой важной диссидентской инициативой в Чехословакии. С другой стороны, когда он стал президентом и начал проводить свою ВППЧ, у него не было никакой концепции внешнеполитического курса. Его линия формировалась под влиянием обстоятельств и личностных особенностей. Среди них выделяются три.

Во-первых, Гавел любил эффектные символические жесты, и его ВППЧ можно рассматривать как серию таковых: приглашение тибетского лидера в изгнании Далай-ламы в Пражский Град, бесплатная передача здания бывшего коммунистического парламента в центре Праги радиостанции «Свободная Европа» и встреча с Салманом Рушди. Его склонность к зрелищности (уже в 1968 г. Милан Кундера заподозрил Гавела в политическом эксгибиционизме[5]) связана с профессией драматурга, а также семейной традицией[6]. Жесты Гавела представлялись эффективными в первые годы правления, поскольку соответствовали общей эйфории начала 1990-х годов. Однако после раскола Чехословакии в 1992 г. ВППЧ Гавела столкнулась с растущим скептицизмом или прямым неприятием прагматичных правительств во главе с Клаусом и Земаном.

Во-вторых, Вацлав Гавел презирал политические партии и партийную политику[7]. Он рассуждал с позиции моральных ценностей, которые должны стоять выше. Как и во времена диссидентства, Гавел чувствовал себя ответственным только перед собственной совестью. Считая, что его ВППЧ находится над партийной деятельностью, он ставил её и выше любых демократических дебатов. Поскольку такое антиполитическое морализаторство не сработало, Гавел всё больше страдал от изоляции в чешской политике[8]. За его жестами в области прав человека не последовало практических шагов, поскольку возможность осуществлять такие шаги находилась в руках правительств, которые после 1992 г. были к нему равнодушны или даже настроены враждебно[9].

Но это не означает, что курс Гавела полностью игнорировался. Его поддерживали две важные аудитории. Внутри страны это была культурная элита, ориентированная на Прагу: журналисты, профессионалы из НПО, интеллектуалы и активисты. На международном уровне личность и жесты Гавела высоко ценились в Вашингтоне, а крупнейшие международные СМИ сделали из него икону морали и нравственности.

В-третьих, Гавела не только поощряли американские лидеры и СМИ[10]. Гораздо важнее, его ВППЧ развивалась под сильным влиянием американского неоконсерватизма. Гавел всю жизнь восторгался Соединёнными Штатами, а федеральное правительство и американские фонды оказывали значительную помощь его диссидентской деятельности с конца 1970-х годов[11]. Сама концепция «Хартии 77» соответствовала тогдашней стратегии США[12]. Оказавшись на президентском посту, Гавел был готов корректировать свои позиции с учётом американских интересов.

Его самый известный поворот на 180 градусов связан с позицией по НАТО. В 1990 г. он считал, что и Североатлантический блок, и Варшавский договор должны быть распущены и заменены инклюзивной панъевропейской организацией в сфере безопасности. Тогда сам Джордж Буш-старший объяснил Гавелу, что Соединённые Штаты хотят сохранить НАТО[13]. Гавел быстро учился. Уже через несколько месяцев он превратился в убеждённого сторонника НАТО и одного из первых апологетов расширения блока на Восток.

Чтобы оправдать разворот, Гавел представил НАТО не как военный альянс для территориальной обороны, а как правозащитную организацию, чья миссия заключается в защите и распространении демократических ценностей.

Аналогичным образом он позднее поддержал все американские военные интервенции (Югославия, Афганистан, Ирак) как гуманитарные вмешательства, служащие делу защиты прав человека.

Таким образом, Вацлав Гавел установил неоконсервативную связь между правами человека, национальной и международной безопасностью. Самой позорной иллюстрацией стало утверждение Гавела, будто бомбардировки Югославии силами НАТО «носили исключительно гуманитарный характер»[14]. Эта ориентация на американские интересы пронизывала всю внешнюю политику Гавела в области прав человека. Правительства, которые подвергались критике, представляли собой посткоммунистические или неокоммунистические режимы, а также любые режимы, недружественные США (Куба, Россия, Сербия, Китай, Белоруссия, Иран, Северная Корея, Мьянма). Попрание прав человека союзниками Вашингтона (такими как Израиль, Косово, Турция, Саудовская Аравия, Катар, Пакистан) или самими Соединёнными Штатами игнорировались. Эта геополитическая предвзятость не осталась незамеченной в чешских дебатах. Критики указывали, что она противоречит универсализму прав человека, в то время как неоконсервативные защитники считали США единственной надёжной силой для продвижения прав человека в мире и высоко оценивали связи Гавела с Вашингтоном.

Однако эта геополитическая предвзятость временами позволяла превратить ВППЧ из личного нравственного жеста президента в государственную политику. Прагматики в правительстве были готовы взять на вооружение тезис о правах человека, если считали, что это позволит им набрать очки в отношениях с Вашингтоном. Так было в случае с чешской инициативой в Комиссии ООН по правам человека, которая привела к принятию резолюций, осуждающих Кубу. Такая политика началась в 1998 г., когда Соединённые Штаты не смогли заручиться достаточной поддержкой своего проекта резолюции по Кубе[15]. Это стало пощёчиной для госсекретаря Мадлен Олбрайт, которая, имея чешские корни, регулярно общалась с Вацлавом Гавелом[16]. Несомненно, Куба должна была упоминаться в их беседах, особенно с учётом того, что Чешскую Республику только что избрали в Комиссию ООН по правам человека. Однако 1998-й был также годом, когда Сенат США ратифицировал вступление Чехии в НАТО, что делало Прагу особенно чувствительной к любым опасениям Вашингтона. Поэтому в ситуацию вмешалось чешское министерство иностранных дел. Заместитель министра Мартин Палоуш, бывший диссидент и близкий к Гавелу человек, договорился с американскими дипломатами, что в следующий раз Чешская Республика представит проект резолюции по правам человека на Кубе, поскольку члены ООН, как ожидалось, будут считать эту страну менее пристрастной, чем США[17].

Эти ожидания подтвердились. В 1999 г. чешским дипломатам в ООН удалось провести резолюцию через голосование – таким образом, они преуспели там, где за год до этого американцы потерпели неудачу. С тех пор Прага присвоила себе статус главного европейского критика Кубы[18]. В официальной интерпретации подчёркивалось чешское коммунистическое прошлое, которое накладывает на Чехию моральное обязательство поддерживать жертвы кубинского коммунистического гнёта, а также утверждалось, что эта политика повышает международную репутацию страны. С точки зрения чешского правительства, последующая враждебность Кубы и её отчасти обоснованные заявления, что Чехия выступает в роли американской пешки, были ценой, которую Прага была готова заплатить за получение дивидендов от Вашингтона.

Однако, если не считать Кубы, чешские правительства избегали активной ВППЧ и оставляли её на откуп президенту Гавелу. Премьер-министры Клаус и Земан относились к прагматикам, а их министры иностранных дел Йозеф Желенец и Ян Каван тоже не являлись правозащитниками. Желенец ориентировался на практические дела и был ключевым архитектором политической партии Клауса, но не проявлял особого интереса к правам человека. Каван – бывший изгнанник, член левого крыла британской Лейбористской партии, его подход к ВППЧ был скорее кооперативным, чем неоконсервативным. Тем не менее Каван назначил неоконсерватора Палоуша, близкого к Гавелу, своим заместителем в тщетной надежде наладить отношения с президентом, которые оставались натянутыми[19].

Учитывая отсутствие у правительства интереса к ВППЧ, Гавел и его друзья разработали альтернативные каналы для продвижения повестки прав человека: НПО и СМИ. Две НПО были особенно важны в этом отношении: личный проект Гавела «Форум 2000»[20] и общественная благотворительная организация «Люди в беде» (ЛвБ). Форум был основан для организации регулярных конференций мировых лидеров и мыслителей в Праге, на которых они размышляли бы о состоянии мира и продвижении либерально-демократических ценностей. Однако он также проводил семинары, мастер-классы и мероприятия, объединявшие правозащитников из Центральной и Восточной Европы, Латинской Америки (Кубы и Венесуэлы), Китая и других стран. Его многолетний исполнительный директор Ольдржих Черны олицетворял неоконсервативную связь между правами человека и безопасностью. До того, как занять пост в Форуме, он служил советником президента Гавела по национальной безопасности и директором недавно созданной чешской службы внешней разведки.

Организация «Люди в беде» опиралась на чешских добровольцев, которые организовывали гуманитарную помощь жертвам катастроф в Восточной Европе. В 1990-е гг. она превратилась в неправительственного гиганта, осуществляющего важную деятельность по содействию в развитии и защите прав человека. Важным катализатором такого роста стало партнёрство с чешской сетью общественного телевидения[21]. Нынешний бюджет ЛвБ примерно сопоставим с финансированием чешской контрразведки и составляет треть от бюджета МИДа. Правозащитная программа организации включает в себя поддержку и обучение активистов в Восточной Европе (Украина, Белоруссия, Молдавия, Армения, Азербайджан и Россия, где она была запрещена), Центральной Азии (после вторжения США в Афганистан ЛвБ осуществляла там крупный проект по развитию), Латинской Америке (Куба, Венесуэла, Никарагуа, Эквадор) и других странах. Директор-основатель Шимон Панек был студенческим лидером во время событий 1989 г. в Праге. До основания ЛвБ он работал советником президента Гавела, последний позже неоднократно упоминал Панека как желаемого преемника на президентском посту.

Обе организации развивали правозащитную деятельность под руководством Соединённых Штатов, взяв на вооружение их неоконсервативную идеологию, ноу-хау и получая щедрое финансирование.

Они могли рассчитывать на ряд фондов и агентств, которые ранее поддерживали диссидентов и активизировали деятельность после падения коммунистического режима. В качестве примера можно привести Фонд Джорджа Сороса «Открытое общество». Однако особую роль сыграл Национальный фонд демократии (НФД).

Это двухпартийное агентство, финансируемое Конгрессом, было создано администрацией Рейгана в 1980-е гг., чтобы стать центральным институтом США по продвижению демократии и прав человека[22]. Данная неоконсервативная организация в первую очередь боролась с левыми режимами, которые бросали вызов интересам Соединённых Штатов[23]. Она пыталась дестабилизировать эти режимы, оказывая поддержку оппозиционерам (материальную помощь, привлечение внимания СМИ и т.д.). До основания НФД такую функцию выполняло ЦРУ, но это дискредитировало активистов, поскольку их могли демонизировать как шпионов или агентов иностранной разведки. В этом смысле сложнее опорочить организацию, поддерживающую демократию и соблюдение прав человека. Кроме того, НФД часто скрывается за партнёрством с организациями, которые якобы не имеют к нему никакого отношения.

Так было в случае с ЛвБ и «Форумом 2000». Чешские организации, укомплектованные местными активистами и благословлённые Гавелом, приняли неоконсервативную концепцию НФД по продвижению прав человека и демократии. Акцент делали на гражданские права, игнорируя экономические и социальные, на недругов США, закрывая глаза на них самих и их союзников, а также взяв на вооружение агрессивные стратегии отстаивания прав человека. Многолетний президент НФД Карл Гершман[24] с 1990-х гг. был частым гостем в Праге, будучи наставником как ЛвБ, так и «Форума 2000», в консультативном совете которого он состоял до 2020-х годов. Позже в Чехии всплыли и другие бенефициары НФД, такие как аналитический центр AMO и антипекинский информационный сайт Sinopsis. Неоконсервативная правозащитная организация позже создала лоббистскую группу под названием DEMAS[25].

ЛвБ и «Форум 2000» разработали собственные программы ВППЧ в сотрудничестве с ключевым вашингтонским институтом, но они были бы не столь успешны без поддержки чешских СМИ. Как уже упоминалось, партнёрство ЛвБ с общественным телевидением сыграло важную роль в развитии организации. Однако существовали и другие СМИ, увлечённые поддержкой прав человека в мире, в том числе еженедельный журнал Respekt и две ежедневные газеты Hospodářské noviny и Lidové noviny[26].

Respekt поначалу был диссидентским журналом. В начале 1990-х гг. его купил Карл Шварценберг. В 1980-е гг. этот аристократ в изгнании занимался правозащитной деятельностью, поддерживая чешских диссидентов, а после 1989 г. стал близким соратником президента Гавела. Именно благодаря субсидиям Шварценберга Respekt превратился во влиятельный еженедельник. Позже его приобрёл партнёр Шварценберга миллиардер Зденек Бакала, который стал главным спонсором Библиотеки Вацлава Гавела и других инициатив бывшего президента. Respekt охватывает все важные для чешских неоконсерваторов темы, такие как угрозы со стороны России и Китая, инакомыслящие в России и Белоруссии, парт­нёрство с Тайванем, Далай-лама и Тибет, кубинские диссиденты, продвижение демократии на Ближнем Востоке или партнёрство с США и Израилем.

Бакала также купил Hospodářské noviny, ведущую ежедневную экономическую газету, которая, помимо репортажей на тему экономики, уделяет много места критике России и Китая в соответствии с чешской неоконсервативной точкой зрения. Хотя это несколько необычно для экономического издания, газета рассматривает данные страны скорее как идеологические и интеллектуальные угрозы, чем как экономические возможности, а также выступает на стороне сторонников Гавела против экономических прагматиков. Наконец, Lidové noviny когда-то была диссидентской и, несмотря на смену владельцев, сохранила неоконсервативную линию. Так было даже после того, как газету купил магнат Андрей Бабиш, впоследствии ставший политиком[27].

Таким образом, значительная часть чешских СМИ сегодня пропагандирует «наследие Вацлава Гавела», включая поддержку неоконсервативной ВППЧ. Они вносят определённый вклад в обоснование общественной легитимности ЛвБ, «Форума 2000» и связанных с ними организаций и усиление общего впечатления, будто неоконсервативному прагматизму нет альтернативы. Это также создаёт ниши для предприимчивых политиков, которые могут сделать карьеру, исповедуя неоконсервативные убеждения. Все эти факторы действовали в полную силу, когда внешнеполитическое ведомство взяло на вооружение неоконсервативную ВППЧ.

Права человека в МИДе

За исключением случая с Кубой, МИД не играл никакой роли в проведении внешней политики Гавела в области прав человека. Все изменилось в 2003 г., когда срок его президентства закончился. В последующие годы МИД превратился в центральный институт неоконсервативной ВППЧ под руководством ЛвБ. В 2014 г. министерство попыталось отойти от неоконсерватизма, дрейфуя в сторону собственно дипломатии, что вызвало острую общественную дискуссию и давление со стороны США.

Именно с 2003 по 2007 г. МИД стал центральным институтом чешской ВППЧ. Переход был ускорен окончанием президентского срока Вацлава Гавела, которого сменил прагматик Вацлав Клаус, сторонник национального суверенитета. Настал конец президентской ВППЧ и момент неопределённости для профессионального будущего соратников Гавела. Министр иностранных дел Кирилл Свобода распознал наличие благоприятной политической возможности и решил поднять собственный политический престиж, а также престиж своей небольшой Христианско-демократической партии, взяв на вооружение неоконсервативную ВППЧ и наняв соратников Гавела[28]. Более того, он использовал недавно полученное Чехией членство в Евросоюзе, чтобы регулярно поднимать вопрос о правах человека на Кубе и стать ярым сторонником Израиля внутри ЕС[29]. Наконец, Свобода назначил исполнительного директора ЛвБ Томаша Пояра на должность заместителя министра.

Эти шаги имели несколько последствий, в числе которых хорошая пресса и похвалы от посольства США, которые получил министр Свобода. Что ещё важнее, МИД создал специальное подразделение под названием TRANS для поддержки смены режимов в небольших странах, которые считались враждебными американским интересам, таких как Куба или Белоруссия. Структуру возглавила Габриэла Длоуха, бывшая сотрудница Гавела, которая после работы в МИДе присоединилась к ЛвБ. Затем подразделение переросло в полноценный департамент по правам человека и политике преобразований (ДПЧПП). О его политическом значении свидетельствует то, что он относился не к юридическому отделу, как обычно бывает (в большинстве МИДов отделы по правам человека входят в состав департамента международного права, так было и в чешском министерстве), а к отделу международной безопасности.

Помимо обычной бюрократической и концептуальной работы, у ВППЧ есть три важные функции: выдача инструкций по вопросам прав человека чешским представительствам при многосторонних организациях (ООН, ЕС, Совет Европы), определение двусторонней повестки дня по правам человека в отношении приоритетных стран и распределение государственных средств среди чешских НПО, отстаивающих права человека за рубежом[30]. Если первые две функции характерны для внешнеполитических ведомств, третья оказалась уникальной. Она связана с денежным «трубопроводом», созданным людьми, близкими к ЛвБ, для финансирования проектов ЛвБ и других НПО, объединённых в сеть DEMAS. Денежные средства, прокачиваемые по «трубе», всегда были значительными: во втором десятилетии этого века они удвоили бюджет МИДа на публичную дипломатию, утроили на поддержку чехов, живущих за границей, и во много раз превысили фонды, выделяемые на поощрение экономической дипломатии[31]. Однако это был лишь один из нескольких каналов, по которым государственные деньги поступали в правозащитные НПО (например, «Форум 2000» получал щедрые субсидии на проведение ежегодных конференций по отдельной процедуре). Эти денежные каналы были главным административным достижением бывшего исполнительного директора ЛвБ за годы его работы в должности замминистра.

Однако влияние ЛвБ на МИД этим не ограничилось. Речь шла не только о деньгах, но и об идеях и людях. Принятие министерством ВППЧ потребовало концептуальной работы и разработки стратегических документов[32]. В этом отношении ЛвБ оказались основным источником идей и образцом для подражания. Это произошло благодаря опыту, накопленному в процессе реализации сотен проектов, высокой репутации в чешских СМИ и широкому кругу вовлечённых людей. Томаш Пояр и Габриэла Длоуха были самыми яркими, но не единственными примерами ротации кадров между МИД и ЛвБ. Другие бывшие активисты пополнили ряды министерства, а высокопоставленные дипломатические чиновники сотрудничали с ЛвБ или «Форумом 2000». Они были частью более крупной неоконсервативной сети правозащитников и экспертов по безопасности в дипломатии, НПО и СМИ, которая выбрала Гавела своим символом и была объединена лояльностью к администрации Буша-младшего, а также разочарованием в Бараке Обаме[33].

Хотя основы ВППЧ чешского МИДа были заложены министром Свободой, именно при его преемнике Кареле Шварценберге они получили значительное развитие.

С его прошлым правозащитника, близкого соратника Гавела и издателя журнала Respekt, он казался воплощением мечты чешских неоконсерваторов. Некоторые, возможно, были разочарованы, поскольку сам он не был неоконсерватором (Шварценберг конфликтовал с неоконсерваторами МИДа при обсуждении политики в отношении Израиля и Сирии, а его предшественник Свобода критиковал министра за мягкость в вопросах прав человека). Шварценберг искал компромиссы, пытаясь принимать во внимание прагматизм президента Клауса и премьер-министров, а также неоконсерватизм своих последователей в СМИ, гражданском обществе и дипломатических кругах. В этом смысле ВППЧ Шварценберга была осторожной, поскольку он старался избежать ненужных конфликтов и предпочитал тихую дипломатию публичным жестам Гавела. Например, он так же встречался с Далай-ламой, но делал это как частное лицо в отеле, а не в МИДе. С другой стороны, при нём неоконсервативная сеть и денежные каналы процветали, несмотря на радикальное сокращение бюджета дипломатического ведомства, в результате которого были уволены сотни сотрудников и закрыты десятки посольств.

Именно на этом фоне в 2014 г. была предпринята попытка увести ВППЧ от неоконсерватизма к дипломатии. В тот год к власти в стране пришло правительство, сформированное Социал-демократической партией, и министр иностранных дел из социал-демократов Любомир Заоралек назначил меня своим заместителем (я не состоял в чешской Социал-демократической партии, но неформально консультировал Заоралека на протяжении нескольких лет). С 2004 по 2013 г. я руководил Институтом международных отношений, который является исследовательским центром, связанным с МИДом, занимая пост общественного эксперта и привилегированного наблюдателя за внешней политикой Чехии. Заоралек был давним критиком неоконсервативного направления чешской дипломатии. Но мы также согласились с тем, что не следует отказываться от ВППЧ в пользу прагматизма, который отстаивал президент Земан[34]. Вместо этого мы полагали, что внешняя линия должна трансформироваться в направлении дипломатии, которую мы ассоциировали с личностью Иржи Динстбира[35].

За эти преобразования отвечал ваш покорный слуга. Они начались с нового взгляда на ВППЧ, изложенного в программном заявлении правительства. Я предложил следующую формулировку: «Права человека включают гражданские и политические, а также экономические, социальные и экологические права; их можно эффективно отстаивать только в условиях взаимного уважения и диалога»[36]. Хотя данное заявление может показаться довольно безобидным, оно указывало на радикальный отход от прежнего курса.

Во-первых, в нём расширяется понятие прав человека за счёт включения в него экономических прав, что было давней заботой левых политических сил и игнорировалось как неолиберальными прагматиками, так и неоконсерваторами.

Во-вторых, здесь утверждается необходимость развития дипломатии и сотрудничества с заинтересованными правительствами вместо публичного порицания и поддержки их оппонентов. Последнее никогда не приносило желаемого результата. Данные действия лишь успокаивают совесть тех, кто укоряет и срамит подобные режимы (в то время я недооценивал значение морального самоудовлетворения в качестве движущей силы западного правозащитного активизма[37]). Их также ценят местные активисты, получающие деньги и материалы, будучи не в силах изменить политику своих правительств или повлиять на общества, которым должны помогать.

Правозащитное сообщество (дипломаты, НПО, журналисты) заняло выжидательную позицию. С одной стороны, им не нравилась идея каких-либо изменений в системе, которая хорошо им служила. С другой – они были застигнуты врасплох и не знали, как реагировать. Они понимали, что с моим послужным списком я мог бы стать их союзником против нарастающей волны экономического прагматизма в лице президента и некоторых членов кабинета[38]. Однако это перемирие длилось недолго, и последовал ряд сражений. Три из них были особенно важны.

Для начала правительство решило разморозить связи с Китаем, чтобы у Чехии появились новые экономические возможности. В то время отношения двух стран находились на низшей точке из-за прежней политики публичного порицания КНР за нарушение прав человека, особенно в отношении Тибета. Новое правительство обязалось соблюдать обычные стандарты, которых Китай ожидает от европейских стран – избегать встреч министров правительства с Далай-ламой и поддерживать отношения с Тайванем исключительно на деловом уровне. Хотя кабинет не взял на себя никаких непривычных обязательств, такой шаг вызвал протесты правозащитного сообщества, широко освещавшиеся в СМИ.

Критики обвинили правительство в предательстве тибетцев и потворстве тоталитарному режиму. Перемены были вызваны экономическим прагматизмом, но они предоставили возможность отойти от неоконсервативной программы ВППЧ и начать движение в направлении подхода, основанного на сотрудничестве. Поэтому в кулуарах я обсуждал с китайским посольством, как наладить конструктивное сотрудничество в области отстаивания прав человека. В итоге критики проиграли и впоследствии чувствовали себя униженными официальным визитом китайского руководителя в Прагу. Это укрепило их веру, что любые изменения в ВППЧ равносильны её продаже частным бизнес-интересам.

Вторая битва была концептуальной. Она началась с дебатов о Китае и переросла в дискуссию о роли прав человека во внешней политике. Публичная критика неоконсервативной ВППЧ и наследия Вацлава Гавела[39] превратила меня в главного врага приверженцев статус-кво. В 2014 г. проходили две параллельные дискуссии.

Прежде всего, велись дебаты среди интеллектуалов (наиболее важные материалы опубликованы в виде книги[40]). В то время как представители правого политического спектра были настроены весьма критично, защищая господствующую ВППЧ и Гавела, левые более благосклонно относились к тому, что я предлагал, указывая на провалы и предвзятость чешской ВППЧ. Это была первая подобная дискуссия за почти четверть века.

Потом прошли обсуждения в МИДе. Я попросил дипломатов, занимающихся правами человека, переработать основные концептуальные документы так, чтобы они отражали новую концепцию ВППЧ. Они сопротивлялись и мобилизовали неоконсерваторов как внутри, так и вне министерства, чтобы вместе выступить против перемен. Когда директор департамента узнала, что предлагаемые изменения получили политическую поддержку министра иностранных дел, она подала в отставку.

Её отставка ещё больше усилила внешнее давление, направленное на моё увольнение с целью противодействовать переходу к кооперативной ВППЧ. Волна критики поднялась в газетах Respekt, Lidové noviny и Hospodářské noviny, и наша концепция была отвергнута рядом общественных деятелей, которые защищали «наследие Вацлава Гавела», указывая на опасность морального релятивизма.

Спорные моменты носили как символический, так и практический характер. Например, дискуссия возникла по поводу отсылок в преамбуле к новой концепции ВППЧ. Критики возражали против включения в неё позитивного указания на реформистский коммунизм 1968 г. (что было важно для левых), настаивая на «Хартии 77» как единственном документе, заслуживающем упоминания. Им также не понравилось упоминание Иржи Динстбира. Хотя он был диссидентом, подписантом «Хартии 77» и первым министром иностранных дел Гавела, впоследствии Динстбир критиковал военные интервенции США, которые президент поддерживал.

У этих трёх сражений имелось ярко выраженное атлантическое измерение, поскольку чешские неоконсерваторы привлекли внимание заокеанских друзей к данной проблематике. С одной стороны, мы с министром считали, что наша критика неоконсервативной ВППЧ и призыв к большей дипломатичности близки по духу и сути к высказываниям Барака Обамы. С другой стороны, представители НФД и некоторые влиятельные фигуры в администрации Обамы критиковали внешнюю политику нашего президента[41]. Когда в декабре 2014 г. Белый дом неожиданно объявил о возобновлении дипломатических отношений с Кубой, мы аплодировали развороту, но наблюдали, какой переполох это вызвало в стане чешских активистов и дипломатов, занимавшихся правами человека, а также видели кислое выражение на лицах некоторых высокопоставленных чиновников США и президента НФД, которые в тот момент находились в Праге. Однако именно их голос в итоге заглушил голоса прагматиков.

Поступали многочисленные сигналы, что не все в Вашингтоне рады чешским общественным дебатам о правах человека, поднятым на щит Гавелом, и изменениям в концепции прав человека. Мощный публичный сигнал послан президентом НФД Карелом Гершманом, который опубликовал статью в The Washington Post незадолго до визита чешского премьер-министра Богуслава Соботки. Гершман обвинил президента Земана и меня в «отказе от моральной ответственности», которую, по его словам, Гавел привнёс в чешскую внешнюю политику[42]. Он напомнил читателю о предостережении Гавела против умиротворения, а также об угрозе со стороны России и Китая, однозначно отвергнув мою критику неоконсерватизма.

Вскоре поступил ещё один сигнал: премьер-министр Соботка был принят вице-президентом Байденом, который прочитал ему лекцию о значении Вацлава Гавела. Затем Соботка дал понять министру иностранных дел, что ему не нужна борьба с правозащитным сообществом.

Хотя это и не было полным завершением перехода ВППЧ от неоконсерватизма к дипломатии, МИД постепенно свернул наметившиеся перемены.

Проводимая в итоге ВППЧ не была ни неоконсервативной, ни кооперативной. С тех пор премьеры Соботка и Бабиш, их социал-демократические министры иностранных дел и высокопоставленные чиновники МИДа то и дело подтверждали приверженность наследию Вацлава Гавела, но не делали никаких ярких жестов в его стиле. Напротив, они редко высказывались по вопросам прав человека, за что их критиковали неоконсервативные журналисты.

Кроме того, МИД сохранил упоминание об экономических и социальных правах в стратегии ВППЧ, но не поощрял профсоюзы и общественных активистов претворять эти принципы в жизнь. Таким образом, весь пирог достался ЛвБ и их соратникам из DEMAS, которые заставили денежные каналы дипломатии работать так, как они изначально задумывались.

Новый неоконсервативный разворот произошёл в центристском кабинете Петра Фиалы. В программном заявлении (январь 2022 г.) правительство объявило, что хочет «возобновить традиции внешней политики, заложенные Гавелом», поскольку это «правильно с моральной точки зрения, а также выгодно для нашего государства», так как они «обеспечили нам место в центре европейской политики»[43]. Кроме того, многочисленные призывы правительства к партнёрству с США выходят за рамки обычных атлантических стандартов чешской политики, равно как и призывы держаться подальше от Москвы и Пекина.

Выводы

Оглядываясь назад, я понимаю, что попытка сместить чешскую ВППЧ от неоконсерватизма в сторону дипломатии была наивной и обречённой с самого начала. Я недооценил материальную заинтересованность и силу ведущих НПО, а также их контроль над СМИ и сотрудниками МИДа. Я также не разглядел приверженности влиятельных вашингтонских игроков политике, идущей вразрез с линией президента Обамы.

Более того, я полагал, что социал-демократические лидеры в чешском правительстве одобрят разворот к сотрудничеству, но это было так лишь до тех пор, пока он не повлёк за собой политические издержки. Несомненно, я мог бы избежать политических ошибок, особенно в публичных выступлениях, однако это мало что изменило бы. Я видел большинство точек, хотя и не все, но не смог соединить их одной линией. В основе моих усилий лежала наивная вера, что сдвиг может произойти, если в старые аппаратные средства (институты и практики ВППЧ) ввести новое программное обеспечение (новую концепцию ВППЧ). Но это оказалось не так; чешская ВППЧ может быть только неоконсервативной, или она вообще не будет проводиться.

Исходя из этого, я утверждаю, что Чехии следует полностью отказаться от ВППЧ[44]. Неудачи неоконсервативной политики многочисленны. Прежде всего, своими геополитическими и идеологическими пристрастиями она дискредитирует саму концепцию прав человека, превращая её в ещё один инструмент силовой политики. Кроме того, практическое воплощение, предполагающее игру мускулами, провоцирует негативную реакцию со стороны правительств стран-мишеней или огромные страдания населения этих стран в случае военного конфликта. Наконец, с конца 1990-х гг. США теряют силу, как жёсткую, так и мягкую, на которой они сами и их менее крупные союзники, такие как Чешская Республика, могли бы строить неоконсервативную ВППЧ.

Теоретически можно привести доводы в пользу кооперативной ВППЧ. Но для такой политики потребовался бы комплекс благоприятных условий, как внутренних, так и международных, которые отсутствуют. Внутри страны нужна профессиональная дипломатическая служба, понимание терпеливого закулисного маневрирования, высокая оценка искусства компромисса, неприятие публичных моральных диспутов и стремление к практическим результатам. Внутриполитические условия в Чехии не слишком тому благоприятствуют, поскольку генетический код ВППЧ формировался под влиянием морального активизма Гавела, НПО, СМИ и НФД. В таких условиях кооперативный подход неизбежно будет отвергнут как умиротворяющий и трусливый.

Ситуация в мире этому также не благоприятствует. Кооперативный подход опирается на общие нормативные основания международного сообщества. Но дух единого мира и всеобщего сотрудничества, характерный для начала 1990-х гг., исчез.

Обостряющееся соперничество между великими державами навязывает нам чёрно-белую перспективу, что не идёт на пользу дипломатии как таковой.

Сегодня в Европе и США всё сложнее вести рациональную дискуссию о России или Китае. Думать о сотрудничестве с ними в области прав человека – утопия. Пытаться навязывать им западное понимание прав человека опасно. Западные активисты, жаждущие морального самоудовлетворения, должны искать другие средства.

Автор: Пётр Друлак, профессор по международным отношениям Университета Западной Богемии в Пльзене

Сноски

[1] Различия между Гавелом, Клаусом и Земаном анализируются здесь: Drulák P. Politika nezájmu: Česko a Západ v krizi. Praha: SLON, 2012. 323 s.

[2] Halper S., Clarke J. America Alone: The Neo-Conservatives and the Global Order. Cambridge: Cambridge University Press, 2004. 369 p.

[3] См.: Keane J.C. Václav Havel: A Political Tragedy in Six Acts. L.: Bloomsbury, 1999. 532 p.; Suk J. Politika jako absurdní drama. Václav Havel v letech 1975–1989. Praha: Paseka, 2013. 447 s.; Kaiser D. Prezident. Václav Havel 1990–2003. Litomyšl: Paseka, 2014. 319 s.

[4] В кругу диссидентов были и либералы, как сам Гавел, и протестанты – например, Ладислав Гейданек, и католики-антикоммунисты – например, Вацлав Бенда, и троцкистские «новые левые», такие как Петр Уль, и коммунисты-реформисты 1968 г., как Ярослав Шабата. Все они мирно противостояли коммунистическому режиму, попиравшему права человека, хотя далеко не всегда соглашались с концепцией прав человека, и после падения режима их политические разногласия проявились особенно явно. См.: Eyal G. Anti-Politics and the Spirit of Capitalism: Dissidents, Monetarists, and the Czech Transition to Capitalism // Theory and Society. 2000. Vol. 29. No. 1. P. 49–92; Eyal G. The Origins of the Postcommunist Elites. From Prague Spring to the Breakup of Czechoslovakia. Minneapolis: University of Minnesota Press, 2003. 238 p.

[5] Kundera M. Radikalismus a exhibicionismus. Host do domu, 15 (1968/1969). V kn.: J. Přibáň, V. Bělohradský (Red.), Lidská práva: (Ne)smysl české politiky? Praha: SLON, 2015.

[6] До захвата власти коммунистами в 1948 г. его отец и дядя были владельцами пражских киностудий; особенно яркой личностью был его дядя Милош, оказавший большое влияние на Гавела, поскольку представлял себя чешским вариантом голливудского магната. См.: Putna M. Václav Havel. Duchovní portrét v rámu české kultury 20. století. Praha: Knihovna Václava Havla, 2012. 383 s.

[7] См.: Keane J.C. Op. cit.; Suk J. Op. cit.; Kaiser D. Prezident. Václav Havel 1990–2003.

[8] Не случайно давний поклонник Гавела Джон Кин озаглавил свою биографию Гавела «Политическая трагедия» (1999).

[9] См.: Eyal G. Anti-Politics and the Spirit of Capitalism…; Eyal G. The Origins of the Postcommunist Elites…

[10] Kaiser D. Prezident. Václav Havel 1990–2003.

[11] Kaiser D. Disident. Václav Havel 1936–1989. Litomyšl: Paseka, 2008. 276 s.

[12] Moyn S. The Last Utopia: Human Rights in History. Cambridge: Harvard University Press, 2010. 337 p.

[13] Kaiser D. Prezident. Václav Havel 1990–2003.

[14] Поскольку сам Гавел и его сторонники настаивали, что ничего подобного он не говорил, я привожу соответствующие слова из его статьи в La Repubblica: «Бомбардировки не спровоцированы конкретным интересом. Они носят исключительно гуманитарный характер: на карту поставлены принципы, права человека, которым отдаётся приоритет даже над суверенитетом отдельных государств». См.: Havel V. Anch’io mi sento Albanese // La Repubblica. 23.04.1999. URL: https://www.repubblica.it/online/dossier/scrittori/havel/havel.html (дата обращения: 06.02.2025).

[15] Pštross T. Lidská práva a česká zahraniční politika. V kn.: O. Pick, V. Handl (Red.), Zahraniční politika České republiky 1993–2004. Úspěchy, problémy a perspektivy. Praha: Ústav mezinárodních vztahů, 2004. S. 210–226.

[16] Kaiser D. Prezident. Václav Havel 1990–2003. P. 197.

[17] Автор опирается здесь на личное общение с чешским дипломатом, пожелавшим остаться неназванным, который вспомнил соответствующую встречу в Нью-Йорке, где младший американский дипломат обратился к своим высокопоставленным чешским коллегам со словами: «Ребята, вы нам нужны, чтобы…».

[18] Pštross T. Op. cit.

[19] Kaiser D. Prezident. Václav Havel 1990–2003.

[20] Фонд был основан Вацлавом Гавелом, Эли Визелем и японским филантропом Йохеем Сасакавой. См.: Forum 2000 – About // Forum 2000. URL: https://www.forum2000.cz/en/about (дата обращения: 06.02.2025).

[21] Общение автора с бывшим исполнительным директором ЛвБ Томашем Пояром в 2007 году.

[22] Guilhot N. The Democracy Makers: Human Rights and International Order. N.Y.: Columbia University Press, 2005. 274 p.

[23] Подробный обзор деятельности НФД представлен здесь: Hale E.T. A Quantitative and Qualitative Evaluation of the National Endowment for Democracy. Louisiana State University, LSU Doctoral Dissertations, 2003.

[24] Гершман – хрестоматийный пример неоконсерватора: радикальный левый 1970-х гг., который в 1980-е гг. превратился в рейгановского «ястреба» и с тех пор выступает за крестовые походы для насаждения демократии.

[25] См.: DEMAS – Asociace pro podporu demokracie a lidských práv // DEMAS. URL: https://www.demas.cz/ (дата обращения: 06.02.2025). Однако не все члены DEMAS обязательно поддерживаются НФД, и не все они являются неоконсерваторами.

[26] Drulák P. Tři rozměry české debaty o zahraniční politice lidských práv. V kn.: J. Přibáň, V. Bělohradský (Red.), Lidská práva: (Ne)smysl české politiky? Praha: SLON, 2015. S. 63–73.

[27] Бабиш, не будучи поборником прав человека, терпел редакционную линию газеты, коль скоро она не затрагивала его собственных политических или деловых интересов, в надежде обрести уважение у враждебно настроенных в отношении него слоёв общества.

[28] В этой связи Билькова и Матейкова классифицируют христианских демократов как «активистов-интернационалистов».

[29] Поддержка Израиля – часть неоконсервативной ВППЧ. В её защиту приводится аргумент, что Израиль – единственная демократия на Ближнем Востоке.

[30] Bílková V., Matějková Š. Human Rights in the Czech Foreign Policy. In: M. Kořan (Ed.), Czech Foreign Policy in 2007–2009. Analysis. Prague: Institute of International Relations, 2010. P. 334–364.

[31] Drulák P. Tři rozměry české debaty o zahraniční politice lidských práv.

[32] Bílková V., Matějková Š. Op. cit.

[33] В 2009 г. наиболее видные из этих деятелей стали соавторами письма-предупреждения интеллектуалов Центральной Европы только что избранному президенту Обаме. См.: European Leaders Warn Obama U.S. Ties May Be Slipping // Radio Free Europe – Radio Liberty. 17.07.2009. URL: https://www.rferl.org/a/In_Open_Letter_CEE_Leaders_Warn_Obama_That_US_Ties_May_Be_Slipping/1779022.html (дата обращения: 06.02.2025).

[34] Земан был избран президентом за год до этого, и его отношения с Социал-демократической партией, историческим лидером которой он являлся, а также с министром иностранных дел Заоралеком были напряжёнными, временами враждебными.

[35] Незадолго до вступления в должность я написал статью, в которой критиковал чешский атлантизм в области прав человека и призывал к проведению ВППЧ в духе Иржи Динстбира. См.: Drulák P. Lidská práva v zahraniční politice: od snění k naivitě. A zpět? // Deník Referendum. 13.01.2014. URL: http://denikreferendum.cz/clanek/17205-lidska-prava-v-zahranicni-politice-aneb-od-sneni-k-naivite-a-zpet (дата обращения: 06.02.2025).

[36] Programové prohlásení vlády Ceské republiky // Vláda České republiky. 2014. URL: https://www.vlada.cz/assets/media-centrum/dulezite-dokumenty/programove_prohlaseni_unor_2014.pdf (дата обращения: 06.02.2025).

[37] Moyn S. Op. cit.

[38] Как только распространилась новость о моём назначении в МИД, я получил приглашение войти в консультативный совет Библиотеки Вацлава Гавела, от которого вежливо отказался. В последующие месяцы у меня было несколько встреч тет-а-тет с главой ЛвБ Шимоном Панеком.

[39] См.: Drulák P. Lidská práva v zahraniční politice: od snění k naivitě. A zpět?; Drulák P. O lidských právech vážně a pragmaticky // Právo. 09.09.2014; Drulák P. Lidská práva v dialogu, ne v monologu // Právo. 30.09.2014.

[40] Přibáň J., Bělohradský V. (Red.) Lidská práva: (Ne)smysl české politiky? Praha: SLON, 2015. 253 s.

[41] В конце своего президентства Обама вспоминал, как трудно ему было проводить политические решения, противоречившие генеральному «сценарию» Вашингтона (см.: Goldberg J. The Obama Doctrine: The U.S. President Talks through His Hardest Decisions about America’s Role in the World // The Atlantic. April 2016. URL: https://www.theatlantic.com/magazine/archive/2016/04/the-obama-doctrine/471525/ (дата обращения: 06.02.2025)). Можно утверждать, что неоконсервативная политика была частью этого сценария и что тогдашний вице-президент Джо Байден и дипломат высшего ранга Виктория Нуланд стояли на страже неоконсерватизма.

[42] Gershman C. Are Czechs Giving Up on Moral Responsibility? // The Washington Post. 16.11.2014. URL: https://www.washingtonpost.com/opinions/are-czechs-giving-up-on-a-sense-of-moral-responsibility/2014/11/16/dfa0d0fc-6c41-11e4-b053-65cea7903f2e_story.html (дата обращения: 06.02.2025).

[43] См.: Policy Statement of the Government – Foreign Policy // Government of the Czech Republic. 07.01.2022. URL: https://www.vlada.cz/en/jednani-vlady/policy-statement/policy-statement-of-the-government-193762/#foreign_policy (дата обращения: 06.02.2025).

[44] Этот аргумент более подробно изложен здесь: Drulák P. Menschenrechte als Gefahr für die Aussenpolitik // Osteuropa. 2021. N. 4–6. S. 259–264.

Евросоюз. США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 марта 2025 > № 4783102 Петр Друлак

Томас Джефферсон и корни апокалиптизма неоконсерваторов

Радикализм самого известного отца-основателя и будущая ядерная катастрофа

Дэниел Декарло

Публицист и комментатор американской политической сцены, старший редактор журнала Landmarks: A Journal of International Dialogue, который является издательским подразделением Центра политической философии Симоны Вайль.

Для цитирования:

Декарло Д. Томас Джефферсон и корни апокалиптизма неоконсерваторов // Россия в глобальной политике. 2025. Т. 23. № 2. С. 93–100.

После эскалационных шагов администрации Джозефа Байдена на Украине угроза тотальной ядерной войны впервые за десятилетия стала реальностью. Фактически это, возможно, первый случай с начала 1960-х гг., когда мир оказался так близок к масштабному обмену ядерными ударами.

Однако никто этого не заметил бы, будь единственным источником информации и мнений основные американские медиа, на страницах которых (если они вообще удосуживаются освещать мировые события) доминируют неоконсерваторы разных политических взглядов. А когда речь заходит о ядерном балансировании между НАТО и российским лидером Владимиром Путиным, вердикт их ясен и единодушен: нам (коллективному Западу) просто всё равно!

Аргумент, как правило, звучит примерно следующим образом. Скудная сила, которую Россия (она, в конце концов, является разлагающимся геополитическим трупом, обречённым быть выброшенным на свалку истории) способна проецировать за границу, – исключительно результат её доктрины ядерного шантажа. Только он смог остановить длань могучих американских военных – тех, кто, если их наконец вывести из спячки, могли бы использовать свои почти непобедимые самолёты-невидимки, чтобы прорваться сквозь евразийские орды с их ржавеющим и устаревшим оборудованием за считанные дни, если не часы. И это своего рода историческая несправедливость, так как предотвращает окончательное и неизбежное поражение России, как и отсталой фундаменталистской христианской тирании и азиатского деспотизма, которые она представляет, и окончательную победу сил человеческой свободы, которую воплощают Соединённые Штаты.

Более того, российская военная коррупция и некомпетентность (которые предполагаются априорно) таковы, что большая часть стареющего ядерного арсенала может вообще не действовать, а это означает, что США в состоянии «выиграть» ядерный обмен с Россией, понеся лишь приемлемые потери (так сказать, «немножко растрепав волосы»).

Последовательность неоконсерваторов

Бредовость подобных оценок не снижает их привлекательности для подавляющего большинства правящего класса Америки, состоящего из полуграмотных городских специалистов. Ведь такая картина создаёт эмоционально убедительный фон, на котором они могут сформулировать историю своей собственной жизни, придавая ей смысл, которого бы в противном случае не хватало. Это позволяет оправдать разрозненные, грубые события индивидуальной жизни внутри организованного забвения современной Америки через их связь с более широкой «дугой истории», которая, как знают все приверженцы американской религии, неизбежно склоняется к справедливости.

Однако этот нарратив, который одновременно и убедителен, и безумен, ни в коем случае не является просто недавней причудой вашингтонской партии «пробуждения» (woke). Его нельзя полностью приписать и неоконсерваторам (которые стали козлом отпущения и на которых сваливают все патологические тенденции американской политики последнего времени, как внешней, так и всякой другой). Нападки на неоконсерваторов, хотя во многом заслужены, часто бывают несправедливыми, особенно когда исходят от консерваторов эпохи Дональда Трампа.

Последние имеют обыкновение относиться к неоконсервативной тенденции как к отклонению в американской жизни в лучшем случае, или в худшем – как к своего рода иностранному патогену, распространяемому евреями-троцкистами начиная с 1960-х годов.

В своих самых откровенных высказываниях «новые правые» Трампа иногда говорят о роли прогрессизма начала XX века (упоминаются имена Вудро Вильсона и Оливера Уэнделла Холмса), но на самом деле очень немногое выходит за рамки этого базового признания. В конце концов, современное консервативное движение основано на особом почитании американских отцов-основателей, граничащем с поклонением. Почитании, которое повлекло за собой создание серии глубоко нечестных агиографий. Сегодняшние консерваторы узнали секрет создания эффективных риторических призывов к миллионам американских граждан-потребителей, который, как заметил Гор Видал в своём романе «Вице-президент Бэрр», заключается в том, чтобы не предлагать им никаких фактов: «Если хочешь завоевать внимание читателя, надо ему льстить. Разделять его предрассудки. Говорить ему о вещах, о которых он давно знает. И он оценит твою мудрость».

Хотя, безусловно, эти истории об основателях США хорошо послужили политическим интересам консерваторов, они помешали им ясно и глубоко осмыслить реальную основу разрушительных и апокалиптических тенденций неоконсервативной мысли.

Неоконсерваторы (по крайней мере, в этом отношении) часто были более честными и внутренне последовательными. В 2008 г. Роберт Кейган, возможно, самый влиятельный неоконсерватор за последние тридцать лет, написал страстное эссе под названием «Нация неоконсерваторов: неоконсерватизм, ок. 1776 года». Он защищал свой неоконсервативный проект после войны в Ираке, попутно опровергая, что неоконсерватизм был недавним импортом, навязанным американскому народу крипто-троцкистскими евреями. Кейган легко разрушает эту идею, приводя длинный список примеров, начиная с периода перед Первой мировой войной и вплоть до самого основания США. Кейган замечает: «Для всех основателей Соединённые Штаты были “Геркулесом в колыбели”, могущественным в традиционном, а также в особом, нравственном смысле, потому что их убеждения, которые освободили человеческий потенциал и сделали возможным трансцендентное величие, должны были захватить воображение всего человечества и заставить его следовать за ними. Эти убеждения, закреплённые в Декларации независимости, не были ни исключительно англосаксонскими, ни бёрковскими (Эдмунд Бёрк, 1729–1797, британский политический деятель и публицист, родоначальник идеологии консерватизма. – Прим. ред.) наслоениями веков, но, по словам Гамильтона, были “вписаны, как солнечным лучом, в весь объём человеческой природы рукой самого божества”. И эти идеалы должны были революционизировать весь мир. Гамильтон даже в 1790-е гг. с нетерпением ждал дня, когда Америка будет достаточно могущественна, чтобы помочь народам в “мрачных областях деспотизма” восстать против “тиранов”, которые их угнетали».

Конечно, Кейган был совершенно прав, как бы неудобно это ни было для сегодняшних активистов движения MAGA, находящихся под влиянием палеоконсерваторов. Большинство американских либералов и консерваторов неохотно признают факт, что основатели были радикальными деистами эпохи Просвещения, использовавшими насильственные методы для достижения революционных целей (хотя это совершенно очевидно). Но фактическая степень этого радикализма, как правило, преуменьшается в различных биографиях основателей, часто вплоть до полного сокрытия.

Апология террора

Это особенно верно, когда речь идёт о, возможно, самом важном и влиятельном основателе Америки – Томасе Джефферсоне. Конечно, некоторые «грехи» Джефферсона относительно хорошо известны: его роман с Салли Хеммингс, склонность к расточительству, приверженность рабству и глубокое презрение к чернокожим в целом, неприятие христианства, заигрывание с Французской революцией и т.д. «Заигрывание» – так обычно описываются связи Джефферсона с французским революционным проектом в подавляющем большинстве агиографий, особенно консервативных. Однако называть такие трактовки в описании Джефферсона «вводящими в заблуждение» само по себе было бы ещё одной мистификацией. На самом деле, это просто ложь.

Сведения, как Джефферсон принимал и пропагандировал чрезвычайное насилие Французской революции и считал своё дело и дело якобинцев, по существу, едиными, хорошо документированы, даже если они в значительной степени и замалчиваются или неубедительно оправдываются во многих американских источниках. На эту тему существует множество историй, которыми можно было бы заполнить целую книгу. Суть же того, что справедливо было бы назвать апокалиптическим безумием Джефферсона, можно найти в полном объёме в его печально известном письме своему секретарю Уильяму Шорту. Документ стоит процитировать подробно: «Тон ваших писем некоторое время причинял мне боль из-за чрезвычайной горячности, с которой вы осуждали действия якобинцев Франции. Я считал эту секту той же, что и партию республиканских патриотов, а фельянов – монархическими патриотами, хорошо известными в начале революции и не слишком далёкими в своих взглядах; и те, и другие имели целью установление свободной конституции и расходились только в вопросе о том, должен ли глава государства наследовать власть или нет…

В необходимой борьбе многие виновные пали без формальности суда, а вместе с ними и некоторые невиновные. Я сожалею об этих случаях не меньше, чем другие, и буду сожалеть о некоторых из них до дня своей смерти. Но я сожалею о них так же, как сожалел бы, если бы они пали в бою. Необходимо было использовать руку народа, машину не столь слепую, как ядра и бомбы, но слепую в определённой степени. Некоторые сердечные друзья народа пали от его рук как враги. Но правда и время спасут и сохранят нетленной память этих людей, а их потомки будут наслаждаться той самой свободой, за которую они, ни минуты не колеблясь, отдали бы свою жизнь. Свобода всей земли зависела от исхода этой борьбы и была ли когда-либо такая награда завоевана столь малым количеством невинной крови? Моим собственным чувствам нанесла глубокую рану смерть некоторых мучеников этого дела, но вместо того, чтобы оно потерпело неудачу, я предпочёл бы увидеть половину земли опустошённой. Если бы в каждой стране остались только Адам и Ева, и они были бы свободны, это было бы лучше, чем то, что есть сейчас».

Важно прояснить, что именно Джефферсон говорит в этом письме: явное одобрение крайнего и безумного революционного насилия, включая убийство невинных людей (которое Джефферсон рассматривает как своего рода досадный, но, вероятно, неизбежный сопутствующий ущерб). Это также признание того, что потенциально нет почти никаких пределов такому насилию (вплоть до апокалиптических опустошений целых стран), при условии, что конечным результатом будет «свобода».

Очевидный ответ на это приверженцев современной американской гражданской мифологии – просто стараться приуменьшить значение его мнения, попытавшись переосмыслить его как слова, обронённые между делом, которые следует просто игнорировать.

Это трусливая отговорка, ведь Джефферсон сделал данное замечание не в пьяном угаре на коктейльной вечеринке, а в важном дипломатическом коммюнике, которое не демонстрирует никаких признаков того, что оно было составлено бездумно.

Более того, это записи не импульсивного молодого человека и не озлобленного и старого склеротика, Джефферсону было 49 лет, расцвет сил. Более того, насилие, о котором идёт речь, не было для автора просто абстрактной материей: он только что провёл годы во Франции в качестве посла США и видел революцию своими глазами. Возможно, самое шокирующее, что он также знал многих людей, которые стали жертвами террора, включая его близкого друга Луи Александра де Ларошфуко, которого революционная толпа забила камнями.

Джефферсон, по существу, так и не отказался от своих взглядов, высказанных Шорту, хотя прожил ещё несколько десятилетий и смог получить полное представление о бойне, устроенной его революционными союзниками на практике.

Жажда насилия

Мало кто из американских деятелей более значителен, чем Джефферсон; действительно, нетрудно доказать, что он, по сути, является наиболее важной и влиятельной фигурой становления американского государства.

Декларация Джефферсона с её возвышенной риторикой и бессодержательными утверждениями, возможно, самый американский документ, когда-либо написанный.

Несомненно, это и самый важный документ в истории страны: его слова цитировались почти при каждом крупном кризисе, начиная с Гражданской войны. Ведь Декларация, в отличие от Конституции, не может быть изменена поправками.

Также нетрудно увидеть влияние Джефферсона на сегодняшних (и вчерашних) неоконсерваторов, а также на их «неолиберальных» кузенов. И, конечно, нет ничего загадочного в том, почему так происходит, поскольку логика самого Джефферсона элегантно проста (хотя и бесхитростна): если «все люди» действительно «наделены определёнными неотчуждаемыми правами» и эти права на самом деле «самоочевидны», напрашивается вывод, что, следовательно, долг всех свободных людей помогать тем, кто всё ещё находится в рабстве. В конце концов, как подразумевает письмо Джефферсона Шорту, в его мысли заложен следующий смысл: никто не свободен по-настоящему, пока все не свободны. И именно эти идеи двигали большую часть внешней политики Америки вплоть до сегодняшнего дня, а вытекающее отсюда следствие заключается в том, что жизнь без максимальной свободы в принципе не стоит того. А это означает, что жизни «несвободных» – всего лишь расходный материал, и даже жизни «свободных», тех, кого Джефферсон называет «невинной кровью», стоят того, чтобы ими пожертвовать, если это способствует делу свободы, вплоть до и после точки апокалиптического, сокрушительного для мира насилия, если это необходимо. Идеи, которые мы постоянно видим в действиях американских внешнеполитических деятелей.

Маловероятно, что эта тенденция изменится в ближайшее время, поскольку джефферсоновское мировоззрение прочно укоренилось в популярных американских мифах и психике. Хотя существуют или, по крайней мере, существовали альтернативные интерпретации основания американского государства, но они давно исчезли. Более того, ни одна из них не была особенно привлекательной или жизнеспособной, а наиболее выдающейся и интересной (хотя и одной из самых порочных) из всех трактовок были идеи Джона Кэлхуна. Позже они послужили основой недолговечного конфедеративного эксперимента, который, по сути, состоял в том, чтобы создать жестокое и извращённое рабовладельческое общество по образцу Древней Спарты.

Таким образом, жажда апокалиптического насилия, разделяемая правящим классом Америки, вряд ли исчезнет в ближайшее время, кто бы ни оказался в Белом доме. Факт, который лучше просто принять и честно обсудить, независимо от того, насколько неловко это может быть поначалу.

Это не совет отчаяния и не призыв заниматься глупым или, что ещё хуже, углублённым теоретизированием (ностальгией по монархии, рефлексивным антиамериканизмом и т.д.), а скорее приглашение наконец начать ясно и честно думать о реальных нарративах, которые лежат в основе современного американского мира.

Проще говоря, Кейган и ему подобные во многом правы относительно происхождения своей идеологии, а также относительно её перспектив. Принятие этой реальности – первый шаг к началу её отмены, миссия, которая неизбежно должна выпасть либо на нашу долю, либо на долю нашего потомства. Последнее, если мы потерпим неудачу, скорее всего, будет исчисляться только однозначными числами. Как и хотел бы Джефферсон.

Автор: Дэниел Декарло, публицист и комментатор американской политической сцены, старший редактор журнала Landmarks: A Journal of International Dialogue, который является издательским подразделением Центра политической философии Симоны Вайль. Данная статья опубликована в этом журнале в декабре 2024 года

США. Украина. Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 1 марта 2025 > № 4783101 Дэниел Декарло

Пьер Конеса: Войны теперь диктуются не стратегическими соображениями, а внутренними политическими интересами

Пьер Конеcа

Признанный эксперт в области стратегических вопросов, бывший высокопоставленный чиновник Министерства обороны Франции.

Для цитирования:

Пьер Конеса: Войны теперь диктуются не стратегическими соображениями, а внутренними политическими интересами // Россия в глобальной политике. 2025. Т. 23. № 2. С. 84–92.

Пьер Конеcа (р. 1948) – признанный эксперт в области стратегических вопросов, бывший высокопоставленный чиновник Министерства обороны Франции. Автор множества статей и книг, известен работами по международным отношениям, военно-промышленному комплексу, проблемам терроризма. Среди его самых известных книг – «Изобретение врага», «Hollywar. Голливуд – орудие пропаганды», «Как продавать войну», где он подробно анализирует механизмы пропаганды западных обществ и геополитические вызовы современности. Беседовала Наталия Руткевич.

Наталия Руткевич: В своих исследованиях вы используете термин «военно-интеллектуальный комплекс», критикуя его роль в современных конфликтах. Когда и в каких условиях он возник, разросся и какова его роль сегодня во Франции и в мире?

Пьер Конеcа: Военно-интеллектуальный комплекс стал важным явлением современности за последние три десятилетия, играя всё более значительную роль в формировании военной политики Запада. Его становление связано с тремя ключевыми событиями 1980–1990-х годов.

Во-первых, закат тьермондизма — движения «третьего мира», которое возлагало революционные надежды на новые элиты, сформировавшиеся в результате деколонизации, и в целом на страны Глобального Юга.

Во-вторых, распад Советского Союза в 1991 г. (так называемая «катастройка») и переход Китая к капиталистической модели лишили мир альтернативы рыночной системе.

В-третьих, молниеносная победа в войне в Персидском заливе в январе 1991 г. («Буря в пустыне»), когда Вооружённые силы США и их союзники менее чем за 120 часов разгромили армию Ирака.

Распад СССР и его колоссальное влияние на мировую геополитическую обстановку подробно исследованы множеством компетентных экспертов. В свою очередь, я уделил особое внимание войне в Кувейте, которая выявила несколько новых тенденций. Во время снаряжения этой операции в 1990 г. ООН сформировала коалицию из 35 государств для защиты кувейтской монархии от Саддама Хусейна – недавнего союзника Запада в войне с Ираном, внезапно превратившегося из «модернистского светского лидера» в «нового Гитлера». Операцию анонсировали за шесть месяцев до её начала, что позволило мировым телеканалам заранее подготовиться к освещению событий. Задолго до начала боевых действий круглосуточные новостные каналы (например, CNN и La Cinq во Франции) ежедневно заполняли эфир, несмотря на отсутствие реальных событий. Иракскую армию, провозглашённую «четвёртой армией мира» (без уточнения, кто был третьей), уничтожили менее чем за 120 часов. Этот успех убедил Запад в его абсолютном военном превосходстве. Западные страны пришли к выводу, что если они смогли разгромить иракскую армию за считанные часы, то могут использовать свою военную мощь для решения любых конфликтов по всему миру. Предполагалось, что одного только появления западных военных сил будет достаточно, чтобы «парализовать страхом» любого противника.

Это привело к множеству интервенций, зачастую лишённых стратегического обоснования.

До 11 сентября 2001 г. проведено около двадцати военных операций, цели которых чаще носили гуманитарный, цивилизационный или иной характер, не имеющий ничего общего со стратегическим подходом. После терактов в Соединённых Штатах эта военная стратегия, основанная на иллюзии превосходства, вышла из-под контроля. С того момента масштабные военные операции развёртывались повсеместно, а «решение проблем» военными методами через уничтожение противника стало нормой – зачастую без чёткого понимания долгосрочных последствий.

Информационные телеканалы наполнились разнородной публикой: медийными интеллектуалами, экспертами аналитических центров, руководителями общественных организаций, гуманитарными работниками, лоббистами, журналистами и отставными генералами. Их задачей в многочисленных ток-шоу стало идентифицировать, какая именно «кризисная ситуация» является важнейшей, и предложить методы её решения, чаще всего военные.

Эту комбинацию информационной среды с её круглосуточным потоком новостей и доминирующими на телеэкранах «диванными экспертами» (которые никогда не участвовали в операциях и не несут ответственности за свои слова) я и назвал военно-интеллектуальным комплексом. Ярчайшим его представителем стал Бернар-Анри Леви, известный во Франции как BHL. Однако он – лишь вершина айсберга.

Н.Р.: Этот медийный философ стал настоящей знаменитостью не только во Франции, но и во всём мире. Русский писатель Виктор Пелевин сделал его персонажем своего романа «Снафф», представив в образе «дискурсмонгера» Бернара-Анри Монтень-Монтескье. Образ созвучен той роли, которую вы приписываете ему в своих работах, – разжигателя войн и конфликтов. Как этот учёный и философ смог приобрести такую значимость в важнейших политических и внешнеполитических вопросах?

П.К.: Во Франции интеллектуалы традиционно играют важную политическую и общественную роль. Их идеи формируют общественное мнение, а уважение к мыслителям остаётся частью французской культурной традиции. Одной из ключевых вех в формировании статуса «неравнодушного интеллектуала» стало «дело Дрейфуса», а также его защита Эмилем Золя в знаменитом тексте «Я обвиняю». С той поры французский интеллектуал чаще всего представал как защитник индивидуальных прав, носитель левых идей и борец за справедливость.

Образ ещё больше укрепился в середине XX века, когда многие известные литераторы и философы увлекались различными утопиями, в первую очередь левыми. Большую известность получили те, кто был готов бороться за свои идеалы с оружием в руках: достаточно вспомнить Андре Мальро в Испании или Режиса Дебрэ в Латинской Америке. Однако Бернар-Анри Леви не из их числа – он «воюет» с телеэкрана.

Трудно точно сказать, когда он приобрёл свой нынешний имидж. Думаю, это произошло во время первого югославского кризиса. Европейцы тогда полагали, что отправка миротворческих сил быстро положит конец конфликту. BHL добился огромного медийного успеха, организовав поездку Миттерана в Сараево. Этот шаг фактически утвердил его в статусе «советника государя». Его возможности весьма широки, поскольку он состоятельный человек и может по собственной инициативе отправляться в любую точку планеты, чтобы затем заявить, что именно данный кризис заслуживает особого внимания. Его присутствие в СМИ огромно. Он руководит собственным журналом La Règle du jeu, основанным в 1990 г., регулярно публикуется в Le Point и других международных медиа. В своих выступлениях он не анализирует происходящее, а выносит окончательные суждения, определяя правых и виноватых.

Его звёздный час – ливийский кризис 2011 года. Возможно, вы помните, что он приехал в Ливию через Египет в разгар первых протестов против Каддафи. Вернувшись во Францию, он убедил Николя Саркози, что необходимо принять все возможные меры для предотвращения массовых убийств протестующих. ООН тогда одобрила введение бесполётной зоны. Это подразумевало, что западные страны отправят свои самолеты для предотвращения использования Каддафи его главной силы – авиации. Изначально мандат не предусматривал никаких наземных операций. Однако вскоре появилась неподтверждённая информация о том, что колонна бронетехники движется к протестующим. Самолёты западных стран получили приказ уничтожить эту колонну, хотя это и не входило в изначальный мандат ООН. Таким образом, произошла ревизия первоначального плана. Была ли эта колонна настолько значимой – вопрос спорный. Но факт остаётся фактом: западная авиация перестала быть нейтральной стороной и стала активным участником конфликта.

Дальше события развивались стремительно: Каддафи попытался бежать, но был схвачен, убит толпой, а Ливия – страна, как и многие другие в регионе, искусственно созданная, с границами, очерченными бывшими колонизаторами, – оказалась расколота и погрузилась в гражданскую войну, хаос и разруху.

Что касается самого BHL, несмотря на всю критику, обрушившуюся на него, он не ощущал никакой ответственности за произошедшее. Несколько лет спустя, отвечая на вопрос о падении Каддафи, он заявил, что гордится своей ролью в этих событиях. Очевидно, масштабы разрушений его не волнуют.

Радость от свержения того или иного диктатора у представителей военно-интеллектуального комплекса не сопровождается размышлениями о долгосрочных последствиях их агитации.

Н.Р.: Связан ли этот военно-интеллектуальный комплекс с военно-промышленным?

П.К.: Парадокс в том, что он практически не связан с военно-промышленным лобби, которое мне хорошо известно, поскольку я работал в этой сфере. Во-первых, военные, которые понимают реальность войны, как правило, менее склонны к милитаризму, чем те категории людей, о которых я говорил выше. Во-вторых, промышленность скорее адаптируется к ситуации, чем диктует свои правила. Например, Саудовская Аравия на протяжении десятилетий была одним из крупнейших, если не крупнейшим клиентом французской военной промышленности. Но страна не вела войн. Она покупала гарантии безопасности: отсутствие эмбарго, оборонные соглашения с поставляющими странами, отправку войск и так далее. Проблемы начались с тех пор, как Эр-Рияд начал войну в Йемене. И, как нельзя не отметить, об этой войне во Франции говорят крайне мало!

Н.Р.: В своей книге «Изобретение врага» вы говорите о создании Западом вымышленных врагов. О чём идёт речь?

П.К.: Я начал работать в области стратегических вопросов в 1990-е гг., когда исчез враг, который более семидесяти лет определял нашу военную доктрину, – Советский Союз. В условиях отсутствия явного врага стратегические структуры оказались перед дилеммой: либо прекратить свою деятельность, либо создать нового врага. Американцы выбрали второй вариант.

Сэмюэль Хантингтон в своей работе «Столкновение цивилизаций» (переведённой на 35 языков) разделил мир на цивилизационные блоки и сделал вывод, что главные угрозы исходят от мусульман и китайцев. Фрэнсис Фукуяма в книге «Конец истории» провозгласил триумф либерального капитализма. Обе эти теории были ошибочными, так как основывались на предположении, что американская гегемония является лучшей гарантией мира и стабильности.

11 сентября 2001 г. стало огромным потрясением, в том числе потому, что нападение совершила группа, организованная человеком, которого американские службы хорошо знали (Усама бен Ладен), а подготовка велась выходцами из страны, считавшейся союзником США (Саудовская Аравия). После этого беспрецедентного удара по территории Соединённых Штатов, которые прежде никогда не сталкивались с войной на своей земле, Джордж Буш в речи 2002 г. объявил об «оси зла». В неё вошли Иран, Ирак и Северная Корея, хотя ни один гражданин этих стран не участвовал в терактах. Это и есть пример создания вымышленного врага.

Н.Р.: В чём отличие современных войн от конфликтов прошлого, если оно есть?

П.К.: Если взглянуть на карту горячих точек планеты, мы увидим около четырёхсот текущих конфликтов, каждый из которых имеет специфику. Это могут быть региональный сепаратизм, внешние интервенции и другие формы противостояния.

Вопрос в том, какие войны готовы вести мировые державы сегодня, а какие – нет.

Например, кризис в Демократической Республике Конго, где погибло около 10 миллионов человек, не привлёк значительного внимания и не стал поводом для военной интервенции Запада. Западные державы не хотят отправлять войска в Конго. Это означает, что существуют конфликты – и весьма кровавые – которые ведущие страны игнорируют, фактически заявляя: «Пусть они убивают друг друга, мы ничего не можем поделать». Сегодняшние войны отличаются тем, что лишь некоторые из них попадают в центр внимания. И это внимание не связано с масштабами кризиса.

Как я уже упоминал, выбор таких конфликтов – зачастую результат работы медиа и медийных интеллектуалов. Обратите внимание, что BHL (Бернар-Анри Леви) не поехал в Конго. Здесь важную роль играет и форма конфликта. Например, война на Украине – это классический военный конфликт, в то время как кризис в Конго, где задействованы несколько десятков сторон, представляет собой чрезвычайно запутанную ситуацию. Западные стратеги по-прежнему интересуются традиционными войнами, куда можно отправить войска, чётко определить их задачи и ресурсы, сохраняя уверенность, что их присутствие волшебным образом приведёт к решению кризиса.

Меня поражает, что в последние годы стратегический подход к ведению войн фактически исчез. Теперь выбор кризисов и методы их разрешения зависят от других факторов. Мне доводилось присутствовать на встречах с министрами, которых не интересовали ни сам кризис, ни его возможные последствия, ни связанные с ним риски. Их волновало лишь то, как отправка французских войск могла бы повлиять на их политический рейтинг. Логика, определяющая войны, кардинально изменилась.

Теперь войны диктуются не стратегическими соображениями, а внутренними политическими интересами.

Именно это я имел в виду, говоря о военно-интеллектуальном комплексе. Здесь процессом движет не столько военно-промышленная индустрия, сколько политические и медийные факторы. Да и военной техники расходуется куда меньше, чем в войнах прошлого: в Афганистане, например, проводились отдельные бомбардировки, но это далеко не масштаб Вьетнамской войны.

Н.Р.: Вы утверждаете, что все европейские страны допустили одну и ту же ошибку, не устранив корневые причины терроризма. В чём заключается эта ошибка?

П.К.: Решение США о развязывании «глобальной войны с терроризмом» после событий 11 сентября было стратегически ошибочным, поскольку терроризм – это не конкретный враг, а форма насильственного действия, стратегия слабых против сильных. Нам, французам, история показывает, что термин «террорист» может быть крайне субъективным. Во время оккупации немецкие захватчики называли «терроризмом» Сопротивление, а спустя несколько лет мы сами именовали «террористами» бойцов Алжирского фронта национального освобождения (FLN).

Ещё один современный пример – отношение западных стран к политике Китая в Синьцзяне. Запад осуждает репрессии против уйгуров, некоторые из которых совершали террористические акты, такие как нападение на площади Тяньаньмэнь в Пекине (28 октября 2013 г.), в Куньмине и Урюмчи (1 марта 2014 г.), а также, возможно, в Гуанчжоу (6 мая 2014 г., шесть раненых ножевыми ударами). Теракт 28 октября взяло на себя Исламское движение Восточного Туркестана (организация признана террористической и запрещена в РФ. – Прим. ред.), что указывает на наличие в Китае «регионального» терроризма.

Сложно переосмыслить стратегический подход, на основании которого западные войска в течение двадцати лет находились в Афганистане (изначально в поисках бен Ладена), а Ирак, не имевший отношения к терактам 11 сентября, был разрушен. Джихадизм воспользовался этими событиями как оправданием для своих атак на Западе, которые продолжаются и сегодня.

Многочисленные военные интервенции, начавшиеся после 11 сентября, продемонстрировали провал военного подхода к решению кризисов.

В большинстве случаев такие решения не достигли успеха. Кризис в Газе усугубил ситуацию, породив новые поколения террористов, а уничтожение территориальной базы ИГИЛ (организация признана террористической и запрещена в РФ. – Прим. ред.) не положило конец терроризму.

Н.Р.: В книге Hollywar вы описываете Голливуд как мощное оружие массовой пропаганды. Работает ли Голливуд в партнёрстве с разведывательными службами, военно-промышленным комплексом (например, консультантами ЦРУ или других структур), или же пропаганда производится неосознанно?

П.К.: Бывшие военные, разумеется, привлекаются к работе в качестве консультантов, но я сомневаюсь, что Голливуд работает под диктовку разведывательных служб или Пентагона. Эта идеологическая пропагандистская машина функционировала без централизованного контроля. Вспомним, что до 1980 г. в США не было Министерства образования (и даже позже его функции оставались довольно ограниченными). В отсутствие единого исторического нарратива, который у нас традиционно разрабатывается Министерством образования, исторические знания американцы получают, прежде всего, через свой кинематограф, который формирует национальную идентичность. Голливуд стал для американцев тем, чем для Франции были государство, церковь и литература в процессе создания национального мифа: он не только рассказывает «славную историю нации» и определяет её врагов, но и консолидирует социальную приемлемость войн, направляя общественное мнение в поддержку американских военных действий.

Когда я жил в Соединённых Штатах, то был поражён посредственностью голливудских фильмов, которые транслируются на многочисленных телеканалах и никогда не пересекают Атлантику. Как и многие другие, я думал, что всё американское кино высокого качества, как те фильмы, которые экспортируются за рубеж. Но сколько из 2700 вестернов было показано у нас? Конечно, только лучшие. Однако большинство граждан США, особенно на Среднем Западе, смотрят гораздо более посредственные фильмы. Готовя свою книгу о Голливуде, я стал, возможно, лучшим мировым специалистом по «плохим» американским фильмам. Я, в частности, интересовался, как формировался и менялся образ врага в этих фильмах – сначала это был расизм по отношению к чернокожим в немом кино, затем врагами сделались «индейцы» (краснокожие), потом «жёлтые» (японцы или китайцы, злые и жестокие, как Доктор Фу Манчу, сыгранный белым актером Борисом Карлоффом), затем коммунисты, что было сложнее, потому что они были белыми, а после 11 сентября – мусульмане. В своей книге я провожу анализ этих разных обличий врага.

Вестерны, которые меня особенно интересовали, традиционно легитимировали процесс освоения Дикого Запада. Американцы весьма националистичны, поэтому фильмы, критикующие национальную политику, создавать гораздо труднее, чем те, которые её поддерживают. Только постепенно начали появляться картины с критическим взглядом, особенно в вестернах. Так, в 1964 г. вышел фильм Джона Форда «Осень шайенов», где рассказана история племени, с трудом выживающего в Оклахоме после вынужденного перемещения вследствие принятия Закона о переселении индейцев в 1830 году. Эту депортацию индейцы называют «дорогой слёз», поскольку многие погибли в пути. При этом фильм Форда, хотя и выражает сочувствие индейцам, желающим возвращения на исторические земли, не ставит под вопрос правомерность закона, позволившего изгнать их.

Н.Р.: Голливудская пропагандистская машина давно охватила весь мир. Как утверждает Режис Дебрэ в одноименной книге, «мы все стали американцами». Согласны ли вы с этим утверждением? Насколько американская культурная продукция влияет на представления и образ жизни европейцев?

П.К.: Говоря о форматировании наших представлений десятилетиями американского культурного воздействия, часто цитируют крайне показательные в этом отношении цифры опросов IFOP, проведённых во Франции с разницей в семьдесят лет: в 1945 и в 2015 годах. Вопрос, заданный респондентам, звучал так: «Какая нация, по-вашему, больше всех способствовала поражению Германии в 1945 году?» В мае 1945-го 57 процентов опрошенных французов ответили – СССР, 20 процентов – США и 12 процентов – Великобритания. В 2015 г. эти цифры были совершенно иными: 20 процентов ответили СССР, 58 процентов – США и 16 процентов – Великобритания.

Роль голливудского кино в изменении европейских менталитетов весьма велика. Договор Блюма-Бернса имел здесь стратегическое значение – подписанный в 1946 г., он открывал широкие возможности для американского кинематографа во Франции.

Голливудские фильмы стали мощнейшим инструментом «мягкой силы» и играли огромную роль в популяризации американского образа жизни и принятии американского видения мира Европой.

Н.Р.: С начала холодной войны стратегическое видение западного мира формировалось в США, пишете вы. Реально ли, что Европа сможет обрести стратегическую независимость?

П.К.: С момента окончания холодной войны Соединённые Штаты имеют на своей территории крупнейшие исследовательские институты, мозговые центры, которые изначально сосредотачивались на советологии – дисциплине, занимавшей центральное место в американской политической науке. Эти мощные аналитические и издательские структуры превратили американских экспертов в ведущих «продавцов» стратегий, формирующих мировоззрение.

Такие организации, как RAND, Carnegie, Brookings, распространили своё влияние далеко за пределы США, открыв филиалы в Европе, странах Персидского залива и Китае. Приглашение дипломатов и исследователей из других стран для участия в этих институтах часто воспринимается ими как знак высшего признания. В результате в Европе сложился культ англосаксонских аналитических центров. Европейские исследователи, вместо того чтобы напрямую взаимодействовать с представителями стран, вовлечённых в ту или иную тему, зачастую предпочитают обращаться за экспертизой к американским специалистам.

Такая зависимость ослабляет возможности Европы по формированию самостоятельного стратегического видения.

Что касается стремления Европы к стратегической независимости, то в современных условиях это кажется маловероятным. Европейский суверенитет так и не был полностью реализован. В центре европейского единства находился союз Франции и Германии, заключённый лично де Голлем и Аденауэром, но где мы можем найти сегодня политиков такого уровня и масштаба с подобным видением? Сегодня французская политическая жизнь в значительной степени сводится к критике президента Макрона (а порой и его жены), независимо от того, предпринимает ли он какие-либо шаги или бездействует. Возьмём, к примеру, дебаты по пенсионной реформе. Это необходимая мера, но она вызывает сильное сопротивление и неправильно преподносится политиками. Проблема в том, что демографическая ситуация больше не позволяет поддерживать старую систему. В то же время на континенте продолжается война без чёткой стратегической цели.

В целом ситуация выглядит крайне удручающей. Европа, поглощённая внутренними противоречиями, вряд ли способна утвердиться как независимая и единая сила на мировой арене.

Франция. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 1 марта 2025 > № 4783100 Пьер Конеcа

Быстрее, чем кажется

Дилеммы индустриальной войны: опыт интербеллума

Александр Вершинин

Кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Центра междисциплинарных исследований ИНИОН РАН.

Для цитирования:

Вершинин А.А. Быстрее, чем кажется // Россия в глобальной политике. 2025. Т. 23. № 2. С. 60–77.

Готов ли Запад воевать? Этот вопрос, который в последние три года всё чаще звучит из уст комментаторов, стоит разделить на две части.

Собирается ли он воевать? Многочисленные заявления европейских и американских политиков, опросы общественного мнения, схемы развёртывания вооружённых сил США в Европе, которые при всей воинственной риторике официальных лиц НАТО пока не предполагают широкомасштабных боевых действий восточнее линии Одера[1], скорее говорят, что подобная перспектива остаётся за пределами горизонта принятия решений.

Однако способен ли Запад вести полноценную индустриальную (не экспедиционную и неопосредованную) войну в современных условиях, если обстоятельства резко изменятся? По этому поводу в экспертном сообществе высказываются разные соображения[2], полностью подтвердить или опровергнуть которые можно лишь эмпирически – по итогам военно-политического кризиса стратегического уровня, вероятность которого оценить сложно. Но перед исследователем всегда открыт извилистый и туманный путь исторических аналогий. Чтобы увидеть, как Запад в последний раз вёл себя перед лицом реальной опасности масштабного вооружённого конфликта в Европе, придётся отступить на век в прошлое.

Новое видение угроз

Параллели между современным международным пейзажем и картиной, которая сложилась в мире в период интербеллума 1918–1939 гг., трудно не заметить. Распад старой системы межгосударственных отношений; фрагментация глобальной экономики, которая, как казалось, уже встала на путь окончательной универсализации; появление за столом великих держав новых «неформатных» игроков с собственными интересами; наконец, кризис традиционного языка мировой политики, полное изменение представлений о допустимом и возможном, разрушение невидимой перегородки, которая отделяет внешнюю политику, сферу доминирования прагматизма, от политики внутренней, где продолжают бороться идеи и эмоции. Как заметил кембриджский профессор Джонатан Хэслэм, мир 1920–1930-х гг. вернулся в эпоху религиозных войн[3].

Недооценка этого контекста заставляла исследователей исходить из презумпции, что во главе европейских наций в преддверии Второй мировой войны стояли рационально мыслящие государственные деятели, которые не сильно отличались от созидателей Европейского концерта XIX века.

Они имели чёткое представление о национальном интересе и реализовывали его на международной арене.

Логика, вытекавшая из этого утверждения, приводила к внешне убедительным, но внутренне противоречивым выводам: угрозы европейской безопасности в межвоенные годы были очевидны, реальные способы их купирования не вызывали сомнений, нежелание или неумение британских и французских политиков прибегнуть к ним говорят об их интеллектуальном банкротстве или злой воле. Западная литература со времён выхода шеститомной «Второй мировой войны» Уинстона Черчилля склонялась к первому диагнозу. Советская, в целом следовавшая концепции отредактированной лично Иосифом Сталиным брошюры «Фальсификаторы истории» 1948 г., – ко второму. Эти заключения базировались на ошибочной предпосылке. Угрозы безопасности воспринимались западными элитами в ином свете. На кону стоял не только, а возможно не столько, европейский статус-кво, установленный Парижской мирной конференцией 1919 года[4].

Архитекторы Версальского порядка решали сложнейшую политическую головоломку, пытаясь совместить его стратегическое измерение (конструирование механизмов ликвидации очага военной опасности на континенте в виде германского экспансионизма) с переформатированием основ международной системы. В отличие от времён Венского конгресса, урегулирование первой проблемы не снимало автоматически вторую. Последовательность действий выглядела, скорее, обратной: умиротворение Германии должно было стать частным случаем новой глобальной модели межгосударственного взаимодействия. «Глобальный империализм, – пишет по этому поводу британский историк Адам Туз, – представлял собой новую радикальную силу и не был пережитком старого мира. По тому же отличительному признаку беспрецедентной представлялась проблема установления мирового господства “после империализма”… Война привела к возникновению не встречавшейся ранее проблемы мирового экономического и политического порядка, при этом исторической модели мирового господства, которая могла бы способствовать решению этой проблемы, не существовало»[5].

Парижская конференция практически не имела шансов окончиться успешно, что предопределило дурную славу выработанного ею мирного договора. Тем не менее он явился важным шагом в заданном направлении. Во второй половине 1920-х гг., после череды дипломатических и военных кризисов, европейцам при американской поддержке удалось приблизиться к решению задачи. Их усилиями заложен фундамент политического, стратегического и экономического доминирования Запада в масштабах всего мира. Оценивая в 1929 г. перспективы его укрепления, Черчилль, обычно сдержанно отзывавшийся о политических предприятиях, которые реализовывались без его прямого или косвенного участия, не скрывал оптимизма, называя комплекс соглашений, усовершенствовавших Версальский порядок, «великими договорами, обеспечивающими спокойствие цивилизации», «великолепными зданиями мира, прочно и непоколебимо возвышающимися на обоих берегах Атлантики, свидетельствующими о дружественных отношениях великих наций мира»[6].

Обновлённый либерализм вильсонианского извода постулировал универсальные ценности свободы и равенства наций и индивидов, демократизировал внешнюю политику, говорил об объединяющем значении мировой экономики, основанной на долларе, задавал понятную рамку политики в планетарном масштабе и выглядел как конкурентоспособная альтернатива образам будущего, которые предлагали поднимавшиеся идеологии. После 1917 г. социальная революция виделась такой же угрозой безопасности, как и внешняя агрессия, а присутствие на Западе заметного числа сторонников мирового коммунизма подогревало чувство уязвимости и неуверенности. С этой точки зрения вильсонианский либерализм нёс в себе выраженное охранительное начало: «Он не бросал прямого вызова европейской империи, расовым или культурным иерархиям или в конечном счёте преобладающим условиям государственного суверенитета. Вильсон стремился инициировать политический и моральный проект, который не выходил бы за рамки вестфальского международного порядка, но объединял бы независимые, самоуправляющиеся государства и народы посредством эволюции межправительственных норм и политических отношений»[7].

Вильсонианство акцентировало консенсус и сотрудничество в противовес конфликту, внешне- или внутриполитическому, и война как крайняя форма столкновения интересов и воль представляла собой экзистенциальную опасность для складывавшегося порядка. Как показал опыт, современный индустриальный вооружённый конфликт быстро преодолевал первоначальные локальные рамки, стремительно втягивал в себя новых участников, рвал самые тесные торговые, финансовые и культурные связи, практически не знал пределов разрушительности и за счёт тотального характера обращал в хаос все стороны общественной жизни. Революция выступала как его изнанка. Риску уничтожения подвергался не только демографический и экономический потенциал противоборствующих стран, но и сам их жизненный уклад.

Вся политическая надстройка Версальской системы имела главной целью искоренение войны как явления международных отношений.

Её создатели усвоили мысль, что ни один из традиционных инструментов обеспечения безопасности больше не работал. Считалось, что именно логика коалиционной политики европейских кабинетов начала XX века запустила роковую спираль эскалации. Новые механизмы создавались с колёс. Устав Лиги Наций, многосторонние гарантийные пакты и арбитражные соглашения, договор об отказе от войны в качестве орудия внешней политики (пакт Бриана-Келлога) – все институты, которые легли в основу системы коллективной безопасности, стремились прямо или опосредованно табуировать войну, сделать её ненужной, излишней и опасной для всех. Международное право должно было заменить силу оружия. Рост пацифизма в обществе придавал этим проектам дополнительную легитимность, но преобладающую роль всегда играл консенсус в верхах: повторение мировой войны грозит положить конец европейской цивилизации[8].

Демилитаризация Европы

Подобное целеполагание довольно рано привело политиков в Лондоне и Париже к мысли, что никакое нарушение Берлином условий мирного договора не стоит риска вооружённого конфликта с непредсказуемыми последствиями. Неуклюжая попытка французов заставить немцев почувствовать «твёрдую руку у себя на воротнике»[9], приведшая к временной оккупации Рура в 1923–1924 гг., лишь подтвердила моральную неготовность победителей использовать силу для обеспечения статус-кво. Стабильность конструируемого мирового порядка стояла во главе угла, и решать вопрос германского реваншизма предполагалось за счёт интеграции вчерашнего врага в новую систему отношений как её равноправного участника. Старые арсеналы поддерживали в боеготовом состоянии лишь из страха того, что эта попытка не удастся. Первые шаги Германии навстречу англо-французским инициативам, предпринятые в 1924–1925 гг., запустили процесс фактического демонтажа военных машин стран Антанты.

Франция обладала формально сильнейшими вооружёнными силами в мире, однако её действительный оборонный потенциал быстро сжимался. К концу десятилетия французская армия была лишь тенью самой себя в 1914 г.: после всех численных сокращений и уменьшений срока службы по призыву она превратилась в «костяк для проведения мобилизации и формирования армии военного времени»[10], практически утратив роль инструмента оперативного реагирования на угрозы безопасности в Европе. Ввиду дефицита ресурсов системная работа по боевой подготовке личного состава не велась. Престиж военного дела стремительно падал, что не позволяло эффективно привлекать в войска кадровых военных[11]. Глубокий демографический кризис рисовал перспективы дальнейшей стагнации французской армии, которая могла полагаться лишь на людские ресурсы колоний[12]. Однако активное рекрутирование уроженцев Африки было чревато отложенными последствиями для политической стабильности Империи.

Этой армии приходилось опираться на быстро устаревавшие арсеналы, которые имелись в её распоряжении в 1918 году. До середины 1930-х гг. ежегодные затраты на модернизацию и разработку новых образцов вооружения не превышали 10–12 процентов военного бюджета[13]. Необратимым последствием резкого падения государственного заказа стала обвальная деградация оборонной промышленности, впечатляющую картину которой рисует в воспоминаниях один из тогдашних руководителей военного министерства Третьей республики[14]. Частные предприятия, главный производитель вооружений, перестали обновлять основные фонды, степень износа которых к середине 1930-х гг. достигала 80 процентов. Авиастроение, на тот момент наиболее технологичная отрасль машиностроения, оставалось во Франции на кустарном уровне. За отдельными исключениями сталелитейные заводы прекратили изготавливать орудийную сталь. Полностью остановился выпуск снарядов к основным калибрам полевой артиллерии.

Естественный процесс реконверсии приобрёл во Франции характер распада промышленной базы вооружённых сил, сопровождавшегося нараставшим технологическим отставанием, утратой производственных компетенций, размыванием кадрового потенциала.

Армия и её нужды находились на периферии внимания политиков и общественности.

Проект создания линии Мажино и масштабные кораблестроительные программы 1920-х гг. были своего рода индульгенцией для дремавшего чувства национального величия. В остальном же царили настроения, описанные в начале 1930-х гг. Шарлем де Голлем: «Претерпев от жестокости силы, людские массы страстно ей сопротивляются… войну не только проклинают, её склонны считать устаревшей, и всем хочется, чтобы так было на самом деле. Такое усердие не обходится без заклинания бесов: для изгнания злого духа войны повсеместно раздаются шумные проклятия… О битвах не хотят вспоминать ничего, кроме крови, слёз и могил, забывая о величии, которым народы утешаются в своей скорби. Никому нет дела до Истории, черты которой иные искажают для того, чтобы вычеркнуть из неё войну»[15].

Схожие тенденции наблюдались и в Великобритании. К 1920 г. Лондон не только быстро и решительно провёл демобилизацию своей 3,5-миллионной армии, сократив её в 10 раз, но и демонтировал мобилизационный механизм создания массовых сухопутных сил, с трудом налаженный в 1914–1916 годы. Система промышленной кооперации, опробованная в годы войны, была быстро ликвидирована под лозунгом возвращения к модели business as usual[16]. Крупнейшие частные производители вооружений «Армстронг-Уитворт» и «Виккерс» не смогли эффективно перепрофилировать свои мощности и в середине 1920-х гг. оказались на грани банкротства, избежать которого удалось лишь путём их слияния. Новая компания отказалась от вертикальной интеграции производства, обособив своё военное подразделение, которое, таким образом, лишилось большей части ресурсов и с трудом справлялось с возложенными на него задачами реализации национальной программы танкостроения[17].

Британская ситуация, впрочем, имела свои особенности. В Лондоне считали, что в 1914 г. совершили ошибку, отойдя от традиционного курса «блестящей изоляции»[18]. По широко распространённому мнению, Великобритания забыла про своё положение единственной в полном смысле слова мировой державы с глобальными интересами, втянувшись в ненужный конфликт на континенте, «влипнув в грязь полей Фландрии», как образно выразился ведущий военный мыслитель страны Бэзил Лиддел Гарт. Суть своих сомнений он обобщил так: ключевой внешнеполитический актив Лондона – его Империя, защита и укрепление которой являются приоритетом; культ войны и насилия никогда не был присущ британской стратегической культуре, исторически предпочитавшей «непрямые действия» с опорой на механизмы проекции морской силы и использования экономических рычагов; само сохранение инструмента для прямого вовлечения Великобритании в европейскую сухопутную войну провоцирует напряжённость на континенте[19].

Вопреки мнению, доминировавшему в историографии второй половины XX века, Великобритания 1920–1930-е гг. не спешила разоружаться. Несмотря на международные ограничения и сокращение производственной базы военного судостроения, королевский флот получал больше кораблей, чем кто-либо из его основных конкурентов. Промышленное авиастроение в стране развивалось в первую очередь в интересах военно-воздушных сил, которые по темпам количественного и качественного роста вплоть до середины 1930-х гг. также соответствовали показателям других великих держав[20]. Если флот рассматривался как главный фактор связанности Империи и британского глобального присутствия, то авиацию с подачи Лиддел Гарта в Уайтхолле считали универсальным решением стратегической дилеммы, сыгравшей роковую роль в 1914 г.: она должна была сдержать германские амбиции, не давая французам надежды, что Лондон вновь создаст массовую армию и поддержит Париж в континентальном конфликте. Развивая военно-воздушные силы, Великобритания пыталась избежать рисков повторного втягивания в индустриальную войну[21].

В Америке после Вильсона возобладал изоляционизм. Потенциал страны для ведения индустриальной войны впечатлял и будоражил воображение иностранных наблюдателей, но внутри Соединённых Штатов идеи тотальной мобилизации оставались маргинальными[22]. Даже в побеждённой Германии мало кто хотел повторения опыта 1914–1918 годов. В начале 1930-х гг. избиратели голосовали за нацистов не столько потому, что сочувствовали их внешнеполитической программе, сколько по причинам внутриполитическим, которые вышли на первый план на фоне мирового экономического кризиса[23]. Скрытое перевооружение Германии в 1920-е гг. никогда не принимало угрожающего размаха и использовалось политиками скорее в качестве инструмента достижения политических договорённостей с Лондоном и Парижем. До прихода к власти нацистов ни население, ни промышленные и военно-политические элиты не ставили войну на повестку дня. На пути к вооружённому реваншу Гитлеру приходилось считаться с этим обстоятельством[24].

Контролируемая эскалация

Непосредственная подготовка к войне, предполагающая мобилизацию экономических и демографических ресурсов, обработку общественного мнения, активное коалиционное строительство, была для Запада экзистенциальным вызовом. Мировой кризис начала 1930-х гг. привёл к росту активности держав, недовольных существующим международным порядком. Опережающими темпами они создавали инструментарий силовой ревизии статус-кво. Экономическая фрагментация Запада открывала эпоху «наций, окружённых стенами» (формулировка Бенито Муссолини)[25] и конкурирующих друг с другом за рынки и ресурсы. Однако магистральной линией Лондона и Парижа оставалось сохранение архитектуры коллективной безопасности: ревизионистов собирались связывать пересекающимися многосторонними пактами безопасности, вовлекать в торговые отношения. Возможность изменения границ также не исключалась. Более того, соответствующий механизм предполагался самим Версальским договором.

Табуированным оставалось одно: планирование решений, исходя из перспективы войны, разговор с оппонентом на языке конфликта, иными словами – действия в логике стратегии.

Комментируя эту аберрацию, Эдвард Люттвак высказывает предположение, что её корнем стала природа властных систем в демократических странах, где талант политика «заключается именно в том, чтобы понимать общественное мнение и руководить им, а оно само привязано к обычной логике здравого смысла»[26], склонной избегать конфликта с непредсказуемым исходом и акцентирующей возможность консенсуса. Между тем современная историография убедительно показывает, что влияние пацифистских настроений и общественного мнения как такового на политику западных держав накануне Второй мировой войны не стоит переоценивать. Нежелание масс вновь воевать оставалось пассивной эмоцией, находившей различные формы выражения и в конечном итоге не безусловной[27]. Во главе угла неизменно оказывался подводимый политиками баланс результатов и рисков того или иного курса.

Вплоть до середины 1930-х гг. импульсы, исходившие от ревизионистов, оценивались в Лондоне и Париже как в целом некритические для целостности международного порядка и не требующие шагов, чреватых его дестабилизацией. Предполагалось, что существующие институты способны справиться с издержками более жёсткой линии, взятой Берлином, Римом и Токио. Ставка делалась на переговорный процесс под эгидой Лиги Наций: его итогом должен был стать согласованный формат снятия с Германии военных ограничений, сопряжённый с новой всеохватывающей схемой безопасности.

Находившиеся у власти во Франции правоцентристские правительства продолжали сокращать военные бюджеты. Инициированное в 1933 г. сближение с СССР, приведшее двумя годами позднее к заключению двустороннего пакта о взаимопомощи, никогда не рассматривалось французами с точки зрения военно-политического союза: речь шла лишь о балансировке системы коллективной безопасности за счёт создания в ней дополнительного центра тяжести в Восточной Европе[28]. В 1932 г., реагируя на усложнившуюся международную обстановку, Уайтхолл отменил т.н. десятилетнее правило, предусматривавшее планирование оборонных расходов с учётом перспективы невовлечения страны в крупный военный конфликт в ближайшие десять лет. Однако значительного роста британских вооружений не последовало. Ставку сделали на наращивание военно-воздушных сил, в которых видели залог того, что потенциальный противник не рискнёт напасть.

Начало открытого перевооружения Германии в марте 1935 г. было вызовом, который не мог игнорироваться: речь шла об окончательном сворачивании процесса разоружения, на протяжении десяти лет задававшего логику развития всей международной системы. Во Франции военные настаивали на запуске новых программ в области бронетехники, а также на «подготовке промышленной мобилизации», необходимой для приведения в чувство оборонной индустрии[29]. Им удалось добиться увеличения срока службы по призыву до двух лет, но прочие меры серьёзно буксовали. Левые и левоцентристские партии в парламенте блокировали увеличение военных расходов. Само руководство страны не было уверено, что игра стоит свеч: разность экономических потенциалов Франции и её возможного противника не позволяла надеяться на успех в гонке, участие в которой прочитывалось бы в Берлине как явный блеф и, таким образом, не улучшало переговорные позиции Парижа, но подталкивало бы немцев к тому, чтобы «дожать» оппонента в вопросах ревизии статус-кво[30].

Те же колебания наблюдались в Лондоне. Канцлер казначейства Невилл Чемберлен, игравший ключевую роль в правительстве, полагал, что следует ускорить перевооружение, чтобы не отстать от Германии, сохранить возможность её сдерживания и не оказаться в ситуации, когда немцы поставят Великобританию перед выбором между войной и уступками. Но даже внутри его партии идея наращивания военных расходов сталкивалась с возражениями. Накануне парламентских выборов 1935 г. премьер-министр Стэнли Болдуин заявлял, что «вопрос масштабного перевооружения не стоял, не стоит и не будет стоять» на повестке дня британского правительства, и опасался, что лейбористы обойдут консерваторов, обвинив их в подготовке войны[31]. Переоснащение ВВС шло своим чередом, опираясь на технику устаревших образцов[32]. Адмиралтейство довольствовалось заключением в июне 1935 г. военно-морского соглашения с Германией, которое давало немцам право построить флот, составляющий 35 процентов от британского, в обмен на принятие закреплённых международными конвенциями параметров тоннажа и орудий главного калибра[33].

И в Лондоне, и в Париже по-прежнему полагали, что перевооружение не должно наносить ущерб гражданской экономике и внешнеторговому балансу. Структура производства и потребления, система взаимоотношений между государством, бизнесом и профсоюзами не подлежали пересмотру, чреватому непредсказуемыми политическими последствиями. Чемберлен понимал, что развёртывание мобилизационных приготовлений в мирное время в конечном итоге вело к ситуации, когда вооружённый конфликт оказывался запрограммирован логикой развития военной экономики. «Мысль о том, что Британия, участвуя в гонке вооружений, может шаг за шагом прийти к чему-то похожему на военный коммунизм или тоталитаризм, а затем, по всей вероятности, оказаться втянутой в войну», внушала ему постоянную тревогу[34].

Лекарство от военной опасности могло оказаться хуже болезни, если бы разрушило социальный мир.

Чтобы всерьёз поколебать относительную уверенность хранителей статус-кво в правильности выбранного ими курса, Гитлеру потребовалось нанести сокрушающий удар по всей системе международных отношений. Занятие им в марте 1936 г. Рейнской демилитаризованной зоны перечеркнуло Локарнские соглашения 1925 г., обеспечивавшие неприкосновенность границ в Западной Европе. Вкупе с провалом Лиги Наций в сдерживании итальянской агрессии против Эфиопии эта акция означала демонтаж ключевых институтов коллективной безопасности. Международно-правовая конструкция, которая до сих пор, пусть и с переменной эффективностью, сохраняла рамку диалога между великими державами, оказалась, по сути, ликвидирована. Единственным реальным фактором европейской политики остались быстро увеличивавшиеся в ходе осуществления четырёхлетнего плана подготовки к войне германские вооружения. Столь серьёзное поднятие ставок уже требовало симметричного ответа.

«Изменить свою государственную природу»

К власти во Франции в это время пришла левая коалиция Народного фронта, чья внешнеполитическая и оборонная программа первоначально выглядела вполне традиционно. Тем более показательны шаги, которые сформированное ею правительство Леона Блюма начало предпринимать летом-осенью 1936 года. Парламент, где тон задавали социалисты, всегда акцентировавшие пацифизм и приверженность разоружению, одобрил крупнейшую в истории страны в мирное время программу перевооружения армии, авиации и флота на сумму в 14 млрд франков. Её реализация началась немедленно: был запущен механизм национализации частных предприятий, работавших на оборону, в промышленность пришли многомиллионные инвестиции, правительство открыло ранее старательно охранявшиеся валютные резервы для закупок стратегического сырья и товаров, а также развернуло беспрецедентную по масштабам работу по перебазированию целых отраслей в отдалённые районы страны[35].

Тем, кто годами опасался последствий милитаризации общественно-экономической жизни Франции, казалось, что сбываются их худшие страхи. Взрывной рост совокупного спроса запустил инфляционную спираль, что привело к девальвации франка. Дороговизна подстегнула социальный конфликт, ставший результатом столкновения интересов государства, капитала и труда. Бизнес-круги говорили о переходе Франции к большевизму и прямо саботировали промышленную реконструкцию. Профсоюзы срывали выполнение оборонного заказа, предполагавшего сверхэксплуатацию рабочей силы, и погружали страну в череду непрекращающихся забастовок. Правительство столкнулось с острой нехваткой специалистов: 65 процентов безработных, в которых не было недостатка на фоне продолжавшегося экономического кризиса, оказались бесполезны для предприятий, работавших на вооружённые силы[36]. Значительные закупки за рубежом грозили нарушить внешнеторговый баланс. Быстро рос бюджетный дефицит. Франция вступила в полосу нескончаемых политических кризисов, сопровождавшихся общественной поляризацией по основным вопросам внутренней и внешней политики.

Французские события вызывали тревогу по ту сторону Ла-Манша. Чемберлен испытывал на себе нараставшее давление тех, кто требовал решительных действий для купирования внешней угрозы. Кабинет министров одобрил новый план развития авиации, который стал первой полноценной программой, ориентированной на войну («Схема F»)[37], но его осуществление тяжело давалось промышленности. Командование ВВС сомневалось, что стране удастся обойтись без внутренней мобилизации, адмиралы использовали провал переговоров по морской конвенции как повод потребовать дополнительного финансирования. Эти идеи разделяли и в парламенте: в марте 1936 г. в Великобритании учреждён пост министра, ответственного за координацию вооружений, в котором многие увидели прообраз военного диктатора. К новому креслу открыто примеривался Черчилль, сделавший тему перевооружения ключевой в борьбе за возвращение во власть. О неизбежности войны он пока не говорил, но заявлял, что Лондон должен продемонстрировать «конкретное доказательство решимости углублять перевооружение», чтобы умерить воинственность Берлина[38].

Вооружиться настолько, чтобы сдержать Гитлера, но не превратить при этом Великобританию в «гарнизонное государство», – решение этой задачи требовало политического глазомера. Уайтхолл постепенно расшивал узкие места оборонного строительства. В начале 1937 г. Чемберлен резервировал 1,5 млрд фунтов стерлингов на перевооружение в течение ближайших пяти лет – максимум, который, как считалось, можно было себе позволить без внедрения чрезвычайных бюджетных механизмов. Бизнес, опасавшийся национализации, предпочёл пойти навстречу пожеланиям правительства. Это позволило избежать повторения в Великобритании французской ситуации со срывом оборонного заказа и конкуренции госсектора и частных производителей за ресурсы. Диалог с профсоюзами, опасавшимися деформации рынка труда в результате роста военного производства, снял социальное напряжение. Ряд гражданских предприятий в сфере авиа- и автомобилестроения начали переводиться в «теневой» режим, скрытно осваивая выпуск отдельных видов военной продукции небольшими партиями, чтобы при необходимости развернуть его. Королевский флот полностью загрузил свои кораблестроительные мощности[39].

Однако инфляционное давление всё ощутимее давало о себе знать наряду с рядом других экономических проблем. Чемберлен, который в 1937 г. возглавил правительство, был готов принять нараставшие риски социально-экономической стабильности лишь потому, что прокладывал путь к диалогу с Германией с позиции силы. Ни для Лондона, ни для Парижа перевооружение не являлось самоцелью. Западные политики охотно сняли бы его груз с плеч своих наций, если бы им удалось убедить Гитлера в невозможности добиться целей силой и заставить его «зафиксировать прибыль» и восстановить политико-правовой формат решения международных вопросов. Уступки немцам не исключались, но лишь в форме прямого диалога и взаимных обязательств. Эффективный военный инструментарий был необходим как гарантия, но не как стратегическое орудие: ни о каких реальных планах войны речи пока не шло. Британцы полагали, что им лишь нужно быть сильными «в моменте» – иметь возможность парировать любой германский удар, прежде всего за счёт превосходства в истребителях и создания сети радаров, чтобы затем перевести войну в затяжную фазу, шансов в которой у немцев не было. По их расчётам, с 1939–1940 гг. баланс военных возможностей неизменно смещался бы в пользу Великобритании. Оставалось продержаться не более трёх лет[40].

В марте 1938 г. Берлин снова поднял ставки, проведя аншлюс Австрии. Реакция Уайтхолла, бледная с дипломатической точки зрения, на деле оказалась решительной: Чемберлен заявил, что отныне нужды обороны получают абсолютный приоритет при распределении промышленных ресурсов. Начался переход к строительству военной экономики в мирное время. Был одобрен новый план развития ВВС («Схема L»), позволявший военным «получить столько самолётов, сколько удастся произвести за предстоящие два года», исходя из цифры в 12 тыс. машин. На верфях начали работу над двумя новыми линкорами водоизмещением 40 тыс. тонн каждый[41]. В то же время французы медленно, но верно выбирались из трясины, в которой оказались в 1936–1937 годы. Правительство Эдуара Даладье использовало чрезвычайные полномочия для наведения порядка в сфере военного производства и дисциплинирования профсоюзов. Жёсткой рукой были остановлены забастовки, в армию поступали первые партии новой техники, военные расходы составили 37 процентов государственного бюджета. Наблюдатели говорили о появлении в стране сильной власти якобинского типа[42]. Париж и Лондон стояли перед судьбоносным выбором. Канцлер казначейства в кабинете Чемберлена Джон Саймон предупреждал, что Великобритания не сможет противостоять Германии, если не «изменит свою государственную природу»[43].

Франко-британская стратегия в межвоенный период всегда исходила из необходимости избежать войны – сначала при помощи международных институтов, затем с опорой на силу. Но её реализация неизбежно вела к милитаризации обществ и самосознания элит. Весной-летом 1939 г. общественное мнение и в Великобритании, и во Франции, ещё недавно пацифистски настроенное, было вполне подготовлено к войне[44]. Чемберлен и Форин-офис, в прошлом осторожные в попытках не спровоцировать Германию и даже пошедшие на сомнительные с точки зрения стратегической пользы Мюнхенские соглашения, рвали с многолетней политикой невовлечения в континентальные дела и серьёзно рисковали, выдавая политические гарантии безопасности Польше, чем объективно лишь приближали начало столкновения.

Война, которую двадцать лет заклинаниями изгоняли из международной политики, ими же удерживалась в сознании людей, и, когда настал момент, она вновь начала диктовать свою волю.

* * *

Какие уроки для современной ситуации можно вынести из этой истории уже почти вековой давности?

Во-первых, демилитаризация социально-политической и экономической жизни Западной Европы – отнюдь не уникальное явление последних десятилетий. «Постгероическая эпоха» в умах там уже наступала, однако о ней быстро забыли, когда всерьёз запахло порохом.

Во-вторых, пацифизм общества не является объективным феноменом, и его не стоит рассматривать как фундаментальный фактор при принятии политических решений. Элиты считаются с ним, когда речь идёт о борьбе за голоса избирателей, но смело игнорируют его, если приходят к консенсусу о стратегических масштабах вызовов безопасности. В этой ситуации общественное мнение, ещё недавно антивоенно настроенное, быстро переходит на военные рельсы.

В-третьих, основные материальные проблемы подготовки демилитаризированной экономики к индустриальной войне, в принципе, преодолимы при наличии политической воли и самой возможности доступа (пусть затруднённой) к необходимым ресурсам.

В-четвёртых, скорость перемещения мировых игроков вверх по лестнице эскалации является результирующей большого числа факторов, не всегда очевидных стороннему наблюдателю. То, что кажется отступлением или проявлением слабости, может таковым отнюдь не являться.

Джордж Кеннан писал, что «в природе нет ничего более эгоцентричного, чем сражающаяся демократия. Она быстро становится жертвой собственной военной пропаганды. Затем она начинает придавать своему делу абсолютную ценность, и это искажает её восприятие всего остального»[45]. Приближение войны, осознанное как действительная угроза, снимает многие ограничения, которые могли казаться безусловными, и резко меняет характер действий политиков и поведение масс. В этой ситуации события начинают диктовать свою логику, которая подчас лишает мир последних шансов избежать падения в пропасть.

Автор: Александр Вершинин, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Центра междисциплинарных исследований ИНИОН РАН

Сноски

[1] Кривопалов А.А. Южный фланг американского развёртывания в Восточной Европе // Мировая экономика и международные отношения. 2024. Т. 68. No. 7. С. 25–34.

[2] См.: Истомин И.А. Нападёт ли НАТО на Россию? // МДК «Валдай». 19.06.2024. URL: https://ru.valdaiclub.com/a/highlights/napadyet-li-nato-na-rossiyu/?ysclid=m5p6azwljn74818580 (дата обращения: 09.01.2025); Крамник И.А. Танки западных школ // Россия в глобальной политике. 11.12.2024. URL: https://www.globalaffairs.ru/articles/tanki-zapadnyh-shkol-kramnik/ (дата обращения 09.01.2025); Тимошенко А.Г., Сероштанов К.В. Милитаризация Европейского союза: перековать орала на мечи // МДК «Валдай». 18.04.2024. URL: https://ru.valdaiclub.com/a/highlights/perekovat-orala-na-mechi/ (дата обращения: 09.01.2025).

[3] Haslam J. The Spectre of War: International Communism and the Origins of World War II. Princeton: Princeton University Press, 2021. P. 11.

[4] Вершинин А.А. Противоречия модели коллективной безопасности: современная историография об эволюции Версальской системы международных отношений в 1930-е гг. // Вестник МГИМО-Университета. 2022. Т. 15. No. 2. С. 108–140.

[5] Туз А. Всемирный потоп. Великая война и переустройство мирового порядка, 1916–1931 годы / Пер. с англ. А. Гуськова. М.: Издательство Института Гайдара, 2019. С. 42–43.

[6] Черчилль У. Мировой кризис / Пер. с англ. И. Минца. М., Л.: Госвоениздат, 1932. С. 314–315.

[7] Ikenberry G.J. A World Safe for Democracy. Liberal Internationalism and the Crises of Global Order. New Haven, CT: Yale University Press, 2020. P. 101–102.

[8] Jackson P. The Failure of Diplomacy, 1933–1940. In: R.J.B. Bosworth, J. Maiolo (Eds.), The Cambridge History of the Second World War. Vol. 2: Politics and Ideology. Cambridge: Cambridge University Press, 2015. P. 216–252.

[9] Jackson P. Beyond the Balance of Power. France and the Politics of National Security in the Era of the First World War. Cambridge: Cambridge University Press, 2013. P. 362.

[10] Doughty R.A. The Seeds of Disaster: The Development of French Army Doctrine, 1919–1939. Hamden, CT: Archon Books, 1985. P. 23.

[11] Wieviorka O. Démobilisation, effondrement, renaissance, 1918–1945. Dans: Sous la dir. de H. Drévillon, O. Wieviorka. Histoire militaire de la France. Vol. 2. Paris: Perrin, 2018. P. 331.

[12] Dutailly H. Les Illusions de la victoire, 1918–1930. Dans: Sous la dir. de G. Pedroncini. Histoire militaire de la France. Vol. 3: de 1871 à 1940. Paris: PUF, 1992. P. 343.

[13] Jacomet R. L’Armement de la France, 1936–1939. Paris: Éditions Lajeunesse, 1945. P. 92–93.

[14] Ibid. P. 51–52.

[15] Голль Ш. де. На острие шпаги / Пер. с фр. О. Дубицкой. М.: Европа, 2006. С. 16–17.

[16] Bond B. British Military Policy between the Two World Wars. Oxford: Clarendon Press, 1980. P. 20–34.

[17] См.: Hornby W. Factories and Plant. L.: HMSO, 1958. P. 16–18, 21; Peden G.C. Arms, Economics and British Strategy. From Dreadnoughts to Hydrogen Bombs. N.Y.: Cambridge University Press, 2007. P. 124.

[18] Kennedy P. The Realities Behind Diplomacy: Background Influences on British External Policy, 1865–1980. L.: Fontana Press, 1989. P. 257.

[19] См.: Liddel Hart B. The British Way in Warfare. L.: Faber & Faber Limited, 1932. P. 15–16; Bond B. Liddell Hart: A Study of His Military Thought. New Brunswick: Rutgers University Press, 1977. P. 68–68, 91–97.

[20] См.: Edgerton D. Warfare State, Britain, 1920–1970. N.Y.: Cambridge University Press, 2006. 364 p.; Ferris J.R. The Evolution of British Strategic Policy, 1919–1926. L.: Palgrave Macmillan, 1989. P. 15–30; Goya M. S’adapter pour vaincre. Comment les armées évoluent. Paris: Perrin, 2019. P. 26–45, 121–123.

[21] См.: Bond B. Liddell Hart… P. 93–94; Maiolo J. Cry Havoc: How the Arms Race Drove the World to War, 1931–1941. N.Y.: Basic Books, 2012. P. 101.

[22] См.: Herring G.C. From Colony to Superpower: U.S. Foreign Relations Since 1776. N.Y.: Oxford University Press, 2008. P. 436–483; Maiolo J. Op. cit. P. 109–111.

[23] См.: Berg M. Gustav Stresemann und die Vereinigten Staaten von Amerika: Weltwirtschaftliche Verflechtung und Revisionspolitik, 1907–1929. Baden-Baden: Nomos, 1990. 448 S.; Туз А. Цена разрушения. Создание и гибель нацистской экономики / Пер. с англ. Н. Эдельмана. М.: Издательство Института Гайдара, 2019. С. 62–67, 73.

[24] См.: Geyer M. Militär, Rüstung und Aussenpolitik: Aspekte militärischer Revisionspolitik in der Zwischenkriegszeit. In: M. Funke (Hrsg.), Hitler, Deutschland und die Mächte. Düsseldorf: Droste Verlag, 1976. S. 239–268; Туз А. Цена разрушения… С. 56–58, 147–148.

[25] Maiolo J. Op. cit. P. 62.

[26] Люттвак Э. Стратегия. Логика войны и мира / Пер. с англ. А.Н. Коваля, Н.Н. Платошкина. М.: Университет Дмитрия Пожарского, 2012. С. 75.

[27] Hucker D. Public Opinion and Twentieth-Century Diplomacy. L.: Bloomsbury Publishing, 2020. P. 21–74.

[28] Soutou G.-H. Les relations franco-soviétiques, 1932–1935. Dans: Sous la dir. de M. Narinski, E. du Réau, G.-H. Soutou, A. Tchoubarian. La France et l’URSS: dans l’Europe des années 30. Paris: PUF, 2005. P. 31–60.

[29] Jacomet R. Op. cit. P. 111.

[30] Вершинин А.А., Наумова Н.Н. От триумфа к катастрофе: военно-политическое поражение Франции 1940 г. и его истоки. СПб.: Алетейя, 2022. С. 167–168.

[31] См.: Parker R.A.C. Chamberlain and Appeasement. British Policy and the Coming of The Second World War. N.Y: Palgrave Macmillan, 1993. P. 273; Williamson P. Stanley Baldwin: Conservative Leadership and National Values. Cambridge: Cambridge University Press, 1999. P. 305–313.

[32] Smith M. The Royal Air Force, Air Power and British Foreign Policy, 1932–1937 // Journal of Contemporary History. 1977. Vol. 12. No. 1. P. 163.

[33] Maiolo J. Op. cit. P. 128–129.

[34] Ibid. P. 161.

[35] Jacomet R. Op. cit. P. 124–125; 194–211.

[36] Ibid. P. 260.

[37] Smith M. Op. cit. P. 164.

[38] Williamson P. Op. cit. P. 294–335.

[39] Peden G.C. Op. cit. P. 125–145.

[40] Maiolo J. Op. cit. P. 236–239.

[41] Parker R.A.C. British Rearmament 1936–1939: Treasury, Trade Unions and Skilled Labour // The English Historical Review. 1981. Vol. 96. No. 379. P. 320–321.

[42] Вершинин А.А., Наумова Н.Н. Указ. соч. С. 216–234.

[43] Maiolo J. Op. cit. P. 251.

[44] Hucker D. Op. cit. P. 70–71.

[45] Kennan G.F. Russia and the West under Lenin and Stalin. Boston, Toronto: Little, Brown & Co, 1961. P. 5.

США. Евросоюз. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 1 марта 2025 > № 4783098 Александр Вершинин

Трамп и нефть

Как сложить разнонаправленные векторы и уместны ли аналогии со вторым сроком Рональда Рейгана?

Руслан Никколов

Независимый аналитик в нефтяной сфере.

Для цитирования:

Никколов Р.З. Трамп и нефть // Россия в глобальной политике. 2025. Т. 23. № 2. С. 35–50.

Вновь избранный президентом США Дональд Трамп пришёл в Белый дом с большой программой преобразований, в том числе экономического характера, затрагивающей рынки нефти и газа, и командой, нацеленной на её жёсткую реализацию. Однако сама программа всё ещё не имеет чётких очертаний, а система сдержек и противовесов (даже с учётом контроля партией президента обеих палат Конгресса), скорее всего, не позволит ей воплотиться в жизнь в исходном виде.

С момента избрания Трамп угрожал ввести заградительные тарифы (от 60 процентов) на импорт из Китая и 10 процентов на весь импорт в Соединённые Штаты. Сегодня угрозы начинают приобретать более предметные очертания, не всегда совпадающие с первоначальными. Амплитуда колебаний тарифных угроз Трампа, как и своеобразная логика выбора целей, пока не позволяют точно определить степень и глубину их влияния на международную торговлю, рост мировой экономики и, соответственно, спрос на нефть.

Трамп также обещал отменить ограничения на разработку месторождений нефти на федеральных землях, пересмотреть политику Джо Байдена по стимулированию альтернативной энергетики и переходу к «безуглеродному миру». В частности, если не отменить, то значительно скорректировать принятый по инициативе Байдена Закон о снижении инфляции (Inflation Reduction Act – IRA), предусматривающий сотни миллиардов долларов инвестиций, субсидий и налоговых послаблений для компаний, разрабатывающих и внедряющих меры по достижению углеродной нейтральности.

Трамп обещает снизить цены на нефть, договорившись об увеличении её добычи с монархиями Персидского залива и снизив глобальную геополитическую напряжённость, разрешив мирным путём ирано-израильское противостояние и замирив Россию с Украиной. Вместе с тем он выражает готовность прибегнуть к жёсткому санкционному давлению на Иран и Венесуэлу – крупных производителей и экспортёров нефти. Как могут повлиять шаги новой американской администрации на рынки нефти, когда и если они будут осуществляться?

Тарифы и жизнь

Масштабное применение тарифных ограничений Вашингтоном негативно скажется на глобальной торговле, росте мирового ВВП и спросе на нефть. Закон о международных чрезвычайных экономических полномочиях (International Economic Emergency Powers Act – IEEPA) даёт президенту широкие возможности для введения новых и увеличения существующих импортных тарифов, и Дональд Трамп, несомненно, намерен этим воспользоваться. Конечно, никто не ожидает, что эти меры положительно скажутся на мировой торговле и экономическом росте. Так, например, по расчётам инвестиционного банка J.P.Morgan, обещанный первоначально 10-процентный рост тарифов на импорт в Соединённые Штаты из всех стран мира может снизить динамику мирового ВВП на 0,4 процента и на 0,6 процента в случае принятия ответных мер, тогда как 60-процентный тариф на китайский импорт снизил бы рост ВВП Китая более чем на 2 процента, что в совокупности создало бы риски падения роста мирового спроса на нефть в размере 0,9 мбд в 2025 г., особенно на дизель как топливо торговой логистики.

Однако пока «тарифные войны» не достигли подобных масштабов. В первых числах февраля Белый дом, казалось, начал выполнять обещания, объявив о тарифах в 25 процентов на все товары из Мексики и Канады (кроме канадских энергоносителей, на которые распространяется ставка 10 процентов), а также о тарифах в 10 процентов на все товары из Китая (на эти три страны в совокупности приходится более 40 процентов товарного импорта в США), но почти сразу введение мексиканских и канадских тарифов приостановили на месяц.

Тем не менее широкомасштабные тарифные ограничения останутся весьма вероятным инструментом внешней политики в ближайшем будущем.

Угроза введения тарифов на нефть из Канады и Мексики говорит о готовности Трампа к экономическим рискам ради оказания политического давления. С точки зрения влияния такой политики на рынки нефти примечателен выбор импорта из Канады и Мексики в числе первых объектов. Обе страны являются крупными производителями нефти (добывая в 2024 г. около 5 и 1,9 мбд – 2-е и 4-е места, соответственно, в ряду нефтедобывающих стран на американском континенте). Канада и Мексика поставляли более 70 процентов импорта сырой нефти в США (4,75 мбд), причём только на Канаду приходилось почти 60 процентов (4,0 мбд).

Среди принципиальных противников тарифных ограничений принято полагать, что основное бремя обычно ложится на потребителей в стране-импортёре. Так, например, они считают, что при полном переносе 10-процентного тарифа на канадскую нефть цена бензина в Соединённых Штатах может подняться на 20 центов за галлон (или на 6 процентов при текущем среднем уровне цен), причём на Среднем Западе рост цен будет более заметным. Однако более вероятен перенос большей части этого бремени на экспортёров ввиду их ограниченных возможностей перенаправить нефть на другие рынки – свыше 95 процентов канадской нефти поставляется в США. Потенциально лишь около 0,2 мбд дополнительной экспортной трубопроводной пропускной способности стало доступно после недавнего увеличения мощности нефтепровода Trans Mountain (Extension, или TMX, идущего из канадской нефтеносной провинции Альберта к тихоокеанским портам Британской Колумбии). Тем не менее в силу специфики американских НПЗ в регионах Среднего Запада и Скалистых гор, где они ориентируются на тяжёлые сернистые марки нефти, в первую очередь на канадский сорт Western Canadian Select (WCS), спрос на канадскую нефть сохранится, хотя продолжение поставок в прежних объёмах потребует от Канады ценовых уступок, что приведёт к расширению дисконта в цене WCS к американской WTI. Можно предположить, что до 80 процентов бремени ляжет на канадских производителей. Однако если тарифы будут введены и сохранятся достаточно долго, власти Альберты могут наложить ограничения на добычу (как это было в 2018 г.), чтобы стабилизировать цены.

Что же касается импорта из Мексики, здесь ситуация двоякая. С одной стороны, Мексика более не является ключевым поставщиком нефти в Соединённые Штаты наравне с Канадой, паритет с которой в этой области сохранялся до середины 2000-х гг. (сегодня поставки из Канады превосходят мексиканские в 6–8 раз). Это, а также относительная доступность альтернативных сортов нефти для НПЗ на побережье Мексиканского (или, как его теперь следует называть в США, Американского) залива, как и возможность для мексиканских производителей переправить свой продукт покупателям в Европе и Азии, вероятно, предопределили более высокий, чем для канадских энергоносителей, тариф в 25 процентов против 10. С другой стороны, альтернативой мексиканской нефти для НПЗ залива (до 0,5 мбд) может стать импорт сходных по свойствам сортов из Венесуэлы (в размере 0,2–0,3 мбд), а это противоречит намерениям новой американской администрации занять более жёсткую позицию по отношению к венесуэльским властям. В то же время, с учётом крайне короткого логистического плеча для мексиканской нефти, любые альтернативы будут означать увеличение транспортных издержек и времени в пути для нефти, поступающей на американские НПЗ, равно как и для мексиканских поставок более отдалённым, чем США, покупателям (с 3–5 до 45 дней и более).

Ситуация станет отчасти напоминать ту, что сложилась с экспортом российского сырья, разница в том, что нефть, поступающая из европейских портов России на нефтепереработку в Индию, в значительной мере возвращается в Европу в виде нефтепродуктов, «накручивая двойную логистику». Нельзя исключить и риск того, что сокращение поставок из Мексики приведёт к снижению загрузки НПЗ в Мексиканском заливе (например, техасская нефтеперерабатывающая компания Valero прогнозирует сокращение переработки на 10 процентов в худшем сценарии), что усилит давление на коммерческие запасы нефтепродуктов в США и повысит цены на них.

В целом введение тарифов на импорт нефти и газа плохо стыкуется с декларируемой администрацией Трампа целью борьбы с инфляцией, включая сохранение низких цен на энергоносители.

Решение не выводить канадскую и мексиканскую нефть из-под тарифных ограничений явно противоречит этой логике и демонстрирует готовность к экономическим рискам ради давления на другие страны.

Пытаясь определить степень воздействия политики Трампа на рынок нефти, нельзя не учитывать и общее инфляционное воздействие тарифных войн, особенно столь широкомасштабных, если верить угрозам президента. Как следствие этого влияния, ФРС США может замедлить курс на снижение ставок или вовсе остановить и даже развернуть его вспять. Вероятность этого, в свою очередь, создаёт риски роста курса доллара, что также обычно негативно коррелирует с ценами на нефть. В этой связи первая отрицательная реакция нефтяных цен на избрание Дональда Трампа была неудивительна, хотя и несколько преждевременна: тарифы не обязательно вступят в силу в течение нескольких месяцев, а их фактические уровни могут (и будут, как мы уже видим) значительно отличаться от заявленных во время предвыборной кампании.

Как сорок лет назад?

Трамп надеется, что его влияние и старые связи подтолкнут некоторые ключевые страны ОПЕК к более быстрому восстановлению ранее сокращённой добычи. Он говорит о близости к Саудовской Аравии и о том, что мог бы побудить Королевство поставлять больше нефти на рынок, особенно если одновременно будет расти санкционное давление на экспорт иранской и российской нефти.

Это заставляет вспомнить ситуацию сорокалетней давности, когда, вероятно, в высшей точке противостояния сверхдержав эпохи холодной войны, резкое увеличение добычи Саудовской Аравией, начавшееся в конце 1985 г. (с 2,2 мбд в августе того года до 6,2 мбд в августе 1986 г.), привело к обвальному снижению цен (с 30 долл./барр в ноябре 1985 г. до 12/барр в марте 1986 г. и со средних значений в 27/барр в 1985 г. до 14/барр в 1986 г.). Это весьма негативно сказалось на советской экономике с её зависимостью от экспорта углеводородов и, как считают сторонники школы «победы президента Рейгана в холодной войне», заставило генерального секретаря ЦК КПСС Михаила Горбачёва начать перестройку и демократизацию, что в итоге привело к распаду Советского Союза и окончанию холодной войны. Эта школа настаивает, что Рейган с подачи сторонников жёсткой линии в своей администрации, в первую очередь директора ЦРУ Уильяма Кейси, достиг негласного соглашения с саудовским королём Фахдом о резком увеличении добычи в Королевстве чтобы сокрушить экономику идеологического противника – СССР. Этому сопутствовала (и якобы способствовала) продажа саудовцам огромной партии американского оружия, включая новейшие истребители F-15 и самолёты дальнего радиолокационного обнаружения AWACS, вопреки возражениям израильских союзников США и непопулярности этого шага среди американских избирателей.

Велико искушение проводить параллели между эпохой популярного у консерваторов Рональда Рейгана, позаимствовавшего у римского императора II века Адриана концепцию «мира посредством силы», с президентством консервативного реформатора Дональда Трампа, взявшего на вооружение тот же лозунг. Но при более пристальном рассмотрении стройность этих построений серьёзно проседает.

Так, история со «сговором Рейгана и Фахда» не находит никаких весомых документальных подтверждений. Подавляющее большинство исследований, посвящённых «нефтяным шокам» 1970-х и 1980-х гг., её практически игнорируют. Основным побудительным мотивом резкого увеличения добычи Саудовской Аравией, несомненно, явилось недовольство руководства страны тем, что поддержание стабильности на глобальном нефтяном рынке ложилось на плечи саудовских нефтяников. В конце 1970-х гг. Королевство не без влияния западных союзников нарастило добычу почти до 10 мбд, чтобы компенсировать объёмы, выпадающие вследствие революции 1979 г. в Иране и последовавшей вскоре ирано-иракской войны. Однако с поступлением на рынок всё больших объёмов нефти с месторождений Аляски, Мексиканского залива и Северного моря, не говоря уже о советской Западной Сибири (добыча в странах, не входящих в ОПЕК, возросла с 32,9 мбд в 1980 г. до 37,8 мбд в 1985 г.), ради поддержания приемлемых ценовых уровней Саудовская Аравия была вынуждена сократить добычу (как, впрочем, и другие страны ОПЕК), но в гораздо больших относительных пропорциях – на 60 процентов против 20–50 процентов у большинства других стран-членов, и тем более в абсолютных значениях. Мировое потребление нефти в 1979–1983 гг. сократилось на 10 процентов из-за глобального экономического замедления, вызванного нефтяными шоками 1970-х гг., роста цен и широкого внедрения энергосберегающих технологий. Спрос на нефть из стран ОПЕК, играющих балансирующую роль на мировом рынке, упал за тот же период почти на 40 процентов.

В какой-то момент терпение саудовского руководства, наблюдавшего за продолжающейся потерей доли своей нефти на рынке, достигло предела. Не исключено, что два ранних «горбачёвских» постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О дополнительных мерах по техническому перевооружению предприятий нефтяной и газовой промышленности» и «О комплексном развитии нефтяной и газовой промышленности в Западной Сибири», вышедших в апреле и августе 1985 г. и призывающих нарастить инвестиции в техническое перевооружение отрасли и темпы её производства, не остались не замеченными в странах ОПЕК. Это могло бы служить весомым аргументом для Эр-Рияда, чтобы пересмотреть позиции удержания цен за счёт сокращения добычи. Примечательно, что саудовскому министру нефти шейху Ахмеду Заки Ямани, имевшему на тот момент более чем 20-летний стаж на этом посту и считавшемуся непререкаемым авторитетом в отрасли и сторонником ценовой стабильности, пришлось примерно в это же время уступить настойчивым просьбам короля. Уже 13 сентября 1985 г. он объявил, что Саудовская Аравия более не станет снижать добычу ради поддержания цен. Это не спасло его от увольнения в следующем году. Очевидные трения между влиятельным министром и монархом, не так давно утвердившимся на саудовском троне, вероятно, стали ещё одним аргументом для тех, кто считает, что в вопросе сдвига баланса между ценами и долей на рынке нефти на короля Фахда мог повлиять кто-то ещё более авторитетный, чем шейх Ямани, склонив его к наращиванию рыночной доли. В итоге на уровни добычи, сравнимые с достигнутыми в начале 1980-х гг., Саудовская Аравия сумела выйти только в 1990-е гг., став бенефициаром распада Советского Союза, благодаря которому добыча нефти в России и постсоветских республиках резко снизилась.

Хотя внешние обстоятельства влияли на внутриполитический курс Москвы, едва ли можно считать это влияние определяющим. Эффективность американского давления на советскую экономику подверглась сомнению ещё задолго до прихода к власти Михаила Горбачёва. Односторонние санкции, введённые Рейганом в первый год его правления против проекта газопровода Сибирь – Западная Европа, оказались безрезультатными. Европейские союзники отказывались их поддерживать, что грозило расколом в НАТО в момент планируемого развёртывания в Европе «Першингов» и «Томагавков» – американских ракет средней и меньшей дальности. А новый госсекретарь Джордж Шульц, в дальнейшем сыгравший ключевую роль в заключении договора о запрете ракет этих классов, убеждал президента предпочесть единство западного сообщества эфемерным эффектам ослабления советской экономики. В итоге уже в ноябре 1982 г. санкции (в основном касавшиеся технологий производства труб большого диаметра и оборудования для компрессорных станций) отменили, а строительство трансконтинентального газопровода завершилось раньше намеченного срока. До 1984 г. сохранялось эмбарго на поставки погружных буровых насосов, но и его в итоге признали неэффективным.

Стоит заметить, что предшествовавшие Горбачёву на посту генерального секретаря ЦК КПСС Леонид Брежнев, Юрий Андропов и Константин Черненко нисколько не колебались в своём курсе в ответ на американские санкции начала десятилетия.

А их преемник, вступая в должность в 1985 г., уже верил в необходимость экономических реформ, исходя, скорее, из своего опыта работы в регионе и зарубежных визитов.

И если Рейган фокусировал давление на советской энергетической отрасли, то его советский визави сосредоточил внимание на более крупных проблемах в промышленном и сельскохозяйственном производстве, на военных расходах и социальных аспектах советской экономики, хотя, как следует из приведённых выше постановлений ЦК и Совмина, не оставлял в стороне и нефтегазовый комплекс. Таким образом, хотя снижение доходов от экспорта нефти начиная с 1986 г. и сыграло роль в побуждении Горбачёва к реформам, такое влияние было относительно незначительным, особенно по сравнению с весом, который ему придают сторонники школы победы Рейгана в холодной войне.

Трамп и Рейган

Что же до сравнений эпохи окончания холодной войны, совпавшей со вторым сроком президентства Рональда Рейгана, и сегодняшней ситуации возвращения в Белый дом Дональда Трампа, то различий здесь больше, чем сходств. В том числе это касается отношений со странами Ближнего Востока и положения на рынке нефти.

А их преемник, вступая в должность в 1985 г., уже верил в необходимость экономических реформ, исходя, скорее, из своего опыта работы в регионе и зарубежных визитов.

Но его избрание не могло бы состояться без серьёзных идеологических сдвигов на правом фланге американского общества, а его приход грозит вылиться в настоящую революцию консервативной идеологии, и это уже начинает сказываться на отношениях США с европейскими партнёрами, продолжающими по инерции жить леволиберальными ценностями, когда «порядок основан на правилах».

Рейган принял «эстафету разрядки» от президента Картера, пусть и омрачённую ожесточением советско-американских отношений после ввода советских войск в Афганистан, но коренящуюся ещё в разрешении Карибского кризиса 1962 года. Трамп же пришёл в период практически тотального антагонизма между Россией и Западом, полной деградации связей, начавшейся более четверти века назад с конфликта в Косово. Рейган видел в СССР главного соперника Соединённых Штатов в первую очередь на арене идеологического противостояния. Для Трампа главный антагонист, несомненно, Китай, а угроза, исходящая от него, – экономическая.

Рейган унаследовал гиперинфляционную экономику на грани рецессии, потрясённую нефтяными шоками 1970-х годов. Трамп принимает увеличивающийся уже четыре года ВВП с довольно умеренной инфляцией. Правда, с растущими дефицитом бюджета и государственным долгом, тогда как до прихода Рейгана соотношение госдолга к ВВП в США снижалось более тридцати лет.

В то же время 1970-е гг. показали глубину зависимости западных экономик от ближневосточной нефти. Настолько, что принятая за год до инаугурации Рейгана доктрина Картера провозглашала Ближний Восток зоной жизненно-важных интересов и готовность применять военную силу для их защиты. Рейган расширил её рамки в октябре 1981 г. с помощью так называемого «рейгановского следствия (corollary)» доктрины Картера, в котором говорилось, что Соединённые Штаты вмешаются, чтобы защитить Саудовскую Аравию, если её безопасность окажется под угрозой. И сегодня Ближний Восток продолжает оставаться объектом американских интересов, а Эр-Рияд пользуется военным покровительством Вашингтона, однако уровень зависимости Соединённых Штатов от поставок нефти из стран Персидского залива значительно снизился как результат «сланцевой революции» в США, начавшейся во второй половине 2000-х гг. и вновь сделавшей Соединённые Штаты крупнейшим производителем нефти в мире и даже её нетто-экспортёром.

Не удивительно, что почти совпавший с ней по срокам разворот американской внешней политики на Восток предполагает не только смещение фокуса с отношений со странами Европы на государства Индо-Тихоокеанского бассейна, но и определённое снижение приоритетности ближневосточных вопросов. Кстати, это, помимо прочего, должно подталкивать страны Европы, не способные самостоятельно обеспечивать свои экономические интересы на Ближнем Востоке, не только к росту импорта американского СПГ и развитию альтернативной энергетики, но и к поиску возможностей возврата к энергетическому сотрудничеству с Россией, корни которого в своё время произрастали из опасений нестабильности поставок ближневосточной нефти.

Следует отметить, что к середине 1980-х гг. страны ОПЕК, в первую очередь Саудовская Аравия, утратив значительную долю нефтяного рынка, обладали огромными резервными мощностями добычи нефти (особенно в соотношении к общему на тот момент объёму потребления нефти в мире – по некоторым оценкам, от 15 до 20 процентов), позволявшими быстро нарастить производство. Более того, Саудовская Аравия могла тогда компенсировать снижение доходов от падения цены, увеличивая производство. В 1986 г. по большей части так и произошло (хотя для некоторых членов ОПЕК снижение цен обернулось катастрофическим падением доходов от экспорта нефти: на две трети для Венесуэлы и на три четверти для Индонезии). Ожидать подобного равенства на сегодняшнем рынке не приходится. Резервные мощности стран ОПЕК остаются довольно внушительными (от 4 мбд до 5 мбд, или 4–5 процентов от мирового потребления), но они не позволяют совершать манипуляции с уровнем добычи и близко сравнимые с теми, что наблюдались в 1970–1980-е гг., и достаточные для быстрого возмещения возможного выпадения поставок от столь крупного участника рынка, как Россия (российский экспорт нефти в прошлом году составил, по оценке МЭА, 7,6 мбд).

Однако ограничения в степенях свободы управления уровнем добычи для стран ОПЕК связаны не только с относительным сокращением пропорций резервных мощностей. Вероятно, наиболее действенным фактором является возросшая зависимость их бюджетов, социальных обязательств и инвестиционных планов от цен на нефть. Так, одна только Саудовская Аравия собиралась в рамках амбициозного «Видения 2030» потратить до 3,2 трлн долларов на преобразование своей экономики в центр высоких технологий, а также глобального бизнеса и туризма. Согласно расчётам МВФ, в 2024 г. страна нуждалась в цене на нефть свыше 96 долл./барр, чтобы уравновесить бюджет. Возникает резонный вопрос: какое предложение должен сделать Трамп королю Салману и принцу Мохаммеду, от которого они не смогут отказаться, оставив при этом попытки сбалансировать бюджет?

Наконец, серьёзные изменения претерпела и структура международных отношений стран Персидского залива, что связано с определённым разочарованием в Соединённых Штатах как гаранте безопасности в регионе, но в значительно большей степени с переменами в динамике и направлении экономических связей стран Залива с остальным миром. Если в 1980-е гг. государства Запада были основными импортёрами нефти, добываемой в Заливе, то сегодня две трети экспорта этой нефти закупается Азией. В 1980-е гг. СССР был идеологическим противником Саудовской Аравии, даже не состоял с ней в дипломатических отношениях. Он не позволял своим гражданам-мусульманам совершать паломничество к святым местам на территории Королевства, которое числилось среди основных спонсоров моджахедов, сражавшихся с советскими войсками в Афганистане.

Сегодня отношения между Россией и Саудовской Аравией и другими странами Залива развиваются по восходящей, чему способствует гораздо более независимая, чем ранее, внешнеполитическая позиция этих стран, в частности, отказ от присоединения к западным антироссийским санкциям.

Вероятно, главная причина состоит в том, что Россия является наиболее важным партнёром арабских стран Залива в консорциуме ОПЕК+, позволившим им в значительной степени вернуть влияние на рынке нефти, пошатнувшееся к середине прошлого десятилетия. Также в неформальном треугольнике ведущих мировых нефтяных держав Россия – США – Саудовская Аравия связи с Москвой помогают саудовцам уравновесить влияние Соединённых Штатов, периодически требующих от ОПЕК увеличить добычу нефти. Между тем противовесом американскому влиянию в регионе всё чаще выступает и Китай, при посредничестве которого Саудовская Аравия и Иран согласились в марте 2023 г. возобновить дипломатические отношения после семи лет откровенной враждебности. А в августе 2023 г. по инициативе Китая Саудовскую Аравию вместе с Ираном и Объединёнными Арабскими Эмиратами пригласили присоединиться к группе БРИКС.

Всё это заставляет всерьёз усомниться в способности президента Трампа заставить Эр-Рияд пожертвовать стремлением к бюджетной сбалансированности и хрупким равновесием в группе ОПЕК+, зиждущемся на отношениях с Москвой, ради удовлетворения его внешнеполитических амбиций. На номинальные встречные шаги саудовцев, которые позволят ему сохранить лицо, Трамп может рассчитывать, но что-либо подобное шоку 1986 г. крайне маловероятно.

Нефть и геополитическая напряжённость

Саудовская Аравия – не единственный козырь в рукаве нового американского президента. Он обещает в целом снизить геополитическую напряжённость на Ближнем Востоке, что позволило бы снять опасения по поводу ограничений поставок из Ирана и других стран Персидского залива и выпустить часть «нефти на воде» (нефть, отгруженная в танкеры, но не достигшая порта назначения, при этом танкеры зачастую используются в качестве временных хранилищ, в т.ч. трейдерами-спекулянтами, ожидающими роста цен. – Прим. авт.) обратно на рынок. Трамп и его команда были весьма активны и, возможно, сыграли ключевую роль при заключении сделки о перемирии между Израилем и ХАМАС. Действительно, реакция рынка нефти на сделку соответствовала ожиданиям команды Трампа. В первые дни после американских выборов цены на нефть, просев примерно с 75 долл./барр до 71 долл./барр (Brent), оставались на этих уровнях до начала декабря. Затем совершили довольно сильный подъём до 82 долл./барр к середине января, отреагировав на решение министерского совещания ОПЕК+ отложить намечавшееся восстановление добровольных сокращений квот на добычу нефти, по сути, поставив под сомнение возможность Трампа влиять на подобные решения в нужную для него сторону. Но сразу же после объявления о соглашении между Израилем и ХАМАС, накануне инаугурации, они начали снижаться, упав почти на 10 процентов до 74 долл./барр к середине февраля. Насколько эта тенденция сохранится, зависит от целого ряда факторов, среди которых хрупкое перемирие в Палестине лишь один из многих, хотя и немаловажный.

Не менее серьёзно Трамп говорит о «сделке», которая могла бы положить конец российско-украинскому конфликту и ослабить торговые ограничения вокруг российских нефти и газа. Хотя поначалу мало кто верил в такую возможность, развитие событий в феврале сделало её вероятность допустимой, пусть и далеко не стопроцентной

Потенциальная деэскалация улучшит нетбэк-цены для России, поскольку снизит стоимость логистики, но влияние на мировой рынок, скорее всего, будет ограниченным. В течение большей части 2024 г. Россия уже производила несколько выше целевого уровня ОПЕК+, поэтому дополнительные поставки из страны, скорее всего, будут невелики.

При очевидном акценте на деэскалации остаётся немалый риск того, что Трамп введёт новые санкции в отношении таких производителей нефти, как Иран и Венесуэла, возобновив кампанию «максимального давления» времён своего первого мандата, которую активно поддерживал ещё до своего избрания вице-президентом Джей Ди Вэнс. Если это произойдёт, мы можем увидеть снижение экспорта иранской нефти на 0,5–0,9 мбд, до уровня около 1 мбд, что будет, конечно, оказывать повышающее воздействие на мировые цены.

Однако теневая логистика стала намного сложнее в последние годы, почти всю иранскую нефть покупает Китай, а некоторые китайские банки и нефтеперерабатывающие заводы, по-видимому, не работают с долларом и мало затронуты санкциями США. И поскольку Иран расширяет собственную переработку, сократить экспорт его нефти сегодня не так легко, как во время первой администрации Трампа. Гораздо большую проблему для иранских поставок нефти на мировой рынок может представлять эскалация конфликта с Израилем, которому новая команда Трампа может оказать куда более решительную поддержку, чем демократы Байдена.

Между тем повторное введение санкций против Венесуэлы окажет минимальное влияние на рынок, поскольку объёмы экспорта её нефти выросли в течение президентского срока Байдена весьма умеренно, в среднем примерно на 0,2–0,3 мбд.

«То, что ты ищешь – внутри тебя»?

Наиболее вероятные изменения во внутренней энергетической политике США включают доступ к федеральным землям, инфраструктурные разрешения, регуляторный надзор, контроль слияний и поглощений и стимулирование развития электротранспорта и альтернативной энергетики.

Хотя повестка Трампа более благоприятна для нефти, её влияние на физические рынки, скорее всего, будет ограниченным, по крайней мере в ближайшей перспективе, поскольку некоторые из предлагаемых Трампом мер требуют длительного законодательного процесса, в частности, внесения поправок в Закон о снижении инфляции (IRA). А те, что можно осуществить относительно быстро, например, облегчение доступа к разработке нефтеносных участков на федеральных землях, не смогут значительно повлиять на объёмы добычи в США.

Так, Трамп и Республиканская партия вряд ли в целом отменят Закон о снижении инфляции, учитывая экономический бум, который проекты IRA создали в «красных» (республиканских) штатах. Инвестиции, составившие более 100 млрд долларов, непропорционально шли в республиканские избирательные округа. Трамп мог бы действовать более избирательно и ограничить право на субсидию IRA для покупателей электромобилей в размере 7500 долларов, ужесточить определения для критических минералов, компонентов аккумуляторов и ограничений иностранных юридических лиц, тем самым сделав электромобили более дорогими и менее привлекательными. Но заметная роль Илона Маска в формируемой администрации, вероятно, может смягчить её враждебность к электромобилям.

Трамп может ослабить надзор со стороны Агентства по охране окружающей среды и остановить агрессивное ужесточение стандартов экономии топлива, введённое при демократах, в течение 12–18 месяцев. Он, наверное, попытается удерживать цены на бензин на возможно низком уровне и отменить или как минимум отложить сроки введения принятых некоторыми штатами запретов на продажу автомобилей с двигателями внутреннего сгорания.

Каков потенциальный эффект на рост добычи нефти в США, например, от обещанного Трампом снятия ограничений бурить на федеральных землях? Действительно, выдача разрешений на бурение значительно замедлилась при Байдене, но количество разрешений на участках, одобренных и готовых к бурению, фактически выросло с 2020 года. Большая часть бурения осуществляется на частных землях и регулируется на уровне штата. Трампу будет сложно быстро увеличить и число офшорных лицензий до 2027 г., поскольку законодательно установленная процедура принятия нового пятилетнего плана лизинга требует обширной подготовительной работы.

Пока не ясно, сможет ли Трамп побудить акционеров сланцевых компаний отдавать приоритет инвестициям в бурение и производство, делая обратный выкуп собственных акций (stock buyback) менее привлекательным, если он повысит акциз на такой выкуп. Другим способом «принудительного побуждения» может стать ужесточение критериев эффективности для аренды на федеральных землях участков под разработку месторождений нефти и газа, установление минимальных уровней добычи или бурения для сохранения прав аренды. Но отрасль, которая оказала поддержку избирательной кампании Трампа, «пряники» (ускоренная амортизация или налоговые льготы на бурение) явно примет лучше, чем «кнуты». Кроме того, Трамп мог бы использовать федеральные контракты, субсидии или другие формы поддержки для поощрения компаний, реинвестирующих прибыль в производство, а не в выкуп акций.

Хотя нефтедобыча в США переживает период трансформации через консолидацию, концентрация рынка остаётся низкой в большинстве добывающих бассейнов, и министерство юстиции и Федеральная торговая комиссия при администрации Трампа с меньшей вероятностью будут оспаривать любые крупные сделки по слияниям и поглощениям.

В целом вторая администрация Трампа могла бы оказать влияние на американскую добычу нефти.

Но, скорее всего, при конкуренции за капитал с международными проектами (в Гайане, Намибии и т.д.) от регуляторов потребуется слишком много уступок, чтобы мотивировать американские нефтедобывающие компании к росту инвестиций у себя в стране. В случае же успеха и возврата Соединённых Штатов в лидеры нефтедобычи значительное снижение цен по сравнению с текущим уровнем, вероятно, станет препятствием для активности мелких менее эффективных производителей.

Автор: Руслан Никколов, независимый аналитик в нефтяной сфере

США > Внешэкономсвязи, политика. Нефть, газ, уголь > globalaffairs.ru, 1 марта 2025 > № 4783096 Руслан Никколов

Перестройка мирового порядка

Томас Грэм

Заслуженный научный сотрудник Совета по международным отношениям (США).

Для цитирования:

Грэм Т. Перестройка мирового порядка // Россия в глобальной политике. 2025. Т. 23. № 2. С. 23–34.

Соединённым Штатам необходимо пересмотреть свою роль в мировой политике. Либеральный мировой порядок, основанный на правилах, который они создали и поддерживали после Второй мировой войны, распадается всё быстрее.

Доказательства тому видны всюду: война России с Украиной, эскалация конфликтов на Ближнем Востоке, нарастающая напряжённость в Восточной Азии из-за Тайваня, а также в Южно-Китайском море, войны внутри африканского континента, возрождение жестоких террористических организаций, всё более мощные преступные картели в Мексике, и это лишь часть проблем. После периода международной вежливости и сотрудничества, начавшегося с завершением холодной войны, конкуренция между великими державами вернулась с новой силой, вынуждая США соперничать с двумя крупными государствами-ревизионистами – Китаем и Россией. Тем временем региональные игроки, в союзе с глобальными державами или самостоятельно, выводят из равновесия отдельные регионы – достаточно взглянуть на то, что Иран делает на Ближнем Востоке или Северная Корея в Северо-Восточной Азии.

Хотя американский политический истеблишмент по-прежнему позиционирует Соединённые Штаты как лидера либерального миропорядка, он уже косвенно признал его упадок. Администрация Дональда Трампа подчеркнула возвращение конкуренции между великими державами в своей Стратегии национальной безопасности в 2018 г., а администрация Джо Байдена лишь усилила данное утверждение в своей версии той же Стратегии. По мнению этих администраций, соперники Америки оспаривают основы либерального миропорядка, в том числе вдохновляющие его демократические ценности и лежащую в его основе мощь США.

По мере того как американское превосходство над другими державами уменьшается, новые, преимущественно нелиберальные центры глобального влияния – несомненно, Китай, с некоторыми оговорками Индия и, возможно, Россия – набирают авторитет и влияние. В целом евроатлантическое сообщество – ядро либерального порядка – постепенно утрачивает былую силу и динамизм.

Хотя Вашингтон всячески этому противится, мир тем не менее движется к нелиберальной, хотя и необязательно антилиберальной, многополярности.

Что многополярный мир будет означать для международного положения Соединённых Штатов? Как они должны вести себя, чтобы наилучшим образом защищать и продвигать свои национальные интересы? Насколько хорошо США подготовлены к управлению ритмами многополярности? Есть ли в американских внешнеполитических традициях нечто, что могло бы послужить руководством в это время потрясений? И, возможно, самое важное: могут ли Соединённые Штаты самостоятельно или в сотрудничестве с другими крупными державами создать в условиях многополярности порядок, соответствующий их ценностям и интересам?

Избегание многополярности: Великая американская традиция

Хотя США и раньше сталкивались с многополярным миром, они редко активно участвовали в нём в качестве полюса силы. Конечно, с момента обретения независимости и до конца XIX века они использовали соперничество между европейскими державами для продвижения своих интересов. Однако американцы по совету Джорджа Вашингтона и Томаса Джефферсона старались всячески избегать втягивания в европейские дела, упорно отстаивая нейтралитет, то есть отказываясь от участия в многополярной конкуренции. Соединённые Штаты даже были готовы взяться за оружие ради защиты своего нейтралитета – достаточно вспомнить войну с Великобританией 1812 года.

В преддверии XX века, когда геополитические амбиции расширились, перешагнув через океан, перед страной встала задача разработать такой способ взаимодействия с многополярным миром в поисках баланса сил, который соответствовал бы её глубокой вере в собственную исключительность как уникальной нравственной силы в мировой политике. Американцы отвергли практику Realpolitik, или политический прагматизм Теодора Рузвельта – циничную политику силы в Восточной Азии и в меньшей степени в Европе – как угрозу демократическим основам и уверенности в собственной правоте. Им не нравились усилия Вудро Вильсона, предпринятые в конце Первой мировой войны, чтобы выйти за рамки политики баланса сил и создать мировую систему, основанную на праве и коллективных действиях против агрессивных государств. Вильсон сформулировал моральную цель для оправдания постоянного участия США в политике всего мира, но не смог убедить американцев, что их страна останется незапятнанной в среде, состоящей из множества держав, над которыми они не доминируют. Поэтому граждане отвергли подход Вильсона в пользу традиционного нейтралитета и неучастия в решении мировых проблем.

Попытка Франклина Рузвельта выйти за рамки вильсоновских принципов также потерпела неудачу, когда Большой союз времён Второй мировой войны рухнул под тяжестью внутренних противоречий. Но война также разрушила и многополярный порядок, породила биполярность и открыла путь к постоянному участию Соединённых Штатов в зарубежных начинаниях. Поражение Германии и Японии, а также истощение Великобритании и Франции сделали США и СССР единственными сверхдержавами, оказывавшими влияние на весь мир. Поскольку Советский Союз был тоталитарным коммунистическим государством, которое полностью отвергало либеральную демократию Америки и одновременно представляло для неё серьёзную угрозу, Гарри Трумэн и его преемники смогли убедить сограждан в необходимости постоянного участия в мировой политике в качестве лидера «свободного мира», противостоящего советскому блоку.

Моральная цель и американское лидерство в борьбе с советским злом примиряли идею американской исключительности с постоянной вовлечённостью в дела зарубежья.

Таким образом, биполярность во время холодной войны обеспечила основу для последовательного участия Соединённых Штатов в международных отношениях, чего не могла сделать многополярность. Она поддерживала присутствие Вашингтона в мировой политике до тех пор, пока холодная война не закончилась триумфом США и не привела к возникновению однополярного мира. Это позволило Соединённым Штатам продолжать сочетать высокую моральную цель с мировым лидерством в стремлении распространить преимущества либеральной демократии по всему миру и укрепить основы либерального, основанного на правилах порядка, который был призван сохранить американское превосходство в будущем.

Как не надо взаимодействовать с многополярным миром: ретрограды и реставраторы

Сегодня однополярный мир стал жертвой мирового финансового кризиса 2008–2009 г. и неудачных интервенций США в Ираке и Афганистане, которые вызвали у многих сомнения в американском капитализме и возможностях Соединённых Штатов. Возникают новые центры силы. Вопрос, который стоит сегодня перед Вашингтоном: как реагировать на зарождающуюся многополярность? В дебатах доминируют две школы мысли, сторонников которых можно было бы охарактеризовать как «ретрограды» и «реставраторы».

Обе школы ориентированы на прошлое и апеллируют к различным элементам американских внешнеполитических традиций. Ретрограды стремятся ограничить взаимодействие США с миром, возвращаясь к внешней политике эпохи перед Второй мировой войной. Реставраторы же хотят создать биполярную структуру в качестве основы для взаимодействия с внешним миром, повторяя подход, применявшийся в послевоенное время.

Ни одна, ни другая школа не способна подготовить Соединённые Штаты к активному участию в жизни подлинно многополярного мира.

По этой причине они не подходят для достижения американских целей. Ретрограды правы в том, что США остаются фундаментально безопасной страной благодаря своему геополитическому положению и силовому потенциалу. Но, вопреки их мнению, Соединённые Штаты не могут позволить себе отстраниться от мировой геополитики, подключаясь лишь тогда, когда региональные балансы в ключевых регионах, таких как Европа, Ближний Восток и Восточная Азия, грозят измениться в сторону, несовместимую с американскими интересами. В современном взаимосвязанном мире, охваченном соперничеством великих держав, необходимо постоянно следить за поддержанием баланса сил в разных регионах. Американцам необязательно находиться всюду; они могут и должны определить приоритеты. Но им всё равно придётся активно присутствовать во многих местах за рубежом, особенно на периферии огромного евразийского суперконтинента: в Европе, на Ближнем Востоке, в Юго-Восточной Азии, Северо-Восточной Азии и Арктике.

Реставраторы, напротив, твёрдо убеждены, что необходимо активное присутствие за рубежом. Но они хотят, чтобы США участвовали в продвижении и защите либеральных демократических ценностей по всему миру, а не только в жизненно важных для безопасности Америки регионах. В этой связи они стремятся свести зарождающуюся многополярность к биполярному устройству, борьбе между продвигаемой Америкой свободой и поддерживаемой Китаем автократией, или, проще говоря, между демократией и авторитаризмом. Нынешние попытки многих реставраторов сформировать ось сопротивления Китаю, России, Ирану и Северной Корее – яркое проявление такой тенденции, хотя упускаются из виду трения между этими странами и явное предпочтение каждой из них иметь дело с другими на двусторонней основе, а не в составе более широкой коалиции. Однако остальной мир, начиная с союзников Соединённых Штатов в Европе и Восточной Азии, отвергает биполярную концепцию. И в отличие от ситуации холодной войны, многие из этих стран обладают достаточной силой и возможностями, чтобы противостоять американскому давлению, вынуждающему их выбирать одну из сторон. Короче говоря, несмотря на предпочтения реставраторов, остальной мир упорно стремится к многополярности.

Формирование многополярного миропорядка

Вместо того чтобы пытаться избежать вызовов многополярности или создать биполярный мир, Вашингтону следует принять зарождающийся многополярный порядок и попытаться сформировать его таким, чтобы он отвечал американским интересам. Американское лидерство будет проявляться не в наведении порядка в мире, а в тщательном, продуманном выстраивании региональных балансов сил, которые в совокупности создают глобальное равновесие, защищающее и продвигающее интересы и ценности США во всём мире.

Для достижения этого баланса в разных регионах Соединённым Штатам нужны конструктивные отношения со всеми великими державами, а также с ключевыми региональными государствами.

Равновесие должно быть подвижным, реагирующим на изменения в относительной силе и появление новых вызовов. Необходимо избегать закоснелости или соперничества великих держав в форме жёстких конкурирующих блоков. В этом отношении десятилетия, предшествовавшие Первой мировой войне, служат поучительным примером.

Однако более насущная задача – укрепление основ многополярного уклада. Сегодня, помимо Соединённых Штатов, существуют четыре потенциально великие державы: Китай, Индия, Россия и Европа. Каждая из них бросает США вызов. Задача – выработать такие подходы к каждому из этих центров силы с их уникальными особенностями, которые объединялись бы в общий подход к мировой политике. Если говорить кратко, то Китай придётся сдерживать как великую державу, Индию – пестовать и превращать в такую державу, Россию – сохранять как единое целое, а Европу превратить в такое единое целое.

Китай

Как утверждается в Стратегии национальной безопасности администрации Байдена, Китай – единственная страна, «имеющая как намерение переформатировать международный порядок, так и во всё большей степени экономическую, дипломатическую, военную и технологическую мощь для достижения этой цели». Президент Си Цзиньпин пропагандирует «китайскую мечту», согласно которой его страна станет доминирующей державой в мире к 2049 г. – столетней годовщине основания Китайской Народной Республики.

Чтобы сохранить технологический отрыв и превосходство, США будут вынуждены сдерживать геополитические амбиции Китая и укреплять все аспекты собственной национальной мощи, начиная с технологического сектора. Кроме того, им придётся управлять сложностями экономической взаимозависимости, чтобы защитить свои цепочки поставок, особенно в период обострения отношений с Пекином, а также позаботиться о том, чтобы у Китая не было беспрепятственного доступа к передовым американским технологиям.

В связи с этим ключевым элементом любой политики в отношении Китая является внутриполитический ренессанс. Соединённым Штатам необходимо взять под контроль проблему растущего долга, повысить стандарты образования и здравоохранения, находящиеся в застое, укрепить инновационную экосистему и преодолеть политическую поляризацию, чтобы закалиться и подготовиться к острой конкуренции с КНР.

Индия

Возможности Индии давно отстают от её амбиций. Премьер-министр Нарендра Моди намерен изменить это положение. Он прокладывает путь к тому, чтобы его страна играла более значительную роль на мировой арене, начиная с региона Индийского океана.

Постоянная американская поддержка должна помочь Моди и Индии усилить позиции в качестве мирового игрока. Одной из особенно чувствительных областей будет оборонно-промышленный сектор. Соединённые Штаты правы в своём стремлении уменьшить зависимость Индии от российского военного оборудования. Но цель должна заключаться не просто в том, чтобы со временем заменить российские вооружения на западные – прежде всего, американские. Скорее, США должны помочь Нью-Дели развить, расширить и модернизировать собственный оборонно-промышленный комплекс. Это необходимо для поддержания великодержавных амбиций Индии в долгосрочной перспективе: ни одна великая держава не может полагаться на другие страны в обеспечении своей военной мощи.

Россия

Нет никаких сомнений в том, что Россия хочет быть великой державой. Основной элемент российской национальной идентичности – это великодержавность и требование, чтобы другие великие державы уважали её в качестве таковой. Сегодня перед Россией стоит вызов сохранить свою стратегическую автономию, особенно с учётом всё более тесного сближения с Китаем, что стало следствием западных санкций и неприятия Запада самой Россией. Несмотря на все разговоры о равноправном партнёрстве, отношения глубоко асимметричны в пользу Китая. Китайская экономика в шесть-десять раз больше российской, в зависимости от того, как рассчитывать ВВП, и этот разрыв только увеличивается в пользу КНР. Китай обогнал Россию как технологический лидер, хотя Россия всё ещё сохраняет некоторые военные технологии, превосходящие китайские аналоги.

Российские руководители знают, что в будущем им нужно будет принять какие-то меры для сохранения автономии и независимости, чтобы не попасть под ещё более сильное влияние Китая. Одной из таких мер является попытка создания коалиции в составе евразийских государств и стран Глобального Юга. Отчасти Москва пытается сделать это, сдерживая Китай в многосторонних организациях, таких как БРИКС+ и Шанхайская организация сотрудничества. Но суровая правда заключается в том, что желаемый противовес они могут найти только на Западе – в частности, в США.

Вашингтон может помочь России сохранить стратегическую автономию и способность развивать партнёрство с Соединёнными Штатами в интересах Америки. Но использовать эту возможность нужно с умом. США не удастся подорвать нынешний стратегический союз между Китаем и Россией, поскольку у этих стран имеются веские стратегические причины для тесных отношений. Однако Вашингтон может ослабить российско-китайские связи – прежде всего, представив Москве альтернативы Китаю, которых у неё сейчас нет. Восстановление нормальных дипломатических отношений было бы одним из способов расширить возможности России. Смягчение санкций, которое позволило бы российским и западным фирмам сотрудничать в таких регионах, как Центральная Азия и Арктика, помогло бы России противостоять растущему китайскому влиянию в этих регионах. Ещё одним способом было бы осторожное восстановление энергетических отношений с ЕС, так чтобы Европа могла избежать чрезмерной зависимости от поставок российских энергоносителей. Задача не в том, чтобы добиться размежевания Москвы и Пекина, а в том, чтобы любые сделки, которые Россия заключает с КНР, дипломатические или торговые, не были так сильно перекошены в пользу Китая, как это происходит в настоящее время.

Европа

Европа будет самым большим вызовом для США. У неё есть все экономические и технологические возможности, чтобы стать великой державой, но не хватает политической воли и сплочённости. После холодной войны европейские страны позволили своему оборонному потенциалу ослабеть, используя дивиденды мирного неба для расширения и углубления социально-экономического благополучия, тогда как в вопросах безопасности они всецело полагались на Америку. Даже перед лицом нынешней российской угрозы ведущие европейские страны не желают увеличивать расходы на оборону до необходимого уровня. Население не готово жертвовать благосостоянием ради наращивания оборонного потенциала. Кроме того, европейские страны не решаются доверить свою безопасность друг другу. Польша и страны Балтии, например, гораздо больше склонны обращаться за гарантиями безопасности к США, нежели к крупным европейским странам или Европе в целом.

Соединённые Штаты отчасти сами виноваты в сложившейся ситуации. С момента основания в 1949 г. НАТО предоставляет европейским государствам максимальные гарантии безопасности. США также были полны решимости играть ведущую роль в этом альянсе. Хотя США хотят, чтобы Европа увеличила долю расходов на обеспечение безопасности, и время от времени говорят о европейской опоре НАТО, позиция Вашингтона остаётся противоречивой. Более того, он играет на разногласиях в стане своих союзников, чтобы сохранить доминирующее положение в альянсе.

Чтобы побудить Европу взять на себя ответственность, присущую великой державе, американским политикам придётся изменить менталитет. Нужно работать со своими союзниками над созданием дееспособной европейской опоры, обладающей жёсткой силой, необходимой для решения большинства непредвиденных ситуаций в сфере безопасности на континенте. Это потребует от Соединённых Штатов сотрудничества с союзниками в создании эффективного европейского оборонно-промышленного комплекса, выработке общего понимания проблем безопасности, с которыми сталкивается континент, и формировании дееспособных вооружённых сил, которые Европа сможет развернуть в разных непредвиденных ситуациях.

Переосмысление американского лидерства

Успех в многополярном мироустройстве потребует от Вашингтона переосмыслить своё поведение. Для начала ему придётся примириться с тем, что великие державы по определению обладают стратегической автономией. Даже те, кто разделяет ценности США – например, Европа и в определённой степени Индия, – будут временами преследовать интересы, идущие вразрез с американскими. Вашингтону также придётся признать пределы собственной силы; другие великие державы, по отдельности или вместе, смогут сдерживать американскую мощь. Это необязательно плохо: более мощная Европа, способная бросить вызов Соединённым Штатам, могла бы удержать их от стратегической ошибки вторжения в Ирак в 2003 году. В силу этих реальных ограничений США придётся больше, чем в прошлом, сосредоточиться на узком наборе приоритетов для защиты и продвижения своих жизненно важных интересов.

В то же время Америка будет вынуждена признать многообразие ценностей в современном мире, особенно учитывая, что они определяют внутриполитическое устройство других великих держав. В многополярном мире не удастся достичь равновесия, если США продолжат оспаривать легитимность авторитарных лидеров другой великой державы.

Столкновение ценностей ограничивает гибкость, необходимую для корректировки баланса в зависимости от меняющихся условий, тогда как конкуренция за геополитическое и экономическое преимущество может регулироваться более прагматичными методами.

Это не означает, что Вашингтон больше не должен продвигать свои ценности или что принципы порядка, основанного на правилах, не будут иметь места в многополярном мире. Но предпочтение должно отдаваться продвижению американских ценностей собственным примером, а не миссионерской работой или прозелитизмом. Порядок, основанный на правилах, будет распространяться только на те страны и регионы, которые готовы его принять.

Наконец, Соединённым Штатам придётся вести за собой других не так, как в прошлом. В формирующемся многополярном устройстве США больше не обладают превосходством над другими великими державами, достаточным для того, чтобы навязывать им свою волю. У менее крупных держав появятся альтернативы, если им что-то не понравится. Скорее, лидерство будет заключаться в том, чтобы объединить различные и часто конкурирующие интересы в рамках некой системы, благоприятствующей американским интересам, то есть в том, чтобы манипулировать многополярностью более ловко и уверенно, чем другие великие державы. Например, Соединённые Штаты могли бы продемонстрировать лидерство в создании коалиций, включающих, по крайней мере, некоторые другие великие державы, для решения неотложных глобальных проблем, таких как изменение климата, пандемии, транснациональная преступность, международный терроризм и многих других.

Вопреки распространённому в Соединённых Штатах мнению, эффективная деятельность в многополярном мире не должна непременно заключаться в циничном манипулировании другими странами и ловких дипломатических манёврах. Здесь есть место для морального лидерства, особенно если мы говорим о великой державе, первой среди равных на мировой арене. Именно к такой роли следует стремиться Америке – отчасти потому, что только так она сможет сохранить ощущение собственной исключительности и примирить его с необходимостью постоянно взаимодействовать с внешним миром. Это требуется для защиты национальных интересов во взаимосвязанном многополярном мире, где невозможно доминировать.

Автор: Том Грэм, заслуженный научный сотрудник американского Совета по международным отношениям

США. Евросоюз. Китай. Весь мир. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 марта 2025 > № 4783095 Том Грэм

Трамп: больше Горбачёв, чем Дэн?

Революции в коммунистических и капиталистических системах и их влияние на геополитическую конфигурацию мира

Рейн Мюллерсон

Профессор права, президент Института международного права в Женеве (2013–2015).

Для цитирования:

Мюллерсон Р. Трамп: больше Горбачёв, чем Дэн? // Россия в глобальной политике. 2025. Т. 23. № 2. С. 10–22.

С начала тысячелетия много сказано и написано (в том числе и автором этих строк[1]) о масштабных мировых изменениях социального и геополитического характера. Однако две недавно изданные книги Эмманюэля Тодда (французский историк и демограф) и Питера Турчина (американец русского происхождения, основатель клиодинамики – подхода, сочетающего историю, социологию, антропологию и археологию с математическим моделированием) позволяют ещё объёмнее оценить происходящее[2].

Прочитав эти довольно разноплановые книги, я гораздо яснее увидел поразительные сходства и явные различия между тремя важными процессами: успешными реформами Дэн Сяопина в Китае, периодом перестройки и гласности Михаила Горбачёва в Советском Союзе, который закончился его распадом, и приходом к власти, а потом триумфальным возвращением Дональда Трампа в США. Уже в 2019–2020 гг., во время первого президентства Трампа, я обратил внимание на некоторые сходства между революционными изменениями в трёх крупнейших государствах и ролью, которую сыграли совершенно разные лидеры – Дэн Сяопин, Михаил Горбачёв и Дональд Трамп[3].

После американских выборов-2024, на которых Трамп получил второй мандат, кажется, что вехи революционных изменений можно, связав их с именами трёх руководителей, обозначить следующими датами: 1978, 1991 и 2024 годы. 1978-й знаменует собой начало возвращения Китая в статус великой державы после столетий застоя, гражданских войн и унижения западными странами. 1991-й символизирует конец биполярного мира, первой холодной войны и распад СССР, потерю Россией статуса великой державы и начало короткого однополярного момента. 2024-й вместе с возвращением России к её традиционному статусу может ознаменовать начало перехода Соединённых Штатов в категорию обычной великой державы, без исключительной приставки «сверх-», а также консолидацию многополярного и полифонического мира.

Волны истории и сёрфингисты, на них оказавшиеся

Жорж Мальбруно, главный репортёр Le Figaro, в статье об Иране цитирует анонимного иранского интеллектуала, который сожалеет, что президент Роухани, будучи лидером-реформатором, «не стал иранским Горбачёвым; в лучшем случае он мог бы стать нашим Дэн Сяопином»[4]. Мнение, будто Горбачёв был более успешным реформатором, чем Дэн Сяопин, – это идеологизированное передёргивание фактов. Достаточно сравнить сегодняшние Китай и Россию, их экономики и влияние в мире. Подобная оценка есть воспроизводство доминирующего на Западе убеждения, будто существует только один правильный образ жизни, одна адекватная политическая и экономическая система – либеральная демократия и свободные рынки. Действия Дэн Сяопина и Михаила Горбачёва не только изменили ход истории Китая и СССР, но и трансформировали мировую геополитику. Запад искренне приветствовал Горбачёва, чей курс привёл к краху «империи зла». И его всё больше беспокоит наследие Дэна, благодаря которому Китай превратился в экономическую сверхдержаву, претендующую на достойное место под солнцем.

Сравнивая революционные ситуации в Китае до Дэна, в Советском Союзе до Горбачёва и на современном Западе (конкретно в США), не стоит забывать, что причины у них совершенно разные. Коммунистические революции, сначала в Российской империи, а затем в Китае, были утопическими экспериментами, нацеленными на решение реальных проблем политического, экономического и общественного устройства, включая главную сущностную проблему капитализма – обогащение меньшинства за счёт большинства. Геополитические факторы – Первая мировая война в случае Российской империи и Вторая мировая в случае Китая – сыграли катализирующую роль, способствуя «успеху» этих экспериментов.

Однако коммунизм как средство борьбы с капитализмом оказался сравним с лекарством, которое убивает пациента, хотя и не сразу.

Насилие, необходимое для воплощения в жизнь утопических идей (а они, считал Маркс, предназначались для высокоразвитых европейских обществ, а не для России или Китая), а также неэффективность коллективной собственности на средства производства и централизованной экономики запятнали эти эксперименты практически с самого начала. Чтобы избежать подобного в своих странах, западная элита пошла на компромисс с угнетённым большинством. «Новый курс» Франклина Делано Рузвельта в Соединённых Штатах, возникновение социал-демократии в Старом Свете спасли западный мир от «призрака, бродившего по Европе».

Поэтому свершившиеся контрреволюции – эволюционная и успешная (по крайней мере до сих пор) в Китае и радикальная и провальная (хотя в крахе противоестественной тоталитарной системы имелись и плюсы) в Советском Союзе – были расценены как в некотором роде неизбежное возвращение «блудных сыновей» в лоно господствующей системы. И торжествующий Запад с безрассудной уверенностью начал распространять свой образ жизни по всему миру. Довольно скоро стало понятно, что большая часть планеты не может или не хочет его принять, а два бывших коммунистических гиганта, отвергнув прежний уклад, отказались стать покорными последователями единственной сверхдержавы. Правда, Россия попыталась в 1990-е гг. мимикрировать под Запад, но потерпела фиаско.

Исчезновение идеологических соперников выявило проблемы капитализма, которые никуда не делись, а были лишь затушёваны изъянами идеологии и практики главного конкурента. Проблемы даже обострились в связи с глобализацией, которую западные (да и не только) элиты поначалу приветствовали. Лауреат Нобелевской премии по экономике 2024 г. Дарон Аджемоглу писал: «Американская демократия всё чаще не выполняла основные функции, Демократическая партия усугубила эту проблему, обслуживая узкую, привилегированную элиту. Чтобы восстановить свои перспективы и фирменное государственное управление, Америка должна вернуться к опоре на рабочий класс, то есть к своим корням»[5]. Конечно, легче сказать, чем сделать, тем более что забота о рабочем классе была скорее исключением, чем естественным подходом для обеих доминирующих в США партий. В Европе политические и экономические проблемы, преимущественно вызванные неумелыми действиями руководства, ещё глубже.

Питер Турчин пишет о четырёх структурных драйверах нестабильности, которые приводят к социальному кризису и могут создать революционную ситуацию: обнищание народных масс, ведущее к их массовой мобилизации, перепроизводство элиты, приводящее к внутриэлитным конфликтам, нестабильность финансовой системы и ослабление легитимности государства, а также геополитические факторы. Однако, отмечает он, «для крупных, могущественных империй геополитические факторы, как правило, имеют меньшее значение. Такие государства слишком велики, чтобы на них влияли действия соседей, и социальный слом там порождается внутренними силами»[6].

Это правда. Советский Союз распался в основном из-за внутренних противоречий.

И Дэн, и Горбачёв в какой-то момент поняли, что «привычный ход вещей» губителен для их стран. Китай, в отличие от СССР, смог при Дэн Сяопине изменить курс и не только спасти нацию, но и создать основу для того, чтобы стать величайшей державой наравне с Соединёнными Штатами. Профессор Чжан Вэйвэй из Фуданьского университета, который был переводчиком Дэн Сяопина, рассказывал, что тот после встречи с Михаилом Горбачёвым в Пекине (май 1989 г.) в кругу своих советников охарактеризовал визави как наивного и слабого.

Есть основания согласиться с такой характеристикой, хотя, будь Горбачёв более жёстким и менее гуманным, результат мог оказаться таким же, но более кровавым. То, что работает для Китая, не обязательно действенно в России. Горбачёв понимал, что советская политическая и экономическая модель нежизнеспособна и должна быть реформирована. В этом он похож на Дэна, который десятилетием раньше пришёл к аналогичному выводу относительно китайской системы. Но на этом их сходство заканчивается.

Дэн знал, чего хочет, и медленно, но верно, иногда используя жёсткие средства и методы (например, безжалостно подавляя протесты на площади Тяньаньмэнь в 1989 г.), двигался к цели – сделать Китай снова великим. Стремление протестующих на Тяньаньмэнь к демократии и свободам, возможно, было искренним, но наивным. Даже если бы власти не разгромили демонстрацию, попытались удовлетворить требования, шансы на установление либеральной демократии равнялись нулю. Однако нет сомнений, что это означало бы конец экономических реформ и роста КНР.

Михаил Горбачёв, напротив, верил в возможность социализма по шведскому образцу и в искренность американских обещаний не продвигать НАТО на Восток. Заклятый враг Горбачёва Борис Ельцин в 1990-е гг. продолжил политику предшественника в уменьшенных границах Российской Федерации, создав страну, где правили олигархи, а большинство населения стало ещё беднее, чем при советской власти.

Питер Турчин прав, утверждая, что и китайский, и советский экономический, социальный и политический кризисы, а также действенные реформы Дэна и неудачные Горбачёва определялись преимущественно внутренними факторами. Точно так же и нынешнее стремление Дональда Трампа сделать Америку снова великой – не что иное, как реакция на внутренние проблемы американцев. Однако все эти процессы показывают: когда крупные и мощные (пусть даже потенциально) страны переживают глубокие кризисы, затрагивающие все слои общества, страдают не только их соседи, но и весь мир. Здесь можно вспомнить название книги французского дипломата и интеллектуала Алена Пейрефитта: «Когда Китай проснётся… мир содрогнётся»[7]. И геополитический расклад уже не будет прежним.

Конечно, чтобы изменить общество настолько, чтобы это возымело эффект повсеместно, требуется не только неординарный (не обязательно в положительном смысле) человек у руля государства, но и достаточно большая страна для проведения экспериментов.

Президентство Дональда Трампа в США всколыхнуло страну и мир. Хотя американская экономика во время его первого срока была в порядке, темпы роста выше, чем в Европе, а количество безработных ниже, чем в Старом Свете (пока COVID-19 не нанёс удар), выигрывали от этого в основном те, кто всегда жил лучше. Однако приход к власти Трампа обнажил противоречия и антагонизмы общества. Тот факт, что нечто подобное происходит и в Европе, открывает несомненную истину: Трамп был не столько причиной потрясений, сколько катализатором, ускорившим наступление кризиса, за которым может последовать (а может и нет) восстановление.

Трамп растревожил муравейник американской внутренней и международной политики, так что против него восстали не только демократы, но и многие республиканцы, особенно во время его первого срока. Это показало, что между демократической и республиканской элитами никогда не было существенных различий. Хиллари Клинтон, олицетворяющая коррумпированную политику демократов, проиграла выборы 2016 г. не из-за иностранного вмешательства, а потому, что раскол между политической и экономической верхушкой, с одной стороны, и американским народом – с другой, стал слишком очевидным. Внешне она олицетворяла «поборников либеральных интервенций», которые слишком мало отличаются от ястребов-«неоконов», заправлявших при республиканце Джордже Буше-младшем. Поэтому «просвещённое» мировоззрение Барака Обамы и основные инстинкты Дональда Трампа во внешней политике по многим вопросам (хотя и не по всем) оказались ближе друг к другу, чем внешнеполитические предпочтения таких людей, как Хиллари Клинтон.

Непредсказуемые и эксцентричные внешнеполитические шаги Трампа дали понять некоторым американским союзникам, что слепое следование за самопровозглашённым лидером «свободного мира» не всегда им на пользу. Политически некорректные твиты и заявления Трампа заставили тех, кто боролся с ним на Капитолийском холме или в либеральных СМИ, отбросить политкорректность.

Последняя, подобно оруэлловской демагогии, до сих пор довольно эффективно скрывала истинное лицо американских элит.

Турчин пишет в своей книге 2023 г.: «Чтобы понять, почему Дональд Трамп стал сорок пятым президентом США, следует меньше внимания уделять его личным качествам и манёврам и больше – глубинным общественным силам, которые привели его на вершину. Трамп был похож на маленькую лодку, оказавшуюся на гребне могучей приливной волны»[8]. И Турчин объясняет эту приливную волну, которая вовсе не уникальна для Соединённых Штатов, следующим образом: «Как и предсказывает наша модель, дополнительное богатство, перетекающее к элитам (пресловутому одному проценту, но больше даже к 0,001 проценту, находящемуся на вершине пирамиды), в конечном итоге создало проблемы для самих владельцев богатства (и власти). Социальная пирамида стала слишком утяжелённой наверху. Теперь у нас чрезмерное количество “претендентов на элиту”, конкурирующих за фиксированное количество позиций в верхних эшелонах политики и бизнеса. В нашей модели у таких условий есть название: перепроизводство элиты. Вместе с невоздержанностью народа перепроизводство элит и порождаемые им внутриэлитные конфликты постепенно подрывают нашу гражданскую сплочённость, чувство национального сотрудничества, без которого государства быстро разлагаются изнутри»[9]. Как пишет Такер Карлсон в книге 2018 г. с недвусмысленным названием «Корабль идиотов: как своекорыстный правящий класс подводит Америку к краю революционной пропасти» (Ship of Fools: How a Selfish Ruling Class is Bringing America to the Brink of Revolution), «счастливые и довольные страны не выбирают президентом таких, как Дональд Трамп. Подобную личность могут избрать отчаявшиеся»[10]. То же можно сказать и в 2024 г., поскольку демократы ничему не научились после поражения в 2016-м.

Президентство Трампа, возможно, лишь всплеск в американской истории, и всё вернётся на круги своя. Но едва ли. Хотя оно не продлится дольше четырёх лет, отведённых избирателями, его наследие будет ощущаться ещё долгие годы[11]. В этой связи можно задаться вопросом, что имел в виду Генри Киссинджер, когда летом 2018 г. несколько загадочно заметил в интервью Financial Times: «Думаю, Трамп может быть одной из тех фигур в истории, которые время от времени появляются, чтобы обозначить конец эпохи и заставить отказаться от прежних притязаний. Это необязательно означает, что он об этом знает или размышляет о некой великой альтернативе. Возможно, речь идёт о простой случайности»[12].

Слова главного мудреца американской дипломатии заставили задуматься, кем будет Дональд Трамп – американским Дэном или Горбачёвым? На мой взгляд, роль 45-го и 47-го президента Соединённых Штатов, а также его наследие в истории скорее могут быть похожи на наследие Михаила Горбачёва.

Ведь Горбачёв ознаменовал конец советской эпохи, а Дэн запустил процессы, ведущие к новой эре для Китая и в конечном счёте для всего мира.

Будучи безжалостным, хитрым и ушлым бизнесменом, Трамп тем не менее оказался довольно наивным политиком, невежественным в международных делах. И это так, несмотря на его довольно хорошие инстинкты, которые, по крайней мере частично, обусловлены фактором новичка в политике, особенно во внешней. Для чего нужна НАТО, если холодная война объявлена оконченной? Зачем продолжать видеть в России экзистенциальную угрозу, в то время как Китай угрожает американскому господству в мире? Разве неконтролируемая миграция и рост исламистского экстремизма не становятся общемировыми проблемами?

Конечно, внешняя политика, основанная на личных проявлениях, всегда имеет оборотную сторону. Если бы речь шла только об эксцентричных решениях и твитах президента США, которые беспокоят американский, да и весь западный мейнстрим, влияние Трампа было бы не столь велико. Действия и высказывания были усилены лихорадочной враждебностью его оппонентов в Конгрессе и ведущих СМИ. Если Трамп перевернул страну, а в какой-то степени и мир, с ног на голову, то его противники, чтобы избавиться от ненавистного врага, были готовы снести собственный дом и поставить под угрозу мир во всём мире. Уже в 2018 г. американский политолог Мика Зенко писал в статье, озаглавленной «Демократы пожалеют, что стали антироссийской партией»: «Когда политическая партия усиливает враждебное отношение к иностранному государству, полагая, что это повысит её популярность, она запускает эффекты второго порядка, которые могут проявиться спустя годы. Это создаёт блок американских избирателей, которые социализируются и солидаризируются в своей ненависти к иностранному правительству и, как следствие, к гражданам этой страны, что сводит мотивы и сложные переплетения интересов данного правительства к упрощённой карикатуре на антиамериканизм или просто к олицетворённому злу. В более широком смысле это порождает враждебность между США и иностранными государствами, что затрудняет сотрудничество в решении общих проблем и делает сближение немыслимым»[13].

Читая эти слова в 2018 г., я надеялся, что опасная междоусобица расчистит почву для новых людей, которые станут внутри страны и в международных отношениях проводить политику, отличную от курса и Трампа, и его самых яростных оппонентов среди американской элиты. Очевидно, что четыре года президентства Трампа – слишком короткий срок, чтобы ознаменовать конец эпохи.

Трамп, как и Горбачёв, может, выражаясь языком проницательного Генри Киссинджера, «ознаменовать конец эпохи и заставить правящий класс отказаться от прежних притязаний». Однако, как и Горбачёв, он не продемонстрировал видения того, как построить что-то новое, отвечающее требованиям и чаяниям американского общества, которое действительно обладает огромным потенциалом. Как и Горбачёв, Трамп не знает, что делает и каким будет его наследие.

Конечно, каким бы ни было наследие Трампа, Соединённые Штаты не распадутся, как Советский Союз.

Крах СССР имел гораздо более глубокие причины, чем наивность или мягкость руководителя. Однако как Горбачёв расчистил путь для возрождения России и изменил конфигурацию геополитической карты мира, отслужившей свой срок, так и политика Трампа может ускорить формирование миропорядка, в котором баланс между различными центрами – Америкой, Китаем, Европой, Индией, Россией и, возможно, некоторыми другими – заменит историческую аномалию, когда один центр пытается контролировать весь мир. Мир не может существовать без Америки, Китая или России, а заговор против любого из этих центров силы был бы самоубийственным для нашего мира.

Возвращение международного права вместо миропорядка на основе правил

Вольфганг Фридман из Колумбийского университета, один из величайших юристов XX века, в 1960-е гг. предсказал тенденцию к расщеплению международного права на право сосуществования, право сотрудничества и право интеграции[14]. Первое соответствует традиционному международному сообществу, где главенствуют государства, их суверенитет и независимость от внешнего вмешательства. Второе больше соответствует тому, что Фридман считал формирующимся мировым сообществом, где влиятельными действующими лицами будут не только или даже не столько государства, сколько отдельные люди с их правами, а также разные другие образования, включая надгосударственные. С тех пор развитие международного права действительно шло разными путями.

В Европе вместо международного права действует право ЕС, или право интеграции. А права человека больше не являются вопросом исключительно внутренней юрисдикции – не только в Европе, но и во всём мире. У нас даже появились международные уголовные суды и трибуналы, хотя их функционирование свидетельствует, что механизмы, которые довольно хорошо работают внутри государств, имеют относительно ограниченное, а иногда даже искажённое действие в случае переноса в сферу международных отношений.

Мы находимся в мире, который в некоторых местах живёт по принципам Локка, но во многих других остаётся гоббсовским, или, как написал Роберт Кейган, «американцы – с Марса, европейцы – с Венеры»[15]. Если в Европе действительно возникло право интеграции и даже наднациональное право, то в более широком гоббсовском мире, где действуют люди с Марса, сохраняется потребность в более строгом соблюдении права сосуществования с его принципами уважения суверенитета государств, несмотря на различия их политических и экономических систем, неприменения силы и невмешательства во внутренние дела. Последний принцип представляется наиболее важным, поскольку его нарушения часто приводили к применению военной силы либо как развитие «недостаточного» вмешательства, либо с целью противодействия такому вмешательству.

Мир, несмотря на кантовские надежды, царившие в конце холодной войны, всё больше обретает гоббсианские черты. Возможно, на рубеже веков было бы лучше, вместо того чтобы следовать кантовским устремлениям, сосредоточить усилия на укрощении гоббсианских рефлексов. С точки зрения международного права это означало бы, что принципы и нормы, которые относятся к так называемому праву сосуществования, используя терминологию Вольфганга Фридмана, такие как уважение суверенного равенства государств, неприменение силы и невмешательство во внутренние дела, должны сохранять и даже укреплять свою роль. Запад злоупотреблял заботой о правах человека, вмешиваясь во внутренние дела государств, чьи внутренние политические или экономические системы и особенно их роль в международных отношениях уже много десятилетий рассматривались как противоречащие западным интересам. Однако это не оказывало положительного влияния на права человека в странах-мишенях.

После окончания эпохи биполярного мира такое вмешательство не только активизировалось, но и получило легитимацию в виде гуманитарных интервенций для продвижения демократии. И снова никаких положительных результатов. В феврале 2014 г. сенатор Джон Маккейн выражал поддержку противникам украинских властей от имени американского истеблишмента, а заместитель госсекретаря Виктория Нуланд и Джеффри Пайетт, тогдашний посол США на Украине, обсуждали в телефонном разговоре, который впоследствии стал достоянием гласности, состав нового правительства Украины. Всё закончилось для Украины весьма плачевно. Однако в конце 2024 г. европейские дипломаты вновь участвуют в оппозиционных митингах на улицах Тбилиси, а Евросоюз подстрекает недовольных продолжать протесты.

Не всё ещё потеряно.

Надо стремиться к реально достижимому состоянию международных отношений, при котором ни одно государство или группа государств не будут навязывать свои взгляды и ценности всему миру.

Главная роль международного права заключается в предотвращении и разрешении недоразумений, напряжённости и конфликтов между государствами без попыток навязать им единообразие. Это просто не работает. Более того, это контрпродуктивно.

Конечно, высокомерие и безрассудство сверхдержавы (особенно если её можно назвать гипердержавой) невозможно укротить или контролировать только с помощью международного права. Для этого должна существовать другая сверхдержава или коалиция, которая приведёт в чувство разгулявшегося триумфатора. Уже в 2004 г. Мартти Коскенниеми заметил, что «если применить шмиттовское описание нового номоса [права] к поведению западных держав в Косово и Ираке, то полувековой перерыв можно объяснить тем, что холодная война помешала полномасштабной морализации международной политики. По иронии судьбы Советский Союз на протяжении столетия мог играть роль шмиттовского Катехона, сдерживавшего приход Антихриста»[16].

Одним из следствий, или, если хотите, побочных эффектов относительного баланса сил между Москвой и Вашингтоном было то, что он установил пределы применения силы в международных отношениях, и не только между двумя сверхдержавами. Возникающая многополярность не только создаст лучшие условия для функционирования международного права и относительного мира на планете. От этого выиграет и та держава, что пытается увековечить свою гегемонию. Арис Руссинос прав, когда отмечает: «Как биполярный порядок мира времён холодной войны, сдерживая присущую либерализму склонность к радикализации и высокомерию, сделал западный мир безопасным в смысле проявления умеренного и сдержанного либерализма, так и многополярный мир, в который мы вступили, может спасти либералов от их собственных излишеств. Осаждаемые уверенными соперниками за рубежом и разочарованием своих избирателей дома, либералы снова должны будут научиться сдержанности»[17].

Если повезёт, второе пришествие Дональда Трампа может способствовать тому, что британские и другие европейские лидеры одумаются и умерят свой миссионерский пыл, хотя и в этом случае важна не столько личность 47-го президента США, сколько революционная ситуация в Соединённых Штатах, а также меняющаяся геополитическая и геоэкономическая конфигурация в современном мире.

Автор: Рейн Мюллерсон, профессор права, президент Института международного права в Женеве (2013–2015)

Сноски

[1] См., например: Müllerson R. The Nation-State: Not Yet Ready For the Dustbin of History? // Chinese Journal of International Law. 2021. Vol. 20. No. 4. P. 699–725; Müllerson R. E Pluribus Unum – A Dangerous Concept for the World Since Not Always Those Who Are Not Like Us Are Against Us // European Law Open. 2023. Vol. 2. No. 4. P. 857–879.

[2] См.: Todd E. La Défaite de l’Occident. Paris: Gallimard, 2024. 384 p.; Turchin P. End Times: Elites, Counter-Elites and the Path of Political Disintegration. N.Y.: Penguin Books, 2023. 368 p.

[3] Müllerson R. Living in Interesting Times: Curse or Chance? Recollections of an International Lawyer – Participant and Observer. L.: Austin Macaulay Publishers, 2021. P. 146–167.

[4] Malbrunot G. En Iran, Hassan Rohani sous pression // Le Figaro. 26.11.2015.

[5] Acemoglu D. The Fall and Rise of American Democracy // Project Syndicate. 08.12.2024. URL: https://www.project-syndicate.org/commentary/what-democrats-must-do-after-trump-2024-election-by-daron-acemoglu-2024-12 (дата обращения: 02.01.2025).

[6] Turchin P. Op. cit. P. 30.

[7] Peyrefitte A. Quand La Chine s’éveillera … le monde tremblera. Paris: Fayard, 1973. 476 p. Эти слова приписываются Наполеону Бонапарту.

[8] Turchin P. Op. cit. P. 13–14.

[9] Ibid. P. 12.

[10] Ibid. P. 216.

[11] Müllerson R. Living in Interesting Times: Curse or Chance?.. P. 159.

[12] Henry Kissinger: ‘We Are in a Very, Very Grave Period’ // The Financial Times. 20.07.2018. URL: https://www.ft.com/content/926a66b0-8b49-11e8-bf9e-8771d5404543 (дата обращения: 02.01.2025).

[13] Zenco M. Democrats Will Regret Becoming the Anti-Russia Party // Foreign Policy. 24.07.2018. URL: https://foreignpolicy.com/2018/07/24/democrats-will-regret-becoming-the-anti-russia-party/ (дата обращения: 02.01.2025).

[14] Friedmann W. The Changing Structure of International Law. N.Y.: Columbia University Press, 1964. 410 p.

[15] Kagan R. Of Paradise and Power: America and Europe in the World Order. N.Y.: Alfred Knopf, 2003. 103 p.

[16] Koskenniemi M. International Law and Political Theology // Constellations. 2004. Vol. 11. No. 4. P. 493.

[17] Roussinos A. Welcome Back to 1945: The Liberal World Order Was Always a Myth // UnHerd. 12.11.2024. URL: https://unherd.com/2024/11/welcome-back-to-1945/ (дата обращения: 02.01.2025).

США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 марта 2025 > № 4783094 Рейн Мюллерсон

Великобритания и Швеция приостанавливают соглашения об избежании двойного налогообложения с Россией

Рассказываем, чем это грозит.

Подробности

Швеция уже приостановила (с 10 февраля) действие конвенции «Об избежании двойного налогообложения и предотвращении уклонения от налогообложения в отношении налогов на доходы и прирост стоимости имущества».

Аналогичные шаги предпримет Соединённое королевство: с 1 апреля прекратится действие статей, касающихся корпоративных налогов, а с 6 апреля – на налоги от дохода и прироста капитала.

Контекст

Упомянутая конвенция между Россией, Британией и Швецией уже сейчас действует во многом номинально. Ещё в августе 2023 года указом Президента РФ Владимира Путина были приостановлены её пункты о режиме дивидендов, процентов, роялти, прироста капитала, прибыли от предпринимательской деятельности, трудовых доходов и пенсий и частично — об устранении двойного налогообложения.

Ещё одна важная смежная тема – приостановка автоматического обмена финансовой информацией между РФ и странами ЕС. Из-за этого многие операции с банковским счетами резидентов России стали незаконными. Подробнее в статье юристов NSV Consulting. Мы её готовили, когда решение об исключении европейских стран из белого списка ФНС только обсуждалось. В итоге его утвердили.

Автор: Prian

Молодые инженеры из Узбекистана создадут спутник в Японии

На встрече между представителями Министерства цифровых технологий Республики Узбекистан и профессорами японского «Kyushu Institute of Technology» были обсуждены данный проект и порядок его реализации.

Сегодня Узбекистан, наряду со всеми развивающимися странами, эффективно сотрудничает с крупнейшими и ведущими государствами мирового космического рынка, престижными агентствами и топовыми университетами в области проведения космических исследований, внедрения современных технологий и подготовки высококвалифицированных кадров для отрасли.

В частности, Агентство «Узбеккосмос» осуществляет совместные образовательные проекты и программы с США, Великобританией, Францией, Южной Кореей, Китаем, Японией, Турцией и Азербайджаном с целью дальнейшего развития космического образования в стране и повышения знаний и опыта молодежи в таких направлениях, как техническая инженерия, астронавтика и астрономия.

Соглашение, подписанное с одним из передовых вузов Японии «Kyushu Institute of Technology,» также предоставляет возможность семи молодым инженерам-конструкторам обучаться в течение двух лет в магистратуре по направлению проектирования, сборки и испытаний космических аппаратов. В этот период они планируют создать и запустить на орбиту первый научно-технологический искусственный спутник Узбекистана «6U Cubsat» совместно с опытными японскими профессорами.

Следует отметить, Указ Главы государства «О мерах по внедрению аэрокосмических технологий в отраслях экономики в 2024-2026 годах» служит правовой основой для реализации данного проекта.

Для справки:

Институт «Kyushu Institute of Technology» начал свою деятельность в 1907 году и входит в число 1000 лучших университетов мира по рейтингу QS. На сегодняшний день это место окончили более 70 тыс. инженеров, отвечающих за высококвалифицированных студентов. Сегодня институт сотрудничает со многими странами в области космического образования, подготавливая группу инженеров-конструкторов и содействуя созданию спутников.

В октябре 2024 года Институт технологий Кюсю начал перспективное сотрудничество с Молдавским техническим университетом в рамках программы J-CUBE, разработанной Японским агентством аэрокосмических исследований (JAXA) и поддерживаемой консорциумом ЮНИСЕК. Эта глобальная инициатива направлена на разработку наноспутников и объединяет университеты всего мира для совместных исследований и разработок в области космических технологий.

Международный аэропорт Заеда (AUH) в Абу-Даби зафиксировал новый рекорд, обслужив 29,4 млн пассажиров в 2024 году, что на 28,1% больше, чем годом ранее.

Большой вклад в это достижение внесла авиакомпания Etihad Airways, которая в прошлом году добавила 29 новых направлений в свою маршрутную сеть. Также «резидентами» аэропорта стали авиакомпании British Airways, Air Astana и Aegean Airlines.

Количество рейсов выросло на 10%, в том числе увеличился пассажиропоток с таких ключевых рынков, как Великобритания, Индия, Катар и Египет. Объем грузопотока вырос на 21% и достиг 678 990 тонн.

Благодаря передовой логистической инфраструктуре Абу-Даби закрепляет свой статус ключевого мирового торгового узла, перемещая товары быстрее и эффективнее, чем когда-либо прежде.

Восстановление ВПП помогло Международному аэропорту Заеда стать одной из самых эффективных воздушных гаваней в мире. Ранее компания Abu Dhabi Airports объявила о запуске «умного» проекта Biometric Smart Travel, который позволяет пассажирам проходить регистрацию на рейс всего за семь секунд.

Инновация предусматривает не только автоматическую регистрацию пассажиров, но и самостоятельную выдачу багажа, проверку на электронных воротах и выходах на посадку. Все это избавляет путешественников от необходимости предъявлять проездные документы или напрямую общаться с сотрудниками аэропорта.

Новая система использует базы данных Федерального управления по идентификации, гражданству, таможенной и портовой безопасности ОАЭ (ICP) для мгновенной аутентификации путешественников с помощью биометрических технологий.

Опередили будущее: какие лобби в столичных ЖК в трендах 2025 года

Лобби — это первая точка соприкосновения с резидентами и гостями, отражающая атмосферу всего комплекса и настраивающая на будущие впечатления. Благодаря меняющимся парадигмам дизайна современные лобби вышли за рамки традиционных входных групп, превратившись в многофункциональные пространства. Они не только приветствуют посетителей, но вовлекают их в мир комфорта, приятных эмоций и новых возможностей.

В 2024 году около 14 млн кв. метров недвижимости ввели в эксплуатацию в столице, примерно 6,5 млн кв. метра из них — жилые пространства. О некоторых элементах лобби в уже реализованных ЖК, которые отвечают трендам 2025 года и о том, как они влияют на восприятие общей концепции проекта, «Стройгазете» рассказали в компании Asterus.

Множество функций и целей.

В последние годы входные зоны жилых комплексов претерпели значительные изменения, отражая современные тенденции дизайна и архитектуры. Эти пространства стали не просто переходными зонами между улицей и квартирой, но полноценными элементами общей концепции жилого комплекса, подчеркивающими статус и стиль жизни его жителей.

Лобби выполняют множество функций — от мест для деловых и частых встреч до площадок для проведения мероприятий. Девелоперы совместно с архитекторами создают пространства, которые легко адаптируются к потребностям жителей, превращая входные группы в многофункциональные, гибкие и технологичные помещения. С этим обязательно сочетается визуальная привлекательность.

Девелоперы уделяют большое внимание лобби домов по нескольким причинам.

Во-первых, лобби — это лицо дома. Оно создает первое впечатление у потенциальных покупателей и гостей. Красиво оформленное, современное и функциональное лобби способно привлечь внимание и вызвать положительные эмоции еще до того, как человек войдет в квартиру. Для многих людей это важный фактор при выборе жилья.

Во-вторых, высококачественный дизайн входной группы подчеркивает статус жилого комплекса и его жильцов. Инвесторы и покупатели готовы платить больше за жилье, если оно ассоциируется с высоким уровнем жизни, эксклюзивностью и престижем.

Немаловажным аспектом является и то, что инвестиции в качественное оформление лобби повышают общую стоимость недвижимости. Потенциальные покупатели оценивают не только сами квартиры, но и общее состояние здания, его инфраструктуру и общественное пространство. Удобство, красота и продуманность лобби добавляют дополнительные баллы к общему восприятию дома, что в конечном итоге отражается на цене кв. метра.

Также современное лобби часто оснащается системами контроля доступа, видеонаблюдением и постами охраны. Это повышает безопасность жильцов и сохранности их имущества, что является важным фактором при выборе жилья. Девелоперы понимают, что безопасность — один из ключевых критериев для покупателей, и стараются интегрировать ее в дизайн лобби.

Учитывая эти тенденции, в ЖК «1-й Нагатинский» компания Prime Life Development совместно с архитекторами Pergaev Bureau предусмотрели различные сценарии использования лобби. Так, в зонах ожидания и отдыха можно встретиться с друзьями за чашкой кофе, или, разместившись у биокамина, почитать книгу из библиотеки в лобби.

Здесь же архитекторы отразили еще один тренд — биофильный дизайн. Входная зона стала пространством плавного перехода от суеты мегаполиса к квартире. Инновационные технологии и материалы снижают воздействие плохой экологии, в том числе пыли, агрессивных запахов и шума.

Близость к природе в мегаполисе

Всемирная организация здравоохранения утверждает, что наиболее распространенные патологии, такие как психические расстройства и сердечно-сосудистые заболевания, провоцирует именно стресс. Из-за ослабления связи с природой, растущего напряжения и стремительного распространения технологий у нас гораздо меньше возможностей восстанавливать умственную и физическую энергию.

Биофильный дизайн общественных пространств, будь то комнатные сады, водные объекты и естественное освещение, не только улучшает эстетику, но и повышает уровень энергии, улучшает здоровье.

Например, компания Asterus, возводящая жилой район ÁLIA на берегу Москвы-реки в Покровском-Стрешневе, предусмотрела авторские лобби во всех очередях проекта. Для одного из них дизайнеры Pergaev Bureau придумали необычный камин, напоминающий иллюминатор.

Офис мечты

Рост популярности удаленной работы и расширение услуг доставки также повлияли на дизайн и функционал лобби. Эти помещения включают коворкинги, полноценные офисы и удобные почтовые комнаты для получения посылок.

Эффективный дизайн офиса — это баланс между функциональностью, эстетикой и комфортом. Учет всех вышеперечисленных факторов позволит создать рабочее пространство, которое будет способствовать повышению мотивации и продуктивности сотрудников. Удобная мебель, правильное освещение, организация пространства – вот важные факторы для создания комфортного рабочего пространства. Не стоит забывать и про цветовую гамму: она оказывает значительное влияние на настроение и продуктивность работы. Важно выбрать сбалансированную палитру, чтобы создать гармоничную атмосферу.

Концепция «рабочий кабинет» стала главной в лобби второй очереди жилого района ÁLIA. Поработать и встретиться с партнерами можно в специально оборудованной зоне, созданной по принципам Баухауса. Стеллажи с книгами, глубокие теплые тона мебели, необходимая техника и удобные посадочные места сделают рабочий день продуктивным и успешным.

Это пространство совмещает и тренд на многофункциональность: в вечернее время такой кабинет может трансформироваться в зону для настольных игр или совместного времяпровождения соседей.

Обстановка как дома

Девелоперы и дизайнеры используют лобби по максимуму, наряду с опцией «комфортный офис» создают все условия, чтобы почувствовать себя как дома — расслабиться и отдохнуть. Именно уют дома транслирует дизайн лобби небоскребов Will Towers, выполненный в стиле американских башен ХХ века.

По замыслу девелопера «Управление экспериментальной застройки микрорайонов» — уютное пространство создают акцентные декоративные элементы, принты и натуральные материалы: дерево, металл, камень. Для наилучшего отдыха лаунж-зоны отделены биокаминами, вокруг которых размещена роскошная мягкая мебель.

Выбор различных сценариев освещения в зависимости от времени суток и настроения гостей и большая высота потолков способствуют созданию уютной атмосферу для резидентов.

Авторский почерк

Все чаще оформлением общественных пространств занимаются известные архитектурные бюро, почерк которых легко узнать. Особенно если это премиум-сегмент. Так, в ЖК «Титул на Серебрянической» девелопера «Центр-Инвест» лобби создавало бюро из Англии — Aedas. В проекте преобладают натуральные материалы: мрамор, белый известняк и ценные породы дерева, а лаунж-пространства украшают произведения искусства.

Для ЖК Armani / Casa Moscow Residences (девелопер Vos’hod) студия Джорджо Армани под его личным руководством создала концепцию интерьеров квартир, club house и лобби.

На рынке недвижимости конкуренция высока, и каждый застройщик стремится выделиться среди конкурентов. Красивое и функциональное лобби — это способ подчеркнуть уникальность проекта и привлечь внимание потенциальных клиентов. Вполне вероятно, большинство трендов ушедшего и нового 2025 года могут стать долгосрочными и влиять на дизайн общественных зон ЖК в будущем, в этом случае девелоперы и архитекторы становятся трендсеттерами и визионерами.

Авторы: СГ-Онлайн

Трейдер Vitol: да забудьте вы про нулевые выбросы!

В Vitol уверены, что нулевые выбросы — слишком дорого для Европы

Глава Vitol призывает Европу не зацикливаться на нулевых выбросах, поскольку это дорого обойдется европейским экономикам

Исполнительный директор глобального трейдера Vitol Group Рассел Харди считает, что европейские страны должны трезво оценивать затраты на достижение нулевых выбросов. В пример он привел Великобританию, где амбициозный план по созданию экологически чистой энергосистемы содержит цель вырабатывать не менее 95% энергии с низким уровнем выбросов углерода уже к 2030 году.

«Давайте не будем зацикливаться на 100% безуглеродном рынке, потому что иногда стоимость для потребителя становится экстремальной», — цитирует Харди агентство Bloomberg.

При этом глава Vitol признает, что ВИЭ в Европе работают, и работают хорошо, но они ненадежны. Есть периоды, когда ветер и солнце работают так, что цены на электроэнергию в Европе становятся отрицательными. В Германии в прошлом году количество таких часов отрицательных цен выросло на 60%.

С другой стороны, бывают холодные безветренные периоды, и тогда стоимость электричества зашкаливает.

Сама Vitol, к слову, вкладывается и в ВИЭ, и в аккумуляторные батареи, чтобы получить прибыль из дисбалансов на электроэнергетическом рынке Европы. Однако даже в Vitol открыто говорят, что ЕС с его «зелеными» стратегиями, чтобы решить проблемы дорогой энергии от ВИЭ-генерации, понадобятся триллионы аккумуляторов. Если их нет, то в ближайшие два года дисбаланс только углубится.

Он также упомянул политику Трампа, когда в США идет отказ от «зеленой» энергетики, и задал вопрос, как это отразится на промышленности Европы.

Сейчас трейдер, как и другие поставщики энергоресурсов, пытается оценить влияние окончания украинского транзита российского газа — в разрезе наполнения газовых хранилищ на следующую зиму, — а также как повлияет политика Трампа на восстановление газовых поставок из РФ.

«Очевидно, что в вопросе о том, как будет поступать российский газ в течение следующих нескольких лет, появилось больше неопределенности. Похоже, растет вероятность, что поставки расширятся. Но как будет на самом деле, оценить сложно», — сказал Харди.

«НиК» отмечает, что вчера Еврокомиссия презентовала новую энергостратегию ЕС, где указана экономия на покупке ископаемого топлива до €260 млрд к 2040 году за счет расширения ВИЭ-мощностей и «чистые технологии для промышленности». А вот сколько будет стоить расширение и затем эксплуатация ВИЭ — будет ли экономия, — в ЕК подробно не расписывали, презентуя документ.

Управление знаний и человеческого развития (KHDA) объявило, что в Дубае открыта регистрация на второй цикл программы Dubai Distinguished Students Programme для выдающихся студентов на 2025-2026 учебный год.

Инициатива предоставляет 415 мест в 28 частных школах для успешных учеников-эмиратцев, предлагая стипендию в размере 50% платы за обучение для учащихся 1-10 классов в школах с рейтингом «Хорошо» или выше.

Заявки на 2025-26 учебный год будут приниматься до 10 марта 2025 года. Стипендия доступна детям из ОАЭ с семейной книгой, выданной эмиратом Дубай. Ученики, которые в настоящее время уже зачислены в школы, участвующие в программе, не имеют права на стипендию.

Программа, запущенная в 2024 году для укрепления сотрудничества между государственным и частным секторами в предоставлении высококачественного образования выдающимся студентам, соответствует стратегии «Education 33» и подтверждает приверженность города высоким академическим стандартам и инвестированию в будущее своей молодежи.

В число школ, участвующих в программе, входят шесть с рейтингом «Выдающиеся», 14 с рейтингом «Очень хорошие» и восемь с рейтингом «Хорошие». Эти школы предлагают разнообразные учебные программы, включая британские, американские, IB и смешанные UK/IB и US/IB.

Чтобы получить стипендию, у учащегося должен быть средний балл 90% или выше по учебной программе США или Министерства образования, балл не менее 5 по учебной программе международного бакалавриата или средний балл B по британской учебной программе. Кандидаты также должны успешно пройти тестирование и собеседования, принятые в выбранных школах.

Семьи могут подать заявки на стипендию для своих детей через веб-сайт KHDA. Более подробную информацию о программе, критериях соответствия и процессе подачи заявки также можно найти на веб-сайте KHDA.

Голосования по Украине в ООН назвали крупнейшим расколом западной коалиции

Игорь Дунаевский

Афтершоки после сенсационных голосований Генеральной ассамблеи и Совета Безопасности ООН по Украине сотрясают мировой политический ландшафт, в одночасье перекроившийся до неузнаваемости. "Ошеломляющий поворот в многолетней политике Вашингтона", - так телеканал CNN комментирует тот факт, что Россия и США (а также Венгрия, КНДР, Израиль, Иран, Сирия и еще несколько стран) при голосованиях оказались в одном лагере против Европы и Украины.

Другие американские СМИ отмечают, что вечер понедельника зафиксировал острые разногласия в рядах западной коалиции. Они наперебой цитируют эксперта Ричарда Гоуэна, по оценке которого это глубочайший раскол между Европой и США со времен американского вторжения в Ирак в 2003 году. Более того, по итогам вечера ГА и СБ ООН приняли совершенно разные по духу резолюции. А финальным штрихом картины стало заявление МИД Канады о том, что позиция США не позволила согласовать совместное заявление стран "Группы семи" к третьей годовщине начала российской спецоперации на Украине.

Напомним, в этот день на голосование в ГА ООН были вынесены сразу две резолюции. Первую подготовили Европа и Украина, наполнив ее шаблонными для последних лет нападками на Москву. Однако США изначально отказались поддержать документ, составив свою лаконичную и нейтральную версию с призывом к миру и без антироссийских выпадов.

В результате в зале ГА ООН были приняты обе резолюции. При этом у европейцев в последний момент получилось через голосование внести поправки в американский проект, которые изменили его содержание настолько, что делегации России и США, изначально поддерживавшие документ, воздержались.

Но в зале СБ ООН, где голосовали всего через пару часов, расклад сил другой, и проделать тот же трюк с поправками у европейцев не получилось. В результате американский проект был принят уже в изначальном нейтральном виде. "За" проголосовали 10 стран, включая Россию, Китай и США, а пять европейских стран воздержались.

Резолюцию по Украине в СБ ООН поддержали Россия, Китай и США

Напомним, что резолюции Генассамблеи юридически обязывающей силы не имеют, а вот принятые в зале Совбеза - это документы международного права. Поэтому успех на площадке СБ ООН, как отмечает газета The New York Times, придает "дополнительный вес усилиям президента США Дональда Трампа по налаживанию переговорного процесса" с Россией.

Представитель МИД РФ Мария Захарова подметила, что делегации Британии и Франции добивались поправок в американский проект в ГА ООН, однако когда в Совбезе такие же поправки были отклонены, не стали пользоваться правом вето и блокировать одобрение резолюции. "Когда Британия и Франция были искренними? Когда коверкали американский проект резолюции в Генассамблее или когда тот же самый проект одобрили без поправок? - поинтересовалась Захарова. - Между залами ГА и СБ ООН размеренным шагом идти минуты три. Это они за 180 секунд изменили свои взгляды на мировой кризис?".

Постпред РФ при ООН Василий Небензя назвал изначальный американский проект "отправной точкой для урегулирования". По его словам, документ "не идеальный, но это первая попытка к конструктивному и направленному в будущее продукту СБ ООН". Дипломат предостерег, что партия войны в лице Киева и его европейских спонсоров не сдалась и предпринимает попытки сорвать диалог России и США.

Постпред США при ООН Дороти Ши выразила уверенность, что принятый в Совбезе документ "ставит ситуацию на путь к миру". "Это первый шаг, но критически важный, один из тех, которыми мы все должны гордиться", - считает она. Трамп, которого журналисты спросили о причинах такой позиции США в ООН, ответил: "Я лучше не буду сейчас объяснять, но я думаю, это очевидно".

Еще одним сюрпризом вечера стало голосование Сербии, которая вопреки обычному поддержала антироссийскую резолюцию в ГА ООН. После этого президент Сербии Александар Вучич выступил с объяснениями в том смысле, что его представители нажали не на ту кнопку. По его словам, делегация Сербии должна была воздержаться, но произошла ошибка, за которую Вучич извинился. Пресс-секретарь Кремля Дмитрий Песков прокомментировал, что оперативная реакция Вучича "импонирует нам", его извинения "безусловно услышали, безусловно приняли".

Тем временем

Правительство Аргентины впервые с 2022 года официально изменило свою позицию и не поддержало антироссийские резолюции на Генеральной ассамблее ООН. Аргентинская делегация воздержалась при голосовании как по американскому, так и киевскому проектам документов. Местные СМИ со ссылкой на источники в дипломатических кругах указывают, что это решение было принято президентом страны Хавьером Милеем под влиянием позиции нынешнего главы Белого дома Дональда Трампа. Особый акцент комментаторы делают на словах Трампа о том, что Зеленский де-факто является диктатором, который лишь пользуется американской помощью. Подобные заявления президента США и представителей его администрации якобы возымели очень сильный эффект на Милея. Напомним, еще совсем недавно из уст аргентинского лидера, неоднократно встречавшегося с представителями Киева и пригласившего их на свою инаугурацию в декабре 2023 года, звучали намеки на готовность Буэнос-Айреса оказывать поддержку и даже направить военную помощь.

Подготовил Алексей Чуриков, Буэнос-Айрес

Трамп очень холодно, расчетливо и последовательно проводит курс в интересах США

Андрей Исаев: Зеленский имел наглость поднять знамя восстания против Трампа

Энергичные действия нового президента США внешне выглядят довольно эксцентрично. Многие считают, что резкое изменение отношений Америки и России - спонтанное решение Трампа. Но это не так.

Трамп очень холодно, расчетливо и последовательно проводит курс в интересах крупнейшего финансового капитала Соединенных Штатов. Этот интерес остается неизменным - сохранение господства США в мире, в первую очередь посредством сохранения господства доллара в мировой экономике.

На этом пути у Америки есть два основных противника - это Китай и Россия. Главным противником США считают Китайскую Народную Республику.

Стратегия демократов заключалась в том, что нужно быстро, блицкригом разгромить Россию, используя украинский кризис, и после этого, базируясь на своей победе, начать давить на Китай. Эта стратегия потерпела полное поражение благодаря позиции нашего президента, героизму бойцов специальной военной операции и единству общества.

Продолжать действия в том же духе, то есть одновременно усиливать давление на Китай и биться с нами на Украине до границ 1991 года, - это значит, неизбежно толкать КНР и Россию к созданию военно-политического союза. Тем более, сигнал о возможности такого союза уже был дан в виде заключения договора о стратегическом партнерстве между Российской Федерацией и КНДР.

Если образуется военный союз между Китаем и Россией, в его распоряжении окажется почти две трети мирового арсенала ядерного оружия. Ни в каком кошмарном сне Ротшильдам с Рокфеллерами такие перспективы не нужны. Поэтому они решили сменить курс.

До власти допущен новый президент, у которого нет никаких обязательств перед старыми союзниками. Он резко бьет по тормозам и предлагает нормализовать отношения с нашей страной, чтобы опять, как это было в годы холодной войны, начать балансировать в треугольнике: Россия - Китай - Соединенные Штаты Америки. Но нормализовать отношения с Российской Федерацией нельзя, не завершив каким-либо образом украинский кризис. И в связи с этим Трамп готов пойти на сделку, о чем он многократно и широко заявлял.

Американское руководство было глубоко убеждено, что, когда Зеленскому дадут команду, он ее выполнит как послушная марионетка. Но выяснилось, что у просроченного украинского президента другой кукловод - Британия, которая сейчас не хочет завершения войны и говорит ему: "Держись".

Зеленский имел дурость и наглость поднять знамя восстания против Трампа. Многие говорят "стерпится - слюбится". Ничего подобного. Зеленский допустил важнейший системный заступ: глава марионеточного государства, целиком зависящего от США, посмел выступить с критикой руководства метрополии. Если ему это спустят с рук, никакого порядка в казарме не будет.

Есть два варианта развития событий.

Первый вариант - Зеленский образумится и поцелует перстень боссу в виде подписания идиотского соглашения по редкоземам. Почему оно идиотское? Потому что на Украине нет редкоземов на 500 млрд долларов, и американцы это прекрасно знают. Такое соглашение - именно символический жест целования перстня. Потом, после подписания всех бумаг, бывший кавээнщик сможет уехать во Францию, на которую ему уже указали.

Второй вариант - Зеленский не пойдет на сделку, тогда американцы начнут против него мощную информационную кампанию, затем будут проведены необходимые расследования, и на ближайшее окружение Зеленского будут наложены санкции. США будут добивать его публично, в том числе дестабилизируя ситуацию внутри Украины.

Этому новому курсу по инерции продолжают сопротивляться элиты Брюсселя и Лондона, связанные с прежним демократическим руководством США. С ними Трамп действует, как Иван Грозный. Он прислал им Вэнса, как Иван IV прислал боярам своего дьяка Поливанова, и объявил: "Ухожу я от вас". Когда Иван Грозный сказал такое боярам, они сначала тоже проводили свои совещания, а потом увидели, как глядит на них народ, и побежали в Александровскую слободу умолять царя вернуться. После своего возвращения Грозный заставил бояр целовать крест и получил новые полномочия. Кстати, потом он посадил половину этих бояр на кол. Уверен, что в ближайшее время мы увидим подобную сцену с Трампом и европейскими политиками в главных ролях. Европейские элиты должны будут присягнуть новому курсу, а тех, кто не присягнет, постараются заменить.

Андрей Исаев

заместитель руководителя фракции "Единая Россия" в Государственной Думе

США. Китай. Россия > Внешэкономсвязи, политика > rg.ru, 26 февраля 2025 > № 4766740 Андрей Исаев

Артем Сычев: букмекерские отчисления стали опорой российского спорта

О том, как устроена современная индустрия ставок на спорт, как она помогает российским спортсменам и какие новшества придуманы для удобства игроков и букмекеров, рассказал в интервью РИА Новости член правления и коммерческий директор Единого ЦУПИС (Центра учета переводов ставок) Артем Сычев.

- За последние несколько лет букмекерская индустрия России перетерпела ряд изменений. Чем они были обусловлены и как сегодня эта индустрия устроена?

- Раньше отрасль работала по достаточно сложной схеме в рамках биполярного мира: имели место две СРО (саморегулирующаяся организация – ред.) и два ЦУПИС, игроки были поделены между ними. Букмекеры и тогда оказывали поддержку российскому спорту, но какой-то систематизацией, контролем и гарантированной прозрачностью этот поток не отличался. Качество контроля и надзора было принципиально другим, методология начисления не была строго категоризирована и допускала некоторые вольные интерпретации: букмекеры перечисляли напрямую в спортивные федерации процент от прибыли. В 2021 году мир изменился. Появились принципиально новые институты – Единый центр учета перевода ставок и Единый регулятор азартных игр (ЕРАИ), в целях которых прописано повышение эффективности контроля и надзора за организацией и проведением азартных игр и борьба с нелегальными организаторами.

Одной из функций Единого ЦУПИС является удержание отчислений на поддержку российского спорта – сегодня 2% с каждой принятой ставки перечисляются в пользу отечественного спорта по определенному алгоритму: между федерациями в зависимости от популярности дисциплины, где под популярностью мы понимаем объем принятых на ее события ставок, а уже внутри федераций – на профессиональный, детско-юношеский и массовый спорт. С учетом того, что бюджетное финансирование спорта сократилось, а многие спортсмены в последние годы остались без соревновательной практики, целевые отчисления букмекеров стали опорой российского спорта и спортсменов. И смею надеяться, букмекеры этим гордятся. Потому что объемы отчислений немалые: из года в год цифра растет вместе с рынком, на конец 2024 года на эти цели перечислено свыше 65 миллиардов рублей. Благодаря целевому финансированию от букмекерской деятельности олимпийские и паралимпийские спортивные федерации и многие другие смогли провести сотни соревнований и спортивных мероприятий. Фокус внимания государственных управленцев сейчас на том, как эти средства расходуются, их полной утилизации без простоев.

- Расскажите о других функциях Единого ЦУПИС.

- По сути Единый ЦУПИС – это финансовый посредник между игроками и легальными букмекерами. Первая важнейшая функция – это идентификация сторон. То есть мы гарантируем игроку, что он имеет дело с легальным букмекером, имеющим лицензию ФНС на свою деятельность. С другой стороны, мы идентифицируем физическое лицо: что это тот, кто может играть, что ему исполнилось 18 лет, что это конкретный человек, а не мошенник, который играет под чужим аккаунтом и так далее. Способы проведения идентификации тоже эволюционировали не без нашего участия: еще в 2018 году было обязательно личное присутствие игрока с паспортом в одном из пунктов приема ставок букмекеров или привлеченном нами банковском платежном агенте. К домашнему Чемпионату мира по футболу 2018 года легитимизировали проведение упрощенной идентификации, что хорошо, но не идеально ввиду ряда лимитных ограничений. А с 2022 года мы организовали дистанционное проведение и полной идентификации, не выходя из дома и не вставая с дивана. Достаточно быть клиентом одного из крупнейших банков страны.

Другая наша функция, которая прописана законодательно, – обеспечить отказоустойчивую платежную инфраструктуру и расчеты, чтобы ваша ставка на матч "Спартак" – ЦСКА ушла, куда надо, и чтобы вы получили выигрыш, если вам повезло. Важно отметить, что мы не выступаем одной из сторон пари, а только оказываем услугу перевода денег. Но под этим можно понимать очень многое и, прежде всего, качественный платежный сервис: чтобы и банковские карты работали, и СБП, и менее популярные платежные методы, чтобы все это было доступно для выбора и работало четко и бесперебойно. Представьте, идет финал Лиги Чемпионов, а мы вдруг не принимаем платежи. В этом случае люди не выиграют, букмекеры не заработают, платежи не пройдут, будет уплачено меньше налогов. Поэтому мы должны обеспечить самый современный, быстрый и интуитивно понятный сервис.

- Как меняются объемы рынка интерактивных ставок? И за счет чего происходят эти изменения, на ваш взгляд?

- По итогам 2024 года объем принятых российскими легальными букмекерами ставок составил 1,7 триллиона рублей. Конечно, можно говорить об инфляции, о бюджетном стимулировании и перегреве экономики, но это не главные причины: в целом на фоне внушительных маркетинговых кампаний букмекеров, у которых это одна из крупнейших, если не самая крупная, статья расходов, растет интерес людей к ставкам на спорт, поскольку беттинг (заключение денежного пари на исход какого-либо события, на изменение чего-либо – ред.) стал максимально удобным, прозрачным и безопасным. Сегодня у нас более 18 миллионов уникальных идентифицированных клиентов по всей России.

Сейчас у нас хотя бы одну ставку в год делают порядка 6 миллионов человек, что при нашем населении не так уж много. Активных игроков, кто делает ставку хотя бы раз в месяц, и того меньше – более 2 миллионов (то есть проникновение – порядка 2%). В Англии, например, этот показатель равен 30%, и сделать ставку считается там таким же нормальным, как сходить в паб. У нас же рынок еще недостаточно зрелый и отношение к нему бывает критическим, даже со стороны прогрессивных организаций и секторов.

- Отлучение наших спортсменов от мировых соревнований не повлияло на количество желающих делать ставки на спорт?

- Как ни странно, нет. Участие российских спортсменов добавляло интереса к спортивным событиям, но ядру игровой аудитории не столь важна эмоциональная связь с теми, кто соревнуется. Большая часть игроков требует контента, чтобы было много разного и хорошего, чтобы была представлена линия событий. С этим проблем нет: пока в стране транслируют спорт, те, кто отдыхают или получают эмоции от беттинга, будут продолжать это делать. Стало меньше игроков, приходящих делать одну-две операции в месяц, но они не формируют рынок, обеспечивая не более 5% оборота.

- Платежный рынок – один из самых технологичных в нашей стране. Например, одним из сильнейших драйверов стал запуск СБП. Востребован ли этот метод платежей в интерактивных ставках и насколько популярны другие методы?

- Российский платежный рынок в последние годы вырвался в лидеры как по объемам, так и по качественным характеристикам. И даже несмотря на некоторый информационный вакуум, наша страна остается в авангарде мировых платежных трендов.

Что касается собственно индустрии интерактивных ставок, то у нас 95% операций проходит онлайн, а там самый удобный вариант – СБП: пара кликов, идентификация через приложение и готово. СБП побеждает без какой-либо массовой пропаганды, просто люди выбирают то, что им максимально удобно. Поэтому СБП у нас занимает примерно 42% всех платежей. Еще 45% – это суммарно все банковские карты и платежные системы. Далее идет наш собственный кошелек и другие альтернативные директ-дебиты (методы платежа путем прямого списания со счета), вроде Sber Pay, T-Pay. При этом хочу подчеркнуть, что в нашей индустрии не существует кешбэка, потому что это стимулирование азарта и потому противоречит политике ответственной игры, которую мы соблюдаем и продвигаем, в том числе также отслеживаем, чтобы соблюдали и крупнейшие банки страны.

- А что насчет инноваций в ваших сервисах? Стараетесь ли внедрять некие цифровые "фишки" и насколько это необходимо в индустрии ставок?

- Чтобы обеспечить максимально простое движение денег между игроками и букмекерами, от нас каких-то особых инноваций не требуется. Наша задача – ответить на запросы рынка и поддержать те, что востребованы обеими сторонами. Правда, рынок не всегда четко понимает, что ему нужно, в отличие от рыночных визионеров. Как сказал однажды Генри Форд: "Если бы я спрашивал, чего хотят люди, до сих пор бы искал лошадей побыстрее". Поэтому иногда добро нужно "насаждать", и таким "насаждаемым добром" для всех нас стала СБП. И мы с помощью сервисов СБП построили и скоро выпустим сервис автопополнения, когда можно привязать счет в любой кредитной организации к счету кошелька. И без всяких подтверждений со счетов будут переводиться денежные средства, чтобы проводить платежи с кошелька. Это может быть и ставка, и покупка в интернете или в рознице, ведь в симбиозе с кошельком существует наша цифровая карта. Это нельзя назвать инновацией, но мы пытаемся сделать продукт максимально удобным: тут мы можем позволить себе лучше и тоньше управлять рисками, делать адаптивные скоринг-модели, которые убирают лишние шаги вроде второго фактора аутентификации, CVC-кода, дополнительных подтверждений и так далее. Мы можем позволить по своей карте выводить баланс на платежную страницу, давать рекомендации игрокам. Основная наша цель – улучшить пользовательский опыт.

- Какие тренды, с точки зрения статистики, вы можете выделить в поведении игроков? Как часто делают ставки, как меняется средний чек? Насколько велика доля клиентов, которые делают ставки регулярно, в общем потоке платежей?

- Из регулярных игроков самая большая по численности группа людей (миллион плюс) совершает не более пяти транзакций в месяц и генерирует при этом всего 2% от оборота. Что касается среднего чека, то он достаточно четко коррелирует с инфляцией. Интересно, что долгие годы самый популярный размер ставки (пополнения счета у букмекера) равнялся 100 рублям, а вот в мае прошлого года показатель резко подскочил и закрепился на уровне 1000 рублей.

При этом офлайн уже достаточно давно уступает онлайну, причем, так было и до пандемии – с того момента, как беттинг вышел в интернет. Каждый год офлайн сокращается, и сейчас соотношение составляет 93 к 7 в пользу онлайна. Очень удобно, когда тебе не нужно никуда добираться, когда игровой терминал в каждом мобильном устройстве. Это одна из причин, почему онлайн-казино нельзя разрешать никогда. Если у вас будет стоять по крупье и по однорукому бандиту в каждом доме и в каждом мобильном устройстве, это значит, что вы что-то не то делаете со своим населением. В этом смысле беттинг все же привязан к реальным событиям: ты не можешь поставить на какие-то произвольные вещи, как в казино, где все происходит бесконтрольно и моментально и, по мнению психиатров, вызывает куда большую аддикцию.

- Вот об этом следующий вопрос. Некоторые люди сильнее склонны к азарту, чем другие, и порой им бывает сложно остановиться. Предлагаете ли вы таким клиентам решения, помогающие себя контролировать?

- Ответственная игра – это про нас. Причем, соответствующий сервис мы задумали и запустили еще до появления государственного регулирования. Зрелый рынок тем и отличается, что реализуются какие-то механизмы, правила, карантины. И если ты понимаешь, что у тебя есть проблемы с самоконтролем и тратами, ты должен иметь возможность себя ограничить. Это как страховка: пусть она никогда не понадобится, но пусть лучше она будет. Также и с механизмом самоограничения: пусть большинству он никогда в жизни не пригодится, но он должен быть для тех, кому это нужно, чтобы они могли в три клика поставить себе лимиты, исключить себя из игры навсегда или на какое-то время. На эту услугу у нас подписались несколько десятков тысяч человек, и кому-то она сегодня по-настоящему помогает.

- В прошлом году состоялось большое событие в мире футбола – Евро-2024. Насколько российские болельщики были активны в месяц проведения чемпионата и как это повиляло на вашу работу? Наверняка вы столкнулись с большой нагрузкой на свою инфраструктуру – как вы к этому готовились?

- Крупные футбольные турниры всегда являются точкой притяжения, но для нас их принципиальное отличие от обычных спортивных уикендов – в профиле нагрузки. Во время уикенда, когда играют все ключевые футбольные, хоккейные, баскетбольные чемпионаты, нагрузка очень большая, но она в течение дня распределена довольно равномерно и держится на уровне 20-30 транзакций в секунду. В то же время на Евро или Чемпионате мира обычно бывает два слота в день, во время которых играются матчи, и тогда нагрузка мгновенно взлетает от 0 до 100 транзакций в секунду, и мы должны быть к этому готовы. Наша команда с этим справляется: перед нагрузками мы проводим множество тестов, подготовительных работ. Для нас важно быть финансово успешными, но еще важнее быть в 99,99% времени доступными, потому что это наша ключевая функция. И достигается это путем постоянной технической работы и постоянного совершенствования. Нагрузка растет вместе с оборотом рынка, и надо к этому адаптироваться. К счастью, мы сделали правильные выводы из 2014 года, и с самого начала строили технологический стек компании исключительно на открытых программных продуктах, а не на западном проприетарном ПО, которое могут забрать или отключить по щелчку пальцев. В плане софта мы импортонезависимые.

- И в конце давайте поговорим о российском платежном и финансовом рынке в целом. Куда он будет двигаться дальше и какие инновации могут быть внедрены в ближайшие годы?

- Как я уже говорил, сегодня Россия в авангарде, и задачи, которые стоят перед международным платежным рынком, мало чем отличаются от наших, а где-то им даже приходится нас догонять. В России всегда был гигантский аппетит к технологиям. Да, нам стало тяжелее искать вдохновение, но посмотрите на анонсированный НСПК сервис "Волна": придумано решение, как обходить ограничения доступа к NFC-модулю в устройствах Apple: блютус-то нам никто не закроет! (имеется в виду метод бесконтактной оплаты на основе технологии Bluetooth, позволяющий совершать оплату на большем расстоянии от терминала по сравнению с NFC, – ред.).

Не обойти и тему цифровой валюты, надеюсь, она пойдет в то русло, ради которого и была задумана: смарт-контракты для целевого расходования денежных средств и трансграничные переводы. Реальную ценность цифрового рубля я вижу в этих двух направлениях. Если пойдут международные расчеты, если биткоин можно будет просто и понятно конвертировать в цифровой рубль, а ценность ЦФА (цифровые финансовые активы – ред.) признают хотя бы в рамках БРИКС, то многим людям и бизнесу станет легче. Только не стоит принуждать всех, вплоть до мелкого ритейла, обеспечивать прием цифрового рубля на старте. Начинать надо с начала, а не конца.

Еще одно предстоящее новшество – это персональный QR-код покупателя, который сможет заменить сканирование QR-кода смартфоном на кассе магазина. Персональный QR будет генерироваться через СБП в банковском приложении клиента, выводиться на экран смартфона и затем его будет сканировать продавец как карточку лояльности. В отличие от сканирования чужих кодов, этот метод будет доступен и при отсутствии интернета, что зачастую мешает и тормозит очередь. Ты просто запускаешь приложение и показываешь кассиру экран. Все остальное – забота кассира, а не покупателя.

И, конечно, биометрия – это модно, стильно, молодежно, но… люди пока не выходят из дома без телефона, и у них нет насущной потребности "платить лицом". Да, это весело и классно, но против играет колоссальная стоимость внедрения, если мы говорим о должном уровне безопасности.

Если же говорить о технологиях, которые меняют мир, то волна хайпа искусственного интеллекта потихоньку спадает, и он начинает использоваться там, где реально эффективен. Уже сейчас в сети столько контента, сгенерированного без участия человека, что впору начать верить в теорию "мертвого интернета", а это к статьям, ориентированным на SEO-продвижение, только копирайтинг AI добавили. Если и ждать нового прорыва, то от квантового компьютера. Поэтому желаю нам всем дожить до того момента, когда квантовый компьютер откроет свои невероятные возможности и, надеюсь, сделает мир лучше.

Россия > СМИ, ИТ. Финансы, банки > ria.ru, 25 февраля 2025 > № 4776939 Артем Сычев

В ОАЭ стало больше студентов из Европы

В школы и университеты ОАЭ стали чаще поступать студенты из Европы.

Как показал новый опрос, ОАЭ входят в число самых популярных направлений для переезда британских семей, что обусловлено ростом стоимости обучения в частных школах в Великобритании.

В образовательной группе GEMS Education уже зафиксировали увеличение количества детей из Великобритании на 8%, а также 26% годовой рост числа заявок на обучение в их школах.

В отчете GEMS Education «Exodus & Education» подчеркивается, что решение правительства Великобритании ввести налог на добавленную стоимость (НДС) на плату за обучение в частных школах с января 2025 года, является ключевым фактором, побуждающим семьи искать альтернативы за рубежом.

Другие эксперты в этой области также подтвердили, что ОАЭ стали лучшим выбором для семей благодаря своему растущему статусу мирового образовательного центра, предлагающего международно признанные учебные программы.

Сегодня семьям экспатов очень просто найти в ОАЭ высококачественные школы, в которых преподается Национальная учебная программа Англии. Ученики могут получить аттестаты GCSE и A-level, которые дают возможность поступить в престижные международные университеты.

Кроме того, всё больше студентов из Великобритании и Европы переезжают в Дубай ради учебы по программам Executive MBA, дающим хороший старт в карьере собственникам бизнеса и руководителям высшего звена, отмечают эксперты.

В одной из престижных бизнес-школ, которая базируется в Дубае, рассказали, что за последние 12 месяцев 46% их студентов были гражданами Ближнего Востока, а в общей сложности 75% всех студентов являются резидентами ОАЭ и Саудовской Аравии. В прошлом году среди тех студентов, которые приехали учиться в этой школе, были «жители Великобритании, Турции, Индии и Азербайджана».

СК разберется с качеством датчиков глюкозы в Белгороде

Александр Прытков

Председатель Следственного комитета России Александр Бастрыкин поручил белгородскому ведомству проверить обращения местных жителей, недовольных новыми системами непрерывного мониторинга уровня глюкозы в крови (НМГ) для страдающих сахарным диабетом детей. Местные врачи и власти говорят, что проблем с приборами нет.

Белгородские родители пожаловались на якобы некачественные системы НМГ, которые регион закупает для детей-инвалидов. Со ссылкой на местных жителей ведомство сообщило, что власти закупили аналоги прежних приборов по заниженной стоимости. При этом, утверждают белгородцы, новые "показывают неверные данные, вызывают у детей аллергические реакции, а также не имеют функции передачи сведений на мобильные устройства". По мнению жалобщиков, использование таких систем "приведет к ухудшению состояния здоровья несовершеннолетних".

В 2024 году в регионе сменился поставщик этих приборов. Из Единой информационной системы в сфере госзакупок следует, что в 2021-2023 годах датчики системы чрескожного мониторинга уровня глюкозы поставляло белгородское ООО "Эсбиэс Фармаси". Компания в это время была единственным участником и получила контракты по начальной максимальной цене. В эти годы "Эсбиэс Фармаси" поставила более 53 тысяч приборов за 290 миллионов рублей. Причем в аукционной документации указывалось, что нужны именно "системы Flash-мониторинга глюкозы FreeStyle Libre". В некоторых торгах прописывались страны-производители - Великобритания и Ирландия.

По данным Rusprofile, всего с 2013 года "Эсбиэс Фармаси" получила более 27 тысяч госконтрактов на поставку различных медикаментов и аппаратов за 9,5 миллиарда рублей. В их числе и связанные с сахарным диабетом инсулин, глюкоза и тест-полоски. Бывший первый заместитель главы областного департамента экономического развития Давид Бузиашвили через местное ООО "ЭС Энд Би Груп" контролирует 50,1 процента компании. Еще 49,9 - в собственности у Валентина Савина. Выручка в 2023 году составила 1,6 миллиарда, чистая прибыль - 58 миллионов. Гендиректор - Михаил Форостецкий. У семьи Бузиашвили также есть совместные бизнесы с представителями семьи Савченко.

В 2024 году торги заинтересовали других участников рынка. И все они предложили цену меньше начальной. Прошли два аукциона: на поставку 4,2 тысячи штук в прошлом году и на 14,7 тысячи - в этом. Начальная цена первого контракта составляла 22,8 миллиона рублей, второго - 72,9 миллиона. Из документации исчезло упоминание конкретного товара, было необходимо поставить "комплект изделий чрескожного мониторинга уровня глюкозы в интерстициальной жидкости, электрохимический метод". Они также должны быть интегрированы со смартфоном.

Белгородцы утверждают, что новые системы показывают неверные данные

На оба аукциона заявились по четыре участника. Победителем везде стало московское ООО "Решения в области строительства и проектирования медицинских объектов" ("Росмо"). Компания предложила поставить в 2024 году товар за 15,5 миллиона, в 2025-м - за 53,6 миллиона. Экономия бюджета составила соответственно 7,7 и 19,3 миллиона. Конкуренты "Росмо" предлагали от 17,4 до 15,5 миллиона на первых торгах и от 61,7 до 53,9 миллиона - на вторых. Названия проигравших компаний после начала СВО в документации не раскрываются.

ООО "Росмо" было зарегистрировано в Москве в июне 2012 года для оптовой торговли техникой, оборудованием и инструментами, применяемыми в медицинских целях. Уставный капитал - 11 тысяч рублей. В 2023 году выручка составила 857,3 миллиона рублей, чистая прибыль - 72,6 миллиона. Гендиректором является Инна Деркачева. Единственный владелец - Михаил Бидниченко. За все время компания получила 277 госконтрактов на 6,1 миллиарда рублей.

Недовольство новыми системами белгородцы начали выражать с осени прошлого года, когда и сменился поставщик. Практически сразу развеять их опасения попытались чиновники. Так, глава областного минздрава Андрей Иконников в качестве эксперимента установил себе китайский и британский приборы. По его данным, они работают в разных условиях без сбоев, а их показания "фактически" не отличаются. Прибор министр носил несколько ноябрьских дней, в один из которых провел очередную встречу с недовольными родителями. По его словам, он не собирался доказывать качество китайского прибора, так как все изделия проверяет Росздравнадзор, а у минздрава таких полномочий нет. Министр проверял опасения родителей по поводу надежности системы.

По его словам, китайский прибор установил себе и областной министр культуры Константин Курганский, который живет с сахарным диабетом первого типа с 14 лет и до этого пользовался Libre. Впрочем, тот результаты не публиковал.

Также закупки проверило белгородское управление Федеральной антимонопольной службы. Из жалоб следует, что транснациональной компании Abbott, чьи системы ранее и поставлялись, в этот раз "даже не оставили шанса", а победил поставщик китайских СТ-100С14. Однако ведомство нарушений не выявило.

Врачи детской областной больницы после реакции Бастрыкина встретилась со СМИ. В частности, эндокринолог Светлана Палиенко считает, что причиной возмущения стала необходимость новой настройки родительского контроля:

- Такой функции не было и в прошлых системах, родители за свой счет покупали устройства и настраивали их. А теперь приходится менять техническое оснащение. Но мониторинг не является истиной, он только помощник. Истина - глюкометр, все решения должны приниматься только по нему.

Кроме того, пояснила она, новая система показывает результат "здесь и сейчас", а предыдущая работала с задержкой на 10-15 минут.

Будущий федеральный канцлер Фридрих Мерц - персонаж яркий, особенно на фоне неброского Олафа Шольца

Федор Лукьянов: Правительство Фридриха Мерца будет неустойчивым

Еще пару лет назад выборы в Германии вызывали напряженный интерес во всей Европе и за ее пределами. Сейчас досрочное голосование в бундестаг, конечно, привлекло внимание, но никто ничего особенного не ожидал.

Прежде всего, предсказуемость результата. Давно было понятно, что социал-демократы, три года возглавлявшие коалицию, крупно проигрывают, как и их партнеры по кабинету. Победа умеренно-консервативного блока ХДС/ХСС ни у кого не вызывала сомнений, как и заметный успех крайне правых из "Альтернативы для Германии". Нюансы, связанные с цифрами небольших партий, добавляли интриги, но не влияли на общую картину. Есть и более общая причина. Какими бы ни были итоги выборов, качественно они ничего не изменят ни в Германии, ни в Европе. Прочное правительство сформировать сейчас невозможно практически нигде. И шансы на то, что любой кабинет прослужит полный срок, невелики.

Вся мировая политика - и внутренняя, и внешняя - пришла в движение под воздействием разных факторов. Привычное партийное деление не соответствует меняющейся структуре обществ. Этот феномен возник довольно давно, и до сих пор ответом была попытка максимально размыть идеологический профиль, чтобы ведущие партии исповедовали резиновые взгляды на все случаи жизни. В Германии яркой иллюстрацией стала эпоха Ангелы Меркель с утрированным центризмом по любым вопросам. Но именно он и утомил избирателя.

Будущий федеральный канцлер Фридрих Мерц - персонаж довольно яркий, особенно на фоне неброского Олафа Шольца

Высокая явка показывает, что граждане не пребывают в состоянии апатии, происходящее их волнует. Поддержка несистемных или не полностью системных партий (АдГ, "Левая" и только что созданный "Союз Сары Вагенкнехт") свидетельствует, что немцы ищут тех, кто способен предложить нечто отличное от все более провисающего истеблишмента. По предварительным данным, почти половина молодых людей проголосовала не за партии мейнстрима, вероятно, они хотят не просто альтернатив, но и идейной внятности - той или иной позиции. А традиционным "народным партиям" (консерваторы и социал-демократы) все труднее привлекать представителей новых поколений.

Будущий федеральный канцлер Фридрих Мерц - персонаж довольно яркий, особенно на фоне неброского Олафа Шольца. Лидер ХДС старается идти в ногу со временем, которое уже не востребует типаж солидного и скучноватого главы семейства (как Шольц, а до него Меркель). Загвоздка, однако, в том, что Мерц не приносит новый политический подход, а его имитирует, чтобы успокоить встревоженного избирателя.

Приход Мерца напоминает события во Франции в 2017 году. Тогда истеблишмент был напуган потрясениями в Британии и США, где годом ранее успеха добились популисты. После катастрофического президентства Франсуа Олланда требовался фокус, и на авансцену вышел Эмманюэль Макрон. С задачей оттеснить тех, кто пытался предлагать альтернативу, он справился блестяще: свежий кипучий политик в модной упаковке без какого-либо содержания. Точнее, наполнение свободно менялось по мере необходимости.

Но это было восемь лет назад, с тех пор все многократно обострилось. Во Франции принятая тогда модель уже не работает, Германия же только теперь берет ее на вооружение. В неблагоприятном исходе эксперимента можно быть уверенным. Правительство Мерца будет неустойчивым, и отведенные четыре года, скорее всего, не продержится. Решить усугубляющиеся социально-экономические проблемы в условиях общего кризиса не получится. А значит, на следующих выборах протестные партии наберут еще больше, и тогда сколотить правительство без АдГ не получится никакими средствами.

Кроме внутренних обстоятельств, есть еще одна причина относительно вялого внешнего интереса к германским выборам. На фоне фантасмагорических международных перемен, связанных прежде всего с новым курсом США, значимость Европы в целом и Германии в частности падает. Внешний вопрос - отношения с Америкой - становится и внутренним. Слишком многое зависит для Германии и Европы от того, как поведут себя в их отношении власти в Вашингтоне. Ни о какой европейской стратегической автономии речи, как представляется, идти не может - ей неоткуда возникнуть. У такого разношерстного конгломерата стран не может быть единой воли без внешнего патроната, особенно в условиях повсеместной нестабильности и объективного несовпадения интересов внутри. Соответственно, придется искать пути восстановления патроната - на новых условиях, вероятно, для Германии и Европы очень жестких. Но вариантов нет.

Мерц, как выходец (помимо остального) из крупного американского бизнеса, за что его даже когда-то именовали немецким Трампом, вероятно, лучше приспособлен к налаживанию отношений с последним. А поскольку Белый дом выбрал своего фаворита в германской политике - АдГ, - не стоило бы полностью исключать и принуждение ХДС к коалиции с "Альтернативой". Пока это считается невозможным, но мало ли что считалось еще недавно таковым.

По России и Украине Фридрих Мерц занимал всегда резкую позицию - за войну и вооружение Киева. В контексте вышесказанного это мало что значит. Берлин в любом случае будет на стороне Вашингтона, какое решение примут там, таким оно станет и тут. Так что все зависит от того, чем закончится процесс между Россией и США. А Мерц подстроится.

Федор Лукьянов

профессор-исследователь факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ

Зеленский стал солистом "антитрамповской коалиции"

Павел Дульман

Сегодня в Киев съехалась новоявленная "антитрамповская коалиция" из Европы, плюс примкнувший к ним пока еще премьер Канады Джастин Трюдо и человек без определенных занятий Борис Джонсон. Все вместе выступили в роли унылого задника для Зеленского, не первый день солирующего в оригинальном жанре "разозли президента США".

В жесткую публичную оппозицию к Дональду Трампу этот персонаж перешел еще накануне в ходе своей пресс-конференции, где окончательно отказался признавать долги, и в целом показал себя как типичный украинский политик - лукавый, лживый, неблагодарный, непостоянный. Он также заставил расписаться под своим новым, фактически - антиамериканским, курсом весь украинский истеблишмент, ведь громкой пресс-конференции предшествовал некий форум, где глава офиса Ермак, спикер Рады Стефанчук, премьер Шмыгаль, глава СБУ Малюк, террорист и глава ГУР Буданов и прочие столпы киевского режима риторически в течение часа присягали Зеленскому на верность, демонстрировали единство и решимость, строили планы и излучали оптимизм по крайней мере до конца текущего года. Так Зеленский продемонстрировал Трампу, что его рейтинг в 4 процента сильно Вашингтоном преуменьшен, знать сильно задела и напугала диктатора эта раскрытая простым украинцам социология.

Впрочем, главное в выступлении Зеленского - это отказ от собственных предложений и данных США обещаний, а также новые условия для сохранения его личного благосклонного отношения к гегемону. Характерно, что украинские недра американцам Зеленский предложил сам, вопреки ст. 13 местной конституции, по собственной инициативе, никем, разве что кроме сенатора и провокатора Линдси Грэма, не понукаемый. Недра в обмен на оружие предлагались Западу даже в одном из пунктов громко анонсированного, но уже всеми забытого "плана перемоги Зеленского" от октября прошлого года.

В минувшую субботу Зеленский взял свои осенние слова из плана обратно, заявил, что его неправильно интерпретировали, и далее пустился во все тяжкие, начав перечить Трампу буквально во всем. Он полностью отверг подход Трампа к сделке по украинским полезным ресурсам, заявив, что подписывать на его условиях некий фонд на 500 миллиардов долларов, который Украина будет наполнять до полной расплаты по долгам, он не будет. Да и долгов-то никаких, в видении Зеленского, нет - "ни 500, ни 100 миллиардов". Были, говорит Зеленский, гранты, вроде тех, которые выделял ревизуемый Илоном Маском USAID, а гранты - это безвозмездная помощь, или, по-русски, "что упало - то пропало".

Но если Трамп все-таки заинтересован в украинских недрах, то Зеленский готов милостиво позволить американцам ими попользоваться, но только половиной, и в обмен на содержание ВСУ в составе 800 тысяч боевиков, а также 30 полноценных батарей ПВО "Patriot" в нагрузку вместе с расходниками - для защиты тех самых месторождений. Иными словами, Трампу предложено всем телом погрузиться в войну с Россией в обмен на обещание поделиться весьма призрачными - о чем пишет даже агентство Bloomberg, доходами от украинских шахт и карьеров.

Зеленский публично отверг подход Трампа к сделке по земельным ресурсам, потребовав новых вооружений

Но даже здесь Зеленский, кажется, врет. Напомним, что 16 января уже переодевшийся из зеленого в черное Зеленский и британский премьер Стармер подписали "столетнее соглашение" о сотрудничестве, где, как утверждают украинские "источники", в закрытой части Киев обязался отдать Лондону в обмен на поддержку не только недра, но и почти всю энергетическую и транспортную инфраструктуру. А ведь есть еще украинские друзья Зеленского, вроде "нового олигарха" Геннадия Буткевича, хозяина сети супермаркетов АТБ - того самого, который обещал открыть магазин в оккупированной Судже, а также спонсора и практически владельца боксера Усика. Оказывается, именно Буткевичу, а также его партнерам, тоже знакомым с Зеленским, и даже им награжденным, уже принадлежат десятки фирм, которые занимаются разведкой и добычей украинского урана.

Очень близкая ответственность перед истинными держателями акций "проекта Зеленский", вместе с пагубными привычками, по-видимому, придает этому проекту отчаянную смелость. Он, оказывается, даже позволил себе кричать на министра финансов США Скотта Бессенту, когда, после четырехчасовой задержки, их встреча все же состоялась. "За дверью офиса в Киеве вспыхнула напряженность в отношении будущего важнейшего стратегического альянса Украины. Раздавшийся оттуда грубый голос нельзя было ни с чем спутать", - передает атмосферу переговоров Financial Times.

Сегодня, уже сидя за круглым столом с прибывшими европейскими глобалистами и Трюдо, Зеленский позволил себе еще один неуважительный выпад в сторону Трампа - мол, "есть кто-то, кто хочет заработать какие-то деньги на своих отношениях с Россией, но он никогда не получит уважения". Но разговор в Киеве, все-таки, шел не только о Трампе. "Мир на Украине будет опаснее войны", - заявила там премьер Дании Метте Фредериксен, разом выдав все страхи собравшихся и причины, по которым они жаждут продолжения войны до последнего украинца.

Глава Франции прилетел убеждать Трампа изменить подход к Украине

Игорь Дунаевский

Президент Франции Эмманюэль Макрон прибыл в Вашингтон на встречу с главой Белого дома Дональдом Трампом, а в четверг через океан отправится британский премьер Кир Стармер. Цель визитов на поверхности: гости из Старого Света внезапно для себя оказались на обочине в переговорном процессе по Украине и теперь пытаются перехватить инициативу, опасаясь, что новые контуры архитектуры европейской безопасности определятся без них.

Журналисты обратили внимание на то, что Трамп оказал "ледяной прием" и не сразу вышел поприветствовать прибывшего в Белый дом Макрона, хотя доставивший его автомобиль даже посигналил. В результате Макрон помахал журналистам и вошел в здание в сопровождении встретившей его женщины в синем платье.

Встречи в Вашингтоне и не обещали быть приятными. Глава Белого дома на выходных заявил в эфире радио Fox News, что его европейские гости "ничего не делали по Украине", а у Киева "нет никаких козырей на руках", поэтому к его участию в переговорном процессе американцы относятся скептически. Телеканал CNN называет эти визиты началом экзистенциальной недели для будущего Украины, напоминая, что Трамп примет французского коллегу в день третьей годовщины с начала российской спецоперации.

На встрече французский президент заявил, что его страна готова предоставить гарантии безопасности Украине. По данным газеты Politico, главы Британии и Франции в ходе череды контактов на прошлой неделе согласовали план развертывания на Украине 30-тысячного европейского военного контингента на случай прекращения боевых действий и мирного урегулирования.

Трамп заявил Макрону, что не видит проблемы в отправке европейского миротворческого контингента на Украину, но в детали не вдавался. Он сообщил, что надеется на скорую встречу с президентом России и не исключает урегулирования конфликта в ближайшие несколько недель. Кроме того, Трамп выразил интерес к российским редкоземельным металлам и рассказал о переговорах с Москвой по вопросам экономического развития.

Макрон и Стармер выслуживаются ради места за переговорным столом

Ранее глава Пентагона Пит Хегсет заявлял, что европейцам следует без участия США решить вопрос с миротворцами. Причем таким образом, чтобы союзнические обязательства по НАТО на этот контингент не распространялись.

То, что отстаивать интересы европейцев взялись именно Британия и Франция, не случайно. Обе страны - единственные в Европе ядерные державы и члены СБ ООН, поэтому роль статиста в украинском урегулировании выглядит для них болезненной пощечиной. Лондон и Париж с 2022 года не только следовали курсу теперь уже бывшего президента США Джо Байдена на противостояние с Москвой руками Украины, но порой пытались быть даже большими "ястребами" войны, чем сами американцы. Так, британцы зачастую первыми поставляли ВСУ новые типы вооружений, которые опасались передавать другие страны НАТО, а французы озвучивали планы отправки войск на Украину.

Вместе с тем, как пишет французская Le Monde, хотя оба европейских политика на публику говорят, что разделяют стремление Трампа к миру, они хотят убедить его продолжать военную помощь Украине. А британская газета The Times утверждает, что цель визитеров - добиться отказа Трампа от переговоров с Россией. Эксперты в западных СМИ не исключают, что заокеанские гости попытаются сыграть на нарциссических струнах главы Белого дома. Как рассказал журналистам сам Макрон, он попытается убедить Трампа в том, что нынешний процесс выставляет его "слабым" в диалоге с Москвой, которая в его глазах остается "экзистенциальной угрозой" для Запада.

Но во всем этом новостей для Трампа нет, эти доводы он уже слышал не раз. В этом смысле предложения Макрона и Стармера выглядят попыткой не столько перехватить инициативу, сколько выслужиться перед Трампом, предвосхитив идею американцев, причем после подсказки главы Пентагона. Все это ради места за переговорным столом, сохранения роли США в поддержке Украины и обеспечения безопасности Европы в целом.

Переговоры Макрона и Стармера в Вашингтоне интересны не только с точки зрения переговорного процесса по Украине. Они также могут стать индикатором того, каким может быть новый баланс отношений в сфере безопасности между Соединенными Штатами и Европой. Ведь команда Трампа заявляет о стремлении переключиться на соперничество с Китаем и сокращать свои военные обязательства в Старом Свете, который, по мнению американцев, должен в разы увеличить расходы на оборону и самостоятельно обеспечивать свою безопасность.

Будущий канцлер ФРГ Фридрих Мерц пообещал представить свой кабинет к Пасхе. Какие перестановки ждут Берлин?

Как в Германии будут формировать новое правительство после парламентских выборов

Василий Федорцев

На парламентских выборах в Германии победил консервативный блок ХДС/ХСС (28,5 процента) во главе со своим кандидатом в канцлеры Фридрихом Мерцем. Второе место заняла "Альтернатива для Германии". Олаф Шольц и его социал-демократы пришли к финишу только третьими с рекордно низким для себя результатом в 16,4 процента голосов. Назвав этот результат "горьким поражением", Шольц объявил, что не намерен претендовать на какие-либо посты в новом составе правительства. Более трети немецких избирателей в этот раз предпочли отдать свой голос оппозиции: АдГ (20,8 процента), "Левой партии" (8,8 процента) и "Союзу Сары Вагенкнехт" (4,97 процента). Руководство победившего на парламентских выборах в Германии консервативного блока ХДС/ХСС намерено уже на этой неделе приступить к переговорам о формировании нового правительства. Консерваторы считают, что в текущей политической обстановке Берлин не может медлить и должен взять на себя лидерство в Европе. "Мир не будет нас ждать", - заявил кандидат в канцлеры от ХДС/ХСС и, очевидно, будущий глава немецкого правительства Фридрих Мерц. Свой кабинет Мерц обещает представить менее чем через два месяца, к Пасхе. Торопят немцев и из Брюсселя.

Однако переговоры между ХДС/ХСС и единственным приемлемым для Мерца партнером, Социал-демократической партией (СДПГ), обещают быть непростыми. Социал-демократы явно намерены торговаться, отыгрываясь за свое сокрушительное поражение на выборах. "Партии демократического центра должны, конечно, в такие времена сотрудничать, но мы посмотрим, как поведет себя на переговорах Мерц", - говорит генсек СДПГ Маттиас Мирш. В конечном итоге консерваторы и социал-демократы, скорее всего, договорятся. Но, как показывает опыт предыдущих таких переговоров, на это может потребоваться гораздо больше двух месяцев.

Точно известно, что Олафа Шольца в новом составе правительства не будет. Сразу после оглашения первых результатов голосования он отказался от претензий на какие-либо посты. Однако место в бундестаге уходящий канцлер получит, хотя выиграть депутатский мандат ему удалось с большим трудом. В своем избирательном округе в Потсдаме Шольц лишь на считаные проценты опередил соперников из ХДС/ХСС и "Альтернативы для Германии" (АдГ). "Немцы проголосовали за смену курса прежде всего в миграционной и экономической политике", - пишет газета Frankfurter Allgemeine. Однако издание отмечает, что Мерцу, вероятно, придется пожертвовать своими предвыборными обещаниями ради компромисса с партнерами по правящей коалиции, и это только усилит АдГ. Как показали прошедшие выборы, "Альтернатива" все быстрее догоняет консерваторов, и в следующий раз крайне правые намерены вырваться вперед. "Мы обгоним ХДС/ХСС в ближайшие несколько лет", - уверена лидер АдГ Алис Вайдель. Она также считает, что в коалиции с социал-демократами Мерц не сможет выполнить своих обещаний, и его правительство развалится раньше срока.После выборов "Альтернатива" предложила Мерцу союз, но лидер консерваторов решительно отказался. На любое сотрудничество с крайне правыми у немецких "партий демократического центра", к числу которых относится и ХДС/ХСС, наложен строгий запрет. В АдГ, которая в этот раз не только заняла второе место, но и победила во всех восточногерманских землях, называют этот бойкот антидемократическим. "Мы народная партия", - заявила Вайдель, указывая сделанный избирателями выбор.

Немцы проголосовали за смену курса прежде всего в миграционной и экономической политике

Воздвигнутый вокруг АдГ "брандмауэр" критиковал в своем выступлении в Мюнхене и вице-президент США Джей Ди Вэнс, призывая немецких центристов начать диалог с крайне правыми. Мерц в ответ обвинил Вашингтон во вмешательстве в выборы. Хотя, как отмечает американская The New York Times, попытки администрации Дональда Трампа повлиять на результаты голосования в Германии не принесли особых результатов. "Альтернатива" набрала ровно столько, сколько давали ей прогнозы в последние несколько месяцев, и бойкота в отношении партии тоже никто не отменил.

Мерцу, который намерен усилить военный потенциал Евросоюза и договориться с Британией и Францией о совместном использовании ядерного оружия, такая расстановка сил в бундестаге, конечно, усложнит жизнь. Впрочем, и немецкие, и мировые СМИ сейчас сходятся во мнении, что править будущему канцлеру в любом случае будет непросто. Внутри на него будут давить партнеры по коалиции и крайняя оппозиция, а снаружи - США и вся международно-политическая обстановка. "Возможно, более сложного мандата не было ни у одного канцлера в истории Германии", - полагает журнал Stern.

Более сложного мандата, чем у Мерца, не было ни у одного канцлера в истории Германии

Впрочем, Мерцу, можно сказать, повезло, что в бундестаг не прошел левый Союз Сары Вагенкнехт (ССВ). До избирательного барьера ему не хватило всего 13 400 голосов избирателей. Получи их ССВ, Мерцу пришлось бы договариваться не только с социал-демократами, но еще и с "Зелеными". Иначе сколотить парламентское большинство, необходимое для формирования правительства, было бы невозможно. Партия Вагенкнехт, показавшая на старте быстрый рост популярности, утратила динамику и уступила "Левой", от которой ранее и откололась. Однако в сумме две партии набрали на выборах 14 процентов, а вся крайняя оппозиция вместе с АдГ - почти 35. Результат для Германии небывалый. И это, пожалуй, один из главных итогов прошедших выборов, показывающий, насколько немцы разочарованы в сменяющих друг друга у власти партиях "демократического центра".

Между тем

Иоахим-Фридрих Мартин Йозеф Мерц, а именно так звучит его полное имя, родился в 1955 году в Брилоне. Интересный факт: он вырос в доме, который был построен в 1752 году и в котором в 1813 году одну ночь провел младший брат Наполеона Жером Бонапарт. После окончания школы будущий политик служил в армии, затем в 1976 году поступил в Боннский университет, где изучал право, затем продолжил обучение в Марбургском университете. В начале 1980-х годов Мерц проходил стажировку в суде Саарбрюккена, потом стал там же судьей. С 1986 года начал заниматься адвокатской практикой. Серьезно политикой он занялся лишь в 1989 году, став депутатом Европарламента. В 2009 году Мерц ушел из политики после возникновения конфликта с канцлером Меркель. Но когда Меркель оставила кресло лидера ХДС, Мерц объявил о своем возвращении в политику. И в январе 2022 года возглавил партию.

Германия > Госбюджет, налоги, цены. Внешэкономсвязи, политика > rg.ru, 25 февраля 2025 > № 4766774 Фридрих Мерц

BP подписала с властями Ирака соглашение по добыче в Киркуке

BP займется реконструкцией иракского Киркука, а в целом — возвращается на Ближний Восток

BP заключила соглашение с правительством Ирака о реконструкции месторождений Киркука. Эта сделка знаменует собой возвращение компании на Ближний Восток и должна способствовать росту добычи в стране, которая участвует в соглашении ОПЕК+.

Все договорные условия проекта были согласованы, хотя соглашение еще подлежит окончательной правительственной ратификации, согласно заявлениям BP и правительства Ирака.

После многих лет забвения BP направит дополнительные инвестиции в добычу нефти и газа на куполах Баба и Аванах месторождения Киркук, а также на соседних месторождениях Бай Хассан, Джамбур и Хаббаз.

Для месторождений, которые в настоящее время контролируются государственной компанией North Oil, будет создана новая операционная компания. BP учредит СП для сохранения своих интересов в новом операторе, которое будет создано в сотрудничестве с правительством Ирака. «Вознаграждение BP будет привязано к приростным объемам добычи, цене и затратам», — говорится в заявлении британской компании.

Реконструкция будет в том числе и за счет расширение газовой добычи региона. Также есть потенциал для разведки с прилегающих площадей, которые могут содержать до 20 млрд б. н. э.

Первоначально BP согласилась помочь восстановить Киркук в 2013 году, но усилия были сорваны падением северного города Мосул под натиском Исламского государства. С тех пор террористическая группировка была вытеснена из региона, но внутренняя политика Ирака и его соседей, таких как Сирия, остается нестабильной, подчеркивает Bloomberg.

МЭА призывает Евросоюз отказаться от российского СПГ в пользу катарского

МЭА считает, что ЕС должен заменить газ из России газом из Катара даже в ущерб экономике

Директор МЭА Фатих Бироль заявил, что с 2027 года Европе следует заменить российский СПГ поставками из Катара «и других источников». Однако он признал, что Европа продолжает импорт метана из РФ, чтобы помочь своей экономике.

Ожидается, что мировой рынок СПГ останется напряженным еще два года, и только с 2027 года запуск новых проектов в Катаре, США и других странах обеспечит дополнительные поставки газа,.

Reuters отмечает, что в прошлом году Евросоюз увеличил закупку российского СПГ до 20% от общего объема импорта — в 2023 году эта цифра составляла только 6%. США оставались главным поставщиком СПГ в Европу, в прошлом году на их долю пришлось 45% от всего европейского импорта.

«НиК» отмечает, что, по данным Евростата, в прошлом году в стоимостном выражении российские поставки СПГ заняли 22% европейского рынка, у лидера США — 36%. Британская Shell сегодня в своем газовом обзоре написала, что газ будет нужен Европе все 2030-е годы, а затем СПГ-терминалы можно будет переоснастить на синтетический газ или под водород.

Эксперты не раз отмечали для «НиК», что пока ЕС не запрещает российский СПГ именно потому, что дополнительных поставок не предвидится, а когда новые мощности в Штатах и Катаре заработают, российскому газовому сектору стоит ждать эмбарго, как на нефть.