Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Европейское горючее будет «зеленеть» еще быстрее

После выхода европейской экономики из коронавирусного кризиса структура топливного рынка Евросоюза вряд ли будет прежней, констатировали участники онлайн-конференции «Argus Глобальный рынок нефтепродуктов 2020: вызовы времени». Провал потребления нефтепродуктов, случившийся во время карантина и до сих пор далеко не преодоленный, европейские регуляторы и эксперты рассматривают как возможность закрепить тренд на увеличение доли возобновляемых источников (ВИЭ) в энергобалансе. В зоне особого риска оказывается дизельное топливо, которое теряет своего в недавнем прошлом главного потребителя — владельцев легковых автомобилей.

Пришествие коронавируса совпало с одной из рубежных дат в реализации Евросоюзом стратегии энергоперехода: предполагалось, что в 2020 году члены ЕС должны достичь 20-процентной доли ВИЭ в своем энергобалансе.

В прошлом году этот показатель превысили уже 11 стран Евросоюза, а теперь работа по внедрению «зеленой» энергетики будет ускорена.

Опережающее развитие ВИЭ стало одним из ключевых моментов антикризисного плана «ЕС следующего поколения» (Next Generation EU) стоимостью €750 млрд, представленного Европейской комиссией в конце мая. Девиз документа — «Инвестируя в зеленую, цифровую и устойчивую Европу», утвердить программу планируется в кратчайшие сроки, чтобы она начала работать с 1 января следующего года.

По словам Жозефин Альстрем, вице-президента агентства Argus по развитию бизнеса в Европе, планы по снижению зависимости от ископаемых видов топлива в ряде стран сейчас активно пересматриваются в сторону повышения обязательств. Например, еще в феврале Великобритания объявила о планах запретить на своей территории продажу новых автомобилей и микроавтобусов с бензиновыми и дизельными, а также гибридными двигателями уже к 2035 году. Ранее этот запрет планировалось осуществить к 2040 году, причем он не распространялся на «гибриды». Не менее амбициозные планы по снижению доли традиционного топлива строит Германия, планирующая к 2030 году довести долю использования ВИЭ в транспортном секторе до 28%, что вдвое превышает ориентиры в среднем по Евросоюзу.

Одним из устойчивых трендов на топливном рынке ЕС является расширение доли бензина класса Е10 с 10-процентным содержанием этанола.

В частности, в странах Бенилюкса все участники даунстрим-сегмента в своих поставочных контрактах уже перешли на соответствующую котировку, и круг использующих ее стран будет расширяться, отметила Жозефин Альстрем.

В последние несколько месяцев сформировалась определенная премия по котировке Е10 к традиционной Е5 (бензин с 5-процентным содержанием этанола), и НПЗ естественным образом стараются продвигать более рентабельное для себя топливо на внутренний рынок Евросоюза, а более дешевый бензин отдавать на экспорт. Также набирает популярность использование возобновляемого дизельного топлива (HVO), которое производится путем гидрогенизации биотоплива (включая растительные масла, животные жиры и т. д.), однако пока это недешевый продукт. «Заменит ли оно традиционный дизель, пока говорить рано, но постепенно количество био-НПЗ увеличивается. Мы ожидаем, что конкуренция в этом сегменте будет расти как минимум в Европе — это хороший путь для традиционной переработки: оставаться в своем сегменте, трансформируя технологические процессы в аппаратной части», — отметила эксперт Argus.

Детальный долгосрочный прогноз для традиционного дизельного топлива представил в своем выступлении на конференции руководитель отдела стратегического планирования и развития бизнеса Gazprom Neft Trading Алексей Корниенков. По его словам, на горизонте ближайших полутора десятилетий структура потребления ДТ в Европе принципиально изменится. В 2017 году 25% этого рынка приходилось на легковые автомобили, 25% — на промышленность и сельское хозяйство, 35% — на большегрузные автомобили, остальное — на легкие грузовые автомобили, общественный транспорт и бункеровку.

Однако к 2035 году ожидается, что уже половина ДТ будет потребляться тяжелыми грузовиками, а доля пассажирских автомобилей сократится всего до 14%.

Массовый отказ частных автовладельцев от дизельных машин, констатировал Алексей Корниенков, связан с тем, что они больше не обладают лидерством в потребительских качествах, как это было 20 лет назад, когда покупатели ценили в дизельных автомобилях экономичность и больший срок эксплуатации. Бензиновые двигатели становятся более экономичными, приближаясь по этому параметру к дизельным, а ускоряют сокращение дизельного сегмента такие факторы, как ужесточение регуляторные требований к топливу и скандалы наподобие знаменитого «дизельгейта» компании Volkswagen. Кроме того, все более популярные в Европе гибридные автомобили в своей основе имеют бензиновый, а не дизельный двигатель.

Безрадостны, по словам представителя Gazprom Neft Trading, перспективы дизельного топлива и в таких традиционных для него сегментах, как общественный транспорт и сельское хозяйство. В первом случае бурное развитие автобусных перевозок практически не ведет к существенному росту потребления топлива в связи с повышением экономичности двигателей, а для европейских аграриев более перспективными видами горючего могут оказаться газ и биотопливо нового поколения.

Нынешнюю ситуацию на европейском рынке ДТ Алексей Корниенков сравнил с кризисом 2008 года, когда в этом сегменте произошло падение, компенсированное только спустя восемь лет. При этом, уточнил эксперт, можно с большой долей уверенности предположить, что рост потребления ДТ происходил в «новой» Европе при стагнации потребления в «старой» — в Германии спрос на дизель сокращался значительно быстрее, чем в среднем по Евросоюзу, и не восстановился до уровня 2008 года.

Очередной кризис лишь закрепит эти тенденции: в целом прогнозируется сжатие европейского рынка ДТ на 7%, а германского на беспрецедентные 20%.

Однако такое развитие событий ложится на подготовленную почву, поскольку начиная с 2018 года на немецком рынке наблюдается отрицательная динамика продаж автомобилей с дизельным двигателем.

«Пока все указывает на то, что восстановления потребления ДТ до докризисных объемов мы не увидим. За последние годы в Европе сильно изменилось восприятие ископаемых топлив и их политическая приемлемость. Если в 2008 году ВИЭ были экзотикой, то сейчас они получили широкое распространение (в том числе благодаря дизельгейту), а также прочную позицию на рынке заняли „гибриды“. Потребители утрачивают доверие к дизелю и голосуют своими евро за бензин», — резюмировал Алексей Корниенков. Тем не менее, добавил он, есть основания ожидать, что Россия как один из главных поставщиков дизельного топлива в Европу в горизонте 15 лет сохранит свою долю в 12-15% рынка, хотя конкурировать с другими поставщиками (Индия, США и т. д.) придется за уменьшающийся «пирог».

Николай Проценко

Двустороннее одобрение. Украина и НАТО усилят присутствие в Черном море

Украина договорилась усилить присутствие НАТО в Черноморском регионе, соответствующее соглашение достигнуто в ходе телефонного разговора министра обороны Украины Андрея Тарана и генерального секретаря НАТО Йенса Столтенберга, пишет РИА Новости.

"Стороны согласились усилить присутствие сил и средств на суше, море и в воздушном пространстве Черноморского региона путем увеличения патрулирования в воздухе и присутствия кораблей военно-морских сил стран-членов Альянса. Министр обороны Украины выразил заинтересованность в налаживании совместного обмена информацией об обстановке в регионе и пригласил государства-членов НАТО присоединиться к национальным стратегическим учениям, запланированным к проведению на юге Украины осенью этого года", – сообщается на сайте министерства обороны Украины.

Также Таран пригласил Столтенберга с официальным визитом на Украину. Глава оборонного ведомства предложил восстановить регулярные заседания комиссии Украина-НАТО на уровне министров.

По словам Тарана, новый статус Украины расширит возможность для диалога и взаимовыгодного сотрудничества с союзниками, включая обмен информацией, новые должности для военнослужащих вооруженных сил Украины в штабах военной командной структуры НАТО, более широкий доступ к программам совместимости и учений.

Глава МИД Украины Дмитрий Кулеба ранее заявил, что страна получила статус партнера расширенных возможностей НАТО.

Украина стала шестым государством, получившим статус партнера НАТО с расширенными возможностями. Ранее такой статус предоставили Австралии, Финляндии, Грузии, Иордании и Швеции. Соответствующий статус был введен в альянсе в 2014 году.

Sputnik Германия прокомментировал "шпионский" доклад Берлина

Власти ФРГ не могут объяснить включение Sputnik в "шпионский" доклад МВД о работе контрразведки, заявил руководитель Sputnik Германия Сергей Феоктистов.

Ранее был опубликован доклад МВД ФРГ о работе контрразведки (BfV, Федеральное ведомство по защите конституции) в 2019 году, в котором говорится, что российские СМИ RT Deutsch и Sputnik играют центральную роль в оказании пророссийского влияния в Германии.

Как отметил Феоктистов, как в 2018 году, так и в 2019-м Sputnik Германия отнесен в докладе в раздел "шпионаж и иная подрывная деятельность".

"В прошлом году мы отправляли официальный запрос с целью получения разъяснений и обоснований попадания Sputnik Германия в этот раздел. Потому что никакой шпионской, разведывательной и подрывной деятельности Sputnik Германия на территории страны, конечно же, не ведет. Никакого ответа мы не получили", - говорится в комментарии руководителя немецкой редакции Sputnik.

"На сегодняшней пресс-конференции наш корреспондент задал вопрос руководителю службы с просьбой объяснить позицию ведомства по отношению к российской прессе. Единственное, что он смог ответить - что мы освещаем митинги в Берлине и завышаем количество их участников", - отметил Феоктистов.

Он подчеркнул, что митинги, про которые идет речь, состоялись в 2020 году, поэтому непонятно, какое отношение имеет завышение количества его участников к попаданию в доклад в 2019 и 2018 годах.

Феоктистов также добавил, что цифры по количеству участников были взяты у пресс-службы полиции. "Как мы знаем, точной цифры ни у кого нет. Присутствуя на этих митингах, мы пользовались исключительно официальными цифрами либо полиции, либо организаторов. Тем более пребывая внутри, мы примерно могли оценить количество людей", - подчеркнул руководитель Sputnik Германия.

"Поскольку доклад вышел только сегодня, мы его изучаем, и скоро на сайте Sputnik Германия мы дадим комментарий по всем возникшим вопросам", - добавил Феоктистов.

Sputnik и RT на Западе не раз обвиняли в якобы "фейках", однако не приводили при этом никаких доказательств. Официальные российские представители назвали такие заявления голословными.

Ситуация с российскими СМИ на Западе в последние годы становится все сложнее. В ноябре 2016 года Европарламент принял резолюцию, в которой говорится о необходимости противодействия российским СМИ, при этом главными угрозами в документе названы Sputnik и RT. Президент России Владимир Путин, комментируя принятие данной резолюции, поздравил журналистов RT и Sputnik с результативной работой. При этом он отметил, что данный документ свидетельствует об очевидной деградации представлений о демократии в западном обществе. По словам Путина, он рассчитывает на торжество здравого смысла и надеется, что реальных ограничений для российских СМИ не будет.

Военный эксперт оценил шансы перехвата комплексом С-500 метеоритов

Российский ЗРК С-500 "Прометей" опережает западные аналоги на 15-20 лет, к такому выводу пришли немецкие СМИ. Военный эксперт Юрий Кнутов в эфире радио Sputnik рассказал о новом зенитном ракетном комплексе.

Новейший российский зенитный ракетный комплекс С-500 "Прометей" опережает западные аналоги на 15-20 лет, пишет немецкое издание Focus.

"Самолеты-невидимки также станут легкой мишенью для новейшего комплекса", – сказано в статье.

"Дальность поражения комплекса составляет 600 километров, что заставляет предположить, что его можно будет использовать даже для защиты от метеоритов и других небесных тел", – отмечает Focus.

Военный эксперт, директор музея Войск ПВО Юрий Кнутов в эфире радио Sputnik рассказал о новом зенитном ракетном комплексе.

"Техника уникальная, она способна поражать, во-первых, все виды аэродинамических целей – это самолеты, крылатые ракеты, беспилотники. Она способна также поражать баллистические цели – межконтинентальные баллистические ракеты, баллистические ракеты средней дальности. И самое главное, что еще ни один комплекс в мире не умеет делать – это поражать гиперзвуковые цели. Ни одна другая система в мире этого не может, а многие из них не в состоянии даже увидеть их (гиперзвуковые цели, – ред.) на своих радарах. Этот комплекс их и видит, и способен поражать. Он также способен работать в качестве как бы центральной структуры, к которой могут подключаться другие комплексы – С-400, С-350 "Витязь", "Бук-М3", новая модификация "Панциря", и все это будет работать как единая сеть", – сказал Юрий Кнутов.

Оценивая возможности С-500 по поражению метеоритов в околоземном пространстве, эксперт напомнил, что комплекс создавался не для этого, но при этом не исключил возможность уничтожения и таких целей.

"За счет того, что комплекс способен обнаруживать и поражать гиперзвуковые цели, такая вероятность существует. Но метеорит – цель сложная. Почему – потому что они пересекают атмосферу под разными углами, есть метеориты, имеющие очень большую скорость, и перехватить их очень сложно. А есть такие метеориты, которые С-500 сможет легко перехватывать", – уверен Юрий Кнутов.

С-500 "Прометей" (ОКР "Триумфатор-М") относится к новому поколению зенитных ракетных систем "земля — воздух", представляет собой универсальный комплекс дальнего действия и высотного перехвата с повышенным потенциалом ПРО. Перспективная система способна уничтожать не только баллистические, но и аэродинамические цели (самолеты, вертолеты), а также крылатые ракеты.

Пора лететь. Какие страны попали в разрешительный список Роспотребнадзора

Роспотребнадзор направил в Росавиацию и Минтранс список стран, с которыми могут возобновится авиаперелеты. Большинство из этого списка сомнений не вызывают. Только что там делает Великобритания – одна из худших стран в Европе по коронавирусной статистике?

Надо сразу оговориться, что список предварительный, решение о возобновлении полетов пока не принято. Это просто рекомендации Роспотребнадзора. С другой стороны – ныне все делается согласно рекомендациям данной службы. В документе слева-направо фигурируют следующие 13 стран (по алфавиту): Великобритания, Венгрия, Вьетнам, Германия, Дания, Италия, Китай, Монголия, Нидерланды, Норвегия, Польша, Финляндия и Шри-Ланка.

Между тем, если посмотреть на ежедневно публикуемую статистику по коронавирусу, то возникают вопросы. Хорошо, Китай, Монголия, Вьетнам – понятно, там тихо. А Шри-Ланка? Рядом Индия, в которой вал заражений, да и на самом Цейлоне, по свежим данным, 57 новых случаев – для небольшой страны существенно. Поехали в Европу. Скандинавия – понятно, Италия – пока тоже относительно хорошие данные, особенно, если вспоминать, что там было. Германия, Нидерланды, Венгрия, Польша – ну пускай, хотя там не все гладко, и новых случаев по-прежнему много. Но что в списке делает Великобритания – худшая в Европе страна, согласно коронавирусной статистике?

На какие данные опирались люди, составлявшие этот список? Нет, не только возможно, а и скорее всего – они знают больше, чем знаем мы. Или мы чего-то не знаем, как тут правильнее? Почему очень надо открыть Великобританию? Дела скопились у уважаемых людей? Или просто надо открыть доступ к транспортным хабам, через которые можно лететь куда угодно, хоть в Штаты, хоть в Бразилию? Или это помощь авиаперевозчикам?

В таком случае – дело не в коронавирусе. Просто ранее сообщали, что открывать сообщение будут в два этапа, опираясь на эпидемиологическую ситуацию. Впрочем, это пока лишь предложение. Список будет, видимо, корректироваться. Добавим, что Минтранс до 13 июля намерен оценить готовность аэропортов возобновить международные авиарейсы.

Автор Артур Бобров, радио Sputnik

В ООН выступили за увеличение поставок гумпомощи в Сирию

ООН выступает за увеличение объемов трансграничной доставки гуманитарной помощи в Сирию, а не сокращение, заявил на брифинге официальный представитель генсека ООН Стефан Дюжаррик.

"Нам нужно, чтобы через границу шло больше гумпомощи. Нам не надо, чтобы ее становилось меньше", - сказал Дюжаррик, отвечая на вопрос о том, достаточно ли двух пограничных переходов на границе Сирии и Турции для доставки гуманитарной помощи на северо-восток и на север САР.

В Совете Безопасности на этой неделе ведется дискуссия о судьбе двух пограничных переходов "Баб-эль-Хава" и "Баб-эс-Салям" на сирийско-турецкой границе в районе Идлиба. По ним с территории Турции в Сирию поступала гуманитарная помощь. Мандат этих КПП истекает 10 июля, поэтому для их дальнейшего функционирования Совбез должен принять соответствующую резолюцию. Однако на этот счет у членов Совета Безопасности есть противоречия.

Бельгия и Германия хотят продлить работу двух КПП на полгода и внесли соответствующую резолюцию на рассмотрение СБ ООН. Россия же выступает за то, чтобы сохранить лишь один погранпереход "Баб-эль-Хава".

Режим упрощенной доставки гуманитарных и медицинских грузов в Сирию из соседних государств (в первую очередь через границу с Турцией) через линии фронта и погранпереходы действует с июля 2014 года. Такой механизм продлевался ежегодно. В рамках этого механизма гуманитарные учреждения ООН и их партнеры вправе были пользоваться маршрутами через линии конфронтации и четыре пограничных пункта пропуска: "Баб-эс-Салям", "Баб-эль-Хава" (оба на границе Сирии и Турции), "Эль-Ярубия" (граница с Ираком) и "Аль-Рамта" (граница с Иорданией).

По мере того, как сирийская армия стала устанавливать контроль за все большей территорией, Дамаск и Москва стали выступать за постепенное сворачивание работы погранпереходов. Как заявляли российская и сирийская стороны, теперь гуманитарная помощь должна доставляться в районы через территорию Сирии, а не с территории соседних государств.

В январе СБ ООН продлил до 10 июля мандат только двух КПП на границе с Турцией. "Эль-Ярубия" и "Аль-Рамта" перестали функционировать в рамках механизма трансграничной доставки гумпомощи. Это не устраивает западных партнеров по Совбезу.

Постпред РФ при ООН Василий Небензя заявлял, что механизм трансграничной доставки гуманитарной помощи задумывался как чрезвычайная временная мера, которую Совет Безопасности одобрил, чтобы оказать гуманитарную поддержку охваченной конфликтом стране. Теперь, по словам постпреда РФ при ООН, пришло время постепенно сворачивать этот механизм, чтобы заменить его на гуманитарные поставки, которые будут осуществляться в соответствии с принципами, обозначенными в резолюции Генассамблеи ООН 46/182.

При этом МИД России выражал сожаление в связи с тем, что нет прогресса по отправке в сирийский Идлиб гуманитарного конвоя, так как Запад настаивает на доставке помощи путем трансграничных поставок из Турции.

В Киеве назвали Минские соглашения неактуальными

Минские соглашения во многом уже неактуальны, заявил в четверг вице-премьер по вопросам реинтеграции временно оккупированных территорий Алексей Резников.

"О Минских соглашениях я даже процитирую госпожу (канцлера ФРГ Ангелу) Меркель, они не высечены на камне. Они сегодня не соответствуют реалиям, в которых была Украина, когда заключались те соглашения как политико-правовые договоренности. Потому что сегодня сроки, которые предусмотрены в минских соглашениях - 2014-2015 годы - уже истекли, и не реализованы эти Минские соглашения", - сказал он в эфире телеканала "Украина 24".

Ранее министр иностранных дел Украины Дмитрий Кулеба заявил, что минский процесс по урегулированию конфликта на Донбассе еще не умер и "держится на немецко-французском аппарате искусственной вентиляции легких".

В АТОР рассказали, как будет возобновляться международное авиасообщение

Список безопасных стран для путешествий российских туристов, представленный Роспотребнадзором, обусловлен безопасной эпидемиологической обстановкой, но для возобновления международного авиасообщения потребуется соблюдение нескольких критериев, заявила исполнительный директор Ассоциации туроператоров России (АТОР) Майя Ломидзе.

Ранее в СМИ появилась информация о том, что заместитель руководителя Роспотребнадзора Михаил Орлов направил письмо в Росавиацию и Минтранс, где содержится список стран, которые ведомство считает безопасными с точки зрения эпидемиологической обстановки для возобновления сообщение с Российской Федерацией. В перечень вошли - Великобритания, Венгрия, Германия, Дания, Италия, Нидерланды, Норвегия, Польша, Финляндия, Китай, Вьетнам, Монголия и Шри-Ланка.

"Минтранс совместно со штабом по распространению коронавируса будет принимать решение о том порядке, с какими странами что открывать, и эти страны могут попасть в так называемый первый этап. При этом сроки первого этапа отнюдь не завтра. Второй момент, крайне важный - готовность этих стран, несмотря на то, что мы их признали безопасными, принимать наших граждан", - прокомментировала ситуацию она.

Представитель АТОР также напомнила о позиции Еврокомиссии, что Россия пока находится в списке тех стран, которые неблагополучны с точки зрения распространения заболевания.

"Таким образом, у нас получается как минимум две стадии - определение сроков первого этапа открытия авиасообщения с зарубежными странами, и вторая стадия - готовность этих стран, которые мы признали безопасными, принимать наших граждан. Только после этого будет понятно, когда откроется авиасообщение", - считает Ломидзе.

Трамп назвал закрытие школ из-за COVID-19 "политическим абсурдом"

Президент США Дональд Трамп назвал закрытие школ из-за коронавируса "политическим абсурдом".

"Мы должны открыть школы, прекратите этот политический абсурд!" - сказал Трамп, выступая в Белом доме.

По его словам, такие страны, как Германия, Дания, Норвегия и Швеция уже открыли школы, и там "все в порядке". Трамп заявил, что его противники хотят получить политические очки на закрытии школ.

"Они не хотят их открывать, потому что думают, что это поможет им (на президентских выборах) 3 ноября, но я думаю, что это им помешает 3 ноября", - сказал Трамп.

Решения о закрытии и открытии школ принимают местные власти, Трамп не может на них повлиять, хотя он уже грозил удерживать федеральные ассигнования на школы, если те не откроются своевременно.

В США наблюдается новый рост случаев коронавируса, общее число случаев выросло уже выше 3 миллионов.

Памятник с петлей на шее

Грозит ли Соединенным Штатам "цветная" революция?

Текст: Владимир Емельяненко, Елена Новоселова

В Джорджии сотни вооруженных людей назвали себя "черным ополчением" и требуют, чтобы им выделили целый штат для создания своего государства. Голливудские шедевры объявлены расистскими, летят с пьедестала памятники отцам-основателям, мэры городов распускают полицию, в золотых гробах хоронят уголовников. Приведет ли этот цветной бунт к "цветной" революции, размышляют эксперты "РГ".

В мире идет война с памятниками. Снесены, да еще и самым оскорбительным способом, статуи культовых для американцев исторических деятелей - Колумба и Вашингтона. Не отстает Великобритания, где подступают к памятникам Кромвеля и Черчилля. Это диагноз обществу?

Алексей Герман-младший, режиссер: Критический анализ ушедшей эпохи с точки зрения современности может привести к тому, что все выдающиеся личности в истории большинства стран окажутся неприемлемыми для увековечивания. Так из исторической памяти могут выпасть и Древняя Греция с Римом, и Средневековье. Но есть ли у нас право удалять из истории правителей, которые не всегда были приятными или правильными людьми? Ведь благодаря им, несовершенным по теперешним меркам, мы смогли двигаться в сторону нового мира.

Общество что-то должно цементировать. Этот фундамент может кому-то нравиться, кому-то нет. Но все время "размывая" понятия былых заслуг, величие подвигов, люди останутся жить на болоте. Колумб совершил величайшее географическое открытие! И его несимпатичные слова по отношению к коренным обитателем Америки не могут и не должны перечеркнуть его подвиг. Что бы неоднозначного ни говорил лауреат Нобелевской премии по литературе Черчилль, не забудем и о его вкладе в борьбу с нацизмом. История не бывает приглаженной, облагороженной, и тем более не должна быть ретроспективно перекрашенной.

Владимир Печатнов, профессор МГИМО, историк-американист: В США, с их достаточной преемственностью в истории, сноса памятников и прочего "иконоборчества" всегда было меньше, чем, скажем, у нас в начале ХХ века. Однако сейчас оно поднимается на волне протестов против расизма. Главным критерием "прогрессивности" стало отношение к проблеме рабства.

Но среди деятелей прошлого, да еще рабовладельческого, трудно найти святых. Чья-то уверенность, что открытие Америки было злом, а памятники Колумбу надо снести, в конце концов логически доводит до абсурда: может, давайте "закроем" Америку, переселим белых людей назад в Европу, а все созданные за длинную историю национальные богатства перераспределим среди индейцев как местного населения. Нельзя пользоваться плодами наследия, проклиная при этом его создателей.

Еще как-то можно понять снос исторических памятников деятелям конфедерации, которые не просто выступали за сохранение рабства, но и подняли мятеж.

Но отцы-основатели США, например Вашингтон и Джефферсон, до сноса памятников которым тоже доходит дело, несмотря на рабовладельческий статус, добились для своей страны национальной независимости в войне с метрополией. И создали американское государство, которому уже триста лет.

Юрий Кублановский, публицист, поэт: Американцы растеряли чувство истории. Оглохли и перестали слышать ее драматичную музыку. Даже если памятники сносят переселенцы из других стран, это не важно. Важнее, что граждане допустили это. Они перестали ценить свою цивилизацию, потеряли вкус к национальной культуре? Иначе как они могли допустить такое?

Как же жить дальше - если не уважаешь свою историю? Уничтожение памятника Колумбу и героям войны - это оглушительное варварство! Это памятники благородные, старинные, украшающие городские площади, облагораживающие урбанистический социум. Так что здесь не просто американская, а общечеловеческая культурная драма.

Кирилл Разлогов, культуролог: Это поветрие разрушения памятников мне, как искусствоведу и историку, кажется абсолютно чудовищным. Прошлое поменять нельзя. Каким оно было, таким и останется, сноси или не сноси память о нем в камне и бронзе. И герои его не исчезнут из истории, которую сейчас кто-то пытается переделать по своему разумению. Это все признаки варварства.

А как быть с историческим персонажами, при их жизни казавшимися многим великими, а сегодня чуть ли не преступниками - Ленин, Сталин, да хоть Иван Грозный?

Кирилл Разлогов: На многих великих исторических деятелях - большая кровь. Современное общество этого знания почему-то не выносит. Мы стремимся вычистить свою историю, сделать ее более "политкорректной" что ли. В какой-то мере это желание людей можно посчитать естественным, но только когда оно не сопряжено с уничтожением искусства и памятников! У нас в свое время сметали церковные архитектурные шедевры, в Афганистане талибы разрушили две бесценные древние статуи Будды… Как только ради "чистого" прошлого памятнику накидывают петлю на шею, такое "переписывание" истории становится геноцидом и преступлением.

Владимир Печатнов: Стоять памятникам или нет, решать должно просвещенное общественное мнение с участием историков, общественников, деятелей культуры. А может быть, и специальные комиссии должны работать. А улюлюканье собравшихся вандалов производит очень тяжелое впечатление и совсем не служит установлению исторической правды.

В США - революция этикеток. В русле борьбы с расизмом старинные компании по производству популярной еды меняют привычный облик, чтобы не напоминать афроамериканцам об их рабском прошлом. Началось с блинчиков Aunt Jemima ("Тетушка Джемайма"), где изображена темнокожая пышная тетушка. За ней - знаменитый Uncle Ben"s собирается поменять имя и внешний вид. Политкорректность вроде бы должна была предотвратить столь абсурдную ситуацию. Почему этого не произошло?

Кирилл Разлогов: А по-моему, политкорректность как раз порождает такие безобразия. И за этим стоит идея введения в абсолют современных норм. Но нормы со временем меняются. И то, что сегодня вызывает возмущенное отторжение, 200 лет назад казалось нормальным, и это не может быть перечеркнуто. А политкорректность ни от чего не спасает. Как и все претендующие на абсолютность теории.

Юрий Кублановский: "Политкорректность" в нынешней обстановке звучит просто комично. Давайте объясним себе, что было в голове у "стража порядка", устроившего публичное удушение темнокожего? А что у мэра, с беззвучным рыданием коленопреклоненного перед золотым гробом криминального афроамериканца? Честное слово, я не верил своим глазам. Все это казалось какой-то нелепой инсценировкой. Похороны "жертв революции", конечно, обязательная часть исторического революционного действа. Но вот, чтоб в золотом гробу, это, кажется, в истории впервые. А настоящая революционная ненависть в глазах добивающихся - чего? Анархия, мародерство, общественное беснование… Мне лично это все видеть горько. И страшно.

Хотя и уроки заметны. Майданы, оказывается, могут быть не только в "матери городов русских", но вот и в Вашингтоне, и в американской глубинке.

Алексей Герман-младший: Политкорректность - это, конечно, прекрасно. Но у всего же должны быть рамки. Толерантность в сторону одних не должна оборачиваться узами для других. Политкорректность не должна быть инструментом давления одной части общества на другую, по характеру похожим на военный коммунизм.

Впрочем, по-моему, при всех нынешних издержках Америка не развалится, потому что там рулят деньги и экономика. А не политкорректность.

Некоторые аналитики и наблюдатели усматривают в США революционную ситуацию...

Алексей Герман-младший: Революции случаются при полной импотенции власти. А то, что мы там наблюдаем, на мой взгляд, скорее видимость и раскачка. Ведь было понятно, что всю эту "независимую зону" в Сиэтле можно разогнать за два часа. И разогнали.

Империи, как правило, загнивают изнутри. Рим вполне мог существовать еще столетия, если бы не нравы его правителей.

Я не верю в революционную ситуацию в США. Это скорее отложенный кризис. И еще я бы не проводил сравнений между США и СССР или Российской империей. СССР перед крушением был экономически ослаблен. И все в нем знали, что есть какая-то лучшая, более сытая, благополучная модель мироустройства. У всех в СССР был пример куда двигаться. А для устроителей этой "бархатной революции" в Америке нет такого примера. И серьезного внешнего давления на границе тоже нет.

Попытка создания в США нового общества возможно и увенчается когда-то успехом и возникновением новой "прекрасной эпохи". Но куда вероятнее, что лет через 15 нынешняя история приведет к обрушению всего мира. И можно будет забыть о худо-бедно, но управляемом миропорядке. Пусть и с расовыми проблемами, с Ближним Востоком, с Латинской Америкой…

Для меня происходящее сейчас в Америке несет очень большую опасность. Если там перейдут грань, за которой народ уже не будет обязан исполнять закон (без всяких оговорок), всем мало не покажется. И расовые конфликты только усугубятся. Так что медиа должны быть очень осторожны в накручивании толпы.

Кирилл Разлогов: Полноценной революционной ситуации я в США не вижу. Но согласен, что расовые отношения там сейчас накалены до предела. И поэтому здесь возможны разного рода эксцессы.

Фильм "Унесенные ветром" - история южанки Скарлетт О"Хара во время Гражданской войны в США - любят во всем мире. Но вот стриминговый сервис HBO Max убирает его из своего каталога: в картине слишком много стереотипов и предрассудков о чернокожих. Потом возвращает, однако с объяснением, за что фильм критикуют. Во взрывоопасные годы в России тоже пытались расправиться с классикой. Чем она раздражает?

Кирилл Разлогов: Желание сбросить классику с корабля современности сейчас, к сожалению, снова в моде. Пересмотр ценностей идет, пусть не революционный, но серьезный. А классика раздражает тем, что не соответствует сегодняшнему представлению о жизни, об идеалах, героях.

Юрий Кублановский: В это сложно поверить, но в некоторых штатах уже и раньше были запрещены, например, "Приключения Гекльберри Финна"... Но запретить "Унесенные ветром" -всё равно, что запретить "Войну и мир": там это народный эпос. Вспоминаю, как в 1987 году я гостил в Штатах у товарища, преподававшего русскую литературу в Нью-Хэмпшире. Там на стенах библиотеки фрески из времен гражданской войны. "Знаешь, - сообщил друг, - есть залы, где те же сцены, но глазами южан". "А ты видел?" "Что ты, ведь надо просить ключ, а это чревато...". Вот такие у американской свободы нюансы...

Но, честное слово, хочется верить, что нынешняя "революционная ситуация" все-таки не дозреет до того, во что она вылилась в свое время во Франции, или у нас. Ведь есть же Америка Эдгара По, Уитмена, Фроста, Фолкнера, - есть великая литература, драматургия, музыка, наука. Есть и просвещенный политический здравый смысл. А если так, то мы увидим Америку в ее цивилизованном и цветущем многообразии.

Особое мнение

США рушатся, как тридцать лет назад рушился СССР

Карен Шахназаров, гендиректор концерна "Мосфильм":

- С моей точки зрения, США рушатся, как тридцать лет назад рушился СССР. Американские беспорядки не являются результатом заговора. Многие мои знакомые шутят: "Вся наша жизнь - заговоры", но как показывает эта самая жизнь, на 80 процентов заговоры выходят из-под контроля и перерастают в то, чего от них не ждали. Например, в народное восстание. Вспомните конец СССР: всплески частных недовольств переросли в столкновения на национальной почве, хулиганство и разбой, в том числе со сносом памятников столпам советской эпохи - Ленину, Дзержинскому.

В США акции протеста до этого не дошли, но развиваются в революционном направлении. Следующим этапом может стать появление новых политических лидеров. И тогда есть шанс, что все перерастет в революцию. Американцы про себя давно все знают. У меня в 90-е годы был курс лекций в Мичигане. И на мой обычный вопрос: "Как вы тут?" - я от местной профессуры получил неожиданный ответ: "Стрелять скоро друг в друга начнем". Все остальные закивали.

Еще и поэтому думаю, что протесты и погромы в США не закончатся по принципу "пришли, пограбили и забыли". Это системный кризис, который случай вырвал наружу. Он доказывает, что политическая система США не работает, а Трамп - не Дэн Сяопин, он ничего не делает, потому как не знает, что делать. Начинается коллапс власти, как в конце СССР, когда сложившаяся система не отвечает времени, как она не отвечала времени в СССР, что и породило противостояние Ельцин - Горбачев, а в США - Трамп - Байден.

И как бунты в СССР отражали неверие людей в коммунизм, так и в США бунты чернокожего населения - это неверие. И отрицание людьми лицемерия американского устройства жизни, которое несет рабство с лозунгами о свободе и ведет завоевания под лозунгами освобождения и защиты прав человека.

Я не утверждаю, что протесты в США приведут к победе протестующих. Их могут и способны подавить. Но США расколоты и уже никогда не будут прежними. События, которые мы наблюдаем, имеют черты начинающейся революции. Все признаки налицо - радикализм толпы, неразбериха в умах, появление сомнительных лидеров. И этот масштабный процесс приведет к ощутимым изменением. Каким? Гадать и строить конспирологические версии - это не мое. Достаточно оглянуться на исторический опыт стран, переживших глобальные революции - Францию, Россию, Германию, Великобританию. Может все ограничиться условной "перестройкой", может - расколом США и выходом из них части штатов. К власти в стране могут прийти и генералы. Может сбыться прогноз идеолога республиканцев США Патрика Бюкинена, который считает, что США в нынешнем виде не доживут до 2025 года (см. "Самоубийство сверхдержавы". - Прим. ред.).

США > СМИ, ИТ. Внешэкономсвязи, политика > rg.ru, 9 июля 2020 > № 3436337

В ФРГ ждут банкротств

Текст: Диана Ковалева

Из-за пандемии коронавируса каждое пятое немецкое предприятие опасается банкротства.

Как заявили эксперты Мюнхенского института экономических исследований, в особенно тяжелом положении находятся турагентства - разориться боятся 85 процентов представителей этой отрасли. Большие проблемы испытывают отельеры, 76 процентов которых думают о банкротстве. Далее идут рестораны - 67 процентов. А вот предприятия строительной, химической и машиностроительной отраслей, напротив, полны оптимизма и не испытывают значительного страха за свое будущее.

По мнению консалтингового эксперта Роланда Бергера, которого цитирует газета Bild, возможная волна банкротств будет иметь для немецкого рынка труда фатальные последствия. В частности, число безработных в Германии достигнет пяти миллионов человек, считает специалист. Напомним, что в июне, по данным Агентства по трудоустройству, в Германии были зафиксированы 2,8 миллиона безработных.

Вышли на Ташкент

Компании покоряют внешний рынок

Текст: Роман Мерзляков (Волгоград)

Закрытие границ сказалось на внешних торговых связях, однако российские компании продолжают выходить на зарубежные рынки. Так, волгоградский производитель оборудования для АПК наладил поставку в Узбекистан линии экструдеров - машин для измельчения сырья, например, зерна для кормов.

Малое предприятие смогло воспользоваться механизмами поддержки и найти клиентов за границей. Так, в нынешнем году, еще до пандемии, в Узбекистане проходила крупная выставка. Оплату стенда взял на себя региональный Центр поддержки экспорта, так как компания выиграла соответствующий отбор. "Приобрели много полезных контактов, которые вскоре приведут к серьезным контрактам. Хорошим спросом пользуется наше оборудование для производства кормов, отжима масла, дробилки, сместители, агрегаты высокопротеиновых смесей. На экспорт идет все, что мы производим, - рассказывает специалист по экспорту Ирина Каландришвили. - В 2019 году экспортные поставки выросли в четыре раза. Это 25 миллионов рублей. Растет объем производства, модернизируется оборудование, расширяется торговый портфель".

Фирма давно сотрудничает с Казахстаном, поставляя туда оборудование для холодного отжима масла. Также налажены связи с Арменией, Азербайджаном, Польшей, Турцией. В планах - выйти на рынки Ирана и Египта. Господдержка выражается еще и в переводе сайта на иностранные языки. Это заметно расширяет круг потенциальных клиентов. Плюс размещение на международных электронных торговых площадках.

"В основном наша техника востребована на российских животноводческих комплексах. До 30 процентов продаж идет на экспорт. Эта доля постоянно растет, и в плане доходности она выше, чем на внутреннем рынке", - говорит гендиректор фирмы Александр Пышечкин.

Впрочем, и на российском рынке компания испытывает серьезную конкуренцию со стороны китайцев, чьи машины, может, и уступают в качестве чешским и американским аппаратам, но хорошо сбивают цену. Но свою долю волгоградцам удается держать. По приблизительным оценкам, она составляет около 20 процентов.

"Мы работаем с двумя категориями получателей услуг: это компании, которые уже активно экспортируют, и те, кто видит в этом свои перспективы. Получить поддержку достаточно просто. Нужно просто прийти, позвонить или обратиться на сайт, - объясняет директор Центра поддержки экспорта Волгоградской области Виктория Афанасова. - К нам ежегодно обращаются 300 волгоградских компаний. Они получают помощь разного уровня: консультации, участие в выставочно-ярмарочных мероприятиях, онлайн-продвижение, поиск партнеров, сертификация, защита интеллектуальной собственности".

По итогам прошлого года 42 фирмы вышли на новые рынки сбыта. А Центр поддержки экспорта поспособствовал заключению 60 контрактов на общую сумму более пяти миллионов долларов. В первом квартале 2020 года уже 14 компаний подписали экспортные договоры на два миллиона долларов. Прежде всего налажены отношения со странами СНГ. Но есть и дальнее зарубежье: США, Чили, Германия и другие.

И воин не один, и поле не одно

Михаил Чванов: Аксаковский праздник пройдёт в Башкирии в 30-й раз

Михаил Чванов – прозаик, публицист, лауреат литературных премий, председатель созданного им Аксаковского фонда, вице-президент Международного фонда славянской письменности и культуры – ответил на вопросы «ЛГ».

– Бескомпромиссный бо­рец за русскую культуру, известный реставратор и искусствовед академик РАЕН Савва Ямщиков писал: «Для меня подлинным открытием, заставившим восхититься и преклонить колени перед истинным подвижником и здравым мыслителем, стало знакомство с творчеством писателя Михаила Андреевича Чванова. Том чвановской прозы и публицистики я в прямом смысле впитал в себя. Порою я забывал, что читаю написанное другим человеком, и становился незримым соавтором талантливого творца. Литературные произведения, вышедшие из-под пера Чванова, органично вписываются в богатейшую сокровищницу современного русского писательского творчества и выдерживают сравнения с классическими работами Распутина, Астафьева, Абрамова и Носова…» Тем не менее мне кажется, что в России и тем более за рубежом вы известны больше как общественный деятель. Вас это не огорчает?

– Может быть. Но что делать, остаётся только пожать плечами.

– Вы искали пропавшие полярные экспедиции, были первоисследователем крупнейшей пещерной пропасти Урала Кутук-Сумган, в которой после вас потерпели трагедию несколько экспедиций, поднимались во время извержения к кратеру самого высокого в Евразии Ключевского вулкана, кочевали в приполярной тайге после катастрофы вертолёта...

– Мой крёстный отец в литературе замечательный белорусский писатель опальный Василь Владимирович Быков, прочитав один из моих первых рассказов, писал мне: «Ваш талант глубок, только не разменяйте его по мелочам». Боюсь, что я остался глух к его предо­стережению. Вместо того чтобы сосредоточиться на одном, я пытался объять необъятное. Но в то же время я не представляю свою жизнь без этих дорог.

– Вашу общественную деятельность высоко ценил Валентин Григорьевич Распутин. На двухтомнике, подаренном во время одного из приездов на Аксаковский праздник, написано: «Михаилу Чванову от автора с радостью, что есть на Руси такой человек, показавший, что и воин не один, и поле не одно». По вашей инициативе и при вашем личном участии были учреждены Всероссийская литературная премия им. С.Т. Аксакова, Аксаковская гимназия в Уфе, широко известный Аксаковский историко-культурный центр «Надеждино», в котором восстановлен из руин храм во имя вмч. Димитрия Солунского, покровителя русского воинства, в нём крестили великого печальника земли Русской и всего славянства Ивана Сергеевича Аксакова. Рядом, на пепелище, восстановлена аксаковская усадьба, в которой ныне музей семьи Аксаковых – второй аксаковский музей в вашей биографии. А ещё в центре – памятник С.Т. Аксакову, школа ремёсел. Надеждино – сердце ежегодного Международного Аксаковского праздника, который в этом году пройдёт в 30-й раз. Чему он будет посвящён?

– Юбилею праздника и 200-летию со дня рождения первого гражданского губернатора Уфимской губернии Григория Сергеевича Аксакова. Сергей Тимофеевич Аксаков велик не только своими литературными произведениями, а и тем, что дал России двух великих славянофилов – Константина и Ивана Аксаковых. Но у Сергея Тимофеевича был ещё один сын, Григорий, который родился между ними и который как бы потерялся меж их громкой славы. Потому как они тянули небесный путь России, а он взвалил на себя труд государственного чиновника и на этом поприще оставил свой заметный след не только в истории Оренбургской, Уфимской и Самарской губерний.

– Зная ваш непростой характер, спрошу: как вам живётся при новом главе Башкирии?

– Один лишь пример. Стукнуло мне 75. Как обычно, иду себе не при параде на работу – в Мемориальный дом-музей С.Т. Аксакова в Уфе. Вдруг звонок. Вице-премьер правительства Ленара Иванова: «Мы сегодня обедаем вместе с Радием Фаритовичем?» – «Понятия не имею». – «Разве вам не сообщили?» Понимаю: кто-то хотел, чтобы я не пришёл на этот обед, чтобы новый глава подумал: не пришёл – возгордился. На обеде, пользуясь случаем, я озвучил, что в следующем году 200 лет со дня рождения первого уфимского гражданского губернатора Григория Сергеевича Аксакова. Вице-премьер предложила выпустить постановление правительства, провести научную конференцию. «Нет, – сказал Радий Фаритович. – Будет мой указ, будет создан оргкомитет, будут выставки и научная конференция, а также памятник и орден Г.С. Аксакова, который будет вручаться выдающимся государственным и общественным деятелям республики».

Для меня было знаковым решением, что он пытается восстановить нить государственного служения, порванную большевиками, что он почувствовал себя восприемником служения одного из лучших губернаторов российских, которого высоко ценил Александр III, несомненно, лучший император российский.

Во время того же застолья набрался наглости и обнародовал ещё одну дату: 100 лет со дня гибели выдающегося полярного исследователя – уроженца Уфы Валериана Ивановича Альбанова, прообраза штурмана Климова в романе Вениамина Каверина «Два капитана». На что последовал ответ: «Будет указ о создании в Уфе в только что отреставрированном двухэтажном особняке музея имени Валериана Альбанова». Я думаю, что при «губернаторе» Хабирове можно было бы сделать ещё немало добрых дел, но, не говоря уже о возрасте, я хирургами много раз шит и перешит, в буквальном смысле распилен вдоль и поперёк, тяжело контужен. И если уж просить его, то его благословения, а ещё митрополита Никона, лечь мне в Надеждине, у восстановленного мной Димитриевского храма.

– Что может ждать от вас читатель в ближайшем будущем?

– В издательстве «Вече» должна выйти моя книга «Вышедший из бурана», которую я писал урывками почти сорок лет: бросал и снова возвращался. Мне самому трудно определить её жанрово – может быть, это роман, временами эссе, порой фантастика и даже публицистика. В подзаголовке я определил её как «Книга Бытия». Некоторые главы мне самому нравятся, многие нет, но уже ничего не могу с ними сделать. Знаю, что не в полную меру справился с задачей. Сжечь бы – но не хватило мужества. Это мысли о России, о её прошлом, настоящем и будущем, герои вымышленные и реальные, в том числе ныне живущие, как, например, выдающийся русский предприниматель Вадим Иванович Туманов, который в прессе, к сожалению, больше известен как фартовый золотоискатель и друг Владимира Высоцкого. Книгу, скорее всего, в штыки примут и коммунисты, и либералы, впрочем, и те и другие, одинаково зомбированные разрушительными идеями (только они считают, что они антиподы), книг не читают. Боюсь, что и нормального читателя испугает её объём.

На «Ютьюбе» можно найти наш с режиссёром Венерой Юмагуловой отмеченный дипломами уже нескольких кинофестивалей документальный фильм «Исход. Долгое возвращение», снятый к приближающемуся 100-летию российской геополитической катастрофы – Русского Исхода. Герой фильма – мой друг, полковник ГРУ Александр Беляков, с которым меня свела югославская война. Которого через 20 лет найду в той же, теперь уже бывшей Югославии, где он в Черногории спасёт от уничтожения русское воинское кладбище времени Русского Исхода, поставит на нём храм, станет в нём старостой и приготовит на нём себе могилу, чтобы лечь вместе с русскими изгнанниками. Но бросившиеся в объятия НАТО власти черногорские объявят его, инвалида, передвигающегося к тому времени на костылях, персоной нон грата.

– Говорят, что вы сами спасли русское воинское кладбище за границей?

– Признаюсь, не однажды бывая в Париже, ни разу не был ни в Лувре, ни в других знаменитых музеях. Для меня Париж – это кладбище русских изгнанников Сен-Женевьев де Буа. Бывая за границей, я везде искал могилы русских изгнанников. Я почему-то чувствую перед ними вину. Искал во Франции, Сербии, Италии, Греции, Чехии… В Болгарии, под легендарной Шипкой, я наткнулся на заброшенное кладбище русских офицеров, в своё время прапорщиками и поручиками воевавших за освобождение Болгарии от османского ига и уже полковниками и генералами вынужденных уйти сюда в Гражданскую войну, спасаясь от неминуемой смерти. Каждый раз, прилетая в Болгарию, в меру своих сил я стал восстанавливать кладбище. Ныне ему придан мемориальный статус, инициативный комитет по восстановлению кладбища возглавила замечательная болгарская женщина Гина Хаджиева, которая прилетит на Аксаковский праздник, если празднику не помешает коронавирус. Как прилетит из Чехии русская женщина – родственница Аксаковых, предки которой в Гражданскую войну уходили страшным Сибирским ледяным исходом под командованием генерала Врангеля. Даже уже в третьем поколении болят обрубленные русские корни. И я буду счастлив показать ей возвращающуюся к корням Родину.

Беседу вёл Пётр Николаев, Уфа

Россия. ПФО > СМИ, ИТ > lgz.ru, 8 июля 2020 > № 4257200 Михаил Чванов

Глебыч и сороконожка

невзоровские бреды

Александр Проханов

Александр Глебович Невзоров был пустельгой и умел клевать себя в зад, потому что у него в заду находился центр мира, и оттуда он взывал ко всем народам.

Он повелел одному народу бежать из Египта. А чтобы египтяне отпустили народ, он наслал на египтян пёсью муху. И народ ушёл в пустыню. В это время в пустыне жила сороконожка. Она была ведунья, и звали её Ольга Журавлёва. Она предсказывала и владела тайнописью. Она направила Александру Глебовичу Невзорову послание, написанное тайнописью.

Но Александр Глебович Невзоров, он же пустельга, получив послание, не мог его прочитать, потому что не владел тайнописью. Тогда он призвал к себе самого мудрого ясновидца, которого звали Виталий Дымарский. Виталий Дымарский умел всё предсказывать и знал тайнопись, потому что у него в желудке жил змей и всё подсказывал. Виталий Дымарский прочитал тайнопись и сказал, что сороконожка ждёт Александра Глебовича Невзорова к себе в гости в пустыне.

Александр Глебович Невзоров знал, что у сороконожки в пустыне есть висячие сады. Ему очень хотелось повисеть в этих садах. Он отправился в пустыню, но когда пришёл к сороконожке и заглянул в висячие сады, там уже висел Виталий Дымарский, и Александру Глебовичу Невзорову не было места.

А у Виталия Дымарского и сороконожки, то есть Ольги Журавлёвой, случился роман, они крепко полюбили друг друга. Сороконожка обнимала Виталия Дымарского всеми сорока ногами, Виталий Дымарский знал этот приём, который назывался "захват". Были они с сороконожкой счастливы и ждали детей.

Александр Глебович Невзоров, увидев, что сороконожка полюбила Виталия Дымарского, ушёл в пустыню, и там ему являлись миражи. Ему привиделась женщина дивной красоты и изрядного ума. Он спросил её: "Кто ты, о женщина?" Она ему ответила: "Я — Набиуллина". На самом деле это был Виталий Дымарский.

Ему явился ещё один мираж. В этом мираже он увидел мужчину, умеющего говорить по-немецки. И спросил: "О мужчина, кто ты?" Мужчина ответил: "Я — Вернер фон Браун". Но на самом деле это был не Вернер фон Браун, а Виталий Дымарский.

Тогда он увидел третий мираж, в нём явился человек восточного вида, и Александр Глебович Невзоров спросил его: "Кто ты, о человече?" Тот ответил: "Я — Фукуяма, я предсказал конец истории". Но на самом деле это был не Фукуяма, а Виталий Дымарский.

Александр Глебович Невзоров знал, что внутри Виталия Дымарского живёт змей. Александр Глебович Невзоров решил выманить змея из желудка Виталия Дымарского. Для этого он кормил Виталия Дымарского гнилыми червячками. Но змей не выходил. Тогда он напоил Виталия Дымарского из колодца тьмы. Тьма наполнила Виталия Дымарского, тот почернел и стал афроамериканцем. Но змей не выходил. Тогда Александр Глебович Невзоров показал Виталию Дымарскому сороконожку, то есть Ольгу Журавлёву, которая была без одежды. Змей увидел её и вышел из Виталия Дымарского. И был посрамлён. А поскольку он был лукавый, то он продолжал лукавить и превратился в сороконожку, которая предстала перед Александром Глебовичем Невзоровым во всей красе.

Сороконожка призналась Александру Глебовичу Невзорову, что давно его любит, а Виталий Дымарский был искушением. Александр Глебович Невзоров решил изумить сороконожку и проглотил кокосовый орех вместе со скорлупой. Кокосовый орех прошёл в него, но не до конца. Случилась закупорка, то есть запор. Коксовый орех остановился там и стал центром мира. Но народы уже не могли к нему стекаться.

Тогда Александр Глебович Невзоров, который породнился со змеем, превратился с его помощью в Царь-пушку и выстрелил орехом. Орех произвёл большие разрушения в стане врагов, и в Америке восстали афроамериканцы — они стали сносить памятники. Снесли памятник Джорджу Вашингтону, который оказался Александром Глебовичем Невзоровым. Очень скоро в Америке совсем не осталось памятников. И тогда Россия подарила Америке памятник Дзержинскому, которого они поставили на лужайке Белого дома.

Александр Глебович Невзоров полюбил сороконожку. И у них была свадьба, но на свадьбу Виталия Дымарского не позвали, потому что он был отступник.

Александр Глебович Невзоров жил с сороконожкой долго и счастливо и из сострадания приютил у себя Виталия Дымарского. Но Виталий Дымарский был большой проказник и продолжал бедокурить.

Россия > СМИ, ИТ > zavtra.ru, 8 июля 2020 > № 3536722 Александр Проханов

СТАНДАРТИЗАЦИЯ КАК ОСНОВА ЧЕТВЕРТОЙ ПРОМЫШЛЕННОЙ РЕВОЛЮЦИИ

Стандартизация, как основа создания и внедрения цифровых технологий в различных отраслях экономики, стала одной из тем промышленного форума INNOPROM Online. Сессия «Стандартизация как основа «Индустрии 4.0», организованная Комитетом РСПП по техническому регулированию, стандартизации и оценке соответствия при поддержке Восточного комитета германской экономики, прошла 7 июля в онлайн-формате.

В сессии приняли участие заместитель Министра промышленности и торговли Российской Федерации Алексей Беспрозванных, Руководитель Росстандарта Алексей Абрамов, президент РСПП Александр Шохин, первый заместитель Председателя Комитета РСПП по техническому регулированию, стандартизации и оценке соответствия Андрей Лоцманов, директор по техническому регулированию и стандартизации SIEMENS AG Маркус Райгль, руководитель бюро малого и среднего бизнеса Восточного комитета германской экономики Йенс Бельманн, председатель правления Ассоциации цифровые инновации в машиностроении (АЦИМ) Борис Позднеев и другие.

Основной темой стала стандартизация в основе цифровых технологий различных отраслей экономики. На сессии, в частности, рассматривались возможности использования цифровых технологий для решения задач технического регулирования и важнейшие проблемы, которые предстоит решить при переходе к «Индустрии 4.0».

Выступая на сессии, Алексей Беспрозванных отдельно остановился на применении цифровых технологий в сфере оценки соответствия и государственного контроля.

Переход на реестровую модель отчетных данных дает преимущества одновременно и в формировании прозрачности системы документации об оценке соответствия и в защите от подделок. Дело даже не в том, что товары все еще ходят с поддельной бумагой. Прослеживаемость привязки конкретной единицы товара к разрешительной документации крайне важна для обеспечения контроля продукции на всех этапах ее жизненного цикла, а также для недопуска на рынок контрафакта и фальсификата – подчеркнул во время выступления замглавы Минпромторга России.

Кроме этого, заместитель Министра промышленности и торговли Российской Федерации отдельно отметил важность дигитализации системы государственного контроля. Отдельными органами уже развернуты свои, ведомственные, системы контроля. Также ожидается принятие федерального закона «О государственном контроле и муниципальном надзоре в Российской Федерации». Его положения направлены, в том числе, на осуществление контроля в цифровом виде, формирование реестра предписаний и уведомлений и т.п.

В целом для обеспечения цифровой трансформации инфраструктуры качества необходима работа по шести направлениям. Это внедрение реестровых моделей фиксации результатов испытаний, тестов, метрологических работ; электронный документооборот; создание цифровых библиотек документов регулирования; цифровые двойники; удаленный дистанционный контроль; цифровые сервисы «под клиента». Для их масштабного внедрения необходим, в том числе, пересмотр действующего законодательства. Такая работа постоянно проводится, и отдельные инициативы уже приняты – отметил глава Росстандарта Алексей Абрамов.

В частности, при участии Минпромторга России и Росстандарта уже внесены важные изменения в ФЗ «Об обеспечении единства измерений» в части установления приоритета электронной документации в области метрологии. Также внесен в Госдуму проект изменений в ФЗ «О стандартизации в Российской Федерации». Эти корректировки затрагивают использование информационных систем в сфере стандартизации.

Определенный опыт внедрения масштабных цифровых проектов, приближающих нас к реалиям Индустрии 4.0, в России имеется. Успешные проекты по цифровой трансформации есть, например, у РЖД, «Сибура», «КамАЗа», «Росатома», «Россетей», «Газпром нефти». Но сегодня речь должна идти о формировании единой государственной политики масштабной цифровизации российской промышленности – подчеркнул Андрей Лоцманов, первый заместитель Председателя Комитета РСПП по техническому регулированию, стандартизации и оценке соответствия, Председатель Совета по техническому регулированию и стандартизации при Минпромторге России.

На сессии также состоялся обмен практическим опытом в сфере создания цифровых производств, прошло обсуждение роли стандартов при создании «Индустрии 4.0» в Германии и России. Были представлены результаты работы Совета по техническому регулированию и стандартизации для цифровой экономики профильного Комитета РСПП и Восточного комитета германской экономики.

ПОСТЪЯДЕРНЫЙ ЯДЕРНЫЙ МИР

ДМИТРИЙ СТЕФАНОВИЧ

Научный сотрудник Центра международной безопасности ИМЭМО РАН, внештатный научный сотрудник Института исследования проблем мира и безопасности при Гамбургском университете (IFSH), сооснователь проекта «Ватфор», эксперт РСМД.

СЕРГЕЙ ПОЛЕТАЕВ

Сооснователь и редактор проекта «Ватфор».

Россия. США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 8 июля 2020 > № 3453215 Дмитрий Стефанович, Сергей Полетаев

ДВОЙНАЯ ЛОВУШКА ФУКИДИДА

ДМИТРИЙ ЕФРЕМЕНКО

Доктор политических наук, заместитель директора Института научной информации по общественным наукам РАН.

В период президентства Дональда Трампа отношения между США и Китаем перешли в стадию открытого соперничества за глобальное доминирование. Америке не удалось избежать опасности развязывания конфронтации с Китаем, о которой предупреждал американский политолог Грэм Эллисон, говоря о «ловушке Фукидида».

Сильнейшая торгово-экономическая взаимозависимость двух держав не стала препятствием для перехода к противостоянию. Конкуренция Пекина и Вашингтона в сфере технологий может привести к формированию двух различных техноэкономических платформ, между которыми предстоит делать выбор другим государствам. Вместе с тем новая американо-китайская биполярность отличается от американо-советской большей комплексностью и внутренней противоречивостью, позволяющими говорить о «двойной ловушке Фукидида». При этом важнейшее влияние на динамику международных процессов продолжает оказывать взаимодействие в треугольнике «США – Китай – Россия».

Бурное – если не сказать сумбурное – президентство Дональда Трампа приближается к неизбежной развилке, где ему предстоит оборваться либо пойти на второй заход. В начале 2020 г. многим казалось, что к ноябрьским выборам эта американская администрация всё-таки сумеет выйти с большим плюсом, подтверждениями чему станут стремящаяся к новым высотам кривая индекса Доу – Джонса и глубокий ступор её основных политических оппонентов. Пандемия нового коронавируса и вызванный ею глубочайший экономический кризис привели к нивелированию большинства реальных и пропагандистских достижений Трампа. Последовавшие вслед за этим волнения на почве межрасовой напряжённости глубоко потрясли американского колосса. Однако во внешней политике США коронакризис пока не привёл к радикальным изменениям. Напротив, Вашингтон максимально использует ситуацию для усиления давления на своего основного геополитического соперника.

Внешнеполитическая философия Трампа основывалась на достаточно реалистичной оценке долгосрочных угроз американскому доминированию. Согласно ей, Китай, а отнюдь не Россия станет наиболее опасным конкурентом Соединённых Штатов в XXI веке. Соответственно, администрации Трампа следовало сосредоточиться на комплексном противодействии дальнейшему подъёму Китая и постараться стабилизировать отношения с Россией.

В преддверии президентских выборов 2020 г. можно констатировать, что администрация Трампа добилась относительного прогресса лишь в решении первой задачи.

Следует ли из этого, что именно при Трампе Америка угодила в ту самую «ловушку Фукидида», об опасности которой предупреждал Грэм Эллисон[1], анализируя опыт Пелопонесской войны, начало которой в значительной мере было обусловлено опасениями доминирующей державы (Спарты) в связи с ростом могущества основного конкурента (Афин)? Как представляется, глобальная геополитическая конкуренция в самом деле завела ведущих мировых игроков в западню, конструкция которой, однако, оказывается более сложной, чем писал Эллисон. Во-первых, у страха страны-гегемона перед быстро усиливающимся претендентом на гегемонию есть оборотная сторона. А именно – то, что претендент с определённого момента приходит к убеждению, что гегемон уже угодил в «ловушку Фукидида» и дальше будет действовать так, чтобы любой приемлемой для него ценой остановить усиление претендента. Во-вторых, не стоит забывать о России как наследнице бывшего главного геополитического и идеологического оппонента Соединённых Штатов. После десятилетнего периода упадка она сумела отчасти восстановить прежнюю мощь, сохраняя ту же степень стратегической автономии, что Китай и США. В-третьих, есть группа стран, не обладающих полноценной стратегической автономией и являющихся союзниками нынешнего гегемона со времён его противостояния Советскому Союзу, но испытывающих дискомфорт, когда им предлагают ту же роль в ситуации американо-китайского противостояния.

 Трамп и Китай

 Действия Дональда Трампа означали приведение политики США в отношении Китая в соответствие с уже сформировавшимися установками американской политической элиты, которая ментально оказалась в «ловушке Фукидида» ещё до начала избирательной кампании Трампа. Си Цзиньпин намекнул на это обстоятельство осенью 2015 г., заявив, что никакой «ловушки Фукидида» не существует, но «когда большие государства снова и снова допускают стратегические просчёты, они могут создавать такие ловушки для себя сами»[2]. 

Впрочем, к середине второго десятилетия XXI века США и Китай уже немало лет находились в состоянии устойчивой и парадоксальной взаимозависимости. С лёгкой руки Нила Фергюсона эта взаимозависимость, доходящая до стадии симбиоза, получила ироничное название «Кимерика»[3]. Американо-китайский торгово-экономический симбиоз основывался на сверхпотреблении в США и экспортной экспансии Китая, причём доходы от последней благодаря массированной скупке Пекином американских долговых обязательств стимулировали дальнейший рост потребительских аппетитов в Соединённых Штатах. Эффект «Кимерики» был поистине глобальным: повсеместно увеличивалась доходность капитала, снижались процентные ставки и затраты на рабочую силу[4]. В самой Америке, однако, многие отрасли становились неконкурентоспособными, а Китай, превратившись во «всемирную фабрику», инвестировал средства не только в американский долг, но, прежде всего, в новейшие технологии, инфраструктуру и человеческий капитал. Кризис 2008 г., значимый вклад в который внесла и «Кимерика», не привёл к разрушению взаимозависимости Вашингтона и Пекина, но сформировал существенно иной баланс политико-экономических прибылей и убытков, на сей раз с очевидным перевесом в пользу Китая.

То обстоятельство, что «Кимерика» усиливает в первую очередь Китай, в Америке истолковывалось по-разному. С одной стороны, всё сильнее звучали голоса алармистов, вроде Питера Наварро (Трамп впоследствии назначит его директором Национального совета по торговле и промышленной политике). В публикациях Наварро представлен полный набор антикитайских аргументов, позднее использованных Трампом в предвыборной кампании[5]. В их числе – манипуляции курсом юаня, экспортные субсидии, сводящие на нет саму возможность конкуренции американских компаний с китайскими, беспрецедентное по масштабам нарушение прав интеллектуальной собственности, принуждение американских инвесторов к трансферу чувствительных технологий и прямой технологический шпионаж, экспорт в США некачественных и опасных для здоровья товаров, ограничение свободы доступа в киберпростанство, нарушения прав человека вообще и этнических меньшинств в частности, экспоненциальный рост военных расходов, давление на Тайвань, угрожающее соседям укрепление позиций Пекина в Южно-Китайском море и так далее. Основной вывод: необходимо остановить «красного дракона», пока не поздно.

С другой стороны, сторонники мягкого подхода выдвигали аргумент из разряда too big to fail: «Кимерика» настолько огромна, что цена «развода» окажется непомерной для обеих сторон. Поэтому им придётся выработать устойчивый modus vivendi и в сфере политических взаимоотношений. Администрация Барака Обамы, прислушиваясь к предостережениям алармистов, оставалась ближе к сторонникам «приручения дракона». Доктрина «поворота к Азии» (Pivot to Asia), ставшая реакцией администрации 44-го президента США на быстрый рост экономической и военно-политической мощи КНР, предполагала сочетание сдерживания с превращением Пекина в стратегического партнёра, не угрожающего американским структурам региональной безопасности[6]. Решающий же перевес в пользу США должны были обеспечить два американоцентричных торгово-экономических суперблока – Транстихоокеанское партнёрство и Трансатлантическое торговое и инвестиционное партнёрство.

Следуя своим предвыборным обещаниям, Трамп решительно порвал с внешнеполитическим наследием Обамы на китайском направлении. На доктринальном уровне администрация Трампа смотрела вполне гоббсиански на международный порядок – как на поле открытого соперничества государств за влияние: «Это соперничество требует переосмысления Соединёнными Штатами политики последних двух десятилетий – политики, основанной на предположении, что взаимодействие с соперниками и их включение в международные институты и мировую торговлю превратит их в благожелательных акторов и надёжных партнёров. По большей части это предположение оказалось ложным»[7]. В Стратегии национальной безопасности США, одобренной в 2017 г., и Китай, и Россия характеризуются как «ревизионистские державы», ориентированные на пересмотр международного порядка во главе с Соединёнными Штатами.

В первый день после инаугурации Трамп объявил о выходе из соглашения о Транстихоокеанском партнёрстве – как из «плохой сделки», наносящей ущерб американской экономике, ведущей к потере миллионов рабочих мест и ограничивающей национальный суверенитет. В соответствии с лозунгом America First Трамп начал демонтаж всей прежней архитектуры многосторонних торговых соглашений, созданных несколькими предыдущими администрациями. Фактически Трамп пошёл на отказ от преимуществ доминирования в масштабе многосторонних систем межгосударственного взаимодействия. Вместо их использования для ограничения экономического и политического могущества Китая, Трамп предпочёл противостояние один на один с привлечением значительно более широкого спектра аргументов давления. Делая ставку на двусторонние соглашения, администрация Трампа предполагала, что в такой конфигурации США сумеют упрочить свои преимущества, но упустила из виду, что именно многосторонние экономические соглашения позволяют обеспечить наибольший контроль над транснациональными цепочками добавленной стоимости. В этом плане Вашингтон, безусловно, открыл существенно больший простор для продвижения таких многосторонних инициатив с решающим участием Китая, как Всестороннее региональное экономическое партнёрство и в особенности – «Пояс и путь». Впечатление о смене лидерства ещё более усилилось после Давосского форума 2017 г., на котором – в отсутствие представителей ещё не сформированной администрации Трампа – генеральный секретарь ЦК КПК и председатель КНР Си Цзиньпин неожиданно предстал в роли апологета и едва ли не основного защитника либеральной глобализации.

После занявшей почти год подготовки администрация Трампа начала торговую войну с Китаем. Она стартовала в январе 2018 г. с довольно ограниченных тарифных мер, но уже в сентябре 2018 г. достигла эпических масштабов, распространившись на китайские товары и услуги общей стоимостью 250 млрд долларов. Переговорные позиции участников конфликта были жёсткими, но американская сторона постоянно наращивала давление, играя на повышение и на разных направлениях. Противостояние не ограничивалось эскалацией тарифных ограничений; американская сторона применяла комбинированную тактику, используя и методы политического прессинга, и информационное воздействие, и даже механизмы правосудия. Знаковым событием 2018 г. стал арест в Канаде по запросу американских властей финансового директора корпорации Huawei Мэн Ваньчжоу. По всей видимости, решимость Вашингтона отказать в неприкосновенности представителям экономической элиты КНР означала, что «точка возврата» в противостоянии пройдена. Последующее наращивание санкционного давления на Huawei, ZTE и другие китайские технологические компании под предлогом поставок ими Ирану оборудования, содержащего произведённые в Соединённых Штатах компоненты, показало, что главной ставкой является не сокращение дефицита США в торговле с Китаем и блокировка манипуляций курсом юаня, а недопущение технологического превосходства КНР в глобальном масштабе.

Динамика торговых переговоров между США и КНР была неровной. Однако к концу 2019 г. в диалоге произошло заметное продвижение. Демонстрация серьёзного успеха в переговорах с Китаем была чрезвычайно важна для команды Трампа на фоне процедуры импичмента и набирающей обороты президентской кампании. Для китайского руководства, столкнувшегося с достаточно серьёзными политическими и экономическими проблемами, большое значение имела временная передышка, которая позволила бы не только дождаться итогов президентских выборов в США, но и провести перегруппировку сил в ожидании нового раунда глобального соперничества.

15 января 2020 г. Трамп и вице-премьер Госсовета КНР Лю Хэ подписали в Вашингтоне документы о первой фазе торговой сделки. Это соглашение не ведёт к демонтажу модели «Кимерика», но устраняет наиболее сильные её перекосы, служившие интересам Китая. Пекин, в частности, принял на себя обязательство воздерживаться от девальвации юаня в целях достижения торговых преимуществ; в ответ Минфин США исключил КНР из перечня торговых манипуляторов. Обещанные Пекином дополнительные закупки американских товаров на 200 млрд долларов станут следствием не экономически обоснованного выбора китайских компаний, а прямых указаний политического руководства страны. Это отчасти выправит торговый дисбаланс, но не приведёт к изменению всей структуры торговых отношений. Очевидно, на китайском рынке будут потеснены в первую очередь европейские производители. Тот факт, что соглашение весьма далеко отстоит от либеральных принципов и правил ВТО, никакого дискомфорта у администрации Трампа не вызвал.

Соединённые Штаты при Трампе значительно усилили давление на Китай и по наиболее болезненным для него политическим и гуманитарным вопросам. В частности, принятый Конгрессом США в 2019 г. Акт о правах уйгуров создаёт политико-юридические основания для американского вмешательства в ситуацию в Синьцзяне и предоставляет возможность по образцу Акта Магницкого ввести санкции против китайских официальных лиц и компаний, причастных к нарушению прав уйгуров. Принятый незадолго до этого Акт о правах человека и демократии в Гонконге не только создаёт ещё один набор санкционных рычагов, но и позволяет вносить изменения в специальный торговый режим между Соединёнными Штатами и Гонконгом. Моральная и информационная поддержка, оказанная участникам протестов в Гонконге в 2019 г., имела не менее значимые политические последствия. Возможно, своими действиями Вашингтон лишь планировал смягчить позицию Китая по условиям торговой сделки. Однако Пекину столь активный розыгрыш уйгурской и гонконгской карт (при сохранении в резерве также и тибетской карты) дал основания для весьма тревожных выводов. Руководству Китая пришлось пойти на разработку Закона о национальной безопасности, значительно усиливающего контроль со стороны Пекина и означающего ограниченную ревизию модели автономии Гонконга. Этот вынужденный шаг был использован Трампом для объявления о предстоящем пересмотре льготного торгового режима с Гонконгом, а также об отмене ряда других соглашений об экономическом, технологическом и гуманитарном сотрудничестве с бывшей британской колонией.

Используя Гонконг и Синьцзян в качестве политических аргументов, Вашингтон пересёк в отношениях с Поднебесной ещё одну «красную линию». Именно в Синьцзяне находится наиболее серьёзная внутренняя угроза безопасности КНР. Но если уйгурская проблема относится к числу давних и постоянно пребывает в поле зрения китайского руководства, то события в Гонконге ведут к стремительному превращению Специального административного района Сянган из витрины исторического успеха модели «одна страна – две системы» в ахиллесову пяту властей в Пекине. Достижение приемлемого для всех и устойчивого политического решения в Гонконге маловероятно, но ещё менее вероятны радикальные действия, качественно меняющие политическую ситуацию в этом «глобальном городе». Таким образом, создаются условия для того, чтобы Гонконг на долгое время превратился в источник политической турбулентности, которую может использовать в своих целях Вашингтон. Более того, аналитики КПК, помня об историческом опыте краха КПСС и распада Советского Союза, отдают себе отчёт в том, что синхронизация мощного давления извне, возможного социально-экономического кризиса внутри страны, чрезвычайных ситуаций, всплеска сепаратизма на периферии и политических протестов в центре может привести к катастрофическому сценарию. Китай, в сущности, уже был на пороге подобного кризиса во время студенческих демонстраций на площади Тяньаньмэнь весной 1989 года. По оценке автора, власти в Пекине осознают, что в подобной, пусть даже весьма гипотетической ситуации, любая американская администрация постарается использовать все возможности, чтобы нанести невоенными средствами сокрушительное поражение основному геополитическому противнику. Почти то же самое относится и к России.

Стратагема reverse Nixon, или – в несколько вольном русском переводе – «Никсон наизнанку», стала чем-то вроде навязчивого кошмара для когорты американских экспертов и обозревателей, анализирующих комплексные взаимодействия ведущих игроков современной системы международных отношений[8]. На протяжении последних двадцати лет о возможности направить против Америки знаменитый дипломатический манёвр, предпринятый в начале 1970-х гг. Ричардом Никсоном и Генри Киссинджером, начинают рассуждать всякий раз, когда Россия и Китай делают значимые шаги навстречу друг другу. Сама же традиция рассмотрения меняющегося глобального баланса сил через призму трёхсторонних отношений Вашингтона, Москвы и Пекина восходит ещё ко временам существования Советского Союза[9].

В настоящее время именно эти три державы лидируют по всем или по части таких показателей, как военная мощь, экономический, научно-технический, а также ресурсный потенциал. Две из них претендуют на лидирующие позиции в рамках ныне существующего или будущего мирового политико-экономического порядка; третья, не выдвигая таких претензий, обладает относительно высокой свободой политического манёвра и реальными возможностями оказать на трансформацию мирового порядка критическое воздействие. Даже при отсутствии формализованного трёхстороннего взаимодействия между вершинами треугольника возникает своеобразное силовое поле, оказывающее мощное влияние на мировой порядок в целом. Одна сторона треугольника, предпринимая действия, влияющие на стратегическое поведение другой стороны, как правило, учитывает и возможную реакцию третьей стороны[10]. Конфигурация треугольника весьма устойчива, но внутри него происходят постоянные изменения баланса сил, причём каждая из сторон в достаточной степени автономна в своих действиях (в отличие от таких крупных держав, как Великобритания, Франция, Германия и Япония, связанных жёсткими союзническими обязательствами с США), чтобы создавать для других ситуацию стратегической неопределённости. Киссинджер, определяя благоприятное для Америки соотношение сил внутри треугольника с участием Москвы и Пекина, предлагал следующую формулу: «Наши отношения с возможными оппонентами должны быть такими, чтобы наши возможности в отношениях с ними были более значительными, чем их возможности в отношениях между собой»[11].

Американским администрациям от Ричарда Никсона до Барака Обамы в целом удавалось поддерживать благоприятную для Вашингтона расстановку сил внутри стратегического треугольника, избегая институционализации трёхстороннего взаимодействия. Перед приходом в Белый дом команды Дональда Трампа в американском экспертном сообществе не было единства мнений в отношении перспектив трёхстороннего взаимодействия. Умеренно оптимистичную оценку возможностей сотрудничества трёх держав незадолго до смерти давал советник по нацбезопасности президента США Джимми Картера Збигнев Бжезинский[12]. По его мнению, оно необходимо для предотвращения глобального столкновения и урегулирования тех региональных конфликтов, на которые все три державы могут оказывать влияние. Лишь походя упоминая об основном резоне, который должен побуждать Америку стремиться к трёхстороннему сотрудничеству, а именно об опасности создания альянса между Россией и Китаем, Бжезинский настойчиво акцентировал преимущества трёхстороннего формата для России, поскольку на уровне двустороннего взаимодействия Москва в конце концов столкнётся со стремлением Пекина ослабить её позиции на постсоветском пространстве и даже с территориальными претензиями, которые, возможно, ей будут предъявлены несмотря на урегулирование пограничных проблем в Договоре о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве 2001 года.

Существенно иной подход к взаимодействию с основными соперниками Америки сформулирован в преддверии президентства Трампа представителями современного политического реализма Джоном Миршаймером и Стивеном Уолтом[13]. Развивая концепцию офшорного балансирования, они наметили альтернативу курсу на сохранение любой ценой тотального доминирования Америки. Вместо этих чрезмерных усилий, которые с высокой степенью вероятности окажутся тщетными, Миршаймер и Уолт предлагали сосредоточить внимание на трёх ключевых регионах, где США действительно имеют жизненно важные интересы, – Европе, Северо-Восточной Азии и Персидском заливе. В военно-стратегическом аспекте оффшорное балансирование ориентировано на то, чтобы нивелировать преимущество противника в ключевом регионе (например, Китая в районе Тайваньского пролива или России на постсоветском пространстве) созданием угроз в другом важном для него регионе, где он столь явным преимуществом не обладает, а также максимально повысить для него цену издержек силовых действий. Стоит заметить, однако, что противодействие Китаю по схеме оффшорного балансирования в Восточной Азии и одновременное сдерживание России на постсоветском пространстве в конце концов приведёт к тому, что у обеих стран появятся новые стимулы для сближения и противостояния силе, которая блокирует усиление их позиций в ключевых для них регионах.

Другая часть американского экспертного сообщества настаивала, что в случаях взаимодействия с Пекином и Москвой Вашингтон должен придерживаться противоположных подходов. Так, эксперты RAND Corporation утверждали, что Китай и Россию нельзя объединять в одну группу «ревизионистских держав», как это сделано в Стратегии национальной безопасности администрации Трампа. По их убеждению, КНР демонстрирует более приемлемый и ответственный тип поведения на международной арене, добивается, прежде всего, геоэкономических преимуществ, постепенно смещая глобальный баланс сил в свою пользу. Соответственно, в долгосрочном плане именно Китай представляет для Америки наиболее серьёзный вызов. Россия, напротив, не имеет шансов на доминирование при любой из возможных трансформаций международного порядка, но в краткосрочном плане её поведение создаёт наиболее опасные вызовы: она «нападала на соседние государства», «аннексировала завоеванные территории», поддерживала «повстанческие силы» и «сепаратизм»; Россия «убивает своих оппонентов у себя дома и за границей», «вмешивается в чужие выборы», «ниспровергает зарубежные демократии», а также работает над «подрывом европейских и атлантических институтов»[14]. В силу этого лишь Китай заслуживает статуса полноценного соперника Соединённых Штатов, к России же следует относиться как к стране-изгою, для изменения поведения которой приемлемы дестабилизирующие действия. Проведение Вашингтоном двух разных политик в отношении Пекина и Москвы призвано создать иллюзию, что для США существуют только двусторонние форматы взаимодействия с основными геополитическими оппонентами, а динамика баланса сил внутри стратегического треугольника вовсе не принимается в расчёт.

Фактическую политику США при Трампе в рамках стратегического треугольника скорее можно оценить как эклектичную, комбинирующую элементы каждого из охарактеризованных выше подходов, но не укладывающуюся ни в одну из этих стратегий. Нет сомнений, что давление Вашингтона на Москву и Пекин стало мощнейшим фактором укрепления российско-китайского стратегического партнёрства. Можно говорить не только о впечатляющем росте показателей объёма сотрудничества, но и о качественно ином уровне взаимного доверия. Так, только на протяжении 2017–2018 гг. доля юаня в структуре российских золотовалютных резервов возросла в 150 раз. Ещё более красноречивое свидетельство доверительности отношений Москвы и Пекина – заявление президента Владимира Путина о том, что Россия оказывает Китаю серьёзную помощь в создании собственной системы предупреждения о ракетном нападении[15]. Это было указанием на то, что военно-техническое сотрудничество двух стран всё в большей степени детерминируется противостоянием с США. Углублению сотрудничества в сфере обороны и технологий двойного назначения благоприятствует географическое расположение двух стран, позволяющее им содействовать друг другу в усилении сил и средств, необходимых для сдерживания Соединённых Штатов. В то же время в случае гипотетического ухудшения двусторонних отношений каждой из сторон потребуется другой набор сил и средств военного назначения[16]. Россия создаёт для Китая гигантскую стратегическую глубину и – вместе со странами Центральной Азии – огромную брешь в цепочке соседних с Китаем стран, которые в большей или меньшей степени ориентированы на военно-политическое партнёрство с Вашингтоном. Китай выполняет аналогичную роль для России, по крайней мере, до тех пор, пока главным источником военно-политических угроз в Москве видят США и коллективный Запад.

Геополитическое размежевание по техноэкономическим платформам

Принципиальным результатом китайской политики Дональда Трампа стал качественный переход к долгосрочному противостоянию Вашингтона и Пекина, ставкой в котором является глобальное лидерство. Компромиссные решения по вопросам торговли, которых удалось достичь в 2020 г., не должны никого убаюкивать. Тем более что начавшаяся сразу после этого мировая пандемия взвинтила накал американо-китайской полемики до небывалого уровня. Китайский ответ на брошенный Трампом вызов станет системным и фундаментальным. Он будет иметь политико-дипломатическое, информационное, военное и финансово-экономическое измерения. Но его ключевой элемент – решение Пекина создавать свою собственную, независимую от Запада в плане стандартов, инфраструктурного обеспечения и цепочек поставщиков техноэкономическую платформу.

Принятый ещё в 2015 г. десятилетний план «Сделано в Китае – 2025» и стратегия «Интернет плюс» ориентированы на комплексное обновление технологической основы китайской экономики и выход на передовые позиции в ключевых областях науки и техники. Будучи рыночно ориентированными, эти программы одновременно предполагают массированное участие китайского государства в выращивании национальных технологических чемпионов. Вклад государства в импортозамещение и общий технологический прорыв должен обеспечиваться использованием различных инструментов – от прямого субсидирования и создания преференциальных режимов до фактического принуждения зарубежных компаний, желающих вести бизнес в Китае, к передаче технологий.

План «Сделано в Китае – 2025» сфокусирован в первую очередь на задачах ликвидации отставания – увеличении доли китайских производителей на внутреннем рынке до 70% к 2025 г., снижении вдвое эксплуатационных затрат, длительности производственных циклов и объёма некачественной продукции. Однако ключевые фигуры администрации Трампа транслируют гораздо более алармистские оценки. Так, например, генеральный прокурор США Уильям Барр заявил в начале 2020 г., что КПК «мобилизовала все элементы китайского общества – всё правительство, все корпорации, все научные круги и всех своих трудолюбивых людей – для беспрепятственного выполнения амбициозного плана по доминированию над основными технологиями будущего»[17].

По оценке американского политолога Иена Бреммера, в совокупности план «Сделано в Китае – 2025» и стратегия «Интернет плюс» – «самое судьбоносное геополитическое решение, принятое за последние три десятилетия. Это также мощнейшая угроза глобализации в том виде, в каком мы привыкли её видеть с конца Второй мировой войны». Создание независимой китайской техноэкономической платформы приведёт к фундаментальному расколу, который фактически уже начался в информационно-коммуникационной сфере.

Китай и США создадут две конкурирующие и всё менее совместимые глобальные экосистемы развития интернета вещей, технологий обработки больших данных, мобильной связи 5G, аддитивных технологий, робототехники и так далее. В то же время будет усиливаться и дивергенция регуляторных режимов. Выбор техноэкономической платформы станет одновременно и геополитическим выбором, который, очевидно, на протяжении 2020-х гг. придётся сделать всем государственным акторам системы международных отношений. Причем геополитика, а также внутриполитические резоны будут во многих случаях перевешивать соображения экономической и технологической целесообразности.

Вероятно, в случае России это будет именно так. Россия, в отличие от СССР, имеет значительно меньше возможностей для формирования собственной техноэкономической платформы. Там, где шансы на достижения Россией технологической самостоятельности наиболее ограничены, переход на китайскую технологическую платформу окажется безальтернативным. Вслед за Москвой аналогичный переход осуществят и другие страны ЕАЭС. Практически не имеют выбора Иран, Пакистан, Северная Корея, ряд стран арабского Востока и Африки к югу от Сахары, в Латинской Америке – Куба, Венесуэла и Никарагуа при условии длительного сохранения у власти правящих там режимов. Ещё немалое число стран окажутся объектами конкуренции между США и Китаем, причём уже сегодня значительная часть этих стран являются активными участниками инициативы «Пояс и путь».

Испытание коронакризисом

«Идеальный шторм» 2020 г. (пандемия коронавируса COVID-19, глобальный локдаун и вызванный ими острейший экономический кризис) стал для государств мира проверкой на силу и уязвимость. Китай, приняв на себя первый удар эпидемии и допустив на самой ранней стадии распространения нового вируса ряд серьёзных просчётов, ввёл затем беспрецедентные по жёсткости меры карантинной изоляции или ограничения свободы передвижения для более чем 700 млн человек. В результате уже в марте 2020 г. правительство КНР взяло эпидемическую ситуацию под контроль и даже начало оказывать помощь медицинским оборудованием и персоналом ряду других стран. Понеся серьёзный экономический ущерб, Китай первым из крупных государств добился перелома в борьбе с коронавирусом, что означало и глобальную демонстрацию мобилизационных возможностей, мощи и эффективности социально-политической системы.

На этом фоне действия Трампа и его администрации выглядели сначала как стремление приуменьшить эпидемическую угрозу, а затем как серия импульсивных мер в попытке наверстать упущенное в борьбе с распространением коронавируса на территории США. По мере усугубления эпидемической обстановки и роста связанных с ней экономических потерь, американская сторона всё настойчивее акцентировала происхождение нового вируса, используя для его обозначения такие термины, как «уханьский» или «китайский». Нарратив китайской ответственности за пандемию и экономический кризис стал важной составляющей предвыборной риторики Трампа.

В начале мая 2020 г. госсекретарь США Майк Помпео уже с полной уверенностью заявлял, что источником распространения коронавируса был Институт вирусологии в Ухане. Администрации Трампа, очевидно, удалось убедить значительную часть американских избирателей, что ответственность за пандемию и экономический кризис несёт Китай. Происходит негативный сдвиг в отношении к КНРи в ключевых странах ЕС, Великобритании и Австралии. Дальнейшее развитие антикитайской кампании, в особенности – объявление санкций за сокрытие информации и предъявление Китаю судебных исков о возмещении ущерба от пандемии, могут нанести двусторонним отношениям катастрофический ущерб.

Нет сомнений, что спровоцированный пандемией кризис резко ускорит перестройку мирового политико-экономического порядка. Но уже сейчас масштаб кризиса требует коллективных решений и действий, в деле определения и последовательности которых Китай пока находится в более благоприятной позиции, чем США.

Международное сообщество быстро скатывается в колею новой конфронтационной биполярности. Преградой для этого не стали ни общая для всего человечества угроза, ни пока ещё сохраняющийся торгово-экономический симбиоз непримиримых соперников. Но «ловушка Фукидида» расставлена не только для США и Китая. Конструкция ловушки – более сложная, и Россия, к сожалению, не находится от неё в стороне.

Трамп, Си и Путин в «двойной ловушке Фукидида»

Баланс взаимодействия трёх ключевых держав современного мира представляет собой динамическое соотношение факторов силы и уязвимости каждой из них. Из этого баланса, очевидно, нельзя исключить ни объективные показатели состояния экономики или вооружённых сил, ни совокупность объективных и субъективных факторов, характеризующих, например, степень консолидированности политической системы, ни медийный образ государственного лидера, оказывающий воздействие на восприятие его шагов на международной арене и внутри страны. В этом смысле символическое значение фигуры Трампа, его манера поведения в отношении союзников и соперников оказываются не менее значимыми, чем совокупность конкретных решений, принятых во время его президентства по отношению к Китаю и России.

Дональд Трамп не был причиной глубокого раскола американских элит и – пусть в меньшей степени – американского общества. Но он стал символом этого раскола, а во многих отношениях – также и силой, способствующей его углублению. Острое внутриполитическое противостояние продемонстрировало как сильные, так и слабые стороны американской демократии, обнажило некоторые примечательные механизмы функционирования «глубинного государства» (deep state), непримиримым противником которого пытается представить себя Трамп в своих речах и твитах. То обстоятельство, что, бросая вызов традиционному истеблишменту, Трамп апеллировал к идеям, принципам и ценностям, которые неожиданным образом сближали его с основными контрагентами на международной арене, с Си Цзиньпином и в особенности – с Владимиром Путиным, не стоит преувеличивать. Важно, однако, что в ходе этого противостояния была утрачена презумпция ценностного и морального превосходства американской социально-политической модели над всеми остальными.

К тому же, если вновь вернуться к повествованию Фукидида о судьбоносном для античной Греции внутреннем конфликте, стоит вспомнить, что Пелопонесскую войну инициировала опасающаяся упадка демократия против восходящей олигархии. В «Истории» Фукидида не придавалось большого значения различию в политическом строе двух основных антагонистов Пелопонесской войны, но во многих современных проекциях классического конфликта восходящей и нисходящей державы на отношения Китая и Америки немало внимания уделяется контроверзе «диктатура/демократия». Выходит, что в начале XXI века стремящаяся сохранить своё глобальное доминирование демократия пытается воспрепятствовать подъёму держав, которых рассматривает в качестве олигархий или диктатур. Психологически современной Америке крайне некомфортно отождествлять себя не с прогрессивными Афинами, а с консервативной Спартой.

Есть прямая поведенческая аналогия между США и Афинами периода Пелопонесской войны. Речь идёт о мощной экспансии Афин практически во всём средиземноморском регионе, злоупотреблении торговым эмбарго (наиболее яркий пример – так называемая Мегарская псефизма 432 г. до н.э.), фактической экспроприации Афинами общей казны Делосского союза (454 г. до. н.э.) и о поборах с союзников (почти двукратное увеличение обязательного взноса – фороса – в 427 г. до н.э. и последующие меры в ходе войны, направленные на максимальную мобилизацию ресурсов). При этом Афины демонстрировали высокомерное пренебрежение недовольством тех, кто рассчитывал на их покровительство. Сравнивая действия Афин во времена Перикла и Клеона и США в эпоху Трампа, американские аналитики Генри Фаррелл и Абрахам Ньюман дают неутешительный прогноз: «Значительная часть экономического и политического влияния Соединённых Штатов зависит от доверия иностранных государств и компаний к мировой финансовой структуре, над которой доминирует Америка. Если страна явно не управляет этой системой в интересах всех государств, а вместо этого использует её в качестве простого инструмента принуждения, то её влияние исчезнет»[18]. 

Своеобразие современной ситуации состоит в том, что США при Трампе, объективно находясь в положении теряющей преимущества своего доминирования Спарты, демонстрируют тип поведения, который привёл восходящую державу – Афины – к военной и геополитической катастрофе. В этом контексте можно говорить о двойной ловушке Фукидида, в которую рискуют угодить не только Соединённые Штаты и Китай, но и всё мировое сообщество. Происходит качественное изменение восприятия глобального порядка, стержнем которого является американское доминирование. Дональд Трамп внёс незаурядный вклад в подрыв легитимности этого порядка, в ослабление его моральной и идеологической санкции.

Вместе с мандатом американского президента Трамп получил в своё распоряжение и весь доступный инструментарий глобальной гегемонии. Он предпочёл использовать его для решения внутренних проблем США, что, строго говоря, соответствует тем обещаниям, с которыми он шёл на выборы 2016 года. В результате «благожелательный гегемон» предстал в образе великой державы, стремящейся «монетизировать» все преимущества своего доминирования. При этом Трамп не только демонстрировал отношение к союзникам как к вассалам и пренебрежение к международным институтам, но и – вполне последовательно – сохранял глубокий скепсис в отношении принципов и целей либерального мирового порядка.

Хотя американская система союзов как будто бы выдержала этот стресс, внутреннее единство коллективного Запада подорвано. Неологизм «беззападность» (westlessness), поставленный в заголовок основного доклада Мюнхенской конференции по безопасности 2020 г., отразил признание утраты единства Запада «как относительно сплочённой геополитической конфигурации»[19]. Однако авторы едва ли могли представить, насколько ускорятся рассмотренные ими тенденции буквально в считаные недели после опубликования доклада.

Китай, как уже было отмечено, попадает в «ловушку Фукидида» благодаря осознанию того, что Америка из страха или неуверенности в будущем твёрдо решила воспрепятствовать его подъёму. При этом США добиваются тактического преимущества, поскольку навязывают конфронтацию в тот момент, когда КНР всё ещё не считает себя достаточно сильной для открытого противоборства. На фоне обостряющейся конфронтации с Вашингтоном диапазон действий китайского руководства начинает сужаться. В условиях, когда общество испытывает негодование в связи с нарастающей антикитайской риторикой и синофобией Запада, меняется и устоявшийся баланс мнений. Значительно усиливается жёсткая линия, рупором которой выступает газета «Хуаньцю Шибао» (Global Times).

Есть основания говорить о том, что дальнейшая динамика международных отношений будет характеризоваться биполярностью. Но американо-китайскую биполярность можно называть «новой» не только потому, что она пришла на смену канувшей в Лету американо-советской версии. Налицо как явные элементы сходства с противостоянием СССР и США, так и принципиальные отличия. Прежде всего, нынешняя биполярность возникла не в результате раздела сфер влияния между победителями в мировой войне и у неё нет фундамента, подобного ялтинско-потсдамской системе. Напротив, её возникновению способствовал «момент американской однополярности» и длительный период симбиотических отношений между экономиками США и Китая в условиях глобализации конца XX – начала XXI веков. Поэтому появление «китайского полюса», скорее, можно уподобить рождению Афины из головы Зевса. Далее, в отличие от американо-советского противоборства, нынешняя биполярность мало идеологизирована. Сейчас использовать идеологическую компоненту пытается именно американская сторона, тогда как КНР вполне успешно от этого уходит. Вместе с тем, как и во времена холодной войны, новая биполярность будет главным структурирующим фактором международных взаимодействий. Однако – наряду с соперничеством Соединённых Штатов и Китая за глобальное доминирование – сохранится и, возможно, даже усилится влияние других центров силы, так что для более ёмкого описания трансформации мирового порядка уместно использовать формулу «биполярность, отягощённая многополярностью».

В заключение несколько слов о положении России, которое в условиях новой американо-китайской биполярности оказывается парадоксальным. Переходя из первого во второй разряд противников Америки, Россия одной ногой всё равно остаётся в «фукидидовой ловушке». В перспективе перегруппировка внутри глобального стратегического треугольника может несколько расширить для Москвы свободу манёвра, но пока все фундаментальные условия и факторы российско-американской конфронтации на месте. Соответственно, сохраняются основания для солидарности с Пекином в рамках стратегического партнёрства. Поспешные попытки риторического дистанцирования от обоих полюсов не изменят к лучшему динамику отношений с США, но точно не пойдут на пользу на китайском направлении.

Озабоченность вызывает не столько возможность возникновения новых международно-правовых обязательств, сколько влияние экономических и технологических факторов.

К тому же есть ещё две очень важных переменных. Одна из них – перспектива транзита власти. С транзитом связаны серьёзные системные риски, побудившие в начале 2020 г. создать конституционные основания для его более чем десятилетней отсрочки. Однако отсрочка ещё более усиливает многие риски, особенно если это время не будет использовано для модернизации системы политического и социального управления. Вторая переменная – неочевидность целеполагания в отношении будущего постсоветсткого пространства, прежде всего, перспектив дальнейшего (со)существования России, Белоруссии и Украины. Как и в 2014 г., любые крупные подвижки на этом треке могут существенно изменить положение России в глобальном стратегическом треугольнике. В известном смысле это одна из ловушек, сопрягающаяся с той «ловушкой Фукидида», в которой сегодня оказались США и Китай.

Часть разделов настоящей статьи представляют собой сжатое изложение материалов, подготовленных автором для коллективной монографии «Феномен Трампа» (М.: Институт научной информации по общественным наукам РАН), публикация которой намечена на сентябрь 2020 года.

--

США. Китай. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 8 июля 2020 > № 3453212 Дмитрий Ефременко

НОВЫЕ СФЕРЫ ВЛИЯНИЯ

ГРЭМ ЭЛЛИСОН

Директор Научного центра Белфер по международным делам при гарвардской школе Кеннеди, бывший помощник министра обороны по делам политики и планирования. Автор книги «Обречённые на войну: смогут ли Америка и Китай избежать ловушки Фукидида?»

РАЗДЕЛИТЬ ЗЕМНОЙ ШАР С ДРУГИМИ ВЕЛИКИМИ ДЕРЖАВАМИ

Американские политики, на десятилетия вперёд опьянённые успехом окончания холодной войны, объявили устаревшей одну из фундаментальных концепций геополитики.

Государственный секретарь Кондолиза Райс, описывая новый мир, сказала, что «великодержавность определяется не сферами влияния или способностью навязывать свою волю слабым странам». Государственный секретарь Хиллари Клинтон отмечала, что «Соединённые Штаты не признают сфер своего влияния». Государственный секретарь Джон Керри констатировал «завершение эпохи доктрины Монро», которая существовала почти два столетия, когда США претендовали на собственную сферу влияния в западном полушарии.

Подобные декларации были справедливы, поскольку кое-что в геополитике изменилось. Но они были и ошибочны, так как авторы не вполне понимали, что именно происходит. Американские политики перестали признавать сферы влияния (право других держав требовать уважения их интересов в своих регионах или претендовать на контроль над происходящими в них событиями) не потому, что сама эта концепция устарела. Просто весь мир де-факто стал американской сферой влияния. Сильные по-прежнему навязывали свою волю слабым; остальной мир был вынужден играть в основном по американским правилам. Не желавшим подчиняться этим правилам приходилось платить высокую цену: от ослаблявших их санкций до смены режима. Сферы влияния никуда не делись – они просто слились в одну зону влияния Соединённых Штатов в силу подавляющей гегемонии этой страны на земном шаре.

Однако в наши дни эта гегемония ослабевает, и Вашингтон осознал существование того, что называется «новой эрой конкуренции великих держав», в которой Китай и Россия всё чаще используют силу для утверждения своих интересов и ценностей, нередко противоречащих интересам и ценностям США. Однако американские политики и аналитики всё ещё отчаянно пытаются определить, что эта новая эра означает для Соединённых Штатов. Впредь их роль в мире не только изменится, но и существенно сократится. Хотя американские лидеры будут и дальше заявлять о своих грандиозных амбициях, более скромные средства неизбежно приведут и к более скромным результатам.

С однополярным миром покончено, равно как и с иллюзией, что другие страны покорно примут место в мировом порядке, отведённое им американцами. Соединённым Штатам придётся принять реальность, в которой существуют сферы влияния, и не все они американские.

Мир, каким он был

Прежде чем делать какие-либо заявления о новых правилах геополитики после окончания холодной войны, госсекретарям США следовало бы вспомнить последние месяцы Второй мировой войны, когда американские политики аналогичным образом сопротивлялись принятию мира, где сферы влияния играли определяющую роль. Противоречия по этому вопросу лежали в основе дебатов между двумя главными экспертами правительства США по Советскому Союзу.

4 февраля 1945 г. президент Франклин Рузвельт встретился с советским лидером Иосифом Сталиным и британским премьер-министром Уинстоном Черчиллем в Ялте. Рузвельта на переговорах сопровождал его переводчик и главный советник по Советскому Союзу Чарльз Боулен. Как раз тем утром Боулен получил срочное личное послание от своего близкого коллеги Джорджа Кеннана в Москве. Кеннан точно спрогнозировал, что Советский Союз попытается сохранить контроль над Европой, по возможности большей её частью. Вопрос был в том, как Соединённым Штатам на это реагировать.

Кеннан спрашивал: «Почему бы нам не пойти на чёткий и определённый компромисс в этом вопросе? Почему бы не разделить Европу на сферы влияния, не влезая в российскую сферу и не пуская русских в нашу?». Боулен был в ужасе. «Это совершенно немыслимо, – взорвался он в ответ. – Внешняя политика такого рода не может проводиться в демократическом государстве».

Размышляя над этим позже, Боулен пояснил: «Американский народ, сражавшийся в длительной и тяжёлой войне, заслужил право хотя бы на попытку создания лучшего мира». С 1945 по 1947 гг. Боулен работал вместе с другими ведущими деятелями в администрации Рузвельта, а затем Трумэна, поэтому проникся их видением «единого мира», в котором союзники вместе сражались ради победы над нацистами, чтобы затем объединить усилия во имя создания нового мирового порядка. Однако в конце концов он смирился с тем, что мир таков, каков есть, – Кеннан оказался прав. «Вместо единения великих держав по главным вопросам послевоенной реконструкции мира, политической и экономической, мы наблюдаем полное разобщение между Советским Союзом и его сателлитами по одну сторону и остальным миром по другую». Летом 1947 г. Боулен в аналитической записке государственному секретарю Джорджу Маршаллу признал: «Вместо единого мира мы имеем два мира».

Когда Боулену пришлось согласиться с диагнозом Кеннана, он сделал правильные выводы. В заключение записки Маршаллу он пишет: «Столкнувшись с этим неприглядным фактом, как бы сильно мы об этом ни печалились, Соединённым Штатам в интересах собственного благополучия и безопасности, а также в интересах остального несоветского мира необходимо сплотиться политически, экономически, в финансовой сфере и, наконец, в военном отношении, чтобы действенно отвечать на угрозы, исходящие от советского мира».

Это убеждение стало столпом стратегии США будущих десятилетий, и оно опиралось на принятие идеи сфер влияния: некоторые регионы подчиняются советскому господству, что нередко будет приводить к ужасным последствиям, но лучшее, что могут сделать Соединённые Штаты, – это поддерживать страны, расположенные на периферии, одновременно укрепляя единство и сплочённость в своей сфере влияния.

В течение четырёх последовавших десятилетий США и СССР были вовлечены в борьбу великих держав, известную как холодная война. Страны Восточной Европы, втянутые в советскую сферу влияния, находились под сапогом «империи зла». Когда разражался очередной кризис, американские президенты то и дело оказывались перед выбором: отправить войска в страны, которые стенали под советским деспотизмом, чтобы поддержать местных борцов за свободу, стремившихся к обретению тех прав, которые американцы считали всеобщими, или бездействовать и смотреть, как этих борцов за свободу убивали и угнетали. Все президенты без исключения предпочитали наблюдать, не вмешиваясь: достаточно вспомнить бездействие Дуайта Эйзенхауэра, когда венгры подняли восстание в 1956 г., и Линдона Джонсона во время Пражской весны 1968 года. То же самое мы видели уже после холодной войны: бездействие Джорджа Буша-младшего, когда российские войска напали на Грузию в 2008 г., и Барака Обамы, когда российский спецназ захватил Крым. Почему? Каждый из них пропустил через себя неприемлемую, но неоспоримую истину, которая однажды была чётко сформулирована Рональдом Рейганом в его совместном заявлении с советским лидером Михаилом Горбачёвым: «В ядерной войне не может быть победителей, поэтому её нельзя допустить».

Этот эпизод из истории холодной войны напоминает нам о том, что стране, стремящейся быть одновременно идеалистичной и реалистичной, всегда придётся как-то примирять логику и оправдание цели, с одной стороны, с реалиями силы, с другой стороны. В итоге, как точно заметил аналитик Фарид Закария, во внешней политике мы всегда видели «риторику преобразования и реальность примирения». Даже на пике своего могущества США вынуждены были мириться с неприятным фактом наличия советской сферы влияния.

Тектонические сдвиги

После почти полувекового соперничества, когда холодная война закончилась, и в 1991 г. исчез Советский Союз, Соединённые Штаты остались единственной доминирующей в мире державой в экономическом, военном и геополитическом отношении. В первые два десятилетия после холодной войны военные расходы США превысили оборонные бюджеты следующих богатейших десяти стран вместе взятых (пять из которых были союзниками Вашингтона). На деле это означало, что, как выразился в 2018 г. министр обороны Джеймс Мэттис, Соединённые Штаты «имели неоспоримое или подавляющее превосходство во всех операционных аспектах. Мы могли размещать наши войска там, где хотели, собирать их, где хотели, и действовать там, где нам было нужно». США и их союзники могли принимать новых членов в НАТО, предоставляя им гарантии безопасности по статье 5 и не задумываясь о рисках, поскольку реальных угроз для альянса не было. В том мире стратегия, по сути, сводилась к подавлению любых вызовов обильными средствами и ресурсами.

Но это было тогда. Тектонический сдвиг в балансе сил, произошедший в первые два десятилетия XXI века, был столь же драматичен, как и любые другие сдвиги, свидетелями которых Соединённые Штаты являлись за всю свою историю длиной в 245 лет. Перефразируя слова президента Чехословакии Вацлава Гавела, это произошло так быстро, что у нас даже не было времени удивиться. Доля США в мировом ВВП, которая в 1950 г. составляла почти половину, снизилась до одной четверти в 1991 г., а затем до одной седьмой сегодня. Хотя ВВП – не единственный важный индикатор, он создаёт силовую основу в отношениях между странами. И по мере уменьшения относительной мощи, сужалось и поле для манёвра у американских политиков. Подумаем, например, о реакции американцев на китайскую инициативу «Пояс и путь». Имея валютные резервы, близкие к 3 трлн долларов, КНР может инвестировать 1,3 трлн в инфраструктуру, связывающую большую часть Евразии с Китаем и тем порядком, который выстраивается в его интересах. Когда государственный секретарь Майк Помпео объявил, что Соединённые Штаты в ответ увеличат инвестиции в Индо-Тихоокеанский регион, ему удалось наскрести всего 113 млн долларов.

Конечно, Китай был главным бенефициаром этой трансформации. Его ВВП взлетел с 20% ВВП США в 1991 г. до 120% сегодня (если измерять его по паритету покупательной способности, которым руководствуются ЦРУ и МВФ, сравнивая экономический потенциал разных стран). Хотя КНР сталкивается с многочисленными внутренними вызовами, есть больше поводов ожидать, что этот базовый тренд в экономике продолжится, нежели, что он вскоре остановится. Поскольку у Китая в четыре раза больше рабочих рук, чем у Америки, ему достаточно догнать по производительности труда современную Португалию. Хотя эта производительность составляет лишь половину от производительности труда в США, ВВП КНР в этом случае в два раза превысит американский в самом ближайшем будущем.

Особенно резко экономический баланс сил сместился в пользу Китая в Азии. Будучи крупнейшим экспортёром мира и вторым по величине импортёром, Китай является главным торговым партнёром любой крупной страны в Восточной Азии, включая и союзников Вашингтона. Агрессивно практикуя искусство государственного управления экономикой, Пекин без колебаний пользуется возможностями своего положения, чтобы выкручивать руки таким странам, как Филиппины и Южная Корея, если они не выполняют его требований. На мировой арене Китай также начинает на равных конкурировать с Соединёнными Штатами в передовых технологиях. Сегодня из 20 крупнейших компаний в области ИТ девять находятся в Китае. Когда четыре года назад мировой лидер в сфере искусственного интеллекта (важнейшей из высоких технологий) компания Google оценивала своих конкурентов, она пришла к выводу, что китайцы не отстают от европейцев. Сегодня в зеркале заднего вида едва можно различить европейских конкурентов: китайцы лидируют во многих областях прикладного искусственного интеллекта, включая наблюдение и слежку, распознавание лиц и голоса, не говоря о финансовых технологиях.

Военные расходы и возможности КНР также возросли. Четверть века назад его оборонный бюджет был в 25 раз меньше американского. Сегодня он уже составляет треть военного бюджета США и стремится к паритету с ним. Но деньги из американского оборонного бюджета тратятся в том числе и на выполнение обязательств перед европейскими и ближневосточными странами, а китайский оборонный бюджет расходуется исключительно в Восточной Азии.

Соответственно, если говорить о реализации конкретных военных сценариев, включая конфликт вокруг Тайваня или в Южно-Китайском море, Китай, возможно, уже давно лидирует. В отсутствие реальной войны лучшей проверкой относительных боевых возможностей являются военные игры. В 2019 г. Роберт Уорк, бывший заместитель министра обороны США, и Дэвид Очманек, один из главных военных стратегов министерства обороны, издали краткий обзор итогов ряда недавно проведённых засекреченных военных учений и игр. Суть выводов Очманека такова: «Когда мы воюем во время учений с Россией и Китаем, последние неизменно надирают задницу “синим” (американцам)». Газета The New York Times подвела итоги следующим образом: «В 18 из 18 последних военных игр Пентагона с участием Китая в Тайваньском проливе США терпели поражение».

Россия – это совсем другой сюжет. Какие бы желания или мечты ни лелеял президент Владимир Путин, его страна никогда не сравнится по мощи с Советским Союзом. Когда CCCР распался, в России сохранилось менее половины его ВВП и половина населения. Границы вернулись к тем, что существовали при Екатерине Второй. Вместе с тем Россия остаётся ядерной сверхдержавой с ядерным арсеналом, функционально эквивалентным американскому; её оборонная промышленность выпускает вооружения, которые мир охотно покупает (в прошлом году это было наглядно продемонстрировано на примере Индии и Турции), и у неё имеются вооружённые силы, умеющие воевать и побеждать, – мы это неоднократно видели в Чечне, Грузии, на Украине и в Сирии.

На континенте, где большинство других стран воображают, будто война – устаревшее понятие, и держат армии скорее для разных церемоний, чем для боевых операций, военная мощь может быть главным конкурентным преимуществом России.

Назад к основам

Утверждение, будто сферы влияния выброшены в мусорную корзину истории, основывалось на предположении, что страны просто займут то место, которое им отводится в мировом порядке под руководством США. В ретроспективе данное предположение выглядит хуже, чем просто наивное. Но поскольку многие американские аналитики и политические деятели сохраняют представления о Китае и России, сформировавшиеся в давно ушедшую эпоху, их взгляды на то, что Соединённым Штатам следует делать и чего не следует, отражают реалии исчезнувшего мира.

На протяжении нескольких веков геополитической конкуренции политики и теоретики разработали ряд ключевых понятий, помогающих яснее осознать сложные отношения между странами, включая сферы влияния, баланс сил и союзы. Эти концепции необходимо адаптировать к конкретным условиям XXI века, но они до сих пор остаются самой прочной основой для понимания и конструирования мирового порядка.

Когда равновесие сил между двумя государствами нарушается в такой степени, что одно из них становится доминирующим, новый баланс отбрасывает тень, которая, по сути, превращается в «сферу влияния». В дипломатический словарь этот термин вошёл в начале XIX века, хотя сама концепция стара, как и международные отношения. Как отмечал Фукидид, после поражения персов в V веке до нашей эры Спарта потребовала, чтобы Афины не строили стен вокруг своего города-государства, оставаясь уязвимыми. Традиционно великие державы требовали определённого пиетета от небольших стран на своих границах и в примыкающих к ним морях и ожидали, что и другие великие державы будут уважать их требования. Недавние действия КНР и России в соответствующих приграничных областях являются наиболее свежими примерами живучести этой традиции.

Сферы влияния также выходят за рамки географии. Когда США были мировым лидером в создании интернета, аппаратных и программных средств, необходимых для его работы, они имели преимущество, которое бывший директор Агентства по национальной безопасности (АНБ) Майкл Хайден позднее охарактеризовал как «золотой век электронной слежки». Поскольку большинство государств не понимало всех возможностей, о которых поведал бывший подрядчик АНБ Эдвард Сноуден, американцы располагали беспрецедентным потенциалом эксплуатации технологии прослушивания, слежки и даже влияния на политику. Однако в эру, наступившую после Сноудена, многие государства сопротивляются проводимой сегодня Вашингтоном кампании с целью не допустить приобретения странами беспроводной инфраструктуры в формате 5G у китайского телекоммуникационного гиганта Huawei. Как выразился лидер одной страны, стоящей сегодня перед подобным выбором, Соединённые Штаты пытаются убедить других не покупать китайское оборудование, потому что это облегчит Китаю задачу шпионить за ними, а вместо этого предлагают купить американское оборудование, чтобы легче шпионить за ними было США.

Реалистичный расчёт

С точки зрения американских интересов и ценностей последствия роста мощи Китая и России относительно мощи Соединённых Штатов не сулят ничего хорошего. Будучи великими державами, Китайская Народная Республика и Российская Федерация могут использовать силу для подавления протестов в Гонконге или блокирования вступления Украины в НАТО. Южно-Китайское море будет больше напоминать Карибское, нежели Средиземное – в том смысле, что соседи Китая по Юго-Восточной Азии будут так же подотчётны Пекину, как латиноамериканцы были подотчётны гегемону своего полушария. Украине придётся смириться с потерей Крыма, поскольку государства в «ближнем зарубежье» России учатся больше считаться с Кремлём и опасаться его.

Для многих других стран и людей в мире, которые нашли прибежище под американским зонтиком безопасности и вдохновились мечтой о мировом порядке под руководством Америки, защищающей ключевые свободы, последствия предстоят трагичные. Недавние события в Сирии показывают, чего можно ожидать. Когда в 2010–2011 гг. произошёл взрыв под названием «арабская весна», Барак Обама заявил, что сирийский лидер Башар Асад «должен уйти». Однако у Владимира Путина были другие планы, и он был готов к их реализации. Он наглядно продемонстрировал, что страна, которую Обама списал со счетов как «региональную державу», может использовать свои вооружённые силы, чтобы бросить вызов США и помочь сирийскому лидеру укрепить контроль, консолидировав свою власть.

Для сирийцев это было ужасным исходом, и миллионы перемещённых лиц оказали серьёзное давление на соседние страны и Европу. Но осознал ли Обама (или чуть позже – президент Дональд Трамп), что цена случившегося оказалась настолько высокой, что лучше было бы направить большой американский контингент, чтобы американские солдаты сражались и, возможно, умирали в Сирии? Могут ли американцы спокойно спать в мире, где Путин и Асад улыбаются, спрашивая, кто там ушёл, а кто ещё держится? Бездействие США говорит само за себя. Печально, но американцам придётся принять подобный исход как более или менее положительный – по крайней мере, в обозримом будущем. Подобно зверствам Асада, аннексия Крыма Россией и милитаризация Южно-Китайского моря Китаем – факты, которые никто не осмелится оспорить военными средствами.

Признание сфер влияния за другими державами, конечно, не означает, что Соединённые Штаты ничего не могут предпринимать. Сдержанность в применении военной силы часто приравнивается к молчаливому согласию исключительно из-за чрезмерной милитаризации внешней политики США в новейшее время.

У Вашингтона есть иные способы влияния на расчёты издержек и выгод, производимых другими странами: через осуждение неприемлемых действий, отказ новообразованиям в правовом статусе, введение экономических санкций против стран, компаний и отдельных лиц, а также поддержку местных сил сопротивления.

Однако эти инструменты редко могут кардинально влиять на решения другой страны, если на карту поставлены интересы, которые она считает жизненно важными. Не стоит забывать, как часто отказ признавать и принимать реалии на местах приводил к серьёзным провалам во внешней политике. Достаточно вспомнить опрометчивый марш-бросок к китайской границе генерала Дугласа Макартура во время Корейской войны, спровоцировавший китайское вмешательство и кровавую, безрезультатную войну. Или упрямое желание Джорджа Буша предоставить членство в НАТО Украине и Грузии (что привело излишне самонадеянную Грузию к частичному расчленению Россией). Это позволяет понять: упорное пренебрежение суровыми реалиями оказалось контрпродуктивным для США.

Музей интересов, о которых пришлось забыть

Если говорить о том, что можно сделать, то Вашингтону следует, прежде всего, сосредоточиться на своих альянсах и партнёрствах. Если Китаю суждено быть «крупнейшим игроком в истории мира», как однажды заявил бессменный лидер Сингапура Ли Куан Ю, то Соединённым Штатам необходимо работать над сплочением союзных стран, которые составят мощный противовес КНР, чтобы та была вынуждена с ним считаться.

Эта логика наиболее очевидна в экономике. До того, как администрация Трампа положила конец участию США в Транстихоокеанском партнёрстве (ТТП), торговое соглашение сулило объединение стран, на долю которого приходится 40% мирового ВВП. Они могли бы действовать по общим правилам – от пошлин до государственных предприятий, от трудового законодательства до принципов защиты окружающей среды – и быть мощным противовесом китайской экономике. Такое партнёрство, вероятно, вынудило бы Пекин принимать правила, а не устанавливать их. Благодаря усилиям японского премьер-министра Синдзо Абэ ТТП стало реальностью, но без участия американцев. Если бы американские политики нашли способ поставить стратегические интересы выше внутриполитических, Соединённые Штаты могли бы снова присоединиться к ТТП. Если бы этот новый ТТП функционировал параллельно с торговым соглашением между США и ЕС, о котором шли переговоры в конце пребывания администрации Обамы в Белом доме, на одной чаше весов могло бы оказаться почти 70% мирового ВВП против китайских 20%.

Та же логика применима и к военной сфере, хотя здесь всё сложнее. Вашингтону понадобятся партнёры, но такие, которые приносят больше активов, чем рисков. К сожалению, мало кто из нынешних союзников соответствует стандарту. Систему альянсов следует проанализировать с учётом и обоснованием затрат и потребностей: всех союзников и партнёров – от Пакистана, Филиппин и Таиланда до Латвии, Саудовской Аравии и Турции – нужно рассматривать с точки зрения того, что они делают для повышения безопасности и благополучия США, учитывая все риски и издержки. Альянсы не заключаются навеки. Исторически, когда меняются условия – в частности, когда исчезает главный противник или происходит резкое смещение в балансе сил, – должны меняться и отношения между странами. Большинство американцев уже не помнит, что у НАТО был партнёр в Азии СЕАТО (Организация Договора Юго-Восточной Азии) и даже её аналог на Ближнем Востоке под названием СЕНТО (Организация Центрального договора). Обе заняли место артефактов в музее забытых национальных интересов. Как заметил Кеннан, «решительная и мужественная ликвидация нездоровых позиций завоюет нам большее уважение, чем упрямое настаивание на бесперспективных или нереалистичных целях».

Чтобы понять риски, с которыми сопряжено наследование нынешних альянсов для США, рассмотрим два сценария, беспокоящие сегодня американских стратегов. Если, наблюдая за подавлением протестов в Гонконге коммунистическим правительством Китая, Тайвань решительно заявит о своей независимости, что вынудит Китай применить силу, будут ли Соединённые Штаты воевать с Китаем ради сохранения независимого статуса Тайваня? И следует ли им это делать? На европейском фронте, если в ответ на мятеж этнических русских, работающих на верфях Риги, латвийское правительство попытается решительно подавить беспорядки, что повлечёт за собой аннексию Россией части латвийской территории – Крым 2.0, – даст ли НАТО немедленный военный ответ на эту агрессию в соответствии с гарантиями, прописанными в статье 5? И следует ли это делать? Если американские лидеры не смогут дать однозначно утвердительного ответа на оба эти вопроса, а такого ответа у них нет, значит, настала пора стресс-тестов альянса наподобие тех, которые банки прошли после финансового кризиса 2008 года.

Такой подход тем более важен, если учесть реалии ядерной войны в новом мире. И у Китая, и у России имеются надёжные ядерные возможности второго (ответного) удара – то есть способность противостоять первому ядерному удару и осуществить акцию возмездия, которая уничтожит Соединённые Штаты. Соответственно, приемлемым вариантом нельзя считать не только ядерную войну, но и войну с использованием обычных вооружений. Она крайне опасна потому, что в любой момент может случиться эскалация, связанная с риском применения ядерного оружия и мировой катастрофы. Таким образом, конкуренция неизбежно должна сдерживаться мерами предосторожности и тщательным просчётом рисков. Это создаёт большую проблему для страны, у которой длинный список союзников и союзнических обязательств. Ведь кто-то из союзников может вообразить, будто Вашингтон даёт ему карт-бланш. Грань между успокоением союзника и карт-бланшем на безрассудные действия весьма тонка.

Если баланс военной силы в войне за Тайвань или Прибалтику с применением обычных вооружений решительно сместится в пользу Китая и России, нынешние обязательства США станут невыполнимы. Разница между этими обязательствами и фактическими военными возможностями – классический пример перенапряжения. Что оценка с учётом всех рисков и обоснований означала бы для нынешней системы альянсов и для отношений Соединённых Штатов с каждым из более 50 союзников и партнёров по договорам о совместной обороне? Возможные последствия должны вытекать из полного анализа имеющихся фактов. Но, скорее всего, придётся отказаться от некоторых союзников, сделать особый акцент на других, чьи активы так же важны для безопасности США, как и активы Соединённых Штатов – для их безопасности. Необходимо также радикально пересмотреть условия каждого союзнического договора, чтобы ограничения и обязательства занимали в нём столь же видное место, как заверения и гарантии.

Подобный процесс также повысил бы доверие к обязательствам, которые США могут обновить. Хотя ветераны холодной войны справедливо утверждают, что НАТО была величайшим альянсом в истории мира, ни Трамп, ни Обама в этом не уверены. Примечательно, что американские военачальники сомневались, что Североатлантический совет утвердит военную операцию в ответ на аннексию Крыма Россией либо что правительство США сможет принять решение о том, как реагировать на это событие до того, как оно закончится.

Переосмысление обязательств перед своими союзниками укрепит и безопасность Соединённых Штатов, и эти договоры.

Присутствуя при воссоздании

Стратегия – целенаправленное приведение в соответствие средств и целей. Две самые распространённые причины провала стратегии – несоответствие располагаемых средств заявленным целям и ослепление грандиозностью планов, когда игроком овладевает гипнотизирующая его идеальная, но недостижимая цель. Войны США на Ближнем Востоке в XXI веке являют собой наглядные примеры обоих заблуждений.

В будущем американским политическим деятелям придётся отказаться от недостижимых устремлений, о которых они мечтали, и согласиться с тем, что сферы влияния останутся главной особенностью геополитики. Принятие этого факта неизбежно будет долгим, мучительным и путаным процессом. Однако это могло бы также породить волну стратегического творчества – возможность фундаментального переосмысления концептуального арсенала национальной безопасности.

Основополагающий взгляд на роль Соединённых Штатов в мире, который разделяет большинство сегодняшних творцов внешней политики, отчётливо и наглядно проявился в ту четверть века, которая наступила после победы США в холодной войне. Того мира больше нет. Последствия так же глубоки, как и те, с которыми американцы столкнулись в конце 1940-х годов. Соответственно, стоит вспомнить, сколько времени понадобилось людям, почитаемым сегодня «мудрыми стратегами», чтобы понять мир, в котором они жили. Между «длинной телеграммой» Кеннана – ранним предупреждением о соперничестве под названием «холодная война» – и политическим документом СНБ-68, в котором, наконец-то, была изложена всеобъемлющая стратегия, прошло почти пять лет. Следовательно, замешательство, которое царит сегодня во внешнеполитическом сообществе, не должно быть поводом для тревоги. Если у великих стратегов времён холодной войны ушло почти пять лет на то, чтобы выработать принципиальный подход, было бы слишком высокомерно и наивно ожидать, что современное поколение быстрее сориентируется в нынешней обстановке.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs № 1 за 2020 год. © Council on foreign relations, Inc.

США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 8 июля 2020 > № 3453211 Грэм Эллисон

ВОЗВРАЩЕНИЕ СИСТЕМНОЙ ПОЛИЦЕНТРИЧНОСТИ

АЛЕКСЕЙ КУПРИЯНОВ

Кандидат исторических наук, старший научный сотрудник сектора международных организаций и глобального политического регулирования отдела международно-политических проблем ИМЭМО им. Е.М. Примакова РАН

ВЕЧНАЯ КЛАССИКА В НОВЫХ МИРОВЫХ УСЛОВИЯХ

В 1943 г., когда Вторая мировая была в самом разгаре, в Советском Союзе создали несколько комиссий. Им поручили подготовить предложения по отдельным вопросам международных отношений, которые неминуемо возникнут после победы.

У каждой комиссии была своя специализация: комиссия Климента Ворошилова занималась разработкой условий мирного договора с Германией, комиссия Ивана Майского – в основном вопросами репараций, комиссия Максима Литвинова – возможными контурами послевоенного мироустройства.

Сейчас предложения, выдвигавшиеся тогда советскими дипломатами, могут показаться удивительными. Так, Литвинов и его подчинённые предлагали поделить Европу на английскую и советскую сферы влияния и в принципе исходили из того, что в послевоенном мире с большой вероятностью начнётся борьба двух претендентов на гегемонию – Великобритании и США, и СССР выгоднее будет оставаться над схваткой, поддерживая в целом Британию как менее амбициозного и опасного игрока.

Мы знаем, что эти планы не сбылись: события пошли по другому пути, альянс западных держав не распался, Советский Союз оказался втянут в долгую холодную войну и в итоге её проиграл. Но сталинские дипломаты основывали прогнозы на анализе определённых трендов, и, сложись ситуация иначе, «литвиновский мир» вполне мог стать реальностью. Тем более что даже в годы последовавшей холодной войны одновременно с блоковым противостоянием внутри условного Запада шла напряжённая борьба за сферы влияния, и бывали моменты, когда СССР и Соединённые Штаты неожиданно оказывались на одной стороне, а союзники Вашингтона по НАТО – на другой, как во время Суэцкого кризиса 1956 года.

Нам, родившимся в годы холодной войны в одном из воюющих государств, это может показаться странным и непривычным. Наше представление о второй половине XX века сформировалось под влиянием нарративов военного времени, в рамках которых главным стержнем исторического процесса было советско-американское противостояние. Теперь и российские, и американские политологи везде пытаются нащупать привычную конструкцию, неуверенно чувствуя себя в водах анархии и воспринимая наметившееся противостояние США и КНР как понятный сценарий, на котором можно строить прогнозы на будущее.

 «Долгое Средневековье» Евразии

Чтобы понять эти процессы, необходимо рассмотреть развитие системы международных отношений в динамике. И первое, с чем мы столкнёмся, заглянув в историю: вплоть до «долгого XIX века» системы, охватывающей весь мир, в привычном нам смысле не было, а та, что существовала на её месте, обладала принципиально иными свойствами. О системе международных отношений применительно к этому периоду можно говорить только как о совокупности связанных друг с другом подсистем – экономических, культурных, политических. В экономической сфере связи были выражены сильнее всего, в политической – слабее. Исключением являлась американская подсистема, не связанная с другими, которая была уничтожена европейцами в XVI веке.

До XIX века ни одна из подсистем на пространстве Евразии не имела решающего технологического, политического и экономического превосходства над другими. В Европе скорость технологического развития постепенно нарастала, но отставание Востока не было критическим: отсутствие паровых машин, которые бы позволили идти против ветра, медикаментов, которые снизили бы смертность в пути, и в целом налаженного снабжения из метрополии не позволяли европейским странам реализовать своё превосходство в военном деле и организации. Европейские корабли, бороздившие моря с азиатскими, американскими и африканскими товарами на борту, увеличивали связность мира, но не гарантировали господство над ним.

Помимо этого, сама европейская подсистема того времени была далека от привычной нам картины. Мало кто из правителей воспринимал государственные интересы в отрыве от собственной персоны. Внутриевропейская политика являлась по сути государственно-династической: со сменой династии кардинально менялась внешняя политика страны, а интересы династии порой ставились выше интересов государства. Примером может служить Война за испанское наследство (1701–1714 гг.), когда после многолетней борьбы Людовик XIV завоевал для Бурбонов испанскую корону, истощив ресурсы Франции, которая не получила от войны ничего. Сама европейская система того времени была иерархической: существовала в целом общепризнанная лестница старшинства, в соответствии с положением на которой послам как представителям монархов оказывались полагающиеся почести, и демонстративное нарушение этих правил вполне могло привести к войне. Остальные подсистемы – мусульманская, восточноазиатская, находившаяся в упадке индуистская – также жили по своим собственным законам и правилам.

Эта слабая политическая связность подсистем не означала, что страны с одной подсистемой не могли сотрудничать со странами другой: османы заключали союзы с Валуа и Бурбонами, Габсбурги пытались вступить в альянс с Сефевидами, династия Мин поддерживала контакты с правителями Бенгалии. Но в этом разорванном мире претензии на универсалистский статус на словах необходимо было соотносить с реальным положением дел, и особенно заметно это было, когда дело доходило до взаимоотношений стран, входящих в разные подсистемы: они выстраивались на основе взаимного признания фактического суверенитета. Не случайно именно в тот период была популярна доктрина «права народов», которая подразумевала, что каждый народ априори живёт по собственным законам и обычаям, и такая ситуация нормальна.

Наконец, практически до XIX века представления о географии оставались расплывчатыми. Мореплаватели открывали земли, но не были точно уверены, где именно они находились, а карты содержали множество белых пятен, не закрашенными оставались гигантские регионы – центр Евразии, почти вся Африка, кроме прибрежных районов, просторы Тихого океана, таинственный Южный материк.

Эту систему американский политолог Хендрик Спруйт назвал в своё время «открытой». В любой подсистеме мог возникнуть внешний актор из другой подсистемы, способный коренным образом изменить правила игры – будь то монголы, крестоносцы или португальские мореплаватели. В целом тот период на пространстве Евразии правомерно назвать «долгим Средневековьем», так как основные его принципы не менялись как минимум с VI века:

• Наличие ярко выраженных и относительно слабо связанных между собой подсистем международных отношений (европейской, китайской, исламской, угасающей индийской).
• Торговая архаическая глобализация и протоглобализация на всём пространстве Евразии и севера Африки.
• Государственно-династический характер международной политики, в разной степени выраженный в различных подсистемах.
• Отсутствие явного технологического разрыва между подсистемами и, как следствие, гегемонии одной из них.
• Наличие иерархически-гетерогенной системы международных отношений в Европе и исламском мире и иерархической в Китае; выстраивание международных отношений с государствами в других подсистемах на базе фактического суверенитета.

Эта ситуация начала меняться в XVIII веке. Но история не любит скачков, так что процесс изменений шёл постепенно. Менялись взгляды учёных и философов, их представления о мире и мировом порядке; совершенствовались технологии, открывались новые горизонты в науке. Это проявлялось и в эволюции норм и принципов международных отношений: уже в Утрехтском мире 1713 г. появился принцип баланса сил и идея о том, что король может и не олицетворять страну. Через несколько десятилетий швейцарский юрист Эмер де Ваттель разработал концепцию внешнего суверенитета, а в 1775 г. восстали американские колонисты, провозгласившие республику и обосновавшие её создание ссылкой на де Ваттеля. Начавшиеся вскоре революционные, а затем Наполеоновские войны стали кардинальной встряской для всего существовавшего порядка «старого режима», символически подведя под ним черту уничтожением Священной Римской империи. По итогам Венского конгресса 1815 г. канула в прошлое иерархическая лестница европейских государств: на смену ей пришёл «клуб великих держав», который в той или иной форме существует до сих пор.

Время перемен

Произошедшие в XIX веке изменения были настолько кардинальны, что позволили Барри Бузану, Джорджу Лоусону[1] и Ричарду Литтлу[2] обозначить этот период в качестве переломного момента в истории международных отношений. В это время была создана мировая система, основными чертами которой стали транспортная (при помощи пароходов, не зависящих от муссонов Индийского океана и пассатов Атлантики), информационная (благодаря использованию телеграфа), экономическая (из-за перехода на новый этап глобализации) связность.

Однако главной в контексте анализа эволюции систем стала связность политическая. Европейские страны, сумев наконец реализовать своё техническое превосходство, распространили господствующую в их подсистеме модель на весь мир, столкнувшись, правда, с проблемой интеграции в неё старых азиатских государств. Если проблема интеграции индейских обществ была решена ещё в XVI веке, то азиатские страны, давно существующие и известные европейцам, зачастую куда более бюрократизированные и богатые, требовали принципиально иного подхода. Выход нашли в основанной на позитивной теории права концепции сообщества цивилизованных наций: в него могла войти лишь страна, признанная таковой другими цивилизованными странами. Старым азиатским монархиям пришлось доказывать своё право на суверенитет перед лицом превосходящих их мощью европейских держав.

К концу XIX века мировая система превратилась из открытой, по определению Бузана, Лоусона, Литтла и Спруйта[3], в закрытую: в связанном воедино мире исчез фактор неопределённости, белые пятна были стёрты с карты. «Характерной чертой рассматриваемого периода является окончательный раздел земли, окончательный не в том смысле, чтобы невозможен был передел, – напротив, переделы возможны и неизбежны, – а в том смысле, что колониальная политика капиталистических стран закончила захват незанятых земель на нашей планете, – писал об этом времени Ленин в 1916 году. – Мир впервые оказался уже поделённым, так что далее предстоят лишь переделы, то есть переход от одного владельца к другому, а не от бесхозяйности к хозяину»[4].

В результате передела к рубежу веков сложилась единая мировая система с несколькими центрами силы, лежавшими преимущественно в Европе. Единственный крупный азиатский игрок, Япония, вынужден был подчёркнуто соблюдать установленные правила игры. Этот период неизбежно окажется в центре внимания любого, кто попытается проанализировать эволюцию мировой системы, поскольку до настоящего времени он остаётся единственным, когда в уже глобализированном мире одновременно существовали несколько центров силы.

Одной из наиболее любопытных попыток такого анализа остаётся работа Гёделе Кеерсмакера, в которой автор, пытаясь рассуждать в категориях одно-, би- и многополярности, предлагает теорию «кластерной многополярности»: в соответствии с ней Британия была мировым, но не европейским гегемоном[5]. Россия, кстати, являлась в это время одним из мировых игроков и представляла серьёзную угрозу именно для колониальных владений Британии, ставя по сомнение её статус гегемона. Довольно показательно, что в самой Британской империи термин «гегемония» считался нежелательным и употреблялся в основном в негативном смысле, когда речь шла о Германии. Альтернативный взгляд отстаивает группа европейских и американских учёных (Пол Престон, Роберт Бойс, Энтони Эдамвайт, Джон Робертс), рассматривающих Европу как единый полюс, а мировые войны – как своего рода гражданский конфликт внутри этого полюса. Такой взгляд, в частности, получил широкое распространение в стенах Лондонской школы экономики и политических наук; любопытно, что первым эту концепцию ещё в 1955 г. предложил индийский учёный Кавалам Мадхава Паниккар.

Сторонники обоих подходов, однако, вряд ли будут возражать против утверждения, что к концу XIX века мировая система обладала следующими свойствами:

• Она была единой и выстроенной по западным правилам.
• Изменился характер глобализации, произошёл переход от торговой экспансии к капиталистической эксплуатации.
• Из международной политики почти исчез династический фактор, центральным фактором стал государственный интерес.
• Было достигнуто безусловное доминирование Запада в военном и технологическом плане.
• В качестве единственной была принята западная модель суверенитета, в которой суверенными считались страны, принадлежащие к «цивилизованному миру».

Эта система, основанная на множественных центрах силы, отличалась отсутствием достаточно мощных сдерживающих механизмов, которые бы не позволяли этим центрам вступить в противоборство друг с другом. «Долгий XIX век» был веком малых и средних войн в Европе и в мире: бельгийско-нидерландская, две датско-прусские, войны за объединение Италии, Крымская, австро-прусская, франко-прусская, многочисленные войны на Балканах, бесконечные колониальные кампании. Все эти войны, однако, были достаточно локальными и не перерастали в мировые до того момента, когда передел мира был закончен и сформировались устойчивые альянсы. Отчасти роль сдерживающего механизма выполняли мирные конгрессы и конференции, которые позволяли великим державам вести диалог и давали возможность координировать политику по острым международным вопросам. Но этого оказалось недостаточно. Военные же инструменты сдерживания попросту отсутствовали: армады броненосцев, дивизии и армии являлись инструментом реализации внешней политики, а не инструментом сдерживания. В условиях начавшейся Второй промышленной революции, которая позволила странам, не имеющим колоний, претендовать на изменение расклада сил исключительно за счёт ускоренного промышленного развития, концентрации капитала и наличия технологических мощностей, отсутствие инструментов сдерживания сыграло роковую роль.

Разразившаяся Первая мировая война ознаменовала собой кризис империалистической полицентрической модели, зримо продемонстрировав её хрупкость. Она велась за передел ресурсов, рынков и колоний, стала воплощением коллапса системы, по итогам чего была перечерчена карта мира. В рамках системной теории все последующие события можно описать как попытку системы найти ответ на разразившийся кризис – через идеологизацию всех сфер жизни и формирование тоталитарных идеологий, которые в случае победы означали бы переустройство системы на новых началах, и через формирование механизмов сдерживания (к ним, например, относятся доктрина стратегических бомбардировок и Лига наций в качестве площадки для урегулирования споров). Первая попытка оказалась неудачной: мир вступил в новую стадию кризиса, которой стала Вторая мировая война.

Третья стадия теоретически должна была привести к Третьей мировой, ещё более кровавой; но появившийся наконец инструмент сдерживания в виде ядерного оружия и механизм урегулирования конфликтов в виде ООН и его Совета Безопасности с правом вето превратил эту войну в холодную. Великие державы не могли больше конфликтовать напрямую: этот конфликт неминуемо приводил к тому, что они были бы отброшены в развитии из-за необычайно возросшей цены тотальной войны, так что полем битвы стали опосредованные и торговые войны. В глобальной войне нового типа, которая велась как на экономическом фронте, так и на отдельных театрах военных действий, было задействовано всё население, труд инженеров и рабочих, пытавшихся обеспечить превосходство над противником, был не менее важен, чем труд солдата, исполнявшего воинский долг во Вьетнаме или Афганистане. Именно затяжной и глобальный характер этой войны породил иллюзию нового типа международных отношений, и он же привёл к тому, что воюющие стороны вынуждены были заключать тактические союзы с нейтральными державами, которые таким образом наращивали мощь и укрепляли статус. Сопутствующим элементом, сделавшим невозможным заключение мира на взаимоприемлемых условиях, стала идеологизация противостояния.

Поражение СССР и его союзников в той войне предопределили недолгий период торжества Соединённых Штатов, который сменился нынешними опасениями о переходе мира к биполярности и многополярности. Однако насколько вообще эти категории применимы для анализа происходящих в современном мире процессов?

 Иллюзии холодной войны

 Мы привыкли говорить о мире холодной войны как о биполярном, противопоставляя его недолгому периоду однополярности и грядущей многополярности, и с этих позиций рассматривать прошлое и прогнозировать будущее. В заявлениях отечественного МИДа слова «многополярный» и «полицентричный» используются как синонимы – но насколько это верно?

Полярность как категория предполагает неизбежный конфликт. «Как два различных полюса, во всём враждебны мы», – написал когда-то Василий Лебедев-Кумач. Полюса всегда противоположны; как следствие, биполярный мир – это мир конфликта между двумя державами, трёхполярный – между тремя, мультиполярный – между неопределённым множеством держав. Не случайно сама категория «полярности» применительно к международным отношениям появилась в 1944 г. в работе американского политолога Уильяма Фокса «Сверхдержавы». Он жил в эпоху войн и мыслил в соответствующих категориях. Мы легко восприняли идею полярности и сверхдержавости потому, что сами жили в сверхдержаве, которая являлась одним из полюсов конфликта. Но Россия перестала быть сверхдержавой и не намерена больше вступать в экзистенциальный конфликт. Прежде чем она вновь станет сверхдержавой, если это вообще произойдёт, необходимо научиться жить в другой системе координат – в той же, в которой жила большая часть мирового сообщества всё это время.

Полицентричность подразумевает наличие нескольких самостоятельных центров принятия решений, мультиполярность – вражду между этими центрами. С самого своего начала, ещё до того, как вообще стало возможно говорить о каких-то полюсах, мировая система была полицентричной. В эпоху открытого мира полицентричность была естественной, так как ни одна из великих держав не могла из-за дальних расстояний и неразвитости технологий обеспечить устойчивое доминирование над другими. В мире закрытом эта полицентричность продолжает существовать, хотя применительно к годам холодной войны она менее очевидна.

Пока две коалиции – восточная во главе СССР и западная во главе с США – сражались друг с другом на фронтах прокси-войн, другие центры силы наращивали мощь. Китай, лидеры Движения неприсоединения – Индия и Югославия, Иран, Египет – удачно маневрировали в биполярном мире, получая помощь то от одного, то от другого враждующего блока. Более того – входящие в состав западной коалиции центры силы, к примеру, Великобритания и Франция (главным образом после 1958 г.), тоже зачастую проводили политику, противоречащую интересам гегемона. Мир времён холодной войны был не более биполярен, чем Европа в эпоху наполеоновских войн. Разница в том, что в новых условиях невозможно было прямое военное столкновение по образцу двух предыдущих мировых войн, а потому война затянулась более чем на полстолетия, стала привычным явлением для нескольких поколений и начала восприниматься как естественное состояние вещей.

То, что мы привыкли называть биполярным миром, не являлось миром в полном смысле этого слова: это была затяжная коалиционная война между победителями в предыдущей тотальной войне, которая велась с помощью новых средств в условиях, когда использование традиционных средств оказывалось губительным. Когда же она наконец закончилась, для нас поражение в ней обернулось геополитической катастрофой, для большинства других центров силы это было прекращение войны, в которой они не участвовали и благодаря которой наращивали благосостояние, политическую и военную мощь. Соединённые Штаты, опьянённые победой и решившие установить выгодный для себя однополярный мировой порядок, где бы они минимизировали обязательства, но имели бы все преимущества полюса, неожиданно столкнулись с этой полицентричностью и реальной невозможностью контролировать столь большую и сложную мировую систему.

Основными чертами этой системы (по сравнению с предыдущими) стали:

1) Отсутствие доминирующей подсистемы в рамках единой системы.

2) Всеобъемлющая промышленная, финансовая, культурная глобализация.

3) Сохранение государственных интересов в качестве главного движителя международной политики.

4) Отсутствие явного технологического лидера.

5) Признание формального суверенитета всех государств при фактическом различении «постколониального» и «викторианского» суверенитета.

Теперь мы можем дать ответ и на вопрос о том, каким же был мир «долгого XIX века». Вплоть до последней четверти века он оставался полицентричным, но однополярным, при этом в качестве второго полюса выступало варварство, фронтир, дикие земли, которые надлежало покорить во благо цивилизации. Европа и Америка как светочи этой цивилизации должны были нести бремя белых, посылая лучших сынов на службу диким сынам земли. Своеобразным рубежом, отчеркнувшим эту однополярность от бесполярного предвоенного периода, стало вступление Британии в 1902 г. в союз с Японией – первый в новейшей истории союз западной и незападной великих держав. В Европе и Америке союз с «желтолицыми чертями» был воспринят крайне неоднозначно.

Таким образом, можем сделать несколько важных выводов. Первый и главный: и подсистемы, и мировая система не остаются неизменными, они эволюционируют, теряя одни свойства и обретая другие, как потеряла свойство династийности европейская подсистема, ставшая главенствующей. Мы не можем проводить прямые параллели между нынешней мировой системой и локальными системами древнего мира, так как некоторые из их свойств кардинально изменились.

Эволюция систем происходит, прежде всего, благодаря эволюции акторов: нынешние европейские государства кардинально отличаются и от греческих полисов, и от племенных королевств Раннего Средневековья, и от династических империй. Акторов системы можно обозначить общим понятием «полития», заимствованным из социологии; они эволюционируют в жёсткой конкурентной борьбе, принимая формы и обретая свойства, которые обеспечивают лучший результат в конкретной географической и исторической обстановке.

Этот подход, впервые предложенный в 1990-е гг. Хендриком Спруйтом, отличается и от неореалистского, и от мир-системного. От первого тем, что предполагает динамику систем и их эволюцию в зависимости от внутренней эволюции акторов, от второго – тем, что делает основной акцент на взаимодействии акторов системы под влиянием внешних факторов, среди которых экономика играет важную, но не основополагающую роль. В рамках подхода нынешняя система государств рассматривается как результат эволюции, которая будет продолжаться и рано или поздно с вероятностью приведёт к трансформации системы. Схожего взгляда среди отечественных политологов придерживался Марк Хрусталёв.

Такой подход можно назвать системно-эволюционным, так как акцент делается на эволюцию систем. Он конструктивистский в том смысле, что заимствует принцип «анархия – это то, что из неё делают государства» у политолога Александра Вендта; марксистский – в том, что обращает основное внимание на материальные факторы, которые и определяют эволюцию акторов; реалистский – поскольку признает неизменную природу человека, вынуждающую людей соперничать и воевать, либеральный – что позволяет смирить эту природу при помощи социальной эволюции и создания единых институтов. Этот межпарадигмальный подход наследует отечественной школе анализа международных отношений в том, что анализирует происходящее на строгой исторической основе с привлечением социологических и антропологических методов, а при этом ставит в центр внимания эволюцию акторов систем и самих систем под влиянием эволюции акторов.

Применение такого подхода позволяет выделить устойчивые качества любой подсистемы и системы международных отношений: полицентричность, состояние взаимозависимости и конкуренции между центрами силы, историко-социологическую обусловленность процесса развития и временный характер любой системы в принципе.

 Четыре варианта будущего

 Всё это ставит вопрос о том, как будет развиваться мировая система дальше. Привычный нарратив гласит, что мы живём в эпоху упадка «вестфальского суверенитета»: он постоянно размывается, и на смену ему идёт что-то иное, чему пока нет названия, но что можно определить как «Поствестфаль». По мнению ряда исследователей, это будет либо принципиально новый конструкт, либо возвращение к довестфальским практикам – то есть приход Нового Средневековья, скорое наступление которого ещё с 1970-х гг. предсказывали многие европейские интеллектуалы и которое как альтернативу существующему мировому порядку всерьёз рассматривал когда-то основоположник «английской школы» Хедли Булл. Это ожидание Нового Средневековья отдаёт мистицизмом; любые изменения – подлинные или мнимые – в характере отношений между государствами охотно трактуются как знамения его прихода.

В рамках существующего нарратива теории международных отношений ожидания вполне понятны: если в 1648 г. с подписанием Вестфальского мира произошёл Великий Разлом и иерархический мир европейского средневековья был заменён на анархическое сообщество суверенных национальных государств, саморегулирующееся при помощи постоянного восстановления баланса сил, разумно предположить, что конец этого сообщества приведёт к реставрации в той или иной форме старого порядка вещей. Эта концепция удобна тем, что позволяет искать следы Нового Средневековья в любом изменении. Однако никаких следов средневековых практик мы пока так и не увидели – ни великих переселений народов, ни возрождения феодализма, ни возвращения династической политики. Это неудивительно, учитывая заведомо искусственный характер «вестфальского мифа»: так как на Вестфальском конгрессе не было создано современное государство, некуда и возвращаться.

Вместо Нового Средневековья мир вступил в эпоху неоимпериализма, в которой приставка «нео» символизирует изменения, произошедшие с мировой системой более чем за столетие и придавшие ей дополнительную устойчивость. Это улучшенная версия закрытой полицентричной системы, в которой мир поделён на сферы влияния между великими державами, борющимися за контроль над рынками сбыта и источниками ресурсов; идеологическое противостояние между ними сводится к спорам о том, кто чаще нарушает чужие границы и где больше линчуют негров. На смену борьбе за колонии пришла борьба за рынки и ресурсы бывших колоний; нынешняя система допускает непрямое экономическое соперничество без перехода к кардинальному военному переделу мира, а идея о «порядке, основанном на правилах», недалеко ушла от викторианских представлений о суверенитете как о свойстве цивилизованных наций, которые должны следовать определённым правилам. Это позволяет предположить, что «порядок, основанный на правилах», – рабочий инструмент в формирующемся балансе сил, правила в котором устанавливают поставщики безопасности в меру своих сил и понимания.

Всё вышесказанное, разумеется, не означает, что улучшенная многополярная система, в которой великие державы борются за влияние, ресурсы и рынки, одновременно сотрудничая, не столкнётся с новым кризисом. Более того, кризис представляется неизбежным, если система не изменит своих свойств. Сейчас у системы есть четыре пути:

1) Она останется закрытой, и тогда в процессе новой промышленной революции будет нарастать давление, которое в итоге вполне может сорвать крышку котла и заставить акторов использовать инструменты сдерживания как инструменты войны.

2) Она вновь станет открытой, начав освоение нового фронтира, и акторы будут приобретать и терять преимущество в процессе этого освоения.

3) Она перейдёт в режим постоянной стагнации, так как акторы не смогут или не решатся использовать оружие сдерживания, и войны так и останутся холодными.

4) Будет достигнут качественный прорыв в развитии средств производства и наступит общество всеобщего благоденствия.

Скорее всего, мы увидим промежуточный вариант: умеренное освоение фронтира – пока не тронутых в полной мере рынков и ресурсов Африки, добычу арктических ресурсов, цифровизацию, перераспределение рынков в рамках новой промышленной революции.

Неизбежны прокси-войны и экономические войны – как обычные, так и коалиционные. Россия, будучи одной из великих держав и в то же время уступая своим соперникам почти по всем параметрам, кроме уровня военной силы и технического развития, должна будет искать альтернативные пути для достижения победы в этой империалистической гонке, активнее применяя «жёсткую силу» и предлагая альтернативу неоколониализму западных держав. Кроме того, стоит ждать возникновения феномена «новых лидеров», когда размер стран в мировой экономике перестанет отвечать их скромному внешнему самопозиционированию и подтолкнёт к более активным формам внешнего самовыражения.

Но стоит иметь в виду, что акторы упорно ищут возможные способы обойти механизмы сдерживания, и в дальней перспективе, скорее всего, будет реализован либо первый, либо второй сценарий. То есть нас жде?т или новая мировая война, на сей раз «горячая», или человечество найде?т следующий фронтир для освоения.

--

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 8 июля 2020 > № 3453210 Алексей Куприянов

КОНЕЦ БОЛЬШОЙ СТРАТЕГИИ

ДАНИЕЛ ДРЕЗНЕР, Профессор международной политики Школы права и дипломатии имени Флетчера.

РОНАЛЬД КРЕБС, Профессор политологии в Университете Миннесоты.

РЭНДАЛЛ ШВЕЛЛЕР, Профессор политологии и директор программы исследования реализма во внешней политике в университете штата Огайо.

АМЕРИКА ДОЛЖНА ДУМАТЬ О МАЛОМ

Что бы ни сделал президент США Дональд Трамп в области международных отношений в дальнейшем, на одно достижение он может смело претендовать: дискуссия о большой стратегии снова стала вызывать интерес.

На протяжении десятилетий американская внешнеполитическая элита в обеих партиях разделяла идею либерального интернационализма: Вашингтон должен поддерживать и распространять глобальный порядок, поощряющий свободные рынки, открытую политику и многосторонние институты. Но Трамп неоднократно предпринимал шаги, подрывавшие основы либерального интернационализма, – от сомнений в ценности НАТО до оскорбления союзников и отказа от торговых соглашений. Когда в июле 2017 г. его команда по национальной безопасности встретилась с президентом в конференц-зале Пентагона (из-за отсутствия окон его окрестили «танком»), чтобы просветить Трампа о достоинствах либерального международного порядка, тот обозвал их «кучкой придурков и детей», если верить The Washington Post.

Серьёзные отклонения от курса, спровоцированные Трампом, заставили внешнеполитических аналитиков впервые за последние десятилетия поставить под сомнение основополагающие принципы их главной стратегии. Теперь, когда фундаментальные положения либерального интернационализма отброшены, дебаты о большой стратегии США переживают возрождение. В борьбу вступили новые силы – от крайне левых прогрессистов до национал-популистов правого толка. Сторонники сокращения расходов и сдержанности сумели более доходчиво изложить свои взгляды, одновременно сформировались нестандартные союзы по интересам.

Но, увы, когда эти дебаты снова начались, сама концепция большой стратегии уже превратилась в химеру. Большая стратегия – это своеобразная дорожная карта, объясняющая, как соотнести средства и цели. Лучше всего она работает на предсказуемой местности – в мире, где политики имеют чёткое представление о распределении власти, надёжный внутренний консенсус в отношении национальных целей и идентичности, а также стабильные политические институты и институты национальной безопасности. К 2020 г. ничего из этого уже не существовало.

Меняющийся характер силы, а также её размывание в международной системе значительно затруднили Соединённым Штатам определение своей судьбы. Подъём мультикультурализма и реакция популистов на это явление подорвали общие нарративы и идентичность. Политическая поляризация выхолостила институты внутри страны, а это означает, что каждая новая администрация вступает в права, стремясь обратить вспять всё, что делалось предшествующей. Лихорадка отрицания истеблишмента обесценила всю дискуссию о политике и ослабила контроль за исполнительной властью, и этот феномен становится самовоспроизводящимся.

Авторы этой статьи далеко не всегда сходятся во мнениях, когда дело касается большой политики, политических стратегий или идеологии. Однако мы едины в том, что новые факторы сделали любые усилия по разработке или осуществлению большой стратегии дорогостоящими и потенциально непродуктивными. Ни одна стратегия не будет эффективной и ни одна – длительной. Вместо того, чтобы ссориться из-за того, чья стратегическая доктрина победит, учёным, экспертам, аналитикам и политикам следует сосредоточиться на более прагматичных формах решения проблемы. От военной интервенции до иностранной помощи – политика, адаптированная к каждому конкретному случаю, будет по меньшей мере столь же хороша, а возможно, и лучше, чем та, что вытекает из больших стратегических обязательств.

Обсуждать большую стратегию – значит, предаваться самокопанию, пока мир вокруг горит. Так что пора действовать, даже в отсутствие большой стратегии.

Проблемы власти

Успешная большая стратегия должна основываться на очень точном понимании картины глобального распределения силы. Тот, кто преувеличивает мощь врага или, наоборот, недооценивает угрозу, не преуспеет, потому что неминуемо спровоцирует политические решения, имеющие обратный эффект. Фактически одна из причин, по которой на стратегию либерального интернационализма Соединённых Штатов обрушилось за последнее десятилетие так много критики, заключается в том, что она не смогла предсказать и оценить подъём Китая. Сила в мировой политике уже не такая, как прежде. Способность государств применять силу, то, каким образом они это делают, какие цели преследуют и кто этой силой обладает – всё изменилось коренным образом. В результате зародился мир бесполярности и беспорядка. И это не тот мир, где хорошо работает большая стратегия.

Конечно, многое неизменно. Люди по-прежнему определяют свою идентичность главным образом через национальность. Страны, как и раньше, стремятся получить контроль над важнейшими ресурсами и доступом к жизненно важным морским путям, а также борются за территорию и региональное влияние. Они всё ещё хотят увеличить своё богатство, влияние, безопасность, престиж и автономию. Но приращение территорий уже не является для государств той наградой, которой было раньше. Современные великие державы, кажется, более всего стремятся к двум вещам: обогатиться и избежать катастрофического военного соперничества. Они понимают, что государства поднимаются вверх по лестнице международного могущества и престижа, создавая экономику, основанную на знаниях, и содействуя технологическим инновациям и связям в глобальных сетях.

В то же время сила в большей степени связана с умением выводить из строя, блокировать, отключать, не допускать и разрушать, чем со способностью создавать, разрешать, восстанавливать и строить. Рассмотрим возможности концепции «ограничения и воспрещения доступа и манёвра» (A2/AD), которая используется Китаем (главным образом, методы кибервойны и противоспутниковое оружие) с целью повысить риски для американских сил в западной части Тихого океана. Предполагается, что Иран делает то же самое в Персидском заливе, применяя подводные лодки, противокорабельные ракеты и сложные мины, чтобы сделать этот район запретной зоной для ВМС США.

Когда сила используется в конструктивных целях, она становится более узконаправленной и результат её применения не так легко перенести в другую сферу.

Военная сила теперь редко способствует достижению национальных целей или решению проблем; интервенции обычно только усугубляют и без того сложные ситуации.

Достаточно взглянуть на различие результатов Первой и Второй войны в Персидском заливе. Сила теперь не насколько универсальна, как раньше. Неудивительно, например, что усилия администрации Трампа по налаживанию сотрудничества в области безопасности и разведки не увенчались успехом на фоне его подхода к пересмотру торговых сделок.

Наконец, размывание власти по всей международной системе ведёт к созданию бесполярного мира. Сегодня многие говорят о росте Китая и других конкурентов, указывая на то, что мир возвращается к многополярности (или к биполярности в менее жёстких условиях, тяготеющих к многополярной системе). Но эта точка зрения преуменьшает тектонический сдвиг, происходящий в настоящее время. В международных отношениях больше не будет доминировать одна, две или даже несколько великих держав. Экономическая и военная мощь не дадут впредь такого надёжного влияния, как раньше, – вожаки утратили хватку. И слабые, и сильные страдают от одного и того же паралича и обладают одной и той же свободой действий. Более того, новые акторы – от местных ополченцев до неправительственных организаций и крупных корпораций, – каждый из которых полагается на разные виды силы, всё больше конкурируют с государствами. Относительно немногие страны, представленные в ООН, могут претендовать на реальную монополию на применение силы в пределах своих территориальных границ. Негосударственные субъекты, способные использовать насилие, отныне не являются второстепенными игроками. Этнические группы, полевые командиры, молодёжные банды, террористы, ополченцы, повстанцы и транснациональные преступные организации – все они стимулируют глобальное переосмысление понятия силы.

Эти изменения категории силы порождают мир, главной характеристикой которого является энтропия. Мир, в котором сосуществуют десятки центров силы, не приспособлен для контроля и управления. В условиях нового глобального беспорядка даже страны с мощной экономикой и вооружёнными силами окажутся не в состоянии заставить других делать то, чего они хотят. Современные государства, независимо от их мощи в военном и политическом отношении, практически не обладают возможностью влиять на экстремистские группы, процветающие в интернете или других пространствах, где нет никаких структур управления. Такие акторы не только не предлагают чёткой цели для угрозы или уничтожения, но многие из них мотивированы неразрешимыми проблемами, такими как создание халифата или собственного государства. И что ещё хуже, насилие для многих является источником социальной сплочённости.

Поскольку традиционная сила не имеет прежнего влияния, глобальный порядок и сотрудничество окажутся в дефиците. Международные отношения сведутся к беспорядочным ситуативным договорённостям. Опасность представляют не горячие войны между великими державами или ожесточённые столкновения по поводу прав человека, интеллектуальной собственности либо валютных манипуляций. Угроза исходит от замороженных конфликтов по геополитическим, валютным, торговым или экологическим вопросам. Учитывая огромные издержки войны, великие державы, которые неспособны урегулировать споры за столом переговоров, не имеют возможности – по крайней мере, если они действуют рационально – разрешить их на поле боя. Достигнутые политические договорённости будут недолговечны. Подобно стае птиц или рыб, они теряют форму, чтобы обрести новую через некоторое время.

Большая стратегия непригодна для мира энтропии. Великое стратегическое мышление линейно. Современный мир – это мир взаимодействия и сложности, где кратчайший путь между двумя точками – не прямая линия.

Беспорядочное и изменчивое пространство не признаёт того, что предполагается как преимущество большой стратегии: практичный, прочный и последовательный план на долгосрочную перспективу. Чтобы быть успешным в таких условиях, стратегии нужно постоянно менять.

Разделённая нация

Жизнеспособная большая стратегия должна опираться на общее мировоззрение ключевых политических субъектов. Если каждое новое правительство приходит к власти с радикально иным пониманием глобальных вызовов и возможностей, никакая стратегия долго не продержится. Всякое следующее правительство станет разрушать политику предшественников, уничтожая саму идею большой стратегии. Сдерживание было долговременным, потому что каждый президент США – от Гарри Трумэна до Рональда Рейгана – в значительной степени придерживался основополагающего видения глобальных проблем. Билл Клинтон, Джордж Буш-младший и Барак Обама – все они разделяли разные варианты либерального интернационализма.

Такого консенсуса больше не существует. За последние полвека на Западе усугубился скептицизм в отношении достоинств и даже самой реальности наций – «воображаемых сообществ», по словам политолога Бенедикта Андерсона, каждое из которых объединено общим нарративом. Сомнения возникли из добрых побуждений: росло осознание того, что доминирующие нарративы могут быть репрессивными, отражать интересы и опыт сильных мира сего и заставлять молчать менее влиятельные социальные группы. С ранних 1970-х гг., периода излёта вьетнамской войны, началась эпоха господствующего мультикультурализма, по крайней мере, в Соединённых Штатах. Мультикультурализм был не просто стратегией управления многообразием на справедливой и инклюзивной основе, – эта концепция исходила из растущего сомнения в том, что обществу вообще необходима какая-то общая идентичность.

Некоторые последствия такой культурной революции, например, спешное добавление в календарь недель и месяцев, отведённых для празднования конкретных этнических и расовых традиций, казались большинству американцев безобидными и даже позитивными. Но одно следствие этого явления проблематично: американцам не хватает общего национального нарратива. По вполне понятным причинам мало кто сегодня продолжает говорить об ассимилятивном «плавильном котле». Американский историк Джилл Лепор сетовала в журнале Foreign Affairs в 2019 г.: учёные перестали писать о нации ещё десятилетия назад. Послушайте любые демократические дебаты в текущей президентской кампании, и вы поймёте, как некомфортно чувствуют себя американские политики из либеральных левых, когда дело касается риторики американского национализма.

Однако национализм оказался непреходящей силой, как и стремление людей к общему объединяющему нарративу, способному придать смысл созданному ими миру. Культурные консерваторы в США уже давно разрабатывали эту жилу. (Их попытки определить культурное ядро нации нашли отражение в таких книгах, как «Словарь культурной грамотности», где Эрик Дональд Хёрш-младший взялся перечислить личности, события и работы, которые «должен знать каждый американец».) Они боролись против двуязычного образования и на протяжении десятилетий вели кампанию по признанию английского в качестве официального языка, успешную до сих пор в более чем половине американских штатов. Новых иммигрантов, отказывающихся подстраивать свою жизнь под принципы американского кредо, они обвиняют в том, что Соединённые Штаты буквально расходятся по швам. Либералы поступились идеей американской исключительности, когда в 2009 г. Обама заявил: «Я верю в американскую исключительность так же, как, я подозреваю, британцы верят в британскую исключительность, а греки – в греческую». Консерваторы же сделали на неё упор. В отличие от демократов Трамп чувствует себя очень комфортно в националистической риторике, хотя он практикует её в манере, исключающей половину населения страны.

Жертвой такого раздробленного национального дискурса стала и большая стратегия. Она опирается на нарратив безопасности, в рамках которого определяются главные действующие лица мировой политики, говорится о том, что эти субъекты делали и должны делать, а также изображается глобальный фон, на котором события будут происходить. Дискуссии вокруг противоборствующих больших стратегий – как правило, дискуссии по одному или нескольким элементам дискурса безопасности.

Ратующие за глубокую вовлечённость США, например, считают, что американская и международная безопасность неразделимы, тогда как те, кто призывает к ограниченной вовлечённости, верят в обратное. В отсутствие риторических конструкций, которые обычно и создают общий национальный нарратив, разработка большой стратегии, созвучной реальным запросам разных групп избирателей, невозможна. Осуществлять ту или иную стратегию в различных областях политики и поддерживать её на протяжении долгого времени всё труднее.

Одним из проявлений нарративного раскола в Соединённых Штатах является резкая поляризация, определяющая американскую политику, причём не только по злободневным внутренним проблемам. Партийные линии разделили американцев по широкому кругу внешнеполитических вопросов – изменение климата, борьба с терроризмом, иммиграция, Ближний Восток, применение силы. Это не та ситуация, которая благоприятствует продуктивным дискуссиям о большой стратегии. В таких обстоятельствах нивелируется ценность экспертной оценки. Политологи пришли к выводу, что экспертный консенсус может изменить общественное отношение только по тем сюжетам, по которым общественность ещё не поляризована: например, как реагировать на валютные манипуляции Китая. Но когда общество уже расколото по партийным линиям, как это происходит с проблемой изменения климата, поляризация делает консенсус элиты более чем бесполезным. Экспертные заключения из внепартийных источников просто заставляют партийцев удвоить силу своих аргументов.

Политическая поляризация также затрудняет важнейший процесс – усвоения опыта и обучения. Чтобы усовершенствовать большую стратегию, необходимо прийти к согласию относительно того, что именно пошло не так и почему. В поляризованной политической среде сторона, которая боится быть привлечённой к ответственности, не согласится даже с предположением, что её политика провалилась, – причём ещё долгое время после этого провала. Республиканцы, например, настаивали на том, что иракская война была триумфом, в течение многих лет после того, как стало очевидно, что Соединённые Штаты потеряли шанс на достижение мира. Чтобы поддержать своего лидера, члены партийной команды постоянно искажают реальность в пользу собственных политических аргументов. В результате обсуждение внешнеполитической стратегии утрачивает единообразное понимание фактов, на основе которого обычно и ведётся здоровая дискуссия.

И самое главное – поляризация означает, что большая стратегия любой партии будет существовать ровно до тех пор, пока эта партия контролирует исполнительную власть. Поскольку Конгресс и суды, по сути, предоставили президенту монополию на формулирование концепции национальной безопасности, он один может радикально изменить общую стратегию страны. И то же самое может сделать следующий президент от другой партии.

Народ против экспертов

Большая стратегия предполагает наличие мощного рынка идей, подкреплённого прочными институтами, способными помочь политикам со временем скорректировать курс. Даже устойчивая большая стратегия должна справляться с изменениями в стратегическом окружении, и даже хорошо продуманные стратегии неизбежно ведут к политическим просчётам, которые придётся исправлять. Соединённые Штаты не избежали внешнеполитических ошибок во время холодной войны, но взаимодействие между истеблишментом и его критиками, а также между исполнительной властью и Конгрессом в итоге обуздало худшие крайности американского активизма и предотвратило чрезмерную сдержанность.

За последние полвека некогда стабильные структуры власти разрушились, и американская общественность стала всё более скептически относиться к федеральному правительству, прессе и другим крупным общественным институтам. Недоверие американцев распространяется и на внешнеполитический истеблишмент, и в этом их трудно винить. Внешнеполитические элиты США в основном поддержали применение силы в Афганистане, Ираке и Ливии, и ни одно из этих вмешательств нельзя назвать успешным. Как свидетельствует «Афганское досье», сборник конфиденциальных интервью с фигурами, ключевыми для операции Вашингтона в этой стране, которые опубликованы газетой The Washington Post в конце прошлого года, уже более десяти лет гражданские и военные лидеры страны откровенно лгут общественности о том, как велась война в Афганистане. Финансовый кризис 2008 г., а также «арабская весна» застали внешнеполитические элиты врасплох. Очевидно, что некоторый здоровый скептицизм экспертов вполне оправдан.

А вот слишком большой скептицизм может быть разрушительным. Ставя под сомнение ценность внешнеполитической экспертизы, мы подрываем здоровый рынок идей, которые могли бы лечь в основу большой стратегии. Как предупреждал журналист Крис Хейс в книге «Сумерки элит», «если экспертное мнение в целом будет дискредитировано, мы столкнёмся с неиссякаемым источником шарлатанства». Кроме того, новые участники продвигают свои аргументы, частично разрушая ранее существовавший консенсус по поводу большой стратегии. Они эксплуатируют один и тот же сюжет о провалившемся внешнеполитическом курсе прошлого, чтобы следом заявить, что хуже того, что было, просто некуда. Как сказал Трамп на предвыборном митинге в 2016 г.: «Эксперты ужасны. Они говорят: “Дональду Трампу нужен советник по внешней политике”… Но можно ли делать что-то хуже, чем то, что мы делаем сейчас?».

Потеря уважения к экспертному знанию – лишь один из элементов самого значительного сюжета политической истории XXI века: распространения правого популистского национализма как части большой политики на Западе. Мы не можем рассматривать это явление как «осечку», потому что его подъём частично коренится в экономической нестабильности, но в равной степени, если не в большей, в политике культурного реагирования. А популизм ставит великую стратегию под вопрос.

В основе любой формы популизма лежит простой образ политики. Популистский лидер говорит о существовании нравственно чистого народа, противопоставляя его коррумпированным элитам, и утверждает, что ему одному известно, в чём состоит истинная воля народа. Поэтому популистская политика склоняет к авторитарности.

Сметая якобы коррумпированные элиты и институты, популистский лидер подрывает всё, что стоит на его пути. Настаивая на своей непосредственной связи с народом, популистский лидер утверждает, что именно он является представителем людей, и никакой политический процесс не способен столь же эффективно репрезентировать их интересы. Критика становится врагом, конституционные ограничения – препятствием для демократии, а тирания большинства объявляется добродетелью, а не пороком.

Популизм не приемлет большой стратегии. Во-первых, он обостряет внутренние разногласия. Поляризующий по своему замыслу, он так сужает понятие якобы подлинного народа, что делает невозможным единство внутри нации как территориального и юридического субъекта. Во-вторых, популистские политики регулярно мобилизуют народ, направляя его праведный гнев против врагов. Когда в воздухе уже витает «горячая» риторика, эмоциональная реакция на кризис грозит взять верх над рациональной стратегией. Стратегия становится менее гибкой, поскольку лидерам трудно проводить примирительную тактику в атмосфере публичных оскорблений и желания мести. Наконец, популизм предполагает концентрацию власти в некоем харизматичном лидере. Он лишает власти бюрократов и различные институты, которые могут сдерживать ненадёжных правителей и блокировать слишком радикальные решения. Политика популистского режима, таким образом, – слепок самого лидера, его идеологической приверженности или его капризов. Если популистский политик действительно начнёт проводить что-то вроде большой стратегии, она не переживёт его правления.

Время похоронить большую стратегию

Большая стратегия мертва. Принципиальная неопределённость бесполярной глобальной политики делает большую стратегию менее полезной и даже опасной. Даже если бы она могла помочь Соединённым Штатам определиться с ответом на стоящие перед ними глобальные вызовы, всё более расколотая внутренняя политика затрудняет осуществление слаженной и последовательной большой стратегии. Общественное недоверие к экспертному знанию размыло перспективу здоровой дискуссии об исторических уроках и потенциальных стратегиях для страны. Популизм выхолостил систему институциональных сдержек и противовесов, которая удерживает большую стратегию от резкого раскачивания. Однако главные национальные стратеги всё ещё не пришли к осознанному пониманию утраты большой стратегии. Бурные дебаты вокруг конкурирующих стратегических вариантов свидетельствуют о том, что многие из этих стратегов всё ещё находятся в состоянии отрицания. Гнев, направленный на администрацию Трампа за отсутствие стратегического мышления, подразумевает пребывание в этой эмоциональной матрице ярости. Мы сами расходимся во мнениях относительно того, оплакивать или праздновать кончину великой стратегии, но согласны с тем, что пришло время перейти к заключительной стадии процесса скорби – принятию. Движение вперёд без большой стратегии предполагает два принципа: децентрализация и инкрементализм (текущая корректировка линии поведения в зависимости от ситуации – прим. ред.). Высокая степень неопределённости требует децентрализованных, но взаимно скоординированных центров принятия решений. Корпоративный сектор осознал, что менеджерам необходимо избегать соблазна контролировать каждое решение и вместо этого научиться управлять инновациями, формируя среду, в которой есть возможность выбора. Умные корпорации децентрализуют управление и ответственность, поощряют сотрудников к решению проблем посредством совместной работы и используют неформальный подход к распределению задач и обязанностей. Правительства должны организовать свой внешнеполитический аппарат точно так же. Высоко ценить знания на местах и доверять экспертной оценке – лучший способ справиться со слабыми местами и возникающими проблемами и разрядить кризисы до того, как они дадут метастазы.

Организационная трансформация должна идти рука об руку с культурной: к признанию достоинств экспериментов снизу доверху. Большая стратегия делает ставку на то, что тщательное планирование в центре даёт наилучшие результаты. Она предполагает, что издержки чрезмерной гибкости превышают издержки чрезмерной жёсткости. Но это теряет смысл, когда изменения происходят быстро и непредсказуемо. Инкрементализм в такой ситуации – выбор более безопасный. Для этого не нужно класть все яйца в одну корзину. Нельзя одержать победу одним махом, но можно избежать катастрофических потерь. Такой метод позволяет быстро адаптироваться к меняющимся обстоятельствам. На практике это означало бы передачу ответственности от Вашингтона военным руководителям, специальным представителям и экспертам по конкретным вопросам. Другими словами, это означает подход прямо противоположный подходам многих прошлых администраций, когда процесс принятия решений концентрировался в Белом доме.

Начинающим советникам по национальной безопасности не стоит бороться за звание следующего Джорджа Кеннана. Создание долговременного варианта новой политики сдерживания не является ни важным, ни возможным в ближайшем будущем.

Повышение эффективности внешней политики США – вот что действительно важно и возможно. Учитывая недавний послужной список американской внешней политики, эта цель не кажется такой уж плохой.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs № 3 за 2020 год. © Council on foreign relations, Inc.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 8 июля 2020 > № 3453209 Даниел Дрезнер, Рональд Кребс, Рэндалл Швеллер

БИПОЛЯРНОСТЬ ИЛИ БАЛАНС?

ТИМОФЕЙ БОРДАЧЁВ

Кандидат политических наук, научный руководитель Центра комплексных европейских и международных исследований НИУ «Высшая школа экономики», программный директор Международного дискуссионного клуба «Валдай».

К ЧЕМУ ВЕДЁТ АМЕРИКАНО-КИТАЙСКОЕ ПРОТИВОСТОЯНИЕ

Китай воодушевлён своими успехами в борьбе с пандемией коронавируса. Соединённые Штаты теряют международный авторитет и сталкиваются с множеством внутренних проблем, но всё же достаточно сильны, чтобы противостоять китайской самоуверенности. Значение европейских держав в международной политике стремится к символическому даже на фоне последних десяти-пятнадцати лет. Россия, которая на первый взгляд больше всех заинтересована в мирном развитии событий, пока смотрит на происходящее с растерянностью и размышляет, какие возможности есть у неё в сложившихся условиях.

Индия, Бразилия и другие ещё не вышли на уровень, позволяющий им выступать в качестве эффективного противовеса на мировой арене. Такова в самом общем виде расстановка сил летом 2020 года. Основное событие международной политики: нарастание противостояния старого лидера и нового претендента – Соединённых Штатов Америки и Китайской Народной Республики.

От «странной» к «холодной»

Сам Китай довольно долго предпочитал конфликт с США в духе «странной войны». Она продолжалась с осени 1939 г. по весну 1940 г. между гитлеровской Германией, с одной стороны, Великобританией и Францией, с другой, и её основной чертой было отсутствие боевых действий. То есть сложилась ситуация, когда всем очевиден естественный характер противостояния, понятны его конкретные проявления и долгосрочные цели сторон, но всё происходит в неявной форме. Китайцы рассчитывали, что смогут продолжать аккумулировать возможности для вытеснения Вашингтона с позиций мирового лидера не потребовалось бы открытого противостояния. Отсюда и убаюкивающие разговоры о мирном росте – тактические приёмы для того, чтобы выиграть время.

Этого, однако, не случилось.

Как часто бывает со слабеющими державами, которые постепенно теряют международное доминирование, Соединённые Штаты пытаются разрубить гордиев узел противоречий и перевести борьбу в открытую форму.

Начинающийся конфликт является глобальным, потому что события, связанные с ним, будут происходить везде – на море и на суше, в сферах новых технологий и международной торговли. Он позволит окончательно убедиться, что прошлая холодная война – СССР и Запада – была исключительным явлением в истории международной политики. В первую очередь потому, что её главным условием было разделение мира на две неравные части, закрытые друг от друга и исповедующие противоположные идеологии. Сейчас мы вряд ли можем ожидать буквального повторения такого раскола цивилизации.

Та или иная версия рыночной экономики господствует повсюду, а информационно-коммуникационные технологии не позволяют представить степень взаимной закрытости, близкой к той, что существовала с 1945 г. до второй половины 1980-х годов. Китайские руководители много говорят о том, что их социально-экономическая модель и способ развития в целом более прогрессивные, чем американские. Однако СССР был до самых последних своих дней большой Северной Кореей, зазеркальем, где жизнь людей регулировалась уникальными правилами, созданными на основе коммунистической утопии. Существование такого оригинального режима не только не препятствовало развитию стран рыночной демократии, но уже с середины 1950-х гг. ему даже способствовало. Китай при всех ограничениях свобод индивидуума – открытая миру страна, часть либерального международного порядка и потребитель его основных благ.

Само использование термина «холодная война» для того исторического периода, который завершился распадом СССР, стало искажением первоначальной идеи британского писателя Джорджа Оруэлла, предложившего этот термин в 1945 г. в заметке «Ты и атомная бомба». Для Оруэлла холодная война была структурным понятием, характеризующим отношения между ядерными державами и остальным человечеством. Военное могущество тех, кто способен создать значимые ядерные арсеналы (а состав избранных автор предугадал безошибочно), делало непреодолимым силовой разрыв между ними и всеми другими. И тем самым навсегда фиксировало состояние враждебности: военно-силовые лидеры vs те, кто такими возможностями не обладал. В прочтении, которое мы все усвоили, конфликт Соединённых Штатов и Советского Союза оставался «холодным» только в том смысле, что он так и не перешёл в «горячую» фазу лобового столкновения. Отношения между США и их союзниками, Россией и её соседями, Китаем и другими азиатскими государствами, даже Францией и Германией всегда будут содержать в своём фундаменте непреодолимый разрыв силовых возможностей. Холодная война никогда не заканчивалась и не закончится. Кроме того, она универсальна.

Тогда, может быть, стоит говорить о появлении на наших глазах новой биполярности? Такие предположения имеют под собой серьёзные основания. Хаос, нараставший в международных делах с середины 2000-х гг., провоцирует запрос на какой-то порядок. Его формой вполне может быть новый раскол мира на два противоборствующих полюса, вокруг каждого из которых объединяются державы второго и третьего (по степени их влияния на международную безопасность) уровня. Такая гипотетическая структура очень проста с точки зрения анализа, прогноза и определения оптимальных стратегий реализации государствами своих интересов. В методологическом отношении она идеальна. Но одновременно и очень опасна, поскольку противостоящие полюсы-сверхдержавы притягивают к себе союзников, заставляют тех делать выбор из двух альтернатив, что чревато столкновениями.

Системная теория международной политики, в центре которой стоит вопрос о структуре – в данном случае биполярной – возникла в середине прошлого века на основе эмпирического опыта холодной войны. Элементы системного подхода мы видим в более ранних работах и даже в марксизме, но подлинным основоположником этой теории стал американский политолог Кеннет Уолтц. Условное разделение мира на два противостоящих полюса позволяло с лёгкостью выявить факторы, способные привести их к столкновению, гибельному для всей цивилизации. А уже на этой основе можно было понять, как столкновения избежать. Учёные развили логику Уолтца в рамках вполне пока гипотетических схем, рисующих разные детализированные модели однополярности, биполярности и многополярности. В итоге вся современная наука о международных отношениях – реалистская и либеральная – стоит на фундаменте системной теории Кеннета Уолтца. Реалистическая теория ищет в структуре международной системы причины конфликта, либеральная – способы стабилизировать эту структуру через создание международных институтов.

При этом сама по себе биполярность «СССР – США» всё равно была весьма умозрительной. В первую очередь потому, что две сверхдержавы не связывало между собой ничего, кроме ядерного сдерживания. Его символом была «горячая линия» между Кремлём и Белым домом. А так, как мы отмечали выше, они жили в разных мирах и в разных международных системах. Именно поэтому наиболее ортодоксальная версия системной теории – так называемый наступательный реализм Джона Миршаймера – и сейчас подчиняет все отношения их военной составляющей. Холодная война Москвы и Вашингтона – не противостояние в рамках одного мира, а борьба двух параллельных миров. Международная политика холодной войны – действительно уникальное явление, которое, возможно, и не повторится никогда в будущем.

Советский Союз и Соединённые Штаты вступали в опосредованное военное взаимодействие, как правило, на локализованных театрах (Корея, Вьетнам, Ангола, Центральная Америка), а их цели были продиктованы геополитическими соображениями. В этом отношении столкновения между ними напоминали скорее аристократические войны XVIII–XIX веков, когда каждая держава чётко осознавала пределы эскалации и допустимый до начала переговоров ущерб. Единственный действительно опасный эпизод прошлой холодной войны – Карибский кризис 1962 года. Он возник вследствие попытки США увеличить свои потенциальные преимущества через размещение в Турции ракетных вооружений. В ответ СССР также обратился к силовой дипломатии, и конфликт был быстро и элегантно урегулирован, поскольку имел локальный характер по отношению ко всей системе взаимодействия двух держав. Возможности развития любого регионального конфликта в глобальный оставались минимальными – эта сфера жёстко контролировалась Москвой и Вашингтоном на дипломатическом уровне. Предпосылка такой упорядоченности – минимальное число сфер, где интересы сталкивались.

Советский Союз жил в собственном закрытом мире. США и Европа после 1945 г. развивались в русле либерального международного порядка – набора правил и норм, с которыми все были согласны и в основе соблюдения которых лежало военное превосходство Америки над своими союзниками. В рамках сообщества либеральных рыночных демократий холодная война по Оруэллу получила институциональное воплощение – военный союз НАТО. СССР и «лагерь социализма» были оторваны от этого сообщества, и как только они прекратили войну в одностороннем порядке, международная система обрела целостность.

Китай присоединился к экономической составляющей либерального порядка, сохранив тоталитарный в западном понимании политический режим. Его могущество выросло на основе таких ценностей либерального порядка, как свобода торговли. Это могущество стало причиной глобального перераспределения сил и конфликта, который мы наблюдаем. Но уже в рамках действительно единой международной системы, чего нельзя сказать о ситуации 1945–1990 годов.

Конфликт намного глубже

По сравнению с прошлой биполярностью отношения Соединённых Штатов и Китая, как мы знаем, совсем другие. Ядерное сдерживание присутствует в них в гораздо меньшей степени, но является объяснением того, почему прямое столкновение крайне нежелательно для обеих сторон. Державы теснейшим образом переплетены экономически. Фирменные бейсболки предвыборной компании 2016 г. Дональда Трампа с надписью «Вернуть Америке величие» были преимущественно изготовлены в Китае. Не говоря уже о других, более важных составляющих экономической и технологической «Кимерики», на которой последние двадцать-тридцать лет держалась вся глобализация. Даже в том случае, если двусторонняя экономическая взаимозависимость за предстоящие годы сократится, китайская и американская экономики останутся связаны через третьи страны и рынки. Та же Европа или Юго-Восточная Азия не выражают стремления сворачивать связи с КНР. Более того, европейцы собираются их укреплять. Производства из Китая и США переносятся на территорию Вьетнама или Индонезии практически одновременно.

При этом конфликт между Вашингтоном и Пекином имеет гораздо более объективную природу, нежели нынешнее дипломатическое противостояние, например, Москвы и Вашингтона. Внешняя политика России после 1999 г. – это мягкий ревизионизм. Она нацелена на исправление искажений международного порядка после холодной войны, которые рассматривает как несправедливые. Кроме того, Россия никогда не была по-настоящему унижена Западом. Китай, напротив, много говорил в категориях мягкого ревизионизма, но на деле нуждался в более радикальном пересмотре международного порядка. Это необходимо Пекину для достижения целей национального развития, которые противоречат американским интересам. Все авторитетные специалисты по КНР согласны: задачи, поставленные на съезде Коммунистической партии в 2017 г., а затем облечённые в законы на заседании ВСНП весной 2018 г., невозможно реализовать без нанесения ущерба интересам США и сокращения количества доступных для них ресурсов.

В отличие от России, в которой население небольшое, а ресурсов много, положение Китая по отношению к мировой экономике может быть охарактеризовано как паразитическое. На протяжении восьмидесяти лет после Второй мировой войны таким положением пользовались только Соединённые Штаты. СССР паразитом не был и не нуждался в этом. На геополитическую борьбу с Западом он тратил свои собственные ресурсы. В сочетании с утопической социально-экономической моделью это привело к тому, что уже в середине 1980-х гг., по меткому определению британского историка Доминика Ливена, Россия как империя не нуждалась в коммунистическом режиме. Более того, он стал для неё обузой. Между тем коммунистический режим в Китае путём экономических реформ адаптировался под нужды укрепления международного значения китайского государства.

Изменение китайского поведения на более наступательное первыми почувствовали на себе Россия и страны Центральной Азии. В 2013 г. председатель КНР Си Цзиньпин выступил с инициативой «Пояс и путь». Она предполагает системное расширение китайского присутствия в экономике значительного числа государств и вовлечение их в производственные цепочки, во главе которых стоят китайские компании. Но для России это не стало поводом конфликтовать с Китаем – она не собирается становиться экономикой, ориентированной на экспорт большего, чем энергоресурсы и продукция военно-промышленного комплекса. Китайские амбиции в Центральной Азии интересуют Россию не с точки зрения конкуренции, а в том плане, насколько получение оттуда ресурсов будет способствовать или препятствовать региональной безопасности. В 2018 г. Россия добилась подписания соглашения между Китаем и Евразийским экономическим союзом – главным проектом российской внешней политики нового поколения.

Китай, в свою очередь, резонно видит экономические ресурсы Центральной Азии настолько ничтожными, что даже думать о конкуренции с Москвой ему представляется нерациональным.

Отношение Америки к изменившемуся китайскому поведению определяется совсем другими факторами. При общем сокращении ресурсов планеты тот факт, что китайцы будут потреблять больше, автоматически означает, что американцам достанется меньше. Развитие КНР уже давно миновало стадию, когда оно давало США возможности. Теперь это развитие несёт в себе только угрозы благосостоянию и безопасности. Почему безопасности? Потому что либеральный порядок основан на относительно справедливом распределении как экономических, так и политических выгод. При этом лидеру всё равно достаётся именно столько, сколько он хочет. И он один полностью удовлетворён положением. В том случае, если Китай будет и дальше теснить Соединённые Штаты в качестве главного покровителя и паразита либерального мирового порядка, другие державы начнут получать свою долю выгод уже от Поднебесной. Со временем Америка может потерять большинство сколько-нибудь значимых союзников и сателлитов.

Сохранение контроля над доступом к ресурсам, на которые сейчас претендует Китай, необходимо для существующего в США экономического порядка. Сам порядок сталкивается с множеством трудностей, но пока нет идей, как заменить его другим – менее зависимым от решающей роли страны в функционировании основных глобальных свобод. Это уже приводит к сокращению способности американского государства выполнять обязательства перед своими гражданами – они начинают выбирать революционеров. Самым ярким представителем новой волны стал Дональд Трамп. Но и он уже успел убедиться, что вызов изменения глобального соотношения сил слишком многогранен для того, чтобы на него можно было дать простой и эффективный ответ.

То, что интересы Вашингтона и Пекина пересекаются в неисчислимом множестве вопросов, делает новое системообразующее противостояние держав более опасным с точки зрения перспективы возникновения частного конфликта, который может перерасти в общую войну. В отличие от советско-американского новое противостояние будет гораздо менее управляемым из одного центра принятия решений по разные стороны Тихого океана. Это плохо для международной безопасности. Частичное сворачивание экономической взаимозависимости между двумя державами делу не поможет. Даже повышение степени автаркии на уровне отдельных стран и регионов, которое сейчас наблюдают экономисты, не пойдёт настолько далеко, чтобы полностью ликвидировать взаимозависимость и взаимосвязанность.

В начале XVI века император Священной Римской империи Карл V писал: «Интересы мои и короля Франции совершенно одинаковы: мы оба хотим герцогство Миланское». Точно так же одинаковы интересы США и КНР – они хотят сохранения существующего международного порядка, но каждый при своём лидерстве. Таким образом, если мы возьмём основные структурные признаки противостояния Советского Союза и Соединённых Штатов времён холодной войны и просто помножим их на количество сфер пересечения интересов США и Китая, противоречий их целей развития, результат получится очень тревожным.

Главная проблема новой биполярности в том, что в отличие от эпохи холодной войны она может оказаться достаточно быстрой прелюдией настоящего военного столкновения. Есть ли шансы избежать этого?

Опасно, но не фатально

Во-первых, само по себе ядерное сдерживание по-прежнему делает большую войну нерациональной. Китайские военные возможности, в том числе в их ядерной компоненте, пока существенно отстают от американских. Однако они представляются большинству наблюдателей достаточными для того, чтобы нанести противнику неприемлемый ущерб. Отношения внутри закрытого сообщества ядерных держав определяются тем, что чисто военное решение проблем нерационально.

Во-вторых, вся международная система отличается гораздо большей гибкостью. Борьба Китая и США – не фронтальное и достаточно легко управляемое противостояние антагонистических международных режимов, отрицающих этику друг друга, как оно было в советско-американском случае. Сейчас многие в США попытаются представить конфликт именно таким, но это чисто пропагандистский ход. Как мы видели, вездесущий характер борьбы двух держав делает её более опасной. Но гибкость системы ведёт к тому, что снижается требовательность в отношении обязательств и поведения союзников каждого из лидеров. Солидарность младших партнёров со старшими будет не правилом, а результатом свободного выбора применительно к каждой отдельной ситуации. Главная причина гибкости международной системы – её всеохватность и относительное единство. Участие страны второго и третьего разряда в одном или другом лагере не ведёт к тому, что она должна отказаться от базовых интересов и ценностей. Уже сейчас Турция, оставаясь в НАТО, проводит сугубо национальную внешнюю политику.

В период холодной войны второй половины прошлого века для каждого из союзников со стороны Запада солидарность с лидером означала, что выгоды от участия в сообществе будут абсолютными, а от частной измены его интересам – относительными. Для европейских государств сохранение независимости от СССР было абсолютной ценностью. Но даже тогда Западная Германия могла добиться установления с ним устойчивых связей в области энергетики. Сейчас сложно представить, чтобы Америка или Китай могли предоставить другим государствам возможности, которые стоят того, чтобы пожертвовать остальными интересами.

Умозрительная (пока ещё) биполярность станет исключительно комплексным явлением международной политики и будет в чём-то напоминать борьбу великих держав до наступления «международного тоталитаризма» XX века. Помимо очевидных рисков это приведёт к расширению индивидуальных возможностей государств наращивать влияние путём дипломатического манёвра.

Рассмотрим пример Европы. Она располагает наибольшим в мировых масштабах опытом гибкого внешнеполитического поведения. Европейцы начали движение в сторону признания того, что этическое многообразие – вполне реальная альтернатива универсальной этике либерального мирового порядка. И это серьёзный сигнал, что они не видят будущего в рамках жёсткой биполярной системы. Китай не угрожает интересам и ценностям европейских демократий, не говоря уже об их выживании, а конфликт с ним в современных условиях принесёт не пользу, а одни проблемы. Поэтому ведущие страны Европейского союза всё чаще задумываются над тем, как вести себя дальше, и уж точно не собираются безоговорочно поддерживать американских союзников по НАТО. Это происходит впервые за всю 75-летнюю историю трансатлантических отношений.

Согласно результатам одного из недавних опросов, проведённых в Германии Институтом Pew и Фондом Кёрбера, только 37 процентов респондентов считают, что отношения с США являются для их страны более приоритетными, чем отношения с Китаем. Это на 13 процентов меньше, чем по итогам такого же исследования общественного мнения в 2019 году. Интересно, что лишь немногим меньше – 36 процентов опрошенных – предпочитают более тесные отношения с Китаем. Здесь наблюдается рост на 12 процентов по сравнению с аналогичным опросом прошлого года.

Всплески антипатии к Соединённым Штатам случались в Европе и раньше. После вторжения американцев и избранной группы союзников в Ирак и вплоть до конца правления администрации Джорджа Буша-младшего отношение Европы к США было критическим. После того, как президентом стал Барак Обама, всё вернулось в относительно спокойное прежнее русло. Европейские государства не смогли использовать эту восьмилетнюю передышку для того, чтобы исправить в свою пользу соотношение сил в рамках Запада и на глобальном уровне. Поэтому приход к власти радикальной республиканской администрации Дональда Трампа европейцы восприняли с ужасом.

Нарастающий конфликт США и Китая в новых условиях – для Европы скорее не угроза, а возможность. Неопределённость их политики – это результат изменившихся глобальных условий и показатель того, что новый конфликт не станет повторением холодной войны 1945–1990 годов.

Исторически Россия всегда была для Европы конкурентом, который на протяжении трёхсот лет стремился доминировать в Старом Свете и мнение которого европейские державы были вынуждены принимать во внимание. Китай для Европы не представляет ни идеологической альтернативы, ни экзистенциальной угрозы. Пекин стремится торговать и развивать экономические отношения без того, чтобы навязывать свои политические взгляды. Более того, Китай признаёт за европейцами их права в мировых делах, всячески поддерживает многосторонние институты. Эти институты для Европы – вообще один из немногих реальных внешнеполитических ресурсов. Поэтому европейцы в ближайшие месяцы и годы будут стремиться использовать новый глобальный конфликт, чтобы увеличить собственные незначительные пока ресурсы и возможности.

Ведущие континентальные государства, в первую очередь – Германия и Франция, уже в этом году попытаются играть роль независимого балансира в отношении Соединённых Штатов. В этом смысле их действия окажутся в чём-то сродни политике России, которая, выступая в качестве друга Китая, попробует себя в качестве посредника для другой стороны. Если бы Москва и приняла приглашение Трампа на сентябрьскую встречу «G7 + Россия, Австралия, Южная Корея, Индия», рациональным обоснованием стала бы необходимость не дать превратить этот саммит в антикитайское собрание. Сейчас в российской дискуссии прямо или косвенно доминируют вполне разумные аргументы в пользу того, что конфликт США и Китая – это для России больше возможность, чем угроза. Об этом пишут такие разные авторы, как Сергей Караганов и Дмитрий Тренин.

Другой важный аспект новой биполярности в том, что ни Китай, ни США не могут предложить остальным державам уникальную этическую модель. Либеральная экономика и демократия убедительны, но они не смогли преодолеть несправедливость, вытекающую из различий индивидуальных возможностей. Китайский образ развития также далёк от создания общества всеобщей справедливости. Кроме того, либерализм основан на национальном философском фундаменте, который невозможно адаптировать и сделать «своим» для остальных цивилизаций. Результатом окажется новая характеристика международной политики по сравнению с XX веком – отсутствие универсальной этики и даже идеологии, претендующей на универсальность. Это также качественно отличает новую ситуацию от биполярности, знакомой по опыту второй половины прошлого столетия. В целом ценностная близость участников всегда являлась условием существования международного порядка – общего набора правил и норм поведения, с которым согласны все. Сейчас мы не должны рассчитывать на возникновение такого порядка.

То, что мы характеризуем конфликт Китая и США как новую биполярность, – следствие отсутствия опыта осмысления международной политики, развивающейся в условиях гибкой системы.

И одновременно свидетельство устойчивости позиций системной теории международных отношений, возникшей в период, когда человечество переживало самый драматичный период своей истории – XX век. Наступающая эпоха будет, возможно, даже более тревожной в том, что касается жизни рядовых граждан. Рост Азии и расширение её связей с остальным миром до фактически внутриевропейского уровня уже привели к возникновению забытых в Европе и Америке пандемий. Но пандемия окажется менее угрожающей с точки зрения выживания государств как таковых.

Вполне вероятно, что новый этап развития приведёт к появлению теоретических подходов к изучению международной политики, которые находились в состоянии стагнации с середины 1980-х годов. Понимание такой категории, как баланс сил, сместится от системы, обеспечивающей мир и стабильность, к динамичному распределению возможностей между державами, когда каждое изменение создаёт новые возможности и риски. Международные институты могут перестать быть материальным воплощением основанного на балансе долгосрочного решения, а превратятся в инструмент дипломатии. Противостояние Китая и США оказалось бы гибельным для человечества, если бы оно разворачивалось в условиях начала XX века. Тогда противоречия между важнейшими центрами европейской цивилизации привели к быстрому столкновению и её гибели. Сейчас мир другой, и мы вправе рассчитывать, что конфликт станет продолжительным, но не приведёт к катастрофе.

Данная статья развивает и существенно расширяет тезисы автора, изложенные в материале, который был написан по заказу Валдайского клуба.

Россия. Китай. США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 8 июля 2020 > № 3453208 Тимофей Бордачев

ПРЕДПОЛОЖЕНИЯ О ГРЯДУЩЕМ МИРЕ

ДМИТРИЙ ЕВСТАФЬЕВ

Кандидат политических наук, профессор департамента интегрированных коммуникаций факультета коммуникаций, медиа и дизайна Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

АНДРЕЙ ИЛЬНИЦКИЙ

Кандидат технических наук, член Совета по внешней и оборонной политике, действительный государственный советник 3-го класса.

ОТКУДА И КУДА МЫ ИДЁМ?

В ?прогнозах о будущей системе международных отношений и мировой экономики недостатка нет. Большинство специалистов признаёт, что полный возврат к «миру по состоянию на 1 января 2020 г.» невозможен по объективным причинам. Да, отдельные системообразующие элементы глобального мира, вероятно, сохранятся, но консервация всей системы и тем более её развитие в прежнем режиме исключены.

Крупнейшие участники глобальной экономики и – в меньшей степени – политики пытаются замедлить темп происходящего. Ни США, ни страны Евросоюза, ни Россия, ни Китай не были готовы к столь быстрому распаду системы глобальной политики и экономики, хотя КНР несколько лучше справляется с вызовами, связанными с экономическим торможением.

Мы переживаем неизбежный период сползания к хаосу. Но внутри этого процесса начинает проявляться некая логика, определяющаяся не столько желаниями и планами игроков, сколько их стартовыми позициями и контекстом, в котором им предстоит действовать.

Откуда мы идём

Нынешний кризис не возник из «ниоткуда»: он стал неожиданной квинтэссенцией процессов, назревавших задолго до того, как появился странный вирус. Эти процессы остаются частью глобального контекста, формируемого пандемией и в особенности политической и экономической истерией вокруг неё. Но главное – события конца 2010-х гг. будут определять характер развития и после того, как об окончании пандемии заявят официально. Перечислим несколько исходных обстоятельств, характеризующих мир, из которого мы не так давно вышли.

Предкризисное состояние мировой экономики, невозможность поддержания системы финансового посткапитализма в прежних условиях без коррекции механизма и пропорций изъятия инвестиционных ресурсов. Это означает, что экономический кризис был неизбежен, а пандемия стала эффективным инструментом переформатирования мировой экономики и изменения состава не только геоэкономической полупериферии, но и «метрополии», «первого мира». Процесс разрушения системы полупериферии, скорее всего, и будет сердцевиной не только нынешних процессов, но и строительства нового мира.

Кризис альянсов в наиболее отчётливой форме проявлялся в упадке НАТО. Но подобные же тенденции наблюдались и в Европейском союзе, Лиге арабских государств, АСЕАН, да и ЕАЭС находился в состоянии стагнации. Существующие в настоящее время объединения не могут быть средством преобразования глобального пространства. Напротив, возникновение новых или глубокая трансформация прежних блоков будет свидетельствовать о том, что система глобальной политики и экономики входит в стадию консолидации и институционального оформления.

Кризис социальной модели. Модель стратегической опоры на так называемый «кредитный средний класс» перестала работать в качестве универсального драйвера экономического развития до появления коронавируса, и крайне маловероятно, что её удастся оживить после окончания наиболее напряжённого этапа пандемии. Рискнём предположить, что конкуренция на уровне моделей социального развития может оказаться одной из наиболее значимых для поиска места под солнцем для крупных государств.

Разрастание очагов локальных военных конфликтов. Во время пандемии ни один из начавшихся в 2010-е гг. годы вооружённых конфликтов не был прекращён, напротив – некоторые из них получили новый и опасный импульс к развитию.

Итак, постглобальному миру досталось более чем сложное наследство, которое в принципе нельзя «перезагрузить». Скорее оно может дезавуировать все идеи о переустройстве системы мировой политики в более справедливом и сбалансированном ключе.

В каких условиях мы идём

Есть, однако, ряд относительно новых принципиальных обстоятельств. Пока они в полной мере не осмыслены ни на экспертном уровне, ни на уровне государств, а отработаны в «реактивном» режиме текущих политических решений. Но отсутствие долгосрочной рефлексии может сыграть с политическими элитами злую шутку, когда эти обстоятельства заявят о себе. Перечислим.

Запрос на новый уровень безопасности, который, начавшись с требования новых мер санитарной безопасности, расширился до безопасности в широком смысле. Сытые общества, долго существовавшие в относительном комфорте, ощутили себя незащищёнными, и, хотя эта незащищённость начала давать о себе знать несколько ранее (отправной точкой следует считать первый миграционный кризис 2015–2016 гг.), в полной мере она проявилась только теперь.

Кризис формальной, «витринной» демократии, ярко показавший себя в ходе нынешнего выборного цикла в США, затрагивает многие страны, не исключая Россию. В ходе пандемии коронавируса стал явным – во многих случаях с трагическими последствиями – разрыв системы обратной связи между обществом и политикой, формирование малопроницаемой структуры наследственной аристократии, для приличия называемой меритократией, окончательное расхождение интересов элиты и запросов сбалансированного общественного развития. Элиты в период пандемии в основном спасали себя, отбрасывая интересы общества. Риск возникновения мира социальной сегрегации – обстоятельство, наиболее опасное для дальнейшего гармоничного существования стран даже с развитыми демократическими системами.

Запрос на новый уровень качества государственного управления. Этот аспект является во многом реакцией на противоречивые и неэффективные действия властей в ходе пандемии, но он явно носит долгосрочный характер и будет одной из психологических основ снижения уровня доверия к власти в принципе. Именно тотальное недоверие, в особенности недоверие между обществом и властью, станет одной из наиболее ярких характеристик постглобального мира. И рецептов, как с ним справиться, нет пока ни у кого.

Обострение конкуренции. Конечно, в чистом виде «свободных» пространств для развития глобального финансового посткапитализма, как, например, это было при переходе на империалистическую стадию в конце XIX века, нет. Но есть несколько пространств, перспективных с точки зрения передела влияния. И это не Луна, шумиха вокруг освоения которой может носить отвлекающий характер. Это, в первую очередь, Арктика. Борьба за влияние здесь может уже в ближайшее время стать одним из важнейших элементов трансформации постглобального мира. Это Африка, которая остаётся важнейшим ресурсным резервуаром для окончательного закрепления глобальной архитектуры, своего рода «полигоном постнеоколониализма» и разменной монетой в геополитической торговле США, Китая и стран ЕС. Это Антарктида, пересмотр юридического статуса которой (для возвращения к вопросу о разработке ресурсной базы «белого континента»), вполне возможно, вскоре начнётся. И значение изменений на этом далёком от России юге нельзя недооценивать. Равно как и перспективу превращения отдельных регионов Евразии в «пространство передела», за счёт которого крупнейшие державы мира будут разрешать свои противоречия.

Запрос на лидерство. Развитые государства, формировавшие свои политические элиты по принципу «слабый и ещё слабее», оказались не готовы к действиям в условиях кризиса. Это породило забавные феномены, такие, как «гонка пенсионеров в США» или «пятый срок Ангелы Меркель». Сильнее никого нет не только в нынешнем, но и в следующем политическом поколении. Решительные и авторитетные лидеры миру глобализации были не нужны. Но они, очевидно, будут востребованы миром постглобализации.

Запрос на консолидирующую общество идеологию в противовес концепции «постидеологичности». За ней стояла концепция либеральной сверхтолерантности, превращавшаяся на деле в практику максимального разобщения общества. То, что в основе новой идеологии будет требование некой «справедливости», понимаемой на индивидуальном и групповом уровне, бесспорно. Но какие формы эта борьба за справедливость может обрести, – остаётся только гадать.

Новые факторы имеют более значительный и долгосрочный социальный и политический эффект, чем кажется сейчас. Хотя бы потому, что в своей основе «запросы» отрицают всё то, что происходило в системе глобальной политики и государственного строительства за последние двадцать лет.

А главное – новые элементы политической и экономической ситуации являются фактором постоянного, каждодневного давления на политические элиты крупных стран. И будут подталкивать их не только к изменениям вокруг себя, но и себя самих. Ибо отказ от изменений будет равносилен самоубийству.

Куда мы можем прийти

Прогнозов относительно структуры будущего мира хоть отбавляй. Одна крайность – экзотические сценарии, в основе которых концепция тотальной сетевизации мира и распада государств, возвращение к классике глобализма 2000-х годов. На противоположном фланге – консервативные по сути идеи о том, что принципиальных изменений не произойдёт, поскольку система глобальной взаимозависимости оставляет очень мало пространства для геополитического манёвра без крупных экономических и – как следствие – политических издержек. В каждом из подобных прогнозов есть, безусловно, элементы (на уровне аналитических выводов или же просто догадок) будущего мира, но целостной картины нет ни у кого. Поэтому, не претендуя на законченность и последовательность, попытаемся сформулировать рамки, в которых этот мир будет развиваться.

Продолжится борьба за глобализацию, ибо даже её торможение создавало огромные риски для значительной части элит, особенно связанных с финансовым посткапитализмом. Переформатирование глобализации в регионализацию означает если не их гибель, то переход от однозначного доминирования в глобальной экономике и политике к конкуренции с другими силами, представляющими принципиально разные модели развития. И эта глобальная финансовая элита, прекрасно понимая, что речь идёт о её стратегическом будущем, сделает всё, чтобы удержать имеющиеся сущностные элементы глобализации, возможно, пожертвовав некими внешними атрибутами.

Мир вряд ли будет локализован только в пространстве конкуренции США и Китая. Эта конкуренция стала важнейшим элементом эпохи глобализации, её основой. Потенциал соперничества был ограничен колоссальной экономической взаимозависимостью, конечно, более значимой для Китая, но также сковывавшей и потенциал США. Сложилась комфортная система отношений, где торговля между Пекином и Вашингтоном (а это была торговля, ничто иное) могла вестись до бесконечности и, как правило, за счёт третьих стран. Но уже даже на этапе поздней глобализации, когда стало понятно, что речь идёт о выживании системы в принципе, взаимоотношения перестали быть лишь торговлей. В постглобальном мире сложно представить, чтобы потенциальные претенденты на роль центров консолидации макрорегионов, такие, как Индия, Иран, Индонезия, Россия, возможно, Египет и Бразилия, если у последней хватит сил вырваться из зависимости от американских ТНК, будут просто выбирать себе «метрополию», «сюзерена». Они скорее нацелены на то, чтобы, пользуясь противоборством двух геоэкономических гигантов поставить под контроль максимально возможный объём геоэкономически и ресурсно ценных пространств. И этот процесс может на определённом этапе стать куда более значимым, чем бесконечные попытки Пекина и Вашингтона нащупать точку равновесия для возвращения к новому изданию проекта «Кимерика», геоэкономического симбиоза США и Китая. Для России важно понимать, какой из центров силы «второго ряда» может стать её ситуативным, а, возможно, и долговременным союзником.

Устойчивой многополярности не наступит. Скорее, мы вступаем в мир шаткой полицентричности, где потенциалом полноценного глобального влияния и проецирования силы будут обладать только Соединённые Штаты, но и они начнут его постепенно утрачивать. Неотъемлемым элементом системы окажется нивелирование большинства рамок, ограничивавших свободу рук ключевых государств. И уж точно отказ от большинства «условностей» и неформальных договорённостей, которыми так богата эпоха поздней глобализации. Достаточно посмотреть на то, как партнёры Китая на Западе (и США, и страны ЕС) легко отказываются от всех ранее взятых на себя обязательств о партнёрстве и взаимозависимости, грозя Пекину триллионными счетами за пандемию. Россия должна быть готова к тому, что ей придётся действовать, исходя из предположения, что любой партнёр может внезапно отказаться от прежних обязательств.

Наступает время инвестиций в будущее, в котором важны не столько сегодняшние индикаторы развития экономики (экономический рост, инфляция и прочая), а то, насколько удалось обеспечить устойчивость экономических и социальных систем общества и государства на «завтра» и «послезавтра». Придётся много тратить, не всегда рассчитывая на немедленную отдачу. В мире инвестиций в будущее вряд ли сохранятся классические подходы, основанные на оценке «коммерческой отдачи инвестиций». Вопрос в том, чтобы понимать, на что и зачем тратить. Хотя приоритеты вполне прозрачны: безопасность в максимально широком понимании, создание условий для поступательного спокойного социального развития. Но инерция попыток реализовать постчеловеческую модель финансового капитализма может оказаться сильнее.

Потенциал внешнего влияния будет намного больше, чем раньше, зависеть от состояния дел внутри стран. Способность государства формулировать привлекательную модель развития, в первую очередь социального, обеспечивать высокий уровень экономической и технологической самодостаточности, социальной устойчивости, – всё это становится важнейшими элементами глобальной конкуренции.

Очень многое (возможно, слишком многое) будет зависеть от политических лидеров. Отсутствие стратегического видения, понимания сути мировых процессов, наконец личная трусоватость и коррумпированность руководителей может отбросить страны и даже целые регионы назад, пагубно сказаться на перспективах в борьбе за влияние в мире. Системы и институты – как национальные, так и глобальные, например, институт международного права – перестали компенсировать «эксцессы исполнителей».

О движении России к постглобальному миру

Россия подошла к началу пандемического кризиса в статусе претендента второго ряда на роль центра постглобального макрорегиона: соперничать на равных с ведущими державами мира (Китаем и США) она могла только в военно-политической сфере. В экономике потенциал России базировался на контроле важных в геоэкономическом смысле пространств, в частности критических, для реализации обоих проектов трансконтинентальных коридоров («Великий шёлковый путь» и «Север – Юг»), а также ресурсном потенциале. Значительная часть экономического влияния, имевшегося у России в эпоху поздней глобализации, может быть серьёзно девальвирована при формировании новой системы международных отношений. Перед Россией встаёт задача более глубокого, чем у многих других стран, переформатирования национальной экономики, да и в целом государственности, отражающей ныне многие негативные стереотипы 1990-х и начала 2000-х годов.

Изменение направления развития, которое будет свойственно для постглобального мира, объективное повышение значимости неэкономических факторов национального влияния и мощи создаёт для России окно возможностей. Оно даёт перспективу выхода за сравнительно узкие рамки, уготованные нашей стране системой биполярной глобализации. Но и механизм встраивания в процессы глобальных трансформаций существенно усложняется. Ситуация такова, что невозможно думать только о конечной цели движения. Характер достижений, положительных сдвигов в процессе этого движения становится очень важным.

Для России принципиально, в каком состоянии она подойдёт к новой системе глобальной политики и экономики, потому что ей не гарантировано место в числе «великих держав», способных сыграть ведущую роль в следующем раунде глобальных трансформаций: от хаотичной полицентричности к упорядоченной многополярности.

Участие в этом раунде преобразований, а не в нынешних геоэкономических манёврах, имеющих небольшое отношение к стратегическому результату, для России жизненно важно. Ради стратегической выгоды можно пренебречь тактическими утратами. С этой точки зрения на нынешнем этапе решающими являются следующие моменты.

Повышение эффективности ядерного сдерживания, восстановление его политической значимости. Это сложно, но достижимо, особенно на фоне нового роста важности ядерного оружия, прежде всего, стратегического ядерного оружия в Китае. Последнее даст возможность России снять с себя часть ограничений в данной сфере. Главное не упустить время, втянувшись в дискуссии с «партнёрами».

Формирование относительно автаркичной, полностью защищённой финансовой системы, не позволяющей на нынешнем этапе трансформаций выкачать из российской экономики необходимые ей инвестиционные ресурсы. Защиту от глобальной турбулентности и манипуляций на мировых финансовых рынках следует считать главным краткосрочным приоритетом развития страны. Россия должна восстановить контроль над собственными инвестиционными ресурсами. Без этого инициирование нового инвестиционного цикла в экономике, о чём говорил президент России в Послании Федеральному собранию 15 января 2020 г., останется лишь фигурой речи и пропагандистским заявлением.

Ускорение национализации элит, дополненное интенсивными процессами перевода важнейших элементов технологической и ресурсной базы экономики в национальную юрисдикцию. Это позволит менее болезненно осуществить обновление политического класса в России, не показавшего высокой эффективности в период борьбы с коронавирусом и вряд ли способного обеспечить стране достойное место в постпандемическом мире.

Нужны системные действия по восстановлению доверия между государством и обществом, которое подорвано ещё до начала пандемии, но теперь эта проблема усугубилась. Восстановление доверия надо искать не в развитии институтов формальной, во многом «фасадной», демократии – это лишь даст внешним силам дополнительные возможности для манипуляций. Необходимо стимулировать такие формы местного самоуправления, которые в наибольшей степени соответствуют традициям. Эти базовые формы социальной и социально-экономической самоорганизации должны быть ориентированы на создание нового уровня ответственности в обществе и на противодействие используемой противниками российской государственности извне и изнутри технологии «политического деклассирования» (в просторечии – «майдан»). Но это подразумевает необходимость снабдить самоуправление понятными для общества элементами стратегического целеполагания.

Оптимизация отношений с партнёрами по Евразии, формулирование «предложения» о развитии интеграции в новых условиях с чёткой демонстрацией невозможности экономической интеграции без политической. Элиты стран Евразии должны осознавать все риски прежней «многовекторности». Но в то же время они должны понять, что Россия при всех издержках является для стран Евразии самым надёжным партнёром.

Повышение уровня не только инфраструктурной, но и социальной связности экономического пространства России. Существующие программы пространственного развития страны устарели, носят лоббистско-бюрократический характер, не соответствуют масштабам стоящих перед страной задач. Россия оказалась перед жёсткой необходимостью изменения политики урбанизма, смещения акцентов с модели «фестивального города» на концепт социально безопасного города. Аналогично этому концепция пространственного развития должна быть быстро переосмыслена с точки зрения необходимости формирования внутри России системы «пространств безопасности», неуязвимых при большинстве даже критических внешних и внутренних сценариев. Имеет смысл вернуться к советскому опыту многократного резервирования систем безопасности для государства и общества.

Выход на новый уровень защищённости информационного пространства России, формирование системы защиты не только от киберугроз, значение которых будет только расти, но и от информационно-политических манипуляций. Подобные манипуляции могут носить и региональный, и даже субглобальный характер, а главное – они нацелены на дестабилизацию крупных социальных и социально-экономических систем.

Это лишь малая часть шагов, обеспечивающих плавность и осмысленность движения России в сторону нового мира, понятность целей и задач государства для общества, вовлечение его широких слоёв в процессы строительства новой российской государственности.

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 8 июля 2020 > № 3453207 Дмитрий Евстафьев, Андрей Ильинский

ЭПОХА ВОЛШЕБНЫХ ДЕНЕГ

СЕБАСТЬЯН МАЛЛАБИ

Ведущий научный сотрудник по международной экономике Совета по международным отношениям.

МОГУТ ЛИ БЕСКОНЕЧНЫЕ РАСХОДЫ ПРЕДОТВРАТИТЬ ЭКОНОМИЧЕСКОЕ БЕДСТВИЕ?

Кризис может привести к переменам, но иногда требуется два кризиса, чтобы закрепить трансформацию. Великая депрессия открыла Новый курс, примерно в три раза увеличив федеральные расходы США на производство. Но потребовалась Вторая мировая война, чтобы поднять их ещё больше и укрепить роль государства в экономике. Если к середине 1950-х гг. федеральные вмешательства, такие как создание системы внутригосударственных автомагистралей, уже казались естественными, то это было результатом двух тяжёлых потрясений, а не одного.

В американской истории множество подобных примеров. Война во Вьетнаме спровоцировала снижение доверия к правительству. Но чтобы сделать этот спад стремительным, понадобился сильнейший шок Уотергейта. Распад Советского Союза усилил мощь США. Но именно высокие показатели американской экономики в 1990-е гг. вызвали разговоры об «однополярном моменте». А в первом десятилетии уже этого столетия технический прогресс способствовал усугублению неравенства. Глобализация же углубила этот разрыв.

Сегодня Соединённые Штаты и другие развитые страны переживают вторую волну сильнейшего двойного шока. Хотя было бы достаточно либо мирового финансового кризиса 2008 г., либо глобальной пандемии 2020 г., чтобы изменить государственные финансы, побудив правительства свободно создавать и занимать деньги. В совокупности они призваны трансформировать покупательную способность государства. Новая эра напористого и экспансивного правительства манит к себе. Назовём это эпохой волшебных денег.

Двойной шок изменит баланс сил в мире, поскольку его последствия будут отличаться в разных странах в зависимости от надёжности и сплочённости экономических институтов каждого государства. Япония с долгой историей низкой инфляции и компетентным национальным центробанком уже показала, что может занимать и тратить гораздо больше, чем резонно предположить, учитывая и без того высокий уровень госдолга. Соединённое Королевство, имеющее серьёзный торговый дефицит, но прочные традиции государственных финансов, должно справиться с ростом госрасходов без негативных последствий. Еврозона – неуклюжий синтез экономической федерации и собрания препирающихся гордых национальных государств – будет медленнее использовать новые возможности. Тем временем развивающиеся экономики, пережившие кризис 2008 г., вступят в сложный этап. А более слабые государства не устоят перед долговыми кризисами.

Новая эра принесёт Соединённым Штатам самые большие потенциальные выгоды, но и огромные риски.

Как эмитент наиболее надёжных финансовых активов в мире, США получат шанс использовать новые финансовые полномочия наиболее амбициозно, а, возможно, и злоупотреблять ими.

Отчасти благодаря прочному положению доллара в качестве мировой резервной валюты Соединённые Штаты смогут поддерживать рост госрасходов на такие разнообразные приоритеты, как научные исследования, образование и национальная безопасность. В то же время госдолг будет расти, а управление им в решающей степени зависит от доверия к Федеральной резервной системе. В периоды высокого государственного долга президенты США со времён Гарри Трумэна пытались подчинить себе Центробанк. Если ФРС потеряет независимость, эпоха волшебных денег может закончиться катастрофой.

«Чего бы это ни стоило»

Финансовый кризис 2008 г. оставил след в мире, увеличив мощь центробанков в развитых экономиках. В течение нескольких дней после того, как Lehman Brothers в сентябре объявил о банкротстве, Бен Бернанке (председатель Федеральной резервной системы США с 2006 по 2014 гг.) представил новые правила экономики, вложив 85 млрд долларов госсредств в страховую корпорацию American International Group (AIG). Когда демократа и представителя штата Массачусетс Барни Фрэнка проинформировали об этом плане, он скептически поинтересовался, есть ли у ФРС на руках целых 85 млрд долларов. «У нас есть 800 млрд долларов», – ответил Бернанке. Вооружившись национальным печатным станком, ФРС может наколдовать столько долларов, сколько захочет, говорил он. Ведь железный закон дефицита не должен применяться к центральным банкам.

Спасение за госсчёт AIG было только началом. ФРС вычеркнула токсичные активы из балансов длинного списка обанкротившихся кредиторов, чтобы стабилизировать их. Она приняла новый инструмент «количественного смягчения», который включает в себя создание денег для покупки долгосрочных облигаций, таким образом подавляя долгосрочные процентные ставки и стимулируя экономику. К концу 2008 г. ФРС вложила в экономику 1,3 трлн долларов – сумму, эквивалентную трети годового федерального бюджета. Традиционный инструментарий Центробанка, включающий манипулирование краткосрочными процентными ставками, был значительно расширен.

Эти амбициозные шаги повторили и другие страны с развитой экономикой. Банк Англии также принял меры количественного смягчения, покупая облигации в том же масштабе, что и ФРС (с учётом размера британской экономики). Банк Японии экспериментировал с количественным смягчением с 2001 г., но после финансового кризиса удвоил усилия; с 2013 г. он генерировал больше денег по отношению к ВВП, чем любая другая зрелая экономика. Ответных мер Европейского центрального банка не было годами из-за сопротивления Германии и других северных государств-членов, но в 2015 г. он всё же присоединился к этой вечеринке. Центральные банки «большой четвёрки» вместе вложили около 13 трлн долларов в свои экономики в течение десяти лет после финансового кризиса.

Кризис, вызванный коронавирусом, ещё больше воодушевил центробанки. До пандемии экономисты беспокоились, что количественное смягчение вскоре перестанет быть эффективным или политически приемлемым.

Были и опасения, что законодательство после 2008 г. ограничило полномочия ФРС по проведению спасательных операций. «У правительства ещё меньше чрезвычайных полномочий, чем до кризиса», – написал в 2017 г. бывший министр финансов США Тимоти Гайтнер. Но как только началась пандемия, опасения развеялись. Уважаемый инвестор Говард Маркс недавно признался: «Я был среди многих, кто месяц назад волновался по поводу ограниченности арсенала ФРС. Теперь мы видим огромные возможности его потенциального инструментария».

Федеральный резерв вступил в бой в марте, пообещав, что диапазон его действий будет фактически безграничным. «Когда дело дойдёт до кредитования, нас не остановит нехватка боеприпасов», – заявил председатель ФРС Джером Пауэлл. В то время как первые два раунда количественного смягчения ФРС, начатые в 2008 г. и 2010 г., включали заранее объявленное количество покупок, позиция Пауэлла была подчёркнуто открытой для изменений. В этом он следовал прецеденту, созданному в 2012 г. Марио Драги, тогдашним председателем Европейского центрального банка, который пообещал сдержать долговой кризис в Европе, «чего бы это ни стоило». Но обещание Драги было вдохновенным блефом, так как желание североевропейских государств поддерживать неограниченное вмешательство было нетвёрдым. Напротив, сегодня никто не сомневается в том, что ФРС пользуется поддержкой президента США и Конгресса для реализации своей максималистской риторики. «Чего бы это ни стоило», сказанное ФРС, прозвучало стократ громче.

Решительные обещания ФРС совпали с немедленными действиями. В марте и первой половине апреля она вложила в экономику более 2 трлн долларов, что было почти вдвое более мощно, чем за все шесть недель после падения Lehman Brothers. При этом экономисты свободного рынка прогнозируют, что Центробанк купит более 5 трлн долларов дополнительного долга к концу 2021 г., превысив свои совокупные закупки с 2008 г. по 2015 год. Другие центробанки идут по тому же пути, хотя и не в таком масштабе. По состоянию на конец апреля Европейский центральный банк рассчитывал на смягчение в 3,4 трлн долларов, а Япония и Великобритания обещали в общей сложности 1,5 трлн долларов.

Разработка программ Федерального резерва выводит на новую территорию. После провала Lehman Brothers ФРС опасалась помогать нефинансовым компаниям, чья стабильность была слишком неустойчива для функционирования финансовой системы. Сегодня ФРС покупает корпоративные облигации (в том числе рискованные «мусорные»), чтобы гарантировать компаниям возможность брать кредиты. Она также работает с Министерством финансов и Конгрессом, чтобы получить кредиты для малого и среднего бизнеса. ФРС стала кредитором последней инстанции не только для Уолл-стрит, но и для Мейн-стрит (главная торговая улица города, метафорически – сектор малого и среднего бизнеса в противопоставление Уолл-стрит как символу крупного капитала – прим. ред.).

По мере того, как ФРС расширяет охват, она ставит под угрозу свои традиционные притязания на роль сугубо технократического агентства, стоящего вне политики. В прошлом ФРС держалась подальше от кредитования на Мейн-стрит именно потому, что не хотела решать, какие компании заслуживают финансовой помощи, а какие упрутся в стену. Такой оскорбительный выбор лучше оставить демократически избранным политикам, имеющим мандат на установление социальных приоритетов. Но старое разграничение между монетарными техниками и бюджетной политикой размылось. ФРС стала крупнейшим агентом большого правительства, своего рода «суперминистерством» экономики.

Деньги ни на что

Это приводит ко второму расширению финансовых возможностей правительств в результате кризиса COVID-19. Пандемия показала, что центральные банки – не единственные, кто может наколдовать деньги из воздуха; министерства финансов также в силах применить магию. Национальные казначейства (если они санкционированы законодателями и поддерживаются центробанками) имеют право брать ссуды и тратить практически без ограничений, глумясь над привычными законами экономики.

Ключом к новой силе стало непостижимое исчезновении инфляции. После кризиса 2008 г. цены в странах с развитой экономикой выросли менее чем на 2% в год. В результате один из главных рисков дефицита бюджета исчез, по крайней мере, на данный момент. В мире до 2008 г. правительства, которые тратили больше, чем собирали в виде налогов, создавали риск инфляции, что часто заставляло центробанки повышать процентные ставки: дефицит бюджета в качестве формы стимулирования считался саморазрушительным. Но в мире после 2008 г., когда инфляция успокоилась, бюджетные органы могут полагаться на стимулирующие дефициты, не опасаясь, что центробанки станут им противодействовать. Возросшее неравенство передало богатство в руки граждан, которые скорее сберегут деньги, чем потратят. Снижение конкуренции позволило компаниям, обладающим рыночной властью, тратить меньше средств на инвестиции и заработную плату. Облачные вычисления и цифровые рынки позволили сократить расходы на оборудование и наём персонала при запуске компаний. Благодаря этим и, возможно, другим факторам спрос не превысил предложение, поэтому инфляция была минимальной.

Какими бы ни были причины, исчезновение инфляции позволило центробанкам не только терпеть бюджетные дефициты, но и облегчать их. Правительства сокращают налоги и увеличивают расходы, финансируя возникающий дефицит путём выпуска облигаций. Затем центробанки покупают их у инвесторов на рынке в рамках количественного смягчения. Из-за таких покупок снижается процентная ставка, которую правительства должны платить за кредит. Более того, поскольку центральные банки обычно переводят свою прибыль обратно в госказначейства, процентные платежи ещё ниже, чем кажутся, поскольку будут частично компенсированы. Министерство финансов, которое продаёт долг своему национальному центробанку, грубо говоря, заимствует у себя. Как центральные банки стирают грань между монетарной и бюджетной политикой, так и бюджетные власти приобретают некоторую алхимическую силу центробанков.

Если низкая инфляция и количественное смягчение сделали бюджетные дефициты дешёвыми, наследие 2008 г. сделало их более желательными. Количественное смягчение помогло экономике восстановиться после финансового кризиса, но у него были и недостатки. Удержание долгосрочных процентных ставок приводит к росту цен на акции и облигации, что позволяет компаниям за меньшую цену привлекать капитал для инвестиций. Это, однако, также является подачкой держателям финансовых активов – едва ли самым достойным получателям государственной помощи. Поэтому было бы лучше пробудить экономику более низкими налогами и дополнительными бюджетными расходами, поскольку они могут быть направлены на граждан, нуждающихся в помощи. Рост популизма с 2008 г. подчёркивает необходимость использования инструментов стимулирования, чувствительных к неравенству.

Поскольку бюджетные дефициты кажутся менее дорогостоящими и более желательными, чем раньше, правительства развитых стран с удовольствием их принимают. И опять же Соединённые Штаты проложили этот путь. На волне финансового кризиса в 2009 г. в стране наблюдался дефицит федерального бюджета в размере 9,8% ВВП. Сегодня этот показатель почти удвоился. Другие страны также следовали американской политике – «не облагайте налогом, а просто тратьте», но менее агрессивно. По оценкам Morgan Stanley, в конце апреля этого года в Японии ожидается дефицит в размере 8,5% ВВП, что составляет менее половины американского показателя. Еврозона будет на уровне 9,5%, а Великобритания – 11,5%. Правительство Китая, которое после 2008 г. лидировало в мире по размерам стимулов, на этот раз не сможет соперничать с Соединёнными Штатами. По оценкам Morgan Stanley, в 2020 г. его дефицит может составить 12,3%.

В то время как сильные экономики мира активно заимствуют средства для борьбы с COVID-19, слабые страны обнаруживают, что этот вариант им недоступен. Далёкие от увеличения своих займов, они испытывают трудности в поддержании существующего уровня долга, потому что кредиторы отказываются пролонгировать их займы при первом намёке на кризис. По данным МВФ, в течение первых двух месяцев пандемии инвестиционный капитал в 100 млрд долларов покинул развивающиеся страны, и более 90 государств обратились к МВФ за помощью. В большинстве развивающихся стран нет никакой магии, только экономия.

Преимущество Америки

С начала пандемии Соединённые Штаты реализовали самые значительные в мире меры денежного и бюджетного стимулирования. Каким-то чудом им удалось сделать это практически бесплатно. Пандемия спровоцировала бегство в относительную безопасность американских активов, и покупки ФРС привели к повышению цены казначейских облигаций США. По мере роста цен на казначейские облигации их процентная доходность снижается – за первые четыре месяца этого года доходность десятилетних облигаций упала более чем на целый процентный пункт, впервые опустившись ниже одного процента. Следовательно, даже несмотря на то, что стимулирующие меры вызвали рост госдолга США, стоимость обслуживания этого долга осталась стабильной.

Судя по прогнозам, выплаты по федеральному долгу в виде доли от ВВП будут такими же, как и без кризиса. Это что-то близкое к «бесплатному обеду» в экономике.

Все ведущие мировые экономики в той или иной степени пользовались этой неожиданной удачей, но опыт США уникален. Номинальные десятилетние государственные процентные ставки в Канаде, Франции, Германии, Японии и Великобритании ниже, чем в Соединённых Штатах, но только в Германии они ниже с учётом инфляции. Более того, показатель в США скорректировался наиболее сильно с начала пандемии. Чтобы привести контрастный пример, десятилетняя ставка немецкого правительства является отрицательной, но с начала февраля снизилась лишь незначительно и фактически выросла с сентября прошлого года. Аналогичным образом, ставка десятилетних облигаций Китая снизилась с начала этого года, но в два раза меньше американской. Тем временем в некоторых странах с формирующейся рыночной экономикой стоимость заимствований движется в противоположном направлении. С середины февраля до конца апреля показатель в Индонезии вырос с примерно 6,5% до почти 8%, а в Южной Африке – с 9% до более 12%, хотя с тех пор этот рост уменьшился.

Способность Соединённых Штатов безопасно и дёшево занимать средства у глобальных вкладчиков отражает статус доллара как мировой резервной валюты. После кризиса 2008 г., когда неудачи финансового регулирования и монетарной политики дестабилизировали мир, было много разговоров о том, что господство доллара может закончиться, и Китай предпринял согласованные усилия по распространению использования юаня за пределами своих границ. Примерно десять лет спустя Китай создал свой рынок гособлигаций, сделав его вторым в мире. Но иностранцы всё ещё должны бороться с китайским контролем над капиталом, и офшорный рынок облигаций, деноминированных в юанях, который Пекин продвигал с большой шумихой десять лет назад, не смог получить поддержку. Как результат – доля юаня в валютных резервах, накопленных центральными банками мира, составляет всего 2%. Частные вкладчики начинают приобретать китайские облигации, но они по-прежнему составляют крошечную часть их портфелей.

Пока Китай борется за интернационализацию юаня, доллар остаётся той валютой, которую так жаждут вкладчики. Несмотря на финансовый кризис и широко распространённое мнение о том, что влияние США в мире снизилось, почти 2/3 валютных резервов центральных банков мира по-прежнему состоят из долларов. Не изменило картину и частое обращение Вашингтона к финансовым санкциям, хотя они подталкивают такие страны, как Иран, искать способы обхода долларовой финансовой системы. Выпуск глобальной резервной валюты оказывается весьма устойчивым источником власти. Доллар продолжает расти во времена неопределённости, даже когда непоследовательная политика США усугубляет эту неопределённость – отсюда и повышение курса доллара с начала пандемии.

Превосходство доллара сохраняется благодаря мощным сетевым эффектам. Вкладчики во всём мире хотят доллары по той же причине, по которой школьники по всему миру изучают английский язык: валюта или язык полезны в той мере, в какой их используют другие. Чуть менее половины всех международных долговых ценных бумаг номинированы в долларах, поэтому вкладчики нуждаются в долларах для покупки этих финансовых инструментов. Верно и обратное: поскольку вкладчики привыкли совершать сделки в долларах, эмитенты ценных бумаг предпочитают продавать акции или облигации на долларовом рынке. До тех пор, пока мировые рынки капитала работают в основном с долларом, он останется в центре финансовых кризисов: обанкротившиеся банки и предприятия должны будут спасаться долларами, поскольку именно в этой валюте они будут одалживаться снова. В результате расчётливые центробанки будут держать большие долларовые резервы. Эти сетевые эффекты, вероятно, защитят статус доллара в обозримом будущем.

Наша валюта, ваша проблема

В эпоху волшебных денег это преимущество окажется весьма действенным. В моменты стресса Соединённые Штаты будут испытывать приток капитала, даже когда ФРС станет снижать процентные ставки в долларах, делая капитал обильным и недорогим. В то же время рынки облигаций начнут относиться к другим странам менее щедро, а некоторые из них даже пострадают из-за роста стоимости займов в самый неподходящий момент.

Сильная финансовая система всегда давала великим державам преимущество: чуть более двух веков назад превосходство Соединённого Королевства в доступе к кредитам помогло ему победить Наполеона. Сегодня финансы имеют бóльшую власть над странами и людьми, чем когда-либо. Но даже укрепляя мощь США, финансы становятся всё более рискованными. Риск растущего бремени федерального долга очевиден. Совсем недавно, в 2001 г., американский госдолг составлял всего 31% ВВП. После финансового кризиса это соотношение более чем удвоилось. Теперь благодаря второму из двух шоков госдолг скоро достигнет рекорда в 106%, установленного в конце Второй мировой войны.

Вызовет ли этот долг кризис, будет зависеть от процентных ставок. До начала пандемии Бюджетное управление Конгресса США ожидало, что средняя процентная ставка будет колебаться в пределах 2,5%. Агрессивная покупка облигаций ФРС привела к снижению ставок – отсюда и тот самый «бесплатный обед». Но даже если процентные ставки станут прежними, долг всё равно устойчив: выше среднего уровня в 1,5% ВВП, как за последние два десятилетия, но всё же ниже пика в 3,2% ВВП, которого достигли в начале 1990-х годов.

Ещё один способ оценки – сравнение долговых выплат с перспективой роста. Если номинальный рост (реальный рост плюс инфляция) опережает выплаты по долгам, то обычно страна может решить свои проблемы. В Соединённых Штатах оценки реального устойчивого роста колеблются от 1,7% до 2,0%; оценки будущей инфляции варьируются от ожидаемых рынками 1,5% до официальной цели ФРС в 2,0%. Если сложить всё это вместе, то номинальный рост США, вероятно, составит в среднем около 3,6%. Если платежи по обслуживанию долга составят 2,5% ВВП, и правительство выполнит свои обязательства, заимствуя и увеличивая таким образом объём долга, номинальный рост в 3,6% будет означать, что федеральное правительство может иметь скромный дефицит в остальной части бюджета и при этом сокращать соотношение долга к ВВП.

Опыт Японии подтверждает, что высокий уровень задолженности может быть на удивление прочным. Госдолг страны в 2000 г. превысил 100% ВВП, а с тех пор этот показатель удвоился, достигнув почти 200%. Но Япония не рухнула в долговой кризис. Вместо этого процентные ставки снизились, сохранив стоимость обслуживания долга на приемлемом уровне. Послужной список Японии также опровергает представление о том, что высокий уровень долга препятствует активным чрезвычайным расходам. Пандемический стимул там велик, особенно по сравнению с масштабом её проблем в области здравоохранения.

Иначе говоря, недавнее преобладание низких процентных ставок в богатом мире поддерживает мнение о том, что уровень долга США будет управляемым, даже если продолжит расти. Чем дольше центральные банки сохранят курс на количественное смягчение, тем вероятнее удержание более низких процентных ставок: крайне низкие доходы по японскому госдолгу отражают тот факт, что Банк Японии поглотил более трети этого объёма. В ситуации стабильно низких процентных ставок правительства оказываются в зазеркалье: взяв больше долгов, они могут уменьшить бремя задолженности, поскольку их инвестиции, финансируемые за счёт долга, компенсируют долг посредством роста ВВП. Исходя из этой логики, эпоха волшебных денег может привести к расширению федеральных инвестиций в целый ряд секторов. Если инвесторы во всём мире обращаются к правительственным облигациям Соединённых Штатов, почему бы не воспользоваться этой возможностью?

Вопрос в том, предвосхищает ли опыт Токио – растущий долг компенсируется снижением процентных ставок – будущее Вашингтона? На данный момент у двух стран есть ключевая общая особенность: центральный банк, охочий до количественного смягчения. Но это возможно благодаря спокойному уровню инфляции. Из-за устойчивой традиции экономии и сбережений Япония переживала прямую дефляцию 13 из последних 25 лет, в то время как в Соединённых Штатах дефляция была за тот же период всего лишь один год. Опасность заключается в том, что в будущем США столкнутся с неожиданным ростом цен, который, в свою очередь, приведёт скорее к повышению процентных ставок, чем к росту номинального ВВП, что сделает их долг неприемлемым.

Чтобы понять, как это может сработать, вспомните 1990 год. Тогда любимый показатель инфляции ФРС – индекс потребительских цен – вырос до 5,2% после падения к уровню 1,6% четырьмя годами ранее, а это доказывает, что инфляционные изменения действительно происходят. По мере роста инфляции ФРС увеличивала стоимость займов; ставки по десятилетним казначейским облигациям выросли примерно с 7% в конце 1986 г. до более чем 9% в 1988 г., а в 1990 г. они колебались выше 8%. Если нечто подобное произойдёт сегодня – это может обернуться катастрофой. Если долгосрочные процентные ставки вырастут на 2 пункта, США столкнутся с долговыми выплатами в 4,5% ВВП вместо 2,5%. Бремя госдолга станет рекордным.

Это будет иметь серьёзные политические последствия. В 1990 г. неустойчивая долговая траектория вынудила принять болезненный пакет мер по сокращению дефицита, в результате чего президент США Джордж Буш – старший отказался от предвыборного обещания «новых налогов не будет», что, возможно, стоило ему выборов 1992 года. Учитывая сегодняшний политический цинизм, рассчитывать на повторение подобного самопожертвования неразумно. Поэтому стоит напомнить о другой тактике управления долгом, предпринятой администрацией Буша. Атакуя председателя ФРС Алана Гринспена закулисными инсинуациями и открытыми нападками, советники Буша-старшего пытались заставить Центробанк снизить процентные ставки. По их мнению, более низкие ставки, быстрый рост и высокая инфляция в совокупности решат долговую проблему.

Алан Гринспен стоял на своём, а Буш не был настолько безрассудным, чтобы избавиться от него. Но если бы будущий президент оказался более рисковым, ФРС назначили бы лидера, ставящего стабильность госдолга выше стабильности цен. Учитывая недавние меры ФРС по спасению бизнеса, неуместно утверждать, что Центробанк также обязан защищать граждан от бюджетного аскетизма. Учитывая занижение им целевого уровня инфляции за последние несколько лет, можно предположить, что небольшое превышение было бы безвредным. К сожалению, если это не проверить достаточно быстро, то такая притягательная логика может открыть путь к повторению 1970-х гг., когда неэффективное управление финансами позволило инфляции в США достичь двузначных цифр, а доллар приблизился (как никогда в послевоенный период) к утрате своего привилегированного статуса.

Эпоха волшебных денег чревата как новыми возможностями, так и рисками. Двойной шок 2008 г. и 2020 г. расширил расходные полномочия правительств богатых стран мира (особенно Соединённых Штатов). Они вообразили, что госинвестиции способны ускорить рост, смягчить неравенство и решить экологические проблемы. Но хорошего понемногу, поскольку это может спровоцировать кризис доллара, который распространится по всему миру. Как сказал министр финансов США Джон Коннелли своим европейским коллегам в 1971 г.: «Доллар – наша валюта, но ваша проблема».

Дилемма ФРС

Никто не знает, почему инфляция исчезла и когда она вернётся. Перебои в поставках, вызванные постпандемической деглобализацией, могут вызвать проблемы и резкий скачок цен; другой вероятный триггер – восстановление стоимости энергии, достигшей недавно абсурдных минимумов.

Честные эксперты признаются, что имеется слишком много неизвестных, чтобы сделать прогноз надёжным. Но именно потому, что будущее неопределённо и всякое может случиться, предсказания другого рода кажутся безопасными. Если инфляция всё-таки вспыхнет, то выбор горстки людей будет определять, падут ли финансы в пропасть.

США пережили аналогичный момент в 1950 году. Тогда Китай послал 300 тыс. пехотинцев через замерзшую реку Ялу на границе с Кореей; они окружили американских солдат, спящих на холодной земле в спальных мешках, и забили их до смерти. В следующем месяце, когда судьба холодной войны стала неопределённой как никогда прежде, президент США Гарри Трумэн позвонил домой председателю ФРС Томасу Маккейбу и стал настаивать, чтобы процентная ставка по десятилетним облигациям оставалась на уровне 2,5%. А если ФРС не сможет купить достаточно облигаций, чтобы удержать этот уровень, то это будет «именно то, чего хочет господин Сталин» – отчитал его президент. Во время эскалации войны необходимо было сохранить способность правительства к займам.

Это поставило ФРС перед дилеммой, с которой она может снова столкнуться. С одной стороны, нация была в опасности. С другой – инфляция возрастала. ФРС пришлось выбирать между решением проблемы атакующего президента и стабилизацией цен. Трумэн был в ярости: Маккейб решил поставить борьбу с инфляцией на первое место.

Президент заменил его Уильямом Макчесни Мартином (чиновником Казначейства), который, как ожидал Трумэн, будет лояльным, и был потрясён, обнаружив, что его собственный человек ему не подчинился. В своём первом выступлении в качестве главы ФРС Мартин заявил, что инфляция – «ещё более серьёзная угроза жизнеспособности страны, чем агрессия врагов за пределами её границ». Ценовой стабильностью жертвовать нельзя, даже если у президента другие приоритеты.

Много лет спустя Трумэн встретил Мартина на одной из улиц Нью-Йорка. Бросил ему: «Предатель», – и удалился. И до окончания эпохи волшебных денег Соединённым Штатам могут вновь понадобиться «предатели».

Опубликовано в журнале Foreign Affairs № 4 за 2020 год. © Council on foreign relations, Inc.

США. Весь мир > Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 8 июля 2020 > № 3453205 Себастьян Маллаби

TIKTOK И РОСТУРИЗМ ПРЕДЛАГАЮТ ПОЛЬЗОВАТЕЛЯМ ЗАНОВО ОТКРЫТЬ РОССИЮ

Ведущая платформа для создания коротких видеороликов начала сотрудничество с Федеральным агентством по туризму и национальным туристическим порталом Russia Travel. Вместе они запустили кампанию #RussiaTravel, цель которой – поддержать внутренний туризм и вдохновить пользователей на идеи для путешествия по России этим летом.

Основные активности в рамках кампании #RussiaTravel пройдут в официальных аккаунтах агентств по туризму сорока регионов, которые уже публикуют короткий контент по теме путешествий. Стартующая 7 июля кампания состоит из теста в приложении, серии прямых трансляций о разных регионах и серии тематических хэштег-челленджей. В течение трех недель кампании пользователи смогут узнать больше о популярных направлениях для путешествий по стране этим летом, таких как Краснодарский край, Камчатка, Алтайский край и Республика Бурятия, а также открыть для себя неожиданные направления, такие как Кольский полуостров у побережья Северного Ледовитого океана.

С 7 июля пользователи TikTok могут пройти специальный тест в приложении, который поможет определить идеальный тип отдыха на основе их предпочтений. В результате участник получит индивидуальные рекомендации и советы от Russia Travel, которые помогут спланировать его отпуск.

8 июля руководитель Ростуризма Зарина Догузова (@doguzova_zv) расскажет о регионах и курортах, которые готовы принять туристов этим летом, а также дадут советы о том, как путешествовать безопасно, в рамках прямого эфира в официальном аккаунте @russia.travel.official.

Также к участию в кампании приглашаются туристические гиды, которые смогут поделиться полезной информацией о конкретном регионе, интересных местах для посещения. Начиная с сегодняшнего дня они могут заполнить заявку на проведение прямого эфира на специальной странице в TikTok. Трансляции от выбранных экспертов начнутся с 13 июля, расписание будет также доступно с этого числа. Лучших гидов, которые проведут самые интересные эфиры, Russia Travel и TIkTok поощрят специальными призами.

Чтобы вдохновить и вовлечь пользователей, TikTok и Russia Travel также запускают четыре тематических хэштег-челленджа, каждый из которых посвящен определенному формату отдыха. Пользователям предлагается снять и опубликовать творческие короткое видеоролики с самыми интересными и незабываемыми моментами из своих путешествий с одним из хэштегов: #russiatravel, #отдыхуводы, #загородом и #экотуризм. Авторы самых креативных видеороликов также смогут получить призы от TikTok и Russia Travel.

«Мы часто не знаем, где в России можно хорошо отдохнуть. Нам хочется рассказать тиктокерам куда можно отправиться по России действительно доступно. К примеру, нам бы хотелось раскрыть потенциал коротких поездок на выходные, которые осуществить несложно и они могут оставить незабываемые впечатления и красочные видео. Рассчитываем вдохновить российских пользователей TikTok на исследование нашей страны и создание интересных роликов, которые наберут много просмотров», – сообщила Зарина Догузова, руководитель Ростуризма.

«Формат коротких видеороликов идеально подходит для того, чтобы запечатлеть красоту разных мест, а также позволяет находить новые удивительные направления. Вместе с Ростуризмом мы хотим помочь сообществу заново открыть для себя путешествия по России и спланировать свой летний отпуск. Мы верим, что кампания #RussiaTravel привлечет тысячи местных пользователей и вдохновит их на новые путешествия, а также на создание тематического контента», – комментирует Надежда Лапина, операционный менеджер TikTok.

О TikTok:

Плюс архивисты

Прошла встреча директоров институтов истории СНГ

Текст: Елена Новоселова

Директора институтов истории стран СНГ одобрили предложение России расширить свою международную ассоциацию архивистами.

Также речь шла про совместное пособие о Великой Отечественной войне и вкладе каждой из стран СССР в победу над нацизмом. "У нас есть такое предложение, - заявил, открывая онлайн-обсуждение в Российском историческом обществе, научный руководитель Института всеобщей истории РАН Александр Чубарьян, - к учебному материалу нужно приложить документы. Договоренность с нашим архивом у нас уже есть".

По словам Чубарьяна, в России меняется подход к историческому прошлому, историки пытаются "применять новые идеи в своей работе". "Что касается разных точек зрения, то мы будем рады, если вы их изложите". Это был ответ академика Георгию Кожокару, коллеге из Молдавии, который сообщил, что в стране идет академическая дискуссия об "участии нашего народа во Второй мировой войне". "Дискуссия не окончена, она разворачивается, и мы должны считаться с этим положением", - сказал ученый. Как выяснилось, дело осложняется еще и тем, что единственный специалист по истории войны выехал из страны, а другие пока не подготовлены. То есть пока профессионально заниматься пособием в Молдавии просто некому.

Директор Института истории Армении Ашот Мелконян предложил несостоявшуюся из-за коронавируса Международную конференцию о Второй мировой перенести на сентябрь, а также сделать не просто пособие об участии в ней народов СССР, а учебник. Это вызвало сомнение у директора Института истории государства комитета науки минобрнауки Казахстана Буркитбая Аягана, который считает, что это очень непростая задача: "Как автор учебников знаю, что потребуется одобрение министерств образования, поскольку учебники пишутся по типовым национальным программам. Это довольно муторная вещь. Лучше начать с пособия". Аяган предложил расширить в нем темы вклада антигитлеровской коалиции в победу, лендлиза и участия Великобритании. "Нам нечего бояться - у нас сильные карты", - заявил он. А чтобы расширить целевую аудиторию, нужно напечатать новое пособие на русском, английском и немецком языках.

В Беларуси уже полным ходом идет издание новых книг о войне. Как рассказал директор Института истории НАН Вячеслав Данилевич, среди них уникальный том "Созвездие героев земли Белорусской", где рассказано о всех героях Советского Союза и республики.

Коронавирус диктует новую этику?

Тема с социологом Симоном Кордонским:

Текст: Валерий Выжутович

Коронавирус изменил массовые представления о нормах поведения в публичном пространстве. Болезнь перестала быть личным делом. Носить маску и перчатки - это уже не только санитарное, но и общественное предписание. Не всем оно нравится. Карантинные меры разделили обывателей на два враждующих лагеря: одни нигилистически относятся к вирусной угрозе и демонстративно пренебрегают профилактикой, другие готовы затравить любого "безмасочного" пассажира автобуса или нарушителя социальной дистанции в магазине.

Пандемия формирует новые общественные нравы? Обсудим тему с социологом, профессором НИУ ВШЭ Симоном Кордонским.

Вокруг вирусов уже сформирована мифология

Достижение необходимого уровня социальной защиты от коронавируса, вероятно, потребует внесения каких-то изменений в нашу жизнь. Каких, на ваш взгляд?

Симон Кордонский: Не понимаю, что такое необходимый уровень защиты. Защита от ковида называется иммунитетом. Меры, которые предпринимают люди и государства, сводятся к изоляции заболевших, защите от аэрозолей, с которыми распространяется вирус, и лечению больных. Ну и всяким излишествам, которыми напуганные чиновники и обыватели пытаются магически остановить распространение болезни. Вроде мытья улиц и всяких поверхностей. Вирусы, с точки зрения обывателей, это такие микроскопические сущности, которые делают людям всяческие гадости. То есть это современная форма средневекового понятия "черти". Вокруг вирусов уже сформирована мифология, не слишком сильно отличающаяся от той, в которой черти играли весьма значимую роль. Даже электронно-микроскопическим образам вирусов придаются признаки, характерные для изображений чертей.

Изменения в нашу жизнь, которые внес ковид, касаются в первую очередь возрождения (становления) еще одной ветви власти - санитарной. Притом что количество отравлений и кишечных инфекций совершенно не зависит от деятельности инспекторов, а определяется временем года, культурой людей, состоянием коммунальной инфраструктуры. Поэтому вопрос об эффективности служб, контролирующих санитарно-эпидемиологическую обстановку, раньше не стоял. А сейчас в ходе борьбы с ковидом эти службы по факту получили право вмешиваться в личные отношения людей, ограничивать их в отправлении естественных потребностей и применять "меры социальной защиты" в случае нарушения людьми ситуативных норм. Фактическое право может в конечном счете стать юридической нормой, потому что санкционная деятельность выгодна для самой службы.

Первая группа - мнительные, вторая - ковид-диссиденты, третья - ковид-конформисты

Ношение маски приобрело не только профилактическое значение. Это уже дресс-код, не соблюдать который в первую очередь неприлично, а небезопасно - во вторую. Здесь этика опережает профилактику. Или мне так кажется?

Симон Кордонский: В нашей ситуации люди разделились на три группы, различающиеся отношением к угрозам и страхам, мифологическим и реальным. Первая группа - мнительные, которые верят во все страшное, что пишут и показывают про ковид-19. Их, судя по результатам уличных наблюдений за теми, кто в масках и перчатках, не больше 10 процентов. Вторая группа - ковид-диссиденты, которые не верят в то, что рассказывают о вирусе. Вряд ли их количество тоже больше 10 процентов. Остальные - это ковид-конформисты, которые не очень верят тому, что пишут о вирусе, но подстраиваются - по ситуации. Первая и вторая группы конфликтуют друг с другом, иногда и до применения силы доходит. С точки зрения мнительных, не носить маску неприлично и опасно. С точки зрения ковид-диссидентов ношение маски - свидетельство легковерия и позорной слабости.

Ко мне на днях в Ашане, в очереди на кассу, вплотную приблизился человек. Я попросил его соблюдать дистанцию. Получил ответ: "Вам надо - вы и соблюдайте". Я - снова, причем деликатнейше. Он - угрожающе: "Вам что-то не нравится?!". Мы живем в обществе, где вежливая просьба чуть-чуть отодвинуться (сделать музыку потише, перестать материться на весь автобус) воспринимается как вызов, а уступка - как проявление слабости. Выход только один - самому отойти в сторону. Что я и сделал. Получается, нет никакой "новой" этики, а есть обычные нормы общественного поведения, которые и в "мирное-то" время не всеми соблюдаются?

Симон Кордонский: Врожденная интеллигентность мешает вам здраво оценивать такие ситуации. Отношения между людьми в нашем обществе строятся по понятиям, а не по каким-то этическим нормам. Вы сделали человеку "предъяву", человек оценил вас как поступающего не по понятиям, так как ничто в вас не показывает, что вы обладаете ресурсами для установления своего порядка. То есть вы повели себя не по понятиям и подтвердили это, отойдя в сторону. Не вижу проблемы. Вот если бы у вас была не столь интеллигентная внешность ну или наколки на руках, например, то, возможно, ситуация развивалась бы по-другому.

Стремление к персонификации угроз давно стало социальной нормой

Еще одна тенденция - заклеймить заболевшего. На носителей коронавируса смотрят как на преступников. Поэтому инфицированные люди нередко скрывают свою болезнь. Не закрепится ли теперь привычка шарахаться друг от друга, видеть в заболевшем чуть ли не врага?

Симон Кордонский: Были времена, когда интеллигентные люди изощрялись в поисках идентификации тех, кто добровольно или по принуждению информировал "людей с чистыми руками и горячим сердцем". Не вижу отличий между поиском стукачей и поиском скрытых больных и их стигматизацией. Мне кажется, что такое поведение лежит в природе интеллигенции и ничего нового в ходе эпидемии не возникло. Стремление к персонификации угроз, выявлению и идентификации врагов - инородцев, больных, всевозможных агентов - в нашем обществе давно стало социальной нормой.

Еще несколько месяцев назад сама идея электронных пропусков и всеобщего учета перемещений вызвала бы шквал негодования, но сегодня испуганные граждане согласны на все. Вас не смущает приятие цифрового контроля абсолютным большинством?

Симон Кордонский: Мне кажется, что индифферентность людей к цифровым инновациям во многом объясняется тем, что пока никакие такие инновации не были реализованы в той мере, чтобы это стало основанием для массового неудовольствия. Ведь все попытки создать системы цифрового контроля пока оканчивались созданием слабеньких программ, реализуемых на китайском "железе". Попытки приспособить частные проекты, такие как Яндекс, для создания "большого брата" предпринимаются и будут предприниматься в силу того, что это связано с объемным бюджетным финансированием и соответствующим распилом ресурсов. Конечно, выделенные ресурсы для создания системы цифрового контроля за поведением будут освоены, однако вряд ли в предвидимом будущем имеет смысл ожидать чего-то похожего на китайские технологии социального рейтинга.

Из-за коронавируса регистрацию браков можно проводить в непривычном формате, когда в зале, кроме молодоженов, только фотограф и работники ЗАГСа. Может, и свадьбы теперь приобретут другой формат, утратят некоторые обязательные атрибуты, например, массовую драку под конец?

Симон Кордонский: Вы затрагиваете широкую тему, связанную с эволюцией семьи. Традиционная семья предполагает синкретичность сексуальных, экономических, репродуктивных и иных отношений. Фиксация брака и свадьба в такой семье означает торжество синкретичности и соответствующим образом празднуется. Но такие семьи давно уже редкость. В современной семье эти отношения уже частично разделены. Экономические, сексуальные и другие отношения часто реализуются вне них. Вполне может быть, что для каких-то групп населения ликвидация свадебных обрядов ускорит естественные процессы трансформации семей.

Могут ли какие-то новые этические нормы, возникшие из-за пандемии, получить юридическое закрепление? И как провести здесь грань между законом, который обязателен для всех, и этикой как формой общественной и личной саморегуляции?

Симон Кордонский: В УК РФ есть статьи 121 и 122 об уголовной ответственности за умышленное заражение венерическими болезнями и СПИДом. А в Госдуме сейчас находится законопроект об уголовной ответственности за нарушение эпидемиологических правил. Умышленное заражение, повлекшее смерть одного или более лиц, будет в зависимости от умысла квалифицироваться как терроризм, хулиганство или диверсия. Так что если некто умышленно заразит насморком товарищей по работе, то в случае принятия закона он может быть подвержен уголовному преследованию за хулиганство, например.

На рынке нет ничего святого

Многие коммерческие компании используют коронавирус в рекламных целях. Новозеландский бар опубликовал в соцсетях фото людей в защитных костюмах с бутылками пива Corona и подписью "лови Corona у себя дома этим летом". Здесь игра слов, по английский "ловить" - to catch - также переводится как "заразиться". На Украине изобразили пиццу, края которой оформлены как выступы коронавируса, а среди "симптомов заболевания" - "мощное чувство насыщения". В Ливане распродажу мебели рекламируют гигантскими растяжками с изображением кресла в медицинской маске. Кто-то называет это "пляской на костях", а кто-то - "адаптивным подходом бизнеса" к новым реалиям. А вы как считаете?

Симон Кордонский: Если есть рынок, то грех не зарабатывать в такой ситуации. Ведь на рынке нет ничего святого. Если на рынке появляется что-то святое, то это уже не рынок, а социализм. Я считаю, что карнавализация угрозы, рыночная сублимация страхов служат мощным терапевтическим средством в той психотравмирующей реальности, в которой мы оказались.

Даже поцелуи могут исчезнуть из бытовых практик

Евродепутатам могут разрешить участвовать в заседаниях Европарламента по видеосвязи, а политикам - приветствовать собеседников пожатием локтя. Министр здравоохранения Франции Оливер Веран посоветовал соотечественникам избегать популярных среди французов поцелуев в щеку при встрече. Мир облетели кадры, на которых канцлер ФРГ Ангела Меркель, здороваясь, протягивает руку министру внутренних дел Хорсту Зеехоферу, а тот отказывается ее пожать и объясняет, что хотел бы соблюдать осторожность. Мы наблюдаем рождение нового этикета? Или все это не приживется?

Симон Кордонский: В клинической практике выделяется симптомокомплекс под названием нозофобия - страх заболеть чем-нибудь. Этот вид навязчивого страха в той или иной мере всегда присутствует в обществе, но особо обостряется во время эпидемий. Выделенная выше группа мнительных как раз и страдает нозофобией. Такого рода страхи могут быть массовыми и реализовываться в нетривиальных действиях, таких, как закупка километров туалетной бумаги или отказе от рукопожатий. Эти действия могут со временем терять свою психопатологическую окраску и превращаться в обыденность. Мытье рук тоже когда-то не было привычным делом. Все ведь не вечно, даже поцелуи могут исчезнуть из бытовых практик в силу мифологических страхов.

Насколько уместен термин "этика коронавируса" применительно к разным группам современного глобального общества? И если перед болезнью все равны, то должны ли существовать универсальные этические нормы, одинаковые для молодых и пожилых, бедных и богатых? Или у каждой социальной группы здесь тоже своя этика?

Симон Кордонский: Нынешняя эпидемия не первая и не последняя. Но я не слышал ничего об этике чумы или гриппа-испанки. Люди по-разному реагируют на угрозы своему здоровью и благополучию. Религиозные люди считают болезни наказанием божьим и истово молятся, богатые пытаются откупиться, слабые пытаются топить страхи в спиртном, верующие в современную медицину ищут волшебную "медицинскую палочку", а верующие в гомеопатию - в свои лекарства. Нет оснований считать, что реакции на угрозы специфичны для каких-либо социальных групп. Скорее, наоборот, именно в соответствии с реакциями на угрозы формируются специфичные для эпидемии социальные группы, в которых представлены богатые и бедные, молодые и пожилые, мнительные и ковид-диссиденты.

Визитная карточка

Симон Кордонский - социолог, профессор НИУ ВШЭ. Родился в 1944 году в Горно-Алтайске. Окончил Томский госуниверситет по специальности преподаватель химии и биологии. С начала 70-х годов стал социологом, в 80-е годы работал в коллективе тогдашнего лучшего социолога страны Татьяны Заславской. Разработал оригинальную методологию анализа российского общества, которую использует по сегодняшний день. Принимал участие в организации неформального объединения ученых, проводивших семинары по экономическим проблемам в ЦЭМИ АН СССР. Был активным участником семинаров и рабочих групп по формированию стратегии рыночных и либеральных реформ. С 2006 года преподает в НИУ ВШЭ. Научный руководитель фонда поддержки социальных исследований "Хамовники".

Россия > Внешэкономсвязи, политика > rg.ru, 8 июля 2020 > № 3445054 Симон Кордонский

Соло для нанотрубы

Как российская разработка завоевала мировой рынок

Текст: Юрий Медведев

Работа ученых из Новосибирска многим может показаться фантастикой. Ведь наша доля на мировом рынке высоких технологий около одного процента. Новосибирцы стали, по сути, монополистами, они держат более 90 процентов рынка материала будущего - графеновых нанотрубок. В Новосибирск зачастили представители крупнейших фирм из США, Китая, Южной Кореи, Германии, Великобритании, Австралии, Японии и других стран. Как это удалось? Об этом корреспондент "РГ" беседует с одним из авторов работы, за которую в этом году присуждена Государственная премия РФ, академиком Михаилом Предтеченским.

Много раз обсуждал с нашими академиками, почему их идеи не превращаются в товар. Говорят, наше дело - генерировать идеи, а для инноваций нужен другой талант. Получается, что вы исключение? Вы больше академик или инноватор?

Михаил Предтеченский: Наверное, того и другого поровну. А если серьезно, то вы задаете очень важный, даже принципиальный вопрос для каждого ученого. Понимаете, когда проводишь какое-то исследование, а тем более, когда появляется свет в конце туннеля, то видишь массу применений. И сюда пойдет и сюда... Но не случайно инновационный бизнес называют самым рискованным. Здесь из сотни вроде бы прорывных идей в лучшем случае до рынка доходят десяток.

Приведу пример из собственного опыта. Когда-то я возглавлял в Институте теплофизики лабораторию высокотемпературной сверхпроводимости. Тема была очень модная, за открытие этого явления вручили Нобелевскую премию. И за полгода мы вышли на мировой уровень, получали пленки с рекордными свойствами. Кстати, до сих пор этот результат никто не превзошел. Я увидел очевидные сферы применения нашей разработки, например, различные датчики. Был полон надежд, был уверен, что выстроится очередь, засыпят деньгами. Но ни один кошелек не пришел.

Задумался, в чем дело? И тогда понял, надо делать только то, что нужно здесь и сейчас. Вроде бы очевидная мысль. Но как найти свою нишу, казалось бы, на безграничном мировом рынке? Здесь тоже нужен особый талант. Когда начинаешь изучать рынок, оказывается, что все места заняты, везде десятки тысяч конкурентов.

А с нанотрубками из графена вы сразу угадали? Кстати, за метод получения этого материала российским ученым Андрею Гейму и Константину Новоселову была вручена Нобелевская премия.

Михаил Предтеченский: Признаюсь, сразу не прочувствовал, не видел перспективы, кому эти нанотрубки нужны. Хотя в свое время занимался нанообъектами. И здесь, можно сказать, помог случай. На одной из выставок увидел, что, вводя мизерные доли углеродных нанотрубок в различные материалы, можно получить поразительные эффекты, скажем, сделать различные материалы в разы прочнее и легче, превращать диэлектрики в проводники, делать асфальт, который будет стоять в разы дольше. Сферы применения просто безграничны.

Словом, вот он материал, который сможет изменить лицо цивилизации, как когда-то это сделали бронза и железо.

Михаил Предтеченский: Совершенно верно. Но почему же не наблюдается бум таких нанотрубок? Оказалось, все дело в цене: она превышала 150 тысяч долларов в расчете на килограмм. Откуда такая невероятная цифра? Дело в том, что у нанотрубок есть один нюанс: чтобы обладать удивительными качествами, они должны быть одностенными, иметь толщину в один атом. Как только число слоев увеличивается, все достоинства графена "улетучиваются", фактически он превращается в самый обычный графит. Но наладить промышленный выпуск "одной стенки" никак не удавалось, хотя в этой гонке участвовали крупнейшие компании из разных стран. И тогда я подумал, так ведь это и есть та самая прорывная идея, которая нужна здесь и сейчас.

И так вышло, что меня пригласил на день рождения знакомый бизнесмен Юрий Коропачинский, который тогда находился в Австралии. Он и его партнеры искали идею для инвестирования. И вот сидим мы на далеком континенте, обсуждаем разные проекты, и я предложил нанотрубки. Идея заинтересовала. Так появился наш проект - компания OCSiAl.

А как вы их убедили, что напали на золотую жилу? Ведь бизнес на аркане не затащить вкладываться в идеи. Их только готовый образец может убедить. Он у вас уже был?

Михаил Предтеченский: Нет. Но был уникальный плазменный реактор. Почему уникальный? Дело в том, плазматроны известны давно, они применяются в самых разных технологиях. Но электроды, которые создают электрическую дугу, работают всего часы и даже минуты, а затем разрушаются. Надо останавливать процесс и ставить новые, а они довольно дорогие. Мне пришло в голову простое решение: сделать электроды жидкими, из расплавленных металлов. Тогда они будут фактически вечными. Этот реактор и стал основой нашей технологии, инкубатором, где мы начали выращивать нанотрубки килограммами. На создание же промышленной установки ушло около пяти лет.

Расскажете о ней подробней. В чем суть?

Михаил Предтеченский: Прежде всего надо подчеркнуть, что одностенные нанотрубки обычно получают на поверхности, а мы выращиваем в объеме. Как? Чтобы что-то выросло, нужно зерно. У нас зерно - это нанокатализатор. Создаем его в реакторе, где температура свыше 1000 С, сюда же вводим углеводород, скажем, метан. Он начинает разлагаться на поверхности нанокатализатора, выделяя углерод. А дальше самое главное наше ноу-хау: надо создать такие условия, чтобы из атомов углерода начали прорастать нанотрубки с толщиной стенки в один атом. Вот такая технология.

Ей уже больше пяти лет. Все конкуренты знают и про жидкие электроды, и про объем, но повторить не могут. Академик Фортов, комментируя вашу работу, сказал, что в ней собран целый букет самых разных наук, расплести который конкурентам будет крайне сложно.

Михаил Предтеченский: Владимир Евгеньевич прав. Если я вам все расскажу про эту технологию, синтезировать нанотрубку не получится. Там действительно сконцентрировано очень много знаний. Когда-то мы оценивали отрыв в три года, но прошло намного больше, а конкурентов поблизости не видно.

Но нанотрубки сами по себе мало кому интересны, их надо научиться вводить в разные материалы, где они творят настоящие чудеса, на порядки улучшая качества. А это еще одна технология, например, трубки надо очень равномерно распределить.

Михаил Предтеченский: Вы правы. Клиенту надо показать товар лицом, показать, что нанотрубки преобразят выпускаемый им материал. А для этого нам пришлось разработать специальные технологии получения разных материалов, обогащенных нанотрубками. Но игра стоит свеч: такая агитация действует намного эффективный.

Впрочем, нанотрубки можно не только вводить в разные материалы, из них можно создавать совершено новые, ранее не существовавшие. Например, мы сделали "бумагу" суперпрочную и с высокой электропроводностью. Заменив ею медную экранирующую оплетку в высокочастотных кабелях, можно снизить вес кабеля на 40 процентов, сделать его гибким. Например, в авиалайнере несколько тонн таких кабелей.

Сколько сейчас вы производите нанотрубок? Каковы перспективы?

Михаил Предтеченский: Наверное, на данный момент производим 50 тонн в год. Пока объем рынка равен нашему производству, которое удваиваем каждый год. По мнению экспертов, через 25 лет нанотрубки изменят более 75 процентов всех известных человечеству материалов, годовой объем их производства достигнет тысяч тонн, что эквивалентно нескольким триллионам долларов.

Ваш успех впечатляет. Особенно на фоне одного процента наших высоких технологий на мировой рынке. Сколько мы говорим о внедрении, о коммерциализации идей, но ничего не получается. Когда-то в СМИ была рубрика "Если бы я был директором..." Чтобы вы сделали, став таким всемогущим директором?

Михаил Предтеченский: Я много по миру поездил, работал с разными компаниями, изучал их опыт. Что прежде всего надо отметить? Россия была и остается страной богатой креативными учеными. Но им надо создать условия, и, прежде всего, правильно мотивировать. Сегодня приоритет нашего ученого - публикации и патенты. Но это имеет очень опосредованное значение для задач экономики. А на внедрение, на инновации нет стимулов. Поэтому ученый будет всю жизнь писать статьи и патенты.

Ученые говорят, что у них идей полные портфели. Пусть бизнес приходит и выбирает, что ему надо. Так происходит за границей, где за идеями фирмы гоняются.

Михаил Предтеченский: Все это иллюзии. Нигде бизнес никуда не ходит, ни за чем не гоняется. Тем более за рискованными инновациями. Его надо постоянно убеждать, даже навязывать новинки. И тогда он, может быть, вас услышит и двинется навстречу. Но это, поверьте, тяжелейшая работа.

У вас довольно редкая фамилия. Знаете ее корни?

Михаил Предтеченский: Кое-что знаю. Мой прадед был священником. По этой причине брат деда эмигрировал в Польшу. Мы не так давно об этом узнали. Его внучка нашла меня по научным статьям. Оказалось, что в Европе есть дальние родственники.

Визитная карточка

Михаил Рудольфович Предтеченский родился в 1957 году в г. Гусиноозерске Бурятской АССР. После окончания Новосибирского электротехнического института пришел работать в Институт теплофизики СО РАН. Эта запись так и осталась единственной в его трудовой книжке. Здесь он стал самым молодым заведующим лабораторией, возглавив ее уже в 30 лет. Им получены приоритетные результаты в молекулярной физике, физике плазмы, теплофизике, высокотемпературной сверхпроводимости и т.д. Ученый - автор и соавтор 303 научных работ, 51 авторского свидетельства и патентов. Он создал единственную в мире промышленную технологию производства одностенных углеродных нанотрубок. Эта работа удостоена Государственной премии 2019 года.

Россия. СФО > СМИ, ИТ. Образование, наука > rg.ru, 8 июля 2020 > № 3445050 Михаил Предтеченский

Германия вернет призыв?

Текст: Екатерина Забродина

В Германии заговорили о возвращении всеобщей воинской повинности, отмененной в 2011 году. Идея, с которой выступила уполномоченная бундестага по делам военнослужащих Ева Хегль, спровоцировала бурную дискуссию. Депутат из правящей коалиции заговорила об этом на фоне роста правого экстремизма в рядах вооруженных сил ФРГ, из-за чего пришлось расформировать целую роту элитного спецназа.

Сторонники обязательного призыва считают, что с ним армия станет ближе к народу, как это задумывалось еще во времена канцлера Аденауэра, при котором он и был введен в 1957 году. Тогда же гражданам ФРГ предоставили возможность проходить альтернативную гражданскую службу. Последние девять лет участие в ней остается сугубо добровольным.

При этом контрактники все чаще оказываются в центре громких скандалов. То в элитных казармах найдут тайник с "трофеями" времен Третьего рейха и свастикой на стенах, то военная контрразведка раскроет "заговор сержантов", готовивших убийства видных политиков, то правоохранители задержат бойца специального подразделения, устроившего вечеринку в неонацистском стиле. По мнению экспертов, радикализация личного состава бундесвера происходит из-за того, что он слишком закрылся от общества.

Кроме того, армия страдает от острой нехватки кадров. Дошло до того, что минобороны ФРГ запустило агитацию о прелестях армейских будней в школах и даже в детских садах, за что получило изрядную порцию критики от правозащитников. Теперь же министр обороны Аннегрет Крамп-Карренбауэр объявила о новой акции под называнием "Твой год для Германии". Как пишет Die Welt, юноши и девушки по желанию смогут за полгода получить базовую военную подготовку, а потом продолжить обучение или пройти службу в качестве военнослужащих запаса по месту жительства. Оппозиция подозревает, что тем самым правительство хочет "подобраться к возвращению всеобщего призыва с заднего хода".

Зачем самураям борщ

В Японии с ностальгией вспоминают о советской кухне

Текст, фото: Александр Ленин ("Российская газета", Токио)

В японских книжных магазинах огромное количество всевозможной литературы - детективы, комиксы манга, дорогие и увесистые каталоги произведений искусства, романы классиков, словари и учебники. С уверенностью можно сказать, что японцы - читающая нация. Особенностью жителей островного государства является их неравнодушное отношение к еде. Причем не только к изыскам традиционной японской кухни, но и к всевозможным блюдам зарубежных стран. Удивительно, но даже здесь - на Востоке - некоторые с тоской вспоминают о советском прошлом, точнее, о столовых и других заведениях общепита социалистических стран. Там, как полагают некоторые из японцев, довольно вкусно кормили.

На днях на прилавке одного из популярных в Токио книжных магазинов я с удивлением обнаружил книгу под названием "Столовая. Bar mleczny. Konsumgaststatte". В сборнике представлено более шестидесяти рецептов блюд, которые пользовались большой популярностью в Советском Союзе, Польше, ГДР и Чехословакии. В книге подробно описаны способы приготовления борща, ухи, окрошки, холодника, пельменей, солянки, пирожков, салата оливье, плова и даже оладьев. Нашлась страничка и для такого деликатеса, как бутерброды с салом на черном хлебе. Составляющие этой незатейливой закуски - большая редкость в Японии.

Отдельно хочется сказать про иллюстрации, на которых представлены интерьеры, посуда, некоторые предметы быта того - советского - времени. К примеру, на одной из фотографий запечатлена кухня с обычным квадратным столом и четырьмя стульями, электроплитой, незамысловатой мойкой и несколькими примитивными навесными шкафчиками. Хорошо знакомая картина для тех, кто родился и вырос в СССР. На другом снимке виднеется купе поезда. Рядом с окном расположен стол с белой скатертью. Книга от начала и до конца пропитана ностальгией и любовью к советскому прошлому, что так нетипично для Японии. Ближе к окончанию произведения читатели найдут образцы советского фарфора. Умиляет детская посуда с добрыми рисунками из русских народных сказок и советских мультфильмов. Правда, очень сурово смотрятся расположившиеся рядом потертые, все в царапинах, ложки и вилки.

Путешествие по советской столовой завершается сладкими десертами - мороженым в стаканчике, пломбиром в брикете, шоколадными конфетами с изображением медвежат на фантиках, квасом и красными автоматами с газировкой. Все это наводит на мысль, что составители книги знают толк не только в русской жизни, возможно, даже разбираются в загадочной русской душе. Есть там и полезная информация для путешественников. Отдельным блоком приводятся адреса некоторых мест в Москве, Хабаровске, Владивостоке, Киеве, Харькове, Берлине, Дрездене, Праге и Кракове, где можно отведать блюда из социалистического прошлого.

Кстати, русская кухня пользуется определенным успехом в Стране восходящего солнца. В Токио и других крупных городах японского архипелага работают хорошие рестораны с приятной атмосферой, где накормят сытным борщом с хлебом и нальют "сто грамм". Часто в таких заведениях работают выходцы из стран бывшего СССР. Как-то мне посчастливилось отужинать в одном русском ресторанчике в портовом городе Кобэ. Обстановка там была немного странная. В небольшом зале на стене висела балалайка, по соседству была картина с изображением храма Василия Блаженного, на полках стояли матрешки и Чебурашка. Хотя готовили там отменно.

Когда речь заходит о русской кухне, японец, как правило, сразу вспоминает борщ, бефстроганов и пирожки. Пожалуй, эти блюда есть в каждом русском ресторане на территории островного государства. Кроме того, в таких местах гарантированно можно будет отведать голубцы, пельмени и шашлык. Вам обязательно предложат выпить русской водки или грузинского вина. И практически всегда нальют горячий черный чай с вареньем.

Герои и злая шутка

Окончено расследование по делу о публикации фото нацистов

Текст: Наталья Козлова

Следственный комитет России завершил расследование уголовных дел о публикации фото нацистов на акции "Бессмертный полк".

Фигурантов в деле двое. Вот что рассказала корреспонденту "РГ" официальный представитель Следственного комитета Светлана Петренко:

- Главным следственным управлением СК России завершено расследование уголовных дел о реабилитации нацизма при проведении акции "Бессмертный полк онлайн" в отношении 19-летнего жителя Перми Даниила Симанова и 23-летнего жителя Ульяновска Вячеслава Круглова. В зависимости от роли каждого они обвиняются в совершении преступлений, предусмотренных ч. 1 и ч. 3 ст. 354.1 УК РФ.

По версии следствия, 4 мая 2020 года Симанов отправил на сайт "Банк Памяти" фотографию изменника Родины Власова для ее дальнейшей трансляции в акции "Бессмертный полк онлайн" в одном ряду с ветеранами Великой Отечественной войны и тружениками тыла.

Еще следствие установило, что Вячеслав Круглов в тот же день через свою страницу в социальной сети разместил на сайте "Банк памяти" заявку с фотографией Адольфа Гитлера с целью ее демонстрации во время трансляции в акции "Бессмертный полк онлайн".

Петренко говорит, что следователи установили цели и мотивы совершенных Симановым и Кругловым преступлений.

По утверждению первого, эти действия он совершил для оправдания предательства пособника нацистов Власова и героизации его персоны.

Круглов же утверждал, что совершил все ради злой шутки. Зная при этом, что приговором международного военного трибунала руководящий состав Национал-социалистической немецкой рабочей партии, в том числе ее фюрер Гитлер, признан военными преступниками. Свою вину обвиняемые признали полностью.

Сегодня уголовные дела направлены в Генеральную прокуратуру.

Секреты для НАТО

По подозрению в госизмене задержан советник главы Роскосмоса Иван Сафронов

Текст: Иван Егоров

Праздничный для всех Иванов день Иоанна Предтечи для советника главы Роскосмоса и бывшего журналиста "Коммерсанта" и "Ведомостей" Ивана Сафронова начался, мягко говоря, не радостно. Рано утром его при выходе из дома арестовали сотрудники ФСБ. Судя по кадрам оперативного видео, к молодому человеку в костюме и с папкой в руках, который собирался садиться в машину, подходят трое оперативников, надевают наручники и ведут к тонированному микроавтобусу.

Потом показаны кадры, как Сафронова уже ведут по коридору Следственного управления ФСБ. Согласно сообщению спецслужбы, ему предъявлены очень серьезные обвинения - по 275-й статье УК РФ - то есть о госизмене.

Потом показаны кадры, как Сафронова уже ведут по коридору Следственного управления ФСБ. Согласно сообщению спецслужбы, ему предъявлены очень серьезные обвинения - по 275-й статье УК РФ - то есть о госизмене.

"Сафронов, выполняя задания спецслужбы одной из стран НАТО, собирал и передавал представителю составляющие государственную тайну сведения о военно-техническом сотрудничестве, обороне и безопасности Российской Федерации", - сообщили в Центре общественных связей ФСБ. Вчера же стало известно, что на допрос в ФСБ была вызвана и бывшая коллега Сафронова по "Коммерсанту" и его близкая подруга Таисия Бекбулатова. Впрочем, ее статус после допроса не изменился, она осталась свидетелем по делу против своего бывшего коллеги.

Как сообщили некоторые СМИ, дело о госизмене могло быть возбуждено по факту одной из статей Сафронова, когда он работал корреспондентом ИД "Коммерсантъ". Однако, по другим данным, дело о госизмене может касаться работы Сафронова уже в Роскосмосе. О том, что дело, возбужденное ФСБ, не связано с журналистской деятельностью, заявил вчера пресс-секретарь президента Дмитрий Песков.

"Насколько мы осведомлены, это задержание никоим образом не связано с журналистской деятельностью, которой прежде занимался Иван Сафронов", - сказал журналистам Песков. При этом он отозвался о Сафронове как о профессиональном хорошем журналисте.

Лефортовский суд Москвы рассматривает ходатайство следствия ФСБ об аресте Ивана Сафронова.

Новое оборудование для реабилитации пациентов поступило в больницу Ишима

Кардиотренажер, беговая дорожка и мобильный подъемник для перемещения маломобильных пациентов - такой комплект немецкого оборудования поступил в первичное сосудистое отделение областной больницы №4 г.Ишима. Данное оснащение медучреждения проходит в рамках федерального проекта «Борьба с сердечно-сосудистыми заболеваниями».

«Много оборудования сейчас поступает по нацпроекту - для диагностики, лечения, реабилитации пациентов, все постепенно осваиваем, - рассказывает Наталия Холмова, заведующая первичным сосудистым отделением. - Такое оснащение очень необходимо для реабилитации пациентов после инсультов и инфарктов для возвращения их к активной жизни. Наша задача начать реабилитационные мероприятия в течение первых суток с момента поступления пациента. Для этого у нас создана хорошая материальная база, имеются и опытные специалисты-реабилитологи. Количество случаев медицинской реабилитации в последнее время нам удалось увеличить почти втрое – с 47 случаев в первом полугодии 2019 года до 133 в этом году».

Борьба с сердечно-сосудистыми заболеваниями в России – один из приоритетов в рамках национального проекта «Здравоохранение». Смертность от инфарктов, инсультов и других сосудистых нарушений должна быть снижена почти на четверть к 2024 году.

«Подводя итоги пяти месяцев 2020 года, мы видим, что нам удалось снизить досуточную летальность от заболеваний сердечно-сосудистой системы, - рассказывает главный врач ОБ №4 Вячеслав Афанасьев. - Если за 5 месяцев 2019 года было пять таких случаев, то за аналогичный период 2020-го - три. Почти вдвое – с 12 до 22 увеличилось количество тромболизисов на догоспитальном этапе при остром коронарном синдроме».

Тромболизисную терапию (введение специальных препаратов, быстро растворяющих тромбы) ранее проводили только фельдшеры скорой помощи Ишима, теперь такой вид экстренной помощи стали оказывать сотрудники скорой помощи всех пяти районных больниц Абатского, Бердюжского, Викуловского, Армизонского, Сорокинского районов.

В медучреждении развивается и высокотехнологичная медицинская помощь - за 5 месяцев текущего года рентгенэндоваскулярными специалистами удалось увеличить количество проведенных стентирований с 74 до 113. Как показывает статистика, инфаркты чаще случаются у мужчин трудоспособного возраста. Инсульты же происходят почти одинаково часто, как у мужчин, так и у женщин.

В Минздраве России обсудили основные направления сотрудничества России и Германии в области лечения и профилактики COVID-19

Министр здравоохранения Российской Федерации Михаил Мурашко провел рабочую встречу с Чрезвычайным и Полномочным Послом Федеративной Республики Германия в Российской Федерации доктором Гезой Андреас фон Гайром. Основной темой диалога стало обсуждение текущей ситуации в России и Германии, связанной с распространением новой коронавирусной инфекции COVID-19.

Стороны отметили высокий уровень российско-немецкого сотрудничества в области здравоохранения, в том числе в сфере производства медицинских изделий, и обсудили текущее состояние медицинских организаций в России и Германии, а также вопросы разработки и внедрения средств профилактики заболевания.

-Территория Российской Федерации велика, мы видим, что регионы находятся в разных стадиях инфекционного процесса. Но практически везде фиксируется устойчивое снижение заболеваемости и стабилизация ситуации. Медицинские клиники возвращаются к нормальному режиму работы. Мы научились работать с проблемами, и наши технологии показывают, что они эффективны. К счастью, мы не столкнулись с дефицитом медицинской помощи, - сообщил Михаил Мурашко и рассказал об уникальных разработках российских тест-систем, в том числе на выявление иммунитета.

Доктор Геза Андреас фон Гайр отметил высокие результаты, достигнутые Россией в лечении и противодействии распространению COVID-19, и подчеркнул важность взаимодействия научных учреждений двух государств в борьбе с пандемией. С учетом начала председательствования Германии в Совете Европы Посол призвал Россию к совместному сотрудничеству в сфере борьбы с распространением COVID-19.

В ходе встречи обсуждались перспективы двустороннего сотрудничества, в частности, возможности использования производственных мощностей Германии для производства российской вакцины от коронавирусной инфекции.

«Газпром» полагается на «Фортуну», но помешать ему может треска

«Северный поток-2» тормозят по той же схеме, что была предпринята годом ранее: в ЕС затягивают сроки для формальных разрешений, пока США готовят санкции

Датское энергетическое агентство по запросу компании Nord Stream 2 AG дало разрешение на использование судов с якорным позиционированием на незаконченном участке «Северного потока-2». Казалось бы, это должно решить основные проблемы со строительством газопровода, но нет, теперь это разрешение может быть обжаловано до 3 августа, и компании придется ждать с началом работ. Выглядит все это достаточно странно, учитывая, что судно «Академик Черский», которое уже давно находится в балтийских водах и вроде бы способно продолжать работы по укладке труб, обладает системой динамического позиционирования (DPS), которая и ранее соответствовала датским требованиям. Поэтому не совсем понятно, почему работы до сих пор не ведутся.

Как сообщил 6 августа глава пресс-службы Датского энергетического агентства (ДЭА) Туре Фальбе-Хансен, разрешение ДЭА по запросу компании на использование судов с якорным позиционированием может быть обжаловано в Датском апелляционном совете по вопросам энергетики до 3 августа: «Nord Stream 2 AG надо будет подождать четыре недели.

Наше сегодняшнее решение может быть обжаловано в Датском апелляционном совете по вопросам энергетики до 3 августа, и работы в течение этого периода начинать нельзя», — цитирует Фальбе-Хансена агентство ТАСС.

Напомним, что ранее Датское энергетическое агентство выдало разрешение на использование судов, в том числе и трубоукладчиков, с якорным позиционированием на незаконченном участке газопровода «Северный поток-2» к юго-востоку от острова Борнхольм. В ДЭА подчеркнули, что оставшаяся часть трубопровода, проходящего через исключительную экономическую зону Дании, «находится за пределами района, где не рекомендуются траление, якорные стоянки и донные работы из-за опасности попадания в морскую среду затопленных боевых отравляющих веществ». Регулятор также уточнил, что разрешение Дании распространялось на работы по прокладке трубопровода, а не на конкретные суда.

Стоит отметить, что данное разрешение ДЭА позволяет использовать для строительства баржу «Фортуна», которая имеет 12-точечную якорную систему позиционирования. Судно «Академик Черский» изначально обладало системой DPS, которая и ранее соответствовала датским требованиям. Более того, как сообщало в середине мая агентство Bloomberg, строительство газопровода «Северный поток-2» в скором времени перейдет в финальную стадию, поскольку, судя по спутниковым снимкам немецкого порта Мукран, секции трубопровода были перемещены на пристань с краном для погрузки, а в пяти километрах от порта встал на якорь плавучий трубоукладчик «Академик Черский». Однако далее никаких более значимых движений для реализации этого проекта замечено не было. Поэтому неясно, что происходит с завершением строительства «Северного потока-2».

Вполне возможно, что перспектива новых дополнительных американских санкций серьезно осложнила реализацию проекта.

Напомним, что новые ограничения, которые сенаторы США внесли в оборонный бюджет, будут касаться еще и судов, занимающихся подготовкой места укладки. Таким образом, компании Nord Stream 2 AG придется решать вопрос еще и по другим судам, что также требует времени и дополнительных финансовых затрат.

Отраслевые эксперты обладают различными сведениями о том, что происходит с проектом, и по-разному относятся к перспективам его реализации. Вместе с тем, большинство отмечает, что процесс этот будет трудный и не такой быстрый, как с швейцарским трубоукладчиком.

Система позиционирования для «Северного потока-2»

Директор Фонда энергетического развития Сергей Пикин напомнил, что Дания разрешила использовать суда с якорным позиционированием, а эта система используется на «Фортуне»: «Фортуна» была во флотилии судов, которые использовались при строительстве «Северного потока-2».

Данное судно обладает возможность прокладывать трубы необходимого диаметра, и оно это уже делало, но «Фортуна» с якорным позиционированием.

У «Академика Черского» динамическое позиционирование (на которое не требовалось дополнительного разрешения — ред. НиК), но у него нет возможности прокладывать трубы нужного диаметра», — рассказал эксперт. При этом он заметил, что, в отличие от швейцарского трубоукладчика, «Фортуна» идет гораздо медленнее, ей понадобится больше времени для завершения «Северного потока-2»: «Если работы начнутся в августе и их удастся закончить до конца года — это будет очень быстро. Но в любом случае до конца первого квартала 2021 года проект будет реализован, это укладывается в те сроки, которые были объявлены президентом России», — заявил Пикин.

Германия хочет уйти от американских санкций

Ведущий аналитик Фонда национальной энергетической безопасности, эксперт Финансового университета при Правительстве РФ Игорь Юшков заметил, что судно «Академик Черский» могло бы продолжить строительство, никакого дополнительного разрешения на подобные работы для него не требуется.

Вместе с тем, он считает, что у «Газпрома» есть несколько причин, по которым концерн не начинает строительство: «Во-первых «Газпром», видимо, хотел какой-то определенности по использованию второго судна «Фортуна». Во-вторых, изначально концерн предполагал привлечь суда снабжения для подвоза труб со стороны, однако «Газпром флоту» все же пришлось вести свои суда. 6 июля они вошли в Балтийское море и идут в сторону Калининграда. В-третьих, можно предположить, что Германия могла попросить «Газпром» не спешить с началом работ. В настоящее время представители ФПГ активно лоббируют свои интересы в США, где рассматривается вариант новых санкций против «Северного потока-2». В тексте проекта этих санкций, по сути, речь идет о том, что они будут вводиться по отношению к Германии как государству, а также к порту Мукран, где находится база Nord Stream 2 AG. Получается, что если они будут приняты в той редакции, в которой вносились, Германии будет запрещено обслуживать газопровод, который уже построен на ее территории. При этом Берлин обязан поддерживать эту инфраструктуру в безопасности. Кроме того, после завершения строительных работ нужно будет проводить сертификацию газопровода и получить одобрение немецких регуляторов для начала его эксплуатации. Со стороны американских санкций это запрещено, но со стороны европейских законов они обязаны эти разрешения выдать.

Перед немецкими регуляторами встанет вопрос — им собственные законы выполнять или придерживаться норм, прописанных американскими санкциями? Поэтому сейчас, возможно, Берлин просят не спешить со строительством и не раздражать США, дабы лоббистские усилия увенчались успехом», — пояснил Юшков.

Однако он уверен, что долго откладывать решение по строительству газопровода нельзя: «Если начало строительства будет отложено до сентября-октября, не удастся реализовать проект до конца первого квартала 2021 года. Путин и Миллер говорили о том, что запуск будет в первом квартале. Я думаю, либо „Газпром“ начнет строить „Академиком Черским“, а с 3 августа присоединится „Фортуна“, либо он подождет до августа и начнет достраивать двумя судами», — заметил эксперт.

ЕС отвлекает — Дания тянет — США добивают

Доцент ВШЭ Станислав Рогинский заметил, что сейчас произошло ровно то, что и было в прошлом году, то есть проект второй раз наступил те же грабли: «Германия запретила использовать проект вне рамок европейской либерализационной системы, Дания заняла выжидательную позицию и выдавала разрешения четко по нормам Датского энергетического агентства, строго в те сроки, которые им были нужны. Пока все это тянулось, стало понятно, как хотят газопровод достраивать, и американцы уже на основе данной информации подготовили новый пакет санкций против „Северного потока-2“, который парализует дальнейшую работу. То есть, ровно то же, что и в прошлом году: ЕС отвлекает, Дания тянет, США добивают. Ничего нового изобретено не было», — заявил эксперт.

Основная проблема заключается в том, что проект «Северный поток-2» стали реализовывать по лекалам первого «Северного потока» без учета кардинально изменившихся внешнеполитических и экономических обстоятельств.

«Газпрому» не рады, а при строительстве первого «Северного потока» ему были рады.

«Это загубленные деньги при полном отсутствии оценок рисков проекта и понимания политики оппонентов. Проблема стратегического планирования и стратегической оценки рисков — системная проблема „Газпрома“ в целом. Я буду удивлен, если это проект удастся реализовать. Уж очень четкая контрстратегия против него действует. Кроме того, он „на радаре у Трампа“, а США при Трампе не церемонятся: кто сильный, тот и прав. То есть у одного президента на контроле этот газопровод достроить, а у другого на контроле не дать его достроить», — заметил эксперт.

Он рассказал, что у «Газпрома» был шанс завершить «Северный поток-2» в октябре–ноябре 2019 года, но он был упущен: «Академик Черский» должен был быть в Балтийском море в октябре 2019 года, как и все российские суда. Кроме того, база у Nord Stream 2 AG в Германии, что ставит под угрозу все компании, которые там работают. База должна была быть на российской территории в Калининграде», — считает Рогинский.

По его словам, сейчас весь вопрос в последствиях этих просчетов «Газпрома», которые еще не наступили, но обязательно наступят: «Следующий этап — это возвращение денег, вложенных в проект. Первый «Северный поток» финансировался на основе партнерского соглашения, то есть, каждая страна несла ответственность за свои инвестиции. Сейчас бизнес-модель другая: «Газпрому» дают займы, но они не несут ответственность за эти вложения, а выступают в качестве финансистов.

Когда инвесторы поймут бесперспективность дальнейшей реализации газопровода, они просто попросят вернуть эти деньги.

И не вернуть их будет нельзя. Затем эта труба будет лежать какое-то количество времени, и балтийские экологи будут требовать от «Газпрома» либо выплачивать крупные штрафы, либо попросят ее убрать. А убирать ее будет нечем, так как флот для этого отсутствует. И все это будет строить больших денег», — указал Рогинский.

Кстати, как сообщили аналитики инвесткомпании «Атон», еще одним препятствием для возобновления работ по строительству «Северного потока-2» может стать нерест трески в июле и августе. В результате этого приступить к реализации проекта возобновление строительства может быть отложено до сентября. Что ж, это также является достойным поводом для того, чтобы отложить строительство последних 160 км газопровода, если есть задача затягивать этот процесс.

Екатерина Вадимова

Дубай, ОАЭ. Крупнейшие авиаперевозчики Объединенных Арабских Эмиратов анонсировали расширение полетных программ на фоне открытия Дубая для международного туризма с 7 июля 2020 года.

Так, в активную маршрутную сеть авиакомпании Emirates вошло 51 направление, авиакомпания Flydubai летает в 17 городов мира. В частности, в полетной программе Emirates – 18 городов Европы: Амстердам, Афины, Барселона, Брюссель, Копенгаген, Дублин, Глазго, Франкфурт, Ларнака, Лондон, Мадрид, Манчестер, Милан, Мюнхен, Париж, Рим, Вена и Цюрих.

Также авиакомпания Emirates обслуживает гостей из трех городов Африки (Каира, Хартума и Туниса) и четырех в США и Канаде (Чикаго, Нью-Йорк, Вашингтон и Торонто).Перевозчик возобновил полеты в Коломбо, Дакку, Исламабад, Кабул, Карачи, Лахор, Мале, Ханой, Хошимин, Гонконг, Джакарту, Куала-Лумпур, Манилу, Осаку, Сеул, Сингапур, Тайбэй и Токио.

Emirates приветствует путешественников из Окленда, Брисбена, Перта и Сиднея в Австралии. На Ближнем Востоке возобновились полеты в Амман, Бахрейн и Бейрут.

В свою очередь, авиакомпания Flydubai возобновил полеты по 17 направлениям своей сети, куда вошли: Аддис-Абеба, Джуба и Хартум – в Африке; Алматы, Кабул и Нур-Султан – в Центральной Азии; Белград, Бухарест, Дубровник, Киев, Краков, Прага, Сараево и София – в Европе; Александрия, Амман и Бейрут – на Ближнем Востоке.

Как сообщалось ранее, путешественники, прибывающие в Дубай, должны иметь при себе распечатанную и заполненную «Декларацию о состоянии здоровья», в которой указывается, что у них нет симптомов коронавируса.

Кроме того, они обязаны оформить международную медицинскую страховку, покрывающую лечение COVID-19, или же подписать обязательство нести расходы по лечению и обсервации самостоятельно. Не раннее чем за 96 часов за рейса путешественники должны сделать ПЦР-тест на коронавирус.

Несмотря на то, что эмират Абу-Даби остается закрытым для международного туризма, авиакомпания Etihad Airways также анонсировала расширение полетной программы. Уже в июле авиакомпания планирует летать из столицы ОАЭ в 58 городов мира на на Ближнем Востоке, в Северной Америке, Европе, Азии и Австралии.

Речь идет о следующих направлениях:

Северная Америка: Чикаго, Нью-Йорк, Торонто и Вашингтон.

Европа: Амстердам, Афины, Барселона, Белград, Брюссель, Дублин, Дюссельдорф, Франкфурт-на-Майне, Женева, Стамбул, Лондон, Мадрид, Манчестер, Милан, Москва, Мюнхен, Париж, Рим и Цюрих.

Ближний Восток и Африка: Амман, Бахрейн, Бейрут, Каир, Касабланка, Кувейт, Маскат, Рабат, Эр-Рияд и Сейшельские острова.

Азия: Ахмедабад, Баку, Бангкок, Бангалор, Ченнаи, Коломбо, Дели, Хайдарабад, Исламабад, Джакарта, Карачи, Кочи, Калькутта, Кожикоде, Куала-Лумпур, Лахор, Мале, Манила, Мумбаи, Сеул, Сингапур, Тируванантапурам и Токио.

Австралия: Мельбурн и Сидней.

К августу «полетная мощность» авиакомпании, как рассчитывает Тони Дуглас, генеральный директор Etihad Aviation Group, вернется на уровень 45%. Отмечается, что рейсы будут выполняться с учетом всех необходимых правил профилактики коронавируса.

Направления «Лингвистика», «Педагогическое образование», «Психология и социальная педагогика» пользуются наибольшей популярностью у абитуриентов педвузов

Продолжается приёмная кампания в педагогические вузы, подведомственные Министерству просвещения Российской Федерации. В этом году она проходит в дистанционной форме.

Новосибирский государственный педагогический университет на сегодняшний день принял уже 7287 заявлений от абитуриентов. Сейчас наиболее востребованы такие направления обучения, как педагогическое образование (Иностранный (английский) язык), лингвистика (Перевод и переводоведение (английский и немецкий языки)), психология. Абитуриенты будут проходить вступительные испытания только в дистанционном формате, на внутренней вузовской платформе exam.nspu.ru для них создадут личные кабинеты. Инструкцию по прохождению вступительных испытаний можно найти в разделе «Абитуриенту» на сайте вуза.

В Московский педагогический государственный университет поступило 6849 заявлений. В МПГУ работает горячая линия, операторы которой сопровождают поступающих на всех этапах подачи документов. В приёме документов участвуют студенты-волонтёры. Сейчас самый большой конкурс в вузе на программу «Лингвистика» Института международного образования МГПУ.

В Российский государственный педагогический университет имени А.И. Герцена подано 4299 заявлений от абитуриентов.

Направление «Педагогическое образование (с двумя профилями подготовки)» пользуется наибольшей популярностью в Тульском государственном педагогическом университете имени Л.Н. Толстого, куда на текущий момент поступило 2587 заявлений.

Абитуриенты из разных регионов России, а также стран СНГ подали 2158 заявлений в Омский государственный педагогический университет. В лидеры по числу поданных заявлений вошли следующие профили: «Психология и социальная педагогика», «Начальное образование», «Иностранный язык (английский язык) и Иностранный язык (немецкий язык)», «Иностранный язык (английский язык) и Иностранный язык (французский язык)», «Экономика и управление», «История и обществознание», «Менеджмент организации», «Психология образования», «Логопедия», «Психология и безопасность образовательной среды». Среди иностранных граждан большой популярностью пользуются магистерские программы «Педагогическая инноватика», «Психология и социальная педагогика», «Математическое образование» и «Начальное образование».

Около 2000 заявлений поступило от абитуриентов в Южно-Уральский государственный гуманитарно-педагогический университет (1833 заявления), Российский государственный профессионально-педагогический университет (1778 заявлений), Волгоградский государственный социально-педагогический университет (1766 заявлений) и Башкирский государственный педагогический университет им. М. Акмуллы (1886 заявлений), где самым популярным направлением бакалавриата стало «Педагогическое образование (с двумя профилями подготовки)».

Подробная информация о вступительной кампании 2020 года, особенностях приёма, предлагаемых образовательных программах и направлениях подготовки опубликована на сайте Минпросвещения России в разделе «Педагогическое образование».

Справочно

В перечень организаций, подведомственных Минпросвещения России, согласно распоряжению Правительства Российской Федерации от 6 апреля 2020 года № 907-р вошли 33 педагогических вуза. Их список опубликован на сайте Минпросвещения России в разделе «Педагогическое образование».

Меркель призвала ЕС строить собственную политику по безопасности

Страны Евросоюза нуждаются в трансатлантическом альянсе, но должны больше рассчитывать на себя, строить собственную сильную внешнюю политику и европейскую безопасность, заявила канцлер Германии Ангела Меркель.

"Мы живем в эпоху потрясений, мы нуждаемся в трансатлантическом альянсе, но его европейские члены должны больше рассчитывать на себя. Миропорядок меняется на исключительных скоростях. Нам надо понимать, какую Европу мы хотим в эпоху глобализации. Надо рассматривать сильную общую европейскую внешнюю политику и политику в сфере безопасности", - сказала Меркель, выступая в среду перед депутатами Европарламента с программой председательства Германии в Совете ЕС на ближайшие шесть месяцев.

"Снос дамбы при наводнении". ФРГ набросилась на США после выхода из ВОЗ

Министр иностранных дел Германии Хайко Маас считает, что США подают другим странам плохой пример, выходя из Всемирной организации здравоохранения в разгар пандемии COVID-19, пишет "Газета.ru".

"Выход США из ВОЗ – неправильный сигнал в неподходящее время. COVID-19 – это первый глобальный кризис нашего времени, и, чтобы его преодолеть, нам необходимо глобальное сотрудничество, а не усилия стран поодиночке", – приводятся слова Мааса на официальной странице МИД Германии в Twitter.

По его мнению, действия США сопоставимы со "сносом дамбы во время наводнения".

Седьмого июля американский президент Дональд Трамп официально уведомил конгресс о выходе страны из ВОЗ. До этого он заявлял, что США прекращает отношения с ВОЗ, так как организация "отказалась проводить требуемые реформы". Кроме того, Трамп обвинил ВОЗ в сокрытии масштабов эпидемии коронавируса в интересах Китая.

Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) 11 марта объявила вспышку нового коронавируса пандемией. Всего в мире число заболевших превышает 11 миллионов, за все время от инфекции умерли свыше 500 тысяч человек.

Глава Евросовета рассказал о разногласиях в ЕС по фонду восстановления

Председатель Евросовета Шарль Мишель рассказал депутатам Европейского парламента о прогрессе на переговорах по многолетнему финансовому плану на 2021-2027 годы и фонду восстановления европейской экономики после кризиса COVID-19, отметив, что разногласия по-прежнему сохраняются.

"Государства договорились обсуждать вместе многолетний финансовый план и фонд восстановления. Все согласны с тем, что должна быть беспрецедентная реакция на беспрецедентный кризис. Также все согласны, что надо сделать упор на регионы и секторы экономики, более других пострадавшие от пандемии", - сказал Мишель.

При этом, по его словам, до сих пор сохраняются и серьезные разногласия. "Сохраняются разногласия по объему фонда. Вопрос баланса субсидий и займов также остается проблематичным для ряда стран", - подчеркнул глава Евросовета.

Он пояснил, что ряд стран также не видит прямой связи между нынешним предложением по фонду и пандемией COVID-19 и ее реальными последствиями. "Они полагают, что предложения основываются на устаревших данных, которые не учитывают последствия пандемии, в частности, по вопросу безработицы... Также нет согласия по вопросу увязывания фонда восстановления с проводимыми реформами, государством права", - указал Мишель.

Президент Евросовета сообщил, что провел первый раунд двусторонних переговоров с лидерами европейских стран по фонду восстановления и финплану. "Они были сложные, но всегда конструктивные… Мы никогда не достигнем соглашения, если каждый не согласится сделать шаг навстречу", - отметил Мишель.

Ранее канцлер Германии Ангела Меркель, выступая в Европарламенте, признала, что при обсуждении плана восстановления евроэкономики "каждый должен пойти на компромисс".

Внеочередной саммит в Брюсселе пройдет 17-18 июля и будет посвящен фонду восстановления ЕС и многолетнему финансовому плану на 2021-2027 годы. Эти вопросы уже обсуждались на уровне лидеров стран ЕС, однако пока окончательной договоренности по ним не достигнуто.

Эксперты доказали законность переработки обедненного урана в России

Обедненный гексафторид урана (ОГФУ) не относится к радиоактивным отходам, а является ценным сырьем, необходимым для развития не только атомной энергетики, но и других отраслей, его переработка в России законна, безопасна и целесообразна – такой доказательный вывод содержится в совместном докладе комиссии по экологии Общественного совета госкорпорации "Росатом" и эколого-правового центра "Беллона".

Презентация доклада прошла в среду в формате видеоконференции. Текст доклада имеется в распоряжении РИА Новости.

История вопроса

Природный уран состоит, главным образом, из изотопов уран-238 (около 99,3%) и уран-235 (около 0,7%). На урановом топливе, обогащенном по урану-235 на несколько процентов, сегодня работает подавляющее большинство реакторов АЭС в мире. В результате обогащения урана по урану-235 образуются обогащенный урановый продукт (поступающий на производство ядерного топлива) и обедненный гексафторид урана. ОГФУ не представляет радиационной опасности, поскольку его радиоактивность меньше, чем у природного урана.

В конце октября 2019 года в ряде СМИ появилась информация о транспортировке из Германии в Россию ОГФУ, принадлежащего европейскому консорциуму Urenco, в рамках сделки с компанией "Росатома" АО "Техснабэкспорт". Ряд экологических организаций подняли вопрос, насколько безопасно обеспечено обращение ОГФУ на предприятиях атомной отрасли РФ.

"Росатом" тогда подробно разъяснил, что ввозимый в Россию из Европы обедненный гексафторид урана не является радиоактивными отходами, в результате дообогащения этого вещества в РФ остается стратегически важное сырье для атомной энергетики, при этом снижаются риски недозагрузки мощностей отечественных предприятий. Госкорпорация также организовала технические туры представителей общественности, в том числе экологов, на свои объекты по обращению с ОГФУ.

"Одной из причин повышенного интереса и беспокойства людей стало отсутствие у общественности объективной и своевременной информации и знаний о технологиях использования ОГФУ. Вопрос обращения с ОГФУ стал предметом рассмотрения на самом высоком уровне в атомном ведомстве и в регионах присутствия предприятий, на которых хранится или перерабатывается ОГФУ", - говорится в докладе.

В комиссии по экологии Общественного совета госкорпорации "Росатом" была создана рабочая группа, в которую приглашены представители таких экологических организаций, как российское отделение "Гринпис", "Беллона", "Российский Социально-экологический союз", "Гражданин", "Научно-исследовательский институт проблем экологии" и другие, а также представители образовательных и научных учреждений и организаций "Росатома". Было принято решение силами экспертов этих организаций подготовить информационный доклад по вопросам обращения с ОГФУ.

Каков статус ОГФУ в России?

В докладе особое внимание уделено статусу обедненного гексафторида урана, поскольку этот вопрос стал "камнем преткновения" между противниками использования зарубежного ОГФУ на предприятиях России и теми, кто считает, что технологии использования ОГФУ являются абсолютно приемлемыми в плане безопасности и законности.

"Основной вопрос, который постоянно обсуждается в информационном поле и среди общественности: что такое ОГФУ – сырье или радиоактивный отход? Получить на него ответ принципиально важно, поскольку если ОГФУ – это радиоактивный отход, то возникает вопрос о законности ввоза ОГФУ из-за рубежа в Россию", - отмечается в докладе.

Согласно федеральному закону "Об использовании атомной энергии" радиоактивными отходами являются "не подлежащие дальнейшему использованию материалы и вещества … содержание радионуклидов в которых превышает уровни, установленные в соответствии с критериями, установленными правительством Российской Федерации", напоминается в докладе.

Таким образом, следует выяснить, подлежит ли дальнейшему использованию обедненный гексафторид урана или нет, отмечается в докладе.

"Выясняя статус ОГФУ, необходимо учитывать заключения экспертов МАГАТЭ, согласно которым ОГФУ не является радиоактивным отходом и рассматривается в качестве полезного энергетического ресурса – дополнительного источника урана и фтора", - указывают авторы доклада.

Ценный материал

"ОГФУ является ядерным материалом. Благодаря высокой эффективности современной российской газоцентрифужной технологии обогащения эквивалент природного урана разных марок, нарабатываемый из ОГФУ на российских разделительных предприятиях, имеет привлекательную стоимость в сравнении с мировой ценой на природный уран и поэтому используется при изготовлении топлива для АЭС", - говорится в докладе.

Его авторы напоминают, что сейчас Россия реализует программу перехода к так называемому замкнутому ядерному топливному циклу с использованием энергетических реакторов на быстрых нейтронах. В таком цикле, как ожидается, будет создан "круговорот" ядерного топлива. В результате за счет расширенного воспроизводства ядерного "горючего" существенно увеличится топливная база атомной энергетики, а также появится возможность уменьшить объемы радиоактивных отходов благодаря "выжиганию" опасных радионуклидов.

В РФ на энергоблоке №4 Белоярской АЭС действует реактор на быстрых нейтронах БН-800. На нем начата практическая демонстрация использования обедненного урана в составе так называемого смешанного оксидного уран-плутониевого МОКС-топлива.

"Обедненный уран с увеличенным по сравнению с природным содержанием изотопа уран-238 является сырьем для атомной энергетики с реакторами на быстрых нейтронах. Таким образом, ОГФУ рассматривается как стратегический запас для существующей атомной энергетики … а также для замкнутого ядерного цикла, если он будет реализован", - говорится в докладе.

Кроме того, ОГФУ является ценным источником фтора, который может использоваться не только в атомной энергетике – собственно для производства гексафторида урана, но и в других, неядерных отраслях промышленности – например, в производстве озонобезопасных хладонов, для травления печатных плат и микросхем, в качестве легирующих добавок при создании высокопрочных сталей. Широкое применение фтор находит в фармацевтической промышленности при синтезе различных медицинских препаратов и косметических средств, отмечается в докладе. "Поэтому переработка ОГФУ представляет коммерческий интерес", - говорится в документе.

Все это свидетельствует о том, что "обедненный гексафторид урана используется во многих областях российской промышленности как полезный ресурс, что, согласно выше упомянутым нормативным правовым актам, исключает его из категории радиоактивных отходов", подчеркивается в докладе.

"Именно такая классификация ОГФУ позволяет сегодня заключать контракты между компаниями на его импорт в качестве сырья, в том числе и на ввоз ОГФУ на территорию России", - указывают авторы доклада.

Беспочвенные страхи

Отдельная часть доклада посвящена обоснованию безопасности работ с обедненным гексафторидом урана в РФ. Как отмечается в документе, ОГФУ в России хранится в емкостях, устойчивых к экстремальным механическим воздействиям, высокой температуре и коррозии. Кроме этого, осуществляется техническая эксплуатация территории, на которой хранится ОГФУ, инвентарный контроль.

Научные исследования, которые проводятся в области безопасного хранения ОГФУ, направлены на совершенствование систем мониторинга, технического диагностирования и контроля состояния контейнеров, технологий обращения с дефектными емкостями, выявленными при хранении. Кроме того, продолжаются исследования для обоснования возможности продления назначенного срока эксплуатации контейнеров российского производства свыше 80 лет.

На площадках хранения постоянно осуществляют радиационный контроль емкостей с ОГФУ, а безопасность технологии его хранения подтверждается лицензиями Ростехнадзора, выдаваемыми предприятиям.

"Следует заметить, что, в отличие от транспортировок нефти, газа, ядохимикатов и других опасных грузов, за всю историю (более 60 лет) перевозок ОГФУ по территории России (и СССР) не было ни одного инцидента и аварии на автомобильном и железнодорожном транспорте", - отмечается в докладе.

В тексте доклада оценена вероятность наступления гипотетической аварии (падение тяжелого самолета на площадку хранения или на эшелон с грузом ОГФУ) – это один шанс из ста миллионов.

При этом, для сравнения, в документе приведена вероятность падения сверху на человека предмета или небесного тела (которая, по оценкам ученых Гринвичской обсерватории, составляет порядка одного на десять миллионов в год), а также вероятность погибнуть в результате дорожно-транспортного происшествия в России (которая в 2019 году составляла одну тысячную в год).

"Эти примеры дают возможность сравнить риски и понять, что страхи, распространяемые паникерами, не имеют под собой реальной почвы", - резюмируют авторы доклада.

"Подойдем ответственно". Чехия выступила за конструктив в отношениях с РФ

Премьер-министр Чехии Андрей Бабиш отметил, что чешско-российские отношения нельзя назвать идеальными, по его мнению, следует начать консультации, чтобы разобраться с взаимными претензиями, сообщает РИА Новости.

Пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков днем в среду разъяснил, что отношения Москвы и Праги в последнее время были омрачены, однако РФ выступает за добрые связи со всеми странами.

"То, что чешско-российские отношения не являются идеальными, не удивительно ни для нас, ни для россиян. Именно поэтому мы договорились о начале чешско-российских консультаций", – сказал, в свою очередь, Бабиш.

По его мнению, они должны решить споры там, где это является возможным.

"Именно потому, что мы заинтересованы в нормальных отношениях с Россией, мы подходим к консультациям весьма ответственно", – подчеркнул чешский премьер.

Кроме того, пресс-секретарь МИД Чехии Зузана Штихова дала оценку отношениям с Россией.

"То, что наши отношения не расцветают, не является никакой тайной. Мы хотели решить наши проблемы взаимными консультациями, однако не видим с российской стороны волю к их началу", – пояснила она.

Российско-чешские отношения обострились после того, как весной власти района Прага-6 демонтировали памятник советскому маршалу Ивану Коневу. Кроме того, чешские СМИ со ссылкой на источники в спецслужбах писали, что российский дипломат ввез в Прагу яд рицин, который якобы предназначался для убийства чешских коммунальных политиков, связанных с демонтажом памятника Коневу, установкой памятника власовцам и переименованием площади перед посольством РФ в площадь имени Бориса Немцова.

Однако эти сведения не подтвердились. Тем не менее из Праги в начале июня были высланы два работника Россотрудничества, позже последовала ответная высылка из Москвы двух сотрудников Чешского культурного центра.

Утром 7 июля ФСБ задержала советника гендиректора Роскосмоса Ивана Сафронова по подозрению в передаче секретных сведений о российском военно-техническом сотрудничестве и "оборонке" одной из спецслужб НАТО. Лефортовский суд Москвы арестовал Сафронова по делу о госизмене.

Со слов адвоката задержанного, Ивана Павлова, Сафронов подозревается в связи с чешскими спецслужбами. В то же время следствие, по мнению Павлова, считает США конечными получателями секретных сведений. Сафронов свою вину отрицает.

Минобороны и МИД Чехии в среду отказались говорить о ситуации с Сафроновым.

      Я прав. А я еще правее. В Польше выборы вышли на финишную черту

До второго тура выборов в Польше осталось всего ничего – самое время что-нибудь эдакое ввернуть, чтобы привлечь тех, кто не голосовал за тебя в первом туре. Этим не гнушаются оба кандидата национал-консерватор Анджей Дуда и его оппонент либерал Рафал Тшасковский. В Европе с недовольством отмечают – в основном кокетство вокруг националистов.

Какой будет результат и кто станет президентом Польши, которые пройдут в это воскресенье, не ясно до сих пор. Оба кандидата – действующий президент, защитник польского умеренного национализма и консервативный сторонник скреп республики (по крайней мере, на бумаге) Анджей Дуда и его соперник либерал, критик нынешней власти (по крайней мере, на бумаге) Рафал Тшасковский по соцопросам перевеса друг над другом не имеют. Поэтому прямо сейчас нужно делать заявления, которые могут привлечь тех, кто голосовал "против". Пусть решат, кто им противнее.

В Польше традиционно сильны националисты. Поэтому их разного вида стало столько, что иногда непонятно, в чем собственно разница. Кто-то более радикален, кто-то менее. Кто-то предлагает строить светлую Польшу будущего отдельно от Европы, кто-то вместе с ней, но все солидарны – европейцам надо показать, что в республике "не сгинело". Можно в виде кукиша в лицо, можно в виде фиги в кармане.

Французские СМИ недовольно цокают, отмечая, что оба кандидата вальсируют с националистическими радикалами. Дуда бойко разговорился на предмет закрепления запрета в Конституции усыновление детей однополыми однополчанами. Это традиционно нравится традиционным ультраполякам. Таким образом он пытался подложить свинью Тшасковскому, который вроде как либерал, и вроде как обязан быть либеральным в этом вопросе.

Впрочем, либерал отбился вполне сносно, заявив, что-то вроде "а знаете, я согласен с президентом, какой вменяемый человек может поддерживать это", отметив, что эта тема вообще сильно вторична. А сам перешел в наступление, заявив, что намерен принять участие в традиционном националистическом "марше независимости", который в редкий год обходится без драк о "правильной любви" к Польше.

Либерал на марше ультраправых? Ну какая страна, такие и либералы. Тем более, чего не сделаешь за пару дней до решающего голосования. Идти потом или нет – это дело десятое. Кто-то прав, кто-то еще правее. Впрочем, некоторые политологи считают, что это кокетство может выйти Тшасковскому боком – не столько правые повернутся, сколько отвернуться левые.

Сюда можно добавить и риторику Анджея Дуды, который тычет пальцем в Германию, чьи медиа, критиковавшие его политику, естественно поддерживают не его. Мол, смотрите, немцы не за меня, значит я прав, значит, я единственный за Польшу, не то, что этот. Немцы хотят вам выбрать президента – чуть ли не прямым текстом, говорит нервничающий кандидат-президент.

Спасибо хоть, Москву не упоминают. Видимо, это в Польше уже просрочилось и надоело всем, на это не клюют. Хотя потом … потом, может и выяснится, что президента опять выбрали русские хакеры, нажравшиеся допинга, с помощью китайских вышек связи.

Рапота: инвесторов интересует проект ВСМ Петербург — Гамбург через Минск

Госсекретарь Союзного государства России и Белоруссии Григорий Рапота сообщил, что существует большой интерес инвесторов к строительству высокоскоростной железнодорожной магистрали (ВСМ) между Санкт-Петербургом и Гамбургом.

Как сказал Рапота, в настоящий момент ведется обсуждение с правительством РФ о том, кто будет заниматься реализацией проекта.

"Я думаю, что российское правительство в обозримом, ближайшем будущем определит тех, кто будет этим заниматься, и тогда нам с вами будет легче вести диалог. Есть ли интерес там со стороны китайцев или еще кого-то из инвесторов? Есть. Интерес большой... Как я уже сказал, финансовые институты уже проявили достаточно большой интерес и готовы сейчас уже участвовать в этом проекте", - сказал Рапота в ходе онлайн-конференции, организованной фондом Горчакова, добавив, что интерес проявляли, в частности, инвесторы из КНР.

По словам госсекретаря Союзного государства, проект будет носить корпоративный характер, а не бюджетный, ВСМ будет грузо-пассажирской.

Ранее Рапота говорил, что строительство высокоскоростной железнодорожной магистрали (ВСМ) между Санкт-Петербургом и Гамбургом, проходящей через Минск, может стоить около 30-40 миллиардов долларов.

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел Российской Федерации С.В.Лаврова в ходе пресс-конференции по итогам политических консультаций министров иностранных дел Российской Федерации и «тройки» Африканского союза (ЮАР, АРЕ, ДРК) в формате видеоконференции, Москва, 8 июля 2020 года

Уважаемые коллеги,

Мы сегодня провели первые политические консультации на уровне министров иностранных дел Российской Федерации и «тройки» Африканского союза (АС). Этот механизм был сформирован в соответствии с решениями первого в истории саммита Россия – Африка, состоявшегося в Сочи в октябре 2019 года. В нем представлены три африканские страны. В данном случае это – Египет, ЮАР и ДРК, которые являются прошлым, нынешним и будущим председателями в Африканском союзе.

Россию и Африку связывают традиционно дружественные отношения, интенсивный политический диалог, развернутые торгово-экономические, инвестиционные связи и еще более масштабные планы на всех этих направлениях. Сегодня в полной мере проявилась обоюдная заинтересованность в дальнейшем наращивании сотрудничества во всех сферах, включая экономику, гуманитарные связи, политические консультации.

Мы с коллегами обсудили задачи в сфере налаживания сотрудничества по линии учрежденного при МИД России Секретариата Форума партнерства Россия – Африка. Он создан для установления повседневных контактов как с министерствами иностранных дел различных африканских государств, так и с механизмами Африканского союза и других интеграционных структур, существующих на Африканском континенте. Секретариат будет отвечать за конкретную организационную и предметную, сущностную подготовку новых инициатив для следующего саммита Россия-Африка, который в соответствии с сочинскими договорённостями запланирован на 2022 год. Собравшись в Сочи, главы государств решили, что такого рода встречи в верхах целесообразно проводить раз в три года.

Обсудили мы и энергетические потребности африканских стран. Эти потребности быстро растут с учетом темпа развития стран континента. Рассмотрели возможности укрепления энергетической безопасности африканцев, в том числе за счет взаимодействия с Россией в сфере углеводородов и особенно в сфере атомной энергетики. Соответствующую презентацию сделал Генеральный директор «Росатома» А.Е.Лихачев. По вопросам промышленного сотрудничества на нашей видеоконференции выступил заместитель Министра промышленности и торговли России А.В.Груздев. Вопросы, которые сегодня формулировали наши африканские собеседники, инициативы о том, как нам более эффективно развивать инвестиционные, торгово-экономические связи, будут обсуждаться в рамках Ассоциации торгово-экономического сотрудничества с африканскими странами. Она была создана в прошлом месяце как раз по линии Секретариата Форума партнерства Россия – Африка. В эту Ассоциацию вошли крупные российские компании. Они проявляют интерес к развитию сотрудничества с Африканским континентом. Помимо «Росатома», это также ПАО АК «АЛРОСА», АО «Газпромбанк», АО «Трансмашхолдинг», институт развития «Иннопрактика» и другие. Как я уже сказал, Ассоциация будет использоваться в качестве платформы для содействия российским компаниям, которые хотят работать либо в отдельных африканских странах, либо на основе своих связей с интеграционными объединениями на Африканском континенте.

Сегодня особое внимание мы уделили и гуманитарным вопросам с акцентом, по понятным причинам, на проблемы распространения коронавируса. Пандемия оказала значительное влияние на многие аспекты межгосударственных отношений, нанесла урон экономике. Это ощущается и в Африке. Наши африканские коллеги ожидают, что этот урон будет более значительным, чем ощущается сейчас.

Были высказаны слова признательности в адрес Российской Федерации за ту помощь, которую наши соответствующие ведомства уже оказали африканским странам. Заявки о дополнительном содействии продолжают поступать. Уже более 30 стран направили такие обращения в наш адрес. Рассматриваем их с максимальным вниманием. На эту тему сегодня подробно выступил заместитель Руководителя Роспотребнадзора А.А.Симановский.

Договорились о том, чтобы продолжить усилия по оказанию содействия в борьбе с коронавирусной инфекцией, в том числе по линии африканских и глобальных многосторонних структур. Будем содействовать принятию решений, в которых заинтересованы африканские страны в рамках ООН, Международного валютного фонда и Всемирного банка.

Особо была подчеркнуто обоюдная заинтересованность в продолжении взаимодействия по выработке вакцин от такого рода пандемических угроз, в частности, используя очень полезный и эффективный опыт нашего сотрудничества (несколько лет назад) в борьбе с лихорадкой Эбола.

В рамках нашего политического диалога особое внимание уделили 60–летию принятия Декларации ООН «О предоставлении независимости колониальным странам и народам». Этот юбилей отмечается в текущем году. Это исторически значимый документ, сыгравший важнейшую роль в сломе системы мирового колониализма. Именно Советский Союз сыграл главную роль в принятии этой Декларации. Мы подчеркнули необходимость сохранения исторической правды о колониальных временах. Сейчас многие наши западные коллеги, у которых было соответствующее прошлое, связанное Африканским континентом, предпочитают забывать о том, в чем во многом коренятся проблемы современной Африки. Считаем недопустимым забывать о том периоде, равно как и недопустимо закрывать глаза на неоколониальную практику, которая продолжается на Африканском континенте и о пагубности которой сегодня говорили наши собеседники.

Мы выразили согласие с тем, что создание ООН сыграло решающую роль в подготовке к процессу деколонизации, а Всемирная организация в свою очередь появилась в результате разгрома нацизма и Победы во Второй мировой войне. Отмечается интересная закономерность, что именно те страны, которые пытаются переписать историю Второй мировой войны, одновременно стремятся забыть те последствия, которые принесло колониальное прошлое Африканскому континенту.

Сошлись во мнении и о том, Россия это особо подчеркнула, что процесс деколонизации нельзя считать завершенным. Резолюции ГА ООН и решения Международного суда требуют завершения этого процесса в отношении, в частности, архипелага Чагос, над которым должен быть восстановлен суверенитет Маврикия. Также должен быть восстановлен суверенитет Мадагаскара над островами Эпарс, Коморских островов – над островом Майотта. Это владения Франции, которые сохраняются в таком статусе, несмотря на многочисленные решения ГА ООН.

Считаем важным продолжать соответствующим образом дискуссии в ООН, там есть Специальный комитет по деколонизации. Вместе с нашими африканскими и другими партнерами будем продвигать задачи выполнения имеющихся решений мирового сообщества.

В целом переговоры были весьма полезными. Условились подготовить соответствующие предложения, позволяющие начать работать над повесткой дня следующего саммита, который, как я уже сказал, планируется на 2022 г. в соответствии с договоренностями, достигнутыми в октябре прошлого года в Сочи. Имеется в виду, что следующий саммит состоится на Африканском континенте.

По итогам нашей работы принято Совместное заявление, которое распространяется среди СМИ. Приглашаем вас ознакомиться с этим документом.

Вопрос: Хотел бы спросить Вас о ситуации в Ливии. Из-за противоречий конфликтующих сторон в этой стране и разногласий со странами, поддерживающими эти стороны, ситуация в Ливии постоянно беспокоит мировое сообщество. В Москве все время говорят о необходимости вести прямой диалог на основании результатов Берлинской конференции. Россия также поддержала инициативу Каира – недавно в МИД России начали говорить о необходимости усилить роль ООН в урегулировании ситуации в Ливии. Как можно реализовать все это на практике, когда на деле ничего не меняется?

С.В.Лавров: На практике это можно реализовать исключительно одним способом – немедленно прекратить боевые действия и попытки обеих сторон продвигать свои вооруженные отряды на запад и на восток – в любом направлении. К сожалению, констатация всеми нашими собеседниками очевидного факта отсутствия у ливийского конфликта военного решения не претворяется в практические дела. На каком-то этапе, в январе этого года перед Берлинской конференцией, мы приглашали в Москву основных протагонистов – командующего Ливийской национальной армией (ЛНА) Х.Хафтара, главу Президентского совета и Правительства национального согласия (ПНС) Ф.Сараджа, председателя Парламента в Тобруке А.Салеха. Тогда Ливийская национальная армия считала, что у нее более предпочтительные позиции «на земле» и не была готова подписывать соответствующий документ, который был приемлем для Ф.Сараджа. Сейчас ЛНА, по нашим оценкам, готова подписать такой документ о немедленном прекращении боевых действий, но уже правительство в Триполи не хочет этого делать, рассчитывая опять-таки на военное решение. Вот, собственно говоря, главная причина того, что происходит.

Мы с нашими турецкими коллегами в рамках диалога, который был санкционирован на высшем уровне президентами России и Турции, занимаемся согласованием подходов, которые позволили бы незамедлительно объявить о прекращении огня и тут же приступить к решению всех других вопросов, в том числе тех, которые были упомянуты на Берлинской конференции и переподтверждены на встрече в Каире в т.н. «Каирской декларации». В этом сейчас главная проблема.

Недавно мы говорили в Москве с А.Салехом, который возглавляет ливийский Парламент, расположенный в Тобруке. Мы продолжаем контакты и с Ф.Сараджем, возглавляющим Правительство национального согласия в Триполи, и, конечно, с маршалом Х.Хафтаром, командующим Ливийской национальной армией. Мы посылаем однозначный сигнал, что первым, неотъемлемым, безальтернативным шагом является объявление о полном прекращении боевых действий. Наши турецкие коллеги работают в этом направлении с ПНС. Надеюсь, что у них получится добиться единственно верного в нынешних условиях решения.

Что касается роли ООН и необходимости ее активизации, да, мы хотим, чтобы роль Организации была более активной. К сожалению, скоро полгода, как специальный представитель Генерального секретаря ООН по Ливии Г.Саляме вскоре после Берлинской конференции ушел в отставку. До сих пор Генсек ООН А.Гутерреш не может назначить сменщика Г.Саляме. Его первое предложение, когда была внесена кандидатура Министра иностранных дел Алжира Р.Ламамры, было поддержано практически всеми, кроме наших американских коллег. Они отказались поддерживать алжирскую кандидатуру, которую выдвинул А.Гутерреш. Вслед за этим была предложена новая кандидатура – бывшей Министра иностранных дел Ганы Х.Тетте. Это произошло почти два месяца назад, но и эту кандидатуру по каким-то причинам Генсек ООН не может утвердить. У нас складывается впечатление, что его пытаются «стреножить» американские представители.

Сейчас ситуация выглядит следующим образом. После того, как Г.Саляме ушел в отставку, миссию ООН возглавляет исполняющий обязанности специального представителя. По стечению обстоятельств этим исполняющим обязанности является гражданка США. Мне бы очень не хотелось, чтобы США «держали за руки» Секретариат ООН, препятствуя назначению полноценного специального представителя в расчете на то, что их соотечественница будет решать какие-то непонятные нам задачи.

Говорю об этом откровенно, потому что это «секрет Полишинеля». Очень надеюсь, что приверженность принципам многосторонности все-таки возобладает в этой ситуации и Генеральный секретарь ООН в полной мере реализует свою ответственность за функционирование этого механизма. Убежден, что кандидатом на эту позицию должен быть представитель Африканского союза.

Вопрос: Могли бы Вы прокомментировать доклад комиссии ООН, в котором удары российских и сирийских самолетов по объектам гражданской инфраструктуры в Идлибе приравняли к военным преступлениям?

С.В.Лавров: Вы, наверное, имеете в виду комиссию, которая сама себя называет «независимой» комиссией по расследованию в Сирии. Эта комиссия была создана не консенсусным решением. Ее мандат вызывает множество вопросов, как и методы работы. Решение о создании этой комиссии было продавлено, прежде всего, западными странами, взявшими курс на смену режима в Сирии. Они этого не скрывали. Путем голосования в Совете ООН по правам человека был сформирован механизм с заданной целью: искать компромат на Дамаск и на тех, кого они называют союзниками Дамаска. Комиссия ни разу не выезжала в Идлиб, как и многие другие структуры, которые привлекаются Западом из неправительственного сектора для сбора сведений, компрометирующих действия сирийской законной власти. Эта т.н. «независимая» комиссия пользуется фактами, почерпнутыми из социальных сетей, из неких источников, которые они просят оставить анонимными, ссылаясь на соображения безопасности. Это те же самые методы, которыми сейчас пользуется Организация по запрещению химического оружия (ОЗХО). Буквально в эти дни наши западные коллеги пытаются продавить принятие резолюции, основанной на докладе, который был подготовлен в грубейшее нарушение Конвенции о запрещении химического оружия, на сведениях, почерпнутых из социальных сетей, от неких партнеров из гражданского общества, имена и адреса которых отказываются называть, ссылаясь на то, что это будет подвергать угрозе и риску их безопасность. Поэтому мы исходим из исключительной необходимости решать и рассматривать любые вопросы, касающиеся сирийского или любого другого конфликта только на основе конкретных фактов, на основе представления сведений, за которые соответствующая структура может отвечать. Эта «независимая» комиссия за свои заявления отвечать не может, как уже не раз было доказано.

Вопрос: Глава Пентагона М.Эспер заявил, что за год его нахождения на этом посту Министерство обороны США успешно "сдержало" конкурентов Вашингтона – Москву и Пекин. Как бы Вы могли прокомментировать слова М.Эспера?

С.В.Лавров: Не знаю, что тут можно комментировать. Если он считает главной задачей Министерства обороны США "сдерживание" России и Китая, значит, такую философию исповедует нынешняя американская администрация. Она буквально обуреваема желанием "сдерживать" всех, кроме самой себя, чтобы все, что хоть каким-то образом ограничивает свободу действия, или даже безнаказанности, американской администрации на мировой арене, было ликвидировано, будь то ДРСМД, ДОН, ДВЗЯИ, деятельность ЮНЕСКО, Совета ООН по правам человека или ВОЗ. Если это так, то это прискорбно. Есть тезис, что военные обычно гораздо больше политиков проявляют осторожность в ситуациях, которые могут привести к конфликтам, тем более "горячим".

Такой настрой, философия руководителя Пентагона, конечно же, вызывает сожаление, т.к. мы заинтересованы в развитии нормального диалога со всеми странами, включая США. Контакты М.Эспера и Министра обороны России С.К.Шойгу по телефону были весьма профессиональные и взаимоуважительные. Мы бы хотели, чтобы любая страна на этой планете, выстраивая свою политику на международной арене, ставила бы себе главной целью не "сдерживание" кого-то, а обеспечение стратегической стабильности на основе баланса интересов всех государств и, конечно же, включая все ведущие державы мира. У нас даже сейчас в диалоге с американцами сам термин "стратегическая стабильность" стараются куда-то убрать, заменяют его термином "стратегическое соперничество", т.е. сама философия уже указывает на то, что американцы готовятся к конфликтам с любой страной, которая пытается отстаивать свои интересы.

Это плохо для самих США. Может быть, выпячивая некие угрозы со стороны России и Китая, они пытаются отвлечь внимание своего населения от тех поразительных проблем, которые сейчас мы наблюдаем в США. Наверное, сказываются предвыборные соображения – надо набирать очки. Печально, если это будет делаться за счет устранения сдержек и противовесов на мировой арене, развязывания рук для различных авантюр в расчете на получение дополнительных голосов. Мы за диалог и стратегическую стабильность, как это предложил Президент России В.В.Путин, в том числе в рамках своей инициативы по созыву саммита постоянных членов СБ ООН.

Вопрос: Как сегодня стало известно, Украина намерена выйти из Меморандума о сотрудничестве с Россией в борьбе с терроризмом 2012 г. В пояснительной записке говорится, что "данное решение позволит создать дополнительные правовые и политические основания для защиты национальных интересов Украины в условиях вооруженной агрессии России и повышения авторитета Украины". Как бы Вы могли это прокомментировать?

С.В.Лавров: Не слышал насчет того, что наши украинские соседи выходят из Меморандума о сотрудничестве в борьбе с терроризмом. Они выходят из многих документов – это их право. То, как они обставляют решения о прекращении сотрудничества по тем или иным вопросам, тоже их право. Если они считают, что таким образом будут защищать национальные интересы более эффективно, значит, так тому и быть в их понимании. Нам ясно только одно – борьба с терроризмом не должна быть жертвой и заложником каких-то геополитических игр. То, что украинское руководство занимается именно геополитическими играми, сомнений не вызывает ни у одного мало-мальски сведущего наблюдателя. Чего стоит заявление Президента Украины В.А.Зеленского, что Минские договоренности нужны с единственной целью – обеспечивать продолжение санкций Запада против России. Это даже не нуждается в комментариях. Поэтому я оставляю все это на совесть украинского руководства.

Мы продолжаем контакты в рамках "нормандского формата". Недавно состоялась встреча советников и политических помощников лидеров государств "нормандского формата". Она вновь подтвердила, что украинская сторона категорически не хочет соблюдать Минские договоренности, одобренные СБ ООН. На прямой вопрос наших представителей прямого ответа не поступило. Мы ожидаем, что Германия и Франция как соучастники "нормандского формата" несут свою долю ответственности за ту позицию, которую должен занимать Киев в отношении важнейшего документа под названием Минский комплекс мер.

Вопрос: Есть ли всё-таки шанс на прекращение огня в Ливии и на то, что силы Правительства национального согласия не перейдут линию «Сирт и Эль-джуфра» с учётом вчерашних событий, когда сообщалось об ударах в Эль-Джуфре, которые, правда, не подтвердила одна из сторон конфликта?

С.В.Лавров: Не могу гадать, есть шанс на прекращение огня или нет такого шанса. Шанс есть всегда, но насколько он будет использован, сказать трудно. Полгода назад такой шанс тоже был. Шанс был два, три и четыре года назад, когда собирались соответствующие конференции по Ливии в Париже, в Палермо и в Абу-Даби. Затем, полгода назад, состоялась Берлинская конференция. Перед этим была встреча в Москве. Был документ, очень простой, прямой, на полутора страницах, в котором на первом месте стояло согласие сторон о прекращении огня. Тот шанс не был использован одной из приглашенных в Москву и в Берлин сторон. Сейчас другая сторона не хочет использовать тот же самый сохраняющийся до сих пор шанс. Этот шанс, как я уже говорил, является не просто шансом, он является безальтернативным требованием, которое необходимо реализовать, если мы хотим приступить к урегулированию этой ситуации в Ливии.

Насчёт военной обстановки «на земле», какие силы с какой стороны готовятся перейти ту или иную линию, – это всё второстепенно. Если мы согласны – а, по-моему, с этим все согласны, что нет военного решения – нужно просто остановиться. Дальше уже есть отработанные механизмы – есть Совместный военный комитет «5+5», есть предложения, закрепленные в «Каирской декларации», в том числе предложение, которое выдвинул глава Палаты депутатов Ливии в Тобруке А.Салех, недавно побывавший в Москве. Имею в виду формирование поистине коллективных, равноправных органов государственной власти, в которых на основе баланса интересов будут представлены все три исторических района Ливии. Я считаю, что это абсолютно разумное предложение.

Вопрос: Готова ли Россия сейчас выступить в качестве посредника в разрешении конфликта вокруг плотины «Возрождение» (Эфиопия)?

С.В.Лавров: Мы предлагали участникам конфликта своё содействие, в том числе техническое. Есть вещи, которые могут быть полезны. Они об этом знают. Предлагали им свои услуги и США. Состоялось несколько встреч в США. Мы приветствовали тот прогресс, который был достигнут.

Сейчас обнадёживает то, что стороны какое-то время назад вновь договорились ускорить контакты по линии профильных министров. По инициативе Египта вопрос обсуждался в Совете Безопасности ООН. Мы, в рамках дискуссии, которая там состоялась, призвали как можно скорее завершить согласование общеприемлемых подходов на основе существующих для таких случаев норм международного права и учёта интересов каждой из вовлеченных в этот спор сторон.

Россия. Африка > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 8 июля 2020 > № 3435301 Сергей Лавров

Хендрик Штрик: до сих пор неизвестно, какие меры лучше блокируют COVID

Более полумиллиона человек скончались на данный момент в мире из-за коронавирусной инфекции COVID-19, вызванной коронавирусом SARS-CoV-2. Всемирная организация здравоохранения объявила о пандемии 11 марта. Вакцины против коронавируса пока нет, во многих странах мира приняты экстренные меры в связи с распространением заболевания. Можно ли победить коронавирус, каковы главные факторы, способствующие передаче инфекции, насколько эффективен "дезинфицирующий тоннель" в борьбе с заболеванием, когда ждать следующего подъема числа заразившихся — на эти и другие вопросы РИА Новости ответил один из ведущих немецких вирусологов, профессор вирусологии и директор института вирусологии и исследования ВИЧ при медицинском факультете Боннского университета, профессор Хендрик Штрик.

— Вы заявили в интервью Frankfurter Allgemeine Zeitung, что не думаете, что будет вторая или третья волна коронавируса, это будет "непрерывная продолжительная волна со взлетами и падениями". Вы считаете, это развитие типично только для Германии или и на международном уровне?

— Я вижу это как на национальном, так и на международном уровнях. Я хочу сказать, что я не ожидаю, что этот вирус исчезнет. SARS-CoV2 станет новым эндемическим (Постоянно присутствующим. – Прим. ред.) коронавирусом. В настоящее время в мире насчитывается четыре эндемических коронавируса человека. Эти четыре вируса ответственны за 10-30% всех случаев заражения гриппом среди людей в Европе в зимние месяцы. В большинстве случаев эндемические коронавирусы человека вызывают заболевания верхних и нижних дыхательных путей. Я думаю, что SARS-CoV-2 также развивается в эндемический коронавирус. В Европе существует зависимость от погоды — более сильные вспышки коронавирусов наблюдаются в холодное время года и реже в теплые месяцы. Мы не сможем уничтожить вирус, пока у нас не будет вакцины. До сих пор мы не нашли вакцин против патогенных коронавирусов человека, поэтому нам необходимо интегрировать SARS-CoV-2 в нашу повседневную жизнь.

— Что сегодня является главными факторами заражения SARS-CoV-2 и насколько эффективны общеизвестные защитные меры, такие как маски или дезинфекция?

— Существуют два фактора, которые специфичны для респираторных вирусов или для коронавирусов, которые способствуют инфекции. Это близость и время. Если вы находитесь рядом с инфицированным человеком и проводите с ним много времени, тогда, скорее всего, происходит заражение. Опасность заражения дополнительно усиливается в закрытых помещениях, поскольку отсутствие ветра и солнца означает, что капельки вируса могут лучше сохраняться в воздухе.

Защитные маски работают. Они могут уменьшить опасность заражения SARS-CoV-2, как показали некоторые хорошие исследования. Но если маска используется неправильно, если ее носят в течение нескольких недель, не стирая, постоянно прикасаются к ней, то такая маска также является питательной средой для бактерий и грибков. Это может вызвать другие повреждения.

Дезинфекция играет второстепенную роль, потому что SARS-CoV-2 — это воздушно-капельная инфекция, а не контактная. Однако если человек чихает или кашляет в руку, а затем открывает дверь, может быть инфицирование, если коснуться затем еще и до слизистых оболочек. Но это не главный маршрут передачи.

— Было сообщение о российской компании, которая представила "тоннель для дезинфекции" для полной дезинфекции людей и предметов, аналогичное оборудование было установлено в резиденции президента Путина в Ново-Огарево, недалеко от Москвы. Действительно ли такое устройство эффективно против коронавируса?

— Основные очаги размножения SARS-CoV2 находятся в бронхах и легких, поэтому внешняя дезинфекция, вероятно, менее эффективна. Но с другими вирусами, например, ротавирусами, норовирусами — это контактные инфекции, которые могут долго оставаться на поверхности, — важна хорошая дезинфекция, особенно хорошая дезинфекция рук. Для коронавируса это не первично.

— Насколько хорошо сегодня мировое сообщество подготовлено к таким глобальным пандемиям, как SARS-CoV-2?

— Мы невероятно интенсивно учимся сейчас. И мы должны быть гораздо лучше подготовлены к таким пандемиям. В последние годы ВОЗ неоднократно заявляла, что нужно больше денег, чтобы быть подготовленными к таким пандемиям. И я надеюсь, что ВОЗ выйдет из этой ситуации более сильной, а не более слабой. Конечно, нужно посмотреть, должна ли организация быть структурно изменена для выполнения этих задач, но очевидно, что бюджет ВОЗ на борьбу с пандемиями сегодня слишком низок. Пандемия — это глобальная система, она не является региональной или национальной, но мы, как глобальное сообщество, участвуем в ней все сообща.

— Считаете ли вы, что такие пандемии могут повториться в ближайшие несколько лет?

— Мы не знаем об этом. Может случиться так, что снова появятся старые вирусы, такие как испанский грипп. Может случиться, что известные бактерии станут нечувствительными к антибиотикам, то есть станут панрезистентными и создадут проблему для всего мира. Или род комаров Aedes в связи с изменением климата поселится у нас, и мы будем иметь дело с лихорадкой денге. Это фактор, которым мы должны заниматься. Чем лучше мы будем подготовлены, тем быстрее и эффективнее мы сможем справиться с этим в будущем. Самое важное время пандемии — это время перед пандемией.

— Вы сказали, что в Европе существует погодная зависимость для распространения известных ранее коронавирусов. Это так же верно для нынешнего коронавируса? Нужно ли ожидать увеличения заболеваемости осенью?

— Мы пока точно не знаем, но есть многочисленные данные, которые это подтверждают. Существует зависимость от погоды для других коронавирусов, по крайней мере, в Германии. Респираторные вирусы распространяются более быстро, когда холодно и сухо или при высокой влажности. Можно предположить, что SARS-CoV-2 будет вести себя аналогично. Несколько месяцев назад у нас было очень мало случаев заражения в Австралии, сейчас их количество резко растет. Одной из причин этого может быть то, что в Австралии начинаются зимние месяцы.

— Как вы оцениваете такое средство борьбы с пандемией, как всеобщий локдаун — строгий карантин, который ограничивает социальную активность людей и работу организаций?

— Я говорю — мы должны начать жить с вирусом. Это означает, что мы должны понять, какие меры наиболее эффективны. Некоторые говорят, что это маски, другие выступают за ограничение контактов или запрещают массовые мероприятия. Но на данный момент мы точно этого не знаем. Изначально были приняты много разных мер быстро и одновременно. Теперь важно понять, что лучше всего блокирует вирус. Только когда мы это поймем, мы выйдем на правильный путь вперед.

Германия > Медицина > ria.ru, 7 июля 2020 > № 3487197 Хендрик Штрик

Александр Бастрыкин: неизвестных преступлений нацистов еще очень много

Следственный комитет Российской Федерации ведет расследование уголовных дел об убийствах мирного населения в годы Великой Отечественной войны. Глава ведомства Александр Бастрыкин в интервью РИА Новости рассказал, кем и как совершались эти преступления, по каким законам будут отвечать виновные, как собирается доказательная база по преступлениям такой давности, работе с архивами и ныне живущими свидетелями, а также о том, почему важно бороться с героизацией нацизма.

— Следственный комитет продолжает обнародовать информацию о расследовании ряда уголовных дел по фактам убийств мирного населения в годы Великой Отечественной войны. О каких событиях идет речь? Это ведь совершенно новые факты?

— В данном случае мы говорим о ранее не расследованных фактах либо о преступлениях, за совершение которых не все лица были установлены и предстали перед судом. О них мы узнаем после раскопок поисковых отрядов, а также анализа рассекреченных архивных документов. Это трагические события в Новгородской области, Краснодарском крае, Ростовской области, связанные с массовым убийством мирного населения немецкими оккупантами. По имеющимся архивным данным, на территории РСФСР в годы оккупации преднамеренно истреблено более двух миллионов человек из числа мирного населения. В прошлом году в Следственном комитете были возбуждены уголовные дела об уничтожении более 30 тысяч советских граждан. И не все детали этих преступлений и лица, причастные к их совершению, были известны, поэтому сейчас наша задача, неуклонно следуя принципу неотвратимости наказания за преступления против человечности, утвержденному в Уставе международного военного трибунала в Нюрнберге и давшему начало международному уголовному праву, исследовать все обстоятельства содеянного и сделать выводы.

— Кем и как совершались эти преступления?

— Массовые убийства гражданского населения совершались участниками преступных организаций СС, полиции безопасности и СД нацистской Германии. Например, в Новгородской области, где обнаружено более 500 человеческих останков, действовала "Тайлькоманда" полиции безопасности и СД, которая расстреливала и калечила мирных граждан, женщин, детей, а также военнопленных.

В Ростовской области подразделения СС за одну карательную операцию уничтожили в районе поселка Змиевская Балка не менее 27 тысяч человек. В числе погибших — партийный актив и люди еврейской национальности. Массовые аресты советских граждан проводились в городе Шахты, где среди арестованных нацистами в основном были горняки и члены их семей. Людей вывозили в район шахты имени Красина, расстреливали, а тела сбрасывали в ствол шахты. Так было убито не менее 3,5 тысячи мирных граждан. Не щадили даже детей — имеется информация, что на территории Грузиновского сельсовета Морозовского района Ростовской области оккупантами наряду с 400 мирными жителями убито 72 пионера, а в Краснодарском крае жертвами одной из карательных операций стали 214 воспитанников Ейского детского дома, больные неизлечимыми болезнями дети.

— Какая цель всей этой работы?

— Перед нами несколько задач. Международным военным трибуналом в Нюрнберге и другими послевоенными процессами далеко не все преступники были осуждены: многим нацистам, виновным в совершении жестоких преступлений, к сожалению, удалось скрыться от правосудия и избежать наказания. Поэтому необходимо продолжать установление всех виновных, реализуя, как уже отмечено, принцип неотвратимости наказания. Вне зависимости от того, живы они или нет, мы должны назвать эти имена и показать, что сделали эти лица.

Вместе с тем видим много попыток представить историю совершенно в другом виде, когда, например, официальные лица стран Запада, подводя итоги Второй мировой войны, говорят лишь о вкладе США и Великобритании, намеренно игнорируя ключевую роль СССР в победе над фашизмом, пытаются ревизовать итоги Нюрнбергского трибунала. Видим и попытки, особенно в странах Прибалтики и на Украине, представить героями тех, кто совершал зверские преступления в отношении гражданского населения без оглядки на истину. Поэтому противодействие героизации нацизма — тоже одна из целей нашей работы, результаты которой должны стать большим наследием для будущих поколений.

— А ранее такая работа велась?

— Работа по установлению и розыску лиц, причастных к убийствам мирного населения во время Великой Отечественной войны, никогда не прекращалась. Начиная с послевоенного периода были осуждены несколько тысяч человек, последние процессы состоялись в 80-е годы. И сейчас, когда рассекречиваются архивы, мы узнаем новые факты преступлений и имена тех, кто скрылся от следствия и суда. Наше расследование, безусловно, поможет восполнить отдельные фрагменты злодеяний нацизма, выявить новые, ранее неизвестные факты массовых убийств, причастных к ним лиц, показать системность уничтожения ни в чем не повинного населения оккупированных территорий и всю чудовищную сущность идеологии национал-социализма.

— По каким законам должны отвечать эти лица?

— Российское следствие основывается на нормах национального законодательства и международного права. В части национального законодательства стоит отметить, что уголовная ответственность за преступления нацистских захватчиков и их пособников была установлена Указом Президиума Верховного совета СССР 1943 года "О мерах наказания для немецко-фашистских злодеев, виновных в убийствах и истязаниях советского гражданского населения и пленных красноармейцев, для шпионов, изменников Родины из числа советских граждан и их пособников". Для организаторов и исполнителей преступлений Указ безальтернативно предусматривал высшую меру наказания — смертную казнь через повешение. В Уголовном кодексе России содержится норма об ответственности за преступления геноцида (статья 357 УК Российской Федерации. — Прим. ред.), которая предусматривает более мягкие виды основного наказания, чем допускает применение обратной силы уголовного закона. Поэтому Следственный комитет будет активно продолжать выявлять факты преступных действий, основанных на идеях расового превосходства, нацизма, и давать им надлежащую правовую оценку, в том числе и по статье 357 УК Российской Федерации. В соответствии с Уставом Международного военного трибунала в Нюрнберге убийства и истребление гражданского населения до или во время войны составляют преступления против человечности, в статье 1 Конвенции о неприменимости срока давности к военным преступлениям и преступлениям против человечества от 26 ноября 1968 года сроки давности на данные преступления не распространяются. В свою очередь, Россия как правопреемник СССР взяла на себя обязательства по уголовному преследованию нацистских преступников.

— Что является основным доказательством совершения таких преступлений?

— Важным источником доказательств являются материалы архивных уголовных и разыскных дел, приговоры судов над фашистскими захватчиками и их пособниками из числа изменников Родины. В своих показаниях осужденные называют соучастников, описывают их роли и действия в ходе проведения карательных акций. По делам допрошено множество свидетелей, чьим показаниям суды давали правовую оценку на предмет достоверности и соответствия всем требованиям действовавшего процессуального законодательства. Изучая эти документы, можно выявить лиц, избежавших уголовной ответственности. Кроме того, большое значение имеют рассекреченные архивные материалы и документы Чрезвычайной государственной комиссии, отражающие последствия оккупации и объяснения непосредственных очевидцев. Важное доказательственное значение имеют и обнаруженные в массовых захоронениях времен Великой Отечественной войны останки погибших со следами насильственной смерти, их личные вещи и документы. Следует отметить, что работа ведется и с засекреченными архивами, которые недоступны широкому кругу исследователей и представителей научного сообщества. В то же время поиску перечисленных архивных материалов, уголовных и разыскных дел способствуют современные возможности информационных банков данных органов МВД и других ведомств. Как видите, имеется достаточно много способов установления новых обстоятельств и лиц. Это исключительно разыскная и следственная работа.

Если же говорить о показаниях свидетелей и потерпевших, то есть сведения, что в отдельных регионах проживает большое количество бывших узников концлагерей, которые являются непосредственными свидетелями зверств нацистов. Сейчас мы кропотливо их устанавливаем для дальнейшей работы.

— Как установить время происхождения останков?

— В первую очередь это производство судебно-медицинских экспертиз, в рамках которых экспертами решается вопрос давности наступления смерти, сведения из архивных документов о местах обнаружения захоронений также способствуют работе по данному направлению. Одновременно могут помочь обнаруженные в захоронениях предметы, например пряжки ремней, фляжки, гильзы, патроны, которые могли относиться к определенным периодам их использования.

— Возможно ли сейчас установить личности и прижизненный возраст обнаруженных в ходе раскопок останков, что для этого нужно?

— Если мы говорим о прижизненном возрасте погибших, то его можно установить в ходе экспертных исследований. К примеру, в рамках расследования уголовного дела о геноциде в Новгородской области в массовом захоронении возле деревни Жестяная Горка были обнаружены останки более 500 человек, из которых 188 детей различных возрастов, 113 женщин и 146 мужчин. Лишь немногим больше 70 останков осталось не идентифицировано по полу и возрасту по причинам их существенного разрушения. Установить личность гораздо сложнее, для этого требуется анализ архивных материалов, поиск документов и образцов для производства сравнительных экспертиз. В ходе следствия также осуществляется сбор генетического материала, который впоследствии можно будет использовать для идентификации.

— Зарубежные коллеги как-то помогают в расследовании этих преступлений?

— Взаимодействие с зарубежными коллегами организовано в рамках существующих механизмов правовой помощи. Такие запросы направлены в Германию, Канаду и ряд других стран, часть ответов на запросы с интересующими документами уже поступила в распоряжение следствия и изучается в рамках расследования уже возбужденных уголовных дел.

— Как вы думаете, сколько еще таких фактов злодеяний нацистов, о которых мы не знаем?

— Исходя из тех материалов, с которыми мы уже работали, думаем, очень много. Мы только в начале пути и изучили лишь малую часть того, что имеется. Конечно, с каждым годом устанавливать это будет сложнее. Еще очень много засекреченных материалов, по которым мы работаем вместе с коллегами из других правоохранительных органов. Но постепенно мы будем их изучать, устанавливать конкретных лиц, причастных к совершению преступлений, и называть их имена.

— Практически в каждой семье есть те, кто принимал участие в Великой Отечественной войне в том или ином поколении. Что движет молодыми людьми, которые выкладывают фотографии Гитлера и прочих преступников в ходе акции "Бессмертного полка" в интернете?

— Их мотивы низменные. А как еще можно объяснить такие поступки, когда пользователи интернета выставляют фотографии нацистских преступников под видом советских солдат на акции "Бессмертный полк"? Кто-то это делал ради неуместной шутки, как они сами объясняли, кто-то не смог объяснить мотива своих действий. Если совершеннолетний человек осознанно размещает такие фотографии для широкой аудитории, он должен ответить за это по закону. А у таких лиц даже не хватает смелости признать, что они это делали. При этом факты полностью подтверждаются доказательствами, собранными следствием.

— Сколько таких фактов уже установлено?

— На данный момент расследуются уголовные дела в отношении жителей Перми, Самары, Казани, Ульяновска, Волгограда, Тулы и ряда других городов. По данным следствия, обвиняемые заходили в приложение "Бессмертный полк онлайн", созданное для размещения фотоизображений и сведений об участниках Великой Отечественной войны, боровшихся с нацистской Германией. Затем оформляли заявки на размещение фотоизображений нацистских преступников или изменников Родины для широкой аудитории. Подобные действия следствие квалифицирует как одобрение преступлений, установленных приговором Международного военного трибунала, либо распространение выражающих явное неуважение к обществу сведений о днях воинской славы России, связанных с защитой Отечества. И мы продолжим работу по установлению каждого факта. Им обязательно должна быть дана уголовно-правовая оценка!

— В некоторых регионах имели место факты осквернения памятников героям войны. Как этому противодействовать?

— Да, к сожалению, такие факты происходили и происходят периодически. В этой связи очень своевременными являются изменения в законодательстве, которые произошли в апреле этого года.

Это ужесточение уголовной ответственности за уничтожение либо повреждение воинских захоронений и памятников, посвященных защите Отечества и дням воинской славы России. Уверен, что принятие этого закона будет иметь большое профилактическое значение для вандалов. Первое дело, возбужденное по этой статье, связано с повреждением обелиска в Московской области, возведенного в честь Победы в Великой Отечественной войне. Причем мы узнали об этом благодаря СМИ, оперативно установили и задержали подозреваемого. Это как раз тот случай, когда все делалось умышленно, демонстративно, чтобы причинить ущерб памятнику, продемонстрировать неуважение к исторической памяти нашего народа, к символам воинской славы нашей страны.

Есть и иные случаи, например, в Санкт-Петербурге местные жители готовили пищу у памятника "Вечный огонь над Братской могилой рабочих и матросов" в Кронштадте. Мы считаем, что о таких фактах, вызывающих широкий общественный резонанс, и мерах уголовно-правового воздействия к таким лицам необходимо говорить публично.

И важно, чтобы выводы сделали не только вандалы, кто осквернял памятники, посвященные борьбе с фашизмом и уже "отличился" недостойными поступками, но и другие люди, которые, может быть, плохо знают нашу историю. Слишком дорогую цену заплатил наш народ за свободу Отечества.

Россия > Армия, полиция. СМИ, ИТ > ria.ru, 7 июля 2020 > № 3487195 Александр Бастрыкин

Акила Салех: власть в Ливии не должна быть сосредоточена в одном регионе

Спикер ливийского парламента Акила Салех рассказал в интервью РИА Новости, что он обсудил в ходе визита в Москву, готовы ли на востоке Ливии к диалогу с Правительством национального согласия (ПНС), базирующемся в Триполи, и можно ли ждать приезда в Россию командующего Ливийской национальной армией (ЛНА) Халифы Хафтара. Он также сообщил, каковы перспективы возвращения Ливии к соглашениям ОПЕК и ОПЕК+, объяснил, как должны распределяться доходы от ливийской нефти, и оценил роль России, США, Турции и других держав в этой североафриканской стране.

— Что вы обсуждали в ходе встреч с Матвиенко и Лавровым?

— Мы обсудили ряд вопросов относительно ливийского кризиса, в первую очередь "Каирскую инициативу". Полагаем, что она является единственным решением кризиса в Ливии, так как не исключает и не отстраняет никого. Мы считаем, что среди ливийцев — консенсус по поводу данной инициативы. Мы приехали, чтобы подтвердить ее и обсудить с нашими русскими друзьями движение вперед в этом направлении.

— Исходя из заявления в Каире, каково место ПНС?

— Правительство национального согласия не будет участвовать в диалоге, поскольку это правительство было поставлено извне. Поэтому стороной диалога, если она будет, должен быть Государственный совет. Глава Государственного совета должен избираться по Конституции, и этого не произошло. Касаемо ПНС — премьер-министр (занимает должность) уже пять-шесть лет, он заинтересован во власти и понимает, что не будет переизбран. ПНС, навязанное извне, не было признано нами и было отвергнуто дважды парламентом и не давало присягу. По идее, правительство должно быть избрано народом через парламент. А это правительство просто пытается продержаться на своем месте как можно дольше.

— Готова ли ЛНА вести переговоры с ПНС, могут ли они пройти в Москве и когда?

— Мы принципиально не признаем это правительство, ПНС — нелегитимное правительство. У меня нет проблем с какой-то конкретной персоной, дело в правительстве, оно не получило от парламента вотума доверия. Какой смысл главе парламента вести переговоры по ливийскому кризису с таким правительством?

— То есть переговоров не будет?

— Мы можем встретиться на какой-нибудь конференции, чтобы обсудить мир, познакомиться, но встречи спикера парламента с премьер-министром правительства Ливии не было никогда.

— В новостях обсуждалось, что маршал Халифа Хафтар должен приехать в Россию. Когда этот визит может состояться?

— Маршал был в России в конце мая, с ней он находится в постоянном контакте. Он приедет, как только будет в этом необходимость.

— По итогам визита министра иностранных дел Греции в Ливию было принято решение о создании комитета по демаркации морских границ. Скажите, когда он будет сформирован?

— Мы говорили на эту тему, однако приняли решение, что сначала мы сформируем комитет из ливийских экспертов, а затем этот комитет представит нам свои рекомендации, определит степень наших интересов, наших прав и прав других сторон в этом процессе, после чего представит этот вопрос (на рассмотрение) в законодательный орган. Тот примет решение о том, как будут приняты эти соглашения и в какой форме. То есть мы будем прибегать к помощи экспертов.

— Уже начали это делать?

— Нет, после возвращения, у меня много поездок в эти два дня.

— Куда после Женевы?

— Возможно, в Рим и Алжир... в несколько стран.

— Несколько дней назад состоялись переговоры между делегацией ЛНА и представителями США. Каковы результаты этой встречи?

— Пока у меня нет информации о ходе переговоров между американской делегацией и делегацией ЛНА, делегация прибыла вчера или позавчера. Но, думаю, будет поднят вопрос о прекращении огня и поиске мирного решения.

Обвинения по поводу заключенных нами соглашений и договоренностей не принимаются всеми ливийцами, мы сотрудничаем со всеми согласно ливийскому законодательству, но указания, от кого принимать или нет помощь, неприемлемы. Мы сотрудничаем с Россией, США, Британией, арабскими государствами и большинством стран на пользу нашей стране. Сотрудничество с государствами идет в русле получения пользы для всего ливийского народа, а не какого-то отдельного человека.

— Как вы считаете, США предложили ливийцам площадку для переговоров, чтобы отдалить их от России?

— Наш долг, совесть, обязательства уважительны ко всем. Мы взаимодействуем со всеми, но кто действительно предоставит нам помощь, мы будем с теми взаимодействовать так же, как они с нами. Мы нуждаемся во всех — в России, США, Великобритании, арабских странах и всех — ради интересов нашей страны. Мы заявляем, что интересы всех учтены и мы против любого вмешательства извне в наши дела в любой промежуток времени. Мы реально уверены в успехе новой миссии, основанной на заявлениях в Каире, потому что я полагаю, что это пересилит все опасения, даже опасения государств, когда будет сформирована власть. Будет взаимодействие с легитимными властями, которые будут признаны.

— Подтверждаете ли вы, что Турция снабжает Правительство национального согласия оружием? Каким конкретно оружием?

— Такая активность не нуждается в публичном объявлении, как это сделал господин президент. Действительно, некоторые страны можно обвинить в контрабанде оружия, это глобальное явление, которое имеет место в каждой стране. Однако это первый случай, когда президент самолично объявляет о вмешательстве в Ливию и посылает (туда) оружие. Я не знаю, какие это наименования оружия, поскольку я не оружейный эксперт, однако есть вооружение, которое хорошо известно и легко узнаваемо. К великому сожалению, например, неоднократно сбивались беспилотники, несмотря на действие оружейного эмбарго в отношении Ливии.

— Это можно считать нарушением?

— Да, это нарушение эмбарго на поставки оружия в Ливию, и большая вина за это лежит на международном сообществе.

— Также есть информация, что Турция перебрасывает сирийских наемников в Ливию...

— По нашим данным, последняя переброска прошла два дня назад. Сейчас их (сирийских наемников в Ливии) от 14 до 15 тысяч.

— Вы считаете, что НАТО придерживается нейтралитета в охране морского пространства?

— Я так не думаю, сложно придерживаться справедливости в настоящее время. Как я вам уже напоминал, запрещается поставка оружия ливийской армии, но оно поступает в Ливию напрямую.

— Будет ли Ливия проводить в скором времени переговоры с ОПЕК+ или ОПЕК, чтобы вернуться к выполнению этого соглашения?

— Конечно. Несмотря на сложности в стране, как только будет сформирована новая власть, Ливия вернется к выполнению соглашения.

— Какие способы экспорта нефти парламент считает законными? А какие поставки и куда необходимо прекратить?

— Наше требование — это требование нашего народа, чтобы доходы от нефти направлялись ливийцам в равной степени. Существуют прежние правила для распределения нефти, и, следовательно, нет причин приостановки добычи или несправедливого распределения доходов от нефти. Если бы справедливость восторжествовала, то проблем нет.

В стране много богатств, но стабильность — это важная вещь, она возможна только тогда, когда исполнительную власть принимают и внутри страны, и за рубежом.

— Что вы думаете о предложении Верховного совета ливийских старейшин не открывать банковский счет под эгидой ООН для размещения там доходов от нефти? Возможно ли открытие счета в России?

— Одним из наших главных требований является равномерное распределение доходов от ливийских богатств, потому что это богатство всех ливийцев. При этом богатства поступают с востока и юга, но нефтяные доходы идут правительству Триполи, а эти регионы ничего не получают, на доходы покупаются наемники, оружие, платятся зарплаты боевикам, что вынудило старейшин прекратить экспорт нефти.

Они требуют открыть конкретный счет, куда бы поступали доходы от нефти, будет ли это уже при новой власти или нынешней, которая будет заниматься этим под международным руководством, будет распределять эти богатства. Я считаю, что это законное и понятное требование. Сейчас есть тенденция открытия такого счета, мы не против, если этот счет будет открыт в России или в другом месте. Нам важно, чтобы доходы от нефти справедливо разделялись между ливийцами и при их помощи разрешались проблемы, которые есть в стране.

— СМИ выдвигали предположение, что вы возглавите новый Президентский совет Ливии, как он будет выглядеть?

— Состоится заседание комитета, состоящего из парламента Ливии, Госсовета, экспертов, политиков, шейхов племен. Этот комитет назовет членов Президентского совета: каждый регион Ливии выдвинет своего представителя в Совет, то есть будет член от запада Ливии, член от востока, член от юга. Кто станет руководить советом — будет обсуждаться после выбора представителей от регионов. Что касается меня лично, я никогда не намеревался стать чиновником или политиком, но я служу интересам родины.

— У вас есть законное право на это как главы парламента?

— Конечно, когда будет сформирован Президентский совет, будет исполнительная власть и парламент. Сейчас важен консенсус относительно того, чтобы власть не была сосредоточена в одном регионе.

Ливия. Россия > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 7 июля 2020 > № 3487194 Акила Салех

Задача - разрушить линейность: БФУ им. Канта оцифровывает образование

Гости

Александр Федоров, врио ректора БФУ им. И. Канта

Монотонные лекции, стандартные семинары, привычные экзамены - это хорошо, но пора меняться. Так решили в Балтийском федеральном университете им. И. Канта и запустили проект "Ядро-100", который соединит физическую и цифровую оболочки вуза.

Задача инфраструктурного проекта "Ядро-100" – формирование нового дизайна образовательной среды и нового формата образовательных логистик ради обеспечения восходящего, опережающего качества процесса обучения. Об этом в интервью радио Sputnik рассказал врио ректора БФУ им. И. Канта в Калининграде Александр Федоров. По его словам, речь идет не просто о цифровизации вузовских материалов или реновации корпусов.

"Мы говорим не о том, что мы меняем аудитории – мы меняем пространство университета, когда его физическая оболочка плавно перетекает в его цифровую оболочку, и они становятся единым целым. Главный упор будет сделан на работу в контексте проектного обучения, проблемного и смешанного обучения и группового процесса. Эти вещи должны заканчиваться яркими, эффектными событиями, когда весь образовательный коллектив с двух сторон, как это происходит в смешанном обучении – не только студент, но и преподаватель – представляют результаты общей деятельности и демонстрируют реальность достижения компетенций. Цифровой след – это самое начало этого процесса, когда мы можем перевести в цифровую матрицу вот это достижение и точно зафиксировать, получается что-то у студента и преподавателя или они испытывают серьезные проблемы. Речь идет о создании цифровой копии основного процесса".

Реализация проекта начинается в 2020 году, и уже скоро студенты вуза смогут учиться в новом формате по многим специальностям. Флагманские образовательные программы университет представил в российской и глобальной образовательной повестке на следующие 5-8 лет. Александр Федоров перечислил некоторые из них.

"Речь идет и о целом блоке медицинских программ, связанных с ординатурой, ультразвуковой диагностикой, педиатрией, онкологией, терапией. Инженерное направление, которое мы считаем востребованным: машиностроение, градостроительство, строительство. И вещи, которые мы считаем ударными, прорывными, сделанные с нашими партнерами - польскими, немецкими, китайскими - по функциональным наноматериалам: это наша флагманская программа, реализуемая на английском языке с очень мощной российско-европейской профессурой в партнерстве с Гданьским техническим университетом. Иностранные языки и межкультурная коммуникация в образовании – это тоже новая программа, наш партнер – университет Фленсбурга".

БФУ им. И. Канта сотрудничает со множеством иностранных вузов. Основной подход университета – это многовекторность, которая и делает Балтийский федеральный своеобразным "мостом" между Европой и Азией в области образования. Кроме того, как рассказал врио ректора Александр Федоров, большое внимание уделяется и промышленным проектам.

"Проект с глобальным инжиниринговым консорциумом ABB - это две крупных магистратуры: разработка программного обеспечения для автоматизированных промышленных объектов и информационные системы для автоматизированных производств. Мы их реализуем в консорциуме с этим глобальным партнером ABB, с Калининградским техническим университетом и с Томским политехническим университетом. Программа уже сейчас показывает себя как высокотехнологичный продукт, который будет совершенствоваться год от года. Не менее важны для нас еще три вещи, которые являются приоритетами не только регионального, но и трансрегионального уровня: это совместная программа со "Сбербанком" - банковские информационные технологии. Это очень важная для нас программа, которая формирует кадры для будущего проекта инновационного научно-технологического комплекса. Прикладная биотехнология - мы реализуем ее совместно с крупнейшим агрохолдингом России "Содружество". Это все пойдет в 2020 году. И еще одна программа - кураторство и продюсирование музейных проектов совместно с Третьяковской галереей, это подготовка кадров для будущего музейного квартала в Калининграде".

Россия. СЗФО > Образование, наука. СМИ, ИТ > ria.ru, 7 июля 2020 > № 3487192 Александр Федоров

В ежегодном отчете международной консалтинговой компании EY «Инвестиционная привлекательность стран Европы. Россия, 2019» названы страны, больше всего инвестировавшие в Россию в 2019 году. По количеству прямых иностранных инвестиций (ПИИ) в нашу страну Китай разделил второе место с Францией. Первое место у Германии. Об этом сообщают РИА Новости.

В 2019 году Китай вложил средства в 22 российских проекта. Это на 16% больше в сравнении с 2018 годом. Франция также вложила средства в 22 проекта, но здесь годовой рост составил 69%. При этом в 2018 году китайские инвесторы «бежали» из России: количество ПИИ Китая тогда сократилось на 59%. В 2018 году лидером по количеству ПИИ в Россию были США.

Что касается инвестиционной привлекательности нашей страны для иностранцев, то в 2019 году она вошла в ТОП-10 наиболее привлекательных стран, заняв в рейтинге 9 строчку.

Пандемия 2020 года вынуждает многие компании пересматривать свои инвестиционные планы. Но ранее начатые проекты реализуются. «В мае 2020 года мы провели анализ всех сделок, которые состоялись в 2019 году: 34% проектов ПИИ уже находятся в стадии завершения, 65% имеют подтверждения в продолжении реализации в этом году и только 1% пока не подтвержден. Эти цифры в среднем лучше, чем оценка по Европе, и это говорит о том, что проекты ПИИ в Россию являются выверенными и долгосрочными», — рассказал управляющий партнер EY по странам СНГ Александр Ивлев.

Калининградская железная дорога совместно с ОТЛК ЕРА, PKP Cargo и METRANS запустила новый маршрут из Китая через Калининградскую область в Европу: Сиань – Мангейм.

Первый поезд, следовавший по новому маршруту, 3 июля прибыл на станцию Дзержинская Калининградской железной дороги, где контейнеры были перегружены на узкую колею и отправились дальше через станцию Гондки рядом с Познанью в немецкий Мангейм.

Общее время в пути из Китая до Калининградской области составило 11 суток. Поезд везет в Польшу и Германию 86 TEU различных грузов, включая товары широкого потребления, электронику и автозапчасти.

Вне зависимости от результатов тестовой транспортировки партнеры намерены отправлять по новому маршруту не менее двух контейнерных поездов в месяц.