Всего новостей: 4282759, выбрано 13532 за 0.145 с.
Новости. Обзор СМИ Рубрикатор поиска + личные списки
Списков нет
В Душанбе вновь звучат призывы отказаться от широкого празднования Нового года по григорианскому календарю и направить на благотворительность средства, затрачиваемые на эти торжества. Главный редактор официального сайта Партии исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ) опубликовал статью, в которой утверждается, что установка ёлки и празднование Нового года по григорианскому календарю «не имеет смысла для мусульманской таджикской молодежи». ПИВТ – единственная в Центральной Азии легально действующая исламская партия, которая уступает по уровню влияния на общество только правящей Народной демократической партии Таджикистана. Заявление активиста ПИВТ прозвучало сразу же после сообщений о том, что власти Брюсселя и датского города Коккедал приняли решение не устанавливать традиционную рождественскую ель. В Таджикистане, где широко отмечается Новый год, а 1 января отмечен красным цветом в календаре, уже на протяжении нескольких лет идут дискуссии в преддверии наступления этого праздника.
Швеция находится на предпоследнем месте по интеграции при сравнении с 15 другими европейскими странами. Таковы данные исследования, проведенного в Стокгольмском университете. Мало кому из иммигрантов удается найти работу в первые десять лет жизни в Швеции, говорит социолог Рышард Шулкин/ Ryszard Szulkin, сравнивший ситуацию в Швеции с Германией, Францией, Италией, Норвегией, Великобританией и Данией.
- У тех, кто прожил здесь 10 лет, ниже уровень занятости и выше уровень безработицы, чем во многих других европейских странах, - подводит итоги социолог Рышард Шулкин/ Ryszard Szulkin.
Только в Испании безработица выше среди мужчин и только во Франции безработица выше у женщин, чем соответствующие цифры в Швеции.
Уровень безработицы в первые 10 лет проживания здесь - 23 % для мужчин и 27 % для женщин. Другими словами: путь на рынок труда занимает слишком долгое время.
С другой стороны, после десяти лет жизни в Швеции положение выравнивается и безработица среди иммигрантов становится 11 %, т.е. вполне сравнима с другими европейскими странами.
Одним из объяснений такого отставания Швеции является то, что Швеция принимает намного больше беженцев по сравнению с другими европейскими странами, принимающими гораздо больше людей, приезжающих работать, т.е. так называемую "рабочую иммиграцию".
Всё равно, статистика говорит о том, что шведское общество потерпело неудачу в попытках интегрировать иммигрантов, считает Рышард Шулкин/ Ryszard Szulkin:
- Беженцев не ждет здесь работа, это ясно. Но то, что у них нет работы и после пяти-шести лет в стране - это свидетельствует о неудаче, - говорит он.
Скандинавской авиакомпания, возможно, удастся избежать банкротства, в случае если ей удастся провести свой план по сокращению расходов на 3 млрд. крон ежегодно. Эти сокращения, ныне, напрямую были связаны с позицией профсоюзов представляющих персонал авиакомпании. Днём в понедельник, новые договоры были заключены со всеми восьмью профсоюзными организациями.
Так, расходы SAS на пилотов должны быть снижены, по новому договору, на 30%.
Авиакомпания выполняет рейсы по расписанию. Её акции на Стокгольмской фондовой бирже резко выросли в цене утром в понедельник, (на 25% на 10:00) после резкого падения курса на прошлой неделе.
Датский профсоюз бортпроводников CAU, был ещё сегодня утром, тем самым последним "слабым звеном", договора с которым не хватало, для того, чтобы план экономии SAS можно было привести в исполнение, и авиакомпания не обанкротилась. Главным камнем преткновения в переговорах с этим профсоюзом были условия труда. SAS добивался заключения стандартного договора, как и с другими аналогичными профсоюзами. Однако датские стюарды, отмечали, что они, в большинстве, работают на длительных перелётах и редко на локальных авиасообщениях, поэтому стандартный договор для них значительно сильнее ухудшал условия. Именно этот датский профсоюз, среди профсоюзов. имеющих отношение к SAS, считается, самым непримиримым. Так, по его инициативе происходила "дикая" забастовка 2007 года в аэропорту Каструп приведшая к многомилионным потерям для SAS. Но ныне и этот профсоюз уступил под угрозой банкроства и увольнений.
А вот что говорят о договорах представители других завершивших переговоры профсоюзов. Сецилия Фальберг /Cecilia Fahlberg председатель профсоюза Union, охватывающего около 600 бортпроводников SAS: "Очень, очень тяжёлое решение но и ситуация в мировом авиабизнесе крайне сложная, на фоне возрастающей конкуренции. Но нам важно было сохранить рабочие места, это главное для членов нашего профсоюза. Для нас также было важно не снижать размеры зарплат и нам это удалось". Новый коллективный договор для обслуживающего персонала на борту самолётов из Швеции означает значительное увеличение времени их работы и повышение пенсионного возраста с 60 до 65 лет.
Сорен Скуг/Sören Skoog, вице-председатель шведского профсоюза пилотов также отмечает резкое ухудшение условий труда для пилотов, прописанное в новом соглашении. Но SAS сможет сократить затраты на лётный персонал до 30% и здесь, не за счёт прямого снижения зарплат, а за счёт ухудшения условий труда и пенсий: "Этот новый договор создастт более напряжённые условия труда, в этом нет никаких сомнений. Мы считаем, что этот договор значительно более выгодный для SAS, чем имеющиеся у авиакомпании конкурентов, даже если сравнивать его с авиафирмами низкобюджетными".
Однако, даже теперь когда профсоюзы пошли на ухудшение условий - судьба SAS будет зависеть, в короткой перспективе, от банков, которые должны дать компании новые кредиты, на покрытие текущих расходов. И от правления SAS, которое должно определить новые условия работы.
Нынешняя экономическая ситуации в SAS усугубляется тем, что люди, планирующие куда-либо лететь, избегают заказывать билеты в SAS, правомерно опасаясь банкротства этой компании.
Невысоки, по мнению экспертов, и нынешние шансы на продажу SAS новому владельцу. Во всяком случае, когда речь идёт о продаже компании целиком.
Датская фармацевтическая компания «Lundbeck» объявила об открытии своего первого производственного предприятия в Азии в китайском городе Тяньзинь. Компания планирует наладить выпуск трех лекарственных препаратов, в т.ч. для лечения аффективных расстройств, алкогольной зависимости и болезни Паркинсона. В Шанхае уже действует научно-исследовательский центр «Lundbeck», в котором разрабатываются лекарственные препараты как для китайского, так и для зарубежного рынков.
В Калининградской области специалисты Управления Россельхознадзора запретили ввоз из Дании 20 т мороженной свинины по причине несоответствия наименования производителя, указанного на маркировочной этикетке, данным ветеринарного сертификата. Также запрещен ввоз 16 т охлажденной датской форели, поскольку дата выработки продукции не соответствовала заявленной в ветеринарном сертификате.
Правительство Дании вынуждено отменить налог на повышенное содержание жира, введенный в октябре 2011 г. Согласно данным Министерства по налогам и сборам Дании, сбор не оправдал себя: поступления от него были незначительными, но он привел к росту цен на продукты питания. Кроме того, налог нанес ущерб бизнесу, поскольку датчане отказывались от обложенных сбором продуктов внутри страны, но активно приобретали их заграницей. Также руководство страны вынуждено отказаться от введения налога на сахар.
Скандинавская авиакомпания «SAS» планирует программу уменьшения расходов и экономии 350 млн. евро в год, а также существенное сокращение персонала с 15 тыс. до 9 тыс. человек. Программа экономии стала одним из условий предоставления «SAS» нового кредита на сумму более 350 млн. евро. Между руководством компании и профсоюзами Дании, Норвегии и Швеции предстоят сложные переговоры по поводу сокращения штата, понижения заработка и ухудшения условий труда.
В период с 2010 по 2012 гг. произошли структурные изменения в составе акционеров международной ветроэнергетической компании «Vestas». В 1-ом квартале 2010 г. датские инвесторы владели 30% акций, сегодня в их руках находится 61% акций.
В ближайшие два года на развитие биоэнергетики на о. Зеландия будет выделено ок. 3 млн. долл. На территории острова планируется возвести 18 научных объектов, которые должны будут предоставить подробную информацию об использовании биотоплива в регионе. К исследованиям будут привлечены местные муниципалитеты, управляющие компании, а также местные жители, высказывающиеся за внедрение теплостанций, работающих на биогазе. Если весь биогазовый потенциал региона будет использоваться на полную мощность, это позволит сократить выбросы CO2 в атмосферу на 1,4 млн. т ежегодно.
По данным источников ZN.UA, в ходе одного из недавних правительственных совещаний с участием премьер-министра Николая Азарова, посвященных анализу ситуации с госбюджетом и его поступлениями, глава Государственной налоговой службы Александр Клименко высказался за необходимость введения всеобщего декларирования доходов.
По самым приблизительным подсчетам, эта инициатива, в случае ее реализации, коснется около 30 млн. украинцев (всего трудоспособного населения Украины и, возможно, значительной части пенсионеров).
Прежде всего, необходимо отметить, что намерение инициировать рассмотрение парламентом введения всеобщего декларирования доходов граждан у налоговиков действительно есть. В ответ на запрос ZN.UA в Государственную налоговую службу ее глава Александр Клименко это подтвердил (см. комментарий в конце статьи).
Надо сказать, что информация о возникновении у налоговиков подобной идеи и взятии этого вопроса «в разработку» впервые появилась в отечественных СМИ в начале июня нынешнего года. Тогда директор департамента налогообложения физических лиц ГНСУ Вячеслав Бусарев сообщил о намерении фискалов инициировать введение всеобщего декларирования доходов гражданами уже в 2013 году, для чего была начата подготовка соответствующих изменений в действующий Налоговый кодекс. При этом представитель ГНСУ заявил, что в случае, если это предложение будет принято и проголосовано Верховной Радой, можно прогнозировать троекратное увеличение сбора налогов с граждан.
Журналисты подсчитали, что если согласно бюджетному закону на текущий год от налога на доходы физлиц (НДФЛ) в казну должно поступить около 7,2 млрд. грн., то можно ожидать увеличения доходов по этой статье до 21,6 млрд. грн. Также следует отметить, что соответствующее увеличение доходов должно было бы отразиться, в первую очередь, на местных бюджетах, куда традиционно идут отчисления по НДФЛ.
Налоговик также заявил тогда, что в госслужбе уже подготовлена новая, упрощенная, форма налоговой декларации. К слову, на 1 июля 2012-го в органы ГНСУ декларации об имущественном состоянии и доходах, полученных в 2011 году, подали 624,6 тыс. граждан Украины. То есть не более полутора процента общей численности населения. Общая сумма задекларированного при этом дохода составила 36,6 млрд. грн.
Как видно, поступления от налога на доходы физических лиц в Украине составляют лишь достаточно мизерную часть бюджетных доходов. В то же время в развитых странах ситуация отличается разительно. Так, согласно подсчетам экспертов, поступления индивидуального подоходного налога в консолидированном бюджете составляют в США 60%, в Великобритании, Швейцарии, Швеции — по 40%, странах ОЭСР — в среднем 30%, а вместе со взносами на социальное страхование, взимаемыми, как и подоходный налог, с общей базы, — 55%.
При этом всеобщее декларирование как инструмент налогового контроля реальных доходов населения и противодействия теневой экономике применяется во многих странах. В частности, в США, Германии, Франции, Швеции, Финляндии, Дании, Австралии, Италии, Новой Зеландии, Сингапуре, Швейцарии, Чили.
Новый этап имплементации этой реформы с 1 января 2013 года стартует в Чехии. Планировали ее начать с этой же даты и в Казахстане, но там реализацию этого намерения пока отложили на два года.
Стоит сказать, что в Украине первоначально эта идея фискалов вызвала очень серьезное неприятие у представителей депутатского корпуса, от которых зависит прохождение соответствующих законодательных инициатив через парламент. Причем не только у оппозиционеров. Так, бютовец Сергей Терехин в комментариях для ТСН.ua усомнился в психическом здоровье инициаторов этого предложения. Тарас Чорновил предположил, что вся история с всеобщим декларированием нужна только для одного — чтобы «кошмарить» население и всех держать на крючке. А регионал Алексей Плотников заявил, что не видит в этом большого смысла, так как «те, кто уклонялся от уплаты налогов, и теперь будут уклоняться».
Впрочем, не исключено, что на тональность и экспрессивность этих комментариев во многом влияло и приближение уже состоявшихся парламентских выборов. Независимые эксперты высказывались по этому поводу более оптимистично.
Так, эксперт по вопросам бюджетной политики Ассоциации городов Украины Александр Слобожан в комментариях для ZN.UA заявил, что постепенное развитие системы всеобщего декларирования доходов граждан будет способствовать «детенизации» экономики Украины и усилению борьбы с коррупцией в государстве. Правда, для этого необходимо обязательно распространить декларирование расходов на всех госслужащих и политиков, членов их семьи до третьей линии родства. При этом параллельно нужно вводить действенную систему привлечения к ответственности (как административной, так и уголовной) за нарушение «декларувальних» правил.
Отсутствие исключений, обеспечивающее соблюдение социальной справедливости, — одно из ключевых условий, которое необходимо соблюсти в ходе реформы. «Пока власть не начнет жестче контролировать богатых, большая часть общества вряд ли будет приветствовать внедрение обязательного декларирования доходов, — считает заместитель главы Федерации профсоюзов Украины Владимир Кондрюк. — Налоги должны платить все, о чем должен идти разговор и в детском саду, и на заседаниях Кабинета министров. Общество, СМИ должны создать атмосферу тотальной нетерпимости к неплательщикам налогов, а Фемида должна демонстрировать неотвратимость наказания за невыполнение общественной обязанности по уплате налогов».
К этим словам сложно что-то добавить за исключением того, что высшим госчиновникам и политикам нужно начать этот процесс даже не с богатых, а с себя.
В «PricewaterhouseCoopers» Украина обращают внимание на принципиальное отличие в ментальности налогоплательщиков в постсоветских государствах и в так называемых странах британского права.
«Если мы говорим о доходах, в Украине или России, на территории бывшего Советского Союза все, как правило, оперируют категориями „чистой“ месячной зарплаты. Если мы говорим о доходах в западных странах, например англосаксонского менталитета — Великобритании, Австралии, США, там оперируют категориями валового годового дохода. Если вы скажете англичанину, что получаете 100 тыс., то англичанин подумает, что речь идет о 100 тыс. фунтов валовых в год, американец будет думать о 100 тыс. долл. валовых в год», — говорит партнер PwC в Украине Олег Тымкив. «И здесь тоже есть важный психологический фактор, — поддерживает своего коллегу еще один партнер PwC в Украине Вячеслав Власов. — Там люди в результате четко понимают, сколько они всего заработали и сколько уплатили государству налогов. У нас же налоги удерживаются, как правило, работодателем, поэтому если вас попросить отчитаться за последние два-три года, то это превратится в серьезную головную боль. А сумму вы вряд ли назовете даже приблизительно».
Исполнительный директор «CASE Украина» Дмитрий Боярчук считает, что всеобщее декларирование доходов, а также собственноручная уплата налогов позволят гражданам четче представлять, сколько средств они отдают государству. А это, в свою очередь, породит более острое неприятие фактов неэффективного использования бюджетных средств.
«Предприниматели собственноручно платят налоги в бюджет. Поэтому очень часто оказывают серьезное сопротивление, когда госслужащие требуют взятки или просто неэффективно расходуют средства бюджета», — констатирует эксперт. При этом, по его мнению, обязательным условием введения всеобщего декларирования доходов населением является простота соответствующих процедур, желательно — в электронном виде без личного общения с налоговиками. Кроме того, перед полномасштабным запуском такой системы ее следовало бы досконально протестировать. Ну и, наконец, должна быть неотвратимость ответственности за неправильно поданную информацию, солидарен со своими коллегами г-н Боярчук.
Таким образом, более четкое понимание суммы уплаченных государству налогов стимулировало бы и более высокую ответственность за принимаемые властью решения. В том числе и на местах. Ведь если гражданин четко понимает и осознает, что из его собственного кармана в местный бюджет выплачено за прошлый год столько-то тысяч гривен (и таких еще столько-то тысяч/десятков/сотен тысяч человек), то у него сразу должен возникнуть логичный вопрос — а на что мои/наши деньги потрачены? Почему вместо того, чтобы поменять прорванную ржавую трубу, отремонтировать дорогу, школу или больницу, облагородить сквер или придомовую территорию, общественные деньги тратятся, например, на невразумительную «социальную рекламу»? Или пропаганду и агитацию за местного чиновника, потратившего большую часть этих самых общественных денег вовсе не по их прямому назначению? И так далее, и так далее, и тому подобное…
В результате интересы собственного кармана начинают культивировать в общественном сознании не печально известное украинское «моя хата с краю», а один из самых знаменитых политических лозунгов последних двух с лишним веков — «никакого налогообложения без представительства» (no taxation without representation), под которым британские колонии в Северной Америке начали борьбу за независимость.
Конечно же, сложно не согласиться, что к подобной перемене общественных отношений украинское общество пока действительно не готово. Как и нет пока четких ответов на вопросы по поводу того, как технологически решить проблему не только сбора и анализа в едином центре огромных массивов информации (чаще всего конфиденциальной) о большинстве граждан страны, но и как уберечь эту информацию от недобросовестного использования и утечки? Как увязать «во времени и пространстве» другие важные компоненты этой реформы — амнистию капиталов, косвенные методы налогообложения (по расходам) и т.п.? И главное — как добиться общественного доверия к столь чувствительной инициативе (ведь государство действительно собирается заглянуть своим гражданам в кошельки, карманы и загашники)?
Вопросов, увы, пока значительно больше, чем ответов.
Глава ГНСУ Александр КЛИМЕНКО:
— Мы подняли вопрос о введении всеобщего декларирования доходов граждан далеко не в первый раз и уже занимаемся подготовкой соответствующих предложений, так как считаем его очень важным элементом и стимулом легализации не только зарплат, но и предпринимательской деятельности в целом. Всеобщее декларирование, в случае его правильной реализации, может стать эффективным методом борьбы с коррупцией и нелегальными доходами.
Но словосочетание «правильная реализация» здесь является ключевым. Далеко не каждая хорошая инициатива в Украине дает положительные результаты. И в этом контексте надо четко понимать как масштабность самой задачи (она будет касаться как минимум всего трудоспособного населения Украины), так и ее социальную значимость.
С технологической точки зрения, налоговая служба потенциально готова к обработке и качественному анализу соответствующей информации. На сегодняшний день мы уже имеем мощнейшие информационно-технологические возможности, отработали процесс электронного декларирования с юридическими лицами, создали на базе нашей службы общенациональную сеть сервисных центров, отвечающую лучшим мировым стандартам и готовую к работе с населением на надлежащем уровне. Сейчас перед нами стоит задача отработать соответствующие процедуры таким образом, чтобы сам процесс декларирования был удобным и занимал минимум времени у граждан.
Вместе с технологиями необходимо обязательно предусмотреть и мотивационную часть — показывать доходы, добровольно платить налоги для граждан должно быть выгодно. Речь идет об обеспечении выполнения принципа социальной справедливости. Граждане должны быть уверены в том, что и показывать реальные доходы, и декларировать имущество будут все налогоплательщики, в том числе госчиновники и состоятельные украинцы. Как один из вариантов, мы рассматриваем возможность добровольной официальной легализации капиталов, чтобы подвести нулевую черту, создать отправную точку для дальнейших детенизационных процессов.
Понимая важность стоящей перед нами задачи, мы решили подойти к этому вопросу с особой тщательностью, досконально изучив в ходе подготовки наших предложений как мировой опыт, так и особенности украинской действительности. Для этого мы привлекли к работе над этим вопросом одну из ведущих мировых аудиторских компаний и ее международных экспертов-консультантов в налоговой сфере.
Хочу подчеркнуть, что в процессе введения всеобщего декларирования не будет никакой спешки и аврала — столь широкомасштабное начинание, как показывает опыт других стран, не реализуется за месяц или даже полгода. Также, как свидетельствует все тот же мировой опыт, саму реформу лучше внедрять поэтапно, на протяжении нескольких лет. Кроме того, как подаче наших законодательных предложений в правительство, так и их рассмотрению в парламентском зале будут обязательно предшествовать их широкомасштабное публичное обсуждение, экспертный анализ, общественные слушания.
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЯМ ЖИВЕТСЯ В СЕНЕГАЛЕ ЛУЧШЕ, ЧЕМ В РОССИИ
В рейтинге удобных для бизнеса стран от Forbes Россия находится вне первой сотни и ниже Лесото, Сенегала и Мозамбика. В то же время продолжают терять позиции и страны Большой восьмерки, а также США
Американский деловой журнал Forbes опубликовал на этой неделе рейтинг лучших стран для ведения бизнеса. Всего в списке 141 государство, причем по сравнению с прошлым годом произошли некоторые изменения.
При составлении рейтинга страны оценивались по следующим критериям: уровень личных свобод граждан; степень защищенности прав собственности и инвестиций, стабильность цен, наличие барьеров для экспорта и импорта товаров и услуг; уровень развития технологий, степень влияния чиновничьего аппарата на бизнес и налоговое бремя, состояние рынка акций.
Прежде всего - сменился лидер: им стала Новая Зеландия, которая годом ранее занимала вторую строчку списка. Подняться на первую строчку рейтинга стране удалось благодаря прозрачности и стабильности бизнес-климата, который поощряет предпринимательство, отмечает Forbes. Стоит учесть, что Новая Зеландия имеет самый низкий ВВП среди стран верхней десятки рейтинга. Из 11 показателей, по которым проводилось исследование, она занимает лидирующую позицию по четырем, в их числе защита прав инвесторов, а также отсутствие бюрократии и коррупции.
Экономика Новой Зеландии тесно связана с экономикой Австралии, и обе страны лучше большинства перенесли последствия глобального финансового кризиса. Единственным недостатком в устойчивой экономической системе стало укрепление новозеландского доллара, что сделало дороже экспорт сельскохозяйственной продукции. Авторы рейтинга отмечают, что в прошлом году Новая Зеландия снизила ставку корпоративного налога с 30% до 28%.
Второе место в списке досталось Дании. Отмечается высокий уровень соблюдения принципов свободной торговли в стране. Третье - у Гонконга. Этому способствуют низкие ставки по кредитам. Экономика Гонконга выросла на 5% в прошлом году, а уровень безработицы очень низкий - 3,2%.
На четвертом месте Сингапур. И единственный недостаток этой страны - в низком уровне личной свободы (по оценкам Freedom House). Экономика Сингапура сильно зависит от экспорта. Канада из верхней части рейтинга в этом году переместилась на пятое место. Тем не менее, эта страна остается одной из лучших стран в мире, когда речь идет о свободе торговли, защите прав инвесторов и простоте начала собственного бизнеса.
В первую десятку также попали (по убыванию) Ирландия, Швеция, Норвегия, Финляндия и Великобритания. В целом же отмечается, что позиции стран Большой восьмерки продолжают падать.
Россия снова оказалась за пределами первой сотни, заняв 105-е место и разместившись между Украиной и Пакистаном. Это выше Танзании, но значительно ниже Мозамбика, Намибии, Руанды, Лесото и Сенегала.
Негативно на позиции России повлияли слабая защищенность прав собственности и активное вмешательство государства в частный сектор. По мнению экспертов Forbes, занимать высокие рейтинги России также мешает сокращение рабочей силы, высокий уровень коррупции и плохая инфраструктура, которая нуждается в больших инвестициях.
Отметим, что продолжают терять позиции в рейтинге Forbes США. Эта страна занимала второе место в 2009 году, но с тех пор ее положение постоянно ухудшалось. В рейтинге 2012 года США занимают 12-е место по сравнению с десятым в 2011 году.
В комментариях к рейтингу говорится, что виной снижения популярности США высокие налоги и сложная система налогообложения. На соблюдение налоговых формальностей малому и среднему бизнесу в США требуется 175 часов в год.
Кроме растущего налогового пресса (а после снижения налоговых ставок в Японии в 2011-м году на корпоративный бизнес налоговый режим в США стал одним из самых "тяжелых" среди развитых стран мира для крупного бизнеса), США имеет ряд других проблем. Например, проблемы с дефицитом бюджета и "потолком" госдолга.
"Как известно, льготы, принятые в отношении расходования средств федерального бюджета были приняты еще в период президентства Джорджа Буша младшего и истекают к 1 января 2013-го года. В случае если президенту Обаме не удастся провести поправки в первую очередь в налоговое законодательство в Конгресс, то это будет автоматически означать секвестирование (пропорциональное сокращение) практически всех статей бюджета", - комментирует ситуацию начальник аналитическгого отдела ИК "Риком-Траст" Олег Абелев. Кроме того, мешает бизнесу растущая инфляция.
Популярность Новой Зеландии Абелев объясняет, в первую очередь, низким уровнем коррупции. "Не забудем и о достаточно низких налоговых ставках по сравнению с другими странами в Топ-10 данного рейтинга, которые способствуют привлечению капитала со стороны бизнеса, в том числе, и на фондовом рынке. Базовый индекс Новой Зеландии NZX-50 за 2011-й год вырос на 24%", - рассказал Абелев в интервью BFM.ru.
По его словам, способствовать улучшению позиций России в таких рейтингах может радикальное изменение отношения к малому и среднему бизнесу и борьба с бюрократическими процедурами: уменьшение срока регистрации бизнеса, введение льготных ставок налогообложения и понижение уровня коррупции: "Даже рост ВВП в абсолютном и относительном выражениях как суммарно, так и на душу населения при ничтожном вкладе в него малого бизнеса не повысит позиции РФ в рейтинге. Пока доля выручки предприятий малого бизнеса в ВВП в России составляет чуть более 1,5%, говорить об изменении ситуации преждевременно".
В будущем, считает Абелев, возможны скачки вверх по позициям рейтинга от скандинавских стран (Дания - яркий пример), поскольку именно в них уровень личной свободы предпринимателя и стартовые условия для начала бизнеса являются наиболее привлекательными.
Российский бизнес видит крайнюю необходимость в улучшении позиций России в рейтинге и призывает государство к совместной работе. "Об этом говорится очень много, особенно последние годы. Что касается конкретных свершений, пока еще все оставляет желать лучшего, - считает руководитель комитета по экономике московского отделения Опоры России Алексей Каневский, - начался прямой диалог, обмен мнениями, с другой стороны, констатировать что-то прорывное в этом смысле пока не получается. Налоговое бремя на бизнес не изменилось, в некоторых случаях усилилось".
По словам Каневского, улучшить положение могло бы стать, например, освобождение от налогов старт-ап-проектов, что привлекло бы в малый и средний бизнес новых игроков: "Мы прекрасно понимаем государство, что нужно как-то закрывать бюджетные статьи, но в долгосрочной перспективе это путь в никуда, потому что именно по сбору налогов во всех государствах по всем видам статистики малый и средний бизнес - это основная часть населения, которое платит налоги. У нас еле-еле 25% субъектов заняты в малом бизнесе. В общем, сегодня климат для начала ведения бизнеса в России оставляет желать лучшего".
Персонализированные услуги Wi-Fi, расширяющие возможности конечных пользователей, уже внедрили компания AT&T и аэропорт КопенгагенаВ аэропортах, розничных магазинах, гостиницах, больницах, университетах и других общественных местах появляется все больше сетей Wi-Fi, поддерживающих растущее число подключенных пользователей. В связи с этим компания Cisco разработала передовую платформу, анализирующую информацию о местоположении абонента в сети Wi-Fi. Это позволяет различным организациям расширять возможности пользователей и формировать новые источники дохода.
Cisco предложила компании AT&T и ее заказчику, Музею естественной истории Fernbank, мобильное интернет-решение нового поколения, предоставляющее посетителям музея персонализированные приложения и создающее новые широкие возможности для абонентских мобильных устройств. Копенгагенский аэропорт также установил это решение Cisco, учитывающее контекст (включая данные о местоположении пользователя), чтобы увеличить эффективность своей работы, повысить обоснованность принимаемых решений и предоставить пассажирам услуги более высокого качества.
Упомянутые организации первыми внедрили технологию Cisco для контекстуального анализа данных. Эта технология встраивается в сети Wi-Fi, чтобы создать новые возможности для бизнеса, расширить опыт конечных пользователей и оптимизировать деловые операции. Недавно Cisco приобрела компанию ThinkSmart Technologies и ее новые технологии для учета местоположения и анализа данных, включенные затем в механизм Cisco Mobility Services Engine (MSE) в рамках решения для унифицированного доступа. Теперь Cisco намерена создать интеллектуальную сеть для розничной торговли, туристического и гостиничного бизнеса, здравоохранения, образования и других отраслей.
Cisco Mobility Services Engine
Возможности для развития мобильного бизнеса непрерывно расширяются. Об этом свидетельствуют данные, опубликованные в прогнозе Cisco по развитию визуальных сетевых технологий - Cisco Visual Networking Index (VNI) Forecast. Там говорится, что к 2016 году в мире будут работать почти 18,9 млрд мобильных сетевых соединений. По данным аналитической компании ABI Research, в период до конца 2015 года количество устройств с функциями Wi-Fi будет ежегодно возрастать на 300 процентов, и в результате к концу 2015 года в мире будет насчитываться 2 миллиарда таких устройств. Трафик Wi-Fi, по мнению ABI Research, будет расти на 34 процента в год по крайней мере до конца 2016 года, когда его доля в общемировом интернет-трафике составит 50 процентов. Такой рост делает Wi-Fi важнейшим средством доступа к данным в помещениях и создает новый уровень пользовательских ожиданий к сетям Wi-Fi.
"Распространение мобильных устройств предоставляет предприятиям уникальные возможности для трансформации пользовательского опыта, - считает вице-президент компании Cisco, генеральный менеджер отдела беспроводных сетевых технологий Суджай Хаджела (Sujai Hajela). - Обширные инновации в области беспроводных сетей, а также недавнее приобретение компании ThinkSmart Technologies с технологией анализа данных о местоположении и новыми функциями предельно точного определения местоположения абонента в помещениях позволили нашей компании предложить конечным пользователям непревзойденные возможности и предоставить корпоративным заказчикам существенные деловые преимущества. С появлением новых возможностей для мобильных сетей закончилась старая эпоха неточных двухмерных карт и "более или менее качественных" сервисов, предлагавшихся абонентам в зданиях и общественных центрах".
Расположенный в Атланте (штат Джорджия) Музей естественной истории Fernbank стал первопроходцем в области использования современной технологии в музейном деле. Музей сосредоточил свое внимание на разработке увлекательных инновационных функций, подчеркивающих удивительные особенности мира живой природы. К 20-ой годовщине музея компания AT&T в сотрудничестве с Cisco разработала первое в своем роде приложение, использующее новую контекстуальную технологию, с поразительной точностью определяющую местоположение человека в здании.
"Сотрудничество с компаниями AT&T и Cisco позволило предложить нашим посетителям первое в своем роде приложение, повышающее образовательную ценность нашего музея, - отметил Дженнифер Грант Уорнер (Jennifer Grant Warner), старший вице-президент музея естественной истории Fernbank. - Эта прорывная технология предоставляет посетителям небывалые возможности, а мы получаем данные для аналитики, повышения качества планирования и разработки рекламной стратегии".
С 16 ноября новое приложение можно будет загрузить совершенно бесплатно. Оно проведет посетителя по музейным залам и поделится с ним богатыми знаниями в области палеонтологии. Приложение включает аудио- и видеофункции, сенсорный экран, анимации, сессии вопросов и ответов, а также альбом для зарисовок и заметок. Все эти функции активируются в зависимости от местоположения пользователя в музее. Следуя рекомендациям приложения, посетитель получит доступ к расширенному контенту, скрытым функциям, новым задачам, поощрениям и многому другому.
Данное приложение существенно изменит опыт посетителей музея Fernbank, предоставив им функции, настроенные на индивидуальные требования каждого. Посетители смогут самостоятельно регулировать и изменять эти функции при повторных посещениях музея. Кроме того, музей Fernbank сможет разрабатывать собственные услуги и проводить рекламные кампании на мобильных устройствах посетителей. Аналитическая платформа будет в реальном времени следить за перемещениями каждого посетителя и накладывать эту информацию на исторические данные. В результате аналитики будут получать полезную информацию для перераспределения служащих по территории музея и оптимизации своей работы.
Копенгагенский аэропорт - главный международный аэропорт в Скандинавии, обслуживающий всю Северную Европу. Аэропорт пользуется решением Cisco Advanced Location Analytics, установленным при помощи глобального поставщика ИТ-решений для воздушного транспорта - компании SITA. Данное решение следит за входящим и исходящим пассажиропотоком на территории международного терминала. Оно позволяет копенгагенскому аэропорту выделять оптимальное количество сотрудников безопасности и других специалистов для своевременного обслуживания пассажиров. Анализ данных, полученных из сети Wi-Fi, помогает аэропорту проводить мониторинг потока прибывающих пассажиров и выделять необходимое количество сотрудников паспортного контроля и таможенной службы.
"Аэропорт Копенгагена вместе с компанией SITA выбрал решение Cisco для анализа данных о местоположении в реальном времени, - заявил директор по активам и технологиям копенгагенского аэропорта Кристиан Поулсен (Christian Poulsen). - Положительный опыт пассажира имеет для нас особую ценность, и мы стремимся сделать так, чтобы путешественник, попав в наш аэропорт, не испытывал стрессов. В будущем мы начнем передавать на пользовательские устройства уведомления о рейсах и другую полезную информацию. Кроме того, данное решение поможет нам лучше распределять персонал по территории аэропорта для своевременного обслуживания пассажиров".
Интеллектуальная сеть Wi-Fi и интеллектуальная картография
Новая контекстуальная технология Cisco Wi-Fi позволяет сетям Wi-Fi поддерживать мобильные картографические услуги нового типа под названием "smarter blue dot". Такие услуги учитывают информацию о местоположении абонента и дают ему возможность лучше познакомиться с окружающей средой. Интеллектуальная сетевая технология Cisco Wi-Fi передает более широкую информацию и поддерживает более богатую функциональность на подключенных мобильных устройствах, пользующихся традиционными картографическими услугами и стандартными приложениями спутникового глобального позиционирования (GPS).
Вот список новых сетевых возможностей решения Cisco Mobility Services Engine (MSE):
Храспознавание сетевых услуг: компании могут использовать сети Wi-Fi для распознавания мобильных пользователей, подключенных к данной сети, а также для связи и взаимодействия с ними.
ХАнализ местоположения: анализ данных о местоположении в реальном времени и исторических данных и тенденций выполняется при перемещениях мобильного пользователя по территории предприятия.
ХМобильный консьерж - позволяет организациям взаимодействовать с мобильными пользователями с помощью <родного> приложения, установленного на интеллектуальном мобильном устройстве. Для функции мобильного консьержа компания Cisco предлагает комплект разработчика (Software Developer Kit, SDK). Он облегчает создание приложений и услуг, использующих возможности решения Cisco MSE. Кроме того, мобильный консьерж предлагает бизнесу интеллектуальную платформу для промо-кампаний, сфокусированных на целевой аудитории.
Свершилось! 8 ноября закончился почти 15-летние переговоры по пересмотру старого соглашения между Кипром и CCCР от 29 октября 1982 года. Страны наконец подписали Конвенцию об избежании двойного налогообложения и предупреждении налоговых уклонений относительно налогов на доходы.
Конвенция вступит в силу после ее ратификации Верховной Радой Украины. Этот процесс может занять от нескольких недель до нескольких лет. Конвенцию также должен ратифицировать парламент Кипра. Действие новой Конвенции начнется с 1 января года, который последует за годом вступления ее в силу. Так как ратификация документа до конца 2012 года маловероятна, то, скорее всего, новые нормы вступят в силу не ранее 2014 года.
Кроме того, украинский парламент должен также денонсировать действующее на сегодня советско-кипрское соглашение (проект закона о денонсации находится на рассмотрении в Верховной Раде). От формулировки закона о денонсации (и от его наличия) зависит позиция налоговых органов: существует вероятность того, что налоговая администрация Украины посчитает датой прекращения действия старого договора день вступления в силу новой Конвенции – то есть, с этого момента и до начала следующего года не будет действовать ни одно из упомянутых соглашений (предполагаемая позиция налоговой в таком случае – применение ставок Налогового кодекса Украины).
Так как процедура заключения двустороннего соглашения не завершена, его официального текста на сегодняшний день нет. Однако доступная в некоторых СМИ редакция проекта Конвенции позволяет сделать ее предварительный анализ.
Новое соглашение во многом основано на положениях Модельной конвенции ОЭСР об избежании двойного налогообложения: в частности, именно по стандартам ОЭСР сформулированы понятия «постоянного представительства», «места [эффективного] управления» («места размещения фактического органа управления») (введенного для определения спорного резидентства компаний), положения об обмене информацией.
Основные нововведения:
1. Изменились ставки налогообложения доходов, полученных с источников на территории другого государства:
Дивиденды – 5%, если их получатель владеет не менее 20% капитала компании, которая выплачивает дивиденды, или если общая сумма его инвестиций превышает 100 000 евро; 15% - в остальных случаях;
Проценты – 2%;
Роялти - 5% за патенты, торговые марки, авторские права, результаты научной деятельности, секретные формулы, процессы, информацию, касающуюся промышленного или коммерческого опыта, 10% - в остальных случаях (в частности, в отношении литературных и музыкальных произведений, фильмов, компьютерных программ).
Пониженная ставка налога на репатриацию применяется только если получатель дохода является фактическим собственником, однако это понятие в конвенции не определено.
Кроме того, указанные ставки применимы только для выплаты доходов из Украины в Кипр, так как при обратной выплате налог на дивиденды не удерживается в соответствии с национальным законодательством Кипра.
2. Доход от продажи акций облагается налогом только в стране продавца.
3. Конвенция предусматривает критерии, по которым определяются ассоциированные предприятия (в целях их налогообложения): наличие компании и/или лиц, которые прямо или опосредовано принимают участие в управлении, контроле или капитале другой компании. Однако соглашением не определен размер такого участия или степень контроля.
4. Изменено определение постоянного представительства (согласовано с украинским законодательством и стандартами ОЭСР.
5. Предусмотрено усовершенствование процедуры обмена информацией по налоговым вопросам (в частности, возможность государственных органов затребовать информацию у банков, других финансовых учреждений, агентов и поверенных лиц - в ущерб конфиденциальности бенефициара).
В целом условия новой Конвенции можно назвать более жесткими – по сравнению с действующими на сегодняшний день. Утрата Кипром ряда налоговых преимуществ может заставить украинских инвесторов задуматься об альтернативных вариантах размещения капитала. В тоже время возможны варианты применения ее положений (с учетом особенностей внутреннего законодательства Кипра), при которых эта юрисдикция останется на одной из самых привлекательных позиций для целей международного налогового планирования и управления активами.
Следует отметить, что украинские власти считают подписанное соглашение промежуточным этапом и намерены продолжать работу над ужесточением его условий.
Главное - не перестараться. Все отлично понимают, чьи деньги широкой рекой текут в Украину из Кипра.
ЕВРОПА ОСТАНЕТСЯ НА РОЖДЕСТВО БЕЗ ЕЛОК
В Европе отказываются от рождественских елок. Причина - недовольство местных мусульман. Первыми чудеса толерантности продемонстрировали Бельгия и Дания. Ожидаются "елочные волнения"
Власти Бельгии и Дании демонстрируют чудеса толерантности к чужой культуре, граждане не-мусульмане готовятся к уличным протестам. Подробности у Светланы Чередниковой
Администрация одного из городов, расположенных рядом с Копенгагеном, запретила устанавливать на главной площади символ Рождества и Нового Года - ель. Запрет касается не только муниципальных елок, но и устанавливаемых на частные деньги.
Дело в том, что большинство городских чиновников там мусульмане. Поэтому на христианском празднике было решено сэкономить, ари этом священный для мусульман Курбан-Байрам в городе отмечали пышно и на бюджетные средства.
Аналогичным путем пошли в Бельгии. На главной площади Брюсселя вместо елки установят гигантскую электронную конструкцию с дисплеями. Не в последнюю очередь это делается, чтобы не раздражать последователей ислама, которых в столице около четверти от общего числа горожан. А традиционный Рождественский рынок в этом году носит название "Зимние удовольствия".
Провокацией такие действия назвал Владислав Белов, заведующий отделом стран и регионов института Европы РАН. По его мнению, власти стремятся получить побольше голосов мусульман к следующим выборам. В итоге классический европейский электорат они потреяют, считает Белов.
"Делать реверансы в сторону других культур, не являющихся ведущими, на мой взгляд, является неприемлемым шагом. Мусульманское население будет выселять европейское население, потому что среднее количество детей на одну мусульманскую семью выше, и оно будет сохраняться. Прогноз - лет 100. Новость скандальная, что из Брюсселя, из Бельгии, что из Дании. До сих пор представители мусульман вели конструктивный диалог не задевая, не стремясь задевать чувства европейцев. Честно говоря, когда я услышал, я просто поперхнулся".
А диакон Кураев Андрей, профессор Московской духовной академии, привел в пример австралийскую политику в отношении переселенцев: "Я стараюсь почаще цитировать нынешнего премьер-министра Австралии, который сказал, что толерантность - это одна из ценностей, присущих истории и культуре Австралии, мы рады приветствовать здесь людей, которые приезжают к нам из других регионов мира жить, история Австралии началась не со дня вашего приезда, и мы просим приезжих быть толерантными к тем традициям, которые есть у нас, и не навязывать нам свои. Кроме того, хочу напомнить, что среди свобод, которыми пользуются граждане Австралии, есть право собирать чемоданы и уматывать отсюда. Если приезжий человек начинает диктовать свои порядки и отменять праздники, это уже называется оккупант".
Сообщается, что брюссельцы собрали подписи за возвращение на главную площадь живой елки и намерены выйти на митинг 8 декабря
ПРИБЫЛЬ БАЛТИКИ ЗА 9 МЕСЯЦЕВ СОКРАТИЛАСЬ В 6,6 РАЗА
Компания заработала 2,2 млрд рублей против 14,6 млрд рублей годом ранее
Чистая прибыль крупнейшей российской пивоваренной компании "Балтика" по РСБУ сократилась в январе-сентябре текущего года в 6,6 раза. Показатель составил 2,21 млрд рублей против 14,6 млрд рублей годом ранее, говорится в отчете компании.
Выручка "Балтики" в годовом исчислении сократилась на 0,6% с 68,12 млрд рублей до 67,67 млрд рублей. Валовая прибыль за девять месяцев уменьшилась на 1,2% и составила 36,99 млрд рублей против 37,45 млрд рублей, полученных компанией за аналогичный период 2011 года.
"Балтика" объяснила изменение выручки ростом средних цен на продукцию компании и ростом акцизов. В компании отметили, что реализация пива подвержена воздействию фактора сезонности.
В августе датская пивоваренная компания Carlsberg A/S увеличила долю в "Балтике" на 12,05 процентного пункта и теперь владеет 96,77% акций российской компании.
В I квартале 2012 года чистая прибыль "Балтики" по РСБУ составила 1,18 млрд рублей
Помимо общего обсуждения текущей ситуации и тенденций индустрии, члены Европарламента Мейрид Макгиннесс (EI, EPP) и Джордж Лион (Великобритания, ALDE) обсудили роль политики ЕС для индустрии торговли картофелем (например, реформы CAP). Картофельный сектор является одним из самых конкурентных сегментов сельскохозяйственной отрасли ЕС, и никогда до сих пор не подвергался рыночному регулированию.
В 2012 Европейская ассоциация производителей картофеля Europatat отмечает свое 60-летие. «Европейский союз по оптовой торговле картофелем" был создан 12 января 1952 года в Париже (за 10 лет до создания CAP). В ассоциацию вошли компании из Бельгии, Дании, Франции, Германии, Италии, Нидерландов и Швейцарии. Сегодня, шестьдесят лет спустя, Ассоциация объединяет участников из 18 стран и работает более активно, чем когда-либо.
Около 60 млн. тонн картофеля выращивается ежегодно на площади около 2 млн. га: в отрасли заняты более 2 млн крестьянских хозяйств. Европейской ассоциации производителей картофеля удалось стать весьма конкурентоспособным участником мирового рынка, сильно ориентированным на экспорт. В настоящее время, ввиду дискуссий вокруг реформы CAP, предполагается интеграция картофельной индустрии ЕС в Общую европейскую организацию рынка (CMO). Торговцы картофелем настороженно относятся к такой интеграции и подвергают сомнению ее преимущества. Однако еще большее беспокойство вызывают предложения о расширении положений, касающихся антикризисных мер в случае серьезной нестабильности цен и контрактуализации. В отличие от других продуктовых сегментов, Европейская Ассоциация производителей картофеля имеет давние традиции и алгоритмы, применяемые в случае нестабильности цен.
Фредерик Россенью, генеральный секретарь Europatat, комментирует ситуацию: "копирование инструментов регулирования рынка из других секторов в нашей отрасли смысла не имеет. Каждый сектор следует рассматривать с точки зрения его сильных сторон и особенностей. Недавние исследования показали эффективность системы поставок картофеля. Она была приведена в качестве модели для других секторов".
Европейские торговые компании выполняют важную роль в цепочке поставок картофеля. Они решают множество задач за пределами вопросов импорта и экспорта, начиная от селекционной деятельности и выращивания картофельных семян до хранения, упаковки и дистрибуции. Несмотря на проблемы с урожаем в текущем году, потребители не будут испытывать недостатка в картофеле. В среднем около 10% урожая картофеля реализуется в Европе.
На международном уровне качество европейского картофеля — основная причина того, что положительное сальдо торгового баланса в этой отрасли составляет более 500 миллионов евро.
Швейцария и налоговые проблемы – это два тесно связанных понятия. Однако мало кто знает, что на самом деле страна ведет «неравный бой» сразу на двух фронтах, а именно, не только там, где речь идет о налогообложении частных лиц (банковская тайна), но и там, где решаются вопросы налогового режима для иностранных фирм (привилегии холдингам). Имеются в виду иностранные холдинги, зарегистрированные в Швейцарии. Критике подвергается, прежде всего, практика, которая по-английски называется «transfer pricing» или трансфертное ценообразование. Имеется в виду реализация товаров или услуг по внутрифирменным, отличным от рыночных, ценам. Такая практика не является нелегальной и она нигде не запрещена.
Да и придумана она была, в конечном итоге, для того, чтобы обеспечить возможность справедливого налогообложения крупных транснациональных компаний. Однако сейчас раздается критика в том плане, что в Швейцарии эта система превращена в свою противоположность, ведь она, система, чисто технически, позволяет перераспределять общую прибыль в пользу структурных подразделений или лиц, находящихся в государствах с более низкими налогами.
Трансфертное ценообразование, например, имеет место в компании, которая в одной стране производит комплектующие части, во второй – собирает из этих частей некий продукт потом продвигает его на мировые рынки. Сопровождающие данный процесс услуги специалистов-маркетологов, например, могут заказываться и поставляться вообще из третьих стран. При этом филиал фирмы в одной стране требует от филиала этой же фирмы в другой стране оплату за свои услуги.
В этой ситуации внутри компании устанавливаются единые цены. Полученные прибыль и выручка должны облагаться налогами там, где они получены – теоретически! Но реально часто получается так, что прибыль, полученная в стране с небольшими накладными расходами (там, например, где низка стоимость труда) облагается налогами в странах с пониженной фискальной нагрузкой. Получается легальная и довольно изящная схема «оптимизации» налогов.
Впервые дискуссия на предмет того, насколько справедлива практика трансфертного ценообразования возникла несколько лет назад в Великобритании. Там общественность неожиданно осознала, что, с использованием такой схемы крупные корпорации, такие, как «Starbucks», «Vodafone», «Nissan» или «Alliance Boots», получая миллиардные прибыли, фактически не платят ни гроша налогов. И каждый раз в связи с такими налоговыми скандалами всплывало имя Швейцарии.
Если быть совсем объективным, то Швейцария – не единственная страна с низкой налоговой нагрузкой, которая предоставляет возможность иностранным холдингами регистрироваться у себя и оказывать своим клиентам, как говорится, «множество мелких», но очень дорогих, например – административных и налоговых, услуг. Такие схемы применяют Ирландия, Нидерланды, Люксембург, Бермуды.
Однако швейцарское неправительственное объединение «Alliance Sud» (учреждено благотворительными и гуманитарными организациями «Swissaid», «Fastenopfer», «Brot für alle», «Helvetas», «Caritas» и «HEKS») убеждено в том, что швейцарская кантональная налоговая система, позволяющая взимать низкие налоги за прибыль, полученную где-нибудь, условно говоря, за океаном, делает из Швейцарии в целом страну, злоупотребляющую практикой трансфертного ценообразования.
Об этом, например, недвусмысленно заявил официальный представитель «Alliance Sud» Марк Херкенрат (Mark Herkenrath) в интервью порталу swissinfo.ch. Такая практика, считает он, «похожа на открытое приглашение в адрес иностранных компаний трансферировать свои прибыли, полученные за счет развивающихся стран, в Швейцарию, заплатив с них минимальные налоги».
В ущерб «третьему миру»
Британская организация «Christian Aid» посчитала, что только за 2009 г. при помощи практики трансфертного ценообразования в мире было «оптимизировано» налогов на сумму в 152 миллиарда франков (или долларов).
«Не исключено, что сумма недоплаченных таким образом налогов, - а они должны были бы оказаться в бюджетах развивающихся стран, - равна в стоимостном исчислении всей гуманитарной помощи, оказываемой «первым» миром миру «третьему», - уточняет М. Херкенрат.
Организация «SwissHoldings», общешвейцарское объединение зарегистрированных в Конфедерации транснациональных концернов и компаний, не согласна с такими оценками и указывает, что «глобальные игроки» всегда старались и стараются придерживаться принятых в мире правил:
«Каждая страна имеет право облагать налогами прибавленную стоимость, произведенную на ее территории», - говорит исполнительный директор этой организации Кристиан Штифель (Christian Stiefel) в интервью порталу swissinfo.ch. - «Существующий свод правил на предмет организации системы трансфертного ценообразования вполне достаточен для борьбы со злоупотреблениями».
Глобальные правила ОЭСР
Этот самый свод международных правил был разработан экспертами ОЭСР – Организации экономического сотрудничества и развития, которую можно было бы назвать своего рода президиумом ВТО, объединяющим самые развитые страны мира. В соответствии с этими правилами компания, которая зарабатывает в одной стране, а платит налоги с прибыли в другой, должна иметь на то веские основания.
Чтобы быть уверенным в том, что с целью увода прибылей от налогов компании не будут занижать или завышать свои внутренние расчётные тарифы, в рамках этих правил к компаниям и их отделениям в других странах предъявляется требование «держать дистанцию, обычную для рынка».
Это означает, что дочерние предприятия данной фирмы, устанавливающие между собой расчётные тарифы в рамках взаимных отношений, должны фиксировать цены так, как-будто они не отделения одной и той же компании, а свободные игроки на свободном рынке.
Критически настроенные эксперты, такие, как Оливье Лоншан (Olivier Longchamp) из неправительственной организации «Бернское воззвание» («Erklärung von Bern» - «EvB»), указывают в этой связи, что, используя технику трансфертного ценообразования, концерны умело используют тот факт, что истинную рыночную цену прав, марок, лицензий и прочих товаров установить, на самом деле, очень трудно.
Кроме того, О. Лоншан сомневается в том, что у Швейцарии вообще в принципе наличествует воля соблюдать и букву и дух всех этих международных правил и предписаний, и это несмотря на то, что она является одним из ведущих членов ОЭСР: «Ведь, в конечном итоге население Конфедерации только выигрывает от этого – правда, за счет людей из бедных стран».
Вызов со стороны ЕС
Нынешний конфликт между Швейцарией и Евросоюзом на предмет привилегий, в том числе налоговых, предоставляемых Конфедерацией иностранным холдингам, способен в долговременной перспективе серьезно подмочить репутацию Швейцарии как солидного и надежного мирового промышленного и финансового центра.
Но уже заметны все признаки того, что кантоны, обладающие на своей территории полным налоговым суверенитетом, намерены в будущем отказаться от предпочтительного отношения к иностранным холдингам в ущерб отечественным холдингам и фирмам.
«SwissHoldings» считает священным право Швейцарии служить своего рода штаб-квартирой для транснациональных концернов. К. Штифель подчеркивает, что в Швейцарии примерно 10 тыс. таких иностранных фирм обеспечивают треть всех рабочих мест и генерируют треть всех налоговых поступлений от вновь созданной прибавленной стоимости.
«В Швейцарии транснациональные концерны могут похвастаться многолетней, а главное – в высшей степени успешной – историей», - говорит он в интервью порталу swissinfo.ch.
«И мы, поэтому, призываем Федеральный совет, правительство страны, разработать жизнеспособную и нацеленную на будущее стратегию в этой сфере. В центре же ее в любом случае должна стоять главная цель – сохранение и укрепление международных позиций Швейцарии как привлекательного для крупных глобальных компаний мирового промышленного центра».
FORBES: ЛЕГЧЕ ВСЕГО ВЕСТИ БИЗНЕС В НОВОЙ ЗЕЛАНДИИ
Американский деловой журнал опубликовал ежегодный рейтинг лучших стран для ведения бизнеса. Россия в этот список не попала
Новая Зеландия возглавила рейтинг лучших стран для ведения бизнеса. составленный американским деловым журналом Forbes. Годом ранее эта страна занимала вторую строчку списка.
Лидерство Новой Зеландии обеспечил ее "прозрачный и стабильный" бизнес-климат, поощряющий предпринимательство, объясняют в Forbes. Новая Зеландия заняла первое место по четырем из 11 показателей, которые исследовали сотрудники Forbes. Страна лидирует в сфере личной свободы, защиты прав инвесторов, по низким уровням бюрократизации и коррупции.
Второе место в рейтинге 2012 года предоставлено Дании, которая обладает высоким уровнем развития технологий, свободы торговли и защищает права собственности. ВВП на душу населения в Дании - один из самых высоких в мире (59 тысяч 684 доллара в 2011 году). На третьей позиции - Гонконг. Экономика этого государства хотя и сильно зависит от состояния международной торговли и финансов, остается одной из самых стремительно развивающихся в мире, указывают составители рейтинга.
В первую десятку также попали (выстроены по убыванию) Сингапур, Канада, Ирландия, Швеция, Норвегия, Финляндия и Великобритания.
США продолжают терять позиции в рейтинге Forbes. Эта страна занимала второе место в 2009 году, но с тех пор ее положение постоянно ухудшалось. В рейтинге 2012 года США занимают 12-е место по сравнению с 10-м в 2011 году.
Россия в рейтинг этого года не попала.
ОБМЕН АКТИВАМИ МЕЖДУ ГАЗПРОМОМ И BASF СТАЛ СЕНСАЦИЕЙ
Немецкая Wintershall расширяет добычу в Уренгое и отдает России торговлю газом и хранилища в Европе. От этого выиграют обе стороны: одна - больше экономически, другая - скорее политически, считает Андрей Гурков
Вот так выглядят взаимовыгодные сделки! Российский экспортер Газпром давно уже задался стратегической целью обеспечить себе широкий доступ к конечным потребителям газа в Европе - и теперь становится единоличным хозяином нескольких торговых компаний и целого ряда подземных хранилищ в самом центре ЕС.
В то же время ведущая немецкая нефтегазовая компания Wintershall, стопроцентная дочка химического концерна BASF, в последнее время стремится сконцентрироваться именно на добыче энергоносителей - и теперь существенно расширяет свое участие в освоении труднодоступных ачимовских залежей в самом центре гигантского Уренгойского газоконденсатного месторождения в Западной Сибири.
Качественно новый статус на европейском рынке
Такова суть очень комплексного обмена активами, о котором руководители BASF и "Газпрома" объявили 14 ноября в Москве. Причем подписали они не протокол о намерениях, а юридически обязывающее соглашение, которое должно реально заработать уже с 1 апреля 2013 года. И договорились не о купле-продаже активов, а именно об обмене, что, опять-таки, выгодно обеим сторонам, в том числе потому, что им не придется двигать туда-сюда многомиллиардные суммы.
Впрочем, сенсационность достигнутой договоренности состоит вовсе не в стоимости передаваемой друг другу собственности: в последнее время мы видели куда более дорогостоящие сделки. И даже не в том, что "Газпром" стал все шире допускать иностранцев к источнику своего могущества - месторождениям в глубине России. С тех пор как их эксплуатация требует все более сложных технологий, этот процесс стал неизбежным.
Подлинная сенсация состоит в том, что в результате намечающегося обмена активами "Газпром" обретет качественно новый статус на европейском газовом рынке. Вдумайтесь хотя бы в такой вот факт: впредь под прямым контролем российской госкомпании окажется крупнейшее не только в Германии, но и во всей Западной Европе подземное газовое хранилище в Редене.
Раньше "Газпром" был лишь его совладельцем через совместное с Wintershall предприятие Wingas. Но теперь и это СП, поставляющее газ корпоративным клиентам в Германии, а также в Австрии, Бельгии, Великобритании, Дании, Нидерландах, Франции и Чехии, тоже переходит в стопроцентную собственность российского концерна.
Ответственность за энергетическую безопасность
Таким образом, в будущем за бесперебойное снабжение газом или, говоря патетически, за энергетическую безопасность целого ряда европейских городов и промышленных предприятий станут отвечать уже не немецкие партнеры "Газпрома", а непосредственно он сам. Чтобы передоверить такую ответственность компании, контролируемой иностранным (и не столь уже демократическим) государством, нужно очень ей доверять.
В BASF и Wintershall за два десятилетия сотрудничества с "Газпромом" привыкли доверять его менеджерам. Сначала просто вместе продавали газ в Германии, потом начали вместе добывать его в Уренгое и вместе прокладывали газопровод "Северный поток". Впереди - сооружение "Южного потока", продолжение сотрудничества в Ливии, совместная добыча нефти и газа в южной части Северного моря (в рамках обмена активами "Газпром" получит еще и 50% в соответствующей дочерней фирме Wintershall).
Смелый шаг на фоне антимонопольного расследования
Имея столь богатый положительный опыт, руководство BASF и решилось на достаточно рискованный с политической точки зрения шаг, который наверняка вызовет в Германии и в ЕС неоднозначную реакцию. Тем более, что он совершен в условиях, когда Еврокомиссия ведет в отношении "Газпрома" антимонопольное расследование.
Намеченная сделка, если, конечно, она не вызовет возражений немецких и европейских регуляторов (странно, почему соглашение скромно подписали до, а не эффектно во время предстоящей 16 ноября встречи Ангелы Меркель (Angela Merkel) и Владимира Путина), позволит "Газпрому" окончательно утвердиться в Европе в качестве мощного самостоятельного игрока. Российская компания получит исторический шанс сбросить с себя имидж "послушного орудия Кремля" и предстать перед гражданами и политиками ЕС в качестве нормального глобально действующего коммерческого предприятия, крупного инвестора и хорошего работодателя.
Wintershall избавляется от малопривлекательного бизнеса
Думается, в значительной мере ради такого имиджевого, статустного, в конечном счете, политического выигрыша "Газпром" с благословления Кремля и идет на то, чтобы перенять у Wintershall бизнес, который перестал доставлять удовольствие этой немецкой компании. Ведь торговать сейчас в Европе газом - дело не очень-то выгодное: цены на него упали, в обозримом будущем из-за потока сжиженного газа и переориентации энергетиков на возобновляемые источники могут упасть еще больше, а долгосрочные контракты с Россией обязывают платить ей за трубопроводные поставки по весьма высоким ставкам.
Вот Wintershall одним махом и избавляется от малопривлекательного для себя направления бизнеса, чтобы сосредоточиться на том, что она лучше всего умеет: добывать нефть и газ в сложных условиях. А "Газпром", резко форсируя экспансию на европейском рынке, перенимает этот бизнес, справедливого полагая, что сам с собою уж как-то сможет договориться о более приемлемых условиях поставок. Это, собственно, и называется взаимовыгодной сделкой.
Автор:Андрей Гурков
Согласно последним исследованиям, Чехия занимает первое место по употреблению лёгких наркотических веществ среди молодёжи в Европе.
49,3% населения в возрасте 15-34 лет курят марихуану. Последнее место по употреблению наркотиков занимает Румыния, где только 3% населения используют психотропные вещества.
За последние 10 лет, самым популярным наркотиком в Европе считается кокаин. Согласно опросу населения в европейских странах, 15,5 млн.человек в возрасте 15-64 лет употребляют кокаин. Только за последний год, 4 млн.человек постоянно употребляли кокаин.
Чаще всего, кокаин используют в Дании, Ирландии, Испании, Италии, Англии.
В Чехии, 1,6 % населения в возрасте 15-34 лет пробовали кокаин. В списке европейских стран по употреблению кокаина – это пятое место.
ГАЗПРОМ МЕНЯЕТ РОССИЙСКИЕ НЕДРА НА ТРУБУ В ЕВРОПЕ
"Газпром" и BASF определились со списком активов для обмена. Взамен на доли в залежах Уренгойского месторождения немецкая компания отдаст пакеты в своих газораспределительных активах в Европе
Немецкий концерн BASF и "Газпром" приняли соглашение об обмене активами. Соответствующие документы подписали глава немецкого химического холдинга Курт Бок и председатель правления российской газовой монополии.
В результате соглашения "Газпром" приобретет 100% капитала компаний Wingas WIEH и WIEE, обслуживающих поставки российского газа в Германию, Францию, Великобританию и другие страны Центральной и Юго-Восточной Европы. Кроме того, "Газпром" получит компанию Astora, владеющую подземными газохранилищами общим объемом около 7 млрд кубометров газа.
Также российская монополия благодаря сделке приобретет 50% компании Wintershall Noordzee, осуществляющей геологоразведку и добычу углеводородов в Северном море в водах Голландии, Великобритании и Дании. Все вместе эти активы обеспечивали BASF около 8,6 млрд евро выручки и 350 млн евро доналоговой прибыли.
"Газпром" образован в 1989 году. Бенефициаром компании является государство, контролирующее через Росимущество, "Роснефтегаз" и ВЭБ 51% акций монополиста. "Газпром" является крупнейшей газовой компанией в мире. Запасы составляют около 33,3 трлн куб метров. В первом полугодии выручка составила 2,237 трлн рублей, чистая прибыль - 508,6 млрд рублей.
Взамен "дочка" BASF - Wintershall - получит 25%+1 акцию в четвертом и пятом блоках Ачимовских залежей Уренгойского месторождения в Западной Сибири и опцион на увеличение своей доли до 50%. Совместные запасы блоков составляют 274 млрд кубометров газа и 74 млн тонн конденсата. Начало добычи запланировано на 2016 год.
У "Газпрома" нет проблем с запасами, и газовая монополия благодаря сделке фактически частично монетизирует еще неразведанные ресурсы, отмечает аналитик Номос-банка Денис Борисов. "Российская компания продолжает стратегию сохранения рыночной доли в Европе, хотя целесообразность такого курса сомнительна. Что касается BASF, то она получит доступ к сырью, необходимому для развития ее химического дивизиона", - поясняет эксперт.
BASF уже является партнером "Газпрома" в области добычи газа. Компании вместе работают на Ачимовских залежах. "Дочка" немецкой компании - Wintershall - владеет половиной компании "Ачимгаз", ведущей разработку участка 1А.
Все сделки планируется завершить до конца 2013 года. Об обмене было объявлено еще год назад, все сделки планируется закрыть задним числом - 1 апреля 2013 года.
"Газпром" торопится реализовать соглашения в преддверии скорого вступления в силу Третьего энергетического пакета, направленного на разделение газодобывающего и газотранспортного бизнесов, указывает партнер консалтинговой компании RusEnergy Михаил Крутихин. "После этих сделок доля "Газпрома" на европейском рынке транспортировки газа существенно вырастет, что не может не привлечь внимания антимонопольных органов и Еврокомиссии. Вероятно, российская компания надеется, что регулятор не будет применять эффект обратной силы закона после закрытия сделок", - допускает эксперт. Отметим, ранее Еврокомиссия обвинила "Газпром" в нарушении конкуренции и начала против компании антимонопольное расследование
Министерство промышленности и торговли Вьетнама одобрило увеличение доли группы компаний Carlsberg A/S, одного из ведущих мировых производителей пива, в местной пивоваренной компании Hanoi Beer Alcohol & Beverage Joint Stock Corp. (Habeco), сообщает ПРАЙМ со ссылкой на агентство MarketWatch. Если сделка состоится, доля Carlsberg во вьетнамской компании возрастет с нынешних 17,23% до 30,23%.
По данным СМИ, сумма сделки может составить 1,5 триллиона донгов (72,4 миллиона долларов). С 2008 года датская компания является стратегическим инвестором Habeco. В 2011 году вьетнамская пивоваренная компания произвела 580 миллионов литров пива и зафиксировала прибыль в размере 48 миллионов долларов. Выручка Habeco в прошлом году составила 460 миллионов долларов. Carlsberg A/S, основанная в 1947 году в Дании пивоваренная компания, сегодня занимает лидирующие позиции на мировом рынке пива.
Для датчан стало менее привлекательным, чем раньше, жить в Швеции. Цены на квартиры упали в южном городе Мальме с 2007 года больше, чем в других городах страны.
Отток датчан из южной Швеции начался после краха рынка недвижимости в Копенгагене в связи с финансовым кризисом. Цены на жилье в датской столице упали на 40 % и те датчане, которые по причине более низких цен предпочитали жить в Мальме, вернулись на родину. Спрос на недвижимость в регионе Мальме из-за этого упал.
За последние пять лет количество переехавших из Дании в Швецию сократилось на 2 000 человек, а потом переезжающих из
По данным Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР; Organisation for Economic Co-operation and Development), в последние годы для Индии отмечается один из самых высоких темпов роста макроэкономических показателей по сравнению с другими странами. Последствия глобального кризиса 2008-2009 гг. для экономики этого государства были также менее выраженными, чем для большинства стран АТР.
Процесс экономического развития Индии способствовал росту уровня жизни ее жителей и уменьшению доли населения, живущей за чертой бедности. При этом общая численность последних в исследуемой стране остается высокой. У той части индийцев, которые относят себя к среднему классу, возрастают требования к уровню оказываемой им медицинской помощи и действующей системе здравоохранения страны. По мнению специалистов ОЭСР, руководству Индии по мере роста макроэкономических показателей государства необходимо уделять больше внимание укреплению системы социального обеспечения и развитию системы здравоохранения. По численности населения Индия занимает 2 место в мире после Китая. При этом удельный вес индийского фармрынка в денежном выражении составляет менее 2% от мирового. Показатель расходов на лекарственные средства на душу населения в Индии также остается одним из самых низких по сравнению с таковым других стран АТР.
Индийский фармрынок имеет высокую конкурентоспособность и на нем по-прежнему продолжают доминировать локальные производители генерических лекарственных средств низкостоимостного сегмента. На долю фармпромышленности Индии приходится около 8% мирового производства препаратов. На протяжении 2007-2011 гг. на фармрынке Индии увеличивалось количество приобретений локальных фармкомпаний транснациональными корпорациями. В Министерстве здравоохранения и семейного благосостояния (Ministry of Health & Family Welfare) высказывают опасения относительно того, что прямые зарубежные инвестиции (Foreign Direct Investment) в фармпромышленность страны несут риск повышения стоимости дженерических препаратов. Увеличивающееся количество приобретений зарубежными инвесторами индийских фармкомпаний идет в разрез с политикой правительства, которое предпринимает меры для повышения доступности дженерических лекарственных средств для индийцев. По мнению руководства страны, возможное повышение цен на препараты может негативным образом отразиться на воплощении программы общественного здравоохранения населения страны. Таким образом, сегодня перед Министерством здравоохранения и семейного благополучия Индии стоит задача разработать методы получения определенных гарантий от зарубежных фармкомпаний относительно недопущения безосновательного повышения стоимости дженерических препаратов, которые производятся на приобретенных ими предприятиях.
В 2011 г. отмечалось значительное количество случаев частичного или полного приобретения индийских фармкомпаний зарубежными. В апреле 2011 г. иорданская компания “Hikma Pharmaceuticals” объявила о приобретении доли частного индийского производителя активных фармацевтических ингредиентов (АФИ) “Unimark Remedies. В мае 2011 г. американская фармкомпания “Par Pharma-ceutical Companies” объявила о заключении соглашения о приобретении частной индийской фармкомпании “Edict Pharmaceuticals”, которая является разработчиком и производителем дженерических лекарственных средств в таблетированной форме. Также в I полугодии 2011 г. между немецкой фармкомпанией “Bayer” и индийским производителем “Zydus Cadila” была достигнута договоренность о создании совместного предприятия “Bayer Zydus Pharma” (BZP), которое будет осуществлять реализацию и маркетирование лекарственных средств на фармрынке Индии.
По итогам 2010 г. по сравнению с предыдущим годом отмечались двузначные показатели темпа прироста для биофармацевтического сегмента фармрынка Индии. Основным драйвером его увеличения в этот период являются вакцины. По мнению экспертов компании “Espicom”, в будущем за счет развития данного направления увеличится объем производства биофармацевтической продукции в Индии. Также объем данного сегмента фармрынка будет увеличиваться за счет повышения информированности населения относительно важности профилактики заболеваний, повышения уровня доходов и участия государства в программе иммунизации жителей страны. Увеличение объема фармрынка страны будет обусловлено повышением уровня розничных продаж препаратов для лечения злокачественных новообразований и сахарного диабета, которые имеют особую актуальность. Сегодня Индию называют мировой столицей сахарного диабета, по данным компании “Espicom”, к 2025 г. количество пациентов с упомянутой патологией в этой стране может увеличиться до 70 млн. Для индийских фармкомпаний перспективным является производство препаратов для проведения противоопухолевой терапии, что обусловлено повышением уровня информированности о новых методах лечения злокачественных опухолей и сравнительной доступностью лекарственных средств.
По данным ОЭСР, экономическое положение Японии в мае 2011 г. начало улучшаться после резкого снижения макроэкономических показателей вследствие произошедшего в марте 2011 г. землетрясения в северо-восточной части страны. По прогнозам компании “Espicom”, в 2016 г. фармрынок Японии по объему в денежном выражении переместится на 2 позицию среди стран АТР, заняв место Китая. Доля населения в возрасте 65 лет и старше в этой стране будет ежегодно увеличиваться и в 2016 г., согласно мнению аналитиков, достигнет наибольшего значения среди стран АТР – более 25%. Данный тренд свидетельствует о необходимости увеличения финансирования системы здравоохранения этого государства. В связи с большой численностью населения пожилого возраста и, соответственно, высоким спросом на лекарственные средства компания “Espicom” прогнозирует, что по таким показателям, как объем общих затрат на здравоохранение и размер расходов на душу населения в 2016 г. Япония займет 2 позицию среди стран АТР. При этом, по данным ОЭСР, общий объем расходов на здравоохранение Японии в 2008 г. составил 8,5% от ВВП, что несколько ниже среднего показателя удельного веса расходов на здравоохранение стран, исследуемых ОЭСР; в 2009 г. – 9,6%. Показатель расходов на здравоохранение на душу населения в Японии ниже уровня таковых в среднем по странам, анализируемым ОЭСР. В 2000-2008 гг. прирост показателя расходов на здравоохранение на душу населения в Японии в денежном выражении составил 2,4%. При этом в данный период в среднем затраты на здравоохранение на душу населения во всех странах, исследуемых ОЭСР, возросли на 4%.
Государство является основным источником финансирования системы здравоохранения Японии. В 2008 г. доля государственных инвестиций в систему здравоохранения составила 81% от общего объема затрат на медицинское обеспечение. При этом средний показатель государственных инвестиций в здравоохранение в странах, исследуемых ОЭСР, на протяжении нескольких последних лет составляет около 72%.
По объему продаж лекарственных средств в денежном выражении на фармрынке Японии со значительным отрывом лидирует крупнейший локальный производитель “Takeda”. Другими ведущими локальными компаниями являются: “Astellas”, “Daiichi Sankyo” и “Eisai”. За последние 5 лет для таких японских фармкомпаний, как “Mitsubishi Tanabe Pharma”, “Dainippon Sumitomo Pharma”, “Kyowa Hakko Kirin Company”, “Shionogi&Co. Ltd” и “Otsuka”, отмечались наибольшие темпы прироста объема продаж лекарств на локальном рынке. Ведущими мультинациональными фармкомпаниями по показателю объема розничных продаж лекарственных средств в денежном выражении на фармрынке Японии являются “Pfizer”, “Roche” и “Novartis”. Другие мультинациональные производители препаратов также стремятся расширить деятельность в этой стране – “GlaxoSmithKline” и “Bristol-Myers Squibb”.
Правительство Японии поставило перед собой задачу до конца 2012 г. увеличить долю дженерических препаратов на фармрынке страны до 30% от общего объема рынка лекарственных средств в денежном выражении. Согласно информации, опубликованной в издании “The Wall Street Journal”, по итогам 2010 г. удельный вес сегмента дженерических препаратов в денежном выражении составлял лишь 23% от общего объема фармрынка Японии. Показатели прироста розничных продаж данного сегмента лекарственных средств на протяжении 2011 г. в денежном выражении также были незначительными, несмотря на внедренные программы замещения оригинальных препаратов их дженерическими версиями. Сегодня цель правительства Японии относительно достижения к концу 2012 г. 30% доли сегмента дженерических лекарственных средств в общем объеме фармрынка кажется трудно выполнимой. Она может быть достигнута только в случае стремительного увеличения мультинационального присутствия на фармрынке страны.
Ведущими дженерическими компаниями на фармрынке Японии являются “Nichi-iko”, “Sawai”, “Taiyo” и “Towa”. Согласно прогнозам израильской компании “Teva”, ее совместное предприятие с “Kowa” и планируемое приобретение “Taiyo” в ближайшие несколько лет позволят достичь стратегической цели – стать лидером в сегменте дженерических препаратов на фармрынке Японии. В биофармацевтическом сегменте Японии в 2011 г. отмечено приобретение локальным производителем “Fujifilm” двух биофармацевтических подразделения фармкомпании “Merck & Со.” – “Diosynth RTP” и “MSD Biologics”. Сумма данной сделки составила около 40 млрд. японских иен ($490 млн.).
"Международная юридическая служба Interlegal", в лице cтаршего юриста Александра Чеботаренко и юриста Юлии Старовой, приняла участие в собрании членов
Ассоциация контейнерных линий Украины (АКЛУ), прошедшего 31 октября.В рамках собрания представители линий Maersk Line, ZIM, CMA CGM, Evergreen Line, Arkas утвердили окончательную редакцию правок к проекту Закона Украины "Об особенностях осуществления обработки и оформления грузов в контейнерах, контейнеров и транспортных средств, которые их перевозят". АКЛУ усердно работала над подготовкой своих замечаний и предложений к Проекту со дня официальной публикации Проекта на сайте Министерства инфраструктуры Украины 5 октября 2012 года. Свои замечания и предложения АКЛУ направила Департаменту государственной политики в отрасли морского и речного транспорта.
"Международная юридическая служба Interlegal" как юридический советник АКЛУ надеется, что поданные предложения будут учтены при принятии указанного закона, и благоприятные условия для увеличения объемов обработки контейнеров и повышения эффективности использования портовой инфраструктуры в целом действительно будут созданы.
Стоять — бояться
Начался эксперимент по выдавливанию из центра Москвы и автомобилей, и автовладельцев
С ноля часов 1 ноября жители двух десятков улиц в центре Москвы превратились в невольных участников эксперимента: те, кому посчастливилось получить в наследство или купить квартиру в ЦАО, смогут бесплатно парковать свой автомобиль (но только один) с 20.00 до 8.00. Получить разрешение на ночную парковку можно через портал «Госуслуги» или при личном обращении в управу. За остальное время придется платить. Приехал пораньше с работы — раскошеливайся. Спишь до полудня — доставай бумажник. Власти установили прейскурант. «Стоимость парковки составит 50 рублей в час. От оплаты будут освобождены инвалиды, а также экстренные оперативные службы», — бодро рапортовал накануне запуска проекта первый заместитель руководителя столичного департамента транспорта Евгений Михайлов. Несложный подсчет показывает: тем жителям ЦАО, чьи машины стоят днем во дворе, а также горожанам, работающим в центре, за парковку придется выложить до 18 тысяч рублей в месяц. «Итоги» решили разобраться, что было, что будет и чем сердце успокоится.
Налог на дым
3-й Колобовский переулок. Вторник. Обеденное время. Тесные дворы и проезжая часть полностью забиты припаркованными автомобилями. Обладательница серебристого седана Татьяна, живущая в доме напротив, узнала об эксперименте из газет. Дама уверяет, что ее никто ни о чем не предупреждал, а отношение к новации у нее категорически отрицательное: «Получается, я должна платить дополнительный налог только за то, что живу в центре. У меня немолодой автомобиль, и мне проще поехать на нем на свалку прямо сейчас, потому что за год парковки я полностью выплачу его цену! И потом мне что, в 8 утра вставать в выходные, чтобы переставить машину на бесплатное место?!» Поостыв, Татьяна говорит, что платить за парковку не собирается, просто будет ставить машину на улице, которая пока не охвачена экспериментом.
«Это налог на дым — был такой в Средние века — тогда заставляли платить за то, что у тебя есть печь и ты ее топишь», — кипятится владелец новенького хетчбэка. Сам он каждый день ездит на работу в центр из ближнего Подмосковья. Там сейчас обитает армия молодых москвичей, ибо отделиться от родителей нынче можно только так — купив доступное жилье за МКАД. У парня пока есть выбор — он тоже припаркуется в другом переулке. А вот Дмитрий, владелец черного джипа, готов платить, но не такие сумасшедшие деньги: «Я не против тратить разумную сумму за гарантию того, что приеду и найду себе на ночь безопасное место». Разумной суммой ему представляются 10 тысяч рублей в месяц — такова средняя стоимость аренды машино-места в подземном гараже в районе Третьего транспортного кольца. «Но заметьте, что охранять мою машину ни от угона, ни от гопников никто не будет, да и гарантии свободного места никто не предоставит», — говорит он. На вопрос, готов ли он оставлять машину на перехватывающей парковке в районе ТТК, Дмитрий перестает улыбаться и быстро поднимает стекло.
«А мне все равно — меньше машин, больше, я плохо вижу, так что они мне не мешают», — прошуршал мимо меня пенсионер. Пожалуй, это была самая нейтральная позиция из всех, услышанных корреспондентом «Итогов» спустя неделю после начала эксперимента.
Брысь отсюда!
Власти шутить не намерены. В зоне эксперимента вывешены новехонькие таблички угрожающего содержания: «Вы въезжаете в зону платной парковки». На охоту за «паркозайцами» ежедневно выезжают спецавтомобили с надписями на кузове «Мобильный видеоконтроль». Каждая из них оснащена мобильным комплексом «Паркон». Умная техника фотографирует номерные знаки авто, припаркованных в зоне эксперимента, и сверяет их с базой данных. В случае неоплаченной стоянки штрафы нарушителям придут по почте. Размер взыскания — 2500 рублей. Тем хитрецам, что прилепят осенний лист на номерной знак или вовсе заклеят его скотчем, пришлют штрафную квитанцию на 5000 рублей. Лист, конечно, отковыряют... Основание — часть 2 статьи 12.2 КоАП. Нарушение правил разметки при стоянке оценят в 1500 рублей согласно части 4 статьи 12.16 КоАП.
В первую неделю работы платных паркингов установленные городскими властями наказания не применялись. Действительно, надо же людям дать время все осознать и... смириться. Мириться готовы далеко не все. «Я живу в Большом Каретном переулке. На мне ставят эксперимент, который московские власти готовили много-много месяцев и который в день начала — 1 ноября — с треском провалился, — пишет в своем блоге местный житель Николай Клименюк. — А провалился он потому, что в Большом Каретном забыли поставить автоматы для оплаты парковки. Не успели. На здоровенный кусок Большого Каретного — от дома Высоцкого, где «его 17 лет», до Садового кольца — просто повесили ночью знаки «Стоянка запрещена». Чтобы уж ни себе, ни людям. Но машины там как стояли, так и стоят. И, как всегда, совершенно никому не мешают. Наверное, их владельцам пришлют квитанцию о штрафах. О том, что парковка будет платной, всех кое-как предупредили. О том, что ее вообще запретят, — нет».
По мнению подавляющего большинства жителей ЦАО, новые правила грубо попирают их права. Они готовят коллективную жалобу на столичное правительство в прокуратуру. Под письмом, требующим прекратить эксперимент, уже подписались более 800 человек. Создано общественное движение с рабочим названием «Платные парковки в центре Москвы. Жители против!». «Есть мнение властей, что подобная практика может существовать, есть отсутствие мнения остальных москвичей. И есть мнение местных жителей, и оно крайне негативное, — озвучивает расстановку сил активист движения Иван Карпушкин. — Кого устроит, что пользование машиной будет стоить дороже, чем сама машина?» По оценке Карпушкина, сейчас в рядах «несогласных» числится примерно тысяча человек. Ожидается, что в ближайшее время их станет в пять раз больше. Рассерженные горожане пока планируют проводить круглые столы, чтобы донести свою точку зрения до властей, но уверяют, что до пикетов и масштабных протестов — один шаг.
Их нравы
А что же власти? Каковы их аргументы? В ходе подготовки эксперимента заместитель мэра Максим Ликсутов и префект ЦАО Сергей Байдаков пытались убедить жителей, что постановление правительства о проведении эксперимента уже не отменить. А заодно напирали на зарубежный опыт, мол, в других городах мира, в том же Лондоне, приняты и действуют куда более жесткие правила парковки. Так ли это? «Итоги» провели сравнительную экспертизу.
«В фешенебельных районах Лондона стоимость парковки доходит до 5000 фунтов стерлингов в год, то есть 251 тысяча рублей. А в Москве годовая парковка обойдется немногим меньше — в 216 тысяч рублей», — рассказывает вице-президент по консалтингу компании GVA Sawyer Эвелина Ишметова. Большинство лондонских улиц оснащено счетчиками. Они указывают стоимость парковки и то, как долго можно держать машину именно в этом месте. Обычно после 18.30 и на уик-энд во многих местах разрешается парковаться бесплатно, также не действует в это время и сбор за въезд в центр. Стоимость парковки определяется муниципальными органами, управляющими тридцатью тремя районами британской столицы. Она может различаться даже на соседних улицах. Максимальная стоимость в центральных районах и на популярных торговых улицах — 4 фунта в час (примерно 200 рублей). Минимальная — полтора фунта в час (около 75 рублей). Жители определенной улицы покупают так называемый resident permit (разрешение для жителя), который обходится в среднем в 100 фунтов в год — это около 5000 рублей (!). Многие работающие в центре британской столицы предпочитают бросать машину в «дешевом» районе и добираться далее на общественном транспорте. Инвалиды имеют право парковаться в течение трех часов бесплатно на любой улице с одинарной желтой полосой. Нарушителей правил жестко карают. За прошлый год за нарушение правил стоянки было выписано штрафов на сумму около 5 миллионов фунтов. Штрафы варьируются в зависимости от района — от 40 до 100 фунтов. Колесо автомобиля нарушителя при этом блокируется, машина эвакуируется, а ее выкуп обойдется еще в 45—60 фунтов.
«В Лондоне проблему парковки решили радикально просто — проехать в центр бесплатно практически невозможно, — отмечает генеральный директор компании City Eхpress Алексей Кичатов. — Людей приучают передвигаться на общественном транспорте или на велосипеде. Там даже членам правительства делать это не зазорно. У нас же такое пока даже представить сложно. Поэтому решать проблему уличных заторов в России нужно не только строя дороги и паркинги, но и формируя культуру передвижения населения. А последнего власти смогут добиться, подавая личный пример». Хотя, конечно, трудно представить мэра Москвы, едущего на работу на троллейбусе по выделенке, префекта ЦАО, стоящего в очереди к паркомату, или начальника ГИБДД, выписывающего себе штраф за неправильную парковку.
Но рассмотрим для объективности и другие примеры. В Копенгагене система парковки также полностью платная, но в отличие от Москвы она великолепно продумана. Город поделен на три зоны, самая дорогая из которых — красная — в центре. Билет для парковки в красной зоне действителен также в зеленой и голубой зонах. Последняя считается самой доступной и покрывает большинство спальных районов. Стоянка оплачивается с помощью автоматов, принимающих мелкие монеты. Можно произвести оплату при помощи мобильного телефона или Интернета. Стоянки действуют в платном режиме с 8 утра до 10 вечера по будням и до 5 вечера — по субботам, остальное время — бесплатно. Есть места, где можно бесплатно оставить автомобиль на два часа. Для контроля служит картонный циферблат с подвижной стрелкой: его кладут под стекло, а стрелкой обозначают текущее время. Категорически нельзя парковаться на велосипедных дорожках, занимать места, обозначенные инвалидным знаком, и места для электромобилей, которые оборудованы специальной розеткой.
Эксперты считают, что наибольший опыт в организации парковок накоплен в США. Там этим озаботились еще лет 80 назад, когда количество автомобилей начало резко расти. «Спасение было найдено в строительстве подземных паркингов, со временем популярными стали надземные многоярусные паркинги без стен, — говорит Алексей Кичатов. — Практикуются и парковки на крышах зданий. С недавних пор платные стоянки создаются даже на газонах, уложенных специальным образом. В общем, создаются условия для того, чтобы водители не нарушали закон и не платили за парковку в неразрешенных местах огромные штрафы». А какие же перспективы у нас? Так и будем платить штрафы и наматывать круги в поисках свободного местечка?
Паркуй не паркуй...
Основной недостаток «экспериментальных» платных парковок — в отсутствии сервиса. То есть, как наказать за нарушение, придумали, а вот создать условия, чтобы не нарушали, — позабыли. «Например, необходима справочная служба, которая быстро и вежливо расскажет, куда делась твоя машина, что именно ты нарушил, какие дальнейшие действия, — говорит Эвелина Ишметова. — Пока у нас спасение эвакуированной машины, как правило, превращается в целую историю на полдня или полночи. Информация о том, что делать, если машину эвакуировали, должна распространяться заблаговременно, и номер такой справочной должен быть известен даже блондинкам».
Московские власти не скрывают, что объявили автомобилистам холодную войну. Рассказывают, что на одном совещании мэр Москвы выразился в том духе, что если выбирать между интересами автовладельца и интересами пассажира троллейбуса, то он на стороне последнего. При этом чиновники опираются на мнение неких экспертов, уверяющих, что организовать цивилизованные парковки в центре города невозможно. Мол, плотность застройки такова, что приткнуть паркинг негде. На самом деле причина иная: город не хочет строить паркинги для своих жителей за счет бюджета, а как коммерческий такой проект нерентабелен. Строить в самом деле можно только под землей, но это огромные деньги. Хотя не секрет, что в столице бюджет профицитный, и средства на освоение подземного пространства в центре, будь на то политическая воля, обязательно бы нашлись.
Что же ждет москвичей в ближайшем будущем? К концу февраля департамент транспорта подведет итоги эксперимента. Скорее всего будет взят курс на дальнейшее вытиснение автомобилей из центра. Изначально планировалось с 1 января 2013 года сделать платными все стоянки внутри Бульварного кольца. Однако мэр скорректировал дату. Так что бесплатных парковок внутри Садового кольца не останется к концу 2014 года. А там уже и до Третьего кольца рукой подать.
Московские власти намерены развивать программу по созданию платных машино-мест. Воплощением плана в жизнь займется специально созданное государственное казенное учреждение «Администратор московского парковочного пространства». В 2013 году планируется оборудовать 3500 мест, в 2014-м — 21 тысячу, в 2015-м — 53 тысячи. Но парковок на всех все равно не хватит. Только в одном ЦАО, по разным оценкам, недостает 160 тысяч организованных машино-мест для жителей округа и около 100 тысяч — для тех, кто приезжает сюда на работу. Помнится, в начале этого года власти рапортовали, что в 2011-м по всей Москве организовали 500 тысяч парковочных мест — бесплатных. Ясно, что львиная доля этих машино-мест перейдет в разряд платных. А разгневанных москвичей будут отсылать к передовому западному опыту. Хотя очевидно, чем закончились бы подобные эксперименты в Лондоне, если там не придумали бы льготных парковочных абонементов для жителей, достаточного количества машино-мест у станций метро и много чего еще. Беспорядки в Брикстоне и Тоттенхэме показались бы детской шалостью.
Вера Ларионова
Новая боевая машина десанта (БМД) для российских Воздушно-десантных войск создается на базе перспективной платформы бронетехники "Курганец", разработку которой ведет ОАО "Курганмашзавод", сообщил в эксклюзивном интервью РИА Новости вице-премьер РФ Дмитрий Рогозин.
Ранее главнокомандующий Сухопутными войсками РФ генерал-полковник Владимир Чиркин сообщал РИА Новости, что образцы бронетанковой техники на базе новейших легкой, средней и тяжелой платформ начнут поступать в войска после 2015 года. Принципиально новые семейства унифицированных образцов бронетанковой техники создаются в рамках реализации государственной программы вооружения до 2020 года.
"Мы готовы дальше совершенствовать работу по новым платформам, которая сейчас ведется на Курганмашзаводе. В том числе по перспективной платформе "Курганец", на базе которой будет исполнена также и новая БМД", - сказал Рогозин.
При этом он особо отметил, что решение о принятии на вооружение той или иной новой бронетехники будет принимать Генштаб. "Промышленность может предлагать министерству обороны разные варианты технических решений той или иной задачи, но не может брать на себя роль заказчика", - уточнил зампред правительства РФ.
По его словам, бронемашина БМД-4М, о принятии которой на вооружение Генштаб и командование ВДВ дискутируют уже несколько лет, "хорошая машина", но у военных есть претензии к этой разработки из-за отсутствия должной бронезащиты экипажа от огневого поражения.
Рогозин добавил, что для применения ВДВ в так называемых "быстрых операциях" на вооружение этих войск может поступить легкая бронетехника. "Американцы в подобных операциях применяют "Хаммеры", у нас аналогичные разработки тоже ведутся и принимаются на вооружение - это и "Тигры", и "Рыси", и другая техника", - пояснил собеседник агентства.
"Но еще раз говорю - здесь мы не можем выдумывать за Генеральный штаб способы применения войск", - отметил вице-премьер.
ОАО "Курганмашзавод" (КМЗ, входит в концерн "Тракторные заводы") производит военную технику и многоцелевые коммунально-строительные машины грузоподъемностью 400, 600, 800, 1000 килограммов.
Концерн "Тракторные заводы" является одним из крупнейших российских интеграторов научно-технических, производственно-технологических и финансовых ресурсов в машиностроении. В управлении холдинга находится более 20-ти крупнейших предприятий, расположенных в 10 субъектах РФ - Москве, Алтайском, Красноярском краях, Волгоградской, Владимирской, Курганской, Липецкой областях, Чувашской, Карельской и Мордовской Республиках, а также в Дании, Германии, Австрии, Нидерландах, Сербии и Украине.
Машиностроение специального назначения "Тракторных заводов" представлено единственными в РФ производителями боевых машин пехоты (БМП) и боевых машин десанта (БМД) - ОАО "Курганмашзавод" и и ООО "Волгоградская машиностроительная компания "ВгТЗ"", а также ООО "Липецкий завод гусеничных тягачей" и конструкторской организацией по проектированию и разработке БМП и машин на их базе - ОАО "Специальное конструкторское бюро машиностроения".
Читайте полный текст интервью с заместителем председателя правительства РФ Дмитрием Рогозиным.Заместитель председателя правительства РФ Дмитрий Рогозин.
Организация «FDB», объединяющая несколько национальных сетей супермаркетов, провела конкурс на лучшее предложение по утилизации просроченных продуктов питания. Финалист конкурса, получивший премию 100 тыс. крон, предложил передавать на благотворительные цели разницу между изначальной ценой просроченного товара и его ценой со скидкой. Эту идею уже проверяют на практике ряд супермаркетов страны.
По предварительным расчетам Минфина Дании, дефицит госбюджета страны за 2012 год составит 73,5 млрд. крон (12,9 млрд. долл.) или 3,8% ВВП, однако по прогнозу на 2013 год этот показатель сократится до 36,5 млрд. крон (6,4 млрд. долл.) или 1,9% ВВП.
43 % малых и средних предприятий (МСП) в Дании ожидают увеличение торгового оборота в следующем году; из них 23 % считают, что рост составит более 10 %. 4 из 10 руководителей МСП полагают, что оборот их компаний сохранится на прежнем уровне, и только 2 из 10 ожидают падения объема продаж (Исследование проведено аналитическим агентством «Epinion» среди 500 датских компаний с оборотом менее 1,75 млн. долл. и штатом сотрудников до 10 человек)
После рассмотрения иска производителей пищевых продуктов, Комиссия ЕС направила правительству Дании официальное обращение, в котором говорится, что налог на повышенное содержание жира и сахара в продуктах питания, действующий в Дании с октября 2011 г., не соответствует законодательству ЕС о государственной поддержке. В ближайшее время правительство Дании должно будет обосновать перед Еврокомиссией законность данного налога, в противном случае он будет отменен.
ПУТИН ПОДДЕРЖАЛ СОКРАЩЕНИЕ НАКОПИТЕЛЬНОЙ ЧАСТИ ПЕНСИЙ
Письмо председателю Госдумы о том, что правительство поддерживает снижение с 6 до 2% накопительной части пенсии с 2013 года Ольга Голодец направила 9 ноября
Зампред правительства по социальным вопросам Ольга Голодец продавливает инициативу сокращения накопительной части пенсий при поддержке президента России Владимира Путина, сообщили газете "Ведомости" три федеральных чиновника. По данным издания, письмо председателю Госдумы Сергею Нарышкину о том, что правительство поддерживает снижение с 6 до 2% накопительной части пенсии с 2013 года с личной подписью Путина Голодец направила 9 ноября.
"Она (Голодец) молодой член кабинета министров, у нее нет политического веса, она сама бы никогда не рискнула вести столь жесткое и открытое давление", - сказал изданию человек, близкий к Кремлю. По его словам, Голодец идет напролом, не имея никакой поддержки в кабинете министров.
Председатель правительства Дмитрий Медведев полностью поддерживает Голодец, сказали газете два сотрудника аппарата правительства. По их словам, изначально письмо Голодец должен был подписать не Путин, а именно премьер. Депутат Госдумы сказал, что Медведев согласовал с "Единой Россией" положительное голосование по поправкам. Пресс-секретарь Медведева Наталья Тимакова отказалась от комментариев.
Поспешное решение о сокращении накопительной части пенсии удивило некоторых членов правительства. Против уничтожения накопительной части высказались эксперты Института Гайдара, Высшей школы экономики, Центра стратегических разработок, Экономической экспертной группы, РСПП, Всемирного банка, ОЭСР, экономисты инвестбанков, руководители Сбербанка и Внешэкономбанка.
Госдума рассмотрит во втором чтении соответствующие поправки в проект бюджета Пенсионного фонда на следующий год 16 ноября. 1 ноября завершено общественное и экспертное обсуждение проекта стратегии долгосрочного развития пенсионной системы. 10 ноября профильный комитет Госдумы принял решение поддержать позицию правительства РФ по сокращению отчисления на накопительную часть пенсии.
Сегодня утром скандинавская авиакомпания САС представила свой пакет мер экономии: нужно сэкономить 3 миллиарда крон, распродать всё, что можно, еще на такую же сумму, и уволить в целом 6 тысяч человек.
800 человек должны быть уволены только благодаря централизации и переводу административного аппарата в Стокгольм.
С банками достигнута договоренность об увеличении нынешних кредитов в размере 3,1 миллиарда крон до 3,5 миллиарда крон и о продлении срока ссуды до 31 марта 2015 года.
- Мы создаем целиком и полностью рыночные предпосылки для авиакомпании САС, - говорит его исполнительный директор Рикард Густафссон/ Rickard Gustafson.
Пакет мер экономии, который обсуждается сегодня, далеко не первый. Более 10 лет авиакомпания САС пытается решить возникающие проблемы, вплоть до угрозы банкротства. Банки отказываются продлевать взятые компанией займы, поскольку кредитная оценка авиакомпании была снижена из-за неопределенности положения SAS.
Причем, в продлении кредитов отказывают даже те банки, которые сами владеют акциями САС: банк Nordea, крупным пакетом акций в котором - как и в SAS - владеет шведское государство (20 %). Или банк SEB, в котором семья финансистов Валленберг/ Wallenberg, владеет значительным пакетом акций, как впрочем, имеет финансовые интересы и в авиакомпании SAS.
Те же банки, которые могли бы дать кредиты - под гораздо более высокие проценты, чем обычно - требуют государственных гарантий того, что одолженные деньги им вернут.
Для шведского правительства такая гарантия означает риск миллиардных потерь. А не дать таких гарантий может означать банкротство авиакомпании, причем немедленное.
Именно то, что ни правительства скандинавских стран - владельцы крупных пакетов акций САС, ни такой значительный владелец, как семья финансовых магнатов Валленберг, не готовы дать авиакомпании денег на "выживание", является для банков сигналом, заставляющим беспокоиться за будущее SAS.
Всё это происходит в ситуации, когда экономический кризис в Швеции и Европе углубляется и победителями в жесткой конкуренции становятся авиакомпании, предлагающие низкие цены: норвежская Norwegian и финская Finnair.
Шведское государство готово стать гарантом 21 % кредитов. Это 749 млн крон. Датское и норвежское государство добавляют по 500 млн крон каждое плюс семья Валенбергов еще 266 млн крон.
Эти обещания кредитов даются на условиях:
- SAS обязан осуществить свой новый бизнес-план
- договориться с профсоюзами о новых коллективных соглашениях.
Договоренности с руководством САС должны быть одобрены Риксдагом, где перспективы принятия оцениваются оптимистично министром финансового рынка Петером Норманом/ Peter Norman:
– У нас хорошие предпосылки провести это через голосование в Риксдаге, - сказал министр на пресс-конференции, пояснив свой оптимизм тем, что правительство поддерживают "Демократы Швеции".
Правительство будет продолжать поиски нового владельца, хотя последние полтора года покупателя найти не удавалось, говорит министр:
– Наша цель - продать SAS. Есть целый ряд интересующихся сделкой, с которыми мы вели диалог. Однако сейчас никто не выражает желания купить авиакомпанию, поскольку слишком велик "костюм расходов", - по выражению Петера Нормана. И хотя акции САС на биржах резко подешевели, тем не менее немецкая авиакомпания Lufthansa, например, не проявила к ним никакого интереса.
Шведское правительство надеется сократить свою долю владения компанией:
– Новый бизнес-план сделает SAS конкурентоспособным и более привлекательным для потенциального покупателя, - сказал статссекретарь Эрик Тедéн/ Erik Thedéen.
Не менее запутаны дела, если рассматривать их не со стороны владельцев и работодателей, а со стороны персонала. Персонала трех стран. И множества профсоюзов - то ли 36, то ли 39-ти. И если шведские и норвежские профсоюзы были несколько мягче и уступчивее по отношению к требованиям работодателей, то датские профсоюзы всегда были более строптивыми и более воинственно настроенными. Достичь единства со стороны различных профсоюзов будет непросто. Далеко не всем нравится тон ультиматума, который звучит со стороны работодателей. Впрочем, выбора, кажется, нет ни у одной из сторон.
В четверг стало известно, что специалисты FDA поддерживают два экспериментальных инсулиновых препарата от Novo Nordisk, датского производителя фармацевтики. Компания сообщила, что Консультативный комитет FDA по лечению эндокринологических и метаболических заболеваний 8 голосами против 4 проголосовал в пользу утверждения как инсулинового препарата Degludec, так и комбинированного лечения, содержащего инсулиновые препараты Degludec и Aspart.
Решение, принимаемое FDA, является его собственным, не должно зависеть от действий либо мнения Консультативного комитета (FDA's Endocrinologic and Metabolic Drugs Advisory Committee). Тем не менее, обычно Агентство полагается на мнение комитета и выносит согласованное решение. Тем не менее, в комитете единогласно было решено рекомендовать, чтобы после утверждения препаратов, было проведено пост-маркетинговое исследование, чтобы оценить их влияние на сердечно-сосудистую систему.
«Одобрение в голосовании Консультативного комитета FDA знаменует собой важный шаг на пути американских больных сахарным диабетом к доступным инсулину Degludec и комбинации Degludec/Aspart», – заявил исполнительный вице-президент и глава научного отдела в Novo Nordisk Мэдс К. Томсен (Mads Krogsgaard Thomsen). «Мы с нетерпением ожидаем завершения с Агентством процесса регулирования, включая проведение исследований сердечно-сосудистых исходов – после утверждения» – добавил Томсен.
Сингапур проявляет повышенный интерес к покупке истребителей F-35 Joint Strike Fighter разработки Lockheed Martin, сообщил представитель компании 8 ноября, что связано с появлением в Китае второго типа стелс-истребителя, известного как J-31.
Lockheed Martin строит три варианта F-35 для военной авиации США и восьми стран-участниц проекта – Великобритании, Австралии, Канады, Норвегии, Дании, Италии, Турции и Нидерландов, которые помогают фонду создания самолета.
Сингапур стал партнером международной программы F-35 в феврале 2003 года наряду с Израилем, который уже заказал первую партию истребителей.
В качестве своего вклада в программу Сингапур и Израиль обещали выделить 50 млн долл США, согласно сообщению globalsecurity.org.
ВЛАСТИ ДАНИИ СОБИРАЮТСЯ ОТМЕНИТЬ НАЛОГ НА ЖИРНУЮ ПИЩУ
Рост цен вынудил датчан закупать продукты за рубежом
Правительство Дании объявило, что намерено отменить налог на продукты питания с высоким содержанием насыщенных жирных кислот, который был введен в стране в октябре 2011 года, сообщает AFP. Дания стала первым в мире государством, где был введен такой налог.
Данным налогом облагаются продукты, содержащие более 2,3% насыщенных жирных кислот - молочные продукты, мясо и полуфабрикаты. Налог был введен в целях борьбы с нездоровым питанием, так как, по официальным данным, 47% датчан страдают от излишнего веса, а 13% - от ожирения.
Власти Дании объясняют, что решение отменить этот налог связано с повышением уровня цен. Представители налогового министерства Дании также заявили, что отказывается от своих планов повысить налог на сахар. По сведениям министерства, введение налога на жирную пищу привело к тому, что датчане начали закупить продукты во время поездок в Германию.
Руководства нескольких супермаркетов в Дании уже сообщили, что снизят цены на некоторые продукты после того, как налог на жирную пищу будет отменен.
КИТАЙ НАРАСТИЛ В ОКТЯБРЕ ЭКСПОРТ НА 11,6%
Профицит внешней торговли КНР с начала года превысил 180 млрд долларов, в октябре достиг 32 млрд долларов - это максимум за четыре года
Экспорт КНР вырос в октябре на 11,6% в годичном исчислении, сообщает Bloomberg. Импорт увеличился на 2,4%, то есть теми же темпами, что и в сентябре. Профицит внешней торговли Китая достиг 32 млрд долларов - это максимум за четыре года. Эксперты, опрошенные агентством, ожидали профицит в размере 27 млрд долларов.
С начала года экспорт вырос на 7,8%, импорт - на 4,6%. Профицит составил 180,2 млрд долларов. Экспорт в США вырос на 9,5%. Для сравнения, в январе-октябре 2011 года показатель составил 14,6%.
Глава госкомитета по делам развития и реформ Чжан Пин считает, что по итогам года рост ВВП КНР превысит поставленную правительством планку в 7,5%. В прошлом году показатель составил 9,3%.
Аналитики отмечают, что замедление экономической активности негативно сказывается на ценах. К примеру, импорт железной руды с начала года вырос на 8,9%, при этом цена на нее - на 20,8%. Импорт меди достиг минимума за полтора года, при этом Китай продолжает оставаться крупнейшим ее потребителем.
ОЭСР надеется, что КНР станет крупнейшей мировой экономикой в 2016 году. Пока страна вторая в списке после США.
Во вторник министр образования ИРА Гулам Фарук Вардак торжественно открыл построенный при поддержке Дании сельскохозяйственный педагогический центр. Партнёром программы является Научно-образовательный центр Вагенинген в Дании. Согласно информации посольства Дании в Кабуле, центр предоставит новому учебному заведению Афганистана высококвалифицированных педагогов. Также будет разработана современная образовательная программа для афганских сельскохозяйственных школ и институтов, сообщает телеканал «Ариана-ТВ».
В декабре Дания подписала соглашение о сотрудничестве в сельскохозяйственном секторе с министерством образования ИРА. Одним из приоритетных направлений программы сотрудничества является продовольственная безопасность населения Афганистана. До 2014 года страна планирует вложить в проект 14 млн. евро.
ОЭСР: КИТАЙ СТАНЕТ КРУПНЕЙШЕЙ ЭКОНОМИКОЙ МИРА В 2016 ГОДУ
К 2015 году совокупный ВВП Китая и Индии превысит суммарный объем экономик стран G7
Китай станет крупнейшей экономикой в мире, опередив США, в 2016 году, свидетельствует исследование Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) "Взгляд на 2060 год: глобальное видение долгосрочного роста". Отчет основан на паритете покупательной способности стран по состоянию на 2005 год.
Согласно данным исследования, Китай обгонит еврозону уже через год или чуть позже. Индия опередит Японию через год-два, а еврозону - через 20 лет, говорится в докладе.
Эксперты ожидают, что к 2015 году совокупный ВВП Китая и Индии превысит суммарный объем экономик стран G7 (Франция, Германия, Италия, Япония, Великобритания, США и Канада), а к 2060 году китайская и индийская экономики будут крупнее экономик "большой семерки" в 1,5 раза. Для сравнения, в 2010 году ВВП Китая и Индии составляли только половину ВВП "большой семерки". К 2060 году суммарный ВВП этих двух стран превысит совокупный объем экономик ОЭСР, тогда как сейчас ВВП Китая и Индии составляет только треть от ВВП ОЭСР, в которую входят 34 государства.
Аналитики отмечают, что, несмотря на изменение структуры мирового ВВП, существенные различия в жизненных стандартах между развитыми и развивающимися экономиками сохранятся. По их данным, в течение ближайших 50 лет ВВП на душу населения в странах, не входящих в ОЭСР, будет расти на 3% ежегодно, тогда как в странах ОЭСР - только на 1,7%. В результате ВВП на душу населения в беднейших экономиках за это время вырастет в четыре раза, а в развитых странах - в два раза, говорится в исследовании.
В Китае и Индии к 2060 году произойдет семикратное увеличение показателя, следует из материалов ОЭСР. Китай обгонит США по подушевому ВВП на 25%, в то время как Индия достигнет только половины американского показателя, полагают аналитики.
В середине октября 188 стран-членов Международного валютного фонда приняли декларацию о совместной и более решительной борьбе с угрозой возникновения мировой рецессии. В декларации отмечается, что для восстановления доверия со стороны рынков лидерам европейских государств необходимо срочно принимать ранее обещанные антикризисные меры. США предписано избежать "фискального обрыва", который может возникнуть в начале 2013 года из-за увеличения налогов и сокращения расходов бюджета.
Операционная прибыль датской пивоваренной компании Carlsberg выросла на 10% в III квартале 2012 г., однако оказалась немного хуже ожиданий из-за слабости западноевропейского рынка. При этом четвертый по величине пивовар мира сообщил, что его доля рынка в России выросла до 38,9% с 37,9% кварталом ранее.
Прибыль Carlsberg составила 3,60 млрд датских крон ($617,75 млн) при среднем прогнозе аналитиков, опрошенных Рейтер, в 3,72 млрд крон. Выручка производителя пива Carlsberg, Tuborg и «Балтика» поднялась до 18,81 млрд крон с 17,44 млрд. Компания сохранила прогноз годовой прибыли без изменений.
«Наши показатели в III квартале совпали с нашими ожиданиями, и мы движемся к осуществлению нашего прогноза… Особенно приятно сообщить о том, что мы вернулись к росту в России в III квартале, где мы увеличили долю рынка в квартальном и годовом исчислении», — сказал в заявлении глава фирмы Буль Расмуссен.
На рынках Восточной Европы компания получает около трети выручки, в Западной Европе — около 55%, остальное приходится на азиатские площадки.
В конце октября независимый британский институт Legatum опубликовал очередной ежегодный глобальный рейтинг процветания. Согласно рейтингу, Канада вошла в десятку наиболее развитых стран мира и заняла 6-ю строчку.
При составлении рейтинга учитывались 8 основных параметров: экономика, возможности для предпринимательской деятельности, управление, образование, здравоохранение, безопасность, личные свободы и социальный капитал (социальное единство и семейные узы). Лучшими странами в мире британские эксперты назвали Норвегию, Данию и Швецию. США покинули топ-10 и оказались на 12 месте. В тридцатку наиболее развитых государств не вошла Италия.
Канада заняла первое место в мире по показателю личных свобод. Чрезвычайно высоко была оценена и система образования – по этому показателю государство уступило лишь Новой Зеландии и Австралии. Хуже всего в стране обстоят дела с медициной (15-е место) и возможностями ведения бизнеса (16-е место).
Лучше всех в экономическом плане развивается Швейцария, где, помимо экономики, и лучшая система управления. Наиболее подходящие условия для ведения бизнеса – в Дании. Лучшая система здравоохранения – в Люксембурге. Безопаснее всего в Исландии. По показателю «социальный капитал» лидирует Норвегия.
Израиль занял 40-е место, Россия стала 66-й, Украина расположилась на 71-й строчке. Первые 30 стран списка – высокоразвитые государства. Следующие 41 позиция отданы странам с уровнем развития выше среднего, за ними – 41 государство, развитые ниже среднего, и замыкают список 30 наименее развитых стран.
Хуже всего в мире дела обстоят в Афганистане, Конго и Центральноафриканской республике.
Юридическая фирма "АНК" выступила юридическим советником французской компании "MAERSK TANKERS" в связи с задержанием танкера "Maersk Claire" (на фото) в Николаевском порту.
В октябре экологическая инспекция заявила о наличии претензий к судовладельцу в связи с загрязнением акватории в результате сброса балластных вод. Экипаж судна, большую часть которого составляли граждане Франции, был удивлен подобным поведением украинских экологов, поскольку замена балласта была выполнена в Черном море непосредственно перед заходом в украинский порт, как этого требуют международные конвенции. Кроме того, никаких следов загрязнения акватории порта не было, в связи с чем, не было оснований для отбора проб балласта. Тем не менее, прокуратура, ссылаясь на информацию от экологов, запретила выход судна из порта.
Получив инструкции судовладельца, адвокаты и юристы "АНК" проверили обстоятельства задержания, опросили экипаж судна и подготовили ряд юридических документов, направленных на немедленное освобождение судна. Кроме того, юристы посоветовали судовладельцу привлечь к делу Посольство Франции в Украине, и провели необходимые переговоры и консультации с дипломатическим представительством.
В результате слаженных и последовательных действий ЮФ "АНК", Посольства Франции в Украине и судовладельца, танкер "Maersk Claire" был освобожден в кратчайший срок.
Команду ЮФ "АНК" в этом деле представляли руководитель практики морского права, адвокат Артем Волков, адвокат Игорь Дикусар, юрист Владислав Бриг под общим руководством Председателя Правления ЮФ "АНК", адвоката Александра Кифака.
Мурманская область смогла реализовать за последние два года 13 крупных проектов при поддержке Совета министров Северных стран, в будущем планируется сотрудничать в области охраны природы, рыбохозяйственном комплексе, горнодобывающей промышленности, культуре, здравоохранении и социальной политике, говорится в сообщении регионального правительства по итогам встречи властей региона с делегацией Совета.
Губернатор Мурманской области Марина Ковтун в среду провела рабочую встречу с делегацией Совета министров Северных стран, которую возглавлял Генеральный секретарь Совета Халльдур Аусгримссон.
Совет министров Северных Стран, созданный в 1971 году, является официальным форумом межправительственного сотрудничества Дании, Исландии, Норвегии Финляндии и Швеции, а также автономных территорий Фарерских островов, Гренландии и Аландских островов. Главным финансовым инструментом Совета министров Северных стран является Программа повышения уровня компетентности и развития сетевого сотрудничества. Цель программы - содействие обмену знаниями, опытом и навыками, а также установлению связей между партнерскими организациями Северных стран и северо-запада России.
Правительство Мурманской области на протяжении многих лет сотрудничает с Информационным бюро Совета министров Северных стран в Санкт-Петербурге и Мурманским контактным центром, при поддержке которого удалось реализовать многие проекты.
"Сотрудничество учреждений Мурманской области с Советом министров Северных стран носит эффективный и плодотворный характер. В рамках программы повышения уровня компетентности и развития сетевого сотрудничества при финансовой поддержке организации за последние два года в Мурманской области было реализовано 13 крупных проектов, в трех из которых ведущими партнерами выступали исполнительные органы государственной власти Мурманской области", - подчеркнула Ковтун.
Речь, прежде всего, идет об инициативе министерства юстиции Мурманской области по обмену опытом в сфере противодействия коррупции, осуществленной при участии государственных служащих и представителей бизнес-структур Северо-Запада России и Северных стран.
В течение двух лет при поддержке Совета министров Северных стран в Мурманской области проходит фестиваль "Дни Северных стран", в рамках которого проходят художественные выставки, концерты, кинопоказы и мастер-классы.
"Мы крайне заинтересованы в том, чтобы наше сотрудничество с Советом министров Северных стран носило ярко выраженный прикладной характер и способствовало устойчивому социально-экономическому развитию нашей области", - сказала губрнатор.
Правительство Мурманской области поддержало инициативу Совета министров Северных стран по реализации в 2012-2013 годах проекта "Социальное партнерство по предотвращению ВИЧ/СПИДа и туберкулеза". В качестве регионального партнера по проекту выступит Мурманский областной центр по профилактике и борьбе со СПИД и инфекционными заболеваниями.
Говоря о перспективных направления сотрудничества, стороны отметили, что планируют реализовывать совместные проекты в области охраны природы, в рыбохозяйственном комплексе и горнодобывающей промышленности, а также продолжать взаимодействие в таких сферах, как культура, здравоохранение и социальная политика.
Согласно данным Розничного Аудита ГЛС в Казахстане™, в первом полугодии 2012г. розничный аптечный рынок страны в натуральном выражении увеличился на 20% и достиг 263,697 млн. упаковок.
В денежном выражении (без учета ДЛО) рынок страны также продемонстрировал позитивную динамику: 25% в казахских тенге и 24% - в долларах. При этом в оптовых ценах рынок достиг 479,640 млн. долл. (71,054 млрд. тенге), а в розничных – 585,770 млн. долл. (86,776 млрд. тенге), говорится в бюллетене AIPM – Ремедиум.
Средняя стоимость упаковки в розничных ценах составила 2,22 долл., тогда как годом ранее - 2,15 долл. По итогам шести месяцев 2012г. уровень потребления ГЛС на душу населения составил 35,13 долл. (в аналогичном периоде 2011г. – 28,80 долл.).
По итогам шести месяцев 2012г. наиболее высокая доля аптечных продаж в Казахстане приходилась на лекарства производства Германии (19%). Второе место сохранили препараты российского производства, которые аккумулировали 7,2% рынка. Шесть процентов приходилось на ГЛС из Индии.
Препараты местного производства занимали 5% аптечного рынка, также как и лекарства из Франции, США, Дании и Словении.
Государственная служба Украины по лекарственным средствам в очередной раз информирует, что с 1 января 2013 года на территорию Украины будет запрещен ввоз лекарственных средств, произведенных не в условиях GMP.
Подтверждением того, что производство лекарственных средств отвечает действующим в Украине требованиям GMP, является документ, выдаваемый Гослекслужбой Украины соответствии с Порядком проведения сертификации производства лекарственных средств, утвержденного приказом Министерства здравоохранения Украины от 30.10.2002 года № 391 (в редакции приказа Министерства здравоохранения Украины от 05.07.2011 № 387, зарегистрированного в Министерстве юстиции Украины 11.08.2011 г. под № 969/19707).
Указанным Порядком предусмотрено предоставление документа соответствия производства требованиям GMP не только по результатам инспектирования, проведенного Гослекслужбой Украины, но и по результатам инспектирования, проведенного регуляторным органом страны-члена международной Системы сотрудничества фармацевтических инспекций (PIC / S).
Таким образом, производитель лекарственных средств имеет возможность, кроме Держликслужбы Украине, с целью проведения инспектирования производства, обратиться к любому регуляторного органа страны-члена PIC/S для получения документа соответствия требованиям GMP и дальнейшего его предоставления в Минздрав Украины / Гослекслужбу Украины.
Страны, которые являются членами PIC / S состоянию на 30.10.2012
1. Австралия
2. Австрия
3. Аргентина
4. Бельгия
5. Греция
6. Дания
7. Эстония
8. Израиль
9. Индонезия
10. Ирландия
11. Исландия
12. Испания
13. Италия
14. Канада
15. Кипр
16. Латвия
17. Литва
18. Лихтенштейн
19. Малайзия
20. Мальта
21. Нидерланды
22. Германия
23. Норвегия
24. Великобритания
25.Южно-Африканская Республика
26. Польша
27. Португалия
28. Республика Словакия
29. Румыния
30. Сингапур
31. Словения
32. США
33. Венгрия
34. Украина
35. Финляндия
36. Франция
37. Чешская Республика
38. Швейцария
39. Швеция
Акции датской пивоваренной корпорации Carlsberg, контролирующей производителя пива “Балтика”, во второй половине торгов в Копенгагене 2 ноября выросли более чем на два процента. Ранее бумаги Carlsberg поднимались на 3,4%, пишет Lenta.ru
Как указывает “Интерфакс”, акции датского концерна растут благодаря решению Росалкогольрегулирования (РАР) отказаться от требований ввести запрет на выпуск пива в пластиковой упаковке. В России в ПЭТ-таре выпускается около половины всего производимого пива.
“Балтика” является крупнейшей в России пивоваренной компанией. Помимо одноименного бренда она производит пиво “Арсенальное”, “Ярпиво”, Tuborg, Carlsberg и другие.
Около 85% акций “Балтики” принадлежат Carlsberg. В начале текущего года датская корпорация объявила о намерении консолидировать все сто процентов бумаг. Ожидается, что этот процесс будет завершен до конца года.
Несмотря на все экономические трудности и введение новых налогов на недвижимость Италия до сих пор остается одним из самых популярных направлений по покупке второго дома среди состоятельных инвесторов.
Как сообщает портал Property Wire, самыми активными на рынке Италии являются покупатели из Великобритании, США, Бельгии, Дании, Нидерландов и России. По мнению аналитиков консалтинговой компании Knight Frank, новый налог на недвижимость, введенный в конце 2011 года правительством Марио Монти, вряд ли окажет большое влияние на рынок элитного жилья в Италии.
Еверет Аллен, специалист Knight Frank, говорит: «Мы не ожидаем, что новый налог окажет большое влияние на рынок элитного жилья в Италии по двум причинам. Во-первых, сумма налога является относительно небольшой. Домовладельцы должны платить 0,4% от кадастровой стоимости дома за основную собственность и до 1,06% за второй дом. Во-вторых, несмотря на введение нового налога, расходы на покупку и содержание собственности в Италии выгодно отличаются от остальных популярных направлений по покупке второго дома».
Напомним, что новый налог на недвижимость был принят в пакете антикризисных мер, утвержденных 22 декабря 2011 года. Этот налог существовал и раньше, однако был отменен в 2008 году. Новые антикризисные меры вызвали волну протестов по всей Италии.
ДОВЕРИЕ В РОССИИ: СМЫСЛ, ФУНКЦИИ, СТРУКТУРА[1]
Лев Гудков
Явное исчерпание больших идей в современной социологии, связанное с концом модернизационной парадигмы и завершением институциональной трансформации в западных обществах, заставляет думать уже не о внутридисциплинарном кризисе, а о переходе социологии в разряд социально-прикладных разработок, то есть ее приближении к состоянию, которое можно считать конечной стадией всякой (классической) науки. Конец модерна как завершение эпохи Просвещения или большого европейского проекта Культуры сопровождался многочисленными явлениями распада больших онтологических конструкций и идей единства универсума, истории, общности человеческой природы, законов социального развития, а соответственно, и падением интереса к большим теориям общества, социальных систем и т.п. Критики говорят о самоедстве и культурном мазохизме современного общества, об эрозии тех ценностных оснований (веры в исторический прогресс), на которых строились современный социальный порядок и социальное знание. Появление мощных супербюрократий вроде ЕС, транснациональных корпораций, международных организаций и т.п. оказало заметное унифицирующее влияние на национальные социальные и правовые практики и локальные культуры. Политика как сфера проявления харизматических фигур, предложения великих национальных идей или воодушевляющих массы целей общественного развития постепенно все сильнее и сильнее ограничивалась парламентской регламентацией, стерилизовалась практикой бюрократического администрирования, подчиняясь долгосрочному социальному планированию, экспертизе специалистов, массмедиальным технологиям. Повседневная жизнь в современных обществах стала более упорядоченной, чем в первой половине XX в., обеспеченной, безопасной, комфортной, предсказуемой и скучной, если судить по доминирующему тону в современном искусстве и литературе, озабоченных неясностью или дефицитом экзистенциальных ценностей.Такой интеллектуальный климат оказывается не слишком благоприятным для развития социологии как науки о меняющейся социальной действительности, науки, озабоченной вопросами понимания Другого или последствий взаимодействия с ним. Кризис социологии не носит драматического характера и проявляется довольно вяло, поскольку смутное недовольство, вызываемое отсутствием новых значительных теоретических идей и направлений, сопоставимых со структурно-функциональным анализом или с символическим интеракционизмом, систематизировавшими оригинальные идеи основоположников дисциплины, компенсируется удовлетворением от все умножающейся массы прикладных исследований и предметных разработок, ведущихся по самому широкому кругу тем. Нет сомнения, что мы стали больше знать о тех обществах, в которых живем, но это во многом перестало быть интересным. Дисциплина давно потеряла не только свой начальный энтузиазм и эпистемологический идеализм, но и четкость парадигмальных разграничений среднего периода своего развития (1940—1960-х гг.), зато приобрела солидность практической, почти инженерной, науки, к которой обращаются многие заинтересованные лица, включая и представителей смежных дисциплин — экономистов, историков и других. Этому упрочению статуса социологии отчасти способствовал процесс неизбежной эклектизации, позитивного соединения разных теоретических и методологических подходов для решения аналитических или дескриптивных задач среднего и микроуровня социального взаимодействия. Критика 1970—1980-х гг., исходившая из разных ценностных оснований, проделала чрезвычайно важную работу: отделила философские элементы, исходные резидуумы знания, онтологические основания знаниевых парадигм от техники описания и объяснения. Благодаря этому стали возможны инструментализация процедур анализа и объяснения, использование отдельных элементов структурно-функционального, системного или какого-то иного из имеющихся теоретических подходов в качестве эвристических приемов или готовых «ключей» для решения частных контекстуальных задач. Сочетание разных понятийных средств для работы с разнородным предметным материалом получило теперь уже методологическое узаконение в эмпирической практике и в идеологии постмодернизма.
Сама по себе потребность в синтетическом рассмотрении социальных явлений и процессов стала ощутимой после успеха структурно-функционального анализа (в 1960-х гг.) и последовавшей реакции на него в виде методологической критики, опирающейся на самые разные идеологические и ценностные основания. Критика стала условием и формой рецепции и освоения его потенциала. Особую роль в этом деле сыграло появлении феноменологической, гуманистической, радикальной версий социологии, включая и обращение к драматургическому или сценарному подходу И. Гофмана, а затем и этнометодологии. В этом же контексте имеет смысл рассматривать и попытки возродить понимающую социологию культуры[2] в духе М. Вебера или Г. Зиммеля, предпринятые в конце 1970-х — начале 1980-х гг. в Германии, или стимулировать culturestudiesв англоязычных странах, и т.п. Критике удалось стимулировать интерес к смысловому (культурному) бэкграунду социальных институтов, историзировать саму суть социологической проблематики, связав те или иные постановки вопроса исследования с конкретными институциональными или групповыми интересами и проблемами, насытить социологические схемы историческим материалом. Это дало сильнейший импульс к расширению предметной социологической тематики, привлечению внимания к проблематике повседневного «жизненного мира», но одновременно таило в себе опасность размывания границ социологической работы.
Как обычно бывает в таких случаях, последствия подобной работы с универсальными теориями (Т. Парсонса и его многочисленных последователей, Н. Лумана и других) были непрямыми и весьма неоднозначными: для самой социологии это вылилось в утрату большой перспективы дисциплины, в зарастание предметного поля «мелкотемьем», но размывание дисциплинарных границ социологии стимулировало рецепцию смежными дисциплинами отдельных идей и приемов социологии, осознание новых возможностей для объяснения уже своего материала и появление новых точек зрения на старый, короче — формирование новой проблематики в рамках своего предмета. Так, в экономике, едва ли не впервые после М. Вебера, была осознана значимость не только институционального анализа (неоинституционализм), но и культуры, со всем спектром вопросов человеческого существования — доверия, веры, образования, семейного воспроизводства (цены социализации) и т.п. аспектов «человеческого капитала».
Нельзя сказать, чтобы подобная «экономизация» традиционной социологической тематики («перевод» неэкономических форм поведения — традиционного или ценностно-рационального действия, например воспитания детей, семейных отношений, политики и проч., — в категории целерационального действия, то есть их интерпретация по образцу других экономических отношений) была очень успешной в теоретическом плане; однако сама грубость подобных аналогий экономизации неэкономической сферы (например, у Г. Беккера) была предпосылкой расширения предметного поля экономической науки. Схожие процессы шли и в других дисциплинах.
До российской социологии эти перипетии внутридисциплинарной эволюции дошли с большим запозданием, с искажениями и никак не отразились на теоретическом качестве ее общих интерпретационных схем. Догоняющий характер российской модернизации и ведомственный характер социологии в России, ее финансовая и организационная зависимость от государственной бюрократии обернулись утрированным копированием новейших модных образцов, эпигонством и некритическим заимствованием западных подходов, ставших обязательными для подражания. Организация социологии в России почти не допускала появления независимых научных позиций и научных авторитетов. Следствием этой интеллектуальной зависимости и слабости стало затянувшееся влияние транзитологических концепций, а затем и угасание общего интереса социологов к текущим процессам в стране, который был так ощутим в 1960— 1970-е гг., во время становления советской социологии и появления первых симптомов разложения тоталитарного режима.
Однако в интеллектуальной истории российской социологии было одно исключение — Ю.А. Левада, который еще в конце 1960-х гг. поставил задачу не просто осмысления опыта и границ применения западной социологии, в первую очередь — структурного функционализма, но и соединения его концептуальных и теоретико-методологических возможностей с арсеналом других дисциплин, включая исторические науки, науки о культуре, антропологию, политологию и проч. Он выдвинул методологическое требование не только выявлять в каждом конкретном случае социологического описания или анализа социального явления актуально значимые институциональные или групповые рамки поведения, но и указывать на историчность или гетерогенность их смыслового обоснования, наличие разных по глубине культурных слоев (включая пространственные и временные характеристики действия), определяющих сами нормы и правила социального поведения. Левада настаивал на необходимости расширения интерпретационного контекста экономического поведения или урбанизационных процессов, снимая тем самым идеологические и дисциплинарные барьеры с понимания многослойности структур «современности»[3].
Его подход можно описать следующим образом: то, что нам кажется самоочевидным, естественным и не требующим специального разъяснения или обоснования, не просто представляет собой результат синтеза разных культурных форм (а значит — итог длительного исторического формирования или развития, трансформации больших ценностных идей и их снижения), но и закреплено особыми нормами «очевидности», защищающими подобные смысловые значения от рационализации. Чаще всего в качестве подобной нормы самоочевидности выступает форма целерациональности или инструментальности действия как «естественной» характеристики современности. Другими словами, институциональное принуждение к дисциплине и самоотчету, самоконтролю и ответственности индивида в современном обществе выступает в качестве императива инструментальной рационализации поведения, включая и свое собственное, и нормативные ожидания аналогичного поведения от любого другого. Именно эта норма навязываемой различными доминантными социальными институтами ответственности делает непроблематичными, самоочевидными формы современности, вытесняя (а иногда и запрещая) любые другие варианты мотивов действия или их интерпретации как девиантные. Инструментальная рациональность становится образцом антропологии современного человека, что во многих случаях приводит к массе недоразумений и ошибкам в интерпретации социального поведения (при анализе экономических явлений, электоральных процессов, политики, этнических фобий, национальных конфликтов и т.п.).
Направленность исследовательских интересов Левады явно противоречила получившему широкое распространение процессу тривиализации знания[4], но оказалась, как мне представляется, чрезвычайно плодотворной для всего круга исследований, начатых им в рамках проектов сначала ВЦИОМа, а затем Левада-центра и представленных в его сборниках статей[5]. Я имею в виду проблематику программы «Простой советский человек» и примыкающих к ней исследований структуры массового сознания, отношения к власти, к социальным переменам, проблематику национальной идентичности. Особенность работы Левады заключалась в том, что он развертывал текущие явления, схватываемые в языке повседневного опыта, в контексте больших тектонических изменений, происходящих в тоталитарном, а затем — и посттоталитарном социуме, а затем переводил их на язык соответствующих концепций и теорий культурно-исторических процессов, позволявших интерпретировать их в категориях и понятиях «большого времени».
Следуя намеченному Левадой методологическому направлению работы, я в данной статье хотел бы проанализировать феномен доверия.
1. ФЕНОМЕН ДОВЕРИЯ В СОЦИОЛОГИЧЕСКОЙ ПЕРСПЕКТИВЕ
Проблематика доверия в последние десятилетия снова стала привлекать внимание социальных исследователей после долгого отсутствия интереса к ней.
Но в период формирования социологии как дисциплины (1900—1920-е гг.) доверие наряду с другими социальными формами взаимодействия (борьба, господство, обмен, традиция, социальная дифференциация, рессантимент, мода, кокетство и т.п.) было одной из важнейших социальных категорий, используемых при интерпретации социальных структур[6]. Нынешний интерес к теме связан не столько с запросом на более точное понимание природы этого явления, сколько с потребностями причинной интерпретации взаимосвязи или взаимообусловленности особенностей доверия и институциональных структур (экономика, политика и т.п.) в разных странах. Успех подобных попыток даст надежду на разработку новых средств понимания и учета влияния культуры на характер эволюции политических и экономических отношений в разных странах, что представляет не только теоретический интерес[7].
За два десятилетия подобной работы получен значительный материал, показывающий роль доверия в практике социально-экономических отношений, проведены широкомасштабные сравнительные исследования уровня доверия в разных институциональных контекстах и предложены рационалистические теории доверия[8].
Вместе с тем, использование понятия «доверие» в сравнительно-типологических исследованиях наталкивается на ряд ограничений, связанных с тем, что доверие рассматривается преимущественно как психологическое явление, как целостный и однозначный феномен, как аффект, иррациональный по своей сути. Попытки, предпринимаемые экономистами и социологами для того, чтобы выйти из этой старой методологической ловушки, нельзя признать особенно удачными. Стремясь формализовать понятие «доверие» и уйти от психологизма, аналитики в таких случаях обычно впадают в другую крайность: интерпретируя доверие по модели инструментального действия (рационального, а потому легче всего понимаемого), они «экономизируют» подобные отношения, что, на мой взгляд, не просто упрощает, но искажает характер реальных взаимодействий людей, привнося телеологизм в смысловую структуру действия доверия. Функция доверия в подобных схемах интерпретации сводится лишь к оптимизации издержек выбора, к снижению рисков и возможных потерь, к установлению определенных моральных рамок («добродетелей») или культурных предписаний для целерациональной структуры социального действия, якобы снимающих неопределенность ситуации для действующего (П. Штомпка, Н. Луман, Ф. Фукуяма, теория «рационального выбора» и другие подходы).
Несмотря на потери, неизбежные при такой сильнейшей генерализации элементов объяснения, несомненным выигрышем при этом оказывается возможность использовать схему причинного объяснения. Но опасность утраты своеобразия самого феномена доверия остается, она заключается в неконтролируемой подмене смысла действия (ценностной рациональности, обычая или традиции как обеспечения ожиданий партнеров) хорошо отлаженной схемой целерационального действия.
Не умаляя эвристической ценности названных подходов, я предпочел бы интерпретировать доверие как сложный социальный феномен (закрытое социальное взаимодействие), структура которого представляет собой соединение разных смысловых оснований. Когда мы говорим, что доверяем врачу, учителю, профессору в университете, кассиру в магазине, информации о расписании рейсов в аэропорту, другу или коллеге по работе, жене/мужу, банкам, иностранной валюте, науке, метеопрогнозам, политикам, газетам и т.п., мы редко сознаем, что в каждом подобном случае наше доверие опирается на разные смысловые основания и, соответственно, определяется разными нормами ожидания и характера исполнения действия. Супружеская верность (взаимное доверие супругов друг другу, имеющее среди прочего символический характер парной солидарности) принципиально отличается от веры врачу, к которому вы обратились, а доверие банку — от доверия школьника учителю. Но во всех этих случаях имеет место предпонимание ситуации (ее определение и схематизация действия), то есть актуализация горизонтов действия и возможных способов поведения (своего и партнера).
Доверие — это способность действующего схватывать выражение имплицитных кодов и правил поведения одних институтов или социальных групп в зонах действия других институциональных или групповых правил поведения, это восприятие действующим неназываемых, но подразумеваемых (в конкретной ситуации взаимодействия) норм институционального действия, которыми будет (поскольку предполагается, что он должен, обязан) руководствоваться партнер. В смысловой структуре рассматриваемого или описываемого исследователем действия (целевого или ценностного) эти нормы принципиально не могут быть артикулируемы (содержательно представлены в категориях мотива, цели или средств данного действия). Их семиотическое присутствие в ситуации взаимодействия обозначено признаками разной модальности поведения акторов (возможности, вероятности, долженствования), а выражено лишь как психологическое качество поведения, как известного рода иррациональность установки и действия (поскольку то, что вызывает доверие, лежит вне логики маркированной структуры целевого поведения). Таким образом, речь идет не о неполном знании обстоятельств или мотивов поведения партнера, условий взаимодействия, последствий поведения и т.п., риски которого, как часто подчеркивают сторонники «экономизации доверия», феномен «доверие» может компенсировать так или иначе[9].
Доверие как тип социальной регуляции обеспечивает взаимосвязь принципиально разных институциональных систем, групп, разных по глубине слоев культуры. Оно определяет границы индивидуальной или институциональной рациональности (раскрывая ее смысл) и соединяет их между собой, позволяя учитывать последствия взаимодействия актора с институтом, группой или другими индивидами. Доверие продуцирует смысл будущего, как бы проектируемого взаимодействия партнеров или актора с различными и неопределенно многими другими акторами (включая и взаимодействие индивида с институциональными порядками или их представителями, как это имеет место, например, в актах использования денег: обмен символическими средствами выражения ценности в расчете на то, что их примут в адекватное обращение неопределенно многие третьи лица).
Исходя из сказанного, я бы определил доверие как социальное взаимодействие, ориентированное на высокую вероятность (шансы) того, что действия партнеров (а ими могут быть не только отдельные индивиды, но и социальные группа или институт) будут протекать в соответствии с ожидаемым субъектом действия порядком, основанным на взаимных моральных или ценностных обязательствах, принуждении, обычаях, традициях, социальных конвенциях, идейных убеждениях, материальных интересах, общепринятых представлениях. Эта уверенность должна быть проявлена действующими не только в различного рода заявлениях, но и в совместных церемониалах (ритуалах, праздниках, выборах, референдумах, митингах и т.п.), а также обозначена особым языком поведения, а значит — подтверждена и гарантирована различными санкциями за нарушение ожиданий или несоблюдение общепринятых обязательств, имеющих нормативный или правовой характер. Ценностные обязательства (включая коммуникативную этику) могут включать согласие по поводу общих правил действия в той или иной сфере коллективной жизни: поиске научной истины, соревновании в спорте или поведении на дуэли, в бизнесе, в любви, в воспитании детей, в работе и т.п. Обязательства предполагают высокую вероятность наступления ответственности за нарушение этих правил, причем со стороны не только пострадавших от нарушения, но и всего социального окружения, поставленного в известность об этом деликте. Коллективный характер обеспечения доверия означает, что доверие, вне зависимости от его конкретных смысловых оснований, входит в состав общего набора институциональных и групповых норм поведения, социального порядка, общих представлений, опыта прошлого, горизонтов притязаний группы (интересов) или аспираций отдельного индивида, границ возможного отклонения от нормы и т.п., совокупность которых и образует то, что стали с недавних пор именовать накопленным и передаваемым от поколения к поколению «социальным капиталом» того или иного сообщества[10].
Внутренние границы доверия очерчены вероятностью неисполнения взаимных обязательств. Нарушение обязательств может оправдываться субъектом действия (неисполнения) определенными условиями, прекращающими действие общих обязательств и правил, либо связываться с высшими обстоятельствами (ценностным конфликтом, наличием других ценностных порядков). Но в любом случае возможность нарушения доверительных отношений принимается во внимание действующим и задает предел доверия. Сама по себе эта граница становится очень важным символическим барьером, тематизация которого продуцирует в культуре множество сюжетов в литературе и искусстве, игровых ситуаций, экспериментов и т.п. Таковы темы лицемерия, предательства, обмана, соблазна, лукавства, паразитирования на доверии, несостоятельности того, кому доверяют, безответственности, а также тема выгоды, которую приносит нарушение правил доверительного взаимодействия[11]. Граница доверия, обозначенная соответствующим ритуальным жестом или процедурой, указывает на (предположительное) переключение одной модальной системы доверия на какую-то другую, определяемую другими правилами взаимодействия с партнером или партнерами. Чем сложнее устроено общество, тем многообразнее сами границы доверия и тем большее значение приобретает способность человека их различать и переходить от одной зоны доверительных отношений к другой, не вызывая возмущения партнеров (социальный такт действующего).
Упомянутые выше ритуалы, подчеркивая символический характер доверия, сами по себе еще ничего не говорят о степени значимости доверия или длительности его действия. Соответственно, исходными задачами эмпирического изучения феноменов доверия или зон его распространения оказываются фиксация и описание 1) различных барьеров между модальными сферами доверия; 2) семантических или социальных границ доверия, отделяющих пространства недоверия; 3) интенсивности доверия. Оказываясь вне этих зон доверия, индивид немедленно включает нормы недоверия как операциональные коды поведения в агрессивных или социально опасных средах существования. Барьеры — это фиксированные ритуалы недоверия (бдительности, проверки, сомнения), отмечающие рост социальной и антропологической неопределенности в ситуациях перехода от одной зоны доверия к другой. Степень артикуляции этих барьеров зависит от характера институционализации социального доверия в разных обществах.
Для исследователя чрезвычайно важно видеть границы между зонами доверия/недоверия. Без указания на подобные подразумеваемые, внутренние или внешние, барьеры, играющие роль смысловых рамок для правил взаимодействия, переключателей регистров солидарности, разделяющих нормы разных планов социальных отношений, взаимного контроля, согласования интересов и т.п., невозможно понимание сложности и неоднородности социальной материи, из которой состоит повседневность существования. Тем более это важно для анализа поведения в репрессивных обществах, в которых обыденность пронизана официальной ложью и лицемерием, как в советском и постсоветском обществе, равно как и в других репрессивных и закрытых социумах (в мусульманских общинах, современном Китае и т.п.). Нас в первую очередь интересуют именно эти аспекты поведения в ситуациях сочетания разнородных нормативных систем и препятствий для их универсализации, подавления условий возникновения универсальной этики и права. Сама по себе двойственность этики, или двоемыслие, — явление, характерное для любых типов современных обществ. Но удельный вес и значение двоемыслия может радикально различаться в разных социальных системах.
Формализация доверия предполагает появление не только разного рода документов, паспортов, сертификатов, пропусков, удостоверений и т.п., указывающих на кодификацию правил различения своих и чужих, норм институционального поведения (включая и санкции за нарушение), но и специализированных служб контроля. Наиболее институционализированными формами барьеров доверия (априорного недоверия) являются учреждения, осуществляющие меры безопасности и охраны. Охрана государственных и ведомственных тайн и секретов, обеспечивающая зоны гарантированного доверия (со всеми процедурами проверки, допусков, подписок о неразглашении, иерархии допущенности, создания специальных служб безопасности и поставок соответствующего технического оборудования), представляет собой один из примеров границ доверия. Другими примерами могут служить меры по защите от подделок (денег, финансовых или юридических документов) и соответствующие службы разного уровня. Чем менее формализованным является контроль, тем с большей уверенностью мы можем говорить о значимости традиционных или конвенциональных отношений в группах или сообществах, требующих собственных ритуалов солидарности и выражения доверия. В деревне нет нужды в предъявлении документов соседям, как это делается ежедневно при входе в здание большой организации или предприятия.
В советское время в атмосфере тотального привычного страха и коллективного заложничества, когда контроль охватывал сферы и публичного пространства, и частной жизни, поддержанию доверия способствовала норма деления на «своих» и «чужих». Под «своими» понимались не просто люди, которым можно было доверять (в смысле общей веры в то, что в случае нужды тебе могут помочь, поддержать эмоционально, финансово или физически), но и те, на кого распространялись проекции норм «порядочности», взаимной лояльности, уверенности в том, что эти люди тебя «не сдадут, не предадут, не донесут начальству» или властям о «неподобающем» поведении. К «чужим» относились представители тех зон существования, где были незначимыми представления и нормы солидарной ответственности. И «свои», и «чужие» были весьма условными категориями, нередко «свои» превращались в «чужих», и наоборот. Подобная структура двоемыслия (в терминах Ю.А. Левады — «игры», «игровых структур социального взаимодействия») задавала определение ситуации и диктовала различные коды социального поведения в разных средах, соединяя формальные и неформальные правила взаимодействия через многообразные способы преодоления внутренних и внешних барьеров. При этом включались нормы поведения, относящиеся к разным системам социального контроля и опознания («свой» / «чужой»). Церемониалами снятия барьеров между статусами были обязательная совместная выпивка в неформальной обстановке (на работе, или дома, или в среде, которая отключала внешние механизмы повиновения, — на природе, в туристской поездке, в поезде, после работы на рабочем месте, во внеслужебное время, в командировке, в бане и т.п.) или апелляция к другим «своим» (родственникам, прежним сослуживцам, коллегам, приятелям и т.п.), которая принимала форму «помощи», «услуги» (блата, связей, «нужных людей») и предполагала соответствующий семантический код — использование языка «своих», псевдопартикулярных отношений («...я от Ивана Ивановича»), хотя сам действующий при этом мог и не знать лично ни самого «Ивана Ивановича», ни даже того, кто он такой[12]. Язык подобных отношений предполагал процедуры демонстративного исключения официальных или общепринятых форм взаимодействия, установления «особого», «специального» режима поведения («разрешить в порядке исключения», как тогда писалось в служебных записках начальству при обращении с просьбой). По существу, это означало отмену требований морали, упразднение общих правил оценки себя и других и взаимообязывающих норм поведения.
Иерархия барьеров и разграничение зон доверия и взаимодействия воспроизводят социальную иерархию и отражают степень жесткости (закрытость или открытость) социальной структуры. Семантика барьера доверия в любом случае строится на переворачивании смысла доверительных отношений, на выражении презумпции недоверия. Границы доверительных отношений могут быть подчеркнуты пространственно-временными ограничениями, социальными фильтрами или характером допуска в коллектив или группу, церемониями перехода из одной системы норм (ценностей) в другую, сменой языка, одежды, интонаций, правил поведения в повседневности и прочим. «Игра в доверие» стала в советское время социальным кодом поведения, умением демонстрировать другому, что актор понимает, что его партнер лжет (в чем, когда и в каких отношениях) и знает, что актор это понимает, благодаря чему достигается конвенциональное согласие и определение рамок возможного контроля насилия или коррекции взаимодействия. Важно, что отсчет при этом идет от негативных представлений или моделей человека, которые выступают как норма определения реальности.
Более сложные и многообразные барьеры и границы доверия образуются в зонах двоемыслия. Отсутствие открытых для всех социальных лифтов и каналов вертикальной мобильности оборачивается постоянной склокой внутри влиятельных или обладающих особыми ресурсами групп в обществе, регулярной рекомпозицией центров силы, поддержанием высокого уровня цинизма, недоверия, «бдительности», все более частными коррупционными скандалами. Как правило, эти барьеры не отмечены, не маркированы в языке или семантике того, чему или кому доверяют, а потому воспринимаются как само собой разумеющиеся (собственно, это и есть выражение отношений доверия, непроблематичности отношений). Барьеры могут быть обозначены сменой одежды, сменой речевых норм, в том числе — обращения (переход от «вы» к «ты», появлением экспрессивной или обсценной лексики), отменой иерархических различий в статусах, подчеркиванием исключительности ситуации или особого (равного или интимного, сближающего) характера отношений между партнерами, выделением их из общего ряда, отменой обычных правил поведения, что означает смену систем референции, референтных групп, идеологии, исторических или логических аргументов, апеллятивных или риторических фигур и проч., короче, смену парадигм поведения, до того никак не совмещавшихся друг с другом, жестко разделенных между собой.
Необходимо различать и разные планы доверия, от высшего уровня общих конструкций реальности (совокупности и композиции коллективных символов, задающих устойчивость определений действительности, этого важнейшего потенциала солидарности и согласия в обществе, одновременно оказывающегося и наименее рационализуемым, не контролируемым в субъективном плане) до отношений в малых и неформальных группах. Умение оперировать различными модусами доверия есть признак социализирован- ности индивида в обществе или группе, свидетельство его социальной дееспособности (в данном сообществе) и его общественного «такта».
Подобный режим двоемыслия (мозаичность сознания, партикуляризм, способность соединять кажущиеся несовместимыми нормы и представления) порождает человека достаточно эластичного, чтобы выносить внешнее давление и контроль, и вместе с тем неспособного к коллективной солидарности (недоверчивость, отказ от поддержки организаций гражданского общества) или систематической рационализации собственного действия, готового приспособиться к любым переменам в своем положении ценой снижения запросов и качества жизни (выбор «понижающих стратегий жизни»)[13].
Поэтому любые попытки эмпирического анализа доверия как в прошлом, так и в настоящем должны учитывать силу различных нормативных систем лояльности и силу социального контроля, как со стороны формальных институтов (власти, руководства предприятия, в советское время — партийных организаций или их дублеров в виде профсоюзов, комсомола и т.п.), так и со стороны неформальных или сетевых отношений, образующих множественные структуры частных коалиций и коллективного заложничества (семьи, трудового коллектива, квазиобщественных организаций — спортивных, любительских, ветеранских, жилищных и т.п.). С ослаблением репрессий, а затем и сворачиванием масштабов массового террора проблема доверия «руководству» (завода, государственной организации), коллегам, товарищам, семье и т.п. превращается в проблему дефицита правовых и формально институциональных средств регуляции[14].
Теплые и доверительные отношения внутри многих неформальных коллективов, сложившихся в советское время, отношения, основанные на взаимной вере друг в друга, связаны с тем, что ценности и нормы поведения, разделяемые членами этих групп, были альтернативными по отношению к официальным, идеологическим, формальным требованиям власти, предъявляемым населению. Благодаря самой этой альтернативности закрытые сообщества могли не только быть условием выживания большей части населения страны, вынужденного приспосабливаться к репрессивному идеологическому государству, но и, при некоторых условиях, становиться хранителями и ретрансляторами традиций иной культуры (в том числе — религиозной или философской, научной мысли, более высоких стандартов морали). Поэтому повышенное уважение, которым наделялись все причастные к этим закрытым сообществам, к кругам символического и практического доверия, было обосновано признанием особых достоинств, которыми обладали члены этих коллективов. С изменением политических и экономических условий именно на основе подобных отношений начинали складываться новые социальные формы, облегчавшие построение отношений партнеров по бизнесу, создание новых научных коллективов, инновационных фирм и т.п. Но, как только внешняя среда после краха советской системы стала меняться, потребность в сохранении состояния закрытости и самоизоляции резко ослабла. В итоге началась эрозия атмосферы благожелательности, доверия в прямом психологическом смысле (то есть доверия диффузного, нерационализированного). Нормы поведения в закрытых сообществах не выдерживали испытаний, которым они оказались подвергнуты в процессе начавшихся реформ, при переходе общества к формальной институционализации. Возник кризис социального доверия, постепенно охвативший общество и осознанный общественным мнением как «падение морали». То, что помогало сохранять дух доверия и взаимного уважения в малых коллективах и тесных компаниях, начинало стремительно ломаться и разрушаться в других условиях, более открытых и формальных, прагматически-инструментальных. Закрытая атмосфера малых групп, позволявшая сохранять многие универсалистские ценности (особенно это значимо было для функционирования неформальных научных семинаров, кружков, научных школ — бескорыстного познания, взаимной преданности, этики, религиозных исканий и т.п.) и даже их культивировать, с изменением ситуации парализовала потенциал дальнейшего развития и институционализации подобных отношений. Смена приоритетов в этих условиях оказалась разрушительной для доверия в бизнесе, науке, искусстве. Доверие, которое позволяло выживать в прежнее время, в новую эпоху перехода стало фактором, блокирующим возможности дифференциации ролей, специализации и разделения труда[15].
Обычно доверие распределено весьма неравномерно. Оно более высокое в обществах с устойчивой и открытой институциональной системой, с развитой системой самоуправления и равенством возможностей, обществах благосостояния (welfare-state), оно ниже (или иное по характеру) в обществах с высоким уровнем насилия, внутренней агрессии, с авторитарным или тоталитарным типом государственного устройства[16]. Кроме того, базовое доверие к миру, характерное для начальных фаз социализации, прежде всего в относительно благополучных социальных средах, в полных семьях, постепенно нейтрализуется тут негативным опытом насилия, обмана, знакомством с более сложными и неоднозначными по составу структурами действия, включающими в себя непременный компонент социальных игр, имитации, социальной мимикрии, лжи, приспособления к окружающим, лицемерия и т.п. Подобный опыт недоверия в репрессивных обществах становится важнейшим стратегическим ресурсом социального выживания или социального успеха, вертикальной мобильности и, будучи закрепленным в корпоративных нормах поведения, воплощается в принципы и механизмы селекции людей для органов власти, определяющие структуру господствующей элиты, как это имеет место в нынешней России (преобладание во власти сотрудников спецслужб, военных, то есть представителей самых архаичных и консервативных институтов, социальных, партийных, идеологических ренегатов).
Проблема описания феноменов доверия заключается в том, чтобы определить и фиксировать смысловые основания доверия (признание значимости неартикулируемых, но подразумеваемых ценностных значений и норм действия). Это значит, что анализ доверия требует учитывать не просто разные институциональные нормы взаимодействия, но и разные по своему происхождению и составу, культурному генезису пласты культуры, определяющие сами эти институты, нормы которых вводятся в социальную игру доверия.
«Психологизм» (эмоциональность, аффективность, соответственно, иррациональность состояния) трактовки доверия означает в подобных случаях то, что исследователь не в состоянии ясно прочесть императивы поведения, которые для действующего кажутся очевидными, хотя часто ни он сам, ни тем более исследователь или интерпретатор (историк, социолог, экономист) не в состоянии идентифицировать их в качестве собственно групповых или институциональных требований. В лучшем случае, и почти всегда лишь в ходе специального анализа, они могут быть выявлены в качестве эвидентных, но не эксплицированных социальных норм и правил действия, рутинность которых препятствует их осознанию, рефлексии, или же сама ситуация не требует их дешифровки, указания на их групповую или институциональную принадлежность. В определенном смысле сама эта очевидность и есть выражение доверия, не требующее или блокирующее обязательства по экспликации и артикуляции подобных норм. Но в аналитически строгом смысле следует говорить о разных типах социального доверия.
Дело осложняется тем, что в некоторых ситуациях, особенно в условиях репрессивных режимов, требование доверия может носить принудительный или игровой характер. Например, следователь КГБ мог заявить во время профилактической «беседы» своему «собеседнику»: «Вы с нами неискренни, вы же советский человек, вы что, нам не доверяете?» Но подобное заявление представляет собой лишь крайнюю, утрированную форму общераспространенных внутригрупповых механизмов сплочения. Таким образом, мы сталкиваемся с весьма характерными явлениями, которые можно назвать «игрой в доверие», игрой в «открытость», «искренность» или «доброжелательность», образующими смысловые переходы между разными сферами институционального или группового насилия и принуждения. Вероятно, по своей структуре эти явления близки к тому, что можно назвать светским или религиозным лицемерием, ханжеством, фарисейством и т.п., однако в социальном и генетическом плане их следует принципиально различать: источником принуждения в одном случае будут «общество», «свет», «общественное мнение», в другом — репрессивные органы политической полиции и идеологического принуждения.
Слабость правовых и универсалистских форм организации социальной жизни (к какой бы области жизни это ни относилось: политике, государственному управления или экономике как сфере наибольшего «риска») компенсируется появлением «доверительных» сообществ, но уже на другом, чем в советском социуме, уровне организации общества: на уровне власти, воспроизводящей почти те же отношения, которыми характеризовалась репрессивная атмосфера советского времени: «кланы», неформальные союзы, возникающие из дружеских отношений в рамках клубных, предпринимательских, мафиозных («капитализм для своих») или других интересов, перекрывающих, «шунтирующих» зоны привычного социального недоверия. Подобные союзы в дальнейшем укрепляются семейными связями — назначением детей влиятельных лиц на влиятельные позиции в ведущих государственных или контролируемых государством компаниях, банках, корпорациях[17].
Характерно, что в позднее советское время в среде советской элиты подобных форм не возникало, отношения в номенклатурной среде были очень формальными, ограниченными и пронизанными взаимным недоверием и подозрительностью[18]. Приватизация власти и собственности, начавшаяся после краха советской системы, но достигшая своей полноты лишь при путинском режиме, требовала в условиях слабой легитимности власти формирования особых, чрезвычайных, а значит, выведенных из-под контроля закона доверительных отношений «своих». Такие образования иногда считают разновидностью «cronycapitalism», характерного для многих азиатских авторитарных и коррумпированных режимов, или даже мафией, как иногда в российской прессе называют эту систему власти, но подобные определения не могут считаться адекватными — по своему происхождению и функциям это другие формы организации власти. Кажущаяся архаической, подобная организация руководства страны представляет собой единственно возможную в условиях деградации и разложения прежней институциональной системы форму адаптации бесконтрольной власти к меняющимся условиям.
2. ДОВЕРИЕ КАК СОЦИАЛЬНЫЙ КАПИТАЛ. ЕГО ТИПЫ
Различные виды социального доверия, образующие институционализированный «социальный капитал», соотносятся с разными сетями общения и взаимодействия, с разными образами жизни (а значит — потребления). У их обладателей — разные горизонты ожиданий и оценки событий, разные модели политического поведения[19]. Р. Роуз, руководитель исследовательской программы «NewRussiaBarometer», для описания типов доверия в России еще в 2000 г. выделял домодерные, модерные и антимодерные основания социального капитала[20].
Условия, благоприятные для быстрого развития (усложнение социальной структуры и появление тех форм доверия, о которых писал К. Ньютон[21]), возникают только в зоне притяжения крупных городских агломераций (мегаполисов и крупнейших городов России с населением миллион жителей и более). Только здесь в силу целого ряда факторов (концентрация населения, высокая специализация занятости, обусловливающая дифференциацию институтов и групповое многообразие) возникают не просто новые, но более сложные формы социальной регуляции, требующие в свою очередь новых посредников — рыночную экономику и более развитую, в сравнении с тоталитарным социумом или авторитарным режимом, коммуникативную инфраструктуру. Социальный, экономический, информационный и культурный плюрализм оказывается, таким образом, фактором «принуждения» к появлению новых отношений, отличающихся анонимностью, безличностью, надстраиванием над личными и групповыми отношениями корпуса формальных (универсалистских) норм и императивов поведения — правовых, моральных, ценностных механизмов регуляции. Им соответствует и иной тип личности (который мы называем «современным или европейским человеком»): более свободной от непосредственного окружения и прямого социального контроля, более мобильной, ориентированной на обобщенные, «идеальные» образцы социального доверия, признания и гратификации. В отличие от родственно-семейной, соседской или этнообщинной взаимосвязи, здесь действует избирательная солидарность, руководствующаяся императивами этики ответственности, а не предписаниями традиции или коллективного заложничества, характерного для советских «рабочих коллективов». Другими словами, на фоне доминантного для российского общества типа «советского человека», созданного из множества ограничений, а не стимулов действия, иерархического, лукавого, испытывающего разнообразные фобии (нового, чужого, сложного), сознающего себя заложником коллектива, а потому пассивного и терпеливого, постепенно в российских мегаполисах выделяется новый тип индивида, не столь зависимого от власти. В своем сознании этот человек обязан собственным благополучием только себе, своим более высоким профессиональной квалификации и образованию, интенсивной работе, а не «отечески заботливому» государству. Поэтому он оказывается менее фрустрированным и более свободным от прежних идеологических комплексов. Он не испытывает по отношению к российской власти ни прежней лояльности, ни благодарности. Его социальный капитал основан на сложной системе генерализованных социальных правил и отношений, построенных на знании и доверии к другим, то есть качествах, составляющих каркас современного западного общества.
Эта новая институциональная среда, возникающая в мегаполисах, опосредованно связана с гораздо более высоким уровнем жизни. Его повышение определено освоением новых производственных навыков и профессиональной квалификации, отвечающих запросам и требованиям информационного, сервисного и высокотехнологичного общества, готовностью к переобучению, мобильности и смене сектора занятости. Образ жизни в крупнейших российских мегаполисах (прежде всего — в Москве) приближается по характеристикам социального капитала к образу жизни населения европейских развитых стран, который мы называем «модерным».
Другой тип социального капитала, условно говоря домодерный, традиционный, — представлен прежде всего средой малых городов и сел. Социальное доверие здесь базируется на непосредственных личных, неформальных связях, групповых и соседских отношениях, этнической или этноконфессиональной солидарности и не выходит за пределы рутинных повседневных обязательств и поддержки, а также общности интересов, отстаиваемых по отношению к произволу местной власти, ничем, кроме обычая, не ограниченному. Это зона в лучшем случае инерционного, в худшем — деградирующего существования людей, озабоченных более всего сохранением сложившегося образа жизни и потребления. Физическое выживание выступает здесь как жизненная стратегия, как императив частного и семейного существования. В этой среде нет идеи последовательного улучшения жизни, повышения ее качества; речь может идти лишь об удержании того, что уже есть. Горизонт запросов определен возможностями пассивной адаптации к навязанным извне изменениям. Крайняя ограниченность ресурсов (материальных, образовательных, профессиональной квалификации) обуславливает низкую социальную мобильность и тем самым — застойный характер бедности и нищеты.
Особенностью этой среды является скудость информационных источников и ограниченность горизонта событий. Кремлевские средства массовой коммуникации, прежде всего телевидение, не будучи связаны с повседневными интересами, проблемами и нуждами этих людей, превращаются в систему воспроизводства рутинных коллективных мифов, доступных для понимания этих людей, но не проверяемых их практическим опытом. Подобные мифы (образ враждебного окружения страны, внутренних врагов и т.п.) возникли еще в советские времена и устойчиво воспроизводятся в качестве символов национального единства и легенды власти. Других общих представлений в этой среде и быть не может из-за отсутствия альтернативных каналов информации и авторитетных групп для интерпретации происходящего. В зоне домодерного социального капитала внутренние изменения невозможны, поэтому периферия оказывается хранилищем представлений предшествующей эпохи.
Но самым важным для понимания перспектив эволюции России следует считать сегодня антимодернизационный тип социального капитала. Антимодернизм как уклад жизни представляет собой смесь опыта существования при социализме или инерции советского образа жизни (приспособления к репрессивному государству с его практиками уравнительной, распределительной экономики) с новыми идеологизированными формами, которые активно использует путинский авторитаризм (религиозный фундаментализм, компенсаторный русский национализм, политический консерватизм). Сам по себе этот образ жизни (включая характерное для советского человека двоемыслие, низкий уровень солидарности, политическую пассивность, запросы, ограниченные необходимостью выживания) уйти не может, так как этот уклад (и соответствующий тип социального капитала) обусловлен существующей территориально-отраслевой структурой экономики и расселения, отражающей характер советской модернизации. Эти группы, зависимые от социальной политики и обязательств государства, составляют социальную базу путинского авторитаризма, они хранители советского прошлого, его символов, ценностей, праздников и ритуалов[22].
Период ельцинских реформ вызвал массовую фрустрацию, состояние социальной дезорганизации и аномии, рост массового недоверия к политике и отчуждения от нее. Возвращение к авторитаризму при Путине (подавление свободных выборов, независимых СМК, ликвидация многопартийности) и частичное восстановление полупатримониальной власти, недифференцированной, безальтернативной, требующей лишь аккламации, а не участия в политике, сопровождались ростом массовой удовлетворенности и спокойствия населения, поддержкой режима, остававшейся почти без изменения на протяжении более десяти лет, вплоть до кризиса 2008 г., пока не были вновь серьезно затронуты массовые надежды на «доброго царя» или попечительскую роль государства.
Высокое доверие к персонам высшей, но авторитарной власти представляет собой перенос на «национального лидера» представлений, характерных для сферы домодерных отношений, что, естественно, парализует низовой уровень институциональной организации и тем самым блокирует модернизационное развитие целого. Низкое доверие в социальной сфере (к «незнакомым людям») говорит об отсутствии формальных институциональных норм регуляции — права, морали, гражданских институтов. Узкий радиус межличностного доверия компенсирует институциональные дефициты, но со своей стороны стерилизует потенциал универсализма и модерности. Сочетание разных типов социального капитала, образов жизни и определяет эволюцию социальной системы в России[23].
3. ОБЩИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ИНСТИТУЦИОНАЛЬНОГО ДОВЕРИЯ В РОССИИ
Социологические исследования в России, проводимые на протяжении ряда лет Левада-центром, показывают двойственный характер явлений социального доверия в российском обществе. Повседневное практическое недоверие, высказываемое по отношению к окружающим (малознакомым) людям, сопровождается или компенсируется высоким декларативным доверием к трем особо значимым символическим институтам: а) главе государства; б) церкви и в) армии.
Самые высокие значения доверия относятся к тому, кто считается хозяином страны, кому пропаганда старается придать черты то ли «царя», то ли «национального лидера». В первых замерах это был М. Горбачев, затем его сменил Б. Ельцин, теперь — Путин, сохранявший максимум доверия населения даже во времена, когда пост президента занимал Д. Медведев.
Другие социальные институты — средства массовой коммуникации, правительство, политическая полиция и спецслужбы, региональная и местная администрация, Госдума, система правосудия, силовые структуры (полиция, прокуратура), бизнес, финансовые организации, политические партии и профсоюзы и т.п. — находятся в зоне полудоверия и большего или меньшего недоверия населения (см. табл. 1). По отношению к этим институтам, определяющим общественную и повседневную жизнь россиян, проявляются устойчивые негативные установки — подозрительность и отчуждение, смесь страха и отвращения (особенно — к полиции, суду, но также — и к депутатам, политикам), нежелание иметь с ними дело, кроме случаев крайней нужды или чрезвычайных обстоятельств[24].
За выражением доверия россиян к опорным институтам можно видеть сохраняющиеся остатки тоталитарного синдрома, описанного когда-то К. Фридрихом и З. Бжезинским, признаки уходящей или распадающейся, но когда- то единой структуры государственного идеологического и террористического господства. Сегодня от прежней организации общества остался лишь фантом патерналистской власти, претендующей на то, чтобы быть, как и раньше, тотальной, но фактически лишь имитирующей некоторые черты «партии-государства». Лишившись коммунистической идеологии, режим утратил характерную для советской эпохи легитимацию, частью которой был заботливо поддерживаемый пропагандой социальный оптимизм, обеспечение массовой уверенности в «лучшем будущем», то есть довольно умеренном, но гарантированном улучшении повседневной жизни. Когда эта иллюзия обеспеченного будущего у населения исчезла, разрушенная чередой социальных и экономических кризисов и потрясений 1990-х гг., институциональная система предстала в своем обнаженном виде: авторитарного и коррумпированного режима, пытающегося навязать представление о безальтернативности своего правления, опираясь, главным образом, на силовые структуры (включая суд) и пропаганду.
Таблица 1
ДОВЕРИЕ К ОСНОВНЫМ СОЦИАЛЬНЫМ И ПОЛИТИЧЕСКИМ ИНСТИТУТАМ
|
Полное |
Неполное |
Полное |
Затруднились |
Индекс |
|
|
доверие (частичное недоверие) |
доверие |
Недоверие |
ответить |
доверия* |
|
|
Премьер-министр (В. Путин) |
52 |
31 |
9 |
8 |
42 |
|
Президент (Д. Медведев) |
50 |
34 |
9 |
7 |
41 |
|
Церковь, религиозные |
49 |
25 |
10 |
16 |
39 |
|
организации |
|||||
|
Армия |
37 |
36 |
13 |
14 |
24 |
|
СМК |
30 |
47 |
16 |
7 |
14 |
|
Правительство |
30 |
45 |
17 |
8 |
13 |
|
Органы госбезопасности, |
26 |
37 |
16 |
21 |
10 |
|
спецслужбы |
|||||
|
Региональные власти |
28 |
40 |
22 |
10 |
6 |
|
Российские коммерческие банки |
24 |
39 |
18 |
19 |
6 |
|
Малый и средний бизнес |
23 |
39 |
18 |
20 |
5 |
|
Совет Федерации |
22 |
44 |
17 |
17 |
5 |
|
Прокуратура |
22 |
37 |
21 |
20 |
1 |
|
Госдума |
21 |
47 |
22 |
10 |
-1 |
|
Местные власти |
23 |
41 |
26 |
10 |
-3 |
|
Суд |
19 |
43 |
22 |
16 |
-3 |
|
Милиция/полиция |
20 |
40 |
29 |
11 |
-9 |
|
Крупный бизнес |
16 |
37 |
26 |
21 |
-10 |
|
Профсоюзы |
16 |
31 |
26 |
27 |
-10 |
|
Политические партии |
10 |
44 |
30 |
16 |
-20 |
* Ранжировано по индексу доверия. Октябрь 2011 г.; в % к числу опрошенных (N= 1600). Индекс доверия рассчитан по формуле: доля ответов, выражающих полное доверие, и половина доли ответов, выражающих неполное доверие, минус половина доли ответов, выражающих неполное доверие, и доля ответов, выражающих полное недоверие.
Такая композиция доверия, как показывают наши исследования за длительный период наблюдений (начиная с февраля 1993 г.), очень стабильна. Это означает, что распределение мнений не зависит от интересов отдельных групп в обществе, а отражает более глубокие слои массовых представлений, слабо реагирующие на актуальные изменения. Устойчивость массовых установок указывает на то, что подобные представления и стоящие за ними мотивы социального поведения выведены из сферы текущих политических и социальных конфликтов, что это — институционализированные отношения, а стало быть, они воспроизводятся в полном объеме, несмотря на смену поколений и приход новой генерации, заменяющей уходящих «советских людей» и «людей эпохи перестройки». Условиями подобного воспроизводства следует считать процедуры массовой социализации и правовую закрепленность таких механизмов воспроизводства (санкции обычного права и формальная судебная практика).
В отношении к властным институтам (включая и высших представителей власти) прослеживаются два противоречивых плана: первый указывает на признание важности соответствующего института (его места в ряду других институтов), второй — на практическую оценку деятельности функционеров этого института (или степени адекватности того, чем они занимаются, относительно идеальных представлений о том, как и чем должны заниматься). Большинство государственных институтов россиянами по инерции воспринимаются как продолжение или вариант прежних (советских) органов репрессивной бесконтрольной государственной власти. Они, по мнению респондентов, не ориентированы на защиту интересов обычных людей, поскольку предназначены (как полагает основная масса населения) исключительно для защиты интересов высшей власти или обслуживающей ее коррумпированной бюрократии. Именно поэтому неполное (частичное) доверие, точнее, смесь принудительного, вынужденного доверия с настороженностью и латентным недоверием является социальной доминантой практического поведения абсолютного большинства россиян в постсоветское время. Большая часть показателей доверия включают обе эти составляющие отношения к институтам, однако удельный вес каждой из них — разный: в отношении к доминантным институтам (президент, церковь, армия) преобладает признание символической значимости института (при низкой латентной оценке их практической эффективности в выполнении задач управления, религиозно-этической работы в миру, боеспособности и морального состояния рядового состава); в отношении к прочим институтам (парламенту, суду, местной власти, полиции, партиям, профсоюзам) их символическая значимость (идеальное представление об их функциях) снижается пропорционально усилению негативной оценки их практической деятельности, степени несоответствия эмпирического функционирования идеальным представлениям граждан о том, что и как должны делать функционеры данного института. Этот внутренний диссонанс и характеризует представления о социальном порядке посткоммунистического социума. Проблема усугубляется тем, что меняются (особенно в наиболее модернизированных социальных средах, ориентированных на западные образцы) и сами основания для признания символической значимости доминантных институтов.
4. ДОВЕРИЕ В СТРУКТУРАХ НЕФОРМАЛЬНОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ
Реальные, постоянно подтверждаемые доверительные отношения возникают и фиксируются лишь в очень узких пределах: только внутри малых коллективов и сообществ, прежде всего — в семье или в кругу близких родственников, среди коллег по работе, в дружеских компаниях. В сельской местности или в фабрично-слободской среде отмечается также и более высокое доверие к соседям. Здесь формальные структуры институционального взаимодействия соединяются с неформальными отношениями, что придает им особый характер и прочность.
Доверие в структурах отношений неформальных или традиционно регулируемых институтов радикально отличается от доверия в формальных институтах, поскольку предполагает другие смысловые основания взаимоотношений доверия (в том числе — специализированные роли и нормы отношений во вторых и недифференцированные отношения в первых). В зонах этого типа доверия действуют своеобразные, партикулярные формы социального контроля и взаимной ответственности, предполагающие солидарность лишь со «своими», нормы которой не распространяются на «не своих» и «чужих».
Различия (и национальная специфика) социального доверия отчетливо проявляются лишь при международных сравнительных исследованиях, при сопоставлении российских данных с данными, полученными в других странах в ходе социологических опросов, проведенных по общей согласованной методике (см. табл. 2).
Таблица 2
ИНДЕКС МЕЖЛИЧНОСТНОГО ДОВЕРИЯ[25]
(распределение ответов на вопрос «С каким из суждений вы бы скорее согласились?» A— людям почти всегда следует доверять; B— людям обычно можно доверять; C— с большинством людей в отношениях следует быть осторожным; D— почти всегда в отношениях с людьми надо быть осмотрительным, людям нельзя полностью доверять)
|
A |
C |
Соотношение |
A |
C |
Соотношение |
||
|
2007 г. |
+ |
+ |
ответов |
2008 г. |
+ |
+ |
ответов |
|
B |
D |
«доверять»/ |
B |
D |
«доверять» / |
||
|
«не доверять» |
«не доверять» |
||||||
|
В среднем по |
42 |
58 |
0,73 |
В среднем |
45 |
52 |
0,86 |
|
24 странам |
по 29 странам |
||||||
|
Норвегия |
81 |
19 |
4,26 |
Дания |
79 |
20 |
3,95 |
|
Швеция |
74 |
26 |
2,84 |
Швеция |
69 |
30 |
2,3 |
|
Новая Зеландия |
69 |
31 |
2,22 |
Австрия |
59 |
38 |
1,55 |
|
Швейцария |
68 |
32 |
2,12 |
Финляндия |
59 |
39 |
1,5 |
|
Финляндия |
67 |
33 |
2,03 |
Австралия |
55 |
44 |
1,25 |
|
Австралия |
64 |
36 |
1,77 |
Сев. Ирландия |
50 |
47 |
1,06 |
|
Япония |
61 |
39 |
1,56 |
Великобритания |
48 |
50 |
0,96 |
|
Чехия |
48 |
52 |
0,92 |
Чехия |
45 |
54 |
0,83 |
|
Южная Корея |
46 |
54 |
0,85 |
Германия |
43 |
57 |
0,75 |
|
Словения |
39 |
61 |
0,63 |
США |
42 |
57 |
0,74 |
|
Тайвань |
39 |
61 |
0,63 |
Венгрия |
41 |
58 |
0,71 |
|
Франция |
39 |
61 |
0,63 |
Тайвань |
39 |
58 |
0,67 |
|
Латвия |
34 |
66 |
0,51 |
Франция |
31 |
66 |
0,47 |
|
Польша |
30 |
70 |
0,42 |
Россия |
27 |
68 |
0,40 |
|
Уругвай |
29 |
71 |
0,40 |
Польша |
27 |
72 |
0,38 |
|
Россия |
28 |
72 |
0,38 |
Латвия |
24 |
72 |
0,33 |
|
Доминиканская |
27 |
73 |
0,36 |
Уругвай |
23 |
77 |
0,30 |
|
Республика |
|||||||
|
Мексика |
26 |
74 |
0,35 |
Италия |
22 |
78 |
0,28 |
|
Хорватия |
19 |
81 |
0,23 |
Доминиканская |
20 |
80 |
0,25 |
|
Республика |
|||||||
|
Филиппины |
17 |
83 |
0,20 |
Чили |
16 |
83 |
0,19 |
|
Чили |
13 |
87 |
0,14 |
Хорватия |
15 |
84 |
0,18 |
В % к числу опрошенных (в России N = 1000); приведены данные не по всем странам.
Из приводимых в табл. 2 распределений следует, что самый высокий уровень социального межличностного (но не психологического) доверия мы наблюдаем в странах завершенной модернизации, с доминированием западных ценностей, имеющих своим источником протестантскую культуру методического самоконтроля и самодисциплинирования, индивидуализма, ответственности[26]. Именно там сложились сеть организаций гражданского общества и высокий уровень муниципального самоуправления, именно там государственный аппарат находится под постоянным контролем средств массовой коммуникации и парламента. Основа этой организации общества — общественный идеализм (разделяемые большинством граждан представления об «общем благе») и более или менее устойчивый общественный консенсус относительно целей и средств социальной политики государства. Это накопленное, институционализированное доверие к неопределенно многим другим, партнерам или участникам социальных взаимодействий является важнейшим показателем социального капитала данного общества, его способности к самоорганизации (без использования инструментов спорадического насилия или, напротив, организованных репрессий и систематического принуждения для достижения коллективных целей). Как раз из сопоставления подобных данных видно, что доверие — не спонтанно возникающий эффект актуального взаимодействия, как обычно его трактуют в социально- экономических исследованиях, что доверию обучаются, что оно входит в качестве составной части в общую систему социализации. Это значит, что человек в традиционном обществе или в группах с соответствующим типом культуры доверяет только тем, кому предписывают доверять традиция или обычай и в соответствии с предписаниями этой традиции, в то время как человек в современном обществе доверяет другим в соответствии с обобщенными правилами взаимодействия, заданными доминантными в этом обществе институтами[27].
Как утверждает Кеннет Ньютон, в тех странах, где выше уровень взаимного доверия, люди живут здоровее, дольше, счастливее и более успешно. Такие общества являются экономически более продвинутыми, в них меньше коррупции и больше демократии и оптимизма. Здесь меньше совершается уголовных преступлений и лучше результаты школьного обучения. Доверяющие в большей степени включены в общественную и публичную жизнь, чаще вступают в солидарные отношения помощи ближнему, чаще участвуют в акциях благотворительности и более удовлетворены своей жизнью[28]. Именно эти обстоятельства позволяют считать доверие эквивалентом социального капитала. Доверие закреплено в образах жизни, в системе аспираций (а значит — в структуре социального времени, в представлениях о собственных возможностях индивида и в способностях к рационализации своей жизни, планированию на длительный срок). Такое понимание доверия как проявления социальности идет от работ А. де Токвилля, который рассматривал общество как союз добровольных ассоциаций, основывающихся на совместных интересах, тесном взаимодействии и вере членов друг другу.
В русском словоупотреблении это значение понятия «общество» (= совокупность отношений, основанных главным образом на солидарности или взаимных интересах) за время советской власти практически стерлось, слившись, с одной стороны, с понятием «население», а с другой — с понятием «государство» и образовав в результате специфический термин официоза. Идеологическая игра властей и оппонирующих (иногда) им экспертов на разнице этих значений убила исходную семантику самоорганизации и выражения воли людей, противостояния государству как суверенному или автократическому господству. Искусственно воссоздать прежнюю семантику «общества» (не совокупности поданных, а системы отношений, в которых нет господства и подчинения) достаточно трудно, поскольку таких отношений нет в повседневном опыте абсолютного большинства людей. Российское общество не может отделиться от государства, от машины принуждения, монополизировавшей средства насилия. Общество в России, исторически формируясь внутри господствующего сословия, крайне медленно эмансипируется от власти (от господства, в повседневности являющегося бюрократической машиной массового управления), почти неотделимой, в свою очередь, от частных интересов правящей группировки. И такое положение вещей сохраняется вне зависимости от идеологии, способов прихода к власти или характера ее легитимации. Технология господства в настоящее время сведена к устранению каких-либо возможностей контроля или давления общества на приватизированную власть кланов и группировок, узурпировавших средства насилия и административного управления, а также — ресурсы и каналы социальной мобильности. В таком «обществе» нет и не может быть социального доверия людей как друг к другу, так и к власти, которое мы наблюдаем в демократических и правовых странах или в странах с традиционным социальным укладом. Индикатором автономности общества от государства может служить отношение к налогам: либо индивид сам платит их, осознавая это как более или менее вынужденный, но необходимый и добровольный акт солидарности, либо налоги помимо воли самого индивида изымают автоматически из зарплаты и других доходов. В последнем случае — это экспроприация (публично не обсуждаемая) доходов населения бесконтрольной властью в свою пользу, своего рода дань населения государству, поскольку не только контроля, но даже знания о том, как в дальнейшем распределяются собранные средства, население не имеет. Соответственно, по-разному в разных социальных средах воспринимается и оценивается степень социальной дифференциации, величина разрыва между бедными и богатыми. В России сильнейшее различие между крайними группами, выделенными по уровню дохода, расценивается как несправедливое, а само богатство и благосостояние вызывают подозрение в криминальности своего происхождения и стойкое недоверие, поскольку у общества нет средств публичного контроля за источниками их приобретения. На этом в первую очередь основываются зависть и рессантимент бедных, становясь одним из факторов общего недоверия в обществе и сознания несправедливости социального порядка.
Страны с низким уровнем социального капитала (узким радиусом социального доверия) отличаются высоким уровнем внутреннего насилия. Преимущественно это страны, находящиеся в процессе незавершенной модернизации, с сильнейшей гетерогенностью институциональной системы, сочетанием современных, хотя и слабых формальных институтов и сильных традиционных или консервативных форм организации жизни. Как правило, такие общества характеризуются наличием механизмов, которые блокируют процессы модернизации: это либо консервативные авторитарные режимы, или страны, имеющие в своем недавнем прошлом опыт существования в условиях тоталитарных режимов, опыт гражданских войн или длительных (иногда — хронических) межэтнических, межконфессиональных или социальных конфликтов. Другими словами, это страны с высоким уровнем аномии и социальной дезорганизации.
В России низкое межличностное доверие («большинству людей доверять нельзя, к ним следует относиться с осторожностью») коррелирует с низким уровнем признания индивидуальной ответственности, гражданской солидарности, недоверием к политике или общественной деятельности, негативным отношением к правительству и местной власти, депутатскому корпусу, сознанием собственной невозможности влиять на принятие решений властями разного уровня, а также неготовностью к участию в общественных делах или в акциях, выходящих за рамки проблем повседневной жизни или партикуляристских связей (семья, родственники, друзья, коллеги, соседи).
В то же время ценность межличностного неформального доверия котируется настолько высоко, что доверие уже в качестве собственно этнической характеристики входит в набор элементов этнонациональной самоидентификации русских («Мы — простые, открытые, верные, надежные, готовые прийти на помощь, терпеливые, миролюбивые» и т.п.[29]). Подчеркну, что в данном случае доверие относится преимущественно к низовому уровню институционального взаимодействия (партикуляристскому взаимодействию «своих со своими»), противопоставляемому любым вертикальным отношениям (отношениям «мы/они», взаимодействию «своих» с «ними», с «чужими») или отношениям универсалистского плана (предполагающим ориентацию действующего на обезличенные нормы формальных — прежде всего правовых — институтов).
В таком контексте экономизированная трактовка доверия как рационального расчета и «редукции рисков» не имеет смысла, поскольку модель экономически рационального поведения работает здесь очень слабо (даже в мегаполисах этот тип поведения не является преобладающим и должен сочетаться с массой ограничивающих его условий), нет общезначимых образцов достижительского поведения[30]. Более продуктивны модели «человека советского» (с присущими ему свойствами двоемыслия, лукавства, демонстративной лояльности, пассивной адаптации) или традиционалистского, ксенофобского, настороженно относящегося ко всему новому и незнакомому.
Опросы общественного мнения показывают, что доверие к социальным институтам совпадает с массовым признанием их символической роли — функциональной значимости в воображаемой картине реальности, важности для поддержания социальной структуры и организации российского общества. Выражение подобного доверия предполагает полный отказ индивида от участия в политике, от принятия на себя ответственности за происходящее в стране, городе, где живет индивид, абсолютное несовпадение политической сферы и обыденной жизни основной массы населения. Политика для российского обывателя является не областью солидарных отношений, участия и активности (включая взаимную ответственность), а лишь сферой проявления коллективной идентичности, общих символов.
Первое, на что приходится обращать внимание при интерпретации результатов опросов общественного мнения, — это принципиальная двойственность понятий и модусов доверия, необходимость разведения декларативного и операционального кодов поведения «доверяющих».
Ценностная оппозиция, возникающая перед нами, когда мы разбираем распределение социального доверия в российском обществе: верховная власть, неподотчетная обычным людям / семья, низовая и традиционная форма элементарной социальной организации, отражает примитивность структуры российского социума и предполагает широкое распространение практического недоверия к незнакомым людям, обусловленное недееспособностью (с точки зрения обывателя) функциональных институтов, обслуживающих преимущественно интересы власти.
Оппозиция символические институты / функциональные институты носит принципиально амбивалентный характер, знаки полюсов легко переворачиваются в ситуациях общественного кризиса. Но в любом случае «цена» массового декларативного и публично демонстрируемого (в ситуациях выборов) доверия к власти очень невелика, поскольку выражение его не требует ответственности и, стало быть, «личные издержки» и «затраты» такого поведения весьма невелики. Правильнее было бы сказать, что подобное принудительное доверие к власти соединяется с глубоким равнодушием к политике и отчуждением от этой событийной сферы. Левада называл такое поведение «игрой в доверие»[31] («они делают вид, что работают для нас, мы делаем вид, что доверяем им»). Напротив, рутинное доверие между взаимодействующими в обычных и повторяющихся ежедневно ситуациях (а такое взаимодействие имеет место только в малых группах, прежде всего — в семье или в межперсональных отношениях коллег, иногда — соседей) характеризуется публично не артикулируемой, но очень высокой ценностью и значимостью.
В политике подобную двойственность организованного институционального доверия можно увидеть в отношении к конкретным персонажам и публичным деятелям. Рейтинг первых лиц в государстве (с наведенной телевидением «харизмой», с навязанным пропагандой «доверием») превышает в три раза рейтинги ближайших по списку политиков — лидеров политических партий или влиятельных министров. Данный показатель не означает ни прагматической оценки результатов деятельности руководителей государства, ни одобрения, ни личной симпатии. Этот эффект обусловлен исключительно влиянием статуса, нахождением на высшей социальной позиции. Его можно считать проекцией сильно эрозированного, но все еще традиционного, как бы «сакрального» и мифологического отношения к власти. По существу, политическое поле представлено лишь фигурами, занимающими позиции высшей власти, и политиками из третьего ряда, не являющимися их конкурентами. Поэтому массовое недоверие к политикам (или их низкий рейтинг) следует рассматривать как знак отсутствия выбора.
Если государственные институты, как говорилось, рассматриваются как продолжение старых, советских структур, а потому пользуются условным доверием и легитимностью, то новые структуры оказываются под сильнейшим подозрением, отношение к ним окрашено рессантиментом и неприязнью. Частный бизнес, гражданские организации и иные негосударственные социальные новообразования последних двадцати лет, выпадающие из привычной картины планово-распределительной, централизованной государственной экономики, наталкиваются на сильнейшее недоверие населения (прежде всего — населения бедной и депрессивной периферии, где новые рыночные отношения не сформировались или представлены еще в своем примитивно- хищническом виде) и воспринимаются как нелегитимные, мошеннические и полукриминальные, даже если формально не нарушается закон[32]. Особенно это касается крупного бизнеса, тесно связанного с высшими кругами руководства страны, в меньшей степени — среднего и малого бизнеса.
Недоверие населения к финансовым институтам обусловлено тем, что на протяжении 1990-х гг. власти, вне зависимости от своих партийных или политических пристрастий, многократно обманывали людей, обесценивая накопленные сбережения старших поколений, принудительно меняя курс рубля для того, чтобы снизить давление государственного долга, и т.п. Последствия этого оказались весьма тяжелыми для экономики страны и перспектив ее развития: несмотря на то что у определенной части населения есть сбережения, и довольно значительные (в целом эквивалентные сумме иностранных инвестиций в российскую экономику), обеспеченные россияне не торопятся вкладывать их в ценные бумаги или доверять коммерческим банкам. Как и частный бизнес, большинство состоятельных людей при действующей правовой и судебной системе не доверяют свои деньги ни инвесторам, ни государству, ни предпринимателям. Российская экономика в большой степени развивается за счет спекулятивных денег, краткосрочного кредита, не позволяющего реализовывать большие проекты без государственного (бюрократического, коррупционного) обеспечения.
Иначе говоря, наибольшее сомнение вызывают новые, недавно созданные или «перелицованные», структуры власти, лишенные либо привычной легитимности давно существующего порядка (насилия), либо легитимности советской, идеологической. Социальной базой опорных институтов нынешней политической системы являются группы, более инертные и обладающие ограниченными социальными и культурными ресурсами. Установки именно этого сегмента российского социума актуализируются в периоды общественного возбуждения и выходят на первый план из латентного состояния, как это было в кризисные и переломные моменты 1989—1992 и в 1998—1999 гг., провоцируя ожидания харизматического спасителя.
5. НЕЗАВЕРШЕННАЯ ДЕСАКРАЛИЗАЦИЯ ВЛАСТИ И ГОСУДАРСТВА
Представления об амбивалентной природе доверия к власти в России побуждают выявлять в его структуре пласты гораздо более давних, если не сказать — архаичных, представлений. Мы имеем дело с эффектом длительной, но далеко не завершенной десакрализации государства (сакрального в старом значении этого слова — как объекта священного и проклятого).
Иррациональный характер сферы власти защищает ее от прагматического отношения и критики. Диффузное недовольство властью, которое постоянно выражают 20—25% населения, является лишь фактором стабильности системы, поскольку отводит раздражение в безопасные формы эмоциональной разрядки («разговоры на кухнях»). Критика коррупции, неэффективности, мафиозного или криминального, неправового характера российского руководства не касается сущностной стороны значений власти, а лишь указывает на несоответствие эмпирических проявлений власти ее традиционным для населения или стертым, непроявленным, давно забытым людьми смыслам.
Символическое значение власти, ощущаемое членами сообщества, но не могущее быть артикулируемым и рационализируемым в силу традиционных способов воспроизводства этой семантики, заключается в том, что ценности (блага) в обществе всегда распределены не равномерно, а иерархически. Полнота всех мыслимых достоинств и добродетелей, а соответственно, прав или привилегий сосредоточена «наверху», у обладателей высших социальных статусов (благородного сословия, руководства, начальства), тогда как внизу — лишь «подлый народ», недееспособное население, подлежащее управлению и «воспитанию» со стороны властей, вождей, национальных лидеров, диктаторов. При отсутствии открытой конкуренции за власть этот порядок может испытывать определенные напряжения, связанные с массовым недовольством деятельностью властей. Однако это недовольство не означает перехода к активным действиям по замене одного состава руководства другим именно в силу традиционного характера отношения к власти, поскольку в этих случаях «бунт» направлен только против личности «главного визиря», а не против «султана», функция которого — воплощать надличный традиционный порядок в мире. Другими словами, под современными формами политического устройства России скрываются отношения, характерные для XVI—XVIIвв.
«Сакральный», или иррациональный, статус власти означает, тем самым, закрытость легитимных, смысловых оснований этой власти от понимания и рационализации, от критики и отказа в признании, что, собственно, и разрушало бы структуру господства. Чтобы снять этот защитный ореол власти, необходимо понять, в чем, собственно, заключается семантика этого табу, этой неприкосновенности или «божественности» власти. Воспользуемся для наших целей опытом разбора «сакрального», который дан в интересной и поучительной для нас давней работе немецкого теолога Р. Отто «Священное» (1917)[33].
Оригинальность подхода Отто заключается, прежде всего, в том, что он отказывается от статического, предметного (или догматического, структурного) изложения сущности сакральности. Он переводит анализ в феноменологический план, описывая проявления сакральности или особенности ее восприятия. Такой подход методологически очень верен: о сакральном можно говорить только через проявленность воли божества, поскольку сакральное нельзя описывать в статических или объективных категориях, оно может проявиться только через воздействие божественного. Божественное (сакральное), по мнению Отто не выражаемое в рациональных категориях и понятиях, может быть схвачено лишь через свое проявление, через сопутствующие ему признаки особых психических состояний — религиозного подъема, воодушевления, энтузиазма, переживания необыкновенного, необъяснимого волнения, а главное, возникновение у субъекта этого переживания чувства, близкого к чувству «тварности», ощущения собственной зависимости от того, что выше всякого творения, или осознания собственной ничтожности перед лицом «объективного» величия и всемогущества божества, несоизмеримости себя (Я) и «высшего начала», что заставляет склониться с трепетом и страхом перед его «гневом» и «ревностью», с ужасом перед необъективируемым, но символизируемым каким-то образом обладателем божественных начал, с экстатической любовью к сакральному объекту. Именно эти признаки или характеристики «сакрального» Р. Отто соединяет в понятие «нуминозного», описывающее опосредующие отношения сакрального и человеческого. Отто полагает, что чувство тварности представляет собой ответную реакцию на проявления нуминозного. Но я бы, с точки зрения социологии, рассматривал эту причинно-следственную цепочку прямо противоположным образом: сознание собственной ничтожности и смирения есть условие «откровения» сакрального, человек должен бесконечно умалить себя для того, чтобы артикулировать или объективировать то, что выше всего про- фанного и повседневного.
Сакральное, как утверждал Э. Дюркгейм, — это перенос значений общества (социального целого) в трансцендентную сферу, в данном случае сопровождаемый нуминозными, как их называет Р. Отто, переживаниями. Разрыв с обычным, привычным, традиционным и нормативным дает эффект аномии, который и порождает страх, чувство оставленности, покинутости, трепета, ужаса перед возникающим всемогуществом, чувство, что за тобой наблюдают, ведут, что твоя воля оказывается в поле тотального контроля, слежения, а сам ты уже не принадлежишь себе. Элиминирование привычного и нормального порождает эффект пустоты значений отдельного человека, молчания его собственных достоинств и ценностей, величия власти и несоизмеримости с ним частного существования, громадности и всесилия государства, в условиях которых субъекту остается воспринимать себя как бесконечную малость. Это и есть главное, что достигается данной практикой, — безусловная зависимость субъекта опосредована безусловным превосходством объективно «нуминозного».
Иначе говоря, мы имеем дело с процедурами последовательного переворачивания повседневных ценностных приоритетов, дисквалификацией привычных ориентиров и определений реальности, обеспечивающих утверждение, «объективацию» или «репрезентацию» высших ценностных значений, объектов веры не просто в надындивидуальные, а в надколлективные сущности, гипостазирование их в качестве составляющих коллективных мифов и верований. Важно подчеркнуть, что это не какое-то мистическое блуждание или поиск, а институционализированная структура действия, ориентированная на предзаданный результат — возвышение коллективных символов веры. Поэтому «страх» или «священный трепет» перед государством (великой державой, супердержавой, ЦК КПСС, КГБ или их персонификациями) — это не боязнь наказания, а предвосхищение несоизмеримого и слишком высокого, значительного, а потому непостижимого и, тем самым, таинственного. В ситуации переживания нуминозного (или нуминозного переживания как такового — восторга и ужаса) индивид лишается собственной воли. Он не принадлежит себе, чувствует себя не только под надзором высших сил, но и в сфере, несоизмеримой со всем, что было ему дано ранее в его эмпирическом опыте.
Собственно, это пустое (то есть чисто структурное, без содержательного наполнения) значение нуминозности власти и образует главную, важнейшую часть семантики суверенитета российской власти, ее самодостаточности или безосновного произвола (то есть способности принимать решение в ситуации, определяемой как внеправовая, по К. Шмитту). Любое содержательное наполнение власти (законодательное, идеологическое, политическое и проч.) предполагает ограничение этой автономности или суверенности господствующего. Поэтому, когда в дело вступают конкретные и прагматические интересы акторов, взаимодействующих с «властью», ее представителями или инстанциями государства, немедленно включаются механизмы негативной идентификации, начинается игра с властью, возникает феномен неполной лояльности и образуется некоторое пространство торга, коррупции, «неполноты доверия» ей.
Следует подчеркнуть, что переживания такого рода возникают и осознаются как не контролируемые самим индивидом, как захваченность извне. Такие состояния коллективного взаимодействия воспринимаются как наполненные высшими смыслами, проясняющими «сущность» вещей и самого человека, как «самость» индивида. Санкционируемые подобным образом значения коллективности, целого, социального порядка получают мощнейший иммунитет от рационализации, закрываются от индивидуального, частного сомнения и критического посягательства на авторитет тех сил или лиц, институтов, которые персонифицируют или символизируют это целое. (Примерами этого могут служить политтехнологическое оперирование с мифом или образом Сталина, сакрализация войны, превращение ее в национальное торжество вместо того, чтобы расценивать как национальное несчастье, бедствие и грязное дело, в которое втянули народ его бесчеловечные руководители.)
Специфичность «сакрального» (нуминозного) отношения к власти заключается в том, что любые значения, и прежде всего — значения частной жизни, обстоятельств существования индивида, отдельного человека, девальвируются в перспективе, заданной нуминозным объектом (властью). Это как бы прибор обратной перспективы, бинокль, если смотреть на него с обратной стороны. Поэтому возникающая при этом иррациональность власти блокирует процессы дифференциации и ролевое определение носителей власти или их спецификацию. Невыразимость значений власти (иррационализм) указывает на ритуальный характер отношения к ней. Эти значения могут артикулироваться только в церемониалах (включая и телевизионные шоу — парады, выступления первых лиц, богослужения), а в повседневной практике оказываются равноценными голому насилию, принуждению, неподчиненности чиновника здравому смыслу или маленькому человеку (подзаконные процедуры всегда приоритетны перед более высокими, но формальными законами). Отсюда нынешняя близость первых лиц, всего госаппарата, депутатского корпуса к церкви, все более выступающей в качестве магического средневекового института, владеющего волшебными средствами воздействия на мир. Напротив, практическое, прагматическое и трезвое отношение к нынешней власти становится возможным только при «взятии в скобки», нейтрализации нуми- нозной установки сознания. Эта часть структуры массового сознания (частный, или субъективный, план структуры двоемыслия) представляет собой выражение демифологизированного, рационально-критического отношения к власти. Оно не просто лишено каких-либо следов нуминозности, а, напротив, обусловлено почти исключительно более или менее актуальными интересами обеспечения повседневного существования. Частный (не коллективный) прагматизм отключает мифологические структуры социального существования. Поэтому так быстро, если не сказать — стремительно, в ситуации кризиса улетучивается «обожание» их или даже просто уважение к ним. Но они заменяются не какими-то либеральными или демократическими представлениями, а исключительно иронической или цинической установкой в отношении прежнего кумира, равно как и всей сферы политики.
Важно при этом, что любые мотивы и основания оценки происходящего с этой точки зрения находятся вне пласта традиционализма. Именно включение традиционалистской, не подлежащей рационализации культуры, пронизанной нуминозными отношениями, и создает ощущение неподвижности, пассивного социального существования. Этот остаточный слой застывшего крепостного сознания, неизменяющегося, всегда пребывающего как бы вне времени (поскольку его действие уничтожает ценностные значения частного и индивидуального существования и определяющих его интересов), задает границы возможного для частного человека, сам модус пассивности в ареале антимодерного и домодерного социального капитала. Феномен нуминозного восприятия власти (и социальной структуры) предполагает дисквалификацию собственных возможностей отдельного человека, ограничивая пределы его аспираций, сферу его притязаний. Но вместе с девальвацией чувства собственного достоинства и ценности индивидуальности стерилизуются и условия для возникновения гражданского общества, поскольку политика и общественная деятельность — дело исключительно уважающих себя и самодостаточных людей, испытывающих солидарность с такими же, как и они, гражданами, достойными уважения. Еще Аристотель выводил рабов из сферы политики. Крепостное сознание и мстительная, плебейская самозащита от вызовов идеального и ценного блокируют рационализацию своей жизни, возможность политической ответственности и участия в делах, имеющих общую значимость. Где значения политики и обыденного человека несоизмеримы (нет общих значений ценного), там нет «общества» и развития. Поэтому мифологическое (нуминозное) отношение к власти соотносится с общественным равнодушием и социально-политической пассивностью, покорностью в обычные времена, а в кризисные — с «харизмой», с надеждой на первое лицо, предполагающей не изменение, а возвращение социума в нормальное, привычное состояние.
Рост популярности РПЦ (как и усиление национализма) в последнее десятилетие в России является свидетельством того, что конструкция традиционалистских значений и механизмов воспроизводства представлений об обществе и социальном порядке вполне сохранилась. Однако следует подчеркнуть, что эта структура сознания (система отношения к власти, к организации социального порядка) опустошена от собственно сакрального, здесь нет никаких верований в бытие трансцендентных сил. Главное — сохранение механизмов дисквалификации самодостаточной субъективности, блокирование самой возможности ее появления, обесценивание частной жизни как бы от имени символической тотальности, сверхзначимой инстанции, выступающей в роли суррогата трансцендентного или трансцендентального начала, замены сферы ценностей.
Последовательная кастрация независимых от власти, самодостаточных и признаваемых обществом в качестве таковых групп оборачивается бессмысленностью коллективной повседневности. Российская обыденность лишена ценности, праздничности, приподнятости, значительности того, что связано с политикой. Поэтому нуминозное (в виде РПЦ или националистических мифов) выступает как заместитель ценностей и их инстанций.
6. ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Подытоживая сказанное, я определил бы доверие как социальный механизм, характеризующий эффективность различных институтов общества, а способность различать границы их действия — как одно из свидетельств дееспособности или социализированности индивидов. Барьеры между различными зонами доверия отмечены социальными ритуалами, семантика которых определяется «открытостью» или «закрытостью», универсальностью или, напротив, партикуляризмом норм и правил социальных взаимодействий, спецификой социальных отношений, регулируемых этими институтами. Разные типы доверия указывают на многообразие механизмов и оснований солидарности в обществе. Низкий уровень доверия означает механическую ин- тегрированность общества, наличие многих несогласованных социальных порядков, возникающих из-за гетерогенности институциональных систем, функционирующих в данном обществе.
Посттоталитарная эволюция обозначила не просто неравномерность или разную скорость изменений в разных сегментах российского общества, но крайне противоречивый, а главное — разнонаправленный их характер. Ситуация социального разлома и разрушения некоторых общих уровней социальной регуляции спровоцировала возвращение к более архаичным пластам культуры и социального поведения, оказавшимся своего рода резервом средств физического выживания в условиях кризиса и резкого падения жизненного уровня. С одной стороны, это активизировало более примитивные латентные формы массового патернализма, ожидания прихода харизматического героя, вождя, что, в конечном счете, стали эксплуатировать в собственных интересах бюрократия и авторитарная власть. Новые власти пытались использовать для своей легитимации отработанные, непродуктивные символические структуры — имперские, православные и сословные традиции. С другой стороны, апелляция к симулятивной архаике, не обеспечивающей смысловую проработку идущих в обществе изменений и, тем более, не порождающей новых смыслов и ценностей, представлений о будущем, становится причиной стремительной деморализации общества, массовой аномии, асоциального индивидуализма и цинизма. Прежние формы компенсаторной защиты от террора и тотального контроля, выражавшиеся в манифестации межличностного доверия в малых группах или в структурах административного рынка, коррупции (блата, сетевого обмена, «знакомств», «связей с нужными людьми» и множестве других форм коммуникации и сплоченности), в новых условиях постсоветской реальности перестали быть значимыми. Прагматическое недоверие к социальным институтам, связанным с властью, при явной идентификации с их символической функцией (иногда — с персонами, их воплощающими) не меняло и не могло изменить общего авторитарного характера конституции власти, организации системы господства, состояния недифференцированности политической системы (отсутствия системы сдержек и противовесов, блокирования разделения разных ветвей власти). Советские формы доверия, бывшего своего рода «клеем» социальных отношений внутри малых групп и сообществ, но одновременно и механизмом фрагментации социума, девальвировались и перестали быть значимыми и действенными. А это, в свою очередь, вело к росту двоемыслия и цинизма, увеличению зон «игры в доверие». Условия выживания и сохранения «советского человека», его тактика адаптации через снижение общих требований морали и ответственности, взаимности и сочувствия к другому не способствовали формированию универсалистской этики и права, что, в свою очередь, оказывало парализующее воздействие на возможности модернизации России и демократизации российского общества. Возник замкнутый круг — институционализация новых отношений, соответствующих нормам современного, правового и демократического общества, невозможна без повышения доверия людей друг к другу, а доверие невозможно без эффективных социальных институтов. Выход из этого тупика возможен (при всей сомнительности этого сценария) за счет растущей сегментации общества, появления отдельных анклавов с собственным, модерным типом социального капитала.
[1]Восновестатьилежитдокладавтора«Trust in the post-soviet Russia» наконференции«Trust and Distrust in the USSR» (17—18 февраля 2012 г., School of Slavonic & East European Studies, University College London). Печатается сокращенная версия. Полный вариант статьи см. в: Вестник общественного мнения. 2012. № 2.
[2] См.: Гудков Л. Социология культуры: научно-аналитический обзор тематического номера «Кёльнского журнала по социологии и социальной психологии», посвященного восстановлению идеи социологии культуры (1978) // Культурология. М.: ИНИОН, 2012. № 1 (60). С. 40—115.
[3] См. его статьи «Проблемы экономической антропологии у К. Маркса»; «Культурный контекст экономического действия»; «Социальные рамки экономического действия» и др. в кн.: Левада Ю. Статьи по социологии. М., 1993.
[4] См.:Tenbruck F.H. Der Fortschritt der Wissenschaft als Tri- vialisierungsprozess // Kolner Zeitschrift fur Soziologie und Sozialpsychologie. Opladen, 1976. Sh. 18.
[5] См.: Левада Ю. От мнений к пониманию: социол. очерки, 1993—2000. М.: Моск. шк. полит. исслед., 2000; Он же. Ищем человека: социол. очерки, 2000—2005. М.: Новое изд-во, 2006.
[6] Сама по себе тема доверия возникла, конечно, гораздо раньше; она образует сквозной мотив в сочинениях многих политических философов, начиная, по крайней мере, с Т. Гоббса или Дж. Локка. Предметом их анализа были условия, при которых можно было ожидать возникновения справедливого социально-политического порядка в государстве, основанного на доверии поданных к правителю, соответственно, на моральных отношениях власти и подчинения, принципах всеобщего блага.
[7] Отмечу, что в советское время никаких данных об отношении населения к власти или доверии к институтам не было и быть не могло, поскольку сам вопрос такого рода отдавал идеологической крамолой. О характере доверия мы можем судить по косвенным признакам, тематизации этих напряжений в художественной литературе или кинематографе, дневникам или воспоминаниям, что лишает их сравнительной значимости. Литература и искусство в силу их специфики могли лишь подчеркивать значимость идеологической нормы доверия обывателей к власти или темати- зировать культурные и социальные напряжения, возникающие в тоталитарном обществе, но оценивать их силу и функциональную роль в строгом смысле крайне сложно. Тема собственно доверия в советском искусстве и литературе никогда не была в центре внимания. В 1920-е — первой половине 1930-х гг. проблематика человеческого доверия возникает лишь у прозаиков и драматургов второго плана (А. Афиногенов, Н. Островский), «попутчиков» (В. Шкваркин, М. Булгаков, А. Платонов, Ю. Олеша), а затем уходит до конца сталинского периода и хрущевской «оттепели». На первом плане с конца 1920-х гг. стояли идеологически проверенные сюжеты, связанные с идейной бдительностью, с паранойей тотального недоверия всех ко всем (кроме навязанного и принудительного доверия к руководителям «партии и правительства»), выявлением классовых врагов, разделением на «своих», или «социально близких», и «чужих», «предателей» и т.п. И лишь с началом осмысления опыта репрессий и разложения советской идеологии постепенно в литературе и кино предпринимаются попытки как-то затронуть эту тематику вне идеологических параметров (К. Симонов, П. Нилин, Ю. Трифонов, Ф. Искандер, Ч. Гусейнов, Л. Петрушевская, К. Воробьев, В. Тендряков, В. Арро, В. Быков, В. Астафьев, А. Солженицын и другие). Чаще это связано со стремлением понять природу советской морали и корни повседневной жестокости. Но анализ этих аспектов проблемы доверия выходит за рамки данной работы и заслуживает отдельного исследования.
[8]См.:Fukuyama F. Trust: The Social Virtues and the Creation of Prosperity. N.Y.: Free, 1995 (рус. пер.: Фукуяма Ф. Социальные добродетели и путь к процветанию. М.: АСТ, 2006);Sztompka P. Trust: A Sociological Theory. Cambridge: Cambridge University Press, 1999;Noteboom B. Trust: forms, foundations, functions, failures and figures. Cheltenham: Edward Elgar, 2002;Luhman N.Vertrauen: Ein Mechanismus der Reduktion sozialer Komplexitat. Stuttgart: Enke, 1968; Хоскинг Дж. Почему нам нужна история доверия // Вестник Европы. 2003. Т. 7/8. С. 225—236.
[9] Следует подчеркнуть, что даже в самых рационализированных отношениях, например экономических или научных, знание мотивов партнера или последствий взаимодействия с ним не может быть принципиально полным. В этом плане имеет смысл рассматривать доверие по аналогии с метафорой, синтезирующей разные смысловые планы в одно семантическое образование, интерпретировать его как шарнир, соединяющий регуляторы действия разного уровня, включающий одни системы социальных отношений (институтов, групп) в управление другими социальными императивами или нормами.
[10] В самом понятии «социальный капитал», введенном экономистами, нет ничего нового по сравнению с обычными понятиями культуры и ее институционализации, но оно позволяет оперировать с доверием по аналогии с другими видами капитала. Социальный капитал (=межличностное доверие) в социально-экономических работах представляет собой новейший функциональный вариант понятия «культура», суженного настолько, что оно становится доступным для операционализации и измерения.
[11] О подобном ресурсе блатных в лагере много писал В. Ша- ламов в «Колымских рассказах», распространяя эту этику блатных на всю советскую «общую зону». Но, конечно, тема обмана доверия — образец игровой социальной тематизации отношений во многих культурных ситуациях, бесконечно заимствуемый и варьируемый в зависимости от «вводных» характеристик. См., например, комедию П. Мариво «Lesfa- ussesconfidences» («Ложные признания», 1737), переведенную в России П. Катениным под названием «Обман в пользу любви» (1827), или роман Г. Мелвилла «TheConfidenceMan: HisMasquerade» («Искуситель», 1857).
[12] См.: Левада Ю, Левинсон А. «Похвальное слово» дефициту // Горизонт. 1988. № 10. С. 26—38.
[13] См.: Левада Ю. Варианты адаптивного поведения // Левада Ю. Ищем человека. С. 202—212.
[14] См.: Гудков Л., Дубин Б. Институциональные дефициты как проблема постсоветского общества // Мониторинг общественного мнения. 2003. № 3. С. 33—53.
[15] Исследования формирования нового предпринимательства в 1990-х гг. показали, что основными препятствиями на пути развития бизнеса были не отсутствие свободного доступа к кредитам или новым технологиям и не административный произвол и коррупция, а дефицит доверия к партнерам по бизнесу, несоблюдение договоров, нечестность, необязательность при выполнении условий контрактов и проч. См.: Общественный договор: Социол. ис- след. / Под ред. Д. Драгунского. М.: Спрос, 2001.
[16] См.: Хоскинг Дж. Структуры доверия в последние десятилетия Советского Союза // Неприкосновенный запас. 2007. № 4. С. 59—69; Он же. Экономика доверия // Неприкосновенный запас. 2010. № 5. С. 84—93 (статьявошлавкнигу:Hosking G. Trust: Money, Markets, and Society. L., 2011); Гудков Л. Общество с ограниченной вменяемостью // Вестник общественного мнения. 2008. № 1. С. 8—32; Он же. Цинизм «непереходного» общества // Вестник общественного мнения. 2005. № 2. С. 43—52; Он же. Инерция пассивной адаптации // ProetContra. 2011. № 1/2. С. 20—42.
[17] См.: Афанасьев М. Клиентизм и российская государственность. М.: Московский общественный научный фонд, 1997.
[18] См.: Модсли Э, Уайт С. Советская элита от Ленина до Горбачева. Центральный комитет и его члены, 1917—1991 гг. М.: РОССПЭН, 2011. С. 365—369.
[19] См.:Newton K., Zmerli S. Three forms of Trust and their Association // European Political Science Review. 2011. Vol. 3. № 2. P. 1—32; Political Trust: Why context matters / Ed. by S. Zmerli, M. Hoogle. Colchester: ECPR Press, 2011.
[20] См.:Rose R. Uses of Social Capital in Russia: Modern, Pre- Modern, and Anti-Modern // Post-Soviet Affairs. 2000. № 16 (1). P. 33—57. Его типология, как и типология Н. Зубаре- вич (Четыре России // Ведомости. 2011. 30 дек.), обладает значительной эвристической силой, поскольку почти две трети населения России живут в малых городах и сельских поселениях, в которых сохраняются традиционалистские образцы поведения и представления, не говоря уже о советских стереотипах и образе мысли.
[21] См.:Newton K. Taking a bet with ourselves. Can we put trust in trust? // WZB Mitteilungen. 2012. № 135. S. 7.
[22] О росте социальных выплат и ожращении удельного веса доходов от предпринимательской деятельности в России в последние годы см.: Николаев И. Больше социализма // http://www.gazeta.ru/comments/2012/06/05_x_4613793.shtml.
[23] Подробнее об этом: Гудков Л. Социальный капитал и идеологические ориентации. К вопросу о векторах эволюции российского общества // ProetContra. 2012. № 55 (в печати).
[24] См.:Levada Yu. The Problem of Trust in Russian Public Opinion // Proceedings of The British Academy. 2004. Vol. 123. P. 157—171.
[25] Международный проект ISSP«Доверие», осуществленный в 2007 г. исследователями из 24 стран. В России опрос был проведен Аналитическим центром Юрия Левады (руководитель проекта — Л.А. Хахулина) по общероссийской репрезентативной выборке (N= 1000). Годом позже, в рамках проекта ISSP«Религия», этот же вопрос был повторен. Полученные результаты подтвердили вывод об устойчивости подобных установок в странах с аналогичным типом культуры.
[26] Другие сопоставительные международные исследования, аналогичные указанному, дают близкие результаты. См.: EuropeanSocialSurvey (ESS) 1999; 2007 (www.european- socialsurvey.org);Белянин А.В., Зинченко В.П. Доверие в экономике и общественной жизни. М.: Фонд «Либеральная миссия», 2010.
[27] Ср. психологические трудности у людей старшего поколения при освоении новых форм генерализованного взаимодействия, предлагаемых как бы лишь «техническими» посредниками: пластиковыми карточками, автоответчиками, компьютерами и т.п.
[28] См.:Newton K. Taking a bet with ourselves. S. 6—9.
[29] См.: Гудков Л. Комплекс «жертвы». Особенности восприятия россиянами себя как этнонациональной общности // Мониторинг общественного мнения. 1999. № 3. С. 46—64.
[30] Ср.: Бондаренко Н, Красильникова М, Юдаева К. Инновационный и предпринимательский потенциал общества // Вестник общественного мнения. 2012. № 1. С. 75—99.
[31] Советский простой человек. М.: Мировой океан, 1993. С. 31.
[32] Стойкое недоверие к организациям гражданского сектора и практически полный отказ от их поддержки может в какой-то степени объясняться и стойкой идиосинкразией населения к практике государственного принуждения к выражению лояльности власти через имитацию добровольности посредством участия в пионерских, комсомольских организациях, ДОСААФ, Красном Кресте, ветеранских и т.п. союзах. Скептическое отношение россияне проявляют и к деятельности суррогатных организаций, типа федеральной Общественной палаты и ее аналогов в регионах, равно как и к другим формам государственной имитации попыток самоорганизации общества. Несмотря на признанный авторитет таких НПО, как, например, «Солдатские матери» или «Мемориал», большая часть организаций гражданского сектора дискредитирована властью и воспринимается населением явно негативно. Поэтому принимают систематическое участие в той или иной общественной организации менее 1% населения, хотя формально числятся членами какой-либо общественной организации или союза около 10% взрослого населения.
[33] См.: Отто Р. Священное. Об иррациональном в идее божественного и его соотношении с рациональным. СПб.: Изд-во СПб. ун-та, 2008.
Опубликовано в журнале:
«НЛО» 2012, №117
Почему у Эстонии получились реформы и что дальше
Что представляли собой эстонские реформы?
Райво Варе - председатель совета Фонда развития Эстонии, зампред совета Эстонской ассамблеи сотрудничества.
Из всех республик бывшего СССР Эстония добилась наибольшего успеха в проведении последовательных и очень жестких экономических реформ. Давая согласие поразмышлять об этом, я еще не знал о готовящемся к публикации докладе «Балтийский путь в человеческом развитии: двадцать лет спустя». Ученые разных стран анализируют эту тему на основе материала из трех республик Балтии, а также рассматривают ситуацию в Польше, России, Финляндии, Швеции, Дании, странах Бенилюкса и Балкан.
Прочитав этот доклад, я сначала приуныл, ибо многие мои мысли, казавшиеся оригинальными, оказались предвосхищены его авторами. И все же успокаивало то, что я нахожусь на правильном пути и личный опыт не подвел.
Исторические предпосылки реформ в Эстонии
Что представляли собой эстонские реформы? И почему, по оценкам большинства международных организаций, Эстония за последние 20 лет опередила не только все бывшие республики СССР, но даже многие другие страны Центральной и Восточной Европы?
Эстонцев всегда – и в советскую и в досоветскую эпоху – отличал твердый индивидуалистический настрой. Надежда на собственные силы, а не на государство, независимость мышления характерны для протестантизма, сыгравшего в истории нации одну из ведущих ролей. В том числе для становления здесь рационального предпринимательского капитализма в его либеральном варианте.
Образование традиционно обладало высоким престижем, почти стопроцентный уровень грамотности был достигнут уже в ХIХ столетии, что является впечатляющим результатом даже на фоне ведущих западных стран. Особые правовые отношения, сложившиеся в балтийских странах еще в царское время, вселили в эстонцев веру в справедливость суда и верховенство закона. В период независимости между двумя мировыми войнами эстонцы проявили себя как вполне законопослушные граждане.
Люди отчасти сохранили историческую память о довоенной независимости, включавшей, помимо прочего, приверженность идее частной собственности и популярность малого бизнеса. Даже в условиях послевоенной поголовной насильственной коллективизации в Эстонской ССР сохранялся сектор индивидуального сельхозпроизводства, на который власть смотрела сквозь пальцы. Укоренившаяся протестанская этика поощряла трудолюбие и целеустремленность в достижении индивидуального успеха. Большинство населения воспринимало советскую власть с ее идеологическим диктатом как чуждую и навязанную извне. Этот факт повлиял на ход реформ – они носили очень амбициозный характер и проводились быстрее и решительнее, чем где бы то ни было в посткоммунистической Европе.
Немалую роль сыграл географический фактор, благодаря которому Эстония получила относительно современную портово-железнодорожную инфраструктуру. С доганзейских времен территория современной Эстонии служила традиционным каналом международной торговли. А торговля предоставляла широкие возможности познакомиться с другими странами и иным образом жизни, сведения о которых так или иначе доходили и до простых граждан. С другой стороны, в советское время вся северная часть страны смотрела финское телевидение – окно в западный, в первую очередь скандинавский мир, который в силу тесных торгово-экономических и социально-образовательных связей с начала ХХ столетия и по сей день был и остается примером в сознании людей.
В то же время, вследствие отсутствия у эстонцев, как и у других балтийских народов, богатых природных ресурсов (за исключением горючих сланцев) и мощной индустрии (кроме химического производства) отсутствовала и возможность изымать сколько-нибудь значительную природную ренту. Таллинну пришлось зарабатывать каким-то другим, более эффективным способом. Будь то расширение промышленного производства или сферы услуг, например, транспортно-логистических, которые стали одним из немногих секторов, в котором она сразу сумела успешно включиться в международное распределение труда в первые и самые трудные годы перехода от советской экономики.
Даже в условиях социалистической системы балтийские республики прочно удерживали лидерство с точки зрения эффективности экономики, о чем сегодня неохотно вспоминают. Несколько лет назад я был поражен, прочитав мемуары одного специалиста, в которых тот утверждает, что по расчетам Госплана СССР, каждый вложенный в Прибалтику рубль давал отдачу в полтора раза больше, чем в европейской части страны, не говоря уже о других регионах. Стало быть, туда было целесообразно вкладывать средства даже с точки зрения искаженной идеологией и централизацией советской экономики.
В силу особенностей специализации советского времени, Эстония не имела сверхмощной промышленности и большого количества крупных предприятий, в том числе военно-промышленного комплекса, завязанных на другие производства по всей территории СССР (по сравнению с другими прибалтийскими республиками, особенно Латвией). Поэтому ее в целом более мелкие предприятия обладали более высоким потенциалом быстрого присобления к новым условиям. К тому же, на считанных крупных предприятиях работало относительно небольшое количество трудовых мигрантов из разных областей в основном европейской части России, Белоруссии и Украины, и это не создало критической массы недовольства быстрыми реформами, что наблюдалось в других сверхиндустриализированных регионах.
Залог успеха – радикальность реформ
Другими важейшими составлющими эстонского успеха стали радикальность и последовательность предпринятых экономических реформ, географическая близость Скандинавии и открытость экономики. Именно для Эстонии характерна простота и стремительность подхода. Небольшие размеры страны и экономики значительно снижают инерционные потери при проведении любых преобразований.
В первую очередь следует отметить самую радикальную денежную реформу. Новая крона была введена по крайне слабому девальвационному обменному курсу в отношении рубля и с большим запасом прочности, уже в июне 1992 г. ее жестко привязали к доминировавшей в Европе дойчемарке, в соответствии с системой валютного комитета (currency board). (Был принят очень трудно изменяемый закон о фиксированном курсе 1 к 8.) В этом Эстония на год-два опередила даже балтийских соседей, которые сразу не предусмотрели привязки к какой-либо ведущей валюте или валютной корзине. Конечно, такая денежная реформа была шоком для населения. Однако первые ощутимые результаты не замедлили дать о себе знать: молниеносное заполнение прилавков, резкий спад заоблачно высокой инфляции и отвязка от ее виновника – рубля. Неизменный валютный курс кроны перешел с немецкой марки на евро. Поэтому, когда Эстония с 1 января 2011 г. ввела евро, это произошло безболезнено и легко. К тому же впервые эта реформа не носила конфискационного характера для населения и предприятий.
Кроме того, в отличие от большинства других стран ЦВЕ, уже в самый начальный период 1992–1993 гг. в Эстонии была осуществлена беспрецедентная по жесткости санация и банкротство ведущих коммерческих банков, обремененных безнадежным портфелем еще рублевых кредитов. Вкупе с денежной реформой это дало новой кроне запас прочности на начальные, самые трудные годы. Однако это означало и крупные потери для населения, а предприятиям во многом приходилось начинать практически с чистого листа.
Нельзя недооценивать влияние других радикальных реформ. Упразднения протекционистских барьеров и всеобщей либерализации внешнеэкономической деятельности и цен при отказе от субсидирования. Введение пропорциональной ставки подоходного налога, а затем и освобождение реинвестированной прибыли предприятий от налога на прибыль. Реституция довоенных прав собственности. Земельная реформа, расформирование колхозов и совхозов. Немедленный отказ от дефицита госбюджета, что заставило государство жить по средствам. Перевод экономики на частную основу, начавшийся еще в рамках СССР в 1989–1991 гг. на уровне малого предпринимательства, быстро продолжился на основе Программы экономической самостоятельности (по-эстонски аббриевиатура программы – IME дословно переводится как «чудо»).
Особого упоминания заслуживает приватизация, которую многие исследователи считают одним из главных факторов первоначального ускорения экономического развития. Если в Литве, Чехии, России, на Балканах и во многих других странах ЦВЕ приватизация проводилась ускоренными темпами на ваучерной или денежной основе, можно сказать, – любой ценой, то Эстония сначала сконцентрировалась на макроэкономической стабилизации, разработке первичного элементарного экономического законодательства и учебе на чужом опыте. Другие страны поспешно приватизировали крупные предприятия в основном в форме отложенных платежей или векселей либо, как, например, в Латвии, через министерства, отвечавшие за соответствующие предприятия. Преимущества везде получили инсайдеры. Но они не торопились с введением новых рынков, знаний, технологий и инвестиций. Вместо этого они нередко до последнего эксплуатировали остаточные имевшиеся ресурсы предприятий, выбивая поддержку государства в виде разных льгот, субсидий и «административного ресурса». Это, как правило, способствовало «олигархизации» экономики.
Эстония изначально ориентировалась на другую модель. Ваучеры, полученные за рабочий стаж, использовались главным образом для приватизации жилья и земли. Приватизация предприятий проводилась на транспарентной конкурсной, в основном аукционной основе за живые деньги по известной немецкой модели через специальное независимое агентство типа Treuhand, а на начальном этапе с помощью их же специалистов. Возможности инсайдеров значительно сузились, зато деятельное участие в процессе приняли нацеленные на эффективность коммерческие банки. Мотивированные стратегические западные инвесторы привнесли как свое знание рынков, так и «ноу-хау» и технологии, а также культуру управления организацией по западному, часто скандинавскому образцу. Да и вырученные от приватизации деньги, хотя и не такие уж большие, оказались хорошим подспорьем на фоне мизерных госдоходов в самые трудные первые годы независимости.
Эстонские специалисты своевременно разработали и приняли современное и соответствующее европейским стандартам гражданское и хозяйственное, а затем и прочее законодательство. Задел для этого был создан еще в рамках вышеупомянутой программы IME (1989–1991 гг.), то есть еще в поздний перестроечный период. Образцом послужила континентальная правовая модель по немецкому образцу, в которой главенствующую роль выполнял договор, закон и суд. Это отличает Эстонию от многих стран ЦВЕ, где бòльший вес имеют решения исполнительной власти.
Силовые структуры, созданные практически на пустом месте, были изначально, хотя и не без проблем, поставлены под безусловный гражданский контроль. Разрешительную модель управления экономическими агентами вскоре заменила уведомительно-контрольная, при значительном упрощении регламентации в отношении ведения бизнеса. Конечно, не последнюю роль сыграл взятый уже в середине 1990-х гг. курс на вхождение в Европейсмский союз, который требовал гармонизации законодательства и регулятивной практики. В отличие от стран ЦВЕ, которые даже в условиях советского блока имели свою систему управления и законодательства, странам Балтии пришлось создавать ее, по сути, с нуля, учась на ходу и избегая инерции, унаследованной от предыдущего периода.
Все эстонские правительства проводили жесткую линию по подавлению всякого рода «крышевания» и нелегального бизнеса. В такой небольшой стране, как Эстония, где каждый всегда что-то знает, это было сравнительно просто, особенно, учитывая присущую населению ментальность, о которой говорилось выше. Избавлению от советского наследия и принятию радикальных шагов во многом способствовала практически тотальная смена политической элиты на людей, не отягощенных прежним опытом и связями. Этот процесс проходил на базе нового Основного закона, установившего парламентскую форму правления. В изменившейся атмосфере по-иному стала восприниматься коррупция, показатели которой зашкаливали в стране по сравнению практически со всеми странами ЦВЕ и даже некоторыми государствами европейского Средиземноморья.
Результатом комплекса мер стал рост интереса инвесторов. По объему прямых инвестиций страна вышла в лидеры в группе ЦВЕ уже в 1990-е гг., а ко времени последнего кризиса далеко обогнала даже инвестиционных флагманов – Словению, Чехию, Венгрию, не говоря уже о балтийских соседях. На сегодняшний день около 80% ВНП и 70% экспорта зиждется на прямых иностранных инвестициях, а темпы роста экономики после глубокого спада в 2009–2010 гг. самые высокие в Евросоюзе. Введение евро придало уверенности не только самим эстонцам, но и международному инвестиционному сообществу. Котировки страховочных сертификатов (CDS) по Эстонии сравнимы с германскими, а рейтинг страны, несмотря на кризис, повышен до уровня ведущих экономик.
Все перечисленное наряду с открытостью эстонской экономики и предсказуемостью ее регулятивной среды не могло не расположить к Эстонии в первую очередь соседей – скандинавских инвесторов, особенно финнов (в силу их исторической и культурно-языковой близости) и шведов. Немалая часть работоспособного населения занята в течение недели на различных предприятиях в Финляндии, возвращаясь на уик-энд домой, благодаря развитому транспортному, а также дешевому и удобному паромному сообщению. Наши соседи из других балтийских республик такой возможности не имеют, большинство отправляется за рубеж на постоянные заработки. В период нынешнего кризиса и резкого скачка безработицы финский рабочий рынок стал хорошим подспорьем для многих эстонцев, особенно в связи с временным спадом в экспортном секторе, объемы которого сегодня опять растут. Кризис и связанные с ним все более жесткие условия конкуренции стимулируют процесс перевода многих скандинавских производств в более дешевые страны Балтии, особенно в Эстонию.
Среди дополнительных факторов, обеспечивших Эстонии один из самых высоких темпов экономического роста в Европе, относительно дешевые займы частному сектору, выдаваемые четырьмя ведущими скандинавскими банками, которые владеют более чем 95% банковского сектора и до кризиса получали очень дешевое финансирование на международных финансовых рынках. Общий уровень кредита у частного сектора относительно высок и примерно равен 10 тыс. евро на человека, что в сумме лишь на четверть меньше годового ВНП страны – показатель, который ниже западно-европейских, но один из самых высоких для стран ЦВЕ.
Важнейшим фактором стал массовый туризм, особенно финский, который расцвел благодаря комфортному паромному, а также воздушному сообщению между Таллинном и Хельсинки, а также Таллинном и Стокгольмом. Кстати, паромная линия между Таллинном и Хельсинки, протяженностью чуть более 70 км является одной из самых многолюдных и загруженных в Европе. Беспрецедентными темпами растет круизный туризм и туризм из других стран, в том числе из России.
Немаловажным для успешного экономического развития Эстонии является относительно высокий по сравнению с другими странами Центральной и Восточной Европы удельный вес международных бизнес-услуг, весьма конкурентноспособных по качеству и цене, оказываемых в первую очередь ближайшим соседям как на севере, западе, так и на востоке.
И, наконец, знаменательно то, что можно говорить о большом удельном весе подрядной промышленной продукции в основном полуфабрикатного типа, производимой для скандинавского и немецкого рынков. Это одновременно и стимулирующий фактор, и негативный, ибо зависимость от экспорта на рынки именно этих стран слишком велика. Российский рынок находится на четвертом месте по экспорту, где в последнее время тон задает пищевая промышленность. Однако нельзя отрицать тот факт, что промышленный сектор ведущих внешнеэкономических партнеров, находящихся в кильватере Германии, успешно справился с кризисом благодаря наращиванию экспорта, особенно инвестиционных товаров, в новые экономические центры, например, в Азии. А это позволило и работающему для них на подряде эстонскому экспорту вновь подняться невиданными темпами. Если сбудутся прогнозы пессимистов о новом витке кризиса и связанном с ним падении спроса не только на потребительские, но и инвестиционные товары, это, безусловно, отрицательно скажется и на эстонском экспорте. Ведь обычно при падении спроса первыми теряют заказы именно подрядчики, а не производители конечного продукта.
Радикализм реформ не делает их менее болезненными для простых людей. Если они так или иначе оправдывают надежды, население готово терпеть лишения. Но кредит народного доверия не безграничен. В момент перехода на свою валюту средняя зарплата в Эстонии составляла в пересчете 35 евро, а пенсия 7,5 евро. Сегодня, даже несмотря на кризис, эти цифры достигают, соответственно, 854 и 320 евро. Эстония прочно удерживает позиции в ведущей группе стран с наиболее высоким уровнем человеческого развития и в 2010 г. заняла, по расчетам ООН, 34-е место – вместе с государствами Вышеградской группы. Остальные страны Балтии и ЦВЕ входят во вторую групу – так называемые страны с высоким уровнем развития. Так что результат говорит сам за себя. Отнюдь неслучайно, по проведенным весной опросам населения трех прибалтийских стран, оказалось, что именно эстонцы наиболее удовлетворены деятельностью своего государства и в большей степени недовольны собой. Причем удельный вес людей, которых устраивают условия жизни в стране в целом, даже среди русскоязычного населения Эстонии выше, чем среди латышей и литовцев.
Но это не означает, что все всем довольны. Не надо забывать, что непосредственная близость скандинавского примера, достаточно популярного уже в советское время и до сих пор остающегося желанной целью, постоянно вызывает вопрос: когда же балтийские страны выйдут на уровень жизни, хотя бы сравнимый со скандинавским. Тем более, что из всего балтийского региона Эстония наиболее интегрирована в различные международные структуры и организации, например, Евросоюз, Еврозона, ОЭСР, НАТО и т.д. Таким образом, международная среда благоприятна для Эстонии как никогда. Даже текущий кризис особо не повлиял на это.
Изменение парадигмы в Европе: что дальше?
Скромные масштабы эстонской экономики, помноженные на менталитет населения и последовательно либеральную экономическую политику с самым малым в Европе государственным долгом (около 7% ВНП), придает ей такую гибкость, о которой большинство европейских стран даже не мечтают. Эстония не только вкушает плоды долговременной политики сбалансированного бюджета и использует профицит для накопления резервов, лишь частично востребованных в этот кризис, но и провела беспрецедентную внутренную девальвацию. А это означает ничто иное как практически бездефицитный бюджет за счет значительного сокращения госрасходов, более чем 10-процентное падение зарплат и очень высокий уровень безработицы. Хотя даже в столь критических условиях правительство сумело повысить размер пенсий на 5 процентов. Следует, однако, подчеркнуть, что все эти тяготы оправдывала благородная цель – выполнение Маастрихстких критериев для вхождения в зону евро, что и произошло в 2011 году.
Даже ни будь такого повода, его следовало бы придумать для того, чтобы совладать с кризисом. Эстонцы, по определению президента страны, Тоомаса Хендрика Ильвеса – народ проектов, ради которых готовы напрячься и добиться результата, как это не раз бывало в истории. Однако Эстония вошла в зону евро, когда там уже начался развал. Очутившись в вожделенной еврозоне, эстонцы вдруг обнаружили, что вместо того, чтобы обрести покой, им надо раскошелиться на сумму, достигающую половины годового бюджета для помощи тем, кто даже на пике кризиса не отказался от привычки жить не по средствам. Безусловно, такое не никому не понравиться.
Двадцать лет непрерывных реформ и постоянных лишений начинают вызывать усталость у населения. Хочется, наконец, воспользоваться плодами долгих усилий и жертв и поднять качество жизни на достойный уровень: «Пожить так, как в Европе». Но разразившийся кризис наглядно показал, что столь привлекательное общество благоденствия, когда оно основано на займах за счет будущего, начинает себя изживать. Вместе со стремительным смещением глобального центра тяжести в сторону Азии измененяется существовавшая до последнего времени парадигма. Как метко подметил кто-то: «Мы наконец-то прорвались на праздник жизни, а он уже закончился...».
Понятно, что у стран ЦВЕ просто нет возможножности скопировать путь Западной Европы за последние полстолетия. И все же новички еще не утратили полностью аппетита и целеустремленности, не растратили недавно обретенный опыт радикального реформирования. Главное – постараться сохранить конкурентоспособность экономик, повысить позиции в международных цепочках создания благ, включить инновационные генераторы экономического роста. И на этой базе постоянно повышать качество жизни своего населения. В этом главные вызовы как для Эстонии, так и для других стран ЦВЕ. Но следует избегать опасности попасть в западню, подобную той, в которую попала Западная Европа, и жить строго по средствам, а не за счет будущего. В этом смысле Эстония достаточно защищена, поскольку органически входит в сферу германского и скандинавского влияния.
Безусловно, государства ЦВЕ нацелены на то, чтобы следовать в русле Евросоюза и еврозоны, хотя последние больше никогда не будут такими, как раньше. Несмотря ни на что, не вызывает сомнений и приверженность Эстонии евровалюте, которая подспудно все еще рассматривается населением как некая квази-гарантия безопасности. Кроме того, практически все они убежденные приверженцы НАТО.
Об этом не особенно любят говорить открыто, предпочитая дипломатические эвфемизмы, но в силу исторических причин, пока не изжитых сторонами до конца, странам ЦВЕ и особенно государствам Балтии во многом присуща одна общая черта – стремление любой ценой предотвратить угрозу восстановления российского влияния. Многое в межгосударственных отношениях с Россией за последние двадцать лет, к сожалению, продолжало подогревать эти страхи. В то же время, эта во многом исторически сложившаяся ситуация давала возможность, например, эстонскому правительству проводить такую жесткую политику реформ, которая была бы просто невозможна в иных условиях. Как известно, в любом обществе, проведение непопулярных мер требует мобилизации населения, грубо говоря, мотивирования его на жертвенность. До сих пор эта модель в целом оказывалась относительно результативной.
Однако, надолго ли? Когда образцы, к которым мы стремимся, рассыпаются на глазах, всегда возникает вопрос: каким путем дальше следовать, есть ли, на что опереться. В условиях новой парадигмы появляется потребность в постановке новых целей, достижение которых позволит выйти на более высокий уровень малых, но успешных стран и обществ, используя накопленный опыт и все вышеперечисленные предпосылки. При этом, не поддаваясь искушению эксплуатировать присущий эстонцам страх перед россииской агрессивностью. Ведь Эстония стоит перед теми же вызовами, что и вся Европа – демографический спад и старение населения, потеря ценовой, а в будущем и технологической конкурентоспособности на глобальных рынках, ограничения роста в количественном отношении и необходимость переключения на его качественные параметры и т.п. Но в отличие от Старой Европы у Эстонии еще нет ни привычек, ни институтов, унаследованных от уходящего в небытие общества благоденствия, что уже пригодилось в нынешнее кризисное время.
Теперь в Эстонии стали больше задумываться о новых путях и возможностях экономического развития. Например, Фонд развития, образованный парламентом в соответствии со специально принятым законом, ведет активную работу по прогнозированию будущего развития, как в регионе, так и в мире в целом и определению для страны вытекающих из этого возможностей. В этих целях разрабатываются пилотные проекты в конкретных перспективных сферах применения.
И тут опять-таки целесообразно использовать все возможности для интеграции с экономикой скандинавских стран, которые уже сейчас являются не только самыми крупными инвесторами в эстонскую экономику, но и главными ее партнерами по экспорту. Задача Эстонии – стать привлекательным подрядчиком высокого уровня и необходимым партнером и выйти на новые рынки в Азии и Латинской Америке. Именно в том, чтобы создать высокоразвитый технологический экспортный регион, охватывающий Балтийское море, в который органично вписывается экономика балтийских стран, в том числе Эстонии, видится достойная цель, к которой следует стремиться.
Эстония > Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 4 ноября 2012 > № 2911772
Райво Варе
Нашли ошибку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter