Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Подарок на 30 млрд евро

Россия отдала Норвегии кусок шельфа. Теперь нефтяной директорат страны сообщил о нефтяной находке на 2 млрд баррелей на этой территории

15 сентября 2010 года. Подписания договора о разграничении морских пространств и сотрудничестве в Баренцевом море и Северном Ледовитом океане. Фото: РИА НовостиРоссия отдала Норвегии кусок шельфа с гигантским запасом нефти. Речь идет о соглашении между двумя странами, которое в 2010 году подписал действующий на тот момент президент Дмитрий Медведев.

Москва и Осло разделили спорную территорию Баренцева моря. Северный сосед получил половину шельфа, где тут же начал геологоразведку.

Результаты изысканий обнародовал нефтяной директорат Норвегии. На шельфе найдена нефть, почти 2 млрд баррелей.

Комментирует аналитик ИФД «КАПИТАЛЪ» Виталий Крюков: «В рамках этой зоны геологоразведка не проводилась, потому что у России нет ни технологий, ни опыта для проведения геологоразведки. Поэтому, очевидно, что у норвежской стороны — большое преимущество, так как они уже долгие годы оперируют на шельфе, у них больше опыта, и они очень оперативно сделали открытие в той зоне, в которой Россия, в принципе, даже не компетентна, и не изучала ее».

Собственные запасы Норвегии в Северном море почти истощились. Поэтому известие о найденной нефти вызвало настоящую эйфорию. К шельфу перебрасываются буровые платформы. Началось строительство инфраструктуры.

Министерство обороны Норвегии за символическую сумму в пять млн евро продало бывшую сверхсекретную базу подлодок НАТО. Теперь сооружение будет использоваться для обслуживания нефтяной добычи.

А вот Дмитрию Медведеву «царский подарок» вряд ли добавит политических очков. Рассуждает политолог Виктор Мизин: «Медведева мне даже где-то жалко, потому что то, что происходит в последние месяцы, одно за одним отменяются все его решения, и рейтинг его среди так называемой российской элиты, конечно, очень упал. Я уж не говорю об этом неудачном временном скандале, который он отказался отменять. Россия известна тем, что она любила раздавать земли или продавать их буквально за копеечку. Вспомним Аляску, вспомним, сколько земли было Хрущевым продано в Израиле за какие-то жалкие 4 млн, которые Израиль нам вернул апельсинами. И вот сейчас потеряли такое богатство. Впрочем, нефти и газа у России и так много, и что-то мы не очень умеем пользоваться доходами от продажи этих углеводородов. Отдали, так отдали, пусть норвежцам будет хорошо, и так страна маленькая, а у нас не убудет».

Находке на дне Баренцева моря не рады только экологии и рыбаки. Они опасаются, что добыча приведет к загрязнению акватории. Они требуют оставить море в покое, так как оно считается всемирным «рыбным садком». Сюда после нереста приносит течением молодь трески — баренцевоморское стадо считается самым многочисленным в мире.

"Квартет" международных посредников ближневосточного урегулирования (Россия, США, ООН и Евросоюз) не потерял своего значения и после переизбрания американского президента Барака Обамы может "начать заново работу", заявил в понедельник российский постпред при всемирной организации Виталий Чуркин.

Международные посредники между палестинцами и Израилем, создавшие свой "квартет" в 2002 году в Мадриде, уже почти год не могут провести встречу на министерском уровне из-за отказов США под разными предлогами участвовать в ней.

"Необходимо сделать все возможное, чтобы прервать этот застой. И в качестве первого шага надо хотя бы провести министерскую встречу квартета", - сказал на пресс-конференции Чуркин, в марте председательствующий в Совбезе ООН.

Российский дипломат назвал ошибкой тот факт, что ближневосточный "квартет" на министерском уровне до сих пор не может возобновить работу. По словам Чуркина, созыв "квартета" позволил бы "не только сдерживать накал ситуации, но и открыть перспективу для продвижения к диалогу".

"Теперь с приходом новой администрации Обамы пришло время начать заново работу квартета, несмотря на разочарование многих людей", - заявил Чуркин. При этом он сказал, что не ожидает какого-то прорыва, но считает "квартет" важным инструментом для налаживания палестино-израильского диалога. Иван Захарченко.

Израиль после почти недельного перерыва открыл единственный на границе с сектором Газа грузовой терминал, однако поставки в палестинский анклав товаров и гуманитарной помощи возобновить не удается из-за намерения исламистских властей сменить компанию-оператора своей части погранперехода, сообщили РИА Новости израильские военные.

"Керем-Шалом", через который в сектор Газа поступает весь легальный грузопоток, был закрыт израильскими властями в прошлый вторник после того, как палестинские боевики нарушили трехмесячное перемирие, выпустив по югу Израиля ракету. Израиль был готов в понедельник возобновить пропуск трейлеров через границу, но действия правящего в анклаве движения ХАМАС могут обернуться новыми проволочками, говорит представитель армейского Управления координатора действий правительства на (палестинских) территориях Гай Инбар.

"Мы решили сегодня открыть "Керем-Шалом", однако палестинский оператор уведомил нас, что не придет для того, чтобы открыть свою часть перехода, поскольку на него оказывается давление со стороны ХАМАС, которое хочет посадить туда своих людей", - сообщил собеседник агентства, предположив, что исламисты хотят таким образом увеличить собственные доходы от грузопотока.

Он пояснил, что новый оператор должен быть проверен израильскими службами безопасности и согласован с Палестинской национальной администрацией (ПНА), в оппозиции которой находится ХАМАС. "Керем-Шалом" работает в рамках специального режима безопасности. Если они хотят заменить оператора, нам надо его проверить, а за день-два это сделать невозможно... Потом, мы не работаем с ХАМАС, мы работаем с Палестинской администрацией. Так что, если ХАМАС захочет заменить оператора, им придется согласовывать с Рамаллахом, а этого пока не произошло", - сказал Инбар.

По его словам, конфликтная ситуация на "Керем-Шалом" только в понедельник лишит полтора миллиона жителей сектора Газа приблизительно 400 грузовиков с десятками тонн разнообразных грузов.

Министерство сельского хозяйства Израиля не исключает возможности вторжения в страну полчищ саранчи, которые уже разоряют посевы в соседнем Египте, и призывает сограждан незамедлительно сигнализировать о замеченных скоплениях насекомых.

"С учетом преобладающих в регионе ветров и климатических условий существует вероятность появления саранчи в Израиле... Министерство призывает общественность проявить бдительность и в случае обнаружения скоплений тысяч насекомых сообщать о них по горячей телефонной линии", - говорится в заявлении ведомства.

Новостной интернет-ресурс "Уай-нет" сообщил, что первая небольшая стая саранчи была замечена в пустыне Негев недалеко от границы с Египтом, и во вторник утром специалисты Минсельхоза собираются ее уничтожить.

В минувшие выходные египетские власти объявили, что саранча появилась в окрестностях столичного города Каира и мигрирует на север вдоль побережья Красного моря, то есть в направлении Израиля, Иордании, Саудовской Аравии. Египтяне при этом заверяют, что концентрация насекомых пока не представляет серьезной опасности для посевов.

В последний раз Израиль подвергался нашествию саранчи в 2004 году. Тогда счет насекомым шел на миллионы, и на борьбу с ними властям пришлось мобилизовать добровольцев.

Премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху предупредил, что гражданская война в Сирии может вскоре перерасти в "стратегический кризис монументальных пропорций" из-за стремления радикальных группировок овладеть оружием массового поражения из арсеналов сирийской армии.

Израиль неоднократно угрожал военным вмешательством в случае потери сирийским режимом контроля над химическим оружием, дальнобойными ракетами или современными системами ПВО. В конце января Сирия обвинила израильскую авиацию в налете на военно-исследовательский центр в районе Дамаска. Израильские власти официально это не подтвердили, но и не опровергли, дав при этом понять, что проблема далека от разрешения.

"Сирия, где уже происходит великая трагедия гуманитарного кризиса, может в скором времени стать эпицентром стратегического кризиса, причем монументальных пропорций. Сирия - очень бедная страна, но у нее есть химическое оружие, противовоздушные системы и многое другое из самых смертоносных и сложных вооружений в мире. По мере распада сирийского режима опасность попадания этих средств к террористическим группам очень реальна", - сказал Нетаньяху, выступая в режиме видеоконференции перед участниками съезда американского произраильского лобби AIPAC в Вашингтоне.

"Пока мы сейчас с вами говорим, террористические группы, подобные (ливанскому движению) "Хезболлах" и "Аль-Каиде", предпринимают попытки захватить это оружие. Они, как гиены, обгладывающие скелет, причем это скелет еще даже не умер", - сказал Нетаньяху, пообещав поднять этот вопрос в ходе мартовского визита в Израиль президента США Барака Обамы.

Он также затронул проблематику иранского атома, вновь заявив, что переговоры и санкции не работают и должны быть дополнены "внятной и внушающей доверие угрозой применения военной силы". "Я высоко ценю то, что неоднократно говорил президент Обама... Израиль должен быть всегда в состоянии защитить себя сам от любой существующей угрозы", - подчеркнул Нетаньяху.

Угрозы реальные и мнимые

Военная сила в мировой политике начала XXI века

Алексей Арбатов – академик РАН, руководитель Центра международной безопасности Института мировой экономики и международных отношений им. Е.М. Примакова Российской Академии наук, в прошлом участник переговоров по Договору СНВ-1 (1990 г.), заместитель председателя Комитета по обороне Государственной думы (1994–2003 гг.).

Резюме: Значение ядерного сдерживания в обеспечении безопасности великих держав будет и далее снижаться, вопреки нынешним попыткам России придать ему более значительную роль и несмотря на тупиковую ситуацию в ядерном разоружении.

Данная статья развивает и дополняет тезисы автора, изложенные в его выступлении на международной конференции «Россия в мире силы XXI века», приуроченной к 20-летию СВОП и 10-летию журнала «Россия в глобальной политике». Генеральный спонсор конференции – Внешэкономбанк.

Сила оружия, иначе говоря – роль военной силы в политике и войне, более всего определяется характером прогнозируемых и реальных вооруженных конфликтов; военно-техническим прогрессом и доступными для нужд обороны экономическими ресурсами; амбициями и фобиями государственных руководителей и оборонно-промышленных комплексов и их подрядчиков в научных центрах и СМИ.

Предчувствие войны

Вопреки широко распространенным в российской военно-политической элите ощущениям, по объективным показателям угроза большой войны ныне меньше, чем когда-либо в новейшей истории. И дело вовсе не в наличии у ведущих держав ядерного оружия (ЯО). В годы холодной войны его было намного больше, но вероятность глобального вооруженного столкновения оставалась неизмеримо выше.

За последние два десятилетия число международных конфликтов и их масштабы значительно уменьшились по сравнению с любым из 20-летних периодов холодной войны (условно датируемой с конца 40-х до конца 80-х гг. прошедшего века). Достаточно напомнить о войне в Корее, двух войнах в Индокитае, четырех на Ближнем Востоке, войне в Афганистане, индо-пакистанской и ирано-иракской войнах, не говоря уже о многочисленных пограничных и гражданских конфликтах в Азии, Африке и Латинской Америке зачастую с внешним вмешательством. По разным подсчетам, в конфликтах времен холодной войны погибли не менее 20 млн человек. Только Соединенные Штаты потеряли в те годы около 120 тыс. человек – столько же, сколько в Первой мировой войне.

Великие державы прошли через череду кризисов, которые в биполярной системе отношений угрожали вылиться в глобальную войну. К счастью, катастрофы удалось избежать. Многие считают это демонстрацией эффективности ядерного сдерживания, другие (в том числе автор этой статьи) – просто везением, особенно когда речь идет о Карибском кризисе 1962 года.

С начала 1990-х гг. и по сей день по масштабам жертв и разрушений с теми событиями можно сопоставить только две войны США и их союзников с Ираком, гражданские войны с внешним вмешательством в Югославии, Таджикистане, Афганистане и Ливии. При этом в последние два десятилетия великие державы не вступали даже в скрытой форме в вооруженные конфликты друг с другом (как было в Корее, Индокитае, на Ближнем Востоке) и не оказывали помощь государствам и негосударственным боевым формированиям, против которых воевали другие великие державы.

После 1991 г. не было ни одного кризиса, который поставил бы великие державы на грань вооруженного столкновения. Теперь даже при несогласии с действиями друг друга никому не приходит в голову замышлять глобальную войну или грозить ядерным оружием из-за военной акции Вашингтона в Ираке, стран НАТО в Ливии, России в Грузии и даже в случае удара Израиля или Соединенных Штатов по Ирану. Многие государства проводят модернизацию вооруженных сил и военные реформы, но нет ничего даже отдаленно сопоставимого с гонкой ядерных и обычных вооружений в годы холодной войны.

Распространенное ощущение опасности объясняется более всего контрастом между прошлыми надеждами и нынешними реалиями. После окончания холодной войны и устранения угрозы глобальной ядерной катастрофы во многих странах, которые десятилетиями стояли на передовой линии конфронтации, появились наивные ожидания всеобщей гармонии. Международное сообщество попросту забыло, насколько опасным и насыщенным кровавыми столкновениями был мир до холодной войны – даже если не считать две мировые войны XX века.

Не многие задумывались о том, сколь трудным и полным коварных ловушек окажется переход от биполярности к полицентричному миру. Отсутствовали новые механизмы глобального управления. Сохраняются накопленные арсеналы ядерного оружия, материалов, технологий и знаний. Изменились финансово-экономические и социально-политические условия. Происходит информационная революция, быстрый технический прогресс способствует развитию массовых коммуникаций.

В годы холодной войны над человечеством постоянно тяготела угроза ядерной катастрофы в результате вооруженного столкновения Востока и Запада. На этом фоне региональные и локальные конфликты воспринимались как неизбежные и периферийные проявления соперничества сверхдержав. Они считались «наименьшим злом», поскольку удавалось избегать масштабного столкновения СССР и США, к которому интенсивно готовились оба лагеря.

После окончания холодной войны главная угроза отошла на второй план, но всеобщей гармонии и мира не наступило. После эйфории конца 1980-х и начала 1990-х гг. на авансцену международной безопасности вышли новые многоплановые угрозы и вызовы: этнические и религиозные конфликты, распространение оружия массового уничтожения (ОМУ) и его носителей, международный терроризм и др. Вместо идеологического противостояния капитализма и коммунизма во всех их вариациях пришло столкновение национализмов и религий.

Ощущение опасности особенно сильно в России, поскольку переход от биполярного к полицентричному миру совпал с распадом Советского Союза и всеми его последствиями. Россия более не занимает одной из лидирующих позиций по большинству критериев национальной мощи (кроме количества ядерного оружия, площади территории и запасов природного сырья).

Глобальная расстановка сил

После прекращения борьбы двух коалиций за мировое господство значительно уменьшились и желание, и возможности великих держав выделять большие ресурсы ради контроля событий на региональном уровне. В 1990-е и начале 2000-х гг. эту роль попытались взять на себя Соединенные Штаты и Североатлантический альянс, но кампании в Ираке и Афганистане обошлись им слишком дорого по сравнению с достигнутыми результатами. В условиях начавшегося в 2008 г. экономического кризиса они отошли от этой утопической идеи.

В 1990-е гг. имел место небывалый всплеск миротворческой деятельности ООН. В течение десятилетия предприняты 36 таких операций. Ныне ООН осуществляет 17 миротворческих миссий с участием более 100 тыс. военнослужащих, полицейских и гражданских лиц. Такие операции оказались намного результативнее и дешевле, чем односторонние действия США и НАТО, несмотря на превосходящий военно-технический уровень последних. На основе этого опыта мог сложиться новый механизм взаимодействия великих держав и региональных государств по предотвращению и урегулированию конфликтов. Но он не появился.

Силовой произвол стран Запада во время операций, проводившихся с санкции Совбеза ООН в Югославии в 1999 г. и в Ливии в 2011 г., привел к разочарованию. В 2012 г. проблемы Сирии и Ирана вновь раскололи и парализовали Совет Безопасности. Причем в последнем случае это произошло после нескольких лет взаимодействия, которое выразилось в шести единогласных резолюциях и санкциях против военных аспектов иранской ядерной программы. Новая многосторонняя система миротворчества и предотвращения ядерного распространения оказалась заморожена из-за растущих противоречий членов Совбеза.

После выборов 2011–2012 гг. в России и Соединенных Штатах великие державы вновь вступили в период отчуждения, что пагубно отразится на перспективах их сотрудничества по всему диапазону проблем международной безопасности. При администрации Барака Обамы США и их союзники более не желают брать на себя бремя поддержания международной безопасности. Вашингтон стремится действовать через Совет Безопасности, но не готов поставить военную мощь НАТО, способную выполнять функцию миротворчества, под эгиду ООН, ее норм и институтов. Военные ресурсы Москвы ограничены и направлены на другие задачи. Логика российских внутриполитических процессов не соответствует идеям сотрудничества с Западом. Китай на мировой арене действует весьма сдержанно и исключительно исходя из своих прагматических, прежде всего экономических, интересов.

В отличие от «Концерта наций» XIX века нынешние центры силы не равноудалены, среди них нет согласия о разделе «сфер влияния». Более того, сами прежние «сферы влияния» активно «возмущают» региональную и глобальную политику, огромную роль играют экономические и внутриполитические факторы.

В полицентричном мире вновь наметились линии размежевания. Одна проходит между Россией и НАТО по поводу расширения альянса на восток, соперничества за постсоветское пространство, вокруг применения силы без санкций СБ ООН, по программе ЕвроПРО и использованию жестких санкций против Сирии и Ирана. Другая линия обозначилась между Китаем, с одной стороны, и Соединенными Штатами и их азиатскими союзниками – с другой. Это подталкивает Москву и Пекин к более тесному союзу, подспудно стимулирует ОДКБ/ШОС/БРИКС на создание экономического и политического противовеса Западу (США/НАТО/Израиль/Япония).

Подъем исламского радикализма по идее должен был бы объединить Запад, Россию и Китай. Однако в отличие от конца прошлого и начала нового столетия, ознаменованного терактами в Америке и Европе, а также коалиционной антитеррористической операцией в Афганистане, обострение противоборства суннитов и шиитов в мире ислама внесло дополнительное напряжение в отношения России и Китая с Западом. Первые по политическим и экономическим причинам тяготеют к шиитам, а Запад – к суннитам.

Впрочем, эти тенденции едва ли выльются в новую биполярность. Экономические связи основных членов ШОС/БРИКС с Западом и их потребность в получении инвестиций и новейших западных технологий намного шире, чем взаимосвязь, существующая у них между собой. Внутри ОДКБ/ШОС/БРИКС есть более острые противоречия, чем между государствами этих сообществ и Западом (Индия и Китай, Индия и Пакистан, Казахстан и Узбекистан, Узбекистан и Таджикистан).

Россия: синдром отката

Россия занимает в этой системе отношений уникальное положение. В отличие от всех других государств определение превалирующей внешней ориентации для Москвы – далеко не решенный вопрос, во многом связанный с внутренней борьбой вокруг политической и экономической модернизации. Термин «откат» стал универсальным в определении raison d’etre государственной политики и экономики России. В последнее время это понятие распространилось в определенном смысле и на внешнеполитическую сферу. Начался откат от идеи европейской идентичности России к «евразийству» с сильным националистическим и авторитарно-православным духом в качестве идеологической доктрины.

Концепция партнерства (с Западом) «ради модернизации» заменяется лозунгом опоры на собственные силы – «реиндустриализации», где локомотивом выступала бы «оборонка», а идейным багажом – «положительный опыт» СССР 1930-х годов. (Не уточняется, правда, какой именно опыт: пятилеток, коллективизации, массовых репрессий?) Во внешней политике и экономике заложен крутой поворот от Европы к Азиатско-Тихоокеанскому региону (видимо, забыли, что помимо Китая ведущие страны АТР – Соединенные Штаты, Япония, Южная Корея – тот же Запад).

Скорее всего, это диктуется преимущественно внутренними мотивами: стремлением постсоветской номенклатуры оградить сложившуюся экономическую и политическую систему от давления зарождающегося гражданского общества, ориентированного на пример и содействие Запада в контексте «европейского выбора» России. Однако наметившийся курс ведет к обособлению от передового демократического сообщества, превращению в сырьевой придаток новых индустриальных государств (Китай, Индия, страны АСЕАН), влечет за собой растущую экономико-технологическую и социально-политическую отсталость от динамично развивающегося мира.

Тем не менее диалектика этой темы такова, что под влиянием внутренних и внешних факторов в России довольно скоро может произойти перелом тенденции отката на «круги своя», поскольку такая колея абсолютно противоположна интересам развития страны и магистральному пути современной цивилизации. Осознание подобного императива есть и на самом верху. Так, президент Владимир Путин заявил в послании Федеральному собранию от 2012 года: «Для России нет и не может быть другого политического выбора, кроме демократии. При этом хочу сказать и даже подчеркнуть: мы разделяем именно универсальные демократические принципы, принятые во всем мире… Демократия – это возможность не только выбирать власть, но и постоянно эту власть контролировать…» Что касается экономического развития, президент и тут вполне недвусмысленно декларировал: «Убежден, в центре новой модели роста должна быть экономическая свобода, частная собственность и конкуренция, современная рыночная экономика, а не государственный капитализм».

Остается претворить прекрасные, хотя и совсем не новые концепции развития в жизнь. Это будет нелегко, учитывая, что сегодня Россия очень далека от провозглашенных принципов. И в то же время совершенно ясно, что откат «на круги своя» уведет страну еще дальше от заявленных идеалов. Оговорки относительно особого национального пути России к демократии сколь бесспорны, столь и тривиальны, поскольку любая другая демократическая страна шла к нынешнему положению своим путем – будь то Испания, Швеция или Япония. Декларации президента – не дань моде, а отражение единственно перспективного пути развития великой державы. А значит – скорее раньше, чем позже линия отката будет пересмотрена нынешним или будущим российским руководством.

Военное соперничество

Вероятность вооруженных конфликтов и войн между великими державами сейчас мала, как никогда ранее. Углубляющаяся в процессе глобализации экономическая и социально-информационная взаимозависимость ведущих субъектов мировой политики сделает ущерб в таком конфликте несоизмеримым с любыми политическими и иными выигрышами. Вместе с тем между ними продолжается соперничество с использованием косвенных средств и локальных конфликтов за экономическое, политическое и военное влияние на постсоветском пространстве, в ряде регионов (особенно богатых сырьем) Азии, Африки и Латинской Америки. Также имеют место попытки получения военных и военно-технических преимуществ в целях оказания политико-психологического давления на другие государства (ПРО, высокоточное обычное оружие, включая суборбитальное и гиперзвуковое).

Военная сила используется, чтобы заблаговременно «застолбить» контроль над важными географическими районами и линиями коммуникаций (Восточное Средиземноморье и Черноморье, Ормузский, Малаккский и Тайваньский проливы, Южно-Китайское море, морские трассы Индийского океана, продолжение шельфа и коммуникации Арктики и др.). Интенсивное соперничество с использованием политических рычагов и с политическими же последствиями идет на рынках поставок вооружений и военной техники (в первую очередь в странах Ближнего и Среднего Востока, Азии, Латинской Америки и Северной Африки).

Среди конфликтов великих держав наибольшую опасность представляет столкновение КНР и США из-за Тайваня. Есть вероятность обострения кризиса вокруг островов Южно-Китайского моря, в котором Соединенные Штаты поддержат страны ЮВА против Китая. В целом соперничество Вашингтона и Пекина за доминирование в АТР становится эпицентром глобального военно-политического противостояния и соревнования.

Срыв сотрудничества великих держав и альянсов в борьбе с общими угрозами безопасности (терроризм, распространение ОМУ и его носителей) вполне вообразим, и результат этого – неспособность противостоять новым вызовам и угрозам, нарастающему хаосу в мировой экономике и политике.

Относительно более вероятны конфликты между крупными региональными державами: Индией и Пакистаном, Израилем (вместе с Соединенными Штатами или без них) и Ираном, Северной и Южной Кореей. Опасность всех трех конфликтов усугубляется возможностью их эскалации вплоть до применения ядерного оружия. В этом плане наибольшую угрозу представляет военно-политическое противостояние в Южной Азии.

Локальные конфликты и миротворчество

За последнее десятилетие (2000–2012 гг.) только три из 30 крупных вооруженных конфликтов были межгосударственными (между Индией и Пакистаном, Эфиопией и Эритреей и вооруженная интервенция США в Ираке в 2003 году). Все остальные носили смешанный характер с прямым или косвенным вмешательством извне. Главная угроза международной стабильности будет и впредь проистекать из подобных всплесков насилия. Речь идет о внутренних конфликтах этнической, религиозной или политической природы в нестабильных странах, в которые будут втягиваться другие государства и блоки. При этом целью вмешательства будет как поддержка повстанцев против центрального правительства (Ливия, Сирия), так и помощь центральному правительству в подавлении вооруженной оппозиции (Ирак, Афганистан, Бахрейн). Нередко за спиной локальных конфликтующих сторон стоят крупные державы и корпорации, соперничающие за экономическое и политическое влияние, получающие доход от поставок наемников, вооружений и боевой техники.

На протяжении 1990-х гг. российские военные действовали в 15 миссиях ООН. Однако после 2000 г. участие России в международной миротворческой деятельности стало существенно сокращаться. По численности персонала в миротворческих операциях ООН Россия занимает сегодня 48-е место в мире (в 1990 г. СССР был на 18-м месте, Россия в 1995 г. – на четвертом, а в 2000 г. – на 20-м). В известной степени это стало ответом на проявления неконструктивного курса Соединенных Штатов и их союзников (военные акции против Югославии и Ирака, поддержка «бархатных революций» в Грузии, Украине и Киргизии). Кроме того, снижение миротворческой активности России объясняется тем, что в ее военной политике все больший акцент делается на противостояние и соперничество с США и НАТО. Это пока не вызвало масштабной реакции с их стороны – наоборот, на Западе всячески подчеркивается, что перспективные военные программы (ПРО, высокоточное обычное оружие) не направлены против России. Однако подспудно вызревают концепции и технические проекты, которые могут быть обращены и на противостояние с Москвой.

Несоответствие статуса и международной роли, на которые претендует Россия, и степени ее участия в миротворчестве ООН существенно ослабляет позиции державы как мирового центра силы и субъекта управления процессами международной безопасности. Заметно снижается престиж и влияние страны на мировой арене и в отношениях с другими ведущими державами и союзами, несмотря на запланированное наращивание российской военной мощи.

Военная сила нового типа

Военная сила останется инструментом политики, но в условиях глобализации, растущей экономической и гуманитарно-информационной взаимозависимости стран ее роль относительно уменьшилась по сравнению с другими («мягкими») факторами силы и национальной безопасности. К последним относятся финансово-экономический потенциал и диверсифицированные внешнеэкономические связи, инновационная динамика индустрии и прогресс информационных технологий, инвестиционная активность за рубежом, вес в международных экономических, финансовых и политических организациях и институтах.

Правда, в последние годы военная сила опять стала играть более заметную роль в качестве инструмента прямого или косвенного (через политическое давление) воздействия. Тем не менее «жесткая» военная мощь, оставаясь политическим инструментом, не способна восполнить дефицит «мягкой» силы в качестве фактора международного престижа и влияния. Даже ядерное сдерживание, гарантируя государство от угрозы прямой масштабной агрессии, имеет убывающую ценность в качестве актива, обеспечивающего престиж, статус, способность воздействия на международную безопасность.

К тому же эффективный военный потенциал – это не традиционные армии и флоты, а сила иного качества – прежде всего информационно-сетецентрического типа. Ее определяют финансово-экономические возможности государств, инновационная динамика их индустрии и прогресс информационных технологий, качество международных союзов и стран-союзников.

В применении силы будет и дальше возрастать доля быстротечных локальных военных операций и точных неядерных ударов большой дальности («бесконтактных войн»), а также действий мобильных воинских соединений и частей высокого качества подготовки и оснащенности для специальных операций. К ним относятся: оказание политического давления на то или иное государство, лишение его важных экономических или военных активов (включая атомную промышленность или ядерное оружие), применение санкций, нарушение коммуникаций и блокада.

Операции по принуждению к миру, предотвращению гуманитарных катастроф предстоят и в дальнейшем. С прогнозируемым ростом международного терроризма и трансграничной преступности соответственно будут расширяться вооруженные силы и операции по борьбе с ними. Отдельным направлением станет применение силы для предотвращения распространения ядерного оружия и пресечения доступа к нему террористов.

Реальные угрозы

Десять с лишним лет мирной передышки, которую получила Россия после второй чеченской кампании (прерванной на пять дней конфликтом с Грузией в августе 2008 г.), заканчиваются, безопасность страны может снова оказаться под угрозой, причем вполне реальной. Уход миротворческих сил ООН и контингента НАТО из Афганистана после 2014 г., скорее всего, повлечет реванш движения «Талибан» и захват им власти с последующим наступлением на Центральную Азию на севере и Пакистан на юге. Узбекистан, Таджикистан и Киргизия, а затем и Казахстан окажутся под ударом исламистов, и России придется вступить в новую продолжительную борьбу против воинственного мусульманского фундаментализма. Такая война, наряду с дестабилизацией Пакистана и последующим вовлечением Индии, превратит Центральную и Южную Азию в «черную дыру» насилия и терроризма. Эта зона расширится, если сомкнется с войной внутри и вокруг Ирака и конфронтацией Израиля с Ираном. Не исключен новый конфликт на Южном Кавказе, который перекинется на Северный Кавказ.

В ближне- и среднесрочной перспективе дестабилизация Южной и Центральной Азии, Ближнего и Среднего Востока и Кавказа – это самая большая реальная угроза России, в отличие от мифов, порожденных политическими, ведомственными и корпоративными интересами.

Конечно, желательно, чтобы в борьбе с этой угрозой Россия опиралась на сотрудничество с США, другими странами НАТО, Индией и Китаем. Однако в свете последних трений между великими державами это не выглядит очень вероятным. России нужно готовиться к опоре на собственные силы, и потому оптимальное распределение ресурсов становится вопросом национального выживания. Похоже, однако, что к названной угрозе Россия, как бывало нередко в ее истории, не готова ни в военном, ни в политическом отношениях, отдавая приоритет подготовке к войне с Америкой и Североатлантическим альянсом на суше, на море и в воздушно-комическом пространстве.

В развитии военной силы и систем оружия качественно нового типа Россия все более отстает от Соединенных Штатов, их союзников, а в последнее время – даже от Китая. Нет уверенности в том, что реальные (в отличие от декларативных) плоды военной реформы 2008–2012 гг. и грандиозная государственная программа перевооружения (ГПВ-2020) способны переломить эту тенденцию. Запрограммированный вал производства бронетанковой техники, боевой авиации, кораблей и подводных лодок, ракет и антиракет вовсе не обязательно выведет российские Вооруженные силы на качественно новый уровень.

Нынешняя критика этой реформы, звучащие предложения о ее коррекции в ряде случаев могут усугубить проблемы: нивелировать положительные элементы новой военной политики и возродить негативные стороны прежней системы. К последним относится увеличение срока службы по призыву, отход от контракта, призыв в армию женщин, ослабление роли объединенных стратегических командований в пользу командований видов ВС, возврат к дивизионной структуре и пр.

Делая растущий упор на ядерном сдерживании США (в т.ч. начав программу разработки новой тяжелой МБР), Россия все больше отстает в развитии информационно-управляющих систем, необходимых для боевых операций будущего, координации действий разных видов и родов войск, применения высокоточных оборонительных и наступательных неядерных вооружений. Развертывая малоэффективную воздушно-космическую оборону против НАТО, Россия не обретет надежной защиты от ракетных и авиационных ударов безответственных режимов и террористов с южных азимутов.

Наращивание атомного подводного флота и прожекты строительства атомных авианосцев могут подорвать возможность ВМФ в борьбе с браконьерством, пиратством, контрабандой (наркотиков, оружия, материалов ОМУ), поддержания контроля над морскими коммуникациями и экономическими зонами. Российские ВВС будут обновляться многочисленными типами боевых самолетов, для которых нет дальнобойных высокоточных средств ударов извне зон ПВО противника. Новая бронетехника сухопутных войск не имеет эффективной противоминной защиты, а ракетно-артиллерийские системы не обладают достаточной дальностью и точностью стрельбы.

Поддерживая большую по численности (1 млн человек) и паркам оружия армию, Россия катастрофически проигрывает в стратегической мобильности, которая необходима ввиду размера ее собственной территории и прилегающих зон ответственности в СНГ/ОДКБ. Готовясь к масштабным региональным войнам в Европе, страна демонстрирует низкую эффективность в неожиданных быстротечных локальных конфликтах (как в августе 2008 года). Внедрению новых сложных систем оружия и боевой техники, методам ведения интенсивных операций не соответствует план сохранения более 30% личного состава на базе призывников с 12-месячным сроком службы.

Все это может подорвать возможности России по эффективному применению силы в вероятных конфликтах на южных и восточных рубежах страны, в дальнем зарубежье для миротворческих задач и борьбы с угрозами нового типа. Россия в очередной раз рискует потратить огромные ресурсы, готовясь к прошлым войнам, и окажется неприспособленной к реальным вооруженным конфликтам будущего.

Реформа и техническое перевооружение армии и флота в огромной мере диктуются ведомственными и корпоративными интересами, мотивами символического характера (тяжелая МБР уязвимого шахтного базирования, новый дальний бомбардировщик, истребитель пятого поколения, авианосцы и пр.). Объявляются заведомо нереальные планы технического переоснащения, невыполнение которых в очередной раз повредит национальному престижу. Но есть опасность, что даже реализованная модернизация Вооруженных сил повлечет огромные затраты и накопление гор ненужных вооружений и военной техники, но, вопреки надеждам Сергея Караганова, не обеспечит «парирование вызовов безопасности и подкрепление международно-политического статуса России…», не возвратит ей «роль ключевого гаранта международной безопасности и мира».

Ядерное оружие

За прошедшие два десятилетия после окончания холодной войны запасы этого оружия в количественном отношении сократилось практически на порядок – как в рамках договоров между Россией и США, так и за счет их (а также Британии и Франции) односторонних мер. Однако число стран – обладательниц ЯО увеличилось с семи до девяти (в дополнение к «ядерной пятерке» и Израилю ядерное оружие создали Индия, Пакистан и КНДР, а ЮАР отказалась от него).

Отметим, что за сорок лет холодной войны вдобавок к Соединенным Штатам возникло шесть ядерных государств (семь, если считать атомное испытание Индии в 1974 году). А за 20 лет после холодной войны образовалось еще три ядерных государства (два, если не считать Индию). Добровольно или насильно ядерного оружия либо военных ядерных программ лишились девять стран: Ирак, Ливия, Сирия, ЮАР, Украина, Казахстан, Белоруссия, Бразилия, Аргентина. Более 40 государств присоединилось к Договору о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), включая две ядерные державы (Франция и КНР). В 1995 г. ДНЯО стал бессрочным и самым универсальным международным документом помимо Устава ООН – за его рамками остаются всего четыре страны мира. Таким образом, вопреки общепринятому заблуждению, темпы распространения ЯО после холодной войны снизились. Но они могут резко ускориться в будущем в зависимости от решения проблемы Ирана.

В период холодной войны главным дипломатическим способом предотвращения ядерной катастрофы было ядерное разоружение (СССР и США), а нераспространение играло подчиненную роль. Теперь основным направлением становится ядерное и ракетное нераспространение, а разоружение все больше выполняет функцию вспомогательного стимула и условия сотрудничества великих держав.

Практически все государства признают, что распространение ядерного оружия, критических материалов и технологий превратилось в серьезнейшие новые угрозы международной безопасности XXI века. Однако приоритетность их в восприятии разных держав не одинакова. Так, Соединенные Штаты ставят их на первое место, а Россия отдает приоритет опасности глобализации операций и расширения военной инфраструктуры и контингентов НАТО вблизи российских границ, созданию систем стратегической противоракетной обороны, милитаризации космического пространства, развертыванию стратегических неядерных систем высокоточного оружия. А распространение ядерного оружия и терроризм, с точки зрения Москвы, расположены намного ниже в списке военных опасностей. Указанная асимметрия в восприятии безопасности во многом проистекает из исторической специфики условий и последствий окончания холодной войны. Но она ощутимо затрудняет сотрудничество в борьбе с новыми угрозами.

В обозримый период прогнозируется значительный абсолютный рост атомной энергетики, который имеет самое непосредственное отношение к вероятности распространения ЯО. Всего в мире (по данным на апрель 2011 г.) эксплуатируется 440 энергетических реакторов, строится – 61, запланировано – 158, предложены проекты – 326. К новым угрозам, сопряженным с атомной энергетикой, относится стирание грани между «военным» и «мирным атомом», прежде всего через технологии ядерного топливного цикла. Расширение круга государств – обладателей атомных технологий двойного назначения и запасов ядерных материалов создает в обозримой перспективе новый тип «виртуального распространения» по иранской модели. А именно: формально оставаясь в ДНЯО и под контролем МАГАТЭ, страны могут подойти к «ядерному порогу», т.е. иметь и материалы, и технологии для быстрого (несколько месяцев) перехода к обладанию ядерным оружием.

Таким образом, при глубоком общем сокращении мировых ядерных арсеналов происходит процесс перераспределения военного и мирного «ядерного фактора» с центрального и глобального на региональный уровень отношений третьих стран между собой и с великими державами. Еще большая угроза связана с приобретением ядерных материалов террористическими организациями (например, «Аль-Каидой»), которые могут использовать их в актах «катастрофического терроризма».

Роль ядерного сдерживания в обеспечении безопасности великих держав будет и далее снижаться, вопреки нынешним попыткам России придать ему более значительную роль и несмотря на тупиковую ситуацию в ядерном разоружении. Во-первых, это снижение обусловлено уменьшением вероятности большой войны, тогда как в противодействии другим угрозам роль ЯО весьма сомнительна. Во-вторых, не очевидна эффективность сдерживания против возможных новых стран – обладателей ЯО в силу их политико-психологических и военно-технических особенностей. Тем более ядерное сдерживание не может пресечь действия ядерных террористов. В-третьих, ядерное оружие утрачивает свой статусный характер, все более становясь «оружием бедных» против превосходящих обычных сил противников.

Среди всех крупнейших держав Россия из-за своего геополитического положения, новых границ и внутренней ситуации подвергается наибольшей угрозе ядерного удара в случае распространения ЯО в странах Евразии, как и наибольшей опасности атомного терроризма. Поэтому Москва, по идее, должна была бы стать лидером в ужесточении режимов ядерного и ракетного нераспространения, сделать эти задачи приоритетом своей стратегии безопасности. Однако на практике такая тема стоит отнюдь не на первом месте.

Вопреки расхожим доводам о том, что ядерное разоружение не влияет на нераспространение, которые приводятся вот уже много десятилетий, опыт 1990-х гг. лучше всяких теорий демонстрирует такую взаимосвязь. Самые крупные прорывы в разоружении и мерах укрепления нераспространения имели место в 1987–1998 годах. Негативный опыт 1998–2008 гг. по-своему тоже подтвердил такую взаимосвязь доказательством «от обратного».

Новый Договор по СНВ между Россией и Соединенными Штатами, подписанный в апреле 2010 г. в Праге, возобновил прерванный на десятилетие процесс договорно-правового взаимодействия двух ядерных сверхдержав в сокращении и ограничении вооружений. Благодаря этому относительно успешно в том же году прошла Обзорная конференция по рассмотрению ДНЯО. Объективно Москва и Вашингтон должны быть заинтересованы в дальнейшем взаимном понижении потолков СНВ. Этого требуют как необходимость укрепления режима ядерного нераспространения, так и возможность экономии средств России и США на обновление стратегических арсеналов в 2020–2040 годах. Из всех третьих ядерных держав препятствием этому может стать только Китай ввиду полной неопределенности относительно его нынешних и будущих ядерных сил и огромного экономико-технического потенциала их быстрого наращивания.

Однако в государственных структурах и политических элитах двух держав эти идеи пока не обрели широкой опоры. После 2010 г. камнем преткновения стал вопрос сотрудничества России и Соединенных Штатов (НАТО) в создании ПРО в Европе для защиты от ракетной угрозы третьих стран (прежде всего Ирана).

Новейшие высокоточные вооружения

Окончание холодной войны, процессы распространения ракет и ядерного оружия, технический прогресс повлекли переоценку роли противоракетной обороны в военной политике и военном строительстве США. Их программы переориентировались на неядерный, контактно-ударный перехват (один из успешных проектов СОИ) для защиты от ракетных ударов третьих стран и, возможно, по умолчанию – от ракетно-ядерных сил Китая. Россия восприняла это как угрозу своему потенциалу сдерживания в контексте двустороннего стратегического баланса. С задержкой на несколько лет она последовала данному военно-техническому примеру со своей программой Воздушно-космической обороны (ВКО), но открыто с целью защиты не от третьих стран, а от средств воздушно-космического нападения Соединенных Штатов.

Современный этап характеризуется тем, что, потерпев неудачу в согласовании совместной программы ПРО, стороны приступили к разработке и развертыванию собственных систем обороны национальной территории (и союзников). В обозримый период (10–15 лет) американская программа с ее глобальными, европейскими и тихоокеанскими сегментами предоставит возможность перехвата единичных или малочисленных групповых ракетных пусков третьих стран (и, вероятно, при определенном сценарии – Китая). Но она не создаст сколько-нибудь серьезной проблемы для российского потенциала ядерного сдерживания. Точно так же российская программа ВКО, которая по ряду официально заявленных параметров превосходит программу США/НАТО, не поставит под сомнение ядерное сдерживание со стороны Соединенных Штатов. Этот вывод справедлив как для стратегического баланса держав в рамках нового Договора СНВ от 2010 г., так и для гипотетической вероятности снижения его потолков примерно до тысячи боезарядов при условии поддержания достаточной живучести стратегических сил обеих сторон.

Парадокс нынешней ситуации состоит в том, что Россия гораздо более уязвима для ракетной угрозы третьих стран, чем США, но при этом всецело ориентирована на двусторонний стратегический баланс, возможные опасности его дестабилизации и получения Соединенными Штатами военно-политического превосходства. Кроме того, нельзя не признать, что непомерное преувеличение вероятного влияния американской ПРО на российский потенциал сдерживания имеет внутриполитические причины. Вместе с тем нужно подчеркнуть, что в диалоге с Россией в 2006–2008 гг. и 2010–2011 гг. Вашингтон не проявлял достаточной гибкости и понимания того, что единство с Россией по проблемам нераспространения намного важнее тех или иных технико-географических параметров программы ПРО.

Несмотря на неудачу в налаживании сотрудничества России и НАТО в области противоракетной обороны, в обозримый период будут возрастать как императивы, так и объективные возможности такого взаимодействия. Продолжается развитие ракетных технологий Ирана, КНДР, Пакистана и других государств, отличающихся внутренней нестабильностью и вовлеченностью во внешние конфликты. Одновременно ускоряется распространение технологий и систем ПРО, которые до недавнего времени имелись только у СССР/России и США. Национальные и международные программы ПРО разрабатываются в рамках НАТО, в Израиле, Индии, Японии, Южной Корее, Китае. Эта тенденция, несомненно, является крупнейшим долгосрочным направлением мирового военно-технического развития.

Важнейшей тенденцией (где лидером тоже выступают Соединенные Штаты) является подготовка высокоточных ударных ракетных средств большой дальности в неядерном оснащении, опирающихся на новейшие системы управления и информационного обеспечения, в том числе космического базирования. В обозримой перспективе вероятно создание частично-орбитальных, ракетно-планирующих высокоточных ударных систем.

Ядерное сдерживание в обозримом будущем, скорее всего, останется важным элементом стратегических отношений великих держав и гарантий безопасности их союзников. Но его относительное значение станет уменьшаться по мере появления неядерных высокоточных оборонительных и наступательных систем оружия. В том числе возрастет роль этих новых систем в отношениях взаимного сдерживания и стратегической стабильности между ведущими державами.

Поскольку сдерживание предполагает нацеливание на комплекс объектов другой стороны, постольку обычные системы будут впредь способны частично замещать ядерные вооружения. Важно, однако, чтобы это не создавало иллюзии возможности «экологически чистого» разоружающего удара. Во взаимных интересах устранить такую вероятность как посредством ПРО/ПВО и повышения живучести ядерных сил, так и путем соглашений по ограничению вооружений (прецедент создан новым Договором СНВ, по которому баллистические ракеты с обычными боеголовками засчитываются наравне с ядерными ракетами).

Силы общего назначения

Процесс сокращения ядерного оружия, особенно оперативно-тактического назначения, неизбежно упирается в проблему ограничения и сокращения обычных вооруженных сил и вооружений. Некоторые ядерные и «пороговые» государства (Россия, Пакистан, Израиль, КНДР, Иран) могут рассматривать ядерное оружие как «универсальный уравнитель» превосходства вероятных противников по обычным вооружениям и вооруженным силам общего назначения (СОН).

В настоящее время есть два больших договора по СОН. Это Договор об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ от 1990 г. и Адаптированный ДОВСЕ – АДОВСЕ от 1999 г.) и Договор об ограничении вооруженных сил и вооружений в зоне советско-китайской границы (от 1990 года). Еще есть Договор открытого неба (1992 г.) для Евроатлантического пространства, позволяющий контролировать с воздуха деятельность вооруженных сил стран-участниц, а также Венский документ (2011 г.) по обмену военной формацией в зоне ОБСЕ. Они воплотили идею стратегической стабильности применительно к силам общего назначения, ограничив на паритетной основе количество наступательных тяжелых вооружений и военной техники и уменьшив их концентрацию в зоне соприкосновения союзных вооруженных сил. В рамках этих договоров масштабное нападение сторон друг на друга стало невозможно не только в политическом, но и в военном плане.

Поскольку страны НАТО необоснованно затянули ратификацию АДОВСЕ, Россия в 2007 г. объявила мораторий на его соблюдение. Тупик был закреплен кавказским конфликтом 2008 года. В 2011 г. Договор формально перестали соблюдать страны НАТО. Никаких политических дивидендов ни одна из сторон не получила – только проигрыши. Данный пример (как и выход США из Договора по ПРО в 2002 г.) должен послужить уроком всем, кто склонен лихо и безответственно обращаться с документами об ограничении вооружений.

Удовлетворяющего все стороны решения проблемы в ближайшее время не просматривается именно в силу политических, а не военных факторов: проблем статуса Южной Осетии и Абхазии (независимость которых признали только Россия, Венесуэла и Никарагуа). Но в перспективе всеобщая ратификация Адаптированного ДОВСЕ с рядом существенных поправок стала бы огромным прорывом в укреплении европейской безопасности.

Периодические кампании об «угрозе» Запада или России, подстегиваемые крупными военными учениями, показали, что большие военные группировки не могут просто мирно соседствовать и «заниматься своими делами», если стороны не являются союзниками и не развивают военное сотрудничество. Политические процессы и события, военно-технический прогресс регулярно дают поводы для обострения напряженности.

В частности, если Россия всерьез обеспокоена военными последствиями расширения НАТО, то АДОВСЕ эффективно решает эту проблему с некоторыми поправками. Важнейшим стимулом достижения соглашения может стать начало диалога по ограничению нестратегического ядерного оружия, в котором заинтересованы страны НАТО – но на условиях, реализуемых на практике и приемлемых для Российской Федерации.

* * *

Исходя из вышеизложенного, общую схему стратегии укрепления российской безопасности на обозримый период можно представить следующим образом:

Первое: разумная и экономически посильная военная реформа и техническое переоснащение Вооруженных сил России для сдерживания и парирования реальных, а не надуманных военных угроз и не для того, чтобы, по словам Сергея Караганова, «компенсировать относительную слабость в других факторах силы – экономических, технологических, идейно-психологических». Во-первых, такой компенсации не получится, скорее указанная слабость будет усугублена. Во-вторых, без наращивания других факторов силы не удастся создать современную и эффективную оборону, отвечающую военным вызовам и тем самым укрепляющую престиж и статус России в мире, ее позиции по обеспечению международной безопасности, ограничению и сокращению вооружений.

Второе: сотрудничество великих держав и всех ответственных государств в предотвращении и урегулировании локальных и региональных конфликтов, в борьбе с международным терроризмом, религиозным и этническим экстремизмом, наркобизнесом и другими видами трансграничной преступности. Прекращение произвола больших держав в применении силы, и в то же время существенное повышение эффективности легитимных международных норм и институтов для проведения таких операций, когда они действительно необходимы.

Третье: взаимодействие в пресечении распространения ядерного оружия и других видов ОМУ и его носителей, опасных технологий и материалов. Укрепление норм и институтов ДНЯО, режимов экспортного контроля, ужесточение санкций к их нарушителям.

Четвертое: интенсификация переговоров по ограничению и сокращению ядерных вооружений, стратегических средств в неядерном оснащении, включая частично-орбитальные системы, придание этому процессу многостороннего формата, сотрудничество великих держав в создании систем ПРО.

Россия. США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 3 марта 2013 > № 886285 Алексей Арбатов

Умерить пыл

Доводы в пользу менее активной внешней политики

Барри Поузен – международный профессор политологии и директор Программы исследования безопасности в Массачусетском технологическом институте.

Резюме: Соединенным Штатам следует отказаться от избыточных, неэффективных и дорогостоящих гегемонистских устремлений и заменить их более сдержанной глобальной военно-политической стратегией.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 1, 2013 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

Несмотря на десятилетие дорогостоящих, но нерешительных военных действий и растущего давления на бюджет, среди ведущих американских политиков и стратегов сохраняется неизменный консенсус относительно глобальной военно-политической стратегии США. Президентская кампания показала, что республиканцы и демократы могут препираться по поводу второстепенных внешнеполитических вопросов, но в главном между ними царит согласие. И те и другие уверены, что Соединенным Штатам положено доминировать в мире в военном, экономическом и политическом отношении, поскольку после окончания холодной войны США осуществляют стратегию либеральной гегемонии. Обе партии считают, что стране необходимо поддерживать убедительное превосходство в мировом раскладе сил, укреплять экономическое лидерство, расширять сообщество рыночных демократий и сохранять гипертрофированное влияние в международных организациях.

С этой целью американское правительство расширяет круг обязательств перед другими странами в области безопасности, принятых в эпоху холодной войны, и наращивает сеть военных баз. Оно укрепляет существующие альянсы, принимая в НАТО новых членов, и углубляет соответствующее соглашение с Японией. Свои танкеры, транспортирующие нефть через Персидский залив, Америка стремится обезопасить с помощью военно-воздушных, военно-морских и наземных сил, на что уходит как минимум 15% оборонного бюджета. Вашингтон включил Китай в «сторожевой лист», окружив его со всех сторон сетью союзников, менее формальных отношений и военных баз. Активная позиция Соединенных Штатов породила череду честолюбивых внешнеполитических проектов. Вашингтон пытается спасать страны с распадающейся государственностью, проводя военные интервенции в Сомали, Гаити, Боснии, Косово и Ливии, разными способами защищая права человека, подавляя националистические движения и устанавливая демократические режимы. Проводятся операции по сдерживанию так называемых «государств-изгоев», противостоящих Америке, таких как Иран, Ирак при Саддаме Хусейне и, в меньшей степени, Сирия. После 11 сентября на передний план внешнеполитической повестки дня вышла борьба против «Аль-Каиды» и ее союзников, но администрация Джорджа Буша шире истолковала эту кампанию и вовлекла страну в мучительные войны в Ираке и Афганистане. Хотя США давно борются с распространением ядерного оружия, перспектива появления террористов, вооруженных ОМУ, делает эту задачу тем более безотлагательной. Нарастает напряженность в отношениях с Ираном и Северной Кореей.

Стремясь реализовать свои честолюбивые планы, Соединенные Штаты последовательно тратят сотни миллиардов долларов в год на армию, что значительно превосходит оборонные бюджеты дружественных стран и потенциальных противников. Американские вооруженные силы отнюдь не пассивны: после окончания холодной войны они воевали в два раза чаще, чем в эпоху биполярного мира. Сегодня примерно 180 тыс. солдат расквартированы на территории иностранных государств, не считая десятков тысяч других военных, сменявших друг друга в зоне военных действий в Афганистане и Ираке. Тысячи американских и союзнических военнослужащих погибли в результате войсковых операций, не считая бесчисленное количество гражданских лиц, попадавших под перекрестный огонь.

Эта беспорядочная, дорогостоящая и кровавая стратегия нанесла колоссальный урон национальной безопасности. Она порождает новых врагов почти так же быстро, как уничтожает их, убивает у союзников всякое желание платить за собственную оборону и побуждает могущественные государства объединяться против планов Вашингтона, тем самым только увеличивая издержки от проводимого курса. В 1990-е гг. с последствиями внешнеполитических авантюр можно было еще как-то справляться, потому что США пользовались благоприятной расстановкой сил и взвешенно подходили к участию в войнах. Однако в последнее десятилетие относительная мощь страны сократилась, а политики стали принимать совершенно необдуманные решения по поводу того, каким образом вести боевые действия. Что еще важнее, у Пентагона развилась привычка к постоянным вливаниям наличности просто для поддержания сложившейся структуры вооруженных сил. Однако с началом Великой рецессии и с учетом быстрорастущего долга такой уровень военных расходов стал неподъемным.

Соединенным Штатам пора отказаться от гегемонистской стратегии и заменить ее сдержанным подходом, который означал бы отказ от глобальной трансформации и защиту интересов, ограниченных исключительно сферой национальной безопасности. Это предусматривало бы сокращение численности вооруженных сил и ведение войн лишь в силу крайней необходимости. Большая часть воинского контингента была бы отозвана с зарубежных военных баз, а союзники получили бы стимул к тому, чтобы самостоятельно решать вопросы собственной безопасности. Подобное смещение приоритетов позволило бы США тратить казенные деньги только на устранение действительно серьезных международных угроз, в результате им удалось бы сохранить процветание и безопасность в долгосрочной перспективе.

Действие и противодействие

После окончания холодной войны Соединенные Штаты оказались единственной мощной сверхдержавой современности. Это положение сохраняется благодаря диверсифицированной и высокопроизводительной американской экономике. Хотя доля Америки в мировом ВВП неизбежно снижается по мере того, как другие страны стремятся сократить свое отставание, США еще долгие годы останутся в числе двух-трех самых мощных экономик мира, то есть будут производить современную продукцию в условиях устойчивого внутреннего рынка. Бог одарил Северную Америку завидными месторождениями полезных ископаемых и сырьевых ресурсов, при этом примерно 29% торгового оборота приходится на ближайших соседей – Канаду и Мексику. Удачное геостратегическое положение подчеркивает экономические преимущества. Соседние страны на севере и на юге содержат крохотные армии. От потенциальных противников страну отделяют гигантские океаны на западе и востоке. Кроме того, тысячи ядерных боеголовок удерживают остальных от малейших поползновений на вторжение в пределы американской территории.

Но как ни иронично это звучит, вместо того чтобы полагаться на преимущества в сфере безопасности, Соединенные Штаты ведут себя так, будто над ними нависает серьезная угроза. Отсюда милитаризация и не в меру агрессивная внешняя политика. Подобная стратегия спровоцировала вполне предсказуемое противодействие. С 1990-х гг. соперничающие державы используют, по выражению политологов, стратегию «мягкого выравнивания» – неявное дипломатическое противодействие. Китай и Россия регулярно апеллируют к принципам либеральных международных организаций, чтобы объявлять действия США нелегитимными. В Совете Безопасности ООН они дважды применяли вето в целях отклонения предложенных Западом резолюций о бомбежках Косово в 1999 г. и о вторжении в Ирак в 2003 году. Совсем недавно они торпедировали усилия по изоляции Сирии. Иногда оппоненты совместно работают и на других площадках, таких как Шанхайская организация сотрудничества. Хотя отношения между Пекином и Москвой не слишком впечатляют в сравнении с такими военными альянсами, как НАТО, примечательно то, что они вообще существуют и развиваются с учетом длительной истории пограничных конфликтов и враждебных действий. Как часто происходит в истории, угроза со стороны одной более сильной державы подтолкнула две другие к искусственному сближению.

Активная внешнеполитическая линия Америки порождает неодолимое стремление найти ей противовес. Китай усердно занимается военным строительством и повышает боеспособность своей армии, а Россия продает современные истребители-бомбардировщики, ракеты класса «земля-воздух» и подводные лодки на дизельном топливе. Тем временем Иран и Северная Корея осуществляют ядерные программы, дабы нейтрализовать решительное превосходство Соединенных Штатов в обычных вооружениях. В той или иной форме подобная реакция имела бы место в любом случае; при общей анархии в системе международных отношений страны находят союзников и наращивают военную мощь, думая о собственной безопасности. Но присутствие такой большой и деятельной страны, как США, служит катализатором.

И противодействие будет только нарастать, по мере того как развивающиеся экономики претворяют свое материальное благополучие в военную мощь. Хотя экономически и технологически Китай и Индия, наверное, никогда не сравняются с Соединенными Штатами, пропасть между ними неизбежно будет сокращаться. КНР потенциально уже готова превратиться в серьезного конкурента. В самый разгар холодной войны, в середине 70-х гг., ВВП СССР, рассчитанный по паритету покупательной способности, составлял 57% ВВП США. В 2011 г. тот же показатель у Китая составлял 75%, а по данным Международного валютного фонда к 2017 г. он сравняется с американским уровнем. Конечно, для поддержания производства в Китае на плаву требуется вчетверо больше людей, и это ограничивает те средства, которые страна может израсходовать на военные цели. И все же их достаточно, чтобы вставлять палки в колеса американской внешней политики. Тем временем Россия, хотя и представляет собой лишь тень советской махины, уже не незадачливый карлик, каким она была в 1990-е годы. По экономическим показателям она примерно сравнима с Великобританией или Францией, массированно экспортирует энергоносители и по-прежнему способна производить впечатляющие вооружения.

Воинствующее самоопределение

Усиливаются не только развивающиеся, но и менее крупные государства и террористические негосударственные объединения, которые Соединенные Штаты пытаются призвать к порядку, демократизировать или уничтожить. В Сомали, Сербии, Афганистане, Ираке или Ливии американская армия сталкнулась с более упорным неприятелем, чем ожидалось. Только представьте, что Вашингтон потратил в реальном выражении столько же средств на войну в Ираке, сколько и на войну во Вьетнаме. А ведь иракские повстанцы не имели за спиной таких помощников, как Китай и Советский Союз, которые энергично поддерживали Вьетконг и Северный Вьетнам. Вместе с тем Вашингтон, похоже, не сможет стоять в стороне и от конфликтов с негосударственными структурами – отчасти потому, что их стихийный и неуправляемый характер противоречит ценностям мирового сообщества, которые глобальная военно-политическая стратегия США призвана защищать и сохранять. Разрекламировав на весь мир военное превосходство Америки, политики теперь не могут сказать «нет» тем, кто утверждает, будто престиж страны сильно пострадает, если мировой лидер позволит, чтобы большие и малые войны проходили без его участия.

Разве не обескураживает американцев стойкость негосударственных структур, черпающих свои силы в национализме и жажде самоопределения, против которых как раз и направлено острие нынешней глобальной военно-политической стратегии? Эти структуры являются источником организационной энергии для групп, конкурирующих за власть внутри стран (например, в Боснии, Афганистане и Ираке), сепаратистов (Косово) и террористов, отрицающих либеральный мировой порядок (в основном «Аль-Каида»). Однако официальные лица в Вашингтоне действуют так, как будто им по силам противостоять энергии этнического и национального самоопределения с помощью демократических процессов, свободы информации и экономического развития, а также дозированного применения военной силы. На самом деле национальное самоопределение – непреодолимое стремление, и народы враждебно реагируют на попытки сторонних сил контролировать их жизнь.

Ирак стал дорогостоящим уроком. Официальные лица в администрации Буша убедили себя, что быстрое применение подавляющей военной силы сделает Ирак демократическим, повлечет за собой волну демократизации в арабском мире, вытеснит «Аль-Каиду» на периферию и гарантирует влияние США в регионе. Вместо этого шииты, сунниты и курды разожгли в стране пожар насилия, который Вашингтон изо всех сил пытается погасить. Шиитские и суннитские фракции сражались не только друг с другом, но и с американской армией. Нынешнее шиитское правительство в Багдаде неэффективно и недемократично. Суннитские террористы продолжают серию терактов. Курдские провинции Ирака практически не признают себя частью страны.

На сегодняшний день понятно, что Соединенные Штаты исчерпали лимит гостеприимства и Афганистана. «Талибан» продолжает сопротивляться американскому присутствию, мобилизуя силы в основном среди пуштунских националистов, а представители афганских сил безопасности уничтожают все больше американских и других натовских солдат, которые прибыли к ним на помощь. Вместо того чтобы просто наказать «Талибан» за косвенную роль в событиях 11 сентября и нанести как можно более ошеломляющий удар по «Аль-Каиде», администрация Буша, верная своему глобальному плану, развернула масштабную, дорогостоящую и совершенно бесполезную операцию по демократическому строительству в Афганистане, которую продолжила администрация Обамы.

Невыгодные друзья

Еще одна сомнительная реакция на глобальную военно-политическую стратегию США исходит от друзей, которые привыкли к бесплатному участию во всех благах системы безопасности. Альянсы времен холодной войны, которые было так трудно поддерживать – а именно НАТО и американо-японский договор по безопасности, – дали Соединенным Штатам европейских и азиатских партнеров, которые уверены, что могут постоянно сокращать свои армии и доверять собственную оборону Вашингтону. После окончания холодной войны европейские страны урезали военные бюджеты в реальном выражении примерно на 15%. Единственное исключение – Великобритания, но она вскоре последует примеру остальных, поскольку вынуждена проводить курс на жесткую экономию. В зависимости от того, как считать, расходы на оборону Японии за последнее десятилетие сократились или в лучшем случае оставались неизменными. Токио тратил непропорционально много на сухопутные силы, хотя отдельные лидеры выражали тревогу по поводу роста китайской военной угрозы – воздушной, ракетной и военно-морской.

И Япония, и Европа избежали крупных войн, но Соединенным Штатам приходится нести все более тяжкое бремя поддержания мира. В настоящее время США тратят 4,6% своего ВВП на оборону, тогда как общие расходы их европейских союзников по НАТО составляют лишь 1,6% ВВП, а Японии – 1%. С учетом высокого уровня доходов на душу населения союзники могли бы тратить больше, но для этого у них нет стимула. Подумывая о драконовских сокращениях расходов на социальное обеспечение, чтобы финансово оздоровить американскую экономику, американское правительство продолжает субсидировать безопасность Германии и Японии. Это не что иное, как воспомоществование богатым.

Американские гарантии безопасности вдохновляют «отважных» союзников – те бросают вызов более могущественным странам, твердо уповая на то, что Вашингтон в последний момент спасет их – классический пример репутационных издержек. Соединенным Штатам приходится нести политический риск, настраивая против себя и в ущерб себе большие и малые державы и тем самым воодушевляя их на ответные провокации. Пока Америке удавалось избегать того, чтобы ввязаться в бессмысленные войны, хотя Вашингтон был на волоске от этого в Тайване, когда островом с 2000 по 2008 гг. управляла Демократическая прогрессивная партия Чэнь Шуйбяня. Его неоднократные намеки на независимость, шедшие вразрез с политикой США, негласно поощрялись некоторыми официальными лицами в администрации Буша и провоцировали китайское правительство. Это не могло продолжаться до бесконечности, не вызвав опасный кризис. Чэнь никогда не позволил бы себе такую бесстрашную риторику, не будь он уверен в неизменной поддержке со стороны Белого дома.

Филиппины и Вьетнам (последний не заключал формального договора о коллективной обороне с Вашингтоном) тоже смекнули, что могут раздражать Китай в связи со спорами о морских границах, а затем искать защиты Америки. Эти конфликты не только осложняют Вашингтону задачу сотрудничества с Пекином по вопросам общемирового значения; высок риск, что они могут втянуть Соединенные Штаты в конфликты вокруг территории, малозначимой со стратегической точки зрения.

Грузия – еще одно государство, которое играло в эти игры, причинив ощутимый вред репутации США. Абсолютно уверенная в поддержке Вашингтона и его доброй воле, в августе 2008 г. эта крошечная республика сознательно бросила вызов России из-за спорного региона Южной Осетии. Независимо от того, что именно стало непосредственной причиной боевых действий, Грузия действовала авантюрно с учетом ее размеров, близости к России и расстояния до реальных источников военной помощи. Ирония в том, что эта ненужная война позволила Москве выглядеть «крутой», тогда как в надежности Соединенных Штатов как союзника возникли сомнения.

Та же логика прослеживается и в действиях Израиля на Ближнем Востоке. Хотя американские официальные лица то и дело дают понять иерусалимским политикам, что чувствуют себя неловко от того, что Израиль продолжает строить поселения на территориях, оккупированных во время войны 1967 года. Но размеры и численность этих поселений неуклонно увеличиваются. Военная щедрость Соединенных Штатов и заверения в поддержке убедили израильских ястребов, что если они проигнорируют совет американцев, последствий не будет. Чтобы добиться мира в израильско-палестинском конфликте, требуется добрая воля обеих сторон, но постоянное унижение, которому подвергаются палестинцы, не приближает урегулирование конфликта. А политика Израиля в отношении палестинцев – серьезная помеха для улучшения отношений между США и арабским миром.

Более гибкая стратегия

Соединенным Штатам пора отказаться от избыточных, неэффективных и дорогостоящих гегемонистских устремлений и заменить их более сдержанной глобальной военно-политической стратегией. Вашингтону не следует полностью отгораживаться от мира; однако усилия нужно перенаправить на решение трех главных задач в области безопасности: не допустить, чтобы могущественный соперник изменил глобальный баланс сил; противостоять терроризму и ограничить распространение ядерного оружия. Эти вызовы не новы, но надо действовать более взвешенно и осмотрительно, чтобы достойно ответить на них.

Почти 100 лет американские стратеги стремятся не допустить того, чтобы какое-либо государство доминировало на огромной территории Евразии, получив возможность мобилизовать ресурсы и непосредственно угрожать Америке. Чтобы предотвратить подобное развитие событий, США воевали против Германии и Японии, а затем сдерживали Советский Союз. Хотя Китай может в конечном итоге попытаться примерить на себя мантию евразийского гегемона, ничто не свидетельствует в пользу того, что подобный исход уже близок или неизбежен. В китайской экономике по-прежнему много подводных камней, страна окружена могущественными государствами, такими как Индия и Россия, которые обладают ядерным оружием и готовы сдерживать экспансию КНР. Хотя Токио сегодня в полной мере не финансирует оборонную отрасль, это достаточно богатая и технологически развитая страна, способная внести вклад в коалицию государств, которым под силу создать противовес Китаю. Другие азиатские страны, имеющие выход к морю, даже без опоры на такого могущественного союзника, как Америка, могут объединить силы для противодействия гегемонистским устремлениям Китая. Соединенным Штатам нужно сохранить возможность помогать им, но при этом действовать осторожно, чтобы не угрожать Пекину без крайней необходимости и не поощрять амбиции, которые Вашингтон надеется сдерживать. Соединенным Штатам также ни к чему необдуманное или провоцирующее поведение в Азии союзников, уповающих на безвозмездную помощь Америки.

США должны защитить себя от «Аль-Каиды» и других террористических группировок, представляющих угрозу жизни американцев. На правительстве лежит ответственность за принятие разумных оборонительных мер, способствующих снижению риска терактов – например, вести более энергичную разведку и лучше организовать службу безопасности аэропортов. (Поможет и менее интервенционистская внешняя политика – отчасти именно присутствие американской армии в Саудовской Аравии превратило Усаму бен Ладена и его последователей в радикалов.) Если говорить о наступательных действиях, то Соединенным Штатам по-прежнему необходимо преследовать террористов, действующих за рубежом, чтобы те тратили последние деньги на спасение собственных душ, а не на подготовку к новым терактам. Вашингтон обязан сотрудничать с другими правительствами, которые сталкиваются с аналогичными угрозами, и помогать им в создании полиции и вооруженных сил. Время от времени американской армии придется дополнять эти усилия воздушными ударами с помощью «дронов» (беспилотных летательных аппаратов) и спецопераций.

Но следует учитывать масштаб угроз. Террористы слишком слабы, чтобы покуситься на суверенитет или территориальную целостность страны, и по большому счету они не могут ее ослабить. Поскольку угроза носит умеренный характер, а попытка реформировать другие общества силой слишком дорого обходится, США должны осторожно и обдуманно применять военную мощь в борьбе с терроризмом вместо того, чтобы заниматься государственным строительством, как они делают в Афганистане.

Наконец, при осуществлении сдержанной военно-политической стратегии пристальное внимание следует уделять вопросу нераспространения ядерного оружия, но меньше прибегать к угрозе применения силы. Благодаря сдерживающему эффекту собственных ядерных арсеналов Соединенные Штаты почти не рискуют оказаться объектом прямой ядерной атаки со стороны другого государства. Но Вашингтону важно не допустить того, чтобы ядерное оружие или ядерное топливо попало в руки негосударственных акторов. Дабы пресечь их проникновение на ядерные объекты из-за недостаточной охраны, правительству целесообразно делиться лучшими методами ядерной безопасности с другими странами – даже с теми, которым, по мнению американского истеблишмента, лучше вообще не иметь ядерного оружия. США уже сотрудничают по этому вопросу с Пакистаном, но надо быть готовыми на большее и принимать аналогичные меры в отношении других ядерных держав.

Потеря контроля над ядерными арсеналами намного вероятнее в случае государственных переворотов, революций или гражданских войн. Вероятно, американским военным нужно самим позаботиться об охране ядерных объектов с помощью местных сил, понимающих, какая опасность грозит их стране в случае бесконтрольного распространения ядерного оружия. В отдельных ситуациях не исключено нанесение превентивного удара, захвата или обезвреживания ОМУ. Или, наоборот, придется действовать без применения оружия. Американским официальным лицам, возможно, будет достаточно предупредить террористов, захвативших ядерное оружие во время беспорядков, что они станут мишенью беспощадного возмездия, если когда-либо осмелятся им воспользоваться. Наконец, правительству нужно организовать более эффективное наблюдение за морскими акваториями и воздушными путями в глобальном масштабе, более интенсивно контролировать собственные границы, чтобы исключить контрабанду ядерных материалов, и помогать в охране границ стран – потенциальных источников утечки ядерного оружия.

Эти меры кому-то покажутся мизерными в сопоставлении с ужасающими последствиями ядерного взрыва. Но ведение профилактических традиционных войн против потенциальных ядерных держав – чересчур дорогостоящее и ненадежное решение проблемы. Часто повторяемое администрацией Барака Обамы предупреждение, что сдерживать ядерный Иран будет поздно, не имеет большого смысла. Ведь превентивная война по разным причинам может зайти слишком далеко, не говоря о том, что Соединенные Штаты уже обладают избыточным потенциалом. Действительно, чем больше Вашингтон полагается на военную силу в деле недопущения распространения ОМУ, тем выше вероятность того, что страны пожелают обзавестись этим главным сдерживающим средством.

Более осмотрительное поведение Америки никоим образом не означало бы, что она перестанет заботиться о предотвращении гонки ядерных вооружений. Недавний опыт холодной войны показывает, что риск, связанный с размером, составом, доктриной и степенью боеготовности американских и советских ядерных вооружений, зачастую оказывался намного выше, чем необходимо для обеспечения стратегической стабильности. Ядерное оружие – мощное средство сдерживания агрессии. Но с этой задачей вполне способен справиться гораздо менее внушительный арсенал, чем тот, что имеется сегодня в распоряжении США. Надо просто разумно им управлять. Во избежание повторения сценария конкуренции между ядерными державами по советско-американскому сценарию Соединенным Штатам следует добиваться введения нового многостороннего режима контроля над ядерными вооружениями, ограничивающего количество ядерных боеголовок. Нельзя допустить, чтобы малейшая ошибка привела к развязыванию ядерного конфликта.

Сдержанность на практике

Cдержанная глобальная стратегия позволит сфокусировать внешнюю политику США на трех фундаментальных целях. Во-первых, Соединенные Штаты переформатируют свои альянсы таким образом, чтобы другие страны тоже брали на себя ответственность за собственную оборону. НАТО – простейший случай; Вашингтону нужно выйти из структуры военного командования и превратить альянс в преимущественно политическую организацию, которой он когда-то являлся. От решения самих европейцев зависит, сохранится ли структура военного командования под эгидой Евросоюза или будет полностью демонтирована. Большая часть американского воинского контингента должна вернуться из Европы на родину, но по взаимному согласию. США могут оставить на континенте ограниченное число военно-воздушных и военно-морских баз.

Сложнее с договором о безопасности с Японией; от него нельзя отказываться, но он все же подлежит пересмотру. По существующим сегодня условиям Соединенные Штаты берут на себя большую часть бремени по защите Японии, а Токио согласен помогать им в этом деле. Следует поменяться ролями так, чтобы Япония взяла на себя всю полноту ответственности за собственную оборону, а Вашингтон оказывал ей поддержку. В связи с обеспокоенностью растущей мощью Китая не все американские войска должны покинуть этот регион. Но Пентагону следует ограничить военное присутствие в Японии, сосредоточившись на решении непосредственно возникающих военных проблем. Все американские морские пехотинцы могут быть выведены. Тем самым был бы положен конец тягостным переговорам об их будущем на острове Окинава. ВМС и ВВС США должны сохранить костяк своих сил в Японии и вокруг нее, но численность также подлежит сокращению. В других странах Азии американская армия могла бы наладить рабочий контакт с правительствами для обеспечения доступа к региону в случае возникновения кризисов в будущем, не пытаясь, однако, договориться о создании новых постоянных баз.

Военным пора произвести переоценку своих обязательств в Персидском заливе: на Соединенных Штатах лежит ответственность за обеспечение защиты стран региона от нападений извне, что не предполагает защиту от внутренних междоусобиц. Вашингтону по-прежнему нужно заверять в своей поддержке правительства, которые опасаются Ирана. Они боятся, что эта держава, единственная, претендующая на региональную гегемонию, нападет на них и отберет нефтяное достояние. Вне всякого сомнения, Иран способен натворить много бед. Но армия США уже доказала свою способность предотвращать подобные исходы в прошлом, когда защитила Саудовскую Аравию и изгнала войска Саддама Хусейна из Кувейта в 1991 году. Наземные силы, развернутые для вторжения, представляют собой удобную мишень для авиаударов. Американская авиация и крылатые ракеты на борту военных кораблей, дислоцированных в данном регионе, сразу придут на помощь. При заблаговременном оповещении ВВС быстро усилят наземные базы арабских государств Персидского залива, как во время войны 1991 г., когда региональные державы, противостоявшие агрессии Саддама, подготовили все необходимое для усиления американских армейских подразделений за счет поддержания инфраструктуры и запасов топлива на военных базах.

Но солдатам США больше не обязательно расквартировываться на побережье Персидского залива, где они возбуждают антиамериканские настроения у местного населения. Тем самым Белый дом прерывает тесные связи с автократическими режимами сомнительной легитимности. Например, внутренняя ситуация в Бахрейне неустойчива, и это порождает сомнения в том, что Соединенным Штатам в будущем удастся наращивать там военное присутствие. Война в Ираке доказала, что попытки установления новых режимов в арабских странах – задача для узколобых политиков; защита нынешних режимов от внутренних мятежей не менее сложна.

Сдержанная глобальная стратегия позволила бы существенно сократить численность вооруженных сил США, сэкономить денежные средства и послать союзникам сигнал о том, что им пора быть более самостоятельными. Пентагон мог бы снять с себя ответственность по противодействию повстанцам, что позволит вдвое сократить численность сухопутных войск. Вместе с тем ВМС и ВВС подлежат сокращению лишь на четверть или на треть, так как строительство самолетов и кораблей требует длительных сроков, а они еще могут понадобиться для поддержания баланса сил. ВМС и ВВС также хорошо приспособлены для решения проблем безопасности в Азии и Персидском заливе. Поскольку они чрезвычайно мобильны, в ключевых регионах достаточно оставить лишь некоторые подразделения. Остальные могут базироваться в портах приписки в качестве мощного стратегического резерва.

Общая численность и качество американских вооруженных сил должны определяться масштабом поставленных перед ними задач: защита важных месторождений полезных ископаемых и союзников от прямого нападения. В прошлом Вашингтон слишком часто использовал свою дорогостоящую армию для решения вопросов, которые следовало бы оставить дипломатам. Это положение недопустимо. Хотя Пентагону следует и дальше продолжать отработку взаимодействия с армиями других стран в ключевых регионах, он должен позаботиться о том, чтобы не перегружать календарь военными учениями. Подобные изменения будут способствовать целости и сохранности войск, предотвратят износ вооружений и оборудования, а главное – не будет создаваться впечатления, будто США готовы брать на себя решение всех возникающих проблем глобальной безопасности.

Отпустить с миром

Переход к более сдержанной внешней политике означал бы серьезные выгоды, спасение жизней, экономию ресурсов и снижение негативной реакции в мире. Но Вашингтону необходимы дальновидные и продуманные шаги сегодня, чтобы подготовить союзников к принятию на себя ответственности за собственную безопасность и оборону. Снижение уровня военного присутствия США на протяжении десятилетия дало бы партнерам массу времени, чтобы укрепить армии и обрести политико-дипломатические возможности для проведения самостоятельной военно-политической стратегии. Постепенный отвод избыточных войск из разных регионов снизил бы вероятность образования вакуума в сфере безопасности, который могут попытаться заполнить авантюристические региональные державы.

Конечно, союзники сделают все возможное, чтобы убедить Вашингтон не менять нынешнюю политику. Некоторые пообещают усовершенствовать свои вооруженные силы, но забудут об обещаниях, как только это будет им выгодно. Некоторые заявят, что уже сделали все возможное, поскольку внутриполитический и экономический кризис в их странах гораздо серьезнее, чем в Америке. Третьи попытаются увести дискуссию в русло общих ценностей и принципов, а четвертые намекнут, что перейдут на сторону сильных соседей вместо того, чтобы сдерживать и уравновешивать их. Со стороны отдельных союзников не исключены даже угрозы провести военные операции против американцев.

Американским политикам следует сохранять спокойствие, помня о том, что богатые союзники вряд ли уступят свой суверенитет региональным державам. На самом деле история показывает, что государства чаще выступают в качестве противовеса могущественным державам, нежели переходят на их сторону. Что касается потенциального противника, то Соединенным Штатам ничто не мешает продолжать сдерживать активность тех, кто несет непосредственную угрозу их жизненно важным интересам. Но необходимо более точно определить область этих интересов и сохранять достаточную военную мощь для их защиты.

Конечно, США могут оставить все без изменений и продолжать транжирить ресурсы, настраивать против себя страны и народы, нянчиться с отнюдь не бедными союзниками. Возможно, экономические и геополитические тенденции изменятся, тогда нынешняя стратегия позволит Вашингтону на радость всему остальному человечеству чувствовать себя вполне комфортно в роли рулевого. Но если государственный долг продолжит расти, а сила будет дальше смещаться в сторону от Америки, то очередной экономический и политический кризис заставит Вашингтон резко изменить курс, и тогда дружественные и не очень дружественные страны так же быстро начнут приспосабливаться к новым условиям. Такой путь представляется наиболее опасным.

Назад пути нет

В защиту активной позиции США

Джон Айкенберри - Профессор политологии и международной политики Принстонского университета (США).

Стивен Брукс – профессор управления в Дартмутском колледже.

Уильям Уолфорт – профессор управления им. Даниэля Уэбстера в Дартмутском колледже.

Резюме: Если бы американские лидеры выбрали режим тотальной экономии, они пошли бы на колоссальный риск только затем, чтобы посмотреть, как мир будет функционировать без ведущей либеральной силы.

Данная статья – адаптация их очерка «Не возвращайся домой, Америка: доводы против режима экономии», журнал International Security, зима 2012–2013 годов. Опубликовано в журнале Foreign Affairs, №1, 2013 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

Со времени окончания Второй мировой войны США проводят единую генеральную линию, взяв курс на глубокое проникновение в мировую политику. Стремясь обеспечить собственную безопасность и благополучие, страна пропагандирует либеральный экономический порядок и заключает оборонные союзы с партнерами в Европе, Восточной Азии и на Ближнем Востоке. Военные базы разбросаны по всему миру, американские корабли патрулируют глобальные транзитные маршруты, и десятки тысяч солдат обеспечивают безопасность союзнических стран, таких как Германия, Япония и Южная Корея. Внешняя политика меняется в зависимости от вкусов той или иной администрации в Белом доме. Это касается и настойчивости в продвижении демократии и осуществлении гуманитарных целей. Но уже более 60 лет все президенты разделяют приверженность фундаментальному курсу на проведение активной политики в мире, вне зависимости от взглядов на обоснование этой стратегии.

В эпоху холодной войны обязательства Соединенных Штатов по обеспечению безопасности Европы, Восточной Азии и Ближнего Востока диктовались необходимостью противодействовать посягательствам Советского Союза на самые богатые полезными ископаемыми регионы мира. После падения СССР главная задача заключалась в том, чтобы сделать их более свободными от угроз для США и использовать партнерские отношения в сфере безопасности для укрепления режима сотрудничества, поддержания стабильного и открытого мирового порядка.

Сегодня больше, чем когда-либо, перед Вашингтоном маячит искушение пересмотреть эту генеральную линию и отдалиться от остального мира. Усиление Китая постепенно разрушает превосходство в военной сфере, бюджетный кризис вынуждает правительство жертвовать расходами на оборону, а две затянувшиеся войны утомили и изнурили армию и общественность. Хотя большинство политиков по-прежнему заявляют о приверженности идее мирового лидерства, среди экспертов-международников распространилась иная точка зрения: Соединенные Штаты должны свести к минимуму военное присутствие за рубежом, отказаться от гарантий в области безопасности и обороны и от усилий по руководству либеральным мировым порядком.

Поборники режима экономии утверждают, что глобальная военно-политическая стратегия заставляет транжирить государственные средства, поскольку требует субсидировать оборонные расходы вполне благополучных союзников, вызывает раздражение у иностранных правительств и местного населения. Они утверждают, что более сдержанная позиция положит конец «бесплатному сыру» для партнеров и умерит антиамериканские настроения. Даже если союзники не примут на себя во всем объеме миссию, которую сегодня выполняют США, большинство принадлежащих им функций никак не связаны с обеспечением безопасности Америки и лишь втягивают страну в бессмысленные кровопролития. Короче говоря, самоустранение, мол, не только сохранит жизни американских солдат и бюджетные средства, но и укрепит безопасность.

Подобные утверждения во многом расходятся с истиной. Обосновывая свою позицию, сторонники режима экономии переоценивают издержки нынешней глобальной военно-политической стратегии и недооценивают ее выгоды. На самом деле бюджетная экономия от сокращения участия США в мировых делах спорна. Мало что указывает на то, что Соединенные Штаты провоцируют другие страны пытаться сдерживать или уравновешивать мощь Америки вследствие ее активной международной политики. Ничто не говорит о том, что США начинают страдать от имперского перенапряжения или могут оказаться участниками бессмысленных войн.

При этом следует учитывать, что активное участие в мировой политике сулит огромные выгоды. Обязательства, которые Вашингтон берет на себя в сфере безопасности и коллективной обороны, снижают конкуренцию в ключевых регионах и играют роль противовеса в отношении потенциальных противников. Они способствуют поддержанию открытости мировой экономики и служат опорой на переговорах в экономической сфере. Они также помогают добиваться сотрудничества в борьбе с глобальными угрозами. Уступив роль мирового лидера своим конкурентам, Соединенные Штаты не смогли бы пользоваться явными выгодами более активной политики и подвергли бы себя беспрецедентным опасностям и рискам в мире, где наша страна, в случае пассивной внешнеполитической позиции, окажется менее влиятельной, процветающей и безопасной.

Стратегия, которую можно себе позволить

Многим поборникам режима экономии твердая линия США в мировой политике представляется слишком дорогостоящей. Например, специалист по международным отношениям Кристофер Лейн предупреждает о недопустимости «дальнейшего раздувания бюджетного дефицита» и доказывает, что «стратегические обязательства превышают имеющиеся средства для их исполнения». Однако экономию от переключения с одной стратегии на другую не так просто посчитать, поскольку она зависит от расходов на текущую стратегию и стоимости ее замещения альтернативной, которые трудно предусмотреть.

Если Соединенные Штаты откажутся от всех гарантий безопасности, которые предоставляют другим странам, вернут на родину все войска, резко сократят численность армейских подразделений, а также ядерный арсенал, это позволит сэкономить 900 млрд долларов за 10 лет, считают Бенджамин Фридман и Джастин Логан из Института Катона. Но немногие сторонники сокращения бюджетной экономии согласны с такими радикальными мерами. Вместо этого они призывают к «сдержанности», осуществлению стратегии «уравновешивания на море» или в случае необходимости к ударам «из-за горизонта». Экономия от подобной стратегии менее очевидна, поскольку зависит, от каких обязательств в сфере безопасности Вашингтон откажется сразу и во что выльется выполнение остальных обязательств.

Если режим экономии означает возвращение на родину вооруженных сил, расквартированных за рубежом, то объем сэкономленных средств будет в лучшем случае умеренным, поскольку страны, размещающие на своей территории американские войска, обычно покрывают большую часть расходов на содержание военных баз. Если речь идет о содержании сколько-нибудь крупного экспедиционного контингента, экономия опять-таки будет небольшой, ведь Пентагону придется оплачивать дорогие вооружения и оборудование, необходимое для проецирования силы.

Другая сторона уравнения затрат – расходы на длительные военные операции – также непостоянна. Хотя щедрые оборонные бюджеты последнего десятилетия становятся легкой мишенью для сторонников режима экономии, такой высокий уровень расходов на оборону вовсе не требуется для поддержания активного глобального позиционирования. Расходы взлетели до небес после 11 сентября, но они уже начали опускаться на землю по мере того, как США сворачивают две дорогостоящие войны и сокращают базовый уровень затрат на оборону в невоенное время. По состоянию на осень 2012 г. Министерство обороны планировало сократить расходы на оборону на 500 млрд долларов в течение следующих пяти лет и при этом не идти на компромисс в вопросах национальной безопасности, как утверждали его стратеги. Сокращения позволят снизить расходы на оборону к 2017 г. до чуть менее 3% ВВП, тогда как сегодня на оборонные программы тратится 4,5% американского ВВП. Пентагон мог бы сэкономить еще больше без каких-либо негативных последствий путем реформирования политики и практики закупок и компенсаций.

Но даже без существенного урезания бюджета страна может позволить себе расходовать необходимые средства на проведение честолюбивой глобальной военно-политической стратегии. Значительное увеличение военных расходов, предложенное кандидатом от Республиканской партии Миттом Ромни во время президентской кампании 2012 г., и без того позволило бы снизить долю военных расходов от американского ВВП по сравнению с нынешним уровнем. Дело в том, что войны в Афганистане и Ираке в любом случае обойдутся дешевле, а предложенный Ромни уровень расходов в невоенное время в хорошем смысле не смог бы угнаться за темпами экономического роста. Поэтому неудивительно, что сторонники отказа США от своих международных амбиций больше говорят о немонетарных издержках, которые предполагаются при осуществлении нынешней стратегии.

Отсутствие баланса

Одна из таких мнимых расплат за глобальную военно-политическую стратегию, по словам политолога Барри Позена, заключается в том, что последняя «подталкивает страны на принятие мер по противодействию американской мощи». Однако нет никаких доказательств того, что страны спешно сколачивают антиамериканские альянсы, или пытаются самостоятельно конкурировать с Америкой в военной сфере, или что они собираются делать это в будущем.

На самом деле трудно представить себе, как глобальная военно-политическая стратегия провоцирует стремление стран уравновешивать влияние США. В отличие от гегемонов прошлого, Соединенные Штаты – географически изолированная страна. Это значит, что они представляют собой гораздо меньшую угрозу для других держав, а к их границам не примыкает какая-либо великая держава, способная противопоставить им силу, соразмерную их мощи. США не только намного опережают другие страны по количеству и качеству вооружений, но сами предоставляемые союзникам гарантии безопасности служат залогом того, чтобы не допускать передачи военных технологий потенциальным противникам. Занимая доминирующее положение в области оборонной технологии, Америка возлагает на союзников обязательства не передавать ключевые военные технологии опасным конкурентам. В качестве примера можно привести эмбарго на продажи вооружений Китаю, которого Вашингтон добился от ЕС еще в 1989 году.

Если бы мировое лидерство Америки само по себе являлось причиной стремления его уравновесить, следовало бы ожидать реальных попыток жесткого сопротивления и оппозиции, особенно когда во главе администрации находился Джордж Буш, проводивший откровенно одностороннюю внешнюю политику. Однако после краха СССР ни одна крупная держава не пыталась создавать противовеса Соединенным Штатам, конкурируя с ними в военной мощи или сколачивая грозные военные альянсы.

Дело в том, что последствия подобных действий слишком непредсказуемы. Вместо этого отдельные страны прибегают, по выражению некоторых политологов, к «мягкому выравниванию», используя нормы международного права и международные организации, чтобы сдерживать Вашингтон. Не говоря уже о том, что «мягкое выравнивание» – довольно скользкое понятие, которое трудно отличить от повседневной дипломатической конкуренции; было бы ошибкой считать, будто подобная практика вредит национальным интересам. Напротив, будучи мировым лидером, США выигрывают от политики «мягкого выравнивания» больше, чем любая другая страна. В конце концов, современные международные нормы и институты функционируют при содействии Соединенных Штатов и во многом отражают их интересы. Поэтому они просто идеально приспособлены к тому, чтобы сами США использовали их в целях «мягкого выравнивания». Например, в 2011 г. Вашингтон координировал совместные действия с несколькими странами Юго-Восточной Азии, чтобы противодействовать притязаниям Пекина в Южно-Китайском море, ссылаясь на общепринятые нормы международного права.

Согласно другому аргументу в пользу режима экономии, Соединенным Штатам уготована судьба многих гегемонов прошлого, они приближают собственный закат. Если следовать этой логике, получается, что для осуществления честолюбивой стратегии стране придется отвлекать ресурсы от более производительных целей – создания новой инфраструктуры, расходов на образование, научных исследований и т.д., – достижение которых необходимо для поддержания конкурентоспособности экономики. Тем временем союзники смогут обойтись малыми затратами на оборону, и их экономика будет расти быстрее.

Исторических свидетельств, подтверждающих данные доводы, немного. В большинстве случаев сверхдержавы прошлого утрачивали лидерство не потому, что стремились к гегемонии, а вследствие того, что сталкивались со сплоченными действиями других крупных держав. Сегодня подобной перспективы не просматривается. (В самом крайнем случае ведущие державы способны использовать свое положение, чтобы отсрочить экономический упадок.) Предостережения относительно «имперского перенапряжения» тем более несостоятельны, поскольку ничто не дает оснований считать, будто стремление к мировому лидерству вредит экономическому росту. Большинство исследований, проведенных ведущими специалистами, не выявило четкой связи между военными расходами и экономическим упадком.

Конечно, если бы Соединенные Штаты тратили почти четверть своего ВВП на оборону, как это делал Советский Союз в свои последние десятилетия, это плохо отразилось бы на их экономическом росте и конкурентоспособности. Но даже в 2012 г. война в Афганистане и контртеррористические операции по всему земному шару заставили Вашингтон потратить на оборону всего 4,5% ВВП – сравнительно немного, если заглянуть в историю вопроса. (С 1950 по 1990 гг. эта цифра в среднем составляла 7,6%.) Экономические неурядицы последних лет могут побудить Вашингтон переоценить свой оборонный бюджет и международные обязательства, но это не значит, что экономическая рецессия стала следствием подобной политики. И вовсе не факт, что средства, высвободившиеся вследствие отказа от международных обязательств, будут потрачены с пользой для американской экономики.

Точно так же темпы экономического роста союзников США не имеют ничего общего с какими-либо субсидиями в сфере безопасности, которые они получают от Вашингтона. Утверждение, будто более низкие военные расходы облегчили и ускорили экономический подъем Японии, Западной Германии и других стран, зависимых от американских гарантий в сфере обороны, могли казаться правдоподобными во время последнего всплеска тревожных ожиданий экономического упадка в 1980-е годы. Но в конечном итоге эти страны прекратили восхождение на вершины экономических рейтингов после того, как их ВВП на душу населения приблизился к уровню ВВП на душу населения в США – согласно прогнозу, данному в классических моделях экономического роста. В течение последних 20 лет Америка опережала Японию и европейских союзников по росту ВВП на душу населения, хотя эти страны стали тратить еще меньше в процентном отношении на нужды обороны. Их неспособность модернизировать свои армии лишь послужила дальнейшему усилению доминирующего положения Соединенных Штатов.

Избежать искушения

Наиболее значимые внешнеполитические издержки – это, конечно, жизни американских солдат и офицеров. Критики экспансионистской военно-политической стратегии обеспокоены перспективой быть втянутыми в бессмысленные войны. Они доказывают, что гарантии безопасности, которые США предоставляют более слабым союзникам, толкают их на риски, которые в противном случае они никогда бы себе не позволили. Тем самым они вовлекают своего спонсора и сверхдержаву в дорогостоящие конфликты, поскольку возникает классическая угроза репутации. Обеспокоенные потерей лица в случае невыполнения союзнических обязательств, американские лидеры могут начать войну, даже несмотря на отсутствие угрозы национальным интересам.

Однако уроки истории свидетельствуют о том, что великие державы просчитывают опасность попасть в ловушку союзнических обязательств и строят договоренности с союзниками таким образом, чтобы избавить себя от этой неприятности. Почти невозможно обнаружить в истории чистый случай, когда менее могущественная держава втянула бы великую державу в войну против ее воли. На протяжении нескольких десятилетий Первая мировая война служила каноническим примером того, как договоры с иностранными государствами якобы вовлекли грандов в бойню. Однако новые исторические исследования пролили свет на причины этой войны и опровергли традиционную точку зрения. Война была следствием сознательного решения Германии попытаться стать доминирующей европейской державой, а не результатом выполнения союзнического долга.

На самом деле альянсы снижают риск вовлечения в конфликт. В Восточной Азии региональные соглашения по безопасности, которые Вашингтон заключил после Второй мировой войны, предназначались, по словам политолога Виктора Ча, «для сдерживания антикоммунистических альянсов в регионе, которые своим агрессивным поведением в отношении враждебных режимов могли втянуть Соединенные Штаты в нежелательную крупномасштабную войну». Та же логика прослеживается во взаимоотношениях между США и Тайванем. В 90-е гг. прошлого века обострение напряженности в проливе, отделяющем Тайвань от Китая, вызвало у американских официальных лиц серьезные опасения относительно того, что двусмысленная поддержка Тайбэя чревата риском большой войны с КНР. Поэтому администрация Буша скорректировала внешнюю политику в данном регионе, пояснив, что ее цель – удерживать не только Китай от неспровоцированного нападения, но и Тайвань от односторонних шагов к независимости.

Для многих сторонников режима экономии проблема в том, что само присутствие американских вооруженных сил во всех частях земного шара якобы способствует раздуванию представлений политиков о национальных интересах. В итоге, на их взгляд, Америке приходится брать на себя решение любой международной проблемы. Критики также утверждают, что военное превосходство страны заставляет ее искать всеобъемлющие решения проблем безопасности, возникающих, например, в Афганистане и Ираке, хотя можно было бы выйти из положения менее дорогим путем. Аргументация критиков сводится к тому, что страна, обладающая таким военным превосходством и не имеющая серьезных геополитических соперников, не сможет довольствоваться частичными решениями, такими как сдерживание, и способна вступить на зыбкий путь построения всемирной демократии. Кроме того, доказывают они, гипертрофированный военный контингент создает у Соединенных Штатов ощущение, что его необходимо как-то задействовать, даже когда ничто не угрожает национальным интересам. Во время дебатов вокруг интервенции в Боснии в 1993 г. Мадлен Олбрайт, американский посол в ООН, задала знаменитый вопрос Колину Пауэллу, председателю Объединенного комитета начальников штабов: «В чем смысл содержания такой мощной армии, о которой вы все время говорите, если мы не можем ее использовать?».

Если бы США полностью отказались от вооруженных сил и военных баз, страна, вне всякого сомнения, устранила бы риск участия в бессмысленных войнах, привязав себя к мачте, подобно Улиссу. Но если они ограничатся тем, что отведут свои войска за линию горизонта, что обычно предлагают поборники бюджетной экономии, то искушение осуществить интервенцию не исчезнет. Однако наиболее серьезную проблему такой точке зрения создает тот факт, что она опирается на один-единственный наглядный пример – Ирак. Между тем эта война – аномальное явление и с точки зрения высоких издержек (США понесли в ней две трети всех потерь и две трети всех финансовых расходов на все военные кампании с 1990 г.), и с учетом того, что Соединенные Штаты в одиночку взяли на себя все финансовое бремя. Во время войны в Персидском заливе и интервенций в Боснии, Косово, Афганистане и Ливии союзники приняли на себя больший груз ответственности соразмерно объемам национальной экономики и численности населения.

Кроме того, война в Ираке не явилась неизбежным следствием нынешней глобальной военно-политической стратегии. Многие политологи и стратеги, предпочитающие видеть Америку взаимодействующей с остальным миром, решительно выступали против нее. Точно так же продолжение нынешней активной внешнеполитической линии не обрекает США на новые войны, подобные той. Представьте себе, что страна, потерпевшая поражение во Вьетнаме, вела бы остаток холодной войны в разных частях земного шара через доверенных лиц и при крайне ограниченных интервенциях. Ирак также породил аналогичное нежелание осуществлять экспедиционные кампании. Политолог Джон Мюллер окрестил это «иракским синдромом». Людям, утверждающим, будто глобальная военно-политическая стратегия неизбежно вводит страну в искушение, нужно привести больше доказательств, чтобы убедить своих коллег.

Сохранять мир

Конечно, даже при том что участие в судьбах мира обходится намного дешевле издержек, на которые ссылаются поборники бюджетной экономии, оно не имело бы смысла, не будь оно выгодным. Но это весьма выгодное предприятие. Наиболее очевидно то, что снижается риск опасного конфликта. Обязательства Соединенных Штатов в сфере безопасности удерживают страны, стремящиеся к региональной гегемонии, от планирования экспансии, а партнеров – от попыток самостоятельно решать проблемы, создавая угрозу для других государств.

Скептики пытаются принизить значение таких обязательств, доказывая, что американские гарантии безопасности не всегда предотвращают опасное развитие событий. А высокая себестоимость издержек, возникающих в связи с захватом чужих территорий, и наличие в распоряжении государства значительного числа способов продемонстрировать свою добрую волю само по себе достаточно, чтобы предотвратить конфликт. Другими словами, крупные державы могли бы мирно управлять многополярным устройством своих регионов без американского миротворчества.

Но это чересчур опрометчивый взгляд. Если Вашингтон уйдет из Восточной Азии, Япония и Южная Корея, вероятно, увеличат свои боевые возможности и превратятся в ядерные державы. Реакция Китая при этом повлечет дестабилизацию ситуации в регионе. Стоит отметить, что во времена холодной войны и Южная Корея, и Тайвань пытались заполучить ядерное оружие. Единственное, что их сдерживало, это позиция Соединенных Штатов, которые использовали свои обязательства в сфере коллективной безопасности для того, чтобы пресекать ядерные амбиции этих стран. Точно так же, если бы США покинули Ближний Восток, страны, которые Вашингтон в настоящее время поддерживает – Израиль, Египет и Саудовская Аравия, – возможно, пошли бы на обострение ситуации в этой и без того взрывоопасной части мира.

Даже Европа могла бы предоставить повод для беспокойства. Хотя трудно представить себе возврат к соперничеству великих держав, очевидно, что многие правительства не склонны обременять бюджет более высокими военными расходами, неся политические издержки от наращивания сотрудничества в сфере обороны. В результате европейский континент рисковал бы утратить способность отводить угрозы на своей периферии, а также участвовать в иностранных кампаниях,планируемых американцами, становясь уязвимым перед лицом усиливающихся внешних держав.

Понимая, как легко уход США из ключевых регионов приведет к опасной конфронтации, поборники режима экономии держат наготове еще один аргумент, уповая на то, что подобное соперничество фактически не причинит Соединенным Штатам никакого вреда. Конечно, мало кто сомневается в способности США пережить возобновление конфликтов между азиатскими и ближневосточными державами, но какую цену придется заплатить? Противостояние государств одного из регионов Азии или Ближнего Востока, скорее всего, спровоцирует гонку военных бюджетов, лихорадочное вооружение зависимых от них стран и, возможно, даже опосредованные региональные войны. Все это не может не беспокоить Соединенные Штаты, поскольку сужает сферу их военно-технического лидерства.

Нестабильность в регионах грозит дальнейшим бесконтрольным распространением ядерных вооружений, поскольку у таких держав, как Египет, Саудовская Аравия, Япония, Южная Корея и Тайвань появятся ядерные силы, заставив их региональных конкурентов искать возможности обзавестись собственными ядерными арсеналами. Хотя сдерживание в принципе стабилизирует отношения между странами с такими колоссальными ядерными потенциалами, какие были у СССР и США, положение становится шатким, когда появляются многочисленные ядерные соперники даже с менее впечатляющими арсеналами. По мере роста числа ядерных держав увеличивается вероятность незаконной передачи вооружений, иррациональных решений, непредвиденных случайностей и кризисов.

Доводы в пользу отказа Америки от глобальной миссии игнорируют базовую логику подхода, принятого ныне на вооружение. Вселяя в союзников уверенность, активно управляя региональными связями, Вашингтон снижает конкуренцию в главных регионах мира, тем самым не допуская появления своеобразной региональной «оранжереи» по выращиванию военных арсеналов. В качестве доказательства того, что данная стратегия работает, достаточно взглянуть на оборонные бюджеты нынешних великих держав: после 1991 г. их военные расходы держатся на историческом минимуме, если рассчитывать их как процент от ВВП, и они даже не пытаются воспроизводить военные возможности Соединенных Штатов по всему спектру. Более того, все самые современные армии мира – это союзники США, а военное превосходство над потенциальными противниками увеличивается по многим показателям.

Помимо всего прочего, нынешняя глобальная военно-политическая стратегия не допускает появления региональных гегемонов. Некоторые сторонники режима экономии утверждают, что армия должна отодвинуться за линию горизонта и передать местным союзникам необходимые средства для выполнения опасной работы уравновешивания укрепляющихся региональных держав. Они утверждают, что Вашингтону следует развертывать войска за рубежом только в случае появления действительно серьезного претендента на региональную гегемонию, подобного Германии и Японии времен Второй мировой войны и Советского Союза эпохи холодной войны. Однако такой претендент на региональную гегемонию уже имеется – Китай, и чтобы его уравновешивать, Соединенным Штатам нужно сохранять ключевые альянсы в Азии, а также военные возможности для интервенций. Подразумевается, что следует выйти из Афганистана и Ирака, снизить военное присутствие в Европе и усилить азиатское направление, но это именно то, что сейчас делает администрация Обамы.

Военное доминирование, экономическое превосходство

Поглощенные проблемами безопасности, критики нынешней глобальной военно-политической стратегии упускают из виду одно из ее важных преимуществ: поддержание открытой мировой экономики и благоприятной обстановки для Соединенных Штатов. Конечно, сам размер производимого продукта гарантировал бы США ведущую роль в мировой экономике независимо от того, какую глобальную военно-политическую стратегию они изберут. Тем не менее экономическое лидерство Америки подкрепляется ее военным доминированием. Военные обязательства и военно-морское превосходство не только защищают мировую экономику от нестабильности, но и гарантируют безопасность морских путей и других сообщений, обеспечивающих беспрепятственную и дешевую доставку товаров. Самоустранение от мировых проблем существенно осложнило бы задачу обеспечения безопасности природно-ресурсного потенциала мирового хозяйства. У Вашингтона было бы меньше средств, чтобы убедить страны сотрудничать в экономической сфере. Сократился бы доступ к военным базам, разбросанным по всему миру, которые необходимы, чтобы сохранять свободный доступ ко всем морям.

Глобальная роль также позволяет Соединенным Штатам так структурировать мировую экономику, чтобы она служила их особым интересам. Во время холодной войны Вашингтон использовал свои обязательства в сфере безопасности за рубежом для того, чтобы побудить союзников проводить предпочтительную для него экономическую политику. Например, в 1960-е гг. он убедил Западную Германию предпринять дорогостоящие меры в целях укрепления американского доллара как главной резервной валюты. Точно так же соглашения в области обороны действуют и сегодня. Например, официальные лица США использовали переговоры 2011 г. о новом соглашении в области свободной торговли с Южной Кореей в качестве средства укрепления отношений в сфере безопасности. Один дипломат объяснил нам в кулуарной беседе: «Мы потребовали изменений в трудовом и экологическом законодательстве и в стандартах автомобильной промышленности, и корейцы приняли все требования. Почему? Потому что опасались, что неподписание нового соглашения будет означать “шаг назад в политических отношениях и в сфере безопасности”».

В более широком смысле Вашингтон использует проблему безопасности в качестве средства формирования общей структуры мировой экономики. Соединенные Штаты во многом устраивает сложившийся экономический порядок, например, нынешняя система Всемирной торговой организации и Международного валютного фонда, и они предпочитают делать все необходимое для укрепления режима свободной торговли.

Вашингтону выгодно, что союзников тоже устраивает статус-кво, и одна из причин в том, что они ценят военный союз с США. Например, Япония проявила заинтересованность в Соглашении о Транстихоокеанском сотрудничестве (одна из самых важных инициатив администрации Обамы в области свободной торговли) не столько потому, что оно отвечает ее экономическим интересам. Просто премьер-министр Ёсихико Нода решил, что своей поддержкой этого проекта он еще больше укрепит связи в сфере обороны и безопасности.

Геополитическое доминирование Соединенных Штатов также помогает сохранять американский доллар в качестве главной резервной валюты, что дает стране колоссальные преимущества. Одно из них – возможность брать в долг. Наиболее очевидно это в случае с Европой: зависимость Евросоюза от США в сфере безопасности не позволяет ЕС использовать аналогичный политический рычаг для поддержки евро. Как и в других аспектах мировой экономики, Соединенные Штаты не берут на себя бремя мирового лидерства безвозмездно, но извлекают непропорционально большие выгоды из этого лидерства. Отказ от нынешних обязательств поставит все эти выгоды под вопрос.

Созидание сотрудничества

То, что срабатывает в мировой экономике, также применимо и к другим сферам международного сотрудничества. Американское лидерство приносит выгоду многим странам, но несоизмеримо больше помогает самим Соединенным Штатам. Чтобы противостоять транснациональным угрозам, таким как терроризм, пиратство, организованная преступность, изменение климата и пандемии, государства вынуждены действовать сообща и предпринимать коллективные меры. Но такое взаимодействие требует усилий, особенно когда национальные интересы расходятся. Активность США в военной области, направленная на стабилизацию обстановки в мире, а также их более широкое лидерство облегчают Вашингтону осуществление совместных инициатив и помогают направлять их в русло своих интересов. При этом сотрудничество особенно трудно наладить в регионах, где царит хаос, зато оно процветает там, где лидеры могут рассчитывать на долгосрочную стабильность.

Альянсы нацелены в первую очередь на обеспечение безопасности, но одновременно служат в качестве политического обрамления, а также каналов общения в невоенных сферах. Например, НАТО послужила фундаментом для появления новых институтов, таких как Атлантический совет – мозговой центр, в рамках которого налаживается деловой и практичный диалог между Америкой и Европой. Точно так же консультации с союзниками в Восточной Азии приносят дивиденды в других вопросах политической повестки дня. Например, когда американские дипломаты отправляются в Сеул для решения вопросов военного сотрудничества, они обсуждают в одной связке также вопросы транстихоокеанского сотрудничества. Благодаря подобным каналам общения Соединенные Штаты могут использовать козыри в одной сфере для достижения прогресса в других областях.

Преимущества этих каналов общения проявляются особенно наглядно в случаях, когда борьба с такими угрозами, как терроризм и пандемии, требует новых форм кооперации. Имея в своем арсенале систему военных альянсов, США оказываются в более выгодном положении, чем при их отсутствии, чтобы продвигать дело всеобщего сотрудничества и разделения общего бремени. Например, сеть по обмену разведданными внутри НАТО, первоначально созданная для сбора информации о Советском Союзе, была адаптирована к борьбе с терроризмом. Точно так же, после того как в 2004 г. страны бассейна Индийского океана понесли колоссальный ущерб от цунами, Вашингтон быстро согласовал своевременную гуманитарную помощь с Австралией, Индией и Японией, поскольку их военные подразделения уже приспособились к взаимодействию друг с другом. Проведенная операция чудесным образом повысила престиж Америки в этом регионе.

Глобальная роль Соединенных Штатов в значительной мере стимулирует достижение компромиссов и договоренностей между правительствами и в первую очередь способствует налаживанию эффективного сотрудничества. Как пишет политолог Джозеф Най, «роль американской армии в отводе угроз от союзников или в обеспечении доступа к такому важному сырью, как нефть в Персидском заливе, означает, что предоставление защиты можно использовать в спорных ситуациях для достижения приемлемого компромисса. В некоторых случаях может существовать прямая связь, но чаще это фактор, который не упоминается вслух, но который политики дружественных держав всегда имеют в виду».

Меньшее из двух зол

Должны ли янки вернуться домой? Многие видные специалисты в области международных отношений отвечают положительно. Подобный ответ кажется тем более очевидным после катастрофы в Ираке и начала Великой рецессии. Однако их аргументы просто несостоятельны. Трудно доказать, что Соединенные Штаты сильно выгадают, если откажутся от активной внешнеполитической позиции. Взятую на вооружение стратегию никак не заподозришь в контрпродуктивности: она не спровоцировала формирование антиамериканских коалиций, не стала причиной нынешнего экономического упадка. Она также не обрекает США на безрассудные военные решения в будущем. Наоборот, эта стратегия помогает предотвращать вспышки вооруженных конфликтов в важнейших регионах мира, поддерживает «мотор» мировой экономики в рабочем состоянии и облегчает международное сотрудничество. Изменение внешнеполитического курса может обернуться потерей всех этих выгод.

Это не значит, что нынешнюю внешнюю политику нельзя адаптировать к новым обстоятельствам и вызовам. Вашингтону нет нужды во что бы то ни стало сохранять все свои обязательства, и перестройка стратегии в ответ на новые возможности или неудачи не станет катастрофой. Это сродни тому, что сделала администрация Никсона, завершив войну во Вьетнаме и переложив ответственность сдерживания советской мощи на региональных партнеров. Именно так поступила администрация Обамы после окончания войны в Ираке, сместив центр тяжести с Ближнего Востока в Азию. Таковы примеры, опровергающие доводы о том, будто Америка неспособна приспосабливаться к меняющимся обстоятельствам.

Глобальная военно-политическая стратегия, направленная на обеспечение безопасности во всем мире и продвижение либерального экономического порядка, очень хорошо служила американским интересам на протяжении шести десятилетий, и нет причин от нее отказываться. Активная внешняя политика не лишена недостатков, и о них нам всем известно, а вот мера зла в мире, в котором Америка не будет участвовать, нам пока что неведома. Если бы американские лидеры выбрали режим тотальной экономии, они фактически пошли бы на колоссальный риск и масштабный эксперимент только затем, чтобы посмотреть, как мир будет функционировать без ведущей либеральной силы, осуществляющей деятельное руководство всеми процессами. Последствия могли бы быть катастрофичными.

США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 3 марта 2013 > № 886275

«Кривые будущего роста вызывают улыбку»

Разговор с футурологом о его профессии

Резюме: Задачи политики смещаются от урегулирования различного масштаба конфликтов к национальному и международному регулированию в области новых технологий, полагает Карл-Хайнц Штайнмюллер.

Карл-Хайнц Штайнмюллер – самый известный писатель-фантаст ГДР, сегодня является одним из наиболее авторитетных исследователей будущего в Германии. Его прогнозы востребованы на разных уровнях – от частных компаний до различных международных организаций. О том, насколько возможно предсказать направления мирового развития, с футурологом беседует в Берлине Юрий Шпаков.

– Господин Штайнмюллер, в адрес ваших коллег-футурологов приходится слышать упреки, что ни одно из ключевых событий в мировой политике новейшего времени не было предсказано. Классический пример – падение Берлинской стены. Тогдашний канцлер Гельмут Коль и западногерманские правительственные чиновники узнали об этом из телевизионных сообщений в Варшаве, где находились с государственным визитом. Почему практическая футурология допускает подобные сбои?

– Увы, прогнозирование будущего и вправду не слишком, как мы говорим, запятнало себя славой. Правда, в 1980-е гг. уже проявлялись некоторые симптомы надвигающихся кардинальных перемен, о которых задумывались исследователи. Так, мои западноберлинские знакомые работали ассистентами у Германа Кана, американского футуролога, основателя и директора Гудзоновского института, одного из ведущих международных центров по «исследованию будущего». Кан, в частности, занимался сценариями развития Германии. И эти ассистенты однажды выложили своему шефу мысль о том, что не следовало бы исключать возможность падения Берлинской стены. На что Кан возразил: «Если в своей будущей книге я приведу столь невероятный сценарий, доверие читателя к другим вполне доброкачественным прогнозам будет безнадежно подорвано».

– Каково отношение к изучению будущего со стороны классического научного мира?

– К сожалению, назвать себя исследователем будущего может каждый, и этим занимаются и специалисты по анализу трендов, и просто сумасшедшие. В нашей среде велик удельный веc эзотериков, а также людей, раздувающих до непомерных величин всякие банальности. Некоторые мои коллеги ввиду реальной или мнимой девальвации этого понятия предпочитают не называть себя исследователями будущего. Однако интерес к этой области знаний в академических кругах Германии растет, в особенности среди молодежи. Является ли исследование будущего наукой? Однозначного ответа нет. Некоторые утверждают, что это не более чем консультационные услуги в большей степени для компаний и в меньшей – для политики. Я с этим соглашаюсь, но добавляю – консалтинг на научной основе.

– Не находите ли вы, что взгляд современных знатоков грядущего, в отличие от знаменитых авторов утопий и антиутопий первой половины прошлого века, стал более приземленным?

– С одной стороны, сами исследователи будущего не обладают достаточной фантазией или даже мужеством для фантазий. Но, с другой стороны, налицо и косность общественного восприятия. Общество не готово относиться всерьез к слишком неординарным перспективам развития. С середины 1990-х гг. мы непременно используем в разрабатываемых нами сценариях «дикую карту» (wild card) – этакие «сумасшедшие» варианты. Те, что не представляются слишком вероятными, но которые нельзя исключать полностью, потому что именно они способны развернуть ход событий.

– Это как в игре «Монополия», когда на один кон отправляешься в тюрьму.

– Совершенно верно, что-то вроде этого. Наши заказчики, чаще всего компании, считают подобный подход, если угодно, извращением, утверждают, что практической пользы из подобных сценариев не извлекут. Вот и получается, что исследователю, генерирующему радикальные идеи, сложно быть успешным. Тормозом является отсутствие адекватной широты восприятия. Большинство футурологов сходятся в том, что в мире каждое десятилетие происходят перемены основополагающего, глобального характера. Но мои коллеги редко получают от правительств заказы на сценарии радикальных перемен у себя в стране.

– Современные предсказатели строят работу на основе коммерческих договоров?

– В Германии исследования будущего осуществляются почти исключительно таким способом. Лишь в последние два года появилась кафедра исследования будущего – так называемый Institut Futur в берлинском Свободном университете. Однако это пока совсем новое явление. Независимых академических проектов в сфере футурологии больше нет. Несколько лучше дела обстоят, например, в Финляндии, Франции и США. Насколько мне известно, в России в настоящее время также не существует независимых финансируемых государством центров исследования будущего.

– А разве «независимый» и «финансируемый государством» – совместимые понятия? Вы можете представить себе власть, готовую оплачивать, скажем, сценарии своего неминуемого заката?

– Независимая, но поддерживаемая государством футурология – здесь нет никакого противоречия. Духовная независимость вполне может сочетаться с базовым бюджетным финансированием. Это важно в первую очередь для того, чтобы исследователи будущего перестали быть «наемной армией» индустрии и частного бизнеса. В Германии, например, прогнозирование потенциальных политических перемен осуществляется не футурологами, а традиционными научно-политическими институтами, такими как фонд «Наука и политика», или партийными фондами – Конрада Аденауэра, Фридриха Эберта, которые не только по природе своей не могут быть независимыми, но и применяют совсем другие инструменты. Прежде в некоторых странах исследования будущего были организованы иначе. Например, в Польской академии наук некогда существовал Комитет по вопросам будущего. Сегодня спектр исследований сузился. То, о чем вы меня спрашиваете и в чем упрекаете нашу отрасль исследований, является скорее все же не ментальной, а прежде всего структурной проблемой.

– Политики высшего эшелона, те, кто должны были бы являться вашими первейшими заказчиками, не спешат заглянуть в мир будущего, не отвечающий их представлениям, и поделиться этим с электоратом.

– Представители высшей политики еще меньше бизнеса заинтересованы в идеях, выходящих за рамки принятых представлений. Частный бизнес по крайней мере ищет новые рынки, и иногда необходимо стать радикальным, революционным, чтобы обскакать конкурентов. Один коллега в этой связи говорит о необходимости «мышления впрок». Для кажущихся непостижимыми возможностей и случайностей необходимо иметь некий «план Б».

Недавно мы проводили исследование по заказу Федерального союза германской индустрии. Речь шла о нарушениях в цепочках создания прибавочной стоимости. Мы размышляли, какие внезапные перемены могут разрушить эти цепочки. Например, fabbing, или, как еще говорят, desktop fabrications, то есть рассредоточенное производство. Исчезает потребность в гигантских производственных линиях. Появляется что-то вроде мелких мастерских, используя прежнее название, но это совершенно иной образец производства с другими цепочками поставок. Мы работали для почтовой службы DHL, изучая последствия кардинальных изменений существующих схем доставки. То есть экономика морально больше подготовлена к виражам. Возможно, в политике тоже есть те, кто привержен такому открытому подходу. Но они предпочитают не говорить об этом публично. Ведь высказывание политика тотчас подхватывают журналисты, которые перекраивают отвлеченное заявление о гипотетической возможности чего-либо в отдаленном будущем в прогноз. Да и сам по себе заказ на проведение исследования будущего – в некотором роде политический шаг, который может оказать влияние на события.

– Как глобализация влияет на способность прогнозирования? Система становится всеохватной, универсальной, очень сложной, но единой, взаимозависимой. Это дает больше оснований и инструментов для прогноза или делает его вовсе невозможным?

– Если мы в этих условиях беремся за перспективный анализ какой-либо отрасли экономики, нам необходимо рассматривать ее не только в Германии, но и в глобальном ракурсе. Другой вопрос: разворачиваются ли процессы в экономике, жизни общества, политике быстрее, чем это происходило прежде? Можно измерить срок, который проходит до появления инновации на рынке. Он, конечно, много меньше, чем прежде. Благодаря интернету налицо стремительный рост темпов при упрощении способов коммуникации. Но! Мы с супругой принялись за написание биографии Альберта Эйнштейна. И наткнулись на любопытный факт, который может избавить современных людей от чувства неизмеримого превосходства перед предыдущими эпохами. Так вот, Эйнштейн как-то утром отправил почтовую открытку из Цюриха в Берлин Максу Планку – и ответ получил вечером того же дня. Не электронная почта, конечно, но и не дилижанс, который трясется ночи напролет. Да и по информационной насыщенности мы не настолько далеко ушли вперед, как нам кажется. В Берлине в эпоху Веймарской республики существовало около трех десятков ежедневных газет, весьма оперативных, кстати, по подаче информации.

В исследованиях будущего мы имеем дело с сокращением горизонтов. Еще в 1950–1960-е гг. исследовательский горизонт в 40–50 лет – до рубежа века – считался совершенно нормальным. Когда мы теперь работаем по заказам компаний, речь идет чаще всего об одном-двух десятилетиях. Приходилось, разумеется, сталкиваться с проектами, чаще всего в энергетической отрасли, когда прогнозирование доходит до середины века. Рабочий ресурс электростанции, например, в среднем рассчитан на 30 лет, и это время необходимо планировать. Был еще один необычный проект, когда пришлось рассматривать сценарии до 2100 г. – будущее немецкого леса. Деревья растут медленно, их спиливают и используют на нужды экономики в среднем через 70 лет после посадки. Стало быть, сегодня высаживают саженцы для 2080-х годов. Но в каком климате придется расти нынешним лесопосадкам в Германии, какое количество древесины потребуется народному хозяйству через семь десятилетий из местных лесов, а сколько ее будет поступать из Сибири? Но исследования с подобным горизонтом планирования – исключения.

– Насколько процессы глобализации повлияли на внешнюю политику?

– Сама по себе глобализация лишь опосредованно сказывается на характере внешней политики и межгосударственных отношений. Ряд экономистов, например, в Великобритании утверждают, что глобализация в наше время отнюдь не масштабнее той, что была, скажем, в 1913 г. – если взглянуть на нее с точки зрения удельного веса внешнеторгового оборота и товарных потоков Британской империи. Подтверждение этому вы найдете, если обратитесь к работе Ленина «Империализм как высшая стадия капитализма».

Разумеется, одно отличие от 1913 г. налицо: на экономико-политической арене взаимозависимого мира появилось значительно больше сильных игроков. В начале прошлого века Британская империя была непреложной глобальной доминантой. После окончания Второй мировой стала складываться биполярная парадигма США и СССР. В современном глобализированном мире появилось множество сильных акторов, которые, не сочтите за каламбур, являются и достаточно слабыми – как, например, нынешний Евросоюз. Перспективный анализ динамики баланса является фоном для исследований, которые мы проводим для компаний. Будет ли углубляться глобальная интеграция и кооперация на межгосударственном уровне или мир вновь, как совсем недавно, распадется на противоборствующие блоки, отделенные друг от друга протекционистскими границами? Мы непременно включаем в свои разработки подобный сценарий, отнюдь не представляющийся столь уж невероятным, например, в условиях господства кризисов, когда отдельные страны предпочитают самоизоляцию.

– Насколько реально, на ваш взгляд, ослабление или даже размывание нынешней модели монополярного мира?

– Не думаю, что до середины нынешнего века какой-либо из современных стран удастся занять столь же доминантное положение в мире, каким располагала Британская империя 100 лет назад или США в свои лучшие годы. Америка, вероятно, еще много лет будет мировым лидером, хотя и заметно обессилевшим. Многие страны будут наступать ей на пятки, Китай в первую очередь, но европейцы располагают значительными шансами – если им удастся преодолеть нынешний разлад. Мне пришлось по поручению Европейской комиссии участвовать в проектной группе «Глобальная Европа 2030–2050». Как известно, удельный вес населения Европы в мировом народонаселении, а также ее доля в мировой экономике снижаются. Что это означает и насколько данный процесс необратим? Если посмотреть на этапы развития Евросоюза от самых его истоков, то увидим, что его удельный вес в мировом народонаселении и экономике был приблизительно таким же, как сегодня. При каждом очередном расширении ЕС удельный вес его населения и доля экономики в глобальном соотношении не претерпели существенных изменений.

– Рост влияния Китая в международных отношениях сегодня многим кажется безудержным...

– Значительное торможение Поднебесной вероятно не позднее начала следующего десятилетия. Примерно к 2020 г., учитывая сокращение роста населения, китайская экономика не будет располагать тем количеством рабочих рук, что необходимы для замены нынешних работников. Приток трудовых ресурсов из сельской местности стремительно иссякает. Симптомы кадрового голода отмечают даже немецкие компании, работающие в Китае. Китай перестает быть страной с дешевым производством – растут зарплаты. Поэтому внимание западных предпринимателей все больше фокусируется, скажем, на Вьетнаме или даже отдельных странах Африки. Другой сильной стороной китайской экономики было то, что гигантские инвестиции направлялись в строительство. Однако в городах отрасль все больше сталкивается с границами своих возможностей. Излишне говорить об экологических проблемах. Согласно неофициальным оценкам, около 7% ВВП Китая уничтожается из-за отсутствия должного контроля загрязнения окружающей среды. Легкая фаза китайской экспансии уходит в прошлое. Если к 2020 г. станет реальностью заметное падение уровня ВВП, а государственно-политическая система сохранит черты нынешней косности, будущее страны не представляется безоблачным. Не бывает экспоненциального экономического роста несколько десятилетий подряд.

На этот счет нет недостатка в перспективных расчетах, например, таких, какие в 2003 г. были представлены компанией Goldman Sachs. Подобные кривые роста вызывают улыбку, потому что знакомы мне еще с 1960-х годов. Был тогда в Западной Германии физик по имени Вильгельм Фукс, любитель футурологии. Он издал книгу «Формулы для власти», в которой подсчитал экономический потенциал различных стран. К рубежу 2000 г. Китаю предстояло стать ведущей мировой экономической державой. За Поднебесной, согласно Фуксу, следовал Советский Союз, который, как мы помним, к тому времени уже минимум два десятка лет должен был жить при коммунизме. Приведенная в книге Фукса экстраполяция показателей развития оперировала реальными цифрами. Результат налицо.

– В какой степени прогресс в науке и технике необходим простому человеку? Прежде считалось, что научно-технический прогресс ведет к прогрессу социально-политическому. Но так ли это? И не пролегает ли новая граница между меньшинством, пользующимся все более фантастическими благами технологий, и большинством, живущим в относительно примитивном и традиционном обществе?

– Я бы не стал сваливать вину за пропасть между богатыми и бедными на последствия научно-технического прогресса. В последние три десятилетия господства неолиберализма богатые не считали нужным сдерживать аппетиты и, выражаясь старомодным языком, не стеснялись присваивать все большую долю общественного богатства. Благодаря развитию очевиден рывок в сфере коммуникации и обмена информацией, что делает жизнь удобной. Менее заметно влияние, оказываемое на продолжительность жизни. В Германии ожидаемая продолжительность жизни новорожденных увеличивается ежегодно на два-три месяца. Это невероятный прогресс. Возникает вопрос: насколько устойчив тренд и существуют ли границы этого роста? Предполагаю, что мы столкнемся с социальным расколом: продолжительность жизни более бедных людей, питание и жизненные условия которых хуже, будет отставать.

Благодаря науке мы можем жить дольше, наш быт, по крайней мере здесь, в Германии, все больше обрастает сложной и полезной домашней техникой – однако с насыщением домашних хозяйств высокими технологиями последнего поколения уровень удовлетворения людей отнюдь не становится выше. Очевидно, что показатель индивидуального счастья не возрастает с достижением очередного уровня благосостояния. На этот счет есть исследования, в какой мере материальные обстоятельства влияют на достижение индивидуального счастья, внутреннего ощущения удовлетворения, благополучия. Появилось даже научное направление под названием «фелицитология» (лат. felicitas – счастье). И звучат призывы заменить нынешнюю ориентацию на валовой национальный продукт показателем продукта счастья. Потому что людям нужен не валовой продукт общего пользования, а скорее индивидуальный продукт, выражающий их стремление к гармоничному внутреннему самоощущению. Существуют реальные попытки подсчета такого «валового национального счастья» (Gross National Happiness), комплексной меры качества жизни. Она включает моральные и психологические ценности. Наиболее счастливые люди, как выясняется, живут в королевстве Бутан, где уровень валового национального счастья, как считается, самый высокий в мире. Такой показатель определяется социологическими методами – путем опросов, которые, скажем, физику покажутся сомнительными. Существуют, правда, и объективные параметры, такие как индекс депрессий, самоубийств, психических расстройств и т.п. Примечательно, что США занимают в рейтинге стран со счастливым населением далеко не передовые позиции.

– А Германия?

– Индекс счастья в Германии существенно выше, чем это представляется самим немцам. Большинство на вопросы о счастье и благополучии отвечают в том смысле, что, дескать, да, мои дела идут хорошо, пожаловаться не могу, но вот что вокруг творится...

– Кажется, что человеческое сознание не успевает за техническими переменами. Может ли это привести к нарастанию напряженности? Проще говоря, не получается ли так, что люди не готовы ответственно использовать технические новации?

– Инновации «продаются» обществу так, будто они непременно несут пользу. Для функционирования существующей экономической модели необходим перманентный оборот товаров, со стороны членов общества требуется наличие постоянного – по возможности, неуклонно возрастающего – потребления, в противном случае система не будет стабильной. Некоторые эксперты утверждают, что, дескать, нет нужды внедрять иную систему экономики, необходимо лишь отсутствие роста. Подобный подход обозначается английским термином dеgrowth, или французским dОcroissance. Во Франции сформировалось даже целое движение в пользу такого подхода. Удовлетворять потребности человека подобным образом можно, поддерживать жизнеспособность экономики – нет. Ведь когда показатель экономического роста падает ниже определенного уровня, происходит неизбежное дальнейшее сползание вниз. И появление все новых технологий и производств на их основе как раз и является фактором, способным реанимировать обесценившийся капитал путем замены потребительских товаров на новые. Тем самым экономическая система поддерживается в рабочем состоянии.

Дискуссия о том, что нынешнее развитие происходит слишком быстро, а люди перегружены новшествами, непостижимыми для человеческого мозга, ведется по меньшей мере 100 лет. Историки утверждают, что процесс ускорения начался приблизительно в 1750 году. Около 1900 г. сокрушались о том, что автомобили, которых становится все больше, движутся с «огромными» скоростями (30–40 км/час), и человеку трудно ко всему этому приспособиться. Заговорили и о новых болезнях, в частности, неврастении, вызванной нервными перегрузками. В немецком языке чисто музыкальный термин «das Tempo» («темп») вошел в повседневный язык. Кстати, взгляните на обертки российских шоколадок времен 1890–1910 гг., на которых изображен Санкт-Петербург будущего. Уже тогда в них можно было найти проявление неосознанного страха: для нас всего становится слишком много.

Еще лет 15–20 назад мы жили в аналоговом мире, который большинству представлялся совершенным и потому, видимо, вечным. Сегодня нас окружают цифровые технологии, значительно изменившие и людей. Насколько реальна перспектива «постцифрового» века? Мы не достигли предела цифровых возможностей. В течение 10–15 или больше лет можно производить новые продукты цифровых технологий – совершеннее, миниатюрнее, быстрее, мощнее... Обладающие интеллектом изделия, сенсоры и т.п., все то, что объединяется понятием ambient intelligence («внешний интеллект»), займут прочное место в нашей среде обитания. Может быть, предстоит сосуществовать с определенными видами роботов. Это будут, разумеется, не известные нам человекоподобные бытовые роботы из электроники и жести с мигающими разноцветными лампочками. Для одиноких пожилых людей появятся роботы-собеседники, с которыми можно будет пообщаться, поговорить на определенные темы.

– Подобное общение с бездушной электроникой окажется еще хуже одиночества и тем самым усугубит проблему.

– Посмотрите, пожилые люди, чтобы не быть одинокими, заводят собаку. Но почему это непременно должна быть биологическая собака, а не механическая? Вы возразите, что никакая искусственно созданная собака не способна к такой широте эмоций, как ее природный собрат. Но ведь современный научный мир как раз и занят созданием эмоционального искусственного интеллекта. Робот-собеседник не будет ограничиваться заложенными в него стандартными наборами вопросов-ответов. Машина окажется в состоянии симулировать эмоции, будет распознавать душевное состояние собеседника и воспроизводить что-то схожее с человеческими чувствами. Например, как я себе представляю собственное будущее. Подхожу к своему видавшему виды автомобилю и говорю: «Открывай двери, старая жестяная посудина». А машина отвечает: «У тебя сегодня, похоже, опять настроение ни к черту». Мы с машиной поняли друг друга. Подобные технологические преобразования по воздействию на общество сравнимы разве что с последствиями одомашнивания диких животных.

С особыми ожиданиями связано развитие биотехнологий, изучение и моделирование биохимических процессов человеческого организма. Предсказателям в этой отрасли знаний представляется возможным массовый переход народного хозяйства с физико-механических технологий на биотехнологии в сочетании с нанотехнологиями. Появится возможность «выращивания» определенных вещей. Частично это происходит уже сегодня, когда генетически измененные микроорганизмы создают химические продукты. Такой подход может далеко завести, ведь уже сегодня мы говорим о синтетической биологии, когда живые существа можно создавать по определенному производственному плану. Широкомасштабные исследования не прекращаются, темпы продвижения сравнимы с динамикой развития коммуникационных и информационных технологий.

Прекрасным примером может служить картирование генов. Когда 20 лет назад ученые приступили к картированию генома человека, ожидалось, что потребуются многомиллиардные инвестиции и не меньше 15 лет, пока будут завершены исследования. Работы в целом закончились приблизительно к 2000 году. Сегодня говорят о том, что якобы за сумму немногим выше 10 тыс. долл. можно заказать картирование собственного генома, на которое уйдет около двух недель. То есть за какой-то десяток лет сроки картирования генов сократились с десяти лет до двух недель, а финансовые затраты – с миллиардов долларов до тысяч.

– Насколько реально прогнозировать международные военные угрозы, с которыми вероятнее всего столкнется человечество? Ядерное оружие по своей разрушительной силе не имеет аналогов, но не будет ли придумано нечто еще более сокрушительное?

– Существующие угрозы частично обострятся. В этой связи я думаю в первую очередь о проблеме дальнейшего распространения ядерного оружия. К сожалению, у нас отсутствуют надежные механизмы для обуздания этой застарелой проблемы. Но мы сталкиваемся с реальной перспективой появления принципиально новых видов оружия – биологического, в частности. На межгосударственном уровне существуют регулирующие конвенции относительно биологического оружия, которые худо-бедно функционируют. Но есть негосударственные акторы, обладающие значительным влиянием и немалыми финансовыми ресурсами. Речь в первую очередь о мегабизнесе – организованной преступности на глобальной сцене, контролирующей не менее 3–5% мировой экономики. Международное сообщество сталкивается с различного рода террористическими организациями. К счастью, они пока не в состоянии создавать и использовать оружие массового поражения, хотя время от времени предпринимают попытки это сделать. Сюда же можно отнести разного рода хакеров, действующих, как правило, в серой зоне. Из среды хакеров сформировалось опасное звено организованной преступности, действующее в сети. В данном случае речь может идти о порой строго организованных структурах, способы защиты от которых пока лишь весьма условны.

– Иными словами, наступает цифровое будущее глобальной организованной преступности?

– Совершенно верно – это по-настоящему большое цифровое будущее, руку к которому в неофициальном порядке приложили и спецслужбы. Ведь налицо полное размывание границ между кибервойнами, которые разыгрывают они, и киберпреступностью, преступлениями в сфере информационных технологий. В обоих случаях чаще всего не знаешь, с каким «киберагрессором» имеешь дело. У нас нет ни соответствующего глобального законодательства, ни эффективных сил быстрого реагирования для интернета.

Абсолютно новым и пока малоизученным феноменом являются «генетические» хакеры. В США для студентов в продаже имеется нечто вроде биотехнологических конструкторов. Помнится, в детстве мне дарили набор «Юный химик», из-за которого в доме начиналась страшная вонь, и мама всегда по этому поводу ругалась. Биотехнологические игрушки не пахнут, но кто знает, на что они окажутся способны? Сейчас как на легальном, так и на сером рынках «увлекательной биотехнологии» можно встретить самые невероятные предложения. Не так давно в одном уважаемом общественном фонде проходила дискуссия об опасностях, порождаемых биотехнологией. На первый план вышли две угрозы – одна из них связана с тем, что исследователи могут оказаться сумасшедшими и сконструировать нечто крайне опасное, другая – что государства-изгои смогут такими методами создать новый вид оружия массового поражения. В конце концов мы сошлись на том, что наибольшую опасность представляют генетические хакеры – сумасшедшие граждане, экспериментирующие в том или ином направлении биотехнологии. Но как поставить под контроль эти опасные игры? Вот вам еще один пример совершенно новых проблем.

– Куда движется собственно индустрия вооружений?

– Много лет назад Станислав Лем, знаменитый польский писатель-фантаст, размышлял о системах вооружения в XXI веке. Он утверждал, что к тому времени – т.е. времени, в котором мы теперь живем, – люди забудут о ядерном оружии, которое, по мнению Лема, было оружием ХХ века. В новом веке, считал он, системы вооружений будут миниатюризованы. Нельзя не вспомнить польского фантаста, когда думаешь о нынешних цифровых системах управления или, скажем, беспилотных летательных аппаратах (БПЛА). Сегодня они в состоянии нести лишь несколько килограммов груза, поэтому доставка поражающих веществ с их помощью ограниченна. Но это вопрос времени, БПЛА – настоящее оружие XXI века. Частично здесь мы сталкиваемся и со шпионской техникой, которая была на вооружении агента 007. Например, существуют идеи использования в боевых целях управляемых жуков со встроенными чипами. Такие миниатюрные средства нападения имеют существенные преимущества по сравнению с БПЛА, т.к. лучше интегрируются в воздушные потоки и потому управлять ими существенно легче.

Некоторое время назад мне пришлось участвовать в европейском международном проекте «Фестос». Нам предстояло установить, с какими опасностями может быть сопряжена разработка новых технологий. Проблема большинства новых технологий в возможности их двойного использования – как в мирных, так и военных целях. Например, мы разработали сценарий до 2030 г., отталкиваясь от реально существующей проблемы – исчезновения пчел во многих регионах. Но пчелы необходимы – они способствуют опылению растений. Возникла идея замены природных пчел на искусственных. Это должны быть биологические организмы, содержащие механические или электронные компоненты, которых именуют кибернетическими организмами или киборгами. Но этих дистанционно управляемых пчел, на которых возложена функция опыления полезных растений, вполне можно было бы переориентировать с мирного труда в сельском хозяйстве на решение военных задач.

– Нынешнее развитие высоких технологий, граничащее с самой смелой фантастикой недавнего времени, очевидно, изменит характер или даже сгладит политические вызовы?

– Скорее наоборот. Добавит новые. Иммануилу Канту 200 лет назад не приходилось задумываться, скажем, о биоэтике. Сегодня парламенты спорят о допустимости предимплантационной генетической диагностики, когда устанавливаются генетические заболевания у эмбриона перед имплантацией в полость матки, то есть до начала беременности.

В Германии принимается отдельный закон, разбирательства по которому дойдут до Конституционного суда. Складывается ситуация, когда Германия по этой проблеме располагает одним правовым актом, Нидерланды – другим, Великобритания – также собственным, в России, видимо, не существует никакого, Израиль издает собственный акт, не похожий на все остальные, т.к. иудаизм в данном направлении допускает более либеральный подход, чем христианство, а китайцев эта проблематика вообще не волнует. Подобная ситуация может привести к возникновению «предимплантационного туризма», когда заинтересованные в результатах подобной диагностики будут отправляться туда, где юридические гайки на этот счет закручены слабее. Это означает, что страны должны приступить к поискам совместной законодательной основы. Либо – они принимают решение не делать этого, настаивая на незыблемости классического суверенитета.

Сегодня растет число сфер, где предстоит принятие подобных решений – от космического права до разработки и применения нанотехнологий. Политики постоянно сталкиваются с новыми общественными темами, и потребность в регулирующей роли резко возрастет. Речь идет об экспоненциальном росте, который не идет в сравнение с регулированием в интернете, где, кстати, уже сегодня юристам не так просто пробираться через законодательные лабиринты. Впору говорить о «правовой вселенной», находящейся в состоянии взрывного роста.

Таким образом, задачи политики смещаются от разрешения различного масштаба конфликтов к национальному и международному регулированию в области новых технологий. Интересно, как найти баланс между компетентностью экспертов и демократическими процессами так, чтобы слово могли сказать и дилетанты, которые и составляют подавляющее большинство населения. Ведь их также нельзя ставить перед свершившимися фактами.

– Это подводит к вопросу, как изменится демократия.

– В Германии, да и в ряде других стран есть так называемая Пиратская партия, которая отстаивает концепцию «текучей демократии» (liquid democracy). Граждане по определению не могут хорошо разбираться одновременно во всем. «Текучая демократия» предполагает возможность делегировать свои голоса другим участникам голосования, в том числе экспертам-специалистам или политикам от разных партий. Избиратель не выбирает депутата, который будет голосовать от его имени во всех ситуациях. По каждой отдельной проблеме он имеет возможность делегировать свой голос специальному эксперту, если, конечно, сам не намерен голосовать. Происходит слияние элементов репрезентативной и прямой демократии – таким образом, как каждому избирателю наиболее удобно участвовать в голосовании. Все это не лишено смысла, хотя я не уверен, что именно такова политическая модель будущего.

– На каких основаниях может приниматься международное законодательство в будущем?

– Некоторые технологии отменяют то, что было установлено природой. В биотехнологиях это относится, например, к толкованию терминов начала и конца жизни, включающего такие понятия, как искусственное оплодотворение, предимплантационная диагностика, пересадка органов и т.п. На этом уровне национальные законодательные правила еще могут действовать. Иное дело, когда речь заходит о технологиях, с помощью которых преодолеваются не границы человеческой жизни и смерти, а пространственные рубежи, интернет, например. В таких случаях страны не только могут, но и непременно должны стремиться к договоренностям по противодействию киберпреступности. В свое время нечто подобное существовало в рамках основанного еще в 1865 г. Международного союза электросвязи, определяющего рекомендации в области телекоммуникаций и радио, а также регулирующего вопросы международного использования радиочастот. Эта организация, ныне действующая в рамках ООН, может служить примером международного консенсуса в выработке правовых норм.

Очевидная угроза будущего – опасность кибервойны, которая в интернете – или в том, что придет ему на смену – размоет границу между холодным и горячим конфликтом. Будут атаки и контратаки, но ни агрессора, ни жертву в лицо знать не будут. В отношении сухопутных войн были приняты определенные правила в рамках Вестфальского мирного договора 1648 г., или в XIX веке на Гаагской конференции – выработаны необходимые правила. А таких норм для акций в интернете, которые могут иметь многие признаки войны, не существует. Не берусь предположить, как это возможно – ведь решение кроется в огромном массиве технических деталей.

Необходимо создание универсального международного космического права. Когда в результате падения старого спутника Земли причинен ущерб – кто должен нести ответственность? Или, скажем, искусственное космическое тело на орбите не используется, но еще не полностью пришло в негодность – кто имеет право собирать этот космический металлолом?

Стоит обратить внимание на позицию США. Эта страна де-факто следует многим международным договоренностям, однако юридических обязательств путем подписания договоров на себя не берет. То есть возникают правовые «формы вежливости» или «формы общения». И такой подход мог бы стать моделью – некая смягченная правовая система, у которой больше шансов быть признанной всеми. Коллективное взаимопонимание становится выше подписей под документами. По крайней мере до тех пор, пока человечество не придет к необходимости международно-правовых основ отношений в новых сферах.

Германия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 3 марта 2013 > № 886274 Карл-Хайнц Штайнмюллер

Холодная война 2.0?

Киберпространство как новая арена противостояния

Е.В. Черненко – кандидат исторических наук, обозреватель международного отдела газеты «Коммерсантъ».

Резюме: Отследить источник кибератаки крайне сложно, а чаще всего и вовсе нереально. Поскольку и Вашингтон и Москва оставляют за собой право реагировать на инциденты в этой сфере как на традиционные акты агрессии, жизненно необходимы меры доверия.

В проекте новой «Концепции внешней политики РФ», подготовленной Министерством иностранных дел, впервые упоминается о международной информационной безопасности. Россия, сказано в документе, «будет принимать необходимые меры в интересах обеспечения национальной и международной информационной безопасности, предотвращения угроз политической, экономической и общественной безопасности государства, возникающих в информационном пространстве». Меры также предусмотрены для «борьбы с терроризмом и иными криминальными угрозами в сфере применения информационно-коммуникационных технологий», противодействия их использованию «в военно-политических целях, противоречащих международному праву, включая действия, направленные на вмешательство во внутренние дела, а также представляющие угрозу международному миру, безопасности и стабильности». Москва намерена«добиваться выработки под эгидой ООН правил поведения в области обеспечения международной информационной безопасности» и всячески способствовать «формированию и укреплению высоких правовых и этических норм безопасного использования информационно-коммуникационных технологий».

В концепции затрагиваются проблемы как внешней, так и внутренней политики, которые в современном мире невозможно разграничить. Информационная безопасность имеет отношение к борьбе с преступностью и терроризмом, военному делу, разведке и дипломатии, соблюдению прав человека и ограничению этих прав во имя национальной безопасности.

Однако наибольшую опасность российские власти усматривают в информационном противоборстве и использовании информационно-коммуникативных технологий в политических целях. Эта тема стала приоритетной для Москвы, после того как в ходе так называемой «арабской весны» проявился мобилизационный потенциал интернета, а точнее социальных сетей вроде Twitter и Facebook. И хоть впоследствии многие комментаторы сошлись во мнении, что социальные сети являются не столько причиной революций, сколько новым (но далеко не единственным) оружием революционеров, в России к этой сфере стали относиться с повышенным вниманием и подозрением. Тем более что большинство российских чиновников и силовиков не сомневаются в том, что сценарий «арабской весны» писался на Западе.

Сегодня мы наблюдаем два противоположных по направленности, но неразрывно связанных друг с другом процесса. Это растущая технологическая открытость государства (обусловленная быстрым развитием информационно-коммуникационных технологий и их проникновением во все новые сферы жизни), с одной стороны, и стремление властей к закрытости и политическому контролю этого пространства – с другой.

Во внутренней политике этот тренд прослеживается в существенном расширении полномочий правоохранительных органов и спецслужб по борьбе с правонарушениями в сети (от размещения противоправного контента до атак на государственные ресурсы). А во внешнеполитической сфере наблюдается дипломатическая активность, направленная на продвижение российских подходов к управлению интернетом и правилам поведения в киберпространстве. Эти процессы сопровождаются растущей милитаризацией глобального киберпространства и попытками использовать его потенциал в целях шпионажа, в том числе и промышленного.

О будущем международного информационного пространства с недавних пор говорят на всех влиятельных площадках – от ООН, G8 и G20 до ОБСЕ, БРИКС и ежегодной конференции по безопасности в Мюнхене, не говоря уже о специализированных форумах. Причины возросшего внимания к проблемам киберпространства могут быть разными. Однако их объединяет одно: самые продвинутые в этой области страны оказались одновременно и наиболее уязвимыми. Но если Россию сегодня особенно волнует использование новых технологий для ведения информационных войн и дестабилизации режимов, то Соединенные Штаты беспокоит перспектива их применения в преступных, террористических и военных целях. Стоит, впрочем, отметить, что до недавнего времени Вашингтон официально не признавал угрозы милитаризации киберпространства и возможности межгосударственных конфликтов в этой сфере.

Наследие Джорджа Буша-младшего

Между тем именно США первыми успешно применили кибероружие. Историю создания вируса Stuxnet, существенно замедлившего ядерную программу Ирана, описал обозреватель газеты The New York Times, обладатель Пулитцеровской премии Дэвид Сэнгер в книге «Противостоять и скрывать: тайные войны Обамы и неожиданное использование американской силы», которая вышла в прошлом году. Он утверждает, что, покидая в 2009 г. президентский пост, Джордж Буш попросил Барака Обаму сохранить две запущенные им секретные программы – по использованию беспилотников в Пакистане и созданию кибероружия для атак на инфраструктурные объекты враждебных государств. Вторая особенно понравилась новому президенту, и он распорядился активизировать работы в этой области. Так появился вирус Stuxnet и ряд других инициатив.

Многие российские и западные эксперты полагают, что и вирус Flame – самое изощренное кибероружие на сегодняшний день по версии российской «Лаборатории Касперского» – создан разработчиками Stuxnet. Подробности об этом опасном черве стали известны лишь минувшей весной, хотя он поражал объекты в Иране и ряде других государств Ближнего Востока как минимум с 2010 года. Flame проникал в компьютер с флешки или по локальной сети, копировал информацию и посылал ее на командные серверы. Червь крал не только данные из папок – каждые 60 секунд он делал скриншоты. Если же открыта электронная почта или ICQ, скриншоты делались каждые 15 секунд. Программа позволяла с помощью удаленного доступа включать встроенный микрофон и записывать происходящее. Более того, используя Wi-Fi и Bluetooth, она собирала информацию и с окружающих устройств: мобильных телефонов и ноутбуков.

Стоит, впрочем, отметить, что ряд западных комментаторов считают первым примером межгосударственной кибервойны атаку на эстонские правительственные сайты в 2007 г., после скандала вокруг переноса Бронзового солдата в Таллине. Доказать причастность официальных российских структур так и не удалось. А впоследствии было установлено, что большая часть трафика шла через серверы вне территориальных границ России и даже через эстонскую инфраструктуру.

До недавнего времени Соединенные Штаты предпочитали не говорить об угрозе использования киберпространства в военных целях (Россия об этом твердила с конца 1990-х гг.), но теперь они вдруг стали активнее других готовиться к кибервойне. В 2010 г. США первыми официально признали киберпространство таким же потенциальным полем боя, как сушу, море и воздух. В 2011 г. они первыми разработали государственную стратегию действий в киберпространстве, оставляющую за Вашингтоном право реагировать на компьютерные диверсии всеми доступными средствами вплоть до применения ядерного оружия. Раньше других американцы создали отдельную военизированную структуру для отражения виртуальных атак – киберкомандование США (USCyberCommand), возглавляемое генералом Китом Александером. Изначально численность его сотрудников составляла около 1 тыс. человек, однако минувшей осенью Пентагон объявил о начале масштабной программы рекрутирования специалистов соответствующего профиля, в том числе и бывших хакеров. По данным The Washington Post, штатный состав планируется увеличить почти в пять раз.

При этом изначально Вашингтон категорически отрицал, что существуют планы разработки наступательного кибероружия. В незасекреченной части киберстратегии Пентагона сказано, что действия американских военных будут носить сугубо оборонительный характер. Однако в конце 2011 г. Конгресс дал добро и деньги на развитие наступательных кибертехнологий. А минувшей осенью появились первые подтверждения того, что Пентагон начал предпринимать практические шаги в этом направлении: командование американских ВВС планирует закупить целый ряд вредоносных программ, способных нарушить или уничтожить компьютерные сети и центры управления вероятного противника. Одновременно управление перспективных научно-исследовательских разработок Пентагона DARPA объявило тендер на создание интерактивной карты, чтобы отслеживать степень защищенности объектов военной инфраструктуры других стран от кибератак со стороны Соединенных Штатов.

Параллельно с этим США и их союзники по НАТО начали укреплять защиту сетей и объектов критически важной инфраструктуры. Эта работа далека от завершения. В октябре минувшего года министр обороны Леон Панетта признал, что последствия мощной кибератаки на такие объекты могут сравниться с терактами 11 сентября 2001 г. и привести к «кибернетическому Пёрл-Харбору». «При помощи кибератак агрессоры или государства, враждебные Соединенным Штатам, имеют возможность получить контроль над важнейшими системами управления. Они способны вызвать железнодорожную аварию или пустить под откос поезд со смертоносными химикатами. Могут спровоцировать отравление воды в мегаполисах или отключить электроэнергию на большей части страны», – предупредил глава Пентагона.

Догнать и обуздать

В Москве к активизации деятельности Вашингтона относятся настороженно, считая ее одной из главных причин гонки кибервооружений, охватившей весь мир. С недавнего времени специальные киберподразделения имеются в вооруженных силах ряда государств (Китай, Индия, Израиль, Великобритания, Иран, Эстония и др.).

Оборонный и наступательный потенциал России в киберпространстве пока явно уступает возможностям США, однако в последнее время и Москва все активнее осваивает эту сферу. В конце декабря 2011 г. Минобороны представило документ под названием «Концептуальные взгляды на деятельность Вооруженных сил РФ в информационном пространстве», в котором это пространство также отнесено к потенциальным театрам военных действий. Кроме того, Москва оставляет за собой право «в условиях эскалации конфликта в информационном пространстве» воспользоваться правом на индивидуальную или коллективную самооборону с применением любых способов и средств. В марте 2012 г. российские власти официально объявили о намерении создать киберкомандование по аналогии с американским. Впрочем, по некоторым данным, такая структура уже год как существует, и в ней работают около 150 человек. В январе 2012 г. Владимир Путин поручил ФСБ разработать государственную систему прогнозирования и предотвращения кибератак, наделив это ведомство новыми полномочиями по борьбе с преступностью в информационном пространстве.

Большое внимание международной информационной безопасности уделяет Совет безопасности РФ и МИД, где в марте 2012 г. появилась новая должность – спецкоординатора по вопросам политического использования информационно-коммуникационных технологий в ранге посла по особым поручениям. На нее назначен Андрей Крутских, ранее занимавший пост заместителя директора департамента новых вызовов и угроз МИДа. Ожидается, что в ближайшее время в российском внешнеполитическом ведомстве появится «отдел по международной информационной безопасности при Департаменте новых вызовов и угроз МИД», который будет заниматься исключительно вопросами международной информбезопасности.

Одной из его ключевых задач станет продвижение упомянутых в «Концепции внешней политики РФ» инициатив по принятию ООН международных правил поведения в интернете. Речь идет прежде всего о двух документах, обнародованных в 2011 году. 12 сентября 2011 г. Россия, Китай, Таджикистан и Узбекистан представили на сессии Генассамблеи ООН совместный проект «Правил поведения в области обеспечения международной информационной безопасности». Авторы документа призвали бороться «с распространением информации, которая вдохновляет терроризм, сепаратизм, экстремизм или подрывает политическую, экономическую и социальную стабильность других стран». Двумя неделями позже в Екатеринбурге главам силовых ведомств 52 стран был предложен разработанный Совбезом и МИД России проект конвенции ООН «Об обеспечении международной информационной безопасности», в котором детально прописаны нормы регулирования интернета с учетом военно-политических, криминальных и террористических вызовов.

Среди основных угроз, на борьбу с которыми направлены продвигаемые Россией документы, перечислены «использование информационных технологий для враждебных действий и актов агрессии», «подрыв политической, экономической и социальной систем» одного государства другим, «манипулирование потоками в информационном пространстве других государств с целью искажения психологической и духовной среды общества». Также к ним относится «массированная психологическая обработка населения для дестабилизации общества и государства». Москва считает подобные действия элементами «информационной войны» и требует признать их преступлением против международного мира и безопасности.

Кроме того, Россия добивается закрепления в конвенции принципа невмешательства в информационное пространство: «Каждое государство вправе устанавливать суверенные нормы и управлять в соответствии с национальными законами своим информационным пространством». И хотя в документе указывается, что государства должны защищать свободу слова в интернете и «не вправе ограничивать доступ граждан к информационному пространству», в тексте делается важная оговорка: правительства могут вводить ограничения «в целях защиты национальной и общественной безопасности».

Помимо запрета использования сети для вмешательства в дела других стран и свержения неугодных режимов Россия предлагает запретить милитаризацию этого ресурса, но при этом наделить правительства широкой свободой действий внутри национальных сегментов интернета. В то же время в Москве подчеркивают, что эти документы являются лишь основой для дальнейшей дискуссии, своего рода «приглашением на танец».

Предчувствие катастрофы

США и их союзники по НАТО, однако, отвергли российские инициативы, увидев в них стремление более слабой стороны ограничить возможности более сильной. Предложение запретить странам развивать наступательные кибертехнологии Вашингтон назвал «нереалистичным», ссылаясь на то, что традиционные соглашения (вроде Договора о нераспространении ядерного оружия) в киберпространстве будут малоэффективными. А требование распространить принцип суверенитета и невмешательства во внутренние дела государств на всемирную паутину – «попыткой насаждения цензуры и государственного контроля в сети».

Госсекретарь Хиллари Клинтон заявила: «Власти некоторых стран используют тему управления интернетом как прикрытие для планов по ограничению прав человека в онлайне. Они хотят отстранить гражданское общество и бизнес от управления сетью, возвести национальные барьеры в киберпространстве, желая заменить эффективно работающую систему репрессивной. Для интернета это чревато катастрофой». В отличие от России, американцы не признают существования «национальных интернетов» и не считают, что меры по взлому цензурных барьеров других стран (в том числе Китая) являются вмешательством во внутренние дела. Доступ к интернету Вашингтон включает в набор универсальных прав человека, ограничивать которые нельзя ни под каким предлогом.

При этом в Соединенных Штатах считают, что новые договоренности не нужны, а можно адаптировать к современным реалиям существующие – например, Будапештскую конвенцию (2001) по борьбе с киберпреступностью. (Россия не присоединилась к этому договору, поскольку ее не устраивает закрепленное в документе право спецслужб одних стран проникать в киберпространство других и проводить операции, не ставя местные власти в известность.)

Фундаментальное противоречие между Западом, считающим киберпреступность, шпионаж и терроризм основными угрозами, и Россией, которую волнует прежде всего информационное противостояние, наглядно проявляется и в терминологии. В Москве говорят о «международной информационной безопасности», акцентируя внимание на политико-идеологическом противоборстве; в Вашингтоне же предпочитают термин «кибербезопасность», делая упор на защиту компьютерных сетей и ресурсов.

Последний шанс на прорыв

В процессе обсуждения этой темы сформировались две группы государств, имеющие серьезные разногласия по поводу будущего всемирной паутины. По одну сторону оказались США и их союзники по НАТО. По другую – Россия, Китай, Казахстан, Белоруссия, Армения, Таджикистан, Иран и ряд других стран. Некоторые эксперты тут же поспешили окрестить виртуальный конфликт между Востоком и Западом «холодной войной 2.0».

Наиболее явно противоречия проявились в декабре 2012 г., на конференции Международного союза электросвязи в Дубае. Москва и ее единомышленники предприняли попытку ограничить влияние Вашингтона на управление всемирной сетью, передав часть полномочий, которые ныне принадлежат базирующейся в Америке НКО ICANN (занимается распределением доменных имен) ООН и национальным правительствам. Соединенные Штаты и Евросоюз предприняли титанические усилия для нейтрализации российской заявки, объявив, что ее реализация приведет к «катастрофическим последствиям». Схватка завершилась вничью: 89 стран подписали новую редакцию договора по телекоммуникациям, в которой частично отражены и предложения России, однако 55 государств выступили против. Де-факто это означает, что позиционная война продолжится.

Существенно сблизить позиции и подготовить всеобъемлющее международное соглашение в ближайшее время вряд ли удастся. Тем не менее переговоры между Россией и США продолжаются. Не надеясь друг друга переубедить, Москва и Вашингтон стараются хотя бы предотвратить худшее. Дело в том, что отследить источник атаки крайне сложно, а чаще всего и вовсе нереально. Китайский хакер, к примеру, может сидеть в интернет-кафе в Новой Зеландии и через российскую инфраструктуру атаковать американские объекты. А с учетом того, что и Вашингтон и Москва оставляют за собой право реагировать на киберинциденты как на традиционные акты агрессии, такая ситуация может привести к катастрофе. Чтобы ее не случилось, стороны пытаются договориться о мерах доверия: обмене информацией, создании специальных горячих линий на случай масштабных кибератак. Это принципиально важные инициативы. Допустим, кто-то посредством компьютерных диверсий выведет из строя, к примеру, дамбу в Америке, в результате чего погибнет большое число людей. Но даже если следы атаки будут вести в Москву, американцы не станут сразу наносить ответный удар. При наличии горячей линии они по крайней мере должны будут сначала попросить объяснений.

Однако даже по этой, казалось бы, выгодной для обеих сторон теме переговоры продвигаются тяжело, раз за разом упираясь в идеологические противоречия. То Соединенные Штаты потребуют внести в текст абзац о необходимости соблюдения прав человека в сети, то Россия настаивает на незыблемости принципов суверенитета государств и невмешательства в их внутренние дела. Дело доходит порой до абсурда. Президенты Владимир Путин и Барак Обама могли подписать двустороннее соглашение о сотрудничестве в киберпространстве и мерах доверия еще в июне 2012 г. «на полях» саммита G20 в Мексике, однако договоренности сорвались из-за одного слова. Чтобы уйти от спора – «международная информационная безопасность» или «кибербезопасность», – стороны выработали компромиссную формулировку «безопасность в сфере использования информационно-коммуникационных технологий». Однако в последний момент Вашингтон потребовал убрать из этой конструкции слово «использования», делая опять же упор лишь на физической защите своих компьютерных систем. Но для Москвы этот вопрос оказался принципиальным – она-то как раз считает, что дело не в защите сетей и ресурсов, а в том, кем, как и с какой целью информационно-коммуникационные технологии могут быть использованы (иными словами, не будут ли они оружием для психологических войн и пропаганды). Консультации по этой теме продолжаются.

В условиях нынешнего ухудшения российско-американских отношений международная информационная безопасность остается едва ли не единственным направлением, где еще возможен прорыв. Но если в ближайшее время договориться о мерах доверия не удастся, то киберпространство из объединяющей среды и потенциальной площадки для практического сотрудничества между Россией и Соединенными Штатами может окончательно превратиться в арену их противостояния.

Премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху заявил, что возобновившиеся переговоры международного сообщества с Ираном только дают тому время на беспрепятственное продолжение ядерной программы.

Он рассказал, что получил от США подробную информацию о встрече представителей шести мировых держав с иранской делегацией и не увидел позитивных подвижек. Переговоры прошли на этой неделе в Алма-Ате, продолжатся технической встречей в Стамбуле и в апреле возобновятся в Казахстане.

"У меня создалось впечатление, что единственное, что было достигнуто на переговорах, это пауза, которую Иран собирается использовать для продолжения обогащения урана с целью создания атомной бомбы, и он действительно продвигается к этой цели", - сказал Нетаньяху, выступая на воскресном заседании правительства.

Ранее премьер уже ставил под сомнение целесообразность диалога с Ираном и призывал международное сообщество к ужесточению санкций, подкрепленных угрозой применения силы. Нейтрализацию угрозы иранского атома Нетаньяху обещает сделать основной задачей формируемого им правительства и главной темой переговоров с президентом США Бараком Обамой, которого в конце марта ждут в Израиле. В Иране отрицают наличие военного компонента у своего атомного проекта и настаивают на суверенном праве самостоятельно обогащать ядерные материалы.

Об итогах алма-атинской встречи руководителей Израиля уведомил заместитель госсекретаря США Уэнди Шерман, возглавлявший американскую делегацию на переговорах с Ираном. Он встречался в Иерусалиме с президентом Израиля Шимоном Пересом и советником Нетаньяху по национальной безопасности Яаковом Амидрором.

Специалисты министерства экологии в ночь на пятницу, 1 марта, ликвидировали утечку аммиака на предприятии пищевой промышленности в районе Ган-Явне, передает радиостанция "Решет Бет".

Как сообщалось ранее, утечка аммиака произошла поздно вечером в четверг, 28 февраля, на заводе компании "Мааданот", расположенном возле Ган-Явне. Минэкологии обратилось к жителям района с призывом не покидать домов до ликвидации аварии.

На место происшествия прибыли пожарные, а также специалисты по ликвидации последствий утечки опасных газов и жидкостей. Информация о пострадавших не поступала.

Согласно данным, предоставленным Министерством сельского хозяйства Израиля, в прошлом году из страны было экспортировано 14,5 тысяч тонн фиников. Что на 20% превосходит показатели 2011 года.

Благодаря этому и с учетом того, что около 50% всех произведенных в стране фруктов ушло за границы Израиля, поставщики смогли заработать порядка 70 млн долларов США. В качестве рынков сбыта продукции традиционно выступили Испания, Англия, Италия, Германия, Нидерланды, Швейцария и Россия.

По подсчетам отраслевых экспертов Израиля, весь «финиковый» рынок страны оценивается примерно в 420 млн шекелей (≈3,46 млрд рублей).

Россия больше не намерена закупать беспилотные летательные аппараты (БЛА) за рубежом, в стране налажено собственное производство, сообщил в пятницу в эфире радиостанции "Эхо Москвы" директор Федеральной службы по военно-техническому сотрудничеству Александр Фомин.

Ранее Россия закупила в Израиле ограниченную партию беспилотников на сумму порядка 400 миллионов долларов.

"Собственное производство (беспилотников - ред.) есть, есть много фирм, которые работают над этой проблемой. Да, мы закупали, но это было необходимо для заимствования, но сейчас мы справимся собственными силами", - сказал Фомин.

Он напомнил интересный исторический факт о том, что СССР был первым изобретателем БЛА в 60-х годах прошлого века на базе самолета Ту-154. "Но многое куда-то потом делось. Мы живем в быстро меняющемся цикле жизни", - сказал Фомин. Другим примером, по его словам, является космический челнок "Буран", созданный в 80-ые годы ХХ века. "Он ведь тоже был беспилотным", - сказал директор ФСВТС.

Он подчеркнул, что Израиль стал крупным поставщиком оружия на международном рынке благодаря "утечке мозгов" из бывшего СССР. "Основные идеи и мозги перетекли из нашей страны", - сказал он.

Сейчас, по его словам, Израиль мощнейший игрок на рынке оружия, который находится на шестой-седьмой позиции в мире. "И идет поступательными темпами: быстро развиваются такие направления, как БЛА, электроника, средства связи, активная защита танков, которая когда-то в СССР и России была разработана", - сказал Фомин.

Премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху не смог сформировать новое правительство в предусмотренный законом первичный четырехнедельный срок и будет в субботу просить президента о дополнительных двух неделях на коалиционные переговоры с представленными в парламенте партиями, подтвердили РИА Новости источники в окружении главы кабинета.

Пока коалиция включает правый блок Нетаньяху "Ликуд-Бейтену" и небольшую левоцентристскую партию "Ха-Тнуа" - 37 депутатов из минимально необходимого 61. Остающиеся 24 мандата нужно привлечь до 16 марта, согласовав программу правительства и договорившись о распределении министерских портфелей еще, по меньшей мере, с двумя партиями из 12, которые прошли в Кнессет по итогам январских выборов.

"Поскольку в первичный 28-дневный срок Нетаньяху не удалось получить требуемое большинство, то, по закону, он может обратиться к президенту Шимону Пересу за еще двумя неделями. Он этим правом завтра, конечно, воспользуется", - сказал один из собеседников агентства.

Основным препятствием для результативного завершения переговоров стало нежелание потенциальных партнеров Нетаньяху, антиклерикальной партии "Еш Атид" и национально-религиозной партии "Еврейский дом", видеть в правящей коалиции и новом правительстве ультрарелигиозные партии ШАС и "Еврейство Торы". "Главный барьер сейчас - это борьба против входа ультраортодоксов в правительство, которую ведут центристский и умеренно-религиозный лагеря ради того, чтобы провести ряд гражданских реформ, включая расширение призыва ультраортодоксов на военную службу и их участие в рынке труда", - сказал РИА Новости источник, осведомленный о ходе переговоров. Сам Нетаньяху не раз говорил о стремлении сформировать максимально широкое по составу правительство национального единства.

Если до 16 марта Нетаньяху не получит требуемого законом большинства, право формирования кабинета будет передано другому парламентарию или созваны новые выборы.

• «Две недели назад «Польское гуманитарное действие» (ПГД) объявило, что не будет добиваться разрешения на ремонт водных цистерн, как на этом настаивает Израиль, поскольку такие вещи противоречат гуманитарному праву, в рамках которого действует ПГД. ПГД отремонтировало 50 цистерн. Две из них были уничтожены. Международные гуманитарные организации, действующие на «оккупированных территориях», потребовали, чтобы Израиль немедленно перестал уничтожать водные цистерны, которыми пользуются палестинцы. За первый месяц 2012 г. военные уничтожили там целых 36 цистерн — больше, чем в 2011-м». (По данным «Газеты выборчей» от 2 янв.).

• «В связи с 20-летием ПГД Янина Охойская, основатель и президент ПГД, рассказывает: «За 20 лет мы оказали помощь 44 странам — в некоторых из них наши программы продолжались 6-7 лет. (...) Мы работаем в ситуациях, связанных с природными катастрофами, конфликтами, а также там, где эти катастрофы и конфликты имели долговременные последствия. Мы помогаем людям создать такие условия для жизни, чтобы они могли не зависеть от гуманитарной помощи и самостоятельно развиваться. (...) Примером может служить строительство глубинных насосов в Южном Судане, где мы учим местных жителей, как ими пользоваться и как их обслуживать. (...) Наши доходы в основном складываются из частных взносов — поляки хотят помогать и делиться. Степень осознания глобальных проблем неуклонно растет, и люди решают помочь реализации гуманитарных программ в беднейших странах. Взять хотя бы сборы для Африки во время засухи, когда откликнулось множество людей и за два-три месяца мы собрали 2,5 млн. злотых. А поддержка частных компаний (...) помогает нам сохранить независимость от таких форм финансирования, как гранты и дотации». («Жечпосполита», 21 дек.).

Американские конгрессмены лишатся возможности использовать самолеты ВВС при поездках за рубеж в случае, если парламентарии не предотвратят ожидаемый с 1 марта автоматический секвестр бюджета. Такое решение было принято в среду спикером палаты представителей конгресса Джоном Бонером.

Члены конгресса регулярно пользуются услугами ВВС страны для полетов в зарубежные командировки. Стоимость перелетов оплачивается из бюджета. Однако в случае секвестра парламентарии будут вынуждены пользоваться коммерческими рейсами, оплачивая билеты из собственных средств.

"Спикер уведомил членов палаты, что в дополнение к прочим мерам он приостанавливает использование конгрессменами военных самолетов для поездок в командировки. Спикер уверен, что это благоразумное и ответственное решение", - рассказали журналистам сотрудники аппарата Бонера.

За последние недели американские сенаторы и конгрессмены посетили с рабочими поездками Афганистан, Мексику, Израиль, Иорданию, Тунис, Сенегал, Мали, Алжир, Демократическую республику Конго и ЮАР.

Автоматический секвестр бюджета - сокращение расходов на 1,2 триллиона долларов в течение ближайших десяти лет и уже на 85 миллиардов к концу нынешнего финансового года, поровну распределенное между военной и гражданской сферами - начнется в стране после 1 марта, если администрация США и конгресс не договорятся о способах сокращения бюджетного дефицита. Денис Ворошилов.

СЕНАТ УТВЕРДИЛ ЧАКА ХЕЙГЕЛА НА ПОСТ МИНИСТРА ОБОРОНЫ США

Его кандидатуру поддержали 58 сенаторов, против высказался 41 человек

Сенат США утвердил на пост министра обороны 66-летнего бывшего сенатора Чака Хейгела. Его кандидатуру поддержали 58 сенаторов, против высказался 41 человек, передает Reuters. В настоящее время Минобороны США возглавляет Леон Панетта, который после выхода в отставку планирует вернуться на свою ферму в Калифорнии.

Президент США Барак Обама выдвинул кандидатуру Хейгела еще в начале января текущего года. 13 февраля его назначение одобрил комитет по вооруженным силам. Хейгелу пришлось разъяснить комитету свою позицию по Ближнему Востоку и оправдываться за свои неосторожные высказывания о секс-меньшинствах. Чак Хейгел примет присягу сегодня утром. Уходящий министр обороны Леон Панетта уже успел заявить, что считает нового главу ведомства выдающимся лидером. Он добавил, что считает плодотворной оборонительную стратегию администрации президента.

Выдвижение бывшего сенатора-республиканца Хейгела на пост министра обороны вызвало сильное сопротивление со стороны его товарищей по партии. У них есть сомнения относительно того, будет ли он оказывать поддержку Израилю, вести жесткую политику против Ирана и уверенно руководить Пентагоном. Чак Хейгел является ветераном вьетнамской войны - он попал на службу туда в 1968 году. За участие в военных операциях там новый министр обороны США награжден двумя медалями "Пурпурное сердце".

Институт плодовоовощного экспорта Израиля в этом году впервые представил стенд со своей продукции на международном мероприятии в Германии. Причем под одним брендом разработчика были объединены фрукты десяти производителей страны. А абсолютной новинкой рынка стали слива Ламун (лимоновидная слива (Lamoons) и абрикосы необычного цвета (Colored Apricots). Причем последние также приняли участие в Премии выставки за лучшую инновацию.

Израильские экспоненты не ограничились только фруктами, они также привезли на Fruit Logistica 2013 особую пленку для покрытия теплиц и комплексные решения для высадки гранатового сада.

В качестве одних из самых приоритетных для израильского экспорта рынков по-прежнему выступает Россия, соседние ближневосточные страны и государства ЕС, потребляющие значительную долю поставок фруктов из Израиля.

Gazprom Marketing & Trading будет эксклюзивно закупать СПГ в рамках проекта Tamar FLNG в Израиле

Gazprom Marketing & Trading Switzerland AG и Levant LNG Marketing Corporation подписали Основные условия соглашения об эксклюзивном отборе СПГ в рамках проекта Tamar FLNG в течение 20 лет. Данное соглашение является продолжением Письма о намерениях, подписанного сторонами в марте 2012 г.

«Это очень важный шаг по укреплению позиций ОАО „Газпром“ на мировом рынке СПГ. Вместе с нашими партнерами мы рады работать над проектом и делать все возможное для его успешной реализации. Мы уверены, что эта сделка не только укрепит и диверсифицирует СПГ-портфолио „Газпрома“, но и поможет GM&T добиться успеха в Азиатско-Тихоокеанском регионе, где мы недавно заключили долгосрочные и среднесрочные сделки со многими контрагентами из Индии и Северо-Восточной Азии», — сказал Генеральный директор Gazprom Marketing & Trading Limited Виталий Васильев.

Справка

Tamar FLNG — проект по производству СПГ из газа месторождений Tamar и Dalit, расположенных на шельфе Израиля в восточной части акватории Средиземного моря и разрабатываемых добычным консорциумом Tamar (Noble Energy Mediterranean, Delek Drilling, Avner Oil Exploration, Isramco Negev-2 и Dor Gas). В ноябре 2011 г. партнеры по проекту Tamar подписали соглашение с компаниями DSME, NextDecade и D&H Solutions о начале совместного проектирования и строительства плавучего комплекса СПГ. Ввод в эксплуатацию комплекса проектной производительностью 3 млн т газа в год запланирован на 2017 г. Вскоре после подписания соглашения была учреждена проектная компания Levant LNG Marketing Corporation для ведения деловых переговоров с потенциальными покупателями СПГ.

Gazprom Marketing & Trading Lim ited (GM&T) — 100-процентное дочернее предприятие Группы «Газпром».

С 2005 г. GM&T отвечает за маркетинг, транспортировку и торговлю СПГ Группы «Газпром», и сегодня компания может осуществлять круглосуточные рыночные операции между Лондоном, Хьюстоном и Сингапуром.

В 2011 г. была создана компания Gazprom Marketing & Trading Switzerland (подразделение GM&T в Швейцарии) для дальнейшего развития торговли нефтью, СУГ и СПГ.

Израиль закрыл во вторник границу сектора Газа для ввоза товаров и гуманитарных грузов после того, как боевики, действующие в палестинском анклаве, выпустили по югу Израиля ракету - первую за три месяца перемирия, сообщил РИА Новости представитель министерства обороны Джошуа Хантман.

Реактивный снаряд упал в окрестностях южного города Ашкелона и повредил дорожное полотно. Ответственность за обстрел, нарушивший договоренности о прекращении огня, взяли на себя "Бригады мучеников аль-Аксы" - группировка, связанная с движением ФАТХ, которое правит на Западном берегу реки Иордан и находится в оппозиции исламистским властям сектора Газа.

После обстрела Израиль приостановил работу терминала "Керем-Шалом", через который в полуторамиллионный анклав поступает весь легальный объем коммерческих грузов и гуманитарная помощь. "Керем-Шалом временно закрыт. Мы рассчитываем на то, что сможем вскоре возобновить его работу", - сказал собеседник агентства, отказавшись говорить о причинах решения.

Он не подтвердил сообщения палестинцев о закрытии КПП "Эрез", который предназначен для въезда и выезда физических лиц. Хантман сказал, что пересечение границы возможно "в гуманитарных случаях" - главным образом, для палестинцев, нуждающихся в медицинской помощи за рубежом.

Пуск ракеты по Ашкелону стал первым палестинским обстрелом после 21 ноября, когда вступило в силу перемирие, остановившее израильскую военную операцию "Облачный столп" против боевиков сектора Газа. Все предыдущие нарушения договоренностей произошли в тот же день, в течение нескольких часов после официального начала действия перемирия, напоминают военные.

Административный суд Египта во вторник издал постановление, в котором обязал президента и правительство страны ликвидировать подземные тоннели, незаконно прорытые под границей с палестинским сектором Газа.

Согласно тексту петиции, обратиться в суд истцов заставил "неконтролируемый властями поток палестинцев, незаконно пересекающих границу государства и ставящих под угрозу безопасность страны".

По информации Административного суда, подобных подземных тоннелей, прорытых между сектором Газа и Египтом, в настоящий момент насчитывается около 1,2 тысячи.

В августе 2012 года, после вооруженного нападения на пограничный пост близ Рафаха, в результате которого погибли 11 египетских солдат, Каир приступил к широкомасштабной кампании по ликвидации подземных тоннелей, соединяющих Газу с Синайским полуостровом. Население палестинского сектора, находящегося в блокаде со стороны Израиля, годами использовало нелегальные подземные переходы для контрабанды из Египта топлива, строительных материалов, всевозможных товаров широкого потребления и продуктов. По мнению Израиля, тоннели также используются для транспортировки оружия и переброски боевиков, которые совершают с территории Египта вылазки на израильские объекты. Рафаэль Даминов.

Обвинение на суде во вторник потребовало год и десять месяцев лишения свободы условно и исправительные работы для бывшей россиянки Людмилы Риипинен, которую обвиняют в похищении собственной дочери; ожидается, что приговор будет объявлен через две недели.

Людмила Риипинен родилась в Ленинграде, вышла замуж за гражданина Финляндии (официально брак не зарегистрирован, что позволено финским законодательством). У них родилась дочь Соня. В 2008 году социальные службы города Хельсинки на основании заключения педагогов приняли решение о том, что ребенка нужно забрать из семьи. Не зная об этом решении, Людмила и ее дочь уехали в Израиль, в город Хайфу, и прожили два года. "Я даже не знала о том, что речь идет об изъятии ребенка из семьи, и о том, что начался этот процесс", - заявила РИА Новости сама Людмила в холле городского суда. В 2011 году они вернулись в Хельсинки, и дочь отняли у матери. Сейчас 14-летняя Соня живет шесть дней в неделю с матерью, а один день - в социальном приюте.

Отъезд Людмилы в Израиль, по мнению стороны обвинения, показывает, что мать отказывается сотрудничать с финскими властями. "Об этом сегодня на процессе говорил и сам прокурор", - подтвердил Йохан Бекман, правозащитник, часто выступающий в защиту русских матерей, живущих в Финляндии. По финским законам, в судебном процессе важное значение имеет и мнение самого ребенка. "Я им сказала, что мне нравиться жить с матерью. И что я хочу жить в Хайфе, потому, что там ко мне относились с любовью и по-человечески", - заявила Соня на выходе из зала суда.

Официальные финские власти по решению сегодняшнего суда и делу Людмилы Риипинен не высказываются. "Мы не можем комментировать дела конкретных семей. Эта информация строго конфиденциальна. В интересах ребенка мы не можем этого делать", - отметила на встрече с российскими журналистами министр базовых услуг Мария Гузенина-Ричардсон.

В 2011 году на учете в финских социальных службах стояло 81,5 тысячи детей. Из них в том же году из семей было изъято 10,53 тысячи детей. Эти данные на встрече с российскими журналистами огласила Лотта Хямеен-Антилла, советник-консультант министерства базовых услуг Финляндии по социальным вопросам. "До 2009 года количество изъятых детей увеличивалось. Однако с принятием нового закона о защите детей эти цифры пошли на спад", - отметила советник. Григорий Набережнов.

На минувшей неделе центральная комиссия по планированию и застройке и комиссия по охране прибрежной экологии утвердили программу реконструкции и расширения Хайфского порта.В рамках программы планируется закрыть грузовой терминал порта, построив к северу от существующего порта большой терминал для приема контейнеров, а также коллекторы для приема химикатов и топлива. На втором этапе к северу от своего текущего месторасположения должен быть перенесен и военный порт.

Для защиты новых терминалов будет построен дополнительный волнорез, а существующий волнорез будет удлинен. Заброшенные территории в районе нового порта будут использованы для строительства складов. Территорию старого порта планируется превратить в туристическую зону.

На данный момент на заключительных стадиях утверждения находится и программа расширения Ашдодского порта. Решение, какой порт будет расширен первым, должно принять правительство.

Израиль и США успешно провели в понедельник первые летные испытания противоракеты комплекса "Хец-3", который предназначен для уничтожения целей на границе земной атмосферы и космоса, сообщило израильское министерство обороны.

"Хец-3" ("Стрела-3") разрабатывается как элемент эшелонированной системы противоракетной обороны Израиля, которая должна, по замыслу ее архитекторов, эффективно противостоять всей номенклатуре потенциальных угроз - от самодельных реактивных снарядов из арсеналов палестинских боевиков до иранских баллистических ракет с неконвенциональными боезарядами.

"Это первые летные испытания противоракеты "Хец-3". Они были произведены на одном из израильских полигонов над акваторией Средиземного моря. Противоракета была успешно запущена и пролетела по экзоатмосферной траектории с выходом в космос, в соответствии с планом испытаний", - сказано в сообщении военного ведомства. Испытания проводились совместно со специалистами из агентства противоракетной обороны США.

Сейчас противоракетную оборону Израиля обеспечивают комплексы Patriot и "Хец" более ранних модификаций, предназначенные для борьбы с иранскими "шихабами" и сирийскими "скадами", а также батареи "Железный купол", которые способны сбивать реактивные снаряды малой дальности типа палестинских "кассамов" и "градов". Промежуточным звеном между ними станет находящаяся в разработке системы "Праща Давида", чье основное предназначение, по сведениям местных СМИ, - перехват ракет дальностью от 70 до 300 километров, которых особенно много у боевиков ливанского движения "Хезболлах".

Израильская контейнерная линия Zim в те­чение это­го ме­сяца про­водит рест­рук­ту­риза­цию сво­их сер­ви­сов меж­ду пор­та­ми Азии, Ин­дии, Вос­точно­го Сре­дизем­но­морья и Се­вер­ной Ев­ро­пы.На трей­де Сре­дизем­ное мо­ре - Се­вер­ная Ев­ро­па бу­дут ра­ботать два сер­ви­са. Пер­вый - North Euro­pe Ser­vi­ce 1 (NE1) с ро­таци­ей: Фе­ликс­тоу - Рот­тердам - Гам­бург - Ант­вер­пен - Гавр - Аш­дод - Алек­санд­рия - Хай­фа - Аш­дод - Ва­лен­сия - Фек­ликс­тоу (на­пом­ним, это сов­мест­ный сер­вис с MSC). Вто­рой - North Euro­pe Ser­vi­ce 2 (NE2) с ро­таци­ей: Фе­ликс­тоу - Рот­тердам - Бремр­ха­фен - Ан­верпен - Хай­фа - Ли­мас­сол - Алек­санд­рия - Аш­дод - Са­лер­но - Фе­ликс­тоу.

Сер­вис AME бу­дет те­перь за­точен под обс­лу­жива­ние трей­да Азия - вос­точное Сре­дизем­но­морье / Чер­ное мо­ре. Но­вая ро­тация: Ся­мэнь - Шан­хай - Шень­жень (Да Чан Бей) - Порт-Ке­ланг - Нха­ва Ше­ва - Мунд­ра - Алек­санд­рия - Аш­дод - Хай­фа - Мер­син - Хай­фа - Порт-Ке­ланг - Ся­мэнь.

Трейд Ин­дия - Ев­ро­па бу­дет обс­лу­живать­ся сер­ви­сом INE с ро­таци­ей: Гам­бург - Ант­вер­пен - Тил­бе­ри - Нха­ва Ше­ва - Мунд­ра - Гам­бург.

Израиль > Транспорт > trans-port.com.ua, 25 февраля 2013 > № 763569

Смерть в Израиле палестинского заключенного спровоцировала в воскресенье новые волнения на Западном берегу реки Иордан, в которых пострадали уже более 20 человек, а в израильских тюрьмах тысячи палестинцев отказались от приема пищи.

Акции протеста, сопровождающиеся стычками с израильскими войскам, продолжаются на палестинских территориях последние несколько дней, заставляя аналитиков и журналистов гадать, не станет ли это началом "третьей интифады" - нового восстания палестинцев против израильской оккупации.

В воскресенье эпицентром напряженности стали окрестности Хеврона - родного города 30-летнего Арафата Джарадата, который скончался накануне в одной из тюрем Израиля спустя менее недели после ареста. "Мы эвакуировали уже около 20 человек, пострадавших от резиновых пуль и слезоточивого газа в Хевроне - в родном городе мученика Арафата Джарадата Сейре, в лагере беженцев аль-Аруб, в селе Бейт-Уммар и в других местах", - сказал РИА Новости представитель палестинского "Красного полумесяца".

Он не исключил, что ситуация может еще больше обостриться после того, как тело Джарадата будет передано родственникам для погребения. Власти Израиля называют наиболее вероятной причиной смерти заключенного сердечный приступ и уже пригласили принять участие во вскрытии тела представителей палестинского руководства, которые настаивают на максимальной открытости следствия.

На смерть Джарадата остальные 4,5 тысячи палестинских заключенных в Израиле ответили коллективным отказом от приема пищи. В Управлении тюрем Израиля призывают не называть однодневную акцию протеста голодовкой. "Все палестинские заключенные отказались принимать пищу от администрации. Но это не голодовка - у них есть собственные запасы провианта", - сказала РИА Новости представитель ведомства. При этом число палестинцев, объявивших долгосрочную голодовку, возросло до 11, передает радиостанция "Голос Палестины". Один из них, Самер аль-Исауи, отказывается принимать пищу уже больше 200 дней.

Представитель министерства национальной обороны Филиппин заявил, что опцион на закупку подержанных фрегатов для наращивания количественного состава и возможностей филиппинского флота отменен.

Заместитель министра обороны по финансам и материальному обеспечению Фернандо Манало (Fernando Manalo) сказал, что оценочные исследования показали, что приобретение этих кораблей будет более дорогостоящим в долгосрочной перспективе.

«ВМС Филиппин выяснили, что приобретение подержанного корабля обойдется дороже, чем покупка нового», добавил он.

Таким образом, списанные итальянские фрегаты типа "Maestrale" больше не будут рассматриваться в возможной закупке Филиппинами.

Ранее сообщалось, что Минобороны Филиппин планирует закупку для ВМС итальянских фрегатов типа "Maestrale", отмечая их противокорабельные и противолодочные возможности.

В связи с новым решением, сказал Манало, Филиппины в настоящее время рассматривают закупку военных кораблей новой постройки с такой же конфигурацией.

Минобороны ранее сообщало, что уже пять стран заявили о своем намерении продать Филиппинам современные фрегаты и патрульные корабли, которые помогут стране защитить свои огромные морские границы.

Эти предложения пришли из США, Израиля, Хорватии, Южной Кореи и Австралии.

Все корабли, предлагаемые этими странами, являются совершенно новыми.

Манало добавил, что предложения из вышеупомянутых стран начали поступать в последнем квартале 2012 года.

Палестинские власти требуют международного расследования причин смерти соотечественника, который скончался в субботу в израильской тюрьме.

Смерть Арафата Джарадата может стать катализатором новых волнений на Западном берегу реки Иордан, где только накануне тысячи палестинцев участвовали в акциях солидарности с заключенными, не раз вступая в стычки с израильскими военными и полицейскими.

Пресс-секретарь Управления тюрем Израиля Сиван Вайцман сообщила РИА Новости, что кончина палестинца носила естественный характер. "Мы предполагаем, что причиной стал сердечный приступ", - сказала она.

Официальное палестинское агентство ВАФА цитирует министра в правительстве ПНА по делам заключенных Иссу Каракэ, который утверждает, что 30-летний Джарадат подвергался допросам все несколько дней содержания под стражей. Он потребовал создать для расследования международную комиссию и подчеркнул, что Израиль несет полную ответственность за жизни 4,5 тысячи палестинских заключенных, в первую очередь, тех, кто объявил голодовку протеста. Израильский новостной ресурс "Уай-нет" сообщил, что власти страны связались с палестинскими коллегами и пригласили их принять участие во вскрытии тела покойного.

Крупные залежи урана были обнаружены в Иране, сообщает в субботу агентство Ассошиэйтед Пресс со ссылкой на иранское государственное ТВ.

"Иран обнаружил еще больше залежей урана, которые укрепят позиции среди стран, обладающих ядерной технологией", - говорится в сообщении иранского телеканала Press TV, транслировавшего в субботу заявление Организации по атомной энергии Ирана (ОАЭИ).

Согласно сообщению, новые залежи предоставляют Ирану урановый резерв в размере 4,4 тысяч тонн. Почти 30 лет урановые богатства страны оценивались в 1,5 тысяч тонн.

Уран необходим Ирану для работы АЭС, которые исламская республика намерена построить в ближайшие 15 лет в рамках объявленного плана по генерации мощности электричества до 20 тысяч мегаватт, чтобы обеспечить быстрорастущее энергопотребление.

Работы по обогащению урана до 20% являются центральным вопросом так называемого "иранского ядерного досье". Обогащенный до 20% уран, как отмечают эксперты, можно превратить в высокообогащенный до 90%, который применяется для создания ядерного оружия. США, а также некоторые другие страны Запада и Израиль подозревают Иран в разработке ядерного оружия под прикрытием программы мирного атома. Тегеран заявляет, что его атомная программа направлена исключительно на удовлетворение потребностей страны в электроэнергии.

Премьер-министр РФ Дмитрий Медведев высказался за скорейшую отмену торгово-экономической блокады США в отношении Кубы.

"Мы свою позицию не меняем, считаем, что это абсолютно возмутительная вещь. Это анахронизм прошлого, и чем быстрее она будет отменена, тем лучше будет для всех, и не только для кубинцев, но и для американцев, прежде всего", - сказал Медведев кубинским СМИ.

США ввели санкции против Кубы в 1960 году после экспроприации на острове собственности американских граждан и корпораций. Через два года Вашингтон ужесточил санкции до уровня почти полного эмбарго. По оценкам кубинских экспертов, ущерб, нанесенный республике с начала торговой и финансовой блокады, составляет более 108 миллиардов долларов, а с учетом обесценивания этой валюты по отношению к золоту - превышает 1 триллион долларов. Все больше государств выступают за отмену блокады Кубы: если в 1992 году за это решение в ООН проголосовало чуть более 50 государств, то в прошлом году - уже 186, и только три страны, в том числе США и Израиль, высказались против.

Почти сто палестинцев получили в пятницу ранения в столкновениях с израильскими войсками на Западном берегу реки Иордан, где прошли массовые акции солидарности с земляками-заключенными, объявившими голодовку в тюрьмах Израиля, сообщил журналистам представитель палестинского "Красного полумесяца" Мухаммед Аяз.

Состояние двух из 94 пострадавших он оценил как тяжелое. Больше всего пострадавших, 49 человек, поступило из окрестностей тюрьмы "Офер", расположенной у въезда в Рамаллах - административный центр палестинских территорий. В "Офере" содержат Самера аль-Исауи, чья голодовка продолжается более 200 дней. Интернет-ресурс "Newsru.co.il" сообщил, что у "Офера" ранен журналист русскоязычного телеканала RTVi Сергей Гранкин, которому в голову попала газовая граната. С подозрением на сотрясение мозга его доставили в одну из больниц Рамаллаха, говорится в сообщении новостного сайта.

Палестинские СМИ оценили численность участников пятничных протестов в несколько тысяч человек. Самые массовые демонстрации, переросшие в стычки с военными и полицейскими, прошли, помимо Рамаллаха в Наблусе и Хевроне. Волнения возникли и на Храмовой горе в Иерусалиме, но были быстро пресечены полицией, стянутой к комплексу мечетей.

Накануне суд приговорил аль-Исауи, самого известного из голодающих, к восьми месяцам тюрьмы за нарушение условий досрочного освобождения. Вместе с тем дело палестинца было передано в военный трибунал, который будет решать, есть ли основания для возобновления предыдущего 26-летнего срока, прерванного амнистией за 16 лет до его истечения. СМИ цитируют сестру заключенного, которая сказала, что сохраняющаяся неопределенность вынуждает брата продолжать голодовку. В ноябре 2011 года аль-Исауи был в числе тысячи земляков освобожден в обмен на израильского танкиста Гилада Шалита, но менее года спустя его вновь арестовали за то, что он выехал из родного Восточного Иерусалима на Западный берег. Назар Альян.

Подразделение Intel в Израиле рассчитывает первым освоить 10-нм техпроцесс

Как сообщает PCWeek, по итогам прошлого года подразделение Intel в Израиле отчиталось о том, что по сравнению с 2011 годом ему удалось увеличить экспорт полупроводниковой продукции более чем в два раза - до 4,6 млрд. долл. Как сообщает Reuters, увеличить этот показатель удалось благодаря увеличению производственных площадей, а также выпуску продукции на базе 22-нм процесса. Intel сообщает, что на юге Израиля в г. Кирият Гат работает завод, производственная загрузка которого в прошлом году достигла максимального уровня.

Известно, что корпорация планирует в ближайшие 2-3 года запустить производство микропроцессоров по нормам передового 14-нм техпроцесса на заводах в Ирландии и США. Что касается следующего за 14-нм техпроцесса, то Intel уже подыскивает для него производственную площадку, и именно израильский филиал компании рассчитывает получить право выпускать чипы по 10-нм нормам. Более тонкий техпроцесс позволит уменьшить размер транзисторов и выпускать технологически усовершенствованные решения, при этом их будет отличать еще и пониженное энергопотребление.

"Продолжительность существования одного техпроцесса составляет от 2 до 6 лет, поэтому переход на новую 10-нм технологию должен быть своевременным. Важным обстоятельством на этом пути являются подготовка производственных мощностей и их обновление", - говорит генеральный менеджер Intel Israel Максин Фассберг. Преимуществом заводских площадей Intel в Израиле Фассберг называет то, что они, в отличие от других заводов, не потребуют значительных вложений средств. Причиной этому указывается оказываемая правительством Израиля поддержка и льготы высокотехнологичным производителям.

За последние 10 лет Intel инвестировала 10,5 млрд. долл. в израильское производство, получив правительственных грантов на сумму в 1,3 млрд. долл. По предварительным оценкам, сейчас на долю компании приходится более 20% израильского экспорта. Кроме того, Intel - это крупнейший работодатель в Израиле со штатом работников 8542 человека. За прошлый год численность сотрудников компании выросла на 10%. Кроме того, с 1996 г., когда Intel начала работу в Израиле, компания инвестировала средства в 64 местных ИТ-стартапа.

22 февраля 2013 года авиакомпания "Международные Авиалинии Украины" начала выполнение регулярных рейсов между Киевом и Санкт-Петербургом.Новые прямые рейсы между столицей Украины и Санкт-Петербургом будут выполняться ежедневно.

"Связывая прямым воздушным сообщением Киев и Санкт-Петербург, мы продолжаем развивать свою маршрутную сеть, предоставляя нашим пассажирам больше возможностей для путешествий не только непосредственно между этими двумя городами, но и по всей маршрутной сети МАУ через Киев - в города Украины и Европы, а также в Тбилиси, Батуми, Сочи, Стамбул, Баку, Ереван, Бишкек, Тель-Авив, Дубаи и другие пункты восточного направления", - отметила корпоративный пресс-секретарь МАУ Евгения Сацкая.

Рейсы Киев - Санкт-Петербург - Киев будут выполняться на современных самолетах "Боинг-737" с двумя классами обслуживания - бизнес и экономическим.

В 2012 году call-центр «Билайн» обработал более 73 миллионов обращений, что является абсолютным рекордом для Узбекистана. Это послужило одним из факторов выхода call-центра компании в финал специализированного международного конкурса «Хрустальная Гарнитура», сообщает НИА «Туркистон-пресс».

В этом году для участия в данном межстрановом проекте поступило более 200 заявок от более чем 100 контактных центров из России, Украины, Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана, Израиля.

Лучший call-центр Узбекистана 2012 года представлен в этом состязании в номинации «Лучшая команда». И вот первая победа – по итогам первого этапа голосования жюри IX Международной Награды Хрустальная Гарнитура, служба по обслуживанию клиентов «Билайн» вошла в шорт-лист конкурса.

За минувшее пятилетие израильские поставщики смогли в три раза увеличить экспорт яблочного концентрата на рынок Казахстана. В весовом выражении отгрузка за июль-декабрь 2012 года превысила более 2 тысяч тонн продукции, тогда как за аналогичный период 2011-го из Израиля поступило только 1,1 тысяча тонн.

Как сообщает Фудритейл.Ру, эти показатели уже второй сезон подряд делают страну лидером экспорта яблочного концентрата на территорию Казахстана. За Израилем следуют Китай и Узбекистан, занимающие второе и третье место соответственно.

Этот факт также свидетельствует об очень интересном парадоксе: во времена СССР Казахстан являлся ведущим производителем яблок и концентрата из них на территории всего континента. А название города «Алма-Ата» в переводе на русский язык означает «Яблоко-дед» или «Отец яблок». Теперь же казахстанские производители соков вынуждены закупать сырье в других странах.

Интервью Бориса Ефимова, Генерального директора АО «Orhei-Vit», для ИА «FruitNews» о производстве соков, логистике и экспорте напитков, а также о «лице» торговой марки.

АО “Orhei-Vit” - лидер среди производителей соков в Молдове. История предприятия началась в 1945 году открытием консервного завода в городе Оргеев...

ИА «FruitNews»: Каково происхождение сырья для соковой продукции Вашего завода?

Б.Е.: Молдова находится в прекрасной климатической зоне. 230 солнечных дней в году и богатые плодородные черноземы придают молдавским овощам и фруктам особый вкус. Яблоки, персики, абрикосы, виноград, вишня, черешня, клубника, смородина, слива, морковь и не только, выращенные в этом краю, выгодно отличаются именно по своим органолептическим показателям. Здесь культивируются практически все фрукты и ягоды, характерные для умеренного пояса. Продукция нашей компании – исключительно натуральна. А, значит, единственный серьезный фактор, который может нас выделить среди прочих производителей соков – это вкусовые качества. И часто этого достаточно, чтобы завоевать нового покупателя. Соответственно, основной акцент нашей деятельности – это работа с сырьем. У нас есть свои сады и поля, где мы выращиваем сельскохозяйственную продукцию. Конечно же, с каждым годом расширяем собственные площади, но львиную долю фруктов и овощей закупаем у местных крупных сельхозпредприятий. Конечно же, банан и манго в Молдове не растут. Поэтому экзотику мы покупаем на протяжении долгих лет у надежных и проверенных поставщиков. Апельсин везем из Бразилии, банан из Эквадора, манго из Индии, ананас из Израиля.

ИА «FruitNews»: Как организуется закупка ингредиентов, и приобретает ли компания сырье у частных фермеров?

Б.Е.: В 2012 году мы закупили сырье у 133 крупных сельхозпредприятий, и у 1000 малых фермерских хозяйств. Помимо входного контроля в лаборатории, в течение всего сельскохозяйственного года наши специалисты выезжают на территорию. Другими словами, не любой фермер может прийти на завод с тем, чтобы его продукцию приняли. Нам важен каждый фактор – сорт фрукта или овоща, период созревания, качество почвы, какими средствами избавлялись от вредителей и прочее. Поэтому планы по закупке сырья мы обсуждаем с поставщиками еще в начале сезона и приходим к обоюдным договоренностям. Своего рода плановая экономика, которая гарантирует качество конечной продукции.

ИА «FruitNews»: Какие требования Вы предъявляете к качеству сырья?

Б.Е.: Все, что должно быть указано в стандартах качества продукции, все это мы требуем от поставщиков. Без нитратов, без тяжелых металлов или чего прочего. Собственные лаборатории оснащены по последнему слову техники, что позволяет нам узнать и обнаружить лишние микроэлементы во фруктах или овощах во время контроля. Мы работаем с Германией, Австрией, Россией, Канадой, и, что самое важное – Белоруссией. Именно лаборатории Минска известны своей строгостью и беспристрастностью. И наши соки успешно проходят этот контроль. Вот и получается, что у нас нет права на риск. Партия из 2-3 центнеров непроверенных яблок может испортить нам не только сам продукт, но и партнерские отношения, которые мы выстраивали годами, чтобы попасть на западные рынки.

ИА «FruitNews»: Планируете ли увеличение мощности производства?

Б.Е.: У нас это непрерывный процесс. Рынок не стоит на месте. Меняется местный потребитель, меняются вкусы у потребителей в других странах. Мы отслеживаем все эти изменения, проникаем на новые рынки, увеличиваем объемы производства, возросшие масштабы позволяют нам начать выпуск других продуктов. Конечно же, как соковая компания, мы основной упор делаем на новые вкусы напитков. Это не только незнакомые местному потребителю соки из экзотических фруктов, но и различные миксы. Развиваем и другие направления – консервирование фруктов и овощей, расширяем ассортимент детского питания.

ИА «FruitNews»: Как часто, по Вашему мнению, требуется модернизация производственных и складских помещений у производителей соков?

Б.Е.: За последние 5 лет наша компания произвела большие инвестиции. Модернизированы линии по переработке фруктов и овощей. Приобретены новые европейские линии по упаковке соков. Внедрены проекты по повышению энергоэффективности, которые позволили нам сократить расходы газа, воды и электричества более чем на 30%. Также мы установили стеллажные системы Drive-in на свыше 3000 паллетомест. В целом же сфера производства соков достаточно консервативна. Фрукт остается фруктом, и сок из него можно получить только отжимом. По мере появления новых, более эффективных и экономичных технологий мы их и внедряем. К примеру, холодный отжим, который мы успешно используем уже долгие годы. Также отмечу, что и производители упаковки модернизируют установленные у нас оборудование и линии, а это TetraPak, EBL, FBR-ELPO, Unipectin, Bucher и прочие.

ИА «FruitNews»: Как организована логистика от завода до торговых сетей Молдавии?

Б.Е.: У нас есть собственный Торговый дом, который занимается дистрибуцией от завода до конкретных потребителей через различные системы. А для нас конкретные потребители – это и оптовые поставщики, и коммерческие розничные сети, и аптечные сети, если речь о детском питании, и магазины категорий B и С. Учитывая небольшие размеры страны, такая схема наиболее выгодна. Можно смело утверждать, что наша продукция присутствует на полках практически каждого магазина страны.

ИА «FruitNews»: Какая доля Вашей продукции экспортируется?

Б.Е.: В 2012 году мы экспортировали приблизительно 60% продукции. С каждым годом объем экспорта растет. При этом мы диверсифицировали рынки, т.е. нет какого-либо особого региона или партнера, куда бы мы отправляли более 20% из общего объема экспорта производимой продукции.

ИА «FruitNews»: В какие страны поставляются соки под маркой компании?

Б.Е.: География продаж велика для компании из солнечной Молдовы: Россия, Румыния, Беларусь, Казахстан, Германия, США, Израиль, Ирак, Канада, Монголия, Польша, Венгрия, страны Балтии, Грузия, Швеция, Италия и другие.

ИА «FruitNews»: Следите ли Вы за судьбой своих соков после пересечения ими границы Молдавии?

Б.Е.: Мы не достигли бы крепких и долгосрочных договоренностей, если бы работали как магазин самообслуживания. Мы отслеживаем пакет сока до потребителя, дистрибьюторам помогаем в продвижении продукции, в т.ч. в организации маркетинговых мероприятий.

ИА «FruitNews»: Неправильное хранение Вашей продукции вне территории собственного завода может отразиться на репутации бренда Орхей-Вит?

Б.Е.: Это абсолютно верный тезис. Поэтому мы отбираем партнеров. В большинстве случаев это крупнейшие дистрибьюторы в своих странах. Важен и внешний вид, важно и содержание коробки сока. Соответственно, наши партнеры располагают необходимыми условиями для правильного хранения продукции.

ИА «FruitNews»: Как организован процесс хранения соковой продукции на производстве?

Б.Е.: Если задан такой глубокий вопрос, то отвечу тоже подробно. Готовую продукцию – пакеты сока мы упаковываем в короба массой до 12-14 кг. Из этих коробов формируем куб, который располагаем на поддон. Штабелер помещает поддон с грузом на стеллаж. На складе постоянно регулируется температура и влажность. Пол ровный, специальным покрытием пола и чистящими машинами обеспечена беспыльность. Склад организован по так называемой «узкопроходной технологии» с 4 уровнями стеллажей. Так как мы работаем с продукцией, у которой есть определенный срок годности, а ассортимент велик, склад сконструирован соответствующим образом.

ИА «FruitNews»: Каким должен быть, на Ваш взгляд, идеальный склад для хранения соковой продукции?

Б.Е.: Идеально – это когда сама продукция разгружается, сама загружается и обеспечена и безопасность, и соблюдены условия хранения. Но, конечно, нет ничего совершенного и уровень автоматизации и робототехники пока нам этого не в состоянии обеспечить. Так что при учете современных технологий, условия для хранения нашей продукции на нашем заводе можно считать максимально приближенными к идеалу. Приезжайте и убедитесь. Будем рады видеть вас в солнечной Молдове, на заводах компании «Орхей-Вит»!

АО “Orhei-Vit” - лидер среди производителей соков в Молдове. История предприятия началась в 1945 году открытием консервного завода в городе Оргеев. Современное очертание установилось в начале 80-х, когда были сданы в эксплуатацию вторая производственная очередь и цех асептического хранения соков. Сегодня в собственности компании “Orhei-Vit” консервные заводы в городах Оргеев и Каушаны, а также сельскохозяйственный комплекс и 780 га сельхозугодий. Головной офис находится в Кишиневе. Заводы компании оснащены современным оборудованием. В 2012 году предприятие заготовило местного сырья на сумму 7 млн долларов, что на 63% больше, чем в 2011. Производственные мощности всей компании позволяют ежегодно производить 75 млн литров сока, 4 млн банок фруктовых и овощных консервов, 3 млн банок зеленого горошка, 5 млн баночек детского питания.

Молдавия > Агропром > fruitnews.ru, 21 февраля 2013 > № 764901 Борис Ефимов

Международное агентство по атомной энергии (МАГАТЭ) заявляет, что Иран установил центрифуги нового поколения на ядерном объекте в городе Натанз, сообщает агентство Франс Пресс со ссылкой на отчет международной организации.

Согласно отчету МАГАТЭ, на которое ссылается агентство, иранские специалисты установили на ядерном объекте 180 центрифуг IR-2 и пустые корпуса для центрифуг.

"Впервые Иран установил более продвинутые центрифуги, нежели IR-1", - говорится в отчете. При этом отмечается, что согласно данным инспекторов, установка оборудования нового поколения началась в Натанзе 6 февраля этого года.

США, а также некоторые другие страны Запада и Израиль подозревают Иран в разработке ядерного оружия под прикрытием программы мирного атома. Тегеран заявляет, что его атомная программа направлена исключительно на удовлетворение потребностей страны в электроэнергии.

Контролирующее сектор Газа исламистское движение ХАМАС ведет в Каире переговоры с Израилем о либерализации режима работы пограничных переходов и о решении проблем палестинских заключенных, сообщил во вторник один из лидеров группировки Махмуд аз-Захар.

На своей странице в Facebook он подчеркнул, что диалог, который идет через египетских посредников, не вторгается в сферу "большой политики". "Мы не ведем переговоры по основным вопросам, касающимся территорий и Иерусалима, а ведем переговоры по гуманитарной проблематике", - написал аз-Захар.

По сведениям ряда СМИ, израильская делегация во второй раз за неделю приезжает в Каир на непрямые переговоры с ХАМАС. Предположительно, диалог в первую очередь затрагивает либерализацию пограничного режима - открытие контрольно-пропускных пунктов, упрощение процедур их пересечения, расширение номенклатуры товаров, разрешенных к легальному ввозу в сектор Газа и вывозу из него.

Соответствующие пункты были включены в соглашение о перемирии, которое в ноябре 2012 года остановило недельный обмен ударами между Израилем и палестинскими боевиками. Одновременно с переговорами активизировалась борьба с контрабандой: египетские силовики в последние дни заливают сточными водами десятки подземных ходов, ведущих в сектор Газа. Назар Альян.

Владимир Путин провёл заседание Совета при Президенте по межнациональным отношениям. Обсуждались, в частности, планы реализации Стратегии государственной национальной политики России на период до 2025 года.

В работе совета приняли участие представители руководства Администрации Президента и федеральных органов исполнительной власти, лидеры национальных диаспор и главы общественных объединений, представители экспертного сообщества.Совет при Президенте по межнациональным отношениям образован во исполнение Указа Президента № 602 «Об обеспечении межнационального согласия». Тем же Указом глава государства поручил Администрации Президента совместно с Правительством разработать Стратегию государственной национальной политики России. В декабре прошлого года Стратегия была утверждена.

Мероприятие состоялось в помещении Еврейского музея и Центра толерантности. Перед началом встречи с членами Совета Владимир Путин осмотрел отдельные экспозиции музея.

* * *

Стенографический отчёт о заседании Совета по межнациональным отношениям

В.ПУТИН: Уважаемые коллеги, добрый день!

Уверен, вы уже познакомились, как я сейчас, с местом, где мы находимся – с Российским еврейским центром толерантности, – и убеждён, что он никого не оставляет равнодушным.

Примерно такой же музей есть в Израиле, правда, поскромнее. На мой взгляд, всё-таки нашим коллегам удалось создать выдающееся учреждение, если можно так назвать, которое будет привлекать внимание наших граждан, причём граждан разной национальности, и будет способствовать решению той задачи, ради которой мы сегодня здесь и собрались.

В прошлый раз мы вместе собирались в августе прошлого года в Саранске и тогда договаривались, что будем обсуждать текущие вопросы и общую логику, системные подходы в работе, ради которой и был создан Центр.

Я хочу ещё раз повторить: наша базовая задача заключается в том, чтобы укрепить гармонию и согласие в многонациональном российском обществе, чтобы люди независимо от своей этнической, религиозной принадлежности осознавали себя гражданами единой страны.

Вижу в этом залог устойчивого, успешного развития нашей страны. Именно такой подход был заложен в новой Стратегии государственной национальной политики. Этот документ прошёл широкое общественное обсуждение и был утверждён в декабре.

Сейчас Правительство работает над планом реализации этой Стратегии. Однако для того, чтобы она заработала, не осталась своего рода «декларацией о намерениях», надо ещё многое-многое сделать. И в этой связи хочу обратить внимание на ряд моментов.

Первое. Фундаментальной основой единства страны, безусловно, является русский язык, наш государственный язык, язык межнационального общения. Именно он формирует общее гражданское, культурное, образовательное пространство. И знать его, причём на высоком уровне, должен каждый гражданин Российской Федерации. Вместе с тем для того, чтобы люди могли глубоко изучать русский язык, нужно создавать и постоянно улучшать необходимые для этого условия.

Многое в этом плане делается в рамках Федеральной целевой программы «Русский язык на 2011–2015 годы». В общем, на эти цели выделяется 2,5 миллиарда рублей до 2015 года. Но было бы неверно опираться лишь на одну эту программу. Необходимо расширять поддержку русского языка как родного, предметно заниматься его популяризацией и на федеральном уровне, и во всех без исключения регионах страны.

Внимание к русскому языку – это, казалось бы, такая естественная вещь, но порой создаётся впечатление, что мы недооцениваем значимость этого явления для нашей страны, для нашего государства. Как-то считается, что это такая данность, как воздух, и она сама по себе будет существовать и развиваться.

Но если мы с вами заглянем в некоторые населённые пункты где-нибудь на окраине Российской Федерации, не уверен, что мы обнаружим такое же знание языка, как в некоторых городах-миллионниках. Между прочим, это разрушает страну, такая вот ситуация, и людям создаёт проблемы, потому что они едут учиться и работать хотят там, где русский язык нужен. Я уже не говорю о других составляющих этого процесса.

Хочу напомнить, что у нас в стране ежегодно в День рождения Александра Сергеевича Пушкина отмечается День русского языка. Но это событие проходит далеко не на должном уровне. Многие даже не знают, что такой праздник вообще существует в календаре.

Думаю, что Правительству следует представить глубоко продуманные предложения по проведению Дня русского языка в 2013 году и на перспективу – не формальные, а содержательные, соответствующие масштабу и значимости темы. Рассчитываю, что члены Совета также подключатся к этой работе.

Второй момент – роль школы в формировании культуры взаимоотношений между людьми разных национальностей, укреплении атмосферы взаимоуважения между ними. Это системная, комплексная и творческая работа, и она должна отвечать и интересам, запросам детей, и современным общественным реалиям. Подчеркну, что формальные нравоучения здесь абсолютно неприемлемы и неэффективны, а порой даже и контрпродуктивны.

Возможно, стоит подумать о единых учебниках истории России для средней школы, рассчитанных на разные возрасты, но построенных в рамках единой концепции, в рамках единой логики непрерывной российской истории, взаимосвязи всех её этапов, уважения ко всем страницам нашего прошлого. И, конечно, нужно на конкретных примерах показывать, что судьба России созидалась единением разных народов, традиций и культур.

Добавлю, что учебники для школы должны быть написаны хорошим русским языком (я с этого начал) и не иметь внутренних противоречий и двойных толкований. Это должно быть обязательным требованием ко всем учебным материалам.

Правильно, если к созданию общероссийского учебника истории будут привлечены специалисты не только Минобразования, но и Российской академии наук, а также двух старейших российских общественных объединений, которые сейчас возобновляют свою деятельность, – имею в виду Историческое и Военно-историческое общества.

Далее. На сегодня в России зарегистрировано 989 национально-культурных автономий. Кроме того, действуют многочисленные национальные объединения, союзы, региональные ассоциации. Все эти структуры обладают огромным гуманитарным потенциалом и способны стать эффективной площадкой для межэтнического и культурного обмена.

Подчеркну, что в соответствии с новыми положениями Федерального закона «О некоммерческих организациях» подобные структуры смогут теперь получать господдержку как социально ориентированные некоммерческие объединения.

Более того, считаю, что при распределении в 2013 году и последующих годах президентских грантов, направляемых соответствующим организациям, нужно предусмотреть отдельное финансирование проектов, направленных на гармонизацию межэтнических, межнациональных отношений. Подобную практику необходимо ввести и на региональном уровне. Губернаторам следует сформировать свои формы грантовой поддержки.

Нам в целом важно определиться с господдержкой проектов, связанных с отечественной историей. Граждане должны знать подлинную историю единения наших народов, собирания российских земель в одно многонациональное мощное государство, а не разного рода околонаучные, ангажированные спекуляции на эту тему.

Многие государства в мире складывались по-разному, но подавляющее большинство современных цивилизованных стран стремится к интеграции, потому что в современных условиях от этого резко повышается конкурентоспособность и выживаемость отдельных наций.

И мы с вами не исключение, а уж что говорить, если мы находимся в рамках единого государства, – надо этим дорожить и приумножать эту силу, но делать это нужно современными, тонкими, эффективными методами, и чтобы люди понимали, что вся эта работа направлена на их благо.

Конечно, нужно обратиться к специалистам в этой работе, сформировать перечень исторических дат, связанных с единением народов России, создавать своего рода календарь таких событий как минимум на период с 2013 по 2025 год и, соответственно, обеспечить их широкое освещение в средствах массовой информации, научной литературе, в образовательной и культурной сфере.

Следует оказать поддержку студенческому волонтёрскому движению в работе по восстановлению памятников культуры народов Российской Федерации, совместно с институтами Российской академии наук и Российской академии образования проводить историко-этнологические и этнополитические сборы студентов, молодых учёных и так далее.

И, конечно, необходимо поддержать творческие проекты, направленные на укрепление единства народов России, нашей исторической, культурной идентичности. Говорю о художественном, документальном и анимационном кино, о передачах на радио и телевидении.

Хочу подчеркнуть: государство должно поддержать не пустые агитки, а действительно яркие, тонкие, талантливые работы – тогда, конечно, и только тогда будет и результат. В качестве примера хотел бы привести (говорил уже об этом неоднократно) телеканал «Моя планета», который ВГТРК делает совместно с Русским географическим обществом.

Прошу Правительство проработать эти вопросы, продумать комплекс мер по формированию через средства массовой информации, интернет позитивных межэтнических отношений.

Четвёртое. Значимым ресурсом поддержки общественных инициатив призвана стать Федеральная целевая программа «Укрепление единства российской нации и этнокультурное развитие народов России», рассчитанная на 2014–2018 годы. Правительство её сейчас активно готовит.

Кроме того, нам важно подключить к гуманитарным проектам бизнес и меценатов. Сегодня предлагаю поговорить и на эту тему – на тему, как реализовать эти задумки.

Пятое. Серьёзный потенциал у наших общественных палат, которые действуют на разных уровнях. Совместно с общественными советами при государственных и муниципальных органах власти они могли бы обеспечить диалог власти и институтов гражданского общества по вопросам реализации национальной политики.

И наконец, шестое. В ближайшее время Россия станет центром проведения крупнейших спортивных и политических мероприятий. Если сосредоточиться на спортивных, то напомню, что летом Казань примет XXVII Всемирные игры – Универсиаду; в феврале 2014 года состоятся XXII Олимпийские зимние игры, а затем Паралимпийские.

Оба этих события, безусловно, дадут новый сильный импульс развитию спорта в нашей стране. Причём, как мы надеемся, не только спорта высших достижений, но и массового спорта. И крайне важно, чтобы все позитивные изменения затронули и сферу наших национальных видов спорта, отражающих культуру, сам дух народов России.

Отмечу, что сегодня в официальном реестре Минспорта значатся всего пять таких видов спорта, как будто других не существует. На самом деле их более шестидесяти. Занимаются ими более 85 тысяч человек – это по официальным данным, а в самом деле гораздо больше. И не будем забывать, что все всемирно известные олимпийские спортивные дисциплины когда-то были сугубо национальными.

И конечно, нужно стремиться к тому, чтобы наши национальные виды спорта пробивались в олимпийские дисциплины. И главное, чтобы о них знали в России, чтобы они развивались у нас именно как массовые, общедоступные виды спорта.

Давайте перейдём к обсуждению. Спасибо большое за внимание.

Пожалуйста, Михайлов Вячеслав Александрович.

В.МИХАЙЛОВ: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые члены Совета! Коллеги!

Владимир Владимирович, Вы такой прагматический крен сделали, что сейчас трудно вписаться в тему. Тем не менее мы, готовясь к этой встрече, условились тоже говорить главным образом о практических вещах.

С Вашего разрешения, тем не менее, я хотел бы очень кратко акцентировать внимание на тех вопросах именно методологического характера, которые по-новому высвечивают теорию и практику межнациональных отношений.

Принята Стратегия, новый документ, и он горячо обсуждается и в научных кругах. В этой связи я хотел бы акцентировать внимание на следующем: впервые в нормативном документе – Указе Президента, утвердившем Стратегию, – многонациональный народ Российской Федерации отождествляется с понятием российской нации.

Таким образом, первая строка преамбулы к Конституции – «Мы – многонациональный народ Российской Федерации» – обрела однозначный смысл, что многонациональный народ Российской Федерации – это не простая сумма национальностей, а единая общность.

Российский народ, российская нация – это знаковая общенациональная идея, которая стала не только объектом теоретических знаний, но и объектом публичной политики, а значит, и практических действий.

При этом естественно, что российская нация как установляющаяся, как хрупкая идентичность нуждается в ясных идейных опорах, скрепляющих её духовное единство. Концептуально эти идейные опоры были обозначены в предвыборной статье Владимира Владимировича Путина «Россия. Национальный вопрос» и в его памятном выступлении в Саранске. Они и были положены в основу Стратегии как выстраданный плод научной мысли и политической воли.

Главными из этих идейно-теоретических опор и новаций укрепления российской нации в Стратегии названы:

Первое – общность судьбы народов. Это необыкновенная новация: 1150 лет вместе. Мир не знает таких аналогов.

Второе – многовековой политико-правовой опыт Российского многонационального государства: и положительный, и отрицательный опыт имеется в виду и имперской России, и опыт советского периода.

Третье – восстановление исторической связи времён, что выражается в том числе в преемственности многих идей. И мы в Стратегии находим отклики идей, уходящих корнями в глубокую эпоху ХVII–ХVIII веков.

Здесь идея, что Россия – государство-цивилизация. Эта идея была прописана в середине ХIХ века Данилевским как культурно-исторический тип. Это мысль Константина Леонтьева о том, что Россия должна сохраняться как цветущая сложность. Это идея Владимира Соловьёва любить все народы как свой собственный. Это идея Ильина о том, что духовное, языковое, культурное единство исторически связало русский народ со всеми народами России духовным взаимопониманием и что в результате этого процесса получилось величавое, органическое единообразие в различии. Это и идея расцвета и сближения наций, которая была ведущей в период советской власти.

Владимир Владимирович, говоря об этой позиции (выстраданная, я понимаю, позиция восстановления исторической связи времён), мне представляется, что она была бы хорошим продолжением Вашей линии на гражданское примирение, с тем чтобы мы были «и за белых, и за красных».

Четвёртое – не менее значимая опора единства российской нации в Стратегии обозначена идеей единства и дружбы народов, российского патриотизма. Примечательно, что в первоначальном проекте документа термин «дружба народов» отсутствовал, но в процессе его обсуждения поступило громадное число предложений реанимировать это понятие и включить его в Стратегию.

Названные идейные опоры в совокупности со связующей силой русского языка, о чём говорил сегодня Президент, являются мощным средством упрочения общероссийского гражданского самосознания, духовной общности российской нации. Можно утверждать, что такой опорой укрепления российской нации стала и сама Стратегия, которая получила общественное одобрение.

И всё же мы сами видим (и об этом говорят социологические исследования), что наше общество всё ещё остаётся сложной, неравновесной системой, в которой потенциалы согласия и конфликтности остаются почти равновеликими. Я не буду приводить эти цифры, они есть в документе, который представлен, но приведу хотя бы одну. Например, настораживает такой показатель: «Люди моей национальности многое потеряли за последние 15–20 лет». Среди русских это мнение разделяют 64 процента, среди других национальностей – 44 процента.

Разделение опасно не только по национальному признаку, но и сугубо по региональному. Большие региональные диспропорции в экономическом, культурном, социальном состоянии нивелируют чувство общей Родины, общего Отечества. Мы все хорошо знаем, с чего начинается Родина.

В своё время Василий Белов – писатель и общественный деятель – горячо ратовал за возрождение духовно-нравственных традиций русского народа, воссоздание загубленной инфраструктуры, ремёсел, традиций, утраченных малых городов, селений, всего того, что всегда было основой бытия русского народа. Всё это он называл коротко «русским ладом», восстановлением утраченного многовекового культурного слоя русского народа. Всё это, безусловно, он относил и к другим народам страны.

Позднее, в постсоветской России, в определённой мере эта инициатива писателя нашла поддержку: была принята Федеральная целевая программа «Обретение малой родины», созданы общественные организации, социальные инновационные центры. Эту идею активно поддержал в то время Патриарх Алексий II, отметив значимость этого начинания для дела возрождения российских регионов, укрепления российской государственности на основе исконно русских ценностей и традиций. Владимир Владимирович, об этом он писал Вам в письме в 2000 году. Было бы целесообразно возвратиться к этой идее и поддержать разработку государственно-общественной программы возрождения малой Родины.

В управлении сложными системами особую роль играют принципы самоорганизации и вовлечённости общественных институтов в различные социальные программы. Многое делают наши общественные институты. Вы, Владимир Владимирович, упомянули о национально-культурных автономиях. Работают они ещё неэффективно, но приведу один пример.

Вот участники нашего совещания Ара Абрамян и Союн Садыков – руководители, соответственно, армянской и азербайджанской национально-культурных автономий. Они сделали всё за короткое время для того, чтобы не было розни между армянами и азербайджанцами Москвы. Пример их деятельности может быть примером для правительств Армении и Азербайджана.

Следующее. Не менее значимыми являются проблемы подготовки кадров, организации их учёбы в области межнациональных отношений. Здесь очень важно не только определить соответствующие учебные заведения, но и кто будет разрабатывать новые учебные программы подготовки и переподготовки, повышения квалификации государственных и муниципальных служащих. Видимо, всё это должно быть под контролем Администрации Президента, Минрегионразвития, нашего Совета.

И в заключение. Наша рабочая группа по подготовке Стратегии, которая очень дружно работала, завершила свою работу и готова не самораспуститься, а включиться в качестве группы содействия по реализации задач, выдвинутых Стратегией.

Спасибо за внимание.

В.ПУТИН: Спасибо большое, уважаемый Вячеслав Александрович.

Пожалуйста, Слюняев Игорь Николаевич, Министр регионального развития.

И.СЛЮНЯЕВ: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

Стратегия, утверждённая в декабре прошлого года, чётко определила ключевые задачи и вектор государственной национальной политики. Этот вектор прежде всего направлен на укрепление гражданского единства и духовной общности нашего многонационального народа.

Вся история России доказывает, что целостность страны, её успешное развитие возможно только в случае обеспечения всем нашим национальностям права на самоидентификацию, сохранение своего языка, культуры и вероисповедания. Как отмечал великий русский мыслитель Иван Александрович Ильин: «Сколько малых племён Россия получила в истории, столько она и соблюла. Ни принудительным крещением, ни искоренением, ни всеуравнивающим обрусением она никогда не занималась».

В целях реализации Стратегии государственной национальной политики Минрегионом совместно с другими федеральными органами власти, совместно с субъектами Российской Федерации, с представителями национально-культурных автономий подготовлен план мероприятий на 2013–2015 годы. К 1 марта текущего года этот план будет внесён в Правительство Российской Федерации.

Итоги нашей совместной работы с коллегами по реализации Стратегии будут представляться Вам, Владимир Владимирович, ежегодно в форме доклада. Основным инструментом реализации должна стать Федеральная целевая программа. Назову её основные мероприятия.

Во-первых, это празднование опорных дат исторического и духовного единства России, в частности, в 2013 году мы будем отмечать 400-летие создания российской государственности и восхождения на престол династии Романовых, 900-летие «Повести временных лет», в 2014 году – 700-летие Святого Преподобного Сергия Радонежского, 200-летие Михаила Юрьевича Лермонтова, в 2015 году – 70-летие Победы в Великой Отечественной войне и 2000-летие древнего Дербента, а в 2016 году – 1000-летие русского присутствия на святой горе Афон.

Ряд исторических дат нам предстоит в рамках подготовки к юбилеям переосмыслить, в частности я имею в виду 100-летие начала Первой мировой войны и 100-летие Октябрьской революции 1917 года. И, конечно же, одна из важнейших дат для осмысления исторического пути нашей нации – это 1000-летие российского народовластия. В 1016 году Ярослав Мудрый впервые собрал Новгородское вече, которое, как известно, является элементом прямой формы демократии, и в этом смысле мы можем говорить о том, что история российской демократии насчитывает более 1000 лет.

Во-вторых, предусмотрен большой раздел мероприятий, направленных на укрепление патриотизма и пропаганду государственных символов России, одна из идей – это создание на основе частно-государственного партнёрства фонда поддержки общественных инициатив по воспитанию патриотизма и укреплению межэтнических отношений. Кстати, эту инициативу поддерживают и хозяйствующие субъекты, и национально-культурные автономии.

В-третьих, конечно, это образовательный блок. Мы предлагаем подумать о введении учебного предмета по истории народов России, предполагающего формирование полезных навыков общения представителей разных наций и конфессий в рамках одного государства. Мы планируем поддерживать проведение историко-государственных школ для студентов и молодых людей, в том числе из других стран. У нас уже есть партнёр в этом проекте, в частности Институт российской истории Академии наук.

Уважаемый Владимир Владимирович, для эффективной реализации Стратегии национальной политики необходимо также провести работу по совершенствованию деятельности национальных культурных автономий. В своё время мы законодательно уравняли их в экономических и юридических правах с некоммерческими организациями.

Однако статистика по ним совершенно разная: если некоммерческих организаций в России насчитывается в этом году 224 тысячи, то национально-культурных автономий федерального уровня – всего 15, а региональных – 245, местных – 639. Деятельность некоторых национально-культурных автономий, к сожалению, временами напоминает элементы семейного бизнеса.

Поручение о законодательном расширении возможностей национально-культурных автономий по правовой, социальной и культурной адаптации мигрантов Вами, уважаемый Владимир Владимирович, было дано в рамках Послания Федеральному Собранию, и эта работа сегодня ведётся Правительством Российской Федерации.

Представляется также целесообразным взаимно увязать законодательство об общественных объединениях, некоммерческих организациях и о национально-культурных автономиях и определить федеральный орган исполнительной власти по контролю за уставной деятельностью национально-культурных автономий. Таким органом мог бы стать Минюст России.

Этот орган должен чётко упорядочить систему создания, регистрации и функционирования национально-культурных автономий, а также сформировать специальный реестр социально ориентированных организаций, в том числе национально-культурных автономий, которые смогут рассчитывать на грантовую поддержку и уменьшение налоговой нагрузки, тех самых 20 процентов.

При этом важно не упустить из поля нашего внимания практические результаты деятельности национально-культурных автономий. В этой связи мы планируем актуализировать работу консультативного совета при Министерстве регионального развития.

Говоря честно, сегодня он практически не работает. За 2011–2012 годы собирался всего лишь трижды, и, к сожалению, представители федеральных органов исполнительной власти, а также представители национально-культурных автономий не принимали участия в работе такого консультативного совета.

Необходимо стимулировать и расширение географии деятельности национально-культурных автономий. Они должны уделять внимание не только городской среде, не только городским жителям, но и сельским жителям; заниматься межнациональными вопросами и гражданским воспитанием молодёжи, в том числе и на селе.

Внятными, понятными для всех должны быть результаты каждого мероприятия, на которое идут бюджетные гранты. Инструментами контроля должны стать ежегодные отчёты о деятельности национально-культурных автономий, а также налоговые отчёты и мониторинг фактического использования ими средств федерального и региональных бюджетов.

Уважаемый Владимир Владимирович! 18 февраля Правительством Российской Федерации в основном была одобрена госпрограмма «Региональная политика и федеративные отношения». Одной из базовых опорных точек в плане реализации этой Государственной программы могли бы выступить национально-культурные автономии.

Мы предполагаем в течение первого полугодия текущего года собрать предложения от всех национально-культурных автономий для того, чтобы программа реализации Госпрограммы была наиболее эффективной, в том числе за счёт конкретных мероприятий по развитию культуры, образования, языка и, конечно же, веротерпимости.

Спасибо за внимание.

В.ПУТИН: Спасибо.

Петров Юрий Александрович, пожалуйста.

Ю.ПЕТРОВ: Спасибо.

Глубокоуважаемый Владимир Владимирович! Высокое собрание! Коллеги!

Я хотел бы своё выступление посвятить роли гуманитарного знания и начать его с известной фразы, известного изречения о том, что история – это наука, которая делает человека гражданином. Эта замечательная фраза, принадлежащая учителю истории из фильма «Доживём до понедельника», как мне кажется, может быть девизом и нашего сегодняшнего дня, потому что именно гуманитарный блок, то есть история, язык, литература и являются решающей основой гражданского воспитания новых поколений.

Задача образования – не только представить сумму знаний юному человеку, но и сформировать личность, ценностные ориентации и модели социального поведения. Я бы сказал, что в наше время качество гуманитарного образования – это вопрос и национальной безопасности, поскольку только качественное гуманитарное образование может выступать средством гармонизации национальных отношений и давать адекватный ответ на вызовы нашего времени.

Хочу подчеркнуть, что, конечно же, школьный учебник действует на молодого человека, но надо понимать, что мы живём в мире, где на его мировоззрение в не меньшей, может быть, мере действуют и другие факторы, такие как прежде всего медиапространство. И в этой связи я хочу привести парочку выдержек из экзаменов ЕГЭ по истории в 2012 году, которые характеризуют ту ситуацию, которая происходит в мозгах нашей молодёжи: «В XVII веке случился «соляной бунт» и «медийный бунт» во главе со Степаном Разиным».

Вот слово «медный» они уже не знают, а слово «медийный» уже хорошо распространено. «Большой след оставил Александр Суворов в руководстве красноармейскими частями в войне с французами под Бородино». «В 40?м году по поручению Хрущёва Троцкий был убит ледоколом в Мексике». И последнее: «Ельцин отменил 6?ю статью советской Конституции, запрещавшую иметь больше одной политической партии на приусадебном участке».

Это было бы забавно, если бы не было грустно, потому что примеров этих множество, и они обнаруживают реальную проблему: у наших детей в головах есть некий фарш из учебника, телевизора, интернета и полностью отсутствует структурированное представление о прошлом нашей Родины, в том числе и по истории населяющих её народов. Образовательная сфера является своего рода ретранслятором научного знания, и поэтому несколько слов буквально о проблеме современной исторической науки.

Одним из важных направлений исследования является проблема освещения истории России как многонационального государства, особенности развития отдельных регионов и народов. Занимая внутреннее пространство центральной Евразии, Россия стала своего рода осевым районом мировой политики. Российское государство выполняло и продолжает осуществлять уникальную миссию держателя равновесия между Востоком и Западом. И чрезвычайно острый вопрос – это трактовка пребывания различных народов и регионов в составе Российского государства.

Известно, что во многих странах СНГ, за исключением, пожалуй, Армении и Белоруссии, сейчас период вхождения этих народов в состав Российского государства оценивается как период колониальной зависимости. И большинство отечественных историков, естественно, не приемлет такую трактовку и не считает Российскую империю и СССР колониальной империей, поскольку в отличие от классических империй Запада отношения между центром и регионами в нашей стране строились на принципиально иной основе, нежели отношения между метрополией и колонией.

Вместе с тем плодотворному раскрытию особенностей истории России как многонационального государства мешает, на мой взгляд, недостаток координации академических учёных из центральных и региональных научных центров. В этой связи я бы подумал, например, о создании научно-координационного совета по истории межнациональных отношений в России с участием представителей заинтересованных ведомств, прежде всего Министерства образования и науки, Минрегиона, Минкультуры и ведущих научных учреждений и учёных из субъектов Российской Федерации.

Хотел бы поддержать идею, уже прозвучавшую здесь, о школах молодых историков и этнологов, этнополитиков. Мы должны думать о будущем, о том, что завтра эти молодые люди, которые сейчас входят в науку, будут писать историю своих стран и нашей страны. И мы должны играть здесь на опережение, должны готовить эти молодые кадры, с тем чтобы противодействовать нынешним конфронтационным тенденциям.

Проблема академической науки – это слабая связь, конечно, с массовым читателем, что объясняется сложностью самого академического продукта и низкими тиражами изданий. Я думаю, что, может быть, стоило бы подумать о некоей научно-популярной серии под названием, например, «История российской нации». То издание, которое мы сегодня получили, «Атлас культур и религий», мне представляется очень неплохим началом, и мы могли бы продолжить это на академической базе.

Есть издание «Народы и культуры», которое выпускает Институт этнологии и антропологии под руководством академика Тишкова. Готовится академическая 20?томная история России в Институте российской истории. Я думаю, эти академические издания могут стать хорошей базой, повторяю, для массового читателя книжной продукции.

Вторая проблема, кратко хотел бы остановиться, – это проблема освещения отечественной истории в учебной литературе, выходящей в субъектах Российской Федерации. В целом в литературе верно говорится о неразрывной связи судеб наших народов, об общем вкладе в историко-культурное наследие, однако есть и проблемы.

Мне кажется, что нередко встречаются противоречия в трактовке и оценке истории нашей страны между федеральными, так скажем, и региональными школьными учебниками. На эту проблему уже обращалось внимание на заседании Госсовета в 2011 году, был проведён соответствующий мониторинг.

И шагом вперёд, я считаю, стало принятие нового закона об образовании в России, где в статье 18-й прямо говорится, что федеральный перечень учебников включает в себя в том числе и учебники, обеспечивающие учёт региональных и этнокультурных особенностей субъектов Российской Федерации.

В законе отмечена также необходимость экспертизы этих учебников. Но всё же система предотвращения искажающих историческое прошлое трактовок пока, мне кажется, недостаточно выстроена. Возможно, я согласен, что единый учебник по российской истории решит эту проблему.

Вместе с тем хотел бы предложить ещё и такую меру, как создание специальной комиссии по региональным учебникам при Министерстве образования и науки с участием РАН и РАО по аналогии с комиссией, которая с 2006 года рецензирует учебники для средней школы под председательством вице-президента Академии наук академика Козлова.

Она действует неплохо, и мне кажется, что её можно было бы взять за образец и для создания новой специальной комиссии. И, конечно же, я хотел бы всячески поддержать предложение о необходимости продуманной и научно обоснованной системы координат в отборе опорных исторических дат, отражающих историю российского национального единства.

Нашему институту и другим академическим институтам приходится давать множество экспертиз на поступающие с мест запросы из регионов, желающих отметить тот или иной исторический юбилей. И, прямо скажем, не всегда эти запросы научно обоснованы: отсутствуют чёткие критерии и системный подход к построению юбилейной шкалы.

В этой связи я бы предложил, может быть, чтобы комиссия по историческому образованию и просвещению, которую я возглавляю, взяла бы на себя такую роль координатора этой работы и подготовила бы проект – соответствующий проект перечня памятных дат до 2025 года.

Может быть, мне кажется, стоит провести и широкое общественное обсуждение такого рода свода памятных дат так, как мы сделали со списком 100 книг для внеклассного чтения, и это, мне кажется, было полезно.

Спасибо за внимание.

В.ПУТИН: Благодарю Вас.

Пожалуйста, Островский Михаил Владимирович.

М.ОСТРОВСКИЙ: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

Важнейшей гарантией успешного развития России является сохранение в обществе гражданского мира и согласия, укрепление единства российской нации. Национальная политика в Российской Федерации сегодня – это сложносоставное целое.

В нём есть свои уровни, своя роль у федерального центра в формулировании направлений этой политики и не менее важная роль у субъектов Федерации. Однако основная, живая работа ведётся, конечно, самими людьми, которые заинтересованы в сохранении культурного наследия, добрых традиций, языка, образа жизни.

Сегодня общественные формирования в данной сфере создаются и действуют в различных организационно-правовых формах, основной из которых являются национально-культурные автономии. Как здесь уже отмечалось, сегодня их зарегистрировано в реестре Минюста чуть менее тысячи.

С принятием Стратегии государственной национальной политики круг задач национальных общественных объединений существенно расширяется. К сбережению уникальности и самобытности каждого этноса должны добавиться задачи по продвижению идеи нашего надэтнического гражданского единства, воплощению главной идеи о том, что мы все разные, но мы все вместе, и вместе мы – сила.

Считаю главной и первоочередной задачей гражданского общества сегодня добиться того, чтобы на бытовом, я бы даже сказал, на рефлекторном уровне каждый человек, особенно молодой, в первую очередь себя идентифицировал как гражданина России, а уже затем – всё остальное. Именно об этом мы предметно говорили в Махачкале на выездном заседании Совета региональных общественных палат, организованного в рамках обсуждения Стратегии.

Там было выдвинуто предложение о создании общероссийского общественного движения за российскую гражданскую нацию. Это предложение получило полную поддержку во всех без исключения региональных общественных палатах, во многих общественных объединениях. И сейчас мы уже приступаем к подготовке учредительных мероприятий и надеемся на Вашу поддержку.

Для реализации Стратегии необходимо активно на всех уровнях осуществлять меры популяризации положительных примеров дружной жизни наших народов, того, что в советскую эпоху называлось интернационализмом. И мне кажется, что нам пора перестать бояться этого слова.

Это должна быть работа, на которую должны быть направлены все наши институты, практически начиная с детского сада. Необходимы конкретные объединяющие шаги и в информационной политике, и в образовательной сфере.

Думаю, что, наверное, стоит подумать о том, чтобы в каждом регионе нашей страны на достаточно серьёзном уровне был человек, ответственный за проведение этой работы. Я не знаю, это может быть институт уполномоченного или должен быть вице-губернатор, вице-президент, но это должен быть человек, который несёт персональную ответственность за эту работу.

Иначе, как это у нас, к сожалению, ещё бывает, ответственность размывается на местах до уровня «стрелочников», а «стрелочником» иногда в этой ситуации объявляется участковый, а во всех проблемах, которые возникают, к сожалению, у нас виноватыми становятся центры.

И вот опорой этих руководителей на местах, безусловно, должны стать региональные общественные палаты и национально-культурные автономии, активные общественные организации, которые работают в этой сфере и имеют соответствующий опыт и авторитет.

Сегодня в нашей деятельности в публичном пространстве явственно ощущается дефицит сплачивающих проектов, которые направлены на преодоление межэтнической разобщённости, особенно в молодёжной среде, об этом здесь уже говорилось.

Убеждён, что главная задача общественных объединений сегодня – создавать условия и поддерживать активность в интегрирующих проектах, повышающих уровень общегражданского самосознания и межэтнического взаимодействия. К таким проектам можно сегодня отнести, например, волонтёров в Сочи на Олимпиаде, на Универсиаде в Казани, движение студенческих строительных отрядов, поисковые отряды.

Вот эти движения и эти проекты могут и должны стать примерами таких сплачивающих проектов. Именно через них, через негосударственные институты и организации, пользующиеся общественным доверием, в первую очередь должны реализоваться механизмы национальной политики.

Общественная палата Российской Федерации постоянно держит национальный вопрос в центре своего внимания, а должен сказать, сейчас уже к этой работе активно подключились и 73 региональные общественные палаты, которые занимаются этими проблемами в своих регионах, проводят мероприятия самого разного формата: от общественных слушаний, «круглых столов» до встреч с населением и решения конкретных проблем.

В целом представляется необходимым при выстраивании отношений между органами власти и общественными структурами, особенно на местах, передавать обществу больше функций и полномочий, направленных на решение актуальных социальных проблем, разрешение возникающих конфликтов в межнациональных отношениях, в том числе в вопросах социализации мигрантов в российском обществе.

Именно на это надо нацеливать национально-культурные автономии, о чём сегодня здесь тоже говорилось. Убеждён также, что через экспертные фильтры общественных объединений, общественных палат должны обязательно проходить все проекты решений, нормативно-правовых актов, которые затрагивают такую тонкую сферу, как сфера межнациональных отношений. И очень хорошим примером здесь, безусловно, является как раз Стратегия национальной политики, которая очень тщательно и внимательно, активно обсуждалась в обществе.

Большую роль в реализации Стратегии и вообще в проведении национальной политики, конечно же, будет играть и государственная поддержка деятельности некоммерческих организаций, в том числе национальных объединений. Вы об этом, Владимир Владимирович, здесь говорили, и очень здорово, что будет выделена специальная программа по президентским грантам, которые будут поддерживать проекты в области укрепления национального единства, общественного согласия в стране, гармонизации межнациональных и межконфессиональных отношений. И хочется надеяться, что она начнёт свою деятельность уже в этом году.

Кроме того, поскольку Стратегией государственной национальной политики и ранее принятой Концепцией государственной миграционной политики Российской Федерации на период до 2025 года предполагается участие национальных объединений в деятельности, направленной на социально-культурную адаптацию и интеграцию мигрантов, обучение их русскому языку, необходимо в разрабатываемой федеральной целевой программе «Укрепление единства российской нации и этнокультурное развитие народов России» предусмотреть выделение средств на эти цели для этих объединений.

Что касается субъектов Российской Федерации, то в соответствии с теми изменениями, которые были внесены в декабре 2012 года в закон «О некоммерческих организациях», органы государственной власти и местного самоуправления сейчас могут оказывать поддержку социально ориентированным некоммерческим организациям при условии осуществления ими в соответствии с учредительными документами деятельности, направленной в первую очередь на развитие межнационального сотрудничества. Я думаю, что это очень важная статья. Именно поддержка таких организаций на местном уровне, она действительно поможет реально их становлению.

При распределении средств следует активнее привлекать к организации и проведению соответствующих конкурсов не только общественные палаты, но и существующие в регионах общественные формирования, поскольку они зачастую значительно лучше, нежели чем власть, информированы о том, кто и как действительно реально работает.

Кроме того, тогда можно избежать неизбежных, к сожалению, иногда бывающих при распределении средств конфликтов, обид и претензий, претензий в том числе к органам власти. Здесь претензии надо будет предъявлять своим коллегам-общественникам. Причём я должен сказать, что сегодня примеры такой работы уже есть, ну, к примеру, в Москве функционирует 31 тысяча общественных объединений, а 70 процентов из них позиционируют себя как социально ориентированные. Учитывая такое многообразие, московское руководство делегировало полномочия по принятию решения о предоставлении соответствующих субсидий общественному органу – экспертному совету. Работает система хорошо.

Аналогичным образом с привлечением общественников сегодня организованы конкурсы в Алтайском, Красноярском краях, в Калининградской, Новосибирской, Ярославской областях. Это пример, я думаю, который надо только поддерживать и развивать. Принципиально важно, конечно, и то, что эту поддержку надо оказывать не организациям, которые имеют в своём названии определённые, даже правильные слова, конечно, а конкретным проектам, тем проектам, которые направлены на решение главной задачи – укрепление межнационального мира и согласия, то есть поддерживать тех, кто объединяет.

Спасибо.

В.ПУТИН: Спасибо большое.

Уважаемые коллеги, кто хотел бы и в рамках нашей сегодняшней основной темы, и вообще на темы, ради которых мы собираемся, высказаться?

Пожалуйста, прошу Вас.

И.ГИЛЬМУТДИНОВ: Спасибо.

Уважаемый Владимир Владимирович!

Мы обсуждали на Комиссии развитие национальных видов спорта. И Вы правильно сказали, что ряд видов спорта начинались как национальные: в Англии – футбол, в Японии – дзюдо, в Корее – таэквондо. И это даже своя философия, своя религия какая-то спортивная. Конечно, они развивались, развивались и в итоге стали олимпийским видом спорта.

Например, даже таэквондо, которое корейская сторона развивает, она даже влияет на другие страны. Мы до недавнего времени даже не могли без их, скажем так, одобрения иметь своего представителя в международной федерации, то есть настолько они такое влияние оказывают.

И, конечно, я считаю, что наши национальные виды спорта: самбо, хоккей с мячом, лапта, городки, разные виды борьбы – они тоже заслуживают серьёзного внимания. Поэтому мне, конечно, обидно, когда те виды спорта: самбо, хоккей с мячом, которые уже во многих странах развиваются, – мы не можем их пробить, скажем так, чтобы они стали олимпийскими. Конечно, в этом плане нам надо серьёзно поработать.

Но у нас есть, Владимир Владимирович, конкретные предложения в связи с тем, что необходимо развивать национальные виды спорта. И я их просто хотел бы перечислить.

Во-первых, я считаю, что необходимо организовать, пусть один раз в два года, всероссийский фестиваль по национальным видам спорта.

Второе. В действующем Федеральном законе «О физической культуре и спорте» у нас есть некорректная, скажем так, норма, которая многим национальным видам спорта запрещает иметь общероссийские спортивные федерации. Конечно, это неправильно, и они не могут развиваться. Я со своей стороны подготовил как депутат необходимые поправки и просил бы их, если возможно, поддержать и поправить эти, я считаю, некорректные нормы.

Третье. Разработать программу или комплекс мероприятий по развитию национальных и неолимпийских видов спорта в рамках госпрограммы по развитию физической культуры и спорта. Такая госпрограмма есть, и там иметь эти направления, я считаю, было бы очень здорово.

Четвёртое. На уроках физической культуры изучать национальные виды спорта. Мы иногда, я знаю, разговариваем с преподавателями физкультуры и спорта, они иногда не знают, чем заняться на третьем уроке физкультуры. Давайте национальные виды спорта развивать, и это будет всем полезно, интересно, и будут знать вообще, какие у нас в стране виды спорта. Вот Вы сказали, около 60 видов спорта – огромное количество. И необязательно, чтобы хоккей с мячом, чтобы поле такое было, другие возможности есть.

Пятое. У нас есть очень большие праздники, общие мероприятия, объединяющие нас, – День России, особенно День народного единства. Иногда мы по этому Дню думаем: а как его насытить, какими мероприятиями. В данном случае, может быть, именно серьёзный подход в организации проведения, широкой организации в этот день национальных видов спорта. Может быть, это было бы одним из наполнений как раз этого дня.

И последнее. Конечно, нам необходима более тесная интеграция со странами СНГ с целью развития наших национальных видов спорта. У нас с ними много общего, им это интересно, они сами у себя развивают, кстати, некоторые исконно наши национальные виды спорта. Нам бы хотелось, чтобы к этой работе, Владимир Владимирович, были подключены наши межгосударственные структуры, политические институты, общественные институты, с тем чтобы все вместе продвигались и вместе пробивали исконно наши национальные виды спорта.

Спасибо большое.

В.ПУТИН: Спасибо.

Пожалуйста, прошу Вас.

М.ХУБУТИЯ: Спасибо.

Михаил Хубутия, Союз грузин в России.

Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

Я хотел бы остановиться на детской теме. Кстати, в Вашем докладе, многоуважаемый Владимир Владимирович, я услышал тезис о взаимосвязи бизнеса с этой проблемой. Нужны специальные школы для одарённых детей всех этносов.

Я в прошлый раз Вам докладывал, что мы с товарищами сейчас строим такую школу в Москве, но они должны быть по всей России. Но, между прочим, при этом в Москве пытаются, не только в Москве, в ряде регионов пытаются убрать школы с этнокультурными компонентами. Я думаю, на мой взгляд, это нонсенс. Важно, чтобы дети из разных уголков России могли общаться.

Предлагаю ввести так называемую пятую четверть, будет это 24 дня или месяц, когда ученики разных школ посещают, например, школу-побратим из другого региона. Надо определить города, которые будут работать по такой программе.

Очень важна роль женщин. Родители детей из разных регионов и краёв, которые будут встречаться, вместе учиться, делать проекты, должны тоже контактировать, помогать малышам в совместной работе. В каждом регионе и республике нужно назначить ответственную за проект маму. Предлагаю в качестве куратора кандидатуру Людмилы Ивановны Швецовой – вице-спикера Государственной Думы, она очень опытный человек в этом деле.

Не менее важно участие в программе дедушек и бабушек, авторитетных в крае или регионе пенсионеров, например, кавказских аксакалов. Молодость нуждается в мудрости. Если бы были живы такие люди, как Расул Гамзатов и Махмуд Эсамбаев, у нас бы в стране не было таких проблем, потому что они общались бы с нашими пенсионерами из других краёв.

Дети из разных регионов и краёв должны учиться и общаться, состязаться на спортивных площадках. Как уже говорилось, лучший вариант – открытие всероссийских спортивных лагерей. Там с детьми, имеющими спортивные таланты, будут работать выдающиеся спортсмены, чемпионы в разных видах спорта тоже из разных регионов. Я думаю, что на Кавказе разместить такой спортивный лагерь было бы полезно, потому что там по вольной борьбе и по таким видам спорта обучают. Допустим, если в Чечне разместить, я думаю, что Чеченская Республика лучше всех обеспечит охрану и обучит.

Создать на центральном телевидении творческую группу для создания детских передач, фильмов просветительского характера, знакомящих с культурой, традициями разных народов. Пусть будут выпускать детские новости, где юные собкоры будут сами рассказывать обо всём, что происходит в их крае. Нужен общероссийский детский журнал, который печатал бы сказки, истории, картинки. У детей должно быть общее литературное, эстетическое пространство. Поддержать писателей из разных регионов и краёв, которые сочиняют литературу для детей.

Жаль, в стране исчезают места, где дети из разных регионов вместе развлекались, развивались, как в нашем детстве был, допустим, парк Горького. Но, к сожалению, парк Горького в Москве тоже стал немножко другим, для взрослых, скажем так, для хипстеров. В Манеже раньше мы сами открывали центр детского творчества «Интеллект». Теперь и этого нет.

Надо это снова создавать, потому что интеллект именно с детства мы должны прививать детям. Запустить российский интернет-портал с форумом «Родительское собрание» (между прочим, в Санкт-Петербурге такой прецедент уже есть), где специалисты давали бы советы родителям, а родители писали бы жалобы и предложения. Там же школы договаривались бы о сотрудничестве. И самое главное, что предприниматели готовы финансировать всё сами, но под руководством глав регионов или их заместителей, как раньше отмечалось.

Огромное спасибо за внимание.

В.ПУТИН: Спасибо.

Я попрошу Министра образования несколько слов сказать, прокомментировать отдельные положения, которые Вы сейчас сформулировали.

Пожалуйста.

Д.ЛИВАНОВ: Я бы хотел несколько слов сказать по поводу учебников.

У нас сейчас в федеральном перечне более тысячи учебников, естественно, по всем предметам, для школьников всех возрастов. Из них десятки учебников истории. Каждый учебник, который попал в федеральный перечень, прошёл экспертизу Российской академии наук и Российской академии образования – двух наших уважаемых экспертных организаций.

Ни в одной школе России в руки школьника или на полку библиотеки не может попасть учебник, который эту двойную экспертизу не прошёл. Мы понимаем, оценивая качество многих учебников из этого перечня, что эта система начала давать сбои. Нам действительно не нужно такого огромного количества учебников, хотя, конечно, выбор у учителя, мы считаем, должен быть.

Нам нужно повысить качество учебников. И мы уже несколько месяцев тому назад начали проектировать новую систему экспертизы школьных учебников. Безусловно, центральное место в этой новой системе должен занять общенациональный учебник истории. Мы исходим из того, что этот учебник должен выполнить триединую функцию: обучающая функция призвана, опираясь на достоверное, научно проверенное знание об исторических фактах, вооружить детей, оснастить их знаниями, фактами исторических событий; развивающая функция призвана научить детей размышлять, выстраивать связи между этими фактами, искать исторические закономерности того, что произошло; и, наконец, воспитательная функция призвана нести детям ценностную нагрузку, создать у них единый исторический, культурный, моральный багаж, который будет с ними всю их жизнь, который сыграет важную роль в формировании российской идентичности, любви к Родине и гордости за её историю.

Спасибо.

В.ПУТИН: Пожалуйста, прошу Вас.

М.ШЕВЧЕНКО: Спасибо, Владимир Владимирович.

Мне хотелось бы остановиться на вопросах информационного обеспечения национальной политики и информационного противодействия угрозам национальному единству нашего народа.

Дело в том, что не секрет, что большинство конфликтов, которые существуют, существуют процентов на восемьдесят в информационном пространстве. И конфликты, так называемые межнациональные, как правило, имеют подоплёку не конфликта между народами, а этническую или даже зачастую этнокриминальную составляющую, которая раскручивается уже в информационном пространстве, как, собственно говоря, якобы межнациональная.

Мы сталкиваемся с тем, что на сегодняшний момент практически отсутствуют журналистские кадры – я уже много лет работаю в разного рода медийных ресурсах: и в печатных, и в электронных, и могу это подтвердить, – которые бы дотошно разбирались или давали себе труд разобраться детально в тех или иных конфликтах. Как правило, медийные ресурсы транслируют тот образ, который им зачастую подбрасывают заинтересованные в разжигании дальнейшего конфликта стороны.

И это является крайне опасной ситуацией, которую мы отмечали в рамках заседаний комиссии Совета. И мы предложили по этому вопросу конкретное решение. Владимир Юрьевич Зорин, который является руководителем комиссии по межнациональным конфликтам, я его заместитель, мы провели несколько заседаний комиссии и пришли в результате таких дискуссий и острых споров к следующим моментам.

Во-первых, под эгидой Совета вся информационная политика должна по крайней мере координироваться Советом по межнациональным отношениям под Вашим руководством, поскольку в рамках Совета собраны, я считаю, выдающиеся специалисты, представлены практически все российские этнические, национальные серьёзные группы, а если ещё взять экспертов Совета, которые не являются членами, но которые сотрудничают с Советом, то это достаточно серьёзная и научная, и политическая, и медийная сила.

При Совете мы предлагаем создать школу подготовки журналистских кадров. Мы назвали это школой национальной политики, которая занималась бы, как в советское время курсы повышения квалификации, конкретной работой с журналистами для того, чтобы они имели своего рода лицензию на работу с определёнными темами.

Я думаю, тут можно будет найти и понимание и руководителей, и издателей или хозяев серьёзных, крупных средств массовой информации, которые должны нести непосредственную ответственность за ту картину межнациональных отношений в стране, которую они преподносят миру.

Кроме этого, нам кажется, что в России явно недостаточно наличия информационных ресурсов, которые могли бы концентрировать государственную национальную политику. Собственно, раньше они были и невозможны, потому что не было Стратегии и как бы не было Совета. Мы предлагаем создать мощный централизованный портал от имени Совета по национальной политике, который концентрировал бы государственные документы, документы органов власти, научные работы, какие-то системные по национальной политике и работал бы в ежедневном формате как медийные СМИ.

Кроме этого, ряд независимых и достаточно сильных электронных ресурсов, таких как «Этно-радио», «Национальный акцент», для того, чтобы на их страницах обсуждались вопросы на уровне современных журналистских технологий. Поверьте, у нас есть специалисты, которые это могут создать, конфликты и образы конфликтов, создающиеся в медийном пространстве.

Так как сегодня огромная часть, и Вы недавно об этом говорили, между прочим, на заседании Федеральной службы безопасности, экстремизма и радикализма перенесена в информационные сети и достаточно закрыта от тех, кто это не видит, от государства, но они существуют и оказывают очень серьёзное влияние.

Социальные сети сами по себе – это объективное явление. И нам представляется, что противодействие в этих сетях, помимо грубых форм закрытия или выявления преступников и радикалов, которые сознательно подрывают национальную или государственную безопасность нашей страны, необходимо также создание и другого образа, информационного образа конфликтных ситуаций.

То есть мы предлагаем создать своего рода группу контрпиара, которая бы, разбираясь в ситуации конкретно, предлагала бы обществу и тем, кто находится в сетевом пространстве, иное, настоящее, подлинное видение и причины того или иного конфликта. Не хочу даже перечислять ситуации, при которых мелкие уголовные столкновения становились на самом деле темами чуть ли не общегосударственной политики, благодаря тому что у нас не оказывалось эффективных мер информационного противодействия действиям экстремистских групп, которые до недавнего времени полностью, на мой взгляд, господствовали в некоторых сегментах информационно-сетевого пространства.

Вот Вы сказали о средствах, которые будут выделяться на национальную политику. Я предлагаю создать под эгидой Совета специальный фонд, который концентрировал бы ресурсы, распространял бы гранты именно для информационного противодействия экстремизму и продвижения не только каких-то негативных моментов, но и позитивных образов национальной политики и жизни между народами, дружбы народов, как сказал Вячеслав Александрович, и отношений между разными этническими группами.

Не секрет, что конфликты, которые существуют, к сожалению, в этом мире, имеют совершенно разную природу. Разбираться в этом, разъяснять обществу природу того или иного конфликта, отбивать атаки радикалов, экстремистов и, не побоюсь этого слова, информационных террористов, которые атакуют единство нашей страны, мне кажется, это задача не только государственных институтов, которые обязаны заниматься безопасностью, но и общественных организаций, в частности таких, как Совет национальных организаций.

Потому что моя давняя идея, что основная нагрузка за будущее общества всё-таки должна лежать на самом обществе и на тех его структурах, которые это общество в каких-то мерах готово или претендует на то, чтобы представлять.

Спасибо.

В.ПУТИН: Спасибо большое.

Пожалуйста.

В.ВОДОЛАЦКИЙ: Уважаемый Владимир Владимирович!

Все мы понимаем, что реализация национальной политики должна нести концептуальный характер, формирующийся вокруг государственной идеологии и национальной идеи, о которой Вы говорили, жить по совести, на благо Отечества, и главным ориентиром для которого становится нравственность и державность. Воспитание должно осуществляться с сознанием общности и многообразия культур, и мы должны быть открытыми, не теряя при этом своей идентичности.

Наша комиссия по вопросам патриотического и духовно-нравственного воспитания детей и молодёжи рассмотрела десятки общественных инициатив, направленных на единение нашей нации. И каждый из здесь выступающих уже говорил о том, что необходимо сделать, и господин Хубутия, выступая на нашей комиссии, и господин Петров.

Это все те элементы, которые направлены на единение нашей нации и, самое главное, на духовно-нравственное и патриотическое воспитание нашей молодёжи. И один из проектов, который сегодня уже благодаря нашему Совету реализуется и поддержан Вячеславом Викторовичем Володиным, и Александром Порфирьевичем Торшиным, и Иваном Игнатьевичем Саввиди, – это «Почта Победы», которая стартовала 2 февраля в дни Сталинградской битвы с лозунгом «От 70?летия Сталинградской битвы до 70?летия Великой Победы».

В чём смысл данной акции, Владимир Владимирович? Это 10 мая 1945 года вышла газета «Красная Звезда», и, к большому сожалению, всего лишь 1–2 процента ныне живущих ветеранов её видели, потому что они в это время возвращались с фронтов Победы. Наша цель, наша задача данной акции, теперь она стала и международной, 70 лет освобождения Луганска мы провели тоже под эгидой данной акции.

Каждый молодой журналист, о которых говорил сейчас Максим, берёт данный конверт «Почта Победы», где эта газета, идёт к ветерану и берёт у него интервью: один случай из жизни. И я надеюсь, что затем, собрав все эти данные по всей России, а мы с вами тем самым запускаем такой долгосрочный патриотический проект не только в России, но и во всех странах СНГ, мы вспоминаем о Великой Победе; мы вспоминаем тех героев, которые нам дали эту Победу.

И я надеюсь, с помощью комитета «Победа» к 70?летию мы издадим все эти воспоминания, которые бы стали именно как раз тем учебником истории по патриотическому и духовно-нравственному воспитанию нашей молодёжи. Ветераны получают бесценные положительные эмоции, а молодёжь – впечатления и информацию, запоминающиеся на всю жизнь. Ничего не может воспитать в молодом человеке патриотизм лучше, чем личное участие в данном проекте и живое общение с победителями, которых становится, к сожалению, всё меньше и меньше.

Сегодня говорилось о молодых журналистах. Наша комиссия также поддержала проект – молодёжный медиафорум «Фокус», главной задачей которого является создание духовно-патриотического и нравственного целостного движения молодых журналистов, которые создают силу печатного слова и понимают необходимость создания нового тренда в современной журналистике: «Не разрушать, а созидать», «Не разобщать, а объединять».

И сегодня я могу перечислить ещё десятки общественных инициатив, которые рассмотрела наша комиссия. И то, что говорил Игорь Николаевич Слюняев о том, что Министерство сегодня разрабатывает программу, и краткими штрихами обозначил те краеугольные камни программы, которые являются державными.

Кроме проведения разовых акций, мероприятий, нам – Совету – необходимо сегодня задуматься о том, чтобы в этой программе была системная, постоянная работа, тот катализатор, который мог бы объединять все национальности, все нации, живущие сегодня в России.

И мы предлагаем нашему Министерству регионального развития, чтобы те акции, которые уже сегодня работают, но они разобщённые, такие акции, как «Мы – граждане России», акция «Дорогами мужества и стойкости», Форум народов России, который включает в себя и такие мероприятия: «Россия – семья народов», «Таланты народов России», «Диалог культур – диалог народов», «Мастера народных промыслов».

И казаки юга России, Кубанское войско, Донское предлагает провести в 2014 году памятное мероприятие, посвящённое 100?летию со дня начала Первой мировой войны, – «Ратная гордость казаков и горцев в годы Первой мировой войны». У нас есть совместная история. Провести фестиваль фольклорных народных промыслов и ремёсел казачества и народов Северного Кавказа, показать, как раньше жили мы в мире, добре и благополучии.

Я не буду говорить сегодня о тех предложениях, которые дала «молодая гвардия», я всё передам Министерству регионального развития и Дмитрию Николаевичу Козаку для того, чтобы рассмотрели и смогли включить это как повседневную, стабильную, системную работу под эгидой нашего Совета.

Те идеи, те общественные начинания должны быть реализованы через федеральную программу. Там не нужно сегодня больших денег, там должен сегодня быть координирующий центр. Совет при Президенте по межнациональным отношениям сегодня уже стал таким координационным центром, сегодня мы уже реализуем эти проекты. Но с поддержкой Правительства, с федеральной программой, которая, я надеюсь, будет разработана, и будут учтены предложения каждого члена комиссии, это как раз и послужит нашей цели – объединению, единству русской нации.

Спасибо.

В.ГАНИЧЕВ: Уважаемый Владимир Владимирович, уважаемые коллеги. Я хотел бы обратить внимание на то, что в течение двух недель в своих выступлениях в Волгограде, на родительском собрании и сейчас здесь прозвучала заинтересованность главы государства, подчёркивание важности русского языка, русской культуры и русской литературы. Ясно, что это уже не носит второстепенный, необязательный характер.

Это вопрос нашей духовной безопасности, это важнейшая скрепа нашего межнационального объединения людей. И таким он стал, русский язык, не из-за имперских традиций наших людей, не из-за того, что они хотят навязать какой-то свой национальный дух, державную суть, а по причине глубинных, объединяющих, общих смыслов высочайшего устроения языка.

Пора понять, что русский язык – это величайший дар, который дарован нам сверху, и особенно от глубинных до наших времён, до высокой культуры русской он стал таковым. И это, конечно, нужно подчёркивать, говорить, что для человека, который искажает русский язык или плохо его знает, – это невежество, позор и бесчестье. Сейчас уже ясно, что беспорядок в языке, сокращение и замена многих русских слов ведёт не только к невежеству, но и к смуте в обществе.

Вы знаете, конечно, что в 1947 году при создании Государства Израиль было введено обязательное условие – воссоздание древнееврейского языка, на котором говорили две тысячи лет назад. Это был тяжелейший не только лингвистический процесс, но он дал национальный дух. Я думаю, что в этом смысле это тоже большой урок.

С другой стороны, когда мы говорим о недостатках, мы не можем только посыпать голову пеплом, отчаиваться. Очень многое сделано для русского языка. В Год русского языка были проведены конференции писателей-русистов, установлен памятник русскому слову в Белгороде, русской учительнице в Дагестане, установили памятный знак буквы «Ё» в Симбирске. Наша общественность, наши руководители не позволили выковырять эту букву из нашего алфавита.

Сейчас, конечно, надо встряхнуть общество, высмеять невежество многих людей в плохом знании русского. Надо делать модой хорошее знание русского языка, а для этого им надо помочь. Здесь уже говорилось о тех способах и методах, которыми можно это сделать, но хотелось ещё раз напомнить, что, конечно, нашему телевидению надо снова ввести уроки русского. Конечно, нашим газетам и журналам постоянно иметь уголок русского языка, что требует не очень больших финансовых затрат, но требует проявления гражданского чувства совести.

Нашей комиссией внесено предложение о том, чтобы внести в лицензию на деятельность всем телевизионным компаниям, органам печати ставить задачу, чтобы вещание и публикация проводились грамотным, литературным, свободным от сквернословия языком, без чуждой интонации. Это следование профессии и народным началам.

Мы поддерживаем также выдвижение вопроса, который поднимался на местах и в комиссии, о проведении периодического экзамена-опроса по русскому языку для государственных служащих всех регионов. Говорят, что им ещё, бедным, хотите добавить заботу. Но именно эти люди встречаются с миллионами других людей, от которых очень многое зависит.

Также на уровне местного самоуправления составить не положение, не программу, а хотя бы мероприятия по развитию и сохранению государственного русского языка. Ведь судьба многих наших предложений решается на местах.

И, может, главное – это не только юридические законы и правила, они могут добавляться, но тут нужна страсть и умение, забота о русском языке должна быть у всех тех, кто занимается русским языком: учителей, библиотекарей, писателей, журналистов, администрации областей и села, без которого ничего путного не совершится.

На недавнем совете Всемирного русского народного собора был поставлен вопрос и приведён замечательный пример о создании опорных пунктов русского государственного языка. Такие пункты уже кое-где созданы, но пока таких центров нет, мы обязаны создать курсы, школы, кружки, группы по русскому языку.

Один из экспертов недавно настаивал, что нам необходимо в законе о государственном языке написать, что русский язык делает граждан конкурентоспособными. Мы не возражаем, но первым нужно поставить, конечно, вопрос о том, что приобщение к великой культуре является самым главным.

Что касается двуязычия, трёхъязычия, я, как русский человек, закончивший украинскую школу, Киевский университет, знаю, что это увеличивает профессионализм каждого человека. И что касается курсов, то необходимо побывать русским людям, в том числе и в тех областях, где они преобладают.

Ныне ведь на его голову из нашего телевидения, СМИ, да и литературы обрушивается море иностранных слов, иноязычных выражений, с которыми, к сожалению, никто не борется и не ставит им заслон. Удивительно, что эти слова появляются не только в технических науках, но и в гуманитарных. Многие фальшивые словечки и мифы пытаются быть вставлены в словари.

Несколько лет назад замечательный учёный Скатов из Пушкинского дома в Петербурге заявил о необходимости создания движения массовой организации «Русское слово». К сожалению, не нашлось организаторов, лидеров, меценатов, чтобы это сделать, восстановить это предложение. Нужно его восстановить, потому что есть же Сервантес в Испании, есть же Гёте в Германии и так далее.

Мы со Всемирным русским народным собором, Союзом писателей установили премию за чистоту и красоту русского языка. На сегодня можно назвать «чудесникословом» многих: и Валентина Распутина, и только что ушёл из жизни наш Василий Белов, Юрий Лощиц, москвичка Лариса Васильева или оренбуржец Пётр Краснов и другие.

Должна быть кропотливая и взвешенная работа филологов, писателей, журналистов по составлению рекомендованного списка сопоставлений с русским языком иностранных слов. Нужно дать рекомендации к употреблению, там, где это возможно, русских слов вместо иностранных. Делали же это в XVIII веке и Ломоносов, и Сумароков, и Карамзин.

Вспомнить только «кислород» и «горизонт», которые тогда были введены, – всё, они стали русскими словами, их преобразовали. А куда делся, например, «вратарь»? Лев Яшин был не голкипер, он был лучшим в мире вратарём. А слова, которые ввёл Карамзин: «благотворительность», «взыскательность», даже «промышленность», «рассудительность»?

Хорошо, что тогда не было нашего телевидения, а иначе они бы вместо «убийцы» и «душегуба» по-русски назвали бы его благородно «киллер» и так далее. Возможно составить список возвращений старых коренных русских слов, этот список начал в своё время Солженицын, здесь и для нас большое поле деятельности.

И два последних вопроса – это вопрос, что русское слово идёт через художественную самодеятельность, через коллективы народного творчества. Мы думаем, что восстановить поддержку этого очень важно, снова восстановить всероссийский конкурс чтецов на исполнение русского слова. Попросить великого артиста, заведующего кафедрой художественного слова Василия Ланового возглавить его, представить победителей, сделать это очень занимательно.

И последнее. Конечно, здесь уже говорилось о 6 июня – дне рождения Пушкина. Почему этот праздник как-то действительно немножко угас? А я помню, когда в 2000 году мы привезли в Чечню, ещё шли бои, две тысячи томов Пушкина, чеченская учительница сказала: «Пушкин пришёл – войны больше не будет». И действительно это так. И под этот день русского языка, конечно, надо организовать всероссийский конкурс для тех, кто учится в средних учебных заведениях, и результаты должны учитывать при поступлении в наши вузы.

И последнее – о переводах. Помню, на одном из пленумов якутский народный писатель Лугинов, замечательно знающий и якутский, и русский, он сказал: «А ты знаешь, я до третьего класса считал, что Пушкин – якутский поэт». Вот какая была сила перевода. И школа переводчиков национальных языков, которая, к сожалению, сейчас очень ослабла. Мы обязаны восстановить её. Предлагаем при издательстве «Художественная литература», Литературном институте, при Союзе писателей России воссоздать фонд «Рукопожатие» как фонд национального перевода.

И обращаюсь к нашим учёным, писателям, журналистам: давайте развенчаем тенденцию, возникшую в период перестройки, когда у сочинителей разного рода нашли своё отражение только исторические конфликты, столкновения и недовольства между народами. Давайте проявим усилия в показе большой исторической дружбы между нашими народами, как показывали мои друзья: Расул Гамзатов, Кайсын Кулиев, Мустай Карим. И они вышли на мировую арену с помощью русского языка.

И хочу выразить оптимизм, что в России люди проснулись. Они сбрасывают с себя иго фантомов и низвержений и вырабатывают иммунитет против них. Но для этого нужны большие усилия, в первую очередь тут играет роль русский язык – государственный язык как язык великой культуры и духа.

Спасибо.

В.ПУТИН: Спасибо большое.

Да, пожалуйста. Прошу Вас.

А.АБРАМЯН: Глубокоуважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

Я не буду читать речь. Конечно, очень интересно ещё повторять то, что Вы сказали. Там есть, конечно, и другие темы. Я буду конкретно говорить, что можно сделать и что мы собираемся делать.

Владимир Владимирович, мы уже 10 лет отмечаем День народного единства (в этом году будет десятый год) со всеми общероссийскими национальными организациями. Мы придумали новый конкурс, создали оргкомитет с ведущими вузами России – это МГУ, МГИМО, Институт дружбы народов, разные общественные организации. Оргкомитет создали, провели «Мы – многонациональная Россия», ежегодный конкурс.

Мы организовали благотворительный концерт, выделили более пяти миллионов рублей именно для проведения этого конкурса, то есть сегодня участвует и бизнес в организации общественных дел. Эти конкурсы будут проведены по различной тематике, все патриотические темы. Победителям 4 ноября, в День народного единства, в Кремле будем вручать ценные призы и дипломы. Вот такую работу мы проводим.

Я ещё хотел коротко сказать: 10 февраля мы в Армении проводили в Центре развития русского языка, который создан в 2000 году с Союзом армян России, конкурс «Русский язык и русские песни». Участвовали 400 тысяч учеников, там присутствовали посол Российской Федерации и Президент Армении. Я могу сказать, что все ученики, все учителя и родители были в восторге от проведения такого конкурса. Они даже ждали, они уже стали сами предлагать другие различные мероприятия. Мы полностью поддерживаем эти мероприятия и предложения тоже письменно сдадим в оргкомитет.

Спасибо.

В.ПУТИН: Виктор Феликсович, пожалуйста.

В.ВЕКСЕЛЬБЕРГ: Владимир Владимирович!

Я хотел бы воспользоваться моментом и с Вашего разрешения задать Вам вопрос. Есть известная, нашумевшая, я бы сказал, наболевшая тема, связанная с судьбой библиотеки Шнеерсона. Нерешённость этого вопроса накладывает, как мне кажется, негативный отпечаток и на межнациональные, и на межгосударственные отношения. Видите ли Вы, Владимир Владимирович, какие-то возможные пути решения и урегулирования этой проблемы?

В.ПУТИН: Я с сожалением могу только констатировать, что дискуссия по этой проблеме вышла в такую конфронтационную плоскость, связанную с принятием, на мой взгляд, неправосудных решений в судебных инстанциях другой страны.

Библиотека Шнеерсона, о которой Вы сказали, не принадлежит какой-то конкретной еврейской общине. Она принадлежит и нашей, российской еврейской общине тоже, и, вообще, она принадлежит Российскому государству прежде всего. Но нам бы не хотелось загонять ситуацию в тупик. Я хочу только, чтобы было понятно, что библиотека Шнеерсона не единая. С юридической точки зрения она состоит из двух частей.

Эта библиотека собиралась коллекционером (условно – коллекционером; конечно, это был духовный человек), он собирал её в России в XIX веке. И первая часть её была национализирована решением Совнаркома РСФСР сразу после революции 1917 года.

Это очень важная составляющая проблемы, потому что если мы согласимся сейчас с тем, что такая собственность Российского государства, а она объявлена собственностью Российского государства, будет кому-то передана, то мы откроем ящик Пандоры. Я сейчас не говорю, правильно или неправильно поступало советское правительство после революции 1917 года, когда национализировало огромное количество собственности, но прошло уже почти 100 лет, и мы живём, считаясь с таким положением вещей.

Если мы сейчас откроем ящик Пандоры и начнём удовлетворять иски подобного рода, то не будет конца этим претензиям, и к чему они приведут – непонятно. Может быть, когда-то мы и сможем это сделать, но сейчас, на мой взгляд, мы абсолютно к этому не готовы. Это невозможно.

Вторая часть была привезена в качестве трофеев, и, как известно, тоже были приняты соответствующие решения о трофейных ценностях, вывезенных из Германии. Нам бы, конечно, хотелось найти какое-то решение, которое бы пошло на пользу прежде всего людям, которые проявляют интерес к этим духовным ценностям. Какое это могло бы быть решение?

Вот мы сейчас находимся в Еврейском центре толерантности, можно было бы подумать, я готов сформулировать соответствующее поручение Правительству, Министерству культуры, с тем чтобы эту библиотеку разместить, скажем, на площадях российского Еврейского центра толерантности.

Как юридически выстроить эту работу – это отдельный разговор со специалистами. Во всяком случае, можно было бы обеспечить полный доступ к этой библиотеке всех, кто этого хочет. И, на мой взгляд, это такой серьёзный шаг вперёд, навстречу тем людям, которые хотят эту проблему, действительно хотят эту проблему решить, а не использовать её в качестве повода для разжигания страстей и нагнетания этих страстей, для конфронтации.

Вот если мы вместе, вместе с вами, вместе с представителями российских еврейских организаций, вместе с представителями хасидов в Соединённых Штатах, вместе сядем, подумаем и по этому пути пойдём, повторяю, будем стремиться не к обострению ситуации, а к поиску решений, мне кажется, мы можем такое решение найти.

Вы знаете, к сожалению, нам нужно заканчивать, мы уже с вами больше двух часов сидим и дискутируем. У нас такая тема, которую мы можем обсуждать бесконечно, поэтому я прошу на меня не сердиться, мы будем продолжать наши встречи, будем обсуждать все проблемы, ради которых мы создали этот Совет. Они всегда были, всегда есть и сейчас есть, и всегда будут очень привлекательными для дискуссий и очень чувствительными.

Я очень рассчитываю на то, что мы и дальше будем, и вы так будете дальше относиться к нашей совместной работе – с таким вниманием. Со своей стороны обещаю, что всё, что сегодня прозвучало, будет учтено в протоколе нашей сегодняшней встречи и сформулировано в поручениях Президента соответствующим правительственным инстанциям. Я надеюсь, что вы увидите отражение в нашей практической работе.

Спасибо большое. Благодарю вас.

CHEVROLET ОБИДЕЛ ИЗРАИЛЬ АВТОМОБИЛЕМ SS

Новую модель, скорее всего, переименуют, и для концерна это не станет проблемой, уверены эксперты. Однако свое недовольство новым спорткаром уже высказал член Совета мемориального центра Холокоста

Автоконцерн Chevrolet промахнулся с названием нового спорткара для Израиля с аббревиатурой SS. Член Совета мемориального центра Холокоста Барух Шув заявил израильской прессе, что название "Chevrolet Super Sport" - "неприемлемо".

С такими сложностями рано или поздно сталкиваются любые бренды, говорит гендиректор агентства PR Тechnologies Глеб Сахрай: "Автомобильные компании достаточно часто выводят новинки на рынки совершенно разные. Эти новинки иногда несколько раз в год приходится запускать, и у компании просто нет времени найти такой вариант названий, который во всех странах позитивно принимается. Где-то приходится что-то менять. Или на автомобильные компании подают в суд, когда есть локальная компания, которая фигурирует под этим названием, как правило, компании просто в отдельно взятом регионе переименовывают эту модель".

Проблем с переименованием спорткара не возникнет. У Chevrolet SS уже есть запасное название - австралийское, говорит главный редактор журнала "Тестдрайв" Максим Ракитин: "Автомобиль с таким объемом двигателя и с мощностью больше 400 лошадиных сил, заднеприводный, вряд ли будет очень популярен и очень хорошо продаваться. Это автомобиль имиджевый, и производится он одновременно в Австралии под маркой Holden, и сейчас был представлен под маркой Chevrolet. Аббревиатура достаточно странная у него. Думаю, что General Motors предпримет какие-то меры и модели просто переименуют, если им интересен этот рынок".

Двигатель нового спорткара Chevrolet - восьмицилиндровый объемом 6,2 литра и мощностью 415 лошадиных сил. Автомобиль разгоняется до 100 за 5 секунд. Цена на него будет объявлена перед началом продаж, которые планируются на четвертый квартал 2013 года

ПОЧЕМУ РОССИЯНАМ НЕ ДАДУТ ШЕНГЕН

Российский МИД давно и безуспешно ведет переговоры с Евросоюзом о двусторонней отмене краткосрочных туристических виз. Сегодня стало известно, что до конца 2014 года соглашения по этому поводу ожидать не стоит. Заодно выяснилась и причина, по которой переговоры зашли в тупик.

Министр Лавров и его подчиненные нам много лет рассказывают, что вся проблема с шенгенскими визами для россиян - в неуступчивости европейской стороны. Мол, албанцам всяким с босняками безвизовый въезд уже дали, а нашим людям дать отказываются - из чисто русофобских соображений. И, разумеется, нет никаких шансов, что Россия пойдет на какие-нибудь односторонние уступки проклятым русофобам (как в разное время делали Вьетнам, Гонконг, Израиль, Кипр, Турция и десятки других стран, которые, ради привлечения иностранных туристов, сняли ограничения на краткосрочный въезд для зарубежных гостей). Даже ради сочинской Олимпиады наш МИД не готов ни ни какие визовые послабления, если они не будут носить строго зеркальный характер. Потому что у советских - собственная гордость.

Как ни относись к такой позиции, она хотя бы понятна. Но выясняется, что соглашение с Евросоюзом торпедировано совершенно не той стороной, на которую указывает г-н Лавров. Его коллеги из ЕС давно уже согласились предоставлять российским гражданам краткосрочный безвизовый въезд в страны Шенгена, в обмен на такое же открытие границ РФ для их собственных граждан. Потому что и в самом деле нет никакой логики, почему албанцам и боснякам можно, а россиянам - нельзя.

Загвоздка состоит в том, что МИД РФ в таком виде соглашение подписывать отказывается. Он выдвинул категорическое требование, чтобы в договор был внесен специальный порядок въезда в еврозону для пресловутых граждан категории А. А также еще нескольких специальных номенклатурных категорий. Наш МИД требует, чтобы представителям отечественной номенклатуры, которые являются держателями синего служебного загранпаспорта (не путать с дипломатическим), предоставлялось право бессрочного безвизового нахождения в Евросоюзе. Таких "спецсубъектов" в России насчитывается аж 150.000 человек. Зачем им нужно право безвизового нахождения в ЕС без ограничения сроков - гадать не нужно: у них там недвижимость, банковские счета, и дети учатся. Но власти ЕС почему-то не согласны превращать договор о краткосрочных туристических визах, который они согласны заключить уже в марте 2013, в соглашение об особом статусе российской номенклатуры на европейском континенте. Европейцы говорят: давайте обсуждать предмет нынешнего соглашения, общий порядок краткосрочного въезда для всех граждан, наших и ваших. О привиллегиях для спецсубъектов из номенклатуры поговорим тогда, когда вы нам сможете объяснить, по какой процедуре выдаются эти самые синие паспорта. А Лавров на это отвечает: тогда хрен вам, а не двусторонняя отмена турвиз, русофобы проклятые. Who are you to fucking lecture me?!

Принципиальная позиция, ничего не скажешь. МИД РФ не может допустить, чтобы всем гражданам России был сразу предоставлен одинаковый доступ в Шенген, без дифференциации по цвету штанов. Пусть лучше никому из россиян не достанется, чем всем сразу и поровну.

Вот такая трогательная забота о национальной гордости великороссов.

Около 800 палестинцев, отбывающих наказание в тюрьмах Израиля, проводят во вторник однодневную голодовку солидарности с четырьмя земляками-заключенными, которые на протяжении месяцев отказываются принимать пищу, протестуя против содержания под стражей без суда и предъявления обвинений, сообщило Общество палестинских заключенных.

Неурегулированность палестино-израильского конфликта одновременно с ухудшающимся здоровьем заключенных, один из которых голодает больше 200 дней, накануне спровоцировали массовые демонстрации на Западном берегу реки Иордан, которые переросли в стычки с израильскими войсками. Палестинские власти считают, что ситуация может выйти из-под контроля, и обратились к международному сообществу, в том числе в ООН и ЕС, с просьбой повлиять на позицию Израиля.

"Заключенные, принадлежащие к четырем палестинским фракциям, проводят в трех тюрьмах однодневную акцию солидарности с бастующими товарищами", - говорится в сообщении Общества палестинских заключенных. Численность голодающих палестинцы оценивают в 800 человек - активистов движений ХАМАС, "Исламский джихад", Народного и Демократического фронтов освобождения Палестины.

Выступая в эфире радиостанции "Голос Палестины", министр по делам заключенных Исса Каракэ заявил, что голодовка может стать бессрочной и всеобщей, если израильские власти не выполнят палестинских требований. Главное из них - отказ от практики "административных арестов", позволяющей неограниченное время держать людей за решеткой без суда и предъявления обвинений.

По подсчетам правозащитников, в израильских тюрьмах содержатся около 4,8 тысячи палестинцев, из них 250 были задержаны в "административном порядке". Назар Альян.

Премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху нашел в понедельник первого партнера для создаваемого им правительства в лице некогда непримиримого оппонента - экс-главы МИД Ципи Ливни, которая получает портфель министра юстиции и позицию куратора мирного процесса с палестинцами.

Левоцентристская партия Ливни "Ха-Тнуа" дает будущей коалиции шесть депутатов в дополнение к 31, которыми представлен в парламенте правый блок Нетаньяху "Ликуд-Бейтену". Чтобы получить минимально необходимое по закону большинство в 61 мандат, премьеру нужны еще 24 депутата - еще по меньшей мере две партии из 12, прошедших в Кнессет по итогам январских выборов.

На пресс-конференции в Иерусалиме Ливни назвала главной задачей участия в кабинете возобновление и результативное завершение переговоров с палестинцами, которые были прерваны более двух лет назад.

"Господа, я здесь из-за своих стратегических и моральных обязательств. Я готова использовать любую возможность и войти в любой правительство, которое обязуется прийти к миру", - сказала она.

Нетаньяху пообещал сформировать под своим руководством министерскую команду, которая будет отвечать за мирный процесс с палестинцами и ведущую роль в которой будет играть Ливни. "Ципи Ливни станет следующим министром юстиции... На базе утвержденных мною принципов я возложил на нее полномочия по ведению переговоров с палестинцами", - сказал он.

В кабинете Эхуда Ольмерта, предшественника Нетаньяху, Ливни возглавляла делегацию на переговорах с палестинцами и занимала пост министра иностранных дел. Когда Ольмерт ушел в отставку из-за коррупционного скандала, она получила мандат на формирование правительства, но не смогла стать второй в истории страны женщиной-премьером. Уступив на последовавших выборах Нетаньяху, она возглавляла оппозицию, пока не была смещена с поста лидера своей тогдашней партии "Кадима". На январские выборы Ливни пришла во главе "Ха-Тнуа" и построила кампанию на критике премьера за стагнацию мирного процесса.

Израильская фармкомпания Teva Pharmaceutical Industries заявила, что штрафные санкции за выпуск дженерика Protonix компании Pfizer могут составить более $2 млрд. Teva намерена зарезервировать дополнительно $ 1,4 млрд для покрытия возможных убытков (ранее эта сумма была установлена на уровне $670 млн). В 2004 году компании Nycomed (сейчас принадлежит Takeda) и Wyeth (ныне подразделение Pfizer) подали иск о нарушении патентных прав на Protonix (pantoprazole).

В конце 2007 года дженериковую версию препарата вывела на рынок Teva, а в начале 2008 — Sun Pharmaceutical Industries Ltd. Срок действия патента на pantoprazole истек в январе 2011 года.

В 2007 году, до того как Teva и Sun начали продажи дженериков с нарушением патентных прав, продажи Protonix достигали $1,9 млрд, но с тех пор они значительно уменьшились.

Федеральный суд США обязал Teva и Sun прекратить продажу и маркетинг их дженериков в апреле 2010 года после того, как Pfizer успешно защитила свои патентные права. Хотя судебный процесс по этому вопросу продолжается.

Pfizer намерена потребовать возмещения убытков от потери продаж Protonix в США. В 2012 году компания объявила о намерении взыскать $960 млн с Sun. Аналитики предполагают, что Teva может нести ответственность за некоторые убытки Sun и наоборот. В то время предполагалось, что стороны достигнут внесудебного урегулирования в размере $400 млн и $600 млн.

Крик Майастры

Перспектива консервативной революции в Европе

Каграманов Юрий Михайлович — культуролог, публицист, постоянный автор “Дружбы народов”. Последние публикации в “ДН”: “Понять Украину” (№ 1, 2006), “Еврабия: призрак или реальность?” (№ 5, 2006), “Был ли Гете мусульманином?” (№ 8, 2006), “Зеленый бык на зеленом поле” (№ 4, 2007), “Как уберечь луну от волков” (№ 11, 2007), “Мазепа и другие. Украина в поисках отцов-основателей” (№ 2, 2009), “Вокруг “иранской идиомы”” (№12, 2009), “Что нам готовит год 2083?” (№12, 2011).

Европа, стань собою!

Иоанн-Павел II

В истории Европы идеологи, именуемыерадикальными правыми, всегда — будем считать от Жозефа де Местра и Луи де Бональда — оставались маргинальной величиной. По серьезному счету было лишь одно исключение: консервативные революционеры веймарской Германии в определенной мере поспособствовали, хотя бы и невольно, становлению нацистского режима.

По моему впечатлению, во второй раз в Европе складывается ситуация, когда радикальные правые, в последние десятилетия именующие себя новыми правыми, получают некоторые шансы на успех. Конечно, не в следующем году, но уже в обозримом будущем.

Откуда пришли новые правые и куда зовут?

Еще о “вечном возвращении”

Начало ворвалось в наше будущее. Оно гонит вдаль свое величие, которое нам необходимо нагнать.

М. Хайдеггер

Как и новые левые, они же неомарксисты, новые правые — “дети 68 года”; и возникли они в эпицентре культурной революции — бунтующем Париже. Новыми они себя назвали потому, что решительно отмежевались от парламентских правых, типа английских тори или германских демохристиан. В отличие от тех и других и им подобных они не торопились выступить в политическом поле, но поставили первоочередной целью завоевание “культурной власти” (в этом они, как и неомарксисты, явились учениками коммуниста Антонио Грамши). И не в партию организовались они, но в сообщество интеллектуалов, занятых неторопливым созданием академически фундированной идеологии; притом сообщество не формализованное, состоящее из взаимодействующих кружков и групп.

В то же время они заявили себя продолжателями консервативных революционеров веймарской Германии. В самой Германии консервативные революционеры считались “скомпрометированными” связями с гитлеризмом, хотя на самом деле гитлеризм, по справедливому замечанию В.А. Сендерова, явился всего лишь пародией (злой, злейшей пародией) на идеалы консервативных революционеров. За исключением итальянца Юлиуса Эволы, все ведущие консервативные революционеры или сразу после прихода Гитлера к власти, или очень скоро после этого отвернулись от него и ушли во “внутреннюю эмиграцию”. Кое-кто был даже репрессирован: Эдгар Юнг, например, был убит в тюрьме после жестоких пыток; даже Освальд Шпенглер и Эрнст Юнгер одно время подвергались угрозе ареста, и только мировая слава их уберегла.

Конечно, бдительность в отношении всего, что напоминает фашизм, необходима. Того, что б ы л о при Гитлере, забыть невозможно. Хотя очень хотелось бы — не только ради провинившихся немцев, но ради всего человечества. Увы, должна пройти тысяча лет, чтобы люди, ужаснувшись тому, например, что происходило в лагерях смерти, могли все-таки вздохнуть с облегчением: это ведь такая д р е в н о с т ь (конечно, при условии, что в следующую тысячу лет ничего подобного уже не повторится, что, к сожалению, не гарантировано). Но надо различать сигнальные огни, предупреждающие о реальной опасности. Те, кто был причастен к преступлениям, отмечены знаком нравственной деградации, ниже уровня которой невозможно было опуститься. А если кто-то из них продолжал считать себя носителем немецких культурных традиций (Гитлер с упоением слушал “Лоэнгрина”, Геббельс декламировал Шиллера), то это загадка медицинского свойства.

А консервативных революционеров, чьи личности сложились в густом воздухе культуры эпохи до Первой мировой войны, отличал духовный аристократизм, который они, к сожалению, не могли передать всем тем, кто прикасался к их сочинениям. Это значит не то, что идеи их были хороши, а то лишь, что они или, точнее, некоторые из них заслуживали и сейчас еще заслуживают стать предметом для размышлений.

Добавлю, что есть книги, которые, вероятно, не следует давать читать тем, кто способен судить “не свыше сапога”.

Французы как нация не несут ответственности за преступления фашизма, поэтому французские последователи консервативных революционеров не испытали особых стеснений в своей деятельности. Респектабельности им добавил тот факт, что к ним присоединились известные персоны — старейшина французских историков Пьер Шоню, писатели Морис Бардеш, Морис Дрюон, Эжен Ионеско и другие. Ядро новых правых составили молодые люди, исполненные корпоративного духа и выступившие под коллективным псевдонимом “Майастра”. Это образ, взятый из румынской мифологии, — “легендарная птица, в сгустившихся сумерках испускающая боевой крик, чтобы внушить человеку веру в его судьбу”. В Париж эта птица залетела в виде изваяния, созданного известным румынским скульптором Константином Бранкузи.

С течением времени к французским новым правым подтянулись их немецкие единомышленники, видимо, решившие, что “из вины шубу не сошьешь” (возможно, у немцев есть свой аналог этой русской пословицы). Появились свои новые правые в Англии и других европейских странах. Но французы в этом движении пока продолжают лидировать, при этом отдавая предпочтение “германскому гению” перед “французским гением”, чрезмерно, на их взгляд, рационалистическим. В особенности, как уже было сказано, они считают себя обязанными немецким консервативным революционерам.

Сильное место равно консервативных революционеров и новых правых — критика того, что можно назвать издержками либерализма, а именно материализма (как в бытовом, так и в философском смысле этого понятия) и экономизма. Сюда относится и наступление “плебейской” культуры, резко усилившееся после 1968 года, когда неомарксисты, они же культурмарксисты, главные идейные противники новых правых, осуществили революцию, действительно ставшую перманентной (мечта Троцкого реализовалась в несколько ином плане, именно — плане культуры).

Что касается, условно говоря, позитивной части программы консервативных революционеров, то в этом они существенно расходились друг с другом. Одни, например, выступили за монархию, другие за демократическую республику. Общим для них было видение общества как “органического целого”, предполагающего высокую степень единодушия его граждан. Из того, что последующие годы явили миру “яркие” примеры дурного единодушия, не вытекает, что идея эта сама по себе дурна. Определенная степень единодушия обществу так же необходима, как и либеральная свобода личности. Это вопрос “не веры, а меры”.

Можно сказать так, что консервативные революционеры явились продолжателями романтической реакции на Просвещение с его рационализмом и технократическим оптимизмом.

Разошлись консервативные революционеры и в важнейшем вопросе — отношения к христианству. Эдгар Юнг и Отмар Шпанн, а также менее известный Фридрих Хильшер оставались христианами (протестантами или католиками); Юнг даже считал, что Германия призвана инициировать повторную христианизацию Европы и что в этом состоит главная задача нового рейха. Но большинство консервативных революционеров отошло от христианства. Вынесенную здесь в эпиграф витиеватую фразу Хайдеггера они понимали так, что пришло время вернуться в дохристианское прошлое и, как писал Артур Меллер ван дер Брук, “начать все сначала”.

Хотя Меллер “уважительно” относился к христианству, он считал, что Германии нужна “религия действительности”. Христос, писал он, велик как человек-мечтатель (заметим, что Христос для него — только человек!), а сейчас нужны герои, а не мечтатели. В поисках образцов одни консервативные революционеры обратились к древнегерманским сагам. Подлинные герои, с их точки зрения, — те, которых рождал “немецкий лес”: это крепковыйные дружинники, окружавшие варварских конунгов (в этом месте, действительно, показались из тумана предупреждающие об опасности сигнальные огни, но тогда мало кто обратил на них внимание). Другие консервативные революционеры (Юнгер, в частности) образцы усматривали в средневековом рыцарстве.

Французские новые правые подхватили эту веру в “немецкий лес”, разве что “уравняв в правах” кельтов с германцами (новые правые — европеисты, в отличие от консервативных революционеров, которые были умеренными националистами), и вообще веру в доисторические реальности. Ален де Бенуа, с самого начала и на долгое время ставший главным теоретиком новых правых, писал: мы не верим в смысл истории, а верим только в вечное возвращение. Язычество, согласно де Бенуа, не было искоренено христианством, оно оставалось в сознании человека “спящим”, и легко может пробудиться; на деле оно уже давно пробудилось.

Точнее, речь идет не о язычестве как определенном культе, но о “духе язычества”. Что утверждает самодостаточность мира и самотождественность человека: каждое “я” равно самому себе, и нет никакого “сверх-я”, с которым оно могло бы себя соотносить. И нет и не должно быть никакого ощущения собственного несовершенства, а следовательно, и стыда за свои поступки, который христианство внушает человеку. От материалистического взгляда на мир и на человека такой взгляд отличается тем, что в нем нет и следа того, что называется научной объективностью. Напротив, здесь человек погружен в миф (употребляю это понятие не в отрицательном, но в нейтральном смысле): его сознание ограничено непосредственно чувственным восприятием, непосредственно видимыми и осязаемыми вещами и явлениями.

Гийом Фэй, другой новый правый, считает, что язычество — это “зеркало живого мира”; оно открывает человеку, что жизнь есть трагедия, но такова уж его судьба. И так как в жизни, по видимости, торжествует сильный, то Фэй испытывает, по его признанию, “обаяние силы”; молитву он оставляет слабым.

Пробуждение интереса к языческому прошлому имело место, как известно, уже в эпоху Ренессанса, но тогда внимание было направлено на классическую Грецию — царство Разума и Красоты; хотя это тоже был по-своему ущербный век (я говорю о классической Греции): он привел к чисто эстетическому упорядочению хаоса, не способному вобрать всю полноту смыслов бытия; отчего и оказался относительно коротким. А новых правых манит — наряду с германскими и кельтскими древностями — архаическая Греция. Де Бенуа берет на себя смелость утверждать, что царство хаоса было по-настоящему “продуктивным”. Андре Конт-Спонвиль, новый правый, призывает “стать греками” досократических времен — героями Гомера. Ему вторит немецкий новый правый Петер Кребс: мы (современные европейцы) происходим от народов “Илиады” и “Эдды”, а не от народов Библии. Немецкий философ Петер Слотердайк, в последнее время тяготеющий к новым правым, заглядывает еще глубже — во времена жестокого Кроноса (напомню, что, согласно мифологии, он оскопил отца и съедал собственных детей), по его словам, “достойного пастуха человеческого стада”.

Архаические общества для новых правых хороши тем, что в них на виду были только боги и “богоравные” герои (в “Одиссее” даже свинопас назван “богоравным”). Некоторая, по меркам позднейших времен, “носорожистость” (салют Эжену Ионеско!) этих обществ их не смущает. Зато там не было или не видно было, скажем, менял или торговцев. Даже жрецов почти не видно было.

“В то время как Библия, — пишет де Бенуа, — проявляет стремление ограничить самовластие человека посредством ряда запретов… религии древней Европы героизируют человека, который преодолевает себя и таким образом приобщается к божеству”1. Приобщение, увы, оказывается неполным, потому что бессмертие обитателей Олимпа (если имеются в виду они) такому герою недоступно. В перспективе его ждет завораживающе мрачная обитель, изображенная на знаменитой картине “Остров мертвых” Альфреда Беклина, самого яркого (если уместно употребить здесь это слово) выразителя немецкого Kulturpessimismus конца XIX — первой трети ХХ века. Другое дело, если имеются в виду божества “немецкого леса”, более всего известные нам по тетралогии Вагнера “Кольцо нибелунгов”, — они, как известно, и сами плохо кончают.

“Дубовый герой” — сказанное Андреем Белым о вагнеровском Зигфриде может быть отнесено и к тому представлению о герое, которое вынашивают новые правые.

Христианство отвращает новых правых не в последнюю очередь потому, что все дефекты современного общества, реальные или мнимые, они относят на его счет. Оттого, как пишет Кребс, “любой дискурс, призывающий к возрождению Европы, не отделяя себя от иудеохристианской цивилизации, наперед обречен на неудачу, так как он заключает себя в самую матрицу упадка”2. Главное зло современного общества, с точки зрения новых правых, — эгалитарная демократия, которую вызвало к жизни, желая того или нет, христианство.

Действительно, демократия, которая веками строилась в Европе

Под клики свободных народов,

Под шум благородных дубов,

имеет преимущественно христианское происхождение. Но в христианстве правда равенства, влекущая к “вышним”, отягощена, так сказать, противовесом в виде правды неравенства, имеющей природные корни. Обе правды надо держать в уме — и в сердце. Порицая эгалитаризм, надо понимать, что это извращение христианства, а отнюдь не его естественное следствие.

Еще один упрек, который новые правые адресуют христианству — оно-де породило неограниченную эксплуатацию природы и привело таким образом к нынешнему экологическому кризису. На самом деле неограниченную эксплуатацию природы инициировала идеология Просвещения. Последняя, действительно, возникла в лоне христианства, хотя одновременно и в противоборстве с ним и, во всяком случае, христианство не несет ответственности за все то, что было спроектировано просветителями.

Но вообще замечу, что сильное место новых правых, как и прежде консервативных революционеров, — критика современного общества. Принадлежащий к этой духовной “семье” писатель Рено Камю совершенно справедливо, на мой взгляд, указывает на то, что главное зло сегодня — “гипердемократия”, которая “стремится распространиться с политического поля не другие поля, где ей нечего делать”. И она “оказывает разрушительное действие в таких доменах (между прочим, взаимосвязанных), как семья, воспитание, культура”; эти три домена “всеми силами отталкивают демократию как решительно с ними несовместимую и если не преуспевают в этом, то гибнут”3. Добавлю, что если гибнут они, то гибнет и сама демократия.

Еще одно сильное место новых правых — они ставят антропологию в центр истории. На Западе все внимание обращено на институты, которые, как предполагается, “сами собою” должны формировать личности. А для новых правых институты — на втором месте. В аспекте экономики и политики разные новые правые находят приемлемыми для себя те или иные структуры, взятые из либерального капитализма, социализма и даже фашизма в его итальянской версии. Главное же для них — качество личности, что, на мой взгляд, правильно. Беда лишь в том, что “качественная” личность слишком часто являет у них черты “дубового героя”, противопоставленного человеку, воспитанному в христианских правилах (по крайней мере, так было до последнего времени).

Справедливо порицая в современном обществе “момент” Содома и Гоморры, новые правые бросаются в иную крайность, принимая за образец “противоестественную твердость духа”, как ее определил Шиллер, имея в виду спартанцев древности.

Что касается “гипердемократии” — у которой есть другое имя: культурмарксизм, — то она замешена на философии кинизма, а отнюдь не на христиа-нстве. И чтобы противостоять ей, совсем не обязательно откатываться во времена, определяемые как плюсквамперфектум, что делают новых правых или, во всяком случае, то их крыло, которое направляет де Бенуа.

Сам ценимый новыми правыми Хайдеггер определяет такой путь, как Holzwege, что означает “путь в лес за дровами”, то есть в такое место, откуда можно вернуться назад, но пути дальше вперед нет.

Академические по видимости штудии, которым предались новые правые, не дали, однако, большого эффекта — внушительный объем текстов, вышедших из-под их перьев за последние несколько десятилетий (и о чем только они в эти годы не писали: о вопросах женского равноправия, фольклоре, музыке Вагнера и теории эволюции, о квантовой механике и демографии и о многом, многом другом), до сих пор не привел к радикальным переменам и общественном сознании. Отчего к началу нового века в рядах движения возник кризис, выдвинувший на первые роли уже упоминавшегося Гийома Фэя. Он пришел к выводу, что “язычество, как метаполитическое знамя, не имеет шансов на успех, в отличие от христианства, иудаизма и ислама”4. Таков парадокс: люди далеко отошли от христианства, но совершенно порывать с ним не хотят.

Фэй теперь заявляет, что он всегда испытывал “глубокую симпатию” к христианству в обеих его основных версиях — католической и православной. При этом он не думает отрекаться от язычества, как он его понимает. “Языческая душа, — пишет он, — есть внутренняя сила и должна пронизывать все идеологические и культурные выражения… Говорить “я — язычник” не имеет смысла. Каждый человек есть язычник”5. Что ж, это верно в том смысле, что некое стихийное язычество есть начальная ступень религиозности, но если не пытаться подняться выше, то содержащаяся в нем малая истина превращается в ложь.

Фэй находит решение религиозного вопроса в ключе социологии. Для масс, считает он, следует оставить католицизм; более того, следует укрепить его до его средневековых кондиций. А вот творческие элиты, которые призваны сменить правящие ныне плутократии, должны быть воспитаны в духе “здорового” язычества (для чего им следует брать уроки, например, у Ликурга и Катона Старшего), несовместимого со всеобщей распущенностью и разрушением жизненных энергий, которые мы видим на современном Западе. Эти элиты должны исполниться “фаустовского духа” и бесстрашно двигать вперед науку и технику, в какие бы умопомрачительные дали они ни заводили. (В этом Фэй резко разошелся с консервативными революционерами, в особенности с Хайдеггером и Юнгером, много писавшими на данную тему: у тех отношение к миру техники было преимущественно враждебным.) Только не ради большего комфорта для человека, а того ради, чтобы укреплять в себе сознание собственного могущества. И коль скоро этому способствуют, например, генная инженерия и биотехнологии (против чего резко выступает христианство, бдящее на службе человечности), то да здравствуют и они!

Между прочим, “фаустовский дух” исходит не от Ликурга и Катона Старшего и даже не от Цицерона и Марка Аврелия (при всем к ним уважении). Откуда он исходит, можно прочесть у Шпенглера, которого новые правые считают одним из своих предшественников и который ввел в оборот само это выражение (напомню, что для него истоком “фаустовского духа” являлось определенным образом понятное христианство).

И еще возникает вопрос: как может осуществиться чаемая новыми правыми однородная органичность” общества, если оно будет связываться из столь различных в религиозном отношении слоев?

В минувшие годы де Бенуа и Фэй были едины в определении стратегии новых правых: сначала надо утвердить порядок ценностей (дело религии и философии), затем его должны воплотить произведения искусства и только потом его можно реализовать в политической жизни. Смею думать, что это методологически правильный подход к делу — безотносительно к тому, какой порядок ценностей утверждается и в каком направлении совершается движение. Не зря говорят: живая кость мясом обрастает. Хотя нельзя совершенно игнорировать мнение на сей счет Хайдеггера: “новое общемыслие” (которое философ считал необходимым для общества) должно стать результатом естественного, неотрефлектированного развития — явиться “через почву”. С “почвой” надо считаться, чтобы не провалиться сквозь землю. И все же исторический опыт говорит о том, что идея при определении какого-то нового пути имеет решающее значение6.

“Новый” Фэй решил, что нельзя откладывать достижение поставленных новыми правыми целей “до греческих календ”, что пришла пора действовать. По его словам, “общество, каким мы его знаем, не может быть спасено… Единственное решение в настоящий момент состоит в том, чтобы ввергнуть его в состояние хаоса — путем гражданской войны, экономической депрессии и т.д. Только так можно покончить с господствующим образом мыслей и сделать приемлемым и неизбежным то, что вчера еще только казалось невероятным”7.

К подобной точке зрения склонился и лидер немецких новых правых Кребс, ради создания хаоса готовый даже заключить союз с крайне левыми, анархистами, единственной целью которых является разрушение.

У “нового” Фэя нашлись многочисленные последователи, среди них — норвежский востоковед Педер Йенсен, ставший широко известным своими блогами, которые он публикует под ником “Фьордман” (человек фьордов). Этот “сумасшедший, полный ненависти викинг”, как назвала его одна левая газета, излагает в блогах позицию Фэя, полностью ей сочувствуя8.

В свою очередь, у “сумасшедшего викинга” есть свой особо рьяный последователь — его соотечественник Андерс Брейвик. Подсчитано, что в полуторатысячестраничном Манифесте Брейвика Фьордман цитируется сто одиннадцать раз!

Ганнибал у ворот!

Еще несколько лет назад разговоры о собственном упадке в Европе “плохо продавались”. Но чем дальше, тем труднее становится скрывать его от самих себя. Все чаще можно услышать, что Европа становится объектом “колонизации” со стороны южных народов, в первую очередь мусульманских, — еще дедам и прадедам нынешних европейцев мысль об этом показалась бы совершеннейшей дичью.

Ветер резко подул в паруса новых правых. Так вышло, что это, главным образом, они отстаивают сегодня ценности нации и — страшно сказать — расы. Фэй пишет, что о расе можно и должно говорить, коль скоро она переходит от наступления к обороне, и я не знаю, что тут ему возразить. Люди ведь заботятся об исчезающих видах животных и почему бы не позаботиться о сохранении человеческого вида — пусть еще пока не исчезающего, но вполне могущего исчезнуть в не столь отдаленном будущем. Такой “расизм” имеет мало общего с расизмом европейцев былых времен, затянутых в черные рединготы и жесткие белые воротнички.

Да и у тех, в черных рединготах, представление о превосходстве белой расы связывалось, как правило, не с биологическими ее особенностями (на чем настаивали лишь отдельные теоретики), а с превосходством ее культуры. Которою они, кстати, щедро делились с иными расами. А превосходство европейской культуры — факт, против которого опять-таки трудно что-либо возразить9.

Между прочим, Меллер ван дер Брук, которого нацисты поторопились залучить себе в союзники (благо он умер задолго до того, как они пришли к власти), писал, что европейцы — “раса в духовном смысле”, а это не совсем то же, что биологическая раса.

Но сегодня, если верить Кребсу, Европа в культурном отношении — “труп, разлагающийся на солнце”. Сказано, наверное, слишком сильно и все же не так далеко от истины.

Ощущение собственной слабости имеет следствием податливость перед лицом наступающих мусульман. Особенно это сказывается на школе, выпускники которой в Германии, например, чем дальше, тем больше оказываются “разнемеченными”. Пишет публицист Тило Саррацин: “Немецкое в Германии все больше иссякает, а интеллектуальный потенциал исчезает быстрее всего. Кто через 100 лет еще будет знать “Ночную песнь странника” (стихотворение Гете, известное у нас в переводе Лермонтова. — Ю.К.)? Школьники, изучающие Коран в медресе при мечети, уж точно этого знать не будут”10. Журнал “Der Spiegel” (в номере от 9.1.2007) нарисовал картину того, чем станет немецкая школа в не столь отдаленном будущем — много раньше, чем через сто лет. Здесь основным языком служит арабский, а наивысшие баллы получают ученики, умеющие выпевать суры Корана в строгом соответствии с мелодикой далеких знойных широт.

Возможно, в этих картинах будущего краски наложены излишне густо, но тенденция отображена верно.

Нечто подобное наблюдается и во Франции, а также в некоторых других европейских странах. Если верно говорят, что historia est magistra vitae (история — наставник жизни), то у нынешних школьников жизненные ориентиры будут существенно иными, чем у отцов и особенно дедов. Им, например, ничего не сообщается о том, кто такой был Хлодвиг (король, окрестивший французов), а о Карле Мартелле, разбившем арабов в исторической битве при Пуатье в 731 году и прогнавшем их обратно в Испанию, говорится, что он был “расистом” (это все равно как если бы у нас назвали расистом Дмитрия Донского за то, что он бросил вызов татаро-монголам на поле Куликовом). Очень немногое рассказано о Наполеоне, еще недавно бывшем для французов предметом культа, зато довольно подробно — о средневековой империи Мали и о Китае времен династий Хань и Мин. Я уже не говорю о Крестовых походах: авторы учебников представляют их, как несмываемое пятно позора на лице средневековой Европы. Да иной трактовки и не приняли бы становящиеся все более многочисленными учащиеся-мусульмане.

Не удивительно, что неуважение к европейцам у пришлых народов доходит до того, что их за глаза все чаще называют “белой швалью”11.

Поистине, для тех, кого выращивает европейская школа, грядущее “иль пусто, иль темно”. Китайские педагоги, не так давно приглашенные в качестве экспертов, пришли к заключению, что в значительной, если не в большей своей части это никчемные молодые люди, годные только на роли праздношатающихся. И если мусульмане и другие иммигранты не помогут делу, европейская экономика пойдет на спад уже в третьем десятилетии XXI века — из-за одной только нехватки кадров, независимо от всех прочих условий. В этом случае, говорят эксперты, нам, то есть китайцам, придется озаботиться поставками в Европу гуманитарного риса (то ли это сказано всерьез, то ли иронически — поди разбери).

Было бы странно, если бы в глубине “европейской души” не взыграла память о былой ее значительности. Память, требующая действий. К чему призывает, например, популярный немецкий блогер, выступающий под ником Mixi: “СОПРОТИВЛЕНИЕ! Если будет нужно, силой”12. Ганнибал у ворот! Хотя сейчас уже скорее по сю сторону ворот.

Европейская жизнь — река, в которой можно различить два очень разных слоя. Верхний — теплый, излучающий приветливость и доброжелательство; здесь еще что-то остается от изящной гуманности XIX века. Нижний слой, иногда вырывающийся на поверхность, — холодный и злой; особенно он дает о себе знать в сфере воображаемого. Один из самых ярких примеров — фильм Ларса фон Триера “Догвиль”, в котором благодушные с виду обыватели долго измываются над пришлой девушкой, а девушка в итоге всех их безжалостно расстреливает (действие перенесено автором в Соединенные Штаты в силу особой его неприязни к этой стране, но вполне могло бы быть разыграно и в Европе). Между прочим, если говорить о фильмах, то именно “Догвиль”, по признанию Андерса Брейвика, побудил его совершить то, что он совершил. (После такого признания режиссер фильма поспешил принести свои извинения: у него, дескать, в фильме одна только игра воображения, которую не следует впутывать в реальную жизнь; но человеческая жизнь так устроена, что реальное и воображаемое в ней не отделены друг от друга непроницаемой перегородкой, но обладают способностью в определенных случаях сквозь нее просачиваться).

Самый, пожалуй, известный на сегодня немецкий философ Слотердайк в книге “Гнев и время” (слово Zorn в заглавии может быть переведено как “гнев” и как “ярость”; я выбрал более мягкий вариант) считает, что не следует прятать гнев под поверхностью благодушия; ибо гнев может играть конструктивную роль. Первая строка “Илиады” “Гнев, богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына” была первым словом европейской цивилизации. В гомеровские времена и позже гнев был “конструктивным инстинктом”, а сейчас он рассеян или подавлен; в последнем случае он превращается в ressentiment (злую память). Длительное время, пишет Слотердайк, христианство, как и ислам, было “школой гнева”, но теперь оно в этом качестве, в отличие от ислама, уже “не работает”.

Раз уж зашла речь о христианстве, следует заметить, что как раз отсутствие в дехристианизированной Европе высших, всеобъемлющих смыслов бытия порождает в человеке (среди прочих причин) подспудное раздражение и злобу. А выражение “школа гнева”, употребляемое Слотердайком применительно к христианству, слишком неопределенно. В этом аспекте, как и в некоторых других, христианское сознание, скажем так, “разноэтажно”. В верхнем его “этаже” гнев смиряется упованием на высший суд: “Мне отмщение и Аз воздам”. Но в нижнем “этаже” при определенных обстоятельствах п р а в е д н ы й гнев смеет искать выход, как в частной жизни, так и особенно на войне.

Никаких рекомендаций в своей книге Слотердайк не дает. В сущности, мы находим у него просто констатацию, типа:

Тучи над городом встали,

В воздухе пахнет грозой.

Но из какой тучи ударит гроза и кого она побьет, об этом ничего не говорится. “Никто, — утверждает Слотердайк, — ни на земле, ни в небе, не знает, что делать с праведным гневом людей”13.

Так писал Слотердайк несколько лет назад. Но за эти несколько лет что-то в атмосфере изменилось, и теперь Слотердайк, когда-то бывший учеником неомарксиста Т. Адорно и еще недавно мировоззренчески причислявший себя к киникам, откровенно дрейфует в сторону новых правых. В том же замечены и Саррацин, долгие годы состоявший в партии социалистов, и известный писатель-антифашист Мартин Вальзер, и не менее известный кинорежиссер Ганс-Юрген Зиберберг и еще кое-кто из менее значительных фигур. Это все немецкие примеры, но подобный же дрейф наблюдается и во Франции, и в некоторых других странах.

Гнев, считают новые правые и те, кто идут с ними на сближение, надо канализовать сразу в двух направлениях: против мусульман и против собственных элит, которые необходимо принципиально обновить. Если этого не сделать вовремя, Европу ждет место на “кладбище погибших народов”.

Неформальные лидеры французских и немецких новых правых Фэй и Кребс считают неизбежными гражданские войны, которые скорее всего перерастут во внешние войны. “Увы, — пишет Фэй, — только настоящая гражданская война может решить проблему колонизации, африканизации и исламизации — трагедии, которую Европа еще не переживала за всю свою историю”. И дальше: “Я не призываю к войне, я просто считаю ее неизбежной”14. Кребс полагает, что гражданские войны могут начаться тогда, когда некоторые муниципалитеты начнут переходить в руки мусульман, а это скорее всего произойдет уже в ближайшие годы.

Фэй рисует широкую картину грядущего великого противостояния Севера и Юга Евразии. Условного “леса” и условной “пустыни”. Северу, по его убеждению, следовало бы соединиться в единую империю — “Евро-Русь”, “от Лиссабона до Владивостока”; с высокой степенью автономии отдельных ее частей. Это, пишет Фэй, был бы подлинный Третий Рим, которым Россия в отдельности не смогла стать.

Наверное, это все-таки фантастический план. Но сближение или даже тесный союз народов России и Европы (каковы бы ни были на сегодня их взаимные чувства) мне кажется в высокой степени вероятным, почти неизбежным. Основанием для него стала бы не только их этнокультурная близость, но и прагматические соображения: это был бы союз слабеющих — на данном историческом этапе — народов против народов, входящих в силу.

“Титаны возвращаются в город”?

Я вижу на холме героев, могучих и гневных.

Н. Гумилев

Вера в героев, которые придут и все переменят, — постоянный мотив новых правых. Некоторые из них считают, что время для этого приспело уже сейчас. “Титаны возвращаются в город”, — утверждал Кребс пару лет назад.

Пока что лишь один “титан” явил себя миру — Андерс Брейвик. Но и он, по мнению многих новых правых, оказался не совсем тот или даже совсем не тот, кого они ждали.

Во-первых, “профессорские” кружки новых правых все-таки шокировала учиненная им бойня. Одно дело планировать гражданскую войну на бумаге и совсем другое — выпускать пулю за пулей в трепещущие от боли тела.

Во-вторых и в главных, Брейвик вышел с “лесной” тропы язычества на большак христианства; по крайней мере, он сделал это декларативно. Мы видели, что язычество изначально было коньком, на котором выезжали новые правые, даже те из них, кто, подобно Фэю, терпимо относился к христианству. Последователь Фэя — Фьордман, непосредственный, хотя бы и заочный, наставник Брейвика, сделал шаг в сторону христианства, признав, что Европа обязана ему величайшими своими культурными свершениями. Но для Фьордмана приемлемым в христианстве является то, что объединяет его с античным языческим миром; а что разъединяет, остается вне его поля зрения.

Брейвик же заявил себя христианином и христианским рыцарем, “тамплиером”, готовым сразиться за крест, положив за него сколь угодно жизней, в их числе и свою собственную.

Мне уже приходилось комментировать Манифест Брейвика на страницах “Дружбы народов”15 . Повторю только, что в нем он объявляет войну сразу на два “фронта”: против культурмарксизма и против мусульманства. Новые правые изначально (точка отсчета — 1968 год) явились антиподами культурмарксизма, но они, как правило, считают его неизбежным “продолжением” либерализма, а Брейвик совершенно справедливо видит в нем извращение либерализма. Мимикрируя под либерализм, пишет Брейвик, культурмарксизм грозит стать его могильщиком; и станет им, если его самого прежде не загнать в могилу.

Самое существенное, что выделило Брейвика, это готовность к действию. Его кровавая акция одних новых правых перепугала, но других восхитила. Видный новый правый Себастьян Ронин, глава международной организации Renaissance Vanguard International, пишет, что “кровавое и архаическое событие” на острове Утейя “стало для нас (новых правых), хотим мы того или нет, политическим Рубиконом”. Назад пути нет: “акция Брейвика на годы вперед определяет дискурс и политическую траекторию белого этно-националистического движения”16.

Обозреватель сетевого издания “Counter–Currents Publishing” Грег Джонсон пишет, что если нет сегодня у Брейвика единомышленников-“тамплиеров”, то они наверняка появятся. “Будет много Брейвиков”. Со временем он может стать культовой фигурой, и его портрет будет красоваться на майках, как это случилось с портретом Гевары. То, что он поубивал беззащитную молодежь, не помешает его возвеличиванию: Нельсон Мандела и Менахем Бегин, напоминает Джонсон, тоже были террористами, но со временем стали национальными героями. А Брейвик, в отличие от иных террористов, не убивал людей без разбора, в качестве мишеней он выбрал “детей предательской элиты”, которые в будущем должны были занять место отцов”17.

Последнее утверждение слишком категорично: о молодом человеке никогда нельзя сказать с уверенностью, кем он станет в будущем. Между прочим, наставник Фьордман в юности состоял в организации тех же “молодых социалистов”, которых расстрелял Брейвик.

В пользу Брейвика высказываются иногда люди, как будто далекие от новых правых. Так, писатель Ришар Милле, лауреат Французской академии, заявил: “Норвегия заслужила Брейвика”. Потому что “мультикультурализм… это худший путь для Европы”; он “создает мозаику из гетто, в которой (принимающая) нация перестает существовать”. Почему бы тогда не сказать: Европа заслужила Брейвика? Впрочем, выступление Милле вызвало скандал во Франции. Английская “Guardian” писала по этому поводу (в номере от 18.4.12), что очень многие в Европе думают сегодня, как Брейвик, но не признают этого на словах и даже осуждают тех, кто публично высказывается в его пользу.

Распространенные характеристики Брейвика: “предвестник”; просто “вестник”; даже “буревестник”; еще “симптом близких перемен”. Лидер Гиперсионистского движения (ставящего целью создание Великого Израиля) раввин Авраам Шмулевич пишет: “Феномен Брейвика много глубже, чем это кажется на первый взгляд. Это — начало новой духовно-милитаристской мобилизации Европы”18.

Кинорежиссер Зиберберг назвал Брейвика Черным рыцарем. Понятно, почему — черный, но все-таки — рыцарь? Может быть, Белого рыцаря типа Лоэнгрина, приплывшего на лебеде, Европа просто не заслужила? Лоэнгрин ведь тем является, кто в него верит.

Конечно, в юридических категориях Брейвик — злодей, а по человеческим понятиям заслуживает смертной казни. Но преступление, как писал И.А. Ильин, может иметь духовную значимость. У Брейвика ведь нет психологической склонности к насилию над себе подобными (сравните с кинематографическими героями, даже вполне, как будто, положительными: они сплошь и рядом убивают с о в к у с о м); напротив, он принуждал себя сделать то, что он сделал. Брейвик полагал, что, принося свою гекатомбу, он начинает “священную войну” и призывал судить его как воина, а не как уголовного преступника.

Фишка, как теперь говорится, здесь в том, что один в поле не воин. Вот е с л и, не приведи бог, в Европе начнется гражданская война, тогда новоявленный “Сигурд” (как называет себя Брейвик в память норвежского короля Сигурда I, принявшего участие в Первом крестовом походе; норвежские саги любовно описывают, как Сигурд Крестоносец с дружиною, состоящей из великанов, освобождал Гроб Господень) окажется, фигурально выражаясь, на коне и его кровавая акция сможет быть оценена — по крайней мере, одной из воюющих сторон — как превентивная (на чем он сегодня настаивает).

Брейвик — фигура “рисковая”, притом в двояком смысле, ибо он поставил на кон не только собственную жизнь, но, может быть, и судьбу Европы. Неведомо чем кончится гражданская война, к которой призывает Брейвик, как и некоторые новые правые теоретики, если она однажды начнется. Это, правда, не означает, что она обязательно кончится плохо. Не всегда худой мир лучше доброй ссоры.

Жизнь по сути своей трагична: в этом согласны христианство и язычество (только в христианстве любая трагедия — светлая, если она не связана с отдалением от Бога, а в язычестве, не знающем выхода из мира сего, трагедия по-настоящему трагична). В то же время для человека естественно стремиться к мирному и безопасному существованию. И если ход жизни принимает трагический оборот, это значит, что есть на то воля Божья. В таких обстоятельствах человек может стать “орудием Провидения”, но он не должен брать на себя эту роль добровольно-сознательно. “Человек, — пишет Б.П. Вышеславцев, — не имеет права становиться на точку зрения Провидения в своей этической деятельности и в своих этических суждениях”19. И даже если совершенное им преступление отвечает вышнему замыслу, это не освобождает его от наказания. Сказано: взявший меч мечом и погибнет.

Можно, однако, извлечь из кровопролития, учиненного Брейвиком, некоторый позитив: оно привлекло широкое внимание к его Манифесту. Который в части, относящейся к культурмарксизму, содержит, как мне уже приходилось писать, вполне справедливую и очень своевременную его критику.

И если новые правые, действительно, будут переориентироваться на идеалы Брейвика (христианство плюс все то ценное, что заключал в себе “классический” либерализм), что, как мы видели, отчасти уже происходит, это будет исторически очень значимая и перспективная — для Европы и, разумеется, для самих новых правых — трансформация.

В этом случае движение консервативных революционеров (назовем его общим для него родовым именем) в лице наиболее дальновидных его участников повторит путь, пройденный одним из его кумиров — Рихардом Вагнером, который после пронзительно-возвышенного “Лоэнгрина” углубился в темный “немецкий лес” (в тетралогии “Кольцо нибелунгов”), но затем вышел из него — к “христианской мистерии” (по авторскому определению) “Парсифаля”, великолепным образом завершив свой творческий путь. Кстати говоря, на байрейтской сцене Парсифаль традиционно выступает со щитом тамплиера (красный крест на белом поле — геральдический знак святого Георгия).

А вот поступь движения будет по-настоящему действенной лишь в том случае, если оно, несмотря ни на что, последует проекту де Бенуа, лидера новых правых на раннем этапе, — постепенное завоевание умов; ибо дух строится не силой, но убеждением. Только двигаться надо не в “лес” (где, по меткому русскому слову, “пенью богу молятся”), а в противоположном направлении.

Будущее, писал Ницше, принадлежит людям “долгой (в смысле большого объема) памяти”. Но даже культурно богатое греко-римское язычество занимает в памяти европейцев относительно скромное, сравнительно с христианским периодом, место. А северное, “лесное” язычество сохранилось на задворках ее в виде обрывков, за ветхостью не подлежащих даже реконструкции, не говоря уже о реставрации.

Между тем на другом “фронте” Брейвика взгляды на ислам, которые он разделил с частью новых правых, грешат сильным упрощением.

Заметим, что изначально новые правые испытывали определенную симпатию к исламу. Ее им завещал Рене Генон, остающийся для них одним из первейших авторитетов. Генон ценил в исламе приверженность интегризму, верность истокам и отвержение модерна, что соответствовало вкусам новых правых. Де Бенуа говорил даже, что скорее предпочел бы жить в соседстве с мечетью, чем с торговым центром.

Но ближе к концу прошлого века во взглядах новых правых на ислам произошел поворот, инициатором которого явился опять-таки Фэй: большинство из них склонилось к мысли, что “нашествие” мусульман угрожает идентичности Европы и с ним необходимо так или иначе бороться. Эти настроения нашли крайнее выражение в идее Брейвика о возобновлении Крестовых походов, ставящих целью изгнание всех мусульман из Европы (не исключая балканских потурченцев, исповедующих ислам уже несколько веков) и, паче того, возвращение христианам некоторых территорий на Ближнем Востоке.

Между тем некоторые новые правые или близкие к ним мыслители и сейчас смотрят на ислам иначе. Так, английский историк Гэри Гленн пишет: “Мы можем найти некоторое утешение в допущении, что исламская культура жизни (то есть ставящая целью продолжение жизни. — Ю.К.) может оказаться более соответствующей достоинству человека, чем европейская и, конечно, не только европейская, культура смерти. Папа Бенедикт сказал, что "реальный антагонизм, типичный для современного мира, — не между различными религиозными культурами; скорее это антагонизм между радикальной эмансипацией человека от Бога, от корней жизни, с одной стороны и великими религиозными культурами с другой"”20. (Кстати, слова о надвигающейся на Европу “культуре смерти” принадлежат тому же Бенедикту XVI.) Полагаю, что доля истины в этом соображении есть.

Сходный взгляд на ислам и у обозревателя лондонской “Financial Times” американца Кристофера Колдуэлла. В своей книге “Размышления о революции в Европе” (перекличка с “Размышлениями о Французской революции” Э. Берка, чьи взгляды автор во многом разделяет) он пишет: “То, что секулярная Европа называет сегодня “исламом”, представляет собою порядок ценностей, который Данте и Эразм признали бы своим… А вот то, что сегодня называют "основополагающими европейскими ценностями", и Данте, и Эразма сильно озадачило бы”. Правда ли, задается вопросом Колдуэлл, что мусульманский мир — отсталый? Или это Европа слишком далеко убежала “вперед”, оторвавшись от своих корней? Встреча с подлинным исламом, заключает он, “может быть болезненной, но она может обернуться тем, что нынешняя бесцветная, погрязшая в мелочности и материализме интеллектуальная жизнь Запада получит необходимый ей кислород”21. Положим, и Данте, и Эразм хорошо знали, чем ислам отличается от христианства, но в остальном рассуждения Колдуэлла в высокой степени справедливы — они показывают напряженную проблемность отношений современной Европы с миром ислама.

М. Цветаевой сказано: “правда — перебежчица”. Конечно, не всегда и не везде, но применительно к нашей теме это верно, и чтобы дойти до сути дела, надо следить за перемещениями правды “туда и обратно”. Подчеркну, что речь идет о правде, а не об истине, которая всегда остается “на своем месте”.

В то же время агрессивный исламизм нуждается в решительном противодействии — это задача равно Европы и России; и переселенческому движению мусульман, пусть даже вовсе и не агрессивных, следовало бы поставить определенные пределы.

А в рядах новых правых, судя по всему, крепнет интуитивная догадка, что попытка окопаться в языческой идее бесперспективна, что противостоять исламу может только христианская Европа, а отнюдь не языческая, давным-давно отыгравшая свое.

Возможны ли новые Крестовые походы? Скорее всего, эта идея Брейвика, выглядящая сегодня достаточно фантастически, останется висеть в воздухе. Другое дело, что ко времени стала бы объективная оценка крестоносного движения XI — XIII веков, которого европейцев за последние годы приучили стыдиться. Это тоже немаловажный вопрос: должны ли люди краснеть за своих предков или гордиться их свершениями. Напомню, для сравнения, что в европейских аристократических фамилиях особым “знаком качества” считалось участие предков в Крестовых походах.

Характерную для современного европейского сознания оценку Крестовых походов дал Слотердайк в его кинический период. Тогда он называл их “социально-психологическим взрывом протофашистского свойства” и “попыткой христианизированных феодальных властей выплеснуть наружу собственный цинизм” (хотя и признавал, что с ними связаны также “несказанные лишения и проявления отваги”)22. В угоду такого рода общественному “запросу” историки подчеркивают чисто материальные причины Крестовых походов: обилие “непристроенных” рыцарей (результат действия системы майората, лишавшего наследства младших сыновей), занявшихся грабежом и разбоем, коммерческие интересы на Востоке и т.п. Все это хорошо известно, но самое примечательное в Крестовых походах другое — “возгонка” материального до идеального. Материальные интересы оказались невольными пособниками высокого стремления к отвоеванию Гроба Господня. В иных случаях даже игра гормонов канализовала себя в том же направлении, что нашло отражение и в поэзии (шиллеровский рыцарь Тогенбург, пушкинский “рыцарь бедный”).

Объективная оценка крестовых походов важна для “самочувствия” современных европейцев перед лицом мусульманского мира. Необходимо знать, на кого опираться и от чего отталкиваться.

Конечно, в истории порою сбываются и самые фантастические планы, поэтому нельзя совершенно исключать возможность новых Крестовых походов как “сетевой” войны23. И материальные основания для них могут появиться. Экономисты считают почти неизбежным падение ВВП в европейских странах в третьем десятилетии и, как следствие, резкий рост безработицы, а значит, и рост преступности. Сложится таким образом контингент, способный в XXI веке сыграть роль “непристроенных” рыцарей XI века. И вождь у них может появиться — если новоявленный “Сигурд” по тем или иным причинам будет выпущен из тюрьмы или же его силой освободят оттуда какие-нибудь великаны.

“Высота” завоевательных или, если угодно, “отвоевательных” задач, поставленных Брейвиком, едва ли под силу даже великанам. Сейчас не IV век до Р.Х., когда Запад совершил мощный рывок в восточном направлении, на длительное время повлекший греческое господство на обширных пространствах Азии (в бассейне Инда и в Средней Азии на три столетия, в Восточном Средиземноморья на целое тысячелетие), целиком обязанное энергии одного человека — Александра Великого24. Но Брейвик поставил нарочито “высокие” задачи, чтобы пробудить героические чувства, уснувшие в его соотечественниках по Европейскому союзу.

Героика и вправду нужна Европе (Северу в целом) — хотя бы как ответ на явление шахадата. Многажды было сказано, что современный террорист-смертник — извращенный шахид; но это все-таки извращенный шахид: героическое начало в нем сохранено, но поставлено на службу ложным и преступным целям. Разумеется, ответ должен быть, как говорится, ассиметричным.

Чуткий Андрей Белый писал в 1923 году: “Мы ждем Персеваля” (Парсифаля)25. Впору и сегодня повторить эти слова надежды. Напомню, что вагнеровский Парсифаль не с мусульманами сражается26, он совершает совсем иной подвиг: священным копьем излечивает короля Амфортаса от страшной раны (символ человеческой греховности), которую он получил в объятиях колдуньи.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Бенуа А.де. Как можно быть язычником. — М.: 2004. — С. 90.

2 Krebs P. Fighting for the Essense. — London: 2012. — P. 137.

3 Camus R. La grande deculturation. — Paris: 2008. — P. 43, 44.

4 Faye G. Archeofuturism. — Sausalto (Calif.): 2010. — P. 33.

5 Там же, р. 35.

6 Это подтверждает и советский опыт. Советская культура в 30-х годах складывалась “от почвы”, опираясь на некоторые русские традиции (притом что другие русские традиции были отброшены и забыты). Роль организующего центра здесь сыграла коммунистическая идеология, первоначально народным сознанием отторгаемая, но затем принятая “через не хочу” (по принципу “стерпится — слюбится”). Зато когда ее ложь стала очевидной, тогда и все здание культуры рассыпалось.

7 Fay G. Why We Fight. — London: 2011. — P. 91. (Во французском оригинале книга вышла в 2002-м.)

8 См., например: http://missioneuropak.martell.wordpress.com/category/fjordman/.

9 К.Н. Леонтьев, который, как известно, вовсе не был западником, писал, тем не менее: “В жизни европейской было больше разнообразия, больше лиризма, больше сознательности, больше разума и больше страсти, чем в жизни других, прежде погибших исторических миров”. (Леонтьев К.Н. Записки отшельника. — М.: 1992. — С. 165). И это еще не все, что можно поставить в заслугу европейцам былых времен на ниве культуры.

10 Саррацин Т. Германия: самоликвидация. — М.: 2012. — С. 343.

11 Это выражение (white trash) родилось на рабовладельческом Юге США. Негры-рабы “уважали” “настоящих господ” — рабовладельцев, а небогатых белых фермеров, которым они тоже обязаны были оказывать знаки почтения, между собой называли “белой швалью”.

12 http://Wnov.pi-news.net/2009/03/deutschlands-zukunft-zwei gedankenspiele.

13 Sloterdijk P. Zeit und Zorn. — Frankfurt am Main: 2006. — S. 282.

14 Fay G. Why We Fight, р. 92, 93.

15 См. “Что нам готовит год 2083?” (№ 11, 2011).

16 http://sites.google.com/site/breivikreport/articles/the-breivik-action-the-first-arche-ofuturist-victory.

17 http://www.counter-currents.com2012/05/breivik-a strange-new-respect.

18 http://www.apn.ru/publications/article 26440.htm.

19 Вышеславцев Б.П. Трагическая теодицея. — Париж: Путь, 1928. — № 9, с. 14.

20 Glenn G. Is secularism the end of liberalism? — “The Catholic Social Reviеw”, 2008, № 13, р.102.

21 Caldwell Ch. Reflections on the Revolution in Europe. — London: 2009. — P. 16, 39.

22 Слотердайк П. Критика цинического разума. — Екатеринбург: 2001. — С. 267. В оригинале книга вышла в 1983 году и представляет собою уникальную, наверное, попытку критики цинизма — с позиции кинизма. Как если бы между ними существовала какая-то принципиальная разница!

23 Футурологи прогнозируют, что в наступившем веке межгосударственные войны будут вытесняться “сетевыми”, субъектами которых станут религиозные ордена и конгрегации, мафии и различные экономические структуры. Примером “сетевой” войны может служить террор, который осуществляет Аль-Каида. Исторические Крестовые походы тоже можно считать разновидностью “сетевой” войны.

24 Между прочим, мусульманские завоевания VII века можно рассматривать, как “реванш” собирательного Востока: мусульмане дошли почти в точности до тех границ, с которых начинали свою экспансию греки и римляне (если считать Востоком — для чего есть все основания — и Карфаген, простиравшийся до Пиренеев). И только турки спустя века продвинулись дальше, захватив Малую Азию и Балканы.

25 Белый А. На перевале. — Берлин: 1923. — С. 139.

26 Мусульманская тема присутствует в “Парсифале” лишь намеком. Замок короля Амфортаса расположен в Астурии, на христианском Севере Испании, а замок злодея Клингзора в мусульманской ее части. Но Клингзор не мусульманин, он колдун, а колдовство равно отвратительно христианству и мусульманству.

Опубликовано в журнале:

«Дружба Народов» 2013, №2

Цены на жилье в Израиле продолжают расти. По всей стране стоимость недвижимости увеличилась в среднем на 1% в декабре 2012 года по сравнению с ноябрем и на 6,7% в годовом исчислении.

Средняя стоимость жилья в Израиле в четвертом квартале 2012 года составила $312 110. Самый большой прирост цен наблюдался на апартаменты с одной или двумя спальнями на севере страны. В окрестностях Галилеи цены увеличились на 10% до среднего значения $96 075. В пригородах к северу от Хайфы стоимость жилья подскочила на 9,7% (до $100 960), а в самой Хайфе – на 8,3% (до $128 148). В Иерусалиме стоимость небольших объектов повысилась на 7,3% (до $301 365).

Однако, динамика цен была неоднородная по всей стране. В Тель-Авиве цены, наоборот, снизились. Об этом сообщает портал Haaretz.

Самый большой ценовой спад в Тель-Авиве был зафиксирован на четырех- и пятикомнатные квартиры - минус 15% за год. Средняя стоимость такого жилья в Тель-Авиве составила $578 082.

Отметим, что вместе с увеличением цен растет и активность покупателей недвижимости в Израиле. Министерство финансов страны опубликовало данные, которые демонстрируют значительный рост числа продаж квартир: в 2012 году в Израиле были заключены примерно 102 тыс. сделок, что на 18% больше, чем в 2011 году.

Власти Израиля отказались импортировать в страну новый автомобиль Chevrolet SS американского автопроизводителя General Motors из-за ассоциаций аббревиатуры в его названии с охранными отрядами Адольфа Гитлера, сообщает в понедельник израильская газета Times of Israel.

Автомобиль Chevrolet Super Sport был впервые представлен в минувшие выходные на гоночной трассе Daytona Speedway в американском штате Флорида. Как написала газета Dallas Morning News, автомобиль стал первым за последние 17 лет заднеприводным седаном Chevrolet.

Один из руководителей мемориального комплекса Яд Вашем на горе Памяти в Иерусалиме Барух Шув (Baruch Shuv), слова которого приводит Times of Israel, назвал "весьма неподобающим" сокращение названия нового авто до Chevrolet SS.

"Это не то название, которое приносит гордость или успех", - заявил Шув о спорной аббревиатуре.

В 1933-1945 годах в ведении "охранных отрядов" СС (Schutzstaffel), которые первоначально предназначались для личной охраны вождя нацистской партии Германии Гитлера, находились концентрационные лагеря и лагеря смерти, в которых погибли миллионы евреев. Нюрнбергский трибунал над военными преступниками Третьего Рейха признал всех лиц, которые были официально приняты в СС, виновными в преступлениях против человечности.

Президент Ирана Махмуд Ахмадинежад в понедельник представил на рассмотрение парламента (меджлиса) кандидатуру Мухаммеда Хасана Нами (Mohammad Hassan Nami), получившего образование в Северной Корее, на пост министра связи и информационных технологий, передает в понедельник иранское агентство IRNA.

По данным агентства Ассошиэйтед Пресс, Нами получил степень доктора госуправления в университете имени Ким Ир Сена в Пхеньяне. Ранее он занимал должности замначальника генштаба и замминистра обороны Ирана.

Теперь предложенную президентом кандидатуру должны утвердить парламентарии.

В пятницу японское агентство Киодо сообщило, что иранские ученые, возможно, присутствовали при проведении Северной Кореей третьего подземного ядерного испытания. КНДР 12 февраля успешно провела подземные испытания "легкой и компактной бомбы" большой разрушительной силы. Действия КНДР осудили все постоянные члены Совета безопасности ООН и Япония.

США, ряд других стран Запада и Израиль подозревают Иран в разработке ядерного оружия под прикрытием программы мирного атома. Тегеран заявляет, что его атомная программа направлена исключительно на удовлетворение потребностей страны в электроэнергии.

КРЕМЛЬ ЗАКУПИЛ ПАРТИЮ ИТАЛЬЯНСКИХ ВЕРТОЛЕТОВ

Техника предназначена для перевозки первых лиц государства

Управление делами президента России закупило небольшую партию итальянских вертолетов марки Agusta Westland. Техника предназначена для перевозки первых лиц государства, в том числе, возможно, для полетов в Кремль, где вскоре заработает взлетно-посадочная площадка. Обо всем об этом журналистам рассказал глава Управделами российского руководителя Владимир Кожин во время своей поездки в Израиль, передает РИА Новости.

Кожин особо оговорил момент, что при модернизации воздушного парка ставка государством по-прежнему делается на отечественные машины, а выбор итальянских Agusta Westland продиктован тем, что скоро в России начнет работать завод по производству таких винтокрылых машин.

Компания "Вертолеты России" и Agusta Westland создали совместное предприятие в подмосковном Томилино, где будут собираться вертолеты AW139. Стороны также намерены вместе разрабатывать новые легкие вертолеты.

Кожин подтвердил ранее распространявшуюся на неофициальном уровне информацию, что в ближайшее время (конкретные сроки не уточняются) будет введена в строй вертолетная площадка в Кремле. "Это обусловлено необходимостью как современного и быстрого передвижения руководства страны, так и, в том числе, для того, чтобы меньше создавать проблем на дорогах Москвы, где ситуация, как вы знаете, достаточно сложная", - сказал Кожин. Как сообщалось ранее, вскоре начнется эксплуатация и вертолетной площадки у Дома правительства.