Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Опубликован рейтинг стран по стоимости жизни. Россия – между Польшей и Ботсваной

Лидер рейтинга не слишком удивил.

Что случилось? Журнал Ceoworld определил самые дорогие и самые доступные для проживания страны мира.

Как считали? Основанием послужили различные национальные и международные отчёты и исследования. Принимались во внимание такие факторы, как стоимость аренды жилья, цены на одежду, такси, интернет, продукты питания, общественный транспорт и рестораны. Затем эксперты составили индекс, используя Нью-Йорк как точку отсчёта (он получил балл 100). Получился список из 132 стран.

ТОП-10 самых дорогих стран:

   1.Швейцария

   2.Норвегия

   3.Исландия

   4.Япония

   5.Дания

   6.Багамские острова

   7.Люксембург

   8.Израиль

   9.Сингапур

   10.Южная Корея

Интересные факты:

   -Самой дешёвой страной назван Пакистан. Чуть дороже Афганистан, Индия, Сирия, Узбекистан и Кыргызстан.

   -Швейцарию называют самой дорогой уже не первый раз. Она появляется на вершине аналогичных рейтингов из года в год.

   -Россия оказалась на 82 позиции, между Польшей и Ботсваной. Беларусь – на 102, Украина – на 107.

   -Популярная у российских покупателей недвижимости Франция – на 14 месте, ниже неё Финляндия (22), Великобритания (27), Германия (29), Кипр (36), Греция (38), Испания (44).

   -Болгария (94) и Албания (95) оказались дешевле России (94).

Автор: Ольга Петегирич

Место встречи

Китай и конференции великих держав

Юрий Тавровский

На недавних торжествах в Иерусалиме неожиданно и мощно прозвучал призыв президента Путина устроить встречу глав "Большой пятёрки", главных победителей во Второй мировой войне и сооснователей Организации Объединённых Наций.

Уже через день я получил из Китая сразу несколько посланий с примерно одинаковыми вопросами: "Неужели Путин действительно собирает "большую пятёрку" в Ялте? Разве в Москве не знают, что Ялтинская конференция для Китая стоит в одном ряду унижений наряду с Версальской?" Я заверил коллег, что наш президент ничего про Ялту не говорил, а сам засел перечитывать материалы Версальской и Крымской конференций.

Действительно, положения Версальского мирного договора (подписан 28 июня 1919 года), который подводил итоги Первой мировой войны, были для Китая, мягко говоря, не самыми благоприятными. Принимавшая участие в войне на стороне Антанты страна рассчитывала получить "немецкое наследство": колонии Берлина на полуострове Шаньдун (город Циндао и прилегающие районы). Однако эти земли не были возвращены законному владельцу, а переданы Японии, также участнице Антанты. Китайские дипломаты документ не подписали, а в Пекине начались демонстрации протеста. Манифестанты, в основном — студенты, обвиняли Запад в очередном унижении Китая, ставя Версальский договор в один ряд с договорами, навязанными правительству Цинской империи по итогам Опиумных войн с Англией и Францией (1840-42 и 1856-60), а также другими неравноправными соглашениями. Демонстрация на площади Тяньаньмэнь и её разгон полицией 4 мая 1919 года вошли в историю Китая как "у сы юнь дун" (движение 4 мая). Среди участников протестов были профессора и студенты, которые через пару лет, 1 июля 1921 года, основали Коммунистическую партию Китая.

Хорошо, но в чем связь Версаля с Ялтой? Оказывается вот в чём. В Крыму снова подводятся итоги мировой войны, в которой Китай принимает участие в составе побеждающей коалиции. Китай 14 лет воюет с Японией, союзницей Германии по Антикоминтерновскому пакту. Официальная оценка жертв военных действий 1931-1945 гг. — 35 миллионов человек; даже по оценкам западных историков Китай потерял 4 млн. солдат и офицеров, а также 16 млн. мирных жителей), но не капитулирует, как это сделала, например, Франция. Китай становится "вторым фронтом" сначала для Советского Союза, сковывая на своей земле более половины всей Императорской армии и тем самым препятствуя нападению на Сибирь и Дальний Восток. Затем Китай приходит на помощь британским войскам, терпящим поражение за поражением в Сингапуре, Гонконге, Малайе, Бирме. Он вынуждает Японию держать на захваченных ею землях Поднебесной свыше миллиона солдат, которые пригодились бы для отражения атак Америки на островах Тихого океана и, в перспективе, на Японских островах.

Но всё это не принимается в расчёт, и делегацию Китая в Ялту не приглашают, как и "потерявших лицо" французов. Правда, в Ялте поначалу намеревались обсуждать только завершение войны на Европейском театре. Всё это так, писал мне в ответ хороший знакомый-русист из КНР. Но ведь на Каирскую конференцию в ноябре 1943 года Китай позвали! К тому времени на Тихоокеанском театре Второй мировой войны было сформировано Объединённое командование Китайской зоны, куда, помимо самого Китая, входили Вьетнам, Бирма и Таиланд. Главнокомандующим стал Чан Кайши. 11 января 1943 года, в благодарность за самоотверженные действия китайцев, Америка и Англия отменили неравноправные договоры, навязанные ещё императорскому Китаю. Объединившиеся против оси Берлин—Рим—Токио великие державы признали аналогичный статус и за Китаем.

Этот статус был закреплён присутствием руководителя Китайской Республики, генералиссимуса Чан Кайши. Он на равных обсуждал ход войны и послевоенное устройство с Рузвельтом и Черчиллем. Сталина в Каире не было, поскольку действовал советско-японский договор о нейтралитете от 13 апреля 1941 года. Сдавших без боя японцам свои азиатские колонии французов вообще не пригласили. Более того, Рузвельт предложил после победы передать весь Французский Индокитай Китаю. Чан Кайши великодушно отказался, и конференция приняла решение ограничиться возвратом в состав Поднебесной Маньчжурии, Формозы (Тайваня) и Пескадорских островов (Пэнхуледао).

Для китайских историков Каирская конференция 1943 года столь же позитивна, сколь негативна Ялтинская. К зиме 1945-го на Тихоокеанском театре произошли важные перемены. Положение на китайско-японском фронте оставалось сложным, но перестало быть приоритетом для США. Американцы завязли в боях за Окинаву и другие острова на подступах к Японскому архипелагу. В Пентагоне пришли к выводу, что даже после разгрома японских войск на главных островах ценой огромных американских потерь, Императорская армия сможет долго сопротивляться в Маньчжурии. Избавить от этого кошмара могло только вступление в войну Советского Союза. Поэтому от "дяди Джо" стали добиваться конкретных сроков наступления Красной Армии, обещанного в Тегеране общими словами ещё в 1943 году. Сталин обязался вступить в войну с Японией не позже шести месяцев после разгрома Германии. Счастливые Рузвельт и Черчилль дали гарантии возврата утраченных после русско-японской войны 1904-1905 годов дальневосточных территорий: Южного Сахалина и Курильских островов. Восстанавливались права также на бывшие российские активы в Маньчжурии (КВЖД, ЮМЖД, Порт-Артур, Дальний) при сохранении над этим регионом китайского суверенитета. Союзники также гарантировали суверенитет Монгольской Народной Республики. Данные в Каире Китаю обещания не обсуждались, но и не отменялись. Более того, в ялтинском Соглашении трёх великих держав был пункт о том, что Советский Союз "окажет помощь своими вооружёнными силами в целях освобождения Китая от японского ига".

Контраст между Каирской и Ялтинской конференциями, действительно, был для Китая налицо. Но впереди его ждал неприятный сюрприз гораздо большего масштаба. Всё-таки Ялта была промежуточным этапом. Окончательные итоги Второй мировой войны подводились на Сан-Францисской мирной конференции в сентябре 1951 года.

Китай снова не позвали на важнейшее событие международной жизни. К тому времени китайская нация оказалась расколотой. Практически вся континентальная часть контролировалась коммунистами, провозгласившими 1 октября 1949 года Китайскую Народную Республику. На Тайване укрепились остатки проигравшей гражданскую войну партии Гоминьдан во главе с Чан Кайши. На конференции интересы Тайваня лоббировали США. Интересы КНР отстаивали советские дипломаты, которые в знак протеста против ущемления прав китайской нации даже отказались подписать Сан-Францисский договор. Нет под ним и подписи Китая: документ, который подводил итоги войны с японскими агрессорами, не учитывал по справедливости его вклад в общую Победу.

По условиям Сан-Францисского мирного договора, Япония признавала утрату своего суверенитета над Кореей, Тайванем, Пескадорскими островами, Парасельскими островами и островами Спратли, а также отказалась от "всех прав, правооснований и претензий на Курильские острова и на ту часть острова Сахалин и прилегающих к нему островов, суверенитет над которыми Япония приобрела по Портсмутскому договору от 5 сентября 1905 года". Однако документ не устанавливал суверенитет Китая над островами Пэнхуледао (Пескадорскими), Сиша (Парасельскими), Наньша (Спратли) и Дунша (Пратас), а также островами Дяоюйдао (Сенкаку). Американцы взяли под свой протекторат Окинаву и другие острова архипелага Рюкю, хотя Китай вполне мог претендовать на них. Королевство Рюкю в течение нескольких веков было вассалом Китая, подвергалось нападениям японских пиратов и было аннексировано Страной восходящего солнца в 1879 году. Тайвань, в отличие от Маньчжурии, официально не возвращался под контроль Китая. Даже став одним из учредителей ООН, Китай многие годы не мог влиять на мировые дела — его место и голос были отданы Западом тайваньскому режиму. Советская дипломатия много лет вела борьбу за восстановление справедливости, но без ощутимых успехов. Зато справедливость восторжествовала в Маньчжурии, где Москва вернула под китайский контроль железные дороги, порты и другие активы, полученные в соответствии с решениями Ялтинской конференции.

Итоги Сан-Францисской конференции 1951 года встали в истории Китая рядом с унижением на Версальской конференции 1919 года. По существу, у китайцев украли Победу, давшуюся дорогой ценой.

Недовольство несправедливым подведением итогов Второй мировой войны, шок от унижения Китая в Сан-Франциско были настолько сильны, что в КНР несколько десятилетий не праздновали победу над Японией. Не было демонстраций, парадов. Только в последние годы быстрый рост национального самосознания на фоне экономических успехов вызвал пересмотр отношения к событиям Второй мировой войны. На волне патриотического курса нового руководства во главе с Си Цзиньпином в 2014 году был учреждён общенациональный праздник "День победы в войне сопротивления китайского народа японским захватчикам" — 3 сентября. На площади Тяньаньмэнь в тот день 2015 года прошёл величественный Парад Победы. На трибуне рядом стояли Си Цзиньпин и Владимир Путин. Однако своеобразное отношение к итогам Второй мировой войны всё ещё не изжито. Так, по случаю 75-летия Победы в нынешнем году никаких парадов или иных торжеств не предусмотрено.

Неудовлетворённость итогами Второй мировой войны, решениями Ялтинской, Сан-Францисской и других конференций держав-победительниц проявляется в трудах китайских историков, публикациях официальной печати, дискуссиях в блогосфере. Но руководство Китая не намерено переписывать историю. Оно хочет открыть в ней новую главу. Пекин старается построить новый мировой порядок, в котором Поднебесная заняла бы подобающее ей место. "Создание сообщества единой судьбы человечества" было провозглашено стратегической целью на XIX съезде Компартии в 2017 году. Эта глобальная концепция является составной частью всеобъемлющего плана "китайской мечты о великом возрождении китайской нации", рассчитанного до 2049 года.

Си Цзиньпин готов на равных встретиться с Путиным, Трампом, Джонсоном и Макроном. Но только не в Ялте и не в Сан-Франциско.

«Большая пятёрка»

инициатива Путина в контексте мировой политики

Александр Нагорный Николай Коньков

Начало 2020 года ознаменовалось не только погодными аномалиями по всему миру, но и невероятной плотности потоком других, весьма резонансных событий, каждое из которых несло в себе угрозу катастрофы — и не только климатической, о которой так охотно толковали на 50-м Давосском форуме, с коалами, кенгуру и Гретой Тунберг в роли "зелёной Жанны д'Арк".

Убийство в Багдаде генерала КСИР Касема Сулеймани, ответственность за которое взял на себя президент США Дональд Трамп, и ответные ракетные атаки Ирана, целью которых стали американские военные базы на территории Ирака, во всём мире восприняли как указание на реальную возможность Третьей мировой войны, с "ядерным Армагеддоном" в финале.

Условия "торгового перемирия" между Америкой и Китаем на фоне внезапно разбившего ВТО неизлечимого паралича — показали, насколько условны и глобальность, и свобода современной "рыночной экономики". Политика санкций, изначально направленная против "стран-изгоев", не признающих диктата США, теперь направлена против всех партнёров и союзников Америки.

Предложенные президентом Владимиром Путиным изменения в Конституцию 1993 года и смена правительства Дмитрия Медведева — продемонстрировали, что Россия больше не желает мириться с возникшим после уничтожения СССР и утвердившимся после расстрела Верховного Совета международным статус-кво однополярного мира Pax Americana не только де-факто, но и де-юре.

Наконец, загадочная вспышка коронавирусной инфекции, внезапно охватившая самую многочисленную страну мира, КНР, которая уже вышла на первое место и по величине национальной экономики, выглядит как предупредительный выстрел пока точно не идентифицированных сил, сулящих человечеству, в случае неповиновения, куда более летальную и массовую пандемию, жертвой которой могут стать миллиарды человек.

И это — не говоря уже о "перманентных" экологическом, финансовом, энергетическом и прочих видах кризиса, поразивших современную цивилизацию. Иными словами, мировая история не только приблизилась, но уже практически вошла в пресловутую "точку бифуркации" или, вернее, — в зону "системного аттрактора", где прежние законы прекращают своё действие, а пространство и время приобретают принципиально иные свойства.

Именно на пороге этого "горизонта событий", 23 января из уст президента России прозвучало предложение провести встречу лидеров государств-постоянных членов Совета Безопасности ООН с правом вето. Место и время для этого предложения были выбраны безупречно: международный форум в Израиле, посвящённый памяти жертв Холокоста и 75-летию освобождения концлагеря Аушвиц — Биркенау, более известного в нашей стране как Освенцим. То есть никаких шансов "не заметить" или "замолчать" путинские слова у мировых массмедиа и политических лидеров просто не оставалось — тем более, что главной тематикой этой, пока гипотетической, встречи были названы борьба против нацизма, антисемитизма и терроризма.

Параллельно "хозяин Кремля" создал очень выгодный плацдарм против попыток лишить Россию статуса страны-победителя во Второй мировой вой­не: антисоветская и антироссийская истерия, в авангарде которой выступали Польша, Украина и республики Прибалтики, муссируя тему пресловутого "пакта Молотова — Риббентропа", теперь практически полностью нейтрализована темой сотрудничества местных националистов с гитлеровским Третьим рейхом в годы Второй мировой войны, в том числе — по теме Холокоста.

Путин впервые рассекретил связанные с данной темой документы, чем вызвал настоящий шок у официальной Варшавы, заодно дав понять, что это — лишь небольшая часть находящихся в распоряжении России архивных данных. Заодно он упомянул о "сотнях тысяч" людей разных национальностей, погибших в Освенциме (официальная цифра — 1,4 миллиона только евреев) и съездил из Иерусалима в Вифлеем на встречу с главой Палестины Махмудом Аббасом.

Всё это свидетельствует о том, что Россия больше не намерена соблюдать условия "вашингтонского консенсуса" и стремится к новому мировому статус-кво, который и предложила обсудить — пока в рамках "Большой пятёрки". И данное предложение, судя по всему, — из разряда тех, от которых нельзя отказаться. Над ними можно только некоторое — не очень долгое — время подумать и дать чёткий ответ.

Россия пережила свою катастрофу на тридцать лет раньше, чем весь остальной мир. И теперь она лучше, чем кто бы то ни было знает, что и как нужно делать, чтобы спасти и себя, и всех остальных.

Россия. США > Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 5 февраля 2020 > № 3281805 Александр Нагорный Николай Коньков

Коронавирус может вызвать в России дефицит овощей, в особенности – чеснока

Российские торговые сети начинают отказываться от китайских продуктов питания из-за эпидемии коронавируса, что может иметь последствия для российских потребителей, говорится в сообщении Центра отраслевой экспертизы «Россельхозбанка».

Сергей Сильченко

Первые пять позиций по стоимости в составе российского импорта из Китая в 2019 году занимали цитрусовые (около 200 млн долл.), замороженная рыба, овощи, включая томаты, лук репчатый и чеснок (каждая группа – порядка 100 млн долл.).

Эксперты банка отмечают, что в силу очевидных особенностей климата говорить об импортозамещении цитрусовых (апельсинов, мандаринов, грейпфрутов, лимонов и лаймов) не приходится. В нынешней ситуации поставки из Китая заменят Турция, Египет, Марокко и ЮАР.

«Россия экспортирует в Китай на порядок больше замороженной рыбы, чем импортирует. Структура по видам может отличаться, но в целом потребитель вряд ли почувствует разницу, – сказал руководитель Центра отраслевой экспертизы банка Андрей Дальнов. – Для российских производителей любые перебои с логистикой в Китае напротив представляют весомый риск».

Товарный состав группы «овощи прочие» довольно разнообразен: перец стручковый сладкий, баклажаны, кабачки, грибы, сельдерей. В отличие от картофеля, капусты, моркови или свёклы, эти овощи трудно назвать базовыми. Они скорее повседневные продукты для людей со средним достатком.

По эРоссийские торговые сети начинают отказываться от китайских продуктов питания из-за эпидемии коронавируса, что может иметь последствия для российских потребителей, говорится в сообщении Центра отраслевой экспертизы «Россельхозбанка».той группе товаров Китай является основным поставщиком. В европейской части России поставки из КНР, по крайней мере частично, будут замещаться поставками из Израиля, Турции, Ирана, Узбекистана. Но этим странам будет тяжело полноценно заменить на российском Дальнем Востоке поставки из Поднебесной.

Аналогичная ситуация с замещением поставок томатов: китайские помидоры есть кому заменить, но вряд ли это пройдет безболезненно для регионов Сибири и Дальнего Востока.

С другой стороны, в результате повысится инвестиционная привлекательность проектов выращивания овощей и развития инфраструктуры, в первую очередь строительства современных складских комплексов. По оценке банка, для импортозамещения поставок овощей за Уралом необходимо как минимум 170 га теплиц.

«Но самая напряженная ситуация может сложиться с поставками чеснока, который широко используется населением для профилактики простудных заболеваний, – подчеркнул эксперт. – С долей 80% Китай доминирует в поставках этого продукта на российский рынок».

По его словам, общий объем импорта чеснока составляет около 50 тыс. тонн, валовый сбор – около 260 тыс. тонн, но основной объем производится в личных подсобных и фермерских хозяйствах.

«На практике это означает, что в случае перебоев с китайскими поставками, чеснок из сетевых магазинов на какое-то время исчезнет. Российское производство чеснока начнет расти только в 2021 году. К этому же времени получится частично переключиться на поставки из других стран. Таким образом, в случае форс-мажора в Китае, дефицит этого продукта будет неизбежным», – отметил Дальнов.

Вместе с тем, заместитель министра сельского хозяйства России Максим Увайдов 5 февраля заявил журналистам, что его ведомство не ожидает дефицита продуктов, в частности, чеснока. «У нас приличный запас продуктов, наши аграрии справятся с чесноком точно», – сказал он.

Глава МИД Ирана обсудил с главой Палестины "сделку века"

Министр иностранных дел Ирана Мохаммад Джавад Зариф провел телефонные разговоры с главой Палестины Махмудом Аббасом и главой политбюро движения ХАМАС Исмаилом Хания о предложенной США "сделке века" по палестино-израильскому урегулированию, сообщил иранский МИД.

Разговор с Аббасом состоялся во вторник, в ходе него стороны отвергли предложенный США план, подчеркнув необходимость "сплотить исламский мир для поддержки Палестины".

В беседе с лидером ХАМАС Зариф заявил, что поддерживает борьбу палестинцев.

Трамп объявил 28 января об итогах разработки "сделки века" - проекта соглашения между Израилем и Палестиной, который должен положить конец конфликту в регионе. План предусматривает создание государства Палестина и его демилитаризацию, при этом Израиль сохранит контроль над востоком реки Иордан, а Иерусалим останется его неделимой столицей. Премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху заявил, что сделка предполагает также признание столицей Палестины города Абу-Дис на восточной окраине Иерусалима, "за ограждением" города. Аббас отверг новый план, заявив, что палестинцы настаивают на признании своего государства в границах 1967 года со столицей в Иерусалиме.

"Сделка века" умрет еще при жизни Трампа, заявил Хаменеи

Верховный лидер Ирана Али Хаменеи заявил, что "сделка века" США по палестино-израильскому урегулированию "сгинет" до того, как умрет американский президент Дональд Трамп.

"Американская "сделка века" сгинет до того, как сгинет Трамп", - следует из сообщения, опубликованного в Twitter Хаменеи.

По его словам, США, представив проект, сделали глупость, потому что этот план не приведет к результатам. Кроме того, верховный лидер Ирана назвал "сделку века" подлостью и заявил, что это причинит вред самим США, ведь палестинский вопрос "ожил" и сейчас "весь мир" обсуждает этот вопрос, "осуждая США".

Хаменеи также призвал противодействовать "сделке века" и назвал "предателями" лидеров ряда арабских стран, однако не перечислил их.

Трамп объявил 28 января об итогах разработки "сделки века" - проекта соглашения между Израилем и Палестиной, который должен положить конец конфликту в регионе. План предусматривает создание государства Палестина и его демилитаризацию, при этом Израиль сохранит контроль над востоком реки Иордан, а Иерусалим останется его неделимой столицей. Премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху заявил, что сделка предполагает также признание столицей Палестины города Абу-Дис на восточной окраине Иерусалима, "за ограждением" города. Аббас отверг новый план, заявив, что палестинцы настаивают на признании своего государства в границах 1967 года со столицей в Иерусалиме.

Израиль ограничил рыболовную зону сектора Газа в ответ на пуски ракет

Израиль сократил площадь рыболовной зоны сектора Газа в ответ на запуски ракет и воздушных шаров с зажигательной смесью, сообщает подразделение минобороны Израиля, занимающееся координацией правительственной деятельности на территориях (COGAT).

"Рыболовная зона сектора Газа была сокращена с 15 до 10 морских миль, начиная с сегодня 16.00 до дальнейшего распоряжения ", - говорится в заявлении COGAT в Twitter.

Отмечается, что решение было принято в свете "продолжающихся пусков ракет и воздушных шаров с зажигательной смесью из сектора Газа в сторону Израиля, что является нарушением суверенитета Израиля".

С начала февраля армия Израиля сообщала о ряде случаев пусков ракет и воздушных шаров с зажигательной смесью. В ответ израильские военные наносили удары по целям движения ХАМАС.

Человек из истории

Умер социолог Теодор Шанин

Текст: Елена Яковлева

В Москве умер Теодор Шанин. Один из столпов современной социологии, друг Татьяны Заславской, Юрия Левады, Владимира Ядова. Он основал знаменитую "Шанинку" - Московскую высшую школу социальных и экономических наук, дав замечательный образец поствузовского социологического образования. Он вернул моду на крестьяноведение, на Чаянова и Кондратьева. Но главное, он был невероятной интеллектуальной фигурой. Он всегда делал открытия в том, что исследовал.

У Шанина перебывали все умники страны. Это было счастье быть его современником, знать его, брать у него интервью, иногда просто разговаривать, слушая его подсказки. Спросить: "Теодор, а почему злость повышает креативность?" и услышать: "Нет, не злость, а эмоциональность вообще!". Он первым сказал, что не принимает казавшийся в перестройку прогрессивным лозунг "Иного не дано" . "Всегда дано иное", - размыкал наше сознание Теодор.

Мы все запомнили о нем что-то, что не забудется. То, что он, например, не требовал от пятилетней дочки бросить соску, оставляя решение за ней самой, хотя вся публика Большого театра, куда он ее приводил, настаивала. Его дочь погибла, и это отметило его жизнь большой трагедией. Но она его не сломала. Он вообще был человеком, которого невозможно сломать. Он был отменным воином в войне за независимость Израиля, а когда она закончилась, пошел работать социальным работником, спасая "потерявшихся" в мирной жизни людей. Он уехал в Англию, чтобы выйти к вершинам мировой науки. Он приехал в Россию, кажется, потому что в конце 80-х не было места интереснее. Но он остался в России навсегда, до своего ухода, сделав нам этим посмертный комплимент.

От него осталось столько живых черт, деталей, секретов. Я помню, что над кроватью в его московской квартире висела фотография Вивьен Ли времен "Унесенных ветром", это было его любимое женское лицо. Невероятным было его чувство юмора. На извинительный бубнеж: "Простите, что начинаю интервью с комплиментов" он, не моргнув глазом, отвечал: "Правильно делаете: мужчины вообще не могут жить без комплиментов. Женщины еще могут... какое-то время". И невозмутимо молчал, пока мы хохотали.

Писатель и журналист Александр Архангельский, снявший о Шанине биографический фильм "Несогласный Теодор", рассказывает "РГ":

- Когда стало ясно, что советская система распадется, возникли попытки создать на территории новообразующейся России "слепки" западных институтов. Это было продиктовано добрыми намерениями, но почти никогда не срабатывало. Потому что десантировать чужой опыт невозможно - только создать свой. А Шанин был едва ли не единственным человеком, который попытался взять британский опыт, обеспечив своим российским выпускникам английские дипломы, и соединить его с тем лучшим, что было в русском и советском университетском мире. Поэтому все остальные исчезли, а его институт остался и продолжает жить. Куда вы ни придете, везде найдете выпускников "Шанинки", особенно в культурной сфере, потому что они первыми открыли у себя специальность "культурный менеджмент".

Но помимо дел он очевидно выделялся среди ярких личностей конца 80-х, 90-х и нулевых. Есть его рассказ о знакомстве с Мерабом Мамардашвили, читавшим лекцию во ВГИКе, от которого он услышал: "Историю меняют не классы, историю меняют личности". Шанин был одной из личностей, которые меняют историю.

Это не иллюстрируется перечнем заслуг - от нашего общего признания до ордена Британской империи - они все равно ничего не скажут сердцу и уму. Сердцу и уму скажут его образ, облик, присутствие. Где бы он ни появлялся - в академической ли среде, в телевизионном ли пространстве - становилось ясно, что рядом человек невероятного масштаба, внутренней силы, и не скажу любви, но любовного уважения к каждому, кто хочет с ним говорить. Это бывает крайне редко. А в случае с Шаниным было очевидно.

Из интервью Теодора Шанина "Российской газете":

- Все же видели, что человек, будучи английским профессором, вместо того чтобы сидеть в своей хорошей стране, получать хорошую зарплату и жить комфортной жизнью - играть в гольф раз или два в неделю, подстригать розы перед домом, - все это бросает и приезжает в Россию, где не до роз и не до гольфа... Любые взгляды на таком фоне не удивляли, удивляла серьезность намерения что-то делать. Я переживал и оценивал то, что происходило в России, как поиск.

***

- Россия, несомненно, отдельная цивилизация. Здесь свои способы ведения дел и способы поведения. И нельзя просто сказать: я бы хотел из России взять то, из Европы - се, и из этого кое-что получится. Не всегда получится! Потому что здесь, в России, все связано вместе. И это действует, конечно, не только в России, но и на территории бывшей Российской империи. А то, что империи уже нет, не меняет цивилизационной принадлежности.

Практически все теории модернизации рассчитаны на быстрое изменение. Одно поколение - и все. Но если речь идет о цивилизации, то эти глубочайшие изменения происходят на протяжении жизни многих поколений. Очень многое зависит от образования.

Россия. ЦФО > Образование, наука > rg.ru, 5 февраля 2020 > № 3280883

«Сделка века» может быть использована для срыва заговоров США и Израиля

Министр иностранных дел Ирана Мохаммад Джавад Зариф заявил в понедельник, что «Сделка века» может быть использована для срыва заговоров, намеченных США и израильским режимом для региона.

«Меры США по объявлению так называемой "Сделки века"- это уникальная возможность для Исламской Республики Иран», - сказал Зариф, выступая с речью в расположенном в Тегеране колледже иранской армии и генерального штаба (DAFOOS), сообщает Mehr News.

Цитируя бывшего израильского дипломата, Зариф сказал, что сионистский режим решил заменить арабские страны Ираном в качестве своего главного врага до заключения соглашений в Осло. «Это было направлено на установление мира с арабами», - отметил он.

В течение последних 10 лет аналогичный процесс начался в арабском мире, и с помощью США некоторые региональные государства попытались представить Иран в качестве главной угрозы, чтобы арабские страны приняли требования израильского режима, добавил Зариф.

«Однако теперь арабскому общественному мнению ясно, что эта замена врагов была ложной», - подчеркнул Зариф. «Поскольку СВПД удалось уничтожить предполагаемый воинственный образ Ирана, созданный Америкой и Израилем, зловещий заговор "Сделки века" может изменить точку зрения арабского мира, считающего Иран врагом, если мы будем действовать правильно», - отметил иранский дипломат.

Администрация США обнародовала так называемый мирный план на прошлой неделе. Эта сделка была широко осуждена среди мусульманских стран, которые считают, что она грубо нарушает права палестинцев.

Не долго музыка играла

Всего две недели назад израильский газ начал поступать в Египет, и вот, как сообщает катарский телевизионный канал «Аль-Джазира», в северной части Синайского полуострова произошла диверсия — взорвана ветка газопровода, по которому израильское топливо подается в Египет.

Источники телеканала утверждают, что диверсионный акт имел место в районе египетского города Бир-эль-Абд, который относится к мухафазе Северный Синай.

Ни одна из террористических организаций не взяла ответственность за взрыв, однако подозрения падают на представителей местных бедуинских кланов, которые недовольны отсутствием доходов от транзита газа через их территорию. Во взрыве могут быть замешаны и радикальные исламисты.

Источники в египетской службе безопасности сообщили китайскому агентству «Синьхуа», что объект подвергся нападению группы вооруженных людей в составе не менее шести человек, лица которых были скрыты масками. Над местом аварии висит густое облако дыма. По данным «Синьхуа», власти перекрыли подачу газа и организовали тушение пожара.

Глава Минэнерго Израиля Юваль Штайниц заявил, что ничего не знает о взрыве, а информация о диверсии проверяется сотрудниками его ведомства и других организаций.

«Я делал только то, что хотел»: умер Теодор Шанин

«Работал до последнего дня»: в Москве скончался Теодор Шанин

Елизавета Королева

В столице умер профессор, основатель Московской высшей школы социальных и экономических наук, известной как Шанинка, Теодор Шанин. Ему было 89 лет. Дата прощания с ученым пока неизвестна, поскольку его семья сейчас находится не в Москве.

В Москве на 90-м году жизни умер ученый, основатель и президент Московской высшей школы социальных и экономических наук (МВШСЭН) Теодор Шанин. По данным СМИ, он скончался в своей квартире в центре столицы. Информацию подтвердил и ректор Шанинки Сергей Зуев. Дата прощания пока неизвестна, поскольку родные Шанина находятся не в Москве, добавил он.

Шанин вместе с академиком Татьяной Заславской основал школу для доподготовки молодых советских социологов во времена перестройки. Затем они же создали постдипломный русско-английский университет МВШСЭН, ректором которого Шанин стал в 1995 году. С 2007 года он являлся президентом вуза.

Сейчас Шанинка ведет обучение по валидированным Манчестерским университетом программам бакалавриата и магистратуры. При поступлении студенты выбирают программу российской или британской магистратуры. Вуз выдает дипломы негосударственного образца, а также дипломы Манчестерского университета.

Как отмечается на сайте вуза, Шанин внес огромный вклад в крестьяноведение, историческую социологию и эпистемологию (философская дисциплина, исследующая строение, функционирование и развитие знания). Шанин также был родоначальником новых форм академического образования в России. В своих поздних работах он предложил понятие «эксполярная экономика» для определения экономик, которые представляют вызов неоклассической экономике и связанных с ней форм современного социального и политического планирования.

При написании своих трудов Шанин проводил полевые исследования в Иране, Мексике, Танзании и России. По мнению экспертов, особенностью метода Шанина была работа на стыке дисциплин: социологии, истории, философии, экономики и политических наук.

«Он работал до последнего дня, и мы безмерно благодарны за годы работы с Теодором, за его мудрость и мужество, свободу и отвагу», — отметили представители вуза в сообщении о смерти профессора.

Теодор Шанин родился в Вильно (тогда город находился на территории Польши) в 1930 году. Перед самой войной вместе с матерью он был сослан в Алтайский край, после освобождения по амнистии польских граждан проживал в Самарканде, потом в Лодзи и в Париже. В 1948 году выехал в Палестину для участия добровольцем в войне за независимость Израиля. Получил PhD (соответствует ученой степени кандидата наук или доктора) в 1970 году в Бирмингемском университете, темой докторской работы стала «Цикличная мобильность и политическое сознание русских крестьян 1910–1925 гг.». Преподавал социологию в Шеффилдском университете, начиная с 1974 года — профессор социологии в Манчестерском университете. Почетный член Российской академии сельскохозяйственных наук. В 1990 году он был избран академиком Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук имени Ленина — ВАСХНИЛ. Среди наград Теодора Шанина — орден Британской империи.

«Я — счастливый человек. Почему счастливый? Потому что мне всегда было интересно. Я делал только то, что хотел. Сделал много такого, чего от меня не ждали. Так что с биографической точки зрения я — оптимист. С точки зрения развития мира я — пессимист. В течение последнего десятилетия (а то и двадцатилетия) мир начал сползать в какую-то чехарду ужасов. Если бы кто-нибудь десять-двадцать лет тому назад сказал моим друзьям и мне, что в ближайшем будущем войн будет больше, а не меньше, что бедность останется нормой … я бы сказал, что он сумасшедший. И то, что лично у меня жизнь получилась, дает мне чувство вины. Которое, между прочим, сопровождало меня всегда. В какой-то мере, я думаю, именно из-за этого я так резко кидался на каждое дело, которое казалось мне недоделанным, чтобы лично, а не через разговорчики присутствовать сейчас и здесь. И продолжаю действовать — здесь и сейчас», — говорил Шанин в биографическом фильме «Несогласный Теодор», который вышел в свет в прошлом году.

Ялтинский расчёт

бремя великих держав

Александр Домрин

75 лет назад самолёты президента США Франклина Делано Рузвельта и премьер-министра Великобритании Уинстона Черчилля совершили посадку на очищенной от снега взлётно-посадочной полосе неподалёку от крымского городка Саки. На следующий день началась Ялтинская конференция (4-11 февраля 1945 года), оставившая неизгладимое наследие в международных делах и в исторической памяти не только стран-союзниц, но и всего мира.

Констатирую очевидное: Ялтинская конференция «Большой тройки»: руководителей СССР, Великобритании и США, — сыграла колоссальную роль в истории послевоенного мироустройства. Крах «Третьего рейха» к тому моменту сомнений уже не вызывал; Вторая мировая война вступила в завершающую стадию. В центре внимания лидеров трёх ведущих мировых держав того времени оказались вопросы послевоенного мира. Необходимо было провести новые государственные границы на территориях, ещё недавно оккупированных нацистской Германией, а ныне освобождённых, и решить, на какие регионы и в каком объёме будет распространяться влияние того или иного члена антигитлеровской коалиции. Именно на Ялтинской конференции были приняты решения по границам Польши и СССР, созданию независимых государств на Балканах, оккупационным зонам союзников в Германии, условиям вступления СССР в войну против Японии, судьбе военнопленных и перемёщенных лиц, а также другим вопросам, одно перечисление которых займёт не один десяток страниц.

В отличие от Тегеранской конференции 1943 года, на которой все три страны выступали примерно в одинаковой роли, «Ялта-1945» стала бесспорным триумфом Советского Союза. Подтверждением этого служит само место проведения конференции. Первоначально главы США и Великобритании предлагали встретиться в Шотландии — месте, равноудалённом как от американских, так и от советских берегов. Сталин отказался от шотландского плана, поскольку прекрасно понимал, что именно наша страна, чья армия тогда стояла уже в 70-100 километрах от Берлина, вправе диктовать свои условия.

Он сделал всё, чтобы руководители союзников своими глазами увидели те катастрофические разрушения, которым фашисты подвергли советские города и сёла. Это давало Сталину существенный козырь в переговорах о репарациях — и, как показало время, это был правильный шаг. После Шотландии в качестве места встречи предлагались — из тех же соображений — Рим, Александрия, Иерусалим, Афины и даже Мальта, но все эти идеи были отвергнуты Москвой в пользу Крыма.

Символично, что через 44 года после Ялты именно на Мальте, как пишет Андрей Фурсов, «Горбачёв не просто сдал мировую соцсистему и Советский Союз. Он де-факто признал Запад хозяином Большой Системы «Россия» (на тот момент она называлась «СССР»)».

Но в 1945-м союзники пошли на уступки. Встречу в Ялте они рассматривали как возможность, прежде всего, добиться от СССР военной поддержки операций войск США и Великобритании в Германии. К февралю 1945 года именно Красная армия добилась наиболее внушительных результатов, подойдя почти к самому Берлину, тогда как союзники были куда дальше от столицы Третьего рейха и испытывали большие трудности в дальнейшем продвижении вперёд (Арденнская операция закончилась только несколько дней назад).

Понимали союзники и то, что, согласившись на встречу в Ялте, они поставили себя в положение гостей, которые во многом зависят от хозяина. Чтобы подчеркнуть это, Сталин не поехал встречать прибывавших на аэродром в городе Саки высоких гостей, а когда Рузвельт и Черчилль, недовольные таким нарушением протокола, выразили советскому лидеру своё неудовольствие, тот дал понять, что эта деталь несопоставима с затяжками открытия давно обещанного «второго фронта». Кстати, на первую официальную встречу «тройки» 4 февраля Сталин демонстративно опоздал — единственный раз за всю Ялтинскую конференцию. И этот намёк союзники тоже поняли правильно.

Хотя дворцов в Крыму, в том числе — и в окрестностях Ялты, хватает, к конференции готовили только три из них. В Юсуповском разместили советскую делегацию, в Воронцовском в Алупке — британскую, а Ливадийский дворец отвели американцам. И, хотя дипломатический протокол требует, чтобы местом переговоров была нейтральная территория, все основные мероприятия конференции с самого начала планировалось проводить в резиденции президента США, прикованного к инвалидной коляске. По некоторым свидетельствам, перед возвращением на родину Рузвельт поделился со Сталиным своими планами после отставки выкупить Ливадийский дворец и поселиться в нём на пенсии.

Любопытно, что Иосиф Сталин и Франклин Рузвельт уехали из Ялты одновременно — на следующий день после окончания Ялтинской конференции, а британский премьер задержался в Крыму ещё на пару суток, успев добраться до Севастополя. Причиной тому стал визит Уинстона Черчилля в Балаклаву, точнее — в Альминскую долину, где в середине осени 1854 года атака британской лёгкой кавалерии стоила жизни представителям многих аристократических родов Великобритании. Были среди них и герцоги Мальборо, предки Уинстона Черчилля.

Могу предположить, что обещание Сталина организовать Черчиллю визит в Балаклаву стало для последнего важным аргументом в пользу выбора Крыма, а не Шотландии, как места встречи «Большой тройки» и ещё одной блестящей победой сталинской дипломатии.

Антигитлеровская коалиция и во время войны взаимодействовала далеко не идеально. В Ялте удалось достигнуть отдельных компромиссов, но уже там разногласия проявились в полной мере, включая пресловутый «польский вопрос».

К общему согласию относительно приближающейся безоговорочной капитуляции, демилитаризации и денацификации послевоенной Германии пришли сразу и без особых споров. Но по целому списку других вопросов консенсуса достичь так и не удалось — настолько серьёзными оказались разногласия.

Например, весьма остро стоял вопрос о репарациях в пользу Советского Союза. США высказывали предположение, что Германия «не потянет» всех выплат, поскольку сама находится в плачевном экономическом положении.

Кроме того, американцы отказывались делиться с союзниками секретами атомного оружия. Вообще, объединявшие союзников факторы фактически исчерпали себя уже к 1946-1947 году.

Через два месяца после конференции была учреждена Организация Объединённых Наций. В Ялте в числе прочих был обсуждён проект её Устава, и было принято принципиальное решение: наделить державы-победительницы «правом вето». Этот принцип сохраняет свою действенность до сих пор, несмотря на периодические попытки его ревизии.

Сталин также вновь поставил вопрос о включении в ООН советских республик Украины, Белоруссии и Литвы, хотя это предложение вызвало сопротивление западных союзников. Однако для советского лидера главным в создаваемой организации было не получение простого арифметического большинства, а превращение её в инструмент подлинного сотрудничества трёх великих держав.

Выступая во время приёма 8 февраля, Сталин сказал: «Я не знаю в истории дипломатии такого союза, тесного союза великих держав, как этот, когда союзники имели бы возможность так открыто высказывать свои взгляды. Возможно, наш союз так прочен, потому что мы не обманывали друг друга».

«Выработанная Ялтинской конференцией система безопасности, — писал в своей книге «Сталин. На вершине власти» историк Юрий Емельянов, — позволила нашей стране впервые за её тысячелетнюю историю обрести безопасную западную границу в Европе почти на всём её протяжении, за исключением Норвегии. В течение 45 лет западными соседями были союзники и дружественно нейтральная Финляндия. Войскам потенциального агрессора на западе противостояли мощные военные группировки советских войск в Центральной Европе. Советский военно-морской флот получил возможность базироваться в портах стран Юго-Восточной Европы. В Ялте Сталин добился также признания за СССР права на создание безопасных границ нашей страны на Дальнем Востоке, которые с начала ХХ века постоянно подвергались нападениям со стороны соседей. Безопасность СССР была надёжно и надолго обеспечена».

Все годы сотрудничества стран антигитлеровской коалиции — не были браком «по любви». Очевидно, что они были браком «по расчёту», и это в полной мере продемонстрировала речь Черчилля (согласованная с преемником Франклина Рузвельта Гарри Трумэном) в Фултоне 5 марта 1946 года, всего через 13 месяцев после Ялты.

Главным уроком Ялтинской конференции является возможность великих держав найти общие позиции даже в том случае, когда «любви» между ними нет и быть не может, а «расчёт» влечёт за собой весьма долгосрочные последствия.

Много воды утекло за три четверти века. Молодые американцы уверены, что именно их страна победила всех во Второй мировой войне. Молодые японцы уверены, что Хиросиму и Нагасаки бомбили русские. Ещё в 1960 году подавляющее большинство французов считали, что Гитлера победила Красная Армия; теперь же там говорят, что это сделали американцы.

Не удивляет также официальная позиция лидеров русофобской периферии: Польши, Украины и Прибалтики, — я неоднократно слышал её ещё в 1990-е годы от профессоров-советологов в Гарварде, а также в университетах Иллинойса, Мичигана и Огайо, где велика этническая концентрация наследников Бандеры (факт, прекрасно показанный в фильме Алексея Балабанова «Брат-2»).

Мир изменился. Лидерами США и Британии становятся абсолютно мультяшные персонажи, вроде Обамы и последних английских премьеров. Сегодня в «Большую тройку», по признанию самих американцев, объективно входят США, Россия и Китай.

23 декабря прошлого года министр иностранных дел РФ Сергей Лавров заявил, что «президент Трамп не раз, в том числе — во время моего визита в Вашингтон, подчёркивал важность этой даты [празднования Дня Победы в Москве. — авт.] и свой интерес к тому, чтобы принять участие в этих мероприятиях».

Конечно, в это время в Соединённых Штатах будет в разгаре президентская кампания, и есть вероятность, что Трамп чисто технически не сможет «вырваться» в Москву. Но уже своим заявлением президент США подрывает решения Парламентской ассамблеи ОБСЕ и Парламентской ассамблеи Совета Европы, как и общий нарратив русофобов в Европе и мире, о том, что в ходе Второй мировой войны «свободный мир», во главе с Америкой и Великобританией, воевал против двух одинаково чудовищных режимов: Гитлера и Сталина.

Ещё один удар по реваншистам и ревизионистам истории Трамп нанёс буквально на днях, когда ЦРУ — уверен, не без санкции президента США — обнародовало архивные документы об «агенте Гитлера» Степане Бандере. Специально отмечено, что данный текст был рассекречен «в соответствии с Законом о раскрытии нацистских военных преступлений».

«30 июня 1941 года украинский фашист и профессиональный агент Гитлера Степан Бандера (имевший в Германии агентурное прозвище «Консул 2») провозгласил во Львове воссоздание государства Западная Украина. В тот же день было сформировано так называемое «государственное правительство» во главе с заместителем Бандеры Ярославом Стецько в качестве премьер-министра».

Продолжу цитату: «В то время немецкие оккупационные силы нуждались в агентах и информаторах», и Бандера «с большим рвением приступил к выполнению поручений Гитлера под руководством человека, который был одновременно одним из главных директоров разведки Гитлера». «Всего за пять недель существования «государства» Бандеры было уничтожено более 5 тыс. украинцев, 15 тыс. евреев и несколько тысяч поляков».

Так вот какую пронацистскую Украину, как будто говорит Трамп, вы: Обама, Байден, Керри, Нуланд-Нудельман, Пайетт, Йованович и Ко, — строили столько лет! Со мной это не пройдёт! Я помню о Ялтинской конференции и хочу приехать в Москву 9 мая!

Подведём итоги. Нельзя отрицать потенциальной возможности «Ялты-2» — пусть даже в формате брака «по расчёту» — в новой конфигурации: США — Россия — Китай. Всё самое интересное начнётся после переизбрания Дональда Трампа в ноябре этого года.

Древесная квакша

как верить политикам, чьи слова лишь увеличивают «белый шум», множат миллиарды мёртвых, ничего не значащих слов?

Александр Проханов

Американцы убили ракетой иранца Сулеймани. Иранцы грохнули по американской военной базе. Весь мир, затаив дыхание, ожидал Третьей мировой войны, которая казалась неизбежной, но не случилась. В Китае народился коронавирус. Все китайские миллиарды сидят по домам, армия блокировала города, ведётся счёт заболевшим и умершим. Мир находится накануне чудовищной пандемии, которая может положить предел человечеству.

Но ничего подобного не случится. Вирус расточится, респираторы бросят в мусорные урны, и армия вернётся в казармы. Ещё один конец света не состоится.

Трамп придумал план умиротворения Палестины и Израиля. Палестинцев выселяют в пустыню, евреям отдают палестинские плодородные земли, Палестину заливают деньгами — и мир, по Трампу, обеспечен. Но ничего этого не случится: опять гремит интифада, Хамас пускает ракеты. Снова блеф, сотрясение воздусей, что стоит человечеству немалых нервов.

Англия вышла из Евросоюза, совершилось грандиозное деяние, которое пугало Европу и радовало англосаксов. Но ничего не случилось: Европа живёт прежней жизнью, англосаксы попивают эль и топчут флаги Евросоюза.

Началось обсуждение поправок к российской Конституции. В обсуждение включились все. Любители собак просят включить в Конституцию пункт, дающий право собаководам выгуливать собак в скверах. Огромный вал предложений, особенно усердствуют ученики первых классов. Эта кампания завершится ничем, мы увидим проволочный каркас Конституции, сконструированный в администрации президента.

После послания президента к Федеральному Собранию в умах случился взрыв. Многие утверждают, что после этих речений мы живём в другой стране. Ушёл Медведев, появился Мишустин, и ничего не изменилось: одни миллиардеры сменили других миллиардеров, а народ продолжает грызть свои грязные ногти. В преддверии думских выборов создаётся множество новых движений и партий. Российский политический ландшафт взбухает гигантскими пузырями, как это бывало уже не раз. Эти пузыри лопались, брызгали едкой слизью. Множество воздушных шариков, не успев взлететь, станут с треском лопаться.

Россия сражается за историческую правду, бьёт по рукам тем, кто хочет переписать историю Второй мировой войны. Антисемитский скандал со стародавним польским послом, польское свинство, когда русских не пригласили на торжество, связанное с освобождением Освенцима, идиотическое заявление Зеленского, утверждающего, что Освенцим освободили украинцы, — разве это не переписывание итогов Второй мировой войны? Нет, это не переписывание. Итоги Второй мировой войны: Ялтинский мир, Хельсинское соглашение, утверждающее незыблемость послевоенных границ, — были переписаны в 1991 году Горбачёвым. Исчезли две германские границы, и возникла одна большая. Исчезла грандиозная граница Советского Союза, и возникли восемнадцать эфемерных границ. Исчезла огромная граница Югославии, и вместо неё возникло множество новых, включая границу Косово. Все эти границы нелегитимны, меняют конфигурации не только Восточной Европы, но и всей Европы в целом.

Каталония стремится вывалиться из Испании. Ирландия и Шотландия хотят выйти из Великобритании. Силезия просится из Польши обратно в Германию. А целые районы Украины мечтают вернуться: кто в Венгрию, кто в Польшу, а кто — в Россию. Идёт грандиозный мировой карнавал, где одна маска смерти сменяет другую, и ни одна из них не страшна. Краски смываются, и наносится новый грим. Эти маски не пугают, а вызывают недоумение и раздражение. Возникает огромное количество мнений, заявлений, суждений, статей, прогнозов, конференций, дебатов, манифестальных заявлений. Как тут не вспомнить слова Пастернака, написанные ещё до войны:

Сырели комоды, и смену погоды

Древесная квакша вещала с сучка.

Вслушайтесь, оглянитесь — и увидите очередную квакшу, которая с сучка вещает нам мировую катастрофу.

Как жить в этом карнавальном мире, который больше не запугать угрозами немедленной гибели? Как верить политикам, чьи слова лишь увеличивают «белый шум», множат миллиарды мёртвых, ничего не значащих слов? Как действовать военным ведомствам, которые не знают, кто для них Турция — друг или враг? А Иран — союзник или противник? Что для них арабский мир: разменная карта в мировой игре или несчастные, изнасилованные народы? Неверие мировым коммуникационным системам, средствам массовой информации, лидерам общественного мнения. Кого слушать, чтобы понять истинную конфигурацию мира?

Эти знания таятся в малых, почти незаметных группах, они — у маргиналов, которые не участвуют в этом огромном мировом карнавале, они ведут свои исследования на мансардах — там рождаются образы цифрового мира, там пишутся новые музыка и поэзия. Туда приходит Христос, покидая шумные амвоны и златотканые мантии. Люди не слушают фарисейские речи, в которых звучат «прожиточный минимум», «черта бедности», «нацпроекты» или «реформа здравоохранения».

9 мая, власть, сними ткань с Мавзолея Ленина и проведи парад во всей его подлинной красоте, во всём величии, положи конец переписыванию истории!

США. Китай. Евросоюз. Россия > Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 4 февраля 2020 > № 3281803 Александр Проханов

Умные и богатые

Названы лауреаты премии для молодых ученых президента РФ в области науки и инноваций за 2019 год

Текст: Юрий Медведев

Помощник президента РФ Андрей Фурсенко назвал лауреатов премии президента РФ в области науки и инноваций для молодых ученых за 2019 год. Оценивая их работы, надо подчеркнуть, что их результаты не просто соответствуют мировому уровню, а либо его превосходят, либо получены "впервые в мире".

Без преувеличения прорывной можно назвать работу лауреата из Приволжского исследовательского медицинского университета Марины Ширмановой. Кстати, сейчас она находится в США, куда приглашена рассказать о своих уникальных исследованиях в области онкологии. Знакомясь с ними, начинаешь понимать, почему так трудно победить рак. Хотя в эту борьбу во всем мире вкладываются многие и многие миллиарды долларов, а в арсенале медиков самые современные методы диагностики и лечения. И тем не менее об этом враге мы знаем пока очень мало. Как он живет, какие у него слабые, уязвимые места и т.д.?

- Дело в том, что изучение опухолей ведется не в их естественном состоянии, а in vitro, то есть на культурах раковых клеток, взятых у пациентов, - говорит Ширманова. - У нас принципиально иной подход. Нам удалось перейти на живой объект. Изучаем развитие опухоли на мышах. Чтобы сделать ее видимой, наблюдать ее жизнь во всех проявлениях и особенностях, понадобилось более 10 лет исследований.

Образно говоря, "опухоль" открыло личико, благодаря тому, что российские ученые сумели применить методы флуоресценции и фосфоресценции. Для этого в опухоль вводят специальные подкрашивающие вещества, которые и позволяют получать всю необходимую информацию. "Но можно обойтись вообще без вмешательства в опухоль, а заставить светится отдельные ее компоненты. То есть саму рассказать о себе",- говорит Ширманова.

Свечение опухоли выдает многие ее тайны. Раскрывает ее биохимию, множество важнейших параметров, которые, собственно, и показывают ее сильные и слабые стороны. Имея такую расшифровку, врач с ясными глазами может приступать к лечению. Причем, применяя лекарство, не бить пушкой по воробьям, а действовать предельно прицельно, играя на слабостях опухоли. И снижая дозы препаратов. Также появляется возможность уже в самом начале лечения оценивать, насколько именно этот препарат эффективен для данного пациента. И при необходимости сразу его поменять. "Это индивидуальный подход к лечению конкретного пациента, по сути, персонифицированная медицина", - говорит Марина Ширманова. По ее словам, сегодня в этой области онкологии российские ученые считаются мировыми лидерами.

Если работы Ширмановой относятся к персонифицированной медицине, то исследования психолога Александра Вераксы из МГУ можно назвать персонифицированным образованием. Речь идет об одаренности. Говорят, что все дети рождаются талантливыми, но каждый по своему. Как это выявить уже в первые годы жизни ребенка, а затем развивать? Для поиска ответа ученый изучил более 20 тысяч дошкольников и младших школьников.

- Прямо скажу, Александр Веракса поставил перед собой сложнейшую задачу, - сказал "РГ" президент Российского психологического общества академии академик РАО Юрий Зинченко. - Он изучал современных малышей, которые живут совсем в другой среде, чем жили дети еще совсем недавно. Их уже настигает волна цифровизации. В 1,5-2 года они уже сидят в гаджетах, нажимают кнопки. С одной стороны, это здорово, но с другой - как нам в погоне за цифрой не вырастить Маугли в цифровых джунглях. Ведь ребенок должен жить эмоциональной жизнью, уметь общаться, чувствовать, сопереживать. Словом, быть полноценной личностью. Поэтому выявление одаренности и ее развитие не должно быть самоцелью, должно обязательно сочетаться с эмоциональным воспитанием.

По словам Зинченко, лауреат в созданных им программах обучения детей младшего возраста сумел найти такой баланс. На основании огромной базы данных о том, как развивались тысячи детей, каков был индивидуальный путь каждого из них, Веракса построил математическую модель когнитивного развития ребенка. Она показывает, в какие возрастные периоды предпочтительней заниматься дошкольнику: читать стихи, учится считать, рисовать и т.д. Это совет педагогу, когда включать ту или иную развивающую программу. Кроме того, она позволяет прогнозировать, по какой траектории лучше всего развиваться ребенку.

Результаты этих исследований легли в основу программы дополнительного образования Key to Learning, по которой с 2012 по 2018 год прошло обучение более 8 тысяч педагогов и более 106 тысяч детей из многих стран, в том числе , Таиланда, США, Англии, Уэльса, Шотландии, ЮАР, Израиля.

Технологии, которая может совсем скоро завоевать мир, посвящена работа лауреата из Университета ИТМО (Санкт-Петербург) Сергея Макарова. Речь о нанофотонике, которая идет на смену всемогущей сегодня электронике. Говоря попросту, свет готовится вытеснить электроны. Передача информации светом происходит намного быстрей, с более высокой надежностью к помехам. У света намного меньше проблем с выделением тепла и потреблением энергии. Он выигрывает и в миниатюризации по сравнению с "электроникой", размер таких устройств составляет нанометры (10 в минус девятой степени метра). В мире начался бум нанофотоники, и ученые ИТМО сегодня являются одними из лидеров этой гонки.

- Мы разработали мегаплатформу для создания оптических резонансных наночастиц из кремния, - объясняет Макаров. - За счет резонанса сигнал удается усиливать до 1000 раз. На основе такой мегаплатформы можно довольно недорого делать наночастицы для самых устройств, размер которых меньше, чем длина волны света. К примеру, сверхбыстрый модулятор с временем срабатывания в сто раз более быстрым, чем в современных компьютерах. Такие устройства могут применяться в чипах, в будущих оптических ЭВМ.

На основе таких наночастиц созданы солнечные батареи третьего поколения - гибкие, легкие, с более высоким кпд, чем у существующих аналогов.

Свои плюсы продемонстрировала кремневая наночастица и в борьбе с раком методом гипертермии. По сравнению с применяемыми сегодня металлическими наночастицами у кремневой очевидное преимущество: она одновременно является и термометром и нагревателем, что не только упрощает хирургическую операцию, но и делает более эффективной.

Торжественная церемония награждения пройдет 6 февраля в Кремле, в преддверии Дня науки, который отмечается 8 февраля. Кроме того, лауреаты этого года и прошлых лет выступят в День науки в парке "Зарядье" в Москве с публичными лекциями, которые смогут послушать все желающие. С этого года размер премии вырос вдвое и составляет 5 миллионов рублей.

Киев недоволен выплатами

Иран отказался делиться с Украиной информацией по сбитому самолету

Текст: Константин Волков

Президент Украины Владимир Зеленский заявил, что предложенная иранской стороной сумма компенсации семьям погибших пассажиров Boeing 737-800 "Международных авиалиний Украины", сбитого иранским ПВО 8 января, недостаточна. Сейчас Тегеран предлагает 80 тысяч долларов за каждого из 176 погибших, включая 11 граждан Украины.

Зеленский объявил, что "цена человеческой жизни не измеряется деньгами, но мы будем давить, чтобы сделать выплаты больше". С этой целью Киев намерен обратиться в международный суд. Иранская сторона ответила, что вопрос о компенсациях семьям жертв надо обсуждать и дальше: для урегулирования проблемы создан специальный юридический комитет при правительстве ИРИ. Ранее Тегеран заявил, что самолет был сбит случайно, когда пролетал около закрытого воздушного пространства неподалеку от иранского международного аэропорта.

Следом Зеленский сделал еще одно громкое заявление: он утверждал, что иранские власти заранее знали о готовящемся пуске ракеты. Также на одном из украинских телеканалов была обнародована аудиозапись переговоров пилота одного из иранских самолетов, который как раз заходил на посадку в момент трагедии и видел запуск ракеты. В ответ Иран заявил, что больше не намерен делиться с Украиной информацией по сбитому самолету. "Публикация аудиофайла означает, что мы больше не станем передавать никаких материалов расследования украинской стороне", отметил директор по расследованию катастроф Организации гражданской авиации Ирана Хасан Резаифар.

Выплата компенсаций родственникам погибших обсуждается в каждом конкретном случае и с учетом законодательства разных стран, хотя в международной практике существуют документы, регулирующие этот вопрос. Так, корпорация Boeing выплатит родственникам погибших в двух катастрофах самолетов Boeing 737-800 MAX в Эфиопии и Индонезии по 144 500 долларов за каждую жертву, а также запустит гуманитарные программы для поддержки "пострадавших от катастроф районов Эфиопии и Индонезии".

Ранее в подобном инциденте оказалась замешанной и сама Украина. Самолет Ту-154 авиакомпании "Сибирь", выполнявший 4 октября 2001 года рейс Тель-Авив - Новосибирск, был сбит зенитной ракетой, запущенной ПВО Украины в ходе военных учений. Погибли все находившиеся на борту 78 человек. Несмотря на многочисленные улики, Украина, в отличие от Ирана, так и не признала юридической ответственности за ту катастрофу.

2020

Текст: Леонид Радзиховский (политолог)

Прогнозы положено делать в первую неделю года. Одна из причин - читатели еще в себя не пришли, никто не заметит, не запомнит... Резонно. Но на сей раз год задался с самого начала так резко, что первые статьи пришлось делать в режиме быстрого реагирования - обидно терять информповоды. Сейчас истек январь, последний шанс (пусть уже с натяжкой) дать "прогноз на год". "Предсказаний" давать не собираюсь, просто напомню некоторые важные международные события 2020 г. (ситуация в России связана с изменениями в Конституции, про которые, с одной стороны, много сказано, с другой - пока мало что понятно).

Одной из главных неопределенностей стал "китайский коронавирус". Каждый день все информленты - как на фронте! - начинаются с последних сводок с пометкой "главное". С момента, когда я пишу статью и до дня ее выхода, оценка может измениться, но сегодня кажется, что в идущей панике все-таки больше паники, чем реальных причин для нее. Вроде бы, биологически-гуманитарной катастрофой (скажем, как Гонконгский грипп 1968-69, от которого погибло в мире ок. 1 млн чел.) "пиар-эпидемия" пока что не грозит. Конечно, в этом случае и паника полезна - "лучше перебдеть, чем недобдеть".

Но чем это станет для Мировой экономики - легким ОРВИ, воспалением легких или пандемией? Дело в том, что "финансовых масок" в глобальной экономике - нет. С другой стороны, иммунитет Мировой Экономики понижен, уже не первый год все ждут не то "кризиса", не то "стагнации", не то еще каких-то неприятностей... Ждут просто потому, что с 2008 г. - уже больше 11 лет! - системных потрясений не было. А циклические болезни роста для экономики и неизбежны и (как многие считают) вообще полезны: чтоб рвануть вперед - надо откатиться назад... Поэтому сейчас и нервничают: что же это? Малозначимый эпизод, который ударит лишь по туристическому бизнесу, авиакомпаниям и т.д., - или долгожданный повод для Спада, мол, прилетел знаменитый "Черный Лебедь", хотя бы перышко от него? Когда весь Мировой Пазл такой напряженный - не станет ли встряска, ничтожная сама по себе, той самой "бабочкой Брэдбери", не сработает ли "эффект домино"? Опять-таки - сегодня "серьезные аналитики" уверены, что "первым кашлем", легкой коррекцией рынков ограничится ответ на "китайский вирус". Но, хорошо, пусть коронарный вирус - "фейк-страх". Глобальный-то вопрос остается: перегретой Мировой экономике суждена в этом году встряска (по неведомому пока поводу) - или нет? На самом деле это и есть "основной вопрос года", если говорить не о пиаре, а о реале. Ясно, что для экспортной России это все имеет жизненно важное значение, хотя никак от нас и не зависит.

Что касается политики, то главное Мировое Шоу года давно всем известно. 3 ноября 2020 г. пройдут 59-е выборы президента США. Избирательная война идет вовсю, да, собственно, с момента избрания Трампа она и не прекращалась. Кстати, Америка пьет "ерш": выборы, смешанные с импичментом! Кажется, богатая на казусы американская история такого гибрида еще не производила. Что ж - тем занятней...

На сегодняшний день есть 12 официальных кандидатов от демпартии в возрасте от 38 до 78 лет. Лидирующая четверка - вся старше 70. В порядке убывания рейтингов: экс-вице-президент Байден, сенатор от Вермонта Сандерс, сенатор от Массачусетса Уоррен, мультимиллиардер, экс-мэр Нью-Йорка Блумберг. Пока что они (кроме, пожалуй, Блумберга) обгоняют Трампа, но за 10,5 месяца до выборов все еще легко может измениться. Кстати, многое зависит и от подбора вице-президента. Например, я читал про такую Бомбу: Байден + Мишель Обама!

Трамп, понятно, активно работает "на опережение": пока Ослы активно лягают друг друга, он-то уже очевидный и единственный кандидат от Слонов. И любые его внешнеполитические и экономические решения обязательно имеют выборную составляющую.

Вот - мирный план для Израиля. Исполним или нет, но сейчас это ход, чтоб перетянуть на свою сторону еврейских избирателей. Большинство по традиции голосуют за демократов, хотя Демпартия, ориентируясь на "профессиональных леваков" из университетских кампусов и на мусульман-мигрантов, занимает "антисионистские" позиции. Прямо поддерживая Израиль, Трамп загоняет еврейских избирателей в когнитивный диссонанс: ведь они и за демпартию, и за Израиль! Что перетянет? Конечно, численно данная группа избирателей не так велика, но они активны и в ситуации примерного равенства голосов опять же могут сыграть роль "бабочки Брэдбери", если перелетят с одной чаши весов на другую. Кроме того, Трамп ставит в глупое положение демократов - они не могут ни одобрить "сделку Трампа", ни что-то ей противопоставить.

Но как воспримут "сделку" на Бл. Востоке?

Трамп уверяет: "признание реальности", согласие с существующими де-факто границами выгодно не только Израилю, но и Палестине. Ведь Палестина все равно "имеет право" (согласно резолюциям ООН), но "не может" вернуть Вост. Иерусалим и другие территории. Альтернатива палестинцев: или "вечный пат", требовать по максимуму без шанса получить, реально сидеть в пустыне и ждать погоды - или съехать с мертвой точки и начать строить свое государство "из того, что есть", получая достаточно щедрые "спонсорские". Такова логика Трампа. Пока что Палестина и Лига арабских государств "сделку" отвергли ("Иерусалим не продается!"), но кто знает, может быть, это как раз начало торга? Немало тут, кстати, зависит и от России, которая выразила "корректный скепсис".

Курс на Тегеран

Впервые в январе с волгоградского элеватора отгрузили на баржу зерно для отправки в Иран

Текст: Роман Мерзляков

Волгоградский элеватор является перевалочным пунктом на пути к югу. Сюда свозят зерно, чтобы дальше отправлять по Волге. Из Волгограда есть возможность отправить груз как вверх по реке, так и Каспийским и Черным (через Волго-Дон) морем. Транспортировка товаров по воде более рентабельна, чем по автомобильной или железной дороге.

Но зимой, как правило, навигация закрыта. В прошлые годы бывало, что самая поздняя отправка партии зерна приходилась на декабрь. В этом году впервые за 79 лет с местного элеватора начали отгрузку в январе. Необычно теплая зима дала такую возможность. И сухогруз с российской кукурузой уже прибыл в Иран. Зерно не просто пересыпают из вагона на судно. Сначала его анализируют в лаборатории.

- На элеваторах, принимая грузы с автомобильного и железнодорожного транспорта для отправки по воде, обязательно осуществляют входной контроль. Составляются отгрузочные партии. Все анализы проходят в соответствии с иранскими стандартами. Мы проверяем, не бито ли зерно, есть ли в нем примеси, какова его влажность. Январская кукуруза была высокого качества, - рассказала начальник лаборатории волгоградского элеватора Ольга Деркачева.

Можно предполагать, что в 2020 году грузооборот элеватора превысит прошлогодний показатель: тогда с причала ушли 53 судна. В январе отправили уже третий сухогруз.

- Пшеница, рожь, ячмень, кукуруза идут из нашей области и от соседей. Так как мы находимся на берегу Волги, приоритетом всегда была погрузка на водный транспорт. Мощность хранения у нас 91 тысяча тонн зерна. За год принимаем 200 тысяч тонн. Сейчас вводим новый пульт, переходим с аналогового на цифровой, то есть процесс будет полностью автоматизирован, - поясняет директор предприятия Татьяна Перевозчикова.

Вообще-то зернохранилище расположено не у самой воды. До реки целый километр с жилой застройкой и оживленной дорогой. Но для злаков есть персональная ветка "метро". По подземной галерее протяженностью километр зерно на движущейся ленте доставляется к причалу. А там из трубы ссыпается в трюм сухогруза. На полную загрузку, без малого три тысячи тонн, требуются почти сутки.

Кстати, этого момента очень ждут местные рыболовы. Когда зерно мощной струей бежит из трубы, вокруг распространяется облако мучной пыли. Получается отличная прикормка для рыбы. Поэтому любители посидеть с удочкой даже звонят на пристань и уточняют, когда ожидается отгрузка. Обычно судно доходит до Астрахани за пару дней. Зимой условия сложнее, так что допустимо увеличение срока вдвое. А затем еще два дня по Каспию к иранскому берегу.

- Водный транспорт вдвое дешевле, чем железная дорога и автомобили. Соответственно, мы можем дать лучшую цену товаропроизводителям Волгоградской области. Это фермеры из Новониколаевского и Михайловского районов. Конкретные цифры я, конечно, не назову, - отметил коммерческий директор компании-трейдера Павел Василюк. - Сколько лет работаю, впервые вижу отгрузки в январе. А вообще волгоградское качество очень ценится на международном рынке. Здесь климат хороший. Планируются еще закупки. Если погода позволит, и в феврале будем отправлять кукурузу. Мы еще занимаемся доставкой из Астраханской области. Так что для иранских партнеров приемка грузов не прекращается весь год.

Фуражная кукуруза из Волгоградской области востребована не только в Иране, но и в Турции и Израиле. В прошлом году регион получил неплохой урожай этой культуры, 325 тысяч тонн, что на 30 процентов больше, чем в 2018 году.

Комментарий

Елена Тарасова, председатель регионального комитета сельского хозяйства Волгоградской области:

- В 2019 году в области произведено 4,5 миллиона тонн зерна. Отправлено на экспорт около миллиона тонн. По этому показателю мы заняли седьмое место в РФ. Это стало возможным благодаря тому, что налажена конструктивная работа с федеральным центром, обеспечены межрегиональные и международные связи. Аграрии за последние годы ввели в оборот неиспользуемые пашни, стали участниками программы развития мелиорации. Важно, что с ростом количественных показателей повышается и качество продукции, то есть ее конкурентоспособность.

Иран обвинил Саудовскую Аравию в препятствовании участию в заседании ОИС по "Сделке века"

Иран обвинил Саудовскую Аравию в том, что она запретила стране участвовать в министерском заседании Исполнительного комитета Организации исламского сотрудничества (ОИС), которое состоится в понедельник в Джидде для обсуждения так называемой "Сделки века".

3 февраля 2020 года в Джидде будет проведено чрезвычайное совещание на уровне министров Исполнительного комитета открытого состава по просьбе Палестинского органа и приглашению генерального секретаря ОИС для обсуждения самых последних событий, связанных с поддержкой Трампом сионистов в "Сделке века".

Официальный представитель МИД Ирана Аббас Мусави заявил в воскресенье, что Иран, как активный член организации, был приглашен Генеральным секретарем ОИС для участия в заседании, однако добавил, что «правительство Саудовской Аравии лишает Исламскую Республику участия».

Представитель отметил, что Саудовская Аравия, грубо нарушая принципы проведения встречи, включая бесплатное участие всех стран-членов, воздерживалась от выдачи виз представителям Ирана до позднего воскресенья.

«Министерство иностранных дел Ирана направит официальную ноту протеста в Секретариат Организации исламского сотрудничества, которая также будет распространена среди ее членов, чтобы выразить свой протест по поводу злоупотребления Саудовской Аравией своим принимающим положением, что соответствует нарушению текущей деятельности ОИС», - заявил Мусави, сообщает Mehr News.

Мусави заключил, что введение ограничений на свободное участие государств-членов в совещаниях организаций в Джидде, особенно по такому важному вопросу, как Палестина, серьезно ставит под сомнение компетенцию саудовского режима продолжать принимать встречи Исламской организации сотрудничества.

Президент США Дональд Трамп во вторник обнародовал свою так называемую "Сделку века", которая согласована с интересами израильского режима, но без палестинцев.

Палестинские лидеры, которые разорвали все связи с США в конце 2017 года после того, как Трамп признал Иерусалим (Аль-Кудс) столицей израильского режима, немедленно отвергли этот план, а президент Махмуд Аббас заявил, что тот «принадлежит мусорному ведру истории».

После обнародования плана, тысячи палестинцев на оккупированном Западном берегу и в осажденном секторе Газа вышли на улицы, чтобы решительно осудить этот план.

Предстоящая встреча ОИС будет проведена для обсуждения этого вопроса.

Цифра для Союза

Михаил Мишустин назвал главные задачи евразийской интеграции

Текст: Владимир Кузьмин (Алма-Ата)

Свой первый зарубежный визит премьер-министр Михаил Мишустин совершил в Казахстан, на форум глав правительств стран Евразийского экономического союза (ЕАЭС). В Алма-Ате он призвал своих коллег сконцентрироваться на устранении препятствий во внутренней торговле и на развитии конкурентных условий для бизнеса.

Главную цель союзного сотрудничества, которую ставят в Москве, глава кабинета министров связал с благополучием граждан пяти стран. Это рост экономик России, Беларуси, Казахстана, Киргизии и Армении, преимущество общего пространства и равные возможности для людей. "Мы в целом положительно оцениваем динамику евразийской интеграции по всем основным направлениям деятельности, - сказал он в ходе заседания Евразийского межправительственного совета. - Прежде всего, улучшается работа общего рынка, более эффективным становится наднациональное регулирование". За первые три квартала 2019 года совокупный ВВП союза увеличился на 1,4 процента, рост промышленности и в сельском хозяйстве - 1,7 процента. Вступило в силу соглашение о пенсионном обеспечении, которое гарантирует гражданам всех государств право на получение пенсии независимо от места работы на территории союза. "Это затрагивает интересы миллионов людей", - подчеркнул Мишустин.

Премьер озвучил ряд задач, которые, по его мнению, стоят сейчас перед ЕАЭС. Необходимо продолжать устранение препятствий во внутренней торговле и развитие конкурентных условий для бизнеса. Работа это, по его словам, трудоемкая, требующая компромиссов и готовности конструктивно подходить к поиску решений.

Этот тезис поддерживается всеми участниками, но тем, как идет сам процесс, довольны далеко не все. Премьер-министр Казахстана Аскар Мамин напомнил, что когда в ЕАЭС несколько лет назад только создавали реестр согласованных ограничений, он насчитывал 60 позиций. Сейчас их уже 68. "Вместо того чтобы снизить этот показатель, к сожалению, мы с каждым годом его увеличиваем, создавая все новые и новые барьеры либо затягивая их устранение", - констатировал он.

Сразу несколько государств выступают за наднациональное решение вопроса. Строить работу по устранению барьеров на внутренних рынках на неконсенсусных механизмах предложил, например, глава правительства Беларуси Сергей Румас. "Первое - наделить Евразийскую экономическую комиссию дополнительными полномочиями по принятию решений об отмене национальных актов государств-членов, нарушающих право ЕАЭС. Второе - установить порядок и определить сроки рассмотрения обращений о нарушении права союза", - поддержал инициативу премьер-министр Киргизии Мухаммедкалый Абылгазиев.

Принципиально новые возможности в разных сферах странам ЕАЭС открывает цифровизация экономик, заявил Михаил Мишустин второй приоритет евразийской интеграции. Процесс уже запущен: рассмотрено более 70 инициатив, дан старт первым проектам в промышленности, транспорте, на рынке труда. Сейчас, считает глава российского кабмина, необходимо ускорить настройку цифрового взаимодействия по вопросам фитосанитарии и ветеринарии. "Если мы объединим усилия, то сможем защитить людей от некачественной продукции и усилить эффективность контроля в этой сфере", - объяснил он выгоды для граждан.

Страны союза, уверен глава российского правительства, должны ставить более амбициозные задачи в сфере цифровых технологий, чтобы не просто выдерживать глобальную конкуренцию на этом направлении, а выигрывать ее. Какие шаги необходимо предпринимать сейчас, Мишустин рассказал, выступая на международном форуме "Цифровое будущее мировой экономики". Он остановился на четырех целях.

Первое - формирование единой системы цифровой идентификации в Евразийском экономическом союзе. "Мы должны вести речь о признании электронной цифровой подписи на всем пространстве союза, - уверен глава правительства России. - Об этом нужно серьезно поговорить и принять соответствующие решения".

Второй приоритет связан с важнейшим элементом любой информационной системы - защитой данных. Весь электронный документооборот, отметил Мишустин, необходимо вести в доверительной универсальной межгосударственной среде, которая будет работать на единых стандартах. "Иначе мы просто перестанем распознавать друг друга", - предупредил он.

Третья цель - необходимо продолжить работу над системой документальной и физической, по выражению Мишустина, "прослеживаемости движения товаров и услуг, которая будет базироваться на общей цифровой платформе".

Наконец, четвертый пункт - для стимулирования цифрового развития страны ЕАЭС должны провести инвентаризацию всех своих технологических ресурсов и возможностей, открыть совместные центры компетенций в области технологий. "Ведь у нас до сих пор нет ни своего программного обеспечения, ни своих процессоров, ни своей собственной системы цифровой безопасности", - напомнил Мишустин.

"И, конечно, нам необходимо формировать условия, которые позволили бы нашим талантам создавать и развивать цифровые стартапы на территории союза", - заключил председатель правительства России.

Важной задачей для ЕАЭС остается развитие международного взаимодействия, обозначил российский премьер еще один приоритет. В октябре прошлого года подписаны соглашения о зонах свободной торговли с Сингапуром и Сербией, вступили в силу договоренности о либерализации торговли с Ираном. "Рассчитываем, что в 2020 году мы серьезно продвинемся в переговорном процессе по зоне свободной торговли с Египтом и Израилем", - рассказал премьер-министр России об ожиданиях от проходящих переговоров.

"Убежден, что важнейшие задачи развития Союза должны непосредственно затрагивать интересы людей, - заключил Михаил Мишустин. - Здравоохранение, образование, наука, социальные права, экология, спорт и туризм - именно их Российская Федерация выделила при подготовке стратегических документов нашего союза. И мы уже внесли соответствующие предложения. Рассчитываем на поддержку наших инициатив".

По итогам заседания премьер-министры подписали ряд поручений по подготовке стратегических направлений развития интеграции до 2025 года и устранению барьеров в рамках внутреннего рынка союза. Также к следующей встрече межправсовета поручено проанализировать возможное снижение порога беспошлинной интернет-торговли. С этой инициативой ранее выступила российская сторона. Очередная встреча глав правительств стран ЕАЭС запланирована на 9-10 апреля.

На этом визит в Казахстан для Михаила Мишустина не закончился - премьер из Алма-Аты полетел в Нур-Султан, где у него состоялись переговоры с президентом Касым-Жомартом Токаевым и первым президентом страны Нурсултаном Назарбаевым.

Отказ от всего китайского: почему в России дорожают овощи

Эксперты: в Приморье цены на продукты из Китая могут вырасти на 20-30%

Ольга Шерункова

Из-за коронавируса на Дальнем Востоке начали исчезать с прилавков овощи из Китая, а на оставшиеся в наличии продукты продавцы уже вдвое повысили цены. Официального запрета со стороны Россельхознадзора на поставки овощей китайского производства не было. Но торговые сети уже начинают от них отказываться. В результате на востоке России стоимость продуктов из КНР может вырасти на 20-30%, прогнозируют эксперты.

Закрытие границы с Китаем на Дальнем Востоке привело к дефициту овощей на полках магазинов во Владивостоке, сообщили местные СМИ. Проблемы возникли в том числе с помидорами и огурцами. По информации журналистов, цены были взвинчены вдвое.

«Был на рынке, цены на овощи выросли в два раза! И как сказал продавец, будет еще дороже. Вирусы – повод для поднятия цен, пусть даже на базе нет дефицита овощей», — жаловались читатели издания PrimaMedia.

Цены за килограмм огурцов достигали 400 рублей, помидоров — 350 рублей, сообщали журналисты.

При этом, согласно последним данным Росстата, на территории Приморья средние цены на свежие помидоры в декабре 2019 года составляли 142,97 рублей за килограмм, огурцы — 157,09 рублей. Для сравнения в целом по России за тот же период помидоры в среднем стоили 126,67 рублей, а огурцы — 120,57 рублей.

Похожая ситуация наблюдается и в магазинах Якутии. Глава региона Айсен Николаев поручил кабмину взять под особый контроль цены на овощи и фрукты из КНР, завышаемые оптовиками из-за приостановки сообщения между приграничными регионами ДФО и КНР.

В ближайшее время неблагоприятная обстановка из-за коронавируса может распространиться и на регионы восточной части России, считает заместитель исполнительного директора Российской ассоциации экспертов рынка ритейла (РАЭРР) Шамиль Магомедов. По его словам, в этих регионах розничные цены на импортную продукцию из Китая могут повыситься на 20-30%, если власти не примут каких-либо скоординированных решений с китайскими коллегами. «Однако рынок в восточной части РФ адаптируется и сможет восполнить потенциальный недостаток товаров с помощью поставок из центральной и европейской части России», — не исключает собеседник издания.

При этом в течение нескольких недель или месяца цены на территории Приморья также должны стабилизироваться. Однако они все равно традиционно останутся выше среднероссийских из-за сложной логистики, указывает он.

Сети против китайского

В настоящее время никакого официального запрета со стороны Россельхознадзора относительно поставок овощей из Китая нет. Хотя ранее Россельхознадзор уже вводил ограничения. В начале января — на мандарины из Китая. В прошлом августе под запрет попадали другие фрукты и ягоды. В обоих случаях в продукции обнаруживали вредителей и бактерии.

Тем не менее это не помешало российским торговым сетям пойти на чрезвычайные меры.

Так, торговая сеть «Магнит» объявила о том, что приостановила поставки фруктов и овощей из Китая на фоне угрозы распространения коронавируса и усложнения логистики.

«Китайские помидоры, перец, мандарины, виноград и помело составили около 3% от оборота фруктов и овощей «Магнита» по итогам 2019 года. С начала года компания начала импортировать эти товары из других стран – Марокко, Израиля, Турции, а также увеличила закупки российских овощей, полностью заместив китайский импорт», — ответили в «Газете.Ru» в пресс-службе ритейлера.

На данный момент перебоев в поставках нет. На розничной стоимости фруктов и овощей изменения в логистике и закупках не скажутся, пообещали в «Магните».

На торговой сети «Вкусвилл» распространение коронавируса из Китая никак не сказалось. У магазина нет поставщиков овощей из Китая, ответили корреспонденту «Газеты.Ru» в пресс-службе.

Информация от торговых сетей поступает в Ассоциацию компаний розничной торговли(АКОРТ). Как рассказал «Газете.Ru» пресс-секретарь АКОРТ, сообщений о дефиците продукции нет. Крупные торговые сети, сотрудничающие с китайскими поставщиками, заранее готовились к паузе, но по другой причине.

Практически все крупные торговые сети в этот период рассчитывают на отсутствие поставок из Китая из-за празднования местного Нового года, которое приходится на 25 января, рассказали в АКОРТ. Китайцы не работают приблизительно в течение трех недель в период этих праздников.

«Кроме того, у крупных торговых сетей доля импортных продуктов из Китая не такая большая», — пояснили в ассоциации ритейлеров.

Из-за вспышки коронавируса дефицита в ближайшее время в европейской части страны наблюдаться не будет, считают в АКОРТ.

«В случае с крупными торговыми сетями, которые преимущественно присутствуют в европейской части страны, никакого дефицита продуктов, никакого перебоя в поставке продуктов в принципе возникнуть не может, доля Китая там небольшая, кроме того, есть опыт переориентации на других поставщиков», — заявили в АКОРТ.

Дальний Восток — пока единственный регион в России, на ситуацию с продовольствием в котором пагубно повлиял китайский коронавирус.

Дефицит овощей по всей стране вряд ли распространится, считает гендиректор Плодоовощного союза Михаил Глушков.

Например, доля импортных томатов в 2019 году снизилась, поставки упали на 4,4% в физическом выражении, поясняет он. По итогам прошлого года было импортировано 552,7 тыс. тонн против 578 тыс. тонн годом ранее.

Отечественное производство томатов за прошлый год увеличилось на 15,7%. «Поэтому не должно быть никакого дефицита в России. Другое дело, что Дальний Восток — это специфическая зона, там действительно и в 2019-м, и ранее отмечалась высокая доля импорта томатов и огурцов – больше, чем по всей России, потому что собственное производство там развито плохо. Понятно, что они вынуждены импортировать продукцию», — прокомментировал Глушков. Всего за прошлый год в Россию из КНР ввезли более 240 тысяч тонн фруктов и 430 тысяч тонн овощей.

Между тем ранее чиновники уже пытались снизить долю импорта в овощах. В декабре 2019 года Минсельхоз выступал за ограничение госзакупок импортных томатов и огурцов для больниц, школ и других казенных учреждений. Такие меры бы поддержали отечественных производителей, посчитали чиновники. Получить оперативный комментарий от Минсельхоза по ситуации на Дальнем Востоке «Газете.Ru» не удалось.

«Это не настоящая Палестина»: к чему приведет план Трампа

Эксперт оценил «сделку века» Трампа для Израиля и Палестины

Отдел «Политика»

США на этой неделе представили план по урегулированию палестино-израильского конфликта. Документ в Вашингтоне назвали «сделкой века», которая, как утверждают ее авторы, учитывает интересы всех сторон конфликта. Однако у Палестины остается достаточно много вопросов, а сама «сделка», похоже, не станет прорывом. Чем именно недовольны палестинцы, «Газете.Ru» рассказал научный сотрудник исследовательского центра в Институте Шалома Хартмана, эксперт клуба «Валдай» Мейр Краус.

— Как вы в целом оцениваете «сделку века», предложенную президентом США Дональдом Трампом? Можно ли этот план назвать жизнеспособным?

— План, предложенный Трампом, не включает в себя условий, которые поспособствовали бы началу мирных переговоров. План не предусматривает баланса интересов, который просто необходим.

Я не думаю, что план подразумевает создание настоящего Палестинского государства. Кроме того, неясно, что перед нами, — просто предложение или же полноценный план, который Вашингтон будет навязывать палестинцам всеми силами.

По всей видимости, это как раз план, альтернативы которому не предусматривается. Использованные формулировки, в целом, полностью отражают нарратив израильской политики в отношении Палестины.

— А что, в таком случае, принципиально нового предлагают США?

— Здесь можно говорить о трех новых аспектах. Во-первых, мы давно говорим о создании двух государств. И в Кэмп-Дэвиде в 2000 году, и в рамках процесса Аннаполиса в 2007-2008 годах обсуждалась проблема границ, установленных в 1967 году, обмена территориями — все, даже палестинцы, соглашались, что нужно считаться с теми территориальными изменениями, которые произошли за прошедшие годы.

В плане эти изменения не только не учитываются, но навязываются совершенно новые. Согласно сделке, где бы ни находилось еврейское поселение, оно может отойти Израилю.

Во-вторых, это вопрос статуса Храмовой горы. Впервые план мирного урегулирования предполагает свободный доступ на Храмовую гору для иудеев для совершения молитв. Это очень важно для израильтян, и в то же время, усложняет ситуацию для палестинцев и всего исламского мира. Но США закладывают это право для иудеев впервые.

В-третьих, это создание двух государств. Я не имею в виду саму идею — ей много лет. В течение 50 лет многие люди говорили, а факторы свидетельствовали, что это просто невозможно. Однако впервые США, несмотря на огромную поддержку, оказываемую Израилю, заявили, что территории надо поделить между двумя государствами. И это после долгих лет сомнений, которые выражали лидеры на этот счет.

— Почему же Палестина выступает против? Ведь, по большому счету, главные нюансы в территориальном вопросе учтены — Восточный Иерусалим, суверенитет.

— Палестинцы давно не являются полноценной частью населения этих территорий. За последние два-три года США сделали все возможное, чтобы усложнить их положение. Палестинцам затруднили доступ в Иерусалим, американское посольство было перемещено из Тель-Авива в Иерусалим, США прекратили финансирование Ближневосточного агентства ООН для помощи палестинским беженцам и организации работ и так далее.

Более того, палестинцам было отказано в участии в подготовке этого плана, и сделка не учитывает их ситуацию.

Если остановиться подробнее на вопросе Иерусалима, то следует отметить, что как для палестинцев, так и для иудеев, это не просто город или земля, это очень важный объект с точки зрения государственности и религии, духовный центр. В «сделке» американцы ссылаются на ситуацию, когда Иерусалим, включая Старый город, находился под контролем Иордании в период с 1948 по 1967 годы.

В своем плане американцы предлагают устроить столицу палестинского государства за стеной Иерусалима, то есть на самом деле, за его пределами. Это не Иерусалим в понимании палестинцев. Это территория, которая не имеет для них большого значения.

Но это не единственная проблема. Согласно плану, Израиль может распространить свой суверенитет на любое еврейское поселение. Если мы посмотрим на карту, то станет ясно, что в таком случае большинство частей будущего палестинского государства не будут связаны с друг с другом. Они будут разрознены. Палестинцы согласны произвести обмен своих территорий с Израилем в соотношении 1:1, чтобы общая площадь их государства осталась неизменной. Согласно плану, 30% их территорий должны отойти к Израилю, а в сухом остатке они получат только 70% территории. К тому же, все палестинские территории будут окружены Израилем. А это значит, что для перемещения за пределы Палестины им в любом случае придется пересекать израильскую границу. Это вряд ли устроит палестинцев.

— В чем, кроме дипломатической стороны вопроса, выгода США от подобных предложений?

— Мне кажется, что кроме политических выгод, этот план более ничего не принесет США. Надо отдать им должное, они хотят снизить напряженность в отношениях между Израилем и Палестиной. И по всей видимости, они знают, как это сделать. Однако я не считаю, что на это способен план, который они предложили. Есть мнение, что они таким образом пытаются помочь Нетаньяху выиграть грядущие выборы. Они представляют этот план всего за месяц до выборов в Израиле и незадолго до выборов в США. Поэтому, как мне кажется, кроме политики, за этим предложением ничего не стоит.

— Почему Израиль поддержал предложенный вариант?

— Если рассмотреть на все предложения, которые выдвигались за последние 53 года по разрешению данного конфликта, то легко понять, что «сделка века» — это самый произраильский и однобокий план мирного урегулирования. Именно это объясняет, почему Израиль его поддерживает. Однако, как со стороны левых, так и правых в Израиле есть некоторые возражения против этого плана.

Левые считают, что в плане нет положений, которые способствовали бы снижению напряженности и привели бы к окончательному установлению мира. Они считают, что он скорее будет иметь обратный эффект. Что касается правых, то они выступают против плана, так как для них существование палестинского государства, даже демилитаризованного, в принципе недопустимо.

— Как отнесутся к предложенному плану другие страны Ближнего Востока и арабского мира? И какую позицию может занять Россия?

— Арабские государства, особенно в последние десятилетия или чуть больше, стали более открыты к отношениям с Израилем и даже допускают достижение на этом направлении определенного прогресса. Но они соглашаются на это, только на том условии, что такие отношения будут вестись втайне и неофициально. Причина тому — палестинский вопрос. Они не хотят афишировать эти отношения, пока палестинский вопрос не решен. Я не думаю, что такой подход изменится.

Наверное, нам надо подождать, и через пару недель мы увидим, что Иордания будет решительно выступать против этого плана, Египет заявит, что он не поддержит план. Возможно, Саудовская Аравия отнесется к нему более сдержанно, но все же заявит, что необходимо вести прямые переговоры с палестинцами.

Россия же, на мой взгляд, поддержит идею создания двух государств, но выступит за поддержание баланса интересов сторон, потому что без него не удастся достичь продолжительного мира. Россия призовет стороны сесть за стол переговоров, чтобы найти решение с опорой на идею создания двух государств. Как мне кажется, маловероятно, чтобы Россия поддержала американский план.

— Как вы считает, насколько вообще реализуем предложенный вариант? И какие риски срыва «сделки» вы видите?

— Я не думаю, что в нынешнем виде этот план сработает. Но я думаю, что в Израиле произойдут политические изменения и, возможно, после выборов мы станем свидетелями мирных переговоров между Израилем и Палестиной.

Эти переговоры вряд ли будут основываться на положениях «сделки», но стороны хотя бы начнут обсуждать вопросы, которые волнуют их больше всего. Это вполне может произойти. Обнародование этого плана может подтолкнуть стороны к диалогу. Но для этого Израилю необходимы политические изменения, потому что при нынешнем премьер-министре это вряд ли произойдет.

Мейр Краус — эксперт клуба «Валдай», научный сотрудник исследовательского центра в Институте Шалома Хартмана, президент Иерусалимского института политических исследований (2009-2016).

США. Израиль. Палестина > Внешэкономсвязи, политика > gazeta.ru, 2 февраля 2020 > № 3279794 Мейр Краус

"Газовый армагеддон" для США: Bank of America вынес приговор СПГ

Александр Лесных. Американские экспортеры природного газа лишаются зарубежных рынков, уверены аналитики Bank of America. Европейские газохранилища переполнены из-за аномально теплой погоды, а вспышка коронавируса в Китае обернулась замедлением промышленного производства и снижением потребности в энергоносителях. Причин для повышения цен на газ нет, так что заокеанских производителей СПГ ждет неминуемый коллапс.

Видимая рука рынка

Новый год принес газовым экспортерам в США сразу несколько неприятных сюрпризов. Во-первых, аномально теплая зима повлияла на спрос в Европе, как результат — топлива в хранилищах оказалось более чем достаточно.

Брюссель еще в прошлом году готовился к возможной остановке транзита российского газа через Украину и запасся горючим впрок, чтобы спокойно пережить холодную зиму, которая так и не наступила. Поэтому американский СПГ Евросоюзу попросту не нужен.

Аналогичная ситуация сложилась и на азиатском рынке. В начале года Дональд Трамп заключил с Китаем первую часть торговой сделки, которая, помимо прочего, предполагает закупку американского топлива на 50 миллиардов долларов в течение двух лет. Но планам нарастить экспорт СПГ в Поднебесную помешала вспышка коронавируса — это привело к остановке ведущих производств и, соответственно, снизило общую потребность страны в энергоносителях.

К тому же после запуска газопровода "Сила Сибири" американский СПГ по ценам стал абсолютно неконкурентоспособным на китайском рынке — Пекин готов закупать сырье только по политическим соображениям. Но делать это не торопится, используя эпидемию как повод для отсрочки импорта.

Не менее острые проблемы грозят американским поставщикам СПГ на втором по важности рынке — европейском. Евросоюз собирается пересмотреть правила для газовой промышленности.

"Мы отойдем от долгосрочных контрактов на поставку газа, потому что в нынешних условиях они мешают Европе достичь цели по снижению выбросов CO2 к 2050 году до нуля", — заявил в минувший четверг вице-президент генеральной дирекции по энергетике Еврокомиссии Клаус-Дитер Борхардт на Европейской газовой конференции.

Между тем основная часть сделок на поставку американского СПГ в Европу заключается на долгосрочной основе. Только в прошлом году США подписали пять контрактов (четыре из них — с Польшей) на поставку 22,3 миллиона тонн СПГ в течение пятнадцати-двадцати лет. Теперь все эти контракты под угрозой отмены.

Отжигают по максимуму

Как предупредил Клаус-Дитер Борхардт, все поставщики газа на европейский рынок будут проверяться на интенсивность выбросов углекислого газа "по всей цепочке поставок, учитывая в том числе утечки метана и сжигание газа в факелах в странах добычи". И это не сулит американским компаниям ничего хорошего.

Дело в том, что сланцевики в прошлом году оказались под градом обвинений в несоблюдении лимитов на сжигание попутного газа. По подсчетам норвежской консалтинговой компании Rystad Energy, объемы сжигания и сброса газа в сланцевом бассейне Permian за год выросли вдвое и достигли рекордного уровня в 18,7 миллиона кубометров в день. Это вдвое превышает добычу голубого топлива на самой производительной газовой скважине в Мексиканском заливе — принадлежащем Royal Dutch Shell комплексе Mars-Ursa, где извлекают до 7,5 миллиона кубометров в день.

Только на двух крупных сланцевых месторождениях Марселус и Баккен сжигается больше газа, чем потребляют такие страны, как Венгрия, Израиль, Азербайджан, Колумбия и Румыния, отмечает Rystad.

По американским законам нефтяникам позволено сжигать попутный газ только в течение полутора месяцев после начала работы скважины. После этого, если нет специального разрешения, газ необходимо улавливать, иначе добыча должна быть прекращена.

Однако необходимой инфраструктуры и производственных мощностей для улавливания, хранения и транспортировки попутного газа на сланцевых месторождениях нет. Те немногие газопроводы, что построены на нефтяных сланцевых месторождениях, заполнены до предела. Поэтому газ сжигают и после того, как минуют отведенные сроки.

В результате, как подсчитало Агентство по охране окружающей среды США, объемы выбросов метана в результате сжигания попутного газа в Пермском бассейне сейчас сравнимы с выбросами от двух миллионов автомобилей.

Американские власти фактически закрывают глаза на эту ситуацию, наказывая нарушителей символическими штрафами. Однако Европа настроена гораздо решительнее. "Мы должны добиться большего успеха", — заявил Клаус-Дитер Борхардт, добавив, что, по его данным, производство СПГ в Австралии и США сопровождается вдвое большими выбросам углекислоты, чем добыча в Норвегии и России газа, поставляемого в Европу по трубам.

"Газмагеддон"

Аналитики Bank of America (BofA) предупреждают: из-за всех перечисленных факторов экспорт может стать просто невыгодным для американских газодобытчиков. В таком случае им придется сбывать сырье на территории США, что приведет к сильному падению цен.

Уже сейчас цены на газ в Америке упали до 1,8 доллара за MMBtu (миллион британских топливных единиц) по сравнению с почти одиннадцатью долларами в сентябре 2018 года. К концу года они могут снизиться еще вдвое, предупреждает BofA. Результатом станет "газовый армагеддон" — массовое банкротство газодобывающих компаний, а также их акционеров и кредиторов.

Сделки не будет: Палестина разорвала отношения с США и Израилем

Аббас объявил о полном разрыве отношений с США и Израилем

Ангелина Мильченко

Палестина полностью прекращает взаимодействие с США и Израилем во всех сферах, в том числе и по вопросам безопасности. Об этом заявил палестинский лидер Махмуд Аббас, отметив, что «категорически отвергает» «сделку века», ранее предложенную президентом США Дональдом Трампом. Документ является вариантом урегулирования конфликта между Палестиной и Израилем. Однако пока из-за этой «сделки» ситуация только ухудшается.

Палестина разрывает все отношения с Израилем и США, в том числе в сфере безопасности, объявил президент Палестины Махмуд Аббас на экстренном заседании глав МИД Лиги арабских государств (ЛАГ), которое прошло в Каире.

«Я направил два послания — [премьер-министру Израиля Биньямину] Нетаньяху и главе ЦРУ, что с ними [Израилем и США] впредь не будет никаких отношений, включая взаимодействие в области безопасности, в свете их неприятия подписанных [ранее] соглашений и норм международного права», — приводит ТАСС слава главы государства.

По мнению Аббаса, Израиль «должен нести ответственность как оккупирующая держава». Вместе с тем глава Палестины отметил, что Нетаньяху «не верит в мир, и он был тем, кто отверг соглашения Осло, а с момента убийства [премьер-министра Израиля Ицхака] Рабина [в 1995 году] не было никакого прогресса в мирном процессе».

Аббас рассказал, что заявлял ранее своему американскому коллеге Дональду Трампу, что согласен провести демилитаризацию палестинского государства, «хотя это многим не нравится». Однако вслед за этим Трамп, по словам Аббаса, многое изменил.

«Но после этого, в возникшей ситуации некоторого оптимизма он [президент США] закрыл наш офис в Вашингтоне, прекратил помощь и признал Иерусалим единой и неделимой столицей Израиля, хотя заверял меня в том, что принял решение о создании двух государств в границах 1967 года со столицей Палестины в Восточном Иерусалиме», — обратил внимание президент Палестины.

Аббас заявил, что Трамп «отказался от своих обещаний решить палестинский вопрос» в соответствии с позицией Палестины. Это, по словам главы государства, и стало причиной прекращения сотрудничества с США и, в частности, с американской разведкой.

По сути контакты палестинцев с США были прекращены годом ранее, когда Вашингтон отказался финансировать Ближневосточное агентство ООН для помощи палестинским беженцам и организации работ (БАПОР), а также закрыл офис Организации освобождения Палестины (ООП) в Вашингтоне. Кроме того, в 2018 году американское посольство было перенесено в Иерусалим, что также не способствовало налаживанию отношений с Палестиной.

Отношения с Израилем палестинские власти старались поддерживать до последнего, особенно в сфере безопасности. Так, 30 января Аббас предупредил Нетаньяху, что палестинская сторона прекратит выполнять все соглашения, если Израиль присоединит Иорданскую долину, а также территорию поселений. Тем не менее тогда политик не говорил о том, что государство может отказаться от взаимодействия с соседней страной по вопросам безопасности.

Совещание глав МИД ЛАГ было собрано в Каире по просьбе Палестины. Власти этого государства хотели обсудить с союзниками американский план урегулирования ситуации на Ближнем Востоке, который ранее многие СМИ окрестили «сделкой века».

Однако американский вариант стабилизации отношений между Израилем и Палестиной не устроил власти последней. Так, Аббас заявил, что переговоры с Израилем на основе этого плана не представляются ему возможными.

«На переговорном столе нет места даже для части американской сделки», — сказал он, добавив, что, не смотря на то что «сделка века» полностью и категорически отвергнута», палестинская сторона «все еще верит в мир».

На совещании лиги Аббас пояснил, почему Палестину не устраивает этот вариант решения конфликта между странами. «Мирный план требует, чтобы мы не вступали в международные организации, отказались от суверенитета над территориями, отказались от международных решений», — обратил он внимание, добавив, что «при этом оккупационные власти ежедневно сносят дома палестинцев для строительства новых поселений».

Глава Палестины подчеркнул, что «никогда не примет американский мирный план».

Основные положения «сделки века» были объявлены Трампом и Нетаньяху в Вашингтоне 28 января. Отмечалось, что в основе документа лежит взаимное признание двух государств.

США предлагают связать территорию Палестины, которая состоит из сектора Газа и Западного берега Иордана, скоростным транспортным сообщением, а единой и неделимой столицей Израиля признать весь Иерусалим. В то время как Палестина частично считает этот город своей территорией.

Вместе с тем, передает РИА «Новости», этот план отбрасывает проблему возвращения беженцев, являющуюся принципиальной для Палестины. Соглашение позволяет Израилю присвоить себе территории на Западном берегу и распространить свой суверенитет на Иорданскую долину.

«Сделка века» США полностью игнорируют тему возвращения к границам 1967 года, чего уже долгое время добиваются палестинские власти. Кроме того, согласно американскому плану, Палестина должна стать демилитаризированным государством, которое не сможет контролировать свои границы и воздушное пространство.

В то же время Трамп предусмотрел выделение Палестине $50 млрд в течение десяти лет. Деньги в основном выделялись бы за счет стран-спонсоров из Персидского залива.

Стоит отметить, что эту «сделку» не поддержала и ЛАГ, назвав ее «несправедливой» и призвав международное сообщество противостоять попыткам Израиля реализовать ее, передает РИА «Новости».

Цена Brexit: выбор между экономическим кризисом и унижением

Максим Рубченко. Великобритания вышла из Европейского союза. По оценкам экспертов, потери страны от Brexit уже в этом году могут превысить сумму ее платежей в бюджет ЕС за все время пребывания в составе единой Европы. Сколько недосчитается национальная экономика и на какие компромиссы придется пойти премьер-министру Борису Джонсону — в материале РИА Новости.

Уходя — уходи

До конца года Великобритания останется участником единого европейского рынка и продолжит пользоваться привилегиями свободного перемещения товаров, капитала, услуг и рабочей силы. К новому году Лондон и Брюссель должны заключить торговое соглашение, и это будет очень непросто.

Англичане стремятся сохранить за собой права на европейский рынок. Однако по ту сторону Ла-Манша на это не согласны.

"После Brexit прежняя торговля между ЕС и Великобританией невозможна, — предупреждает главный переговорщик Евросоюза по вопросам Brexit Мишель Барнье. — На едином рынке не будет компромиссов. Никогда, никогда, никогда".

Барнье подчеркнул, что британские власти недооценили последствия выхода из Евросоюза, не объяснили их людям и теперь "должны посмотреть в лицо реальности".

В Брюсселе опасаются недобросовестной конкуренции. Brexit позволит Лондону активно поддерживать английские компании с помощью бюджетного субсидирования, налоговых льгот и тому подобного. Евросоюз намерен защитить рынок от британских товаров импортными пошлинами.

Это резко повысит цену Brexit. Хотя и сейчас речь идет об огромных суммах.

По подсчетам экономиста Дэна Хэнсона, с момента голосования о выходе из Евросоюза и до сегодняшнего дня британская экономика потеряла более 130 миллиардов фунтов стерлингов — из-за недополученных инвестиций и снижения потребительских расходов.

До конца года эта сумма увеличится еще на 70 миллиардов. Получится почти столько же, сколько Великобритания внесла в бюджет ЕС за 47 лет (215 миллиардов).

Никто не сомневается, что теперь, когда Brexit стал фактом, потери продолжат расти. Так что стремление "перестать содержать Европу" — главный лозунг брекситеров — в итоге обойдется британской экономике гораздо дороже.

Цена свободы

Экономический рост неизбежно замедлится. Это вынудит правительство брать больше займов, так что долговая нагрузка на национальный бюджет заметно возрастет.

Огромная угроза — перспектива лишиться восточноевропейских гастарбайтеров. "Наши компании сейчас слишком сильно зависят от низкоквалифицированной и откровенно дешевой рабочей силы из ЕС", — признала министр внутренних дел Прити Патель в интервью Sky News.

По оценкам экспертов, только в системе здравоохранения трудятся 43 тысячи медсестер из континентальной Европы. После Brexit дефицит младшего медицинского персонала может достичь девяти процентов.

С квалифицированными кадрами ситуация еще хуже. Чтобы не потерять рынок, многие британские предприятия открыли отделения в странах Евросоюза и уже перевели туда основной персонал.

Миграцию бизнеса облегчает то, что 80 процентов ВВП Великобритании обеспечивает сфера услуг (финансы, юриспруденция, дизайн и тому подобное), слабо привязанная к конкретной стране. И утечка мозгов будет только нарастать.

С другой стороны, из-за небольшой доли промпроизводства в структуре экономики британцы вынуждены импортировать очень много потребительских товаров. И если Лондону не удастся быстро заключить договоры о беспошлинной торговле с другими странами, мощный всплеск инфляции и резкое падение уровня жизни англичанам гарантированы.

Даже оптимистичные сценарии британского правительства предполагают, что средняя заработная плата в стране снизится в ближайшие годы почти на семь процентов. К концу десятилетия домохозяйства сильно обеднеют: речь идет о тысячах фунтов.

"Мы хотим взять под контроль наши деньги и наши границы, — заявила Прити Патель. — Чтобы сделать это, мы будем устанавливать свои собственные законы — вот фундаментальная причина выхода из Европейского союза".

Однако зарубежные эксперты отмечают, что покидать ради этого самый мощный торговый союз в мире — не лучшая идея.

Шило на мыло

"Суть проблемы очень проста: в эпоху усиления протекционизма Лондон выходит из крупнейшей зоны свободной торговли в мире, — объясняет бывший премьер-министр Австралии Малкольм Тернбулл. — И теперь экономические перспективы Британии полностью зависят от заключения новых, более выгодных торговых сделок с целым рядом стран".

Пока есть лишь четыре договора о беспошлинной торговле — с Израилем, Марокко, Швейцарией и Южной Кореей. Борис Джонсон надеялся быстро подписать такое соглашение и с Японией, однако на прошлой неделе в Токио сообщили, что вернутся к этому вопросу лишь после того, как Лондон заключит договор с Брюсселем.

Теперь главная надежда Бориса Джонсона связана с большой торговой сделкой, которую обещал Дональд Трамп. Министр финансов США Стивен Мнучин на днях сказал, что Вашингтон "выделит много ресурсов" для ее заключения до окончания переходного периода.

"Наша цель — успеть в этом году, — пояснил он. — Это один из приоритетов президента Трампа, так что я настроен оптимистично".

Правда, Мнучин оговорился, что намерение британского правительства учредить налог на цифровые услуги способно все испортить.

Франция в прошлом году обложила налогом Google, Amazon, Facebook и Apple. И, как сообщил министр финансов страны Бруно Ле Мэр, французский бюджет уже получил от них 280 миллионов евро.

Вашингтон назвал этот налог дискриминацией, пригрозив Парижу экономическими санкциями. Лондон же хотел последовать примеру французов.

И вот сейчас министр финансов США однозначно заявил, что в свете обсуждения торгового соглашения такой налог "неуместен".

К тому же на этой неделе Лондон вновь вызвал недовольство Вашингтона, разрешив китайской телекоммуникационной корпорации Huawei участвовать в создании британских сетей 5G. По сообщениям СМИ, соответствующее распоряжение отдал лично премьер-министр Борис Джонсон.

Официальный представитель администрации Трампа отметил, что в Белом доме "разочарованы" и "надеются на сотрудничество Великобритании в отказе от использования оборудования ненадежных поставщиков". Можно не сомневаться, что этот вопрос всплывет на американо-британских переговорах по торговому соглашению.

Так что Борис Джонсон скоро окажется перед выбором между перспективой экономического кризиса и необходимостью выполнять требования Дональда Трампа. А слова Прити Патель о том, что британцы будут сами устанавливать собственные законы, так и останутся словами.

«Циничные заявления»: в Госдуме ответили Польше о репарациях

МИД Польши уверен в праве требовать от России военные репарации

Рафаэль Фахрутдинов

В Госдуме идею Варшавы о компенсации от России за якобы урон, причиненный в ходе Второй мировой войны советскими войсками, назвали абсурдной. По словам замглавы комитета Госдумы по международным делам Дмитрия Новикова, эта тема поднимается Варшавой как будто в рамках исторических споров, но на самом деле относится к политическому негативу Польши в отношении России.

Идея Варшавы о компенсации от России за якобы урон, причиненный в ходе Второй мировой войны советскими войсками, является абсурдной — так первый зампред комитета Госдумы по международным делам Дмитрий Новиков ответил на соответствующее заявление замминистра иностранных дел Польши Павла Яблонского.

По словам российского парламентария, эта тема поднимается Варшавой как будто в рамках исторических споров, но на самом деле относится к политическому негативу Польши в отношении России и показывает совершенно антироссийскую позицию польских властей, передает РИА «Новости».

«Если мы посмотрим, какое количество советских солдат погибло при освобождении Польши от фашистских захватчиков, станет ясно, насколько циничными являются такие заявления и кто на самом деле и от кого выплат имеет права требовать», — добавил депутат.

Замглавы МИД Польши в интервью Radio Zet настоял на безоговорочном праве Варшавы на компенсации от России. Он обвинил СССР в «военных преступлениях и причастности к смерти до миллиона граждан Польши».

«Конечно, в нынешней политической ситуации попытки достичь соглашения с Россией сталкиваются с целым рядом препятствий, но эта тема должна постоянно подниматься. Это не имеет срока давности», — уверен дипломат.

Четыре дня назад посольство РФ в Берлине подвергло критике слова лидера правящей польской партии PiS Ярослава Качиньского, сказанные в интервью немецкому изданию Bild, о том, что Германия и Россия должны заплатить Варшаве за разрушение страны в ходе Второй мировой войны.

В этой связи российское диппредставительство указало на своей странице в Facebook, что СССР понес огромные потери в ходе уничтожения гитлеровских войск в Европе.

«Напоминаем, что наша страна уже заплатила 600 тысячами жизней, освободивших Польшу от нацизма. Только благодаря им Польша существует сегодня как государство», — указали в посольстве.

Дипломаты также намекнули, что президент Польши Анджей Дуда не приехал в Израиль на годовщину освобождения концентрационного лагеря Аушвиц, тогда как представители ведущих мировых держав там были.

«К 75-летию освобождения концентрационного лагеря Освенцим Красной армией мир отмечает ужасы фашизма и героизм советского солдата. Но польское руководство пишет собственную историю», — резюмируется в комментарии.

Ранее Качиньский заявил, что «счет-фактура» Варшавой пока не выставлена, поскольку расчеты урона еще продолжаются, они будут обнародованы в докладе специальной комиссии.

«Я пока не могу это комментировать. Но ясно одно: в то время вся экономика Польши, улицы, фабрики, исторические здания и культурные ценности были уничтожены. Кстати, Польша также была разрушена во время Первой мировой войны. Без какой-либо компенсации», — указал политик.

При этом он напомнил, что Франция до недавнего времени получала компенсации от Германии по Версальскому договору 1919 года.

«Польша практически ничего не получила. Мы это так не оставим», — пообещал Качиньский.

В то же время он выразил скепсис в отношении возможности получения какой-либо выплаты от Москвы.

«Ситуации с Германией и Россией несопоставимы! В Берлине существует демократически избранное правительство, где действуют закон и мораль. Этого нельзя сказать о России. Вы правы: Россия тоже должна платить. Но я не думаю, что наше поколение увидит, как Москва выполняет свои обязанности. Единственное, что я могу сказать точно: у наших претензий нет срока годности!» — резюмировал польский политик.

В ответ на это зампред комитета Госдумы по делам СНГ, евразийской интеграции и связям с соотечественниками Виктор Водолацкий заявил, что в данный момент Польша является «рупором» политики Европы и США против России.

В связи с этим происходит переоценка исторических моментов, связанных с Польшей и Россией.

Глава комитета Государственной думы по международным делам Леонид Слуцкий назвал заявления Варшавы «антироссийской агонией и конвульсиями от бессилия».

Антироссийская риторика усиливается и в отношении самих итогов войны. Тремя днями ранее немецкий журнал Der Spiegel извинился за ошибку в сообщении о том, что концлагерь Освенцим освободила армия США, опубликованном в аккаунтах издания в соцсетях.

В Snapchat-канале журнала ранее появился пост, в котором говорится, что 75 лет назад лагерь Освенцим освободили солдаты американской армии. На ошибку изданию указали немецкие читатели, после чего ее исправили: в исправленном варианте лагерь смерти освободила Красная армия.

«Произошла чрезвычайно неловкая ошибка, за которую мы можем только извиниться», — написали позже в Der Spiegel. Представители журнала подчеркнули, что принимают критику в свой адрес как «справедливое наказание».

Что касается компенсации, то Польша еще в середине мая прошлого года настаивала, что по завершении подсчета ущерба, нанесенного государству во время Второй мировой войны, Германия должна будет выплатить ей около $1 трлн.

Заседание Евразийского межправительственного совета

Обсуждались актуальные вопросы функционирования Евразийского экономического союза, дальнейшего совершенствования его нормативно-правовой базы.

Список глав делегаций, принимающих участие в заседании Евразийского межправительственного совета:

Премьер-министр Республики Армения Никол Воваевич Пашинян;

Премьер-министр Республики Белоруссия Сергей Николаевич Румас;

Премьер-министр Республики Казахстан Аскар Узакпаевич Мамин;

Премьер-министр Киргизской Республики Мухаммедкалый Дуйшекеевич Абылгазиев;

Председатель Правительства Российской Федерации Михаил Владимирович Мишустин;

Председатель Коллегии Евразийской экономической комиссии Тигран Суренович Саркисян;

Премьер-министр Республики Молдова Ион Васильевич Кику.

Выступление Михаила Мишустина на заседании:

Приветствую всех участников заседания Евразийского межправительственного совета в расширенном составе. Прежде всего хотел бы поблагодарить наших казахстанских коллег, Аскара Узакпаевича за прекрасную организацию нашей встречи, очень комфортную обстановку, которую они создали в Алма-Ате для работы. Благодарю вас также за поздравления.

Я впервые участвую в заседании Евразийского межправсовета в качестве Председателя Правительства Российской Федерации. И хочу подчеркнуть, что Россия и дальше будет активно участвовать в укреплении Союза, создавать для этого все необходимые условия.

Мы в целом положительно оцениваем динамику евразийской интеграции по всем основным направлениям деятельности. Прежде всего улучшается работа общего рынка, более эффективным становится наднациональное регулирование. Ставим перед собой главную цель – обеспечить рост экономик стран «пятёрки», чтобы люди, которые живут в Союзе, чувствовали преимущества общего пространства и могли пользоваться равными возможностями.

Несколько слов о результатах, которых мы уже добились, я имею в виду Союз.

За первые три квартала прошлого года совокупный ВВП Союза увеличился на 1,4%. Рост в промышленности и сельском хозяйстве – 2,7%.

Есть позитивные изменения в структуре экспортных операций внутри Союза. Доля машин, оборудования и транспортных средств достигла 20%. Внутренний рынок наполняется более разнообразными товарами. А у наших производителей появляются новые возможности для продвижения своей продукции.

Вступило в силу Соглашение о пенсионном обеспечении (об этом уже говорили) трудящихся в ЕАЭС, которое гарантирует гражданам всех государств «пятёрки» право на получение пенсии – независимо от места работы на территории Союза. Это затрагивает интересы миллионов людей. Ещё одно знаковое решение. Разница в ценах на билеты в музеи и другие учреждения культуры для граждан Союза наконец устранена. Действительно странно, когда они покупали билеты на выставки и спектакли как иностранцы.

На чём нам следовало бы сконцентрироваться, на наш взгляд, в ближайшее время?

Первая задача – устранять препятствия во внутренней торговле и развивать конкурентные условия для бизнеса. Мы понимаем, насколько это трудоёмкая работа, требующая компромиссов, готовности, если хотите, конструктивно подходить к решению непростых вопросов. Председательствующая в этом году Белоруссия выделила это направление в качестве приоритета. Мы это поддерживаем.

Механизм, который повышает прозрачность общего рынка, – прослеживаемость и маркировка товаров. Российская сторона предложила распространить его на более широкий список товаров. Напомню, что мы пошли навстречу коллегам и перенесли сроки внедрения маркировки обуви в нашей стране на 1 марта 2020 года. Просил бы вас, уважаемые коллеги, ускорить принятие такой инициативы, присоединиться к этому важному для формирования общего рынка проекту.

Второе – это цифровизация экономик, которая открывает принципиально новые возможности в самых разных сферах. Этому и посвящён форум, который сегодня проходит в Алма-Ате. Отмечу, что по «цифре» мы продвигаемся достаточно успешно. Комиссия и партнёры по Союзу рассмотрели около 70 инициатив, дали старт первым цифровым проектам в таких областях, как промышленность, транспорт, рынок труда. Рассчитываем, что в скором времени будут созданы центры компетенций в цифровой сфере, о которых я в том числе говорил в своём выступлении на форуме. Это поможет сделать цифровое взаимодействие более эффективным.

Подготовлен также план по созданию экосистемы цифровых транспортных коридоров. Сократятся сроки пассажирских и грузовых перевозок по территории стран Союза, а значит, транзит через ЕАЭС станет более востребованным и конкурентоспособным. Нужно также ускорить настройку цифрового взаимодействия по вопросам фитосанитарии и ветеринарии, создать единую систему, которая позволит отслеживать перемещение товаров и грузов, подлежащих карантинному и ветеринарному контролю. Мы практически завершаем такую работу по линии ветеринарной сертификации с нашими белорусскими коллегами. Запущен аналогичный процесс в части подкарантинной продукции с Казахстаном. Если мы объединим усилия, то сможем защитить людей от некачественной продукции и усилить эффективность контроля в этой сфере.

Третье. Важно не затягивать с реализацией крупного проекта по созданию Евразийской сети промышленной кооперации, субконтрактации и трансфера технологий. Сегодня примем решения по актуализации сроков осуществления проекта и объёмов его финансирования. Эта сеть должна заработать уже в следующем году.

Четвёртое – международное сотрудничество. В октябре были подписаны соглашения о свободной торговле Союза с Сингапуром и Сербией, вступили в силу договорённости о либерализации торговли с Ираном, заработало Соглашение о торгово-экономическом сотрудничестве с Китаем, что, конечно, чрезвычайно важно для сопряжения ЕАЭС и китайской инициативы «Один пояс – один путь». Рассчитываем, что в 2020 году мы серьёзно продвинемся в переговорном процессе по зоне свободной торговли с Египтом и Израилем, а также начнём консультации с индийской стороной по либерализации товарных потоков. Приоритетом остаётся укрепление сотрудничества ЕАЭС и СНГ. В этом контексте мы приветствуем интерес узбекской стороны к налаживанию взаимодействия с ЕАЭС.

Пятое. Убеждён, что важнейшие задачи развития Союза должны непосредственно затрагивать интересы людей. Здравоохранение, образование, наука, социальные права, экология, спорт и туризм – именно их российская сторона выделила при подготовке стратегических документов нашего Союза. И мы уже внесли соответствующие предложения. Рассчитываем на поддержку наших инициатив.

Уважаемые коллеги, в заключение я хотел бы от всей души поздравить Тиграна Суреновича Саркисяна с юбилеем, поблагодарить его за работу на посту председателя Коллегии Комиссии, а мы с ним сотрудничали и на предыдущей работе очень активно, пожелать здоровья и дальнейших успехов. Хочу проинформировать вас, что по окончании заседания ему будет вручена медаль Столыпина П.А. I степени. Надеюсь, что я смогу это сделать лично.

Документы, подписанные по итогам заседания Евразийского межправительственного совета:

Распоряжение «О ходе работы по устранению государствами-членами Евразийского экономического союза барьеров в рамках функционирования внутреннего рынка Евразийского экономического союза».

Поручение в рамках вопроса «О ходе подготовки документа, определяющего стратегические направления развития евразийской экономической интеграции до 2025 года».

Поручение в рамках вопроса «Об организации мероприятий по повышению информированности представителей государственных органов и институтов развития, в сферу деятельности которых входят вопросы евразийской экономической интеграции, представителей бизнес-сообществ государств-членов Евразийского экономического союза, а также должностных лиц и сотрудников Евразийской экономической комиссии».

Поручение в рамках вопроса «Об исполнении Поручения Евразийского межправительственного совета от 25 октября 2019 г. № 11».

Поручение в рамках вопроса «Об исполнении Поручения Евразийского межправительственного совета от 27 ноября 2018 г. № 17».

Поручение в рамках вопроса «Об исполнении Поручения Евразийского межправительственного совета от 30 апреля 2019 г. № 6».

Поручение «О результатах проработки предложений, связанных с уточнением подходов к регулированию вопросов беспошлинного ввоза товаров для личного пользования, приобретенных физическим лицом в рамках международной электронной торговли».

Поручение в рамках вопроса «О совершенствовании в Евразийском экономическом союзе механизмов применения специальных защитных, антидемпинговых и компенсационных мер с учетом международных правил и практик, в том числе с учетом опыта Европейского союза».

Распоряжение «О формировании экосистемы цифровых транспортных коридоров Евразийского экономического союза».

Решение «О внесении изменений в некоторые решения Евразийского межправительственного совета».

Распоряжение «О времени и месте проведения очередного заседания Евразийского межправительственного совета».

Распоряжение «О представлении Высшему Евразийскому экономическому совету кандидатуры члена Совета Евразийской экономической комиссии».

Распоряжение «О представлении Высшему Евразийскому экономическому совету кандидатуры члена Коллегии Евразийской экономической комиссии».

Казахстан. Россия. ЕАЭС > Внешэкономсвязи, политика > premier.gov.ru, 31 января 2020 > № 3279632 Михаил Мишустин

"Сделка века" поможет Трампу и Нетаньяху, а главное — России

Ирина Алкснис

Согласно официальным заявлениям, целью краткого рабочего визита премьер-министра Израиля Биньямина Нетаньяху в Москву было обсуждение с российским президентом так называемой сделки века. Однако детали беседы двух лидеров на публику не вынесли, а в Кремле подчеркнули, что анализ плана США по палестино-израильскому урегулированию еще продолжается.

Правда, большинство экспертов и наблюдателей уверены, что на самом деле главным интересом израильского лидера в поездке было лично вернуть на родину Нааму Иссахар, поскольку это гарантированно принесет ему серьезные внутриполитические бонусы, что особенно актуально в свете назначенных на 2 марта выборов.

Можно только порадоваться благополучному разрешению российско-израильских трений из-за дела Иссахар, которое несколько месяцев омрачало отношения двух стран. Тем не менее сама ситуация, когда данная тема выглядит более приоритетной по сравнению с американской инициативой окончательного урегулирования израильско-палестинского вопроса, многое говорит о сути происходящего, а также о будущем этой самой "сделки века".

Стоит напомнить, что во вторник на сайте Белого дома был опубликован соответствующий 180-страничный документ, содержащий политическую и экономическую части. Тогда же Дональдом Трампом была проведена презентация подготовленных предложений.

Последовавшая реакция на штатовскую инициативу — за редкими исключениями — оказалась крайне скептической. Причем не надо быть специалистом по Ближнему Востоку и разбираться в тонкостях палестинского вопроса, чтобы понять заведомую провальность идей американского президента.

Достаточно упомянуть, что Дональд Трамп анонсировал "сделку века" в Вашингтоне в присутствии Биньямина Нетаньяху, а представители Палестины на церемонии отсутствовали.

Кроме того, президент США отметился твитом (в том числе на иврите), в котором выразил горячую поддержку Израилю.

Что же касается самих выдвинутых предложений, то, согласно им, создаваемое палестинское государство должно полностью отказаться от претензий на Иерусалим, а также быть демилитаризованным, не иметь возможности контролировать свои границы, территориальные воды и воздушное пространство. Кроме того, американцы проигнорировали критически значимый для палестинцев вопрос беженцев.

То есть даже при поверхностном знакомстве с документом становится ясно, что он совершенно неприемлем для палестинской стороны. А количество и масштабы нетерпимых и унизительных для нее пунктов таковы, что не возникает сомнения: авторы сделали это намеренно.

Ожидания подтвердились. Президент Палестины Махмуд Аббас категорически отверг предложения, назвав их заговором, который не пройдет, и намерен внести соответствующую резолюцию в Совбез ООН. Турция назвала документ "мертворожденным", а Иран — "кошмаром для мира и региона".

Комментарии России, кстати, отличаются сдержанностью. Ее представители пока аккуратно отмечают несуразности, содержащиеся в плане: в частности, постпред при ООН Василий Небензя указал, что на опубликованных американцами картах Голанские высоты отнесены к территории Израиля, в то время как ООН не признает его суверенитет над Голанами.

Подобная реакция Москвы вполне логична, поскольку именно Россия является главным — можно даже сказать, стратегическим — бенефициаром происходящего.

Поскольку нереализуемость "сделки века" очевидна абсолютно всем странам и силам, следящим за ситуацией, в том числе тем, кому идеи Вашингтона теоретически очень нравятся (тому же Израилю), закономерно возникает вопрос, ради чего Трамп в принципе все это затеял.

Наиболее популярной является версия, что тем самым американский президент решает оперативные задачи, стоящие перед ним. По мнению журнала Foreign Policy, хозяин Белого дома превратил предложенный план в "элемент собственной избирательной кампании, а также избирательной кампании израильского премьер-министра". А The New York Times напомнила про дополнительные проблемы обоих лидеров: процедуру импичмента у Трампа и выдвинутые обвинения во взяточничестве и мошенничестве у Нетаньяху.

Таким образом, Белый дом для решения сиюминутных задач расплачивается стратегическим ресурсом — державным весом Соединенных Штатов и их статусом самой влиятельной силы в ближневосточном регионе. Американцы выдвинули заведомо нереализуемые (и в этом смысле просто глупые) предложения, которые, само собой, громко провалятся, — и это еще одно поражение Вашингтона на стратегически важном направлении. К тому же в нынешней ситуации Белый дом открыто отказался от роли независимого посредника и арбитра над схваткой, пусть даже многие десятилетия по преимуществу это была декорация, ведь в целом произраильская позиция США никогда не была секретом. Но формальные приличия все-таки соблюдались, что тоже было определенным ресурсом для работы в регионе.

В итоге вся эта история вокруг "сделки века" будет расценена заинтересованными сторонами как очередной этап геополитического ослабления США, их неспособности выполнять взятые на себя в предыдущий период функции.

Ну а свято место пусто не бывает. Тем более уже громко заявила о себе сила, доказавшая свою ответственность, готовность к серьезной кропотливой работе и умение договариваться даже с самыми сложными партнерами в столь специфическом регионе, как Ближний Восток.

Все происходящее только подтверждает в глазах мира, что Москва единственная способна взять на себя выполнение геополитических функций, ранее лежавших на плечах Соединенных Штатов.

Для Дональда Трампа это, конечно, означает неизбежность новых обвинений в работе на Кремль. Но вот это уже как раз не проблема России.

ВЫБОРЫ В США И РОССИЙСКО-АМЕРИКАНСКИЕ ОТНОШЕНИЯ

ДМИТРИЙ ТРЕНИН

Директор Московского Центра Карнеги, член Совета по внешней и оборонной политике.

Когда-то главный советский американист Георгий Арбатов говорил: «Выборы в США – плохое время для хорошей политики и хорошее – для плохой». Эта максима, по-видимому, вечна. В последние четыре года, правда, оказалось, что «время плохой политики» может растянуться на целый президентский срок, если в этот период американский политический класс будет всецело поглощен острой внутренней борьбой, практически не оставляющей места для ответственных решений и долгосрочной стратегии, в том числе в сфере внешней политики. Завершится ли этот период в 2021 г. или продолжится до середины 2020-х гг., покажут результаты выборов в ноябре 2020-го. Для России это имеет важнейшее значение в выстраивании собственной среднесрочной стратегии на американском направлении, но в долгосрочном плане необходимо осмыслить и учесть опыт последних трех десятилетий.

Текущий диагноз

Сегодня политический класс Соединенных Штатов всецело сконцентрирован на президентской избирательной кампании и идущей параллельно процедуре импичмента президента Дональда Трампа. Все остальные вопросы текущей политики рассматриваются через эту призму. Риск принятия Конгрессом новых санкций в отношении России в самое ближайшее время снизится не только в связи с исключительной сосредоточенностью конгрессменов на импичменте, но и из-за того, что принятие санкций в нынешних условиях будет рассматриваться как удар по Дональду Трампу и его администрации, чего республиканцы, имеющие большинство в Сенате и вслед за своими избирателями поддерживающие президента, допустить не могут. С другой стороны, после вероятного неудачного завершения попытки импичмента республиканцы могут согласиться поддержать законопроект о санкциях, чтобы в очередной раз отмежеваться от «токсичной» России.

В обозримом будущем внутриполитическая борьба в Соединенных Штатах продолжит мешать стабилизации американо-российских отношений. Хотя фокус расследования действий Трампа в Палате представителей сместился в сторону Украины, истерия в отношении России продолжается и даже усиливается. Это происходит, несмотря на то, что трезво мыслящие американцы признают необходимость восстановления диалога с Россией и даже налаживания какого-то взаимодействия с ней в вопросах стратегической стабильности (судьба Договора СНВ-3) и по другим темам, связанным с безопасностью, – таким, как распространение ядерного оружия или противодействие терроризму. Проблема, однако, в том, что любое взаимодействие рассматривается как уступка России, требующая предварительных шагов Москвы навстречу американским требованиям, – например, признания факта вмешательства России в выборы 2016 г. и обязательства не вмешиваться в будущем в американский политический процесс. На подобной основе, конечно, нельзя договориться о возобновлении полноценного диалога до президентских выборов 2020 года.

Исход грядущих выборов не привнесет фундаментальных перемен в американо-российские отношения, но может по-разному повлиять на них в зависимости от качества победы того или иного кандидата. Победа действующего президента с убедительным отрывом голосов избирателей – 4–5 процентных пунктов или больше – способна укрепить положение Трампа настолько, что он сможет проводить свою политику, в том числе в отношении Российской Федерации, без оглядки на демократическую оппозицию. С другой стороны, уверенную победу кандидата от Демократической партии уже нельзя будет объяснить вмешательством Москвы. Такой исход мог бы со временем – после «одно- двухлетки ненависти» – открыть некоторые, хотя и строго ограниченные, возможности для возобновления диалога по вопросам, связанным с военно-политической и контртеррористической проблематикой. Такой прагматичный диалог, конечно, более чем уравновешивался бы – или прикрывался – в информационном пространстве резкой критикой внешней и внутренней политики России со стороны победивших демократов.

Избрание же Трампа на второй срок с небольшим отрывом или только голосами выборщиков, а не большинства избирателей, скорее всего, приведет к продолжению нынешней «холодной гражданской войны», в которой России будет по-прежнему уготована роль злого кукловода Трампа, а следовательно, заклятого врага американских демократов, СМИ и большей части политического истеблишмента. Неясно, насколько Трамп в этих условиях сохранит декларируемую заинтересованность в улучшении отношений с Москвой и насколько республиканцы в Конгрессе будут препятствовать усилиям демократов наложить на Россию более жесткие санкции.

Уникальная и опасно дестабилизирующая ситуация может сложиться, если Трамп откажется признать поражение на выборах и освободить Белый дом, а также призовет своих сторонников – вооруженных домашним оружием – «защищать выбор народа от посягательств элит». Такого в истории США не было никогда, но ситуация уже неординарная, а Трамп проявил себя человеком, не стесненным внешними ограничениями. Некоторые наблюдатели возлагают в этих условиях надежду уже не на суды и другие конституционные механизмы сдержек и противовесов, а на прямое вмешательство военных на стороне Конституции для смещения засидевшегося на своем посту главы государства.

Возможности Москвы воздействовать на ситуацию, чтобы уменьшить токсичность России в американской политике практически отсутствуют. Американский бизнес, уже работающий в России, остается прибыльным, но старается особенно не трубить о своих успехах, чтобы не привлекать внимания активистов санкционных мер. Потенциальные новые игроки боятся инвестировать в Россию, опасаясь санкций и внутрироссийских проблем, о которых постоянно сообщают американские СМИ. Сдвиги могут последовать, но в долгосрочной перспективе и если Россия возьмет курс на активное экономическое развитие, приватизацию и демонополизацию при укреплении независимости судебной системы. Тогда экономическая привлекательность может пересилить политическую неприязнь.

За пределами политических и медийных кругов – в основном вашингтонских – восприятие России как однозначно враждебной Америке страны гораздо слабее. В интеллектуальном сообществе США, особенно в университетской среде, начался процесс переоценки ценностей, в том числе в области внешней политики. Появились серьезные работы, критикующие либеральный интервенционизм и милитаризм как отличительные черты американской внешней политики последних десятилетий. Речь не столько о том, как лучше проводить внешнюю политику, а как выработать новый курс, больше отвечающий мировым реальностям. Эти тенденции не являются пока определяющими, но их появление симптоматично.

При всей важности выборы 2020 г. – в известном смысле промежуточные. Они отразят накал борьбы и раскол общества, но не дадут ответа на накопившиеся вопросы. Выход США из трех кризисов, в которые они погружены, – политического, социально-ценностного и внешнеполитического – будет долгим и болезненным. Речь идет о завершении целой эпохи, начавшейся с приходом в Белый дом Рональда Рейгана в 1981 году. В экономике – это неолиберализм «чикагской школы». В социальной сфере – резкое усиление неравенства, когда условно 20% по-крупному выиграли от глобализации и 80% остались «при своих», но относительно первой группы сильно проиграли. Во внешней политике – триумфализм, порожденный внезапной и полной победой США в холодной войне.

Контуры нового баланса в экономике, внутренней и внешней политике Соединенных Штатов пока не просматриваются, но процесс изменений уже запущен, и за ним необходимо внимательно следить. Как и за неизбежной сменой поколений в американском политическом классе: ведь основным нынешним претендентам на пост президента – Трампу, Джо Байдену, Элизабет Уоррен, Берни Сандерсу, а также Майклу Блумбергу – за 70. Возможно, уже президентские выборы 2024 г., которые совпадут с ожидаемой новой конфигурацией власти в Российской Федерации, явят миру новый облик политики США и создадут условия для нового начала в американо-российских отношениях.

Позиции и характер действий сторон

Стремиться перевернуть страницу заставляет то обстоятельство, что нынешнее состояние отношений России и Соединенных Штатов характеризуется как конфронтация. Это, однако, качественно иная конфронтация, чем в период холодной войны: преимущественно конфликт интересов вместо антагонизма мировоззрений.

Фундаментальная причина столкновения – отсутствие удовлетворительного урегулирования по итогам холодной войны. Проиграв тогдашнее противостояние под именем СССР, Россия отказалась интегрироваться в американскую систему на правах младшего партнера. Более того, стала стремиться к восстановлению статуса великой державы. Америка же, выиграв холодную войну и фактически списав Россию со счетов в качестве крупной международной величины, сочла неприемлемым для себя партнерство на паритетных условиях, предлагавшихся Москвой. Это главное. Субъективные ошибки и просчеты имели место с обеих сторон, но их значение вторично.

Россия отстаивает право самостоятельно определять, продвигать и защищать свои интересы. Америка отстаивает порядок, установленный по результатам холодной войны. Российские действия – в частности, на Украине и в Сирии – подрывают американский порядок и тем самым обесценивают его. Россия не может признать американоцентричный порядок, поскольку это равносильно признанию собственного подчиненного положения. Америка не может ни договариваться с Россией, ни игнорировать ее действия, поскольку и то, и другое означает отказ от глобального лидерства, на котором основана гегемония США.

Вызов Америке со стороны России укладывается в набирающий силу тренд усиления национальных государств и ослабления глобальных институтов, созданных Западом во главе Соединенными Штатами – системы Pax Americana. Продолжающийся мощный подъем Китая, начинающийся подъем Индии – еще более весомые свидетельства тенденции. Поднимаются региональные державы – Турция, Иран, Бразилия. Элементы самостоятельности заметны во внешней политике Японии. В отдаленном будущем процесс укрепления роли национальных государств может затронуть и Европу – в частности, Францию и Германию.

Форма нынешней российско-американской конфронтации – гибридная война. Основные поля/среды этой войны: информационная, экономическая, финансовая, технологическая. Характер действий Америки основан на ее колоссальных материальных преимуществах. США действуют прямо и массированно. Характер действий России основан на трезвом осознании ее руководством относительной слабости по отношению к Соединенным Штатам. Россия действует асимметрично, расчетливо и зачастую успешно. За прошедшие пять лет Вашингтону не удалось заставить Москву существенно изменить курс в желательном для него направлении.

Перспективы конфронтации

Состояние российско-американских отношений тяжелое, но стабильное. Дальнейшее ухудшение возможно, даже вероятно, но фатальное развитие может стать только результатом трагического стечения обстоятельств. Сетка безопасности, предохраняющая стороны от прямого вооруженного конфликта, существует. Ее образуют постоянные прямые контакты между высшим политическим руководством, военным командованием и верхушкой аппаратов обеспечения национальной безопасности двух стран. Обе стороны исходят из того, что текущая российско-американская конфронтация при всей своей серьезности и потенциальной опасности не носит, в отличие от холодной войны, экзистенциального характера.

В ближайшие пять-семь лет ожидать существенного улучшения отношений России и Америки трудно. Антироссийские санкции обрели силу закона и не будут отменены на протяжении очень длительного срока – то есть практически никогда, если иметь в виду ныне действующих политиков. Россия действует в целом прагматично, исходя из видения ее руководством национальных интересов. Основываясь на них, Москва готова сотрудничать с любыми государствами, если они принимают во внимание интересы России и уважают ее статус в мире. Проблема в том, что ожидать такого подхода от Вашингтона в обозримом будущем не приходится.

Разумеется, Москва и Вашингтон, несмотря на явные и непреодолимые различия, не являются вечными и непримиримыми противниками. Долгосрочные перспективы выхода из американо-российской конфронтации зависят главным образом от внутренних факторов в обеих странах. В США, вероятно, сохранится стремление к ограничению глобальной вовлеченности Америки и сосредоточенность на повышении конкурентоспособности национальной базы. Такая тенденция наметилась уже со второго срока президентства Джорджа Буша-младшего, явно проявилась при Бараке Обаме и стала доминирующей в период правления Дональда Трампа. Это стремление предвещает переформатирование отношений как с союзниками и партнерами Соединенных Штатов, так и с их конкурентами и соперниками на мировой арене, в том числе с Россией.

В России восстановление великодержавного положения во внешнем мире ставит вопрос об устойчивости статуса, не подкрепленного в полной мере экономическими показателями. Решение этого вопроса логически требует большей ориентации внешней политики на цели внутреннего – прежде всего экономического и технологического – развития страны. Такая коррекция, в свою очередь, подразумевает перенос внимания с вопросов мироустройства в целом на вопросы места России в складывающемся мироустройстве. Безопасность страны в XXI веке, достаточно обеспеченная потенциалом ядерного и неядерного сдерживания, будет все больше определяться невоенными параметрами. Урок Советского Союза заставляет думать об экономике и технологиях, социальной политике, а также о настроениях в обществе.

Если оба обозначенных фактора в наших странах выйдут на первый план, то могут сложиться условия, при которых в отдаленном будущем – в 2030-х – 2040-х гг. – российско-американские отношения, оставаясь по преимуществу отношениями соперничества, что нормально для великих держав, могут выйти из состояния острой конфронтации. В идеале – стать простыми отношениями конкурентов, способных к точечному прагматическому сотрудничеству.

Насущные задачи: стратегическая стабильность

Некоторые шаги в сторону ослабления напряженности могут быть предприняты еще в условиях противоборства. Основа для этого есть. Так, несмотря на продолжающуюся и временами обостряющуюся конфронтацию, Россия и США сознают опасность прямого военного конфликта. Созданы и функционируют каналы связи и предотвращения вооруженных столкновений, поддерживаются личные контакты между лицами, занимающими ключевые посты в структурах вооруженных сил и национальной безопасности двух стран. Несмотря на отсутствие диалога, коммуникация продолжается.

Серьезным негативным фактором является свертывание и возможное упразднение режима контроля над вооружениями. Пытаться сохранить его – бесполезное занятие. В современных условиях требуется новый подход к стратегической стабильности взамен того, который основывался на реалиях второй половины ХХ столетия. Основная цель такого подхода – предотвращение вооруженных конфликтов между ядерными державами. Основные методы достижения цели – поддержание постоянных контактов и обмен информацией между соответствующими государствами (как это практикуется сейчас между РФ и США); взаимная сдержанность и непровоцирующий характер военной деятельности; информационный диалог по военным доктринам и стратегиям; сотрудничество в вопросах нераспространения ядерного оружия; совместная деятельность по предотвращению ядерного терроризма.

В ближайшее время России и Америке имеет смысл продлить Договор СНВ-3, срок действия которого истекает в феврале 2021 г., на следующие пять лет, начать консультации по проблемам гиперзвукового оружия и космоса, а также проявлять сдержанность в дестабилизирующем развертывании ракетных систем средней и меньшей дальности, запрещенных в свое время Договором о РСМД. Кроме этого, полезен постоянно действующий семинар по проблемам стратегической стабильности, который поможет сторонам лучше понимать доктринально-стратегические установки друг друга.

Фактор Китая

Конфронтация между Россией и США, отражая дух эпохи, не является ее центральным конфликтом – в отличие от противостояния между Вашингтоном и Пекином. Именно американо-китайский сюжет уже стал важнейшим фактором формирования нового миропорядка. По сравнению как с Америкой, так и с Китаем Россия – экономически, технологически и демографически – относительно небольшая величина. Тем не менее именно эти три государства в настоящее время оказывают наибольшее влияние на геополитические и военные балансы в мире. В экономике и технологиях, однако, доминируют США и Китай. Для Соединенных Штатов именно Китай – главный соперник и потенциальный противник. Такое положение создает для России и риски, и возможности.

Возможность заключается в закономерном переключении основного внимания Вашингтона на Китай при дальнейшем снижении внимания к России как к угрозе. Реализовать это трудно из-за того, что даже при ослабленном внимании к России отношение американской политической элиты остается резко отрицательным. Кроме того, тесное сотрудничество РФ и КНР, особенно в военной и военно-технической областях, усиливает раздражение американцев действиями Москвы, переставшей быть главным противником, но способствующей теперь укреплению основного соперника Америки.

Риск состоит, прежде всего, в становлении новой биполярной модели, в которой Россия, отказавшаяся стать младшим партнером США, превратилась бы в вассала Китая. Одновременное давление Вашингтона на Москву и Пекин способствует реализации именно такого сценария. Противостоять подобной тенденции довольно сложно из-за того, что углубление отношений России с другими развитыми странами – в частности, Европы и Японией – сдерживается союзнической солидарностью этих стран с Америкой. В еще большей степени экономическое развитие России сдерживается структурными проблемами внутреннего характера, которые так или иначе будут решены, но, скорее всего, за пределами обозримого будущего.

В новом треугольнике «Вашингтон – Пекин – Москва» Россия, несмотря на очень разные отношения с Америкой и Китаем, пока стремится играть самостоятельную роль. От политики Соединенных Штатов зависит, насколько тесно Москва и Пекин будут координировать свои действия на американском направлении. Россия дорожит нынешними отношениями с Китаем и не встанет на сторону США в их противостоянии с КНР. Второго издания киссинджеровского «треугольника», выгодного Вашингтону, не будет. В то же время очевидно, что в условиях жесткого противостояния у России в какой-то момент может не хватить ресурсов, чтобы выдерживать самостоятельный курс. Можно обоснованно утверждать, что двойное сдерживание России и Китая не отвечает также стратегическим интересам Америки, но политика США в последнее время не всегда отличалась стратегической выверенностью.

В поиске региональных балансов

Если России все же удастся устоять на ногах и сохранить стратегическую самостоятельность, то отношения с Соединенными Штатами могут стать продуктивными. Менее глобальный и более национально-ориентированный подход США к мировым делам, создавая вакуумы безопасности в различных регионах мира – на Ближнем и Среднем Востоке, включая зону Персидского Залива, в Афганистане, Северо-Восточной Азии и не в последнюю очередь в Европе, – может сформировать условия для ограниченного российско-американского взаимодействия. Такое взаимодействие не должно быть исключительным. Напротив, оно способно стать частью многосторонних усилий ведущих игроков по стабилизации конфликтов, угрожающих их коренным интересам. Новый мировой порядок может возникнуть в том числе на основе региональных балансов.

Так, равновесия в Европе возможно достигнуть в случае урегулирования украинского кризиса. Условиями должны стать фактическое признание российского статуса Крыма и реинтеграция Донбасса в состав Украины на основе Минских соглашений 2015 года. Сама Украина стала бы в результате нейтральным по отношению к США/НАТО и Российской Федерации государством, ассоциированным партнером Европейского союза с возможностью свободно развивать дальше свои отношения с ЕС. Украинское урегулирование – дело самих украинцев, россиян и европейцев (немцев и французов в первую очередь, но не только), однако американцы могли бы внести свой вклад. Главное, что требовалось бы от США, – ясный отказ от дальнейшего расширения НАТО на Восток, которое реально уже заблокировано очевидным риском военного столкновения и очевидным нежеланием американцев брать под защиту периферийные для их интересов государства.

Таким же образом может выглядеть успешный вариант решения приднестровского конфликта в Молдавии: реинтеграция с разделом полномочий и военный нейтралитет при свободном развитии отношений с Евросоюзом. Снятие с повестки дня проблемы расширения НАТО позволило бы развивать ассоциацию Грузии с Европой и одновременно снижать напряженность между Грузией и Абхазией, Грузией и Южной Осетией, Грузией и Россией. Что касается Белоруссии, то она оставалась бы независимым государством, тесно связанным экономическими, политическими, военными и гуманитарными узами с Россией в рамках Союзного государства, ОДКБ и ЕАЭС, и при этом имела бы возможность развивать отношения с Евросоюзом.

На Ближнем и Среднем Востоке США могли бы начать взаимодействовать с Россией, как взаимодействуют с ней региональные государства – Израиль, Иран, Саудовская Аравия, Турция и другие. Москва и Вашингтон по-прежнему разделяют цель сдерживания распространения ядерного оружия в регионе. Ни Россия, ни Соединенные Штаты не надеются получить долгосрочную выгоду от войны между Ираном и Саудовской Аравией. И, конечно, Ближний и Средний Восток остаются очагом угрозы радикализма, экстремизма и терроризма, что одинаково заботит Вашингтон и Москву. Последнее целиком и полностью относится также к Афганистану.

В Северо-Восточной Азии укрепление российско-японских отношений полезно для США в условиях продолжающегося усиления Китая. Партнерство Москвы и Токио, как и тесное сотрудничество Москвы и Дели, способствует уравновешиванию обстановки в Азии, в бассейнах Тихого и Индийского океанов и в Арктике – от Мурманска до Мумбая. Этому также содействовало бы развитие американо-российских экономических и прочих связей через Тихий и Северный Ледовитый океаны.

Заключение

Россия в последние десятилетия была слишком зациклена на Америке. С одной стороны, у Москвы первоначально присутствовало жгучее стремление к дружественному единению двух стран, с другой – вскоре проявилось столь же жгучее стремление к реваншу за поражение в холодной войне. Российские руководители и элиты безуспешно искали в Америке истоки своих проблем и часто ждали от нее невозможного – признания равенства с Россией.

Вступая в третье десятилетие XXI века, россиянам нужно запастись терпением, обратить пристальное внимание на внутренние дела, на формирование ровных и взаимовыгодных отношений с гораздо более сильным Китаем. Москве стоит, конечно, отслеживать развитие ситуации в США, но не пытаться при этом вмешиваться в ход тамошних событий. Проникновение в политические спальни других государств всегда создает много шума и почти никогда не приносит пользу. Для России отстраненность от американской внутренней политики значительно выгоднее, чем вовлеченность в нее. Вполне возможно, что развитие как внутренней, так и международной ситуации в ближайшие 20 лет заставит Соединенные Штаты существенно изменить modus operandi на мировой арене. Тогда и появится реальная основа для новых российско-американских отношений конкуренции и взаимодействия, а пока нужно сосредоточиться на постепенном снижении уровня конфронтации, а в перспективе – на поиске условий выхода из нее.

США. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 30 января 2020 > № 3305440 Дмитрий Тренин

ПУСТЬ РОССИЯ БУДЕТ РОССИЕЙ

ТОМАС ГРЭМ

Заслуженный сотрудник Совета по международным отношениям, работал старшим директором по России в Совете по национальной безопасности при президенте Джордже Буше.

АРГУМЕНТ В ПОЛЬЗУ ПРАГМАТИЧНОГО ОТНОШЕНИЯ К МОСКВЕ

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 6, 2019 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

После окончания холодной войны все президенты США обещали улучшить отношения с Россией. Однако каждый раз эти планы оказывались несбыточной мечтой. Билл Клинтон, Джордж Буш-младший и Барак Обама намеревались интегрировать Россию в евроатлантическое сообщество и сделать ее партнером в построении либерального мирового порядка. Но по окончании президентского срока каждого из них отношения с Россией становились гораздо хуже, чем до их прихода в Белый дом. Россия тем временем отдалялась все больше и больше.

Президент Дональд Трамп обещал наладить тесное партнерство с Владимиром Путиным. Однако его администрация лишь ужесточила тот конфронтационный подход, который взяла на вооружение администрация Обамы после того, как Москва начала агрессию против Украины в 2014 году. Россия не намерена сдавать позиции на Украине; она все более дерзко противостоит Соединенным Штатам в Европе и на Ближнем Востоке и продолжает вмешиваться в американские выборы.

Политика, проводимая четырьмя президентскими администрациями в отношении России, потерпела фиаско потому, что независимо от общей тональности, примирительной или конфронтационной, она базировалась на неизменной иллюзии: правильная стратегия США может принципиально изменить представление России о своих собственных интересах и ее фундаментальное мировоззрение. Было ошибочно основывать политику на предположении, что Россия присоединится к сообществу либеральных демократий, но не меньшей ошибкой было думать, будто более агрессивный подход заставит ее отказаться от своих жизненно важных интересов.

Для начала стоит признать, что отношения Вашингтона и Москвы были в принципе конкурентными с того момента, когда Соединенные Штаты стали мировой державой в конце XIX века, и что они остаются таковыми по сей день. Эти две страны отстаивают совершенно разные концепции мирового порядка. Они преследуют противоположные цели в региональных конфликтах – например, в Сирии и на Украине. Республиканская, демократическая традиция США прямо противоположна традициям России с ее длительной историей автократического правления. С практической и идеологической точек зрения тесное партнерство между этими двумя государствами не может быть устойчивым. В нынешнем международном климате американские политики должны естественным образом прийти к пониманию этого.

Намного труднее будет признать, что изгнание и изоляция России, скорее всего, будет контрпродуктивной мерой, с помощью которой вряд ли удастся чего-то добиться. Даже в случае уменьшения ее относительной мощи Россия останется ключевым игроком на мировой арене благодаря значительному ядерному арсеналу, обильным природным ресурсам, центральному положению в Евразии, праву вето в Совете Безопасности ООН и высококвалифицированным кадрам. Сотрудничество с Россией необходимо для совместной борьбы с глобальными вызовами и угрозами, такими как изменение климата, распространение ядерного оружия и терроризм. Ни от одной страны в мире (за исключением Китая) не зависит решение такого количества стратегических и экономических проблем, считающихся важными для США, как от России. И необходимо добавить, что никакая другая страна не способна уничтожить Соединенные Штаты за 30 минут.

Более сбалансированная стратегия сдержанной конкуренции не только снизила бы риск ядерной войны, но и стала бы основой для сотрудничества и совместного поиска ответов на глобальные вызовы. Более продуманные отношения с Россией помогут гарантировать безопасность и стратегическую стабильность в Европе, хотя бы немного упорядочить ситуацию на Ближнем Востоке, а также контролировать подъем Китая. Требуя от России умерить амбиции и вести себя более сдержанно, американские политики должны быть готовы отказаться от своих краткосрочных целей, особенно в части урегулирования кризиса на Украине, для выстраивания более продуктивных отношений с Москвой.

Прежде всего, политики США должны взглянуть на Россию без сантиментов или идеологических клише. В новой стратегии построения отношений с Россией необходимо отказаться от архаичного мышления, свойственного предыдущим администрациям, и стремиться к поступательному развитию взаимодействия, исходя из долгосрочных интересов Соединенных Штатов. Вместо того, чтобы пытаться убедить Москву пересмотреть российские интересы, Вашингтону необходимо доказать, что эти интересы надежнее продвигать посредством взвешенной конкуренции и сотрудничества с США.

Конец иллюзии

Делая акцент на партнерство и интеграцию сразу после окончания холодной войны, Вашингтон в принципе неверно понимал российские реалии, полагая, что страна переживает подлинные демократические преобразования и что она слишком слаба, чтобы сопротивляться политике, проводимой США. Вне всякого сомнения, в начале 1990-х гг. предположение, что Россия избавляется от своего авторитарного прошлого, не казалось притянутым за уши. С точки зрения Америки, холодная война закончилась торжеством западной демократии над советским тоталитаризмом. Страны бывшего советского блока начали демократизацию после революций 1989 года. Набиравшая силу глобализация подпитывала убеждение, что демократия и свободный рынок – путь к процветанию и стабильности в грядущие десятилетия. Лидеры новой России – президент Борис Ельцин и окружавшие его динамичные молодые реформаторы – объявили о приверженности курсу на всеобъемлющие политические и экономические реформы.

Но уже в 1990-е гг. по некоторым признакам можно было судить, что эти предпосылки были изначально неверны. Вопреки преобладавшему на Западе мнению, распад Советского Союза ознаменовал не демократический прорыв, а победу популиста Ельцина над советским лидером Михаилом Горбачёвым, который оказался более убежденным демократом, организовавшим самые свободные и справедливые выборы в истории современной России. В России имелось мало устойчивых национальных демократических традиций, из которых можно было черпать вдохновение, а политическое сообщество оставалось шатким и слабым: на таком фундаменте невозможно построить функциональную демократию. Положение усугублялось тем, что государственные институты стали жертвой хищных олигархов и региональных «баронов». В стране орудовали безжалостные банды, нередко прибегавшие к кровавым разборкам в стремлении завладеть активами некогда полностью государственной экономики. Коммунисты старой закваски и советские патриоты противостояли более прогрессивным силам. В стране воцарился политический хаос.

Он усугублялся на протяжении 1990-х гг., и дело дошло до того, что многие наблюдатели реально опасались распада России, как это случилось в начале десятилетия с Советским Союзом. Задача восстановления порядка легла на плечи ельцинского преемника Путина. Хотя он использовал демократическую риторику, разъясняя свои планы, в документе под названием «Россия на рубеже тысячелетий» (опубликованном 30 декабря 1999 г.) он дал ясно понять, что намерен вернуться к традиционной российской модели сильного и в высшей степени централизованного авторитарного государства. «Россия, – писал он, – не скоро станет, если вообще станет, вторым изданием, скажем, США или Англии, где либеральные ценности имеют глубокие исторические традиции… Крепкое государство для россиянина – не аномалия, не нечто такое, с чем следует бороться, а, напротив, источник и гарант порядка, инициатор и главная движущая сила любых перемен».

Официальные лица в США прекрасно видели препятствия на пути демократических реформ и не были слепы в отношении подлинных намерений Путина. Однако приятное чувство, оставшееся у них после победы в холодной войне, заставляло настаивать на том, что партнерство с Россией должно опираться на общие демократические ценности; одних лишь общих интересов было мало. Чтобы заручиться общественной поддержкой, каждая администрация заверяла американцев, что лидеры России привержены демократическим реформам и процедурам. Начиная с 1990-х гг. Белый дом во многом измерял успех своего подхода прогрессом России на пути к становлению более крепкой и функциональной демократии. Это был довольно неопределенный проект, успех которого едва ли зависел от усилий или влияния США. Неудивительно, что стратегия потерпела крах, когда стало невозможно заполнить пропасть между данной иллюзией и все более авторитарной российской реальностью. Для Клинтона момент истины наступил после того, как Ельцин утвердил новое правительство консерваторов и коммунистов после финансового коллапса 1998 г.; для Буша – когда Путин начал подавлять деятельность гражданского общества, реагируя на украинскую «оранжевую революцию» в 2004 г.; а для Обамы – когда Путин объявил в 2011 г., что после длительного пребывания в должности премьер-министра он снова будет баллотироваться на пост президента.

Вторая ошибочная предпосылка – будто у России нет сил, чтобы бросить вызов Соединенным Штатам, также выглядела правдоподобной в период с 1991 по 1998 годы. От некогда грозной Красной Армии, оказавшейся на голодном пайке, осталась лишь тень её былого могущества. Россия зависела от финансовой поддержки Запада, пытаясь сохранять на плаву экономику и правительство. В этих обстоятельствах администрация Клинтона, как правило, добивалась поставленных целей, когда вмешивалась в события на Балканах или расширяла НАТО, не встречая серьезного противодействия России.

Однако предпосылка стала менее правдоподобной, когда экономика России начала быстро восстанавливаться. Путин прибрал власть к рукам и восстановил порядок, прижав олигархов и региональных «баронов». Впоследствии он начал кампанию по модернизации вооруженных сил. Однако администрация Буша, убежденная в беспрецедентной мощи «однополярного момента», не проявляла большого уважения к обновленному военному потенциалу России. Буш вышел из Договора по противоракетной обороне (ПРО), продолжил расширение НАТО и приветствовал так называемые «цветные революции» в Грузии и на Украине с их антироссийской подоплекой. Аналогичным образом администрация Обамы, хотя уже и не была так уверена в мощи Америки, по-прежнему не считалась с Россией. Когда в 2011 г. начались волнения, названные «арабской весной», Обама заявил, что сирийский президент Башар Асад, проводник российского влияния на Ближнем Востоке, должен уйти. Вашингтон также не обратил особого внимания на возражения России, когда США и их союзники превысили выданный им Советом Безопасности ООН мандат на вмешательство в ливийские события и вместо защиты гражданского населения, оказавшегося в зоне военных действий, провели операцию по свержению ливийского диктатора Муаммара Каддафи.

Россия спустила администрации Буша и Обамы с небес на землю. Российское вторжение в Грузию в 2008 г. продемонстрировало, что Москва накладывает вето на дальнейшее расширение НАТО посредством применения военной силы против потенциальных новых членов альянса. Аналогичным образом захват Россией Крымского полуострова и дестабилизация восточной Украины в 2014 г. шокировали администрацию Обамы, которая ранее приветствовала изгнание Виктора Януковича – пророссийского президента Украины. Год спустя военная интервенция России в Сирии спасла Асада от неминуемого поражения от рук повстанцев, получавших поддержку и помощь США.

Воля к власти

Сегодня почти все в Вашингтоне отказались от мысли, будто Россия находится на пути к демократии, и администрация Трампа считает Россию стратегическим конкурентом. Подобная коррекция курса давно назрела. Вместе с тем нынешняя стратегия наказания и изоляции России также ущербна. Она не только игнорирует очевидный факт, что Соединенные Штаты не смогут изолировать Россию против воли таких крупных держав как Китай и Индия, но и содержит ряд серьезных ошибок.

С одной стороны, стратегия преувеличивает мощь России и демонизирует Путина, из-за чего отношения превращаются в борьбу с нулевой суммой, когда единственным приемлемым исходом любого спора становится капитуляция России. Однако внешняя политика Путина была менее успешной, чем афишировалось. Его действия на Украине, нацеленные на предотвращение включения страны в западные структуры и сообщества, лишь сильнее сплотили Украину с Западом и заставили НАТО вернуться к первоначальной миссии сдерживания России. Вмешательство Путина в американские выборы осложнило отношения с США, нормализация которых нужна России для увеличения притока иностранных инвестиций и создания долгосрочной альтернативы избыточной стратегической зависимости от Китая.

В отсутствие согласованных действий Запада Путин сделал Россию главным игроком во многих геополитических конфликтах – прежде всего, в Сирии. Но ему еще предстоит доказать, что он может положить конец любому конфликту с целью закрепления преимуществ России. В период экономической стагнации и распространения социально-экономического недовольства в обществе его активная внешняя политика рискует довести страну до истощения или перенапряжения. В этих обстоятельствах Путину нужно урезать расходы. И это открывает перед Соединенными Штатами новые возможности для возвращения к дипломатии и снижения остроты конкурентной борьбы с Россией при одновременной защите интересов США.

Еще один изъян нынешней американской стратегии в ее изначальной предпосылке, что Россия – это клептократия в чистом виде, лидерами которой движет только один мотив: сохранить богатство и обеспечить выживание. В основе этой политики лежит предположение, что российские олигархи и официальные лица, находящиеся под санкциями, окажут давление на Путина и потребуют, например, изменить политику на Украине или свернуть вмешательство России в американские внутренние дела. Ничего подобного не происходит, потому что Россия в большей мере является патримониальным государством, в котором личное богатство и положение в обществе в конечном итоге зависит от властей предержащих.

Американские политики также повинны в том, что не считаются всерьез с желанием России иметь имидж великой державы. По многим меркам Россия действительно слаба: ее экономика – лишь малая доля американской экономики, по стандартам Соединенных Штатов население России нездорово, а инвестиции России в высокие технологии намного отстают от американских вложений в этот сектор. Однако российские лидеры уверены, что для выживания их страна должна быть великой державой – одной из нескольких стран, определяющих структуру, суть и направление мировой политики, и в погоне за этим статусом они готовы переносить серьезные лишения. Этот менталитет был движущей силой поведения России на мировой арене со времен Петра Первого, который около 300 лет назад привел свое государство в Европу.

После распада Советского Союза российские лидеры сосредоточились на восстановлении великодержавного статуса России подобно тому, как поступили их предшественники после национального унижения в Крымской войне 1850-х гг. и после гибели Российской империи в 1917 году. Как писал Путин два десятилетия тому назад, «впервые за последние 200–300 лет Россия стоит перед лицом реальной опасности оказаться во втором, а то и в третьем эшелоне государств мира. Чтобы этого не произошло, необходимо огромное напряжение всех интеллектуальных, физических и нравственных сил нации … Все сейчас зависит только от нашей способности осознать степень опасности, сплотиться, настроиться на длительный и нелегкий труд».

Часть этой задачи – противодействие Соединенным Штатам. По мнению Путина, именно они составляют главное препятствие для великодержавных устремлений России. В отличие от амбициозных представлений Вашингтона об однополярном мире Кремль настаивает на построении многополярного мира. Если говорить конкретнее, Россия стремится подорвать позиции Вашингтона, противодействуя его интересам в Европе и на Ближнем Востоке, а также пытаясь запятнать репутацию США как образцовой демократии посредством вмешательства в выборы и усугубления внутриполитического разлада в Америке.

Мир России

Стремясь восстановить великодержавный статус, Россия бросает геополитические вызовы Соединенным Штатам. Эти вызовы проистекают из вековых проблем России, вынужденной защищать огромную малонаселенную и многонациональную страну, лишенную физических заслонов и граничащую либо с могущественными государствами, либо с нестабильными территориями. Россия справлялась с этим, жестко контролируя внутриполитическую ситуацию, создавая буферные зоны на границах и не допуская формирования сильной коалиции соперничающих держав. Сегодня подобный подход противоречит интересам США в Китае, Европе, на Украине и Ближнем Востоке.

Ни одна часть Восточной Европы и бывшего СССР не представляется российским политикам более важной, чем Украина, которая стратегически позиционируется как путь на Балканы и в Центральную Европу, обладает огромным экономическим потенциалом и считается колыбелью великой русской цивилизации. Когда народное восстание 2014 г., поддержанное Вашингтоном, угрожало вывести Украину из орбиты российского влияния, Кремль захватил Крым и спровоцировал мятеж в восточной части Донбасса. То, что Запад счел вопиющим нарушением международного права, Кремль истолковывал как право на самооборону.

Глядя на Европу в целом, российские лидеры видят одновременно конкретную угрозу и сцену для демонстрации величия России. С практической точки зрения шаги, предпринятые Европой в направлении политического и экономического объединения, были чреваты появлением на границах России огромного образования, которое, подобно Соединенным Штатам, значительно превосходило бы Россию по численности населения, материальному богатству и силе. Психологически Европа по-прежнему возбуждает великодержавные амбиции России. За три прошедших столетия Россия не раз демонстрировала мастерство в ходе великих европейских сражений, вела искусную дипломатию и большую игру. Например, после поражения Наполеона в 1814 г. именно российский император Александр I принял ключ от Парижа. Объединение Европы и продолжающаяся экспансия НАТО привели к вытеснению России с европейского поля и к уменьшению ее влияния на европейскую политику. Поэтому Кремль удвоил усилия по углублению разногласий и линий размежевания между европейскими странами, а также начал сеять в умах политических лидеров уязвимых стран НАТО сомнения относительно приверженности их союзников обязательствам по коллективной обороне.

Россия вернулась на Ближний Восток после 30 лет отсутствия. Поначалу Путин вмешивался в сирийские события, чтобы защитить своего подопечного Асада и не допустить победы радикальных исламистских сил, которые поддерживали связи с экстремистами внутри России. Но после того, как он спас давнего друга, амбиции начали расти ввиду отсутствия решительных действий американцев в этой арабской стране. Россия решила использовать Ближний Восток в качестве арены для демонстрации своих претензий на статус великой державы. Действуя в обход миротворческого процесса под эгидой ООН, в котором США остаются главным игроком, Россия объединила усилия с Ираном и Турцией в поиске окончательного разрешения кризиса в Сирии. Для снижения риска прямой конфронтации между Ираном и Израилем Россия укрепила дипломатические связи с Израилем. Она восстановила отношения с Египтом и начала работать с Саудовской Аравией, чтобы взять под контроль цены на нефть.

Москва также продолжила курс на сближение с Китаем для создания стратегического противовеса Соединенным Штатам. Эти отношения помогли противостоять влиянию США в Европе и на Ближнем Востоке. Но у Вашингтона более серьезную озабоченность должно вызывать потенциальное расширение возможностей Пекина благодаря его сотрудничеству с Россией. Москва помогла Китаю выйти на рынки стран Центральной Азии и (в меньшей степени) на рынки Европы и Ближнего Востока. Она предоставила Китаю доступ к природным ресурсам по выгодным ценам и продала ему свои продвинутые военные технологии. Короче, Россия всячески способствует усилению Китая в качестве грозного конкурента Соединенных Штатов.

Нынешняя более самонадеянная внешняя политика Москвы отражает не столько возросшую силу страны (в абсолютном выражении ее потенциал не слишком увеличился), сколько ее веру в то, что на фоне нерешительности США ее относительная мощь возрастает. Одним из главных мотивов проведения Россией наступательной политики на мировой арене является устойчивый страх, боязнь того, что в долгосрочной перспективе возможно опасное отставание от Соединенных Штатов и от Китая. В российской экономике наблюдается застой, и даже по официальным прогнозам надежды на значительный прорыв в следующем десятилетии практически нет. Россия не может вкладывать столько же средств, сколько инвестируют два ее главных конкурента, в такие важные технологии, как искусственный интеллект, биоинженерные решения и роботизация. А ведь в будущем именно они будут определять суть силы и мощи страны. Возможно, Путин демонстрирует жёсткость сейчас, когда относительная мощь его страны возросла, чтобы лучше позиционировать Россию в новом многополярном мировом порядке, формирование которого происходит у него на глазах.

Между приспособлением и сопротивлением

Вызов, который современная Россия бросает США, не связан с экзистенциальной борьбой между этими странами в годы холодной войны. Скорее, это более ограниченное соперничество между великими державами с конкурирующими стратегическими интересами и задачами. Если Соединенные Штаты сумели договориться с Советским Союзом об укреплении мира и безопасности, продвигая при этом американские интересы и ценности, то, конечно же, они могут сделать то же самое и с современной Россией.

Начав с Европы, политикам США следует отказаться от расширения НАТО еще дальше на бывшие советские территории. Вместо того чтобы обхаживать страны, которые НАТО не готово защищать военными средствами (достаточно вспомнить вялую реакцию на российскую агрессию против Грузии и Украины), альянсу следует упрочивать внутренние связи и заверить уязвимые страны блока в приверженности обязательствам по коллективной обороне. Прекращение дальнейшего расширения НАТО на Восток устранит главную причину посягательств России на суверенитет бывших советских республик. Однако Соединенным Штатам нужно продолжать сотрудничество с этими странами в сфере безопасности, поскольку к подобным связям Россия относится терпимо.

До сих пор Соединенные Штаты настаивали на том, что для Украины остается возможность присоединения к НАТО. Вашингтон категорически отвергает включение Крыма в состав России и требует завершения конфликта в Донбассе на основании соглашения, подписанного в Минске в 2015 г. и предусматривающего особый автономный статус сепаратистских регионов внутри воссоединенной Украины. При таком подходе ситуация почти не сдвигается с мертвой точки. Конфликт в Донбассе продолжается, и Россия пускает все более глубокие корни в Крыму. Борьба с Россией отвлекает Украину от давно назревших реформ – страна страдает от коррупции, политической неопределенности и экономической отсталости. Избрание нового президента Владимира Зеленского, сторонники которого сейчас доминируют в парламенте, создало возможность для всеобъемлющего разрешения кризиса.

Необходимо пойти на два компромисса. Во-первых, чтобы успокоить Россию, Соединенным Штатам следует сказать Украине, что членство в НАТО снимается с повестки дня, но при этом продолжать углублять двустороннее сотрудничество с Киевом в вопросах безопасности. Во-вторых, Киеву следует признать включение Крыма в состав России в обмен на согласие Москвы на полное воссоединение Донбасса с Украиной без какого-либо особого статуса. Всеобъемлющее соглашение должно предусматривать компенсации Украине за утраченное в Крыму имущество, гарантии беспрепятственного доступа к прибрежным ресурсам и прохода через Керченский залив к портам на Азовском море. По мере реализации этих договоренностей США и Евросоюз постепенно снимали бы санкции с России. В то же время они могли бы предложить Украине существенную финансовую поддержку для облегчения реформ, исходя из того, что сильная, процветающая Украина – лучшее средство сдерживания российской агрессии в будущем и необходимый фундамент для построения более конструктивных российско-украинских отношений.

Первоначально такой подход будет скептически воспринят в Киеве, Москве и других странах Европы. Но Зеленский главную ставку в своей предвыборной программе сделал на разрешение конфликта в Донбассе, а Путин приветствовал бы любую возможность перенаправить средства и внимание на противодействие поднимающейся в России волне социально-экономических выступлений. Тем временем европейские лидеры устали от украинских проблем и хотят нормализации отношений с Россией, не отказываясь при этом от принципов европейской безопасности. Настало время смелой дипломатии, которая позволила бы всем сторонам заявить о частичной победе и смириться с жесткими реалиями: НАТО не готово принять в свой состав Украину, Крым не вернется к Украине, а сепаратистское движение в Донбассе нежизнеспособно без активной поддержки Москвы.

Более умная стратегия в отношении России не будет сбрасывать со счетов последствия военного вмешательства Кремля на Ближнем Востоке. Главные вызовы для США в этом регионе исходят от Ирана, а не от России. У Москвы свои интересы в Иране, которые не всегда совпадают с интересами Вашингтона, но вовсе необязательно противостоят им. Как и Соединенные Штаты, Россия не хочет, чтобы у Тегерана появилось ядерное оружие, поэтому она поддержала ядерную сделку с Ираном, так называемый Совместный всеобъемлющий план действий. Правда, администрация Трампа вышла из этой сделки в 2018 году. Как и Соединенные Штаты, Россия не хочет, чтобы Иран доминировал на Ближнем Востоке. Москва стремится добиться нового равновесия в регионе, хотя и не в той конфигурации, какую предпочел бы видеть Вашингтон. Кремль работает над улучшением отношений с другими региональными державами, такими как Египет, Израиль, Саудовская Аравия и Турция. Ни одна из этих стран не поддерживает теплые или дружеские отношения с Ираном. Россия уделяет особое внимание Израилю, позволяя ему наносить удары по позициям Ирана и «Хезболлы» в Сирии. Если бы США уважительно отнеслись к ограниченным интересам России в Сирии и приняли Россию в качестве регионального игрока, они, вероятно, смогли бы убедить Кремль делать больше для сдерживания агрессивного поведения Ирана. Администрация Трампа уже движется в этом направлении, но нужны еще более энергичные усилия.

Вашингтон должен также обновить подход к сдерживанию гонки вооружений. Соглашения, работавшие последние 50 лет, утратили актуальность. Мир движется к многополярному порядку – в частности, Китай активно модернизирует вооруженные силы. Страны разрабатывают передовые образцы обычных вооружений, способные уничтожать хорошо защищенные и укрепленные цели, которые когда-то были уязвимы только для ядерного оружия, а также кибероружие, способное выводить из строя командно-штабные системы управления. В результате разрушается режим контроля над вооружениями. Администрация Буша вышла из Договора по ПРО в 2002 г. – президент назвал этот договор «устаревшей реликвией» времен холодной войны. А в 2019 г. администрация Трампа вышла из Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности, который она высмеяла как неэффективный и безнадежно устаревший.

Вместе с тем Соединенным Штатам следует продлить новый Договор о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ), подписанный в 2010 году. Срок его действия истекает в 2021 году. Россия выступает за его продление, а администрация Трампа колеблется. Этот документ содействует прозрачности в отношениях между двумя странами и может укрепить доверие между ними, что немаловажно в эпоху натянутых отношений. Однако договор не сдерживает ускоряющуюся гонку все более мощных и изощренных вооружений. Например, наиболее многообещающие системы вооружений – сверхзвуковое оружие и кибероружие – не подпадают под действие СНВ. Политикам нужно разработать режим контроля над вооружениями с учетом современных, быстро развивающихся технологий, который включал бы и другие крупные державы. Хотя на определенном этапе Китай нужно подключить к этому процессу, Соединенным Штатам и России следует показать пример, как они это делали раньше, поскольку они накопили уникальный опыт учета теоретических и практических требований стратегической стабильности, а также принятия соответствующих мер по контролю над вооружениями. Вашингтону и Москве нужно разработать новый режим контроля над вооружениями, а затем подкрепить его многосторонней поддержкой.

Что касается стратегических проблем ядерных вооружений и других вопросов, то США не удастся предотвратить укрепление Китая, но они могут направить растущую китайскую мощь по пути, соответствующему американским интересам. Соединенным Штатам следует подключить Россию к этой работе вместо того, чтобы толкать ее в объятия Китая, как они это делают в настоящее время. Конечно, невозможно настроить Россию против Пекина, поскольку у нее есть веские основания для добрососедских отношений с Китаем, уже превосходящим Россию как великая держава. Однако США могли бы содействовать иному раскладу сил в Северо-Восточной Азии, который служил бы их целям.

Для этого американским политикам нужно способствовать умножению у России альтернатив Китаю. Это улучшит переговорные позиции Кремля и снизит риск перекоса в соглашениях между Москвой и Пекином в сфере безопасности в пользу Китая, как это происходит сейчас. По мере улучшения отношений между США и Россией в других областях Соединенным Штатам следует сосредоточиться на снятии санкций, которые сдерживают инвестиции Японии, Южной Кореи и США на российском Дальнем Востоке и создание совместных предприятий с участием российских компаний в Центральной Азии. Увеличение возможностей дало бы Кремлю больше рычагов воздействия во взаимоотношениях с Китаем, что выгодно Вашингтону.

Усилия Вашингтона по снижению конкуренции на региональном уровне могли бы убедить Россию уменьшить масштаб вмешательства в выборы, но эту проблему так быстро не решить. Определенное вмешательство России и других стран неизбежно в современном взаимосвязанном мире. Поскольку европейские демократии сталкиваются с похожими вызовами, Соединенным Штатам нужно работать с союзниками над общим согласованным и решительным реагированием на подобные киберугрозы. Должны быть проведены какие-то «красные линии» в отношении поведения России. Например, американским официальным лицам следует заявить о недопустимости компьютерных взломов, превращения украденной информации в оружие или искажения данных, включая списки избирателей и подсчет голосов. В случае согласованного обмена разведданными и опытом и проведения совместных операций США и их союзники смогут обезопасить важную электоральную инфраструктуру, противодействуя подрывной деятельности России с помощью уголовного преследования и точечных санкций, а также наносить превентивные контрудары в киберпространстве, когда это уместно.

Российские пропагандистские СМИ, такие как телеканал «Россия сегодня», радио «Спутник» и социальные сети, представляют собой более сложную проблему. Однако уверенное в себе, зрелое и искушенное демократическое общество должно легко сдерживать эту угрозу, не пытаясь при этом лихорадочно блокировать сайты и аккаунты в «Твиттере» с нежелательным контентом. В условиях межпартийного озлобления внутри Соединенных Штатов СМИ и политический класс преувеличивают угрозу, обвиняя Россию в провоцировании внутриполитических разногласий. При этом опасно сужается пространство для дебатов, поскольку американцам внушают, что любые мнения, совпадающие с официальной позицией России, – часть кампании влияния, инспирированной Кремлем. Более конструктивным подходом со стороны США и других демократий было бы повышение осведомленности широкой общественности об искусстве манипулирования сознанием, которым хорошо владеют средства массовой информации, а также улучшение навыков критического чтения разных материалов. При этом не стоит отказываться от энергичных дебатов, являющихся жизненной силой любого демократического общества. Некоторые скандинавские страны и прибалтийские государства прилагают значительные усилия для решения этих задач, но Соединенные Штаты отстают от них в этом вопросе.

Повышая защищенность своих систем и осведомленность граждан, США также должны вовлекать Россию в установление правил поведения в киберпространстве. Даже если на практике эти нормы не полностью соблюдаются, они помогут сдерживать и ограничивать наиболее возмутительное поведение и действия – наподобие того, как Женевские соглашения сдерживают вооруженные конфликты.

Предлагаемое сочетание компромиссов и мер противодействия учитывает интересы России и американской мощи. Данный подход резко отличается от тех, к которым американские администрации прибегали со времен окончания холодной войны. Прежние стратегии опирались на неверное истолкование намерений России, а их авторы отказывались признавать ограниченность возможностей Соединенных Штатов. Во многих отношениях данная стратегия олицетворяла бы возврат к традициям внешней политики США, сложившимся до окончания холодной войны.

Главная традиция всегда заключалась в предусмотрительных действиях, терпеливом проведении внешней политики на протяжении длительного времени. Что касается краткосрочной перспективы, то, согласно этой традиции, нужно довольствоваться постепенным прогрессом и пошаговыми завоеваниями. Соединенные Штаты не боялись идти на компромиссы (приспосабливаться), потому что были уверены в своих ценностях и в будущем триумфе. Они сознавали свою силу, но понимали ограниченность возможностей и уважительно относились к потенциалу и способностям противника. Это тонкое понимание было характерно для стратегий всех американских президентов во время холодной войны и позволяло справляться с вызовами, которые бросала им Москва. Вернувшись к истокам своего славного прошлого, США смогут справиться с теми вызовами, которые существуют сегодня.

Россия. США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 30 января 2020 > № 3305439 Томас Грэм

ГЛОССАРИЙ

Вместе с замечательными авторами мы попробовали составить перечень наиболее важных понятий, которые употребляются для описания российской внешней политики: великодержавие, гибридная война, мессианизм, прагматизм, национальный интерес, равноправие, стратегия, стратегическая стабильность, суверенитет, справедливость. Это не классические словарные статьи, которые должны быть дистиллированными по определению, а осмысление, как те или иные понятия преломляются в прикладной деятельности.

В – Великодержавие - Андрей Цыганков

Г – Гибридная война - Василий Кашин

М – Мессианизм - Иван Сафранчук

П – Прагматизм - Мария Ходынская-Голенищева

Н – Национальный интерес - Павел Цыганков

Р – Равноправие - Николай Косолапов

С – Справедливость - Вера Агеева

С – Стратегия - Андрей Сушенцов

С – Стратегическая стабильность - Дмитрий Суслов

С – Суверенитет - Александр Филиппов

В – великодержавие

Андрей Цыганков

В теории международных отношений великодержавность связывают не только с независимостью внешней политики и безопасностью страны, но и с возможностями и влиянием, которыми обладают лишь немногие государства в мире. При этом в понятие «великая держава» вкладываются разные смыслы. Для одних речь идет о материально-силовых возможностях, для других – о статусе и престиже, для третьих – об идейно-политическом измерении и способности вести за собой силой примера. Наиболее упрощенной выглядит трактовка великодержавности представителями американского неореализма, для которого все государства одинаковы и различаются лишь силовым потенциалом.

Державное мышление отличают, по крайней мере, три принципа. Во-первых, державники выступают за раздельное рассмотрение роли внутренних и внешних факторов в развитии общества. Они убеждены в приоритетности факторов международного окружения как наименее подверженных контролю и наиболее потенциально дестабилизирующих. Внешняя политика, следовательно, не может быть лишь отражением потребностей внутреннего развития, но должна отвечать на международные вызовы. Во-вторых, державники исходят из постоянства геополитических интересов государства. У государства нет постоянных друзей и врагов, а есть лишь постоянные интересы – вслед за лордом Пальмерстоном эту максиму нередко повторяют и российские державники. Державники могут выступать сторонниками национальной идеологии, если она не сковывает государство, а помогает сформулировать и защитить его интересы. Третий принцип связан со вторым и сводится к гибкости внешнеполитических союзов. Если у государства нет миссии, но есть постоянные национальные интересы, то руководители государства должны быть готовы сотрудничать с кем угодно, но ровно настолько, насколько это необходимо для соблюдения державного интереса.

За общими компонентами и принципами (велико)державности скрываются различные исторические условия ее формирования. Каждая держава национально и исторически своеобразна, по-своему решает возникающие перед ней задачи и вкладывает в обоснование значимости избранных решений свой смысл. Для России великодержавность исторически определялась важностью сохранения внутреннего единства территориально протяженного и социально-разнородного государства. Ее смыслом является конструкция сильного, способного к управлению сложной страной государства. Без такого государства трудно представить себе собирание земель и укрепление границ в московский период, нанесение поражения сильнейшей в начале XVIII века шведской державе, участие в поддержании европейского баланса сил в XIX столетии и создание советского строя в XX веке.

Своеобразие внешних условий России включает в себя протяженность сухопутных границ, соседство с мощными государствами, пограничное положение между западной и незападной цивилизациями и другие факторы. Следует подчеркнуть и то, что в силу относительной геополической удаленности, размера и православия Россия не является органической частью Европы. Но она стремилась слиться с западным миром, при этом утверждая себя в качестве самостоятельной, культурно своеобразной державы.

Русская великодержавность подразумевает наличие (1) сферы культурно-ценностного влияния в Евразии и Европе, (2) политико-экономической самодостаточности и (3) военного потенциала, достаточного для нанесения поражения любой другой державе. Понимаемая таким образом великодержавность обеспечивает достижение стратегических целей выхода в Европу, поддержания особых доверительных отношений с Востоком и сохранения определяющего влияния на евразийском материке.

Разделяя сформулированный набор принципов мышления, русские державники представляют собой неоднородную группу, различаясь предлагаемыми стратегиями достижения целей государства. С некоторой долей упрощения можно выделить три основные группы.

К первой относятся те, кто исторически выступал за союз с Западом против общих угроз. Примерами такого сотрудничества могут быть попытки России участвовать в Первой северной войне против Швеции (1655–1660) в союзе с другими европейскими государствами. Чуть позже Россия присоединилась к Священной лиге для противостояния Оттоманской империи, подписав в этих целях в 1686 г. договор о вечном мире с Польшей, своим давним соперником. Петр I начинал свое правление с посольского путешествия, преследовавшего целью объединение европейских государств против шведской угрозы. Провозглашение России «европейской державой» и екатерининское участие в Семилетней войне укладывается в то же понимание методов державничества. Еще более важный пример – Священный союз, заключенный Александром I с другими европейскими государствами во имя предотвращения опасности, подобной той, которая еще недавно исходила от наполеоновской Франции. Во второй половине ХIХ и в ХХ столетии примерами союзов с западными странами против общей угрозы были Антанта, попытка создать антигитлеровскую коалицию в преддверии Второй мировой войны, а также открытие Второго фронта в целях нанесения поражения фашизму. В ХХI веке Россия пыталась выстроить единый союз с Западом против международного терроризма.

Ко второй группе русских державников относятся выступающие за гибкую союзническую политику, не замкнутую на странах Запада как приоритетных партнерах. В условиях, когда России не удавалось достичь целей в союзе с западными странами или добиться их поддержки, российские правители нередко уходили в относительную изоляцию для перегруппировки сил, или получения «передышки» (Владимир Ленин). В начале ХVII века после нескольких поражений в противостоянии с Польшей Россия не выходила из изоляции до 1654 г., когда она начала новое наступление присоединением Украины. В XVIII веке Россия взяла двадцатилетнюю паузу, заняв позицию нейтралитета в войне со Швецией для финансового и демографического оздоровления. После поражения в Крымской войне Россия «сосредотачивалась», проводя в жизнь политику гибких союзов, пока не смогла наконец восстановить утраченные позиции на Черном море. «Мирное сосуществование» большевиков и сталинская теория «социализма в отдельной взятой стране» тоже относились к попыткам ослабить внешнеполитическую активность для укрепления страны, вышедшей из революции и гражданской войны. Наконец к этой же группе державного мышления можно относить попытки Евгения Примакова маневрировать между Западом, Китаем и Индией после окончания холодной войны.

Для третьего типа русского державного мышления характерна наступательность, в том числе в отношениях с Западом, если последний отказывается признать важнейшие внешнеполитические интересы России. Россия неоднократно утверждала свои интересы в одностороннем порядке, невзирая на критику западных стран. В XVII веке российское государство вело многочисленные войны с Польшей и Оттоманской империей, стремясь к укреплению границ и защите балканских славян. В XVIII веке Пётр нанес сокрушительное поражение Швеции, не вступая для этого в союз с европейскими государствами. В основном успешные войны с Турцией продолжились вплоть до Крымской войны, которую Россия проиграла благодаря поддержке, оказанной Турции Англией и Францией. После внутреннего выздоровления Россия вернулась к активной политике на Балканах, нанеся туркам новое поражение в 1870-е годы. В ХХ веке большевистская доктрина «мировой революции» стала ярким примером наступательного мышления, поскольку ставила под сомнение саму систему западных государств-наций. В 1920 г. большевики даже попытались вторгнуться в Польшу для смены правительства. Во время холодной войны наступательным был курс Советского Союза, стремившегося к укреплению геополитического влияния в мире, как, например, в период Карибского кризиса в 1962 г. или в случае ввода войск в Афганистан в 1979 году. После окончания холодной войны российская наступательность проявилась в вооруженном вмешательстве в конфликт Грузии и Южной Осетии, присоединении Крыма и вступлении в войну в Сирии.

В зависимости от того, какие коалиции выстраивали державники и какого рода политику защищали внутри страны, их идейными оппонентами были представители западнического или самобытно-цивилизационного мышления. Западники опасались, что державность ослабит страну внутренне, поскольку противопоставит отсталую в материально-технологическом и политическом отношении Россию передовому Западу. Связывая российскую идентичность с Европой, западники выступают за воспроизводство на российской почве европейских политических институтов и выстраивание приоритетных, стратегических отношений с европейскими странами. Представители цивилизационного мышления нередко поддерживали державников, считая великодержавность условием защиты национальных ценностей от внешних посягательств. В то же время сторонники русской самобытности могут оказаться в числе критиков державности, если считают, что она ослабляет общество. Например, для славянофилов национальные интересы и границы были вторичны, а главным являлось создание условий для свободного общинного труда и жизни в православной вере.

Державный тип мышления традиционно поддерживался широкими слоями общества, особенно если не требовал значительных жертв со стороны населения и не оборачивался внешнеполитическими поражениями. При этом державность нередко оказывалась для русского народа тяжелой ношей, если государство решало внешнеполитические задачи за счет напряжения общественных ресурсов. Подвергаясь многочисленным опасностям извне, русские консолидировались вокруг государства для сохранения свободы от внешних посягательств, но при этом теряли свободу внутреннюю. Со временем они утратили возможности свободного общинного хозяйствования («мир») и участия в управлении и выборах князя («вече»), создав централизованное патримониальное государство. По оценке историка Георгия Вернадского, «самодержавие и крепостное право стали ценой, которую русские заплатили за национальное выживание». Военная сила, имперское могущество и способность противостоять внешним вторжениям постепенно стали самоцелью государственной политики. Бедность и крепостное право превратились в средства ускоренной мобилизации армии. Власть нередко игнорировала назревшие потребности в реформах, видя в них опасность для сложившейся в России системы правления.

Ценой внутреннего перенапряжения было ослабление внутреннего и внешнего компонентов державности. Распад советского государства – пример такого перенапряжения в результате длительного противостояния более развитым странам Запада. Традиционные опоры державности, в задачу которых входит защита безопасности государства – армия и силовые структуры – оказались в униженном положении, в то время как укрепился класс нового «боярства», или олигархов. Деморализации армии способствовала запоздалая и плохо продуманная военная кампания по стабилизации в Чечне. Население, лишившись денежных накоплений в результате олигархических в своей основе экономических реформ, не поддерживало власть. В стране подняла голову преступность, и государство не успевало реагировать на массовые нарушения законности против граждан. Конфликт исполнительной и законодательной властей, приведший к использованию силы против парламента в октябре 1993 г., довершал картину чрезвычайного ослабления государства. Во внешней политике российское руководство стремилось проводить прозападный курс, по существу отказавшись от принципов державной политики.

Постепенно, во многом благодаря усилиям созданного Совета по внешней и оборонной политике и деятельности министра иностранных дел Евгения Примакова, понятие державности вернулось в политический лексикон в качестве одного из центральных. В 2000-е гг. в целом благоприятное внешнее окружение и отсутствие угрозы войны позволило руководству страны сосредоточиться на решении внутренних задач, связанных с экономической и политической стабилизацией. Результатом стало завершение военных действий на Северном Кавказе, относительная консолидация политического класса и восстановление способности проводить независимую внешнюю политику.

Будущее российской державности связано с выстраиванием новых международных коалиций в условиях мировой турбулентности и способностью руководства страны осуществить переход к новой модели государства. С первым дело обстоит лучше, чем со вторым. Державность во внешней политике способствовала восстановлению важных и утраченных в 1990-е гг. позиций. Выдержала проверку временем ориентация на укрепление баланса сил и престижа великой державы. Уходит в прошлое мир единственной сверхдержавы. Меняется и децентрализуется Европа. Россия разворачивается к Азии, реализуя проекты Большой Евразии, Шанхайской организации сотрудничества и другие. Перед страной открываются новые возможности налаживания международного сотрудничества за пределами западного мира.

Более трудным является переход к новой государственности. Он сопряжен с комплексом мер по преодолению политического наследия 1990-х гг., связанного не столько с сильным державным государством, сколько с его отсутствием. Экономическое пробуксовывание, коррупция, ориентация на стабильность вместо развития – «родимые пятна» российского капитализма, возникновение которого связано с залоговыми аукционами, рейдерством, экспортом энергоресурсов, а также неспособностью правительства реализовать единые принципы и правила в политике и экономике. В этой области державность во многом остается благим пожеланием. Впереди трудный период, требующий новых стратегий формирования сильного и легитимного государства.

Без создания такого государства державность не может считаться полностью состоявшейся. Для державников является аксиомой, что государство должно обладать значительной свободой от вмешательства не только внешних, но и внутренних групп интересов, без чего невозможно осуществление политической стратегии в интересах общества в целом. В частности, Примаков в должности премьер-министра пытался бороться с засильем Бориса Березовского и других олигархов ельцинской «семьи». Позднее, на посту руководителя Торгово-промышленной палаты он отстаивал важность выработки и соблюдения четких правил в отношении экономики и собственности, предупреждал об опасности силовых «наездов» на бизнес. Понимал он и опасности, связанные с чиновничьим засильем и коррупцией. Сильное государство должно быть правовым и опирающимся на институты, а не на чреватые злоупотреблениями неформальные связи. Сильная исполнительная власть нуждается в независимости судов, частичной региональной децентрализации, честных выборах и борьбе с коррупцией.

В эпоху глобальной нестабильности и перехода власти выживет тот, кто сумеет приспособить к своим нуждам внешние и внутренние условия. В мире происходит масштабная перекройка рынков, региональных систем и военно-политических союзов. Современная державность должна сочетать отстаивание важнейших интересов в мире с активным выстраиванием нового миропорядка и проведением необходимых для этого внутренних реформ. Твердость защиты суверенитета предусматривает гибкое умение создавать новое и желаемое в экономической, информационной, военной и политической сферах. С осуществлением такого курса сопряжено немало трудностей, включающих в себя не только риски противодействия развитым в материально-экономическом отношении державам, но и способность выбирать растущие сферы внутреннего развития и вкладываться в перспективные международные проекты.

Г – Гибридная война 

Василий Кашин

Понятие «гибридная война» прочно связалось на Западе с Россией после присоединения Крыма. Значительную роль в этом сыграло распространение мифа о наличии у России специальной стратегии противостояния, известной как «доктрина Герасимова». Ее существование к настоящему времени опровергнуто самими авторами мифа. Но история с «доктриной Герасимова» показательна: за российскую стратегию гибридной войны были выданы идеи аналогичной стратегии Соединенных Штатов. Они, в свою очередь, сформировались у российских военных и политиков на основе осмысления опыта «цветных революций» 2000-х гг. и «арабской весны» начала 2010-х годов.   

К моменту крымских событий военные теоретики не только на Западе, но и на Востоке осмыслили различные формы невоенного противоборства государств. Высокая стоимость и чудовищная опасность современной высокотехнологичной войны требовала найти такие формы участия в конфликтах, которые позволяли бы контролировать эскалацию и добиваться целей строго дозированным применением силы. 

Эти концепции (например, в опубликованной в 1999 г. книге «Война без границ» // Unrestricted Warfare китайских полковников Цяо Ляна и Ван Сянсуя) не сводятся к распространенным в настоящее время представлениям о гибридной войне. Речь идет о комплексной стратегии противостояния великих держав с применением неограниченного арсенала методов. 

Концепции гибридной войны упрощают борьбу между государствами. Государство, взявшее их на вооружение, получает пропагандистский инструмент для демонизации противника, но наносит удар по собственной стратегической культуре. Его способности понимать намерения оппонента в результате падают. 

Гибридная война наиболее часто определяется как конфликт с использованием информационной борьбы, экономического и политического давления в сочетании с ограниченным применением вооруженной силы. Предполагается, что действия по всем направлениям помогают нивелировать превосходство Запада в обычных вооружениях. Это понятие расплывчато и опасно. Оно было введено в оборот в середине 2000-х гг., использовалось для описания войны в Ливане 2006 г., а по-настоящему популярным стало на волне украинского кризиса.   

Однако все приемы гибридной войны известны много лет, если не веков. Появление новых технологических возможностей в связи с развитием информационно-коммуникационных технологий мало что меняет в сути отношений вовлеченных в конфликт стран. На протяжении всей истории человечества любая хорошо спланированная военная кампания сопровождалась усилиями в области пропаганды, дипломатии, разведки и экономики. О том, что победа с применением именно этих инструментов предпочтительней лобового столкновения, писал еще Сунь Цзы. 

Нет ничего нового в поддержке повстанческих движений на территории иностранного государства, вводе на его территорию собственных регулярных войск под видом добровольцев и в прочих методах, часто подаваемых в качестве неизвестной и страшной угрозы. Эти методы широко применялись всеми участниками холодной войны, прежде всего, США, СССР и Китаем. Они нередко использовались и до холодной войны. 

Фактически, гибридность позволяет навешивать устрашающую этикетку «война» на широчайший спектр достаточно рутинных внешнеполитических, пропагандистских и разведывательных мероприятий, зачастую являющихся неизбежной частью межгосударственных отношений.   

Приписывание стране гибридной стратегии может рассматриваться как элемент политики по ее изоляции. 

Цель такой политики – лишить противника возможности отстаивать свою точку зрения. Любая форма разъяснения позиции, попытки защититься от обвинений и изменить позицию другой стороны могут быть теперь интерпретированы как дезинформация и информационное нападение. Появляется также возможность ограничить дипломатическую активность противника, которая по своей природе предполагает установление связей, распространение и сбор информации и влияние на точку зрения собеседника. Фактическое разрушение российско-американских каналов политической коммуникации в посткрымский период и особенно на фоне истерии с российским «вмешательством в выборы» в Соединенных Штатах в этом отношении весьма показательно. 

Россия также склонна приписывать гибридную стратегию своим оппонентам. Предполагаемая гибридная угроза со стороны Европы и США, осмысливаемая под военным углом, ведет к вполне конкретным и важным выводам, касающимся внутренней политики. В известном выступлении начальника генерального штаба Вооруженных сил России Валерия Герасимова на общем собрании Академии военных наук 1 марта 2019 г. в качестве элементов новой военной стратегии США и их союзников упоминаются «цветные революции» и «мягкая сила». Предполагается, что целью американских стратегий является «ликвидация государственности неугодных стран, подрыв суверенитета, смена законно избранных органов государственной власти». Герасимов отмечает, что Пентагон разрабатывает принципиально новую стратегию под названием «Троянский конь», которая заключается в использовании «протестного потенциала пятой колонны» с одновременным нанесением ударов высокоточным оружием по наиболее важным объектам. Соответственно, российский ответ предусматривает «комплекс мер по упреждающей нейтрализации угроз безопасности государства». 

Россия, как и прочие крупные военные державы, обладает военными и невоенными средствами борьбы, которые могут применяться в условиях мирного времени или вооруженного конфликта низкой интенсивности. Этот арсенал в его нынешнем виде создавался главным образом в эпоху холодной войны. Скрытные и не признаваемые военные вмешательства, поддержка повстанческих движений и создание «квазидобровольческих» формирований для интервенций за рубежом в сочетании с дезинформацией, пропагандой и поддержкой оппозиции использовались тогда всеми крупными странами.   

Что касается СССР, то ограниченные и тайные военные интервенции широко применялись им с раннего периода советской истории. Классическим примером можно считать вмешательство в гражданскую войну в Афганистане 1929 года. Под командованием Виталия Примакова двухтысячный отряд красноармейцев, облаченных в афганскую военную форму и вооруженных трофейным английским оружием, вторгся в эту страну. Целью знаменитого «рейда Примакова» было изменение хода войны в пользу дружественного СССР короля Амануллы-хана. Операция готовилась в тесной координации с представителями Амануллы, и к отряду Примакова присоединялись местные этнические формирования. Рейд, завершившийся захватом Мазари-Шарифа в апреле 1929 г., был предпринят, однако, слишком поздно и уже не смог переломить ход гражданской войны. Многое в его организации тем не менее можно считать характерным для подобных операций Советского Союза и постсоветской России. 

В ходе «афганской спецоперации» СССР пытался повлиять на внутренний конфликт за счет ограниченного, тайного и краткосрочного вмешательства в ключевой момент (который, как оказалось в дальнейшем, был выбран неверно). Советским силам следовало изменить ход конфликта в пользу союзника и уйти. Но они ни в коем случае не должны были выступать главной действующей силой в конфликте. СССР тщательно избегал привлекать внимание к своей операции и стремился жестко контролировать масштабы вовлеченности в войну. После того, как стало ясно, что поражение Амануллы-­хана предотвратить не удалось, СССР свернул интервенцию, невзирая на продемонстрированное подавляющее тактическое и техническое превосходство Красной Армии. 

Сходным образом осуществилось более крупное и успешное вмешательство в Синьцзяне в ноябре 1933 – апреле 1934 года. В операции в поддержку генерал-губернатора Шэн Шицая участвовали войска НКВД, замаскированные под действовавшие в регионе белоэмигрантские формирования. К ней привлекались собственно бывшие белогвардейцы, завербованные советской разведкой, а также просоветские формирования из числа местного населения. Интервенция продолжалась недолго, после решения поставленных задач советские войска ушли, оставив в Синцзяне ограниченный контингент и группу советников для наблюдения за ситуацией. 

«Квазидобровольческой» операцией было советское участие в гражданской войне в Испании. Несмотря на присутствие в стране тысяч советских военнослужащих и крупные военные поставки, вмешательство в конфликт СССР отрицалось. Советские летчики и военные советники в качестве «добровольцев» участвовали в китайско-японской войне в 1937–1940 годах. Подобная же практика продолжилась и с наступлением холодной войны. Советская истребительная авиация и зенитно-артиллерийские части с личным составом, замаскированным под китайских добровольцев, действовали в Корее. Советские летчики противостояли ВВС Гоминьдана в небе над Шанхаем в 1950 году. Советские зенитно-ракетные и авиационные части принимали участие в войне во Вьетнаме и в ряде конфликтов на Ближнем Востоке. 

Перечисленные интервенции были успешны с точки зрения достижения политических и стратегических целей Москвы. Все они следовали одной и той же модели, которая прослеживается со времен рейда Примакова в 1929 году. Это были короткие, внезапные, тщательно спланированные действия, направленные на то, чтобы в ключевой момент помочь важному союзнику, будь то дружественное государство или одна из фракций в гражданской войне. 

Операции имели разную степень секретности; как правило, СССР либо отрицал участие в конфликте в принципе, либо преуменьшал его масштабы. Главным условием успеха был тщательный расчет баланса сил, выбор времени, места и характера вмешательства. При этом сводились воедино возможности вооруженных сил, спецслужб, дипломатического аппарата. 

Сильной стороной Советского Союза при ведении таких операций была способность добиваться высоких результатов в обучении, а порой – в строительстве с нуля вооруженных сил дружественных стран или политических групп. На протяжении всей холодной войны созданные советскими инструкторами вооруженные формирования одерживали победы над противниками, обучаемыми и оснащаемыми США. 

Разумеется, речь идет о случаях, когда советские военные имели реальные возможности руководить процессом военного строительства, чего не было, например, в арабских армиях, воевавших с Израилем. Афганская кампания 1979–1989 гг. стала грубым нарушением всех старых советских принципов ведения зарубежных интервенций. Она была затяжной, масштабной, предпринятой без учета местных условий, главной силой в войне оказались собственно советские войска, а не формирования союзников. 

Тем не менее многие преимущества отечественной военной школы, прежде всего – способность налаживать работу с местным населением, создавать относительно боеспособные местные вооруженные силы и действовать совместно с ними, проявились и тогда. К моменту вывода советских войск в 1989 г. Республика Афганистан обладала армией и специальными службами, далеко превосходившими все, что было создано за 18 лет американской оккупации Афганистана после 2001 года. Падение режима Наджибуллы было связано с фактически продолжавшимся вмешательством в афганский конфликт ряда иностранных государств на фоне распада СССР и бездействия России. 

Офицеры советских вооруженных сил и спецслужб, вовлеченные в подобные операции на поздних этапах холодной войны, продолжали активную службу и с началом военных конфликтов 1990-х гг., когда этот опыт был значительно обогащен и расширен. Российские военные оказались вовлечены в столкновения на Южном Кавказе, в стабилизацию ситуации в Таджикистане в 1992–1997 годах. Но наиболее глубокое влияние на армию, спецслужбы и государственный аппарат России оказали боевые действия на Северном Кавказе в ходе двух чеченских войн. Армия и спецслужбы получили огромный опыт решения сложнейших задач при весьма ограниченных ресурсах с опорой на переговорные инструменты, агентурную разведку, взаимодействие с разнообразными вспомогательными вооруженными формированиями из местного населения. 

Присоединение Крыма, события на Восточной Украине и сирийская кампания показали, что Россия возвращается к старой модели применения вооруженных сил для обеспечения национальных интересов. Ставка делается на быстрые, внезапные действия с тщательным контролем уровня вовлечения в конфликт. Значительный опыт строительства и использования вспомогательных отрядов из числа добровольцев и местного населения, накопленный в ходе многолетних конфликтов на постсоветском пространстве, используется в полной мере. 

Такие действия едва ли делают Россию более непредсказуемой или агрессивной, чем другие державы. Даже Китай при всей его внешнеполитической пассивности последних десятилетий отметился уже в XXI веке в поддержке вооруженных формирований и непризнанных государственных образований на севере Мьянмы (так называемое государство Ва). Эта поддержка включала в себя обучение и оснащение, вплоть до поставок тяжелого вооружения. 

Интервенции США, Франции и Великобритании на Ближнем Востоке носили более систематический характер. Они сопровождались масштабным применением современных технологий, финансовых ресурсов и технических возможностей, недоступных для России. Однако результаты оказывались почти неизменно неблагоприятными для самих акторов. Они, в особенности американцы, демонстрировали неспособность к интерпретации разведданных и оценке политической ситуации. Строительство Соединенными Штатами союзных вооруженных сил из местного населения приводило к разочаровывающим результатам на фоне гигантского расхода средств. Взаимодействие американских и местных вооруженных формирований оставалось слабым. 

Российские действия на этом фоне отличаются не большей агрессивностью, а большей эффективностью. Россия в отличие от США и ряда их союзников не вторгалась в иностранные государства, штурмуя столицы и убивая политических лидеров. Россия не тратила триллионы долларов на многолетнюю оккупацию других стран, чтобы затем уйти, признав поражение. Но, применяя силу в куда меньших объемах, Россия в последние десятилетия добивалась куда большего в реализации своих политических целей. 

На стороне российской армии и спецслужб – многолетний опыт войн с сильным иррегулярным противником, получающим поддержку из-за рубежа, в условиях ограниченности собственных ресурсов. Переоснащение и реформирование российской армии в 2010-е гг. позволило резко повысить ее боевые возможности. Патриотический подъем, связанный с украинскими событиями и присоединением Крыма, обеспечил приток добровольцев для зарубежных операций в составе регулярных и иррегулярных формирований. 

Таким образом, в новых условиях российские Вооруженные силы превращаются в гибкий инструмент, который может быть использован для влияния на ситуацию в стратегически важных для России частях мира. 

Использование ярлыка гибридной войны уводит нас в сторону от того факта, что мы имеем дело с набором весьма традиционных приемов борьбы, восходящих к началу ХХ века или более ранним временам. Эти приемы используются всеми крупными игроками в современной международной политике. Но одни страны владеют ими хорошо, а другие – никак не могут научиться, даже потратив триллионы долларов и потеряв многие тысячи солдат убитыми. 

М – Мессианизм

Иван Сафранчук

Вряд ли кто-то будет спорить с тем, что Россия никогда не была исключительно прагматической державой, движимой только практическими интересами. Чувство некой миссии, высшей цели России было присуще всегда.

Но исторически и в строгом смысле этого слова российское государство не является мессианским. Оно не сформировало чего-то похожего на политическую доктрину божественной предопределенности, которая обосновывала бы экспансионизм Божьим промыслом (как американский Manifest Destiny). У российской элиты никогда не было намерения способствовать политическими средствами приближению конца света и второго пришествия ради торжества Истины, к чему склонны американские правые евангелисты, время от времени обретающие влияние на внешнюю политику. Россия не была очарована цивилизаторским «бременем белого человека», как британский колониализм. И не несла в мир нерелигиозные философские идеалы, как в Новое время это делала Франция, а позже опять же – США.

Наиболее мессианским был, вероятно, советский период российской истории, когда Москва взяла на себя роль распространителя и защитника в мировом масштабе целостной философской и политико-экономической доктрины. Впрочем, после десятилетий осуществления этой миссии увлеченность ею стала быстро исчезать и в элите, и в обществе. К концу же существования Советского Союза сформировался невероятный по силе общественный и элитарный запрос на прагматизм.

Как бы сейчас ни называли внешнеполитический курс Бориса Ельцина и Андрея Козырева – наивным или идеалистическим, на самом деле он формировался именно в прагматических категориях. Избавление от излишней и идеологически обоснованной внешнеполитической нагрузки трактовалось как прагматизм, а не как идеализм (по сути, этот подход продолжал горбачёвское «новое мышление», практическим содержанием которого стало освобождение перенапрягшегося и пораженного внутренним кризисом СССР от бремени ответственности за «второй мир».)

В дальнейшем прагматизмом стали считать не столько редуцирование внешнеполитических интересов, сколько их расширение, но опять же ради удовлетворения прикладных интересов, а не воплощения в жизнь абстрактных идеалов. Хотя конкретное выражение прагматического начала в российской внешней политике в последнюю четверть века очень сильно менялось, твердая приверженность прагматизму после опыта советского мессианства все-таки остается.

Россия не является мессианской державой в «большом» смысле: она не готова убивать других и посылать на смерть своих за абстрактные идеалы и доктрины. Российское чувство миссии другое.

Россия – государство, собранное на огромном пространстве из множества неоднородных элементов, расположенное в сложных климатических и природных условиях, подвергавшееся крупным нашествиям. Своей миссией это государство всегда считало собственную способность быть – и быть не дикими, не варварами. В одной интерпретации миссия состоит в том, чтобы суметь стать развитой частью мира, то есть Западом, и в таком качестве добиться принятия в какую-то общую систему политических и социальных отношений. В другой – миссия сводится к тому, чтобы быть без (не путать с против) Запада. Эта трактовка имеет другой обязательный компонент – представление о том, что есть могущественные силы внутри и вовне, постоянно мешающие России исполнить свой долг, стремящиеся подорвать ее возможности.

Территориальная экспансия, участие в мировых делах, вершение судеб мира – все это явные свидетельства способности быть и успешности существования. Российская элита, особенно после Петра I, считала такую программу действий естественной для Российского государства. И для подобной традиции выпасть из первого ряда мировых держав – историческая катастрофа, там надо оставаться любыми средствами – миром или войной. Не случайно противодействие риску скатиться во второй, а то и третий эшелон международной политики было объявлено лейтмотивом президентства Владимира Путина в его программной статье «Россия на рубеже тысячелетий», опубликованной за день до того, как он стал исполняющим обязанности главы государства после досрочной отставки Борис Ельцина.

Насколько чувство державности распространилось на весь народ – вопрос спорный. По всей видимости, общественные настроения по этому поводу могут колебаться в очень широкой амплитуде. Но всегда находились и те, кто был за сосредоточение на себе, за снижение бремени вовлеченности в мировые дела или даже за полное выключение из них. Великие русские писатели дают яркие примеры таких мыслей. Лев Толстой еще в «Севастопольских рассказах» обращал внимание на то, как чужда война русским крестьянам, а в дальнейшем чрезвычайно саркастично представлял геополитические, военные предприятия («Сказка об Иване-дураке и его двух братьях…») и даже характеризовал войну как «вредное учреждение», ставя ее в таком качестве в один ряд с рабством и проституцией (эссе «Так что же нам делать?»). Или Александр Солженицын в манифесте «Как нам обустроить Россию?»: «Пробуждающееся русское национальное самосознание во многой доле своей никак не может освободиться от пространнодержавного мышления, от имперского дурмана. (…) Это вреднейшее искривление нашего сознания: “зато большая страна, с нами везде считаются”. (…) Могла же Япония примириться, отказаться и от международной миссии, и от заманчивых политических авантюр – и сразу расцвела. Надо теперь жестко выбрать: между Империей, губящей прежде всего нас самих, – и духовным и телесным спасением нашего же народа».

Споры о том, в каком виде России существовать, продолжатся – у них давняя традиция. Но мощное стремление быть вопреки нескончаемым препятствиям (быть собой, но не пространством, признанным варварским) и стало миссией России. За века осуществления этой миссии у страны появился и некоторый собственно мессианский элемент. Но состоит он не в том, что Россия хочет переделать мир в соответствии с какой-то определенной программой, а в вере, что с Россией мир лучше, чем без нее.

П – Прагматизм

Мария Ходынская-Голенищева

В основе понятия «прагматизм» лежит примат пользы/выгоды, которую способно принести то или иное действие. Эвентуальные практические последствия определяют целесообразность конкретных шагов и одновременно служат критерием их эффективности. Философский словарь приводит слова одного из видных представителей прагматизма, американца Уильяма Джеймса: «Истина есть то, что лучше всего работает на нас».

Прагматизм – один из основополагающих принципов российской внешней политики. При некоторой абстрактности термина он имеет вполне конкретное содержание. Так, Концепция внешней политики России от 2016 г. ориентирует дипломатов на работу в пользу создания благоприятных внешних условий для поступательного и устойчивого внутреннего развития. Среди них – обеспечение безопасности страны, ее суверенитета и территориальной целостности, формирование пояса добрососедства с сопредельными государствами, содействие повышению конкурентоспособности экономики России, ее технологическому обновлению, повышению уровня и качества жизни населения.

Рациональна российская интеграционная политика на постсоветском пространстве и в Евразии (СНГ, ЕврАзЭС, ШОС), которая должна привести к формированию широкого интеграционного контура (инициатива Большого евразийского партнерства). Позитивная, неконфронтационная повестка этих объединений предоставляет возможность не распылять ресурсы и сосредоточиться на задачах обеспечения ускоренного темпа развития в государствах-членах. Прагматична линия России и в относительно новых, отвечающих духу времени институтах глобального управления. Например, в БРИКС, где, кроме всего прочего, проводится курс на создание альтернативы доллароцентричной валютно-финансовой системе: наличие подобной «подушки безопасности» приобрело для России особую важность в контексте деградации отношений с Западом после 2014 г., включая обмены санкционными ограничениями.

Единственно рациональным с военно-политической точки зрения (и соотнесенным с общественным запросом, обусловленным ощущением исторической несправедливости) стало решение о воссоединении Крыма с Россией. Реалистичная, трезвая оценка ситуации вкупе с глубокой проработкой возможных сценариев и их последствий предопределили активное участие Москвы на уровне высшего руководства в выработке Минских договоренностей, связавших Киев и крупных европейских игроков соответствующими обязательствами с выгодной для России последовательностью шагов.

Высоким уровнем прагматизма характеризуется российская политика на сирийском направлении. В основе принятого руководством страны решения о начале военной операции в Сирийской Арабской Республике (САР) лежали интересы, связанные прежде всего с обеспечением национальной безопасности. В 2015 г. в рядах террористических групп сражались, по разным оценкам, до 6 тыс. выходцев из России и постсоветских республик, существовала угроза их возвращения. Нарратив Запада, пытавшегося навязать впечатление о российской линии в Сирии как о иррациональной («Москва поддерживает диктатора-союзника»), противоречил предыстории конфликта: Башар Асад посетил Москву на пятый год президентства (первый его зарубежный визит в качестве главы государства состоялся в Париж, второй – в Лондон); до кризиса Россия занимала лишь девятое место в товарообороте Сирии (3%).

Исключительный прагматизм российской линии на сирийском направлении проявился в деидеологизированном подходе, позволившем договариваться по отдельным аспектам урегулирования (прекращение огня, параметры политического урегулирования, выправление гуманитарной ситуации и так далее) со всеми внешними игроками. Так, в период, когда российско-американские отношения находились в низшей точке развития, Москва и Вашингтон выполняли роль сопредседателей Международной группы поддержки Сирии (2015–2016 гг.), согласовали параметры режима прекращения боевых действий в САР (февраль 2016 г.), достигли договоренностей о деэскалации в Восточном Алеппо (декабрь 2016 г). С учетом неоднократно озвученной Россией принципиальной позиции о нелегитимном характере военного присутствия США в Сирии ничем, кроме как соображениями прагматизма, нельзя объяснить российско-американские договоренности о деконфликтации, в течение нескольких лет обеспечивающие отсутствие инцидентов «в воздухе» и «на земле».

Россия с рациональных позиций подходила к подбору внешних партнеров для диалога по сирийскому урегулированию. Яркий пример – астанинский формат (Россия, Иран, Турция) – объединение трех государств с несовпадающей, порой прямо противоположной повесткой. Сугубо реалистичный подход, продемонстрированный всеми странами-гарантами, позволил достичь важнейших договоренностей по прекращению боевых действий в САР, созданию зон деэскалации (2017 г.), а также сформировать Конституционный комитет (2018 г.). Сепаратная переговорная работа на двустороннем уровне с крупными региональными игроками, имевшими влияние на группы вооруженной оппозиции, – Турцией, Катаром, Саудовской Аравией, Египтом и другими – позволила перевести под контроль сирийского правительства такие стратегические районы (бывшие «зоны деэскалации»), как Восточный Алеппо, Восточная Гута, Хама/Хомс, Восточный Каламун, части провинций Сувейда, Кунейтра, Дераа, при этом не подорвав потенциала астанинского формата, создавшего эти зоны.

Отдельно стоит упомянуть российско-турецкий переговорный трек. Прагматизм вновь позволил преодолеть глубокий кризис между Москвой и Анкарой, который вызвали действия турецких ВВС, сбивших российский бомбардировщик Су-24 из состава группировки ВКС России, – тогда погиб один из катапультировавшихся пилотов Олег Пешков. После жесткой реакции Москвы и принесенных Анкарой (далеко не сразу) извинений диалог между Россией и Турцией возобновился и был максимально плодотворным: удалось договориться по окончательному решению проблемы Восточного Алеппо и согласовать условия деэскалации в Идлибе (2018 г.) и на северо-востоке САР (2019 г.).

Лишенная догматизма и конъюнктурных колебаний, последовательная линия России в сирийском урегулировании, вопреки некоторым прогнозам, не только не привела к ухудшению отношений нашей страны с суннитскими государствами, но, напротив, способствовала упрочению позиций Москвы в ближневосточных делах, закрепила за Россией образ надежного партнера.

На этом фоне некоторая отстраненность России в йеменских делах и осторожное балансирование в Ливии – также пример прагматичности и основанной на ней неготовности повышать ставки в ситуациях, развитие которых мало затрагивает национальные интересы России. Это не мешает Москве оставаться участником многосторонних форматов урегулирования йеменского и ливийского конфликтов, оказывать ощутимую поддержку соответствующим усилиям ООН.

Посредничество (как минимум в предоставлении московской площадки) в межпалестинском и межафганском примирении, без которых во многом девальвируются коллективные усилия по стабилизации ситуации на Ближнем Востоке и в Афганистане, – также мера, не превышающая полезную норму вовлеченности, но позволяющая оказывать необходимое влияние на соответствующие процессы.

Н – Национальный интерес

Павел Цыганков

Крен в сторону национальной политики, заметный сегодня во многих странах, в том числе ранее ориентированных на «трансферт суверенитета», вновь привлекает внимание к несколько подзабытому понятию «национальный интерес». Парадокс, однако, в том, что в науке о международных отношениях не прекращаются дебаты о его содержании. Будучи центральным для политического реализма, оно энергично оспаривается другими теоретическими школами.

С точки зрения канонического реализма конфликтная природа международных отношений является неизбежным следствием отсутствия в них верховной власти. В таком контексте государства постоянно испытывают страх за своё существование и им приходится полагаться только на свои собственные силы. Поэтому национальный интерес – это, прежде всего, рациональное осознание потребности государства в безопасности, что предполагает защиту не только физического выживания, но и территориальной целостности, независимости, экономического благосостояния и культурной идентичности. Безопасность зависит от положения государства в международной системе относительно других государств. А поскольку это положение производно от распределения способностей государств (в первую очередь в военном отношении), постольку национальный интерес определяется «в терминах власти (силы)», как считал один из основоположников реализма Ганс Моргентау.

Однако уже в рамках самого канонического реализма разгораются дискуссии. Так, Моргентау и Генри Киссинджер разошлись в оценке соответствия вьетнамской войны американскому национальному интересу. Возникшие впоследствии новые версии реализма – неореализм, наступательный реализм, неоклассический реализм – внесли дополнительные нюансы в релятивизацию понятия национального интереса.

Еще большей критике оно подверглось со стороны других теоретических течений. Позитивисты указали на его неоперациональность и даже антинаучность, ввиду невозможности его эмпирической верификации. В свою очередь, согласно либералам, национальный интерес определяется не внешней средой, а внутренними социетальными потребностями государства, которые являются не унитарными, а плюралистическими. В конечном счете национальный интерес представляет собой совокупность интересов тех групп, которым удается навязывать собственные политические предпочтения в качестве государственных. Хотя национальные интересы отражают приоритеты частного характера, они необязательно являются эгоистическими. По мнению неолибералов, понятие «национальный интерес» правомерно использовать только при условии, что его содержание составляют моральные нормы и глобальные проблемы, например, индивидуальные свободы. Сторонники экономического неолиберализма готовы согласиться с рациональностью, движущей силой национального интереса, и стремлением к безопасности как его главной составляющей, но лишь в аспекте рыночного измерения.

Конструктивисты предлагают свое объяснение интересов и условий, в которых они формируются и изменяются. С их точки зрения, национальные интересы основаны на идентичности и конструируются не столько самими государствами, сколько разделяемыми нормами и ценностями, которые структурируют международные отношения и придают им смысл. Критические теории, исследуя дискурс национального интереса, находят в нем интересы тех, кто его формулирует. Наконец, специалисты такого научного направления, как анализ внешней политики, настаивают, что она зависит от индивидуальных особенностей лиц, принимающих решения и от организационных процедур, представляя собой результат компромисса между бюрократическими структурами, члены которых зачастую думают вовсе не о национальном интересе.

Таким образом, содержание понятия «национальный интерес» выглядит размытым, а его роль во внешней политике – неочевидной.

Впрочем, сегодня в международно-политической науке сложилось понимание того, что разнобой в трактовке национального интереса не доказывает его «отсутствия» как мотива внешней политики и неэффективности как аналитического инструмента. Дискуссии полезны уже тем, что позволяют понять, каких ошибок следует избегать при анализе содержания и роли национального интереса в международном поведении государства. Уроки таких дискуссий сводятся к следующему.

Во-первых, необходимо помнить, что ни одна теория не дает полного объяснения национальных интересов. Поэтому не стоит опираться на одну из них, но использовать достижения каждой. Конкурируя, они дополняют друг друга и выявляют ошибки.

Во-вторых, не стоит противопоставлять интересы и ценности. Национальные интересы не могут не опираться на ценности, точно так же, как ценности невозможно понять вне национальных интересов. Не случайно реалисты (Арнольд Уолферс), говорят о том, что национальная безопасность объективно означает отсутствие угроз для приобретенных ценностей и субъективно – отсутствие страха, что эти ценности подвергнутся нападению.

В-третьих, в основе объясняющей функции национального интереса лежит признание связи внешней политики государства с его историей, географией, культурой, ментальностью и традициями народа, с его самобытностью. Хотя национальная идентичность со временем меняется, нельзя отрицать и ее преемственности.

Наконец, опора на интересы помогает лучше понять мотивы и оценить эффективность внешней политики государства в контексте конкретной международной обстановки, связанной с политикой и действиями других государств. Как писал еще в XIX веке русский дипломат Сергей Татищев, «в международных отношениях пользы и нужды родины – в постоянном столкновении со стремлениями и потребностями чужих стран».

Иначе говоря, реализация национальных интересов, как и внешней политики в целом, зависит не только от осознанного, научно обоснованного формулирования их содержания, но и от восприятия лидерами государства «польз и нужд своей родины и стремлений других стран».

В российских дискуссиях начала 1990-х гг. о национальных интересах страны доминировала идея, согласно которой ценности либеральной демократии автоматически должны были решить проблемы безопасности и развития страны. Устами главы МИДа Андрея Козырева было заявлено, что никаких особых национальных интересов у России нет: главное – присоединиться к сообществу цивилизованных стран Запада. Сотрудничество с ними будет сопровождаться серьезной экономической помощью США и стран ЕС. Во внешней политике был провозглашен общий курс с Западом на дружеские, даже союзнические отношения. Однако, несмотря на все уступки, экономических и финансовых дивидендов от Запада Россия не получила. Займы МВФ и Мирового банка были предоставлены ей на обычных, то есть крайне жестких условиях. Западные партнеры не только не оказали постсоветской России масштабной помощи, но и всячески препятствовали восстановлению ее экономического потенциала.

Интервенция НАТО в Боснии (1994), решение о расширении альянса на Восток, резкий рост антилиберальных настроений внутри страны вынудили Бориса Ельцина в 1995 г. заменить Козырева на посту министра иностранных дел Евгением Примаковым. С самого начала Примаков проводит линию на отстаивание национальных интересов страны и выступает с идеей многополярного мира. Будучи реалистом, Примаков считал нормальным, что на пути проведения независимой внешней политики у России могут возникать противоречия с другими странами. В то же время он видел свою задачу не в противостоянии Соединенным Штатам и Евросоюзу, а в отстаивании права России на самостоятельные позиции в вопросах, касающихся ее национальных интересов и собственных ценностей.

Придя к власти в 2000 г., президент Владимир Путин провозгласил деидеологизацию и прагматизм российской внешней политики. Вместе с тем, несмотря на резкое осуждение натовских бомбардировок Белграда и силовое отделение Косово от Сербии, он не собирался дистанцироваться от Запада. Так, в 2001 г. он был первым главой государства, кто выразил сочувствие и солидарность Вашингтону в связи с террористическими актами против Америки и предложил совместные действия против общей угрозы.

Однако последующий опыт взаимодействия с евроатлантическим сообществом постепенно создавал у значительной части российских правящих элит и политического класса устойчивое представление о нежелании «партнеров» идти на равноправное сотрудничество и признавать право России иметь собственные интересы, осуществлять внутренний и внешний национальный суверенитет. Запад все больше воспринимается как «другой» с отрицательным знаком, а российская идентичность – как незападная. Это стало одним из важных факторов поворота России на Восток, дальнейшего укрепления отношений стратегического партнерства с Китаем на основе взаимных интересов.

Постепенно повышая военно-силовой потенциал, Россия проводит все более активную национально-ориентированную политику на мировой арене. Рубежными в этом смысле стали 2007 г. («мюнхенская речь» Путина), 2008 г. («пятидневная война» с Грузией), 2014 г. (кризис вокруг Украины). В 2015 г. Российская Федерация начала военную операцию в Сирии по просьбе правительства этой страны. Борьба против международного терроризма – один из приоритетов российской политики национальной безопасности.

Успехи российской дипломатии несомненны. Они особенно заметны на Ближнем Востоке, где посредничество России позволило сблизить позиции, казалось бы, непримиримых противников (Сирия, Иран, Турция), отчасти в СНГ, где удалось добиться единых подходов России и Запада по урегулированию политического кризиса в Молдавии. Сложнее ситуация в Европе, по-прежнему далек от серьезных сдвигов в сторону разрешения украинский конфликт. И практически на нуле находятся отношения с Америкой, несмотря на противоречивые сигналы со стороны Дональда Трампа.

Западные санкции не смогли ослабить российскую внешнюю политику, но серьезно повлияли на экономику. Не сломив ее, они обнажили остроту проблемы модернизации и выхода на новый уровень производительности. Эксперты сходятся в том, что именно экономическое отставание, недостаточный уровень благосостояния и качества жизни представляют собой самое слабое звено российского национального интереса.

Р – Равноправие

Николай Косолапов

Равноправие – одна из ключевых социальных ценностей в современном мире. Во внешней политике бывшего СССР и постсоветской России ей придается большое значение. Упоминание равноправия как принципа, ценности и цели содержится во всех основополагающих документах РФ – от Конституции до концепций и стратегий. Но каковы реальные проявления равноправия в межгосударственных отношениях?

За последние две тысячи лет мысль о равенстве претерпела в еврохристианской культуре сложнейшую и далеко не завершенную эволюцию. Равенство людей как акта и результата творения; равенство их перед Богом; равенство между собой как следствие первого и второго; равенство независимо от их социального положения, званий, рода занятий, доходов… Все эти интерпретации равенства распространяются лишь на межличностные отношения.

Вопрос, распространяется ли идея равенства на людей, принадлежащих к разным вероисповеданиям, в рамках религиозного сознания неизменно решался отрицательно. Однако сам этот вопрос выводил идею равенства на социальный уровень. Светская жизнь востребовала право, а с ним пришла необходимость установления критериев равноправия (или отсутствия, отрицания оного). Этот подход открывал принципиальную возможность (не всегда реализовывавшуюся) признания равенства людей даже в мультиконфессиональной среде. Классовый подход (не Марксом придуманный) окончательно перенес проблемы равенства и равноправия на уровень массовых социальных явлений и процессов.

Но при ближайшем рассмотрении взаимоотношения церкви и светских властей, последних между собой, власти и народа, социальных групп и классов оставались по сути межличностными. Восстававшие рабы и крестьяне, Реформация, революционеры во Франции XVIII в. и в России начала XX в., все общественные движения прошлого неизменно боролись с персонализированным противником и только потом и реже – с институтами и порядками.

Вестфальская система международных отношений, затем колониализм и распространение капитализма по миру выдвинули проблему равноправия на уровень межгосударственных отношений. В Вестфальских соглашениях особо оговаривалось, что их положения не распространяются на мусульман и исламские страны. Европейское международное право конца XIX – начала XX вв. делило страны на цивилизованные (западно-христианские), полуцивилизованные (к ним причислялись православно-христианские) и нецивилизованные (все прочие). Причем если войны между первыми считались недопустимыми, то в отношении вторых применение силы рассматривалось как приемлемое, а третьих – как иногда необходимое[1]. Проблема равноправия захватила тем самым интенсивно развивавшийся уровень межинституциональных отношений.

Войны и революции первой половины ХХ в. связали три уровня равенства и равноправия – межличностный, макросоциальный и институциональный (включая межгосударственный) – в единый и уже нерасторжимый комплекс со многими присущими ему внутренними противоречиями.

На первый план вышло равноправие. Оно предполагает наличие правовой системы, в рамках которой только и могут быть определены права. В межгосударственных отношениях роль такой системы выполняет международное право, являющееся по сути сложным и внутренне также противоречивым комплексом межправительственных соглашений. Это означает, что при серьезных изменениях внутри наиболее весомых государств и/или в международном порядке производная от них международно-правовая система может и, скорее всего, будет меняться. При этом политическое сознание в разных частях мира способно еще долгое время сохранять инерцию прошлых представлений, стандартов и норм.

Декларация прав человека (1948 г.) и ряд последующих международных документов в целом конкретизировали современное понимание этих прав. Устав ООН, Венская конвенция 1961 г., ряд других хорошо известных документов выполнили схожую функцию применительно к суверенитету государств и их политическому равноправию. Источником дестабилизаций остается уровень макросоциальный, на котором «обитают» такие неопределенные явления и понятия, как «права народов» (кто и по каким критериям признается «народом»; есть ли у народов не только права, но и обязанности, и если да, то по отношению к кому; могут ли народы наказываться за недолжное отправление их обязанностей, и если да, то кем, на основании чего и как) или «права меньшинств» (кто такие «меньшинства», по отношению к кому, на какой территории и прочая – см. выше).

Глобализация ставит объективный вопрос: будет ли институт государства встроен в какую-то надгосударственную систему – финансовую, религиозную, идеологическую, иную – или же, напротив, сами государства (или какая-то их часть) станут определять политико-экономическое, культурное ее содержание. В ответе на этот вопрос особое значение приобретает политико-правовой и социально-политический статус государства в международной системе.

Но в какой конкретно системе? Для Соединенных Штатов, уверовавших в реальность своей «победы» в холодной войне, это американоцентричный (в жестком варианте) или западоцентричный (в мягком) миропорядок. Россия как страна, «проигравшая» холодную войну, обязана встраиваться в этот порядок на условиях Запада – что, в общем-то, по-своему логично. Однако для России, Китая и ряда других государств международная система 2000-х гг. – переходная от американоцентричности к полицентричности. Состоится такой переход или возникнет нечто неожиданное, время покажет. Но и с западной, и с незападной, в том числе российской, точек зрения мир пребывает в состоянии перехода – значит, четкие критерии порядка, прав, статуса государств и их реального (а не политико-правового только) равноправия либо его отсутствия нарушены. Причем процесс их размывания продолжается, кристаллизация новых критериев пока не просматривается.

После развала СССР Россия признана в мире как государство – продолжатель бывшего Союза, а не его правопреемник. В 1990-е гг. это позволило успешно решить задачи тактического плана, прежде всего, сохранить место страны – постоянного члена Совета Безопасности ООН, членство в других международных организациях, решить вопросы с зарубежной собственностью бывшего Союза и ряд других. Но закономерно, что в долговременном плане все заметнее становятся и издержки такого решения: Россия де-факто по всем характеристикам все-таки другое государство, а не продолжение СССР. Как другое государство, Россия – главный победитель в холодной войне. Без ее усилий не рухнул бы СССР, и в этом плане ее претензии на весомую роль в мире и на равноправные отношения с Соединенными Штатами и Западом в целом более чем обоснованы. Как государство-продолжатель – она лишь страна, потерпевшая поражение в холодной войне и – с точки зрения Запада – ищущая реванша, стремящаяся изменить комфортное для Запада мироустройство.

Переходный характер современной международной системы ставит и другой вопрос: равноправие – с кем и в чем. Вряд ли России нужно равноправие с американцами в «праве» на интервенции, организацию «цветных революций», замену неугодных режимов и тому подобное. Конечно, логика международных процессов может в отдельных случаях вынудить действовать схожим образом. Но в долговременной перспективе России нужно не равноправие с США или кем бы то ни было еще в проведении имперской политики, а принуждение Соединенных Штатов к равноправию с другими государствами. Разумеется, одной России такая задача не под силу.

У проблемы равноправия есть и политико-психологическая сторона. Как идея и ценность равноправие может быть мощным источником мотивации и эффективным инструментом построения более безопасного и справедливого мира. Но, как и любая иная идея и ценность, равноправие при определенных обстоятельствах способно превращаться в свою противоположность. И тогда стремление уравнять всех во всем и со всеми может вести в лучшем случае к потере здравого смысла, в худшем – к слиянию с исторически сложившимися фобиями и комплексами, что чревато эффектом «вечно обиженных» и/или наделением себя полномочием отказывать тем или иным государствам, социальным группам в равноправии или даже в правах вообще.

С – Справедливость

Вера Агеева

Справедливость – одно из центральных и наиболее часто упоминаемых понятий российской внешней политики начала XXI века.

Категория справедливости по отношению к межгосударственным делам вошла во внешнеполитический лексикон еще в XIX веке: Александр Горчаков не раз повторял, что «нет таких расходящихся интересов, которые нельзя было бы примирить, ревностно и упорно работая над этим делом в духе справедливости и умеренности»[2]. Данный подход позволил ему, с одной стороны, отстаивать российские стратегические интересы, в частности, путем пересмотра Парижского мирного договора 1856 г. и возврата Черного моря в зону российского влияния, с другой – сохранять взаимовыгодные отношения с ведущими европейскими державами сообразно текущей расстановке сил.

Идеи справедливого миропорядка также легли в основу концепции Гаагских мирных конференций, проведенных по инициативе российского императора Николая II в 1899 и в 1907 гг., по итогам которых были приняты первые международные конвенции о законах и обычаях войны, заложившие основы международного гуманитарного права. Как подчеркивал Федор Мартенс, российский юрист, дипломат, один из главных организаторов Гаагских конференций, цель заключалась не в поисках утопических рецептов установления вечного мира, а в «устройстве международной жизни на основах права и справедливости», в наведении порядка «там, где царит произвол»[3].

В условиях холодной войны и биполярного противостояния категория справедливости была почти исключена из словаря советских дипломатов: ни Вячеслав Молотов, ни Андрей Громыко не видели в ней отображения реалий мирового устройства того времени.

Однако в новейшей истории России произошел ренессанс идей справедливости по отношению к международному миропорядку. Редкий внешнеполитический термин мог бы конкурировать по числу упоминаний и в программных документах, и в официальных выступлениях политического руководства современной России. Интересно, что нынешняя внешнеполитическая интерпретация идеи справедливости явно перекликается с традициями русской философии конца XIX – начала XX века. Российская внутренняя политика не раз вдохновлялась идеями русских философов: в посланиях Федеральному собранию Владимир Путин ссылался и на Алексея Лосева, и на Льва Гумилева, и на Николая Бердяева, объясняя российскую модель консерватизма и ее укорененности в российской ментальности. По отношению к внешней политике востребованными оказались образ «цветущей сложности» Константина Леонтьева и идеи справедливости и правды Владимира Соловьева и опять же Николая Бердяева.

Правда-истина и правда-справедливость всегда были одними из центральных категорий русской мысли, которая изначально зародилась как историософская и социально-ориентированная. Она была сосредоточена на вопросах: что замыслил Творец о России, что есть Россия, какова ее судьба и какова ее роль в мировом историческом процессе, целью которого является построение справедливого миропорядка. «Всем предписана одна правда в двух своих степенях: как закон справедливости и заповедь совершенства. Вторая предполагает первый, то есть закон справедливости, безусловно, обязательный всегда и во всем», – писал Соловьев. Однако мировая справедливость не должна ограничиваться юридической интерпретацией: согласно Бердяеву, законническая трактовка не только онтологически неверна, но и практически опасна, так как «насильственное осуществление правды-справедливости во что бы то ни стало может быть очень неблагоприятно для свободы, как и утверждение формальной свободы, может порождать величайшие несправедливости».

В отличие от философов начала ХХ века российские дипломаты и политики эпохи глобализации стремятся подчеркнуть важность юридических норм и верховенства права как основы справедливой международной системы. Данная идея проходит красной нитью сквозь все редакции Концепции российской внешней политики с 2000 года. Согласно главному внешнеполитическому документу России, центральным элементом системы была и должна оставаться ООН, которая обладает «уникальной легитимностью» (2008) и является основной организацией, регулирующей международные отношения. Залогом стабильности справедливой международной системы выступают равноправные и партнерские отношения между странами, которые совместно должны выстраивать международную архитектуру «на коллективных началах».

Интересно, что в современной интерпретации понятие справедливости всегда соседствует с демократическими принципами. Так, одной из основных целей внешней политики декларируется «формирование стабильного, справедливого и демократического миропорядка», а в сфере экономического сотрудничества – построение «справедливой и демократической глобальной торгово-экономической и валютно-финансовой архитектуры».

На протяжении 2000–2013 гг. целый ряд региональных конфликтов оценивался Кремлем именно сквозь призму идеи справедливости. В Концепции внешней политики 2000 г. утверждалось, что требуется справедливое рассмотрение статуса Каспийского моря, который бы учитывал законные интересы всех сторон; там же постулировалось, что Россия будет «содействовать достижению прочного и справедливого урегулирования ситуации на Балканах, основанного на согласованных решениях международного сообщества» и гарантирующего территориальную целостность Союзной Рес­публики Югославии. Разрешение конфликта в Афганистане также видится современным российским лидерам с точки зрения справедливости: Россия всегда стремилась и продолжает стремиться к прочному и справедливому политическому урегулированию афганской проблемы и недопущению экспорта терроризма и экстремизма из этой страны.

В 2013–2014 гг. запрос на справедливость в международных отношениях фактически стал лейтмотивом Валдайских речей Владимира Путина, которые были обращены в первую очередь к широкой мировой общественности. В октябре 2013 г. президент заявил, что Россия, демонстрируя в своей внешней политике силу, всегда проявляла ее благородно и справедливо. Миропорядок, установленный по итогам и Венского конгресса 1815 г. и ялтинских соглашений 1945 г. при очень активной роли России, обеспечил долгий мир и справедливое мироустройство, которое отображало текущее распределение сил в мировой политике. При этом Путин подчеркнул, что Россия всегда дистанцировалась от несправедливных международных решений, каким, к примеру, был Версальский договор, создавший предпосылки для будущей Второй мировой войны.

В посткрымский период категория справедливости стала особенно важной. В Валдайской речи в октябре 2014 г. российский президент упомянул это слово в разных вариациях 8 раз. Речь преисполнена горечью от понимания образовавшейся пропасти между Россией и коллективным Западом. Истинной причиной явился отнюдь не Крым и будущее Украины, а накопившиеся противоречия, основанные на различных интерпретациях мирового порядка, который с российской точки зрения представляется однозначно несбалансированным и несправедливым. Истоки его – в итогах холодной войны, которая завершилась не заключением «мира» с понятными и прозрачными договорённостями о соблюдении имеющихся или о создании новых правил и стандартов, а иллюзией победы одного блока над другим и последующей за ней эйфорией, абсолютизирующей одну социально-экономическую модель как идеальную и всем подходящую. Объективность и справедливость принесли в жертву политической целесообразности, а юридические нормы подменили произвольным толкованием и пристрастными оценками. Вдобавок так называемые победители, объединившись, ввели практику наказаний для несогласных: к ним Путин относит и силовые акции, и экономическое и пропагандистское давление, и вмешательство во внутренние дела, и апелляции к некой «надправовой» легитимности, когда надо оправдать неправовое урегулирование тех или иных конфликтов, и устранение неугодных режимов. Заканчивая описание сложившейся в мире ситуации, Путин сказал: «Давайте зададимся вопросом, насколько всем нам комфортно, безопасно, приятно жить в таком мире, насколько он справедлив и рационален?».

В 2016 г. справедливость становится одной из основных российских внешнеполитических категорий: в Концепции внешней политики 2016 г. появляется отдельный параграф под названием «Формирование справедливого и устойчивого мироустройства», который входит в раздел «Приоритеты Российской Федерации в решении глобальных проблем». В этом параграфе вновь повторяются идеи о верховенстве права и закона, а также о центральной роли ООН. Новеллой раздела является установка на обеспечение «устойчивой управляемости мирового развития», которая должна строиться на «коллективном лидерстве ведущих государств», круг которых не должен быть ограничен привычным списком развитых стран, но в обязательном порядке должен отображать географическое и цивилизационное (sic!) мировое разнообразие. В практической плоскости российская идея справедливости по отношению к международному мироустройству апеллирует к более значимой роли интеграционных объединений развивающихся стран – таких, как G20, БРИКС, ШОС и РИК.

Цивилизационное измерение идеи справедливости появляется также в разделе «Современный мир и внешняя политика Российской Федерации» Отдельное внимание уделено формированию «ценностных основ совместных действий с опорой на общий духовно-нравственный потенциал основных мировых религий, а также на такие принципы и понятия, как стремление к миру и справедливости, достоинство, свобода, ответственность, честность, милосердие и трудолюбие». Согласно документу, только на основе таких ценностей можно достичь подлинного объединения усилий международного сообщества.

Также с 2016 г. для Российской Федерации становится важным установление справедливой системы регулирования интернета, поскольку за последние годы всемирная сеть стала отдельным, требующим специального подхода измерением международных отношений. Позиция России по этому вопросу была отражена и в Концепции внешней политики, и в Доктрине информационной безопасности 2016 года. Суть ее состоит в том, чтобы содействовать справедливому распределению между странами ресурсов, необходимых для обеспечения безопасного и устойчивого функционирования Интернета, основанного на принципах доверия.

Установки на поиск и создание справедливой модели мироустройства, закрепленные в основополагающих внешнеполитических документах Российской Федерации, являются отражением видения российской политической и дипломатической элитой мировой политики и места в ней России. Евгений Примаков в своих трудах по внешней политике уделял значительное внимание этому направлению работы российского МИДа. Его размышления помогают глубже понять, почему категория «справедливости» стала одной из основных. В книге «Мир без России? К чему ведет политическая близорукость» (2009) Примаков возвращается к истокам сложившегося в начале XXI века миропорядка и доказывает, что «однополярный момент» был, во-первых, стратегической целью США, которые стремились к безраздельному доминированию в международных отношениях, а во-вторых, по сути являлся иллюзией, которая строилась на убежденности зарубежных партнеров в их «победе» над СССР в холодной войне. Данная интерпретация показала свою несостоятельность во время финансового кризиса 2008 г., который продемонстрировал, что Соединенные Штаты неспособны единолично управлять ни мировой политикой, ни мировой экономикой. Более того, такого рода концепция уже тогда не соответствовала международным реалиям, в которых развивающиеся страны начали играть более весомую, в том числе финансовую, роль.

Согласно Примакову, уроки конца XX – начала XXI вв. должны быть усвоены мировым сообществом, а новая система международных отношений – построена на сбалансированных и справедливых началах, которые не позволят позволять одной стране брать на себя слишком большие обязательства и одновременно будут отображать изменившуюся архитектуру мировой политики.

C – Стратегия

Андрей Сушенцов

Осыпание мирового порядка – метафора, вокруг которой строится доклад Валдайского клуба 2018 г., – продолжается. Наблюдатели все чаще затрудняются объяснить логику происходящего и указать направление перемен. В условиях нарастающего хаоса все большее значение обретают действия отдельных государств. Таким образом, внимание с уровня системы переключается на уровень ее участников, конкретных стран.

Но как измерить субъектность стран в международной системе? Какие из них более или менее важны? Ведь разница между потенциалами бывает драматична, но далеко не всегда потенциалы конвертируются в значимые внешнеполитические достижения. Вероятно, наиболее точным общим знаменателем является качество внешнеполитической стратегии государств. В этом контексте важны не только крупнейшие игроки, но и малые страны, которые смогли разработать комплексную внешнеполитическую стратегию, ставшую для них мультипликатором мощи. Можно сказать, что в высшей лиге мировой политики играют только качественные стратегии.

Прототип модельного государства в анархичном мире – Израиль. Эта небольшая и молодая страна, находящаяся во враждебном окружении, выстроила внутреннюю мотивацию и внешнеполитическую стратегию, нацеленные на максимальное использование ограниченных ресурсов для национального развития. Кандидатами в число государств с оптимальными стратегиями можно назвать несколько стран, находящихся в сложных геополитических условиях: Южная Корея, Финляндия, Узбекистан. Но каковы критерии качества стратегии?

Попробуем деконструировать само понятие стратегии. Классическое определение гласит, что стратегия – это способность правильно соотносить внешнеполитические цели с ресурсами. Но не менее важными составными частями ее являются и несколько других компонентов.

Во-первых, способность элит правильно выстраивать причинно-следственные связи в происходящем и формировать цели внешней политики, исходя из подлинных, а не мнимых потребностей развития. Другими словами, умение адекватно осознавать собственные потребности и не выдвигать ложных целей.

Во-вторых, стратегическая культура, которая выступает как своеобразная «кредитная история» использования силы в прошлом и является продуктом накопленного опыта великодержавной политики. Европейские страны с обширным опытом применения силы и ведения переговоров (всякая война неизбежно заканчивается миром) нередко более искусные стратеги, чем молодые государства с неопытной элитой, которая пускается во внешнеполитические эксперименты.

В-третьих, лидерство, являющееся продуктом воли и целеустремленности, готовности к жертвам. В мире, который становясь все более анархичным, остается сравнительно безопасным и сытым, готовность к жертвам – величина убывающая.

В-четвертых, эмпатия как способность построить конструктивную стратегию с учетом интересов всех вовлеченных сторон. Только комплексный подход, принимающий во внимание общий контекст и специфику других игроков, будет устойчив в долгосрочной перспективе.

Наконец, организационный ресурс, подразумевающий потенциал для внутренней мобилизации и навыки сосредоточения на ключевых задачах развития. Сытость и расслабленность препятствуют мобилизации и часто не позволяют даже богатым и состоятельным державам достигать целей.

Если разложить эти параметры и применить их к анализу ведущих государств, будет видно, что у каждого из них имеется существенный изъян, препятствующий реализации наиболее эффективной стратегии. Иногда он неустраним.

Так, у Китая, Саудовской Аравии, Индии, Японии есть проблема конвертации серьезного экономического и политического потенциала в пропорциональное влияние на международной арене. Несмотря на явные преимущества по ряду показателей (а в случае КНР – и по большинству из них), перечисленные державы испытывают трудности в достижении важных для них стратегических целей.

США и Европейский союз объединяет проблема самопоглощенности, зацикленности на внутренних обстоятельствах и идеологической ангажированности. Страны Запада взрастили самодовольные политические элиты, которые, уверившись в собственной абсолютной правоте и устав от стратегического мышления, взяли каникулы и часто принимают решения, мало связанные с подлинными национальными интересами. В Соединенных Штатах под воздействием острейшей внутренней поляризации стратегические линии, прежде незыблемые, размываются.

Для Ирана, Израиля, Кубы и Северной Кореи наиболее жгучей проблемой является внешнее давление. В большинстве случаев оно настолько велико, что оказывает определяющее влияние на формирование их идентичности. Если давление ослабнет или исчезнет, это повлечёт значительные последствия для внутриполитической жизни стран.

Бразилия, Мексика и Индонезия испытывают трудности с внутренней мобилизацией и концентрацией на решении принципиально важных задач. Неоднородность и глубокое расслоение населения не позволяет государствам сосредоточиться на достижении ключевых целей развития.

Наконец, Украину, Грузию, Палестину можно поставить в один ряд и отнести к группе стран, не сформулировавших целей развития и опирающихся на мнимые, а не на подлинные потребности. Трудно представить себе, как добиться успеха, если его условием объявляется крушение более сильного оппонента.

Россия представляет собой с точки зрения стратегии особенный случай. Ей (как и Турции) присуща проблема внутренней хрупкости, способная подкосить даже самую искусную внешнеполитическую стратегию. Однако в текущей международной ситуации у российских элит есть ряд преимуществ. Выработанный с опытом прагматизм (нередко на грани цинизма) позволяет лучше соотносить цели внешней политики с доступными ресурсами. Прагматизм сочетается с достаточным уровнем эмпатии, готовности учитывать интересы соперников. Именно по этой причине России удается быть эффективным диспетчером безопасности на Ближнем Востоке или строить комплексные отношения с Китаем. Правда, российская эмпатия не распространяется на США и многие страны Европы – причина кроется в концептуальной дистанции между отечественным реализмом и западным идеализмом.

У России имеется обширный исторический опыт применения силы и дипломатии, и это делает ее стратегическую культуру одной из наиболее плодотворных. Российские элиты обладают большим запасом решимости и умеют мобилизовывать ресурсы для достижения внешнеполитических целей. Вероятно, стратегия, вытекающая из этих качеств, лучше прочих работает в условиях осыпания международного порядка и возрастающей анархии.

У каждого из названных государств есть существенные проблемы по части стратегий. Правда, наиболее крупные из них обладают тем преимуществом, что могут позволить себе ошибаться. По крайней мере, куда чаще, чем малые страны, у которых ресурс прочности существенно меньше и всякая ошибка грозит стать фатальной. Но и небольшие страны бывают значимы для международной системы, если их стратегия учитывает слабые места и формирует цели развития, опирающиеся на подлинные национальные потребности.

С – Стратегическая стабильность

Дмитрий Суслов

Д.В. Суслов – заместитель директора Центра комплексных европейских и международных исследований НИУ «Высшая школа экономики».

Понятие стратегической стабильности вошло в российский внешнеполитический вокабуляр на рубеже 1980-х – 1990-х гг. одновременно с появлением соответствующей концепции. При этом уже в 1990-е гг. выявились отличительные особенности именно российского подхода. После распада СССР поддержание стратегической стабильности стало для Москвы не только вопросом национальной и международной безопасности – предотвращения ядерной войны и гонки вооружений, но и поддержания международно-политического статуса великой державы.

В США в период холодной войны для концептуализации отношений с Советским Союзом в области ядерного оружия использовались понятия «кризисная стабильность», «стабильность первого ядерного удара» и «стабильность гонки вооружений». В Советском Союзе открытых теорий ядерного сдерживания до конца 1980-х гг. не было.

Концепция стратегической стабильности возникла, когда острая конфронтация холодной войны уже сошла на нет, но СССР и биполярная структура международной системы еще существовали, равно как и огромные ядерные запасы обеих сверхдержав. Эта концепция совмещает в себе «стабильность первого удара / кризисную стабильность» и «стабильность гонки вооружений» и при этом призвана подчеркнуть стремление сторон подходить к вопросам стратегического сдерживания позитивно, через сотрудничество.

Впервые понятие упоминается в Договоре о ликвидации ракет средней и меньшей дальности[4], подписанном в 1987 году в Вашингтоне Михаилом Горбачёвым и Рональдом Рейганом. Затем оно получает развитие в «Совместном заявлении СССР и США относительно будущих переговоров по ядерным и космическим вооружениям и дальнейшему укреплению стратегической стабильности» (июнь 1990 г.). В этом документе говорится, что цель переговоров – «уменьшить опасность возникновения войны, особенно ядерной войны, обеспечить стратегическую стабильность, траспарентность и предсказуемость посредством дальнейших стабилизирующих сокращений стратегических арсеналов обеих стран. Это будет достигнуто путем поиска договоренностей, повышающих выживаемость, устраняющих стимулы для нанесения первого ядерного удара и воплощающих соответствующую взаимосвязь между стратегическими наступательными и оборонительными средствами».

То есть понятие «стратегическая стабильность» носило двусторонний российско-американский характер, касалось только стратегических ядерных вооружений и включало в себя как принципы развития ядерных арсеналов России и США, так и отношений двух стран.

Прежде всего, понятие «стратегическая стабильность», как и «стабильность первого удара / кризисная стабильность», означало поддержание такого состояния ядерных арсеналов двух стран и такого характера российско-американских отношений, при котором ни у одной из сторон нет стимула для нанесения первого удара. Это подразумевало, во-первых, наличие у обеих сторон надежного потенциала ответного удара, способного нанести неотвратимый неприемлемый ущерб, – то есть ситуацию взаимного ядерного сдерживания. Во-вторых, отсутствие у сторон вооружений, наиболее опасных с точки зрения ядерной эскалации. На тот период – систем ПРО и ракет средней и меньшей дальности, которые действительно могли бы создать соблазн нанести обезоруживающий (в случае с ПРО) или упреждающий (в случае с РСМД) удар. В-третьих, прозрачность и предсказуемость, что давало бы сторонам относительную уверенность в том, что угроза неожиданного ядерного удара минимальна и вторая сторона не стремится явным образом к стратегическому превосходству. Это обеспечивалось постоянным российско-американским диалогом по контролю над вооружениями, мониторингом и верификацией выполнения обязательств по ограничению и сокращению вооружений.

Общими для Москвы и Вашингтона целями укрепления стратегической стабильности (посредством двустороннего контроля над ядерными вооружениями и поддержания надежных потенциалов ответного удара) были уменьшение угрозы ядерной войны, ограничение гонки вооружений, постепенное сокращение ядерных вооружений в целом, а также укрепление двусторонних политических отношений.

Подобное понимание создало концептуальную основу для переговоров по Договору СНВ-1 (подписан в июле 1991 г.), а также установило тесную связь между понятиями «стратегическая стабильность» и «контроль над вооружениями». Мнение, что именно контроль над вооружениями является единственно надежным способом обеспечения стратегической стабильности, стало доминирующим. В дальнейшем эти понятия воспринимались как синонимы.

Однако распад СССР вскоре после подписания договора СНВ-1 и резкое сокращение международного веса России существенно скорректировали ее подход к концепции стратегической стабильности. Москва начала видеть в ней и в соответствующем взаимодействии с Вашингтоном способ обеспечения не только безопасности, но и статуса великой державы.

Это выразилось, прежде всего, в приверженности России приблизительному количественному паритету с Америкой в области стратегических ядерных сил (СЯС) и ситуации взаимного гарантированного уничтожения (ВГУ) в варианте «зрелого» периода холодной войны – несмотря на прекращение холодной войны и резко изменившееся положение России и США в мире. Изначальная концепция стратегической стабильности не настаивает на паритете и способности сторон стереть друг друга с лица Земли. В ней речь идет о сдерживании, понимаемом как сохранение потенциала для неотвратимого ответного удара с заведомо неприемлемым для агрессора ущербом, что отнюдь не обязательно обеспечивается паритетом. В отношениях Вашингтона и Пекина, например, сдерживание не имеет какого-либо намека на паритет (так называемое «минимальное сдерживание»).

Россия же на протяжении 1990-х и 2000-х гг. последовательно рассматривала любые отклонения от паритета и ВГУ как угрозу стратегической стабильности и собственной военной безопасности. Даже в период наибольших финансово-экономических трудностей 1990-х гг. Москва строго следила за тем, чтобы ее арсенал СЯС был приблизительно равен американскому и чтобы все последующие российско-американские договоры об ограничении и сокращении стратегических ядерных вооружений носили паритетный характер и не допускали приобретения одной из сторон количественного превосходства.

Также Россия жестко критиковала стремление Соединенных Штатов создать ограниченную систему стратегической ПРО. Именно фактор ПРО похоронил Договор СНВ-2. Сразу после одностороннего выхода Вашингтона из Договора по ПРО 1972 г. (и выхода России из ДСНВ-2) Москва начала создавать вооружения, способные преодолевать любые перспективные системы противоракетной обороны, включая новейшие тяжелые жидкостные МБР и гиперзвуковые носители ядерного оружия.

Разумеется, изначальное понимание стратегической стабильности тоже рассматривало системы ПРО как дестабилизирующие, указывая на «взаимосвязь между стратегическими наступательными и оборонительными средствами». Однако даже в российском, не говоря уже об американском, экспертном сообществе преобладает мнение, что никакие системы ПРО, которые США гипотетически могут создать в обозримой перспективе и тем более те, что создавались администрациями Джорджа Буша-младшего, Барака Обамы и Дональда Трампа, не способны поколебать российский потенциал ответного удара. Более того, наличие продвинутой системы предупреждения о ракетном нападении означает, что на практике речь в случае ядерной войны будет идти не об ответном, а об ответно-встречном ударе, минимизировать который средствами ПРО физически невозможно.

Причина жесткого подхода России в том, что она воспринимала создание Соединенными Штатами системы ПРО не только как фактор ослабления сдерживания, а как угрозу для стратегического паритета и ВГУ в классическом смысле.

Еще один пример приверженности России паритету и ВГУ – нежелание идти на дальнейшие сокращения СЯС после ДСНВ-3, как указывалось в официальной позиции, «без учета всех факторов, влияющих на стратегическую стабильность». Действительно, к началу 2010-х гг. США продвинулись существенно дальше России в области ПРО и высокоточных вооружений в неядерном оснащении, и эти системы стали рассматриваться как ослабляющие стратегическое сдерживание. Заговорили о «стирании грани» между ядерными и высокоточными обычными вооружениями в части их способности наносить обезоруживающий удар. Соответственно, Россия стала требовать их ограничения как условия дальнейшего сокращения СЯС.

Опять-таки на уровне теории российский подход полностью соответствует первоначальному пониманию стратстабильности. Однако на практике способность высокоточных неядерных вооружений вывести из строя значительную часть СЯС невелика, особенно в реалиях начала 2010-х годов. Россия стремилась не столько сохранить сдерживание как таковое, сколько предотвратить общий военный дисбаланс с США по мере их прогресса в области неядерных вооружений.

Наконец, доказательством приверженности России ВГУ и ее стремлению не допустить общий военный дисбаланс с Соединенными Штатами и НАТО служит повышение значимости ядерного оружия в ее военной доктрине после распада СССР. Это выразилось в отказе от советского принципа неприменения ядерного оружия первым (нынешняя ядерная доктрина РФ предполагает готовность применить ядерное оружие в ответ на неядерное нападение «в случае угрозы самому существованию государства») и в повышении значимости тактического ядерного оружия (ТЯО), которое стало рассматриваться как способ компенсировать превосходство НАТО в области неядерных средств. В связи с этим Москва жестко выступает против попыток Вашингтона включить ТЯО в контроль над вооружениями и установить для него какие-либо ограничивающие лимиты и правила.

Главная причина приверженности России стратегическому ядерному паритету и ВГУ – политическая. После распада СССР только в этих областях у Москвы сохранялось равенство с США и значительное превосходство над всеми другими центрами силы, включая Китай, а потому они стали важнейшими индикаторами статуса России как великой державы. Указание на особую ответственность России и Соединенных Штатов как стран, у которых свыше 90% мирового ядерного арсенала, за глобальную безопасность – одна из излюбленных тем внешнеполитической риторики Москвы.

Восприятие Россией статуса ядерной сверхдержавы как чуть ли не несущей опоры ее великодержавности предопределило и ее отношение к контролю над вооружениями. Москва воспринимала его не только как механизм уменьшения угрозы ядерной войны и ограничения гонки вооружений, но и как важнейший способ подчеркивать и институционализировать свой статус уникального партнера США по управлению стратегической стабильностью, державы, на которую возложена великая миссия обеспечивать мир и безопасность на всей планете.

Это выражалось, во-первых, в стремлении России сохранять процесс и континуум российско-американского контроля над вооружениями, не допускать периодов отсутствия действия договоров по типу СНВ-1 вопреки периодическим попыткам США положить этому процессу конец. Так, после одностороннего выхода Вашингтона из Договора по ПРО и гибели ДСНВ-2 Москва приложила немалые усилия, убеждая администрацию Буша-младшего, утверждавшую, что контроль над вооружениями потерял актуальность, все же не допускать его полного развала. Результатом стал Договор о сокращении стратегических наступательных потенциалов, который, хотя и казался легковесным по сравнению с Договорами СНВ-1, СНВ-2, все же был юридически обязывающим документом, сохранявшим формат двустороннего сотрудничества России и США по контролю над вооружениями. Аналогичные усилия Москва предпринимает сегодня, пытаясь убедить администрацию Трампа продлить ДСНВ-3.

Во-вторых, торжественное подписание «больших» договоров с американцами часто рассматривалось как признание лично президента России мировым лидером. Своего рода международная легитимация. Во многом именно соображения статуса толкали Москву к тому, чтобы подписать с США Договор СНВ-2 ещё до вступления в силу Договора СНВ-1: Борису Ельцину хотелось выглядеть не менее значимым мировым лидером, чем был подписавший ДСНВ-1 Михаил Горбачёв.

В-третьих, Россия болезненно реагирует на нынешние призывы администрации Трампа лишить ее статуса эксклюзивного партнера США по вопросам стратегической стабильности и включить в переговоры по контролю над вооружениями Китай. Негативное отношение к этой идее связано не только с невозможностью ее воплощения в жизнь в силу нежелания Пекина участвовать в подобном процессе, пока Москва и Вашингтон не понизят свои ядерные арсеналы до его уровня, и не только с тем, что оно в целом выглядит как попытка найти оправдание для непродления двустороннего российско-американского ДСНВ-3 на новый срок. Подключение Китая ликвидирует последнюю область мировой политики, в которой Москва заведомо важнее и влиятельнее Пекина. Вот почему Россия продолжает уговаривать администрацию Трампа все же продлить действие ДСНВ-3 до 2026 г. и использовать этот период для выработки новых или коррекции прежних подходов к поддержанию стратегической стабильности.

В последнее время в мире происходят настолько серьезные изменения, что и российский подход к стратегической стабильности, характерный для периода после распада СССР, и ее понимание образца 1990 г. стремительно устаревают. Приобретение неядерными вооружениями стратегических свойств и стирание грани между войной и миром в корне меняют содержание угрозы ядерной войны: сегодня ее начало гораздо более вероятно вследствие эскалации неядерного конфликта, нежели неожиданного ядерного нападения. Стремительная диверсификация средств нанесения стратегического ущерба, которые сегодня включают в себя в том числе киберсредства, меняют природу гонки вооружений и делают продолжение традиционного процесса ограничения и сокращения СЯС нереализуемым технически и бессмысленным с военной точки зрения.

Все это разрывает казавшуюся в 1990 г. незыблемой связь между стратегической стабильностью и контролем над вооружениями в виде системы соглашений и режимов по сокращению и ограничению СЯС. Последние уже не в силах гарантированно свести угрозу ядерной войны к минимуму. Они также перестают оказывать решающее влияние на гонку вооружений. Она ведется в других средах, ставших стратегическими. Гонка же ядерных вооружений теряет военный смысл в условиях появления гиперзвуковых носителей, позволяющих нанести агрессору неприемлемый ущерб при любом количественном уровне его СЯС и ПРО. Да и сами эти договоры последовательно отмирают.

Диверсификация стратегических вооружений делает поддержание количественного паритета с Соединенными Штатами по СЯС невозможным и еще более бессмысленным с точки зрения сдерживания. Даже новейшие российские гиперзвуковые системы – шаг в сторону от паритета и возможность отказаться от него на политико-доктринальном уровне.

Конфронтация США с Китаем, которая имеет все шансы стать главной темой международных отношений ближайших десятилетий, вкупе с совершенствованием стратегических сил КНР ставят крест на двусторонней российско-американской природе стратегической стабильности. Экономические и технологические ресурсы Китая позволяют ему совершить в случае необходимости рывок и выйти на уровни СЯС России и Соединенных Штатов к 2030-м годам. Уже сейчас Россия, как заявил в октябре 2019 г. Владимир Путин, содействует модернизации китайской СПРН, укрепляя тем самым ситуацию ВГУ между США и Китаем.

С – Суверенитет

Александр Филиппов

Понятие «суверенитет» – несомненно, одно из ключевых для российского политического, в том числе внешнеполитического, нарратива.

«Суверенитет» является, прежде всего, формулой политической риторики, то есть публичной речи, опознаваемой как политическая. Риторика суверенитета может иметь вид описания фактического положения дел, однако по сути это всегда послание о должном и недолжном. Упоминание о суверенитете есть способ напомнить о нем, утвердить требование, указать на возможность утраты и необходимость восстановления.

Смысл слова «суверенитет» ясен: это высшая власть. Поэтому суверенен в государстве тот, за кем, хотя бы на словах, она признается. В международных отношениях суверенитет есть признание, опять же – хотя бы на словах, независимости внутренней суверенной власти от внешних политических сил, от других государств, а еще более точно – независимость внутренних суверенов одних государств от внутренних суверенов других. Утверждение «такая-то страна есть суверенное государство» означает, что верховная власть в этой стране принимает решения, которые не продиктованы верховной властью других стран.

Но здесь-то и начинаются проблемы. Международное право и международные организации могут быть проблемой для тех, кто принимает суверенные решения, а внутренний суверенитет может быть проблемой для международного права и международных организаций. Способы постановки проблемы и ее решения меняются с годами, и если в 2000-е гг. и немного позже мы часто слышали, что время классического суверенитета ушло[5], что само понятие может считаться чуть ли не устаревшим, то в середине и ближе к концу 2010-х гг. ситуация изменилась. «Для нас суверенитет означает контроль над своим правительством. Таким образом, те, кто предлагает “разделить” или “объединить” американский суверенитет с международными организациями, чтобы вместе справляться с “глобальными” проблемами, говорят в реальности вот что: мы должны уступить часть нашего суверенитета институтам, которые будут находиться под влиянием или даже контролем также и других наций. Это, несомненно, формула уменьшения автономии США и нашего контроля над своим правительством»[6], – писал в начале десятилетия Джон Болтон. Болтон был последователен. Он атаковал не только Барака Обаму, левых университетских интеллектуалов и глобалистов, глобальное управление во всех его видах, но и саму идею международного права, проницательно, как оказалось впоследствии, указывая на то, что вопрос о роли и границах международного права и суверенитета станет ключевым в дискуссиях ближайших лет[7].

Действительно, чуть ли не наугад выбранное в источниках 2016 г. суждение в пользу Дональда Трампа кажется просто продолжением предыдущего: «Как следует нами править – посредством ли американского конституционализма или международного права? Должно ли правление быть укоренено в американском суверенитете или в глобальном управлении? … Есть ли право у американского народа сохранять и продолжить свой образ жизни или нет? Есть ли у американцев право быть законодателями самим себе или важнейшие решения будут принимать за них другие (например, иностранные судьи)?».[8]

Эти вопросы имеют риторический характер, все «да» и «нет» уже известны заранее. Однако такова риторика суверенитета! Несмотря на все значение этой позиции для Америки и Америки для всего мира, в самой сути этих формулировок нет ничего специфически американского, как нет ничего специфически американского в том более общем движении, которое эти формулировки иллюстрируют и которое, как мы видим, набирает силу в последние годы. Суверенитет видится в этой перспективе как род очевидности, безусловного блага. Мы должны рассмотреть эту очевидность, не останавливаясь на исследовании истории и множества источников, которые часто противоречат друг другу, хотя бы потому, что побеждающее в наши дни понимание суверенитета, в общем, достаточно простое и достаточно старое, словно бы выносящее за скобки всю интеллектуальную работу, которая совершается по сей день.

Что собой представляет это понятие? Прежде всего, оно предполагает, что суверенитет имеет отчетливо территориальный характер. Это далеко не очевидно по отношению ко всей вообще высшей власти, но имеет принципиальное значение в современном мире. Суверенная территория, то есть территория, на которую распространяется власть и на которой действуют законы, и является интуитивной очевидностью, опорой для политиков и политических публицистов. «Суверенитет – это территориальное определение политической власти. Территориальность стала принципом основания суверенной государственности в период раннего модерна и остается такой до сих пор»[9]. Территория, в принципе, может быть огорожена. Вокруг нее можно поставить забор, опутать колючей проволокой, закрыть небо над ней при помощи разного оружия… То же касается и людей: люди находятся на территории, и в понятие территориального государства недаром включено понятие физической силы, насилия, направленного на тело, которое находится в пределах досягаемости и, в целях реализации суверенной власти, может быть ограничено в перемещениях, подвергнуто чувствительному наказанию или, наоборот, снабжено пищей, теплом и средствами передвижения. Не в наказании и не в поощрении и поддержке как таковых состоит дело. Дело именно в живом теле. Из тел состоит население, народ, граждане, которые в большинстве современных стран объявлены носителями суверенитета, неотчуждаемым истоком власти.

Таким образом, суверенитет, как мы видим, без сомнения распространяется на людей в их телесности, поскольку они находятся на принципиально огораживаемой территории. Он распространяется на них, как на вещи, поскольку они доступны прямому физическому воздействию. Суверенитет также распространяется и на неодушевленные предметы, про которые можно сказать, например, что они находятся в собственности государства и под его контролем, а также на те нормы, в соответствии с которыми это воздействие на тела и предметы могло бы совершаться. Народ, что кажется вполне очевидным, располагается, как правило, на территории, является солидарным сообществом, которое определяет самое себя. Такова идея народного суверенитета, в ней так или иначе зашита идея «политического тела», как бы это ни называлось.

Конечно, это метафора, но иногда метафоры, употребляемые как бы полусознательно, без дополнительной работы над ними, начинают словно бы мыслить за нас, вместо нас. Полезно бывает вернуться к истокам собственной мысли, чтобы проверить, не связана ли с ней такая подспудная работа метафоры. В данном случае без метафоры тела все очевидности, все традиционные интуиции суверенитета кажутся бессмысленными.

Но чем больше мы отходим от этой, говоря языком философии, непосредственной телесности, тем сложнее говорить о суверенитете. Вся критика суверенитета так или иначе связана с оспариванием его основной метафоры и связанных с нею понятий. Здесь важно провести различия.

Один из самых распространенных способов борьбы против суверенитета государства связан не с отказом от метафорики политического тела как таковой, а с ее переинтерпретацией. Сначала связь государства и политического тела народа должна быть поставлена под сомнение. «Население», если оно очевидным образом разнородно, а территория, на которой оно находится, велика, риторически перестает считаться народом, за этим народом больше нет очевидности коллективного тела, зато она есть за другими, как правило, меньшими группами, однородность которых подтверждается языком, религией, подлинным или вымышленным общим происхождением и тому подобным. Логика сопряжения народа и территории, логика суверенитета сохраняется, но переносится на меньшие образования.

Иной случай – это сохранение ставки на телесность, но уже не коллективную, а индивидуальную. Отказ от метафорики политического тела и акцент на то, что самым подлинным, интуитивно неоспоримым, достоверным является индивид как живое смертное существо, приводит к идее естественных прав индивида, от имени которых можно оценивать, ставить под сомнение, оспаривать права любой общности, прежде всего, конечно, традиционного суверенного государства. Современное международное право, строго говоря, уже ставит права личности выше прав политической общности. Защита прав человека образует ядро международного права, в котором далеко не всегда удается находить баланс между уважением к правам человека и соблюдением принципа суверенитета. Однако критики суверенитета последовательны, они идут еще дальше, усматривая в перспективе «глобальный легальный порядок» всего человечества[10].

Наконец, третье направление – это радикальная детерриториализация социального.

Современные средства коммуникации уничтожают расстояния. Еще в самом начале XX века Георг Зиммель проницательно замечал, что деньги побеждают пространство. Если у вас есть деньги, недоступные прежде товары окажутся у вас, а события в мире денег подействуют одно на другое, даже если биржи, например, сильно отдалены друг от друга.

С введением электронных средств коммуникации не только в экономическую, но и в повседневную жизнь указание на уменьшение роли традиционно понимаемого физического пространства стало общим местом. Идеи, культурные образцы (например, образовательные системы, способы подачи новостей и многое другое) преодолевают государственные границы, не будучи телами, то есть, строго говоря, не преодолевают их, а существуют помимо них, в другом измерении. Новые пространственные образования вроде «мировых городов» иначе организуют территории, становятся узлами мировой системы коммуникаций, которые находятся, с одной стороны, в теле государств, а с другой – на совершенно особом, автономном положении.

Международные организации и международно-правовые регуляции, ими производимые, безусловно, требуют реализации на территориях. Отсюда, собственно, известная концепция «R2P» (Responsibility to Protect), которая широко обсуждалась международными юристами в начале 2000-х гг. Данная концепция «берет за отправную точку человеческие потребности и перемещает фокус с прав государства на обязанности государства (и его ответственность)», трансформируя тем самым понятие суверенитета[11]. 

Во всех этих случаях более традиционно понимаемый суверенитет размывается, находится под угрозой, кажется, ему грозит если и не исчезновение, то еще более существенное, чем прежде, ограничение. Но все ли чисто в этих аргументах? С одной стороны, мы видим, что пространство, тело и суверенитет действительно не могут быть сохранены в привычных форматах. Но с чем же тогда связаны успехи тех движений, которые в буквальном смысле слова могут быть названы реакционными, то есть являются реакциями на далеко зашедшие процессы глобализации и детерриториализации политики.

Возможно, вопрос о суверенитете должен быть действительно поставлен по-новому. Вот несколько оснований. Во-первых, его нужно радикально отделить от идеи коллективного тела, у которого есть некая особая, привилегированная естественность по сравнению с другими коллективными образованиями. Дело не в том, что государство не имеет здесь преференций, а в том, что в современном мире оно проиграет эту войну риторик другим поднимающимся общностям с их притязаниями. Радикальный отказ от этой риторики не подрывает государство, он подрывает притязания его соперников.

Во-вторых, государства должны перепроверить то, что может и что не может находиться в зоне их ответственности. Притязать на права там, где не способен проявить ответственность, – не лучшая тактика и худшая стратегия.

Россия. ЕАЭС > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 30 января 2020 > № 3305437

«ИСТОРИЧЕСКАЯ ПАМЯТЬ – ЕЩЕ ОДНО ПРОСТРАНСТВО, ГДЕ РЕШАЮТСЯ ПОЛИТИЧЕСКИЕ ЗАДАЧИ»

2020 год пройдет под знаком 75-летия окончания Второй мировой вой­ны. В России Великая Победа – ключевое событие для формирования национальной идентичности, стержень внутри- и внешнеполитического нарратива. Между тем в Европе вовсю идет пересмотр оценок того исторического периода, причин и хода Второй мировой. И это будет иметь существенные политические последствия. Чтобы обсудить происходящее, мы собрали небольшой круглый стол в редакции журнала. В нем приняли участие Юрий ВАСИЛЬЕВ, Федор ГАЙДА, Дмитрий ЕФРЕМЕНКО, Александр ЛОМАНОВ, Алексей МИЛЛЕР, Андрей ТЕСЛЯ, Александр ФИЛИППОВ. Вел дискуссию Федор ЛУКЬЯНОВ.

ЛУКЬЯНОВ: Мы давно хотели обсудить тему исторической памяти и ее роли во внешнеполитическом позиционировании, а тут информационные поводы один за другим. Президент несколько раз ярко высказался на тему ревизии истории Второй мировой, особенно отмечая неприглядную роль Польши. Видимо, подготовка к году 75-летия Победы. Ну и реакция на сентябрьскую резолюцию Европейского парламента к 80-летию начала войны, в которой СССР официально называется ее виновником наряду с Германией. К сожалению, кажется, что процесс эрозии, который мы видим в Европе, никакие доводы затормозить не способны. А это вообще можно сделать?

МИЛЛЕР: Понимание сути политики памяти меняется и в Европе, и в России. Идея, что мы возвращаемся к исторической памяти, чтобы преодолеть политические разногласия и вражду, уступила место пониманию памяти как еще одного пространства, где решаются политические задачи. Соответственно, конфликт неизбывен.

Мы влились в эту тенденцию, не понимая ее механизмов и совершая бесконечную череду ошибок. До определенного момента Россия апеллировала к Западной Европе, жалуясь на «плохое поведение» новых восточноевропейских членов. И резолюция Европарламента стала столь неприятным сюрпризом, потому что оказалось, что нарратив «двух тоталитаризмов» заместил собой нарратив холокоста и получил поддержку подавляющего большинства.

У нас создаются информационные поводы, очень удобные для оппонентов. Например, высказывания наших официальных лиц о том, что пакт Молотова – Риббентропа был большой победой советской дипломатии. Хотя еще в 2009 г. Владимир Путин, выступая на Вестерплатте, сформулировал точную позицию: нам нечем гордиться в связи с пактом Молотова – Риббентропа, мы о нем сожалеем, но это было звеном в длинной череде событий, в которой далеко не только мы участвовали. Однако уже с 2014 г. президент стал называть пакт Молотова – Риббентропа правильным решением, вслед за ним и остальные. Так войны памяти не выигрывают.

Мы не понимаем, как мы воюем, кто наши потенциальные союзники, кто непримиримые враги. Один союзник очевиден. В январе Путин едет в Израиль – там открывается памятник жертвам блокады. Это очень важный шаг, потому что блокадники ставятся на один пьедестал с жертвами холокоста.

Голосование за упомянутую резолюцию на самом деле скрывает глубокие внутренние разногласия в Европе. Важно понять, кто наши союзники, как с ними работать, как не поддаваться на провокации. Скажем, в Германии сейчас разворачивается конфликт по поводу того, как будет коммеморироваться память жертв войны на уничтожение в Восточной Европе. Есть проект отдельного памятника полякам, который предлагается в ответ на проект общего памятника всем жертвам нацизма на Востоке. Понятно, почему поляки не хотят, чтобы их коммеморировали вместе с русскими. Это обсуждение происходит внутри Германии, а у нас как будто никто внимания на это не обращает, не ведется работа с немцами, которые придерживаются благоприятной для России линии. А ведь вопрос вполне серьезный при правильной постановке. Например, никакого памятника ни остарбайтерам, ни советским военнопленным тоже нет, а их там полегло по разным данным несколько миллионов человек. В их числе и казахи, и украинцы, и белорусы… Так что это – площадка, на которой может произойти какая-то реконфигурация. Двигать надо такую коалицию: это, мол, не Путин, а народы Восточной Европы взывают к памяти. И немедленно.

Подобных линий разделения много во всех странах. Пожизненный сенатор в Италии Лилиана Сегре, выжившая в холокосте узница концлагерей, призвала к созданию комиссии для борьбы с расизмом и антисемитизмом и стала получать лавину угроз и проклятий. Недавно прошла демонстрация итальянских мэров – они собрались все вместе, сто человек, в поддержку этой женщины. Во Франции все острее дискуссия на тему антисемитизма, которая неизбежно связана и с событиями войны. В Европарламенте есть левые депутаты, высказавшиеся против резолюции, их поддержали 150 европейских интеллектуалов. Наша проблема, что у нас нет разных «лиц», которые обращались бы к разным группам. Скажем, какие-то наши левые, которые адекватно взаимодействуют с европейскими левыми и так далее.

Европейцы поняли, что закончился нарратив, который они называли космополитическим – построение транснациональной памяти, франко-германские учебники, франко-германско-польские пособия… Исходная позиция: «мы все виноваты в убиении евреев, наша тема – это покаяние, никогда больше». Приход восточных европейцев изменил подход. Евреи, мол, поддерживали советскую власть, а те, кого обвиняют в причастности к холокосту, сражались против сталинизма. Нашли идеального героя – Витольда Пилецкого, которого теперь собираются чествовать как воплощение европейского подхода. Он был сторонником лондонского правительства Польши во время оккупации. Нарочно попал в Аушвиц, чтобы собрать данные о том, что там происходит, сбежал оттуда, участвовал в Варшавском восстании, был снова у немцев в плену, потом, осенью 1945 г., вернулся как агент Лондонского правительства в коммунистическую Польшу, где был вскоре арестован и расстрелян. Идеальная фигура, поляк, жертва двух тоталитаризмов, что и требуется.

В Европе разворачивается дискуссия о том, что антагонистический подход к памяти наносит ущерб. Но и космополитический подход не работает, поскольку он мог существовать только до тех пор, пока любая попытка поставить его под сомнение жестко подавлялась. Теперь не получается: политическая система расшаталась, в ходу тезис о том, что антагонистическому подходу нужно противопоставить принцип агонизма, то есть диалога, основанного не только на конфликте интересов, но и на взаимном уважении спорящих. Вместо идеи, что мы говорим о прошлом для того, чтобы уничтожить нашего противника, следует построить разговор о прошлом, который учитывает то, что мы не согласны, но подразумевает, что мы уважаем друг друга в этом несогласии. Принцип «политика памяти нас объединяет за счет того, что мы в очередной раз назначили Россию нашим врагом», – слишком прост и поизносился.

На верхушке политической системы требуется понимание того, что с верхнего этажа должны спускаться очень правильные, отутюженные и кооперативные вещи. Не надо ввязываться в эту войну. Судя по тому, что говорил Путин в течение последнего месяца, он этого пока не осознает. Надо провести разграничение между государственными органами и «общественниками», которым все можно. У нас есть организация «Историческая память», пусть разоблачения «гнусной сущности» тех или иных деятелей и стран исходят оттуда. Они, кстати, эффективно это делают. А государственным органам – запретить, потому что на деле их заявления адресуются прежде всего внутренней аудитории, а внешняя это использует. На худой конец – есть Дума, пусть она и спорит с Европарламентом.

Руководству страны необходимо сформулировать положительную повестку, как использовать память не для усугубления конфликта. Это игра в долгую. Переход от космополитической к антагонистической памяти занял довольно много времени. Он начался на пороге XXI века, идеологически оформился в 2004 г., окончательно утвердился еще лет через десять. В каком-то обозримом будущем тенденции должны поменяться – нельзя ехать в одну сторону слишком долго.

Станет ли поворотным, скажем, 2020 год? Он начинается с ударного визита в Израиль, потом – празднование Победы с уже подтверждённым визитом мировых лидеров, 75 лет ООН. Предстоит целый ряд мероприятий, где можно закрепить позицию ухода от клинча в рамках политики памяти. Естественный союзник – Израиль, который, конечно, никогда не согласится с тем, что делают институты национальной памяти в Польше и – особенно – на Украине, или с политикой памяти в Эстонии, Латвии, Литве. Но нельзя ограничиваться этим.

ЛУКЬЯНОВ: Получается парадокс. Мы симпатизируем в Европе тем силам, которые, как на беду, отдаленно наследуют тем, кто во время Второй мировой войны воевал против нас. Я имею в виду так называемых правых популистов. Они, кстати, дружно проголосовали в Европарламенте в поддержку резолюции. Как с этим быть?

ГАЙДА: Надо исходить из двух ограничителей нашей деятельности. Первый: какой бы нарратив мы ни выстраивали, как таковой он нам ничего не принесет, потому что есть конфликт интересов. Надо искать точки соприкосновения, и тогда нарратив будет действовать. Отсюда второй ограничитель. Если в рамках выстраивания нарратива мы начнем фантазировать об исторических фактах, это будет работать исключительно против нас. Нас будут просто выводить на чистую воду, не прикладывая особых усилий, и мы будем выглядеть очень некрасиво, даже если станем передергивать по мелочи.

ЛУКЬЯНОВ: Фантазировать – это, например, отстаивать какую-нибудь самобытную версию событий 1939 года?

ГАЙДА: Да, сочинять победоносные мифы. Ничего хорошего это не даст в принципе, будет только хуже. Но нам нужно искать союзников в противоположном лагере – он все-таки не един. И это наша единственная формула успеха. В плане выстраивания концепции нужно работать на контрасте (выявлять светлое и темное), чужие концепции – доводить до абсурда (благо, больших усилий тут не требуется).

Что делать с проблемой начала Второй мировой войны? Ставить вопрос максимально широко во времени и пространстве.

Уходить назад в историю, говорить о том, что Вторая мировая война началась не в 1939 году. Мы забываем, что был второй очаг напряженности – Дальний Восток. Там война разразилась в 1937-м – китайцы считают, что это и было началом Второй мировой. Если говорить про август-сентябрь 1939 г., давайте вспомним, что в это время Советский Союз ведет войну с Японией. Мы заключаем пакт с Германией, воюя с японцами, которые являются союзниками Германии и тоже несут ответственность за развязывание Второй мировой. Японцы, кстати, очень болезненно отреагировали на пакт – практически, как на предательство со стороны Гитлера.

Напоминать об истоках: похабный Версальский мир с его торжеством национализма («национальные границы», о которых у всех всегда есть собственные суждения), Германия – униженный изгой, изоляция России как стратегическая ошибка Запада, а результат – авторитарные режимы Центральной и Восточной Европы… Маленькие диктатуры ничем не лучше больших, просто они послабее. Но их роль в дестабилизации общей картины часто даже сильнее. Чем Пилсудский лучше Муссолини? В Прибалтике и Румынии режимы тоже были вполне на уровне итальянских фашистов.

Сталинизм – отдельная тема. В публичном обсуждении Сталин должен постоянно увязываться с теми, в союзе с кем он вел Вторую мировую войну. Что говорил про Сталина Черчилль, Рузвельт, де Голль? Кто главный либерал начала ХХ века в России? Павел Милюков. А что говорил Милюков про Сталина в войну? Что Сталин вынужден отстаивать национальные интересы. У нас не публикуют статьи Милюкова с анализом советской внешней политики периода Второй мировой. Он выстраивал апологию, говорил, что Советский Союз вынужден поступать так, а не иначе, что совершенно правильно. Сталина надо увязывать с ООН, Декларацией Объединенных Наций 1 января 1942 года. Если мы говорим о нем, сразу должна возникать «Большая тройка»… Соответственно, неплохо было бы вспомнить, что европейские политики говорили о Гитлере до 1939 года – там было немало комплиментов. А СССР тем временем воевал с Гитлером в Испании за конституционный режим.

Итак, есть противники, есть союзники. Главный козел отпущения у нас, получается, Польша. Если нам с евробюрократами нужно найти общего врага, наверное, Польша и будет первым кандидатом. Роль Польши, на мой взгляд, должна быть освещена наиболее выпукло, что сейчас и делается. Наш главный союзник – да, это Израиль. Совершенно согласен, тему надо развивать: евреи в Красной Армии и так далее. На Украине есть государственный праздник – День защитника Украины, дата создания Украинской повстанческой армии (УПА), который отмечается 14 октября, на Покров. И в этот же день произошло восстание в лагере смерти Собибор. Отмечать годовщину на общегосударственном уровне в этот же самый день!

МИЛЛЕР: Все детали, все подробности, все частности – они, к сожалению, идут мимо. Мельчить нельзя, надо строить большой нарратив, а этого нарратива нет. Заход, что как-то нужно защищать Сталина, – заведомо проигрышный, нам вообще не надо его трогать.

ГАЙДА: Я не говорю, что надо защищать Сталина. Я говорю, о том, что, если мы топим Сталина, то топим его вместе с Рузвельтом, Черчиллем, де Голлем и всеми создателями ООН. Главное отличие Сталина – он был в «Большой тройке» и подписывал Декларацию Объединенных наций, а Гитлер не был и не подписывал. Гитлер, как известно, подписывал план «Ост».

МИЛЛЕР: Рассуждения про авторитарные режимы уже звучали в европейской дискуссии накануне момента, когда в 2009 г. было принято знаменитое постановление о том, что 23 августа – День памяти жертв двух тоталитаризмов. Изначально название было другим – «День памяти жертв тоталитарных и авторитарных режимов», «авторитарных» по дороге потеряли, и это произошло неслучайно – решили прикрыть те самые восточноевропейские государства. Вновь поднимать эту тему бессмысленно, потому что так мы играем на руку тем, кто говорит, что русские специально сеют вражду между европейскими народами.

Еще раз повторяю, нужна положительная повестка, положительный нарратив. Негатив оставить для НПО – у нас достаточно этих структур, надо эффективно их использовать. В этом смысле продуктивным будет включение Азии, потому что это направление у нас все время выпадает.

ГАЙДА: Надо уйти от тезиса, что Российская Федерация внесла решающий вклад в разгром немецко-фашистских захватчиков. Нельзя делать даже намека на умаление роли других республик. Подчеркивать только коллективный характер победы. Мы были вместе с евреями, армянами, узбеками, американцами, китайцами.

ЕФРЕМЕНКО: Происходит изменение модальности диалога по вопросам исторической памяти: переход от диалога несогласных к диалогу глухих. Это отражает то, что фактически наши отношения с Западом, а также с некоторыми другими странами постсоветского пространства соответствуют логике игры с нулевой суммой. В радикальном варианте здесь воспроизводится классическая дилемма безопасности, но применительно к проблемам идентичности и исторической памяти. Можно назвать это дилеммой мнемонической безопасности.

Если коротко, то суть в следующем. Например, есть исторический нарратив, который служит мифом – основанием для некоего государства X и играет большую роль в сплочении стоящего за этим государством сообщества. Он на систематической основе оспаривается влиятельными силами, выступающими от лица сообщества, которое стоит за государством Y. Если институты государства Y оказывают устойчивую поддержку этим усилиям, то политические элиты государства X оказываются перед выбором – либо игнорировать такого рода действия, либо разработать комплекс мер, направленных на противодействие подрыву своего нарратива и дискредитацию исторических установок, значимых, соответственно, для государства Y. Это выход на очень опасную траекторию, что мы сейчас и наблюдаем. Мы близки к этому в балто-российских и польско-российских интеракциях по вопросам исторической памяти. Последние годы мы уверенно двигались в направлении подобного конфликта исторических нарративов и с Украиной, по крайней мере, когда основным рупором «украинской национальной памяти» был Владимир Вятрович. Не знаю, удастся ли теперь переломить этот тренд Зеленскому. Оснований для оптимизма пока не очень много.

Резолюция Европарламента – один из финальных штрихов. Надо почувствовать общую опасность ситуации: это не просто дополнение к общей конфронтации, но ее глубокая фундаментализация.

Вместе с тем не стоит пренебрегать возможностями аналитической деконструкции нарратива, который представлен в резолюции Европарламента. Ведь резолюция – это попытка симбиоза того, что восходит к европейской космополитической культуре памяти конца XX века и той интерпретации исторических событий, которая сейчас наиболее удобна для политических элит Польши, Балтии и ряда других европейских стран. Она в конечном счете позволяет оправдать соучастие в преступлениях нацизма противостоянием сталинизму. Кстати, надо смотреть и на терминологическую игру, поскольку в резолюции используются термины «сталинизм» и «советский тоталитарный режим». По сути дела, там должен стоять термин «коммунизм», но авторы резолюции постарались этого избежать.

МИЛЛЕР: Там еще интереснее, потому что в резолюции говорится о тоталитарных режимах прошлого и настоящего. Я вас уверяю, имеется в виду не Северная Корея.

ЕФРЕМЕНКО: Реальные и потенциальные союзники в дискуссиях об исторической памяти – это, несомненно, Израиль и мировое еврейство, причем как раз здесь важно делать упор на отличии идеологии нацизма от коммунизма. В последнем хотя бы нет антисемитизма и установки на геноцид по принципу расовой, этнической и религиозной принадлежности. Принципиальное значение имеет роль Красной Армии в спасении той части европейского еврейства, которая не была уничтожена нацистами до весны 1945 г., но, безусловно, находилась в смертельной опасности, если бы Вторая мировая война в Европе продлилась еще несколько месяцев. Неприемлема перспектива девальвации уникального значения холокоста, здесь мы можем занимать единую позицию.

Что касается других потенциальных союзников в Европе, то это часть европейских стран, особенно в Южной Европе, где левые, коммунистические силы были и остаются влиятельными. В свое время они были вполне самостоятельны по отношению к Москве. Скажем, применительно к Испании резолюция Европарламента, фактически уравнивающая нацизм и коммунизм, в каком-то смысле работает на реабилитацию франкизма. А это, как показывает и свежая история с переносом останков Франко из Долины Павших, – до сих пор живая и очень болезненная тема. Примерно то же и в случае с Грецией, если вспомнить нацистскую оккупацию и гражданскую войну во второй половине 1940-х годов. Надо работать с соответствующими политическими элитами, объяснять им, к чему все идет.

ЛУКЬЯНОВ: А США мы не упоминаем совсем. Они вообще в этом контексте имеют место?

ЕФРЕМЕНКО: Конечно. Во-первых, партнер для диалога – опять-таки еврейское лобби в США, во-вторых, очень важна апелляция к опыту союзничества как чуть ли не единственному светлому пятну в истории российско-американских отношений последнего столетия. Америка – сложносоставное общество, здесь многое накладывается на внутренние расколы, особенно в последнее время. Надо вести диалог с американским университетским сообществом, оно весьма влиятельно.

Кстати, не стоит пренебрегать и международным сообществом экспертов, профессионально занимающихся исследованиями исторической памяти. Оно интенсивно формируется, создана Ассоциация исследований памяти, а внутри нее – сеть специалистов из постсоциалистических стран. Среди представителей этого сообщества немало экспертов, имеющих выходы на политические элиты. Отдельные представители рекрутируются в состав институций, созданных для проведения политики памяти на уровне национальных государств. От этого сообщества нужно не отгораживаться (в 2019 г. на протяжении нескольких месяцев англоязычный сайт Ассоциации исследований памяти в России был заблокирован), а вести активную работу с ним и внутри него через квалифицированных российских экспертов. Представители России могут ставить вопросы о недопустимости содействовать на экспертном уровне разжиганию войн памяти. Возможна и постановка вопроса о разработке специального этического кодекса для тех исследователей, которые занимаются проблемами исторической памяти.

ТЕСЛЯ: Нам не нужно создавать универсальный текст, который сразу зацепит всех и обратится ко всем. Принципиально важный момент – отношение к социалистическому опыту, которое не сделает нас врагами всего мирового левого сообщества. Как ставить вопрос? Да, Советский Союз – трагическая тема, достойная осуждения, но это сюжет про сбой, про срыв, а не про системный недостаток. Когда мы говорим о логике эволюции правых, то движение разных вариантов фашистов, фалангистов и прочих к нацизму – это движение в рамках внутренней логики, скатывание к крайности, но закономерной. Советское прошлое – не закономерность, а эксцесс.

То, что достаточно часто звучало в речах первых лиц в нулевые и отчасти даже в десятые годы и должно повторяться, – это критичность по отношению к своему прошлому. Не оправдание и защита собственных деяний, какими бы они ни были, а иной подход: с нашей стороны выступали отнюдь не воины света, чего только ни случалось, но с другой стороны было абсолютное зло.

Уход назад в прошлое – к Версалю и другим событиям предыстории – усугубляет восприятие того, как все было сложно и нелинейно. Признавая, что святых там не было, переходим к логике решающего испытания. Неважно, что было прежде, главное – в момент истины ты оказался на светлой стороне. Здесь хорошо работает связка про итоги, про выход из Второй мировой войны, 9 мая и 2 сентября 1945 г., Организацию Объединенных Наций, Советский Союз в числе учредителей – это, собственно говоря, то, что создает и Декларацию ООН и Всеобщую декларацию прав человека 1948 г., момент сообщества. Более того, базовые принципы, на основании которых мы сейчас говорим о прошлом, ведем «войны памяти», все эти принципы, во-первых, связаны с советской идеей. Во-вторых, то, что эти принципы стали универсальными, оказалось возможно благодаря 1945 г. и роли СССР. Каким образом мы можем отбросить левую идею, если мы так или иначе – наследники Союза? Двадцать раз осудим, но никуда от нее не денемся. Попытаться выбросить левое означает попадание в сюжет про два близких, кровнородственных режима. И когда мы работаем с крайне правыми, мы сразу же даем полное эмпирическое подтверждение этому. Здорово, да?

Соответственно, какой разговор нужен? Мы, например, говорим не в осуждение левых, мы говорим о современном консерватизме, о консервативной повестке, а современная консервативная повестка включает все лучшее из социалистического наследия. Быть консерватором сейчас – значит, в том числе, быть отчасти и социалистом.

МИЛЛЕР: Важно не перепутать левых и большевиков. Мы должны говорить о широком спектре левой традиции в России, которая пострадала. Тот большевизм, который превращается в сталинизм, защищать не нужно, а вот левую традицию, социал-демократию, можно использовать.

ЛОМАНОВ: При обсуждении проблем исторической памяти нельзя забывать про наших соседей в Азии, тем более на фоне российского поворота на Восток. В Китае конструируется обновленная трактовка истории, которая сообразна заявке на превращение в могущественную державу под руководством КПК. В прежние десятилетия официальная версия китайской роли в истории Второй мировой войны была приглушенной, с Японией ведь сражалось гоминьдановское правительство во главе с Чан Кайши. Но затенять роль КПК и Мао Цзэдуна было негоже. К тому же в начальный период реформ стремление к сближению с Японией ради получения инвестиций и технологий перевешивало националистическую мотивацию исторической памяти. Дэн Сяопин старался сгладить исторические споры и переложить бремя их решения на будущие поколения. Китайская память о войне состояла из двух основных тем – напоминаний о жестокости японских агрессоров (прежде всего, о трагедии «Нанкинской резни») и героических повествований о действиях партизан и военных соединений под руководством КПК.

Теперь привычная картина изменилась. В 2015 г. в ходе подготовки к празднованию 70-летия Победы китайское руководство заявило, что Война сопротивления Японии была «важной частью мировой антифашистской войны». Си Цзиньпин поручил историкам заняться сквозным изучением четырнадцати лет Войны сопротивления начиная с японской аннексии Маньчжурии в 1931 году. Были расширены прежние рамки военного восьмилетия – с 1937 по 1945 годы. Такая точка зрения означает, что «мировая антифашистская война» началась не в Европе и не в 1939 году. Развязала эту войну Япония, и потому любые обвинения в адрес СССР становятся бессмысленными.

В современной трактовке Китай – «главное восточное поле битвы» в «мировой антифашистской войне». Сохраняется добрая память о роли советских летчиков-добровольцев и о вкладе Красной армии в освобождение северо-восточного Китая в 1945 году. Это очевидный контраст с Европой, где приходится постоянно спорить об оценке освободительной миссии советского солдата. Даже в годы «культурной революции», когда напряженность между КНР и Советским Союзом была крайне высока, а советских лидеров поносили как «ревизионистов» и «новых царей», хунвейбины не позволяли себе поднять руку на памятники советским воинам и их могилы.

Вместе с тем с китайской стороны ощущаются ожидания, что российский исторический нарратив будет дополнен признательностью за то, что именно благодаря Китаю СССР не пришлось в 1941 г. после германского нападения воевать еще и с Японией на Дальнем Востоке. В качестве встречного шага мы можем рассчитывать на китайское признание роли СССР в качестве «главного западного поля битвы в мировой антифашистской войне».

Подобная трактовка будет служить весомым противовесом современным европейским попыткам ревизии истории войны. Солидаризация с китайским историческим нарративом чревата для России политическими издержками в связи с усугублением обвинительного уклона в отношении Японии. Однако Китай заинтересован в развитии связей со странами Центральной и Восточной Европы и потому вряд ли будет участвовать в полемике о коллаборационизме и холокосте на стороне России. Соответственно, и Россия может позволить себе не встревать слишком глубоко в китайско-японские споры по истории войны.

Китайский нарратив сохранил много знакомых нам с давних лет позитивных образов «великого Советского Союза» и «могучей Красной Армии», внесших решающий вклад в разгром фашизма. В условиях строгого контроля над исторической памятью в Китае «стихийное» появление критики роли СССР во Второй мировой войне невозможно. Нарратив создается сверху и контролируется правящей элитой.

Можно попробовать опереться на эту основу, чтобы создать общую версию военных событий на Дальнем Востоке 1930-х годов. Она должна быть яркой и зрелищной – нечто вроде приквела к советской киноэпопее «Освобождение», который начинался бы с рассказа о подвиге советских летчиков-добровольцев в небе Китая. Такой фильм следовало бы снять в современном «заклепочном» стиле с тщательным вниманием к правдоподобности технических деталей, делающим изложение убедительным. В частности, рассказать, как в феврале 1938 г. советские летчики на бомбардировщиках СБ без потерь сумели уничтожить японский военный аэродром на Тайване.

Искать общие точки в памяти о войне следует с учетом того, что в КНР происходит ужесточение контроля над историческим нарративом. Прежде китайские интеллектуалы позволяли себе искать человечное начало у японских агрессоров, одновременно допуская критическое переосмысление канонических историй о подвигах китайских солдат. В рамках кампании по борьбе с «историческим нигилизмом» таких отклонений все меньше. В кинофильмах уже не встретить «хороших» и «совестливых» японских солдат на китайской земле. Попытка историка Хун Чжэнькуая в 2013 г. усомниться в истории о пяти солдатах 8-й армии, уничтоживших при обороне горы Ланъя несколько десятков японцев и потом прыгнувших со скалы, чтобы не сдаваться в плен, завершилась скандалом, судебными тяжбами и полной сменой состава сотрудников журнала «Яньхуан чуньцю», напечатавшего статью.

В преддверии празднования 75-летия Победы в Китае, вероятно, появятся новые акценты в трактовке военной истории. Чтобы лучше ориентироваться в переменах, следует развивать диалог с китайскими учеными. Если взаимное понимание по чувствительным темам будет устойчивым, надо подумать о совместных выступлениях на научных площадках третьих стран, прежде всего – в Европе. Китайские коллеги могут убедительно рассказать, что войну развязал не Сталин, а японские милитаристы. Использование потенциала китайского исторического нарратива, опирающегося на мощный пропагандистский аппарат и поддержку государства, возможно и для проведения совместных конференций, совместных вылазок на западные дискуссионные площадки, создания берущих за душу военных фильмов. Также следует больше общаться с историками из Монголии и Кореи (в том числе из КНДР), дабы иметь представление об их взглядах на историю войны и роль в ней Советского Союза.

Перед нами две объективные данности. С одной стороны, растущее отчуждение между Россией и Европой, которое не будет вылечено скоро. С другой, это объявленная на официальном уровне новая эпоха российско-китайских отношений, главной нормативной характеристикой которых является беспрецедентный уровень взаимного доверия. Полное доверие к китайской версии, провозглашающей Китай победителем на восточном фронте Второй мировой войны, невозможно без встречного понимания уровня китайской поддержки российской трактовки военной истории. В Китае помнят не только о советских летчиках-добровольцах, но и, к примеру, об американцах из сражавшегося с японцами соединения Flying Tigers.

Надо внимательно наблюдать за тем, как будет меняться исторический нарратив о сотрудничестве Китая и США в годы Второй мировой войны на фоне нынешнего ухудшения китайско-американских отношений – станут ли их память замалчивать или, наоборот, превозносить в процессе поиска общих позитивных воспоминаний.

ЛУКЬЯНОВ: А у КНР не было идеи, что логично было бы включить в нарратив Гоминьдан с поправкой: «Да, они были буржуазные, но все же это были китайцы, которые воевали против захватчиков, и мы ценим их за это»?

ЛОМАНОВ: Сталкиваются два пропагандистских импульса. С одной стороны, «китайская мечта» о национальном возрождении дает возможность для патриотической консолидации. Это позволяет признать, что национальная армия под началом Чан Кайши сражалась с японцами, а в некоторых случаях и одерживала победы. Однако в контексте прославления исторической роли КПК невозможно дать позитивную оценку гоминьдановского руководства и военачальников. В итоге все сводится к подвигу простых китайских солдат и их командиров, сражавшихся под гоминьдановскими знаменами. На стыке двух юбилейных дат – 75-летия Победы и празднования 100-летия основания КПК в 2021 г. – акцент на роли компартии в разгроме японцев будет все более отчетливым. Этот фактор следует учитывать при планировании исторического диалога с китайскими коллегами.

ЛУКЬЯНОВ: А что делать с Германией? Германия – ключевой центр всего этого нарратива. На авансцену выходит очередное политическое поколение. Какова должна быть позиция России? Надо ли напоминать немцам без конца, что они натворили? Или наоборот, в духе вышесказанного, примирительно, что «это была жуткая трагедия, мы все помним, но давайте»…

ВАСИЛЬЕВ: И в отношениях с Германией, и в отношениях со всем комплексом нарратива войны и нарратива Победы предстоит весьма четко определиться. Прежде всего в том, насколько это разные истории и что в них общего. Во-вторых, придется осознать, что каждое наше слово о войне и о Победе, сказанное здесь, отзывается там. Когда речь идет о войне и о Победе, старый добрый принцип all foreign policy is local преображается в свою противоположность – all local policy is foreign.

В целом сложилось так, что нарратив войны и нарратив Победы у нас – примерно одно и то же. Замечательно было сказано о старом жестком нарративе наших восточных соседей. У нас тоже нарратив довольно стар, жёсток и монументален. В контексте отношений с западными партнерами – возможно ли иное определение войны и Победы? Это касается и вопроса о памятниках, и разнообразных демаршей, и своеобычных трактовок истории Второй мировой. Возможен ли более гибкий, тактический, оборонительный извод этих представлений? Возможен ли, условно говоря, «нарратив по вызову» в таком довольно крупном, неповоротливом, деле? Мне кажется, что нет. Этот нарратив так просто в тактическую оборонную единицу не преобразуется.

Можно, однако, предположить, что с течением времени преобразования вполне возможны. Вопрос лишь, в какую сторону и насколько этот нарратив будет соответствовать хоть каким-то фундаментальным задачам.

Последний казус в Орловской области с плакатом «Мы ценим наших ветеринаров», который прошел все стадии производства, включая редактуру, приемку и так далее, – вкупе со многими другими подобными случаями говорит нам, помимо прочего, и о неизбежности подобных изменений. 75-летие Победы – по сути, последняя дата, на которой ветераны как таковые могут присутствовать в сколько-нибудь заметном числе. К 80-летию Победы столетних ветеранов будет совсем не так много, как мы бы этого ни хотели. Соответственно, коррекция нарратива – именно тактическая, внутренняя – должна иметь еще и вполне прикладную цель: чтобы потомки победителей не ляпали на плакаты «ветеринаров». Остальное – приложится.

Можем ли мы в чем-то другом переосмыслить представления о войне? Такого опыта у нас нет. Точнее, опыт есть, но не переосмысления, а отмены военного нарратива – я говорю о Великой войне, то есть Первой мировой. Но отменить этот опыт вообще, вывести за скобки удалось только одним способом, – заместив его войной гражданской, причем с четким разграничением на «своих» и «чужих», оказавшимся губительным для национального согласия и жизни страны в целом.

ЛУКЬЯНОВ: Разве период конца 1980-х и какой-то части 1990-х – не попытка если не отмены, то радикальной коррекции нарратива Великой Отечественной, нарратива Победы?

ВАСИЛЬЕВ: Конечно, попытка. Что из этой попытки вышло? Судя по тому, что мы сегодня, через много десятилетий, собрались по тому же вопросу – ничего…

Итак, у нас есть опыт отмены нарратива Великой войны. Но для этого потребовалась еще одна война, а перед ней – две революции. Почему-то ни того, ни другого не хочется. Есть опыт, я бы даже назвал, исторической карнавализации нарратива войны – Отечественной 1812 г., но для этого тоже понадобился опыт другой войны, Великой Отечественной. Потому что между отменой того нарратива, который был в царской России, и появлением фильмов про князя Андрея и фельдмаршала Кутузова, которые, собственно говоря, составили нарратив Отечественной (просто Отечественной) войны, тоже прошло много времени и большая Великая Отечественная война. Да и то вопрос, что у нас больше вспоминается – фельдмаршал Кутузов или поручик Ржевский.

Что мы в данном случае можем сделать с нарративом Великой Отечественной войны, не прибегая к другой войне, не выжидая большую историческую дистанцию? Для меня вопрос открытый. По-моему, как и в случае с китайским опытом осмысления того же периода, перед нами довольно-таки монолитная структура, где переключение может быть только одно, абсолютно естественное с течением времени – в ближайшие пять-десять-пятнадцать лет. А именно: переход от нарратива Великой Отечественной к нарративу Второй мировой.

Грубо говоря, у нас есть тумблер: на одной стороне – 22 июня и 9 мая, на другой – 1 сентября и 2 сентября. Переходить ли от одного к другому – вопрос стратегический. И решение лежит прежде всего, как мне кажется, в области не столько чисто общественного, сколько еще и административно-управленческого консенсуса, причем на самом высоком уровне. Но резервов переосмысления нарратива Великой Отечественной в его сложившемся виде я не вижу – кроме ухода в область чисто исторической памяти.

ЛУКЬЯНОВ: Как следует относиться к тому, что сейчас опять в связи с неослабевающим вниманием к памятнику Коневу и идеей установки памятника власовцам в Праге встал вопрос о сносе советских военных монументов и сооружении других? С одной стороны, хамство, с другой, это чужая страна – мы же не можем навязать другой стране, как ей смотреть на свое прошлое.

МИЛЛЕР: То, что мы рисуем как уникальное, беспрецедентное явление, на самом деле – абсолютная норма. Каждая смена режима ведет к перелопачиванию, к зачистке памятников. Поэтому перестаньте дергаться. Надо опираться только на документы, которые мы подписали, например, с поляками, что места воинских захоронений – не трожь. Вот они и не трогают. А там, где не лежит тело, считают себя свободными. Надо понимать, что это тоже пространство борьбы, ввязываясь в которую мы становимся заложниками.

ФИЛИППОВ: У нас в стране практически сформировался внятный нарратив единства и совершенства всей нашей истории, во всяком случае предвоенной и далее, в ходе которой мы всегда были хорошими, правыми и рациональными. Невзирая на отдельные ошибки, конечно, от которых никто не застрахован. И обсуждение рискует превратиться в перебор тактических средств, наиболее пригодных для того, чтобы донести эту мысль внешнему миру с максимальной эффективностью.

Но это задача для пропаганды, а ученым довольно сложно обсуждать вопросы тактики, не трогая стратегии. Чем плохи, на мой взгляд, некоторые элементы этой стратегии? В принципе, для государства нормально представлять себя хорошим и правым, а если оно обращается к истории и связывает ее с настоящим, – представлять себя и в истории хорошим и правым, во всяком случае если это идет на пользу и внутренней, и внешней политике. Но мы, таким образом, утверждаем некоторую историческую непрерывность, полную преемственность по отношению к сталинскому СССР не только как к победителю Гитлера, но и к упорному борцу за мир в предвоенные годы. Оставим в стороне то, что советское понимание войны и мира было не всегда одним и тем же, и, возможно, если уж обращаться к нему как основному ресурсу, необязательно воспроизводить все основоположения пропаганды, нашедшие себе наиболее полное художественное выражение в знаменитом фильме «Падение Берлина».

Обратим внимание на одну важную деталь. Из всей этой истории – не из памяти, конечно, но из главных рассказов – как-то незаметно исчез Коминтерн. Между тем все то время, пока Советский Союз боролся за мир, ему было на кого опереться. А именно – на мировое коммунистическое движение и всех симпатизирующих ему левых и вообще людей доброй воли. В то время как западные страны, в этой версии истории, вели себя подло и трусливо, народы этих стран, в первую очередь трудящиеся, сочувствовали первому в мире государству рабочих и крестьян, а впоследствии возглавили подпольную борьбу против фашистов на оккупированных территориях. Проблема здесь в том, что Коминтерн, как мы знаем, в переломные годы войны, оказался помехой сотрудничеству с союзниками, так что его прикрыли, а вопросы мировой революции стали решаться позже и по-другому. Тут получается, что нам легче объяснить поведение западных правительств, чем отношение к своим политическим агентам в западных странах. Однако вопрос ведь не в том, какую историческую парадигму мы придумаем, чтобы убеждать самих себя. Когда СССР снова понадобились общественное мнение и политические агенты в западных странах, коммунистическое движение и борьба за мир всех людей доброй воли обрели новое дыхание, новые горизонты, новое финансирование и новые инструкции. Все это базировалось на определенной концепции мировой истории, в которой коммунизм был неизбежным будущим планеты. Те, кто боролись с коммунизмом, были поджигателями войны, сторонниками старого мира, врагами не просто нашей страны, но человечества. Постепенно стало ясно, что мы вообще-то не за рабочий класс и тем более – не за временные корыстные интересы, а за все человечество, поэтому лучшие люди земли на нашей стороне. Мы своей тогдашней версией истории вербуем колеблющихся стать на сторону мира и человечества. Так форматировалась и память: память работает как сегодняшний синтез вчерашнего, бывает выгодно помнить для сознания своего «вчера» с точки зрения предполагаемого завтра.

Если нас сейчас не устраивает изменение трактовок прошлого у наших бывших союзников, сателлитов и отколовшихся от Советского Союза стран, то надо спросить, зачем им наша существенно упрощенная и редуцированная даже по сравнению с поздним СССР трактовка прошлого? Они-то что получают, оказавшись то ли трусливыми предателями в борьбе против фашизма, то ли временами чуть ли не хуже Гитлера?

Ясно, что существует фундаментальный тренд в переформатировании памяти. В новой истории будут два тоталитарных гиганта, между которыми метались маленькие, бедные и честные страны и которым не всегда удачно противостояли старые крепкие демократии. Этот тренд тактическими средствами не изменить. Если это все равно неизбежно, эволюция, которую мы сейчас наблюдаем, никуда не денется. Они сносили и будут сносить памятники, потому что наличие их на самом деле – не вопрос того, заслужил ли монумента человек из прошлого, а того, как на это смотрят люди сегодня. Им нужно снести памятник для своей самоорганизации, решения внутренних вопросов. Предвидя то, что они его снесут, и за десять лет до того зная, что этому условному памятнику не уцелеть, что надо делать? Предъявить порцию исторических документов или какого-то краснобая послать разговаривать? Если вопрос решаемый, тут обсуждать нечего. А что делать, зная точно, что никакой краснобай ничего не изменит? Крутить по RT «Падение Берлина»? Тоже выход, конечно, но ради чего? На кого, на какие силы, на поддержку какого направления в будущей эволюции это работает, если от старых схем мы отказались? Если мы не видим социалистического будущего у всего человечества и даже не готовы признать, что мы его до войны приближали иначе, чем после войны, то кто наши естественные союзники и какова их картина мира?

Ситуация складывается таким образом, что, возможно, скоро верх будут брать не те силы, которые исторически восходят к славным годам борьбы с фашизмом, с нацизмом. Не коммунисты, не левые, не исторические симпатизанты СССР (хоть десять двадцатых съездов проведи, – они за нас). А кто тогда?

Хорошо, солидаризуйтесь со всеми оставшимися евреями мира. Во-первых, это благородно, во-вторых, может принести какие-то тактические успехи. Но раскручивающийся европейский (и не только) антисемитизм будет и дальше раскручиваться, подпитываться из разных источников. Он, между прочим, отсылает исторически к эпохе, когда совсем не нацисты, но люди, предпочитавшие лучше пожимать руку Гитлеру, чем Сталину, говорили: «Зачем большевизм на Востоке, когда у нас есть нормальные немецкие националисты, они правильно себя ведут по отношению к мировому олигархическому еврейскому капиталу в Германии?». Эти же самые люди, националистическая консервативная волна со всем ее прошлым, весь культурный национализм, он будет работать на кого? На тех, кто скажет: «Мировая олигархическая еврейская либеральная клика столкнула националистические здоровые силы всей Европы между собой. Nie wieder, никогда не дадим этому кошмару больше повториться, дави их всех». У них своя версия прошлого. И тогда что? Тогда, собственно, тренд на развитие, хотя бы даже очень осторожное, внутреннего национализма, который у нас имеется, столкнется с нарративом «бей, спасай»: вот, мол, вечные игрушки еврейского лобби, которое выступает то в виде большевизма, то в виде либерализма, то в виде сионизма, но всегда остается самим собой, нацеленным на то, чтобы сделать плохо Великой России. Солидаризоваться с этим по ряду очевидных причин трудновато.

Единственной позицией, которую имело бы смысл занимать, могла бы быть та, о которой говорил Андрей Тесля, что советское – эксцесс, а не закономерность. Но тогда должна быть полная ясность. Например, в следующем виде. Мы до сих пор являемся в первую очередь наследниками универсалистского гуманистического общечеловеческого проекта. На пути его реализации мы не то чтобы временно отклонялись в сторону эксцессов, а, скорее всего, совершали чудовищные преступления. Тем не менее никакого другого проекта в ресурсах нарратива у нас нет. Если вы не берете его, вы берете проект Третьего Рима, который спасает все человечество известно каким способом. Или в распоряжении окажется один из вариантов этнокультурного национализма, который достаточно жалким и неубедительным образом пытается доказать, будто националисты разных стран могут безо всякого империализма мирно сосуществовать на нашей маленькой красивой планете.

Чем это хорошо в плане международного разговора? Хотя бы тем, что сохраняет важные элементы западной дискурсивной культуры, что, конечно, не требуется, если главная цель не предполагает сохранения этой общей платформы. У меня нет надежд на то, что выбор будет сделан в сторону какого-то умеренного и аккуратного варианта. И нужно понимать, что мы не в Китае, – не то к сожалению, не то к счастью. У нас нет единого идеологического центра, который мог бы достаточно эффективно изменить характер внутреннего дискурса, даже в целях наибольшей солидаризации. У нас другое понимание способов аргументации в гуманитарной сфере и накоплен большой опыт работы с памятью, который невозможно ни игнорировать, ни отменить.

ЛОМАНОВ: Исторический нарратив в Китае – это не вещь в себе, которая не имеет к нам никакого отношения. Решительная борьба с «историческим нигилизмом» – реакция китайской элиты на распад Советского Союза. Эта политика основана на осознании того, что если начать каяться и пересматривать устоявшиеся интерпретации истории, то авторитет правящей партии рухнет, а потом распадется страна.

В трактовке истории КПК не настроена на покаяния и уступки. Противодействие попыткам «очернения» героев войны и революции тесно связано с защитой легитимности власти, не допускающей рассуждений о том, что выбор в пользу социализма был «исторической ошибкой». Официальный нарратив нацелен на героизацию и максимальное возвышение роли Китая в войне. Лишь в самой неформальной беседе китайские коллеги-историки готовы признать, что характер затяжной низкоинтенсивной войны с Японией сильно отличался от советских битв с немецкими войсками, а китайский флаг так и не был поднят над зданием парламента в Токио подобно красному стягу над Рейхстагом.

ЛУКЬЯНОВ: Года два назад я был на конференции в Сеуле, и на финальном банкете корейские коллеги, два симпатичных профессора левого толка, после хорошего пиршества взялись петь известные им песни на русском языке. Знали они немало, и надо было видеть, с каким задором и страстью, вкладывая всю душу, они распевали: «…И летели наземь самураи // Под напором стали и огня». Непростая вещь – историческая память. Большое спасибо всем за этот разговор.

Материал подготовила Евгения Прокопчук, аналитик Центра комплексных европейских и международных исследований НИУ «Высшая школа экономики».

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 30 января 2020 > № 3305435

UPS вложился в электромобильный стартап Arrival экс-главы Yota

Американская компания, специализирующаяся на услугах экспресс-доставки и логистики, заказала 10 тысяч электромобилей. Сумма сделки может достигнуть 600 млн евро

Американская компания United Parcel Service (UPS), которая специализируется на экспресс-доставке и логистике, заказала 10 тысяч электромобилей у британского стартапа Arrival экс-главы Yota Дениса Свердлова, сообщает The Guardian.

Издание оценило сумму контракта в 400 млн евро, однако зависимости от комплектации электрокаров сумма контракта может возрасти до 600 млн евро. Кроме того, в стартап вложилось и подразделение UPS по венчурным инвестициям. Подробности сделки не указываются.

Ранее в проект Свердлова вложились концерны Hyundai и Kia, стартап они оценили в 3 млрд евро. Впрочем, несмотря на весомые инвестиции, напрямую Tesla и Arrival конкурировать не будут, считает автоэксперт Артем Бобцов.

«UPS — это один из лидеров отрасли, и она, конечно, смотрит наперед. То есть она смотрит, как будет меняться индустрия доставки, индустрия почтовых отправлений в следующие три-пять лет. Компания делает ставку на эти автомобили неспроста, поскольку понимает, что в горизонте трех-пяти лет большая часть транспорта в развитых мегаполисах будет законодательно переведена на электромобили. Заявкой на конкуренцию с Tesla это считать нельзя, поскольку автомобили, которые сейчас создаются в Великобритании, — это акцент на коммерческий транспорт. Tesla таких машин не делает, и, насколько я знаю, в планах пока у них этого нет. Вопрос в том, что этот сегмент очень активно растет и он очень перспективен».

Arrival — стартап бывшего замминистра связи и бывшего главы оператора Yota Дениса Свердлова. Он покинул Россию в 2014 году, создав в Люксембурге инвестфонд Kinetik. Пока стартап прибыли не приносит, и готового продукта еще нет. Ожидается, что первые электромобили Arrival появятся в этом году. По словам самого Свердлова, основные рынки для Arrival — США и Европа, затем возможен выход на Азию. Ежегодно планируется выпускать 670 тысяч электрокаров, а к выходу на основные рынки Arrival намерен подойти через 15 лет.

Пока первый электрокар не сошел с конвейера, делать выводы еще рано, говорит исполнительный директор VSK Group Максим Тищенко.

«Европа, наверное, начала задумываться об экологии, то есть видит за электромобилями будущее, развивает эту тему достаточно активно. С другой стороны, это можно рассматривать как некий пиар, который мы видели не раз, то есть когда начинали за здравие, заканчивали за упокой. Для стартапа это, конечно, хорошо, я бы даже сказал, очень хорошо. Но даже российский пример — «Ё-мобиль». Запись была аж на четыре года вперед на автомобили, было все шикарно разрекламировано. То есть был такой грандиознейший стартап. Чем закончилось? Жириновскому один сделали, еще два, по-моему, сделали. Любой стартап — это высокорискованный проект, тем более на таком рынке, который только-только развивается. Я бы здесь относился не то что с подозрением, но с легким, минимальным, наверное, оптимизмом, что еще один серьезный игрок может появиться на рынке. Впрочем, пока что с опасением, что, скорее всего, он и не появится в дальнейшем».

С 2015 года Arrival разрабатывает программное обеспечение, компоненты, материалы и модульные платформы для электромобилей. Штаб-квартира Arrival находится в Лондоне, центры разработок — в Великобритании, США, России, Германии и Израиле. В компании работают более 800 сотрудников.

«Сделка века»: о чем договорились Путин и Нетаньяху

Путин и Нетаньяху обсудили «сделку века»

Анна Юранец

В Москве состоялась встреча Владимира Путина с премьер-министром Израиля Биньямином Нетаньяху, который возвращается домой из США через Москву. В Вашингтоне политик побывал на презентации «сделки века» Дональда Трампа по урегулированию конфликта Израиля и Палестины. Именно это соглашение Нетаньяху и обсуждал с Путиным. Кроме того, премьер выразил желание лично забрать освобожденную из российской тюрьмы Нааму Иссахар.

Президент России Владимир Путин встретился с премьер-министром Израиля Биньямином Нетаньяху. Политик прибыл в Россию, чтобы обсудить с российским лидером план президента США Дональда Трампа по урегулированию многолетнего конфликта Израиля и Палестины — «сделку века», как ее называет глава Белого дома.

Нетаньяху возвращается домой «не с пустыми руками» — вместе с премьером на его самолете в Израиль полетит помилованная Путиным Наама Иссахар.

Как сообщил пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков, Кремль продолжит анализировать соглашение по урегулированию палестино-израильского конфликта. При этом лидеры детально обсудили предложение главы Белого дома, двусторонние отношение, а также ситуацию в Сирии.

«Была продолжительная, глубокая и основательная беседа о деталях «сделки века» и ее влиянии на регион. Кроме этого, лидеры обсудили развитие событий в Сирии и необходимую координацию между Израилем и Россией», — сказал источник ТАСС.

После встречи в официальном аккаунте премьер-министра Израиля появилась совместная фотография политиков.

«Важная рабочая встреча с президентом России Владимиром Путиным в Москве. Отношения между Израилем и Россией никогда раньше не были столь хорошими и прочными. Спасибо вам, президент Путин», — говорится в подписи к снимку.

28 января Биньямин Нетаньяху находился с визитом в Вашингтоне, где президент США представил «сделку века». Этот день израильский премьер назвал «историческим», поскольку Трамп стал первым зарубежным лидером, признавшим законность присоединения к Израилю Западного берега реки Иордан. Представителя Палестины на презентации плана Дональда Трампа не было.

Еще до того, как Вашингтон раскрыл подробности сделки, президент Палестины Махмуд Аббас заявил, что она окажется на «свалке истории».

Американский лидер предложил признать Иерусалим неразделимой столицей Израиля, хотя в восточной части города Палестина сможет построить свою столицу. При этом арабскому государству и всему мировому сообществу следует признать суверенитет Израиля над Западным берегом реки Иордан, следует из сделки.

Палестина, по словам Трампа, вдвое увеличит свои территории, если согласится на план США. Так, в качестве компенсации от потери территории на Западном берегу Иордана глава Белого дома предложил выделить арабскому государству две зоны в пустыне Негев к югу от Газы.

Кроме того, президент США считает целесообразным установить контроль Палестины над сектором Газа. Через Израиль, по мнению Трампа, можно было бы провести тоннель или эстакаду. Это даст арабской стране выход к морю, однако построить там порт можно будет только спустя пять лет после заключения соглашения и, что примечательно, только с разрешения Израиля.

В рамках предложенного плана Вашингтон готов выделить 50 млн долларов. Палестина же должна быть демилитаризована, а движение ХАМАС — полностью разоружено. В обмен Израиль должен согласиться на замораживание новой деятельности по строительству еврейских поселений сроком на четыре года. Именно столько времени отводится на переговорный процесс о формировании палестинской государственности.

Территориальный конфликт между странами тянется с 1967 года. Противостояние неоднократно пытались разрешить международные посредники, однако ни к каким результатом это не привело. Разработка «сделки века» администрацией Трампа длится уже почти три года. Ее главным архитектором считается Джаред Кушнер — советник и зять главы Белого дома.

Обсудить план Вашингтона Нетаньяху решил с российским лидером и уже спустя два дня после презентации сделки прибыл в Москву.

«Мы провели некоторые переговоры с нашими американскими друзьями. Я смогу вам сказать о некоторых вещах, связанных с этим... Вы являетесь первым мировым лидером, с которым я встречаюсь после визита в Вашингтон [и встречи с президентом США Дональдом] Трампом. У нас сегодня новая возможность, хотел бы с вами поговорить, услышать Ваше мнение, [о том] как мы можем собрать все силы для мира и спокойного существования», — цитирует «Интерфакс» слова израильского премьера в начале его встречи с Путиным.

Однако ожидать полной поддержки Россией сделки Трампа не приходится.

Москва уже обращала внимание на тот факт, что США не консультировался с палестинской стороной, прежде чем представлять политическую часть «сделки».

«Не они [США] должны принимать решения. Они предлагают инициативу израильскому руководству... но не проконсультировались с палестинским», — заявлял замглавы МИД РФ Михаил Богданов.

Реакция от Палестины последовала однозначная и вполне ожидаемая. Палестинский лидер Махмуд Аббас назвал сделку «пощечиной». Постоянный наблюдатель Палестины Совете Безопасности ООН Рияд Мансур заявил журналистам, что Аббас примет участие в заседании Совбеза ООН для представления резолюции против опубликованного США плана.

«Они позволяют Израилю немедленно аннексировать палестинские территории, — сказал Мансур. — Если они собираются в ближайшее время аннексировать 40% Западного берега реки Иордан, а затем давать нам время для переговоров, то в этом нет никакого смысла».

Глава МИД России Сергей Лавров за несколько часов до презентации плана Вашингтона также заявлял, что успех сделки можно будет оценить по реакции Палестины.

«Когда такой текст будет обнародован, самое главное — узнать позиции сторон, прежде всего позицию палестинцев… Безусловно, нужно будет понять реакцию арабских друзей Палестины, Лиги арабских государств», — сказал он, отметив, что проанализировать предложение Трампа могли бы международные посредники — Россия, США, ООН, ЕС.

Представив свою сделку, глава Белого дома добьется как минимум запуска нового раунда дискуссии вокруг палестино-израильского конфликта с участием международных игроков. И Россия, судя по всему, намерена принять активное участие в этом обсуждении.

В свою очередь, премьер-министр Израиля с энтузиазмом предоставляет Москве эту возможность. В марте Нетаньяху предстоит пройти через третьи за 11 месяцев парламентские выборы. Сказать, что премьер чувствует себя уверенно в преддверие выборов, нельзя. Против него заведено сразу три уголовных дел, по которым ему уже были предъявлены обвинения со стороны генпрокуратуры (в том числе израильского премьера подозревают в коррупции и обмане общественного доверия).

В рамках предвыборной кампании Нетаньяху разыгрывает карту политика, установившего весьма хорошие отношения со сразу несколькими зарубежными лидерами, что играет ему на руку как главе страны, втянутой в непростые противостояния с соседями.

Кроме того, очередным бонусом, призванным повысить симпатии израильтян к премьеру, должно стать его триумфальное возвращение с осужденной в России Наамой Иссахар.

Как заявил адвокат помилованной девушки, Нетаньяху выразил желание лично забрать Иссахар из России. Российский лидер подписал помилование израильтянки накануне встречи с премьером. Нетаньяху встретился с девушкой и ее матерью в аэропорту «Внуково».

«Очень тронут встречей с вами. Теперь пора возвращаться домой», — цитирует обращение Нетаньяху к Нааме и ее матери канцелярия премьера.

Teva впервые представила отчет о влиянии своей деятельности на экономики 19 из 60 стран, в которых присутствует компания. На эти страны приходится 85% непосредственной экономической деятельности Teva.

В отчете, подготовленном на основе независимого анализа Matrix Global Advisors (MGA), раскрывается вклад Teva в ряд ключевых социально-экономических показателей включая инвестиционную сферу, ВВП, сферу занятости и создание рабочих мест. Являясь одним из лидеров мировой фармацевтической отрасли, ежедневно предлагающей высококачественные решения для 200 миллионов пациентов по всему миру, в 2018 году Teva создала и поддержала около 230 тысяч рабочих мест во всех регионах своего присутствия. Совокупный вклад компании в ВВП 19 рассматриваемых в отчете стран составил 50,7 млрд. долларов.

Начав свою работу в России в 1995 году, Teva сегодня – одна из крупнейших фармацевтических компаний на российском рынке с портфелем более чем из 300 продуктов. В 2018 году воспроизведенные лекарственные препараты компании позволили сохранить системе здравоохранения Российской Федерации 10,8 млрд рублей.

Исследование показало, что вклад компании в ВВП России в 2018 году составил 123,2 млрд рублей. Более 900 сотрудников работают на заводе и в российском офисе Teva, при этом компания создала и поддержала свыше 18,7 тыс. рабочих мест в смежных отраслях.

"Неправильный подход". Матвиенко оценила "сделку века" Трампа

Председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко прокомментировала представленную президентом США Дональдом Трампом "сделку века" по урегулированию палестино-израильского конфликта, передает РИА Новости.

"Отсутствие вовлеченности Палестины в подготовку этих планов – это, конечно, неправильный подход. Обе стороны должны участвовать в подготовке таких документов, а этого не было соблюдено", – заявила Матвиенко.

По словам председателя Совета Федерации, палестино-израильское урегулирование по-прежнему является очень острой проблемой, требующей взвешенного подхода.

"Инициатива новая, она требует тщательного изучения, МИД России сейчас проводит такой анализ. Согласна с МИД, что на этом этапе должны активно подключиться к рассмотрению этой инициативы международный "квартет" по ближневосточному урегулированию, Лига арабских государств", – подчеркнула Матвиенко, также отметив необходимость анализа деталей "сделки века" и последующей выработки позиции мирового сообщества и Совбеза ООН.

Как ранее сообщало радио Sputnik, премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху встретился с президентом России Владимиром Путиным для обсуждения "сделки века" Трампа.

В минувший вторник в Вашингтоне в присутствии Нетаньяху Трамп представил план мирного урегулирования, известный как "сделка века". В частности, план признает Иерусалим единой и неделимой столицей Израиля, отбрасывает принципиальную для палестинцев проблему возвращения палестинских беженцев, открывает для Израиля возможность занять палестинские территории на Западном берегу реки Иордан и распространить свой суверенитет на Иорданскую долину.

Кроме того, план Трампа предполагает создание демилитаризованного палестинского государства, лишенного контроля над своими границами и воздушным пространством.

Белый дом предлагает в качестве будущей столицы Палестины деревню Абу Дис, расположенную в восточном пригороде Иерусалима за забором безопасности. Кроме того, экономическая часть плана Трампа предусматривает выделение Палестине 50 миллиардов долларов в течение 10 лет, прежде всего за счет стран-спонсоров из Персидского залива.

Ранее радио Sputnik сообщило, что в Кремле рассказали об отношении к "сделке века" по Палестине.

Макрон прокомментировал "сделку века" с Израилем и Палестиной

Президент Франции Эммануэль Макрон, комментируя объявленный США проект израильско-палестинского урегулирования, известного как "сделка века", заявил, что для достижения мира "нужны двое", сообщает газета Figaro.

Президент США Дональд Трамп объявил во вторник об итогах разработки "сделки века" - проекта соглашения между Израилем и Палестиной, который должен положить конец конфликту в регионе. План предусматривает создание государства Палестина и его демилитаризацию, при этом Израиль сохранит контроль над востоком реки Иордан, а Иерусалим останется его неделимой столицей.

"Для достижения мира нужны двое. Нельзя этого достичь с одной стороной", - сказал Макрон журналистам на полях обеда с представителями армянской диаспоры в Париже.

Президента Франции также спросили, верит ли он до сих пор в концепцию "двух государств" для разрешения конфликта. "Я верю в два суверенитета", - ответил Макрон. В материале газеты его ремарка названа "загадочной".

Премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху заявлял, что сделка предполагает также признание столицей Палестины города Абу-Дис на восточной окраине Иерусалима, "за ограждением" города. Одновременно план предлагает инвестиции в 50 миллиардов долларов для нового палестинского государства. Предполагается, что переговоры по заключению окончательного соглашения должны пройти в течение четырех лет.

Глава ПНА отверг новый план, заявив, что палестинцы настаивают на признании своего государства в границах 1967 года со столицей в Иерусалиме.

Арабская мирная инициатива, принятая на саммите в Бейруте в 2002 году, предлагает Израилю нормализацию отношений со всем арабским миром в обмен на уход с земель, оккупированных в 1967 году, признание палестинского государства со столицей в Восточном Иерусалиме и справедливое решение проблемы беженцев-палестинцев.

Помпео предложил палестинцам представить альтернативу "сделке века"

В плане по урегулированию конфликта между Израилем и Палестиной, который представили США, не все идеально, но палестинцы могут внести свои предложения, заявил госсекретарь США Майк Помпео.

"У них (палестинцев – ред.) есть выбор, который они должны сделать. Они могут делать то, что предусмотрено планом …Это не значит, что у нас там все в полном порядке. Это видение. Это предложение. Представьте встречное предложение. Представьте альтернативу. Представьте варианты. Скажите: "Эй, это то, что нам нравится. Нам нравятся 50 миллиардов долларов. Нам нравится возможность иметь государство. Но, ребята, мы бы хотели видеть А, Б и В", - сказал Помпео в интервью Sky News Arabia, текст которого распространила пресс-служба госдепартамента.

Президент США Дональд Трамп объявил во вторник об итогах разработки "сделки века" - проекта соглашения между Израилем и Палестиной, который должен положить конец конфликту в регионе. План предусматривает создание государства Палестина и его демилитаризацию, при этом Израиль сохранит контроль над востоком реки Иордан, а Иерусалим останется его неделимой столицей. План не учитывает ключевые требования палестинцев, которые изначально отказались участвовать в его разработке.

Глава Палестинской национальной администрации Махмуд Аббас отверг новый план, заявив, что палестинцы настаивают на признании своего государства в границах 1967 года со столицей в Иерусалиме.

В среду Помпео заявил, что Израиль готов к переговорам с палестинцами на основе предложенной "сделки века".

Встреча с Премьер-министром Израиля Биньямином Нетаньяху

Владимир Путин провёл в Кремле встречу с Премьер-министром Государства Израиль Биньямином Нетаньяху, который прибыл в Россию с кратким рабочим визитом.

В.Путин: Уважаемый господин Премьер-министр! Уважаемые коллеги!

Мы очень рады вас видеть в Москве.

И конечно, не могу не вернуться к посещению Израиля – хочу ещё раз поблагодарить Вас, Вас лично, потому что я знаю, что Вы были одним из организаторов создания памятника жертвам блокады Ленинграда в Иерусалиме. И памятник очень достойный, и место Вы подобрали отличное, и, конечно, процедура была очень впечатляющей и эмоциональной.

И потом [прошло] крупное международное мероприятие, посвящённое памяти жертв Холокоста: свыше 40 стран было представлено на самом высоком уровне. Это тоже очень большое событие, мне кажется, и в жизни Израиля, и вообще всего мира.

Господин Премьер-министр, Вы обращались с просьбой освободить от отбывания наказания гражданку Израиля за правонарушение, которое она совершила, – за наличие у неё запрещённых наркотических средств. Хочу отметить в этом также и роль иерусалимского Патриарха, который мне привёз письмо от мамы этой девушки. И Вы знаете, что Указ о её помиловании подписан. Она – слава богу, для неё это очень хорошо – не пересекала даже границу Российской Федерации, всё это было найдено у неё в багаже при перемещении багажа из одного самолёта в другой. Передайте самые наилучшие пожелания и ей, и её семье, её маме.

И конечно, у нас будет возможность хотя бы несколько слов сказать о наших двусторонних отношениях. Идут переговоры между Израилем и Комиссией Евразэс о зоне свободной торговли. Развиваются наши двусторонние отношения в области экономики и в области гуманитарных связей. Вы были инициатором нескольких направлений этого сотрудничества. Всё это развивается достаточно активно.

Очень рад возможности обсудить с Вами все эти направления нашего взаимодействия. И конечно, ситуацию в регионе тоже.

Добро пожаловать!

Б.Нетаньяху (как переведено): Большое спасибо, господин Президент!

Все наши визиты и встречи, которые были ранее, и этот визит символизируют ещё большее укрепление наших отношений.

Хотел бы Вас поздравить и поблагодарить за важные вещи, которые Вы сказали во время Вашего визита в Израиль. Мы все будем помнить Ваши трогательные слова во время церемонии открытия памятника в честь жителей и защитников блокадного Ленинграда. Вы говорили о Вашей семье, о Вашей личной судьбе, а также об общей судьбе тех людей, которые пережили блокаду Ленинграда. После того Вы выступили ещё раз с волнительной, важной речью на 75-летии освобождения Освенцима. Это вещи, которые мы будем помнить.

Во-вторых, мы в Израиле затрагивали некоторые темы, которые связаны с нашим регионом. Мы провели переговоры с нашими американскими друзьями, и я смогу Вам рассказать о некоторых вещах, связанных с этим.

В-третьих, хотел бы Вас поблагодарить от имени всего народа Израиля за Ваше быстрое решение освободить Нааму Иссасхар. Это трогает нас всех, и наша благодарность исходит от всего сердца, от всех израильских граждан.

Господин Президент, Вы являетесь первым мировым лидером, с которым я встречаюсь, общаюсь после визита в Вашингтон и [объявления] плана Трампа. Думаю, что у нас сегодня ещё одна особая возможность поговорить, хотел бы услышать Ваше мнение, посмотреть, как мы можем собрать силы для мира и спокойного существования.

И обязан сказать, что отношения между Израилем и Россией сейчас прочнее, лучше, чем они были когда-либо. Хотел бы Вас поблагодарить, господин Президент, за Вашу личную роль, за Ваше лидерство как в этой теме, так и в других.

Битва за Освенцим

Россия, Израиль и Польша сегодня

Исраэль Шамир

В пятницу, 17 января 2020 года, тысячи залпов сотрясли воздух российской столицы; небо над Москвой было украшено великолепными фейерверками. Это было повторением памятного салюта, отданного 75 лет назад, 17 января 1945 года, 24 залпами 324 тяжёлых орудий при освобождении Варшавы Красной Армией.

Это событие могло бы стать прекрасным поводом для восстановления дружеских чувств между двумя славянскими народами. Поляки могли бы вспомнить 200 000 русских солдат и офицеров, павших в боях под Варшавой, и сказать: "Они умерли, чтобы мы могли жить". Поляки могли бы поблагодарить Россию за щедрые земли и большие города, которые были вырваны из побеждённой Германии и подарены Польше: Данциг стал Гданьском, Штеттин стал Щецином, Бреслау стал Вроцлавом, а Позен стал Познанью. Они могли бы поблагодарить Россию даже за то, что она передала Украине населённые украинцами земли, находившиеся под польским владычеством между войнами, — владычеством, которое закончилось при немцах большой резнёй местных поляков украинскими националистами.

Но благодарность не является сильной чертой польского характера: правительство в Варшаве проигнорировало это событие. Вместо этого поляки не только уничтожают мемориалы и могилы советских воинов. Они решили установить на своей территории американскую радиолокационную систему ПРО, которая сделала внезапный ядерный удар США по России куда более реальным. Они пытаются сорвать строительство российского газопровода в Германию; приглашают бронетехнику США занять позиции на восточных границах Польши, устраивают обструкции делегации РФ в Европарламенте и т.д. Непрерывная и бесконечная демонстрация Польшей своей враждебности к России, в конце концов, заставила Москву использовать давний принцип "око за око, зуб за зуб".

Эта возможность появилась в результате еврейского наступления на Польшу. Евреи атаковали этот антикоммунистический восточный оплот Запада сразу с двух сторон: мощное американское еврейство и могущественное еврейское государство. Американские евреи начали атаку с того, что протолкнули через Конгресс США билль S447 (ставший законом 115-171), по которому Польша должна выплатить американским еврейским организациям 300 миллиардов долларов.

Кроме того, всё имущество, которое когда-либо принадлежало лицу еврейского происхождения в Польше, должно отойти тем же организациям. Треть Варшавы, половина Кракова, значительная часть жилой недвижимости по всей Польше до войны принадлежала евреям — и теперь она обязана вернуться "обратно" к американским евреям. Этот закон создал уникальную ситуацию: то, что когда-либо принадлежало еврею, навсегда остаётся в еврейских руках, и против этих "еврейских рук" не могут быть поданы судебные иски. То есть, если еврейский гражданин Польши умер, оставив долги, то эти долги аннулируются. Но если он умер без завещания, то дом переходит к еврейским американским организациям. Они могут выселить местных поляков или заставить их платить арендную плату за то, что те считали своей собственностью.

S447 — это блестящая идея. Она возрождает средневековое польское еврейство как "государство в государстве". В довоенной Польше это было не так; евреи там были польскими гражданами, и если они умирали, не оставив наследников, их имущество переходило Польской Республике — точно так же, как имущество любого иного гражданина, независимо от его вероисповедания. Теперь американские евреи под флагом Холокоста решились на самый большой захват собственности XXI века, вернувшись к идеям века XVI-го, и взять в свои руки всё имущество, которое до войны принадлежало польским гражданам Моисеева закона.

Эта своеобразная идея невозможна ни в США, ни в Англии. Если американский (или британский) еврей умрёт, не назначив наследников, его имущество будет передано государству. Но для Польши фактически выдвинут ультиматум о полной реституции. Если это сработает с поляками, то может сработать и в другом месте; евреи будут не обычными гражданами своих стран, а, скорее, членами наднационального еврейства. Долги останутся их частными делами, а вот активы будут принадлежать еврейству в целом. Блестяще, не правда ли?

Поляки выступили против американского билля S447. Есть демонстрации, есть призывы прогнать американского посла, которая добавила оскорбление к обиде, поздравив польских евреев с Ханукой, но забыв послать рождественские поздравления полякам-католикам, то есть подавляющему большинству нации, не говоря уже о поляках-протестантах и православных.

Израиль же закон S447 не просто поддержал, а потребовал от Польши раскаяния в том, что она тоже вела себя нехорошо по отношению к евреям, а также признания частичной ответственности за Холокост и выплаты репараций. Израиль получил от Германии за геноцид евреев сотни миллиардов долларов, но эти миллиарды уже израсходованы. Польша же ничего Израилю не платила. Коммунисты, правившие послевоенной Польшей, не считали, что сионистам нужно платить; они считали Польшу жертвой нацизма, а не выгодоприобретателем. Но "коммунистов больше нет, так что, пожалуйста, заплатите", — сказали евреи.

Израиль и американские евреи продолжают "давить" на Польшу. Они называют Освенцим "польским концлагерем", что очень оскорбляет поляков. Говорят, что многие поляки помогли нацистам реализовать "окончательное решение еврейского вопроса". Поляки издали закон, запрещающий так говорить; евреи стали скандировать это на улицах.

В связи с 75-й годовщиной освобождения Освенцима (кстати, Красной Армией) этот скандал выходит на первый план. Он отмечается параллельно в двух местах: в Иерусалиме и в Освенциме. В Иерусалиме собрались все "первые лица" современного мира: президент Франции, вице-президент США, канцлер Германии, президент России Путин. Польского президента Анджея Дуду в Иерусалим тоже пригласили — но не как спикера, а в качестве присутствующего гостя. Он предпочёл отказаться и посетил мемориал в Освенциме на месте бывшего концлагеря.

Президент Путин, несомненно, был в курсе этого конфликта и решил показать полякам, что их враждебность к России не останется без ответа. В конце декабря, на саммите глав государств СНГ и на заседании в Минобороны РФ, Путин представил некоторые документы периода Второй мировой войны, свидетельствующие о антиеврейской политике довоенного польского руководства. Например, Йозеф Липский, польский посол в нацистской Германии до 1939 года, говорил немцам, что поляки установят в Варшаве памятник рейхсканцлеру Адольфу Гитлеру, если тот поможет Польше избавиться от евреев. "Какая антисемитская свинья!" — возмущённо воскликнул Путин.

Поляки предприняли попытку оправдаться, заявив, что польский посол якобы намеревался спасти евреев, отправив их в безопасную Африку, например на Мадагаскар, к безвредным лемурам, но эта попытка успеха не имела. У Путина в архивах доказательств больше. Так, он представил доклад, датированный концом 1944-го — началом 1945 года, когда про-лондонские силы Армии Крайовой (АК) предприняли попытку выбить немцев из Варшавы до прихода Красной Армии. В докладе говорилось, что бойцы АК систематически убивали евреев, переживших разгром восстания Варшавского гетто в 1943 году.

Русские всегда были терпимы к евреям. Погромов в России не было — только в Польше, на Украине и в Молдавии, в независимых ныне государствах, некогда входивших в состав Российской империи, а до того — Речи Посполитой. Русские спасли миллионы евреев, в том числе — миллионы польских евреев, которым было разрешено переехать в Советский Союз. Ни одна другая страна, по большому счёту, не принимала так много еврейских беженцев, как Россия. Многие евреи отплатили за это чёрной неблагодарностью, помогая Западу вести войну против России. Маша Гессен и Леонид Гозман — типичные прозападные антироссийские евреи, которые никогда не появились бы на свет, если бы не русское мужество, спасшее их предков.

И сегодня Россия хороша для евреев. Они являются неотъемлемой частью современной российской элиты; еврейские центры — это лучшие объекты недвижимости в Москве и других городах. Отношения с Израилем также довольно хорошие, несмотря на сдержанную конфронтацию в Сирии. Во время посещения Освенцимского форума в Иерусалиме Путин открыл новый мемориал советским евреям, погибшим во время блокады его родного Ленинграда, ныне — Санкт-Петербурга. Личная дружба Путина и Нетаньяху во многом позволила избежать тотальной войны за Сирию.

Израильские либералы, враги Трампа и Нетаньяху, весьма недовольны таким развитием событий. Они предпочли бы находиться в союзе с Варшавой, пренебрегая фактами польского участия в геноциде евреев. Но они ещё не правят Израилем.

У поляков же всё перепуталось. Они думали, что евреи, связанные с США, поддержат их против России, но у евреев есть свои собственные расчёты и интересы. Если поляки думали, что русские никогда не обнаружат их слабых мест, то это было ошибкой. Россия долго хранила в своих закрытых архивах документы того периода, но тогда Варшава была союзницей Москвы. Теперь это не имеет смысла, и русские предъявляют эти документы как доказательства польских антиеврейских настроений.

Они исправили нарратив Второй мировой войны. В то время как поляки любят начинать историю с "пакта Молотова — Риббентропа", выставляя СССР как союзника нацистской Германии, вместе с ней разделившую в результате агрессии невинную и чистую Польшу; в реальности договор между Польшей и Третьим рейхом опередил германо-советский пакт о ненападении на пять лет. Польша намеревалась напасть на Россию в качестве союзника и младшего партнёра Гитлера. Именно поэтому поляки не защищали свою западную границу, бросив все силы на укрепление восточной границы, с СССР. Именно из-за этого стратегического просчёта польского руководства тех лет немцы смогли полностью разгромить польскую армию в течение неполных трёх недель.

Россией также представлены документы, свидетельствующие о том, что полмиллиона поляков служили в гитлеровском вермахте. Это доказывает, что польское руководство сотрудничало с немецкими нацистами не в последнюю очередь из-за своих антиеврейских настроений. Гитлер лично присутствовал на поминальной службе памяти Юзефа Пилсудского в Берлине в 1935 году.

Действительно, поляки пытались сыграть в хитрую игру, науськав Запад против Германии, а Германию — против СССР, что закончилось для них руинами и гибелью государства, восстановленного и преобразованного после войны. Но вместо того, чтобы усвоить уроки истории и понять, к чему ведут подобные интриги для страны среднего размера, они "наступили на грабли" после окончания "холодной войны", пытаясь стать передовым фронтом западного наступления на Россию и благодаря этому реализовать давнюю концепцию великой польской державы "Междуморья". Освенцимский форум в Иерусалиме вновь доказывает, что такая политика может привести к новой катастрофе польской государственности.

Тем не менее, Сейм Польши 9 января без процедуры голосования принял специальную резолюцию, в которой осудил как "провокационные" и "ложные", документально подтверждённые заявления президента России Владимира Путина о роли Польши в начале Второй мировой войны. "Два тоталитарных режима — нацистская Германия и коммунистический СССР — развязали эту войну", — подчёркивается в данном документе. А Польша — полностью невиновна. Эта мантра долгое время действовала безотказно; при этом нужно было обвинять Россию и Советский Союз.

Но теперь ситуация немного изменилась: евреи хотят получить деньги от Польши.

Для России всё это — перемена к лучшему. Евреи — ценный союзник. С Путиным на форуме в мемориале Холокоста Яд ва-Шем в Иерусалиме, и с не приехавшим польским президентом Дудой, голос всё ещё антироссийской Польши не прозвучал.

Недавно я получил письмо от польского националиста, доктора Игнация Новопольского. Он пишет: "Мы, поляки, должны вернуться под защиту Варшавского договора, иначе евреи и немцы обчистят нас… Они начали обвинять Польшу в провоцировании Второй мировой войны и еврейского холокоста… С 1989 года западные корпорации были заняты разработкой стратегии эффективного ограбления богатств посткоммунистических обществ… Запад принёс огромные страдания бесчисленным людям во всём мире… имперские СМИ смогли убедить людей в посткоммунистических странах добровольно присоединиться к недавно созданному атеистическому раю ЕС. Сегодня, после более чем трёх десятилетий функционирования в Западной сфере влияния, молодые поляки принимают свою второсортность в ЕС как норму, как закон тяготения… Антироссийские настроения в Польше и других странах Центральной Европы — всего лишь демонстрация неблагоразумных тенденций в этих обществах. Чтобы выжить, народы должны преодолеть взаимную вражду, которая в настоящее время позволяет их врагам успешно использовать древнюю стратегию divide et impera. Ответ заключается в создании некоего рода "Еврославии" в сотрудничестве или даже конфедерации с Россией", — т. е. возвращении к Варшавскому договору."

Услышать такие слова из уст закоренелого польского националиста — признак очень глубоких перемен в душе. Если и когда такие люди займут в Варшаве Дворец Наместника, Польша заключит мир с Россией и будет процветать. Американские солдаты, танки и радары вернутся в Вирджинию. Российские военные мемориалы будут восстановлены свежевыкрашены. Русские легко прощают старые обиды; многие всё ещё помнят "четырёх танкистов и собаку", Анну Герман и Барбару Брыльску. Только Россия способна поддержать Польшу против претензий третьих сторон, как она это делала на протяжении многих десятилетий. Но пока пусть освенцимский форум станет полезным уроком для Польши — не проявляйте враждебности на Востоке по приказу Запада.

Израиль. Польша. США. Россия > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика. Недвижимость, строительство > zavtra.ru, 30 января 2020 > № 3275197 Исраэль Шамир

РОССИЯ И МНОГООБРАЗИЕ ОКУЛЯРОВ

ИГОРЬ ОКУНЕВ

Кандидат политических наук, ведущий научный сотрудник, директор Центра пространственного анализа международных отношений ИМИ МГИМО МИД России.

МИР ОДНОПОЛЯРНЫЙ, БИПОЛЯРНЫЙ, МНОГОПОЛЯРНЫЙ ИЛИ БЕСПОЛЯРНЫЙ?

Человеческому сознанию свойственно упрощать действительность, представлять ее в виде интуитивно понятной формулы или схемы. В области международных отношений такой схемой давно стали представления о мире как о противостоянии нескольких гегемонов – дескать, мировая политика похожа на весы, на которых уравновешиваются интересы нескольких блоков государств. Бесконечные споры о том, в каком – однополярном, биполярном или многополярном – мире мы живем, стали не только камертоном научных или экспертных дискуссий о международной обстановке, но и вошли в стратегические документы, определяющие внешнюю политику многих стран.

Так, ныне действующая Концепция внешней политики Российской Федерации (2016 г.) постулирует, что «современный мир переживает период глубоких перемен, сущность которых заключается в формировании полицентричной международной системы» (п. 4). А в Стратегии национальной безопасности Российской Федерации (2015 г.) говорится, что «процесс формирования новой полицентричной модели мироустройства сопровождается ростом глобальной и региональной нестабильности» (п. 13).

Попробуем разобраться, что действительно стоит за той или иной формулой мирового порядка.

Многообразие формул

Однополярное (или униполярное) мироустройство с одним полюсом силы всегда воспринималось российской внешней политикой как опасное и нестабильное. Устойчивый тренд – не только осуждать попытки установить однополярный мир, но и стремиться сформировать коалиции противодействия таким экспериментам. Общепринятым стало описание однополярного мира в виде устройства международных отношений с одним гегемоном, подавляющим остальные центры силы, неким «мировым жандармом», навязывающим свои порядки и правила. Именно так трактуется американский курс 1990-х – начала 2000-х гг. – как политика гегемона, насаждающего под видом демократии (или псевдодемократии) свое военное и экономическое доминирование во всех частях света, не желающего, в силу своего лидерства, принимать другие точки зрения и идти на компромисс.

Отторжение Россией подобного поведения на международной арене имеет глубокие историко-философские основания. У нас сложилось чуть ли не мессианское представление о высшей цели нашей страны – не допустить появления гегемона в мировой политике. Недаром же ценой своей государственности мы остановили Монгольскую империю, затем в крупнейших конфликтах соответствующих эпох одолели Наполеона и Гитлера. Традиционное российское противостояние с Великобританией и США также часто вписывается в эту трактовку. У такой позиции есть и географические обоснования: Россия расположена в некотором удалении от мировых центров торговли, что не дает ей шансов самой стать гегемоном, однако ее почти неограниченные внутренние ресурсы позволяли в критические моменты останавливать доминирование того или иного центра.

На Западе у однополярной модели несколько иная интерпретация. Мир одного гегемона вызывает здесь такое же отторжение, помноженное на общее осуждение эпохи экспансии и колониализма. Но однополярный порядок, скорее, понимается как мир, объединенный общими ценностями, например, идеей примата индивидуальных свобод над государственными интересами, то есть мир демократических и рыночных государств. Еще со времен знаменитой гипотезы Иммануила Канта о том, что демократические государства не воюют между собой, надежда на построение мира универсальных ценностей считается на Западе самым верным путем преодоления глобальных конфликтов. Надо отметить, что, как это ни странно, именно российская (а точнее – раннесоветская) внешняя политика еще до эпохи «демократического мира» сформулировала стратегию построения однополярного мира в этом понимании. Это, конечно же, идея мировой революции 1920-х – 1930-х гг. – построение мира, объединенного коммунистическими идеалами и соответствующими формами общественно-политического и экономического устройства. Из других исторических примеров униполярности, вероятно, стоит назвать Римскую империю периода ее расцвета.

Биполярное мироустройство основано на разделении мира на сферы влияния двух антагонистических противников. Такая схема обычно применяется для описания послевоенной системы международных отношений, эпохи холодной войны между СССР и США. Для данной системы необходим паритет силы между двумя главными игроками, который поддерживает ее равновесие и удерживает ее от глобальной войны. Во время холодной войны таким балансом был принцип ядерного сдерживания. Подобный миропорядок на самом деле является следствием построения обоими гегемонами мира, основанного на их ценностях, – скажем, либерального или коммунистического, и характеризуется в первую очередь идеологическим противостоянием. Другими словами, биполярная система – результат стремления к униполярности, основанной на своих ценностях, что и приводит к идеологической нетерпимости.

Еще одна важная черта биполярности – оформление сфер влияния, жестких коалиций стран вокруг гегемона. Остальные участники международного сообщества вынуждены делать выбор: к какой из идеологических систем примкнуть, при этом у них почти нет возможности остаться нейтральными или сохранить хорошие отношения с обоими гегемонами. Историческими примерами биполярности являются противостояние Древней Греции и Персии, Рима и Карфагена. Современная доктрина внешней политики России трактует биполярную модель также как неудачную: она толкает к гонке вооружений, к противоборству в странах третьего мира и в конце концов истощает ресурсы, необходимые для внутреннего развития.

Многополярное (или полиполярное, полицентричное) мироустройство характеризуется не столько возрастанием числа ведущих игроков, сколько отсутствием идеологического антагонизма между сверхдержавами, разделением мира на сферы влияния. Для этого порядка характерны зоны ответственности, региональные блоки: в своем негативном смысле это напоминает колониальный раздел мира, в положительном – мир, разделенный на естественные и добровольные региональные группировки, основанные на экономической интеграции соседних государств. В таком мире Латинская Америка может быть, например, «задним двором США», а постсоветское пространство – «традиционной зоной привилегированных интересов России». Индия может выступать от имени государств глобального Юга, а Польша заявлять себя в качестве каркаса «стран Междуморья». В научной литературе встречается множество терминов, описывающих переходные модели мира, стремящегося к многополярности: полуторополярность, 2,5-полярность, трехполярность и так далее. Все они отражают идею о том, что для полицентричного мира не требуется полного равенства полюсов силы: в глобальном сравнении они неравновесны, однако являются важными участниками игры, поскольку доминируют в сложившейся вокруг них группировке стран.

Многополярность не стоит путать с еще одной моделью мироустройства – бесполярностью. Стремительный рост внешней торговли и мировое разделение труда привели к следующему: страны оказались настолько взаимосвязаны, что даже военный гегемон оказывается зависим от поставки какого-то ресурса из маленькой страны третьего мира. Страны-автаркии ушли в прошлое, и ни один игрок не может быть полностью обособлен от других. Полюса не исчезают, однако перестают контролировать стабильность, теперь она поддерживается общей взаимозависимостью государств друг от друга. Это мир гибких, открытых, пересекающихся коалиций, когда отдельные страны не привлекаются для решения конкретных проблем и не испытывают необходимости в патронах.

По всей видимости, в российском стратегическом позиционировании мира как стремящегося к полицентричности слились несколько аргументов. Во-первых, нежелание признать потерю статуса глобального игрока. Во-вторых, стремление обозначить существование отдельного субрегиона – постсоветского пространства – с привилегированным положением в нем российских интересов. В-третьих, надежда на формирование мира пересекающихся коалиций, в котором исчезнет нужда в гегемонах.

Как видно, представленные модели не столько описывают число гегемонов, сколько характеризуют систему поддержания баланса в сложившемся международном порядке. В униполярном она зиждется на общих ценностях, в биполярном – на равенстве игроков, не способных побороть друг друга, в многополярном – на разделении мира на непересекающиеся сферы влияния, в бесполярном – на принципе плотной взаимозависимости государств друг от друга. Таким образом, различие между полюсными моделями не количественное, а качественное.

Что такое полюс

Главным вопросом остается, что именно делает ту или иную страну полюсом силы. С российской точки зрения, ключевыми компонентами здесь являются значительная территория, население, природные ресурсы, наличие ядерного оружия и постоянного членства в Совете Безопасности ООН. Такая страна опирается на длинную историческую традицию независимого участия в мировой политике и осознает ответственность за глобальные проблемы человечества.

Здесь же важно отметить: с точки зрения российской внешней политики современная нам система международных отношений сложилась по итогам Второй мировой войны, в результате переговоров союзников по антигитлеровской коалиции в Тегеране, Ялте и Потсдаме. Именно тогда были выработаны актуальные правила поведения на международной арене и определены основные игроки, ставшие потом полюсами силы в биполярном мире. Часто забывается, что непосредственно после войны существовало не два, а три полюса – Советский Союз, Соединенные Штаты и Британская империя. Это хорошо демонстрируют совместные действия США и СССР в пику англичанам по поддержке деколонизационных процессов, в частности – по предоставлению независимости Израилю и Палестине (это решение не прошло бы в Генеральной Ассамблее ООН без такой координации). Только с потерей Индии Великобритания стала существенно отставать от двух других гегемонов.

Понимание, что с этого момента началась современность, крайне важно для интерпретации всей российской внешней политики. Именно победа в войне обеспечила Советскому Союзу статус великой державы, а значит, и право вето в Совете Безопасности ООН и следующее отсюда право обладания ядерным оружием. Россия как правопреемница Союза унаследовала и этот статус, несмотря на распад страны, экономическое и технологическое отставание. По крайней мере, так выглядит близкий к официальному нарратив, подтверждающий место нашей страны среди полюсов силы.

В остальном мире трактовки великодержавности другие. Основаны они на том, что современные правила игры сложились не в 1945, а в 1991 г. по результатам холодной войны. «Советские» амбиции России рассматриваются как архаичные и необоснованные, это все равно что трактовать свою роль в мировой политике, опираясь на решения Венского или Берлинского конгрессов. В так называемом постбиполярном мире важна не столько военная мощь, сколько, например, технологическое превосходство, доминирование в наукоемких и сервисных отраслях экономики, лидерство в глобализационных процессах. Такая экономическая трактовка «великодержавности» присуща, в частности, Японии. Европейская традиция, скорее, социальная – здесь определяющими факторами считаются уровень жизни населения, открытость и толерантность общества. Возможны и более специфические трактовки, – скажем, в одной израильской научной публикации роль страны на международной арене определялась через «шум», который она производит в мировой прессе.

Другими словами, очевидный разнобой в понимании «великодержавности» приводит к асимметрии в восприятии того, кого считать полюсом. Более того, поскольку игроки по-разному отсчитывают начало современной системы международных отношений, мы фактически живем в различных мировых порядках, трактуем события с точки зрения разных правил и совершенно не можем понять друг друга. Отсюда постоянные обвинения с обеих сторон в двойных стандартах (хотя, вообще-то, суть дипломатии и сводится к поиску особого стандарта для каждой отдельной ситуации).

Итак, каков же сегодняшний мир: однополярный, основанный на ценностях западной цивилизации, формирующий новую биполярность на основе соперничества США и Китая или же многополярный с множеством взаимозависимых игроков и региональных группировок? Пожалуй, ни тот, ни другой, ни третий. На самом деле каждая из международных ситуаций представляется проекцией той или иной формулы, описывающей архитектуру международной системы. Скажем, поддерживая санкции против Северной Кореи, Россия ведет себя так, как будто мир однополярен, в нем есть базовые универсальные ценности, правила и отдельные «проблемные» государства, идущие против «цивилизованных» стран. Если говорить о противостоянии с Украиной, то многие политики в нашей стране считают, что у неё есть выбор лишь между двумя экономическими блоками – либо Запад и Европейский союз, либо Россия и ее Евразийский экономический союз, – то есть рассматривают ситуацию строго по канонам биполярного мира. Наконец, участвуя в сирийской кампании, Россия пытается лавировать между множеством накладывающихся друг на друга интересов глобальных и региональных игроков, не стремится разделить их на друзей и врагов, а старается найти модель выживаемости региона, учитывая противоречивые цели всех присутствующих в нём. Эта логика характерна для мира многополярного (или бесполярного, смотря как последний понимать).

Таким образом, сам мир не является ни однополярным, ни биполярным, ни многополярным. В разных ситуациях российская внешняя политика применяет окуляры, которые наиболее удобны ей для трактовки конкретных событий.

Сегодняшние международные отношения представляют собой противостояние разных стран в стремлении видеть мир таким, каким им хочется его видеть. Мы наблюдаем конкуренцию однополярной, биполярной, многополярной и бесполярной моделей поддержания баланса сил и интересов. И это сложная асимметричная конфигурация полюсов разного потенциала, не поддающаяся упрощению в виде одной простой схемы.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 29 января 2020 > № 3305430 ИГОРЬ ОКУНЕВ

«Руководствуясь принципами гуманности»: Путин помиловал Иссахар

Путин помиловал осужденную в России израильтянку Иссахар

Рафаэль Фахрутдинов

Президент России Владимир Путин подписал указ о помиловании израильтянки Наамы Иссахар, осужденной в России на 7,5 лет за хранение и контрабанду наркотиков. В тексте указа поясняется, что российский лидер подписал его, «руководствуясь принципами гуманности». Премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху поблагодарил российского президента за такой шаг. Завтра израильский лидер встретится с Путиным в Москве.

Президент России Владимир Путин подписал указ о помиловании израильтянки Наамы Иссасхар, которая была приговорена в октябре прошлого года Химкинским городским судом к 7,5 годам заключения за хранение и контрабанду наркотиков. В тексте указа поясняется, что российский лидер подписал его, «руководствуясь принципами гуманности».

Премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху поблагодарил российского президента за такой шаг. Соответствующий пост он опубликовал в Twitter.

«Я благодарю моего друга президента Путина за помилование Наамы Иссахар. Я с нетерпением жду нашей завтрашней встречи, чтобы обсудить «сделку века» и другие события в регионе», — написал израильский лидер.

Высокопоставленный чиновник в израильской межведомственной команде, который занимался поддержанием контактов для освобождения Иссахар, заявил, что у Нетаньяху с Москвой не было никакой сделки, и помилование осужденной было сделано в качестве подарка президентом Путиным премьер-министру Нетаньяху, передает Israel national news.

«Жесты, сделанные Израилем в отношении России, также направлены на укрепление связей и рассматриваются в целом в свете других решающихся вопросов между двумя странами», — указал он.

Чиновник также объяснил мотивы, которые привели к вмешательству государства в дело.

«Государство вмешалось в случай Наамы не только из-за обязательств перед своим гражданами, но и из-за желания разрешить дело, которое может повредить отношениям между Израилем и Россией», — сказал израильский представитель.

Яффа Иссахар, мать Наамы, говорит, что ждет момента, когда сможет снова обнять свою дочь.

«Это момент, которого я ждала почти год. Я прошла такое, что никому не пожелаешь, теперь я просто хочу обнять мою дочь Нааму», — сказала женщина.

Она также поблагодарила Путина за помилование ее дочери и Нетаньяху за его усилия по освобождению девушки, передает The Times of Israel.

«От всего сердца я хочу поблагодарить премьер-министра Биньямина Нетаньяху за его политическую решимость и огромные усилия, которые он приложил в переговорах с российскими властями. Я также хочу поблагодарить президента России Владимира Путина за сочувствие, которое он проявил к моей дочери, и за то, что он принял просьбу моей дочери Наамы вернуться домой», — сказала Яффа.

Наама Иссахар была задержана 9 апреля 2019 года в московском аэропорту Шереметьево. В тот день она летела из Дели в Тель-Авив и ожидала свой рейс, не покидая транзитную зону аэропорта. На багаж Иссахар обратила внимание служебная собака, а сотрудники таможни и отдела по борьбе с контрабандой обнаружили в рюкзаке 9,6 грамма наркотического вещества. По данным экспертизы, это был гашиш.

Израильтянка признала свою вину в хранении наркотиков, однако она полностью отрицала обвинения в контрабанде.

С тех пор, как ее арестовали, она находилась в СИЗО. Члены еврейской общины выражали готовность предоставить ей жилье для домашнего ареста или внести за нее залог.

В день, когда женщине объявили приговор, Нетаньяху обсуждал с Путиным ее дело, передавало издание Haaretz со ссылкой на свои источники.

Российская сторона, по данным газеты, подняла, в свою очередь, вопрос об обмене израильтянки на россиянина Алексея Буркова, которого в декабре 2015 года задержали в израильском аэропорту по подозрению в «хакерской деятельности» и планировали передать его США.

Житель Санкт-Петербурга, по мнению американской юстиции совершал преступления, связанные с кредитными картами. Информацию о встрече израильского премьера с российским президентом подтверждали также в канцелярии Нетаньяху.

В сообщении отмечалось, что Нетаньяху «просил смягчить как наказание, так и условия содержания Наамы». Помимо этого, обращается внимание на то, что «израильские судебные власти дали понять, что экстрадиция Буркова не может быть остановлена после принятия Верховным судом Израиля постановления о выдаче».

Делом Иссахар занималась межведомственная группа, в которую входили, в частности, глава Совета национальной безопасности Зеев Элькин, представители министерства иностранных дел, министерства юстиции и заместитель генерального прокурора Израиля. Все вопросы решались с участием соответствующих министров.

Коронавирус: что мы о нем знаем?

Китайский вирус покинул границы Китая и начал шагать по миру.

Город Ухань, откуда пошла новая зараза, полностью закрыт, как и еще несколько китайских провинций. По последним данным, заражение было подтверждено у более чем 2120 человек в мире.

ПРИШЛА ПОРА БИТЬ ТРЕВОГУ ИЛИ ВСЕ ЕЩЕ НЕ ТАК СТРАШНО?

Уже дважды коронавирусы становились причинами волнений.

Первый раз - вирус SARS (атипичная пневмония), который унес жизни около 900 человек в мире.

Второй раз - вирус MERS, 2013 год, на счету которого около 800 летальных исходов.

По структуре новый коронавирус nCoV ближе к SARS, но не так агрессивен. Если при SARS смертность поначалу доходила до 30%, а потом остановилась на 10%, то у нынешнего пока не превышает 3%. По данным на 27 января, в мире было подтверждено 2120 случаев заражения и 80 смертельных случаев (все в Китае). Излечено 56.

Однако у нового вируса в отличие от SARS и MERS есть неприятная особенность - он передается от человека к человеку. Предыдущие два могли передаваться только от животных, что значительно сужало круг их распространения по миру.

Но есть и хорошие новости.

«Пока новый вирус демонстрирует очень низкую контагиозность, - говорит ведущий научный сотрудник Института вирусологии им. Д.И. Ивановского профессор Николай Малышев. - Это означает, что он может передаваться только при очень тесном и длительном контакте между людьми. Это не грипп и не корь, когда достаточно постоять рядом с зараженным - и все, ты инфицирован. Поэтому первыми от человека к человеку заразились медицинские работники, которые наблюдали пациентов со стремительно развившейся пневмонией, которые контактировали с их кровью, другими выделениями. Кроме того, риск инфицирования повышен у родственников инфицированных».

ОТКУДА ВЗЯЛСЯ НОВЫЙ ВИРУС?

Сегодня обсуждается несколько версий.

Вообще-то абсолютно все коронавирусы пришли в наш мир из мира животных. Поскольку изначально вспышка началась на рынке Ухани, где продается различный «живой товар» для употребления в пищу, ученые начали пристально изучать животных с этого рынка.

Сначала подозрения пали на морепродукты, с торговлей которыми были связаны первые заболевшие. Однако китайцы известны своими экзотическими вкусовыми предпочтениями, и ученые продолжили исследования.

Среди прочих на рынке продаются живые змеи. Сегодня ученые из Питтсбургского и Пекинского университетов, которые провели исследование геномов различных тварей с рынка, полагают, что они вполне могли стать источником распространения вируса 2019-nCoV. Скрещивание их инфекций с вирусами летучих мышей, которые продавались рядом, могло вызвать совершенно новый возбудитель болезни. Он мог передаться людям по воздуху через фекалии или другие змеиные выделения.

«На подозрении уже были рыбы, теперь змеи, возможно, появится кто-то еще, - отмечает Николай Александрович. - Например, источником вспышки атипичной пневмонии, вызванной коронавирусом SARS в Китае, стала в итоге цивета - та самая пальмовая куница, которая поедает кофейные зерна и потом выдает один из самых дорогих видов кофе - лювак. В Китае ее мясо считается деликатесом».

Есть и другая версия - биотерроризм. Известно, что в Ухани расположен крупный вирусологический центр, где, как предполагают, могут заниматься, в том числе, и разработками биооружия. Сообщается, что там проводились эксперименты с самыми опасными микроорганизмами, которые могут вызывать смертельные заболевания, например с вирусом Эбола.

Конечно, очень сложно поверить в то, что новый коронавирус попал оттуда в мир случайно: в подобных лабораториях соблюдаются строжайшие меры безопасности. Но и поверить в то, что его вынесли намеренно именно в Ухани, где работают сами сотрудники института и, скорее всего, живут их семьи, тоже невозможно.

К тому же о пострадавших среди самих сотрудников учреждения не сообщается. И все же в интернете уже ходит интервью с бывшим офицером разведки Израиля Дэни Шохамом, который утверждает, что новая вспышка связана именно с разработками лаборатории.

Кроме того, ссылаются на бывшего члена Комиссии ООН по биологическому оружию Игоря Никулина: «Время и место выбрано идеально. Ухань - самый центр страны, крупный транспортный узел. Вспышка эпидемии происходит перед китайским Новым годом. Если это и была диверсия, то скорее внешняя, чем внутренняя».

Некоторые СМИ уже подхватили страшилку, что вирус был создан в американских лабораториях и направлен только на людей с китайскими генами: ведь все заболевшие - только азиаты, хотя туристов из разных уголков мира в Ухани в новогодние дни было полно.

ВОЗ СИТУАЦИЮ ЧРЕЗВЫЧАЙНОЙ НЕ ПРИЗНАЛА

В России по поводу нового вируса уже началась легкая паника. В соцсетях строят апокалиптические прогнозы, в аптеках скупают маски. Тем временем очевидцы из китайских провинций, не затронутых эпидемией, сообщают, что все спокойно.

«У моей подруги сын учится в Китае. Никакой паники там нет. Умирают от нового вируса только очень ослабленные больные с раковыми заболеваниями и немощные старики. И летальность низкая», - говорит москвичка Ирина Пригорская.

Всемирная организация здравоохранения на днях провела чрезвычайное заседание по поводу ситуации с распространением коронавируса и ситуацию чрезвычайной не признала. Точнее, признала, что это головная боль исключительно Китая. Количество зараженных в других странах мира составляет единицы, что пока не дает никаких оснований для объявления мировой эпидемии и тем более пандемии.

Пока же делается все возможное для того, чтобы минимизировать его распространение по миру. Во многих аэропортах мира, включая Россию, введен контроль пассажиропотока на въездах. Иными словами, людей досматривают на специальных устройствах, которые определяют повышенную температуру. Разумеется, это не гарантия, но все же.

Китайцы заявили, что приступили к разработке вакцины от 2019-nCoV и, возможно, скоро она появится. На разработку лекарства уйдет несколько лет, если этот коронавирус, как и все его односемейники, не уйдет с арены раньше. Ведь об атипичной пневмонии с 2003 года никто не слышит. А после вспышки MERS, помнится, российские ученые заявили, что вот-вот изобретут от него лекарство. С тех пор не слышно ни о MERS, ни о чудо-препарате.

Тем временем некоторые уже воспользовались панической ситуацией и начали активно рекламировать российские препараты, которые якобы надежно излечивают от нового коронавируса. К сожалению, за такую рекламу у нас в стране никого не привлекают.

КСТАТИ

Своевременная диагностика является одним из важнейших мероприятий при возникновении угрозы появления и распространения нового коронавируса на территории России.

Научными организациями Роспотребнадзора менее чем за 7 дней с момента появления информации о структуре генов нового коронавируса разработаны два варианта диагностических наборов для определения присутствия вируса в организме человека.

Наборы основаны на молекулярно-генетическом методе исследования - так называемой полимеразной цепной реакции (ПЦР). Использование этого метода дает тест-системам значительные преимущества:

• первое - это высокая чувствительность, с использованием разработанных тест-систем возможно обнаруживать единичные копии вирусов;
• второе - для диагностирования заболевания нет необходимости отбирать кровь, достаточно отобрать ватным тампоном образец из носоглотки;
• третье - результат анализа можно получить уже через 2-4 часа.

Диагностические лаборатории Роспотребнадзора по всей России обладают необходимым оборудованием и специалистами для использования разработанных средств диагностики.

Ранее мы писали, как китайские власти затрудняют эвакуацию иностранцев из эпицентра эпидемии.

Арина Петрова, Олег Днепров

Рамис Юнус о плане Трампа по примирению Израиля и Палестины: «Афера века»

Специально для «Новых Известий» американский политолог Рамис Юнус оценил ближневосточную мирную инициативу президента США.

«Анонсированная президентом США совместно с премьер-министром Израиля дорожная карта по урегулированию арабо-израильского конфликта не что иное, как попытка использовать эту болезненную на Ближнем Востоке тему для решения своих политических проблем, стоящих на повестке дня у этих двух политиков.

У президента Трампа - это начавшаяся в Конгрессе США процедура импичмента, а также президентские выборы осенью 2020 года, а у премьер-министра Нетаньяху - это начавшееся судебное разбирательство по обвинению его в коррупции и злоупотреблении служебным положением, а также парламентские выборы в Израиле в марте этого года. И именно поэтому атмосфера на пресс-конференции в Белом Доме и речи как президента США, так и премьер-министра Израиля напоминали слова из басни великого Крылова: "Кукушка хвалит петуха за то, что хвалит он кукушку", и были рассчитаны исключительно на их электоральную аудиторию.

Поэтому этот проект правильнее было бы назвать не "сделкой века", а самой обычной "афёрой века", которая не будет иметь никакого прикладного значения, так как она с самого начала была обречена на провал, потому что в разработке этого документа не принимали участия ООН и постоянные члены Совета Безопасности ООН, Евросоюз и самое главное, палестинская сторона, включая и мусульманские страны, поддерживающие Палестину, такие как Турция, Саудовская Аравия и Иран.

Учитывая вышеизложенное, можно уверенно сказать, что после сегодняшнего политического шоу страсти вокруг арабо-израильского конфликта не только не утихнут, а наоборот, могут еще более накалиться в зависимости от политической конъюнктуры в регионе, включая и разные интересы вышеперечисленных политических центров, каждая из которых имеет достаточно возможностей, чтобы поднести спичку к этой пороховой бочке».

США. Израиль. Палестина > Внешэкономсвязи, политика > newizv.ru, 29 января 2020 > № 3275150 Рамис Юнус

Безличная память

Текст: Федор Лукьянов (профессор-исследователь НИУ "Высшая школа экономики")

В день торжественных мероприятий в Израиле, где поминали жертв холокоста, три председателя главных европейский структур - Европейского совета (Шарль Мишель), Европарламента (Давид-Мария Сассоли) и Еврокомиссии (Урсула фон дер Ляйен) - выпустили совместное заявление. В нем говорится много правильных слов о недопустимости забвения катастрофы, особенно теперь, когда остается все меньше очевидцев трагедии.

Европейские руководители называют главным выводом из нее создание Евросоюза, "в ДНК которого заложено наследие тех событий" (тут уже можно поспорить о том, главный ли это вывод, но допустим). Наиболее иллюстративна первая фраза: "75 лет назад силы союзников освободили нацистский концентрационный лагерь Аушвиц-Биркенау. Они положили конец самому чудовищному преступлению в истории Европы - целенаправленному уничтожению европейских евреев".

"Силы союзников". Безлично. Чисто формально все так - выживших узников лагеря смерти спасла одна из стран антигитлеровской коалиции. Но эта формальная корректность призвана зафиксировать новую европейскую интерпретацию истории XX века. Никакой Красной армии-освободительницы не было.

Была Красная армия, совершавшая военные преступления и порабощавшая народы Восточной Европы (это вытекает из резолюции Европарламента от сентября прошлого года). Армия страны, развязавшей вместе с гитлеровской Германией Вторую мировую войну. А битву против нацизма вели силы союзников во главе с Соединенными Штатами. Они в итоге и победили коричневую чуму.

Кажется, что эта трансформация случилась внезапно - еще пару лет назад такое было невозможно, во всяком случае в столь прямолинейной форме. На деле пересмотр привычной модели европейской исторической памяти начался достаточно давно, и вехой стало вступление в Европейский союз государств бывшего советского блока - Варшавского договора и балтийских республик. Именно их приход поставил под сомнение основу, на которой строилась историческая политика единой Европы, - мы все виноваты в холокосте и должны сделать так, чтобы подобное никогда не повторилось.

Исторический нарратив, с которым бывшие соцстраны пришли в ЕС, отличался: мы тоже жертвы, причем двух одинаковых по своей мерзости тоталитаризмов - германского и советского. И как жертвы мы тоже имеем право на гарантии неповторения того, что было, а также на то, что наше мнение будет воздействовать на формирование политики.

Почему позиция нескольких достаточно небольших стран, к тому же тех, в которых своя, говоря очень мягко, сложная история отношения к теме холокоста, оказалась ферментом, меняющим устоявшийся подход западноевропейских грандов, отдельная тема. Отчасти Западу всегда было несколько неудобно признавать сотрудничество со Сталиным и его решающую роль в победе. Отчасти из-за желания компенсировать новым странам-членам полное политическое и экономическое доминирование ЕС. Но главное - нарастающий по разным причинам страх перед Россией, желание политически отгородиться от нее, что имеет и прикладной смысл для Евросоюза. Российская тема с некоторых пор - едва ли не единственная из внешнеполитических, по которой ЕС удается поддерживать внутренний консенсус.

Историческая дискуссия становится жертвой текущих политических задач и интересов. Всякая история многоцветна и многопланова, в ней много нюансов и сложных взаимосвязей. Россия со своей извилистой траекторией - не исключение. А любая "война памяти", споры вокруг интерпретации событий прошлого разрушительны тем, что выхолащивают историю, превращают в плоский черно-белый оттиск. Что покрасить черным, а что белым, определяется актуальной целесообразностью. Ну и азартом противостояния - "атакованной" стороне приходится отвечать своими упрощениями и избыточными обобщениями, таков закон жанра. Нет сомнений в том, что во Второй мировой войне хватает пока еще закрытых или недостаточно исследованных страниц, и разбираться с ними должны ученые, а кредо ученого - истина, даже если она противоречит привычным стереотипам. Однако перевод истории в категорию политического инструмента загоняет и науку далеко на обочину, не позволяет ей сохранять академическую беспристрастность.

Эрозия исторического нарратива о Второй мировой не всем нравится и в Западной Европе. И дело не в симпатиях к России, а в том, что более прозорливая часть истеблишмента ощущает: меняющаяся трактовка усугубляет моральный релятивизм.

Если все и дальше пойдет в таком направлении, возникнет угроза самой европейской конструкции. Весьма хрупкой, потому что никто не может быть уверен, что причины, приведшие к катастрофам первой половины прошлого столетия, окончательно искоренены. Будь то в Германии или в других европейских государствах.

Пока же верх берет краткосрочная политическая логика. Тем, кто придерживается ее в Европе, стоит перечитать эпиграф к заявлению, с которого начинается этот текст.

Цитата из Эли Визеля: "Забыть мертвых - это значит убить их вторично". Это относится не только к жертвам уничтожения в лагерях, но и к тем, кто отдал свои жизни, чтобы таких лагерей не было.

Евросоюз. Израиль. Россия > СМИ, ИТ. Армия, полиция > rg.ru, 29 января 2020 > № 3273520 Федор Лукьянов

Новое слово о мире

Предложенная Трампом "сделка" между израильтянами и палестинцами уже выглядит невыполнимой

Текст: Константин Волков, Евгений Шестаков

Во вторник президент США Дональд Трамп озвучил параметры давно ожидавшейся "сделки века" - соглашения между палестинцами и израильтянами, которое ставит целью установление долгосрочного мира на Ближнем Востоке и создание независимого, признанного без ограничений международным сообществом палестинского государства.

Сделка, по мнению Белого дома, должна прийти на смену мирному процессу, который продвигал ближневосточный "квартет" посредников. В него, помимо США, входили Россия, Евросоюз и ООН. Но американский лидер посчитал, что сумеет самостоятельно, без чьей-либо помощи, договориться с конфликтующими семь десятилетий сторонами, раздав им щедрые обещания. И тем самым к новым президентским выборам в США, намеченным на осень, получит в свой актив такой внешнеполитический успех, который будет не в состоянии оспорить оппозиция и признает мир. Правда, попытки без лишних глаз и ушей заставить палестинцев и израильтян помириться предпринимались в разное время Вашингтоном и прежде. Однако, все они рано или поздно заканчивались грандиозным фиаско, "забалтывались" на разного рода конференциях и искажались многочисленными поправками, что делало американскую затею в конечном счете юридически ничтожной.

Впрочем, на этот раз для Трампа куда важнее было казаться, а не быть главным ближневосточным миротворцем. Отсюда торжественность момента, пафосное название "сделка века" и внимающий Трампу в Белом доме премьер Израиля Биньямин Нетаньяху, чьим согласием на соглашение с палестинцами американский президент заблаговременно заручился. Но даже при первом, поверхностном рассмотрении инициатив Трампа "бросать чепчики в воздух" явно не стоит. Как не стоит безоговорочно верить президенту США утверждавшему: "Мое виденье представляет беспроигрышную возможность для обеих сторон, реалистичное сосуществование двух государств".

Надо сказать, что утечки, причем весьма подробные, того, что содержится в плане Трампа, появились в израильской газете "Едиот Ахронот" больше недели назад. И вряд ли это было случайностью - очевидно, Белый дом хотел негласно оценить реакцию мирового сообщества и, прежде всего, арабского мира, на мирную инициативу. Реакция, скажем прямо, была сдержанной и уж точно не восторженной.

Теперь о том, что озвучил в Белом доме президент США. Во-первых, предлагается сделать столицу еврейского государства неделимой, на чем всегда категорично настаивали в Тель-Авиве и с чем никогда не соглашались в Палестине. "Согласно плану, Иерусалим останется неделимой столицей, это очень важно", - подчеркнул Трамп. Тем не менее, он также заявил, что его план "предусматривает создание палестинской столицы в Восточном Иерусалиме". Речь предположительно идет о пригородной части Иерусалима, где сегодня расположены арабские поселения. Газета "Едиот Ахронот" назвала эту территорию землями за разделительным забором. Прежде эту часть Иерусалима уже предлагали палестинцам в качестве столицы, но они с этим никогда не соглашались. Непонятно, почему Трамп решил, что получит согласие от руководства автономии на этот раз. Да и арабские страны уговорить на такой усеченный вариант палестинской столицы будет архисложно.

Следующая часть "сделки" - заморозка строительства израильских поселений на новых палестинских территориях в течение четырех лет. На протяжении этого срока стороны проведут переговоры о всеобъемлющем соглашении. Но и здесь сохранилось множество подводных камней, связанных с тем, что существующие израильские поселения останутся на землях, которые палестинцами считают своими. Причем, в уже основанных поселениях Израиль получит право продолжать строительство.

Нет ответа и на другой, наверное, самый сложный вопрос - как сделать так, чтобы территория нового палестинского государства была единой, ничем не разорванной и имела сплошные границы. В нынешних условиях достичь этого без обмена территориями между Израилем и Палестиной невозможно. Но как всегда, когда речь идет о землях, такой обмен может затянуться и стать причиной новых конфликтов. Хотя в плане Трампа подчеркивается, что мирное соглашение с Тель-Авивом сулит фактическое удвоение площади палестинского государства. Америка готова открыть свое посольство в новой столице Палестины и предоставить палестинскому государству порядка 50 миллиардов долларов инвестиций на развитие территории. Правда эти деньги Трамп собирается дать вовсе не из бюджета США. Их он намерен собрать на донорских конференциях, в первую очередь, из доходов монархий Персидского залива и Европы. А США лишь внесут в общую копилку свою достаточно скромную долю.

По утверждению газеты "Едиот Ахронот" новое палестинское государство будет лишено контроля за воздушным пространством, права осуществлять пограничный контроль и заключать военные союзы. То есть по крайней мере на обозримое время его полномочия будут иметь весьма и весьма усеченный вид.

Взамен на такое "облагодетельствование" палестинская сторона должна прекратить поддержку террористического движения ХАМАС и финансирование семей погибших террористов-смертников.

Израильский премьер уже заявил, что "готов вести переговоры с палестинцами на основе мирного плана Трампа без каких-либо дополнительных уточнений и поправок. В секторе Газа, который контролирует Хамас, новую "сделку" с Израилем посчитали никчемной и обещали продолжить борьбу. Глава МИД России Сергей Лавров предложил участникам "квартета" дать оценку инициатив Вашингтона. И только руководство палестинской автономии вечером во вторник держало паузу.

"Израиль делает гигантский шаг к миру", - заявил, презентуя свой план, в Белом доме американский президент. Однако, как часто бывало до этого, подобные оценки не приводили к миру, поскольку не учитывали ни мнение палестинцев, ни взгляды "арабской улицы".

Рекомендовано простить

Подписана рекомендация помиловать Нааму Иссахар

Текст: Иван Петров

Губернатор Московской области Андрей Воробьев подписал рекомендацию комиссии по вопросам помилования на территории Подмосковья о помиловании гражданки США и Израиля Наамы Иссахар. Именно глава Подмосковья возглавляет эту комиссию и вправе направить президенту РФ собственное представление о целесообразности помилования осужденного.

По словам Уполномоченного по правам человека в Московской области Екатерины Семеновой, Иссахар частично признает свою вину. Тем не менее, точка в этом вопросе пока еще не поставлена. Как сообщил 28 января пресс-секретарь главы государства Дмитрий Песков, президент России Владимир Путин пока не принял решение по вопросу о помиловании израильтянки. "Ждем, пока большего сказать не могу" - сказал Песков.

Иссахар была задержана 9 апреля 2019 года в Шереметьеве, где она делала пересадку на рейсе Дели - Тель-Авив и ожидала посадки, не покидая транзитную зону. На ее багаж обратила внимание служебная собака, а сотрудники таможни обнаружили в рюкзаке около 10 грамм гашиша. 11 октября 2019 года Химкинский горсуд Московской области признал Иссахар виновной в совершении преступления по статье "незаконные хранение, перевозка, изготовление наркотических средств" и "контрабанда наркотических средств в значительном размере".

Девушке дали 7,5 года в колонии общего режима. 19 декабря Мособлсуд оставил в силе приговор Иссахар.

На прошлой неделе во время визита в Израиль президент РФ Владимир Путин встретился с матерью Наамы Иссахар. Глава государства заверил женщину, что с ее дочерью все будет хорошо. 27 января Дмитрий Песков сообщил, что глава государства примет решение о помиловании израильтянки после завершения всех формальностей.

Согласно процедуре помилования - не позднее чем через 5 дней после ходатайства (в отношении осужденных за тяжкие или особо тяжкие преступления - 7 дней) территориальный орган ФСИН представляет материалы в Комиссию по вопросам помилования на территории субъекта РФ. Затем в течение 30 дней Комиссия передает высшему должностному лицу субъекта РФ (губернатору, главе республики) заключение о целесообразности помилования осужденного. В свою очередь, глава региона не позднее чем через 10 дней (для осужденных за тяжкие или особо тяжкие преступления - 15 дней) направляет президенту РФ собственное представление о целесообразности помилования. Указ о помиловании подписывается президентом.

"Зе" предал деда

Президент Украины обвинил СССР, наравне с фашистской Германией, в развязывании Второй мировой

Текст: Максим Макарычев

Президент Украины Владимир Зеленский, до этого крайне неудачно посетивший Давос, во время визита в Польшу обвинил Советский Союз в развязывании Второй мировой войны.

Явно подыгрывая своим польским друзьям, немногим, кто поддерживает "украинский революционный режим", он заявил о том, что "Польша и польский народ первыми почувствовали на себе сговор тоталитарных режимов". Этот "сговор" "тоталитарных" России и Германии, дескать, и привел к началу Второй мировой войны и, по мнению Зеленского, позволил нацистам "запустить смертоносный маховик Холокоста". "Европа и мир не имеют права на безразличие и бездеятельность. Только сплоченность мира сможет дать отпор какой-либо агрессии и сохранить человечество от новых страданий", - витиевато заявил украинский президент.

Отметим, что на памятных мероприятиях форума по Холокосту, которые состоялись в Израиле на прошлой неделе, наблюдатели вообще не заметили присутствия главы Украины. Отказ Зеленского присутствовать на мероприятиях, где выступал с речью Владимир Путин, организаторы форума назвали "прискорбным". В соцсетях пошутили, что Зеленский не поехал в Израиль, чтобы не участвовать "в массовке, к которой он привык на своих шоу".

Не было его и в Освенциме на основных мероприятиях, посвященных 75-летию освобождения самого страшного в истории лагеря смерти от нацистов. И только сейчас голос украинского президента прозвучал в одной из немногих на сегодня фальсифицирующих историю стран - Польше, глава правящей партии ("ПиС") которой Ярослав Качиньский всячески пытается политизировать Холокост, списывая все беды и трагедии своего народа не на потворство отдельных польских политиков той поры фашистам, а делая акцент исключительно на том, что в них виноваты "пресловутые тоталитарные режимы".

Беда в том, что историю, в том числе, Великой Отечественной войны, которую Володя, будучи октябренком и пионером, изучал в криворожской школе, он прекрасно знает. В школе и в вузе, как известно, он был образцовым учеником.

Знает и понимает он исторические факты значительно лучше того же Качиньского, который вот уже много лет по своей прихоти и пожеланиям старших заокеанских товарищей раскручивает "тоталитарную мантру". Зеленский возлагал вместе с одноклассниками цветы к памятнику погибших советских солдат в родном Кривом Роге. Более того, его дедушка Семен Иванович Зеленский, ушедший на войну в 17 лет, был командиром минометного взвода, а потом командиром стрелковой роты 174-го полка 57-й гвардейской стрелковой дивизии. Он был настоящим героем, в 1944 году получив два ордена Красной Звезды, который, как скажет любой из ветеранов, "дают не просто так, а за пролитую кровь". Войну Семен Иванович закончил в звании гвардии лейтенанта и наверняка рассказывал внуку об ужасах самого что ни на есть "жестокого тоталитарного режима" - зверствах фашистских молодчиков. Равно как и о подвигах бойцов Красной Армии, покончивших с коричневой нечистью. И вот, спустя 75 лет после Великой Победы, его внук предпочел не говорить об истинных виновниках и исполнителях Холокоста, а самолично "установил" причину этого бесчеловечного деяния. Виноват в этих зверствах, оказывается, "бесчеловечный сталинский режим". Поминаемая всуе Российская империя, дескать, поглотившая несчастные Польшу и Украину. "Всемогущий" Советский Союз, в котором Зеленский получил все для успешного старта в жизни - заботу, начальное образование, прочие блага.

В пятиминутной речи об определяющей роли СССР в разгроме фашистов и освобождении Освенцима о героических подвигах бойцов Красной Армии не было сказано ни слова. Зато Зеленский предпочел просветить аудиторию, поведав о "героическом подвиге украинского народа". Дошло до того, что Освенцим освободила не Красная Армия, а доблестная Украина. Точнее, по его словам, "Украинский фронт", который, напомним, состоял из представителей всех народов СССР, а часть, непосредственно освобождавшая лагерь, формировалась из жителей российского севера - вологодцев, архангельцев. Апофеозом выступления стало то, что Зеленский предложил увековечить память тех, кто боролся против Советского Союза. Какое отношение это абсурдное предложение имеет к Холокосту и Освенциму, украинский президент не уточнил.

Рейтинг Зеленского падает как среди нейтральных избирателей, так и тех, кто еще недавно верил в него, как в некоего мессию. Своего, мягко говоря, раздражения им не скрывают украинские националисты, не забывая всякий раз напомнить о "еврейском происхождении" украинского лидера. И Зеленский, который обещал бороться с фактами проявления национал-радикализма после избрания на пост президента, дрогнул. Сначала промолчал и попросту трусливо бездействовал. А потом фактически стал играть на стороне тех, кто фальсифицирует историю и открыто прославляет пособников нацистов. В результате бандеровцы подняли головы после относительного затишья: уже во Львове, где долгое время не наблюдалось проявлений националистических настроений, на марше в воскресенье сторонники Бандеры открыто прославляли Гитлера. Заметим, в тот самый день, когда мир поминал жертв Холокоста. Кстати, отметили наблюдатели, в понедельник во время зачитывания своей речи по бумажке Зеленский был явно не в своей тарелке: пару раз суетливо поднял голову, при этом потеряв то место из текста, который ему написали спичрайтеры, неуклюже пытался найти отрывок, на котором остановился.

Слова украинского президента вызвали, мягко говоря, недопонимание у украинских избирателей и местных аналитиков. "То есть, как видим, украинцы освобождали Освенцим в рамках единой Красной армии. Поэтому упоминать только их - значит унижать память других воинов, которые погибли, освобождая не только евреев и поляков, но и самих украинцев от нацистской оккупации", - пишет авторитетное украинское издание "Страна".

"Почему мне так стыдно за эту фразу про наших родных, которые затеяли "сговор тоталитарных режимов и это привело к началу Второй мировой войны и позволило нацистам запустить смертоносный маховик Холокоста". Ведь сказала это не я. Миллионы украинцев, склоняя голову перед Великим Подвигом и Славой, Честью и Жертвой не разделяют и никогда не разделят эти слова. Стыдно, мучительно стыдно", - заявила бывший министр юстиции Украины Елена Лукаш.

"Зеленский, рассказывая сегодня о том, как украинцы освобождали Освенцим, упомянул два соединения - 100-я Львовская стрелковая дивизия и 322-я Житомирская стрелковая дивизия. Так вот, названия эти даны не "по прописке", а по итогам боев за освобождения этих городов", - отметил один из пользователей. "322-я дивизия формировалась в августе - сентябре 1941 года в Московском военном округе, в Горьковской области. Дивизия комплектовалась, в основном, призывниками и мобилизованными военнообязанными запаса из военкоматов города Горького (ныне Нижний Новгород) и Горьковской области. 100-я дивизия сформирована 18 марта 1942 года в Вологде в Архангельском ВО. Личным составом дивизия комплектовалась в основном за счет военнообязанных Вологодской, Архангельской областей и Коми АССР. Владимир Александрович, извинитесь перед советскими воинами, павшими при освобождении Польши. И публично четвертуйте своего убогого спичрайтера", - отметил еще один комментатор.

Наблюдатели уже отметили тот факт, что речь Зеленского, написанная для него сценаристом "95-го квартала" Юрием Костюком, заместителем главы его офиса, практически один в один копирует слова его предшественника Петра Порошенко, которого нынешний украинский президент так жестко критиковал во время предвыборной кампании. В 2015 году Порошенко поставил на одну ступень Гитлера и Сталина, обвинив Германию и Советский Союз, в том, что "они развязали кровавую бойню Второй мировой войны и тогда попытались разделить и расколоть Европу". А пять лет назад, на 70-летии освобождения Освенцима, своим заявлением многих политиков и экспертов удивил ныне беглый политик-миллионер Яценюк. Именно он первым открыл "большой секрет": дескать, Освенцим освобождали "бойцы из Житомира и Львова". "Заявление польского министра о том, что Освенцим освобождали украинцы, - я даже не могу его комментировать. Освенцим освобождала Красная Армия: там были и русские, и украинцы, чеченцы, грузины, татары", - заявил тогда министр иностранных дел России Сергей Лавров.

Зеленский спустя пять лет сыграл на тех же, "фальсифицирующих историю" нотках.

Оскорбительно: Кремль оценил слова Зеленского о Второй мировой

В Кремле признали «оскорбительной» речь Зеленского о Второй мировой

Кремль категорически не согласен с заявлением Владимира Зеленского, который накануне возложил ответственность за начало Второй мировой войны на Советский Союз. Подобную позицию пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков назвал оскорбительной для «памяти наших дедов», а также для «десятков миллионов россиян и граждан СНГ».

В Кремле заявили о несогласии с заявлением президента Украины Владимира Зеленского о роли СССР в развязывании Второй мировой войны, а сами слова украинского лидера расценили как «оскорбительные для десятков миллионов россиян и граждан СНГ».

«Президент Украины солидаризируется с крайне ошибочной, по нашему убеждению, точкой зрения польского руководства, <…> оскорбительной для десятков миллионов россиян и граждан СНГ, чьи родители, деды, родственники отдали свои жизни за освобождение Европы, в том числе и Польши, от фашизма», — цитирует РИА «Новости» Дмитрия Пескова, пресс-секретаря российского президента.

Более того, такая позиция, по мнению Пескова, не совпадает с верой и убеждениями миллионов украинцев, воевавших в рядах Красной Армии против фашистских соединений. Поэтому подобная позиция украинского руководства является оскорбительной.

По оценке представителя президента России, двусторонние отношения между Москвой и Киева далеки от нормализации.

27 января президент Украины Владимир Зеленский посетил Польшу, где в рамках памятных мероприятий, приуроченных к 75-летию освобождения немецкого концентрационного лагеря «Аушвиц-Биркенау» возложил вину за развязывание Второй мировой войны на фашистскую Германию и СССР.

«Польша и польский народ первыми почувствовали на себе сговор тоталитарных режимов. Это привело к началу Второй мировой войны и позволило нацистам запустить смертоносный маховик холокоста», — заявил Зеленский, добавив, что Европа и мир «не имеют права сегодня молчать, как это было в 1939 году».

Подобная позиция укладывается в общий тренд попыток европейских государств пересмотреть исторические аспекты Второй мировой.

В частности, в конце 2019 года Европарламент принял резолюцию, которая фактически указывает, что Германия и СССР якобы несут равную ответственность за начало военных действий в Европе. Президент России Владимир Путин назвал подобные заявления депутатов ЕП «полным бредом».

Фактически государства Евросоюза утверждают, что прологом к войне стало заключение между Германией и Советским Союзом договора о ненападении, подписанного главами ведомств по иностранным делам двух государства Вячеславом Молотовым и Иоахимом фон Риббентропом. Документ получил название пакт Молотова — Риббентропа.

Подобные дискуссии продолжаются до сих пор. В частности, в середине декабря в ходе обсуждения в Европарламенте темы «Искажение европейской истории и память о Второй мировой войне» депутат от Европейской народной партии Манфред Вебер (Германия, ХДС) обвинил Москву в попытках переписать историю.

«Мы в Европейской народной партии не можем принять попытки Путина переписать историю. Хотя Советский Союз понес огромные потери в ходе войны, а его солдаты проявили героизм, нельзя отрицать, что пакт Молотова — Риббентропа привел к началу Второй мировой войны», — заявил он.

Германского политика не смущает тот факт, что СССР стал последним государством, которое подписало с фашистской Германией пакт о ненападении. Об этом, например, неоднократно напоминал Владимир Путин. Кроме того, президент России в ходе пресс-конференции в конце 2019 года обратил внимание на «мюнхенский сговор» и участие Польши в разделе Чехословакии. Обвинения же стран Запада в попытке исказить историю Второй мировой Путин назвал «полным бредом».

«Слава богу, у нас достаточно архивных документов, доставшихся нам как трофеи из европейских стран после Второй мировой войны», — говорил российский лидер.

Польша стала в авангарде обвинения против России. Именно польские политики громче всех обвиняют Москву в попытках переписать реальную картину прошлого. С подобной трактовкой не согласилась официальный представитель МИД России Мария Захарова.

«Именно представители Варшавы много лет подрывали и работу экспертов, и двусторонние отношения. Агрессивная риторика, снос памятников борцам с фашизмом, запевальная роль в принятии антироссийских санкций ЕС — прямые тому доказательства», — заявляла Захарова.

Так или иначе, форум, посвященный Международному дню памяти жертв холокоста, прошедший в Польше 27 января, стал своеобразным ответом Варшавы на аналогичные мероприятия, прошедшие на прошлой неделе в Иерусалиме. Отличие здесь заключалось в том, что Израиль пригласил принять участие в мероприятиях российского президента Владимира Путина, а Польша — нет. К слову, польский руководитель Анджей Дуда также отказался принимать участие в израильском форуме, поскольку его организаторы отказались предоставлять ему слово в официальной части.

Предупреждение потомкам

Это, можно сказать, чисто еврейский подход. Мы воспринимаем трагедию, пережитую нашим народом во время войны, не только как событие прошлого, но и как предупреждение на будущее. Это основной мотив еврейской истории последних 75 лет. Холокост – порождение антисемитизма. Антисемитизм – почва для прорастания тех же инстинктов, которые привели к холокосту. И они могут привести к новым проявлениям той же ненависти. Вспоминая холокост, мы говорим: «Это не должно повториться!» Современный антисемитизм показывает, что повторение возможно в той форме и в тех масштабах, которые будут антисемитам по силам. Потому единственная гарантия того, чтобы это не повторилось, – борьба с антисемитизмом, с любыми видами ксенофобии и расизма. Участие в форуме такого количества мировых лидеров внушает надежду, что этот взгляд, эту связь они разделяют.

В Израиле у меня на этот раз была и почётная миссия – в Российском культурном центре в Тель-Авиве мы вручили звание «Хранитель памяти» видному историку холокоста, в прошлом – узнику гетто в Литве, партизану-подрывнику, бригадному генералу Армии обороны Израиля и директору мемориала Яд ва-Шем доктору Ицхаку Араду.

Гостем церемонии в Иерусалиме стал президент России Владимир Путин, и израильские СМИ освещали его визит с повышенным вниманием. Здесь даже шутили, что высокому московскому гостю так хотели угодить, что обеспечили привычную ему «русскую погоду» – в Израиле и впрямь было ветрено и дождливо и, по местным меркам, очень холодно.

Трогательной и пронзительной стала церемония открытия «Свечи памяти» в иерусалимском саду Сакер, посвящённой защитникам и жителям блокадного Ленинграда. Никого не оставили равнодушными слова, сказанные Владимиром Путиным: «Памятник – это очень хорошо, это останется на века. Открыть его можно по-разному, но так, как это сделали вы сегодня... Спасибо».

Символично, что открытие монумента в Иерусалиме состоялось во время «Недели памяти» – проходящего по всей России до 2 февраля цикла мемориальных и образовательных мероприятий, посвящённых Международному дню памяти жертв холокоста. В этом году мы вместе с Центром «Холокост», правительством Москвы и Федеральным агентством по делам национальностей проводили «Неделю памяти» шестой раз, и к акции впервые присоединились 59 городов из 50 российских регионов.

Конечно, многих в Израиле смутило, а кого-то и возмутило отсутствие на форуме в Иерусалиме президентов Польши, Украины и Литвы. Меня, кстати, не раз спрашивали, почему местом проведения форума был выбран Иерусалим, а не польский Аушвиц. Думаю, потому что с Польшей становится всё труднее договариваться, там происходит своего рода «национализация» холокоста. Помню, как пять лет назад, когда в этой стране проводили мероприятия, посвящённые 70-летию освобождения Освенцима, российская делегация подвергалась откровенной дискриминации, хотя в составе делегации были живой освободитель лагеря и бывшие узницы Освенцима. Им даже не дали выступить, а нашу делегацию посадили на самые последние ряды – кстати, там же оказалась делегация Израиля. И ещё примечательная деталь: выступления шли на английском языке, а перевода на русский не было…

То, что на форуме в Иерусалиме не было президентов Польши, Украины и Литвы, – печально, какими бы «политическими» отговорками это ни прикрывалось.

Юрий Каннер, президент Российского еврейского конгресса

Дружил ли Сталин с Гитлером?

Польские политики завираются всё больше. В том числе в «еврейском вопросе»

Неменский Олег

Недавнее выступление Вла­димира Путина с лекцией о причинах начала Второй мировой войны – событие, которое, очевидно, станет переломным в российской политике.

Можно надеяться, что теперь российские чиновники переста­нут заявлять, что, мол, «давайте оставим историю историкам!». Такой подход в каком-то смыс­ле равносилен призыву «давай­те оставим мечи кузнецам!» в разгар Куликовской битвы. Ведь кампания по дискредита­ции России, уже 30 лет ведущая­ся Варшавой и её союзника­ми, давно переросла в военную фазу. На Западе даже теорию изобрели – «гибридной войны».

Жаль, конечно, что Россия решила выступить с некото­рым запозданием. 19 сентября 2019 года польская трактов­ка причин и характера Второй мировой войны была офици­ально принята на общеевро­пейском уровне и за предло­женную поляками резолюцию в Европарламенте проголосо­вало абсолютное большинство. Когда эта точка зрения стала общеевропейской, в Москве её наконец-то заметили.

Польский ответ на выступле­ние Путина оказался абсолют­но голословным. Это вообще свойственно нашим оппонен­там в Польше – они столь убе­ждены в своей правоте и неза­пятнанности, что обычно даже не утруждают себя поиском доказательств. Более того, увлекаясь какой-нибудь оче­редной смелой исторической интерпретацией, стремитель­но доводят её до совершенно абсурдных трактовок.

Например, идея обвинения СССР в провоцировании нача­ла войны заключением «пак­та Молотова – Риббентропа» вполне логично вытекала из того, что война разразилась спустя несколько дней после его подписания, а в секрет­ном протоколе это трагическое событие даже оговаривалось. Интерпретация исторически некорректная, но ей не отка­жешь в определённой логике. Однако дальше, всё более рас­паляясь, польские историки- пропагандисты стали заявлять, что пакт означал фактический военный союз двух государств, а потом и определение «факти­ческий» отбросили. Формули­ровку включили в школьные учебники, и никто не был про­тив – ведь выступать с крити­кой или хотя бы с сомнениями означает «защищать врага», как в Польше (и на Украине) назы­вают Россию. А по существу всё это было уже не свободной трактовкой реальных истори­ческих фактов, а откровенной ложью, поскольку договоры о межгосударственном союзе имеют вполне конкретные юри­дические признаки – в призна­нии взаимных обязательств в случае атаки с третьей сторо­ны. Ничего подобного в пакте не отыскивается. Но и на этом поляки не успокоились. В заяв­лении премьер-министра Поль­ши Матеуша Моравецкого, сде­ланном в конце декабря про­шлого года, уже говорится не только о военном, но и о поли­тическом союзе, а в качестве дополнительного аргумента приводится ссылка на личную дружбу Сталина и Гитлера – людей, друг с другом никогда не встречавшихся. Судя по все­му, польская фантазия будет и впредь совершать новые исто­рические открытия. У неё про­сто нет пределов.

Это осознают в Москве всё яснее, пусть и с некоторым опо­зданием. Недавно наша сторона очень грамотно дополнила тему причин и хода Второй мировой войны ссылкой на еврейский вопрос. Тут у Польши нара­стают сложности во взаимо­действии с Израилем и США, вызванные её неуклюжими дей­ствиями и высказываниями. По этой теме Россия оказывается в ситуативном союзе с этими государствами. А их мнение для мирового сообщества значит гораздо больше, чем польское. И то, что президента Польши Анджея Дуду никто не увидел в Иерусалиме на памятных мероприятиях в связи с 75-лети­ем освобождения Освенцима, – прямой результат активизации России. Заявление там нашей интерпретации истории име­ет огромную политическую и моральную значимость.

Для защиты исторической памяти на международном уровне нужно научиться делать две вещи: перестать постоянно «выражать недоумение» очеред­ным западным провокациям и начать проводить свою актив­ную историческую политику.