Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Синдром мнимого Ольгино

о защите персональных данных и врагах крупнейшей соцсети

Илья Титов

Ни для кого не секрет, что аудитория Facebook значительно отличается от аудитории других социальных сетей, распространенных в России. В силу непривычного и, прямо скажем, неудобного интерфейса, большего спектра возможностей для взаимодействия с зарубежными пользователями и множества мелочей, неустанно напоминающих об иностранном происхождении сайта, Facebook стал широко использоваться сравнительно небольшим количеством российских юзеров. Да, у большинства завсегдатаев соцсетей есть аккаунт в Facebook, но о частом использовании в силу вышеизложенных причин речи не идет. Среди всех активных русскоязычных пользователей детища Марка Цукерберга особенно выделяется (возможно в силу своей исключительной громкоголосости) прослойка той самой прогрессивной общественности, страницы которых тут цветут и набирают тысячи подписчиков в лучах заботы администрации. По причине относительно малого количества русскоязычных пользователей Facebook, а также еще меньшего числа тех, кто использует наряду с ним vk.com, полные желчи истерики бесстрашных интернет-бойцов, по восемь раз на дню заводящих свой «Абрамс», чтоб ехать на штурм Кремля, остаются совершенно незамеченными широкой интернет-общественностью. Можно сказать, что большую часть времени они спокойно варятся в собственном информационном болоте, ни на что не влияя и не поднимая шума на других, более востребованных, площадках. Недавний случай стал неприятным исключением, разнеся горечь возмущения по другим интернет-платформам и даже в офлайн.

В век, когда сложнейшие экономические системы рушатся по прихоти кибертеррористов, а политики и СМИ страны, тратящей на оборону больше, чем кто бы то ни было, утверждают, что их выборы были взломаны российскими хакерами, едва ли кто-то будет спорить, что одно из важнейших, если не важнейшее направление обеспечения национальной безопасности – безопасность информационная. Дело даже не в защите данных государственной важности сложнейшими системами охраны информации, не в исключении любого, даже теоретического шанса на получение злоумышленниками доступа к важнейшим объектам гражданской и военной инфраструктуры. Вопросы информационной безопасности касаются самого что ни на есть базового уровня – нас, граждан России. «Закон о локализации персональных данных россиян на территории РФ», вступивший в силу 1 сентября 2015 года, вызвал немало споров и противоречий. В основном это касалось непродуманности законодателями мер воздействия на компании, хранящие персональные данные граждан РФ за границей и способов обеспечения исполнения закона. По сей день многие юристы утверждают, что закон содержит в себе слишком общие формулировки. Тем не менее, многие иностранные компании, не желая нарушать федеральный закон, пошли навстречу правительству. Среди их числа не оказалось руководства Facebook, которое, по словам главы Роскомнадзора Александра Жарова, никак не уведомляло ведомство о намерении соблюсти российские законы. В случае продолжения нынешнего курса, предположил Жаров, РКН возможно будет вынужден заблокировать доступ к крупнейшей соцсети мира.

Про шквал возмущения упомянутой выше публики писать нет смысла – все тривиально, скучно и однообразно. Выделяется разве что масштаб – протест вышел за пределы постов и комментариев Facebook, вылившись в посты и комментарии ВК, комментарии крупных новостных сайтов и даже ряд колонок в некоторых СМИ. Реакция эта, ожидаемая и предсказуемая, содержала в себе явный и хорошо знакомый посыл – блокировка Facebook – цензура свободомыслящих и возможно подобное только в тоталитарной России, на Западе с его демократическими ценностями и верховенством свободы слова, такого ни за что не случилось бы. В связи с этим весьма иронично, что приблизительно названная Жаровым дата теоретически возможной проверки Facebook на предмет нарушений российского законодательства – начало 2018 года – совпадает со временем вступления в силу GDPR – главного регламента о защите персональных данных в Евросоюзе, по сравнению с которым российский закон аналогичной направленности, со всеми его туманными формулировками и непредусмотрительными требованиями – верх терпимости. Европейский регламент требует от компаний, ведущих дела в пределах Евросоюза, внесения огромных изменений в механизмы обеспечения защиты персональной информации, крайне размытое определение базовых понятий в рамках этого регламента позволяет подогнать под нарушение все, что угодно душе европейского бюрократа. Отсутствие у европейских властей механизмов защиты информации и средств на их разработку, а также огромные штрафы за малейшее несоблюдение закона и противоречие его принципам внешней торговли ЕС, делает GDPR огромной обузой для европейских компаний и почти неподъемной ношей для некоторых компаний из-за границ ЕС, работающих в странах Евросоюза. Принятие очередной бессмысленной регуляции, значительно усложняющей ведение дел для любой компании, которая попадет в немилость брюссельских бюрократов, особенно на Западе, где когда-то ценились принципы свободы слова и предпринимательства, не вписывается в нарратив российских онлайновых поборников свободы слова, поэтому вряд ли кто-то услышит от них о вступлении в силу GDPR.

Что же касается самого Facebook, ее администрация всегда была печально известна своей причудливой смесью удивительного равнодушия к проблемам одних и поразительного быстродействия в ответ на жалобы других. Все помнят многочисленные истории со взломами и блокировками аккаунтов общественно значимых персон, просьбы сторонников которых были администрацией проигнорированы. Самым заметным из подобных случаев стал взлом страницы Александра Проханова этой весной. Следует отметить, что техническая поддержка соцсети, не имеющей даже представительства в России и использующей для обработки обращений и модерирования текстов офисы в Дублине, Праге и Осло, крайне неохотно отвечает и на запросы рядовых пользователей русскоязычного сегмента, что тоже не добавляет ей популярности в наших краях. Facebook, как и любая другая крупная IT-компания, расположенная в США, чрезвычайно заинтересована в продвижении демократической повестки. При этом, крупнейшим источником дохода корпорации с капитализацией, превысившей 500 миллиардов долларов, является реклама. Не углубляясь в сложности рекламного таргетирования, можно сказать, что каждому пользователю выдается свой набор рекламных объявлений. При этом система основывает свои решения, исходя их таких параметров, как пол, возраст, интересы, политические взгляды и прочие нюансы, в совокупности формирующие образ идеальной цели для того или иного вида рекламы. Реклама в Facebook недавно оказалась в центре очередного политического скандала, когда демократы, которые спустя почти год после выборов все еще ищут виноватых, обвинили в победе Трампа рекламу политической направленности на Facebook, якобы она поляризовала американское общество. Тут же всплыла информация о тысячах российских троллей из Ольгино, покупающих рекламу на сотни тысяч долларов. В ответ на это руководство соцсети в лице ее главы и основателя, не нуждающегося в представлении, пересмотрело свою политику конфиденциальности. Отныне каждый, кто закупает рекламу политического характера, должен будет предоставлять свои данные. Издание Wired рассмотрело нововведения и задалось вопросами – что можно считать политической рекламой и не подходит ли под это определение любое объявление на тему политики? Совершенно ясно, что в данном случае, как и в случае с европейскими законодателями, нечеткие определения целевых понятий нужны, чтоб дать заинтересованной администрации пространство для маневра в рамках собственных законов.

Иран может стать источником для удовлетворения энергетических потребностей европейских стран

Во вторник, на встрече с председателем ирландского Сената, президент Ирана Роухани подчеркнул, что Исламская Республика может стать надежным источником для удовлетворения энергетических потребностей европейских стран.

Президент Ирана Хасан Роухани встретился с Председателем Сената Ирландской Республики Дэнисом О'Донованом в Тегеране и подчеркнул наличие широких возможностей для развития сотрудничества между Тегераном и Дублином в различных секторах, включая сельское хозяйство, промышленность, туризм и медицинское оборудование, а также новые технологии и коммуникации.

Президент Роухани также призвал ирландских бизнесменов делать инвестиции в различных иранских проектах, в частности в области добычи полезных ископаемых, нефтехимии и энергетики.

Далее он подчеркнул необходимость развивать банковские отношения являющиеся основой для углубления торгово-экономического сотрудничества между двумя сторонами, добавив, что "внешняя политика Ирана включает в себя три ключевых принципа, такие как расширение отношений с ЕС, сохранение Совместного всеобъемлющего плана действий (JCPOA) и приверженность сторон этому соглашению, а также борьба с терроризмом".

"Во всех своих восьми докладах МАГАТЭ подтвердило, что Иран полностью выполнил свои обязательства по ядерной сделке", - сказал президент Роухани. "Как неоднократно заявлялось, мы никогда не будем первой стороной, нарушающей соглашение, и будем продолжать наше полное выполнение наших обязательств", - добавил он.

Со своей стороны, Председатель Сената Ирландской Республики Дэнис О'Донован выразил решимость своей страны развивать отношения с Исламской Республикой Иран в политической, торгово-экономической, культурной и туристической сферах.

Он также подчеркнул важность сохранения ядерной сделки для глобального мира и стабильности, и дал высокую оценку Ирану, как стабильной и влиятельной стране в регионе за его усилия по борьбе с терроризмом.

Ирландский высокопоставленный чиновник также призвал к улучшению банковских операций между двумя странами.

Чем опасны пластиковые соломинки?

В Великобритании набирает обороты кампания по отказу от использования пластиковых соломинок в пабах и кафе. Инициаторы кампании утверждают, что такие одноразовые соломинки без должной переработки загрязняют окружающую среду, ведь на их разложение в природе уходят столетия. Тем, кто не хочет менять своих привычек и пить любимый напиток по старинке, без соломинки, активисты предлагают в качестве альтернативы пластику экологически чистые бумажные трубочки.

По словам Су Касиопо, представителя сети пабов JD Wetherspoon в Великобритании и Ирландии, соломинки — это пустая трата денег и ресурсов для заведения. Несмотря на то, что в пабах данной сети соломинки выдают с напитком по умолчанию, большинство клиентов ими не пользуются и сразу же отправляют в мусорную корзину.

Между тем, в год в сети реализуется порядка 70 миллионов соломинок. Именно поэтому уже к концу этого года в 900 пабах сети соломинки из полипропилена и полистирола будут заменены на бумажные. Су Касиопо признает, что переход на бумажные соломинки — это «дополнительные расходы» для бизнеса, однако они готовы к этому ради экологического блага.

В свою очередь Марк Холл, коммерческий директор BusinessWaste.co.uk, отмечает, что включиться в кампанию по отказу от пластика в напитке можно не дожидаясь, пока пабы переключатся на бумажные соломинки. Ведь клиенту самому ничего не стоит при заказе напитка сказать продавцу: «Без соломинки, пожалуйста».

Однако против полного отказа от соломинок сегодня выступают стоматологи. Они утверждают, что, когда человек пьет газированный напиток, чай, кофе и даже вино через соломинку, он наносит меньший вред своим зубам. Так они в меньшей степени подвержены вредному воздействию сахара и кислоты, в больших количествах содержащихся в этих напитках.

Отметим, что изначально соломинки для напитков производились именно из бумаги. Изобретателем этого стильного и удобного приспособления является Марвин Стоун, который запатентовал его в США в 1888 году. Переходить на пластик производители активно начали лишь в 1970-х годах.

Через 10 лет Иран планирует достичь самодостаточности в производстве сливочного масла

Годовое потребление сливочного масла в Иране, в настоящее время, составляет 45 000-50 000 тонн, рассказал секретарь Иранского молочного общества Реза Бакери.

Почти 90 % внутреннего спроса на масло удовлетворяют за счет импорта, поскольку отечественное производство имеет небольшую долю. Большая часть импортируемого масла потребляется как масло для завтрака, а небольшая доля используется в промышленных целях, сообщает IRNA.

ОАЭ, Нидерланды, Новая Зеландия, Турция, Ирландия и Германия являются основными экспортерами масла в Иран.

Заместитель министра сельскоозяйственного развития Хасан Рокни заявил, что правительство планирует сделать Иран самодостаточным в производстве сливочного масла в течение следующих 10 лет с помощью селекционного животноводства для увеличения содержания жира в молоке.

В мае в Тегеране была запущена первая в Иране линия по производству сливочного масла с производительностью 7 000 тонн в год.

Сливочное масло производится из цельного молока, которое ферментируется молочной кислотой. Оно имеет низкое содержание влаги и сильный аромат.

Названы страны с наибольшим ростом финансовых активов в 2016 году

В глобальном плане финансовые активы в прошлом году выросли больше, чем в 2015: 7,1% против 4,7%. В исследуемых 50-ти странах благосостояние увеличилось до рекордного максимума – почти €170 трлн.

Финансовые активы включают в себя денежные средства и банковские депозиты, дебиторскую задолженность страховых компаний и пенсионных учреждений, ценные бумаги (акции, облигации и инвестиционные фонды). Согласно результатам Allianz Global Wealth Report, высокая активность в 2016 году во многом была связана с «гонками» на фондовых рынках, в частности, в промышленно развитых странах.

Почти 70% прироста активов в прошлом году объяснялось изменениями в стоимости инвестиционных портфелей и только 30% - сбережениями. Год назад ситуация была обратной. В этот раз частные вкладчики продавали больше ценных бумаг, чем покупали, но положили целых две трети новых средств в банки - новый рекордный уровень.

Это отражает нежелание инвесторов рисковать, хотя, по замечанию главного экономиста Allianz Майкла Хейса, от такой активности они больше утрачивают, чем приобретают. В 2016 году вкладчики потеряли около €300 миллиардов из-за инфляции, в этом году, с ростом инфляции, эта цифра может быть в два раза выше.

На увеличение финансовых активов в основном повлияли промышленно развитые страны, где данный показатель повысился до 5,2%. Тем не менее, Азия (за исключением Японии) вновь оказалась неоспоримым лидером в 2016 году с ростом на 15%. Далее идет Латинская Америка и Восточная Европа с повышением на 5%. И это - более чем в два раза быстрее, чем в Северной Америке (2,1%) и в Западной Европе (1,4%).

Развитие глобального распределения финансовых активов с начала тысячелетия определялось неуклонным ростом людей со среднем уровнем дохода: с 450 миллионов в 2000 году до более 1 миллиарда сегодня. Но мир в целом еще далек от «справедливого» распределения благосостояния. Самые богатые 10% мира вместе владеют 79% чистых финансовых активов.

К слову, недавно был опубликован рейтинг стран с самым стремительным ростом цен на недвижимость.

ТОП-20 стран с наибольшим запасом финансовых активов в 2016 году:

   1.США

   2.Швейцария

   3.Япония

   4.Швеция

   5.Тайвань

   6.Бельгия

   7.Сингапур

   8.Нидерланды

   9.Канада

   10.Новая Зеландия

   11.Великобритания

   12.Дания

   13.Израиль

   14.Австралия

   15.Франция

   16.Италия

   17.Австрия

   18.Германия

   19.Ирландия

   20.Финляндия

«Провинциализация» революции: цивилизационный подход на постколониальном повороте

Игорь Кобылин

Опубликовано в журнале: Неприкосновенный запас 2017, 5

[стр. 97 – 111 бумажной версии номера]

Игорь Игоревич Кобылин (р. 1973) — философ, культуролог, доцент кафедры социально-гуманитарных наук Нижегородской государственной медицинской академии, соорганизатор междисциплинарного семинара «Теория и практики гуманитарных исследований».

В работе «Провинциализация Европы» (2000) Дипеш Чакрабарти, один из наиболее интересных историков, работающих в рамках постколониальных и субалтерных исследований, попытался поставить под вопрос тот исторический нарратив о приключениях современности (modernity), который — пусть и с бесконечными критическими оговорками — продолжает рассматривать Европу на правах основного действующего лица этой захватывающей одиссеи. Конечно, «провинциализировать» Европу не в качестве реального географического региона[1], а как некую воображаемую фигуру, до сих пор являющуюся горизонтом нашего историко-политического мышления, чрезвычайно трудно. Все ключевые феномены современности — от индустриального капиталистического производства до гражданского общества и прав человека — обнаруживают свой исток в европейской культуре. Все базовые концепты современных общественных наук — плоды развития западной интеллектуальной традиции. Даже разоблачение лицемерия европейцев, на словах проповедовавших гуманизм, а на деле безжалостно эксплуатировавших колонизированные народы, не затрагивает безусловную ценность этого гуманизма. Тот факт, что за абстрактным Человеком с большой буквы зачастую подразумевался белый представитель среднего класса, не отменяет подрывного характера универсального потенциала такой абстракции. Чакрабарти справедливо отмечает, что и сам антиколониализм был бы невозможен без просветительского (в широком смысле, включая и марксизм) наследия Европы.

Однако, даже будучи абсолютно необходимым, это наследие более чем проблематично. Речь прежде всего идет о самой модели исторического времени, которая лежит в основе подавляющего большинства западных модерных идеологий. Это стадиальная модель, учитывающая так называемую «неравномерность развития»: все народы бегут по одной «беговой дорожке» цивилизации и прогресса, но пока бóльшая часть из них застыла на старте в «этнографической неподвижности», немногие (западные) культуры сумели вырваться далеко вперед. Формально являясь современниками, колонизаторы и «дикари» оказываются разделены «исторически»[2]. Перемещение в пространстве — с Запада (Севера) на Восток (Юг) — становится и путешествием во времени — из настоящего в прошлое. Согласно Чакрабарти, европейский историзм во всех его разновидностях — это «способ сказать “еще нет” всем неевропейским народам»[3]. Ответить на этот вызов историзма можно, лишь ограничив его универсалистские притязания и усложнив понятие «политической современности». Разбирая историческую концепцию Маркса, Чакрабарти показывает, как можно «провинциализировать» Европу, разграничив «историю 1» (абстрактно-универсальную логику самовоспроизводства капитала) и «историю 2» (многообразие конкретных жизненных миров, неизбежно модифицирующих эту логику).

«Универсальное в этом случае может существовать только в качестве такого местоблюстителя, чье место всегда будет узурпировано исторически особенным, стремящимся выдать себя за универсальное»[4].

В нашу задачу не входит подробное рассмотрение предложений Чакрабарти и других исследователей, работающих в сходном ключе[5]. Постколониальная критика универсалистских претензий европейского историзма будет служить здесь контрастным фоном для анализа другой «провинциализации», временами странно близкой к «постколониальному повороту», но во многом воспроизводящей логику самого ориентализма. Речь пойдет о постсоветской «провинциализации» октябрьской революции.

В небольшом эссе «Два неточных юбилея» Кирилл Кобрин остроумно сопоставил Пасхальное восстание в Дублине 1916 года и октябрьскую революцию в России 1917-го. Вернее, не сами эти события, а «хронологическую путаницу» торжественного празднования их годовщин. Пасхальное восстание началось 24 апреля и трагически завершилось 29-го. Однако юбилейные торжества в 2016 году прошли с 25 марта по 2 апреля, «от Страстной пятницы до первого понедельника после Пасхи»[6]. Годовщина октябрьской революции тоже оказывается «смещенной»: она отмечается, как известно, 7 ноября — по «новому стилю», введенному большевиками зимой 1918 года. В обоих случаях мы сталкиваемся с некоторым политически обусловленным календарным сдвигом. Но, как показывает Кобрин, идеологические наполнения двух сдвигов оказываются диаметрально противоположными. Ирландское решение отмечать юбилей Пасхального восстания на Пасху означает символическое подчеркивание постколониальной национально-государственной идентичности, одной из ключевых составляющих которой является католицизм. Напротив, введение григорианского календаря в Советской России и соответствующая смена праздничной даты были прорывом от местного, национально-конфессионального к всемирному и нерелигиозно-универсальному. Эта открытая Марксом и подхваченная большевиками нерелигиозная универсальность ставила под вопрос сложившиеся конфигурации общества, нации и государства, открывая дорогу мировой революции и грядущему Интернационалу[7].

Как известно, первоначальный расчет на мировую революцию не оправдался, и социализм пришлось строить в одной стране. «У-топический» (в буквальном смысле слова) проект оказался «национализирован» и «территориализирован». Тем не менее даже на пике сталинской квазиимперской реставрации «советское время» продолжало оставаться всемирным, а октябрьская революция — позиционировалось как ключевое событие именно мировой истории. Конечно, будучи политической конструкцией, это время создавало собственную — идеологически размеченную и отфильтрованную — «всемирность». Но даже для внешнего, критического взгляда, видящего в советском коммунизме лишь одну из конкурирующих партикулярностей, притязания этого советского особенногона статус всеобщего являлось очевидным.

Ситуация радикально изменилась в конце 1980-х — запущенная Горбачевым перестройка оказалась и перестройкой темпорального порядка. В интересующем нас аспекте ее можно описать как переход от единственности советской временнóй разметки всемирного ко всемирному как множеству несводимых темпоральностей. Действительно, рубеж 1980—1990-х — это настоящее освобождение времен, шок «одновременности неодновременного», беньяминовский «водоворот в реке», смыкающий в ритме своего движения «реставрацию» и «незавершенность». Акселеративный российский постмодернизм тасовал «возвращенные имена», составляя прихотливые комбинации: под одной журнальной обложкой могли быть напечатаны Иван Ильин и Жан Жене, Бухарин и де Сад, Флоренский и Берроуз. Панки и казаки-монархисты, либералы-западники и славянские неоязычники, националисты и евразийские традиционалисты, анархисты-экологи и фашисты-эзотерики — оказалось, что нет таких идеологий и субкультур, даже считавшихся навсегда похороненными в невозвратном прошлом, у которых в новой России не было бы некоторого социального потенциала. При этом каждая такая идеология обладала собственным виденьем исторического времени и собственной хронополитикой.

Этот анахронический карнавал сопровождался, однако, не столько эйфорическим ликованием, сколько странной меланхолией и мрачным упоением гипостазируемой катастрофой. Артемий Магун так описывает аутоагрессию ранних 1990-х, выполнявшую с его точки зрения идеологическую функцию:

«Она негативным образом заполняет место универсального, высвобождая, оправдывая и вместе с тем маскируя эгоистическую частную деятельность субъекта. [...] Негативный универсализм нищеты и катастрофы образует свободное место для “самодостаточного” индивида»[8].

Советское «всемирное» сменилось универсальной литанией, маскирующей тотальную постсоветскую приватизацию. Важно отметить, что литании и ламентации, о которых говорит Магун, часто включали в себя псевдоколониальные мотивы. Рядом с потребительски изобильным Западом собственное общество представлялось «Верхней Вольтой с ракетами». Люди со странным удовольствием сравнивали себя с «дикарями», «папуасами», «неграми», «чурками». Расистский словарь служил здесь не столько для сознательного унижения (пост)колониального Другого, сколько для самоуничижения перед воображаемой западной «метрополией»[9]. Сегодня распад советской «империи» неплохо изучен, но необычная метаморфоза «имперского» сознания, примеряющего на себя колониальную идентичность, кажется, остается неисследованной.

Это блуждающее колониальное означающее эксплуатировалось практически всеми политическими силами, хотя, разумеется, совершенно по-разному. Националисты оплакивали русский народ, оказавшийся в колониальной узде «большевиков-инородцев». Либеральный дискурс отсылал скорее к «просветительской» риторике колониализма — речь тут, как правило, шла о борьбе с пережитками советского варварства и постепенном приобщении к мировой цивилизации, воплощенной в странах Запада[10]. Но, пожалуй, наиболее активно этот ресурс использовался в среде близких к КПРФ «патриотических левых»: события 1991 года трактовались здесь как результат экспансионистской политики Запада, превратившего распавшийся Союз в свою энергетическую колонию. Борьба за независимость предполагала возвращение к «доколониальному» состоянию — суверенному СССР. В этой консервативной реставрационной программе коммунистическая идея подверглась окончательной «национализации». Будучи спаянной с неким национально-религиозным архетипом, с «кодом уникальной российской цивилизации», она все больше отрывалась от своих собственно марксистских, «западнических» корней. Понятно, что левопатриотическая среда была и остается крайне неоднородной, и более или менее ортодоксальные марксисты продолжают играть в ней значительную роль. Но определяющим был именно «цивилизационный» поворот, в котором Николай Данилевский стал чуть ли не важнее Маркса и Энгельса. В наиболее интересном и артикулированном виде этот поворот представлен в многочисленных книгах ученого-химика, методолога науки, политолога и популярного публициста левопатриотического направления Сергея Кара-Мурзы — и прежде всего в небольшой работе с симптоматичным названием «Маркс против русской революции» (2008)[11]. Конечно, его концепция имеет много общего и с «национал-большевизмом» 1920—1930-х годов, описанным Михаилом Агурским, и с некоторыми идеями «русской партии» 1950—1980-х[12]. Но ссылок на Антонио Грамши, Клода Леви-Стросса, Эдварда Саида и Иммануила Валлерстайна в книгах Кара-Мурзы едва ли не больше, чем на теоретиков «национал-большевизма» разных времен. Это позволяет изменить контекст, в который, как правило, помещаются его работы, и прочитать их на фоне современных постколониальных исследований, стремящихся «провинциализировать» Европу.

Действительно, критическое прочтение классического марксизма, предлагаемое «традиционалистом» Кара-Мурзой, во многом сходно с постмодернистской ревизией наследия Маркса, включая ее постколониальный и феминистский варианты. В обоих случаях мы сталкиваемся с разоблачением универсалистских притязаний освободительного проекта и обнаружением замаскированного партикулярного интереса с его исключающей логикой. Так Эдвард Саид в «Ориентализме» показывает, что работа Маркса «Британское владычество в Индии», несмотря на осуждение английского колониального господства, «прекрасно вписывается в стандартную схему ориенталистского предприятия»[13]. Сочувствуя страданиям индийского крестьянства, Маркс тем не менее полагает, что осуществляемое колонизаторами разрушение сельских общин — это исторически прогрессивный шаг, революционизирующий «дремотную Азию» с ее деспотизмом и суевериями. Англия является здесь «бессознательным орудием истории», призванным, «с одной стороны, уничтожить старое азиатское общество, а с другой стороны, заложить материальную основу западного общества в Азии»[14]. Заканчивая «Британское владычество…», Маркс приводит отрывок из стихотворения Гёте «К Зулейке»:

Если мука — ключ отрады,

Кто б терзаться ею стал?

Разве жизней мириады

Тамерлан не растоптал?[15]

Саид сосредотачивается на этическом моменте — сочувствие Маркса было вытеснено ориенталистской цензурой, работающей внутри самогó концептуального языка описания, которым он был вынужден пользоваться. Пассивные «восточные люди» настолько привычны к страданию, что почти и не страдают[16]. Так что встать на сторону «исторической необходимости» здесь намного проще, чем в Европе. Живая эмпатия оказалась бессильна против тяжелого груза эссенциалистских клише.

Однако если принять во внимание приводившиеся выше размышления Чакрабарти и Фабиана, то в текстах Маркса об Индии можно увидеть не только личный этический изъян, спровоцированный плотным ориенталистским интертекстом, но и философско-теоретическую проблему: Маркс демонстрирует здесь то самое европоцентричное, господское темпоральное дистанцирование, тот самый аллохронизм, который удваивает географический разрыв между Востоком и Западом разрывом стадиально-историческим. Диагностически важные пункты постколониальной критики Марксова европоцентризма в сжатом виде представлены в тексте Тимоти Митчелла «Сцена “современности”». Согласно Митчеллу, Маркс «со страстью, большей, чем у любого другого теоретика XIX века»[17], проектирует «Европу» в качестве опорной оси темпорально-пространственной организации модерного мира. Как известно, мотором прогрессивного исторического развития у Маркса выступает диалектика производительных сил и производственных отношений. Тем не менее, когда речь заходит о первоначальном накоплении капитала, эта диалектика теряет свой аналитический потенциал. Неспешный «генезис фермера» и столь же неторопливое развитие мануфактур в Британии не в состоянии дать старт промышленному капитализму. В поисках объяснения Маркс обращается к анализу колониальной системы. Именно здесь расцветает «утренняя заря капиталистической эры производства»: эксплуатация колоний заложила прочную основу индустриального капитализма. Таким образом, буржуазная современность обнаруживает свои множественные истоки по всему миру — в Америке, Африке, Ост-Индии. Однако Марксу удалось собрать это рассеянное гетерогенное множество и представить его в форме линейного повествования о становлении европейского капитала. Проигнорировав все специфические формы власти и производства в колониях — рабский труд, организацию портовых поселений, особые виды надзора над колонизируемыми, новые типы военной стратегии, — Маркс сводит колонизаторскую активность европейцев к чистому насилию. И хотя он неустанно критикует варварские методы грабежа «туземного населения», такая редукция, как полагает Митчелл, не является невинной. Исторически зафиксированные формы колониального насилия становятся у Маркса насилием самой истории — линейной, прогрессистской, европоцентричной, насилием той «исторической необходимости», которая позволяет смириться с «мириадами» растоптанных колониальных жизней.

В своей оценке европоцентричности марксизма Кара-Мурза куда радикальнее, чем более или менее осторожные Саид, Чакрабарти и Митчелл: «Маркс и Энгельс были великими патриотами Запада, их евроцентризм был высшей пробы»[18]. Но быть «великими патриотами» цивилизации, чья сущность, согласно российскому публицисту, заключается в империалистическом экспансионизме, означает разделять ее завоевательный дух. И действительно, в интерпретации Кара-Мурзы авторы «Манифеста Коммунистической партии» оказываются чуть ли не в одном ряду с Сесилом Родсом и другими идеологами и практиками империализма. Так Энгельс, теоретизировавший на тему жизнеспособных (то есть обладавших достаточной силой для господства над другими) и нежизнеспособных народов, прямо назван «идеологом колониальной политики» как внутри Европы, так и за ее границами. Причем политики, защищающей не классовые интересы немецкого пролетариата, а национальные интересы немцев вообще[19].

Понятно, что Кара-Мурзу интересует не столько отношение Маркса и Энгельса к колонизации Индии или Африки, сколько их характеристики русского — и шире — славянского мира. В подобранных им примерах нет недостатка в хлестких выражениях: здесь и русские, которые «еще слишком варвары, чтобы находить удовольствие в научных занятиях или в умственной работе (исключая интриги)»[20]; и австрийские славяне (чехи, моравы и словаки), которые «никогда не имели своей истории»[21]; и «панславистские» южные славяне — «обломки народов», видящие «свое спасение только в регрессе всего европейского движения»[22]. Многочисленные пейоративные высказывания Маркса и Энгельса об азиатской, «татаризовавшейся» Московии, сочетавшей «монгольского раба» с «монгольским господином», Кара-Мурза вписывает в историю «западной русофобии», понимаемой им как сходный с саидовским «ориентализмом» культурный конструкт, окончательно сформировавшийся в эпоху Просвещения, но восходящий в своем истоке к временам Средневековья. Этот унаследованный от прошлого конструкт сыграл, согласно Кара-Мурзе, важную роль в марксистской теории. Будучи «биологизирован», он способствовал естественнонаучной «натурализации» того историко-эволюционного эссенциализма, который Маркс и Энгельс некритически восприняли от Гегеля. Историко-эволюционным эссенциализмом Кара-Мурза называет гегельянское различение исторических и неисторических народов. Но если у Гегеля критерием подобного различения было обладание/необладание саморазвертывающимся духом, то Маркс, пытаясь найти «естественную основу» национальных различий, обнаруживает ее в «почве». Так он пишет Энгельсу о заинтересовавшей его книге Пьера Тремо «Происхождение и видоизменение человека и других существ» (1865), связывающей эволюционную теорию с геологией:

«Он исправляет поляка Духинского, теорию которого о различиях в геологии России и западнославянских земель он в общем подтверждает, отмечая ошибочность его мнения, будто русские — не славяне, а скорее татары и т.д.; считает, что ввиду преобладающего типа почвы славяне здесь татаризовались и монголизировались; он же доказывает (он долго жил в Африке), что общий тип негра есть лишь результат дегенерации более высокого типа»[23].

Все эти расово-этнические спекуляции усиливают ощущение двусмысленности от некоторых текстов немецких теоретиков. Анализируя статьи Энгельса, посвященные революции 1848 года, Кара-Мурза подчеркивает, что здесь борьба прогрессивных и реакционных классов зачастую превращается в борьбу прогрессивных и реакционных народов. Хоть и признавая неоднозначность понятия «народ» в классическом марксистском дискурсе (в описании прогрессивно-революционных немцев и мадьяр малая — собственно революционная — часть может именовать собой все целое), Кара-Мурза прочитывает освободительный марксистский нарратив как нарратив, сохраняющий этнизированные иерархии. Пролетарский интернационализм, классовые битвы с буржуазией и революционный переход к общественному владению средствами производства — это привилегии исключительно европейских рабочих, то есть рабочих тех стран, где развитый капитализм уже обнаруживал симптомы собственного смертельного кризиса. Всем остальным нужно скорее сражаться за капитализм, ибо преждевременная победа в борьбе с его ранними, незрелыми формами способна закапсулировать нетерпеливых революционеров в добуржуазном деревенском варварстве. Несмотря на некоторые колебания Маркса в отношении коммунистического потенциала русской крестьянской общины[24], высокомерное европейское «еще нет» в адрес отсталого «неЗапада» звучит тут более чем отчетливо.

Вопрос о том, какое место в наследии Маркса и Энгельса занимают размышления о расе и национальности и, соответственно, о степени справедливости критики Кара-Мурзы, слишком сложен и требует отдельного анализа. Но, даже если в целом согласиться с ее справедливостью, выводы, извлеченные им из этой критики, вызывают серьезные сомнения. Действительно, сходство с постколониальными исследованиями, демонстрируемое текстом «Маркс против русской революции», довольно скоро обнаруживает свой предел в чрезвычайно важном пункте. С самого начала постколониальный дискурс с подозрением относился к любым видам эссенциализма. Что такое ориентализм, критикуемый Саидом? Это как раз и есть машина по производству вечных сущностей — «Востока», «Запада», «восточного характера», «арабского ума», «деловитого европейца» и «ленивого туземца». И для антиколониального движения всегда существует опасность попасть в эту эссенциалистскую ловушку, принять предложенную «сущность», поменяв, конечно, оценочный знак на противоположный. Именно в такую ловушку и попадает цивилизационный подход Кара-Мурзы. Разоблачая марксистскую «русофобию» как разновидность ориентализма, он воспроизводит «ориенталистскую» логику в своих собственных рассуждениях.

Этот вывернутый наизнанку ориентализм заметен уже в критической части работы. Разбирая соотношение национального и социального в марксистской теории, Кара-Мурза трактует это соотношение как столкновение двух различных подходов: «Вот прогноз Энгельса, в котором он соединяет социальное(формационный подход) с национальным (цивилизационный подход), соединяет категории классовые и этнические»[25]. Мало того, что Кара-Мурза обнаруживает в марксизме предчувствие Шпенглера — оказывается, что «Шпенглер» и составляет тайное перверсивное ядро учения: «как только Маркс и Энгельс переходят от модели истории как войны народов к модели классовой борьбы, методологическая сила их модели иссякает»[26]. По всей видимости, цитированные выше пассажи о «ленивых мексиканцах», «русских варварах» и «неисторических австрийских славянах» неприемлемы в своих оценках, но верны методологически. Выходит, что все значение марксизма и заключается в его «европоцентризме»: демонстрируя западное превосходство, он проявляет те линии цивилизационных разломов, которые и определяют подлинное содержание мировой истории.

Именно в духе «столкновения цивилизаций» Кара-Мурза и интерпретирует события октября. Если февральская революция была революцией «по Марксу», то октябрьская — это не просто «Революция против “Капитала”»[27], это революция против всего западного «гражданского общества». Продолжая пользоваться марксистским словарем классовой борьбы, большевики совершили подлинно русскую народную революцию, аккумулировав тот «традиционалистский» ресурс, который Маркс счел бы безусловно реакционным.

«Обращение к текстам Маркса и Энгельса [...] приводит к выводу, что марксистская доктрина в ее классической форме была системным отрицанием мировоззренческой матрицы, на которой и был собран русский народ. Получается, что сам образ русского народа, верно схваченный проницательным умом Маркса, был врагом главных смыслов его учения. [...] Русским революционерам приходилось вести людей на борьбу под знаменем марксизма — и в то же время охранять сознание этих людей от марксизма»[28].

По сути это был цивилизационный вызов, брошенный Россией Западу. Здесь уже не пространство превращается во время, как в европейском историзме, а скорее наоборот — темпорально-историческое различие опространствливается, привязывается к идеологически размеченной географии. Капиталистическая «современность», которую Чакрабарти хотел усложнить, вписав в нее индийских крестьян с их богами и демонами, отвергается Кара-Мурзой как сущностная черта враждебного цивилизационного типа, имеющего явную территориальную прописку. Таким образом, стадиальная «неравномерность развития», так беспокоящая постколониальных теоретиков, преодолевается в гипостазировании исторических абстракций и их последующей проекцией на карту мира. «Традиционное» и «модерное», «крестьянско-общинное» и «буржуазное» противостоят друг другу не стадиально, а скорее «регионально», в качестве неких территориальных позиций в глобальном геополитическом конфликте. Октябрьская революция не боролась с уже существующим капитализмом с целью его формационного преодоления. Скорее она упреждала его экспансию на территорию России и укоренение в тех периферийных формах, которые неизбежно подчинили бы нашу страну капиталистической метрополии Запада.

«Советская цивилизация», построенная большевиками, не просто хранила суверенитет. Ей удалось придать «традиционному» политико-географическую определенность и сделать его равноправной альтернативой западной modernity. Модерному индивидуализму противостояла советская коллективность, но не в качестве «свободной ассоциации свободных производителей» (Маркс), а как мультиплицированная традиционная крестьянская община — на ее принципах, утверждает Кара-Мурза, строились не только совхозы с колхозами, но и советское индустриальное производство. Само общество в СССР органически «вырастало» по модели большой патриархальной семьи, в то время как модерная социальность конструировалась по модели конкурентных рынков. Кара-Мурза цитирует знаменитый «антисемейный» пассаж из «Манифеста», чтобы еще раз подчеркнуть глубокую чуждость марксизма русско-советской культуре:

«Его [пролетария] отношение к жене и детям не имеет более ничего общего с буржуазными семейными отношениями… Закон, мораль, религия — все это для него не более как буржуазные предрассудки, за которыми скрываются буржуазные интересы»[29].

Фундаментальное расхождение цивилизационных типов проявилось и в понимании государства — сакрализованная советская идеократия мало напоминала бюрократические нововременные государства Европы и прямо противоречила марксистскому тезису о постепенном отмирании государственной машины. Наконец, сущностный конфликт модерного Запада и «традиционалистского» СССР — это конфликт и двух принципиально различных антропологий: атомарно-механистической и «соборной».

Продолжать дальше ряды этих противопоставлений, подробно представленных во многих работах Кара-Мурзы, наверное, излишне, поскольку логика подобной цивилизационной компаративистики хорошо известна. Важно зафиксировать главный тезис: вопреки собственным намерениям октябрьская революция способствовала взаимной «провинциализации» участников противостояния, сделав видимыми вечные, неизменные, внеисторичные «культурные генотипы» каждого из них.

Но не находятся ли современные постколониальные исследования еще дальше от понятия универсального, чем «цивилизационный антиколониализм» Кара-Мурзы? Постколониальные теоретики поставили под сомнение общезначимость исторического времени и, соответственно, универсальность деления обществ на «прогрессивные» и «реакционные». Но разве не лишили они себя тем самым возможности выносить и общезначимое критическое суждение? Продуктивная сосредоточенность на различиях, гибридах, переходах, переводах, медиациях и трансформациях оберегает от возвращения к дискредитированной всеобщности освободительных идеологий и движений прошлого. Но не превращается ли тогда подрывной антиэссенциализм в неразборчивое любование чистой текучей множественностью?

Возможно, вопреки заявлениям самих представителей постколониальных исследований проповедуемый ими антиэссенциализм и является лучшим свидетельством незримой работы абстрактно-всеобщего. Конечно, симптоматичную марксистскую интерпретацию буржуазных прав и свобод (универсальные права человека на самом деле являются правами белых мужчин — владельцев собственности) можно применить к самому Марксу и увидеть в универсалистских притязаниях «формационного подхода» европейскую волю к доминированию. Но, как заметил Славой Жижек, «идентификация частного содержания, гегемонизирующего всеобщую форму, — только половина дела»[30]. Необходимо поставить вопрос об исторических условиях становления этой всеобщей формы реальным агентом социальной жизни.

«В этом [...] суть анализа “товарного фетишизма” у Маркса: в обществе, где преобладает товарный обмен, индивиды в своей повседневной жизни относятся к себе и к окружающим объектам как к случайным воплощениям абстрактно-всеобщих понятий»[31].

То есть все этнические, расовые, религиозные, культурные и профессиональные идентичности ощущаются субъектом как принципиально контингентные по сравнению с абстрактно-универсальной способностью к мысли или труду вообще. И хотя эта универсальность может не тематизироваться напрямую, сам антиэссенциалистский пафос постколониализма говорит нам о том, что она уже в полной мере работает в социальной действительности глобализированного мира. Увлеченность же Кара-Мурзы «культурными генотипами» свидетельствует о его частичной правоте в отношении «советской цивилизации»: в своей исторической конкретике она и вправду оказалась еще слишком «традиционной», чтобы окончательно раскодировать «сущности» и дестабилизировать «органические равновесия». Зато нынешние российские представители «консервативного поворота» своими характерными заявлениями подтверждают скрытую победу товарной формы. Циническая рефлексивность (столь отличная от серьезности и искренности текстов Кара-Мурзы), с которой конструируется сегодня патриотические «цивилизационные» идеологемы, имеет здесь ценность симптома. Совсем недавно общественность обсуждала «постмодернистские» сентенции министра культуры РФ об опосредовании любых исторических построений национальными интересами[32]. Но в наиболее развернутом и провокативном виде «консервативный конструктивизм», негативно указывающий на присутствие универсального, был представлен в историософских размышлениях Александра Дугина.

Еще в декабре 2013 года Дугин прочитал лекцию по приглашению «Партии Великое Отечество». Выступая перед патриотически настроенной аудиторией, он выдвинул необычный для «традиционалиста» конструктивистский тезис: история — это не более чем «пятно Роршаха». Прошлое не субстанциально, и никаких объективных исторических фактов не существует. По сути, история — это продолжение актуальных идеологических сражений. Каждая политически вовлеченная сила творит свой собственный «историал», свою собственную «традицию». И если западная философская мысль и историческая наука это давно поняли (Дугин ссылается на Дюмезиля и Фуко)[33], то русской патриотической историософии еще только предстоит осознать стоящие перед ней творческие задачи. Вместо бесплодной борьбы с вражескими «фальсификациями» прошлого, необходимо заново изобрести это прошлое в соответствии с русскими интересами в мировой битве за гегемонию. В изложении Дугина этот будущий патриотический нарратив должен представлять собой перевернутую версию либерального.

«Нам огромную помощь могут оказать либералы. Потому что сегодня, именно сегодня тот редкий случай, когда половину работы наши противники за нас сделали»[34].

Это заявление чрезвычайно показательно. «Фундаменталист» и «традиционалист», который осознает абсолютную случайность фундамента и традиции, вынужден изобретать их, отталкиваясь от либеральной современности, является лучшим подтверждением невидимого триумфа капиталистического всеобщего.

В заключение своего небольшого текста «Против прав человека» Жижек отмечает правоту Маркса: конечно, буржуазное всеобщее — это идеологическая иллюзия, форма, маскирующая частные интересы господствующего класса. Но вместе с тем — форма никогда не остается только лишь формой. Она обладает независимой динамикой и может быть политизирована теми, кто продолжает оставаться угнетенным. Любопытно, что Жижек размышляет в колониальных терминах:

«Недостаточно просто постулировать некую подлинную артикуляцию опыта жизненного мира, так как он впоследствии присваивается властью, чтобы служить ее частным интересам. [...] Гораздо более интересен обратный процесс, в ходе которого то, что изначально было идеологической конструкцией, навязанной колонизаторами, внезапно берется на вооружение ее подчиненными как средство артикуляции их “подлинных” требований»[35].

Применительно к обсуждаемой здесь теме это может означать следующее: узлы, привязывающие Маркса к «Западу», а октябрьскую революцию к «Востоку», должны быть развязаны, а тот освободительный универсалистский потенциал, который, несмотря на все трагедии воплощения, содержался и в русском, и в западном марксизме, может быть переосмыслен и задействован в «политизации» несправедливостей, которыми отмечен современный мировой порядок.

[1] Как конкретный регион Европа уже «провинциализировалась» благодаря ходу «самой истории». «Историки давно признали, что так называемая “европейская эпоха” в современной истории стала уступать место иным региональным и глобальным конфигурациям где-то к середине XX века. Европейская история уже больше не считается воплощением чего-то вроде “универсальной человеческой истории”» (Chakrabarty D. Provincializing Europe: PostcolonialThought and Historical Difference. Princeton, 2000. P. 3).

[2] Такое темпоральное дистанцирование антрополог Йоханнес Фабиан назвал аллохронизмом, см.: Фабиан Й. Фрагмент из книги «Время и Другой» // Социология власти. 2016. Т. 28. № 2. С. 132—148.

[3] Chakrabarty D. Op. cit. P. 8.

[4] Ibid. P. 70.

[5] Убедительную критику представленной Чакрабарти «провинциализации» см. в: Жижек С. Размышления в красном цвете: коммунистический взгляд на кризис и сопутствующие предметы. М.: Европа, 2011. С. 143—150.

[6] Кобрин К. Постсоветский мавзолей прошлого. Истории времен Путина. М.: Новое литературное обозрение, 2017. С. 131.

[7] Жак Деррида настаивает на беспрецедентности Марксова изобретения универсальности — изобретения, одновременно научного и политического. Согласно Деррида, Маркс явился создателем уникальной научно-философской формы. Эта форма оторвалась от религиозно-мифологической и национальной почвы, связываясь при этом — впервые в истории — «с мировыми формами социальной организации (такими, как партия с универсальным призванием, рабочее движение, конфедерация государств и так далее)». Деррида Ж. Призраки Маркса. Государство долга, работа скорби и новый интернационал. М.: Logos-altera; Esse Homo, 2006. С. 133.

[8] Магун А. Отрицательная революция: к деконструкции политического субъекта. СПб.: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2008. С. 74.

[9] Подобные ламентации были характерны уже для позднестсоветской эпохи. Расколотость советского субъекта, чувствовавшего себя одновременно и носителем «передовых достижений цивилизации» и «примитивным дикарем», особенно отчетливо проявляется в воспоминаниях бывших «воинов-интернационалистов». В рассказах ветеранов афганской войны 1979—1989 годов Афганистан предстает в качестве удивительного места «совпадения противоположностей». С одной стороны, он описывается посредством хорошо узнаваемых ориенталистских клише как «дикая», «отсталая» страна, живущая в вечном «средневековье». С другой стороны, для многих советских солдат и офицеров служба в Афганистане — это еще и возможность «престижного потребления». В кабульских «дуканах» можно было купить дефицитные американские джинсы, японские часы и (видео)магнитофоны, а дружественные местные иногда устраивали для бойцов видеосалоны с гонконгскими боевиками. «С утра [...] съездили [...] в “оптику” и дуканы. [...] Из-за нашего чертового дефицита всегда и во всем мы в их глазах, наверное, сами выглядим папуасами» (Лапшин Ю.М. Афганский дневник(http://militera.lib.ru/db/lapshin_um/02.html)). Для советских людей Афганистан был не только феодальным «загадочным Востоком», но и — хотя бы отчасти — современным консьюмеристским «Западом», по отношению к которому они чувствовали себя «дикарями».

[10] Илья Будрайтскис отметил сходство советской и постсоветской борьбы с «пережитками»: «Так же, как сейчас на пути к “европейскому будущему” и рыночной нормальности встают обломки прошлого, полноте и завершенности сталинского социализма в свое время мешали препятствия в виде пережитков капиталистического общества». (Будрайтскис И. Вечная охота на Красного человека (http://openleft.ru/?p=7596)).

[11] Кара-Мурза С.Г. Маркс против русской революции. М.: Эксмо; Яуза, 2008.

[12] См.: Агурский М. Идеология национал-большевизма. М.: Алгоритм, 2003; Митрохин Н. Русская партия. Движение русских националистов в СССР. 1953—1985 годы. М.: Новое литературное обозрение, 2003.

[13] Саид Э.В. Ориентализм. Западные концепции Востока. СПб.: Русский мiръ, 2006. С. 242.

[14] Маркс К. Будущие результаты британского владычества в Индии // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. М., 1957. Т. 9. С. 225.

[15] Маркс К. Британское владычество в Индии // Там же. С. 136.

[16] О расистских иерархиях способности переносить страдания в западном медицинском дискурсе XIX века см.: Bourke J. The Story of Pain: From Prayer toPainkillers. Oxford; New York: Oxford University Press, 2014. P. 192—230.

[17] Митчелл Т. Сцена «современности» // Неприкосновенный запас. 2014. № 6(98). С. 128.

[18] Кара-Мурза С.Г. Указ. соч. С. 81. О европоцентризме — или, как он пишет, «евроцентризме» — у Кара-Мурзы есть отдельная работа: Он же. Евроцентризм — эдипов комплекс интеллигенции. М.: Алгоритм, 2002.

[19] Он же. Маркс против русской революции. С. 34. Впрочем, и Саид в «Культуре и империализме» высказывается о Марксе и Энгельсе значительно жестче, чем в «Ориентализме»: «Точно так же, как Конрад использовал колониальные отчеты о ленивых туземцах, Маркс и Энгельс мусолили теории о невежестве и предрассудках восточных людей и африканцев» (Саид Э. Культура и империализм. СПб.: Владимир Даль, 2012. С. 347).

[20] Энгельс Ф. Армии Европы II. Русская армия // Маркс К., Энгельс Ф. Указ. соч. С. 479. Т. 11.

[21] Он же. Демократический панславизм // Там же. Т. 6. С. 294.

[22] Он же. Борьба в Венгрии // Там же. С. 183. О том, что основоположники научного коммунизма были в целом не чужды эссенциалистского «народоведения», могут свидетельствовать две следующих цитаты (обе, конечно, приводятся Кара-Мурзой в книге «Маркс против русской революции»). Первая из «Демократического панславизма» Энгельса, но речь здесь идет уже не о славянах: «И что за беда, если богатая Калифорния вырвана из рук ленивых мексиканцев, которые ничего не сумели с ней сделать?» (Он же. Демократический панславизм. С. 292.) Вторая из Маркса. Рассказывая Энгельсу о книге Флеровского (Василия Васильевича Берви) «Положение рабочего класса в России», Маркс пишет: «Как и Монтей, он [Флеровский. — И.К.] хорошо схватывает особенности характера каждого народа — “прямодушный калмык”, “поэтичный, несмотря на свою грязь, мордвин” (которого он сравнивает с ирландцами), “ловкий, живой эпикуреец-татарин”, “талантливый малоросс” и т.д.» (Маркс — Энгельсу, 12 февраля 1870 г. // Там же. Т. 32. С. 363).

[23] Маркс — Энгельсу, 7 августа 1866 г. // Там же. Т. 31. С. 209—210.

[24] См.: Маркс К. Наброски ответа на письмо В.И. Засулич // Там же. Т. 19. С. 400—421.

[25] Кара-Мурза С. Указ. соч. С. 56.

[26] Там же.

[27] Кара-Мурза часто обращается к этой статье Антонио Грамши: Грамши А. Революция против «Капитала» (http://libelli.ru/magazine/98_3/i.htm).

[28] Кара-Мурза С. Указ. соч. С. 242—243. Хотя Кара-Мурза пишет здесь о русском народе, речь в его текстах всегда идет именно о цивилизационной, а не узконациональной «матрице». Более того, вопрос национального — это еще один критерий различия «России» и «Европы». В русской культуре понятие «народа» инклюзивно. На Западе же царят расизм (причем не только по отношению к «цветным», но и в обращении с собственными непривилегированными классами), национализм и натуралистически понимаемая этничность.

[29] Маркс К., Энгельс Ф. Манифест Коммунистической партии // Они же. Сочинения. М., 1955. Т. 4. С. 434.

[30] Жижек С. Против прав человека. М.: Свободное марксистское издательство, 2010. С. 29.

[31] Там же.

[32] См.: Мединский В. Интересная история // Российская газета. 2017. 4 июля (https://rg.ru/2017/07/04/vladimir-medinskij-vpervye-otvechaet-kritikam-s...).

[33] В программе этой партии в разделе «Методы» записано: «Патриотическое воспитание молодежи. Прекращение внедрения западных образовательных методик» (https://xn—80aealaaatcuj2bbdbr2agjd6hzh.xn—p1ai/doc/program).

[34] См.: Дугин А. Лекция для Партии Великое Отечество(www.youtube.com/watch?v=YMrmk44w-tM). Подробнее об этом выступлении см.: Кобылин И. «Пятно Роршаха»: консервативная революция в поисках прошлого(https://cyberleninka.ru/article/n/pyatno-rorshaha-konservativnaya-revoly...).

[35] Жижек С. Против прав человека. С. 32.

Поставки фармсубстанций в Россию выросли на 29%

Объем поставок в Россию активных фармацевтических ингредиентов за период с января по август 2017 года составил 48,9 млрд руб. (в ценах выпуска в свободное обращение, с НДС). По сравнению с аналогичным периодом предыдущего года импорт АФИ вырос на 28% в рублях. Такие данные приводятся в пресс-релизе RNC Pharma, поступившем в редакцию Remedium.ru.

Наибольшая часть импорта (в рублях) приходится на фармакопейные АФИ, они же обеспечивают положительную динамику сегмента в целом. В течение 8 месяцев текущего года их поставки выросли на 29% в рублях. В то же время импорт технического сырья по сравнению с прошлым годом сократился на 2,4%

В натуральном выражении объем поставок увеличился на 9,9%. При этом рост темпов ввоза фармакопейного сырья уступает динамике поставок технических АФИ – 9,7% и 15,7% соответственно. В целом с начала текущего года на территорию РФ было импортировано порядка 8,02 тыс. тонн АФИ.

Первое место среди поставщиков АФИ – как по объему, так и по ассортименту субстанций – занимает Китай – 19,7% импорта в денежном выражении, 336 наименований АФИ.

Наиболее впечатляющую динамику поставок продемонстрировала Ирландия – в текущем году объем импорта АФИ из этой страны вырос почти в 600 раз, что объясняется началом п поставок антигенов для производства вакцины для профилактики пневмококковых инфекций.

Самое значительное снижение объема поставок продемонстрировала Украина – ввоз украинских АФИ сократился на 57% в рублях, хотя ассортимент поставляемой продукции вырос – с 13 до 15 наименований.

Великобритания и ЕС начали согласование принципов, которые лягут в основу договоренности о сохранении свободной границы между Северной Ирландией и Республикой Ирландия.

"Нам удалось добиться прогресса по вопросу о Северной Ирландии и Ирландии. Мы начали вырабатывать принципы, которые позволят нам сохранить единое иммиграционное пространство. Мы также считаем, что соглашения Страстной пятницы должны соблюдаться", — сказал британский министр по делам Brexit Дэвид Дэвис в четверг на совместной пресс-конференции с главным переговорщиком от ЕС Мишелем Барнье по окончании четвертого раунда переговоров по Brexit.

Граница с Ирландией – единственная сухопутная граница Соединенного Королевства.

Мария Табак.

Схема обратной аренды во Франции стала «медленной катастрофой» для инвесторов - мнение

По словам депутата Европарламента Дэниэла Далтона, французская схема – это «медленная катастрофа» для британских инвесторов, которые оказались в ловушке дорогостоящих контрактов.

Схема обратной аренды (leaseback) – это специальная схема покупки недвижимости за рубежом, сообщает BBC. Согласно действующим правилам, покупатель приобретает недвижимость и сдает ее в аренду управляющей компании на определенный срок. Та, в свою очередь, сдает жилье частным лицам на короткий срок. Собственник получает доход по заранее оговоренной ставке.

Впервые эта схема была введена именно во Франции в 1980-х с целью увеличения потока инвестиций в туристические направления. Затем этот опыт переняли Великобритания и Ирландия. Утверждалось, что это безрисковые инвестиции.

Покупателям предлагались налоговые льготы, если они подписали долгосрочные сделки с управляющими компаниями, сроком, как правило, на девять лет. Однако имели место случаи, когда гарантированные владельцам дивиденды не выплачивались. Дальнейшие проблемы возникали, когда собственники пытались разорвать сделку в конце контракта. Одна из пострадавших заявила, что ей был выставлен счет в размере €22 000 евро. Этот счет должен был компенсировать потери управляющей компании в результате досрочного разрыва договоренностей.

Эксперт по французскому законодательству в области недвижимости лондонской фирмы Cubism Law Гийом Барлет-Батада говорит, что есть способы, с помощью которых владельцы могут расторгнуть контракты, но это непросто и может стать дорогостоящей процедурой.

На сегодня нет исчерпывающих данных о количестве инвесторов, у которых возникли проблемы со схемой «leaseback». Около 2000 человек, в основном граждане Великобритании и Ирландии, подписали петицию, призвав на помощь ЕС в решении данного вопроса. Депутат Европарламента Дэниел Далтон проводит кампанию в Европарламенте по защите прав потребителей.

По данным исследования платежной фирмы WorldFirst, на сегодня Франция не является страной с высоким доходом от аренды.

Новые тарифы на ВИЭ в Ирландии повысят ценность биогаза, добываемого из силоса, куриного и свиного помета

В 4 квартале 2017 года Ирландия намерена инициировать реформу энергетики с новыми льготными тарифами на возобновляемые источники энергии. Правительство планирует увеличить количество экологически чистой электроэнергии с 23% до 40% к 2020 году.

Нововведением тарифной системы является создание благоприятных условий для ВИЭ. Ввиду широкой сельскохозяйственной деятельности и большого количества ее отходов ресурсный потенциал существующий в Ирландии, это биогаз.

В начале сентября в ирландском Министерстве коммуникаций, действий в защиту климата и окружающей среды (DCCAE) объявили о принятии новых режимов субсидий для поощрения использования возобновляемых источников энергии, известных как схемы поддержки возобновляемых источников энергии (ВИЭ).

До сих пор Ирландия единственная европейская страна, которая начала уделять активное внимание получению тепла из возобновляемых источников энергии. Это означает, что 16 процентов от общей потребности в энергии в Ирландии для электро -, тепло-и движения, согласно планам страны, к 2020 году должны обеспечиваться из возобновляемых источников энергии. Это должно быть достигнуто путем использования всех экологически чистых источников энергии, имеющихся в стране. Биогаз играет ключевую роль, особенно в достижении обеспечения тепла для индивидуальных домохозяйств и транспортного сектора.

Условия для расширения сети биогазовых установок в Ирландии очень хорошие: во-первых, сельское хозяйство и сектор отходов имеет огромный потенциал биомассы. Во-вторых, с темпом роста на 4,9% в 2016 году, Ирландия является самой быстрорастущей национальной экономикой в ЕС и предлагает благоприятный инвестиционный климат. Кроме того, страна хочет получить независимость от импорта энергоносителей. Однако, для того, чтобы успешно провести реформу энергетики, существует особая необходимость в производстве биогазовых установок.

Более 10 лет назад именно опыт сыграл важную роль в создании биогазовой индустрии в Великобритании. Через индивидуальное проектирование завода и проверенных компонентов для различных субстратов и обработки биометана, завод изготовитель установил почти 20 биогазовых станций в Великобритании. Восемь из этих предприятий находятся в Северной Ирландии, где в настоящее время ведется строительство двух заводов, которыо будет скоро закончено.

В Newtonabbey, в часе езды от Белфаста, завод 500 кВт строится для фермы для откорма свиней. До 70 процентов сырья, свиного навоза. Остальные компоненты будут состоять наполовину из травы и наполовину из кукурузного силоса. Для того, чтобы эффективно использовать высокий энергетический потенциал травяного силоса, оператор сделал выбор в пользу системы MULTIMix. Эта система ввода находится между дозирующим питателем и метантенком. Прежде чем субстрат загружается в метантенк, волокнистый материал измельчается и смешивается со свиным навозом.

Второй завод биогаза 500кВт в Benburb возле Армы, близко к Ирландской границе, начнет жить в предстоящую зиму. Она строится на старой промышленной площадке. Смесь сырья состоит в основном из навоза КРС и силоса, а также кукурузного силоса и куриного помета. Кроме реактора, есть предварительный бак для хранения, брожения, емкости для хранения и дозирования питателя. Завод в Benburb будет также воспользоваться системой MULTIMix.

Главный переговорщик по Brexit от Евросоюза, член Еврокомиссии Мишель Барнье не исключил, что предложения премьер-министра Великобритании Терезы Мэй по Brexit могут привести к реальному прогрессу на переговорах о "разводе" в ближайшие месяцы. Об этом он сказал на пресс-конференции в понедельник.

"Речь премьер-министра Мэй во Флоренции показала конструктивный дух Евросоюз усерден в том, чтобы лучше понять, как правительство Великобритании превратит речь премьер-министра в позиции по переговорам. Это весьма важно, и даст нам возможность продвинуться на этой неделе, я надеюсь, и совершить реальный прогресс в ближайшие месяцы", – сказал Барнье перед четвертым раундом переговоров с Британией об условиях Brexit.

После третьего раунда переговоров, прошедшего в конце августа, Барнье говорил, что стороны не достигли значимого прогресса в разрешении вопросов по условиям "развода".

Выступая 22 сентября с большой речью по Brexit в итальянской Флоренции, премьер-министр Великобритании Тереза Мэй подтвердила, что Соединенное Королевство покинет ЕС в марте 2019 года, и заявила о необходимости двухлетнего периода имплементации договоренностей с ЕС. По ее словам, Лондон рассчитывает на тесное сотрудничество с ЕС в сфере безопасности и обмен разведданными после выхода Соединенного Королевства из ЕС.

Мэй заявила, что Великобритания и ЕС не намерены допускать возникновения после Brexit реальной границы между Северной Ирландией и Республикой Ирландия. Британский премьер также предложила ЕС заключить новый стратегический договор в сфере безопасности.

Мария Князева.

Всемирный фестиваль молодежи и студентов пройдет в Сочи, в нем примут участие делегации из 150 государств.

XIX Всемирный фестиваль молодежи и студентов пройдет в Сочи с 14 по 22 октября, сообщил телеканал "360" со ссылкой на начальника Главного управления социальных коммуникаций Московской области Ирину Плещеву.

В мероприятии примут участие делегации из 150 стран, от Подмосковья на фестиваль поедут 450 человек. Как заявила Ирина Плещева, участники форума от Московской области помогут адаптироваться молодежи из США, Сирии, Бельгии, Австрии и Ирландии.

"Каждый регион будет курировать несколько международных делегаций. Даже не курировать, а взаимодействовать, дружить. У нас большой набор, порядка 200 человек, поэтому возможность поупражняться в иностранных языках и выстроить коммуникации у ребят будет", — сказала Ирина Плещева.

Фестиваль откроет международный парад студенчества в Москве, а основные мероприятия пройдут в Сочи.

Греция будет находиться под опекой международных кредиторов и после завершения третьей программы помощи в 2018 году, сообщил председатель Еврогруппы Йерун Дейссельблум в интервью греческой газете "Неа" накануне визита в Афины.

Дейссельблум 25 сентября проведёт переговоры с министром финансов Греции Эвклидом Цакалотосом и его замом Йоргосом Хулиаракисом. Сейчас Греция получает кредиты по третьей программе помощи объемом 86 миллиардов евро в обмен на реформы и политику "затягивания поясов". Программа истекает в августе 2018 года.

"Во всех случаях мы реализовали программы надзора после завершения программ поддержки, как было в Ирландии, Испании и на Кипре. У нас будет программа мониторинга и в Греции, тем более, когда есть займы, которые имеют долгий срок погашения",- сказал Дейссельблум. Отвечая на вопрос о проблеме сокращения греческого долга, он сказал, что по решениям, принятым в мае, эта возможность будет рассматриваться в конце программы, если будет необходимо и если страна выполнит обязательства.

Дейссельблум отметил, что выход Греции из меморандумов с кредиторами в августе 2018 года является общей целью как греческого правительства, так и его европейских партнеров. "Нам необходимо обеспечить, чтобы Греция была полностью готова, чтобы ее экономика вступила в восходящий тренд, и что будет гарантирована экономическая стабильность и уверенность в том, что страна станет экономически независимой",- сказал Дейссельблум.

Президент Еврогруппы признал, что греческая экономика "становится лучше", но добавил, что "важно гарантировать условия политической и экономической стабильности и продвижения реформ как во время программы, так и после августа 2018 года".

В соответствии со статьёй 14.1 Регламента 472/2013 о финансовом и бюджетном надзоре в странах-членах еврозоны, государства-члены "остаются под опекой (надзором) после завершения программы до тех пор, пока не выплатят не менее 75% финансовой помощи, полученной от одного или нескольких других государств-членов EFSM, ESM или EFSF". Эта сумма в настоящее время оценивается в 176 миллиардов евро. По оценке обозревателей, это означает, что Греция останется под опекой кредиторов на десятилетия.

Геннадий Мельник.

Глава МИД ФРГ Зигмар Габриэль назвал "разочаровывающей" речь британского премьера Терезы Мэй о выходе страны из ЕС, об этом сообщило в субботу агентство ДПА.

"Мы медленно теряем время", — сказал Габриэль, добавив, что речь Мэй была "разочаровывающей".

По словам главы МИД, он озабочен "властными играми в среде британских консерваторов", которые препятствуют поискам решения. Он выразил надежду, что Великобритания останется на внутреннем рынке ЕС, условием для этого является признание юрисдикции Европейского суда и отсутствие ограничений на рынке труда.

В пятницу, выступая с большой речью по Brexit в итальянской Флоренции, премьер-министр Великобритании Тереза Мэй подтвердила, что Соединенное Королевство покинет ЕС в марте 2019 года, и заявила о необходимости двухлетнего периода имплементации договоренностей с ЕС. По ее словам, Лондон рассчитывает на тесное сотрудничество с ЕС в сфере безопасности и обмен разведданными после выхода Соединенного Королевства из ЕС.

Мэй заявила, что Великобритания и ЕС не намерены допускать возникновения после Brexit реальной границы между Северной Ирландией и Республикой Ирландия. Британский премьер также предложила ЕС заключить новый стратегический договор в сфере безопасности.

Ангелина Тимофеева.

Великобритания и ЕС не намерены допускать возникновения после Brexit реальной границы между Северной Ирландией и Республикой Ирландия, заявила в пятницу британский премьер Тереза Мэй, выступая с большой речью по Brexit в итальянской Флоренции.

"Мы и ЕС четко дали понять, что не примем появления никакой физической инфраструктуры на границе. У нас есть долг перед народом Северной Ирландии и вообще перед всеми с острова Ирландия — соблюдать существующие соглашения", — сказала Мэй.

Граница с Ирландией – единственная сухопутная граница Соединенного Королевства.

Мария Табак.

На Ирландию надвигается жилищный кризис - прогноз

Если правительство страны не предпримет ряд радикальных мер для увеличения числа новых домов, начнется десятилетний кризис, считают эксперты.

По данным Общества дипломированных оценщиков Ирландии (SCSI), в 2017 году планируется построить только 17 000 объектов. Если учесть этот факт и совокупную нехватку за последние девять лет, судя по текущей тенденции, только к 2026 году удастся выйти на ежегодный уровень в 35 000 новых единиц жилья, чтобы погасить актуальный спрос, сообщает PropertyWire.

В отчете говорится, что необходимо принимать решительные меры, указывая на то, что налоги составляют €60 000 к стоимости новых домов. И чтобы снизить затраты и, как следствие, стремительно растущие цены на жилье, требуется сократить НДС в размере 13,5% до нуля для новых доступных домов и квартир в районах с высоким спросом в течение определенного времени.

В отчете, опубликованном SCSI, общая стоимость возведения трехспального дома на две семьи составляет €330 000. Всего 45% этих денег – затраты на строительство, а 55% - это НДС, различные сборы, финансирование, прибыль, плата за инфраструктуру и землю. Одни только налоги и сборы могут составлять до 18% от покупной цены.

SCSI также призвала выделить финансирование для точного сбора данных о новом жилье, а также провести реформы налога на прирост капитала.

Опубликован рейтинг стран с самым высоким доходом от аренды

В тройку мест, лидирующих по доходности арендного жилья, вошли Ирландия, Мальта и Португалия с показателями 7%, 6,6% и 5,4% годовых соответственно.

По данным исследования платежной фирмы WorldFirst, такие страны, как Турция, Кипр, Болгария, Латвия, Польша, Румыния, Эстония и даже Греция обеспечивают неплохую прибыль от аренды, сообщает PropertyWire.

Великобритания оказалась на одном из последних мест с доходом 4% годовых. Еще ниже в списке - Австрия, Франция, Хорватия и Швеция. Низкая доходность в этих странах подкрепляется высокими ценами на недвижимость и застойными арендными ставками.

В Ирландии плата за съем жилья растет и в настоящее время является второй по величине в Европе после Люксембурга. В докладе добавляется, что на Мальте, в Португалии, Нидерландах и Словакии - низкие цены на недвижимость и выгодные арендные ставки, что и обеспечивает доходность свыше 6% годовых.

К слову, недавно был составлен рейтинг городов с самым значительным ростом цен на недвижимость.

Smurfit Kappa вошла в 1% лучших предприятий в мире согласно рейтингам устойчивого развития EcoVadis

Группа Smurfit Kappa четвертый год подряд получает «золото» в рейтинге корпоративной социальной ответственности (КСО) EcoVadis — ведущего рейтингового агентства в области международных цепочек поставок.

Об этом говорится в полученном Lesprom Network пресс-релизе.

Группа вошла в 1% компаний с самыми высокими показателями из 30 тыс. компаний, которые оценивались по ряду критериев в области защиты окружающей среды, кадровой политики и прав человека, а также устойчивых закупок и практики добросовестного ведения бизнеса.

В 2017 г. Smurfit Kappa достигла своей цели в области устойчивого развития, обеспечив сертификацию всей цепочки поставок сырья, помогая, тем самым, своим клиентам в выполнении их задач в сфере устойчивого развития и охраны окружающей среды.

EcoVadis предоставляет рейтинги устойчивого развития поставщиков для международных цепочек поставок. Методология агентства основана на международных стандартах КСО, включая Глобальную инициативу по отчетности, Глобальный договор Организации Объединенных Наций и ИСО 26000, охватывающий 150 закупочных категорий и 140 стран.

Австрия объявила об успешном оформлении займа на 100 лет – исключительный срок, который стал привлекательным, благодаря низким процентным ставкам.

Государственное казначейство страны с гордостью объявило о том, что страна стала первой в еврозоне, взявшей на себя долговое обязательство на столь долгий срок. По мнению руководства страны, такой заем доказывает ее высокий кредитный рейтинг у инвесторов.

Как пишет издание Le Matin, инвесторы сделали правительству страны предложение на общую сумму в 10,8 млрд евро. Государственное казначейство согласилось на 3,5 млрд евро под 2,1%, выплатить которые обязано к 20 сентября 2117 года.

В еврозоне только Бельгия и Ирландия в 2016-ом году брали в долг на 100 лет, однако, сумма была гораздо скромнее – 100 млн евро. Традиционным сроком кредитования целого государства является период в 10 лет.

18 сентября 2017 г. Минюст России направил в Европейский Суд по правам человека замечания по приемлемости и существу жалобы «Кара-Мурза против России» на якобы имевшее место нарушение права на свободные выборы в связи с отменой регистрации заявителя как кандидата в депутаты Ярославской областной Думы из-за наличия двойного гражданства Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии.

Власти Российской Федерации не усматривают в данном деле каких-либо нарушений Конвенции о защите прав человека и основных свобод, поскольку отмена регистрации заявителя в качестве кандидата в депутаты обусловлена прямым законодательным запретом для граждан Российской Федерации, имеющим также гражданство иностранного государства, быть избранными в орган государственной власти. Соответствующие ограничения, установленные Федеральным законом «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации», являются ясными, понятными и предсказуемыми.

Выводы властей Российской Федерации сформированы с учетом практики Европейского Суда, подтверждающей позицию о том, что право лица выдвигать свою кандидатуру на выборах не носит абсолютного характера и государства обладают достаточной свободой в рамках своего конституционного строя устанавливать ограничения права избирать и быть избранным («Оран против Турции», «Гитонас и другие против Греции», «Краснов и Скуратов против России»).

В целом власти Российской Федерации исходят из того, что законодательные ограничения пассивного избирательного права лиц, имеющих двойное гражданство, не нарушают международных норм, соответствуют Конституции Российской Федерации и направлены на обеспечение государственного суверенитета и формирование независимых органов публичной власти.

Российская сторона ждет разрешения американского казначейства на поставку российских самолетов Sukhoi Superjet 100 в Иран. Как сообщает Минпромторг, дополнительные партии лайнеров заказаны также для Мексики, Ирландии и Таиланда.

«Есть один нюанс, связанный с тем, что в комплектации российского самолёта Superjet есть компоненты производства США. И мы должны обращаться в американское казначейство за разрешением на поставки в те страны, где действуют определённые ограничения. В данном случае речь идёт об Иране. Ответ пока ещё не получен и, к сожалению, нет конкретно регламентированных сроков рассмотрения таких заявок. Мы рассчитываем на разумную реакцию наших коллег из США», —передают «Известия» со слов министра промышленности и торговли Дениса Мантурова.

Как писало ранее РИА «Восток-Медиа — Хабаровск», предварительное соглашение о поставке самолётов Sukhoi Superjet 100, производящихся в Комсомольске-на-Амуре, Иран и Россия заключили еще в декабре 2015 года. Вице-премьер Дмитрий Рогозин тогда заявил, что Россия в течение пяти лет может поставить в Иран около ста самолётов.

Также сообщалось, что Объединённая авиастроительная корпорация уже вела переговоры с иранской авиакомпанией. Предполагалось, что под такое решение в стране можно будет организовать частичную локализацию производства Sukhoi Superjet 100.

Отметим, что российские самолёты Sukhoi Superjet 100 сейчас активно используют в государствах Латинской Америки. Например Мексика уже эксплуатирует 22 лайнера и получит ещё восемь по контракту. Шесть российских машин работают в ирландской авиакомпании, еще два самолета передадут Ирландии в ближайшее время. В Казахстан поставили бизнес-модель Superjet, а в Таиланде на двух самолётах VIP-версии перевозят высших должностных лиц.

МЕЖДУНАРОДНЫЙ ФОРУМ-ФЕСТИВАЛЬ «ГАСТРОНОМИЧЕСКИЙ ТУРИЗМ И СТРИТФУД» ПРОШЕЛ В КАЛИНИНГРАДСКОЙ ОБЛАСТИ

С 30 августа по 3 сентября 2017 года в городе Калининграде проходил первый международный Форум-фестиваль «Гастрономический туризм и стритфуд», организованный KaliningradStreetFood и Международным эногастрономическим центром при поддержке Всемирной туристской организации, Федерального агентства по туризму, правительства Калининградской области, Федерации рестораторов и отельеров России и Национальной ассоциации.

В Форуме приняли участие представители государственных и муниципальных структур, общественных объединений, бизнеса, учебных заведений, экспертного сообщества и журналисты из Москвы, Санкт-Петербурга, Горно-Алтайска, Калининграда, Махачкалы, Новосибирска, Пскова и ряда других регионов России, а также из Белоруссии, Великобритании, Греции, Дании, Ирландии, Китая, Литвы, Мексики, Польши, Португалии и Таиланда.

Гастрономический Форум стартовал с приветственного слова ВрИО губернатора Калининградской области Антона Алиханова, с официальным видеопосланием к участникам обратился Генеральный секретарь Всемирной туристской организации ООН (ЮНВТО) Талеб Рифаи, а Андрей Клемешев, ректор Балтийского федерального университета имени И. Канта, поздравил собравшихся с открытием Форума.

В деловой программе приняли участие известные российские и зарубежные эксперты, в том числе президент Португальской ассоциации гастрономического туризма Жозе Баральо, профессор факультета туризма и гастрономии в Университете Анауак (Мексика) Мариса Рамос Абаскаль, профессор школы гостиничного и туристического менеджмента в Гонконгском политехническом Университете доктор Вантани Сунтикул, основатель кулинарной школы DingleCookerySchool (Ирландия) Марк Мёрфи, президент Федерации рестораторов и отельеров России Игорь Бухаров, организатор ярмарки Казюкаса Витянис Урба (Литва). Модератором Форума выступил президент Международного эногастрономического центра (Москва) Леонид Гелибтерман.

В ходе открытого диалога российские и зарубежные участники обменялись профессиональным опытом по развитию движения стритфуда как важного направления современного гастрономического туризма, а в рамках круглого стола обсуждалась возможность создания в России института региональных продуктов для повышения привлекательности отдельных регионов страны как для внутреннего, так и въездного туризма.

Участники Форума-фестиваля получили возможность познакомиться с объектами гастрономического туризма Калининградской области, а 30 и 31 августа в калининградском ресторане «Тироль» прошли гастрономические гала-ужины в исполнении шеф-поваров из Калининграда, Москвы, Ирландии и Греции.

В Фестивале уличной еды KaliningradStreetFoodWeekend, прошедшем с 1 по 3 сентября на острове Канта, приняло участие порядка 60 стритфуд-проектов из нескольких российских регионов, Беларуси, Литвы и Польши. С мастер-классами для гостей Фестиваля выступили специалисты из России, Греции, Ирландии, Мексики и Таиланда. В рамках стритфуд-фестиваля был проведён конкурс RussianStreetFoodAwards (российский отборочный этап премии EuropeanStreetFoodAwards). Победителем престижного соревнования стал проект «Быков Бар» из Калининграда с блюдом из слабосолёной мурманской трески и запечённого картофеля. Проект получил почётное право представить Российскую Федерацию на чемпионате European Street Food Awards, который пройдёт 30 сентября и 1 октября этого года в Берлине.

Участники Форума-фестиваля единодушно отметили необходимость регулярного проведения подобного рода мероприятий, а также подтвердили, что у Калининграда есть все основания претендовать на получение почётного звания «Столица российского стритфуда».

В Ирландии рекордно выросли цены на жилье

В июле был зарегистрирован самый быстрый за три года рост стоимости недвижимости в ежемесячном исчислении – на 3%. Это объясняется отсутствием предложения в сочетании с растущим спросом.

Ежегодный рост цен достиг двухлетнего максимума – 12,3%, пишет Reuters. Год назад эта цифра составляла 7,1%. На цены тогда повлияли смягчение правил кредитования, новая государственная субсидия для покупателей, впервые приобретающих жилье, и продолжительный сильный экономический рост.

Сегодняшние цены в Ирландии на 28% ниже рекорда 10-летней давности, когда на рынке недвижимости образовался «пузырь». При этом, с минимума 2013 года стоимость жилья выросла на 60%.

Брексит подстегнет рост цен на дома и квартиры в Ирландии.

Allergan воспользовалась суверенным иммунитетом индейцев для защиты патентов на глазные капли Рестасис

Ирландская компания Allergan нашла новую лазейку в законодательстве США и воспользовалась патентными привилегиями индейских племен для защиты прав на глазные капли Рестасис (циклоспорин), сообщает Reuters.

Фармпроизводитель согласился на предложение племени могауков из резервации Сент-Реджис и передала племени права на Рестасис: согласно законодательству США, оспорить патенты, находящиеся в собственности организаций с суверенным иммунитетов. За фактическое использование суверенного иммунитета индейского племени Allergan заплати могаукам единовременную выплату в размере 13,75 млн долларов, а также будет ежегодно выплачивать роялти с продаж (около 15 млн долларов).

Рыночные аналитики отмечают, что если неожиданное решение компании будет эффективным, то им могут воспользоваться и другие производители дорогостоящих оригинальных препаратов, что задержит выход на рынок дженериков. Ежегодно продажи препарата Рестасис приносят Allergan около 1,5 млрд долларов, что составляет 15% прибыли компании.

Международные эксперты на встрече с представителями российского Центризбиркома отметили прозрачность и открытость избирательного процесса, а также эффективность применения средств электронного подсчета голосов на выборах в единый день голосования 10 сентября, сообщается на сайте ЦИК.

В понедельник члены Центризбиркома Василий Лихачев и Николай Левичев встретились с группой международных экспертов, которые посетили Россию в ходе нынешней избирательной кампании. Во встрече приняли участие эксперты из Ирландии, Франции, Швеции и Южной Кореи.

"Гости поделились своими впечатлениями от посещения избирательных участков на территориях Ярославской, Ростовской, Новгородской областей, где в единый день голосования прошли выборы разных уровней, и отметили высокую прозрачность и открытость избирательного процесса, а также эффективное применение средств электронного подсчета голосов", — говорится в сообщении.

Выборы разного уровня состоялись в России в единый день голосования 10 сентября в 82 из 85 регионов страны. В 16 субъектах в этот день избрали глав регионов, а в шести — депутатов региональных законодательных собраний. В двух одномандатных округах — Кингисеппском (Ленинградская область) и Брянском (Брянская область) – состоялись дополнительные выборы депутатов Госдумы седьмого созыва.

Объём продаж на мировом рынке электронных систем контроля доступа в период до 2024 года будет расти в среднем на 9,3% в год. Такие данные получила исследовательская компания Research and Markets. В 2015 году он составлял $4,7 млрд.

Главным драйвером роста данного рынка остаётся потребность в повышении безопасности различных объектов во всех основных секторах — коммерческом, промышленном, государственном, частном. Популярность контроля доступа растёт на фоне сообщений о о всплесках криминальной активности, порождающих потребность в прочной физической защите.

Постоянно появляются новые технологии, которые можно применять в сфере безопасности, и производители СКУД выпускают на их основе передовые системы, адресованные разным типам конечных заказчиков. Развитие веб-технологий способствует внедрению систем контроля доступа, поскольку повышает удобство их инсталляции и их доступность, а также облегчает масштабируемость.

В связи с вышесказанным, самым быстрорастущим на рынке электронных СКУД является сегмент «Контроль доступа как услуга» (Access Control as a Service — ACaaS). Эта перспективная модель отношений между заказчиком и профессионалами рынка за последнее время обрела реальные очертания. Развитие облачных технологий и Интернета вещей побуждает предпринимателей использовать ACaaS с целью снижения расходов на безопасность.

Среди факторов, сдерживающих развитие рынка электронных СКУД, эксперты выделяют нехватку у потенциальных заказчиков сведений о возможностях существующих систем и отсутствие у них решимости инвестировать в новейшие достижения IT-сферы.

Технологические новшества в производстве считывателей и постоянное расширение площадей, доступ в которые необходимо ограничивать, подпитывают рост сегмента услуг в сфере СКУД. Авторы исследования выделяют также интенсивное развитие интеграции контроля доступа с другими видами систем безопасности. Всё более значительное влияние на развитие рынка СКУД оказывают приложения для смартфонов.

При этом рынок СКУД остаётся сильно фрагментированным. На нём имеется несколько глобальных игроков и множество локальных производителей.

Международные эксперты из 12 стран будут наблюдать за выборами 10 сентября в России, они посетят 11 субъектов РФ, сообщил журналистам координатор ассоциации "Национальный общественный мониторинг", которая организовала данный визит, Роман Коломойцев.

Среди экспертов представители США, Италии, Франции, Ирландии, Болгарии, Испании, Южной Кореи, Чехии, Словакии, Нидерландов, Бельгии, Швеции.

"У нас здесь сегодня международные эксперты, которые и будут наблюдать за предстоящими выборами. Тут и представители Франции, Италии, Нидерландов, США и многие другие. Всего 12 стран представлено", — заявил Коломойцев.

Так, согласно предоставленным документам, по два иностранных эксперта поедут в Ярославскую, Калининградскую, Рязанскую области, Севастополь и Карелию; по три — в Ленинградскую, Кировскую, Томскую области и Пермский край; также четыре человека отправятся в Москву и Московскую область.

Выборы глав регионов России

Выборы разного уровня пройдут в России в единый день голосования 10 сентября в 82 из 85 регионов, их не будет только в Ингушетии, Санкт-Петербурге и Магаданской области. Россиянам предстоит выбрать глав 16 регионов и депутатов заксобраний шести субъектов. На этот день также назначены и дополнительные выборы депутатов Госдумы седьмого созыва в двух одномандатных округах – Кингисеппском (Ленинградская область) и Брянском.

В общей сложности в этот день пройдет около шести тысяч избирательных кампаний, предстоит заместить более 36 тысяч мандатов, а прийти проголосовать за кандидатов потенциально могут порядка 46 миллионов избирателей. По данным ЦИК, кандидатами на выборах разного уровня зарегистрированы 88 тысяч человек — более 90% от числа тех, кто выдвигался на этих выборах.

Левая сторона истории: споры о коммунистическом прошлом XX столетия

Рональд Суни

Опубликовано в журнале: Неприкосновенный запас 2017, 5

Перевод с английского Андрея Захарова

[стр. 242 – 264 бумажной версии номера]

Рональд Григор Суни (р. 1940) — американский историк, профессор политической и социальной истории Чикагского университета.[1]

War and Revolution: Rethinking the 20th Century

Domenico Losurdo

London; New York: Verso Press, 2015

Fire and Blood: The European Civil War 1914—1945

Enzo Traverso

London; New York: Verso Press, 2016

The Left Side of History: World War II and the Unfulfilled Promise of Communism in Eastern Europe

Kristen Ghodsee

Durham, NC: Duke University Press, 2015

Когда я, намереваясь работать над диссертацией, прибыл в Советский Союз в середине 1960-х годов, меня удивила поразительно спокойная, но вместе с тем очень живая реальность этой страны, ничуть не похожая ни на мрачные картины западных теоретиков тоталитаризма, ни на лубочные образы восхваляющих себя советских «строителей коммунизма». Схематичные, богатые в теоретическом отношении, но эмпирически убогие построения, выдаваемые за «науку» в тумане «холодной войны» — вспомним, например, о том, как Маргарет Мид и Грегори Горер пытались объяснять советский авторитаризм особенностями пеленания русских младенцев или как политологи-талмудисты замысловато выводили сталинизм из работ Маркса или из брошюры Ленина «Что делать?», — никак не подготовили меня и моих товарищей к восприятию открывшегося перед нами богатства и разнообразия жизни. Объективное наблюдение осложнялось не столько препятствиями, которые чинили нам советские власти, сколько преобладанием негативных предубеждений, привезенных с собой американскими студентами. Впитанные нами предрассудки вкупе с когнитивным диссонансом магически влияли на восприятие того, что мы переживали. Лишь продолжительное пребывание в изучаемой среде и постепенное осознание дистанции между повседневным и вымышленным позволили сломать границы предвзятых суждений, усвоенных нами в Америке.

Несмотря на то, что консенсус относительно советского опыта 1960—1970-х годов, отмеченного надеждами и разочарованиями, едва ли был возможен, мы, молодые западные ученые, начали всерьез оспаривать устоявшиеся парадигмы, господствовавшие тогда в изучении СССР. Мы быстро перешли от политической истории к истории социальной и, сосредоточив внимание на народных силах, участвовавших в революции, во-первых, полностью отбросили трактовку Октября как заговора или государственного переворота, а во-вторых, признали, что сталинизм, каким бы жестоким и неэффективным он ни был, пользовался значительной поддержкой масс. Молодые политологи, отталкиваясь от нового «полевого» опыта, стремились предложить альтернативную оптику, призванную сменить те инструменты, посредством которых Советский Союз рассматривался их предшественниками. Прежде всего речь шла о пересмотре тоталитарной модели, которая объединяла советский эксперимент с нацистским режимом, предсказывая Советам аналогичные итоги во внешней политике, да и в судьбе государства в целом. Наше поколение было ориентировано на разрядку в международных отношениях, и наши надежды на ослабление напряженности между Востоком и Западом начали оправдываться в конце 1980-х — начале 1990-х годов. Но с распадом коммунистической империи истины, извлеченные нами из непосредственного опыта, начали отступать под натиском старых концептуальных конструкций, обретавших вторую жизнь. Вновь появилось множество неототалитарных теорий; одновременно Советскому Союзу приписывались как родство с колониальными империями, так и постмодернистский пессимизм в отношении социальных реформ. История Советского Союза и Восточной Европы оставалась подчиненной дисциплиной, трактуемой в свете модальностей, преобладающих в западной историографии. Историкам, живущим в этих странах, как и историкам, занимающимся этими странами, полагалось осваивать историческую классику Запада, в то время как работы, подготавливаемые нами, молодыми западными историками-славистами, не входили в круг обязательного чтения. Подчиненный преимущественно либеральному прочтению прошлого, в рамках которого Россия и Восток воспринимались как политические пространства, не сумевшие освоить западных практик современного, демократического и успешного строительства гражданской нации, опыт «второго мира» — даже после того, как само это понятие исчезло в качестве отдельной категории, — был осмыслен как история провала и краха.

Четверть столетия отделяет нас от последних лет СССР, но посмертное наследие реально существовавших социалистических систем продолжает отбрасывать свою тень на наше восприятие «короткого ХХ века». Вопросы о том, как понимать минувшие сто лет, что стояло за грандиозной борьбой между коммунизмом и фашизмом и какой смысл имел последующий триумф, пусть даже и временный, либерализма, буржуазной демократии и рыночного капитализма, вмещают в себя больше, нежели просто академический интерес. Доминирующие трактовки всех этих событий воодушевляют политиков и журналистов, педагогов и активистов, которые постоянно обращаются к прошлому, утверждая себя в настоящем и стараясь предвидеть будущее. Представленные в этой рецензии три современные теории, разработанные в рамках различных дисциплин — философии (Доменико Лосурдо), истории (Энцо Траверсо) и антропологии (Кристен Годзее), — бросают вызов устоявшемуся нарративу «мы выиграли “холодную войну”» и, более того, подвергают обстоятельному препарированию ту частную разновидность исторического ревизионизма, которая в последние десятилетия подрывала революционную традицию 1789—1991 годов. Так, итальянский философ Доменико Лосурдо предлагает переосмыслить ХХ век, занимаясь контр-историей либерализма, которая разрушает привилегированное место Запада и вплетает повествование о нем в более широкий и жестокий контекст империализма и колониализма[2]:

«XX век стал веком, когда тоталитарное господство и практики геноцида, глубоко укорененные в европейской колониальной традиции, обрушились на тот самый континент, где эта традиция возникла. Первейшим проявлением этого стала попытка Гитлера построить в Центральной и Восточной Европе колониальную империю, подчиняющую, уничтожающую и порабощающую “дикарей”, которые населяли эти территории, и истребляющую тех из них (евреев и большевиков), на кого возлагалась ответственность за подъем “неполноценных рас”» (Losurdo, p. 145).

Главным объектом критики для Лосурдо выступает феномен, называемый им «историческим ревизионизмом»; под ним имеется в виду интерпретация ХХ века, предложенная такими историками, как Эрнст Нольте и Франсуа Фюре, и «предполагающая ликвидацию революционной традиции с 1789 года до наших дней» посредством постулирования ее фатальной связи с террором начиная с Французской революции и до сталинизма (Losurdo, p. 5). Для сторонников ревизионистской парадигмы вполне очевидно, что прагматичное, хотя и жесткое применение государственного насилия против оппонентов, явленное в ходе и после иностранных вторжений в революционную Францию и внешнего вмешательства в гражданскую войну в России, имеет интеллектуальные истоки, обнаруженные еще Эдмундом Бёрком. «Идеологическая интоксикация», о которой говорят ревизионисты, типична для революционных амбиций, движений и режимов, которые угрожают «цивилизации», то есть капиталистической демократии передовых индустриальных стран.

Как утверждал Бёрк, левые изначально были одурманены универсализмом, утверждавшим наличие «неких прав человека» и «абсолютного равенства всех людей» (Losurdo, p. 35). В революционную традицию с XVIII века и до сегодняшнего дня было встроено не только уничтожение привилегий, основанных на праве рождения; она влекла за собой и утверждение формального политического равенства, всеобщее право голоса, упразднение рабства, гендерное, расовое и этническое равноправие, отказ от колониализма. Великие государственные деятели, как неоднократно отмечает Лосурдо, незамедлительно осознавали все эти следствия, стоило им только столкнуться с большевизмом. Уинстон Черчилль, например, обвинял большевиков в «низвержении человека из цивилизации ХХ века в состояние варварства, причем еще более худшего, чем в каменном веке» (Losurdo, p. 57). Ленин уподоблялся им «флакону с микробами тифа или холеры, который опорожняется в водопроводную систему большого города». Он называл вождя русской революции «главным жрецом и вождем» «потрясающей секты, самой потрясающей секты в мире», которая старается «уничтожить все религиозные верования», насаждая вместо них языческое поклонение «международному совету русских и польских евреев» (Losurdo, p. 195).

Исторический ревизионизм, как утверждает Лосурдо, оценивает длившуюся с 1914-го по 1945 год «тридцатилетнюю войну» не по сражениям и революциям, которые велись за сохранение и укрепление демократии, а исходя из сходства двух разновидностей тоталитаризма — нацистского и советского. Политическая зашоренность тех, кого Лосурдо называет ревизионистами, вынуждает их отрицать различные цели двух режимов и фокусироваться на сходстве их результатов: «Кошмар “третьего рейха” блекнет благодаря тому, что его сравнивают с ужасами сталинской России» (Losurdo, p. 28—29). Подобно ее противникам, ревизионисты видят в октябрьской революции, во-первых, не настоящую революцию, а верхушечный переворот, а во-вторых, продукт азиатского экспорта, призванный подорвать европейское, или, говоря более широко, «белое», доминирование. По мнению Лосурдо, от подобного страха перед призраком коммунизма до биологического расизма и антисемитизма Адольфа Гитлера и нацистского концепта иудо-большевизма — всего лишь один маленький шажок. Согласно Лосурдо, подобно тому, как 1798—1815 годы стали временем международной гражданской войны между теми, кто стремился поддержать старый порядок, и теми, кто желал его уничтожить, так и «Октябрь нельзя отделить от международной гражданской войны», которая сначала столкнула между собой «две стороны, вовлеченные в Первую мировую войну, а потом распространилась за пределы Европы на весь колонизованный мир» (Losurdo, p. 89).

«Вторая мировая война началась как колониальная война — в защиту тех территорий, которые агрессоры намеревались превратить в собственные колонии. Здесь можно сослаться на итальянское вторжение в Эфиопию, японское завоевание Китая, немецкий захват (пусть даже легализованный Мюнхенским соглашением) Чехословакии» (Losurdo, p. 104).

Упомянутые ревизионисты пренебрегали колониальным и национальным вопросом, а также сопротивлением жителей колоний имперскому господству, делая, таким образом, «невозможным понимание великого демократического и освободительного значения Второй мировой войны» (Losurdo, p. 115). Самым грандиозным колониальным проектом в современной истории, которому Красная армия положила позорный и кровавый конец, стало безумное намерение Гитлера этнически «очистить» Восточную Европу от евреев, славян, цыган и прочих народов. Их предполагалось депортировать, поработить, уничтожить, а на освободившихся восточных землях расселить «добрых немцев». Гитлер с гордостью сравнивал свой план с успешным вытеснением коренных американцев и порабощением насильственно привезенных в Америку африканцев. Называя порой «недочеловеков» Восточной Европы «индейцами», он фактически выделял Соединенные Штаты как образцовый случай того, как создаются успешные имперские государства-нации.

В то время как большевизм и СССР реализовали в отношении этнических групп особую политику, учредив многонациональный псевдофедеративный союз, нацисты занимались «натуралистической деспецификацией» в духе эссенциализма, которая облекалась в форму расистской идеи о наличии «высших» и «низших» человеческих общностей. Именно эта программа послужила основой геноцида. По словам Гитлера, евреи были разносчиками большевистского вируса, великими уравнителями рас, противниками колониализма, которые со времен апостола Павла подстрекали «рабов против элиты, против хозяев и господствующей власти»:

«Они везде настраивали плебс против правящих классов. Они повсюду сеяли недовольство существующими порядками. [...] Они повсеместно раздували пламя ненависти между людьми одной и той же крови. Именно евреи изобрели классовую войну» (цит. по: Losurdo, p. 196—197)[3].

Тирады фюрера, обращенные к ближайшим единомышленникам, напоминают мне плакат, который я видел сорок лет назад на демонстрации крошечной ультраправой секты, выступавшей против первомайского шествия на площади Юнион-сквер в Нью-Йорке. Текст был лаконичен: «Карл Маркс был евреем». Возможно, кто-то добавил бы: а также христианином.

Как пишут ревизионисты, подобные Нольте, нацизм стал реакцией на большевистский «красный террор». Примерно в том же русле рассуждает и Тимоти Снайдер в своей широко читаемой книге «Кровавые земли»[4], говоря о нацистской реакции на эксцессы сталинизма. Таким образом доказывается, что нацисты лишь повторили то, что прежде сделали коммунисты. Причем в указанной парадигме дело не ограничивается лишь констатацией того, что оба режима и их убийственные практики вполне сопоставимы друг с другом; Советы, как предполагается, сами взращивали своих непримиримых врагов. Но Лосурдо не приемлет подобных сопоставлений, считая их морально подозрительными:

«Для релятивизации ужаса тотального истребления евреев исторический ревизионизм избрал самый легкий путь: Холокост был приравнен к “политическому геноциду” или “классовому геноциду”, в котором обвинялась якобинско-большевистская традиция» (Losurdo, p. 199).

Лосурдо утверждает — правда, не слишком доказательно, — что, хотя коллективизация сельского хозяйства действительно явилась продолжением гражданской войны с крестьянством, одновременно она была и войной против «повстанческого движения», то есть средством уничтожения прежде всего политических противников.

«Все это не имеет никакого отношения к бюрократически организуемому геноциду в отношении строго определенных социальных групп, членам которых не предоставляется никаких вариантов выбора и которые истребляются независимо от их поведения. Скорее на ум приходит что-то вроде колониальной войны» (Losurdo, p. 202).

Впрочем, даже если она и была «колониальной», возможности крестьян сопротивляться объединенному натиску коммунистической партии, армии и примкнувших к ним рабочих оставались минимальными. Аргументация Лосурдо звучит более убедительно, когда он признает, что украинский Голодомор, унесший миллионы жизней, нельзя рассматривать в качестве примера этноцида, поскольку он не был направлен против специфической национальной группы. Однако, сопоставляя сталинскую политику, которая оборачивалась гибелью множества людей от голода, с британской политикой в Ирландии в 1840-х годах или в Бенгалии в 1940-х, он увлекается теми же вырванными из исторического контекста сопоставлениями, за которые сам критикует ревизионистов. Согласно его выводу, «международная гражданская война способна порождать крайне ожесточенные конфликты и ужасающие бойни, но она тем не менее никогда не выливается в геноцид в строгом смысле этого слова» (Losurdo, p. 212). Почему? Из-за того, заявляет Лосурдо, что революционеры не допускают ренационализации и ренатурализации собственных врагов. Приверженность классовым критериям и ориентация на актуальные практики индивидов и групп, вместо сосредоточения на нациях и расах, всегда, по умолчанию, формировали позицию левых[5].

Лосурдо указывает, что ностальгия ревизионистов по империи, наиболее красноречивым глашатаем которой сегодня выступает Ниал Фергюсон, воспроизводит классические постулаты ориентализма: превосходство Запада, неполноценность всех остальных, цивилизационные преимущества «хорошего империализма»[6]. Сквозь эту искаженную призму невозможно разглядеть преступлений Запада, среди которых ужасающее истребление колониальных народов, не говоря уже об экономической деградации, сопутствовавшей имперским практикам управления. Фергюсон осуждает «плохой империализм», например, японское порабощение Китая, которое сопровождалось среди прочего убийством сотен тысяч мирных жителей Нанкина, но восхваляет добродетели капиталистического империализма, несущего народам блага рыночной экономики и процветание. Главная проблема, по его мнению, в том, что те, кто мог бы и дальше распространять блага западной цивилизации на пребывающий во мраке невежества «третий мир» — в первую очередь Соединенные Штаты Америки, — занимаются этим либо неохотно, либо вообще никак.

«США стали империей, но американцам не хватает имперского склада ума. Они предпочитают потреблять, а не покорять. Им больше нравится строить торгово-развлекательные центры, а не новые нации»[7].

С точки зрения Фергюсона, западная цивилизация-остров, умеющая сочетать добро с материальным достатком, остается последней надеждой человечества. При этом Фергюсон считает, что выбор антиколониальных лидеров в пользу советской модели делался сугубо из-за большевистского алгоритма захвата власти, а не по причине традиции, представленной октябрьской революцией и отвергающей колониальное высокомерие и расовые предрассудки.

Тема международной гражданской войны, длившейся с начала Первой мировой до конца Второй мировой, присутствовала в умах людей уже во время первого глобального катаклизма 1914—1918 годов. Рассматриваемая столь различными мыслителями, как Исаак Дойчер, Ханна Арендт и Эрик Хобсбаум, она послужила организующей концепцией и для более консервативных историков, подобных Нольте и Фюре, нападавших на большевизм и советский эксперимент. Предпринятая в книге Лосурдо переоценка понятий «международной гражданской войны» и «новой тридцатилетней войны» была продолжена и в историческом исследовании Энцо Траверсо, который сосредотачивается на констелляции войн и революций первой половины ХХ века. Подобно Лосурдо, он тоже стремится сконструировать нарратив, который противостоял бы доминирующей версии в историографии, восхваляющей либерализм в качестве главнейшего оппонента фашизма, уравнивающей коммунистический тоталитаризм с фашистским тоталитаризмом и отказывающейся признавать в антифашизме силу, спасшую демократию и капитализм. Траверсо заимствует у Фернана Броделя модель трехчленной исторической темпоральности, в рамках которой «время большой длительности» (longue durée) рассекается «циклами», знаменующими крупные структурные сдвиги, а также «событиями», зачастую эфемерными, но решающими. Более ранняя европейская история уже знала две «тридцатилетние войны»: первой из них стал разгоревшийся в XVII веке конфликт между католиками и протестантами, который завершился Вестфальским мирным договором 1648 года и учреждением современных суверенных государств, а вторую составил кризис, инициированный Французской революцией 1789 года и завершившийся окончательным разгромом Наполеона в 1815 году, который серьезно потряс основания ancientrégime и открыл дорогу для становления либеральных и республиканских государств.

«Вестфальский мир породил абсолютизм; а Венский конгресс начал процесс его похорон. […] Если первую “тридцатилетнюю войну” исторически можно трактовать как решительный шаг в совершенствовании цивилизации, то вторая “тридцатилетняя война” предстает в виде ее кризисного пароксизма» (Traverso, p. 36, 34).

Две эти эпохи конфликтов и противостояний породили Европу и Соединенные Штаты Америки как цивилизацию, которую ее творцы считали особенной и наилучшей.

«В пространстве за пределами Европы, представляемом как территория, открытая для колонизации, насилие можно было применять без каких бы то ни было ограничений и правил» (Traverso, p. 36).

Третья «тридцатилетняя война», выступающая главным предметом исследования Траверсо, изображается как единый континуум насилия, который включает обе мировые войны, сталинизм и фашизм. Этот феномен прекрасно иллюстрирует распространенный ныне тезис о том, что «бойни, которые сопровождали историю колониализма, стали моделью для тотальных войн ХХ столетия» (Traverso, p. 70).

Траверсо раскрывает понятие международной гражданской войны в качестве основы, отталкиваясь от которой, он пытается объяснить, каким образом «симбиоз культуры, политики и насилия […] формировал менталитет, идеи, представления и практики политических акторов» (Traverso, p. 1). В гражданском противостоянии третьей «тридцатилетней войны» столкнулись революция и реакция, защитники Просвещения и его враги; одновременно она включала в себя целый ряд межгосударственных и внутригосударственных войн. Так, российская гражданская война 1918—1921 годов представляла собой целый набор конфликтов:

«[Это была] революционная война советского государства с международной коалицией его врагов; классовая война городского пролетариата с промышленной и аристократической элитой; национальная война русских с нерусскими народами и, наконец, социальная война города с деревней» (Traverso, p. 50).

Точно так же испанская гражданская война 1936—1939 годов вобрала в себя иностранную интервенцию, борьбу одних классов против других, города против деревни, реакции против реформы и революции и множество других внутренних размежеваний и разграничений, из которых возникло понятие «пятой колонны». Европейская гражданская война не закончилась со Второй мировой войной, но продолжилась в виде «холодной войны» до самого крушения Советского Союза.

Траверсо видит в гражданской войне радикальную трансформацию столкновения между государствами:

«[Это] противостояние между людьми, нациями и цивилизациями, которое приобретает самые разные формы, но при этом ни одна из форм не предполагает взаимного уважения враждующих сторон. Принцип “jus inbello” был уничтожен сначала немецким попранием нейтралитета Бельгии и Люксембурга, затем пренебрежением к статусу нейтральных вод на море, потом блокадой “центральных держав”, обстрелами мирных городов и безразличием к судьбе их жителей» (Traverso, p. 69—70).

В условиях «разрушения внутреннего порядка, лишившего государства былой монополии на насилие», участники этой гражданской войны «стремились не к справедливому миру с признанным противником, но скорее к полному уничтожению врага» (Traverso, p. 71, 75).

«[В гражданской войне] насилие никогда не является чисто инструментальным. У него неизменно есть символическое измерение, которое имеет собственную динамику и само питает себя. Иными словами, экстремальное насилие превращается в немыслимую жестокость» (Traverso, p. 86).

Закон молчит; у власти оказываются харизматики; устанавливаются диктатуры; оправдывается террор как средство, необходимое для навязывания воли одной стороны другой стороне. «Фашистская диктатура упразднила закон для того, чтобы сделать исключительный порядок перманентной нормой» (Traverso, p. 100). В практику вошла тотальная война, «в которой армии уничтожали гражданское население и не признавались никакие правила, за исключением полного уничтожения врага» (Traverso, p. 167). Возможными стали массовые депортации и геноцид: сначала на географической периферии Европы в отношении армян, а затем на самом континенте, некогда провозгласившем себя эпицентром цивилизации. «Именно европейская гражданская война создала условия, которые сделали возможными продумывание и осуществление Холокоста» (Traverso, p. 63).

Результатом мировой войны и гражданской войны в Европе стал отказ многих интеллектуалов и политиков от либеральной, демократической и гуманистической традиции, отождествляемой с Французской революцией. Геббельс самоуверенно провозглашал: «1789 год будет вычеркнут из истории» (Traverso, p. 260). Сражаясь одновременно с ультралевым ленинизмом и ультраправым фашизмом, либеральная демократия оказалась слишком слабой, чтобы противостоять как самой революции, так и тому, что Муссолини называл «революцией против революции». Широко расхваливаемый сегодня Карл Шмитт превозносил «отказ от правового государства в пользу государства властного, сопровождаемый ограничением личных свобод и упразднением определенных фундаментальных прав человека» (Traverso, p. 238). Между тем по другую сторону баррикад Вальтер Беньямин предлагал «ввести настоящее “чрезвычайное положение”, которое позволит эффективно бороться с фашизмом — иными словами, революционным образом изменить развитие мира» (Traverso, p. 245). Наконец, Лев Троцкий отчаянно пытался «отделить большевизм от сталинизма и тем самым развести по разным сторонам революционное насилие и насилие термидорианской власти, узурпировавшей, по его мнению, революцию». При этом он всячески восхвалял Октябрь, автором которого был, и проклинал сталинский Термидор — «во имя социалистической морали, освобождающей человека» (Traverso, p. 249).

Вместо того, чтобы осуждать людей, обратившихся к насилию ради сопротивления антидемократическим атакам со стороны фашизма и сталинизма, Траверсо защищает «политику вовлеченности», исходящую из необходимости действовать.

«Консервативный дух нашего времени представляет гуманизм как закономерное порождение либерализма, невосприимчивое к идеологиям и возрождающееся из пепла после целого столетия нескончаемого ужаса» (Traverso, р. 8).

При этом игнорируется, что именно насилие остается «повивальной бабкой» истории (Traverso, р. 9). Он заново интегрирует антифашистские движения в исторический процесс, из которого их вычеркнули:

«Противостояние фашизма и антифашизма определяло политическую культуру 1930-х и 1940-х годов, облекшись в форму драматичного выбора, с которым столкнулась Европа» (Traverso, р. 6).

В борьбе не на жизнь, а на смерть, которой стала европейская гражданская война, политические симпатии левых интеллектуалов нередко ставили их в ситуации трудного морального и политического выбора, с которым сталкивался и сам Траверсо, выросший в семье антифашистов, воочию видевшей ужасы войны и освобождения. В ходе испанской гражданской войны тройственная оппозиция фашизма, коммунизма и либерализма «свелась к единственной конфронтации — между фашизмом и антифашизмом» (Traverso, р. 256). В интерпретации правых, усвоенной и значительной частью современной историографии, антифашизм либо вовсе вычеркивался, либо смешивался с коммунизмом. Не соглашаясь с этим, Траверсо показывает, что «антифашизм интеллектуалов отнюдь не был побочным продуктом, порожденным принятием коммунистическими партиями политики Народного фронта; напротив, он предшествовал этому единению левых сил» (Traverso, р. 262). Будучи гораздо шире ленинизма или сталинизма, антифашизм противопоставлял «пацифистский космополитизм мистицизму нации и войны», боролся с магической привлекательностью национализма, отстаивая «принципы равенства, демократии, свободы и гражданства в противовес реакционным ценностям власти, иерархии и расы» (Traverso, p. 203). Как в культуре, так и в политике, кульминацией которой стала деятельность Сопротивления, антифашизм «организовал и артикулировал сопротивление демократических обществ XX века приходу современных диктатур» (Traverso, p. 264). Трагедия, однако, заключалась в том, что антифашизм утверждался в неразрывной моральной и политической связи с коммунизмом. Коммунисты были по существу антифашистами; без них справиться с фашизмом было нельзя.

«Никакая массовая мобилизация против нацистской угрозы не была бы возможной, если бы ее возглавили старые либеральные элиты. Борьба против фашизма нуждалась в надежде, в вести об универсальной эмансипации, которая, как казалось в то время, могла исходить только из страны Октябрьской революции» (Traverso, p. 270).

Траверсо сожалеет о том, что антифашизм не сталкивался с советским режимом напрямую; в своем благодушии он зачастую взирал на сталинизм в слепом восхищении. Левые стремились не замечать того, чего не могли принять.

Закалившись после прихода нацистов к власти и консолидировавшись в испанской гражданской войне и Сопротивлении Второй мировой войны, антифашизм в послевоенные годы трансформировался в «своеобразную “гражданскую религию”, вдохновлявшую демократические режимы, имевшие опыт Сопротивления». Сейчас, по словам Траверсо, «это выглядит пережитком прошлого» (Traverso, p. 10).

«Антифашистское единство начало разрушаться с наступлением “холодной войны” и разделом Германии в 1949 году, а окончательно оно рухнуло в ходе советского вторжения в Венгрию в 1956-м. Некоторые антифашисты тогда попробовали остаться нейтральными и не выбирать между СССР и “свободным миром”, но в идеологически поляризованной среде они вскоре оказались политически не востребованными. Либералы же повсеместно представляли себя в качестве врагов тоталитаризма, означавшего прежде всего антикоммунизм; соответственно, антифашизм идейно отождествлялся с коммунизмом» (Traverso, p. 271).

Кто-то мог бы добавить (так, впрочем, считаю скорее я сам, нежели Лосурдо или Траверсо), что немалый вклад в искажение памяти о героических жертвах левых сил и Советского Союза, сражавшихся с фашизмом, внесли историки. То, что СССР и советскому народу пришлось пережить в годы второй «Великой отечественной войны», либо вообще замалчивалось, либо перетолковывалось в духе «холодной войны» — через подтасовки, предвзятые акценты, сознательные недомолвки. По имеющимся оценкам, в той войне погибли от 25 до 27 миллионов советских граждан. И все же среди нарративов, раз от разу повторявшихся, неизменно оказывалась история о том, как Советы затушевывали Холокост, пытаясь интегрировать страдания евреев в общий массив страданий советских людей. Или, скажем, рассказ об участии СССР в освобождении Польши подменялся повествованием о расстреле 22 тысяч польских офицеров в Катыни и других местах по приказу Сталина и Берии (что действительно не признавалось советскими властями до Горбачева) и отказе Сталина помочь варшавскому восстанию. История миллионов советских военнопленных, умиравших от голода в нацистских лагерях и обреченных на каннибализм, была забыта на полвека. Наконец, массовые изнасилования немецких женщин советскими солдатами также запятнали их победу над Германией. Многократное подчеркивание жестокости советских войск, которую ответственные историки должны были бы не только признать, но и объяснить, окрасили вклад в победу Советского Союза в мрачные тона, омрачив эйфорию и дух товарищества, которые сопутствовали торжеству союзников. Когда я десять лет назад ходил с экскурсией по Освенциму, польский гид сорок минут рассказывала нам о страданиях, пережитых поляками, и лишь потом упомянула евреев. Завершая рассказ, она бегло сообщила, что лагерь был освобожден в конце января 1945 года, — не упомянув о том, кто это сделал. Я тогда провокационно спросил, кто же на деле положил конец Холокосту. Пристально взглянув на меня, она вынуждена была ответить: «Красная армия» — и продолжила экскурсию.

История неизбежно формируется настоящим, иногда даже в большей степени, чем прошлым, которое историки так тщательно стараются запечатлеть в своих хрониках. День, когда советские солдаты вошли в Освенцим, 27 января, сегодня отмечается как Международный день памяти жертв Холокоста; однако Владимир Путин после осуществленного им присоединения Крыма не был приглашен на празднование 70-летия этого события. Плодовитый и популярный историк советско-германской войны Энтони Бивор, комментируя в газете «The Guardian» отсутствие Путина, заметил: «В отношении России эта особенная глава в истории Второй мировой войны была и остается полной противоречий»[8]. Когда освободили Треблинку, пишет он, журналистов попросили не упоминать об особых страданиях евреев или о том факте, что охрана этого лагеря состояла преимущественно из украинцев. Еврейский антифашистский комитет и военные корреспонденты, подобные Василию Гроссману, который одним из первых начал писать о массовом уничтожении евреев, были проинструктированы не акцентировать внимания на этнической или религиозной принадлежности узников. «Не надо разделять погибших! Евреи не должны считаться какой-то особой категорией жертв. В них видели исключительно граждан СССР и Польши». После того, как заключенные Освенцима вышли на свободу, первые сообщения о лагере появились в советской прессе лишь пять месяцев спустя. Бивор продолжает:

«Таким образом, Сталина можно считать первым из тех, кто отрицал Холокост, даже если его антисемитизм и отличался от антисемитизма нацистов. В основе его ксенофобии лежала скорее боязнь всемирных сетей и связей, а не расовая ненависть».

Действительно, сталинский антисемитизм «отличался от антисемитизма нацистов», но это не мешает аналогии — и Сталин попадает в ряды тех, кто отрицает Холокост, причем еще до того, как Холокост был признан в качестве такового. В конце своей статьи Бивор рассуждает о том, что Путин есть лишь «бледная копия его героя» — все того же Сталина. Впрочем, справедливости ради надо отметить, что он не заходит столь далеко, как некоторые журналисты или даже историки, которые, подобно Тимоти Снайдеру, сравнивают российского президента с Гитлером. На деле же Путин критически относится как к Ленину, так и Сталину; его гораздо больше восхищает последний компетентный премьер-министр царской России Петр Столыпин. Но, несмотря на это, поверхностные и неисторичные сравнения российского лидера с самыми отчаянными тиранами ХХ века стали сегодня чуть ли не банальностью.

Злоупотребление историческими аналогиями, выводимыми в частности из параллелей, которые предлагает Мюнхенский пакт, многократно сказывалось и продолжает сказываться на политике различных государств и на международных отношениях. Уместно сослаться на то, как такие сравнения использовались в нынешнем украинском кризисе. Особенно злостно искажая исторические факты, Тимоти Снайдер, например, сравнивает политический курс Путина с действиями Сталина в период позорного советско-нацистского пакта.

«Подобно тому, как Сталин в свое время пытался поднять наиболее радикальные силы европейской политики, возглавляемые Адольфом Гитлером, против самой Европы, так ныне и Путин блокируется с пестрой компанией ненавидящих Европу популистов, фашистов и сепаратистов. Именно его союзники из числа крайне правых сегодня выступают в роли политических сил, которые желают положить конец современному европейскому порядку, покончив с Европейским союзом»[9].

Не желая замечать того, что сталинский альянс с Гитлером был скорее тактическим маневром, предпринятым после того, как Запад пренебрег советскими заигрываниями, и имел целью выиграть время, не позволив немцам воспользоваться уязвимостью СССР, Снайдер утверждает, что Сталин имел сходные с Гитлером цели и что именно их альянс сделал Холокост возможным. Исходя из такой логики Путин даже хуже Сталина, который по крайней мере столкнулся с реальной угрозой со стороны Гитлера. «Путин, с другой стороны, не имеет врага в Европе, — пишет Снайдер. — В 2013 году без какой-либо видимой причины российское правительство впервые определило Европейский союз как противника». Этот автор уверен, что российское вмешательство в дела Украины было преднамеренным и неспровоцированным; его нисколько не интересуют причины, побудившие Путина пойти на такой риск, а предположения, согласно которым Кремль опасался прихода НАТО в Крым, где базируется российский Черноморский флот, для него вообще не существуют.

Хотя российские власти и бóльшая часть официальных СМИ бездумно заклеймили протестующих на киевском Майдане, а потом и новое украинское правительство как «фашистов», Снайдер настаивает на том, что Путин и евразийская идеология, которую он продвигает, на самом деле вдохновляются фашистскими философами типа Карла Шмитта или российских писателей и мыслителей правых взглядов.

«Этническое очищение того наследия, которое осталось от коммунизма — это определенно мотив национал-большевизма, который сегодня выступает главным носителем идеологии евразийства. А сам Путин восхищается философом Иваном Ильиным, желавшим, чтобы Россия была националистической диктатурой»[10].

По-видимому, Снайдер исходит из того, что цитировать Ильина, консервативного монархиста, отвергавшего демократию как не подходящую для России модель, и славянофила, полагавшего, что у его страны абсолютно особый духовный и политический путь, это все равно что признавать себя фашистом. Но для большинства историков слово «фашизм» имеет вполне конкретный и точный смысл: им обозначают движение и идеологию в межвоенной Европе, которые исходили из того, что бывают расы высшие и низшие, а война выступает главным инструментом государственного могущества. Пренебрежение сложностью и противоречивостью мыслей, высказываемых отдельными личностями, будь то политики или полемисты, влечет за собой вольное и безответственное применение эпитета «фашист» для дискредитации оппонентов. Опасаясь не имеющего никакого отношения к истории смешения совершенно непохожих друг на друга событий, обстоятельств и режимов, я присоединяюсь к той школе изучения гитлеризма, которую представляет американский комик и телеведущий Джон Стюарт. По его мнению, единственный человек, которого можно называть «Гитлером», — это сам Гитлер[11].

В послевоенные десятилетия вера в великие нарративы, пропагандирующие прогресс, была поколеблена; Макс Хоркхаймер и Теодор Адорно видели в Освенциме символ «саморазрушения рационализма»[12]. Размышляя в том же русле, Траверсо пишет:

«Нацизм уже изменил лицо столетия и образ самого человека. Признание Освенцима как полнейшего разрыва цивилизационной ткани было неразрывно связано с радикальным вызовом идее прогресса. Но если нацизм пытался истребить наследие Просвещения, то и он сам должен быть понят диалектически, как продукт самой цивилизации, в лице которого техническая и инструментальная рациональность перестала служить освобождению человека и превратилась в орудие доминирования» (Traverso, p. 275).

В свое время сталинизм похоронил критический потенциал марксизма; сегодня пережитки революционной традиции за пределами советской империи, в особенности западный интеллектуальный марксизм, тяготеют к пессимизму, наиболее ярко представленному в работах Перри Андерсона[13]. И вот здесь, в этой безнадежности, оставленной Холокостом, Траверсо покидает нас.

Хотя Кристен Годзее начинает в том же пессимистическом духе, в котором Траверсо заканчивает, позже, по мере развития повествования, она все более вдохновляется примером смельчаков, дерзнувших вступить в противоборство с фашизмом. Она начинает с личных воспоминаний — так делают многие этнографы — о том, как «по воле случая» написала свою последнюю книгу, получившую название «Левая сторона истории». Работая в архивах над совершенно другой темой, она была поражена, с каким недоверием и разочарованием в Болгарии, да и в остальной Восточной Европе, относятся к неолиберальному капитализму, сочетаемому с «демократией». При этом, однако, во многих восточноевропейских странах вновь поднимают голову правые националисты и ксенофобы, рьяно нападающие на левые силы и клеймящие коммунистическое прошлое:

«Используемая ими жесткая антикоммунистическая риторика демонизирует любого, кто когда-то называл себя “коммунистом” или просто верил в коммунистический идеал. После 1989 года в городах и деревнях по всей Болгарии памятники местным героям, которые погибли, сражаясь в годы Второй мировой войны против союзного с нацистами болгарского режима, ниспровергались и демонтировались только потому, что увековеченные ими люди были членами коммунистической партии. Тысячи и тысячи болгарских партизан сегодня зачастую вспоминаются как “красные подонки”» (Ghodsee, p. хvi).

Годзее взялась заново пересмотреть личные истории людей, подобных британскому коммунисту Фрэнку Томпсону, который, чтобы сражаться с фашистами, присоединился к болгарским партизанам в 1944 году, или членам семейства болгарских коммунистов Лагадиновых, которые, как и Томпсон, рисковали жизнью ради своих идеалов.

«Пока я писала эту книгу, я осознала, что, оказывается, множество мужчин и женщин боролись за то, чтобы сделать коммунизм гораздо лучше того, чем он стал в конечном счете. И среди них было много мечтателей — а ведь меня в свое время приучали видеть в них своекорыстных лицемеров» (Ghodsee, p. хх).

Нарратив Годзее подтверждает те контуры антифашизма, которые ранее очертил Траверсо. Младший брат Фрэнка Томпсона, видный историк Эдвард Томпсон, в письме другу детства своего брата, математику Фримену Дайсону, писал, что, оставаясь с болгарскими партизанами, его брат считал себя в первую очередь антифашистом, хотя и состоял в британской компартии:

«Поскольку “Отечественный фронт” [коалиция болгарских партий, противостоящая “монархическо-фашистскому” режиму Бориса III] был антифашистским альянсом, я думаю, что Фрэнк скорее всего называл себя именно так, как об этом рассказывают [то есть антифашистом]. Более того, во многих его последних письмах есть неявные указания на то, что он: а) стал более просвещенным в отношении сталинизма и б) начал ценить антифашистский Народный фронт в целом больше его коммунистической составляющей» (Ghodsee, p. 19).

Годзее продолжает:

«Почти все мужчины и женщины, которые уходили в горы или рисковали своими жизнями, доставляя партизанам продукты, медикаменты или информацию, мечтали о лучшем мире. Не все они были коммунистами, среди них попадались анархисты, аграрии или социал-демократы, но все без исключений разделяли общий идеал будущего, в котором рабочим и крестьянам будет принадлежать бóльшая доля власти и национального богатства. Фрэнк Томпсон, Лагадиновы и бессчетное множество молодых идеалистов во всей Европе вдохновлялись этой мечтой, вселявшей в них мужество и надежду» (Ghodsee, p. 65).

«Партизаны не были ни героями, ни злодеями. Они были обычными мужчинами и женщинами, пытавшимися улучшить мир, перевернутый вверх дном» (Ghodsee, p. 68).

Истории, о которых повествует Годзее, глубоко трагичны. Фрэнка Томпсона особо фанатичный болгарский генерал-монархист приказал казнить всего за месяц до освобождения страны Красной армией, причем, несмотря на то, что он считался военнопленным, а не партизаном; Асена Лагадинова, попавшего в засаду, устроенную болгарскими жандармами, обезглавили; идеалистические чаяния многочисленных партизан и антифашистов были растоптаны сталинистами, пришедшими к власти в послевоенной Восточной Европе. Жестокость гражданской войны раскрывается в историях беспримерного мужества и невероятной стойкости партизан, безнадежно уступавших по численности болгарской армии и полиции, неоднократно предаваемых теми крестьянами, за которых они сражались, перемолотых в абсолютно бессмысленной мясорубке, которая лишь со временем обрела вид героической революционной борьбы. Узнав о судьбе своего брата, Эдвард Томпсон написал отцу, что смерть Фрэнка не была напрасной: «Своими поступками он внес вклад в благополучие и процветание будущих поколений». Размышляя о жертвах, принесенных павшими героями, автор, однако, не может удержаться от грустного вывода:

«К сожалению, глядя из 2012 года, я почти не вижу подтверждений тому, что ранняя смерть людей, подобных Фрэнку Томпсону и Асену Лагадинову, действительно смогла способствовать “благополучию и процветанию будущих поколений”» (Ghodsee, p. 97—98).

Тем не менее, когда Годзее брала интервью у 80-летней Елены Лагадиновой, перед ней предстала идеальная коммунистка — человек того типа, о котором так много говорила партия. Эта женщина ушла в горы и присоединилась к партизанам в возрасте четырнадцати лет, после того, как ее дом сожгли жандармы. В долгое правление Тодора Живкова она занимала высокие посты и успешно работала над улучшением качества жизни болгарских женщин, препятствуя запрету абортов, который в те годы практиковался в соседней Румынии; поощряя декретные отпуска и развивая сеть детских дошкольных учреждений. По ее мнению, коммунистическая Болгария стала образцовой страной в плане прав женщин, утратив многие из этих достижений только с крахом государственного социализма в 1989 году. Коммунизм, объясняла Лагадинова своей собеседнице, не означал равенства — он подразумевал справедливость: «Мы строили общество, призванное работать на всех, а не обогащать немногих» (Ghodsee, p. 194). Елена показывает рукой за окно:

«А теперь, видите, что с нами стало? Множество людей не имеют медицинской помощи. Многие дети болтаются по улицам и вообще не ходят в школу. Проститутки зарабатывают больше, чем врачи и судьи. Молодежь уезжает на Запад и надеется никогда не возвратиться назад. Люди беднее сейчас, чем до войны, а богатеи живут в особняках и виллах с бассейнами. [...] Мы сражались вовсе не за это» (Ghodsee, p. 124—125).

В увлекательной главе о встрече женщин, которые делились своими воспоминаниями о коммунизме, Годзее собирает контрастные впечатления об их сложном и трудном опыте. Ей рассказывали о принудительной модернизации, улучшении жизни простых людей, выгодах государственной системы социальной защиты, гарантированной работе, дешевом и субсидируемом государством жилье, бесплатном высшем образовании, цензурных ограничениях интеллектуальной жизни, навязывании марксизма-ленинизма, обязательном почитании Советского Союза, показательных процессах и репрессиях в отношении инакомыслящих. Реальность капитализма в посткоммунистической Болгарии контрастна и противоречива. Женщина-пропагандист, которая десять лет писала о язвах капитализма, после смены строя осталась безработной и едва не лишилась квартиры, которую у нее хотел отобрать банк:

«Раньше я думала, что это было ложью. Но только представьте, все мои пропагандистские рассказы оказались правдой! Коммунизм был подобен Кассандре: он твердил истину, но это никак не влияло на будущее, потому что никто ему не верил» (Ghodsee, p. 150, 154).

Освобождение от приукрашенной и лживой истории европейского коммунизма и антифашизма влечет за собой опрокидывание в стремительный поток новейшей официальной ревизии недавнего прошлого. В ходе этого пересмотра новые националистические мифологии выдаются за аутентичные истории народов, а на дело антикоммунизма работает целая индустрия, состоящая из некоммерческих организаций и институций, финансируемых США, монументов и памятных дат, посвященных жертвам коммунизма, огромного количества публикаций. Многие из этих жертв, конечно, были фашистами, коллаборационистами и антисемитами, помогавшими организовывать Холокост. Среди них оказались, например, палачи Фрэнка Томпсона и Асена Лагадинова. Ведь нынешнее очернение коммунизма, полагает Годзее, включает в себя и прославление тех, кто сражался за болгарскую монархию и ее гитлеровских союзников. В Болгарии, как и на Украине, в Эстонии, Латвии и других государствах Восточной Европы, прежнее официальное и коммунистическое толкование истории было не просто вытеснено, но полностью погребено под толщей столь же официальной новейшей антикоммунистической истории. Среди жертв этого процесса оказалась сама историческая истина.

Какими бы ни были ужасы коммунизма в Восточной Европе, как бы жестко он ни репрессировал, цензурировал или ограничивал живущих здесь людей, наихудшие эксцессы сталинизма случились гораздо раньше: их надо искать в советской коллективизации, украинском Голодоморе, депортациях и казнях сотен тысяч кулаков, представителей нерусских народов и прочих невинных жертв Большого террора. Победа во Второй мировой войне обошлась в десятки миллионов жизней, бессчетное число раненых, множество разрушенных судеб, но, какой бы однозначной она ни была, сокрушение фашизма не в состоянии стереть память о бессмысленных и неоправданных преступлениях, совершенных во имя принудительного прогресса. Восточная Европа страдала под советским и коммунистическим гнетом, даже несмотря на то, что ее общество шло вперед, становясь все более модернизированным, индустриализированным, урбанизированным и образованным; это продолжалось до тех пор, пока господство стареющего псевдосоциалистического аппарата не стало полностью бессмысленным. Когда Горбачев убрал с шеи Восточной Европы «тяжелую руку» советской армии и спецслужб, которые, собственно, и были главными защитниками восточноевропейского коммунизма, марксистские режимы один за другим начали рушиться.

Как показывают наши авторы, для тех, кто воспринял позитивный смысл социализма, он был утопией — не в смысле недосягаемой цели, но скорее в смысле направления, придерживаясь которого, люди могли бы работать над воплощением своих политических устремлений. Их желания, независимо от того, можно ли их было реально достичь, заключались в наделении властью всех людей, обеспечении социальной справедливости и равенства (равенства не только потенциального, в какое верили либералы, но практически реального). Даже в нашу эпоху разочарования в утопиях социализм по-прежнему противостоит центральному постулату классической либеральной (а теперь консервативной) экономической идеологии, согласно которому личная жадность будет магически производить величайшее благо для максимального числа людей, а капитализм окажется концом истории. Более того, воскрешая представления о политике, нацеленной на достижение общественного блага, социализм — в контрапункт с либерализмом, но в определенный унисон с некоторыми формами консерватизма, религии и национализма — прилагает усилия к восстановлению социальной солидарности, разрушаемой в рыночной конкуренции. Таким образом, утопия по-прежнему вдохновляет социалистическую политику.

Историки и другие ученые также действуют в утопическом контексте. Как дисциплина история обеспечивает знанием о том, как складывалось настоящее и что человеческие существа могут сделать (или не сделать) в будущем. Она одновременно вносит вклад в наше понимание как наций и сообществ, так и интеллектуального устройства нашего воображения, касающегося политических сообществ, которые не могут существовать без нарративов, приукрашивающих национальную и социальную истории. Несмотря на то, что историки пытаются предложить объективное понимание прошлого и критикуют то, что кажется им «мифологическими» представлениями, они вынуждены соглашаться с тем, что сами тоже оказываются продуктами прошлого и исторически утверждаемого настоящего. Дилемма историка или иного исследователя-обществоведа прекрасно изложена Траверсо, использующего предложенные Антонио Грамши понятия «органического» и «традиционного» интеллектуала:

«Интеллектуал (в частности, историк), “органично” связанный с классом, меньшинством, группой или партией, рискует забыть о критической автономии, присущей его профессии. С другой стороны, я не верю, что историк, прежде всего историк настоящего, способен оставаться просто наблюдателем, парящим над схваткой. Для того, чтобы практиковать свои научные навыки, он должен соблюдать определенную критическую дистанцию; но при этом ему приходится осознавать и собственную связь с объектом исследования, которая всегда предполагает толику субъективности, индивидуально преломляющей события прошлого и концентрирующей, подобно призме, его внимание» (Traverso, p. 18—19).

Всякий воспитатель в свое время где-то воспитывался. Точность и взвешенность могут стать самым коротким путем к объективности и нейтральности. Но все-таки никто из нас не может жить без политических привязанностей, причем некоторые более вовлечены в политику, чем другие. И эти обязательства самым серьезным образом могут сказаться на том, как мы «делаем» историю и социальные науки в целом.

После двадцатипятилетнего триумфа Запада, гордящегося тем, что капитализм и демократия выиграли «холодную войну», а социализм выброшен на свалку истории, Лосурдо, Траверсо и Годзее представляют нам «левую сторону истории», возрождая первоначальный гуманизм, вдохновлявший столь многих антифашистов, и привнося толику здравого смысла в историографию, преобладающую сегодня на Западе и в бывших коммунистических странах. Эти авторы убеждены, что политика, этика и приверженность идеальной модели будущего способны просвещать и даже вдохновлять качественную социальную науку. Смотреть на коммунизм объективно и нейтрально сложно или даже вообще невозможно, но внедрение взвешенного и нюансированного видения, осознание всех его противоречий, сложностей и аномалий являются важнейшими начальными шагами к честной исторической реконструкции. Разумеется, сказанное не означает, что историки не могут испытывать возмущения или негодования по поводу того попрания человечности, которым был отмечен минувший век, или, напротив, что они должны оставить любые попытки найти оптимистичную альтернативу темной стороне современности. Возможно, утверждение, что забывший прошлое обязательно повторит его, в избытке фаталистично, но историческое невежество, безусловно, облегчает такой исход, а выбор, совершаемый необдуманно, открывает путь к ошибке. Или, как это полагает канадская актриса, кинопродюсер, журналист и телеведущая Саманта Би: «Порой говорят, что те, кого история не учит, обречены повторить ее, хотя, как мне кажется […] они просто обречены»[14].

Перевод с английского Андрея Захарова,

доцента факультета истории, политологии права РГГУ

[1] Перевод осуществлен по изданию: Suny R.G. The Left Side of History: The Embattled Pasts of Communism in the Twentieth Century // Perspectives on Politics. 2017. Vol. 15. № 2. P. 455--464.

[2] Образец этого нарратива представлен в собрании рассуждений Адольфа Гитлера: Hitler A. Hitler’s Table Talk, 1941--1944. London: Weidenfeld & Nicolson, 1973. (Рус. перев.: Пикер Г. Застольные разговоры Гитлера. Смоленск: Русич, 1993. В 2008 году эта книга по решению суда была включена в Федеральный список экстремистских материалов, составляемый Министерством юстиции Российской Федерации. -- Примеч. ред.)

[3] Лосурдо цитирует здесь «Застольные разговоры Гитлера».

[4] См.: Snyder T. Bloodlands: Europe between Hitler and Stalin. New York: Basic Books, 2012 (рус. перев.: Снайдер Т. Кровавые земли: Европа между Гитлером и Сталиным. Киев: Дулиби, 2015. -- Примеч. ред.).

[5] Одним из немногочисленных примеров противоположного подхода, когда левые силы подошли к врагу с «эссенциалистских» позиций (причем последствия этого оказались катастрофическими), стала кампания большевиков против казачества в годы гражданской войны в России. См.: Holquist P. «Conduct Merciless Mass Terror»: Decossackization on the Don, 1919 // Cahiers du Monde Russe. 1997. Vol. 38. № 1--2. Р. 127--162; Idem. Making War, Forging Revolution: Russia’s Continuum of Crisis, 1914--1921. Cambridge, MA: Harvard University Press, 2002. P. 166--205.

[6] См.: Ferguson N. Civilization: The West and the Rest. London: Penguin, 2011.

[7] Ibid. P. 237.

[8] Beevor A. Why Vladimir Putin Should Be at the Auschwitz Memorial Ceremony // The Guardian. 2015. January 20 (www.theguardian.com/commentisfree/2015/jan/20/vladimir-putin-auschwitzme...).

[9] Snyder T. Fascism, Russia, and Ukraine // New York Review of Books. 2014. March 20 (www.nybooks.com/articles/archives/2014/mar/20/fascism-russia-and-ukraine/).

[10] Ibid; Idem. How a Russian Fascist is Meddling in an American Election // New York Times. 2016. September 20 (www.nytimes.com/2016/09/21/opinion/how-a-russian-fascist-is-meddling-in-...). См. также критику того, как Снайдер использует цитаты Ильина, озвученные Путиным: Robinson P. Quotations, Quotations(https://irrussianality.wordpress.com).

[11] См.: Stewart J. The Daily Show. 2005. June 16 (www.cc.com/video-clips/xrdazj/the-daily-show-with-jon-stewart-a-relative...).

[12] Adorno T., Horkheimer М. Dialectic of Enlightenment. Stanford, CA: Stanford University Press, 2002.

[13] См.: Anderson P. Considerations on Western Marxism. London: NLB, 1976.

[14] См.: Bee S. Full Frontal with Samantha Bee. Episode 25. 2016. October 5 (www.youtube.com/watch?v=UB1bSJB3n10).

Россия > Внешэкономсвязи, политика > magazines.gorky.media, 5 сентября 2017 > № 2550557 Рональд Суни

Названы страны с самой высокой долей арендуемого жилья

Швейцария является единственной европейской страной, где больше людей (60%) арендует, а не покупает недвижимость. Среди лидеров в этом направлении – также Германия (50%), Австрия (45%), Турция и Дания (по 40%).

На другом конце спектра - Хорватия, Македония и Румыния. Здесь менее 10% людей снимают квартиры, согласно исследованиям компании Savills. Великобритания, Франция, Нидерланды и Австралия, Ирландия, Швеция, Бельгия, Финляндия, Италия, Кипр и Португалия – во всех этих странах примерно 30% населения не покупают, а арендуют жилую недвижимость, сообщает PropertyWire.

Хотя точное количество варьируется в зависимости от страны, в целом в Европе только 30,6% населения живут в арендованных квартирах. Savills отмечает, что конкретный процент сводится к ряду факторов, включая местную экономику, доступность жилищного финансирования и государственную политику. Но самое интересное - это разница в отношении к аренде.

В Германии аренда является нормой, и сектор имеет хороший запас качественного съемного жилья и благоприятных условий для арендатора. Для сравнения: многие страны с высоким уровнем владения собственностью находятся в бывших коммунистических странах, где к такому результату привела быстрая приватизация государственного арендного жилья в 1990-х годах.

В докладе говорится, что в некоторых крупных городах отношение к аренде меняется, поскольку молодые люди предпочитают снимать жилье в центральных районах, близких к работе и прочим удобствам, а не покупать недвижимость на окраине города.

Кроме того, в глобальных городах, таких как Лондон, Нью-Йорк, Сидней и Мельбурн, за последнее десятилетие сильно выросли цены на собственность, из-за чего молодому поколению не так просто приобрести недвижимость. В Лондоне и Нью-Йорке 50% населения арендуют жилье, в Сиднее - около 34%, а в Мельбурне - 30%.

Возможно, Швейцария лидирует по уровню арендной недвижимости еще и по причине высокой стоимости жилья. К примеру, Цюрих является самым дорогим городом Европы и третьим в мире. А стоимость квадратного метра здесь составляет $12 760.

В единый день голосования в 10 субъектах России будут работать 27 международных экспертов из 12 стран, приглашённые Ассоциацией наблюдателей "Национальный общественный мониторинг". 10 сентября в регионах будут работать представители из Франции, Испании, Болгарии, Италии, Латвии, Чехии, Словакии, Бельгии, Швеции и Нидерландов.

График международных наблюдателей расписан по дням. В преддверии выборов они познакомятся с российскими избирательными технологиями, проведут встречи с организаторами выборов и представителями различных политических сил.

А уже в единый день голосования международные эксперты направятся в регионы. Совместно с представителями Ассоциации наблюдателей "Национальный общественный мониторинг" эксперты посетят избирательные участки.

С долгосрочной миссией наблюдения в Россию уже прибыл электоральный эксперт из США Клайн Престон IV.

"Я был наблюдателем на других выборах, заинтересован в открытом голосовании и решил побыть наблюдателем здесь. Прямо сейчас я в Рязани" — рассказал корреспонденту РИА Новости Клайн Престон IV.

Также наблюдатель поделился своими ожиданиями от предстоящих выборов. По его мнению, голосование должно пройти открыто и прозрачно. "Никогда не видел проблем с выборами в России", — отметил Клайн Престон IV.

Ранее с долгосрочной миссией наблюдения Россию уже посетил представитель Ирландии Том Китт. Он побывал Ленинградской области, где проконтролировал ход подготовки к дополнительным выборам депутата Государственной Думы.

"Наблюдатель посмотрел новые механизмы, например, QR-коды. Том Китт отметил, что таких наработок сейчас нет в Европе, — рассказал координатор ассоциации наблюдателей "Национальный общественный мониторинг" Роман Коломойцев.

Также Коломойцев отметил, что главными критериями для отбора зарубежных наблюдателей стали их независимость и широта политического спектра, который они представляют.

"Мы хотели, чтобы среди наблюдателей были и левые и правые и центристы. Мы сделали акцент на европарламентариев или работающих в евроструктурах, если это европейцы", — сообщил Коломойцев.

Всей оперативной информацией международные эксперты будут делиться в ходе прямых включений из регионов, которые будут транслироваться в рамках online-марафона "Ночь выборов-2017".

А уже после выборов, по итогам мониторинга международные представители экспертного сообщества соберутся в Москве, где в открытом формате обсудят результаты региональных избирательных кампаний.

Smurfit Kappa купила московскую фабрику «Союз»

Smurfit Kappa расширяет производство в Европе за счет покупки еще одного завода по производству гофроупаковки в России — фабрики «Союз».

«Союз» находится в Москве и производит упаковку из гофрокартона для различных секторов рынка, на фабрике работает около 300 сотрудников.

У Группы Smurfit Kappa уже есть 3 завода в Санкт-Петербурге, которые производят упаковку на бумажной основе и упаковку Bag-in-Box для европейских заказчиков. Приобретение фабрики «Союз» позволит Smurfit Kappa усилить свои позиции на российском рынке. Благодаря расширению, Группа Smurfit Kappa становится одним из лидеров среди поставщиков гофрокартонной упаковки в России.

Русский Мир в поисках содержания

Опыт славянских государств постсоветского пространства

Александр Гронский – кандидат исторических наук, научный сотрудник Центра постсоветских исследований Национального исследовательского института мировой экономики и международных отношений имени Е.М. Примакова РАН.

Резюме В бесчисленных дискуссиях о “русском мире” наши аналитики напустили много теоретического тумана, но не предложили ни одной заметной и, главное, признанной научной концепции или школы, в рамках которой четко раскрывалась бы его идея».

Термин «Русский Мир» многозначен. Появившись еще в XI в., он дожил до века XXI и, похоже, окончательно закрепился в политическом и аналитическом лексиконе. Как пишет академик Валерий Тишков, «мы имеем дело с явлением, у которого давняя история, но которое сегодня обрело другие конфигурации и смыслы, став как частью культуры новых сетевых сообществ, так и частью государственной политики и международных отношений».

Несмотря на активное использование термина в речах политиков, в СМИ, в публицистике и в научных исследованиях, его наполнение до сих пор не определено. Его даже записывают по-разному – иногда исключительно в кавычках, иногда без них; до сих пор не устоялось правило, писать ли оба слова с заглавной буквы или только первое, или вообще оба слова писать с маленькой. Мы (в основном) будем придерживаться написания без кавычек, оба слова с большой буквы, по аналогии с Pax Americana, где оба слова традиционно пишутся с большой буквы.

Россия: нащупать смысл

В России реанимация термина «Русский Мир» произошла в 90-е гг. ХХ века. Начали разрабатывать идею интеллектуалы-политологи, но вскоре к ним подключились другие группы, в том числе и российская власть. Естественно, чем выше статус политика, тем быстрее его высказывание войдет в политическую повестку дня и, при удачных обстоятельствах, закрепится в политическом, публицистическом и даже научном лексиконе. В октябре 2001 г. президент России Владимир Путин, выступая на Конгрессе соотечественников, сказал: «Соотечественник – категория далеко не только юридическая. И уж тем более – не вопрос статуса или каких бы там ни было льгот. Это в первую очередь вопрос личного выбора. Вопрос духовного самоопределения. Этот путь не всегда прост. Ведь понятие “русский мир” испокон века выходило далеко за географические границы России и даже далеко за границы русского этноса». Таким образом, Путин явно связал понятие «Русский Мир» с проживающими за рубежом российскими соотечественниками.

В 2007 г. российский президент сузил «историческую географию» Русского Мира – до прежде всего православного сообщества и фактически эмигрантов первой волны – «мира, который был трагически расколот в результате революционных событий и гражданской войны». Исходя из контекста речи Путина, раз в 1917 г. он был расколот, значит существовал и раньше. Примечательно, что в том же 2007 г. Путин говорил о Русском Мире и в более широком смысле, объединяя в его пределах «политических деятелей, ученых и преподавателей, работников русскоязычных средств массовой информации из разных стран – всех, кому близки и дороги понятия “русский мир” и ”русское слово”». Годом раньше Владимир Путин упомянул, что День народного единства «объединяет не только многонациональный народ России, но и миллионы наших соотечественников за рубежом, […] весь так называемый русский мир».

По мнению авторов сетевого издания POLITRUSSIA, 2006 г. стал точкой отсчета в формировании представлений о Русском Мире, поскольку тогда Путин заявил, что «русский мир может и должен объединить всех, кому дорого русское слово и русская культура, где бы они ни жили, в России или за ее пределами. Почаще употребляйте это словосочетание – “русский мир”». Вслед за президентом российские чиновники, прежде всего в МИДе, также наполняют это понятие в первую очередь содержанием, отсылающим к существованию российских соотечественников за рубежом.

Большинство интеллектуалов не ставят под сомнение существование Русского Мира как такового. Проблема лишь в том, что под ним понимать – всех, кто сопричастен России, или русскому языку, или русской культуре, или православию, или общей исторической памяти, или различным вариантам сочетаний упомянутых признаков. Остальные утверждают, что Русский Мир – это идеологема, призванная оправдать имперские, великодержавные и иные амбиции современной российской власти.

Самый простой способ наполнить Русский Мир – определить его как диаспору или совокупность выходцев из СССР, современной России и постсоветских территорий и их потомков. В частности, к Русскому Миру относят русских евреев, живущих в Израиле (так называемую «русскую улицу»), или элосыцзу – русское этническое меньшинство в Китае.

Споры вызывает и суть самой дефиниции: «Русский Мир» – концепт, научный термин, идеологема, мифологема, социально-культурный феномен или нечто другое? Как пишет Валерий Расторгуев, «выражение “русский мир” взято теперь в оборот едва ли не всеми СМИ и всеми без исключения политиками, но от того оно не стало ни прозрачнее, ни понятнее. Хуже того: чем больше какое-то слово, бытующее в языке на уровне самого общего представления и не прошедшее “научную выучку”, используют в публичной сфере, где идет жесткое столкновение интересов, будь то политика или медиа, тем меньше в нем остается того, что способно объединить, – общедоступного смысла. К тому же в последние годы в бесчисленных дискуссиях о “русском мире” наши аналитики напустили много теоретического тумана, но так и не предложили ни одной сколько-нибудь заметной и, главное, признанной научной концепции или школы, в рамках которой появился бы известный концепт, раскрывающий идею русского мира».

Пока слабо поднимается проблематика сравнения Русского Мира с иными мирами. Академик Валерий Тишков, в частности, считает, что «далеко не всем государствам и народам удается породить феномен глобального масштаба, который можно было бы назвать “миром”, т.е. трансгосударственным и трансконтинентальным сообществом, которое объединено своей причастностью к определенному государству и своей лояльностью к его культуре. Такими мирами обладают, наряду с Россией, только Испания, Франция и Китай. Возможно, Ирландия вместе с Великобританией». Но чаще исследователи сравнивают Русский Мир с Американским (Pax Americana), хотя дальше этих сравнений дело не идет.

Еще одним направлением интеллектуальной работы является критика самого понятия «Русский Мир» как неудачного и предложения по его замене. В частности, директор Института ЕврАзЭС Владимир Лепехин считает, что сам термин содержит «раздражающий многих этнический фактор», а это создает трудности в решении некоторых проблем за рубежом. Более корректным исследователь считает использование термина «российская цивилизация». Однако содержание термина «Русский Мир», в отличие от содержания термина «российская цивилизация», отсылает не к государству – России, а к духовной, нематериальной составляющей – культуре, языку. А собственно Русский Мир в широком смысле является совокупностью людей, для которых русский язык и культура являются ценностью. И именно через эти ценности (для части Русского Мира такой ценностью будет являться и православие) создается позитивный образ России, в первую очередь не как государства, а как земли, в пределах которой появились достижения, которые принято называть русской культурой.

Также в исследованиях фиксируется термин «российский мир» (оба слова с маленькой буквы, поэтому так же будем писать и мы). В частности, философ Валерий Павловский уверен, что российский мир вбирает в себя и Русский Мир. Но относить к Русскому Миру, по мнению философа, тех, кто владеет «своим национальным и русским языком (или изучающих русский язык)» весьма проблематично. Павловский усматривает в этом «русскоцентризм как особую форму национализма», а российский мир для него существует на территории Российской Федерации, что, в принципе, достаточно логично. Однако, если учесть, что под Русским Миром в основном понимаются те, кто живет за пределами России, тогда российский мир не может вбирать в себя Русский Мир полностью. Более того, Русский Мир в этом случае гораздо шире российского.

В целом научные исследования, посвященные Русскому Миру, хотя и многочисленны, но пока лишь пытаются прийти к единству в использовании термина. Практически все согласны с тем, что Русский Мир – это как минимум проживающие за рубежом российские соотечественники. Далее начинаются разночтения – являются ли соотечественники собственно Русским Миром или они всего лишь его часть, уместно ли вообще выделять соотечественников в Русский Мир, игнорируя остальные группы как внутри России, так и за ее пределами и т.п. Тем не менее при достаточно активной работе по формированию терминологии и изучению тех проявлений, которые признаются Русским Миром, потенциально российская наука может сформулировать относительно единое представление и о содержании термина, и о его сути, и о месте Русского Мира среди других Миров.

Российская оппозиция относится к концепту Русского Мира критически, что вполне закономерно. Термин актуализирован президентом Путиным, с которым российская оппозиция борется. Помимо того, Русский Мир призван, по мнению как российских официальных политиков, так и большинства ученых и комментаторов, помогать созданию положительного образа России через презентацию русской культуры, науки, других достижений, что, несомненно, укрепляет страну, а вместе с тем создает положительный имидж ее руководства. Более того, некоторые исследователи рассматривают Русский Мир как проявление или инструмент «мягкой силы», с помощью которой Россия проводит международную политику. Поэтому российская оппозиция вынуждена автоматически определить свое отношение как к термину, так и к организациям, которые представляют и поддерживают Русский Мир.

Отсюда и скептические дефиниции – не Русский Мир, а всего лишь «так называемый “Русский мир”». Канал ВВС уверен, что «в либеральном сознании идея “Русского мира” ассоциируется с идеологией “Русских маршей”». Для большинства либералов, может быть, это и так, но само словосочетание уже закрепилось в политическом дискурсе, все российские политические группы, за исключением оппозиции, относятся к идее Русского Мира более или менее положительно или нейтрально, поэтому и оппозиционерам приходится это учитывать, не противопоставляя Русский Мир своим ценностям, а пытаясь переформатировать его наполнение под свои цели. В частности, Алексей Навальный в одном из интервью заявил, что в путинский Русский Мир загоняют силой, а в Русский Мир Навального никто никого не тянет. Причисляя к Русскому Миру Украину, Белоруссию, Прибалтику и Казахстан, он оговорился, что белорусам вряд ли понравится то, что к Русскому Миру отнесли и их.

Даже критически относящиеся к власти эксперты собственно Русский Мир не считают опасным, указывая, что внимание к диаспоре – вполне обыденное явление для стран, которые ее имеют. Опасность появляется, когда возникают определенные проблемы. Например, Александр Баунов уверен, что «словосочетание “Русский мир” дискредитировано активным употреблением во время украинского кризиса…». Боле того, понятие «для правительств соседних стран может выглядеть пугающе».

Простые граждане России воспринимают Русский Мир ожидаемо – большинство (71%) никогда не слышали о нем. Скорее всего, это не слишком корректное заявление. Ведь в СМИ о Русском Мире говорят нередко. Просто обычные люди не горят желанием дать название той реальности, в которой живут или которую представляют, а на попытку назвать ее неким термином не обращают внимания. Если в качестве признаков Русского Мира указать русскую культуру, русский язык и общую историческую память, тогда вся Россия (за исключением некоторых мелких радикальных групп) является Русским Миром. Из тех же, кто знал о существовании Русского Мира, 67% посчитали его цивилизационным образованием. При этом часть опрошенных ранее не обращала внимание на бытование такого термина.

Лидеры общественных организаций, теснее интегрированные в политический нарратив, естественно, оперируют той терминологией, которая распространена в политике или СМИ. В частности, представитель Региональной национально-культурной автономии немцев Республики Крым заявил в 2015 г., что «национально-культурное объединение и национальные группы Республики Крым всегда себя позиционировали как неотъемлемая часть русского мира». Его поддержал представитель греческой диаспоры: «Греки понимают, что являются неотъемлемой частью русского мира».

Отдельно можно выделить позицию Русской православной церкви, которая постоянно указывает на неполитичность термина, его культурно-цивилизационное наполнение. В частности, патриарх Кирилл говорил: «Русский мир – это и духовное, и культурное, и ценностное измерение человеческой личности. Русские, даже которые именуют себя русскими, могут к этому миру и не принадлежать, потому что говорить на русском языке или понимать русский язык – это не единственное условие принадлежности к Русскому миру. […] Россия принадлежит к цивилизации более широкой, чем Российская Федерация. Эту цивилизацию мы называем Русским миром. Русский мир – это не мир Российской Федерации, это не мир Российской империи. Русский мир – от киевской купели Крещения. Русский мир – это и есть особая цивилизация, к которой принадлежат люди, называющие сегодня себя разными именами – и русские, и украинцы, и белорусы. К этому миру могут принадлежать люди, которые вообще не относятся к славянскому миру, но которые восприняли культурную и духовную составляющую этого мира как свою собственную». Многие иерархи Русской православной церкви указывают на Россию, Белоруссию и Украину как на колыбель Русского Мира, потенциально предлагая этим странам развивать представления о Русском Мире, опираясь на общность, сложившуюся со времен Древней Руси. Церковь постоянно подчеркивает, что Русский Мир не несет в себе потенциала разрушения чьих-то суверенитетов, поскольку является не политическим, а культурно-цивилизационным ресурсом. Объединяющими основами Русского Мира Церковь считает православие, русскую культуру и русский язык, а также общую историческую память.

Естественно, что Церковь использует наработки в первую очередь российских ученых, как минимум потому, что именно россияне активно разрабатывают научные представления о Русском Мире. Однако поскольку ее каноническая территория выходит за границы Российской Федерации, включать мнения иерархов по поводу Русского Мира в сугубо российские представления не очень корректно.

Белоруссия: диалектическое противоречие

Белорусская официальная власть понимает «Русский Мир» достаточно гибко. Происходит это, видимо, по вполне идеологическим причинам, связанным с характером взаимодействия Белоруссии с Россией.

Достаточно показательно использование термина белорусским президентом Александром Лукашенко в определенный промежуток времени. Проанализируем его заявления 2015 года.

29 января в Минске прошла пресс-конференция белорусского президента для белорусских и зарубежных СМИ. Говоря о гипотетическом вооруженном российско-белорусском конфликте, Лукашенко, в частности, заявил: «Мы, русские люди (как говорю на хоккее иногда, на тренировке ругаюсь на своих игроков – ты русский или не русский), мы – русские люди – будем воевать с русскими?» В данном случае Лукашенко использовал расширительное толкование определения «русский» не как носителя этнической принадлежности основного населения России, а как наследника того культурно-исторического багажа, который сложился на землях бывшей Российской империи и бывшего Советского Союза. Далее белорусский президент продолжил: «А если есть здесь некоторые умники…, считающие, что белорусская земля – это часть, ну, как они говорят сейчас, Русского мира и чуть ли не России, – забудьте. Белоруссия – это современное и независимое государство […]». В итоге он в одном выступлении указал, что в Белоруссии живут русские (в расширительном толковании), но Белоруссия одновременно не является Русским Миром, в котором, по логике вещей, должны жить расширительно понимаемые русские люди. Т.е. термин «русские» использован в культурном значении, а термин «Русский Мир» – в сугубо политическом.

29 апреля в традиционном послании к парламенту и народу Лукашенко вновь повторил, что белорусы – русские, но без Русского Мира («Русский Мир – это не про нас»), продолжив, однако, так: «Мы приедем 8 мая в столицу нашей родины – нашей бывшей родины – Москву, и продемонстрируем, что мы – русский мир». Повторив еще раз, что «белорусы и россияне – это один русский народ», Лукашенко заявил, что «мы – русский мир. Мы были вместе и будем всегда. Мы теснейшим образом связаны с российским народом, мы братья». И снова практически одновременно прозвучали взаимоисключающие утверждения: «Русский Мир – это не про нас» и «Мы – Русский Мир».

В августе Лукашенко вновь выступал перед журналистами и на этот раз был однозначен: Русский Мир – это «глупость, которую кто-то предложил пропаганде». Также белорусский лидер выразил уверенность, «что российский президент Владимир Путин никогда не придерживался этой идеи».

Белорусская оппозиция, а также организации и лица, разделяющие ее убеждения, относятся к Русскому Миру однозначно отрицательно. По сути, их риторика мало отличается от украинской. Русский Мир – то ли идея, то ли проект, то ли сообщество людей, несущее вред белорусскому суверенитету и вообще белорусам. Особо негативным отношение к Русскому Миру стало после событий начала 2014 г. на Украине. Причем агрессивность Русского Мира белорусская оппозиция видит буквально во всем. В частности, реакция одного из оппозиционеров на установку в Витебске памятника Александру Невскому была однозначна: «Это акт агрессии “русского мира” в отношении Беларуси. Это то, что было в начале захвата Крыма, когда они придумывали сказки, что здесь был какой-то русский князь».

Неприятие Русского Мира проходит не только через отношение к памятникам, но и через традиционные конфессиональные предпочтения. В постсоветской Белоруссии сложилась практика придания конфессиональным праздникам государственного статуса. Так, официальными выходными являются оба Рождества (католическое и православное), обе Пасхи. Оппозиционные эксперты уверены, что мотивом двойного празднования было желание «обозначить западный вектор (для Беларуси), цивилизационный», а также обеспечить дополнительную защиту «от воронки агрессивного проекта „Русский мир“, в которую затянуло часть Украины». Критически настроенный эксперт Алексей Шеин уверен, что белорусский президент хочет иметь контроль над Православной церковью, чтобы противодействовать в том числе и идеологии Русского Мира. «Ну а для этого надо получить больше зависимости от Лукашенко (в отношении Православной церкви. – А.Г.) и меньше зависимости от Путина», – заключает он.

По мнению оппозиционных комментаторов, Русский Мир угрожает суверенитету Белоруссии со всех направлений. В частности, «существенным инструментом в восстановлении российско-советской империи» назван Рунет. К таким инструментам относятся акценты, расставляемые в новостях, а также собственно русский язык сайтов. «Русский Мир, – считает эксперт, – приходит таким образом к белорусам в том числе через пользование электронной почтой с доменом ru».

К Русскому Миру оппозиция относит и школьные дневники российского образца, которые время от времени появляются на белорусских книжных прилавках, например в Гомеле, и глобусы с российским Крымом, которые продаются в Белоруссии. Дневники и глобусы, видимо, представляют для оппозиции какую-то угрозу, потому что заканчивается статья небольшим разделом под названием «Как бороться с проявлениями “русского мира” в Беларуси?». Бороться предлагается «комплексно – писать жалобы в книгу замечаний и предложений, сообщать о таких случаях в медиа и даже устраивать общественные кампании».

Простые белорусы, если их спросить про Русский Мир, скорее всего, о нем ничего не скажут, т.к. они не оперируют такими понятиями. Для них восприятие Пушкина или Лермонтова своими поэтами и общение на русском (иногда только на русском) языке – в порядке вещей. Т.е., если понимать Русский Мир как пространство русского языка и русской культуры, православия как основной конфессии и интерес к России, то белорусы живут в Русском Мире. По опросам независимых социологов, офис которых находится в Варшаве, в конце 2016 – начале 2017 г. практически 65% белорусов были уверены, что лучше быть в союзе с Россией, чем с Европой. Сам руководитель опроса объяснил эти проценты как информационно-экономической зависимостью Белоруссии от России, так и нежеланием переживающей кризис Европы дать ясный сигнал белорусам о том, что их там ждут. Однако тяготение белорусов к России наблюдалось всегда, даже в то время, когда Европа не переживала кризис. Поэтому причины такой ориентации стоит искать не в европейских проблемах или давлении российских СМИ, а в традиционном мировоззрении, разделяющем те же ценности, которые бытуют и у россиян.

Отдельно следует упомянуть российских соотечественников, часть из которых активно занимается поиском исторических следов Русского Мира в Белоруссии и русскости у белорусов. Беда в том, что в большинстве это историки-любители, дилетантизм которых не уступает энтузиазму. Результаты их изысканий, как правило, дают только новые поводы для научной критики интеллектуальных «достижений», что, скорее, вредит существованию Русского Мира, чем его поддерживает. Сама идея Русского Мира вполне органична, и для ее защиты вполне достаточно объективного взгляда на исторические события. Официальные лица также попадают впросак с неприятной регулярностью. Например, ряд мероприятий, посвященных 1150-летию российской государственности и 200-летию Отечественной войны 1812 г., с помощью российских соотечественников и курирующего их российского посольства вылился в череду конфузов. Так, когда белорусский президент спросил российского посла о том, что такое Русский Мир, тот не нашелся, что ответить.

Таким образом, идея Русского Мира в Белоруссии разделяется большинством населения в силу цивилизационно-культурной принадлежности, но она настолько естественна, что не получила какого-то названия. Признаки Русского Мира (русскоязычие, интерес к России, объявление себя православными, принадлежность к русской культуре и т.д.) наблюдаются повсеместно. Белорусские власти рассматривают идею Русского Мира как проект, в отношении которого они еще не определились. Оппозиция видит в нем имперский агрессивный инструмент России для подчинения постсоветского пространства. Российские же соотечественники и российское посольство создают больше проблем, чем поддержки для идеи Русского мира в силу своих интеллектуальных возможностей и отсутствия в их среде действенной научно-исследовательской прослойки.

Украина: «оружие агрессора»

На Украине события 2014 г. стали своеобразным водоразделом в отношении многих вещей, в том числе и концепции Русского Мира. Еще в 2011 г. министр культуры Дмитрий Табачник говорил, что Русский Мир – «целиком природное понятие», которое не противоречит суверенитету его составных частей, в том числе и Украины. Так же, по мнению Табачника, Русский Мир не влияет на национальную идентичность украинцев, поскольку не претендует на изменение национального самосознания. Более того, находясь в Русском Мире, можно быть и украинофилом, и патриотом Украины. Также он заметил, что название «Малороссия» не унижает украинцев, а было всего лишь синонимом понятия «Украина». Табачник напомнил, что территория, с которой началось строительство польского государства, называется Малопольша.

Конечно, критически настроенные к России лица негативно относились к Русскому Миру и до 2014 года. В частности, во время визита на Украину патриарха Кирилла в 2012 г. говорилось, что патриарх прибыл, чтобы «застолбить участок», на котором будет строить Русский Мир. Тогдашний президент Виктор Янукович, по словам одного из журналистов, «из шкуры лез, чтобы успешно реализовать чужую идею “Русского Мира” на Украине». Концепция Русского Мира воспринимается такими журналистами исключительно как «более мягкий вариант старого убеждения русских импер-шовинистов, что в небе сидит “Русский Бог”, который особым образом помогает даже кровавым разбоям и коварствам русских завоевателей». Этот же «Русский Бог» хочет загнать украинцев с помощью патриарха Кирилла в Русский Мир и воссоздать «русскую мини-империю из трех восточнославянских народов, верховодить которыми будет Россия». Понятно, что в данном случае журналист защищает неканоническую Украинскую православную церковь Киевского патриархата, а такая защита требует максимально критически относиться к оппоненту – Московскому патриархату, тем более что тот тогда обладал намного большей поддержкой среди украинцев.

Однако с начала 2014 г. термин «Русский Мир» на Украине приобрел резко отрицательную политизированную окраску в связи с событиями в Крыму и на Донбассе. Президент Петр Порошенко уверен, что считать Украину частью Русского Мира может лишь сумасшедший. Выступая в Краматорске, Порошенко заявил: «Почти 2,5 тыс. украинских героев отдали свою жизнь для того, чтобы освободить Донбасс, защитить его от так называемого русского мира. Почти 6,5 тыс. украинских гражданских были убиты в этой войне в результате эксперимента, который русский мир хотел провести над Украиной». Секретарь Совета по национальной безопасности и обороны Украины Александр Турчинов дал в 2016 г. свое понимание Русского Мира: «Для меня “русский мир” – это русские танки, русские системы залпового огня, тысячи убитых украинцев. И тот, кто “за” такой “русский мир”, подлежит, извините, тюремному заключению на длительный срок или уничтожению». Украинские политики ищут Русский Мир во всех проявлениях, которые, с их точки зрения, несут опасность для Украины. Так, руководитель правления благотворительного фонда «Майдан иностранных дел» Богдан Яременко заявил, что новая военная доктрина России является одним из компонентов стратегии Русского Мира.

Помимо однозначных, но не слишком эмоциональных заявлений встречаются и такие, которые иначе как антирусским манифестом назвать нельзя. В частности, публицист Александр Тверской, рассуждая о событиях на Донбассе, пишет, что «украинцы сдерживают кровожадный русский мир на последнем рубеже». «Со стороны России воюют уголовники, опустившиеся люди, безработные, авантюристы, алкоголики. Символично, что духовный русский мир защищают люмпены. Еще в Украину пришли убивать солдаты и офицеры. Только они сначала уволились. И тайком, как мыши, сняли свои погоны. Воинская честь – чувствуете?» «Это бандиты, движимые жаждой денег и ненавистью к украинцам. В принципе им безразлично, кого ненавидеть […]».

Далее Тверской сравнивает защитников Русского Мира, т.е. донбасских ополченцев, и противников этого Русского Мира, т.е. украинских военных: «Посмотрите на лица оккупантов… Они в массе своей уродливы, выражение их лиц лишено интеллекта и человечности, они отталкивают своим обликом, своим поведением, своей речью. Они не уважают даже своего противника, у них грязь в словах и поступках. Они возомнили себя всем, являясь по сути ничтожествами во плоти. И взгляните на украинцев, которые воюют. Это в массе своей образованные, интеллигентные люди, устроенные в жизни, знающие, ради чего они живут, ради чего они сражаются. Им никто не промывал мозги, ибо у них есть своя воля и есть совесть. Они не сбегали от своих жен на войну, чтобы завести новых, они не бежали грабить, потому что в жизни ничего не добились, они пошли защищать свою землю. Их слова, поступки, глаза – правдивы, спокойны, уверенны и беззлобны. Они любят жизнь и любят свою страну. Это принципиально иные люди, несущие в себе свет справедливости. И этот свет режет глаза оккупантам и убийцам».

Такая пространная цитата необходима для понимания того, что журналист использует в описании терминологию, которую вполне можно назвать расистским дискурсом. А если вспомнить печально известный украинский добровольческий батальон «Торнадо», преступления которого признала и украинская сторона, тогда становится непонятно, какой свет справедливости они несут.

Тем не менее в редких случаях о Русском Мире говорят не только некритично, но даже с пониманием того, что для определенных лиц или сообществ он представляется сугубо положительным явлением. Так, известный блогер Анатолий Шарий подал в суд на сайт «Детектор медиа» за статью, в которой его назвали «рупором русского мира». Юристы сайта объяснили в суде, что для тех, кто является «сторонниками концепта» Русский Мир, это понятие не несет негативного смысла. Несмотря на то что сами журналисты сайта не записывали себя в сторонники Русского Мира, после таких заявлений за них это сделали их же коллеги. Таким образом, даже указание на то, что Русский Мир может являться ценностью для какой-то иной стороны, вызывает обвинение в принадлежности к нему.

Серьезное научное изучение феномена Русского Мира на Украине в ближайшей перспективе вряд ли возможно. В период внутреннего конфликта все направлено на обслуживание идеологии и формирование образа врага. Любое спокойное или критическое, но взвешенное исследование Русского Мира автоматически будет вызывать подозрение в попытках его защиты. Поэтому даже формулировки темы исследования Русского Мира должны нести в себе негативные коннотации. Так, весной 2017 г. в Институте истории Национальной академии наук Украины была утверждена тема научного исследования «“Русский мир” на Донбассе и в Крыму: исторические истоки, политическая технология, инструмент агрессии». Уже по самой формулировке понятно, что Русский Мир воспринимается лишь как технология и инструмент, по определению агрессивный.

Тем не менее термин «Русский Мир» используется в научных публикациях украинских ученых, посвященных историческим событиям. Так, Михаил Падура опубликовал статью «Прелести “русского мира” в галицийском селе», в котором с Русским Миром связываются действия русских военных и администрации в селе Черниляво. Русские солдаты, судя по сохранившимся в отчете местного униатского священника сведениям, в основном разбирали заборы, видимо, на дрова, копали окопы на полях, рубили деревья, а также пасли на лугах своих лошадей или косили для них сено, выкапывали картошку на церковном поле и ели яблоки из церковного сада. Также, видимо, солдаты совершили ряд краж. Т.е. пришедший в деревню «Русский Мир» вел себя как обычная армия того времени. О насилиях русских солдат над мирным населением священник не сообщает. Другой аспект проявления Русского Мира в Галиции того времени – это репрессии в отношении украинофилов и униатских священников. Но при всех своих грехах российская власть лишь арестовывала и высылала своих противников, даже не помышляя о создании таких заведений, как Талергоф и Терезин. А вот украинофилы того времени достаточно активно руками австрийских властей боролись с галицкими русофилами, которые, помимо отправки в концлагеря и тюрьмы, приговаривались к смертной казни и даже подвергались самосуду со стороны своих украинских оппонентов. Но об этом автор статьи умалчивает. Термин «Русский Мир» используется Падурой, видимо, для того, чтобы ассоциировать действия русской армии в Галиции в период Первой мировой войны и современных ополченцев на Донбассе, показав, что Русский Мир несет в себе угрозу. Но использовать данный термин в отношении Первой мировой войны некорректно, поскольку тогда он не обладал тем наполнением, которым обладает сейчас.

Как к Русскому Миру относятся простые граждане Украины, сказать сложно. После 2014 г. опросы об отношении к Русскому Миру вряд ли будут информативны. Считать ли проявлением Русского Мира нежелание бесплатно провозить в маршрутках бывших участников боевых действий в зоне АТО – вопрос сложный. Это может быть как проявление Русского Мира, так и банальное желание заработать. Более рельефно Русский Мир проявлялся в День Победы, когда украинцы пытались выйти на празднование с георгиевскими ленточками. Естественно, что бóльшая часть сторонников Русского Мира на Украине сейчас себя никак не обнаруживает. Тем не менее продолжает выходить газета «Русский Мир. Украина», название которой говорит само за себя. Однако вряд ли она распространяется на территории Украины. Возможно, изучение отношения к Русскому Миру простых украинцев станет актуальным позже, может быть всего лишь на уровне воспоминаний и дневниковых записей.

Таким образом, представления о Русском Мире на Украине до событий 2014 г. мало чем отличались от белорусских. Существовали группы и сторонников, и противников. После этой даты Русский Мир стал восприниматься новой властью исключительно негативно. Насколько это повлияло на простых украинцев, сказать сложно.

* * *

В целом наблюдаются достаточно четкие отличия в понимании Русского Мира и отношении к нему в трех восточнославянских государствах. В России власть воспринимает Русский Мир положительно, оппозиция осторожно, но не всегда отрицательно, а простой народ чаще поддерживает лозунги и представления Русского Мира, зачастую даже не вдаваясь в анализ самого концепта. В Белоруссии власть относится к Русскому Миру с инструментальных позиций, оппозиция – критически, а простой народ примерно так же, как в России. На Украине практически все политические силы Русский Мир воспринимают негативно, а простые люди, если они являются сторонниками Русского Мира, явно не готовы высказываться на эту тему. Только дальнейшее серьезное изучение феномена и создание более или менее общей формулировки поможет преодолеть сегодняшний кризис в понимании Русского Мира.

Россия. ЕАЭС > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 30 августа 2017 > № 2300070 Александр Гронский

Вопрос о границе между Северной Ирландией и Республикой Ирландией станет центральным на переговорах официальных лиц Великобритании и ЕС в среду в Брюсселе, сообщил РИА Новости источник, знакомый с ходом переговоров.

"Вопрос о границе вообще является одним из ключевых вопросов, и завтра он будет главным", — сказал собеседник агентства.

Ранее премьеры Британии и Ирландии Тереза Мэй и Лео Варадкар заявили, что рассчитывают на сохранение после Brexit максимально свободной границы между странами – единственной сухопутной границы Великобритании.

Великобритания должна покинуть ЕС не позднее 29 марта 2019 года. В настоящее время в Брюсселе проходит третий раунд переговоров между сторонами. Сейчас переговоры ведутся неделю каждый месяц, однако британская сторона предлагает увеличить частоту встреч.

Мария Табак.

Глава Европарламента Антонио Таяни ждет настоящего прогресса в переговорах по Brexit и четкой позиции Великобритании по вопросам выхода из объединения, говорится в пресс-релизе ЕП.

"Президент Европарламента выразил свою обеспокоенность и желание увидеть реальный прогресс в переговорах о Brexit", — говорится в сообщении.

Он напомнил, что соглашение по Brexit между Еврокомиссией, ведущей переговоры от имени остающихся в Евросоюзе 27 стран, и Великобританией, когда будет достигнуто, должно быть одобрено Европарламентом. Таяни отметил, что приоритетным для ЕП, как и для Еврокомиссии, являет решение вопросов прав граждан "разводящихся" регионов, границы с Ирландией и выполнения Великобританией финансовых обязательств перед ЕС.

"Правительство Британии должно представить четкие позиции (по этим вопросам — ред.), чтобы переговоры могли продвинуться", — приводятся в релизе слова Таяни.

Ранее подобное же мнение высказывал главный переговорщик от ЕС по Brexit Мишель Барнье.

Решение выйти из ЕС было принято британцами на референдуме 23 июня 2016 года. Великобритания 29 марта официально запустила процесс выхода страны из ЕС, передав главе Евросовета Дональду Туску письмо с соответствующим уведомлением. Согласно правилам, изложенным в 50-й статье Лиссабонского договора о выходе из Евросоюза, Великобритания должна будет покинуть состав объединения 29 марта 2019 года — спустя ровно два года после запуска Brexit.

Мария Князева.

Великобритания и Евросоюз начали в Брюсселе третий раунд переговоров об условиях Brexit, сообщается в Twitter Еврокомиссии.

"Третий раунд переговоров только что начался", — говорится в сообщении. Они продлятся до 31 августа.

Перед началом встречи главный переговорщик от Евросоюза, член Еврокомиссии Мишель Барнье выразил обеспокоенность продвижением переговоров. Он отметил, что Еврокомиссия очень внимательно изучила предложения Великобритании о Brexit, представленные ранее, и, исходя из слов Барнье, в ЕС ими остались недостаточно довольны. Он также заявил, что сторонам "необходимо начать переговоры серьезно", и Евросоюз не допустит недостаточно полного разрешения всех вопросов, относящихся к Brexit. Переговорщик от ЕС готов интенсифицировать переговоры в ближайшие недели, чтобы продвинуться в них.

Ранее в понедельник координатор Европарламента на переговорах по Brexit, экс-премьер Бельгии Ги Верхофстадт отметил, что права граждан, вопрос границ с Ирландией и решение вопроса финансовых обязательств Великобритании перед Евросоюзом являются приоритетными темами для обсуждения Brexit, прежде чем можно будет перейти к вопросу о будущих отношениях ЕС и страны.

Решение выйти из ЕС было принято британцами на референдуме 23 июня 2016 года. Великобритания 29 марта официально запустила процесс выхода страны из ЕС, передав главе Евросовета Дональду Туску письмо с соответствующим уведомлением. Согласно правилам, изложенным в 50-й статье Лиссабонского договора о выходе из Евросоюза, Великобритания должна будет покинуть состав объединения 29 марта 2019 года — спустя ровно два года после запуска Brexit.

Мария Князева.

Мясное рабство: россияне работают за еду

Россиянин работает неделю, чтобы купить килограмм рыбы

Рустем Фаляхов, Юлия Калачихина

Самое дорогое мясо продается в Швейцарии — килограмм говядины там стоит почти $50, тогда как самое дешевое — на Украине. Но чтобы отведать мясное рагу, швейцарец должен отработать 3 часа, а украинец — почти 11 часов. Россиянам, чтобы обеспечить себя килограммом мяса, рыбы или птицы, придется батрачить от 7 до 40 часов — и это один из худших показателей среди крупных экономик.

Дорого в долларах, дешево в минутах

Швейцария занимает первое место в мире по стоимости мяса. Килограмм говядины обойдется швейцарцу в $49,68, сообщает агентство Bloomberg, ссылаясь на индекс цен на мясо (Meat Price Index) от британской компании Caterwings, которая проанализировала ценники в 52 крупных странах.

Стоимость мяса в Швейцарии примерно на 150% выше, чем в среднем по миру. С другой стороны, если стоимость этого продукта сопоставить с минимальной заработной платой в стране, то цены уже не покажутся астрономическими.

Гражданину Швейцарии, причем неквалифицированному работнику, потребуется всего 3,1 часа, чтобы заработать на 1 кг говядины.

Иными словами, мясо стоит дорого в долларах, но дешево в минутах. И швейцарец может позволить себе чаще покупать мясо и мясопродукты, чем жители многих других стран. В Швейцарии в прошлом году было употреблено почти 75 кг мяса, птицы и рыбы на душу населения

При том, что по всем суммарным позициям рейтинга (говядина, рыба, курица, свинина и мясо ягненка) цены в Швейцарии самые высокие.

И если смотреть на доступность мяса с точки зрения минимального размера зарплаты, то получится, что больше всего повезло жителям развитых богатых стран, где ценники в супермаркетах высокие. Так, гражданам Дании, Швеции, Австралии, Норвегии, Новой Зеландии, Ирландии и Великобритании придется работать менее двух часов, чтобы обеспечить себя килограммом мяса.

Стоит уточнить, что «мясной индекс» градуирует этот продукт на три части: мясо голени, вырезка и фарш (или измельченная говядина) с добавлением 10–20% жира. И конечно, вырезка – это самый дорогой продукт.

В свою очередь, курица посчитана по ценам за грудку и за ножку. Под рыбой подразумевается рыба белых пород (тиляпия, трески или филе пангасиуса), а также отдельно были взяты на анализ цены на лососевые породы (стейк или филе) и креветки (белые креветки, коралловые, тигровые), обработанные и необработанные.

Обманчивая дешевизна

В то же время на Украине мясо самое дешевое – килограмм голени обойдется всего в $3,7. Однако, чтобы купить его, украинцу придется отработать 10,8 часа.

Но сравнивая с другими странами, выясняется, что это не предел.

И один из худших показателей по всем категориям товаров у России.

С одной стороны, кусок говядины обойдется россиянину в $7,65 (почти в 7 раз дешевле, чем в Швейцарии). С другой, исходя из МРОТ, который в России составляет всего 7800 рублей в месяц, потратить на его добычу придется не 3 часа рабочего времени, как швейцарцу, а почти 22 часа.

Больше только в Индонезии (23,6 часа) и ОАЭ (22,1 часа). А еще в Индии (22,8 часа) — правда, там корова считается священным животным.

Куриная грудка обойдется в российском магазине примерно в $3,9, однако работать для этого соотечественнику придется практически полный стандартный рабочий день – почти 7 часов. Для сравнения, малоквалифицированный датчанин управится за 18 минут.

18, правда, уже часов россиянин будет работать, чтобы купить себе килограмм свинины (дольше только в Индии и Мексике).

Больше суток непрерывной работы, а именно почти 31 час, он потратит на то, чтобы позволить себе приобрести кило ягненка. Хуже только все в той же Индии, где значительная часть населения вегетарианцы, – суммарное потребление мяса составляет там всего 4,4 кг в год на душу населения. Однако в России этот показатель намного выше – почти 70 кг (31-е место).

Но дольше всего россиянин будет батрачить, чтобы купить рыбу.

Полную стандартную рабочую неделю, а именно ровно 40 часов, он будет вкалывать ради 1 кг рыбы.

Хуже только в Египте – чуть более 44 часов. У швейцарца на «улов» уйдет всего час.

По данным Росстата за июль, стоимость мяса и птицы в России в годовом исчислении выросла на 1,7%, тогда как за январь-июль этого года к прошлому – на 2%. В отношении рыбы и морепродуктов показатель вырос на 2,6 и 5,1% соответственно.

Стоимость минимального набора продуктов питания в расчете на месяц в среднем по России выросла с начала года на 10,2%, почти до 4070 рублей. Стоимость набора в Москве в конце июля составила 5011 рублей (с начала года – выросла на 12,5%), в Санкт-Петербурге – 4937 рублей (+10,9% с начала года).

По оценке властей, почти пять миллионов россиян остаются бедными при наличии работы, получая зарплату на уровне МРОТ.

Британцы просят сократить размер гербового сбора

Эксперты полагают, что налог следует сократить, чтобы помочь как покупателям первого жилья, так и людям, желающим сменить дом.

Сейчас гербовый сбор в Англии, Уэльсе и Северной Ирландии, а также налог на землю и здания (LBTT) в Шотландии являются существенных ограничением для обеих категории покупателей. Изначально британцы освобождались от уплаты гербового сбора в случае приобретения недвижимости стоимостью от $320 000. Но сейчас сумму сократили до $160 000. То есть, к примеру, почти все покупатели первого жилья в Лондоне будут платить налог, сообщает PropertyWire.

Налог также увеличился в масштабе, поэтому чем дороже имущество, тем больше покупатель платит, а в случае приобретения второго дома прибавляется 3%. И это при том, что по данным многочисленных исследований, первый взнос и выплата гербового сбора являются основными финансовыми проблемами при покупке жилья.

По словам председателя Jackson-Stops & Staff Ника Леминга, последние данные показывают, что цены на недвижимость начинают падать в связи с высокими ставками гербового сбора для дорогих объектов. Директор Юридического и Общего ипотечного клуба Джереми Данкомб подтверждает сказанное. И отмечает, что несмотря на рекордно низкий уровень инфляции за последние четыре года, нехватка предложения и высокие налоги остаются существенной преградой для покупателя.

Несколько экспертов отметили, что снижение ставки гербового сбора вряд ли скажется на доходе государства. Поскольку увеличение продаж будет компенсировать любое сокращение денег, поступающих от налогов.

В новом докладе Лондонской школы экономики (LSE) и Институте экономических исследований VATT было установлено, что гербовый сбор уменьшает скорость продажи дома почти на треть, из-за чего молодые растущие семьи практически не могут купить полноценное жилье.

Составлен рейтинг самых продуктивных стран мира

При формировании списка оценивалось более чем 35 стран с учетом таких показателей, как ВВП на душу населения, количество отработанных часов за год и финансовая отдача в час/день/неделю.

Согласно отчету Global Productivity, составленному с помощью данных Международного валютного фонда и Организации экономического сотрудничества и развития, лидирующие места в рейтинге занимают страны, где упор делается на интеллектуальный и не изнуряющий труд. К примеру, во Франции, Германии и Нидерландах, вошедших в список – самая короткая рабочая неделя, 26 часов.

Хорошим доказательством того, что разумный баланс между работой и личной жизнью сказывается на продуктивности, служат скандинавские страны. Не случайно Норвегия, Дания и Исландия вошли в пятерку лидеров, а Швеция и Финляндия заняли соответственно 10 и 13 места.

Скандинавы постоянно сокращают рабочее время, вместе с тем оставаясь социально прогрессивными и высоко оценивающими свой уровень счастья. Норвегия, Дания и Исландия занимают 1-е, 2-е и 3-е места соответственно в рейтинге самых счастливых стран мира 2017 года.

Однако чемпион по продуктивности – Люксембург, причем уже второй год подряд с ростом в 4%. Страна извлекает хорошую выгоду из грамотного инвестиционного менеджмента. В среднем люксембургский гражданин зарабатывает более чем вдвое больше, чем типичный работник Великобритании, и при этом трудится на 3 часа меньше в неделю.

ТОП-15 самых производительных стран мира за 2017 год:

   1.Люксембург

   2.Норвегия

   3.Швейцария

   4.Дания

   5.Исландия

   6.США

   7.Австралия

   8.Ирландия

   9.Нидерланды

   10.Швеция

   11.Германия

   12.Австрия

   13.Финляндия

   14.Канада

   15.Франция

Smurfit Kappa приобрела московскую фабрику «Союз»

Smurfit Kappa расширяет производство в Европе за счет покупки еще одного завода по производству гофроупаковки в России — фабрики «Союз», об этом говорится в полученном Lesprom Network пресс-релизе.

«Союз» находится в Москве и производит упаковку из гофрокартона для различных секторов рынка, на фабрике работает около 300 сотрудников.

У Группы Smurfit Kappa уже есть три завода в Санкт-Петербурге, которые производят упаковку на бумажной основе и упаковку Bag-in-Box для европейских заказчиков. Приобретение фабрики «Союз» позволит Smurfit Kappa усилить свои позиции на российском рынке. Благодаря расширению, Группа Smurfit Kappa становится одним из лидеров среди поставщиков гофрокартонной упаковки в России.

Иран импортировал за 4 месяца 13,9 тысяч тонн сливочного масла

В течение первых четырех месяцев текущего 1396 иранского года (21 марта - 22 июля 2017) в Иран из шести стран было импортировано 13,9 тыс. тонн сливочного масла на сумму 2,13 трлн. риалов (65,73 млн. долларов США), сообщает Таможенная администрация Исламской Республики Иран.

ОАЭ, Нидерланды, Новая Зеландия, Турция, Ирландия и Германия были основными странами, из которых был произведен импорт, сообщает IRNA.

Заместитель министра сельскохозяйственного развития Хасан Рокни рассказал, что около 90 % внутреннего спроса Ирана на сливочное масло удовлетворяется за счет импорта.

По словам заместителя министра, иранцы потребляют около 60 000 тонн сливочного масла каждый год, из которых около 50 000 тонн импортируется.

Рокни отметил, что правительство страны планирует сделать Иран самодостаточным в производстве сливочного масла в течение следующих 10 лет с помощью селекционного животноводства для увеличения содержания жира в молоке.

Ryanair признана лучшей по соотношению цена-пространство в салоне.

Пространство между рядами в салоне самолета – одна из наиболее частых жалоб пассажиров. Авиакомпании зачастую максимально сокращают его, чтобы вместить большее количество пассажиров.

Skyscanner провел исследование с целью найти наилучшее соотношение между стоимостью авиабилета и пространством в салоне. Два европейских перевозчика возглавили рейтинг по итогам проведенного исследования.

В категории рейсов средней дальности следования лидером стал ирландский лоукостер Ryanair. Лучшее соотношение цена-пространство на рейсах дальнего следования, по данным Skyscanner, предлагает греческая Aegean Airlines.

Как уточняет портал Air Journal, в ходе исследования специалисты подсчитали стоимость одного сантиметра пространства для ног у сидения самолета, поделив среднюю стоимость билета в эконом-классе на среднее доступное пространство.

Лоукостеры стали лидерами составленного по итогам исследования рейтинга. Крупные авиакомпании, типа Air France, в топ-10 категории рейсов средней дальности следования не попали. В рейтинге рейсов дальнего следования Norwegian досталось 3-е место.

ИРЛАНДИЯ ВВОДИТ НОВУЮ СИСТЕМУ СБОРОВ ЗА УТИЛИЗАЦИЮ ШИН

Согласно ассоциации Tyre Recovery Association (TRA), новая схема утилизации шин в Республике Ирландия, которая вступает в действие с 1 октября этого года, может негативно сказаться не только на ирландской системе утилизации и повторного использования шин, но и на британской индустрии. TRA встревожена возможными последствиями как для Республики Ирландия, так и для Северной Ирландии.

“Открытые границы между севером и югом острова неизбежно приведут к искажениям на рынке и злоупотреблениям, учитывая значительные различия в затратах на утилизацию шин в разных регионах Ирландии”, – заявил генеральный секретарь TRA Питер Тейлор (Peter Taylor).

Республика Ирландия предлагает фиксированные сборы на утилизацию импортируемых в страну шин: 2,80 евро за легковую шину, 11 евро за грузовую плюс 23% НДС. Все импортёры шин в страну будут обязаны зарегистрироваться в рамках новой правительственной программы. Ирландские сборы, отмечает TRA, выше британских.

Тейлор добавил, что ассоциация опасается хаоса и злоупотреблений на шинном рынке страны; по его мнению, Республике Ирландия необходима система, более удачно совместимая с той, что действует в Великобритании и Северной Ирландии.

Россия за июнь 2017 года сократила объём вложений своих средств в ценные бумаги правительства США на $5.8 млрд до $102.9 млрд. Об этом говорится в докладе министерства финансов США.

Среди крупнейших держателей US Treasuries Россия в настоящее время занимает 14-е место.

Максимальный объём вложений в американский госдолг со стороны России за последние три года был зафиксирован в ноябре 2014 года - $108.1 млрд.

Крупнейшим держателями американских государственных облигаций остаются Китай ($1.147 трлн) и Япония ($1.091 трлн). На третьем месте находится Ирландия с показателем $302.5 млрд.

Суммарный объём продаж на мировом рынке видеонаблюдения вырастет к 2022 году до величины $75 млрд. Такой прогноз даёт исследовательская компания Research and Markets.

В период с 2017 по 2022 год мировой рынок видеонаблюдения будет расти в среднем на 15% в год. Одним из наиболее значительных драйверов этого роста будет, по мнению исследователей, продолжающийся переход с аналоговых на IP-камеры. Кроме того, важную поддержку индустрии видеонаблюдения оказывает развитие облачных технологий, открывающее перед ней новые возможности.

Наконец, определяющее значение для развития видеонаблюдения имеет спрос на него как на средство обеспечения безопасности. Число объектов, оснащённых видеонаблюдением, по-прежнему увеличивается во всём мире.

Наиболее быстрый рост в предстоящие годы будет демонстрировать сегмент «Видеонаблюдение как услуга» (VSaaS). Возрастает число приложений, которые успешно строятся на основе этого подхода. Пользователи ощущают преимущества удалённого доступа к ресурсам видеосистем, хранящимся в облаках. Большое значение имеет для них возможность подключаться к живому и записанному изображению не только со стационарных компьютеров, но и с мобильных устройств. За счёт этого системы видеонаблюдения приобретают невиданную прежде гибкость.

Среди вертикальных рынков самым быстрорастущим будет коммерческий. У ритейлеров потребность в системах безопасности крайне велика. Их задача — с помощью видеонаблюдения создать на своих объектах «безопасные зоны» и вести мониторинг товарных запасов и иного имущества, а также бороться с воровством в торговых залах.

За коммерческим сегментом следует рынок инфраструктурных объектов. Важный вклад в рост спроса на видеонаблюдение внесёт также финансовая сфера, в которой нужно тщательно охранять и отделения банков, и банкоматы. Новые возможности для интеграторов систем безопасности рождаются и в сфере гостиничного бизнеса, в которой должный уровень безопасности постояльцев обеспечивается с помощью видеонаблюдения в коридорах и холлах отелей.

Брексит подстегнет рост цен на дома и квартиры в Ирландии - прогноз

Стоимость жилья в стране продолжает расти. За 12 месяцев к июню 2017 года она поднялась на 11,6%.

По данным Центрального статистического управления, в Дублине жилая недвижимость подорожала на 11,1%: на 11,2% - дома и на 10,6% - квартиры. Самый высокий рост цен наблюдается в Южном Дублине (+11,8%), а самый низкий - в Фингале (+5,4%), сообщает PropertyWire.

В остальной части Ирландии наибольший подъем - на юго-востоке (+16,7%), а наименьший - на Среднем Западе (+8,4%). В целом, национальный показатель на 29% ниже самого высокого значения в 2007 году: в Дублине - на 29,9%, а в остальной части Ирландии - на 34,6%. В то же время, если сравнивать с кризисным 2013 годом, стоимость жилья на национальном уровне увеличились на 58,4%: в Дублине - на 73,8%, а в остальной части Ирландии - на 50,4%.

На июнь 2017 года средняя рыночная цена жилой недвижимости составила €258 550. Самый высокий показатель - в Дублине, €401 900. За ним следует средне-восточный регион - €260 580, с графством Уиклоу во главе (€324 020). Наименее дорогая зона – приграничная, со средней стоимостью в €122 100. Самым дешевым округом оказался Лонгфорд в Мидленде – цены здесь в среднем составляют €93 920.

Экономисты S&P ожидают, что Дублин и остальная часть Ирландии выиграют от внушительных зарубежных инвестиций в связи с Брекситом. Из-за того, что спрос на жилье значительно возрастет, по прогнозам, страна увидит самый быстрый рост цен в Европе на уровне 8,5% в течение всего 2017 года и 7% в следующем году.

Bank of America уже подтвердил, что планирует превратить Ирландию в европейский центр, а JP Morgan Chase приобрела офисное здание вместимостью около 1000 работников.

Великобритания рассчитывает, что в "переходный период" после Brexit торговые и бизнес отношения с ЕС будут идти в обычном режиме, заявили министр финансов Филип Хаммонд и торговли Лиам Фокс.

В своей статье, опубликованной газетой Telegraph, главы ведомств заявили, что во время так называемого "переходного периода" после выхода Британии из ЕС в марте 2019 года, "границы должны функционировать плавно; товары, приобретенные по интернету, должны по-прежнему пересекать границу; бизнес должен быть в состоянии обслуживать своих клиентов в ЕС", а компании должны иметь возможность нанимать сотрудников, в том числе, из ЕС.

При этом министры не указали, каким по продолжительности будет "переходный период", отметив, что он не будет бесконечным и не будет "запасной дверью", чтобы остаться в ЕС. При этом ранее Фокс заявлял, что "переходный период" должен завершиться до следующих парламентских выборов в Великобритании (2022).

"Когда промежуточный период закончится, мы хотим постоянного соглашения между Британией и ЕС, которое будет поддерживать близкие отношения с ЕС, сохраняя тесные связи в сфере безопасности, торговле и коммерции", — пишут министры.

Предполагается, что в ближайшие десять дней британское правительство опубликует документы по Breхit, касающиеся плана по границе с Ирландией, таможенного союза, а также рыболовной отрасли и сельского хозяйства.

Наталья Копылова.

Контроль и штрафы: за Airbnb в Париже «идет настоящая война»

Размер взысканий вырос в 13 раз. Власти ужесточили контроль за людьми, сдающими свое жилье приезжим

В Париже в 13 раз выросли штрафы для незаконно сдающих свое жилье через Airbnb. Как пишет газета Parisien, сумма собранных штрафов в первой половине этого года выросла до 615 000 евро.

За последний год парижские власти усилили контроль над арендодателями, сдающими недвижимость через онлайн-платформы. Согласно местным законам, горожане не могут сдавать жилье более чем на 120 дней в году.

За соблюдением правил следит специальное подразделение, 25 сотрудников которого вычисляют нарушителей. Глава редакционного совета газеты «Русская мысль» во Франции Виктор Лупан считает, что ситуация со сдачей квартир через Airbnb в Париже вполне объяснима:

«Квартиры в Париже и так очень дорогие. Владельцы поняли, что если они будут сдавать на Airbnb на короткий срок — на неделю, на две недели, порой даже на уик-энд — в сумме получается еще вдвое дороже, чем если бы они людям сдали на год или на два — это раз. Два — почему вдруг внесли такие ограничения, что только на 120 дней в году? Потому что во Франции, особенно в Париже отели — это очень большой бизнес и получается, что люди, у которых личные квартиры, стали наиболее конкурентными, потому что практически не платят никаких налогов, все это делается вне каких-либо организованных бизнесом структур. Если вы владелец отеля, к вам приходит человек — вы платите НДС на это. А если у меня личная квартира, я просто кладу эти деньги в карман и не плачу налогов. Поэтому уже не первый год синдикат владельцев гостиниц страшно волнуется, бизнес у них уходит. 600 тысяч комнат существует в бизнесе отелей во Франции. Сейчас в Airbnb то же самое — 600 тысяч комнат тоже сдается. Тут идет настоящая война. Владельцы гостиниц хотят, чтобы владельцы частных квартир, которые тоже стали действовать как некие гостиницы, имели те же самые налоги, те же самые обязанности. Соседи тех, которые сдают, очень волнуются, потому что каждую неделю у вас съемщики меняются, они и с чемоданами туда тащатся, и начинают, может быть, шуметь на балконе и выпивать. Все понимают, что бороться с этим практически невозможно. Они оштрафовали несколько десятков владельцев в этом году, получили большую сумму. Одного, кажется, на 100 тысяч оштрафовали. Но представляете, сколько он заработал?»

Адвокат Олег Сухов рассказал Business FM, что в России нет таких строгих временных ограничений для тех, кто сдает свое жилье.

«Если жилье или апартаменты сдаются в РФ, то на сегодняшний момент никаких ограничений в данном случае нет. Единственное, договор должен быть надлежащим образом оформлен. Административное законодательство и даже уголовное предусматривает, что люди должны быть зарегистрированы. Должна быть либо временная, либо постоянная регистрация. Находиться без регистрации людям, даже если они занимают жилье по договору найма, если мы говорим о жилых помещениях или аренде, если мы говорим про апартаменты, они не вправе. Даже если люди вселяются на срок три-пять дней, они уже должны получить временную регистрацию, это обязательное условие, иначе и административный штраф. А уголовное законодательство предусматривает ответственность, если в жилье сразу заселяются достаточно большое количество людей, которые не могут там проживать, вернее не вселяются, а регистрируются. Таким образом государство у нас борется с «резиновыми квартирами». То есть, если, например, квартира с одной комнатой, там, безусловно, не может быть зарегистрировано пять-десять человек, это запрещено. Что касается сроков, то они никак законодательством не урегулированы, а это означает, что возможность вселения на любое время, вне зависимости от времени года, от того, сколько человек будет находиться — в течение года или, может быть, нескольких лет в жилом помещении — и никакие штрафы в данном случае не предусмотрены».

За последний год в России больше всего сдавали жилье через Airbnb в Санкт-Петербурге и в Москве. Средний годовой заработок петербургских владельцев сдаваемого жилья был выше, чем в столице: 2 тысячи долларов против 1,5 тысячи. На сайте можно найти более 300 предложений по аренде квартир в Москве.

Сервис кратковременной аренды жилья Airbnb закрыл свое подразделение в России в марте этого года. В компании решили, что нет смысла держать открытым российское ООО, проще проводить операции через Берлин, Дублин и Лондон.

Курортное жилье в Болгарии продолжает дешеветь

При этом основными покупателями таких объектов на сегодняшний день являются сами местные жители.

Об этом в интервью БТА заявила председатель Национального содружества «Недвижими имоти» Ирена Перфанова. При этом, по словам эксперта, сохраняется спрос и со стороны россиян. А вот граждане Украины с каждым годом активизируются все больше. Реже приобретают недвижимость представители Великобритании, Ирландии, Греции и другие покупатели из Западной Европы, пишет Русская Болгария.

Ирена Перфанова считает, что одной из причин роста покупательской активности болгар являются низкие проценты по вкладам в местных банках. Как сообщает специалист, доходность от сдачи в аренду городской недвижимости составляет 4-5% годовых, а курортной – около 3% годовых, что в любом случае выше показателей по банковским вкладам.

Эксперт подчеркивает, что перед покупкой недвижимости в курортных комплексах необходимо проверить управляющую компанию и размер таксы обслуживания.

Airbnb заплатил налоговой Франции всего €93 000 за год

Франция является вторым по величине рынком Airbnb. Но в 2016 году интернет-гигант заплатил стране в виде налогов всего €92 924, что эквивалентно сумме, выплачиваемой малыми и средними предприятиями (МСП).

В прошлом году на сайте было выставлено более 400 000 рекламных объявлений о краткосрочной аренде во Франции, а Париж стал крупнейшим городом в плане предложения - с базой около 60 000 объектов. Всего порядка 10 миллионов путешественников используют сайт Airbnb в стране каждый год, сообщает The Local.

В деятельности Airbnb нет ничего незаконного: веб-платформа использует выгодное налоговое соглашение и может значительно расширить рынок, не будучи угнетенной огромными сборами. В Ирландии, где находится штаб-квартира компании, компания облагается одним из самых низких налогов на континенте в размере 12,5%. Airbnb обрабатывает счета по заказам во Франции через свои британские и ирландские дочерние представительства.

Поскольку Airbnb растет и расширяет свои предложения, добавляя, например, кулинарные уроки в Париже, каякинг в Кассисе и прогулки на парусных лодках по Средиземному морю в свой каталог, маловероятно, что налоговый счет компании значительно вырастет.

Веб-платформа защищает свою позицию, утверждая, что вложила €6,5 млрд в экономику Франции в 2016 году, привлекая туристов. Но в начале этого года новый президент страны Эммануэль Макрон заявил, что борьба с выгодными налоговыми соглашениями станет приоритетом в Европе.

К слову, несмотря на уже существующий спрос, с каждым годом Airbnb становится все более популярной платформой для арендодателей и туристов. К примеру, в Норвегии объем жилья, снятого через сайт компании, за год увеличился на 58%.

«ОСТРОВ» В 25-Й РАЗ!

Музыкальный фестиваль «Сигет» разменял четверть века. И все эти годы не прекращается поток молодых людей через пешеходный мостик на Судостроительный остров Будапешта, тех, кто любит и ценит современную музыку. На «Острове свободы» они проводят все свое свободное время на протяжении всей недели фестиваля, с 9 по 16 августа в этом году.

Немного истории

Первоначально музыкальный фестиваль был назван Diáksziget (Остров учащихся), лишь затем став «Островом», островом музыки, островом радости, островом счастья... Вот несколько исторических фактов. В 1993 году его посетили 43 тысячи человек, а в 2016-м было продано 496 тысяч входных билетов. В 1993 году за неделю на острове прошло 200 концертов, показано 80 фильмов и состоялось 40 театральных представлений. Сегодня цифры примерно такие же, только ежедневные. В 1993 году бюджет фестиваля составлял 26 млн форинтов. В нынешнем году на юбилейный «Сигет» будет потрачено 6,3 млрд форинтов. За прошедшие 24 года фестиваль посетили почти 8 млн человек. В нынешнем году этот фантастический рубеж должен быть преодолен.

15 процентов населения страны старше 16 лет хоть раз посетило «Сигет». Это означает, что фестиваль посетило 1,2 млн жителей Венгрии. Музыкальное мероприятие получило престижный приз European Festival Award за привлечение лучших музыкантов со всего мира.

«Сигет» стал самым узнаваемым венгерским брендом в мире. Но помимо этого фестиваль приносит стране огромный доход. Посетители фестиваля тратят в Венгрии более 13 миллиардов форинтов. Венгерский государственный бюджет получает 5 миллиардов форинтов от проведения фестиваля. За 24 года своего существования «Сигет» принес венгерской казне порядка 100 млрд форинтов.

Сегодня «Остров» - самый престижный туристический аттракцион в стране. Ежегодно на фестиваль приезжает 80-85 тысяч иностранцев. Они проводят в Венгрии 650 тысяч койко/ночей. За эту единственную неделю в страну приезжает порядка 5 процентов всех иностранных туристов за год!

Оперативный директор фестиваля «Сигет» Тамаш Кадар заявил, что организаторы фестиваля получили многие сотни работ в рамках конкурса Art of Freedom. Они будут украшать все основные места проведения мероприятий.

Что касается музыкальных программ, то необходимо сказать, что фестиваль открывает обладательница огромного числа премий Grammy из США P!NK, а последний день фестиваля закроют лучшие представители электронной музыки Dimitri Vegas & Like Mike.

Также на сцену выйдут:

Wiz Khalifa (США), Kasabian (Великобритания), Macklemore & Ryan Lewis (США), The Chainsmokers (США), Major Lazer (США), Billy Talent (Канада), Biffy Clyro (SCO), PJ Harvey (Великобритания), Rita Ora (Великобритания), Alt-J (Великобритания), Dubioza Kolektiv (BIH), Tom Odell (Великобритания), Rudimental live (Великобритания), Clean Bandit (Великобритания), White Lies (Великобритания), Two Door Cinema Club (Ирландия), Birdy (Великобритания), Jamie Cullum (Великобритания), Mando Diao (Швеция), Metronomy (Великобритания), The Kills (Великобритания - США) и George Ezra (Великобритания).

Среди российских исполнителей самое большое внимание будет уделено группе «Ленинград».

Автор Nina Popova