Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Арабский мир прожил весь прошедший год в горьком похмелье от своей «весны», которая началась в Сирии и Тунисе в конце 2010 года, а затем распространилась по многим странам, включая Египет, Йемен, Ливию, Бахрейн.

Попытки разжечь «весну» в Иордании и Марокко оказались не столь результативными, поскольку авторитеты прежних монархов этих государств короля Хасана Второго и короля Хусейна были настолько крепкими, что их хватило и на молодых наследников. Однако события 2014 года, происходящие в разных концах арабского мира, показывают, что «похмелье» от революции начинает проходить.

Очевидно, обзор событий арабского года следует начать с Египта, который в течение десятилетий был неоспоримым лидером в арабском мире, пока Анвар Садат со своим кемп-дэвидским сговором с Израилем и США в 1979 г. не отбросил эту передовую арабскую страну на вторые позиции.

2014 год начался в Египте с референдума по принятию новой конституции, целью которой стала окончательная легитимация свержения предыдущего президента Мухаммада Мурси – представителя «Братьев-мусульман», который был избран на эту должность в 2012 году, но менее чем через год был уже отстранен от должности после многолюдных демонстраций в Каире и других городах. Таким образом, «египетская весна» братьев-мусульман окончательно захлебнулась, несмотря на негласную поддержку некоторых арабских монархий, прежде всего, Катара. Власть в стране оказалась в руках Высшего совета вооруженных сил, во главе которого встал министр обороны Абдель Фаттах ас-Сиси, который сразу же начал свою кампанию по участию в выборах президента. 8 июня 2014 года экс-генерал ас-Сиси вступил в должность президента на основании результатов всенародных выборов.

Внутренняя политическая борьба в Египте нацелена на то, чтобы всячески ослабить влияние организации «Братья-мусульмане». После государственного переворота 3 июля 2013 г. Мухаммад Мурси был арестован и обвинен в государственной измене за передачу секретных документов иностранному государству – читай между строк Катару. Весь 2014 год продолжался суд над экс-президентом и его ближайшими сторонниками, но, несмотря на требования прокуратуры приговорить его к смертной казни, пока окончательное судебное решение по делу Мурси не вынесено. Сама организация «Братья-мусульмане» в конце 2013 г. была признана террористической и запрещена в Египте. Весной 2014 более 500 активистов этой организации были арестованы и приговорены к смертной казни. Несмотря на продолжающиеся демонстрации мусульманской молодежи, информационную поддержку ряда арабских СМИ, этой организации в Египте все труднее сохранять свою политическую активность.

Зато существенно улучшилось положение прежнего президента Египта, 86-летнего Хосни Мубарака. В ноябре он был оправдан по всем обвинениям, предъявленным ему, за исключением того, что некоторые из его экономических шагов были признаны ошибочными. Он был освобожден из-под стражи и теперь может доживать остаток своих дней на свободе.

Экономическая политика Египта сконцентрировалась на развитии внутренних ресурсов. Главным национальным проектом стало строительство новой ветки Суэцкого канала, которая существенно улучшит ситуацию с проходом судов из Средиземного моря в Красное, а также принесет значительные доходы в казну страны. По крайней мере, не только египетские бизнесмены, но и население, стали вкладывать свои сбережения в акции этого проекта, который обещает существенно более высокую доходность по сравнению с банковскими депозитами.

На внешнеполитической арене положение Египта постепенно укрепляется. Сразу же после прихода к власти экс-генерала Ас-Сиси, Египет восстановил свое членство в Африканском Союзе. Свои первые зарубежные визиты новый президент совершил не только в соседние арабские страны, но и в Россию, Китай, Францию и Италию. Египет приглашен для участия в международной коалиции по борьбе с Исламским государством, но занимает довольно сдержанную позицию по участию в военных акциях. Последним событием уходящего года для египетской внешней политики стало восстановление отношений с Катаром, а существенную роль в процессе примирения сыграла Саудовская Аравия.

Египет продолжает влиять на военно-политические процессы в сопредельных государствах. Совершенно очевидно, что Египет поддерживает позиции генерала Хафтара в Ливии, который ведет активную войну против исламистских группировок. На Синайском полуострове египетские войска и силы безопасности предпринимают активные действия по очистке территории от исламистских группировок, близких к Аль-Каиде и Исламскому государству. В течение второй половины года на самом полуострове и в крупных городах Египта, включая Каир, Гизу, Исмаилию, произошли террористические акты и нападения на армейский персонал и полицию. Жертвами нападений стали около сотни египтян. Такое развитие событий создало напряженность в отношениях Египте с палестинской администрацией сектора Газа, поскольку за нападениями на египтян стоят палестинцы.

Совершенно очевидно, что египетские власти будут стремиться укрепить свое положение как внутри страны, так и за рубежом. Президентское правление Абдель Фаттаха Ас-Сиси признано и большинством египтян, и большинством государств в мире. Для России Египет остается важным и стратегическим партнером в арабском мире, а военное сотрудничество между двумя странами будет укрепляться.

Марат Муртазин

Изначально планировалось, что встреча руководителей стран — членов Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) в Дохе будет длиться с 20 по 21 декабря. В реальности же правителям Бахрейна, Катара, Кувейта, Омана, Объединенных Арабских Эмиратов и Саудовской Аравии хватило для общения друг с другом двух часов.

С учетом серьезности внешних угроз для арабских монархий и остроты противоречий между членами Совета, подобная «краткость» — отнюдь не признак талантливости организаторов. Это симптом того, что ССАГПЗ для входящих в него государств становится формальностью, а принимаемые на нем решения ни к чему серьезному участников этого союза не обязывают.

На бумагах, подписанных по итогам саммита, все выглядит благопристойно и внушительно. Принято решение о создании общего военно-морского флота, единого военного командования объединенными вооруженными силами со штаб-квартирой в Эр-Рияде. Договорились даже о создании единой полиции, которую местные СМИ уже успели назвать «Gulf Interpol» (Интерпол Залива). Ее целью станет «улучшение сотрудничества в борьбе с незаконным оборотом наркотиков, отмыванием денег и киберпреступностью». Для поддержания атмосферы единства Катар даже не стал подчеркивать свою особую позицию по Египту, а просто согласился с текстом итогового коммюнике, в котором страны — члены ССАГПЗ выразили «полную поддержку усилиям президента ас-Сиси в преодолении переходного периода».

Единственным возмутителем спокойствия на этом собрании стал Оман, который заявил о своем отказе принять ежегодный саммит стран — участниц Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива в 2015 г. По сообщениям Al Jazeera, представители Омана в кулуарах нынешнего мероприятия вообще пригрозили выйти из Совета, если саудиты не прекратят своих попыток превратить его в некий военно-политический союз под своей эгидой.

Остальные монархи промолчали, но это означает лишь то, что свое отношение к Эр-Рияду они выразят в лучших традициях восточной интриги — воткнут кинжал в спину в момент тесных объятий. И если на бумаге Бахрейн, Катар, Кувейт, Оман, ОАЭ, Саудовская Аравия — группа стран с 20% мировой добычи нефти, более 50% мировых запасов черного золота, около $1,5 трлн суммарного ВВП, заявившая о создании общих военных и полицейских структур, то на деле никакого единства между членами этой организации не существует. Взаимоотношения между ними правильнее всего назвать «схваткой бульдогов под ковром».

Отношения с Ираном, а точнее — с охватившим Ближний и Средний Восток «шиитским Пробуждением», проблемы с «политическим исламом» — «Братьями-мусульманами», палестинским ХАМАС и всем спектром экстремистских группировок, от «Исламского государства» до сирийских мятежников и пакистанского «Талибана» — главные вопросы, от которых зависит внутренняя стабильность членов ССАГПЗ.

Пока монархии Залива не выработают общую стратегию по этим вопросам, все разговоры об «арабском НАТО» и «Священном союзе» останутся политическим прожектерством, а подписанные в этой связи документы — ни к чему не обязывающими «протоколами о намерениях». В среднесрочной перспективе выработки и принятия такой устраивающей всех стратегии не произойдет, поскольку сегодня страны Залива увлечены другим — борьбой с саудовскими претензиями на абсолютное лидерство как в ССАГПЗ, так и на всем Ближнем и Среднем Востоке.

Проведение саммита Совета в столице Катара должно было, по мнению организаторов, символизировать «примирение» руководства этого государства со своими «старшими братьями» из Саудовской Аравии и ОАЭ после конфликта из-за поддержки, которую эмир, шейх Тамим ибн Хамад аль-Тани оказал египетским «Братьям-мусульманам» и палестинцам из ХАМАС. Но «примирение» это носит сугубо формальный характер.

Да, эмир подписал итоговое коммюнике по Египту. Более того, за день до открытия дохийского саммита в Каире при посредничестве специального посланника саудовского короля прошла встреча президента Египта ас-Сиси с послом Катара. Однако практически сразу же после завершения этих мероприятий официальные представители эмира дали понять, что ни встреча, ни уж тем более подписанный в Дохе итоговый документ не имеют особого значения и совершенно не означают, что враждебная позиция Катара в отношении нынешних властей Египта хоть в чем-то изменилась.

Шейх Юсуф аль-Кардави — гневный обличитель ас-Сиси и саудовской династии, несколько сбавил тон своих публичных выступлений, но он по-прежнему, несмотря на выданный в Египте ордер на его арест, проживает в Катаре, а вместе с ним в эмирате нашли убежище и большинство лидеров «Братьев-мусульман».

Аналогичная ситуация наблюдается и с ХАМАС. Накануне карательной операции, которую летом 2014 г. Израиль проводил в секторе Газа, руководство Объединенных Арабских Эмиратов пошло на беспрецедентный шаг — пообещало Тель-Авиву финансовую поддержку его действий в этой операции при условии, что ХАМАС в секторе Газа прекратит свое существование. Одновременно с этим ОАЭ требовали от Катара прекратить любую поддержку этой группировки. Итог — ХАМАС остался и в Газе, и в Катаре. Более того, его руководство сейчас активно пытается восстановить отношения с Ираном, что, свою очередь, вызывает негодование у Эр-Рияда.

Впрочем, совпадение позиций ОАЭ и Саудовской Аравии по Египту и ХАМАС отнюдь не свидетельствует об особой прочности двусторонних отношений. Неприязнь катарского эмира к саудитам имеет определенные личные мотивы. Эмир, мягко говоря, не испытывает чувства благодарности за то, что именно Эр-Рияд сыграл основную роль в заговоре против его отца. Пусть благодаря этому молодой шейх Тамим ибн Хамад аль-Тани и оказался сейчас у власти, но он прекрасно понимает, что при определенных условиях саудиты могут и «переиграть» ситуацию. Подход же Объединенных Арабских Эмиратов к отношениям с Эр-Риядом более прагматичен: они считают, что саудовская династия не имеет ни политических, ни экономических оснований для сохранения лидерства в ССАГПЗ.

Руководство ОАЭ убеждено, что именно Абу-Даби должен стать новым лидером Залива и арабского мира, а потому достаточно искусно встраивается в ближневосточную политику США, позиционируя себя перед Вашингтоном как более надежный партнер, чем Эр-Рияд. Достаточно сказать, что ОАЭ — единственное арабское государство, пославшее свой воинский контингент в Афганистан. Наряду с другими шагами, эта мера способствовала появлению идеи о «смене партнера в Заливе», обсуждаемой сейчас частью американского истеблишмента, близкой к Демократической партии.

Список претензий других монархий Залива к лидерским амбициям саудитов можно было бы продолжить, но в этом нет особого смысла, поскольку члены ССАГПЗ прекрасно понимают, что королю Абдалле ибн Абдель Азизу аль-Сауду осталось совсем немного, близится время, когда в Эр-Рияде начнется борьба за трон. Причем с достаточно непредсказуемым результатом. Королевскую династию сейчас воспринимают как «хромую утку», в ее силу больше не верят. Если на словах с ее представителями соглашаются, а предложенные ими бумаги подписывают, то на деле ведут в регионе самостоятельную игру, попутно присматриваясь, где от сфер влияния саудитов можно «откусить» в свою пользу.

Конфликты в отношениях между Саудовской Аравией и остальными государствами — членами Совета усиливает вопрос отношений с ИРИ. Иранофобия саудитов больше не встречает понимания в других правящих домах. Речь не идет о внезапном «приступе добрых чувств» к Тегерану. Причины здесь сугубо прагматические.

Оман сыграл ключевую роль в качестве посредника на секретных переговорах между Вашингтоном и Тегераном по иранскому ядерному досье, чем неплохо прирастил свой международный авторитет. Кувейт и ОАЭ давно уже получают неплохие финансовые бонусы от того, что на их территории осуществляют свои операции «черные рыцари» — бизнесмены, торгующие с Ираном в обход западных санкций. К столь экономически выгодной роли «посредника» в отношениях Тегерана с арабским миром хотел бы присоединиться и Катар.

В отличие от Эр-Рияда, другие члены ССАГПЗ прекрасно понимают, что без поддержки Вашингтона любые усилия по «сдерживанию Ирана» и «шиитской экспансии» обречены на провал. Исключая саудитов, остальные монархии Залива считают, что политика «разрядки», которую США проводят в отношении ИРИ, носит ограниченный и тактический характер. А потому не намерены драматизировать ситуацию и портить отношения с Вашингтоном, как это сделал Эр-Рияд. Монархии Персидского залива выстраивают особые отношения с США в обход традиционного американо-саудовского союза.

На фоне таких противоречий можно с уверенностью сказать, что главный итог прошедшего саммита в Дохе — провал попыток создать «арабское НАТО» с саудовской династией во главе. Вероятности выработки членами ССАГПЗ общих подходов к важнейшим внешнеполитическим вопросам, за исключением укрепления стратегического партнерства с США (здесь все монархи едины), в ближайшем будущем не предвидится, а внутренние конфликты и борьба за лидерство в Совете будут только нарастать.

Очевидно, что в этих условиях Эр-Рияд и его конкуренты в лице того же Катара захотят из тактических соображений, для укрепления своих позиций на торгах в ССАГПЗ и в Вашингтоне, сыграть отдельную партию с Москвой. Изобразить готовность к установлению «особых отношений» и «расширению экономического сотрудничества». Здесь нужно четко понимать, что это — не более чем дипломатическая интрига, с которой Москве не следует связывать серьезных ожиданий. России вполне достаточно того, что ССАГПЗ, в котором у нее не было и не будет доброжелателей, сегодня раздирают внутренние противоречия. «Арабского НАТО» в ближайшем будущем не предвидится. И этой хорошей новости пока вполне достаточно.

Игорь Панкратенко 

Катар оказывает финансовую помощь западным странам, в которой они отчаянно нуждаются, и в ответ те закрывают глаза на его действия на Ближнем Востоке и даже на спонсирование «Исламского государства» и других джихадистов. Об этом рассказал Дэнни Макки, исследователь, специализирующийся на вопросах безопасности на Ближнем Востоке.

Королевская семья Катара планирует создать собственную резиденцию в самом сердце Лондона, преобразовав три здания в Риджентс-парке в единый мега-особняк стоимостью свыше 200 миллионов фунтов стерлингов. Семейство Аль-Тани (эмира Катара) уже владеет некоторыми видами знаменитых достопримечательностей Лондона, к примеру такими, как самый высокий небоскреб на всей территории Евросоюза 87-этажный «Осколок» (высотой 310 м.), Олимпийский парк и самый известный торговый центр столицы Великобритании «Харродс». В это же время как Катар активно покупает недвижимость в Великобритании и не менее активно инвестирует в экономику Великобритании, при этом ужасающая ситуация с соблюдением прав человека в Катаре официальным Лондоном просто игнорируются. Также Британия закрывает глаза на связи Катара с экстремистскими группировками на Ближнем Востоке.

То, что Катар является одним из глобальных спонсоров терроризма - достаточно достоверная информация. Катар имеет прекрасные экономические отношения с западными странами, но это уже политика двойных стандартов. Он поддерживает прекрасные отношения с западными странами, а в пределах Ближнего Востока он один поджигателей кровопролития, насилия и многих конфликтов таких как к при-меру мы видим сейчас в Ливии, Сирии, Ираке, Сомали, даже в секторе Газа. Катар вносит существенный вклад в финансировании терроризма на Ближнем Востоке, где существуют множество радикальных джихадистских движений. И катарское правительство закрывали глаза на то, что его собственные граждане финансируют эти движения уже на протяжении нескольких лет теперь. Вообще, по сути, мы должны винить в этой ситуации США, которые не призывают Катар к ответственности в этом вопросе, да и другие западные правительства, вынужденные выживать в условиях экономического спада отчаянно ищут средства.

И Катар дает им эти средства. В ответ западные правительства разрешают Катару действовать так, как он хочет на Ближнем Востоке и делать то, что ему заблагорассудится. В действительности это своего рода негласное соглашение. На территории Катара проживают много спонсоров террористов. Даже федеральное казначейство США указывает, что граждане Катара отправляют до 1,5 млн. фунтов стерлингов каждый месяц бойцам «ИГ». И это в то время, как «Исламское государство», устраивает нападения на граждан западных стран.

Катарские финансы фактически убивают западных журналистов. Мы можем послушать отчет бывшего министра иностранных дел, а ныне министра обороны Малкольма Рифкинда. Он заявил, что Катар должен быть наказан, и мы можем утверждать, что сегодня люди, к примеру, делая покупки в «Харродс», в какой-то мере оказывают содействие террористам. Это в каком-то смысле невероятно, но на самом деле это реальность. Граждане Катара, финансировали терроризм во всем арабском мире. Мы можем утверждать, что такие группировки как «Фронт Аль-Нусра» или «Ахрар Аль-Шам» в Сирии, по общему признанию, финансировались Катаром и даже эмир Катара в своем предыдущем интервью заявил, что «...мы прекратили финансирование терроризма, мы прекратили финансирование экстремизма». Конечно это не так. Это просто политика двойных стандартов. Мы к примеру знаем, что экстремистски настроенный Шейх Мухаммад Аль-Арифи, которому запрещен въезд в Великобританию, был приглашен в Катар на мероприятия, спонсируемые правительством.

Катар нуждается в Британии. Великобритания является постоянным членом Совета Безопасности ООН и является очень важной страной с точки зрения престижа. Катару необходимы сильные западные партнеры для своих инвестиций, поскольку он использует западный мир в качестве базы для своего экономического господства и экономической гегемонии. Катар чувствует, что имеет полный карт-бланш на действия по всему арабскому миру, вплоть до возможности свержения официальных правительств и создания повстанческих группировок. И Запад принимает это. Почему? Потому что он нуждается в катарских финансовых фондах. Только во Францию Катар до 2012 года инвестировал до $ 15 млрд. В Великобританию сегодня Катар вложил десятки миллиардов фунтов стерлингов. Эти вложения имеют сейчас немаловажное значение для функционирования западной экономики, особенно после кредитного кризиса. Так, что можно утверждать, что правительства западных стран больше нуждаются в катарских фондах, нежели Катар в поддержке западных правительств.

Пассажиропоток в регионе, по прогнозам, вырастет на 12-13%, а региону потребуется более 540 новых самолетов в течение ближайших десяти лет. Развитие индустрии региона весьма заметно отразилось и на авиаперевозчиках. Например, Qatar Airways, приобрел первый в миреAirbus A350 XWB, а Emirates Airlines в этом году получили свой сотый самолет Boeing 777-300ER. По данным IATA, авиакомпании Ближнего Востока получат рекордные $1,6 миллиардов чистой прибыли в 2014 году (по сравнению с $1,0 миллардом чистой прибыли в 2013 году). Это достижение стало возможным благодаря инвестициям правительства в инфраструктуру региона.

Согласно прогнозу Boeing, авиация Ближнего Востока продолжит активно развиваться во много благодаря своему выгодному географическому положению. Организация авиаперевозчиков Ближнего Востока, ААСО, заявила, что международный пассажиропоток в регионе увеличился на 14,2% по сравнению с прошлым годом. Крупнейшие аэропорты, Абу-Даби (пассажиропоток увеличился на 24% в 3-м квартале), Катар (пассажиропоток увеличился на 10% в сентябре), Дубай (пассажиропоток увеличился на 5,7% в ноябре) и другие крупные центры Ближнего Востока продолжают инвестировать в расширение инфраструктуры и вносят свой вклад в развитие потенциала региона.

В региона таже наблюдается развитие низкобюджетных перевозчиков. Так, некоторые лоу-костеры расширили свой бизнес и стали осуществлять полеты в страны СНГ. Кроме того, в середине ноября 2014-ого года низкобюджетный перевозчик Flydubai объявил о своем первом сукуке – финансовом сертификате в соответствии с правовым регулированием стран шариата. Это позволило перевозчику получить более чем $500 миллионов долларов для дальнейшего роста и служит наглядным свидетельством растущей уверенности инвесторов в авиации Ближнего Востока.

Международный аэропорт Дубая был лидирующим авиаузлом в 2014-ом году, оставаясь крупнейшим хабом региона и 7-ым по загруженности аэропортом в мире. Основной оператор аэропорта - Emirates Airlines, обслуживающий 64% всего пассажиропотока аэропорта. Аэропорт Дубая обслужил 32,6 миллиона пассажиров в первом полугодии 2014-ого года, что в сравнении с прошлым годом составило рост в 16,9%. В 2015 году аэропорт Дубая завершит реконструкцию одного из терминалов и планирует постройку дополнительной взлетно-посадочной полосы, чтобы повысить общую пропускную способность. Кроме того, международный аэропорт Доха, который служил в качестве основного аэропорта для Qatar Airways, достиг пределов своей пропускной способности. В попытке справиться с проблемой, аэропорт осуществил многомиллионное расширение. В конце апреля 2014-ого, аэропорт Доха официально открылся в качестве международного аэропорта Хамад. Расширение проводится также в аэропорте короля Абдель Азиза, в Абу-Даби, и в аэропорте короля Халида. Благодаря крупным инвестициям, Ближний Восток может стать одним из главных и значимых центров авиаиндустрии.

Провалы российской дипломатии на Ближнем Востоке

Хорошо известно, что внешняя политика любого государства должна обслуживать в первую очередь интересы его экономического развития и безопасности. И, если она построена на ошибочных оценках и выводах, то ее итоги дают весьма печальные результаты. Более того, иногда и разрушительного масштаба. То, что произошло из-за Украины, – лишнее тому подтверждение. Ведь если бы были правильно просчитаны масштабы, глубина и сроки антироссийских санкций, как Запад может использовать в своих интересах этот фактор, правильно определены те страны, которые примут в них участие, то, скорее всего, тактика и стратегия Москвы по Украине носили бы иной характер. И возникает вопрос – а только ли по Украине имеется такая картина, или ранее уже были подобные «проколы» в других регионах или совершены ошибки в отношении других стран?

Ближний Восток – масса ошибок

Для примера достаточно взять Ближний Восток, где расположены 20 арабских стран, Израиль и Иран. Огромный и богатый регион, связанный с Россией богатой историей всестороннего сотрудничества и взаимодействия. Район крайне важный для Москвы во всех отношениях. С точки зрения экономики, особенно энергетики, безопасности и военного значения. Такие страны, как Египет, Алжир, Ливия, Сирия, Ирак, Йемен были не только в орбите нашего влияния, но и занимали ведущие позиции в арабском и исламском мире, определяя его лицо. А вовсе не проамериканские режимы Саудовской Аравии и Катара, которые при опоре на США за несколько лет фактически уничтожили всех российских партнеров на Ближнем Востоке и усилили присутствие в нем США и Запада в целом.

Только один показатель – объем торгово-экономического сотрудничества РФ с этим регионом едва превышает 12 млрд. долл, что сравнимо разве что с аналогичным показателем с такой страной как Бельгия и в два раза меньше чем с Финляндией. А ведь население Ближнего Востока – почти 300 млн.чел, тогда как Бельгии – всего 8 млн.чел.

Понятно, что развал СССР негативно сказался на сотрудничестве Москвы с Ближним Востоком. Но после этого прошло уже почти 25 лет. И валить все просчеты на это или на бывшего главу МИД РФ А.Козырева с его прозападным уклоном как-то уже не «катит». Зато стоит посмотреть, как Москва строила свою политику на Ближнем Востоке в последние годы. Взять хотя бы «цветные» революции или «арабскую весну». Их жертвой стали именно те страны, которые поддерживали наиболее активные отношения с Москвой и с которыми Россия имела наиболее активные торгово-экономические отношения и ВТС. Египет, Ливия, Йемен, Сирия, Ирак. Сейчас в фокусе атак Запада находится наиболее важная для российских интересов ближневосточная страна – Иран. И что в этих условиях предпринимала и предпринимает Россия?

Если быть откровенным – почти ничего эффективного для защиты собственных интересов. Когда режим Хосни Мубарака трещал по швам, вдруг за два дня до его ухода в Каир прибывает высокопоставленная российская делегация. Зачем? Для участия в его «политических похоронах» и «освятить» победу исламистов? А теперь возьмем Ливию. Здесь действия российской дипломатии вообще выглядят странно. Ради некого консенсуса в СБ ООН Россия сначала пропускает резолюцию, инициированную Западом и Саудовской Аравией с Катаром, ограничившую способность Ливии к обороне от внешней агрессии, подрывающую ее экономический потенциал. А затем, воздержавшись при голосовании другого проекта резолюции Совета Безопасности, Москва, несмотря на печальный опыт с Ираком, дала возможность ввести над этой страной бесполетную зону, что привело в конечном счете к свержению законного ливийского правительства, с котором у России были контракты на многие миллиарды долларов в сфере нефтегазового сектора, транспорта, ВТС. А ведь было хорошо известно, что конфликт в Ливии затеяли аравийские монархии с опорой на НАТО, а вовсе не ливийские власти. Потеряны миллиарды долларов в виде финансово-экономического ущерба нашим компаниям, а кто за это ответил? Никто.

Теперь Йемен. Бывший президент Али Абдалла Салех дружественно относился с РФ, в силу возможностей развивая с нами ВТС и экономические связи. Однако, когда все те же Саудовская Аравия и Катар решили его свергнуть и привести к власти исламистов, Москва фактически молча смотрела на очередную «цветную» революцию и даже участвовала в принятии решений Запада и ССАГПЗ по смещению Али Абдалла Салеха под видом внутрийеменского урегулирования. Лишь недавний приход в Сану шиитских повстанцев-хусистов при поддержке Ирана позволил сорвать американо-саудовские планы по превращению Йемена в свой оплот, что дает России хоть какие-то шансы вернуться в эту страну.

Сирия – еще один пример, хотя здесь было сделано меньше ошибок. Видимо, сказалось то, что в сирийский вопрос вмешался лично президент В.Путин, чтобы не допустить свержения законного правительства в этой дружественной стране, важной для нас и с военной, и с экономической точки зрения. И еще активная помощь Ирана и Хизбаллы в отражении западно-ваххабитской агрессии. Но остается вопрос: а было ли правильно решение Москвы принять участие в «химическом» разоружении Сирии под силовым шантажом США? Ведь в результате Дамаск лишился своего главного козыря в защите от внешней агрессии. И надо еще хорошо просчитать, а были ли в Вашингтоне в октябре 2013 года действительно готовы нанести ракетные удары по Сирии? Судя по всему – нет. Но Москва почему-то сочла это своей дипломатической победой. А сейчас, под предлогом борьбы с ИГИЛ, ВВС США и их союзники уже без всяких решений ООН спокойно бомбят территорию САР, в том числе уничтожая ее нефтяную инфраструктуру. И уже не секрет, что США, Саудовская Аравия и Турция готовятся к вторжению в Сирию для свержения Башара Асада.

Ирак – это вообще пример самого серьезного дипломатического просчета, если не сказать резче – провала. Наша дипломатия почему-то многие годы плелась на поводу США, уверовав в их лживую информацию о том, что Багдад располагает ОМУ. Это послужило поводом для американской оккупации Ирака, который тогда был основой нашего присутствия на Ближнем Востоке. Именно с потерей Ирака началось резкое сворачивание остатков российского влияния на Ближнем Востоке. С Россией просто перестали считаться. Особенно страны Аравийского полуострова, которые тогда боялись в первую очередь именно Саддама, а не Ирана. Не говоря уже о том, что даже в условиях санкций Москва зарабатывала в Ираке гораздо больше, чем в любой другой стране региона, поставляя в рамках программы ООН «нефть в обмен на товары» многочисленные изделия машинно-технической продукции и реализуя крупные проекты инфраструктуры.

Новых партнеров на Ближнем Востоке Россия не приобрела

И что очень важно: Россия ничего не получила «взамен» своей пассивной линии как к «цветным» революциям, так и к конкретным арабским странам от стран ССАГПЗ, на финансовые ресурсы которых почему-то были сделаны большие ставки. Еще в 2007 году президент Владимир Путин посетил ряд арабских стран Персидского залива. Но осязаемых результатов не случилось, хотя все знают – российский лидер не любит протокольные поездки, а готов ехать только под конкретные соглашения и проекты. Лишь в Эр-Рияде было заключено соглашение с РЖД на строительство железной дороги, да и оно чуть позже было аннулировано саудовской стороной. И позднее, когда началась «арабская» весна, Саудовская Аравия, Катар и другие аравийские монархии обещали очень многое: инвестиции, экономические проекты и даже ВТС в обмен на то, что Москва последует их «рекомендациям» как вести себя на Ближнем Востоке. Был даже запущен диалог «Россия – ССАГПЗ» на уровне глав внешнеполитических ведомств. Но итог почти нулевой. Более того, Москва регулярно получала в ответ лишь то, что наносило мощные удары по нашим позициям в Сирии, Ираке, Иране. И ни цента из многообещающих посулов засыпать нам миллиардами долларов. Более того, Саудовская Аравия и Кувейт сейчас активно участвуют в реализации планов США по удушению российской экономики путем резкого снижения цен на нефть. А Катар регулярно демпингует на газовом рынке ЕС, выбрасывая свой СПГ по низкой цене, тем самым подрывая долгосрочные контракты «Газпрома» с европейскими потребителями российского газа. Да и война в Сирии во многом затеяна ради того, чтобы проложить из Катара через КСА и Иорданию магистральный газопровод до Сирии, а оттуда – в Южную Европу, чтобы «убить» «Южный поток», поскольку Дамаск не соглашался на его прокладку по своей территории.

Иран – последняя надежда России

Наконец, возьмем Иран. Здесь наша дипломатия вообще действовала непоследовательно. То мы строили АЭС в Бушере, то «замораживали» строительство. То голосовали за введение финансово-экономических санкций против ИРИ через СБ ООН, в том числе в обмен на саудовские обещания закупить российское вооружение и катарские инвестиционные прожекты в РФ; то пытались наконец-то начать экономическое сотрудничество с Тегераном, хотя сами же вводили санкции против него. Логики никакой. Попав под западные санкции из-за Украины, Москва при этом продолжала участвовать в усилиях Запада под прикрытием «шестерки» международных посредников навязать Ирану американские условия сделки по ИЯП, которая фактически означала бы переход ИРИ в орбиту влияния США в ущерб интересам России, прежде всего экономическим. И еще Вашингтон может получить на южных рубежах РФ еще одного сильного союзника, в том числе для проникновения на Кавказ и в Центральную Азию. О том, что на Северный Кавказ могут хлынуть тысячи террористов из ИГИЛ и других экстремистских группировок, прошедших боевую подготовку в Ираке и Сирии, и говорить не нужно. Ведь хорошо известно, что Иран – одно из главных препятствий на пути террористов с Ближнего Востока в Россию. В отличие от Турции, через территорию которых боевики террористических групп спокойно инфильтрируются в Грузию, а оттуда в Чечню и Дагестан.

После того как США встали на тропу санкционной и экономической войны с Россией и заставили всех своих партнеров на Западе, в Европе и в послушном арабском мире делать то же самое, России, как минимум, нужно было без всякого раздумья тут же выйти в одностороннем порядке из всех санкционных режимов в отношении Ирана и максимально наращивать полномасштабное сотрудничество с этой страной во всех сферах, в первую очередь в торгово-экономической, научно-технической и ВТС. Вместо этого мы до сих пор как святая святых соблюдаем антииранские санкции, которые были ведены по инициативе и давлению США и их партнеров. Кстати, одной из главных задач этих санкции было ослабление позиции России в этой ключевой стране. Те же американцы жутко боятся любого российско-иранского сближения, т.к. уверены, что Россия с Ираном - это мощнейший игрок на мировой арене, а без Ирана – просто обычный. Не может не удивлять и объем торгового оборота Москвы с Тегераном – всего 1,4 млрд. долл. в год. Разве это показатель для страны с населением в 80 млн. чел., ближайшим соседом России, обладающим всеми необходимыми ресурсами? Достаточно сравнить это с соседней Турцией, равнозначной Ирану, и являющейся членом НАТО. В 30 раз меньше. А разве нельзя закупать ту же с/х продукцию в ИРИ, где она дешевле и ничуть не хуже по качеству турецкой? И доставлять ее через Каспийское море достаточно дешево для всех регионов России – как западных, так и восточных.

И еще очень важный момент – ВТС. На сегодня иранский рынок оружия фактически остается единственным еще не освоенным. И российское оружие вполне могло занять бы на нем свою нишу: в ПВО, ВВС, сухопутных войсках и ВМС. Российское оружие дешевле западного и проще в обращении. Но здесь ничего не делается. Разве что срыв сделки на поставку ЗРК «С-300» под давлением США и Израиля? Поэтому не надо будет удивляться, если Тегерану просто надоест ждать, когда Москва начнет шевелиться, и Иран пойдет в сторону Запада с его современными технологиями и инвестициями.

************

Конечно, можно привести доводы о том, что все это носило объективный характер, что у России другие приоритеты, что коварный Запад и ваххабитские режимы опять нас обманули. Но факт остается фактом: сейчас наше влияние на Ближнем Востоке минимально, как никогда. Хотя именно оттуда исходит основная террористическая угроза России, и именно оттуда против Москвы ведутся разрушительные игры по нефти и газу, опускающие российскую экономику ниже плинтуса. Может быть, пора наконец-то провести, как говорится, «разборку полетов» и определить, что же привело к столь печальным результатам российской политики на Ближнем Востоке? И сделать соответствующие выводы, начав возвращаться в этот регион.

Владимир Алексеев,

Специально для Iran.ru

Иран. Россия. Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика > iran.ru, 24 декабря 2014 > № 1262631

Египет и Катар прекращают разногласия и открывают новую страницу в своих отношениях. Соответствующая договоренность, как передают местные СМИ, была достигнута на прошедшей встрече президента Египта Абдель Фаттаха ас-Сиси с эмиссарами саудовского короля и катарского эмира.

Отношения между Каиром и Дохой резко обострились после низложения в июле 2013 года военными под руководством ас-Сиси президента Мухаммеда Мурси и отстранения от власти ассоциации "Братья-мусульмане". Катар тесно сотрудничал с правительством исламистов, оказывая ему щедрую финансовую помощь, а после того, как "братья" ушли в подполье, продолжал всячески их поддерживать. Более того, из уст официальных лиц эмирата в отношении нового руководства Египта неоднократно звучали критические высказывания, за что МИД Египта не раз в течение уходящего года вызывал "на ковер" катарских дипломатов.

Безграничная поддержка Дохой исламистской ассоциации также рассорила ее и с "братьями" по Совету сотрудничества арабских государств Персидского залива, приведя к длившемуся около восьми месяцев дипломатическому кризису в рядах аравийских монархий. Только в середине ноября на состоявшейся в Эр-Рияде экстренной встрече представителей Саудовской Аравии, Бахрейна и Объединенных Арабских Эмиратов, с одной стороны, и Катара, с другой, "были окончательно разрешены все разногласия", а также принято решение вернуть в Доху отозванных ранее глав дипмиссий. Тогда же король Саудовской Аравии Абдалла ибн Абдель Азиз Аль Сауд призвал египетское руководство присоединится к примирительному соглашению.

Именно об этом и шла речь на встрече лидера Египта с саудовским и катарским эмиссарами. В частности, короля Абдаллу представлял его личный секретарь Халед ибн Абдель Азиз ат-Тувейджри, эмира Катара - шейх Мухаммед бен Абдель Рахман Аль Тани. По итогам переговоров Саудовское агентство печати сообщило, что "обе страны откликнулись" на инициативу.

Со своей стороны, администрация президента Египта отмечает в коммюнике, что ас-Сиси выразил надежду на полное прекращение разногласий, "поскольку нынешняя критическая фаза требует солидарности и напряженных совместных усилий". В свою очередь, как указали в канцелярии эмира Катара шейха Тамима бен Хамада Аль Тани, его государство "полностью находится на стороне братской египетской республики, ценит роль и поддерживает ее место и влияние в арабском и исламском мире".

Дмитрий Тарасов

Компании Raytheon по линии программы «Иностранные военные продажи» (FMS) выдан контракт стоимостью 2,4 млрд долларов на поставку в Катар комплексов ПВО/ПРО Patriot. Катар - новый покупатель «Пэтриотов», общее количество всех международных покупателей составило 13 стран. Об этом говорится в пресс-релизе компании от 22 декабря.

Закупка является частью модернизации вооруженных сил страны и рекапитализации усилий, объявленных Катаром в марте этого года. Контракт включает поставку комплексов «Пэтриот» новейшей версии, имеющих повышенную эффективность электронных и радарных систем, улучшенный интерфейс «человек-машина» и меньшие затраты на эксплуатацию.

«Пэтриот» будет основным компонентом интегрированной системы ПВО/ПРО Катара. Ранее, в этом месяце, компании «Рэйтеон» выдан контракт ВВС США на обеспечение Катара операционной системой ПВО/ПРО (ADOC - Air and Missile Defense Operations Center), который будет интегрировать американские системы ПВО, включая Patriot, радар раннего обнаружения и THAAD. Система ADOC будет сопряжена с европейской системой ПВО и радарами.

Основные работы по выполнению данного контракта будут выполняться в интегрированном центре компании «Рэйтеон» в Андовере (шт. Массачусетс), а также на объектах компании в Эль-Пасо (шт. Техас) и Хантсвилле (шт. Албама).

Фондовые рынки Саудовской Аравии и ОАЭ выросли после того, как цены на нефть остановили свое падение, а саудовские власти в Эр-Рияде развеяли опасения инвесторов, заявив о продолжении политики инвестиций для развитие экономики.

Биржевой индекс Саудовской Аравии вырос на 5,8% сразу после открытия. Все котировки выросли, а некоторые, например Advanced Petrochemical Co, увеличились на 10% - лимит биржи на колебания цен.

Основным опасением инвесторов из стран Персидского залива, существенно повлиявшим на снижение биржевых котировок за последние несколько недель, было ожидание сокращения расходов государств региона.

Однако, министр финансов Саудовской Аравии Ибрагим аль-Ассаф в среду заявил, что правительство страны продолжит вкладывать значительные средства в проекты развития и социальную сферу. Соответствующие статьи будут предусмотрены в бюджете 2015 года, который планируется обнародовать в понедельник. За последние несколько дней официальные лица ОАЭ, Кувейта и Катара сделали аналогичные заявления.

При этом, в среду цена сырой нефти марки Brent с доставкой в феврале поднялась на 2%, до US$61.18 за баррель, прервав несколько недель непрерывного падения. В четверг цены на нефть оставались на относительно стабильном уровне. Себастьян Хенин, глава управления активами в The National Investor из Абу Даби, считает, что на рост котировок повлияла «комбинация увеличения ценна нефть на рынках акций США и вчерашние новости из Саудовской Аравии, а рынки акций стран Персидского залива снизились слишком сильно по сравнению с реальным положением дел».

Утром в четверг кувейтская биржа зафиксировала рост в 1,4%, в Омане рост составил 3,8% к середине дня. Биржа Катара была закрыта по случаю государственного праздника.

В Дубае рынок акций взлетел на 11,5%; все котировки показали рост, а некоторые даже приблизились к лимиту в 15%. В частности, акции девелоперской компании-тяжеловеса Emaar Properties подскочили до 13.9%. Акции строительной компании Drake and Scull показали рост 13,6%, после того как ее руководство объявило об обсуждении возможности выкупа 10% акций компании на встрече руководства 22 декабря. Это заявление, а также выкуп акций компаний Abu Dhabi's Waha Capital и Abu Dhabi Commercial Bank, состоявшийся в среду, показывает, что эмиратские компании считают котировки своих акций слишком низкими.

Индекс биржи Абу-Даби поднялся на 6,6%, а акции Aldar Properties достигли 15% суточного лимита

Акции египетских компаний выросли на 3.1% после значительного снижения и ухода многих инвесторов с развивающихся рынков.

Владимир Розов

Катар подписал с американской компанией Ratheon контракт на поставку десяти систем ракет-перехватчиков «Пэтриот» на общую сумму 2,5 миллиарда долларов, сообщает Doha News.

Поставки должны быть закончены до конца 2019 года.

Такие ракетные системы уже дислоцированы в Саудовской Аравии, ОАЭ и Кувейте, а также в Израиле и Турции.

Покупка «Пэтриотов» стала частью большой сделки по закупке артиллерийских систем для катарской армии, на общую сумму 24 миллиарда долларов.

Эмират активно закупает оружие, от танков и вертолетов до кораблей и ракет. Ранее сообщалось о покупке крупной партии французских боевых самолетов.

Власти Катара утверждают, что вынуждены покупать вооружения и укреплять обороноспособность в связи с дестабилизацией региона.

Арабские монархии опасаются роста иранского влияния и поддержки, оказываемой Тегераном разным террористическим группировкам.

Судя по всему, катарские шейхи совсем не понимают, что Россия – это не Верхняя Вольта, утыканная ракетами, как нас называли США, а великая держава, в том числе экономическая, сырьевая и нефтегазовая. И думать, что в нынешних сложных условиях санкций российские компании можно скупать по дешевке, это – порочная логика. Даже для катарцев, у которых все карманы их халатов-дишдашей и все их мешки на виллах и во дворцах набиты газодолларами. Как сообщила иранская газета «Iranian Diplomacy», компетентные источники из дипломатических кругов России поведали лондонской газете Al-Arab, что якобы шейх Хамад бен Джассем бен Джабер Аль Тани, занимавший до июня 2013 года должности премьер-министра и министра иностранных дел Катара, пытается договориться с президентом России Владимиром Путиным о том, что в обмен на сотрудничество Москвы в борьбе с конкретными группировками исламских радикалов он купит часть акций компании «Лукойл» и тем самым снимет некоторые введенные против нее санкции.

Судя по всему, он хочет приобрести 10% акций российского концерна. Хотя Бен Джассем и полагает, что данное сотрудничество будет сопряжено с некоторыми трудностями, тем не менее, уверен он, их можно будет преодолеть, если, конечно, российский президент согласится сотрудничать в борьбе с исламскими радикалами. Из этого можно сделать весьма важный вывод: бывший премьер-министр Катара располагает сетью, наладившей связи с экстремистскими объединениями, которые «по чистой случайности» ведут свою деятельность и в России. Посредством этого канала он неоднократно помогал освобождению заложников.

Пока же информированные источники сообщают, что в течение нескольких дней будет ясно, сможет ли Хамад бен Джассем договориться с «Лукойлом» или нет. В скором времени в Лондоне должно состояться совещание, на котором глава этой российской компании тщательным образом обсудит указанный вопрос с бывшим катарским премьером. Он планирует купить при помощи одной из подконтрольных ему структур, часть «Лукойла», которая является третьей по величине нефтяной компанией России. В апреле этого года он при помощи одной посреднической фирмы уже приобрел компанию Heritage Oil стоимостью 924 миллиона долларов, которую сейчас превратил в свою главную инвестиционную структуру.

Известно, что совсем недавно компания «Лукойл» приняла решение выставить на продажу 10% своих акций. Хамад бен Джассем и раньше предлагал купить этот пакет акций и расплатиться за них наличными или частью акций компании Heritage Oil, однако тогда Москва не пошла ему навстречу. Кроме того, не секрет, что для подписания такого рода контракта нужно прямое согласие Кремля. Бывший премьер-министр Катара считает, что обладает достаточным для этого влиянием, хотя именно он привел к тому, что в декабре 2011 года Москва понизила уровень дипотношений с Дохой из-за избиения в ее аэропорту российского посла В.Титоренко. Кроме того, Бен Джассем не выполнил ни одного из своих обещаний по инвестированию в РФ св.12 млрд.долл. на проекты СПГ, в сферу финансов и добычу редкоземельных металлов из-за того, что Катар был резко недоволен политикой России по отношению к агрессивной линии Дохи в Ливии и Сирии, где катарцы развязали кровавые гражданские войны, задействовав наиболее радикальные и террористические исламистские группировки.

Сообщается, что когда Хамад бен Джассем узнал о несогласии высшего руководства «Лукойла» с его предложением, то самоуверенно заявил, что может убедить российского президента, доказав ему, насколько важен этот контракт, и какие он открывает возможности. Он также объявил, что в таком случае может также помочь Москве в борьбе с исламистскими группировками, на которые та постоянно жалуется. То есть бывший катарский премьер-министр бравирует своими связями с террористическими группировками и радикальными элементами и верит, что из-за этого Москва не сможет отказать ему в покупке акций «Лукойла» при посредничестве Heritage Oil.

Между тем, руководство российской нефтяной компании не соглашается на аналогичное предложение и бывшего катарского эмира, утверждая, что такая сделка не принесет никакой пользы для стратегии России и самой компании. Фирма же, принадлежащая бывшему премьер-министру Катара, не обладает современными технологиями, которые могли бы содействовать развитию производства в России. После ухода с поста эмира Катара шейх Хамад бин Халифа Аль Тани начал активно заниматься экономической деятельностью, пытаясь установить прямую связь между политикой и бизнесом. Кстати, тем же самым он занимался и тогда, когда еще находился у власти, скупая в Европе недвижимость, отели, торговые центры, футбольные клубы и другие выгодные авуары, беря на это деньги из госказны. Бывший эмир уверен, что благодаря этому, с одной стороны, он может увеличивать свое влияние на экономические и политические круги разных стран мира, а с другой – еще больше увеличить свое состояние.

27 октября вместе с нынешним эмиром Катара шейхом Тамимом бен Хамадом Аль Тани он посетил Париж, где пытался добиться некоторых соглашений с бывшим главой компании Total Кристофом де Маржери, который в том же месяце погиб в результате несчастного случая в российском аэропорту Внуково. По мнению многих наблюдателей, катарец пытается при помощи французской Total, которая осуществляет в России много крупных проектов, влиять на российский нефтяной рынок и одновременно укрепить свои позиции в сфере торговли энергоносителями.

Действия Хамада и Бен Джассема не отличаются дипломатичностью и симпатиями к России. Разрушив российское присутствие в Ливии, нанеся ущерб интересам РФ в Сирии, финансируя исламистов, часть которых уже стала появляться на Северном Кавказе, катарские шейхи как ни в чем не бывало теперь пытаются залезть в российскую экономику, делая вид, что все прекрасно. Возникает вопрос – а что за этим стоит? Видимо, нужно все хорошо взвесить, прежде чем вообще иметь любые деловые операции с катарцами. Один раз это уже проходили. Доха густо провела медом по нашим губам, но в рот ничего не попало. Зато вред нам на Ближнем Востоке Катар нанес колоссальный.

Владимир Симонов

Ситуация на мировом рынке нефти "стабилизируется, и это произойдет достаточно быстро". С таким заявлении выступил сегодня на 10-й Арабской конференции по энергетике в Абу-Даби министр энергетики ОАЭ Сухейль Фарадж аль-Мазруи.

"Организация арабских стран - экспортеров нефти в этом году стала свидетелем значительного падения цен на нефть, что оказало значительное влияние на экономическое положение региональных нефтедобывающих государств, - отметил он. - Необходимо выработать меры, которые позволили бы стабилизировать рынок энергосырья и тем самым укрепить наши позиции на мировом рынке нефти".

"Мы полностью поддерживаем решение ОПЕК дать рынку время на стабилизацию, - указал аль-Мазруи. - Надеемся, что производители нефти будут соотносить свое предложение на рынке с необходимостью достижения баланса. В таком случае ситуация нормализуется достаточно быстро".

В свою очередь министр нефти и минеральных ресурсов Саудовской Аравии Али ан-Нуайми сегодня выразил уверенность в том, что "нефтяной рынок начнет расти". Он также в очередной раз подчеркнул, что королевство не собирается снижать уровень производства нефти и сохранит свою квоту, как и другие участники ОПЕК. По его мнению, страны, которые не являются членами ОПЕК, несут ответственность за падение цен на "черное золото". "Саудовская Аравия и другие страны /входящие в организацию/ вели поиски путей стабилизации рынка, однако нежелание сотрудничать со стороны производителей, которые не являются членами ОПЕК, распространение дезинформации и спекуляции привели к падению цен", - заявил министр.

Организация стран-экспортеров нефти по итогам заседания, прошедшего 27 ноября в Вене, решила сохранить квоту на уровне 30 млн баррелей в день. Это решение обусловило дальнейшее падение мировой цены на углеводороды.

В состав ОПЕК входят 12 стран: Иран, Ирак, Кувейт, Саудовская Аравия, Венесуэла, Катар, Ливия, Объединенные Арабские Эмираты, Алжир, Нигерия, Эквадор и Ангола. Штаб-квартира расположена в Вене. Россия, Мексика, Египет и Оман являются странами-наблюдателями при ОПЕК.

Саудовская Аравия сумела примирить двух заклятых врагов – режим египетского президента Абдель-Фаттаха Сиси и эмират Катар.

Глава канцелярии саудовского короля заявил, что власти в Каире и Дохе решили прекратить всякую враждебную деятельность и восстановить отношения между двумя арабскими государствами.

Среди прочего, предполагается, что канал Al-Jazeera прекратит кампанию антиегипетской пропаганды.

Несмотря на достигнутые договоренности, в утренней программе Al-Jazeera 21 декабря снова транслировались материалы, выражающие симпатию в отношении египетских "Братьев-Мусульман" и их антиправительственных протестов в Каире.

Прошедший однодневный саммит в Дохе стран-членов Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) помимо того, что привлек пристальное внимание многих политиков, но еще выявил новые тенденции в развитие внутренней и внешней политики арабских стран этого весьма важного региона. Следует напомнить, что в это объединение входят шесть монархий Аравийского полуострова: Бахрейн, Катар, Кувейт, Оман, ОАЭ, Саудовская Аравия. На эти страны приходится около 20 процентов мировой добычи нефти, здесь находится свыше 50 процентов мировых разведанных нефтяных запасов (а Саудовская Аравия по этому показателю находится на первом месте в мире), суммарный ВВП этих королевств и эмиратов доходит до 1,5 трлн долларов.

Прежде всего, важен тот факт, что саммит наконец-то прошел именно в Дохе, с которой Эр-Рияд, Манама и Абу-Даби в течение почти всего года имели резкие разногласия, вылившиеся в отзыв послов. Недавно арабские послы вернулись к исполнению своих обязанностей, а эмир Катара шейх Тамим ибн Хамад Аль Тани согласился изменить свою политику в отношении организации «Братьев- мусульман», координировать сирийский курс в соответствие с планами «старшей сестры» — Саудовской Аравии и поумерить пыл некогда знаменитого телеканала «Аль-Джазира». Казалось в этом плане, вроде бы наступила идиллия. Однако, знаменитый теолог шейх Юсуф аль-Кардауи по-прежнему остается в Дохе, хотя и не произносит свои пламенные проповеди, критикующие арабских соседей, а катарские мусульманские фонды также спонсируют террористические организации в Сирии. И, кроме того, весьма примечателен тот факт, что вместо двух дней саммит проходил в течение одного дня, и, как сообщает арабская пресса, все это заняло два часа, что наводит на пессимистичные размышления.

Видимо, на саммите были подписаны только те документы, которые были заранее подготовлены и которые в какой-то мере, отражали возвращение «блудного сына» Катара в лоно Эр-Рияда. На встрече было принято решение о создании общего военно-морского флота, а также об учреждении единого органа координации вооруженных сил и общей системы правоохранительных органов. Учитывая, что последние десятилетия страны Залива жили под «зонтиком» США, представленных в Бахрейне оперативной базой Пятого флота, а также многочисленных американских баз на территории арабских государств, эти решения призваны взять в свои руки руководство и непосредственно защиту своих интересов самим странам-участникам ССАГПЗ. Насколько можно судить, лидеры стран Персидского залива опасаются начала конфронтации и в этих условиях рассчитывают только на усиление собственного влияния в регионе. «Цель создания союза – укрепление военного сотрудничества стран залива: Саудовской Аравии, Кувейта, Бахрейна, Катара, Омана и Объединенных Арабских Эмиратов,- отметила иранская газета Tehran Times. — Кроме того, аравийские монархи по предложению министерств обороны создадут единое военное командование объединенными вооруженными силами, штаб-квартира которого будет в столице Саудовской Аравии — Эр-Рияде».

Создание единой полиции, которую катарские СМИ уже окрестили «Gulf Interpol», нацелена на «улучшение сотрудничества в борьбе с незаконным оборотом наркотиков, отмыванием денег и киберпреступностью». Пожелания, как говориться, прекрасные, но как это будет выглядит на деле? Видимо, если произойдут какие-либо волнения типа недавних бахрейнских, то туда будет оправлены не вооруженные силы одной Саудовской Аравии, а совместные отряды Gulf Interpol. Интересно, пустит ли Катар эту полицию на свою территорию? Хотя предлоги уже есть, и они явны.

Например, Американский институт «Защита демократии» в обнародованном на днях докладе сообщает, что финансовая и военная поддержка Катаром террористических группировок привела к усугублению кризиса в регионе. И, хотя Катар участвует в возглавляемой Соединенными Штатами коалиции против терроризма, Доха по-прежнему оказывает поддержку действующим в регионе, прежде всего в Ираке и Сирии, террористическим формированиям, таким как «Исламское государство» (ИГ) и «Аль-Каида», и, помогая им оружием и деньгами, создает новые вызовы для региональной безопасности. Таким образом становится ясно, что Катар пытается усидеть на двух стульях. На словах эта страна присоединилась к усилиям в борьбе с терроризмом на Ближнем Востоке, а на деле продолжает спонсировать своих союзников организации «Исламское государство» и «Аль-Каиду».

Вполне очевидно, что в последнее время США демонстрируют военно-стратегическую и политическую слабость. С другой стороны, у Саудовской Аравии и ряда других стран есть расхождения в интересах с Америкой в этом регионе. Поэтому полностью рассчитывать на поддержку США они не могут. И в этих условиях они ищут способ компенсировать это за счет взаимной поддержки. Внутренняя же нестабильность режимов предполагает стремление обеспечить подавление возможных народных выступлений за счет коллективных усилий других стран. В то же время, вряд ли эти инициативы связаны с обострением противоречий между США и Саудовской Аравией из-за игры на нефтяных рынках, о чем в последнее время активно муссируются слухи. По одной из версий, именно саудовцы стоят за снижением цен на нефть, чем наносят удар, в том числе, по сланцевым проектам США.

В целом, саммит ССАГПЗ, по мнению арабской прессы, был по большей части посвящен борьбе с терроризмом. Об этом неоднократно говорил председатель встречи, эмир Катара шейх Тамим бен Хамад Аль Тани: «Мы должны отложить в сторону имеющиеся разногласия и вместе противостоять опасностям». Так он обращался к лидерам Саудовской Аравии, Кувейта, Омана, ОАЭ и Бахрейна. «У нас нет другого выбора, кроме как противодействовать терроризму», — настаивал эмир Катара.

В последнее время главную опасность для аравийских стран стало представлять «Исламское государство», которое выросло на базе тех вооруженных отрядов оппозиции, которые сначала воевали в Ираке и Сирии против арабских режимов. Вскоре они превратились в серьезную военно-политическую силу, которая стала претендовать на большее влияние, чем ее предшественница «Аль-Каида», поскольку получила под свой контроль нефтедобывающие предприятия Сирии и Ирака. Большинство государств ССАГПЗ являются членами возглавляемой США международной коалиции борьбы с боевиками организации «Исламское Государство», а военные самолеты Саудовской Аравии и ОАЭ совершили ряд налетов, в то время как Кувейт предоставил Коалиции материально-техническую поддержку.

Кроме того, совершенно ясно что принятые в Дохе решения направлены также на продолжение конфронтации с Ираном, о чем саудовские правители говорят буквально каждый день и пытаются навязать эту точку зрения своим арабским соседям. Заявляя об опасности установления шиитской гегемонии в регионе, Саудовская Аравия упорно толкает на конфликт с Тегераном не только другие арабские страны, но США и Израиль, подстрекая их к военным авантюрам против ИРИ. Саудовские правители все больше понимают, что для Барака Обамы на данном этапе Иран оказался важнее Саудовского королевства. Ведь Тегеран сегодня – это ключ к решению проблем Афганистана, Сирии, Ирака и Йемена, это гипотетическая возможность использовать огромный энергетический потенциал этой страны для давления на Россию, это своеобразные ворота на Южный Кавказ и в Центральную Азию, и, наконец, это огромный рынок для американского капитала, особенно в энергетическом секторе ИРИ. Вашингтон все энергичнее хочет избавиться от чрезмерной зависимости от своих арабских «союзников» в Персидском заливе, в первую очередь от Саудовской Аравии, которые за нефтедоллары создали в США огромное по влиянию политическое лобби, в основном из республиканцев- политических противников нынешней демократической администрации.

Хотя арабские правители в Дохе публично демонстрировали единство и сплоченность, на самом деле ложкой дёгтя оказалась позиция Султана Оман. Оман отказался от своей очереди принимать саммит стран-участниц Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива в 2015 году, сообщил катарский телеканал «Аль-Джазира» по завершении дохийского саммита. По информации «Аль-Джазиры», решение Омана не проводить встречу связано с его несогласием с инициативой по преобразованию ССАГПЗ в Союз, который одобрили на саммите в Дохе большинство аравийских монархов. Как отметил телеканал, дело дошло до угроз со стороны Султаната Оман вообще выйти из состава Совета сотрудничества, если Саудовская Аравия будет по-прежнему настаивать на превращение его в Союз под своей эгидой.

После саммита в Дохе становится вполне очевидно стремление Эр-Рияда превратить ССАГПЗ, который задумывался как объединение арабских государств в области экономики, транспорта, культуры, в военный союз, который будет защищать в первую очередь интересы своей «старшей сестры» — Саудовской Аравии. В преддверии неизбежной смены власти (нынешнему королю 90 лет, и он серьезно болен) саудовцы торопливо и судорожно пытаются выстроить хотя бы на бумаге то единство, которое, по их мнению, сможет уберечь эти арабские государства от новых веяний турбулентного мира. Но, как говорили древние греки, тщетны и напрасны их надежды!

Виктор Михин, член-корреспондент РАЕН, специально для Интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение»

МВФ предупреждает, что некоторым странам Персидского залива, в том числе и ОАЭ, необходимо сократить государственные расходы, чтобы избежать опустошения резервных фондов.

Падение цен на нефть не скажется на осуществлении объявленных инфраструктурных проектов в Объединенных Арабских Эмиратах и других арабских государствах Персидского залива, поскольку правительства этих стран решили задействовать резервные фонды, в которые годами отчисляли часть прибыли от продажи нефти, несмотря на предупреждение Международного валютного фонда. Однако, если цены на нефть продержатся на низком уровне довольно долго, странам придется выбирать наиболее эффективные схемы финансирования масштабных проектов, общая стоимость которых, согласно оценкам Всемирного банка, составляет более 500 млрд. долларов США.

Совокупный размер трех крупнейших резервных фондов Персидского залива – Саудовской Аравии, Абу-Даби (ОАЭ) и Катара оставляет несколько триллионов долларов, как правило инвестированных в низкодоходные казначейские облигации США. В этих странах считают, что лучше использовать часть этих средств для развития инфраструктуры страны, что позволит также создать новые рабочие места.

Все чаще страны залива используют средства резервных фондов вместо традиционного финансирования через банковские займы. Общая сумма займов, полученных странами Персидского залива через финансовые институты на цели развития инфраструктуры, по данным Reuters, за 9 месяцев 2014 г. составила US$8,94 млрд, по сравнению с US$16,12 в 2013 г.

Экономия на выплате банковских кредитов за счет использования средств государственных резервных фондов в перспективе может оказаться опасной, поскольку для большинства стран единственным источником их пополнения служит прибыль от продажи нефти, запасы которой не безграничны, а цены – нестабильны.

Но не все страны залива имеют огромные государственные резервы. Оман, Бахрейн и Дубай, не имея серьезных резервов, полагаются на банковское финансирование, благо местные банки имеют возможности наращивать объемы кредитования под низкие проценты. Однако 2 декабря банк Morgan Stanley предупредил, что из-за сокращения поступления денег на депозиты катарских банков от государства, банки будут вынуждены поднимать ставки по кредитам.

В создавшихся условиях государства рассматривают альтернативные источники финансирования, от выпуска облигаций конкретных проектов до привлечения средств из резервов пенсионных фондов и страховых компаний, инвестиционные стратегии которых соответствуют долгосрочному характеру инвестиций в инфраструктурные проекты. Если страны Персидского залива пойдут таким путем, то им лучше начинать сейчас, пока их сильные финансовые позиции помогут им получить более выгодные условия, чем позже, когда они будут отчаянно нуждаться в деньгах.

Генеральный директор газового комплекса «Южный Парс» Масуд Хасани в ходе встречи с журналистами сообщил, что на долю месторождения «Южный Парс» приходится около 50% добываемого в Иране природного газа и в настоящее время доходы от его эксплуатации составляют 155 млн. долларов в день или 56 млрд. долларов в год.

По словам Масуда Хасани, на газовый комплекс «Южный Парс» возложена эксплуатация освоенных фаз месторождения «Южный Парс» и к 2025 году он станет крупнейшим производителем газа в юго-западном регионе Азии.

Масуд Хасани напомнил, что месторождение «Южный Парс» находится в совместной собственности Ирана и Катара и здесь сосредоточено 8% мировых и 50% иранских запасов природного газа. Площадь месторождения составляет 3,7 тыс. кв. км, и его запасы оцениваются в 14 трлн. куб. м газа и 19 млрд. баррелей газового конденсата.

В настоящее время за счет месторождения «Южный Парс» обеспечивается около половины потребностей Ирана в голубом топливе, и к весне 2015 года здесь будет производиться 430 млн. куб. м опресненного газа в сутки. Кроме того, на данный момент на месторождении добывается около 400 тыс. баррелей газового конденсата в сутки, а с началом эксплуатации месторождения в полном объеме этот показатель достигнет 1 млн. 240 тыс. баррелей в сутки.

Масуд Хасани сообщил, что в первом полугодии этого года (21.03-22.09.14 г.) на месторождении «Южный Парс» добыто 148 млрд. куб. м газа, что на 6 млрд. куб. м больше по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. При этом добыча газового конденсата выросла на 12%, производство серы – на 6%, производство пропана – на 272% и бутана – на 59%.

Как заявил Масуд Хасани, через три года освоение и обустройство месторождения «Южный Парс» завершится, и объем добычи газа достигнет 750 млн. куб. м в сутки. Тем самым, месторождение будет на 75% обеспечивать потребности Ирана в голубом топливе.

Член исполнительного комитета ФИФА Тео Цванцигер, который всегда был последовательным противником проведения ЧМ-2022 в Катаре и еще в сентябре высказал мнение, что первенство состоится в другой стране, сделал очередное жесткое заявление. По словам немецкого чиновника, до марта 2015 года Катар обязан внести изменения в трудовое законодательство. Иначе в мае на конгрессе ФИФА в Цюрихе страну могут лишить турнира.

– До 10 марта 2015 года Катар должен создать независимую комиссию для того, чтобы постоянно следить за соблюдением прав человека на строительных площадках чемпионата мира, – приводит Reuters слова Цванцигера. – До сих пор, похоже, в этом направлении ничего не изменилось. Потом национальные федерации на конгрессе ФИФА в Цюрихе будут голосовать. Они могут лишить Катар права проведения первенства.

Заявление Цванцигера было сделано по следам ряда публикаций в западной прессе, где рассказывалось об условиях, в которых трудятся рабочие-мигранты на стройках будущего чемпионата мира.

По оценкам независимых экспертов, из-за несоблюдения техники безопасности при возведении спортивных объектов в Катаре погибло уже более тысячи человек. Официальной статистики работодатели на этот счет, разумеется, не ведут, но известно, что один только Непал потерял в 2013 году 185 своих граждан. Несчастные случаи, солнечные и тепловые удары, инфекционные болезни, бытовые драки – все это стало обыденностью для катарских строек.

Примечательно, что Катар, занимающий уверенную первую строчку в списке стран по ВВП на душу населения и заложивший только в развитие инфраструктуры чемпионата 170 миллиардов евро, привлекает рабочих из беднейших стран мира. Помимо Непала (157-й по ВВП) дешевую рабочую силу поставляют Кения (146-я в списке), Гана (136-я), Бангладеш (142-й), Пакистан (133-й).

По данным британской Guardian, рабочий, занятый на строительстве стадиона в городе Аль-Вакра, получает в среднем 8 долларов в день. При работе с одним выходным в неделю (для мусульман это пятница), зарплата за месяц составит чуть больше 200 долларов. Рабочий день при этом полностью совпадает со световым, а это значит, что трудиться зачастую приходится в нечеловеческую жару под палящим солнцем.

Вдобавок ко всем обвинениям в коррупции, нарушения международных норм труда должны стать еще одним серьезным аргументом в руках тех, кто выступает против чемпионата мира в Катаре. И люди вроде Цванцигера охотно полученными фактами оперируют.

Однако пока сложно представить, что дело пойдет дальше обвинений со стороны отдельных лиц, пусть даже и имеющих место в исполкоме ФИФА.

На днях Ассоциация европейских клубов (ECA, которую возглавляет Карл-Хайнц Румменигге) совместно с Ассоциацией европейских профессиональных футбольных лиг (EPFL) выступили с лояльным к Катару исследованием, в котором не только нет критики в адрес страны-хозяйки, но и наоборот, говорится о том, что проводить мировое первенство зимой нет никакой необходимости. В качестве оптимального времени предлагается отрезок с 5 мая по 4 июня. Таким образом, по мнению организаций, не понадобится ломать привычный европейский календарь.

Что касается тяжелых погодных условий (главный и самый очевидный минус Катара), то авторы исследования, во-первых, ссылаются на опыт Мексики-1986 и США-1994, а во-вторых, утверждают, позднее время начала матчей, так же как и мощная система кондиционирования на стадионах, сведут риски к минимуму. Напомним, что катарский оргкомитет не раз говорил, что готов принять ЧМ в любое время года: хоть летом, хоть зимой – мол, кондиционеры на аренах всегда смогут держать температуру на уровне не выше плюс 27 градусов.

В общем, на каждого Цванцигера, выступающего с разоблачительными заявлениями и устрашающими прогнозами, найдутся свои ECA и EPFL, считающие, что все идет по плану.

И это неудивительно, особенно если посмотреть, за чей счет живут некоторые европейские клубы. "Барселона" и "ПСЖ", к примеру. Да и не только в них дело, не в один только футбол шейхи инвестируют свои миллиарды.

С катарским капиталом тесно связан банк Barclays, спонсирующий английскую премьер-лигу, немецкие концерныVolkswagen и Porsche, швейцарский трейдер Glencore, французская нефтегазовая компания Total. При желании полный список легко найти в открытых источниках. В финансовом плане крохотный Катар давно покинул пределы своего полуострова. Его деньги наполнили всю кровеносную систему европейского крупного бизнеса.

И что, вы можете себе представить, что у Катара отнимут чемпионат мира из-за смерти непальских рабочих? Я – нет. Погрозят пальчиком для вида, а в 2022 году сотни самолетов радостно полетят в сторону Дохи. Вне зависимости от времени года.

Правительство Катара готово потратить один миллиард фунтов на покупку английского футбольного клуба "Тоттенхэм" (Tottenham Hotspur FC). Об этом сообщает британское издание The Sun.

Об интересе к лондонской команде рассказал министр спорта Катара Салах бин Ганем бин Нассер аль-Али. "Конечно, Катар хочет владеть одним из клубов английской премьер-лиги, - заявил министр. - У нас в Катаре очень хорошо получается брать что-то обычное и делать из этого нечто очень-очень хорошее. Даже если это уже хорошо, мы выведем это на новый уровень".

В 2008 году владельцы "Тоттенхэма" отказались продавать клуб арабским инвесторам за £250 млн.

Франция и ее «специфическая проблема»

Внешняя политика Парижа: нужны трезвость оценки и вера в будущее

Тома Гомар – директор Французского института международных отношений (IFRI).

Резюме Во французской внешней политике постоянство преобладает над динамикой. Правление Франсуа Олланда только подтверждает это правило: поддержание статуса «великой державы» возводится в абсолют, обнаруживая боязнь упадка «прежней» Франции

Оригинальная версия этого текста на французском языке была опубликована в журнале Revue des deux mondes (октябрь-ноябрь 2014).

Во внешней политике постоянство всегда преобладает над динамикой. Правление Франсуа Олланда только подтверждает это правило: поддержание статуса «великой державы» возводится в абсолют, обнаруживая боязнь упадка «прежней» Франции. Французская внешняя политика, по словам министра иностранных дел Лорана Фабиуса, преследует четыре цели: участие в сохранении мира и безопасности в глобальном масштабе, предотвращение глобальных экологических катастроф, содействие продвижению европейского проекта и оздоровление французской экономики. Эти амбиции едва ли способны скрыть глубокий кризис идентичности, вызванный экономической и социальной ситуацией во Франции, одним из симптомов которого является всплеск евроскептицизма.

Результаты выборов в европейский парламент в мае 2014 г. можно считать закономерным развитием тенденций, проявившихся еще в 2005-м, когда французы на референдуме сказали «нет» европейской Конституции. Подобные вызовы нельзя оставлять без внимания ввиду опасности ослабления национального и европейского единства.

Другими словами, назрела необходимость решить ту «специфическую французскую проблему», которая заключается в неспособности как правых, так и левых сократить государственные расходы и провести структурные реформы. Еще большее значение имеют психологические барьеры, а именно пессимизм и отсутствие веры в будущее, парализующие волю французов. В январе 2014 г. в ходе социологического исследования 85% респондентов признались, что, по их мнению, Франция находится в состоянии упадка. По идее внешняя политика, предполагающая «осмысление и практическое решение международных вопросов», должна способствовать исправлению ситуации. Если говорить об осмыслении международных вопросов, для адекватного восприятия мира нужны трезвость оценки и способность ее транслировать. Практическое решение международных проблем требует последовательности курса и способности к адаптации, чтобы с их помощью обратить себе на пользу процессы глобализации и предотвратить последствия трансформации внешних угроз. И осмысление, и практика должны основываться на некоей общей идее. Попробуем внести свой вклад в ее разработку, наметив приоритетные направления в анализе и прогнозировании для целей внешней политики.

ПРИОРИТЕТНЫЕ ОБЛАСТИ ДЕЙСТВИЯ

Франция занимает в Европе центральное место. Это остается ее главным козырем. Со времен плана Шумана (май 1950 г.) Европа, и в частности Германия, играют важнейшую роль во внешней политике Франции. Однако, если верить отчету France Strategie, «к середине 2014 г. угроза распада Европы остается вполне реальной». Одним из факторов, несущих такую угрозу, являются глубокие расхождения между Францией и Германией. Действительно, «разность мощи» двух стран за последние десять лет только возросла. О немецкой модели часто говорят для того, чтобы подчеркнуть неспособность Франции к структурным реформам. В Германии доля экспорта в ВВП выросла с 24% в 1995 г. до 52% в 2013 году. Улучшение торгового баланса страны достигнуто за счет Франции, Италии и Великобритании. Из европейских государств – членов НАТО Франция и Англия несут на себе основное бремя расходов на нужды альянса (больше 50%). С 2010 г. две страны связаны Ланкастерским соглашением, фактически осуществляя совместное руководство (co-leadership) вопросами обороны в Европе. Нет сомнений в том, что т.н. brexit, то есть возможный выход Великобритании из Евросоюза, не замедлит сказаться на балансе европейских институтов и отрицательно отразится на восприятии ЕС в мире. Кроме того, Франция автоматически лишится своей центральной роли в Европе; поэтому этот вопрос будет решающим в ближайшие годы.

Африка, огромный континент, переживающий глубинные преобразования, имеет для Парижа огромное значение вследствие разных стратегических, экономических и миграционных факторов. Экономическое развитие Черной Африки, особенно районов, богатых энергетическими ресурсами, открывает новые возможности и создает конкуренцию между иностранными инвесторами. Франция проявляет живой интерес к военному сотрудничеству, осуществляя его через серию оборонных соглашений: недавно, несмотря на урезание военного бюджета, проведены полномасштабные военные операции в Ливии, Кот д’Ивуаре, Мали, Центрально-Африканской Республике, продемонстрировавшие отличную боевую готовность французских войск. С началом военной операции в Мали французское общественное мнение осознало всю серьезность положения в Сахеле: дестабилизация обстановки представляет угрозу не только для стран Сахельского региона, но и для европейских государств – пусть Парижу и не удалось убедить своих партнеров в том, что их безопасность, среди прочего, зависит от этой далекой территории.

Правда, развитие событий в Ливии после франко-британской военной операции 2011 г. заставляет задуматься о политических последствиях «точечных» акций такого типа. Появление в 2006 г. организации «Аль-Каида в странах исламского Магриба» внесло коррективы в традиционные представления о границе, будто бы четко разделяющей Африку на северную и «черную». События в Ливии, смена режима в Тунисе в ходе «арабской весны» вынуждают внимательно следить за развитием Марокко и Алжира. Алжирский вопрос, будучи своего рода табу, остается важнейшим элементом французской внешней политики, хотя неопределенность будущего Алжира после ухода Бутефлики и внезапные изменения курса Парижа и Алжира по отношению друг к другу способны подорвать связи между двумя странами.

Еще одним приоритетным направлением внешней политики следует считать Ближний Восток. С 1967 г. Франция стремится оказывать влияние на участников израильско-палестинского конфликта, признавая права обеих сторон. Вместе с тем ее арабская политика всегда основывалась на идее поддержания торговых обменов со странами Персидского залива, продажи оружия и закупки энергоресурсов; сегодня будущее французских военных технологий отчасти зависит от поставок оружия в эти страны. С 1995 г. Франция развивает связи с Объединенными Арабскими Эмиратами, в Абу-Даби появилась постоянная военная база. С Саудовской Аравией, Катаром и Кувейтом подписаны соглашения о военном сотрудничестве, предусматривающие в первую очередь совместные учения и подготовку во Франции офицерского состава этих стран. Став хозяином Елисейского дворца, Франсуа Олланд начал укреплять связи с Эр-Риядом. Некоторый отход от подобной линии французская дипломатия допускает только в двух вопросах (связанных между собой): ядерная программа Ирана и гражданская война в Сирии. Париж делал ставку на скорое падение Башара Асада, но вынужден был смириться с крахом своих планов, когда Вашингтон, учтя российскую инициативу о нейтрализации сирийского химического арсенала (сентябрь 2013 г.), отказался от военного вмешательства в сирийские дела. Именно на ближневосточном направлении можно в обозримом будущем ожидать заметной эволюции внешнеполитического курса Парижа; это касается прежде всего переговоров с Ираном, войны в Сирии и израильско-палестинского конфликта.

ОТНОШЕНИЯ С ТРЕМЯ СУПЕРДЕРЖАВАМИ

Отношения с Вашингтоном – краеугольный камень французской внешней политики. За последнее десятилетие они прошли путь от оппозиции американской интервенции в Ираке – в этом Париж был солидарен с Берлином и Москвой – до тесного сотрудничества по целому ряду вопросов. Две страны тесно сотрудничают в борьбе с терроризмом: откровения Эдварда Сноудена вызвали гораздо большую реакцию в Германии, нежели во Франции. С момента возвращения в военные структуры НАТО в 2008 г. Париж остается верным союзником Вашингтона; само возвращение лучше других событий символизирует эволюцию внешнеполитического курса при президенте Саркози. Однако решение Барака Обамы не вмешиваться в сирийский конфликт показывает неготовность Америки идти на поводу у Парижа. На переговорах по соглашению о Трансатлантическом торговом и инвестиционном партнерстве (ТТИП) будут задействованы серьезные политические ресурсы для пересмотра рамок трансатлантического диалога. Ввиду слабости экономики Париж на этих переговорах находится в менее выигрышном положении, чем Германия. Тем не менее одной из краткосрочных целей Франции должно стать отстаивание своих позиций по некоторым вопросам.

В 2014 г. Париж и Пекин отметили 50-летие установления дипломатических отношений. Как и в случае с Алжиром, инвестиции в КНР обеспечиваются государственными гарантиями. Именно Китай выступает главным объектом «экономической дипломатии», за которую так ратует французский МИД: речь идет не только о содействии французскому бизнесу в КНР, но и прежде всего о привлечении во Францию китайских инвесторов и туристов. Однако можно отметить эволюцию данной политики в трех направлениях. Во-первых, стремление Парижа сохранить modus vivendi между Китаем и Соединенными Штатами в наши дни едва ли осуществимо дипломатическими средствами. Во-вторых, во французской «Белой книге» 2013 г. заявлены гораздо менее амбициозные задачи в Азиатско-Тихоокеанском регионе, чем в 2008 году. Наконец, пытаясь скорректировать свою восточную политику, традиционно ориентированную на Китай, Париж развивает стратегические отношения и с другими странами региона: Индией (которой он поставляет самолеты «Рафаль»), Японией, Австралией, Кореей, Индонезией, Сингапуром и Вьетнамом.

Под воздействием сирийского и украинского кризисов изменился характер отношений Франции с Россией. Вопреки дежурным заявлениям о российско-французской дружбе отношения переживают спад, связанный с глубокими расхождениями в оценке мировых событий. Согласно российской точке зрения, американо-британская интервенция в Ираке привела лишь к возобновлению извечного конфликта суннитов с шиитами и нарушила хрупкое равновесие в регионе. Москва считает, что она, в отличие от Парижа и Берлина, остается верной той позиции, которую заняла во время американо-британского вторжения в Ирак в 2003 году. Что же касается Парижа, то его действия в Ливии Россия расценивает как интервенцию, а позицию по Сирии называет «авантюристической». По мнению Москвы, политика Франции отражает интересы Саудовской Аравии и Катара. Франция, со своей стороны, указывает на ужесточение режима Владимира Путина и поддерживает антироссийские санкции, введенные после аннексии Крыма и дестабилизации обстановки на востоке Украины. Очевидно, что Парижу в ближайшем будущем придется задействовать серьезные дипломатические ресурсы для того, чтобы уравновесить германское влияние на отношения Европы с Россией и другими восточноевропейскими странами.

«ГОРИЗОНТАЛЬНЫЕ» ВОПРОСЫ

Экономическое положение Франции остается весьма тревожным, угрожая макроэкономическому равновесию зоны евро. Аналитики характеризуют ситуацию следующим образом: «Франция является страной-должником с дефицитом текущего баланса и без видимых перспектив на преодоление данной тенденции, причем бÓльшая часть держателей государственного долга проживают за пределами страны». Одним из путей разрешения кризиса может стать приведение позиций Франции и Германии к некому общему знаменателю, поскольку единая валюта нежизнеспособна без действенного экономического управления. Как и в другие ключевые моменты своей истории (вспоминается план Пинэ–Рюеффа 1958 г.), Франция не сможет обойтись без финансового оздоровления экономики, если она дорожит своей независимостью, которая с 1958 г. остается девизом ее внешней политики. Но после введения евро финансовое оздоровление Франции возможно только в координации с экономической политикой партнеров. Евро – символ всего европейского проекта; он стал признанной мировой валютой, налагающей на страны ЕС определенную дисциплину, которую Франции придется соблюдать, если она не хочет поставить под угрозу европейское строительство.

Чтобы воспользоваться возможностями, которые предоставляет глобализация, открытая экономика должна быть полностью интегрированной в глобальные потоки: в «Индексе глобальной интеграции», подготовленном институтом McKinsey, Франция занимает седьмое место. Потоки данных приобретают первостепенное значение для всякой экономической деятельности; их направление и контроль над ними представляются отныне наиважнейшей задачей. В последнее время получила распространение проблема «цифрового суверенитета». Так же как и евро, цифровая информация является фактором, обуславливающим глубокие преобразования всей системы – преобразования, которые больше нельзя рассматривать только в национальных рамках. Вызывает тревогу маргинализация Европы на мировом рынке цифровых технологий. Существует риск, что в недалеком будущем любые данные и информация станут поступать в Европу через страны-посредники, не относящиеся к числу европейских государств. Европа должна как можно скорее взять в руки разработку цифровых технологий и занять предназначающуюся ей нишу – между Соединенными Штатами, которые после разоблачений Сноудена потеряли моральный авторитет в этой сфере, и авторитарными режимами, которые стремятся подчинить интернет своей власти. Одной из задач Парижа должно стать развитие «цифровой» дипломатии. Для осуществления этой идеи надо, во-первых, прислушаться к требованиям гражданского общества о демократизации внешней политики и использовать в публичной дипломатии те возможности, которые дают информационные и коммуникационные технологии (TIC); во-вторых, выработать концепцию управления интернетом, сообразующуюся с индустриальной политикой страны в сетевой сфере.

Политика независимости Франции, проводимая генералом де Голлем, основывалась на двух принципах: развитии ядерного оружия и создании энергетики, включающей мирный атом. Франция сумела построить диверсифицированную энергетическую систему. Однако ее энергетическая политика не может оставаться в национальных рамках; отныне она должна выстраиваться и проводиться на общеевропейском уровне, в тесном сотрудничестве с промышленными предприятиями. В отличие от сферы цифровых технологий, в области энергетики Европа имеет ряд крупных компаний, работающих на мировом рынке. Энергетическая политика Европы обусловлена тремя факторами: забота об окружающей среде, конкурентоспособность и безопасность. На этом пути встречаются успехи и неудачи. Борьба с изменением климата является приоритетным направлением современной французской дипломатии, но представляет лишь один из аспектов энергетической тематики.

Подготовка и проведение внешнеполитического курса зависят от множества факторов. В завершение нашей статьи обозначим три из них.

Во-первых, во Франции с 1918 г. существует тесная связь между обороной и финансами, мощью и бессилием – именно здесь следует искать истоки нынешних споров об объеме военных расходов. Эти дискуссии, затрагивающие самую суть дипломатического позиционирования страны, свидетельствуют также и об осознании властями угроз, исходящих извне. Европейские лидеры, желая получить свою долю «мирных дивидендов», значительно урезали расходы на оборону, это касается и Франции, хотя в несколько меньшей степени, чем других стран. Но европейским лидерам приходится иметь дело с новыми формами развития конфликтов. Главной задачей внешней политики остается обеспечение национальной безопасности: никогда нельзя останавливаться на достигнутом и считать ее полностью выполненной. Сегодня Франция благодаря своему вооружению все еще располагает некоторыми преимуществами перед другими государствами.

Во-вторых, нужно отметить постоянство, иначе говоря, устойчивость, французской внешней политики. В связи с этим вспоминается отрицательное отношение к глобализации во Франции, которому способствуют, с одной стороны, отсутствие у французов экономической культуры, а с другой – потеря французской элитой традиционной национальной культуры. Мы видим «девальвацию национальной истории» в сочетании с «новым типом отношения к прошлому», для которого характерны поверхностность, эмоциональность и морализаторство. Таким образом, может появиться «эмоциональная дипломатия», абсолютно несовместимая с традиционным типом внешней политики, сложившимся с течением времени.

И последнее. «Специфическая французская проблема», по всей видимости, связана с эволюцией элит и их притязаниями. Элите, в отличие от других слоев населения, глобализация выгодна; при этом определенная часть элиты открыто отвергает ограничения, которых требует идея национального сплочения. Проблема заключается не в отношении элиты к глобализации, а в ее отношении к Франции. Упадок Франции, который столько раз предсказывали, наступит только вслед за упадком элиты. Как это случилось в 1940 году.

Франция > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 17 декабря 2014 > № 2906418 Тома Гомар

United Arab Shipping Company (UASC) с 1 января 2015 года откроет свое представительство в Швейцарии, сообщила пресс-служба арабского оператора.

Швейцарский офис UASAC Switzerland GmbH станет дочерней компанией UASAC Deutschland GmbH и возьмет на себя все операции, ранее выполнявшиеся Fiege Logistics LTD, представлявшей UASC на швейцарском рынке в течение 24 лет.

Расположенная в Дубае (ОАЭ) судоходная компания United Arab Shipping Company была создана в июле 1976 года (с офисом в Кувейте) с долевым участием шести арабских государств Персидского залива (Бахрейн, Ирак, Кувейт, Катар, Саудовская Аравия и ОАЭ). Объединенное арабская судоходная компания управляет флотом из 52 собственных и зафрахтованных судов, которые обслуживают более 18 контейнерных сервисов, соединяющих Ближний Восток с Европой, Средиземноморьем, Индийским субконтинентом, Дальним Востоком, Западной Африкой, Северной и Южной Америкой. Судозаходы UASC охватывают более 200 портов и пунктов назначения по всему миру.

Катарский оператор Gulf Helicopters одним из первых в регионе приступил к эксплуатации новейшего вертолета AW189, сообщает пресс-служба Agusta Westland. Торжественная церемония по случаю иннаугурационного рейса прошла в начале декабря 2014 года в Доже в присутствии руководителей итальянского производителя и авиационных властей Катара.

В общей сложности Gulf Helicopters разместил заказ на 15 AW189, поставки которых планируется завершить до 2017 года. В распоряжении Gulf Helicopters сейчас находится и второй вертолет AW189, который служит «учебной партой» для подготовки будущих пилотов. Уже через неделю две машины (A7-GAA и A7-GAB) начнут активные полеты из столичного аэропорта. Всего в странах Залива сейчас эксплуатируются 4 вертолета этого типа, задействованные для офшорных перевозок

Компания Gulf Helicopters, принадлежащая компании Qatar Petroleum, предоставляет услуги по перевозке пассажиров на территории Ближнего Востока, Индии и Северной Африки. В распоряжении фирмы есть собственный центр технического обслуживания вертолетов, который является официальным сервисным и учебным центром по обслуживанию вертолетов AW139. В феврале 2014 года оператор первым в регионе получил тренажер для подготовки пилотов на AW189 (full flight simulator (FFS)).

Вертолет AW189 с взлетным весом 8 т был разработан на основе среднего двухдвигательного военно-транспортного вертолета AW149, однако представляет собой абсолютно новую модель, которая должна стать дополнением к 12-местному AW139. Программа стартовала в начале 2011 г., а анонсирован вертолет был на Paris Air Show летом 2011 г.

AW189 имеет два двигателя General Electric CT7-2E1, оснащенные системой FADEC и встроенным пылезащитным устройством. Аэродинамически эффективный фюзеляж, конструкция несущей системы и инновационный дизайн лопастей обеспечивают AW189 низкий расход топлива, высокую крейсерскую скорость и хорошую дальность полета. Просторный салон имеет в стандартной комплектации 16 пассажирских мест, однако есть варианты размещения как 18 пассажиров, так и 12 кресел.

Первый полет опытная машина совершила 21 декабря 2011 года. В феврале текущего года был получен сертификат EASA. Сейчас производитель имеет более 130 заказов на AW189. Первый вертолет AW189 достался офшорному оператору Bristow Group.

Министр нефти Ирана Бижан Зангене отбывает в столицу Катара Доху для участия в 16-ой конференции на министерском уровне Форума стран-экспортеров газа (ФСЭГ), которая впервые проводится под председательством генерального секретаря ФСЭГ Мохаммеда Хосейна Адели из ИРИ. В конференции примут участие министры нефти и энергетики из 13 стран-членов форума, и его основной темой будет резкое снижение цен на природный газ на мировом рынке после падения цен на нефть.

Планируется, что министр нефти Ирана в рамках конференции проведет переговоры с министрами нефти и энергетики ряда стран, в том числе и с министром энергетики России Александром Новаком, по ситуации с ценами на мировых нефтяном и газовом рынках.

Министр принял участие в 16-й Министерской встрече ФСЭГ.

Министр энергетики Российской Федерации Александр Новак выступил на 16-й Министерской встрече Форума стран – экспортеров газа (ФСЭГ).

Участники мероприятия обсудили ряд актуальных тем, в частности, ситуацию на мировых газовых рынках, новую организационную структуру Секретариата ФСЭГ и соответствующие изменения в Должностном регламенте, стратегию долгосрочного развития ФСЭГ, деятельность Исполнительного совета ФСЭГ в текущем календарном году и наметили планы на перспективу.

«Год ознаменовался переменами и новыми назначениями, использованием новых подходов к решению основных задач организации. Они, на мой взгляд, были с успехом решены. Уверен, что эффективное взаимодействие стран ФСЭГ продолжится и в следующем году», - отметил Александр Новак.

Также глава Минэнерго России поздравил представителя Нигерии с переходом с 1 января 2015 года в статус Президента Министерской встречи ФСЭГ и пожелал коллегам успехов с организацией и проведением 17-й Министерской встречи Форума в следующем году.

Греция распродает десятки островов

Сразу 20 греческих островов выставлены на продажу, некоторые из них - впервые на памяти многих поколений собственников.

Традиционно, эти острова попадают на рынок крайне редко и остаются в собственности одной семьи на протяжении поколений, пишет The Wall Street Journal. Сейчас же, благодаря возросшему интересу со стороны иностранных инвесторов, падению цен и изменению греческого налогового законодательства, два десятка частных островов выставлены на продажу.

Конечно, покупка доступна только для весьма состоятельных людей, готовых отдать как минимум €2-3 млн, а то и €100 млн. Цена зависит от многих параметров: площади, наличия водопровода и электричества, причала для яхты и даже местных жителей.

Несколько греческих островов уже находятся в собственности иностранных граждан. Например, хозяйкой Скорпиоса, который ранее принадлежал внучке легендарного греческого судовладельца Аристотеля Онассиса, стала дочь российского миллиардера 25-летняя Екатерина Рыболовлева. Покупка обошлась в €126 млн. А ее соседом стал бывший эмир Катара шейх Хамад бин Халифа аль-Тани. Он купил небольшой остров Оксиа, который расположен недалеко от Скорпиоса, за €5,5 млн.

В располагающемся между Китаем и Северной Европой на одном из старинных «Шелковых путей» регионе СНГ проживает свыше 282 млн. чел. Он относится к числу наиболее быстро растущих экономик мира. В 2013 экспорт в страны СНГ из стран Персидского залива составлял всего лишь 0,2% от общего объема экспорта стран ССАГПЗ, а импорт - около 0,8%, при этом на протяжении последних четырех лет экспорт вырос на 24% (до US$6 млрд.), а импорт на 31% (до US$4 млрд).

Такой высокий показатель роста частично объясняется низкой базой, но одновременно свидетельствует о развивающихся отношениях, активно продвигаемых официальными лицами обеих сторон. Саид аль-Мансури, министр экономики ОАЭ, посетивший Москву в июне 2014 года, призвал к расширению торговли и сотрудничества. Он отметил, что в ОАЭ более 40 российских компаний открыли свои представительства - достаточно скромное количество по сравнению с более чем 3000 китайскими фирмами, и что российские и эмиратские предприниматели совместно участвовали в более чем 350 совместных предприятиях.

И ССАГПЗ, и страны СНГ обладают запасами нефти и газа и технологическими ноу-хау, так что если они и не торгуют между собой углеводородами, у них есть перспективы для промышленной кооперации. Тем не менее, пока объем инвестиций в обоих блоках крайне незначителен.

Города в странах СНГ неплохо обслуживаются перевозчиками из стран Персидского залива, в том числе небольшими лоу-костерами, например, такими как Air Arabia и Flydubai, которые не только связывают между собой эти два региона, но также содействуют перемещениям людей и товаров. Согласно эмпирическим наблюдениям, можно предположить, что увеличение количества авиарейсов превратили ССАГПЗ в удобный перевалочный пункт для путешественников из СНГ, направляющихся на другие рынки.

Однако страны Залива являются не только транзитным маршрутом. Россия представляет собой все более и более значимый туристический рынок для Дубая. По словам г-на Лоулесс, генерального директора дубайской Jumeirah Group, управляющей более чем десятком роскошных отелей по всему ОАЭ, почти одна пятая часть их постояльцев - российского происхождения, причем они тратят на человека на 25% больше, чем приезжие из других государств.

В секторе розничной торговли в странах Персидского залива действуют несколько российских продовольственных и розничных магазинов, обслуживающих туристов и российские общины в странах ССАГПЗ. Кувейтская Alshaya Group управляет различными розничными «люксовыми» франшизами на территории России, среди которых Starbucks, H&M, Mothercare и The Body Shop. Jumeirah уже работает в Азербайджане и в настоящее время готовится получить под управление новый отель в Санкт-Петербурге, который будет первым брендом этой компании в России.

Инфраструктура СНГ сулит хорошие возможности. Хотя DP World ушла из России в 2012 г. в период консолидации своей задолженности, в прошлом году компания подписала два соглашения с правительством Казахстана. Отвлекшись от своей основной деятельности, DP World намерена управлять здесь новым грузовым маршрутом вдоль древнего Шелкового пути, связывающего Китай и Северную Европу по железной дороге через Казахстан. Мухаммад Шараф, генеральный директор DP World, полагает, что согласно предварительным расчетам, этот маршрут позволит сократить продолжительность морского пути из Китая в Европу с обычных 25 до 10 дней. Он пояснил, что DP World считает инвестиции в инфраструктуру и логистику способом увеличения товарных потоков. «Это беспроигрышный вариант для обеих сторон: вы строите экономику страны, в которой работаете, и одновременно связываете Китай с Европой по суше».

На межгосударственном уровне недавно было объявлено об инвестициях стран ССАГПЗ в Российский фонд прямых инвестиций (РФПИ). На сегодняшний день, РФПИ уже получил US$5 млрд. от Департамента финансов Абу-Даби, US$2 млрд. от Mubadala Development Company, US$500 млн. от Кувейтского инвестиционного департамента (KIA) и US$2 млрд. от инвестиционного департамента Катара. Инвестиции из стран ССАГПЗ составляют львиную долю из US$10 млрд. капитала РФПИ.

Инвестиции в РФПИ отвечают стратегии суверенных фондов стран ССАГПЗ, ориентированной на растущие рынки, но, учитывая текущие события на Украине, они выглядят рискованными. РФПИ заявляет, что санкции не оказывают влияния на инвестиции, и страны Персидского залива не зависят от политической позиции ЕС или США. Тем не менее, подобное финансирование может создать проблемы, особенно для Саудовской Аравии, Кувейта и ОАЭ, которые имеют очень тесные политические связи с США.

Осведомленный источник, участвующий в Московском урбанистическом форуме, открывшемся в четверг, 11 декабря, в Москве, под лозунгом «Драйверы развития мегаполиса», сообщил, что объем инвестиций Катара в экономику России, на сегодняшний день, составляет приблизительно US $5 млрд.

Согласно информации, полученной изданием «аш-Шарк» от того же источника, значительный прирост объема инвестиций Катара в Россию в течении последних лет происходит в связи со сменой фокуса внимания департамента инвестиционного развития Катара в сторону перспективных рынков Азии и Восточной Европы.

Источник отметил, что в настоящее время российский рынок является одним из самых многообещающих во всех сферах, особенно в секторе недвижимости. Среди прочих секторов, последний показывает наибольшие перспективы и беспрецедентно высокие темпы роста.

Департамент инвестиционного развития Катара инвертирует примерно US $500 млн. в геологические изыскания в рамках индустриального проекта на Урале, преимущественно залежей золота и меди.

Существуют и другие совместные проекты между Катаром и Россией в разных областях, на общую сумму около US$2 млрд.

Кроме того, департамент инвестиционного развития Катара ищет возможности входа в финансовый сектор РФ. Ожидается, департамент вложит приблизительно US$3 млрд. в банк «ВТБ» - второй крупнейший банк России.

Московский урбанистический форум продолжал свою работу до 14 декабря. В обсуждениях приняли участие специалисты, консультанты, главы международных компаний из более чем 100 стран мира, чья деятельность связана с сектором недвижимости и развитием крупнейших городов. Кроме того на форме обсуждались вопросы и проблемы городского планирования; методы борьбы с вызовами, возникающими при развитии городов, в частности, проблема возрастающего числа жителей и увеличения давления на муниципалитеты; способы решения многочисленных проблем, начиная с обеспечения безопасности горожан и заканчивая смягчением последствий сложных климатических условий.

Форум стал площадкой для обмена опытом между теми, кого интересует судьба мировых городов-гигантов. Участникам была предоставлена возможность встретиться с мэрами и губернаторами крупнейших городов мира и обсудить актуальные и важные темы с новаторами в строительном секторе.

Московский урбанистический форум стал площадкой, где встретились специалисты, и инвесторы, заинтересованные в развитии и реализации совместных с московскими городскими властями проектов.

Согласно последним статистическим данным, число городских жителей во всем мире выросло с 1,5 млрд. человек в 1990 году до 2,6 млрд. человек в 2013 году. Ожидается, что к 2030 году этот показатель составит 4 млрд. человек.

Российский рынок недвижимости показывает активный и продолжительный рост, так цена на отдельный жилой дом в пригороде Москвы начинается от US$500 тыс. до нескольких десятков миллионов долларов.

В последнее время, появились компании, специализирующиеся на строительстве жилья по доступным ценам (от US $300 тыс.).

Большинство москвичей ищут идеальное место для жизни в спокойном месте, посереди природной красоты гор, равнин, озер и лесов, где можно вести нормальную жизнь и дышать чистым воздухом.

Подобный образ жизни, в последнее время, получил широкое распространение среди среднего класса граждан России, особенно в Москве. Такой вывод можно сделать, основываясь на количестве жилых комплексов с красивыми домами в высококлассных «экологичных» районах, которые предлагаются инвесторам и населению. Такие дома, по большей части, покупаются за счет ипотечных кредитов.

Согласно официальным источникам, ежегодный объем ипотечных кредитов, выдаваемых российскими банками, на сегодняшний день составляет приблизительно US$6 млрд., что на US$1 млрд. выше, чем 3 года назад, когда в России впервые появилась ипотечная система. Сейчас, ЦБ РФ снизил ставку по ипотечным кредитам до уровня 11%.

Российские эксперты в сфере недвижимости считают, что в течении последующих 10 лет Москва станет современным городом по западным стандартам. Столица продолжит развивать строительство, здравоохранение и образование не только в городе, но и загородом, где в этих сферах только предпринимаются первые шаги. И действительно, на сегодняшний день, половина работ по строительству бизнес центров перенесена за черту города, в то время как торговые центры строятся в основном в пределах столицы.

Даниил Алферов

Россия обсуждает поставки сжиженного природного газа (СПГ) в Бахрейн с возможным финансированием со стороны Внешэкономбанка, заявил ТАСС глава банка Владимир Дмитриев, который также возглавляет российско-бахрейнский деловой совет.

"Это может быть Газпром или независимые производители газа. Российский газ мог бы вполне успешно конкурировать со всеми другими поставщиками", - заявил Дмитриев, который находится в Бахрейне в составе российской делегации на встрече с представителями правительств и деловых кругов стран Персидского залива.

Дмитриев заявил, что объемы поставок СПГ этому островному государству в Персидском заливе с населением 1,2 млн человек могут составлять несколько миллиардов кубометров в год. Бахрейн не имеет собственных источников природного газа, а запасы нефти в стране постепенно истощаются. Переговоры о поставках с ближайшими экспортерами газа Катаром и Ираном затруднены из-за политических противоречий. В 2015 году Бахрейн планирует открыть собственный терминал по приему СПГ.

Внешэкономбанк является организатором финансирования проекта "Ямал-СПГ", акционерами которого являются "НОВАТЭК", французская Total и китайская CNPC.

9 декабря состоялись переговоры между польской нефтегазовой компанией ПГНиГ и катарской «КатарГаз». Как проинформировала пресс-служба ПГНиГ, сторонам удалось договориться относительно новых условий поставки катарского газа на строящийся терминал СПГ в Свиноуйсьце. Основное изменение касается сроков начала поставок газа. Представитель ПГНиГ заявил, что к середине2015 г. терминал будет полностью готов к работе, однако немало экспертов сомневается в этом.

Контракт содержал условие поставки «бери или плати», однако согласно новым договоренностям, объемы СПГ, ранее предназначавшиеся для поставки на терминал в Свиноуйсьце, будут реализовываться «КатарГазом» на других рынках. Если цена газа окажется ниже той, которую Катар мог бы получить по текущему контракту, Польша компенсирует Катару.

Puls Biznesu,10.12.2014

Акежан Кажегельдин: соседние государства исподволь устремляются к интеграции

Аркадий Дубнов

Аркадий Дубнов – политолог, международный обозреватель, на протяжении 20 лет освещает события в Центральной Азии.

Резюме Конечно, есть ощущение, что дезинтеграция исторически и философски оправданна. Но когда можно все-таки с выгодой сохранять какую-то общность, то ее надо сохранять

Акежан Кажегельдин – премьер-министр Казахстана в 1994 – 1997 годах.

- Акежан Макжанович, в 1991 г., когда разваливался Советский Союз, что вы делали?

- В 1991-м я был заместителем председателя Семипалатинского облисполкома Республики Казахстан, и у меня уже был опыт собственного бизнеса, который находился в России, – на разных территориях, но головной – в Москве. И все вопросы решались в Москве, осенью 1991 г., после ГКЧП, – тоже, но было удивительно, как все быстро-быстро разваливалось. И мы вдруг оказались в ситуации, когда страны большой не стало. Новый год наступил, но все продолжали ездить в Москву, решать там вопросы. И с каким-то осторожным недоверием относились к тому, что республики вдруг приобрели независимость после Беловежской Пущи.

Я как молодой государственный чиновник почему-то долго верил, что КПСС во главе с Горбачевым будет работать так, чтобы реформы проводить на манер китайских, то есть без потери управления. Но этого не произошло. Раз – и однажды мы проснулись независимыми. Очень интересный опыт.

- А когда наступило ощущение, что все, точка невозврата пройдена и вы уже в стране, которая не управляется из союзного центра? После декабря 1991-го, после Нового года, либо это чувство подкрадывалось незаметно уже раньше, после путча ГКЧП и всю осень того года, как вы об этом упоминаете?

- На всех нас сказывался фактор прибалтийских республик. Было очевидно, что они точно с нами не будут. Но готовности выживать по одному не было никакой – ни в одной из элит бывшего СССР за исключением Прибалтики. Но у них был опыт, исторический прецедент. Живое поколение, которое знало другой строй… А у нас этого всего не было. Был страх самостоятельности.

- А что по поводу Украины? Ведь сегодня все вспоминают, что распад СССР предопределил референдум на Украине 1 декабря.

- Да, сейчас все любят на это ссылаться, но тогда об этом не думали. Второй президент Украины Леонид Кучма, как и я, вышел из Союза промышленников и предпринимателей. Доброй памяти Аркадий Иванович Вольский вел с ним воспитательные беседы, он сделал очень много для того, чтобы союзная промышленность не развалилась так быстро, как могла. И при Кучме, которого поддерживали все промышленники Украины и России, не было очевидно, что Киев намерен совсем далеко отходить. Хотя Украина после балтийских республик была наиболее подготовлена к незалежности. Мы все должны помнить, что и народ, и республика, которые территориально принадлежали в разное время разным империям, для них идея незалежности была очень важной. Я думаю, что исторически они заслужили это право. Своей кровью, своей печальной историей. Они были, как никто готовы к этому. После объявления трех славянских стран о своей независимости, после того, как Союз объявили несуществующим, ускорение его распаду было придано новым правительством Российской Федерации. После неудачной денежной реформы, были созданы расчетно-кассовые центры, и мы, все независимые государства, находясь в рублевой зоне, вынуждены были выбирать: независимость, значит независимость. Давайте расходиться. Надо заметить, что правительство РФ ускорило процесс дезинтеграции Союза и образования на этой территории независимых государств.

- Это происходило не раньше середины 1992 года.

- Начало 1992 года, когда многие республики оказались в ситуации, когда на их территории была валюта – рубль, эмитентом являлся Центральный Банк РФ, но хождение рубля было страшно ограничено, таким образом, началась абсолютная дезинтеграция. Перестало существовать большое хозяйство. Многие предприятия, которые имели филиалы на территории других республик, просто оказались отрезаны друг от друга. Стало видно, что плановое хозяйство абсолютно не способно дальше выживать. Я думаю, что это было объективно правильное решение. Если бы его не было, жвачка тянулась бы еще несколько лет и ни к чему хорошему это не привело бы.

- Можно утверждать, что именно это решение гайдаровского правительства фактически оказалось окончательным условием размежевания, после которого стало ясно, что назад пути нет, и союзный центр не то что не может, но и не хочет управлять бывшими окраинами Союза?

- Не было союзного центра. Руководство Российской Федерации не считало себя обязанным нести на себе бремя еще и других территорий. Я прекрасно понимал логику поведения в то время Шохина, Гайдара, Федорова, я всегда пытаюсь в таких случаях ставить себя на место других. И как патриоты Российской Федерации, как руководители российского правительства они действовали правильно.

- Вы в принципе не видите альтернативы их действиям, если исходить из политического императива, заложенного Беловежскими соглашениями – Советский Союз пал, с этим надо развиваться дальше? Никакого другого решения вы не предполагали бы, окажись на их месте?

- Распад был определен не Беловежской Пущей, а абсолютно безграмотными, безвольными действиями правящей Коммунистической партии. Такой шанс, которым воспользовался Китай и Компартия Китая, КПСС просто упустила. На тот момент в Советском Союзе не оказалось Дэн Сяопина, а оказался Михаил Горбачев. Это был провал проекта КПСС, предполагавшего построение на этой большой территории нового строя. Идеология развалила большое государство. Если говорить упрощенно, большевики, развалившие Царскую Империю, развалили и Советскую.

- Казахстан провозгласил свою государственную независимость 16 декабря 1991 года, последним их всех бывших советских республик. Почему?

- Во-первых, надо признать: завоевания независимости не было, на территории Советского Союза случилась революция, лозунгом которой была дезинтеграция. По-настоящему за независимость, как только родилась такая возможность, боролась только элита прибалтийских республик. Все же остальные к этому были не готовы. Поэтому независимость, которая вдруг оказалась с декабря в наших руках, с одной стороны, приветствовалась, а с другой стороны, правящие элиты всех республик был растеряны: а как же дальше, как быть? Они же ничего не умели делать. Это была командная экономика, командно-административная система, все привыкли выполнять директивы, сами никогда не производили ни программ, ни стратегий, не видели вообще, как строить экономику, поэтому страх заставил всех обратиться к Москве и вместо Советского Союза был предложен проект Союза Независимых Государств. На самом деле, не договор о мирном разводе. Все надеялись, что это механизм, который поможет встать на ноги, не упав на спину.

- Тем не менее, руководство Казахстана во главе с Назарбаевым провозгласило независимость позже всех остальных бывших союзных республик. Например, Узбекистан провозгласил в сентябре, как и большинство других. Может быть, причина еще и в том, что в других республиках в спину партийным лидерам дышали оппозиционеры, которые могли перехватить лозунги национальной независимости? В Казахстане такое было? Движение «Желтоксан», родившееся на волне бурных событий декабря 1986 г., когда люди вышли протестовать против снятия Кунаева с поста руководителя республики и назначения вместо него присланного Москвой Геннадия Колбина уже оформилось к тому моменту в оппозицию?

- Не думаю, что была сложившаяся оппозиция, но настроение обрести, наконец, независимость, у народа было. Но даже если Узбекистан заявил в сентябре, а Казахстан в декабре, это не мешало лидерам продолжать ездить в Москву. Желание быть независимыми было огромное, но не было четкого понимания: а как дальше быть. Так, в 1992 г. было ясно, что руководство России предлагает нам больше брать на себя ответственности и самим заботиться о себе. Российский ЦБ являлся эмитентом валюты на всей территории, поскольку еще оставалась общая рублевая зона, однако руководство РФ приняло решение спасаться самостоятельно. По большому счету, казахские национальные деньги появились только в ноябре 1993 года.

- В других республиках они появились раньше.

- Да, но они ничем не были обеспечены. Оказалось, что часть серьезной, твердой валюты от экспорта предприятий, находившихся на территории Республики Казахстан застряла во Внешэкономбанке, процесс раздела проходил болезненно, но всем было понятно, что надо самим что-то делать. Я хорошо помню, как Союз промышленников и предпринимателей Казахстана и я лично обращались к Нурсултану Абишевичу, я беседовал с ним один на один, говорил: пора, надо создавать банк, надо строить свои предприятия, монетный двор, без этого у нас ничего не будет.

- Когда у вас состоялся такой разговор с президентом Назарбаевым?

- Летом 1992 года. Я был в должности заместителя председателя облисполкома и в это же время он меня своим указом назначил председателем Совета предпринимателей республики. И мы провели первый съезд Союза промышленников Республики Казахстан, на который приехали коллеги из Москвы.

- Казахстану достался старый советский бюрократический аппарат, серьезно зашоренный идеологией, а вам предстояло с ним строить новую властную вертикаль независимой страны.

- Обстоятельства нас всех двигали в правильном направлении. Простой пример: у меня к тому времени был опыт предпринимательской деятельности, я со своими коллегами в Москве занимался экспортом. Было время, когда чтобы заниматься экспортом, надо было иметь квоты, лицензии. Если вы получаете лицензии, потом идете за квотами. Вы получаете квоты и лицензии, начинаете искать товар или услугу, которую можно экспортировать и получить в обмен или твердую валюту или по бартеру товар, который можно потом на территории Советского Союза продать, выручить много рублей, часть из них обменять на валюту, а часть снова пустить в оборот. Простой механизм тогдашней экономики.

Как действовало правительство РФ? Были товары и услуги в перечне рынка, которые союзным правительством не лицензировались и не квотировались. Мы нашли такой список товаров и услуг, и довольно неплохо на этом зарабатывали. Чем кончилась наша рыночная практика? Тем, что новое правительство России, которое буквально сражалось с центральным советским правительством, ввело квоты и лицензии на эти виды товаров и услуг, которыми мы занимались.

- Вы получали квоты и лицензии от союзного, еще советского правительства, а сменившее его российское правительство их ограничило?

- Не совсем так. В советском правительстве получить квоты и лицензии было практически невозможно. Это была напрочь забюрократизированная система. Ваш покорный слуга хорошо знал, как открывались двери и в Госплане, как получить лимиты и прочее. Кстати, получение лимитов в свое время оказалось поводом для моего личного знакомства с Борисом Николаевичем Ельциным.

Мы со своими коллегами нашли перечень товаров и услуг, которые центральным советским правительством не квотировались. Они были за пределами интересов бюрократии. И мы получили свое удовольствие в течение года. Потом умные ребята из Москвы, создали абсолютно такое же российское министерство, каким было союзное, и быстренько ввели квоты и лицензии на товары, которыми мы занимались. Это повернуло меня и моих коллег в сторону Алма-Аты.

Я как человек, который в основном решал и привык решать все главные вопросы в Москве, тогда по-настоящему понял, что все всерьез и надолго. И поехал в Алма-Ату. А там про квоты и лицензии вообще не слышали, кроме предприятий, занимавшихся экспортом. И правительство быстро создало ведомство, которое тоже начало этим заниматься. Мы ведь, казахстанское правительство, первые годы независимости, зеркально повторяло все действия российского, такие же министерства, ведомства, абсолютно такой же тип и стиль поведения.

- Только не было уже идеологии.

- Не было абсолютно никакой идеологии, идея была такая: раз мы оказались в такой ситуации, давайте будем выживать. Самостийно – значит самостийно.

- При этом бюрократический аппарат оставался старым. Ведь должна быть какая-то служебная выучка, чтобы этим заниматься, независимо от того, были ли эти министерства или нет?

- Хочу привести пример современного Китая. Чем отличается стиль поведения и действия нынешнего китайского руководства от того, которое было два года назад?

- Си Цзиньпин по сравнению с Ху Цзиньтао?

- Китайское руководство вдруг поняло, что одним лишь тормозом развития и движения вперед является собственная бюрократия, которая заметным образом подверглась коррупции. Вот почему ничего не ломая, не переделывая, так же как в свое время сделал Дэн Сяопин, создали рядом очень мощный орган, который называется Государственная комиссия по развитию реформы. Этот институт пробивает вместе с новым руководством дорогу к будущему Китая. Невозможно бюрократию взять и всю распустить. Это почувствовали в свое время большевики. Потом они опустились до самого дна, остались без штанов и начали призывать бывших чиновников. С чиновниками надо обходиться нормально. Чиновник – это человек исполняющий функцию, а политика диктует ему задачу. Если вы сегодня чиновнику говорите: круглое нести, квадратное катить, он так и сделает. Если вы завтра ему скажете наоборот, он будет делать наоборот.

- В Казахстане как удалось решить эту проблему? Так, как китайцы ее сейчас решают, на переходе от четвертого к пятому поколению руководителей, либо как-то по-своему, по-казахски?

- Мы поступили очень похоже, как китайцы сейчас действуют. Я недавно обратился через прессу к президенту Назарбаеву, предложил к этому опыту вернуться. Мы создали нечто параллельное. И я так попал в правительство. А вопрос решался очень просто. Нурсултан Абишевич мне говорит: что не так?

- Это когда вы организовали Союз промышленников и предпринимателей?

- Да, я вместе с коллегами писал много интересных программ и какие-то аналитические записки. Он внимательно относился и задавал мне вопрос, это было время не такое, как сейчас, мы говорили очень по-мужски и прямо. Он задавал вопрос: что не так? А я ему говорил: вы как-нибудь включите телевизор и посмотрите на себя как зритель, когда вы проводите большое совещание. Посмотрите! У вас в правительстве сидят все бывшие директора и бывшие республиканские министры. Вы их призываете к реформам, они к ним в душе не готовы, они их не будут проводить. Они хотят директиву, а вы им говорите: нет, больше министерств таких не будет, предприятия отдадим в руки частника. А им это даже присниться не может, они вам не возражают, уважая вашу должность, но, по большому счету, они вам в новой стране не помощники. Ну что, значит надо их уволить? Не надо их увольнять, но что-то надо делать.

Или другой пример. Я очень хорошо помню, был у нас такой депутат, задиристый, потомок поляков, который в Целиноградской, нынешней Астанинской области долгое время работал, предприимчивый человек по фамилии Кучинский. Однажды на большом совещании он сказал: Нурсултан Абишевич, пока вы сами какую-нибудь пекарню или столовую не купите, никто не поверит в приватизацию. И надо было, как Нурсултан Абишевич любил часто повторять: пока мужика на край не поставишь, он шевелиться не будет. Мы были на краю экономически...

- Что сделал Назарбаев, чтобы доказать? Купил пекарню?

- Он пекарню не купил, но решительно поддержал мое правительство и мы сделали за 18 месяцев то, что не делалось ни у нас, ни у наших соседей. Это произошло до зимы 1993 года, когда началась просто галопирующая инфляция, Назарбаев все еще не решался расстаться с таким кабинетом. Ему казалось, что главное – дисциплина и идея, а этого можно достичь и тем составом. Но получалось, что прошлый состав, вольно или невольно, свои собственные решения саботировал.

- Как?

- Очень просто. Надо было решать вопрос с хлебом. Крестьяне производят зерно, сдают его на элеваторы, элеваторы продают его мукомольным комбинатам, мукомольные комбинаты продают муку производителям хлеба, цепочка работает. Никто не получал хлеб бесплатно, все его покупали, а крестьянин не получал свои деньги, заработанные, за зерно, сданное на элеватор. Решался вопрос: что делать? Есть два пути: или платить дотации из государственного бюджета крестьянам, или отпустить цены на хлеб. Выбора нет. Страна молодая. Золотовалютных резервов абсолютно никаких. Деньги, новая валюта, держалась на 700 килограммах серебра, которое лежало в хранилище ЦБ и на 200 млн долларов, занятых у МВФ под строительство новой экономики.

- Даже золота не было, только серебро?

- Не было никакого золота. Золото потом мы стали приобретать и сами производить, плавить на своем производстве. Казахстан производил очень много сырого материала, обогащенной руды для производства золота. Но золото плавили – у нас была плановая экономика, – руду добывали в Сибири, Казахстане, Узбекистане, плавили в Армении, а золотые цепочки производили под Ереваном, благодаря Анастасу Ивановичу Микояну. Это называлось социалистическое размещение производства.

- Возвращаемся к хлебу.

- Надо решать вопрос. Члены правительства говорят: Нурсултан Абишевич, народ взбунтуется, нельзя этого делать, это будет страшная ситуация.

- Отпустить цены на хлеб?

- Да. Абсолютно. На что наша группа возражает: Нурсултан Абишевич, возможно, первые несколько недель будет, а потом ситуация выровняется, но надо решаться. Мы же должны проводить реформы. Мы же это делаем не от сумасшествия или от каприза, мы оказались в этой ситуации и надо что-то делать. Есть два пути: или найдем деньги крестьянину, чтобы он следующей весной опять поехал на поле, вспахал его, посеял и все лето ходил за этим полем, а осенью получил хлеб и сдал его на элеваторы, или же давайте с другого конца запустим механизм, пустим цены на свободу и тогда крестьяне смогут продавать свою пшеницу по другим ценам, а не по установленным. Это очень сложно было решать, но если не решить, то никогда не решишь.

- И Назарбаев решился?

- Он решился. Постановление было принято, но оно не было выпущено. Правительство саботировало свои решения, боялось.

- И что пришлось сделать в итоге?

- Распустить это правительство.

- То есть это стало спусковым крючком к роспуску правительства? Это было, насколько я помню, правительство Терещенко.

- Да, именно так, президент, зажмурив глаза, сказал: ну хорошо, давай. Кто берет на себя ответственность? Ваш покорный слуга сказал: давайте я. Вы знаете, я за два дня до своего назначения написал заявление без даты о своем уходе в отставку. Мне был задан вопрос: что это такое? Я говорю: я вам даю такую возможность спокойно решать этот вопрос, чтобы вы не переживали, не мучились. Почувствуете, что мы не туда пошли или наши действия приводят к большому всплеску социального недовольства и подпишите мое заявление, я не в претензии.

- То есть перед тем, как стать премьером, вы уже написали бумагу о том, что вы подаете в отставку, да?

- Да. И пользуясь сегодня случаем, решим обнародовать этот факт.

- Понятно. И заявление лежало без употребления несколько лет, насколько я понимаю…

- Да, но потом уже опять написал. За все эти годы работы, до ухода в отставку, у меня лично к президенту не было никаких претензий. Как много раз он мне говорил, и у него ко мне не было никаких претензий. Это было время высокого доверия. Мы действовали все так, потому что верили: по-другому не получится. Тщательно все взвешивали. Выстроили базу той экономики, которая сегодня выживает в условиях нового кризиса.

- Первое российское правительство Гайдара называли правительством камикадзе, оно не имело никакого отношения к союзной советской вертикали власти, - «завлабы», как их пренебрежительно называли… А ваше правительство казахстанское во главе с Кажегельдиным – какого персонального качества оно было, кто в него входил? Эти люди тоже не принадлежали к правящей советской бюрократии Казахстана?

- Нет, наш кабинет, первый особенно, только потом, за счет ротации обновлялся в силу задач, которые стояли, и тогда пришли абсолютно новые люди. Это было как-то незаметно, мы обвально кабинет не меняли. Но нельзя было ничего не менять... Нужны были люди, которые вообще-то понимают, откуда ноги растут в неплановой экономике. И у меня был опыт работы в городе, области, понимание абсолютное новой экономики и опыт работы в ней. Мы внимательно смотрели, что происходило в Москве. По большому счету, правительству Гайдара работать не дали. Надо это признавать. Гирей висела на ногах агрессивная, ничего не понимающая Дума. У нас была ситуация немного получше. У нас тоже был не подарок Верховный Совет 12 созыва, Хорошо помню, как, будучи первым вице-премьером правительства Терещенко, потратил шесть недель на то, чтобы пробить бюджет на текущий год. Уже почти полгода прошло, а мы только утвердили бюджет. Но оно того стоило, потому что мы за счет этого длительного шестинедельного боя через парламент, в котором очень много было коммунистов, не понимающих, что такое неплановая экономика, сумели утвердить первую краткосрочную программу на 18 месяцев, которую полностью исполнили. Но надо понимать, что все-таки значительная часть нашего парламента, населения нам доверяли. Но это давалось знаете, каким путем? Мы часами находились на телевидении, объясняли, рисовали на доске мелом ситуацию, объясняли, что мы собираемся делать, каким образом и в какие сроки! Иначе было нельзя...

- Это был 1993 год?

- 93-94-95... Да все эти годы. Мы же очень быстро стали продвигаться – и пенсионная реформа, и реформа коммунального хозяйства, и приватизация угольных шахт...

- Интересно сравнить. Гайдаровское правительство как бы прикрывалось авторитетом, харизмой, популярностью Ельцина. То есть, он брал политическую ответственность на себя. В конце концов, это и надломилось к осени 1993-го. Недоговороспособность всех сторон привела к расстрелу парламента. У вас ничего подобного не было, хотя президент, видимо, тоже брал на себя полноту политической ответственности, прикрывая правительство. Либо вообще это было не нужно, поскольку общество ментально было устроено по-другому. Вы не ломали прежнее начальство, прежнее руководство, как это было в России, а только воодушевлялись, что называется, преподнесенной Москвой независимостью. Очевидно, это сильно способствовало вашему единству. Или я неправ?

- Нет, с одной стороны, была другая мотивация, это понятно, вы правильно говорите. Второе. Президент Назарбаев действительно в тот момент брал на себя ответственность... Вообще, он человек, способный это делать. У него есть одно очень хорошее качество: если он какое-то правительство приводит к присяге, с ним работает, доверяет, то не хочет никогда сдавать. Иногда такой подход с ним самим играет злую шутку, но это хорошая черта на самом деле. Неправильно с кабинетом чехарду устраивать. Но вы не совсем точно описываете тогдашнюю ситуацию. Помните захваты железных дорог в России, когда бастующие буквально садились на рельсы, парализуя движение? Так вот эта практика родилась у нас на Южной дороге, это делали женщины Кызыл-ординской области.

- Я этого не знал.

- У нас были свои шахтеры. Как только я был назначен вице-премьером, отвечающим за экономический блок, началась очередная, но очень массовая забастовка шахтеров в Караганде. У нас тогда в области был великолепный губернатор, который помог правительству преодолеть самое тяжелое время противостояния с угольными профсоюзами. Я ездил на встречу с бастующими шахтерами и наслушался всякого. Но что удалось сделать вовремя, так это добиться соглашения правительства и руководства области с профсоюзом шахтеров о программе приватизации. И с тех пор у нас не было ни одного крупного выступления шахтеров. Мы с ними осуществили эту программу.

- У вас, как и в России, бастовали не только шахтеры.

- Да, после шахтерских были очень многолюдные выступления на Карметкомбинате, он просто остановился в Караганде и все! Там требовали отставки президента Назарбаева, всего правительства. Через шесть месяцев это не помешало людям на очередном митинге, когда ситуация начала выправляться, целовать ему руки и говорить: родной ты наш! То же самое происходило на глиноземном заводе в Павлодаре, на Рудном были выступления, по сто тысяч человек неделями бастовали.

- Как удавалось сделать, чтобы они становились вашими союзниками или хотя бы переставали быть противниками?

- Мы к ним приезжали. Не прятались в центре, подписывали с ним соглашение, объясняя, что в таком виде предприятию не выжить. Говорили, что будем вам искать инвесторов вместе с вами. Хотите – из своей среды найдите. Был случай, когда в Караганде шахту купил директор за 1 миллион тенге, условная цена. Шахта зажила. Но мы взяли на себя больницы, поликлиники, детские сады... Всю социалку вытащили из баланса предприятий. Мы дали им возможность потихонечку жить, иначе было нельзя.

- Вы говорите, шахту выкупил ее руководитель. В России это было повсеместно, их называли «красными директорами», прибиравшими к рукам предприятия. Советская партийно-государственная номенклатура на местах.

- У нас было не совсем так. Многие экспортные предприятия возглавлялись директорами, назначенными из Москвы. Они, конечно, погуляли пару лет очень хорошо. Потом из страны убежали. И на их место были назначены местные кадры: директорами стали бывшие главные инженеры и прочие начальники. Впрочем, не все убежали...

- Убегали, как правило, не казахи, наверное?

- Да, не казахи. Хотя многие работали и продолжают сегодня работать. С другой стороны, когда директор покупал свою шахту, он покупал ее с согласия профсоюзной организации.

- Это не было формальностью?

- Был закон 1993 г., согласно которому проводился оценочный тендер. Мог любой другой прийти и сказать: я дам два миллиона и купить. Самый страшный вопрос, который задавал мне профсоюз горняков: а что, правительству больше уголь не нужен? На что мы отвечали: нет, правительству уголь больше не нужен в таких объемах. Купим ровно столько, чтобы отопить социальные объекты, все остальное на рынке, пожалуйста, продавайте, сколько сможете, это все ваше. Нам было чуть-чуть морально легче, вы должны понять. Я не относился к поколению людей, которые валили Советский Союз и плановую экономику. Мне это досталось. Я всегда разговаривал абсолютно откровенно. И еще у меня был личный опыт. Я с коллегами провел опытно-промышленную разработку и развил с нуля частное предприятие, добывающее уголь. Мы месторождение не приватизировали, мы его сами раскопали, и у людей на глазах был пример, когда частное предприятие в том хаосе строило железные дороги и производило уголь, а также умудрялось его продавать и получать прибыль. Мы просто имели опыт частной практики, знали ее преимущества. И это действовало на людей.

- А как у вас складывались отношения с Москвой в эти годы, начиная с 1993-го и позже, когда уже вы работали премьер-министром? Ведь у вас там и бывших коллег не было, поскольку вы работали раньше на других уровнях руководства и в частном бизнесе. Вы зависели от Москвы, что-то у них выбивали, что-то они от вас требовали?

- Готов прочитать лекцию, если кому-то понадобится, о том, что соседние государства исподволь устремляются к взаимной интеграции. Рынок действует так, что обязательно подвигает к этому элиты и политиков, если они только не сумасшедшие. Мы прекрасно понимали, что огромный российский рынок является и нашим рынком. По большому счету, нашей экономике и сейчас достаточно было бы России одной и Китая. Вполне достаточно. Можно работать на двух этих больших рынках и просто получать свое коммерческое удовольствие. Мы понимали свою зависимость, потому что все дороги проходили через Россию. Зависимость от самолетного парка, мы долгое время не могли приобрести другие большегрузные автомобили, тракторы и прочее. Кстати, нынешний Таможенный союз, о котором сейчас много говорят, вообще-то исторически на этой территории второй. Первый был подписан в 1995 г. Виктором Черномырдиным, мной и Михаилом Чигирем, белорусским премьером. Мы тогда уже хорошо понимали, что без этого будет трудно выжить и развиваться.

- Что с ним случилось?

- К нему потом присоединился Кыргызстан, но мы, к сожалению, дальше не смогли продвинуться. Таможенный союз тот задушила бюрократия, ее сопротивление было неимоверным, все ж понимали, что таможенная служба и таможенный контроль – источник серьезного обогащения и интереса. Были и другие ошибки. Нынешний Таможенный союз переживает те же проблемы. Первая проблема, которой мы тогда не придали значения, и сейчас налицо. Необходимо, чтобы люди поверили: это действительно надо. Больше телевизионного эфира этому уделять. Я внимательно смотрю, что делается внутри Европейского союза. На дебатах сражаются сторонники и скептики. Все обсуждается, каждый шаг. И, конечно, Таможенный союз будет работать. Он нужен, это не вопрос. Две вещи очень важные. Условия Таможенного союза и его открытость. Еще способность быстро отвечать на изменяющуюся обстановку.

- Важное замечание: людей нужно убеждать. Но сегодня этот процесс убеждения или дискуссии идут только в двух, может быть, в трех странах Таможенного союза, за исключением России. Здесь настолько к этому, на мой взгляд, относятся снисходительно, что значение этому не придают, мол, есть совершенно другие точки кристаллизации в политике, которые кажутся важнее.

- Нет, это очень важно.

- А как относились тогда к казахстанской независимости Соединенные Штаты, Китай?

- Америка вначале больше беспокоилась за судьбу ядерного оружия, дислоцированного в Казахстане, и очень спешила нас (за деньги) разоружить, добиваясь как можно более скорого перемещения арсеналов в Российскую Федерацию. Конечно, и мы отрабатывали новые возможности. Ваш покорный слуга был первым и единственным премьером, кто практически объездил весь кредитоспособный мир, в Америку аж дважды. Так мы вырвались. Тогда был создан совместный координационный рабочий орган Гор – Кажегельдин, по примеру Гор – Черномырдин, уже потом Назарбаев его переписал его на свое имя: Гор – Назарбаев. Он плохо переносил успехи своего правительства. После были Канада, Франция, Великобритания, Япония, Чехия, Венгрия…

Что касается Китая, то он присоединился к гарантиям в обмен на ядерное разоружение, это серьезная работа, проведенная Казахстаном, и в первую очередь, Назарбаевым. В интересах будущего он на моих глазах он убеждал Ельцина принять предложение Китая заключить Шанхайский договор по мерам доверия на границе, прежде всего это касалось сокращения вооруженных сил и расходов на них. Были более насущные задачи. Подходы к разрешению пограничных споров в рамках договора были классическим примером для всего мира после Хельсинского акта 1975 года. Это историческая заслуга Назарбаева, а мы все ему в этом активно помогали. А уже после этого, боясь потерять власть, лидеры новых постсоветских государств нагородили Шанхайскую организацию, и Россия там потерялась.

- Опасность сепаратистских настроений русскоязычного населения в Северном Казахстане тогда ощущалась?

- Нас меньше беспокоил сепаратизм русскоязычных земляков, больше волновались, что найдутся сумасшедшие, кто решится запалить фитиль. Нам, как никогда, нужен был мир для укрепления независимости, да и теперь нам не до войны. Опасения были верными. Как всегда, в такого рода конфликтах местные не участвуют, им есть, что терять.

- Сейчас, больше 20 лет спустя, есть ли ощущение, что что-то можно было сделать иначе? Были ли ошибки, скажем, в выстраивании отношений с бывшей метрополией выстраивались неправильно? Рефлексия на это счет кажется вам сегодня уместной?

- Конечно! Простой пример. Пришлось на самом деле и президенту Назарбаеву, и мне поработать очень активно, чтобы на белый свет появился КТК – Каспийский трубопроводный консорциум. Больше того, может быть, кому-то сейчас покажется странным, но нам – россиянам и казахстанцам – в кучу собраться и правильное решение принять помогли американцы, в частности, Гор, который использовал свои добрые отношения с Черномырдиным.

- Вице-президент Соединенных Штатов…

- Совершенно верно. Виктор Степанович, конечно, добрая память ему, величайший человек, таких людей природа производит мало, глыба большая, он был производственник, прекрасно все понимал. Но как это трудно нам давалось... Абсолютно близоруко вело себя руководство тогдашнего энергетического сектора России. Сейчас уже никто не помнит – мы в Москву ездили бесконечно и предлагали: давайте снабжать вашей нефтью Павлодарский нефтеперерабатывающий завод. Нам говорят – нет. И закрыли трубу. На Павлодарский НПЗ приходилось возить нефть колесами с запада. Почему Россия не участвовала, скажем, в приватизации Актюбинскнефти? Хотя главная поставка до сих пор в Орск, в Оренбург, в том направлении. Много было таких вещей. Понятно, у России самой не было денег. Но предлагались и другие варианты решения вопроса. Или, скажем, аренда Байконура. В Российской Федерации денег не хватало, нам хотелось сохранить Байконур в рабочем состоянии. Но в то же время – не из вредности, а из бедности – нам нужны были деньги. Первое время Российская Федерация нам не могла платить, зато мы получили огромный и хороший военный парк, самые современные военные самолеты. Я лично обратился и сказал: Виктор Степанович, нечем заплатить, я понимаю, плати самолетами. Заодно своим предприятиям дашь денег, работу, они же от тебя это требуют. Вот такая кооперация работала. Россия нам сильно тогда помогла.

- Понятно, что вопрос выживания – дело рук умирающих. Кто смертельнее себя чувствовал, тому нужно было предпринимать экстраординарные меры. Поэтому вы здесь, может быть, заинтересованы были больше, чем россияне. Россия страна большая и так или иначе, но выживала лучше…

- Знаете, в чем секрет был? Почему все-таки российское правительство было более расслабленное? «Газпром» великий нескончаемый, который спасал все. Всем казалось: ладно, проживем. А у нас такого не было. То трубы нет, то еще чего-то нет. Мы крутились, нам нужно было выжить, и мы выживали.

- Собственно, мало что изменилось. У нас так и осталось, по большому счету, «наше национальное достояние», и все сегодня зависит от того, в каком состоянии этот гигант.

- Я хорошо помню, как Виктор Степанович мне задавал вопрос: как вы решились на приватизацию шахт? Я ему отвечал очень просто: со страху.

- Возникает впечатление, что многое в контактах с Москвой зависело от личностных характеристик. Будь другой премьер, не Черномырдин, наверное, было бы не так легко. Вы можете себе представить, например, взаимопонимание с Егором Гайдаром. Когда вы были премьером, он уже был не у дел.

- Я с ним встречался. Великолепный профессионал. Уверен, что с ними сработался бы. Надо уважать людей, стоять твердо на защите своих интересов, не вредничать, не гадить, уважать партнера и все получится. Было очень трудно, но не было подлости во взаимоотношениях. Кто-то хитрил по-своему, как Рэм Иванович Вяхирев... Мы решали вопрос, договаривались. Пробили КТК, что позволило потянуть нашу нефтяную промышленность, а нефть потом у нас стала главной статьей экспорта и главным источником средств в бюджет. Не было бы КТК, и не было этого

- КТК был первым гигантским совместным проектом - не только казахстано-российским, но и с привлечением западных компаний.

- Совершенно верно. Никто бы не пришел на каспийский проект, если бы не КТК. Потому что люди, которые вкладывают деньги в развитие и разведку нефти, должны были видеть, есть ли возможность для экспорта. Россия сейчас член ВТО. А с момента, когда и Казахстан станет членом ВТО, я не устаю повторять этот тезис, для нас мировой нефтяной рынок начнется на границе Саратовской области. Нам не нужно будет трубу прокладывать так далеко. Это же не просто труба, надо тратиться еще на насосы, которые перекачивают нефть, надо закладывать деньги на страхование, на случай, если труба прорвется… По большому счету, на границе продавай свою нефть, получай по цене биржи минус уступка... Уступка всегда должна быть с учетом того, что кто-то дальше будет ее транспортировать и должен получать прибыль. У каждого должна быть своя маржа. И сегодня мировой рынок у вас за околицей. Все говорят: проклятие Казахстана, что он находится далеко от морских берегов. Ничего подобного. Проклятье, если те, кому положено видеть перспективу, ее не видят.

- Забавно, ведь принцип продажи своих углеводородов на своей границе всегда утверждало туркменское руководство. Их вообще не интересует, кто дальше за пределами их границы будет тянуть трубу, кто будет вкладывать инвестиции, создавать консорциум и т.д. Но там, наверное, другая причина.

- Думаю, они учатся у тех, кто это делает. Долго время у Катара было так: газ есть, а трубы нет. Не было другого способа транспортировки. Но дело ведь дошло до сжиженного газа. Всему свое время.

- КТК была ваша идея?

- Нет, она напрашивалась, но надо признать правду – идея была голландца Дойса, который работал с Оманом и сумел прикарманить проект. Вышло, что самыми большими выгодополучателями должны были быть Оман и г-н Дойс. Меньше всего приходилось на долю Казахстан и чуть-чуть – России . Конечно, мы все это пересмотрели. Дойса с Оманом не стало, остались Россия и Казахстан. И нефтяные консорциумы, заинтересованные построить трубопровод.

- Вы о чем-то жалеете? Было что-то потеряно в том переходном периоде, что сегодня выглядит невосполнимым, безвозвратно утраченным?

- Я родился и вырос в Советском Союзе. Проходил срочную службу в Европе, защищал социалистический лагерь. Мой отец закончил войну в 19 лет офицером на территории Румынии, был тяжело ранен. Отец моей супруги, наш дед Коля, вообще войну закончил в Вене, когда ему было 18 лет. Я бы очень хотел посмотреть, кто будет в этом году на параде в Москве. Если там не окажется украинцев, это будет неправильный парад. Величайшая заслуга Бориса Николаевича Ельцина в том, что он не допустил кровопролития. Мы все люди, мы же не апостолы, не боги, все можем ошибаться. Но это была фигура, глыба. И, мне кажется, что нынешний президент России Владимир Владимирович, мой ровесник, он во власти намного дольше, чем Петр Порошенко в Украине. Он мудрее, пережил огромную внутреннюю катастрофу – ужасную гражданскую войну на Северном Кавказе и к чести своей пережил правильно. Сохранил государство. Мне кажется, он пригласит Порошенко на парад Победы. Старшие, иногда поколотив младших, должны протягивать руку и говорить: подрались, а теперь давай жить дружно. Я боюсь, что у нас еще будет много вызовов, которые нас всех помирят. Они есть, их уже видно. Не надо думать, что это далеко от нашего дома. Это может завтра оказаться рядом за околицей. Конечно, есть ощущение, что дезинтеграция исторически и философски оправданна. Но когда можно все-таки с выгодой сохранять какую-то общность, то ее надо сохранять.

- Судя по тому, что вы сказали про парад будущего Дня Победы, война с нацистской Германий, пожалуй, единственный фактор, который еще как-то консолидирует бывшее советское пространство.

- Не думаю. Просто парад такой – очень приятно стоять на миру и праздновать общую победу. Я думаю, у нас есть и грустное общее – концлагеря сталинские, в которых погибли многие сотни тысяч наших людей, в Магадане, в Казахстане, у нас же был сплошной лагерь. Было и то, и другое. Важно все это не забывать.

Россия > Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 12 декабря 2014 > № 2905550 Акежан Кажегельдин

Ибрагим Абд аль-Азиз Джахам аль-Кувари - глава катарской топливной компании Woqod, заявил, что первые АЗЗ под брендом «Woqod» будут открыты на территории Саудовской Аравии в 2017 г. Аль-Кувари отметил, что реализация проекта развития сети заправочных станций в КСА, стоимостью QAR10 млн. уже начата.

Согласно информации газеты «Шарк Катари» в планах компании развиваться не только в Саудовской Аравии и арабских странах, но и за пределами региона Ближнего Востока. Инвестиционные направления будут определены после изучения экономических перспектив.

Аль-Кувари добавил, что Woqodтакже планирует покрыть сетью АЗС всю территорию Дохи, столицы Катара. Через 2 недели в районе Мусимир состоится открытие новой станции. На 2015 год компания запланировала открытие еще 3 АЗС.

Несмотря на то, что некоторые АЗС предусматривают наличие только одной колонки, Woqodнацелен на предоставление высокого уровня сервиса на любой станции. Цена каждой автозаправочной станции может варьироваться в зависимости от площади, однако известно, что стоимость всех АЗС составит QAR150 млн.

Компания планирует в следующем году расширить свою сеть до 10-15 станций, а к 2019 году - до 100 станций.

Даниил Алферов

Согласно публикациям, появившимся в британской прессе, правящему клану эмирата Катар принадлежит в Лондоне больше недвижимости, нежели местной королевской семье.

"Эмир Катара Хамад бин Халифа Аль Тани и его родственники начали скупать недвижимость в столице туманного Альбиона еще в 2008 году и весьма преуспели в своей деятельности.

Среди прочего, им принадлежит 20% рынка Камдон, 95% небоскреба The Shard, являющегося самым высоким зданием в Евросоюзе, Олимпийская деревня, 50% элитного жилого квартала One Hyde Park, легендарный универмаг Harrods и множество других объектов.

Среди инвестиций можно отметить приобретение 20% Лондонской фондовой биржи и 7% в банке Barclays.

Клан Аль Тани правит Катаром на протяжении 150 лет. Разработка нефтяных месторождений превратила Катар в самую богатую страну мира.

Россия и Катар отмечают 25-летие установления дипломатических отношений, которые по времени совпали с днем национальной независимости Катара.

Напомним, что СССР открыло свое посольство в Дохе 12 ноября 1989 года, а Катар в свою очередь открыл свое здание посольства в Москве 14 ноября 1989 года. 26 декабря 1991 года Катар признал РФ в качестве государства-продолжателя СССР.

Торжественный прием, организованный посольством Катара в Москве, посетили известные российские государственные деятели, представители научного и экспертного сообществе, руководители общественных организаций, деятели культуры, журналисты. На встрече присутствовали глава департамента Ближнего Востока и Северной Африки МИД РФ, Сергей Вершинин, член Совета Федерации Ахмет Паланкоев, главы иностранных димписсий и другие официальные лица.

Выступая по случаю торжества, посол Катара Сауд бен Абдаллf аль-Махмуд отметил “развивающийся характер катарско-российских отношений”.

“Совсем недавно между Катаром и Российской Федерации был подписан ряд соглашений по экономическому и инвестиционному сотрудничеству. Наши страны тесно сотрудничают и обмениваются опытом в нефтегазовой сфере – ведь Катар занимает второе место в мире по добыче газа после России”, – сказал дипломат.

По его словам, “президент Владимир Путин указал на стремление России установить и укрепить отношения с Катаром не только в вопросах безопасности на Ближнем Востоке, но и в рамках совместных инвестиционных проектов”.

Министр связи и массовых коммуникаций Российской Федерации Николай Никифоров принял участие в работе международной выставки ITU Telecom World 2014, которая проходит под эгидой Международного союза электросвязи (МСЭ) в Катаре. Глава Минкомсвязи России выступил на саммите лидеров в рамках панельной дискуссии, посвященной развитию широкополосного доступа в интернет. Министр также осмотрел экспозицию ITU Telecom World 2014 и провел рабочие встречи с действующим генеральным секретарем МСЭ Хамадуном Туре и Хоулинем Джао, который вступает в должность генерального секретаря МСЭ с 1 января 2015 года.

В ходе своего выступления Николай Никифоров отметил, что в нашей стране активно развивается инфраструктура связи. «Россия в настоящее время ведет самую большую стройку оптоволоконных сетей на планете: разработан план по прокладке 200 тысяч высокоскоростных каналов связи, и первые работы уже начались. Линии связи пройдут по опорам линий электропередач, будут и подводные сегменты сети. Стоит задача к 2018 году обеспечить 97% граждан возможностью подключения к высокоскоростному интернету», — сказал глава Минкомсвязи России.

Министр отметил, что усложняющим коэффициентом самой масштабной связной стройки в мире являются географические особенности России, которые включают и тяжелые климатические условия и огромную протяженность отдельных субъектов РФ. «Расстояние между крайними населенными пунктами проекта достигает 6,5 тысяч километров, включая арктические зоны, около 14% стройки будет осуществляться на территории регионов с плотностью населения меньше 10 человек на квадратный километр», — сказал Николай Никифоров. Глава Минкомсвязи сообщил, что развитие инфраструктуры связи призвано заметно повысить качество жизни граждан на всей территории страны.

Россия комплексно решает задачу обеспечения связью всей территории страны, сказал Николай Никифоров. На это направлена значительная часть усилий в нормативно-правовой сфере деятельности министерства. Так, в конце 2013 года в России начал действовать принцип технологической нейтральности, который позволяет операторам использовать выделенные им полосы частот для оказания услуг в более современных стандартах связи при условии обеспечения связью удаленных регионов страны. Технологическая нейтральность уже показала свою эффективность: к концу 2014 года операторы связи переоформили лицензии на новых условиях уже в 77 регионах России. Повысить экономическую эффективность развития современных сетей связи призваны также изменения в российском законодательстве, которые позволяют операторам оказывать услуги связи на объектах связи, которые находятся в совместном владении.

Министр отметил, что конструктивное сотрудничество регулятора и операторов в России позволяет не только успешно развивать сети связи по всей стране, но и сохранять один из самых низких в мире уровней цен на связь. Так, в середине 2014 года средняя стоимость минуты разговора в России составляла 3 цента США, что в восемь раз меньше, чем в Голландии, в шесть раз — чем в Бельгии и Германии, и в четыре раза меньше, чем в Испании. Положительное влияние на уровень конкуренции и, следовательно, уровень цен на рынке связи оказало введение в апреле 2014 года возможности сохранения абонентского номера при смене оператора мобильной связи.

Иран не оставит Йемен на растерзание КСА и США

Не смирившись с приходом к власти шиитских повстанцев-хусистов, которые хотят избавить Йемен от коррупции и несправедливости распределения власти между различными конфессиями и племенами, а также пытаются прекратить зависимость своей страны от Саудовской Аравии и других реакционно-консервативных монархий Персидского залива и засилья США, Эр-Рияд и Вашингтон пытаются склонить чашу весов на свою сторону. В этой ситуации наглого и циничного американо-саудовского вмешательства во внутренние дела ЙР на помощь ему пришел Иран, который не может оставить братьев по вере на растерзание аравийским ваххабитам и их американским приспешникам, которые хотят от Йемена одного – завладеть его богатыми нефтегазовыми ресурсами. Как только это поняли американцы и саудовцы, сразу же последовала их агрессивная реакция: в 9 утра 3 декабря с.г. прозвучал взрыв машины у резиденции посла Ирана в Сане. Но самого посла в это время, к счастью, там не было.

Терроризм – обычное оружие США и Саудовской Аравии

Конечно, все можно легко свалить на «Ансар Шариа» − террористическую организацию, созданную на базе Аль -Каиды и ряда исламистских группировок, объяснив это тем, что, дескать, радикальные сунниты атаковали революционных шиитов. Но только идиот может в это поверить. Вот и в Сане все поняли, что за диверсией стоят спецслужбы США и КСА, которые наняли несколько боевиков из ИГ и «Ансар Шариа» через посредников для ее реализации, прекрасно зная, что иранского посла в это время не будет. Цель – запугать. Хотели бы – убили. Сделать это в Йемене несложно. Так что Тегерану просто послали предупреждение, чтобы иранцы не «лезли» в Йемен. Кроме того, США до сих пор очень обидно, что их посла убили в Бенгази те, кого сами же американские спецслужбы вскормили. А тут получается, что других послов не трогают. Но ведь не трогают как раз потому, что их государства так не хамят как Вашингтон. А то, что американцы часто прибегают к услугам бандитов и террористов, давно известно. Достаточно вспомнить действия моджахедов Афганистана против СССР, Аль-Каиды против СССР, «Братьев-мусульман» против Хосни Мубарака в Египте, создание ИГИЛ для свержения Башара Асада в Сирии и т.д.

Да и саудовцы грешат этим в не меньшей степени. Достаточно вспомнить, Усаму бен Ладена, поддержку Аль-Каиды, организацию переворота в Египте с опорой на «Братьев-мусульман», финансовую и вооруженную поддержку ИГИЛ и «Джабгат ан-Нусра» в Сирии и Ираке, разжигание через агентуру саудовских спецслужб радикализма и сепаратизма на Северном Кавказе и в Поволжье, включая недавний теракт в Грозном в рамках американо-саудовских усилий по подрыву стабильности России с целью устранения нынешнего режима Владимира Путина. В их прицеле также смена режима в Иране, замена его на прозападное правительство и ликвидация ядерного потенциала ИРИ. Отсюда – опасения Вашингтона и Эр-Рияда по поводу усиления иранской роли и влияния на Аравийском полуострове, тем более в южном подбрюшье королевства − Йемене.

Ситуация в Йемене

После недавнего формирования «технического» кабинета министров Йемена, состоящего из профессионалов-технократов, ситуация в стране несколько успокоилась, хотя и продолжает оставаться практически на грани перехода в вооруженный конфликт в любой момент. Хусисты установили контроль над столицей и наиболее крупными городами Севера и Центра, включая главный порт на Красном море Ходейду, Таиз, находящийся на стыке Севера и Юга, а также над столичными аэропортом, телевидением, радио и всеми стратегическими объектами, министерствами, и ведомствами. Их «комиссары» сидят во всех госучреждениях, контролируя все финансовые потоки и тем самым сдерживая коррупционные схемы.

Только Юг и его центр Аден остается вне зоны контроля хусистов, которым запрещено появляться с оружием в южных провинциях ЙР. Судя про всему, шиитские повстанцы не пойдут на Юг, опасаясь больших потерь и того, что это может подстегнуть Южный Йемен к воссозданию независимого государства. Проблема Юга – наличие там, прежде всего в Хадрамауте, и в восточных провинциях страны огромного количества боевиков-исламистов, объединившихся вокруг «Ансар Шариа» − бывшей Аль-Каиды Аравийского полуострова, и ряда других суннитских исламистских группировок. Фактически, они сейчас ведут активные бои с хусистами и остатками йеменской армии, а по их позициям наносят удары американские беспилотники. Американцы хотят сначала расправиться с исламистами, чтобы потом взяться за хусистов. Ведь в Вашингтоне уверены: за «Ансар Алла» стоит Иран, который якобы хочет создать в Йемене шиитское правление в своей орбите влияния, использовав это для давления на Саудовскую Аравию с южного направления.

Все понимают, что на военное вторжение в Йемен Эр-Рияд не пойдет: королевство само трещит изнутри, да и в военном плане саудовская армия не столь сильна. К тому же, в пограничных районах КСА с ЙР проживают шиитские йеменские и саудовские племена, типа исмаилитов в Наджране. Поэтому американцы злятся из-за своей глупости, когда в 2012 году Вашингтон совершил «цветную» революцию против бывшего президента А. Салеха. В США и КСА опасаются, что Йемен из-за затянувшегося противостояния распадется на анклавы: шиитский на Севере и в Сане, где возродится зейидитский имамат по типу 1962 года, суннитский в Центре, возможно со столицей в Таизе, а также полусветский на Юге со столицей в Адене и исламистско-террористический в восточной части Юга (по типу «государства» ИГИЛ в Ираке и Сирии) со столицей в Мукалле. Тем более ИГ уже объявил о начале боевых действий в ЙР. Либо иракский вариант – многолетняя гражданская война на базе суннито-шиитского противостояния и при участии многочисленных террористических структур.

Роль Ирана

Отсюда – слухи, распространяемые американцами и саудовцами о том, что якобы Иран готов чуть ли не вооруженным путем поддержать хусистов и закрепиться в ЙР. Хотя даже мало разбирающийся в этих хитросплетениях человек прекрасно понимает – Тегеран никогда не направит свои войска в Йемен. Понятно, что советники, прежде всего из КСИР, в вооруженных формированиях «Ансар Алла» имеются, но они не участвуют в боевых действиях. Их задача – обучать бойцов хусистов. Нет сомнений и в том, что Иран помогает им, тем более что порт Ходейда находится в руках шиитских повстанцев. Но задача Тегерана – не создавать плацдарм для атаки с юга на Саудовскую Аравию, а помочь шиитам-хусистам в противостоянии с откровенной агрессией США и КСА с опорой на исламистов в лице «Ислах» и части ВНК. Тем более что прошла информация о начале контактов между «ислаховцами» и «Ансар Шариа» на предмет объединения в борьбе против «шиитской угрозы». В этой ситуации Иран просто не может бросить хусистов на «съедение» Вашингтона и Эр-Рияда. Ведь потом саудовцы начнут еще жестче подавлять шиитов в других странах и у себя внутри страны: уже не является секретом план свержения Башара Асада в Сирии под предлогом войны с ИГ, принятый под давлением саудовцем в Джидде в конце сентября с.г., идет борьба против шиитского правления в Ираке с задействованием ИГИЛ, разворачивается новый виток борьбы против Хизбаллы в Ливане при участии Израиля, опять саудовцы усиливают свое военное присутствие на Бахрейне, где вновь началось брожение шиитского большинства населения и т.д. Создание «шиитской дуги» вдоль границ Королевства – это идея фикс правящей династии Аль Сауд.

И что остается в этих условиях делать Ирану, если КСА и Израиль, выкручивая руки США, стараются раздавить ИРИ, проводящую независимую внешнюю политику и противостоящую распространению саудовской гегемонии в Персидском заливе и на Ближнем Востоке? Только сопротивляться всеми доступными средствами. Иначе Иран превратится в сателлит США и их ваххабитских партнеров. И потом – Тегеран не собирается превращать Йемен в свою полуколонию, как это сделало КСА с Кувейтом, Катаром и Бахрейном. Тегеран намерен помочь стабилизации ситуации в ЙР, созданию там прочных властных структур с учетом интересов всех, кто выступает за единый и справедливый Йемен, способствовать развитию йеменской экономики. Но для этого нужно сначала установить мир в этой стране. А США и Саудовская Аравия не дают шанса на стабилизацию в ЙР. Вот и приходится Ирану идти на помощь Йемену в интересах мира и стабильности на Аравийском полуострове.

*************

Судя по всему, хусисты при поддержке Ирана способны установить порядок и обеспечить трансформацию своей страны в процветающее государство, когда никто не сможет грубо влезать в его внутренние дела. И роль Тегерана на данном этапе очень важна до тех пор, пока осуществляется американо-саудовское вмешательство в дела этой южноаравийской страны. Иран – фактор стабильности, гарант того, что йеменцы сами определят свою судьбу. И помогает он крайне деликатно, без применения оружия, без бомбардировок позиций противоборствующих сторон. Это еще раз демонстрирует народам этого региона важность укрепления позиций Ирана в этом районе в противовес тем, кто хочет править путем подавления прав и свобод и грабить природные ресурсы, проливая кровь и наживаясь на страданиях народа Йемена и других арабских стран.

Владимир Ефимов,

Специально для Iran.ru

Представители правления Арабского союза производителей чугуна и стали встретились недавно в Дубае. Во встрече участвовали члены Союза, представляющие металлургическую промышленность Саудовской Аравии, ОАЭ, Египта, Катара, Иордании, Алжира и Бахрейна.

Участники встречи обсудили ряд вопросов, главный из которых – необоснованное резкое увеличение в регионе импорта как арматурной стали, так и листового проката. Они предупредили о негативном влиянии импорта, особенно китайского, поставляемого в регион по ценам, которые значительно ниже международного и местного уровня. Дешевый импорт наносит серьезный ущерб промышленности арабских стран, поскольку влияет на объем производства и прибыль местных компаний, а также отрицательно сказывается на крупных инвестициях в текущие и будущие проекты сталелитейной промышленности.

Огромный переизбыток производства в Китае заставил некоторые страны, в том числе Канаду и Соединенные Штаты, ввести антидемпинговые сборы в размере около 110%. Одновременно с этим Турция увеличила таможенные сборы на арматурную сталь с 15% до 40%, а некоторые европейские страны ввели 13–45% таможенные сборы на китайский листовой прокат.

Поскольку арматурной сталью и листовым прокатом китайского производства завалены практически все мировые рынки, Арабский союз производителей чугуна и стали предупредил правительства стран региона, что отсутствие надежной таможенной защиты в большинстве арабских стран приведет к эскалации проблемы. Союз призвал правительства пересмотреть таможенные пошлины на импорт и поднять их до уровня, который мог бы предотвратить угрозу со стороны дешевого импорта, а также ввести в действие меры, которые обеспечивали бы соответствие импортной продукции требованиям стандарта, что должно гарантировать ее качество.

Авиакомпания Qatar Airways “Катар эйрвейз” временно отказалась от поставки ей аэробусов А350 – ультрасовременного широкофюзеляжного самолета, выпускаемый европейским авиастроительным гигантом Airbus.

Парижский представитель катарского авиаперевозчика не уточнил причины отказа получить первый из заказанных самолетов. Согласно контракту, он должен был прибыть в страну уже в эту субботу, 13 декабря. Ожидалось, что лайнер начнет свои полеты в январе 2015 по маршруту Доха – Франкфурт-на-Майне.

Ранее Qatar Airways уже перенесла на несколько месяцев дату поставки первого из заказанных ею “Эрбас А380”, являющегося крупнейшим пассажирским самолетом мира как по размерам, так и по пассажировместимости.

Со своей стороны, представитель корпорации “Эрбас” отметил, что “с катарской компанией ведется интенсивная работа с целью проведения в кратчайшие сроки поставки самолета А350 в версии XWB”, то есть с расширенным пространством в салоне для пассажиров.

Томас Эндерс, глава корпорации “Эрбас груп” /бывшая EADS/, в которую входит авиастроительная компания “Эрбас”, подчеркнул в этой связи, что “очень надеется” на то, что поставку удастся осуществить в ближайшее время.

Компания Qatar Airways известна на авиарынке как крайне придирчивый клиент. Ее руководство уже неоднократно критиковало “Эрбас” за недостаточно тщательную, по ее мнению, отделку салонов самолетов А380, в частности, указав на неаккуратно уложенные паласы, закрепленные в проходах между рядами кресел.

“Катарские авиалинии” заключили контракт на поставку в общей сложности 80 аэробусов А350. Этот самолет относится к семейству дальнемагистральных широкофюзеляжных двухдвигательных пассажирских самолётов. Это первый самолёт Airbus, в котором фюзеляж и крыло изготовлены из углепластика или других сходных по композиции материалов, что позволяет экономить до 25 проц топлива. Максимальная вместимостью 440-550 пассажиров.

После Катара европейский производитель самолетов заключил контракты на поставку 764 лайнеров А350 еще с 40 заказчиками.

Как ранее сообщал ТАСС, Аirbus приступил к реализации программы производства нового семейства аэробусов А350 в декабре 2006 года. Компания оценивала спрос на эти самолеты примерно в 5700 единиц в течение 20 лет

Михaил Тимофеев

Азербайджан и Катар договорились развивать сотрудничество в сфере информационно-коммуникационных технологий (ИКТ), говорится в сообщении министерства связи и высоких технологий Азербайджана.

Меморандум о взаимопонимании по сотрудничеству в сфере ИКТ между правительствами Азербайджана и Катара был подписан в ходе визита главы МСВТ Али Аббасова в Доху 7-10 декабря.

В сообщении отмечается, что А.Аббасов в рамках визита принял участие на выставке «ITU Telecom World 2014», где на площади в 120 кв. метров располагался азербайджанский павильон.

В ходе визита А.Аббасов также встретился и обсудил вопросы сотрудничества с министром связи и массовых коммуникаций России Николаем Никифоровым.

Кроме того, состоялись встречи главы МСВТ с руководством компаний Arabsat, Airbus Defense and Space, Cisco, Alcatel Lucent и заместителем генерального секретаря UNESCO.

Н. Аббасова

В рейтинге семи мировых мегаполисов с развивающейся экономикой PriceWaterhouseCoopers (PwC) 2014 года Москва вновь занимает второе место, уступая только столице Китайской Народной Республики - Пекину. Об этом сегодня на IV Московском урбанистическом форуме сообщил партнер, мировой лидер сектора государственного и местного самоуправления PwC Катар Хазем Галяль.

«Пекин продолжает возглавлять лидерство, но разрыв между ним и Москвой гораздо меньше, чем, например, в прошлом году. Можно отметить, что Москва в области транспортной инфраструктуры, здравоохранения, безопасности и технологий улучшила свои позиции», - сказал Х. Галяль.

По его словам, российской столице стоит улучшать рейтинг вузов, деловой климат, уделять больше внимания проблеме загрязненности территорий и развитию интеллектуального потенциала.

«Такие международные рейтинги позволяют объективно оценить работу властей, определить прогноз развития города на перспективу, выявить существующие проблемы и направить усилия на их решение», - пояснил эксперт.

Напомним, специалисты PwC в своем исследовании оценивали города по 10 ключевым показателям, которые, в свою очередь, разбивались на множество подпунктов. Например, таких, как объем прямых иностранных инвестиций, производительность труда, темпы роста реального ВВП, площадь зеленых насаждений, доля населения с высшим образованием, доступ в Интернет, охват сети общественного транспорта, жилищный фонд, загруженность дорожной сети.

Алена Терновая, собственный корреспондент

Иностранные рабочие, проживающие в Катаре, тратят слишком много денег на жилье, сообщила компания Colliers International, проводившая соответствующее исследование. Если тенденция сохранится, вскоре гастарбайтеры, которые в эмирате занимают большую часть рынка труда, будут не в состоянии позволить себе арендовать нормальное жилье.

Согласно международным стандартам, если годовые расходы на оплату жилья превышают 25-30% заработка, то человек рискует столкнутся с трудностями в обеспечении себя товарами первой необходимости, такими, как еда. В Катаре иностранцы тратят на жилье в среднем 34%, сообщает Doha News. В период с 2008 по 2011 год наблюдался спад стоимости аренды, но затем ежегодно рост цен составлял 10%, а в 2014 году — 14%. Сегодня средняя цена составляет около 800 катарских риалов за квадратный метр, то есть, примерно 220 долларов. Лишь 30% иностранных рабочих получают достаточные зарплаты, чтобы позволить себе без проблем снимать такое жилье.

Напомним, по данным на 2011 год, три четверти населения одного из самых богатых государств мира имели долги, причем средний долг катарской семьи составлял 250.000 риалов — около 70.000 долларов.

Большинство низкоквалифицированных рабочих, оказавшихся в этой зоне риска, живут в квартирах, предоставляемых компанией-работодателем.

По данным местных властей, в стране уже ощущается нехватка жилья для населения с низкими и средними доходами, а вскоре ситуация ухудшится, так как недавно эмират запретил самовольную перестройку вилл в несколько единиц жилья. К 2018 году спрос резко превысит предложение.

Colliers International предупреждает, что эта тенденция опасна для всей экономики в целом, так как по мере роста стоимости жилья катарским бизнесменам станет все труднее нанимать иностранцев и уговаривать остаться уже работающих в эмирате. Им придется компенсировать рост цен, следовательно, расходы на предприятия возрастут.

Среди предлагаемых решений местные жители требуют вернуть государственный контроль стоимости аренды. Экономисты предупреждают, что такая мера улучшит положение лишь в краткосрочной перспективе, так как фиксированные цены отпугнут инвесторов от сферы недвижимости.

Вместо контроля Colliers International рекомендует как можно скорее наращивать темпы жилищного строительства, создавая привлекательные условия для инвесторов.

Косметический ритейлер продуктов класса luxury, сеть Harvey Nichols, открывает представительство в Катаре. Флагманский магазин появится в столице страны, городе Доха, и будет открыт при поддержке группы Saleh Al Hamad Al Mana. Огромный магазин в 80 000 м2 должен открыться в 2017 году и будет предлагать покупателям эксклюзивную косметическую продукцию со всех концов света. Также, в его ассортимент будут включены модные линейки одежды, местоположение нового магазина, который станет крупнейшим на Ближнем Востоке, развлекательный квартал Doha Festival City.

Группа компаний Saleh Al Hamad Al Mana Group уже управляет подобным магазином, представляющим линейки продуктов Hermès, Chloé, Giorgio Armani и Stella McCartney.

Harvey Nichols в Катаре не станет подстраиваться исключительно под особенности потребления местных жителей, а будет предлагать максимально разнообразный и актуальный ассортимент в расчете на туристов и экспатов, проживающих в стране. Катар во многом является «воротами» для вывода на рынки стран Персидского залива новых продуктов и форматов доступа к ним, именно поэтому он и был выбран ритейлером для реализации крупнейшего проекта в регионе.

Открытие в Катаре со стороны Harvey Nichols также является грамотным прагматическим ходом: ВВП на душу населения в этой стране один из самых высоких в мире ($100 000), что гарантирует высокий уровень покупательской способности местных жителей и иностранцев-сотрудников местных компаний.

Также, согласно данным исследования Ledbury Research Report, Катар является самым быстрорастущим рынком в плане потребления премиальных товаров, в том числе косметических, что подтверждает динамика продаж, проанализированная в отчете American Express Middle East Luxury.

Французский производитель грузовых автомобилей Renault Trucks выводит на рынки Африки и Ближнего Востока новый модельный ряд, укрепляя там свое присутствие и подтверждая амбиции глобального игрока.

Для обеспечения наивысшего уровня надежности своих авто при разработке нового модельного ряда, компанией были задействованы значительные ресурсы.

Кроме того, все новые модели были протестированы производителем Renault Trucks в небывало сложных условиях. Благодаря чему, машины нового модельного ряда полностью адаптированы к работе в экстремальных климатических и дорожных условиях, нередких в данных регионах.

Также в конце октября, в городе Йоханнесбург (Южная Африка) состоялась презентация серии Renault Trucks C и K, на которой присутствовало более 120 клиентов. 5-6 ноября в городе Доха (Катар), на презентации серий C, K и D присутствовало около 250 клиентов. И в каждом случае у них была возможность лично опробовать грузовики и принять участие в семинарах, знакомящих с самими автомобилями и их особыми свойствами.

«Это настоящее событие в истории Renault Trucks в Африке. С точки зрения эксплуатационной надежности, производительности и уровня оказываемых услуг у нас нет равных на рынке.

Предлагая рынку эти новые модели, призванные уменьшить расходы транспортных предприятий, компания Renault Trucks помогает клиентам вносить свою лепту в развитие экономики региона, в частности, в строительной и горнодобывающей отраслях», - подчеркнул исполнительный директор подразделения Renault Trucks в Южной Африке Кристиан Кулсаэт.

«Теперь, когда у Renault Trucks есть этот модельный ряд, мы намерены увеличить свою долю рынка в Южной Африке с 2 до 5% в ближайшие три года», - добавил он.

Как отметил Ларс-Эрик Форсберг, исполнительный директор компании Renault Trucks на Ближнем Востоке, именно потребности региона, за который он отвечает, предопределили направление развития новых моделей.

«Серия Renault Trucks K испытывалась в экстремальных условиях больше года в Омане. Нашим клиентам важно понимать, что они смело могут использовать наши грузовики для своих производственных нужд, и мы гарантируем увеличение производительности», - сказал топ-менеджер.

Кстати, с 24 по 27 ноября, представители Северной, Центральной и Западной Африки, в свою очередь, откроют для себя новый модельный ряд в Лионе. Ожидается присутствие почти 400 клиентов.

Среди стран ССАГПЗ граждане Кувейта занимают лидирующую позицию по количеству владельцев недвижимости в других странах-членах совета. В 2013 году число граждан Кувейта, владеющих недвижимостью в других странах-членах ССАГПЗ, достигло 9 940 человек.

Согласно данным доклада, подготовленного информационным отделом Генерального секретариата ССАГПЗ, второе место в данном списке занимает Саудовская Аравия: 5 022 граждан КСА владеют недвижимостью в других странах-членах совета. Третье место занимает Катар с 1 870 гражданами; далее в списке расположились такие страны, как ОАЭ, Бахрейн, Оман с 1 368, 1 357 и 998 гражданами соответственно.

Право граждан одной страны-члена ССАГПЗ на владение недвижимостью в другой стране-члене реализуется в рамках общего рынка Персидского залива и регулируется экономическим соглашением от 2001 года. Таким образом, с любым коренным гражданином одной из стран-членов ССАГПЗ в другой стране-члене будут обращаться, не подвергая его какой-либо дискриминации.

В отчете указывается, что общее число граждан владеющих недвижимостью в неродной стране-члене в 2013 г. достигло 20 555 человек, что на 25% больше чем в 2012 г.

Данные показывают, что в 2013 году совокупное число сделок по покупке недвижимости достигло 129 769. В 2012 году этот показатель составил 110 494 сделки.

ОАЭ стали самой привлекательной страной для приобретения недвижимости. В 2013 году здесь было осуществлено 15 600 сделок по покупке недвижимости, что составило 76% от всех подобных сделок, совершенных гражданами стран-членов ССАГПЗ на территории государств содружества. На втором месте после эмиратов стоит Оман. Здесь была совершена 3 571 сделка (17%). Следом идет Бахрейн, где было совершено 629 сделок (3%). Последующие места делят КСА (2%), Кувейт (2%) и Катар (1%).

Даниил Алферов,

Насыпные острова есть во многих прибрежных странах и уже давно перестали быть чем-то необычным. Государство Катар находится в Юго-Западной Азии, на Катарском полуострове. У побережья постепенно вырисовываются очертания искусственного острова под названием Жемчужина Катара – одного из самых ярких амбициозных проектов, инициатором которого стал Шейх Абдуллой Бен Халифа Аль Тани. Работа над сооружением искусственного острова началась весной 2004-го года.

Уже весной 2012-го в построенных на острове домах поселилось 5 000 новоселов. Проект будет закончен в 2015 году и планируется, что всего на Жемчужине Катара будет проживать 41 000 человек.

Площадь искусственного острова у побережья Катара составляет 400 га, в которые входят благоустроенные пляжи протяженностью 30 км. Конечная стоимость проекта составила 15 млрд. долларов США.

На роскошном острове есть 10 жилых районов, здесь располагаются 3 большие гостиницы, большой торгово-развлекательный комплекс площадью 60 тыс. кв/м, огромный причал для катеров и яхт. На пешеходной набережной La Croisette располагаются сотни брендовых магазинов с эксклюзивными товарами от известных мировых фирм. Продолжительность набережной составляет 3,5 км, что на сегодняшний день является мировым рекордом.

Новый глобальный консенсус ответственных сил

А.Г. Аксенёнок – кандидат юридических наук, Чрезвычайный и Полномочный Посол, опытный дипломат, арабист, долго работавший во многих арабских странах, в том числе в качестве посла России в Алжире, а также спецпредставителем на Балканах и послом Российской Федерации в Словакии.

Резюме Весь накопленный опыт общечеловеческих достижений и катастроф должен напомнить мировым политикам, как важно на этапе смены вех уловить суть происходящих глобальных перемен и строить политику, исходя из новых реалий

Весь накопленный опыт общечеловеческих достижений и катастроф должен напомнить мировым политикам, как важно на этапе смены вех уловить суть происходящих глобальных перемен и строить политику, исходя из новых реалий. Альтернатива этому – геополитические потрясения, которых, как потом выясняется, никто не хотел и не ожидал.

Весь накопленный опыт общечеловеческих достижений и катастроф должен напомнить мировым политикам, как важно на этапе смены вех уловить суть происходящих глобальных перемен и строить политику, исходя из новых реалий. Альтернатива этому – геополитические потрясения, которых, как потом выясняется, никто не хотел и не ожидал.

Выступление российского президента в Сочи состоялось именно в такой момент или, как он выразился, на исторической развилке. Тот факт, что в сегодняшнем мироустройстве происходят глубинные сдвиги, ни у кого ни в России, ни на Западе сомнений не вызывает. Взаимное отчуждение вплоть до антагонизма связано с разными оценками причинно-следственных связей между теми или иными явлениями. Кто повинен в том, что за последние два десятилетия произошёл отход от «стратегического партнёрства» к конфронтационной политике?

Обращения государственных деятелей к миру в кризисные периоды никогда не воспринимались однозначно. Так было и с посланием, прозвучавшим на Валдайском форуме, что вполне естественно. Не естественно другое – когда негативная реакция Запада выстраивается из старых пропагандистских клише.

Если обобщить большинство западных откликов, то бросаются в глаза поспешные и легковесные оценки. Что касается содержания речи, то главный акцент делается на «беспрецедентном антиамериканизме», а если говорить о тональности, то на «ядовитом сарказме» ряда высказываний российского президента (New York Times, Washington Times). Мол, корень всех мировых бед – Соединенные Штаты, а Россия – «жертва американского вероломства». Некоторые западные комментаторы усматривают в выступлении В.Путина даже «скрытые угрозы» переписать правила в одностороннем порядке и «разжечь нестабильность», если Запад не начнёт играть по новым устраивающим Россию правилам (Financial Times, 27.10.2014, Putin makes west an offer wrapped up in a warning). Высказывается и оценка, что в выступлении не было ничего нового: «Путин поёт старую песню». (New York Times)

То есть в ответ на российский, пусть и предельно резкий, анализ развития международных отношений после окончания холодной войны западные партнёры не представили широкого видения картины современного мира со всеми его несовершенствами. Вместо развёрнутого обоснования политики Запада по острым вопросам мироустройства в постконфронтационный период, поднятым в выступлении, оппоненты российского президента пошли по пути реагирования на отдельные частности, вырывая их подчас из общего контекста. Скорее на следствия конфликтных ситуаций, чем на их глубинные причины.

Украинский кризис, арабские революции и распад государственности в регионе, столкновения вокруг моделей национального развития, всплеск международного терроризма, амбиции НАТО за пределами зоны ответственности этой организации, сокращение ядерных вооружений и проблемы глобальной безопасности – всё это лишь отдельные части большой геополитической мозаики. Собрать ее в новую картину справедливого демократического мироустройства – таков был призыв, прозвучавший на Валдайском клубе. Как следует из текста выступления, сочинские сигналы несут в себе немалый позитивный заряд. К сожалению, конструктивизм путинского послания на Западе остался или оставлен без должного внимания.

Всё зависит от того, кто и как читает и что хочет увидеть в тексте. В этом смысле при наличии политической воли, реализма и чувства исторической ответственности выступление дает много пищи для серьёзных размышлений. Государственные деятели США и Евросоюза могли бы заметить в словах президента России желание подвести черту под чередой конфликтных ситуаций последних двух десятилетий. Что же осталось недочитанным и недопонятым? Именно на этих вопросах необходимо остановиться особо.

Первый посыл В.Путина состоит в том, что холодная война не завершилась заключением мира и прозрачными договорённостями о соблюдении имеющихся или создании новых правил и стандартов. Тем самым ясно дано понять, что Россия не цепляется за нормы международного права, если они устарели, и готова реформировать систему международных отношений вместе со своими западными партнёрами, то есть на коллективной основе. Этот общий тезис получил дальнейшее развитие в призыве к созданию «внятной системы взаимных обязательств и договорённостей», к выстраиванию «механизма разрешения кризисных ситуаций». Что здесь имеется в виду? Какие кризисные ситуации? Ответ на эти вопросы также даётся, причём довольно прозрачно.

Революционные вызовы современности стали, по оценке Путина, тем самым полем, где прошли линии размежевания между Россией и Западом. Говоря о «цветных революциях» в контексте внешнего вмешательства, президент России в то же время продемонстрировал открытость для поиска общих решений и ответов на последствия социально-политических катаклизмов 21 века. Иначе как расценить слова о необходимости «чётко определить, где пределы односторонних действий и где возникает потребность в многосторонних механизмах»? Более того, президент видит, что существует дилемма между действиями международного сообщества в сфере безопасности и принципом национального суверенитета и невмешательства во внутренние дела.

Все эти вопросы, в том числе содержание суверенитета, де-факто давно вышли на уровень глобальной проблематики. В каких случаях внутренние дела перестают быть внутренними? Являются ли критерием этого подавление гражданских свобод, применение силы в ходе внутренних конфликтов, нарушения прав человека и международного гуманитарного права? Что приоритетней – силовое принуждение к демократии или эволюционное развитие в условиях стабильности? Признавая всю сложность дискуссии на эту тему, В.Путин подчёркивает важность согласования «чётких условий, при которых вмешательство является необходимым и законным». Отсутствие таких условий, по мнению российского президента, гораздо опасней для мировой стабильности. Принцип суверенитета должен сохраняться, но его содержание может стать предметом коллективного обсуждения в мире, где нет «конца истории», но её «правильная сторона» пока не найдена. При непредвзятом прочтении заявления российского президента в его словах можно услышать призыв начать договариваться и увидеть контуры возможных компромиссов. Иными словами, вместо споров о частностях предлагается искать «новый глобальный консенсус ответственных сил». Россия не требует для себя исключительной роли. Речь идёт о соблюдении её законных национальных интересов – общепризнанной категории, которой так любят оперировать сами Соединённые Штаты.

Вопрос о том, с чего и как начинать движение к этой цели, остался за скобками выступления. И это вполне объяснимо. Из-за столкновений вокруг Украины Россия и Запад, пока еще сохраняющие тонкую переговорную нить, приблизились к потере взаимного доверия и обречённости на неуспех. Вместе с тем они воздерживаются от игры на дальнейшее обострение, придерживаясь своих интерпретаций договорённостей, достигнутых в Женеве и Минске.

Киев, со своей стороны, продолжает разжигать антироссийские настроения на Западе, видя в этом свой дипломатический ресурс и способ политического выживания. Понадобится, видимо, немало времени, чтобы в Америке и Европе объективно оценили истоки конфликта и пришли к осознанию того, что урегулирование украинского кризиса на долговременной основе невозможно без России и тем более в ущерб её жизненным экономическим интересам, за счёт её национальной безопасности. Такова объективная реальность. С другой стороны, Россия совместно с Западом могла бы способствовать не только умиротворению ситуации, но и построению на Украине подлинно демократического, не враждебного ей государства с самодостаточной экономикой и на новой конституционной основе.

Поэтому в сложившейся ситуации было бы преждевременно говорить о формате глобальных договорённостей, которые подвели бы черту под нынешней конфронтацией. Для начала важно, не зацикливаясь на украинском кризисе, двигаться к восстановлению доверия на тех внешнеполитических направлениях, где позиции России, США и Европы близки или совпадают. Судя по тому, как проходят последние российско-американские встречи на уровне министров иностранных дел, такое понимание начинает складываться. Несмотря на расхождения по Украине, у России и США по-прежнему имеются инструменты и неиспользованный потенциал взаимодействия по Ближнему Востоку, иранскому «ядерному досье», проблеме международного терроризма. Обе страны объявили о повороте к Азии, где также возможна координация шагов в вопросах региональной безопасности, особенно после ухода США из Афганистана. Всего этого уже немало для продолжения совместной работы.

Объявление о создании средневекового «исламского халифата» в центре арабского мира расценивается в Москве и Вашингтоне как общая угроза. Получивший идеологическое обоснование терроризм ускоренно распространяется на другие регионы – Африку, Юго-Восточную Азию. Чтобы остановить эту экспансию, необходимо избегать прежних ошибок, допущенных американцами в ходе арабских революций. Сегодня это открыто признают не только на Ближнем Востоке, но и в самих Соединённых Штатах, причём как реалисты, так и интервенционисты. В дискуссиях на стратегическом форуме в Абу-Даби (19-20 октября 2014 г.), в которых автору довелось принимать участие, звучала критика политики США в связи с поспешностью их действий по продвижению демократии в регионе в ущерб безопасности и экономической стабильности, а также по поводу двойных стандартов поведения. Американские политологи все чаще отмечают необходимость выработки более «практичной» политики, которая учитывала бы новые региональные реалии. В этом смысле показательны оценки известного политолога Ф.Фукуямы и бывшего посла США в Афганистане К.Эйкенберри. Они пишут в газете «Файнэншл таймс», что «Соединённые Штаты не имеют инструментов, способных обеспечить политическое урегулирование, которое установило бы настоящую демократию в Сирии или хорошую систему правления в Ираке. Они могут только надеяться, что вооружённая междоусобица не продлится так долго, как 30-летняя война между протестантами и католиками в Европе 17 века» ( Financial Times, 24 Sept, 2014, Comment, Friendless Obama…..).

С учётом новых террористических вызовов структурирование российско-американского диалога по ситуации в Сирии и Ираке, где в подходах обеих стран имеется много общего, помогло бы найти правильную тактику в противодействии угрозам со стороны исламистов из ИГИЛ. Россия и США согласны в том, что у сирийского конфликта не может быть военного решения, что его продолжение чревато распространением межконфессиональной гражданской войны на соседние государства и разрастанием гуманитарного кризиса домасштабов катастрофы. Главный пункт разногласий - роль президента Б. Асада в переходном процессе: должен ли он уйти, как того требуют США и вооружённая сирийская оппозиция, или этот вопрос следует решать самим сирийцам. Именно этот пункт стал камнем преткновения на переговорах при международном посредничестве «Женева-2».

Образование «исламского государства» должно внести новые элементы в антитеррористическую стратегию. Созданная Вашингтоном коалиция исходит из возможности ведения военных действий одновременно на два фронта – против ИГИЛ и против сирийского правительства. Роль ударной силы «на земле» в Сирии отводится курдским отрядам «пешмерга» и разрозненным подразделениям оппозиции, которая будет усилена при помощи военных инструкторов и поставок вооружений. Такая тактика вряд ли принесёт успех и может лишь сыграть на руку исламистам, давая им свободу политического маневрирования ввиду неоднородности сирийской оппозиции и сохраняющегося соперничества в борьбе за влияние на неё между Саудовской Аравией, ОАЭ, Катаром и Турцией.

В этих условиях Россия и США, действуя скоординировано, если не совместно, то на параллельных треках, могли бы работать на ближневосточном поле по трём ключевым направлениям, где имеется больше совпадений, чем разногласий.

Первое – возобновление переговорного процесса во внутрисирийском формате. Здесь есть шансы на продвижение вперёд, если российская сторона уже в новой обстановке сможет убедить Дамаск не относить всю сирийскую оппозицию к категории террористов, а американская – добиться согласия от оппозиции не связывать начало переговоров о переходном периоде с отставкой Б.Асада. В этом случае вопрос о том, что вначале – борьба с терроризмом или договорённости по параметрам переходного периода, может быть решён на компромиссной основе.

Второе – нормализация отношений между Саудовской Аравией, Турцией и Ираном – крупными региональными игроками, чья борьба за сферы влияния и конфессиональная рознь способствовали разрастанию конфликта после революционных взрывов на Арабском Востоке. Россия вместе с США конструктивно участвует в многосторонних переговорах по урегулированию иранской ядерной проблемы и одновременно предпринимает шаги к сближению с Саудовской Аравией. Успех этих общих усилий позволит смягчить напряжённость в регионе Персидского залива, заложить основу для формирования там новой архитектуры региональной безопасности.

Третье – скоординированные действия на палестино–израильском треке, где ситуация периодически накаляется с угрозой перерастания в «третью интифаду».

Взаимодействие или хотя бы параллельные шаги на этих направлениях способствовали бы восстановлению утраченного доверия, что в свою очередь создаст почву для начала диалога по глобальной проблематике, в том числе о будущем украинской государственности.

Сирия. Ближний Восток. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 6 декабря 2014 > № 2913958 Александр Аксененок

Итальянский премьер-министр Маттео Ренци во время встречи со своим алжирской коллегой заявил о желании сотрудничать с Африкой для снижения зависимости от российского газа, сообщает Financial Times. Через день после того, как Владимир Путин заявил об остановке строительства "Южного потока", итальянский премьер-министр отправился в Алжир. "В будущем энергетический вопрос все больше будет развиваться по направлению север-юг, поэтому отношения с Африкой будут играть очень большую роль", — заявил Ренци.

"Переориентация на Африку" стала одним из основных направлений внешней политики Италии. Смена курса объясняется, в частности, желанием диверсифицировать поставки энергоресурсов. Италия импортирует 90% газа, и 46% всех поставок приходится на Россию, оставшуюся часть страна получает из Северной Африки, Северной Европы и Катара. Такое сочетание настораживает итальянскую политическую элиту, потому что отношения ЕС и России остаются напряженными. "Во времена геополитической нестабильности диверсификация энергоресурсов становится невероятно важной", — заявил недавно один из итальянских высокопоставленных чиновников.

Для переориентации энергетического потока премьер-министр активно взаимодействует с крупнейшей энергетической компанией Италии Eni, которая сотрудничала с "Газпромом" при разработке и строительстве "Южного потока". Eni в последние годы активно участвует в проектах по разработке месторождений в Африке, особенно эта политика усилилась после проблем со снабжением российским газом в 2006-2009 гг. из-за разногласий с Украиной. "Страны ЕС с тех пор активно обсуждали зависимость от российского газа, однако в последние годы она только возросла. Аналитики сомневаются, что союз сможет как-то действительно снизить эту зависимость в ближайшие годы", — отмечает издание.

Растущие цены на нефть в последнее десятилетие позволили крупным нефтедобытчикам из числа стран ОПЕК инвестировать значительные средства в разнообразные активы по всему миру. Например, суверенный фонд Катара приобрел футбольный клуб Paris Saint-Germain и лондонский универмаг Harrods, а суверенный фонд Абу-Даби — долю в небоскребе Time Warner в Нью-Йорке.

Приток нефтедолларов в мировую финансовую систему способствовал росту ликвидности, цен на активы и снижению стоимости займов. Но из-за снижения цен на нефть Brent почти на 40% с середины июня этот тренд закончится, и инвестиции нефтепроизводителей перестанут оказывать поддержку глобальным рынкам.«Впервые за 20 лет страны ОПЕК будут выводить ликвидность с рынка, а не увеличивать ее своими инвестициями», — говорит Дэвид Шпигель из BNP Paribas.

По оценкам BNP Paribas, если в следующем году добыча нефти останется на нынешнем уровне, а цены — около $70 за баррель, доходы стран ОПЕК от экспорта нефти сократятся на $316 млрд по сравнению с ситуацией, когда цена находится на уровне $105, среднем за последние три года.

Инвестиции ОПЕК в такие ликвидные активы, как казначейские облигации США, корпоративные облигации и акции, достигли пика в 2012 г. и составляли $500 млрд, отмечает Джордж Эбид, директор по исследованиям Африки и Ближнего Востока Института международных финансов. Но в следующем году при средней цене на нефть $78 за баррель они могут сократиться до менее чем $100 млрд, говорит он. По словам Эбида, этот тренд важнее других с точки зрения вывода ликвидности из мировой финансовой системы.

С тем, что спрос на облигации может снизиться, согласен аналитик Citigroup Джейсон Шоуп. По его мнению, сокращение нефтедолларовых инвестиций может повлиять на то, когда начнется рост стоимости займов для государств, компаний и потребителей.

Уменьшение притока нефтедолларов главным образом отразится не на ликвидности, а на инвестиционных моделях, уверен Джордж Магнус, экономический советник UBS. Из-за снижения цен на нефть выиграли такие страны, как Япония, и благосостояние перейдет от стран — экспортеров нефти к импортерам.«Суверенный фонд вложил бы деньги не туда, куда это может сделать управляющий активами. Стоит ожидать значительных изменений», — говорит он.

Но Алан Раскин из Deutsche Bank считает, что нефтедоллары сейчас не так сильно влияют на американские рынки, поскольку страны ОПЕК в последние годы уменьшали инвестиции в США. Годовой приток нефтедолларов на американские рынки был«скромным по сравнению со всеми трансграничными потоками», пишет он в отчете. Но если нефтедобытчикам придется продавать активы, чтобы сбалансировать бюджет, это«теоретически может создать заметные неприятности для рынка», считает он.

Хотя некоторые страны с огромными валютными резервами, такие как Саудовская Аравия, смогут лучше перенести снижение цен на нефть, другие, например Венесуэла, от этого только пострадают. По оценкам Пьера Андюрана, управляющего хедж-фондом Andurand Capital Management, в следующем году баррель нефти может подешеветь до $60.

Компании из ОАЭ лидируют по росту доходов среди компаний из остальных арабских стран Персидского залива.

Абсолютными лидерами по росту доходов среди всех арабских государств Персидчкого залива являются копании из Дубая – их доходы за первые 9 месяцев текущего года увеличились по сравнению с таким же периодом прошлого года на 55%. Во главе самых доходных по итогам трех кварталов компаний – банки (+48,8%), компании сектора недвижимости и строительства (+47,4%) и прочие компании финансового рынка ( +152,2%). Доходы компаний из Абу-Даби выросли на 22,8%.

В целом по региону доходы корпоративного сектора за три квартала 2014 года увеличились на 13% до $52 млрд. по сравнению с таким же периодом прошлого года, согласно данным Global Investment House.

Доходы компаний из ОАЭ увеличились на 33,5% и дали больше половины общего прироста доходов всех стран региона. На втором месте компании из Саудовской Аравии ( рост на 10,4% или треть в общем приросте доходов стран региона). На третьем месте с приростом в 3,8% компании из Катара.

Работы по созданию системы ПВО/ПРО Катара вышли на этап практической реализации, сообщает «Война и мир». Это стало возможным после заключения командованием ВВС США контракта с компанией RIDS (Raytheon Integrated Defence Systems) на разработку ее эскизного проекта.

Стоимость контракта, заключенного в рамках программы «Иностранные военные продажи», составляет более 75 млн. долларов. При этом работы планируется закончить до конца сентября 2015 года.

Контракт подписан спустя два дня после публикации руководством авиабазы «Хенском» (расположенной в штате Массачутес) заявления о намерении расширить помощь Катару в создании интегрированной системы ПВО/ПРО, общая стоимость которой составит 7,3 млрд. долларов.

Размещенный на авиабазе «Хенском» директорат боевого управления намерен разработать для Катара командный центр ADOC (Air and Missile Defence Operations Centre). Планируется, что он будет готов к выполнению боевых задач до поставки первой батареи зенитно-ракетного комплекса (ЗРК) «Patriot». Также ВВС США намерены обеспечить интеграцию в систему ПВО/ПРО Катара всех необходимых средств обнаружения и поражения.

Военное ведомство США 14 июля 2014 года объявило, что тогдашний министр обороны США Ч. Хейгел и министр обороны Катара Х. аль-Аттия подписали соглашение о поставке крупного пакета вооружений общей стоимостью около 11 млрд. долларов. В этот пакет входят ЗРК «Patriot», ударные вертолеты «Апачи», ПТРК «Джавелин» и др. Предполагается, что поставка всех заказанных систем будет выполнена в течение 72 месяцев с момента подписания соглашения.

Оргкомитет чемпионата мира-2022 в Катаре представил проект нового стадиона, сообщает BBC.

Арена в Аль-Райяне будет вмещать 40 тысяч зрителей, ее постройка закончится в 2018 году.

По окончании чемпионата мира вместимость стадиона сократят до 25 тысяч.

На территории стадиона также будут располагаться бассейн и крытый павильон.

Напомним, что существует вероятность повторного голосования за выбор страны-хозяйки ЧМ-2022.

Недавно был опубликован отчет по расследованию юриста Майкла Гарсии о возможных нарушениях при голосовании за выбор хозяев чемпионатов мира 2018 и 2022 года.

В опубликованной версии нарушений не было выявлено, однако сам Гарсия сообщил, что публикация была неполной и пригрозил подать в суд на ФИФА.

Поддержка Катаром радикальных исламистских группировок поставила благополучие страны под угрозу. К такому выводу пришел обозреватель, специалист в области политологии и экономики Эдвард Стивенсон (Edward Stevenson) в статье «Катар и потребность в долгосрочной стратегии», опубликованной в ряде зарубежных СМИ.

Он напоминает, что Катар отошел от своей традиционной роли посредника в переговорах на международной арене вскоре после начала массовых народных волнений в странах Северной Африки и на Ближнем Востоке.

В результате, по словам политолога, сложилась парадоксальная ситуация: богатая страна, государственная религия которой — ислам суннитского толка — пропагандирует повиновение властям, начала активно выступать на стороне экстремистских движений.

«Власти Катара больше остальных поддерживают борьбу США против экстремизма на Ближнем Востоке, предоставив Вашингтону площадку для военных операций. Однако в то же время они финансируют и поддерживают крупнейшие экстремистские группировки», — подчеркивает Эдвард Стивенсон.

По его мнению, Катар, будучи малым государством с территорией немногим более 11,5 тыс. кв. км, начал оказывать помощь радикальным исламистам с целью расширить свое влияние в регионе и избежать возможного доминирования со стороны соседей.

«Этот курс проявился особенно явно в 2011 году в начале «арабской весны», которая стала для Катара превосходным шансом вмешаться в жизнь других государств», — считает обозреватель.

При этом он отмечает, что извне подобные действия выглядели лишь как помощь братьям-арабам, выступающим против гнета абсолютной монархии и тирании, и под этим прикрытием Доха начала спонсировать и вооружать популистские движения в ряде государств, таких как Тунис, Египет, Ливия, Сирия и другие.

«Однако на самом деле это была тщательно просчитанная попытка выявить возможных победителей и поддержать их, чтобы обеспечить себе рычаги влияния в только что «одемократизованных» странах», — подчеркивает политолог.

По его мнению, Катар сделал ставку на исламистов потому, что они были лучше организованы и имели больше шансов воспользоваться общественными волнениями для захвата власти, но детально не изучил цели и идеологии этих групп.

В то же время сам Катар, как полагает Эдвард Стивенсон, был тогда хорошо защищен от волны беспорядков, прокатившейся по региону, при этом и сейчас риск свержения власти в Дохе минимален: жители страны, оказавшиеся в выгодном положений благодаря самому большому ВВП на душу населения в мире, слишком разбогатели, чтобы протестовать.

Вместе с тем он считает, что власти Катара прозорливо осознали, какую угрозу для государства может представлять лишенное прав меньшинство, и вовремя предприняли ряд шагов, чтобы улучшить общественное положение мусульман-шиитов. Именно это, по мнению обозревателя, и позволило избежать волнений по иранскому сценарию.

Говоря о внешней политике, Эдвард Стивенсон отмечает, что страны Ближнего Востока с недоверием и даже возмущением отреагировали на поддержку антиправительственных групп, а многие арабские государства затаили большую обиду на Катар после того, как официальная Доха выступила на стороне «Братьев-мусульман» в Египте и Ливии.

«Члены Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) и в особенности Саудовская Аравия назвали эту политическую силу серьезной угрозой для своей государственности. Чтобы найти подтверждения этому, достаточно лишь вспомнить, как быстро они отреагировали на падение правительства Мухаммеда Мурси (Mohamed Morsi) в Египте, предоставив мощную финансовую поддержку новому военному режиму», — подчеркивает автор публикации.

При этом Эдвард Стивенсон напоминает, что Катару не удалось закрепить успехи кампании по спонсированию организаторов общественных беспорядков. По его мнению, для этого требовалось искусное и тщательно скоординированное сочетание внешней дипломатии и контроля над переходными правительствами, однако официальной Дохе, до того полагавшейся лишь на свою финансовую мощь, не хватило политического влияния, чтобы эффективно воспользоваться ситуацией.

В итоге, с точки зрения политолога, своими действиями власти Катара не только способствовали усилению хаоса и нестабильности в регионе, но и поставили себя в крайне невыгодное положение: так, например, поддержка «Братьев-мусульман» привела к разрыву дипломатических контактов с Саудовской Аравией, Бахрейном и ОАЭ и к ухудшению отношений с другими членами ССАГПЗ.

«Катар рискует попасть в международную опалу. Доха не сумела улучшить собственное положение, а имидж страны как посредника в международных переговорах заметно пострадал», — пишет Эдвард Стивенсон.

Он предполагает также, что именно потеря международного доверия, а не нехватка грубой силы в геополитической борьбе, представляет на сегодняшний день наибольшую угрозу для Катара.

По его словам, ситуация на Украине вызвала ряд существенных изменений в энергетической сфере, которые в конечном итоге могут нанести серьезный ущерб экономике Катара, сильно зависящей от экспорта энергоносителей.

По мнению Эдварда Стивенсона, подобные перемены повысили значимость государственного инвестиционного фонда страны, который за последнее время вложил крупные суммы в прибыльные объекты недвижимости по всей Европе.

«Наивно полагать, что Запад не замечает очевидной связи между этими инвестициями и спонсированием ряда группировок, готовых при первой возможности разрушить эти самые здания, равно как и другие творения западного искусства», — пишет он.

В то же время политолог обращает внимание на тот факт, что Европа стала гораздо более решительной в плане введения санкций даже в ущерб собственным интересам, что особенно заметно проявилось в ходе украинского конфликта и дипломатического противостояния с Россией.

«Если подобные санкции будут введены в отношении суверенного фонда Катара, это может стать серьезной проблемой для Дохи», — заключает Эдвард Стивенсон.

Как в условиях закрытых внешних рынков ведет корпоративно-инвестиционный бизнес банковская группа, находящаяся под западными санкциями? Группа ВТБ ждет новых клиентов на азиатских рынках и судится со старыми в России. А тем временем наращивает долю доходов от международных сделок с 8% до 25%, зарабатывает на падении рубля и увеличивает капитал, рассказал в интервью “Ъ” председатель совета директоров холдинга «ВТБ Капитал», первый заместитель президента—председателя правления банка ВТБ ЮРИЙ СОЛОВЬЕВ.

— Сейчас самая наболевшая тема — санкции. Начнем с них?

— Пока санкции носят не столь критичный для нашего бизнеса характер. Группа продолжает функционировать в полном объеме. Сегодня мы полностью соответствуем законодательным требованиям всех рынков присутствия. Введенные ограничения на нас, конечно, определенным образом влияют, но мы нашли решение. Негативное влияние санкций сказалось даже, возможно, где-то в большей степени на наших иностранных банках-контрагентах. Им пришлось резко увеличить объем внутренней работы по осуществлению наших транзакций, в том числе наших платежей и платежей наших клиентов.

Еще одна острая тема — сейчас много говорят о возможности отключения от системы SWIFT. Тут важно понимать, что в текущей структуре платежей более 90% у нас занимают внутрироссийские платежи. Это значит, что для них есть альтернативные каналы расчетов. С оставшимися платежами, проходящими через иностранные банки-контрагенты, проблемы могут возникнуть, но мы активно прорабатываем возможные решения. Впрочем, мы надеемся, что отключения от SWIFT все-таки не произойдет. Данный шаг, как можно судить на примере Ирана, представляет собой уже не просто недружественную меру, а что-то большее.

— Отдельным иранским банкам удалось добиться снятия санкций судом. Вы решили пойти по тому же пути. Как вы оцениваете свои шансы на успех в суде ЕС?

— Думаю, что шансы на успех у нас есть. В противном случае мы бы не стали тратить время и подавать иск. У нас есть аргументы именно юридического плана. Правда, насколько это будет правовой вопрос, а не политический, сказать очень трудно.

— 10 ноября президент ВТБ Андрей Костин заявил журналистам, что ВТБ рассматривает возможность делистинга с Лондонской фондовой биржи, если LSE не изменит санкционной позиции и не перестанет запрещать конвертацию акций ВТБ в депозитарные расписки. Как возможен делистинг с LSE при наличии у ВТБ большого числа западных инвесторов, они же обрушат котировки?

— У нас действительно сложилась довольно неприятная ситуация на Лондонской фондовой бирже. Дело в том, что британский регулятор крайне жестко трактует международные санкции. В результате он наложил запрет не только на выпуск новых депозитарных расписок, эмитентом которых является Bank of New York Мellon, но и запретил конвертацию в расписки уже выпущенных акций банка, которые были размещены еще до введения финансовых санкций. Причем обращу внимание, что сами санкции ограничивают лишь размещение новых акций ВТБ. Этот запрет ограничивает возможности наших миноритарных акционеров по конвертации существующих акций в депозитарные расписки. В данный момент мы ведем диалог с британским регулятором и LSE. Кроме того, мы рассматриваем возможности альтернативного листинга депозитарных расписок, в том числе на азиатских площадках.

— Насколько проблематично для вас сейчас проведение расчетов через западные банки, столкнулись ли вы с задержками в проведении платежей?

— Такая проблема была. В большом количестве западных и даже азиатских банковских структур были вынуждены просматривать каждый платеж на предмет соответствия или несоответствия введенным ограничениям. Это потребовало дополнительной работы с их стороны. Отсюда первичный шок. Банки вынуждены были просматривать в ручном режиме все наши платежи. Это вылилось в то, что многим банкам пришлось донанимать сотрудников либо переориентировать часть внутренних ресурсов на то, чтобы они работали с нашими платежами и платежами наших клиентов. Этот процесс занял несколько месяцев. Сейчас ситуация улучшилась, но проблемы с большим количеством контрагентов остаются, мы над ними работаем.

— Каких сроков достигали задержки на пике проблемы?

— До двух-трех недель, сейчас средний срок задержек сократился до нескольких дней.

— Столкнулись ли вы с отказами каких-то западных банков от работы с вами?

— Очень маленькое количество западных банков отреагировало тем, что сократило объем операций с нами, некоторые — вплоть до закрытия счетов. Их можно по пальцам одной руки пересчитать, и у нас с ними были очень маленькие операции. Если я не ошибаюсь, это по одному банку из Австралии, Новой Зеландии и Канады. Им просто было нерентабельно тратить дополнительные ресурсы при малых объемах операций. Все остальные наши партнеры нашли решение вопроса.

— Санкции доставили немало проблем, но принесли и пользу — повышенный спрос на кредиты со стороны крупных корпоративных заемщиков. Насколько он ощутим?

— Сейчас мы видим приход части клиентов, которые раньше в основном кредитовались на Западе. Это в основном лидеры нашего сырьевого рынка. Раньше они могли достаточно легко привлекать деньги на Западе под залог контрактов на поставку сырья. Соответственно, эти клиенты относительно мало работали с российской банковской системой. Например, средства в типичной сделке, связанной с поставкой сырьевых материалов, до весны 2014 года привлекались под LIBOR + 1–3%, что было очень дешевым источником финансирования для наших экспортеров. Мы не всегда могли участвовать в таких сделках, поэтому они уходили на Запад. Но нельзя сказать, что валовый спрос сейчас увеличился в разы. Скорее, мы видим увеличение спроса именно в части такого рода сделок и клиентов.

— Как санкции отразились на вашем инвестиционном бизнесе?

— На внешних рынках произошло значительное падение объемов торговли акциями и облигациями российских эмитентов. Общее падение объема торгов «голубыми фишками» и облигациями российских компаний в денежном выражении составило примерно 45–60% с момента введения санкций. Например, в акциях это вызвано не только снижением количества бумаг, но и значительным снижением стоимости большинства акций российских компаний. И долговые, и акционерные сделки по первичному размещению ценных бумаг сейчас, к сожалению, заключаться не могут. Среди последних транзакций можно выделить IPO «Ленты» (прошло 27 февраля.— “Ъ”), которое было произведено с нашим участием, это одна из наших портфельных инвестиций. В нем мы также участвовали как инвестиционный банк. Последним корпоративным выпуском еврооблигаций стало размещение 24 июля субординированного облигационного займа группы ВТБ на 350 млн швейцарских франков на десять лет.

— Рынок M&A жив?

— Количество сделок M&A тоже уменьшилось. Но в целом мы видим, что интерес к российской экономике сохраняется. «ВТБ Капитал» на сегодняшний день, по данным Dealogic, с начала 2014 года организовал 11 сделок в сфере слияний и поглощений на российском и международных рынках в объеме свыше $13 млрд, сохранив свои лидирующие позиции в этом секторе. И хотя спрос со стороны Запада сокращается, он восполняется интересом азиатских инвесторов. Мы увидели первые сделки. Возрастает активность китайских инвесторов, мы были первыми, кто привлек деньги в российскую экономику от корпорации CIC. Вместе с нами они сделали больше чем на $6 млрд сделок за последние три года. Кроме того, что они выделили средства в российско-китайский инвестиционный фонд, который сейчас управляется нашими коллегами из РФПИ совместно с китайцами.

В целом, если вы посмотрите на доходы «ВТБ Капитала» от инвестиционно-банковской деятельности на рынках акционерного и долгового капитала и M&A, они по сравнению с прошлым годом немного выросли. Если сравнивать результаты трех кварталов 2013 года с результатами трех кварталов 2014 года, то рост составил 14%.

— Чем обеспечен этот рост?

— Прежде всего, это рост за счет международных сделок. Их доля в доходах нашей инвестиционно-банковской группы увеличилась с 8% до 25%, если сравнивать результаты третьего квартала 2014 года с аналогичным периодом прошлого года. В частности, если вы посмотрите на нашу работу на долговых рынках, мы разместили около 15 выпусков в этом году на международных рынках как в Европе, так и в Азии. При этом в Китае мы организовали четыре сделки.

— Вы дебютировали в этом году как организатор облигационных выпусков на азиатских рынках для азиатских заемщиков, насколько серьезной частью бизнеса это стало для вас?

— На мой взгляд, 25% дохода от нашей деятельности на международных рынках капитала — это серьезная часть бизнеса.

Помимо четырех сделок в Китае мы разместили облигации для Кипра, а также словацкой и болгарской компаний. Мы пытаемся переориентировать свои ресурсы, чтобы наши услуги были востребованны. Инвестиционный бизнес носит абсолютно четко международный характер. Если сократить себя до присутствия только на российском рынке, вы будете совсем не на том уровне мастерства, и именно этой идеологии мы придерживались всегда. Мы не предвидели санкций, не предвидели того, что происходит на российских рынках, но эта стратегия сейчас приносит плоды. Часть бизнеса, ориентированная на Россию, значительно снизилась, но она была с лихвой компенсирована международным направлением.

— На какие страны в первую очередь нацелена ваша международная стратегия?

— Для нас важно присутствие как на азиатских рынках, так и на африканских и ближневосточных. Пока мы являемся единственным российским банком с местной лицензией в Китае. Мы торгуем и юанем, и рублем на территории и Китая, и России. Конечно, мы не предполагали, что это направление получит такой сильный толчок из-за международных ограничений, но к моменту введения санкций у нас уже была выстроена некая инфраструктура.

Мы успешно продолжаем развитие нашего бизнеса в Африке, к нашим первым сделкам в Анголе добавились другие, в Нигерии и Мозамбике. Мы надеемся скоро завершить несколько сделок в Гане, Уганде, Танзании. Также мы рассматриваем сделки в Демократической Республике Конго. Как правило, эти сделки являются долговыми трансграничными транзакциями с прямым регрессом к суверенному риску. Мы обычно синдицируем этот риск на международных рынках среди широкого круга инвесторов различного типа. Мы также нашли свою нишу в Индии, это мезонинное финансирование крупных корпораций в нескольких секторах экономики.

— Вы говорите о сделках с российскими или местными компаниями?

— С местными и большими международными компаниями. В частности, наш первый и самый крупный пока клиент в Индии — это Essar Group, которая присутствует в сталелитейной и энергетической промышленности, в инфраструктурно-логистической, строительной и IT сферах. Мы успешно провели делистинг энергетической части их бизнеса — India Essar Energy на Лондонской бирже,— завершаем делистинг этой компании на местных биржах в Индии. Объем нашей деятельности с этой корпорацией достигает нескольких миллиардов долларов.

В своей деятельности на международных рынках мы руководствуемся правилом перепродажи риска и возврата ликвидности в группу. Например, возвращаясь к Анголе, мы выдали несколько траншей кредита, секьютизировали их и перепродали широкому кругу международных инвесторов. Мы также оказываем ряд сопутствующих услуг. Например, получение рейтингов, включение эмитента в международные индексы, размещение еврооблигаций и другие. Из-за быстрой оборачиваемости и возвратности кредитов, относительно высокой маржинальности эти сделки приносят очень высокий возврат на капитал, зачастую превышающий 30%.

— Сейчас постоянно появляются сообщения о non-deal road show, о переговорах с потенциальными инвесторами, однако никто так и не решился выпустить в Азии еврооблигации. Что тормозит этот процесс и когда он сдвинется с мертвой точки?

— Сделки с российскими эмитентами готовятся. Мы видим большой интерес со стороны инвесторов и со стороны клиентов. Инвесторам из Азии интересен в первую очередь сырьевой и банковский секторы. Они смотрят на квазисуверенных заемщиков. Во всех сделках, которые мы делали для этой группы инвесторов раньше, до 10% объема выпусков мы размещали в азиатские страны. То есть в Азии у нас подготовлена база инвесторов.

Сейчас квазисуверенные заемщики рассматривают возможность выпуска облигаций в азиатских валютах. Несмотря на то что азиатский рынок не такой глубокий, как европейский или американский, он растет гигантскими темпами. В 2010 году, например, эмитенты из emerging markets выпустили еврооблигации, номинированные в офшорных юанях, на сумму менее $1 млрд, а в 2014 году — уже на $20 млрд. Объем рынка облигаций азиатских эмитентов во всех валютах вырос с $71 млрд в 2010 году до $163 млрд в 2014 году. Соответственно, эти рынки развиваются намного быстрее, чем какие бы то ни было другие. Растет количество эмитентов и растет количество инвесторов, а значит, и количество денег под управлением. Поэтому для нас, для наших клиентов это, естественно, стратегический регион, и сделки будут. Внешняя обстановка пока не очень благоприятна. Публичные рынки более чувствительны к геополитическим факторам, а большинство компаний хотят разместиться таким образом, чтобы им не было потом стыдно за размещение, поэтому никто не торопится.

— Значит, размещаться в Азии сейчас очень дорого или невозможно набрать нужный объем спроса?

— Цена и спрос зависят от конкретного эмитента. Например, часть компаний подпали под санкции, и инвесторы смотрят, какое влияние эти ограничения окажут на бизнес-процессы. И в принципе Азия никогда не действует очень быстро. Это длительное, спокойное и поступательное развитие отношений.

— Азиатские инвесторы способны удовлетворить спрос всех наших эмитентов облигаций?

— В моменте не способны.

— А в перспективе?

— Думаю, что способны. Но речь минимум о пятилетней перспективе.

— В следующем году на азиатском публичном рынке кто-нибудь из наших эмитентов разместит еврооблигации?

— Я надеюсь, что да. У нас есть клиенты, которые готовы. Но все будет зависеть от внешних факторов. Я думаю, российским эмитентам помогло бы, если бы сначала были выпущены российские государственные еврооблигации в азиатских валютах, тогда бы появился бенчмарк.

— Вы сообщали о своих пожеланиях?

— Ну, это вопрос к Минфину. Конечно, мы сообщали.

— Если говорить о привлечении не только долгового, но и акционерного капитала, какая из площадок Азии предпочтительна для российских эмитентов?

— Гонконгская биржа, конечно, самая большая из них. Причем Гонконг ориентирован как на китайский, так и на часть других азиатских рынков. Там доминирует акционерный капитал. Сингапур направлен больше на центральную и южную часть Азии, и там доминируют инструменты с фиксированной доходностью. Также в качестве мощнейшего мирового финансового центра проявляет себя Шанхай, там будут открыты металлическая и энергетическая биржи. В Шанхае есть целый ряд торговых инструментов, которые используют наши корпоративные клиенты уже сейчас.

Например, недавно мы закрыли со «Спортмастером» первую оншорную сделку в юанях. У нас целый ряд сделок в планах, однако пока не совсем понятно, будут ли это сделки на публичных или непубличных рынках. Просто подготовка сделок на публичных рынках занимает несколько более долгое время.

— Что касается «Спортмастера», как вообще с ним развивается сотрудничество в Китае?

В филиале ВТБ в Шанхае обслуживаются дочерние компании ГК «Спортмастер». В августе—сентябре 2014 года филиал банка приступил к финансированию компаний в юанях на развитие торговых сетей Sportmaster и Ostin на территории Китая. Так что уверен, что сотрудничество будет развиваться.

— Основные азиатские площадки вы назвали, а что-то еще может появиться?

— Сеул, но он до сих пор был гораздо меньше. Австралия и Новая Зеландия, но там слишком много ограничений.

— Арабские страны?

— Ближний Восток мог бы быть потенциально интересен, но, на мой взгляд, там инвесторы принимают решения еще дольше, чем азиатские. Готов отметить, прежде всего, Катар и Оман, которые стали относительно большими инвесторами из этого региона для нашего банка и нашей страны. Они проинвестировали через нашу группу сотни миллионов долларов в недвижимость, ритейл, сети питания и финансовый сектор. Мы работаем также с несколькими фондами из Объединенных Арабских Эмиратов, в частности из Абу-Даби, и в целом процесс опять же поступательный, но достаточно медленный.

— Ближневосточные инвесторы готовы работать только по своим правилам?

— Разные инвесторы по-разному. У нас, к сожалению, такие инструменты, как сукук и мурабаха, достаточно слабо развиты. Например, ближневосточные инвесторы не могут профинансировать ни одно финансовое учреждение, которое вовлечено в финансирование — опосредованно или напрямую,— в производство свинины, алкоголя. Но там, где они инвестируют по международным правилам, там сделки происходят, и они достаточно значительные.

— А не могут ли азиатские игроки составить «ВТБ Капиталу» конкуренцию на российском рынке? Вот, например, недавно в Россию пришел China Agriculture Bank…

— Традиционной чертой развития азиатских рынков всегда были высокие темпы роста внутри своего региона. Если посмотреть на тот же Китай и целый ряд азиатских стран, они добились больших успехов в развитии своих инфраструктур. Несомненно, у них существует возможность сейчас инвестировать часть капитала и опыта на российский рынок. Поэтому мы будем больше видеть китайские, корейские корпорации, пытающиеся проникнуть на российский рынок. Отсюда общая торговля, отсюда присутствие банковских структур внутри экономики, когда они чувствуют, что их клиент начинает переходить границы.

— Вы имеете в виду, что китайские банки приходят в Россию, чтобы обслуживать китайские компании здесь, и этим их интересы на первом этапе ограничатся?

— Думаю, и на первом, и на втором. Они, прежде всего, будут оказывать расчетные услуги и помощь своим стратегическим клиентам. Если вы посмотрите на стратегию Citibank, она очень похожа: он всегда там, где есть McDonald's, потому что эта компания традиционно держит счета в Citibank. То же самое и для китайских корпораций. На втором этапе присутствия в России они наверняка запустят местное кредитование для своих клиентов. И только на третьем, возможно, они начнут делать бизнес для локальных клиентов, но этот этап может никогда и не наступить.

— Преимущественный интерес к азиатским рынкам сейчас понятен, а что с вашей европейской активностью?

— Сейчас мы зарегистрировали компанию в Швейцарии, которая будет работать с импортерами и международными торговыми компаниями, такими как Trafigura, Glencor и т. д. Мы увеличиваем инвестиции в сырьевой сектор. Глобальные банки сейчас выходят из этого бизнеса, а мы постепенно наращиваем кредитование корпоративных клиентов из этой области и увеличиваем объем торгов сырьевыми материалами. Нашим клиентам мы предлагаем все продукты финансирования их торговых операций, включая долгосрочное финансирование, обеспеченное страховым покрытием как европейских экспортных кредитных агентств, так и российского агентства ЭКСАР. Несмотря на неблагоприятную внешнюю конъюнктуру, наш портфель торгового финансирования растет достаточно быстро и за последние два года вырос практически в шесть раз, достигнув 200 млрд руб. Стоит отметить, что акцент также смещается в сторону Азии. Мы активно работаем над организацией финансирования в национальных валютах.

— Вы наращиваете активность в сырьевом секторе вразрез с глобальной инвестбанковской тенденцией?

— Глобальные банки выходят из этого сектора, прежде всего, из-за регуляторного давления, которое не позволяет им больше владеть пароходами и танкерами. Регуляторы просят аллоцировать глобальные банки такое большое количество капитала, что подобные операции становятся невыгодными. Мы не пытаемся реплицировать ту же модель, которой они придерживались, но в целом считаем это направление достаточно прибыльным видом бизнеса.

Мы сделали целый ряд сделок в так называемом формате предоплаченных форвардных поставок, когда вы фактически покупаете у компании ее продукцию, платите за нее сейчас и потом полагаетесь на залог этих контрактов и потихонечку возвращаете свои деньги. Это фактически эквивалент кредитного продукта, но он намного более сложен в структурировании, с одной стороны, а с другой — инструмент более защищен, чем обычное корпоративное кредитование. Мы последовательно увеличиваем наше присутствие в данном сегменте.

— Вы активно подчеркиваете роль международного направления в инвестбанковском бизнесе, это основной источник доходов сейчас?

— Нет, не основной. Есть целый ряд продуктово-региональных секторов, которые очень весомы в структуре доходов. Например, рынок валютных и процентных инструментов в России. В этой области у нас наблюдается рост доходов, что связано со значительным увеличением оборотов и ростом волатильности на валютном рынке и рынке процентных ставок. Часть наших российских клиентов очень сильно выиграла от девальвации — это, прежде всего, экспортеры. Некоторые клиенты проигрывают — прежде всего, импортеры и те компании, у которых большой долг, номинированный в валютах западных стран.

— Как вы сами справляетесь с дефицитом валютной ликвидности?

— Мы пытаемся переориентировать российских эмитентов и заемщиков. Большое количество наших клиентов сейчас должны погашать долларовые кредиты. Для этого мы выдаем им рубли, они на эти рубли покупают доллары, чтобы расплатиться по валютным долгам. Что касается недостатка валютной ликвидности, то он ощущается сейчас во всей российской экономике. Последние действия ЦБ — запуск валютных свопов и репо — значительно облегчают ситуацию.

— То есть действия ЦБ в этой сфере недостаточны?

— На мой взгляд, нужно действовать поступательно. Если спрос на валюту будет оставаться таким же высоким, то потребуются какие-то дополнительные меры. Я уверен, что ЦБ и правительство будут поддерживать банковскую систему. Более того, мы на себе ощущаем значительную господдержку.

— Вы рассчитываете на получение дополнительного капитала от государства?

—Государству мы очень благодарны. Прошедшая конвертация субординированного кредита в привилегированные акции значительно усилила подушку капитала первого уровня. Необходимость получения дополнительного капитала второго уровня для нас будет зависеть от скорости развития нашего банка и потребностей российской экономики в заемных средствах. Например, в этом году мы растем гораздо быстрее всей банковской системы — прирост совокупного кредитного портфеля по МСФО у группы ВТБ за девять месяцев 2014 года превышает 20%. Мы, конечно, можем приостановить бурное кредитование. Это, конечно, снизит нагрузку на капитал. Но в этом, наверное, не заинтересованы ни клиенты, ни правительство, ни сам банк.

— Источником капитала может быть и прибыль, вы по-прежнему рассчитываете, что в текущем году она будет на уровне прошлого?

— Мы не рассчитываем, что прибыль этого года будет значительной. Она будет значительно меньше, чем в прошлом году. Вы можете представить ее порядок, глядя на прибыль за девять месяцев (5,4 млрд руб. по группе ВТБ по МСФО.— “Ъ”). Для нас в этом году важно быть абсолютно честными с нашими инвесторами и регуляторами и сформировать те резервы, которые адекватно отражают ситуацию, сложившуюся на Украине и в некоторых секторах экономики нашей страны.

— То есть мы не увидим во втором полугодии роспуска резервов?

— Я думаю, что нет. Для нас важно, чтобы группа в 2015 год вошла со здоровым балансом, без каких-то скелетов в шкафу.

— А что с «Мечелом». Как-то ситуация решается?

— К сожалению, договорится с «Мечелом» не получается. На контакт не идут и кредиты не обслуживают. Мы подали иск на возврат просроченной задолженности. Сегодня причин списывать этот кредит у нас нет оснований, потому что эта компания, на наш взгляд, при правильном финансовом и стратегическом управлении может сохранять свои лидирующие позиции в металлургической промышленности. Мы предлагали вариант по конвертации долга в акции. Это вызвано не нашим желанием стать акционером, а тем, что компания просто не может обслуживать существующую долговую массу. Акционерная же стоимость у нее, безусловно, есть. Но пока нас не слышат. Будем решать вопрос через суд. Других вариантов решения мы не видим.

— Как изменится структура доходов в этом году по сравнению с прошлым?

— По инвестбанковскому бизнесу операции на рынке привлечения долгового капитала (DCM) у нас в целом немного снизились, акционерного (ECM) — значительно снизились. Но в совокупности с результатами подразделений M&A думаю, что прибыль от инвестиционной деятельности будет на том же уровне, что и в 2013 году. Если дальше говорить про валютно-процентные операции, то у нас четко видно прибавление в доходах, потому что это направление продолжает развиваться достаточно успешно. На направлениях, связанных с торговлей на публичных рынках, мы увидим значительное падение доходов, потому что объемы торгов очень сильно снизились как в акциях, так и в облигациях. Все сделки финансирования, связанные с инвестиционно-банковской деятельностью, в частности репо, бридж-финансирование или M&A-финансирование, продолжаются. В этой сфере наши заработки увеличиваются. В целом инвестиционный банк, наверное, сохранит темпы роста достаточно значительными, ограничившись падением на публичных рынках.

Как у транзакционного банка у нас рекордный год как по расчетно-кассовому обслуживанию, так и по другим направлениям.

Коммерческое кредитование, лизинг и факторинг сохраняют пока темпы роста. В этом году мы ждем роста доходов по этим направлениям.

Если вы посмотрите в целом за девять месяцев, корпоративно-инвестиционный бизнес вырос более чем на 20% по доходам по сравнению с прошлым годом.

— Что происходит с вашими крупнейшими инвестициями в частные неторгуемые компании (private equity)? От чего планируете избавляться?

— Мы говорим, что все наши инвестиции предусматривают горизонт выхода в среднем до трех лет. Сделка с «Лентой», которую я уже упоминал, была самая длинная и заняла четыре года, но обычно по времени — около двух лет. По реализованным сделкам группы доходность была чуть выше 50%. Так что работать в этом направлении мы продолжим.

— А из Tele2 и Пулково, например, когда будете выходить?

— По Tele2, думаю, горизонт где-то три—пять лет с момента инвестиции. Сейчас компания хорошо растет. Мы только что запустили услуги 3G и LTE в Санкт-Петербурге, запустим еще четыре региона до конца года, начали стройку в Москве. Все по плану. Так что еще поработаем.

А первые полеты в новом терминале Пулково мы начали в декабре прошлого года, по плану. Думаю, через год, в конце 2015-го, будем начинать говорить с инвесторами. Но еще годик поразвиваем точно, хотя инвесторы уже обращаются.

— Очень много писали, что вы вошли в модный дом Roberto Cavalli. Что там все-таки было?

— Мы неоднократно говорили, что инвестиций группы в сделке нет. Все, что было в публичном пространстве, не соответствует действительности. Мы осуществляем инвестиционную сделку в интересах наших международных клиентов, имена назвать не могу из-за конфиденциальности.

— А с другими громкими сделками какая ситуация? Russ Outdoors? Burger Kings?

— По Russ Outdoors ситуация такая. Рынок из-за макроэкономической ситуации такими быстрыми темпами, как раньше, не развивается. А компания — безусловный лидер. У нас очень уважаемый международный партнер — JCDecaux. У нас все спрашивают, хотим ли мы покупать других игроков? Теоретически с дальнейшим ухудшением ситуации думаем, что другие игроки будут выходить из этого рынка, так что компания может служить для консолидации индустрии. Но конкретных планов у нас пока нет. По Burger Kings все неплохо развивается. У сети будет 270 ресторанов к концу года, включая Владивосток и Хабаровск. Так что, уверен, выйдем с хорошей прибылью.

— Не планируете ли вы сокращать расходы?

— По расходам у нас очень много инициатив было реализовано за последние год-полтора. Прежде всего, надо отметить сокращение фонда оплаты труда на 15% во всех крупных «дочках» группы — ВТБ, «ВТБ Капитал», «ВТБ Факторинг», «ВТБ Лизинг» и так далее. Сокращение коснулось всех сотрудников, включая топ-менеджмент. Я пока не могу обнародовать эффект от этих мер в денежном выражении, но позитивный результат мы получим уже в 2015 году.

Мы вынуждены реагировать на то, что объемы торгов на публичных рынках упали, это вынудило нас сократить персонал в инвестиционном подразделении, прежде всего тех людей, которые связаны с торговыми операциями на публичных рынках. За последние полтора года мы сократили таких специалистов где-то на 15%. Но на международном направлении мы увеличиваем количество персонала, отчасти перенаправляя туда специалистов из отделов, которые сокращаем.

Кроме того, мы предприняли большие шаги по сокращению некомпенсационных расходов. Это продажа или сдача в аренду неиспользуемой недвижимости, непрофильных активов. Снижение расходов на командировки, спонсорство, благотворительность. Очень важно, что мы производим интеграцию IT-платформ, оптимизацию сети и принимаем другие меры, направленные на снижение издержек, повышение эффективности группы.

— В рамках интеграции платформ уже понятно, в какой последовательности будет происходить трансформация группы ВТБ в единый банк?

— Конфигурация в процессе. Идет достаточно плотное и детальное обсуждение. Думаю, что вопрос будет решен уже в ближайшее время.

— Еще одна статья расходов — дивиденды. Говорят, что в правительстве обсуждается возможность освободить госбанки от их выплаты. Готовы ли вы воспользоваться такой возможностью?

— Вопрос с дивидендами все-таки находится в компетенции акционеров, в том числе нашего основного акционера — государства. Мы этот вопрос не лоббируем.

— Существование в режиме санкций стало новым опытом для российского финансового рынка. Какой урок он могли бы, по вашему мнению, из него извлечь, чему научиться? Как долго, по вашим оценкам, продлятся санкции?

— Уверен, что рано или поздно отношения между Россией и Западом нормализуются. Надеюсь, что это произойдет как можно раньше. Но уже сейчас понятно: мы доказали, что можем успешно работать и в нынешних непростых условиях. Мы открываем для России новые рынки, новых инвесторов, создаем новую инфраструктуру. И проходя через эти испытания, мы, безусловно, станем мудрее и опытнее.

Ксения Дементьева и Любовь Царева