Всего новостей: 4279088, выбрано 3621 за 0.164 с.
Новости. Обзор СМИ Рубрикатор поиска + личные списки
Списков нет
Предполагается, что в 2013 году виноградный экспорт из Перу увеличится на 28,7%. Основной причиной для повышения продаж послужил высокий спрос в Нидерландах, Великобритании, Китае и Южной Корее. К тому же, в этом году США и Южная Корея были готовы дать более высокую цену за виноград из Перу. Производители уже успели подписать договора на поставку в 2013 году с США и Новой Зеландией.
Напомним, что только за период с августа по октябрь текущего года перуанские производители заработали порядка 151 млн долларов США, что на 37,8% больше по сравнению с 2011 годом.
ХОББИТ ЛИДИРУЕТ В СЕВЕРОАМЕРИКАНСКОМ КИНОПРОКАТЕ
Мировые сборы с момента премьеры составили почти 223 млн долларов
Фильм Питера Джексона "Хоббит: нежданное путешествие" возглавил североамериканский кинопрокат в первые выходные после премьеры, пишет отслеживающий кассовые сборы от кинопроката Box Office Mojo. Мировые сборы с момента премьеры составили почти 223 млн долларов.
Первая часть трилогии по мотивам одноименной книги Джона Р. Р. Толкина собрала 84,8 млн долларов, что стало рекордом по размеру сборов в первые выходные проката среди фильмов, выходивших в декабре. "Хоббит" сместил с этого места фильм "Я - легенда", который в декабре 2007 года собрал 77,2 млн долларов. Обогнал "Хоббит" и все части "Властелина колец", которые в первые прокатные выходные собрали 47,21 млн долларов, 62 млн долларов и 72,6 млн долларов соответственно.
На сеансы в формате 3D пришлось 49% продаж билетов.
На втором месте оказался мультфильм "Хранитель снов", сборы которого составили 7,4 млн долларов. За ним расположился "Линкольн" Стивена Спилберга, собравший 7,2 млн долларов.
Премьера "Хоббита" в Новой Зеландии состоялась 28 ноября. В России картина выйдет на экраны 18 декабря.
БРИТАНИЯ ЧЕРЕЗ ТРИ ГОДА МОЖЕТ ПЕРЕЙТИ НА ПЛАСТИКОВЫЕ ДЕНЬГИ
Полимерные банкноты труднее подделать, они более долговечные, гигиеничные
В Великобритании пластиковые банкноты могут заменить бумажные деньги, которые используются в королевстве последние 300 лет, пишет The Daily Mail. В течение трех лет в обращение могут быть введены новые банкноты, которые будет труднее подделать, не боящиеся воды и медленнее приходящие в негодность.
Банк Англии разместил тендер на 1 млрд фунтов стерлингов на печать таких банкнот с 2015 года. Победитель торгов должен будет суметь перенести изображение существующих купюр на пластик.
Впервые пластиковые купюры появились в Австралии в 1988 году - такое решение было принято для борьбы с подделками. Мера оказалась эффективной, число фальшивок резко сократилось. В мире есть и другие страны, имеющие в обращении пластиковые деньги - это Новая Зеландия, Румыния, Папуа-Новая Гвинея, Мексика и Вьетнам. В 1999 году в Северной Ирландии в честь миллениума была выпущена пластиковая банкнота в пять фунтов стерлингов. Пластиковые купюры значительно долговечнее своих бумажных аналогов - например, австралийская банкнота в пять долларов находится в обращении около 40 месяцев, тогда как британские пять фунтов стерлингов из бумаги - только полгода.
Полимерные банкноты обладают и другими достоинствами - в частности, они значительно более гигиеничны, их удобнее использовать в автоматах, так как купюры не сминаются, а также способны пережить даже стирку в стиральной машине, если их забыли вынуть из кармана. Деньги из пластика предпочтительнее и с точки зрения экологии, так как требуют меньше ресурсов для производства и могут быть отправлены на переработку. Существуют, однако, и негативные факторы - выпуск таких денег будет стоить дороже, а также потребуется адаптировать под них существующие банкоматы.
Новая Зеландия и Япония подписали новое соглашение об избежании двойного налогообложении (DTA) взамен существующего Договора 1963 года, которое снизить ставки налога на различные трансграничные платежи.Цель снижения ключевых ставок налога состоит в том, чтобы сделать менее дорогостоящим для бизнеса инвестирование в другие страны и возвращать прибыль для реинвестирования на родине или ее распределения среди акционеров. Максимальная дивидендная ставка составит 15%, однако предусматривается ряд исключений, когда она будет составлять 10%. Роялти будут подлежать налоговой ставке в 5%, хотя исключения будут также применяться.
Цены на недвижимость в Новой Зеландии росли в ноябре самыми быстрыми темпами с 2007 года. Этот подъем поддерживался благодаря высокому спросу в Окленде, отмечают аналитики.
Как сообщает Институт Недвижимости Новой Зеландии, стоимость жилья выросла на 7,3% в годовом исчислении. Это самый большой прирост с ноября 2007 года. Что касается Окленда, то здесь цены подскочили на 13%.
По сравнению с октябрем стоимость недвижимости увеличилась на 1,4%. Об этом сообщает Bloomberg.
Объем продаж жилья вырос на 24% по сравнению с годом ранее до 7 454 – это самая большая цифра с ноября 2007 года. Время продажи одного дома снизилось до 33 дней против 35 дней в ноябре прошлого года.
Напомним, что по результатам третьего квартала 2012 года Новая Зеландия показала годовой рост цен в 4,15%.
Министерство иностранных дел Парагвая начало реализовывать новую систему выдачи виз для иностранцев. Теперь их можно получать непосредственно по прибытию. Для этого в международном аэропорту города Асунсьон Silvio Pettirossi уже открыт соответствующий офис.
На визу по прибытию могут рассчитывать граждане России, а также Австралии, Канады, США, Новой Зеландии и Тайваня. Находиться в стране можно до 90 дней; при прохождении погранконтроля необходимо предъявить паспорт, обратный билет или билет в третью страну. В отдельных случаях могут поинтересоваться наличием денег или брони отеля. При этом виза выдается сразу многократная; сбор составляет $160. Об этом сообщает портал Travel.ru.
При въезде в страну через другие парагвайские пограничные пункты или же на более длительный срок туристам по-прежнему необходимо обращаться за визой в консульский отдел посольства в Москве. Потребуется предоставить множество документов, однако визовый сбор в этом случае составляет $45 за однократную, и $65 за многократную визу.
Египетские производители уже начали сезон поставок своей клубники, но затянувшийся экономический кризис серьезно препятствует повышению спроса потребителей. Самые плохие результаты реализации египетской клубники наблюдаются в Европе, хотя Великобритания и Германия традиционно являются основными потребителями ягод.
На размер экспорта также оказывают существенное влияние прямые конкуренты производителей клубники из Египта. Это Бельгия, Марокко, Нидерланды и Новая Зеландия, которые поставляют на европейский рынок большие объемы продукции, не оставляя места для египтян.
Правительство Новой Зеландии оплачивает билет "в одну сторону" до Австралии своим безработным гражданам. Там, по их планам, они должны трудоустроиться и быть исключенными из списка получающих пособие по безработице в собственной стране.
Так называемые гранты по "выходу на работу "( transition to work) были впервые учреждены Новозеландской партией труда (New Zealand Labour party )в 2007 для трудоустройства в собственной стране, но при нынешнем правительстве Национальной партии (National Party) придумали этим выплатам новое толкование : передислокация безработных новозеландцев к ближайшему соседу. Если желающие переехать предоставят доказательства о том, что их ждет работа в "стране Оз", правительство спонсирует их усилия. Деньги, до 1500 долларов, предоставляются на необходимые расходы, которые заявитель не может себе позволить, как, например, костюм для встречи - интервью с работодателем, а иногда - просто билет до Австралии.
Пока неясно, сколько всего человек, с момента прихода к власти Национальной партии, таким образом покинули страну. Также неизвестно, оплачивались ли переезды на работу в другие страны, кроме Австралии.
За последние годы Новая Зеландия "потеряла " сотни тысяч граждан, переехавших в Австралию в поисках "лучшей жизни", в среднем -1000 человек в неделю. А за период с января по июль этого года цифра приехавших через Тасманский пролив была рекордной - 52000.
У новозеландцев для въезда в Австралию нет проблем с визой - они автоматически , электронным способом, получают визы специальной категории (Special Category Visa (SCV)), по которым могут оставаться жить и работать в стране на неопределенный период времени. Но право на получения каких-либо социальных выплат от правительства Австралии до приобретения статуса постоянных жителей (через два года ) "киви" не приобретают.
Для безработных австралийцев, желающих получить на работу в Новой Зеландии, какой-либо государственной выплаты от "родного" правительства не предусмотрено.
Положения о выдаче разрешения на строительство в электронном виде предполагается рассмотреть в Москве в начале будущего года. Специалисты Мосгосстройнадзора на рабочей встрече с новозеландскими коллегами 5 декабря обсудили вопрос предоставления государственных услуг с помощью информационных технологий.
Новая Зеландия предполагает ввести предоставление госуслуг в электронном виде также в новом году. По словам управляющего директора Qualtech International Limited Эндрю Минтурна, который консультирует новозеландское правительство по вопросам градостроительной деятельности, сейчас в бумажном виде выдача разрешений на строительство на территории островного государства осуществляется в течение двадцати рабочих дней.
Разрешение оформляет орган местного самоуправления, который также проводит экспертизу проектов, привлекая при необходимости независимых экспертов. Надзор за строительством тоже ведут специалисты местных органов власти. В случае выявления нарушений муниципалитет имеет право приостановить строительство до полного устранения дефектов или наложить на застройщика штрафные санкции, отметил Э. Минтурн.
Он также рассказал, что после того, как эта работа будет переведена в цифровой режим, срок выдачи разрешений значительно сократится: «Никаких документов в бумажном виде представлять застройщику не придется. К концу будущего года, когда этот проект планируется реализовать, процедура существенно упростится».
Председатель Мосгосстройнадзора А. Зайко рассказал, что в правительстве Москвы также работают над этим вопросом. Принимать документы на выдачу разрешений на строительство в электронном виде в российской столице планируется уже с начала 2013 года.
Глава Комитета по строительному надзору Москвы отметил, что подобная электронная услуга позволит значительно снизить административные барьеры для инвестиционно-строительного сообщества. Однако он подчеркнул, что отдельные процедуры согласований в строительстве необходимо ужесточать. «Я имею в виду требования к конструктивной безопасности зданий, соблюдение пожарных, санитарно-эпидемиологических и экологических требований, то есть все то, от чего зависит безопасная эксплуатация здания», - подытожил А. Зайко.
В заключение стороны поблагодарили друг друга за совместную работу и выразили надежду на дальнейшее сотрудничество.
Во встрече принимали участие также первый заместитель председателя Мосгосстройнадзора Валентин Пахомов, заместитель председателя Мосгосстройнадзора Александр Пирогов, представители Департамента экономической политики и развития.
«Власть должна оглянуться на последние 13 лет и сделать все наоборот!»
Transparency International считает, что объем взяточничества в России сравним с ситуацией в Гондурасе
Цветелина Митева
В очередном ежегодном рейтинге восприятия коррупции, составленном неправительственной организацией Transparency International, Россия заняла 133 место из 176 возможных, и попала в одну компанию с Казахстаном, Ираном, Гондурасом, Гайаной и Коморскими островами. В списке лидируют Дания, Финляндия и Новая Зеландия, а наиболее коррумпированными странами названы Афганистан, Сомали и Северная Корея.
В этом году организация Transparency International стала рассчитывать рейтинг по новой методике, поэтому глава российского отделения Елена Панфилова подчеркивает, что сравнение с прошлогодними показателями «не отражает изменение в восприятии коррупции». Недавняя антикоррупционная кампания, начавшаяся с арестов в «Оборонсервисе», на рейтинг не повлияла — данные собирались задолго до этого.
«Оказаться в нижней трети рейтинга – позор для любой страны, – считает Панфилова. – Это говорит о серьезных институциональных проблемах в государстве, неправильном отношении власти и общества к противодействию коррупции».
Однако, по ее мнению, сейчас появились подвижки для изменений. «Мы переживаем относительно новый период, впервые власть вдруг зашевелилась, но, несмотря на большой общественный запрос (на борьбу с коррупцией), подпускает общество к решению этой проблемы только в крайних случаях, – говорит Панфилова. – Не бороться с коррупцией власти уже невозможно. Все эти сферы (Минобороны, Минсельхоз, затронутые антикоррупционной кампанией) являются стратегическими для власти и должны обеспечивать устойчивость вертикали на ближайшие шесть лет».
Общественный запрос на борьбу с коррупцией нарастает в России все стремительнее, уверена Панфилова. «Но для того, чтобы общественная воля снизу и политическая воля сверху встретились, власть должна посмотреть оглянуться на последние 13 лет и сделать все наоборот», – считает она. «Необходим независимый общественный аудит использования собственности в системе министерства обороны с привлечением вполне себе легальных, лояльных экспертов, - добавляет Панфилова. – Подобный аудит должен быть нацелен на то, чтобы узнать как хищения вообще стали возможны – на основании каких регламентов, положений, приказов, постановлений проходили махинации. Мне кажется, общество поверит такому аудиту больше, чем любым словам, сказанным властью. Если борьба с коррупцией будет сводиться не только к посадкам конкретных провинившихся, а будет проходить системная работа по борьбе не только с последствиями коррупции, но и с ее причинами и условиями, если уничтожить те разросшиеся у нас квазиформы присутствия государства в системе управления собственностью, уничтожить забюрократизированность, закрытость – то и место в рейтинге у нас будет вполне себе симпатичное», – уверена глава российского отделения Transparency International.
Россия. Казахстан > Внешэкономсвязи, политика > mn.ru, 6 декабря 2012 > № 705686
РОССИЯ ПОДТЯНУЛАСЬ В РЕЙТИНГЕ КОРРУПЦИИ К ИРАНУ И ГОНДУРАСУ
В рейтинге мировой коррупции, ежегодно составляемом Transparency International, Россия поднялась на десять строчек и заняла 133 место. В 2011-м наша страна была 143-ей, а еще годом раннее - 154-й
Россия улучшила свои показатели в рейтинге мировой коррупции, составленном международной неправительственной организацией Transparency International. 133 место вместо 143-го в прошлом году. А в 2010 году наша страна была еще ниже - на 154 строчке. Правда, в этом году считали по новой, 100-бальной системе, а не 10-бальной, как в прежние годы. Добавились в список и новые страны.
Россию пока рано называть страной без коррупции, заявила в эфире Business FM директор российского отделения Transparency International Елена Памфилова: "Если говорить про данные России в индексе 2012 года, мы по-прежнему в нижней трети, по-прежнему не там, где все страны большой восьмерки, не там, где страны большой двадцатки. Даже если учитывать, что сейчас в России много говорят о коррупции, о том, что началась полномасштабная борьба. Результативность мер, которые у нас сейчас принимаются, можно будет взвешенно оценить ровно через год".
По данным Transparency International, Россия делит 133-е место с Казахстаном, Ираном, Гондурасом, Коморскими островами и Гайаной.
Россию недолюбливают такие организации как Transparency International, так что реально в рейтинге по коррупции у нашей страны ВСЕ-ТАКИ должна быть оценка лучше, считает политолог, проректор Российского экономического университета Сергей Марков: "Transparency International является достаточно уважаемой организацией, поэтому инвесторы обращают внимание на ее рейтинги по поводу того, какая существует коррупция в различных странах мира. Очень приятно, что Россия поднялась в рейтинге на десять позиций, что является отражением тех действий, которые были совершены властью за последние годы. Это, в частности, внедрение конкурентных методов по распространению госзаказа, внедрение контроля за доходами и расходами чиновников. Все это будет улучшать общее внимание к российской экономике. Последние коррупционные скандалы, я думаю, приведут к тому, что рейтинг России пойдет вверх".
По мнению составителей рейтинга, в Грузии дела с коррупцией обстоят лучше, чем у соседей. У этой страны 51 место.
Лидерами рейтинга стали Новая Зеландия, Финляндия и Дания. Самыми коррумпированными странами в мире признаны Сомали, Афганистан и, в очередной раз, КНДР, что сильно удивляет экспертов
Украина заняла 144 место из 176 стран в Индексе восприятия коррупции, составленном неправительственной организацией Transparency International (TI).
Составляемый ежегодно рейтинг отражает ситуацию с восприятием степени распространенности коррупции в государственном секторе. Индекс основан на данных, предоставленных независимыми организациями, специализирующимися на анализе вопросов госуправления и делового климата. Число баллов, полученное страной или территорией, отражает уровень восприятия коррупции в госсекторе по шкале от 0 до 100, где 0 означает очень высокий уровень коррупции, а 100 - крайне низкий.
По итогам исследования Украина набрала 26 баллов. Столько же получили Сирия, Республика Конго, Центральноафриканская Республика, Бангладеш и Камерун.
Согласно выводам TI, среди стран бывшего соцлагеря, располагающихся на европейской территории, Украина является наиболее коррумпированным государством. Лидирует среди этих стран Эстония, занявшая 32 место.
Если сравнивать ситуацию по всем странам бывшего СССР, то хуже ситуация с коррупцией обстоит лишь в Киргизии, Таджикистане, Туркмении и Узбекистане.
Ближайшие соседи Украины заняли более высокие места. В частности, Польша расположилась на 41 месте, Молдавия - на 94-м, Беларусь - на 123-м, а Россия - на 133-м.
Лидируют в рейтинге Дания, Финляндия и Новая Зеландия, набравшие одинаковое количество баллов - 90. А замыкают Индекс Афганистан, КНДР и Сомали.
Второй период обязательств по Киотскому протоколу не может быть единственным результатом переговоров ООН по климату в Катаре, поэтому нужно усилить работу в "отстающих" направлениях, заявила еврокомиссар по климату Конни Хедегаард.
Киотский протокол к Рамочной конвенции ООН об изменении климата, вступивший в силу в 2005 году, предполагает обязательства развитых стран по сокращению выбросов, устанавливаемые на определенный срок, а также рыночные механизмы их выполнения. Первый период обязательств по протоколу заканчивается 31 декабря 2012 года.
Второй период начнется в 2013 году, о своем отказе участвовать в нем, помимо России, заявляли Япония и Новая Зеландия, а также Канада, которая в декабре 2011 года официально вышла из соглашения.
Хедегаард отметила, что текст, подготовленный рабочей группой по Киотскому протоколу в Дохе, "готов для работы министров", тогда как в других переговорных группах, в частности, по долгосрочным мерам сотрудничества, черновики решений пока слишком перегружены, и их необходимо дорабатывать.
"Киотский протокол - это не единственный вопрос на кону в Дохе, и результат только по этому направлению не сделает конференцию успешной. Нам нужны результаты по всем элементам сбалансированного пакета решений, я считаю, важно это понимать", - сказала Хедегаард на пресс-конференции в среду.
Рабочая группа по Киотскому протоколу должна официально завершить свою работу в среду вечером и передать министрам для утверждения отчет по ее итогам, а также проекты решений конференции.
В настоящее время в столице Катара проходит конференция ООН по проблеме изменения климата. Главными темами двухнедельных переговоров, которые начались 26 ноября, станут условия второго периода обязательств по Киотскому протоколу и механизмы привлечения средств в Зеленый климатический фонд.
В проекте Murchison Widefield Array (MWA), имеющем целью строительство суперсовременного радиотелескопа в Западной Австралии, будет использована готовая коммерческая технология Cisco для центров обработки данных нового поколения. Низкочастотный радиотелескоп, сооружаемый в рамках международного проекта MWA, станет технологическим и научным предшественником глобального проекта Square Kilometer Array (SKA) по строительству самого крупного в мире радиотелескопа . Консорциум MWA, возглавляемый Университетом Curtin, включает 13 научно-исследовательских институтов и учебных заведений из Австралии, Индии, Новой Зеландии и США.
По словам директора проекта MWA, профессора Университета Curtin Стивена Тингея (Steven Tingay), одна из главных проблем проекта SKA состоит в поиске оптимального подхода к использованию отраслевого опыта и технологий для удовлетворения исключительно высоких требований к производительности будущего телескопа. "Работа, проводимая нами вместе с компанией Cisco, продемонстрирует весьма эффективную модель отраслевого партнерства и позволит разработать высокопроизводительный и гибкий коррелятор, основанный на стандартных технологиях", - заявил С. Тингей.
Компания Cisco занимает лидирующие позиции на рынке центров обработки данных и сетевых технологий 10 Gigabit Ethernet. Ее система унифицированных вычислений Cisco UCS и коммутаторы Cisco Nexus для ЦОД станут частью коррелятора MWA, отвечающего за агрегацию и обработку больших объемов "сырых" радиоданных и передачу этих данных радиоастрономам для анализа. Высокая производительность и масштабируемость системы Cisco UCS поможет исследователям MWA обрабатывать большие объемы данных, извлекая из них полезную информацию.
Российская Федерация улучшила свой результат в рейтинге устойчивости энергетики Всемирного энергетического совета на одну позицию, до 26-го места, несмотря на ухудшение экологических показателей, свидетельствуют данные нового издания доклада совета World Energy Trilemma.
Ежегодный рейтинг устойчивости энергетики, который его авторы представили в ходе переговоров ООН по климату в Дохе, учитывает три измерения этого понятия - энергетическую безопасность, социальное равенство в доступе к энергоресурсам и снижение неблагоприятного воздействия энергетики на окружающую среду. Авторы исследования проанализировали 22 индикатора, рассчитываемых для стран-участниц совета, среди которых есть и Россия.
Россия, непосредственными соседями которой оказались Португалия и Южная Корея, за минувший год улучшила свое положение на одну позицию, при этом страна потеряла 5-6 позиций в рейтингах по энергобезопасности и воздействию на окружающую среду.
"Экологические позиции России несколько упали из-за существенного снижения качества воздуха и воды, а также более медленного по сравнению с сопоставимыми странами снижения выбросов CO2 в тепло- и электроэнергетике", - говорится в комментарии к данным по РФ.
Кроме того, эксперты отметили рост уровня макроэкономической стабильности в стране, который позволил улучшить экономические показатели внутри рейтинга.
По данным доклада, углеродоемкость российской экономики составляет примерно 3,13 килограмма CO2 на доллар, тогда как выбросы парниковых газов в CO2-эквиваленте на душу населения составляют около 11 тонн.
В первую десятку рейтинга устойчивости энергетики вошли Швеция, Швейцария, Канада, Норвегия, Финляндия, Новая Зеландия, Дания, Япония, Франция и Австрия. Аутсайдерами в этом вопросе оказались, например, Монголия, Ливия, Пакистан, Индия и Сенегал.
Новозеландские исследователи объяснили, каким образом на мировых картографических сервисах появился несуществующий остров в Коралловом море, запись о нем более 130 лет назад сделали китобои, передает в понедельник австралийская телерадиокомпания АВС.
В прошлом месяце участники австралийской научной экспедиции сообщили, что не смогли обнаружить в Коралловом море остров под названием Песчаный, хотя он обозначен, в частности, на страницах авторитетного атласа Times Atlas of the World и на картографическом сервисе Google Earth.
Сотрудник музея в новозеландском городе Окленд Шон Хиггинс (Shaun Higgins) провел исследование, в результате которого выяснилось, что "остров-призрак" никогда не существовал, а своим появлением на картах обязан двусмысленной записи китобоев, сделанной в 1876 году. "Запись была сделана экипажем китобойного судна Velocity, которое сообщило о сильных волнах и песчаных островках", - рассказал ученый. По его мнению, моряки имели в виду лишь неглубоко залегавшие коралловые рифы, либо вообще неточно указали координаты якобы увиденной ими суши.
Таким образом, однажды помещенный на карту "остров-призрак" успешно кочевал из одного издания в другое на протяжение более ста лет, добавил Хиггинс. Сообщается, что Google Earth уже удалил несуществующую территорию со своего сервиса.
Налоговое управление Новой Зеландии опубликовало новый документ по вопросам налоговой политики, в котором содержится предложение о внесении изменений в правила взимания налогов с работников, получающих пособия. Эти изменения, в частности, касаются некоторых платежей, предназначенных для покрытия расходов на питание, жилье, одежду, мобильные телефоны и ряд других. В соответствии с действующими правилами, подобные расходы работника рассматриваются как часть его налогооблагаемого дохода. Теперь ситуация изменится. В новом документе четко очерчены границы конкретных пособий и время, в течение которых они не облагаются налогом.
Россия оказалась в нижней части ежегодного рейтинга стран, в наибольшей степени отвечающих понятию "правовое государство", который был опубликован в среду организацией World Justice Project.
Предметом исследования стали 97 стран, каждую из которых авторы документа оценивали по восьми основным критериям. Соответственно, в итоговом варианте доклада каждое государство представлено в восьми колонках, в каждой из которых указан уровень ее соответствия конкретному критерию.
По первому критерию - эффективности законодательного ограничения полномочий правительства - Россия заняла 92-е место из 97 стран. Строчкой выше расположилась Белоруссия, а строчкой ниже - Никарагуа. При этом по уровню коррупции РФ оказалась на 71-м месте, между Кот-дИвуаром и Мадагаскаром, а по уровню безопасности и эффективности работы правоохранительных органов - на 92-м, между Мексикой и Угандой.
Согласно отчету, чуть лучше обстоят дела с судами - как по гражданским искам, так и по уголовным делам: в этих категориях Россия заняла 65-е и 78-е место соответственно. Кроме того, РФ расположилась на 68-м месте по уровню соблюдения законов и на 74-м - по уровню прозрачности законодательства и властных структур.
При этом в области защиты основополагающих прав граждан Россия заняла 82-е место, сразу после Арабских Эмиратов. Следом за Россией в этом списке расположилась Белоруссия.
В целом же в рейтинге лидируют скандинавские страны: в пяти номинациях первое место заняла Швеция, в двух - Дания и в одной - Норвегия. Кроме того, почти во всех номинациях в числе лидеров присутствуют Финляндия, Голландия, Германия, Австрия, Новая Зеландия и Австралия.
World Justice Project - некоммерческая организация, созданная в 2006 году по инициативе Американской ассоциации адвокатов. Штаб-квартиры организации находятся в Сиэтле и Вашингтоне. Среди ее стратегических партнеров присутствует авторитетная антикоррупционная организация Transparency International. Основной задачей World Justice Project является регулярный мониторинг состояния правовых систем различных стран и публикация соответствующих докладов.
После двухдневного заседания, в котором в середине месяца приняли участие министры иммиграции провинций и территорий, а также федеральный министр Джейсон Кенни, началась работа по созданию новой модели иммиграционной системы. Модель «выражение заинтересованности» (Expression of Interest) призвана трансформировать канадскую иммиграционную систему так, чтобы она более эффективно соответствовала требованиям рынка труда.
Подобные модели действуют в Австралии и Новой Зеландии. По словам министра гражданства и иммиграции Джейсона Кенни, целью федерального правительства по-прежнему является экономический рост и создание рабочих мест, и иммиграция играет ключевую роль в долгосрочном процветании Канады. Сотрудничество между федеральным, провинциальными и территориальными правительствами – ключ к успеху канадской иммиграционной системы и гарантия лучшей жизни для новоприбывших иммигрантов.
Министр по вопросам предпринимательской деятельности и высшего образования Альберты Стивен Хан сообщил от имени представителей правительств провинций и территорий, что власти на местах будут продолжать сотрудничество с федеральными властями, чтобы сделать иммиграцию более быстрой и соответствующей нуждам субъектов федерации.
На заседании было принято решение трансформировать канадскую иммиграционную систему в течение трех лет. Благодаря плану действий Канада должна стать более привлекательной для иммигрантов вследствие лучших условий и поддержки, которые намерены предложить канадские власти.
Российская система образования заняла двадцатое место в рейтинге лучших систем образования развитых стран, об этом свидетельствуют результаты исследования, которое было проведено по заказу аналитического отдела британского журнала Economist и опубликованное во вторник газетой The Times.
Согласно результатам исследования, лучшие системы образования созданы в Финляндии, Южной Корее и Гонконге, за ними следуют Япония и Сингапур.
По мнению авторов рейтинга, это объясняется большим вниманием местных властей к сфере образования, а также высокими ожиданиями родителей.
Первую "десятку" замыкают Нидерланды, Новая Зеландия, Швейцария и Канада. Далее - Канада, Австралия, Германия и США.
В сопоставлении данных принимала участие компания Pearson, имеющая высокую репутацию среди специалистов в сфере образования. Руководил работой исследователей Майкл Барбер.
"Лидирующие позиции в нашем списке занимают те государства, которые предоставляют учителям высокий статус. В этих странах есть настоящая культура образования. Для ее возникновения правительствам не представленных в списке государств необходимо не эпизодически, но на протяжении долгого времени проявлять пристальное внимание к этой сфере", - цитирует The Times слова Барбера.
Сотрудники Economist и Pearson преследовали цель подробно изучить и сопоставить результаты международных экзаменов, которые сдавали выпускники учебных заведений разных стран. Затем эксперты сравнивали эти данные с такими показателями, как общее число учащихся, процент выпускников от числа поступивших и многое другое.
Федеральное агентство лесного хозяйства и ФГУП "Рослесинфорг" организовали в Москве встречу с Питером Эредиксоном, руководителем лесного сектора американской компании Esri - мирового лидера в области ГИС-технологий. В будущем году начнется внедрение единой ГИС лесного хозяйства России, а первый этап масштабного проекта - составление технического задания, установка серверов, программного обеспечения - завершится до конца 2012 года.
В ходе семинара Питер Эредиксон, руководитель направления решений для лесной отрасли компании Esri (США), провел обзор мирового опыта управления применения ГИС для повышения эффективности управления лесным хозяйством, а также представил успешные решения компании Esri для лесной отрасли. По словам эксперта, компания Esri основана в 1969 году Джеком Данжермондом, президентом Esri, и Лорой Данжермонд, вице-президентом. Первоначально это была исследовательская группа по разработке методов управления географическими данными. Сегодня Esri является мировым лидером рынка географических информационных систем, штат компании насчитывает более 1400 сотрудников в центральном офисе в Редландсе, в мире - более 2500 сотрудников.
Программное обеспечение Esri успешно применяется более чем в ста тысячах государственных организаций и частных компаний во всем мире. Крупнейшими пользователями Esri, каждый из которых имеет сотни и даже тысячи лицензий на различные продукты Esri, являются Геологическая служба, Управление по охране окружающей среды, Лесная служба, Федеральное управление по чрезвычайным ситуациям, Бюро земельных ресурсов (все - США), а также крупнейшие нефтяные компании, университеты.
Сегодня ГИС-технологии применяются в строительстве, картографии, экологии, сейсмологии, при создании инженерных решений, в нефтегазовом секторе, землеустройстве, лесном хозяйстве. О мировом опыте использования ГИС-технологий представителям Рослесхоза и подведомственным организациям рассказал руководитель лесного сектора компании Esri Питер Эредиксон. В частности, для лесной комиссии Великобритании ученые разработали ГИС, позволяющую анализировать, отображать и управлять данными, необходимыми для управления лесами. Министерство окружающей среды Новой Зеландии использует ГИС для измерения парниковых газов, образующихся в связи с изменением землепользования и вырубкой лесов.
Департаменту климатических изменений Австралии ГИС помогает моделировать ситуации, при которых будет происходить уменьшение выбросов углекислого газа. Департамент леса штата Вирджиния с помощью ГИС снижает временные затраты на традиционные полевые работы. Для ассоциации 13 губернаторов западных штатов США ГИС стала инструментом для размещения фабрик по переработке биотоплива. А лесная служба Баварии (Германия) применила системный подход к созданию корпоративной системы для работы мобильных сотрудников - внедрила технологию ArcGIS Mobile более чем у тысячи полевиков. Презентация Питера Эредиксона убедительно доказала, что с помощью предлагаемых решений Esri можно успешно реализовывать различные задачи любой сложности, связанные с управлением лесным ресурсом и контролем экологической ситуации.
В России продукты компании Esri использует ФГУП "Рослесинфорг" для создания единой корпоративной ГИС лесного хозяйства России, которая обеспечит консолидацию, хранение, агрегирование и распространение массива данных, имеющихся в отрасли. При этом, по словам начальника отдела инновационных программ и информатизации Федерального агентства лесного хозяйства Игоря Илюхина, ГИС лесного хозяйства будет работать как в общественном, так и в служебном режимах. В общественном доступе будет представлена интерактивная карта, на которой станут отображаться обращения граждан по поводу рубок, свалок и т.д. и даны будут разъяснения касательно этих ситуаций. В служебном доступе будет собрана информация, необходимая для работы сотрудников лесного хозяйства. Кроме того, каждое из подведомственных федеральному агентству предприятий будет иметь свою внутреннюю ГИС, направленную на решение вопросов, стоящих перед конкретной организацией.
Создание единой корпоративной ГИС ФГУП "Рослесинфорг" позволит консолидировать, хранить, распространять и публиковать пространственную информацию о лесах в корпоративной информационно-коммуникационной системе предприятия и обеспечить интеграцию атрибутивных и пространственных данных на уровне корпоративного центра ФГУП "Рослесинфорг". В пилотном варианте корпоративная ГИС предприятия будет разработана и введена в опытную эксплуатацию до конца текущего года в четырех управляющих филиалах - "Заплеспроект", "Мослеспроект", "Центрлеспроект" и "Севзаплеспроект".
Федеральное агентство лесного хозяйства и ФГУП "Рослесинфорг" намерены в перспективе шире использовать в своей деятельности инновационные продукты Esri. И, по словам Игоря Илюхина, дальнейшее внедрение ведущих мировых технологий позволит уже в будущем году начать внедрение единой двухуровневой ГИС лесного хозяйства России, один из уровней которой будет представлен в открытом режиме, что позволит активнее привлекать гражданское общество в процесс управления лесами.
Экологические организации на переговорах ООН по климату в Катаре призвали Австралию, которая ранее объявила об участии во втором периоде Киотского протокола, увеличить свои обязательства в его рамках, соответствующее заявление экологи сделали на пресс-конференции в понедельник.
Киотский протокол к конвенции, вступивший в силу в 2005 году, содержит количественные обязательства развитых стран по сокращению выбросов парниковых газов. Первый период обязательств по протоколу заканчивается 31 декабря 2012 года. Второй период начнется в 2013 году, о своем отказе участвовать в нем заявили Россия, Япония, Новая Зеландия, а также Канада, которая в декабре 2011 года официально вышла из соглашения.
"Заявление Австралии о намерении снизить выбросы парниковых газов к 2020 году на 0,5% от уровней 1990 года мы считаем неприемлемым", - сказал эксперт Гринпис Интернэшнл Мартин Кайзер.
Австралия, наряду с ЕС и рядом других стран, ранее подтвердила готовность участвовать во втором периоде. Как сообщают СМИ, министр сельского хозяйства Австралии Джо Людвиг, выступая в австралийском сенате в понедельник, заявил, что страна внесет в протокол цель удержания выбросов во втором периоде на уровне 99,5% от уровня 1990 года. В первом периоде обязательств Австралия закрепила уровень в 108% от 1990 года, то есть рост выбросов не более чем на 8%.
Экологи признали, что эта цель после необходимых пересчетов по методике Киотского протокола полностью соответствует предыдущим заявлениям Австралии о сокращении выбросов к 2020 году на 5% от уровней 2000 года.
Вместе с тем, активисты призвали страну "быть более решительной в своих действиях и поднять планку до 25%" от уровня 2000 года. Как ранее заявляли представители страны, Австралия рассматривает возможность принять обязательства на уровне до 25%, если соответствующие шаги сделают и другие страны.
Более 17 тысяч делегатов, экспертов и журналистов собрались в столице Катара для участия в конференции ООН по проблеме изменения климата. Как ожидается, главными темами двухнедельных переговоров, которые начались 26 ноября, станут условия второго периода обязательств по Киотскому протоколу и механизмы привлечения средств в Зеленый климатический фонд.
Принадлежавший сыну экс-президента Киргизии Курманбека Бакиева "АзияУниверсалБанк" (АУБ) перевел до и во время госпереворота на счета фиктивных компаний, зарегистрированных в Новой Зеландии и Великобритании, более миллиарда долларов, такие данные приводит международная неправительственная организация Global Witness на основе проведенного в республике специального исследования.
Произошедший в апреле 2010 года в Киргизии госпереворот отстранил от власти президента Бакиева, который сам возглавил страну в результате "тюльпановой революции" 2005 года. Новые власти обвинили экс-президента, его родственников и приближенных, бежавших из страны, в многочисленных тяжких преступлениях.
После госпереворота временное правительство объявило о национализации АУБ, в котором находились средства Фонда развития страны и Социального фонда, однако на банковских счетах ничего не оказалось. В октябре 2010 года, согласно решению суда, АУБ был признан банкротом и впоследствии реструктуризирован.
"Целью данного расследования Global Witness стало то, как оффшорные компании Великобритании, Новой Зеландии и других стран могут быть использованы в качестве подставных для отмывания доходов, полученных путем коррупции, уклонения от уплаты налогов и других преступлений, - по примеру Среднеазиатского банка, оказавшегося в центре скандала, связанного с отмыванием незаконных доходов", - заявил в пятницу во время пресс-конференции в Бишкеке представитель английской компании Том Майн.
По его словам, в ходе расследования деятельности АУБ эксперты выявили около 3 тысяч компаний-пустышек, которые существовали только в виде банковских реквизитов, но не имели ни офисов, ни сотрудников. Многие из этих компаний были созданы в один день, что указывает на то, что за ними стоит одна и та же группа людей.
"Только через счета пяти компаний-пустышек из "АзияУниверсалБанка" было проведено $1,2 миллиарда. Документы о переводе денег оформлялись как платежи за металлические изделия, спортинвентарь и так далее", - сказал Майн.
По данным исследователей, для сокрытия личностей истинных собственников компаний-пустышек использовались документы подставных лиц. Так, в одном из случаев владельцем английской компании, на счет которой в день госпереворота в Киргизии из АУБ поступили 700 миллионов долларов, является умерший еще за три года до регистрации фирмы гражданин РФ.
По словам представителя Global Witness, расследование подтвердило, что владельцы "АзияУниверсалБанка" использовали его для "отмывания" криминальных денег. В частности, движения по счетам показали, как большие суммы денег разбивались на части и в течение нескольких дней переводились в компании-пустышки. Кроме того, были выявлены случаи фальсификации банковских трансфертов.
Майн отметил, что данное исследование преследовало своей целью привлечь внимание общественности и властей Великобритании к проблеме компаний-пустышек, которые можно открыть в Англии буквально за один день и "при регистрации компании в этой стране человеку не потребуется даже паспорта".
Полные итоги расследования по АУБ опубликованы на сайте Global Witness.
В октябре младший сын экс-президента Бакиева Максим, возглавлявший Центральное агентство развития, инноваций и инвестиций при администрации своего отца, по запросу США был арестован правоохранительными органами Великобритании в Лондоне, где он скрывался от киргизского правосудия после государственного переворота 2010 года. Департамент юстиции США обвиняет его в сговоре с целью совершения мошенничества с ценными бумагами и воспрепятствованию осуществлению правосудия. Суд Лондона освободил его под залог до экстрадиционных слушаний, назначенных на 7 декабря.
Извержение вулкана Тонгариро в Новой Зеландии, который "принимал участие" в съемках знаменитой кинотрилогии "Властелин колец", произошло в среду во второй раз за последние четыре месяца, передает агентство Синьхуа.
Тонгариро расположен в центральной части острова Северный, на территории одноименного национального природного парка, где десять лет назад проходили натурные съемки "Властелина колец". Съемки проходили, в том числе, в районе молодого вулкана Нгаурухоэ, входящего в вулканический комплекс Тонгариро (в фильме фигурировал как гора Ородруин, в которой предстояло расплавить "кольцо всевластия").
В результате почти пятиминутного извержения, произошедшего в 13.25 по местному времени (04.25 мск), в небо на высоту около трех километров поднялся столб пепла, который стал причиной отмены, по меньшей мере, двух авиарейсов.
По данным местных властей, никто в результате извержения Тонгариро, который благодаря участию во "Властелине колец" является популярным среди туристов местом, не пострадал. Предыдущий раз вулкан проснулся в августе текущего года, что стало первым его извержением за 115 лет.
По данным источников ZN.UA, в ходе одного из недавних правительственных совещаний с участием премьер-министра Николая Азарова, посвященных анализу ситуации с госбюджетом и его поступлениями, глава Государственной налоговой службы Александр Клименко высказался за необходимость введения всеобщего декларирования доходов.
По самым приблизительным подсчетам, эта инициатива, в случае ее реализации, коснется около 30 млн. украинцев (всего трудоспособного населения Украины и, возможно, значительной части пенсионеров).
Прежде всего, необходимо отметить, что намерение инициировать рассмотрение парламентом введения всеобщего декларирования доходов граждан у налоговиков действительно есть. В ответ на запрос ZN.UA в Государственную налоговую службу ее глава Александр Клименко это подтвердил (см. комментарий в конце статьи).
Надо сказать, что информация о возникновении у налоговиков подобной идеи и взятии этого вопроса «в разработку» впервые появилась в отечественных СМИ в начале июня нынешнего года. Тогда директор департамента налогообложения физических лиц ГНСУ Вячеслав Бусарев сообщил о намерении фискалов инициировать введение всеобщего декларирования доходов гражданами уже в 2013 году, для чего была начата подготовка соответствующих изменений в действующий Налоговый кодекс. При этом представитель ГНСУ заявил, что в случае, если это предложение будет принято и проголосовано Верховной Радой, можно прогнозировать троекратное увеличение сбора налогов с граждан.
Журналисты подсчитали, что если согласно бюджетному закону на текущий год от налога на доходы физлиц (НДФЛ) в казну должно поступить около 7,2 млрд. грн., то можно ожидать увеличения доходов по этой статье до 21,6 млрд. грн. Также следует отметить, что соответствующее увеличение доходов должно было бы отразиться, в первую очередь, на местных бюджетах, куда традиционно идут отчисления по НДФЛ.
Налоговик также заявил тогда, что в госслужбе уже подготовлена новая, упрощенная, форма налоговой декларации. К слову, на 1 июля 2012-го в органы ГНСУ декларации об имущественном состоянии и доходах, полученных в 2011 году, подали 624,6 тыс. граждан Украины. То есть не более полутора процента общей численности населения. Общая сумма задекларированного при этом дохода составила 36,6 млрд. грн.
Как видно, поступления от налога на доходы физических лиц в Украине составляют лишь достаточно мизерную часть бюджетных доходов. В то же время в развитых странах ситуация отличается разительно. Так, согласно подсчетам экспертов, поступления индивидуального подоходного налога в консолидированном бюджете составляют в США 60%, в Великобритании, Швейцарии, Швеции — по 40%, странах ОЭСР — в среднем 30%, а вместе со взносами на социальное страхование, взимаемыми, как и подоходный налог, с общей базы, — 55%.
При этом всеобщее декларирование как инструмент налогового контроля реальных доходов населения и противодействия теневой экономике применяется во многих странах. В частности, в США, Германии, Франции, Швеции, Финляндии, Дании, Австралии, Италии, Новой Зеландии, Сингапуре, Швейцарии, Чили.
Новый этап имплементации этой реформы с 1 января 2013 года стартует в Чехии. Планировали ее начать с этой же даты и в Казахстане, но там реализацию этого намерения пока отложили на два года.
Стоит сказать, что в Украине первоначально эта идея фискалов вызвала очень серьезное неприятие у представителей депутатского корпуса, от которых зависит прохождение соответствующих законодательных инициатив через парламент. Причем не только у оппозиционеров. Так, бютовец Сергей Терехин в комментариях для ТСН.ua усомнился в психическом здоровье инициаторов этого предложения. Тарас Чорновил предположил, что вся история с всеобщим декларированием нужна только для одного — чтобы «кошмарить» население и всех держать на крючке. А регионал Алексей Плотников заявил, что не видит в этом большого смысла, так как «те, кто уклонялся от уплаты налогов, и теперь будут уклоняться».
Впрочем, не исключено, что на тональность и экспрессивность этих комментариев во многом влияло и приближение уже состоявшихся парламентских выборов. Независимые эксперты высказывались по этому поводу более оптимистично.
Так, эксперт по вопросам бюджетной политики Ассоциации городов Украины Александр Слобожан в комментариях для ZN.UA заявил, что постепенное развитие системы всеобщего декларирования доходов граждан будет способствовать «детенизации» экономики Украины и усилению борьбы с коррупцией в государстве. Правда, для этого необходимо обязательно распространить декларирование расходов на всех госслужащих и политиков, членов их семьи до третьей линии родства. При этом параллельно нужно вводить действенную систему привлечения к ответственности (как административной, так и уголовной) за нарушение «декларувальних» правил.
Отсутствие исключений, обеспечивающее соблюдение социальной справедливости, — одно из ключевых условий, которое необходимо соблюсти в ходе реформы. «Пока власть не начнет жестче контролировать богатых, большая часть общества вряд ли будет приветствовать внедрение обязательного декларирования доходов, — считает заместитель главы Федерации профсоюзов Украины Владимир Кондрюк. — Налоги должны платить все, о чем должен идти разговор и в детском саду, и на заседаниях Кабинета министров. Общество, СМИ должны создать атмосферу тотальной нетерпимости к неплательщикам налогов, а Фемида должна демонстрировать неотвратимость наказания за невыполнение общественной обязанности по уплате налогов».
К этим словам сложно что-то добавить за исключением того, что высшим госчиновникам и политикам нужно начать этот процесс даже не с богатых, а с себя.
В «PricewaterhouseCoopers» Украина обращают внимание на принципиальное отличие в ментальности налогоплательщиков в постсоветских государствах и в так называемых странах британского права.
«Если мы говорим о доходах, в Украине или России, на территории бывшего Советского Союза все, как правило, оперируют категориями „чистой“ месячной зарплаты. Если мы говорим о доходах в западных странах, например англосаксонского менталитета — Великобритании, Австралии, США, там оперируют категориями валового годового дохода. Если вы скажете англичанину, что получаете 100 тыс., то англичанин подумает, что речь идет о 100 тыс. фунтов валовых в год, американец будет думать о 100 тыс. долл. валовых в год», — говорит партнер PwC в Украине Олег Тымкив. «И здесь тоже есть важный психологический фактор, — поддерживает своего коллегу еще один партнер PwC в Украине Вячеслав Власов. — Там люди в результате четко понимают, сколько они всего заработали и сколько уплатили государству налогов. У нас же налоги удерживаются, как правило, работодателем, поэтому если вас попросить отчитаться за последние два-три года, то это превратится в серьезную головную боль. А сумму вы вряд ли назовете даже приблизительно».
Исполнительный директор «CASE Украина» Дмитрий Боярчук считает, что всеобщее декларирование доходов, а также собственноручная уплата налогов позволят гражданам четче представлять, сколько средств они отдают государству. А это, в свою очередь, породит более острое неприятие фактов неэффективного использования бюджетных средств.
«Предприниматели собственноручно платят налоги в бюджет. Поэтому очень часто оказывают серьезное сопротивление, когда госслужащие требуют взятки или просто неэффективно расходуют средства бюджета», — констатирует эксперт. При этом, по его мнению, обязательным условием введения всеобщего декларирования доходов населением является простота соответствующих процедур, желательно — в электронном виде без личного общения с налоговиками. Кроме того, перед полномасштабным запуском такой системы ее следовало бы досконально протестировать. Ну и, наконец, должна быть неотвратимость ответственности за неправильно поданную информацию, солидарен со своими коллегами г-н Боярчук.
Таким образом, более четкое понимание суммы уплаченных государству налогов стимулировало бы и более высокую ответственность за принимаемые властью решения. В том числе и на местах. Ведь если гражданин четко понимает и осознает, что из его собственного кармана в местный бюджет выплачено за прошлый год столько-то тысяч гривен (и таких еще столько-то тысяч/десятков/сотен тысяч человек), то у него сразу должен возникнуть логичный вопрос — а на что мои/наши деньги потрачены? Почему вместо того, чтобы поменять прорванную ржавую трубу, отремонтировать дорогу, школу или больницу, облагородить сквер или придомовую территорию, общественные деньги тратятся, например, на невразумительную «социальную рекламу»? Или пропаганду и агитацию за местного чиновника, потратившего большую часть этих самых общественных денег вовсе не по их прямому назначению? И так далее, и так далее, и тому подобное…
В результате интересы собственного кармана начинают культивировать в общественном сознании не печально известное украинское «моя хата с краю», а один из самых знаменитых политических лозунгов последних двух с лишним веков — «никакого налогообложения без представительства» (no taxation without representation), под которым британские колонии в Северной Америке начали борьбу за независимость.
Конечно же, сложно не согласиться, что к подобной перемене общественных отношений украинское общество пока действительно не готово. Как и нет пока четких ответов на вопросы по поводу того, как технологически решить проблему не только сбора и анализа в едином центре огромных массивов информации (чаще всего конфиденциальной) о большинстве граждан страны, но и как уберечь эту информацию от недобросовестного использования и утечки? Как увязать «во времени и пространстве» другие важные компоненты этой реформы — амнистию капиталов, косвенные методы налогообложения (по расходам) и т.п.? И главное — как добиться общественного доверия к столь чувствительной инициативе (ведь государство действительно собирается заглянуть своим гражданам в кошельки, карманы и загашники)?
Вопросов, увы, пока значительно больше, чем ответов.
Глава ГНСУ Александр КЛИМЕНКО:
— Мы подняли вопрос о введении всеобщего декларирования доходов граждан далеко не в первый раз и уже занимаемся подготовкой соответствующих предложений, так как считаем его очень важным элементом и стимулом легализации не только зарплат, но и предпринимательской деятельности в целом. Всеобщее декларирование, в случае его правильной реализации, может стать эффективным методом борьбы с коррупцией и нелегальными доходами.
Но словосочетание «правильная реализация» здесь является ключевым. Далеко не каждая хорошая инициатива в Украине дает положительные результаты. И в этом контексте надо четко понимать как масштабность самой задачи (она будет касаться как минимум всего трудоспособного населения Украины), так и ее социальную значимость.
С технологической точки зрения, налоговая служба потенциально готова к обработке и качественному анализу соответствующей информации. На сегодняшний день мы уже имеем мощнейшие информационно-технологические возможности, отработали процесс электронного декларирования с юридическими лицами, создали на базе нашей службы общенациональную сеть сервисных центров, отвечающую лучшим мировым стандартам и готовую к работе с населением на надлежащем уровне. Сейчас перед нами стоит задача отработать соответствующие процедуры таким образом, чтобы сам процесс декларирования был удобным и занимал минимум времени у граждан.
Вместе с технологиями необходимо обязательно предусмотреть и мотивационную часть — показывать доходы, добровольно платить налоги для граждан должно быть выгодно. Речь идет об обеспечении выполнения принципа социальной справедливости. Граждане должны быть уверены в том, что и показывать реальные доходы, и декларировать имущество будут все налогоплательщики, в том числе госчиновники и состоятельные украинцы. Как один из вариантов, мы рассматриваем возможность добровольной официальной легализации капиталов, чтобы подвести нулевую черту, создать отправную точку для дальнейших детенизационных процессов.
Понимая важность стоящей перед нами задачи, мы решили подойти к этому вопросу с особой тщательностью, досконально изучив в ходе подготовки наших предложений как мировой опыт, так и особенности украинской действительности. Для этого мы привлекли к работе над этим вопросом одну из ведущих мировых аудиторских компаний и ее международных экспертов-консультантов в налоговой сфере.
Хочу подчеркнуть, что в процессе введения всеобщего декларирования не будет никакой спешки и аврала — столь широкомасштабное начинание, как показывает опыт других стран, не реализуется за месяц или даже полгода. Также, как свидетельствует все тот же мировой опыт, саму реформу лучше внедрять поэтапно, на протяжении нескольких лет. Кроме того, как подаче наших законодательных предложений в правительство, так и их рассмотрению в парламентском зале будут обязательно предшествовать их широкомасштабное публичное обсуждение, экспертный анализ, общественные слушания.
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЯМ ЖИВЕТСЯ В СЕНЕГАЛЕ ЛУЧШЕ, ЧЕМ В РОССИИ
В рейтинге удобных для бизнеса стран от Forbes Россия находится вне первой сотни и ниже Лесото, Сенегала и Мозамбика. В то же время продолжают терять позиции и страны Большой восьмерки, а также США
Американский деловой журнал Forbes опубликовал на этой неделе рейтинг лучших стран для ведения бизнеса. Всего в списке 141 государство, причем по сравнению с прошлым годом произошли некоторые изменения.
При составлении рейтинга страны оценивались по следующим критериям: уровень личных свобод граждан; степень защищенности прав собственности и инвестиций, стабильность цен, наличие барьеров для экспорта и импорта товаров и услуг; уровень развития технологий, степень влияния чиновничьего аппарата на бизнес и налоговое бремя, состояние рынка акций.
Прежде всего - сменился лидер: им стала Новая Зеландия, которая годом ранее занимала вторую строчку списка. Подняться на первую строчку рейтинга стране удалось благодаря прозрачности и стабильности бизнес-климата, который поощряет предпринимательство, отмечает Forbes. Стоит учесть, что Новая Зеландия имеет самый низкий ВВП среди стран верхней десятки рейтинга. Из 11 показателей, по которым проводилось исследование, она занимает лидирующую позицию по четырем, в их числе защита прав инвесторов, а также отсутствие бюрократии и коррупции.
Экономика Новой Зеландии тесно связана с экономикой Австралии, и обе страны лучше большинства перенесли последствия глобального финансового кризиса. Единственным недостатком в устойчивой экономической системе стало укрепление новозеландского доллара, что сделало дороже экспорт сельскохозяйственной продукции. Авторы рейтинга отмечают, что в прошлом году Новая Зеландия снизила ставку корпоративного налога с 30% до 28%.
Второе место в списке досталось Дании. Отмечается высокий уровень соблюдения принципов свободной торговли в стране. Третье - у Гонконга. Этому способствуют низкие ставки по кредитам. Экономика Гонконга выросла на 5% в прошлом году, а уровень безработицы очень низкий - 3,2%.
На четвертом месте Сингапур. И единственный недостаток этой страны - в низком уровне личной свободы (по оценкам Freedom House). Экономика Сингапура сильно зависит от экспорта. Канада из верхней части рейтинга в этом году переместилась на пятое место. Тем не менее, эта страна остается одной из лучших стран в мире, когда речь идет о свободе торговли, защите прав инвесторов и простоте начала собственного бизнеса.
В первую десятку также попали (по убыванию) Ирландия, Швеция, Норвегия, Финляндия и Великобритания. В целом же отмечается, что позиции стран Большой восьмерки продолжают падать.
Россия снова оказалась за пределами первой сотни, заняв 105-е место и разместившись между Украиной и Пакистаном. Это выше Танзании, но значительно ниже Мозамбика, Намибии, Руанды, Лесото и Сенегала.
Негативно на позиции России повлияли слабая защищенность прав собственности и активное вмешательство государства в частный сектор. По мнению экспертов Forbes, занимать высокие рейтинги России также мешает сокращение рабочей силы, высокий уровень коррупции и плохая инфраструктура, которая нуждается в больших инвестициях.
Отметим, что продолжают терять позиции в рейтинге Forbes США. Эта страна занимала второе место в 2009 году, но с тех пор ее положение постоянно ухудшалось. В рейтинге 2012 года США занимают 12-е место по сравнению с десятым в 2011 году.
В комментариях к рейтингу говорится, что виной снижения популярности США высокие налоги и сложная система налогообложения. На соблюдение налоговых формальностей малому и среднему бизнесу в США требуется 175 часов в год.
Кроме растущего налогового пресса (а после снижения налоговых ставок в Японии в 2011-м году на корпоративный бизнес налоговый режим в США стал одним из самых "тяжелых" среди развитых стран мира для крупного бизнеса), США имеет ряд других проблем. Например, проблемы с дефицитом бюджета и "потолком" госдолга.
"Как известно, льготы, принятые в отношении расходования средств федерального бюджета были приняты еще в период президентства Джорджа Буша младшего и истекают к 1 января 2013-го года. В случае если президенту Обаме не удастся провести поправки в первую очередь в налоговое законодательство в Конгресс, то это будет автоматически означать секвестирование (пропорциональное сокращение) практически всех статей бюджета", - комментирует ситуацию начальник аналитическгого отдела ИК "Риком-Траст" Олег Абелев. Кроме того, мешает бизнесу растущая инфляция.
Популярность Новой Зеландии Абелев объясняет, в первую очередь, низким уровнем коррупции. "Не забудем и о достаточно низких налоговых ставках по сравнению с другими странами в Топ-10 данного рейтинга, которые способствуют привлечению капитала со стороны бизнеса, в том числе, и на фондовом рынке. Базовый индекс Новой Зеландии NZX-50 за 2011-й год вырос на 24%", - рассказал Абелев в интервью BFM.ru.
По его словам, способствовать улучшению позиций России в таких рейтингах может радикальное изменение отношения к малому и среднему бизнесу и борьба с бюрократическими процедурами: уменьшение срока регистрации бизнеса, введение льготных ставок налогообложения и понижение уровня коррупции: "Даже рост ВВП в абсолютном и относительном выражениях как суммарно, так и на душу населения при ничтожном вкладе в него малого бизнеса не повысит позиции РФ в рейтинге. Пока доля выручки предприятий малого бизнеса в ВВП в России составляет чуть более 1,5%, говорить об изменении ситуации преждевременно".
В будущем, считает Абелев, возможны скачки вверх по позициям рейтинга от скандинавских стран (Дания - яркий пример), поскольку именно в них уровень личной свободы предпринимателя и стартовые условия для начала бизнеса являются наиболее привлекательными.
Российский бизнес видит крайнюю необходимость в улучшении позиций России в рейтинге и призывает государство к совместной работе. "Об этом говорится очень много, особенно последние годы. Что касается конкретных свершений, пока еще все оставляет желать лучшего, - считает руководитель комитета по экономике московского отделения Опоры России Алексей Каневский, - начался прямой диалог, обмен мнениями, с другой стороны, констатировать что-то прорывное в этом смысле пока не получается. Налоговое бремя на бизнес не изменилось, в некоторых случаях усилилось".
По словам Каневского, улучшить положение могло бы стать, например, освобождение от налогов старт-ап-проектов, что привлекло бы в малый и средний бизнес новых игроков: "Мы прекрасно понимаем государство, что нужно как-то закрывать бюджетные статьи, но в долгосрочной перспективе это путь в никуда, потому что именно по сбору налогов во всех государствах по всем видам статистики малый и средний бизнес - это основная часть населения, которое платит налоги. У нас еле-еле 25% субъектов заняты в малом бизнесе. В общем, сегодня климат для начала ведения бизнеса в России оставляет желать лучшего".
FORBES: ЛЕГЧЕ ВСЕГО ВЕСТИ БИЗНЕС В НОВОЙ ЗЕЛАНДИИ
Американский деловой журнал опубликовал ежегодный рейтинг лучших стран для ведения бизнеса. Россия в этот список не попала
Новая Зеландия возглавила рейтинг лучших стран для ведения бизнеса. составленный американским деловым журналом Forbes. Годом ранее эта страна занимала вторую строчку списка.
Лидерство Новой Зеландии обеспечил ее "прозрачный и стабильный" бизнес-климат, поощряющий предпринимательство, объясняют в Forbes. Новая Зеландия заняла первое место по четырем из 11 показателей, которые исследовали сотрудники Forbes. Страна лидирует в сфере личной свободы, защиты прав инвесторов, по низким уровням бюрократизации и коррупции.
Второе место в рейтинге 2012 года предоставлено Дании, которая обладает высоким уровнем развития технологий, свободы торговли и защищает права собственности. ВВП на душу населения в Дании - один из самых высоких в мире (59 тысяч 684 доллара в 2011 году). На третьей позиции - Гонконг. Экономика этого государства хотя и сильно зависит от состояния международной торговли и финансов, остается одной из самых стремительно развивающихся в мире, указывают составители рейтинга.
В первую десятку также попали (выстроены по убыванию) Сингапур, Канада, Ирландия, Швеция, Норвегия, Финляндия и Великобритания.
США продолжают терять позиции в рейтинге Forbes. Эта страна занимала второе место в 2009 году, но с тех пор ее положение постоянно ухудшалось. В рейтинге 2012 года США занимают 12-е место по сравнению с 10-м в 2011 году.
Россия в рейтинг этого года не попала.
Калифорнийские фермеры завершили сбор некоторых видов фруктов. Так сбор урожая косточковых фруктов уже завершен. А поставщики экспортируют последние упаковки с выращенной в Калифорнии сливой.
Столовый виноград, сорта Red Globe, Autumn King и Autumn Royals, в этом году также показал неплохую урожайность. И американские экспортеры уже начали серию поставок в Австралию, Новую Зеландию, Японию, Мексику, Чили, Таиланд, Коста-Рику, Филиппины, Россию и многие другие страны.
Однако есть и неблагоприятные новости: урожай грецкого ореха по-прежнему идёт на спад. Его последние поставки отправились в Гонконг, Китай и Канаду. Орех пекан в настоящее время переправляют во Вьетнам, а фисташки и миндаль ещё продолжают собираться.
Что касается цитрусовых, то апельсины сорта Navel только ушли на упаковку. Проверка фруктов на зрелость показала достойные результаты выше минимального уровня. Лимоны, как ожидается, начнут поступать на упаковочные предприятия на следующей неделе.
Сбор оливок пока не закончен. Капусту (в том числе и цветную) и брокколи на данный момент ещё продолжают сажать. Ну а тыквы по-прежнему доступны практически на всех фермерских рынках штата.
Глобальная сельскохозяйственная информационная сеть (GAIN) при Министерстве сельского хозяйства США прогнозирует рост новозеландского яблочного экспорта в страны Азии на 3,5%. В весовом эквиваленте это приблизительно 293 тысячи тонн. Новозеландские производители яблок также продолжают наращивать объемы собственного производства – примерно 4,5% за прошедший период 2012 года.
Эксперты GAIN в своем исследовании обращают внимание и на рост яблочных поставок из Индии. По размеру экспорта в азиатские страны она занимает второе место.
Специалисты из США также обращают внимание на нерешенные вопросы, регламентирующие санитарные нормы поставок на азиатские рынки. А это уже существенно осложняет процесс поставок. Эксперты GAIN отмечают и возможность полного отказа от экспорта сортов Braeburn и Jazz.
Австралийский министр по изменению климата Грег Комбет в пятницу объявил, что страна готова присоединиться ко второму периоду обязательств по Киотскому протоколу, тогда как его новозеландский коллега Тим Гросер, напротив, подтвердил отказ страны от новых обязательств, сообщают национальные СМИ.
Киотский протокол, вступивший в силу в 2005 году, содержит количественные обязательства развитых стран по сокращению выбросов парниковых газов. Первый период обязательств по протоколу заканчивается 31 декабря 2012 года. Второй период начнется в 2013 году, о своем отказе участвовать в нем заявляли Россия, Япония, а также Канада, которая в декабре 2011 года официально вышла из соглашения.
По словам Комбета, Австралия, которая ранее называла ситуацию с протоколом слишком неопределенной, увидела значимые шаги по разработке нового соглашения, которое сменит Киотский протокол после 2020 года, и поэтому "готова присоединиться" ко второму периоду обязательств, отмечает Ассошиэйтед Пресс.
Вместе с тем, министр изменения климата Новой Зеландии Тим Гросер вскоре после объявления о решении Австралии заявил, что страна не готова продолжать участвовать в обязательствах по соглашению. По его словам, страна выполнит свои обязательства по первому периоду, однако впоследствии до 2020 года останется лишь с добровольными целями, заявленными в рамках Копенгагенского соглашения в 2009 году.
Австралия заявляла о намерении к 2020 году снизить выбросы на 5-25% по сравнению с уровнем 2000 года, Новая Зеландия - на 10-20% от уровней 1990 года.
Окончательно согласовать вопрос о втором периоде обязательств по Киотскому протоколу, а также продолжить работу над новым соглашением странам предстоит на очередной конференции ООН по изменению климата в Катаре, которая пройдет с 26 ноября по 7 декабря.
В конце октября независимый британский институт Legatum опубликовал очередной ежегодный глобальный рейтинг процветания. Согласно рейтингу, Канада вошла в десятку наиболее развитых стран мира и заняла 6-ю строчку.
При составлении рейтинга учитывались 8 основных параметров: экономика, возможности для предпринимательской деятельности, управление, образование, здравоохранение, безопасность, личные свободы и социальный капитал (социальное единство и семейные узы). Лучшими странами в мире британские эксперты назвали Норвегию, Данию и Швецию. США покинули топ-10 и оказались на 12 месте. В тридцатку наиболее развитых государств не вошла Италия.
Канада заняла первое место в мире по показателю личных свобод. Чрезвычайно высоко была оценена и система образования – по этому показателю государство уступило лишь Новой Зеландии и Австралии. Хуже всего в стране обстоят дела с медициной (15-е место) и возможностями ведения бизнеса (16-е место).
Лучше всех в экономическом плане развивается Швейцария, где, помимо экономики, и лучшая система управления. Наиболее подходящие условия для ведения бизнеса – в Дании. Лучшая система здравоохранения – в Люксембурге. Безопаснее всего в Исландии. По показателю «социальный капитал» лидирует Норвегия.
Израиль занял 40-е место, Россия стала 66-й, Украина расположилась на 71-й строчке. Первые 30 стран списка – высокоразвитые государства. Следующие 41 позиция отданы странам с уровнем развития выше среднего, за ними – 41 государство, развитые ниже среднего, и замыкают список 30 наименее развитых стран.
Хуже всего в мире дела обстоят в Афганистане, Конго и Центральноафриканской республике.
Российский морской регистр судоходства (РС) продолжает развивать сотрудничество с морскими администрациями государств флага. 1 октября 2012 года вступило в силу новое соглашение о делегировании полномочий между РС и Морской администрацией (МА) Тувалу, значительно расширяющее объем работ, который может выполнять РС от имени МА на судах, зарегистрированных в Тувалу. По поручению МА Тувалу РС будет проводить освидетельствования на соответствие требованиям применимых международных инструментов ИМО и МОТ, среди которых особо следует отметить Конвенцию 2006 года о труде в морском судоходстве, Приложение VI к Международной конвенции по предотвращению загрязнения с судов, Международную конвенцию о контроле за вредными противообрастающими системами на судах 2001 года, Международную конвенцию о контроле судовых балластных вод и осадков и управлении ими, и другие, полномочия на проведение которых ранее не были делегированы РС.
Морские администрации заключают соглашения с РС на основании положений Резолюции ИМО А.739(18) "Руководство по предоставлению полномочий организациям, действующим от имени Администрации" и Резолюции ИМО А.789(19) "Спецификация функций признанных организаций, действующих от имени Администрации, по освидетельствованию и выдаче свидетельств". Предметом соглашений является делегирование полномочий на проведение РС конвенционных освидетельствований на судах и выдачу от имени морской администрации документов о соответствии применимым международным и национальным требованиям, относящимся к торговому мореплаванию.
Также в последнее время подписаны соглашения между РС и морскими администрациями Ниуэ и Палау, предусматривающие взаимодействие по широкому спектру сертификационных услуг в области торгового судоходства. Таким образом, в настоящее время РС получил признание 69 морских администраций государств флага.Дополнительная информация:
Тувалу - тихоокеанское государство в Полинезии. Острова Тувалу - член ООН, Южнотихоокеанской комиссии и Форума тихоокеанских островов.
Ниуэ - самоуправляемое государственное образование, в свободной ассоциации с Новой Зеландией. Расположено в южной части Тихого океана, в Полинезии. Входит в состав Королевства Новой Зеландии.
Республика Палау - островное государство, ассоциированное с США. Расположено в Филиппинском море Тихого океана, в 800 км к востоку от Филиппин и к северу от Индонезии.
Основанный в 1913 году, Российский морской регистр судоходства (РС) является одним из ведущих классификационных обществ. Признан Европейским Союзом. Член Международной ассоциации классификационных обществ. Деятельность РС направлена на повышение стандартов безопасности мореплавания, сведение к минимуму отрицательного воздействия результатов деятельности человека на окружающую среду посредством использования научно обоснованных оценок рисков и процедур управления рисками.
Принц Чарльз и Камилла Паркер Боулс начинают свой визит в Австралию с «теплого приема» в провинциальном городке Longreach в Квинсленде, где температура поднимется до 39 градусов.
Затем принц Чарльз и герцогиня Корнуэльская отправятся на Кубок Мельбурна. В плане королевской поездки посещение Аделаиды, Хобарта, Сиднея и Канберры, после чего пара полетит в Новую Зеландию, где 14 ноября принц Чарльз будет отмечать свой 64-й день рождения.
Ученые из растениеводческого управления Новой Зеландии и научно-исследовательского института питания страны начали разводить вид ос Mastrus из Казахстана. Эти насекомые призваны помогать фермерам бороться с яблочной плодожоркой. Около тысячи ос уже выпущены из бухты в северно-восточной части новозеландского острова Хокс в этот четверг.
Напомним, что контроль над яблочной плодожоркой обходится Новой Зеландии от 8 до 12 млн новозеландских долларов (примерно 6,57 млн долларов США) ежегодно. Причем наличие лишь одной особи может нанести вред большой партии продуктов.
Также сегодня в Новой Зеландии пытаются сократить минимализировать использование химических пестицидов. Введение ос является важным шагом для достижения карантинных норм фруктового рынка. Самки вида Mastrus откладывают свои яйца, а вылупившиеся личинки убивают плодожорок. Затем уже взрослые особи ос продолжают уничтожать вредителей.
ДОВЕРИЕ В РОССИИ: СМЫСЛ, ФУНКЦИИ, СТРУКТУРА[1]
Лев Гудков
Явное исчерпание больших идей в современной социологии, связанное с концом модернизационной парадигмы и завершением институциональной трансформации в западных обществах, заставляет думать уже не о внутридисциплинарном кризисе, а о переходе социологии в разряд социально-прикладных разработок, то есть ее приближении к состоянию, которое можно считать конечной стадией всякой (классической) науки. Конец модерна как завершение эпохи Просвещения или большого европейского проекта Культуры сопровождался многочисленными явлениями распада больших онтологических конструкций и идей единства универсума, истории, общности человеческой природы, законов социального развития, а соответственно, и падением интереса к большим теориям общества, социальных систем и т.п. Критики говорят о самоедстве и культурном мазохизме современного общества, об эрозии тех ценностных оснований (веры в исторический прогресс), на которых строились современный социальный порядок и социальное знание. Появление мощных супербюрократий вроде ЕС, транснациональных корпораций, международных организаций и т.п. оказало заметное унифицирующее влияние на национальные социальные и правовые практики и локальные культуры. Политика как сфера проявления харизматических фигур, предложения великих национальных идей или воодушевляющих массы целей общественного развития постепенно все сильнее и сильнее ограничивалась парламентской регламентацией, стерилизовалась практикой бюрократического администрирования, подчиняясь долгосрочному социальному планированию, экспертизе специалистов, массмедиальным технологиям. Повседневная жизнь в современных обществах стала более упорядоченной, чем в первой половине XX в., обеспеченной, безопасной, комфортной, предсказуемой и скучной, если судить по доминирующему тону в современном искусстве и литературе, озабоченных неясностью или дефицитом экзистенциальных ценностей.Такой интеллектуальный климат оказывается не слишком благоприятным для развития социологии как науки о меняющейся социальной действительности, науки, озабоченной вопросами понимания Другого или последствий взаимодействия с ним. Кризис социологии не носит драматического характера и проявляется довольно вяло, поскольку смутное недовольство, вызываемое отсутствием новых значительных теоретических идей и направлений, сопоставимых со структурно-функциональным анализом или с символическим интеракционизмом, систематизировавшими оригинальные идеи основоположников дисциплины, компенсируется удовлетворением от все умножающейся массы прикладных исследований и предметных разработок, ведущихся по самому широкому кругу тем. Нет сомнения, что мы стали больше знать о тех обществах, в которых живем, но это во многом перестало быть интересным. Дисциплина давно потеряла не только свой начальный энтузиазм и эпистемологический идеализм, но и четкость парадигмальных разграничений среднего периода своего развития (1940—1960-х гг.), зато приобрела солидность практической, почти инженерной, науки, к которой обращаются многие заинтересованные лица, включая и представителей смежных дисциплин — экономистов, историков и других. Этому упрочению статуса социологии отчасти способствовал процесс неизбежной эклектизации, позитивного соединения разных теоретических и методологических подходов для решения аналитических или дескриптивных задач среднего и микроуровня социального взаимодействия. Критика 1970—1980-х гг., исходившая из разных ценностных оснований, проделала чрезвычайно важную работу: отделила философские элементы, исходные резидуумы знания, онтологические основания знаниевых парадигм от техники описания и объяснения. Благодаря этому стали возможны инструментализация процедур анализа и объяснения, использование отдельных элементов структурно-функционального, системного или какого-то иного из имеющихся теоретических подходов в качестве эвристических приемов или готовых «ключей» для решения частных контекстуальных задач. Сочетание разных понятийных средств для работы с разнородным предметным материалом получило теперь уже методологическое узаконение в эмпирической практике и в идеологии постмодернизма.
Сама по себе потребность в синтетическом рассмотрении социальных явлений и процессов стала ощутимой после успеха структурно-функционального анализа (в 1960-х гг.) и последовавшей реакции на него в виде методологической критики, опирающейся на самые разные идеологические и ценностные основания. Критика стала условием и формой рецепции и освоения его потенциала. Особую роль в этом деле сыграло появлении феноменологической, гуманистической, радикальной версий социологии, включая и обращение к драматургическому или сценарному подходу И. Гофмана, а затем и этнометодологии. В этом же контексте имеет смысл рассматривать и попытки возродить понимающую социологию культуры[2] в духе М. Вебера или Г. Зиммеля, предпринятые в конце 1970-х — начале 1980-х гг. в Германии, или стимулировать culturestudiesв англоязычных странах, и т.п. Критике удалось стимулировать интерес к смысловому (культурному) бэкграунду социальных институтов, историзировать саму суть социологической проблематики, связав те или иные постановки вопроса исследования с конкретными институциональными или групповыми интересами и проблемами, насытить социологические схемы историческим материалом. Это дало сильнейший импульс к расширению предметной социологической тематики, привлечению внимания к проблематике повседневного «жизненного мира», но одновременно таило в себе опасность размывания границ социологической работы.
Как обычно бывает в таких случаях, последствия подобной работы с универсальными теориями (Т. Парсонса и его многочисленных последователей, Н. Лумана и других) были непрямыми и весьма неоднозначными: для самой социологии это вылилось в утрату большой перспективы дисциплины, в зарастание предметного поля «мелкотемьем», но размывание дисциплинарных границ социологии стимулировало рецепцию смежными дисциплинами отдельных идей и приемов социологии, осознание новых возможностей для объяснения уже своего материала и появление новых точек зрения на старый, короче — формирование новой проблематики в рамках своего предмета. Так, в экономике, едва ли не впервые после М. Вебера, была осознана значимость не только институционального анализа (неоинституционализм), но и культуры, со всем спектром вопросов человеческого существования — доверия, веры, образования, семейного воспроизводства (цены социализации) и т.п. аспектов «человеческого капитала».
Нельзя сказать, чтобы подобная «экономизация» традиционной социологической тематики («перевод» неэкономических форм поведения — традиционного или ценностно-рационального действия, например воспитания детей, семейных отношений, политики и проч., — в категории целерационального действия, то есть их интерпретация по образцу других экономических отношений) была очень успешной в теоретическом плане; однако сама грубость подобных аналогий экономизации неэкономической сферы (например, у Г. Беккера) была предпосылкой расширения предметного поля экономической науки. Схожие процессы шли и в других дисциплинах.
До российской социологии эти перипетии внутридисциплинарной эволюции дошли с большим запозданием, с искажениями и никак не отразились на теоретическом качестве ее общих интерпретационных схем. Догоняющий характер российской модернизации и ведомственный характер социологии в России, ее финансовая и организационная зависимость от государственной бюрократии обернулись утрированным копированием новейших модных образцов, эпигонством и некритическим заимствованием западных подходов, ставших обязательными для подражания. Организация социологии в России почти не допускала появления независимых научных позиций и научных авторитетов. Следствием этой интеллектуальной зависимости и слабости стало затянувшееся влияние транзитологических концепций, а затем и угасание общего интереса социологов к текущим процессам в стране, который был так ощутим в 1960— 1970-е гг., во время становления советской социологии и появления первых симптомов разложения тоталитарного режима.
Однако в интеллектуальной истории российской социологии было одно исключение — Ю.А. Левада, который еще в конце 1960-х гг. поставил задачу не просто осмысления опыта и границ применения западной социологии, в первую очередь — структурного функционализма, но и соединения его концептуальных и теоретико-методологических возможностей с арсеналом других дисциплин, включая исторические науки, науки о культуре, антропологию, политологию и проч. Он выдвинул методологическое требование не только выявлять в каждом конкретном случае социологического описания или анализа социального явления актуально значимые институциональные или групповые рамки поведения, но и указывать на историчность или гетерогенность их смыслового обоснования, наличие разных по глубине культурных слоев (включая пространственные и временные характеристики действия), определяющих сами нормы и правила социального поведения. Левада настаивал на необходимости расширения интерпретационного контекста экономического поведения или урбанизационных процессов, снимая тем самым идеологические и дисциплинарные барьеры с понимания многослойности структур «современности»[3].
Его подход можно описать следующим образом: то, что нам кажется самоочевидным, естественным и не требующим специального разъяснения или обоснования, не просто представляет собой результат синтеза разных культурных форм (а значит — итог длительного исторического формирования или развития, трансформации больших ценностных идей и их снижения), но и закреплено особыми нормами «очевидности», защищающими подобные смысловые значения от рационализации. Чаще всего в качестве подобной нормы самоочевидности выступает форма целерациональности или инструментальности действия как «естественной» характеристики современности. Другими словами, институциональное принуждение к дисциплине и самоотчету, самоконтролю и ответственности индивида в современном обществе выступает в качестве императива инструментальной рационализации поведения, включая и свое собственное, и нормативные ожидания аналогичного поведения от любого другого. Именно эта норма навязываемой различными доминантными социальными институтами ответственности делает непроблематичными, самоочевидными формы современности, вытесняя (а иногда и запрещая) любые другие варианты мотивов действия или их интерпретации как девиантные. Инструментальная рациональность становится образцом антропологии современного человека, что во многих случаях приводит к массе недоразумений и ошибкам в интерпретации социального поведения (при анализе экономических явлений, электоральных процессов, политики, этнических фобий, национальных конфликтов и т.п.).
Направленность исследовательских интересов Левады явно противоречила получившему широкое распространение процессу тривиализации знания[4], но оказалась, как мне представляется, чрезвычайно плодотворной для всего круга исследований, начатых им в рамках проектов сначала ВЦИОМа, а затем Левада-центра и представленных в его сборниках статей[5]. Я имею в виду проблематику программы «Простой советский человек» и примыкающих к ней исследований структуры массового сознания, отношения к власти, к социальным переменам, проблематику национальной идентичности. Особенность работы Левады заключалась в том, что он развертывал текущие явления, схватываемые в языке повседневного опыта, в контексте больших тектонических изменений, происходящих в тоталитарном, а затем — и посттоталитарном социуме, а затем переводил их на язык соответствующих концепций и теорий культурно-исторических процессов, позволявших интерпретировать их в категориях и понятиях «большого времени».
Следуя намеченному Левадой методологическому направлению работы, я в данной статье хотел бы проанализировать феномен доверия.
1. ФЕНОМЕН ДОВЕРИЯ В СОЦИОЛОГИЧЕСКОЙ ПЕРСПЕКТИВЕ
Проблематика доверия в последние десятилетия снова стала привлекать внимание социальных исследователей после долгого отсутствия интереса к ней.
Но в период формирования социологии как дисциплины (1900—1920-е гг.) доверие наряду с другими социальными формами взаимодействия (борьба, господство, обмен, традиция, социальная дифференциация, рессантимент, мода, кокетство и т.п.) было одной из важнейших социальных категорий, используемых при интерпретации социальных структур[6]. Нынешний интерес к теме связан не столько с запросом на более точное понимание природы этого явления, сколько с потребностями причинной интерпретации взаимосвязи или взаимообусловленности особенностей доверия и институциональных структур (экономика, политика и т.п.) в разных странах. Успех подобных попыток даст надежду на разработку новых средств понимания и учета влияния культуры на характер эволюции политических и экономических отношений в разных странах, что представляет не только теоретический интерес[7].
За два десятилетия подобной работы получен значительный материал, показывающий роль доверия в практике социально-экономических отношений, проведены широкомасштабные сравнительные исследования уровня доверия в разных институциональных контекстах и предложены рационалистические теории доверия[8].
Вместе с тем, использование понятия «доверие» в сравнительно-типологических исследованиях наталкивается на ряд ограничений, связанных с тем, что доверие рассматривается преимущественно как психологическое явление, как целостный и однозначный феномен, как аффект, иррациональный по своей сути. Попытки, предпринимаемые экономистами и социологами для того, чтобы выйти из этой старой методологической ловушки, нельзя признать особенно удачными. Стремясь формализовать понятие «доверие» и уйти от психологизма, аналитики в таких случаях обычно впадают в другую крайность: интерпретируя доверие по модели инструментального действия (рационального, а потому легче всего понимаемого), они «экономизируют» подобные отношения, что, на мой взгляд, не просто упрощает, но искажает характер реальных взаимодействий людей, привнося телеологизм в смысловую структуру действия доверия. Функция доверия в подобных схемах интерпретации сводится лишь к оптимизации издержек выбора, к снижению рисков и возможных потерь, к установлению определенных моральных рамок («добродетелей») или культурных предписаний для целерациональной структуры социального действия, якобы снимающих неопределенность ситуации для действующего (П. Штомпка, Н. Луман, Ф. Фукуяма, теория «рационального выбора» и другие подходы).
Несмотря на потери, неизбежные при такой сильнейшей генерализации элементов объяснения, несомненным выигрышем при этом оказывается возможность использовать схему причинного объяснения. Но опасность утраты своеобразия самого феномена доверия остается, она заключается в неконтролируемой подмене смысла действия (ценностной рациональности, обычая или традиции как обеспечения ожиданий партнеров) хорошо отлаженной схемой целерационального действия.
Не умаляя эвристической ценности названных подходов, я предпочел бы интерпретировать доверие как сложный социальный феномен (закрытое социальное взаимодействие), структура которого представляет собой соединение разных смысловых оснований. Когда мы говорим, что доверяем врачу, учителю, профессору в университете, кассиру в магазине, информации о расписании рейсов в аэропорту, другу или коллеге по работе, жене/мужу, банкам, иностранной валюте, науке, метеопрогнозам, политикам, газетам и т.п., мы редко сознаем, что в каждом подобном случае наше доверие опирается на разные смысловые основания и, соответственно, определяется разными нормами ожидания и характера исполнения действия. Супружеская верность (взаимное доверие супругов друг другу, имеющее среди прочего символический характер парной солидарности) принципиально отличается от веры врачу, к которому вы обратились, а доверие банку — от доверия школьника учителю. Но во всех этих случаях имеет место предпонимание ситуации (ее определение и схематизация действия), то есть актуализация горизонтов действия и возможных способов поведения (своего и партнера).
Доверие — это способность действующего схватывать выражение имплицитных кодов и правил поведения одних институтов или социальных групп в зонах действия других институциональных или групповых правил поведения, это восприятие действующим неназываемых, но подразумеваемых (в конкретной ситуации взаимодействия) норм институционального действия, которыми будет (поскольку предполагается, что он должен, обязан) руководствоваться партнер. В смысловой структуре рассматриваемого или описываемого исследователем действия (целевого или ценностного) эти нормы принципиально не могут быть артикулируемы (содержательно представлены в категориях мотива, цели или средств данного действия). Их семиотическое присутствие в ситуации взаимодействия обозначено признаками разной модальности поведения акторов (возможности, вероятности, долженствования), а выражено лишь как психологическое качество поведения, как известного рода иррациональность установки и действия (поскольку то, что вызывает доверие, лежит вне логики маркированной структуры целевого поведения). Таким образом, речь идет не о неполном знании обстоятельств или мотивов поведения партнера, условий взаимодействия, последствий поведения и т.п., риски которого, как часто подчеркивают сторонники «экономизации доверия», феномен «доверие» может компенсировать так или иначе[9].
Доверие как тип социальной регуляции обеспечивает взаимосвязь принципиально разных институциональных систем, групп, разных по глубине слоев культуры. Оно определяет границы индивидуальной или институциональной рациональности (раскрывая ее смысл) и соединяет их между собой, позволяя учитывать последствия взаимодействия актора с институтом, группой или другими индивидами. Доверие продуцирует смысл будущего, как бы проектируемого взаимодействия партнеров или актора с различными и неопределенно многими другими акторами (включая и взаимодействие индивида с институциональными порядками или их представителями, как это имеет место, например, в актах использования денег: обмен символическими средствами выражения ценности в расчете на то, что их примут в адекватное обращение неопределенно многие третьи лица).
Исходя из сказанного, я бы определил доверие как социальное взаимодействие, ориентированное на высокую вероятность (шансы) того, что действия партнеров (а ими могут быть не только отдельные индивиды, но и социальные группа или институт) будут протекать в соответствии с ожидаемым субъектом действия порядком, основанным на взаимных моральных или ценностных обязательствах, принуждении, обычаях, традициях, социальных конвенциях, идейных убеждениях, материальных интересах, общепринятых представлениях. Эта уверенность должна быть проявлена действующими не только в различного рода заявлениях, но и в совместных церемониалах (ритуалах, праздниках, выборах, референдумах, митингах и т.п.), а также обозначена особым языком поведения, а значит — подтверждена и гарантирована различными санкциями за нарушение ожиданий или несоблюдение общепринятых обязательств, имеющих нормативный или правовой характер. Ценностные обязательства (включая коммуникативную этику) могут включать согласие по поводу общих правил действия в той или иной сфере коллективной жизни: поиске научной истины, соревновании в спорте или поведении на дуэли, в бизнесе, в любви, в воспитании детей, в работе и т.п. Обязательства предполагают высокую вероятность наступления ответственности за нарушение этих правил, причем со стороны не только пострадавших от нарушения, но и всего социального окружения, поставленного в известность об этом деликте. Коллективный характер обеспечения доверия означает, что доверие, вне зависимости от его конкретных смысловых оснований, входит в состав общего набора институциональных и групповых норм поведения, социального порядка, общих представлений, опыта прошлого, горизонтов притязаний группы (интересов) или аспираций отдельного индивида, границ возможного отклонения от нормы и т.п., совокупность которых и образует то, что стали с недавних пор именовать накопленным и передаваемым от поколения к поколению «социальным капиталом» того или иного сообщества[10].
Внутренние границы доверия очерчены вероятностью неисполнения взаимных обязательств. Нарушение обязательств может оправдываться субъектом действия (неисполнения) определенными условиями, прекращающими действие общих обязательств и правил, либо связываться с высшими обстоятельствами (ценностным конфликтом, наличием других ценностных порядков). Но в любом случае возможность нарушения доверительных отношений принимается во внимание действующим и задает предел доверия. Сама по себе эта граница становится очень важным символическим барьером, тематизация которого продуцирует в культуре множество сюжетов в литературе и искусстве, игровых ситуаций, экспериментов и т.п. Таковы темы лицемерия, предательства, обмана, соблазна, лукавства, паразитирования на доверии, несостоятельности того, кому доверяют, безответственности, а также тема выгоды, которую приносит нарушение правил доверительного взаимодействия[11]. Граница доверия, обозначенная соответствующим ритуальным жестом или процедурой, указывает на (предположительное) переключение одной модальной системы доверия на какую-то другую, определяемую другими правилами взаимодействия с партнером или партнерами. Чем сложнее устроено общество, тем многообразнее сами границы доверия и тем большее значение приобретает способность человека их различать и переходить от одной зоны доверительных отношений к другой, не вызывая возмущения партнеров (социальный такт действующего).
Упомянутые выше ритуалы, подчеркивая символический характер доверия, сами по себе еще ничего не говорят о степени значимости доверия или длительности его действия. Соответственно, исходными задачами эмпирического изучения феноменов доверия или зон его распространения оказываются фиксация и описание 1) различных барьеров между модальными сферами доверия; 2) семантических или социальных границ доверия, отделяющих пространства недоверия; 3) интенсивности доверия. Оказываясь вне этих зон доверия, индивид немедленно включает нормы недоверия как операциональные коды поведения в агрессивных или социально опасных средах существования. Барьеры — это фиксированные ритуалы недоверия (бдительности, проверки, сомнения), отмечающие рост социальной и антропологической неопределенности в ситуациях перехода от одной зоны доверия к другой. Степень артикуляции этих барьеров зависит от характера институционализации социального доверия в разных обществах.
Для исследователя чрезвычайно важно видеть границы между зонами доверия/недоверия. Без указания на подобные подразумеваемые, внутренние или внешние, барьеры, играющие роль смысловых рамок для правил взаимодействия, переключателей регистров солидарности, разделяющих нормы разных планов социальных отношений, взаимного контроля, согласования интересов и т.п., невозможно понимание сложности и неоднородности социальной материи, из которой состоит повседневность существования. Тем более это важно для анализа поведения в репрессивных обществах, в которых обыденность пронизана официальной ложью и лицемерием, как в советском и постсоветском обществе, равно как и в других репрессивных и закрытых социумах (в мусульманских общинах, современном Китае и т.п.). Нас в первую очередь интересуют именно эти аспекты поведения в ситуациях сочетания разнородных нормативных систем и препятствий для их универсализации, подавления условий возникновения универсальной этики и права. Сама по себе двойственность этики, или двоемыслие, — явление, характерное для любых типов современных обществ. Но удельный вес и значение двоемыслия может радикально различаться в разных социальных системах.
Формализация доверия предполагает появление не только разного рода документов, паспортов, сертификатов, пропусков, удостоверений и т.п., указывающих на кодификацию правил различения своих и чужих, норм институционального поведения (включая и санкции за нарушение), но и специализированных служб контроля. Наиболее институционализированными формами барьеров доверия (априорного недоверия) являются учреждения, осуществляющие меры безопасности и охраны. Охрана государственных и ведомственных тайн и секретов, обеспечивающая зоны гарантированного доверия (со всеми процедурами проверки, допусков, подписок о неразглашении, иерархии допущенности, создания специальных служб безопасности и поставок соответствующего технического оборудования), представляет собой один из примеров границ доверия. Другими примерами могут служить меры по защите от подделок (денег, финансовых или юридических документов) и соответствующие службы разного уровня. Чем менее формализованным является контроль, тем с большей уверенностью мы можем говорить о значимости традиционных или конвенциональных отношений в группах или сообществах, требующих собственных ритуалов солидарности и выражения доверия. В деревне нет нужды в предъявлении документов соседям, как это делается ежедневно при входе в здание большой организации или предприятия.
В советское время в атмосфере тотального привычного страха и коллективного заложничества, когда контроль охватывал сферы и публичного пространства, и частной жизни, поддержанию доверия способствовала норма деления на «своих» и «чужих». Под «своими» понимались не просто люди, которым можно было доверять (в смысле общей веры в то, что в случае нужды тебе могут помочь, поддержать эмоционально, финансово или физически), но и те, на кого распространялись проекции норм «порядочности», взаимной лояльности, уверенности в том, что эти люди тебя «не сдадут, не предадут, не донесут начальству» или властям о «неподобающем» поведении. К «чужим» относились представители тех зон существования, где были незначимыми представления и нормы солидарной ответственности. И «свои», и «чужие» были весьма условными категориями, нередко «свои» превращались в «чужих», и наоборот. Подобная структура двоемыслия (в терминах Ю.А. Левады — «игры», «игровых структур социального взаимодействия») задавала определение ситуации и диктовала различные коды социального поведения в разных средах, соединяя формальные и неформальные правила взаимодействия через многообразные способы преодоления внутренних и внешних барьеров. При этом включались нормы поведения, относящиеся к разным системам социального контроля и опознания («свой» / «чужой»). Церемониалами снятия барьеров между статусами были обязательная совместная выпивка в неформальной обстановке (на работе, или дома, или в среде, которая отключала внешние механизмы повиновения, — на природе, в туристской поездке, в поезде, после работы на рабочем месте, во внеслужебное время, в командировке, в бане и т.п.) или апелляция к другим «своим» (родственникам, прежним сослуживцам, коллегам, приятелям и т.п.), которая принимала форму «помощи», «услуги» (блата, связей, «нужных людей») и предполагала соответствующий семантический код — использование языка «своих», псевдопартикулярных отношений («...я от Ивана Ивановича»), хотя сам действующий при этом мог и не знать лично ни самого «Ивана Ивановича», ни даже того, кто он такой[12]. Язык подобных отношений предполагал процедуры демонстративного исключения официальных или общепринятых форм взаимодействия, установления «особого», «специального» режима поведения («разрешить в порядке исключения», как тогда писалось в служебных записках начальству при обращении с просьбой). По существу, это означало отмену требований морали, упразднение общих правил оценки себя и других и взаимообязывающих норм поведения.
Иерархия барьеров и разграничение зон доверия и взаимодействия воспроизводят социальную иерархию и отражают степень жесткости (закрытость или открытость) социальной структуры. Семантика барьера доверия в любом случае строится на переворачивании смысла доверительных отношений, на выражении презумпции недоверия. Границы доверительных отношений могут быть подчеркнуты пространственно-временными ограничениями, социальными фильтрами или характером допуска в коллектив или группу, церемониями перехода из одной системы норм (ценностей) в другую, сменой языка, одежды, интонаций, правил поведения в повседневности и прочим. «Игра в доверие» стала в советское время социальным кодом поведения, умением демонстрировать другому, что актор понимает, что его партнер лжет (в чем, когда и в каких отношениях) и знает, что актор это понимает, благодаря чему достигается конвенциональное согласие и определение рамок возможного контроля насилия или коррекции взаимодействия. Важно, что отсчет при этом идет от негативных представлений или моделей человека, которые выступают как норма определения реальности.
Более сложные и многообразные барьеры и границы доверия образуются в зонах двоемыслия. Отсутствие открытых для всех социальных лифтов и каналов вертикальной мобильности оборачивается постоянной склокой внутри влиятельных или обладающих особыми ресурсами групп в обществе, регулярной рекомпозицией центров силы, поддержанием высокого уровня цинизма, недоверия, «бдительности», все более частными коррупционными скандалами. Как правило, эти барьеры не отмечены, не маркированы в языке или семантике того, чему или кому доверяют, а потому воспринимаются как само собой разумеющиеся (собственно, это и есть выражение отношений доверия, непроблематичности отношений). Барьеры могут быть обозначены сменой одежды, сменой речевых норм, в том числе — обращения (переход от «вы» к «ты», появлением экспрессивной или обсценной лексики), отменой иерархических различий в статусах, подчеркиванием исключительности ситуации или особого (равного или интимного, сближающего) характера отношений между партнерами, выделением их из общего ряда, отменой обычных правил поведения, что означает смену систем референции, референтных групп, идеологии, исторических или логических аргументов, апеллятивных или риторических фигур и проч., короче, смену парадигм поведения, до того никак не совмещавшихся друг с другом, жестко разделенных между собой.
Необходимо различать и разные планы доверия, от высшего уровня общих конструкций реальности (совокупности и композиции коллективных символов, задающих устойчивость определений действительности, этого важнейшего потенциала солидарности и согласия в обществе, одновременно оказывающегося и наименее рационализуемым, не контролируемым в субъективном плане) до отношений в малых и неформальных группах. Умение оперировать различными модусами доверия есть признак социализирован- ности индивида в обществе или группе, свидетельство его социальной дееспособности (в данном сообществе) и его общественного «такта».
Подобный режим двоемыслия (мозаичность сознания, партикуляризм, способность соединять кажущиеся несовместимыми нормы и представления) порождает человека достаточно эластичного, чтобы выносить внешнее давление и контроль, и вместе с тем неспособного к коллективной солидарности (недоверчивость, отказ от поддержки организаций гражданского общества) или систематической рационализации собственного действия, готового приспособиться к любым переменам в своем положении ценой снижения запросов и качества жизни (выбор «понижающих стратегий жизни»)[13].
Поэтому любые попытки эмпирического анализа доверия как в прошлом, так и в настоящем должны учитывать силу различных нормативных систем лояльности и силу социального контроля, как со стороны формальных институтов (власти, руководства предприятия, в советское время — партийных организаций или их дублеров в виде профсоюзов, комсомола и т.п.), так и со стороны неформальных или сетевых отношений, образующих множественные структуры частных коалиций и коллективного заложничества (семьи, трудового коллектива, квазиобщественных организаций — спортивных, любительских, ветеранских, жилищных и т.п.). С ослаблением репрессий, а затем и сворачиванием масштабов массового террора проблема доверия «руководству» (завода, государственной организации), коллегам, товарищам, семье и т.п. превращается в проблему дефицита правовых и формально институциональных средств регуляции[14].
Теплые и доверительные отношения внутри многих неформальных коллективов, сложившихся в советское время, отношения, основанные на взаимной вере друг в друга, связаны с тем, что ценности и нормы поведения, разделяемые членами этих групп, были альтернативными по отношению к официальным, идеологическим, формальным требованиям власти, предъявляемым населению. Благодаря самой этой альтернативности закрытые сообщества могли не только быть условием выживания большей части населения страны, вынужденного приспосабливаться к репрессивному идеологическому государству, но и, при некоторых условиях, становиться хранителями и ретрансляторами традиций иной культуры (в том числе — религиозной или философской, научной мысли, более высоких стандартов морали). Поэтому повышенное уважение, которым наделялись все причастные к этим закрытым сообществам, к кругам символического и практического доверия, было обосновано признанием особых достоинств, которыми обладали члены этих коллективов. С изменением политических и экономических условий именно на основе подобных отношений начинали складываться новые социальные формы, облегчавшие построение отношений партнеров по бизнесу, создание новых научных коллективов, инновационных фирм и т.п. Но, как только внешняя среда после краха советской системы стала меняться, потребность в сохранении состояния закрытости и самоизоляции резко ослабла. В итоге началась эрозия атмосферы благожелательности, доверия в прямом психологическом смысле (то есть доверия диффузного, нерационализированного). Нормы поведения в закрытых сообществах не выдерживали испытаний, которым они оказались подвергнуты в процессе начавшихся реформ, при переходе общества к формальной институционализации. Возник кризис социального доверия, постепенно охвативший общество и осознанный общественным мнением как «падение морали». То, что помогало сохранять дух доверия и взаимного уважения в малых коллективах и тесных компаниях, начинало стремительно ломаться и разрушаться в других условиях, более открытых и формальных, прагматически-инструментальных. Закрытая атмосфера малых групп, позволявшая сохранять многие универсалистские ценности (особенно это значимо было для функционирования неформальных научных семинаров, кружков, научных школ — бескорыстного познания, взаимной преданности, этики, религиозных исканий и т.п.) и даже их культивировать, с изменением ситуации парализовала потенциал дальнейшего развития и институционализации подобных отношений. Смена приоритетов в этих условиях оказалась разрушительной для доверия в бизнесе, науке, искусстве. Доверие, которое позволяло выживать в прежнее время, в новую эпоху перехода стало фактором, блокирующим возможности дифференциации ролей, специализации и разделения труда[15].
Обычно доверие распределено весьма неравномерно. Оно более высокое в обществах с устойчивой и открытой институциональной системой, с развитой системой самоуправления и равенством возможностей, обществах благосостояния (welfare-state), оно ниже (или иное по характеру) в обществах с высоким уровнем насилия, внутренней агрессии, с авторитарным или тоталитарным типом государственного устройства[16]. Кроме того, базовое доверие к миру, характерное для начальных фаз социализации, прежде всего в относительно благополучных социальных средах, в полных семьях, постепенно нейтрализуется тут негативным опытом насилия, обмана, знакомством с более сложными и неоднозначными по составу структурами действия, включающими в себя непременный компонент социальных игр, имитации, социальной мимикрии, лжи, приспособления к окружающим, лицемерия и т.п. Подобный опыт недоверия в репрессивных обществах становится важнейшим стратегическим ресурсом социального выживания или социального успеха, вертикальной мобильности и, будучи закрепленным в корпоративных нормах поведения, воплощается в принципы и механизмы селекции людей для органов власти, определяющие структуру господствующей элиты, как это имеет место в нынешней России (преобладание во власти сотрудников спецслужб, военных, то есть представителей самых архаичных и консервативных институтов, социальных, партийных, идеологических ренегатов).
Проблема описания феноменов доверия заключается в том, чтобы определить и фиксировать смысловые основания доверия (признание значимости неартикулируемых, но подразумеваемых ценностных значений и норм действия). Это значит, что анализ доверия требует учитывать не просто разные институциональные нормы взаимодействия, но и разные по своему происхождению и составу, культурному генезису пласты культуры, определяющие сами эти институты, нормы которых вводятся в социальную игру доверия.
«Психологизм» (эмоциональность, аффективность, соответственно, иррациональность состояния) трактовки доверия означает в подобных случаях то, что исследователь не в состоянии ясно прочесть императивы поведения, которые для действующего кажутся очевидными, хотя часто ни он сам, ни тем более исследователь или интерпретатор (историк, социолог, экономист) не в состоянии идентифицировать их в качестве собственно групповых или институциональных требований. В лучшем случае, и почти всегда лишь в ходе специального анализа, они могут быть выявлены в качестве эвидентных, но не эксплицированных социальных норм и правил действия, рутинность которых препятствует их осознанию, рефлексии, или же сама ситуация не требует их дешифровки, указания на их групповую или институциональную принадлежность. В определенном смысле сама эта очевидность и есть выражение доверия, не требующее или блокирующее обязательства по экспликации и артикуляции подобных норм. Но в аналитически строгом смысле следует говорить о разных типах социального доверия.
Дело осложняется тем, что в некоторых ситуациях, особенно в условиях репрессивных режимов, требование доверия может носить принудительный или игровой характер. Например, следователь КГБ мог заявить во время профилактической «беседы» своему «собеседнику»: «Вы с нами неискренни, вы же советский человек, вы что, нам не доверяете?» Но подобное заявление представляет собой лишь крайнюю, утрированную форму общераспространенных внутригрупповых механизмов сплочения. Таким образом, мы сталкиваемся с весьма характерными явлениями, которые можно назвать «игрой в доверие», игрой в «открытость», «искренность» или «доброжелательность», образующими смысловые переходы между разными сферами институционального или группового насилия и принуждения. Вероятно, по своей структуре эти явления близки к тому, что можно назвать светским или религиозным лицемерием, ханжеством, фарисейством и т.п., однако в социальном и генетическом плане их следует принципиально различать: источником принуждения в одном случае будут «общество», «свет», «общественное мнение», в другом — репрессивные органы политической полиции и идеологического принуждения.
Слабость правовых и универсалистских форм организации социальной жизни (к какой бы области жизни это ни относилось: политике, государственному управления или экономике как сфере наибольшего «риска») компенсируется появлением «доверительных» сообществ, но уже на другом, чем в советском социуме, уровне организации общества: на уровне власти, воспроизводящей почти те же отношения, которыми характеризовалась репрессивная атмосфера советского времени: «кланы», неформальные союзы, возникающие из дружеских отношений в рамках клубных, предпринимательских, мафиозных («капитализм для своих») или других интересов, перекрывающих, «шунтирующих» зоны привычного социального недоверия. Подобные союзы в дальнейшем укрепляются семейными связями — назначением детей влиятельных лиц на влиятельные позиции в ведущих государственных или контролируемых государством компаниях, банках, корпорациях[17].
Характерно, что в позднее советское время в среде советской элиты подобных форм не возникало, отношения в номенклатурной среде были очень формальными, ограниченными и пронизанными взаимным недоверием и подозрительностью[18]. Приватизация власти и собственности, начавшаяся после краха советской системы, но достигшая своей полноты лишь при путинском режиме, требовала в условиях слабой легитимности власти формирования особых, чрезвычайных, а значит, выведенных из-под контроля закона доверительных отношений «своих». Такие образования иногда считают разновидностью «cronycapitalism», характерного для многих азиатских авторитарных и коррумпированных режимов, или даже мафией, как иногда в российской прессе называют эту систему власти, но подобные определения не могут считаться адекватными — по своему происхождению и функциям это другие формы организации власти. Кажущаяся архаической, подобная организация руководства страны представляет собой единственно возможную в условиях деградации и разложения прежней институциональной системы форму адаптации бесконтрольной власти к меняющимся условиям.
2. ДОВЕРИЕ КАК СОЦИАЛЬНЫЙ КАПИТАЛ. ЕГО ТИПЫ
Различные виды социального доверия, образующие институционализированный «социальный капитал», соотносятся с разными сетями общения и взаимодействия, с разными образами жизни (а значит — потребления). У их обладателей — разные горизонты ожиданий и оценки событий, разные модели политического поведения[19]. Р. Роуз, руководитель исследовательской программы «NewRussiaBarometer», для описания типов доверия в России еще в 2000 г. выделял домодерные, модерные и антимодерные основания социального капитала[20].
Условия, благоприятные для быстрого развития (усложнение социальной структуры и появление тех форм доверия, о которых писал К. Ньютон[21]), возникают только в зоне притяжения крупных городских агломераций (мегаполисов и крупнейших городов России с населением миллион жителей и более). Только здесь в силу целого ряда факторов (концентрация населения, высокая специализация занятости, обусловливающая дифференциацию институтов и групповое многообразие) возникают не просто новые, но более сложные формы социальной регуляции, требующие в свою очередь новых посредников — рыночную экономику и более развитую, в сравнении с тоталитарным социумом или авторитарным режимом, коммуникативную инфраструктуру. Социальный, экономический, информационный и культурный плюрализм оказывается, таким образом, фактором «принуждения» к появлению новых отношений, отличающихся анонимностью, безличностью, надстраиванием над личными и групповыми отношениями корпуса формальных (универсалистских) норм и императивов поведения — правовых, моральных, ценностных механизмов регуляции. Им соответствует и иной тип личности (который мы называем «современным или европейским человеком»): более свободной от непосредственного окружения и прямого социального контроля, более мобильной, ориентированной на обобщенные, «идеальные» образцы социального доверия, признания и гратификации. В отличие от родственно-семейной, соседской или этнообщинной взаимосвязи, здесь действует избирательная солидарность, руководствующаяся императивами этики ответственности, а не предписаниями традиции или коллективного заложничества, характерного для советских «рабочих коллективов». Другими словами, на фоне доминантного для российского общества типа «советского человека», созданного из множества ограничений, а не стимулов действия, иерархического, лукавого, испытывающего разнообразные фобии (нового, чужого, сложного), сознающего себя заложником коллектива, а потому пассивного и терпеливого, постепенно в российских мегаполисах выделяется новый тип индивида, не столь зависимого от власти. В своем сознании этот человек обязан собственным благополучием только себе, своим более высоким профессиональной квалификации и образованию, интенсивной работе, а не «отечески заботливому» государству. Поэтому он оказывается менее фрустрированным и более свободным от прежних идеологических комплексов. Он не испытывает по отношению к российской власти ни прежней лояльности, ни благодарности. Его социальный капитал основан на сложной системе генерализованных социальных правил и отношений, построенных на знании и доверии к другим, то есть качествах, составляющих каркас современного западного общества.
Эта новая институциональная среда, возникающая в мегаполисах, опосредованно связана с гораздо более высоким уровнем жизни. Его повышение определено освоением новых производственных навыков и профессиональной квалификации, отвечающих запросам и требованиям информационного, сервисного и высокотехнологичного общества, готовностью к переобучению, мобильности и смене сектора занятости. Образ жизни в крупнейших российских мегаполисах (прежде всего — в Москве) приближается по характеристикам социального капитала к образу жизни населения европейских развитых стран, который мы называем «модерным».
Другой тип социального капитала, условно говоря домодерный, традиционный, — представлен прежде всего средой малых городов и сел. Социальное доверие здесь базируется на непосредственных личных, неформальных связях, групповых и соседских отношениях, этнической или этноконфессиональной солидарности и не выходит за пределы рутинных повседневных обязательств и поддержки, а также общности интересов, отстаиваемых по отношению к произволу местной власти, ничем, кроме обычая, не ограниченному. Это зона в лучшем случае инерционного, в худшем — деградирующего существования людей, озабоченных более всего сохранением сложившегося образа жизни и потребления. Физическое выживание выступает здесь как жизненная стратегия, как императив частного и семейного существования. В этой среде нет идеи последовательного улучшения жизни, повышения ее качества; речь может идти лишь об удержании того, что уже есть. Горизонт запросов определен возможностями пассивной адаптации к навязанным извне изменениям. Крайняя ограниченность ресурсов (материальных, образовательных, профессиональной квалификации) обуславливает низкую социальную мобильность и тем самым — застойный характер бедности и нищеты.
Особенностью этой среды является скудость информационных источников и ограниченность горизонта событий. Кремлевские средства массовой коммуникации, прежде всего телевидение, не будучи связаны с повседневными интересами, проблемами и нуждами этих людей, превращаются в систему воспроизводства рутинных коллективных мифов, доступных для понимания этих людей, но не проверяемых их практическим опытом. Подобные мифы (образ враждебного окружения страны, внутренних врагов и т.п.) возникли еще в советские времена и устойчиво воспроизводятся в качестве символов национального единства и легенды власти. Других общих представлений в этой среде и быть не может из-за отсутствия альтернативных каналов информации и авторитетных групп для интерпретации происходящего. В зоне домодерного социального капитала внутренние изменения невозможны, поэтому периферия оказывается хранилищем представлений предшествующей эпохи.
Но самым важным для понимания перспектив эволюции России следует считать сегодня антимодернизационный тип социального капитала. Антимодернизм как уклад жизни представляет собой смесь опыта существования при социализме или инерции советского образа жизни (приспособления к репрессивному государству с его практиками уравнительной, распределительной экономики) с новыми идеологизированными формами, которые активно использует путинский авторитаризм (религиозный фундаментализм, компенсаторный русский национализм, политический консерватизм). Сам по себе этот образ жизни (включая характерное для советского человека двоемыслие, низкий уровень солидарности, политическую пассивность, запросы, ограниченные необходимостью выживания) уйти не может, так как этот уклад (и соответствующий тип социального капитала) обусловлен существующей территориально-отраслевой структурой экономики и расселения, отражающей характер советской модернизации. Эти группы, зависимые от социальной политики и обязательств государства, составляют социальную базу путинского авторитаризма, они хранители советского прошлого, его символов, ценностей, праздников и ритуалов[22].
Период ельцинских реформ вызвал массовую фрустрацию, состояние социальной дезорганизации и аномии, рост массового недоверия к политике и отчуждения от нее. Возвращение к авторитаризму при Путине (подавление свободных выборов, независимых СМК, ликвидация многопартийности) и частичное восстановление полупатримониальной власти, недифференцированной, безальтернативной, требующей лишь аккламации, а не участия в политике, сопровождались ростом массовой удовлетворенности и спокойствия населения, поддержкой режима, остававшейся почти без изменения на протяжении более десяти лет, вплоть до кризиса 2008 г., пока не были вновь серьезно затронуты массовые надежды на «доброго царя» или попечительскую роль государства.
Высокое доверие к персонам высшей, но авторитарной власти представляет собой перенос на «национального лидера» представлений, характерных для сферы домодерных отношений, что, естественно, парализует низовой уровень институциональной организации и тем самым блокирует модернизационное развитие целого. Низкое доверие в социальной сфере (к «незнакомым людям») говорит об отсутствии формальных институциональных норм регуляции — права, морали, гражданских институтов. Узкий радиус межличностного доверия компенсирует институциональные дефициты, но со своей стороны стерилизует потенциал универсализма и модерности. Сочетание разных типов социального капитала, образов жизни и определяет эволюцию социальной системы в России[23].
3. ОБЩИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ИНСТИТУЦИОНАЛЬНОГО ДОВЕРИЯ В РОССИИ
Социологические исследования в России, проводимые на протяжении ряда лет Левада-центром, показывают двойственный характер явлений социального доверия в российском обществе. Повседневное практическое недоверие, высказываемое по отношению к окружающим (малознакомым) людям, сопровождается или компенсируется высоким декларативным доверием к трем особо значимым символическим институтам: а) главе государства; б) церкви и в) армии.
Самые высокие значения доверия относятся к тому, кто считается хозяином страны, кому пропаганда старается придать черты то ли «царя», то ли «национального лидера». В первых замерах это был М. Горбачев, затем его сменил Б. Ельцин, теперь — Путин, сохранявший максимум доверия населения даже во времена, когда пост президента занимал Д. Медведев.
Другие социальные институты — средства массовой коммуникации, правительство, политическая полиция и спецслужбы, региональная и местная администрация, Госдума, система правосудия, силовые структуры (полиция, прокуратура), бизнес, финансовые организации, политические партии и профсоюзы и т.п. — находятся в зоне полудоверия и большего или меньшего недоверия населения (см. табл. 1). По отношению к этим институтам, определяющим общественную и повседневную жизнь россиян, проявляются устойчивые негативные установки — подозрительность и отчуждение, смесь страха и отвращения (особенно — к полиции, суду, но также — и к депутатам, политикам), нежелание иметь с ними дело, кроме случаев крайней нужды или чрезвычайных обстоятельств[24].
За выражением доверия россиян к опорным институтам можно видеть сохраняющиеся остатки тоталитарного синдрома, описанного когда-то К. Фридрихом и З. Бжезинским, признаки уходящей или распадающейся, но когда- то единой структуры государственного идеологического и террористического господства. Сегодня от прежней организации общества остался лишь фантом патерналистской власти, претендующей на то, чтобы быть, как и раньше, тотальной, но фактически лишь имитирующей некоторые черты «партии-государства». Лишившись коммунистической идеологии, режим утратил характерную для советской эпохи легитимацию, частью которой был заботливо поддерживаемый пропагандой социальный оптимизм, обеспечение массовой уверенности в «лучшем будущем», то есть довольно умеренном, но гарантированном улучшении повседневной жизни. Когда эта иллюзия обеспеченного будущего у населения исчезла, разрушенная чередой социальных и экономических кризисов и потрясений 1990-х гг., институциональная система предстала в своем обнаженном виде: авторитарного и коррумпированного режима, пытающегося навязать представление о безальтернативности своего правления, опираясь, главным образом, на силовые структуры (включая суд) и пропаганду.
Таблица 1
ДОВЕРИЕ К ОСНОВНЫМ СОЦИАЛЬНЫМ И ПОЛИТИЧЕСКИМ ИНСТИТУТАМ
|
Полное |
Неполное |
Полное |
Затруднились |
Индекс |
|
|
доверие (частичное недоверие) |
доверие |
Недоверие |
ответить |
доверия* |
|
|
Премьер-министр (В. Путин) |
52 |
31 |
9 |
8 |
42 |
|
Президент (Д. Медведев) |
50 |
34 |
9 |
7 |
41 |
|
Церковь, религиозные |
49 |
25 |
10 |
16 |
39 |
|
организации |
|||||
|
Армия |
37 |
36 |
13 |
14 |
24 |
|
СМК |
30 |
47 |
16 |
7 |
14 |
|
Правительство |
30 |
45 |
17 |
8 |
13 |
|
Органы госбезопасности, |
26 |
37 |
16 |
21 |
10 |
|
спецслужбы |
|||||
|
Региональные власти |
28 |
40 |
22 |
10 |
6 |
|
Российские коммерческие банки |
24 |
39 |
18 |
19 |
6 |
|
Малый и средний бизнес |
23 |
39 |
18 |
20 |
5 |
|
Совет Федерации |
22 |
44 |
17 |
17 |
5 |
|
Прокуратура |
22 |
37 |
21 |
20 |
1 |
|
Госдума |
21 |
47 |
22 |
10 |
-1 |
|
Местные власти |
23 |
41 |
26 |
10 |
-3 |
|
Суд |
19 |
43 |
22 |
16 |
-3 |
|
Милиция/полиция |
20 |
40 |
29 |
11 |
-9 |
|
Крупный бизнес |
16 |
37 |
26 |
21 |
-10 |
|
Профсоюзы |
16 |
31 |
26 |
27 |
-10 |
|
Политические партии |
10 |
44 |
30 |
16 |
-20 |
* Ранжировано по индексу доверия. Октябрь 2011 г.; в % к числу опрошенных (N= 1600). Индекс доверия рассчитан по формуле: доля ответов, выражающих полное доверие, и половина доли ответов, выражающих неполное доверие, минус половина доли ответов, выражающих неполное доверие, и доля ответов, выражающих полное недоверие.
Такая композиция доверия, как показывают наши исследования за длительный период наблюдений (начиная с февраля 1993 г.), очень стабильна. Это означает, что распределение мнений не зависит от интересов отдельных групп в обществе, а отражает более глубокие слои массовых представлений, слабо реагирующие на актуальные изменения. Устойчивость массовых установок указывает на то, что подобные представления и стоящие за ними мотивы социального поведения выведены из сферы текущих политических и социальных конфликтов, что это — институционализированные отношения, а стало быть, они воспроизводятся в полном объеме, несмотря на смену поколений и приход новой генерации, заменяющей уходящих «советских людей» и «людей эпохи перестройки». Условиями подобного воспроизводства следует считать процедуры массовой социализации и правовую закрепленность таких механизмов воспроизводства (санкции обычного права и формальная судебная практика).
В отношении к властным институтам (включая и высших представителей власти) прослеживаются два противоречивых плана: первый указывает на признание важности соответствующего института (его места в ряду других институтов), второй — на практическую оценку деятельности функционеров этого института (или степени адекватности того, чем они занимаются, относительно идеальных представлений о том, как и чем должны заниматься). Большинство государственных институтов россиянами по инерции воспринимаются как продолжение или вариант прежних (советских) органов репрессивной бесконтрольной государственной власти. Они, по мнению респондентов, не ориентированы на защиту интересов обычных людей, поскольку предназначены (как полагает основная масса населения) исключительно для защиты интересов высшей власти или обслуживающей ее коррумпированной бюрократии. Именно поэтому неполное (частичное) доверие, точнее, смесь принудительного, вынужденного доверия с настороженностью и латентным недоверием является социальной доминантой практического поведения абсолютного большинства россиян в постсоветское время. Большая часть показателей доверия включают обе эти составляющие отношения к институтам, однако удельный вес каждой из них — разный: в отношении к доминантным институтам (президент, церковь, армия) преобладает признание символической значимости института (при низкой латентной оценке их практической эффективности в выполнении задач управления, религиозно-этической работы в миру, боеспособности и морального состояния рядового состава); в отношении к прочим институтам (парламенту, суду, местной власти, полиции, партиям, профсоюзам) их символическая значимость (идеальное представление об их функциях) снижается пропорционально усилению негативной оценки их практической деятельности, степени несоответствия эмпирического функционирования идеальным представлениям граждан о том, что и как должны делать функционеры данного института. Этот внутренний диссонанс и характеризует представления о социальном порядке посткоммунистического социума. Проблема усугубляется тем, что меняются (особенно в наиболее модернизированных социальных средах, ориентированных на западные образцы) и сами основания для признания символической значимости доминантных институтов.
4. ДОВЕРИЕ В СТРУКТУРАХ НЕФОРМАЛЬНОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ
Реальные, постоянно подтверждаемые доверительные отношения возникают и фиксируются лишь в очень узких пределах: только внутри малых коллективов и сообществ, прежде всего — в семье или в кругу близких родственников, среди коллег по работе, в дружеских компаниях. В сельской местности или в фабрично-слободской среде отмечается также и более высокое доверие к соседям. Здесь формальные структуры институционального взаимодействия соединяются с неформальными отношениями, что придает им особый характер и прочность.
Доверие в структурах отношений неформальных или традиционно регулируемых институтов радикально отличается от доверия в формальных институтах, поскольку предполагает другие смысловые основания взаимоотношений доверия (в том числе — специализированные роли и нормы отношений во вторых и недифференцированные отношения в первых). В зонах этого типа доверия действуют своеобразные, партикулярные формы социального контроля и взаимной ответственности, предполагающие солидарность лишь со «своими», нормы которой не распространяются на «не своих» и «чужих».
Различия (и национальная специфика) социального доверия отчетливо проявляются лишь при международных сравнительных исследованиях, при сопоставлении российских данных с данными, полученными в других странах в ходе социологических опросов, проведенных по общей согласованной методике (см. табл. 2).
Таблица 2
ИНДЕКС МЕЖЛИЧНОСТНОГО ДОВЕРИЯ[25]
(распределение ответов на вопрос «С каким из суждений вы бы скорее согласились?» A— людям почти всегда следует доверять; B— людям обычно можно доверять; C— с большинством людей в отношениях следует быть осторожным; D— почти всегда в отношениях с людьми надо быть осмотрительным, людям нельзя полностью доверять)
|
A |
C |
Соотношение |
A |
C |
Соотношение |
||
|
2007 г. |
+ |
+ |
ответов |
2008 г. |
+ |
+ |
ответов |
|
B |
D |
«доверять»/ |
B |
D |
«доверять» / |
||
|
«не доверять» |
«не доверять» |
||||||
|
В среднем по |
42 |
58 |
0,73 |
В среднем |
45 |
52 |
0,86 |
|
24 странам |
по 29 странам |
||||||
|
Норвегия |
81 |
19 |
4,26 |
Дания |
79 |
20 |
3,95 |
|
Швеция |
74 |
26 |
2,84 |
Швеция |
69 |
30 |
2,3 |
|
Новая Зеландия |
69 |
31 |
2,22 |
Австрия |
59 |
38 |
1,55 |
|
Швейцария |
68 |
32 |
2,12 |
Финляндия |
59 |
39 |
1,5 |
|
Финляндия |
67 |
33 |
2,03 |
Австралия |
55 |
44 |
1,25 |
|
Австралия |
64 |
36 |
1,77 |
Сев. Ирландия |
50 |
47 |
1,06 |
|
Япония |
61 |
39 |
1,56 |
Великобритания |
48 |
50 |
0,96 |
|
Чехия |
48 |
52 |
0,92 |
Чехия |
45 |
54 |
0,83 |
|
Южная Корея |
46 |
54 |
0,85 |
Германия |
43 |
57 |
0,75 |
|
Словения |
39 |
61 |
0,63 |
США |
42 |
57 |
0,74 |
|
Тайвань |
39 |
61 |
0,63 |
Венгрия |
41 |
58 |
0,71 |
|
Франция |
39 |
61 |
0,63 |
Тайвань |
39 |
58 |
0,67 |
|
Латвия |
34 |
66 |
0,51 |
Франция |
31 |
66 |
0,47 |
|
Польша |
30 |
70 |
0,42 |
Россия |
27 |
68 |
0,40 |
|
Уругвай |
29 |
71 |
0,40 |
Польша |
27 |
72 |
0,38 |
|
Россия |
28 |
72 |
0,38 |
Латвия |
24 |
72 |
0,33 |
|
Доминиканская |
27 |
73 |
0,36 |
Уругвай |
23 |
77 |
0,30 |
|
Республика |
|||||||
|
Мексика |
26 |
74 |
0,35 |
Италия |
22 |
78 |
0,28 |
|
Хорватия |
19 |
81 |
0,23 |
Доминиканская |
20 |
80 |
0,25 |
|
Республика |
|||||||
|
Филиппины |
17 |
83 |
0,20 |
Чили |
16 |
83 |
0,19 |
|
Чили |
13 |
87 |
0,14 |
Хорватия |
15 |
84 |
0,18 |
В % к числу опрошенных (в России N = 1000); приведены данные не по всем странам.
Из приводимых в табл. 2 распределений следует, что самый высокий уровень социального межличностного (но не психологического) доверия мы наблюдаем в странах завершенной модернизации, с доминированием западных ценностей, имеющих своим источником протестантскую культуру методического самоконтроля и самодисциплинирования, индивидуализма, ответственности[26]. Именно там сложились сеть организаций гражданского общества и высокий уровень муниципального самоуправления, именно там государственный аппарат находится под постоянным контролем средств массовой коммуникации и парламента. Основа этой организации общества — общественный идеализм (разделяемые большинством граждан представления об «общем благе») и более или менее устойчивый общественный консенсус относительно целей и средств социальной политики государства. Это накопленное, институционализированное доверие к неопределенно многим другим, партнерам или участникам социальных взаимодействий является важнейшим показателем социального капитала данного общества, его способности к самоорганизации (без использования инструментов спорадического насилия или, напротив, организованных репрессий и систематического принуждения для достижения коллективных целей). Как раз из сопоставления подобных данных видно, что доверие — не спонтанно возникающий эффект актуального взаимодействия, как обычно его трактуют в социально- экономических исследованиях, что доверию обучаются, что оно входит в качестве составной части в общую систему социализации. Это значит, что человек в традиционном обществе или в группах с соответствующим типом культуры доверяет только тем, кому предписывают доверять традиция или обычай и в соответствии с предписаниями этой традиции, в то время как человек в современном обществе доверяет другим в соответствии с обобщенными правилами взаимодействия, заданными доминантными в этом обществе институтами[27].
Как утверждает Кеннет Ньютон, в тех странах, где выше уровень взаимного доверия, люди живут здоровее, дольше, счастливее и более успешно. Такие общества являются экономически более продвинутыми, в них меньше коррупции и больше демократии и оптимизма. Здесь меньше совершается уголовных преступлений и лучше результаты школьного обучения. Доверяющие в большей степени включены в общественную и публичную жизнь, чаще вступают в солидарные отношения помощи ближнему, чаще участвуют в акциях благотворительности и более удовлетворены своей жизнью[28]. Именно эти обстоятельства позволяют считать доверие эквивалентом социального капитала. Доверие закреплено в образах жизни, в системе аспираций (а значит — в структуре социального времени, в представлениях о собственных возможностях индивида и в способностях к рационализации своей жизни, планированию на длительный срок). Такое понимание доверия как проявления социальности идет от работ А. де Токвилля, который рассматривал общество как союз добровольных ассоциаций, основывающихся на совместных интересах, тесном взаимодействии и вере членов друг другу.
В русском словоупотреблении это значение понятия «общество» (= совокупность отношений, основанных главным образом на солидарности или взаимных интересах) за время советской власти практически стерлось, слившись, с одной стороны, с понятием «население», а с другой — с понятием «государство» и образовав в результате специфический термин официоза. Идеологическая игра властей и оппонирующих (иногда) им экспертов на разнице этих значений убила исходную семантику самоорганизации и выражения воли людей, противостояния государству как суверенному или автократическому господству. Искусственно воссоздать прежнюю семантику «общества» (не совокупности поданных, а системы отношений, в которых нет господства и подчинения) достаточно трудно, поскольку таких отношений нет в повседневном опыте абсолютного большинства людей. Российское общество не может отделиться от государства, от машины принуждения, монополизировавшей средства насилия. Общество в России, исторически формируясь внутри господствующего сословия, крайне медленно эмансипируется от власти (от господства, в повседневности являющегося бюрократической машиной массового управления), почти неотделимой, в свою очередь, от частных интересов правящей группировки. И такое положение вещей сохраняется вне зависимости от идеологии, способов прихода к власти или характера ее легитимации. Технология господства в настоящее время сведена к устранению каких-либо возможностей контроля или давления общества на приватизированную власть кланов и группировок, узурпировавших средства насилия и административного управления, а также — ресурсы и каналы социальной мобильности. В таком «обществе» нет и не может быть социального доверия людей как друг к другу, так и к власти, которое мы наблюдаем в демократических и правовых странах или в странах с традиционным социальным укладом. Индикатором автономности общества от государства может служить отношение к налогам: либо индивид сам платит их, осознавая это как более или менее вынужденный, но необходимый и добровольный акт солидарности, либо налоги помимо воли самого индивида изымают автоматически из зарплаты и других доходов. В последнем случае — это экспроприация (публично не обсуждаемая) доходов населения бесконтрольной властью в свою пользу, своего рода дань населения государству, поскольку не только контроля, но даже знания о том, как в дальнейшем распределяются собранные средства, население не имеет. Соответственно, по-разному в разных социальных средах воспринимается и оценивается степень социальной дифференциации, величина разрыва между бедными и богатыми. В России сильнейшее различие между крайними группами, выделенными по уровню дохода, расценивается как несправедливое, а само богатство и благосостояние вызывают подозрение в криминальности своего происхождения и стойкое недоверие, поскольку у общества нет средств публичного контроля за источниками их приобретения. На этом в первую очередь основываются зависть и рессантимент бедных, становясь одним из факторов общего недоверия в обществе и сознания несправедливости социального порядка.
Страны с низким уровнем социального капитала (узким радиусом социального доверия) отличаются высоким уровнем внутреннего насилия. Преимущественно это страны, находящиеся в процессе незавершенной модернизации, с сильнейшей гетерогенностью институциональной системы, сочетанием современных, хотя и слабых формальных институтов и сильных традиционных или консервативных форм организации жизни. Как правило, такие общества характеризуются наличием механизмов, которые блокируют процессы модернизации: это либо консервативные авторитарные режимы, или страны, имеющие в своем недавнем прошлом опыт существования в условиях тоталитарных режимов, опыт гражданских войн или длительных (иногда — хронических) межэтнических, межконфессиональных или социальных конфликтов. Другими словами, это страны с высоким уровнем аномии и социальной дезорганизации.
В России низкое межличностное доверие («большинству людей доверять нельзя, к ним следует относиться с осторожностью») коррелирует с низким уровнем признания индивидуальной ответственности, гражданской солидарности, недоверием к политике или общественной деятельности, негативным отношением к правительству и местной власти, депутатскому корпусу, сознанием собственной невозможности влиять на принятие решений властями разного уровня, а также неготовностью к участию в общественных делах или в акциях, выходящих за рамки проблем повседневной жизни или партикуляристских связей (семья, родственники, друзья, коллеги, соседи).
В то же время ценность межличностного неформального доверия котируется настолько высоко, что доверие уже в качестве собственно этнической характеристики входит в набор элементов этнонациональной самоидентификации русских («Мы — простые, открытые, верные, надежные, готовые прийти на помощь, терпеливые, миролюбивые» и т.п.[29]). Подчеркну, что в данном случае доверие относится преимущественно к низовому уровню институционального взаимодействия (партикуляристскому взаимодействию «своих со своими»), противопоставляемому любым вертикальным отношениям (отношениям «мы/они», взаимодействию «своих» с «ними», с «чужими») или отношениям универсалистского плана (предполагающим ориентацию действующего на обезличенные нормы формальных — прежде всего правовых — институтов).
В таком контексте экономизированная трактовка доверия как рационального расчета и «редукции рисков» не имеет смысла, поскольку модель экономически рационального поведения работает здесь очень слабо (даже в мегаполисах этот тип поведения не является преобладающим и должен сочетаться с массой ограничивающих его условий), нет общезначимых образцов достижительского поведения[30]. Более продуктивны модели «человека советского» (с присущими ему свойствами двоемыслия, лукавства, демонстративной лояльности, пассивной адаптации) или традиционалистского, ксенофобского, настороженно относящегося ко всему новому и незнакомому.
Опросы общественного мнения показывают, что доверие к социальным институтам совпадает с массовым признанием их символической роли — функциональной значимости в воображаемой картине реальности, важности для поддержания социальной структуры и организации российского общества. Выражение подобного доверия предполагает полный отказ индивида от участия в политике, от принятия на себя ответственности за происходящее в стране, городе, где живет индивид, абсолютное несовпадение политической сферы и обыденной жизни основной массы населения. Политика для российского обывателя является не областью солидарных отношений, участия и активности (включая взаимную ответственность), а лишь сферой проявления коллективной идентичности, общих символов.
Первое, на что приходится обращать внимание при интерпретации результатов опросов общественного мнения, — это принципиальная двойственность понятий и модусов доверия, необходимость разведения декларативного и операционального кодов поведения «доверяющих».
Ценностная оппозиция, возникающая перед нами, когда мы разбираем распределение социального доверия в российском обществе: верховная власть, неподотчетная обычным людям / семья, низовая и традиционная форма элементарной социальной организации, отражает примитивность структуры российского социума и предполагает широкое распространение практического недоверия к незнакомым людям, обусловленное недееспособностью (с точки зрения обывателя) функциональных институтов, обслуживающих преимущественно интересы власти.
Оппозиция символические институты / функциональные институты носит принципиально амбивалентный характер, знаки полюсов легко переворачиваются в ситуациях общественного кризиса. Но в любом случае «цена» массового декларативного и публично демонстрируемого (в ситуациях выборов) доверия к власти очень невелика, поскольку выражение его не требует ответственности и, стало быть, «личные издержки» и «затраты» такого поведения весьма невелики. Правильнее было бы сказать, что подобное принудительное доверие к власти соединяется с глубоким равнодушием к политике и отчуждением от этой событийной сферы. Левада называл такое поведение «игрой в доверие»[31] («они делают вид, что работают для нас, мы делаем вид, что доверяем им»). Напротив, рутинное доверие между взаимодействующими в обычных и повторяющихся ежедневно ситуациях (а такое взаимодействие имеет место только в малых группах, прежде всего — в семье или в межперсональных отношениях коллег, иногда — соседей) характеризуется публично не артикулируемой, но очень высокой ценностью и значимостью.
В политике подобную двойственность организованного институционального доверия можно увидеть в отношении к конкретным персонажам и публичным деятелям. Рейтинг первых лиц в государстве (с наведенной телевидением «харизмой», с навязанным пропагандой «доверием») превышает в три раза рейтинги ближайших по списку политиков — лидеров политических партий или влиятельных министров. Данный показатель не означает ни прагматической оценки результатов деятельности руководителей государства, ни одобрения, ни личной симпатии. Этот эффект обусловлен исключительно влиянием статуса, нахождением на высшей социальной позиции. Его можно считать проекцией сильно эрозированного, но все еще традиционного, как бы «сакрального» и мифологического отношения к власти. По существу, политическое поле представлено лишь фигурами, занимающими позиции высшей власти, и политиками из третьего ряда, не являющимися их конкурентами. Поэтому массовое недоверие к политикам (или их низкий рейтинг) следует рассматривать как знак отсутствия выбора.
Если государственные институты, как говорилось, рассматриваются как продолжение старых, советских структур, а потому пользуются условным доверием и легитимностью, то новые структуры оказываются под сильнейшим подозрением, отношение к ним окрашено рессантиментом и неприязнью. Частный бизнес, гражданские организации и иные негосударственные социальные новообразования последних двадцати лет, выпадающие из привычной картины планово-распределительной, централизованной государственной экономики, наталкиваются на сильнейшее недоверие населения (прежде всего — населения бедной и депрессивной периферии, где новые рыночные отношения не сформировались или представлены еще в своем примитивно- хищническом виде) и воспринимаются как нелегитимные, мошеннические и полукриминальные, даже если формально не нарушается закон[32]. Особенно это касается крупного бизнеса, тесно связанного с высшими кругами руководства страны, в меньшей степени — среднего и малого бизнеса.
Недоверие населения к финансовым институтам обусловлено тем, что на протяжении 1990-х гг. власти, вне зависимости от своих партийных или политических пристрастий, многократно обманывали людей, обесценивая накопленные сбережения старших поколений, принудительно меняя курс рубля для того, чтобы снизить давление государственного долга, и т.п. Последствия этого оказались весьма тяжелыми для экономики страны и перспектив ее развития: несмотря на то что у определенной части населения есть сбережения, и довольно значительные (в целом эквивалентные сумме иностранных инвестиций в российскую экономику), обеспеченные россияне не торопятся вкладывать их в ценные бумаги или доверять коммерческим банкам. Как и частный бизнес, большинство состоятельных людей при действующей правовой и судебной системе не доверяют свои деньги ни инвесторам, ни государству, ни предпринимателям. Российская экономика в большой степени развивается за счет спекулятивных денег, краткосрочного кредита, не позволяющего реализовывать большие проекты без государственного (бюрократического, коррупционного) обеспечения.
Иначе говоря, наибольшее сомнение вызывают новые, недавно созданные или «перелицованные», структуры власти, лишенные либо привычной легитимности давно существующего порядка (насилия), либо легитимности советской, идеологической. Социальной базой опорных институтов нынешней политической системы являются группы, более инертные и обладающие ограниченными социальными и культурными ресурсами. Установки именно этого сегмента российского социума актуализируются в периоды общественного возбуждения и выходят на первый план из латентного состояния, как это было в кризисные и переломные моменты 1989—1992 и в 1998—1999 гг., провоцируя ожидания харизматического спасителя.
5. НЕЗАВЕРШЕННАЯ ДЕСАКРАЛИЗАЦИЯ ВЛАСТИ И ГОСУДАРСТВА
Представления об амбивалентной природе доверия к власти в России побуждают выявлять в его структуре пласты гораздо более давних, если не сказать — архаичных, представлений. Мы имеем дело с эффектом длительной, но далеко не завершенной десакрализации государства (сакрального в старом значении этого слова — как объекта священного и проклятого).
Иррациональный характер сферы власти защищает ее от прагматического отношения и критики. Диффузное недовольство властью, которое постоянно выражают 20—25% населения, является лишь фактором стабильности системы, поскольку отводит раздражение в безопасные формы эмоциональной разрядки («разговоры на кухнях»). Критика коррупции, неэффективности, мафиозного или криминального, неправового характера российского руководства не касается сущностной стороны значений власти, а лишь указывает на несоответствие эмпирических проявлений власти ее традиционным для населения или стертым, непроявленным, давно забытым людьми смыслам.
Символическое значение власти, ощущаемое членами сообщества, но не могущее быть артикулируемым и рационализируемым в силу традиционных способов воспроизводства этой семантики, заключается в том, что ценности (блага) в обществе всегда распределены не равномерно, а иерархически. Полнота всех мыслимых достоинств и добродетелей, а соответственно, прав или привилегий сосредоточена «наверху», у обладателей высших социальных статусов (благородного сословия, руководства, начальства), тогда как внизу — лишь «подлый народ», недееспособное население, подлежащее управлению и «воспитанию» со стороны властей, вождей, национальных лидеров, диктаторов. При отсутствии открытой конкуренции за власть этот порядок может испытывать определенные напряжения, связанные с массовым недовольством деятельностью властей. Однако это недовольство не означает перехода к активным действиям по замене одного состава руководства другим именно в силу традиционного характера отношения к власти, поскольку в этих случаях «бунт» направлен только против личности «главного визиря», а не против «султана», функция которого — воплощать надличный традиционный порядок в мире. Другими словами, под современными формами политического устройства России скрываются отношения, характерные для XVI—XVIIвв.
«Сакральный», или иррациональный, статус власти означает, тем самым, закрытость легитимных, смысловых оснований этой власти от понимания и рационализации, от критики и отказа в признании, что, собственно, и разрушало бы структуру господства. Чтобы снять этот защитный ореол власти, необходимо понять, в чем, собственно, заключается семантика этого табу, этой неприкосновенности или «божественности» власти. Воспользуемся для наших целей опытом разбора «сакрального», который дан в интересной и поучительной для нас давней работе немецкого теолога Р. Отто «Священное» (1917)[33].
Оригинальность подхода Отто заключается, прежде всего, в том, что он отказывается от статического, предметного (или догматического, структурного) изложения сущности сакральности. Он переводит анализ в феноменологический план, описывая проявления сакральности или особенности ее восприятия. Такой подход методологически очень верен: о сакральном можно говорить только через проявленность воли божества, поскольку сакральное нельзя описывать в статических или объективных категориях, оно может проявиться только через воздействие божественного. Божественное (сакральное), по мнению Отто не выражаемое в рациональных категориях и понятиях, может быть схвачено лишь через свое проявление, через сопутствующие ему признаки особых психических состояний — религиозного подъема, воодушевления, энтузиазма, переживания необыкновенного, необъяснимого волнения, а главное, возникновение у субъекта этого переживания чувства, близкого к чувству «тварности», ощущения собственной зависимости от того, что выше всякого творения, или осознания собственной ничтожности перед лицом «объективного» величия и всемогущества божества, несоизмеримости себя (Я) и «высшего начала», что заставляет склониться с трепетом и страхом перед его «гневом» и «ревностью», с ужасом перед необъективируемым, но символизируемым каким-то образом обладателем божественных начал, с экстатической любовью к сакральному объекту. Именно эти признаки или характеристики «сакрального» Р. Отто соединяет в понятие «нуминозного», описывающее опосредующие отношения сакрального и человеческого. Отто полагает, что чувство тварности представляет собой ответную реакцию на проявления нуминозного. Но я бы, с точки зрения социологии, рассматривал эту причинно-следственную цепочку прямо противоположным образом: сознание собственной ничтожности и смирения есть условие «откровения» сакрального, человек должен бесконечно умалить себя для того, чтобы артикулировать или объективировать то, что выше всего про- фанного и повседневного.
Сакральное, как утверждал Э. Дюркгейм, — это перенос значений общества (социального целого) в трансцендентную сферу, в данном случае сопровождаемый нуминозными, как их называет Р. Отто, переживаниями. Разрыв с обычным, привычным, традиционным и нормативным дает эффект аномии, который и порождает страх, чувство оставленности, покинутости, трепета, ужаса перед возникающим всемогуществом, чувство, что за тобой наблюдают, ведут, что твоя воля оказывается в поле тотального контроля, слежения, а сам ты уже не принадлежишь себе. Элиминирование привычного и нормального порождает эффект пустоты значений отдельного человека, молчания его собственных достоинств и ценностей, величия власти и несоизмеримости с ним частного существования, громадности и всесилия государства, в условиях которых субъекту остается воспринимать себя как бесконечную малость. Это и есть главное, что достигается данной практикой, — безусловная зависимость субъекта опосредована безусловным превосходством объективно «нуминозного».
Иначе говоря, мы имеем дело с процедурами последовательного переворачивания повседневных ценностных приоритетов, дисквалификацией привычных ориентиров и определений реальности, обеспечивающих утверждение, «объективацию» или «репрезентацию» высших ценностных значений, объектов веры не просто в надындивидуальные, а в надколлективные сущности, гипостазирование их в качестве составляющих коллективных мифов и верований. Важно подчеркнуть, что это не какое-то мистическое блуждание или поиск, а институционализированная структура действия, ориентированная на предзаданный результат — возвышение коллективных символов веры. Поэтому «страх» или «священный трепет» перед государством (великой державой, супердержавой, ЦК КПСС, КГБ или их персонификациями) — это не боязнь наказания, а предвосхищение несоизмеримого и слишком высокого, значительного, а потому непостижимого и, тем самым, таинственного. В ситуации переживания нуминозного (или нуминозного переживания как такового — восторга и ужаса) индивид лишается собственной воли. Он не принадлежит себе, чувствует себя не только под надзором высших сил, но и в сфере, несоизмеримой со всем, что было ему дано ранее в его эмпирическом опыте.
Собственно, это пустое (то есть чисто структурное, без содержательного наполнения) значение нуминозности власти и образует главную, важнейшую часть семантики суверенитета российской власти, ее самодостаточности или безосновного произвола (то есть способности принимать решение в ситуации, определяемой как внеправовая, по К. Шмитту). Любое содержательное наполнение власти (законодательное, идеологическое, политическое и проч.) предполагает ограничение этой автономности или суверенности господствующего. Поэтому, когда в дело вступают конкретные и прагматические интересы акторов, взаимодействующих с «властью», ее представителями или инстанциями государства, немедленно включаются механизмы негативной идентификации, начинается игра с властью, возникает феномен неполной лояльности и образуется некоторое пространство торга, коррупции, «неполноты доверия» ей.
Следует подчеркнуть, что переживания такого рода возникают и осознаются как не контролируемые самим индивидом, как захваченность извне. Такие состояния коллективного взаимодействия воспринимаются как наполненные высшими смыслами, проясняющими «сущность» вещей и самого человека, как «самость» индивида. Санкционируемые подобным образом значения коллективности, целого, социального порядка получают мощнейший иммунитет от рационализации, закрываются от индивидуального, частного сомнения и критического посягательства на авторитет тех сил или лиц, институтов, которые персонифицируют или символизируют это целое. (Примерами этого могут служить политтехнологическое оперирование с мифом или образом Сталина, сакрализация войны, превращение ее в национальное торжество вместо того, чтобы расценивать как национальное несчастье, бедствие и грязное дело, в которое втянули народ его бесчеловечные руководители.)
Специфичность «сакрального» (нуминозного) отношения к власти заключается в том, что любые значения, и прежде всего — значения частной жизни, обстоятельств существования индивида, отдельного человека, девальвируются в перспективе, заданной нуминозным объектом (властью). Это как бы прибор обратной перспективы, бинокль, если смотреть на него с обратной стороны. Поэтому возникающая при этом иррациональность власти блокирует процессы дифференциации и ролевое определение носителей власти или их спецификацию. Невыразимость значений власти (иррационализм) указывает на ритуальный характер отношения к ней. Эти значения могут артикулироваться только в церемониалах (включая и телевизионные шоу — парады, выступления первых лиц, богослужения), а в повседневной практике оказываются равноценными голому насилию, принуждению, неподчиненности чиновника здравому смыслу или маленькому человеку (подзаконные процедуры всегда приоритетны перед более высокими, но формальными законами). Отсюда нынешняя близость первых лиц, всего госаппарата, депутатского корпуса к церкви, все более выступающей в качестве магического средневекового института, владеющего волшебными средствами воздействия на мир. Напротив, практическое, прагматическое и трезвое отношение к нынешней власти становится возможным только при «взятии в скобки», нейтрализации нуми- нозной установки сознания. Эта часть структуры массового сознания (частный, или субъективный, план структуры двоемыслия) представляет собой выражение демифологизированного, рационально-критического отношения к власти. Оно не просто лишено каких-либо следов нуминозности, а, напротив, обусловлено почти исключительно более или менее актуальными интересами обеспечения повседневного существования. Частный (не коллективный) прагматизм отключает мифологические структуры социального существования. Поэтому так быстро, если не сказать — стремительно, в ситуации кризиса улетучивается «обожание» их или даже просто уважение к ним. Но они заменяются не какими-то либеральными или демократическими представлениями, а исключительно иронической или цинической установкой в отношении прежнего кумира, равно как и всей сферы политики.
Важно при этом, что любые мотивы и основания оценки происходящего с этой точки зрения находятся вне пласта традиционализма. Именно включение традиционалистской, не подлежащей рационализации культуры, пронизанной нуминозными отношениями, и создает ощущение неподвижности, пассивного социального существования. Этот остаточный слой застывшего крепостного сознания, неизменяющегося, всегда пребывающего как бы вне времени (поскольку его действие уничтожает ценностные значения частного и индивидуального существования и определяющих его интересов), задает границы возможного для частного человека, сам модус пассивности в ареале антимодерного и домодерного социального капитала. Феномен нуминозного восприятия власти (и социальной структуры) предполагает дисквалификацию собственных возможностей отдельного человека, ограничивая пределы его аспираций, сферу его притязаний. Но вместе с девальвацией чувства собственного достоинства и ценности индивидуальности стерилизуются и условия для возникновения гражданского общества, поскольку политика и общественная деятельность — дело исключительно уважающих себя и самодостаточных людей, испытывающих солидарность с такими же, как и они, гражданами, достойными уважения. Еще Аристотель выводил рабов из сферы политики. Крепостное сознание и мстительная, плебейская самозащита от вызовов идеального и ценного блокируют рационализацию своей жизни, возможность политической ответственности и участия в делах, имеющих общую значимость. Где значения политики и обыденного человека несоизмеримы (нет общих значений ценного), там нет «общества» и развития. Поэтому мифологическое (нуминозное) отношение к власти соотносится с общественным равнодушием и социально-политической пассивностью, покорностью в обычные времена, а в кризисные — с «харизмой», с надеждой на первое лицо, предполагающей не изменение, а возвращение социума в нормальное, привычное состояние.
Рост популярности РПЦ (как и усиление национализма) в последнее десятилетие в России является свидетельством того, что конструкция традиционалистских значений и механизмов воспроизводства представлений об обществе и социальном порядке вполне сохранилась. Однако следует подчеркнуть, что эта структура сознания (система отношения к власти, к организации социального порядка) опустошена от собственно сакрального, здесь нет никаких верований в бытие трансцендентных сил. Главное — сохранение механизмов дисквалификации самодостаточной субъективности, блокирование самой возможности ее появления, обесценивание частной жизни как бы от имени символической тотальности, сверхзначимой инстанции, выступающей в роли суррогата трансцендентного или трансцендентального начала, замены сферы ценностей.
Последовательная кастрация независимых от власти, самодостаточных и признаваемых обществом в качестве таковых групп оборачивается бессмысленностью коллективной повседневности. Российская обыденность лишена ценности, праздничности, приподнятости, значительности того, что связано с политикой. Поэтому нуминозное (в виде РПЦ или националистических мифов) выступает как заместитель ценностей и их инстанций.
6. ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Подытоживая сказанное, я определил бы доверие как социальный механизм, характеризующий эффективность различных институтов общества, а способность различать границы их действия — как одно из свидетельств дееспособности или социализированности индивидов. Барьеры между различными зонами доверия отмечены социальными ритуалами, семантика которых определяется «открытостью» или «закрытостью», универсальностью или, напротив, партикуляризмом норм и правил социальных взаимодействий, спецификой социальных отношений, регулируемых этими институтами. Разные типы доверия указывают на многообразие механизмов и оснований солидарности в обществе. Низкий уровень доверия означает механическую ин- тегрированность общества, наличие многих несогласованных социальных порядков, возникающих из-за гетерогенности институциональных систем, функционирующих в данном обществе.
Посттоталитарная эволюция обозначила не просто неравномерность или разную скорость изменений в разных сегментах российского общества, но крайне противоречивый, а главное — разнонаправленный их характер. Ситуация социального разлома и разрушения некоторых общих уровней социальной регуляции спровоцировала возвращение к более архаичным пластам культуры и социального поведения, оказавшимся своего рода резервом средств физического выживания в условиях кризиса и резкого падения жизненного уровня. С одной стороны, это активизировало более примитивные латентные формы массового патернализма, ожидания прихода харизматического героя, вождя, что, в конечном счете, стали эксплуатировать в собственных интересах бюрократия и авторитарная власть. Новые власти пытались использовать для своей легитимации отработанные, непродуктивные символические структуры — имперские, православные и сословные традиции. С другой стороны, апелляция к симулятивной архаике, не обеспечивающей смысловую проработку идущих в обществе изменений и, тем более, не порождающей новых смыслов и ценностей, представлений о будущем, становится причиной стремительной деморализации общества, массовой аномии, асоциального индивидуализма и цинизма. Прежние формы компенсаторной защиты от террора и тотального контроля, выражавшиеся в манифестации межличностного доверия в малых группах или в структурах административного рынка, коррупции (блата, сетевого обмена, «знакомств», «связей с нужными людьми» и множестве других форм коммуникации и сплоченности), в новых условиях постсоветской реальности перестали быть значимыми. Прагматическое недоверие к социальным институтам, связанным с властью, при явной идентификации с их символической функцией (иногда — с персонами, их воплощающими) не меняло и не могло изменить общего авторитарного характера конституции власти, организации системы господства, состояния недифференцированности политической системы (отсутствия системы сдержек и противовесов, блокирования разделения разных ветвей власти). Советские формы доверия, бывшего своего рода «клеем» социальных отношений внутри малых групп и сообществ, но одновременно и механизмом фрагментации социума, девальвировались и перестали быть значимыми и действенными. А это, в свою очередь, вело к росту двоемыслия и цинизма, увеличению зон «игры в доверие». Условия выживания и сохранения «советского человека», его тактика адаптации через снижение общих требований морали и ответственности, взаимности и сочувствия к другому не способствовали формированию универсалистской этики и права, что, в свою очередь, оказывало парализующее воздействие на возможности модернизации России и демократизации российского общества. Возник замкнутый круг — институционализация новых отношений, соответствующих нормам современного, правового и демократического общества, невозможна без повышения доверия людей друг к другу, а доверие невозможно без эффективных социальных институтов. Выход из этого тупика возможен (при всей сомнительности этого сценария) за счет растущей сегментации общества, появления отдельных анклавов с собственным, модерным типом социального капитала.
[1]Восновестатьилежитдокладавтора«Trust in the post-soviet Russia» наконференции«Trust and Distrust in the USSR» (17—18 февраля 2012 г., School of Slavonic & East European Studies, University College London). Печатается сокращенная версия. Полный вариант статьи см. в: Вестник общественного мнения. 2012. № 2.
[2] См.: Гудков Л. Социология культуры: научно-аналитический обзор тематического номера «Кёльнского журнала по социологии и социальной психологии», посвященного восстановлению идеи социологии культуры (1978) // Культурология. М.: ИНИОН, 2012. № 1 (60). С. 40—115.
[3] См. его статьи «Проблемы экономической антропологии у К. Маркса»; «Культурный контекст экономического действия»; «Социальные рамки экономического действия» и др. в кн.: Левада Ю. Статьи по социологии. М., 1993.
[4] См.:Tenbruck F.H. Der Fortschritt der Wissenschaft als Tri- vialisierungsprozess // Kolner Zeitschrift fur Soziologie und Sozialpsychologie. Opladen, 1976. Sh. 18.
[5] См.: Левада Ю. От мнений к пониманию: социол. очерки, 1993—2000. М.: Моск. шк. полит. исслед., 2000; Он же. Ищем человека: социол. очерки, 2000—2005. М.: Новое изд-во, 2006.
[6] Сама по себе тема доверия возникла, конечно, гораздо раньше; она образует сквозной мотив в сочинениях многих политических философов, начиная, по крайней мере, с Т. Гоббса или Дж. Локка. Предметом их анализа были условия, при которых можно было ожидать возникновения справедливого социально-политического порядка в государстве, основанного на доверии поданных к правителю, соответственно, на моральных отношениях власти и подчинения, принципах всеобщего блага.
[7] Отмечу, что в советское время никаких данных об отношении населения к власти или доверии к институтам не было и быть не могло, поскольку сам вопрос такого рода отдавал идеологической крамолой. О характере доверия мы можем судить по косвенным признакам, тематизации этих напряжений в художественной литературе или кинематографе, дневникам или воспоминаниям, что лишает их сравнительной значимости. Литература и искусство в силу их специфики могли лишь подчеркивать значимость идеологической нормы доверия обывателей к власти или темати- зировать культурные и социальные напряжения, возникающие в тоталитарном обществе, но оценивать их силу и функциональную роль в строгом смысле крайне сложно. Тема собственно доверия в советском искусстве и литературе никогда не была в центре внимания. В 1920-е — первой половине 1930-х гг. проблематика человеческого доверия возникает лишь у прозаиков и драматургов второго плана (А. Афиногенов, Н. Островский), «попутчиков» (В. Шкваркин, М. Булгаков, А. Платонов, Ю. Олеша), а затем уходит до конца сталинского периода и хрущевской «оттепели». На первом плане с конца 1920-х гг. стояли идеологически проверенные сюжеты, связанные с идейной бдительностью, с паранойей тотального недоверия всех ко всем (кроме навязанного и принудительного доверия к руководителям «партии и правительства»), выявлением классовых врагов, разделением на «своих», или «социально близких», и «чужих», «предателей» и т.п. И лишь с началом осмысления опыта репрессий и разложения советской идеологии постепенно в литературе и кино предпринимаются попытки как-то затронуть эту тематику вне идеологических параметров (К. Симонов, П. Нилин, Ю. Трифонов, Ф. Искандер, Ч. Гусейнов, Л. Петрушевская, К. Воробьев, В. Тендряков, В. Арро, В. Быков, В. Астафьев, А. Солженицын и другие). Чаще это связано со стремлением понять природу советской морали и корни повседневной жестокости. Но анализ этих аспектов проблемы доверия выходит за рамки данной работы и заслуживает отдельного исследования.
[8]См.:Fukuyama F. Trust: The Social Virtues and the Creation of Prosperity. N.Y.: Free, 1995 (рус. пер.: Фукуяма Ф. Социальные добродетели и путь к процветанию. М.: АСТ, 2006);Sztompka P. Trust: A Sociological Theory. Cambridge: Cambridge University Press, 1999;Noteboom B. Trust: forms, foundations, functions, failures and figures. Cheltenham: Edward Elgar, 2002;Luhman N.Vertrauen: Ein Mechanismus der Reduktion sozialer Komplexitat. Stuttgart: Enke, 1968; Хоскинг Дж. Почему нам нужна история доверия // Вестник Европы. 2003. Т. 7/8. С. 225—236.
[9] Следует подчеркнуть, что даже в самых рационализированных отношениях, например экономических или научных, знание мотивов партнера или последствий взаимодействия с ним не может быть принципиально полным. В этом плане имеет смысл рассматривать доверие по аналогии с метафорой, синтезирующей разные смысловые планы в одно семантическое образование, интерпретировать его как шарнир, соединяющий регуляторы действия разного уровня, включающий одни системы социальных отношений (институтов, групп) в управление другими социальными императивами или нормами.
[10] В самом понятии «социальный капитал», введенном экономистами, нет ничего нового по сравнению с обычными понятиями культуры и ее институционализации, но оно позволяет оперировать с доверием по аналогии с другими видами капитала. Социальный капитал (=межличностное доверие) в социально-экономических работах представляет собой новейший функциональный вариант понятия «культура», суженного настолько, что оно становится доступным для операционализации и измерения.
[11] О подобном ресурсе блатных в лагере много писал В. Ша- ламов в «Колымских рассказах», распространяя эту этику блатных на всю советскую «общую зону». Но, конечно, тема обмана доверия — образец игровой социальной тематизации отношений во многих культурных ситуациях, бесконечно заимствуемый и варьируемый в зависимости от «вводных» характеристик. См., например, комедию П. Мариво «Lesfa- ussesconfidences» («Ложные признания», 1737), переведенную в России П. Катениным под названием «Обман в пользу любви» (1827), или роман Г. Мелвилла «TheConfidenceMan: HisMasquerade» («Искуситель», 1857).
[12] См.: Левада Ю, Левинсон А. «Похвальное слово» дефициту // Горизонт. 1988. № 10. С. 26—38.
[13] См.: Левада Ю. Варианты адаптивного поведения // Левада Ю. Ищем человека. С. 202—212.
[14] См.: Гудков Л., Дубин Б. Институциональные дефициты как проблема постсоветского общества // Мониторинг общественного мнения. 2003. № 3. С. 33—53.
[15] Исследования формирования нового предпринимательства в 1990-х гг. показали, что основными препятствиями на пути развития бизнеса были не отсутствие свободного доступа к кредитам или новым технологиям и не административный произвол и коррупция, а дефицит доверия к партнерам по бизнесу, несоблюдение договоров, нечестность, необязательность при выполнении условий контрактов и проч. См.: Общественный договор: Социол. ис- след. / Под ред. Д. Драгунского. М.: Спрос, 2001.
[16] См.: Хоскинг Дж. Структуры доверия в последние десятилетия Советского Союза // Неприкосновенный запас. 2007. № 4. С. 59—69; Он же. Экономика доверия // Неприкосновенный запас. 2010. № 5. С. 84—93 (статьявошлавкнигу:Hosking G. Trust: Money, Markets, and Society. L., 2011); Гудков Л. Общество с ограниченной вменяемостью // Вестник общественного мнения. 2008. № 1. С. 8—32; Он же. Цинизм «непереходного» общества // Вестник общественного мнения. 2005. № 2. С. 43—52; Он же. Инерция пассивной адаптации // ProetContra. 2011. № 1/2. С. 20—42.
[17] См.: Афанасьев М. Клиентизм и российская государственность. М.: Московский общественный научный фонд, 1997.
[18] См.: Модсли Э, Уайт С. Советская элита от Ленина до Горбачева. Центральный комитет и его члены, 1917—1991 гг. М.: РОССПЭН, 2011. С. 365—369.
[19] См.:Newton K., Zmerli S. Three forms of Trust and their Association // European Political Science Review. 2011. Vol. 3. № 2. P. 1—32; Political Trust: Why context matters / Ed. by S. Zmerli, M. Hoogle. Colchester: ECPR Press, 2011.
[20] См.:Rose R. Uses of Social Capital in Russia: Modern, Pre- Modern, and Anti-Modern // Post-Soviet Affairs. 2000. № 16 (1). P. 33—57. Его типология, как и типология Н. Зубаре- вич (Четыре России // Ведомости. 2011. 30 дек.), обладает значительной эвристической силой, поскольку почти две трети населения России живут в малых городах и сельских поселениях, в которых сохраняются традиционалистские образцы поведения и представления, не говоря уже о советских стереотипах и образе мысли.
[21] См.:Newton K. Taking a bet with ourselves. Can we put trust in trust? // WZB Mitteilungen. 2012. № 135. S. 7.
[22] О росте социальных выплат и ожращении удельного веса доходов от предпринимательской деятельности в России в последние годы см.: Николаев И. Больше социализма // http://www.gazeta.ru/comments/2012/06/05_x_4613793.shtml.
[23] Подробнее об этом: Гудков Л. Социальный капитал и идеологические ориентации. К вопросу о векторах эволюции российского общества // ProetContra. 2012. № 55 (в печати).
[24] См.:Levada Yu. The Problem of Trust in Russian Public Opinion // Proceedings of The British Academy. 2004. Vol. 123. P. 157—171.
[25] Международный проект ISSP«Доверие», осуществленный в 2007 г. исследователями из 24 стран. В России опрос был проведен Аналитическим центром Юрия Левады (руководитель проекта — Л.А. Хахулина) по общероссийской репрезентативной выборке (N= 1000). Годом позже, в рамках проекта ISSP«Религия», этот же вопрос был повторен. Полученные результаты подтвердили вывод об устойчивости подобных установок в странах с аналогичным типом культуры.
[26] Другие сопоставительные международные исследования, аналогичные указанному, дают близкие результаты. См.: EuropeanSocialSurvey (ESS) 1999; 2007 (www.european- socialsurvey.org);Белянин А.В., Зинченко В.П. Доверие в экономике и общественной жизни. М.: Фонд «Либеральная миссия», 2010.
[27] Ср. психологические трудности у людей старшего поколения при освоении новых форм генерализованного взаимодействия, предлагаемых как бы лишь «техническими» посредниками: пластиковыми карточками, автоответчиками, компьютерами и т.п.
[28] См.:Newton K. Taking a bet with ourselves. S. 6—9.
[29] См.: Гудков Л. Комплекс «жертвы». Особенности восприятия россиянами себя как этнонациональной общности // Мониторинг общественного мнения. 1999. № 3. С. 46—64.
[30] Ср.: Бондаренко Н, Красильникова М, Юдаева К. Инновационный и предпринимательский потенциал общества // Вестник общественного мнения. 2012. № 1. С. 75—99.
[31] Советский простой человек. М.: Мировой океан, 1993. С. 31.
[32] Стойкое недоверие к организациям гражданского сектора и практически полный отказ от их поддержки может в какой-то степени объясняться и стойкой идиосинкразией населения к практике государственного принуждения к выражению лояльности власти через имитацию добровольности посредством участия в пионерских, комсомольских организациях, ДОСААФ, Красном Кресте, ветеранских и т.п. союзах. Скептическое отношение россияне проявляют и к деятельности суррогатных организаций, типа федеральной Общественной палаты и ее аналогов в регионах, равно как и к другим формам государственной имитации попыток самоорганизации общества. Несмотря на признанный авторитет таких НПО, как, например, «Солдатские матери» или «Мемориал», большая часть организаций гражданского сектора дискредитирована властью и воспринимается населением явно негативно. Поэтому принимают систематическое участие в той или иной общественной организации менее 1% населения, хотя формально числятся членами какой-либо общественной организации или союза около 10% взрослого населения.
[33] См.: Отто Р. Священное. Об иррациональном в идее божественного и его соотношении с рациональным. СПб.: Изд-во СПб. ун-та, 2008.
Опубликовано в журнале:
«НЛО» 2012, №117
Какие задачи стоят перед полярниками Российской антарктической экспедиции, грозит ли миру глобальный "потоп" от тающих ледников и почему люди едут в Антарктиду, рассказал начальник экспедиции Владимир Кучин.
Судно "Академик Федоров" в ночь на 2 ноября выйдет из Петербурга в очередной антарктический рейс, который продлится до мая 2013 года. О том, какие задачи стоят перед полярниками Российской антарктической экспедиции, грозит ли миру глобальный "потоп" от тающих ледников и почему люди едут в Антарктиду, корреспонденту РИА Новости Анне Юдиной рассказал начальник экспедиции Владимир Кучин.
- Владимир Александрович, почему экспедиция разделяется на сезонную и зимовочную? Какие ключевые задачи стоят перед учеными?
- Сезон (с декабря по апрель) - наиболее благоприятный период для выполнения всех научных, ремонтных, строительных и других работ в Антарктиде. Мы должны успеть максимум за это время и вернуться до наступления южнополярной зимы. Неоднократно мы уходили с Новолазаревской до 1 апреля и шли в Кейптаун, завершив сезонную экспедицию и оставив только зимовочные составы.
Сезонный состав РАЭ - 120 человек, зимовочный состав по нормативам - 110 человек. Это не считая экипажей морских и воздушных судов: экипаж "Академика Федорова" - около 70 человек, и экипажи воздушных судов (вертолетов и самолетов) - порядка 20 человек.
На российские антарктические станции каждый год приезжают люди, занимающиеся гляциологией, биологией, геофизикой, метеорологией. Налаживается все то оборудование, которое за зиму вышло из строя. Концентрируются все усилия, чтобы за сезон все поправить, что-то новое поставить из оборудования.
Мне трудно применять словосочетание "ключевые задачи", ведь у нас очень много рутинных наблюдений. Они ценны именно тем, что длятся десятки лет. Весь смысл исследования климата - это накопление многолетних наблюдений. Если мы померили температуру воздуха год-два, никаких выводов об эпохальных изменениях мы не сделаем, не заметим каких-то тенденций. Ведь климат - это такой мощный утюг, который разглаживает случайные морщины, временно возникающие в картине погоды нашей планеты. То, что каждый год происходит - еще не климат, это погодные условия.
- А как же глобальное потепление? Ученые в Антарктиде сегодня могут ответить на вопрос, есть ли оно?
- Одна из серьезнейших задач сезонной экспедиции - исследование ледников. Все кричат, что они тают, но это дилетантский взгляд на вещи. На самом деле реальную жизнь ледников надо изучать всесторонне: как они отступают, наступают, какова их масса, какая у нее динамика.
Цикл жизни ледника предполагает некую замкнутость - "родился, жил и умер", но нам не удается ее проследить, потому что оледенение Антарктиды произошло около 30 миллионов лет назад, трудно при таких сроках ставить временные "вешки". О цикле говорить рановато. Когда там будут яблони цвести - очень трудно сказать.
Исследование кернов ледника в районе озера Восток дает возможность проследить, сколько было существенных колебаний климата на Земле - потеплений, похолоданий. И все, что сейчас происходит на планете, не выходит никуда за рамки тех циклов, которые уже были. Эта система постоянно испытывала колебания за прошедшие миллионы лет. Мы повторяем историю; может быть, скорость изменений другая, но все они уже происходили. Выявленная амплитуда изменений пока не превышена.
- Какое значение имеет изучение озера Восток для мировой науки? Это исключительно российский проект?
- Во-первых, бурение на станции "Восток", конечно, привлекает очень много внимания, но это от силы 2-3% от общего объема работ РАЭ. Ведь из 120 человек сезонного состава бурением занято человек 5-6. Не могут же все на эту скважину навалиться, хоть обеспечение этих работ и требует всесторонней поддержки многих специалистов: энергетиков, транспортников, поваров, наконец.
Во-вторых, такой технологией бурения, разработки скважины никто не владеет, кроме нас. Франция в свое время предоставляла нам лабораторию высокой чистоты в Гренобле, которой мы не располагали, поэтому результаты бурения, керны отдавали туда на исследования. Ну а США брали на себя часть логистики. У нас раньше были непреодолимые проблемы, связанные с тем, как забросить сезонный состав на станцию Восток, которая расположена внутри континента. Перестройка практически лишила нас скоростных средств доставки. Раньше у нас были самолеты с лыжными шасси, которые летали из Мирного на Восток - в некоторые сезоны было до 40 рейсов.. Поэтому туда без проблем завозили не только людей, но и оборудование. Полярной авиации нет у России до сих пор, а доставлять людей на Восток санно-гусеничными походами неэффективно, поскольку они только придут, и им надо будет пускаться в обратный путь. Люди шли 1,5 тысячи километров по 30-40 и больше суток - какая уж тут работа. Поэтому в кооперацию включились американцы, которые доставляли наш сезон и оборудование на Восток своими самолетами - через Новую Зеландию, станцию Мак-Мердо и на Восток. В таком варианте сезон мог работать разумные сроки и завершаться в начале февраля.
- А теперь?
- Теперь мы уже многие годы арендуем авиацию у зарубежной фирмы, которая обзавелась "Баслерами", способными летать на Восток и доставлять порядка полутора тонн груза и до 15 человек. Американцы в этой схеме уже не присутствуют. А когда выяснилось, что в ПИЯФе (Петербургском институте ядерной физики) есть лаборатория, способная конкурировать с французской, то программа по Востоку стала самодостаточной. Теперь это сугубо национальный, российский проект. Хотя это не значит, что мы совершенно закрылись и не будем ни с кем делиться.
Проблема в том, что на Востоке люди до сих пор живут в тяжелых условиях. Станция целиком ушла под снег, там очень большая скученность. Там использовались два жилых здания до 2001 года, а сейчас все зимовщики вынуждены жить в одном здании. Там, где раньше была медсанчасть, теперь располагается кают-компания. Жизненное пространство съежилось очень сильно. Это наша головная боль и большая задача - реконструкция. Это дело нескольких лет, и есть планы по выделению немалых средств на это - в ближайшие годы какой-то сдвиг будет. Не столько реконструкция, сколько строительство новой станции по последнему слову техники, обеспечение безопасности людей.
- Какие исследования проводятся на российских станциях в Антарктиде?
- Станции разные по численности. Минимальное количество на Востоке, где 12 человек. На Мирном - 22 человека, на Новолазаревской - 27-28 человек. Соответственно, и программы разные. Практически на всех станциях есть "джентльменский" набор научных дисциплин. Метеоролог есть стопроцентно, так как на континенте развернута целая метеорологическая сеть. Есть и автономные метеостанции, которые работают без людей. Автоматы стоят на не работающих сейчас станциях - на Русской, Ленинградской, Молодежной. На Молодежной люди только в сезон работают, на Ленинградской и Русской бываем не каждый год.
Аэрология - чуть ли не самый дорогой способ исследований в слое атмосферы до высоты 30 км, в отличие от спутниковых и лазерных методов. Нужно держать как минимум двух, а то и трех человек, мощнейший комплекс радиолокации, который требует массу энергии, надо содержать лабораторию по производству газа для аэрозондов. Мы не можем его возить, а потому он изготавливается на месте, в газогенераторах. Это довольно грязное производство, и от него стараются в Антарктиде избавиться. Мы пока его держим на двух станциях - Мирном и Новолазаревской. За один цикл можно приготовить газ на несколько выпусков, но не более. Но совсем без аэрологии тоже скучно, потому что у нас есть масса математических моделей, которые рассчитывают картину циркуляции атмосферы по слоям, на разных уровнях. Чистая математика без практики ущербна, и надо в модели закладывать реальные данные, результаты наблюдений.
Помимо метеорологии, есть актинометрия - исследование солнечного света, который поступает к нам на планету, изучение прямой и рассеянной солнечной радиации, ее поведения в разных широтах. Это энергия, которая дает жизнь нашей планете, приток этой радиации надо контролировать, его надо наблюдать и учитывать во всех моделях.
Есть наблюдения геофизические. В широком понимании, геофизика - это все явления, происходящие на планете и ее окрестностях, в узком понимании, это исследования магнитного поля земли. Магнитолог зимует, который этим занимается. Есть и специалист, который занимается ближним космосом - ионосферой. Прохождение радиоволн, качество связи на Земле напрямую зависит от ионизации слоев атмосферы.
Есть у нас и сеть сейсмических станций, которые отслеживают все землетрясения, происходящие в Южном полушарии и даже за его пределами.
- Наблюдения за знаменитой озоновой дырой над Антарктидой продолжите?
- Естественно, мы наблюдаем за озоном, и всю эту панику с озоновой дырой как-то пытаемся сгладить, показать реальную ситуацию на всех наших станциях. Да и на "Академике Федорове" озонометрист работает каждый рейс и чуть ли не от Петербурга начинает этот озон замерять, так что у нас эта информация очень хорошо представлена, и мы знаем, что происходит с озоном в Антарктиде. Мое глубокое убеждение, что все эти панические настроения как насчет озона, так и насчет глобального потепления - это просто способ создать лишний ажиотаж, добиться выделения больших средств, попытка влиять на экономику, в том числе и российскую.
Нужно отметить, что во время сезона ведется особенно мощная "атака" на загрязнения. У нас целый отряд, который берет пробы всего, что можно - грунта, воды, снега, и определяет, что происходит с уровнем загрязнений. Антарктида бесспорно является самым чистым материком, но на нем присутствуют люди - что-то приносят они, и что-то "затягивает" глобальная циркуляция атмосферы. Это надо фиксировать, и очень интересно, если удается определить, откуда это взялось.
- Как "Федоров" добирается до Антарктиды и сколько груза он с собой везет?
- Надо пройти через Атлантику, пролив Ла-Манш. Прежде чем через него пройти, нужно побывать в Германии - пополнить запасы, принять грузы. Традиционно в последние годы мы там получаем техническое снабжение для проведения походов на Восток.
В Германии на борт "Федорова" традиционно садятся иностранные участники РАЭ. После Европы до самого Кейптауна заходов в порты не будет.
Объем грузов в этом году не очень большой, поскольку в прошлые годы мы очень много возили материалов для того чтобы построить новый зимовочный комплекс на станции Прогресс. Сейчас эта стройка уже близится к завершению - мы в конце года должны ее принять, поэтому объем стройматериалов на порядок меньше. Мы везем стройматериалы только для текущего ремонта станций. С учетом того, что дизельного топлива мы везем 1605 тонн, то общий объем груза, загружаемого в Петербурге, вряд ли превысит 2200 тонн.
- Потом "Федоров" в течение сезона обойдет все прибрежные российские станции?
- Да, причем не один раз, но не все, так как на станцию Беллинсгаузен планируется рейс НЭС "Академик Трешников". Строго говоря, судно должно сначала высадить сезонные экспедиции и зимовочные составы, потом через какое-то время вернуться за "сезонниками" и отзимовавшими учеными.
Первая остановка - наша бывшая столица, Молодежная, законсервированный городок. Там есть целые улицы, двух- и трехэтажные дома, там был огромный аэродром, пункт выпуска геофизических ракет. Это была огромная, мощная структура, но мы вынуждены были ее законсервировать. Сейчас мы ее посещаем, чтобы обозначить свое присутствие, и на нас лежит ответственность предупреждать загрязнение окружающей среды, мало-помалу очищать от лишнего.
После Молодежной пойдем на Прогресс - нашу современную антарктическую столицу. Там находится база формирования походов на Восток, там же разворачивается мощный комплекс научных наблюдений. Еще несколько лет назад это была просто сезонная база, ориентированная на геолого-геофизические исследования, сейчас это наша основная точка базирования в Антарктиде, мощный энергетический комплекс, комфортные условия для проживания состава зимовщиков.
Из Мирного санно-гусеничные походы выходили многие годы, когда мы ходили на наших тяжелых тягачах, но их эпоха уже закончилась. Сейчас мы делаем походы на немецких машинах с Прогресса. По дистанции разница небольшая - и там и здесь 1,5 тысячи километров.
После Прогресса пойдем на Мирный. Рядом с этой станцией находится огромная колония пингвинов, и там иногда зимуют биологи, орнитологи, строго следя, чтобы птиц никто не тревожил. Много работы у гидролога, который выходит на лед, наблюдает за многолетней динамикой морского льда, организует пост ледовых и океанологических наблюдений, проводит наблюдения за течениями, температурой, соленостью вод.
- Экологические проблемы в Антарктиде значительны?
- В прошлые годы не сильно заботились об этом, поэтому железо накапливалось, там многие тысячи тонн, и теперь даже нескольких лет не хватит для того, чтобы его вывезти. Огромная проблема - это скопление большого о количества отслужившей техники и металлических конструкций . Все это трудно загрузить на судно по припаю (неподвижному льду у берега), большие массы перемещать трудно, грузоподъемность вертолета ограничена, да и вертолетное время дорогое и много его не выделишь. В этом году мы решили, что "Федоров" будет стоять около 22 дней на Мирном и решать как раз экологические задачи, освобождать станцию от накопившегося железа.
После Мирного вернемся на Прогресс, но перед этим выполним традиционный многолетний океанологический разрез по 70-му меридиану восточной долготы, и еще несколько других разрезов. Их протяженность - порядка 400 километров.
- А в чем суть такой работы?
- Суть этой работы в том, что в итоге получается картина температуры, плотности, солености, направления течений - всех характеристик водных масс, как они двигаются и перемешиваются. Ведь небольшие температурные различия могут привести к большим последствиям циркуляции океана. Океан обладает огромной инерцией, если он какую-то температуру накопил, он ее быстро не изменит.
- На Беллинсгаузен в этом году пойдет "Академик Трешников", и все-таки не могли бы вы и про эту станцию тоже рассказать?
- Специфика станции Беллинсгаузен в том, что она находится на пересечении многих иностранных антарктических программ. В двух шагах чилийская станция, в трех шагах - уругвайская, чуть подальше - китайская, через залив - корейская, гостей со всех стран там много, царит атмосфера дружбы и сотрудничества, да и природный климат там нестрашный, потому что широта почти питерская. Кроме того, сказывается близость двух океанов. На один берег придешь - посмотришь на Атлантический океан, на другой берег придешь - полюбуешься на Тихий. Во время сильных штормов водоросли из одного океана перекидывает в другой прямо через остров.
- Наука на полярных станциях - это одно, а досуг и питание - совсем другое?
- Конечно, повара лучше брать проверенного. На каких-то станциях их двое, на Востоке и Беллинсгаузене он один. И при прочих равных условиях кормить людей нужно хорошо, иначе никакой нормальной работы не будет, праздника не получится. А мастер на камбузе скрасит множество неудобств антарктической зимовки.
Если говорить о питании и снабжении, то разные станции находятся, к сожалению, в неравных условиях. Беллинсгаузен - это "предбанник", близко к Южной Америке, и к нашим соседям прилетают самолеты, корабли заходят - можно что-то передать. А на Востоке - увы, от сезона до сезона, и к концу зимовки овощей лишних нет, зелени нет, много субпродуктов, мороженых и сушеных.
- Зачем люди едут работать в Антарктиду?
- Общего правила нет. Кто-то хочет себя испытать - выдержит или нет такое. Кто-то однажды сходил в Антарктиду, вернулся на большую землю и не нашел себя в этой жизни, попал на новые условия, в перестройку, в капитализм, не знал, что делать и как себя вести. Устроился, к примеру, администратором игральных автоматов, помыкался лето, а потом махнул рукой - и вернулся в коммунизм. Там же все общее, работа есть всегда, всем понятны правила игры. В какой-то момент человек уже не может приспособиться к современной жизни и переходит из одной экспедиции в другую. Такая категория тоже есть.
Молодежь появляется - я вижу новые лица, но не все хотят зимовать. Есть высококлассные специалисты, ведь у экспедиции серьезная технологическая высота, с тремя классами не разберешься. Нужно образование и навыки.
- Каким должен быть настоящий полярник?
- Есть такое мнение, что первейшая доблесть полярника - это терпение. Дергаться бесполезно, а можно при особом желании отравить жизнь и себе, и товарищам. Надо принимать все, что происходит, достаточно философски.
В Новосибирске открылся фирменный магазин австралийской компании Jeanswest.
Сайт news.ngs.ru сообщает что Jeanswest в настоящее время насчитывается более 3000 магазинов в Австралии, Новой Зеландии, на Ближнем Востоке, в Фиджи и других странах мира.
В 2012 году компания празднует свое 40-летие, и в честь данного события объявила об открытии своих магазинов в России. Одним из первых в России открылся фирменный магазин в Новосибирске.
Совет директоров одного из крупнейших российских рыбодобывающих предприятий ОАО "Находкинская база активного морского рыболовства" (НБАМР, Приморский край) на заседании 25 октября обсудит готовность компании к проведению первичного публичного предложения акций (IPO) в России, говорится в сообщении НБАМР.
"Обсуждение готовности общества к выходу на IPO (Россия)", - говорится в материалах к заседанию. В сентябре и октябре компания провела встречи с инвесторами, брокерами и аудиторами. Результаты этих встреч также предстоит обсудить совету директоров.
В повестке также обсуждение начала работы по проведению аудита ОАО "НБАМР" по МСФО, организация выбора компании-аудитора и брокера.
В повестке заседания также - избрание персонального состава комитетов совета директоров и их руководителей, утверждение регламентов работы комитетов совета директоров по стратегическому развитию, по собственности, финансам и аудиту, по ключевым кадрам.
Кроме того, совет директоров заслушает информацию о состоянии дел на предприятии по управлению рисками, рассмотрит проект стратегии развития общества.
В апреле текущего года компания уже сообщала о рассмотрении вопроса по проведению IPO.
ОАО "Находкинская база активного морского рыболовства" - одно из крупнейших рыбодобывающих предприятий России, имеющее опыт работы во всех районах Тихого океана - от Чукотки до Новой Зеландии и от Приморья до Калифорнии. Группа занимается морским рыбным промыслом рыбы и морепродуктов, их дальнейшей переработкой и реализацией. Флот компании состоит из 17 крупнотоннажных и одного среднетоннажного промыслового судна, а также одного транспортного рефрижератора. В компании работает более 2 тысяч человек. Выручка НБАМР по РСБУ за 2011 год выросла на 16,1%, составив 5,45 миллиарда рублей, чистая прибыль - на 63,1%, до 2,14 миллиарда рублей.
В конце февраля текущего года стало известно, что крупнейший российский рыбный трейдер - группа компаний "Русское море" ведет переговоры по покупке НБАМР, хотя стороны официально это не комментировали. По данным СМИ, если вначале переговоров весь бизнес НБАМР с учетом долга оценивался примерно в 500 миллионов долларов, то в ходе обсуждения эта цифра сократилась примерно до 280 миллионов долларов.
РОССИЯ ПОДНЯЛАСЬ НА 8 ПУНКТОВ В БИЗНЕС-РЕЙТИНГЕ ВБ
Россия занимает 112-ое место, расположившись между Палау и Сальвадором
Россия за минувший год поднялась на восемь ступеней в ежегодном рейтинге Doing Business-2013, который составляют Всемирный банк и Международная финансовая корпорация (IFC). Сейчас РФ располагается на 112-ой позиции, заняв место между Палау и Сальвадором.
Составители рейтинга отметили, что за прошедший год в России произошли положительные изменения по части процедуры регистрации бизнеса, а также получения разрешений на строительство. Кроме того, в документе указывается, что Россия добилась усовершенствования процедуры налогового администрирования, главным образом, за счет упрощения определения суммы НДС и введения интернет-сервисов оплаты налогов и сборов. Также авторы рейтинга сообщают, что за год в РФ сократилось время на исполнение условий контрактов и усовершенствовалась процедура банкротства.
Список стран с самой благоприятной деловой средой уже седьмой год подряд возглавляет Сингапур. Следом за ним идут Гонконг, Новая Зеландия, США и Дания. Последнее место в данном рейтинге (185-ое) занимает Центральноафриканская республика.
В мае этого года президент РФ Владимир Путин подписал указ "О долгосрочной государственной экономической политике", согласно которому перед Россией ставится задача за шесть лет подняться в глобальном рейтинге конкурентоспособности Всемирного банка Doing Business на 20-ое место.
4 октября 2012 года в Вероне состоялась конференция, посвященная производству и маркетингу в отрасли производства киви на сезон 2012-2013 г. Элиза Макки, глава отдела исследования рынков CSO (Сервисный Центр Плодоовощной отрасли Феррары) представила некоторые данные по прогнозам.
В 2011 году итальянский урожай киви составил 471 810 тонн, а в нынешнем году прогнозы обещают всего 352 175 тонн (-25%). Худшие результаты ожидаются на севере Италии (-75% в Пьемонте вследствие продолжительного воздействия заморозков) и в центральных регионах страны (-19% в Лацио, основном производственном регионе, по причине ущерба от вредителя PSA. В Лацио производство снизится до 128 900 тонн по сравнению с 159 500 в 2011 году).
Прогнозы на производство киви в северном полушарии показывают рост в сравнении с 2011 годом только в Греции (+5%, 100 000 тонн) и Калифорнии (+15%, 30 950 тонн). Общий объем производства киви в Европе в сезоне 2012-2013 снизится на 19% по сравнению с прошлым годом, и на 15% по сравнению со средними показателями в период 2007-2011 гг.
В Греции области, отведенные под выращивание киви, постепенно расширяются. Производство в Греции характеризуется сильным экспортом, который растет параллельно с увеличением ассортимента выпускаемой продукции. Объемы экспорта киви из Греции выросли с 30 000 тонн в 2007 году до 100 000 в 2011 году.
В целом, на долю не входящих в ЕС европейских стран приходится почти 60% от общего объема экспорта, и доля продолжает увеличиваться. Основные страны-импортеры - Россия (33% от общего числа) и Украина (9%), а также Молдова (5%). Параллельно, в 2011-2012 гг. поставки в страны Европейского союза сократились до 33%.
Италия экспортировала 358 667 тонн киви в 2011 году, что на 7% выше по сравнению с 2010 годом. Международная бактериальная эпидемия, которая затронула 56% поверхности киви в Новой Зеландии, может оказать существенное влияние на объем производства и поставок в среднесрочной и краткосрочной перспективе. Италия в основном экспортирует киви в страны ЕС (241 727 тонн в 2011 году). Среди импортеров итальянских киви вне ЕС Россия является самым крупным (26 626 тонн), далее следуют Северная Америка (+27%, 23 002 тонн), Южная Америка (+51%, 19 177 тонн), Ближний Восток (+98%, 17 789 тонн) , Африка (+133%, 10 857 тонн) и страны Океании (+12%, 6 413 тонн).
Новая Зеландия: новые сорта яблок на экспорт.
В этом году появились несколько новых сортов яблок: Ambrosia и Sweet Tango в США и Koru в Новой Зеландии.
По всей очевидности, новозеландский сорт «Кору» является разновидностью сорта «Нельсон». Это румяные и привлекательные на вид яблоки, более сладкие на вкус, чем остальные новозеландские сорта, поэтому у нового сорта есть все шансы стать очень популярным в Азии и США.
На данный момент уже 100 гектаров сельскохозяйственных площадей отведено под этот сорт. Кроме того, 200 гектаров земли в Новой Зеландии отведены под сорт Honey Crisp (также американского происхождения), хотя эти земли расположены в более южных регионах из-за того, что данный сорт лучше растет в прохладном климате. В основном новозеландские яблоки Honey Crisp предназначены для отправки в США в межсезонье. Некоторые новые сорта яблок в Новой Зеландии выращиваются эксклюзивно на экспорт, и не появятся на полках местных супермаркетов еще некоторое время.
Опубликованы результаты International Wine and Spirit Competition для южного полушария. Больше всего медалей досталось Австралии — вина производителей из этой страны получили в общей сложности 714 медалей, включая 61 золотую и «золотую выдающуюся». Австралии также достались три главных трофея конкурса — за лучший семильон, лучшее крепленое вино и трофей London International Wine Fair за лучшее красное монокрю, передает Vinum.ru
Южная Африка получила в общей сложности 642 медали, в том числе 44 золотых и «золотых выдающихся», а также пять трофеев: The Denbies Trophy за ферментированное в бутылке игристое, The Wine Extra Trophy за шенен блан, The Abraham Perold Trophy за пинотаж, а также трофеи за лучшие совиньон блан и пинотаж.
На счету Новой Зеландии — 323 медали, а также трофей Bouchard Finlayson за лучший пино нуар. У вин из Чили 351 медаль, а также трофей London International Wine Fair за лучшее белое монокрю и трофей за карменер.
Среди стран-участниц, менее известных на международной арене, — Мексика (две серебряные и пять бронзовых медалей) и Бразилия (две «серебряных выдающихся», четыре серебряных и четыре бронзовых медали).
Все награды будут официально присуждены на торжественном банкете IWSC в Лондоне. Полный список победителей конкурса и обладателей всех трофеев можно увидеть здесь.
В Кабуле началось строительство полицейской академии, сообщили официальные источники.На торжественной церемонии по случаю начала строительства присутствовали глава отдела снабжения Афганской национальной армии генерал Шер Мохаммад Карими, заместитель главнокомандующего МССБ в Афганистане генерал-лейтенант Адриан Брэдшоу и послы нескольких стран в Кабуле, сообщает радиостанция «Салам Ватандар».
Проект, финансируемый Великобританией, должен быть закончен в течение года. Его общая стоимость составляет 42 млн. долларов. Планируется, что иностранные инструктора будут обучать 1,5 тысячи человек в год, причём 10% из них будут женщинами.
На торжественной церемонии генерал Брэдшоу напомнил, что в июле министр иностранных дел Великобритании обещал президенту Афганистана Хамиду Карзаю начать строительство полицейской академии в Кабуле и сдержал своё обещание.
Генерал Шер Мохаммад Карими назвал проект важным шагом в будущее для Афганской национальной армии. По его словам, помощь в дальнейшем обучении полицейских уже предложили Австралия, Норвегия, Дания и Новая Зеландия.
В целом по стране недвижимость выросла в цене на 1,8% за последние три месяца, а также на 5,3% в годовом исчислении.
В Данидине стоимость жилья выросла на 5,1% в годовом исчислении, а также на 2% за последние три месяца, пишет портал Otago Daily Times.
В прибрежных областях, а также на полуострове скачок цен на жилье оказался самым значительным – около 10% в 2011 году.
Стоимость недвижимости в провинциальных городах также начала медленно расти, повторяя тенденцию, характерную для крупных городов. Так, подорожание жилья было зафиксировано на юге Новой Зеландии. Исключением стал лишь Саутленд.
В Окленде цены на недвижимость подскочили на 2,8% в квартальном исчислении. По сравнению с прошлым годом жилье здесь подорожало на 7,2%.
Напомним, что по сообщениям Института недвижимости Новой Зеландии, продажи жилья в стране выросли в сентябре, подняв цены до рекордного уровня в Окленде и в регионе Нельсон-Мальборо. Одновременно средняя цена на жилую недвижимость повысилась на 5% до $371 тыс.
По сообщениям Института недвижимости Новой Зеландии, продажи жилья в стране выросли в сентябре, подняв цены до рекордного уровня в Окленде и в регионе Нельсон-Мальборо.
Число сделок выросло до 5 653 в сентябре, это прирост на 8% по сравнению с этим же месяцем 2011 года, сообщает портал TVNZ. Средняя цена на жилую недвижимость повысилась на 5% до $371 тыс.
Новый рекорд по средней цене на недвижимость был поставлен в Окленде, стоимость квадратного метра жилья в городе повысилась до $515 тыс. с $475 тыс. годом ранее. В регионе Нельсон-Мальборо был зафиксирован самый большой прирост цен – на 7% до $353 тыс.
В восьми из двенадцати регионов страны был зафиксирован рост объема продаж по сравнению с сентябрем прошлого года. Например, в Окленде количество транзакций увеличилось на 17% до 2 257.
Прошедшее лето в некоторых европейских винодельческих регионах уже называют не иначе, как наиболее засушливым за последние 30 лет. Высокие температуры и отсутствие живительной влаги повсеместно сократили урожайность.
Испанские статистические ведомства утверждают, что в 2012-м году будет собрано примерно на 40% меньше ягод, чем годом ранее. Оценки результатов урожая итальянских виноградарей серьезно разняться. Оптимисты считают, что потери составят всего около 8%. Пессимисты же уверены, что этот год станет вторым в списке самых неудачных годов, начиная с 1950-го.
Снижение урожайности привело к росту стоимости винограда, хотя винодельни и пытаются выдерживать прежние отпускные цены. Впрочем, уже сейчас британские супермаркеты зафиксировали 4% увеличение ценника на испанские и 3% - на итальянские вина, - сообщает thedrinksbusiness.com. Ожидается, что нехватка сырья окажет существенное влияние на стоимость прайват лейблов, принадлежащих сетям. Между тем, закупщики уже пытаются переориентироваться на виноматериалы Нового Света, в особенности на продукцию Южной Африки. Однако стоит напомнить, что и в Новой Зеландии, и в Австралии количественные показатели урожая 2012-го года также оставляют желать лучшего.
На этой неделе на базу Ohakea в Манавату прибыли следующие два вертолета NH90. С поступлением в эксплуатацию вертолетов NH90 военно-воздушные силы Новой Зеландии значительно повысят возможности по выполнению военных, поисково-спасательных и других операций.
«Военно-воздушные силы претерпевают полное обновление своего парка, поступают новые и модернизированные вертолеты, современные тренажеры. Вертолеты NH90 являются очень важной частью нашей программы модернизации», сказал заместитель командующего ВВС коммодор Кевин Шорт (Kevin Short).
Вертолеты NH90 производятся европейской компанией NATO Helicopter Industries (NHI). В общей сложности Новой Зеландией были закуплены 8 машин. Первые два вертолета NH90 прибыли в страну в декабре 2011 года, оставшиеся четыре машины будут поставлены до конца 2013 года.
NH90 должны заменить вертолеты Iroquois, которые эксплуатируются в ВВС более 40 лет.
Депутаты демократической партии «Акжол» («Светлый путь» – ред.) заявили, что планируемая Министерством здравоохранения Казахстана обязательная вакцинация девочек-подростков против рака шейки матки является скрытым экспериментом над казахстанскими детьми. Об этом заявила Меруерт Казбекова в депутатском запросе фракции «Ак жол» на имя министра здравоохранения.
Сообщается, что в рамках программы развития онкологической помощи на 2012-2016 годы, в стране предусмотрена вакцинация девочек 11-12 лет в 11 областях страны с целью профилактики рака шейки матки. Однако, как отметила Казбекова, депутаты встревожены неоднозначной практикой применения данных вакцин.
В частности, она обратила внимание на сомнительность результатов испытаний. Так, вакцина «Гардасил» испытывалась всего 5 лет, при том, что между заражением вирусом и развитием рака в среднем проходит около 20 лет. Кроме того, в результате вакцинации, антитела появятся только к 4 из 100 типов вируса папилломы человека, то есть ее эффективность составляет лишь 4 процента, считают депутаты.
Отмечается, что в запросе приводятся данные общественного движения «Всероссийское Родительское Собрание» со ссылкой на отчет Системы сообщений о неблагоприятных эффектах прививок (VAERS) при Управлении контроля пищевых продуктов и лекарств США (FDA) от 7 марта 2011 о 21474 побочных реакциях и 93 смертельных случаях, возникших после аналогичной вакцинации в США.
«Такое «планирование» без анализа ожидаемых рисков заставляет нас предполагать, что мы имеем дело не с заботой о детях, а с элементарным «маркетинговым ходом», либо – что еще хуже – со скрытой формой эксперимента на казахстанских детях», - заявили депутаты.
По их мнению, «маркетинг» данной вакцины представляет собой классическую торговлю на страхе перед заболеванием, результатом которого стало бы введение обязательной вакцинации. Кроме того, вакцина включает в себя не безопасные для здоровья компоненты: алюминий, хлорид натрия, полисорбат и тетраборат натрия. В связи с этим депутаты просят Минздрав предоставить ответы на вопросы, касающиеся официальной отечественной экспертизы вакцины на эффективность и безопасность и возмещение ущерба в случаях негативных последствий вакцинации. Кроме того, депутаты считают, что вакцинация против рака шейки матки должна носить только добровольный характер. Родители также должны быть подробно проинформированы о всех противопоказаниях и возможных побочных последствиях.
Согласно данным российской Википедии, «Гардасил» (Gardasil) — вакцина против вируса папилломы человека (ВПЧ) производства компании Merck & Co. Вакцина зарегистрирована более, чем в 100 странах мира, почти в 20 странах входит в национальные календари прививок.
В СМИ есть данные о том, что компания Merck & Co не доводит до сведения граждан тот факт, что в период испытаний 73 процента участников получили новые болезни. Данные факты были зафиксированы в Испании, США, Австралии, Новой Зеландии, Великобритании: эпилепсия, рассеянный склероз, паралич, проблемы с сердцем, вплоть до летального исхода.
Новозеландские ученые с помощью генетической инженерии "убрали" из коровьего молока белок, вызывающей аллергию у младенцев, сообщает Би-би-си.
Как поясняется в сообщении, почти 3% детей в первый год жизни страдают аллергией на коровье молоко. Ученые из университета Вайкато (Новая Зеландия) решили получить гипоаллергенное молоко с помощью генной инженерии.
Генетики применили метод РНК-интерференции, разработчики которого в 2006 году получили Нобелевскую премию. Этот метод позволяет подавить отдельные гены на этапе синтезирования белков и передачи генетической информации. В случае с коровами, ученые попробовали "заглушить" ген, ответственный за выработку одного из белков в коровьем молоке - бета-лактоглобулина, который, по мнению ученых, и вызывает аллергию у младенцев.
Эксперимент прошел успешно - молоко коров не содержало "аллергичного" белка.
Однако у одной коровы, участвующей в опытах, родился бесхвостый теленок, но ученые не связывают проведенный эксперимент с мутацией теленка.
По мнению Пита Релея (Pete Riley), эксперта общественной организации GM Freeze, которая выступает против генетических экспериментов, ученые не должны продолжать свои эксперименты, пока не выяснят причину мутации у теленка.
Помимо этого, профессор Кит Кэмпбелл (Keith Campbell) из Университета Ноттингема настаивает, что исследователям необходимо понять, как долго коровы будут давать гиппоаллергенное молоко, и будет ли эта способность передаваться по наследству.
Вывод новозеландского воинского контингента из Афганистана будет завершен до апреля 2013 года, заявил в понедельник в ходе визита в афганскую провинцию Бамиан министр обороны Новой Зеландии Джонатан Колман (Jonathan Coleman), которого цитирует информационное агентство Пажвак.
Колман посетил город Бамиан, административный центр одноименной провинции, где он провел встречу с военнослужащими Новой Зеландии, дислоцирующимися в этом афганском регионе. Он также осмотрел объекты, построенные при экономическом и техническом содействии этой страны.
Министр обороны Новой Зеландии связал ранний вывод своего воинского контингента из Афганистана с тем, что авиация международных сил содействия безопасности в Афганистане (ISAF) прекращает полеты из Кабула в зону "восток", а также со строительством аэропорта в Бамиане. По его словам, "авиация ISAF не сможет больше перебрасывать военное снаряжение в провинцию из-за строительства этого аэропорта".
По словам Колмана, Новая Зеландия за последнее десятилетие выделила Афганистану 40 миллионов долларов на самостоятельное строительство экономических объектов, а также 260 миллионов долларов через команду восстановления провинции (Provincial Reconstruction Team (PRT), действующую в Бамиане в рамках ISAF.
Он также сообщил, что, несмотря на вывод новозеландского контингента, его страна впоследствии пришлет военных инструкторов для обучения сотрудников афганских сил безопасности в рамках программы помощи ISAF.
Отвечая на вопросы представителей местных властей, министр обороны сообщил, что они с губернатором провинции Хабибой Сураби достигли договоренности о том, что незавершенные экономические объекты, строящиеся на средства новозеландских налогоплательщиков, будут курироваться посольством Австралии в Кабуле.
Губернатор сообщила, что попросила министров обороны и МВД Афганистана об усилении афганских сил безопасности в провинции после вывода оттуда новозеландских солдат. По ее словам, на смену войск ISAF придут военнослужащие афганской национальной армии и сил быстрого реагирования полиции.
В настоящее время контингент Новой Зеландии в Афганистане насчитывает всего 153 человека. Они дислоцированы в составе PRT в Бамиане, а также в Кабуле в составе региональной группы "столица" (Regional Command Capital).
За годы своего присутствия в Афганистане контингент этой страны потерял в Исламской Республике 10 человек убитыми.
Нашли ошибку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter