Всего новостей: 4277152, выбрано 16326 за 0.178 с.
Новости. Обзор СМИ Рубрикатор поиска + личные списки
Списков нет
Как сообщает Ассоциация лесовладельцев Скандинавии, норвежская лесопромышленная компания Norske Skog остановит производство газетной бумаги на одной из линий завода Follum, т.к. чрезмерный объем производства не позволяет продавать продукцию по выгодной цене. Линия будет остановлена 1 июля до конца этого года. Norske Skog намерена реализовать широкомасштабную программу повышения квалификации с целью увеличить эффективность каждого работника предприятия. Остановка линии будет использована для увеличения производительности и укрепления конкурентоспособности компании. Линия PM2 обладает производительностью 130 тыс.т. стандартной газетной бумаги в год. Ее остановка позволит сократить объем готовой продукции в этом году на 70 тыс.т. Кроме того, компания Norske Skog планирует сократить производство на других европейских заводах на 50 тыс.т., чтобы не допустить перенасыщения рынка и резкого падения цен. Norske Skog – это один из ведущих мировых поставщиков бумаги для газет и журналов.
Владимир Путин считает сотрудничество России и Норвегии примером добрососедства. «Думаю, что мы будем едины во мнении: отношения между Россией и Норвегией развиваются в последнее время самым лучшим образом», - сказал президент России на встрече в Кремле с премьер-министром Норвегии Кьеллем Магне Бондевиком. «Наше взаимодействие вполне можно назвать примером добрососедства и партнерства», - полагает глава российского государства. Президент отметил, что завершаются переговоры по условиям присоединения России к ВТО, растет товарооборот. «И все это проходит на фоне достаточно интенсивного развития политических контактов», - подчеркнул Путин. Он напомнил, что в этом году исполняется сто лет установления дипотношений между нашими странами. «Россия была страной, которая первая признала государственную независимость Норвегии», - напомнил глава российского государства.
Россия и Норвегия подписали протокол о завершении переговоров о присоединении России к всемирной торговой организации (ВТО). Протокол подписан по итогам переговоров премьер-министра РФ Михаила Фрадкова и премьер-министра Норвегии Кьелля Магне Бондевика. Комментируя подписанный документ, Фрадков отметил, что Россия и Норвегия достигли по этому вопросу полного взаимопонимания. «Мы подписали протокол о присоединении России к ВТО. Россия и Норвегия договорились, что он будет приобщен к материалам рабочей группы по общему присоединению к ВТО», - сказал Фрадков.
Норвегия и Россия достигли большого взаимопонимания в вопросах развития северных регионов и Баренцева моря. Об этом заявил премьер-министр Норвегии Кьеллен Магне Бундевик по итогам переговоров с премьер-министром России Михаилом Фрадковым. «Мы обсудили вопросы развития северных регионов и шельфов Баренцева моря, а также вопросы охраны окружающей среды, сотрудничество в области управления рыбными запасами», - заявил Бундевик. «Мы затронули проблему нелегального рыбного промысла, и мой коллега (Михаил Фрадков) сказал, что эта проблема, за которую он возьмется», - сообщил Бундевик. Он особенно отметил подписанное соглашение в энергетической сфере.«Сейчас у нас открылись новые возможности по освоению нефтегазовых шельфов в России, а также мы предлагаем России участвовать в освоении наших шельфов», - добавил премьер Норвегии. Как отметил норвежский премьер, исходя из принятых сегодня решений, перед норвежскими компаниями открывается возможность для участия в освоении Штокмановского месторождения. Кроме этого, отметил Бундевик, премьеры двух стран обсудили вопрос сотрудничества в телекоммуникационной сфере, СМИ и по проблемам малочисленных коренных народов.
Норвегия приветствует российские инвестиции, заявил премьер-министр Кьелль Магне Бондевик на встрече с президентом Рсосии Владимиром Путиным. «Прямые инвестиции Норвегии на российский рынок растут. Они перевалили за 4 млрд. норвежских крон», – отметил норвежский премьер. «Мы также приветствуем российские инвестиции, присутствие российских компаний на территории Норвегии», – подчеркнул он.
Россия и Норвегия подписали протокол о завершении переговоров о присоединении России к Всемирной торговой организации (ВТО). Как передает корреспондент РИА «Новости», протокол подписан по итогам переговоров премьер-министра РФ Михаила Фрадкова и премьер-министра Норвегии Кьелля Магне Бондевика. Комментируя подписанный документ, Фрадков отметил, что Россия и Норвегия достигли по этому вопросу полного взаимопонимания. «Мы подписали протокол о присоединении России к ВТО. Россия и Норвегия договорились, что он будет приобщен к материалам рабочей группы по общему присоединению к ВТО», – сказал Фрадков.
Норвегия и Россия достигли большого взаимопонимания в вопросах развития северных регионов и Баренцева моря. Об этом в понедельник заявил премьер-министр Норвегии Кьеллен Магне Бундевик по итогам переговоров с премьер-министром России Михаилом Фрадковым. «Мы обсудили вопросы развития северных регионов и шельфов Баренцева моря, а также вопросы охраны окружающей среды, сотрудничество в области управления рыбными запасами», – заявил Бундевик. «Мы затронули проблему нелегального рыбного промысла, и мой коллега (Михаил Фрадков) сказал, что эта проблема, за которую он возьмется», – сообщил Бундевик.
Он особенно отметил подписанное соглашение в энергетической сфере. «Сейчас у нас открылись новые возможности по освоению нефтегазовых шельфов в России, а также мы предлагаем России участвовать в освоении наших шельфов», – добавил премьер Норвегии.
Как отметил норвежский премьер, исходя из принятых сегодня решений, перед норвежскими компаниями открывается возможность для участия в освоении Штокмановского месторождения. Кроме этого, отметил Бундевик, премьеры двух стран обсудили вопрос сотрудничества в телекоммуникационной сфере, СМИ и по проблемам малочисленных коренных народов.
Премьер-министр Норвегии Кьелль Магне Бондевик прибыл в Москву с трехдневным рабочим визитом. В ходе его переговоров с премьер-министром России Михаилом Фрадковым будет обсуждаться сотрудничество России и Норвегии на севере, взаимодействие в энергетической сфере и другие вопросы двустороннего сотрудничества.Как сообщили в пресс-службе посольства Норвегии в Москве, одной из тем встреч будет вопрос вступления России во Всемирную торговую организацию, актуальные международные проблемы. Как ожидается, стороны подпишут соглашения о международном автомобильном сообщении и о реализации в Беслане образовательной программы стоимостью 1 млн.долл., в рамках которой будет построена школа-интернат, отметили в пресс-службе посольства.Вопросам торгово-экономического, инвестиционного и энергетического сотрудничества России и Норвегия уделяют заметное место на переговорах, отметил накануне официальный представитель МИД России Александр Яковенко. По его словам, взаимный товарооборот между двумя странами в 2004г. достиг рекордного уровня в 1,67 млрд.долл. долл. Сейчас обсуждаются возможности его дальнейшего увеличения, а также путей наращивания объема норвежских инвестиций в российскую экономику и перспектив энергетического диалога, сказал Яковенко. Он сообщил, что готовится семинар по энергетике с участием ведущих российских и норвежских нефтегазовых компаний, а также подписание совместного заявления о сотрудничестве в энергетическом секторе. По словам дипломата, у России и Норвегии «существует общность понимания особой важности взаимодействия на Севере, где наши государства имеют общую границу, заинтересованы в освоении ресурсов, а также совместно противостоят современным вызовам и угрозам, в частности в природоохранной сфере».
«Широкие возможности для взаимодействия наших стран открывает текущее председательство Норвегии в Совете Баренцева/Евроарктического региона и России в Арктическом совете, где Норвегия готовится сменить ее на этом посту», - указал официальный представитель российского внешнеполитического ведомства. Планируется, что в Москве глава норвежского правительства примет участие в IX ежегодной конференции инвесторов, а также выступит на семинаре по вопросам семьи, организованном министерством здравоохранения и социального развития РФ и норвежским министерством по вопросам семьи и детей. Ожидаются также его встречи с представителями основных работающих на российском рынке норвежских компаний: «Теленор» (телекоммуникации), «Гидро» и «Статойл» (нефтегазовая деятельность), «Де Ношке Веритас» (сертификация).
Интервью А.Яковенко по российско-норвежским отношениям Российская Федерация и Королевство Норвегия отмечают столетие установления дипломатических отношений.· Как можно было бы кратко охарактеризовать нынешнее состояние российско-норвежских отношений?
Российско-норвежские отношения носят добрососедский характер. Обе стороны стремятся придать сегодня дополнительный импульс их дальнейшему развитию в политической, торгово-экономической, природоохранной и других областях.
· На каких направлениях развивается двустороннее сотрудничество?
Заметное место обе стороны уделяют вопросам торгово-экономического, инвестиционного и энергетического сотрудничества. Обсуждаются возможности дальнейшего увеличения товарооборота между нашими странами, достигшего в 2004г. рекордного уровня в 1,67 млрд.долл., а также путей наращивания объема норвежских инвестиций в российскую экономику и перспектив энергетического диалога. В Москве ожидаются встречи с представителями основных работающих на российском рынке норвежских компаний: «Теленор» (телекоммуникации), «Гидро» и «Статойл» (нефтегазовая деятельность), «Де Ношке Веритас» (сертификация). Готовится семинар по энергетике с участием ведущих российских и норвежских нефтегазовых компаний, а также подписание совместного заявления о сотрудничестве в энергетическом секторе. С целью расширить международно-правовую базу сотрудничества, стороны намерены подписать соглашение о международном автомобильном сообщении.
· Как Вы рассматриваете перспективы расширения взаимодействия России и Норвегии на Севере?
Существует общность понимания нашими странами особой важности взаимодействия на Севере, где наши государства имеют общую границу, обоюдную заинтересованность в освоении ресурсов, а также совместно противостоят современным вызовам и угрозам, в частности в природоохранной сфере. В правительственном докладе парламенту Норвегии «Возможности и вызовы на Севере» России отводится ключевая роль в качестве стратегического партнера Норвегии в этом регионе на обозримую перспективу. Широкие возможности для взаимодействия наших стран открывает текущее председательство Норвегии в Совете Баренцева/Евроарктического региона и России в Арктическом совете, где Норвегия готовится сменить ее на этом посту.
· В каких других сферах сотрудничают обе стороны?
В традиционном для российско-норвежских контактов конструктивном духе обсуждается и ряд других актуальных конкретных проблем двусторонних отношений. Речь идет, в частности, о разграничении континентального шельфа и экономических зон в Баренцевом море, толковании отдельных положений правового статуса архипелага Шпицберген, а также о безопасности мореплавания и транспортировки углеводородов в северных широтах.
· Как участвует Норвегия в реализации экологических проектов на Севере?
Активно развивается сотрудничество с Норвегией в природоохранной области, в которой имеются общие интересы в обеспечении ядерной и радиационной безопасности на Севере, реализации Соглашения по МНЭПР (Многосторонней ядерно-экологической программе в Российской Федерации). Норвегия выделила в текущем году 4,7 млн. евро на утилизацию третьей выведенной из состава Северного флота России атомной подводной лодки (утилизация первых двух успешно завершена в 2004г.).
· Какова тематика двустороннего внешнеполитического диалога?
Россия и Норвегия обмениваются мнениями по актуальным международным вопросам, включая перспективы урегулирования конфликтов. Позитивно оцениваем посреднические усилия Норвегии в «горячих точках».
Сопоставляем наши подходы к деятельности международных организаций, в частности в связи с реформированием ООН, ОБСЕ и Совета Европы, затрагиваем тематику отношений Россия-НАТО, укрепления европейской безопасности в целом, развития взаимоотношений наших стран-нечленов ЕС с Евросоюзом.Подтверждаем заинтересованность в наращивании партнерства с Норвегией в решении вопроса о роли России в мировой экономической системе с учетом планов нашей страны вступить во Всемирную торговую организацию и Организацию экономического сотрудничества и развития.
· Как откликнулись в Норвегии на бесланские события сент. 2004г.?
Благодарны Норвегии за помощь и поддержку в связи с терактом в Беслане в сент. 2004г., выразившуюся, в частности, в выделение 1 млн.долл. на строительство специализированной школы-интерната со спортивным уклоном на 150-200 мест. Планируется подписание соответствующего соглашения. Расцениваем данный шаг как знак солидарности Норвегии с Россией в борьбе с международным терроризмом.
Россия и Норвегия намерены подписать соглашение о международном автомобильном сообщении. Об этом РИА «Новости» сообщил официальный представитель МИД России Александр Яковенко. Как сообщалось, 19 июня в Москву с визитом прибудет премьер-министр Норвегии Кьелля Магне Бундевик. «С целью расширить международно-правовую базу сотрудничества, стороны намерены подписать соглашение о международном автомобильном сообщении», – сказал дипломат.
По словам Яковенко, заметное место обе стороны уделяют вопросам торгово-экономического, инвестиционного и энергетического сотрудничества. Обсуждаются возможности дальнейшего увеличения товарооборота между странами, достигшего в 2004г. рекордного уровня в 1,67 млрд.долл. долл., а также путей наращивания объема норвежских инвестиций в российскую экономику и перспектив энергетического диалога.
Как отметил собеседник агентства, в Москве ожидаются встречи с представителями основных работающих на российском рынке норвежских компаний: «Теленор» (телекоммуникации), «Гидро» и «Статойл» (нефтегазовая деятельность), «Де Ношке Веритас» (сертификация). Яковенко проинформировал, что готовится семинар по энергетике с участием ведущих российских и норвежских нефтегазовых компаний, а также подписание совместного заявления о сотрудничестве в энергетическом секторе.
По словам дипломата, у России и Норвегии существует общность понимания особой важности взаимодействия на Севере, где наши государства имеют общую границу, заинтересованы в освоении ресурсов, а также совместно противостоят современным вызовам и угрозам, в частности в природоохранной сфере. Яковенко напомнил, что в правительственном докладе парламенту Норвегии «Возможности и вызовы на Севере» России отводится ключевая роль в качестве стратегического партнера Норвегии в этом регионе на обозримую перспективу.
«Широкие возможности для взаимодействия наших стран открывает текущее председательство Норвегии в Совете Баренцева/Евроарктического региона и России в Арктическом совете, где Норвегия готовится сменить ее на этом посту», – указал представитель российского внешнеполитического ведомства.
Альтруизм как национальный интерес
© "Россия в глобальной политике". № 3, Май - Июнь 2005
Кьелль Магне Бундевик – премьер-министр Норвегии.
Резюме Норвегия рассматривает участие в урегулировании конфликтов по всему земному шару в качестве приоритета своей внешней политики. Ведь войны и нестабильность даже в самых отдаленных уголках мира – угроза благополучию каждого.
Дипломатические отношения между Норвегией и Россией были установлены ровно сто лет назад, после мирного расторжения шведско-норвежской унии (1814–1905). Однако, как справедливо гласит название совместной выставки, открывшейся в Санкт-Петербурге в апреле 2005-го, на неформальном уровне мы являемся «соседями уже тысячу лет». За все это время наши народы ни разу не воевали друг с другом. Мир на общей северной границе сохранялся даже тогда, когда по тем или иным причинам возникала политическая напряженность. Норвегия и СССР являлись союзниками в борьбе против нацизма, и мы никогда не забудем, что именно Советская армия освободила норвежскую провинцию Финмарк.
Пятнадцать лет тому назад развитие связей между обеими странами вступило в новую фазу, и можно с уверенностью утверждать, что никогда прежде между ними не устанавливались столь дружественные и разносторонние отношения. Сегодня сотрудничество в области экологии, энергетики, трансграничный, культурный обмен и контакты между людьми так же важны, как военно-политические вопросы, доминировавшие до 1990 года. Обе страны богаты природными ресурсами; они вместе управляют рыбными ресурсами Баренцева моря, экономическое значение которого, равно как и значение всего северного региона, возросло. Нефтяные запасы в этих водах становятся все более существенным фактором, и это открывает перед двумя странами новые и многообещающие возможности, прокладывает путь к сближению.
Важной областью совместной деятельности, в которой участвуют также и другие страны «большой восьмерки», стало за последнее десятилетие укрепление ядерной безопасности на северо-западе России. На соответствующие программы Норвегия выделила 160 млн долларов. Мы намерены и впредь сотрудничать с Россией в вопросах снижения риска ядерных аварий, предотвращения загрязнения атомными станциями окружающей среды, чтобы не допустить попадания радиоактивных материалов и расщепляющихся веществ в руки злоумышленников. В этой связи особое значение придается сотрудничеству между теми российскими и норвежскими учреждениями, которые управляют этими объектами и контролируют их.
Сегодня сообща работают не только правительства – все большее число российских и норвежских компаний становятся партнерами в результате создания совместных предприятий или вследствие расширения торговли и увеличения инвестиций. Это относится прежде всего к нефтяной отрасли. Мы надеемся наладить еще более тесное сотрудничество на северных месторождениях, как норвежских, так и российских. Норвежским компаниям, за плечами которых тридцатилетний опыт освоения нефтегазовых ресурсов Северного моря (а это весьма сложный технологический процесс), есть что предложить России при разработке гигантского Штокмановского газового месторождения в прибрежных водах.
Норвегия и Россия – два из трех крупнейших мировых экспортеров нефти, а также основные поставщики природного газа на европейские энергетические рынки. По ряду причин – отчасти из-за нестабильности в основных нефтедобывающих регионах (Ближний Восток), отчасти из-за высоких цен на энергоносители – вопрос глобальной энергетической безопасности выходит сегодня на передний план во всем мире, а нефтедобыча в наших северных областях приобретает особое стратегическое и экономическое значение. В то же время обе страны имеют на севере важные военные, политические и экологические интересы, которые также необходимо учитывать. Вот почему Норвегия приветствует более открытый и всеобъемлющий двусторонний диалог с Россией.
Договоренность о морской линии разграничения, соответствующая устоявшейся международной практике и принципам, позволит расширить сотрудничество, в том числе и в той географической зоне, что считается спорной. Норвегия готова продолжить переговоры, после того как в России завершится процесс пересмотра внутреннего административного деления.
Многосторонние организации
Региональные и субрегиональные структуры сотрудничества – это один из наиболее действенных механизмов укрепления мира и стабильности. Норвегия и Россия являются активными членами Совета Баренцева региона, Арктического совета и Совета государств Балтийского моря. В этих организациях мы работаем над региональной интеграцией и трансграничным сотрудничеством в таких областях, как здравоохранение, защита окружающей среды, миграция и пресечение контрабандной торговли.
Военно-политическое сотрудничество вышло на новый этап после того, как в ходе заседания Совета Россия – НАТО, состоявшегося в Вильнюсе в апреле 2005 года, Россия подписала Соглашение о формировании совместных сил в рамках программы «Партнерство ради мира». Со времени создания Совета Россия – НАТО наши отношения претерпели заметные изменения и в настоящее время являются центральным элементом формирующейся евразийской архитектуры безопасности. Успех этого предприятия усилит нашу способность противостоять угрозам, исходящим от терроризма и наркоторговли, и реагировать на те вызовы, которые бросают нам такие проблемные регионы, как Афганистан, Центральная Азия и Кавказ. Мы с нетерпением ждем ратификации подписанного документа Госдумой, поскольку это проложит путь для активного двустороннего военного сотрудничества между Норвегией и Россией.
Важную роль в укреплении мира, стабильности, демократии и прав человека в Евразийском регионе играют Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) и Совет Европы. Правда, не так давно ряд стран СНГ, включая Россию, критиковали ОБСЕ за несбалансированный подход, в частности за то, что она больше сосредоточивается на гуманитарных вопросах, нежели на военно-политических и экономических. В то же время западные страны упрекают государства СНГ за крен в противоположном направлении. Однако после «революции тюльпанов» в Кыргызской Республике стали поступать сигналы, указывающие на то, что обе стороны признают необходимость достичь соглашения о дальнейших действиях. Норвегия готова внести свой вклад в поиск сбалансированных решений, обеспечивающих действенную роль ОБСЕ как в гуманитарных вопросах, так и в сфере безопасности.
Нет сомнений в том, что укрепление демократических институтов и прав человека в зоне ОБСЕ нуждается в международном сотрудничестве. Говорить о «компромиссе» между правами человека и безопасностью просто нелепо. Действия по защите прав человека должны идти рука об руку с мерами, направленными на повышение безопасности, точно так же как мирную дипломатию нужно сочетать с сотрудничеством в области развития. Сама история доказывает, что попытки добиться безопасности за счет демократии и прав человека обречены на неудачу.
На протяжении многих лет яблоком раздора между Россией и западными странами является конфликт в Чечне. Ситуация там сложна и неоднозначна. Группы террористов и экстремистов совершили страшные преступления, включая ужасающую бойню в Беслане. Террористические злодеяния нельзя оправдать ничем. Серьезные нарушения прав человека допускают все стороны. Это неприемлемо, равно как и попытки поддерживать сепаратизм или насильственное изменение границ. Подобно другим странам – участницам ОБСЕ, Норвегия привержена хельсинкскому Заключительному акту, мы решительно выступаем за суверенитет и территориальную целостность России, как на Северном Кавказе, так и в других регионах страны.
Норвегия продолжает выступать за мирное политическое урегулирование конфликта в Чечне и за предоставление гуманитарной помощи беженцам на Северном Кавказе. Мы помогаем российскому правительству в реализации плана возрождения региона: участвуем в строительстве новой школы в Беслане и восстановлении системы образования в Чечне. В этих вопросах мы сотрудничаем и со специализированными учреждениями ООН – ЮНЕСКО, Управлением по координации гуманитарных вопросов, Управлением верховного комиссара ООН по делам беженцев, а также с неправительственными организациями (НПО), такими, как Норвежский совет беженцев, Международный комитет Красного Креста и Красного Полумесяца, «Врачи без границ». Все они выполняют огромный объем работы в сложных условиях Северного Кавказа и нуждаются в помощи доноров, российских федеральных и региональных властей.
Норвегия как организатор мирного процесса
Норвегия принадлежит к числу крупнейших доноров международных программ развития. Ежегодно она направляет на эти цели (через специализированные учреждения ООН, неправительственные организации и механизмы двустороннего сотрудничества) почти 1 % своего валового внутреннего продукта, или приблизительно 2 млрд долларов. Роль Норвегии как посредника, помогающего разрешать конфликты в различных уголках земного шара, является неотъемлемой частью общего международного процесса.
Установление мира и помощь в разрешении конфликтов — это логически оправданная цель внешней политики для таких небольших государств, как Норвегия. Ведь с нашей открытой экономикой мы зависим от событий, происходящих за пределами наших границ. Нам столь же важно защищать наши инвестиции в развитие и безопасность людей, проживающих в странах, с которыми у нас сложились партнерские отношения. Существует прямая взаимосвязь: бедность и отсталость повышают риск возникновения конфликта, а конфликты и отсутствие мира, в свою очередь, препятствуют устойчивому развитию.
Наше участие в мирном процессе принимает разные формы — от действий в ранге официального организатора переговоров, как, например, в Шри-Ланке и на Филиппинах, до спонсирования обходного канала связи для получения информации обеспечения секретных переговоров, например, на Ближнем Востоке. Вместе с другими государствами и международными организациями мы работаем в таких странах, как Судан, Эфиопия, Эритрея, Сомали, Колумбия и Гватемала.
Пять лет назад стороны, участвовавшие в шри-ланкийском конфликте, обратились к Норвегии за содействием в проведении мирного диалога. Мы, естественно, выразили готовность помочь, и в 2002 году правительство Шри-Ланки и организация «Тигры освобождения Тамил-Илама» заключили соглашение о прекращении огня. Три года перемирия — это пока самый длительный со времени начала войны в 1983-м период воздержания от военных действий, позволивший спасти тысячи жизней.
В настоящее время прямые переговоры приостановлены, доверие сторон друг к другу проходит испытание на прочность в условиях неопределенной ситуации, сложившейся в области политики и безопасности. Однако после разрушительного цунами декабря 2004-го появился шанс на постепенное укрепление взаимного доверия сторон, от которых ожидаются совместные усилия по налаживанию каналов финансирования северных и восточных областей страны, пострадавших в результате природной катастрофы. Создание и реализация совместного механизма в этой сфере не только обеспечит справедливое распределение помощи на основе реальных потребностей местного населения, но и внесет вклад в создание благоприятного климата для мирных переговоров в долгосрочной перспективе.
Событие поистине исторического масштаба недавно имело место на африканском континенте: правительство Судана и представители Суданского народно-освободительного движения (СНОД) подписали всеобъемлющий мирный договор в Найроби. Он знаменует собой окончание одной из самых длительных и кровопролитных гражданских войн в Африке. Вместе с тем, однако, по-прежнему не разрешен конфликт в суданской провинции Дарфур, что вызывает всеобщую озабоченность. Эффективное урегулирование этого противоборства потребует новой формы национального строительства, основанной на справедливой системе разделения властей и распределения богатства между центром и периферией Судана. Следует также учитывать множество культурных, этнических, религиозных и исторических факторов. Мирный договор содержит схему такого урегулирования, и теперь именно от возможности ее применения к другим провинциям будет зависеть устойчивость мира в Судане. Помощь в реализации соглашения — главный элемент нашей политики на суданском направлении.
Наше участие в суданском мирном процессе, равно как и оказанная политическая поддержка, обусловлены нашими давними обязательствами по предоставлению этой стране гуманитарной помощи; кроме того, это результат усилий норвежских НПО, итог многолетнего сотрудничества образовательных учреждений наших государств. Действуя в гуманитарной области мы так или иначе поддерживаем связь с обеими сторонами конфликта. При оказании гуманитарной помощи пострадавшим от войны южным провинциям были налажены тесные связи со СНОД, которые особенно пригодились правительству Судана во время решающего раунда мирных переговоров. Присутствие норвежской стороны было в равной степени полезно всем участникам конфликта, поскольку, выступая посредником между ними, мы излагали и разъясняли им позиции противной стороны.
Норвежское участие было согласовано в неформальной «тройке» – вместе с США и Великобританией, но поддержание мира и развития в Судане едва ли возможно без активного вовлечения в этот процесс и других государств. Первая международная конференция доноров Судана, прошедшая недавно в Осло и собравшая представителей более 60 стран и международных организаций, стала важным достижением на этом направлении. Доноры обязались выделить Судану 4,5 млрд долларов в период с 2005 по 2007 год.
Возобновление мирного процесса между Израилем и палестинцами давно уже не представлялось столь вероятным, как сегодня. Если Израиль выполнит свое решение вывести поселения из сектора Газа и уйти из четырех поселений на Западном берегу реки Иордан, то это, возможно, вернет мирному процессу былую динамику. Вместе с тем мировое сообщество должно твердо настаивать на том, чтобы уход из поселений осуществлялся в соответствии с планом «Дорожная карта».
Палестинским властям следует наращивать усилия по установлению полного контроля над всеми вооруженными группировками. Огромное значение имеет взаимопонимание, достигнутое недавно на встрече в Египте между представителями Палестинской национальной администрации и большинства палестинских военизированных организаций, в первую очередь движения ХАМАС, принявшего решение о своем участии в местных и парламентских выборах. Только политические меры могут принести мир на Ближний Восток. Надо демонтировать террористическую инфраструктуру и собрать все оружие.
Руководителям конфликтующих сторон предстоит справиться с задачами огромной трудности. Им придется учитывать внутреннюю ситуацию и преодолевать сопротивление: есть слишком много желающих остановить мирный процесс или пустить его под откос. Однако важно воздерживаться от действий, которые могут принести краткосрочную политическую выгоду и одновременно нанести урон долгосрочному продвижению к цели.
Мировое сообщество не имеет права упускать эту новую возможность и обязано поддержать стороны в их усилиях по оживлению мирного процесса. Необходимы согласованные, целенаправленные шаги со стороны четверки посредников, и здесь решающую роль должна сыграть Россия наравне с тремя другими участниками «квартета» – США, ООН и Европейским союзом.
Мирный процесс усложняется такими существенными проблемами, как статус Западного берега реки Иордан и Восточного Иерусалима. Строительство стены на оккупированной палестинской земле и расширение поселений, ставящие под угрозу мирные переговоры, следует прекратить. Решения по принципу «Газа в первую и последнюю очередь» никогда не принесут мир на Ближний Восток. События на Западном берегу реки Иордан и в Восточном Иерусалиме относятся к числу приоритетов в диалоге мирового сообщества с Израилем.
Тяжелое экономическое и гуманитарное положение населения Палестины представляет собой еще одну угрозу, поскольку бедность порождает экстремизм. Норвегия уже более десяти лет направляет усилия международных доноров на поддержку палестинского сообщества и будет делать это впредь, поскольку такие меры являются важным компонентом поиска мирного решения.
Почему мы этим занимаемся
Нашу деятельность по налаживанию диалога в зонах конфликтов следует рассматривать в более широком контексте: участие Норвегии в организации мирных переговоров вытекает из нашей давней поддержки руководящей роли ООН в деле обеспечения мира и безопасности. Предоставляя другим странам гуманитарную помощь и сотрудничая с целью развития, мы содействует успеху и постоянству усилий всемирной организации.
Мы склонны поддерживать других ведущих игроков, уступая им приоритет в руководстве. В некоторых случаях, правда, Норвегия принимает лидерство на себя, но всегда – только по просьбе сторон, вовлеченных в конфликт.
Норвегия – терпеливый организатор. В нашей стране сложился широкий и давно устоявшийся консенсус относительно политики миротворчества. Так, участие в урегулировании шри-ланкийского кризиса последовательно поддерживалось тремя министрами иностранных дел, представлявшими три разные политические партии.
Особенно активно мы подходим к организации диалога между религиями, поскольку в последние десять лет значение религиозного фактора в международных делах неуклонно росло. Обычно то или иное вероисповедание не является единственной или главной причиной конфликта, но религиозные чувства зачастую эксплуатируются в политических целях. Религиозной идеей, так же как и патриотической, легко злоупотребить, поскольку люди, выражая свой гнев, желания и даже цели, часто апеллируют к вопросам культа. Религиозные настроения можно использовать для того, чтобы прокладывать путь к политическому урегулированию конфликтов, мирному и устойчивому. Взаимодействие между лидерами различных конфессий и общин может в значительной степени содействовать установлению мира; оно способно углублять взаимопонимание и сотрудничество как внутри отдельно взятой страны, так и между разными странами и народами. И хотя религия часто считается источником проблем, на самом деле она в состоянии внести большой вклад в их решение.
Другой важный фактор в нашей деятельности – это акцент на сотрудничество с национальными и международными неправительственными организациями. Работая по всему миру на протяжении нескольких десятилетий, норвежские НПО накопили богатый опыт. Они хорошо знают прошлое и настоящее различных регионов, обладают эффективной сетевой структурой, а также навыками и умением, на которые мы можем опираться.
Партнеры уважают нашу беспристрастность. У Норвегии нет колониального прошлого, и нас не подозревают в том, что мы преследуем какие-либо скрытые политико-экономические цели. Поскольку отдельно взятой стране трудно в одиночку добиться успеха, мы сотрудничаем с другими мировыми акторами. Это равносильно объединению нашего потенциала с возможностями других стран, чем обеспечивается необходимая поддержка процессам, в которые мы вовлечены.
Наконец, важный аспект нашего участия состоит в том, что мы считаем себя организаторами мирного процесса, а не миротворцами. Мы стараемся сделать все возможное, чтобы облегчить сторонам задачу подписания мирного договора, и поддерживаем их в этом, но необходимую волю к миру они должны проявить самостоятельно.
Одна из причин нашего стремления активно участвовать в мирном процессе заключается в том, что, подобно многим другим, мы осознаём свой нравственный долг – способствовать мирному разрешению конфликтов и тем самым улучшению жизни людей в других частях мира. Но нами движет не один лишь альтруизм. Норвегия кровно заинтересована в том, чтобы в разных частях земного шара воцарился мир. Сегодня, с одной стороны, уменьшается число межгосударственных конфликтов. С другой – мы являемся свидетелями нарастания внутренних конфликтов, и это привлекает к себе все большее внимание мирового сообщества.
Глобализация – обоюдоострый меч. Она оказывает положительное влияние, сближая страны с помощью торговых потоков, инвестиций, обмена информацией и идеями, создания новых возможностей для сотрудничества и совместных инициатив. Но вместе с тем намного быстрее распространяются теперь нестабильность и угрозы. Нелегальная миграция, организованная преступность и терроризм, болезни, ухудшение экологической обстановки – все это негативные последствия внутренних конфликтов, выходящих далеко за пределы их фактического очага.
Именно таким образом внутренние конфликты выходят на глобальный уровень. То, что вчера являлось гуманитарным кризисом, сегодня превращается в центральную проблему безопасности. Мирная дипломатия — один из инструментов, который используется нами для достижения мира. Но поиск мира — это во многом и вопрос предоставления помощи в развитии, обеспечения эффективного управления и уважения прав человека. Когда того требует ситуация, допустимо применение военных средств – но только в качестве крайней меры. Ни одна страна не может не испытывать на себе последствия глобализации, как положительные, так и отрицательные. Норвегия, подобно России и другим государствам, получает всеобъемлющую выгоду от расширения трансграничного взаимодействия и контактов. Но для осуществления демократического контроля требуется более тесное межправительственное сотрудничество. Чтобы успешнее разрешать конфликты и устранять связанные с ними международные угрозы, государства должны работать сообща — в двустороннем, региональном и многостороннем форматах.
Опыт Норвегии в том, что касается организации мирных процессов и предоставления помощи в развитии, показывает, что население бедных, раздираемых конфликтами стран в отсутствие надежды на лучшее будущее и в условиях безработицы более подвержено вербовке со стороны группировок и адептов идеологий, выступающих за насилие и вооруженное сопротивление. Рано или поздно эхо этих конфликтов докатится и до наших границ, превратившись в непосредственную угрозу жителям нашей вполне процветающей страны, находящейся на первый взгляд в полной безопасности. Борясь с бедностью, загрязнением окружающей среды и болезнями, мы устраняем потенциально опасный очаг распространения ненависти, экстремизма и терроризма.
Конечно, нельзя не реагировать на политические и этнические обиды, но конфликты следует улаживать исключительно политическими и мирными средствами. Строительство мира и стабильности требует изрядной доли терпения, использования всех имеющихся в нашем распоряжении средств — дипломатических, политических и экономических. Только такой подход позволит обеспечить длительное, устойчивое развитие. Во имя достижения этой цели мы должны трудиться вместе. Норвегия и Россия – естественные партнеры на этом пути.
Норвегия. Россия. Весь мир. СЗФО > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 9 июня 2005 > № 2911747
Кьелль Магне Бундевик
«Большая часть уехавших в Швецию азербайджанцев с целью получения статуса беженца столкнулись с угрозой депортации. Уже 10 азербайджанских семей выдворены из этой страны. Депортированы те семьи, которые въехали в эту страну под видом политических эмигрантов», – передает ИА «Азери-Пресс». Еще несколько азербайджанских семей получили предупреждения покинуть страну, им предъявлено официальное уведомление. Ожидается, что этот процесс будет продолжаться еще некоторое время. Госкомитет по делам азербайджанцев, проживающих за рубежом, не видит в этом ничего противозаконного. Несмотря на то, что в Азербайджане не оказывается на граждан политическое давление, число уезжающих в Швецию, а также в Германию и Норвегию под видом политических эмигрантов возросло. В ответ на это правительство Швеции ужесточило правила получения права на гражданство. Если в результате расследований выявляется намерение мигранта попасть в Швецию под видом псевдополитического мигранта, то ему не выдается разрешение на проживание в стране.По численности граждан, которые пытались получить убежище в Швеции в 2003-04гг., Азербайджан занимает 5 место среди 10 стран, жители которых направляют больше всего запросов. В 2003г. 815 азербайджанских граждан обратились в правительство Швеции для получения политического убежища. А в 2004г. этот показатель увеличился на 9% и составил 891. По численности граждан, желающих получить убежище в Швеции, Азербайджан занимает второе место после России среди стран СНГ.
Правительство Испании выделило дополнительно 2,5 млрд. евро для модернизации вооруженных сил страны. Как сообщила газета «Паис» со ссылкой на источники в министерстве обороны Испании, около половины этой суммы будет израсходовано на оснащение испанской армии 45 новыми вертолетами среднего класса NH-90. На верфях «Навантия» в г.Эль-Ферроль для испанских ВМС будет строиться фрегат класса F-100 стоимостью 700 млн. евро. В данный момент там уже строятся четыре однотипных корабля по заказу Норвегии. Кроме того, часть средств пойдет на закупку испанской армией 3 тыс. противотанковых ракет.
Утверждено также строительство на верфях «Навантия» в г.Пуэрто-Реаль четырех кораблей многоцелевого назначения, которые могут быть использованы для наблюдательной службы, в борьбе против терроризма и наркотрафика. Будет построен также танкер с двойным корпусом, который, по нормам ЕС, должны иметь такого вида суда после крушения «Престижа».
Ранее власти Испании выделили более 30 млрд. евро на строительство истребителей EF-2000, подводных лодок S-80, танков «Леопард», боевых вертолетов «Тигр» и других моделей для сухопутных сил, ВВС и министерства внутренних дел, а также иных видов вооружений. Чтобы осуществить эту программу обновления вооружения Испании в ближайшие годы придется существенно увеличить расходы на военные нужды, отмечает «Паис».
В Финляндии проходят самые масштабные в этом году в Европе международные учения военно-воздушных сил «Adex 05». Как сообщили в пресс-службе Минобороны Финляндии, учения, начавшиеся в понедельник, продлятся две недели. В них принимают участие около 700 чел. личного состава и 46 самолетов из Финляндии, Швеции, Франции и Нидерландов. Учения проходят в Центральной Финляндии на авиабазе «Сатакунта» недалеко от г.Пирккала. Со стороны Финляндии в учениях принимают участие 400 чел., истребитель «Хок» и 20 «Хорнетов», со стороны Швеции 70 чел. личного состава и шесть истребителей «Грипен», со стороны Франции 80 военнослужащих и шесть истребителей «Мираж» и со стороны Нидерландов 150 военнослужащих и десять истребителей «F-16». По словам командира эскадрильи «Сатакунта» Пекки Хилтунена, главной целью учений является отработка совместных действий в условиях управления кризисными ситуациями.
Он также отметил, что данные учения проводятся Финляндией в рамках подготовки к созданию европейских отрядов быстрого реагирования. Финляндия намерена принять участие в двух таких отрядах. Первый отряд планируется сформировать совместно со Швецией, Норвегией и Эстонией, второй – с Германией и Нидерландами. В рамках европейской системы по управлению кризисными ситуациями предполагается создать около 10 отрядов быстрого реагирования каждый численностью 1500 военнослужащих. Планируется, что такие отряды начнут действовать уже в 2007г. и смогут приступать к выполнению задания в течение 15 дней.
Министр природных ресурсов РФ Юрий Трутнев и министр нефти и энергетики Норвегии Турилд Видвей обсудили перспективы сотрудничества в области энергетики, а также в сфере изучения и освоения нефтегазового потенциала континентального шельфа России. Об этом говорится в пресс-релизе минприроды РФ. Был рассмотрен вопрос об участии норвежских компаний Statoil и Norsk Hydro в освоении Штокмановского и других месторождений, о совершенствовании законодательной базы в области недропользования на шельфе России. С норвежской стороны во встрече также приняли участие, в частности, чрезвычайный и полномочный посол Норвегии в России Ойвинд Нордслетен, президент компании Statoil в России Кристофер Маро. С российской стороны – директор департамента международного сотрудничества в области охраны окружающей среды и природопользования МПР России Никита Банцекин, директор Департамента государственной политики и регулирования в области природопользования МПР России Сергей Федоров.
«Россия и Норвегия совместно управляют арктическими территориями и должны в ближайшее время консолидировать свои усилия в целях повышения эффективности работы», – сказала Видвей. По ее словам, Statoil и Norsk Hydro ведут активные геологоразведочные работы в Баренцевом море, и, по мнению правительства Норвегии, они могли бы подключиться к работе на Штокмановском месторождении.
«Эти компании располагают уникальным опытом подводных технологий добычи углеводородного сырья», – отметила Видвей. Трутнев, в свою очередь, сказал, что не исключает возможность рассмотрения вопроса о взаимодействии двух стран в работах на шельфе еще на стадии формирования базовых документов. «Мы всегда открыты для диалога и организации продуктивного сотрудничества с нашими норвежскими коллегами. Особенно в организации и реализации столь значимых для наших стран широкомасштабных проектов», – подчеркнул министр.
Норвегия намерена расширять нефтяные проекты с Россией. Как говорится в заявлении министра энергетики Норвегии Торхилда Видвея, обнародованном в пятницу по каналам венской штаб-квартиры Организации стран-экспортеров нефти (ОПЕК), он во главе представительной норвежской делегации на будущей неделе планирует прилететь в Москву и в течение пяти дней провести переговоры с российским министром природных ресурсов Юрием Трутневым, министром промышленности и энергетики РФ Виктором Христенко, депутататми госдумы и высокопоставленными представителями российских нефтяных компаний относительно активизации развития углеводородных проектов в районе Баренцова моря. «Осло обладает богатым опытом в использовании первоклассной технологии и экспертного дела в освоении богатств Баренцова моря, и этот опыт и технологию мы хотим предложить нашим российским партнерам», – сказал Видвея. «У России и Норвегии есть общие, взаимовыгодные интересы по разработке ресурсов Баренцова моря», – подчеркнул он.
В Финляндии разработан законопроект, в соответствии с которым страна может участвовать в международных операциях по кризисному управлению без мандата ООН. Рабочая группа, в состав которой вошли представители финского МИД и Минобороны, представила во вторник проект нового закона главе финского МИД Эркки Туомиоя. До сих пор Финляндия могла участвовать только в операциях с мандатом ООН. По словам Туомиоя, в ближайшее время законопроект будет направлен в парламент, и новый закон может вступить в действие уже в этом году. В дек. пред.г. комиссия финского парламента приняла положительное решение по одному из ключевых и спорных для Финляндии вопросов о возможности участия европейских отрядов быстрого реагирования в операциях без мандата ООН на основе решения только ЕС.
Президент Финляндии Тарья Халонен, ранее выступавшая против подобной возможности, в конце концов заявила, что участие финских военнослужащих в операциях без мандата ООН возможно в исключительных случаях. Ранее финская правительственная Комиссия по внешней политике и политике безопасности приняла решение о том, что Финляндия готова принять участие в двух европейских отрядах быстрого реагирования. Первый отряд планируется сформировать совместно со Швецией, Норвегией и Эстонией, второй – с Германией и Нидерландами.
В рамках европейской системы по управлению кризисными ситуациями предполагается создать около 10 отрядов быстрого реагирования по 1500 военнослужащих в каждом. Планируется, что такие отряды начнут действовать уже в 2007г. и смогут приступать к выполнению задания в течение 15 дней.
Великобритания, Ирландия и Финляндия являются самыми популярными странами Европейского Союза среди жителей Эстонии, ищущих работу за границей. По официальным данным, которыми располагает Государственная канцелярия Эстонии, за год, что Эстония является членом ЕС, на работу в Британию уехали 1990 чел. Эстонцы составляют 2% от всех граждан недавно вступивших в ЕС государств, легально работающих на туманном Альбионе. Число работающих в Ирландии граждан Эстонии может достигать 2000 чел. К настоящему моменту ирландские власти представили лишь данные на конец янв., согласно которым в зеленой стране нашли легальное место работы 1717 эстонцев. Официальная статистика все же дает далеко не полную картину, поскольку располагает данными лишь о тех жителях Эстонии, которые работают в других странах ЕС больше трех месяцев подряд и потому должны получать вид на жительство. Финляндия с 1 мая 2004г. до 1 янв. 2005г. выдала разрешения на работу 1691 гражданину Эстонии. Финское министерство рынка труда отмечает, что со вступлением Эстонии в ЕС число ходатайств о работе от эстонцев уменьшилось вдвое. Но это вовсе не значит, что уменьшилось и количество работников. Просто принцип свободного движения услуг в ЕС позволяет людям, занятым в этой сфере, работать на территории другого государства союза без получения разрешения на работу. Представитель информационного секретариата ЕС при Госканцелярии Кейт Каземетс отмечает, что выбор страны в основном определяется знанием языка. Четвертое и пятое места в списке самых популярных у эстонских трудяг держав ЕС с большим отрывом от первой тройки занимают Норвегия и «столица» союза Бельгия, где сосредоточена значительная часть еврочиновников. А вот Швеция, также не установившая никаких ограничений для эстонской рабочей силы, все равно осталась далеко позади.
В 2004г. в государственную казну поступило 203 млрд. «нефтекрон» (30 млрд.долл.) от доходов нефтегазового сектора Норвегии. Из этой суммы 79 млрд. крон направлены Минфином на покрытие дефицита госбюджета. Как отметил министр финансов Пер-Кристиан Фосс, это рекордный уровень за 11-летний период. Предыдущий рекорд был установлен в 1993г., когда на эти цели было израсходовано 72 млрд.крон. Динамика последних трех лет: в 2002г. на эти цели израсходовано 62,4 млрд.крон, в 2003г. 66,2 млрд.крон и, как указано выше, в 2004г. 79,3 млрд.крон. Прогноз на 2005г. несколько скромнее 74, 3 млрд.крон. В то же время, большая часть поступлений от доходов нефтегазового сектора идет в специально созданный 15 лет назад Государственный нефтяной фонд, стоимость которого превышает 1 трлн. крон (161 млрд.долл.).
Нефтяной Директорат министерства нефти и энергетики подготовил и направил в правительство доклад о целесообразности использования в Норвегии (на шельфе) технологии закачки в нефтяные скважины углекислого газа для повышения эффективности нефтедобычи. В представленном документе делается вывод о высокой стоимости данной технологии и повышенных рисках, связанных с применением такого метода.По мнению норвежских специалистов, принимая во внимание неоспоримый положительный эффект от использования СО 2 в таком качестве для решения вопросов экологии и проблемы глобального потепления, высокая стоимость процессов сбора и транспортировки углекислого газа делает такую технологию в данный момент нерентабельной по сравнению с широко используемой сейчас в нефтедобыче технологией закачки в скважины морской воды. Такие выводы подтверждаются исследованиями, проведенными на расположенных в Северном море норвежских нефтяных месторождениях Gullfaks, Ekofisk, Brage и Forties.
Наряду с вышеприведенными выводами в отчете указывается, что в условиях резкого роста цен на нефть, использование СО 2 в перспективе может оказаться экономически выгодной технологией, и будет успешно применяться как при решении задач нефтедобывающей промышленности, так и вопросов защиты окружающей среды.
Согласно опубликованному докладу Oecd (Организация экономического сотрудничества и развития) Норвегия находится ниже среднего уровня по пенсионному обеспечению населения по пенсионному обеспечению населения стран-членов этой международной организации. Так, при среднем для этой организации уровне пенсий в 68,6% от ранее получаемого жалования, норвежским пенсионерам выплачивается сумма, соответствующая в среднем 65,1% от бывших окладов. Норвегия занимает по этому показателю 17 место в мире.
Как сообщает Ассоциация лесовладельцев Скандинавии, восемь ассоциаций норвежских собственников лесных участков рассматривают возможность реорганизации их объединений в кооперативы, членами которых станут сами лесовладельцы. Ассоциации лесовладельцев Норвегии юридически оформлены как финансовые объединения. Цель реформы заключается в укреплении сотрудничества между отдельными лесовладельцами, повышению конкурентоспособности и прибыльности национального лесного хозяйства. Необходимо разработать более четкие схемы распределения прав собственности, обязанностей и лучше адаптировать организационную структуру к корпоративному праву Норвегии. Ассоциации лесовладельцев ставят перед собой стратегическую цель стать собственниками предприятий лесной промышленности. В настоящее время они являются держателями 21% акций крупнейшей лесопромышленной компании Norske Skog и намерены более систематично участвовать в технологических процессах, увеличивающих ценность лесных ресурсов.
Выводить на орбиту спутники на ракете «Зенит», стартующей с океанской платформы «Одиссей» на экваторе, выгодно, однако, российское участие в этом проекте остается небольшим. Об этом сообщил российский эксперт, принимавший участие в создании проекта «Морской старт», комментируя успешный вывод на орбиту американского спутника Spaseway F1. «Российское участие в этом международном коммерческом проекте практически ограничивается поставками разгонных блоков, который производит РКК «Энергия» для собираемой на суверенной теперь Украине ракеты «Зенит», – отметил он. «Лишь небольшая часть прибыли, получаемая американо-украинско-норвежским СП «Морской старт», поступает в «Энергию», и, хотя подмосковный ЦУП продолжает отслеживать эти старты, интерес к ним постепенно снижается из-за небольшой доли российского участия», – пояснил российский эксперт. По его словам, выводить спутники на орбиту с экватора выгоднее, чем с российских космодромов. «Объясняется это тем, что при запусках, например, с Байконура, расположенного на широте 46 градусов, неизбежно проведение энергозатратных маневров для разворота плоскости пуска в плоскость экватора», – пояснил он. По словам эксперта, чем дальше от экватора расположен космодром, тем в меньшей степени может быть использован эффект от вращения Земли. Украинская ракета-носитель «Зенит» при пуске из экваториального района способна вывести на геостационарную орбиту спутник с массой в два раза большей, чем при старте с Байконура. «Вот почему возникла идея создать плавучий ракетно-космический комплекс», – отметил эксперт. Говоря о технологии подготовки к «Морскому старту», представитель РКК «Энергия» пояснил, что после перехода в точку старта плавучая платформа «Одиссей» приводится в полупогружное состояние, а ракета устанавливается на пусковой стол. После проведения предстартовой подготовки весь персонал и экипаж со стартовой платформы эвакуируется на сборочно-командное судно, находящееся в пяти километрах от места пуска. Запуск и дальнейший контроль осуществляются по радиосвязи. Комплекс «Морской старт» позволяет выводить на геостационарную орбиту спутники массой до трех т., на геопереходную орбиту – до шести т., а на низкие околоземные орбиты с наклонением до 90 градусов – до 11 т. В консорциум «Морской старт», созданный в 1995г., входят американская компания «Боинг», британско-норвежская компания «Кварнер Групп», конструкторское бюро «Южное» (Украина), производственное объединение «Южмаш» (Украина) и РКК «Энергия» (Россия).
Циклы нефтяной зависимости
© "Россия в глобальной политике". № 2, Март - Апрель 2005
А.А. Арбатов – заместитель председателя Совета по изучению производительных сил (СОПС) Министерства экономического развития и торговли и Российской академии наук. В.С. Смирнов – главный научный сотрудник СОПСа. В.И. Фейгин – главный директор Института энергетики и финансов.
Резюме И Россия, и Европейский союз сталкиваются, по сути, с одной проблемой, хотя и на качественно различном уровне, – необходимостью серьезной модернизации. Взаимодополняемость экономик позволяет ставить вопрос об их масштабном симбиозе во имя реализации стратегии прорыва.
В последние полтора десятилетия существования СССР в экономике страны возник дисбаланс, связанный с притоком нефтяных доходов в народное хозяйство. По данным Всероссийского научно-исследовательского института комплексных топливно-энергетических проблем (ВНИИКТЭП) при Госплане СССР, доля выручки от продажи топливно-энергетических ресурсов (ТЭР) в валютных поступлениях достигла самого высокого уровня (55 %) в 1984 году; доля нефти составила в 1985-м 38,8 %, в 1987-м – 33,5 %. По мнению многих исследователей, именно сырьевой фактор прежде всего обусловил глубочайший кризис советской системы. Грозит ли аналогичная опасность сегодняшней России, экономика которой тоже основана на экспорте продукции нефтегазового сектора?
Рассматривая вопрос о значении экспорта энергоресурсов для экономики СССР, о различиях между Советским Союзом и нынешней Россией, авторы сосредоточатся здесь на нефтяной составляющей. Вопрос о газе оставим в стороне, поскольку в советские времена его роль во внешней торговле была несопоставима с ролью нефти: основной объем экспорта в долларовую зону приходился на компенсационные соглашения типа «газ – трубы».
ОТКУДА ВЗЯЛАСЬ «НЕФТЯНАЯ ИГЛА»?
В основе экспортной стратегии, сформировавшейся в 1970-е (и имеющей немало сторонников по сей день), лежал тезис о том, что мы, мол, располагаем громадными нефтяными ресурсами, но научно-технический прогресс может привести к появлению новых неисчерпаемых и дешевых источников энергии и тогда наше богатство останется неиспользованным. Мощный импульс торговле энергоносителями дал нефтяной кризис 1973–1974 годов. Стараниями стран – членов ОПЕК мировые цены на нефть подскочили сразу в четыре раза, затем произошло еще несколько значительных подорожаний. В итоге доходы экспортеров резко возросли. Между 1975 и 1985 годами доля нефтяных ресурсов, выделявшихся в СССР для экспорта в долларовую зону, устойчиво снижалась и в добыче, и во всем нефтяном экспорте, выручка же возрастала в геометрической прогрессии. Казалось бы, замаячила очевидная перспектива ликвидировать отставание сельского хозяйства, машиностроения, легкой промышленности. За счет валюты от продажи энергоресурсов предполагалось покрыть дефицит продукции этих отраслей и удовлетворить их инвестиционные потребности, направленные на цели сокращения отставания. Экспортносырьевой путь представлялся самым простым, а главное, беспроигрышным: сырье конкурентоспособно от природы, у страны, богатой природными ресурсами, нет необходимости разрабатывать и внедрять новые технологии, поднимать культуру производства, искать прогрессивные формы управления; всего этого не требуется и при импорте продукции обрабатывающей промышленности в обмен на сырье. (Последствия такого подхода были осознаны много позднее: в 1987-м на совещании экономистов один из работников Госплана СССР заметил: «Не будь нефти Самотлора, жизнь заставила бы начать перестройку экономики еще лет 10–15 назад».) Обвал мировых цен в 1985–1988 годах только усугубил проблему.
К тому же полностью упускалось из виду, что экспорт сырья влечет за собой даже более значительную внешнюю зависимость, чем импорт. В случае нереализации предназначенной для экспорта продукции или реализации ее по более низким, чем предполагалось, ценам экспортер лишается возможности приобретения продовольствия, потребительских и других жизненно важных товаров.
В 1980-е экономика фактически подстроилась под нужды сырьевого сектора вообще и нефтегазового в частности. В 1988 году добыча нефти превысила уровень 1980-го на 21 млн т, а экспорт возрос, с учетом нефтепродуктов, на 48 млн т при одновременном снижении валютной выручки (при оценке ее в неизменных ценах) в 1,5 раза.
Тем временем экономика нефтегазодобычи входила во все более резкий штопор удорожания, особенно это относилось к инвестиционным ресурсам. В 1970–1986 годах темпы роста капитальных вложений в нефтяную и газовую промышленность были существенно (до 3–5 раз) выше, чем в среднем по всему народному хозяйству. В 1970–1973 годах, то есть до энергетического кризиса, доля нефтяной промышленности в капиталовложениях всей промышленности колебалась в пределах 8,8–9,3 %, а в 1986-м она составила 19,5 % (!). Ускоренное развитие нефтяной и газовой промышленности приводило к опережающему «разбуханию» базовых отраслей экономики (металлургия, тяжелое машиностроение, химия). Доходы от продажи энергоресурсов тратились не на развитие прогрессивных наукоемких технологий, а на закупку продовольствия, потребительских товаров, обеспечение оборудованием все тех же традиционных, а не новейших отраслей и в особенности на огромные дотации сельскому хозяйству. Именно в этот период СССР превращается в крупнейшего импортера зерна: в 1970 году чистый экспорт зерна из СССР составил 3,5 млн т, в 1974-м баланс был нулевым, а начиная с 1975 года массированные закупки исчисляться стали десятками миллионов тонн; пик импорта пришелся на 1984-й, когда только в США и Канаде было закуплено 26,8 млн т зерна. Наиболее значительными статьями импорта становятся подъемно-транспортное оборудование, суда, сельскохозяйственные машины, а импорт нефтегазового оборудования по темпам прироста побил все рекорды: он вырос за 1970–1983 годы в стоимостном выражении в 80 раз (!); с учетом дефлятора импорта за этот период его физический объем увеличился в 38 раз.
Разумеется, импорт продукции машиностроения подчинялся идеологическим установкам, и его основной поток шел из европейских социалистических стран, не слишком способствуя повышению технико-технологического уровня СССР. Однако нефтегазовое оборудование приобреталось в промышленно развитых странах Запада: на Италию, Францию, ФРГ и Японию суммарно приходилось 60–80 % всех закупок нефтегазопромыслового оборудования, хотя одновременно приходилось выручать режим Николае Чаушеску в Румынии, приобретая часть технических средств и у него. Строго говоря, СССР должен был активно закупать в развитых странах и нефтеперерабатывающее оборудование, но социалистическая система хозяйствования отказалась от таких мер, в очередной раз не сумев проявить рациональность, и лишь углубила диспропорции в развитии нефтедобычи и нефтепереработки.
При этом добыча нефти давалась все труднее. БольшЗя часть капитальных вложений шла на поддержание достигнутого уровня добычи. В 1966–1970 годах эти цели требовали менее половины всех капиталовложений нефтедобывающей промышленности, в девятой пятилетке (1971–1975 гг.) доля составила уже 64 %, в десятой (1976–1980 гг.) – 77 %. Удельные капиталовложения на одну тонну новой мощности выросли с 21,3 руб. в 1975 году до 97,1 руб. в 1988-м; далее экспертная комиссия Госплана СССР намечала экспоненциальный рост (то есть увеличение в геометрической прогрессии. – Ред.). За всем этим стояло сокращение инвестиций в жилищное строительство, непроизводственную сферу, экологию. Но и такой ценой сохранить к концу одиннадцатой пятилетки (1981–1985 гг.) достигнутый объем добычи не удалось. И лишь в 1986-м колоссальные затраты (капитальных вложений было произведено на 31 % больше, чем в 1985-м) позволили несколько увеличить объем добычи. Приобретаемые технологии и оборудование во многих случаях не давали ожидаемого эффекта, а часть оборудования стоимостью в миллиарды рублей так и не была установлена. Возросла зависимость приобретенной техники от запасных частей и сервисного обслуживания фирмами-изготовителями.
Зыбкость этой модели обусловили два принципиальных фактора: 1) порочная практика, соответствующая лозунгу «Больше разведывать, больше добывать любой ценой!», со всеми вытекающими из нее негативными последствиями и 2) зависимость от уровня мировых цен на нефть, на которые СССР влиять не мог, сколько бы сырья ни экспортировал. Последствия такой зависимости не замедлили сказаться: советский нефтяной экспорт только-только «раскочегарился», как с 1984-го началось падение мировых цен, приобретшее в 1986–1988 годах обвальный характер. Это сыграло далеко не последнюю роль в развале потребительского рынка и обрушении производства и инвестиций в 1989–1991 годах, подтолкнув экономику страны к краху.
СТРАХИ ПОДЛИННЫЕ И МНИМЫЕ
В чем сходство и различия советской и нынешней российской моделей развития сырьевого экспорта?
Ни по доле топливно-энергетических ресурсов вообще и нефти в частности в общем объеме экспорта, ни по динамике абсолютных объемов поставок энергоносителей на внешний рынок принципиальной разницы между СССР и сегодняшней Россией нет. В СССР доля ТЭР в экспортной выручке колебалась в 80-е годы прошлого века от 40 до 54,4 % (пик в 1984 г.), в России на все минеральные продукты, включая нетопливные полезные ископаемые, в 1990-е приходилась почти та же доля – от 42 до 48 % (кроме 1992 г., требующего особой оценки), но в 2000 году этот показатель составил уже 53,8 % (в т. ч. ТЭР примерно 52 %).
Доля экспорта ТЭР в распределяемых ресурсах в топливно-энергетическом балансе СССР составляла в период высоких цен (1980–1985 гг.) в среднем 14,7 %, в период обвала (1986–1988 гг.) 16 %; соответствующие данные по России в 2000-м – 25,3 %. Казалось бы, сдвиг явно не в пользу России. Но примем во внимание, что на территории Российской Советской Федеративной Социалистической Республики (РСФСР) производилось около 80 % всех «советских» ТЭР и сотни миллионов тонн нефтегазовых потоков растекались из России во все республики СССР. Доля чистого вывоза в распределяемом объеме ТЭР РСФСР составила в 1980 году 23,8 %, в 1985-м – 28,3 %. В этом качестве чистый экспорт ТЭР России составил в 1985 году 474 млн т условного топлива, в 1990-м – 462 млн т, в 2000 году – 503 млн т условного топлива.
К тому же в отличие от СССР, который экспортом топлива сам себя загонял в угол, постсоциалистическая Россия, несмотря на многочисленные сложности переходного периода, кардинально перестроила структуру топливного баланса в сторону снабжения потребительских секторов и перестала воспринимать уничтожение энергетических ресурсов как самоцель.
Если в советские времена мы не без оснований говорили о нагрузке минерально-сырьевых отраслей на экономику, особо выделяя при этом нефтегазодобычу, то сегодня повсеместно говорят о нефтегазовом секторе как локомотиве экономического роста. То, что этот рост носит достаточно здоровый характер, доказывается устойчивым снижением энергоемкости российской экономики. Средний коэффициент эластичности энергопотребления по ВВП за 1999–2002 годы (более поздних данных нет) составил, по нашим расчетам, примерно одну четвертую: при приросте за этот период ВВП на 27 % потребление топливно-энергетических ресурсов возросло на 7 % (причем в течение данного времени процесс ускорялся), а за 2002-й потребление ТЭР не увеличилось вообще при росте ВВП на 4,5 %. Можно предполагать, что интенсивное снижение энергоемкости растянется еще на 3–5 лет, а затем, будем надеяться, Россия надолго закрепится на уровне снижения, характерном для постиндустриальных стран, где коэффициент эластичности уже довольно долго составляет примерно 0,5.
Тем не менее опасность превращения России в сырьевой придаток мировой экономики остается. Большинство аналитиков связывают с объемами валютной выручки от сырьевого экспорта, в первую очередь нефти и газа, не только наполняемость бюджета, но и в целом экономический рост России. По примерным оценкам, вклад нефтедолларов в экономический рост страны колебался в последние годы в пределах 1/5–1/3.
Наиболее оживленно дискутируется вопрос о выборе направлений использования нефтедолларов: гасить ли ими внешние долги, инвестировать ли их в реальный сектор или направить в непроизводственную сферу? Тем самым обозначаются контуры так называемой «голландской болезни», впервые давшей себя знать в 70-х годах прошлого столетия, когда в Голландии крупные доходы от добычи газа, получаемые государством через систему изъятия ренты, использовались для поддержания быстрого роста общественных расходов. При этом внутренние потребности промышленности и других секторов экономики страны не требовали существенного увеличения потребления газа и значительная его часть экспортировалась. Такая политика привела к резкому повышению объема импорта самых различных товаров, а также к перетоку капитала из конкурирующих на мировом рынке отраслей в отрасли, защищенные от конкуренции природными условиями. В результате наступил продолжительный период замедления экономического роста и усугубления проблемы структурной безработицы, что и было охарактеризовано как болезнь.
Параллели между описанной ситуацией и нынешней российской действительностью достаточно очевидны. Вообще, опасность гипертрофированного развития минерально-сырьевого производства советские специалисты начали осознавать в 1972 году, когда в СССР стал известен тезис японского прогнозиста Сеия Яно: отсутствие собственного минерального сырья может быть благом для страны (Яно С. Японская экономика на пороге двадцать первого века. – М.: Прогресс, 1972. С. 26).
Тогда это суждение вызвало смятение в рядах советских экономистов-минеральщиков, однако впоследствии экономическое развитие многих стран, в первую очередь Японии, подтвердило правоту японского исследователя.
Тем не менее история знает немало государств, в которых рентные нефтяные (и аналогичные) потоки обеспечивали народу изрядные блага: Австралия, Великобритания, Норвегия, отчасти Канада и США. Эти страны поступали со своими минеральными ресурсами, образно говоря, в соответствии с концепцией английского экономиста и мыслителя ХVІІІ века Джеймса Стюарта – одного из поздних меркантилистов: «Первоначальные продукты земли, которых имеется ограниченное количество и которые существуют совершенно независимо от человека, даны природой совершенно так же, как молодому человеку дается небольшая сумма денег с той целью, чтобы вывести на путь полезного труда и преуспевания».
Экономика США выросла в немалой степени на базе богатого сырьевого потенциала, важную роль в становлении национального богатства Швеции сыграла железная руда, Великобритании – уголь и цветные металлы, Германии – уголь и железная руда, Канады – разнообразный комплекс полезных ископаемых и других природных ресурсов. Но опирались все эти страны в первую очередь не на природно-ресурсный потенциал, который был, к примеру, фундаментом экономики СССР и ныне является экономической базой, в частности, Кувейта, а на знаменитый дух капитализма Бенджамина Франклина, выраженный в формуле: помни, что деньги по природе своей плодоносны и способны порождать новые деньги.
Директор Экспертного института при Российском союзе промышленников и предпринимателей Евгений Ясин справедливо отмечает, что «сырьевой сектор не оттягивает инвестиции от остальных секторов, он просто больше зарабатывает. Потому что производит продукцию, которую можно продать на международном рынке». По мнению Ясина, благополучие сырьевого сектора представляется в столь радужном свете лишь на фоне бедности остальных секторов. Такое сопоставление и создает видимость «голландской болезни» в России. Но обрабатывающие сектора пришли у нас в упадок вовсе не из-за опережающего развития добывающего сектора, как это было в Голландии, а по целому ряду других причин, основной из которых является социалистическое прошлое. Развитие огромных секторов экономики шло тогда по замкнутому кругу без видимого выхода на потребителя – они-то и оказались совершенно не приспособлены к реалиям рынка.
Сегодня отечественная обрабатывающая промышленность и многие другие сектора экономики извлекли немало уроков из конкуренции, создаваемой импортом. В частности, высокие технологии внедряются в сегодняшней России не только в военно-промышленном комплексе, как это было во времена СССР, но и в сферах сугубо гражданского назначения – в пищевой области, строительстве, связи, медицине. Даже такая «дремучая» отрасль, как сельское хозяйство, будучи и ныне, по сути, социалистической, демонстрирует ощутимые сдвиги: Россия сократила потребление продовольственного зерна примерно на 15 млн т в год и стала его экспортером, а продуктивность в животноводстве устойчиво растет с 1996 года при резком снижении нагрузки сельского хозяйства на экономику.
Конечно, определенное сходство России со странами, уже перенесшими «голландскую болезнь» или «болеющими» сейчас, имеется. Это прежде всего концентрация богатства у сравнительно небольшого круга людей, а также некоторые тенденции к замене внутреннего производства импортом. Вместе с тем формирование российских нефтегазовых доходов имеет под собой не такую краткосрочную ресурсную базу, как в Голландии. Россия может иметь устойчивые доходы от добычи и экспорта нефти, если уровень мировых цен будет достаточным для рентабельности добычи, и тратить эти средства на нужды общества в течение многих лет, имея постоянный положительный платежный баланс. В процессе реструктурирования экономики и приватизации предприятий высвобождаются и будут высвобождаться крупные ресурсы, которые могут быть задействованы для удовлетворения внутреннего спроса при наличии стабильных доходов потребителей.
Нужно ли регулировать добычу и экспорт? Регулирование такого рода не является рыночным методом, но им можно воспользоваться ради достижения двух важных целей:
добиться стабильного притока прибыли, что возможно только при оптимальном сочетании цены и объемов реализуемой продукции;
при регулировании добычи в сторону ее сдерживания компании могут сокращать инвестиции в добычу и, наращивая вложения в переработку, начать инвестировать в другие отрасли экономики (при наличии развитого фондового рынка и финансовой системы).
Насколько опасно сворачивание инвестиций в нефтедобычу? Специфика нефтегазового и всего минерально-сырьевого комплекса (МСК) состоит в том, что они нуждаются в постоянном притоке капиталовложений даже для поддержания простого воспроизводства. Резкое сокращение, а впоследствии и полное прекращение государственных инвестиций в отрасли МСК в последнее десятилетие не были по ряду причин компенсированы финансированием из других источников, и это привело к резкому сокращению объема производства, что многими рассматривалось как кризис комплекса. Однако, имея в виду достижение конечного результата, можно утверждать, что глубокого кризиса в отраслях МСК России не наблюдается, поскольку значительно снизившийся платежеспособный спрос в части текущего потребления сырья и топлива удовлетворяется, а экспорт стабильно растет. Рост инвестиций в какой-либо отрасли является не самоцелью, а лишь средством для поддержания и увеличения прибыли в будущем. Если для этих целей не надо наращивать инвестиции, то их можно направить в другие сферы.
НЕОБХОДИМЫЕ ПЕРЕМЕНЫ
База большинства отраслей российской экономики устарела и нуждается в коренной модернизации. За 1990-е годы не создано серьезных новых производств, за исключением ряда отраслей непосредственно сырьевого характера или имеющих быструю отдачу (типа пищевой). После распада СССР вновь созданные финансовые учреждения РФ всерьез рассматривали лишь проекты с горизонтом окупаемости не более года или – в редких случаях – двух лет (отсюда такая увлеченность финансированием торговых операций, на котором, как и на «взаимодействии» с государственными финансами, и выросло большинство этих институтов). Сейчас этот период удлинился, хотя и недостаточно. Между тем промежуток, необходимый для реализации эффективных по мировым меркам проектов индустриального плана, составляет, как правило, свыше пяти лет, а отдельные жизненно важные для России стратегические проекты могут иметь и гораздо бЧльшие сроки окупаемости.
Данный разрыв очень внушителен. Он связан с целым комплексом по-прежнему действующих в стране факторов, включая значительную внутреннюю инфляцию, политические риски, нестабильность налоговой сферы, а также ставку внутреннего капитала на более высокую степень доходности и неразвитость форм привлечения «длинных» денежных ресурсов. Трудно предположить, на каком отрезке развития нашей финансовой системы отставание на этом направлении может быть преодолено. По крайней мере, опыт последних 15 лет не дает повода для слишком больших ожиданий. А это уже заставляет задуматься о смене парадигмы экономического взаимодействия старых партнеров, главными из которых с советских времен являются европейские страны, объединенные ныне в Европейский союз.
В период холодной войны и после ее окончания в основе такого взаимодействия лежал интерес Европы к стабильным поставкам российских энергоносителей. Это естественная база для экономических отношений, поскольку:
Россия богата энергоносителями, а Европа испытывает их растущую нехватку;
Евросоюз и Россия расположены в географической близости друг от друга, что придает наибольшую эффективность транспортировке энергоносителей, весьма дорогостоящей, особенно в случае с природным газом.
Важно и то, что эти отношения сложились в предшествующий период, несмотря на трудности затяжной конфронтации.
Таким образом, многое говорит в пользу сохранения и развития энергетической модели отношений. Вместе с тем у нее есть естественные пределы и недостатки.
Во-первых, для ЕС важную роль играют соображения безопасности поставок и связанные с ними требования диверсификации их источников.
Роль этих соображений, однако, не стоит преувеличивать. Формальных ограничений на долю отдельных стран (в том числе России) в объеме поставок тех или иных энергоносителей в Европейском союзе нет, и в импортном портфеле целого ряда стран Евросоюза поставки, например, природного газа из России доминируют. К тому же обеспокоенность ЕС может быть в определенной мере снижена в результате упрочения связей с поставщиками, и в первую очередь с Россией. В документах Европейского союза все чаще отмечается важность совместных мер по обеспечению безопасности поставок. Однако до разработки каких-либо практических механизмов дело пока не дошло.
Во-вторых, возможности российского топливно-энергетического комплекса (ТЭК) отнюдь не беспредельны. Особенно это относится к расширению поставок нефти. Кроме того, большое значение имеют и региональные аспекты: новые перспективные регионы Восточной Сибири и Дальнего Востока целесообразно ориентировать на связи с близлежащими странами. При этом появляются симптомы «ревности», когда высокопоставленные чиновники Евросоюза высказывают недовольство намерениями России развивать экспорт энергоносителей в восточном направлении и в США.
Наконец, самым главным является то, что российскую сторону не может удовлетворить положение, при котором ЕС окончательно станет рассматривать Россию только как поставщика энергоносителей, пусть и стратегически важного. Ведь экспорт энергоресурсов, даже с учетом всех «мультипликативных» факторов, в принципе не способен обеспечить современный уровень благосостояния в стране с населением масштаба России. При этом речь идет не об отказе от использования естественных преимуществ обладания богатыми сырьевыми ресурсами, а об их встраивании в современную структуру экономики. Кроме того, если подобное отношение к России со стороны Европы сохранится надолго, то оно будет существенно задевать национальные чувства граждан нашей страны, приведет к восприятию ее как «сырьевого придатка» и затруднит использование значительного потенциала России – в частности, достаточно высоких уровней образования, квалификации и пр.
Важно отметить, что Европа сама находится в процессе поиска своего места в постиндустриальном мире. Заявленный руководством ЕС курс на превращение его в один из наиболее быстро развивающихся регионов мира пока сталкивается с серьезными проблемами, а многие из поставленных задач не выполнены.
В этом контексте борьба руководства Европейского союза за дешевые энергоресурсы, развернувшаяся со второй половины 1990-х, была попыткой улучшить свои конкурентные позиции на глобальном рынке малыми средствами и по возможности за счет поставщиков энергоресурсов. Действительно, мировой опыт показывает: либерализация рынков, как правило, приводит к снижению цен вследствие увеличения предложения и облегчения доступа поставщиков к инфраструктуре рынка и потребителям. Уровень цен на внутреннем рынке электроэнергии и природного газа в странах Евросоюза превышал уровень в Соединенных Штатах и Великобритании, где в 80–90-е годы прошлого века была осуществлена либерализация этой сферы. Европейские рынки энергоресурсов оставались поделены на национальные сегменты, находившиеся под жестким контролем государства, национальных монополий или доминирующих участников рынка. В 1998–2000 годах две директивы ЕС запустили процесс либерализации. На рынке электроэнергетики снизить цены удалось, но в этой сфере основные производители находятся на территории Европейского союза; на рынке же природного газа изменения происходят медленно и не столь успешно.
Беспокойство Евросоюза вызывают нарастающие симптомы отставания от глобального лидера – США. Экономика Европы носит гораздо более традиционный характер, факторы постиндустриальной фазы (развитие финансовых рынков и инструментов, информационных технологий, биотехнологии, фармацевтики и других наиболее технологически передовых и инновационных отраслей), способствовавшие беспрецедентному подъему американской экономики в 1990-е, в Европе представлены в значительно меньшей степени. В эпоху быстрых перемен проявляются институциональные слабости европейской экономики, ее меньшая гибкость и адаптивность. Любопытны итоги обсуждения, прошедшего недавно на одной из деловых встреч ЕС. Участникам предлагалось спрогнозировать будущее место Европы в мире, выбрав между тезисами «Европа – активный лидер» и «Европа – пассивный аутсайдер». Вывод был сделан парадоксальный: вполне может оказаться, что ответом будет «Европа – активный аутсайдер».
Важным фактором решения собственных проблем экономики Европейского союза и желательных для России изменений в совместной повестке дня может стать акцент на необходимости резкой активизации взаимоотношений в том, что касается более глубокой переработки сырьевых ресурсов.
Этот процесс был в период существования СССР важнейшей сферой взаимодействия по линии Совет экономической взаимопомощи (СЭВ) – Запад. Действительно, хотя СССР был мощной промышленной державой, реализация им большинства индустриальных проектов и развитие целых отраслей, по сути, опирались на поставки оборудования с Запада. Частично проблемы решались внутренней кооперацией в рамках СЭВа, что в современных условиях также практически равносильно взаимодействию РФ с рядом стран Евросоюза. Доля машин и оборудования во всем импорте СССР из развитых капиталистических стран возросла с 29,8 % в 1980 году до 43,8 % в 1990-м. Нормой являлась закупка комплектного оборудования для целых заводов, например, нефтехимической промышленности. При этом СССР постоянно ощущал недостаток твердой валюты для оплаты поставок оборудования; основным источником поступления валюты в 1980-е годы стали экспортные поставки энергоносителей, и прежде всего нефти.
К настоящему моменту большинство объектов, введенных в строй за счет таких поставок, эксплуатируются свыше пятнадцати, а то и двадцати лет. Даже тогда далеко не все поставленное оборудование отличалось передовыми характеристиками. А за прошедшее время в мире вообще и в Европе в частности появилось множество сфер новых высокотехнологичных производств, в которых Россия по понятным причинам отстала.
В государствах Европы также возникает проблема модернизации, причем она обостряется в силу того, что в условиях современной глобальной конкуренции эффективность размещения этих производств в странах ЕС не всегда очевидна. В последние годы стало общепринятым в таких случаях направлять свои взоры в Азию, и в особенности в Китай – в растущую «мировую фабрику», куда уже перенесены основные объемы производства многих отраслей, требующих прежде всего значительных трудозатрат. Однако если речь идет о производстве продукции ранних переделов сырьевых ресурсов, то в этом случае привлекательность Китая сомнительна. Такие производства целесообразнее размещать ближе к источникам сырья. И в этом смысле Россия является чрезвычайно перспективным игроком.
В центр повестки дня развития сотрудничества Россия – Европейский союз следует поставить вопрос о масштабном симбиозе двух экономик, что означало бы следующее:
ЕС делает ставку на получение из России не только первичных энергоресурсов, но и продуктов их передела, тем самым относительно снижая свои энергетические потребности и получая преимущества от участия в высокоэффективных проектах на территории РФ;
для этого ЕС (прежде всего в лице своих бизнес-структур) становится активным участником формирования и реализации таких проектов за счет применения ноу-хау, опыта производства и поставки высококачественного оборудования, развития финансовых механизмов и прямого инвестирования;
РФ создает необходимые условия благоприятствования на разных уровнях;
ЕС и РФ дают бизнесу ясные сигналы о том, что такой вектор развития отношений между ними относится к приоритетам обеих сторон.
Конечно, продукцию переделов сырья разной степени глубины нельзя назвать экологически чистой. Но перестройка экономики именно в этом направлении имеет для России, помимо чисто экономической целесообразности, ряд преимуществ.
Во-первых, уровень загрязняющих выбросов в России сейчас существенно ниже, чем в 1990 году, что позволяет ей использовать возможности, предусмотренные Киотским протоколом, для того, чтобы осуществлять дополнительные инвестиции в более современные и более экологичные производства.
Во-вторых, замена устаревшего, не отвечающего современным требованиям оборудования может компенсировать негативные экологические последствия расширения масштабов ресурсоперерабатывающего производства.
И, наконец, в-третьих, рост и углубление переработки сырья обеспечит экономику значительными количествами конструкционных материалов, металлов, веществ, используемых при изготовлении высокотехнологичной продукции. Весьма вероятно, что увеличение такого предложения получит спрос, ведущий к росту как раз тех отраслей, продукция которых имеет высокую добавленную стоимость и предназначена для конечного потребления. А это вызовет конкуренцию на рынке инвестиций и будет способствовать развитию российской экономики в направлении более высокой технологичности.
Проекты такого рода могут быть включены в программы государственно-частного партнерства, а их реализация должна проводиться на принципах коммерческой целесообразности. О необходимости таких программ уже много говорится в последнее время.
Россия. Евросоюз > Нефть, газ, уголь > globalaffairs.ru, 20 апреля 2005 > № 2906764
Александр Арбатов, Виктор Смирнов, Владимир Фейгин
Между Бушем и Бушером
© "Россия в глобальной политике". № 2, Март - Апрель 2005
А.З. Винников – аспирант факультета политики и международных отношений Оксфордского университета и стипендиат им. сэра Эдварда Хита в Бэллиол-колледже, сотрудник Женевского центра политики безопасности. В.А. Орлов – директор ПИР-Центра, профессор Женевского центра политики безопасности, главный редактор журнала «Ядерный Контроль». Полная версия данной работы под заголовком «Россия, многосторонняя дипломатия и иранский ядерный вопрос» будет опубликована в «Научных записках ПИР-Центра».
Резюме Теряясь в догадках по поводу истинных ядерных намерений Тегерана, Москва пытается балансировать между очевидными стратегическими соблазнами и «нераспространенческой» осторожностью в отношении своего «трудного» соседа и партнера. При всем при том, однако, она явно склоняется к стимулированию сотрудничества и политике «оправданного риска».
В неформальной беседе осенью 2003 года высокопоставленный иранский чиновник задал одному из авторов этих строк вопрос примерно следующего содержания: «А что, собственно, будет Ирану, если он выйдет из Договора о нераспространении ядерного оружия и Международного агентства по атомной энергии? Вот ведь Северная Корея вышла – и что?» Ответ, конечно, последовал незамедлительно: это, мол, вызовет международное осуждение, и дело может дойти и до изоляции, и даже до применения военной силы…
На этом вопрос был исчерпан, но тон вопрошавшего, его стремление прощупать такого рода возможность произвели-таки эффект: на несколько секунд воцарилась, как говорят, неловкая пауза.
Сегодня, оглядываясь назад, понимаешь, какой нелегкий путь удалось пройти с тех пор, маневрируя между Сциллой и Харибдой, а именно склонностью администрации Джорджа Буша-младшего к конфронтационным решениям, с одной стороны, и пристрастием иранцев к постоянной недосказанности и сталкиванию лбами США, Европейского союза и России – с другой.
Вмешательство Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ), постоянные визиты инспекторов этого агентства в Иран и неослабевающее внимание его Совета управляющих к «иранскому досье» доказали свою действенность. Как справедливо отметил в ноябре 2004 года генеральный директор МАГАТЭ Мухаммед эль-Барадеи, «мы делаем успехи. Вначале было трудно, но с декабря 2003-го мы наблюдаем значительный прогресс в области сотрудничества, допуска к объектам и к информации».
22 ноября 2004 года по соглашению с европейской «тройкой» (Великобритания, Германия, Франция) Иран временно заморозил свою программу по обогащению урана. А 29 ноября Совет управляющих МАГАТЭ, оговорившись, что закрывать «иранское досье» еще рано, поскольку некоторые вопросы к Тегерану остаются, принял резолюцию по иранской ядерной программе, в которой не содержалось и намека на необходимость передачи имеющихся документов Совету Безопасности ООН. В марте 2005 года после долгих колебаний и подчас противоречивших друг другу заявлений Соединенные Штаты приняли решение об «ограниченном присоединении» к усилиям европейской «тройки».
На фоне столь мощной дипломатической активности особенно бросается в глаза тот факт, что Москва оказалась в тени. А ведь с середины 1990-х именно Россия, будучи единственным государством, открыто сотрудничавшим с Ираном в области атомной энергетики, упоминалась чуть ли не в каждом сообщении средств массовой информации, касавшемся иранской ядерной программы. Что может значить это дистанцирование России? Является ли оно вынужденным спонтанным шагом, или же это тщательно отрепетированная «домашняя заготовка»?
«НАШ ДАВНИЙ, СТАБИЛЬНЫЙ ПАРТНЕР»
Несколько лет назад в кулуарах научно-практической конференции арабский тележурналист спросил у высокопоставленного российского чиновника, доверяет ли Москва Ирану в вопросе о его истинных ядерных намерениях. «Конечно доверяет, – на ходу бросил собеседник. – Со времен Грибоедова только и делает, что доверяет». В эфире появилась только первая часть фразы, авторы репортажа явно споткнулись на фамилии, не фигурирующей в списке действующих российских политиков и дипломатов. А если бы журналисты приложили некоторые усилия, смысл ответа оказался бы несколько другим: в 1829 году русский дипломат и писатель Александр Грибоедов был растерзан озверевшей толпой в Тегеране.
В действительности Россия относилась и относится к Ирану с большой долей настороженности, если не сказать – подозрительности. Доверительными эти отношения не были никогда. Как-то на встрече с американскими бизнесменами тогдашний российский премьер Виктор Черномырдин похвастался: «Россия никогда не позволит, чтобы Иран создал свое атомное оружие. Иран – наш сосед, и мы хорошо знаем, что там происходит». Но так ли это на самом деле?
Комплексный подход к формированию российско-иранских отношений Москва выстраивала долго и болезненно. Достаточно вспомнить, что в декабре 1996-го, когда Россия уже приступила к сооружению в Иране Бушерской АЭС и защищала этот контракт от давления со стороны США, Министерство обороны России причислило Иран к одной из «потенциальных угроз» безопасности России по причине «резкого наращивания» Тегераном «наступательного потенциала». Лишь начиная с 2000–2001 годов атомное сотрудничество стало рассматриваться в более широком контексте стратегического диалога с Тегераном, а сам Иран превратился в глазах Москвы в ключевого стратегического партнера России на Большом Ближнем Востоке. Президент Владимир Путин охарактеризовал Иран как «давнего, стабильного партнера» России.
Тогда же было заявлено: все разногласия России и США из-за Ирана обусловлены не расхождениями во взглядах на его ядерную программу (наши позиции здесь хотя и не совпадают, но в целом близки), а разными представлениями о том, какой должна быть общая политика в отношении Исламской Республики Иран. США выступают за изоляцию Ирана, Россия – за сотрудничество с ним. Кроме того, Россия, в отличие от США, полагает, что «Иран – это не государство, которое является почему-то пораженным в правах, мы не видим для этого никаких оснований» (интервью президента России В.В. Путина телеканалу «Аль-Джазира». Куала-Лумпур. 2003. 16 окт.).
Как писал российский специалист, ответственный в МИДе РФ за «иранское направление», Иран является сегодня чуть ли не единственным на всем Большом Ближнем Востоке государством, которое успешно и поступательно наращивает свой экономический, научный, технологический и военный потенциал. По мнению дипломата, Иран с его грамотным населением, высоким интеллектуальным уровнем элиты, обществом, консолидированным вокруг исламских ценностей, огромными природными ресурсами (11 % нефтяных и 18 % газовых мировых запасов) и выгодным геостратегическим положением просто «обречен» на то, чтобы занять место регионального лидера и важного международного игрока в регионе от Ближнего Востока до Южного Кавказа, да и за его пределами. Таким образом, «партнерство с Ираном... становится одной из ключевых задач внешней политики России (выделено нами. – Авторы)» (Г. Ивашенцов. Россия – Иран. Горизонты партнерства // Международная жизнь. 2004. № 10. С. 22).
ОЦЕНИВАЯ РИСКИ
Еще в конце 1980-х многие российские эксперты по нераспространению начали с тревогой поглядывать в сторону Тегерана, интерес которого к военным ядерным исследованиям становился очевидным. Ядерные амбиции, вероятнее всего, были вызваны успехами главного врага Ирана – Саддама Хусейна в деле создания оружия массового уничтожения (ОМУ) и средств его доставки. После поражения Саддама в войне 1991 года, установления международного контроля над иракскими ядерными, химическими и биологическими программами и их последующего демонтажа интерес Ирана к ядерному оружию, казалось, ослаб. Тем не менее еще в 1993-м Служба внешней разведки (СВР) Российской Федерации предположила в своем открытом докладе, что в Иране «имеется программа военно-прикладных исследований в ядерной области. Однако без внешнего научного и технического содействия появление ядерного оружия у Ирана в этом тысячелетии маловероятно. Даже если внешняя помощь будет поступать беспрепятственно, а в саму программу будут вложены соответствующие финансовые средства – 1–1,5 млрд дол. ежегодно, – то и в этом случае создание ядерного оружия достижимо не ранее, чем через 10 лет» (СВР РФ. Новый вызов после «холодной войны»: распространение оружия массового уничтожения. Москва, 1993). В докладе не упоминался Пакистан как вероятный источник той самой «внешней помощи», но присутствовал явный намек на то, что при серьезном содействии извне мир может столкнуться в 2003 году с новой реалией – ядерным Ираном.
Больше того, примерно в это же время Россия предложила США в конфиденциальном формате обсудить беспокоившую ее информацию об активности Тегерана в ядерной области. Насколько известно, эта инициатива Соединенные Штаты не заинтересовала. А уже в 1995-м администрация Билла Клинтона начала системную атаку на Москву в связи со строительством Бушерской АЭС. Американцы обвиняли Россию в ядерном партнерстве со страной, которая, как теперь говорили в Вашингтоне, ведет, согласно разведданным, разработку ядерного оружия. Это давление не ослабевало практически на протяжении всего срока клинтоновской администрации; иранская тема занимала важное место (отнимая немало времени) в повестках дня саммитов Россия – США.
После принятия в 2001 году в России закона, разрешающего ввоз отработанного ядерного топлива (ОЯТ), в речах американских экспертов то и дело стало звучать предложение, увязывающее два обстоятельства. Россия, мол, отказывается от ядерного сотрудничества с Ираном, а США снимают ограничения на импорт в Россию ОЯТ из Японии, Южной Кореи и Тайваня. Пойди Москва на это, получила бы в денежном выражении куда больше дивидендов, чем от контрактов с Ираном.
Но нельзя не учитывать, что ключевой национальный интерес состоит для России не в получении еще нескольких сотен миллионов долларов, заработанных на контрактах с Ираном, а в том, чтобы ее сосед, имеющий масштабные ракетные проекты, сохранял свой неядерный статус.
Поэтому неудивительно, что Путин, которого в уже упоминавшемся интервью «Аль-Джазире» спросили о его отношении к иранской ядерной программе, начал не с сотрудничества, а с нераспространения: «Я лично считаю, что проблема возможного распространения оружия массового уничтожения в ХХI веке является ключевой. Это одна из самых главных проблем современности».
Во второй половине 1990-х в Москве действительно был зафиксирован рост интереса иранцев к российским предприятиям и институтам – прежде всего ракетостроительным, а также и ядерного топливного цикла (ЯТЦ). В ответ из России стали высылать иранских вербовщиков и были предприняты шаги по отлаживанию системы внутрифирменного экспортного контроля на собственных предприятиях. Это, однако, не остановило утечку в Иран чертежей, информации, умов, а иногда и контрактов российских предприятий в обход действующего законодательства и внедренного в 1998 году экспортно-контрольного правила «всеобъемлющего экспортного контроля» (catch-all).
К тому же в Москве уже в те годы с еще большим беспокойством начали приглядываться к треугольнику Пакистан – Иран – Северная Корея. В 1999-м руководитель «нераспространенческого» управления российской Службы внешней разведки публично предупреждал: «Со стороны стран риска <…> на острие этой работы [по обходу национальных систем экспортного контроля] находятся спецслужбы, которые обладают прекрасно отработанными методами добывания той самой закрытой технологии и материалов из секретных, прежде всего оборонных, отраслей, которой они затем подчас делятся между собой: корейцы консультируют пакистанцев, те – иранцев… Если мы в ближайшее время не решим эту проблему, мы будем сталкиваться с самыми удивительными нарушениями» (генерал-лейтенант Г.М. Евстафьев на конференции «Экспортный контроль: законодательство и практика». Цит. по: Экспортный контроль в России: наивно ожидать простых решений // Ядерный Контроль. 1999. № 3. С. 12).
Скудость информации всегда была и сегодня остается основной проблемой относительно того, что касается иранской ядерной программы. Москва не раз подозревала, что под сенью Корпуса стражей исламской революции, а возможно, в обход МИДа и даже президента Ирана с разной степенью интенсивности велись параллельные военные ядерные исследования. В Москве (как и в Париже, и в ряде других столиц, где проходили формальные и неформальные консультации с представителями Ирана) неоднократно отмечали несогласованность позиций иранских дипломатов и специалистов-ядерщиков, нередко противоречивших друг другу в оценке даже простых фактов. Поэтому Москва много раз и иногда даже навязчиво повторяла Вашингтону: «Если у вас имеются реальные факты, давайте их изучим». Но получала отказ с неизменной ссылкой на невозможность выдать разведисточники. В Москве сделали вывод, что сведения, вызывающие главные опасения американцев, исходят из Израиля и, не исключено, надуманны.
В какой-то момент, по крайней мере на публичном уровне, оценки Москвы смягчились. Россия заявила, например, о том, что ее разведка «не обнаружила убедительных признаков наличия [в Иране] скоординированной и целостной военной ядерной программы» и что «уровень достижений Ирана в ядерной области не превышает аналогичного показателя еще для 20–25 стран мира» (пресс-конференция директора СВР Примакова Е.М. по случаю представления доклада «Договор о нераспространении ядерного оружия». 1995 год). В одном из официальных документов по Ирану, датированных осенью 2000 года, утверждалось: «Наши контакты с иранцами показывают, что они настроены на деловой и откровенный разговор по экспортно-контрольной проблематике, демонстрируют готовность к дальнейшему развитию сотрудничества в этой сфере. Как представляется, у них есть понимание важности данного вопроса. … Руководство Ирана неоднократно подтверждало мирную направленность осуществляемой в стране ядерной программы и ее транспарентность» (цит. по: О российско-иранском сотрудничестве в чувствительных сферах // Вопросы безопасности. 2000. № 20 (86). 25 окт. С. 8).
Тем обиднее было для Москвы узнать во второй половине 2002-го подробности о построенном центрифужном заводе в Натанзе, а также и о ряде других объектов ядерного топливного цикла. В Москве мало кто предполагал, что иранцы сумели настолько быстро и значительно продвинуться вперед. У российских специалистов это вызвало и уважение (хотя они признавали, что работающие в экспериментальном режиме установки могут быть еще слишком «сырыми», чтобы решать заявленные Ираном масштабные задачи), и новые вопросы. В Москве крепло подозрение: использование ЯТЦ в мирных целях – это не более чем способ замаскировать военные амбиции Ирана, Тегеран же ведет дело к «выскальзыванию» из Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), что может произойти лет через пять-шесть, когда его ядерная программа «дозреет» и ее можно будет стремительно перевести на военные рельсы.
Эти события Россия восприняла весьма болезненно. Будучи единственным государством мира, сотрудничающим с Ираном в области атомной энергетики, она рассчитывала – вероятно, несколько наивно – на эксклюзивные, доверительные отношения с Ираном, который, как предполагалось, должен был ставить Москву в известность обо всех своих шагах в ядерной области, пусть и не связанных с двусторонним сотрудничеством. Причем ожидалось, что Иран будет информировать своего российского партнера заблаговременно. Как не очень убедительно объясняли потом иранцы, они «хотели заранее пригласить в Натанз [министра по атомной энергии] Румянцева, все ему заранее показать, но у того не нашлось времени приехать».
Москва с трудом скрывала раздражение. В ответ иранцы решили разыграть «европейскую» карту. Москве намекнули, что если она отойдет от духа партнерства, то ничто не помешает Тегерану выбрать себе новых партнеров, и что, например, Франция – первая в европейской очереди на получение контрактов: на кону были еще шесть энергоблоков, а может быть, и больше. В Иране вдруг вспомнили про, казалось бы, отброшенные после революции 1979 года планы шаха построить в стране 20 атомных энергоблоков.
Россия умудрилась проявить чудеса сдержанности и, вместо того чтобы закрывать глаза на неискренность Ирана, начала выстраивать откровенный диалог с той же Францией, имевшей, как выяснилось, серьезное «досье» на Иран, а также с Германией и другими европейскими странами. Раз обжегшись, в Москве решили, что, не имея разносторонней информации, вряд ли следует на всех международных форумах бросаться на амбразуру, защищая Иран и его право на мирную ядерную деятельность, которым он открыто злоупотребил.
В июне 2003-го из французского города Эвиана, где проходил саммит «большой восьмерки», Тегерану был послан недвусмысленный, жесткий сигнал: «Мы не будем игнорировать развитие продвинутой ядерной программы Ирана… Мы убедительно призываем Иран подписать и выполнить Дополнительный протокол МАГАТЭ без задержек или условий. Мы решительно поддерживаем подробное исследование со стороны МАГАТЭ ядерной программы этой страны». Еще за несколько месяцев до саммита Москва, безусловно, не подписалась бы под подобным текстом.
ОТ ДАВЛЕНИЯ К ДИАЛОГУ
До последнего времени диалог по иранской тематике между Россией и США шел со скрипом – и прежде всего из-за неприкрытого давления, которое Америка оказывала на Россию в связи с бушерским контрактом. В российских экспертных кругах сложились две точки зрения на причины такого давления. «Экономисты» объясняли его «беспощадной борьбой без всяких правил на мировом рынке атомной энергии». Как отмечено в одной из российских официальных записок 2000 года, «отказ от дальнейших связей с ним [Ираном] нанес бы серьезный урон российским политическим и экономическим интересам в регионе и в итоге означал бы создание благоприятных условий для прихода на иранский рынок аналогичной западноевропейской, а затем и американской продукции» (О российско-иранском сотрудничестве в чувствительных сферах // Вопросы безопасности. 2000. № 20 (86). 25 окт. С. 4).
«Геополитики» видели в поведении США более далеко идущее стремление – не допустить установления партнерских, стратегических отношений России с Ираном, скомпрометировать Иран в глазах Москвы и любой ценой нанести урон и без того сложному российско-иранскому диалогу. Некоторые специалисты также исходили из того, что действия Соединенных Штатов обусловлены не столько позицией самого Вашингтона, сколько влиянием на него израильского лобби.
В середине и во второй половине 1990-х, да и позднее, Соединенные Штаты нередко пытались использовать «бушерский вопрос» как разменную монету в диалоге с Москвой. Так, госсекретарь США Уоррен Кристофер поднимал в 1995 году вопрос об отказе России от сотрудничества с Ираном в качестве условия предоставления Москве полноправного членства в «восьмерке». В частных беседах американские официальные лица упоминали о возможной комбинации, предполагавшей отказ России от бушерского контракта в обмен на отказ США выйти из Договора по ПРО. Концепция «размена» действительно была популярной в среде неправительственных и даже у околоправительственных экспертов по обе стороны океана и периодически всплывала в разных контекстах.
Однако на самом деле в Москве эту концепцию никогда не воспринимали всерьез и никогда не дали бы ход подобным сделкам. Даже мысль о том, чтобы отступиться от Ирана, всегда представлялась Кремлю недопустимой, унизительной. Достаточно вспомнить, как завелся обычно невозмутимый российский президент (в Куала-Лумпуре в 2003 г.), когда услышал реплику одного журналиста: «Многие говорят, что вы сдали Иран». Даже в моменты особого недовольства иранскими партнерами Москве казалось, что лучше инициативно заморозить строительство Бушерской АЭС и потом посмотреть на развитие ситуации, чем отказаться от проекта в обмен на американские «пряники». Вообще, давление США на Россию по иранской проблеме оказалось не только бесполезным, но и контрпродуктивным.
В итоге диалог между Россией и США по Ирану начал шаг за шагом выравниваться. От пикировок стороны перешли к обмену оценками ситуации. Администрация Буша, по сути, сняла с повестки дня вопрос о Бушерской АЭС, согласившись с тем, что ее строительство и функционирование не могут угрожать международной безопасности до тех пор, пока отработанное ядерное топливо будет возвращаться в Россию. Пакет документов на этот счет был подписан руководителем Федерального агентства по атомной энергии Александром Румянцевым в Тегеране в феврале 2005 года.
Судя по результатам встречи президентов Буша и Путина в Братиславе (24 февраля 2005 г.), тема Ирана, столь важная – по разным причинам – для обоих лидеров, постепенно вытесняется из первых пунктов двусторонней повестки дня. Накануне саммита американские СМИ писали, что Иран и нераспространение станут главными темами переговоров, однако на совместной пресс-конференции Иран был упомянут только единожды. «Мы договорились, что у Ирана не должно быть ядерного оружия. Я ценю понимание, которое проявил Владимир. У нас был очень конструктивный диалог о том, как достичь этой общей цели», – сказал Джордж Буш. Путин вообще не коснулся этой темы. В ходе саммита он, похоже, проинформировал американского коллегу о том, что российский министр в ближайшие дни собирается подписать в Тегеране соглашение о возврате ОЯТ, открывая тем самым дорогу запуску Бушерской АЭС.
Но к тому моменту администрация США уже переменила свое видение политики в отношении Ирана. Военный сценарий (точечные бомбардировки ядерных объектов), то и дело возникавший в самом начале 2005-го, был отодвинут, переведен в разряд «запасных». По результатам европейского турне Джордж Буш решил пусть и в очень ограниченном формате, но все же работать вместе с «европейскими друзьями».
«ТРОЙКА» ПЛЮС ОДИН
Усилия европейской «тройки» в октябре 2003 и ноябре 2004 года привели к заключению договоренности о временном замораживании Ираном программы по обогащению урана в обмен на признание Европейским союзом права Ирана, как участника ДНЯО и члена МАГАТЭ, на реализацию мирной ядерной программы. Согласно той же договоренности, Евросоюз не препятствует завершению Россией строительства Бушерской АЭС, равно как и вероятной установке новых легководных реакторов; гарантирует Ирану возможность поставок топлива для АЭС на рыночных условиях, а также доступ к ядерным технологиям; поддерживает кандидатуру Ирана на членство в ВТО; рассмотрит шаги по развитию обширного экономического сотрудничества с Ираном; начнет диалог по вопросам безопасности, вызывающим особую тревогу Тегерана.
Для успешного продвижения этих инициатив Москва, оставаясь в тени, провела серьезную «артподготовку». Россия, считают дипломаты, участвующие в переговорах «тройки» с Ираном, сыграла весьма существенную роль в том, чтобы убедить Тегеран подписать Дополнительный протокол к соглашению о гарантиях с МАГАТЭ (декабрь 2003 г.). Со своей стороны высокопоставленный чиновник МИДа РФ назвал договоренности ноября 2004-го «прорывом». Правда, придется оговориться, что после европейского турне Кондолизы Райс, а затем и Джорджа Буша зимой с.г. позиция европейской «тройки» претерпела одно существенное изменение: вместо «заморозки» иранской программы по обогащению урана там теперь требуют ее полного, на веки вечные, демонтажа. Надо еще разобраться, чего в этом больше: возросшего беспокойства «тройки» по поводу истинных намерений Тегерана, следствия давления со стороны США, или же просто повышения ставок на переговорах, чтобы затем можно было выходить на компромиссные позиции? Но все же трудно представить себе, чтобы такая гордая и смотрящая далеко вперед страна, как Иран, пошла на добровольный и постоянный отказ от самой возможности иметь программу обогащения урана (возможность, которая представлена Ирану на законных основаниях – согласно ДНЯО) и чтобы европейцы не учитывали этой особенности иранских подходов.
На данный момент интересы и цели России и ЕС на «иранском направлении» во многом совпадают. Обе стороны заинтересованы в стабильном, не несущем угрозы Иране, поскольку это государство является соседом России, а в будущем, возможно, и Европейского союза. И та, и другая сторона осознаюЂт стратегическую роль Ирана как важнейшего источника нефти и газа, а также как транзитного пункта на транснациональных транспортных коридорах. Как Россия, так и ряд стран – членов Евросоюза, в частности Германия, убеждены, что Иран еще не принял политическое решение о создании собственного ядерно-оружейного арсенала. То есть Россия и ЕС оценивают масштаб угрозы принципиально иначе, нежели США. Москву и Брюссель сближает представление о важности солидного набора «пряников» в диалоге с Тегераном, Вашингтон же больше внимания уделяет «кнуту».
Наконец, и Россия, и Европейский союз (в том числе страны «тройки», и особенно Франция) торопятся, используя отсутствие США, продвигать на многообещающем иранском рынке свои коммерческие интересы (прежде всего в атомном, нефтегазовом, автомобильном и оборонно-промышленном секторах). Соображения экономического характера способны превратиться в источник конфликта интересов. За политическими декларациями о тесном сотрудничестве России и Евросоюза по иранскому ядерному вопросу скрывается растущая конкуренция за экономические преимущества.
Однако атомная энергетика – не единственная область, в которой долгосрочные интересы России и ЕС могут столкнуться. Еще один потенциальный камень преткновения – сектор военно-технического сотрудничества. Европейский мораторий на продажу оружия Ирану был весьма выгоден российскому ВПК: по некоторым оценкам, Иран является третьим (после Китая и Индии) рынком экспорта российских обычных вооружений.
Напряженное российско-европейское состязание прослеживается и в сфере нефтегазовой энергетики. Несмотря на разного рода юридические препоны и риск санкций со стороны США, компании из России и из стран – членов Европейского союза давно начали битву за допуск к энергетическим ресурсам Ирана. В тендерах на разработку иранских крупных нефтяных полей участвуют такие европейские компании, как BP (наследница Anglo-Iranian), Shell, TotalFinaElf, ENI, Sepsa, норвежская Statoil. На сегодняшний день нефть составляет 80 % общего иранского экспорта в Евросоюз. Российская доля пока скромнее. Однако «ЛУКойл» имеет масштабные перспективные проекты в Анаране, а «Газпром» присоединился к другим гигантам (в числе которых французский TotalFinaElf) в рамках проекта стоимостью два миллиарда долларов по развитию огромного газового месторождения в южном Парсе.
Наконец, ЕС давно считает, что самая эффективная форма поддержки реформаторов в Иране – политика «обусловленного вовлечения» Тегерана. В Москве, однако, поддержка реформаторов не только не является приоритетной задачей, но и даже рассматривается многими как угроза удобному статус-кво. Москва неплохо наладила работу и с нынешним умеренным президентом Сейедом Мохаммедом Хатами и с его наиболее вероятным «сменщиком» консерватором-прагматиком Али Хашеми Рафсанджани.
«ТИХАЯ ДИПЛОМАТИЯ» МОСКВЫ
Некоторое время назад многие западные СМИ только и делали, что писали о том, как Россия, тайно или явно, якобы помогает Ирану продвигаться к созданию ядерного оружия. Сегодня, однако, критики российско-иранского ядерного сотрудничества признали, что успехи Тегерана – результат содействия со стороны Пакистана, а отнюдь не России. А по некоторым направлениям ядерных научно-исследовательских и инженерных работ иранцы добились прогресса собственными силами. Бушерская стройка оказалась не более чем удобным «громоотводом» для иранцев, торопившихся с развитием собственной негласной центрифужной программы.
Вместе с тем в последние два года Москва, находясь «за сценой», ни разу не снизила темп диалога с Тегераном по всему набору проблем, связанных с нераспространением ОМУ. Так, о решении Ирана присоединиться к Дополнительному протоколу было объявлено именно в Москве. Но в какой-то момент Москва умышленно уступила пальму первенства европейской «тройке».
Так в чем же суть «тихой политики» России в отношении Ирана и его ядерной программы?
Во-первых, Россия нацелена на продолжение и даже на активизацию ядерного сотрудничества с Ираном. В Росатоме считают, что решение Совета управляющих МАГАТЭ в ноябре 2004 года устранило барьеры в совместной работе Ирана с западными странами и Россией в области высоких ядерных технологий. А крупный российский дипломат, принимавший участие в консультациях с европейской «тройкой», заметил: «От нас они (члены «тройки») хотели одного – гарантированных поставок ядерного топлива для Бушера в Иран. Мы готовы это сделать. И для нас важно, что теперь к нам никто не сможет приставать, что мы якобы делаем что-то незаконное в Иране, – ведь нас поддерживает Западная Европа».
После позитивных сдвигов в переговорах европейской «тройки» с Ираном и на фоне более спокойного обсуждения «иранского досье» в МАГАТЭ нет особых препятствий для начала переговоров о возведении второго энергоблока Бушерской АЭС или даже строительства АЭС на новой площадке.
Во-вторых, в качестве условия для дальнейшего сотрудничества Россия ставит неукоснительное исполнение Тегераном обязательств перед МАГАТЭ, включая скорейшую ратификацию Дополнительного протокола, а также информирование этого агентства по всем остающимся в «досье» вопросам.
В-третьих, Москва намеревается тщательно следить за выполнением всех пунктов заключенного с Ираном в феврале нынешнего года соглашения о возврате ОЯТ с Бушерской АЭС, а также сопутствующего пакета документов. В первые два года после пуска Бушерской АЭС контроль за ее работой будет полностью осуществляться российскими атомщиками, впоследствии – иранцами, но под присмотром россиян.
В-четвертых, выбирая меж двух зол – объективным обострением российско-европейской конкуренции за иранские рынки и невозможностью сотрудничества с Ираном в результате его международной изоляции, – Москва сделала ставку на «интернационализацию» ядерного диалога по иранской тематике и соответственно на поддержку усилий европейской «тройки».
В-пятых, Россия, которая с беспокойством следит за «замыканием» иранского ЯТЦ, отдает себе отчет в том, что со временем Иран сможет достаточно быстро перевести свою мирную программу на «военные» рельсы. Москва стремится к тому, чтобы Тегеран перешел от временной приостановки программы по обогащению урана к полному отказу от нее. Для этого требуется создать (используя и «пряники» европейской «тройки», и гарантии безопасности Ирану со стороны США, и систему мер МАГАТЭ) необходимые условия, которые стимулировали бы не только Иран, но и другие государства, идущие похожим путем, отказаться от собственных программ обогащения. То есть это может быть только суверенное решение самого Ирана. «Передавливать» в данном вопросе вряд ли было бы продуктивно, да и с правовой точки зрения для этого нет оснований.
В-шестых, учитывая недостаточность имеющейся информации по Ирану, Россия всячески пытается наладить обмен соответствующими конфиденциальными сведениями, причем как на двустороннем уровне (с США, Германией и другими странами), так и на уровне «большой восьмерки».
Конечно, дефицит сведений о ситуации в Иране – проблема не только России, но и США и Евросоюза. Как подчеркнул недавно бывший аналитик ЦРУ Кеннет Поллак, «до нападения на Ирак мы знали, что наша информация была неадекватной, но не осознавали, до какой степени она была некачественной. Сегодня большинство чиновников в разведке считают, что наша информация о механизме принятия решений в Тегеране и о иранском ОМУ еще более отрывочная и ненадежная». В докладе специальной комиссии Лоуренса Силбермена о состоянии американской разведки резкой критике подвергается качество разведданных США по Ирану.
Тот факт, что Москва упорно настаивает на более активном вовлечении инспекторов МАГАТЭ в процесс контроля над иранским ядерным комплексом, отчасти обусловлен именно желанием лучше разобраться в противоречивой информации, поступающей из Ирана. По этой же причине Россия придает такое большое значение и собственному атомному присутствию в Иране.
Вместе с тем при всей неопределенности ситуации в Иране Москва по-прежнему не разделяет мнение (доминирующее в Вашингтоне и, судя по всему, в Лондоне) о том, что Иран уже принял политическое решение о создании ядерного оружия. Но в России (как и в Берлине и Париже) признают: Иран способен принять такое решение, если во внешнеполитических событиях произойдет неблагоприятный для него поворот (чего полностью исключить нельзя). Так что остается работать над устранением причин, могущих побудить Иран, достаточно рационального, по мнению Москвы, игрока, обрести собственный ядерный арсенал.
Таким образом, теряясь в догадках по поводу истинных ядерных намерений Тегерана, Москва пытается балансировать между очевидными стратегическими соблазнами и «нераспространенческой» осторожностью в отношении своего «трудного» соседа и партнера. При всем при том, однако, она явно склоняется к стимулированию сотрудничества и политике «оправданного риска».
Россия. США. Иран. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 20 апреля 2005 > № 2906361
Александр Винников, Владимир Орлов
Соединенные Штаты снизили уровень участия Израиля в создании истребителя нового поколения Ф-35. Причиной такого шага стало недовольство американской стороны по поводу продажи Израилем новых военных технологий Китаю. «В производстве (нового истребителя) задействованы некоторые технологии и данные, которыми мы не хотели бы делиться, пока не разрешены проблемы в сфере безопасности», – приводит слова представителя Пентагона газета «Гаарец». «Технологии передаются Китаю через Израиль ненадлежащим образом, что идет в нарушение соглашений о передаче технологий», – подчеркнул представитель военного ведомства США, не сообщивший, в чем конкретно состоят наложенные на Израиль ограничения. Проект разработки Ф-35, в котором, помимо США, участвуют Великобритания, Дания, Канада, Италия, Нидерланды, Норвегия и Турция, был начат в 2001г. и оценивается в 245 млрд.долл. Израиль присоединился к проекту в 2003г., внеся 50 млн.долл. Концерн «Израильская авиационная промышленность» должен был разработать отдельные системы для Ф-35. Предполагалось, что именно Израиль станет первым покупателем нового истребителя.
В результате операции ФСБ РФ и ГУВД Москвы пресечена деятельность преступной группы, создавшей канал нелегальной переправки иностранцев, в т.ч. террористов, во Францию, Испанию и США. «Есть свидетельства, что ряд (переправленных лиц) принадлежал к террористическим организациям», – сказал в четверг журналистам начальник Центра общественных связей ФСБ РФ Сергей Игнатченко. По его словам, в ходе оперативно-розыскных мероприятий было установлено, что организаторами преступной группы являются граждане России Карен Геворкян и Дмитрий Кедров, которые уже задержаны. С 1999 по 2001г.за подобные противоправные деяния Геворкян отбывал наказание в Германии. Можно говорить о более широком круге лиц, входивших в преступную группировку Геворкяна и Кедрова, заявил представитель ФСБ. Однако он не стал уточнять эту информацию, сославшись на интересы следствия. «За 4г. преступной группой было вывезено, согласно обнаруженным спискам, 1 тыс.чел.», – сказал Игнатченко. Нелегальными мигрантами являлись, в основном, граждане государств ближнего зарубежья – Молдавии, Украины, а также стран Закавказья и Юго-Восточной Азии. «С 2001г. еженедельно в среднем через выявленный нелегальный канал проходило до 10 чел.», – сказал Игнатченко, уточнив, что нелегалы переправлялись транзитом через Московский регион. За переправку одного нелегального мигранта преступники брали не менее тыс.долл. с человека. «В преступную группу вошел ряд сотрудников московских международных аэропортов и административных служб, призванных бороться с подобного рода преступлениями», – сказал Игнатченко.
По фактам организации канала и подделки документов следственное подразделение ГУВД Москвы возбудило и передало для расследования в столичную прокуратуру уголовное дело, сообщил представитель ЦОС ФСБ. «Оперативно-следственные мероприятия продолжаются. В ходе проведенных 5 апр. обысков на квартирах и местах работы Геворкяна и Кедрова были изъяты уликовые материалы, подтверждающие их противоправную деятельность», – сказал Игнатченко. Обнаружено большое количество фальшивых российских загранпаспортов, выездных иностранных виз, поддельные печати и штампы российских учреждений – паспортно-визовой службы МВД России и органов погранконтроля пограслужбы ФСБ РФ. Кроме того, также были найдены миграционные карты с отметкой органов погранконтроля о пересечении госграницы, а также списки лиц, незаконно перемещенных данной преступной группой. «В данных списках есть и уроженцы Чечни», – сказал Игнатченко. Некоторое время назад российские правоохранительные органы задержали уроженца Чечни, который до этого находился в Панкиси. «Задержанный рассказал, что когда он находился в Панкиси, ему было предложено вместе с бандой Гелаева перейти границу и принять участие в террористических действиях против российских федеральных сил в обмен на последующую переправку в Норвегию», – рассказал представитель ЦОС ФСБ. По словам задержанного, таких, как он, «было немало». По его словам, при организации подобных нелегальных каналов используются все способы пересечения госграницы – воздушный, водный, автомобильный транспорт, а также пешие переходы. Игнатченко отметил, что оперативно-розыскные мероприятия по пресечению канала поставки нелегальных мигрантов были проведены в тесном взаимодействии со спецслужбами Испании, Франции и США. Представитель ЦОС ФСБ сообщил, что в год российские правоохранительные органы пресекают не менее 10 каналов нелегальной переправки мигрантов.
Судан получит от стран-доноров 4,5 млрд.долл. в качестве помощи на восстановление страны после завершения вооруженного конфликта на юге страны. Договоренности о предоставлении помощи были достигнуты на конференции стран-доноров в Осло (Норвегия). Деньги пойдут на восстановление южных регионов страны и обустройство возвращающихся беженцев. Гражданская война на юге Судана, где местные повстанческие группировки, защищавшие интересы христиан и представителей традиционных африканских религий, противостояли войскам правительства, которое опиралось, главным образом, на мусульманский север, длилась 21г. В результате конфликта, по разным данным, погибло около двух млн.чел. 9 янв. 2005г. было подписано мирное соглашение, согласно которому, юг Судана получил автономию сроком на шесть лет до проведения референдума о дальнейшей судьбе региона. Лидер повстанцев южного Судана Джон Гаранг стал вице-президентом Судана.
Наступающий туристический сезон приведет в Эстонию сотни круизных судов и растущий поток туристов, становящихся все более важным источником прибыли для местного бизнеса. В пред.г., году вступления Эстонии в ЕС, число посетивших Эстонию иностранных туристов выросло примерно на 30%. В этом году турфирмы и предприятия, зарабатывающие на туристах, ждут продолжения роста.Предприниматели готовятся выжать максимум из этой благоприятной ситуации. Уже в мае на улицах столицы появятся двухэтажные, с открытым вторым этажом, автобусы фирмы Hansabuss, которые будут совершать полуторачасовые экскурсии по городу в сопровождении аудиогида, вещающего на восьми языках.
Увеличения потока туристов ждет и Sokos Hotel Viru. По словам директора по размещению Ану Соосаар, уже начало года было хорошим, заполняемость отеля выросла по сравнению с пред.г. на 20%. Со II пол. апр. ожидается стопроцентная заполняемость по выходным дням, а в июле-авг. – во все дни недели. В расчете на туристический бум дочерняя фирма концерна SOK – AS Sokotel – построит рядом с отелем Viru еще один, примерно на 180 номеров. Места в санатории «Тойла» на этот год уже распроданы. Сейчас среди постояльцев санатория, наряду с жителями Эстонии, есть отдыхающие из Финляндии, Норвегии. Значительно выросла доля отдыхающих из Петербурга. «По замечанию норвежцев, такое лечение, как у нас, у них может позволить себе только королевская семья», – отметил заведующий отделом маркетинга санатория Виллу Пунг.
Газ-СПГ
Газ постепенно занимает место нефти в мировом энергетическом балансе. Потребление газа растет в два раза быстрее, чем потребление нефти. До недавнего времени основным и единственным способом транспортировки газа были трубопроводы. В 1990гг. начался быстрый рост потребления сжиженного природного газа (СПГ). 27% мирового производства СПГ приходится на 4 африканские страны: Алжир, Нигерию, Египет и Ливию.
Сжиженный природный газ – это не продукт. При его производстве, то есть при сжижении газа, добавленная стоимость не создается. Собственно сжиженный газ никому не нужен, он становится продуктом только после регазификации -обратного превращения в газообразное состояние. СПГ – это не продукт, а способ его транспортировки. Сжижение газа целесообразно там, где между поставщиком и потребителем трудно или невозможно протянуть трубопровод.
Перевозки СПГ осуществляются исключительно морем. Основные элементы транспортной инфраструктуры в данном случае следующие: завод по сжижению на побережье, совмещенный с терминалом; специальный танкер (танкеры); завод по регазификации – также на побережье и также совмещенный с терминалом. Все заводы по сжижению (и, «разжижению») газа находятся на побережье. К заводу ведут газопроводы от месторождений – или со стороны моря (с шельфа) или со стороны суши.
Рост потребления сжиженного газа вызван двумя обстоятельствами: во-первых, стали дешеветь технологии сжижения. Во-вторых, сыграла свою роль общая либерализация газового рынка: при поставках сжиженного газа покупатель в меньшей степени зависит от продавца, а продавец – от покупателя.
СПГ (LNG) занимает в 600 раз меньший объем, чем исходный продукт (газ в его природном состоянии). 1 куб.м. СПГ весит 400 кг. (0,40 т.). Следовательно, из 1000 куб.м. природного газа получается 1,67 куб.м. или 0,67 т. СПГ. Производительность завода измеряется в кубометрах исходного сырья или в т. производимого СПГ. Важно не путать эти два показателя при сопоставлении. Заводы по сжижению газа есть в Алжире, Индонезии, Тринидаде и Тобаго, Венесуэле, Нигерии, Норвегии, Катаре, Австралии и Омане. Рост потребления сжиженного газа в мире составляет 6-7% в год (газа в целом – 2%).
Алжир. Самый первый в мире завод по сжижению газа был построен в Алжире, в порту Арзев, в 1964г. Небольшой по мощности (1,7 млрд.куб.м.) завод был закрыт в 1997г., затем модернизирован и снова введен в строй в 1999г. Спустя 4г. он должен был быть закрыт окончательно, но из-за дефицита мощностей продолжает работать до сих пор, на пределе своих возможностей.
Самый старый в мире завод давно не является для Алжира основным. 95% производства приходится на три других завода, два из которых также расположены в Арзеве (установленная мощность – 11,2 и 12,3 млрд.куб.м.). Третий по размеру алжирский завод находится в Скикде. Расчетная мощность производства в Скикде – 6,5 млрд.куб.м. 19 янв. 2004г. на заводе произошли взрыв и пожар. Не исключено, что причиной взрыва в Скикде был теракт, погибли 27 чел. – работников производства.
3 из 6 модулей завода вышли из строя, производительность сократилась на 44% – до 3,6 млрд.куб.м. по итогам 2004г. Министр энергетики Алжира Хелил заявил, что вместо трех взорванных модулей будут построены 2, но по мощности вместе они будут в 2 раза больше трех взорванных. На это необходимо 800 млн.долл., и пока восстановление мощностей завода не произошло.
Алжирский газ занимает 17% мирового рынка СПГ (2 место после Индонезии). Основные поставки приходятся на Францию (Gaz de France), Бельгию (Distrigaz), Испанию (Enagas), Турцию (Botas), Италию (Snam), Грецию (DEPA), а также США (5% всего объема). Алжирские заводы целиком находятся в собственности и управлении государственной монополии Sonatrach.
Нигерия. В Нигерии построен пока всего один завод по сжижению газа, но этот завод может вскоре стать крупнейшим на континенте. Планируется строительство еще 3-5 заводов, в результате чего Нигерия может занять 15% мирового рынка и выйти на первое место в Африке по производству СПГ.
Единственный пока завод расположен на острове Бонни в Гвинейском заливе, недалеко от впадения в океан одного из рукавов Нигера (вся добыча нефти и газа в Нигерии сосредоточена вокруг Дельты Нигера). Завод начал работу в 1999г., в 2002г. закончено строительство третьего модуля, после чего проект вышел на первоначально запланированную мощность 10,7 млрд.куб.м. Успех проекта вдохновил акционеров, и ведутся работы по расширению завода, известного под названием Bonny Island (о-в Бонни). В 2005г. должны быть введены в строй 4 и 5 модули по сжижению газа, в результате чего мощность завода должна удвоиться (составит 21 млрд.куб.м.).
Собственником Bonny Island является Nigeria Liquefied Natural Gas Corporation (NLNG). Крупнейший акционер (49%) – NLNG – государственная нефтяная корпорация, ей не принадлежит контрольный пакет, что является отступлением от основного принципа развития нефтегазовой промышленности Нигерии (стандартная доля NNPC во всех объектах – 60%). Преобладание иностранного капитала в Bonny Island компенсируется его разнообразием – акционерами являются британская Shell (25,6%), французская TotalFinaElf (15%) и итальянская Agip (10,4%).
Большинство газа в Нигерии находится в нефтяных месторождениях, этот газ уже извлекается и, по большей части, сжигается. Развитие производства СПГ на данный момент представляется реальной программой использования нигерийского газа. В большинстве случаев не требуется проводить специальную разведку. 99% разведанных запасов газа находится вблизи побережья (в прибрежных районах или на шельфе), поэтому нет необходимости в строительстве дорогостоящих магистральных газопроводов до побережья (как в Алжире и Ливии, например).
Помимо расширения завода на острове Бонни существует еще ряд перспективных проектов создания мощностей по производству СПГ. Среди них проработаны следующие (см. карту): West Niger Delta (инвестор – ChevronTexaco); Brass River (инвестор – Phillips); Nnwa (плавучий, инвестор – Statoil); Без названия (плавучий, ExxonMobil). Их совокупная мощность может составить 26,5 млрд.т. в год (15% нынешнего мирового рынка СПГ).
Египет. Первый завод по сжижению природного газа начал работать в Египте в янв. 2005г. Завод расположен на побережье Средиземного моря, в окрестностях г.Думьят (Dumietta) и рассчитан на переработку 7,1 млрд.куб.м. газа в год. Cобственник и оператор завода – совместное предприятие Segas (Spanish Egyptian Gas), образованное испанской Union Fenosa (80%) и двумя египетскими госкомпаниями – Egyptian Gas Holding (EGAS, 10%) и Egyptian General Petroleum Corp (EGPC, 10%). В свою очередь, 50% Union Fenosa Gas принадлежит итальянской Eni (остальные 50% – Union Fenosa SA, Испания).
Строительство завода происходило с некоторыми задержками, инвестиции в проект составили 1,4 млрд.долл. 17 дек. 2004г. агентство Dow Jones сообщило о выделении займа в 250 млн.долл. на достройку завода. Заем выделил Европейский инвестиционный банк (European Investment Bank). В янв. Segas объявил о начале пробных поставок СПГ. В июле 2004г. британская компания BG (бывшая British Gas) заключила соглашения о поставках своего газа на завод и закупках готового СПГ (то есть об экспорте своего газа «через» завод). Речь в соглашениях шла о газе с офшорных месторождений Дельты Нила Scarab Saffron. Соглашение рассчитано на поставки 6,3 млн.куб.м. газа в день (2,3 млрд. в год) в течение ближайших 4 лет. BG разрабатывает месторождения совместно с египетской EGPC и малазийской Petronas. BG будет закупать на заводе 700 тыс.т. жидкого газа в год для реализации в Европе (информация компаний). Предполагаются поставки в интересах Eni и Gas de France (Франция).
Открытие второго египетского завода, с приблизительно такой же производительностью, ожидается в конце 2005г. Строительство ведется также на побережье Средиземного моря, в 50 км. к востоку от Александрии. Завод строится в интересах BG, которая выступает «в партнерстве» с Petronas (Малайзия). Первая очередь завода должна быть готова в III кв. 2005г., вторая – в середине 2006. Газ для этого завода будет поставляться с офшорных месторождений Siman/Sienna, разрабатываемых BG. В окт. 2002г. подписано соглашение сроком на 20 лет (c 2005) о продаже 3,6 млн.т. в год СПГ (50% всего объема) французской Gaz de France (информация African Energy). После ввода в строй второй очереди (середина 2006) основным покупателем СПГ должна стать BG, которая будет закупать газ в том числе для своего завода по регазификации в Lake Charles (Луизиана, США). По предположению EIA, с 2007г. BG может начать поставлять египетский газ и на терминал в Бриндизи (Brindisi), Италия. В финансировании этого проекта участвовали как европейские, так и арабские финансовые структуры: European Investment Bank, Credit Lyonnais, HSBC Bank, Arab Petroleum Investments Corporation, Societe Generale и другие; а также египетский кредитный пул: Commercial International Bank, Misr International Bank, и дочерний банк Societe Generale в Египте.
Если оба завода, в Думьяте и Икду, заработают на полную мощность, то Египет, по нашим оценкам, уже в 2006г. может занять 3-4% газового рынка Евросоюза, причем весьма вероятно, что за счет сокращения российской доли в поставках (сейчас – 38%).
Ливия. В Ливии пока функционирует всего один небольшой завод по сжижению газа (Мерса-ал-Брега). Он был построен еще в 60гг. прошлого века американской компанией Esso и начал работу в 1971г. Ливия тогда стала вторым в мире (после Алжира) экспортером СПГ. Установленная мощность завода составляла 100 млрд.куб. футов газа (2,8 млрд.куб.м.). Из-за введения американских санкций против режима Каддафи ливийский завод испытывает хроническую нехватку запчастей и квалифицированного обслуживания. Он пришел в упадок, объем переработки составляет 0,9 млрд.куб.м. в год. Собственник и управляющая компания – государственная нефтегазовая монополия NOC, покупатель газа – испанская компания Enagas.
Развитие газодобычи является приоритетным направлением для госкомпании NOC. Пока на газ приходится только 6% добычи углеводородов в Ливии (в пересчете на нефтяной эквивалент), в то время как доля газа в разведанных запасах – 18%, а в прогнозируемых запасах – еще выше. После снятия международных санкций появились проекты строительства как магистральных трубопроводов, так и заводов по сжижению газа, но пока говорить о них детально нет смысла.
Ангола. Помимо 4 уже состоявшихся экспортеров СПГ, на карте Африки могут появиться новые. Наибольший интерес представляет в этой связи проект строительства завода в Анголе, в порту Сойо на севере страны. Уже создан консорциум инвесторов, в который вошли ChevronTexaco (США, 32%), Sonangol (ангольская госмонополия, 20%), Norsk Hydro (Норвегия, 12%), BP (Великобритания, 12%), Total (Франция, 12%) и ExxonMobil (США, 12%). Оператором завода будет лидер консорциума – американская ChevronTexaco. Ангольский завод может стать первым подобным объектом на континенте под управлением именно американской компании. Первоначально завод предполагали строить близ столицы страны Луанды, но затем проект был перенесен ближе к запасам газа, в северную провинцию Заире. Первая очередь завода будет состоять из одного модуля, рассчитанного на переработку 6 млрд.куб.м. газа в год. Разработка проекта должна закончится в середине 2005г., а окончательное инвестиционное решение должно быть принято, по данным EIA, в середине 2006.
Перспективы. У четырех рассмотренных нами африканских производителей принципиально различается доля, которую СПГ занимает в их газовом экспорте. 0,1 млрд.куб.м. газа в год будет перекачиваться из Египта в Иорданию по трубопроводу (введен в строй в июле 2004г.). В 70 раз больше поставляться с одного только завода в Думьяте. После введения в строй аналогичного по мощности завода Идку доля трубопроводного транспорта в экспорте газа составит менее 1% (хотя еще полгода назад составляла 100%). В Нигерии завод по сжижению на о-ве Бонни – единственный экспортер газа, как и ливийский Мерса ал-Брега. Только в Алжире наблюдается паритет: на магистральные трубопроводы в Европу приходится 54% экспорта, на заводы по сжижению – 46%.
Во всем в мире в целом сжиженный газ постепенно увеличивает свою долю рынка – за счет трубопроводного транспорта. В Африке ситуация не будет развиваться столь однозначно. Совершенно очевидно, что мощности по сжижению газа будут существенно расширяться во всех рассмотренных нами странах – в Алжире, Ливии, Египте и Нигерии. Рано или поздно появится завод по сжижению природного газа в Анголе. Монополия СПГ на экспорт в Нигерии, Ливии и Египте может быть нарушена.
В первую очередь это касается Ливии. Скорее всего, будут реализованы проекты строительства магистральных трубопроводов по дну Средиземного моря в Италию (напрямую или через Тунис). В результате соотношение СПГ/газопроводы в ливийском экспорте может приблизиться к алжирскому (46:54). В самом Алжире доля СПГ может даже сократиться. В результате ввода в строй трубопроводов Medgaz (во Францию) и Galsi (в Италию) к 2008г. доля СПГ в экспорте может сократиться до 38-40% (с учетом имеющихся планов по расширению мощностей сжижения).
В Египте и Нигерии также популярны проекты развития трубопроводной инфраструктуры. Газопровод Египет-Турция вряд ли станет реальностью в ближайшие годы (Турция затоварена российским и иранским газом), направление Ливия-Италия представляется весьма перспективным для экспорта египетского газа. Из Нигерии строится газопровод в Гану (WAGP, первая очередь 1,5 млрд.куб.м. в год). Недавно был подписан контракт на обоснование строительства (feasibility study) газопровода через Алжир в Европу пропускной способностью от 10 млрд.куб.м. Анализ показал, что, с учетом имеющихся планов строительства заводов по сжижению и трубопроводов, доля СПГ в нигерийском экспорте газа может составить к 2012г. от 62% до 91% (сейчас 100%) при увеличении экспорта в 8-13 раз.
Во всем мире доля СПГ на рынке будет расти, а в экспорте из африканских стран – снижаться. Африканские страны еще не прошли до конца первую – трубопроводную – фазу развития газовой инфраструктуры. Для Ливии, Египта и Нигерии газ – сверхновый продукт, освоение крупных месторождений только начинается. Поэтому данные страны, начав с СПГ, постепенно будут смещаться в пользу паритета. Остальной мир также, возможно, будет двигаться в сторону паритета, но с другой стороны.
Сжижение газа не ведет к созданию добавленной стоимости. Не ведет оно и к созданию внутреннего рынка. Строительство заводов по производству СПГ в стратегическом плане выгодно только покупателям газа. Трубопроводы в этом отношении привлекательны для экспортеров (производителей) газа. Строительство труб – это развитие инфраструктуры. Вместе с трубами можно строить дороги, линии электропередачи. От трубопроводов могут быть сделаны ответвления на внутренний рынок – для развития газовой энергетики и промышленности. Строительство крупных трубопроводов обеспечивает подрядами местные компании, создает рабочие места – чего не происходит в случае со сжиженным газом.
Раздутая популярность СПГ-проектов может пойти на спад в ближайшие годы. Особенно в тех случаях, где есть альтернатива: понятно, что для островов Тринидада и Тобаго, например, сжижение является единственным возможным способом экспорта газа. Во многих других случаях сжижение газа больше подходит на навязанный выбор, стратегически не выгодный странам-производителям.
Россия. Для России проекты по сжижению газа в Африке представляют интерес в первую очередь потому, что наша страна является крупнейшим в мире производителем и экспортером газа. Поэтому африканский сжиженный газ составляет прямую конкуренцию российскому газу, в первую очередь на европейском рынке. Сама Россия сжиженный газ не производит и не продает. В данном случае это обстоятельство принципиального значения не имеет. Совершенно очевидно, что страны Евросоюза ставят перед своими нефтегазовыми компаниями задачу диверсифицировать поставки, проще говоря – снизить долю российского газа в импорте.
Даже большую «угрозу» для России, чем СПГ, несут трубопроводные проекты – по дну Средиземного моря и через Сахару уже очень скоро на европейский рынок пойдут десятки млрд.куб.м. газа. Вначале они компенсирую рост потребления, потом – заменят норвежский газ; российская доля будет медленно, но верно сокращаться с нынешних 38% до 25-27% (неофициальный целевой уровень). С СПГ в этом отношении ситуация не столь однозначна: нигерийский и алжирский сжиженный газ поставляется в том числе в США, туда же в скором времени должна направиться значительная часть египетского. Строительство заводов ущерба положению России на газовом рынке нанести не должно.
Российским производителям газа («Газпром», прежде всего) стоит ближе присмотреться к возможностям по инвестированию в газодобычу за рубежом. Если крупная национальная компания ограничивается добычей только внутри «своей» страны, то рано или поздно становится объектом колониального захвата: диктат покупателя определяет ее инвестиционные решения, кадровую политику, структуру переработки. В конечном счете, опасна для государственного суверенитета.
|
Запасы и добыча нефти и газа в Африке (2004г.) (принят эквивалент 1 т. нефти = 1250 куб.м. газа) |
|||||||
| нефть | газ |
эквивалент |
|||||
| млрд.т. | млн. т/г |
трлн. куб.м |
млрд. куб.м |
млрд.т. | млн. т/г | ||
| 1 | Нигерия | 4,5 | 110 | 5,5 | 40 | 8,9 | 142 (2) |
| 2 | Ливия | 4,9 | 75 | 1,3 | 6 | 5,9 | 80 (3) |
| 3 | Алжир | 1,5 | 93 | 4,5 | 80 | 5,1 | 157 (1) |
| 4 | Египет | 0,5 | 38 | 1,9 | 34 | 2,0 | 65 (4) |
| 5 | Ангола | 0,7 | 46 | 0,0 | 0,5 | 0,7 | 46 (5) |
| 2004г., подсчеты «Аф-Ро» на основе данных производителей, WGJ, EIA, WB, McKenzie. | |||||||
Андрей Маслов, Борис Свинцов.
Нигерия > Нефть, газ, уголь > af-ro.com, 28 февраля 2005 > № 340352
Высокие цены на нефть делают рентабельной добычу нефти в «нетрадиционных» районах. В марте были оглашены ближайшие планы по разработке глубоководных офшорных месторождений в Южно-Африканской Республике (ЮАР).В 175 км. к северо-западу от Кейптауна (блок 3В/4В) разведочное бурение на глубине 500 м. планирует в тек.г. начать консорциум в составе BHP Billiton и Occidental Petroleum. Крупнейшая в мире горнодобывающая компания BHP Billiton в последние годы активно занимается развитием несвойственных для нее проектов в области добычи нефти.
Другое совместное предприятие создано для поисков газа американской Forrest Oil и госкомпанией ЮАР Petroleum Oil & Gas Corp of South Africa (PetroSA). Глубина дна на блоках Forrest Oil/PetroSA составляет от 2 до 4-5 км. (Financial Mail со ссылкой на технического директора Дейва Броада). Предварительные исследования по оценке шельфовых месторождений велись в 2002-03гг. норвежской компаний PGS Geophysical.
В 2001г. наличие коммерческих запасов газа было подтверждено на другом офшорном блоке в ЮАР – 2А (Ibhunbesi). Это месторождение находится на границе с территориальными водами Намибии. В Намибии его продолжение носит название Kudu. В 2003г. 24% в Ibhubesi за 40 млн.долл. приобрела уже упомянутая госкомпания PetroSA. Данные о запасах и резервах расходятся, достигая цифры 25 трлн. куб. футов (700 млрд куб.м.). Объем инвестиций в Ibhunbesi достиг уже 100 млн.долл., для запуска месторождения в промышленную эксплуатацию (с доставкой газа потребителям) требуется еще в 5-8 раз больше средств.
У южного побережья ЮАР (120 км.) три нефтяных месторождения (Oribi, Sable и Oryx) уже разрабатываются, добыча составляет 2,25 млн.т. в 2004г. (7% потребления ЮАР). Предварительную оценку новых месторождений на шельфе Порт-Элизабет ведет Canadian National Resources.
Проблема зависимости от импорта нефти решается в ЮАР уже на протяжении 60 лет. 35% жидкого топлива производится из угля, предполагается внедрять технологии конверсии газа в моторные топлива. Диверсифицируются источники поставок, наращивается присутствие южноафриканских нефтяных компаний в регионе Гвинейского Залива (Нигерия, Экваториальная Гвинея, Ангола). Добыча углеводородов на собственных месторождениях может стать еще одним важным шагом ЮАР к достижению энергетической независимости. Анна Маслова (Рудницкая).
Норвежская телекомкомпания Telenor планирует вложить 500 млн.долл. в оператора мобильной связи «Киевстар GSM». Об этом заявил главный исполнительный вице-президент и финдиректор компании Telenor Торстейн Моланд (Torstein Moland). По его словам, средства инвестируются для расширения сети покрытия и абонентской базы «Киевстара». При этом Т.Моланд отметил, что суммарные инвестиции Telenor в «Киевстар» составили 800 млн.долл. В целом компания инвестировала в Украину 1,3 млрд.долл.Telenor владеет 100% долями шести мобильных операторов в Евразии, контрольными пакетами и миноритарными долями операторов в нескольких странах. Telenor владеет 56,51% ЗАО «Киевстар», остальными владельцами являются ООО «Сторм» (43,49%), контрольная доля которого принадлежит российской группе «Альфа». Уставный фонд ЗАО «Киевстар GSM» составляет 123 млн.долл. Компания «Киевстар» обеспечивает мобильной связью территорию, на которой проживает 90% населения Украины. Сеть компании охватывает 1200 крупных и малых городов и 18,8 тыс. сельских населенных пунктов. На 1 янв. 2005г., компания обслуживает 6,25 млн. абонентов, что в 2,06 раза больше, чем на 1 янв. 2004г.
Финляндия, Швеция, Норвегия и Эстония подписали в рамках заседания совета министров обороны стран-членов ЕС в Брюсселе меморандум о создании совместного североевропейского отряда быстрого реагирования.Как сообщается в пресс-релизе, распространенном минобороны Финляндии, под меморандумом свои подписи поставили министр обороны Финляндии Сеппо Кяярияйнен, Швеции Лени Бьерклунд, Норвегии Кристин Крохн Девольд и Эстонии Яак Йыерюйт. Документ не является государственным соглашением. В меморандуме изложены основные принципы формирования и действия отряда, его структура, схема принятия решений, принципы и цели сотрудничества стран-участниц, говорится в пресс-релизе.
Финляндия намерена принять участие в создании двух европейских отрядов быстрого реагирования. Первый отряд планируется сформировать совместно со Швецией, Норвегией и Эстонией, второй – с Германией и Нидерландами. В рамках европейской системы по управлению кризисными ситуациями предполагается создать около десяти отрядов быстрого реагирования каждый численностью 1500 военнослужащих. Планируется, что такие отряды начнут действовать уже в 2007г. и смогут приступать к выполнению задания в течение 15 дней.
Динамичным сектором современной энергетики является производство и транспортировка сжиженного природного газа (СПГ). Объясняется это просто: «летучего» золота в танкер много не закачаешь – нужно трубы прокладывать. А это дорого и не везде возможно. К тому же труба (даже сеть трубопроводов) естественным образом сужает количество потенциальных потребителей топлива. Другое дело, если газ, как нефть, транспортировать в жидком виде. Нужно только вложиться в это дело: поставщику – построить завод по сжижению газа, а потребителям – соответствующие терминалы и предприятия по регазификации СПГ. Спрос на СПГ растет исключительными темпами: по оценкам ChevronTexaco Global Gas, в США – на 1%, а в Европе – на 2-3% в год.Развитие технологий газосжижения уже значительно удешевило стоимость конечного продукта. По оценкам Дэвида Томлинсона из компании Accenture, за 30 лет стоимость строительства завода по производству СПГ сократилась на 2/3, а стоимость транспортировки СПГ по морю – на 50% с 1990г.
Природный газ к 2020-25гг. станет ведущим топливом в мире, его будут добывать больше, чем нефти. Газ при сжигании меньше загрязняет окружающую среду, чем нефть.
При этом мировые запасы нефти постепенно истощаются. По оценкам Royal Dutch Shell и Shell Gas & Power, сейчас запасов природного газа на планете на 50% больше, чем нефти. А British Petroleum утверждает, что имеющихся во всем мире запасов нефти хватит всего лет на 40 лет, тогда как разведанных запасов газа – на гораздо больший период времени. «Учитывая последние тенденции, создается впечатление, что имеются высокие шансы того, что разведанные запасы (и производство) будут продолжать расти в России и других странах», – полагает глава BP Джон Браун. По оценкам экспертов его компании, при должной разведке доступные для добычи запасы газа на планете могут удвоиться.
Итого, в распоряжении газовиков еще, как минимум, целый век. И в каком-то смысле это будет век России, ведь она располагает крупнейшими запасами природного газа: на ее долю приходится порядка 26,7% из 175,78 трлн. куб.м. газа, разведанных к настоящему времени. На втором месте по запасам газа стоит Иран (15,21%), а на третьем – Катар (14,7%), который расположен по другую сторону Персидского залива от Ирана и делит с ним крупнейшее в мире газовое месторождение под морским дном. Так что на самом деле Катар делит и второе место по запасам газа: ведь кто сильнее «присосется» к месторождению, тому и достанется львиная его доля.
Пока Катар опережает. Всего за несколько лет энергичные лидеры страны и зарубежные энергетические гиганты (американские ExxonMobil и Chevron Texaco, британская Shell и южноафриканской Sasol) превратили его в мировую газовую державу. Инвестиции в катарский ТЭК уже оцениваются в десятки млрд.долл., и конца-края притоку капитала не предвидится. Причем ставка делается именно на СПГ. Только что дан старт очередному проекту: государственная компания QatarGas совместно с ExxonMobil будут сооружать в стране крупнейший в мире завод по сжижению газа. Выработанный на нем СПГ предполагается поставлять в Великобританию специальными танкерами – тоже крупнейшими в мире. На это дело международный консорциум из 60 инвесторов выделил 7,6 млрд.долл. А в пред.г. стало известно о планах Shell построить в Катаре завод по производству чистого автомобильного топлива из газа. Стоимость этого проекта оценивается в 5 млрд.долл.
Катар завоевывает растущий мировой рынок СПГ. Британский The Economist отмечает, что объем его газовых ресурсов – лишь один из факторов коммерческого успеха страны. Не менее значимыми оказались очень выгодные условия, которые предлагаются в Катаре зарубежным инвесторам, в т.ч. максимальное сокращение бюрократических процедур.
Может ли Катар составить конкуренцию другим экспортерам газа, в частности, России? Пока вряд ли. Во-первых, мы с ним действуем на разных рынках: Россия экспортирует природный газ по магистральным трубопроводам своим традиционным потребителям, а Катар – гонит танкерами свой СПГ туда, куда трубы не дотягиваются. Или дотягиваются, но не могут полностью удовлетворить нужды потребителей. Там, куда доходит российская труба, вряд ли откажутся от ее услуг в пользу сжиженного заморского топлива. Просто невыгодно. Зато на новых рынках российский газ может со временем столкнуться с катарским. Для России таковым является газовый рынок США, куда российский газ намеревается проникнуть сразу с двух сторон: на Дальнем Востоке с Сахалина и на Западе – со Штокмановского месторождения и c норвежского Snohvit, в котором «Газпром» намерен прикупить себе небольшую долю.
НЭК обдумывает возможность продажи электроэнергии, произведенной водными станциями (ГРЭС), на европейских энергетических биржах. Эта энергия самая дорогая, т.к. используется участниками рынка в часы пик. НЭК имеет уже партнеров, которые заинтересованы в покупке данной электроэнергии. Идея о создании энергетического пула была объявлена министром энергетики М.Ковачевым. Подобный способ торговли осуществляется в «Норд пул», в котором энергию продают Норвегия, Швеция и Дания.
По сообщению ООН, полковник эритрейской армии Зекариас Огбагабер заявил, что эфиопские части совершают «провокационные перемещения» у приграничной Зоны безопасности. По словам командующего силами МООНЭЭ (Миссии ООН в Эфиопии и Эритрее – UNMEE), генерал-майора Ражендера Сингха, эфиопская армия лишь укрепляла свои оборонительные позиции на направлениях Бадме и Заланбесса, находясь достаточно далеко даже от зоны, прилегающей к Зоне безопасности (adjacent area). Во время вооруженного конфликта между Эфиопией и Эритреей 1998-2000 в районах Бадме и Заланбесса велись ожесточенные боевые действия. Президент Эритреи Исайяс Афеуорк обвинил Эфиопию в подготовке ко «второму раунду войны» и призвал ее «покинуть оккупированные территории», несмотря на то, что в нояб. премьер-министр Эфиопии Мелес Зенауи выдвинул, после обсуждения в парламенте, так называемое Мирное предложение в пяти пунктах (Five point peace proposal). Пункты следующие (Walta Information Centre): 1) Разрешить спор между Эфиопией и Эритреей только мирным путем; 2) выявить основные причины конфликта посредством диалога, с целью нормализации отношений между двумя странами; 3) Эфиопия, в принципе, принимает решение Комиссии по границе между Эфиопией и Эритреей (EEBC); 4) Эфиопия согласна заплатить взносы EEBC и назначить офицеров связи; 5) Немедленно начать диалог с целью воплощения решения EEBC в порядке, соответствующем укреплению мира и братских связей между двумя народами.
Эритрея отказалась принять предложение к рассмотрению. Ллойд Аксуорси (Lloyd Axworthy), специальный представитель ООН в Эфиопии и Эритрее, на встрече с Мелесом Зенауи в Аддис-Абебе одобрил мирную инициативу последнего. Планировался также визит Аксуорси в Эритрею, но он не состоялся. Daily Monitor утверждает, что в США отказались принять к рассмотрению Мирное предложение Эфиопии и посоветовали Эфиопии придерживаться пунктов Алжирских соглашений 2000г. Напомним, что основным камнем преткновения в решении EEBC для Эфиопии стала принадлежность Бадме, небольшого приграничного селения. Из второго пункта предложения Эфиопии никак не следует, что эфиопская сторона готова Бадме уступить. Цель подобной публичной инициативы состояла, по всей видимости, в укреплении имиджа стороны, стремящейся к достижению мира, на фоне агрессивной и бескомпромиссной Эритреи.
Специальным представителем Кофи Аннана в МООНЭЭ была назначена Сиссель Экаас (Sissel Ekaas), Норвегия, ранее занимавшая должность директора одного из отделов департаментов FAO.
По сообщению МООНЭЭ, число человек, погибших и раненных от «261» взрыва мин на дорогах Зоны безопасности и Прилегающей зоны, составило с 2000г. соответственно 114 и 293 чел. с обеих сторон, в основном гражданских лиц и детей.
По сообщению FAO, вследствие засухи в Эритрее, в этом году для снабжения базовым питанием 2,3 млн. чел. (половина населения) потребуется 250 тыс.т. продуктов питания. Международные фонды рассчитали, что в 2005г. Эритрее потребуется оказать гуманитарную помощь в 157,2 млн.долл.
Французские и эритрейские ВМС приступили к осуществлению программы сотрудничества и обмена опытом по поддержанию безопасности в Красном море. Судно технической поддержки La Marne под командованием Ксавье Ролэна (Xavier Rolin), вице-адмирала французских ВМС в Красном море и Индийском океане, в нояб. прибыло в Массауа. А. Рудницкая.
Второй по значимости датский коммерческий банк «Данске Банк» приобрел National Irish Bank (Ирландия) и Nothern Bank (Сев. Ирландия). Покупки обошлись в 10,4 млрд.крон (1,4 млрд.евро). Помимо обширной сети в Дании, «Данске Банк» имеет отделения и дочерние банки в Швеции, Норвегии, Финляндии, Польше, Германии, Люксембурге, Великобритании, а теперь еще в обеих частях Ирландии.
Европейский союз: модель для сборки
© "Россия в глобальной политике". № 6, Ноябрь - Декабрь 2004
О.В. Буторина – д. э. н., заведующая кафедрой европейской интеграции МГИМО (У) МИД РФ, член научно-консультативного совета журнала «Россия в глобальной политике».
Резюме Хотя европейская интеграция достигла продвинутой стадии, ключевые вопросы – о европейской идентичности
и характере демократии в Евросоюзе – не решены даже частично.
Степень полезности Европейского союза для участвующих в нем 25, а в будущем и 30 стран напрямую зависит от того, как он будет устроен. Речь идет не только о его руководящих органах и их компетенции, но прежде всего и об архитектуре интеграции в целом и ее внутренней логике. С момента основания и до середины 1980-х ЕС эволюционировал линейно и вполне предсказуемо. В основном интеграционный процесс развивался в экономической сфере – вокруг общей таможенной (на базе таможенного союза) и сельскохозяйственной политики. До 1992 года объединение именовалось Европейским экономическим сообществом (ЕЭС), что практически ставило знак равенства между экономической интеграцией и интеграцией вообще, понимаемой как процесс сращивания национальных хозяйств.
Помимо этого отраслевого аспекта у ЕЭС имелся еще один – институциональный. Он тоже с годами укреплялся, о чем, правда, было мало известно за пределами брюссельских коридоров. В 1967-м руководящие органы ЕЭС, Европейского сообщества по атомной энергии (Евратом) и Европейского объединения угля и стали (ЕОУС) были слиты в единые Комиссию и Совет (министров). К этому времени Суд ЕЭС утвердил примат права Сообществ над национальным. С 1974 года начал работать Европейский совет, в 1975-м была учреждена Палата аудиторов, а в 1979 году прошли первые выборы в Европейский парламент.
Со второй половины 1980-х поле интеграционной деятельности стало заметно расширяться. Во-первых, Сообщество включилось в работу над несколькими новыми неэкономическими проектами. Была сформулирована Общая внешняя политика и политика безопасности, значительно окрепла политика в научно-технической области, сформировалась культурная, образовательная и экологическая политика, появилось Шенгенское пространство. Если, согласно Договору об учреждении ЕЭС, главной целью интеграции являлось развитие экономики (вкупе со сбалансированным экономическим ростом и повышением уровня жизни), то в недавно одобренной Конституции ЕС поставлены такие задачи, как укрепление мира, создание пространства свободы, безопасности и правопорядка, технологический прогресс, сохранение и развитие европейского культурного наследия, утверждение интересов Евросоюза в мире и распространение его ценностей (права человека, демократия, верховенство закона).
Во-вторых, выработана стратегия деятельности не только в условиях общего рынка, но и валютного союза, то есть принят план перехода от негативной интеграции к позитивной. Напомним, что еще с 50–60-х годов прошлого века в европейском строительстве различаются два процесса. Негативной интеграцией называют все мероприятия, цель которых – дать бизнесу свободно работать невзирая на государственные границы. Идеологи такого подхода (например, Вильгельм Репке, Андреас Предоль, Жак Денио, Морис Аллэ) полагали, что достаточно снять торговые и валютные ограничения – и здоровые рыночные силы сами создадут единое экономическое пространство, подобное национальному. Им противостояли защитники позитивной интеграции (Бела Балаша, Джон Пиндер, Ян Тинберген и др.), считавшие, что устранение барьеров – это лишь полумера. Смысл настоящей интеграции они видели в создании нового качества экономической среды, которая позволила бы тесно переплетенным национальным хозяйствам функционировать в оптимальном режиме.
В-третьих, все сильнее давала о себе знать малозаметная поначалу проблема единства группы, сохранения общего для всех участников темпа интеграции. Причиной этого явились как присоединение новых стран (особенно уступающих по уровню развития Греции, Испании, Португалии), так и усложнение самого процесса интеграции, то есть углубление прежних и появление ее новых направлений. В настоящее время данная проблема разрастается уже до невиданных масштабов. Ясно, что возможный прием Турции ставит точку в разговорах о том, способен ли Европейский союз двигаться по пути интеграции единым отрядом. Перемены, произошедшие в конце XX века, сделали также необходимой капитальную реформу институтов ЕС, которые в силу своей конструкции – простой и незначительно изменившейся с 1967-го – перестали справляться с возросшей нагрузкой.
И наконец, на первый план неожиданно вышли отношения между Евросоюзом и населением отдельных стран Европы, всегда являвшиеся побочной сюжетной линией интеграционной саги. «Второстепенные герои» заявили о своем праве влиять на развитие сценария. В 1992 году, при ратификации Маастрихтского договора, брюссельские чиновники впервые столкнулись с тем, что граждане, по сути исключенные из процесса управления Сообществом, могут в одночасье заблокировать самые благотворные решения. Расширение сферы компетенций Европейского союза и повышение его статуса в мире требовали новой концепции взаимоотношений между мегагосударством и его жителями. В 1990-е появился институт европейского гражданства, была принята Хартия основополагающих прав граждан, расширены функции Европарламента. Однако главные вопросы – о европейской идентичности и характере демократии в ЕС – сегодня не решены даже частично. Не произойдет это и в ближайшие годы, так как пока Евросоюз едва приступает к их решению.
Центральная интрига европейского строительства в предстоящие 10–20 лет будет разворачиваться вокруг следующих проблем: формирование отраслевой структуры интеграции; выбор ее скоростного режима, как общего, так и для разных категорий участников; определение путей федерализации и демократизации расширяющегося Европейского союза.
КОТТЕДЖИ ВОКРУГ МНОГОЭТАЖКИ
Как уже говорилось, первые три десятилетия европейская интеграция была в основном экономической. Сообщество развивалось, проходя известные стадии (схема Балаши): зону свободной торговли, таможенный союз, общий рынок, экономический и валютный союзы. Такая последовательность обусловила два других важнейших качества интеграции. Первое: на всех, за исключением последнего, этапах она была в основном негативной и, только добравшись до вершины – Экономического и валютного союза (ЭВС), сделала крутой поворот в сторону позитивной. Второе: интеграция по большей части осуществлялась на централизованном, или коммунитарном, уровне (решения принимались органами ЕС и были обязательны для всех стран-членов), а не в формате межгосударственного сотрудничества, при котором заглавная роль принадлежит национальным правительствам. Отмеченные качества были определяющими, но не абсолютными, поскольку они в разной степени сочетались со своими противоположностями. Например, задолго до создания ЭВС возникли такие формы позитивной экономической интеграции, как «валютная змея» (система согласованных валютных курсов между европейскими государствами; введена в 1972 г. – Ред.) и Европейская валютная система (1979). С середины 1970-х страны-члены начали координировать свою экономическую политику. Единый внутренний рынок также содержал элементы позитивной интеграции. Вместе с тем Европейский совет, который начал регулярно собираться с декабря 1974 года, олицетворял собой межгосударственный, а не федеративный подход.
Исправно работавшая модель исчерпала себя к середине 80-х – началу 90-х годов минувшего столетия: Евросоюз подошел к высшей институциональной стадии экономической интеграции, свое дело сделала Всемирная торговая организация. Если в 1950-е годы средний уровень таможенного обложения импортных товаров в ведущих странах Западной Европы составлял 17–25 %, то сегодня он равен 3,5 %. Либерализация движения товаров, услуг и капиталов в масштабах всего мира резко снизила протекционистский эффект от действий ЕС. Через 10–20 лет разница между условиями торговли внутри ЕС и за его пределами может быть почти размыта. Не исключено, что Европейский союз встанет перед необходимостью снести значительную часть той крепостной стены, которая отделяет его от внешнего мира. Тогда европейским фермерам, например, придется вступить в открытую конкурентную борьбу с производителями из других регионов мира, где рабочая сила дешевле, а земельные и водные ресурсы обильнее. Это означает, что европейская интеграция либо «упрется головой в потолок», либо будет искать сферу приложения вне экономики, что уже происходит.
В практике ЕС все неэкономические направления деятельности, кроме Шенгенского соглашения, представляют собой позитивную интеграцию. Причем в этом случае для начала позитивной стадии не требуется длительного устранения барьеров, поскольку культурное, научно-техническое или политическое сотрудничество никогда не было объектом протекционизма. В региональной, социальной, транспортной, энергетической и рыболовной политике ЕС, то есть в сферах, относящихся к экономике, но не входящих в компетенцию таможенного союза, наблюдается сочетание негативной и позитивной интеграции. Отсюда следует вывод, что завершение в ЕС периода борьбы с государственным протекционизмом (после того как начал действовать единый внутренний рынок) и формирование ЭВС создают почву для перехода интеграции во внеэкономические сферы. А это, в свою очередь, сопровождается и будет в дальнейшем сопровождаться усилением созидательной функции Евросоюза.
Однако новые области, осваиваемые интеграцией, имеют меньшую наднациональную составляющую, чем ее прежние основные направления (таможенный союз, единый внутренний рынок и валютный союз). В подавляющем большинстве этих областей решения вырабатываются на принципах межгосударственного сотрудничества, а не федерализма, то есть в первую очередь отвечают интересам стран-членов, а не Союза в целом.
Эту тенденцию легко проследить в тексте Конституции ЕС, где выделяются три типа компетенций Союза. В сферах, где ЕС обладает исключительными правами, все решения принимаются только его органами, а национальные правительства их просто выполняют. Смешанная компетенция подразумевает, что Евросоюз и государства-члены делят между собой зоны ответственности, при этом доля ЕС может быть как значительной, так и совсем скромной. При дополняющих функциях ЕС всю нагрузку несут страны-члены, а Союз лишь оказывает им поддержку. Все действующие ныне направления интеграции (кроме денежно-кредитной политики зоны евро, правил единого внутреннего рынка, таможенного союза и отдельных частей рыболовной политики) попадают в сферы смешанной компетенции или дополняющих действий ЕС.
Таким образом, в ближайшее время, несмотря на принятие Конституции и расширение числа вопросов, по которым решения принимаются большинством голосов (а не единогласно), фактическая степень федерализации Союза может остаться на прежнем уровне и даже снизиться. Это связано также с окончанием периода негативной интеграции, поскольку борьба с таможенными и другими барьерами требовала, чтобы наднациональные органы устанавливали единые для всех правила и добивались их безусловного выполнения. Теперь это становится не так важно.
Образно говоря, на рубеже столетий Европейский союз завершает возведение многоэтажного общежития (таможенный союз – общий рынок – ЭВС) и переходит к строительству поселка из частных коттеджей по индивидуальным проектам (транспортная, экологическая, оборонная политика и т. п.).
С одной стороны, это делает интеграционные проекты более доступными для стран-новичков. Ведь им не приходится догонять ушедших далеко вперед ветеранов, так как они присоединяются к программе, у которой не было предшествующих стадий. С другой стороны, при межгосударственной форме сотрудничества выработка единой политики сильно затруднена. Вместе с тем решение стоящих сейчас перед Евросоюзом стратегических задач, таких, как усиление его роли в международных делах, рост конкурентоспособности, противодействие национализму, невозможно без совершенствования его внешнеполитических функций, повышения научно-технического потенциала, улучшения качества образования, развития культуры и укрепления европейской идентичности. А здесь у ЕС нет ни достаточных полномочий, ни сколько-нибудь значимых финансовых ресурсов. Например, расходы из бюджета ЕС на проекты, проводимые в рамках его научно-технических программ, составляют только 4 % от затрат на науку и технику всех государств-членов. В целом бюджет ЕС очень мало отвечает приоритетным задачам Союза в XXI веке. В 2004-м из всех расходов в размере 115 млрд евро 43 % пошло на сельскохозяйственную и 36 % на региональную политику. Все остальные направления внутренней политики ЕС получили только 9 млрд евро.
ИНТЕГРАЦИЯ С МЕНЯЮЩЕЙСЯ ГЕОМЕТРИЕЙ
До 90-х годов прошлого века все страны-члены ЕС продвигались вперед в едином темпе; для новичков предусматривались адаптационные периоды, по истечении которых на них полностью распространялись все правила и нормы Сообщества. Маастрихтский договор впервые допустил возможность интеграции на разных скоростях, разрешив Великобритании и Дании не вступать в валютный союз. Сейчас за пределами ЭВС находятся 13 из 25 стран Евросоюза. Разделительные линии возникают и по другим направлениям. Великобритания и Ирландия не присоединились к Шенгенской зоне, зато ее участниками стали Норвегия и Исландия, не входящие в ЕС. С 2004 года, наряду с тройкой относительно бедных южан – Испанией, Грецией и Португалией, в Евросоюзе возникла еще менее обеспеченная восточная окраина, которая впредь будет только разрастаться. В десяти новых странах ЕС средний ВВП на душу населения (рассчитанный по паритету покупательной способности) составляет около 50 % от среднего для ЕС-15, а в ожидающих вступления Болгарии, Румынии и Турции – 25%.
В таких условиях превратить экономическое пространство ЕС в подлинно единый внутренний рынок вряд ли возможно даже при полном отсутствии барьеров на пути свободного движения товаров, услуг, лиц и капиталов. В отличие от ситуации в послевоенной Западной Европе, теперь главным препятствием окажутся не таможенные правила и несогласованность экономической политики соседних стран, а различия в структуре и организации национальных хозяйственных комплексов, товарных и финансовых рынков. Таким образом, расширение ЕС на Восток не оставляет Союзу иного выбора, кроме интеграции на разных скоростях. Возрастающая неоднородность объединения теперь рассматривается ее лидерами уже не как исключение, а как данность.
Главный вопрос заключается в том, как этот фактор повлияет на организацию ЕС: приведет ли он к формированию устойчивых подгрупп или породит совершенно новую, нигде в мире не опробованную модель интеграции, состоящую из нескольких слоев с меняющимися контурами? Думается, что второй вариант более реалистичен и одновременно менее опасен для ЕС. Жесткое территориальное разделение было бы возможно, если бы интеграция развивалась преимущественно в одном направлении. Тогда центр, середина и периферия имели бы четкие географические границы, что создавало бы постоянную угрозу распада Союза. Теперь, когда «интеграционных дисциплин» насчитывается больше десяти, «рейтинги успеваемости» по каждой из них совпадать не будут и, следовательно, страна, не участвующая в одном или нескольких проектах, потенциально сможет компенсировать это высокой активностью в других.
Тем не менее у относительно бедных государств возможностей для участия в интеграционных программах (и получения соответствующих выгод) всегда меньше, чем у богатых. Все упирается в недостаток квалифицированных кадров, узость научно-технической базы, неразвитость инфраструктуры и, конечно же, нехватку средств. Подавляющее большинство проектов ЕС осуществляется на принципах совместного финансирования, так что субсидии и кредиты ЕС могут составлять не больше половины сметной стоимости, остальное же должны вкладывать государства-реципиенты и их бизнес.
Небольшие и относительно слабые страны – особенно те из них, которые на протяжении последних 50–100 лет являлись объектами действий великих держав и буферной зоной между противоборствующими системами, – не готовы нести ответственность за судьбу Большой Европы и принимать активное участие в разработке ее долгосрочной стратегии. Их внешнеполитическое кредо определяется исключительно национальными задачами, важнейшая из которых – добиться международного признания, что особенно характерно для бывших социалистических стран. Такая модель поведения, подростковая по своей сути, становится с продвижением Евросоюза на Восток все более распространенной. Нынешние его новые члены (кроме Словении), так же как потенциальные – Румыния, Болгария, Турция и республики бывшей Югославии, рискуют стать в ЕС вечными тинейджерами, недовольными как давлением, так и недостаточной помощью со стороны старших братьев.
На этом фоне выделение в Союзе нового ядра становится неизбежным и даже обязательным, иначе группировка потеряет управление. В последние два-три года идет энергичный поиск форм «европейского авангарда». Значительное укрепление оси Берлин – Париж уже никого не удивляет, особенно после иракского кризиса. Однако вдвоем Германии и Франции не справиться: им нужны союзники и внутри ЕС, и за его пределами. В вопросах безопасности к ним присоединяется Великобритания: в ноябре 2003 года эти три страны достигли неформальной договоренности о европейской оборонной политике. По отдельным позициям место Лондона в ядре занимают Рим, Варшава и Мадрид. Что касается международных дел, то здесь крупнейшие европейские столицы обречены на тесное взаимодействие с Вашингтоном, а по многим сюжетам – и с Москвой. Так что в ближайшем будущем европейское лидерство может приобрести вид треугольника с одной переменной вершиной и несколькими лучами, выходящими во внешний мир.
Хотя раскола Евросоюза в ближайшие 10–15 лет не произойдет, неизбежное усиление роли крупнейших государств и рост числа относительно слабых участников приведут, скорее всего, к расслоению объединения. В итоге могут возникнуть три неформальных кольца интеграции. Ядро составят Германия, Франция и отчасти Великобритания, середину – высокоразвитые западноевропейские страны и некоторые наиболее успешные новички. Остальные государства могут попасть в категорию младших братьев, к которым будут предъявляться весьма либеральные требования относительно скорости и масштабов их участия в интеграции.
ЛАБИРИНТЫ ДЕМОКРАТИИ
Споры о том, какую форму политического устройства будет иметь объединение европейских государств, начались с тех пор, как Жан Монне и Робер Шуман огласили в мае 1950 года свой план построения единой Европы. Правда, с образованием ЕЭС эти дискуссии постепенно ушли из сферы публичной политики, став в основном уделом брюссельских чиновников и университетской профессуры. С конца 1980-х и особенно после объединения Германии вопрос о принципах и логике политического строительства ЕС снова перешел в практическую плоскость.
Интеграция быстро распространялась на новые сферы, в том числе на такие чувствительные для национального суверенитета, как валюта, безопасность, визовый режим. Но официальные представители ЕС с монашеским упорством воздерживались от публичных разговоров о возможном превращении Союза в федерацию. О конфедерации упоминали вскользь и тоже неохотно. Неудивительно, что сегодня настоящей общественной дискуссии на эту тему не ведется. Ругать европейскую бюрократию стало общепринятым, а говорить по существу о будущем политическом устройстве Союза, объединяющего 25 государств с населением 460 млн человек, почему-то считается неуместным.
При ближайшем рассмотрении выясняется (и специалисты об этом давно знают), что ЕС не движется ни в сторону федерации, ни в сторону конфедерации. Обе системы строятся на принципах избирательной демократии: власть возникает в результате выборов и сознательной передачи полномочий. Например, органы конфедерации не издают законов, обязательных для жителей, поскольку те их не выбирали. Объем и форму их трансляции гражданам определяют субъекты конфедерации.
И все-таки в нынешнем Европейском союзе явно присутствуют черты федерации, так как его органы власти непосредственно взаимодействуют с населением (см. схему). Граждане избирают членов Европейского парламента, а принимаемые Советом законодательные акты (например, регламенты) имеют прямое действие. Так что с конфедерацией Евросоюз имеет столько же общего, сколько и обычная федерация. Вместе с тем в его политической структуре легко заметить черты, присущие только конфедерации и создающие почти непреодолимые препятствия для развития подлинного федерализма.
Европейский парламент, в отличие от национального, не является законодательным органом. Эту функцию выполняет Совет ЕС, состоящий из министров стран-членов. То есть граждане ЕС выбирают один орган, а подчиняются другому. Все усилия последних лет в области демократизации европейских институтов направлены на расширение полномочий Европарламента и усиление его взаимодействия с Советом. Согласно букве новой Конституции ЕС, роли обоих органов в законотворческом процессе равны. Однако в реальности тексты проектов законов готовит именно Совет, евродепутаты вносят в них поправки и имеют право заблокировать решение, что на практике случается редко. Ни сейчас, ни на последующий период в ЕС не ставится задача превратить Европейский парламент в подлинный законодательный орган – в противном случае пришлось бы упразднить Совет, уже полвека добросовестно выполняющий эту миссию. Отсюда и низкая популярность единственного избираемого населением органа Союза. На последних выборах в Европарламент, прошедших в июне 2004 года, явка была самой низкой за всю его историю – 45 %.
Другое особое формирование в системе управления ЕС – Комиссия. Ее члены назначаются национальными правительствами, но в своей работе они руководствуются интересами Сообщества в целом, а не отдельных стран. Комиссия является главным исполнительным органом и одновременно главным инициатором законодательных актов ЕС. И хотя она отчитывается о своей деятельности перед Европейским парламентом, ее связь с простыми людьми, являющимися в конечном счете объектами проводимой ею политики, весьма призрачна.
Еще один орган, не имеющий аналогов в национальных политических системах, – Европейский совет. Он формируется из глав государств и правительств, хотя на практике ведущая роль принадлежит последним, поскольку большинство нынешних стран-членов ЕС – парламентские республики. Европейский совет определяет стратегию развития Союза и принимает важнейшие политические решения. Его резолюции хотя и не имеют юридической силы, но предопределяют инициативы Комиссии, которые затем превращаются Советом в законодательные акты. Первые лица стран-членов ЕС, конечно, отвечают перед своими народами, но именно в таком качестве. Что касается их действий в рамках Европейского совета, то она практически скрыта от глаз избирателей.
Справедливости ради надо сказать, что до последнего времени институты ЕС в целом справлялись со своей главной задачей: они принимали и доводили до исполнения решения, отвечавшие коллективным интересам объединения. И все же вопрос о демократической чистоте применяемых процедур нельзя отрывать от вопроса о результатах деятельности ЕС и сохранения его дееспособности в будущем. Кроме того, процесс европейской интеграции настолько усложнился, что большинство граждан просто не в состоянии критически оценивать происходящее. Следовательно, апелляция к их мнению, по существу, мало что меняет. Чтобы убеждать население в правильности своего курса, органы ЕС давно вынуждены прибегать к уловкам. Например, при переходе к Экономическому и валютному союзу во главу угла пропагандистской кампании ставились экономия на конверсионных операциях, удобство заграничных поездок и вероятное оживление экономики (последнее так и не произошло). Реальные же цели задуманной программы – модернизация экономической системы, особенно благодаря улучшению конкурентной среды, а также укрепление позиций ЕС в мире – сознательно оставлялись в тени. Таким образом, очевидно, что брюссельским чиновникам удалось получить согласие общества на реализацию этого грандиозного проекта, только поменяв местами цели и следствие.
И еще один штрих к складывающейся картине. Пока Европейский союз не станет государством, не будет и подлинного европейского гражданства. Официально оно было введено Маастрихтским договором 1992 года, согласно которому все граждане стран-членов ЕС получили статус граждан Евросоюза. У них появились некоторые общие права, например право свободно передвигаться по территории Союза и работать в любом его государстве, избирать и быть избранным в Европейский парламент и местные органы власти (но не в национальные парламенты) независимо от места проживания. В ходе подготовки Конституции ЕС в ее текст была инкорпорирована Хартия основных прав граждан Союза, гарантирующая первоочередные экономические свободы.
Тем не менее опросы общественного мнения, регулярно проводимые службой «Евробарометр», показывают, что подавляющее большинство жителей ЕС в первую очередь определяют себя как граждан своих государств. 53 % опрошенных считают членство в Евросоюзе «хорошим делом», а 11 % – «плохим». (Самый высокий уровень поддержки интеграции – 70–80 % положительных ответов – отмечается в Люксембурге, Нидерландах и Ирландии; самый низкий – 20–40 % – в Великобритании, Швеции, Финляндии и Австрии.) Почти половина граждан Союза считают, что им мало известно о его политике и институтах. (Key facts and figures about the European Union, European Commission. Luxembourg, 2003. P. 66; McCormic J. Understanding the European Union. N.Y., 2002. P. 145.)
Стремясь исправить положение, органы ЕС проводят многочисленные пиар-мероприятия и делают более прозрачными механизмы управления. Однако ни то ни другое не решает проблемы в корне. Как пишет известный английский политолог Ларри Зидентоп, «суверенитет государства над индивидуумом констатирует то, что можно назвать первичной ролью, единой для всех, тогда как другие роли – отца, государственного служащего или парикмахера – являются вторичными по отношению к ней». И продолжает: «В обществе, где нет государства, все обстоит иначе. Там не существует первичной, или метароли, которой суверен наделяет индивидуума, и поэтому отдельные роли не объединены общим для них статусом». Зидентоп видит дух и уникальное историческое достижение европейского государства в том, что государство делает личности равными между собой и потому равными перед законом (Зидентоп Л. Демократия в Европе. М., 2001. С. 105–106).
В современном Европейском союзе человек может стать его гражданином, только став гражданином одного из государств-членов. В то же время, например, согласно законам Латвии (в законодательстве других стран Евросоюза таких положений нет), бывшие военнослужащие СССР, поселившиеся в Латвии после выхода в отставку, в принципе не имеют права стать гражданами этой страны (даже при отличном знании языка). Таким образом, проживающий в Латвии советский военный пенсионер не может обойти государственный закон и получить гражданство ЕС напрямую. То есть это гражданство является производным от национального, оно не создает первичной самоидентификации личности, не наделяет ее общей с другими личностями социальной ролью. Поэтому, несмотря на существование у Европейского союза флага, гимна и даже единой валюты, говорить о формировании европейской идентичности еще рано.
Евросоюз > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 27 декабря 2004 > № 2911757
Ольга Буторина
Норвежское правительство планирует и в дальнейшем увеличивать квоты на забой китов, сообщил министр рыбного хозяйства Норвегии Свейн Людвигсен. По его словам, в следующем году квоту на забой китов планируется увеличить до 797 особей. В 2004г. квота составляла 670 китов, однако, норвежские китобои забили только 543 особи. Предполагается, что квота следующего года будет приравнена к квоте этого года, а потом увеличена на число китов, недобытых в этом году, уточнил министр. Норвегия начала китобойный промысел после семилетнего перерыва в 1993г., несмотря на запрет международных экологических организаций.
Глава «Газпрома» Алексей Миллер обсудил с президентом компании Gaz de France Жаном-Франсуа Сирелли и премьер-министром Франции Жаном-Пьером Раффареном перспективы сотрудничества России и Франции в газовой сфере, и, в частности, сотрудничество «Газпрома» и Gaz de France. Об этом говорится в совместном пресс-релизе российской и французской компаний. Во время встречи Миллера с Жаном-Франсуа Сирелли было высказано единое мнение, что сотрудничество «Газпрома» и Gaz de France развивается успешно и динамично. Главы компаний обсудили возможные формы сотрудничества в рамках проектов в области сжиженного природного газа и строительства Северо-Европейского газопровода. Стороны решили развивать долгосрочное сотрудничество в рамках этого проекта, который будет способствовать повышению безопасности газоснабжения Европы и удовлетворению растущего спроса на газ на европейском рынке. Добыча природного газа во Франции в 2003г. составила 1,61 млрд.куб.м., потребление – 42,5 млрд.куб.м. Основные объемы природного газа Франция импортирует. Поставщиками природного газа во Францию являются Норвегия, Алжир, Россия, Нидерланды, Великобритания, Нигерия и Бельгия. Gaz de France – одна из крупнейших газовых компаний в Европе. Основными направлениями деятельности компании являются разведка, добыча, сбыт и распределение природного газа. Сотрудничество между «Газпромом» и компанией Gaz de France в области газоснабжения началось в 1976г. За это время «Газпром» поставил во Францию более 250 млрд.куб.м. газа, в т.ч. в 2003г. – 11,2 млрд.куб.м. газа. В 2004г. планируется поставить около 13,4 млрд.куб.м. газа. В 2004г. началось сотрудничество «Газпрома» и Gaz de France в области поставок газа на рынок Великобритании.
Председатель правления «Газпрома» Алексей Миллер и президент, главный управляющий компании Statoil ASA (Норвегия) Хелге Лунд обсудили вопрос поставок сжиженного природного газа (СПГ) на американский рынок. Как говорится в пресс-релизе российского газового концерна, во время встречи был рассмотрен ход исследований по совместным перспективным проектам, прежде всего по разработке Штокмановского газоконденсатного месторождения, строительству завода по сжижению газа и поставкам СПГ на американский рынок, а также участию в данном проекте компании Statoil ASA. Стороны также обсудили выполнение Меморандума о взаимопонимании, подписанного 8 сент. 2004г. между ОАО «Газпром», ОАО «НК «Роснефть» и Statoil ASA. Кроме того, Миллер и Лунд рассмотрели перспективы участия российской стороны в проекте по производству сжиженного природного газа на месторождении «Сновит», а также возможности для российской стороны использования принадлежащих «Сновит» регазификационных мощностей в Северной Америке. Statoil ASA является высокоинтегрированной нефтегазовой компанией. На 31 дек. 2003г. запасы природного газа компании оценивались в 392 млрд.куб.м., нефти и конденсата – 1,77 млрд.бар. Компания работает в 21 стране мира.
В ближайшие четыре года палестинцы могут получить 8 млрд.долл. в виде международной помощи. Как сообщила в пятницу газета «Нью-Йорк таймс», такую возможность при условии, что палестинские и израильские власти предпримут ряд необходимых шагов, рассма3вают США, ЕС, арабские страны и ряд других доноров. Финансовая помощь от 6 до 8 млрд.долл., говорится в сообщении, будет предоставлена палестинцам, если те успешно проведут назначенные на 9 янв. 2005г. выборы главы Палестинской национальной автономии, а новое правительство сумеет обуздать насилие. В свою очередь, Израиль должен ликвидировать многочисленные блок-посты и пункты проверки на дорогах, чтобы облегчить движение грузов и людей на палестинских территориях. Возможность оказания помощи палестинцам, которая, как указывает «Нью-Йорк таймс», будет, в пересчете на душу населения, самой крупной международной программой со времен окончания второй мировой войны, обсуждалась 10 дней назад на встрече стран-доноров в Осло.Реализация этой программы, пишет американская газета, должна, по замыслу доноров, привести к тому, что преемники Ясира Арафата будут проводить более умеренный политический курс. Она призвана также способствовать претворению в жизнь плана ликвидации израильских поселений и вывода войск из сектора Газа и отдельных районов Западного берега Иордана, предложенного израильским премьер-министром Ариэлем Шароном. Палестинцы, отмечается в сообщении, уже сейчас являются самыми крупными получателями международной помощи в мире – 1 млрд.долл. или 300 долл. на каждого из 3,5 млн. палестинцев. Рассматриваемый пакет увеличит эту сумму в 50-100 раз, подчеркивает газета.
ОАО «Татнефть» поставит оборудование для разработки нефтяных месторождений норвежской компании Norsk Hydro. Об этом говорится в сообщении ОАО «Татнефть». 9 дек. 2004г. компании «Татнефть» и Norsk Hydro подписали контракт о закупке норвежской компанией оборудования для разработки нефтяных месторождений. «Технология профильных перекрывателей – оригинальная разработка ОАО «Татнефть» – широко внедрена в компании, а также поставлялась по контрактам на обслуживание других российских и зарубежных компаний», – говорится в сообщении. Компания Norsk Hydro закупает такое оборудование впервые. В ближайшее время оно будет внедрено на месторождениях норвежской компании в Иране, а в будущем компания намеревается использовать технологию «Татнефти» на шельфовых месторождениях в Северном море. Норвежская компания Hydro является одним из ведущих участников мирового рынка энергетического сырья, производящим значительные объемы нефти, газа и электроэнергии. Основные добывающие мощности компании расположены на норвежском континентальном шельфе. Оборот компании в 2003г. составил 23,7 млрд.долл., чистая прибыль – 1,47 млрд.долл.
Всемирная продпрограмма (WFР) ООН объявила о приостановлении с 1 янв. 2005г. продпомощи азербайджанским беженцам. Об этом говорится в пресс-релизе бакинского представительства WFР, в котором данное решение объясняется нехваткой финсредств, что привело к сокращению продзапасов организации наполовину.В пресс-релизе отмечается также, что странами-донорами, помогающими Азербайджану по линии WFР являются США (6,3 млн.долл.), Швеция (2 млн.долл.), Япония и Нидерланды (по 1 млн.долл.), Дания (261 тыс.долл.), Норвегия (162 тыс.долл.), Швейцария (148 тыс.долл.) и Люксембург (119 тыс.долл.). Всего помощь выделялась 140 тыс. азербайджанцев, ставших беженцами 10 лет назад в результате нагорно-карабахского конфликта.
В 2005г. Норвегия выделит около 15 млн.долл. на реализацию в России проектов в области экологии и атомной безопасности. Об этом сообщил посол Норвегии в Москве Ойвинд Нордслеттен. «В следующем году норвежские власти будут иметь в распоряжении примерно 15 млн.долл. для развития сотрудничества с Россией в области экологии и атомной безопасности», – сказал он. По словам норвежского дипломата, основная часть этих средств пойдет на реализацию проектов по утилизации атомных подводных лодок, а также проекты по исследованию Андреевой губы и реконструкции хранилища радиоактивных отходов, расположенного в заливе. «С 1998г. Норвегия вложила 12 млн.долл. в различные проекты инфраструктуры и исследования загрязнения бухты Андреева. Норвегия также в ближайшие годы намерена отдавать приоритет этой работе», – сказал посол. Кроме того, норвежские агентства по защите от радиации намерены продолжить свое сотрудничество с Россией на Кольской АЭС. «Норвежские власти считают, что сотрудничество с Кольской АЭС дало положительные результаты. В любом случае, диалог между норвежскими агентствами по защите от радиации и электростанцией продолжается, в частности, в отношении контроля за работой уже профинансированных систем безопасности. Партнеры в данный момент обсуждают конкретные планы на ближайшие 3г.», – отметил Нордслеттен. Он напомнил, что это сотрудничество продолжается с начала 90 годов, работа ведется в области безопасности атомной электростанции и повышения квалификации ее сотрудников. «Наравне с сотрудничеством в области атомной безопасности Норвегия и Россия также тесно сотрудничают в сфере охраны окружающей среды. Сейчас, когда нефтегазовая промышленность все больше распространяется на север, сотрудничество в области охраны морской среды, в частности, приобретает все большее значение», – подчеркнул дипломат.
Российский «Газпром» и норвежская компания Hydro рассматривают возможность участия в совместных нефтегазовых проектах. Об этом говорится в сообщении ОАО «Газпром». Председатель правления ОАО «Газпром» Алексей Миллер и президент норвежской компании Hydro Эйвинд Рейтен подписали меморандум о взаимопонимании. Как отмечается в пресс-релизе, в первую очередь «Газпром» и Hydro изучат перспективы сотрудничества при освоении Штокмановского газоконденсатного месторождения и производства на его базе сжиженного природного газа. В частности, стороны рассмотрят возможность использования подводных технологий, применяемых Hydro на месторождении Ормен Ланге, а также проанализируют всю цепочку формирования стоимости газа и исследуют рынки сбыта. «Кроме того, партнеры изучат возможность участия «Газпрома» в проектах Hydro по освоению нефтегазовых месторождений, включая Ормен Ланге», – говорится в сообщении. «Для Hydro достигнутые договоренности являются продолжением уже ведущихся совместных работ и долгосрочного сотрудничества между нашими компаниями», – отметил Эйвинд Рейтен. «Подписанный меморандум мы рассматриваем как очередной шаг на пути промышленного освоения гигантских запасов Баренцевого моря. Объединение нашего потенциала с опытом таких крупных нефтегазовых компаний, как Hydro, послужит залогом успешной реализации масштабных планов «Газпрома» на Арктическом шельфе», – заявил после подписания меморандума Алексей Миллер. Норвежская компания Hydro является одним из ведущих участников мирового рынка энергетического сырья, производящим значительные объемы нефти, газа и электроэнергии. Основные добывающие мощности компании расположены на норвежском континентальном шельфе. Оборот компании в 2003г. составил 23,7 млрд.долл., чистая прибыль – 1,47 млрд.долл. Hydro является оператором на 12 нефтегазовых месторождениях в норвежском секторе Северного моря, в т.ч. на месторождениях Тролль и Ормен Ланге.
В рамках вступления во Всемирную торговую организацию (ВТО) Украина подписала двусторонние протоколы о доступе на рынки товаров и услуг с Турцией и Шри-Ланкой. Об этом сообщили агентству «Новости-Украина» в пресс-службе министерства экономики и по вопросам европейской интеграции Украины. Кроме того, по информации пресс-службы, на стадии подписания находится единый протокол о доступе на рынки товаров и услуг с Гондурасом и Доминиканской Республикой. Меморандум о завершении переговоров по доступу на рынки товаров и услуг подписан с Монголией. По данным пресс-службы Минэкономразвития, украинская делегация во главе с заместителем министра экономики и по вопросам европейской интеграции Валерием Пятницким участвовала в проходившем в Женеве (Швейцария) с 28 нояб. по 5 дек. заседании рабочей группы по вопросам присоединения Украины к ВТО. За это время были проведены переговоры со странами-членами рабочей группы – Эквадором, Норвегией, Сальвадором, Гондурасом, Доминиканской Республикой и Индонезией. Украина подписала 28 двусторонних протоколов о доступе на рынки товаров и услуг. Следующее заседание рабочей группы по вопросам присоединения Украины к ВТО запланировано на конец янв. 2005г.
Китай начал продавать квоты на выбросы парниковых газов. Как сообщили в представительстве Всемирного банка в Китае, в четверг было подписано первое соглашение о продаже Китаем квот на выброс шахтного метана. В соответствии с соглашением компания-разработчик проекта будет осуществлять в провинции Шаньси сбор шахтного метана и его утилизацию для производства электроэнергии. Права на выброс парниковых газов, образующиеся в результате сокращения эмиссии метана в Китае, приобретаются Прототипным углеродным фондом (Prototype Carbon Fund) в интересах его участников. Как говорится на сайте фонда, его участниками являются правительства Канады, Финляндии, Норвегии, Швеции, Нидерландов, а также Японский банк международного сотрудничества. В состав участников фонда входят также 17 крупнейших мировых корпораций, среди которых BP-Amoco, Deutsche Bank, Fortum, Gas de France, MIT Carbon, Mitsubishi, Norsk Hydro, Statoil, ряд японских энергетических компаний.Попечителем фонда является Всемирный банк. Как говорится в сообщении Всемирного банка, проект рассчитан на 20 лет, в течение которых фонд приобретет 4,5 млн.т. CO2-эквивалента сокращенных выбросов. Метан, образующийся в шахтах во время добычи угля, представляет собой серьезную опасность для работающих в них людей. Только за последние 2 месяца взрывы метана в китайских шахтах унесли жизни свыше 300 чел.
Правила безопасности требуют вентилирования шахт. Как подчеркивается в сообщении Всемирного банка, китайские угольные компании используют наименее затратный метод вентиляции, попросту выбрасывая газ в атмосферу. Новые технологии утилизации метана позволят повысить безопасность шахт, участвующих в проекте. Метан явлется вторым по значимости парниковым газом Киотского протокола. По парниковому эффекту одна т. метана равна 21 т. углекислого газа. Свыше 60% китайских энергопотребителей обеспечиваются энергией за счет угля.
Болгарский банк будет предоставлять долгосрочные инвестиционные кредиты малым и средним предприятиям на 20 млн. евро. Приоритет предоставления кредита будет отдаваться компаниям, которые будут закупать технологическое оборудование, машины, сооружения и услуги из Финляндии, Швеции, Норвегии, Исландии и Дании.
12 окт. с.г. ОАО «Газпром» и канадская корпорация «Петро-Канада» подписали Меморандум о взаимопонимании по совместному изучению поставок сжиженного природного газа из России на Северо-Американский рынок. В течение 6 мес. предполагается разработать технико-экономическое обоснование по строительству завода по производству сжиженного газа в российском порту Усть-Луга (Ленинградская обл.) производственной мощностью от 3 до 5 млн.т. сжиженного газа в год. Стоимость проекта – от 1,2 до 1,5 млрд.долл. США. На пресс-конференции по этому поводу главный исполнительный директор канадской фирмы Рон Бреннемэн (Ron Brenneman) заявил, что подписание меморандума является первым и существенным шагом по установлению долгосрочных отношений с российским газовым гигантом, а сам этот шаг лежит в плоскости реализации стратегии компании по проникновению на мировой рынок сжиженного газа. Российская компания заинтересована в диверсификации своей деятельности и выходу на быстрорастущий емкий американский рынок.Одновременно он уточнил, что их компания также проявляет интерес к разработке крупнейшего российского Штокмановского газоконденсатного месторождения, расположенного в Баренцевом море, и готовы войти в консорциум по его освоению. Канадцы претендуют на долю в 10% (2,8 млрд.долл. США) По его словам, разработка этого месторождения сопряжена с трудностями работы в экстремальных условиях северных морей, где зачастую серьезную опасность представляют айсберги, у канадской же компании накоплен определенный опыт схожей работы на восточном побережье Канады в офшорной зоне Ньюфаундленда. За право участия в освоении этого месторождения, лицензией на разработку которого владеет ЗАО «Севморнефтегаз», являющегося совместным предприятием АО «Газпром» и ОАО «НК «Роснефть» с равными долями участия, борются такие мировые нефтяные гиганты, как Exxon Mobil, Conoco Phillips, Chevron, RD Shell и норвежские компании Statoil и Norsk Hydro.
Petro-Canada одновременно заключила меморандум о взаимопонимании с канадской трубопроводной корпорацией TransCanada о строительстве в канадском г.Gros Cacouna (пров. Квебек) портового терминала по приему танкеров со сжиженным газом (проект Cacouna Energy), в т.ч. и из России. Проект предполагает строительство терминала, газохранилища и завода по ре-газификации, общей стоимостью 500 млн.долл. США. Местоположение терминала выбрано исходя из его географической близости к предполагаемым районам поставки (из стран Ближнего Востока, Африки, Норвегии и России). Появилась информация о том, что ОАО «Газпром» может также принять участие в этом проекте.
Нашли ошибку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter