Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Заседание Государственного совета.

Владимир Путин провёл заседание Государственного совета.

Тема заседания – развитие отечественного бизнеса и повышение его конкурентоспособности на мировом рынке в условиях членства России в ВТО.

* * *

В.ПУТИН: Добрый день, уважаемые коллеги!

Мы сегодня с вами обсудим комплекс вопросов, связанных с повышением конкурентоспособности отечественной экономики.

Начиная с двухтысячных годов Россия демонстрировала хорошие макроэкономические результаты. Использование благоприятной мировой конъюнктуры, проведение структурных преобразований позволило запустить внутренние источники роста экономики. И хотя мы всегда слышали критику о том, что этих структурных преобразований недостаточно – всегда недостаточно того, чего хотелось бы сделать побольше, но всё-таки следует признать, что за все эти годы структурные изменения у нас всё-таки происходили.

Многое было сделано и для улучшения предпринимательского климата. Должен отметить здесь настойчивую работу соответствующих наших ведомств экономического блока: Министерства финансов, Министерства экономического развития. А потом, позднее, конечно, мы активнее ещё начали работать с предпринимательским сообществом, создали известную структуру – Агентство стратегических инициатив, которое включилось на стыке этой проблемы к совместной работе и с бизнесом, и с правительственными структурами. А вступление во Всемирную торговую организацию ещё раз подтвердило, что мы строим активно, строим открытую экономику и готовы к самой тесной кооперации с нашими партнёрами во всём мире.

Очевидно и то, что присоединение России в 2012 году к этой торговой организации резко повысило планку требований к национальной конкурентоспособности. Мы не только стали торговать по общепринятым международным правилам и получили возможность более эффективно отстаивать интересы российских компаний в этой связи, но и одновременно приняли на себя обязательства по снижению тарифной защиты и ограничению поддержки ключевых секторов своей экономики.

Мы с вами все хорошо помним и знаем, как непросто шла дискуссия у нас внутри страны: нужно нам присоединяться к ВТО, не нужно, что мы от этого выиграем и что потеряем. Мы отнеслись к этому очень серьёзно перед вступлением во Всемирную торговую организацию. Напомню, что переговоры по этому вопросу мы вели в течение 16 лет. Считаю, что в целом мы добились от наших партнёров принятия таких решений, таких формул присоединения к ВТО, которые отвечали нашим интересам, и, несмотря на определённые издержки для отдельных секторов экономики, всё-таки в целом добились приемлемых условий.

Однако в последнее время, в последние месяцы ситуация меняется. Введённые против нашей страны ограничения – это не что иное, как отказ от базовых принципов ВТО некоторыми нашими партнёрами. Нарушается принцип равенства условий доступа всех стран – участников экономической деятельности к рынкам товаров и услуг, игнорируется режим наибольшего благоприятствования в торговле и принцип справедливой и свободной конкуренции. Делается это всё политизированно, без всякого соблюдения общепризнанных норм той самой Всемирной торговой организации, о которой я только что говорил. Фактически группа стран в одностороннем порядке позволила себе зачеркнуть эти и ряд других принципов и правил ВТО для России, которая входит в число шести крупнейших экономик мира. В ответ мы приняли защитные меры, и, я хочу здесь подчеркнуть, это именно защитные меры, и они вызваны отнюдь не стремлением кого-то наказать из наших партнёров, как-то повлиять на их решение. Совсем нет, мы понимаем, что есть вещи, которые для наших партнёров являются, видимо, более важными, чем нормальное состояние мировой экономики. Бог им судья, это их решение. Но мы прежде всего при принятии ответных защитных мер думаем о своих интересах, о задачах развития, о защите своих товаропроизводителей и своих рынков от недобросовестной конкуренции. И наша главная цель – использовать одно из важных конкурентных преимуществ России, ёмкий внутренний рынок, заполнить его качественными товарами, которые производят реальные секторы отечественной экономики – разумеется, сохраняя стабильность и сбалансированность внутри рынка, экономики в целом, думая, разумеется, и об интересах потребителей, об этом мы никогда не должны забывать. По сути, речь идёт о формировании такой экономической политики, такой стратегии, при которой все усилия федеральных и региональных органов власти должны быть ориентированы на развитие реального сектора.

Какие шаги считаю приоритетными. Во-первых, нужно обеспечить доступность кредитов, создать новые конкурентоспособные по мировым стандартам условия финансирования бизнеса. И мы с вами все хорошо помним и знаем, эта тема является ключевой для нас, даже вне всякой привязки к каким бы то ни было санкциям, мы давно об этом говорим. И не раз говорили, что процентные ставки по кредитам часто превышают рентабельность проектов, ставят участников экономической деятельности по существу за рамки экономического здравого смысла.

Правительству и Банку России было поручено проработать эти вопросы, проработать вопросы снижения уровня процентных ставок для кредитования промышленных предприятий, в том числе с помощью механизма проектного финансирования. Я знаю, что такой механизм разработан, он и Банком России внедряется, и министерства, ведомства соответствующим образом с этим работают. Прошу сегодня Министра экономического развития Алексея Валентиновича Улюкаева доложить о том, как идёт эта работа, рассказать, на каких условиях Вы считаете целесообразным дальше осуществлять эту деятельность, что предлагается сделать для того, чтобы улучшить деятельность в этом секторе.

Во-вторых, нужно развивать инфраструктуру, об этом мы тоже постоянно и неустанно говорим. Эту тему мы подробнее обсудим на запланированном в октябре заседании президиума Госсовета.

Очевидно, что в условиях бюджетных ограничений при развитии инфраструктуры, а это, как правило, очень капиталоёмкие проекты, нужно максимально широко использовать инструменты государственно-частного партнёрства, причём не только на федеральном, но и на региональном уровне.

Третьим важным направлением является подготовка квалифицированных специалистов для реального сектора. Знаю, что в таких субъектах Федерации, как Татарстан, Белгородская и Калужская области, в некоторых других, эта работа идёт – и ведётся довольно активно. Рассчитываю, что главы регионов поделятся сегодня своим позитивным опытом.

Отмечу также, что в соответствии с ранее принятыми решениями у нас заработал Национальный совет по профессиональным квалификациям. Он уже одобрил и рекомендовал к утверждению свыше 130 профессиональных стандартов. Создаются и соответствующие отраслевые советы, которые будут сопровождать внедрение указанных стандартов, вести аккредитацию образовательных программ и сертификацию квалификации работников, максимально привлекая к этому делу работодателей, профессиональные союзы и сообщества. Как мы и договаривались, будем стимулировать работодателей к созданию организаций профессионального образования, где люди будут получать и теоретические навыки, и практическую работу на производстве.

Очевидно, что конкурентоспособность российских предприятий будет прямо зависеть от того, смогут ли они выпускать в достаточных объёмах продукцию, не уступающую зарубежной по качеству и по цене. В ряде отраслей таких предприятий становится всё больше и больше. Так, за последние годы в разы увеличилось производство нефтехимии и изделий из пластмассы, заметно выросли объёмы выпуска автокомпонентов, отдельных видов строительных и других материалов. На мировом рынке вооружений востребована продукция российского ОПК, в сфере высоких технологий наша страна занимает прочные позиции по экспорту ядерных реакторов и технологий, в мирных целях разумеется, радиолокационной и навигационной аппаратуры, устойчив объём поставок на внешний рынок российских тяжёлых грузовиков, я уже не говорю про наши услуги в космосе.

В сельском хозяйстве мы практически полностью обеспечиваем себя такими продуктами, как картофель, зерно, за последние пять лет импорт свинины сократился почти на четверть, на 24,6 процента, по мясу птицы в 2,3 раза сократили импорт, растительного масла – в шесть раз.

Вместе с тем такая позитивная динамика наблюдается далеко не везде. Напомню, что на совещании, состоявшемся 14 мая этого года, были даны поручения по дополнительным мерам, направленным на стимулирование экономического роста. В частности, Правительство должно разработать и утвердить планы содействия импортозамещению в промышленности и в сельском хозяйстве на 2014–2015 годы. Срок выполнения поручений установлен 1 октября. Однако, полагаю, уже сегодня многим присутствующим есть о чём рассказать, в том числе по поручениям, которые касаются обеспечения сбалансированности региональных рынков.

Необходимо чётко представлять, что делается в субъектах Федерации в части импортозамещения, какие инструменты зарекомендовали себя лучше других. Хотел бы также услышать, что ещё нужно сделать для поддержки бизнеса и его конкурентоспособности в новых условиях. Конечно, важно обеспечить выход конкурентной продукции на внешние рынки, наращивать не только поставки сырья, но и конечной продукции машиностроения, станкостроения и других отраслей. Знаю, что Правительство уделяет поддержке экспорта достаточно внимания, на эти цели предусматривается выделить значительные бюджетные средства, они должны расходоваться эффективно, давать реальную отдачу и укреплять позиции на внешних рынках.

И в завершение хочу подчеркнуть, за предстоящие 1,5–2 года необходимо совершить настоящий рывок в повышении конкурентоспособности российского реального сектора, сделать то, на что раньше потребовались бы, может быть, даже годы. Очевидно, что решение названных задач зависит не только от Правительства, но и от всех здесь собравшихся коллег, от субъектов Российской Федерации. Уверен, что главы регионов будут делать всё возможное для их чёткой и эффективной реализации.

Спасибо большое за внимание.

Передаю слово Евгению Степановичу Савченко, руководителю рабочей группы Госсовета.

Е.САВЧЕНКО: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые члены Государственного совета, приглашённые!

Политические, экономические события, происходящие в последние годы, месяцы и даже дни в России и мире, придают сегодняшней повестке дня особую актуальность. Наша страна вступила в новую экономическую реальность, которая связана не только со вступлением России во Всемирную торговую организацию, но и введением Соединёнными Штатами и Евросоюзом антироссийских экономических санкций, а также принятием ответных защитных мер с нашей стороны, и всё это происходит на фоне замедления экономического роста в стране. Рабочей группой Государственного совета совместно с экспертным сообществом была проведена большая аналитическая работа по состоянию экономики страны, и мы пришли к однозначному выводу. Для обеспечения устойчивого продолжительного роста валового внутреннего продукта России на уровне 7–8 процентов ежегодно необходимо запустить новую модель экономического роста, основанную, во-первых, на продуманном импортозамещении и, во-вторых, на активном стимулировании внутреннего спроса и потребления. Для успешного запуска такой модели мы также пришли к выводу, что нам необходимо, прежде всего, отказаться от целого ряда исчерпавших себя экономических решений и некоторых устоявшихся мифов и одновременно принять новые нормы и правила экономического поведения, адекватные вызовам времени, которые предоставят отечественному бизнесу дальнейшие широкие возможности по обеспечению экономического роста и созданию конкурентоспособной экономики.

Итак, от чего мы должны отказаться. Первое. Мы должны отказаться от укоренившегося в нашем сознании ещё с 90-х годов мифа, что мы не можем себя накормить, одеть, обуть, обеспечить товарами длительного пользования и так далее. Импорт продовольствия, изделий лёгкой, химической промышленности, обуви, бытовых товаров не уменьшается, а растёт. Однако реальная экономическая практика последних лет показывает, что отечественные предприниматели зачастую с иностранными партнёрами при минимальной государственной поддержке способны реализовать программу импортозамещения, создав сотни тысяч новых рабочих мест во многих отраслях экономики.

В этой связи представляется целесообразным Правительству Российской Федерации сформировать перечень проектов, направленных на импортозамещение, а главное – сопроводить их новым механизмом поддержки, который, на наш взгляд, должен включать: а) доступ к инвестиционным ресурсам под 3–4 процента годовых, широко используя для этих целей институты развития; б) реализацию проектов в формате проектного финансирования с долей участия инициатора проекта не более 15 процентов от стоимости самого проекта, и сам проект при этом должен стать предметом залога; в) компенсацию третьей части инвестиционных затрат после выхода проекта на запланированную мощность; г) необходимо, на наш взгляд, реализовать комплекс мер по увеличению доли отечественных товаров в структуре товарных ресурсов в торговле. И задачу здесь нужно ставить совершенно конкретную – увеличить долю российских товаров в общем объёме розничного товарооборота хотя бы на четверть, а это почти 7 триллионов рублей, которые все, за исключением торговой наценки, пойдут в реальную экономику.

К сожалению, в погоне за иностранными инвесторами мы стали забывать, что главным инвестором национальной экономики является рядовой российский покупатель. Каким же видится масштаб импортозамещения? На наш взгляд, объём замещения должен быть не менее 100 миллиардов долларов США, или 4 триллионов рублей; сроки реализации – два, максимум три года; количество новых рабочих мест при этом будет создано – не менее 1 миллиона человек; и дополнительные поступления во все уровни налогов составят порядка 500 миллиардов рублей. Таким образом, реализовав программу импортозамещения, мы совершим экономический рывок, на который ранее потребовались бы многие годы. Главное – не пойти на попятное решение. Вообще, было бы разумно объявить в стране трёхлетку импортозамещения.

Второе, мы должны отказаться от явно непропорциональных, если не сказать дискриминационных отношений между кредитными финансовыми организациями и реальным сектором нашей экономики, сделать кредитные ресурсы доступными для бизнеса. О каком экономическом развитии может идти речь в обрабатывающих отраслях, в сельском хозяйстве – главных локомотивах будущего экономического роста, если половина полученной ими прибыли уходит на оплату процентных платежей, а вторая половина – на возврат кредитов. То есть весь инвестиционный ресурс, прибыль этих отраслей уходит кредитным организациям. Утверждение о том, что у нас дорогие деньги, потому что высокая инфляция, не соответствует элементарной экономической логике, всё с точностью наоборот. Рост инфляции генерируют кредитные учреждения высокой процентной ставкой. Если в ближайшее время учётная ставка Центрального банка станет примерно такой же, как у западных финансовых регуляторов, то инфляция снизится до 2–3 процентов в год, а экономика начнёт набирать обороты – при условии, конечно, заслона перетоку денег в спекулятивный оборот.

С другой стороны, нам нужно приветствовать весьма взвешенные действия Центрального банка России, направленные на поддержание плавающего, сбалансированного с мировыми валютами курса рубля.

Позволю в этой связи привести цитату известного экономиста, ректора Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации Владимира Александровича Мау, вот что он пишет, по-моему, в седьмом или восьмом номере журнала «Эксперт», цитирую: «Динамика укрепления курса рубля не должна сильно опережать рост производительности труда, это хрестоматийный механизм подрыва конкурентоспособности развивающихся экономик», – конец цитаты. А что происходит в реальности? С 2000 года производительность труда в России увеличилась в 1,6 раза, а рубль укрепился за это время в 4 раза. Судите сами, привело это к подрыву конкурентоспособности нашей экономики или нет?

Продемонстрирую эту хрестоматийную истину на понятном всем примере. В 2000 году затраты на производство одного литра молока составляли 3 рубля за один литр, или 10 центов по тогдашнему курсу рубля. В 2013 году затраты в связи с инфляцией составили уже 12 рублей, или 40 центов. Как видите, за 13 лет затраты на производство одного литра молока выросли не только в рублях из-за инфляции, но и в долларах США в связи с практически неизменным курсом рубля в течение этого периода. Аналогичная ситуация по всем товарам и услугам, которые производятся в стране.

Вывод очевиден: за 13 лет конкурентоспособность нашей экономики из-за опережающего укрепления рубля к основным мировым валютам снизилась в три-четыре раза по отношению к другим странам, поэтому обеспечение сбалансированного валютного курса – это главный фактор конкурентоспособности экономики России в условиях членства её во Всемирной торговой организации и особенно во взаимоотношениях с Китаем, который становится нашим главным торговым партнёром. Почему именно с Китаем? Потому что юань в течение нескольких десятилетий находится на историческом минимуме, и это, на наш взгляд, является главной причиной китайского экономического чуда.

Третье. Конкурентоспособность национальной экономики в значительной степени определяется налоговым законодательством. Поэтому представляется целесообразным отказаться от моратория на пересмотр налогового законодательства. По мнению некоторых членов рабочей группы, заменой самого неоднозначного налога на добавленную стоимость разумным налогом с оборота можно не только снизить нагрузку на бизнес, освободить сотни тысяч бухгалтеров от бессмысленной работы, но и увеличить сбор средств в консолидированный бюджет, что позволит, с одной стороны, компенсировать потери от НДС, а главное – сформировать полнокровные региональные дорожные фонды, о необходимости создания которых мы ведём разговор не один год.

Разумно было бы пересмотреть ставку налога на дивиденды, её удвоение увеличит поступления в региональные бюджеты и одновременно прекратит практику замены выплаты заработной платы выплатой дивидендов. Пора навести порядок на алкогольном рынке, более половины которого находится в теневом обороте, для чего необходимо, на наш взгляд, во-первых, наделить регионы полномочиями по контролю за оборотом рынка алкогольной продукции, а для этого, во-вторых, внести следующие изменения в платежи акцизов на алкоголь: 50 процентов платить от производства на территории региона, 50 процентов – от реализации с ежемесячной системой учёта. В итоге регионы дополнительно получат сотни миллиардов рублей за счёт повышения собираемости акцизных платежей и подлатают свои финансовые дыры в бюджетах, а рынок алкоголя станет абсолютно прозрачным.

Неплохо было бы дать возможность регионам вводить налог на прибыль для сельскохозяйственных предприятий. Это было бы хорошим стимулом для одних регионов развивать налоговую базу в сельском хозяйстве, для других – получать заслуженные средства, где уже создан потенциал развития агропромышленного комплекса.

Четвёртое. Нам необходимо отказаться от хронического недофинансирования науки – основы нашей будущей конкурентоспособности, экономического и социального прогресса. И решать эту проблему, мы считаем, необходимо не столько за счёт увеличения бюджетного финансирования, сколько за счёт крупных компаний и корпораций, создания для этого корпоративных инжиниринговых и научно-исследовательских центров, как это принято во всём мире, где половина и более научных исследований финансируются не государством. Кстати, в структуре стоимости западных компаний примерно половина приходится не на материальные активы, а это НИОКРы, ноу-хау, опытные образцы, модели и так далее. У наших компаний стоимость нематериальных активов практически равна нулю. Надо также учитывать, что, наращивая корпоративные инвестиции в науку, мощные стимулы в развитии получат одновременно отраслевая и особенно вузовская наука, прекратится утечка мозгов – основного капитала страны.

Много от чего нам нужно отказаться ради повышения эффективности экономики, но главное, по нашему мнению, нужно отказаться от проведения поспешных, не прошедших глубокую экспертную оценку реформ. Так, реформа в электроэнергетике завершилась вместо обещанного снижения тарифов их ростом, а рядом расположенные промышленные предприятия могут получать электроэнергию по цене, различающейся в два раза, что является абсолютным абсурдом и ведёт к межотраслевой экономической дискриминации. Или: в результате реформы РЖД выделились компании по пригородным пассажирским перевозкам – всё замечательно, но компенсацию убытков от их работы перекладывают на регионы, а убытки – оттого, что 80 процентов затрат этих компаний приходится на платежи за услуги головной компании, которые абсолютно непрозрачны.

При всём уважении к реформам в образовании, где действительно очень много сделано и делается, – к сожалению, не решается главный вопрос. Система профессионального образования отстаёт от запросов реальной экономики, интересы учебных заведений, работодателей и самих учащихся разобщены. Экономике нужны высококвалифицированные рабочие, если хотите – современная рабочая аристократия, как правило, со средним образованием, а у нас более 80 процентов молодёжи получают высшее образование по специальностям, не всегда востребованным на рынке труда.

И последнее, от чего мы должны отказаться, – это от неэффективного, не меняющегося уже десятилетия, традиционного управления экономикой. Новая экономическая и социальная реальность требует перехода всей парадигмы управления исполнительной части и законодательной власти на управление целями и проектами как экономическими, так и гуманитарными. Сама цель и проект по её достижению формируют межведомственную вертикаль управления, которая обеспечивает координацию взаимодействия всех участников и исполнителей проекта в пространстве и времени, несёт всю полноту ответственности за его исполнение.

В завершение я хочу обратить внимание высокого собрания на поддержку двух таких проектов, которые могут стать настоящими драйверами экономического роста на ближайшее десятилетие. Первый проект – это строительство автомобильных дорог: до 2020 – максимум 2022 года представляется возможным построить в стране не менее 50 тысяч километров современных автобанов, соединив ими не только областные центры, но и большинство районных. При стоимости современной четырёхполосной, соответствующей всем современным стандартам дороги не более 200 миллиона рублей за километр потребуется 10 триллионов рублей. Источником финансирования дорожного строительства могли бы стать целевые инфраструктурные займы Центрального банка, которые окупились бы за 10 лет дополнительными поступлениями в консолидированный бюджет от ежегодного роста ВВП на 5 процентов только за счёт факта наличия качественных дорог в стране.

Второй проект, который давно стучится во все двери, направлен на расширение в стране масштаба индивидуального жилищного строительства и сопутствующей инфраструктуры. За счёт умело выстроенной системы взаимодействия и партнёрства между государством, регионами с сетевыми инфраструктурными компаниями, банками и застройщиками вполне возможно ежегодный ввод индивидуального жилья довести по стране до 1 миллиона усадебных домов, а это 130–150 миллионов квадратных метров ежегодно. За 10 лет четверть россиян можно переселить в собственные дома на бескрайних просторах России, навсегда покончить с проблемами ЖКХ и попутно решить демографическую проблему.

Уважаемый Владимир Владимирович и члены Государственного совета! Поддержав только эти два проекта, мы создадим мощный мультипликативный эффект экономического роста на ближайшие 10 лет, а политические последствия от их реализации: это укрепление социальной стабильности и национальной консолидации российского общества – вообще трудно переоценить.

В заключение хочу поблагодарить всех членов рабочей группы за активную совместную работу, а также Администрацию Президента за прекрасную организацию нашей работы по подготовке данного вопроса на заседание Государственного совета.

Спасибо за внимание.

В.ПУТИН: Спасибо большое.

Пожалуйста, Алексей Валентинович Улюкаев, Министр экономического развития.

А.УЛЮКАЕВ: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

Во вступительном слове Президента ещё раз было подчёркнуто, что выбор России в пользу участия в глобальной конкуренции, открытия рынков, глобальной конкурентоспособности необратим. Конечно, есть силы в мире, которые пытаются это поставить под сомнение санкционными режимами, сходными с ними попытками.

Хочу обратить внимание на один любопытный аспект. Так называемые секторальные санкции обращены именно к тем секторам российской экономики, которые занимают внушительные позиции на мировых рынках и имеют хороший потенциал развития. Это газовая промышленность, нефтянка, химия, нефтехимия, это оборонно-промышленный комплекс, финансовая и банковская индустрия. Думаю, что специальные меры поддержки, специальные меры обеспечения конкурентоспособности должны быть больше всего сосредоточены именно на этих секторах, и здесь мы должны быть не обороняющейся, а наступательной стороной, имея в виду не только импортозамещение, но и занятие достойных позиций на мировых рынках, мировых цепочках добавленной стоимости.

Для остальных секторов, думаю, что мы должны распространять режим общей экономической поддержки через государственно-частное партнёрство, через реализацию наших «дорожных карт», национальной предпринимательской инициативы, через максимальное содействие снижению издержек в области тарифов, в области административных барьеров, в области развития конкуренции. Нам необходимо реализовывать проектный подход, который обеспечивает наибольшую эффективность в поддержании наших усилий в обеспечении экономического роста.

Мы в импортозамещении должны прежде всего ориентироваться на компенсацию замещения критических импортных технологий. Это электронно-компонентная база, это наукоёмкое станкостроение, инструментальная промышленность, это оборудование для нефтегазового комплекса, это промышленность катализаторов для химии и нефтехимии. Если мы обеспечим эти позиции, значит, мы сбережём огромные объёмы национального внутреннего продукта.

С другой стороны, политика импортозамещения не должна ни в коем случае скатываться в поддержание вчерашних технологий. Если мы замещаем товары рынка, значит, технологии уже созданы, капиталовложения уже произведены и уже во многом окупились. Это ориентация на вчерашний день, консервация отставания, политика догоняющего развития – это не наш выбор. История даёт нам примеры того, как страны, которые выбирали такой путь, скатывались серьёзно в мировой конкурентоспособности. Для того чтобы обеспечить максимально эффективный режим импортозамещения и повышения нашей конкурентоспособности, мы должны задействовать комплекс мер. К этому относится использование всего потенциала федеральной контрактной системы. 44-й закон, соответствующие нормативные акты направлены на то, чтобы государственные закупки, больше 8 триллионов рублей федерального бюджета, были сконцентрированы на продукцию услуг отечественных производителей. И здесь мы имеем в виду специальные сегменты закупок, по которым отечественные производители имеют серьёзное ценовое преимущество – до 15 процентов цены.

Второе – это серьёзное развитие кредита. Мы сейчас действуем в ситуации, когда глобальные рынки капитала для наших заёмщиков практически закрыты. Единственный базовый источник финансирования для развития – это наша кредитная система. И вот, Владимир Владимирович, по Вашему поручению мы занимались вместе с Центральным банком, Министерством финансов развитием системы, которая позволяла бы для наиболее критически важных секторов, сегментов российской экономики обеспечивать комфортные условия. Это прежде всего механизм проектного финансирования, потому что проекты, длинные проекты, с высокой степенью капиталоёмкости, отличаются тем, что банки должны принять решения в условиях высокого риска и неопределённости: 10-летние, 15-летние проекты. С другой стороны, нет залоговой базы для того, чтобы и это, и то подталкивало цену кредита для конечного заёмщика в сторону повышения.

Для того чтобы нивелировать эти негативные аспекты, мы постарались выработать систему, при которой сочетаются, с одной стороны, качественный отбор инвестиционных проектов с использованием современной финансовой экспертизы и с использованием механизма приоритизации этих проектов. С другой стороны, обеспечение наиболее комфортных условий рефинансирования. Облигации, выпускаемые для обеспечения этих проектов, сами по себе кредитные требования, по которым банки готовы кредитовать конечного заёмщика по этим проектам, являются объектом залога России на условиях кредита для конечного заёмщика по рефинансированию не выше, чем ключевая процентная ставка, плюс один процент. При этом сами банки будут фондироваться в Банке России на условиях ключевой процентной ставки минус 1 процент. Таким образом, создаваемая маржа 200 базисных пунктов комфортна для банков и конечные заёмщики также получают условия, которые позволяют реализовать большую совокупность реализационных проектов. Для того, чтобы обеспечить сбалансированность этой схемы, предполагается участие федерального бюджета как инстанция, предоставляющая специальные бюджетные гарантии. Эти бюджетные гарантии будут распространяться примерно на 25 процентов всего объёма выданных кредитных средств. Конечно, важно определить лимиты по таким системам проектного финансирования. Здесь мы совместно с Банком России будем постепенно их увеличивать.

Сходные схемы распространяются на условиях кредитования в области проектов в оборонно-промышленном комплексе, в области механизмов ипотечного кредитования и поддержки малого и среднего предпринимательства в условиях секвестризации этих проектов.

Второе важнейшее направление – это использование средств Фонда национального благосостояния. Если речь идёт о крупных проектах, важных для экономики, использование средств ФНБ, которые предоставляются по весьма льготной ставке: инфляция плюс один процент, – позволяют снизить общую ставку в целом по кредиту и позволяют сохранить, с одной стороны, условия, приемлемые для инвестора, но не губить проект завышенной ставкой.

И, конечно, чрезвычайно важны такие направления, как снижение в целом издержек в банковской отрасли, снижение стоимости пассивов для банков. Это непосредственно связано с уровнем инфляции, поэтому та работа, которую мы проводим совместно с Банком России по контролю инфляции, является в этом смысле мощным источником снижения цены кредита для конечного заёмщика.

Ещё одно важнейшее направление, о котором хочу сказать в плане поддержки нашего производителя, его конкурентоспособности, – это механизм стимулирования экспорта, прежде всего несырьевого экспорта. Здесь у нас большие резервы, в соответствии с принятой «дорожной картой» мы должны обеспечивать темпы роста несырьевого экспорта не менее шести процентов в год. Для этого задействовать такой механизм, как экспортные кредиты, как субсидирование процентных ставок, как страхование предпринимательских и политических рисков, предоставление государственных кредитов и гарантий.

Хочу сказать, что, несмотря на очень острую бюджетную ситуацию, мы смогли найти в рамках бюджета на ближайшую трёхлетку средства на обеспечение субсидирования процентной ставки в области экспортного кредитования на сумму по 10 миллиардов рублей в каждый из годов. Мы делаем большую ставку на создание центра гарантийной, страховой и кредитной поддержки экспорта на базе двух имеющихся наших агентств: ЭКСАР и Росэксимбанка, и точно так же смогли предусмотреть дополнительные средства на капитализацию этой организации в суммах 10, 20 и 30 миллиардов соответственно за 2015-й, 2016-й, 2017 годы. Рассчитываем, что это также позволит существенно улучшить условия, сделать ситуацию конкурентоспособности для наших производителей лучше.

Большой спрос существует на мировых рынках на нашу продукцию, на продукцию наших авиапроизводителей, производителей транспортного машиностроения, оборудования для химии, нефтехимии, для атомной энергетики, в целом для энергетики. Очень важно выстроить приемлемую финансовую схему. Мы конкурируем в этом с западными финансовыми агентствами, которые предоставляют кредитный ресурс для экспорта по уровню 1,5–2 процента годовых.

Сейчас кредит, который предоставляет Внешэкономбанк, – это 7 процентов годовых, поэтому именно субсидирование процентной ставки и удешевление страхового покрытия создаёт лучшие условия для нашей конкурентоспособности.

Два слова о создании нефинансовых условий для поддержки нашей конкурентоспособности. Мы существенно меняем систему работы российских торгпредств, делаем их центрами сервисной поддержки российских компаний. Мы готовы с самого начала через создание региональных центров поддержки экспорта растить экспортёра, помогать ему в наших центрах и в наших торгпредствах информационно, юридически и иными механизмами. Такая работа во многом уже состоялась, мы в ближайшее время её продолжим.

И, конечно же, чрезвычайно важна оптимизация нашего участия в ВТО. Мы в течение долгих 16 лет готовились к этому, поэтому преступно было бы сейчас не использовать тот механизм, который есть. Механизм этот состоит в возможности устранения тех торговых барьеров, которые есть сейчас на пути наших товаров. Мы смогли в годовом режиме снять демпинговые ограничения на суммы свыше сотен миллионов долларов.

Второе: мы должны качественно использовать механизмы разрешения торговых споров. Сейчас мы ведём два торговых спора, официальных, в рамках Всемирной торговой организации. Один из них – по Третьему энергопакету, который фактически дискриминирует поставщиков российского газа, нефти и нефтепродуктов на европейские и иные рынки. И второе – это так называемый энергопакет, который позволяет нашим партнёрам создавать демпинговые процедуры против якобы демпинга, связанного с использованием газовых, нефтегазовых ресурсов в производстве минеральных удобрений, в химии, нефтехимии и других отраслях. Мы рассчитываем на то, что эти два серьёзных процесса мы сможем максимально эффективно реализовать.

Кроме того, конечно, защита нашего потребителя от тех процедур, которые наши коллеги в области лёгких коммерческих грузовиков, в области лицензионного сбора и в области сельского хозяйства, поставок свинины против нас ведут здесь. Мы тоже максимально потенциал организации по разрешению споров должны использовать.

И, конечно, ВТО – это целый механизм для улучшения условий международной торговли. Сейчас многие страны мира пользуются мощной поддержкой – субсидией, прежде всего для своих сельхозпроизводителей. Это создаёт условия, неприемлемые для наших сельхозпроизводителей в части завоевания новых рынков и в части работы на собственном рынке. Поэтому эта работа в рамках Дохийского раунда, в рамках Всемирной торговой организации будет максимально продолжена.

Хочу сказать ещё об одной, может быть, частной вещи. То, что наши партнёры по ВТО не смогли провести легальным образом, когда речь шла об условиях участия России во Всемирной торговой организации, они пытаются под ковром протащить, например, через механизм так называемого ассоциированного членства Украины в европейском сообществе, которое позволило бы фактически снять таможенную защиту на границе Украины–ЕС и России–Украины и этим создать риски серьёзного вытеснения российских товаров с европейского рынка, а также ухудшение ситуации на внутреннем российском рынке. Мы считаем такую ситуацию недопустимой. В результате работы, которую мы вели по поручению Президента Российской Федерации, удалось добиться приостановки такого решения и этим сэкономить серьёзные возможности для нашего ресурсозамещения, прежде всего в области продовольствия, программы которого мы сейчас разворачиваем.

Также хочу сказать, что в условиях острой бюджетной проблемы мы смогли найти дополнительно 20 миллиардов рублей в год специально для поддержки программ импортозамещения в сельском хозяйстве.

Конечно, полностью согласен с тем, что мы должны иметь конкретные планы импортозамещения по сельскому хозяйству, промышленности и иным сферам. И в ближайшее время мы об этих планах доложим.

Спасибо.

В.ПУТИН: Благодарю Вас.

Гордеев Алексей Васильевич, Воронежская область, пожалуйста.

А.ГОРДЕЕВ: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые участники заседания Госсовета!

Евгений Степанович и Алексей Валентинович представили достаточно подробные доклады, поэтому позволю себе остановиться на нескольких выводах и предложениях.

Уважаемый Владимир Владимирович, Вы знаете, что я являюсь последовательным критиком Всемирной торговой организации. Это связано с тем, что ВТО, декларируя принципы либерализации международной торговли, по существу позволяет развитым странам, прежде всего Евросоюзу, проводить жёсткую протекционистскую политику, в частности в аграрном секторе. Заявленные цели ВТО не предусматривают решения ни одной из глобальных проблем в мире, например таких, как уменьшение числа голодающих, проблем занятости, бедности, безопасности, защиты окружающей среды, поддержки сельских территорий. Становится очевидным, что развитые страны концентрируются прежде всего на своих коммерческих интересах.

В материалах, представленных на заседании Госсовета, на мой взгляд, нет одного существенного вывода. Введение санкций против нашей страны показало, что механизмы ВТО оказались нежизнеспособными в условиях текущей политической ситуации и что либеральная экономика и свободная торговля – это для романтиков. Когда дело касается национальных интересов, тем более геополитических, все средства хороши.

Что касается заявленной темы, развития отечественного бизнеса, то сегодня очень важно не скатиться к психологии выживания. Поэтому необходимо, чтобы руководители министерств, финансово-экономического блока Правительства и Центрального банка России мобилизовали сознание на выполнение главной задачи – задачи экономического роста. Это мы услышали у основного докладчика. Не вызывает сомнений, что показатель инфляции является основополагающим при оценке состояния экономики, но при этом он не единственный. Существует целый ряд других показателей и факторов, обеспечивающих экономический рост в стране. В этой связи острейшей представляется проблема кредитования хозяйствующих субъектов. Вы, Владимир Владимирович, сказали об этом в своём выступлении.

Какой бы избитой эта тема ни была, к ней приходится возвращаться, так как уровень процентных ставок не позволяет не только модернизировать производство, но и просто поддерживать хоть какую-то доходность. Очевидно, что нужны дешёвые длинные кредиты. Пусть это будут целевые деньги, направляемые на производство, с задачей обеспечить импортозамещение товаров, по которым у нас есть абсолютные и сравнительные преимущества.

Ярким примером является производство молока и молочной продукции. Сегодня на российский рынок за счёт отечественного производителя поступает в год примерно 17 миллиона тонн сырого молока, в то же время по импорту молочной продукции в пересчёте на молоко завозится 10 миллионов тонн, то есть почти 40 процентов составляет импорт на сумму 5 миллиардов долларов США. При этом сравнительный анализ показывает, что никаких естественных преимуществ у европейских производителей нет. Следует отметить дополнительно, что молочное животноводство имеет первостепенное значение в устойчивом функционировании сельских территорий, и интерес государства здесь очевиден. Решая задачу импортозамещения, оно будет во многом способствовать поддержке развития сельских муниципалитетов.

Что происходит на практике сегодня? Уже почти два года как на уровне Минсельхоза России перестали рассматривать и поддерживать проекты по реконструкции и строительству новых молочно-товарных комплексов через субсидирование процентных ставок по выданным кредитам. В регионах такие проекты продолжают реализовывать, исходя из показателей и обязательств национального проекта. И агробизнес испытывает, мягко говоря, затруднения в ожидании компенсации понесённых затрат на обслуживание инвестиционных кредитов. Например, по нашей, Воронежской области это порядка 140 миллионов рублей. Предлагаю в кратчайшие сроки разобраться и найти решение по поддержке инвестиционных проектов, прежде всего в отрасли животноводства.

В заключение своего выступления хочу озвучить ещё одно предложение. В течение 20 лет рыночной экономики в России выросли свои, отечественные капитаны бизнеса, которые ни в чём не уступают западным партнёрам. Последние годы в стране сформировались отраслевые союзы и ассоциации, все они владеют глубокой аналитикой состояния рынков и соответствующих производств, а также пониманием препятствующих развитию внутренних барьеров. Считаю, что это профессиональное сообщество может являться серьёзным подспорьем Правительству в выработке тех или иных эффективных моделей развития отечественного конкурентоспособного бизнеса. Пришло время существенно укрепить координирующую роль Торгово-промышленной палаты России как консолидированного субъекта отношений бизнеса и власти, бизнеса и общества. В этих целях можно использовать опыт Германии, там Палата экономики принимает активное участие в выработке экономических решений на уровне федерального правительства и правительства земель, к тому же является субъектом законодательной инициативы в сфере экономики.

Уважаемый Владимир Владимирович, прошу при доработке проекта решения заседания Госсовета учесть мои предложения, и спасибо за внимание.

В.ПУТИН: Благодарю Вас.

Пожалуйста, Мантуров Денис Валентинович, Министр промышленности и торговли Российской Федерации.

Д.МАНТУРОВ: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

В соответствии с Вашим поручением по дополнительным мерам стимулирования экономического роста Минпромторг разработал и внёс в Правительство проект плана мероприятий по содействию импортозамещению. Он включает комплекс мероприятий на 2014–2015 годы, направленных на увеличение доли отечественной продукции по всем ключевым секторам обрабатывающей промышленности.

Сейчас в половине отраслей импорт составляет свыше 50 процентов от общего объёма продаж. Такая ситуация несёт в себе как существенные риски для экономики, так и реальное окно возможностей, которые мы не должны пропустить и должны обязательно использовать. Характерно, что лояльность покупателей к отечественной продукции растёт практически по всей номенклатуре, то есть введённые зарубежные санкции работают на продвижение российских товаров. Эти тенденции мы учли при разработке плана и проработали три сценария. Очевидно, что государственные вливания не дают прямой мультипликации ни в одном секторе экономики. Понимая, что лишних средств в бюджете нет, за базовый вариант мы приняли сценарий без дополнительного финансирования, но с активным использованием регуляторных механизмов.

Предложенные в плане мероприятия найдут отражение в действующих госпрограммах с возможным перераспределением бюджетных средств, и только в части промышленного оборудования мы готовим отдельную подпрограмму.

При реализации мероприятий будет обеспечен дополнительный спрос на отечественную продукцию за счёт совершенствования механизмов госзакупок. В частности, расширяется номенклатура товаров, попадающих под запреты и ограничения на приобретение импорта для государственных и муниципальных нужд. Поскольку мы уже сильно продвинулись в этой части, аналогичные меры необходимо реализовать и в отношении компаний с государственным участием. Эти мероприятия не идут вразрез с правилами ВТО. Большой объём работ предстоит проделать в рамках стандартизации. Этот инструмент, с одной стороны, позволяет очень эффективно управлять спросом по всем секторам экономики, а с другой – стимулирует производителей к улучшению характеристик своей продукции или созданию совершенно новых образцов.

Конечно, чтобы выпускать новые товары, в том числе не имеющие аналогов в нашей стране, нужны современные мощности. Здесь присутствуют главы субъектов Федерации, руководители предприятий, которые уже доказали свою эффективность по развитию новых производств не столько за счёт бюджетных средств, сколько благодаря грамотному использованию административно-разрешительных мер и настойчивости в реализации инвестпроектов. Существенную поддержку таким руководителям окажут новые механизмы стимулирования, которые мы заложили в законопроект по промышленной политике. Это и предоставление налоговых льгот, инструмент специальных инвестиционных контрактов, субсидирование НИОКРов, возвратное финансирование через Фонд развития промышленности, капитал которого уже начнёт наполняться до конца этого года, в рамках поручения, Владимир Владимирович, которое Вы дали в мае этого года. Кстати, именно сегодня законопроект рассматривается на заседании Комитета по промышленности Госдумы, а первое чтение планируется на начало октября.

Дополнительно с упомянутыми мною мероприятиями мы должны будем пересмотреть таможенно-тарифное регулирование. Сейчас рассматривается вопрос об увеличении ставок ввозных пошлин по ряду позиций товарной номенклатуры до уровня связывания в рамках ВТО. При этом прорабатывается возможность и снижения пошлин на отдельные виды сырья и комплектующих, необходимых для выпуска финальных образцов промышленной продукции. Наша страна имеет право с 1 января следующего года инициировать переговоры по изменению своих тарифных обязательств в рамках ВТО. Хотели бы получить в этой части Вашу поддержку. Все предусмотренные в плане мероприятия дополняют подходы в макроэкономической политике, о которых говорил сегодня Евгений Степанович Савченко.

Без создания условий для выгодного инвестирования, конкурентоспособности экономики по издержкам и доступности кредитных ресурсов нельзя рассчитывать на рост промышленности и, следовательно, на эффективное решение задачи импортозамещения. «Дорожная карта» не затрагивает напрямую вопросов обеспечения продовольственной безопасности.

В этой части я хотел бы доложить, что ситуацию на рынке продовольствия удаётся удерживать без дефицита и существенного роста цен, фактор сезонности этому также способствует, особенно в плодоовощной группе. При этом необходимо наращивать объём отечественного производства в таких категориях, как мясо, рыба, молочная продукция, включая сыры. Все крупные сети активно подбирают поставщиков, способных заместить импортную продукцию, попавшую под специальные экономические меры.

Наряду с реализацией политики импортозамещения мы продолжаем осуществлять поддержку экспорта отечественной высокотехнологичной продукции военного назначения через прямые субсидии и гражданского назначения, о которой подробно доложил Алексей Валентинович Улюкаев. Несмотря на текущую внешнеполитическую напряжённость, мы продолжаем в плановом режиме осуществлять мероприятия по продвижению российских товаров на глобальном рынке. Для этого на крупнейших международных выставках организуются российские экспозиции и насыщенная программа деловых встреч. Они позволяют несколько снизить опасения наших иностранных партнёров и сохранить отношения с зарубежным бизнес-сообществом в позитивном контексте.

Таким образом, в текущих условиях стимулирование экспорта и регулирование импорта для поддержки отечественного производителя взаимно дополняют друг друга и становятся основными задачами государственной политики как во внутренней, так и во внешней торговле.

Спасибо за внимание.

В.ПУТИН: Спасибо большое.

Пожалуйста, Минниханов Рустам Нургалиевич, Республика Татарстан.

Р.МИННИХАНОВ: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

Обсуждаемая сегодня тема актуальна для всей страны. Промышленный сектор Татарстана занимает 44 процента всей республиканской экономики, почти половина нашей продукции экспортируется за рубеж. Республика занимает лидирующие позиции в стране по производству грузовиков, автомобильных шин, газовых турбин, пластмасс и синтетических каучуков. В республике производятся самолёты, вертолёты, речные и морские суда, промышленные компрессоры и другая продукция.

Мы активно используем в своей работе новые подходы и инструменты промышленной политики, реализуемые Минпромторгом России. Это отраслевые фонды развития, технически перевооружённые предприятия в рамках федеральных целевых программ, субсидии на уплату процентов по кредитам и расходов на НИОКРы. И ждём появления нового фонда.

В рамках поставленной Вами, уважаемый Владимир Владимирович, задачи по созданию и модернизации высокотехнологических рабочих мест в Татарстане ведётся системная работа по различным направлениям. Прежде всего проводится комплексная модернизация и техническое перевооружение базовых отраслей экономики. Для сокращения отставания от ведущих мировых компаний совместно со Сбербанком и Strategy Partners Group реализуется программа повышения производительности труда в нефтехимии и машиностроении. На 162 предприятиях внедряются передовые производственные системы и линии технологий. Лидером здесь является ОАО «КамАЗ». При затратах 160 миллионов рублей экономический эффект за семь лет на предприятии уже составил 30 миллиардов рублей. Кроме того, ведётся работа по повышению энерго- и ресурсоэффективности. На всех ведущих татарстанских предприятиях приняты соответствующие программы. Примером может являться ОАО «Нижнекамскнефтехим» – крупнейший потребитель энергоресурсов, где за последние десять лет снизилась в два раза энергоёмкость на единицу произведенного товара. Всё это происходит на фоне значительного увеличения выпуска продукции.

Республика Татарстан совместно с Министерством образования и науки России и промышленными предприятиями на условиях государственно-частного партнёрства создаёт 25 отраслевых ресурсных центров для подготовки и переподготовки кадров. В них будет сконцентрировано новейшее промышленное оборудование для учебного процесса, уникальные кадровые и методические ресурсы. В этом году пять таких центров уже мы запустили, и работа дальше продолжается.

Уважаемые коллеги! Конкурентные преимущества республики определяются следующими точками роста экономики. Прежде всего это нефтегазохимический комплекс. Разрабатывается уже четвёртая республиканская программа развития комплекса на 2015–2019 годы, которая предусматривает в нефтепереработке доведение объёмов переработки нефти до 22 миллионов тонн с глубиной не менее 97 процентов, и это является сырьевой базой для нашей нефтехимии, в нефтехимии – строительство комплексов по производству этилена мощностью в 1 миллион тонн, что позволит увеличить в два раза объём выпускаемых в республике полимеров, создание новых предприятий малого и среднего бизнеса для увеличения объёмов переработки полимеров внутри республики от общего объёма до 50 процентов. Также в следующем году будет запущен проект «Аммоний» по производству минеральных удобрений, который был поддержан Вами, уважаемый Владимир Владимирович.

Наличие крупных машиностроительных предприятий, как «КамАЗ», «Соллерс» и «ЛАЗ», позволило создать в республике мощный автомобильный кластер, что способствовало привлечению высокотехнологичных компаний по производству автокомпонентов. И эта работа дальше продолжается.

Ключевая роль в повышении конкурентоспособности республиканской экономики отводится особой экономической зоне «Алабуга». Сегодня здесь реализуют свои проекты 42 резидента с заявленным объёмом инвестиций более 150 миллиардов рублей, из которых более 70 миллиардов уже проинвестировано. Действует 12 заводов, на которых создано 4,5 тысячи высокопроизводительных рабочих мест. В ближайшие полгода запустим ещё шесть новых заводов. В числе выпускаемой этими предприятиями продукции автомобили, современные теплоизоляционные материалы, стекловолокно, электротехническое оборудование, автомобильное и листовое стекло, суперконцентратор красителей и добавок для пластмасс, нетканое полотно и другие полимерные изделия. Отмечу, что все эти проекты реализуются в рамках программы по импортозамещению.

Буквально через несколько дней, 24-го числа, на территории зоны начинает работать один из крупнейших заводов Европы по производству плит МДФ, ДСП и ОСП, используя местную малоценную древесину в объёме 700 тысяч кубометров, которая ранее в республике не находила применения. Также мы продолжаем активную работу по привлечению новых резидентов.

Благодаря поддержке Правительства Российской Федерации в республике создана вторая особая экономическая зона и реализуется масштабный проект по строительству города-спутника Казани – Иннополиса. Совместно с Министерством связи России мы готовим комплекс мер по разработке импортозамещающего программного обеспечения. Иннополис станет одним из главных центров IT-отрасли в нашей стране, в котором будут работать до 60 тысяч высококлассных IT-специалистов. В начале 2015 года запускается первый пусковой комплекс: это технопарк, это IT-университет, спортивный комплекс, арендное жильё и вся необходимая инфраструктура, инженерная и транспортная.

Важным фактором повышения конкурентоспособности экономики является создание материала с новыми потребительскими свойствами. Так, при поддержке Внешэкономбанка в Татарстане реализуется ряд проектов общефедерального масштаба. Построен завод по производству синтетического сапфира для электронной и авиационной промышленности. Запущен завод по производству конструкций из композитных материалов для Объединённой авиастроительной корпорации. По программе Минпромторга России на основе отечественных технологий начато строительство первого в СНГ комплекса по производству продукции из кремния и органической химии. Кроме того, компания «Композит» завершает строительство завода по производству углеродного волокна для предприятия «Росатом».

По программе Минэкономразвития России в Татарстане созданы уникальные инженерные центры, соответствующие мировым требованиям. Это центр по внедрению лазерных технологий в сфере машиностроения, центр по разработке и производству отечественных медицинских роботов-симуляторов – «Эйдос-Медицина». В текущем году планируем открытие центра в сфере химических технологий в рамках широкомасштабной программы реинжиниринга. В городе Набережные Челны создаётся центр робототехники третьего поколения, который призван совершить технологический прорыв в базовых отраслях машиностроения.

Уважаемый Владимир Владимирович, большая часть вышеперечисленных проектов реализуется на территории Камского инновационного территориального производственного кластера, который на ближайшие 10 лет определён основной точкой роста экономики республики. Реализация всех этих проектов позволит к 2020 году утроить объём промышленного производства в кластере и достичь уровня 2 триллионов рублей. Для достижения этой цели необходима господдержка, опережающее развитие социальной, транспортной, энергетической и инженерной инфраструктуры.

И в заключение: совместно с ведущими предприятиями республики нами выработан ряд предложений в части защитных мер и мер поддержки. С Вашего разрешения, Владимир Владимирович, данные предложения в письменном виде будут переданы редакционной комиссии.

У меня всё. Спасибо за внимание.

В.ПУТИН: Спасибо большое, Рустам Нургалиевич.

Пожалуйста, Пумпянский Дмитрий Александрович, Трубная металлургическая компания.

Д.ПУМПЯНСКИЙ: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые участники заседания!

В своём выступлении я также хотел бы остановиться на вопросах импортозамещения в промышленности и защиты национального рынка. Необходимо отметить, что в стране за последние годы уже созданы целые отрасли, которые позволяют практически исключить импорт на внутреннем рынке и при этом успешно конкурировать на зарубежных рынках. Например, трубная промышленность, в развитие которой за последние 10 лет вложено более 360 миллиардов рублей частных инвестиций, при этом создано 15 тысяч высокотехнологичных рабочих мест в шести регионах Российской Федерации. Сегодня российские трубники могут производить и производят практически все виды труб для отечественной нефтегазовой отрасли, включая продукцию для подводной добычи и транспортировки углеводородов.

Другой пример. Инвестиции в развитие транспортного машиностроения за период с 2005 года составили более 150 миллиардов рублей. За счёт создания совместных предприятий с мировыми лидерами в данной области в стране созданы конкурентоспособные производства по выпуску локомотивов и электропоездов. Знаковым проектом является завод «Уральские локомотивы», который производит современные электровозы, не имеющие аналогов в мире. Эти локомотивы полностью обеспечивают потребности РЖД по переходу на тяжеловесное движение. Там же создано производство электропоездов «Ласточка», известных по Олимпиаде в Сочи. Российским железным дорогам будут поставлены поезда для сети городского, пригородного и межрегионального скоростного сообщения. У проекта жёсткие требования по локализации производства комплектующих, сейчас около 60 процентов, через три года локализация составит 80 процентов. Мы на этот уровень обязательно выйдем, в том числе благодаря такому механизму, как таможенный режим переработки для внутреннего потребления, который в России будет применён впервые.

Уважаемые коллеги, в связи с тем, что задача импортозамещения становится ключевой для отечественной промышленности, национальный приоритет должен стать доминирующим при осуществлении закупок всеми крупнейшими российскими компаниями независимо от доли государственного участия. Необходимо также при реализации сегодняшних и будущих масштабных, инфраструктурных, международно-значимых спортивных и социальных проектов, энергетических проектов российских нефтегазовых компаний предусмотреть в проектной документации производство и применение продукции, товаров и услуг российского происхождения, используя в случае отсутствия российских аналогов передовые зарубежные технологии, но только на условиях локализации не менее 60 процентов. Это позволит, с одной стороны, обеспечить загрузку промышленности, а с другой – повысить технологическую безопасность российской экономики.

Ведущая роль в этой работе принадлежит Министерству промышленности и торговли. Как уже отмечалось, по его инициативе соответствующие решения по закупкам для государственных и муниципальных нужд уже приняты, прорабатываются соответствующие рекомендации представителям компаний с госучастием. Мы считаем, что новое поле возможностей роста даёт Фонд развития отечественной промышленности, предусмотренный законом о промышленной политике. В условиях односторонних торговых и финансовых санкций фонд сконцентрируется на финансировании НИОКР и ТЭО новых проектов, что немаловажно и для российских регионов с точки зрения унификации подходов к территориальному размещению производительных сил.

Одним из ожиданий бизнеса является создание механизмов поддержки, спроса и стабилизации рынков. Так, российское локомотивостроение надеется на стимулирование платежеспособного спроса от РЖД, в том числе с внедрением механизма субсидирования из федерального бюджета процентной ставки по лизинговым платежам. Для обновления в стране парка электропоездов, износ которого составляет более 85 процентов, целесообразно включить в правила предоставления субсидий на приобретение инновационных вагонов дополнительную категорию – электропоезда для скоростного пассажирского сообщения с эксплуатационной скоростью в диапазоне от 140 до 250 километров в час. По мнению экспертов, бюджетные средства, вложенные в реализацию таких проектов, создадут реальный мультипликационный эффект: каждый рубль, инвестированный в развитие железнодорожной инфраструктуры, даёт почти 1,5 рубля ВВП страны за счёт развития почти 19 смежных отраслей производства. Не менее важен и социальный эффект: использование, например, поездов «Ласточка» в регионах реально воспринимается как движение к новому качеству жизни.

Хотелось бы также остановиться на вопросах адаптации промышленности к условиям ВТО. По нашему глубокому убеждению, членство в ВТО – это прежде всего наиболее эффективный механизм защиты своего производителя. Сегодня благодаря активной позиции Минпромторга, Минэкономразвития, РСПП и ТПП в Евразийской экономической комиссии сформированы согласованные подходы в вопросе имплементации законодательства Таможенного союза механизмам тарифной защиты, принятых в мировой практике. В частности, теперь закреплена возможность ретроактивного применения антидемпинговых и компенсационных пошлин. Это нововведение даёт бизнесу возможность более эффективно бороться с недобросовестной конкуренцией на рынке Таможенного союза. Выработка мер по повышению конкурентоспособности российского бизнеса также теснейшим образом пересекается с вопросами нетарифного регулирования. Это целый пласт подходов, который необходимо активнее развивать. Конечно, следует обратить более пристальное внимание на такой инструмент технического регулирования, как стандартизация, на что справедливо указывается в докладе, подготовленном к сегодняшнему заседанию. Требования стандартов намного шире требований технических регламентов и включают в себя не только показатели безопасности, но и качества, а также требования, связанные с климатическими и технологическими особенностями. Представляется, что на конкурсах и тендерах при государственных закупках должны применяться в первую очередь национальные или гармонизированные с международными стандартами.

Уважаемый Владимир Владимирович! У бизнеса сложилось чёткое понимание, что ВТО – это не пропуск на международные рынки, а возможность закрепиться и уверенно работать на домашнем рынке. Важную роль при решении этой задачи играет информационное и консультационное сопровождение со стороны государства. Создание центра экспертизы по вопросам ВТО при Минэкономразвития и информационно-аналитического центра по вопросам внешнеторговой деятельности при Минпромторге – давно ожидаемое и, безусловно, позитивное событие. Мы надеемся, что их вклад в проведение информационной кампании и образовательных мероприятий в регионах страны по проблематике ВТО будет значительным и полезным.

Спасибо за внимание.

В.ПУТИН: Спасибо большое, Дмитрий Александрович.

Уважаемые коллеги, кто хотел бы высказаться, если желание есть, то можно с места, если кто-то хочет пройти сюда, пожалуйста.

Прошу Вас.

В.ЖИРИНОВСКИЙ: Уважаемый Владимир Владимирович!

Я бы не стал выступать, но я не услышал всё-таки, в чём конкурентоспособность российской экономики. Два направления, только два. Транспортное – это протяжённость территории, которой нет ни в одной стране мира. Мы автоматически всегда конкурентоспособны. И второе – продовольственное. Ни у кого нет такого количества пашни, десятки миллионов, которые могут производить чистое продовольствие, в котором нуждается вся планета.

Вот Транссиб кто стал строить? Депутаты? Их не было тогда, и хорошо. Министры все были против. Только царь решил строить. А почему? Проиграли в Крыму. Вот нужен стимулятор, чтобы начать делать что-то грандиозное. Или вот этот зал кто построил? Когда другие стали строить, тут «аквариум» рядом, здесь же, на территории. Правильное решение, Владимир Владимирович, – 14-й корпус убрать. Ещё уберите Дворец съездов, и там пусть будет то, что было раньше, тогда будет Кремль единым ансамблем.

Продовольственная проблема – здесь, конечно, нужен специальный комитет. Сельское хозяйство – они сеют и пашут, а вот купить продовольствие у всех, кто производит, сохранить, переработать и продать – должно быть отдельное ведомство, ибо человечество каждый год от голода умирает и от жажды. И вот такой комитет мог бы заняться тем, чтобы и своих обеспечить, и экспортировать.

Поэтому два направления: транспорт, продовольствие – и мы выигрываем по всем позициям и про ВТО забудем, потому что тогда наше будет ВТО, наше продовольствие и наши дороги.

Все выступали хорошо, я не буду критиковать, хотя иногда это превращалось в перечень того, что сделали. Молодцы! Иногда говорят, чего не сделали, правильно, но причины никто не называет. Причины успеха понятны, всё хорошо. Или деньги попросить, тоже хорошо, дайте денег – сделаем. Вот без денег как сделать? Поэтому вопрос, как нам подобрать новую экономическую элиту страны.

Вот смотрите, сидит 127 человек, ещё 23 – министры, федеральные службы. Всего 150, всего надо, чтобы управлять Россией на самом верху, 150 человек. Неужели мы не можем подобрать самых талантливых, самых умных? Сидящие здесь хорошие, но на будущее, чтобы эту программу выполнить, надо начинать этих людей подбирать. Не помощник Президента по кадрам или управление кадров в министерстве, там по бумагам считают, анкета. Давайте хотя бы в анкету вставим пункт – «что ты делал в августе 91-го года, в октябре 93-го года». Так, глобально посмотреть, а чем жил человек последние 20 лет. И эти 150 человек – это по одному от миллиона. Мы должны миллион просеять, там дети, старики и пожилые люди, останется 400 тысяч. Что, это трудно сделать? По два человека в месяц, и мы за год получим этих нужных людей. Подготовка чиновника – организатора всех процессов, чтобы чиновник всё делал. Сегодня мы к нему, как к барину, идём.

Простой пример. Я хочу легализовать подключение к электроэнергии, газоснабжению. Я бегаю по ним, они бегают от меня, потому что они не хотят, чтобы я платил легально налоги, я должен их искать. Мне выкатывают сумму 10 миллионов, я звоню министру, он опускает до трёх миллионов. А как простой гражданин опустит в три раза дешевле? Это скрытая форма взятки. Не хочешь давать, заплатишь дороже. Себестоимость ниже, соответственно, а излишнюю сумму они между собой поделят.

Многие купили землю и не обрабатывают её, им некогда. Но возьмите и соедините хозяев, давайте мы вас в аренду возьмём. Я требую, чтобы мне показали границы моего участка, – два года не показывают. То есть чиновники саботируют, а они должны организовывать, и где хозяева живут в городах и не могут обрабатывать, создать кооперативы, и городской владелец получит деньги. Пусть 20 тысяч в месяц арендная плата будет, но он хоть что-то получит, и земля будет задействована. Чиновник этого не хочет делать. Нужно сито, нужен такой политический единый госэкзамен, надо же посмотреть на человека. Мы по анкете ничего не сделаем. В анкете до сих пор нет пункта «ваши деловые качества». Или пишут там: «Коммуникабелен, энергичен, инициативен». А кто это подтвердит? Я читаю курс лекций – всем нравится, но дальше никуда не идёт, моё чтение заканчивается в аудитории. Я посылаю диски с моими лекциями в Министерство образования – оно молчит, в Администрацию Президента – она молчит. Ну слушайте, все, кто меня слушает, они говорят, что они такого ни от кого не слышали, им это нужно, это другое совсем. Нам нужен чиновник другой, нам нужно и образование другое, и лектор другой, но когда есть этот, тот, кого не надо выявлять, мы его тормозим. Я ведь не прошу должностей, пусть, если такой, как я, где-то мучается, давайте ему поможем.

Отраслевые министерства – мы их все позакрывали, это же неправильно. В маленькой стране можно всё делать в рамках каких-то компаний. В больших объёмах, Европа, – транснациональные компании. У нас же с вами нет транснациональных компаний, нам нужны отраслевые министерства. Кто будет строить? Вот Министерство транспортного машиностроения. Сидит Министр промышленности, это же министерство-монстр, всё у него и у него вся торговля. Он один у нас, получается, министр. Разве это можно? Обязательно восстановить ряд, не все, ряд отраслевых министерств, отвечающих за машиностроение. Торговля отдельна во всём мире. С какой стати этот министр занимается торговлей? Они производят и они торгуют – такого не бывает, это отдельный сектор. Есть даже отдельно внешняя торговля, мы её всю уничтожили. Какой-то жалкий департамент занимается авиацией. Другой маленький департамент занимается судостроением. Огромный флот весь океан бороздит – два чиновника в каком-то маленьком департаменте. Это неправильно, я считаю.

Поэтому мы должны помочь таланту выявиться в стране. У нас самая талантливая страна: до сих пор на наши деньги живёт Америка, Европа и все прочие и нашими мозгами. Поэтому задача – мозги оставить здесь, а эти мозги помогут деньги вернуть сюда. Это будет хорошо.

А то некоторые товарищи удивились, что одного посадили под домашний арест. Да ты радоваться должен: ты сидишь дома, у тебя тот же холодильник, та же кровать, ещё недовольный – как это так. Значит, если бизнесмен – неприкасаемый. Может, наоборот, надо ещё посадить с десяток под домашний арест, они должны молчать и ни в коем случае не пытаться сказать, что им что-то не нравится, – давление на бизнес. Нам нужно давление на интеллект, чтобы у нас был тесный бизнес, чтобы деньги были здесь. Что за бизнес, который деньги увозит за границу? Они обнаглели, один триллион долларов увезли, и когда пытаются спросить: откуда эти деньги и почему увезли, они недовольны – домашний арест им слишком много. Я считаю, это неправильно.

Поэтому хотелось бы, чтобы всё-таки мы нашли способ подобрать на будущее 150 человек. И они, Владимир Владимирович, не должны идти на выборы. Если мы их ведём на выборы, они прекращают все проекты, всё останавливают: никому не нужна дорога под окном, никому не нужна автостоянка, площадка для выгула собак, им никому, гражданам России, ничего не надо – им нужен санаторий. А где мы это возьмём? Строить ничего нельзя.

Я просыпаюсь – электричка идёт. Что, электричку убрать в Матвеевское? А куда пассажиры пойдут? А меня будит электричка – я плохо сплю. Все, может быть, хорошо спят, а я слышу, когда идёт электричка. Так что, убрать электрички, убрать метро? Иногда идёт подземельное, иногда чувствуем в домах, которые стоят рядом с метро: дрожит что-то такое.

Поэтому на выборы нельзя посылать чиновника, у вас министры не на выборах, но депутаты пусть идут на выборы, губернаторы на выборы. Ни в одной стране мира нет, в Европе никто не выбирает. Зачем берём пример с США? Это ненормальная страна, она искусственная страна. Ещё Пакистан в пример взяли. 200 стран губернаторов не выбирают. Вот вертикаль власти вся должна идти только сверху вниз, и никаких выборов, они прекращают работать, и каждый год выборы. Давайте три кампании: Президент, через год – Дума, через год – все остальные, три кампании с перерывом каждый год. И в марте проводить, чтобы на текущий год пошла новая команда и на пять лет пошла. Может быть, и от выборов Президента отказаться всенародного. Как может весь народ кого-то избирать? То есть посадите здесь интеллект нации и дайте прямо тут же бюллетень с 3–4 фамилиями. Пока они напишут фамилии, через полчаса известно имя главы государства. Сколько денег уходит! Всё тормозится, интриги, команды, кто с кем, когда. Там хромая утка, не хромая утка. Это же не наша с вами стихия. Пусть выборы будут в самом низу, а губернатор, мэр, сити-менеджер пусть будет, только по-русски – городской голова, пусть его городские депутаты и назначат и вместе с ним отвечают. Я хотел остановиться, я заканчиваю, потому что много других может быть. Хотя, может быть, другим и не всем надо выступать, но после меня выйдут ещё трое как минимум.

Значит, вот борьба за мозги. У нас всего много, я это слышал при советской власти: мы самая богатая, самая сильная. Где советская власть? При царе мы были ведущей страной Европы. Кто кадровые вопросы решал? Царица нашептывала, кого снять – министра, председателя правительства. При Ельцине дочь нашептывала. Ну когда это кончится? Это же невозможно, чтобы нам назначали министров, губернаторов по личным отношениям, понравился, не понравился. Надо проверять только интеллект. Сегодня есть учёные, машины. Соберите все выступления кандидата на какую-то руководящую должность, и вам машина выдаст уровень интеллекта. Вот потом начинайте уже решать кадровые вопросы, что он из себя представляет.

Я закончил.

В.ПУТИН: Спасибо, Владимир Вольфович.

Пожалуйста, коллеги. Геннадий Андреевич, прошу Вас.

Г.ЗЮГАНОВ: Уважаемый Государственный совет!

За последние годы Президент принял целый ряд стратегических решений, которые имеют принципиальный и долгосрочный характер. Его майские указы могут существенно улучшить социальную атмосферу в стране, которая связана с расколом, имущественным расколом общества, но очень важно их своевременно выполнить.

Задача патриотического воспитания, которое в настоящее время формируется, начиная от учебника истории, кончая объединением всех наших эпох и периодов развития России, благоприятно скажется на воспитании нового поколения. Возвращение Крыма и Севастополя в лоно нашей матери-Родины, России, наши инициативы в ШОС и БРИКС существенно улучшают наше геополитическое положение.

В последнее время Президент принял решение возглавить Военно-промышленную комиссию. На мой взгляд, это имеет очень принципиальное значение. Я лично весьма удовлетворён докладом Савченко, и, считаю, давно надо было внести эти предложения на Государственный совет, они стучатся в дверь и окна и требуют согласованных усилий всех государственных деятелей, губернаторов и политических сил.

Но, чтобы реализовать эту программу, темпы ВВП должны быть не ниже пяти процентов. Мы знаем, что в настоящее время они топчутся около нуля, а некоторые отрасли промышленности уходят в минус. Одновременно мы должны понимать, что время исключительно сложное и ответственное. В воздухе реально пахнет войной, и на юго-востоке Украины мы видим эту гражданскую войну.

Хочу вам напомнить, Сталин в 31-м году, в феврале, выступая перед промышленниками, лучшими людьми страны, заявил: «Мы отстали от передовых стран на 50–100 лет, или мы это пробежим за 10 лет, или нас сомнут». Мне думается, сегодня у нас нет 10 лет, у нас есть 3–5 лет, когда мы должны реализовать намеченную сегодня программу, но это потребует очень согласованных, энергичных усилий. Те санкции, которые обрушили на нашу страну, по сути дела, разрушили все нормы ВТО, и нет смысла топтаться вокруг них. Мы должны решать свои принципиальные задачи, но помня следующее. США и ЕС – это 60 процентов мирового ВВП. Россия сегодня производит около трёх процентов, но вместе с нашими коллегами по БРИКСу и ШОС мы существенно выравниваем эти отношения. И мы должны приложить все усилия, для того чтобы эти отношения наращивать. Хорошая заложена основа после недавних встреч и совещаний, которые прошли в Азиатском и Латиноамериканском регионах. Чтобы обеспечить безопасность импортозамещения, по сути, сегодня формируется новый финансово-экономический курс, новая индустриализация, новые кадры политик.

Ещё раз хочу подчеркнуть, что либерализм, который нам навязывали все последние годы, потерпел сокрушительное поражение. Мы должны проводить свою национально ориентированную государственную политику, которая послужит консолидации нашего общества.

Владимир Владимирович, я хочу напомнить, что сложнейшие программы, которые обеспечили нам безопасность и прорыв в мире, нашу Победу, 70 лет которой будем отмечать в следующем году, и открытие космоса обеспечивали гениальные люди. Тогда доверялись эти программы курчатовым, королёвым, келдышам, косыгиным. И принципиально важно решить эту задачу и сегодня. Топчась вокруг некоторых старых схем, мы не продвинемся вперёд.

Что касается наших направлений, подготовлен закон о промышленной политике, мы с вами его обсуждали трижды. Все фракции, по сути дела, готовы, и мы можем в ближайшее время рассмотреть и принять этот документ. Я хочу поблагодарить Торгово-промышленную палату, которая активно участвовала в его подготовке, её эксперты, специалисты, ведущие директора и конструкторы. Надо не откладывать, ибо формирование нового бюджета прежде всего должно исходить из качественного улучшения работы машиностроения, электротехники, приборостроения и электроники прежде всего, и робототехники. Для этого у нас есть всё необходимое.

Не устаю повторять, что уже в этом году мы примерно продадим сырья столько, сколько продали в прошлом году, на 16 триллионов рублей, но только 6 триллионов попадёт в казну, 10 триллионов – по-прежнему та дань, которую мы платим, платим своей и иностранной олигархии. А потом, используя эти ресурсы и средства, начинают нам стрелять санкциями и проводить против нас крупные диверсии. Мне думается, надо официально рассмотреть это соотношение, его можно поправить в пользу отечественного производства.

В прошлый раз обсуждали на Госсовете проблему села. Один процент от расходной части бюджета в эту ключевую отрасль очевидно не просто мало. Всем известно, 10–12 тот минимум. И в этой связи мы готовы – мне кажется, созрели и другие фракции – для рассмотрения этой проблемы предельно конкретно. Мы обязаны закупать минимум 30 миллионов тонн зерна, из зерна производится 200–250 продуктов, чтобы крестьянин гарантированно знал, что мы заплатим ему нормальную цену, и, получив эту цену, мог бы купить новую технику, следовательно, это будет стимулировать сельхозмашиностроение.

Я настаиваю на том, чтобы мы вернулись к проблемам науки и образования. Возглавляя Военно-промышленную комиссию, Вы прекрасно понимаете, для того чтобы двигать эти ключевые направления, нужна очень энергичная наука, качественное образование и особенно профессиональное техническое образование. Сегодня об этом говорилось – нам следует сюда вложить необходимые средства. Но когда мальчики и девочки из ФАНО начинают руководить ядерными институтами, то это смешно и жалко. Есть возможность реально поправить ситуацию, и для этого в стране немало талантливых кадров.

Я недавно услышал, как в Костроме учителя взялись контролировать расход закупок строительных материалов. Простые люди, обычные учителя, но они не хотели платить лишние деньги. И вдруг посчитали, дом оказался в полтора раза дешевле, чем рядом стоящий. Значит, можно и тут сбить цену.

Показывали обычный крестьянский рынок Саратова. Но приняли решение: никаких перекупщиков, вырастил – приезжай и продавай. И вдруг повезли со всей округи и стали продавать хорошие, свои, качественные товары продовольственные по нормальной цене.

Мы сейчас внесли закон о торговле, который существенно может улучшить ценовую политику. У нас же сети продают 90 процентов иностранных товаров, и они не заинтересованы в продаже своих собственных. И тут можно поправить.

Я совершенно согласен с предложением улучшить кадровую политику. У нас из страны уехало за рубеж полтора миллиона талантливых людей. Можно прийти на «Боинг», и там необязательно английский. Там выпускники Московского авиационного, Харьковского, Куйбышевского. Талантливые ребята, они бы с удовольствием делали современные летательные аппараты у себя на Родине. Знаменитого Билла Гейтса сделали самым главным богачом Америки. Сто математиков, из них 50 – русские, 30 – индусы и китайцы. Я с ними беседовал, это лучшая школа математиков Новосибирской академии. Но говорит: куда поедем, в какой дом, в какой коттедж? Можно было принять закон, который бы гарантировал при возвращении очень качественные условия и работы, и жизни не только ему, но и всей семье. К слову сказать, китайцы так поднимали свой космос и делали ядерную бомбу, многие вернулись и с удовольствием работают.

В ближайшее время у меня будет встреча с руководством Китая и подписание договора о взаимодействии наших партий. Вы недавно заложили своими визитами хорошие основы, и мы активно это поддержим.

Ещё один пример. В Германии шесть миллионов эмигрантов из СССР, знают русский язык, уже наелись местных порядков, очень активно готовы сотрудничать, откликаются. Но шесть миллионов, там четыре миллиона избирателей, никто не поражён, кстати, в избирательных правах, – всего один депутат в бундестаге. Турок один миллион – 11 депутатов в бундестаге. Нам и по этому направлению надо существенно улучшить работу, тогда будем получать больше поддержки во всех институтах власти, тем более в такой ведущей стране, как Германия.

Нам предстоит сейчас бюджет на трёхлетку и подготовка к 70-летию Победы – это будет первый год трёхлетки, а третий – будет 100 лет Великого Октября. Из этих двух выдающихся событий нам надо сделать соответствующие выводы и опереться на всё лучшее, что было в нашей прекрасной истории.

Спасибо.

В.ПУТИН: Благодарю Вас.

Пожалуйста, Евгений Максимович.

Е.ПРИМАКОВ: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые участники заседания!

Проблема импортозамещения всегда была очень актуальной для нас, потому что мы очень много, слишком много и товаров, и услуг получали по импорту, потребляемых в стране. Но сегодня эта проблема звучит очень остро, гораздо острее, чем раньше, после того как введены против нас санкции. Причём особая острота этой проблемы должна быть прочувствована нами всеми, потому что от этого зависит и обороноспособность страны, и развитие, и рост нашей экономики.

И сегодня очень важно, мне кажется, сказать, что сердцевина импортозамещения – это развитие науки и технологий. Это, может быть, не было так остро вчера, сегодня это стоит наиболее остро. Я не согласен с теми, кто считает, что за полтора-два года можно решить проблемы импортозамещения, важнейшие проблемы. Очевидно, потребуется целый ряд лет, и мы не можем быть уверенными, что наши так называемые партнёры на Западе не будут за это время продвигаться. Ясно совершенно, что мы не можем быть догоняющей страной. В этих условиях необходимо определение критических направлений импортозамещения, самых критических, где мы должны будем прорываться, где мы должны будем применять новые технологии, обгоняющие, может быть, существующие технологии, применяемые в той или иной точке.

Я хотел бы сказать, что недавно посмотрел федеральную целевую программу и государственную программу. Это вот такие фолианты огромные. И ни в одной, ни в другой не внесены никакие корректировки в связи с новыми событиями, а ведь они, эти программы развития науки и технологий, рассчитаны до 2020 года. Причём во всех этих программах самый главный ответственный исполнитель – это Минобрнауки. Это противоречит и здравому смыслу, противоречит это всему, противоречит даже тому закону, который недавно принят, но это так – ответственный исполнитель.

Дальше я хотел бы сказать о том, что импортозамещение, естественно, должно способствовать экономическому развитию страны, росту валового внутреннего продукта, что сейчас очень необходимо, крайне необходимо. Но это не означает движения к изоляционизму ни в коей мере. Конечно, нам необходимы были, и правильно сделал Владимир Владимирович, который стоял во главе этого процесса, что мы ввели какие-то обратные санкции. Но главная их цель была, насколько я понимаю, – исключить эскалацию тех санкций, которые идут против нас. Но это ни в коем случае не путь изоляционизма.

Вот недавно, например, Правительством принято постановление, по которому по 66 позициям – я хочу сказать, 66 позиций очень важных, речь идёт об экскаваторах, речь идёт о транспорте, речь идёт об уборочной технике и так далее, – по всем этим позициям имеют теперь право закупать только у Белоруссии или у Казахстана. Это не направлено против стран, которые участвуют в санкциях против нас, а это просто мы сужаем свои возможности. Что, мы хотим закрыть экономику, что ли? Нам не нужно этого делать и не удастся этого сделать.

Я хотел бы ещё раз подчеркнуть, что сердцевиной импортозамещения должно являться сейчас, в настоящее время, развитие науки и технологий, и в то же самое время импортозамещение – это крайняя необходимость, но это не означает наш поход к изоляционизму.

Спасибо.

В.ПУТИН: Спасибо большое.

Сергей Михайлович, прошу Вас.

С.МИРОНОВ: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

Когда партия «Справедливая Россия» критикует участие России в ВТО – это совершенно не значит, что ВТО какая-то плохая организация. Просто экономика России в её нынешнем состоянии не приспособлена к участию в ВТО. Это очень хорошо видно на цифрах. Мы вошли в ВТО в августе 2012 года, в середине третьего квартала. До этого за первые два квартала 2012 года экономический рост был около 5 процентов, в третьем, переходном, квартале 2012 года – уже 3 процента, а за всё время полного участия России в ВТО четвёртого квартала 2012 года и по сей день рост ВВП ни разу не поднялся выше 2 процентов.

При этом никакой мистики здесь нет, всё очень просто: российский экспорт на 90 процентов состоит из различных видов сырья, в том числе 70 процентов – это топливно-энергетические товары – их у нас прекрасно покупали как раньше, так и теперь. Для сырьевого экспорта норма ВТО бесполезна. Но для развития собственного современного производства они, конечно же, вредны: они запрещают создавать преференции своим предприятиям и заставляют их на равных конкурировать с зарубежными компаниями. А конкурентность нашей продукции, конечно же, упала. Сейчас, например, китайский бульдозер стоит в два раза ниже, чем себестоимость российского бульдозера.

К чему это привело? Это привело к тому, что доля российских бульдозеров на российском рынке с 43 процентов снизилась до 2 процентов. Например, Челябинский тракторный завод работает один день в неделю.

Вечный российский вопрос: что делать? Сейчас Правительство Российской Федерации ведёт большую работу, чтобы максимально использовать те возможности, которые нормы ВТО всё-таки дают России – добиваться отмены ещё сохраняющихся торговых ограничений, даже оспаривая через ВТО санкции западных стран. Это правильно, это очень нужная и полезная работа, но она не меняет главного. Мы, как и раньше, вывозим сырьё, а покупаем за границей готовую продукцию. Если мы хотим, чтобы нормы механизма ВТО работали не против нас, а в нашу пользу, надо коренным образом менять характер российской экономики, надо всерьёз браться за новую индустриализацию России.

Сегодня есть несколько основных причин, на наш взгляд, которые мешают решать задачу импортозамещения и обеспечивать экономический рост, – это состояние курса рубля, низкие ввозные и таможенные пошлины по большинству групп товаров, высокие кредитные ставки и дефицит денег в экономике, практически бесконтрольный рост тарифов естественных монополий и цен на энергоносители в последние годы, налоговая политика, не отвечающая интересам российского производителя, вывод денег из российской экономики, в том числе через Резервный фонд и Фонд национального благосостояния. Для того чтобы индустриализация стала реальностью, нужно дать чёткий макроэкономический ответ по всем этим пунктам. Надо не столько сопротивляться ослаблению рубля, сколько купировать его негативные последствия для населения и для бизнеса. Если бесконечно тратить золотовалютные резервы на его удержание на определённом уровне, то из этого ничего хорошего не получится. Правительство уже приняло правильные меры по ограничению роста тарифов естественных монополий. У энергокомпаний, как мы знаем, всегда есть жирок, и пусть снижают издержки и выживают за счёт этого, а не перекладывают свои проблемы на потребителя.

Вступление в ВТО нас здорово ограничивает в маневрах с повышением таможенных пошлин. По целому ряду товаров мы, к сожалению, даже не используем те возможности, которые существуют как раз в рамках ВТО, прежде всего по авиатехнике, автомобилям и по ряду других позиций. Необходимо повысить таможенные пошлины там, где это надо для нашей экономики. Естественно, нужно вернуть предприятиям инвестиционную льготу по налогу на прибыль и продолжать снижать НДС, тогда у предприятий появятся свои средства на модернизацию. Деньги, которые мы выводили в Резервный фонд и Фонд национального благосостояния, надо потратить на модернизацию отечественной промышленности. Выводить их за рубеж не надо, в том числе по причинам политического характера.

О процентной ставке по кредитам. В Европе, как мы знаем, предприятие платит по кредитам примерно 3 процента, а в России – 12 процентов, и то это в среднем, а на практике бывает и намного выше. Если сделать конкурентоспособной процентную ставку, деньги пойдут в производство. Сегодня уже есть такой опыт, с апреля 2014 года Центробанк рефинансирует кредиты на реализацию приоритетных проектов на 1 процент ниже обычной ставки. Это шаг в нужном направлении, но надо идти дальше. Инвестиционный кредит для российского предприятия должен стоить столько же, сколько он стоит для его иностранного конкурента. Да, пусть это будет целевой кредит, да, под самым жёстким контролем, но не дороже, чем у конкурентов. Минфин говорит, что налоговая нагрузка у нас не выше, чем в других развитых странах. Средняя, может быть, и так. Но там налоги собирают с высоких доходов, а предприятия платят намного меньше, чем в России. Налоговую нагрузку не в общем, а конкретно на производство, на инвестиции надо как минимум выровнять с иностранными конкурентами, а лучше сделать налоговый режим для производства более выгодным, чем у них.

В современных условиях должна обязательно вырасти роль государства. Модернизация и импортозамещение сами по себе не произойдут. В частности, Минэкономразвития и Минпромторг должны показать, производство каких товаров, [из тех,] что мы сейчас импортируем, выгодно в России. Нужно стимулировать организацию производства товаров народного потребления, чтобы нам не приходилось закупать импортные кнопки, гвозди, тазики, чайники. Всё это мы можем сделать и сами, а сегодня тратится на эти товары миллионы долларов. Гораздо проще и выгоднее закупить по лизингу оборудование и производить это в России. Но для этого нужно, чтобы предприниматель был уверен, что ему помогут.

И последнее, поскольку здесь присутствуют руководители всех регионов России. Нам нужна государственная инвестиционная программа, которая обеспечит создание точек роста в каждом регионе России без исключения, безусловно, с учётом их конкретных особенностей и конкурентных преимуществ. Но такие проекты, которые обеспечат занятость населения, доходы бюджета, спрос на местную продукцию и выведут на траекторию роста всю экономику. И такие проекты должны быть реализованы по всей территории России.

Всемирная торговая организация – это организация, которая защищает интересы сильных. Чтобы хорошо жить и успешно развиваться, Россия должна быть сильной.

Спасибо за внимание.

В.ПУТИН: Благодарю Вас.

Одним из инструментов нашей экономической политики, безусловно, является бюджет, работа над бюджетом этого года шла непросто. Вчера только мы с Правительством встречались, коллеги докладывали о том, что сделано. Проделана очень большая работа. Повторяю, много раз об этом говорил, бюджет – это всегда предмет компромисса.

Я хочу обратиться к руководителям фракций. Разумеется, в парламенте будет дискуссия, как обычно, по всем этим вопросам. Прошу вас относиться к этому очень бережно, потому что ситуация у нас такова, что требует от нас повышения финансовой и бюджетной дисциплины, улучшения структуры расходов. Это требует от нас рачительного отношения к бюджетным средствам, сокращения неэффективных расходов, повышения эффективности бюджетного регулирования экономики в целом.

Я попросил бы Дмитрия Анатольевича несколько слов сказать по этому вопросу.

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо, Владимир Владимирович. Спасибо и за обращение к лидерам фракций.

Действительно, с определёнными проблемами нам удалось сверстать бюджет, он отбалансирован и до 1 октября в соответствии с Бюджетным кодексом будет отправлен в Федеральное Собрание, в Государственную Думу для начала обсуждения. Сегодня я поручил всем министрам принимать активное участие в обсуждении всех вопросов в рамках бюджетного процесса. Очень важным, помимо того что бюджет содержит заданные параметры бюджетного дефицита и отбалансирован по расходам и доходам, также является то, что нам удалось создать вот этот бюджет без изменения налогов, введения новых налогов, лишь в очень незначительной части затронув налоговое законодательство, потому что это в любом случае было бы плохо для инвестиционного климата.

Здесь коллеги предлагали некоторые вещи, связанные как раз с изменением налогов, в том числе введение налога на прибыль для сельхозпредприятий. Наверное, когда-нибудь это будет можно, но просто хотел бы заметить, мы это обсуждали и с губернаторами, что сейчас против этой меры резко возражают сами аграрные предприятия, потому что они далеко не везде успешные, и, конечно, введение такого налога для них было бы довольно существенной проблемой.

Хотел бы также отметить, что в рамках существующих процедур и поручения Президента в начале октября будет свёрстан план содействия импортозамещению в промышленности и сельском хозяйстве на 2014–2015 годы. Наверное, 4 триллиона рублей, о которых здесь говорилось, мы не сможем найти, но дополнительные деньги в любом случае будут найдены, для того чтобы содействовать импортозамещению в этих важнейших сегментах российской экономики. Одновременно готовятся изменения в госпрограмму развития сельского хозяйства. Ну и те дополнительные средства, которые мы с большим, в общем, надо признаться, трудом сейчас изыскиваем, тоже пойдут на поддержку целого ряда аграрных проектов, новых для нашей страны, таких как садоводство, виноградарство, естественно, на поддержку животноводства в части крупного рогатого скота и некоторых других направлений. Мы также изыскали деньги, для того чтобы закрыть старые кредиты, о чём меня неоднократно просили коллеги-губернаторы, причём прямо в этом году, для того чтобы рассчитаться по долгам в рамках инвестиционных кредитов, которые брали несколько лет назад. Надеюсь, это будет также способствовать импортозамещению. Работа будет продолжена, и завтра в том числе мы с коллегами ещё обсудим все эти вопросы на инвестиционном форуме в Сочи.

Спасибо.

В.ПУТИН: Спасибо большое, Дмитрий Анатольевич.

Я в завершение хотел бы сказать, что, безусловно, сегодняшняя наша дискуссия будет учитываться и мною, и Правительством. Мы обязательно проанализируем сделанные предложения. Конечно, как это часто бывает, многие вещи являются спорными, но тем не менее хорошо, что они звучат, я имею в виду, допустим, использование инструментов Центрального банка для целей дорожного строительства и жилищного строительства. Конечно, мы давно все говорим о необходимости снижения процентных ставок по кредитам, в том числе и ключевой ставки, всё время ссылаемся на уровень этих ставок в некоторых других странах, в том же Евросоюзе. Но если мы посмотрим на уровень инфляции, с одной стороны, и на ставки – с другой, то некоторые вещи становятся более понятными и ясными. У нас тогда сразу возникает проблема снижения инфляции. Она, если мы её ставим в качестве ключевой, а она такой и является, то она порождает необходимость определённых действий в экономике. В общем, это довольно сложный и большой комплекс вопросов, которые мы все имеем в виду и будем в этом отношении действовать.

Можно ли и нужно ли, скажем, изменять ставки акцизов и так далее, делать другие изменения в налоговом законодательстве? Это тоже предмет особого, очень тщательного анализа, и это всё требует очень бережного к себе отношения. Любые действия в налоговой сфере должны быть понятными, прозрачными или транспарентными, как сейчас модно говорить, и вся наша налоговая политика должна ориентироваться на потребности экономики, бизнеса. Всё должно просчитываться в планах развития конкретных предприятий, здесь нужно проявлять аккуратность и стабильность, к чему и будем стремиться.

В любом случае хочу поблагодарить рабочую группу Госсовета за ту работу, которая проделана, ещё раз хочу подчеркнуть, что мы учтём сегодняшнюю дискуссию и будем использовать её в практической работе.

Спасибо большое.

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 18 сентября 2014 > № 1179457

В арабском языке термин шейх означает родовитого взрослого мужчину, который имеет огромное состояние и пользуется большим уважением в обществе среди верующих. Только самые почитаемые и уважаемые мусульмане могут заработать это почетного звания, и обычно бывает, что шейх является мужчиной в возрасте старше 40 лет. Однако, дочери и жены шейхов часто могут тоже называться этим титулом. Мусульмане, которые зарабатывают термин шейха, часто усердно изучают религию ислама, они хорошо разбираются в учении Корана и живут в соответствии с Сунной, которая является образом жизни, обозначенная мусульманам самим пророком Мухаммедом. Человек может быть назначен также шейхом, если он завершил обучение в университете исламских исследований и может читать ученикам лекции.

Из-за больших запасов нефти и количества богатых семей на Ближнем Востоке, некоторые шейхи в регионе являются чрезвычайно богатыми — некоторые шейхи на Ближнем Востоке оцениваются, как самые богатые миллиардеры мира. В большинстве арабских стран, королевские дома используют термин шейха для обозначения богатых членов королевской семьи. Обычно в арабском мире скрывается состояние того или другого шейха, но мы составили список из самых богатых шейхов по известной информации в сети.

Ислам является второй крупнейшей религией в мире, уступая лишь христианству, и является самой быстрорастущей религией в мире. Ислам наиболее широко используется в Азии. Более 1 миллиарда человек в Азии признают себя мусульманами, большинство из этих людей живут в Индии, Пакистане, Бангладеш и Индонезии. Есть более 500 миллионов мусульман в Африке и на Ближнем Востоке.

7 самых богатых шейхов в мире

Шейх Тамим бин Хамад Аль Тани, состояние 2 миллиарда долларов.

Шейх Тамим бин Хамад Аль Тани является нынешний правителем Катара, он стал Эмира Государства Катар после его отца — шейха Хамад бен Халифа Аль Тани, который отрекся от престола в 2013 году . Это сделало Тамим бин Хамада самым молодым правящим монархом в мире.

Шейх Фейсал бен Касим аль-Тани, состояние 2,2 миллиарда долларов.

Шейх Фейсал бен Касим аль-Тани стал успешным, практически вопреки его фамилии, а не благодаря ей. Его титул Шейх не имеет отношения к политической позиции. Он является дальним родственником правящей семьи Аль Тани в Катаре.

Шейх Хамад бен Халифа Аль Тани, состояние 2,4 миллиарда долларов.

Шейх Хамад бен Халифа Аль Тани был эмиром Катара с 1995 до 2013 годы. Во время его правления страна добыла около 85 миллионов тонн природного газа, которые сделали Катар самой богатой страной в мире на душу населения. Он отрекся от престола в прошлом году, чтобы его сын стал преемником на троне. Сам же шейх Хамад пришел к власти после бескровного переворота, заняв трон своего отца.

Шейх Мохаммед бин Рашид аль-Мактум, состояние 4,5 миллиарда долларов.

Шейх Мухаммед бин Рашид Аль Мактум является вице-президентом Объединенных Арабских Эмиратов, а также является конституционным монархом Дубая. По состоянию на 2010, его инвестиционная компания Dubai Holding задолжала банкам 12 миллиардов долларов. Как наследный принц Дубая, он назвал свою яхту — третью по величине в мире — «Дубай». Он увлекается скачками и считается, что он является крупнейшим транжиром на ставках в скачках.

Шейх Мансур бин Зайед Аль Нахайян, состояние 4,9 миллиарда долларов.

Шейх Мансур бин Зайед Аль Нахайян является заместителем премьер-министра Объединенных Арабских Эмиратов и сводным братом президента страны. Шейх Мансур является председателем спортивной компании Аль Джазира, которая владеет футбольными, гандбольными, волейбольными и баскетбольными командами в Абу-Даби. Он также владеет английским футбольным клубом Манчестер Сити. Он является председателем Международной нефтяной инвестиционной компании Абу-Даби.

Шейх Мохаммед Хусейн Али Аль Амуди, состояние 14,3 миллиардов долларов.

Шейх Мохаммед Хусейн Али Аль Амуди стоит 63-м в списке самых богатых людей мира. Он живет на две страны: на Саудовскую Аравию и Эфиопию. Он также является вторым богатейшим гражданином Саудовской Аравии и самым богатым черным человеком. Его титул Шейх присвоен за его богатства и достижения, потому как он не является членом ни одной королевской семьи. Считается, что он является не только крупнейшим иностранным инвестором в Эфиопии, но также и в Швеции. Мохаммед Хусейн заработал свое богатство благодаря нефти, горнодобывающим и сельскохозяйственным активам.

Шейх Халифа бен Заид Аль Нахайян, состояние 18 миллиардов долларов.

По оценкам экспертов, личный капитал шейха Халифа бен Заид Аль Нахайян составляет около 18 миллиардов долларов. Тем не менее, семья Аль Нахайян обладает общим капиталом около 150 миллиардов долларов. Шейх Халифа является нынешним эмиром Абу-Даби и президентом Объединенных Арабских Эмиратов. Он официально занял президентское кресло с 2004 года. Но фактически исполнял обязанности президента с 1990 года, в связи с плохим состоянием здоровья отца, являясь наследным принцем. Самое высокое здание в мире, Бурдж-Халифа, названо в его честь.

Пассажиры самолёта авиакомпании Pakistan International Airlines (PIA), следовавшего по маршруту Карачи – Исламобад, не пустили на рейс бывшего министра внутренних дел Пакистана Рехмана Малика и члена правящей партии Рамеша Кумара Ваквани, передаёт BBC.

Причиной недовольства пассажиров, послужило двухчасовое опоздание вип-персон на рейс, из-за чего время отправления самолёта постоянно откладывалось. Уставшие от ожидания пассажиры не пустили политиков на борт, встретив опоздавших возгласами возмущения и обвинениями в том что из-за них “150 пассажирам пришлось страдать”.

Чтобы успокоить недовольных граждан, авиакомпании пришлось снять Рехмана Малика и Рамеша Кумара Ваквани с рейса.

BBC также отмечает, что задержка авиарейсов из-за непунктуальности высокопоставленных персон не редкость для Пакистана.

Директор департамента птицеводства и пчеловодства министерства сельскохозяйственного джихада Реза Торкашванд на состоявшемся в Шехре-Корде совещании «Птицеводство и его роль в деле развития провинции Чехармехаль и Бахтиария» сообщил об увеличении экспорта мяса птицы и заявил, что как предполагается, до конца года его объем достигнет 100 тыс. т. В прошлом году было экспортировано 45 тыс. т мяса битой птицы.

Как уточнил Реза Торкашванд, в прошлом году в мире в общей сложности было произведено около 105 млн. т куриного мяса, и на долю Ирана из названного количества этой продукции пришлось 1 млн. 967 тыс. т. При этом Ирану по производству мяса птицы, в частности куриного мяса, принадлежит седьмое место в мире и первое место на Ближнем и Среднем Востоке, однако в плане экспорта он не играет существенной роли.

По словам директора департамента птицеводства, всего в Иране насчитывается 18 тыс. 719 инкубаторов и 642 хозяйства, в которых содержится маточное поголовье птицы. Страна обладает большим потенциалом в области птицеводства, в частности в области разведения кур мясных пород, однако значительная часть этого потенциала остается невостребованной.

Более 3 млн. т птицы ежегодно импортируют такие страны, как Саудовская Аравия, Ирак, Пакистан, ОАЭ и Казахстан. В области поставок названной продукции в страны Ближнего и Среднего Востока имеются самые широкие возможности, однако до сих пор Иран не использовал эти возможности должным образом.

В настоящее время в Иране насчитывается около 20 тыс. ферм и хозяйств, в которых выращиваются куры мясных пород. В них ежегодно производится примерно 2 млн. голов птицы, в частности кур. Имеющийся в стране потенциал позволяет довести объем производства мяса птицы до 3 млн. т в год.

По сообщением пакистанских СМИ, в связи с американскими санкциями Пакистан принял решение предложить Ирану альтернативный проект поставок иранского газа вместо строительства совместного газопровода «Мир». В этом проекте предусматривается производство и поставки сжиженного природного газа (LNG), что позволит отказаться от прокладки газопровода.

Как отмечается в прессе, названный проект будет обсуждаться в ходе предстоящей встречи в Тегеране представителей руководства Ирана и Пакистана. Об этом, в частности, сообщил и министр нефти и природных ресурсов Пакистана Шахид Хаган Аббаси.

Согласно новому проекту, Иран будет производить из своего газа LNG, а затем через терминалы Омана отправлять эту продукцию в Пакистан. На данный момент между Ираном и Оманом подписано соглашение, в соответствии с которым оманская сторона в течение 25-ти ближайших лет закупит в Иране природный газ на общую сумму примерно в 60 млрд. долларов. С этой целью для поставок иранского газа в Оман по дну Персидского залива предполагается проложить газопровод общей стоимостью 1 млрд. долларов. Таким образом, в Оман будет экспортироваться около 50% поставляемого на внешние рынки иранского газа, который затем будет отправляться в Японию, Южную Корею и Индию. При этом, по словам одного осведомленного источника, Пакистан, по всей вероятности, сможет воспользоваться оманскими терминалами для импорта иранского LNG, и, поскольку Оман находится неподалеку от Пакистана, проблем с транспортировкой LNG не будет.

В связи с этим Пакистан планирует построить в порту Гвадар LNG-терминал и проложить от этого порта газопровод до Навабшаха в провинции Синд. Как отмечает упомянутый источник, заинтересованность в участии в строительстве названных LNG-терминала и газопровода уже проявили некоторые китайские компании.

Армия Пакистана в ходе спецоперации уничтожила не менее 15 боевиков на севере страны, сообщает телеканал Geo TV со ссылкой на заявление армии.

Как говорится в заявлении военных, спецоперация была проведена в понедельник с применением боевых вертолетов на территории района Северный Вазиристан. Помимо ликвидированных боевиков, военные также уничтожили десять начиненных взрывчаткой автомобилей и пять тайников исламистов.

Вооруженные силы Пакистана заявили 15 июня о начале "универсальной операции" под названием Зарб-е-Азб (Zarb-e-Azb) против боевиков "Аль-Каиды", "Талибана", "Исламского движения Восточного Туркестана" и "Исламского движения Узбекистана" на территории Северного Вазиристана. В спецоперации задействованы около 30 тысяч пакистанских военных.

ИГИЛ идет по стопам талибов

Юрий Зинин

Десятки мечетей и мавзолеев, относящихся к 11-13 вв., были разрушены боевиками «Исламского государства Ирака и Леванта» (ИГИЛ) в иракском городе Мосуле, с тех пор как они захватили его в июне месяца. Такие факты оглашены на днях на общеарабском семинаре в Иордании.

Они напомнили о действиях афганских талибов, уничтожавших буддийские памятники в 90-х годах прошлого века. ИГИЛ в пылу очищения религии от «языческих пережитков» пошел дальше своих предшественников, разрушая культурно-духовное наследие единоверцев. На лицо немало параллелей между этими двумя организациями.

Взлет талибов произошел в 1996 году, когда они захватили власть в Кабуле и смели правительство моджахедов Раббани, представлявших исламскую вооруженную оппозицию. Ее, начиная с конца 80-х годов, щедро подкармливали, обучали, поддерживали и пестовали разные внешние силы: Пакистан, ЦРУ, консервативные силы ряда арабских стран и т.д. Главной их мишенью был кабульский режим, поддержанный Москвой. Талибы из своего анклава из Пакистана вышли на арену политики как крайние радикалы на фоне других отрядов вооруженной оппозиции.

Корни ИГИЛ уходят в Ирак. Он вовлекся в проект по свержению правительственного режима в Сирии при активном участии разношерстной антисирийской оппозиции. ИГИЛ также опекали, поощряли и поощряют извне материально и финансово различные региональные силы, а также Запад.

Подобно талибам ИГИЛ рекрутировал массу молодых людей из слоев малообразованных маргиналов, соблазнял финансово, накачивал лозунгами джихада. Здесь ИГИЛ также превзошел талибов по числу иностранных бойцов, прибывших из других стран, в том числе из Европы.

«Профессиональный уровень нынешних бойцов ИГИЛ выше, чем прошлой «Аль-Каиды», — заключает ветеран антитеррористической службы США Рандел Беннет. — В последние годы они набрали большой, прежде всего тактический опыт в своих боевых действиях.

ИГИЛ подхватил эстафету насилия, нагнетания напряженности, по сути стал независимым от поддерживавших его спонсоров, превратился в самодостаточное образование, несущее угрозу своему окружению.

Но ведь еще в начале арабской весны власти Ливии и Сирии предупреждали, что внешнее вооруженное вмешательство и поддержка внутренней исламской оппозиции неминуемо приведут к афганизации конфликта. Однако за поднятой в регионе и в мире мощной риторикой «борьбы с диктаторами, за свободу и демократию» их голос не был услышан. Теперь водоворот этих событий показал обоснованность таких предупреждений.

ИГИЛ в арабском медиапространстве называют пугалом, уродцем, от него шарахаются. Слышатся упреки в адрес тех, кто в последние годы выпустил десятки, сотни фетв, призывавших молодежь отправиться в поход на джихад в Сирии и Ираке. Многие выступления пронизаны эмоциями и самокритикой. Авторы в замешательстве перед лицом шокирующих сцен культа убийства, иррациональности происходящих событий, позорящих арабов перед всем мировым сообществом.

Ряд СМИ и политологов критикует арабский мир за пассивность в организации коллективных и совместных мер против образования ИГИЛ, считают, что кампания по борьбе с международным терроризмом во главе с США провалилась.

Контуры активности ИГИЛ расширяются, включая Африку и Ближний Восток. Страны Европы боятся, что под нее подпадет и их территория ввиду участия мусульман-выходцев из этих стран в событиях Ираке и Сирии под лозунгами джихада.

Множатся призывы к тому, чтобы вырвать знамя ислама из рук сторонников ИГИЛ, которым они размахивают, и искоренить дух «игилизма» из ислама.

«Кто призовет к всемирному мусульманскому конгрессу, но не просто, чтобы описать пороки ИГИЛ или «Аль-Каиды», а дать рецепт лечения от эпидемии и современного прочтения религии, которое задаст вектор будущему? — вопрошает ливанский публицист Амин Камурия.

Модели самоидентификации и литература российской диаспоры в современной Германии

Ольга Брейнингер

(пер. с англ. А. Слободкина) 

Отправляясь на полевое исследование весной 2013 года, я не могла предста­вить себе, что, вместо того чтобы описывать различные диаспоры, я займусь поиском объяснения того, почему некоторые из них более не существуют. Уильям Сафран определял «диаспоры» как

сообщества эмигрантов, члены которых обладают несколькими из следую­щих характеристик: 1) они сами либо предыдущие поколения их семей рас­сеивались из некоторого первоначального «центра» к более «окраинным» регионам страны либо за границу; 2) они сохраняют коллективную память, концепцию или миф о первоначальной родине — ее географическом поло­жении, истории и достижениях; 3) они считают, что их не принимает и, ве­роятно, не может полностью принять общество, в котором они живут в на­стоящее время, и вследствие этого чувствуют частичное отчуждение от него; 4) родину предков они считают настоящим, идеальным домом и тем местом, куда они или их потомки, возможно, вернутся либо куда им следо­вало бы вернуться, когда будут условия; 5) они считают необходимым со­обща поддерживать или восстанавливать свою первоначальную родину для ее безопасности и процветания; 6) они продолжают в той или иной степени сохранять связь с родиной, и их этнокоммунальное сознание и солидар­ность определяются наличием этой связи[1].

Концепция Сафрана подчеркивает «этнокоммунальное сознание» и «со­лидарность» как ключевые термины для диаспоры. Неизбежно неся в себе травматический опыт, переселение угрожает благополучию[2], и потому из­вне диаспора воспринимается как убежище, дающее защиту своим членам. Роль диаспорального сообщества — дать переселенцам чувство принадлеж­ности к среде и общей идентичности. Уильям Блум утверждает, что группо­вое сообщество в состоянии кризиса идентичности может защитить свою це­лостность при помощи совместного формирования новой идентичности[3]. Таковой традиционно была функция диаспоры. Однако для постперестроеч­ной диаспоры иммигрантов из России, живущих в Германии, ситуация ока­залась иной.

Говорить сегодня о «русской» диаспоре в Германии не вполне уместно; скорее речь идет о группе иммигрантов различного этнического происхож­дения из постсоветского пространства, имеющих общий иммигрантский опыт и проживающих в Германии. Эта многонациональная группа крайне да­лека от единства. Разобщенность и антагонизм между ее этнически раз­личными составными частями делают невозможным формирование общей «идентичности диаспоры». И даже если теоретически можно было бы создать «этнокоммунальное сознание» и «солидарность», сообщество постсоветских иммигрантов не обладает тем «клеем»[4], которым, следуя логике Дюркгейма, могли бы стать общие культурные ценности — и прежде всего иммигрантская литература[5]. Однако в процессе обсуждения с иммигрантами произведений, написанных их бывшими соотечественниками Юрием Малецким[6], Владими­ром Каминером[7], Алиной Бронски[8] и Дмитрием Вачединым[9] (известными и популярными среди читателей в Германии или[10] в России), обнаружилось, что для иммигрантов из бывшего СССР, опыт которых отражен в этой лите­ратуре, она осталась в значительной степени неизвестной либо, наоборот, вы­звала неприятие.

Существует огромный разрыв между фактическим механизмом самоиден­тификации в диаспоре и специфическими аспектами его выражения в им­мигрантской литературе. Основываясь на результатах интервью и опросов, проведенных в 2013 году среди русскоязычных иммигрантов в Германии, я считаю, что для большинства из них процесс самоопределения тесно связан с тремя моделями идентификации: отрицательной самоидентификацией, пе­реключением между дискурсами «дома» и сохранением твердой линейной идентичности. При этом я предполагаю (основываясь на интервью и анализе текстов), что иммигрантские писатели придерживаются стратегии, которую можно назвать «гибридной», «мультикультурной» и т.п. Этот выбор объ­ясняется рядом причин, например желанием разрешить ряд парадоксов в мигрантских стратегиях идентификации, принятием состояния гибридности как приема художественного остранения, использованием возможностей языка для обозначения категорий включения (inclusion) и исключения (ex­clusion), желанием сориентировать читателя и, наконец, разделением личного и публичного пространства. В результате вопрос этнического самоопределе­ния оказывается внутренне вытесненным и занимает подчиненное положе­ние в смешанной, гибридной идентичности.

Прежде чем продолжать, необходимо сделать оговорку относительно ис­пользования категорий национальности и этничности. Как правило, слово «диаспора» относится к моноэтничному сообществу, однако «русская» диа­спора в Германии таковым не является, она этнически неоднородна. В то же время все ее части объединяет общий язык, жизненный опыт иммиграции, что и дает основания для обобщений. В этом контексте следует противопоставить «русскую» диаспору, например, русским иммигрантам. Соответственно, я буду использовать слово русский для обозначения этнических русских, а выражение «русские мигранты» (независимо от того, являются ли они этническими рус­скими, немцами, евреями, татарами и т.д.) как обобщенный термин для всех иммигрантов, приехавших в Германию из бывшего СССР и воспринимаемых местным населением как «русские» на основании используемого ими языка.

К ИСТОРИИ ВОПРОСА

Согласно исследованию Тимоти Хеленяка, Германия приняла 59% уехавших из бывшего Советского Союза с 1989 года, 25% принял Израиль, 11% — США[11]. «В период с 1995-го по 2002 год в Германии 43% иммигрантов составляли этни­ческие немцы, которых привлекала щедрая помощь, оказываемая государством переселенцам. Русские, вторая в количественном отношении категория им­мигрантов, составляли 38%, в то время как третья группа, этнические евреи, — 10%»[12]. По данным Управления по делам миграции и беженцев, за 1950— 2005 годы Германия приняла в общей сложности 4 481 482 так называемых(Spat)Aussiedler, «поздних переселенцев», большинство из которых приехали из бывшего СССР (2 334 334), Польши (1 444 847) и Румынии (430 101)[13].

Большая часть «русских» иммигрантов являются «переселенцами» (Aussiedler), если они приехали в Германию до 1 января 1993 года, или «поздними переселенцами» (Spataussiedler) в случае приезда после этой даты. Поздние переселенцы — это этнические немцы, вернувшиеся в Германию из стран бывшего Восточного блока. Юридическим основанием их права на возвра­щение в Германию и получения немецкого гражданства являются Феде­ральный закон о беженцах (Bundesvertriebenengesetz (BVBG)) 1953 года и 116-я статья Конституции Германии (Grundgesetz). BVBG предусматривает название «поздние переселенцы» для граждан Германии, проживавших после 1945 года на территориях, ранее принадлежавших Германии к востоку от ли­нии Одер—Нейсе, либо для этнических немцев, живших на территории быв­шего коммунистического блока[14].

Вторая по численности группа в «русской» диаспоре — иммигранты еврей­ского происхождения. При этом важно помнить, что основными направле­ниями еврейской иммиграции были Израиль и США, и, как считает Люд­мила Исурин, «иммиграция в Германию открылась, когда большинство русских евреев, желавших уехать, иммигрировали в Израиль и Соединенные Штаты»[15]. Число еврейских иммигрантов существенно меньше числа «позд­них переселенцев». В период с 1991-го по 2008 год в Германию их прибыло около 210 000[16].

Еврейских иммигрантов, прибывающих в Германию, принимают как «бе­женцев по квоте» в соответствии с законом 1991 года o Kontingentfuechtlinge[17]. Чтобы получить право на проживание в Германии, они должны соответст­вовать определенным критериям. Они должны быть гражданами одной из бывших республик Советского Союза[18] и доказать еврейское происхождение хотя бы одного из родителей[19]. Они также должны исповедовать иудаизм[20], в некоторой степени владеть немецким языком[21], быть принятыми в одну из еврейских общин Германии и показать, что они способны интегрироваться в немецкое общество[22].

Следующая группа русских мигрантов в Германии — это беженцы[23]. В Ев­росоюзе ищет убежища значительное число беженцев из России — больше поставляет в 27 стран, образующих сегодня Евросоюз, лишь Афганистан[24]. Германия находится на втором месте по числу принимаемых беженцев (в 2011 году их было 53 255)[25].

«Добровольные / профессиональные мигранты» также образуют особую группу. Это предприниматели, высококвалифицированные специалисты и студенты, поступающие в немецкие университеты. И, наконец, последняя ка­тегория мигрантов — это жены или мужья немцев, прибывающие в Германию с целью воссоединения семьи.

Если говорить о хронологических рамках миграции, необходимо учесть несколько моментов. Во-первых, хотя Германия принимала «(поздних) пе­реселенцев» с 1950 года, подавляющее большинство приехавших из бывшего СССР переселились туда лишь в постперестроечное время[26]. Во-вторых, рост и уменьшение числа «русских» иммигрантов прямо зависели от социально- политической ситуации на советском и постсоветском пространстве.

Рост миграции во время перестройки и особенно после 1991 года был по­казателен для политической ситуации в бывшем СССР. Главными причи­нами рассеяния и миграции населения из (бывшего) СССР в Германию были: политическая ситуация в (бывшем) Советском Союзе, коллапс эконо­мической системы, политическая нестабильность и рост национального со­знания в (бывших) советских республиках, а также появление легальной воз­можности уехать[27].

НЕГАТИВНАЯ ИДЕНТИФИКАЦИЯ, МНОЖЕСТВЕННОСТЬ ДОМОВ И ЛИНЕЙНЫЕ ИДЕНТИЧНОСТИ

Виктория (36 лет, этническая немка из Кыргызстана) согласилась подробно рассказать о разнообразных причинах, побудивших ее приехать из Кыргыз­стана в Германию:

К тому времени у нас в Киргизии не было абсолютно никаких перспектив на будущее — инфраструктура рушилась, безработица, повышение цен на всё, перемена гос. языка с русского на киргизский и ужасные нацистские высказывания и действия со стороны коренного населения ко всем «рус­скоговорящим» <...>. На улице, в общественных местах по-немецки запре­щали говорить (и так, если кто узнавал, что мы немцы, — то были автома­тически «фашистами»).

Елена (38 лет, замужем за немцем) также описывает напряженную обста­новку, связанную с национализмом в Украине, — однако в отличие от Вик­тории, вынужденной уехать из-за антинемецких настроений, Елена уехала из-за настроений антирусских:

В Германию уехала из Западной Украины, города Львов <...>. Я уехала от разгрома и нищеты, а также геноцида и дискриминации русской интелли­генции на Западной Украине.

Все же было бы преувеличением считать, что главной причиной переезда в Германию явился социальный коллапс на постсоветском пространстве. Например, Александр (61 год, этнический еврей) утверждает, что приехал в Германию «из любопытства», а Ирина (жена позднего переселенца из Казахстана) подчеркивает, что никогда не испытывала «никаких гонений вла­стей. Уехали дети и внуки, и я уехала за ними». Зоя (61 год), хотя и упоми­нает «смутные времена в Казахстане», также говорит, что основным мотивом было другое:

Когда мы посмотрели на жизнь в Германии, побывав в гостях, мне показа­лось, что [это] именно то, чего мне всю жизнь не хватало. Понравились чет­кий распорядок жизни, какой-то общий порядок всего, то есть на всем был какой-то определенный порядок, и, конечно, общее впечатление внеш­нее — что чисто, что люди такие приветливые, чего мы никогда не видели в Казахстане.

«Русская» диаспора относительно децентрализована и распределена по всей Германии, хотя в нескольких городах концентрация иммигрантов суще­ственно выше, чем в других. Как было бы естественно предположить, Берлин, Мюнхен, Кёльн, Франкфурт и Гамбург привлекают большое число мигран­тов. В целом бывшая Западная Германия является для них более привлека­тельной, чем бывшая ГДР.

Правительство Германии принимало различные меры, чтобы контролиро­вать и равномерно распределять мигрантов по всей стране. Первые попытки сделать это были вызваны стремлением мигрантов селиться поблизости друг от друга, создавая собственные социальные структуры внутри немецких городов. Чтобы помешать геттоизации, была введена временная система на­значения переселенцам места жительства. Это означает, что после регистра­ции в одном из Durchgrenzgangslager[28], первоначальном центре приема иммиг­рантов, они направлялись в одну из федеральных земель[29]. По отношению к еврейским иммигрантам правила были другими — их должна была принять одна из еврейских общин в Германии. И все же по всей стране существуют районы скопления иммигрантов, называемые «маленькая Москва» или «гетто русских немцев»[30]. Сначала иммигрантов селят в общежитиях, называемых Heim и имеющихся во многих немецких городах. Но и за их пределами кон­центрация мигрантов в отдельных частях городов различается.

Подобная геттоизация имеет весьма неоднозначные последствия. С одной стороны, это помогает иммигрантам прижиться в новом сообществе, с дру­гой — создает субсообщества, препятствующие их дальнейшей интеграции и ассимиляции.

Немецкий этнолог Георг Эльверт в 1982 году выдвинул идею «внутренних структур», побуждающих с помощью «внутренней интеграции»,Binnenintegration, к полной социальной интеграции. Эльверт выделил три функции «внутренних структур»: усиление идентичности, передача повседневных зна­ний и формирование групп по интересам. Эльверт считает, что внутренние структуры также могут препятствовать адаптации мигрантов в немецком об­ществе, в случае если они создают условия для социальной изоляции и не­способны проявлять гибкость и адаптировать людей к правилам и культуре принимающего общества. Исследователь утверждает, что постепенно они пе­рестают играть важную роль в жизни мигрантов[31].

По мнению Марии Савоскул, изучающей сообщества этнических немцев в Германии, внутренние структуры, напротив, всегда продолжают быть важной и привычной частью жизни мигрантов независимо от того, насколько быстро идет процесс ассимиляции. Она выделяет следующие внутренние структуры этнических немцев в России: землячество, религиозные общины, «Дом ро­дины» (историческое общество российских немцев), Российский немецкий театр, «Литературное общество русских немцев» и различные интернет-страницы, газеты, русские магазины, турагентства и дискотеки[32]. Я согласна с утверждением Савоскул о том, что такие «внутренние структуры» являются способом сохранения этнической культуры; следует заметить, что в настоящее время, при наличии новых видов коммуникации, эти структуры перестали иг­рать основную роль в жизни мигрантов. Как указывает Джеймс Клиффорд, «народы в рассеянии, ранее отделенные от прежней родины океанами и поли­тическими преградами, все больше входят с ней в контакт благодаря современ­ному транспорту, связи и трудовой миграции»[33]. С повсеместным распростра­нением Интернета иммигрантам больше не нужно оставаться в гетто, чтобы чувствовать себя частью своей культуры: виртуальные сообщества играют роль «общего дома». Большинство опрошенных утверждало, что они активно поль­зуются социальными сетями (старшее поколение предпочитает сеть «Одно­классники», в то время как более молодые выбирают Facebook и Вконтакте) для общения с семьей и друзьями из дома. Различные интернет-страницы предлагают знакомства и общение для русских мигрантов по всей Германии.

На новой «родине» мигрантов ожидает множество проблем, в связи с чем необходимо упомянуть и проблему их профессиональной самоактуализации. Хотя социальное государство предоставляет мигрантам высокий уровень со­циальной помощи, перспективы карьерного роста остаются ограниченными. Основная проблема, конечно, — это недостаточное владение языком, что значительно уменьшает возможности иммигрантов в Германии. Кроме того, длительная процедура признания «русских» дипломов в большинстве слу­чаев заканчивается отказом. Наконец, даже тем иммигрантам, кому удалось освоить язык, часто приходится соглашаться на значительно менее квалифи­цированную работу, чем та, что была у них прежде. Лишь очень немногие мигранты из числа опрошенных мной были довольны карьерой в Германии. Например, Зоя сказала мне следующее:

Моя профессиональная деятельность складывалась крайне неудачно. Мне не дали курсы для инженеров, хотя я могла бы их получить, поскольку я прошла очень трудный тест. Но я не знала этого, меня обругали за то, что я сама пошла проходить этот тест, и мне сказали, что мне этого не положено, и послали делать так называемый Umschulung на Kauffrau. Я добросовестно училась на этих двухгодичных курсах, а потом оказалось, что мы могли ра­ботать только где-нибудь продавцами, без всякого бюро, к тому же в магази­не нас брали только в отделы типа овощного или йогуртного, не очень хоро­шие: в йогуртах работать холодно, в овощах — грязно. Две мои подруги, имея казахское высшее образование, так и работают в магазине, как они 14 лет на­зад окончили эти курсы. Расставляют банки с йогуртами в магазине.

Александр, муж Зои, — один из немногих добившихся успеха:

Где я только не работал. Начинал с того, что работал на стройке, помогал машины покупать, потом все-таки не терял надежды, что я найду работу по своей специальности в научном направлении, то, чем я занимался. Я напи­сал 250 бевербунгов[34]. Где-то половина либо не ответили, либо отрица­тельно, но один из них нашелся, человек, который в меня поверил, взял на работу, так я стал младшим научным сотрудником, потом дело пошло не­множко получше, короче, я доволен своей работой.

Отношения между различными подгруппами, составляющими «русскую» ди­аспору в Германии, зачастую напряжены; создаются стереотипы, которые ка­саются всех подгрупп иммигрантов. Людмила Исурин, например, упоминает о враждебности между еврейскими иммигрантами и этническими немцами- иммигрантами[35]. Ульрике Кляйнкнехт-Штреле также указывает на напряжен­ность между различными группами переселенцев. Исследовательница отме­чает, что мигранты, приехавшие в Германию до 1989 года, образуют более однородную и интегрированную группу, в отличие от мигрантов, приехавших после 1989 года. Последние являются более разнородным и менее интегри­рованным множеством, что способствует трениям между ними[36]. Савоскул также утверждает, что «часто они (ранние переселенцы. — О.Б.) даже встают в явную оппозицию к поздним переселенцам, полагая, что те создают невы­годный для ранних переселенцев, уже занявших прочные позиции в Герма­нии, образ российского немца»[37]. Схожим образом проводимые мной интер­вью также обнаружили трения между мигрантами — этническими немцами и этническими русскими. Зоя говорит:

Русской я никак не являюсь хотя бы потому, что у меня папа — украинец, мама — немка, плюс мы жили в Казахстане, что опять-таки говорит о том, что настоящих русских мы не знали. Когда мы жили после института в Ярославле, вот там мы увидели настоящих русских, и мы поняли, что мы никак к ним не принадлежим, это совершенно какая-то чуждая нация нам оказалась.

Нельзя забывать и об антагонизме между коренным населением Германии и мигрантами вообще, являющемся постоянной темой научных дискуссий[38]. Хотя официальной идеологической позицией является развитие мульти- культурализма, скрытое сопротивление этому велико, о чем говорили поч­ти все респонденты, с которыми я разговаривала. Многие иммигранты при­знавались, что тяжело переживают потерю статуса в Германии и страдают от враждебности. Вот как Мария вспоминает свое первое впечатление от Германии:

Первые дни и недели прошли в полном ужасе от враждебности по отноше­нию, ну, в моем понимании враждебности, совсем все по-другому, я ничего не понимаю, ни их порядков, ни их обычаев, все для меня чуждое, поэтому неприятное. Приятных моментов было крайне мало. Улыбка на лице при том, что я абсолютно точно знаю, что человек совершенно не расположен улыбаться и относится ко мне нехорошо. Они относятся ко всем людям, ко­торые приезжают сюда, как к «понаехавшим», у них есть для этого свои ос­нования, потому что Германия явно опустилась, стала ниже уровнем бла­госостояния, но их до этого довела толерантность — совершенно ненужное понятие, потому что нельзя мириться с тем, [что] в Европе коренное насе­ление является меньше половины европейцами, а больше половины — азиаты и все прочие.

Однако у некоторых иммигрантов был совершенно другой опыт. Зоя открыто восхищалась тем, как ее семья была принята в Германии:

Первые впечатления были бесподобные. Мы были очень счастливы. Когда мы сюда прилетели, я себя чувствовала как в самом прекрасном отпуске.

Иммигранты живо обсуждали отношения между «русскими» и «немцами» и различные национальные стереотипы. Поговорив о русских матрешках, ба­лалайках, водке и алкоголизме, многие интервьюируемые с готовностью пе­реходили к дискуссии о причинах, по которым эти стереотипы появились и укоренились в Германии. Некоторые критиковали себя за приезд в Герма­нию. Мария, опыт иммиграции которой был столь труден, призналась, что понимает, почему, как ей кажется, на нее в Германии смотрят свысока:

В силу того, что большинство русских плохо знает немецкий язык, за ис­ключением, наверное, детей, здесь родившихся, то они выглядят, есте­ственно, малокультурными, как мы относимся к таджикам у нас на базаре, когда он тебе говорит «брат, брат». Я понимаю, что я точно так же выгляжу здесь, хотя и таджик на базаре может иметь пять высших образований и быть доктором филологии на своем языке.

Ирина тоже считает, что именно своим поведением мигранты заслужили плохую репутацию у немцев:

Очень часто приходилось сталкиваться со стереотипами, и это бремя я несу и по сей день <...>. Это не значит, что Германия относится ко всем нациям плохо. Они очень лояльны к людям из Бразилии, Латинской Америки, Вьетнама и т.д. и очень негативно относятся к нам, и для этого есть совер­шенно однозначная и объективная причина. Те, первые иммигранты, кото­рые приехали сюда, были встречены такой заботой — не передать словами <...>. У нас есть знакомые, иммигранты первой волны, они нашего возраста, уехали сюда лет тридцать назад. И у мужчины была травма — у него не было пальцев на правой руке, он пострадал от электрического тока. И когда они приехали в Германию, их встречали на банхофе[39] специальные люди. Этот человек, он сейчас переживает, конечно, совсем другое отношение к нему, и он практически со слезами вспоминает один момент, когда один из не­мецких солдат, которые встречали этот иммигрантский поезд, подошел к нему, увидев, что у него нет пальцев на руке, подхватил два его чемодана и одну тяжелую сумку еще взял зубами. Такое тоже было. А потом, к сожа­лению, наступили времена, когда иммиграция пошла просто массово, и наши люди себя показали не с лучшей стороны, и вот теперь мы, иммиг­ранты поздней волны, все это на себе ощущаем.

Отдельный случай «русско»-немецкого антагонизма — ситуация с поздни­ми переселенцами в Германии. Эндрю Браун замечает по поводу поздних переселенцев:

Растущие трения между сообществами мигрантов и коренными немцами одновременно являются причиной и следствием изоляции мигрантов.

В культурном плане тот особый вид немецкости, обособивший их как эт­ническое меньшинство в бывшем Советском Союзе, продолжает отделять их от немцев Центральной Европы, прошедших через иные процессы мо­дернизации. Если в Казахстане они никогда не были до конца своими, то теперь им снова все больше приходится чувствовать себя незваными чужа­ками на чужой родине[40].

Согласно статистике[41], в конце 1990-х 70% иммигрировавших в Германию в качестве этнических переселенцев или членов их семей были русскими, не владели немецким языком и определенно не имели немецких корней (Volkstum). Марианна Тэкл считает, что это и является камнем преткновения между «русскими» немцами и «немецкими» немцами начиная с 1990-х годов. Преж­ние переселенцы легко интегрировались и достаточно быстро обретали свое место в немецком обществе, как и ожидала принимающая сторона[42]. По конт­расту с этим мигранты следующей волны демонстрировали значительно меньший потенциал и способность к интеграции. В этом, по-видимому, и были истоки конфликта. Вероятнее всего, прибывшими до 1989 года пересе­ленцами двигало желание воссоединиться со своим народом. Мотивом же для все увеличивающейся массы иммигрантов, приехавших после 1991 года, была экономическая нестабильность в бывшем СССР. Следствием этого было отсутствие желания этих новых мигрантов ассимилироваться и стать частью немецкого общества и культуры. Тэкл приходит к заключению, что

в эволюции специальных терминов для описания (Spat)Aussiedler, самым распространенным из которых является «русские немцы», видно новое их восприятие. Такая характеристика отражает тот факт, что, особенно после 1993 года, многие в этой группе считались гражданами Германии либо обла­дали двойным гражданством, но не могли говорить по-немецки и в куль­турном плане были скорее русскими[43].

Одной из самых удивительных находок моего исследования было нежелание огромного числа иммигрантов поддерживать какую-либо связь не только с «русскими» иммигрантами, но с русскими вообще. Многие из моих респон­дентов постоянно упоминали, что не хотят ассоциироваться с «русаками» — пренебрежительное обозначение «русских», — с их постыдным поведением и манерами. Некоторые интервьюируемые признались, что стыдятся гово­рить по-русски в общественных местах. Другие говорили, что избегают лю­бого общения с бывшими соотечественниками. Иногда такое решение при­нимается из-за отрицательного опыта с конкретными группами «русских» иммигрантов. Так было в случае с Дмитрием (26 лет, этнический немец из России, переехал в Германию с родителями в 2001 году):

Я тебе так скажу, я <...> имел дело со многими русскими, с которыми я больше дела не имею, слава Богу, то есть это были молодые люди, которые получали социал, которые не пытались найти себе работу или учебу, а если учеба у них и была, то абы как, просто чтобы отсидеть, просто чтобы полу­чить социал, который они получали, и в первые два дня эти деньги пропи­вались, прокуривались, то есть травка и все такое, но это [для] меня, в прин­ципе, когда я с такими людьми познакомился, в принципе, был шок. <...> Есть такие люди, эта «блатота», которые переносят все это сюда и пытаются этим жить, этой «Бригадой».

В ряде случаев, однако, решение отграничиться от всех «русских» иммигран­тов не связано с личным негативным опытом, а является сознательной стра­тегией, выбранной по приезде в Германию. Так, Дарья (57 лет, жена этниче­ского немца из России) сказала мне: «Я не для того приехала в Германию, чтобы и тут общаться с русскими <...>. Я для этого уехала из России». Точно так же Юлия (24 года, студентка из России) считает: «Я стараюсь по возмож­ности избегать общения с русскими. Раз уж я в Германии, то я стараюсь стать частью этого мира».

Основываясь на всем вышесказанном, я предполагаю, что процесс само­определения «русских» иммигрантов в Германии происходит во взаимосвязи трех перекрывающих друг друга идентификационных моделей: отрицатель­ной самоидентификации, смены дискурса «дома» и намерения сохранить четко фиксированную линейную идентичность.

Отрицательная самоидентификация — это процесс, в котором индивидуум определяет свою идентичность с помощью сравнения и отграничивает себя от обычного, типичного имиджа типичного представителя или группы инди­видуумов. Франц Фанон в «Black Skin, White Masks» писал, что чернокожие определяются всем тем, чем не являются белые люди[44]. Подобный антитети­ческий идентификационный паттерн применим и к моему исследованию «русских» иммигрантов в Германии.

Будучи, в сущности, инстинктивной реакцией на чувство чуждости и за­висимости, негативная самоидентификация иммигрантов не обязательно на­правлена против немцев (хотя, как было показано, у многих респондентов так и было). Ряд иммигрантов полагает, что немцы воспринимают их прежде всего именно как мигрантов, по выражению Людмилы Исурин: «Некоторые иммигранты согласились с вышесказанным, говоря, что общность языка, культуры и биографии позволяет рассматривать каждого как русского»[45].

Типично для иммигрантов, хотя и не для всех, то, что на вопрос о необхо­димости интегрироваться в немецкое общество они отвечают положительно и настаивают на этом. Они говорят, что надо лучше учить язык, и пытаются найти компромисс, чтобы вписать свою идентичность в новую общественную реальность. Однако необходимость преодоления кризиса идентичности и создания новой защитной «оболочки» все же приводит к отрицательной са­моидентификации мигрантов. Отторжение, как показано, часто направлено на этнические группы внутри тесного сообщества, а антагонизм по отноше­нию к немцам замещается разграничением различных подгрупп в «русской» диаспоре, при этом общее отношение к принявшей их стране остается благо­дарным и положительным. Более того, многие иммигранты склонны считать факт их приема в Германии слишком щедрым жестом, подразумевая, что их присутствие является для страны деструктивным фактором. Мария, которая провела в Германии три года, говорит, что не может понять, почему Германия вообще принимает иммигрантов, таких как она, например: «Страна должна быть страной, со своей культурой, со своими обычаями, и сохранять это все, а когда в Германии остается очень мало немецкого — это неправильно».

Примечательно, что Мария — этническая немка. При этом она никогда не хотела жить в Германии и была вынуждена переехать, потому что они с му­жем не хотели расставаться с детьми (уехавшими в Германию двумя годами раньше). Мария крайне недовольна жизненным выбором детей и открыто го­ворит, что совершенно не ощущает себя частью Германии:

Я здесь, и каждый день мучаюсь, и каждый день думаю, когда же я уже отсюда уеду. Меня разрывает чувство долга, потому что я должна помочь своим детям, и мне нужно быть там, где я должна быть. <...> Мне очень горько, что у меня немецкий паспорт. Я считаю себя гражданкой Совет­ского Союза.

Беседуя с респондентами, я заметила, что во многих случаях, говоря о своей жизни в России (других странах) и Германии, они не могли различить «дом» и «заграницу», поскольку их национальная идентичность сложным образом переплелась с обеими культурами. И здесь мы подходим к обсуждению вто­рой идентификационной модели — смены дискурса «дома».

Под сменой дискурса «дома» я понимаю чувство общности с более чем од­ной культурой и обладание несколькими истоками, «домами». Показателен пример этнических немцев. Их приезд в Германию рассматривался как воз­вращение на родину и воссоединение со своим народом. Тем не менее в Гер­мании они превратились в особую социальную группу, которая ни сама не провозглашает единство с остальной частью немецкого народа, ни является признанной коренными немцами. Однако все они утверждают, что так же, как в России были иностранцами, «немцами», так и в Германии они стали иностранцами — на сей раз «русскими». Зигмунт Бауман считает, что

об идентичности думают, когда не знают, куда отнести себя, т.е. когда не знают, куда поместить себя среди разных стилей и моделей поведения и как удостовериться в том, что окружающие считают это место правильным, чтобы обеим сторонам было ясно, как вести себя в присутствии друг друга. «Идентичность» — это название бегства от неопределенности[46].

Это напрямую относится к еврейским иммигрантам. Они прибыли в Гер­манию как мигранты. Но СССР не был их домом, и современный Израиль вряд ли можно назвать таковым. По мнению Оливера Лубриха, еврейские иммигранты в Германии должны были адаптироваться сразу к трем систе­мам: к западной системе, к немецкому обществу и к еврейской диаспоре[47].

Можно предположить, что люди, иммигрировавшие в Германию с целью воссоединиться с семьей или по причинам профессионального / образова­тельного характера, должны были подвергнуться более чистому и линейному процессу идентификации. Однако иммигранты из России также не обладают чувством принадлежности — по сути, многие иммигранты до сих пор счи­тают, что в их идентичности преобладает связь с СССР. Людмила Исурин утверждает, что, когда информантов просили сравнить Германию с их роди­ной, многие уточняли, проводить ли сравнение с Россией или с СССР[48]. Вот что говорит Елена:

Я в душе русская, как и на бумаге. Но моя Родина — это бескрайние про­сторы СССР, его уже нет, в России мне не посчастливилось жить, хотя оба мои родителя русские.

Многие из опрошенных признавали, что все еще сильно привязаны к СССР. В частности, большинство респондентов утверждали, что продолжают сле­дить за новостями о России и других постсоветских странах и интересуются политикой этих регионов. Например, Ирина, прожившая в Германии восемь лет, говорит:

Я родилась, по сути, в России, а потом, поскольку отец был военный, я миг­рировала по многим городам. Где моя Родина, скажи теперь, Россия, или там, где я долго жила, в Казахстане? Я не знаю. Но я одно могу сказать — на сегодняшний день я живу в той стране, с понятиями которой я все больше и больше соглашаюсь, и мне очень больно, что в нашей стране люди по-прежнему обделены вниманием властей, по-прежнему вынуждены бо­роться за элементарные вещи, по-прежнему находятся под гнетом неспра­ведливости, мне очень грустно.

Это состояние эмоциональной привязанности не обязательно включает в себя реальное желание вернуться или даже посетить прошлый дом. Так, Олеся (26 лет), которую родители заставили переехать в Германию, когда ей было шестнадцать, говорит, что благодарна своей семье за это: «Теперь я очень благодарна родителям за то, что они меня перевезли, и я никогда бы не вер­нулась обратно». Другой пример — Сергей, двадцатисемилетний студент: «После нескольких лет за рубежом не то что не хочешь вернуться, еще и как хочешь, но уже не сможешь там в этом ритме выжить — две-три работы, не платя налоги, связи, взятки и т.д.».

Известных случаев возвращения в постсоветское пространство немно­го; однако отсутствие желания вернуться ни в коей мере не означает сдвига идентичности в сторону немецкой. Более того, Людмила Исурин утверждает, что именно в Германии некоторые иммигранты обнаруживают свою «еврейскость» или выражают внезапный интерес к своим русским корням. Она от­мечает, что это особенно характерно для молодых людей, которые с большим энтузиазмом вступают в дискуссии по поводу собственной идентичности.

Третья характерная для иммигрантов деталь идентификации — стремление поддерживать линейную идентичность. Имеется в виду склонность иденти­фицировать себя с одним этносом и отрицать влияние других. Это не подра­зумевает отказ от отношений с другими этническими культурами вообще (что противоречило бы смене «домов», например), но тем не менее человек считает одну этничность, в противовес всем остальным, определяющей его личность.

Вернусь к интервью с Олесей, которая сказала, что никогда по своей воле не вернется в Казахстан. Тем не менее, когда я спросила ее о ее национальной идентичности, она ответила прямо: «Я считаю себя русской, однозначно. У меня ассоциация больше с детством, может, потому, что мне русская куль­тура ближе, роднее, я все это понимаю, а здесь все как-то немножко чужое». Такую же реакцию проявила Мария, женщина, чей тяжелый жизненный опыт я описывала выше: «Во мне все русское. Образ мыслей, сказки, которые мы читали в детстве, школа, которую мы прошли, институт — это все русское. И, соответственно, образ мыслей русский».

Отмечу, что обе женщины, несмотря на абсолютно различный опыт, счи­тают себя русскими, а русскую культуру — доминантным фактором, сфор­мировавшим их идентичность.

Другой интересный пример — Александр, изучающий альтернативные ис­точники энергии в немецком университете. В течение интервью Александр выказывал большую заинтересованность в обсуждении проблем мультикультурализма. Когда я спросила, верит ли он в возможность построения мультикультурного общества в Германии, он дал очень оптимистичный ответ:

Безусловно, возможно построить мультикультурное общество, и Германия на пути к этому. Те круги, где я общаюсь, научная работа, безусловно, по­тому что у нас люди из Америки, из Ирана, из Пакистана в нашем коллек­тиве, у нас нет никаких проблем на работе. Может, в других слоях эта проб­лема возникает, но у нас такой проблемы нет.

Однако когда разговор перешел к обсуждению его собственной идентич­ности, Александр сказал: «Я себя считаю советским совком».

Это не означает, что возможность трансформации или сдвига идентичнос­ти не рассматривается иммигрантами. Но большая часть дискуссий, которые я наблюдала, казалось, развивалась по довольно линейной траектории. На­пример, Сергей (27 лет) отметил, что видит в себе изменения, и описал их следующим образом: «Наверное, как с этим ни борись, но становишься с го­дами немцем. И это не радует». Очевидно, что Сергей считает возможным сдвиг национальной идентичности, однако считает его переключением между двумя разными этническими категориями.

Нужно отметить, что каждый раз, когда поднималась тема детей, респон­денты утверждали, что их дети будут идентифицировать себя как немцы. Эта точка зрения наблюдалась мной постоянно, вне зависимости от того, были ли дети рождены в Германии, разговаривали ли они с родителями и своими братьями и сестрами на русском или немецком и собирались ли родители приобщать детей к русской культуре. Вот как Олеся, мать годовалой дочери, ответила на этот вопрос:

Насчет дочки — мы с ней хотим на русском разговаривать, нам очень важно, чтобы она русский выучила, и мы дома будем говорить по-русски. Я хочу ее научить, чтобы она и читать, и писать умела по-русски, а немецкий она будет учить в садике, но мы хотим ей привить русскую культуру, чтобы она русские сказки знала, чтобы это ей все родное было. Но я думаю, что она все-таки больше немкой себя будет чувствовать.

Сергей, у которого детей пока нет, уверен, что, когда его дети родятся в Гер­мании, они будут считать себя немцами: «А самое печальное, что родившиеся здесь наши дети — уже немцы на сто процентов».

ЛИТЕРАТУРА ДИАСПОРЫ: «ПОДЧИНЕННЫЕ» (SUBALTERN) ИДЕНТИЧНОСТИ

Говоря об эстетике иммигрантской литературы, Светлана Бойм предпола­гает, что пространство изгнания создает «двойное сознание, двойное пережи­вание различных времен и пространств, постоянное раздвоение»[49]. Это по­стоянное раздвоение характерно для всех четверых писателей, о которых будет идти речь. С одной стороны, область поднимаемых ими тем находится внутри круга интересов иммигрантов и, похоже, в точности отражает опыт большинства «русских» иммигрантов в Германии. Несмотря на это, один аспект иммигрантской литературы в корне отличается от опыта людей, чью жизнь она, по идее, отражает: позиция рассказчика. Символические структу­ры, лежащие в основе творчества рассмотренных четверых авторов, опреде­ляются совершенно иным целеполаганием, чем у большинства иммигрантов; эти тексты демонстрируют иной подход к разрешению кризиса идентичнос­ти: принятие состояния культурной гибридности.

Когда речь идет о мультикультурализме, мы, как правило, говорим о гибридности, используя терминологию Хоми Баба, который рассматривает гибридность как

переоценку символа национальной власти как знака колониального разли­чия <...>, [где] различия культур больше не могут идентифицироваться или использоваться как объекты эпистемологического или морального размыш­ления: культурных различий просто не существует, чтобы их можно было рассмотреть или присвоить[50].

Такова была моя теоретическая точка зрения перед началом полевой работы; но чем больше я разговаривала с информантами и авторами, о которых пишу, тем сильнее понимала, что на практике гибридность работает по-другому.Гибридность, если рассматривать ее вне теоретических текстов, достигается не нахождением равновесия между двумя культурами, а жестким подчине­нием определенных уже установившихся парадигм (например, этнических категорий) и выборочным синтезом новой идентичности за их счет. Именно поэтому нарратив иммигрантской литературы, обсуждаемой мной, разде­ляется на два течения. Одно — этот только что созданный голос, другое — то, что можно нечетко определить как голос «подчиненный», подавленный, по аналогии с работами Гаятри Чакраворти Спивак о подавленных голосах маргинализированных социальных групп. Два этих голоса пребывают в посто­янном внутреннем противоречии, что делает тексты почти непреодолимыми для традиционных критических методов, которые настроены на то, чтобы ра­ботать с нарративом в целом.

Такие нарративы отображают присущую расколотой идентичности внут­реннюю борьбу, где линейная, традиционная часть, инстинктивно сооружен­ная на основе прошлого опыта, подчиняется навязанной, идеологически мультикультурной идентичности, результату попыток ассимилирования в принимающее сообщество и утверждения своего места в нем. В борьбе ин­стинкта и рассудка последний берет верх над инстинктивной самоидентифи­кацией, оставляя ее в подчиненном положении.

Всех четверых «мультикультурных» писателей — Малецкого, Каминера, Вачедина и Бронски — часто спрашивают об их национальности, разнице между «русскими» и «немцами», об их родных странах, впечатлениях от иммиграции и т.д. У каждого из них, таким образом, есть индивидуальная, хорошо сформулированная агенда. В публичной речи они, по всей видимос­ти, пытаются занять срединную позицию «культурного аутсайдера», даже если впоследствии им приходится использовать этническую терминологию, чтобы точнее определить свою позицию. Это явление уже было отмечено Адрианом Ваннером и Оливером Лубрихом в отношении Каминера, который дает различные ответы на вопросы о национальной и этнической самоиден­тификации[51]. В меньшей степени это же можно утверждать и о других писа­телях. Юрий Малецкий в ответ на вопрос о национальной идентификации использовал формулу, которую, по его словам, однажды применила к нему критик Ирина Роднянская:

Ирина Бенционовна Роднянская в одном упоминании обо мне сказала, что я «принципиальный апатрид». Поскольку это не было ни негативным, ни комплиментарным, то я с ней совершенно согласен. Я на сегодняшний день таковым и являюсь. <...> Я всюду чувствую себя одинаково своим и всюду чувствую себя одинаково чужим. <...> На сегодняшний день я куда более уважаю Германию, нежели оставленную мной Россию, и при этом я люблю Россию как свою родную страну, вероятно, в большей степени, чем Герма­нию. Это странный парадокс — расхождения жалости с любовью.

Позицию «чужака», или скорее «аутсайдера», обсуждает и Дмитрий Вачедин. Он говорит:

По своей сути я не иммигрант <...>, я не стремился сюда влиться, но в Пи­тере я тоже, может быть, был бы наблюдателем, я не стремлюсь слиться с общей массой, интегрироваться, у меня такого желания не возникало. То, что в «Снежных немцах» было с Валерией, когда она хотела стать как все, стать лучше всех, что-то доказать, мне никогда это свойственно не было, мне все легко давалось — учеба, университет, у меня не было кризиса само­идентификации.

Владимир Каминер считает себя, как и остальных мигрантов в Германии, вар­варами, привносящими в немецкий народ новую кровь:

В истории человечества каждое общество рано или поздно подвергалось нападению варваров. Высокая цивилизация <...> она в какой-то момент в своем собственном декадентном падении, разрыхлении своем давала вар­варам себя захватить, но это всегда был процесс взаимовыгодный, я бы ска­зал, потому что, с одной стороны, это декадентное общество получало све­жую кровь, прилив каких-то новых сил, а с другой стороны, варвары тоже, самое позднее во втором-третьем поколении, становились такими же декадентными и склонными к перверзиям, как и захваченные ими или исполь­зуемые ими цивилизации.

Каминер утверждает, что он немецкий писатель, который рассказывает рус­скую «историю», которая, в свою очередь, также является частью историче­ского европейского нарратива. Таким образом, он вписывает свое творчество в этот нарратив, подразумевая, что в подобных масштабах национальность становится мелким и неважным различием:

Я немецкий писатель. <...> Я начал писать в Германии. Честно говоря, я в этом какой-то серьезной философской основы не вижу. Да, я начал писать в Германии, я начал писать по-немецки, по-русски никогда не писал, исто­рия, которую я рассказываю, она, безусловно, имеет большое отношение к русским, просто они еще до этой истории не дошли, так как они не разоб­рались с предыдущей историей. Нельзя рассказать историю, не зная предыс­тории. <...> Начало мое — оно в истории Советского Союза, а эта история не рассказана <...>. Что является моей историей? Распад социалистического общества, гибель Союза <...>. То есть это, конечно, часть европейской исто­рии, безусловно, но это и часть русской истории, и я, собственно говоря, и есть тот самый мостик, соединяющий всю эту европейскую и русскую дей­ствительность конца двадцатого — начала двадцать первого века.

Взгляд Алины Бронски на эту тему схож с мнением Каминера: она утверж­дает, что русский для нее — «частный», «семейный» язык. Однако Бронски также считает, что национальные категории, пускай и не релевантны для нее, интересны читателям — поэтому она много говорит о них в своих книгах:

Я такими категориями уже довольно давно не мыслю, то есть мне очень трудно. Конечно, я немецкоговорящая писательница, то есть писатель­ница, которая пишет на немецком языке, русский язык для меня — язык на­много более интимный, семейный, тем не менее — это очень важная часть моей личности. <...> У меня нет большой потребности это как-то тематизировать постоянно, такие аспекты, как, например. русские аспекты моей личности или влияния, и так далее.

Чтобы перейти от анализа публичных высказываний к текстуальному ана­лизу, приведу для начала объемную цитату из Вачедина, во многом пред­ставляющую собой квинтэссенцию «русской» иммигрантской литературы в Германии:

К моменту их (бабушки и дедушки. — О.Б.) приезда мы уже жили в запад­ной части Германии, родители гордились тем, как быстро старикам удалось подыскать квартиру — чистенькую и светлую, с эхом, две комнаты в деся­тиэтажном городском доме. Они приехали, посмотрели на меня — дикова­тую, заросшую прыщами, обняли как чужую, от соседей им досталась ме­бель, от нас — кем-то выброшенный телевизор, починенный папой. Робкие и жалкие, они пошли с нами на прогулку, и мама, как в телепередаче, вос­хищенно объявляла появление следующей достопримечательности. Я мол­чала, плелась рядом по аллеям городских парков, такая же лишняя и чужая здесь, как и старики, — нашу троицу можно было отправлять просить по­даяние. Родители же тогда как раз воспрянули духом, оба работали, оба завели приятельские отношения с коллегами. Дома старики смотрели те­левизор — ток-шоу, в которых полуголые девушки обсуждали на полу­понятном языке оральный секс, а также стоит ли худеть или и так сойдет (всегда оказывалось, что и так хорошо). По утрам с маленькой тележкой на колесиках они ходили в супермаркет, но мало чего покупали — бабушка отказывалась готовить из незнакомых продуктов. На все заботы по хозяй­ству уходило не больше часа в день — больше при всем желании ничего нельзя было придумать, квартира стояла пустая и издевательски чистая. Жизнь закончилась[52].

Этот объемный пассаж отражает большую часть «русской» иммигрантской литературы в Германии, поскольку поднимает актуальные для всех иммиг­рантских работ мотивы: причины для иммиграции; желание и невозможность возвращения домой; разочарование; культурные различия[53]; всеобъемлющая ностальгия. Кроме того, он очерчивает различные способы самоидентифика­ции в новом окружении. Вачедин показывает модель семьи (родители Вале­рии), удовлетворенной переездом в Германию. С другой стороны, мы можем заключить, что Валерия довольна с оговорками, а ее дедушка и бабушка опре­деленно приехали в Германию против собственной воли и не могут найти себе никакого места в этом новом мире.

Текст пронизывает латентное желание вернуться в привычное простран­ство. Между этими двумя мирами мы видим Валерию, подростка, которая чувствует себя потерянной и униженной не только из-за нового мира вокруг, но и из-за разлада и отчуждения внутри семьи. Характерно, однако, что эф­фект растущего отстранения Валерии от ее родителей и бабушки с дедушкой достигается педантичными и детальными описаниями повседневной жизни.

Иммигрантская литература вообще (а особенно созданная на раннем этапе иммиграции) основана на описаниях каждодневной жизни. С помощью ли­тературы можно шаг за шагом реконструировать полное описание процедуры иммиграции — от прибытия в Германию до этапа относительной адаптации; однако этап смешивания с немецким обществом в иммигрантской литературе отражен гораздо менее заметно. Важные мотивы здесь включают в себя споры о причинах иммиграции, обоснование решения и нападение на предполагае­мые упреки. Полемический тон протагониста у Малецкого указывает как на сомнение в правильности такого решения, так и на горькое несоответствие ожиданий иммигрантов и реального итога их переезда:

А что, интересно, интересно немцу? А ему интересно понять, что делают здесь пачки людей в возрасте, с семьями и с высшим образованием, пред­полагающим высокий общественный статус, странных людей, въехавших в страну по линии еврейской эмиграции, но почему-то не ходящих в сина­гогу. Что ищут они в стране далекой, задыхающейся от своих безработных, чего ради кинули все, чем жив человек, в краю родном? Не могли же эти очень взрослые люди подумать, будто им в чужой стране предложат ра­боту по специальности — врачами, инженерами, музыковедами, биологами. <...> Немцы спрашивают об этом удивительных русских, а те сами себе удивляются[54].

Отметим тут интересную параллель с одним из процитированных выше ин­тервью. В нем Мария сравнивала себя с таджиком на рынке, подразумевая, что немцы видят ее так же, как она видит таджиков: безграмотными и плохо образованными, хотя в их стране у них вполне может быть прекрасное обра­зование. Малецкий, напротив, предполагает, что немцы считают, будто у но­воприбывших мигрантов более высокое образование и социальный статус. Интересно, что сравнения русских с таджиками, похоже, являются характер­ными для мигрантов — Владимир Каминер тоже упоминал об этом в своем интервью, сказав, что «русские переносят свои отношения с таджиками на европейское смещение народов».

Изображение культурных различий и недопониманий, определенно, яв­ляется еще одним характерным для иммигрантской прозы мотивом — но при этом нужно отметить, насколько по-разному авторы относятся к этой задаче. Каминер, чья проза, в сущности, построена вокруг этих конфликтов и недо­пониманий, изображает их во фривольной и шутливой манере, с обязатель­ным счастливым разрешением. Напротив, Вачедин видит русских и немцев существующими в двух разделенных, антагонистических мирах. В его пред­ставлении мигранты — не забавные беспомощные люди, как у Каминера, но активные и агрессивные. Интересны монологи героя Малецкого в «Прозе поэта», показывающие разочарование и обман ожиданий: он думает, что со­ветские мигранты приехали в Германию за чудесными возможностями без­опасной и стабильной жизни, а на самом деле они получили жизнь несчаст­ную, полную унижений и различных требований, которым приходится соответствовать для поддержания хотя бы базового уровня жизни:

Да я бы и сам снялся с собеса при первой возможности. Он снится мне по ночам. В кошмарных снах, в которых мне снятся еще более кошмарные сны моей жены. Нет унизительней, чем когда тебе дают деньги и дышат тебе в затылок — ну, наконец ты снимешься? Ты пойдешь на рихтиге арбайт?[55]

Подобно большинству высказываний моих информантов, работы всех чет­верых авторов показывают, что одна из причин, почему иммигранты чув­ствуют себя лишенными человеческого достоинства, — это многочисленные стереотипы, которые, по их мнению, имеют немцы в их отношении. В общем случае стереотипы являются краеугольным камнем и точкой фокуса иммиг­рантской прозы. И хотя в интервью все четыре писателя отрицают важность этнических категорий и стереотипов, в своих работах они постоянно обра­щаются к их использованию. Это поддерживает ощущение антагонизма и взаимного недовольства между иммигрантами и принимающей стороной.

Например, в работах Бронски они противопоставлены друг другу как ак­куратные и дисциплинированные / безвкусные, вульгарные и беспомощные, что является основным способом демонстрации столкновения русских и не­мецких национальных характеров и ментальностей:

Марии за тридцать, но выглядит она на пятьдесят. Раньше она работала в фабричной столовой в Новосибирске. У Марии мозолистые руки, огром­ные, как лопаты, а ногти покрашены красным. У нее короткие, завитые, кра­шеные волосы, толстые ноги с варикозными венами — хотя их не увидишь под шерстяными чулками. У нее есть десяток платьев с цветочными рисун­ками, такая широкая задница, что на нее можно было бы посадить вертолет, настолько приторно-сладкие духи, что начинаешь чихать, большой рот, об­веденный красной помадой, бурундучьи щеки и маленькие глаза[56].

Типичная немка в прозе Бронски представляет собой все, чем не является русская:

Мелани <...> в точности походила на молодую немецкую девушку по пред­ставлениям иностранцев — особенно тех иностранцев, которые никогда не бывали в Германии и представляют издалека. У нее были свежеподстриженные и всегда аккуратные светлые волосы до подбородка, голубые глаза, румяные щеки и хрустящая выглаженная джинсовая куртка. Она пахла мы­лом и щебетала предложения из односложных слов, которые выскакивали из ее рта, как горошины[57].

Сильное ударение делается на конфликтах между разными подгруппами диа­споры. Например, протагонист Малецкого в «Прозе поэта» уничижительно отзывается о (Spat)Aussiedler. Стоит обратить внимание на «иерархию» на­циональностей, которую выстраивает протагонист:

Я должен был поинтересоваться раньше, еще дома, в какую русскоязычную среду я собираюсь привезти детей, пока они не станут немецкоязычными. Тогда я мог бы своевременно узнать много полезного о шпэтаусзидлерах, называемых в здешней диаспоре «казахдойчами», «казахами», но я не сде­лал этого, будучи ленив и нелюбопытен, как настоящий русский. А ведь въехал в страну как приличный человек: как еврей[58].

В повести «Копченое пиво», протагонист которой уже несколько лет живет в Германии, очевидно, что его отношение к этой группе мигрантов, которые говорят на том же языке и родом из той же страны, стало еще более отрица­тельным. Автор описывает конфликт между протагонистом и человеком, на­званным презрительно «этот фольксдойч»[59], в котором герой оказывается неспособен защитить свою семью от жестокого, агрессивного и грубого по­ведения русско-германца. Он занимает отрицательную позицию и по отно­шению к нееврейским членам семей еврейских мигрантов, порицая их за уве­личение числа мигрантов, хотя у них самих не было реальных оснований переехать в Германию: «Вы заметили — в каждой второй флюхтлинговой семье[60] жена русская или хохлушка. Причем не только в интеллигентных семьях, но и в простых. Причем в 8 случаях из 10 она-то и является инициа­тором еврейской эмиграции».

Нет нужды специально указывать на общее место иммигрантской литера­туры — ностальгию. Однако любопытно, что тоска по дому более очевидна и открыта у Вачедина и Малецкого, которые пишут на русском, и значительно менее бросается в глаза у Каминера и Бронски, пишущих на немецком. О связи языка с процессом идентификации будет идти речь позже, но стоит отметить, что в случаях Каминера и Бронски можно говорить об испытывае­мом их персонажами чувстве заброшенности и беспокойства. Довольно симп­томатично, что они редко говорят о своей прежней жизни после того, как при­езжают в Германию. В «Парке осколков» мы ничего не знаем о детстве Саши в России, поскольку ее рассказ начинается с переезда ее семьи в Германию. Когда события в «Самых острых блюдах татарской кухни» разворачиваются в Москве, мы видим их в мельчайших деталях. Однако когда рассказчица Розалинда, ее дочь Зульфия и внучка Аминат переезжают в Германию, россий­ская часть их истории угасает и теряет всякое значение для жизни героев. Они никогда не говорят о прошлом, как бы несчастны в Германии они ни были, в то время как их семья постепенно распадается. Когда Зульфия ездит в Москву, чтобы заполнять необходимые документы, и регулярно звонит своей матери, Розалинда ни разу не спрашивает о ее прежней жизни и пре­кращает думать о том, что оставила позади, как только вешает трубку. Свет­лана Бойм, описывая эту деталь — отказ обернуться, посмотреть назад, — сравнивает их позицию с библейской историей о жене Лота, которая превра­тилась в соляной столп. Бойм утверждает, что тот же страх лежит в основе неприятия мигрантами мыслей о своем прошлом[61]. Поэтому в произведениях Каминера и Бронски Россия превращается в совершенно воображаемое ме­сто. Каминер, собственно говоря, идет даже дальше, мифологизируя поздний СССР, искажая его образ и создавая намеренно карикатурную картину. За всеми клише в гротескном образе, создаваемом героями Каминера, кроется их страх увидеть настоящую реальность. Вместо этого они предпочитают видеть Россию чудовищной страной, а возвращение — немыслимым, а то и опасным.

Произведения Малецкого абсолютно соответствуют тому, что он говорит в своих интервью: его любовь к России смешана с презрением, и протагонист в «Прозе поэта» перефразирует классические стихи Лермонтова: «Прощай, Россия. Прощай, моя немытая. Я тебя и такой люблю. Большое видится на расстоянье. Зачем уменьшать твой масштаб в пространстве моей души?»

У Вачедина ностальгия наименее замаскирована, а его протагонисты — единственные, кто не смущается, разговаривая о России. Это напрямую свя­зано с положением его героев в Германии. В «Russendisko» Каминера протаго­нист переезжает в Германию в 1990 году, в прозе Малецкого — в 1995-м. В обоих романах Бронски герои приезжают в Германию из Советского Союза. Действие романа Вачедина происходит значительно позже — скорее всего, на рубеже тысячелетия (сам Вачедин переехал в Германию в 1999 году), — и его герои плохо помнят, если вообще помнят, советскую жизнь. Соответственно, они чувствуют себя менее географически ограниченными и пользуются полной свободой передвижения, как и свободой мыслей о передвижении. В «Копченом пиве» Малецкого протагонист признает, что живет в аду, — однако продолжает вести такой образ жизни, не помышляя ни о каких изменениях. В одном из рас­сказов Каминера рассказчик говорит, что его мать обнаружила свободу пере­движения после переезда в Германию и начала активно путешествовать — од­нако ее путешествия не выходят за границы Европы[62]. А в «Снежных немцах», например, Валерия приезжает обратно в Россию для работы — невозможный и немыслимый поступок для персонажей Бронски или Каминера.

ТРЕТЬЕ ПРОСТРАНСТВО ИММИГРАЦИИ

В последней главе «Парка осколков» Саша покидает свою русскую семью и молодого человека, немца, и отправляется в путешествие, чтобы воссоеди­ниться со своей покойной матерью и попытаться раскрыть свою истинную личность. Если сравнить работы всех четырех авторов, мы увидим, что все они пытаются создать некое метафизическое пространство побега для сво­их персонажей. Я полагаю, здесь мы встречаемся с тем, что Хоми Баба назы­вал «третьим пространством»[63]. Это то пространство, которое создают эти четыре писателя — или которое они вынуждены создавать, отказавшись от какой-либо конечной, линейной самоидентификации и поместив свою эт­ническую идентичность в подчиненную позицию; пространство, куда мож­но сбежать, «третье пространство». В то же время «третье пространство» — это лакуна среди идеологических дискурсов, та ниша для писателей-им­мигрантов, где у них нет необходимости придерживаться какого-либо из признанных «пространств».

Протагонист Малецкого в «Копченом пиве», проклиная немецкую жизнь и боясь оглянуться на российское прошлое, не может найти места, где пре­бывал бы в спокойствии и безопасности:

Я Летучий Голландец. Проклят всеми, кто уже не помнит меня, не помнит, что проклял, не помнит, за что. Мне нет ни жизни, ни смерти. С незапамят­ных времен ношусь по водам житейского моря, лишенный то ли права, то ли простой возможности достигнуть житейской гавани. <...> Я призрак во главе призрачной команды. Моя родина там, где я дома, а дома я повсюду. Как любой, у кого не все дома. У кого никого — дома[64].

Вачедин находит символический образ для Volksdeutsche — «снежные нем­цы» — и описывает людей, которые «лучше всего управлялись с русской зем­лей, а язык использовали свой»[65] и поэтому зависли где-то посередине, т.е. все равно что нигде: «Мы, снежные немцы, теперь и навсегда посередине — в Германии мы те, кто стучит по стенке аквариума, будя заснувших рыб, а в России презираем соседей за то, что во дворе у них не убрано»[66].

У Каминера «третье пространство» материализовано, превращено из ме­тафоры в реальное физическое пространство.

Каминер создает свой собственный Берлин, город, где национальность не имеет значения и вьетнамцы вместе с русскими пьют водку на скамеечке у дома, где каждый — иностранец, и поэтому национальность больше ничего не значит, так как иммигранты превращают город в мир без различий. Где- нибудь в другом месте жизнь может отличаться, но здесь, в Восточном Бер­лине, в особенности в Пренцлауэр-Берге, цыгане, тайцы, вьетнамцы, русские и литовцы — все живут в дружеском плавильном котле.

Отмечу, что Каминер пытается обсуждать «третье пространство» не только в своих работах, но и в публичных речах:

Я думаю, что Германия, безусловно, вступила на дорогу открытого общест­ва, это случилось 20 лет назад, с объединением Германии. До того, как исчезли эти идеологические границы, и БРД[67] и ГДР были здоровыми ев­ропейскими провинциями с чрезвычайно закрытым, косным провинциаль­ным мышлением. <...> Я помню первый год свой в Восточном Берлине, мы постоянно, собственно говоря, занимали какие-то пустоты, пустоты, воз­никшие в результате снятия границ. Очень большое количество местных жителей побросали тогда свои квартиры, а может, из страха, они рванули на запад. Одновременно с запада и с востока в этот Берлин стекались мо­лодые люди, <...> которые лелеяли какой-то свой собственный способ жизни, который они не могли в тех условиях <...> или мы в нашем зады­хающемся социализме не могли воплотить в жизнь, и мы нашли в том опус­тевшем Восточном Берлине то пространство свободы, на котором мы могли построить свою. свои альтернативные жизненные проекты.

Исследование художником «третьего пространства» — попытка найти ре­шения проблем, создаваемых идентификациями иммигрантов. Поскольку значительная часть этих проблем в принципе парадоксальна (например, од­новременное возмущение немцами и желание ассоциироваться с немцами, а не со своим народом), эти оппозиции сложно деконструировать. Прибегание к «третьему пространству», таким образом, является стратегией смягчения несоответствий и конфликтов в моделях самоидентификации мигрантов. В то же время «нейтральная» позиция, занимаемая писателями-иммигран­тами, дает им неотъемлемое остранение, некое двойное видение, что делает их взгляд достаточно острым, чтобы увидеть обе культуры снаружи. Дмитрий Вачедин признал:

Я дорожу не своей русскостью как таковой, <...> [а] альтернативным взгля­дом на вещи, который ей создается <...>. То есть как бы мне не так важно, что у нас есть матрешка и балалайка, а важно, что я могу посмотреть на этот мир по-другому, иначе, это как бы интересный опыт, и это интересная точка зрения, немножко расширяет мир.

Интересно, что такой уровень остранения сильно зависит от языковых стра­тегий авторов. А именно, русскоязычные авторы (Малецкий, Вачедин) вы­бирают позицию аутсайдеров, в то время как Бронски и Каминер сохраняют позицию отделенных наблюдателей, у которых тем не менее есть право до­ступа к немецкому миру. И Каминер, и Бронски говорили, что пишут по-не­мецки, чтобы показать, что они немецкие писатели, — хотя, как мы помним, в случае Каминера читатели не сочли этот довод достаточным доказатель­ством. Выбор языка хотя и не совпадает с индивидуальной национальной идентификацией, но служит основным фактором для идентификации худо­жественной. Более того, хотя нет гарантий, что, творя на немецком языке, можно добиться признания у немцев в немецком обществе, этот выбор влияет на процессы социального включения и исключения.

На стратегии художественной идентичности, кроме того, сильно влияют прагматичные соображения маркетинга и книгоиздания. Невзирая на свой языковой выбор, и Бронски, и Каминер в Германии продаются как «русские» писатели. Их рекламные кампании подчеркивают их иностранное происхож­дение, а издатели делают упор на экзотичности и ненемецкости авторов[68].

Собственно, именно маркетинговые стратегии в большой степени прое­цируют образ «застрявших посередине» на писателей-иммигрантов, и симп­томатичным примером здесь является Каминер. С одной стороны, как утвер­ждает Ваннер, «русский еврей Каминер стал воплощением "идеального немца"; Гёте-институт неоднократно посылал его в поездки по заграничным странам, включая Россию и США, как почти официальное лицо немецкой культуры»[69]. С другой стороны, на обложках всех книг Каминера бросаются в глаза стереотипные объекты русской культуры — матрешки, балалайки, бу­тылки водки и так далее.

Произведения Каминера и Бронски ироничны и обычно изображают жизнь в СССР в мрачных тонах. Как бы ни была тяжела жизнь их протагони­стов в Германии, все-таки она лучше, чем в Советском Союзе. Они хотят остаться в Германии и провозглашают ее своим новым «домом», отсекая вос­поминания о России, — хотя это, как обсуждалось выше, не обязательно озна­чает, что на самом деле они не испытывают ностальгии из-за этих воспоми­наний. Малецкий и Вачедин изображают иммигрантов в более драматической манере: их персонажи открыто ностальгичны и временами хотят вернуться в страну, которую все еще считают «домом». Однако по различным причинам им приходится оставаться в Германии.

И несмотря на то, что в публичных выступлениях все четыре писателя из­бегают точного определения «дома» и отрицают важность национальности, очевидно, что как писатели они работают для определенной категории чита­телей. Бронски и Каминер пишут по-немецки для немцев, а Вачедин и Малецкий пишут по-русски для «русской» аудитории.

Последнее, что стоит здесь отметить, — четко выраженная дифференциа­ция частной и публичной сфер, характерная для всех четырех писателей. Роль «немецкого писателя» они считают профессиональным занятием, а собственную русскость оставляют для частной или семейной жизни. Это об­стоятельство сводит воедино и подытоживает все сказанное выше. Хотя част­ный иммигрантский опыт писателей похож на опыт всех остальных иммиг­рантов, их профессия обязывает их занять остраненную позицию, связывая себя с обоими сообществами и дискурсами, к которым они имеют отношение, со старым и новым «домом» одновременно. Учитывая сложности и противо­речия между этими двумя мирами, только в частной жизни они могут иден­тифицировать себя как русских. В то же время роль публичного оратора обя­зывает их пытаться «соединить» два мира, русский и немецкий, и свести оба дискурса ближе. «Швы» между частными и публичными интенциональностями отчетливо видны, и «подчиненный» (subaltern) голос можно услышать; но мультикультуралистская позиция вытесняет его на задний план.

СВЕТЛОЕ БУДУЩЕЕ?

Влияние различных внешних факторов (стратегии издательства, ожидания читателей) и требования, накладываемые природой творческого процесса как таковой (остранение художника, предполагаемая ответственность перед об­ществом и т.п.), оказывают сегодня на иммигрантских писателей сильное дав­ление. Хотя очевидно, что этнические категории остаются важной частью их произведений, так же очевидна и необходимость провозглашать этническую самодетерминацию отчасти избыточной. Пытаясь разрешить противоречия, вызванные разнообразными идеологическими дискурсами, иммигрантские писатели занимают срединную позицию и продвигают различные формы гибридности. Под гибридностью здесь понимается глубоко интеллектуализиро- ванная позиция. Она не изменяет восприятие писателями самих себя в их частной жизни и не влияет на их работы и изображение иммигрантского опыта коренным образом. Гибридность — это скорее позиция, занятая по от­ношению к враждующим национальным дискурсам, и попытка их примирить.

Эта срединность неизбежно влечет за собой особенную двойственность им­мигрантских нарративов. С одной стороны, Малецкий, Каминер, Бронски и Вачедин отражают, очень скрупулезно и правдоподобно, множество аспектов жизни иммигрантов. С другой стороны, позиция рассказчика в их произведе­ниях довольно далека от позиции большинства опрошенных мной «русских» иммигрантов. Следовательно, в психологических, эмоциональных нюансах, а также на уровне общих заключений и оценок создается впечатление, что, несмотря на аккуратность изображений, они оказываются неточными.

Так становится очевидной противоречивая природа мультикультурной литературы. Поскольку сами писатели, несмотря на утверждения о гибридности, не могут окончательно уйти от этнических категорий, их тексты при­водят к усилению разнообразных национальных стереотипов и клише, отно­сящихся как к русским, так и к немцам. И пусть они собираются нарисовать аутентичную картину мира мигрантов, в итоге зачастую возникают те самые образы, которых писатели хотели бы избежать. Парадоксальным образом, различные национальные клише усиливаются не из-за внешнего влияния (например, идеологии или давления принимающего сообщества), а изнутри, руками самих иммигрантов.

«Русская» диаспора в Германии не только не соответствует сегодня обыч­ному определению «диаспоры» — она еще и не обладает никакой общей идеей и не имеет собственного образа как цельного сообщества. В данный момент мы можем наблюдать сообщество, чье будущее зависит от того, как оно спра­вится с проблемой этнической идентификации: активно заявляя о ненемец­кой идентичности, как дело обстоит сейчас, занимая гибридную позицию, как предлагают писатели, или достигнув полной ассимиляции и растворившись внутри немецкого общества.

Какова в этом процессе будет роль литературы? Конечно, судить еще рано, поскольку мы в основном имеем дело лишь с первым поколением постсовет­ских мигрантов. Для большинства «русских» мигрантов, которые приехали в Германию между концом Второй мировой войны и падением Советского Союза, модели идентификации отличаются от тех, которые я описывала выше. И только те, кто прибыл в Германию в перестройку и позже, в полной мере испытали такие события, как прибытие в мультикультурную Германию из интернационалистического Советского Союза; выстраивание негативных стереотипов «русских» иммигрантов и антагонизм между различными груп­пами мигрантов и, наконец, то, что они являются частью огромной группы захватчиков, грозящих немецкому государству всеобщего благосостояния. Каким образом эти факторы кристаллизуют новообразующуюся идентич­ность мигрантов и разрастающиеся диаспоры, можно будет увидеть, наблю­дая за вторым и третьим поколениями постсоветских иммигрантов.

Пер. с англ. Александра Слободкина

[1] Safran W. Diasporas in Modern Societies: Myths of Home­land and Return // Diaspora: A Journal of Transnational Stu­dies. 1991. Vol. 1. № 1. P. 83—84.

[2] О психологическом аспекте воздействия травматического опыта на целостность личности и идентичность см.: Erik- son E. Identity and the Life Cycle. New York: W.W. Norton & Company Inc., 1958. P. 118, 120—141.

[3] Bloom W. Personal Identity, National Identity and Interna­tional Relations. Cambridge: Cambridge University Press, 1990. P. 40.

[4] См.: Delanty G. Community. London: Routledge, 2010. P. 26.

[5] О роли литературы в формировании национальной иден­тичности см.: Fanon F. The Wretched of the Earth. Harm- mondsworth: Penguin, 1967.

[6] Юрий Малецкий родился в Куйбышеве в 1952 году и эмиг­рировал в Германию в 1995-м. Он был редактором журна­лов «Новый мир» и «Грани». Его произведения дважды были номинированы на премию «Русский Букер» и один раз на премию «Антибукер». В 2007 году его роман «Люб­лю» получил второе место в конкурсе на «Русский Букер». Малецкий — один из самых уединенных русских писате­лей, его крайние взгляды отмечались критикой. В двух произведениях Малецкого, «Проза поэта» и «Копченое пиво» (заново опубликованное под заглавием «Группен- фюрер»), активно обсуждается тема иммиграции.

[7] Владимир Каминер родился в Москве в 1967 году и пере­ехал в Германию в 1990-м. Каминер — чрезвычайно ус­пешный автор около двадцати книг, все — на немецком языке. На июнь 2010 года в Германии было продано при­близительно три миллиона экземпляров его книг. Ками- нер также работает журналистом для различных органи­заций, у него собственная радиопрограмма, он диджей на своей дискотеке «Руссендиско», известной на всю Герма­нию. В 2012 году был снят фильм «Руссендиско».

[8] Имеющая русско-татарско-еврейские корни Алина Брон­ски (псевдоним) родилась в Свердловске (Екатеринбурге) в 1978 году. В подростковом возрасте переехала с родите­лями в Германию. Ее дебютный роман «Парк осколков» (Bronsky A. Scherbenpark. Cologne: Kiepenheuer und Witsch, 2008) был номинирован на Премию Ингеборг Бахман, присуждаемую молодым немецкоязычным авторам, а так­же на литературную премию «Aspekte». В 2013 году книга была экранизирована. Второй роман, «Самые острые блю­да татарской кухни» (Bronsky A. Die Scharfsten Gerichte der Tatarischen Kuche. Cologne: Kiepenheuer und Witsch, 2010), попал в список кандидатов на Немецкую литературную премию за 2010 год. Третья книга Бронски, «Дитя зер­кала», относится к жанру «young adult fiction».

[9] Дмитрий Вачедин родился в Ленинграде в 1982 году и пе­реехал в Германию в 1999 году. В 2007-м стал лауреатом литературной премии «Дебют» в номинации «Молодой русский мир». Он преподавал на факультетах политики и славистики в Майнцском университете, а в настоящее время работает журналистом на радиостанции «Немецкая волна». Вачедин опубликовал ряд коротких рассказов в российских толстых литературных журналах. Он также получил «Русскую премию» в 2012 году.

[10] Использование предлога «или», нежели «и», будет объ­яснено ниже.

[11] Heleniak T. Migration of the Russian Diaspora after the Brea­kup of the Soviet Union // Journal of International Affairs. 2004. Vol. 57. № 2. P. 103.

[12] Ibid. P. 99.

[13] См.: www.initiative-tageszeitung.de/lexika/leitfaden-artikel.html?LeitfadenID...www.bamf.de/EN/Migration/Spaetaussiedler/spaetaussiedler-node.html (дата обращения по обеим ссылкам: 16.05.2014).

[14] Смысл этого закона заключался в том, чтобы дать ФРГ возможность обеспечить защиту прав этих людей на том основании, что они подвергались дискриминации со сто­роны правительств тех стран, гражданами которых фор­мально являлись (например, этническим чисткам в быв­шем СССР).

[15] Isurin L. Russian Diaspora: Culture, Identity, and Langua­ge Change. Berlin; New York: De Gruyter Mouton, 2011. P. 151.

[16] См.:www.bamf.de/cln_092/nn_443728/SharedDocs/Anlagen/DE/Migration/Publikatio..., property=publicationFile.pdf/wp8-merkmale-juedische-zu- wanderer.pdf (дата обращения: 29.04.2013).

[17] Беженцы по квоте (нем.). До этого закон распространялся на беженцев из Вьетнама (1985) и Албании (1990).

[18] Либо проживать на этих территориях в качестве лица без гражданства не позднее 1 января 2005 года.

[19] Для родившихся после 1991 года один из дедушек и бабу­шек должен быть еврейского происхождения.

[20] Что не помешало приехать в Германию большому количе­ству евреев, принявших православие. См.: Lubrich O. Are Russian Jews Post-Colonial? Wladimir Kaminer and Identity Politics // East European Jewish Affairs. 2003. Vol. 33. № 2. P. 39.

[21] Уровень языка должен позволить сдать по меньшей мере экзамен на уровень A1 по общеевропейской системе (кро­ме детей до 15 лет).

[22] Еврейские иммигранты, родившиеся в какой-либо из быв­ших советских республик до 1 января 1995 года, автома­тически рассматривались как жертвы нацистских пресле­дований. Те, кто родились за пределами СССР, но могут предъявить достаточные доказательства преследований, также попадают в эту категорию. В этом случае знание не­мецкого языка и доказательства способности интегриро­ваться не являются необходимыми.

[23] Лица, преследуемые по политическим мотивам, могут об­ратиться с просьбой о предоставлении убежища в Герма­нии на основании статьи 16a Конституции ФРГ, согла­сующейся с Женевской конвенцией о беженцах 1951 года.

[24] В 2010 году в Евросоюз въехали 18 595 беженцев из Рос­сии, в 2011-м — 18 330.

[25] epp.eurostat.ec.europa.eu/statistics_explained/index.php/Asylum_statistics (дата обращения: 01.05.2013). На первом месте Франция — 57 335 беженцев.

[26] Мария Савоскул справедливо утверждает, что число эт­нических немцев среди иммигрантов напрямую связано с решениями советского правительства о реабилитации этнических немцев. См.: Савоскул М. Российские немцы в Германии: Интеграция и типы этнической самоиденти­фикации: (По итогам исследования российских немцев в регионе Нюрнберг-Эрланген) // Демоскоп. 2006. № 243­244. 17—30 апреля (demoscope.ru/weekly/2006/0243/analit 03.php (дата обращения: 26.04.2013)).

[27] Однако наплыв почти двух с половиной миллионов миг­рантов побудил правительство ФРГ принять меры по контролю и ограничению иммиграции. Неоднократно предпринимались попытки изменить BVBG, каждая но­вая поправка увеличивала число ограничений и требова­ний по отношению к иммигрантам. Например, в 1996 году для «(поздних) переселенцев» был введен экзамен по не­мецкому языку. В начале 1990-х для переселенцев были введены ограничения свободы выбора места жительства в Германии (эти ограничения позднее были отменены). За­кон об иммиграции (Zuwanderungsgesetz) 2005 года ввел требования владения немецким языком для родственни­ков переселенцев. Прием еврейских иммигрантов также был ограничен. В 2001 году президент Центрального со­вета евреев Германии Пауль Шпигель выразил просьбу о более тщательной проверке еврейского происхождения иммигрантов. Возможно, это стало реакцией на большое число нерелигиозных еврейских иммигрантов. В 2004 году был прекращен прием заявлений от евреев Латвии, Литвы и Эстонии в связи со вступлением этих стран в Евросоюз.

[28] Лагерь беженцев (нем.).

[29] Однако с 31 декабря 2009 года из-за резкого уменьшения потока иммиграции практика распределения поздних пе­реселенцев была прекращена, и сейчас они не стеснены в выборе места жительства.

[30] Brown AJ. The Germans of Germany and the Germans of Ka­zakhstan: A Eurasian Volk in the Twilight of Diaspora // Europe-Asia Studies. 2005. Vol. 57. № 4. P. 630.

[31] Elwert G. Probleme der Auslanderintegration. Gesellschaftliche Integration Durch Binnenintegration? // Kolner Zeitschrift Soziologie und Sozialpsychologie. 1982. № 34. S. 717—733.

[32] Савоскул М. Миграция этнических немцев в Германию и их интеграция в общество // Вестник Московского уни­верситета. Серия 5: География. 2006. № 6. С. 46—51.

[33] Clifford J. Diasporas // Cultural Anthropology. 1994. Vol. 9.№ 3. P. 304.

[34] Заявлений (нем.).

[35] Isurin L. Op. cit. P. 143.

[36] Kleinknecht-Strahle U. Deutsche aus der ehemaligen UdSSR: Drei Phasen der Migration und Integration in der Bundesre- publik Deutschland im Vergleich // Wanderer und Wande- rinnen Zwischen Zwei Welten? Zur Kultureller Integration Ruslanndeutschen Aussiedlerinnen und Aussiedler in Bundes- republik Deutschland: Referate der Tagung des Johannes- Kunzig-Institutes fur ostdeutsche Volkskunde vom 7./8. No­vember 1996 / Hg. von H.-W. Retterath. Feiburg im Breisgau: Johannes-Kunzig-Institut fur ostdeutsche Volkskunde, 1998. S. 43—44.

[37] Савоскул М. Российские немцы в Германии: Интеграция и типы этнической самоидентификации.

[38] См., например: Kolinsky E. Multiculturalism in the Making? Non-Germans and Civil Society in the New Lander // Recas­ting East Germany: Social Transformation after the GDR / Ed. by C. Flockton and E. Kolinsky. London; Portland: Frank Cass, 1999. P. 192—214.

[39] На вокзале (нем.).

[40] Brown AJ. Op. cit. P. 630.

[41] Takle M. (Spat)Aussiedler: From Germans to Immigrants // Nationalism and Ethnic Politics. 2011. Vol. 17. № 2. P. 176— 177.

[42] Ibid. P. 175—176.

[43] Ibid. P. 177.

[44] Fanon F. Black Skin, White Masks. London: Pluto Press, 1986. P. 159—162.

[45] Isurin L. Op. cit. P. 160.

[46] Bauman Z. From Pilgrim to Tourist — or a Short History of Identity // Questions of Cultural Identity / Ed. by S. Hall and P. du Gay. London: Sage Publications, 2003. P. 19.

[47] Lubrich O. Op. cit. P. 38.

[48] Isurin L. Op. cit. P. 79.

[49] Boym S. The Future of Nostalgia. New York: Basic Books, 2001. P. 256.

[50] Bhabha H. The Location of Culture. London; New York: Routledge, 1994. P. 112.

[51] См.: Wanner A. Wladimir Kaminer: A Russian Picaro Con­quers Germany // The Russian Review. 2005. Vol. 64. № 4. P. 594; Lubrich O. Op. cit. P. 47—48.

[52] Вачедин Д. Снежные немцы. М.: ПрозаиК, 2010. С. 82—83.

[53] Упоминание сексуальной свободы в Германии, в особен­ности услуг секса по телефону или в телепередачах о сек­се, — распространенный прием, который использовали и другие писатели. См. следующий пассаж у Каминера: «Da- bei versucht eine verzerrte Frauenstimme vom Tonband ei- nem Trost zu spenden: "Mein Freund, ich weiB, wie einsam du dich fuhlst in dieser grausamen, fremden Stadt, wo du jeden Tag durch die StraBen voller Deutscher laufst und niemand lachelt dir zu. Mach deine Hose auf, wir nostalgieren zusam- men!"» («Искаженный женский голос на кассете пытается помочь: "Друг, я знаю, как одиноко тебе на этих жестоких, незнакомых улицах. Каждый день ты ходишь по улицам, полным немцев, и никто тебе не улыбается. Расстегни молнию, поностальгируем вместе!"» (перевод М. Хульзе)). См.: Kaminer W. Russendisko. Munchen: Manhattan, 2000. S. 75.

[54] Малецкий Ю. Проза поэта // Малецкий Ю. Привет из Ка­лифорнии. М.: Вагриус, 2001. С. 220.

[55] Малецкий Ю. Копченое пиво // Вестник Европы. 2001. № 3. С. 85.

[56] «Maria ist Mitte dreiBig und sieht as wie funfzig. Sie hat in Nowosibirsk in einer Fabrik-Kantine gearbeitet. Maria, das sind schwielige Hande groB wie Spaten, aber mit rot lackier- ten Nageln, kurze Haare, blondiert und dauergewellt, dicke Beine mit Krampfadern, die man aber unter Wollstrumpfho- sen nicht sieht, ein Dutzend geblumte Kleider, ein Hintern so breit, dass darauf ein Hubschrauber landen konnte, rot ange- mahlter groBer Mund, dicke Backen, kleine Augen» (Bron- sky A. Scherbenpark. S. 24—25). Перевод Т. Мора.

[57] «Melanie <...> sah das Madel so bilderbuchmaBig deutsch aus wie kein anderes Madchen in meiner Klasse. Eben so, wie man sich als Auslander eine junge Deutsche vorstellt, vor allem, wenn mann das Inland noch nie betreten hat. Sie hatte frisch geschnittenes und ordentlich gekammtes blondes Haar bis zum Kinn, blaue Augen, rosige Wangen und eine gebugelte Jeansjacke, roch nach Seife und sprach mit piepsiger Stimme Satze aus uberwiegend zweisilbigen Wortern, die wie Erbsen aus ihrem Mund heraushupften» (Ibid. S. 15—16). Перевод Т. Мора.

[58] Малецкий Ю. Проза поэта. С. 237—238.

[59] Малецкий Ю. Копченое пиво. С. 84. «Фольксдойч» (Volks- deutsch) — этнический немец.

[60] В семье беженцев (нем.).

[61] Boym S. Op. cit. P. XV.

[62] Kaminer W. Op. cit. S. 33—36.

[63] Bhabha H. Op. cit. P. 53—54.

[64] Малецкий Ю. Копченое пиво. С. 65.

[65] Вачедин Д. Указ. соч. С. 19.

[66] Там же. С. 152.

[67] Имеется в виду ФРГ (BRD, Bundesrepublik Deutschland). — Примеч. перев.

[68] Ваннер утверждает, что то же самое происходит с Маки- ном во Франции и со Штейнгартом в США (Wanner A. Russian Hybrids: Identity in the Translingual Writings of Andrei Makine, Wladimir Kaminer, and Gary Shteyngart // Slavic Review. 2008. Vol. 67. № 3. P. 675).

[69] Wanner A. Wladimir Kaminer: A Russian Picaro Conquers Germany. P. 591.

Опубликовано в журнале:

«НЛО» 2014, №3(127)

Конструирование тела в диаспоре: ритуальные практики южноазиатского населения Великобритании

Ева Луксайте

(пер. с англ. Саши Мороз) 

Междисциплинарные исследования миграции и диаспор сосредоточивают свое внимание на том, каким образом в диаспоральных сообществах кон­струируется национальная, этническая и религиозная идентичность. Я рас­сматриваю схожую проблему в несколько ином ракурсе — как в диаспоре конструируется и тренируется тело, как оно создает и воссоздает себя. Диаспоральное состояние связано со множеством практик, так или иначе касаю­щихся того опыта, что испытывает тело. В этой статье я буду рассматривать ритуальныепрактики (домашние и публичные ритуалы, свадьбы, похороны и другие обряды перехода, а также фестивали, ритуальные танцы и т.п.) и попытаюсь показать, как тело посредством участия в них создает себя. Ис­следователи, анализирующие культуры, ритуалы и религии диаспоральных сообществ, обычно задаются вопросом, каким образом традиции приспосаб­ливаются к сменяющим друг друга обстановкам и новым географическим и социокультурным локациям (Knott 1987: 157). Я бы задала другой вопрос: как новое местоположение и новое истолкование традиции влияет на тело, воспроизводящее эту традицию? Какое тело создается посредством такой ри­туальной деятельности?

Чтобы ответить на эти вопросы, необходимо совместить два различных на­правления антропологических исследований, не связанных друг с другом, — антропологию миграции и антропологию тела. Для этого я обращусь к по­нятию «технологии себя», предложенному Мишелем Фуко и подразуме­вающему способы обретения субъективности посредством собственного тела (Foucault 1982: 209). Принято считать, что ритуальные практики играют значительную роль в сохранении этнических и национальных идентичностей в диаспоре; я предполагаю, что их необходимо исследовать в том числе и как «технологии себя». Этот процесс можно рассматривать как диаспоральное «самосоздание» (self-making) — конструирование и воссоздание себя и своего тела с помощью ритуальных практик. В этой статье я анализирую процессы такого самосоздания на примере южноазиатского населения Великобритании.

Я попытаюсь теоретически и концептуально описать диаспоральный опыт как экзистенциальный и телесный, а также попробую показать, как миграция влияет на формирование индивидуальности. При этом разговор о миграции и перемещениях в пространстве, о диаспоральном опыте всегда предполагает разговор о фрагментированном субъекте и его структуре. Клаудиа Стросс утверждает, что постмодернистские субъекты ощущают себя расщепленными и полными противоречий, но такие фрагментированные личности оказы­ваются способны на частичную интеграцию посредством «эмоционально вы­дающегося жизненного опыта» (Strauss 1997: 395—396). Это означает, что процесс миграции для мигранта — разрыв, нарушение непрерывности в вос­приятии самого себя, своего тела, истории, времени и т.д. Это происходит вследствие столкновения с новыми представлениями о том, что значит быть гражданином, женщиной, матерью и т.д., — и более того, о том, что значит быть пакистанцем или тамилом. Человека определяют как мигранта, чужака, этнического другого, аутсайдера в той мере, в какой у него есть шансы стать успешным торговцем или владельцем ресторана.

С другой стороны, Томас Чордаш замечает, что ни одно из строгих опреде­лений культуры, предложенных антропологами, не включало в себя утверж­дение, что основание любой культуры нужно искать в человеческом теле. Он предлагает исходить из того, что телесность может быть важным отправным пунктом в переосмыслении природы культуры и нашего существования как культурных существ (Csordas 1990: 6). В таком случае человеческое тело ста­новится связкой между «здесь» и «там», «тогда» и «теперь», а сам процесс миграции может быть воспринят одновременно как протяженный и прерван­ный. Тело само по себе невозможно рассматривать с неизменных и универ­салистских позиций — оно изменчиво и всегда помещено в определенный со­циокультурный контекст. Другие исследователи утверждают, что телесный дискомфорт, ощущение себя не в своей тарелке может быть продуктивным: субъект миграции лишь посредством свойственного ему «заикания» может осознать реальность своего нового дома и своих новых социальных тел (Ahmed et al. 2003: 11). Иными словами, изменение социальной роли и ста­туса и новое понимание социокультурного контекста требуют переозначива­ния тела. О таком переозначивании свидетельствуют ритуалы, связанные с телом и периодически исполняемые внутри диаспоральных сообществ.

В этой статье я высказываю предположение, что ритуальные практики — подходящее поле для исследования того, как конструируется тело в диас­поре. Посредством таких практик люди «ретерриторизируют» (в терминах Жиля Делёза) свои тела и личности под воздействием новых социокультур­ных условий.

СТИРАЯ ГРАНИЦУ МЕЖДУ МИГРАЦИЕЙ И ТЕЛОМ

Антропология миграции через призму диаспоры

Я исследую антропологию миграции, используя понятие диаспоры. Стивен Вертовец дает удачное общее определение диаспоры как воображаемой связи переселенцев со своими корнями, а также с людьми того же культурного про­исхождения, живущими по всему миру (Vertovec 2004: 282). Диаспора пред­ставляет собой сложное образование, в котором постоянно воссоздаются и переструктурируются разнообразные идентичности. Понятие диаспоры дает исследователю возможность внимательно исследовать процессы, в которых опыт миграции становится частью индивидуальности, способом самоиден­тификации. Под миграцией в этом случае подразумевается не только процесс перемещения, но также и процесс самосоздания. Сама идея диаспоры дает человеку возможность воспринимать себя, свою личность и тело как часть диаспорального сообщества.

Условиями существования диаспоры можно считать практики, опыт, зна­ния, дискурсы и пространства, которые формируют двойственное и парадок­сальное осознание себя индивидами, которые, с одной стороны, воспринимают себя в контексте межнациональных противоречий, дискриминации и дискурса исключения, а с другой, отождествляют себя с более широким культурным, национальным и религиозным контекстом (Vertovec 1999). Субъективность в диаспоре — это способы категоризации идентичности (мигрант, иностранец, американский индеец, британский мусульманин из Южной Азии), наполнен­ной опытом нахождения «между». Диаспоральная субъективность связана с новым аспектом личности — диаспоральным «я», порожденным опытом миг­рации, перемещения, переселения, ощущения себя иностранцем и т.п.

Подчеркнув, что диаспоральное состояние переживается по-разному, я должна добавить, что одним из наиболее важных, но при этом почти всегда игнорируемых измерений этого состояния является тело. Почему исследо­вание тела важно для понимания всех этих транснациональных процессов и двойственных идентификаций? Ответ прост: именно тело перемещается, пе­ресекает границы, теряет собственное место, детерриторизируется, и затем снова обретает себя, ретерриторизируется. Тело — проводник опыта мигра­ции и генератор всех сопровождающих его смыслов. Свидетельством факта миграции и возникновения диаспорального субъекта может служить появле­ние так называемого «тела-без-места». В различных дискурсах возникают определенные типы тел, которые, в нашем воображении, населяют те ли иные места, и типы тел, этим местам чуждые. Более того, вследствие перемещения некоторые телесные особенности становятся видимыми или, напротив, не­заметными, значимыми или неважными: среди таких особенностей цвет кожи, одежда, язык, привычки, обычаи и т.д.

Понимание тела

Согласно Мишелю Фуко (1979), тело представляет собой специфическую историчную и культурную сеть непостоянных отношений власти, где различ­ные смыслы вписаны в установки общественного контроля и сопротивления. Тело — это ключевая практическая точка приложения властного и других дискурсов. «Тело непосредственно погружено и в область политического. От­ношения власти держат его мертвой хваткой. Они захватывают его, клеймят, муштруют, пытают, принуждают к труду, заставляют участвовать в церемо­ниях, производить знаки» (Foucault 1979: 25). Более того, тела не являются данностью; они создаются посредством слов в языке и дискурсе, инвестиций власти и знания и научно-технических прорывов с целью контроля, иденти­фикации и воспроизводства. Тело нельзя полностью зафиксировать, оно не может быть застывшим и завершенным; тело всегда находится в процессе становления — оно постоянно создается и воссоздается.

Я бы хотела совместить концепцию Фуко с другими способами определе­ния тела. У Чордаша тело — это не объект, который нужно изучать в его от­ношении с культурой: оно само является субъектом культуры и составляет ее экзистенциальную основу (Csordas 1990). Тело оказывается основой куль­туры в том смысле, что культура переживается телом, а не рождается из него. Кристофер Шиллинг утверждает, что тело — незавершенный биологический и социальный феномен, который изменяется в определенных пределах вслед­ствие его принадлежности к обществу (Shilling 1993: 11). Марк Лафранс под­водит итог этим высказываниям: тело — не основа культуры, но оно создается в том числе посредством того, как мы думаем и говорим, как мы двигаемся и одеваемся, как мы любим и ненавидим (Lafrance 2007). Так, социальные и культурные процессы, проходящие через тело, по сути, становятся его про­дуктами. Наконец, Бурдьё полагает, что тело всегда структурировано социу­мом и не может считаться «прасоциальной», «пракультурной» или универ­сальной сущностью (Bourdieu 1977).

Процесс диаспорального самосоздания

Согласно Фуко, «технологии себя» — это специфические практики, с помо­щью которых субъекты конституируют сами себя; это формы знания, стра­тегии, практики, позволяющие людям приобретать опыт, понимать окружаю­щую их действительность и выносить суждения о ней, а также правильно вести себя (Foucault 1977, 1988). Фуко уточняет, что речь также идет о спо­собе, посредством которого субъекты слышат «истину» собственных мыслей и практик и, одновременно, посредством которого эта «истина» конструиру­ется в отношении к структурам власти и знания. «Технологии себя» позво­ляют индивидам, «самим или при помощи других людей, совершать опреде­ленное число операций на своих телах и душах, мыслях, поступках и способах существования, преобразуя себя ради достижения состояния счастья, чи­стоты, мудрости, совершенства или бессмертия» (Foucault 1988: 18).

Проблему конструирования идентичности в диаспорах можно рассматри­вать как проблему создания и конституирования себя. Например, Клейр Дьюер говорит о том, что принято считать, будто молодые южноазиатки в Ве­ликобритании — «все на одно лицо» (Dwyer 2000). Как в исторических, так и в современных дискурсах южноазиаток-мусульманок продолжают описы­вать, с одной стороны, как угнетенных и отчаявшихся жертв, с другой — как сексуальных фетишизированных других (Ahmad 2003: 43). Информантки Дьюер жаловались на то, что их часто воспринимают как типичных мусульманок, а не как отдельных индивидов, непохожих друг на друга. Старые и но­вые дискурсы объединяли молодых южноазиаток под общей эссенциалистской вывеской, что привело к тому, что эти женщины предпочитают более разнообразные способы конструирования собственной идентичности и ис­пользуют различные «технологии себя», чтобы стать теми, кем они хотят. У них есть множество интерпретаций того, что значит быть пакистанкой, му­сульманкой, южноазиаткой, но они осознают себя вне этих категорий.

«Технологии себя» позволяют индивиду принимать участие в собствен­ном становлении. Тем не менее Шерри Ортнер считает, что мы не изобрета­ем «технологии себя» сами, а заимствуем их из наших культур и обществ (Ortner 2005). Другими словами, техники самоопределения появляются внутри доступных дискурсов и хранятся в них. В вышеприведенном примере информантки чувствовали нехватку независимости от внешних суждений: их определили извне — как типичных мусульманок, но сами они не опреде­ляли себя таким образом. Британское общество дало им устойчивый статус, и у них не было возможности показать свою индивидуальность и исклю­чительность. Молодые южноазиатские мусульманки оказались в ситуации, когда таким образом их определяло не только общество, но и собственные родители. Автор предполагает, что родители девушек, подбирая для них оп­ределенную одежду, одновременно показывали религиозную и этническую «чистоту» своих детей и позиционировали молодых женщин как типичных мусульманок (Dwyer 2000). Таким образом, одежда приобрела сложную функцию, непосредственно связанную с идентичностью этих женщин, заста­вила их осознавать себя как субъектов (Dwyer 1999).

Мы имеем дело с процессом, в результате которого переосмысляются и преодолеваются навязанные извне позиционирование и субъективность. Мо­лодые женщины сопротивляются традиционным формам одежды и комби­нируют различные элементы гардероба, чтобы сильнее отличаться друг от друга и от той группы, принадлежность к которой им приписывает общество.

Очевидно, что в процессе конструирования идентичности, понятом как «тех­ника себя», одежда может использоваться как маркер идентичности, прак­тика, утверждающая, что телу всегда свойственен двойственный опыт, опыт одновременно субъекта и Другого, — Другого как «этнического тела». Значе­ния, приписываемые такому телу, множественны, текучи и гибки, но все они уже заданы доступными дискурсами.

Таким образом, процесс конструирования идентичности в диаспоре может быть представлен как процесс «самосоздания». Согласно Брайану Тёрнеру, все аспекты телесности, начиная с внешности, здоровья и сексуальности, пред­ставляют собой фундаментальную матрицу, материальную инфраструктуру индивидуальности и социальной идентичности (Turner 1994: 28). Таким об­разом, можно совместить имеющуюся исследовательскую литературу, посвя­щенную миграции и диаспорам, и работы, посвященные телесности, — и воз­можно, рассмотрение этих работ в перспективе друг друга может выработать некий новый и нетривиальный взгляд на проблему диаспорального тела.

ЮЖНОАЗИАТЫ В ВЕЛИКОБРИТАНИИ: КУЛЬТУРНЫЙ КОНТЕКСТ

По данным переписи 2001 года, выходцы из Южной Азии составляют при­мерно 3% населения Великобритании. В целом это около двух миллионов че­ловек, из них 1 048 612 человек — мусульмане, 558 810 — индусы и 336 149 — сикхи. Среди этих людей больше всего выходцев из Индии (1 035 870 чело­век), на втором месте — выходцы из Пакистана (714 826), на третьем — из Бангладеш (280 830). Южноазиатскую диаспору называют «диаспорой куль­турного потребления» (Werbner 2002) или «диаспорой воображений» (Ghosh 1989); можно сказать, что это скорее культурная, нежели политическая или религиозная, формация. Пнина Вербнер утверждает, что южноазиатская трансидентичность мобилизовала различные национальности и верования, впитав их в себя. В фильмах и книгах, созданных представителями этой диа­споры, делается акцент на кросс-этнической чувственности, свойственной южноазитам независимо от их религиозных или национальных корней (Werbner 2002). В этом случае мы имеем дело с гетерогенной группой, пред­ставители которой обладают множеством языковых, географических, этни­ческих, религиозных, классовых и кастовых отличий, а кроме того, имеют различную миграционную историю. Поскольку южноазиаты в Великобрита­нии не образуют гомогенной группы, свойственные им ритуальные практики крайне разнообразны. Индуистский, христианский, мусульманский, парский, сикхский, джайнистский, буддистский или суфийский бэкграунд вкупе с гео­графическим и этническим разнообразием приводит к разнообразию риту­альных практик, которые интерпретируются как принадлежащие новому со­циальному контексту и снова обретают жизнь.

Несмотря на то что массовая миграция с Индийского полуострова в основ­ном характерна для конца ХХ века, перемещения выходцев из Южной Азии между Великобританией и Индостаном непосредственно связаны с британ­ским колониальным режимом. Личные истории южноазиатов, живущих в Ве­ликобритании, очень отличаются друг от друга. Некоторые приехали прямо с полуострова Индостан, кто-то — из стран промежуточного пребывания. В XIX веке британцы предлагали жителям полуострова работу, связанную с постройкой железных дорог в Восточной Африке. Многие люди, таким об­разом, оседали в тех местах и оставались там до тех пор, пока в 1922 году со­глашение между Великобританией и Африкой не было разорвано. После это­го большая часть индусов вернулась в Индию, но некоторые остались в Аф­рике или эмигрировали в Великобританию. В начале ХХ века Восточная Африка, воображаемая земля возможностей, привлекла новую волну мигран­тов из Южной Азии. Однако конфликты и этнические чистки в Африке вскоре заставили индусов оставить эту территорию и уехать в Великобрита­нию (Brah 1996: 1—2).

После Второй мировой войны несколько ключевых событий и закулисных переговоров стали причиной увеличения потока миграции с полуострова Ин­достан в Великобританию. Во-первых, нехватка рабочих в Великобритании во время экономического бума сразу после войны стимулировала волну тру­довой миграции из бывших колоний, и в особенности из Южной Азии. Во- вторых, отделение Индии в 1947 году и создание независимой Индии и Па­кистана привело к ряду вспышек насилия, вследствие которых люди покидали полуостров. После войны за освобождение государства Бангладеш в Вели­кобританию также приехали тысячи беженцев из Восточной Бенгалии. Про­возглашение независимости от Великобритании на Шри-Ланке (позже — Цейлоне) также подтолкнуло к эмиграции в Великобританию тех людей, которые хотели получить профессиональное образование. В-третьих, длитель­ная борьба правительства и «Тигров освобождения Тамил-Илама» на Шри- Ланке в 1980-х годах заставила тысячи тамилов уехать с острова и просить убежища в Великобритании.

Далее я обращусь к способам конструирования и ведения переговоров между идентичностями и субъектностями южноазиатов посредством пер- формативных и традиционных ритуальных практик, которые получили но­вую интерпретацию в изменившихся социальных условиях.

КОНСТРУИРОВАНИЕ ТЕЛА В РИТУАЛЬНЫХ ПРАКТИКАХ

Пнина Вербнер утверждает, что антропологические исследования ритуалов в подавляющем большинстве случаев изучают их в «естественном» состоянии. Она объясняет, почему важно исследовать ритуалы в контексте миграций: дело в том, что ритуалы задают критические линии, которые обеспечивают связь между «сейчас» и «теперь», «здесь» и «там». Ритуальные практики, за­мечает она в работе о пакистанской диаспоре, придают новое символическое выражение и законность фундаментальным представлениям о личности, по­ловых отношениях и природе человеческой фертильности (Werbner 1986).

Ритуальные практики в южноазиатских диаспорах по всему миру были подробно изучены антропологами и социологами. Большинство из них со­средоточивалось на том, как традиции передаются следующему поколению и какую роль они играют в конструировании диаспоральной идентичности, как во враждебной среде создаются ритуализированные пространства, как старинные обряды получают новое осмысление и начинают играть иную роль в новом контексте. Ритуальные практики южноазиатов в диаспорах, соглас­но Вербнер, активно впитывали новый опыт и перестраивались для борьбы с возникающими проблемами, расширяли сферу своего действия и видоиз­менялись согласно актуальному восприятию и пониманию (Werbner 1990: 335). В следующих частях статьи я вкратце опишу, в каких теоретических рамках можно анализировать ритуальную активность.

Для анализа диаспоральных ритуальных практик я использую теорию ритуализации Кэтрин Белл (Bell 1992), в которой центральное место занимает идея ритуализированного тела. В рамках этой теории ритуальная активность понимается не как специфические действия, встроенные в некую культурную парадигму, а скорее как социальная активность в целом, как социальный обы­чай и как стратегия действия. Эти действия связаны с особым взаимодей­ствием между социализированным телом и структурирующим его обществом (Bell 1992: 7—8). Тело становится ритуализированным в процессе его взаи­модействия с социокультурной средой. Ритуализация структурирует общест­во через заданный набор физических движений, который, в свою очередь, оставляет след этой ритуализации непосредственно на человеческом теле (ibid.: 98—99).

Влияние постструктуралистской мысли на работы Белл очевидно. Она разрабатывает и углубляет идею Фуко о том, что дискурс продуктивен: ра­бота дискурса власти производит конкретные типы субъектов посредством их тел (Foucault 1979, 1980). В примере Белл ритуализация — это акт воз­никновения ритуализированного агента вследствие взаимодействия тела и сред, структурирующих его или структурируемых им. Исследовательница показывает, что, например, акт коленопреклонения — это действие, в котором преклоняющий колено посредством самого этого действия «производит» тело, подчиняющееся ритуалу (Bell 1992: 99—100). Ритуализация создает особое социальное тело, обладающее способностью придавать социальную значимость схемам, заложенным в ритуальных действиях (ibid.: 107). Дру­гими словами, социальные правила, истины и модусы поведения, предписы­ваемые ритуалом, оказываются восприняты человеческим телом. Эта соци­альная интерпретация ритуала содержит в себе особое ритуальное знание, которое находит применение в повседневной жизни.

КОНСТРУИРОВАНИЕ ТЕЛА В ДИАСПОРЕ

Действие как знание и бытие

Я начну с одного этнографического примера, который показывает, как ин­дуистский способ познания соотносится с практикой и телесностью. Элеонор Несбитт исследует процесс передачи религиозных практик и верований де­тям индусов и сикхов, происходящих из индийского штата Пенджаб и жи­вущих в Ковентри. Автор утверждает, что ритуальное существование в боль­шей степени связано с действием, чем с рефлексией. Она показывает, что дети не знают базовых понятий своей веры и значения религиозных практик, но знают и исполняют ритуалы на телесном уровне. В описании богослужения автор подчеркивает, что большинство детей не могут назвать священные книги своей веры, не вполне понимают язык богослужения, не могут объ­яснить, почему они ходят в определенный храм, но точно знают, как нужно себя там вести. Одиннадцатилетний мальчик из секты Валмики рассказал об этом так:

Сначала мы входим, снимаем обувь и кладем на пол немного денег. Потом мы проходим в зал и садимся. Когда все заканчивается, они делают специ­альную еду от бога, и ты ее ешь, а потом ты идешь в такое место вроде кухни. Тебе дают там чего-нибудь поесть — сначала женщинам, потом детям, потом мальчикам и мужчинам (Nesbitt 1991).

Такое «телесное» знание и веру в традиции индуизма анализировали мно­гие. Ричард Бургхарт подчеркивает, что индуистские ритуалы считаются эф­фективными независимо от того, понимает ли участник их значение: един­ственное, что действительно важно, — корректное исполнение процедур. Другими словами, выполнение действий и звучание слов важнее понимания (Burghart 1987: 238). Энн Дэвид подчеркивает, что индуизм — это «ортопрак- сическая» религия, в которой корректное выполнение определенной после­довательности действий и есть вера. По ее мнению, последователь индуизма воплощает свою веру, в первую очередь, посредством тела, и это вполне осо­знается и принимается как им самим, так и его единоверцами (David 2005). Согласно Дейдре Склар, анализировавшей католическую фиесту в Тортуге, Нью-Мехико, нельзя говорить о том, что тело, исполняющее ритуал, пережи­вает религиозный опыт: напротив, оно само является этим опытом — процес­сом, а не объектом (Sklar 2001: 193). Таким образом, наиболее сильное раз­личие наблюдается не между опытом и словами или телом и мыслью, а между конвенциями знания и модусами восприятия (ibid.: 193).

Восприятие ритуального действия как знания допускает, что знание о себе и о другом также воплощено в теле. Мы узнаем о том, что из себя представ­ляет другой, по его действиям. Это не означает, что человек может выбирать, кем он хочет быть. Напротив, здесь мы имеем дело с эссенциалистским пред­ставлением о неизменности культурной идентичности, передающейся от че­ловека к человеку или посредством культурных и социальных институтов. Так или иначе, такому пониманию ритуального действия необходимо про­тивопоставить этнографическое представление о действии как о процес­се становления.

Действие как становление

Этнографическое описание танца, выполненное Энн Дэвид, обращается к той роли, которую играет традиционный ритуальный танец бхаратанатьям в кон­струировании идентичности шри-ланкийских тамилов, живущих в Лондоне. Автор утверждает, что эти танцевальные практики стали существенной частью религиозной программы диаспоральных тамильских обществ в Ве­ликобритании и некоторых других уголках мира. Бхаратанатьям испол­няется не только в тамильских храмах: по всей Великобритании существуют специальные классы для обучения этому танцу. Дэвид показывает, что об­учение бхаратанатьяму — это демонстрация возвращения к корням и гаран­тия от растворения тамильской культуры в британской. Можно сказать, что практика исполнения бхаратанатьяма в храмах и предполагаемая религиоз­ность этого танца отражают попытку утвердить тамильскую идентичность, «тамильскость», не сводящуюся исключительно к танцу (David 2008).

Этот этнографический анализ ясно показывает, что многие тамилы вос­принимают «тамильскость» через тело, «животом»: обучаться и танцевать бхаратанатьям — это «по-тамильски». Другими словами, «тамильскость» — это телесный опыт; более того, это такой тип практики, который предписы­вает телу принципы и истины «тамильскости», создает тело, о котором можно сказать, что это тело тамила. Танец бхаратанатьям как телесная ритуальная практика — это «технология себя», которая помогает тренировать тело, чтобы обрести с его помощью желаемую субъективность. Можно сказать, что боль­шую роль здесь играет сознательный выбор: тамильские девушки выбирают обучение бхаратанатьяму, чтобы выразить культурную идентичность на языке тела. Именно во время исполнения определенных движений и танца целиком эти девушки «становятся тамилками».

Однако в этом этнографическом примере опущен один важный аспект телесного опыта: Дэвид ничего не говорит о чуждости социокультурной сре­ды, окружающей этих девушек.

Действие как созидание

Согласно Анри Лефевру, пространство присваивает, обживает и структури­рует тело. Проксемика тел и пространства такова, что каждое живущее тело само по себе является пространством и в то же время производит простран­ство (Lefebvre 1991: 70). Тела не только движутся в пространстве, но и кон­ституируют его, а пространство, в свою очередь, конституирует их (Puwar 2004: 32). Диаспоральные тела создаются посредством определенных типов движений и отношений со множеством пространств.

Пнина Вербнер, изучавшая пакистанских суфиев в Великобритании, рас­сматривает случай, непосредственно демонстрирующий, как в ритуальных практиках взаимодействуют тела и пространства. Речь идет о суфийском джулусе, шествии мусульманских мужчин, которое проходит на улицах Бир­мингема, Манчестера и Лондона дважды в год. Наблюдая такую процессию в 1989 году в Бирмингеме, Вербнер рассуждает о ритуальной сакрализации городских пространств, которая может существенно изменять обжитые мес­та. Она рассматривает шествие как перформативный акт, который опреде­ляет и переопределяет принадлежность пространства к сакральному миру (Werbner 1996). Джулус предполагает шествие по жилым кварталам, сопро­вождаемое пением зикра, особой суфийской молитвы. Зикр помогает бри­танским пакистанцам очистить душу и сердце, а также сакрализовать и «исламизировать» пространства Великобритании.

В суфизме так же, как и в индуизме, практика превалирует над рефлек­сией, а получение опыта — над рациональностью (Werbner 1996). Во время шествия изменяется не только окружающее пространство, но и человеческое тело — это происходит во время пения зикра, когда человек испытывает чув­ство единения с Аллахом (Werbner 1996). Этот пример показывает, что для суфиев, которые отдают приоритет действию, вести себя как пакистанцы в Великобритании важнее, чем чувствовать себя британскими пакистанцами.

В диаспорах такая ритуальная сакрализация пространства — способ сте­реть границы между «здесь» и «там», Пакистаном и Великобританией, соз­дать воображаемую родину и установить более прочную связь с принима­ющей страной через эту воображаемую территорию. Участники шествий, ощущая временной и географический разрыв с родиной, стремятся укрепить собственную пакистанскую или суфийскую идентичность. Двойственность этой ситуации заключается в том, что если городские пространства Велико­британии оказываются частью новой пакистанской идентичности, то тела тех, кто участвует в шествии, в свою очередь, несут на себе отпечаток бри­танского пространства. С одной стороны, ритуальная сакрализация город­ских пространств помогает коллективному пакистанскому «телу-без-места» стать «территоризированным», британским. Более того, такое взаимодей­ствие пакистанских тел и британских пространств создает новые тела — тела британских пакистанцев. С другой стороны, здесь нужно обратиться к суфийскому понятию пир, обозначающему сакральное пространство: для британских мусульман-суфиев, которые следуют учению Абдуллаха аль-

Ансари, пакистанский и британский мир символически объединены посред­ством Дарбара-э-Алии Гамкол Шарифа, который в результате этого шест­вия как бы становится частью британского пространства (Werbner 1996). Вербнер предполагает, что ритуальная сакрализация пространства не прос­то исламизирует городские пространства Великобритании, но и создает новые воображаемые местообитания других; иначе говоря, мигрант созда­ет и «ретерриторизирует» свою воображаемую родину вне зависимости от того, в каких понятиях она определена — в национальных, этнических или религиозных.

Вербнер также замечает, что британские пакистанцы переопределили себя именно как мусульманскую диаспору, не связанную этническими ограниче­ниями, и вступили в контакт с мусульманами из Палестины, Боснии, Чечни и Кашмира (Werbner 2002: 12). Эти пересечения национальной, этнической и религиозной идентичности и субъектности указывают на сложность диаспорального опыта. Так, Чордаш говорит о «множественном теле» мигранта, состоящем из других тел, число которых зависит от того, насколько много характеристик этих тел он сможет распознать (Csordas (ed.) 1994: 5). Прак­тика сакрализации пространства создает это многообразие диаспоральных тел, совокупный опыт которых переживаем одним и тем же индивидом.

Вербнер предполагает, что суфийские шествия в британских городах — утверждение власти и веры, которое пересекает «онтологический барьер» и укрепляет веру, предъявляя суфийские тела глазам непосвященных (Werbner 1996). Люди вносят ислам в городское пространство, но в то же время не­сут на себе отпечаток этого пространства. Перформативный аспект этой те­лесной практики предполагает, что посыл, передаваемый как участникам, так и зрителям, одинаков: да, мы пакистанцы, да, мы мусульмане, и да, мы живем в Великобритании. С одной стороны, эта ритуальная сакрализация создает тела, отличные от других. Выбрав ритуал, который укрепляет связь британ­ских пакистанцев друг с другом и с остальными мусульманами в мире, а также с пакистанскими сообществами, суфии проводят границу между собой и другими, символически разделяют пространство на две части: сакральное пространство пакистанских суфиев и секулярное пространство британского города. С другой стороны, то, что разные тела сталкиваются друг с другом в едином пространстве, очевидно, открывает возможность для соотнесения себя с теми смыслами, которые присущи этому пространству и населяющим его телам, а также для сопротивления им.

Действие как отношение

Тело в ритуале создается не только посредством действия и отношения к об­разующим это тело и образуемым им пространствам. Тело возникает в про­цессе отношений с другими телами, физически или символически прини­мающими участие в том же ритуале.

В работе «Процесс миграции» Вербнер утверждает, что, когда пакистан­ские семьи Манчестера исполняют ритуалы, они тем самым устанавливают отношения с остальными пакистанцами, живущим рядом: это своего рода сим­волическое высказывание об их новом доме и о том, что теперь этот дом с ними навсегда (Werbner 1990: 152). Эти практики «ретерриторизируют» па­кистанские «тела-без-места», но не тем способом, о котором шла речь выше: тела пакистанцев «ретерриторизируются» за счет отношений с другими па­кистанцами — территориальность обретается телами через другие тела.

Вербнер идет дальше и делает предположение, что расширение социаль­ных сетей и отправление определенных домашних обрядов означает важную личную трансформацию, в процессе которой человек движется от определе­ния себя как части высокоспецифичной социогеографической общности (пенджабец, житель такой-то деревни, представитель такого-то семейства) к тому, чтобы стать манчестерцем, городским мусульманином или членом мировой пакистанской диаспоры — постоянным жителем, а не временным гостем (Werbner 1990: 155). Этот этнографический пример предполагает, что индивида определяют окружающие его тела и посредством этого создается новое тело, лучше соответствующее текущему социальному контексту. Таким образом индивид вступает в коллектив, который порожден ритуальными практиками, создающими особое коллективное тело.

В этой статье я не претендовала на то, чтобы исчерпывающе описать южно­азиатскую диаспору, скорее я хотела осветить несколько вопросов, связанных с теми практиками, которые существуют внутри этого диаспорального со­общества. На примере этих практик я попыталась исследовать способы соз­дания диаспоральных тел. В заключение я хотела бы еще раз остановиться на ключевых моментах статьи:

1. Вещественность тела ликвидирует разрыв между различными време­нами, пространствами, мирами и опытами. Материальность тела при этом нельзя назвать стабильной или простой: тело всегда «предъявляется», суще­ствует «на виду» и в то же время выступает проводником нашего социокуль­турного опыта, который, в свою очередь, также порождается телом. Пере­означивание собственного тела в новых социокультурных обстоятельствах в ситуации диаспоры оказывается необходимым.

2. Для изучения практик диаспорального «самосоздания» (self-making) может быть использовано понятие «технологии себя», предложенное Мише­лем Фуко. При этом конструирование идентичности в диаспоре может быть рассмотрено с точки зрения конструирования себя как части диаспоры — конструирования посредством тела. Другими словами, в повседневных ри­туальных практиках люди создают и воссоздают себя заново в зависимости от особенностей новых социокультурных сред. Для этого они совершают раз­личные манипуляции со своим телом — одеваются, танцуют, участвуют в ре­лигиозных обрядах или совершают покупки в магазине. Познавая окружаю­щую социокультурную реальность посредством собственного тела, индивид становится диаспоральным субъектом.

3. Ритуальные практики как практики самосоздания в диаспоре являются трансформативными, поскольку способствуют созданию ритуализированных тел. Можно предположить, что эти практики производят диаспоральные тела, одновременно принадлежащие нескольким социокультурным контекстам. С одной стороны, ритуальные действия укрепляют чувство причастности к национальному, региональному или религиозному сообществу, которое символически объединяет всех выполняющих обряд; с другой, эти ритуаль­ные практики неизбежно «ретерриторизируют» тела, которые их выполняют, и таким образом приписывают их к новому социокультурному контексту.

4. Различные ритуальные практики, ведущие к созданию ритуализирован­ного тела, по-разному переживаются и интерпретируются в различных рели­гиозных и этнических традициях. С одной стороны, посредством телесного опыта они помогают человеку понять, кто он такой, и понять это посредством тех действий, которые он совершает («я индус, потому что делаю то, что де­лают индусы»). С другой стороны, ритуальный процесс — это процесс ста­новления, т.е. конкретный тип диаспоральной практики, который предписы­вает участвующему в ритуале телу определенные этнические, национальные и религиозные принципы и догмы («я хочу стать тамилом, и потому я делаю то, что делают тамилы»).

При этом отношения тел и пространств очень значимы для конструиро­вания диаспорального тела. Тело вмещает в себя социокультурный контекст, который, в свою очередь, несет на себе отпечаток ритуализированных тел. По мере того как тела становятся телами британских пакистанцев и британских мусульман, окружающие их пространства становятся диаспоральными. Та­ким образом, тело обретает территориальность, но эта территориальность проистекает не из пространства, а из взаимодействия с другими телами, при котором индивид соотносит себя с коллективом, разделяющим с ним общие ритуальные практики.

5. Можно заключить, что существуют различные способы конструиро­вания диаспоральных тел и все многообразие этих тел может переживать­ся индивидом в рамках единого опыта. Сложность устройства социальной реальности в общем и диаспоральных практик британских южноазиатов в частности иллюстрируется невозможностью представить обобщенный об­раз южноазиатского диаспорального тела — процессы диаспоризации и са­мосоздания должны рассматриваться как очень сложные и зависящие от со­циокультурного контекста феномены.

Перевод с англ. Саши Мороз

ЛИТЕРАТУРА

Ahmad 2003 — Ahmad F. Still 'in Progress?' — Methodological Dilemmas, Tensions and Contradictions in Theorizing South Asian Muslim Women // South Asian Women in the Diaspora / N. Puwar, P. Raghuram (Eds.). Berg; Oxford, 2003. P. 43—67.

Ahmed et al. 2003 — Ahmed S, Castaneda C, Fortier A.-M, Sheller M. Introduction // Up rootings/Regroundings: Questions of Home and Migration / S. Ahmed (Ed.). London: Bloomsbury Academic, 2003. P. 1—23.

Bell 1992 — Bell C. Ritual Theory, Ritual Practice. New York: Oxford University Press, 1992.

Bourdieu 1977 — Bourdieu P. Outline of the Theory of Practice. Cambridge: Cambridge University Press, 1977.

Brah 1996 — Brah A. Cartographies of Diaspora: Contesting Identities. London: Routledge, 1996.

Burghart 1987 — Burghart R. Conclusion: the Perpetuation of Hinduism in an Alien Cultural Milieu // Hinduism in Great Britain: the Perpetuation of Religion in an Alien Cultural Milieu / R. Burghart (Ed.). Cambridge: Cambridge University Press, 1987. P. 157—180.

UK Census 2001 — UK Census. Office for National Statistics, 2001 // www.ons.co.uk.

Csordas 1990 — Csordas T. Embodiment as a Paradigm for Anthropology // Ethos. 1990. Vol. 18. № 1. Р. 5—47.

Csordas (ed.) 1994 — Embodiment and experience / T. Csordas (Ed.). Cambridge: Cam­bridge University Press, 1994. P. 1—27.

David 2005 — David A. Dancing for the Gods: Issues of Identity in South Asian Diaspora Groups // CRONEM Conference, 2005.

David 2008 — David A. Religious Dogma or Political Agenda? Bharatanatyam and Its Re- Emergence in British Tamil Temples // Journal for the Anthropological Study of Hu­man Movement. 2008. Vol. 14. № 3 (http://jashm.press.illinois.edu/14.4/david.html).

Dwyer 1999 — Dwyer C. Veiled Meanings: Young British Muslim Women and the Nego­tiation of Difference // Gender Place and Culture. 1999. Vol. 6. № 1. P. 5—26.

Dwyer 2000 — Dwyer C. Negotiating Diasporic Identities: Young British South Asian Mus­lim Women // Women's Studies International Forum. 2000. Vol. 23. № 4. P. 475—486.

Foucault 1977 — Foucault M. Discipline and Punish: the Birth of the Prison. London: Allen Lane, 1977.

Foucault 1979 — Foucault M. History of Sexuality: An Introduction. London: Penguin, 1979.

Foucault 1980 — Foucault M. Power/Knowledge: Selected Interviews and Other Writings. Brighton: Harvester Press, 1980.

Foucault 1982 — Foucault M. The Subject and Power // Critical Inquiry. 1982. Vol. 8. № 4. P. 777—795.

Foucault 1988 — Foucault M. Technologies of the Self: a Seminar with Michel Foucault. Amherst: University of Massachusetts Press, 1988.

Ghosh 1989 — Ghosh A. The Diaspora in Indian Culture // Public Culture. 1989. Vol. 2. № 1. P. 73—78.

Knott 1987 — Knott K. Hindu Temple Rituals in Britain: The Reinterpretation of Tradi­tion // Hinduism in Great Britain: the Perpetuation of Religion in an Alien Cultural Milieu / R. Burghart (Ed.). Cambridge: Cambridge University Press, 1987. P. 157—180.

Lafrance 2007 — Lafrance M. Embodying the Subject: Feminist Theory and Clinical Psyc­hoanalysis // Feminist Theory. 2007. Vol. 8. № 3. P. 263—278.

Lefebvre 1991 — Lefebvre H. The Production of Space. Oxford: Basil Blackwell, 1991.

Nesbitt 1991 — Nesbitt E. «My Dad's Hindu, My Mum's Side Are Sikhs»: Issues in Religious Identity // archiv.ub.uni-heidelberg.de/savifadok/volltexte/2009/234/pdf/identity. pdf.

Ortner 2005 — Ortner S.B. Subjectivity and Cultural Critique // Anthropological Theory. 2005. Vol. 5. № 1. P. 31—52.

Puwar 2004 — Puwar N. Space Invaders: Race, Gender and Bodies out of Place. Oxford: Berg, 2004.

Shilling 1993 — Shilling C. The Body and Social Theory. London: Sage Publications, 1993.

Sklar 2001 — Sklar D. Dancing with the Virgin: Body and Faith in the Fiesta of Tortugas, New Mexico. Berkeley: University of California Press, 2001.

Strauss 1997 — Strauss C. Partly Fragmented, Partly Integrated: An Anthropological Exa­mination of «Postmodern Fragmented Subjects» // Cultural Anthropology. 1997. Vol. 12. № 3. P. 395—396.

Turner 1994 — Turner B.S. The Body and Society: Explorations in Social Theory. London: Sage Publications, 1994.

Vertovec 1999 — Vertovec S. Three Meanings of «Diaspora» Exemplified among South Asian Religions // Diaspora. 1999. Vol. 7. № 2. P. 277—300.

Vertovec 2004 — Vertovec S. Religion and Diaspora // New Approaches to the Study of Religion: Textual, Comparative, Sociological, and Cognitive Approaches / P. Antes, A.W. Geertz, R.R. Warne (Eds.). Berlin: Walter de Gruyter, 2004. P. 275—304.

Werbner 1986 — Werbner P. The Virgin and the Clown: Ritual Elaboration of Pakistani Migrants' Weddings // Man. 1986. Vol. 21. P. 227—250.

Werbner 1990 — Werbner P. The Migration Process: Capital, Gifts and Offerings among British Pakistanis. New York: Berg, 1990.

Werbner 1996 — Werbner P. Stamping the Earth with the Name of Allah: Zikr and the Sacralizing of Space among British Muslims // Cultural Anthropology. 1996. Vol. 11. № 3. P. 309—338.

Werbner 2002 — Werbner P. Imagined Diasporas among Manchester Muslims: The Public Performance of Pakistani Transnational Identity Politics. Oxford: School of American Research Press, 2002.

---

© Springer Verlag, 2010. Впервые опубликовано: Asia Europe Journal. 2010. Vol. 8. № 1. Р. 11—24.

Опубликовано в журнале:

«НЛО» 2014, №3(127)

Афганистан: восточный фронт Тегерана

В последнее время, особенно после стремительного продвижения ИГИЛ в Ираке и Сирии, много было написано и сказано о той позитивной роли, которую Иран играет для преодоления системного кризиса, грозящего обрушением Ближнего Востока в хаос войны «всех против всех». Гораздо меньше известно о той стабилизирующей роли, которую Иран играет в Афганистане, уже более четверти века являющемся «головной болью» как всего международного сообщества, так и своих соседей по региону. А между тем по объему финансовых, политических и военных затрат, которые несет Тегеран в Афганистане, с полной уверенностью можно говорить о том, что эта страна стала для Ирана настоящим «восточным фронтом».

Президентская кампания нынешнего года в Кабуле, которую администрация Обамы рассчитывала выдать за кульминацию собственных усилий по построению демократии западного образца в отдельно взятой восточной стране, а заодно и списать «под нее» выделенные местным и западным подрядчикам на «реконструкцию» внушительные суммы, обернулась феерическим скандалом. Обычное дело для Запада уход главы государства после выборов с занимаемой должности нынешнего президента Афганистана Карзая категорически не устраивает, поскольку он рассчитывает на пожизненное лидерство, и не важно, как будет называться занимаемый им ключевой пост в Кабуле. Последние три-четыре года Карзай всеми возможными средствами намекал об этом Вашингтону, но тот эти намеки откровенно игнорировал. Поскольку уже решил сделать ставку на «бейрутскую банду», как метко назвал их руководитель Центра исследований Афганистана (Франкфурт-на-Майне) Азиз Арианфар, то есть группу пуштунских лидеров, которые в 1970-е по стипендиям Агентства США по международному развитию (USAID) обучались в Американском университете в Бейруте, затем работали во Всемирном банке и других международных организациях, а нынешний «недопрезидент» Ашраф Гани выдвигался даже кандидатом в генеральные секретари ООН.

Поняв, что американцы его уже «списали», Карзай поступил в лучших традициях восточной интриги – выборы провел, но сделал это так, что ни один из двух основных кандидатов – Ашраф Гани и Абдулло Абдулло – с их итогами не согласились, а американцы испытали откровенный шок от количества фальсификаций. И если на прошлых, 2009-го года, президентских выборах, когда Карзай еще был нужен, США закрыли глаза на его «шалости», результатом которых был вброс миллиона трехсот тысяч фальшивых бюллетеней, то в нынешнем году они решили «проявить принципиальность», отчего и без того хрупкий баланс между четырьмя «центрами силы» − основными группировками местных элит, включая талибов, − оказался нарушенным. Ситуация откровенно зашла в тупик, достаточно драматичный уже тем, что более четверти века хроническая афганская нестабильность служит источником серьезных проблем для всего региона и, в первую очередь, для Ирана.

Между Талибаном и ИГИЛ

Если та часть американской элиты, которая видела главной целью создание в Афганистане демократии по западному образцу, потерпела очередное поражение, очередное – потому как череда провалов в деле «экспорта демократии» преследует администрацию Обамы уже несколько лет по всему Ближнему и Среднему Востоку, то для вашингтонских «ястребов» ситуация в Кабуле развивается пока достаточно «благополучно». США в ближайшие годы сохранят в Афганистане свое военное присутствие, а значит, во-первых, стратегически важный район Кандагар-Гильменд, по «странному» совпадению являющийся еще и центром производства афганских опиатов, доля которых на мировом рынке составляет более 90%, останется под их контролем. Во-вторых, после письма руководства талибов в адрес проходившего недавно в Ньюпорте саммита НАТО стало понятно, что «новый Талибан», вполне себе не только достаточно мирно уживающийся с американским оккупационным контингентом, но и «встроенный» в полукриминальный бизнес «реконструкции Афганистана», готов к взаимовыгодному для «ястребов» из Вашингтона диалогу. Такое положение дел вызывает в Тегеране серьезную обеспокоенность, настолько серьезную, что если часть руководства Корпуса стражей исламской революции и службы «аль-Кудс» сейчас вплотную занимается выстраиванием ближневосточной коалиции против ИГИЛ, то другая часть, после прошедших 16-17 июля совещаний политического руководства Ирана, сконцентрировала свои усилия на афганском направлении.

Американская оккупация Афганистана, именно американская, поскольку остальные участники коалиции здесь не более чем статисты, не решила ни одной серьезной проблемы этой страны кроме уничтожения «старого Талибана», не пожелавшего договариваться с администрацией Буша-младшего о лояльности в отношении проектов США и транснациональных корпораций в этом регионе. «Старый Талибан» был практически уничтожен, а остатки «непримиримых» американские беспилотники добивают сейчас в горах Вазиристана, но вот то, что пришло на смену, то, что сформировалось и развивается в период американской оккупации – «новый Талибан», «военные лорды», живущие выращиванием и продажей опиатов, усиливающие свое влияние и присутствие в стране экстремисты из «Таблиги Джамаат» и «Хизб ут-Тахрир аль-Ислами» − для соседей Афганистана гораздо опаснее. Да и пристальный интерес к Кабулу саудитов, начавших щедро спонсировать исламские организации в этой стране, никакого оптимизма ни Ирану, ни соседям Афганистана не добавляют, поскольку это уже правило – появление саудовских денег всегда предвещает кровь.

Цена афганского вопроса для Тегерана

Афганистан сегодня – это целый комплекс проблем, корень которых находится в экономической сфере. Минимальная сумма годового бюджета, при которой центральное правительство в Кабуле может хоть как-то функционировать, составляет от 8 до 12 миллиардов долларов, причем без поддержки других стран Афганистан может покрыть из этой суммы лишь 2 миллиарда. Прекрасно понимая, что из себя представляли талибы, в 2001 году, после того, как в Афганистан вошли силы международной коалиции во главе с США, Тегеран передал командованию ISAF исчерпывающие данные о дислокации их основных военных лагерей на территории страны. В конце того же года именно усилия Ирана, использовавшего свое влияние на видных политиков страны, помогли преодолеть тупик, в который зашла проходившая в Бонне конференция о составе нового афганского коалиционного правительства. В 2003 году Иран выступил с инициативой обучить 20 тысяч афганских военнослужащих в рамках программы подготовки афганских вооруженных сил. Естественно, что это предложение было проигнорировано Вашингтоном, поскольку у администрации Буша-младшего на будущее страны были совершенно другие планы. Их реализация привела к тому, что афганская граница Ирана стала источником угроз и, одновременно, одной из самых затратных статей бюджета по обеспечению национальной безопасности.

Начиная с 2003 года, Иран ежегодно тратит на борьбу с потоком афганских опиатов не менее 100 миллионов долларов. Для прикрытия границы с Афганистаном Тегеран вынужден содержать в постоянной боевой готовности около 50 тысяч военнослужащих, пограничников и служащих подразделений Корпуса стражей Исламской революции, не говоря уже о затратах на сооружение инженерной системы заграждений и развертывания комплексов технического наблюдения, на что за десять лет было израсходовано около 7 миллиардов долларов.

Хронической проблемой стала ситуация с афганскими беженцами, количество которых на территории Ирана составляет по разным оценкам от 1,5 до 2 миллионов человек, значительная часть которых – нелегальные мигранты. От жестких мер в отношении этих нелегалов иранские власти сдерживает то обстоятельство, что денежные переводы работающих в Иране афганцев составили по данным 2010-2011 годов 6% афганского ВВП, существенная поддержка для населения обнищавшей от войн страны. Однако, негативные тенденции, связанные с мигрантами из Афганистана, в том числе деятельность в их среде ячеек экстремистов, связанных вдобавок с наркоторговцами, заставили Тегеран разработать комплексную и, замечу, весьма дорогостоящую, программу переселения афганцев на родину, которая должна быть реализована в 2015-2016 годах.

Но иранское руководство прекрасно осознает, что силовые методы малоэффективны, когда речь идет о таком клубке проблем, как Афганистан, а потому основные усилия в обеспечении стабильности Тегеран сконцентрировал на экономической сфере. Иранские инвестиции, особенно в провинции Герат, позволили увеличить объем двусторонней торговли до 1,7 миллиарда долларов в 2013 году. Иранский бизнес активно «вкладывается» в строительство транспортной инфраструктуры своего соседа, сельское хозяйство, производство электроэнергии и телекоммуникационные проекты.

Каким будет завтрашний день в Кабуле

В рамках международной помощи, исходя из взятых на себя обязательств, «донорские вложения» Тегерана за несколько минувших лет составили 500 миллионов долларов и еще 400 запланировано к перечислению в ближайшие два года. Все это – вложения в стабильность Афганистана, экономическая цена афганского вопроса для Тегерана. Но в одиночку Ирану эту поддерживаемую им афганскую зону стабильности не удержать. Финансовые и политические ресурсы Тегерана, которые он может выделить на «афганское направление», достаточно ограничены, в первую очередь из-за санкций.

Но в поддерживаемой ценою серьезных экономических затрат Тегерана «афганская зона стабильности» отвечает интересам не только собственно Ирана, но и других региональных игроков, в числе которых Индия, Китай, Пакистан и, разумеется государства Центральной Азии, в первую очередь – Таджикистан, Узбекистан и Туркменистан. Стратегическое партнерство этих государств в рамках ШОС вполне могло бы стать стать реальным ключом к внутриафганской, а следовательно и региональной, стабильности, поскольку на США здесь рассчитывать не то что наивно, но и откровенно глупо.

К сожалению, «афганская повестка» для ШОС до конца не сформирована. Слов о заинтересованности в выработке этой повестки достаточно много, экономические и политические проекты в отношении Афганистана каждое из упомянутых выше государств достаточно активно разрабатывает (а Пекин, Тегеран и Нью-Дели еще и столь же активно реализуют), но к общему согласованному решению прийти так и не может. Как долго продлится это достаточно двусмысленная разобщенность, тем более странная, что в главном – стабильности и развитии Афганистана – интересы Ирана, России, Китая, Индии и центральноазиатских стран полностью совпадают? Успеют ли наши страны договориться раньше, чем нынешняя афганская неопределенность обернется пожаром, похожим на тот, что пожирает сегодня Ирак и Сирию? Эти и другие не менее острые вопросы о том, каким станет завтрашний день в Кабуле, остаются пока без ответа…

********

Нынешний год и происходящие сегодня в Афганистане и в целом в регионе Ближнего и Среднего Востока политические процессы уже сформировали новую ситуацию и новые вызовы. Американское присутствие в Кабуле, сокращаемое лишь количественно, но уж никак не качественно, рост влияния новых экстремистских организаций, наконец арабский интерес к Афганистану – все это диктует необходимость нового регионального диалога по афганскому вопросу, диалога государств, для которых Кабул – это не точка для реализации глобальных геополитических проектов, а сосед, от благополучия которого зависит стабильность границ, расположенных рядом с ним государств.

Игорь Панкратенко,

Специально для Iran.ru

Американские войска из Афганистана уйдут, но груз ответственности за будущее этого государства еще долго будет оставаться на плечах Соединенных Штатов, пишет The Washington Times.

Выступая в честь 13-й годовщины террористических атак на Нью-Йорк и Вашингтон в 2001-м году, президент Барак Обама воспользовался случаем, чтобы напомнить американцам: "наша военная миссия в Афганистане завершится" в течение трех месяцев. Но расходы американских налогоплательщиков на реконструкцию Афганистана будут продолжаться, утверждает издание.

США потратили $104 миллиарда, чтобы восстановить афганские силы безопасности, инфраструктуру, экономику, здравоохранение и образование. По словам специального генерального инспектора по реконструкции Афганистана Джона Сопко (John Sopko), в этом году Америка тратит на Афганистан больше, чем на иностранную помощь Израилю, Ираку, Египту и Пакистану вместе взятым.

Конгресс США выделил дополнительно $16 миллиардов на реконструкцию государственных институтов страны, но, как сказал Сопко, ссылаясь на "широко распространенное мнение", Америка ежегодно будет тратить от $5 миллиардов до $8 миллиардов в год в Афганистане еще долгие годы, пишет газета.

При этом, по словам Сопко, наибольшее беспокойство вызывает то, что в конечном итоге эти средства могут быть потрачены впустую из-за плохого планирования, коррупции на местах и мощного влияния наркоторговли на все процессы в Афганистане.

В Америке не за горами очередные президентские выборы, и в этой связи Обама и его советники предпочитают не говорить о стремительном росте расходов на восстановление Афганистана — они стремятся подчеркнуть, что глава Белого дома держит свое обещание о прекращении войны и возвращении американских военных домой. Обама планирует к январю оставить в Афганистане 9800 своих военнослужащих, а к концу 2015 году — лишь 5000.

"В итоге многие считают, что американскому вмешательству в Афганистане будет положен конец. Это не так. Наша миссия по реконструкции страны еще далека от завершения, и я бы сказал, она будет в высоком темпе идти еще несколько лет, если мы хотим сохранить афганскую армию, правительство и защитить наши достижения по восстановлению Афганистана", — сказал Джон Сопко, выступая в Джорджтаунском университете.

По его словам, афганское правительство имеет годовой бюджет в размере $7,6 миллиарда, доходная часть которого достигает максимум $2 миллиарда. Только на поддержание афганских национальных сил безопасности нужно именно столько.

США и другие международные доноры финансируют более 60% национального бюджета Афганистана, а также бесчисленное количество программ и проектов по реконструкции, которые сегодня работают из внебюджетных источников. С выводом войск все эти расходы должны лечь на плечи афганских властей.

"Похоже, мы создали правительство, которое афганцы просто не могут себе позволить" — цитирует The Washington Times специального генерального инспектора по реконструкции Афганистана Джона Сопко.

Не менее 12 человек погибли и еще столько же пострадали в результате ударов молнии за время ливневых дождей в штате Уттар-Прадеш на севере Индии, пишет в субботу портал India Today.

Ливневые дожди начались в столице Лакхнау и других частях индийского штата в четверг и, по прогнозам синоптиков, усилятся в субботу. За время стихии от ударов молнии погибли 12 человек.

В пятницу молния попала в дом, который арендовали 12 студентов, все они получили травмы, трое из них серьезно пострадали.

Директор региональной метеорологической службы Дж. П. Гупта (J.P. Gupta) заявил, что ливневые дожди вызваны сильным юго-западным муссоном.

Ранее сообщалось, что жертвами наводнения, вызванного ливневыми дождями в Индии и Пакистане, стали более 440 человек. По данным властей, в Пакистане погиб 241 человек, в Индии — не менее 200 граждан. Из районов бедствия были эвакуированы свыше 60 тысяч человек. В Индии в результате стихии около 2,5 тысячи деревень были частично или полностью затоплены.

 Ответы на вопросы журналистов.

Владимир Путин ответил на вопросы российских журналистов по завершении работы саммита Шанхайской организации сотрудничества.

В.ПУТИН: Добрый вечер! Слушаю вас.

ВОПРОС: К саммитам ШОС всегда повышенное внимание, а учитывая нынешнюю международную обстановку, конечно, оно тем более пристально. На Ваш взгляд, каковы главные итоги саммита, на чём можно остановиться подробнее?

И мы, конечно, обратили все сегодня внимание на заявление лидеров некоторых стран СНГ по поводу Украины. Насколько подробно украинский кризис обсуждался на саммите и насколько позиции лидеров стран ШОС совпадают по этой проблеме?

В.ПУТИН: Прежде всего по самому саммиту. Считаю, что он был очень успешным, мы подвели итоги того, что делалось до сих пор в сфере экономики, в согласовании наших позиций на международной арене, поговорили в узком составе о наших оценках происходящих событий, об угрозах, которые мы видим и которые должны своевременно и грамотно купировать, имеется в виду, прежде всего, афганская проблема.

Я сейчас не буду подробно на этом останавливаться, но вы сами видели это наверняка, и в документах это есть, – говорили о других регионах мира, в которых неспокойно. Это Северная Африка, Ирак, конечно, другие страны. Упоминали и говорили, разумеется, и о ситуации на Украине. Я проинформировал своих коллег о том, что там происходит.

И наша общая позиция, а она является именно общей позицией, здесь у нас практически полное совпадение подходов и взглядов по этому вопросу, она отражена в соответствующем документе саммита ШОС. Можно с этим ознакомиться, там всё подробно изложено. Сказать, чтобы это выделялось в какую-то отдельную тему, я не могу, этого не было. Украина рассматривалась как одна из проблем сегодняшнего дня.

Много состоялось двусторонних встреч практически со всеми коллегами, они были очень конструктивными: и с Президентом Казахстана, и Узбекистана, и Киргизии, и Таджикистана – собственно, со всеми участниками и членами Шанхайской организации сотрудничества, с Президентом Китайской Народной Республики Си Цзиньпинем.

У нас с каждой из этих стран большой объём двусторонних отношений. С Китаем – вы знаете, самый крупный наш торгово-экономический партнёр – почти 90 миллиардов долларов оборот у нас будет в этом году, в страновом разрезе это наш самый крупный партнёр.

Говорили о наших планах по расширению Шанхайской организации сотрудничества, и, вы видели, мы приняли сегодня документы, связанные с порядком приёма новых членов в Шанхайскую организацию сотрудничества.

Россия приняла на себя председательство в Шанхайской организации сотрудничества на следующий год. Мы планируем провести саммит в июле следующего года в Уфе. В это время, в ходе подготовки, планируем провести более 100 мероприятий различного уровня и характера – и экономических, и гуманитарных. И конечно, завершающим будет саммит, о котором я сказал, в июле следующего года. Но и, конечно, будем работать над вопросом принятия новых членов в Шанхайскую организацию сотрудничества.

Желание присоединиться к ШОС изъявили Индия и Пакистан. Мы будем работать со всеми нашими партнёрами и коллегами, со всеми участниками Шанхайской организации. Посмотрим, к чему мы подойдём к июлю следующего года. В целом мы оцениваем, наша делегация оценивает работу на этом саммите как весьма успешную и плодотворную.

ВОПРОС: Скажите, пожалуйста, хотелось бы в продолжение темы саммита ШОС всё-таки уточнить о некоторых результатах двусторонних переговоров – в частности, удалось договориться о чём-то новом с Китаем? И как прошли трёхсторонние переговоры с Председателем КНР и Президентом Монголии?

В.ПУТИН: У нас, я не упомянул об этом, прошу меня извинить, по инициативе монгольской стороны впервые была проведена трёхсторонняя встреча. Мы договорились о том, что будем этот формат поддерживать. Россия предложила, чтобы в таком трёхстороннем формате мы встречались на полях саммита ШОС, тем более что Монголия является там наблюдателем и регулярно присутствует.

Нам, конечно, есть о чём поговорить в этом трёхстороннем формате, потому что естественная географическая близость и географическое расположение Монголии между самыми крупными для неё торгово-экономическими партнёрами: между Китаем, с одной стороны, и Россией – с другой, – могут побудить нас к реализации целого ряда совместных проектов, прежде всего в области инфраструктуры, энергетики. Вот об этом мы и говорили. И договорились о том, что, может быть, по предложению монгольской стороны опять же мы повысим уровень такого постоянно действующего политического инструмента. Сегодня представители трёх стран встречаются регулярно на уровне руководителей департаментов министерств. Мы договорились приподнять этот уровень, скажем, до заместителей министров или, может быть, даже министров.

Но и с китайскими партнёрами у нас огромный пласт работы: там и энергетика, и машиностроение, и самолётостроение, и военно-техническое сотрудничество. Мы так прошлись по всей нашей двусторонней повестке дня, некоторые вещи выделили, договорились о том, что и как нам нужно подтолкнуть с политического уровня. В целом мы довольны тем, как развиваются наши отношения с Китаем.

ВОПРОС: Евросоюз принял новый пакет санкций. Как Вы их оцениваете? И насколько они чувствительны для России? Будут ли контрмеры, то есть контрсанкции, и какие, если будут? Новый санкционный список введён Евросоюзом, там политики Крыма, ДНР, ЛНР, депутаты Госдумы, Жириновский попал туда, Васильев. Как Вы к этому относитесь?

В.ПУТИН: Позиция России по применению санкций хорошо известна. Мы давно убедились в том, что применение санкций как инструмента внешней политики малоэффективно и практически никогда не приносит ожидаемых результатов даже в отношении малых стран. Что же говорить о такой стране, как Россия?

Конечно, санкционная политика всегда наносит определённый вред, в том числе и тем, кто использует этот инструмент. И в отношениях с Россией в данном случае это исключением не является. Мы с вами знакомы с теми цифрами потерь, которые понесёт, скажем, европейский бизнес, да и американский в торговых отношениях с нами в результате ответных мер со стороны России. Но, как мы в таких случаях говорим, это не наш выбор.

Что же касается этих санкций, которые ввели, это несколько странновато выглядит, даже на этом общем странном фоне, – использование таких механизмов. Почему? Вы знаете, некоторое время назад у меня состоялся телефонный разговор с Президентом Украины Порошенко. В развитие этого разговора мною был предложен план действий по переводу этого конфликта в мирное русло. Я тогда ещё сказал, говоря об этом, встречаясь с вами в Улан-Баторе, что в значительной степени наши позиции с Президентом Порошенко совпали. И в развитие этого разговора предложил свой план из семи пунктов, который, как мы с вами видим, практически лёг в основу мирных договорённостей, зафиксированных затем на встрече контактной группы в Минске.

Надо с удовлетворением отметить, что процесс-то начался, прекратились боевые действия, прекратились наступательные операции ополчения, украинская армия, надо отдать должное Президенту Украины, сделала соответствующие шаги в рамках договорённостей. Были отодвинуты, во всяком случае в некоторых местах, системы залпового огня и артиллерии от населённых пунктов с тем, чтобы не было возможности их обстреливать.

Начался мирный процесс, начались первые контакты, и, на мой взгляд, появилась возможность в ходе этого процесса достичь хотя бы временного, но всё-таки урегулирования политическими средствами. Вот это всё безусловный позитив в ситуации, которая сложилась на юго-востоке Украины.

Но я даже не понимаю, с чем связаны эти очередные санкционные шаги. Может быть, кому-то не нравится, что процесс пошёл по мирному сценарию. Ведь когда-то, я уже много раз об этом сказал, наши западные партнёры довели дело до антиконституционного переворота в Киеве, затем поддержали карательную операцию на юго-востоке, а теперь, когда эта ситуация выходит в русло мирного урегулирования, предпринимаются шаги, которые направлены фактически на срыв мирного процесса. Зачем?

Вы знаете, у меня в голову приходит такая крамольная мысль, согласно которой Украина-то никого не интересует, она просто используется как инструмент для какой-то раскачки международных отношений. Украина используется как инструмент, как заложник желания некоторых участников международного общения, скажем, реанимировать НАТО, и не столько даже как военную организацию, а как один из ключевых инструментов внешней политики Соединённых Штатов, для того, чтобы объединить вокруг себя своих сателлитов, напугать какой-то внешней угрозой. Но если это так, то это не может не вызывать сожаления, потому что фактически Украина оказалась заложником чужих интересов. И думаю, что это плохая практика.

Что касается наших ответных мер, то Правительство думает над этим. Но если они и будут применяться, то только с тем, чтобы создать лучшие условия для нас самих. Считаю, то, что было сделано по поводу и в связи с ограничениями завоза продовольствия, там минусы, конечно, тоже и для нас есть, но они минимальные – скорее, плюсов больше гораздо для того, чтобы стимулировать развитие своего собственного сельского хозяйства, освободить рынок от западных товаропроизводителей, которые наш рынок хорошо освоили, а между тем пользуются поддержкой, субсидированием в гораздо больших объёмах, чем наши сельхозтоваропроизводители.

Кто-то знает, а кто-то нет, ведь субсидии на гектар посевных площадей в Евросоюзе в шесть раз, хочу это подчеркнуть, больше, чем в Российской Федерации. Поэтому и конкуренция тут была не очень справедливой. Но если Правительство придумает нечто такое, что поможет нам как-то решать свои внутренние проблемы, то с этим, наверное, стоит согласиться. Но мы ничего не будем делать во вред себе. Это что касается ответа.

А по поводу списков, я приветствую это решение Евросоюза. Чем меньше наши должностные лица и руководители крупных компаний будут разъезжать по заграницам, и больше будут заниматься текущими делами, тем лучше. То же самое касается и депутатов Государственной Думы, которые чаще должны общаться со своими избирателями, а не греть брюхо где-нибудь на заграничных курортах. Тем не менее некоторые вопросы, некоторые фамилии там – они, конечно, как-то так странновато звучат. Не помню, один из депутатов – по-моему, там формулировка такая – Бабаков, по-моему…

РЕПЛИКА: За активы.

В.ПУТИН: Да, за активы в Украине и в Крыму. Но у сегодняшнего руководства Украины у самих много активов и в самой Украине, и в Крыму. Видимо, если идти этой логикой дальше, то их самих нужно занести в санкционный список. Это первое.

Второе, премьер-министр самопровозглашённой Донецкой Республики: наши и западные партнёры, и украинские партнёры настаивали на том, чтобы в участии в переговорном процессе, в мирном переговорном процессе приняли высшие должностные лица самопровозглашённых республик, обращались к нам с просьбой, чтобы мы повлияли на то, чтобы они приняли участие. Мы постарались это сделать. Премьер-министр принимает участие в этой работе, был акцептирован как участник переговоров. Его взяли, внесли в санкционный список. Это что, тоже как одна из попыток как бы сорвать этот мирный процесс? Или что, что это такое?

Не хочется так думать. Но логики здесь точно совершенно нет. А так, в общем, знаете, обмениваться тем, что они кого-то не пускают, мы кого-то не пускаем – я вообще противник таких вещей. Мы их приглашаем к себе, пусть приезжают и работают. Мы не собираемся ни от кого закрываться. Это и не наш выбор. Мы по этому пути не пойдём. Но всегда, если с нами кто-то не хочет работать, альтернатива всегда будет.

ВОПРОС: Вы сказали, что не будете ничего делать во вред себе по этим санкциям, тем не менее ограничения по продовольствию уже привели к росту цен.

В.ПУТИН: Вы, видимо, немножко отвлеклись, потому что я сказал: и там есть некоторые вещи, которые, безусловно, являются отрицательными, но если рассматривать проблему в комплексе, то позитива больше, чем негатива.

ВОПРОС: Вчера ваш помощник сказал, что по автомобилям могут быть, по лекарствам и…

В.ПУТИН: Послушайте, я в такую техническую работу на этом этапе не включаюсь – это Правительство сейчас действительно думает над этим, готовит какие-то предложения. Если мои коллеги из Правительства придут к выводу, что такие-то, такие-то, такие-то шаги соответствуют интересам нашей экономики, то мы будем это делать. А так, чтобы просто показать свою крутизну, обязательно огрызнуться и понести из-за этого какой-то ущерб, так мы делать не будем.

Собственно, я хотел донести наш подход, а какие конкретные шаги будут и будут ли они вообще, мы посмотрим. Пусть Правительство подумает и сделает предложения.

Спасибо большое.

Таджикистан. Украина. Азия. Россия > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 12 сентября 2014 > № 1174734 Владимир Путин

США вновь пытаются организовать нефтегазовый коллапс России

Петр Львов

Провал политики США на Украине, которая вынуждена была под угрозой распада своей армии и экономического коллапса пойти на перемирие с Новороссией, вновь заставил Вашингтон начать перенос центра своей атаки на РФ с европейского на южное направление. И Ближний и Средний Восток, особенно зона Персидского залива, опять стали точкой приложения основных усилий Белого дома, направленных на ослабление и развал России. Главными партнерами Вашингтона в этом могут стать в первую очередь Саудовская Аравия и Иран, являющиеся основными источниками поставки энергоресурсов на мировой рынок, поскольку зависимость РФ от нефти и газа – самая болевая точка российской экономики. Правда, для начала Вашингтону необходимо так «модифицировать» нынешний иранский режим под свои стандарты, чтобы полностью оторвать Тегеран от Москвы. Предпосылки для этого есть, учитывая прозападный крен президента Роухани и его команды, рассчитывающей на массированные инвестиции Запада в экономику ИРИ, прежде всего в сектор углеводородов. Кроме того, в Иране уже действует «пятая колонна» в лице местных либералов и национальных меньшинств – курдов, азербайджанцев, беллуджей и т.д. Ну, и, конечно, американцы постараются подключить к этому Катар, что не составляет труда, а также Ирак, откуда вытеснение России уже началось после смены премьер-министра Н.аль-Малики на более сговорчивого Аль-Абади, и Сирию, где , правда, сначала предстоит избавиться от режима Б.Асада. Именно это и стало основной темой закрытого совещания у Обамы в «узком составе» прямо накануне саммита НАТО в Уэльсе и минской встречи представителей Киева с ДНР и ЛНР.

Для реализации поставленной задачи удушения России с помощью выталкивания ее с мировых рынков углеводородов используется старая схема, успешно сработавшая еще 30 лет тому назад во времена Рейгана. Он тогда с помощью Саудовской Аравии сильно опустил цены на нефть, лишив СССР валютных доходов. При активном участии Западной Европы он также воспрепятствовал строительству второй ветки газопровода из Советского Союза, ограничив потолок европейской «зависимости» от советского газа планкой в 30%, и запретил давать Москве крупные долгосрочные кредиты и новейшие технологии, особенно в сфере бурения на морских участках и в северных районах вечной мерзлоты. Политически подрыв устоев Москвы осуществлялся тогда через Польшу на западе и Афганистан – на юге. Так что схема сейчас используется старая, но с участием несколько иных игроков. Вместо Польши – Украина, вместо Афганистана – исламисты арабского мира, прежде всего группировка Исламское государство в Ираке и САР, боевиков которой выдавливают на российский Северный Кавказ. По газу схема Вашингтона тоже прежняя – воспрепятствовать появлению южной ветки в обход Украины, то есть срыв проекта «Южного потока» и замена его на проект газопровода из Ирана (месторождение Южный Парс) через Ирак (который вскоре тоже приступит к добыче газа), Сирию, и далее – в Южную Европу. В эту трубу предполагается запустить и катарский газ с Северного месторождения в Персидском заливе, являющегося продолжением Южного Парса. На его реализацию уйдет 2 года, при условии, конечно, если Вашингтону удастся изменить правящий режим в Иране, избавиться от Б.Асада в Сирии и вернуть Багдад в лоно своего влияния.

Именно на это направлены решения не только высшего звена американского руководства на уже упомянутом совещании, но и саммита НАТО в Уэльсе, хотя далеко не все члены Альянса посвящены в детали новой стратегии США «против России через Ближний Восток». Именно поэтому ВВС США усиленно бомбят отряды ИГ в Ираке, выдавливая их в сторону России, чтобы вновь разжечь на Северном Кавказе очаг террористического исламистского и сепаратистского мятежа. На определенном этапе «в бой» будут брошены и российские либералы из «пятой колонны» для дестабилизации обстановки внутри Москвы и Санкт-Петербурга как ключевых опорных пунктов нынешнего правящего режима РФ. Причем Вашингтон действует, как там думают, тонко: на первом этапе главное – убрать именно В.В.Путина и его ближайшее окружение, заменив их в принципе на любых других деятелей, не обязательно прозападных. А уж потом можно будет заняться нужной «модификацией» новых властей РФ «без Путина». В общем, примерно та же схема, что и в отношении Тегерана – «пятая колонна» в центре и этнические конфликты на окраинах.

Однако на все это может уйти время. А его сейчас дефицит – зима за окном и Европе нужен газ. В ЕС уже начались открытые разногласия, выплеснувшиеся впервые за всю историю украинского конфликта наружу 8 сентября в Брюсселе. Поэтому США вынуждены прибегнуть к помощи союзника по той же старой, «рейгановской схеме» — Саудовской Аравии. А для этого с ней нужно заключить, как и тогда, масштабную сделку. Но тогда речь шла о поставках королевству самого современного оружия, а сейчас цена вопроса – смена режима в Иране, который является основным соперником КСА в регионе, устранение Б.Асада в угоду Эр-Рияду и ограничение власти шиитов в Ираке, тоже в угоду саудитам. На других условиях Саудия не подключится к «игре на понижение» цен на энергоносители, как это случилось 30 лет назад. Но в любом случае, эта сделка направлена против России и Ирана, точнее – против нынешних властей этих двух стран.

Поддержка Обамой государственного переворота на Украине, обернувшаяся серьезным поражением Запада, диктует Вашингтону настоятельную необходимость срочной мобилизации всех своих союзников для противостояния наметившейся оси Москва — Тегеран — Пекин. Вполне логичным в этой ситуации выглядит решение Белого дома срочно активизировать отношения с теми основными партнерами на Ближнем Востоке, с которыми они в последнее время не слишком складывались. Сегодня наступил момент, когда даже мелкие разногласия, по мнению американцев, следует отставить в сторону и единым фронтом выступить против геополитических противников – Москвы и Тегерана.

Для этого королевская династия Аль Саудов должна заново, после провалов в Ливии и Сирии, доказать свою значимость остальному мусульманскому миру. Сейчас ей нужна победа, а Ирак и Сирия подходят для этого как нельзя лучше. Трансформация багдадских властей в сторону примирения с суннитами и отхода от Ирана уже идет. Но только взятие Дамаска станет для Эр-Рияда тем самым ценным призом, который восстановит его позиции лидера среди арабских государств, и позволит беспрепятственно реализовывать дальнейшие региональные проекты – от создания иордано-палестинской федерации до формирования антишиитской оси от Аравийского полуострова до Пакистана.

Причем Дамаск – это приз не только политический, но в первую очередь – экономический. Имея уникальное географическое положение, Сирия может сыграть ключевую роль в поставках газа и нефти в Европу. Соглашение о строительстве магистрального газопровода Иран − Ирак − Сирия было подписано сторонами еще в июле 2012 г. И тогда же Сирия стала главным препятствием на пути реализации проекта строительства газопровода с катарского Северного месторождения в Европу, что позволило бы еще одному игроку – Катару — нанести удар по Газпрому, а значит и России, путем резкого увеличения газовых поставок дешевого катарского газа в Европу. Дамаск в силу разных причин не давал согласия на прокладку газопровода из Катара через свою территорию в Турцию и на Средиземноморское побережье для дальнейшего транзита в Европу. Пока Б.Асад находится у власти, невозможно строительство магистрального газопровода на сирийское побережье Средиземного моря из Катара.

То, что Газпром при подобных раскладах существенно потеряет зарубежные рынки, совершенно очевидно. А вслед за проблемами Газпрома начнутся проблемы бюджета России, расплачивающейся сейчас за отказ зависеть от «нефтегазовой иглы». Если к власти в Сирии придут сунниты вместо алавитского режима Асада, то газопровод Катар − Саудовская Аравия – Иордания – Сирия − Турция или его другой вариант – Иран+Катар – Ирак – Сирия – Турция – Европа будет построен практически немедленно, что влечет за собою огромные финансовые и политические риски для России, газ которой с катарским конкурировать не может в силу крайне низкой себестоимости последнего.

Не случайно, что на днях, вместо того, чтобы совместно с Дамаском разгромить силы ИГ, о готовности к чему заявили сирийцы, США объявили о намерении возобновить помощь основной силе антиасадовской оппозиции – Сирийской свободной армии (ССА). Ну а дальше последуют бомбардировки Сирии под предлогом «борьбы с террористами». Все запланировано по накатанной схеме, которая уже неоднократно прорабатывалась еще год назад на всевозможных совещаниях в Вашингтоне: создание бесполетной зоны возле турецкой или иорданской границы, превращение этой зоны в оплот боевиков, «закачка» туда вооружений и – наступление на Дамаск.

9 сентября Обама уже принял решение о начале нанесения ракетно-бомбовых ударов по сирийской территории, якобы для уничтожения позиций ИГ. И в трактовке президента США решения Конгресса на это не требуется, как и в случае с Ираком. Бомбардировки могут начаться уже в самые ближайшие дни. А это означает и начало американской военной операции против Дамаска, с которым Вашингтон не захотел сотрудничать в борьбе с терроризмом.

Осталось только убедить Саудовскую Аравию сделать за Запад всю грязную работу. Такой прецедент есть. Рассерженные советским вторжением в Афганистан в 1979 году саудиты по просьбе Рейгана резко увеличили экспорт нефти, что привело в середине 1980-х годов к снижению мировых цен на нефть до 20 долларов за баррель (в сегодняшних ценах). Сегодня же достаточно намного меньшего понижения – с нынешних 102 долларов за баррель где-то до неполных 90 долларов – и России будет нанесен огромный финансовый и экономический ущерб, а США возьмут реванш за Крым и Украину. Естественно, из-за этого стабильность в самой России тоже окажется под угрозой, особенно если будет сорвано выполнение социальных программ, заложенных в бюджете, финансирование перевооружения и модернизации вооруженных сил страны.

Президент США уже не скрывает, что он потерял надежду на сотрудничество с российским лидером. Обама якобы пришел к выводу, что даже если будет найдено решение по ситуации на Украине, «у него уже никогда не будет конструктивных отношений с Путиным». Поэтому он решил в оставшееся до истечения срока его полномочий время сосредоточиться на решении других проблем международных отношений, в которых Ирану отведена ключевая роль.

В отношении Тегерана американская администрация намерена сделать все, чтобы вбить клин между Москвой и Тегераном. В этой связи возникает вопрос: действительно ли появилась возможность стратегического сближения Тегерана и Вашингтона в ущерб российско-иранскому партнерству?

В своей официальной позиции Тегеран в связи с событиями на Украине не встал на сторону Запада против России. Оценка США как основного противника обеих стран выходит на первый план. Ухудшение отношений между Москвой и Вашингтоном в этом контексте для Тегерана может стать определенным бонусом для углубления ирано-российского взаимодействия на двухстороннем и региональном уровне. Иранцев никак не устраивает перспектива расширения НАТО к границам России. Украина – пробный шар, за которым в случае отступления Кремля могут последовать государства Южного Кавказа и Центральной Азии. Иранцы видят и то, что на Украине вместо обещанной демократии мир стал свидетелем торжества радикализма и экстремизма, пусть и не исламского. Украина, полагаясь на США, уже потеряла часть своей территории и в эти дни находится в одном шаге от распада на две, а то и несколько частей.

Аятолла Хаменеи считает, что Исламской Республике, возможно, имеет смысл менять тактику в меняющихся международных условиях, но основные принципы революции 1979 года должны остаться незыблемыми. Иранцы понимают, что ядерный вопрос Ирана вышел за пределы правовых и технических дискуссий и превратился для США и их союзников в сугубо политизированное досье, закрыть которое Запад стремится с явной геополитической пользой для себя в регионе.

Речь идет, как минимум, о смене политического курса руководства Ирана, а в самом желаемом для американцев варианте — о замене исламского режима на прозападное государственное устройство. Но здесь есть проблемы. Ядерная программа Тегерана – лишь один из вопросов, по которым позиции Ирана и США расходятся. Однако многие другие до сих пор не решены и не решаются – палестинский и сирийский вопрос, ситуация в Афганистане, конфронтация Ирана и Саудовской Аравии, общая ситуация на Ближнем Востоке. А тут еще информационные спекуляции Запада на счет предстоящей и неминуемой ирано-американской предстоящей дружбы, которые призваны лишь поссорить Россию и Иран. На самом же деле, Тегеран заинтересован в выстраивании стратегических отношений с Россией и никогда не действовал за ее спиной, даже когда ему это было очень выгодно. Ярким примером служит относительно недавнее предложение президента Азербайджана Ильхама Алиева в ходе его визита в Тегеран выступить посредником в организации доставки иранского газа в Европу минуя Россию в свете украинского кризиса. Тогда Иран категорически отказался, заявив, что за спиной России и без согласования с нею никаких контрактов с Европой никогда не подпишет.

Тем более, что Россия и Иран достигли прогресса в переговорах о поставках российских товаров в обмен на иранскую нефть. Общая сумма контракта составляет 20 млрд. долларов. Речь идет о планах по закупкам 500 тысяч баррелей иранской нефти в день. Москва считает, что сделка с Ираном не нарушает введенные в отношении Тегерана международные санкции. Россия подписалась только под санкциями СБ ООН, а односторонние ограничения, принятые США и Евросоюзом, считает противозаконными. Москва тем самым отбирает у Белого Дома рычаг давления на Тегеран, разрушает всю американскую конструкцию диктата условий иранцам. Американцы опасаются именно этого, а не реализации самой сделки.

Иран не только крупный поставщик нефти. Страна по запасам газа занимает первое место в мире, и мы можем создать коалицию, чтобы такие подконтрольные Америке игроки, как Саудовская Аравия и Катар, не могли использовать незаконные односторонние санкции со стороны США с выгодой для себя. Россия может стать трейдером для иранской нефти в случае, если американцы откажутся отменять санкции после подписания окончательного соглашения с Ираном по его ядерной программе. А создав газовую ось Москва – Тегеран вместо несостоявшегося ФСЭГ, обе страны смогут диктовать Вашингтону и Брюсселю свои условия на мировом газовом рынке, включая цены на газ. Только действовать нужно уже сегодня, учитывая, что США уже приступили к реализации своего нового курса в отношении РФ и ИРИ.

Gilead Science Inc подпишет соглашение с производителями дженериковых препаратов с целью обеспечить доступ к более дешевым версия своего бренда Sovaldi для лечения гепатита С в 80 развивающихся странах, включая Индию, Индонезию и Пакистан. Лицензионное соглашение могут подписать уже в середине сентября, что позволит производителям дженериков выпускать Sovaldi и экспериментальные ЛС в комбинации Sovaldi с другими лекарственным средствами для лечения гепатита C американской Gilead, заявил исполнительный вице-президент Gilead Грегг Элтон (Gregg Alton).

Gilead подпишет лицензионное соглашение с производителями дженериков в отношении продаж Sovaldi

Компания планирует продать фирменный препарат Sovaldi и самостоятельно в некоторых странах с достаточно низким уровнем дохода, в том числе Индии, – стоимость терапии за 12 недель составляет 900 долл. В Америке препарат будут продавать с расчетом 1 тыс. долл. за препарат, или 84 тыс. долл. за 12-недельный курс терапии.

Цену на препарат раскритиковали руководители аптек, также как и американские сенаторы Чарльз Грэслей (Charles Grassley) и Рон Вуден (Ron Wyden), потребовав детального отчета от руководства по поводу формирования стоимости на препарат. В Британии сумма, указанная за терапию с использованием Sovaldi, вызвала критику со стороны регуляторов, но вскоре препарат был утвержден, поскольку регулятор получил “дополнительную информацию о рентабельности ЛС от производителя”.

Как заявляет Элтон, ряд дженериковых компаний, нацеленных на производство огромного количества препарата и его дистрибуции, “имеют решающее значение” для получения достаточно широкой доступности препарата в других странах. Он также пока не предоставил информации по поводу того, какие именно компании являются частью соглашения Gilead, пишет Bloomberg.

“На данный момент мы выбрали 5 или 6 компаний и посмотрим действительно ли все эти шесть подпишут соглашение о сотрудничестве с нами”, – добавил он.

По словам источников, знакомых с соглашением, среди компаний, которые были вовлечены в переговоры, называют Hetero Drugs Ltd., Mylan Inc. и Cipla. Также источник сообщил, что в соглашении продажи препарата будут осуществляться также в Южной Африке, Египте и Монголии.

В августе 2014 г. исполнительный директор индийской фармацевтической компании Cipla подтвердил факт переговоров с Gilead, пишет Фармацевтический вестник со ссылкой на FirstWordPharma.

Более 1 миллиона человек в Пакистане пострадали от наводнения, по меньшей мере 256 из них погибли, сообщает агентство Франс Пресс.

"По крайней мере 1 миллион 91 тысяча 807 человек пострадали от наводнения в провинции Пенджаб. В части Кашмира, находящейся под руководством Пакистана, наводнение затронуло 31800 человек", — сказал высокопоставленный чиновник из Национального управления по борьбе со стихийными бедствиями Пакистана.

Ранее сообщалось, что жертвами наводнений в Индии и Пакистане с конца лета стали уже более 440 человек. Власти Пакистана предупредили, что в ближайшие дни стихия может затронуть еще 700 тысяч человек, им посоветовали заранее покинуть свои дома.

В Индии в результате стихии около 2,5 тысячи деревень были частично или полностью затоплены.

В регионе прогнозируется усиление дождей в ближайшие дни.

Запад соблюдает права человека избирательно, но это не дает права другим странам допускать такие же нарушения, считает генеральный секретарь организации Amnesty International Салил Шетти.

"Мы понимаем, что в западных странах, в том числе европейских, существует селективный подход и двойные стандарты в отношении применения принципов прав человека. Например, здесь можно сказать о США, о незаконном содержании узников Гуантанамо, об атаках беспилотников на Пакистан. США будут жестко критиковать Иран за нарушения прав человека, однако они будут молчать о том же в случае с Саудовской Аравией", сказал Шетти.

По его словам власти Китая или России указывают на это и заявляют, что как можно требовать соблюдения европейских стандартов, когда сами европейские страны их не соблюдают. "Но Москва подписала конвенции, международные соглашения и сама их нарушает. То есть нарушения прав собственных граждан нельзя оправдать тем, что на западе их тоже нарушают"- отметил генсек "Международной амнистии".

Жертвами обрушения мечети в пакистанском городе Лахор, по последним данным, стали 24 человека, сообщает телеканал Geo TV.

Ранее сообщалось о 12 погибших.

Инцидент произошел во вторник в мечети в районе Доргхавала (Dorghawala) во время полуденной молитвы. В момент обрушения в здании мечети находились 30-40 человек.

В разборе завалов участвуют как спасатели, так и местные жители. Переброска к месту инцидента тяжелой техники затрудняется узкими проездами к зданию.

Агентство Синьхуа ранее сообщило, что крыша мечети могла обрушиться в результате ливней, которые не прекращались в городе в последнюю неделю.

Пакистан: армия в урегулировании политического кризиса

Наталья Замараева

«Политический кризис должен быть урегулирован политическим путем», — говорится в пресс-релизе Службы связи с общественностью федеральной армии Пакистана. Такое решение было озвучено после завершения работы ежемесячной конференции командиров корпусов. Комкоры подтвердили поддержку принципов демократии, и вновь заявили, что противостояние между правительством правящей Пакистанской мусульманской лигой Наваз (ПМЛ Н) и оппозиционными Партией справедливости Пакистана (Техрик-и-Инсааф), Пакистанским народным движением требует только политического решения. Начальник штаба сухопутных войск генерал Р.Шариф заявил, что комкоры отвергают «применение силы» в условиях кризиса. Одновременно генштаб выразил «серьезную озабоченность» по поводу изменения характера мирного поведения митингующих в Красной зоне Исламабада. Требуя пересмотра результатов избирательной кампании 2013 г., отставки премьер-министра Наваз Шарифа, протестующие, вооруженные палками и в противогазах предприняли попытки прорваться через полицейский кордон и ворваться в правительственные здания. Столкновения между протестующими и силами правопорядка начались поздно ночью 30 августа 2014 г. В результате трое гражданских погибли, десятки ранены.

Политические партии страны, предприняв несколько попыток, оказались бессильны в налаживании диалога между противоборствующими сторонами, и отступили. Депутаты Национальной ассамблеи, нижней палаты парламента, также потерпели фиаско. Правящая администрация в лице Пакистанской народной партии Наваз (ПМЛ Н) во главе с премьер-министром Мухаммадом Наваз Шарифом, и оппозиция обратились за «посредничеством» в урегулировании кризиса к генералитету. Подобный поступок главы кабинета министров свидетельствует о пропасти его разногласий с оппозицией, о безысходности позиции самого Наваз Шарифа. Он – всесильный, в третий раз (в 2013 г.) в истории страны занял кресло премьер-министра, развернул кампанию травли экс-президента-генерала П.Мушаррафа (генерал осуществил военный переворот в октябре 1999 г., в результате которого М.Наваз Шариф был смещен с поста премьер-министра), недооценил переломный этап, как в стране, так и регионе.

В первые летние месяцы 2014 г., в период подготовки оппозиции к маршу протеста, правящая администрация не воспринимала его серьезно. В начале августа, отвечая на вопрос о внутренней ситуации в стране, С. Азиз, советник премьер-министра по вопросам национальной безопасности и иностранным делам отверг какую-либо угрозу демократической системе со стороны Партии справедливости Пакистана и Пакистанского народного движения. Но уже в конце августа премьер-министр согласился со всеми требованиями протестующих в федеральной столице, за исключением одного – собственной отставки.

Впервые правительство обратилось к генералитету о вмешательстве и урегулировании политического кризиса все в том же августе. В дальнейшем позиция премьера оказалась непоследовательной. Выступая в НА, он заявил, что генералитет преднамеренно вмешался в ситуацию. Армия «поправила» премьера, официально заявив, что правительство обратилось к генералу Р.Шарифу «содействовать» в переговорах с протестующей стороной. Подобные заявления вызвали дополнительную волну негодования в адрес кабинета министров со стороны политических партий, представленных в НА, отвергавших какое-либо участие военного истеблишмента в политической жизни страны. Министр внутренних дел Чаудхри Низар Али Хан оправдывает участие военных в качестве единственного выхода из тупика, «…загнанный в угол Наваз Шариф лично оправдывает вмешательство армии в урегулирование политического кризиса». Армия гарантирует прозрачное и справедливое расследование фальсификации выборов. Армия готова обеспечить справедливое расследование фальсификации выборов.

В пакистанских СМИ часто упоминается тезис об аполитичности армии в сложившейся ситуации. Но представляется, что именно борьба оппозиции и правящей администрации, политическое ослабление последней играют на руку генералитету в целях управления кризисом и нейтрализации той же гражданской администрации.

Не случайно сегодняшнее требование о пересчете бюллетеней в ряде избирательных округах (всеобщая избирательная кампания 2013 г. в Пакистане) по времени совпадает с аналогичной кампанией в Афганистане. В соседней стране уже второй месяц проводится пересчет бюллетеней, поданных за двух кандидатов в президенты Исламской Республики Афганистан, имя потенциального победителя – будущего лидера страны будет объявлено в ближайшее время.

Высказываются сомнения, что политический кризис в Пакистане носит локальный характер. Трудно поверить, что неискушенная в политических баталиях Партия справедливости Пакистана в одиночку, без мощной медийной, финансовой, управленческой поддержки не только смогла организовать в Исламабаде выступление от 10 000 до 15 000 протестующих (в сорокоградусную жару!), но и «подключить» армию к разрешению конфликта. Регион Аф-Пака рождает новые реалии, новые имена, новые политические конфигурации.

Боевики, в настоящее время активно действующие на территории южной провинции Гельманд, получают материальную помощь со стороны иностранных сил, сообщил начальник провинциальной полиции Джума Гуль Хемат.

В недавнем заявлении сотрудник полицейского руководства заявил, что каждый из местных талибов ежедневно получает от пакистанского правительства сумму в размере 4 тысяч афгани, что значительно превышает среднюю зарплату сотрудника правоохранительных органов, передаёт телеканал «Толо».

Возможность получения средств за участие в противозаконной деятельности до сих пор является существенным препятствием для стабилизации обстановки в провинции. Помимо местных жителей, заинтересованных в выгоде, в рядах боевиков замечены наёмники из Пакистана и арабских стран, которые также подозреваются в причастности к финансовой поддержке повстанцев.

Правоохранительные органы продолжают борьбу с боевиками во многих уездах Гельманда, но до сих пор одержать победу над повстанцами не удалось. По данным полиции, наряду с финансовой поддержкой, получаемой талибами, основанием для этого служит недостаточная оснащённость стражей порядка современными вооружениями.

Число жертв наводнения в Индии и Пакистане выросло до 400 человек, сообщает во вторник газета Bild.

Как сообщает издание, в Пакистане погибли 205 человек, в Индии — 200. Еще около 700 жителей получили травмы, тысячи пострадавших остались без крова. Ранее сообщалось, что число жертв в Пакистане и Индии достигло 160 и 170 человек соответственно.

Наибольшее количество погибших зарегистрировано в северном индийском штате Пенджаб и пакистанской части Кашмира. Десятки мостов полностью или частично разрушены. В общей сложности из-за наводнения пострадали около полумиллиона человек, тысячи людей остались без крова. Власти организуют палаточные лагеря и пункты оказания помощи для пострадавших от дождей.

Затянувшаяся сага аргентинского долга на прошлой неделе снова стала темой для многих заголовков СМИ и дебатов аналитиков. Аргентина отказалась выполнить постановление, вынесенное американским правосудием, о погашении более миллиардного долга. В результате возник технический дефолт, а рейтинговые агентства тут же поторопились снизить прогнозы по долгам страны до уровня «негативный». И теперь Аргентина снова – страна, в которую будут вкладывать деньги только очень рисковые инвесторы. Меж тем она такая не единственная – рейтинговые агентства на сегодня выделяют около десятка держав, оказавшихся в аналогичном положении.

Какие государства сулят высокие инвестиционные риски?

Причем, оказывается, есть страны и еще более опасные в долгосрочной перспективе для капиталовложений, чем Аргентина. Среди государств, вложения в которые обещают высокие инвестиционные риски, - Египет, Эквадор, Греция, Пакистан, Венесуэла, Кипр, Куба, Ямайка и Украина. Нет, это не значит, что все остальные страны являются хорошим выбором - просто у многих так или иначе есть перспективы. Так, Гана, к примеру, чей рейтинг был понижен в июне, приняла решение обратиться за помощью к МВФ. И фонд обещал помочь.

Украина

В последние месяцы эта страна демонстрировала только углубление экономического спада, при этом с затягиванием внутреннего конфликта промышленное производство падало еще больше. А аналитические компании все ухудшают и ухудшают прогнозы – если к концу второго квартала Украине обещали 4,7% годового сокращения экономики, то теперь уже менее 5% никто «не дает».

При этом стране грозит продолжение девальвации, снижение роста и увеличение общей долговой нагрузки. Причем рейтинг у Украины – ниже аргентинского. Конечно, на общую картину немало повлияло прекращение российской финансовой поддержки и увеличение импортных цен на газ. И уже к концу года государству обещают величину долга 55-60% от ВВП. Хотя к концу 2013 этот показатель не превышал 40%.

Единственным светлым лучом в украинских перспективах выступает количество международной помощи. Евросоюз пообещал Украине 14,5 миллиардов, еще 17 придут в страну от МВФ. Это позволяет аналитикам делать предположения, что любой украинский долг будет реструктуризирован, лишь бы не допустить банкротства страны.

Египет

Казалось бы, уже 3 года прошло после «арабской весны» - а революции, нерегулированные политические условия, продолжают ослаблять экономику Египта. Рейтинг страны агентства понизили еще в минувшем году – и теперь аналитики говорят о вероятности в 40% того, что Египет придет к дефолту в ближайшую пятилетку.

Основной проблемой страны является зависимость от экономической помощи, которую ей оказывают ее соседи по Персидскому заливу. Что будет, когда этот поток иссякнет? На сегодня Саудовская Аравия, Кувейт и Арабские Эмираты пообещали египетскому правительству более 18 миллиардов долларов – в виде прямых кредитов, субсидий на топливо, грантов.

К тому же соседи достаточно активно вкладываются в недвижимость Египта. Однако риски наступления кризиса платежного баланса страны и суверенного дефолта огромны – и они станут неизбежными, как только государство останется без внешней поддержки.

Гана

Африканская страна, доходы в которой более низкие, чем в среднем на континенте. Страна, чья валюта уже второй год катастрофически обесценивается. И как бы не хотелось правительству Ганы обойтись без внешних долгов, решение об обращении в МВФ было принято.

Перспективы у Ганы не радужны – аналитики утверждают, что к концу следующего года ее долг составит 65% от ВВП. Конечно, власти трагическое положение экономики отрицают – однако огромный дефицит счета текущих операций, рост инфляции и низкие валютные резервы скрыть трудно.

В Ашхабаде состоялась новая четырёхсторонняя встреча, посвящённая созданию транспортного коридора Афганистан-Туркменистан-Азербайджан-Грузия.

Как сообщается в заявлении правительства Туркменистана, распространённом в субботу, реализация проекта поможет странам-участницам активизировать торгово-экономические связи как в регионе, так и за его пределами, и даст странам-участницам новые возможности для выхода на мировые рынки.

Ранее министр торговли и промышленности ИРА Мохаммад Шакер Каргар посетил Ашхабад с рабочим визитом и также обсудил с туркменской стороной проект строительства трансафганской железной дороги, отмечает информационное агентство «Trend».

Напомним, что из-за периодически возникающих сложностей таможенного контроля на границе с Пакистаном Афганистан активно ищет новые пути экспорта производящейся в стране сельскохозяйственной продукции: шафрана, орехов, овощей, фруктов и сухофруктов. В настоящее время скоропортящаяся продукция чаще всего продаётся по низким ценам в соседние страны.

Управление национальной безопасности Афганистана объявило о конфискации в Кабуле 15 тонн взрывчатых веществ. В связи с данным фактом задержаны двое подозреваемых, ведётся расследование. Официальный представитель УНБ ИРА Абдул Хасиб Сиддики заявил, что грузовик, перевозивший взрывчатку, принадлежит пакистанским талибам и что теракты планировались при содействии Межведомственной правительственной разведки (ISI) Пакистана.

Согласно субботнему пресс-релизу МВД Афганистана, за последние сутки в стране были убиты 86 боевиков, ранены 62 и арестованы ещё 6. Кроме того, в трёх провинциях было успешно обезврежено 6 самодельных взрывных устройств.

В уезде Бараки Барак провинции Логар в субботу были убиты 5 боевиков и ранены ещё 3. Как сообщил начальник полиции провинции бригадный генерал Абдул Хаким Исхакзай, десятки боевиков атаковали три КПП полиции в уезде.

В провинции Гельманд в уездах Сангин, Муса Кала и Грешк в ходе перестрелок с афганскими ВС были убиты 12 боевиков и ранены ещё 12, утверждается в пресс-релизе 215-го подразделения Афганской национальной армии.

В уезде Ганихель провинции Нангархар конфисковано 22 тысячи патронов и арестованы двое нелегальных торговцев оружием, заявил официальный представитель полиции майор Хазрат Хуссейн Машрикивал.

Согласно воскресному пресс-релизу МВД ИРА, за последние сутки были убиты 19 боевиков «Талибана» и ранены ещё 5. Соответствующие спецоперации прошли в првоинциях Кандагар, Урузган, Забуль, Баглан, Лагман и Гельманд. Также за данный период времени было успешно обезврежено 12 самодельных взрывных устройств, установленных боевиками в провинциях Герат, Забуль, Кандагар, Лагман и Сари-Пуль.

Согласно официальным заявлениям пресс-секретаря министерства обороны ИРА генерала Захира Азими, за субботу и воскресенье в Афганистане были убиты пятеро и двое солдат Афганской национальной армии, соответственно. Также за этот период времени было успешно обезврежено 72 артиллерийских снаряда и взрывных устройства, цитируют его слова афганские СМИ.

Число жертв муссонных дождей в Пакистане превысило 160 человек, в Индии — 170, без крова остались тысячи жителей, сообщает агентство Ассошиэйтед Пресс.

В Пакистане спасатели на вертолетах и лодках пытаются добраться до десятков тысяч людей, потерявших кров в результате затоплений, спровоцированных сильнейшими муссонными дождями. В некоторых регионах вода поднялась на четыре метра, полностью покрыв невысокие здания. В Индии около 2500 деревень были частично или полностью затоплены, тысячи людей остались без крыши над головой.

Ранее сообщалось, что число жертв в Пакистане и Индии достигло 128 и 108 человек соответственно. Наибольшее количество погибших зарегистрировано в северо-восточной провинции Пенджаб и пакистанской части Кашмира. Десятки мостов полностью или частично разрушены.

Власти организуют палаточные лагеря и пункты оказания помощи для пострадавших от дождей и наводнений и опасаются, что число жертв может увеличиться — по прогнозу, дожди и наводнения усилятся в ближайшие дни.

Число погибших в результате муссонных дождей в Пакистане достигло 110, в Индии стихия унесла жизни 86 человек, сообщает агентство Ассошиэйтед Пресс со ссылкой на заявление местных властей.

Ранее сообщалось о 40 погибших в Пакистане.

По информации агентства, в Пакистане от стихии пострадали 148 человек. Наибольшее количество погибших зарегистрировано в северо-восточной провинции Пенджаб и пакистанской части Кашмира. Десятки мостов полностью или частично разрушены.

В спасательной операции в регионе участвуют тысячи спасателей, полицейских и военных.

Власти организуют палаточные лагеря и пункты оказания помощи для пострадавших от дождей и наводнений и опасаются, что число жертв может увеличиться — по прогнозу, дожди и наводнения в ближайшие дни усилятся.

По меньшей мере 40 человек погибли в провинциях Пакистана за последние несколько суток в результате сильнейших муссонных дождей, передает в пятницу агентство Ассошиэйтед Пресс со ссылкой на местные власти.

Как заявил официальный представитель Национального управления по борьбе со стихийными бедствиями Пакистана Ахмад Камаль, не менее 13 человек погибли в городе Лахор на востоке страны при обрушении крыш зданий, которые не смогли выдержать потоки воды. Более подробная информация об остальных погибших пока не сообщается.

Кроме того, как сообщалось ранее, в индийском штате Джамму и Кашмир, расположенном на границе с Пакистаном, 32 человека погибли после того, как мощный поток воды смыл в ущелье автобус с пассажирами. Несколько рек в штате поднялись выше критической отметки. Власти страны объявили об угрозе наводнения после трех дней непрекращающегося дождя.

Жители Пакистана довольно часто становятся жертвами стихийных бедствий, спровоцированных обильным выпадением осадков. Так, в 2010 году жертвами внезапного паводка в стране стали порядка 1700 человек.

Министр дорог и городского строительства Ирана Аббас Ахунди на международной конференции «Роль транспортно-транзитных коридоров в деле обеспечения международного сотрудничества и стабильного развития», которая проводится в Ашхабаде, заявил, что к 2015 году Иран увеличит объем транзитных перевозок через свою территорию до 14 млн. т грузов в год.

Коснувшись вопроса о значимости железной дороги Иран – Туркменистан – Казахстан, иранский министр подчеркнул, что эта железная дорога, представляющая собой один из маршрутов международного транспортного коридора «Север – Юг», открывает странам региона путь в Россию и Европу. Кроме того, она свяжет Центральную Азию с Персидским заливом и создаст условия для расширения торгово-экономического сотрудничества в рамках названного коридора.

По словам Аббаса Ахунди, Иран выступает за совершенствование таможенной и транспортной системы в регионе. Общая протяженность иранских автомобильных и железных дорог составляет около 50 тыс. км, и Иран реализует целый ряд крупных инфраструктурных проектов для дальнейшего наращивания своего транспортно-транзитного потенциала.

Аббас Ахунди подчеркнул, что в течение следующих пяти лет Иран планирует увеличить объем транзитных перевозок еще на 25% и для достижения этой цели будут реализованы проекты по прокладке международных и региональных транспортных коридоров, связывающих Иран с Афганистаном, а также с Китаем и Пакистаном.

Крушение миропорядка?

Куда повернет Россия

А.Г. Арбатов – академик РАН, глава Центра международной безопасности ИМЭМО РАН., член редакционного совета журнала «Россия в глобальной политике».

Резюме Москва не готова к полицентризму, поскольку еще не осознала его главного правила, которое хорошо понимали российские канцлеры XIX века. Частные компромиссы нужны, чтобы иметь более благоприятные отношения с другими центрами силы, чем у тех между собой.

В России и за рубежом широко распространилось ощущение, что украинский кризис подорвал систему международных отношений, которая строилась после окончания холодной войны и даже с более давних времен – после завершения Второй мировой войны в 1945 году. Это ощущение подкрепляется впечатляющими аналогиями.

Тогда яблоком раздора стал раздел послевоенной Европы между Советским Союзом и Соединенными Штатами, а теперь – борьба за влияние на постсоветском пространстве и в его самой большой после России стране – Украине. В те времена геополитический конфликт происходил под сенью непримиримого идеологического противостояния коммунизма и капитализма. После двадцати лет забвения идеологическая схизма как будто вновь вышла на передний план: между духовными ценностями российского консерватизма и западным либерализмом (который представляют в виде однополых браков, легализации наркотиков и проституции, меркантильного индивидуализма). Еще больше усиливают ассоциации небывалый подъем великодержавных настроений и ползучая (но от этого не менее безнравственная и пагубная) реабилитация сталинизма в России, а за океаном – безответственный курс экспорта американских канонов свободы и демократии в докапиталистические страны.

Трудно отделаться от впечатления, что в начале XXI века с его глобализацией и информационной революцией мир вдруг вернулся в первую половину XX века и даже в XIX столетие с их территориальными захватами и геополитическим соперничеством. Слов нет, разрушающийся ныне миропорядок был далеко не совершенным, и у России, как и у многих других государств, к нему накопилось немало претензий. Но отнюдь не ясно, возможно ли новое издание холодной войны, будет ли грядущее мироустройство лучше прежнего и в чем, собственно, была суть того, что ушло в прошлое.

Мир и порядок холодной войны?

Система международных отношений строится не на основе международно-правовых норм и институтов, а в зависимости от реального распределения и соотношения сил ведущих держав и их союзов, наличия у них общих интересов. Именно это определяет, насколько эффективны и реализуемы упомянутые нормы и механизмы. Самый наглядный пример дал период после окончания Второй мировой войны.

Миропорядок того времени был заложен в 1945 г. комплексом договоренностей держав-победительниц в Ялте, Потсдаме и Сан-Франциско. Тогда на пространствах рухнувших империй Германии, Италии и Японии были определены границы европейских стран и государств Дальнего Востока, создана ООН, решены другие послевоенные вопросы. Замысел состоял в том, что великие державы будут совместно поддерживать мир и сообща разрешать международные споры и конфликты на основе Устава ООН во имя предотвращения новой мировой войны. Но этот миропорядок так и не был реализован – он быстро разбился о противостояние СССР и США в Европе, а затем и по всему миру.

В освобожденной Советской армией Центральной и Восточной Европе Советский Союз за несколько лет установил социалистический строй и инициировал массовые репрессии, что вызвало возмущение Соединенных Штатов, которые, в свою очередь, помогли подавить коммунистическое движение в ряде стран Западной Европы. Затем зоны оккупации Германии превратились в два государства – ФРГ и ГДР. Потом была создана НАТО, а в ответ на принятие в нее ФРГ – Организация Варшавского договора. Со временем по обе стороны от внутригерманской границы были развернуты беспрецедентные для мирного времени контингенты вооруженных сил и тысячи единиц ядерного оружия.

Важнейшие европейские границы (между ГДР и Польшей по Одеру–Нейссе, между ФРГ и ГДР, как и граница Советского Союза вокруг балтийских стран) юридически не были признаны Западом – в первом случае до соглашений 1970 г., во втором – до 1973 г., а в третьем – никогда. Статус Западного Берлина служил источником опаснейших кризисов (1948, 1953, 1958 гг.), а один из них, в августе 1961 г. (когда советские и американские танки стояли друг против друга на прямой наводке), едва не привел к вооруженному конфликту СССР и США. Берлинский вопрос урегулирован лишь соглашениями от 1971 года. Холодная война парализовала Совет Безопасности ООН и превратила его в форум пропагандистской полемики, а не институт поддержания международного мира и безопасности.

Готовые к применению ядерные потенциалы породили страх перед лобовым столкновением в зоне прямого военного противостояния двух мощных альянсов, что на время заморозила конфликты и фактические границы в Европе. (Что сделало неизбежным их размораживание после окончания холодной войны.) Но на протяжении первой четверти века существования того миропорядка европейский континент постоянно трясло от напряженности и кризисов между двумя блоками, а Советский Союз к тому же периодически силой подавлял мирные и вооруженные восстания в социалистическом лагере (в 1953 г. в ГДР, в 1956-м в Венгрии, в 1968-м в Чехословакии).

Относительной стабилизации удалось достичь только двадцать с лишним лет спустя – в ходе первой временной разрядки напряженности между двумя ядерными сверхдержавами, зафиксированной Договором по ПРО и соглашением ОСВ-1 от 1972 года. На этой волне в 1975 г. в Хельсинки был подписан и Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ), закрепивший нерушимость европейских границ и десять принципов мирного сосуществования государств на континенте (включая территориальную целостность, суверенитет, неприменение силы и право народов на самоопределение).

Однако вне Европы миропорядок холодной войны вплоть до ее окончания заключался в его отсутствии. Сорок лет мир жил в постоянном ужасе перед глобальной войной. Помимо берлинского кризиса 1961 г., великие державы как минимум трижды подходили к грани ядерного катаклизма: во время Суэцкого кризиса 1956 г., в ходе ближневосточной войны 1973 г. и во время Карибского кризиса в октябре 1962-го, когда эту черту едва не переступили. Компромисс был достигнут за пару дней до момента намеченного авиаудара США по кубинским базам советских ядерных ракет, часть которых была приведена в боеготовность для ответного удара, о чем не знали в Вашингтоне. Тогда человечество было спасено не только благодаря осторожности Кремля и Белого дома, но и просто по счастливому случаю.

Не было никакого совместного управления миром двумя сверхдержавами – просто ужас перед ядерной катастрофой заставлял стороны избегать прямого столкновения. Тем не менее, за этот период произошли десятки крупных региональных и локальных войн и конфликтов, унесших жизни более 20 млн человек. Военные потери самих Соединенных Штатов в те годы составили около 120 тыс. человек – столько же, сколько в Первой мировой войне. Зачастую конфликты разражались неожиданно и завершались непредсказуемо, в том числе поражением великих держав: война в Корее, две войны в Индокитае, пять войн на Ближнем Востоке, войны в Алжире, войны между Индией и Пакистаном, Ираном и Ираком, на Африканском Роге, в Конго, Нигерии, Анголе, Родезии, Афганистане, не говоря уже о бесчисленных внутренних переворотах и кровавых гражданских катаклизмах.

В глобальном соперничестве стороны совершенно произвольно нарушали международно-правовые нормы, включая территориальную целостность, суверенитет и права наций на самоопределение. Под идеологическими знаменами военная сила и подрывные операции применялись регулярно, цинично и массированно. Вне Европы границы государств постоянно менялись, силовым путем страны распадались и воссоединялись (Корея, Вьетнам, Ближний и Средний Восток, Пакистан, Африканский Рог и пр.). Почти в каждом конфликте США и СССР оказывались по разные стороны и предоставляли прямую военную помощь своим партнерам.

Все это сопровождалось беспрецедентной гонкой ядерных и обычных вооружений, противостоянием вооруженных сил сверхдержав и их союзников на всех континентах и во всех океанах, разработкой и испытанием космических вооружений. Это соперничество принесло всем огромные экономические издержки, но более всех подорвало советскую экономику. Лишь в 1968 г. был заключен Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), с конца 1960-х гг. начались серьезные переговоры по ядерным вооружениям, а затем о сокращении обычных вооруженных сил в Европе.

Мировая экономика была разделена на две системы: капиталистическую и социалистическую. В этих условиях было невозможно применять друг против друга какие-то экономические санкции, поскольку они присутствовали постоянно в виде жестких торговых и технических барьеров (как, например, КОКОМ). И только в 1970-е гг. началось избирательное экономическое взаимодействие в виде экспорта советских углеводородов в Западную Европу и скромного импорта оттуда промышленных товаров и технологий. Экономические кризисы на Западе вызывали радость на Востоке, а хозяйственные трудности СССР встречали удовлетворение Соединенных Штатов и их союзников. Впрочем, экономическая независимость (автаркия) и опора на оборонный комплекс как локомотив развития в конечном итоге закономерно загнали социалистическую экономику в хозяйственный и научно-технический ступор.

Сорокалетний период биполярной системы международных отношений и холодной войны наглядно продемонстрировал, что международное право и институты действуют лишь как исключение – в тех редких случаях, когда ведущие державы осознают общий интерес. А в остальном игра с нулевой суммой превращает эти нормы и организации не более чем в средства оправдания своих действий и форумы для пропагандистских баталий.

С конца 1990-х гг. в России присутствует ощущение растущей угрозы, и даже на официальном уровне была высказана мысль, что окончание холодной войны не укрепило, а ослабило национальную безопасность. Это не что иное, как политико-психологическая аберрация. Частично она объясняется тем, что когда самая страшная угроза – вероятность глобальной ядерной войны – отошла далеко на задний план, вопреки наивным надеждам начала 1990-х гг., всеобщей гармонии не наступило. Ужасы сорока лет холодной войны заставили всех забыть, насколько опасным был мир до нее (приведя, помимо всего прочего, к двум мировым войнам). Кроме того, ностальгия по былому лидирующему положению своей страны – как одной из двух глобальных сверхдержав –

побуждает многих в России, кто работал в годы холодной войны, и тем более тех, кто пришел в политику после нее, подменять реальность историческими мифами и сожалеть об утерянном «миропорядке», который на деле был балансированием на грани всеобщей гибели.

Новое мироустройство

Как всегда бывало в истории, фундаментальное изменение расстановки сил на мировой арене сопровождалось изменением миропорядка, как бы сомнительно ни было применение этого понятия к периоду холодной войны. Крушение советской империи, экономики, государства и идеологии означало конец биполярной системы международных отношений. Вместо этого США на протяжении 1990-х и в следующем десятилетии пытались реализовать идею однополюсного мира под своим руководством.

Нельзя не отметить, что благодаря окончанию холодной войны начала складываться глобальная система безопасности: за это время были заключены важнейшие соглашения по контролю над ядерными и обычными вооружениями, нераспространению и ликвидации оружия массового уничтожения. Резко активизировалась роль ООН в миротворческих операциях (в течение 1990-х гг. было предпринято 36 таких операций из 49 проведенных ООН в общей сложности до 2000 года). За два с лишним десятилетия число международных конфликтов и их разрушительные масштабы не увеличились, а значительно уменьшились по сравнению с любым из 20-летних периодов холодной войны.

Россия, Китай и другие бывшие социалистические страны, несмотря на различия политических систем, были интегрированы в единую мировую финансово-экономическую систему и институты, хотя оказывали на них недостаточное влияние. За пределами этой системы остались лишь несколько государств (как КНДР, Куба, Сомали). Кризис 2008 г. как бы от обратного продемонстрировал финансово-экономическое единство мира. Начавшись в Америке, он быстро охватил остальные страны, в том числе тяжело ударил по экономике России (вопреки ее первоначальным, по старой привычке, надеждам остаться «островом стабильности»).

Предпринимались попытки юридически оформить новую расстановку сил: через договор об объединении Германии между ФРГ, ГДР, СССР, США, Великобританией и Францией (1990 г.), создание ОБСЕ на месте СБСЕ (1995 г.), развитие положений Хельсинкского акта в Парижской хартии (1990 г.) и Основополагающем акте России–НАТО (1997 г.), активно обсуждалась реформа ООН. Был адаптирован Договор по сокращению обычных вооружений в Европе (АДОВСЕ – 1999 г.), велись переговоры о совместном развитии систем ПРО.

Однако эти попытки во многих случаях были неуспешны или остались незавершенными, как и строительство всей системы международной безопасности, прежде всего из-за глобальных претензий Соединенных Штатов. С начала 1990-х гг. у США был уникальный исторический шанс возглавить процесс созидания нового, многостороннего, согласованного с другими центрами силы миропорядка. Но они этот шанс бездарно упустили. Неожиданно ощутив себя «единственной мировой сверхдержавой» и пребывая во власти эйфории, Соединенные Штаты стали подменять международное право правом своей силы, легитимные решения Совета Безопасности ООН – директивами американского Совета Национальной Безопасности, а прерогативы ОБСЕ – действиями НАТО.

В результате под новый миропорядок были заложены мины замедленного действия: расширение Североатлантического альянса на восток, силовое расчленение Югославии и Сербии, незаконное вторжение в Ирак, пренебрежительное отношение к ООН, ОБСЕ, контролю над вооружениями (выход США из Договора по ПРО в 2002 г. и отказ от ратификации Договора 1996 г. о запрещении ядерных испытаний). К России относились как к проигравшей державе, хотя именно она покончила с советской империей и холодной войной.

Первое двадцатилетие после биполярности убедительно показало, что и однополярный мир не приносит стабильности и безопасности. Как внутри стран, так и в международных отношениях монополизм неизбежно ведет к правовому нигилизму, произволу, стагнации и в конечном итоге – к поражениям.

Растущее противодействие «американскому порядку» стали оказывать Китай, Россия, а также новые межгосударственные организации: ШОС, БРИКС, региональные государства (Иран, Пакистан, Венесуэла, Боливия) и даже некоторые союзники Вашингтона (ФРГ, Франция, Испания). Помимо наращивания военного потенциала и соперничества в мировой торговле оружием Россия начала открыто противодействовать США в отдельных военно-технических сферах (развитии систем преодоления ПРО). В августе 2008 г. впервые за многие годы Москва применила военную силу за рубежом – на Южном Кавказе.

В российском публичном дискурсе «империализм» ныне утратил прежний негативный флер и все чаще используется с героическим пафосом. Исключительно позитивный смысл придается ядерному оружию и концепции ядерного сдерживания (и негативный – сокращению ядерных вооружений), поиску военных баз за рубежом, соперничеству в торговле оружием, воспевается политика наращивания и демонстрации военной силы, обосновывается отказ от договоров по контролю над вооружениями – все то, что раньше ставилось в вину «мировому империализму».

Китай, в свою очередь, приступил к последовательному наращиванию и модернизации ядерных и обычных вооружений, развернул программы преодоления ПРО США и соревнования с их высокоточными неядерными системами. КНР бросила вызов соседним странам и американскому военному доминированию в акваториях к западу и югу от своих берегов, заявила права на доступ к природным ресурсам Азии и Африки и на контроль над морскими коммуникациями их доставки в Индийском и Тихом океанах.

Однополярный «порядок» подорван фактическим поражением Вашингтона в иракской и афганской оккупационных войнах, а также глобальным финансово-экономическим кризисом 2008 года. Он закончился растущей интенсивностью военно-политического соперничества Соединенных Штатов с Китаем в Азиатско-Тихоокеанском регионе и жестким противостоянием США с Россией вокруг украинского кризиса.

Украинский момент истины

С точки зрения реальной политики при всем драматизме гуманитарной стороны кризиса и насилия на юго-востоке Украины суть происходящего проста: США и Евросоюз тянут Украину к себе, а Россия ее не пускает, стремясь оставить страну (или хотя бы ее части) в орбите своего влияния. Впрочем, теория реальной политики дает далеко не полную картину событий, поскольку не учитывает социально-экономическое и внутриполитическое измерение происходящего.

Большинство украинского общества выступает за демократические реформы и интеграцию с Западом, видя в этом перспективу выхода из многолетнего социально-экономического застоя и нищеты, преодоления коррупции, смены неэффективной системы власти. Проживающее на юго-востоке значительное меньшинство (составляющее до 10–15% всего населения) настроено против курса на Запад и за сохранение традиционных связей с Россией. Решения президента Виктора Януковича подписать, а затем отменить соглашение об ассоциации с ЕС резко обострили внутриполитический раскол: последовали Евромайдан и его расстрел, насильственное свержение законной власти, отделение Крыма и гражданская война на юго-востоке.

Хотя Вашингтон сейчас огульно обвиняет во всех бедах Москву, она имеет лишь косвенное отношение к интернационализации кризиса до крымских событий. В 2012–2013 гг. массовые протестные движения в России были восприняты ее новым правящим классом как инспирированная Западом попытка «цветной революции». Судя по всему, из этого сделали вывод об опасности дальнейшего сближения с США и Евросоюзом. Потому был отменен курс на «европейский выбор России», который многократно официально провозглашался в 1990-е гг. и в первый период правления Путина, начиная с Петербургского саммита Россия–ЕС в мае 2003 г. и вплоть до 2007 года. На смену «европейскому выбору» пришла официальная доктрина «евразийства».

Вовне она предполагает первоочередную интеграцию России в Таможенном и Евразийском союзе с постсоветскими республиками: прежде всего Белоруссией, Казахстаном и другими, которые пожелают присоединиться. А вместо получения инвестиций и передовых технологий Запада (на которые была рассчитана концепция «партнерства ради модернизации» президента Дмитрия Медведева) взят курс на реиндустриализацию экономики с опорой на оборонно-промышленный комплекс, получивший финансирование в 23 трлн рублей до 2020 года. Этот поворот сопровождался небывалой со времен холодной войны кампанией о военной угрозе Запада. Именно на фоне отмеченной смены российской ориентации намерение Киева подписать соглашение с ЕС было воспринято в Москве как серьезная угроза ее «евразийским» интересам. Ведь ранее заявки президентов Кравчука, Кучмы, Ющенко на членство в НАТО и Евросоюзе не вызывали жесткой реакции России.

Консервация сложившегося в России за последние двадцать лет государственного строя, отказ от существенных экономических и политических реформ получили доктринальное обоснование в философии консерватизма, возврата к традиционным духовным ценностям и государственно-политическим канонам. Что бы ни думали об этом в Кремле, легионы активистов в политическом классе и СМИ открыто призывают возродить великодержавно-православную Россию (не преминув использовать и сталинский опыт), присоединить Абхазию и Южную Осетию, после Крыма занять населенные соотечественниками юг и юго-восток Украины (Новороссию), Приднестровье, при случае – Северный Казахстан и части Балтии (ведущий идеолог такой философии Александр Проханов назвал это «империей обрубков».)

Вашингтон и его союзники по НАТО (кроме Польши и стран Балтии) в течение ряда лет не отвечали на новые веяния в российской политике. Однако после присоединения к России Крыма и начала войны на юго-востоке Украины их реакция была вдвойне жесткой, особенно со стороны администрации президента Обамы, которого консервативная оппозиция изначально обвиняла в излишнем либерализме и мягкотелости по отношению к Москве. Трагедия с малазийским лайнером в июле 2014 г. придала кризису небывалую эмоциональную остроту глобального масштаба, хотя причины катастрофы до сих пор не выяснены.

При всех огромных сложностях ситуации варианты решения по существу тоже просты, и определяться они будут не только на переговорах Киева и юго-востока, а в Москве, Брюсселе и Вашингтоне. Или Россия и Запад договорятся о каком-то взаимоприемлемом будущем статусе Украины и характере ее отношений с ЕС и Россией при сохранении нынешней территориальной целостности, или страна будет разорвана на части с тяжелейшими социальными и политическими последствиями для Европы и всего мира.

Что дальше?

На смену несостоявшемуся однополюсному миру идет полицентричный миропорядок, который опирается на несколько основных центров силы. Однако, в отличие от «концерта наций» (Священного союза) XIX века, нынешние центры силы не равновелики и имеют различное общественное устройство, которое во многих аспектах еще не устоялось. Соединенные Штаты, хотя их удельный вес постепенно снижается, остаются ведущим глобальным центром в экономическом (около 20% мирового ВВП), политическом и военном отношениях. По всем параметрам их стремительно догоняет Китай (13% мирового ВВП). Евросоюз (19% мирового ВВП) и Япония (6%) могут претендовать на такую роль в экономическом плане, но в политическом и военном аспектах зависят от США и интегрированы в американские альянсы вместе с рядом региональных государств (Турция, Израиль, Южная Корея, Австралия).

Россия строит свой центр силы вместе с некоторыми постсоветскими странами. Однако, имея глобальный ядерный и политический статус, укрепляя региональные силы общего назначения, она все еще не соответствует финансово-экономическим стандартам мирового центра ввиду относительно скромного объема ВВП (3% от мирового) и еще более – из-за экспортно-сырьевого характера экономики и внешней торговли.

Индия – ведущий региональный центр (5% мирового ВВП), как и некоторые другие страны (Бразилия, ЮАР, группа АСЕАН, в перспективе – Иран). Но между Россией, Китаем, Индией, Бразилией нет и не предвидится военно-политического союза, а по отдельности они заметно уступают военно-политическому и строящемуся экономическому альянсу США, Евросоюза, Японии и Южной Кореи.

В последнее десятилетие в полицентричном мире вновь наметились линии коллективного размежевания. Одна проходит между Россией и НАТО/ЕС по поводу расширения этих альянсов на восток, программы ЕвроПРО и особенно остро в последние месяцы – в связи с кризисом на Украине. Другая линия напряженности обозначилась между Пекином и Вашингтоном в борьбе за военно-политическое доминирование в западной части Азиатско-Тихоокеанского региона, контроль над природными ресурсами и путями их транспортировки, а также по финансово-экономическим вопросам.

Объективно по закону полицентричного мира это подталкивает Россию и Китай к более тесному партнерству, стимулирует курс СНГ/ОДКБ/ШОС/БРИКС к созданию экономического и политического противовеса Западу (США/НАТО/Израиль/Япония, Южная Корея/Австралия). Впрочем, эти тенденции едва ли выльются в новую четкую биполярность, сравнимую с эпохой холодной войны. Экономические связи с Западом основных членов ШОС/БРИКС и их зависимость от него в получении инвестиций и новейших технологий намного шире, чем существует у них между собой. (Например, объем торговли России и Китая в пять раз меньше торговли России и Евросоюза и в 10 раз меньше, чем у Китая с США, ЕС и Японией). Внутри СНГ/ОДКБ/ШОС/БРИКС есть более глубокие противоречия, чем между государствами этих сообществ и Западом (Россия и Украина, Индия и Китай, Армения и Азербайджан, Казахстан и Узбекистан, Узбекистан и Таджикистан). Также немало разногласий между Соединенными Штатами и европейскими странами по многим экономическим и политическим темам, особенно в части отношений с Россией.

Кризис вокруг Украины пока не разрешил противоречие между тенденциями к полицентричности и новой биполярности. Скорее он наглядно продемонстрировал специфику складывающейся асимметричной и весьма размытой полицентричности. Как показало голосование в ООН по крымскому референдуму, Россию однозначно поддержали 10 государств, США – 99 (включая все государства НАТО и ЕС), но при этом 82 страны (40% членов ООН) предпочли остаться вне конфронтации и не портить отношения с Москвой и Вашингтоном. Ни одно из государств ШОС/БРИКС не встало на сторону России, а из стран СНГ и ОДКБ лишь Белоруссия и Армения недвусмысленно поддержали Москву, причем президент первой вскоре поехал в Киев и призвал к возвращению Украине Крыма в каком-то неопределенном будущем. Три страны СНГ, помимо вышедшей из него Грузии, выступили против России (Азербайджан, Молдавия и Украина), Москву не поддержали и такие традиционные партнеры, как Сербия, Иран, Монголия, Вьетнам. Вместе с тем в лагере США тоже нет единства, к ним не присоединились Израиль, Пакистан, Ирак, Парагвай, Уругвай. Еще больший разлад в НАТО и Евросоюзе проявился по вопросу о санкциях и новой политике сдерживания России.

Исключительно важно и то, что все эти государства и группировки интегрированы в единую мировую финансово-экономическую систему. С одной стороны, это позволило Западу принять против России ощутимые, особенно в долгосрочном плане, экономические санкции. Но с другой – применение еще более жестких широких «секторальных» санкций по той же причине грозит нанести большой ущерб их инициаторам и потому не находит единой поддержки среди союзников Соединенных Штатов, да и в кругах американского бизнеса. Ответные санкции России против продовольственного импорта затронули экономику стран Запада, но могут еще больнее ударить по российскому потребителю, несмотря на обещания найти новых поставщиков и развить собственное производство (чего не удалось СССР за 70 лет и России за следующие четверть века).

Общий экономический базис, в отличие от периода холодной войны, по идее должен служить служит мощным стабилизирующим фактором. Однако опыт последнего времени продемонстрировал огромное обратное влияние политики: обострение отношений России и Запада разваливает их экономическое сотрудничество и глобальную систему безопасности.

Если Украина будет разорвана и по какой-то внутриукраинской границе пройдет новая линия конфронтации между Россией и Западом, то между ними надолго возродятся многие элементы отношений холодной войны. Авторитетный американский политолог Роберт Легволд подчеркивал: «Хотя новая холодная война будет основательно отличаться от первоначальной, она будет крайне разрушительна. В отличие от прежней, новая не охватит всю глобальную систему. Мир более не биполярен, крупные регионы и ключевые игроки, как Китай и Индия, будут избегать вовлечения… И все же новая холодная война скажется на всех сколько-нибудь важных аспектах международной системы». Среди вопросов, по которым будет прервано сотрудничество, Легволд выделяет согласование параметров систем ЕвроПРО, разработку энергетических ресурсов Арктики, реформу ООН, МВФ и ОБСЕ, урегулирование локальных конфликтов на постсоветском пространстве и вне его. К этому списку можно добавить взаимодействие в борьбе с международным терроризмом и оборотом наркотиков, противоборство с исламским экстремизмом – главной общей угрозой глобального и трансграничного характера для России и Запада, о которой напомнило наступление исламистов в Ираке.

В таких условиях неизбежно ускорение гонки вооружений, особенно в сферах высоких технологий: информационно-управляющие системы, высокоточные неядерные оборонительные и наступательные вооружения, ракетно-планирующие и, возможно, частично-орбитальные средства. Однако это соревнование едва ли сравнится с масштабом и темпами гонки ядерных и обычных вооружений времен холодной войны, прежде всего по причине ограниченности экономических ресурсов ведущих держав и союзов. Даже в условиях беспрецедентно острого украинского кризиса США продолжают сокращать военный бюджет и не могут заставить союзников по НАТО увеличить военные расходы. Тем более ограниченны экономические и научно-технические возможности России, а издержки гонки вооружений будут для нее относительно выше. Вместе с тем в такой обстановке практически неизбежен тупик на переговорах по контролю над вооружениями и весьма вероятен распад существующей системы ограничения и нераспространения вооружений (прежде всего Договор РСМД от 1987 г., возможно – новый Договор СНВ от 2010 г. и даже ДНЯО).

Если к этому добавится кризис между КНР и США с их союзниками на Тихом океане, то Китай сдвинется ближе к России. Однако Пекин не будет склонен к жертвам ради российских интересов, но постарается всемерно использовать ее ресурсы для соперничества с противниками в Азии и на Тихом океане (китайцы называют Россию своим «ресурсным тылом», вероятно, думая, что это ей льстит). Впрочем, Китай едва ли пойдет теперь на обострение с Вашингтоном: напряженность отношений России и Запада ставит его в самое выигрышное положение в полицентричном мире. Как ни парадоксально, именно Китай занял сейчас позицию балансира между Западом и Востоком (в лице России), к чему всегда стремилась Москва.

Российские внешнеполитические практики и теоретики двадцать лет отстаивали концепцию полицентричного мира в качестве альтернативы американской монополярности. Но на деле Москва оказалась не готова к такой системе отношений, поскольку еще не осознала ее главного правила, которое хорошо понимали российские канцлеры XIX века Карл Нессельроде и Александр Горчаков. А именно: нужно идти на частные компромиссы с другими державами, чтобы иметь более благоприятные отношения с остальными центрами силы, чем у тех между собой. Тогда они будут больше заинтересованы в сотрудничестве с Россией, и можно получать уступки от всех, выигрывая по сумме реализованных интересов.

Между тем ныне отношения России с Соединенными Штатами и Евросоюзом хуже, чем у них с Китаем и тем более между собой. Это чревато для Москвы большими проблемами в обозримой перспективе. В отношениях с США и их союзниками в Европе и на Тихом океане надолго вбит клин. Над Сибирью и Дальним Востоком нависает гигантский Китай, дружить с которым можно лишь на его условиях. С юга к России примыкают неустойчивые авторитарные государства, которым угрожает исламский экстремизм. В европейской части соседи представлены, мягко выражаясь, не вполне дружественными странами в лице Азербайджана, Грузии, Украины, Молдавии, Польши, Балтии и не очень предсказуемыми партнерами (Белоруссия). Конечно, несмотря на новую американскую политику сдерживания, России не грозит международная изоляция или военная агрессия. Но Советскому Союзу в 1991 г. это тоже не угрожало, причем он был намного больше, сильнее в экономическом и военном отношениях, имел защищенные границы и не так зависел от мировых цен на нефть и газ.

Если по вопросу о будущем Украины между Россией и Западом будет достигнут компромисс, разумеется, приемлемый для Киева и юго-востока страны, то возврат к сотрудничеству не произойдет быстро. Однако со временем противостояние будет преодолено и возобладает процесс формирования полицентричного мира. Он может стать основой нового, более сбалансированного и устойчивого, пусть намного более сложного и динамичного миропорядка. Он призван заниматься проблемами XXI века, а не возвращаться к политике прошлого столетия и более ранних времен: свержению неугодных режимов, вооруженному навязыванию другим народам своих ценностей и порядков, геополитическому соперничеству и силовой перекройке границ для исправления исторических несправедливостей.

Только на новой базе станет возможным существенное повышение роли и эффективности международных норм, организаций и наднациональных институтов. Фундаментальная общность интересов многополярного мира диктует большую солидарность и сдержанность в выборе инструментов достижения интересов, чем страх перед ядерной катастрофой в прошлом веке. Этого требуют новые проблемы безопасности – распространение оружия массового уничтожения, подъем исламского экстремизма, рост международного терроризма. К тому же подталкивают обостряющиеся климатические, экологические проблемы, дефицит энергоресурсов, пресной воды, продовольствия, демографический взрыв, неуправляемая миграция и угроза глобальных эпидемий.

Курс Евросоюза, Индии, Японии предсказуем в весьма узком диапазоне вариантов. Решающую роль в формировании будущего мироустройства будет играть выбор политического курса Соединенными Штатами, Китаем и Россией. США придется, не впадая в неоизоляционизм, приспосабливаться к реалиям полицентричного и взаимозависимого мира, в котором силовой произвол подобен бросанию камней в стеклянном доме. Как самый сильный участник такого мироустройства они могут играть очень важную роль, действуя в рамках международного права и легитимных институтов. Но любые претензии на гегемонию и «право силы» встретят саботаж союзников и отпор других глобальных и региональных держав. Китаю следует избежать соблазна наращивания вооружений, проведения силовой политики и выдвижения геополитических претензий для обеспечения своих растущих ресурсных потребностей – это может сплотить против него соседние страны на западе, юге и востоке под руководством США. Растущая стремительно экономическая мощь КНР предполагает адекватное повышение глобального экономического и политического влияния страны, но это должно осуществляться только мирным путем, на основе взаимоприемлемых договоренностей с другими странами.

Что касается России, то, лишь перейдя от экспортно-сырьевой к высокотехнологичной экономике, она способна стать полновесным глобальным центром силы. Это предполагает энергичные усилия по выходу из наметившегося экономического и политического застоя, грозящего перейти в упадок. Но он невозможен на путях великодержавной риторики, самолюбования на основе метафизических духовных традиций, экономической автаркии и наращивания военного потенциала сверх пределов разумной достаточности. Все это скорее усугубит проблемы России, даже если и вызовет на время патриотический отклик общества. Для реального экономического прорыва прежде всего нужны политические и институциональные реформы демократического характера: реальное разделение и регулярная сменяемость властей, честные выборы, четкое отчуждение чиновников и депутатов от бизнеса, активное гражданское общество, независимые СМИ и многое другое. Никаким иным способом в России не появятся крупные инвестиции и высокие технологии – они не будут генерироваться из внутренних источников, не придут с Запада и не будут присланы из Китая, который сам является получателем этих активов от стран инновационной экономики.

Пожалуй, мало кто из критиков нынешней философии и политики «евразийства», консерватизма и национал-романтизма смог бы более ясно и убедительно выразить идею европейского выбора, чем сам Владимир Путин. Несколько лет назад (в 2007 г.) он писал: «Этот выбор во многом был задан национальной историей России. По духу, культуре наша страна является неотъемлемой частью европейской цивилизации… Сегодня, выстраивая суверенное демократическое государство, мы в полной мере разделяем те базовые ценности и принципы, которые составляют мироощущение большинства европейцев… Мы рассматриваем европейскую интеграцию как объективный процесс, являющийся составной частью нарождающегося миропорядка… Развитие многоплановых связей с ЕС – это принципиальный выбор России».

Согласно этой идеологии, которая является фундаментом общественной жизни и менталитета, Россия должна вернуться на европейский путь, который не следует путать с торговыми потоками и маршрутами трубопроводов. Вектор развития вовсе не обязательно предполагает интеграцию России в Евросоюз или Евроатлантическую зону свободной торговли и инвестиций. Вполне вероятно сохранение России (основываясь на экономике высоких технологий) вместе с рядом постсоветских республик как самостоятельного центра силы в тесном сотрудничестве с США, ЕС, Китаем, Японией, Индией. Европейский путь – это прежде всего преобразование российской экономической и политической системы на основе передовых европейских норм и институтов, разумеется, сообразуясь с российскими потребностями и национальными традициями.

Россия. США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 3 сентября 2014 > № 1209584 Алексей Арбатов

Доминирование доллара: есть ли альтернативы

К чему ведет дискуссия о резервных валютах

С.А. Афонцев – доктор экономических наук, заведующий Отделом экономической теории ИМЭМО РАН, профессор МГИМО (У) МИД России, советник Круглого стола промышленников России и ЕС.

Резюме Перспективы вывода российского рубля на позиции глобальной валюты не просматриваются, а вот возможности повышения его международной роли через механизмы БРИКС представляют практический интерес.

Идея о том, что зависимость мировой экономики от использования доллара как средства международных платежей и ведущей резервной валюты является чрезмерной и должна быть сокращена, вот уже несколько десятилетий бурно обсуждается политиками и экспертами. Как всегда в тех случаях, когда экономические аргументы тесно переплетаются с политическими интересами, участники дебатов часто выдают желаемое за действительное, а нежелаемое – за заведомо нежизнеспособное. Объективный анализ проблемы требует разложить ее на две составляющие – во-первых, какую роль играют глобальные валюты в современной мировой экономике, и во-вторых, почему именно американский доллар является ведущей глобальной валютой? Лишь разобравшись с этими вопросами, можно делать выводы относительно дальнейших перспектив развития международной валютной системы и места в ней конкретных национальных валют, включая доллар.

Глобальные валюты как общественные блага

Начнем с первого вопроса. С точки зрения управления глобальными экономическими процессами наличие в мировой экономике глобальных валют (global currencies), обслуживающих международные платежи и обеспечивающих возможности накопления международных резервов, является центральным элементом стабильности мировой валютно-финансовой системы. Благодаря этому функционирование глобальных валют правомерно рассматривать в контексте политики создания глобальных общественных благ. В экономической науке термин «общественные блага» используется для описания благ, отвечающих двум условиям: во-первых, неконкурентность в потреблении (потребление блага одним субъектом не снижает возможности его потребления другими субъектами), и, во-вторых, неисключаемость в предоставлении (производитель блага не может воспрепятствовать его потреблению субъектом, не уплатившим за право потребления).

Классическим примером общественного блага на национальном уровне является национальная оборона: защита одного гражданина страны от нападения вероятного противника никак не ослабляет аналогичную защищенность других граждан (условие неконкурентности), и в то же время отсутствует возможность «изъять» из числа защищенных системой национальной обороны тех граждан, которые не внесли своего вклада в ее создание, например, уклонились от уплаты налогов (условие неисключаемости). В свою очередь, под глобальными общественными благами (ГОБ) понимаются блага, обладающие свойствами неконкурентности и неисключаемости с точки зрения участников мировой политико-экономической системы. При этом принято выделять «конечные» ГОБ, непосредственно удовлетворяющие потребности глобального сообщества (поддержание мира, стабильность международной торговой системы и международных финансов, сохранение окружающей среды и т.д.), и «промежуточные» ГОБ, которые являются условием создания «конечных» ГОБ.

Наличие глобальных валют и является одним из таких «промежуточных» ГОБ, выполняющих ряд важных функций в международной системе, содействуя развитию международной торговли и поддержанию глобальной финансовой стабильности. Их использование значительно сокращает трансакционные издержки торгово-инвестиционных операций. Речь идет не только (и не столько) об исключении издержек по конвертации национальных валют (данную функцию могут выполнять и региональные валюты – например, евро), но и о создании универсальной системы международных расчетов с применением универсально признаваемых платежных средств. Они обеспечивают ликвидность международных финансовых рынков и глобальную мобильность капитальных потоков, создавая условия для развития международного инвестиционного сотрудничества. Наконец, благодаря глобальным валютам создается возможность накопления международных резервов, не связанных с конкретным типом товарных активов (например, с золотом), что существенно расширяет для национальных правительств и центральных банков возможности гибкого управления платежным балансом. В силу этого они являются важным инструментом смягчения международных дисбалансов. Страны, имеющие устойчивый профицит торгового баланса, имеют возможность накапливать международные резервы в виде активов, номинированных в глобальных валютах, без необходимости сдерживать расширение экспорта, сохраняя тем самым благоприятные перспективы долгосрочного роста национальной экономики.

Главная проблема мировых резервных валют заключается в том, что, выполняя функции глобальных общественных благ, они де-факто находятся под контролем национальных денежных властей, политика которых ориентирована в первую очередь на потребности национальной экономики и/или субъектов, в ней функционирующих. Именно с этим обстоятельством связан поток обвинений в адрес Федеральной резервной системы США, политика которой, диктуемая приоритетами национального характера, может оказывать существенное негативное влияние на экономики стран, порой удаленных на тысячи километров от американского континента. Но передача вовне импульсов, исходящих от национальной денежно-кредитной политики – общее свойство глобальных валют. Какая бы валюта ни пришла на смену доллару, это свойство останется неизменным. В этом смысле разница может состоять лишь в том, политика какой страны (Великобритании, Соединенных Штатов или, например, Китая) будет сказываться на экономиках других государств, использующих ее валюту в рамках международной системы. Страны – эмитенты глобальных валют могут меняться, содержание критики в их адрес – нет.

Кандидаты на глобальность

Валюты, выполняющие функции глобальных (или претендующие на эту роль), должны соответствовать ряду достаточно жестких требований. Во-первых, иметь высокий уровень востребованности на мировых рынках. Иными словами, на соответствующую валюту есть спрос со стороны хозяйствующих субъектов в различных странах. Во-вторых, предложение глобальной валюты должно быть достаточно для удовлетворения соответствующего спроса. В-третьих, от нее требуется высокая надежность: и ценность номинированных в ней активов, и ее котировки по отношению к другим валютам определяются на основании рыночных принципов, но при этом свободны от рисков резких и непредсказуемых колебаний, связанных с политикой страны-эмитента.

Ситуацию усложняет то обстоятельство, что статус глобальной валюты имеет две градации. Первый уровень – валюта международных платежей – предполагает активное использование в международных торгово-инвестиционных операциях. Второй уровень – международная резервная валюта – предусматривает готовность центральных банков различных стран включать активы, номинированные в соответствующей валюте, в свои международные резервы. Во втором случае требования к надежности валюты и к ее предложению (доступность на рынке номинированных в ней активов) существенно выше, чем в первом.

Какие валюты в современном мире отвечают требованиям, перечисленным выше? Очевидно, что в максимальной степени это относится к американскому доллару, частично – к евро, британскому фунту и японской иене. Они устойчиво держат пальму первенства по «глобальной востребованности»: по данным Банка международных расчетов, в 2013 г. доллар обслуживал 87,0% объема валютных сделок, евро – 33,4%, иена – 23,0%, фунт – 11,8% (поскольку в каждой сделке участвуют две валюты, сумма процентных долей в мировом валютном обороте равна 200%). На мировом рынке обращается значительный объем активов, номинированных в соответствующих валютах, причем их котировки регулируются рыночными факторами и не подвержены резким спекулятивным колебаниям. Достаточно сказать, что даже на пике «кризиса еврозоны» доверие к номинированным в евро активам оставалось уверенно высоким, а доллар по-прежнему играет роль «надежной гавани», в которую инвесторы уводят активы при любом намеке на ухудшение мировой конъюнктуры.

За пределами «большой четверки» глобальных валют поиск кандидатов на этот статус – дело весьма неблагодарное. Если говорить о валютах экономически развитых стран, главной проблемой является не столько их низкая востребованность (на австралийский доллар, например, приходилось целых 8,6% общей суммы валютных сделок в 2013 г.), сколько отсутствие на международном рынке достаточного объема активов, в них номинированных. Максимально ярко данное обстоятельство проявилось в 2010–2011 гг., когда попытки инвесторов найти альтернативу активам, номинированным в долларах и евро, неизменно наталкивались на дефицит активов, номинированных в альтернативных валютах (в первую очередь швейцарских франках, австралийских долларах и норвежских кронах). Более того, сами эти попытки привели к существенным проблемам с обеспечением устойчивости валют – настолько серьезным, чтобы побудить Швейцарию в сентябре 2011 г. привязать курс франка к евро. То есть перечисленные валюты могут достаточно успешно обслуживать международные платежи и даже включаться центральными банками в пул международных резервов, однако потеснить позиции валют «большой четвертки» они не способны ни сегодня, ни в обозримом будущем.

Из числа валют развивающихся стран единственным серьезным кандидатом на статус глобальной валюты в ближайшие десятилетия выступает китайский юань (ренминби). За ним стоит бурно развивающаяся экономика Китая, политическая воля руководства страны, энтузиасты фондовых рынков и многочисленное сообщество критиков «засилья доллара в мировой экономике». Но объективные факты говорят, что обольщаться международными перспективами ренминби не стоит – по крайней мере в среднесрочной перспективе.

Во-первых, несмотря на стремительное возвышение Китая на позиции ведущего мирового экспортера, роль ренминби на глобальных валютных рынках до сих пор остается ограниченной. В 2013 г. на него приходилось лишь 2,2% оборота глобального валютного рынка. Громко разрекламированная политика наращивания доли ренминби с помощью двусторонних своповых соглашений (25 соглашений с декабря 2008 г. по июль 2014 г. со странами-партнерами, в т.ч. Россией, а также с ЕС и Гонконгом) также дала скромные результаты. Показательна судьба свопового соглашения с Южной Кореей – первого соглашения такого рода, заключенного 12 декабря 2008 г. с максимальным объемом операций на уровне 360 млрд ренминби (эквивалент 64 млрд корейских вон). Первая сделка по данному соглашению заставила себя ждать почти шесть лет. В мае 2014 г. корейский концерн «Хёнде» задействовал его в рамках сделки на поставку автомобилей в Китай, причем сумма кредита составила… 124,74 млн ренминби (порядка 20 млн долларов). Очевидно, что китайские власти рассчитывали совсем не на такой результат. В целом доля ренминби в обслуживании валютных свопов (фактических сделок, а не подписанных соглашений) в 2013 г. составила 0,9% – для сравнения, доллар США обслуживал 93,0% суммы своповых операций.

Во-вторых, даже если ренминби в ближайшие годы укрепит позиции как валюта международных платежей, его переход к статусу мировой резервной валюты столкнется с препятствием, связанным с отсутствием на глобальном рынке достаточного объема надежных активов, номинированных в ренминби. Уникальная позиция доллара в международной валютной системе в решающей мере связана с высокой насыщенностью рынков ликвидными долларовыми активами, что является прямым следствием устойчиво высоких бюджетных дефицитов, финансируемых выпуском долговых обязательств правительства Соединенных Штатов. Активов аналогичного объема и качества, номинированных в ренминби, на сегодняшний день просто не существует. В такой роли теоретически могли бы выступать долговые обязательства китайского правительства, выпускаемые для финансирования значительного бюджетного дефицита, который в 2009–2013 гг. колебался в пределах 0,8–1,1 трлн ренминби. В 2013 г. он достиг максимального значения за пять лет – 1,06 трлн ренминби (эквивалент порядка 174 млрд долларов). Эта сумма превышает минимальный докризисный дефицит федерального бюджета США (161 млрд долларов в 2007 г.) и лишь в четыре раза меньше соответствующего показателя 2013 г. (680 млрд долларов). Таким образом, принципиальная возможность масштабного выпуска Китаем государственных долговых обязательств существует – вопрос лишь в том, будут ли они обладать адекватным качеством и будут ли пользоваться спросом на международных финансовых рынках. Положительный ответ на этот вопрос вполне возможен – но пока не очень понятно, какие факторы способны его обеспечить в реальности.

В-третьих, ренминби остается валютой с жестко регулируемым курсом. Несмотря на то что власти Китая идут на определенное смягчение политики валютного регулирования (так, в марте 2014 г. коридор предельных колебаний валютного курса ренминби был расширен с 1 до 2%), до перехода к рыночному определению курса китайской валюты предстоит пройти еще очень долгий путь. Дилемма заключается в нахождении баланса между потребностями экспортного сектора, которому нужен низкий валютный курс, и финансового сектора, заинтересованного в укреплении ренминби. Такое укрепление, неизбежное в случае либерализации валютного регулирования, несет высокие риски для экспорта, неприемлемые в условиях замедления китайской экономики. В свою очередь, переход на рыночное формирование валютного курса необходим для того, чтобы ренминби мог претендовать на статус резервной валюты: мало кому интересно иметь в пуле резервов значительную долю активов, ценность которых будет зависеть от политических решений Пекина.

Клубные валюты как альтернатива

Каковы могут быть альтернативы использованию глобальных валют, эмитированных конкретными странами – коль скоро издержки денежно-кредитной политики США для стран остального мира весьма ощутимы, а перспективы замены доллара в его глобальной функции национальными валютами других государств весьма туманны? С точки зрения концепции глобальных общественных благ, наиболее эффективной альтернативой существующей ситуации стало бы создание подлинно международной валюты, не зависящей от решений денежных властей конкретной страны и «управляемой» признанным наднациональным органом. Создание такой искусственной валюты обречено на неудачу в силу рассмотренных выше условий – тех самых, которые способствуют сохранению долларом его нынешних позиций.

Главное обстоятельство заключается в том, что любая искусственная валюта (если только она, как евро, не приходит на смену другим валютам, активно используемым в торгово-инвестиционных сделках) является изначально невостребованной участниками экономических операций. Судьба специальных прав заимствования, эмитируемых МВФ, наглядно иллюстрирует этот тезис. Отбросив дипломатический лексикон, можно констатировать, что в современной мировой экономике их значение стремится к нулю.

Более интересный спектр возможностей предоставляют клубные валюты. Они могут использоваться либо государствами – участниками региональных интеграционных объединений, либо группой стран, имеющих тесные партнерские связи в экономической области. При этом клубные валюты либо создаются искусственно, либо в их качестве функционируют наиболее мощные валюты отдельных стран – членов клуба. Проектам создания искусственных клубных валют в полной мере присущи слабости, характерные для искусственных глобальных валют. На сегодняшний день единственным успешным примером создания искусственной клубной валюты является евро, пришедший на смену пулу европейских валют, некоторые из которых (прежде всего марка ФРГ, французский франк, итальянская лира) ранее играли значимую роль в международной торговле и финансах. Проекты конструирования искусственных клубных валют на базе более слабых национальных (например, в АСЕАН) неизменно оканчивались фиаско. В этом контексте можно только приветствовать тот факт, что в подписанном 29 мая с. г. Договоре о Евразийском экономическом союзе вопросы создания наднациональной валюты в принципе не упоминаются. На постсоветском пространстве уже было анонсировано множество невыполненных проектов – хорошо, что их не стало на один больше.

Важным новшеством последнего десятилетия стала разработка проектов валютного сотрудничества, предполагающих использование национальных валют стран-партнеров. Они могут реализоваться как в рамках региональных интеграционных объединений (например, МЕРКОСУР), так и в рамках страновых клубов, члены которых формально не объединены форматом региональной интеграции. Соответствующие механизмы, в частности, получили активное распространение в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Недавно к числу клубов, анонсировавших проекты валютного сотрудничества, присоединился БРИКС. С учетом того, что перспективы вывода российского рубля на позиции глобальной валюты на сегодняшний день не просматриваются даже гипотетически, возможности повышения его международной роли через соответствующие механизмы БРИКС могут представлять прямой практический интерес.

Инициатива для БРИКС

Наряду с важными политическими заявлениями, в финальной декларации прошедшего в г. Форталеза (Бразилия) саммита БРИКС (июль 2014 г.) сформулированы две важные инициативы в валютно-финансовой сфере. Во-первых, заявлено о создании в БРИКС финансового института – Нового банка развития (НБР), в функции которого будет входить финансирование проектов (в первую очередь инфраструктурных) на территории стран-членов. Во-вторых, принято решение о формировании пула валютных резервов государств БРИКС для коллективного противодействия валютно-финансовым рискам.

Для того чтобы НБР мог выполнять миссию, связанную с поддержкой устойчивого развития в странах БРИКС (а потенциально – и в других развивающихся странах, которые могут к нему присоединиться), его ресурсов должно быть достаточно для финансирования набора «образцовых» проектов, способных оказать системное воздействие на экономики стран-членов и привлечь к сотрудничеству частных инвесторов. С объявленным капиталом НБР в размере 100 млрд долларов эта задача кажется вполне реалистичной.

Ключевая проблема, однако, связана с объемами и сроками предоставления финансовых ресурсов. В соответствии с достигнутым соглашением, на начальном этапе функционирования НБР его капитал составит 50 млрд долларов (впоследствии он может быть удвоен). Из этой суммы 10 млрд будет внесено членами БРИКС в равных долях в течение семи лет – не так уж и много, и с большой отсрочкой. Для сравнения, лишь проект модернизации порта Зарубино в Приморском крае требует 3 млрд долларов инвестиций, не говоря уже о проекте строительства газопровода из России в Китай, для которого необходимо, по самым скромным оценкам, не менее 55 млрд долларов. Ввиду этого важное значение будет иметь предоставление инвестиционных гарантий (оставшиеся 40 млрд долларов). Разработка механизмов предоставления соответствующих гарантий (можно ожидать, что они будут предоставляться главным образом в валютах стран БРИКС) является, таким образом, принципиальным условием для того, чтобы деятельность НБР успешно набирала обороты с самого начала его функционирования в 2016 году.

Хотя в роли основателей НБР выступают страны БРИКС, данный финансовый институт открыт для участия в нем других государств. Такое участие потенциально может обеспечить расширение капитала НБР (хотя доля стран БРИКС в нем не должна опускаться ниже 55%). Наиболее очевидными кандидатами на вступление являются страны Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). Из числа полноправных членов ШОС лишь от Казахстана можно ожидать ощутимого финансового взноса. Тем не менее вовлечение соответствующих государств в деятельность НБР через реализацию масштабных инвестиционных проектов может оказаться привлекательной перспективой как для России, так и для Китая. То же самое относится к странам, которые в ШОС выступают в качестве «партнеров по диалогу». Белоруссия как член создаваемого Евразийского экономического союза, Шри-Ланка как близкий союзник Индии и Турция как динамично развивающаяся экономика (и активный член «Большой двадцатки») способны стать желанными кандидатами на присоединение к НБР. Сложнее обстоит дело со странами-наблюдателями. С учетом турбулентной политической ситуации в Афганистане, проблемной международной позиции Ирана и напряженных отношений Индии с Пакистаном бесспорной выглядит лишь кандидатура Монголии. Если расширение НБР окажется успешным, национальные валюты стран БРИКС (в первую очередь китайский ренминби и, возможно, российский рубль) получат дополнительный импульс к повышению своей роли в мировой экономике.

Если НБР по своим функциям может рассматриваться как «клубный аналог» Всемирного банка, то валютный пул стран БРИКС потенциально способен взять на себя часть функций, которые на глобальной арене выполняет МВФ. При размере пула, эквивалентном 100 млрд долларов, страны БРИКС почувствуют себя более уверенно в периоды валютно-финансовых потрясений. Хотя ресурсы пула едва ли будут играть заметную роль для России и Китая, располагающих значительными международными резервами (почти 478 млрд долларов и более 4 трлн долларов, соответственно), для других стран БРИКС они, вероятно, окажутся полезными в ситуации валютной нестабильности. Хорошая новость состоит в том, что 30% своего лимита страна-аппликант сможет получить без пресловутой необходимости предварительного согласования антикризисной программы с МВФ. И в любом случае само наличие соответствующего механизма может выступать в роли своего рода «подушки безопасности», обеспечивая более высокое доверие участников рынка к валютам стран-членов.

Остается, однако, непраздный вопрос о том, в какой мере резервы, созданные на основе национальных валют стран БРИКС, окажутся полезными в случае давления на одну из них. Как уже упоминалось, доля ренминби в обслуживании валютных сделок на глобальных рынках в 2013 г. составляла 2,2%. Валюты других стран БРИКС демонстрировали еще более скромные показатели (порядка 1% у бразильского реала и индийской рупии, заметно менее 1% – у российского рубля и южноафриканского ранда). Ограниченное использование валюты в мировой экономике означает ограниченный спрос на нее со стороны внешних агентов. Иными словами, «клубный» валютный пул будет иметь значение в первую очередь для отношений собственно между странами – членами пула. Это расширяет круг возможностей, открытых для этих государств, но и не отменяет для них потребности в пользовании «настоящими» глобальными валютами.

Как можно убедиться, возможности клубных механизмов взаимодействия в валютной сфере достаточно скромны – они не подменяют глобальные механизмы, а дополняют их. Тем не менее они заслуживают внимания и поддержки. Немаловажное значение имеет тот факт, что побочным эффектом создания таких механизмов могут служить общие сдвиги в структуре управления глобальными экономическими процессами. В условиях, когда глобальные функции по-прежнему выполняются узким кругом валют экономически развитых стран, а реформа международных финансовых институтов фактически блокирована, создание клубных форматов взаимодействия может стать альтернативной стратегией повышения роли ведущих стран с развивающейся экономикой на глобальные экономические процессы.

США. Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 3 сентября 2014 > № 1209575 Сергей Афонцев

Турция передала последнюю партию из четырех модернизированных F-16 MLU ВВС Пакистана

Компания Turkish Aerospace Industries (TAI) 2 сентября в ходе церемонии на объекте в Анкаре передала Пакистану последние четыре истребителя F-16, модернизированных по программе "Peace Drive II". Об этом сообщает f-16.net.

Компания, также известная под аббревиатурой TUSAŞ (Türk Havacılık ве Uzay Sanayi), заключила с министерством обороны Пакистана контракт на модернизацию и испытания самолетов в 2009 году. В соответствии с программой, турецкие техники должны были обновить и протестировать 41 самолет, и первые самолеты были поставлены два года назад.

Вторая редакция программы “Peace Drive”, которая началась в октябре 2010 года, по графику должна завершиться к сентябрю 2014 года. По ней предусматривалось обновление планера и бортовой электроники по дополнительному контракту TUCAS с правительством США и ВВС Пакистана.

Согласно контракту, компания TAI также должна обучить 72 техников ВВС Пакистана, чтобы они могли впоследствии участвовать в модернизации F-16 с персоналом компании.

TAI была создана в 1984 году в качестве партнера по производству F-16 для ВВС Турции, и в настоящее время передает свой опыт другим операторам F-16. Компания провела обновление планера и бортовой электроники самолетов F-16 ВВС Иордании и выполняет модернизацию 175 турецких F-16.

Генеральный директор Иранской национальной компании по распределению нефтепродуктов Сейед Насер Саджади на 6-ой международной конференции «Автотранспорт, сжатый природный газ и альтернативные виды топлива» сообщил, что в Иране насчитывается около 3,2 млн. двухтопливных автомобилей и ему принадлежит первое место в мире по количеству работающих на газе автомобилей.

Как подчеркнул С.Н.Саджади, в течение последних 10 лет в стране наблюдался стремительный рост производства работающих на газе автомобилей и велось активное строительство газовых автозаправочных станций (АЗС). Этому во многом способствовала реализация проекта по увеличению доли сжатого природного газа в топливной корзине страны, и использование газового топливо позволило сэкономить бензин на общую сумму примерно в 27-28 млрд. долларов. По количеству газовых АЗС Иран уступает только Пакистану.

С.Н.Саджади отметил, что доля сжатого природного газа в топливной корзине должна быть доведена до 35-40%. При этом он сообщил, что к концу будущего года объем добычи газа в стране вырастет на 40-50% и этим следует воспользоваться для увеличения производства сжатого природного газа.

Новый выбор Турции: между Эр-Риядом и Тегераном

Перемещение Эрдогана из кресла турецкого премьера в кресло президента, равно как и новые назначения в правительстве, о которых его преемник Ахмет Давутоглу объявил несколько дней назад, мало что изменят в наметившемся в последние месяцы курсе на тесное сотрудничество в политических вопросах между Анкарой и Тегераном. Две региональные державы, являясь естественными конкурентами за влияние в регионе Ближнего и Среднего Востока, «обречены» тем не менее на партнерство, которому весьма способствует наличие «третьего лишнего» − Саудовской Аравии.

Еще в начале нынешнего года, когда визит Эрдогана в Тегеран закончился созданием «Верховного совета по сотрудничеству», в котором, по словам турецкого премьера, «министры наших стран будут работать так, как если бы они были членами одного кабинета», основной темой ирано-турецкого диалога оставались в первую очередь экономические отношения. После состоявшейся в ходе этого визита встречи с Эрдоганом Верховный лидер Али Хаменеи дал понять, что основные политические препятствия в турецко-иранских отношениях удалены и «есть все основания для расширения всеобъемлющих связей между двумя нашими странами». Сходные заявления делал и турецкий премьер, однако всем было понятно, что сближение Анкары и Тегерана – это союз поневоле, вынужденная необходимость, на которую этим странам приходится идти, закрывая глаза на существующие противоречия в отношении ближневосточных процессов, в особенности по сирийскому вопросу. Однако, у руководства двух стран и тогда, и теперь хватало прагматизма и ответственности, понимания важности двухстороннего сотрудничества для поддержания стабильности в регионе, а потому акцент на развитие экономических связей, столь раздражавший Вашингтон принцип ирано-турецких отношений «политические вопросы – отдельно от бизнеса, а бизнес – отдельно от политики», был более чем здравым решением.

Тем более что подобный подход приносит серьезную экономическую выгоду, достаточно вспомнить, что в 2012 году объем официального товарооборота между двумя странами составил $22 миллиарда долларов, слегка «просел» до $20 миллиардов в 2013 году, но имеет все шансы выйти на запланированную руководством Ирана и Турции отметку $30 миллиардов в году 2015. На пике санкций Иран оставался для Турции третьим по объемам рынком экспорта, и предостережения США, особенно в части увеличение продаж золота в Иран через турецкий «Халкбанк», Анкара откровенно игнорировала. Со своей стороны, и Тегеран оставался более чем заинтересованным в тесных и, зачастую, неформальных связях с близкой к Эрдогану турецкой бизнес-элитой, поскольку эта элита не только весьма благожелательно смотрела на деятельность местных «черных рыцарей», бизнес-партнёров, которые помогали Исламской республике «обходить» введенные против нее «калечащие санкции», но и сама участвовала в подобных проектах.

Турецкое головокружение от успехов

В ходе ответного визита в Анкару летом нынешнего года, Хасан Роухани привез с собой внушительную по численности делегацию бизнесменов и чиновников, совместная работа которых с их турецкими коллегами закончилась подписанием более чем десятка соглашений, в числе которых были даже договоренности о совместном производстве фильмов, не говоря уже о протоколах по расширению научного обмена и сотрудничества в образовательной сфере. Планируя визит и прорабатывая пакет соглашений с турецкой стороной, в Тегеране нисколько не сомневались в победе Эрдогана на президентских выборах. Более того – считали эту победу наиболее благоприятным вариантом для Тегерана, поскольку для иранского руководства не остались незамеченными развернувшиеся с прошлого года внутри турецких политических элит дискуссии о необходимости корректировки внешнеполитического курса Анкары, особенно в столь чувствительных для Тегерана темах как Сирия, активность «политических исламистов», в первую очередь братьев-мусульман, и отношения Анкары с Эр-Риядом. Балансирование между наращиванием собственного влияния в регионе и участием в «ближневосточных проектах» США просто чудом не закончились для Эрдогана и его команды громким провалом турецкой внешней политики в арабском мире. Откровенно переоценив привлекательность собственной общественной модели, где национальные и религиозные традиции достаточно гармонично сочетаются с демократическими принципами, Анкара занялась ее «экспортом» в регион. Ставки при этом делалась на тех, кого в Турции считали «умеренными исламистами», в частности, на египетских братьев-мусульман и сходные с ними во взглядах организации, в той же Сирии или Палестине.

Причем розыгрыш «палестинской карты» и, как следствие, обострение отношений с Израилем представлялось команде Эрдогана беспроигрышным шагом для завоевания доверия и уважения «арабской улицы», за которыми, по расчетам Анкары, должен был последовать рост турецкого влияния и, соответственно, безоговорочное лидерство Турции в регионе. А это уже открывало столь захватывающие перспективы, делало столь исполнимой реализацию внешнеполитических амбиций Эрдогана и его партии, которые в ходе нынешних президентских выборов обещали избирателям величие страны и лидерство Турции не только в регионе, но и в «тюркском мире», на пространстве от Ближнего Востока до постсоветской Центральной Азии, что попросту кружилась голова. Собственно, это головокружение и подвело обычно достаточно трезвых и прагматичных турецких политиков, поставив их в ситуацию, когда нужна не только корректировка самостоятельного внешнеполитического курса, но и тесное сотрудничество с партнером-конкурентом в лице Тегерана, поскольку другой претендующий на единоличное лидерство в регионе конкурент – Эр-Рияд – гораздо опаснее и, как выясняется, откровенно враждебен ближневосточным планам Турции, которые разрабатывали Эрдоган, нынешний премьер Давутоглу и глава Национального разведывательного управления Турции Хакан Фидан.

Чужие в чужой игре

Благодаря участию в сирийском конфликте на стороне мятежников и поддерживающей их международной коалиции Анкара если что-то и приобрела, то только серьезные проблемы. В начале конфликта у Турции были надежды, что выступив против Башара Асада она обретет дополнительное влияние на Ближнем Востоке – как борец со светским режимом, а на Западе − как страна, поддерживающая «силы свободы и демократии». Сегодня эти иллюзии Анкары развеялись в дыму пожаров, зажженных джихадистами. Кроме того, в полном соответствии с принципом о том, что «нельзя договориться со змеями, чтобы они кусали только соседа, они обязательно вернуться и покусают вас», боевики начали вербовать граждан из числа малообеспеченных жителей юго-восточных регионов самой Турции, а сами «лагеря беженцев» на территории Турции превратились в рассадник экстремизма и криминала. Столь же бесславно закончилась для команды Эрдогана история с египетскими братьями-мусульманами. «Каирский Керенский», Мохаммед Мурси, оказался политическим банкротом, сумев за недолгое время своего правления не только растратить собственный «моральный» капитал, но и все политические авансы, щедро выданные ему Анкарой. В итоге – новая власть в Египте, одной из ключевых стран региона, не только сотрудничают с саудитами и израильтянами, но и с энтузиазмом времен Гамаля Насера «зачищают» страну от братьев-мусульман и любых хоть как-то связанных с ними организаций.

В итоге получилось, что казавшаяся самостоятельной политическая партия Анкары в регионе Ближнего и Среднего Востока обернулась «чужой игрой», в которой Турция не только ничего не обрела, но и, по большому счету, проиграла. Более того, политика нынешнего турецкого руководства в регионе вызвала откровенную враждебность Эр-Рияда. Саудовская династия, и без того контуженная иранофобией, теперь подхватила еще одну фобию – турецкую, первым результатом которой стало продавленное Эр-Риядом решение монархий Персидского залива сократить экономическое сотрудничество и заморозить ряд бизнес-проектов с Анкарой. В результате, в сочетании с уже ставшим хроническим раздражением Вашингтона политикой Эрдогана, массой претензий, которые накопились в Белом доме, Пентагоне и Лэнгли в отношении еще вчера казавшегося столь надежным союзником, и поддержкой Западом турецкой оппозиции нынешнему руководству, становится очевидным, что единственно возможным вариантом для нового президента и вчерашнего премьера является расширение политического партнерства с Тегераном, опираясь на которое можно будет уверенно противостоять давлению вчерашних «союзников». Тем более, что Вашингтон приступил к подготовке новой, опять «чужой» для Анкары игры, участвуя в которой она может потерять еще больше, чем до настоящего момента.

Обещания благ за добытые из огня каштаны

Главная на сегодня «горячая точка» региона – Ирак – самый настоящий «момент истины» для Эрдогана и его команды. Сенсацией стало заявление председателя Объединённого комитета начальников штабов США генерала Мартина Демпси, порекомендовавшего Бараку Обаме «прекратить воздушные атаки против боевиков ИГИЛ в Сирии, пока не станет ясно, что эта группировка представляет прямую угрозу для Америки». А вот когда эта угроза появится, заявил Демпси, то «к США наверняка подключатся основные союзники этого региона, включая Иорданию, Турцию и Саудовскую Аравию».

Совершенно очевидно, что спешное сколачивание новой «антитеррористической лиги» является ответом Вашингтона на иранскую инициативу по созданию широкой коалиции по борьбе с экстремизмом, которая, после поддержки этой идеи Москвой, высказанной в ходе переговоров между Сергеем Лавровым и Джавадом Зарифом, приобретает уже не региональный, а международный статус. Администрация Обамы прекрасно понимает, что «часы тикают», что тот, кто сумеет не просто создать данную коалицию, но и добиться реальных побед над джихадистами и «строителями Халифата», тот и станет на ближайшее время действительным лидером в регионе, поскольку сумеет дать ему главное – мир. Если это сделает Тегеран, поддержку усилий которого на международном уровне обеспечат Москва и Пекин, то позициям США и его главных партнеров на Ближнем Востоке, Тель-Авива и Эр-Рияда, будет нанесен огромный урон, а дальше последует цепная реакция в виде отказа «приглашать» США в качестве верховного арбитра и главного борца с терроризмом в остальные «горячие точки», от Магриба до Афганистана и Пакистана и дальше, в Юго-Восточную Азию.

Этого, по мнению Белого дома, допустить никак нельзя, а потому срочно необходима альтернативная иранскому проекту «антитеррористическая лига», участники которой, в первую очередь Анкара (поскольку очевидно, что саудиты ограничатся финансированием), будут вести боевые действия против ИГИЛ, то есть таскать из огня каштаны для Вашингтона. «США будут стимулировать Турцию содействовать формированию такого рода объединения», − сообщают СМИ. Причем, за участие в войне в интересах США Анкаре обещают «протекторат над Большим Курдистаном, …что существенно расширит сферу её влияния… и внесёт весомый вклад в осуществление стратегических ходов США на Ближнем Востоке».

Те же СМИ намекают, что у Анкары нет другой альтернативы, как принять участие в этой «антитеррористической лиге». И вот здесь аналитики и комментаторы серьезно ошибаются, поскольку альтернатива мало того что есть, так еще и тщательно изучается турецким руководством. Ее непосредственной проработкой сейчас как раз и занимается уже упоминавшийся выше глава Национального разведывательного управления Турции Хакан Фидан, а суть этой альтернативы – в партнерстве по «горящим» региональным вопросам не с США и его союзниками, а именно в Тегеране. Поскольку в Анкаре сегодня достаточно четко понимают, что приняв американские предложения, Турция вновь будет вынуждена участвовать в «чужой игре», неся потери, которые ее «союзников» не только не волнуют, но и в чем-то даже выгодны им, поскольку ослабят конкурента Эр-Рияда и врага Тель-Авива. А вот партнерство с Ираном, пусть и временное, будет действительно равноправным.

************

Чаша весов, на которых в Анкаре сегодня взвешивают все «за» и «против» расширения сотрудничества с Тегераном, понемногу склоняется в сторону «за». Вполне очевидно, что это решение вызовет не только сопротивление внутритурецкой оппозиции, но и мощное давление извне. У Москвы, отношения которой с Эрдоганом сложились тесные и взаимовыгодные, есть прекрасная возможность помочь Анкаре с выбором. Поскольку ирано-турецкое партнерство в деле обеспечения безопасности региона Ближнего и Среднего Востока не только отвечает насущным интересам этих государств, но как нельзя более полно отвечает текущим задачам России.

Николай Егоров,

Специально для Iran.ru

Исламский газовый альянс против России – бред или провокация?

Понимая неизбежность своего поражения на Украине и в газовом вопросе с ЕС, Вашингтон стал скатываться до уровня примитивного провокатора и лжеца, распространяя всякие домыслы о том, что готовится создание некоего исламского газового фронта против России на европейском направлении. Среди его основных участников уже названы Иран, Катар и Алжир. А тем временем комиссар ЕС по энергетике Эттингер достаточно активно проводил переговоры в Москве о поставках российского газа в Европу на предстоящий период, тогда как глава МИД Ирана 29 августа был тепло принят в России для углубления политического и экономического сотрудничества между обеими странами.

В последнее время в ряде СМИ, в том числе и российских, стали активно распространяться слухи о том, что США пытаются сколотить некий газовый альянс против России в составе ряда исламских стран, прежде всего Катара, Алжира и Ирана, которые, наряду с РФ, входят в организацию Форум стран-экспортеров газа (ФСЭГ, создан в 2009 году). И цель его – выкинуть Москву с газовых рынков Европы. Старт подобного рода слухов в российских СМИ дала публикация некого Сергея Балмасова 6 июля с.г. в «Аргументы.ру» под громким названием «Алжир в антироссийской энергетической операции США и Катара», а затем подхвачена другими, уже более солидными авторами, причем экспертами именно по Ближнему Востоку, а не газу.

Вот что написал тогда господин Балмасов: «Столкнувшись с Россией на Украине, США одновременно бьют по российским интересам и в других важных для Москвы странах. Так, 21 мая с.г. Совет Министров Алжира принял план развития энергетики сланцевого газа, дополненный в июне важными конкретными шагами, включая проведение первого разведочного бурения в южных районах страны, после чего, не позднее начала 2019 г., власти страны планируют приступить к его добыче. С одной стороны, начало «сланцевой революции по-алжирски» объясняется объективными факторами: резким падением в последние годы «обычной» газодобычи в стране и ростом его внутреннего потребления. Однако у алжирских властей была возможность нарастить производство природного газа, которой они не воспользовались, и приняли сомнительное во всех отношениях «сланцевое» предложение США, которое им навязывали все последние годы».

Но ведь все это идет вразрез предыдущим договоренностям между Москвой и Алжиром в Куала-Лумпуре 2012 года, когда алжирская и российская стороны обязались соблюдать долгосрочные газовые контракты. Кроме того, еще в январе 2007 года Алжир стал для России не только одним из крупнейших покупателей военной техники, но и стратегическим партнером в сфере поставок газа на рынки Европы. Министры энергетики Алжира и России подписали тогда меморандум об энергетическом сотрудничестве. За границей в связи с этим заговорили о так называемом «газовом» ОПЕК. А годом ранее Газпром и алжирская национальная нефтегазовая компания СОНАТРАК подписали Меморандум о сотрудничестве, в том числе и в сфере координации цен и поставок объемов газа на рынок ЕС.

Да это еще при том, что алжирским властям пришлось бы оплачивать создание «с нуля» на своей территории дорогостоящей сланцевой инфраструктуры. По оценках газовых экспертов, это может обойтись казне страны на сумму до 300 млрд долларов, что перекрывает все имеющиеся на данный момент золотовалютные резервы Алжира. Интересно, что авторы статей для большей убедительности прибегали к разного рода страшилкам, к примеру, написав, что: «Примечательно, что алжирская сторона не намерена ограничиваться только этими мерами. Кроме «сланцевого» решения, создающего потенциальную угрозу российским энергетическим интересам, представители правящего режима АНДР (Алжирская Народная Демократическая Республика) намерены в своем стремлении защитить собственные газовые интересы идти еще дальше и действовать через Форум стран-экспортеров газа (ФСЭГ), штаб-квартира которого располагается в катарской Дохе… И упоминание Дохи здесь прозвучало не случайно. Оговорка представителей алжирских властей относительно использования площадки ФСЭГ для парирования действий Москвы выглядит вполне естественно: здесь они заручились поддержкой уже традиционного нашего недруга в лице Катара, заметно усилившего в последние месяцы взаимодействие с АНДР. А Доха, скорее всего, намерена в обозримой перспективе вбивать клин между Алжиром и Россией, руководствуясь своими интересами, уводя от нее алжирского партнера и нацеливаясь (в том числе и с помощью денежных ресурсов) на захват «обветшавшей» энергетической отрасли АНДР и усиление энергетического давления против Москвы». А тут еще на подозрения об алжиро-катарском «сговоре» наложилась упорно распространяемая кем-то информация еще и о катаро-иранском газовом сближении на антироссийской почве и тоже по наущению из Вашингтона. Более того, уже осенью с.г. на саммите ФСЭГ в Тегеране якобы может быть создан некий исламский газовый альянс для вытеснения России с европейских рынков.

Действительно, министры, принявшие участие во внеочередной министерской встрече в преддверии второго саммита стран-участников Форума стран-экспортеров газа (ФСЭГ) в России, одобрили предложение Ирана провести третий газовый саммит в Тегеране. Фактологически здесь ничего нового нет. Ведь, выступая еще 30 июня 2013 года, на внеочередной министерской встрече в преддверии второго саммита ФСЭГ, которая прошла в гостинице «Президент» в Москве, иранский министр нефти Ростам Гасеми сказал, что принимая во внимание то, что заявки на проведение у себя второго газового саммита подали Иран и Россия, и данное заседание состоялось в Москве, было озвучено предложение провести третий саммит в Тегеране. Предложение министра нефти Ирана, прозвучавшее на московской встрече было одобрено министрами энергетики, принявшими участие в этом заседании, и было решено, что детали проведения данного важного международного события будут обсуждены позже. А сам второй газовый саммит ФСЭГ (первый состоялся в ноябре 2011 года в Дохе при участии лишь трех глав государств из 12 членов Форума) стран-участников Форума стран-экспортеров газа прошел 1-2 июля 2013 года в Москве, в котором принял участие действующий тогда президент Ирана Махмуд Ахмадинежад.

А теперь, если разобраться в этом вопросе серьезно, нужно просто понять, что подобный антироссийский газовый альянс невозможен как по политическим, так и чисто практическим причинам. Во-первых, Иран видит в России естественного союзника, в том числе и в сфере энергетики, тогда как Катар, существование правящего режима которого целиком зависит от главного конкурента ИРИ в регионе – Саудовской Аравии, и шагу не ступит в сторону Тегерана без предварительного одобрения Эр-Рияда. А этого не будет уже потому, что саудовская семья считает иранский режим своим врагом и основной угрозой безопасности не только в зоне Персидского залива, но и внутри королевства. И даже США не способны повлиять на это отношение к Ирану. Об этом в КСА ясно заявили президенту Обаме в марте с.г. в ходе его посещения Саудии, и тот оттуда уехал не солоно хлебавши, так и не договорившись о комбинированной нефтяной и газовой атаке на Россию из-за Украины. Стоит напомнить и то, что как только Доха в свое время попыталась сблизиться с Тегераном на газовой почве весной 2013 года, эмира Хамада просто сместили по приказу Эр-Рияда, поддержанному ОАЭ и Бахрейном, заменив его на неопытного наследного принца Тамима в июне 2013 года. Да и иранцы не доверяют ваххабитскому режиму карликового эмирата Катара с населением в 300 тыс. коренных катарцев и 1,2 млн. иностранных рабочих и специалистов. Тем более что в Дохе угнетают шиитское меньшинство населения, составляющее до 15% от общего числа катарцев. Как в Тегеране помнят и о том, что в марте 2011 года Катар поддержал ввод саудовских войск в населенный преимущественно шиитами Бахрейн для кровавого подавления выступлений шиитов против правящей династии Аль Халифа. А затем бросил десятки миллиардов долларов на свержение дружественного и союзного ИРИ режима Б. Асада в Сирии, тогда как Тегеран оказал военную помощь законному правительству в Дамаске. Еще помнят в Иране и то, что катарцы финансировали создание и вооружение ИГИЛ и свержение союзного Тегерану иракского режима Н. аль-Малики. И лишь военная и политическая помощь ИРИ и РФ спасли Багдад от падения в июне с.г., когда отряды Исламского государства Ирака и Леванта были в 30 км от иракской столицы, а также угрожали захватить шиитские святыни в Кербале и Неджефе. Ну и, конечно, нельзя забывать и то, что Иран и Катар имеют общее и крупнейшее в мире газовое месторождение на шельфе Персидского залива, иранская часть которого называется Южный Парс, а катарская – Северное месторождение. При этом катарцы газ добывают, в том числе забирая его и с иранской части (ведь не поставишь под водой и под землей забор!!!), а иранцы из-за американских и западных санкций не могут начать его полномасштабное освоение. А тем временем Доха ежегодно производит там до 90 млн. тонн СПГ, отправляя его на экспорт и получая огромные прибыли. Зато помочь освоить Южный Парс готова и в состоянии Россия, сотрудничество с которой не несет для ИРИ политической зависимости, как отношения с Катаром – марионеткой Саудовской Аравии и США.

Что касается чисто практических аспектов. Пока идет война в Ираке, а главное в Сирии, невозможно построить газопровод из Ирана к Средиземному морю и далее в Южную Европу, поскольку миновать территорию Сирии и Ирака нельзя географически. Проект такого магистрального газопровода есть (МГП), но только на бумаге. И как-то не верится в то, что Сирия в ближайшие годы будет действовать против интересов России. Далее – скоро должен быть завершен проект строительства газопровода из ИРИ в Пакистан, а его нужно заполнять большим объемом газа. На ЕС нынешних мощностей газодобычи Ирана просто не останется. А единственная альтернатива – создание в Иране больших мощностей по производству СПГ и флота для его транспортировки. Тогда газ можно будет везти и в Европу, и в Азию (в Азии, кстати, цены выше европейских рынков). И еще построить терминалы для загрузки сжиженного газа в Иране и терминалы по его приемке в Европе. А это – долгие годы интенсивной работы и гигантские инвестиции. У Тегерана сегодня таких средств нет, да и завтра не будет. Нужны ведь сотни миллиардов долларов. Именно такова стоимость заводов по сжижению, специального танкерного газовозного флота, строительства морских терминалов. Один только завод по производству СПГ мощностью 5 млн. тонн в год обойдется в 7-8 млрд.долл. А 5 млн.тонн для мирового рынка – это мизер. Чтобы конкурировать с РФ нужны мощности по крайней мере в 70 – 80 млн. тонн. Но вместе с Россией эту задачу вполне можно решить, в том числе технологически.

Если же вернуться к Алжиру, то не надо забывать, что Россия связана с этой страной договором о стратегическом партнерстве и является практически монопольным источником поставок современного оружия АНДР, а также запчастей к нему, подписав соответствующие контракты в сфере ВТС во время визита президента Владимира Путина в эту страну в марте 2006 года. Кроме того, в Алжире хорошо помнят, кто разжигал исламистские «цветные» революции в соседних Тунисе и Ливии. Так что доверия к США там нет и быть не может.

Остается вопрос – а кто стоит за всеми этими слухами и страшилками? Как представляется, ответ ясен – США. Вашингтон хочет надавить на ЕС в плане закупок российского газа, посеять сомнения и дезориентацию среди членов ФСЭГ, который сейчас возглавляется гражданином Ирана, выдумывая небылицы про сланцевый газ для Алжира и Европы, виртуально выстраивая некие антироссийские исламские газовые альянсы между соперниками в лице Алжира и Ирана, пытаясь искусственно поссорить Россию и Иран, посеяв недоверие между ними. Но зачем российские авторы идут на поводу вашингтонских «изобретателей»? Видимо, либо за деньги, либо из-за незнания проблемы, или же просто ради некой сенсации. Но практикам не до этого. Скоро зима, и Европе, впрочем, как и Украине, пора подумать о том, как бы не замерзнуть.

**********

Не зря еврокомиссар по энергетике Эттингер 28-29 августа находился в Москве. Уж он-то точно знает цену американским выдумкам и ловушкам для дураков. А то можно остаться без отопления, так и не дождавшись сланцевого газа из США и Алжира, или же замещения российского газа в ЕС на поставки из стран исламского антироссийсого газового альянса, который якобы может быть создан в Тегеране. Ведь за несколько лет Россия сама сможет прекратить поставки своего газа в ЕС, перенаправив его в Китай, Индию и страны ЮВА, в том числе при взаимодействии с Ираном. Кроме того, в РФ быстрыми темпами идет реализация проектов СПГ – на Сахалине и на Ямале. Возможно еще подключение к этому и Штокманского месторождения. Так что с Москвой нужно дружить – как потребителям, так и производителям природного газа. Создание больших мощностей СПГ в РФ сделает нас полностью независимыми от географии поставок. Так что не Москве нужно бояться некоего мифического союза Катара – Алжира − Ирана, а Дохе и Брюсселю надо бояться создания реального газового альянса РФ с ИРИ, возможно, уже на саммите ФСЭГ в Тегеране. Ведь эти два крупнейших в мире газовых источника способны будут уже очень скоро диктовать свои условия мировому рынку газа, в том числе ценовые. И тогда все амбиции Запада и Катара просто превратятся в обычный «пшик».

Владимир Алексеев,

Специально для Iran.ru

Не менее 300 человек получили ранения в результате столкновений между протестующими, которые требуют отставки премьер-министра Наваза Шарифа, и стражами порядка в Исламабаде, передает в воскресенье агентство Франс Пресс со ссылкой на медиков.

Ранее сообщалось о 230 пострадавших.

Столкновения с полицией начались после того, как протестующие попытались штурмом взять резиденцию премьер-министра. По данным агентства, в антиправительственном марше приняли участие 25 тысяч пакистанцев. Демонстранты использовали краны, чтобы убрать баррикады. Полиции пришлось применить слезоточивый газ и резиновые пули.

Демонстрации начались в Пакистане в середине августа. Сторонники главы оппозиционной партии Пакистана "Пакистан Техрик-е Инсаф" (ПТИ) Имрана Хана и лидера религиозного движения "Минхаджул Коран" ("Путь Корана") Тахира уль-Кадри требуют отставки премьера Наваза Шарифа, которого обвиняют в фальсификации на выборах и в коррупции. Недовольство правительством усугубляется высоким уровнем безработицы и ежедневными перебоями с электричеством.

В дестабилизации ситуации на территории Афганистана принимает активное участие пакистанская межведомственная разведка (ISI), заявил накануне пресс-секретарь Управления национальной безопасности ИРА Абдул Хасиб Сиддики.

«Мы обладаем свидетельствами того, что войной в Афганистане руководят пакистанские войска, – подчеркнул представитель УНБ. – Пакистанские солдаты сражаются бок о бок с террористами».

По оценкам афганского разведывательного ведомства, на данный момент движение «Талибан» значительным образом ослабло и не в состоянии наносить серьёзный урон правительственным силам без профессиональной поддержки иностранных сил, передаёт телеканал «Толо».

В настоящее время боевые действия в районе афгано-пакистанской границы, прежде всего ракетные обстрелы со стороны ИРП, являются одним из главных факторов, дестабилизирующих ситуацию на востоке Афганистана.

Кроме того, многие из несостоявшихся боевиков-смертников, задержанных афганскими силами, на допросах утверждают, что прошли диверсионную подготовку в подпольных лагерях на территории Пакистана.

Американская исследовательская организация «Налоговый фонд» (Tax Foundation) опубликовала отчёт о сравнении ставок корпоративного налога в разных странах мира.

В соответствии с заключением фонда, подготовленном на основании анализа данных о 163 государствах, «ТОП-20» стран с самой высокой максимальной ставкой корпоративного налога выглядит следующим образом:

ОАЭ - 55%

Чад – 40%

США – 39,1%

Камерун – 38,5%

Япония – 37 %

Виргинские острова (США), Ангола, Замбия, Экваториальная Гвинея, Мальта, Аргентина, Конго, Йемен, Сент-Китс и Невис, Гайана – 35%

Франция, Бразилия, Венесуэла, Пакистан, Индия – 34%

Исследование представило также рейтинг стран с минимальными предельными ставками налога на прибыль предприятий (исключив из него страны, в которых корпоративный налог отсутствует вовсе). Вот двадцатка «победителей»:

Иордания – 14%

Лихтенштейн, Ирландия, Кипр, – 12,5%

Оман, Макао, Молдавия – 12%

Тимор-Лесте, Албания, Парагвай, Катар, Кыргызстан, Македония, Гибралтар, Босния и Герцеговина, Андорра, Болгария – 10%

Черногория – 9%

Туркменистан, Узбекистан – 8%

Отдельно перечислены и государства, законодательством которых не предусмотрен налог на прибыль компаний:

Бахрейн

Багамские острова

Гернси

Вануату

Джерси

Каймановы острова

Остров Мэн

Британские Виргинские острова

Уоллис и Футуна

Бермудские острова

Проведённый анализ подтвердил тенденцию к снижению ставок корпоративного налога в большинстве стран мира на протяжении последних десяти лет.

В Канаде отменят право на получение гражданства по месту рождения

Одной из причин для пересмотра законодательства стало явление, которое называют туризмом для рождения.

Закон о получении гражданства на основании права рождения, который предоставляет канадское гражданство любому, кто родился на канадской земле, находится под пристальным вниманием с 2013 года и может быть ликвидирован, сообщает портал Emirates24|7.

С 1947 года, Канада применяет принцип "юс соли" и выдает канадское гражданство родившимся на территории страны, независимо от статуса их родителей. Это одна из немногих стран в мире, которая еще не ограничила эту практику. Другие государства или ввели определенные условия для таких соискателей, или полностью отменили процедуру. Самыми развитыми странами, практикующими принцип "юс соли", являются Канада и Соединенные Штаты. Закон также действует в большинстве стран Южной Америки, Пакистане, Малайзии и Камбодже.

По словам министра гражданства и иммиграции страны Криса Александра, законодатели решили пересмотреть эту практику из-за злоупотребления, которое называют туризмом для рождения. Граждане других стран въезжают в страну, чтобы родить ребенка на канадской земле. Это гарантирует отпрыску автоматическое канадское гражданство. Как только ребенок достигает 18-летнего возраста, он или она могут подать прошение на воссоединение семьи, что обеспечивает родителей правом на постоянное место жительства.

Эксперт по иммиграционным процедурам Джоравар Сингх из Дубая подчеркнул в интервью порталу Emirates24|7, что туризм для рождения не является редкостью. "В основном, к этому склонны жители таких стран, как Пакистан и Сирия, где наблюдается политическая и экономическая нестабильность. Это очень легко; как только ребенок рождается - ему будет автоматически предоставлено гражданство".

Эксперты утверждают, что опасность невелика и нет потребности в пересмотре закона. В течение последних лет в Канаде рождается не более 500 детей в год (или 0,14% от общего числа рождений), чьи родители не являются гражданами или постоянными жителями страны.

Напомним, что Канада входит в тройку самых процветающих стран мира.

В сентябре 2014 года в Лубае состоится крупнейшая в регионе выставка недвижимости Cityscape Global.

Международные инвесторы с первой половине 2014 года потратили миллиарды дирхамов на недвижимость Дубая, подтвердив репутацию эмирата в качестве безопасного инвестиционного рынка.

Как сообщает Imexre.com, в соответствии с данными, предоставленными Земельным департаментом Дубая, общий объем инвестиций граждан стран Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) в недвижимость эмирата превысил 19 млрд дирхамов (US$ 5.2 млрд). При этом 66% сделок с недвижимостью в отчетном периоде были заключены гражданами ОАЭ.

Данные результаты свидетельствуют о готовности множества глобальных инвесторов принять участие в самой крупной на Ближнем Востоке выставке недвижимости Cityscape Global, которая состоится в Дубае в сентябре текущего года.

Среди международных инвесторов, посетивших выставку в 2013 году, лидируют граждане Индии, Пакистана и Великобритании. Директор компании Cityscape Group Ваутер Молман (Wouter Molman) уверен в том, что последние постановления правительства, связанные с деятельностью сектора недвижимости Дубая, обеспечили рост доверия инвесторов к рынку жилья эмирата.

Организованная компанией Informa Exhibitions при поддержке Земельного департамента Дубая, выставка будет проходить в Дубае с 21 по 23 сентября 2014 года. В рамках данной выставки состоится встреча инвесторов в недвижимость, застройщиков, архитекторов, дизайнеров и других профессионалов рынка недвижимости, что будет способствовать дальнейшему росту объема инвестиций в данный сектор экономики.

Афганский кризис и новые перспективы Хамида Карзая

Политический кризис в Афганистане, вызванный неопределенностью результатов второго тура президентских выборов и конфликтом команд доктора Абдуллы Абдуллы и Ашрафа Гани Ахмадзая, открывает новые перспективы для Хамида Карзая. Считающийся «хромой уткой» и «уходящим президентом» Хамид Карзай может в итоге не только оказаться главным антикризисным арбитром для афганской политической элиты, но и вновь возглавить Афганистан.

Президентские выборы 2014 года погрузили Афганистан в глубокий политический кризис, последствия которого все труднее предсказать. Афганская политическая элита раскололась на сторонников доктора Абдуллы и Ашрафа Гани Ахмадзая. И хотя госсекретарю США Джону Керри пока удается гасить попытки (прежде всего, со стороны ближайшего окружения доктора Абдуллы) раскачать ситуацию до революционного кипения и силового противостояния, тем не менее, говорить о полной управляемости афганского кризиса американскими операторами не приходится.

Если с самими претендентами на президентский пост Джону Керри удается выстраивать вполне конструктивный диалог, то настоящей проблемой для американской дипломатии становятся влиятельные участники предвыборных коалиций. Члены предвыборных команд обоих кандидатов поставили на кон слишком многое, чтобы идти на компромисс, предлагаемый сегодня Вашингтоном – поделить власть между Абдуллой Абдуллой и Ашрафом Гани Ахмадзаем. Особенно это касается окружения доктора Абдуллы, в котором губернатор провинции Балх Атта Мохаммад Нур играет первую скрипку, выступая категорически против признания возможной победы Ахмадзая на президентских выборах. Некоторые кабульские наблюдатели считают, что уже не Абдулла Абдулла, а Атта Мохаммад Нур является настоящим претендентом на высший государственный пост, и что от его поведения зависит выполнение консенсусных договоренностей между двумя кандидатами, достигнутых при настойчивом посредничестве американских партнеров.

Судя по некоторым признакам, Абдулла Абдулла и Ашраф Гани уже договорились между собой о принципах раздела власти в стране. В этой схеме президентский пост должен занять один из них, а второй – кресло председателя исполнительного совета национального правительства (должность отсутствует в афганской Конституции и специально придумана в качестве антикризисной меры). Такое распределение политических призов по итогам второго тура президентских выборов не устраивает многих влиятельных афганских политиков. Поэтому достигнутый закулисный компромисс вполне может быть сорван, и Афганистан окажется на пороге «цветной революции» или гражданской войны.

Для США дальнейшее затягивание процедуры определения победителя президентских выборов и эскалация политического кризиса в Афганистане являются неприемлемыми. И не только по соображениям международного престижа американцев, которые являются главными операторами актуальной афганской государственности. В Уэльсе 4-5 сентября 2014 года состоится саммит НАТО, на который, по слухам, получили приглашения и доктор Абдулла, и Ахмадзай, и к этому времени должна наступить полная ясность с новым президентом Афганистана. Ведь, как сообщают источники в Кабуле, именно на саммите Североатлантического альянса в Уэльсе должны быть подписаны долгожданные соглашения по безопасности Кабула с Вашингтоном и НАТО. А для этого на саммите альянса должен присутствовать уже вступивший в должность новый афганский президент. В противном случае, ставить подпись под соглашениями с западными партнерами будет некому, да и перспективы продолжения американской и натовской миссии в Афганистане окажутся под вопросом.

Если в ближайшие десять дней Независимая избирательная комиссия (НИК) Афганистана сможет завершить пересчет голосов избирателей и по итогам второго тура провозгласить нового президента страны, то до 3 сентября вполне может быть проведена церемония его инаугурации. Если же по каким-то причинам (срыв темпа пересчета бюллетеней, попытка военного или политического переворота со стороны команды одного из кандидатов, силовой паралич работы НИК и т.д.) новый глава афганского государства не сможет вступить в должность, тогда рассмотрение афганского пакета вопросов на саммите НАТО 4-5 сентября будет сорвано, равно, как и подписание стратегических соглашений по безопасности.

В случае возникновения такой ситуации вполне вероятен выход на политическую авансцену уходящего президента Афганистана Хамида Карзая. Сегодня он является единственным афганским политиком, имеющим право поставить подпись под соглашениями с США и НАТО. Конечно, возможны и альтернативные суррогатные решения – например, подписание соглашений с западными партнерами председателем национального парламента (Волуси джирги), министром обороны Мохаммадом Бисмиллой Ханом, или даже сразу двумя претендентами на президентское кресло доктором Абдуллой и Ашрафом Гани Ахмадзаем. Однако, все эти варианты представляются крайне сомнительными с правовой точки зрения, и вряд ли устроят самих американцев и натовцев.

Главный вопрос, возникающий сегодня – захочет ли Хамид Карзай подписать соглашения по безопасности с Вашингтоном и Брюсселем? Ведь он уже неоднократно говорил о своем отказе это сделать, хотя такое право ему было дано делегатами Лойя-Джирги. По словам Карзая, заключать соглашения с США и НАТО должен новый глава афганского государства.

Однако, представляется, что в ситуации сегодняшнего политического кризиса в Афганистане Хамид Карзай может пересмотреть свою позицию. Оснований для этого немало — личные интересы Карзая, стремящегося сохранить власть, запрос на купирование кризиса со стороны западных партнеров, а также неготовность афганской политической элиты к демонтажу сложившейся системы баланса сил и интересов.

Определение нового президента Афганистана остается проблематичным. Затягивание процедуры пересчета голосов второго тура, скандалы, связанные с многочисленными нарушениями и фальсификациями, раскол афганской элиты, угрожающий целостности страны – все эти факторы ставят под сомнение легитимность нового главы афганского государства. Победитель второго тура президентских выборов вряд ли станет не то, что национальным лидером, но хотя бы фигурой, относительно консолидирующей общество и элиту.

Вынужденное американское внешнее посредничество в актуальном афганском кризисе не может осуществляться в ручном режиме длительное время. Джон Керри лишен возможности поселиться в Кабуле. Потребность же в национальном арбитре-посреднике возрастает, буквально, день ото дня. И, как показали последние месяцы, нового большого афганского политического маклера вместо Хамида Карзая так и не появилось. И когда он появится – сказать сложно.

Поэтому, видимо, не случайно в афганских политических группах с все большим интересом обсуждается вариант отмены президентских выборов 2014 года и формирования «временного правительства» со сроком полномочий, как минимум, на один год. И не исключено, что если этот сценарий преодоления нынешнего политического кризиса будет поддержан не только ключевыми афганскими политическими силами, но также странами региона и Вашингтоном, то председателем «временного правительства» Афганистана станет Хамид Карзай.

Конечно, американским и европейским союзникам Кабула будет крайне непросто согласиться на сохранение Карзая во главе афганского государства. «Кабульский Лис» доставил слишком много хлопот и переживаний Вашингтону и Брюсселю. Однако, при всех недостатках Карзая, он остается наиболее эффективным афганским политиком (особенно в сравнении с другими), к тому же хорошо известным западным партнерам.

Представляется, что шансы Хамида Карзая остаться «временным» правителем Афганистана значительно возрастут, если он окажет услугу своим друзьям в Белом доме и в НАТО, подписав с ними многострадальные соглашения по безопасности до 4 сентября 2014 года. После этого на саммите Североатлантического альянса в Уэльсе Хамид Карзай будет вправе претендовать на звание одного из самых дорогих гостей, а внутри своей страны – на роль по-прежнему перспективного национального политика.

Если афганский политический кризис, спровоцированный неудачной организацией президентских выборов, продолжит углубляться, то, одновременно, будет возрастать национальный и международный запрос на Хамида Карзая. Есть основания полагать, что за сохранение Карзая во главе пускай и «временного правительства» выскажутся проигравшие выборы многочисленные кандидаты в президенты и их команды (а это большинство политического класса). Для них «заморозка» привычного карзаевского режима предпочтительнее непредсказуемого передела власти и собственности.

Страны региона (Иран, Пакистан, Индию, республики Центральной Азии), а также Россию и КНР сохранение еще, как минимум, на год Хамида Карзая во главе Афганистана также устроит. В региональных столицах прекрасно понимают, что с уходом Карзая влияние Америки в Афганистане только усилится (несмотря на сокращение западного военного присутствия), а это раздражает и Тегеран, и Исламабад, и Москву, и Пекин. Поэтому сохранение карзаевского режима будет рассматриваться ближним и дальними соседями Афганистана не только как фактор политической стабилизации, но и как ограничение американского влияния в регионе.

Вашингтон и страны НАТО продление карзаевского правления станет меньше пугать, если Хамид Карзай купирует их невротические переживания в связи с соглашениями по безопасности. Кроме того, очень скоро американцы устанут от необходимости сдерживать и мирить разгоряченных политическим кризисом афганских региональных баронов и полевых командиров, готовых скинуть с себя респектабельные европейские костюмы и взяться за привычные «Калашниковы», решая задачи борьбы за власть. Для того, чтобы мирить и разводить беспокойных афганских политиков западным операторам нужен авторитетный и эффективный афганский же посредник, имеющий в этом деле богатый опыт. Найти для этого фигуру более органичную и уместную, чем Хамид Карзай, будет непросто.

Вероятность подписания Хамидом Карзаем в ближайшие дни соглашения по безопасности с Соединенными Штатами и НАТО представляется достаточно высокой. Если, конечно, у «Кабульского Лиса» нет в запасе какой-то иной стратегии, способной обеспечить его политическое влияние и защиту личных экономических интересов в Афганистане. И если команды доктора Абдуллы Абдуллы и Ашрафа Гани Ахмадзая не придут к реальному компромиссу относительно раздела власти в стране.

Автор: Андрей СЕРЕНКО

Об авторе: Андрей Николаевич Серенко, эксперт Центра изучения современного Афганистана (ЦИСА).

ЦРУ против Ирана: Спецоперация длиною в десятилетия

61 год прошел с августа 1953-го, когда усилиями ЦРУ и британской разведки в Иране было свергнуто правительство Мохамеда Моссадыка, посмевшего «замахнуться на святое», на сверхдоходы иностранных нефтяных компаний, беззастенчиво грабивших страну. С тех пор мир стал иным, но эти изменения практически не коснулись методов Вашингтона в отношении Тегерана. Ставка по-прежнему делается на тайные операции, конечной целью которых является свержение законного правительства и возврат иранской нефти под контроль транснациональных корпораций.

С начала 20-го века, о чем не многие сейчас помнят, иранская нефть была одним из столпов британского могущества. Уинстон Черчилль, в чьем богатом послужном списке была и должность первого лорда адмиралтейства, накануне Первой мировой войны был одним из инициаторов перевода королевского военно-морского флота, гордости и ударной силы Британской империи, с угля на нефть. И именно Черчилль был одним из основных лоббистов приобретения Британией 51 процента акций новой Англо-персидской нефтяной компании, которая за пять лет до этого добыла первую иранскую нефть. Тогда, к началу 20-го века, южная Персия находилась под фактической оккупацией английской короны, а богатства страны с беззастенчивой лихостью обналичивали и укладывали в карман «джентльмены викторианской эпохи». Грабеж Персии под британским флагом принял такие размеры, что премьер Джордж Керзон так прокомментировал сделку с акциями: «Это наиболее полная и чрезвычайная сдача всей промышленности и ресурсов Персии в иностранные руки. Это приз, о котором мы не смели и мечтать».

Англо-иранская нефтяная компания управляла самыми большими в мире запасами «черного золота». Ее перерабатывающий завод в Абадане был тогда самым крупным на планете. Британские управляющие и технический персонал развлекались в частных клубах и плавательных бассейнах, иранские рабочие ютились в трущобах, где не было даже водопровода, не говоря уже об электричестве и канализации. Иранская нефть не только служила топливом для военно-морского могущества империи, но и обеспечивала Британии надежный доход.

И когда иранский премьер Мохаммед Моссадык объявил о намерении национализировать компанию, то Британия стала на дыбы. Британские джентльмены считали, что грабить Иран – их право, «бремя белого человека», а вот попытка остановить грабеж – это нарушение всех законов, принципов и правил. Собственно, их американские наследники сегодня считают так же, но об этом чуть позже. Перед угрозой национализации в апреле 1951 года Англо-иранская нефтяная компания приняла меры предосторожности, проще говоря – попросту подкупила ведущих иранских политиков. Но Моссадык был достаточно искушенным игроком, и по его указанию было организовано проникновение в штаб-квартиру компании в Тегеране, где и был обнаружен список подарков, преподнесенных ряду министров и депутатов меджлиса. Имея на руках доказательства подкупа компанией должностных лиц, провести законопроект о национализации Мосаддыку удалось достаточно легко.

Сказать, что англичане были взбешены – это не сказать ничего. Британский премьер-министр Эттли приказал группе начальников штабов разработать проект операции «Пират» − план оккупации семидесятитысячным армейским контингентом основного нефтеперерабатывающего завода компании в Абадане. И тогда же против Ирана впервые были введены санкции − британцы организовали международный бойкот иранской нефти, фактически совершили акт экономической войны, предназначенный для того, чтобы выбить почву из-под ног иранского премьера. Знакомая по нынешнему дню ситуация, не правда ли? Первые санкции против Ирана были введены для свержения законного правительства. Такую же цель они преследуют и сейчас, как бы ни пытались нас убедить в ином западные масс-медиа.

В игру вступает ЦРУ

Но к середине пятидесятых годов прошлого века мощь Великобритании была уже не той, что в начале века. Попытка британских спецслужб организовать свержение Моссадыка закончилась полным провалом, участники заговора были арестованы, а все сотрудники английского посольства указом иранского премьера были высланы из страны. У британцев не хватало сил и средств, а американцы проявляли крайнюю заинтересованность в проникновении в Иран, и вполне ожидаемо, интересы США и Великобритании совпали. У англичан была разветвленная агентура, американцы же могли опираться только на ту небольшую сеть, которую создал бригадный генерал Норман Шварцкопф, который с 1942 по 1948 год возглавлял иранскую жандармерию (да-да, это не описка, именно Норман Шварцкопф, отец и полный тезка командующего американскими войсками в период операции «Буря в пустыне» в 1991 году генерала). Но зато у американцев было больше денег: с 1951 года на приобретение агентуры в Иране они ежегодно тратили миллион долларов – по тем временам огромные деньги для доведенной до нищеты «эффективным британским менеджментом» страны.

18 февраля 1953 года руководитель британской секретной разведывательной службы Джон Синклер прибыл в Вашингтон и встретился с Алленом Даллесом. Результатом этой встречи стало решение о проведении операции по свержению Мохаммеда Моссадыка, руководителем которой был назначен сотрудник ЦРУ Ким Рузвельт. Об этой операции, получившей кодовое название «Аякс», сегодня известно практически все, усилиями историков спецслужб и иранистов ее ход описан буквально по дням. Но несколько ключевых моментов, которые затем стали «фирменным почерком» деятельности ЦРУ не только в Иране, но и по всему миру, не лишним будет напомнить еще раз.

Во-первых, создание сети влияния, «пятой колонны». Киму Рузвельту удалось перекупить старых британских агентов, братьев Рашиди, трех сыновей иранского бизнесмена, занимавшегося банковскими операциями и недвижимостью. Братья оказывали давление на членов Меджлиса, вели работу среди торговцев «тегеранского базара», во все времена являвшегося барометром политической жизни. Именно они, руководители тогдашней «пятой колонны» в Иране, подкупали на американские деньги депутатов парламента, старших офицеров вооруженных сил, редакторов и издателей. Есть информация, что им удалось подкупить и одного члена кабинета Моссадыка.

Во-вторых, активная информационно-пропагандистская война против правительства. В ходе операции «Аякс» на эти цели было израсходовано 150 тысяч долларов, редакторам и издателям наличные передавались в сумках и даже коробках из-под печенья. ЦРУ разработало брошюры и листовки, в которых говорилось, что «Моссадык благоволит партии «Туде» и СССР… Моссадык – противник ислама… Моссадык преднамеренно разрушает нравственный дух нашей армии… Моссадык целенаправленно ведет страну к экономическому коллапсу… Моссадык развращен властью».

В-третьих, использование религиозных экстремистов. Группа религиозных фанатиков под названием «Воины ислама», по сути − бригада террористов, угрожали физической расправой политическим сторонникам Моссадыка, организовывали нападения на почитаемых религиозных лидеров, в которых потом обвиняли коммунистов и самого Моссадыка.

В-четвертых, подготовка бандформирований, которые в нужный момент погрузили бы страну в кровавый хаос. По приказу Рузвельта, агенты ЦРУ доставили в Иран и спрятали в тайниках деньги и оружие, которых было достаточно, чтобы на шесть месяцев полностью оснастить и обеспечить 10 тысяч бойцов.

Если внимательно взглянуть на операции ЦРУ во всем мире, и, в первую очередь, на Ближнем Востоке, то можно обнаружить в каждой из них, от Пакистана и Афганистана до Ирака и Сирии, клеймо антииранского «Аякса» − тот же набор грязных приемов и шаблонов.

«Аякс» продолжается

Против всей мощи ЦРУ и британской разведки, против потока денег и усилий «пятой колонны» Моссадык устоять не смог. Он был свергнут, но не сломлен, сумев на организованном против него процессе по обвинению в государственной измене бросить в лицо обвинителям: «Да, мой грех, мой большой, даже величайший грех заключается в том, что я национализировал иранскую нефтяную промышленность и сбросил систему политической и экономической эксплуатации моей страны одной из величайших мировых империй. С божьим благословением и по воле иранского народа я боролся с этой дикой и ужасной системой колониализма и шпионажа»… «Я хорошо знаю, что моя судьба должна служить примером всему Ближнему Востоку в борьбе за разрушение цепей рабства и колониальной неволи», − сказал он в своем последнем слове на суде. 21 декабря 1953 года Моссадык был приговорен к смерти, однако этот приговор был замене тремя годами одиночного заключения и последующим пожизненным (до его кончины в 1967 году) домашним арестом.

«Романтические сплетни о «государственном перевороте» в Иране разлетелись по Вашингтону с быстротой молнии», – вспоминал впоследствии Рэй Клайн, один из аналитиков ЦРУ, – «Аллен Даллес прямо-таки грелся в лучах собственной славы». А иранский шах стал центральной фигурой американской внешней политики в исламском мире. В течение многих лет именно шеф местной резидентуры ЦРУ, а не американский посол обращался к шаху от имени Соединенных Штатов. ЦРУ внедрилось в политическую культуру Ирана, заключив его монарха в «страстные объятия», как выразился Эндрю Киллгор, сотрудник Госдепартамента США при американском посольстве в Иране с 1972 по 1976 год.

Разорвать эти «страстные объятия» смогла только Исламская революция. И «Аякс» вновь возродился, уже не в виде плана тайной операции, а в качестве долговременной стратегии Вашингтона по отношению и к правительству Исламской республики, и к иранскому народу. Чуть изменилась форма, но ничуть не изменилось содержание. Идет экономическая война против Тегерана в виде изощренного режима «калечащих санкций». Вербуется «пятая колонна», с помощью которой организуются убийства ученых и диверсии на промышленных объектах. Финансируются псевдорелигиозные террористы вроде ликвидированной «Джундалла» и пришедшей ей на смену «Джаиш аль-Адль». Работают тесно опекаемые ЦРУ идеологические центры сепаратистов. Начатая 61 год назад операция «Аякс» вызвала к жизни последствия, влияние которых и иранский народ, и остальной мир ощущают на себе до сих пор.

*******

Но самое страшное из этих последствий заключается не в свержении законного правительства и установлении временного контроля над Ираном, отбросившим страну назад. И даже не в том, что тогда, после переворота в Тегеране, стало ясно, что Соединенные Штаты с их политикой неоколониализма утвердились на Ближнем Востоке всерьез и надолго. Успех операции «Аякс» оказался наркотиком для американских политиков, подарил Вашингтону иллюзию всемогущества силового диктата и тайных операций. И от этого наркотического угара Соединенные Штаты не могут отойти до сих пор.

Игорь Николаев,

Специально для Iran.ru

Пакистанский город Карачи может стать вторым Дубаем

В этом пакистанском городе построен роскошный жилой район, не уступающий по размаху объектам в Дубае.

Известный девелопер из ОАЭ Emaar, который работает и в Пакистане, утверждает, что Карачи может однажды затмить Дубай. Директор компании Хаджи Мухаммед Гига заявил журналистам: «Если люди будут продолжать поддерживать наши проекты, то мы однажды сделаем Карачи лучше, чем Дубай».

По его словам, интерес к двум самым главным пакистанским проектам компании, Crescent Bay в Карачи и Canyon Views в Исламабаде, общей стоимостью $2,4 млрд, растет, и девелопер может запустить еще больше проектов по стране, сообщает портал OPP Connect.

Жилой район в Карачи под названием Crescent Bay включает в себя свыше 4000 апартаментов и пентхаусов, расположенных вдоль морского побережья. Вокруг построены парки и мечети, торговые центры, роскошный отель и даже гольф-клуб.

Другой проект девелопера под названием Canyon Views в Исламабаде представляет собою дома на одну семью и виллы различных архитектурных стилей с магазинами, парками, школами и мечетями поблизости.

Отметим, что в недавнем рейтинге Пакистан занял одну из худших позиций по комфортности проживания.

Нужно научиться заменять кредиты землепашцам беспроцентными ссудами

Сельское хозяйство – ключевой сегмент экономики России, от которого зависит промышленность. Русмет в третий раз собрал сельхозпроизводителей Саратовской области.

/Rusmet.ru/ 20 августа 2014 в Саратове открылся 3-й ежегодный форум Русмет “Приволжское и прикаспийское зерно”. Открыл форум заместитель Председателя Правительства Саратовской области – министр сельского хозяйства Саратовской области Александр Александрович Соловьев. Проведение Форума в регионе вполне закономерно. Саратовская область уже многие годы входит в десятку ведущих регионов России по объему производства валовой продукции сельского хозяйства, традиционно находится в первой тройке регионов Приволжского федерального округа. Форум стал не просто местом, где прозвучали интересные доклады или экспертные заключения, но и площадкой острых дискуссий, которые сводились к обсуждению ключевых проблем России в области сельского хозяйства, которые необходимо решить сегодня.

Главные выводы форума:

Сельскохозяйственная политика – это фундамент государственной политики.

Сельское хозяйство – это становление и развитие села. Это становление и развитие того, что обеспечивает армию, промышленность, науку. Прежде всего обеспечивает людьми.

Сельское хозяйство – это настоящее и будущее нашей страны.

Это будущее не измеряется прибылью и конкурентоспособностью. Оно измеряется количеством людей, живущих на селе, качеством их жизни, качеством и количеством произведённых продуктов.

Поэтому в отношении села и сельского хозяйства должна быть специальная политика. России требуется новая система земледелия.

Нам нужно научиться заменять кредиты землепашцам беспроцентными ссудами. Нам нужно научиться не допускать монополизации земель в ущерб становлению села.

Монополия не предоставит нашей стране рабочих, солдат, учёных и врачей.

Нам нужно научиться говорить не о прибыли и конкурентоспособности имея ввиду только деньги. Нам нужно стать страной, богатой людьми и собственными ресурсами: природными, интеллектуальными, генетическими.

А.А. Соловьев представил форум Русмет “Приволжское и прикаспийское зерно” как конгрессную площадку для обсуждения наиболее перспективных направлений развития растениеводства в Поволжье. Это рыночные перспективы производства отдельных видов сельхозпродукции и сырья, направления повышения рентабельности сельхозпроизводства, новшества в агростраховании и кредитовании АПК, экспортный потенциал отечественного АПК, актуальные проблемы при экспорте российской сельхозпродукции, тенденции мирового рынка зерновых и масличных культур. На Форуме прозвучали выступления представителей аграрной науки, руководителей успешных сельхозпредприятий, представителей отраслевых союзов и зернотрейдеров.

Задачи и направления развития АПК Саратовской области определены в соответствии с Доктриной продовольственной безопасности Российской Федерации и Госпрограммой, основные положения которых предусматривают полноценное обеспечение населения продуктами питания.

На долю АПК приходится до 20% валового регионального продукта. Саратовская область занимает одно из лидирующих мест по посевным площадям в ПФО - 3,7 млн Га, площадь пашни - более 5 млн. 830 тыс. Га.

Одной из наиболее актуальных тем Форума стало обсуждение последствий санкций в отношении России, в том числе в отношении банков, которые кредитуют сельское хозяйство. Заместитель Председателя Правительства Саратовской области высказал предположение, что санкции по отношению к «Россельхозбанку» ограничивают доступ к привлечению кредитных ресурсов западных стран, однако банк чувствует себя вполне нормально,исполняет свои функции по кредитованию агропромышленного комплекса. Центробанк готов при необходимости оказать ему поддержку. Олег Николаевич Коргунов, Директор Саратовского регионального филиала Россельхозбанка подтвердил слова Министра и рассказал, что за последние 5 лет кредитный портфель в области вырос в 5 раз. Мало того, только за последний год увеличение объема предоставленных кредитов составило 9 млрд.руб. Международные санкции, конечно, затронули банк, но некритично – кредитная ставка выросла на 1-1,5пункта, а средняя ставка по кредиту теперь составляет 13-14% годовых.

Вместе с тем, некоторые сельхозпроизводители в кулуарах заявили о крайне недостаточном уровне поддержки со стороны государства. “В этом году деньги не давали вообще” - заявили они на условиях анонимности. Дефицит кредитов приводит к тому, что они вынуждены продавать свой урожай ниже себестоимости, в то время как крупные холдинги могут подождать с продажей и выйти на рынок со своей продукцией, когда будет хорошая цена. Цена тонны пшеницы в поле может быть 2,3-2,6 тыс. руб., тогда как на элеваторе за нее дают 6,5 тысяч рублей, а на экспортных терминалах 7-8 тыс.руб. Тему несправедливых цен поддержала и Любовь Дмитриевна Железная,директор ПКФ “Маяк”.

«Введенные Россией продовольственные санкции слишком краткосрочны, чтобы запустить реальные инвестиционные проекты в российском АПК” – выразил свое мнение Виталий Анатольевич Шамаев, генеральный директор аналитического агентства “Агроспикер“. Получая краткосрочную выгоду от политических решений, мы должны постоянно думать о том, за счёт чего наш АПК сможет быть эффективным и конкурентоспособным, когда санкции закончатся.

В условиях международных санкций и, одновременно, членства России в ВТО необходимо пристальное внимание семеноводству, - отметил Михаил Алексеевич Луговских, ведущий агроном по семеноводству отдела по науке,внедрению и информационно-консультационному обеспечению Филиала по Саратовской области ФГУ“Россельхозцентр”. В своем докладе он также рассказал о том, как удвоить урожай: «За счет высокого качества семян можно увеличить урожай на 20%, за счет сорта – на 25%, а благодаря технологии на базе адапированных сортов и высококачественных семян местного производства – на 45%. А за счет сорта семян и зональных технологий урожай возможно и удвоить».

Главной задачей в развитии растениеводства остается дальнейшее увеличение объемов производства, рост доли высококачественной продукции и сырья. Решается задача как с помощью интенсивных технологий и увеличения орошаемых земель, так и путем возврата в оборот неиспользуемой пашни. Соловьев заявил о том, что к 2018 году поэтапно планируется вовлечь в оборот не менее 200 тыс. га.

По мнению Соловьева, важным направлением повышения устойчивости и экономической эффективности растениеводства выступает совершенствование структуры посевных площадей, а также своевременная переориентация на культуры, имеющие высокие рыночные перспективы – это пшеница, кукуруза, зернобобовые.

“Совсем немного надо, чтобы увидеть конец сельского хозяйства“ – так заявил в начале своего выступления Харченко Александр Генрихович, генеральный директор НПО “Биоцентр “ДОН”. Практика работы с хозяйствами показывает, что ситуация крайне напряженная. Говоря о ситуации в России в целом, он отметил наступающийэкономический коллапс на селе и отсутствие госфинансирования для выхода из него.

Удорожание кормов в последние годы привело к резкому снижению рентабельности животноводства, особенно в секторе молочного и мясного скотоводства. В связи с этим, Правительство Саратовской области ориентирует земледельцев на увеличение производства фуражной кукурузы и сои как наиболее важных элементов полноценной кормовой базы. По мнению Виталия Анатольевича Шамаева, мясной рынок оказался в этом сезоне в центре политических решений. Развивать животноводство необходимо, но животноводы не должны сидеть на шее хлеборобов. Потенциал роста животноводства – дешёвая белковая кормовая база, а не экспортный зерновой потенциал страны. Животноводство не должно ущемлять аграриев по параметру РФП (рыночного финансирования пашни – объема денежных средств, который получает гектар после реализации выращенной продукции). В развитых аграрных странах эффективное животноводство развивается при погектарной выручке более $1000 с гектара.

Посевы сои увеличены в 2,3 раза к уровню прошлого года (площадь -17,5 тыс. га). Прогноз валового сбора сои составляет 26,4 тыс. тонн. По прошлому году себестоимость 1 тонны сои составила 7,5 тыс. руб., прибыль с 1 Га – более 11 тыс. руб., рентабельность – 75%! при цене 13 тыс. руб. за тонну.

Очевидно, для Саратовской области с ее климатом предельно актуален вопрос восстановления мелиоративного поля. И рост производства сои неизбежно влечет запрос на увеличение орошаемых площадей. В этом году площадь орошаемых участков составляет 160,0 тыс. га. К 2020 году площадь орошаемых земель области планируется увеличить до 195 тыс. га, в этом году - 10,6 тыс. га. Также, планируется ускоренными темпами вести внедрение новой высокопроизводительной дождевальной техники, что обеспечит значительную экономию электроэнергии, водных, материальных и трудовых ресурсов при выращивании под одной машиной нескольких культур с различными сроками полива.

Площадь посева кукурузы на зерно в этом году составила 58,4 тыс. га или 134% к прошлому году. К 2020 году Министерство прогнозирует рост до 100 тыс. га. Валовой сбор зерна кукурузы с уровня 205 тыс.т прогнозируется увеличить до 400 тыс. тонн в 2020 году или в 2 раза. Применение гибридов кукурузы разных сроков созревания, применение передовых технологий ее возделывания, ввод современных сушильных комплексов значительно расширяют потенциал урожайности этой культуры. В 2013 году себестоимость 1 тонны кукурузы составила 4 тыс. 350 руб., прибыль с 1 Га – 4 тыс. 600 руб., рентабельность – 30% при цене 5,63 тыс. руб. за тонну.

С учетом прогнозов рыночной конъюнктуры по заявлению Соловьева планируется наращивание производства экспортных культур, цены на которые позволяют обеспечить стабильный уровень доходности сельхозпредприятий. Примером экспортных бобовых культур является нут, возделывание которого и в засушливых условиях позволяет иметь стабильный урожай и является хорошим предшественником для последующих культур в севообороте. Увеличение площадей под нутом планируется со 151 тыс. га в т.г. до 230,0 тыс. га в 2020 году.

Как сказал Соловьев, в прошлом году сельхозпредприятиями области было отгружено на экспорт порядка 20 тыс. тонн нута. Основными покупателями данной культуры стали Турция, Пакистан, Азербайджан, Армения, Афганистан, Иран, Кувейт, страны юго-восточной Азии.

В 2013 году себестоимость 1 тонны нута составила 6,34 тыс. руб., прибыль с 1 Га – 135 руб., рентабельность – 3% при цене 6,53 тыс. руб. за тонну. Дожди повлияли на качество семян, что снизило их цену.

Еще один пример экспортного сырья - рыжик, масло из которого используется в Германии для производства биотоплива и спрос на него устойчиво растет. Площади под рыжиком также ежегодно наращивается. Уже в текущем году уборочная площадь достигла 64 тыс. га, осенью планируется занять 80 тыс. га под урожай следующего года.

При сохранении стабильного спроса стран дальнего зарубежья на сырье для биотоплива планируется увеличение площадей под сафлором в заволжских районах с 52 тыс. га в т.г. до 80,0 тыс. га к 2020 году.

В 2013 году себестоимость 1 тонны рыжика составила 4,4 тыс. руб., прибыль с 1 Га – 5 тыс. 170 руб., рентабельность – 120% при цене 9,75 тыс. руб. за тонну.

Себестоимость 1 тонны сафлора составила 5,8 тыс. руб., прибыль с 1 Га – 1 тыс. 600 руб., рентабельность – 48% при цене 8,63 тыс. руб. за тонну.

В Российской Федерации технические культуры посеяны на площади 11 млн 729 тыс. га или 98% к уровню прошлого года. Под подсолнечником занято 6 млн. 841 тыс. га, что составляет 95% к уровню прошлого года. В Приволжском федеральном округе доля этой культуры составляет 38% от всех посевов.

В Саратовской области среди технических культур наибольший удельный вес занимает основная масличная культура подсолнечник, которая размещена на площади 1 млн. 67 тыс. га. Себестоимость 1 тонны подсолнечника составила 7,26 тыс. руб., прибыль с 1 Га – 3 тыс. 240 руб., рентабельность – 37% при цене 9,91 тыс. руб. за тонну.

В среднесрочной перспективе, следуя рекомендациям ученых-аграриев, по мнению Соловьева, необходимо оптимизировать площади под подсолнечником в пределах 900-950 тыс. га. Стабилизацию высоких объемов производства маслосемян подсолнечника планируется за счет увеличения урожайности, расширения использования гибридов, в том числе саратовской селекции, которые не уступают импортным аналогам.

Переработку мелкосемянных масличных культур, в том числе рыжика и сафлора планируют производить на маслоэкстракционном заводе, построенном компанией ООО «Волжский терминал» в г.Балаково. Запуск производства они планирует в сентябре текущего года. Кроме того, строительство линии по переработке мелкосемянных масличных культур ведет ООО «Товарное хозяйство» в г.Марксе.

Введенное Россией эмбарго сделало еще более привлекательным производство овощей. Особо перспективным направлением становится продукция защищенного грунта. Соловьев заявил, что в этом году планируется строительство новых теплиц на площади более 17 га, будет проведена реконструкция действующих теплиц на 4,5 га. Уже в этом году ожидается получить свыше 27 тыс. тонн овощей защищенного грунта. В текущем году область произведёт около 11 кг на душу населения в год. Целевой ориентир ближайших лет по овощам в защищенном грунте – более 14 килограммов на душу. По прошлому году себестоимость 1 тонны овощей (всех видов) составила 6 тыс. 230 руб., прибыль с 1 Га – свыше 51,6 тыс. руб., рентабельность – 37% при цене 8 тыс. руб. за тонну.

Соловьев уверил делегатов, что работа по всем названным направлениям – залог устойчивости и результативности сельского хозяйства области.

Так, на текущий год поставлены задачи – произвести 3,5 млн. тонн зерна, 1,3 млн тонн подсолнечника, 138 тыс. тонн сахарной свеклы, 375,0 тыс. тонн картофеля и 505 тыс. тонн овоще-бахчевых культур. И сейчас есть основания оптимистично оценивать вероятность выполнения этих показателей.

На 2014 год предприятиями пищевой и перерабатывающей промышленности планируется отгрузить продукции на сумму 56,2 млрд. руб., что составит более 109% к прошлому году. Индекс производства превысит 106%.

С начала уборки урожая 2014 года за пределы области уже вывезено порядка 100 тыс. тонн растениеводческой продукции, в том числе 80 тыс. тонн зерновых и масличных культур. На долю экспорта приходится 36% от вывезенных объемов: это 36 тыс. тонн зерна нового урожая.

По итогам прошлого периода ожидаемый объем вывоза растениеводческой продукции области - в пределах 1,6-1,8 млн. тонн. Из них вывоз зерновых и зернобобовых может составить 850-900 тыс. тонн. Объем экспорта растениеводческой продукции превысит 500 тыс. тонн.

Главными экспортными культурами в области являются пшеница, рожь, ячмень, нут, чечевица, рапс, сафлор, лен, семена рыжика.

Основные направления экспортной отгрузки пшеницы, ячменя, ржи: Турция, Иран, Ирак, Танзания, Саудовская Аравия, Израиль; проса: Нидерланды, Венгрия, Италия, Сербия, Польша. Бобовые отгружаются в Турцию, Иорданию, Арабские Эмираты, Пакистан, Македонию, Египет, Болгарию, Германию, Армению, Сербию, Беларусь; лен – в Бельгию, Болгарию; сафлор – в Турцию, Чехию, Сербию, горчица – в Польшу. Семена рыжика экспортируются преимущественно в Турцию и Германию.

Бабошкин Иван Анатольевич, глава администрации Саратовского района обратил внимание на экономическую эффективность сельского хозяйства. На примере рыжика хорошо видно, когда ошибки приводят к отрицательной рентабельности. И наоборот, правильная ставка на определенные виды культур, таких как горчица, многократно может вознаградить сельхозпроизводителя. Он подчеркнул необходимость активного расширения внешнеэкономических связей области, особенно с Турцией. Ведущий форума Ковшевный Виктор Викторович согласился с этим мнением и сообщил, что с лета 2014 года сельхозпроизводителям стало проще работать с Турцией в связи с тем, что в Ростовской области, а именно в Азове, заработал новый зерновой терминал мощностью по перевалке зерна более 2 миллионов тонн в год от компании Промэкспедиция – РИФ. Это тот самый “загадочный зернотрейдер”, который по мнению деловой газеты “Ведомости“ озадачил рынок. Также, Ковшевныйвыразил уверенность в том, что в ближайшие годы самым перспективным рынком для России станет Иран –недавно подписанные соглашения по нефти, подписанные с Россией являются гарантией того, что спрос будет не просто большим, но и платежеспособным.

Соловьев обратил внимание, что несмотря на хорошую динамику межрегиональных и экспортных поставок сельхозпродукции Саратовской области, эффективность логистических и коммерческих схем товаропотоков может и должна повышаться. Элеваторная инфраструктура области имеет достаточные мощности. В области услуги по хранению зерна оказывают 52 элеватора, из которых 5 водных. Общая зерновая емкость предприятий составляет 3,2 млн тонн, в том числе 1,9 млн. тонн – элеваторного типа и 1,3 млн. тонн складского типа. Водные предприятия имеют зерновую емкость в объеме 360,0 тыс. тонн и причалы, которые способны принимать суда грузоподъемностью от 2 до 5 тыс. тонн. Суммарная мощность по хранению зерна составляет 5,0 млн. тонн, что гарантирует полное размещение зерна нового урожая на хранение.

Компания Brabender, спонсор форума, представила новейшие образцы лабораторного оборудования для оценки качества зерна, муки и крахмала. По данным проведенного обследования качества зерна, в текущем году вСаратовской области продовольственная пшеница составляет 74% от валового сбора и фуражная пшеница - 24%. Из валового сбора ржи доля продовольственной - 62%.

Ценовая ситуация на зерновом рынке области относительно стабильна. Зерновые трейдеры ведут закупку продовольственной пшеницы 3 класса по цене - 6200-6500 рублей за 1 тонну. Стартовые закупочные цены на маслосемена подсолнечника нового урожая объявляются на уровне 12,0 тыс. рублей за 1 тонну.

Для зернового рынка России эмбарго – основание для роста спроса на кормовые культуры. Цены на них, по мнению Соловьева, также немного подрастут. На мировом рынке зерна преждевременно говорить о сломе тенденции к снижению цен. В скорректированном прогнозе мирового баланса пшеницы на 12 августа оценка производства - 716 млн. т., что выше прошлогоднего объема на 2 млн. т. (В России – 59 млн. т. против 52,1 млн. т. в 2013 г.). Ударный урожай в США серьезно подорвал настроения «быков» на товарных биржах. В связи с этим за последние три месяца примерно на треть упали цены и на фьючерсы кукурузы. Также, фермеры ожидают рекордный урожай сои.

По мнению Шамаева существующие инструменты стабилизации внутреннего рынка несовершенны. Уже в этом сезоне есть риск снижения мировых цен в долларах США, которое способно заблокировать экспортный зерновой потенциал России внутри страны. Мировые цены могут продолжить снижение не только по причине большого урожая, но и по причине укрепления доллара США. Закупочные зерновые интервенции в этом случае не помогут, поскольку они проводятся в объёме 5 млн. тн., а экспортный потенциал в шесть раз больше - 30 млн.тн.

Государственные интервенции в прошлом году в России были насмешкой – цена закупки была ниже цены себестоимости. Это Россия. Забрать последнее и желательно подешевле. Пример настоящей господдержки привел Харченко. Он рассказал про США, где существует государственная монополия на зерно. Есть правило – обязательно обеспечить 30% рентабельности фермерам, чтобы они могли зарабатывать, вне зависмости от любых сложившихся рыночных цен. В один год случилось минус 50 долларов на 1 Га, так власти закрыли фермерам этот минус и добавили еще 30% сверху к цене. США, чтобы прийти к такой модели поддержки своего сельского хозяйства базировались на выводах русского ученого Леонтьева, который построил отраслевые экономические модели “затраты-выпуск“.

Среди факторов, которые по мнению Соловьева, напротив, толкают цену вверх был отмечен рост потребления пшеницы – по оценке почти на 1,3 млн. т. Пессимистично рынок оценивает и перспективы украинского сельхозпроизводства на фоне затяжной конфронтации на востоке страны. Некоторые эксперты ожидают, что Украина будет испытывать сложности в торговле, связанные как с политической ситуацией, так и с затруднениями в платежах и кредитовании.

Снижение качества европейского урожая и переориентация покупателей на американские зерновые также подстегивали цены на прошлой неделе. Ряд климатологов высказались о неблагоприятном прогнозе по засухе, которая в следующем году может затронуть страны северного полушария.

Таким образом, даже высокие оценки мирового урожая не позволяют ценам на пшеницу падать. Соловьев выразил уверенность, что по данной теме участники Форума также имеют свои соображения. Тем более, что вопрос о ценах – насущный, как сам хлеб.

Шамаев заявил о необходимости поддержки российского экспорта. Это может быть ослабление рубля, на период экспорта основных объемов зерна. Если экспортные объёмы этого сезона мы не сможем вывезти, то сев озимого клина в обычных размерах приведёт к коллапсу зернового рынка. Аграриям нужны гарантии стабилизации рынка, но он находится в руках “браконьеров”, которые занижают закупочные цены на зерно и забирают прибыль сельхозпроизводителей. Разница между сырьём и готовой продукцией составляет тысячи процентов. Такой рынок нам не нужен, нам нужен рынок с адекватным распределением прибыли по всей цепочке производства от пашни до прилавка потребителя. Сейчас рынок это делать не умеет.

“У нас рентабельность достигает 30%“ – заявил Кондрашкин Алексей Михайлович, Генеральный директор сельхозпредприятия ”Ульяновский” Ртищевского муниципального района, которое управляет 26000 Га. В основе таких выдающихся показателей – кадровая работа, забота о людях. Потому что самое главное – это кадровый вопрос, начиная от механизаторов и заканчивая агрономами. “Мы даем квартиры со всеми удобствами для специалистов: заходи – купайся в ванной, горячая вода есть всегда”.

Главное в сельском хозяйстве – это человек. Эту идею объявил Харченко. По ряду сельхозтехнологий мыопередили на 20 лет американцев – но государство не ценит людей и они оказываются невостребоваными. Он также поднял вопрос экономической эффективности крупных холдингов и фермерских хозяйств. Был проведен анализ эффективности крупного сахарного холдинга России. Был задан риторический вопрос - откуда взяли, чтомодель укрупнения хозяйств успешна? И тут же дал определение. Что такое крупный холдинг – это динозавр,огромное туловище, длинная шея, и маленькая голова. Маленькая, в смысле глупая, без памяти и специального образования, для принятия решений. Проблема у крупных холдингов в поиске точки безубыточности. В расходах крупного холдинга агроном видит только прямые затраты – он не видит цену кредита и много других расходов. В итоге получаются парадоксальные результаты: 22 центнера – это урожайность у фермеров и они безубыточны, 28 – у крупного холдинга и он в убытке. И это при том, что оба хозяйства тратят примерно одинаково на 1 Га – около 8000 руб. Примечательно, что крупнейший агрохолдинг Саратовской области занял страусиную позицию,самоустранившись от обсуждения ключевых проблем, несмотря на неоднократные приглашения к участию в программе.

Главный вопрос Саратовской области, по мнению Харченко состоит в том, что при средней урожайности в 20 центнеров на 1 Га существует отрицательная рентабельность, так как средняя себестоимость составляет 4000 руб./т. Одновременно, зарубежные производители зерна, такие как Аргентина, имеют себестоимость в 2 раза меньше – это значит, что они будут иметь не просто отрицательную рентабельность, а 50% прибыли при тех ценах закупки, которые есть сейчас. Вообще, в ЕС, средняя прибыль на 1 Га составляет 400 Евро, а в Финляндии - 1000 Евро на Га. Германия проиграла Первую Мировую Войну из-за голода. Все это прекрасно осознали и стали уделять сельскому хозяйству серьезное внимание. На Западе выстроили сельское хозяйство и одновременно тормозят его развитие, чтобы не было перепроизводства. Чтобы цены не падали. Одновременно, придумали и стали пропогадировать в других странах органическое земледелие. Это когда урожай в 2 раза меньше, а затраты в 4 раза больше.

На форуме признали, что Русская школа почвоведения – это лучший мировой опыт. Не в противовес кому-либо, за рубежом естественно есть много, чему можно поучиться. Но и в России есть хозяйства с рентабельностью 1000 Евро с Га. И урожай в 50-70 центнеров с 1 Га возможен. Особо отметили опыт республики Беларусь. Лукашенко слил две академии и поставил задачу – поднять урожайность зерна до 100 центнеров. По ряду хозяйств задача выполнена. В среднем по республике урожайность поднялась с 18 до 34 центнеров. Здесь, правда, стоит отметить, что лучший фермер ЕС получает 120 центнеров c гектара. Другой наглядный пример нашего соседа.Обычно 1 кг удобрений давал 6 кг урожая. Это в советское время. Cейчас 1 кг удобрений дает 4 кг урожая.Лукашенко поставил задачу: удобрения должны давать в соотношении 1 к 8. Довольно ярко на таком фоне выглядит академическая сельхознаука в России: за последние 20 лет ученые по сути самоустранились от решения прикладных задач сельского хозяйства – именно к ним относится создание агротехнологий выращивания сельскохозяйственных культур , с помощью которых в условиях изменившегося климата , при низких бюджетах, при дорогой солярке и удобрениях можно получить рентабельный урожай.

Логика современного бизнеса говорит о том, что часто красивая упаковка важнее содержания, сказал председатель форума Ковшевный перед презентацией компании, ставшей спонсором мероприятия. Немецкая компания Хавер и Бекер Холдинг (BEHN+BATES) представила на форуме новейшие технологии упаковки сельхозпродукции от 1 кг до 1,5 тонн. Ее клиентами уже стали всемирно известные мировые торговые компании, такие как Cargill, которые придают большое значение как содержанию, так внешнему оформлению. Также на роль упаковки обратила внимание Любовь Дмитриевна Железная: “Вот вакуумная упаковка, в ней более года может нормально храниться зерно, а так – полгода и вредители начинают уничтожать продукт”.

Были заданы на форуме и риторические вопросы. После вступления России в ВТО поддержка сельского хозяйства в виде субсидий снизилась с 1500 руб. на 1 Га до 250 руб. Куда делись деньги сегодня, если общий бюджет Министерства сельского хозяйства остался прежним.

Говорили о стратегии поддержки сельского хозяйства. В СССР было Министерство сельского хозяйства и продовольствия. То есть уже в названии была задача – снабжение страны продовольствием. Здесь выделяется выступление Федорова 12 февраля 2014 года, когда он заметил, что в Конституции России нет ничего про сельское хозяйство…

Благодаря дискуссии с Харченко, поговорили на форуме и про всемирно известного ученого-математика и экономиста Нэша, который фактически опроверг Адама Смита и получил Нобелевскую премию. Суть состоит в том,что если все будут грести под себя – все проиграют. А все управленцы живут в модели Адама Смита: человек,гребущий под себя, приведет к процветанию всех.

И наконец, очень важный вопрос. В России нередко сеется подсолнечник и пшеница с использованием гербицидов – убивается почва и вода. Гробится почва массово, чтобы получать в обмен необеспеченные зеленые бумажки…

Хочется отметить и другие интересные выступления. Бутырин Василий Владимирович, Заведующий кафедрой «Организация производства и предпринимательство на предприятиях АПК», профессор Саратовского государственного аграрного университета им. Н.И. Вавилова рассказал про оригинальные агротехнологии и текущие разработки отраслевой науки.

Внимание участников привлек доклад Кошеварова Юрия Александровича, технического эксперта по масличным культурам по России компании Сингента. Его доклад был посвящен факторам, влияющие на продуктивность растений в условиях Саратовской области.

Игонькин Александр Викторович, руководитель Управления Россельхознадзора по Саратовской области рассказал об особенностях фитосанитарного контроля за состоянием качества и безопасности зерна.

Живое обсуждение началось после выступления Орловой Людмилы Владимировны, члена совета директоров Ассоциации «Росагромаш», директора НП «Национальное движение сберегающего земледелия». Выступление было посвящено устойчивому развитию интенсивного производства как основы эффективного агробизнеса.

Воротников Игорь Леонидович, проректор по научной и инновационной работе, профессор Саратовского государственного аграрного университета им. Н.И. Вавилова проинформировал про текущую ситуацию с кадровым обеспечением отрасли.

Перспективы возможной отмены на долгосрочной основе западных санкций с Ирана вновь поставили на повестку дня вопрос о более полном использовании транзитного потенциала этой страны для Центральной Азии.

Известно, что сотрудничество Ирана и стран ЦА в области транспортных коммуникаций получило мощный импульс в 1996 году, когда началось движение по железной дороге Теджен—Серахс—Мешхед. Это принесло выгоды обеим сторонам. У стран ЦА появился прямой выход к портам Персидского залива и в Турцию, а Иран получил доходы за транзит и развитие своих территорий.

Коридоры интеграции

Уже к 2006 году по железной дороге Теджен—Серахс—Мешхед в направлении Ирана было перевезено 14 млн. тонн транзитных грузов, в основном, нефтепродукты, сжиженный газ, строительные материалы, химические удобрения, металлопрокат, текстиль, хлопок.

Под эту железную дорогу была открыта расположенная в провинции Хорасан-Резави свободная экономическая зона «Серахс», своего рода ворота в ЦА, которая вносит большой вклад в стимулирование и поддержку регионального товарооборота, а также оказывает логистические и складские услуги. Для повышения привлекательности СЭЗ «Серахс» для центральноазиатских и международных грузоперевозчиков и экспортеров Тегеран уже несколько лет реализует меры по ее интеграции с другими иранскими СЭЗ.

Так, еще в 2008 году СЭЗ «Серахс» подписала меморандум о расширении двухстороннего сотрудничества с расположенной на побережье Персидского залива СЭЗ «Кешм». Согласно меморандуму, на базе порта Шахид Раджаи (Бендер-Аббас) должен был быть построен грузовой терминал для совместного использования в целях складирования, перевалки и реэкспорта грузов.

Иранские власти также прилагают усилия для интеграции СЭЗ «Серахс» с СЭЗ «Чабахар», занимающей выгодное положение на берегу Индийского океана и позволяющей обходить узкий Ормузский пролив. Интеграция этих двух СЭЗ проходит в рамках проекта создания так называемого Восточного транспортного коридора, где северной точкой является Серахс, а южной — Чабахар. Восточный коридор признается экспертами как один из самых перспективных и экономичных маршрутов для транзита грузов из Южной и Юго-Восточной Азии в Афганистан, Центральную Азию и Россию.

В этой связи в конце 2010 года началось строительство железнодорожной ветки Чабахар—Захедан (длина — 570 км) как части более обширного железнодорожного проекта «Чабахар—Захедан—Мешхед» (длина — 1330 км). В дополнение к этому планируется до 2018 года завершить проект автодорожного коридора «Север—Юго-восток», который будет начинаться на севере Ирана в двух пунктах — Серахсе и Баджигаране на границе с Туркменистаном. Эти две ветки должны будут соединиться в Мешхеде и дальше пойти единым коридором до Чабахара. По иранским данным, общая протяженность автодорог составит 1,7 тыс. км, из которых 500 км придутся на скоростные автомагистрали.

СЭЗ «Чабахар»

Нужно отметить, что иранские власти работают над повышением привлекательности СЭЗ «Чабахар» для иранских и зарубежных инвесторов в целях стимулирования в ней производства и, как следствие, грузоперевозок. Не в последнюю очередь ставка делается на нефть. Тегеран планирует создать новый нефтехимический центр общенационального значения. С этой целью на территории СЭЗ выделена 1 тыс. га под нефтехимическую промзону «Нагин—Мекран». Это должно привлечь интерес азиатских инвесторов, прежде всего из Китая и Индии.

Для стран ЦА и Афганистана большие перспективы имеют планы руководства СЭЗ «Чабахар» по налаживанию и дальнейшему развитию маршрутов контейнерных перевозок. Еще до так называемого Женевского прорыва (ноябрь 2013 г.) иранцы заявляли о том, что планируют запустить новые судоходные линии Чабахар—Сингапур—Китай, Чабахар—Дубай и Чабахар—Оман.

На фоне перспективы отмены санкций в начале 2014 года была отмечена активизация ирано-индийских контактов вокруг вопроса сотрудничества по Восточному транспортному коридору и порту Чабахар. Индийские транспортные компании выражают заинтересованность в инвестировании в портовую инфраструктуру Чабахара, поскольку в перспективе это может существенно снизить транспортные затраты индийского экспорта в Центральную Азию и Афганистан. В настоящее время большая часть индийских контейнерных грузов доставляется в Иран через Дубай.

На СЭЗ «Чабахар» будет во многом ориентирован транспортный коридор Узбекистан—Туркменистан—Иран—Оман, который должен существенно активизировать грузоперевозки и стимулировать товарооборот между странами Центральной Азии и Ближнего Востока. Четырехсторонняя договоренность о создании данного международного транспортного коридора была достигнута в апреле 2011 года.

Благодаря Восточному транспортному коридору город Захедан, административный центр провинции Систан-Белуджистан на границе с Пакистаном, превратится в важный транспортный узел, в том числе и для Центральной и Южной Азии. В частности, с середины 2013 года проводится тестирование новой иранской транзитной железной дороги Керман—Бам—Захедан, которая нацелена на пакистанский рынок. В июле прошлого года по этой дороге прошла первая партия из 16 вагонов туркменского сжиженного газа для пакистанских покупателей. По иранским данным, транспортировка из Туркменистана в Пакистан заняла всего 4 дня.

Коридор Персидский залив–ЦА–Россия

Большие надежды на ослабление санкций в отношении Ирана возлагают участники проекта Прикаспийской железной дороги, которая должна соединить Россию, Казахстан, Туркменистан и Иран. Эта железная дорога рассматривается как часть коридора Север—Юг. Соглашение о ее строительстве было подписано в 2007 году между Астаной, Ашхабадом и Тегераном, а сама прокладка началась в 2009 году. Протяженность дороги — 700 км с первоначальной мощностью в 9,6 млн. тонн в год. Она должна пройти через казахский Узень, туркменский Этрек и достигнуть иранского Горгана. Казахстан и Иран уже закончили свои участки. Осталось достроить только туркменский участок.

Свое отставание туркменская сторона связывает с действиями иранской компании Pars Energy, которая в 2010 году подписала контракт на строительство участка Берекет—Этрек. Объект должен был быть сдан в декабре 2011 года. Однако из-за возникших у иранской компании экономических проблем туркменская сторона была вынуждена расторгнуть с ней контракт, и сейчас строительство ведется силами туркменских подрядчиков. Ашхабад планирует завершить строительство в течение 2014 года.

С открытием движения по этой дороге возникнет сквозной коридор по линии Персидский залив—Центральная Азия—Россия. Особенно рассчитывает на этот коридор Казахстан, который хочет получить по нему доступ к зерновому рынку Ближнего Востока и Турции. Согласно казахстанским данным, потребительская емкость рынка Ближнего Востока составляет примерно 23 млн. тонн зерна в год и только один Иран намерен в 2014 году импортировать до 7,5 млн. тонн пшеницы. За счет новых транспортных маршрутов Астана хочет сократить свои затраты на транспортировку зерна и тем самым повысить конкурентоспособность своей продукции.

Нефтяной обмен

Ожидается, что открытие Прикаспийской железной дороги даст стимул операциям «нефтяного обмена», которые осуществлялись между Ираном, с одной стороны, и Россией, Казахстаном и Туркменистаном — с другой. Нужно отметить, что предыдущее иранское правительство приостановило эти операции в августе 2010 года, не встретив понимания со стороны своих партнеров по вопросу повышения платы с 1,1 доллара за баррель до 5,5 доллара. От этого шага проиграл, прежде всего, сам Иран, как в плане экономическом (потеря до 200 млн. долларов в год), так и в политическом. Каспийские поставщики направили свою нефть по другим маршрутам. В этой связи новое правительство президента Хасана Рухани, по некоторым данным, уже ведет переговоры о возобновлении сотрудничества в рамках «нефтяного обмена».

Суть «нефтяного обмена» (oil swap deal) между Ираном и прикаспийскими поставщиками заключалась в том, что в обмен на «легкую» каспийскую нефть Иран отгружал свою «тяжелую» с терминалов в Персидском заливе в аналогичном весовом эквиваленте и за это еще получал плату.

Осталось дождаться отмены санкций

Конечно, максимальное использование транзитного потенциала Ирана странами Центральной Азии возможно после полного и окончательного урегулирования противоречий Ирана с США и ЕС. В этом случае, к примеру, можно ожидать возвращения ведущих мировых грузоперевозчиков на иранский рынок и возобновления свободного использования международных банковских расчетов в сделках без угрозы попадания под американские санкции. Однако, как показывает ход последних переговоров в феврале 2014 года в Вене вокруг иранской ядерной программы, в частности, попытки Вашингтона включить в повестку дня вопрос об иранских баллистических ракетах, до окончательного урегулирования всех имеющихся противоречий пока достаточно далеко.

Примечание: В статье использованы материалы сайта iran.ru

Расследование катастрофы малайзийского лайнера на востоке Украины и российский гуманитарный конвой исчезли из поля внимания западных СМИ, пишет известный американский экономист, журналист и политолог Пол Крейг Робертс. Из "намеренного сокрытия фактов" он делает вывод, что эти факты противоречат западной пропаганде.

Западные СМИ продолжают поддерживать ложь, которая послужила обоснованием для введения санкций и обострения конфликта с Россией, пишет Робертс. "Вашингтон намерен обострить, а не ослабить конфликт, который срежиссирован исключительно самим Вашингтоном", — делает вывод журналист.

По замечанию Робертса, США не занимаются дипломатией – вместо нее в ход идут "подкуп, угрозы, принуждение". Российские дипломатические усилия ни к чему не приводят, считает политолог, поскольку Вашингтон "заинтересован в разжигании кризисов, а не в их урегулировании". Соединенные Штаты видят себя "исключительной страной", которой история предназначила брать верх над интересами других стран, поясняет Робертс. Компромиссы, отмечает он, не вписываются в эту картину.

Робертс полагает, что Россия, которая продолжает оперировать фактами и обращаться к дипломатии, переоценивает возможности дипломатических переговоров с Западом. По его мнению, невозможно опираться на дипломатию и добрую волю, когда Запад опирается на насилие. А полагаться на совесть Европы – значит полагаться на то, чего нет, считает американский журналист, напоминая, что Европа поддерживала американские бомбежки Афганистана, Ирака, Ливии, Сомали, Пакистана, Йемена.

Возможный выход Пол Крейг Робертс видит в категоричном ультиматуме со стороны России – на его взгляд, таким шагом может стать угроза российского вмешательства на востоке Украины. Также он призывает Россию провести отдельные переговоры с лидерами Франции и Германии и пригрозить дальнейшими санкциями, которые затронут поставки энергоресурсов. К тому же, считает политолог, Россия должна объяснить европейским лидерам, что им выгоднее проводить независимую внешнюю политику, а кампания Вашингтона по "демонизации" России может выйти из-под контроля и привести к разрушительной для Европы войне.

За I квартал 2014 года наибольший приток прямых иностранных инвестиций из зарубежных стран в Кыргызстан наблюдается из 5 стран. Об этом говорится в материалах Национального статистического комитета.

На первом месте расположился Китай. В январе-марте из соседней страны инвестиции поступили в объеме $43 млн 295,7 тыс.

На втором месте расположилась Канада - $27 млн 219,3 тыс., при этом показатель в процентах к соответствующему периоду прошлого года составил 49,8%.

Бронзовым лидеров в списке стал Казахстан - $17 млн 470,2 тыс. сомов, что составило в процентах к прошлому году 129,1%.

Четвертое место в данном списке заняла Великобритания — $13 млн 72,7 тыс., при этом составив в процентах к прошлому году 129,8%.

Пятерку лидеров замыкает Турция — $10 млн 106,8 тыс.

Доля остальных стран объем поступивших прямых инвестиций в Кыргызстан не достиг и $10 млн.

Нулевые показатели в январе-марте 2014 года отмечаются со следующими странами: Индия, Пакистан и Украина, а наименьшие с Финляндией — $0,1 тыс. и Израилем — $0,2 тыс.

Директор Организации рыболовства и рыбоводства «Шилат» провинции Систан и Белуджистан Голшани заявил, что шахрестан Чабахар представляет собой важный центр по производству рыбной продукции и создание здесь рыболовной инфраструктуры, а также налаживание производства по переработке рыбной продукции позволит развивать рынок морепродуктов и, в том числе, поставлять эту продукцию в страны Центральной Азии.

Далее Голшани отметил, что поскольку Пакистан также ведет рыбный промысел в Оманском заливе, принято решение создать совместный с ним рынок по торговле морепродуктами в районе иранского порта Пасабандар в шахрестане Чабахар с целью развития торговли в данном регионе.

Производственные мощности порта Пасабандар позволяют добывать до 10 тыс. т рыбы в год. В порту зарегистрировано 210 рыболовных судов, 145 из которых имеют холодильные установки, и 295 рыболовных лодок. Рыбным промыслом здесь занимаются около 4 тыс. человек.

Как подчеркнул Голшани, политика правительства в районе порта Чабахар всегда была направлена на развитие рыбного промысла. Данный вид деятельности мало зависит от ситуации с иностранной валютой, и этим следует воспользоваться наилучшим образом.

Обнародована десятка стран, чьи граждане скупают недвижимость Дубая

Россияне вошли в десятку крупнейших инвесторов эмирата и заняли шестое место, наравне с гражданами США и Китая.

В первом полугодии 2014 года инвесторы из Индии, Пакистана, Великобритании, Канады, России, Китая, США, Франции и Афганистана заключили 14 231 сделку с недвижимостью на общую сумму $8,31 миллиарда, сообщает портал Khaleej Times. Согласно отчету Земельного департамента Дубая, с января по июнь первая тройка стран вложила в покупку 9 739 объектов $5,67 миллиарда.

По объему инвестиций, индийские граждане заняли первое место. Они заключили 4 417 договоров купли-продажи недвижимого имущества, которые обошлись им в $2,865 миллиарда. Британцы были на втором месте с 2 258 сделками на сумму $1,6 миллиарда, затем следуют пакистанские инвесторы, потратившие $1,23 миллиарда на 3 064 транзакций. Покупатели из Ирана вложили $700 миллионов, а канадцы - $0,5 миллиарда, что позволило им занять четвертое и пятое места.

Россияне оказались на шестом месте, а граждане США и Китая - на седьмом и восьмом. Представители каждой из этих стран потратили свыше одного миллиарда дирхамов ($270 миллионов) на покупку недвижимого имущества.

"Мы очень гордимся этими положительными результатами, так как они поддерживают строительный импульс на рынке недвижимости Дубая, который вновь заявил о себе на региональном и глобальном уровне. Мы уверены, что в будущем спрос только возрастет, поскольку в эмирате ожидается возведение крупных проектов", - сказал в интервью Султан Бути Бин Мейрен, генеральный директор Земельного департамента.

Самый быстрорастущий рынок недвижимости популярен и у жителей Аравийского полуострова, среди которых лидируют иорданцы.

Полиция задержала, по меньшей мере, 147 участников акции протеста в столице Пакистана Исламабаде, требующих отставки действующего правительства и проведения выборов, передает во вторник агентство Рейтер.

В Исламабаде накануне прошли два митинга. На одном собрались тысячи сторонников лидера оппозиции Имрана Хана, главы партии "Пакистан Техрик-е Инсаф" (ПТИ), на другом — лидера религиозного движения "Минхаджул Коран" (Путь Корана) Тахира уль-Кадри. И те и другие требуют отставки действующего премьер-министра страны Наваза Шарифа, которого они обвиняют в фальсификации результатов голосования на выборах и коррупции.

Недовольство правительством в Пакистане усугубляется высоким уровнем безработицы и ежедневными перебоями электричества.

Хан в понедельник заявил, что, несмотря на запрет правительства, приведет протестующих в "красную зону" Исламабада, где расположены иностранные посольства и правительственные здания.

В настоящее время протесты не связаны между собой, и их лидеры имеют совершенно разные планы на случай отставки Шарифа. Тем не менее, уль-Кадри не исключает возможности объединить митингующих на совместных акциях протеста.

Последние российские воинские эшелоны и вертолеты прибыли в район проведения учений ШОС "Мирная миссия 2014", которые пройдут с 24 по 29 августа в КНР, сообщил РИА Новости во вторник начальник пресс-службы Восточного военного округа (ВВО) России полковник Александр Гордеев.

Учения ШОС "Мирная миссия 2014" пройдут на военном полигоне "Чжужихэ" (город Хух-Хото, КНР). В них примут участие органы управления и войсковые контингенты пяти стран ШОС — России, Казахстана, Киргизии, Китая и Таджикистана. Всего в миссии будут задействованы более 7 тысяч военнослужащих государств-членов ШОС.

"Сегодня на полигон "Чжужихэ" прибыл последний воинский эшелон с личным составом и боевой техникой российского контингента войск, принимающего участие в совместном военном антитеррористическом учении "Мирная миссия-2014". Всего на территорию одного из самых крупных общевойсковых полигонов в Центральной Азии в составе четырех эшелонов прибыло около тысячи военнослужащих мотострелкового соединения ВВО, дислоцированного в городе Борзя Забайкальского края", — сказал собеседник агентства.

По его словам, сразу после прибытия военнослужащие ВВО приступили к подготовке техники к предстоящим действиям и проведению совместных тренировок. Кроме того, на военный аэродром в районе полигона "Чжужихэ" для участия в учении прибыли восемь вертолетов Ми-8 АМТШ авиабазы ВВО, дислоцированной в Приморском крае. В ходе учений, они будут выполнять задачи по огневой поддержке российской батальонной тактической группы при проведении практического этапа маневров.

Целью учений является дальнейшее укрепление слаженности между странами-участниками ШОС, расширение влияния ШОС на мировой арене, углубление сотрудничества и взаимодействия в сфере обороны, особенно в сфере по противодействию терроризму и региональным угрозам. В ШОС входят Казахстан, Киргизия, Китай, Россия, Таджикистан и Узбекистан. Статус наблюдателей имеют Монголия, Индия, Иран, Пакистан и Афганистан. Статус партнеров по диалогу ШОС предоставлен Белоруссии, Шри-Ланке и Турции.