Победителем конкурса Vimpelcom Ltd. по выбору нового поставщика систем BSS для 11 стран присутствия оператора с одновременной передачей их на аутсорсинг стала шведская компания Ericsson. Стороны заключили семилетний контракт на сумму $1 млрд. Соглашение подразумевает оцифровку и установку BSS с использованием нового ПО и облачных технологий Ericsson. До этого момента Vimpelcom Ltd. применял системы BSS, поставленные американским вендором Amdocs.
О заключении сделки говорится в материалах Vimpelcom Ltd. Как следует из сообщения оператора, контракт с Ericsson позволит радикально трансформировать глобальную ИТ-инфраструктуру Vimpelcom Ltd. "Проект является самым большим и самым амбициозным в отрасли. Vimpelcom Ltd. предстоит оцифровать и установить глобальную инфраструктуру BSS (Business Support System - Прим. ComNews) с использованием нового ПО и облачных технологий Ericsson. Это соглашение отражает стремление Vimpelcom Ltd. предоставлять клиентам лучший сервис с помощью инновационных решений", - сообщается в материалах оператора.
Новая система BSS позволит ускорить разработку услуг и продуктов - в области мобильных развлечений, Интернета вещей и мобильных финансовых услуг. Кроме того, система будет обладать более простым пользовательским интерфейсом.
"Эта сделка знаменует фундаментальный этап в нашей трансформации, которая превратит Vimpelсom Ltd. в настоящего поставщика цифрового будущего. Новый цифровой стек позволит нам эффективнее реагировать на требования клиентов, приведет к централизации и упрощению нашего бизнеса, а также оптимизирует нашу структуру затрат", - подчеркнул главный исполнительный директор холдинга Жан-Ив Шарлье.
Президент и главный исполнительный директор компании Ericsson Ханс Вестберг отметил, что вендор обладает уникальным решением BSS as a service. "Часть нашей стратегии - сделать бизнес гибким, чтобы он отвечал на современные потребности клиентов. Только за счет инвестиций в новейшие технологии и цифровизацию мы сможем предоставлять конкурентоспособные и инновационные услуги в каждой из компаний группы", - сказал главный технический директор Vimpelcom Ltd. Йогеш Малик.
Как сообщил ComNews директор по развитию IT Managed Services Ericsson в регионе Северная Европа и Центральная Азия Леонид Бельский, вендор осуществит внедрение нового решения (Digital BSS) на базе специального софта для систем поддержки бизнеса оператора Ericsson Revenue Manager и комплексных услуг Managed Services. "Ericsson произведет комплексное цифровое преобразование ИT-систем оператора в части BSS. Оно будет включать управление и обслуживание новой среды Digital BSS на облачной цифровой системной архитектуре, которая базируется на решении Revenue Manager", - пояснил он. Среди составных элементов BSS - биллинг, CRM и целый ряд других BSS-систем и приложений.
По словам Леонида Бельского, контракт подписан на семь лет с возможностью продления, включая внедрение и обслуживание нового решения (Digital BSS) под ключ. Он отказался рассказать об этапах реализации контракта, сославшись на конфиденциальность.
Как ранее сообщал ComNews, Vimpelcom Ltd. объявил конкурс на выбор поставщика BSS осенью 2015 г. Среди претендентов на победу были китайский Huawei, шведский Ericcson и американский Amdocs. Компания не раз откладывала подведение итогов тендера (см. новость ComNews от 12 апреля 2016 г.). Игроки рынка и аналитики связывали это с тем, что замена BSS в компаниях всего холдинга - это сложная, дорогостоящая и рискованная операция. Осторожность участников конкурса можно было понять - им есть что терять: например, BSS-системы Amdocs уже много лет как установлены во всех филиалах "ВымпелКома" в России и во всех дочерних компаниях Vimpelсom Ltd. региона Евразия, кроме Киргизии. Представители Amdocs и Vimpelсom Ltd. вчера воздержались от комментариев.
Теперь, согласно итогам конкурса, в 11 из 14 стран присутствия оператор намерен установить BSS-системы производства Ericcson. Контракт распространяется на Россию, Узбекистан, Казахстан, Украину, Бангладеш, Киргизию, Таджикистан, Армению, Грузию, Пакистан и Алжир. Как уточнил Леонид Бельский, сделка не коснется бизнес-единиц оператора в Лаосе, Зимбабве и Италии.
Траты компании на масштабную трансформацию ИT-инфраструктуры в размере $1 млрд условно соответствуют ежегодным тратам более $140 млн, если исходить из семилетнего плана сотрудничества с Ericsson. "При таком сценарии компании, предположительно, не придется делать активных заимствований", - полагает аналитик ГК "Финам" Тимур Нигматуллин.
По его оценкам, как и в случае любой масштабной трансформации ИТ-систем в телеком-секторе, компания может столкнуться с ухудшением качества обслуживания абонентов, что выльется в некоторое увеличение показателя оттока. "Есть и положительные стороны: помимо улучшения конкурентных позиций в быстрорастущих сегментах мобильных финансовых сервисов, облачных сервисов, Интернета вещей и др., компания в перспективе сможет относительно безболезненно сократить IT OPEX и CAPEX примерно на 2 п.п. от выручки. Это позволит увеличить денежный поток", - считает эксперт.
Источник ComNews на рынке телекоммуникаций отметил, что у Ericsson нет большого опыта в разработке BSS-инфраструктуры. Он подчеркнул, что исторически Ericsson является одним из лучших вендоров "железа" - базовых станций, коммутационного и сетевого оборудования и др. "Именно поэтому осуществить проект по замене BSS для Vimpelcom Ltd. шведскому вендору будет непросто. Кроме того, по моим данным, решение, которое Ericsson намерен поставить в Vimpelcom Ltd., еще не представлено на рынке и только готовится к релизу", - говорит он.
Собеседник ComNews затруднился ответить, сколько времени может занять реализация проекта для Vimpelcom Ltd. По его предположению, процесс может продлиться пять-семь лет, и не факт, что решение, предложенное шведской компанией, будет в итоге реализовано и начнет работать. Источник знает, что решение о смене вендора BSS-инфраструктуры принимал топ-менеджмент штаб-квартиры Vimpelcom Ltd., которая расположена в Амстердаме. "Там работает немало сотрудников из Швеции, не исключено, что они как-то смогли повлиять на решение компании. Хотя логичнее и дешевле для Vimpelcom Ltd. было бы поставить новую систему BSS от Amdocs, заменив ею прежнюю версию", - считает он.
Тем временем представитель пресс-службы Ericcson утверждает обратное: он привел сразу ряд проектов по созданию BSS, которые вендор реализовывал в разных странах. В их числе - договор на обслуживание BSS-систем американского оператора T-Mobile, заключенный с Ericsson в 2014 г., аналогичное соглашение с T-Mobile в Чехии, проект по BSS-трансформации с оператором из Кувейта - Zain, стартовавший в марте 2015 г., проект Digital Telco Transformation с оператором Entel в Чили и Перу, начатый в октябре 2015 г.
Кроме того, в феврале 2016 г. Ericcson начала совместный проект с оператором STC (Саудовская Аравия). Вендор поставит такие решения для управления бизнесом, как Ericsson Charging System, Mobile Broadband Charging, Multi Mediation, Session Border Gateway, Service-Aware Policy Controller и др.
Как рассказал сотрудник Ericcson корреспонденту ComNews, в феврале этого года на Всемирном мобильном конгрессе в Барселоне вендор анонсировал решение Revenue Manager, которое является частью проекта по трансформации BSS в Vimpelсom Ltd. "Revenue Manager - конвергентная система биллинга и тарификации, предназначенная для операторов, предоставляющих цифровые услуги, и соответствующая их потребностям, возникающим в процессе трансформации бизнеса", - пояснил представитель вендора. Он подчеркнул, что система BSS поможет операторам получить новые источники дохода за счет тарификации и биллинга, осуществляемого в реальном времени. "Она предоставляет возможность настраивать соответствующие конфигурации, позволяющие запускать новые продукты и услуги всего за нескольких минут. Система работает на базе открытого модульного облачного программного обеспечения", - добавил он.
Напомним, в I квартале 2016 г. выручка Ericsson сократилась на 2% по сравнению с аналогичным периодом 2015 г. и составила 52,2 млрд шведских крон. Чистая прибыль вендора выросла на 45% год к году, до 2,1 млрд крон. Причем падение выручки и рост прибыли компания связывает с низкими финансовыми затратами, снижением продаж из-за слабой активности в Европе и плохой экономической ситуации на развивающихся рынках. Чтобы заново добиться роста выручки, компания начала проводить изменения в структуре. В частности, теперь в компании организованы пять подразделений, отвечающие за сетевые продукты, сетевые сервисы, ИТ-бизнес, облачные вычисления, а также за медиа. Кроме того, в Ericsson образована отдельная группа, специализирующаяся на вопросах обслуживания клиентов.
Россельхознадзор готовится к проверке перуанских рыбоперерабатывающих предприятий, заинтересованных в поставках продукции в Россию. Производителям РФ ветслужбы Перу могут разрешить экспорт даже без инспекции.
Россельхознадзор обсудил вопросы сотрудничества с Национальной службой рыболовной санитарии Перу (SANIPES). С российской стороны в адрес перуанских коллег направлены предложения по проекту меморандума в области ветеринарии и фитосанитарии.
Как сообщили Fishnews в пресс-службе российского надзорного ведомства, Россельхознадзор получил приглашение проинспектировать перуанские рыбоперерабатывающие предприятия, заинтересованные в экспорте в РФ. Информация о сроках проведения инспекции станет известна после согласования этого вопроса со странами членами-ЕАЭС. Кроме того, Россельхознадзор направит для заполнения вопросник о системе государственного контроля за безопасностью рыбной продукции в Перу.
В свою очередь, представители SANIPES проинформировали, что не требуют обязательной инспекции рыбоперерабатывающих предприятий России с целью получения права экспорта. Возможность поставок может быть согласована на основании гарантий Россельхознадзора.
Еще одним перспективным рынком для российских рыбопромышленников может стать Бразилия. Осенью 2015 г. бразильские специалисты посетили для проверки ряд российских предприятий по производству рыбы и морепродуктов. В настоящее время проходят последние этапы согласования итогов инспекции.
Швеция будет определять возраст беженцев по коленям
Виктор Кононов, Стокгольм
Швеция станет первой страной в мире, применившей новый метод определения возраста соискателей убежища. До сих пор это делалось с помощью анализа рентгеновских снимков зубов и костей кистей рук. В скором времени экспертиза будет проводится путем магнитной съемки костей в районе коленей и лодыжек.
Грядущие изменения в методе проверки имеют значительное политическое значение, призванное снизить социальную напряженность в обществе.
Швеция - многократный чемпион Европы по иммигрантам. При населении чуть меньше десяти миллионов в этой стране насчитывается около двух миллионов жителей, рожденных за границей. Это почти каждый пятый. Еще один рекорд - число соискателей убежища, если рассматривать их в отношении к общему населению Швеции. На сегодняшний день таких лиц более ста тысяч. Швеция также держит первое место в Старом Свете по количеству одиноких детей, подавших заявление о предоставлении убежища. Львиная доля их - выходцы из Афганистана.
К категории «дети» относятся лица, не достигшие восемнадцатилетнего возраста. Они имеют значительные преимущества по сравнению со взрослыми беженцами. Им проще получить вид на жительство, они имеют право на воссоединение с родителями, их нельзя выслать из страны или посадить за решетку даже в случае совершения тяжкого преступления. Последнее обстоятельство вызывает в Швеции наиболее острую общественную дискуссию.
Правительство долгое время пыталось скрыть от народа преступления беженцев, приказав полиции прятать их под ничего не значащим кодом R291. Сведения об этом просочились в прессу, завеса тайны была сорвана, и тогда выяснилось еще одно неприятное обстоятельство. Множество правонарушений, в том числе убийства и изнасилования, совершали дети-иностранцы, против которых правоохранительная система бессильна.
При этом и полиция и врачи признаются, что под личиной «детей» часто скрываются вполне зрелые личности далеко за двадцать. Тем не менее, доказать их истинный возраст во многих случаях невозможно. Почти все «несовершеннолетние» прибывают в Швецию и другие страны Европы без документов, удостоверяющих их личность.
Опытные путешественники рекомендуют забыть о туалете на авиарейсах из ряда стран третьего мира в аэропорты Евросоюза. Сразу после взлета к «уголку размышлений» выстраивается очередь аборигенов, которым жизненно важно туда заглянуть. Нет, речь идет не о коллективном расстройства желудка: просто пассажирам нужно порвать на куски свои паспорта и развеять их по ветру на высоте в три тысячи метров. Соискатели убежища за стенами «крепости Европы» хорошо знают, что «человеку ниоткуда» гораздо легче зацепиться за мир благополучия, чем обладателю документов, подтверждающих личность. Ожесточившийся Евросоюз высылает без лишних разговоров практически всех беженцев, даже изрешеченных пулями и обезображенных шрамами от пыток.
Другое дело - беспаспортные соискатели европейского милосердия, попадающие в «мертвую зону» бюрократической машины. Чтобы человека отправить назад, нужно знать, куда, а пока беженец упрямо твердит «помню, что возле дома пальма росла, все остальное забыл», чиновники имммиграционных ведомств, стиснув зубы, вынуждены терпеть хитреца на еэсовской территории. Если повезет, через год-другой правительство объявит амнистию, и беженец, получив «гуманитарку», станет полноправным европейским жителем.
Еще надежнее чувствует себя на новой родине «человек ниоткуда», объявивший себя несовершеннолетним. Избавиться от него, даже если он наводит ужас на весь район и запятнал себя кровью, практически невозможно.
«Оценка возраста с помощью анализа ткани зубов и костей кистей рук очень ненадежна. Хотя обычно они завершают развитие к восемнадцати годам, вероятность ошибки достигает 12%. Поэтому врачи часто отказываются от проведения такой экспертизы, боясь признать взрослым ребенка, особенно если речь идет о совершенном им серьезном правонарушении, - комментирует ситуацию доцент Лундского университета Карл-Эрик Флудмарк, один из инициаторов применения нового метода оценки возраста беженцев. - Костные ткани в районе коленей и лодыжек завершают развитие к 24 годам, поэтому риск ошибки существенно уменьшается. Для мальчиков он составляет 3%, для девочек 7%. Конечно, при применении этого метода увеличивается вероятность, что девятнадцатилетнего можно признать восемнадцатилетним, но зато двадцатипятилетний уже никак не выдаст себя за ребенка. Медицинское сообщество готово взяться за такую экспертизу, не рискуя выдать ошибочное заключение».
Первая «проба пера», как ожидается, пройдет уже в следующем месяце. Эксперты Ведомства судебно-медицинской экспертизы определят возраст нескольких тысяч «детей» по списку, предоставленному миграционным управлением Швеции.
Трансконтинентальная железная дорога могла стать крупнейшим китайским инфраструктурным сооружением в Южной Америке. Её проектная протяжённость 5500 км, она должны была протянутся по территории Бразилии и Перу. Ориентировочная стоимость 10 миллиардов долларов. Но на этапе инженерной проработки проекта произошли срывы намеченных сроков, а затем реализация проекта поставлена под сомнение в результате разразившегося политического и углубляющегося экономического кризиса в Бразилии, которая является главным партнёром Китая в проектах в этой части света. Тем временем, неудачно завершается и эпопея с мегапроектом строительства в Никарагуа канала, альтернативного Панамскому, инвестором которого был китайская компания, не реализовались также планы строительства китайцами в Колумбии железной дороги.
Зато в самом Китае строительство ВСМ только набирает обороты. Так, планируется провести скоростную железную дорогу между городом Чжанцзякоу и районом Чунли провинции Хэбэй. Общая протяжённость маршрута 53,2 км, проектная скорость движения 250 км/ч, к строительству планируется приступить уже в этом году, а завершить к 2020 году одновременно с ВСМ Чжанцзякоу – Пекин.
В трёхлетнем плане по развитию транспортной инфраструктуры в Китае планируется строительство около 300 новых проектов. При этом Китай планирует инвестировать в строительство транспортной инфраструктуры 4,7 триллиона юаней, то есть порядка 725 миллиардов долларов.
О переговорах Россельхознадзора с Национальной службой рыболовной санитарии Перу (SANIPES).
Переговоры состоялись в формате видеоконференции, и были посвящены обсуждению вопросов сотрудничества компетентных ведомств в целях развития двусторонних торговых отношений России и Перу.
Россельхознадзор сообщил о том, что направил по дипломатическим каналам в адрес Национальной службы рыболовной санитарии Перу свои предложения по проекту Меморандума в области ветеринарии и фитосанитарии. Скорейшее согласование и подписание Меморандума, охватывающего все области взаимодействия компетентных ведомств, послужит инструментом для формирования эффективного и многопланового торгово-экономического сотрудничества стран.
Российская сторона также отметила, что Россельхознадзором получено приглашение проинспектировать перуанские рыбоперерабатывающие предприятия, заинтересованные в экспорте в Россию. После согласования данного вопроса со странами членами-ЕАЭС, Россельхознадзор сообщит перуанской стороне информацию о сроках проведения инспекции и направит для заполнения вопросник о системе государственного контроля за безопасностью рыбной продукции в Перу.
Особое внимание на переговорах стороны уделили экспорту российской животноводческой продукции в Перу. В частности перуанская сторона информировала, что не требует обязательной инспекции рыбоперерабатывающих предприятий России с целью получения права экспорта, возможность поставок может быть согласована на основании гарантий Россельхознадзора.
Минздравом России подготовлен проект постановления Правительства Российской Федерации «О внесении изменений в перечень лекарственных средств, назначенных лечащим врачом налогоплательщику и приобретенных им за счет собственных средств, размер стоимости которых учитывается при определении суммы социального налогового вычета»
Проект постановления направлен на модернизацию перечня социального налогового вычета с учетом современной номенклатуры перечня жизненно необходимых и важнейших лекарственных препаратов.
Актуальность проекта обусловлена тем, что перечень лекарственных препаратов для социального налогового вычета не пересматривался с 2007 года. В этой связи в данном перечне не представлены современные, востребованные практическим здравоохранением и гражданами, высокоэффективные, в том числе дорогостоящие лекарственные препараты.
Вышеуказанные изменения по унификации номенклатуры перечней обеспечат преемственность проводимой терапии на стационарном и амбулаторном этапах оказания медицинской помощи и повысят доступность лекарственных препаратов для населения в рамках единого перечня жизненно необходимых и важнейших лекарственных препаратов.
В настоящее время на официальном сайте regulation.gov.ru размещено уведомление о подготовке проекта постановления Правительства Российской Федерации: http://regulation.gov.ru/p/49713
Перу > Внешэкономсвязи, политика >ria.ru, 10 июня 2016 > № 1786261
Первая женщина, имевшая реальные шансы выиграть выборы президента Перу, Кейко Фухимори признала свое поражение технократу Педро Кучински на выборах главы государства, сообщило агентство Франс Пресс.
"В соответствии с демократическими принципами мы принимаем результаты выборов", — завила Фухимори, выступая на пресс-конференции.
Педро Кучински одержал победу на президентских выборах в Перу, набрав 50,12% голосов. Его главная соперница, дочь экс-президента Альберто Фухимори Кейко получила 49,88% голосов. Кучински ранее занимал посты премьер-министра и министра экономики в правительстве президента Алехандро Толедо, а также возглавлял центральный банк. Он имеет репутацию технократа.
Если Фухимори поддерживали широкие народные слои Перу, то за кандидата от партии "Перуанцы за перемены" Кучински выступали обеспеченные перуанцы и средний класс. Противники Кучински называют его лоббистом интересов крупных корпораций, припоминая якобы имевшие место подобные случаи в период его работы в правительстве Толедо, однако и это не помешало Кучински добиться победы.
Перу > Внешэкономсвязи, политика >ria.ru, 10 июня 2016 > № 1786261
В Армении масштабно отметили Неделю русского языка
В период со 2 по 8 июня Российский центр науки и культуры в Ереване провёл комплексные мероприятия по празднованию Недели русского языка в столице и областях Республике Армения, посвящённые великим русским поэтам и писателям, а также 25-летию со дня основания СНГ.
2 июня в РЦНК в Ереване была проведена церемония торжественного открытия Недели русского языка, в рамках которой учащиеся 3 и 6 классов основной школы №69 им.А.Д.Сахарова города Еревана представили литературно-музыкальную композицию «В гостях у Агнии Барто», посвящённую 110-летию со дня рождения любимой детской поэтессы.
В завершение мероприятия состоялось открытие выставки книг из библиотечных фондов РЦНК «Его перо любовью дышит», приуроченной ко дню рождения великого русского поэта А.С.Пушкина, а также выставки детских рисунков «Дружат дети всей Земли!», на которой были представлены работы школьников как из города Еревана, так и областей Армении.
В тот же день в РЦНК в Ереване были вручены свидетельства участникам всемирной акции по проверке грамотности «Тотальный диктант». В 2016 году участниками Тотального диктанта в Ереване стали 82 человека – студенты вузов, учителя и школьники, журналисты, российские соотечественники, представители российско-армянских предприятий. На праздничной церемонии все, кто активно содействовал в реализации акции, были награждены благодарственными письмами проекта «Тотальный диктант» и РЦНК в Ереване.
2 июня в основной школе села Лернадзор Сюникской области прошёл детский праздник «Нас объединяет русский язык», организованный общественной организацией «Россияне». Участниками праздника стали учащиеся общеобразовательных школ города Капана и села Лернадзора.
3 июня в основной школе №4 им.А.С.Пушкина города Ванадзора Лорийской области стартовал V Республиканский фестиваль Союза Пушкинских школ Армении под девизом «Друзья мои, прекрасен наш союз!». Организаторами Пушкинского фестиваля выступили Российский центр науки и культуры в Ереване и Армянская ассоциация учителей русского языка и литературы. С участием учеников 1–9 классов на школьной сцене состоялось мероприятие «Мы едины», приуроченное к 25-летию основания СНГ.
Затем РЦНК в Ереване передал Ванадзорскому государственному университету им.О.Туманяна учебную и учебно-методическую литературу, которая была получена в рамках Федеральной целевой программы «Русский язык».
В рамках Недели русского языка в Центральной школе Дилижана Тавушской области была организована праздничная постановка, посвященная известному композитору В.Я.Шаинскому. Школьники представили инсценировки в образах любимых детских персонажей, спели песни из мультфильмов.
5 июня на Пушкинском перевале в Лорийской области был проведён XI Республиканский праздник пушкинской поэзии «Мы вместе с Пушкиным Россию прославляем». В нём приняли участие представители общественных организаций российских соотечественников, учителя и учащиеся школ, преподаватели и студенты вузов Армении.
6 июня в основной школе № 8 им. А.С. Пушкина города Еревана состоялось празднование Единого дня русского языка, отмечаемого в день рождения «солнца русской поэзии». Участники мероприятия возложили цветы к бюсту великого русского поэта А.С. Пушкина, расположенному в школьном дворе. Учащиеся 5 и 8 классов школы представили музыкально-литературную композицию.
7 июня в основной школе № 6 им. А.С.Пушкина города Гюмри Ширакской области состоялось закрытие V Республиканского фестиваля Союза Пушкинских школ Армении под девизом «Друзья мои, прекрасен наш союз!». Учащиеся гюмрийской школы представили литературно-музыкальную композицию «Да здравствует Лицей!», исполнили известные стихотворения А.С. Пушкина, рассказали об истории создания родной школы, а также показали инсценировку «Сказки о мёртвой царевне и о семи богатырях».
В тот же день делегация РЦНК в Ереване передала в дар Гюмрийскому государственному педагогическому институту имени М. Налбандяна учебники, учебные и учебно-методические пособия, справочники и словари.
В течение Недели русского языка в Республике Армения в школах, носящих имя А.С. Пушкина, проводилось традиционное чествование победителей Республиканской олимпиады по русскому языку.
8 июня в РЦНК в Ереване прошёл урок-презентация «Я лиру посвятил народу своему», посвящённый 195-летию со дня рождения классика русской поэзии Н.А. Некрасова. Участниками мероприятия, завершившего Неделю русского языка в Республике Армения, стали слушатели курсов русского языка.
8 июня в Российском центре науки и культуры в Риме отметили День русского языка, приуроченный ко дню рождения великого русского поэта А.С. Пушкина.
В празднике под названием «Просвещение словом» приняли участие слушатели курсов русского языка, друзья и гости «Русского дома» – все те, кому дорого Слово, изреченное и начертанное, постигнутое и еще окутанное тайной.
В приветственном слове директор РЦНК Олег Осипов отметил огромное значение русского языка. «Это язык величайших писателей, ученых и музыкантов. Он объединяет не только славян, это один из самых распространенных языков в мире. В нем сочетается могущество народа и его многовековая история, культура и самобытность традиций», – подчеркнул он.
«Прекрасный наш язык, под пером писателей неученых и неискусных, быстро клонится к падению. Слова искажаются. Грамматика колеблется. Орфография, сия геральдика языка, изменяется по произволу всех и каждого», – именно с этого высказывания великого русского поэта методист курсов русского языка при РЦНК Ирина Двизова начала свою презентацию, в которой рассказала о Слове.
В ходе мероприятия выпускникам четвертого набора языковых курсов РЦНК были вручены свидетельства об успешном завершении учебного года 2015/2016. В церемонии принимали участие преподаватели Елена Панова, Екатерина Левина и куратор студенческих групп Лиана Денисламова.
На Дне русского языка были награждены участники интеллектуальной игры «Тотальный диктант», прошедшей в «Русском доме» в апреле. От куратора «Тотального диктанта» в РЦНК Полины Ефимковой все они получили сертификаты, характеризующие уровень их грамотности.
Дубай, ОАЭ. Стали известны детали будущей экспозиции Союзного музея, строящегося в Дубае и посвященного объединению ОАЭ в 1971 году. Проект стоимостью 600 млн дирхамов (US$ 163,3 млн) будет включать новый флагшток высотой 123 метра, 8 постоянных выставок во внутренних помещениях, а также набережную, напоминающую береговую линию Дубая тех времен. Открытие музея запланировано на нынешнюю осень.
Как сообщалось ранее, новый музей на Джумейре будет посвящен истории строительства нации, в том числе до формирования современных Объединенных Арабских Эмиратов. Вход в главный павильон будет выполнен в форме манускрипта с семью колоннами и изображением пера, которым была подписана союзная декларация.
Работы по программе «Моя улица» стартуют на участке от Арбата до Долгоруковской улицы. На время ремонта перекрывать движение будут только по двум полосам — по одной в каждую сторону.
Стройплощадки начнут появляться на Садовом кольце 6 июня в 21.00. Во время работ планируется перекрывать для движения машин по одной полосе в каждую сторону. То есть одновременно на дороге будут перекрыты две полосы. Для автомобилистов останется от семи до десяти полос на разных участках.
Работы по благоустройству в этом году пройдут на следующих улицах, бульварах и площадях:
— Большая Садовая;
— Кудринская площадь;
— Новинский бульвар;
— Оружейный переулок;
— Садовая-Кудринская;
— Садовая-Триумфальная;
— Смоленская площадь.
На всех этих улицах возможны затруднения в движении, а также ликвидация парковочных мест на время проведения работ. Объехать этот участок можно по улице Красная Пресня, Звенигородскому шоссе, Третьему транспортному кольцу, Ленинградскому проспекту, Новослободской улице.
На всех стройплощадках установят ограждения с информационными баннерами. Для предупреждения автомобилистов об участках ремонта в ночное время будут работать сигнальные лампы. В дальнейшем в местах проведения работ появится навигация для пешеходов. Указатели, которые наклеят на ограждения, помогут сориентироваться и найти дорогу, например, к банку, кафе, аптеке и другим объектам инфраструктуры.
За движением на Садовом кольце во время благоустройства будут в усиленном режиме следить экипажи ГИБДД. Все улицы, вошедшие в проект этого года, включены в обязательный маршрут патрулирования.
О возможных затруднениях движения на дорогах во время работ по программе «Моя улица» оповещает Центр организации дорожного движения (ЦОДД). Он еженедельно публикует прогнозы дорожной ситуации в центре Москвы. Посмотреть прогнозы можно на mos.ru и официальном сайте ЦОДД.
Все работы по благоустройству планируется завершить в сентябре. На Садовое кольцо планируется вернуть сады. К слову, до июля на Садовом кольце также ожидаются ограничения движения из-за реконструкции инженерных сетей. Их организуют на городских малых площадях — небольших пешеходных участках вдоль кольца. Всего высадят порядка 560 новых деревьев различных видов. Планируется посадить клёны, липы, фруктовые деревья. Они будут не только украшать улицу, но и станут естественным барьером, защищающим пешеходов от шума и пыли с проезжей части. Кроме того, для комфортного движения пешеходов будут расширены тротуары. Это сделают за счёт частичного сужения ширины полос до допустимой — 3,25 метра. Сейчас некоторые полосы на Садовом достигают трёх с половиной и даже пяти метров в ширину.
Для удобства автомобилистов по бокам от основной проезжей части появятся проезды-дублёры. Они будут отгорожены от дороги разделительной полосой с высаженными на ней деревьями. Вдоль этих второстепенных дорог организуют новые парковочные места. Проезды-дублёры позволят автомобилистам спокойно парковаться, не создавая помех для движения.
Вдоль улиц установят более 310 современных энергоэффективных светильников. Они будут не только потреблять в восемь раз меньше энергии, чем обычные уличные фонари, но и станут украшением Садового кольца.
Подробнее узнать об истории Садового кольца и посмотреть, какие изменения его ждут, можно в спецпроекте mos.ru.
Экспорт этанола из США подскочил до максимума за 52 месяца
В апреле т.г. США экспортировали 95,5 млн. галлонов этанола, что является самым высоким показателем месячного экспорта с декабря 2011г. По сравнению с мартом т.г. экспорт вырос на 0,3 млн. галлонов. Сообщает агн. Зерно Он-Лайн со ссылкой на Энергетическую информационную администрацию при Министерстве энергетики США (EIA).
Крупнейшим покупателем американского этанола в апреле стал Китай (34,5 млн. галлонов). За ним следуют Индия (14,6 млн. галлонов) и Канада (14,5 млн. галлонов).
Экспорт топливного этанола составил 36,9 млн. т, в т.ч. в Китай – 22,1 млн. галлонов, в Канаду – 12,6 млн. галлонов, Перу – 1,3 млн. галлонов.
Импорт топливного этанола в апреле не осуществлялся. Американские импортеры этанола взяли паузу впервые за двадцать месяцев.
Великобритания > Недвижимость, строительство >prian.ru, 6 июня 2016 > № 1780115
Цены на недвижимость в Большом Лондоне поставили новый рекорд
Средняя стоимость жилья в Большом Лондоне впервые перешагнула планку в €776 000.
Потенциальный покупатель недвижимости в крупнейшей городской агломерации Великобритании должен приготовить €776 000, пишет Daily Mail со ссылкой на последние статистические данные. Это рекордная цена на всю историю наблюдений.
Исходя из этих цифр, средняя стоимость жилья в Большом Лондоне в первом квартале 2016 года выросла на 14% годовых или на 7,9% в квартальном исчислении. Несмотря на официальные заявления, охладить местный рынок недвижимости не удается. Специалисты винят в этом дефицит предложений, рекордно низкие ставки по ипотечным кредитам и низкий гербовый сбор на покупку недвижимости дешевле €1,21 млн.
При этом, благодаря более высокому налогу на приобретение объектов дороже вышеназванной суммы, замедлились темпы роста цен в наиболее дорогих и престижных районах центрального Лондона. Здесь средняя стоимость жилья составила €2,16 млн, что только на 2% больше, чем в аналогичный период 2015-го.
Великобритания > Недвижимость, строительство >prian.ru, 6 июня 2016 > № 1780115
Перу > Внешэкономсвязи, политика >ria.ru, 5 июня 2016 > № 1780048
Второй тур президентских выборов стартовал в воскресенье в Перу при обязательной по закону явке избирателей и в условиях строгого сухого закона.
За пост главы государства борются правоцентристский кандидат Кейко Фухимори, дочь отбывающего тюремное наказание экс-президента Альберто Фухимори, и технократ, бывший премьер-министр и экс-министр экономики страны Педро Кучински. Избирательные участки открылись в 8.00 по местному времени (16.00 мск), в списках избирателей – почти 23 миллиона человек.
Первый тур, прошедший 10 апреля, не выявил победителя. Фухимори набрала тогда почти 40% голосов при необходимых для победы 50%, а Кучински занял второе место (чуть более 21%).
Наблюдатели отмечают, что последние опросы общественного мнения говорят о практически равных шансах на победу Фухимори и Кучински с небольшим преимуществом первой, в связи с чем предсказать исход голосования сейчас не берется никто. Буквально за несколько дней до выборов кандидат, занявшая третье место в первом туре выборов, Вероника Мендоса призвала своих сторонников голосовать против Фухимори.
Результаты опросов на выходе с избирательных участков (exit-polls) должны быть обнародованы сразу по окончании голосования в 16.00 по местному времени (00.00 мск), а затем власти обещают опубликовать и первые официальные итоги второго тура.
Перу > Внешэкономсвязи, политика >ria.ru, 5 июня 2016 > № 1780048
Автор: Альберт СПЕРАНСКИЙ. Председатель Совета общероссийской общественной организации «Рабочие инициативы».
Газосварщик читинского предприятия «Забайкалсервис» Денис Дегтяренко больше трёх месяцев не получал зарплату. По нескольку раз в день звонил директору, а в ответ слышал: «Денег нет». От безысходности Денис решился на отчаянный поступок: позвонил на местное телевидение и пригласил журналистов на своё собственное самоубийство. Когда приглашённые журналисты и севшие к ним «на хвост» полицейские примчались на смертельное шоу к проходной предприятия, то все вместе стали уговаривать сварщика не идти на отчаянный поступок. Но он всё равно на виду у всех перерезал себе вены. Истекая кровью, Дегтяренко никого не подпускал к себе. Полицейских, которые стали приближаться к нему, предупредил, что при попытке его задержания перережет себе и горло.
ЗАОДНО рабочий давал предсмертное интервью журналистам, рассказывая, что готов расстаться с жизнью, только бы не оказаться на улице с беременной женой. Зарплату за работу не дают, а за задолженность по арендуемому жилью семью выгоняют со съёмной квартиры.
Директор предприятия, получив тревожный сигнал, буквально в течение нескольких минут нашёл деньги, которые задолжал сварщику. Только когда директор отдал самоубийце долг, тот подпустил к себе врачей и согласился, чтобы его увезли в больницу и там зашили руку.
Судьба Дениса Дегтяренко — это пример нынешнего российского рабочего, у которого не оказалось ни общественной, ни правительственной защиты. В большинстве фирмочек и фирм вообще нет никаких профсоюзов. А там, где есть, они в большинстве своём — карманные, соглашательские, входящие в ФНПР. Сегодня официальные профсоюзы используются хозяевами, чтобы тормозить защиту рабочими своих трудовых прав. Не случайно профкомы, входящие в ФНПР, в большинстве своём находятся в услужении у работодателей.
В 2002 году на смену советскому КЗоТу был принят новый Трудовой кодекс, стоящий на защите интересов не наёмного работника, а работодателя. При соблюдении этого закона стало практически невозможно создавать новые свободные рабочие объединения для защиты своих прав и интересов. Работодатели и власть признают сейчас только такой профсоюз, в котором состоит не меньше половины работающих на предприятии тружеников. В такой профорганизации перемешивают рядовых наёмных работников со свитой работодателя, разного рода менеджерами, бухгалтерами и даже заместителями директора. Право вести коллективные переговоры или объявить забастовку теперь может тоже только эта «сборная солянка». Но разве будет протестовать администрация против себя самой?
В последние годы изменилась и структура самого рабочего класса. Коллективные общины работников, которые были созданы при Советской власти на каждом предприятии, при нынешней общественно-экономической системе собственниками компаний и нанимаемыми ими администрациями целенаправленно разрушаются. Людей сознательно стремятся превратить во враждующих друг с другом одиночек. Кто выслужится перед начальством, тот получает больше.
Для этого большую часть зарплаты собственники средств производства перевели в премиальные, стимулирующие доплаты. Тем, кто не согласен с установившимися на предприятии порядками, снижают стимулирующие, сажают на «голый оклад», который, как правило, остаётся на уровне минимального размера оплаты труда. Чтобы выжить, работники стали предавать друг друга. А непокорные смельчаки из рабочей среды, когда не получается идти против несправедливости всем вместе, дружной командой, стали осваивать протестные голодовки.
ПОДОБНЫХ СЛУЧАЕВ стало так много, что уже трудно сейчас перечислить. Например, в Дегтярске Свердловской области сотрудники муниципального унитарного предприятия «Водоканал» на днях объявили голодовку: люди не получали зарплату с декабря прошлого года. Уйти на забастовку коммунальщики не могут по гуманным соображениям. Их рабочие, человеческие чувства не позволяют останавливать работу: ведь они снабжают жителей питьевой водой. Работники обращались в трудовую инспекцию, прокуратуру, к губернатору. Им ответили, что денег на счетах предприятия нет. Когда будут поступать, зарплату будут выплачивать. Что делать дальше людям?
К голодовкам власть тоже стала привыкать: голодают — и ладно, пускай получают от этого удовольствие. Бесправный народ стал применять более действенное оружие: в качестве протестных действий стали использовать попытки самоубийства и членовредительства.
Из-за невыплаты зарплаты в Хакасии объявляли голодовку строители домов для погорельцев. Они обращались в прокуратуру, но никакого результата это не дало: оказалось, что с работниками не заключены трудовые договоры. Голодающие подготовили письмо президенту, в котором говорится, что местные власти много обещают и ничего не делают. Наконец, чиновники и работодатели подписали с протестующими мировую, пообещав в ближайшее время всем выплатить задолженность. Стали коллективно искать пропавшие деньги, для этого даже проводили «круглые столы». Оказалось, что деньги фирма, взявшаяся на себя обязанность строить жильё для погорельцев, выплатила не тем субподрядчикам, которые строили, а иным организациям. А деньги ведь из государственного бюджета. Разбирательство идёт до сих пор. Пока оно тянется, один из рабочих, приехавший из Узбекистана, не дождавшись выплаты заработанного, покончил с собой. По рассказам, он в последнее время ходил по помойкам, чтобы найти хоть что-то съестное.
В ДРЕВНЕМ РИМЕ рабам давали еду и одежду, чтобы они могли продолжать работать. Наших крепостных и рабов в рабочих спецовках стали лишать даже этой малости. Вот результат горбачёвской «пере-стройки» и последовавших за ней горе-реформ, устроенных мнимыми демократами. Закрыты тысячи заводов, лишён гражданских прав и голоса рабочий класс. По наивности многие связывают переворот в стране, по недоразумению получивший название «перестройка», с рабочими забастовками в начале девяностых. Кое-кто даже ехидничает: к чему, мол, стремились, того и добились.
В 1989 году в «Литературной газете» была напечатана моя статья «Кто говорит от имени рабочих». Я старался показать на конкретных фактах, кто воспользовался перестройкой в стране, которая делалась якобы от имени простых тружеников. В ответ пришли мешки писем. Люди рассказывали, что воспользовались этой «перестройкой» руководители предприятий, которым дали свободу. Никто не мог их остановить, так как не стало народного контроля. Вот некоторые отрывки из откликов на мою статью:
«Особый рабочий контроль, который вы предлагаете, — это гарантия, что перестройка не захлебнётся. Надо немедленно создавать рабочие группы и давать им особые полномочия», — писала, например, Дубенец, рабочая из города Клинцы.
«В нашей столовой рабочий стол остаётся скудным и невкусным. Профсоюз же у нас ручной, он тоже не прочь, как и многие начальники, воспользоваться чёрными ходами», — сетует Анна Лаврик, маляр из г. Горького.
«Профсоюзы и партия никакой заботы о трудящихся не проявляют. Вот и последние выборы показали, что в государстве рабочих и крестьян в Верховный Совет прошли в основном начальники и прочие руководители административно-командной системы, а доля трудящихся уменьшилась на треть. Пере-стройка уже захлёбывается, искусственно возник дефицит буквально во всём», — гневно откликался ветеран труда Руслан Левицкий (г. Сочи).
Рабочие-коммунисты были против такой политики. У меня сохранилось несколько старых газет с выступлениями рабочих на XXVIII съезде КПСС. Вот один за другим выступают бригадир Семипалатинского цементного завода Валентин Белоусов и ткачиха Калининского производственного объединения «Химволокно» Любовь Родионова. Делегатка возмущается:
«Как я, коммунист Родионова, могу объяснить сегодня простому рабочему, почему в моём городе Калинине, или уже теперь Твери, человек на рынке продаёт детское мыло, которое стоит 27 копеек, по 1 рублю пятьдесят копеек, а пачку сигарет, которая стоит 25 копеек, — от рубля до двух рублей. Как я ему могу объяснить, почему у нас в городе, где имеются хлопчатобумажный комбинат и шёлкоткацкая фабрика, в моём универмаге я не могу купить и метра какого-нибудь материала? В то же время рядом, на городском рынке, можно купить этот материал втридорога. Кто это: кооператор или спекулянт? Если спекулянт, давайте назовём его своим именем. И давайте наведём здесь какую-то дисциплину.
Должна сказать, что средства массовой информации совершенно отвернулись от трудового человека. Только труд человека — умственный, физический, творческий — может стать основой богатства».
Бригадир Белоусов говорил по-мужски, более жёстко: «Товарищи! Весь народ устал от этих киданий из крайности в крайность, от этих шараханий. Не потому ли всё настойчивее звучат голоса рабочих-партийцев о том, что пора промахам и ошибкам дать принципиальную оценку, назвать имена и фамилии виновников, обновить состав Политбюро, а пока этого нет, опять ответственность ложится не лично на товарищей Абалкина, Рыжкова, а на всю партию, на коммунистов, в том числе и на меня… Поэтому мы требуем от Центрального Комитета, правительства советоваться с людьми, проводить референдумы коммунистов, всего народа и только после всесторонней глубокой проработки принимать решения. Нельзя на словах провозглашать власть партийных масс, а на деле выдавать раз за разом аппаратные решения…
Я не согласен с товарищем Яковлевым Александром Николаевичем в том, что сегодня подход к оценке явлений надо заменить общечеловеческими ценностями. Есть класс рабочих, класс крестьян, класс интеллигенции, но у нас сейчас появился класс подпольных миллионеров. Но я не хочу быть с ними в одном классе. И ещё надо, чтобы сама партия твёрдо стояла на позициях ленинского учения, не допускала ревизии марксизма-ленинизма».
И ТАК ГОВОРИЛ практически каждый рабочий-коммунист, которому удавалось получить слово на том партийном съезде. А я получал читательские письма:
«Пытаются монополизировать Советскую власть административной системой, которая хочет не только говорить от имени рабочих, но и руководит от их имени вместо них. Забыли, что по Ленину руководящая роль партии состоит не в подмене трудящихся, а в подготовке их к участию в управлении», — писал врач Иван Мозлин из города Владивостока.
«Горбачёв на встрече с рабочими призвал их брать власть на предприятиях в свои руки. А как её брать? Нужен закон, а его нет», — наивно жаловался дорожный рабочий Вениамин Зибров (г. Сочи).
«Именно сейчас в рабочей среде люди в своих молитвах обращаются к Сталину, чтобы он пришёл из небытия и расправился со спекулянтами, взяточниками, казнокрадами, с которыми в последнее время сладу нет. Я не сторонник сталинских методов, но с ворами, казнокрадами нужно что-то делать, они никого не боятся, потому что у них возникла круговая порука. Нужно прямым голосованием избирать на предприятиях рабочий народный контроль. Перестройка — это почти классовая борьба», — сурово заявлял Владимир Устинов, учитель из города Пензы.
«Перестройка» по-горбачёвски оказалась не «почти», а самой настоящей классовой борьбой. Захватившая власть группа политиканов, возглавляемых Горбачёвым, уже в открытую вела борьбу и против Советской власти, и против рабочего класса, и против Коммунистической партии.
В письмах, пришедших на моё имя, рассказывалось, как формировался из воров и взяточников новый правящий класс, которому ренегаты от КПСС отдавали Россию. Рабочие забастовки в конце девяностых были направлены не против Советской власти, а против возникшего беззакония, устроенного перестройкой на местах. У рабочих не было опыта управления государством.
Их протестами воспользовались Гайдар, Чубайс, Березовский… Эти люди взяли власть и продолжили с волчьей хваткой начатое горбачёвской сворой наступление на рабочий класс, лишили его не только гражданских прав, но и нормальной оплаты за труд.
ЛЮДИ, которые в 1991 году не удержали свою власть, теперь идут в конторы просить, умолять, чтобы им отдали заработанное. Тридцать рабочих-вахтовиков из Ижевска недавно пришли к офису фирмы «МТ-групп» с требованием вернуть долги по зарплате. Получив отказ, шесть строителей сделали попытку перерезать себе вены. Сразу прибыла «скорая помощь», одного рабочего пришлось госпитализировать. Следователи приняли решение о возбуждении уголовного дела по факту доведения до самоубийства, а директор сразу согласился погасить долги всем тридцати протестующим.
Жители Тюмени этой весной обсуждали видео в Интернете. Рабочим на стройке «ЗапсибНефтехима» не платили зарплату около четырёх месяцев. Один из рабочих решился на жест отчаяния: зашил себе рот проволокой и объявил голодовку. Эту пытку над самим собой он заснял и поместил в Интернете. Объявил: если этот акт не поможет, то он сожжёт себя на главной площади Тобольска.
Рабочий рассказывал, что им не дают денег даже на дорогу домой, грозят выгнать из общежития. Обращаются как с рабами. Денег нет, а он должен кормить семью, которая живёт в деревне. На отчаянный шаг мужчина решился после того, как вместе с товарищами обращался на «горячую линию» к президенту и в «Единую Россию». Но там их письмо не заметили.
С помощью разных «горячих перекличек», «прямых линий» и т.п. власть только пускает пыль в глаза. В действительности у неё нет никакого интереса к тому, как живёт народ. Она не желает менять удобную для неё систему государственного управления. Чтобы эта «прямая линия» не захлебнулась от народного отчаяния, отбирают адреса допускаемых в эфир, жёстко дозируют критику, а случается, что иногда даже вызывают «пожарных» в отдельные «горячие точки». Таким способом показывают оперативность и доброту президента.
А ДЛЯ КОГО он на самом деле старается? Для приведшего его во власть капиталистического класса, для своих доверенных лиц. У него на последних президентских выборах их было 499 человек. Директора, различные руководители, главные врачи, артисты, спортсмены. В этой отборной команде оказалось всего-навсего четверо рабочих: штукатур, фрезеровщик, стропальщик и электросварщик. Точно продемонстрировано, сколько внимания (менее 1%!) уделяет режим тем, кто кормит своими руками и мозгами Россию!
На «прямой линии» с президентом пожаловались на задержку зарплаты и условия труда работники рыбокомбината «Островной» на острове Шикотан. Действительно, условия здесь рабские. Оксана Дорошенко заработала за 4,5 месяца 28 тысяч рублей. В период массового хода рыбы вахта длилась по 20 часов в сутки. И при этом некоторые работники получали зарплату в месяц по 5 тысяч, а то и меньше. Выстроены целые административные цепочки для обмана людей.
Алексей Снетков приехал из Омска, обещали зарплату 90 тысяч в месяц. Когда прибыл, то вынужден был подписать договор на 18 тысяч. Его в разговоре поддерживают двое мужчин из Алтайского края: «Кадровое агентство «Север» обещало зарплату в 75 тысяч рублей. По факту получили с февраля аванс только по 1 (одной!) тысяче». Сейчас против руководителей комбината возбуждено шесть уголовных дел: невыплата зарплаты, неправомерные действия при банкротстве, злоупотребление полномочиями, хищение средств... Задержанную зарплату получили 52 работника, остальные уехали без денег. Сейчас ищут их адреса, чтобы расплатиться.
Глава Роструда Всеволод Вуколов попросил дать сведения по всем кадровым агентствам, обманувшим людей. Им собираются отказать в аккредитации. Сколько у нас административного хлама, различных посредников накопилось сейчас в стране! В фирме, которой доверяют строительство объекта, числятся всего два человека: директор и бухгалтер. Они заключают договоры с настоящими строителями и субподрядными организациями. Те набирают рабочих с помощью кадровых агентств, которые обещают людям золотые горы. В результате те и другие оставляют своих «подопечных» без денег и возможности добраться домой. Рабочий как с завязанными глазами мечется между этими конторами и их хозяевами, но нигде правды не может найти.
Вот что удивительно: работники рыбокомбината на острове Шикотан, которые пожаловались во время «прямой линии» с президентом на невыплату зарплаты и нечеловеческие условия труда, теперь подготовили письмо губернатору Сахалинской области с просьбой… прекратить прокурорские проверки и банкротство комбината. Под обращением подписались 23 человека:
«Сегодня наше предприятие признано банкротом, и нам грозят увольнением. Но нам некуда идти работать. Это единственное предприятие, где востребован наш труд».
Круг замкнулся. Работники опять оказались в ловушке. Работа градообразующего предприятия парализована. С арестом гендиректора Алексея Попова некому даже снять деньги со счёта на зарплату.
И ВСЁ-ТАКИ необычные протесты на грани смерти подействовали, сработала гласность. Например, прокуратура заинтересовалась стройкой «ЗапсибНефтехима», где зашил себе рот Виктор Ларшин. В результате субподрядная организация «Домстройсервис» выплатила все долги по зарплате. Её представители даже посетили бывших работников Оренбургской и Омской областей и Башкирии, которые покинули стройку без денег, привезли им заработанное прямо на дом. Получил свои деньги под расписку и Виктор Ларшин.
Стали разбираться и с «Забайкалсервисом», где работник, требуя выплаты зарплаты, перерезал себе вены. Выданы предписания, чтобы были заключены трудовые договоры с каждым работником. Составлены протоколы об административной ответственности. Ведётся реестр предприятий, задолжавших деньги своим работникам. Этот список стал направляться ежемесячно в прокуратуру и в министерство экономического развития края.
В целом же рабочий человек остаётся для капитала и сформированной им власти изгоем. В построенном наспех казнокрадами и взяточниками новом российском государстве (оно, словно в насмешку над его гражданами, именуется в Конституции РФ «социальным государством»), весьма напоминающем «воровскую малину», так жить пролетарию больше нельзя. Что ему делать? Пусть почаще заглядывает в ленинские тома: в них мудрые советы.
О переговорах Россельхознадзора с венесуэльской компанией «Продукторес Индепендьентес Венесоланос».
Переговоры состоялись 2 июня 2016 года в Москве при участии представителей Посольства Боливарской Республики Венесуэла в Российской Федерации.
Венесуэльская сторона выразила заинтересованность в прямых поставках подкарантинной продукции в Российскую Федерацию, в частности, таких товарных позиций, как манго, дыня, папайя, ананасы, кокосы, бананы и авокадо, а также проинформировала Россельхознадзор о порядке выдачи фитосанитарных сертификатов на растительную продукцию в Республике Венесуэла.
Россельхознадзор с целью содействия организации экспорта венесуэльской продукции, передал фитосанитарные требования, предъявляемые к ввозимым в Россию подкарантинным грузам.
Российское ведомство также сообщило о проводимой работе по авторизации фитосанитарных сертификатов, в сопровождении которых в Россию поставляется плодоовощная продукция, в том числе используя функциональные возможности электронного модуля «Аргус-Фито». В этом контексте, Посольство Республики Венесуэла предложило предоставить Россельхознадзору доступ к аналогичной электронной системе компетентного ведомства страны.
В заключение стороны договорились продолжить работу по налаживанию торгового сотрудничества между странами.
Россия. Украина > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция >zavtra.ru, 2 июня 2016 > № 1780256
Отступление Москвы
Александр Нагорный
26 мая состоялся обмен украинской наводчицы Надежды Савченко, признанной виновной в гибели российских журналистов Антона Волошина и Игоря Корнелюка, на двух граждан РФ, Евгения Ерофеева и Александра Александрова, находившихся в заключении на территории Украины.
Как утверждают СМИ - в частности, "Эхо Москвы" - данная комбинация была задумана и осуществлена Медведчуком, который работал напрямую с Владиславом Сурковым, а Сурков, как известно, встречался с замгоссекретаря США Викторией Нуланд, накануне побывавшей в Киеве. То есть создаётся впечатление, что за этим обменом стоят американцы, и это их победа. Таким образом, де-факто происходит отказ России, Москвы и Кремля от своей аргументации не только по отношению к Савченко, но и вообще ко всей ситуации вокруг Донбасса и на Украине. Да и сама схема, которая была применена, оставляет желать лучшего, поскольку жена и сестра убитых при помощи Савченко журналистов обратились к президенту с просьбой о её помиловании.
Правда, цветущий внешний вид упитанной Савченко – совершенно не соответствует сообщениям о ее сухой голодовке и, вообще, о какой-либо голодовке. Значит , либеральная, "рукопожатая" стая "гиен пера и микрофона" таким образом пыталась вызвать сочувствие к убийце российских граждан. Иначе не объяснить возросшую упитанность и прекрасный, как после санатория, вид освобожденной наводчицы.
Освобождение Савченко органично вливается в схему введения полицейских сил ОБСЕ на разделительную линию между киевскими военными подразделениями и силами Донецкой и Луганской народных республик. Да, Москва и раньше соглашалась на это, дабы прекратить обстрелы городов и сёл Донбасса. Вопрос не в этом. Украина и Запад пытаются добиться от Москвы введения таких же контингентов на границу между Россией и ДНР и ЛНР, таким образом, пытаясь оторвать Россию от народных республик. На это, я думаю, кремлёвские стратеги не пойдут, и всё замрёт в бесконечных переговорах. Но факт остаётся фактом: руководство РФ отступило от занятых им ранее позиций, и это отступление чрезвычайно опасно, а потому может оказаться ошибкой, которая, согласно известным словам Талейрана, "хуже преступления".
Россия. Украина > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция >zavtra.ru, 2 июня 2016 > № 1780256
Белоруссия. Казахстан. Россия > Внешэкономсвязи, политика >gudok.ru, 1 июня 2016 > № 1775373
Евразийская весна
Лидеры пяти стран ЕАЭС собрались на саммит в Астане.
Вчера в столице Казахстана прошла первая в этом году встреча глав государств – членов Евразийского экономического союза (ЕАЭС). В ней приняли участие президенты России, Белоруссии, Казахстана, Армении и Киргизии.
На заседании Высшего Евразийского экономического совета лидеры подвели итоги полутора лет работы ЕАЭС и определили задачи на перспективу. Президент Казахстана, председательствующего в объединении, поздравил всех со второй годовщиной договора о Евразийском экономическом союзе, подписанного в Астане 29 мая 2014 года. «Российская Федерация, Казахстан и Беларусь дали ему старт. Наш состав пополнился Арменией и Кыргызстаном, и деятельность ЕАЭС набирает обороты», – сказал он.
Повестка дня саммита состояла из 14 вопросов. Почти столько же было подписано документов по итогам дискуссии.
Владимир Путин отметил, что союз состоялся как «современная международная организация», стал одним из крупнейших экономических объединений с более чем 182 млн потребителей. Сформирован общий рынок товаров, капиталов, рабочей силы и услуг. Работа 43 секторов услуг уже регулируется согласованными правилами, утверждён перечень 21 сектора услуг, где процесс либерализации будет постепенным – строительство, туризм, рекламный бизнес. Уже в этом году заработает общий рынок лекарств и медицинской продукции, открывается взаимный доступ бизнеса к национальным рынкам госзакупок. «Сегодня мы сделали шаг к единому рынку углеводородов», – заявил, в частности, глава Российского государства. К 2025 году запланировано формирование общих рынков нефти и газа, а также единого финансового рынка.
Особое внимание президенты уделили перспективам сотрудничества ЕАЭС с другими странами. Год назад было подписано Соглашение о создании зоны свободной торговли (ЗСТ) с Вьетнамом, запущены переговоры с Израилем, обсуждается на экспертном уровне возможность создания ЗСТ с Индией, Египтом и Ираном. Подписаны меморандумы о взаимопонимании с Монголией, Перу и Чили.
Большое значение придаётся взаимодействию с Китаем, особенно сопряжению ЕАЭС с экономическим поясом Шёлкового пути. Вчера было принято решение о начале переговоров.
Казахстанская сторона выступила с инициативой проведения в этом году международной конференции по взаимодействию между Евразийским и Европейским союзами.
А перед саммитом состоялась отдельная встреча президентов России и Казахстана. Владимир Путин и Нурсултан Назарбаев обсудили двустороннее сотрудничество и взаимодействие в рамках интеграционных объединений. «Евразийский экономический союз – здесь мы не ждём волшебных средств от нашего взаимодействия. Но без всяких сомнений, это будет нам помогать преодолевать текущие сложности», – заметил Владимир Путин.
Ольга Соломонова
Астана
Белоруссия. Казахстан. Россия > Внешэкономсвязи, политика >gudok.ru, 1 июня 2016 > № 1775373
Функции оперативно-диспетчерского управления электроэнергетическим режимом ЕЭС России на территории Томской области переданы Кемеровскому РДУ.
31 мая в рамках оптимизации структуры оперативно-диспетчерского управления в электроэнергетике состоялась передача функций управления электроэнергетическим режимом ЕЭС России на территории Томской области в Кемеровское РДУ, созданное на базе Кузбасского РДУ. Теперь в укрупненную операционную зону Филиала ОАО «СО ЕЭС» с обновленным названием – «Региональное диспетчерское управление энергосистемами Кемеровской и Томской областей» входят энергообъекты, расположенные на территории двух субъектов Российской Федерации.
Оптимизация структуры ОАО «СО ЕЭС» направлена на повышение качества оперативно-диспетчерского управления за счет приведения его структуры в полное соответствие с логикой управления электроэнергетическими режимами энергосистем и их особенностями, оптимизации производственной загрузки региональных диспетчерских управлений и концентрации квалифицированного персонала в энергосистемах с наиболее сложными электроэнергетическими режимами. В процессе оптимизации структуры также производится перераспределение несвойственных для оперативно-диспетчерского управления функций от филиалов Системного оператора в филиалы региональных сетевых компаний.
В ходе реализации проекта укрупнения операционной зоны Кемеровского РДУ выполнен комплекс организационных и технических мероприятий. В частности, пересмотрен перечень объектов диспетчеризации с их распределением по способу управления, подготовлена необходимая документация, регулирующая взаимоотношения субъектов электроэнергетики Кемеровской и Томской областей с Кемеровским РДУ, инструкции и другая техническая документация, необходимая для организации оперативно-диспетчерского управления в укрупненной операционной зоне. Организованы каналы диспетчерской связи и передачи технологической информации между Кемеровским РДУ и объектами электроэнергетики Кузбасса и Томской области. Оборудованы дополнительные рабочие места для персонала Кемеровского РДУ в связи с расширением структуры филиала. Обеспечена подготовка персонала к выполнению функций в условиях укрупненной операционной зоны, в том числе проведена государственная аттестация диспетчерского персонала Кемеровского РДУ.
Филиал ОАО «СО ЕЭС» «Региональное диспетчерское управление энергосистемы Кемеровской области» (Кузбасское РДУ) 31 мая переименован в «Региональное диспетчерское управление энергосистемами Кемеровской и Томской областей» (Кемеровское РДУ). Филиал ОАО «СО ЕЭС» «Региональное диспетчерское управление энергосистемы Томской области» (Томское РДУ) прекратил свою деятельность по планированию и управлению электроэнергетическим режимом.
В Томской области создано представительство ОАО «СО ЕЭС», в компетенцию которого входят задачи, не связанные непосредственно с управлением электроэнергетическими режимами энергосистемы в реальном времени. Представительство будет обеспечивать взаимодействие Системного оператора с субъектами электроэнергетики, органами исполнительной власти субъекта Российской Федерации, территориальными органами Ростехнадзора, МЧС России и осуществлять функции по планированию развития и техническому контроллингу для надежного функционирования электроэнергетики региона.
Директором представительства ОАО «СО ЕЭС» в Томской области 4 апреля 2016 г. назначен Олег Пятков, до этого занимавший должность первого заместителя директора – главного диспетчера Филиала ОАО «СО ЕЭС» Томское РДУ. Директор Филиала ОАО «СО ЕЭС» Томское РДУ Дмитрий Кулешков с 1 июня назначен первым заместителем директора – главным диспетчером Филиала ОАО «СО ЕЭС» Кемеровское РДУ.
При реализации проекта укрупнения операционной зоны Кемеровского РДУ в основном обеспечено трудоустройство персонала Томского РДУ в Кемеровское РДУ, другие филиалы ОАО «СО ЕЭС». Оказано содействие в трудоустройстве высвобождаемых работников Томского РДУ в электросетевые и генерирующие
Россия > Внешэкономсвязи, политика >mid.ru, 31 мая 2016 > № 1776288Сергей Лавров
Интервью Министра иностранных дел России С.В.Лаврова газете и радиостанции «Комсомольская правда»
Вопрос: Давайте сразу «возьмем быка за рога». Мы получили сотни разных сообщений, вопросов. Во многих из них сквозит откровенная тревога. Она связана с тем, что вокруг страны царит крайне тяжелая ситуация. Нас пытались задавить санкциями, структура НАТО придвигается к границам, создается система ПРО. Идет беспрецедентная демонизация нашей страны в зарубежных СМИ. Нас не хотят слышать. Возглавляют этот процесс Соединенные Штаты Америки. Президент США Б.Обама заявил, что американская нация исключительная, и другие страны должны играть по правилам, написанным Соединенными Штатами. Нам эта роль вассала явно не подходит. Неужели мы обречены на вечное соперничество и противостояние с консолидированным Западом во главе с США, которое в любой момент может скатиться к конфронтации, не говоря уже о более мрачных сценариях? В народе все чаще говорят, что будет война. Насколько серьезны эти опасения?
С.В.Лавров: Никакой «мировой войны» не будет. Об этом сказал Президент России В.В.Путин в фильме Владимира Соловьева «Миропорядок». Я убежден, что и ответственные политики с западной стороны этого не допустят, потому что все еще помнят ужасы Первой и Второй мировых войн. Россия понесла наибольшие потери в ходе войны в Европе, Китай понес наибольшие потери – на Тихом океане против японского милитаризма. Повторю, политики не могут этого допустить.
Мы, конечно, можем полагаться на других, но, прежде всего, мы должны думать о том, насколько мы сами готовы к тому, чтобы не позволить развязать новую войну. Такие попытки предпринимаются в том, что касается наращивания военных потенциалов сверх разумной достаточности и в нарушение международных соглашений.
Вы упомянули ПРО. В 2001 г. США вышли из Договора об ограничении систем противоракетной обороны. Причем тогда Президент США Дж.Буш сказал в ответ на озабоченность Президента России В.В.Путина, чтобы Москва не беспокоилась, это, мол, не против России, а США понимают, что Россия будет вынуждена принимать ответные меры. Он также сказал, что Москва может принимать любые шаги и делать, что захочет. Об этом надо помнить нашим мирным соседям из Восточной Европы. Мы делаем спокойные предупреждения, что будем принимать ответные шаги, если военная инфраструктура НАТО приблизится к нашим границам. Они об этом забывают и во всем обвиняют Россию.
Нас, как само собой разумеющееся, обвиняют в украинском кризисе, в сирийском кризисе, говорят, что мы должны и обязаны сделать. Сейчас хотят, чтобы мы помогали в ливийском кризисе. Скоро, наверное, нас обвинят в том, что происходит в Йемене. Это сознательная линия, и у меня нет в этом никаких сомнений. Если говорить честно, то с начала ХХ века, а то и раньше, еще со времени Ивана Грозного, никто не хотел сильной и уверенной в себе России. На протяжении всего прошлого столетия англичане, а вместе с ними и американцы делали все, чтобы не допустить целостности Евразии, понимая под этим Российскую Империю, СССР и то, что сейчас происходит в плане усилий по продвижению интеграционных процессов на постсоветском пространстве. Все это укладывается в концепцию, которую американский политолог З.Бжезинский изложил в своей книге «Большая шахматная доска», где он прямо поставил задачу «не дать варварам объединиться». Фраза звучала так. Понятно, что это фигура речи, но это достаточно показывает, в каком направлении идут мысли.
Теперь к вопросу о том, что нам делать. Понятно, что происходит демонизация России, ничего страшного я в этом не вижу, потому что мы к этому должны были привыкнуть: за редчайшими исключениями никогда в истории наши партнеры не были с нами до конца искренни. Вспомните Фултонскую речь через несколько месяцев после окончания Второй мировой войны, после великой совместной Победы союзников. В ходе войны У.Черчилль публично восхищался И.В.Сталиным и говорил, что Советский Союз – прочный партнер и союзник, а затем произнес речь, которая стала символом начала холодной войны. Я уже не говорю об информации, за которую могут обвинить в паранойе. В связи с состоявшимися мероприятиями в Хиросиме по линии «большой семерки» и в рамках визита Президента США Б.Обамы в Японию, у нас в СМИ и в обществе были большие дискуссии о том, каковы были причины принятого американцами решения сбросить атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки. Известно, что Президент США Г.Трумэн всерьез подумывал о том, чтобы обречь на такую же участь примерно 20 советских городов.
Повторю, со всеми надо дружить, надо налаживать хорошие отношения. Это наш принцип. Концепция внешней политики России предполагает многовекторность, готовность к партнерству и сотрудничеству со всеми, кто готов к этому на равноправной и взаимовыгодной основе, на основе учета интересов друг друга. Но продвигая эту линию, надо очень хорошо помнить, что главные наши союзники – это армия, флот, а теперь еще и ВКС.
Ваш вопрос был очень емким, он затронул многие вещи. Что касается санкций, то в контексте того, о чем я сказал, Украина была только поводом для обострения санкционной кампании. Линия на сдерживание России стала проявляться гораздо раньше. Как только поняли, что с 2000-го года, с приходом Президента России В.В.Путина, Россия хочет быть самостоятельной во внешних делах и в том, как она выстраивает внутреннюю жизнь и проводит экономическую политику, стали смотреть, какие шаги предпринять, чтобы сдерживать нас. Вспомните, ведь «Акт Магнитского» был принят задолго до того, как все произошло на Украине. Сейчас в связи с этим «Актом Магнитского» появилось множество фактов, включая документальные фильмы, которые почему-то запрещают показывать в Европе. Эти фильмы и содержащиеся в них факты подтверждают, что смерть С.Магнитского – это результат огромной аферы того же самого У.Браудера, который является никем иным, как нечистоплотным жуликом, что, я думаю, многие общавшиеся с ним люди хорошо знают. Были введены санкции. После этого Президент США Б.Обама отменил свой визит в Москву накануне саммита «большой двадцатки» в Санкт-Петербурге в сентябре 2013 г. из-за того, что обиделся по поводу Э.Сноудена. Э.Сноуден сбежал из АНБ США и попросил у нас убежища. Мы вынуждены были его предоставить из гуманных соображений и просто потому, что его паспорт аннулировали – у него не было документов, чтобы выехать из России. Они тоже обиделись, начали стращать и угрожать, пусть и не так жестко, как в связи с Украиной.
Мы воспринимаем сейчас применяемые к нам экономические ограничения как окно возможностей, которое необходимо использовать по максимуму, чтобы укрепить нашу продовольственную и технологическую безопасность, продолжать диверсификацию хозяйственного сектора и внешнеэкономических связей, создать, наконец, альтернативные эффективные финансовые механизмы и системы расчётов. Я бы сказал, что для нас актуален вопрос не о том, когда будут сняты антироссийские санкции – мы их не вводили и никаких критериев и условий их снятия обсуждать не будем, а вопрос, насколько эффективно мы используем нынешнее положение в интересах собственной экономики и собственного развития.
Вопрос: Почему страна-победитель должна выпрашивать мирный договор у страны, проигравшей войну? Мы должны отдать Японии пол-России, чтобы она с нами заключила этот мирный договор! Почему мы должны отдавать Курильские о-ва и выпрашивать у этой Японии мирный договор?
С.В.Лавров: Мы этого делать не должны, не делаем и делать не будем. Мы не отдаем Курильские острова, мы не выпрашиваем у Японии мирный договор. Россия как солидная и ответственная держава, как государство-продолжатель Советского Союза в свое время подтвердила, что мы привержены всем обязательствам, которые брал на себя Советский Союз. Эти обязательства включают советско-японскую декларацию 1956 г., которая была подписана и ратифицирована парламентами СССР и Японии. В этой декларации говорится, что стороны обязуются заключить мирный договор и только после этого может быть рассмотрен вопрос о том, что Советский Союз, как он тогда обязался, в порядке жеста доброй воли готов, исходя из чаяний японского народа, передать Японии о-ва Шикотан и Хабомаи. Но прежде всего, это означает, что условием этого движения является безоговорочное признание нашими японскими соседями итогов Второй мировой войны. К огромному сожалению, не только в связи с островами, но даже скорее в независимости от этой проблемы, наши японские партнеры на это не готовы. Они остаются, по сути, единственной страной-членом ООН, которая не подтверждает положения Устава ООН. В нем записано, что все, что сделано державами-победительницами, является незыблемым.
Мы готовы искать пути сотрудничества с нашими японскими соседями, это великая страна, большая нация, которая имеет очень непростую историю, включая историю, мягко говоря, плохих отношений со своими соседями. Но мы все заинтересованы в том, чтобы японский и российский народы, да и народы всех других стран жили дружно и извлекали выгоду из сотрудничества. Вести разговор о каком-то взаимоприемлемом решении территориального вопроса без признания итогов Второй мировой войны невозможно. Об этом мы говорим японским партнерам на каждых переговорах. Мы так же говорим и о том, что есть множество возможностей для прояснения всей этой ситуации. В частности, на последних раундах консультаций мы предложили рассмотреть исторический аспект этого вопроса, чтобы всем было понятно, что Вторая мировая война поставила точку в истории с переходом островов из одних рук в другие.
Конечно, мы понимаем, что у японцев там расположены могилы родственников, живших на этих островах, жив кто-то из людей, проживавших на этих островов ранее. У нас есть специальные программы безвизовых поездок – японцы посещают Южные Курилы. В ответ жители Сахалинской области, кстати, тоже ездят в Японию, организуются безвизовые группы. Мы очень давно приглашаем японских соседей к тому, чтобы они вместе с нами осуществляли на этих островах хозяйственную деятельность: делали инвестиции, создавали особые экономические зоны. Все это возможно. Надеюсь, что именно в этом направлении пойдет активность японских коллег. По крайней мере, такие приглашения мы им передали. Думаю, что это поможет снять с повестки дня очень многие вопросы. Если важно, чтобы эти острова были открыты для посещения японцами, для японского бизнеса и гуманитарных акций, то все остальное, наверное, не столь существенно.
Вопрос: В чем суть нового подхода к «проблеме Северных территорий», который озвучил Премьер-министр Японии С.Абэ недавно в Сочи?
С.В.Лавров: Там нет ничего такого, что не обсуждалось бы раньше. По сути дела, это возвращение дискурса в то русло, которое было обозначено еще в 2003 г. во время российско-японского саммита, а затем подтвержденного в 2013 г. курса, когда Премьер-министр Японии С.Абэ приезжал в Россию с официальным визитом. Заключается этот курс в том, что для решения нами любых возникающих или старых проблем необходимо нарастить наше партнерство по всем направлениям, сделать его полномасштабным и стратегическим. Это касается торгово-экономических связей, особенно инвестиционной сферы (взаимных инвестиций), гуманитарных обменов, которые очень востребованы нашими народами, и далеко не в последнюю очередь это касается нашего сотрудничества во внешнеполитической сфере по вопросам безопасности и стратегической стабильности. Мы очень хотим, чтобы наши японские коллеги сами определяли свой внешнеполитический курс.
Вопрос: С кем сложнее работать: с западными или восточными дипломатами?
С.В.Лавров: Что касается вопроса о том, с кем нам работать – с западными или восточными дипломатами – то, если под восточными вы понимаете Азию и Африку, то я бы сказал, что все зависит от человека. Есть западные коллеги, которые «уходят в несознанку», когда нечего сказать, или действуют очень прямолинейно, а есть наши китайские или японские партнеры, которые гораздо более эрудированы и подготовлены. Все зависит от человека.
Стиль дипломатии в Азии, конечно, несколько иной, чем на Западе – более деликатный, тонкий, изысканный и менее грубый. Раньше только США отличались тем, что диктовали всем свою волю и продолжают это делать. Недавно в интервью Президент США Б.Обама сказал, что США должны сами определять любые правила на этой планете, и все остальные, включая Китай, который он выделил (но, видимо, и Россию), должны следовать этим правилам. К сожалению, это застарелая болезнь, будет трудно ее вылечить, но она пройдет. Вслед за США, к сожалению, и Европа начала применять примерно такие же методы, усваивать эти привычки: чуть что не так – хвататься за санкции. Раньше только США этим отличались. Жизнь расставить все по своим местам.
Вопрос: Один из пяти поступивших от наших слушателей вопросов, а их более тысячи, в той или иной степени посвящен теме Украины. Минскому процессу уже больше года. Многие уверены, что он «буксует» и не может привести к позитивным результатам. Есть ли надежда, что Минские соглашения будут воплощены в жизнь?
С.В.Лавров: Безусловно, надежда есть. Более того, мы должны требовать их выполнения, что мы и делаем. Минские соглашения были результатом очень сложных переговоров на высшем уровне, после чего под ними подписались Киев, Донецк, Луганск, Россия, Франция и Германия. Это единственный документ, в котором заключены обязательства сторон конфликта при гарантиях европейцев и России. Мы не должны допустить, чтобы этот документ постигла та же участь, что и Соглашение от 21 февраля 2014 г., которое было подписано между В.Ф.Януковичем, А.П.Яценюком, В.В.Кличко и О.Я.Тягнибоком в присутствии и при свидетельствовании Франции, Германии и Польши, а наутро «растоптано». Наши французские, германские и польские коллеги стыдливо промолчали. Если позволять тем, кто совершил госпереворот и сейчас составляет основную политическую силу в украинском истеблишменте, обходиться подобным образом с еще одним документом, то мы просто потеряем лицо, включая СБ ООН, одобривший Минские договоренности без каких-либо изменений, в том виде, в котором они были подписаны.
В противоречивых заявлениях, которые мы слышим от Президента Украины П.А.Порошенко и Министра иностранных дел П.А.Климкина (внутри страны они говорят одно, но стараются быть более конструктивными, встречаясь с зарубежными партнерами) они говорят о своей приверженности Минским договоренностям. Надеемся, что эти заявления будут хоть что-то значить на практике. Все очень просто. Опять идет разговор о том, что было раньше – курица или яйцо – и что должно последовать. Сейчас вдруг тема безопасности стала самой главной для Президента П.А.Порошенко. Причем не просто прекращение огня, а обеспечение безопасности какими-то международными силами на всей территории Донбасса. Это не предусмотрено Минскими соглашениями, Донбасс никогда на это не пойдет, а с ним, согласно Минским договоренностям, необходимо согласовывать все без исключения шаги по урегулированию.
Что касается безопасности на линии разграничения, то мы твердо поддерживаем реальное повышение роли и ответственности миссии ОБСЕ, расширение количества наблюдателей, чтобы они настояли на разводе сил на безопасное расстояние, как это и было договорено, и контролировали склады с обеих сторон, куда отводятся тяжелые вооружения. Самое главное, можно сколько угодно прятаться за тем, что безопасность не обеспечена. Украинцы говорят, что политические реформы начнутся только, когда безопасность будет обеспечена на 100% в течение нескольких недель или месяцев. Это нереально, и такого не бывает никогда и ни в одном конфликте, пока не урегулированы политические аспекты кризиса. По политическим аспектам все «мячи на стороне Киева». Это, прежде всего, касается статуса Донбасса, который согласован в Минских договоренностях, должен быть обличен в закон об особом статусе и закреплен на постоянной основе в конституции Украины. Это, конечно, касается амнистии, потому что ясно, что конфликт преодолен, и амнистия должна быть частью этой договоренности. Соответствующий закон по амнистии есть, он был принят Верховной Радой, но не подписан П.А.Порошенко, не знаю, почему. К сожалению, сейчас нам говорят, что примут амнистию, но только на основе закона 1996 г., который предполагает индивидуальное обращение каждого подозреваемого и потом рассмотрение этих индивидуальных обращений на разовой основе в украинских судах. Это совсем не то, о чем договаривались, и очевидно, что это будет срывать Минские договоренности. Крайний шаг, который должен быть сделан в отношении особого статуса, закрепленного в конституции в контексте амнистии, это выборы. Причем все эти вопросы – прежде всего, выборы, закон об особом статусе и изменение конституции в соответствии с Минскими договоренностями (там это записано там буквально) должны быть согласованы с районами Донецкой и Луганской областей, как их там называют.
Ничего этого мы не видим, хотя усилия предпринимаются постоянно в рамках Контактной группы, где единственно может идти прямой диалог между Донецком и Луганском, и в рамках «нормандского формата», который не может подменить Контактную группу, как бы этого ни хотели в Киеве или даже в Берлине и Париже. Такие настроения там прорываются и звучат предложения собраться вчетвером – Франция, Германия, Россия и Украина – и договориться, а Россия потом будет отвечать за то, чтобы к этому присоединился Донбасс. Когда мы объяснили, что нужен прямой диалог Донбасса с Киевом, один германский участник процесса даже цинично и нагловато спросил, зачем прямой диалог, если Россия за 15 минут может их «нагнуть»? Это было сказано буквально.
Вопрос: Лучше бы «нагнули» Киев.
С.В.Лавров: Именно это я и хотел сказать в заключение ответа на Ваш вопрос. Мне кажется, что уже не только Германия, Франция и многие другие в Европе, но и США понимают, что Киев уклоняется от выполнения обязательств, взятых на себя Президентом.
Вопрос: Я работала в Донбассе с самого начала и была свидетелем референдума 11 мая. Очень трудно объяснить людям, почему признан референдум Крыма и не признается референдум Донецкой и Луганской республик, который был такой же честный, искренний, проводился на глазах у журналистов.
У нас есть телефонные звонки по этой теме:
Почему так заметно ослабло внимание со стороны России к юго-востоку Украины? Или разбитый Донбасс – это не цветущий Крым?
Я звоню из Донецка. Не бросайте Донбасс, это русская земля, здесь живут русские люди. Нам очень тяжело, мы ждем вашей поддержки, без нее мы не выживем. Пожалуйста, не бросайте нас.
Почему Россия не выступит с заявлением, что если Украина продолжит саботаж Минских договоренностей, то Россия будет вынуждена официально признать ДНР и ЛНР, с заключением соответствующих договоров, как это было в отношении Абхазии и Южной Осетии?
С.В.Лавров: Во-первых, мы не бросаем Юго-Восток Украины, не забываем о нем, очень активно его поддерживаем и не только политически. Это и гуманитарная помощь, и решение текущих экономических проблем, проблем жизнедеятельности этого региона, в том числе и тех, которые обязались решить Франция и Германия. Они вызвались урегулировать проблему функционирования банковской системы, не сумели этого сделать и в этом расписались. Это тоже говорит о том, что на партнеров надейся, но сам не плошай. Мы решаем эти и другие проблемы жизнедеятельности Донбасса и будем это делать.
В Минских договоренностях среди прочих компонентов особого статуса Донбасса записано право на прямые, ничем не ограниченные, свободные экономические и прочие связи с Российской Федерацией. Это один из ключевых компонентов, который позволил нам и дончанам поддержать Минские договоренности.
Что касается референдумов. Вы знаете, в каких условиях был проведен референдум в Крыму, и знаете, в каких условиях проходили референдумы на территориях Донецкой и Луганской областей. По итогам референдума в Донбассе руководители этих провозглашенных республик не отказывались от диалога с Киевом. Итогом этого диалога стал тот самый пакет Минских договоренностей.
Вопрос: Они говорили о независимости.
С. Лавров: Я еще раз вам скажу, что они никогда не отказывались от разговора с Киевом. Да, они ее провозгласили, но сказали, что готовы разговаривать. И этот разговор поддержали мы, немцы и французы, и его итогом стали Минские договоренности. Можно хлопать дверью или брать пример с тех, кто за неумением пользоваться дипломатическими, политическими инструментами начинает сразу грозить признанием, введением санкций и т.д. Я убежден, что это будет контрпродуктивно. Это как минимум даст повод тому же Западу отойти от нынешней, даже очень такой нежной позиции давления на Киев. Давление оказывается. На публику они стараются этого не говорить, но когда они общаются с украинцами без свидетелей (мы знаем об этом достоверно), то достаточно жестко требуют всего того, о чем договаривались в ходе минских переговоров.
Мне кажется, что даже в воспитательных целях очень важно добиваться того, чтобы подписанные документы, одобренные Советом Безопасности, выполнялись. У нас уникальная ситуация. Этот документ сейчас никто не может вообще никак противопоставить чему бы то ни было, и ему никто не противопоставляет никакой другой документ. Его нельзя подвергнуть сомнению. Если мы сейчас скажем, что наше терпение лопнуло, и мы пойдем другим путем, то они скажут: прекрасно, ради бога. И тогда никакого воздействия на нынешнюю украинскую власть Запад оказывать не будет.
Воздействие требуется далеко не только в связи с Донбассом. Мандат миссии ОБСЕ распространяется на всю Украину. Периодически под нашим нажимом она публикует доклады не только о Донбассе и линии разграничения, но и о других регионах Украины. Там просто жуткое творится. Это притом, что наши коллеги из ОБСЕ приукрашивают, но даже при этом нарушаются права меньшинств, включая венгров, имеет место засилье мафии в том же Закарпатье. Об этом не пишут, но во многих случаях организованной преступностью руководят депутаты Верховной Рады.
Поэтому эту юридическую, международно-правовую рамку нам важно лелеять и всячески оберегать от каких-либо попыток подорвать ее изнутри или снаружи.
Вопрос: Если говорить еще о майдане. Я работала на Украине восемь лет и пережила события майдана, видела все своими глазами. Считаю, что это откровенный провал нашей дипломатии. Еще в апреле 2013 г. «Комсомольская правда» писала о том, что на Галичине готовится война против русских. Они не скрывали своих планов. Мы об этом писали, и никто не обращал внимания. Все пророссийские политологи, которые работали в то время на Украине, говорили, что не могут добиться ни возможного влияния на Посла Российского Федерации на Украине М.Ю.Зурабова, ни встречи с ним. Встречи проводятся раз в год (классическая встреча 12 июня – праздник с водкой и медведями), больше ничего нет. Мы были не готовы к самой «майданной» обстановке, в этой ситуации мы ее просто проиграли. Мы получили много вопросов, почему Посол Российской Федерации на Украине М.Ю.Зурабов до сих пор работает на Украине.
С.В.Лавров: Эта тема, наверное, не для публичного обсуждения.
Вопрос: Почему? Это наша внешняя дипломатия.
С.В.Лавров: Посол М.Ю.Зурабов может и будет отчитываться перед Министерством иностранных дел России, Государственной Думой Федерального Собрания Российской Федерации. Я хочу понять суть вопроса.
Вопрос: Вопрос в том, что мы были не готовы к майдану.
С.В.Лавров: Я об этом и хочу сказать. Вы говорите, мы проиграли майдан. Если Вы в этом так уверены и если Вам много говорят о том, что он проигран, потому что у нас не сработала дипломатия, какие альтернативы имеются в виду? Что мы должны были сделать, раз так уверенно люди говорят о том, что это был провал?
Вопрос: Американское посольство не жалело мелких денег на пропаганду против нас, они оплачивали сайты по тысяче долл.США (это копейки для такой большой страны, как наша), которые поливали нас грязью в течение десяти лет. Американцы не скрывали, что потратили пять млрд.долл.США на пропаганду против России и якобы на свободу слова. Наши посольства вообще отличаются безынициативностью. Всегда слышен голос американского посла и никогда - голос русского посла, кроме нескольких исключений. Я могу привести в пример Ливан - там прекрасно работает Посол Российской Федерации А.С.Засыпкин. При нем сильно изменилась ситуация в Ливане, потому что люди постоянно слушали его интервью. Наши послы и посольства – это бункеры, которые закрыты в своем мирке, из которого они не выходят.
Другой пример. Сейчас в Хорватии украинский посол, можно сказать, просто «изнасиловал» местные СМИ. Ему даже дали колонку в газете, где он еженедельно поливает грязью Россию.
Не слышны голоса наших людей. Где они? Почему они прячутся? Почему они не предлагают свои интервью? Это большая проблема. Я работаю во всех странах, и везде мне рассказывают про вечера А.С.Пушкина и П.И.Чайковского. Кого это сейчас интересует?
С.В.Лавров: Не могу с этим согласиться, потому что послы Российской Федерации в США, в Ливане, Ираке, Сирии, Постоянные представители России при ООН в Нью-Йорке и Отделении ООН в Женеве – это люди, которые не просто известны по их регулярному появлению на экранах, а которые ведут колоссальную работу.
Поймите еще одну вещь: появление на первых полосах газет, на телевидении, радио - это далеко не вся работа. В подавляющем большинстве случаев – это не самая главная часть работы. Вы говорили про какие-то платежи на разных сайтах. Со стороны американского посольства в Киеве были не только платежи, а целый этаж службы безопасности занимали и продолжают занимать сотрудники ФБР или ЦРУ либо вместе взятые, плюс Агентство национальной безопасности.
Какая была альтернатива? Мы должны были тоже платить политологам, чтобы они вели какие-то сайты? Когда на майдан вышли бандиты, мы потребовали, чтобы они соблюдали конституцию Украины. Они этого делать не хотели. В итоге они договорились через оппозиционеров с В.Ф.Януковичем о соглашении, которое было подписано 21 февраля и которое, по сути дела, предполагало отказ В.Ф.Януковича от президентских полномочий по применению силы, отказ от монополии на применение силы, согласие на досрочные выборы. Иными словами, если бы это соглашение выполнялось, то сейчас уже давным-давно В.Ф.Янукович ушел бы демократическим путем (конечно, его бы не избрали, это все предполагают), примерно те же люди были бы сейчас у власти, но только не было бы такого количества жертв, разрушений. Какие предложения? Когда бандиты стали безобразничать и беспредельничать на майдане, мы туда должны были ввести войска или как? Объясните.
Вопрос: У нас в руках были все карты.
С.В.Лавров: Какие?
Вопрос: К нам бежал законно избранный президент страны. Произошел военный переворот в стране, которая близка и дружественна нам. Президент просит нас о помощи. Мы имели все права, чтобы помочь ситуации наладиться. Горстка бандитов захватила власть – это военный переворот. Почему же мы этого не сделали?
Я Вам скажу почему - потому, что мы постоянно цепляемся за теорию суверенного государства, которая нас путает по рукам и ногам. Американцы разработали теорию гуманитарной интервенции, обязанность вмешаться. Мы все время говорим про суверенное государство и сами уже в нем запутались. Мы не выдвигаем идеологии. Мы тоже имеем право вмешиваться.
С.В.Лавров: Давайте без терминов. Ответьте мне прямо на вопрос: Вы считаете, что мы должны были ввести войска?
Вопрос: Мы должны были ввести войска. Это была наша обязанность вмешаться, гуманитарная интервенция.
С.В.Лавров: Я с этим не согласен. Война между русскими и украинцами?
Вопрос: Это не война.
С.В.Лавров: Войну против собственного народа затеяли те, кто пришел к власти в результате государственного переворота. Я считаю, что русские и украинцы – это один народ. Если Вы считаете, что наша позиция должна заключаться в том, чтобы мы развязали войну против собственного народа, я категорически с ней не согласен.
Вопрос: Не развязали, а расправились бы с бандой, которая захватила власть.
С.В.Лавров: Сейчас за этой бандой огромное количество людей в погонах и не обязательно в них, в тех же национальных батальонах, как бы к ним ни относиться. Их десятки тысяч. Значит, Вы предлагаете разобраться с десятками тысяч граждан Украины?
Вопрос: Их стало десятки тысяч после того, как мы все оставили и пустили на самотек.
С.В.Лавров: Армия присягнула новому руководству, и новое руководство отдало бы приказ этой армии противостоять российской армии? Это ужас, я даже не могу себе этого представить.
Вопрос: Новость последней недели, которая озаботила многих наших читателей и слушателей – Н. Савченко. Читатели спрашивают о Вашем отношении к тому, что мы отпустили преступницу Н.Савченко, которая убила наших журналистов. По их мнению, она сейчас будет устраивать провокации против России при любом удобном случае. Правильно мы сделали или нет?
С.В.Лавров: Я считаю, что мы сделали правильно. Нам нужно было вернуть своих граждан. Это произошло. Мы в принципе за то, чтобы не только в такого рода ситуациях, к которым Н.Савченко и наши граждане относятся, но и, прежде всего, в рамках выполнения Минских договоренностей, обменять «всех на всех». Знаете, если Н.Савченко нам будет делать гадости (а кто нам не делает гадости сейчас на Украине? там практически не осталось политиков, которые могут с нами нормально разговаривать), я считаю, что пусть это будет головная боль Украины.
Вопрос: Это правда.
С.В.Лавров: Девушка специфическая, кстати, достаточно упитанная. Я думаю, уже все понимают, что стоят ее истерики про голодовку. Она хочет стать президентом, воевать против нас, еще чего-то хочет.
Вопрос: Пока что только босиком ходит везде.
Вопрос: Во всех странах Ближнего Востока очень внимательно наблюдают за российско-турецким противостоянием. Местные политологи очень хорошо запомнили слова Президента Российской Федерации В.В.Путина «помидорами не отделаетесь». И вот такой поворот событий. Буквально на днях неожиданно мы первые заговариваем о желании возобновить отношения. Это очень по-христиански, но как же быть с заповедью «око за око, зуб за зуб»? Мои восточные друзья и политологи задают Вам вопрос: не вы начали эту войну с Турцией, не вы виноваты в ней. Советский Союз никогда бы не позволил безнаказанно сбить свой самолет. А почему же русские сейчас первыми протягивают «оливковую ветвь мира»? Восточные политологи рассматривают это именно как унижение России исламом.
С.В.Лавров: Давайте не будем продолжать. Это какая-та игра в «собственные ворота». Вы или ваши корреспонденты делают констатацию, которая в корне не верна, и на основе этой собственной ошибки начинают делать умозаключения о том, как им оценивать наши действия.
Мы никогда не говорили, что мы протянем Турции какую-то «оливковую ветвь», как любую другую. С какой стати? Мы сказали, что Турция обязана принести извинения и компенсировать те потери, которые были нанесены в результате этой преступной акции, военного преступления. Президент Российской Федерации В.В.Путин, отвечая на вопрос, предпринимаются ли какие-то шаги со стороны Турции, сказал, что они заходят по разным каналам.
Вопрос: С нашей стороны мы готовы возобновить отношения?
С.В.Лавров: Нет, Президент Российской Федерации В.В.Путин сказал, что мы готовы их рассматривать. Но сначала Турция должна сделать то, что она обязана сделать. Ну почему же это все как-то вылетает?
Если есть желание увидеть только какие-то панические, пораженческие настроения в российском руководстве, тогда нам очень трудно разговаривать. Понимаете, можно же ведь не хамить, чтобы показать неприятие действий партнера, как это и было сделано. А помидорами они, конечно, не отделались. Они очень сильно страдают. Поэтому они и пытаются «подползать» к нам по каким-то разным закрытым каналам и предлагать создавать какие-то комитеты. Мне еще в декабре Министр иностранных дел Турции «на ходу», встретившись со мной в ОБСЕ, предлагал создать какой-то комитет или группу из дипломатов, военных, разведчиков, не знаю еще кого.
Вопрос: Они не продвинулись с тех пор за полгода?
С.В.Лавров: Нет, конечно. Поэтому наша позиция остается, какой она и была.
Вопрос: Мы требуем три вещи - официально извиниться, наказать виновных и возместить ущерб?
С.В.Лавров: Конечно.
Вопрос: Что касается самой Сирии. Я была в Сирийском Курдистане. В Сирии, Ираке, курды в Турции озабочены одним вопросом: Россия пришла надолго или это короткая операция? Им бы очень хотелось, чтобы Россия пришла надолго, чтобы возник второй полюс силы на Ближнем Востоке. Надолго ли мы туда пришли?
С.В.Лавров: Полюс силы на Ближнем Востоке уже возник. Не знаю, второй ли, а может быть и первый. Потому что считаемый всеми за первый полюс силы – американская коалиция - просто отбывает номер. Когда я на днях разговаривал с Государственным секретарем Дж. Керри, то поинтересовался, почему они перестали бомбить террористов и практически вообще не сделали ни одного вылета, чтобы пресекать контрабанду нефти в Турцию.
Вопрос: И что он сказал?
С.В.Лавров: Он сказал, что они там этим занимаются. Опять выдвигается незащитимая логика, что террористы перемешаны с хорошей оппозицией - когда бьешь по террористам, задеваешь по хорошей оппозиции, а этого делать нельзя. Но я напомнил ему, что они в конце февраля нам клятвенно обещали, что те отряды, которые они считают патриотическими, лояльными, которые с ними сотрудничают, будут убраны с позиций, занимаемых «Джабхат ан-Нусрой». Прошло больше трех месяцев, и ничего не сделано. Поэтому сейчас они попросили у нас еще несколько дней, прежде чем вступит в силу объявленная нами схема, согласно которой, кто не присоединился к перемирию, является законной целью, независимо от того, включен он в списки террористов или нет. Они попросили несколько дней, чтобы отреагировать. Эти несколько дней истекают на этой неделе.
Сейчас эта коалиция практически бездействует, а тем временем через турецкую границу продолжают идти боевики и техника, явно готовится наступление, которое запрещено договоренностями, резолюциями СБ ООН. Нам отвечают, что эти «как бы хорошие» отряды готовы прекратить нарушение перемирия, но для этого нужно, чтобы начался политический процесс. Делегация, которую сколотили, прежде всего, при турецкой поддержке - т.н. Высший комитет по переговорам - говорит, что они не могут участвовать в переговорах, потому что Президент Сирии Б.Асад не ушел. Этот цирк продолжается уже давно.
Я честно сказал своему коллеге, что нам кажется, что они нас просто дурят или за нос водят. Он клянется, что это не так, что, наконец, наладится координация между военными. Повторю, что мы им уже прямо сказали, что нас это не устраивает, и дальше слушать «про белого бычка» мы не можем. У нас есть обязательства перед правительством и законной властью Сирии, мы пришли туда по их просьбе, коалицию туда никто не звал. В Ирак американскую коалицию звали, а в Сирию – нет. Но сирийское руководство заявило (и эта позиция была доведена до американцев), если коалиция будет координировать свои действия с российскими ВКС, то оно не будет официально протестовать и будет считать, что это наши партнеры в борьбе с терроризмом. Собственно говоря, это сейчас единственная, очень зыбкая, но хоть какая-то основа для присутствия коалиции.
Все признают, что начало и первые месяцы нашей операции реально переломили ситуацию. Желание, чтобы этот перелом остановился и, может быть, движение пошло в обратную сторону, налицо у Турции и наших западных коллег. Им очень не хочется, чтобы президент Сирии Б.Асад оставался у власти, просто потому, что они заявили 5 лет назад, что он должен уйти, а на сирийский народ им сейчас наплевать. Хотя все уже поняли, что без Б.Асада никакого политического процесса не будет. Именно резолюция СБ ООН и решения, которые принимались по Сирии, начиная с 2012 г. при нашем активном и инициативном участии, не содержат никакого требования или намека на то, что президент Сирии Б.Асад должен уйти. Наоборот, там сказано, что только сирийский народ решает свою судьбу, и политический процесс должен быть таким, чтобы охватывать все силы сирийского общества без исключения – этнические, политические, конфессиональные, а также весь спектр оппозиции.
Президент Российской Федерации В.В.Путин пару месяцев назад объявил, что когда были в основном выполнены задачи по пресечению тенденции развала государства, которая вела к захвату Дамаска террористами, мы сократили свое присутствие в Сирии. Уверяю вас, там достаточно сил и средств, чтобы ныне существующие террористические угрозы были нейтрализованы. Мы этим занимаемся. Очень важно только, чтобы наши американские коллеги ощутили свою ответственность. Я считаю, что мы прижимаем их достаточно серьезно к стенке. Они, правда, ребята способные, увертливые.
Если вы посмотрите репортажи о том, как обосновываются там наши военные, то увидите, что они туда не просто приехали, поставили палатки, постреляли, свернули палатку и уехали. Это к вопросу, надолго ли мы там.
Вопрос: Интересно, смог ли Госсекретарь США Дж.Керри ответить Вам на вопрос нашего Президента: «Вы понимаете теперь, что вы натворили»?
С.В.Лавров: Знаете, я много говорил с ним на эту тему. Госсекретарь США Дж.Керри очень приятный в общении человек. С января мы с ним по телефону говорили больше 30 раз и 4 раза встречались лично. Наверняка, это были не последние встречи и телефонные разговоры.
Но когда мы с ним имеем возможность и начинаем говорить про Сирию, он поднимает вопрос о том, что нужно сейчас что-то делать. В свою очередь напоминаю ему, что до этого, например, были такие шаги: в июне 2012 г. мы вместе с Госсекретарем Х.Клинтон, европейцами, китайцами, арабами и турками, кстати сказать, приняли Женевское коммюнике. В нем говорится, что необходимо запустить переходный политический процесс, который должен сформировать какую-то совместную структуру правительства и оппозиции на основе их взаимного согласия. Тогда Россия принесла эту бумагу в СБ ООН на одобрение, но американцы отказали, потому что там не было сказано, что президент Сирии Б.Асад должен уйти и что против него будут санкции, если он не уйдет. Я спросил: «Где это написано, мы же в Женеве 7 часов сидели?!» Тогда американцы категорически отказались ее одобрить. Прошел год. Потом «клюнул петух» на счет химического оружия. Мы помогли разобраться с этим химическим оружием и смогли настоять, чтобы только в резолюцию, утверждающую российско-американскую схему с согласия сирийского правительства, предполагавшую вывоз и уничтожение запасов химического оружия, вставили отдельный раздел, утверждающий Женевское коммюнике. Сейчас они говорят, что это коммюнике нарушает Президент Сирии Б.Асад. Это как на Донбассе – принцип прямого диалога. От этого они уходят. Только на Донбассе власть уходит от диалога, а здесь оппозиция. Это наши западные коллеги.
Во время обсуждений с Госсекретарем Дж.Керри я спрашиваю его, для чего они наступают на одни и те же грабли – 2003 г., Ирак. На что он мне отвечает, что он тогда был сенатором и голосовал против. Здорово, хорошо. И Б.Обама тогда был против. Прекрасно. Да, Ирак был ошибкой. А Ливия? Ливия была при Х.Клинтон и тоже была ошибкой. Они нарушили мандат СБ ООН, который предполагал всего лишь закрыть небо и не давать авиации летать – они же все равно с этого неба бомбили и в конце концов зверски убили президента Ливии М.Каддафи, как бы к нему не относиться. Это тоже военное преступление. Теперь в Ливии террористы, оттуда идет поток боевиков, оружия вплоть до Мали, ЦАР и Чада. Но ошибка была, по мнению Дж.Керри, не в том, что они нарушили мандат ООН, а в том, что после бомбардировки они не ввели туда тогда наземные войска, не консолидировали обстановку и не подавили террористов. На что я ему сказал, что они войска уже вводили в Афганистан и Ирак для борьбы с террористами. Потом благополучно оттуда ушли, оставив тех и других в положении, как у М.Жванецкого: «Он вошел в ее положение и оставил ее в ее же положении». Афганистан и Ирак были оставлены в гораздо более плохом положении: одна страна на грани развала, во второй продолжается гражданская война. Американцы соглашаются, что это была ошибка, но «кто старое помянет, тому глаз вон». Они предлагают заниматься тем, чем они хотят, но мы тоже хотим заниматься Сирией. Только необходимо вырабатывать подходы с учетом хоть какого-то урока, извлеченного из прошлого опыта.
Вопрос: Турецкие курды призывают Россию высказать свою позицию относительно происходящего геноцида курдов. Например, г.Диярбакыр уничтожен полностью, не говоря уже о других городах. Идет гражданская война в Турции, а мы никак не вступаемся за них.
Сирийские курды задаются вопросом, почему Россия поставляет оружие М.Барзани, но при этом не дает оружие сирийским курдам, которые реально воюют с ИГИЛ. Ведь Иракский Курдистан – это американская песочница, а М.Барзани протурецкий политик, пустивший турецкие войска на свою территорию.
Партизаны «Рабочей партии Курдистана», находящиеся в горах Кандиль, также просят помочь им хотя бы дипломатическим путем, если не можем помочь военным, как это делал СССР по курдскому вопросу.
С.В.Лавров: Мы оказываем эту поддержкую. Возможно, просто нужно побольше об этом говорить, хотя официальный представитель МИД М.В.Захарова регулярно на своих брифингах озвучивает проблему геноцида курдов в Турции.
В принципе, позицию Турции по отношению к курдам мы регулярно озвучиваем. Единственное, мы требуем, чтобы Турция вывела свои войска с территории Ирака, где они находятся «для того, чтобы укреплять суверенитет Ирака», как заявил бывший премьер-министр Турции М.Давутоглу. Эта позиция абсолютно неприемлема. Я считаю то, что делают турки, заслуживает гораздо большего публичного внимания со стороны наших западных партнеров. Они все считают, что они «союзнички» и сами между собой разберутся. Это очень нехорошая позиция. Когда Турция нарушала воздушное пространство Греции (мы тогда делали несколько жестких заявлений), Генеральный секретарь НАТО Й.Столтенберг заявлял, что «они члены НАТО и сами разберутся». Во-первых, как насчет Кипра, который не член НАТО, но чье пространство регулярно нарушается Турцией? Во-вторых, что это за компания такая? Если ты натовец, то можешь делать, что хочешь? Так же и ЕС: если ты в Евросоюзе, то не подсуден в Совете Европы. Они заявляют, что будут рассматривать вопросы нарушения прав человека только в тех странах, которые не входят в ЕС, потому что внутри ЕС у них есть собственный процесс по разбору этих нарушений.
Мы будем продолжать требовать, чтобы Турция прекратила беспредел в Ираке, прежде всего, в отношении курдов. Там, помимо явно присутствующих неосманских устремлений есть и экономический расчет на то, чтобы позиционироваться, приспособиться, зацепиться и ждать, когда будет битва за Мосул, и «отломить» месторождения. А потому они уже посмотрят, как на это отреагирует международное сообщество. Потом, может быть, Ирак вообще развалится, - а они уже там. Это совершенно очевидно. Поэтому полностью согласен с Вами и вашими курдскими собеседниками.
Что касается Иракского Курдистана, то мы поставляем оружие для борьбы с терроризмом в Ирак и Иракский Курдистан с согласия и с ведома иракского правительства. У нас других принципов быть не может.
Что касается сирийских курдов, то они получают поддержку с воздуха и не только. Необходимо прямо сказать: мы активно и не без успеха убеждаем сирийское правительство в том, что они должны сотрудничать с курдами, а не пытаться как-то в этом конфликте их немного ограничивать в их будущей роли в сирийском государстве.
Конечно, никто не радуется, когда, например, Партия «Демократического союза» принимает манифест о федеративном округе и т.д., но это связано с позицией Турции. Мы договорились, что Женевские переговоры по Сирии должны быть инклюзивными (по-русски – всеохватывающими) по составу участников. Группа, представляющая 15% населения Сирия (Партия «Демократического союза»), была исключена из этих переговоров только потому, что одна страна – Турция – наложила на это вето. Когда мы возмущались по этому вопросу и говорили, чтобы эти курды просто приехали, нам американская сторона, прочие наши партнеры и спецпредставитель Генсека ООН по Сирии С. де Мистура говорили, что если сейчас приедут курды, то группа переговорщиков, образованная в Эр-Рияде (Комитет по переговорам), покинет переговоры и не будет сотрудничать. Они и так не сотрудничали, они взяли и ушли. А спецпредставитель Генсека ООН по Сирии С. де Мистура пошел у них на поводу, хотя мы поручили ему до начала Рамадана собрать очередной раунд. Он собирается это делать через 2 недели, а то и после Рамадана, только потому, что эти капризные ребята выдвигают ультиматумы. Если они говорили, что приход курдов приведет к такому варианту, то это происходит и без всяких курдов – они проявили свою сущность.
Уже произошел второй случай дезертирства, когда ушел радикал М.Аллюш из «Джейш аль-Исалама» – группировки, которая однозначно является террористической и экстремистской. Ее пытаются выгораживать, наверное, в расчете на то, что она позволит ослабить Президента Сирии Б.Асада. Их расчет заключается в том, чтобы использовать террористов, а потом посмотреть, что с ними делать – это путь в никуда. Но было еще дезертирство нормальных умеренных персонажей из этой группы Комитета по переговорам. Думаю, что мы постепенно избавимся от крайних представителей. Но нужно делать что-то быстро, и курды обязательно должны быть в этом процессе. Обсуждать конституцию и какую-то совместно формируемую правительством и оппозицией структуру без курдов – это провал переговоров.
Вопрос: Вы в тройке самых уважаемых политиков России. Есть ли планы на перспективу?
С.В.Лавров: Честно скажу, никогда в своей жизни планов не строил. Так случилось, что все шло само собой. Мне все предлагали работу то в одном, то в другом месте, но все в рамках МИД. Сначала предложили работать в Шри-Ланке, потом в Управлении международных экономических организаций. Когда А.В.Козырев ушел в МИД РФСФР, покойный заместитель министра В.Ф.Петровский в 1990 г. мне предложил занять место начальника Управления ООН. В ходе событий после путча и до Беловежских соглашений А.В.Козырев (это уже не секрет, и, думаю, он не обидится) пригласил меня осенью 1991 г. в МИД РСФСР и предложил стать его заместителем. Я сказал, что не готов и не испытываю такого желания. Он поинтересовался почему. Я ответил, что только год работаю начальником Управления, я привел людей с собой, которых я знал и на которых опирался. Он предложил всех их привести с собой в МИД РСФСР. Я ответил, что они не пойдут. На вопрос «почему» я ответил, что они присягали державе. Он стал достаточно эмоционально говорить, что мы все спрятались за советскую вывеску, сидим и не знаем, что произойдет, перепугались, а у них много делегаций. Вы помните, что тогда все республики СССР обхаживали западные визитеры. Я напомнил ему о совместном решении М.С.Горбачева и Б.Н.Ельцина, согласно которому МИД СССР оказывал помощь министерствам иностранных дел союзных республик. Если нужны были переводчики, то их присылали, если нужно было помочь с транспортом, помогали. Действительно, республиканские МИДы были очень маленькие, и, конечно, они не справлялись. Но мы им помогали.
Я вышел из кабинета, А.В.Козырев был обижен или расстроен, но, тем не менее, когда все произошло, меня никто не уволил. В апреле 1992 г. меня и В.И.Чуркина в один день назначили заместителями министра иностранных дел тоже без каких-либо обращений.
Единственный раз я отказывался от каких-то предложений, это когда Е.М.Примаков (на тот момент я уже полтора года работал в Нью-Йорке) стал говорить, чтобы я переезжал в Вашингтон. Тут я вынужден был с ним поспорить, хотя он был великим человеком. Когда я стал отказываться, он говорил, что я политически неграмотный и ничего не понимаю. Я стал спрашивать, почему именно я. Он ответил, что считает меня как бы лучшим. Я спросил Е.М.Примакова, а за что тогда Вашингтон. Он ответил, что это главная точка. Тогда я попросил разрешения процитировать Евгению Максимовичу величайшего мыслителя Е.М.Примакова, который сказал, что «формируется многополярный мир, который будет противовесом одностороннему миру». Я также сказал, что этот многополярный мир формируется, но не в Вашингтоне, где если тебе нужно что-то сделать, следует записаться на прием, и не известно, примут тебя или нет, а в Нью-Йорке, где ты зашел в здание ООН, и тебе навстречу все бегут – информация, собеседники, которые тебе нужны и кому ты нужен. В Организации Объединенных Наций можно играть, поскольку в Совете Безопасности 15 человек (пять постоянных и десять непостоянных членов), есть Генеральная Ассамблея, где можно вбрасывать свои идеи напрямую и через кого-то. Е.М.Примаков был, действительно, великим человеком, он согласился со мной и оставил меня в Нью-Йорке.
Вопрос: Как нам перенести успехи во внешней политике во внутреннюю политику?
Считаете ли Вы, что нужно установить памятник Е.М.Примакову? Может, стоит установить его не в столице, а в регионах, например, в Перми?
С.В.Лавров: Насчет сочетания и взаимосвязи внутренней и внешней политики, для нас с точки зрения дипломатии и внешнеполитической работы, прежде всего, важно обеспечивать безопасность и максимально благоприятные экономические условия для развития России. Это главное, что у нас есть в Концепции внешней политики. Это то, что сохранится и в новой редакции Концепции внешней политики, над которой мы сейчас работаем по поручению Президента России В.В.Путина. Это означает, что мы должны создавать условия, чтобы не дискриминировали наш бизнес, чтобы наши граждане, когда они путешествуют по миру, не подвергались дискриминации и каким-то противоправным действиям. К сожалению, это не всегда удается сделать. Например – практика американцев, когда буквально «воруют» наших людей в нарушение законов тех стран, на чей территории это происходит. Это касается В.Бута, К.Ярошенко, Р.Селезнева и еще десятка других людей, которых «вытаскивали» из Европы и других стран.
Но я убежден, что эта работа будет приносить результаты, она уже начинает давать результат. Когда арестовывают какого-то кибермошенника, мы будем ведь последние, кто будет его выгораживать. Это же люди, которые воруют деньги в России и в других странах. Но судить его должны мы. У нас есть российско-американская консульская конвенция и другие документы, предполагающие передачу друг другу преступников, подозреваемых в совершении каких-то противоправных действий. Но это большая проблема. Нас в целом беспокоят вопросы безопасности наших граждан, которые ездят за рубеж с туристическими поездками или просто по частным делам. Это серьезный блок нашей работы.
Второе направление – делать все, чтобы правительства в странах, где у нас есть интересы, благоприятно и благожелательно относились к российскому бизнесу. Здесь тоже есть конкретные результаты. Конечно, движение должно быть взаимное, бизнес должен захотеть. Например, «Росатом», который активнейшим образом работает практически по всему миру и имеет рекордное количество заказов. Это сразу же создает долгосрочную, устойчивую, прочную почву для развития отношений стратегического характера с соответствующей страной. Атомная отрасль – это надолго и крупно, охватывает стройку, обучение и распоряжение отработанным ядерным материалом.
В этом мы видим свою способность и возможность помочь внутренним реформам. Но, естественно, внутренними реформами и внутренним развитием занимается все-таки не МИД.
Что касается Е.М.Примакова, то у нас уже даже есть проект памятника. Мы об этом подумали сразу же, когда случилось это несчастье, когда он ушел из жизни. В дополнение к тем решениям, которые уже принял Президент России В.В.Путин об увековечивании памяти Е.М.Примакова (есть медаль Е.М.Примакова, есть стипендии его имени в МГИМО (У) и МГУ, его имя присвоили Международному институту мировой экономики и международных отношений), считаем, что хорошо было бы сделать ему памятник. Я планирую такое предложение представить Президенту России.
Что касается места, где бы он мог быть установлен. Е.М.Примаков был председателем Правительства России, директором Службы внешней разведки, министром иностранных дел, академиком, есть дом, где он жил. Но мы бы хотели, чтобы это произошло на Смоленской площади, в скверике между гостиницей «Белград» и Министерством иностранных дел России. Это было бы таким местом, которое люди всегда могли бы видеть и где могли бы отдавать дань памяти Е.М.Примакову. Но повторю, вопрос пока не рассматривался. Я сейчас его озвучил в первый раз. Может, нужно было сначала официально доложить эту идею.
Вопрос: Есть ли у Вас президентские амбиции или Вы плывете по течению?
С.В.Лавров: Я считаю, что если мне доверяют эту работу, то я себя чувствую на своем месте. Может это нескромно, но я отвечаю по-честному.
Вопрос: Вы добились себе права в ООН курить там, где хотите. А в МИД России Вы можете курить?
С.В.Лавров: Я не могу нарушать законы Российской Федерации, но считаю, что эти законы немного избыточны по сравнению с тем, что делают в Европе и других сопоставимых с нами по уровню развитию странах. Есть масса способов предаваться этой вредной привычке без создания каких-то проблем для некурящих окружающих. Думаю, что нужно в нашем законодательстве эти способы все-таки предусмотреть.
Вопрос: Вам сейчас хочется закурить?
С.В.Лавров: Нет, не хочется, я очень мало курю.
Вопрос: Сегодня Всемирный день без табака, объявленный ООН. Когда Вы бросите курить?
С.В.Лавров: Я с утра вообще не курил. Я очень мало курю. Я занимаюсь спортом, играю в футбол.
Вопрос: Вы любите сплавляться? В этом году удастся?
С.В.Лавров: Надеюсь. Посмотрим.
Вопрос: Хотелось бы, чтобы российские дипломаты были без тройных подбородков, без огромных животов, были одеты в современные костюмы, ведь они представляют великую страну. Может, Вы заставите своих подчиненных заниматься спортом?
С.В.Лавров: Заставлять никого я не люблю. Но знаю, что в этом корпусе, где мы сейчас находимся, есть очень хороший спортзал, где сотрудники играют в теннис, волейбол, баскетбол, минифутбол. Здесь есть бассейн. Это, кстати, был долгострой с 1986 года. Но стройка завершилась пару лет назад, и были созданы очень хорошие возможности для того, чтобы «убирать второй и третий подбородок».
Вопрос: Вы занимаетесь плаванием?
С.В.Лавров: Нет, я люблю игровые виды спорта. Занимаюсь футболом и сплавом. Это тоже достаточно серьезный, физически емкий вид спорта. Плюс занимаюсь в спортзале. Так что стараюсь дружить с разными видами спорта.
Вопрос: Официальный представитель МИД России М.В.Захарова исполнила русский народный танец «Калинка». Вы его видели? Если да, понравилось ли Вам, как она танцует?
С.В.Лавров: Видел, понравилось.
Вопрос: А сами можете сплясать?
С.В.Лавров: Знаете, я не танцор.
Вопрос: Дипломатия дипломатией, но все мы живые люди. Не возникало ли у Вас когда-нибудь желания дать кому-то «по морде» во время встреч с западными партнерами?
С.В.Лавров: Примерно об этом меня спрашивал И.Ургант, когда я был у него на передаче три года назад, когда она только набирала обороты. Он, правда, спрашивал меня тогда, хотелось ли мне нецензурно выражаться в ходе контактов с кем-то из моих партнеров. Я ответил уже на этот вопрос.
Вопрос: Как лучше воспитать в ребенке ответственность? Когда Вы были маленьким, Вас учили ремнем или словом?
С.В.Лавров: Ремнем не учили никогда. Слово бывало и доброе, типа пряника, но бывало и слово типа кнута. Это неизбежно.
Вопрос: Люди с удовольствием покупают майки с Вашим лицом и надписью «We love Lavrov». Как Вы относитесь к такой политмоде?
С.В.Лавров: Все мы люди, конечно, мне это льстит. Меня даже кто-то из приятелей, когда я был в гостях у моих старых школьных знакомых, спросил, почему я не оформлю свои права и не получаю деньги от этих продаж.
Вопрос: Кто Вас вывел из себя на той знаменитой пресс-конференции?
С.В.Лавров: Я не выходил из себя. Я потом пересмотрел – я там спокойно сижу.
Вопрос: Но словечко сорвалось?
С.В.Лавров: Извините, но не я один попадаю в ситуацию, когда думаю, что микрофон выключен, а он включен. Премьер-министр Великобритании Д.Кэмерон, Президент США Б.Обама тоже «попадали». Кстати, Б.Обама «попадал» на тему ПРО.
Вопрос: Есть ли у Вас какие-то гастрономические пристрастия к национальным кухням? Вы вообще гурман?
С.В.Лавров: Нет, я могу есть практически все. Но если нахожусь в стране, где есть ярко выраженная кухня, люблю есть национальные блюда, будь то в Китае, Японии, Италии или Венгрии. Я всеядный.
Вопрос: Если бы у Вас сейчас была возможность написать самому себе письмо в детство, что бы Вы написали?
С.В.Лавров: «Сережа, у тебя впереди интересная жизнь».
Вопрос: В качестве главы МИД какой страны и эпохи Вы бы хотели провести один день, помимо того, что Вы уже достаточно долго являетесь главой дипломатии нашей страны?
С.В.Лавров: Интересно. Есть пара стран, которые сейчас нам «портят кровь». Туда бы на денечек я попал, чтобы прекратить безобразия.
Вопрос: Кстати, это сюжет для голливудского фильма.
С.В.Лавров: А почему голливудского? У нас сейчас снимают не хуже.
Вопрос: А Вы ходите в кино?
С.В.Лавров: Нет, практически не хожу, но смотрю регулярно.
Вопрос: Какой последний фильм Вы смотрели и что Вам больше запомнилось?
С.В.Лавров: Сейчас не вспомню даже. Я хочу посмотреть «Экипаж», но он пока еще не вышел на DVD.
Вопрос: А Сергей Викторович Лавров может себе позволить выйти и пойти в кинотеатр?
С.В.Лавров: Я ходил периодически в кино. Последний раз я был в Художественном кинотеатре, но это было достаточно давно.
Вопрос: Сергей Викторович, всем известно, что Вы пишете стихи и являетесь даже автором гимна МГИМО. Вы продолжаете этим заниматься? Может быть, Вы готовите новую книгу?
С.В.Лавров: Нет, я писал стихи. С момента назначения Министром из-под моего пера не вышло ни одного такого общечеловеческого произведения. Я писал только для «капустников» и на дни рождения друзьям. А после назначения у меня, наверное, стало меньше времени. Хотя в Нью-Йорке тоже было достаточно хлопотно.
Вопрос: Люди удивляются, когда Вы вообще спите.
С.В.Лавров: Я сплю ночью.
Вопрос: Прилетаете, а там уже утро.
С.В.Лавров: Я все время стараюсь жить по тому часовому времени той страны, где я оказался.
Вопрос: Организм же сбивается с ритма.
С.В.Лавров: Не знаю, получается, все же индивидуально.
Вопрос: Хорошо. Другое Ваше хобби. У нас звонок.
Для наших радиослушателей я могу сказать, что сейчас Сергей Викторович находится на фоне нашего корпоративного баннера «Комсомольской правды». Я поняла, почему он в красно-белых тонах. Это, видимо, как раз намек на Ваше футбольное пристрастие. Этому посвящен звонок нашего радиослушателя: «Здравствуйте, Сергей Викторович. Ни для кого не секрет, что Вы являетесь страстным болельщиком футбола и поклонником московского «Спартака». Сегодня в нашем с Вами любимом клубе состоится заседание Совета директоров. Станет ясно, кто будет следующим тренером и будет понятна вся стратегия развития клуба в будущем. А у Вас есть свои предпочтения в этом вопросе? Может быть, Вы могли бы что-то посоветовать руководству клуба или вообще вошли бы в Совет директоров?»
С.В.Лавров: Честно говоря, я не знал, что сегодня Совет директоров. После последней смены тренеров я стараюсь как-то со стороны наблюдать. Я считаю, что, конечно, решать Совету директоров. Здесь никакого мнения быть не может. Меня туда не приглашали, но я знаю практически всех его членов, мы регулярно общаемся, в том числе на стадионе, когда «Спартак» играет в Москве. Я не могу предсказывать или гадать на ком остановится выбор. Мое убеждение в том, что тренером «Спартака» должен быть человек, который олицетворяет «Спартак», по крайней мере, для моего поколения. Таких людей немало, в том числе Дмитрий Аленичев.
Вопрос: Но на Ваш болельщический вкус, да или нет?
С.В.Лавров: Я ответил же, что нет.
Вопрос: Сергей Викторович, кстати, я хотел спросить. Есть знаменитая фотография, где Вы разговариваете по мобильному телефону и на обратной стороне до сих пор есть значок «Спартака».
С.В.Лавров: Этот айфон мне подарила дочь. В Москве есть такая «тюнинговая компания», которая монтирует любые контуры в заднюю крышку.
Вопрос: Он до сих пор жив у Вас?
С.В.Лавров: Да, жив.
Вопрос: Сергей Викторович, в наши дни в России очень остро стоит вопрос поиска российской идентичности. Что помогает лично Вам осознавать себя русским человеком: язык, культура, Ваше воспитание или что-то еще?
С.В.Лавров: Все вместе. Я думаю, что без языка вообще некуда деться, культура и воспитание то же самое, потому что воспитание – это как раз инструмент погружения в язык и культуру, причем погружения такого, чтобы ты ощущал себя, как «рыба в воде».
Конечно же, необходимо смотреть, видеть, почувствовать живьем свою страну. Я очень любил походы. Когда я учился в школе, после 7 класса мы регулярно ходили в походы сначала с учителем, потом уже самостоятельно. В студенческие годы летом был стройотряд: Хакасия, Тува, Владивосток, Якутия. В зимние каникулы катались на лыжах на Севере: в Карелии, Архангельской губернии. Для меня эти воспоминания самые светлые. В Карелии стоят какие-нибудь заброшенные деревни, дома, потому что лесоразработки там закончились, и люди куда-то переехали. Мы подобрали там какую-то собачку, сколотили ящик на санках и собака нам тащила тяжелые вещи. В таких воспоминаниях всегда всплывают мелкие детали. Это очень дорогого стоит. Так что надо видеть, познавать свою страну.
Очень здорово, что сейчас Русское географическое общество уделяет этому большое внимание, сделан даже специальный канал. Президент России В.В.Путин поддерживает эту работу и лично показывает пример. Будучи членом Русского географического общества, я стараюсь делать полезный вклад в его работу.
Вопрос: Какое значение придается развитию связей между городами-побратимами? Не прерывается ли сейчас эта связь?
С.В.Лавров: Не прерывается. Есть, конечно, отдельные эксцессы, когда Киев и некоторые европейские города от этого отказались, в основном, новые члены НАТО и Евросоюза. Я слышал, что пара городов в знак протеста прекратили или «заморозили» свои связи с побратимами в Российской Федерации. Но мы побратимство городов активно поддерживаем. Мы не занимаемся микроменеджментом. У них напрямую установлены контакты. Это разрешено всеми нашими законами. Они делают это на основе документа, в котором напрямую согласовывают экономические обмены. Побратимы в основном занимаются не экономикой (экономика – это межрегиональные связи), а поддерживают в основном культурные, гуманитарные, образовательные обмены. Я считаю, что это прекрасная форма сотрудничества. В некоторых ситуациях такая форма может помогать преодолевать вещи, которые затрудняют общение в случае кризисов и конфликтов. Например, есть такая организация Черноморское экономическое сотрудничество. Это клуб черноморских городов. В уставных документах Организации нет никаких запретов, чтобы в этом клубе, например, участвовал Сухум. В принципе на неофициальном, на низовом уровне, на уровне этих городов и населенных пунктов очень многие вещи могут решаться гораздо проще, нежели на уровне официальных представителей государств. Иногда в рамках побратимских связей можно поискать какие-то подходы, которые потом помогут создать условия для решения серьезных политических проблем.
Вопрос: Спасибо Вам за ответы на эти вопросы. Есть еще одна маленькая просьба от одного из читателей «Комсомольской правды». Мы не можем не зачитать его вопрос: «Меня зовут Александр Анучин, мне 16 лет. В следующем учебном году я буду учеником 11 класса школы № 1414, бывшей 607, которую Вы окончили. Не могли бы Вы посетить нашу школу 1 сентября в честь 80-летнего юбилея?»
С.В.Лавров: Во-первых, я очень рад, что этот вопрос дошел до нашего эфира. Действительно, это прекрасная школа. Я стараюсь ей помогать, хотя не всегда, наверное, получается. Тем не менее, мы общаемся нашим классом. В следующем году мы отметим 50 лет, как закончили школу. В этой школе для встреч выпускников установлен специальный день в феврале, на него мы и ориентируемся. Насчет 1 сентября не могу обещать, потому что я «подписан» на ежегодное выступление в МГИМО, это может наложиться на обещание. Но я обязательно приду в школу на февральские праздники.
Вопрос: Сергей Викторович, мы договорились с нашими читателями, что автор наиболее интересного вопроса получит приз от МИД России. Какой вопрос для Вас показался наиболее интересным?
С.В.Лавров: Мне понравился вопрос о том, в МИД какой страны я бы хотел прийти на денек. Он наиболее перспективный.
Вопрос: Автор получит специальный дипломатический зонт и фотографию с личным автографом Министра.
Сергей Викторович, мы со своей стороны хотим Вам подарить от издательского дома «Комсомольская правда» набор из 25 дисков лучших советских и российских бардов. Все мы знаем, что Вы любитель песен под гитару у костра.
С.В.Лавров: Я хочу передать приветы и наилучшие пожелания всем читателям «Комсомольской правды» и слушателям вашего радио.
Россия > Внешэкономсвязи, политика >mid.ru, 31 мая 2016 > № 1776288Сергей Лавров
РЖД планирует за 2 года завершить реконструкцию узкоколейных железнодорожных путей на Сахалине
Ускорение темпов переустройства колеи 1067 мм на 1520 мм связано с введением после 2020 года ограничений на использование старого подвижного состава
Работы по «перешивке» железнодорожной магистрали со стандарта 1067 мм на общероссийский — 1520 мм в Сахалинской области планируется завершить за 2017-2018 годы. Об этом 31 мая сообщает «Коммерсант» со ссылкой на заявление вице-президента ОАО «Российские железные дороги» (РЖД) Олега Валинского, которое он сделал на встрече с главой Сахалинской области Олегом Кожемяко.
«Железнодорожная техника на Сахалине в целом сильно изношена. Сроки ее дальнейшей эксплуатации ограничивают новые требования техрегламента Таможенного союза по безопасности подвижного состава. После 2020 года в зону риска попадают все колесные тележки и пригородные поезда — фактически мы не сможем их использовать. Учитывая эти доводы, принято решение серьезно ускорить темпы «перешивки» колеи на общесетевой стандарт», — сказал Валинский.
Реконструкция узкоколейных железнодорожных путей на Сахалине началась в 2003 году и к настоящему моменту из 833,8 км главных путей переустроено 591,5 км (более 70%).
Вице-президент ОАО «РЖД» пояснил, что оставшийся фронт работ будет разбит на два этапа. Так, на первом — за лето 2017 года — проведут работы на участке Холмск — Арсентьевка — Ноглики, а на втором — в течение двух месяцев 2018-го — на направлении Арсентьевка — Корсаков.
Андрей Колесников о том, как власти готовятся к новому президентскому сроку
Отставка многолетнего и могущественного директора ФСО генерала Евгения Мурова и прочие пере- и телодвижения, в том числе структурные, в той части элиты, которую на Западе с придыханием называют siloviki, спровоцировала раздумья о будущей политической конфигурации.
Странным образом в этих кадрово-структурных решениях угадывается родство с оживлением либерально-лоялистского крыла, призванного сформулировать экономическую программу Путина 3.0, и даже со столь внешне комичной возней, которая называется «праймериз «Единой России».
Это все подготовка новой политической композиции — 2018 и, как говорилось в документах КПСС, «на период до 2024 года».
Конечно же, столь ранняя подготовка не означает, что у наших руководящих и направляющих сил и у ядра политической системы обнаружились зачатки стратегического мышления. Вся стратегия пока заканчивается в горизонте 2017 года, до которого продлевается добровольная голодовка под названием «контрсанкции». Как говорилось в известном одесском анекдоте, «на это у них деньги есть» (это когда старый еврей вдруг увидел над городом шикарную радугу). Но мысли о будущем и его очевидной неопределенности точат элиты по ночам, в час между собакой и волком, когда тень тов. Сталина выходит на проверку постов на объекте ФСО «Волынское-1».
История, как говорил старик Парето, — это «кладбище аристократии». Нынешние «офшорные аристократы» (копирайт — Сурков В.А.) так долго правят, что кому-то наверху начинает казаться:
уж лучше ротироваться потихонечку самим, чем быть ротируемыми.
Процесс медленный, осторожный. Эксперименты сначала проводятся на том, что не очень жалко, — на партии власти. Система не понимает сигналов сверху, административный ресурс включается автоматически, как слюна у собаки Павлова, но тем не менее ощущение «движухи» создано.
Нет ничего важнее силовых элит, хотя в иерархии земного и божественного должны брать верх элиты РПЦ (скрепы, Афон, трон византийских императоров). Чем в большей степени запутывается структура силовых сдержек и противовесов, чем тоньше резьба по кадрам, чем запутаннее лабиринты подвалов Лубянки (пока у них не обрушили потолки московские власти, перерывшие всю столицу), тем прочнее страховочная сетка для нынешнего политического топ-менеджмента.
Даже если кто-то захочет заговора, невероятное число центров влияния и субъектов договоренностей начисто устраняет такую возможность.
Чтобы сместить Хрущева, необходимы были договоренность нескольких понятных субъектов и общая институциональная площадка (пленум ЦК) для, так сказать, аккламации — придания публичности коллективного решения элит о смене вождя. Собственно, для того чтобы убрать Берию в 1953-м, тоже хватило институциональной мощи двух фигур и нескольких структур, особенно армии. Сейчас для подобного рода действий система согласования позиций слишком сложна и полицентрична.
Это ли не подготовка к спокойному прохождению 2018 года и штатному началу нового президентского срока?
Эффектные внешние военные операции и эпизоды нагнетания ненависти к внешним же врагам, как, например, торговая и информационная война с Турцией (последствия которой ощутил на себе в основном греческий визовый центр), имеют свой географический предел. Во всяком случае, возможное присоединение Южной Осетии (референдум о вхождении в состав РФ) как сильнодействующее средство отложено на 2017 год — оно может понадобиться для консолидации трудящихся вокруг власти в случае эрозии рейтинга одобрения деятельности президента.
Борьба с внутренними врагами тоже хорошо смотрится, если есть информационные поводы, например те же парламентские выборы. А дальше что?
Дальше россиянин опять лезет в холодильник и долго там роется, как будто нефть ищет.
И тогда пригодится возобновленная активность Экономического совета при президенте, Центра стратегических разработок и Алексея Кудрина, словами которого все чаще стал рассуждать об экономике президент. Во всяком случае вера в то, что можно что-то изменить в экономике, не меняя при этом политическую рамку и не отменяя геополитических решений, кажется, постепенно становится «за зубцами» доминирующей.
Хотя, конечно, живя в антиутопии, трудно сочинять программные утопии.
Но это тоже часть подготовки к мирному прохождению 2018 года и периода до 2024 года. Потому что у этого периода есть одно потенциально скверное свойство: если Конституцию РФ не менять на таджикский манер, то есть не ограничивать правление одного человека сроками, 2024-й станет последним годом пребывания Владимира Путина у власти.
Соответственно, уже во время инаугурации-2018 у ряда представителей ответственных и безответственных элит начнется жестокая мигрень с жесткой рефлексией: а где я буду после следующей инаугурации и с кем мне надо крепко все эти шесть лет дружить, чтобы оказаться приглашенным на кремлевский прием-2024 по поводу вступления в должность нового главы государства?
Вот здесь страховочная сетка нового режима должна пройти проверку на прочность.
А его охранная сигнализация, состоящая из новых и старых охранников, ветеранов ФСБ, ФСО, СБП и пр., обязана срабатывать как система раннего предупреждения. Как для охраняемых, так и для самих охранников.
Возможно, это и есть модель «охранительного режима» по-русски: охранники плюс охранительная идеология. Кому-то, возможно, придется защищать систему от самих себя.
Главное, чтобы бремя выживания режима не было переложено, как обычно это бывает в нашей истории, на простых граждан. И сами они остались не участниками судьбоносных процессов, а зрителями. Тогда у них будет шанс на следующем витке ротации элит превратиться из зрителей в избирателей.
Казахстан. СНГ. Россия > Внешэкономсвязи, политика >kremlin.ru, 31 мая 2016 > № 1772762Владимир Путин, Нурсултан Назарбаев
Начало заседания Высшего Евразийского экономического совета в расширенном составе.
Н.Назарбаев: Уважаемые члены Высшего Евразийского экономического совета! Уважаемые участники заседания!
Я рад приветствовать вас в столице Республики Казахстан – в Астане.
Прежде всего позвольте поздравить всех со второй годовщиной заключения Договора о Евразийском экономическом союзе, который состоялся именно в этом городе. Документ был подписан 29 мая 2014 года Россией, Казахстаном и Беларусью. В течение этого короткого времени наш состав пополнился Арменией и Кыргызстаном.
Несмотря на небольшой срок существования, экономические сложности, которые мы испытываем в начале нашего пути, сегодня уже с уверенностью можно заявить о том, что Евразийский экономический союз состоялся как полноценное интеграционное объединение. Теперь сближение наших экономик проходит в соответствии с теми планами и сроками, которые мы наметили в Договоре о ЕАЭС. Правительства и бизнес приобретают необходимый опыт сотрудничества друг с другом. Внутренние вопросы взаимодействия в основном решены и регламентированы.
Уверен, что реализация поставленных задач и принципов деятельности нашего союза послужит мощным импульсом экономик наших стран.
Мы знаем, что по всему миру возрастает интерес к нашему экономическому объединению, всё более интенсивно развиваются международные контакты нашего союза. В этой связи по моему предложению, как Председателя нашей организации, в этом году год был объявлен годом углубления экономических отношений Евразийского экономического союза с третьими странами и ключевыми интеграционными объединениями.
В своём обращении я упоминал, что ЕАЭС мы видим открытым сообществом, органично интегрированным в мировую экономическую систему, служащим надёжным мостом между Европой и Азией.
В прошлом году был подписан первый договор ЕАЭС о создании зоны свободной торговли с Вьетнамом. Сегодня мы обсуждали в узком кругу вопросы и прорабатываем сотрудничество с Китайской Народной Республикой, Индией, Израилем, Египтом, Ираном, Камбоджей и многими другими странами. Отдельно рассматривается возможность налаживания торгово-экономических связей Евразийского экономического союза с интеграционными объединениями, такими как Европейский союз, ШОС, АСЕАН и другие. При этом объединённый рынок Евразийского экономического союза обязан стать связующим звеном между востоком, западом, севером и югом. Свободное передвижение товаров, услуг в рамках нашего союза соответствует инициативе «Экономического пояса Шёлкового пути», выдвинутой китайским руководством. Планируется, что этот проект вберёт в себя те сферы сотрудничества, которые представляют экономическую выгоду и взаимный интерес для наших стран.
У нас, в Казахстане, реализуется государственная программа «Нурлы жол», в рамках которой идёт строительство и модернизация инфраструктурных объектов: это такие проекты, как «Западная Европа – Западный Китай», «Казахстан – Туркменистан – Иран – Персидский залив». В Китае функционирует казахстанский логистический терминал в Тихом океане – Ляньюньган. На берегу Каспия ведётся строительство нового морского порта Курык. Таким образом, Казахстан, реализуя масштабные инфраструктурные проекты, создаёт надёжную платформу для межрегионального сотрудничества через эти транспортные артерии.
Дорогие друзья! Происходящие в мировой экономике негативные события являются испытанием для всех нас и требуют более слаженной работы на площадке ЕАЭС. Нашей комиссии и всем нам, правительствам надо искать возможности, как в этих трудных условиях, когда мы испытываем резкий спад взаимной торговли, – как находить другие пути нашего сотрудничества. Сотрудничество в рамках объединения позволяет нам консолидировать ресурсы, создавать благоприятные условия для совместного экономического развития.
Повестка дня сегодняшнего заседания насыщенна, она содержит аспекты как внутреннего взаимодействия, так и международного сотрудничества. В данном контексте отмечу важность тех вопросов, которые мы уже обсудили в ходе встречи в узком составе.
Во–первых, налаживание взаимодействия между ЕАЭС и Европейским союзом, начало переговорных процессов с Китайской Народной Республикой. В целом принятые сегодня решения должны придать дополнительный импульс деятельности ЕАЭС, так и укреплению экономических связей между государствами-членами.
Уважаемые коллеги, в этом году председательство в ЕАЭС перешло к Казахстану. Мы будем прилагать все усилия, чтобы наше интеграционное объединение и далее развивалось динамично и успешно.
Завершая своё выступление, я бы хотел выразить уверенность, что наша сегодняшняя встреча пройдёт как всегда результативно, в атмосфере взаимопонимания, взаимного доверия и конструктивного диалога. Благодарю за внимание.
Далее я хочу дать возможность выступить всем нашим коллегам. Слово предоставляется члену Высшего экономического совета, Президенту Армении Саргсяну Сержу Азатовичу.
С.Саргсян: Уважаемые главы государств, коллеги!
Начну со слов благодарности в адрес Президента Казахстана Нурсултана Абишевича Назарбаева за организацию сегодняшнего заседания Высшего Евразийского экономического совета.
К сегодняшнему саммиту ЕАЭС вышел с определённым опытом, накопленным за полтора года функционирования в сложной для мировой экономики ситуации. Создана широкая договорная база, отрабатывается алгоритм интеграции, что в совокупности должно способствовать социально-экономическому развитию наших стран, повысить уровень конкурентоспособности наших экономик и степень их вовлечённости в мировую экономическую систему.
Экономическая интеграция требует увеличения уровня координации наших подходов на макроэкономическом уровне. В этой связи придаём большое значение последовательной реализации основных ориентиров макроэкономической политики государств – членов ЕАЭС на 2016–2017 годы и выработке дальнейших действенных механизмов по сопряжению нашего экономического потенциала. Это поспособствует повышению устойчивости экономик наших стран и преодолению последствий сложившейся негативной экономической ситуации.
Мы должны сделать всё, чтобы на общем фоне повышения роли региональных структур мировой политики и экономики наша интеграция стала привлекательной моделью экономического партнёрства, открытой для широкого сотрудничества со всеми заинтересованными сторонами.
Подписанное в формате ЕАЭС соглашение о зоне свободной торговли с Вьетнамом в Армении находится в завершающей стадии ратификации, и буквально на следующей неделе договор будет ратифицирован.
Мы также приветствуем фиксацию правовых рамок взаимодействия с входящими в объединение АСЕАН Камбоджей и Сингапуром, равно как и все аналогичные документы (а их более 20), подписанные с правительствами отдельных стран, а также с международными организациями.
Армянская сторона поддерживает решение о начале переговоров с Сербией по вопросу унификации торгового режима.
Относительно продвижения диалога по линии ЕАЭС – ЕС полагаю, что все мы едины во мнении, что сотрудничество двух интеграционных объединений должно быть нацелено на достижение совпадающих целей обеспечения свободы передвижения товаров, рабочей силы, услуг и капиталов. Это должно способствовать формированию общего пространства без разделительных линий. В этом контексте придаём важность взаимодействию Евразийской экономической комиссии с Европейской комиссией.
На ереванском заседании Межправительственного совета утверждены директивы на переговоры с Китаем. Рассчитываю, что комиссия на следующем заседании отчитается о начале переговорного процесса, конечной целью которого мы бы хотели видеть правовую основу для нашего тесного сотрудничества. При этом необходимо параллельно продолжать диалог с китайской стороной, а также с другими заинтересованными государствами, с Ираном и Индией, по части сопряжения ЕАЭС и «Экономического пояса Шёлкового пути». Такая стыковка – дополнительная возможность для выстраивания международной цепочки добавленной стоимости. Это помогло бы также увеличить охват торговли, реструктуризировать экономику, привлечь инвестиции под крупные инфраструктурные проекты, диверсифицировать логистические возможности.
Уважаемые главы государств! Принимаемые нами, в том числе и сегодня, решения должно быть осязаемы для наших граждан и бизнес-среды, для каждого покупателя товаров и заказчиков услуг, которые на собственном примере прочувствовали бы преимущество интеграции. Достичь этой цели можно посредством согласованной работы в направлении минимизации нагрузок на бизнес, устранения технических барьеров, создания условий для выхода на общие рынки ЕАЭС.
В этом контексте подчеркну значимость принятия концепций формирования общих рынков газа, нефти и нефтепродуктов. Реализация данных решений поспособствует усилению экономического потенциала ЕАЭС, так как рынок энергоносителей является важным фактором в производственной цепочке, и от его предсказуемости зачастую зависит возможность устойчивого экономического роста. Цены на углеводородное сырьё на пространстве ЕАЭС должны способствовать повышению конкурентоспособности производимых на нашем пространстве товаров.
Уважаемые коллеги! Интеграционные объединения успешно функционируют и развиваются лишь в безопасной среде: безопасность – базовый фундамент для экономического развития и процветания наших государств.
Я считаю чрезвычайно важным тот факт, что страны, формирующие Евразийский экономический союз, одновременно являются членами ОДКБ, основной целью которой является обеспечение всеобъемлющей безопасности на нашем пространстве.
Эскалация Азербайджаном в начале апреля ситуации вдоль линии соприкосновения с Нагорным Карабахом, на границе с Арменией, стало серьёзным вызовом безопасности пространства ЕАЭС. Риск очевиден: либо пространство Евразийского экономического союза будет рассматриваться нашими международными партнёрами как зона экономического развития, стабильности и безопасности, куда можно инвестировать, где можно выстраивать долгосрочные планы, либо все свыкнутся и будут исходить из того, что тут перманентные очаги напряжения и раздора. Не думаю, что второй сценарий исходит из интересов наших стран.
Армения не может оставаться в стороне в случае агрессивных действий Азербайджана по отношению к Нагорному Карабаху. Конечно, силы самообороны Карабаха восстановили порядок и взяли ситуацию под свой контроль. Важную роль в этом сыграла Россия, к которой Азербайджан обратился с просьбой о восстановлении режима перемирия.
В Вене при посредничестве стран – сопредседателей Минской группы ОБСЕ прошла встреча, в ходе которой были достигнуты договорённости об установлении мер доверия, механизмов мониторинга линии соприкосновения и расследовании инцидентов. Армения намерена последовательно работать в направлении реализации этих договорённостей и продолжать поиск мирного урегулирования, основанного в первую очередь на праве народа Нагорного Карабаха распоряжаться собственной судьбой и на самоопределении. Армения согласна с сопредседателями Минской группы в том, что этот принцип, как и принципы неприменения силы или угрозы ею, а также принцип территориальной целостности являются основой урегулирования нагорно-карабахского конфликта.
Благодарю за внимание.
Н.Назарбаев: Слово предоставляется Президенту Республики Беларусь Лукашенко Александру Григорьевичу.
А.Лукашенко: Уважаемые друзья!
Позвольте мне также поблагодарить Нурсултана Абишевича, хозяев за гостеприимство и высокий уровень подготовки нашего мероприятия.
Два года назад мы подписали Договор о Евразийском экономическом союзе. За это время были приняты серьёзнейшие концептуальные решения: заложены основы либерализации транспортных услуг, формирования единого рынка электроэнергии, экспортной политики. К сожалению, не всё развивается так, как мы планировали. Проблемы ещё остаются, самые острые из них мы сегодня обсудили.
Прежде всего, необходимо перевести теоретические наработки в практическую плоскость. Во–первых, следует избавиться от внутренних изъятий и ограничений во взаимной торговле. Как бы наше объединение ни эволюционировало: сначала Таможенный союз, затем Единое экономическое пространство, наконец Евразийский экономический союз, – количество этих изъятий и ограничений не изменилось, так и осталось на уровне шести сотен. Равные экономические условия для государств – участников ЕАЭС и безбарьерная среда до сих пор не созданы. Более того, после подписания договора наш внутренний торговый оборот только падает. В 2012–2013 годах он был на уровне 65 миллиардов долларов, в 2015 году – всего 45 миллиардов долларов. Видимо, не все позиции договора соответствуют современной ситуации в экономике и нашим ожиданиям.
Во–вторых, нереализованной остаётся инициатива о выработке механизма функционирования ЕАЭС в условиях применения одним из государств-членов односторонних мер защиты рынка в отношении третьих стран.
Третье. В сентябре прошлого года на заседании Евразийского межправительственного совета приняты основные направления промышленного сотрудничества. Мы определились с параметрами согласованных мер по поддержке национальных производителей, наметили ориентиры взаимодействия в развитии экспорта промышленной продукции. Теперь необходимо активно приступить к практической реализации поставленных нами же задач.
Четвёртое. Нами сделаны первые шаги по интеграции в энергетической сфере, выработана и утверждена концепция формирования общего рынка электроэнергии. Сегодня мы рассмотрели такие же планы по газу, нефти, нефтепродуктам. Но от концепций до их воплощения в жизнь путь иногда бывает очень долгим. И причиной тому мы являемся сами. Поэтому нашей комиссии необходимо усилить работу в этом направлении, принять исчерпывающие меры для реализации указанных проектов.
Наряду с этим давно обсуждается вопрос о создании единого рынка лекарственных средств и медицинских изделий. Однако и здесь дальше разговоров дело не пошло.
В сегодняшней повестке дня многие вопросы связаны с определением места нашего союза в мировой экономической системе. И всё, что я сказал прежде, нужно для того, чтобы уверенно вести диалог с внешними партнёрами. Для этого нам необходимо сформировать собственный высокоразвитый единый рынок. Нам надо самим быть сильными, надо укреплять всячески свой союз, тогда нам легче будет вести диалог и с Европейским союзом, и с Китайской Народной Республикой, и с другими, тогда мы будем сильными и будем выступать с единых позиций. Пока этого нет. А без этого Евразийский экономический союз не сможет эффективно реализовывать как внутреннюю, так и внешнюю политику.
Благодарю Вас.
Н.Назарбаев: Благодарю Вас, Александр Григорьевич, за Ваши замечания. Это надо в работе комиссии учесть.
Слово предоставляется Президенту Кыргызской Республики Атамбаеву Алмазбеку Шаршеновичу.
А.Атамбаев: Уважаемые главы государств! Уважаемые участники заседания!
Конечно, я тоже в первую очередь хочу поблагодарить нашего хозяина сегодняшней встречи – уважаемого Нурсултана Абишевича Назарбаева, казахскую сторону за прекрасную организацию нашей встречи, за радушие, за теплоту и за ту атмосферу, деловую и в то же время дружескую, братскую, которая царит во время нашей встречи.
Прошёл год, как Кыргызстан поддержал проект Евразийской интеграции и подписал Договор о присоединении к Евразийскому союзу. Несмотря на положительные аспекты интеграции, в частности отмену таможенного контроля на границе с Республикой Казахстан, улучшение положения трудовых мигрантов в России и в других странах – членах ЕАЭС, хотел бы отметить и поддержать Александра Григорьевича Лукашенко в том, что до сих пор очень много различных барьеров между нашими странами. Я озвучивал в узком кругу ряд таких вопросов: это вопрос о применении унифицированного железнодорожного тарифа, вопрос об ограничении ввоза кыргызского картофеля в Казахстан, вопрос о снятии ветеринарного контроля на границе Казахстана и Киргизии, вопрос о транзите товаров для Кыргызстана по территории Российской Федерации и несколько других.
Я очень благодарен Президенту Казахстана Нурсултану Абишевичу Назарбаеву и Президенту Российской Федерации Владимиру Владимировичу Путину за то, что нашёл полное понимание и обещание поддержать и решить в кратчайшие сроки эти вопросы.
Конечно же, поддерживая формат вот такого сотрудничества, я хотел бы призвать, чтобы мы и впредь воздерживались от мер, способных поставить под угрозу достижение основных целей и задач интеграции, и направлять свои силы в первую очередь на устранение таких барьеров, которые могут дискредитировать саму идею союза.
Договор о создании Евразийского экономического союза был подписан 29 мая 2014 года. Договору всего два года, реально союз ещё меньше работает. То есть совсем юный возраст, но в то же время уже видно, что у нашего союза огромный потенциал. Безусловно, уже есть определённые результаты, успехи, есть и промахи, и потери, и искусственно создаваемые проблемы. Но, видимо, так и должно быть в молодом организме, который, можно сказать, только родился. Но мы все, главы государств и народы наших стран, – мы должны чётко для себя осознать: у наших народов, наших стран нет другой альтернативы – и мы ответственны за будущее нашего Евразийского экономического союза, за будущее наших стран. Нужны труд и терпение, мудрость и сотрудничество наших народов и руководителей государств, всех министерств и ведомств.
Благодарю за внимание. Я верю в будущее Евразийского экономического союза.
Н.Назарбаев: Спасибо, Алмазбек Шаршенович.
Слово Президенту Российской Федерации Путину Владимиру Владимировичу.
В.Путин: Уважаемые коллеги!
За полтора года работы Евразийского экономического союза нам действительно многое удалось сделать в продвижении этого масштабного интеграционного проекта, главное – с полным основанием можно констатировать, что союз состоялся как современная международная организация, нацеленная на решение конкретных задач экономического развития наших стран.
После присоединения Армении и Киргизии евразийской «пятёркой» сформирован ёмкий общий рынок с населением более 182 миллионов человек, обеспечена преемственность в управлении интеграционными процессами со стороны наднационального органа союза – Евразийской экономической комиссии. С 1 февраля назначен новый состав её Коллегии, который без раскачки включился в работу. В соответствии с решаемыми задачами усовершенствована и структура самой Комиссии. Создана солидная договорно-правовая база, которая расширяется на основе согласованных нами планов. В развитие учредительного Договора о Евразийском экономическом союзе принято более 60 соглашений.
По ряду направлений работу необходимо продолжать и далее в таком же активном темпе. Это касается, в частности, подготовки нового Таможенного кодекса и Соглашения о порядке заключения союзом международных договоров, то есть дальнейшее продвижение интеграции зависит от своевременного принятия необходимых для нашего развития нормативных документов.
Многого удалось достичь в деле сокращения взаимных барьеров на пути свободного движения товаров, рабочей силы, услуг и капитала. Не могу не согласиться с коллегами, которые выступали по поводу того, что их ещё очень много. Напомню только, что из выявленных на этапе подготовки Договора о союзе 422 торговых ограничений более 80 уже устранено, ещё около 30 находятся в процессе отмены, а 16 должны быть ликвидированы в течение текущего, 2016 года.
Крайне важно продолжить унификацию нетарифного регулирования, развивать механизмы отслеживания движения товаров от момента их ввоза на таможенную территорию союза до их передачи потребителю, совершенствовать взаимодействие в сфере санитарно-эпидемиологического контроля.
Необходимо и далее уделять приоритетное внимание проведению согласованной политики в ключевых секторах экономики, а также гармонизации законодательства в области естественных монополий.
Перспективным видится подключение государств союза к программе импортозамещения, проводимой в России. Мы приглашаем всех наших партнёров к совместному производству оборудования и комплектующих более чем в 25 отраслях, включая машиностроение, электронную и лёгкую промышленность, сельское хозяйство.
К 2019 году должен быть сформирован общий рынок электроэнергии, утверждена его концепция, начата подготовка соответствующей программы. По оценкам экспертов, реализация этой задачи обеспечит дополнительный прирост ВВП государств – членов союза в размере 7 миллиардов долларов.
Сегодня мы сделаем очередной шаг к созданию к 2025 году единого рынка углеводородов, о чём мы с вами очень много говорили и спорили в своё время, примем соответствующие документы, которые предусматривают равные условия конкуренции на территории всего союза, что даст совокупный эффект в газовой отрасли более 1 миллиарда долларов, а в нефтяной – до 8 миллиардов в год.
Уже в текущем году заработает общий рынок в социально значимой сфере лекарственных средств и медицинских изделий. На завершающем этапе находится согласование договорённостей о правилах и принципах обращения этой продукции.
Поступательно развивается наше сотрудничество в инновационной сфере. Создаётся Евразийский инжиниринговый центр по станкостроению, совместно разрабатываются евразийские технологические платформы.
Неотъемлемой составляющей интеграционного процесса является либерализация торговли услугами. В текущем году предстоит принять дорожные карты по унификации законодательства в области строительства и проектирования, проведения научных исследований, а также в туризме. Единые правила уже охватывают 43 сервисных сектора, или более 50 процентов от общего объёма производимых в Союзе услуг.
Весьма перспективной представляется идея создания единого информационного пространства. Предложили бы Комиссии подготовить соображения на этот счёт.
Эффективному функционированию интеграционного объединения способствует системное выстраивание отношений с внешними партнёрами. Мы поддерживаем предложение казахстанского председательства сконцентрировать усилия на дальнейшем углублении экономических связей Союза с другими странами и интеграционными объединениями, в первую очередь с государствами Шанхайской организации сотрудничества и АСЕАН.
На этом направлении уже сделано немало. Создана зона свободной торговли с Вьетнамом, готовится перечень конкретных проектов в развитие идеи сопряжения Евразийского экономического союза с китайской инициативой «Шёлкового пути».
Евразийской комиссией подписаны меморандумы о взаимопонимании с правительствами Монголии, Перу, Чили. В планах – разработка торговых договорённостей с Сербией. Готовятся соглашения о сотрудничестве с Южной Кореей, Эквадором и МЕРКОСУР. Интерес к установлению тесных связей с союзом проявляют Иран, Индия, Египет, Израиль.
Приветствуем также инициативу казахстанских партнёров о проведении международной конференции по налаживанию взаимодействия между Евразийским союзом и ЕС. Необходимо, чтобы Евразийская экономическая комиссия активно подключилась к её проработке.
И ещё хотел бы отметить большую практическую поддержку, которую оказывает созданный год назад Евразийский деловой совет. Считаю это направление тоже чрезвычайно важным. Недавно его возглавил Виктор Борисович Христенко, имеющий хороший опыт работы в наших интеграционных структурах.
И в заключение, пользуясь возможностью, хотел бы пригласить всех вас, как мы в узком составе договорились, провести нашу следующую встречу в декабре, по традиции, в Москве.
Спасибо за внимание.
Н.Назарбаев: Спасибо, Владимир Владимирович, за очень конкретное выступление по проблемам нашей интеграции.
Казахстан. СНГ. Россия > Внешэкономсвязи, политика >kremlin.ru, 31 мая 2016 > № 1772762Владимир Путин, Нурсултан Назарбаев
В США появился первый единый кандидат на президентское кресло
Александр Братерский
Номинация Гэри Джонсона на пост президента США была объявлена в воскресенье вечером в штате Флорида. Он идет в связке с бывшим губернатором штата Массачусетс Вильямом Велда, этот политик станет вице-президентом, если Джонсона изберут.
Успешный бизнесмен Гэри Джонсон занимал пост губернатор штата Нью-Мексико с 1995 по 2003 год.
В 2012 году он впервые стал кандидатом на пост президента США от Либертарианской партии и получил 1,72 млн голосов избирателей. Это стало лучшим результатом партии за всю историю ее существования с 1972 года. Либертарианцы никогда не заседали в Конгрессе, однако завоевывали места в законодательных органах различных штатов.
Многие годы Джонсон был связан с Республиканской партией США, однако уже тогда склонялся к идеям либертарианства. Согласно этой идее, необходимо максимально снизить присутствие центральной власти в государстве, поскольку эта власть является репрессивным аппаратом, ограничивающим в том числе свободу предпринимательства. В то же время либертарианцы резко отрицательно относятся к идее социального, то есть, по их мнению, «уравнительного» государства.
Вдохновителем либертарианских идей часто называют писательницу эмигрантку из России Айн Рэнд автора книги «Атлант расправил плечи». В США есть немало поклонников либертарианства среди экономистов и политиков. Одним из них называли даже экс-президента США, консервативного республиканца Рональда Рейгана.
Третий кандидат
Вопреки устоявшемуся мнению, США являются двухпартийной системой лишь де-факто. Де-юре в этой стране существуют десятки различных партий, однако их кандидаты могут оказывать влияние на политическую систему лишь на низовом уровне. Только Демократическая и Республиканская партии обладают достаточными ресурсами и авторитетом, чтобы определять политику всей страны.
Так было до нынешних выборов, когда со всех сторон политического спектра начали слышаться голоса о том, что США не хватает «третьей силы». Эксперты отмечают, что если раньше у кандидата, не представляющего демократов или республиканцев, не было никаких шансов стать серьезным игроком, то в сегодняшней предвыборной гонке он может появиться. Это связано с расколом внутри Республиканской партии, часть которой не приемлет миллиардера Дональда Трампа, который в ходе нынешних праймериз (первичных партийных выборов) уже стал безальтернативным кандидатом от партии. У демократов единственным кандидатом, который может получить номинацию, является экс-госсекретарь США Хиллари Клинтон.
Сам Джонсон активно критикует Трампа и называет свою кандидатуру альтернативой как эксцентричному миллиардеру, так и Клинтон. В интервью радио NPR Джонсон заявил, что либертарианцы являются «золотой серединой». Он также отметил, что если бы мог участвовать в дебатах с другими президентскими кандидатами, его рейтинг составлял бы не нынешние 10%, а 15%.
По мнению старшего научного сотрудника ИМЭМО РАН Виктории Журавлевой, сложившаяся ситуация уже не позволит никакому «третьему кандидату» выдвинуться в качестве альтернативы Трампу. Она приводит в пример бывшего мэра Нью-Йорка Майкла Блумберга, который серьезно обдумывал этот вариант, но все-таки не стал выдвигать свою кандидатуру на выборах в марте, осознав бесперспективность такого хода.
При этом Журавлева отмечает, что Джонсон может оттянуть голоса у одного из действующих кандидатов на выборах. В этой связи она приводит президентские выборы в США 1992 года, в которых в качестве третьей силы участвовал миллиардер Росс Перо. Его участие в гонке помогло демократу Биллу Клинтону, так как Перо оттянул на себя часть голосов республиканцев, сторонников Джорджа Буша-старшего.
Рекорд себестоимости электричества, полученного с помощью преобразования солнечной энергии, намерены установить в Дубае (ОАЭ).
Планируется, что строящаяся в настоящий момент третья очередь гигантского солнечного парка имени Мухаммеда бен Рашида Аль Мактума будет вырабатывать электроэнергию, которая обойдется всего по 2,99 цента США за 1 кВт/час. Об этом сообщает информационный ресурс FacePla.net.
Предыдущую минимальную стоимость полученной от солнечных батарей электроэнергии — 5,85 цента за 1 кВт/час — Дубай зафиксировал в январе 2015 года. Однако вскоре этот рекорд был побит в Перу, а после — в Мексике. Новая минимальная цена за киловатт•час в ОАЭ — 2,99 цента — ниже мексиканского результата на 15%.
Более того, специалисты утверждают, что такая себестоимость выработки на треть меньше, чем цена электроэнергии, генерируемой работающими на угле тепловыми станциями ближневосточного региона.
Вообще, солнечный парк, названный в честь вице-президента, премьер-министра ОАЭ и правителя Дубая шейха Мухаммеда бен Рашида Аль Мактума, скоро станет крупнейшим в мире комплексом солнечных электростанций. Реализация третьей фазы проекта увеличит производительность этого комплекса электростанций на 800 мегаватт. А его суммарная мощность после ввода в строй всех генерирующих установок достигнет 3 гигаватт.
Помимо трех солнечных электростанций, использующих фотовольтаические технологии, долгосрочный проект будет также включать в себя систему концентрации солнечной энергии (CSP) — установку, которая с помощью линз и зеркал преобразует солнечные лучи в тепло, приводящее в движение генератор. Лидером по количеству выигранных тендеров на строительство генерирующих установок в солнечном парке Дубая стала компания Dubai Electriciy and Water Authority (DEWA).
В ОДИН ПРЕКРАСНЫЙ ДЕНЬ жители Лимы, столицы Перу, узнали, что отныне выбрасывать бытовой мусор где попало будет затруднительно, поскольку места, обычно использовавшиеся для устройства стихийных свалок, теперь контролируются… чёрными грифами.
Для большинства людей эти птицы, зловеще парящие над землёй в поисках падали, — отвратительные существа, ассоциирующиеся со смертью и другими малоприятными вещами. Однако перуанские природоохранные власти, отмечает агентство «Рейтер», умудрились превратить обычных стервятников едва ли не в национальных героев, стоящих на страже экологической безопасности столицы. Десяток обученных представителей отряда ястребиных с мифологическими именами (Капитан Феникс, Капитан Аэлла и т.д.) оснастили видеокамерами GoPro на солнечных батарейках, навигаторами GPS, а также радиопередатчиками и отправили в полёт. Поскольку грифы — крупные птицы, то такая ноша им вполне по силам. «На работе» стервятники, большие любители рыться на помойках, занимаются привычным делом — разыскивают свалки. Выполнив свою миссию, падальщики обязательно возвращаются к хозяевам, а коммунальные службы узнают, где необходимо очистить территорию.
В Лиме проживают 10 миллионов человек, каждый производит 610 граммов мусора ежедневно. В сумме за сутки в городе набирается 6 тысяч тонн отходов. При этом официальных свалок всего четыре, зато стихийных, где концентрируется пятая часть всех городских отходов, — бесчисленное множество. Из-за них происходит загрязнение реки Римарак, главного источника питьевой воды в перуанской столице, а также рек Чиллон и Лурин, впадающих в Тихий океан в черте Лимы. Следить за появлением несанкционированных помоек очень тяжело, поэтому в лице чёрных грифов-разведчиков министерство окружающей среды обрело незаменимых помощников.
Стервятники — важный элемент экосистемы планеты. Они — своеобразные санитары, очищающие мир от трупов и тем самым препятствующие распространению болезней. Эти пернатые хищники обладают выдающейся способностью питаться разлагающейся падалью, им не страшны ни трупный яд, ни гнилостные бактерии.
В обыденном сознании грифы всегда вызывали негативную реакцию. В попытке улучшить репутацию этих птиц перуанские власти запустили теле- и радиопрограммы, рассказывающие об их вкладе в защиту экологии города. В рекламных роликах разъясняется, что падальщики оказывают неоценимую услугу в поддержании чистоты в Лиме. Теперь стервятники — не враги людей, а стражи аккуратности.
В скором времени привлечь грифов к работе планируется и в других городах Перу.
Сегодня Усть-Луга – второй по величине оборота порт России после Новороссийска и первый на всем Балтийском море, опередивший порты старой балтийской владычицы Швеции, а также Германии, Финляндии, Эстонии, Латвии, Литвы. Позади остались и порты Польши, возвращённой на Балтику одним росчерком пера Сталина, гордящейся, как ребёнок игрушками, Гданьском, Щециным, Колобжегом, и столь же по-ребячески старающейся забыть, из чьих рук она всё это получила…
Громадную стратегическую важность Усть-Луги понимают в основном лишь специалисты. Однако что значит «опередить» в соревновании портов? Хорошее пояснение к этому вопросу - небольшой фрагмент нашей беседы ещё 1996 года с одним из первых подвижников Усть-Луги, тогдашним главой Кингисеппского района Александром Юрьевичем Дрозденко.
А. Дрозденко: Не понимать значение Усть-Луги - значит совершенно не понимать перспектив экономической политики России в целом. Германия готова брать у нас 17 млн. тонн угля ежегодно. В прошлом [1995] году Россия вывезла 5 млн. тонн, в основном через порты Эстонии, Латвии. В эстонской прессе прошла информация, что если в ближайшее время не начнётся строительство порта в Усть-Луге, то эстонское правительство возьмёт кредиты, прежде всего в Германии, и начнёт строительство у себя.
И. Шумейко: То есть мощность углепотока позволяет построить терминал, но только один. Или там, или тут. Первый построившийся решит и «закроет» проблему. Второй уже будет не нужен.
А. Дрозденко: Да. И если мы хотим сохранить российскую угольную промышленность как таковую, нам нужно решить проблемы транзита. Был разговор с Вадимом Анатольевичем Густовым [тогдашний глава Ленинградской области. – И.Ш.]: немцы вложатся при наличии хотя бы политической декларации, что правительство будет поддерживать это строительство, именно эту транспортную линию. Сейчас таких денег у России нет. Предстоят неизбежные расходы на инфраструктуру: подъездные железная дорога и автодорога, подходной канал, линии электропередач надо связать со столь же неизбежными расходами на реструктуризацию угольной промышленности ... Это курортник может каждое утро выбирать, менять место купания: левее, правее. А портовые комплексы — капиталовложение миллиардное, но и оправданное: один терминал, удачно перехвативший грузопотоки, не даст возможности строительства новых.
Относительно Петербурга преимущества Усть-Луги очевидны: ширина каналов (180 м), глубины до 18 м на подступах к основной акватории порта позволяют встречное движение (в Петербурге «конвойное одностороннее движение»). Период ледовой навигации в порту Усть-Луга на месяц-полтора короче, чем в Петербурге.
Борьба за выход к морю - один из главных сюжетов российской истории. Споры велись не только о том, чем считать действия России: «захватывала балтийское побережье» или «возвращала свое изначальное новгородское наследие». Популярная ошибка, гуляющая по учебникам, раскрывает суть проблемы: «Иван Грозный начал Ливонскую войну за выход к Балтийскому морю». Забываем, что у Ивана Грозного уже был выход к морю, почти такой же, что у РФ сегодня, от устья Наровы с Ивангородом до устья Невы и далее на север, где граница была условной. Однако не было портов. Получив в 1558 году Нарву, Россия открыла на целых 23 года настоящую морскую торговлю с сотнями заходивших кораблей (результат, достигнутый Санкт-Петербургом только через десятки лет после основания)! Тогда же появилась и первая идея строительства ещё одного морского порта, восточнее, в районе устья реки Луги.
Однако последовали Смута, потеря Россией на 90 лет вообще всех выходов к Балтике. Затем - великий реванш Петра, но примыкающая к Петербургу часть Финского залива уже тогда звалась «Маркизовой лужей». Мелководье мешало даже тогдашним кораблям, лёд до 150 дней в году. А дальше на Запад росли глубины, сокращались периоды ледостава. Присоединение Прибалтики решало проблему. Например, Ревель (Таллин) в 1888 г. достиг оборота по импорту сравнимого с Петербургом/Кронштадтом (41.873 тыс. руб против 61.920тыс. руб).
Для СССР 1930-х годов географические условия задачи были практически такими же, что и для России 1990-х. Уязвимость Ленинграда со сбившимися в кучу на промерзающем мелководье военным, торговым, рыболовным флотами породила ответ: «Даёшь второй Кронштадт!» Ударная, стратегическая стройка в Лужской губе, военно-морская база «Ручьи».
В 1940 г. порты Эстонии, Латвии, Литвы вновь сделали Усть-Лугу неактуальной, но в 90-е годы геополитический маятник вернулся в ту же точку. С одним важным отличием: СССР выстроил в бывших теперь уже союзных республиках гигантские, первоклассные порты. Были планы строить к Олимпиаде-1980 порт и в Усть-Луге, но секретарь ЦК Компартии Эстонии сумел убедить Брежнева, что лучше вложиться в строительство Новоталлинского порта. Затем пришёл 1991 год, и новые независимые государства Эстония, Латвия, Литва сразу заложили доходы от транзита в свои бюджеты. Плюс к этому в российских СМИ началось то, что раньше было немыслимо: десятки статей, телепередач, выступлений против строительства в Усть-Луге: «Строить новый порт – для России непозволительная роскошь», «Ужасный удар по экологии». «Уже сложились грузопотоки, есть эстонские, финские, латвийские порты – надо использовать их»… Были и другие сложности: у России тогда не было никакого опыта реализации по-настоящему крупных государственно-частных проектов. К строительству терминалов были привлечены профильные стратегические инвесторы: грузовладельцы и транспортно-логистические компании национального уровня. С 1992 г. в портовые мощности, инфраструктуру было вложено более 250 млрд. руб. (около $7 млрд.): 16% - государственные инвестиции, остальное – деньги частных банков, компаний, инвесторов.
Важно отметить: Усть-Луга — это непрерывно растущий комплекс портов. Первое успешное решение инфраструктурных проблем - строительство железной дороги и подходного канала - позволило возводить в Усть-Луге новые и новые терминалы.
В 2003 г. был введен в эксплуатацию терминал, обслуживающий грузопоток российской компании «Кузбассразрезуголь». Сегодня это самый современный, многофункциональный портовый технологический комплекс перевалки навалочных грузов в РФ. Длина причалов – 540 м, глубины - 14 м (скоро глубины у причалов будут доведены до 16 м, что позволит принимать суда океанского класса дедвейтом до 80.000 тонн). В 2015 г. грузооборот терминала достиг 17 млн. тонн.
Подобно кризисам с транзитом российского газа через Украину политика «сдерживания» России вызвала и кризис железнодорожного транзита в Калининградскую область через Литву. В комплексе сложных переговоров важным политическим аргументом стало наличие у России альтернативного паромного пути Усть-Луга - Калининград. Тут необходимая инфраструктура возникла, если мерить историческими мерками, мгновенно. В 2004 году утвердили проект автомобильно-железнодорожного паромного комплекса Усть-Луга - Балтийск (Калининград) - порты Германии. Первая очередь была построена к 2006 году, в 2007 году велась опытная эксплуатация, а к 2008 году на линии Усть-Луга - Балтийск было открыто регулярное сообщение. В 2015 году на этом маршруте перевалено 19.000 вагонов, 12.500 единиц накатной техники. Паромный комплекс имеет двухсторонний пирсовый причал длиной 220 м, оснащён железнодорожной и автомобильной рампами для наката железнодорожных составов и накатной техники на паромные и Ро-Ро суда. В составе терминала 16 железнодорожных путей общей длиной более 8,8 км для приёма и сортировки вагонов. Так Усть-Луга стала важным фактором обеспечения связи России с её Калининградским анклавом.
С 2008 года работает новый морской терминал ОАО «Универсальный перегрузочный комплекс». Длина причалов 585 м, допустимая осадка 13,7 м. Объём переваленных грузов в 2015 году - 4, 2 млн. тонн. В 2009 г. был введен в эксплуатацию комплекс по перегрузке технической серы (длина причалов 500 м, глубина 16 м, проектная мощность 4.5 млн. тонн с последующим увеличением до 9 млн. тонн).
В 2006 г. начато строительство многопрофильного перегрузочного комплекса «Юг-2», через два года введен первый пусковой комплекс. Первоначально терминал использовался для выгрузки/хранения импортных автомобилей, а с 2010 года на нём началась обработка генеральных грузов. Общая длина причальной линии 903 м, максимальные глубины 12,8 м. Основные виды грузов: металлопродукция, пиломатериалы, контейнеры. Терминал сертифицирован для перевалки и хранения всех классов опасных грузов.
В 2011 г. введена в эксплуатацию первая очередь морского терминала ОАО «Усть-Лужский контейнерный терминал» - первый глубоководный контейнерный терминал на Северо-Западе России. При полном развитии он станет крупнейшим и наиболее передовым в технологическом отношении российским терминалом. Длина причальной стенки 440 м, глубина у причалов до 16 м, пропускная способность 2,6 млн контейнеров TEU/год.
В 2009 г. принято решение о строительстве второй Балтийской трубопроводной системы (БТС-2) по транспортировке нефти. Началось строительство нефтебазы, инфраструктуры, проведено дноуглубление акватории Северного канала, что позволило принимать суда дедвейтом 160 тыс. т. В мае 2012 г. введен в эксплуатацию морской терминал - конечная точка нефтепровода БТС-2, и в том же году началась перевалка нефти. Пропускная способность первой очереди БТС-2 – 30 млн. нефти/год. Второй пусковой комплекс доведет пропускную способность до 50 млн. т/год.
В 2012 г. введена в эксплуатацию первая очередь терминала «Новая Гавань»: погрузка на суда накатным способом легковых автомобилей и накатных грузов.
Комплекс в Усть-Луге позволяет переходить к следующему этапу экспортной политики: от сырья – к продуктам переработки. В 2013 г. введен в эксплуатацию комплекс по фракционированию и перевалке газового конденсата (проектная мощность 3 млн. т/год, прием танкеров дедвейтом до 120 тыс. т). В том же 2013 году начал работу терминал по перевалке светлых нефтепродуктов.
В 2015 г. грузооборот порта составил 87 млн. 860 тыс. тонн. Шаг за шагом Усть-Луга становится одной из крупнейших индустриальных зон страны. Работают завод по сжижению газа (мощность 15 млн т/год), карбомидный завод мощостью 350 тыс. т аммиака и 1,2 млн. т карбомида. Действующая программа рассчитана до 2030 года – это около сотни предприятий, 17.000 рабочих мест.
По вкладу в экономику России Усть-Луга сравнима с самыми знаковыми советскими проектами - от Турксиба и Магнитки до сибирских ГЭС и БАМа. В новой России с ней теоретически могли бы сравниться стройки Олимпиады в Сочи.
Анатолий Маркович Цирульников — ученый и писатель, академик Российской академии образования, доктор педагогических наук, профессор. Автор оригинальных трудов по истории школьных реформ, этнокультурным проблемам образования, развитию инноваций, проблемам сельской школы; основатель ряда новых направлений в науке, в том числе социокультурного подхода к развитию образования в регионах. Лауреат премии Союза журналистов России (2004) и ряда центральных изданий; книги автора отмечены как лучшие работы по развитию современного образования (2004, 2006, 2008). Постоянный автор «Дружбы народов», лауреат специальной премии нашего журнала «От Урала до Дуная» (2010).
Статья Андрея Русакова «Ответственность культуры и культурное многообразие», опубликованная в начале этого года в «ДН»1, по-моему, одна из тех редких, на которые невозможно ответить сразу, требуется пауза, переосмысление поднятых в ней пластов, смыслов, ориентиров… Такие статьи появляются, может быть, раз в полвека и более, они, как звезды первой величины, сразу бросаются в глаза, с первой строчки обозначают, что перед тобой не рядовая культурологическая статья, а явление. Крупное явление в культуре, заставляющее посмотреть по-иному на наше прошлое, современное и будущее.
При этом статья столь ясна, что ее суть можно передать в нескольких абзацах. О чем она? О том, что во времена, которые мы переживаем, русская культура, вернее, то представление о ней, которое доминирует в общественном сознании («великая русская литература Толстого и Достоевского»), не справляется с реальной жизненной ситуацией (тут, впрочем, уместно вспомнить
Юрия Нагибина, который замечал, что ни Шекспир, ни Гёте, ни Толстой не спасли мир от фашизма и ядерной бомбы, но страшно себе представить, что было бы, не будь Шекспира, Гёте и Толстого).
Впрочем, это не отменяет справедливости общего приговора автора: «высокая» русская культура перестала срабатывать, мы наблюдаем «отсутствие отдачи от культурного наследия». Если под «отдачей», уточняет Русаков, понимать конструктивную роль национальной культуры для жизнеспособности страны: национального взаимопонимания, вменяемости общественных отношений, выработки ориентиров общественной мысли.
Почему так случилось?
Не буду пересказывать автора, чья аргументация представляется убедительной. Важнее другое. «Мы не можем легко поменять культуру, — пишет Русаков, — но можем по-другому ее увидеть, по-другому осознать».
Для этого надо уйти от кажущейся нам единственно возможной системы отсчета, при которой русская культура сводится к «классике», «высокой литературе», набору школьных хрестоматийных имен. Уйти от узкой части видимого спектра, двух с половиной «фильтров», через которые просеивается многообразная деятельность людей, живущих в России, и вспомнить о других входах в культуру, других ее пластах, реалиях, которые были естественны когда-то, а теперь…
Материнский язык
Наблюдающаяся глухота центра к окраинам. Пренебрежительное отношение к национальным культурам российских народов. Сегодня это очевидная реальность. Одно из последних, по-моему, поразительных подтверждений — концепция преподавания русского языка и литературы в Российской Федерации.
В одном из проектов этого документа, разработанного ученой комиссией под руководством спикера госдумы, предлагается в обязательном порядке везде в России вести преподавание основных предметов на русском языке, начиная с начальной школы. Даже в детском саду желательно разговаривать и играть по-русски.
Дивишься предложениям авторов концепции, которая уже вызвала протестующие письма из национальных республик. В угоду политической конъюнктуре некоторые специалисты позабыли азы классической русской педагогики К.Д.Ушинского, который более чем полтора столетия назад объяснял, что для нормального развития ребенка обучение в начальной школе должно проходить на родном (материнском) языке. Причем относил он это прежде всего к детям, как тогда говорили, «инородцев».
В комиссии есть серьезные, уважаемые ученые, и мы надеемся, что возобладает здравый смысл. Как жалко, серо выглядит очередное издание имперской русификации на фоне многоцветья и разнообразия современных национальных культур и педагогических практик! Мы постарались осветить их в недавно завершенном проекте: восемнадцати книгах образовательных путешествий по России под названием «Неопознанная педагогика» (инициатор и редактор этой серии — А.Русаков)2. Даже на фотографиях видно разнообразие культурных ландшафтов Алтая, Башкирии, Бурятии, Вологодской области, Марий Эл, Кубани, Калмыкии, Якутии…
«Другие миры русской культуры — не фон, не сырье, не обрамление, они — огромные явления, которые совсем иначе организованы, в которых мы обнаружим другие заботы, ценности, правила, способы самоорганизации».
«Областничество» и культура региональной идентичности. Культура научная. Культура крестьянская. Культура в «горизонтальном» рассмотрении: где «узлы» важнее «вершин». Культура педагогическая. Культура, созданная для мира детства...»
Рассмотрим вслед за Андреем Русаковым некоторые из них.
Культурные бюрократы
Возьмем самый неблагодарный вход в культуру — государственный. Казалось бы, уж какой-какой, а этот хорошо известен. Но знаете ли вы, что такое культурные бюрократы?
В 1915 году в российском ведомстве произошли кадровые изменения — пришел новый министр просвещения Павел Игнатьев. Популярный в то время в обществе вопрос — «мы» и «они» — он решал по-своему. Кто же были эти «мы» и кто — «они»?
«Они» — это не мы. Мы все понимаем, хотим, можем, но из-за «них» у нас не получается. Это «они» не хотят, не понимают, не могут. Поэтому приходится с «ними» бороться. Какими средствами? Для Павла Николаевича Игнатьева вопрос заключался не только в средствах. Он сомневался в постановке самого вопроса. Полагал, что есть только «мы», граждане России…
Это был культурнейший человек своего времени. Земского склада. Чутко вслушивавшийся в общественный интерес. Шедший навстречу требованиям жизни. И ужасно не любивший формализма.
В его служебной переписке еще в бытность товарищем главноуправляющего встречаются выражения: «не языком зеленого сукна», «не быть сановным говоруном», «скверная российская привычка: всегда начинать с того, что хапать». О многом он думал не только по служебным обязанностям. «Глубочайшее сознание, что без "человека" история не делается, а именно этого, главного, не видно, естественно, наталкивает на искание мучительного — "кто?!"»
И вот в разгар Первой мировой войны начинается уникальная реформа образования, от народных детских садов до университета. Идет бурное обсуждение, участвуют все слои общества. В том числе — «культурные бюрократы». Вглядываясь в их лица, я думаю, что мы напрасно жалуемся на власть бюрократов. Где они? Последний культурный бюрократ вымер после революции, а за ним, думаю, и обыкновенный, у которого в бумагах тоже полный ажур, который отвечает на любой запрос, записку не позднее двухнедельного срока (в этом я убедился, просматривая в архиве служебную переписку). Другое дело — что отвечает. А уж культурный бюрократ — нет, это вообще для нас что-то пока невообразимое. Но министр Игнатьев имел в виду именно этот «старый опыт русского сановника, чутьем знающего, что сейчас нужно, и не требующего велеречивых доказательств, напротив, многословие его смущает…»
Культурные бюрократы — это была сила. Благодаря им в России существовало законодательство. Сохранялась смета… Во время русско-турецкой войны граф Дмитрий Андреевич Толстой — тоже не из последних лиц в истории, министр народного просвещения — выдвинул благородную задачу: воспитать патриотов. А для этого предложил урезать смету по народному просвещению. Но ему неожиданно ответил военный министр, фельдмаршал граф Милютин: «Нет, это мое дело, — заявил он. — Я как военный министр чувствую нужду в распространении образования, для нас, военных, это — первое, главнейшее дело!»
И благодаря культурному бюрократу, военному министру, смета по народному просвещению была сохранена. А в Первую мировую даже увеличена на 30 млн рублей золотом. Именно благодаря культурным бюрократам из военного ведомства в России были открыты первые женские медицинские курсы, благодаря ведомству финансов, торговли и промышленности создан новый тип школы — коммерческое училище и политехнический институт, в ведомстве земледелия существовал комитет грамотности. «И столько другого, — сообщала петроградская газета «Школа и жизнь», — чему будущие поколения будут с трудом верить».
Министр, который никому не нужен
Впечатляющий пример из того же ряда — Александр Васильевич Головнин. В историческом архиве в Петербурге я нашел его рукопись полуторастолетней давности под названием «Записки для немногих». Из них можно узнать, что думал автор, статс-секретарь Головнин, о высоком положении министра народного просвещения. «В нем, — заметил он, — никто не нуждается, никому он не может быть полезен и нужен».
Действительно, а кому он нужен? Что с него взять? Примечательно, что этот вывод сделан в золотом XIX веке, когда в России существовало одно из самых культурных правительств за всю ее историю.
Записки Головнина не только объясняют, в чем причина провала знаменитой административной и государственной реформы Александра II (да и всех прочих наших реформ), но и являют образец той духовной «управленческой культуры», в сравнении с которой представители современного «русского менеджмента» выглядят так, будто только что слезли с дерева.
Вот несколько штрихов к портрету Головнина.
Среди членов правительства он был, кажется, самый младший. Сын некогда известного морского исследователя, писателя, адмирала. Широко образован, владел пятью языками. Сохранилась единственная старинная фотография — маленький сутулый человек. Внешне очень некрасивый, но симпатичный. Говорили, что ему была свойственна какая-то редкая «утонченная вежливость». Казалось бы, что особенного в тот век, для людей его круга? А вот запомнилось. Был он сдержан, полностью лишен не только злобы, но даже раздражительности. О своих политических противниках, которые принесли ему много зла, не позволял себе ни одного резкого недоброго слова. Если приходилось говорить о ком-то из них официально, в высших учреждениях, общественных гостиных, всегда выставлял достоинства и молчал о недостатках. Что еще запомнилось? Был трогательно верен друзьям, тверд в убеждениях. Стоило человеку, достойному уважения, сойти с поста, лишиться власти и былого значения, как Головнин, напротив, усиливал свое внимание и уважение именно к этому лицу.
Водились за ним и странности. Единственный из членов правительства он не носил министерского фрака, даже не имел визитных карточек министра.
Россия без дураков
После объявления царского манифеста новое правительство начало реформы. Оказалось, что в России это не так просто. Проекты были красивы на бумаге, но вязли в бездорожье и Государственном совете (что-то вроде верховного законодательно-совещательного органа, там сидели люди старой закалки). Воровать стали больше, чем при Николае I. Местное самоуправление бездействовало, а административный аппарат наместников государя рос не по дням, а по часам.
На фоне трудностей государственного масштаба ведомство народного просвещения мало кого интересовало. В то время это было богом забытое заведение, напоминавшее, по словам современников, Луку Лукича, смотрителя городских училищ из гоголевского «Ревизора». И вдруг ожило.
Новый министр обратился к людям разных кругов общества, партий и убеждений с предложением дать правдивую картину положения дел. Давно этого никто не спрашивал, и многие откликнулись. В «Журнале Министерства народного просвещения» из номера в номер начали печатать для всеобщего обозрения отчеты, справки по каждому учебному округу и заведению. Посыпались горы предложений, записок, мнений, проектов от русских педагогов, ученых и даже из-за рубежа. Собралось два тома «Взглядов на высшее образование» (было и на «низшее», но в архиве не нашел). Зашумели учительские съезды, задумались ученые сообщества. Что Россия? Как Россия? В то время в ней строили заманчивые планы: «Предпринимательство и частный капитал — мощные рычаги подъема русской промышленности», «Парламент наподобие западноевропейского», «Конституционная монархия»! Славные планы. А вот как бы построить страну без дураков? Говорят, об этом мечтал даже Николай I, но, как признавался сам, «не нашел прямого сочувствия в семействе». Как это, Россия — и без дураков? Без дураков, но с воскресными школами, с публичными лекциями «О мощении дорог», «Об освещении домов и улиц»… Именно тогда открыли первые народные школы. У них было большое будущее. Головнин ездил во Францию, советовался с министром Гизо, автором знаменитого закона о народном образовании. Открыл учительские семинарии, их опыт позже изучали в Германии. Классы русской стенографии для приготовления публичных присяжных. Школы аграрные, ветеринарные — для выходцев из народа, которые должны были заменить «нынешних знахарей и коновалов» (кто его знает, вдруг бы и заменили!).
Все это намечалось в будущем. А тогда Головнин был увлечен настоящим. Провел реформу чиновничьего аппарата. Заменил окружных попечителей-генералов известными педагогами. Упразднил в Министерстве просвещения цензуру и подготовил закон о свободе слова…
Разномыслие
В соответствии с потребностью жизни. В согласии с предначертаниями государя. В единстве с правительством, члены которого заявляли то же самое, с этим шли на общественные преобразования, к этому призывали. Но тут стало выясняться, что по каким-то причинам предложения министра Головнина не находят сочувствия и поддержки в правительстве и других высших учреждениях. Более того, вызывают явные препятствия и противодействия. Головнин не видел в этом тайных козней и объяснял просто — разномыслием. Одна из главок его записок так и называется: «Случаи разномыслия Головнина с прочими министрами и в высших государственных учреждениях».
Первый такой случай произошел буквально сразу после вступления его в должность министра. В январе 1862 г. в Зимнем дворце в присутствии государя собралось совещание. Министр юстиции доложил свое мнение о необходимости наказать студентов университета за беспорядки. А для этого предложил разбить студентов на разные категории и каждой установить свой тип наказания.
Предложение министра юстиции показалось логичным, и все согласились. Один министр просвещения Головнин выступил против. Он сказал, что даже более строгое наказание в судебном порядке студенты воспримут более спокойно, чем это несправедливое, без суда. И как же можно, удивился он, поступать так с учащимися, когда их учат, что без суда никто не наказуется в благоустроенном обществе? «Все эти аргументы, — записал Головнин, — произвели на присутствующих весьма дурное, неприятное впечатление».
Почему? Очевидно, тут проявилось какое-то разномыслие…
В другой раз Головнин выступил в правительстве в защиту педагогов. Дело вообще было смехотворное. Профессорам, заботам которых вверяли тысячи молодых людей, не доверяли получать без цензуры из-за границы периодические издания. Головнин заметил, что такое недоверие обидно для профессоров. К тому же, бывая за границей, профессора и так все читают. «С мнением Головнина согласился только один член Комитета министров, а прочие заявили, что не находят нужным давать особые права профессорам, в то время как даже высшие государственные сановники, коим следить за ходом политических дел и общественного мнения более необходимо, и то такими привилегиями не пользуются…» И правда. Но тут хоть какое-то основание для разномыслия. Ведь иной раз дело не стоило выеденного яйца. Всем министрам было очевидно, что это так, однако министр просвещения предлагал это вслух и проигрывал. Почему он все время проигрывал? Шел против общего мнения, направления? Не в этом дело. Сговорись он предварительно с тем, другим членом кабинета, попроси поддержки и сам поддержи, когда надо, прошло бы его мнение. Но он был всецело увлечен своим делом. Не сговаривался. Не поддерживал обычных товарищеских отношений между министрами.
А ведь на этом все построено, этим все определяется. Не высшими политическими соображениями, а тем, в каких личных отношениях находится министр просвещения, положим, с министром финансов. От этого зависит состояние народного образования. Поэтому ему отказывали. На учебники для народных школ. На гимнастические снаряды для подрастающего поколения. На новый телескоп. Или на экспедицию для исследования российских владений по островам и берегам восточного океана…
Дело-то обстояло проще. Не показалось в каком-нибудь Государственном совете, в правительстве некое конкретное лицо — и «Российское могущество Сибирью прирастать…» не будет! (А ну как тут разгадка тайны России, загадочной ее души?)
Чего он не мог
Случаи разномыслия встречались все чаще. И самое грустное, замечал Головнин, что государь всегда принимал мнение противоположной стороны, и все это видели. Министр просвещения оказывался в одиночестве. Почему? Может быть, другие министры были необразованны? Маловероятно. Имели иные убеждения, принципы — положим. Он за просвещение, за свободу, за прогресс, а они — против? Нет. Кто же против прогресса! Просто одни министры могли делать нечто такое, чего он позволить себе не мог. Скажем, провозгласить гласность и одновременно преследовать за критику.
Чего он еще не мог? Читать доносы. Сжигал их, не распечатывая. Пользоваться услугами тайных агентов, перлюстрацией, выписками из чужих писем, чем занималось тогда III отделение Его Императорского Величества канцелярии, дабы узнать образ мыслей и действия подданных. Было это в России в то время (впрочем, как и в другие) делом обыкновенным, многие министры этим пользовались. И даже государь. «И это тоже ляжет черным пятном на блестящую историю великих преобразований, которые стяжали безусловную славу императору Александру Николаевичу», — записывает министр просвещения Головнин. Но тут же себя останавливает: «Не надобно искать пятен в солнце».
У него была редкая даже в XIX веке черта: стараться не судить других. Новый 1867 год в своих записках он начал с молитвы: «Даруй мне среди моя прегрешения и не осуждати брата моего». Или по-другому, со свойственной ему математической точностью выражения: «Критиковать других легко, но вряд ли подобная критика может быть сколько-нибудь основательна и справедлива, ибо мне неизвестны все обстоятельства, все понудительные причины их действий, и потому я произношу суждение на неполных данных. Критиковать себя очень трудно, ибо самолюбие прокрадывается в самое осуждение собственных действий и приходится вспоминать поговорку: "Унижение паче гордости"».
Действительно, непросто представить себе, чтобы человек, государственный деятель, в самом разгаре деятельности отстраненный от поста, взяв перо, составил не жалобу, не обвинение для печати, не излил, наконец, на последний случай в записках для немногих негодование на противников, а спокойно и беспристрастно, стараясь судить в себе «как бы действия другого», не оказывая снисходительности и не щадя своего самолюбия, установил, что им самим были сделаны разные ошибки и упущения, которые повредили и делу, и ему лично.
«Ошибки» Головнина
Эта главка записок называется «Ошибки, допущенные Головниным в бытность министром народного просвещения». По его мнению, их было несколько. Первая ошибка, полагал Головнин, состояла в том, что «следуя прежним, господствовавшим у нас понятиям и обычаям (обратите внимание, были, значит, такие понятия. — А.Ц.), он прежде чем вступить в должность обязан был переговорить с другими министрами, изложить свои мысли и убеждения, предположительную систему действий и удостовериться, может ли он рассчитывать на помощь и содействие. Затем изложить государю план своих действий, получить одобрение. «А если нет, если воззрения разойдутся, то и не браться за деятельность, которую не мог бы считать продолжительной и прочной…»
Интересно, что скажут по этому поводу современные государственные деятели? Выглядит странно. Назначили человека министром, вручили портфель. Но прежде чем отправиться к себе в кабинет, он идет в другие, самые высокие, излагает предположительную систему действий, свои мысли и убеждения, устанавливает сходство воззрений и, выяснив теперь (правильно, а когда же и выяснять, как не теперь, получив портфель, до этого-то много чего можно наговорить), что воззрения расходятся, возвращает собственными руками портфель министра назад?! Да чтобы еще общество знало, почему (так вот что такое государственное управление)!
Размышляя над его ошибками, можно прийти к выводу, что Головнин просто взялся не за свое дело. Ведь ясно же, что у него полностью отсутствуют главные, известные нам качества государственного деятеля: способность приобретать политических друзей, сбивать «команду». Умение припугнуть, пригрозить, вмешаться в действия других ведомств (чтобы в твое не лезли). Не уступать ни в чем, спорить до хрипоты по вопросам второстепенным. Негодовать на неисполнение законных требований. Жаловаться государю, делать обиженную мину, шептать на ухо — вот верный, испытанный путь к победе. Однако министр просвещения Головнин делает из разбора своих действий другой вывод. Тоже странный для государственного деятеля. Главное упущение, ошибка в том, говорит он, «что, будучи на стороне истины, не умел доставить ей торжество, не умел выставить ее в том виде, при котором отрицание оной было бы совершенно невозможно…»
Разумеется, видя постоянное недоброжелательство и недоверие, он понимал, что его могут освободить в любой день (поэтому, кстати, и не заводил визитных карточек министра). Друзья говорили ему: любезный друг, побереги себя, уходи… Но Головнин поступался самолюбием, потому что хотел довести до конца несколько дел, которые считал важными. И за четыре с половиной года (пятьдесят два месяца, как сам высчитал) кое-что успел. Государственные расходы на образование выросли в России вдвое и стали, пусть ненадолго, самыми крупными в Европе. Получили автономию и поддержку университеты. Сто двадцать одаренных молодых людей, кандидатов на разные кафедры, были отправлены учиться за границу, и через десять-пятнадцать лет загорится созвездие имен — Менделеев, Мечников, Тимирязев, Ключевский…
Новые люди и старые
Увольняя министра просвещения, государь сказал, что вполне ценит его намерения и усердие и ни в чем не может упрекнуть, но против него сильно возбуждено общественное мнение, и что бы он ни делал, все истолковывается в дурную сторону. «Теперь, — сказал государь, — нужны люди новые».
Действительно, время такое наступало. Правительственные реформы почему-то не получились, в обществе началось брожение, и понадобились новые люди, которые смогли бы разрешить эти вековечные российские проблемы между свободой и необходимостью, государством и человеком, словом и делом.
А Головнин был человек старый. Со слабостями, недостатками, которые он почему-то анализировал, размышляя о правительстве, о государственном устройстве своего времени. «Так я давно и часто, — отмечал он в своих записках, — замечал в себе недостаток гражданского мужества, неспособность к самопожертвованию, к риску своим положением, жалованием, состоянием, комфортом…»
Следует заметить, что в ту эпоху риск для человека его положения был не так велик. Государственный пост не так уж поднимал уровень благосостояния над простыми смертными. В конце концов, у него был свой дом в Петербурге, имение в Рязанской губернии, что, вообще-то говоря, естественно (если человек ничего не имеет — очень рискованно делать его государственным деятелем). Видя «ход нашей администрации», Головнин испытывал подчас, по его словам, такое отвращение, такую тошноту, что серьезно думал, как бы вовсе оставить службу (после освобождения от поста министра он служил в каком-то совете). И подсчитывал, как устроить жизнь так, чтобы обходиться без жалования. Но были препятствия. Какие же? Тогда, говорил он, придется прекратить расходы на благотворительные заведения в уезде — на больницу, школу мужскую и школу женскую, акушерскую, на пенсии, на ежемесячные пособия увечным и старикам…
И не решался на самопожертвование.
Это качество государственного деятеля он вообще подвергал сомнению, полагая, что без всякой надежды принести какую-либо пользу, без надежды достигнуть цели оно безрассудно, что глупо напрасно раздражать сильного, что вполне можно приносить пользу без самопожертвования, но пользу в умеренном размере, что случаи, когда действительно нужно самопожертвование, встречаются крайне редко, а в наше время, во вторую половину XIX столетия, и вовсе не встречаются.
«Но нельзя, однако, не сказать, — замечал он в то же время, — что под влиянием этой аргументации душа становится как-то мельче и благородные порывы являются реже и реже…»
Неизвестное устройство
На его лицейской золотой медали выпускника сороковых годов девятнадцатого века значилось: «За добронравие и успехи». Но что, спрашивал себя Головнин, в сущности значило слово «добронравие»? Просто безмолвное повиновение. Угождение начальству. И как судить известных людей, которые последовали воззванию Пушкина «Пока сердца для чести живы…»?
В своих записках он часто вспоминает Пушкина, Дельвига, цитирует стихи… Лицейская привычка. И все-таки он считал, что они были безумцами. Безумцами, которые действовали благородно, с самопожертвованием, но приносили отчизне больше вреда, чем пользы, возбуждая репрессии, усиливая тяжести гнета. Они были безумцами, потому что не сообразили, что нельзя достигнуть ограничения самовластия там, где огромное большинство вовсе не желает этого и прямо предпочитает жить под неограниченной властью Единого, чем под управлением сонма так называемых народных представителей, что нельзя устроить республику там, где нет республиканцев…
Как большинство современников, Головнин был, видимо, монархистом. И хотя сам пытался осуществить удивительную общественную реформу, ему не приходило в голову называть ее демократической. Впрочем, по запискам чувствуется, что безумный вопрос этот волновал его до конца жизни. «Пушкин писал в 1818 г. Сейчас 1886-й. Никому не известно, когда Россия воспрянет ото сна, через сколько поколений это случится…»
Каждый раз думаешь, что это случилось сегодня. Теперь, с нами, что тогда они пытались, но у них не вышло в силу объективных условий и обстоятельств. Почему государственная реформа Александра II не состоялась и все пошло назад, к Николаю I? А возникли неблагоприятные обстоятельства. Смягчили цензуру, дали свободу слова — вышла из берегов печать, обрушилась на правительственные реформы. А если бы этого не случилось?.. Если бы, когда открыли дорогу предпринимательству — торговым ассоциациям, биржам, банкам, — не выросло в неимоверных масштабах казнокрадство? Не обнаглели бы революционеры-демократы, не вспыхнули бы восстания в национальных окраинах? Не было бы, наконец, выстрела в государя, тогда бы…
Интересно, удалось бы тогда Головнину довести свою образовательную реформу до конца, возникло бы цивилизованное общество? Чем больше думаешь, тем яснее сознаешь, что суть этой истории — не столкновение хорошего человека с плохими, или даже не плохими, а просто сидящими в государственной машине, в то время как он в ней не сидит (ведь и сам писал, что его никак нельзя считать членом правительства, которое тогда, в середине девятнадцатого века, заведовало судьбами России, и не может разделить ни славы того правительства, ни упреков к нему).
Нет, суть этой истории, по-моему, в другом. В столкновении людей из одной, хорошо известной нам государственной машины с человеком из машины нам неизвестной. Во всяком случае, мы никогда в нее не садились, не изучали, не трогали рычаги. Да и не машина это…
У такого неизвестного нам «устройства» совершенно другие функции, способы действия. Другие ценности, цели. Какова тут роль просвещения? Разумеется, все правительства считают, что оно важно. Но весьма немногие осознают, что оно — главное. «Что все остальные отрасли государственной или правительственной деятельности должны быть только средством для преуспеяния просвещения, цель которого — развитие высшей духовной природы человека…» Государственного деятеля. Общества…
Туманно? Сумрачный хмурый Петербург. На бывшей Гагаринской набережной, между институтами археологии, астрономии и общего образования взрослых, стоит безымянный заброшенный дом. Из балкончика пророс куст. Дверь заколочена, окна на первом этаже закрыты жестью, на других — мутные… А были светлые. В середине позапрошлого века тут находился кабинет министра просвещения Александра Васильевича Головнина.
По иронии судьбы прямо напротив его дома, на том берегу Невы, стоит «Аврора».
Частная история
Но довольно министров, обратимся к обычным людям.
Перейдем от государственной истории к частной, доверять которой, по-моему, больше склонен Андрей Русаков, разбирающий завалы к разным входам в культуру.
Следуя за ним, я зашел в Народный архив, размещавшийся еще недавно в Москве, на Никольской улице. Собачник гулял в Замоскворечье и подобрал дамскую сумочку — потертый ридикюль, а в нем очки без стекол, перо №86 и пачка писем с Первой мировой.
Похоронки, фотографии, открытки, коммунальные счета, трамвайные билеты — в Народном архиве хранится то, от чего отказываются архивы государственные. Частные истории никому не известных людей.
Когда-то я рассказал о двух таких историях. Одна — в дневниках Наташи Ходот, восторженной, переполненной жизнью гимназистки («Четверг, число… шут его знает какое число… Весна, весна, что может быть лучше!»). Она умерла в четырнадцать лет от туберкулеза в 1923 году, и остались две тетрадки, одна в красном, другая в черном переплете, с засушенной фиалкой меж страниц. И свидетельство — спустя семьдесят лет — ее старшего брата, профессора Владимира Владимировича Ходота. Разглядывая под увеличительным стеклом вылинявшие строчки, он разобрал от начала до конца дневник Наташи, передал из семейного архива в народный. И рассказал мне и другим людям, что произошло за этот трагический, бессердечный век с «героями» радостных дневников Наташи. «Проблэма, — как по-старомодному выразился последний из Ходотов. — Надо бы ее продумать до конца».
К концу того века или, может быть, уже в веке нынешнем составлен список палачей и жертв. Тех, кто хотел крови и кто ее не желал, зато и пролил сам. А тут, в дневниках веселой девочки, гимназистки Наташи — абсолютно целая, до конца прямая, несломленная, совершенно аполитичная судьба. Принадлежит она нашему веку — или нет? Вот два мерила, две чаши весов. На одной — монументы, скрежет железа, грохот взорванных дворцов и проложенных путей, а на другой — жалкая фиалка, засушенная в тетрадке. И каков итог, что перевешивает — скрежет железа или дыхание увядшего цветка?
Это о русской культуре, о переосмыслении ее, о поиске других входов, о которых пишет мой друг Андрей Русаков. О том, что частная человеческая история, вообще-то, не менее (а по-моему — более) важна, чем государственная, надо только поменять оптику, взглянуть на происшедшее и происходящее с нами с другой точки зрения.
Записки немолодого отца
А другую историю из Народного архива составили два рукописных дневника. Один вел от лица своей дочери Христины с первого дня ее рождения немолодой отец, князь С. В. Голицын. Четверг, 7 июля 1871 г. «…Я делаюсь заметно понятливей. Отца я уже твердо узнаю, особенно, когда он в красной блузе, не принимаю его больше за мать, не лезу к нему с просьбой, чтоб он накормил меня, а просто улыбаюсь ему и ловлю его за седую бороду…»
Совсем иной, чем наш, поток времени, с иным отсчетом в календаре. Совсем иной поток, чем тот, который бурлит вокруг современников маленькой княжны и ее стареющего отца. С другими событиями, отсчитываемыми от рождества Христины. На восемнадцатый день она терпеть не может пеленок. На тридцать шестой — села, держа прямо голову. День сотый — опасно дует из окна, не простудилась бы… прорезываются зубки. Христина жует фиалковый корень. Ни волнения в Польше, ни покушение на государя, ни споры об эмансипации не нашли отражения в дневнике — только чем кормили, во что играли, в котором часу укладывали. Сущие пустяки. Играла, ударилась о стул, отец приложил холодный компресс, боль прошла, маленькая шишечка осталась. Откуда любовь?
Дневник этого отца, князя Сергея Владимировича Голицына, попал мне в руки сто с четвертью лет спустя. По странному совпадению — незадолго до рождения моей собственной дочки Юлии. Оказалось, что мы с ним сверстники и оба немолодые отцы. И я тоже стал вести дневник. Так возникла тема.
«…Лето 2000 года, Юленьке скоро два.
Работаю в кабинете. «Окой дев» — «Что?» — «Окой дев». Не понимаю, чего она хочет. «Окой дев, — настойчиво повторяет она. — Окой дев! Окой дев!»
Наконец до меня доходит — «открой дверь».
Вот так ребенок достукивается до взрослого…»
А он, зачем он записывал все эти 1526 первых дней от рождества Христины? Что тут? «Жизнь наша продолжает течь однообразно, — выведено красными чернилами круглым почерком матерью во время отъезда отца. — Нынче опять не случилось ничего, достойного перейти в потомство».
А что было? «Вечером плясали, играли, пили чай, ели орехи...»
И вся жизнь? Ничего достойного?
О матери. «У нее очень болит правая грудь, и когда я сосу ее, боль делается невыносимой. Тем больше я должна буду ценить и любить мою мать».
О будущих супругах. «Лишь бы мы были хорошими людьми и любили друг друга».
О детях. «Я буду растить их в презрении всяким предрассудкам».
О ближних. «Какая несносная моя няня. Ни в чем не знает она умеренности: ест, так объестся, квас готова пить ушатами. Начнет мыться, так всю воду, весь пар и жар готова потребить на себя одну. Перессорилась со всеми... Впрочем, — записано в дневнике, — отец любит брать в людях то, что в них хорошо, снисходя к их недостаткам».
О себе. «От чувства пользы не может быть покоя, а угрызения совести бывают часто».
Обо всем. «Роптать на судьбу стыдно...»
Кому это адресовано? Для кого писался «Дневник Христины»? Ее уже давно нет на свете, она умерла в 1932 году. Родственница ее, Наталья Алексеевна Пузыревская, урожденная Маклакова, диспетчер «Скорой помощи», незадолго до своей смерти передала дневник в Народный архив, что в старой Москве на Никольской улице, где я и нашел его.
Разбирал с лупой день за днем, пока моя дочка спала, параллельно писал свой дневник. Авось кому-то пригодится...
Ничто не вечно, когда-нибудь всему приходит конец. Слабеет былая мощь, тускнеет слава, развеиваются иллюзии. Остается незыблемым то же, что и всегда, — детство, отцовство…
Такая старая страна. Усталая страна.
Но кто сказал, что у нее не может еще родиться ребенок? И начаться новая жизнь — исчисляемая от его рождества?
Смена пейзажа. Страна для детей. Страна взрослых
Андрей Русаков вспоминает эмигрантскую строку Игоря Северянина «…Вернуться в дом Россия ищет троп», замечая, что едва ли не большая часть населения страны ощущает себя словно в эмиграции, изгнанной из дома на какие-то «пути», наблюдает происходящее словно через стекло застрявшего в тупике вагона. «Пора возвращаться. Уходить с большой дороги и сворачивать к дому», — обращается к нам автор.
«…Про прошлое и даже про настоящее, общие ценности, пределы допустимого и запретного многим из нас уже не договориться, но мы можем договориться о том, что понятно всем: обсуждая Россию как страну, обращенную к детям. Как детям рядом с нами живется? На что они могут надеяться? Какой дом, город, область, страну мы им оставим?»
Не «страна дедов», а страна детей и внуков.
«…Вот — страна «от дома до работы», страна «где пьют и зарабатывают», «пашут и отрываются», где что-то истерично чтят и нечто настойчиво ниспровергают.
А вот — страна, уютная для детей, удобная для семейной жизни и воодушевляющая возможностями состояться в завтрашнем дне.
Каждый может оценить меру необходимых усилий для смены пейзажа».
Но страна для детей — это обязательно и страна взрослых.
«Тех, кто ответственно укрепляет общий с детьми житейский мир и демонстрирует образ «достойной взрослости»».
Пора взрослеть…
Упорно создавать, разворачивать такое общественное пространство, в котором разговаривают взрослые люди о взрослых вещах. Что это за вещи? Прежде всего, пишет Андрей Русаков, это — домашнее измерение, экономика согласия. Человек у себя на родине, с маленькой буквы.
«Не вообще в державе, а в своей стране — тех масштабов, которые человеку близки по складу биографии. Где он находит то, что для него лично дорого».
Эти люди дороги и мне.
Азбука достоинства
Я всю жизнь работаю с ними, пишу о них, и многие годы экспедиций и путешествий по России убедили меня, что люди не перевелись, и они живут, мыслят, действуют в начале XXI века, как мыслили и действовали в других обстоятельствах и в двадцатом, и девятнадцатом…
Они встречаются всюду. На любую букву алфавита.
…Алтай. Народная библиотека в Уймонской долине, которую открыл летчик Леонид Калошин.
…Башкирия. Удивительная школа заповедника Шульган-Таш — с реликтовыми рощами, бортничеством, каповыми пещерами, первобытными рисунками — прекрасный мир, который охраняют от уничтожения очередной «стройкой века» Людмила Кичаева, Александр Волков, Марат Муллагулов…
…Вологодская область и ее жители, среди них удивительный директор учебно-воспитательного учреждения закрытого типа для детей с девиантным поведением (проще говоря, колонии) Алексей Пикунов. Учителя из села Борисово-Судское братья Сальниковы, воспитывающие в сельской школе ученых… Люди, говорящие своей жизнью о том, как старое обновляется, а новое становится старым, и о том, как научиться жить, не боясь свободы. Не большинство или меньшинство, а отдельное, уникальное, реликтовое оказывается показателем благополучия или неблагополучия места, в котором мы обитаем.
…Тамань, жизнь среди синего, белый парус надежды, за которую воюют сколько уже лет с теми, кто задумал превратить край во взрывоопасное хранилище, экс-глава Тамани Геннадий Майков и его друзья.
…Красноярский край, Енисейск, гимназия с крутыми ступеньками, по которым поднимался великий исследователь Арктики Фритьоф Нансен, выступавший перед детьми в 1913 году и написавший книгу о Сибири «Страна будущего», а оказалось... Город вечных ссыльных, карта не путешествия, а конвоя.
И проект молодой учительницы и учеников этой гимназии, выполненный в наши дни, совершенно не в духе Нансена: «Изгнанные в Сибирь глазами потомков». В нем эти мальчики и девочки рассказывают историю своих родных, репрессированных и сосланных в Красноярский край в 30—40-е годы двадцатого века. Будущее зависит от них, от этих замечательных ребят, которым сегодня 14—15 лет.
…Якутия. Изумляющий северный прыжок в другое будущее, в высоту, который состоялся благодаря моему другу — педагогу, филологу, мыслителю и лидеру инновационного сообщества Николаю Бугаеву и его друзьям и коллегам.
Сколько таких людей, которые могут изменить пейзаж страны?
Страна возможностей
«Не будем предаваться иллюзиям. Никакой великой демократической России мы при жизни не увидим, — спускает с небес на землю Андрей Русаков и ищет выход: — Но добиваться паритета бюрократических сил и демократических практик, административной жестокости и человечности, безразличия к людям и уважения к ним — можно и должно».
Надежда — на людей горизонтали (а не «пирамиды Хеопса», как заметил о властном управлении другой мой друг, чиновник-новатор Евгений Куркин).
Надежда — продолжает Андрей Русаков из другого поколения — на «людей каркаса», людей ответственности, на которых ложится тройная нагрузка. Искать друг друга, налаживать сотрудничество и совместно решать сверхсложные проблемы. Блокировать негатив, идущий с централизованных верхов, минимизировать сваливающиеся оттуда беды, отвоевывать фактические полномочия (прежде всего, заметим в скобках, на низовом уровне, в многочисленных поселениях страны, куда в силу физической невозможности, да и просто лени, можно надеяться, не доберутся ни верховные правители, ни их наместники).
И еще — поддержка тех, кто далек пока от самостоятельности и ответственности.
Мыслимо ли это дело? Подъемно ли? Сколько таких «людей каркаса» есть в стране?
Примеры, которые перед глазами, говорят, что достаточно двенадцати процентов, чтобы изменить пейзаж, возродить федерацию, создать «страну возможностей», многообразия…
Ее не создать простой поддержкой местных «самобытностей».
«Страна засветится, — пишет Андрей Русаков, — когда в каждом обжитом месте будут пульсировать, соединяться, обновляться различные культурные традиции, а перед каждым жителем будут открыты деловые, культурные и образовательные сообщества из многих мест».
Карта «страны возможностей», по Русакову, выглядит не разделенной на разноцветные лоскуты, а переплетенной разноцветными нитями. И для того чтобы это произошло, необходимы грамотная разведка и эффективное использование культурных ресурсов, чем, собственно, и занимаются мой друг Андрей Русаков и другие наши общие добрые знакомые и друзья.
Люди с доброй приветливой улыбкой, которые неприметно, изо дня в день, плетут кружево сотрудничества и практических дел. И дарят воздух надежды.
То, что предлагает начать нам делать теперь же, не откладывая на завтра, Андрей Русаков, — это «переоткрытие культурного прошлого и настоящего», что, вообще говоря, есть норма национального развития. Кстати, из пятидесяти стран, попытавшихся в последние десятилетия сделать скачок из традиционного общества в современное, получилось у пяти. И во всех случаях того качественного преобразования, что носит название социокультурной модернизации (вслед за Японией ее осуществили «молодые драконы» Юго-Восточной Азии, теперь пробует Китай), происходит глубинное переосмысление собственной культуры, обращение к иным образцам, ценностям.
P.S. Когда я готовил эту статью, то попросил Андрея Русакова прислать список изданного им за эти в общем немногие пятнадцать лет. Догадывался, что немало, но не мог вообразить, что «полочка педагогических книг из подготовленных А. Русаковым» будет включать… за триста наименований.
Среди этих более чем трехсот изданий — книга газетных статей Симона Соловейчика (из них Андрей составил даже несколько книг), удивительная «Тысяча мелочей большой дидактики» удивительного педагога Елены Яновицкой, которая конкретизировала в педагогических деталях, приемах и сделала доступным для всех учителей и детей в двадцатом веке то, что классик педагогики Ян Амос Коменский создал в самом общем виде в семнадцатом. Книга «Что хранится в карманах детства» создателя замечательного разновозрастного, до сих пор живущего сообщества Татьяны Бабушкиной, книга «Школа будущего, построенная вместе с детьми», директора самой свободной, демократической школы страны Александра Тубельского…
Многие авторы книг, составителем и редактором которых стал Андрей, были совершенно неизвестны широкому кругу, а иногда даже специалистам. Что говорило академической среде, педагогам имя Евгения Шулешко, книга которого «Понимание грамотности. Условия успеха. Метод обучения» издана Андреем Русаковым в двух томах? Что слышали современные учителя о Татьяне Львовне Сухотиной-Толстой, Юлии Ивановне Фаусек, Елизавете Ивановне Тихеевой («Три путешествия в Рим к Марии Монтессори»)?
Я.Симонович, А.Симонович. Организация детского сада в ХIХ веке. Статьи из первого российского дошкольного журнала (ред.-сост. А.Русаков, 2014, и такой же том — в начале XX века, и такой же — в годы революции).
Шеститомник о современных детских поэтах, прозаиках и переводчиках под редакцией Михаила Давидовича Яснова, старшего друга Андрея.
Собственных книг немного. «Школа после эпохи перемен», написанная Андреем Русаковым в 1999 году. Не педагогический роман, не монография. Обозрение того, что происходит в школе и образовании; жанр, кажется, скромный, но это смотря как обозревать. То, как это делает Андрей Русаков, можно, по-моему, без всяких натяжек отнести к самым замечательным образцам педагогической мысли.
И «Школа перед эпохой перемен» — книга, написанная и изданная спустя пятнадцать лет. Книга об образах позитивного национального будущего, которые может предложить России ее педагогический опыт. О том, как осмысление педагогических дел и событий может послужить учебником для проектов общественного развития, а общественные практики могут непосредственно опрокидываться в реалии школьной жизни.
Мне кажется, что между этими трудами Андрея Русакова и статьей нынешнего года в «ДН» — самая непосредственная, прямая связь.
_____________________________
1 См. «Дружба народов», 2016, № 1.
2 Многие из очерков, вошедших в книгу, были первоначально напечатаны в «Дружбе народов». (Прим. ред.)
Василий Ефимович Субботин (1921—2015), один из известнейших представителей военного поколения писателей. Участник Великой Отечественной войны. Войну закончил в звании старшего лейтенанта в составе 150-й стрелковой Идрицкой дивизии, участвовавшей во взятии Берлина и штурме рейхстага. Автор книг стихов и прозы, переведенных на многие языки. Среди них книга, получившая широкое признание: «Как кончаются войны», рассказывающая о последних днях войны. Член Союза писателей Москвы, лауреат литературных премий имени А.Фадеева (1980), К.Симонова (1982), Н.Заболоцкого (2002).
1960
Январь 30. Приехал в Ессентуки.
Вчера — 7 февраля — мне стукнуло 49. Нет, я описался, пока еще 39...
Весь январь я провел в переделкинском доме. Надо было писать книжку, но написал мало, десять дней последних и вообще пропали, упал на улице, разбился, и, по совету врача, пришлось лежать в постели. Конечно, забрал сюда все свои бумажки в надежде на то, что удастся поработать здесь, в Ессентуках, но пока гоняю себя по процедурам. А хотелось бы написать хотя бы два небольших рассказа — один о Пятницком, другой — о Кошкарбаеве и Булатове и — в интересах правды — предложить их «Литературной газете» в номер к 23 февраля.
Сосед за столом стал мне рассказывать, как брали рейхстаг, — прочел сегодня в местной газете информацию о том, что собираются ставить документальный фильм, посвященный героям рейхстага в мирные дни. Сам он, по его словам, был в части, которая брала Берлин, но дошли только до Бранденбургских ворот. А Кантария и Егоров «подобрались» с другой стороны. (По его словам получалось так, что они воспользовались моментом и, со стороны главного входа проникнув в рейхстаг, поставили знамя.)
Он хотел продолжать свой рассказ, но я понял, что мне надо объявиться. К немалому, надо сказать, моему удовольствию, сам он оказался Героем Советского Союза, был у Берзарина, в 5-й армии. Человек неглупый, он не стал рассказывать о том, как они пытались привезти свое «Знамя Победы» в Москву. Однако успел рассказать о том, как он с группой бойцов (20 или 25 мая, но скорее всего в июне, перед парадом Победы в Москве) снимал с купола рейхстага флаг, стоявший после того, как наша армия ушла на Эльбу, а 5-я берзаринская осталась в Берлине...
О том, как они снимали этот свой флаг, рассказывает с волнением как о подвиге. Лестница, ведущая к площадке на куполе, была перебита и шаталась, было страшновато.
Фамилия этого человека Бойченко, Виктор Кузьмич.
Информацию в газете я прочел, он мне ее дал. Судя по этой статейке, фильм делается на этот раз о Неустроеве и Самсонове. Однако всякого рода неточностей в этой маленькой заметке оказалось достаточно.
Выяснилось, что молодой киносценарист, взявшийся писать о сегодняшней жизни героев рейхстага, живет не только в нашем санатории, но и в той же самой дачке, что и я, его комната — напротив моей. «Я все знаю», — сказал он в ответ на какое-то мое замечание. Оказалось, однако, что пока он разговаривал только с «нашим консультантом», как он выразился, с Перевёрткиным.
В своей заметке, здесь напечатанной, он упоминает о лейтенанте Пятницком. Я сказал ему, что это несколько неточно, что Пятницкий был рядовым, только за два-три дня до гибели ему, кажется, присвоили младшего сержанта. Так помнится Неустроеву. Но, может быть, Неустроев ошибается, так как в справке, которую мы получили из соответствующего отдела Министерства обороны, довольно точной, он значится рядовым.
Обо всем этом я попытался сказать этому человеку, сказал, что «лейтенантом» Пятницкого действительно называли в печати, но это описка какого-то журналиста, другие, списывая, повторяют эту ошибку. Однако кинодокументалист этот мой сказал, что и Неустроев говорит о Пятницком как о лейтенанте и что у него это записано в блокноте.
Этот человек, которому довелось беседовать с Неустроевым, приезжавшим для этого в Свердловск на одну ночь, считает, что он, как и всякий человек, столкнувшийся с чем-то новым для него, все знает и потому сообщает мне все с видом первооткрывателя. Что, по словам Неустроева, семью Пятницкого, поскольку он был в плену, притесняли. Как будто у нас что-нибудь о ком-нибудь знали, кто в плену, а кто нет...
Надо отдать должное Неустроеву, он не любил водиться и возиться с газетчиками, никого никогда не приглашал в свой блиндаж. Между тем он не лишен честолюбия. Но для него было важнее, если его похвалит его командир. Встреча с Неустроевым, если она и происходила, ограничивалась сколько-нибудь официальной беседой. Причем Неустроев всегда очень торопился, даже если и не был так уж сильно занят.
— У вас еще что-нибудь ко мне? — спрашивал он, делая при этом движение подняться. — Мне надо идти, до свиданья!
Прикрываясь занятостью, торопился поскорее уйти.
— При чем тут Пятницкий, товарищ Неустроев, вы все путаете, — кричал на Неустроева Зинченко, когда Жуков приехал в рейхстаг и Неустроев пытался вставить слово, сказать о том, кто поставил один из первых флагов.
— Знамя победы поставили разведчики полка, которым я это поручил лично, и вы, товарищ Неустроев, не знаете...
«Я отошел, — говорит Неустроев, — так как, по-видимому, и впрямь ничего не понимал».
Вот какова судьба у этого солдата, который первым бежал к рейхстагу и с флагом в руках упал у подъезда. Он был затоптан, и его не нашли, чтобы похоронить, а потом он был вообще забыт; ни обелиска, ни ордена посмертного. Да что там, даже «стандартку» домой семье не послали, чтобы сообщить, что человек погиб.
И вот живет где-то в Брянской области, в деревне Северец баба — вдова героя, растит сына отца-героя, которого считают в лучшем случае пропавшим без вести. И это при том, что хотя ему и не дали Героя, не называют в числе самых первых, но все-таки писали же о нем сразу после войны, и не только мы в своей дивизионке. Наконец, и в брошюрках разных говорится о нем. Впрочем, я не удивляюсь, я ведь знаю, как часто люди, о которых я писал, ничего об этом не знали, не читали о себе.
Я все-таки сказал ему, этому человеку от кино, сказал, что о рейхстаге так много наврали, что теперь надо уже кое-кому отвечать за это.
Я не стал ничего говорить ему о С-ве, хотя он сам вышел на эту тему. Но, ах, как все это сложнее, чем представляют себе эти люди.
Я упомянул о Бересте. Так и не спросив, почему я говорю обо всем этом, человек этот высказал недоумение, как вышло, что Береста снарядили «полковником», когда полковника в рейхстаге не было. Я сказал, что полковника не было, но был майор — замначальника штаба полка по строевой — майор Соколовский, он пришел в рейхстаг, когда туда вошли, когда еще можно было войти, а потом уже не мог уйти. К тому же он был ранен в голову. Вот ему-то и пришлось снять с себя погоны, недостающие звездочки набрали с гимнастерки, с шинели его. Но и это тоже не так. Не было ничего этого. Это тоже последующие придумки. Никому ни во что не пришлось переодеваться.
По словам того же сценариста киношного, если им разрешат, они включат в фильм кадры, на которых снят труп Гитлера, с этой его положенной рядом увеличенной фотографией.
Заговорили о знаменах...
— Видите ли, — говорит мне этот человек, с некоторых пор чувствующий себя специалистом (при этом он приподнимает свое рыхлое лицо и глядит в сторону), — существует несколько версий...
Версии для него — нечто такое, с чем следует считаться. А то, что кроме версий существуют и просто реальные факты, то, как это все происходило на самом деле еще так недавно, что есть еще столько людей, которые об этом помнят, об этом он как-то забывает, а может, и просто не думал об этом. Но для него так это навсегда и будет — версии... Он не знает в какую верить, но
знает — их много. Установка переменилась, и он поддерживает ту, на которую дана установка.
Этот человек в роговых очках — дверь его комнаты напротив моей — не выходя, сидит и пишет свои версии, и будьте уверены, напишет, успеет, а я еще много лет буду обдумывать все то, все, чему я был свидетелем.
Февраль 10. То, что я пишу, к чему возвращаюсь все чаще и чаще, не что иное, как заметки, заметки по поводу событий, разыгравшихся в последние дни в Берлине. Заметки по поводу — именно этот жанр.
Сценарист с гордостью сказал мне, что их фильм документальный, что им удалось разыскать многих участников, и в своем фильме они хотят показать, чем они, эти люди, сегодня занимаются. Думают также включить в фильм и документальные кадры тех дней, часов взятия рейхстага.
Я попытался сказать, что ничего подобного в природе не существует. Но тот со своей непобедимой самоуверенностью заявил, что снято было много и многое они уже видели.
Февраль 11. И тем не менее послевоенная судьба героев рейхстага — другая, не менее драматическая книга. И если не закрывать глаза на жизнь, чему так хорошо мы обучены, то книгу эту следовало бы непременно написать. Какой клубок жизни и какие противоречия открылись бы неожиданно перед нами!
Первый из героев теряет (!) саму звездочку Героя. И то же самое случается с другим, но в отличие от своего товарища ему уже не доведется встать на ноги, и даже ту же звездочку ему уже не восстановят. И от того, что в этих условиях гибнет и тот, и другой, выдвигается третий — более ловкий, более приспособляющийся ко времени, который был там, под рейхстагом, «сбоку-припеку». И он — о, какой хитрец! Как всех он опутывает, как хитро он расставляет фигуры, называя своими командирами их командиров, всех, о ком теперь уже не считают возможным писать. Ведь герой у нас идеален, а если не идеален, то он и не герой. А история? Ну, историю мы тоже перепишем, это в наших руках. Так ведь у нас рассуждают... И тут происходит невероятное — тот, кто уже погиб, поднимается и начинает всю свою славу завоевывать сначала. С ним случилось чудо, по-другому не скажешь, хотя чудес вроде не бывает. И тогда тому, который уже привык к своей роли, говорят, что ему пора знать свое место.
Вот это, если бы это написать, — жизнь, такая, какая она есть, а не подгонка под то, какой она должна быть.
Февраль 15. Надо бы отыскать этих ребят — Кошкарбаева и Булатова. Булатова особенно. Он был тогда совсем мальчиком, так во всяком случае казалось, так он выглядел. Помню, что он из Кировской области, из Слободского, кажется. Молоденький, в пилоточке, небольшого роста парнишка. Гимнастерка была ему мешковата и длинна. Вот этот-то парнишка вместе с тоже очень еще молодым человеком — лейтенантом Кошкарбаевым, казахом, черноволосым, поставил на рейхстаге флаг, который, как я думаю и как мы считали, был первым из водруженных на рейхстаге. Потом, однако, оказалось, что это «знамя» непредусмотренное, «неорганизованное», зато в другом полку, у Зинченко, было выданное для этого заранее полотнище, которое и было поставлено двумя бойцами из разведвзвода. О флаге, поставленном Кошкарбаевым и Булатовым, мы написали у себя в дивизионке, сделав это по своему почину, но и по согласованию с политотделом дивизии. Армейская и фронтовая, и центральные — предусмотрительно хранили молчание...
Кошкарбаев, как узнал я недавно, и сейчас еще пытается добиться своего и доказать, что именно их флаг был самым первым, что когда они его ставили, других знамен на рейхстаге не было.
Я хорошо помню Кошкарбаева, но Булатов мне больше запал в сердце. Его можно найти, у меня ведь, если поискать, есть адрес его тех лет. Я почему-то представляю его себе все таким же, каким он был тогда, забывая, что теперь это уже тридцатипятилетний человек. И я, наверно, уже не узнал бы его.
Помню, это было на другой день, полк, в который входил батальон Давыдова, был уже выведен из рейхстага и первое время, как и другие подразделения полка, располагался неподалеку, на другой стороне Шпрее. И я, как чаще всего делал это, опять пришел к нему, к Давыдову, в его батальон, от которого уже мало что оставалось. Он, как всегда, встретил меня дружески и тут же распорядился вызвать ко мне всех, с кем я захочу поговорить. Было это в комнате на первом этаже, где на столе стояли котелки с кашей. Кошкарбаев и Булатов, еще не отмывшиеся, не отоспавшиеся еще, не усвоившие еще того, что они сделали, рассказывали, как ставили они свой флаг, чертили на листочке из тетрадки план-схему — площадь перед рейхстагом, дом, из которого они выбирались, и свой путь по этой площади вплоть до колонны рейхстага. Листочек этот у меня сохранился. Рассказывал, конечно, больше Кошкарбаев, он и чертил этот «план». Этот их рассказ я записал тогда в свой блокнот, и запись эту можно отыскать, потому что все у меня сохранилось. Я уже говорил, что небольшой очерк о них мы тогда же дали в своей газете.
Флаг этот им вручил Давыдов. (Коля Беляев, комсорг полка, при этом присутствовал.) Они выпрыгивали из окна того же «дома Гиммлера», в котором сосредоточены были перед штурмом оба батальона. До канала добрались сравнительно легко. Полотно флага, довольно большое, выдранное из немецкой тяжелой перины, лежало за пазухой у Кошкарбаева, завернуто было в светомаскировочную бумагу.
Но перед каналом пришлось залечь. Роты к этому времени начали наступать, и немцы усилили огонь. Они спрятались под мостом. Кошкарбаев говорил, что, когда они двигались к рейхстагу, Гриша, немного испуганный, крутился у него где-то под мышкой. Заглядывая Кошкарбаеву в глаза, спрашивал: «Что мы будем делать?»
Они решили «подписать» свой флаг. Как уже сказано, сделан он был из плотного грубоватого тика. Надорвали немецкую перину, вытряхнули пух и перья: даже следы ниток были видны в простроченных местах. Так и сделали — химическим карандашом написали свои имена, указали номер своего полка и номер батальона.
Здесь, под берегом канала, они оставались довольно долго, почти до вечера. Когда же стало темнеть и удалось организовать новую атаку, когда к атаке группы Сьянова присоединились роты того и другого батальонов (группа Пятницкого, утром еще достигшая рейхстага, погибла), эти двое выскочили из своего укрытия и кинулись к подъезду. Тут, на бегу, к ним присоединились еще несколько человек из их полка, в основном — разведчики, в дивизионке мы перечислили фамилии шести.
Кошкарбаев и Булатов, как они рассказывали, прикрепили свой флаг сначала к одной из колонн входа, а потом, когда большая часть здания была очищена, высунули его из окна второго этажа. И уже позже его поставили на крыше.
Когда мы забрались на рейхстаг (были, помнится мне, Беляев, Прелов и, если не ошибаюсь, Давыдов, других не помню), то именно от этого флага оторвали лоскут, разделив его между собою... Флаг был такой большой и тяжелый, что даже на высоте рейхстага развевался довольно слабо. Нам пришло в голову (какое-то право мы все на это имели, все прошли этот нелегкий путь сюда, на крышу рейхстага) немножко укоротить его, и мы оторвали от него достаточно большой, как уже сказано, кусок, а потом разорвали еще и разделили между собою. Каждый взял себе кусочек этой материи. (Об этом рассказано в статье Долматовского «Поколение Зои и Олега», «Литературная газета», 1947, 15 марта.)
Именно от этого флага (он стоял на крыше, с левой стороны от купола, возле одной из башен) хранится у меня маленький красный кусочек материи.
Февраль 23. Заметок этих «Литературка», по-видимому, не напечатала, иначе Валя прислала бы мне телеграмму. Я посылал две — «Забытый солдат» — о Пятницком — и «С флагом» — о Кошкарбаеве и Булатове, об их флаге. Ничего, напечатаю все сразу. Мне хотелось только поскорее рассказать о Пятницком, чтобы перестали считать его без вести пропавшим.
Пребывание мое здесь заканчивается, осталось три дня. Но, сказать по правде, смертельно уже надоело, надоело ежедневно выслушивать гнусности о писателях. В первый же день схватился с одним типом, который стал расспрашивать о писателе, который продал роман за границу, спрашивал меня фамилию этого писателя, которую он забыл.
Февраль 27. Записываю это, возвращаясь из Ессентуков, в поезде под Харьковом. Завтра утром буду в Москве. Настроение было бы и вовсе неважное, если бы не удалось поработать. Написал пять рассказов-миниатюр, все о том же, о тех же делах, сделал и какие-то другие записи. И, что всегда бывает, когда работа продвигается, проясняется то, что еще не написано, что еще предстоит писать.
Провожали меня супруги Бойченки, после моего отъезда они должны будут перебраться в ту комнату, в которой жил я. Следовало бы познакомить их между собой — Неустроева, ставившего Знамя победы над рейхстагом, и Виктора Кузьмича Бойченко, снимавшего такое же Знамя с рейхстага. Я думаю, у них найдется, о чем поговорить.
Мне хотелось сделать то, что я наметил, и потому избегал с Бойченко каких-либо разговоров про войну, но накануне моего отъезда он зашел ко мне, и я не удержался, спросил у него, что это за история с попыткой выдать одно Знамя победы за другое — всё то, что произошло перед Парадом победы в Москве. Бойченко сказал, что он ничего не знает и думает, что ничего такого не было... Я прочел ему свой отрывок «Серое здание», в котором была фраза: «Над куполом была площадка и на ней — острый шпиль». Бойченко сказал, что венчающая купол рейхстага площадка не была снесена, что, когда он со своей группой поднимался по этой перебитой, шатающейся во все стороны лестнице, им пришлось кругами пробираться по той лестнице, что была устроена в башне. Я сказал ему, что, как мне кажется, на куполе ничего такого не было, что я хотел бы показать ему снимки того времени, но он, теперь уже подробно, горячась, стал рассказывать о том, как снимали они знамя, которое в то время стояло там. Как помнится ему, на знамени были нарисованы большие серп и молот. Точно посередине. Я спорил, говорил ему, что серп и молот были небольшие, в верхнем углу. Я все еще не понимал, что речь идет о другом знамени, о том, которое поставлено было, когда нас вывели из Берлина.
Бойченко продолжал:
— Я уже рассказывал, что это было, кажется, числа 21 мая, в середине дня, точнее — часов в 14. Торжественно были построены части — полки, дивизии. Приехало начальство. Берзарин тоже был. О том, как лезли, как снимали, я уже рассказывал. Там, наверху, был дощатый пол. Вместо снятого самодельного знамени мы поставили государственный флаг. Ветер был сильный, укрепить древко было трудно, укрепили проволокой. Мы все перемазались, там все было ржавое, а мы были в парадных кителях.
Войска были выстроены против рейхстага и на шоссе, в Тиргартене, где был поставлен первый памятник павшему солдату. Это знамя мы пронесли перед строем до фланга, до памятника. Здесь стояло начальство. Знамя было передано представителю военного музея. Забыл сейчас фамилию этого майора.
Бойченко еще раз сказал мне, что на этом знамени они химическим карандашом написали свои фамилии и что сделать это просил тот же работник музея.
— Это все очень важно, — сказал он нам.
Вот такие вот дела!
Опять начались мои прежние сны — все тот же раздолбанный берлинский рейхстаг. Сегодня привиделось: еду в трамвае, и мне говорят, сообщают вдруг: «Уже Берлин». Но я ничего не вижу, потому что окна очень сильно замерзли. Тогда я выскакиваю к двери — так ли это?
И мне кажется, что я вот-вот увижу рейхстаг...
Все это потому, что я пишу сейчас свои рассказы.
Может быть, и впрямь, положено какое-то начало книги.
Апрель 2. Дней десять назад вдруг получил письмо от Неустроева, в котором он сообщает, что 3-го в Москве состоится встреча участников штурма рейхстага, на которую приглашены он, Давыдов и другие наши однополчане. Что он хотел бы остановиться не в гостинице, а у нас, потому что у него с Давыдовым будет много своих разговоров.
Я не очень верил, что все это действительно произойдет и особенно тому, что приедет Вася Дывыдов, комбат, с которым я больше всего был связан в те годы. Я был на работе, в издательстве, когда позвонила Валя и сказала, что Неустроев и Давыдов уже приехали, что остановились они в гостинице ЦДСА, но через два-три дня переберутся к нам. Я тут же позвонил в гостиницу. Степан, так же как я, волновался. Договорились к пяти вечера встретиться у них. Когда я приехал в гостиницу, оказалось, что нужен был пропуск, и я опять позвонил Степану. Но увидел, что он спускается сам, а с ним плотный, скорее толстый, черный мужчина, тоже со звездочкой Героя. Пока я обнимался с Неустроевым, понял, что тот, другой, не кто иной, как Давыдов.
Конечно, я бы узнал его, хотя мне и казалось раньше, что я уж совсем забыл его в лицо, хотя и помню все, что с ним связано. Но он изменился — растолстел. По нашему с Неустроевым мнению его дела лучше, чем были у самого Неустроева. Как сказал ему Неустроев: «Ты еще на ногах ходишь. Я уже не ходил. Главным образом — не ходил».
Его надо просто вырвать оттуда, из этого Ямало-Ненецкого, куда он забрался. «Там все пьют», — сказал он.
Мы просидели часа три, не заметив этого. Выяснилось, что Егоров и Кантария сегодня не приедут и встречать их не придется. Что только утром завтра приедет Шатилов. Решили поехать к нам. Мне не терпелось показать Вале и Иринке моего Васю Давыдова.
Приехали, и снова начались воспоминания. Интересно, что Давыдов как бы еще не проснулся. У него такое выражение лица, как будто он хочет сказать: «Ну зачем теперь все это вспоминать». О том, что в течение нескольких лет единственным человеком, бравшим рейхстаг, был лишь один из них, он ничего не знал. «А я думал, что про этот рейхстаг давно уже забыли, а что про все это пишут, я даже не знал, ничего не читал». Мне показалось, что в глубине души он даже недоволен, что его вызвали, оторвали, заставляют переживать то, что он как бы уже забыл. Степан стал его упрекать, что он не отозвался на его первые письма. Вася ответил: «А я думал, ну было это, прошло, что теперь опять ворошить старое».
Казалось, он опять влез в свой эскимосский чум. Рассказывал, как непросто к нему добраться туда, сначала надо на самолете, потом на собаках и оленях, что это — рыболовецкий и оленеводческий колхоз.
Неустроев намерен вытащить Давыдова из этих снегов, в которые он забрался, устроить его на завод, на котором он, Неустроев, сам работает. Не знаю, получится ли из этого что-нибудь... Степан, не пожалев красок, рассказал о тех годах, когда он, по его собственным словам, погибал. Я вроде бы все уже знаю, но и мне было тяжело слушать. Давыдов плакал. Он вытирал слезы и когда я читал ему о его ребятах, о Кошкарбаеве и Булатове. Прочел еще несколько главок, прежде всего о Пятницком и о флаге победы.
Они оба подтвердили, что все точно и никаких исправлений делать не нужно.
По словам Неустроева, сын Пятницкого, Николай, окончил школу механизаторов. О судьбе отца получили в свое время извещение как о «пропавшем без вести».
Встретить бы мне теперь этого (не хочу называть его фамилии) кадровика нашего, поглядеть на его многочисленные ордена… Это по его вине семьи наших погибших солдат не получали даже известий о смерти их родных или получали вот эти казенные бумажки — «пропал без вести». Так было легче, можно было не наводить лишних справок. Известно ведь, что «пропал без вести» приравнивался у нас к «попал в плен». Семья, получившая такого рода извещение, не получала никаких пособий. Такую бумажку получила и семья Пятницкого. И это о нем, которого знал весь батальон, о нем и об обстоятельствах его гибели.
Мы разговорились, и Неустроев с новыми подробностями стал рассказывать о тех полутора днях в рейхстаге, сказал, что Сьянова он посылал не в подвал, а к Бранденбургским воротам. Интересно, что Давыдов слушал все это так, как будто он ничего этого не знает или только теперь вспоминает обо всем. Неустроев, как мне показалось, рассказывал все это для него.
Сегодня приехали Зинченко и Сьянов и кто-то, кажется, из 171-й. Пока что нет Шатилова, как и Кантарии с Егоровым.
Предполагается встреча с четверкой солдат с унесенной в океан баржи, которые в эти дни тоже в Москве. Встреча нового поколения героев со старым, «с нами — уже отживающими», — сказал Давыдов.
Встречаемся через пятнадцать лет! Уехали они от нас поздно, я проводил их до метро.
Из записей в моей обработке, которые первоначально по моей просьбе были сделаны Валей:
Апрель 3.
Второго, после того как позвонил Неустроев, Вася поехал к ним в гостиницу, а потом они все вместе — Давыдов и Неустроев приехали к нам —
просидели весь вечер. Когда открывала им дверь, еще не видя, представила уже себе всех троих входящими в дом — Васю, Степана и такого же высокого, как Вася, только покрепче и потемнее — Василия Давыдова. А на самом деле, открыла, а там, в шляпе, краснолицый и очень полный человек, в первую минуту показался даже совсем маленьким, даже ниже Неустроева, потому что Степан держится браво и фуражка на нем сияет. И только потом сообразила, что Давыдов, конечно, высок и крепок, как и представлялось мне, только он растолстел, как толстеют сидячие начальники, и держится в непривычной обстановке стесненно.
Давыдов говорил очень мало, а когда говорил, то, казалось, не из потребности вспомнить прошлое, а только потому, что так уж вышло — вызвали, вспоминают. А зачем? Было. Прошло. Теперь у каждого другая жизнь. Он, по его словам, и не читал того, что за это время печатали о рейхстаге, о нем самом. До последнего времени работал председателем рыболовецкого колхоза где-то у Ледовитого океана среди чукчей и ненцев. Оживляется, когда рассказывает об охоте, о том, как вместе с ненцами ест живую рыбу, макая ее в тузлук. Наша пятнадцатиметровая комната с полированными шкафчиками показалась ему шикарной, и он не удержался и сказал, что там у них, в ненецком округе, такого не увидишь. Вчера в музее он тоже держался с краю и, во всяком случае внешне, меньше всех, кажется, переживал из-за дележа славы. Неустроев со свойственной ему напористостью взялся устраивать и перекраивать давыдовскую жизнь, хочет забрать Давыдова к себе на завод, а Давыдов удивляется, и усмехается, и вроде бы не может понять, стоит ли ему поддаваться этому напору...
Мне очень трудно исполнять свои секретарские обязанности, потому что и гостям и домочадцам нужна еще и обычная, не духовная пища. Многое из рассказов я пропустила. Например, начало рассказа Неустроева, который сейчас буду печатать, я не слышала. Степан рассказывал, обращаясь на этот раз не столько к Васе, сколько к Давыдову, ища его подтверждения.
— Мы залегли перед носом у противника. Я вижу, что обстановка сложилась не в мою пользу. Потери у меня — тридцать человек. Решил идти на «дом Гиммлера», пройдя для этого за стеной швейцарского посольства. Доложил обстановку Зинченко.
— 29-го, вечером, ты, Вася, — говорит он Давыдову, — послал Кошкарбаева на «дом Гиммлера». А я стоял слева, через дорогу. Когда стрелял батальон Давыдова, я думал, что это — немцы. К утру мы вышли с ним в противоположные части «дома Гиммлера».
В подвалах дым, пыль, ничего не видно. Поднялись на второй этаж. Потом первая атака, вторая атака, во вторую — потерял половину людей, а Самсонов так и пролежал, не поднялся.
Когда я занял оборону в рейхстаге, Зинченко спрашивает меня: «Где знамя?»
— Здесь, говорю, много знамен — ротные, комсомольские...
— Нет, знамя Военного Совета...
Тогда он к Ефимову:
— Ефимов, где знамя?
Тот отвечает, что на КП полка…
Потом Казакову звонит, наверно:
— Где знамя?
— Вот в углу стоит...
— Присылай сейчас же!
Вскоре пришли Кантария и Егоров. Зинченко — Егорову:
— Егоров! На крышу! Установить знамя!
А через некоторое время тот возвращается.
— Товарищ полковник! Со второго этажа на третий нет прохода, лестница перебита.
Полковник мне:
— Неустроев! Надо взять группу людей и установить знамя!
Я хочу людей подобрать, а он мне:
— Да что ты других посылаешь, иди сам!
— Ну, сам я не пойду, у меня батальон...
Берест взял отделение и затащил на крышу Кантарию и Егорова. А Щербина занимал оборону. В 22.50 доложили — Знамя установлено. Там, на крыше, они все были видны, потому что вокруг все горело.
Ваня Зозуля у меня — проходимец, все может. Я ему говорю: «Возьми десять человек, проверь, где заминировано». А он наткнулся на ходы сообщения и пошел по ним в подвалы. Они думали, что там у немцев шнапс. А из подвала и половины их обратно не вышло.
Зозуля прибегает ко мне, говорит, как спустились, как прямой наводкой по ним из пушки ударили, а потом пулеметами...
Зинченко услышал и сразу:
— Займи оборону и держи, да смотри, чтоб не мародерничали. — А сам на КП. Звонит мне оттуда:
— Ну, как у тебя?
— Пока обстановка, — отвечаю, — нормальная.
А потери в батальоне большие. Все устали. Атака неудачная. Так что кто спит, кто входы караулит. Взял я Ваньку Зозулю и еще человек пять, пошел посмотреть, проверить и своих, и твоих.
КП мое было в комнатушке, влево. Возвращаюсь (час ночи на первое мая) к себе, в комнатушке у меня горит огарок, в плошке такой немецкой, картонной. Телефон. Тут Ярунов, Гусев, несколько солдат и какой-то старший лейтенант. Это был Самсонов, но я его тогда еще не знал.
— Ты кто, откуда?
А он:
— Здесь мой КП.
— А люди где?
— На правом фланге.
(Его — на правом, пока не увел, твои — на левом, а мои — в центре.)
Зинченко докладываю:
— Какой-то Самсонов, ротный (комбата у них ранило), на правом фланге...
— Зозуля, флягу!
И тут же за столом захрапел.
Утром меня растолкали: «Вставайте! Немцы!» Я думал, отдельные группки, а они на наших плечах вылезли из подвалов и пошли в контратаку с правого фланга.
— Почему — с правого? Где ихний комбат?
— А их давно нету...
И смяли мой правый фланг...
Позднее Неустроев рассказал о своей встрече с одним из бывших бойцов Самсонова. Неустроев встретился с ним в этом году, в одну из своих командировок в части. К Неустроеву подошел капитан и сказал, что помнит его по рейхстагу, видел Неустроева в рейхстаге в ночь на первое мая. «Помню, как вы зашли с фонариком в комнату, где мы с комбатом находились. Я тогда бойцом был».
Неустроев попросил рассказать все, что он помнит об этих днях. Вот как Неустроев передает его рассказ:
«Когда мы перешли мост Мольтке и подошли к швейцарскому посольству, наткнулись на немецкие траншеи и залегли в развалинах. Слышали, что сосед справа воюет. Ночью комбат вывел нас к рейхстагу. Здесь стали окапываться, а комбат с несколькими бойцами — и я был среди них — зашли к вам. А как светло стало, мы с нашим комбатом ушли в свои боевые порядки».
— Рейхстаг горит, — продолжает Неустроев, — все сбились в одном коридоре. Зинченко дает команду, разрешает нам выйти, покинуть рейхстаг, но как же из рейхстага выходить!
Спасителем нашим был Ярунов. Он опытный старик. Там, в коридоре, у немцев стояли бочки с селедками, а на них — ящики с сигаретами. Ярунов поднялся туда, на эти ящики, заглянул за них, а там — и не горит, и немцев нет. Пустая комната. Перелезли мы туда — я, Ярунов и Зозуля, смотрим, двери отсюда ведут к выходу из подземелья, других дверей нет, стены толстые, не комната, а неприступная крепость — сколько хочешь держаться можно!
Зову Сьянова:
— Илья! Герасимова сюда! Ставь пулемет, сам ляжешь...
Поспорили, но Сьянов сам лег за пулемет. Я ему сказал:
— Если удержишь, награжу!
Постепенно стал переводить людей в это помещение. Так мы оказались в тылу у противника. А дальше известно — контратака, переговоры, и в пять, в шестом часу утра немцы выбросили белые флаги. Так вот все это было, если коротко рассказывать...
А потом самоходка ударила в двери, когда немцы выходить стали.
Обычная наша нераспорядительность!
На другой день поехали в Музей и в ожидании съемок несколько часов простояли у Знамени, слушая объяснения экскурсоводов. Два рассказа я записала слово в слово.
Крупная блондинка в очках:
— В этом зале завершается осмотр документов по истории Отечественной войны. Перед вами Знамя Победы, установленное на рейхстаге Героями Советского Союза Кантарией и Егоровым 30 апреля в 22 часа 55 минут. Здесь вы видите указ о присвоении звания Героев Советского Союза (читает фамилии). А вот на снимке Самсонов. Он сегодня будет здесь у нас, сможете его увидеть. Вот Кантария, вот Егоров. Еще здесь снят Неустроев, кажется, он сегодня тоже будет, так говорят, но я точно не знаю... Я знаю только о Егорове и Кантарии. Егоров окончил партийную школу, работает сейчас заведующим молочно-товарной фермой. Кантария был шахтером, сейчас не знаю, что делает. Егоров и Кантария приезжают к нам каждый год в День Победы. И мы от них знаем, как устанавливалось Знамя. Знамя это поставлено ценой большой крови. Их было десять разведчиков. Они шли по двое. Первые двое несли знамя. И вот первые двое упали, убиты. Тогда знамя взяли двое других. А когда этих убили, взяли третьи. Егоров и Кантария были девятым и десятым. Они подняли знамя на площади возле самого рейхстага. Ворваться в рейхстаг нельзя было, там немцы, но Егоров и Кантария решили во что бы то ни стало установить знамя, выполнить приказ. Для этого они стали спиной друг к другу и так продвигались, ведя двухсторонний огонь из автоматов и отбиваясь гранатами. А потом их прикрыли десять человек Сьянова. Егоров и Кантария поднялись на второй этаж и на крышу и установили знамя на всаднике — вот вы видите в голове у него пробоина. Но тут поступило распоряжение, так как наши войска дрались во всем Берлине и отовсюду должны были видеть знамя, переставить его на купол. Вот посмотрите на картину Логинова и Панфилова, где изображены Кантария и Егоров в момент установления Знамени Победы. А на этом снимке вы видите, как наши бойцы кормят жителей Берлина...
Черненькая девица:
— Это Знамя Победы. Его установили Герои Советского Союза Кантария и Егоров. Они оба живы. Кантария живет в Абхазии, Егоров — на Смоленщине.
— Это макет рейхстага, таким он был 2 мая 1945 года. Побывав здесь, советские воины оставляли свои надписи.
— А теперь посмотрите на вазу Победы...
Больше всего экскурсоводы останавливаются на том, что стены рейхстага — очень толстые. Правда, размеры указывают разные, но все больше о том, что уже ключ от двери (?) указывает на объемы дверей и стен...
Вот такие, что и говорить, более чем странные рассказы!
Когда я увидела теперь Знамя, мне показалось, что оно поблекло, и я даже подумала про себя, что оно простирано. Материал — это сейчас особенно хорошо видно — совсем простой, грубо оторванный от большого полотнища, наскоро подрубленные края местами поотпоролись, висят черные нитки. А когда ты подошел, ты сказал: «Какое стало! Что его, постирали?»
Теперь оно стоит в предпоследнем отсеке музейного зала, былая парадная торжественность из музея изгнана, возвращены многие материалы Гражданской войны, но в подборе экспонатов нет ни выдумки, ни научной обоснованности. Экспозиция, которая может удовлетворить только совсем юного и неподготовленного посетителя.
Когда принесли юпитеры, служительницы принялись всех нас выгонять, и детей и взрослых. После чего режиссер привел экскурсоводку попригляднее и велел ей собрать вокруг себя группу. Та надулась и заявила, что группы собирать не умеет.
Как все это происходило, сейчас нет времени описывать — слишком много накопилось нерасшифрованного материала. Поэтому только коротко, то, что в блокноте.
Когда девица в десятый раз повторила две имеющиеся в ее распоряжении фразы и в десятый раз перепутала фамилии стоящих перед ней героев, то, по-моему, ты сказал, что надо бы дать слово самим участникам. Неустроев уже взглянул на указку, но Зинченко, улыбаясь генералам, мол, понимаю, надо послужить, вы — генералы, а мое дело солдатское, мне привычно, выхватил указку и заговорил как по писанному. Мне показалось, что для него и впрямь дело это привычное.
Зинченко:
— В конце апреля 1945 года наши войска вели ожесточенные бои в Берлине. Перед нашей 150 дивизией была поставлена задача водрузить Знамя Победы. Особые бои развернулись 30 апреля. Утром мы перешли реку Шпрее, заняли здание «дома Гиммлера». Мы находились в четырехстах метрах от рейхстага. Батальоны Неустроева, Давыдова, Самсонова стояли еще ближе — в двухстах метрах.
Командир дивизии запросил по телефону, есть ли соседи справа и слева, я ответил, что есть. Генерал Шатилов лично вручил нам тогда это знамя...
В 14-00 была назначена общая атака. После короткой, но сильной артподготовки мы при поддержке танков и минометов пошли в атаку, на штурм. В рейхстаге засело 2 тысячи гитлеровцев, эсэсовцы, 400 моряков. Первыми ворвались в рейхстаг батальоны Неустроева и Давыдова, потом Самсонова. Раньше всех вошла в рейхстаг рота Сьянова... Еще до штурма я вызвал разведчиков Кантарию и Егорова и сказал: «Смотрите, видите перед вами здание — это рейхстаг, вы должны установить на нем Знамя». Устанавливать Знамя Победы и брать рейхстаг помогали все войска, сражавшиеся в Берлине, все, кто участвовал в Отечественной войне. Но особо отличились при этом батальон Неустроева, рота Сьянова и лично Сьянов. На счету роты Сьянова за время боев в рейхстаге 100 убитых немцев и 150 взятых в плен, и если убитых мы не можем проверить, то взятых ими пленных считали по головам. Бойцы дрались прикладом, руками, зубами. Бои были исключительно тяжелыми...
Дальше увлекшийся полковник стал передавать слышанные им в рейхстаге рассказы бойцов, говорил от первого лица:
— Бегу, тесно, темно, не видно ничего, вдруг слышу — пыхтит кто-то. Смотрю, фриц сидит на нашем солдате, и держат они друг друга за грудки. Ах ты, фриц проклятый! Наставил я на него автомат, да смотрю, уже наша пилотка сверху, а фриц под ним...
Степан стоял белый, сцепив зубы. Сьянов, довольный, улыбался. Генералы слушали невозмутимо, у Самсонова глаза умные, и чувства свои он не выказывал. Зинченко расплывался в улыбках. Маленький он какой, а был комендантом рейхстага!
Меня познакомили с Ильей Яковлевичем Сьяновым. Он сказал:
— Василий Ефимович два года был рядом с нами, в первых траншеях, он был самым известным и самым приятным у нас человеком!
Вася что-то расспрашивал, ему хочется, чтобы каждый из участников рассказал обо всем этом так, как видел и запомнил. А Давыдов ему сказал:
— Зачем нам рассказывать? Кто же еще это знает, если не ты!
Другими словами, но то же самое сказал сегодня генерал...
После съемок все поехали на аэродром встречать Кантарию.
Вечером к нам приехал Зинченко с дочерью Ириной и Сьянов.
Сьянов вспоминал свою статью в дивизионке от 27 апреля, которая называлась: «Мы водрузим Знамя Победы», — за несколько дней до взятия рейхстага. Статью, конечно, писал Вася после беседы со Сьяновым. 1 мая в той же дивизионке была напечатана статья «Знамя над рейхстагом водружено», хотя в сводке Совинформбюро об этом еще не было сказано…
Меня могут спросить, подумал я, почему именно рейхстаг избран был как конечная цель берлинской операции, если не войны вообще, нечто такое, на чем следует водрузить этот наш флаг, это наше знамя, главный символ нашей победы. Как ни говори, а, скажет, может быть, кто-то, всё-таки парламент, нижняя палата парламента Германии, какая бы она ни была. Да, но именно рейхстаг, здание рейхстага заранее было подготовлено гитлеровским командованием как основной и главный наиболее укрепленный объект в системе обороны Берлина.
Из рассказа Сьянова:
— Бой за «дом Гиммлера» начал Давыдов. Неустроев шел слева. Моя рота должна была находиться в резерве, но утром в «доме Гиммлера» я получил пополнение, и рота моя оказалась к тому времени самой полнокровной. (Какое страшное слово!) С пополнением пришли люди из плена и молодежь. Я стал их проверять, тут же учил. Один, помню, сказал, что не умеет гранаты бросать. Подошли к окну, и я ему показал: «Вот кольцо, оттягиваю, бросаю... Ну-ка, теперь ты!» Бросил он штук пять — получилось.
Вдруг присылают за мной: «Срочно, с ротой!» Рота уже вся начеку. Прибегаем, а там — все: Матвеев, Прелов, Давыдов, Неустроев, полковник Зинченко...
О себе… Я кончил рабфак, один курс института. Война застала меня в должности плановика-экономиста. Войну начинал рядовым. Зинченко раз пришел на передовую, с людьми беседовал, спросил у меня, знаю ли я членов политбюро, а потом на всех собраниях говорил, что я политически развит...
Полковнику Зинченко было сказано, что маршалу Жукову уже доложено, что рейхстаг взят, и Жуков доложил об этом Сталину. Но рейхстаг еще не был взят.
Неустроев, ставя передо мной задачу, сказал, что дает мне на ее решение 45 минут... Некоторые бывшие наши военнопленные говорили мне, что они хотят пойти первыми. Распределили людей по окнам. В подвале этом два или три окна, на уровне головы. Подтащили какую-то мебель и диван. Полковник сказал, что будет дан короткий, но сильный артналет. С Неустроевым мы договорились о прекращении огня, когда подойдем к рейхстагу. Он сказал: «Дашь сигнал красной ракетой». Ракетницу дали Шубкину, он был моим связным, из новых.
Я получил 63 человека из пополнения, всего в роте было до ста человек...
— В «доме Гиммлера», когда мы с Неустроевым стояли у окна, пули так и щелкали по стенке, площадь простреливалась и с флангов и с фронта пулеметным и ружейным огнем. По всей этой площади — вывороченное железо. До канала — ров… От будки — трансформаторной — траншея, выложенная кирпичом. Сам рейхстаг — массивное здание, вросшее в землю. Такое впечатление, что оно расползлось. В нем не было симметрии, соотношения между шириной и высотой. Оно такое широкое, что казалось невысоким.
— Сьянов, пойми, это же рейхстаг! — уверял меня Неустроев, хотя я знал, что — рейхстаг!
Рядом с будкой торчали направленные в нашу сторону стволы тяжелой зенитной артиллерии. Легкую зенитную артиллерию немцы затащили на второй этаж и через амбразуры приспособились стрелять по наземным целям...
Неустроев ставит мне задачу, а я думаю: «Если бы у меня было десять жизней, все равно живым мне отсюда не выйти. Ну и пусть!» — думаю.
У меня было два пулемета станковых. Один я велел установить в окне, прикрывать нас. Первым номером был Вася Якимович, который долгое время был у меня связным. Я ему приказал остаться, а он говорит: «Я с вами пойду!»
Мы пробежали метров пятьдесят, до тех, что еще в первую атаку пошли. Теперь все они лежали перед рвом и во рву. Мне необходимо было поднять их, повести за собой. Кричу: «Вперед!» Не выскакивают. Одного застрелил. Остальные выскочили, не останавливаясь, добежали до канала.
Неустроев мне сказал, что о канале сведений нет, и он не знает, есть ли мост. «Будешь перебираться на подручных средствах», — сказал он. Мост действительно был разобран, но остались рельсы, шпалы, так что мы перешли канал без труда. Других препятствий у нас на площади не было. Метров пятьдесят не дошли, когда я почувствовал, что мы можем попасть под свой огонь. Я дал ракету в сторону рейхстага. Огонь мгновенно прекратили. Вбежали на ступени и закидали гранатами двери и боковые, выходящие сюда окна, и опять вперед, и ворвались. Немцы после артналета еще не опомнились. Когда ворвались в здание, коридор перед нами был пустой. В вестибюле немцев тоже не оказалось. Мы их увидели только за вестибюлем, когда они в подвалы посыпались...
А Васю Якимовича убило на ступеньках зенитным снарядом.
Сьянов зашел к нам вечером, 5-го, вместе с Неустроевым — после съемок на квартире у дочери Зинченко, живущей на том же Ломоносовском проспекте, что и мы. Неустроев, попив кефиру, ушел. Они условились с Давыдовым пойти в кино.
Продолжение рассказа Сьянова:
— Вася Якимович небольшого роста плотный мальчик. Когда я его увидел впервые, подумал — какой цветочек! Убьют! Пусть, думаю, побудет со мной, и сделал его связным. А он оказался на редкость выносливым. В походе, бывало, подбежит: «Давайте вашу сумку!» У него такое было понятие, что раз он связной, то должен за мной ухаживать. В селе у них были две девочки, Поля и Оля, вместе учились, но он так и не разобрался, какая из них ему дороже, с обеими переписывался. Писал редко, но думал о них, планы строил.
Зимой в Польше у нас были тяжелые переходы. За день прошли пятьдесят километров. Часть людей отстала, мела сильная пурга. Я, как и обычно, шел вместе со всеми, впереди меня шел Вася. И так он, бедняжка, согнулся, сейчас, думаю, упадет, надо его окликнуть, а он сам оглянулся и спрашивает так озорно: «Так кто же все-таки, как вы думаете, Поля или Оля?» И засмеялся вместе со мной. Вот он, этот самый Вася, и погиб на ступенях рейхстага. Был он, как я уже сказал, крепкий, смышленый и жадный к жизни. Мы поставили его первым номером пулеметного расчета, когда мне придали два станковых пулемета. Незадолго до штурма я его обругал за то, что отлучается неизвестно куда. Это за Одером было. А он, оказывается, там все чердаки облазил, чтобы найти красный материал и знамя ставить. А на ступенях рейхстага только он гранату выхватил, его из установленной здесь зенитки прямо в грудь ударило.
Он не должен был идти вместе со всеми, я его оставлял с пулеметом в «доме Гиммлера», поставив перед его расчетом задачу — выдвинув пулемет из окна, открыть огонь по флангам. А он взмолился: «Возьмите меня с собой, а здесь оставьте кого-нибудь другого!» И все время, не маскируясь, шел справа и прикрывал меня.
Вот таким был этот мальчик.
На этих ступеньках рейхстага, кроме Якимовича, погибли еще двое, имен которых я не знаю, не запомнил. Пятницкий упал, не дойдя до ступенек.
О Бересте. В обычной, не боевой обстановке был несколько размашист. Любил все легко делать, но и сам себя не жалел. Он со мной сдружился потом.
— Откуда у вас такие привычки? — спросил я у него однажды. А он ответил:
— Я ведь в детдоме воспитывался!
Берест предлагал мне ставить знамя, но я сказал, что не могу, у меня — рота. Тогда он сказал, что придет с разведчиками. И пришел. Спрашивает: сможет ли он на второй этаж подняться? «Ни в коем случае», — сказал я ему. И они прикрепили сначала знамя на колонне...
В вестибюле налево стояла статуя Бисмарка. Ее немцы втащили сюда для сохранности, до этого она стояла перед рейхстагом. Карнавальный зал рейхстага подпирали колонны. А слева из комнаты вела лестница на все этажи. По ней и поднялись Берест, Кантария и Егоров. Боясь, чтобы противник не перекрыл один из входов и не захватил их, я поручил командиру отделения Исчанову взять эту комнату под надзор. И не ошибся. Немцы тоже придавали значение этому входу. Исчанов стоял за колонной, когда из комнаты выбежала группа немцев. Когда на второй день его нашли, он был мертв. Вокруг него лежало несколько убитых немцев.
Теперь о переговорах. Переговоры начались с того, что немцы подали голос из подвалов: «Не стреляйте, мы выходим для переговоров!» Со мной в это время были двое — Шубкин и Хренов. Мы оружие опустили, а немец вылез и парабеллум в руке держит. Я ему говорю, а Шубкин переводит: «Почему у вас парабеллум в руке, если вы вышли для переговоров?» Тот сказал: «Пришлите к нам для переговоров вашего командира».
Я послал к Неустроеву связного, говорю, такая и такая история. Моментально Берест надел шинель, погоны, а Неустроев — адъютантом пошел. Однако очень скоро вернулись обратно. Берест сказал, что немцы дали нам пять минут на размышление, чтобы мы сдались, заявив нам: «Вас сотни, а нас — тысячи... Когда вы наступали, мы видели: вас не более трехсот, а нас в десятки раз больше. Поэтому предлагаем вам сдаться».
Когда Берест все это передал, я скомандовал: «Пулеметы к бою!..
(Записи, сделанные по моей просьбе Валей, перемежаются с моими — отсюда некоторые неизбежные повторения.)
— Почему моя рота легко вошла в рейхстаг? Потому что наступление началось до меня, и начинал его давыдовский батальон. Из этого батальона мало кто остался в живых, все легли перед каналом и во рву. Две роты батальона Неустроева тоже не добились успеха. Прибежал Зинченко в подвал «дома Гиммлера», где были Прелов, Давыдов и Неустроев. Оказывается, командование уже донесло Жукову, что рейхстаг — взят...
Неустроев сказал мне: «Сьянов, как хочешь — ногами, руками, зубами, а ухватись за рейхстаг!»
А положение такое: левый фланг — у немцев, правый фланг — у немцев, центр — у немцев.
Неустроев сказал, что будет введена артиллерия вплоть до катюш, две самоходки, танки.
Зинченко нервничал, ругался. Сорок пять минут мне дали, чтобы решить задачу. Был короткий, но массированный огонь. Моя задача заключалась в том, чтобы поднять и тех, кто остался лежать на площади после первой атаки.
Когда мы оказались вблизи рейхстага, наших команд, голосов — не было слышно. Я, как было условлено, дал ракету. Артподготовка прекратилась, и мы с криками «Ура!» побежали вперед. Впереди бежали Руднев, Быков, Прыгунов, Гусев, Якимович... Попали прямо к главному входу. Высокие двери с пробоинами. Когда ворвались внутрь, я сразу кинулся налево. Здесь все было забито досками, стояли ящики и бочки, что-то вроде продовольственного склада. (Именно отсюда, только с другой уже стороны, изнутри, перебрались мы, когда здание рейхстага горело.)
Немцы находились в вестибюле и, когда мы появились, сопротивления не оказали, посыпались вниз, в тот вход, в то подземелье, которое было в центре, а потом туда, что было слева, прямо по коридору. Однако те, что бежали по коридору, вскоре пришли в себя, опамятовались. Я лег за пулемет, но там что-то заело, мне на помощь пришел кто-то из расчета...
Еще до прихода Неустроева Берест, Егоров и Кантария прикрепили знамя на колонне, а потом из комнаты налево, по лестнице, поднялись на второй этаж. Здесь был третий, замурованный и заваленный, вход в подземелье, где и погиб Исчанов. Оказалось, что в других комнатах, в тылу у нас, немцы. Так что можно сказать, Исчанов в какой-то мере на том этапе спас положение...
Заговорили еще о выходах из подвалов, соединены они или нет с другими подземельями, есть ли выходы в другие районы города? Сьянов говорит, что были. Даже метро было соединено с рейхстагом, что один выход был непосредственно в метро и соединялся с железнодорожным вокзалом. «Я, — сказал Сьянов, — ходил на переговоры как раз через этот выход». И подкрепления к немцам в рейхстаг подходили отсюда...
— Что еще рассказать... Когда мы пришли для переговоров, немцы нас обступили (уже было условлено, что состоится сдача) и спросили, кто здесь есть, кто ваши командиры? Ну, я им сказал, что Шатилов здесь, Зинченко, Перевёрткина назвал, сказал, что армия Кузнецова, Кузнецов здесь... «А Сталин тоже здесь?» — спросили меня. Я сказал: «Сам Сталин здесь». Один немец спросил: а генерал Чуйков с вами? Я засмеялся: «Вы что, сталинградскую кашу ели?» Он тоже рассмеялся: «Нет, меня оттуда отозвали за неделю, поэтому я и уцелел».
Апрель 6. Утром позвонил Давыдову, который просил меня приехать. Шатилов, сказал он, уже прилетел, и все отправились встречать его на аэродром. Приехав на площадь Коммуны, я пошел в музей, потому что думал, что все уже там, но здесь никого пока что из наших не было. Поэтому меня провели к начальнику музея, который принялся расспрашивать: подлинное ли, настоящее ли это знамя, что я обо всем этом думаю. Очень странно мне было все это слышать.
В комнатах, где жили мои знакомые, я никого не нашел. Мне сказали, что все в 24-й комнате. Я не знал, почему они там, постучал и вошел. Комната была полна народу. Я сразу увидел комдива Шатилова. Меня узнали все, кроме Шатилова, который только через некоторое время сказал: «Вот теперь я вас припоминаю». Тут был Зинченко, тут был и Негода, который упорно твердил, что я у них был редактором, и стал целоваться, и Крылов, бывший начальник политотдела корпуса. Он спросил, узнаю ли я его, но я назвал его по фамилии только потому, что знал, что он приедет. (В дивизии у нас был еще другой Крылов, парторг 756-го полка.)
За спиной я услышал голос Сьянова, говорившего что-то обо мне нашему генералу: «Так ведь, товарищ генерал, он всегда с нами был. Его в дивизии все солдаты знали». (Откуда было генералу помнить меня, уж с кем, с кем, а с генералом мне общаться было не положено!)
Неустроев — и он, и Давыдов были тут же — сказал комдиву, что у меня очень много материалов и что я стал настоящим писателем. «Так как же не разберетесь с этим, как же это получается, что вылез этот...» — сказал Шатилов и назвал фамилию человека, о котором больше всего писали все эти последние годы.
Я сказал о Колумбе и Америке, и, кажется, это дошло до всех.
Сказал, что и писал и печатал, и вот теперь, в № 5 «Нового мира» должна быть моя новая публикация. Шатилов записал все это в книжку себе. А когда я только вошел и представился, когда мы поздоровались, спросил, где я сейчас работаю? «Издательство?» Он не понял, что это такое, и спросил, а какая газета или журнал...
Мы обедали, надо было спешить, в музее нас уже ждали. Девочка с указкой рассказывала им, как они брали рейхстаг, а потом подходила к Кузнецову, командующему армией, которого я впервые видел, и спрашивала у него, как его фамилия? Так же, впрочем, как и других. Все это без всякого смущения. Скоро, однако, выскочил Федор Матвеевич наш и — с этим своим, чужим, а не своим, полководческим жестом руки, грудь вперед и избочась — пошел рассказывать что-то. Особенно неловко было, что все это при Кузнецове. Остановить его было нельзя...
Не написал еще... Когда выходили из гостиницы, в вестибюле, вдруг появился С-ов. Поздоровался с одним, с другим. Шатилов без улыбки, сухо пожал ему руку. Я решил, что он не хочет с ним быть любезнее, но он спросил у меня:
— Кто это такой?
— Кто?
— Да вот сейчас подходил, здоровался?
Все уже перезабыли друг друга. И все-таки меня все это немало удивило.
Но, наверно, самый сильный удар нанес этому человеку Сьянов, который, когда тот подошел к нему и спросил, узнает ли он его, вглядевшись, ответил:
— Ну как же, узнаю, вы — художник!
Тот, должно быть, решил, что все это умышленно.
Утром собрались в номере у нашего генерала, у Шатилова. Показывает нам аккуратно выполненную кем-то схему боя. Уточняет ее со Сьяновым.
Говорит:
— Кошкарбаев пришел вместе со Сьяновым, но в письме, которое он написал и которое ему, Шатилову, переслали, уверяет, что он пришел первым. Первыми вступили на плиту подъезда (перечисляет фамилии: Быков, Прыгунов и др.). Туда никто не мог войти, кроме как вслед за артиллерийским огнем. Я видел, как по залитому водой рву лезли по трубе, ни один не бежал. Бежали у «дома Гиммлера», а как добежали до рва — все ползли. И сьяновские, и полурота Кошкарбаева. Вся артиллерия работала по рейхстагу, по Бранденбургским воротам и по тем двум зданиям, из которых велся огонь. В 18 часов врывается батальон Неустроева. Около 20 часов Зинченко разговаривал со мной из рейхстага. Я поблагодарил его. Он сказал, что бой идет сильный.
Мы опять вернулись к Кошкарбаеву. Я сказал, что он, на мой взгляд, справедливо добивается признания того, что он сделал. Генерал со мной соглашается, он горячо говорит о Кошкарбаеве и защищает его. (Только фамилию правильно не может выговорить.)
Потом мы оделись и пошли вниз. Никто не понимал, куда и зачем мы направились. Вышли из подъезда гостиницы. Тепло. Солнечно. Стояли на тротуаре, продолжали разговаривать. Вдруг подошла машина, и оттуда вышел Егоров. Я его сразу узнал, но остальные, кроме Кантарии, по-видимому, не понимали, кто этот худой парень в синенькой фуражечке. Шатилова он не узнал и не мог назвать его. «Я же комдив ваш!» — сказал Шатилов. Однако Егоров оправился и спросил: «Как ваша жизнь, товарищ генерал, как здоровье?»
У Егорова — язва. Достает из кармана и показывает соду. «Еще с партизан», — говорит он. Оказывается, он приехал еще ночью, и подвезли его неожиданно — киношники крутили встречу. Утром в гостинице, как выясняется, Егоров уже видел Шатилова, но не узнал его. Тоже и Егоров всех перезабыл. Все потому же опять, что прошло пятнадцать лет.
Не знаю уж, почему, вдруг вспомнили памятную всем высоту 228.4 в Калининской области. Где кто лежал, кто как погиб.
Егоров, когда генерал спросил у него, почему он плохо выглядит, ответил: «Я тут немножко борюсь с трудностями».
Мы — опять в номере. Егоров и Кантария вдруг заговорили об Иванове, который, по их словам, был с ними. Пуля попала ему в живот, было это уже за каналом. Поначалу я плохо понимал, о каком Иванове они говорят.
Егоров:
— Мы бежали вчетвером — Берест, Кантария, я и Иванов...
Шатилов говорит о С-ве:
— Я сказал ему, когда встретил его здесь: «Как же вы так делаете?» Он ответил: «А разве вам не все равно, вы — командир 150-й».
Это все уже в автобусе, когда поехали с экскурсией по Москве. Фотографировались у мавзолея, в Кремле, возле Юрия Долгорукого. Выяснилось, что Егоров никогда не был в мавзолее. Неустроев рассказывает какую-то смешную историю о сапогах. Все удивляются царь-колоколу. Шатилов вымеряет его шагами. Публика интересуется. Но никто не знает, что это за группа, которую так усиленно фотографируют.
Негода рассказывает. Когда они заняли здание швейцарского посольства, пришел посол, просил взять их под защиту как представителей нейтральной страны. Говорит, что у них и были эти часы, четыре тысячи часов, которые потом так щедро раздавали. Работники посольства спекулировали ими.
Среди снимков, которых у него много, есть любопытные. Интересный снимок рейхстага из дома швейцарского посольства. Сделан он 29 апреля. На переднем плане — канал, очень широкий, сорванный мост, от которого остались одни сваи-рельсы.
— Канал, — говорит Негода, — мелкий...
Негода очень изменился. Пьет. Просил меня послать ему снимок мертвого Геббельса. Рассказывает, как у него «перехватили» его. Сначала он лежал в санроте полка, в палатке, но он не уследил, и труп полуобгорелого Геббельса увезли, утащили.
Еще раз о том, о чем говорит Негода и о чем, помнится, мне уже приходилось писать...
На КП нашего 79-го корпуса, на двух накрытых простыней сдвинутых столах (слегка обгорелый, но узнать можно) лежал труп Геббельса. Голый, но в носках и с галстуком на шее. Причинное место прикрыто большим куском ваты. В головах — пистолет и пиджак с золотым партийным значком над карманом.
Магда Геббельс и шестеро ее детей, пять девочек и один мальчик, которых она сама же и отравила, лежали на носилках, на полу.
Сегодня это может кому-то показаться странным, но носки на Геббельсе были штопаные. Они и сейчас у меня перед глазами, эти заштопанные носки.
Довольно обычный, если не сказать рядовой, пример немецкой бережливости и аккуратности.
С утра собрались в музее, чтобы сфотографироваться «всей дивизией» у Знамени. В это время двое рабочих поднялись на стремянку и стали развинчивать стеклянный футляр, чтобы снять Знамя.
Как только Знамя достали, я стал осматривать его со всех сторон. Меня интересовала цифра, где и как она написана. Мои товарищи не очень понимали, что я делаю. На ткани флага — пять-шесть пробоин, — пулевые, осколочные...
Шатилов рассказывает окружившим его людям о том, как Кантария и Егоров ставили это Знамя на рейхстаге. Но и он теперь уже добавляет: «С ними был еще старший сержант Иванов. Он был убит...»
Зинченко от себя:
— Я дал задание Кондрашову подобрать людей для водружения Знамени...
Сцена у Знамени, когда снимали и говорили участники, была ужасная, тягостная. И никто из посторонних, но особенно музейных работников ничего не понимал: почему какие-то новые для них люди стали у древка флага и, волнуясь, принялись рассказывать обо всем, а хорошо знакомый им комбат-депутат прятался за спинами у публики и не знал, по-видимому, куда деваться. Однако операторы все еще лезли на него и, не понимая, почему он прячется, фотографировали его...
Все заметили, что Знамя еще больше выцвело, как будто его постирали. Крылов даже головой покачал: «Надо было поискать что-нибудь получше». Спросил у Шатилова, где теперь знамя дивизии, сохранилось ли оно? «Боевое»? — спросил тот. И, улыбнувшись, сказал: «А его ведь не было...» — «Почему не было?» «Не успели выдать. Ведь дивизия была спешно сформирована из двух бригад...» Вот так вот.
В отличие от сохраненной мной полоски флага, сделанного из плотной немецкой перины, на Знамя победы пошел наш русский кумач. Иначе бы оно не выглядело таким выцветшим. А материал того флага, от которого мы оторвали по кусочку, точно такой, как перина, привезенная мной из Германии...
Мне давно хотелось еще раз видеть его, но уже не под стеклом, а развернутым, посмотреть, потрогать руками. Я оглядел его со всех сторон перед тем, как его стали фотографировать. Оказалось, что это доставшееся нам полотнище было сшито из двух кусков, рубец проходил посередине. Один край полотнища был оборван. Кантария сказал: «Это когда лезли, зацепили за прутья на куполе и оторвали...» Пятерка оказалась на обратной стороне надписи, в углу, возле древка. Через трафарет желтенькой краской проставлена была цифра «5»…
Я еще раз оглядел полотнище, все эти пять или шесть пробоин, одна осколочная, остальные — пулевые. Позвал Кантарию, спросил: может быть, потерлось?
— Да нет же, — сказал он, — пулевые, рваные, с зазубринами...
А насчет того, что оно закопчено, это выдумки!
Сьянов — о древке. Говорит, что оно не было покрашено, что его уже здесь покрасили. И что древко было сломано, что оно надломилось, когда в него попала пуля. И что когда отправляли в Москву и укладывали в машину, он спросил у Артюхова, что делать? Тот сказал: «Отломите совсем!» И только потом уже починили.
Говорят об Артюхове, начальнике политотдела дивизии:
— Смотри, каким догадливым Артюхов оказался, ведь это он заставил сделать надпись на знамени. Теперь бы никому ничего не доказали!
Матвеев рассказывал, что кинохроника снимала после боев в самом рейхстаге. Но машина кинохроники наскочила на мину, подорвалась. Я сказал, что теперь в нынешний фильм хотят включить инсценированные кадры. Он ответил, что это несерьезно, по-детски получается.
Кантария и Сьянов, оказывается, побывали в прошлом году в Берлине, но, как рассказывает Кантария, рейхстага они так и не видели, даже издали, от Бранденбургских ворот. Я очень этому удивился.
— Да вот как-то так получилось, — сказал мне Кантария, — сначала собирались, конечно, а потом выпили, то, другое...
Сегодня с утра Шатилов позвонил мне, сказал, что у него есть идея сфотографироваться всем вместе, всем, кто из 150-й. «Чтоб была какая-то память». Вчера, как он считает, было положено большое начало. Доволен, что приехали четверо его тихоокеанских солдат, которые 49 дней провели в океане на барже, что все это состоялось в одно время. Спросил его о семье, осталась ли она в Куйбышеве, где он прежде служил, или уже с ним, там, на Дальнем Востоке. Он сказал, что все с ним, что у него до сих пор нет никакого постоянного пристанища, надеется, что когда-нибудь это все будет.
Назавтра назначено что-то вроде банкета. Василий Митрофанович сказал: «Вы должны быть! Пожалуйста, в 15-00!» Ему хочется поговорить со мной, о многом рассказать и показать то, что он написал сам. Неустроев, понимая всю несерьезность ситуации, говорит мне, что Шатилов просит, чтобы я его принял...
Какие-то подробности, относящиеся ко времени, когда мы жили в охотничьих угодиях Геринга под Гроссшонебеком. Теперь, когда Шатилов был у меня дома и мы, не помню уже в связи с чем, заговорили о «даче Геринга», я, по сохранившейся у меня карте, разыскал все эти места, о которых мы говорили. Все так и было, и лес, и прямая, как просека, дорога, ведущая туда, к этим обширным угодьям, где для каждого вида животных были свои, отделенные одна от другой металлическими загородками, пространные вольеры. Только там, где должно было находиться озеро, было порвано. Но генерал, по своей привычке пользоваться в разговоре карандашом и бумагой, тут же набросал все это, и лес, и памятное нам озеро. Выходило, что озеро было не круглое, как почему-то запомнилось мне, а продолговатое. В одном месте оно сходилось, и образовывалось не одно, а два разделенных узкой перемычкой озера.
Генерал, по его словам, и в самом деле спал в постели жены Геринга. Говорит, что первую ночь, когда мы туда пришли, он так устал, что сразу завалился в приготовленную для него, как ему казалось, застеленную одеялом кровать. И только потом узнал, что он спит в постели жены Геринга.
Эту нашу первую после Берлина стоянку, эту, как упорно называет ее каждый из них, «дачу Геринга», вспоминал и Артюхов, когда я был у него в Таллине, и Сьянов, когда он был в Москве. Каждый запомнил что-нибудь свое. Там было много разного рода служб, всякого рода построек, располагавшихся как по берегу озера, так и вокруг него. Вблизи того дома, в котором размещались мы, я это хорошо помню, стояли какие-то сараи. Основной же дом, как говорит Сьянов, был разрушен, взорван. От него, по словам Сьянова, осталась только груда камня. По другую сторону одного из этих озер, это я тоже помню хорошо, была ферма, что-то вроде деревни.
Большой, написанный маслом портрет супруги Геринга, по словам Шатилова, висел у нее в спальне, над кроватью. Скорее, даже картина, потому что изображена она была со спины, обнаженной, сидящей на корточках перед стайкой голубей, которых она кормила с руки…
Генерал решил, что это непременно должны видеть все, и приказал перевесить портрет, повесить его перед входом в дом. «Пусть солдаты посмотрят!» — распорядился генерал. Но его адъютант счел это неудобным, и картину повесили в коридорчике, но все равно, говорит Шатилов, все видели. Еще он рассказывал мне, что там, за озером этим, в деревне, жила одна женщина, которая всю жизнь была экономкой у Геринга. Под конец, уже в войну, ее уволили. Супруга Геринга, ей, по словам генерала, было тридцать два, Герингу — пятьдесят, была в связи со своим, как он почему-то говорит, «массажером». Экономка рассказала об этом Герингу. Молодая женщина не оправдывалась, но проявила характер. В результате «массажер» остался, а экономку выгнали.
Может, все это так и было, но уж больно вся эта история похожа на генеральский анекдот.
Генерал Шатилов пришел к нам 1 мая 1944 года, когда мы стояли в Козьем Броде на реке Великой. Я хорошо это помню, потому что я тогда впервые его увидел. Начальника штаба дивизии, по словам Шатилова, не было. Начальником политотдела дивизии был тогда Воронин, которому я представлялся, когда пришел в дивизию.
— Когда уходили из Берлина, — продолжает Шатилов, — знамя взяли с собой, я положил его к себе под койку. Сначала, признаться, хотел оставить его на рейхстаге, но, посоветовавшись с Артюховым, решили снять. Штаб дивизии нашей в это время располагался в Моабите.
Комендантом Берлина назначили Берзарина. Он издал приказ — убрать все другие армии из Берлина. Вот тогда Артюхов и сказал мне, что нельзя оставлять поставленное нами на рейхстаге знамя. Я говорю ему:
— Зачем? Это дело не наше, а государственное! — Артюхов на это ответил:
— Мало завоевать, надо отвоевать славу!
И я отдал приказ: снять знамя с рейхстага. Его завернули в бумагу и положили в мою машину.
Берзарин установил другое, свое роскошное знамя. Когда пришел приказ доставить в Москву Знамя победы, Берзарин предложил сделать это Пронину (видимо, члену Военного совета?), но тот отказался, сказав: «Я на это не пойду, мы не ставили!» Тогда Берзарин провел все это сам, торжественное снятие Знамени с купола рейхстага и отправку его в Москву. Мы услышали об этом и подняли шум. Артюхов тогда сказал мне: «Вот видишь, что значит — знамя под койкой!»
Как только об этом стало известно в Москве, их вернули и даже, как сказали нам, арестовали. Вернули из Бреста. А Берзарин дня через три разбился в Берлине.
О надписи. Я думаю, что ее сделали сразу, как только сняли, потому что когда знамя лежало у меня под койкой, на нем не было написано «150-я Идрицкая...» Артюхов сказал: если мы укажем и корпус, и армию, и фронт, тогда все будут заинтересованы в отстаивании того, что именно это знамя стояло на рейхстаге. Вот это и заставило нас сделать надпись. Быстро сшили всем делегатам шерстяное обмундирование и отправили их в Москву со Знаменем...
С флагом было так.
Знамя Победы было нами снято, его увезли в Москву, на Парад Победы, и обратно оно уже не вернулось.
Как известно, когда шел Парад Победы, его торжественно проносили по Красной площади. В это время вражеские штандарты кидали к подножью Мавзолея.
После парада Знамя было передано в Военный музей, и его стали хранить под стеклом.
Когда же наше командование взамен снятого захотело поставить на рейхстаге другой флаг, обжившиеся уже к тому времени в Берлине наши союзники, американцы и англичане, воспротивились этому. Они заявили, что, поскольку флаг, который водружен был нами в день событий, мы уже сняли, они не хотели бы, чтобы на рейхстаге стоял только наш флаг, и что если советское командование желает установить другой флаг на рейхстаге, то рядом должны быть поставлены и их флаги.
Так или иначе, но в конце лета того года, когда я снова оказался в Берлине, флага над рейхстагом уже не было.
Апрель 8. С утра собрались в гостинице, предстояла поездка на студию кинохроники. В коридоре меня встретил Егоров, и мы прошли с ним в комнату Кантарии. Сам он куда-то ушел, но здесь были Сьянов и Зинченко. Показал им какие-то вырезки из журналов и газет со статьями разных лет, связанными со всеми этими делами. Над некоторыми мы очень смеялись и даже решили не показывать их старику Шатилову, чтобы не огорчать его. Но потом все-таки показали. «Я опровержение напишу!» — сказал помрачневший Шатилов. Мне хотелось сказать на это, что опровержения пишутся в одном экземпляре, а газеты и журналы имеют миллионные тиражи.
А перед тем как появился Шатилов, я рассказывал им, Кантарии, который к тому времени вернулся, Сьянову и Зинченко, как я чуть было не написал сценарий, но один из Васильевых, тех, что снимали фильм о Чапаеве, загоревшийся ставить этот новый для него фильм, не сумел добиться одобрения этой затеи своей, ибо, как объяснили ему в то время, изображение разгрома рейхстага, так будто бы утверждали немцы из ГДР, может задеть национальные чувства немцев. Зинченко, конечно, тут же со своей военной прямолинейностью сделал вывод о том, что флаг должны снять.
Я рассказал им, как делался фильм «Падение Берлина» по сценарию Павленко, и Зинченко стал хвалиться, говоря, что он был консультантом этого фильма и его знакомые долго еще потом называли его «консультантом». По-видимому, этот последний титул нравился ему больше, чем то, что он десять дней был комендантом рейхстага.
Тут мы прервали Зинченко, так как кто-то пришел, и разговор переменился. Мы договорились с Зинченко, что продолжим разговор, когда он еще раз будет у меня. Мне надо было уточнить, расспросить у них еще раз, откуда эти два разных снимка Знамени, на одном из которых только имя дивизии, на другом — и корпуса, и армии, и фронта. Но они, как и Шатилов вчера, утверждали, что последнее добавление сделано было не в армии, а у нас же в дивизии. Надпись, насколько помнит Сьянов, сделал связной Артюхова, сержант или старший сержант, что надпись делали перед самой отправкой Знамени в Москву и очень торопились.
В студии кинохроники, когда мы туда приехали, чтобы посмотреть то, что было снято за эти дни, какие-то девочки, как оказалось лаборантки, долго не пускали нас. Генерал решил, что это артистки, и разговаривал с ними как будто он не генерал, а самый что ни на есть обычный солдат…
Нас предупредили, что фильм смонтирован пока начерно, не озвучен и нет титров, что называется он: «Они водрузили Знамя Победы».
Сначала Одер. 16 апреля. Полыхающая огнем ночь, залпы РС, артиллерии, бомбовые удары авиации и потоки трассирующих пуль и снарядов по наземным целям. Снимал это Кармен.
Лысый, ученоподобный Самсонов, читающий лекцию в железнодорожной школе. Давыдов — в сибирской тайге — под Москвой, с ружьем за плечом идет, проваливаясь в снегу (оказывается, под Москвой еще снег), спускается в овраг, на склоне садится на пенек, курит. Как он играет! Никогда не думал, что Вася такой актер!
Очамчире. Кантария спускается к морю. Хлещущие по дамбе волны. Бригада плотников и арматурщиков Кантарии укрепляет дамбу. «Человек, у которого со страшной силой отрастает борода». Вот он в своем депутатском кабинете, ведет прием. Он неграмотный, расписываться не может. (Вчера на книжке для дочери Зинченко никак не хотел написать свою фамилию, стеснялся. Потом все-таки написал печатными буквами, писал очень долго, покраснев от напряжения.)
Рудненский комбинат молочных консервов. Егоров в белом халате и в белой шапочке ведет по своему цеху солдат, пришедших на экскурсию. Тот же Егоров в колхозе «Советская Россия», на ферме, поставляющей молоко. Курит, хотя и язвенник. И не только в фильме. Это — на работе. А вот он народным заседателем в суде. Разбирается автодорожное происшествие. Листает дело. У него участливое выражение лица. А вот дома. Двое детишек — Валя и Тамара, шестой и третий класс.
Свердловск. Неустроев дома, в чужой квартире. Квартира чужая, так как Неустроев проживает в закрытом городке и потому его снимают в Свердловске. На столе машинка, Неустроев пишет книгу «Путь к рейхстагу». Встает, устремив думающий взгляд в стену, вспоминает. Подходит к столу и что-то записывает. За окном — зимний город, ребятишки кувыркаются в снегу. А вот и сам Неустроев везет Танюшку в салазках, тут же Юрка, сын, мне уже знакомый. Жена Лида вытирает дочке нос. А это — обсуждение рукописи Неустроева. Тут Левин из нашего «Фронтовика», он теперь в Свердловске, в окружной газете, и Королев, который и пишет Неустроеву книгу.
Шота Кантария, сын Мелитона, приехал в отпуск, служит в армии.
Потом идут нынешние наши встречи в Москве, которые были на моих глазах, несколько однообразные и затянутые уже потому, что поцелуев более чем следовало бы. И встреча Шатилова, которого я не встречал, и Неустроева с Давыдовым, и то, как мы встречаем Кантарию, и съемки в музее у Знамени, и с четырьмя героями, снятыми в океане с баржи. На некоторых вижу свою улыбающуюся дочку. И прогулки по Москве. И Москва.
Потом, уж не помню, как это вклинено, кажется, там, где Степан сидит над рукописью и вспоминает о боях, идут военные куски. Но теперь это уже сам Берлин, бои в городе. Огонь, огонь. Разрушенные здания. Перебегающие группы. И вот видна ратуша. Надпись на стене или заборе: «Капитулирен? Найн!» И потрясающий по силе кадр, по-видимому, снято операторами, которые были у Чуйкова: высоченные Бранденбургские ворота с бронзовыми статуями вдали, в небе, а впереди, перед ними — бой идет...
Далее, как я и предполагал, инсценированные кадры взятия рейхстага, недостоверно бегущая с высоко над головами поднятым флагом группа, столь широко распространенная теперь, и привязывание знамени, конечно. И салют на крыше, такой же инсценированный и столь же широко распространенный. Какое-то неизвестное мне место стены с надписями, такими же стандартными, как и все другие. Запомнилась и даже понравилась: «Мы — из Ельца», на этот раз своей непритязательностью.
Началось обсуждение. Зинченко говорил, что много действия артиллерии, а решает все-таки пехота. «Вот хотя бы моих пехотинцев взять, почему бы их не показать!» Сьянов — много о том, как двигались к Берлину, а как брали рейхстаг, показано очень быстро. «Да и эта группа, — говорит он, — которая бежит, очень маленькая, а это несерьезно. Что касается боя в рейхстаге, то он вообще не показан. Получается, что сразу вбежали, поднялись на крышу и салютуем!»
То, что это инсценировки, по-видимому, их совсем не смущает и не возмущает. Я говорил, что инсценированных кадров давать не надо, не следует. Оператор снимает наших бойцов в спину, крупным планом, и создается впечатление, что рейхстаг было легко и просто брать, даже снимать можно было. Надо остановиться на действительно снятых кадрах артиллерийских залпов и перебегающих, прикрытых домами групп, а потом диктор должен сказать, что бой за рейхстаг снять не удалось, потому что на Королевскую площадь с киноаппаратом проникнуть было невозможно. И снять только Знамя, развевающееся на рейхстаге, то есть финал и апофеоз войны, и Знамя на рейхстаге — как символ победы.
Перевёрткин пытался объяснить, что это кадры кинохроники, что то, что они хотят видеть, то есть себя, не было заснято и что теперь это уже не заснимешь.
Перевёрткин довез нас со Сьяновым до центра и по дороге заговорил о том, что наслоений произошло много и он не знает, как все это теперь можно исправить, что после всего происшедшего, после того, как одного из них выдвинули депутатом Верховного Совета, о нем стали так много писать, что он сделался чуть ли не единственным из тех, кто брал рейхстаг. Что это многое объясняет, хотя, конечно, ни в коей мере не извиняет этого человека.
Я не записал еще... Из разговоров с все тем же сценаристом в Ессентуках я понял, что они собираются включать что-то из того, что до сих пор не показывалось, например лежащего в яме Гитлера, где оператор положил рядом большую фотографию Гитлера, чтобы можно было сравнить. И все-таки я не думал, что они это включат. И конечно, это оказалось не то, что я предполагал увидеть. Мундир с открытым воротом, белоснежная рубашка, галстук, выхоленное лицо, как будто даже напудрено. Лоб пробит пулей. Показалось даже, что улыбается. Вокруг стоят и показывают на все это пальцем наши офицеры.
Мы всегда знали, что Гитлер был сожжен, а этот даже не обгорел. И теперь, когда я увидел показываемого нам «Гитлера», я готов поверить — шучу, конечно! — всему, вплоть до того, что он убежал в Аргентину, как писали в первые дни после войны.
Апрель 9. Я совсем свалился и не мог быть на комиссии по истории Отечественной войны. По словам Сьянова, разговор был бурный. Он рассказывал мне об этом вечером. Кроме его рассказа о том, что было, Сьянов сказал еще:
— Неустроев поступил очень дальновидно, придав мне взвод ПТР лейтенанта Козлова. Он сказал, что, во-первых, могут появиться танки, а кроме того ПТР пригодятся, потому что в рейхстаге железные перекрытия.
Егоров, по его словам, рассказывал на комиссии о том, как его и Кантарию вызвал Кондрашов и сказал, что им дается большое поручение. И опять об Иванове, который якобы был с ними, о том, что, когда они пришли в батальон, их передали Бересту.
— Нас было три разведчика, Берест и два автоматчика.
Надо сказать, что в первое время я решительно не понимал, о каком Иванове они говорят. Вроде бы я все знал, говорил в те дни и с тем, и с другим, и ни о каком Иванове никогда не было речи. Что еще за Иванов? Откуда он вдруг ни с того ни с сего взялся? Но они, больше всего все-таки Егоров, то и дело вспоминали этого Иванова...
Сьянов считает, что атаку рейхстага поручили батальону Неустроева потому, что батальон Неустроева в это время оказался самым полнокровным. Что Плеходанов и его полк не имел Знамени, потому что на дивизию было выдано лишь одно это Знамя — Знамя Военного совета нашей Третьей Ударной.
Болтин, который вел встречу, по словам Сьянова, сказал, что составители истории называют в своем очерке тех, кто штурмовал рейхстаг, а не только тех, кто связан с водружением Знамени.
Хорошо, если так. Единственно, что я могу сказать на это. Я давно уже, признаюсь, не могу понять того, почему так настойчиво, чем дальше, тем больше, говоря о взятии рейхстага, пытаемся мы все решительно свести к Знамени, к флагу победы. Все это, думаю я, от нашей любви к символам…
Апрель 12. Шатилов уезжал вчера, утром он позвонил мне, я приехал в гостиницу и еще застал его. Давыдова не было, он уехал в Вышний Волочёк, и Неустроев нервничал, он упорно хочет забрать Давыдова к себе, помочь ему. Шатилов ехал на аэродром, мы попрощались с ним у подъезда гостиницы. Все разошлись по своим делам. Я пришел в музей, так как там должен был быть Егоров, но не нашел его. Был очень тягостный разговор с экскурсоводками, которые все путают, выдумывают и сомневаются в подлинности Знамени. Они ничего не читали, ничем не интересуются, охотно верят всякого рода слухам. Историю о пяти или десяти штурмовых группах они якобы слышали от Егорова. Вечером звонил Неустроев, встревоженный тем, что Давыдов все еще не вернулся. Утром он позвонил еще раз, на этот раз чтобы попрощаться, потому что уже через час он улетал самолетом. Я спросил о Давыдове, но Неустроев отвечал неохотно, сказал, что тот вернулся и сейчас спит у себя в комнате. Позднее я узнал, что они поспорили; как видно, Давыдов не хочет, чтобы его жизнь перекраивали. Позднее я говорил с ним по телефону. Он отправился было на вокзал, но не доехал, не добрался и, по его словам, не знает теперь, когда выедет из Москвы. У него уже началось. «Теперь, — говорит он, — пока не доберусь до матери». Мать у него в Красноярске. Горюет, что сказал что-то грубое Степану и что Степан на него обиделся.
Кантария и Егоров, так же как и Сьянов, будут еще некоторое время в Москве.
В двенадцать ночи с Киевского уезжал Зинченко, и поскольку он остановился у дочери на том же Ломоносовском проспекте, где я живу, то я заходил к нему. Сьянов тоже с ним. До отъезда на вокзал оставалось еще более часу. Разговор шел о том, что то, что сделали на этот раз, надо было сделать много раньше. Когда Зинченко уехал и мы остались со Сьяновым вдвоем, тот сердился, что Зинченко все путает, когда-то он прекрасно знал, что за знамя получил его полк, и потому, козыряя этим, оказался сильнее других. Теперь Зинченко хотелось бы, чтобы это было полковое знамя, и даже считает, что мы выдумываем, когда говорим, что знамя это Военного совета армии. Все, мол, говорят о комбатах, а ведь знамя ставили мои полковые разведчики, которым я это поручил. Сьянов соглашается со мной, что нельзя показывать штурм рейхстага так, как его показывают в инсценированных кадрах. Если бы его так легко было взять, он не был бы так разрушен и снаружи и изнутри. Там внутри все было разбито и все изуродовано, обрушены все перекрытия...
Апрель 14. Наконец предоставилась возможность поговорить более подробно с Егоровым и Кантарией. Встреча эта могла быть плодотворнее, если бы проходила в более спокойной обстановке и все мы не были так утомлены. Их возят из одной части в другую, они к тому же еще добиваются поездки в Германию. В номер непрерывно ломятся люди, трещит телефон. Так что самый серьезный разговор произошел уже поздним вечером.
Вот кое-что из их рассказов…
Древко знамени прикручивали поясным ремнем Кантарии. Это сначала, когда прикручивали к колонне, на крыше — ремень уже был не нужен. Там, на крыше, кажется, его и бросили...
О чехле. Чехол был брезентовый, защитного цвета. Когда «волокли» по площади, из чехла, как помнится Егорову, высовывалось покрашенное древко. Знамя было в чехле, пока его не прикрутили к колонне.
События, вкратце, развивались так: в одном из подвалов «дома Гиммлера» находились разведчики. Когда 30-го во второй половине дня ворвались в рейхстаг и об этом сообщили Зинченко, тот вызвал Кондрашова. После чего разыскавший их Кондрашов сказал им:
— Вы и вы, со мной, к командиру полка!
В штабе они впервые узнали о знамени, которое, сказали им, надо поставить на «тот черный дом». Кондрашов сказал, что им предстоит опасаться только огня с флангов.
— Не забивайте мозги! — сказал Егоров. — Что мы, не видим: внутри тоже немцы!
Их подсадили в полуподвальное высокое окно, и они довольно спокойно доползли, волоча за собой знамя в чехле до канала, где к тому времени в каком-то бетонированном котловане устроил свой НП Неустроев.
Вместе с Берестом перебрались (ни хрена уже не помнят или врут!) через канал по водопроводной трубе. До рейхстага добрались благополучно, а на ступенях убило Иванова! Заскочили внутрь. Наверх пробираться было еще опасно. «Ни в коем случае нельзя», — сказал Сьянов. Вот тут-то Берест и уговаривал его самого, Сьянова, ставить знамя, но он отказался. Тогда Кантария и Егоров вернулись в подъезд и — чехлом и ремнем — прикрутили знамя к колонне. Тем временем очищен был ход на второй этаж. Тогда они отвязали знамя и, сопровождаемые Берестом и автоматчиками, установили его в окне второго этажа. Оказалось, что лестница наверх, на крышу, повреждена. Тогда, вернувшись к подъезду, они затащили деревянную лестницу, которую немцы использовали, когда замуровывали окна. По ней втроем с Берестом и добрались до крыши. Еще только темнело. Хотели прикрепить к всаднику, но тут ударила пушка и заработали минометы с собора. Заползли под всадника, а знамя обломилось, когда в древко попал осколок, и свалилось на крышу. Обстрел прекратился, становилось темно. Тогда они вылезли из-под коня и по каркасу купола добрались до площадки. Той же бомбой, которой повредило лестницу внутри, покорежило верхний угол каркаса, одна железина загнулась, за этот шпенек на площадке купола они и закрепили древко. После чего всю ночь вместе со взводом подносили из «дома Гиммлера» ящики с гранатами.
Второго мая и в последующие дни их заставляли демонстрировать фотокорреспондентам, как они ставили Знамя, лазали по этим перекрытиям. Под взглядами наблюдателей, перед объективами лазать было много труднее. Потому что в первый раз, вечером, им страх помог быстро и незаметно для себя взобраться наверх. Они все хорошо видели, купол им освещали трассирующие пули, самих их уже не видно было с земли и с окружающих зданий, и по ним уже не били.
Утром десятого мая сняли Знамя и повезли его вместе с полковым знаменем на озеро, на «дачу Геринга». Везли на лошадях.
Потом их всех, вместе со Сьяновым, вызвали в штаб корпуса, чтобы везти Знамя в Москву, но поездку внезапно отложили.
Там, на этой «даче Геринга», у Артюхова, сделаны были все эти надписи. Вскоре им срочно сшили офицерское обмундирование и самолетом отправили в Москву. Артюхов сказал им: «Будете сдавать Знамя коменданту Москвы, возьмете расписку!»
Установление Знамени не казалось им в то время событием необычайным, а было одним из дел среди других их обязанностей. Нельзя не думать о том, как многое в истории быстро становится легендой, как быстро обрастают подробностями и нередко совсем искажаются факты, как незаметно, с годами, одни факты подменяются другими, выдуманными, как на смену одним участникам событий, сначала неуверенно и робко, выдвигаются другие, после чего историки утверждают и канонизируют и эти подмены, и эти выдумки, более интересные и более похожие на правду, чем сама правда.
Таких, как эти двое, мы, корреспонденты, журналисты, заставляем рассказывать нам день за днем, шаг за шагом, минута за минутой их поступки и их чувства — и в «доме Гиммлера», и на площади, на ступенях, на куполе. А в памяти, может быть, остался только какой-то один во всех подробностях живой момент. Отвечают: «Не помним!» Мы настаиваем, искусно подводим к тому, что хотелось бы услышать, и они в конце концов послушно рассказывают то, чего не сохранила память.
Выступления, вопросы слушателей сделали, кажется, из Егорова профессионального выдумщика. Так, вчера он на ходу ввел в свой, по мере его сил правдивый, рассказ историю о немецком пулеметчике под всадником. Глупейшая история эта может впоследствии затмить подлинные, но менее эффектные события. Уже теперь экскурсоводы в музее у нас рассказывают о том, как десять разведчиков с красным знаменем в руках, один за другим сраженные, падали на площади… И вот теперь и тот и другой наперебой рассказывают нам об Иванове, который якобы был с ними, чему я, вроде бы все знающий не понаслышке, много раз с ними разговаривавший в те дни, до сего времени и слыхом не слыхал.
Спрашиваю:
— Почему не рассказывали об Иванове раньше?
Егоров:
— А кто нас спрашивал? Корреспонденты приедут, поговорят, а потом пишут что вздумают!
Егоров о себе: партизан, действовали в Западной Белоруссии. Командиром полка был Садченко, полк диверсионный, действовал в треугольнике: Орша — Витебск — Смоленск. По соседству действовала 16-я Смоленская бригада, а также полк Гришина. Самого Гришина знает прекрасно. С Третьей Ударной Армией соединились на границе Польши под городом Камень. Это еще до форсирования Вислы. После этого попал в 756-й полк, сначала в минометную роту к капитану Моргуну, затем в разведку. Присвоили звание сержанта. За партизанские дела награжден орденом Красной Звезды и медалью «Партизан Отечественной войны» I степени. С Кантарией познакомился сразу, как попал в разведку. В то время во взводе было 38 человек. Начальник разведки полка — Кондрашов Василий Иванович. Командиром взвода — лейтенант, погиб за Одером, где у нас погибла половина полковой разведки.
Под Берлином, где наши разведчики два дня вели наблюдение, с боем взяли шесть или восемь языков. В Берлине — участвовали в уличных боях вместе со всеми.
— О знамени мы ничего не знали, пока нам его не вручили.
О Кошкарбаеве и Бересте: «Им надо было дать Героев. Они «смеляки». После войны приезжали из наградного отдела, допрашивали нас, как все это было, но почему-то им не дали».
— Берест не переодевался, когда ходил на переговоры. И погоны не надевал, потому что настоящие полковники в те дни, будучи на передовой, обходились без погон. Берест был в кожанке. И он просто представился полковником. До Береста на переговоры (не по просьбе немцев, а по нашей инициативе) ходил майор Соколовский и два разведчика. Но они сунулись, не предупредив о том, что идут для переговоров, и по ним открыли огонь.
Когда Берест представился, немцы сказали: «Такой молодой, а уже полковник...» Так за ним и осталось это: «Полковник, полковник!»
А от Знамени Берест не отходил с самого начала и до конца, только потом нас сопровождали еще и автоматчики.
Под Варшавой я Береста чуть не застрелил. Он хотел у нас трофейный мотоцикл отобрать. Он был прав, мотоциклы нам не полагались, но я распсиховался — посмотрим, кто из нас больше заслуженный, а у Береста ни одной награды не было, хотя и мне тоже форсить особенно было нечем.
Знамена, флаги... Из каждой дырки торчали. Нас потом заставили объехать здание и все флаги снять, чтоб осталось только наше. И еще оставили знамя Кошкарбаева. Оно стояло на углу. Считалось комсомольским знаменем.
О надписях на рейхстаге. Егоров ничего не писал, другие писали, особенно те, кто его позднее осматривали.
— О наградах. Нам дали «Красное Знамя» за бои в предместьях Берлина. Но считалось, что за все, и за рейхстаг тоже. Командир полка сказал нам тогда: «Вы по «Красному Знамени» получили — хватит!»
Кантария, по его словам, написал Калинину и получил ответ: вас Родина не забудет.
Командир полка сказал ему: «На, читай Указ!» — «Я не умею читать», — ответил Кантария. Это было в Германии в 1946 году, и это был Указ от 8 мая 1946 года о присвоении звания Героев, подписанный Шверником и Горкиным.
Кантария демобилизовался 1 ноября 1946 года. Стояли в это время в Оранзее за Эльбой. Егоров — в 1947-м. Служил потом еще в Иванове. Совершил 113 прыжков, был инструктором парашютного дела.
Оба говорят, что не боялись высоты. Егоров 15-летним влез по ржавым петлям на 75-метровую трубу молокозавода и снял трос. Снял за сорок пять минут и получил за это 500 рублей. Несколько раз повторил — даровой заработок!
Кантария, по его словам, тоже привычен к высоте.
Говорят, что на купол залезли быстро, потому что было страшно.
Егоров говорит, что шум поднялся, когда пришла «Красная Звезда» со статьей и снимком, на котором войска 5 Ударной выстроены были перед рейхстагом для снятия Знамени победы и отправки его в Москву.
Егоров говорит, что купол рейхстага был демонтирован в 1958 году.
Сьянов рассказывает, как они попали в Большой театр, когда привезли Знамя в Москву. Еще на концерте в Берлине артисты приглашали их заходить, как только приедут в Москву. И, приехав, они в тот же вечер попытались пройти в театр, хотя у них, естественно, не было билетов. Но о том, что их пригласили, билетерши слушать не хотели. И вдруг у кого-то они увидели «Вечёрку» с их портретами (их снимали на аэродроме), тогда они опять сунулись, но уже с этой газетой. К ним вызвали администратора, и их провели на спектакль. А что они смотрели, они не помнят.
Еще из рассказов Егорова:
— Утром 30 апреля Кондрашов построил взвод в подвале «дома Гиммлера». Зинченко сказал ему, чтобы он подобрал людей ставить Знамя. Кондрашов вызвал нас, и мы пошли в штаб полка. Зинченко сказал нам: пробирайтесь в батальон Неустроева. Нам доказывали, что в рейхстаге немцев нет, они только с флангов. Но мы наблюдали в «серую трубу», как мы называли стереотрубу, и видели, что там немцы… Я сказал: товарищ капитан, не забивайте мозги, если сможем, проберемся. Нам дали задание пробраться к каналу, именно к Неустроеву. Немцы вели перекрестный огонь. Мы выскочили и добрались до канала. Здесь был Неустроев и рота Сьянова. Капитан Кондрашов послал нас, но сказал Сьянову: «Может, ты сам?» Но тот ответил, что он командует ротой. Мы с Кантарией и Берестом по водопроводной трубе перебрались, и тут началась артподготовка. Мы вбежали в рейхстаг и очистили от немцев три комнаты. Берест остался вести бой, а мы выскочили на улицу и стали привязывать знамя к колонне, и опять вступили в бой. Очистили еще несколько комнат, пока не подошли к винтовой лестнице, которая вела на второй этаж. С шестью автоматчиками и Берестом поднялись наверх, выставив Знамя в окне второго этажа. Тем временем в рейхстаг подошли еще две роты Давыдова и две роты Неустроева. Очистили на третьем этаже несколько комнат. Тогда поднялись на крышу. Лестница, которая была здесь, была разбита бомбой. Мы занесли ту, что стояла у колонны. Она осталась здесь, когда немцы замуровывали окна, подготавливая рейхстаг к обороне. Кругом стояли бетономешалки. Оказавшись на крыше, мы подползли к всаднику и закрепили знамя. Но в это время со стороны собора ударила пушка и минометы. Отбило часть древка, и знамя свалилось. Когда огонь прекратился, мы всунули древко в пробоину на том же всаднике. Уже стемнело. Трассирующие пули летели через нас. После чего полезли на купол с того же угла, к которому примыкала внутренняя лестница третьего этажа. Лестницы внутри купола не заметили. Лезли по раме. С одной перекладины другую еле достаешь — высоко. Если пулей не убьет, вниз оборвешься. Мгновенно наверх взлетели. Там площадка шириной в стол. Когда потом снимали Знамя, все удивлялись, как мы быстро лазаем. Посылали нас корреспондентам показывать, сегодня прогоняли, а завтра опять. 10-го, как вы знаете, мы уходили из Берлина, тогда же, утром, снимали знамя.
Кантария:
— Знамя под койкой у комдива — это неправда. Пока его не отвезли в Москву, оно все время у нас было. Два знамени — полковое и это — было со мной и Егоровым. Мы привезли его на озера. Ехали туда на лошадях. А вместо нашего на куполе поставили другое, на нем ничего написано не было, но с кистями...
С крыши рейхстага видели один только «дом Гиммлера» и часть Берлина. А с купола — все было видно.
Пополнение в роту Сьянова было не только из тех, что были в плену, но и из людей, вернувшихся из медсанбатов.
Их вызывали везти Знамя в Москву дважды, в первый раз, когда стояли на озерах, второй — из Ной-Руппина, куда нас перевели потом.
Апрель 21. Все понемногу разъезжались. Последним уезжал Давыдов, которого я больше всего ждал и с которым так и не удалось пообщаться так, как мне этого хотелось бы. С немалым трудом додержался он до конца съемок и официальных встреч. С Неустроевым, который хотел устроить его на завод в своем городе, по словам Неустроева, они напоследок крупно поговорили. Не стану писать об его отъезде, о том, как все это было. Так же как и Неустроев, я без всякого успеха пытался говорить с ним о том, чтобы лечь в больницу и полечиться.
Сьянов за эти дни много раз был у меня. Тоже и у меня случались с ним острые разговоры. Я впервые почувствовал, как они мало связаны друг с другом, и не так хорошо, как мне хотелось бы, относятся друг к другу, и только в эти дни, может быть, на какое-то короткое время выступили одной единой, сколько-нибудь сплоченной командой…
Кантарию и Егорова так затаскали по выступлениям, что только в самые последние дни мог один вечер поговорить с ними. На дни Победы в этом году оба поедут в Германию, становятся заправскими выступальщиками. Егоров даже сочинил для этой цели несколько эпизодов, вроде истории о немце, спрятавшемся под животом коня — скульптуры над фронтоном рейхстага.
Кантария — человек прямой, сдержанный, хотя и горячий. Жена у него русская, простая, хорошая женщина. Они уехали на другой день, а еще через день — Егоров. Я вспомнил, что не спросил, как он хотя бы выглядел, этот Иванов, был он высоким или маленьким, старше их или моложе, черный или светлый?
Могло ли мне тогда прийти в голову, что Иванов, которым они столько дней морочили нам всем голову, появился из «Падения Берлина», что это не кто иной как герой фильма, который в нем, в этом фильме, вместе с ними доходит до рейхстага. Они придумали его, чтобы не расходиться с фильмом…
Такая вот история, которая чуть не стоила мне жизни…
А теперь о том, что случилось, почему вдруг вся эта история с Ивановым, как я сказал, чуть не стоила мне жизни… Узнав, что Егоров вечером сегодня уезжает, я поехал на вокзал. Он ждал меня на Белорусском у входа на перрон. Мы подошли к его вагону, он успел передать снимки, накануне сделанные, и я уже стал спрашивать его все о том же Иванове, но в это время подошел какой-то полковник, служивший в Смоленске. Тоже и он был из нашей 3-й ударной. Кандидат исторических наук. Сказал, что жалеет, что не был знаком со мной раньше, иначе я помог бы ему написать диссертацию, но он будет делать из нее книгу и будет просить меня обработать ее. Я, видимо, так срезал его, что даже Егоров от удовольствия засмеялся. Мы вошли с Егоровым в вагон, но я так и не успел спросить его о том, ради чего приезжал, потому что поезд уже тронулся. Пока пробирался к выходу, вскочил в тамбур, он уже разошелся. Подножка была опущена. Мне пришлось прыгать с высоты. Я, конечно, упал, разбился. Когда поднялся, увидел, что поранил руку. На медпункте мне ее перевязали, сделали противостолбнячный укол. Придется теперь ездить на перевязку.
На другой день уезжал Сьянов. На этом и закончились столь бурные две недели.
Октябрь 21. В свое время, когда я еще работал в редакции прозы, мне дали повесть молодой писательницы Елены Ржевской. Читая ее, я вспомнил, что я уже читал раньше ее записки переводчицы, записки о последних днях войны. Ее нынешняя повесть мне понравилась, и мне захотелось встретиться с ней. Конечно, зашла речь и о ее прежде опубликованных записках. Оказалось, что редакция дала только часть того, что было написано. Все, что касалось Гитлера, весь рассказ о том, как был найден его обгоревший труп, как было установлено и доказано, что это труп Гитлера, — весь этот основной материал редакция опустила. Разговор у нас вышел интересный. Она была переводчицей в нашей Третьей Ударной. Я многое успел забыть, однако помню из рассказа ее: после того как труп этот был обнаружен, когда не оставалось сомнения в том, что найденные останки действительно были останками Гитлера, необходимо было доказать это, потому что потом могли и не поверить. Зубной врач Гитлера, а может быть, его зубной техник, дантист, сейчас уже не помню этого точно, я не большой специалист в этих делах, узнал и подтвердил свою работу. Но и это были слова, слова, а не доказательства. Тогда откуда-то с окраины, из Берлин-Буха, привезли туда, в рейхсканцелярию, на Вильгельмштрассе ту же, ассистентку, помощницу его, этого врача или дантиста, и она там, в бомбоубежище под рейхсканцелярией, отыскала сделанные незадолго до того рентгеновские снимки зубов Гитлера. Оставалось сверить снимки, те, что были обнаружены в бомбоубежище под рейхсканцелярией, крошечном зубоврачебном кабинете, с челюстью предполагаемого Гитлера, с его зубами. Все совпало! Все материалы, по словам Ржевской, были отправлены в Москву. Говорит, они даже уже «дырки вертели», заранее рассчитывая на высокие награды. Но ничего из всего этого даже не было предано гласности.
Я очень жалел, что не записал тогда же рассказа Ржевской, тем более что я и сам кое-что, очень немногое, конечно, знал из всего этого. Когда теперь вышел фильм о моих друзьях, бравших рейхстаг, о тех, кто водружал Знамя победы, и в него был включен кадр с трупом Гитлера, который вызвал столько шуму, мне захотелось записать что-то из всего, что было известно обо всем этом мне самому, и о рассказе Ржевской.
Сегодня, когда я пришел в издательство, я опять увидел Ржевскую. И сказал ей, что написал что-то вроде рассказа о Павле Когане, уже потому хотя бы, что Ржевская, как я знал, была его женой. Она сказала, что книжка ее выходит, и те записки, которые были тогда напечатаны в «Знамени», войдут в нее и что она надеется, что они будут на этот раз напечатаны полностью. Я сказал ей о документальном этом фильме и что там есть кадр с Гитлером. Она хоть и не видела фильма, но сказала, что слышала об этом.
— Слушайте, что же это за утка, — сказала она, — откуда они это взяли?..
И очень горячо, волнуясь, переживая, стала говорить почти те же самые слова, которые приходили в голову мне и которые я говорил, делясь своими сомнениями с авторами фильма и с самим собой. Если я знаю хоть что-то, то она знает, конечно, гораздо больше. И поэтому с убежденностью человека, знающего гораздо больше, стала говорить, что все это абсолютная ерунда и что тем более досадно, что происходит это сейчас, когда нет никаких особых соображений, а есть, наоборот, желание и возможность предать все это гласности, и тем не менее — показывают этот случайный, неизвестно откуда взявшийся снимок мертвого Гитлера на лестнице рейхстага! Я сказал, что не на лестнице, а на ступенях. Тут она сказала, что, вероятно, снят был тот самый «двойник», который действительно был, действительно похожий на Гитлера. Он был в зеленом мундире, носки еще почему-то на нем были заштопанные. Его нашли в котловане, там много было других трупов. Я сказал, что в кадре он лежит один, что на первоначальных кадрах вокруг стояла и смеялась, тыча в него пальцами, группа наших солдат, офицеров. «Ну, значит, остальных убрали», — сказала Лена. «Этого двойника, — говорит Ржевская, — всем показывали, возили его повсюду!» И опять сослалась на то, как много они тогда работали, чтобы установить, что обнаруженный ими — именно Гитлер, сожженный по его завещанию эсэсовцами. И она права, говоря, что люди очень ждали, что об этом будет сообщено, будет сказано, что смерть настигла этого злодея, что мы, наша армия, загнали его в подземелье, заставив покончить с собой, то ли отравиться, то ли пустить пулю в лоб. Теперь, казалось бы, можно было уже сказать обо всем этом. И вдруг этот кадр. Причем никаких причин на этот раз уже нет — одно только невежество. И далее говорит буквально то же, что все время говорю я. «И это все сейчас, в дни, когда все еще живы, живы многие из тех, кто все это знает и помнит»... Я никогда не понимал этого, не понимал, почему не захотели сказать правды? Какие могли быть соображения? Откуда взялись эти опасения, чтобы где-то, в чьих-то глазах он не выглядел героем, а то даже и мучеником. Какая ерунда! Он все подготовил, все было вывезено, эвакуировано, и даже врача, кажется, успел послать к себе в Берхтесгаден, и в это время — мы так неожиданно быстро для него наступали, предприняв обход, что мышеловка захлопнулась быстрее, чем можно было ожидать. Деваться было уже некуда. Паралитик, растерявший все, потерявший наполовину дар речи, пытающийся еще разыгрывать жалкую комедию с венчанием, прощанием. Когда там, в бункере, он попрощался со всеми чиновниками и секретарями и остался один, он услышал (не помню, где и когда я об этом читал), что наверху танцевали под пластинку. Он спросил, что там делается, и ему доложили, что генералы танцуют с секретаршами...
Ржевская ждала своего редактора, и мне тоже надо было идти «снимать» вопросы с чьей-то рукописи. В редакции была обычная толкотня, заведующего моего не было, и скоро я опять вышел в наш узенький коридор. Ржевская еще не ушла, ее редактор все еще не появилась на работе. Ржевская, так же как и я, когда заговариваю о делах, связанных с рейхстагом, сильно возбуждена нашим разговором и еще не успокоилась. Так что мы опять заговорили о том же, о том, что не имело смысла поднимать эту историю столь неуклюже и столь наивно. Если его нашли таким приодетым, как в этом кадре, то как он потом оказался сожженным… Один из киношников, Данилов, так и объяснил, что сжигали его потом мы... Вот такая вот выдумка, в которой нет никакого смысла!
Ржевская, не желая повторять того, что она уже рассказывала мне в свое время, сказала, что когда их подвели к воронке одного из недалеко от входа в бункер неразорвавшегося снаряда, к месту, где зарывали все, что оставалось от них, от него и от Евы Браун, и когда по остаткам челюсти прежде всего установили, что это он и есть, когда вся документация, разного рода заключения, были подготовлены (а она их тоже подписывала), нужно было приложить к этой папке вещественные доказательства — и прежде всего зубы, пломбы, мост, коронки — я не знаю, что там еще надо было приложить, — и все это, по ее словам, было приложено, вмещено туда. Несгораемого шкафа не было, он застрял где-то в тылах. Поэтому не знали, что со всем этим делать. И вот несколько дней она должна была со всем этим таскаться. Все это ей дали и сказали: отвечаешь головой! И она — что было делать! — таскалась, носила с собой. А это была какая-то коробка, не очень большая, неизвестно для кого и для чего, для какой цели служившая… А тут еще наступил День победы. На улицах ликовали, веселились, качали героев, влюблялись, ухаживали. К ней ночью вбежала подружка, сказала, что радио передало, что кончилась война, надо было бежать наверх, там уже собирались праздновать, а она не решалась бросить эту коробку, которую поставила на шкаф (потому что боялась положить рядом), и все время смотрела на нее. А когда просыпалась, поднимала глаза, чтобы убедиться, что коробка эта на месте. И все-таки не выдержала, побежала наверх, и они выпили там какого-то вина, и побыстрее опять вернулась в свою комнату. «Смотрю, коробка моя на месте, а ноги у меня подкашиваются. И вот я села, думаю, боже мой, от Ржева до Берлина дошла и сижу тут, коробку эту охраняю».
Все это было отправлено куда надо, и, как уже сказано, результатов не было никаких. Правда, потом приказали проверить, снова выкапывали. Хорошо, говорит она, что все закопано было в ящиках.
Хочется еще раз прочитать эти ее записки. Надеюсь, что самого интересного из того, что она мне рассказывала, она не опустила.
Писал я, писал все это, все эти мои полудокументальные и документальные полуочерки-полурассказы, не знаю как и назвать их даже, и вдруг прямо посреди фразы — рука остановилась даже — мелькнула у меня мысль: а не написать ли? А за ней и пошло! Вот бы, подумал я, вместо свидетельств очевидца, всей этой достоверности, с которой я так ношусь и которую всего, казалось бы, более ценю, взять да и написать роман, например. Да, может быть, именно роман. (Так ведь хочется написать роман, особенно тем, кто в жизни своей никогда никаких романов не писал!) Словом, что-то совсем другое, более интересное и захватывающее, чем эти мои наидостовернейшие рассказы — и широкое, свободное, и не менее правдивое, чем невыдуманное.
Написать, как по Берлину, по улицам его бегает молодая и хорошенькая женщина с коробкой в руках. (А что в ней, в коробке этой, узнаем мы только потом.) Только что объявлено, что война окончилась: взлетают ракеты, на площадях повсюду толпы, всюду качают солдат, все радуются, все возбуждены, и она тоже, как все, радуется и вместе со всеми что-то кричит. Но она бы веселилась еще больше и влезла бы в самую середину толпы, но в руках у нее эта коробка, и она мешает ей. «Вот навязали», — думает женщина... А он, конечно, сегодня будет ее ждать. Они давно не виделись. И друзья ее, сейчас встретившиеся ей, тоже приглашают ее отпраздновать вместе с ними. И, думая о коробке, женщина говорит про себя: «В такой день...» И злится еще больше. Но скоро опять забывает обо всем и опять смеется и радуется, как все. Она вспоминает, что вечером все они, другие военные девушки и она, должны собраться вместе, как было у них условлено.
Да, да, так вот и написать эту женщину, бегающую с «Гитлером под мышкой» по всему Берлину, с этой коробкой, что так мешает ей, но которую нельзя оставить и от которой нельзя освободиться…
В ящике этом — он, остатки его. Ей сунули в руки его, этот проклятый ящик, сказав: «Отвечаешь головой!» Вот она и таскает его повсюду.
И немца моего дать, одного из организаторов фолькштурма, вылезшего из-под земли, худого белобрысого барончика, последнего из рода основателей Берлина. Который, вылезая, протягивает нашим солдатам огромный золотой перстень, удостоверяющий, что он и есть один из основателей Берлина.
И старую женщину, с которой когда-то лепили статую — молодую фрау дер Зиг, олицетворяющую немецкий героизм, немецкий национальный дух. Старуху, которая через неделю после того как все, наконец, рухнуло, умирает.
И ребят, взявших рейхстаг, здание, где начал и где закончил свое существование и свою власть фашизм, где утверждались планы уничтожения этих ребят.
И комбата этого дать, исчезнувшего и опять воскресшего, капитана, завладевшего зданием рейхстага, который через двенадцать лет после того дня приезжает в своему товарищу — в деревню, под Москву...
Все может войти в большую книгу, в которой в отличие от моих документальных новелл, где все так заковано, где я ограничен фактом, столько и полета и простора для фантазии.
Конечно, я не мог бы сделать того, чтобы мои герои входили все в соприкосновение друг с другом, как это делается в настоящем обычном романе, мне этого не надо и я этого не хочу. Сейчас, когда у меня перо остановилось на слове, я думаю, что героем романа должно быть время, то время, с которым лицом к лицу встретилось мое поколение, несколько великих дней, даже и не дней, а день один и, может, лишь только ночь, последняя эта ночь.
В ту минуту, когда переводчица с пастью Гитлера в коробке смеется и кричит, затиснутая ликующей толпой, под мокрыми каштанами в Тиргартене хоронят Пятницкого, донесшего свой флаг до ступеней подъезда, до его колонн. (Материалом для флага послужила перина, которой была прикрыта старуха, с которой в свое время немцы лепили памятник Победы.) Когда в Берлине вылезает на свет этот чудом уцелевший отпрыск рода, — в рейхстаг, бойцам, приносят первую почту; когда фрау дер Зиг, умирая, в последний раз глядит на пробитую статую, — дравшийся в рейхстаге Неустроев принимает коньячную ванну...
Вот какую книгу бы я написал. И все это — не такое уж придуманное и отнюдь не вымышленное, а просто по-другому, все то же, но по-другому написанное, крупней поданное, чем сделано это мной в моих записках, — все, все может войти в такую книгу, о которой я рассказываю и которой я не напишу.
Герой романа — время и почти фантастические эти события. События последней заключительной минуты войны, последнего дня ее, последней ее ночи.
Кстати, о коньячной ванне. Я даже не знаю, откуда это пошло, но мне не раз приходилось слышать, что будто бы один мой добрый знакомый, достаточно известный человек, командир батальона нашей дивизии, принимал в Германии коньячные ванны. В дивизии у нас в те дни об этом упорно говорили. Звучит все это как анекдот, но говорили об этом вполне серьезно. Я и сам, случалось, рассказывал об этом другим... Вот, мол, как было в те дни! Поэтому теперь, когда он приехал в Москву, мы завели с ним об этом разговор. У меня к этому времени была в Москве своя собственная маленькая комната, не было только стола, ни письменного, ни обеденного. Обедали мы на ящиках из-под спичек, которые я раздобыл в нашем дворе и которые были за ненадобностью выброшены из магазина. Вот за этими-то поставленными один на другой ящиками мы и сидели в тот вечер и пили чай.
Ничего, кроме чая, друг мой к тому времени уже не пил.
Я даже удивился, что он сам начал этот неприятный для него разговор. Что вот, мол, наговаривают на него много, даже, мол, такую ерунду до сих пор говорят, что будто бы он в свое время коньячные ванны принимал... Я, помню, обрадовался, что он начал этот разговор и с радостью подхватил, что слух такой действительно ходил по армии.
Мой друг-комбат, слушая меня, улыбался. И мне стало ясно, что он обижается только для вида и что он прекрасно понимает, что анекдоты и легенды складываются далеко не обо всех. Однако комбат, о котором я говорю, не был бы самим собой, если бы не был тем, чем он был. Я знал, что сильнее всего ему претит всякая неправда, тем более если она хоть в самой малой степени связана с войной. Поэтому он тут же, не пожалев, разоблачил эту легенду.
«Да, случай такой действительно был, — сказал он с улыбкой, — но все это неправда...» Никаких коньячных ванн он не принимал ни тогда, ни после, а принимал самую обыкновенную горячую ванну. Но так как он сильно был простужен в те дни, то ординарец добавлял ему немного коньяку.
Я только не понял, то ли он добавлял ему туда, в ванну, то ли после уже растирал своего комбата этим коньяком.
Вот и вся история.
Ноябрь 10. Некоторые соображения, возникшие в связи с нынешними встречами с моими однополчанами и их теперешними — пятнадцать лет спустя — рассказами.
Боев в рейхстаге, таких, как это себе представляют некоторые, не было. Там, когда туда ворвались наши, находилось в десятки раз больше вооруженных немцев, но они, как подтверждает это Сьянов, не наладили организованного сопротивления. Кроме фолькштурмистов в рейхстаге были и отборные части, в том числе переброшенные на самолетах с Балтики моряки и эсэсовцы. Немцы были хорошо вооружены, в рейхстаге была даже артиллерия. Словом, если бы немцы намерены были оказать организованное сопротивление, они могли бы его оказать и уничтожить еще не одну нашу роту.
С другой стороны, если предположить, что немцы в рейхстаге были деморализованы и понимали бесплодность сопротивления в то время, когда почти уже вся Германия была оккупирована, то почему же все-таки так нелегко дался нам рейхстаг, почему так долго продолжались там стычки с вылезавшими из подвалов немцами?
В подвалах рейхстага, как и в других подземельях Берлина, люди прятались от огня. Вот почему там (немецкое командование до последних дней подбрасывало в Берлин новые части) оказались вполне боеспособные войска, и госпитали, и фолькштурмисты, и гражданские. Когда наши ворвались в рейхстаг, все это почти двухтысячное население подвалов думало об одном, как им, как писали они, спастись от «зверств большевиков», сохранить жизнь, и хотели только одного, выйти, выбраться из рейхстага и его подвалов, ибо, повторяю, боялись, что здесь их перебьют. Но когда они выбирались из подвалов, их встречали огнем, и тогда они сами пытались пробиться с боем.
Не знали они хоть с какой-либо точностью и сложившейся обстановки. Может быть, думали, что еще есть куда уйти и уж, конечно, предпочли бы сдаться союзникам. Может быть, пытались выходить через подземелья, может быть, и уходили, мы просто ничего этого не знаем. Чтобы хоть как-то представить это себе, надо опросить одного из сидевших тогда там немцев.
Только этим, думаю я, можно объяснить себе то обстоятельство, что немцы, в панике бежавшие при появлении в рейхстаге наших солдат, в плен все же сдаваться не хотели, а в последующем требовали, чтобы их гарантировали от самосуда.
Что еще можно сказать обо всем этом...
По-видимому, все — и основные бои за Берлин, и взятие рейхстага, и установление Знамени Победы, и переговоры с немцами об их капитуляции — все это отводилось Чуйкову, все это должен был совершить он, герой Сталинграда Чуйков. Но Чуйков застрял на Зееловских высотах. Вперед вырвался менее известный и не столь прославленный человек, командующий нашей армией — Кузнецов. Люди Кузнецова взяли рейхстаг, установили Знамя победы, за древко которого держались и Чуйков, и Берзарин.
Рейхстаг был в прямом и символическом смысле последней цитаделью немцев. Немцы придавали рейхстагу такое же значение, как и мы. Пока рейхстаг не взят — формально война не проиграна. (Фактически они проиграли ее давно, и Гитлер это знал и признавал еще с 1944 года, и говорил своим близким, что ждет развязки как избавления и права на уход из жизни.) Но формально и для немцев, и для нас, и для всего мира окончанием войны было взятие рейхстага.
Именно рейхстаг немцы укрепили, как ни одно другое здание в Берлине.
Получилось не так, как задумывалось: война внесла свои поправки в планы командующих фронтами, возможно и в планы Верховного командования. Рейхстаг взял Кузнецов. И немцы, получив формально, перед историей, право на капитуляцию, послали парламентеров советским войскам в рейхстаге, с тем чтобы они привели для переговоров генералов, взявших рейхстаг. Подземным ходом, связанным с метро, немецкие парламентеры повели за собой самого большого из советских военачальников, оказавшихся в рейхстаге, — старшего сержанта Сьянова.
Они просили: дайте нам какого-нибудь генерала, чтобы вести разговор о капитуляции. Но генерала не было, и пришлось вести разговор с Неустроевым и Берестом, а затем и со Сьяновым.
И все-таки окончательные разговоры с ними вел энергичный и опытный Чуйков, к которому, кстати сказать, заранее были стянуты для такого случая все корреспонденты, кинооператоры и писатели.
Ему, Чуйкову, и пришлось принимать окончательную капитуляцию Берлина, весь ход которой, минута за минутой, тогда же записал сидящий на КП у Чуйкова — Вишневский.
Три батальона оказались в тот день перед рейхстагом. Два батальона нашей 150-й стрелковой, тогда еще только Идрицкой дивизии: батальон майора Давыдова и батальон капитана Неустроева и один — соседней 171-й дивизии: батальон старшего лейтенанта Самсонова.
Если бы история соблюдала справедливость, то эти три человека по их заслугам в той последней военной операции должны были бы называться в таком именно порядке, в каком я перечислил их по тогдашним их военным званиям.
Но лишь Зинченко, его 756-му полку, когда только начинали бой за Берлин, было вручено красное полотнище под номером «5» — флаг Военного совета и политотдела 3-й ударной армии. В дивизии, в штабе, тогда предполагали, вероятно, что в боях, которые должны развернуться, участок дивизии окажется настолько узким, что полки в наступлении будут располагаться в три эшелона, и, когда дивизия пробьется к рейхстагу, на место других, обескровленных и потрепанных, полков будет введен 756-й, свежий полк Зинченко... Но вопреки этому предположению, когда были пройдены и преодолены основные участки берлинской обороны и занято последнее здание перед площадью, на которой и расположен рейхстаг, так называемый «дом Гиммлера», на переднем крае к этому времени были не один, а два полка — 756-й Зинченко и 674-й Плеходанова. И если бы не заранее, а тогда, в тот день и в тот час, были выданы флаги-знамена, то их пришлось бы выдать обоим полкам, ведь именно этим двум полкам, вернее, двум батальонам полков этих, предстояло брать рейхстаг. Но знамя, полученное дивизией, было одно и оно уже отдано было 756-му. По одному этому уже полк Плеходанова оказался в неравном положении.
Конечно же, эти двое, Кошкарбаев и Булатов, когда они лезли со своим солдатским флагом, ничего не знали об официальном знамени, выданном для того, чтобы поставить его на рейхстаге. Они и не предполагали, что все уже предопределено. И как дерзко, с какой отчаянной смелостью ползли они по изрытой, грохочущей площади. Флаг, ими поставленный, был действительно первым. Это было настолько очевидным, что политотдел дивизии, забыв о флаге Военного совета, признал их водрузившими победное знамя, и в солдатской многотиражке — органе политотдела дивизии — так это и было написано («Воин родины» — от 3 и 5 мая 1945 г.).
Но Знаменем Победы стал не их флаг, а Знамя «№ 5». И от мала до велика все теперь знают не Булатова и Кошкарбаева, не этих ребят, что первыми ставили свой импровизированный флаг, а Кантарию и Егорова, повесивших официальное знамя сначала на крыше, а затем и на куполе.
Теперь это так, и уже навсегда будет так.
У истории есть свои законы. Она, история, любит со временем по-своему поворачивать события и, то ли восхищенная, то ли оттого, что где-то за чем-то не уследила, она выделяет и выпячивает одно, забывает о другом. И еще этот ее обычай непременно связывать такие триумфальные события непременно с одним каким-нибудь именем, тем самым зачеркивая все другие имена. Так уж бывает, так уж это у нее заведено.
«Кто ждет от истории справедливости, тот требует от нее больше, чем она намерена дать», — говорит Стефан Цвейг.
Что касается нас, то мы можем только сказать, что никогда одно какое-нибудь, пусть даже очень заслуженное, имя не бывает единственным. Как бы там ни было, будем надеяться на то, что историю можно и следует уточнять, что одно выдвинутое ею имя не должно закрывать от нас другие имена...
Что еще хотелось сказать? Что во всем этом деле, во всей этой истории со знаменем никто не виноват. Все, кто к этому причастен, в ту минуту во всяком случае действовали добросовестно. В самом деле, кого же можно тут винить, если заранее приготовили эти девять знамен по числу дивизий, а потом на два полка оказалось одно знамя. Теперь можно лишь говорить, что сама затея выдачи заранее такого рода знамен была неудачной. Но когда это задумывалось, всем казалось, что это так и надо, именно так и следует сделать, нельзя ничего было наперед предусмотреть.
Все, наверно, правильно. «То было волею судьбы, которая всегда права, даже если нам кажется, что она поступает несправедливо», — говорит тот же Стефан Цвейг. Не надо было только забывать двух этих бойцов из батальона Давыдова, их имен, их самодельного флага. И, конечно, следовало боевой этот их самодельный флаг поставить в музее рядом с нынешним Знаменем Победы. А мы теперь даже не знаем, где он, тот флаг, какова его судьба.
Быть может, я и не смогу в ближайшее время опубликовать этой моей записи, но мне хотелось ее сделать хотя бы для себя.
Публикация Марии БАСКОВОЙ
ПРИМЕЧАНИЯ
Эти рассказы были написаны. Вот отрывок из рассказа «Забытый солдат»: «Среди имен людей, бойцов и офицеров, бравших рейхстаг, забыто имя Пятницкого. Петра Пятницкого. Между тем именно он первым выпрыгнул утром из окна дома Гиммлера, когда начался штурм — при первой атаке. Потом, у канала, под огнем, когда роты надолго залегли, встал солдат с красным полотнищем — только здесь он его развернул — и увлек за собою своих товарищей. Это был — Петр Пятницкий. Вскоре из дома увидели: наши солдаты показались у подъезда, взбежали на ступени, и опять вспыхнуло знамя, а потом человек со знаменем упал. Это был он, Пятницкий. <…> Когда под вечер, после артиллерийской подготовки, атака была возобновлена и бойцы его батальона подбежали к рейхстагу, Пятницкий лежал перед подъездом с флагом в руках... И чтобы его не затоптали, его отнесли и положили у колонны... А потом о нем забыли».
Лейтенант Рахимжан Кошкарбаев (1921—1888) и рядовой-разведчик Григорий Булатов (1925 — 1973) фактически первыми, еще до Егорова и Кантария, водрузили красное знамя на рейхстаг. Попыткам распутать эту сложную историю посвящена значительная часть этих дневниковых записей.
Михаил Алексеевич Егоров (1923—1975) и Мелитон Кантария (1920—1993) согласно официальной версии первыми водрузили красное знамя над рейстагом. Командовал группой младший лейтенант Алексей Берест. Историки полагают, что первенство решалось непосредственно перед парадом Победы 9 мая и было отдано группе лейтенанта Береста из тех соображений, что Кантария по национальности грузин, как и Сталин, а фамилия Егоров символизирует простого русского солдата.
Виктор Кузьмич Бойченко (1925—2012) — Герой Советского Союза, разведчик 496-й отдельной роты 236-й стрелковой дивизии 46-й армии Юго-Западного фронта, ефрейтор.
Семён Никифорович Перевёрткин (1905—1961) — советский военачальник, генерал-полковник (1958), Герой Советского Союза (1945). Командир 79-го стрелкового корпуса (май 1944 — май 1946) 3-й ударной армии, воины которого штурмом овладели рейхстагом и 1 мая 1945 года водрузили на нем Знамя Победы.
Степан Андреевич Неустроев (1922—1998) — советский офицер, участник Великой Отечественной войны, командир 1-го стрелкового батальона 756-го стрелкового полка 150-й стрелковой дивизии, штурмовавшего рейхстаг, Герой Советского Союза (1946). Полковник (1995).
Фёдор Матвеевич Зинченко (1902—1991) — советский военачальник, Герой Советского Союза, полковник. Командир 756-го стрелкового полка, воины которого 30 апреля 1945 года штурмом овладели рейхстагом, а 1 мая водрузили на нем Знамя Победы.
Алексей Прокопьевич Берест (укр. Берест Олексій Прокопович; 1919—1970) — советский офицер, участник Великой Отечественной войны. Герой Украины (2005). Во время штурма рейхстага совместно с М.А.Егоровым и М.В.Кантария при поддержке автоматчиков роты И.Я.Сьянова выполнил боевую задачу по водружению Знамени Победы над зданием рейхстага.
Василий Иннокентьевич Давыдов (1919—1968) — майор Советской Армии, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (1946). В ночь с 28 на 29 апреля 1945 года батальон Давыдова переправился через Шпрее и захватил здание Министерства внутренних дел нацистской Германии. 30 апреля 1945 года во главе группы разведчиков, действуя вместе с батальонами капитана Неустроева и старшего лейтенанта Самсонова, Давыдов принял активное участие в штурме рейхстага и водружении над ним Красного флага. За девять дней боёв в Берлине батальон Давыдова уничтожил большое количество солдат и офицеров противника, более шестисот взял в плен.
Илья Яковлевич Сьянов (1905—1988) — командир 1-й стрелковой роты 1-го стрелкового батальона 756-го стрелкового полка 150-й Идрицкой стрелковой дивизии 3-й ударной армии 1-го Белорусского фронта, старший сержант. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 15 мая 1946 года за умелое руководство боем, образцовое выполнение заданий командования и проявленные мужество и героизм в боях с немецко-фашистскими захватчиками старшему сержанту Сьянову Илье Яковлевичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».
Валя — жена, Валентина Петровна Ланина.
Василий Митрофанович Шатилов (1902—1995) — советский военачальник, Герой Советского Союза (1945). Командир 150-й стрелковой Идрицкой дивизии. С 21 апреля по 1 мая В.М.Шатилов руководил действиями дивизии в уличных боях и при штурме рейхстага. К исходу дня 1 мая подразделения дивизии овладевают рейхстагом и водружают на нем дивизионный штурмовой флаг, который затем стал Знаменем Победы.
В середине января 1960 года, в штормовую погоду самоходная баржа Т-36, стоявшая на разгрузке на Курильских островах, была сорвана с якоря и унесена в море. На ее борту находилось четверо военнослужащих инженерно-строительных войск Советской Армии: младший сержант Асхат Зиганшин и рядовые Филипп Поплавский, Анатолий Крючковский и Иван Федотов. 49 суток провели эти люди в открытом море без воды и еды. Спасенные американцами, они были доставлены в СССР, где их встречали как героев.
Петр Дорофеевич Щербина (1926—1981), младший сержант, командир автоматчиков первого батальона 756-го Стрелкового полка, который со своими солдатами прикрывал полковых разведчиков. Прорвался из «Дома Гиммлера» через площадь к рейхстагу, сквозь шквал огня подхватил флаг у убитого на ступеньках здания сержанта Петра Пятницкого и прикрепил его к колонне. Константин Яковлевич Самсонов (1916—1977) — полковник, участник штурма рейхстага, Герой Советского Союза. О своем участии в Великой Отечественной войне написал книгу «Штурм рейхстага», вышедшую в свет в 1955 году.
Кузнецов Василий Иванович (1894—1964) — советский военачальник, генерал-полковник (1943), Герой Советского Союза (29 мая 1945). С марта 1945 года — командующий 3-й Ударной армией 1-го Белорусского фронта. Под руководством В.И.Кузнецова армия участвовала в Берлинской операции. 1 мая 1945 года воины 3-й Ударной армии водрузили над рейхстагом Знамя Победы.
Алексей Игнатьевич Негода (1909—1975) — советский военачальник, командир 171-й стрелковой Идрицко-Берлинской дивизии, принимавшей участие в штурме рейхстага. Герой Советского Союза (1945 год). В Берлинской наступательной операции, действуя в составе 79-го стрелкового корпуса, 171-я стрелковая дивизия под командованием полковника А.И.Негоды прорвала глубоко эшелонированную оборону противника на реке Одер и участвовала в штурме Берлина, а в дальнейшем совместно с 150-й стрелковой дивизей штурмом овладела рейхстагом.
Николай Эрастович Берзарин (1904—1945) — советский военачальник. Командующий 27-й, 34-й, 39-й и 5-й ударной армиями РККА во время Великой Отечественной войны. Первый комендант взятого советскими войсками Берлина и начальник Берлинского гарнизона (24 апреля 1945 года — 16 июня 1945 года). Генерал-полковник (20 апреля 1945). Герой Советского Союза (6 апреля 1945).
Василий Иванович Чуйков (1900—1982) — советский военачальник. Маршал Советского Союза (1955). Дважды Герой Советского Союза (1944, 1945). Главнокомандующий Группой советских оккупационных войск в Германии (1949—1953), Командующий Киевским военным округом (1953—1960), Главнокомандующий Сухопутными войсками СССР, заместитель Министра обороны СССР (1960—1964), Начальник войск гражданской обороны СССР (1961—1972). С 1942 по 1946 год — командующий 62-й армией (8-й гвардейской армией), особо отличившейся в Сталинградской битве.
Мемуары Н.Д.Голубкова (1897—1961) о боевой юности, Первой мировой войне и Русском экспедиционном корпусе во Франции были записаны Николаем Дмитриевичем незадолго до смерти по просьбе его сына — поэта, прозаика, живописца Дмитрия Голубкова, который отразил военные эпизоды из этих мемуаров в рассказе
«Отцовский табак» и в поэме «Отец» (см. журнал «Кольцо А», № 72, май 2014). Дополнительные сведения о Николае Дмитриевиче можно найти также в мемориальном сборнике «Это было совсем не в Италии» — в многочисленных дневниковых записях Дмитрия Голубкова, посвященных его отцу.
Нас хотят отправить во Францию
В 1914 году, когда началась Мировая война, мне было всего-навсего семнадцать лет. Мать моя — домашняя портниха — все время настаивала, чтобы я пошел добровольцем в армию, так как ей очень не хотелось, чтобы я попал по мобилизации рядовым. Пойдя добровольцем, я имел бы в перспективе что-нибудь вроде поручика — или еще выше. Так же поступили и мои товарищи по футболу — Шилов Володя, Гаврилов Володя.
Я записался в армию, и меня как вольноопределяющегося направили в полк рядовым, где я прослужил до января 1915 года. Затем меня направили в Алексеевское военное училище, а в мае 1915 года перевели в офицерскую стрелковую школу в Ораниенбауме под Петроградом. Здесь формировали отборные воинские части — во Францию: проводили тщательный медицинский осмотр и т.п. Я попал в 8-й Особый пехотный полк, меня произвели в фельдфебели1 и направили в 1-ю пулеметную роту, где мы ждали отправки во Францию. В этот полк попал со мной и Гаврилов Володя.
Тем временем в Москве появились признаки волнений. Черная сотня устраивала погромы. Под маркой патриотического движения громили немецких капиталистов. Если только встречалась вывеска с иностранной фамилией, значит, немец — бей. Так было разгромлено очень много торговых фирм, в том числе аптека «Феррейн», музыкальный магазин Мюллера. Много было и жертв во время этих погромов: грабители лезли в окна, и осколки зеркальных стекол падали прямо им на головы и тяжело, а иногда смертельно их ранили. Я был далек от политики: мы жили тогда в селе Владыкино, и и в округе у нас было много поместий немецких поселенцев, которые также подвергались нападению…
Со мной в футбольной команде играл мой приятель Борис Церетели2 (внук эмира Бухарского). Он каждый год на лето уезжал в Бухару, приглашал он и меня туда, но так как дорога очень дальняя, я так и не собрался. Семья Бориса Церетели вела очень безалаберный образ жизни: когда получали помощь от дяди эмира — закупали бельевыми корзинами разные сладости, закуски, устраивали вечеринки. А бывали и такие дни, что есть нечего. Была у Бориса очень хорошенькая сестра Люба, лет семнадцати. В одну из таких вечеринок мать Бориса пригласила нас, молодых людей, к себе. Среди нас был Василий Шустов, который усердно ухаживал за Любой. Но он очень не нравился матери девушки, и, когда сказал в адрес Любы комплимент, ее мать дала понять Шустову, что все его ухаживания напрасны. После вечеринки Борис уехал в Бухару, и я его больше не видел.Говорят, его расстреляли красные, когда началась революция.
Был у меня еще приятель по теннису — сын главного инженера Владыкинской ткацкой фабрики Женя Ованнесянц — мой соперник в ухаживании за дочерью нашего сельского псаломщика Таней Мсандровой. И вот, когда началась война с немцами, Женю тоже мобилизовали, и он попал в военное училище; окончил его и в Татьянин день был приглашен к ней. Меня в то время еще не успели произвести даже в фельдфебели, а он явился в полном обмундировании, поручиком. Ну, конечно, я чувствовал себя не в своей тарелке. Еще бы: соперник — поручик, а я — рядовой (хотя Таня всеми силами старалась смягчить эту разницу между нашим положением). Кое-как я досидел до конца и ушел, расстроенный, домой (я был очень самолюбив, и мне казалось, что Таня уделяет Жене внимание все время). Другой мой товарищ — Сергей Соколов, художник, года на три старше. Он часто приходил к нам домой, много и очень недурно рисовал. В армию его не брали потому, что с легкими у него было не в порядке. Потом Женя уехал на фронт, а моя часть ждала отправки. В один прекрасный день я зашел к Мсандровым и увидел у Тани на столе письмо от Жени. В комнате Тани не было, и я решил заглянуть в письмо.Я быстро прочел излияния Жени и чуть ли не объяснения в любви. У меня ноги подкосились, но я собрался с силами. На этом мой роман до приезда из Франции закончился, хотя Таня продолжала мне писать.
А война разгорелась. Стали прибывать раненые, и у нас во Владыкине власти решили открыть госпиталь на ткацкой фабрике; стали вербовать санитаров и сестер милосердия. Таня и другие девушки поступили туда сестрами. Мы, молодежь, навещали сестер, организовали кружок самодеятельности. Мой брат Ваня обладал очень хорошими артистическими способностями, и мы стали часто бывать на фабрике. Ставили небольшие пьесы — получалось очень хорошо. Таню назначили сестрой-хозяйкой; ей отвели маленькую комнатку с тем, чтобы она окончательно переселилась в госпиталь. За одной из ее подруг— девушкой легкого поведения, которую звали Аней, очень усердно начал ухаживать Сережа. Написал ее портрет и в конце концов покорил ее сердце. Но жениться совсем не думал, да и она как будто не думала. Однажды в госпитале была какая-то постановка, а по ее окончании выступала самодеятельность. Я стал искать Сергея, чтобы идти домой,но от сотрудников госпиталя узнал, что Сергей с Аней уединились в свободной комнате. Вскоре подошла Таня, которая пригласила меня посидеть до прихода Сергея у нее в комнате, и вот мы очутились с ней с глазу на глаз. Она начала с поцелуев, и могло бы быть что-нибудь серьезное, если бы не здравый смысл, который руководил мною. Так мы просидели до полуночи, но вскоре пришел Сережа, и я с ним ушел домой, оставив Таню в слезах. Сергей назвал меня дураком из-за того, что я упустил такой момент, но я был другого мнения — может, из-за того, что был слишком молод и у меня были совсем другие взгляды.
Через несколько дней мы опять собрались в госпитале; Сергей с Нюрой вел себя совершенно развязно, будто они завтра пойдут под венец. Таня явно завидовала им и в этот вечер не раз даже назвала меня глупцом. Но я был тверд и не поддавался ни на какие соблазны.
Наконец наступила осень, и упорно стали ходить слухи, что нас хотят отправить во Францию. И вот в 20-х числах октября нас повели на парад, а прямо с парада направили на окружную железную дорогу (как потом выяснилось — для погрузки на пароход в Архангельске). Сначала назначили командиром батальона полковника Лосьева, а затем — полковника Грундштрема, а Лосьев стал его заместителем. Так мы постепенно укомплектовывались. Прислали нам и ротного командира — поручика Боркова. Человек он был очень требовательный и суровый, улыбку на его лице видеть можно было очень редко.
Перед отправкой за границу, в полдень, нас (москвичей) отпустили проститься домой, а вечером было приказано явиться на станцию Воробьевы горы. Явился я вовремя, что очень понравилось моему вновь назначенному командиру роты.
Поручик Борков назначил меня фельдфебелем. Обязанностей у ротного фельдфебеля очень много — вся хозяйственная часть, а на стоянках — строевая. Наконец приехали после пятидневного путешествия в Архангельск и прямо из вагонов — на пароход. Отвели нам пароход-угольщик «Воронеж», и мы кое-как разместились. Скоро мы стали похожими на кочегаров, за что ни возьмись — грязь. Мне с моим писарем — по происхождению евреем — отвели уголок в трюме.
Брест, Париж, Верден…
Наконец после двухдневной стоянки тронулись. Пока плыли вдоль берега Белого моря и не выплывали в открытое море — ничего, а потом как началась качка — беда: рвота замучила. Наш ротный писарь оказался очень запасливым: выезжая из Архангельска, он захватил несколько ящиков лимонов. Благодаря этим лимонам многие спаслись от рвоты, а писарь на этом деле зарабатывал деньгу. Но вот спустя пару дней нам объявили, что в ближайшем будущем нужно ожидать немецких подводных лодок. Всем выдали спасательные пояса и в случае тревоги велели быть готовыми к прыжкам в воду.
Однажды утром мы хотели выйти на палубу, но волны поднимались выше мачты; оказывается, мы вышли уже в открытое море, а ночью были страшный шторм и волны. Весь пароход наш покрылся замерзшими брызгами; был уже ноябрь месяц.
К ночи вдруг объявили тревогу: вблизи появилась подводная лодка немцев, и нам грозило потопление. Каждый из нас надел спасательный пояс. Вскоре наша пресловутая пушка открыла огонь, и мы чудом спаслись. У нас был очень опытный капитан, который решил — лучше проплыть лишнее расстояние, чем подвергнуться атакам подводной лодки. Так мы в первый раз избежали купания в ледяной воде. (Если бы у нас капитан был другой, не миновать бы нам ледяной ванны.)
На другой день плавания вдруг слышим, что пароход преследуют акулы. Мы все высыпали на палубу. Действительно, акул штук двадцать плыло за пароходом, их видно было простым глазом. Капитан решил сделать по ним несколько выстрелов из двух пушек, которые стояли на палубе, и после двух залпов акулы скрылись.
На другой день мы опять подверглись преследованию подлодками, но на этот раз выручила флотилия французских лодок, высланных нам на помощь на случай появления немцев. Подвергались нападению мы за время пути пять раз, но благополучно выкручивались.
Наконец показались какие-то берега — мы думали, что нашему путешествию уже конец. Но не тут-то было; это оказались берега Англии. Навстречу вышла эскадра английских кораблей, которые, проводив нас миль пять, потом отстали. Нам сказали, что бояться теперь нечего: это место якобы очень сильно охраняется англичанами. Мы немного успокоились, но на другой день подводная лодка немцев появилась опять и стала на некотором расстоянии преследовать нас, боясь почему-то подходить близко. Мы расстреляли по ней больше сотни снарядов, и наконец она отстала.
Уже настали двадцатые сутки нашего пути, стали показываться кое-где острова. Переводчик объяснил, что это край Средиземного моря. Командование стало приводить нас в порядок. Было приказано у бортов парохода натянуть имевшиеся в распоряжении капитана специальные сетки, а нам хорошенько вымыться. После купанья мы настолько переменились, что перестали друг друга узнавать.
Показались берега какого-то мыса. Как мы потом узнали, на нем стоял город Герикна (север Франции). Нас поставили на якорь, и командование сделало предварительный смотр. Хотели убедиться, хорошо ли мы выглядим во всем новом. Видимо, остались довольны, потому что начали проводить инструктаж, как мы должны себя вести на берегу. В нашей роте оказался и Гаврилов Володя, так что мы — старые друзья — оказались вместе.
Мы причалили к городку Брест на севере Франции, здесь нас решили высадить. Жители города, пришедшие в порт, засыпали нас букетами цветов; на каждом шагу слышались возгласы «Vive la Russie» — «Да здравствуют русские». И так без конца.
Разместили нас — за отсутствием другого, более подходящего помещения — на бойне. Помещение очень чистое; поставили по кровати на каждого — в общем, «создали культуру». Но в обед произошел курьез. Выдали каждому по ложке, вилке, ножу, тарелке, но к великому огорчению командования после обеда не оказалось половины вилок и ножей: наша братия не привыкла к такой роскоши и решила обзавестись приборами, попрятав их куда только можно. Командиры вынуждены были опять прочесть нам лекцию, что это некультурно и т.д. После этого случая французы уже не давали к обеду приборы, и мы довольствовались своими ложками.
Под вечер начальство решило дать нам кратковременные отпуска; я с Гавриловым тоже отправился в увольнительную. На улицах жители устраивали нам бесконечные овации, приглашали в дома, угощали. Мы с Володей попали в один почтенный дом. В квартире из четырех комнат жили муж, жена и две дочери. Разговаривали, конечно, главным образом знаками, хотя мы немного понимали по-французски (в России поверхностно изучали французский язык, когда учились в гимназии; были у нас с собой и словари, так что объясниться все-таки можно было). Так мы просидели в гостях до полуночи; нужно было идти в полк, а то будет нагоняй. Хозяева были настолько радушны, что предложили нам у них ночевать. Когда я спросил, где же мы будем спать, то отец без смущения показал на кровати дочерей и знаками объяснил, что спать можно вместе с девушками. Нас это смутило. Мы не привыкли к такой простоте нравов и поспешили ретироваться (потом узнали у переводчика, что французы не считают это предосудительным — это нас поразило).
В Бресте мы простояли три дня, а затем нас решили перебросить на юг Франции. Ночью была объявлена тревога, и нам приказали собраться в путь. Парадным маршем нас повели в город Марсель и посадили в поезд, не говоря, куда едем. Везли через всю Францию — с севера на юг, делая короткие остановки, вероятно, с целью демонстрации, так как по всей Франции были разбросаны лагеря военнопленных немцев, и командование, видимо, решило морально подействовать на них: «Вот, мол, смотрите — и здесь русские!» На остановках всюду встречали с цветами и выносили массу угощений; у меня в купе накопилось столько всяких закусок, что я не знал, куда их девать, а цветов было не меньше.
Но вот и Париж. Приказано срочно разоружаться и готовиться к параду. Видимо, власти решили показать нас и парижанам, но, опасаясь бомбежки, парад провели очень быстро. Французский маршал Жоффр обошел ряды войск, поздравил с благополучным приездом, и на этом дело и кончилось.
Жоффр начал свой обход с первого полка, а так как я был правофланговым благодаря своему росту, генерал сначала подошел ко мне, внимательно посмотрел на меня и сказал на ломаном русском: «Такой молодой, а уже командир. Молодец!» Правда, выглядел я очень хорошо, но звание мое в то время было всего лишь фельдфебель.
После смотра мы церемониальным маршем прошли по улицам Парижа и, нигде не останавливаясь, прошли на вокзал.
Наутро поезд тронулся далее на юг Франции; проезжали мы полями, сплошь засаженными виноградом, и на всех станциях нам устраивали торжественные встречи. Через сутки высадили из поезда, и остальное расстояние мы шли походным маршем. Вдалеке показалось Средиземное море, и мы подошли к побережью. Проходили курортными местами, но все курорты были закрыты вопреки прекрасной погоде (видимо, сказалось состояние войны).
Наконец мы подошли к небольшому курортному городку Сан-Рафаэль, разместились лагерем. Раскинули походные палатки, и началась жизнь, полная безделья. Не знаю, почему-то у меня началась бессонница. Я обратился к врачу. Он объяснил мне, что это, наверное, из-за перемены климата, и посоветовал начать курить, потому что во Франции курят главным образом наркотические табаки. Я послушался мудрого совета и начал прямо с сигар — ну, конечно, я ведь никогда не курил до этого. И вот, покурив сигару, я засыпаю.
Начальство разрешило давать нам кратковременные отпуска в город. У меня в роте был парикмахер Костя Свинаренко — парень очень веселый, компанейский, вот мы втроем и начали ходить в отпуска. В один из вечеров мы познакомились в кафе с тремя молодыми женами только что мобилизованных французов — фотографа, певца из оперетты и художника. Девицы эти вели себя очень развязно; мы с трудом, но все же понимали друг друга. Мы с Володей были далеки от всяких грязных мыслей, но Костя был другого воспитания и поведение их понимал по-своему: он думал, что если они кое-что и позволяют себе, значит, с ними можно все. Но оказалось совсем другое. Когда Костя распустил руки, одна из них на ломаном русском объяснила, что она может позволять все, но только на словах. Костя понял ее так, что она просто, как он выразился, «набивает цену», и дал ей пощечину. После этого мы поспешили ретироваться и больше с Костей никуда не ходили.
Каждый день мы гуляли по окрестностям города. Кругом росли пальмы, маслиновые рощи, фиговые деревья, или, как у нас их называют, деревья с винными ягодами. Любовались мы всем этим очень недолго, так как через три недели, ночью, объявили тревогу, и мы походным порядком двинулись в путь. Сначала нам ничего не говорили, а потом объявили, что идем на фронт под Париж, так как немцы, якобы, во что бы то ни стало решили его взять.
На рассвете мы подошли к какой-то небольшой станции, и нам объявили, что здесь будет посадка. Утром мы сели в поезд, но ехали очень недолго. Уже стало слышно артиллерийскую стрельбу — оказывается, нас привезли под Верден, небольшой крепостной город, которому французы тем не менее придавали серьезное стратегическое значение.
С места в карьер нас повели на передовую. Идти пришлось совсем недолго — миновали несколько полуразрушенных деревень и подошли к позициям. Мы сменили французскую полуразбитую дивизию. Французы, видимо, очень надеялись на стойкость русских, потому что стояли на этом участке целой дивизией, а нас поставили только бригаду. На фронте в эти дни было затишье, и мы благополучно сменили французов. Но спокойно прошел только один день, ибо немцы, видимо, узнали, что против них теперь стоят русские, потому что с их стороны стали раздаваться возгласы: «Рус, идите к нам!» На рассвете мы отбили первую атаку. Немцы шли густыми цепями, а вперед пустили штук двадцать танков.
С танками нам еще не приходилось иметь дело, хотя и делать-то некогда было — почти все солдаты были молодые, редко кто из них бывал в боях. Но невзирая на это, атаку отбили, хотя понесли довольно большие потери. У меня в роте тяжелораненых было человек восемь, легкораненых — с десяток. Убитых только двое: Воронин и еще один (не помню фамилии).
Наши окопы проходили за дворами деревушки, в которой мы разместились. Из двора хозяин выходил к овину, за которым лежал пустынный теперь огород, а дальше начиналось поле, где копали окопы. Утром поручик Борков оделся и пошел к огневым точкам. Вдруг он остановился, увидев ефрейтора Цыбу, ползущего на четвереньках к овину, возле которого копошились куры. Стало ясно, куда Цыба держал путь. Хозяйка недавно уже жаловалась, что у нее пропадают куры.
Спрятавшись за дощатой перегородкой сарая, поручик заметил сидящих невдалеке в кустах двух рядовых нашей роты — они вдохновляли Цыбу на подвиг. Цыба подобрался к курам и бросил им горсть зерен. Он согнулся еще больше, чтобы куры его не замечали, но они не спускали глаз со своего искусителя и боком пятились назад. Однако две курицы оказались неосторожнее других,Цыба поспешно словил их. Ловко зажав между колен одну курицу, он поспешно открутил ей голову и бросил позади себя. Хотел проделать то же самое с другой, но неожиданно встретился с возмущенным взглядом поручика. Цыба простодушно улыбнулся ему, ласково приговаривая: «Курочка, рябенькая, красивая, цыпочка, иди, погуляй, милая», — и отпустил ее. Потом вскочил на ноги и молодцевато отчеканил: «Здравия желаю, ваше высокоблагородие». — «Здравствуйте, ефрейтор Цыба», — отвечал поручик, пронизывая его взглядом. Оба помощника Цыбы по ловле кур постарались убежать. Цыба безуспешно пытался заслонить собой обезглавленную курицу. Поручик увидел последние конвульсивные движения курицы;он приблизился к ефрейтору вплотную, и взгляды их встретились. Цыба часто заморгал.
— Вы очень нежно ласкали курицу, Цыба. Вы ее любите?
— Так точно! Почему же ее не любить? Птица мирная.
— Поэтому вы мирной птице голову оторвали!
— Никак нет!
— С этой курицей вы разделались.
— Гм… Так точно!
— Запутались, Цыба! Деньги у вас есть?
— Нет, ваше высокоблагородие!
— Плохо.
Цыба ломал голову: «На что ему деньги? Неужто взятку хочет?» Поручик сунул руку в карман, достал пятифранковую монету и протянул ефрейтору:
— Возьмите и отдайте хозяйке в покрытие убытка, который вы ей причинили.
Цыба ни за что не хотел взять деньги, он сгорал со стыда.
— Возьмите, говорю, и отдайте их хозяйке, об исполнении доложите мне после поверки, а курицу возьмите себе.
Взяв деньги и подняв курицу, Цыба чеканным шагом направился в дом хозяйки. Поручик глянул на его пылающие уши и улыбнулся. Затем поручик скорым шагом направился к огневым точкам, боясь как бы вражеские танки опять не появились против наших позиций, но немцы в этот день не пытались нас атаковать.
Проработали Цыбу на поверке очень сильно. После этого случая в нашей роте больше не случалось подобных краж.
На другой день немцы подтянули свежие силы и большими соединениями пошли в атаку. Первую они организовали с помощью мадьярских частей. Мадьяры шли густыми колоннами со штыками пилой (с зазубренными лезвиями). Мы хорошо организовали оборону; я из четырех пулеметов и карабинов, находящихся у бойцов, открыл по врагам ураганный огонь, но мадьяры наступали частыми перебежками и, неся большие потери, продвигались к нашим окопам. Я расстрелял из своего пистолета все патроны, и, когда мадьяры приблизились к нашему брустверу, у меня уже не было ни одного патрона, и я в душе простился с жизнью. Но в этот момент мой унтер-офицер по фамилии Зенкин, который был ранен и лежал около меня, увидя мое критическое положение, собрал последние силы и, выстрелив из пистолета, убил мадьяра и спас меня от явной смерти. Мадьяр, который бежал на меня, вонзил в мою грудь винтовку, но штык его прошел неглубоко, сделав легкое ранение.
На Балканах
…Очнулся я только в госпитале. Оказывается, в момент, когда мадьяры уже были близ наших окопов, из укрытия выбежали наши резервные части и контратакой опрокинули мадьяр. Так первая атака была ликвидирована с большими потерями для немцев. В этот день немцы предприняли еще три безуспешные атаки.
За этот бой меня наградили французским крестом «Круа де герр».
В госпитале я пролежал две недели, так как раны были совсем легкими. Кроме легкой раны в грудь я получил еще несколько ран в ноги от разорвавшейся вдалеке мины. Но это все очень быстро стало заживать, и через две недели я был готов к бою.
Госпиталь, в котором я лежал, был французский, очень хороший, отношение к нам сестер и врачей было великолепное, кормили прямо на убой. Выписали меня из госпиталя и направили в команду выздоравливающих, в которой я пробыл неделю. Нам, команде выздоравливающих (человек десять), пришлось итти открытым полем на виду у врагов, которые открыли по нам шрапнельный беглый огонь, но все прошло благополучно.
Пришел я в роту вечером и узнал, что немцы ценой больших потерь потеснили французов немного правее от нас, но мы оставались на старой позиции. Поговаривали, чтобы выровнять фронт, нам придется немного отступить, но на другой день французы подтянули подкрепление и заставили немцев снова отступить на старые позиции.
Не успели немцы занять позиции, как в роту пришел поручик Борков и, собрав офицеров и младших командиров роты, объявил, что в районе нашего фронта появились вражеские самолеты. Около двух часов самолеты показались и в районе Вердена. Они летали попарно; каждые три пары составляли немецкую авиационную роту. Борков напряженно наблюдал за ними в бинокль. «По местам! К бою!» — громко скомандовал он. На стоявших рядом зенитных батареях послышалась громкая команда. С помощью имевшихся в роте приборов и визирных трубок установили высоту и дальность самолета.
Поручик Борков передал стрелкам команду прицела. Пулеметчики быстро навели и по команде открыли огонь; пулеметы откликнулись дружной очередью. Головной самолет быстро развернулся и пошел на запад; все, бывшие в окопах, заметались; послышались возгласы: «Падает!» И действительно, самолет быстро начал снижаться.
Поручик приказал: «Быстро лошадей!» Он со своим младшим офицером вскочил на неоседланных лошадей и полным карьером помчался к месту падения самолета. Вслед за ним рванулись и другие офицеры с батареи. Проскакав около пяти километров, офицеры соскочили с взмыленных коней и стали проталкиваться к упавшему самолету, но вместо него валялась груда обломков. Тут же сидел белокурый молодой человек, а рядом с ним лежали помятый шлем и очки. Человек был в кожанке, опоясанной ремнями, с его лба свисала слипшаяся от крови прядь волос. Поручик внимательно осмотрел самолет и сказал, что пули попали в мотор и что меткость стрелка идеальная.
Пленного пилота доставили в штаб бригады. Командир бригады высоко оценил стрельбу из пулемета и велел представить к награде бойцов и командование роты.
Видимо, в отместку за потерянный самолет немцы решили под утро нас атаковать. Развернулся сильный бой. Мы несли большие потери, а немцы все наседали. Уже взошло солнце, а немцы все шли. Патронов было у нас много, так что мы крошили врагов.
Наконец, видя, что атаки бесполезны, немцы оставили нас в покое и занялись убитыми и ранеными(на нашем участке на проволочных заграждениях я насчитал более сотни, а кроме того, очень много их лежало между окопами). Мы тоже понесли большие потери. В моей роте осталось всего-навсего тридцать семь человек, остальные — раненые и несколько убитых.
После этого боя командование решило нас сменить, так как роты сильно «поредели» и сдерживать немцев на участке длиной около трех километров стало очень трудно. Ночью на смену пришла марокканская дивизия, и нас посадили в поезд. Мы думали, нас везут на отдых, но в дороге к нам присоединились новые бойцы, только что прибывшие из России, в том числе артиллеристы. Теперь наши дивизии были полностью укомплектованы, но командование почему-то скрывало от нас место назначения.
Наконец мы приехали в Марсель и стали срочно садиться на пароход. Мы узнали, что плывем на Балканы. Здесь уже нас разместили комфортабельно: пароход пассажирский, чистые просторные каюты, спи да ешь.
Через два дня стало известно, что нас везут в Салоники. Командование сильно боялось немецких подводных лодок, которыми кишело Эгейское море. Держали нас в порту трое суток, все выжидали удобного случая проскочить мимо подлодок. Через три дня мы отплыли. Видели в море обломки потопленных пароходов, а в одном месте — даже часть палубы с несколькими сенегальцами. Видимо, транспорт этих солдат потопили перед нашим появлением.
Нас сопровождало пять французских подлодок, так что мы плыли без страха. Хотя нас предупреждали, что возможно все, так как Греция не хотела вступить в наш союз и играла предательскую роль. Но, к счастью, все прошло благополучно. Вот показались и Салоники — плыть пришлось недолго.
Когда мы приближались к Салоникской бухте, нас все-таки атаковала одна подводная лодка. Немедленно объявили боевую тревогу, и все мы высыпали на палубу в спасательных поясах. Был ясный солнечный день, и мы очень хорошо различали телескоп лодки, но предназначенная для нас торпеда не попала в цель. Вторую торпеду враг не успел выпустить, так как первый же снаряд с нашего парохода угодил прямо в лодку, и мы стали свидетелями ее гибели.
С такими препятствиями мы вошли в порт и стали срочно готовиться к высадке, так как у союзников дела были неважны — немцы теснили их по всему фронту. Немцы взяли Битоль, перешли быструю реку Вардар и стремились занять Салоники. Им хотелось втянуть в войну греков, а те медлили, ожидая вступления в войну Америки.
Мы высадились. Срочно был организован парад, на котором присутствовали местные французские власти, а их здесь было немало. Порт был международный, и в городе встречались все национальности.
После парада наши войска приготовились к походному маршу, но вдруг над Салониками появился немецкий цеппелин. Сейчас же русским артиллеристам дали команду: «К бою готовьсь!»
Надо отдать справедливость нашим солдатам — с первых снарядов цеппелин загорелся и начал падать. Раздалось русское «ура!», и цеппелин упал у самого побережья. Мы взяли в плен всю команду немцев с цеппелина. Они смотрели на окружающих свысока, но когда им объяснили, что цеппелин сбили русские, они не поверили, так как еще не знали, что мы сюда прибыли.
В ночь мы двинулись вперед в походном порядке, проходили македонскими селениями. Все дома у них сделаны из грубого нетесаного камня, заборы вокруг домов — также из известкового плитняка. Живут крестьяне очень бедно, полы мазаны глиной, утварь — глиняная. Занимаются главным образом земледелием, но обрабатывают землю кустарным способом, в основном мотыгами. На полях работают чаще на волах, которые у них разведены в избытке. Ездят преимущественно на ослах, называемых у них магарами. Здешние ослы очень выносливы. Иной раз смотришь — по дороге движется большая куча поклажи, а осла, который ее везет, даже не видно. Во время войны французы мобилизовали в армию массу таких магаров и даже приспособили своих ослов для переброски легкой артиллерии. Патроны перевозили только на магарах. Лошадей на Балканах очень мало.
Шли мы походным порядком трое суток, иногда делали привал. Всю дорогу пить хотелось невероятно, пили даже из встречавшихся по пути болот. Видели много маслиновых рощ, попадались и фиговые деревья. Однажды мы подошли к селению Флорина. На его окраине было большое озеро; стояла сильная жара. Ребята говорят: «Сейчас выкупаемся». Но каково же было наше удивление, когда мы подошли к озеру, — вода кишела, форменным образом кишела змеями. Они плавали, высунув головы, так что о купании не могло быть и речи: мы даже близко к берегу боялись подойти. Так, не искупавшись, пришлось двинуться после привала дальше.
Крестьяне говорили на языке, очень похожем на славянский, так что мы легко их понимали. Виноградников попадалось очень много, поскольку крестьяне здесь занимались виноделием. Вино, правда, не отличалось хорошим вкусом — кислятина; местные употребляют его вместо воды. Пить захочется — крестьянин предлагает тебе вина.
Стали попадаться и полуразрушенные селения. Проходили через одно село, изрытое окопами, в которых были закопаны в очень большом количестве убитые немцы и французы (видимо, село переходило из рук в руки). Зарыты очень мелко, так как грунт там каменистый. Зловоние из окопов шло страшное, а потому мы старались как можно быстрее пройти это место.
Впереди нас шли в наступление французы, и все сопки, мимо которых мы проходили, были усеяны могилками и французов, и немцев. Вот подошли к берегу гористой реки; недалеко осталось до Битоля, на окраинах которого находились позиции.
Мы сделали привал, и командование стало готовить нас для смены полуразбитых итальянских войск. Разместились мы в полуразрушенной деревушке. Командир вызвал меня и еще некоторых командиров рот и сказал, что мы будем принимать участок и сейчас пойдем в окопы. Местность была гористая, и нас предупредили, чтобы мы хорошо запоминали дорогу, так как будем возвращаться ночью.
С наступлением сумерек мы двинулись в путь. В провожатые дали двух французов, которые могли объясняться по-русски и по-французски. У нас хорошо объяснялся по-французски поручик Борков. Шли довольно долго: гористая местность очень обманчива и сильно скрадывает расстояние.
Вот вдали показалась группа людей, сидящих у камней; мы остановились и стали выжидать. Думали, это вражеские разведчики. Но прошло несколько минут, а силуэты не двигались с места. Тогда нам француз объяснил: это болгарские солдаты, убитые сербами (нужно сказать, что сербы ненавидели болгар, а болгары — сербов). Так вот сербы, видимо, подтащили несколько убитых болгар, усадили их у камней, дали в руки игральные карты, и таким образом в полутьме создавалось впечатление, что несколько человек увлеклись карточной игрой. Мы подошли к ним и увидели, что в руках у мертвецов окурки сигар. Подобную картину я увидел на следующей неделе в лощине, когда ходил искать близ наших окопов родник, чтобы набрать воды.
К позициям мы добрались только под утро. Сменили итальянскую дивизию, а против нас стояли болгарские стрелки, похожие разговором на русских. Они на ломаном языке приглашали наших солдат в гости, а сами невзирая на это постреливали в нашу сторону. Мы не знали, что у них в частях есть снайперы. За несколько часов они вывели из строя некоторых солдат и офицеров — рассаживались за камнями и вдоль лощин и прекрасно брали на мушку всех появившихся бойцов. Об этом мы догадались только тогда, когда наш боец выследил одного снайпера, ночью его снял живым и приволок в роту. Болгарин рассказал, как они это делают, и с тех пор мы стали осторожнее.
На другой день пришла почта. Я получил письмо от Тани и, чего не ожидал, — письмо и небольшую посылку от мадемуазель Ивон, моей крестной матери.
Дело в том, что многие из нас обзавелись так называемыми «крестными матерями», которые усыновляли нас по приезде во Францию и проявляли материнскую заботу — писали письма, по мере возможности слали посылки и т.д. Вот я и заимел такую крестную — мадемуазель Ивон из Марселя. Она иногда отправляла мне посылки с разными вкусными продуктами, слала ободряющие письма и т.д. Один раз я получил от нее прекрасный шелковый вышитый носовой платок. Она писала, что этот платок сама вышивала и прислала со значением (этого значения я до отъезда из Франции так и не узнал).
Таня присылала мне очень любезные письма, но я смотрел на них сквозь пальцы, так как знал из писем своей сестры Анюты3 ,что Таня крутит, как выражалась сестра, с художником Сергеем. Я понимал это так, что Таня охотилась за двумя зайцами — не один, так другой. Надежды на то, что я вернусь из Франции, было мало, а Сергей оказался окончательно забракован армией, так что в нем она была уверена. Так оно и случилось: когда я вернулся в Россию, Таня уже была замужем за Сергеем, но об этом после.
Неожиданная женитьба
Шел уже февраль 1916 года. На фронте наступило относительное затишье. Нашего помощника командира роты тяжело ранило шальной пулей, и его отправили в глубокий тыл. Командир роты послал командованию докладную записку с просьбой назначить вместо него меня. Он писал, что я из вольноопределяющихся, смелый, находчивый, здраво рассуждающий фельдфебель и вполне подхожу на должность помощника командира роты. Командование согласилось с этим мнением, а я тем временем увлекся карточной игрой.
Играли в подкидного дурака — двое на двое. Проигравшая пара платила выигравшим флягу вина или некую (какую условимся) сумму денег. И вот, перед самым назначением на должность помощника командира роты я выиграл массу денег — полную вещевую сумку, даже не смог сосчитать, сколько там было. Нам тогда давали отпуска в Салоники, и мы с Гавриловым решили гульнуть.
В то время уже было налажено железнодорожное движение до Салоник. Отпуск нам дали на неделю, и мы отправились. Ехать пришлось в товарных вагонах, двое суток. По приезде первым делом сняли номер в одной из гостиниц, чтобы по-человечески отдохнуть. Помывшись в ванной, легли спать; проспали до вечера, а потом пошли бродить по городу.
Везде нас встречали очень радушно. Нужно сказать, что в Салониках в то время почти незаметно было, что идет война, и если бы не масса военных всех мастей, то можно было бы подумать, что войны нет. Торговля процветала. Мы переходили из кафе в кафе. Греки сидели за рюмками коньяка, который пили маленькими глотками и запивали водой. Они очень поразились, когда мы потребовали по стакану коньяка и залпом выпили. Со всех сторон раздались аплодисменты и крики: «Браво, рус!» Так в кафе мы и просидели до позднего вечера.
Идя в гостиницу, мы наткнулись на ночное кафе, которое содержал эмигрант из Одессы. Мы зашли. За кассой сидела (как мы потом узнали) его дочь Лея. На небольшой сцене выступал так называемый русский хор. Пели неважно, но мы все равно решили посидеть. Я заинтересовался не столько хором и выпивкой, сколько кассиршей, которая почему-то очень пристально на меня смотрела. Решил познакомиться с ней поближе, а Гаврилову приглянулась блондинка из хора, Шура. Я перешел за столик, который стоял у кассы, чтобы удобней было разговаривать. Из рассказа кассирши я узнал, что ее отец –правоверный иудей и по субботам ходит в синагогу, а Лея не верит в Бога. Она была недурна собой и понравилась мне. Дальше — больше, и она очень привязалась ко мне.
На другой день мы явились в кафе, как только оно открылось. На сей раз за кассой сидела толстая еврейка(как мы узнали позже, мать Леи), а хора не было — он выступал вечером. Посидев немного, мы выяснили, что Лея уехала за товаром, что тоже входило в ее обязанности. Вскоре мы пошли бродить по городу, а вечером опять зашли в кафе. Лея в наше отсутствие нервничала, поскольку отец сказал ей, что мы уже заходили и вряд ли придем опять. Наблюдая за дочерью, он увидел, что она серьезно увлекается нами, как он выразился, «шейгицами»4. Поговорив еще вечер с ней, я убедился, что Лея начинает влюбляться в меня — в разговоре стали проявляться нотки ревности и т.д. А Володя продолжал роман с Шурой. На третий день наш роман еще больше углубился, и мы перешли на «ты». Лея даже стала интересоваться, можно ли русским, находящимся на военной службе, жениться. Я же смотрел на это увлечение как на забаву и не предполагал ничего серьезного.
Тем временем наш отпуск подходил к концу — осталось всего два дня. Мы с Володей хотели провести эти два дня получше. Денег у меня было много, и мы решили вечером сходить в оперетку. Днем пошли купить билеты. Оказалось, в театр попасть совсем не трудно. Молодость берет свое: мы узнали, что на этот вечер мест много, и, посоветовавшись, закупили все свободные места. Я заплатил около двух тысяч драхм, так что в театре мы сидели почти вдвоем. Шла какая-то оперетта на греческом языке, и мы почти ничего не поняли — вот глупцы!
Утром мы решили побывать в турецких банях. Они оказались очень хорошими, но только нас смущало, что банщицы там — женщины. Однако мывшиеся с нами греки с трудом, но все-таки объяснили, что у них это принято, хотя позволять себе что-нибудь в банях не разрешалось. Но невзирая на это мы долго мыться в бане не смогли и вскоре пошли домой.
На следующий день предстояло уезжать. Поезд отправлялся в полночь, и мы решили попрощаться с нашими знакомыми. Лея уже откуда-то узнала о нашем отъезде и ждала с нетерпением, как и Шура. Увидя нас в кафе, Лея заплакала. Я постарался, как мог, успокоить ее, и мы сели за столик. Лея подавала закуски сама — в тот день она не хотела оставлять нас ни на минуту. Приносила все самое вкусное, и видно было, что она неравнодушна ко мне. Наконец, пришло время расставаться. Лея — или, как я ее стал звать, Лиза — опять разрыдалась и не хотела меня отпускать. На прощание Шура задала Володе вопрос: «Ну как— до скорого или навсегда?» Володя сказал, что скоро он вернется с тем, чтобы жениться на ней и вместе уехать в Москву. Он якобы узнавал у консула, можно ли русскому жениться, и ему якобы консул сказал: если церковным браком, то можно взять с собой жену в Россию. Лиза многозначительно посмотрела мне в глаза — видимо, не теряла надежду. Я обещал в скором времени попроситься опять в отпуск. Лиза не верила — говорила, что так часто отпуска не дают. С большим трудом мы вырвались от двух влюбленных женщин.
Обратно мы ехали в пассажирском поезде. Дорога показалась не слишком далекой, так как мы строили планы дальнейшей жизни и мечтали завести семьи. Теперь все разговоры вели самым серьезным образом: Владимир даже сказал мне, что у Шуры есть кое-какие сбережения в русской валюте и на эти деньги он мечтает в Москве открыть маленькое кафе и спокойно зажить.
Подъезжая к стоянке нашей дивизии, мы узнали, что полк переброшен в деревню Корица на границе с Албанией, поэтому пришлось немного возвратиться назад. К стоянке полка мы подъехали следующим утром, явились в полк, и нам приказали идти в роту.
Наша рота стояла по склонам гор в полковом резерве, мы с трудом нашли своих. Кругом росли деревья с грецкими орехами, правда, на самых верхушках. Через пару дней Володя зашел ко мне в роту, позвал за орехами. Недолго думая, я пошел. По дороге и говорю: «Как бы нас не заметили немцы». И правда: не успели мы забраться на дерево, как немцы обстреляли нас шрапнелью. Я сидел на самом верху дерева и угодил под шрапнель. Меня сдуло с ветки взрывной волной, как ветром, и сильно контузило. Я перестал слышать левым ухом, с трудом добрался до роты и пошел в ротный околоток. Фельдшер осмотрел меня и сказал: «Ничего особенного. Легкая контузия. Через неделю все пройдет».Вот чуть было не стоила мне жизни эта прогулка за орешками — как говорится, досталось на орехи. Так я и проходил полуглухой две недели, да и теперь на левое ухо плохо слышу.
Утром я получил приказ съездить на заставу. Контуженный, глухой на одно ухо, я все-таки поехал. Ехать пришлось утром (ночью не советовали — можно было наскочить на волков, которые здесь изобиловали). Застава наша расположена была очень высоко. Я выехал из роты утром — было жарко, а к вечеру, когда приехал на заставу, попал в пургу, зги не видать. Мороз — минус двадцать пять.
На другой день я добрался к вечеру в роту. Только хотел напиться чаю, как наши патрули привели двух задержанных подозрительных людей. Одеты они были под болгарских крестьян, но когда их стали допрашивать, сознались, что они — переодетые немцы-шпионы. Тогда их отправили в штаб бригады для дальнейшего допроса. Как потом выяснилось, они приплыли на плоту со стороны близлежащего озера и собрали очень ценные сведения, но доставить их себе в тыл не смогли —их схватили.
Не прошло и двух недель после нашего возвращения из Салоник, как меня вызывают в штаб батальона и показывают девушку. Командир спрашивает: «Это ваша жена?» Смотрю — сидит за столом Лиза. Мне ничего не оставалось делать, и я сказал: «Так точно, ваше высокоблагородие!» Как выяснилось, у Лизы нашелся хороший знакомый в штабе армии, и он помог ей выхлопотать пропуск на передовую, хотя это очень трудно.
Мне дали недельный отпуск и разрешили на это время поселиться в местечке Корица. Там мне предоставили комнату плохонькой гостиницы, в которой изобиловали клопы, и я остановился там на правах женатого. Лиза была на седьмом небе, хотя в гостинице ничего хорошего не было. Наступили холода, а отопление отсутствовало; в номере зуб на зуб не попадал. Обогревались жаровней и древесным углем, но Лиза все равно уверяла, что со мной готова идти хоть на край света. И верно — для меня Корица была краем света.
Командование очень снисходительно отнеслось к моей женитьбе, но жить в Корице Лизе разрешили только одну неделю, а затем предложили отправить ее в Салоники. Я спросил, как на это дело смотрит ее отец, и она сказала, что он ее выгнал из дома и проклял. Ей не осталось ничего другого, как ехать ко мне в полк, а теперь мне пришлось провожать ее обратно в Салоники. Так она и женила меня на себе — я был очень молод и в этих делах совсем неопытен.
Шура тоже пыталась проехать к Володе, но безуспешно. Лиза, видимо, была более пронырлива. Два чемодана, битком набитые, она оставила у меня (перед уходом из дома она все свои ценные вещи отвезла к Шуре). Отправив Лизу в Салоники, я стал подыскивать комнату для ее вещей. Через неделю получил от нее письмо: она живет тем, что берет в пошив женские платья. Комнатку для вещей я нашел и перетащил туда свои чемоданы, а через несколько дней наш полк перевели в лагерь под Салоники, и мы ждали отправки на фронт.
Ночная вылазка
Из России стали доходить слухи о начинающихся волнениях и голоде.
Нам-то голод был незнаком — кормили нас до сих пор хорошо, только временами не хватало соли. Особенно мы почувствовали эту нехватку, когда стояли под Битолем: однажды на кухню привезли мороженое мясо — как потом выяснилось, мясо мулов. Вы себе представить не можете, какая это гадость! А мы ели, хотя противно было до тошноты… Голод не тетка. В другой раз привезли мясные консервы, и когда банки начали вскрывать, там оказалось филе задних лапок лягушек — очень вкусное, так что мы их с удовольствием поели. Как сказал наш переводчик, это был французский деликатес.
Но вот в нашем полку появились агитаторы. Они распространили слухи, что в России — революция и Временное правительство, а Николая II свергли с престола. Теперь командиры держались от нас на расстоянии и почти ничего не рассказывали. Зато агитаторы не скупились на подробности. Контрреволюционная агитация велась вовсю, особенно среди офицеров. Командование решило всеми способами отвлекать нас от политики. Нам разрешили создать футбольную команду. Я же был далек от всех этих событий — в молодости я вообще не интересовался политикой, в отличие от некоторых других.
В наших войсках было очень много москвичей, и многие из них дома играли в футбол, поэтому охотников до футбола нашлось немало. Я как бывший футболист принял самое активное участие в этом деле. Решил создать пока одну сильную команду, и стоявшие невдалеке англичане приняли вызов. Команду мы назвали «Свободная Россия».Денег у нас было много, и мы купили в Салониках материю, бутсы, пошили рубашки и трусы. На рубашки нашили нашу эмблему «С.Р.».
Офицеры смеялись и называли нас эсэрами. Но вот начались тренировки, и некоторые играли очень хорошо. Вратарем избрали Володю Гаврилова. Он неплохо стоял в воротах, потому что и в Москве в футбольной команде выполнял ту же роль.
Потренировавшись еще недельку, мы решили выступить в международном матче и вызвали англичан. Они приняли наш вызов. Через неделю состоялся матч. Англичане, видимо, тоже к нему готовились: с первых же минут стало ясно, что командование у них очень сильное. Они предложили очень быстрый темп, и мы приняли его. Первый тайм не привел нас ни к поражению, ни к победе: ноль — ноль. Я играл за центрального нападающего. К концу второго тайма мне удалось забить в ворота англичан один гол, который и решил исход матча.
Нам удалось сыграть еще два раза — с французами (мы выиграли со счетом 4/1 в нашу пользу) и с греками (10/0 в нашу пользу). Самой интересной была, конечно, встреча с англичанами. Играли они хорошо, и было, значит, у кого поучиться. Нужно отметить только один минус — англичане играли очень грубо, мы так не умеем.
Кроме футболистов, нашлись среди нас и театралы. Несколько человек умели прекрасно играть женские роли. Решили создать труппу, которая начала репетировать некоторые водевили. Первые спектакли прошли очень успешно. Наш водевиль «Вова-приспособленец» привлек внимание очень многих французов, лагерь которых стоял поблизости. В день спектакля толпа французов пришла посмотреть эту постановку, и с тех пор театр наш никогда не пустовал. Потом мы поставили «Антон Иванович сердится». Французы были в восторге. С тех пор дружба у нас с ними стала еще крепче. Особенно способствовали этому наши переводчики, в том числе мосье Монс.
Воспользовавшись нашей пассивностью, немцы стали более активными. Однажды ночью мы в землянке играли в подкидного. Было тихо, только изредка раздавались одиночные выстрелы. Вдруг на левом фланге раздалась беспорядочная стрельба. Выбежав из землянки, мы увидели, что группа немцев человек в двадцать движется вдоль линии нашего участка и два немца волокут за собой пулемет. Оказывается, эта группа проникла на нашу заставу на левом фланге, убила трех солдат, одного взяла в плен, захватила с собой наш пулемет и благополучно скрылась. А наши солдаты не сделали по ним ни одного выстрела из-за глупого распоряжения командования: сегодня не стрелять в сторону противника, потому что наша разведка должна была выйти на задание. Так мы потеряли несколько бойцов и один пулемет. Это произошло на моем участке. Я чуть ли волосы на себе не рвал.
Но делать было нечего. Факт совершился.
Утром меня вызвал к себе командир бригады полковник Грундштрем и сказал: «То, что произошло сегодня ночью на вашем участке, должно сегодня или завтра произойти у немцев. Подберите человек двадцать хороших, смелых бойцов и проделайте то же у врага».
Приказ командования — закон. Вернулся я в роту — и прямо к командиру роты с докладом. Он согласился с мнением бригадного командира и стал советовать, кого из бойцов взять. Пришел я в окопы и спросил солдат, кто хочет пойти на эту операцию со мной. Добровольцев нашлось человек тридцать. Я отобрал двадцать и приступил к выработке плана операции.
К вечеру план был готов, и я зашел к командиру роты, поручику Боркову. Поручик все одобрил и пожелал ни пуха ни пера. Решено было с наступлением темноты собраться у меня в землянке.
В десять вечера бойцы были у меня. Я приготовил им по пять гранат, патроны, взял у ребят электрические фонари. Взяли также с собой десять автоматов и в два часа ночи решили двинуться. Была темная облачная ночь. Без пяти минут два я позвонил в штаб бригады и велел доложить, что мы пошли. Пользуясь тем, что небо закрылось облаками, мы переползли под прорези проволочных заграждений и рассыпались цепью перед заставой врага, продвигаясь полукольцом.
Наконец показались огоньки. Это немцы спокойно сидели на заставе и, покуривая, о чем-то тихо разговаривали. Переползая от камня к камню, я подобрался ближе и, когда осталось до них шагов двадцать, решил дать сигнал. Вынул пистолет и выстрелил красной ракетой. Тотчас же со всех сторон в окоп к немцам посыпались гранаты. Немцы и пикнуть не успели, как я и еще двое бойцов связали двух солдат и поволокли их вон. Они упирались, но под угрозой револьверов пошли впереди нас.
Разрывы гранат всполошили немцев, и они открыли беспорядочную стрельбу по своей же заставе. Я отправил пленных с бойцами, а сам попал под перекрестный огонь и залег за камнями. Минут через пятнадцать хотел уже было двинуться в свое расположение, как услышал почти рядом немецкую речь. Оказалось, немцы решили проверить, что случилось на заставе. В окопах они, конечно, ничего не нашли, кроме нескольких трупов и, не заметив меня, ушли.
Пробираясь к своим, я потерял ориентацию и чуть было не попал в плен. А наши благополучно дошли в роту и привели двух пленных с пулеметом. Легко был ранен только один боец (пуля задела ногу).За эту операцию я был представлен к Сербскому кресту, который, однако, получить мне не удалось, так как вскоре начались события.
В плену у французов
Между тем события в России, видимо, развертывались. Офицерство стало смотреть на нас свысока. Разговаривали только с теми, у кого были золотые погоны. В один прекрасный день меня вызвали в штаб полка. Придя в полковую канцелярию, я застал там всех офицеров полка, и только у меня одного были на плечах солдатские погоны. При моем появлении офицеры насторожились. В это время явился командир полка, полковник Лосьев. Оказывается, он созвал офицеров, чтобы почтить память царя Николая. Я понял, что дела в России оборачиваются совсем не на руку собравшимся. Потом полковник заявил, что французское командование перестало нам доверять и собирается разбить всех на три категории. Первая — это те, кто добровольно изъявят желание прямо сейчас записаться в Иностранный легион и продолжить войну с немцами. Вторая категория — те, кто добровольно согласятся работать в тылу армии, а третья — те, кто потребуют отправить их в Советскую Россию.
Командир полка, видимо, надеялся на всех офицеров, потому обратился ко мне как к младшему командиру: «Ну, господин Голубков, куда вы пойдете?» Я ответил, что нужно хорошо подумать, а потому прошу подождать до утра. Среди офицеров роты прошел ропот. Видимо, все полагали, что я сразу соглашусь войти в первую категорию. Я решил, что посоветуюсь в роте с ближайшими товарищами. Командир полка согласился дать мне отсрочку, но не поручик Борков. Он заявил: «Голубков, на кого другого я бы так не надеялся…Позор!» Я смолчал. Поручик, провожая меня злобным взглядом, продолжал: «Если вы не сделаете так, как мы хотим, пеняйте на себя. Хорошего для вас ничего не будет».
Придя в роту, я первым долгом нашел Гаврилова и рассказал ему подробно о происшедшем. Он заметил, что поступил я правильно и солдаты надеются, что я пойду в третью категорию (оказывается, он уже со многими беседовал).
Наутро в полк явились французские офицеры и предложили нам сдать все оружие. По ротам моментально прошли короткие митинги, на которых решили никакого оружия не сдавать.
Часам к двенадцати в наше расположение прибыл отряд конных зуавов, и в час дня раздалась команда: «В ружье!» Все высыпали из палаток в полном вооружении и построились. Командование рассчитывало, что мы оставим оружие в палатках и выйдем строиться безоружными. Но не тут-то было. Вышли строиться даже с пулеметами. Командование такого не ожидало. Сразу же нашлись агитаторы, которые вышли из рядов — в нарушение правил — и заявили, что мы без сопротивления оружие не сдадим, потому что мы не пленные. Тогда, посоветовавшись с французами, нас решили отвести километра на три от лагеря и произвести разбивку на категории.
Там нас построили шпалерами поротно на бугре. Опрос начался с меня, поскольку я значился в первой роте, и офицеры еще не потеряли надежду на то, что я их послушаюсь. По строю передали: «Полуротный командир Голубков», и я пошел на бугор, где стоял стол и сидели французы и несколько наших офицеров. Предварительно мне пообещали «семь верст до небес». Я подошел к столу и на вопрос офицера, в какую категорию пойду, твердо заявил, что война мне надоела и я хочу вернуться домой. Сидевший за столом поручик Борков побагровел и в исступлении крикнул: «Всыпать ему как следует!» Его не остановило даже то, что на груди у меня было приколото несколько орденов, в том числе французский крест «Круа де герр».
Решили всыпать мне двадцать шомполов. Стоявшие у стола два зуава подошли ко мне и стали снимать с меня гимнастерку. В порыве злобы я сорвал висевшие на груди ордена и бросил их к ногам офицеров.
Били не сильно. Видимо, заранее была дана такая установка. По строю прошел ропот: «Браво, Голубков!» После экзекуции зуавы подняли меня и отвели в строй. Следом вызывали поочередно всех солдат, но опыт со мной офицерам не помог — солдаты, все как один, шли в третью категорию. Только несколько «служак» выбрали первую.
Затем нас отвели в лагерь и на обед дали лишь по двести граммов хлеба. Тех, кто записался в первую категорию, изолировали и, вероятно, кормили хорошо. Тех же, кто записался во вторую, кормили, как и прежде, т.е. давали обыкновенный солдатский паек. Мы решили созвать общее собрание, и появившиеся откуда ни возьмись агитаторы предложили выбрать нового ротного командира. Единогласно выбрали меня: солдаты были очень довольны, что я не оставил их, а записался в третью категорию. Туда же записался и Гаврилов Володя. К счастью, никаких преследований по отношению к агитаторам не было. Собрания были запрещены, однако вопреки запретам проводились, и нас информировали о событиях в России. Отпусков сначала просто не давали, а потом и вовсе запретили, только в десять часов вечера проводили поверку. Хлеба теперь давали только по двести граммов в день, так что стало голодно. Охрана наша получала нормальную порцию хлеба и прочих продуктов.
Однажды утром мы вышли из лагеря, но конвоиры сенегальцы загнали обратно в палатки, объясняя на пальцах, что выходить можно только с «пермисьоном», т.е. с разрешением на отпуск, который нужно получить у коменданта.
Сенегальцы были очень алчными, и среди нас нашлись художники, которые занялись изготовлением фальшивых купюр. Французские пятидесятифранковые банкноты печатались на бумаге фиолетового цвета, и подделать их для опытного художника не представляло большого труда. Для опыта «раскрасили» сначала одну бумажку и попробовали на нее купить булку. Сенегальцы и просили за один хлеб пятьдесят франков. Номер удался. Только опытный глаз мог увидеть, что купюра фальшивая. Скоро стала чувствоваться нужда в бумаге, пригодной для изготовления фальшивок.
В один прекрасный день явился к нам командир полка полковник Грундштрем в сопровождении группы французских офицеров и выложил на стол фальшивые купюры. Оказывается, сенегальцы попытались что-то купить в полковой лавке, но продавец, взглянув на первую же «купюру», отказался ее принять, говоря, что она фальшивая. С этого и началось: сенегальцы шли в лавку, предъявляли свои «деньги», и продавцы сразу видели, что это фальшивки.
Начались допросы, но они ни к чему не привели; солдаты дружно заявляли: «Я ничего не знаю». Так ничего и не выяснив, командование, возместив убытки сенегальцев (что-то около пятидесяти тысяч франков), осталось ни с чем. Позже выяснилось, что командование покрыло эту сумму из причитающегося нам жалованья.
Через две недели объявили, что французы перестали платить экспедиционное жалованье всем, кроме тех, кто записался в первую категорию. Так мы лишились и тех копеек, что французы платили нам за нашу кровь. Оружие отбирали постепенно под предлогом, что вместо устаревшего через несколько дней якобы выдадут новое. Винтовки и пулеметы отняли в первую очередь. Осталось только то, что нам удалось достать нелегально, — револьверы.
Однажды ночью была объявлена тревога, и всем приказали собрать свое имущество. Едва мы собрали вещи и вышли из палаток, откуда ни возьмись — охрана из зуавов, которая окружила наши войска. Подали команду и повели из лагеря. Сначала через какие-то деревни, а потом вывели в поле и погнали, как скот. Таким образом мы отшагали километров двадцать. По дороге не попадалось ни одного колодца, где можно было бы утолить жажду.
Наступило утро, а нас все гнали и гнали. Наконец мы подошли к пригороду Салоник. Беда в том, что я эти места плохо знал, иначе убежал бы. Пройдя километров десять, мы расположились на привал в какой-то деревушке. Стали разводить по домам: видимо, французы решили продержать нас там долго. Я вспомнил, что Салоники — недалеко, и у меня созрел план побывать у Лизы.
Через день, воспользовавшись тем, что охрана ослабила бдительность, я бежал из лагеря в Салоники. Зная, что Лиза живет у Шуры на улице Вардар, направился прямиком туда. Костюм мой был наполовину, как у македонского крестьянина, а наполовину — как у русского солдата (без погон и головного убора).
Придя на улицу Вардар, я медленно стал вышагивать по правой, а затем по левой стороне, надеясь, что в окно меня увидит Лиза или Шура. Наконец услышал из окна знакомый голос, который звал меня, и увидел Лизу. А через минуту она уже стояла рядом.
Было утро, часов десять-одиннадцать. Она повела меня к себе в комнату. Я сел у окна, раздумывая о будущем. Дело в том, что, по словам Лизы, патруль ежедневно устраивал в домах обыски с целью выявить дезертиров.
Из окна я увидел, как на улице развязалась драка. Группа вооруженных зуавов напала на сенегальцев, и один зуав вонзил кинжал в грудь сенегальца. Все это произошло за какие-нибудь пять минут. Лиза сказала, что подобные сцены можно наблюдать почти ежедневно. Вскоре приехала машина и забрала убитого (никакая полиция даже не появилась).
После чая и легкой закуски Лиза посоветовала мне купить штатский костюм. Я согласился, и уже через час сам командир полка не узнал бы меня — выбритого, подстриженного и в штатском костюме. Находясь у Лизы на правах «вольного», я не забывал, что мне все-таки нужно вернуться в лагерь, так как мое исчезновение не пройдет незамеченным. Я дождался шестичасового патруля.Меня спросили: «Кто такой?» Лиза ответила, что я ее брат, и патруль, поверив ей на слово, ушел. Я понял, что и во время моих дальнейших визитов эта проверка будет носить чисто формальный характер.
Наш лагерь был расположен в трех километрах от улицы Вардар.В восемь вечера я ушел,в десять уже был на месте и явился на поверку. Мне сказали, что днем меня разыскивал комендант лагеря. Видимо, хотел отдать какое-то распоряжение. Я сейчас же встал и пошел в дом, где он жил. Через переводчика он сказал, что для господ офицеров на кухне нужны дрова и что я должен занарядить на колку оных десять человек солдат. «Но это можно утром, а сейчас идите спать». Придя в роту, я рассказал, что французы хотят сделать из нас денщиков. Солдаты решили отказаться наотрез.
Утром я сказал об этом французам. Тогда лейтенант, который пришел проверить работу солдат, заявил, что солдаты сами меня выбрали своим командиром, а поэтому не может быть и речи об отказе от работы. Иначе меня повторно выпорют. «Мы от русских будем требовать жесткой дисциплины». Когда я передал это солдатам, они заявили, что, уступая угрозам, согласны работать для Франции, а денщиками для офицеров не будут. Как не бились французы, а заставить нас колоть для них дрова им не удалось. На сей раз наша взяла.
На следующее утро к нам в лагерь явился офицер в заляпанном маслом костюме и, поговорив с комендантом, созвал всех солдат. Заявил: «Я — представитель французского командования и пришел сюда, чтобы отобрать слесарей и всех желающих работать в гараже по ремонту машин». Специалистов среди нас нашлось очень мало, но желающих работать в гараже, наоборот, много. Во всяком случае, иметь дело с машинами намного лучше, чем прокладывать дороги. Я тоже записался в гараж.
Меня поставили подручным к французу-слесарю и дали на сборку автомобильные подшипники. Дело это мне понравилось, и я с удовольствием начал работать. Сначала все шло очень медленно, но потом стало лучше, так что через неделю француз заявил «Тре бьен»(«Очень хорошо»)и взял в собой обкатывать машину, которую он ремонтировал.
Вскоре нам стали давать кратковременные отпуска, да и кормили уже лучше. Рацион уже давали как на фронте — хлеба сколько угодно, ежедневно кружку вина и т.д. Мы понемногу начали обживаться. Я стал часто ходить в Салоники к Лизе. Она была очень довольна и каждый раз встречала меня как мужа.
В один прекрасный день я застал у нее мать, которая со слезами на глазах начала просить меня, чтобы я отдал ей дочь. Лиза решительно сказала: «К старому возврата нет».И наотрез отказалась возвратиться. Тогда она вновь услышала родительские проклятия.
Но вот настал 1917 год. Мы по-прежнему работали на правах военнопленных. Отношение к нам изменилось — часто стали называть большевиками. Иногда доходило до драк. Моя крестная мать перестала писать — наверное, наведя справки, решила, что я большевик, который не заслуживает внимания с ее стороны. Некоторые наши части работали под Битолем; им также стали давать кратковременные отпуска. Кто-то брал увольнительную в Салоники, хотя ехать на поезде оказывалось нелегко. Некоторым эти поездки стоили жизни: пьяные французы на ходу выбросили из поезда двух солдат нашего полка.
Некоторым из нас пребывание за границей сильно подействовало на психику, несколько человек сошли с ума. Офицеров и солдат, которые записались в Иностранный легион, давно отправили на французский фронт. Мы узнали, что одни были уже убиты, а другие ранены. Писем из России мы не получали — их не пропускала цензура. Власти всеми мерами хотели скрыть от нас происходящее. Но окольными путями мы все-таки получали какие-то сведения о России, правда, не совсем точные. Потом пошли слухи, что Америка вступает в войну. Ну, думаем, теперь конец немцам.
Не прошло и месяца, как начали прибывать американские войска. Торжество по этому случаю было невероятное. Но странно как-то выходило: первыми стали прибывать пароходы, груженные оборудованием. Через француза-переводчика мы узнали, что американские войска прибудут на фронт только тогда, когда снаряжение будет доставлено полностью. Они, якобы, хотят на фронте иметь все свое, вплоть до чайной ложки. Так и получилось. Американцы привезли даже свою железнодорожную линию и паровозы. Потом прибыл пароход с солдатами. Американская армия была оснащена, как говорится, по последнему слову техники. Мы удивлялись, с какими удобствами воюют англичане и французы. А янки в этом смысле удобств побили и их. Не побрившись, американец не выйдет из палатки. Вот так воевать можно! Не то, как воюет наш русак — обросший, обовшивевший, грязный. Но ничего, это будет хорошим уроком нам, русакам.
Приехать-то они приехали, но в бои не вступали. Видимо, демонстрировали немцам, что пора кончать войну: «Не то мы вас раздавим». Это им до некоторой степени удалось, так как немцы вскоре попросили мира.
А мы все время ждали отправки в Россию.
В России
Наконец нам объявили, чтобы мы готовились к отъезду домой. Не было у нас радостнее минуты! На другой день я пошел к Лизе с этой новостью. Она была рада — танцевала, пела, а затем мы стали совещаться: как же она поедет невенчанная? Совещались очень долго, пока не пришли к мнению, что нужно обвенчаться здесь. Соседи посоветовали сделать это в сербской церкви. Решив это, мы устроили хороший чай с вином. Шура пришла навестить Лизу и сделалась мрачней осеннего неба, узнав, что нас хотят отправить в Россию. Дело в том, что Гаврилов в последнее время очень увлекся политикой и за три дня до этого его арестовали, так что Шура осталась ни с чем. Лиза стала ее успокаивать, пообещав помочь через своего знакомого из штаба фронта.
Наутро мы отправились на поиски сербской церкви, чтобы договориться со священником о дне венчания. Когда мы все объяснили ему, он сказал, что еврейку нужно сначала выкрестить и только потом обвенчать. За это он попросил пятьсот драхм. Я спросил: «Почему так дорого?» А он посмотрел на Лизу и сказал: «За такую женщину можно дать больше». Пришлось согласиться — тем более, что консул объяснил, что невенчанных на пароход не пустят.
Лиза дала мне пятьсот драхм — для священника. Договорились, что в церковь придем завтра в десять часов утра. Лиза написала прощальное письмо отцу и матери: мол, оставляет их навсегда, так как венчается и едет в Россию.
В назначенное время мы явились в церковь, священник и все его прислужники уже были в сборе. Видимо, служители церкви раззвонили окрестным жителям о необычной свадьбе, потому что народу собралось человек двести. У Лизы нашлось богатое венчальное белое платье, у меня — новый костюм, так что новобрачные выглядели хорошо. Процедура крещения и венчания длилась около двух часов. Выйдя из церкви, я нанял фаэтон, и мы поехали домой. С нами села в фаэтон заплаканная Шура. Я ее вполне понимал: было обидно за свою судьбу. Ведь она была уверена, что с Володей у нее все налажено, да и я в этом не сомневался. А получилось наоборот. Я же совсем не думал о женитьбе, а вышло так, что и женившись, все еще сомневался, а нужно ли было.
Лиза оказалась очень хорошей хозяйкой и все свободное время занималась сборами в Россию. Прежде всего нужно было что-то делать с имевшейся у нее валютой — порядочным количеством франков, драхм и турецких лир. Все это по неопытности она решила превратить в рубли: николаевские рубли в цене поднялись, так как отъезжающих русских было немало, все имели разные деньги и сразу бросились загонять иностранную валюту. Отдавали драхмы и франки за бесценок… Лиза таким образом накопила около пятидесяти тысяч николаевок — глупее ничего не придумаешь. Через несколько дней нам предложили отправиться в Россию ближайшим пароходом. Ждать нас долго не пришлось: на другой день все пришли на пристань.
Вот и прибыл французский пассажирский пароход «Бурдигал». Погрузились очень быстро. Мы все время с беспокойством допытывались у французов, куда нас повезут. На юге России находились и красные, и белые войска. Но мы так ничего и не узнали.
Показались берега пролива Дарданеллы. Но к берегу нас не подвезли. Видимо, боялись «красной заразы», потому что наше настроение всем было известно. Бросили якорь, и наш пароход был моментально окружен шлюпками с торговцами всякими продуктами — апельсинами, бананами, лимонами. Пришла и турецкая жандармерия. Я предъявил свой «пермисьон» и Лизин паспорт, на котором поставили штамп и дату. Она очень волновалась, думая, что ее не пустят в Россию. Но, к счастью, все прошло благополучно. Мне вернули документы, и переводчик сказал, что можно следовать дальше.
А вокруг парохода скопилось не меньше тысячи шлюпок. Турецкие мальчики показывали чудеса — за франком бросались в воду и находили монету, чему очень радовались. Продавали с лодок разные сувениры... Наконец пароход двинулся далее. Турция постепенно скрывалась из глаз, вот и последние островки исчезли из виду. Мы стали готовиться к высадке, так как переводчики объявили, что скоро прибудем в Россию.
Показались родные берега. Бросили якорь. Оказалось, что недалеко — Севастополь. Французы решили сдать нас белым, но так как положение их здесь было непрочно, нас не спешили высаживать на берег. На якоре мы простояли двое суток, затем пароход двинулся далее и вскоре бросил якорь на рейде Феодосии.
Нас встретило белое командование, и началась выгрузка. Видимо, белые все-таки чувствовали себя здесь крепко. Нас молниеносно оцепили белые части и как военнопленных под конвоем повели в казармы. Какая огромная разница! Франция встретила нас цветами и приветствиями, а Россия — после тягот военного времени — конвоем, охраной юнкерскими частями и т.п.
В казарме мне как женатому отвели угол большой комнаты, и я кое-как разместился, уложив на полу Лизу (сам же лег на нары). Мне очень хотелось скрыть свое звание и сойти за рядового. Пока что это удавалось — при поименном опросе я назвал себя рядовым. Так меня и записали, хотя во французских списках я значился подпрапорщиком. Перевести мои документы, наверное, было некому, так я и сошел за рядового.
Вскоре у меня страшно поднялась температура. Врачи признали тропическую малярию, и меня ни к какой работе не привлекали. Между тем температура все повышалась — днями до сорока одного градуса. Лиза сильно нервничала, но даже на имевшиеся тысячи николаевок мы ничего не могли сделать. В России уже ходили новые деньги — «колокола» и «керенки-миллионы», а николаевские рубли пошли за бесценок.
Лиза, видя, что совершила с деньгами большую глупость, решила пустить в ход некоторые ценности. Ей очень хотелось скорее поднять меня на ноги. Врачи посоветовали давать мне перед едой по рюмке портвейна. За бутылку портвейна она отдала свой браслет из золотых монет. Уколы хины мне делали в бесчисленном количестве. Наконец я поправился. Врачи сказали, что моя малярия прошла благодаря перемене климата.
По выздоровлении меня из-за красивого почерка назначили писарем. Однако судя по тому, что белые срочно формировали части для отправки на фронт, их положение сильно ухудшилось. Я попал писарем во вновь сформированную роту и подлежал отправке на фронт.
Отправили часть только до города Мелитополя, а дальше шли пешим порядком. В Мелитополе меня назначили в полковую канцелярию. Лизу я послал к одному огороднику-болгарину, который держал большие плантации помидоров (они родились здесь великолепно). Я тоже у него поселился в надежде покинуть полк при первом удобном случае, так как красные подошли уже близко. Я видел, как днем под усиленным конвоем во двор Азовского банка повели на допрос партию пленных красных. Заподозренных в коммунизме ставили к стенке и, как беляки выражались, пускали в расход. Так я насмотрелся зверств белых и твердо решил бежать.
Прошел слух, что город уже почти окружен. Стали готовиться к эвакуации. Я побывал в полку для отвода глаз и незаметно бежал домой. Тут хозяева мне посоветовали зарыться в стог сена, который стоял во дворе, и подождать прихода красных. Я еле успел спрятаться в сене, как во двор въехали несколько верховых шкуровцев5 . Первым делом они потребовали сварить курицу и что-нибудь на второе, т.е. решили пообедать, хотя время было раннее. Красные, видимо, наседали, и шкуровцы хотели пораньше подзаправиться и «утекать». Решив, пока готовится обед, накормить лошадей, они подошли к стогу сена и стали охапками таскать его лошадям. Потом улеглись на постелях хозяев — отдохнуть. Лиза тем временем поправила стог сена, а то беляки чуть не обнажили мои ноги. Мы были ни живы, ни мертвы. Через час шкуровцы пообедали и скрылись. Стала отчетливо слышна артиллерийская стрельба.
К вечеру на хутор ворвался отряд конных буденновцев и спросив, давно ли ушли белые, поехал дальше. То что они буденновцы, мы узнали красным бантам, которые у них на шапках были приколоты, да и они сами заявили, что Первая конная подходит к городу. Я поспешил вылезти из своего укрытия, очистился от сена и попросил полушубок. Так я стал похож на крестьянского мужика. Буденновцы отнеслись к нам хорошо и сказали, что житья белякам осталось не больше недели: «Вот скоро приедет сам Буденный, и тогда им конец».В Мелитополе существовала секта евангелистов, и вот один из них решил меня и жену обработать. Несколько раз он водил нас на свое собрание, но поскольку мы с ней совершенно не верили в Бога, ему ничего не удалось сделать.
В городе тем временем шла «реквизиция излишков» — так белые называли грабежи. Большинство магазинов закрыли. Белые отрядами ходили из лавки в лавку и все более или менее ценное забирали. Главным образом обирались ювелирные магазины и пункты скупки вещей. Если магазин был закрыт, его просто-напросто взламывали. В Мелитополе население преимущественно состояло из евреев, которые в основном занимались торговлей. Вот их-то и обирали белые.
Кроме евреев, в городе жили крымские татары — их тоже не пощадили, поскольку они, как правило, были коммерсантами. Глядя на все это и слушая очевидцев, я окончательно разочаровался в белых. У меня сложилось мнение, что это — кучка бандитов, не способных управлять страной. Такого же мнения придерживался и мой хозяин дома, болгарин, который, несмотря на то что происходил из кулаков, возненавидел белых, хотя у него они, кроме кур, ничего не взяли.
Пострадали некоторые из купцов, у которых в магазинах нечего было взять. Известный крымский фабрикант Арабаджи пал жертвой квартирной реквизиции: пришли к нему несколько вооруженных беляков и реквизировали у него в доме очень много ценностей, а самого его за сопротивление убили. Все это произвело на меня очень сильное впечатление.
Я оделся в болгарское пальто, и мы с Лизой пошли посмотреть, что делается в городе. Не успелимы дойти до центра, как стала слышна артиллерийская стрельба и мы поспешили домой. На окраине города, где находилась наша квартира, нам стали попадаться части белых, их подводы с ранеными и уйма офицеров, которые в беспорядке отступали, не обращая на нас никакого внимания, ибо им уже было не до нас. Они спасались от преследования красных. Стрельба уже слышалась повсюду.
Наутро мы с Лизой пошли посмотреть, что делается в городе. Всюду стояла кавалерия буденновцев. Город постепенно принимал нормальный вид. Несколько магазинов открылись, но торговля пока шла плохо, потому что советские деньги еще не были в ходу, а на другие жители не хотели продавать. Мы дошли до центра, как вдруг патруль решил проверить у меня документы. Меня приняли за переодетого офицера и прямым ходом повели в Азовский банк, где помещалась ЧК, а Лиза побежала домой — взять документы, которые мы там оставили.
В ЧК меня сразу взяли в оборот. Словам допрашивающие меня чекисты не верили, требуя документы. Спрашивали, кто был у нас ротный и комполка, — на все вопросы я отвечал. На счастье среди чекистов оказался один, тоже воевавший во Франции, но в другой дивизии. В это время подошла Лиза. Если бы она появилась позже, меня приняли бы за переодетого офицера и, что не исключено, обвинили бы в шпионаже, так как один из чекистов настойчиво требовал меня шлепнуть, утверждая, что я очень похож на офицера. Лиза предъявила мои документы на французском языке. Председатель ЧК здраво рассудил, что если бы я был офицером, не стал бы так открыто гулять по городу, да и документы есть, хотя и на французском. Он велел меня освободить, предложив поступить к ним на работу. Я согласился, но попросил кратковременный отпуск в Москву — повидать родных. Председатель ЧК не возражал, но предупредил, что ехать будет трудно. Председатель ЧК распорядился, чтобы мне выдали документы для поездки в Москву, и через день мы уже были на вокзале в Мелитополе. Наконец пришел поезд, переполненный солдатами. Мы с трудом влезли в товарный вагон. Поезд ежеминутно останавливался, где-то там вдали шли решающие бои. Кое-как мы добрались до Александровска (ныне город Запорожье). Сменив паровоз, тронулись дальше.
Но вот поезд стал подходить к Синельникову— узловой станции, где нужно было пройти досмотр как документов, так и вещей. На станции стоял заградительный отряд, в вагон к нам вошли человек шесть матросов и потребовали предъявления всего, что у нас имеется. Когда они выяснили, что мы едем из Франции, стали более тщательно осматривать наш багаж.
Дойдя до моих орденов, без всяких разговоров забрали их себе. Найдя коробку туалетного мыла, которую везла Лиза из Франции, начальник отряда нагло сказал, что это его Марусе пригодится, и тоже забрал себе. Когда же дело дошло до моего дневника, который я вел с момента выезда из Москвы во Францию, один из матросов, просмотрев его, заявил, что это они тоже возьмут (видимо, они им заинтересовались). Русские николаевские деньги они тоже забрали себе, говоря, что в России теперь ходят другие деньги, а эти нам не понадобятся. Таким образом, все ценное они позабирали, пожелав нам счастливого пути. Я был обескуражен, так как не ожидал этого от красных солдат.
Москва
Но вот и Казанский вокзал. Здесь нас осадила группа носильщиков, и каждый предлагал свои услуги. Мы взяли одного и стали пробираться на улицу, а там встретили извозчики. Мы наняли пролетку, решив остановиться в гостинице поближе к вокзалу.
Из гостиницы поехали к сестре во Владыкино, но там ее не нашли. Оказывается, она выехала по месту службы мужа-священника, Николая Ивановича Протопопова, в село Дегунино, которое находится в нескольких километрах от Владыкина. У сестры, пока я был во Франции, народилось несколько детей, так что в доме стало не особенно свободно. Впрочем, было еще тепло, и мы с женой расположились у них на сеновале.
На другой день я пошел во Владыкино в поисках старых знакомых. Все встречные с трудом узнавали меня — уезжал молодым человеком, приехал мужчиной. От знакомых я узнал, что Таня Мсандрова — моя первая любовь –вышла замуж за моего друга художника Сергея и у них уже двое детей. Наташа Ованнесян и Володя Шилов тоже поженились, Володя к этому времени уже стал полковником.
Под вечер я все-таки не выдержал — решил зайти к Тане. Они с Сергеем крайне удивились, все считали меня погибшим. Таня очень обрадовалась, что я жив и здоров, а вот туберкулез Сергея делал свое черное дело — он беспрерывно покашливал, и я бы сказал, кашель у него был нехороший. Таня, видимо, вспомнила былые времена и явно стала ухаживать за мной. Это заметил Сергей и при мне устроил ей сцену ревности. После этого я решил с ней не встречаться, тем более что у меня была очень ревнивая жена.
Отдохнув недели две, я решил устраиваться на работу — нужно было питаться самому и кормить жену. Через Володю Шилова я поступил секретарем в Учкпрофсож6 и постепенно стал, как говорят, корни пускать. Потом, видя, что заработок у меня в Учкпрофсоже неважный, Володя посоветовал перейти чернорабочим на Ходынку. Работа — таскать ящики со снарядами — была несложная, но требовала большого физического напряжения. Зато платили хорошо. Так я стал чернорабочим.
На этом мемуары Николая Дмитриевича Голубкова обрываются. «За кадром», к сожалению, остались важные события его жизни: годы учебы на инженера-строителя, работа прорабом, расставание с первой женой и женитьба на второй — Екатерине, и многое, многое другое.
Подготовка текста и комментарии
Марины ГОЛУБКОВОЙ и Владимира ГРАЧЕВА-мл.
_______________________
1 Фельдфебель — воинское звание и должность унтер-офицерского состава в армиях России (до 1917 года) и некоторых других европейских стран. Примерно соответствует званию «старший сержант» в советских и российских вооруженных силах.
2 Борис Церетели — сын Мир-Мансура, девятого сына эмира Музаффара, который со второй половины 70-х годов XIX века жил в Санкт-Петербурге, обучался в Пажеском корпусе, был женат на княгине Софье Ивановне Церетели и приходился дядей правящему в описываемый период эмиру Алим-хану. Борис Церетели состоял на русской военной службе, был награжден несколькими российскими орденами. Погиб в марте 1918 года во время штурма красными частями города Кермине, беком котором был его отец.
3 Сестра Анюта — Анна Дмитриевна Голубкова, жена священника Николая Протопопова.Рассказы о ярких эпизодах из его жизни, записанные Дм. Голубковым, опубликованы в № 6 «Дружбы народов» за 2015 г.
4 Шейгицы (идиш) — плуты, шарлатаны, хулиганы.
5 Бойцы антибольшевистского партизанского отряда генерала Шкуро.
Редкий русский поэт не вдохновлялся Кавказом, его высокогорной гулкостью, его гордыми, осанистыми людьми, пестрой многовековой культурой. От Пушкина и Грибоедова до Беллы Ахмадулиной тянется список поэтов, чья жизнь и чье творчество непредставимы без грузинской прививки.
Так что же говорить о русском поэте, всю свою жизнь прожившем в Грузии, в Тбилиси — этом лирическом островке среди грузинского эпического раздолья?!
Этот удивительный город, зачатый и зажатый горами, город-ладонь, с мутноватой жилкой Куры посередине — сколько пропеченных крыш, сколько гортанных балконов и граненых подвалов емлет он в себе, сколько судеб!
Многих вскормил Тбилиси, и среди них — поэт Александр Цыбулевский:
…А под балконами наклон горы,
Чреватые подвалами панели.
Дворы, дворы. Неведомые цели
Поэзии. Еще, еще дворы.
Воистину Тбилиси — почва, корни и воздух стихов Цыбулевского. Недаром поэтическая часть его книжки «Владелец шарманки» озаглавлена так: «Карусельный спуск. Винный подъем (из названий Тбилисских улиц)».
Поэт ходил по своему городу, улыбался его небу, присаживался на его ступеньках, парапетах, скамейках, что-то записывал. Он смотрел — и видел. Вслушивался — и слышал:
А стихи — чего там в самом деле! –
что, откуда и куда идет…
Вот опять на улице Шавтели —
Робкий моложавый идиот.
Возле колокольни Анчисхати
Семечки грызёт он до сих пор.
Он не повод, но волна окатит —
Кажется, величиной в собор.
Поднялась и сразу не опала.
Эти краски чересчур густы.
Лучше нет на свете матерьяла,
Матерьяла лучше пустоты.
Пустота ночная и речная,
Подле горько плачущей горы.
Что-то про себя припоминая —
Звук неразговорчивый Куры.
У горы аптекарские дозы
Хлещут вволю и не про запас,
Все текут, не иссякают слёзы,
Говорят — целебные для глаз.
Ими лоб когда-нибудь умою —
Третий глаз предчувствуя на нем.
Пустота не хочет быть некою —
Отдает мне комнату внаем.
Что ж увидит, что узреет око —
Немощному глазу вопреки?
Просыпаюсь высоко-высоко…
И Кура название реки.
Поэт неотрывен от своего города, неразлучен с ним. Где бы он ни очутился, повсюду он обретает свой Тбилиси, который оказывается преданно сопровождал его (словно самолетик из одноименной повести)1 . Вот Цыбулевский в Средней Азии, в Хиве, в прозе «Шарк-шарк» — и что же? —
«…И уже тогда, еще в Хиве, постепенно обнаружилось, что путешествия вовсе не открывают что-то дотоле не виденное — а просто возвращают к уже виденному в далеком детстве — все, что я увидел в Средней Азии — все невиданное — было в моем детстве в Тбилиси, по улице Ново-Арсенальной, № 18. Все это было на маленьком пространстве. И росли те же кусты с какими-то несъедобными висюльками — мы называли их огурцами… И не Среднюю Азию видишь, а вид из окна «детской» с ковром и двумя зайчиками — солнечным и матерчатым в углу, из которого осыпаются опилки… И все рассветы среднеазиатские: розовый короткий всплеск по окружающим Тбилиси горам, и каменистое делается песчаным. И двор, залитый солнцем…»
Да, Тбилиси, Тбилиси детства, маленькое шальное пространство с несъедобными висюльками — это, оказывается, не только материнская, питательная среда поэта Цыбулевского, но и эквивалент всего остального мира, быть может, даже критерий его подлинности или насущности. Недаром в стихотворении, посвященном замечательной тбилисской художнице Гаянэ Хачатрян2 , поэт обронил:
Один Тифлис под всеми небесами…
В судьбе Тбилиси и творчестве Цыбулевского есть нечто общее, роднящее их: это естественное слияние двух мощных потоков — великой русской и великой грузинской культуры. В его русских стихах неуловимо-отчетливо слышны не только отзвуки и отголоски характерного грузинского говорения по-русски, но и собственно грузинские стиховые мелодии и речевые интонации.
Вот, например, лаконическое стихотворение «Равновесие», давшее название поэтической части «Владельца шарманки»:
Все равно куда — что сперва, что потом.
Но всегда навсегда — только пусть:
Карусельный спуск, Винный подъём.
Винный подъём. Карусельный спуск.
Здесь топонимически заданы и фонетически подхвачены гортанная твердость и мурчащая мужественность отрывистой грузинской речи. Стихотворение написано как бы с грузинским акцентом, и по этой черте — сквозной в творчестве поэта — можно видеть, как пограничное, точнее, посольское бытие между двумя великими поэтическими культурами сделало Александра Цыбулевского не только переводчиком, но еще как бы и переносчиком с великого грузинского языка на великий русский.
Но довольно о географии.
Коротко — о биографии поэта, о его судьбе…
Штрихи судьбы
…Не скажите, могу вам открыть по секрету, что после неизбежной, как вы понимаете, смерти — все мы смертны — стихи ваши получили признание и еще долго имели определенное хождение у любителей… Да и проза ваша нравилась — этакие руины, развалины несостоявшихся стихотворений.
А.Цыбулевский. «Шарк-шарк»
Александр Семенович Цыбулевский родился 29 января 1928 года в Ростове-на-Дону, но с самого раннего детства и до самой смерти (17 июня 1975 года) прожил в Тбилиси. Здесь он окончил русскую школу, а затем русское отделение филологического факультета Тбилисского университета. После окончания университета Цыбулевский, бывший к тому же прекрасным фотографом, начинает работать заведующим фотометрической лаборатории Института востоковедения АН Грузинской ССР. Благодаря этой работе Цыбулевский в свое время много путешествовал — главным образом по Грузии, но и не только по ней. Так, его дагестанское путешествие вошло в прозу «Хлеб немного вчерашний»», а одна из поездок в Среднюю Азию вместе с Высоким Спутником, или попросту с академиком Г.В.Церетели, тогдашним директором Института — в прозу «Шарк-шарк».
Научная работа Цыбулевского выходила за рамки фотографии, фотометрии и фотокопирования: им, например, была обнаружена ценнейшая древняя рукопись — стихотворный вариант грузинской версии повести о Варлааме и Иоасафе. Об этом писалось в республиканской печати, а Симон Чиковани сказал: «Для меня несомненно, что это — находка поэта». Цыбулевский был глубоким собеседником, обаятельнейшим и радушным гостеприимцем, о чем хорошо знали многочисленные его грузинские и московские друзья. Насколько много — даже по грузинским масштабам — у него было друзей и знакомых, стало ясно в день его похорон: на Навтлугском кладбище собралась не одна сотня людей, многие их которых увиделись тут впервые…
Его литературная «карьера» началась поздно, почти в 40-летнем возрасте и длилась всего около 10 лет. В середине 1960-х годов еще не печатавшиеся тогда его стихи были замечены некоторыми видными грузинскими и русскими поэтами (например, Симоном Чиковани и Евгением Евтушенко). В 1966 году появилась первая стихотворная публикация Цыбулевского в «Литературной газете», а в 1967 году в тбилисском издательстве «Литература да хеловнеба» вышла его первая книжка — «Что сторожат ночные сторожа». В своем предисловии Симон Чиковани писал: «Но в любом случае — и это главное — в стихах Цыбулевского просвечивает личность автора — человека редкой душевной чистоты, целомудрия и скромности».
В конце 1960 — начале 1970-х годов было несколько публикаций А.Цыбулевского в периодике — главным образом, в «Литературной Грузии» и в ежегодниках «Дом под чинарами». Печатались стихи, проза, переводы из грузинских лириков (из Галактиона Табидзе, Карло Каладзе, Тариэла Чантурия и других), отрывки из диссертации. Наконец, в 1973 года в издательстве «Мерани» выходит вторая книга поэта — «Владелец шарманки», в которой он собрал свои лучшие стихи и прозаические вещи3 .
О планах поэта на будущее свидетельствовало само название одного из циклов стихов — «Строфы для третьей книги». Но третьей прижизненной поэтической книги у Цыбулевского не было. В июне 1975 года после тяжелой болезни он умер, не успев даже прочесть все читательские письма, побужденные его «Владельцем шарманки».
А вместе с тем Александр Цыбулевский, его стихи и проза — в целом — одно из интереснейших явлений русской словесности своего времени. При этом известность его творчества заметно отстает от той художественной ценности, которую оно собой представляет. До самого последнего времени творчество А.Цыбулевского было вообще вне поля зрения критиков и литературоведов. Если не считать предисловий к публикациям, написанных Е.Евтушенко и С.Чиковани, то первые упоминания его произведений мы встречаем лишь после его смерти — в рецензиях И.Дадашидзе («Дружба народов»,1975, № 8) и Е.Сидорова («Литературная газета» за 24 марта 1976 г.) на сборники «Дом под чинарами» разных лет. Евгений Сидоров, в частности, писал: «…Читаю повесть Александра Цыбулевского «Левкина история« и вижу его удлиненное, матово-бледное лицо, слышу медленный голос. Он уже не прочтет моих опоздавших строк. Цыбулевский ушел из жизни рано, и в душе осталось горькое чувство, что он так и не обрел той большой читательской аудитории, которой, на мой взгляд, безусловно заслуживал. Две его книги, вышедшие в Грузии …открывают оригинальный, редкой нравственной чистоты художественный мир».
Затем, в «Доме под чинарами — 1976» вышла большая мемориально-критическая статья «Уроки лирики», написанная грузинским поэтом и ученым Ушанги Рижинашвили и целиком посвященная «Владельцу шарманки»4 . Имя Цыбулевского, краткие отзывы о нем стали появляться на страницах периодики, в частности в статьях К.Симонова и Г.Маргвелашвили. Публиковались посвященные ему стихи, написанные его друзьями — Б.Ахмадулиной, М.Синельниковым, И.Дадашидзе, Д.Чкония, Г.Онаняном. В январской книжке «Литературной Грузии» за 1977 год была опубликована большая повесть известного писателя Эм.Фейгина, «Тбилиси, вечернее небо», целиком посвященная А.Цыбулевскому. В № 2 за 1980 год в той же «Литературной Грузии» вышла статья о Цыбулевском А. Истогиной «В начале было слово». В этом же ряду — и моя статья «Александр Цыбулевский, теоретик перевода»5 , посвященная главным образом Цыбулевскому-ученому и его филологической диссертации «Русские переводы поэм Важа Пшавела (проблемы, практика, перспектива)», защищенной поэтом всего лишь за несколько недель до смерти. Диссертация была опубликована под редакцией А.А.Гвахария тбилисским издательством «Мецниереба» в 1974 году6 . Интересную попытку острого спора с фрагментом этой диссертации — статьей «По ту сторону подстрочника» («Дом под чинарами — 1974») представляет собой полемическая заметка А.Абуашвили «Критерий объективен»7 .
… Все написанное им в сумме невелико, хотя и разнообразно. Но все это поражает удивительной цельностью, ясностью и взаимосвязанностью. Его стихи как бы вырастают из прозы, служащей им своеобразной питательной средой, кухней, подстрочником. Его филологическая диссертация посвящена той же проблеме подстрочника и пяти великим поэтам, в разное время оказавшим сильнейшее влияние на стихи самого Цыбулевского. Его же переводы — все с грузинского (а Грузия здесь всему служит закваской и интегратором) — следуют, с одной стороны, его оригинальной поэтике доподлинности, а с другой — его переводческому кредо: «перевод — это концепция, это путь потерь и компенсаций». Все, как видим, увязано воедино, ничего случайного нет.
Потому что все — из одного ключа, все пронизано током единой и цельной поэтической личности Цыбулевского.
Росту интереса к поэту способствовали посмертные переиздания его книг. В 1980 году в Тбилиси вышло переиздание его диссертации8 , а в 1989 году в Москве — в издательстве «Советский писатель» — книга стихов «Ночные сторожа»9 .На стыке 1970-х и 1980-х годов выходили публикации из его архива10 и посвященные ему статьи11 или стихи12 .
Вот уже несколько лет ведется работа над собранием его сочинений13 . Условный «второй том», состоящий из критической прозы и записных книжек А.Цыбулевского, планирует выпустить издательство «Новое литературное обозрение».
Перевод — это концепция
Приглядимся теперь к Цыбулевскому — теоретику и практику перевода.
В статье «Уроки лирики» У.Рижинашвили писал об А.Цыбулевском: «У него был тонкий аналитический ум. При всей своей сугубой неприязни, просто нелюбви к сухому теоретизированию он обладал филигранной точностью в оценках произведений словесности, что мощно и пронзительно выплеснулось в его работе о переводах Важа Пшавела на русский язык»14 .
По жанру эта работа Цыбулевского имеет, в сущности, единственного предшественника в русской литературе и литературоведении — мандельштамовский «Разговор о Данте». Помимо необходимого знания предмета, глубины и остроты критического проникновения в его фактуру — это обязательно для любого литературоведческого труда, претендующего на нескоропреходящую ценность, — две эти работы выделяются влюбленностью пристального взгляда, прямо-таки личной заинтересованностью в анализе. В самом деле, написанные поэтами и о поэтах (любимых поэтах!), обе они отмечены своего рода профессиональной пристрастностью, стремлением выразить черты собственной поэтики на примере и материале своих поэтических учителей15 .
По сути дела, это не только критические эссе или этюды, но и в полном смысле слова проза — особая проза поэтов. Непосредственно в работе Цыбулевского можно проследить четыре главных устремления мысли, четыре сквозные линии анализа.
Во-первых, она являет собой значительный вклад в науку о Важа Пшавела, одном из поэтических гениев Грузии. Анализ различных переводов его поэм проливает подчас новый и неожиданный свет на подлинник. Приведу для примера рассуждения о тайне поэмы «Гоготур и Апшина», об ее психологическом подтексте:
«Эта поэма чем-то отлична от других поэм — есть в ней какая-то тайна, о тайне ее писал и сам Важа Пшавела. Обыкновенное былинное сказание, но тон какой-то другой, щемящий. Осужден ли в поэме Апшина последним приговором, проклят ли? Конечно нет. Скрытое, затаенное сочувствие к Апшине можно признать конструктивным двигателем поэмы... Что же происходит? Как обычно у Важа Пшавела, непосредственная фабула маскирует план углубления. Тут план углубления дан за странствующим, бродячим сюжетом о единоборстве двух богатырей, из которых один сильнее, а тот, что послабее, этого не знал — трагедия открытия, истина горькая, которую надо проглотить, и, ничего не поделаешь, смириться. Что-то за этим сюжетом скрывается. Сам по себе он не причина для вдохновения (здесь и далее выделено мной. — П.Н.). Так же как мораль, нотация, которую читает Гоготур над поверженным Апшиной, — не главная идея поэмы, не в дидактике ее пафос. Прежде всего — кого-то под кем-то подразумевают, но ничего определенного — все зыбко и текуче в этом плане — плане тайны. «Я унесу ее с собой в могилу», — скажет Важа Пшавела. Кто знает, какие личные, возможно, сугубо литературные события послужили тут поводом углубления и трансформации образов. Сам Важа Пшавела — Гоготур? Безусловно, ведь образ этот, по его свидетельству, с детства был его идеалом. Но возможно, Важа Пшавела в каком-то неизвестном нам повороте подразумевал себя и под Апшиной... Происходят как бы логически несвязные преображения, метаморфозы. Разбойник перестает быть разбойником... Возможно, Апшина — никогда и не был разбойником — это своего рода «священное ремесло». Он не грабит ради наживы, тут замешано и что-то мифологическое из древних пшавских сказаний — он вроде дэвов, «копящих серебро»...»16
Второе. В своем труде Цыбулевский рассматривает работу четырех переводчиков — Марины Цветаевой, Николая Заболоцкого, Осипа Мандельштама и Бориса Пастернака. Все это большие и разные поэты, любимые им каждый по-своему. Поэтому он непрестанно старается осмыслить, осознать поэтику каждого из них, ощутить ее проявления в посреднической миссии переводчика, нащупать контраст (или, наоборот, совпадения) между их оригинальным творчеством и переводческой работой. Во всем этом Цыбулевский проявляет присущую ему зоркость и чуткость — лучшие качества собственной поэтики. Вот небольшие фрагменты из характеристик этих поэтов.
О Цветаевой: «...Сны — важное звено в поэтическом мире Цветаевой, гносеологически тут некий поэтический идеализм — сны первичней реальности, они являются вещими, по-своему управляют действительностью, не реальность толкует и объясняет сновидение, а наоборот, сновидение — реальность. В снах для Цветаевой символизируется и демонстрируется то, что рациональное имеет иррациональное происхождение».
О Заболоцком: «...Для Заболоцкого естественен метод сменяющихся картин, недаром мы говорим — эпическое полотно — слово полотно тут определяет особую задачу словесного материала — живописать, рисовать, складываться в картину, причем если говорить о Заболоцком, то, в какой-то мере, картину даже знакомую, кисти известного художника».
О Мандельштаме: «...Как назвать основное магическое качество Мандельштама? Артистизм? Близко, но тут много оттенков уводящих. Есть у Мандельштама стихотворение об Ариосто, пожалуй, именно там сформулирован его, Мандельштама, поэтический принцип, который можно назвать от Ариосто — ариостизмом. «Рассказывай еще, тебя нам слишком мало» — вот это кредо и "имя"».
Или, наконец, о Пастернаке: «…Умилительна неспособность Пастернака высказать простое, где и выражать нечего, где элементарное сообщение — кажется, что он топчется на месте, переминается — и ничего не получается. А почему? Да потому, что Пастернак никогда не ставил себе задач чисто художественных — живописать, проявлять пластику стиха; таким задачам бывает порой безразличен сам материал, подвергающийся пластической, живописной обработке. Им может стать простая информационная связка, а Пастернак если и не враждебен чистой информационности, как Цветаева, то, во всяком случае, определенно ей чужд».
Или: «...У Пастернака мир — настоящий, настоящий во что бы то ни стало. Его не привлекают, не завораживают никакие условности, присущие искусству ("И тут кончается искусство и дышат почва и судьба"), это особая поэтика».
Но работа Цыбулевского посвящена все же не собственно русской поэтике, а конкретным переводам четырех могучих поэм Важа Пшавела. При этом в самой ее идее — сопоставлении разных переводов (как самостоятельных концептуальных прочтений подлинника-подстрочника) — заложен прием контрастирования.
Попеременно нажимая на сходное и различное, Цыбулевский извлекает необходимые критические аккорды. Вот несколько примеров такого рода литературоведческих антиномий.
Заболоцкий — Цветаева: «...Противопоставление Заболоцкий — Цветаева последовательно проявляется во всем: он — она; традиция — новация; эпик — лирик; и так далее. Но все это не плюс — минус, а все со знаком плюс, потому что: поэт — поэт. Кто же ближе к подлиннику, чей перевод вернее? Есть основания для предположения: переводы «Этери» ни взаимодополняют, ни взаимоисключают друг друга — у них нет точек соприкосновения, — это разные, самостоятельные, изолированные, отдельные, отдаленные системы, разность и противоположность которых обоснована и оправдана подлинником... Каждый переводчик находит в оригинале близкое себе, оригинал дает ему повод и почву для его поэтических качеств и пристрастий. К примеру: Заболоцкий — живописание; Цветаева — "звукописание"».
Заболоцкий — Пастернак: «При количественном равенстве элементов отношение к реалиям у обоих поэтов существенно разное. Заболоцкий к реальной конкретности, к вещной предметности мира относится как к чему-то само собой разумеющемуся. Проза жизни, бытовая аура для него не предмет упоения. Заболоцкий начинал с реалий, и эти реалии он доводил в определенном аспекте до физиологической простоты («Столбцы»»). Пастернак шел в "немыслимую простоту", смыкался с миром, любил жизнь, поклонялся "всесильному богу деталей".
Для Заболоцкого высота лексики стала критерием поэзии. Он поэт высокой лексики, возвышенной эпичности. Он не дорожит конкретностью ради нее самой, он может и не сохранить предмет. Он пережил любовь к реалиям...
Пастернак оставляет предмет... из любви к реалиям самим по себе, происходит как бы материализация материи, возведение в степень — переконкретизация».
Заболоцкий — Мандельштам: «Мандельштам страшился пересказуемого, всего, что поддается пересказу, он писал: "...там, где обнаружена соизмеримость вещи с пересказом, там простыни не смяты, там поэзия, так сказать, не ночевала". Заболоцкий по-своему опровергает это поэтическое установление, его не страшит пересказ... Но Заболоцкий дает пересказ такого сорта, что лучше не перескажешь».
Довольно часты у Цыбулевского и более сложные тройственные сопряжения поэтов:
«Ослабляя, но не дематериализуя предмет, Мандельштам грамматически усиливает его функции — возникают сильный глагол, сильное прилагательное. Стих Мандельштама как бы припадает именно на эти части речи. Существительное произносится невнятно, скороговоркой... Подлежащим по существу оказывается определение и действие. Прилагательное не прилагается. Определение не служебно, не подчинено.
А вот у Цветаевой — наоборот — определения и глаголы явно подчинены субъекту, им пронизаны, овеществлены, осуществительны. Весь упор на существительном... У Заболоцкого части речи — равноправны, равносильны — с нормальным усилением тяги к концу строки, к рифме».
Для Цыбулевского чрезвычайно важно уяснить соотношение в поэте-переводчике собственного и переводимого голосов, степень верности поэта своей устоявшейся поэтике. Заметив, что и Заболоцкий, и Цветаева не разделяют своего и чужого, «…переводят так, как пишут сами», Цыбулевский — в случае с Цветаевой — делает два справедливых и существенных замечания, связанных с пиететом Цветаевой перед первозданностью пшавеловского текста: «Цветаева дорожит фольклорным началом Важа Пшавела, и потому она слегка, но все-таки — стилизует, практически не видя другого пути. Тут определенные синтаксис и морфология, кстати, умеренно используемые... Сознательно стилизуя, она преодолевает лубок врожденным тактом и чувством меры, а, впрочем, скорее безмерностью своего дара, обезличенность стилизации — яркостью собственной личности... Преодоление стилизации становится у Цветаевой дополнительным источником эстетического воздействия; только подумаешь — стилизация, а она уже — жизнь...».
Или: «...Цветаевой была рекомендована и система рифмовки — через строку, оставляя две строки — первую и третью — не зарифмованными... Не полная рифмовка не столько облегчила труд, сколько сковала Цветаеву. Ведь рифма — конструктивна. Цветаева писала в одном письме: "...этого (без рифмы) просто не было бы; а вот есть. Вот почему я рифмую стихи..."».
Но особенно интересны наблюдения Цыбулевского над переводческими метаморфозами Мандельштама и Пастернака. О Мандельштаме он пишет:
«Скованным в переводе "Гоготур и Апшина" — оказался и Мандельштам — стилевое решение переводить поэму без рифм и на былийный лад не давало полностью проявиться замечательным качествам этого поэта...
Удивительна самоустраненность Мандельштама от собственного стиля, от сущего и присущего ему. Где она, эта специфическая магия Мандельштама? Что может этот перевод сказать о Мандельштаме? Ничего, почти ничего — так, только отдельные вкрапления — в целом же все — чужое. Прежде всего на пути к самовыражению стало добросовестное стилистическое заблуждение; тут трудно упрекнуть Мандельштама, ведь перед ним был типичный сюжет былины: встреча и единоборство двух богатырей — поэтому решение переводить на былинный лад было вполне логично...
Народная стилистика — в общем чужда Мандельштаму. Правда, отдельные грамматические формы народного характера, такие, как, например, «машучи» — использовались Мандельштамом, но были настолько им усвоены, что воспринимаются как индивидуальные особенности его стиля...
Мандельштам — итальянист по пристрастию — дал заболеть стиху перевода «варварской славянщиной», как некогда, по его суждению, Дант в тридцать второй песне ада. Точнее же не «заболеть», а «чтобы речь была здорова».
Но, оздоровляя, «утяжеляя стих, Мандельштам лишил его «чужеземной легкости». Чего в целом недостает переводу? Самого Мандельштама, его там «слишком мало». Ведь вот три сонета Петрарки вышли из-под его пера даже не окрашенными им, а им изнутри преображенными... Причина — и стилистическое заблуждение, и чрезмерная, несвойственная Мандельштаму эпичность среды, в которой он оказался, если под ней иметь в виду пересказуемую, могущую быть пересказанной сторону происходящего. Ему никуда от этого не было деться, Возможность пересказа сопровождает его как наваждение. Но, по-видимому, это неизбежное свойство самого эпоса вообще.
И все-таки при всей чуждости этой среде, поддающейся пересказу, Мандельштам начинает на нее наплывать. Нет-нет — проглянет что-то очень родное Мандельштаму:
И прозрачны козьи пастбища,
Из гранитной крепи выбиты.
Это «прозрачны» — его...».
Таким образом, Мандельштам (а отчасти и Цветаева) в переводе Важа Пшавела явно изменял себе, насиловал собственную лирическую поэтику. Заболоцкий же и Пастернак в переводах были верны себе, но эта верность подразумевает конкретный период, этап их творчества17 . Цыбулевский здесь делает исключительно глубокое замечание:
«...Перевод часто — катализатор процесса. Так, в переводе "Змеееда" можно уловить черты Пастернака позднего. Для новых черт в переводах создается благоприятствующая и способствующая питательная среда. Процесс этот всегда обострен отказом от прошлого этапа. Представим, как трудно было отречься от "Столбцов" Заболоцкому, какие тут нужны были усилия и воля!.. Уходил от своего кровного, от того, что он сам называл "посторонней остротой", к "самой сути" и Пастернак. "Я мог быть сочтен вторично родившимся" — вот характерная строка для Пастернака из стихотворения "Марбург". "Второе рожденье" — знаменательное название книги Пастернака, кстати, тематически во многом связанной с Грузией. Пастернак писал М.Морозову: "Я радостно и без малейших колебаний отдаю себя силам, которые упрощают мою мысль и язык, углубляют мою судьбу и резко и быстро раскрывают мои задачи".
У Заболоцкого "второе рожденье" тоже связалось с Грузией, с его приездом в Грузию...».
И далее: «Как рано зрели в переводах черты позднего Пастернака!.. И как в этом плане поверхностны рассуждения тех, кто заключает, что переводы у Пастернака только отняли и отнимали от собственного творчества, а сколько дали!.. Кто знает, чего не было бы, если бы не переводы, не это сродство и "встречи в веках"...» .
Иными словами, Пастернак явил в своих переводах не просто верность себе, а своего рода праверность — верность себе грядущему.
Третий момент работы Цыбулевского. В ней — кроме Важа Пшавела, Марины Цветаевой, Николая Заболоцкого, Осипа Мандельштама и Бориса Пастернака — подспудно присутствует и подвержен незримому анализу и еще один, шестой по счету, поэтический объект — сам автор работы. Читатель, хорошо знакомый со стихами и прозой самого Александра Цыбулевского, с легкостью обнаружит в ряде мест внутреннюю перекличку между поэтом Цыбулевским и Цыбулевским-ученым.
Но здесь уже не голос звучит, а эхо. Если мысль и слово нацелены, разумеется, не на самого себя, а скажем, на Пастернака или Цветаеву, то, отразившись от них, они нередко возвращаются к Цыбулевскому (но уже как к поэту) и высвечивают те или иные стороны его поэтической личности.
А теперь перейдем к четвертому и самому главному направлению в работе Цыбулевского — к его представлениям о сущности художественного перевода, к теоретическим выводам его диссертации. Свое кредо он излагает на первых же страницах, с тем чтобы придать последующему изложению своих непосредственных наблюдений над переводами смысл и силу аргумента (завершая работу, то есть уже запасшись аргументами, он вновь повторяет кредо, но в значительно более сгущенной форме и уверенном тоне). Он пишет:
«...Сравнительное рассмотрение переводов этих мастеров становится, как нам кажется, школой для переводчика — это определило тему настоящей работы, ее рамки и основной принцип.
С одной и той же поэмой мы знакомимся чуть ли не в полярных переводах, оправданных и стимулируемых подлинником. Яркая индивидуальность, неповторимость, верность родному языку Важа Пшавела — не помеха «вековому общению культур», средством которого и являются переводы. При всей недостаточности рассматриваемых переводов, в них осуществилось то, что должно осуществляться в идеале: та близость, тот тип близости к подлиннику, который дает о нем максимальное представление. Тут имеет место не бездумное следование перевода за подлинником, а его целостное и концептуальное решение. Перевод сам оказывается в положении подлинника, становится фактом, органической частью собственной национальной литературы. Широта Важа Пшавела, обнаруживаемая даже на уровне подстрочника, его "бесконечная природа" дает возможность проявиться личным особенностям поэтов. Более того, перевод часто оказывается как бы питательной средой, в которой зреют будущие, поздние черты поэта. Нет разрыва между своим и чужим, одно естественно продолжает другое.
...Сравнивая разные переводы одной и той же поэмы, мы исходим из того, что каждый перевод — концепция и, значит, отдельная система (концептуальность — один из первостепенных признаков современного перевода). Тут последовательно проводится идея невзаимоисключаемости различных систем переводов; различия переводов идут не по принципу: хуже — лучше; тут ни в коем случае не качественные различия, а различия характеров, исключающие поспешные и праздные предпочтения одного перевода другому.
Сравнение переводов друг с другом, а затем и сравнение их с оригиналом с особой ощутимостью выявляет то, что каждый перевод — это путь потерь и компенсаций (восполнений). Одним из критериев ценности перевода являются не потери — это сторона количественная, легко подмечаемая и регистрируемая и потому ставшая чуть ли не бедствием в переводческой критике. Куда интересней и принципиальней рассмотрение вопроса, чем именно компенсирует переводчик потери. При переводе может оказаться губительной формальная точность, а кажущееся нарушение точности — искомым адекватом, а не произволом. Можно говорить о нравственности переводческой компенсации. Привнося нечто оригинальное, переводчик не обкрадывает собственное творчество, а возвращает то, чем оно обогатилось за счет проникновения в новый мир. На этом и зиждется взаимосвязь культур в системе отношений: поэт — переводчик».
За каждой строкой этой пространной цитаты стоит обширная аргументация конкретного анализа переводов18 , и тем самым убежденность дополняется убедительностью. Об актуальности этих тезисов для теории художественного перевода свидетельствуют дискуссии по этой проблематике в «Литературной газете» и журналах, где высказывались самые разнообразные точки зрения — как родственные представлениям Цыбулевского, так и чуждые им. С наибольшим звоном шпаги скрестились вокруг подстрочника, причем голоса его противников были и громче, и многочисленнее.
Для Цыбулевского подстрочник — важнейшее и непременное звено переводческого труда: вникнуть в подстрочник, осмыслить его и вместе с тем преодолеть его — вот коренная двуединая задача переводчика. Он пишет о подстрочнике с нескрываемым уважением, посвятив ему несколько превосходных страниц, и я не могу не процитировать — в последний раз! — эти его мысли, приближающие нас к ясной истине в разгоревшемся споре о подстрочнике19 .
Итак, Цыбулевский пишет:
«Мандельштам, Цветаева и Заболоцкий не знали грузинского языка и переводили по подстрочнику. Перевод по подстрочнику... подстрочник — отношение тут пренебрежительное. И в самом деле, как иначе относиться к тому, что не может иметь самостоятельной ценности. Однако подстрочник — это не только прозаическая копия стихотворения, но и его внутренний образ, или точнее, — его прообраз. Можно утверждать, что любое стихотворение и в подлиннике существовало и существует на уровне подстрочника, что оно неминуемо, прежде чем осуществиться, проходит стадию подстрочника.
...Незнание языка оригинала поэтом-переводчиком может и не препятствовать переводу. Практически это нашло блистательное подтверждение в русских переводах с грузинского. Дело в том, что человек, знающий язык, прежде всего сталкивается с фактором непереводимости. Непереводимость — понятие из непосредственного ощущения поэтической вещи. И действительно, поэзия непереводима прежде всего и только на родной же язык, непереводима на собственный и переводима на чужой. Когда говорят о "непереводимости" и тем не менее состоявшемся чуде перевода, смешивают разные понятия: непереводимость — внутриязыковое свойство, качество, присущее оригиналу, переводимость — явление, очевидность переводческой практики.
Подлинник на определенном этапе своего создания не может быть ничем иным, как подстрочником, очень обедненно определяемым — как скелет, план, абрис будущего. Но это особый план и чертеж, так как в определенном смысле этому чертежу и плану не следуют и не подчиняются. Подстрочник не только то, что нужно сохранить, но и то, что необходимо преодолеть. В противном случае задача перевода ограничивалась бы стихотворным механическим переложением, пересказом подстрочника той или иной степени искусности и неизбежно — искусственности. Подстрочник, так же, как и саму действительность, не одолеть средствами стихотворного переложения. Его берут, преодолевают озарением, вдохновением — можно как угодно называть этот неподдающийся точному анализу поэтический феномен. Однако направление озарения может быть прослежено: перевод приобретает самостоятельную ценность, поскольку он становится не механическим стихотворным пересказом, а целостной концепцией оригинала. Именно концепцией, а не интерпретацией даже — в интерпретации есть момент мотивированного отступления, отхода, искажения. Интерпретируя, что-то привносят. Источник же концепции — един».
Предельно коротко — теоретическое кредо Цыбулевского можно свести к следующим тезисам. Художественный поэтический перевод подразумевает высокотворческую переработку и поэтическое воспроизведение более или менее формального подстрочника (знание языка оригинала в принципе мало что меняет)20 . Подстрочник же есть состояние общее для подлинника и перевода, зона их непосредственного контакта, «перетекания» первого во второй. Это не мост, перекинутый между двумя берегами, но скорее сама река, одновременно соединяющая и разъединяющая их.
Здесь существенно и то, что несомая рекой «субстанция» в какой-то мере зависит от того, с какого из «берегов» на нее посмотреть: если со стороны автора оригинала, то подстрочник есть некая незримая подсознательная фигура, прообраз стихотворения; если же взглянуть со стороны переводчика, то фигура эта из подсознательной трансформируется в осознанную и осмысленную конструкцию. В случае же незнания переводчиком языка оригинала эта фигура и вовсе материализуется — записывается на бумагу (при посредстве третьего лица — составителя подстрочника). Творческая переработка подстрочника неизбежно будет не произвольной интерпретацией, а автономным концептуальным прочтением подлинника, чреватым как утратами, так и компенсирующими их приобретениями. В переводимом оригинале генетически заложены, запрограммированы основания не для одного-единственного концептуального решения,
а для нескольких, отличных друг от друга (подчас полярных), но качественно равноценных. При этом несхожие прочтения не зачеркивают, не исключают одно другое, а с неизбежностью дополняют друг друга во множестве отношений — на замыкающем уровне подлинника-подстрочника.
Здесь подразумеваются не идеальные тождества переводов подлиннику, а некий иной, особый тип близости между ними: тот перевод конгениален, который и обусловлен подлинником, и равен ему по своей поэтической силе, создает о нем столь же целостное представление.
Такого рода задача — создание равномогущественного эквивалента в силовом поле другого языка — сопряжена в своем воплощении с неминуемыми утратами, взыскующими о возмещении и возмещаемыми переводчиком в поэтической валюте языка перевода. Истинный путь честного переводчика — это путь потерь и компенсаций, щедрая, но постепенная выплата долга, взятого враз при первом знакомстве с переводимым произведением.
Таким образом, подтекст и лейтмотив переводческого кредо Цыбулевского, идеальный объект его теоретических представлений21 — это неформальное равенство автора и переводчика — двух достойных друг друга поэтов!
Этой главной, отовсюду сквозящей идеей овеяны все эмпирические разборы, все собственно аналитические страницы работы Цыбулевского.
Путем потерь и компенсаций
Но Александр Цыбулевский был не только теоретиком, но и практиком стихотворного перевода. Так взглянем же на его переводческую деятельность «глазами» его теории. Примерами здесь послужат известные переводы из Галактиона Табидзе и Карло Каладзе.
А.Цыбулевский перевел несколько стихотворений Г.Табидзе, и среди них такие известные, как «Мтацминда», «Уходишь...», «Где бы я ни бродил...» Один из удачнейших переводов — вот этот22 :
Так лодочник у старого причала…
Душа так душу, руку так рука...
Я сразу вас узнал, мои начала,
Река и лодка, лодка и река.
Давнишние... Душа их забывала,
И все-таки надежно берегла.
О, это ощущение штурвала
И юности святые берега!
Теперь бы в лодке (это не причуда)
Сто лет проспать, воспрянуть ото сна
И поглядеть на мир — как и откуда
Здесь воцарились солнце и луна.
Из знакомства с транскрипцией видно, что переводчик не пошел на калькирование галактионовского размера, на его, так сказать, фотоперевод. Не пошел, опасаясь неестественности результата23 .
Проникшись духом и настроением подлинника24 , он выбрал более органичную для русского медитативного стиха мелодию, нежели резкая и отрывистая музыка оригинала. Возможно, это помогло ему сохранить в русском стихе практически всю семантику Г.Табидзе, что бросается в глаза уже при беглом сличении с подстрочником.
С формальной точки зрения перевод выполнен построфно и — кроме второй строфы — построчно. Но характер строк и некоторые акценты в них изменены; трансформировалась и их грамматическая ноша-функция. Так, две первые строки стихотворения в оригинале — придаточные предложения образа действия («как...»), тогда как в переводе они грамматически самостоятельны, активны («так...»), хотя и оборваны на полуфразе. Но и там и здесь слово «узнал» — глагол-фокус — придает этим строчкам, словно бы посредством вожжей, совершенно одинаковое движение и смысл. Перевод здесь, в сущности, буквален.
В третьей строке Цыбулевский добавляет от себя — «мои начала», и в четвертой ему уже можно не описывать узнанное («эту лодку на нашей реке» из подстрочника), а лишь намекнуть, пояснить — «река и лодка, лодка и река» (уже в следующей строфе он добавит о них — «давнишние...»). В какой-то степени эта переводческая вольность («мои начала») усиливает обособляющее определение — «наша река». К тому же в этих «началах» течет и горячая кровь «времен моей юности» из второй строфы оригинала.
Самые значительные метаморфозы — во второй строфе. Во-первых, исчезла первая строка, смысл которой частично вылился уже в начальном четверостишии, а частично отступил на конец строфы («и юности святые берега!»). «Давнишние» — так же, как упоминалось, привязаны преимущественно к первой строфе. В подстрочнике оригинала вторая строка второй строфы — «вечнозеленые берега». В переводе «берега» — уже в четвертой строчке, и они уже не «вечнозеленые», а «святые». Почему? По всей видимости, переводчик понял «вечнозеленые» не буквально (как берега, поросшие пальмами или соснами), а как символ благодарной человеческой памяти, памяти о юности и детстве.
Так исподволь намечается искомая переводческая концепция. Во фразе «...душа их забывала, / И все-таки надежно берегла» — чувствуется не только утверждение, но и развитие этой концепции, углубление в стихотворную семантику («душа их забывала» — память, увы, не вечна, точнее, не равномерна и не постоянна; но с другой стороны, она не ленива и не бездейственна — ведь «все-таки надежно берегла»!). Кстати сказать, первое двустишие второй строфы обращено не только к первой строфе, что уже подчеркивалось, но и ко второму смежному двустишию.
В этом последнем двустишии при переводе произошла некая метаморфоза: у Табидзе берега — лишь свидетели дружбы и слиянности лирического героя со штурвалом (самим по себе в значительной мере символическим, условным), тогда как у Цыбулевского и штурвал (более вещный и осязаемый), и берега реки — объекты этой чистой дружбы (и уже заодно — свидетели ее)25 .
Метаморфоза эта — в русле и в развитие уже обозначившейся переводческой концепции подлинника. Мотив признательной памяти здесь еще более усилен и соединен с мотивом дружбы, с тем, что памятно. И поэтому (только поэтому!) переводчик получает «право» в третьей строфе добавить в скобках, так сказать, от себя: «(это не причуда)». В противном случае действительно блажью, а не духовной насущностью выглядело бы желание заснуть и через век (пусть даже не буквальный век) проснуться в этой с детства дорогой лодке.
Если предпоследняя строка русской версии — удачнейший образец построчного фотоперевода, то в завершающей стихотворение строке — снова расхождения. Ни слова, ни смысла «воцарились» нет в подлиннике, но оно оправдано здесь не только тем, что придает строке изящество, а стиху в целом — законченность (строка-то — подчеркнуто кадансная!), но и с диалектических позиций той же концепции смены памяти и забвения. Что же касается поэтического интереса Г.Табидзе к тому, каким светом будут светить светила по его пробуждении, то, думается, здесь мы имеем дело со случаем переводческой потери. Есть в этом вопросительном свете некое ассоциативное брожение, которого в переводе — увы! — недостает.
Таков реальный путь потерь и компенсаций концептуального поэтического перевода.
Рассмотрим еще один выполненный А.Цыбулевским перевод — на сей раз стихотворения Карло Каладзе «Театр»26 :
Театр. Театр старинный.
Непременна тут позолота и настройка струн.
И занавес. За занавесом — сцена.
И на тахте — сама Фатьма-Хатун.
Опять целует мужа, провожая,
Мерцание серьги он заслонил.
Но как бы действие опережая,
Уже не скрыт кулисой Автандил.
Какая малость малая — измена,
Ведь страстью все оправдано теперь.
Тахта и женщина. Все та же сцена.
Опять в рассвет распахнутая дверь.
И муж: — Довольно! Я не раб отныне
Любовных ласк, прельстительных ланит... —
На голос вопиющего в пустыне
Серьга мерцает, может быть, звенит.
И сколько лет все это длится, длится —
Все восемьсот и боле восьмисот.
Иные времена, иные лица.
Земля иная и теченье вод.
И муж: — Довольно! Я не раб отныне
Любовных ласк, прельстительных ланит... —
На голос вопиющего в пустыне
Серьга мерцает, может быть, звенит...
Напомню легендарный подтекст этого стихотворения, проникший в него транзитом через рампу. Автандил, друг и побратим Тариэля — Витязя в тигровой шкуре, в поисках бесследно похищенной Нестан-Дареджан, возлюбленной невесты Тариэля, под видом богатого купца приплывает в Гуланшаро — главный город страны Приморья. Здесь его соблазняет миловидная женщина, жена старейшины торговцев Фатьма-Хатун, натура не столько ветреная, сколько романтическая. Вернее, Автандил, несколько поколебавшись, дает себя соблазнить из тактических соображений — во имя сведений о Нестан, которая, как выяснилось, долгое время тайно жила у Фатьмы. Муж Фатьмы, Усейн, был, как водится, в отъезде, но его личность, характер и положение в семье, судя по руставелиевской поэме, не таковы, чтобы становиться в ту позу, в какой мы застаем его в стихотворении К.Каладзе (к тому же едва ли он был осведомлен об изменах жены). Поэтому ремарку: «И муж…» — в контексте поэмы Руставели не следует понимать буквально: она указывает не на мужа-супруга, а скорее на мужа-рыцаря, на любовника, являющего в поэме образец мужественности и верности (хотя и сам Автандил, нарушивший обет верности своей возлюбленной — царевне Тинатин, испытывает величайшие угрызения совести).
Таким образом, реминисценция Каладзе из Руставели неоднозначна, она отнюдь не посягает на весь богатый контекст великой поэмы (к тому же этот эпизод сам по себе ни в коей мере не является узловым или ключевым звеном сюжета или пафоса поэмы) — это скорее обобщенный символ, даже аллегория, нашедшая отклик в поэме, а точнее — в ее инсценировке (да и сама ситуация весьма театральна и драматизирована).
Сравнение подстрочника с переводом создает впечатление бережно сохраненного целого — ни содержание, ни настроение подлинника не нарушены; их построчное сличение свидетельствует и о высокой буквальности перевода, его образной адекватности (при сохранении характера рифмовки и близости пятистопного ямба перевода к грузинской мелодике стиха).
В то же время между подстрочником и переводом прослеживаются и некоторые концептуальные различия. Так, у Каладзе одним из мотивов стиха является тема извечной повторяемости (как бы — «все было встарь, все повторится снова...»), однако сам он проводит тему неизменности измены с оттенком оправданной неизбежности, тогда как Цыбулевский несколько иначе — с оттенком неизбежной оправданности, что ли.
...Какая малость малая — измена,
Ведь страстью все оправдано теперь.
Можно привести и другой пример непротиворечивого несовпадения авторской и переводческой концепции. К.Каладзе стремится дать в стихе несколько отвлеченный аллегорический образ, быть может не вполне ясный и ему самому, развить некую поэтическую мысль — чтобы ее же понять, то есть понять самого себя. Цыбулевский понимает и принимает такой настрой, но реализует его иначе: он отказывается от всего оценочного и морализирующего, что есть в оригинале (от занавеса, опускающегося как судьба, от целой строчки — «не прекращается старый спектакль»), но при этом стремится максимально оконкретить, насытить его деталями. Вещам как бы возвращается их вещность, и уже через вещность, а не через символику обнажается и усиливается искомая мысль, высветляется смутное.
Вот почему Цыбулевский, пренебрегая некоторыми деталями подлинника, вовсе не отказывается от них, а либо усиливает, либо заменяет более вещными и осязаемыми эквивалентами. Например, театральный уют и росписи уступили место более ярким и резким атрибутам театра — позолоте и настройке струн; дрожание серьги — мерцанию и звону и т. д. Все эти привнесенные детали — как будто бы необязательные, в чем-то даже избыточные — придают стиху привкус вожделенной подлинности, точнее, доподлинности, как уточнил бы сам Цыбулевский.
Необыкновенно удачен перевод Цыбулевским музыкального рефрена стихотворения:
...И муж: — Довольно! Я не раб отныне
Любовных ласк, прельстительных ланит...—
На голос вопиющего в пустыне
Серьга мерцает, может быть, звенит.
Здесь явлен именно тот тип поэтической близости подлинника и перевода, о котором Цыбулевский писал в своей работе. Семантическое равенство в каждом случае обеспечивается несхожими средствами: философское раскаянье — «сожалею, что служил любви» — поэтически эквивалентно резкой, обрывистой реплике: «Довольно!», а холодная глухота женщины (у Каладзе) — горячей немоте мужчины (у Цыбулевского), так же, как и сама Фатьма-Хатун поэтически сводима к своей серьге, мерцающей и звенящей.
Таков путь потерь и компенсаций, который наметил для себя и которым прошел Александр Цыбулевский — прекрасный поэт, ученый и переводчик поэзии!
ПРИМЕЧАНИЯ
1 См.: Дом под чинарами — 1975. Тбилиси, 1976.
2 См. Литературная Грузия. 1978. № 9. С. 121.
3 Именно на эту книгу опирается нижеследующий анализ творчества А. Цыбулевского.
4 Статья вскоре была переведена и издана на грузинском языке.
5 Дружба народов. 1978. № 1.
6 В 1980 г. вышло второе издание (изд-во «Мерани») под заглавием «Высокие уроки».
7 Вопросы литературы. 1979. № 5. С. 101–105.
8 Цыбулевский А. Высокие уроки. Поэмы Важа Пшавела в переводе русских поэтов. Тбилиси, 1980.
9 Цыбулевский А. Ночные сторожа. М.: Сов. писатель, 1989. 224 с.
10 Цыбулевский А. Читая поэта // Литературное обозрение. 1980. № 11. С. 102—106 (Публ. К.Вольфензон, коммент. П.Нерлера); Цыбулевский А. Разговор о Мандельштаме (Раздумья и наброски) // Литературная Грузия. 1995. № 1. С. 211—224 (Публ. К. Вольфензон-Цыбулевской и П.Нерлера).
11 Рижинашвили У. Уроки лирики //Дом под чинарами 1976. Тбилиси, 1976. С.118–126. См. также статьи П.Нерлера: Александр Цыбулевский—теоретик перевода // Дружба народов. 1978. № 1. С. 271—274; Из одного ключа… (Александр Цыбулевский и проблемы художественного перевода) // Мастерство перевода. 1979. Сб.12. М.: Сов. писатель, 1981. С. 246—269; Александр Цыбулевский, теоретик перевода. [Рец. на кн.: Цыбулевский А. Русские переводы поэм Важа Пшавела (Проблемы, практика, перспективы). Тбилиси: Мецниереба, 1974 и др. работы] // Дружба народов. 1979. № 1. С. 271—274; Доподлинность — поэтика Александра Цыбулевского // Дом под чинарами 1982. Тбилиси: Мерани, 1982. С. 268—276.
12 См., например, отдельные стихи П. Нерлера из цикла «Памяти Цыбулевского», опубликованные в «Литературной Грузии» (1980. № 2. С. 102—103 — впрочем, в дефектной редакторской версии, без согласования с автором — в характерном ключе: «скажи спасибо, что так!») и в антологии «Если пелось про это…» Грузия в русской советской поэзии. Тбилиси: Мерани, 1983. С. 239—240).
13 См.: Нерлер П. Вечер памяти Александра Цыбулевского // Семь искусств. Интернет-журнал. 2011. № 21. В сети: http://7iskusstv.com/nomer.php?srce=21. См. также:Деняга А. «Поэзия вся ускользанье»// Русский клуб. 2007. № 5. С. 46–48. В сети: http://russianclub.ge/components/com_jooget/file/n18.pdf ;Евтушенко Е. Русско-грузинский поэт // Новые известия. 2011. № 97. 10 июня. С.13.
14 Дом под чинарами — 1976. Тбилиси, 1976. С. 118.
15 Работа Цыбулевского близка к «Разговору о Данте» не только типологически, но и, в ряде черт, преемственно. Помимо множества ссылок, это проявляется и в стилистическом родстве обеих работ (в частности, метафоричности слога), переходящем подчас в подлинную перекличку мыслей и образов. Например: «Вся песнь построена на нескольких глагольных выпадах, дерзко выпрыгивающих из текста. Здесь разворачивается как бы фехтовальная таблица спряжений...» (Мандельштам) — и: «...Цветаева любит скрестить оружие — фразы становятся фазами фехтования, имеющими целью выпад» (Цыбулевский).
16Цыбулевский, 1974. С. 60—61.
17 Заболоцкий переводил Важа Пшавела на стыке 1940—1950-х годов, а Пастернак — в середине 1930–х. (Мандельштам, кстати, еще раньше — в начале 1920-х, но никаким творческим этапом его перевод не стал — скорее частью общеживотворного взаимодействия с грузинской поэзией).
18 О ней можно судить и по тем выдержкам из работы Цыбулевского, которые уже приводились выше.
19 Между прочим, А.Цыбулевский является автором официальной инструкции для составителей подстрочников, выполненной им по заказу Главной редакционной коллегии по делам художественного перевода и литературных взаимосвязей при Союзе писателей Грузии.
20 Тут уместно вспомнить и Б.Л. Пастернака, писавшего в связи с переводами Шекспира: «...Продвижение по тексту ставит переводчика в былые положения автора» (см.: Шекспировские чтения, 1976. М.: Наука, 1977. С. 178).
21 А необходимость «идеального объекта» является общепризнанным моментом любых современных (системно-структурных) теоретических представлений, которым, кстати говоря, работа Цыбулевского полностью соответствует.
22 Стихотворение написано с перекрестной рифмой. Ниже следуют подстрочник и транскрипция первой строфы: «Как лодочник старый причал, / Как душа душу и рука руку, / Так я с первого взгляда узнал / Эту лодку на нашей реке. // Давнишние, времен моей юности, / Вечнозеленые берега / Прекрасно знали, о, мой верный штурвал, / Как прочно крепили мы нашу дружбу. // Вздремнуть бы мне и теперь в этой лодке, / Чтобы проснуться лет через сто / И увидеть: откуда и как, / И каким светом здесь светят луна и солнце» (подстрочный перевод Г.Маргвелашвили). Транскрипция: «Рогорцмёнавемдзвёлисанаве, / Вйтгулма гули да мклйвмамклави, / Исепйрвелинахвистанаве / Вйцаничвёнимдйнарис нави».
23 За «круглым столом» «Литературной газеты», посвященным искусству перевода (ЛГ. 1977. 16 февраля), Э.Ананиашвили высказался так: «...Метрическая организация, лексика, колорит, музыкальность фразы — все эти элементы являются значащими, и переводчик должен их учитывать, не ограничиваясь передачей лишь прямого смысла... Конечно, подходить к этому надо творчески. Я не уверен, что всегда нужно копировать иноязычную просодию. То, что по-грузински звучит естественно, по-русски может получиться жеманно». А жеманность, добавим, лишь частный случай неестественности.
24 Кстати сказать, подстрочникам, на мой взгляд, — во избежание недоразумений при переводе — должны быть предпосланы, наряду с указаниями на рифмовку и размер, еще и указания на общий характер и семантическую тональность стихотворения: меланхолия, восторг, ирония и т. п. (подобно указаниям темпа и характера музыки в нотописи — andante, forte и т.п.).
25 Едва ли следует проецировать «нашу дружбу» (хотя подстрочник этому и не противоречит) вовне уже четко обозначившегося контекста стихотворения, например, на некоего конкретного человека, на друга или подругу поэта.
26 Приводится по тексту журнала «Литературная Грузия» (1976, № 4, с. 12), где оно озаглавлено «Старинный театр». Ниже — подстрочный перевод, выполненный А. Беставашвили: «Старое время. Старый театр. Сцена. / И уютный угол с расписным потолком. / Подняли занавес, как судьбу: / На тахте вновь Фатьма-Хатун. / Прощается с мужем платком (машет), / Поцелуем муж затеняет свет серьги, / В кулисах же стоит Автандил / Так, что и занавес его не скрывает. // И когда ночь день осветил, / От волнения страсти изнемогла (устала) женщина. / Та же тахта, та же сцена. / В утренний рассвет открывается дверь, / Муж: — Я не раб ласк, / Сожалею, что служил любви!.. / (Женщина стоит холодно, точно не слышит, / Дрожит только у уха серьга...) // И так проходит восемьсот лет! / Другое время, другие земля и вода. / Не прерывался (не прекратился) спектакль старый, /Та же сцена, та же женщина!.. / Муж: — Я не раб ласк, / Сожалею, что служил любви!.. / (Женщина стоит холодно, точно не слышит. / Дрожит у уха только серьга...)».
Недельные экспортные продажи пшеницы США урожая 2015г. из-за большого объема отказов оказались минусовыми. Импортеров все больше привлекает зерно будущего урожая.
Форвардные продажи пшеницы (354,53 тыс. тонн) оказались в пределах ожиданий рынка. И, кстати, вторую неделю подряд продажи урожая 2016г. существенно превышают аналогичные показатели прошлого года. А общий объем форвардных продаж 2016г. (3,86 млн. тонн) уже почти на 13% превышает объем форвардных продаж 2015г.
Крупнейшими покупателями недели стали:
Япония (34 900 тонн), Гватемала (20 500), Мексика (18 000), Венесуэла (15 000) и Сальвадор (8 300). От ранее законтрактованной пшеницы отказались: неназванный покупатель (122 800 тонн) и Перу (500).
Крупнейшими получателями недели стали: Индонезия (71 700 тонн), Мексика (56 900), Япония (34 900), Гватемала (33 500), Чили (19 400) и Венесуэла (15 000).
Экспорт пшеницы США сезон 2015/16 (тыс. тонн) на 19.05.15.
дата
отгрузки за неделю
отгрузки всего
продажи за неделю
продажи всего
выполнение плана продаж сезона (%)
реальные темпы выполнения плана отгрузок (%)
необходимые средние темпы выполнения плана отгрузок (%)
Россия. Украина > Внешэкономсвязи, политика >newizv.ru, 25 мая 2016 > № 1778319
Надежде Савченко прочат бурную политическую жизнь
Яна Сергеева, Киев
Надежда Савченко, офицер украинских вооруженных сил и народный депутат Украины, вернулась домой. Летчицу, осужденную в России, в киевском аэропорту «Борисполь» встречали мама с сестрой, несколько сотен журналистов, президентский кортеж, украинские политики, в частности, Юлия Тимошенко, с охапками дорогих букетов и простые украинцы – с цветами поскромнее.
Адвокат Надежды Савченко Марк Фейгин пообещал раскрыть подробности освобождения его подзащитной из России только в четверг. Он отказался дать «НИ» какие-либо комментарии прежде, чем об этом событии расскажет президент Петр Порошенко. Сама же Савченко, которая остановила кортеж, чтобы обратиться к ожидавшим ее журналистам, также пообещала чуть позже ответить на любые вопросы, подчеркнув, что ничего не боится.
Шок и радость – это основные эмоции большинства украинцев, узнавших о возвращении Савченко. Дело в том, что в стране у нее уже давно сложился образ без преувеличения национального героя.
С самого утра, когда появилась информация о том, что украинскому президенту были поданы прошения о помиловании россиян Евгения Ерофеева и Александра Александрова, в Киеве заговорили о том, что их обмен на Савченко может состояться со дня на день. В полдень стало известно, что час «икс» настал, поскольку осужденные на Украине россияне улетели в Ростов.
Однако близкие Надежды продолжали твердить, что ничего не знают, а ее адвокаты после того, как сообщили, что Надежда находится на пути домой, также будто воды в рот набрали.
Тем временем в аэропорту «Борисполь» из vip-терминала к журналистам периодически выходили пообщаться украинские политики, однако самой Надежды все не было. После нескольких фаль-стартов, когда люди с камерами бежали то в одну сторону, то в другую, прокатилась информация о том, что Савченко уехала и уже находится на пути к администрации президента.
Видимо, в окружении Петра Порошенко так и планировали... Однако Савченко внесла в этот сценарий свои коррективы и дважды попыталась обратиться к прессе.
Правда, первый подход, который вызвал просто шквал эмоций у жаждущей задать ей вопрос толпы, напугал охрану летчицы, которая оттеснила ее от акул пера и усадила в микроавтобус. В составе кортежа он резво двинулся на выезд из аэропорта.
Но вдруг автобус остановился. Из него вышла Надежда и буквально криком остановила в нескольких метрах от себя вновь ринувшихся на нее журналистов. «Не трогайте меня! Я отвыкла от этого за два года! Если каждый из вас пожмет мне руку, то от меня ничего не останется!», – эти слова возымели действие холодного душа, и Савченко смогла, наконец, обратиться к прессе с короткой эмоциональной речью, поблагодарив и своих друзей, и врагов.
«Я на воле! Я прошу прощения у всех матерей детей, которые не вернулись. Детей, которые сидят в плену. Мы будем бороться за каждого, кто сидит в плену. Спасибо вам, благодаря вам я выжила! Я сделаю все, чтобы вы во мне не разочаровались», – сказала она.
После этого Надежда пригласила всех на ее первый брифинг в администрации президента и отправилась на встречу с Порошенко. При этом чей-то вопрос, не хочет ли она остаться в администрации президента в качестве главы государства, утонул в шуме голосов, и Савченко не ответила.
Между тем, украинские политологи прочат Надежде в ближайшее время «туры» по европейским парламентам разных стран, где она с трибун расскажет свою историю. При этом большинство из них подчеркивают, что возвращение Савченко создает и проблемы власти, так как на ее фоне потеряются большинство украинских политиков.
«Самая первая проблема ждет лидера фракции (Юлию Тимошенко. – «НИ»), куда Надежда Савченко триумфально заходит избранным народным депутатом. И мне сдается, здесь место в лодке будет только для одного человека», – уверен политтехнолог Тарас Березовец.
При этом сама Тимошенко рассказала в аэропорту, что первое, о чем Савченко спросила лидера «Батькивщины», это где ее рабочее место и когда ей выходить на работу.
Действительно, возвращение Савченко было с одобрением воспринято в Европе и мире. В частности, хорошей новостью назвал помилование и возвращение на Украину бывшей украинской военнослужащей председатель Европейского парламента Мартин Шульц.
«Мы долгое время ждали освобождения Надежды Савченко. Это хороший сигнал для ее семьи, друзей и всей Украины», – написал Шульц на своей странице в Twitter. «Надежда Савченко свободна и возвращена на Украину. Долгожданная хорошая новость, которую ЕС отмечает вместе с ее страной», – заявила глава дипломатии ЕС Федерика Могерини.
Помилование и возвращение на Украину бывшей украинской военнослужащей может придать позитивные импульсы процессу реализации минских договоренностей. Такое мнение высказал глава МИД ФРГ Франк-Вальтер Штайнмайер. «Это хорошая новость, которой мы долго ждали и над чем долго работали», – отметил министр. Штайнмайер выразил надежду, что события «способствовали установлению доверия между Украиной и Россией и тем самым смогут придать позитивные импульсы минскому процессу». «Я рад и испытываю облегчение по поводу того, что Надежда Савченко освобождена и может вернуться к своей семье на Украину», – добавил министр.
Россия. Украина > Внешэкономсвязи, политика >newizv.ru, 25 мая 2016 > № 1778319
Международный комитет биологов-систематиков назвал десятку самых интересных и необычных живых существ, открытых учеными за 2015 год. Публикация топ-10 приурочена ко дню рождения шведского натуралиста Карла Линнея (23 мая 1707 года) — создателя современной системы классификации растительного и животного мира. О выборе экспертов сообщается на сайте Международного института по исследованию видов.
Ученые выбрали 10 видов из более чем 18 тысяч, открытых в 2015 году. В список попали представители флоры и фауны Бразилии, Габона (по два вида), Эквадора, ЮАР, Мексики, Австралии, Перу и Испании.
Список открывает новый вид галапагосских черепах — Chelonoidis donfaustoi — как символ эволюции и угрожаемых видов. За ним следует хищное растение Drosera magnifica — первый вид, открытый по опубликованным в социальной сети Facebook фотографиям. Кроме того, это самая крупная мухоловка (Drosera) Нового Света: она вырастает до 123 сантиметров. Вид находится под угрозой, так как произрастает только на вершине одной из гор Бразилии.
Далее идут приматы — древний гоминин Homo naledi и общий предок человекообразных обезьян Pliobates cataloniae (его останки обнаружили в Испании).
Среди обитателей моря биологи отметили глубоководного удильщика Lasiognathus dinema (за уродство) и рубинового морского дракона Phyllopteryx dewysea (за красоту). Среди насекомых — перуанский жук Phytotelmatrichis osopaddington, названный в честь медвежонка Паддингтона (также уроженца Перу) и равнокрылая стрекоза Umma gumma (это имя она получила по альбому группы Pink Floyd).
Замыкают список миниатюрное ракообразное-архитектор Iuiuniscus iuiuensis, которое строит себе «домики» из ила, и габонское дерево Sirdavidia solannona, редкий вид из семейства анноновых.
В Ставропольском крае прошел межрегиональный фестиваль-конкурс детских и молодежных СМИ «На 45-ой параллели»
В одиннадцатый раз Ставропольский Дворец детского творчества собрал порядка 200 самых талантливых молодых журналистов Ставропольского края.
Организаторами этого фестиваля, направленного на приобщение школьников и студентов к активной деятельности в области журналистики и киноиндустрии, выступили министерство образования и молодежной политики Ставропольского края, Краевой центр молодежных проектов и комитет образования администрации г. Ставрополя.
Обращаясь к участникам мероприятия, заместитель министра образования и молодежной политики Ставропольского края Дмитрий Донецкий пожелал будущим акулам пера удачи, успехов на творческом пути, отметил с каждым годом возрастающий уровень конкурсных работ. Не даром в этом году впервые конкурс вышел за пределы Северо-Кавказского федерального округа: в заочном этапе фестиваля приняли участие школьники г. Новосибирска.
В течение всего дня ребята боролись за звание лучшего в шести номинациях: «Лучшая газета», «Лучшая публикация», «Лучший сюжет», «Лучший фильм», «Видео клип», «Лучшее интернет-сообщество».
Под руководством опытных журналистов участники финальных мероприятий фестиваля должны были раскрыть свой талант, рассказать о концепции проекта и защитить его. Победителям заочного этапа конкурса пришлось изрядно потрудиться – писать журналистские тексты, защищать интернет-проекты, попробовать разработать макет собственной газеты и отвечать на каверзные вопросы членов жюри. А самые упорные доказывали свое превосходство, демонстрируя знание отечественного кинематографа на финальном тестовом испытании конкурса.
В итоге, обладателем Гран-при фестиваля и номинации на получение краевой молодежной премии в области науки, инноваций и инициатив «Премия 2020» стал Максим Борисов из г. Ставрополя. Также лучшими в разных номинациях были определены редакция газеты «Алый парус» школы №8 г. Невинномысска, Кристина Кузема и Елизавета Черникова из г. Ставрополя, Дмитрий Подоприпгора из г. Светлограда Петровского района и Кристина Корниенко из п. Медвежинский Красногвардейского района.
Все лауреаты конкурса получили дипломы и ценные подарки.
Перуанские власти ввели режим ЧП в регионе Мадре-де-Дьос, расположенном в восточной части страны. По словам Мануэля Пульгар-Видаля, министра охраны окружающей среды, чрезвычайный режим введён из-за обнаружения высоких концентраций ртути.
Уровни содержания токсичного вещества в образцах фауны и флоры, а также в анализах местных жителей превысили допустимые границы в восемь раз. Ртуть используется недобросовестными добытчиками золота, которые занимаются своим промыслом незаконно. Порядка 41% населения департамента подвергается отравляющему воздействию ртути.
Режим ЧП введён на два месяца. За это время власти страны организуют работы по восстановлению нормального состояния окружающей среды и по оказанию медпомощи пострадавшему населению, включая местных индейцев. Также планируется учредить специальный центр, который будет отслеживать содержание ртути в реке Амазонке и в рыбе, которая обитает в её водах.
Как скажется на остальном финтехе кризис, разразившийся в Lending Club? Есть ли шанс, что гроза пройдет мимо, или проблемы этого единорога говорят о системных болезнях в надутом пузыре финтеха?
Икар расправил крылья
Lending Club — одна из крупнейших платформ p2p-кредитования в мире, а также первая, чьи продукты были зарегистрированы как ценные бумаги Комиссией по ценным бумагам и биржам США. Основным продуктом LC были необеспеченные персональные кредиты на сумму от $1000 до $35 000. Основанная в 2006 году компания заслуженно считается одним из пионеров финтеха.
Для того чтобы понять ситуацию с Lending Club, давайте кратко вспомним, как безоблачно все начиналось.
2006 год.
Основан Lending Club.
2007 год.
Собраны $10 млн инвестиций первого раунда, запущено приложение в Facebook — одно из первых в истории этой платформы.
2008 год.
Компания завершает регистрацию в Комиссии по ценным бумагам и биржам.
2009 год.
Собраны $12 млн инвестиций раунда B.
2010 год.
Собраны $24,5 млн инвестиций раунда C. Компания контролирует более 80% рынка p2p-кредитования США, ее капитализация составляет $80 млн.
2011 год.
Собраны $25 млн инвестиций раунда D. Капитализация — $275 млн. Штаб-квартира компании переезжает в Сан-Франциско.
2012 год.
Получены инвестиции на сумму $17,5 млн (среди них личные $2,5 млн от Джона Мака, главы Morgan Stanley). С момента основания компания выдала ссуд на $1 млрд и перешла точку безубыточности.
2013 год.
Google покупает долю компании за $125 млн. Выдано ссуд на $2 млрд.
2014 год.
Lending Club выходит на IPO. За первый день торгов акции взлетают на 54%. Капитализация компании после IPO составляет $8,6 млрд, за 10 дней после IPO возрастает до $10 млрд.
2015 год.
Компания выходит на рынок автомобильного и ипотечного кредитования. Выходят новые продукты для МСБ. Выдано ссуд на $15 млрд.
2016 год.
Март — цена акций составляет около $9,5. Апрель — LC совместно с Prosper и Funding Circle формирует ассоциацию Marketplace Lending Association. 9 мая цена акций снижается до $4,62, падение на 58%.
Что же случилось, почему так резко упали в цене акции казавшегося незыблемым единорога?
Пух и перья
Внутреннее расследование компании показало, что одному из клиентов, Jefferies Group, был продан пакет сабпрайм-кредитов на $22 млн, причем клиент заранее указал, что подобные кредиты не подпадают под критерии закупки. Для этой продажи записи о пакете кредитов были фальсифицированы — в данных о просроченных сабпрайм-кредитах на $3 млн даты, связанные с периодом их погашения, были сознательно изменены инженером компании Андреасом Эстерером, о чем Эстерер в марте информировал Лапланша. Инженер утверждает, что сделал это по прямому указанию старшего вице-президента компании Мэтта Вирмана.
Кроме этого, действия руководителя Lending Club Рено Лапланша привели к тому, что компания проинвестировала в Cirrix Capital $10 млн. Лапланш провел эту сделку через рисковый комитет компании, минуя собрание совета директоров, однако «забыл» упомянуть о том, что на 31 декабря 2015 года он владел 2% Cirrix, а Джон Мак, глава Morgan Stanley и член совета директоров Lending Club, владел 10% этой же компании.
Вся информация стала достоянием совета директоров после внутреннего аудита, проводимого независимой юридической фирмой.
Об отставке Лапланша было сообщено 9 мая, причем совет директоров поставил его перед выбором между добровольной отставкой и увольнением. В этот же день компания получила от Министерства юстиции повестку для разбирательства перед большим жюри. И Икар рухнул.
Мнения «снаружи»
Пресса отнеслась к ситуации с Lending Club настороженно.
Bloomberg:
«Сейчас основной вопрос в том, отпугнет ли суматоха вокруг Lending Club менеджеров, управляющих финансами банков и хедж-фондов, которые раздавали кредиты направо и налево и тем самым обеспечили рост финтехиндустрии. Многие конкурирующие с Lending Club кредитные платформы были вынуждены идти на поклон к Wall Street, чтобы обеспечить бесперебойность притока капитала».
Business Insider цитирует Кормака Лича, аналитика инвестиционного банка Liberum:
«Ситуация (c Lending Club.— Bankir.Ru) показывает, что устойчивость всей индустрии p2p-кредитования под вопросом. Вы покупаете кредиты, но вы не знаете, что именно вы покупаете. Да, вы можете ознакомиться со списком ингредиентов на упаковке, но у вас нет гарантии, что у вас в пакете именно то, что вы купили».
FinAlternatives:
«Эта история приводит к возникновению множества важных вопросов к этому классу активов (p2p-кредиты.— Bankir.Ru). Это и использование p2p-компаниями притока капитала, чтобы замаскировать фактический уровень невозврата, и ложные обещания мгновенной ликвидности… Теперь время ответить на эти вопросы. Как сказал судья Верховного суда США Луис Брандейс, яркий солнечный свет — лучший дезинсектант».
USA Today:
«Падение акций Lending Club после отставки руководства — предвестник трудных времен для индустрии кредитования… Если вы менеджер, управляющий финансами, сейчас вас не уволят за то, что вы не инвестируете в онлайн-p2p-платформы».
Что же в итоге?
Как только информация о проблемах компании вышла наружу, многие инвесторы стали приостанавливать инвестиции и выводить свои деньги из платформы, а также проводить аудит своего портфолио. По оценке самого Lending Club, если подобная активность инвесторов будет продолжаться, уже в ближайшее время у компании возникнут проблемы с капиталом для инвестиционной деятельности, и вполне возможно, что эти инвесторы на платформу не вернутся уже никогда.
Первому p2p-единорогу мира осталось 12 месяцев, и часы тикают
Lending Club утверждает, что, если события будут развиваться в этом же русле и инвесторы будут уходить, то с учетом собственных средств у компании есть около года на то, чтобы обслуживать уже выданные кредиты, возможно, уменьшив количество вновь выдаваемых. Первому p2p-единорогу мира осталось 12 месяцев, и часы тикают.
Руководству компании предстоит разбираться с расследованием Министерства юстиции; расследованием Комиссии по ценным бумагам и биржам; судебным разбирательством от клиента; проблемами с инвестиционным капиталом; ценой на акции, зависшей в свободном падении; и подорванной репутацией.
Но хуже всего то, что репутация оказалась подорвана не только у Lending Club.
Рисковый комитет LC, одобривший 10-миллионную ссуду, вызвавшую вопросы у Комиссии по ценным бумагам, включал в себя бывшего президента Visa Inc. Джона Морриса (он встал во главе LC после отставки Лапланша), бывшего секретаря Казначейства США Лоренса Саммерса, бывшего руководителя HSBC Holdings Plc Саймона Уильямса.
Это заставляет инвесторов дуть на воду, обжегшись на молоке, и с настороженностью относиться и к другим платформам p2p-кредитования
Компания, позиционировавшая себя как противник банков, оказалась замешана в инсайдерском скандале с участием банковского руководства. Это заставляет инвесторов дуть на воду, обжегшись на молоке, и с настороженностью относиться и к другим платформам p2p-кредитования. Особенно облюбованным крупными банками в качестве партнеров.
Мало того, эти события стали хорошим поводом для Комиссии по ценным бумагам и биржам и для Министерства юстиции США проверить соответствие комплаенсу и иных игроков p2p-рынка. Что именно найдут следователи регулятора за закрытыми дверями финтехкомпаний, пока не известно, но общая настороженность и инвесторов, и тех, кто должен приглядывать за финансистами, заставляет задуматься: так ли радостно все на мировом финтехрынке, как нам рисуют презентации и пресс-секретари?
Россия. Китай > Внешэкономсвязи, политика >rs.gov.ru, 23 мая 2016 > № 1788373
Представитель Россотрудничества в Китае принял участие в дипломатическом туре в геопарк «Ланшань»
22-23 мая руководитель представительства Россотрудничества в Китае, советник Посольства РФ в КНР Виктор Коннов принял участие в дипломатическом туре в геопарк «Ланшань», расположенный в провинции Хунань.
В поездке, организованной Китайской дипломатической ассоциацией, приняли участие послы и старшие дипломаты шестнадцати государств - Албании, Алжира, Вьетнама, Зимбабве, Египта, Кабо Верде, Казахстана, Кыргызстана, Молдовы, Монголии, Непала, Перу, России, Саудовской Аравии, Таджикистана, ЮАР, сотрудники аккредитованных в Пекине международных организаций – ШОС и ПРООН, бывшие послы Китая в зарубежных странах, представители китайских и зарубежных СМИ.
Геопарк «Ланшань» и расположенный неподалеку Национальный парк «Чжанцзяцзе» получили широкую международную известность в последние годы, в том числе и потому, что находящиеся здесь «летающие горы» вдохновили режиссера Джеймса Камерона на создание летающих островов Пандоры в знаменитом фильме «Аватар». Фильм, получивший три премии «Оскар» - за лучшую операторскую работу, лучшие визуальные эффекты и лучшую работу художника-постановщика - привлек внимание международной общественности к этому живописному уголку Китая, и местные власти решили воспользоваться этим, чтобы дать дополнительный импульс индустрии туризма.
Провинция, ранее известная как родина Мао Цзэдуна, помимо «красного» туризма, стала активно развивать «зеленый», или экотуризм; к местам паломничества туристов проложены современные дороги, построены гостиницы, фуникулеры. Еще бедные несколько лет назад районы стали быстро превращаться в зажиточные, а доходы местных жителей за последние два десятилетия выросли в десятки раз.
Россия. Китай > Внешэкономсвязи, политика >rs.gov.ru, 23 мая 2016 > № 1788373
Азиатский банк инфраструктурных инвестиций (АБИИ), сформированный в 2015 г. более чем 50 государствами и официально начавший свою работу в январе 2016 г., стал новой международной финансовой организацией, одним из крупнейших международных проектов КНР и новым форматом ее взаимодействия с миром.
Действующие лица
Идея учреждения новой организации возникла у китайского руководства несколько лет назад и впервые была озвучена председателем КНР Си Цзиньпином в октябре 2013 г. Через год в Пекине представителями 21 страны был подписан меморандум о взаимопонимании по созданию АБИИ. Подписание Соглашения о создании банка состоялось 29 июня 2015 г. в Пекине. Соучредителями выступили 57 государств на пространстве от Западной Европы до Австралии. Крупнейшими по объему вложений соучредителями стали Китай, Индия, Россия, Германия и Южная Корея. Соглашение вступило в силу после ратификации органами законодательной власти десяти государств-участников, чья совокупная доля в уставном капитале составляет не менее 50%. 16 января 2016 г. в Пекине при участии председателя КНР Си Цзиньпина и делегаций государств-членов состоялась торжественная церемония, на которой официально было объявлено о начале работы банка.
Что написано пером
В качестве целей АБИИ в Соглашении указываются содействие устойчивому развитию, процветанию и развитию инфраструктуры в Азии и развитие регионального сотрудничества в рамках двусторонних и многосторонних форматов [1]. Предполагается активное содействие как государственному, так и частному инвестированию [2]. Организация имеет открытый характер, однако должны соблюдаться установленные Соглашением пропорции по количеству азиатских и неазиатских стран. При любых условиях у «региональных членов» сохраняется перевес в акциях и доле в уставном капитале (75%) [3]. Существует возможность принятия в АБИИ и «заявителей, не обладающих суверенитетом или не имеющих полномочий на самостоятельное проведение своей внешней политики» [4].
Хотя основной валютой банка называется доллар [5], во многих статьях Соглашения упоминается о возможности применения других валют. Развивающиеся страны могут выплачивать взносы в рассрочку и в национальной валюте, однако в случае падения ее курса потребуется «в разумные сроки» доплатить разницу [6].
«Ресурсы банка» включают не только уставный капитал и средства, полученные в результате различных операций, но и «доход от займов и фондов, не упоминающихся в данном документе» и «использование любых других фондов и доходов, получаемых банком и не входящих в перечень Специальных ресурсов, определенных статьей 17 Соглашения» [7]. Это достаточно многозначное положение, дающее широкий простор деятельности тому, кто будет у руля банка или конкретного проекта.
АБИИ «может обеспечить финансирование любому члену организации, любому предприятию, работающему на территории страны-члена, как и другим международным субъектам, заинтересованным в экономическом развитии региона», но в «особых обстоятельствах и при одобрении абсолютным большинством голосов Правления» [8]. «Особые обстоятельства» в документе не расшифровываются. Общий объем финансирования проектов банком не может превышать объем находящихся в его распоряжении средств, однако это соотношение может быть изменено опять же решением Правления вплоть до пропорции в 250% [9]. Главный принцип деятельности АБИИ определен прилагательным «sound» [10], что носит — и это особенность китайского авторства документа — эмоциональный, оценочный, а не правовой характер. Его можно перевести как «устойчивый», «качественный», «здоровый», «благоразумный», «крепкий». Экологический и социальный факторы не формируют отдельный принцип, а упоминаются лишь косвенно [11]. Особый интерес представляет условие, оговариваемое пунктом 11 статьи 13: «При инвестировании в акции банк не будет принимать ответственность за управление каким-либо предприятием, в которое были вложены средства, и не будет добиваться контроля данного объекта, за исключением случаев, когда это необходимо, чтобы обеспечить гарантии безопасности инвестированных средств банка».
Сохранена возможность «введения новых правил при необходимости и в соответствии с условиями Соглашения» [12]. Правление — главный представительный орган АБИИ — наделено полномочиями определять способ и валюту распределения прибыли банка [13]. Это значит, что прибыль могут выдать не в долларах, а в юанях, и государствам придется подумать, как найти ей применение. В исключительных случаях голосование по вопросу может проходить без сбора Правления, что достаточно нестандартно, а сами совещания, кроме обязательного ежегодного, могут проводиться по электронной связи [14]. Если в Правлении представлены все члены, то в Совете директоров перевес вновь у Азии, причем троекратный [15]. При этом член Совета директоров может представлять на голосовании более чем одно государство [16]. Главный офис банка АБИИ находится в Пекине [17], остальные могут образовываться лишь как дополнительные. Рабочим языком АБИИ при этом остался английский [18].
Наконец, есть положение о возможности выхода из организации, но процедура занимает минимум 6 месяцев и сохраняет за государством ответственность по полученным до этого момента обязательствам, а акции перекупаются [19]. Статья 46 определяет «иммунитет» банка от любых форм «правового преследования, кроме тех, что возникают в связи с исполнением им своих полномочий» и неприкосновенность его имущества «до принятия судебного решения». Аналогичные статьи касаются сотрудников банка и защиты от налогов и таможенных сборов.
Таким образом, Соглашение составлено очень подробно и затрагивает все аспекты деятельности банка, но при этом содержит и неоднозначные формулировки, которые можно трактовать по-разному.
Много акторов — много и мнений
Сфера действия АБИИ несколько стеснена присутствием крупных глобальных и региональных акторов, таких как Международный валютный фонд, Азиатский банк развития, Всемирный банк, Организация экономического сотрудничества и развития. В связи с возможной угрозой своим интересам в Азии с наибольшей настороженностью появление новой организации восприняли США и Япония. Обе страны, занимающие ведущие позиции в перечисленных мировых финансовых институтах, официально объявили о своем неприсоединении к АБИИ. Западные аналитики практически сразу же задались вопросом: а не спровоцирует ли появление нового игрока виток острой глобальной конкуренции? Отмечалось, что достаточно трудно объяснить, почему невозможно улучшить уровень помощи развитию азиатских стран посредством деятельности уже существующих Всемирного банка или Азиатского банка развития. Кроме того, еще на стадии формирования АБИИ на Западе сформировалось понимание, что этот проект будет служить только интересам Китая.
Японская сторона пошла еще дальше: АБИИ открыто называется «внутренним банком Китая». Ставится вопрос: может ли он вообще при нынешних пропорциях стран в уставном капитале и соотношении голосов считаться действительно международной организацией. Справедливо указывается, что нелогично для международного банка наличие одновременно как штаб-квартиры в Пекине, так и председателя — гражданина КНР. В то же время отмечаются определенные сомнения бизнес-кругов в вопросе, не стоит ли Японии присоединиться к новой организации. Экономические потери для Японии в ситуации с появлением АБИИ прежде всего связаны с усилением сотрудничества Китая с государствами «Экономического пояса Шелкового пути» и служением АБИИ непосредственно этой цели, что может ущемить интересы Японии в регионе.
Определенные вопросы у наблюдателей связаны с менеджментом проектов банка: как будут соблюдаться экологические и правовые стандарты? Отмечается также, что США не смогли воспрепятствовать созданию мощного регионального конкурента: многие их союзники вступили в АБИИ, и новая организация может изменить баланс сил в АТР и даже угрожать интересам возглавляемого США и Японией Транс-Тихоокеанского партнерства. Кстати, наибольшее негодование со стороны США вызвало вступление в АБИИ Великобритании, Южной Кореи и Австралии.
Однако есть и другие точки зрения. Высказываются, например, мнения о возможности посильного участия США в «превращении АБИИ в позитивного участника глобальных процессов» при «координации усилий с Японией и другими союзниками», необходимости более активного параллельного развития уже существующих и подконтрольных США институтов. Существуют замечания относительно туманных перспектив АБИИ в связи с возможными противоречиями Китая и западных стран-соучредителей банка в вопросе экологических, антикоррупционных стандартов и невмешательства во внутренние дела. А некоторые аналитики и вовсе опасаются, что США в отношении новой организации изначально была выбрана неправильная стратегия, поэтому они, дистанцируясь от АБИИ, могут много потерять в экономическом, политическом и «имиджевом» отношении.
Что касается позиции Республики Корея, неожиданно присоединившегося к АБИИ союзника США в АТР, то крупнейшее новостное агентство страны Ренхап приводит слова источника из правительственных структур о том, что партнерство с новым объединением «будет укрепляться», а представители крупнейших бизнес-структур Южной Кореи и вовсе призвали к усилению сотрудничества с КНР, мотивируя это прежде всего тем, что китайский рынок — один из главных для южнокорейского экспорта.
Позиция России относительно перспектив новой организации пока высказывается не очень внятно. Однако президент России В. Путин выразил надежду, что деятельность АБИИ, как и учрежденного ранее Нового банка развития БРИКС, «не только будет способствовать развитию в АТР, но и внесет вклад в укрепление устойчивости мировой финансовой системы». О серьезности ожиданий нашей страны от АБИИ можно судить по величине вклада в уставный капитал банка [20]. В то же время в части этих ожиданий можно усомниться. Например, заместитель министра экономического развития России С. Воскресенский заявил, что банк будет работать по «принципам, схожим с работой Европейского банка реконструкции и развития», а финансирования первых проектов можно ожидать в 2016 г. Сложно поверить в то, что организация, ведущее место в которой по всем параметрам занимает Китай, будет действовать по классическим западным правилам ведения бизнеса. Что касается начала финансирования проектов, то это возможно только после вступления Соглашения об АБИИ в силу и полной финансовой институционализации банка, который пока больше представляет собой виртуальную структуру. Российские же компании уже строят планы получения китайских инвестиций через АБИИ, особо не задумываясь ни о конкретных условиях, ни о временных сроках.
Позиция действующих международных финансовых институтов в отношении АБИИ оказалась несколько более гибкой, чем позиции отдельных стран. МВФ выразил готовность сотрудничать с АБИИ: «Предложение создать отдельную организацию, которая целиком сосредоточится на развитии инфраструктуры на региональной основе, выглядит привлекательно, — заявила директор-распорядитель МВФ Кристин Лагард. — Мы приветствуем создание этого института и планируем с ним сотрудничать». Ранее такую же позицию озвучил и президент Всемирного банка Джим Ён Ким.
Президент Азиатского банка развития, японец Такэхико Накао в своем выступлении на 48-м ежегодном заседании Совета директоров отметил, что, «учитывая растущий спрос на кредиты, образование новой финансовой структуры — естественный процесс», и АБР «понимает и приветствует это», но в то же время (с учетом, надо полагать, конкуренции со стороны АБИИ в перспективе) проанонсировал увеличение объемов кредитования стран Азии. А генеральный секретарь ОЭСР А. Гурриа в ходе визита китайской делегации в Париж в ноябре 2015 г. высказался о возможности «использования опыта ОЭСР» и «совместной работы в тесном контакте в сфере развития стран Азии».
Банк с китайской спецификой
В свете вышеизложенного представляется важным оценить реальный объем китайского присутствия и роль Пекина в АБИИ. Первое, что привлекает внимание, — «идейным центром» формирования АБИИ стало Министерство финансов КНР. Обязанности председателя банка в течение подготовительного периода исполнял бывший заместитель министра финансов КНР Цзинь Лицюнь, он же в итоге и был официально назначен на этот пост. Официальным каналом для связи с АБИИ в процессе его формирования также стал Минфин КНР. Штаб-квартира расположена в Пекине, хотя ранее планировалось разместить ее в Гонконге. По объему вложений в уставный фонд Китай занимает лидирующие позиции: по некоторым данным, его вклад составил 50 млрд долл. Согласно сумме уставных взносов стран-членов распределились и квоты голосов в организации. При этом для размера всего уставного капитала АБИИ Пекином сразу был установлен лимит в 100 млрд долл., т.е. остальные страны могли внести только заведомо меньший вклад и получить заведомо меньшую квоту голосов. В Соглашении об АБИИ правительство КНР называется термином «Trustee» [21], т. е. «доверительный собственник» или «попечитель» организации.
Сама специализация банка отвечает прежде всего интересам КНР на современном этапе. Сопоставление множества китайских инвестиционных проектов в России, Центральной Азии, странах Латинской Америки, Африки показывает, что практически во всех случаях строительство инфраструктуры — одно из приоритетных направлений экспорта КНР капитала. При этом Китай получает тройную выгоду: обеспечение занятости населения, получение заказов китайскими предприятиями, прибыль по процентам кредитов и оплата китайских товаров и услуг страной-получателем на средства того же кредита. Неслучайно аналитики сравнивают проект возрождения Великого шелкового пути с Планом Маршалла, хотя сам Китай от таких сравнений старательно открещивается. Будучи созданным прежде всего в целях содействия именно этому проекту, АБИИ просто позволяет поставить инвестиционное сотрудничество Китая с остальным миром на более широкую ногу. Ресурсы АБИИ, по словам министра коммерции КНР Гао Хучэна, будут использоваться для развития сотрудничества стран ШОС.
Интересно, что в то же время, чтобы не портить отношения с подконтрольными Западу мировыми финансовыми институтами, Китай параллельно объявил о расширении сотрудничества с МВФ и Всемирным банком и создании совместного с последним фонда борьбы с бедностью в мире размером в 50 млн долл.
Китайские СМИ в связи с созданием АБИИ пропагандируют такую идею: в мире существуют три полюса — Китай, США и Европа и три ведущие валюты — доллар, евро и юань. Необходимость «интернационализации юаня» в условиях экономического роста КНР и кризисных явлений в экономике США очевидна, и новая организация будет этому способствовать. Присоединение большого числа европейских стран к АБИИ, с этой точки зрения, естественно. Можно заключить, что включение европейских государств в новую крупную структуру наряду с их вхождением в проект Нового Шелкового пути может иметь целью оторвать Европу от Соединенных Штатов с одной стороны и способствовать повышению роли юаня в мировой экономике с другой. Активно также доказывается, что АБИИ способен стать организацией, свободной от коррупции и уделяющей большое внимание экологическим вопросам и социальным аспектам, однако гарантий, как показал анализ Соглашения об АБИИ, никто не дает.
В течение первых трех месяцев после официального открытия банка его деятельность заключалась в принятии серии технических регламентов, зарубежных визитах Цзинь Лицюня и назначении на второстепенные посты представителей Великобритании, Индии, Южной Кореи, представителя Германии, являющегося по совместительству координатором Международной ассоциации развития во Всемирном банке, а также представителей Индонезии и Пакистана (отметим, что представителей России, стратегического партнера Китая, третьего по объему вложений и одного из первых по размерам ожиданий от АБИИ государства, среди них нет).
Антикоррупционная политика и экологические стандарты — лишь некоторые из целого ряда вопросов к новой организации. Даже принятые руководством банка в феврале 2016 г. экологические и социальные стандарты деятельности АБИИ представляют собой всего лишь технический регламент, формальный, номинальный документ, условно говоря, не скреплявшийся подписями государств-участников. Каким проектам АБИИ будет отдавать предпочтение? Как будут трактоваться неоднозначные формулировки Соглашения об АБИИ? Не дублирует ли АБИИ функций Нового банка развития БРИКС и Фонда Шелкового пути? Пока вопросов больше, чем ответов. Но хочется надеяться, что при участии всех стран-членов в работе банка в перспективе АБИИ все-таки может выйти за рамки инструмента финансовой дипломатии КНР и способствовать развитию экономического сотрудничества стран АТР, а также повышению уровня жизни в развивающихся странах и привлечению внимания к проблемам их развития.
1. Articles of Agreement // The Asian Infrastructure Investment Bank official website// Ст.1.
2. Там же. Ст.2.
3. Там же. Ст. 5, п. 2.
4. Там же. Ст. 3, п. 3.
5. Там же. Ст. 4, п. 4.
6. Там же. Ст. 6, п. 5. Кстати, в случае повышения курса выплатить аналогичную разницу обязуется уже банк.
7. Там же. Ст. 8.
8. Там же. Ст. 11.
9. Там же. Ст. 12.
10. Там же. Ст. 13, п. 1.
11. Там же. Ст. 13, п. 4.
12. Там же. Ст. 16, п. 9.
13. Там же. Ст. 18.
14. Там же. Ст. 24.
15. Там же. Ст. 25.
16. Там же. Ст. 28, п. 3.
17. Там же. Ст. 32.
18. Там же. Ст. 34.
19. Там же. Ст. 37.
20. Он составил 6536,2 млн долл., Россия таким образом занимает среди учредителей АБИИ третье место после Китая и Индии. Articles of Agreement // The Asian Infrastructure Investment Bank official website.
21. Там же. Ст. 6, п. 4.
Ксения Муратшина
К.и.н., преподаватель кафедры теории и истории международных отношений Уральского федерального университета им. Б.Н. Ельцина, эксперт РСМД
«Правда» не раз публиковала материалы, в которых сообщалось о том, как чудесный уголок страны — вологодское Прионежье — превращается в зону экологического бедствия. В апреле наш автор Анатолий Стерликов принимал участие в работе комиссии в деревне Курвошский Погост, созданной после запроса депутата Государственной думы С.М. Сокола в Генеральную прокуратуру. О том, что происходит сегодня в Прионежье, новый очерк писателя.
УЧЁНЫЕ-ЭКОЛОГИ мрачно шутят: «Земля — могила человечества». Если есть правда в этих словах, то можно сказать, что в деревне Курвошский Погост (15 км к югу от Онежского озера) уже роют эту могилу. Здесь «на законных основаниях» ОАО «Дорстройнеруд» и дорожно-строительная компания ВАД («Высококачественные автодороги») разбабахали промышленный карьер «Оштинское месторождение». Судя по последнему ответу, который мы получили от сотрудников различных ведомств, призванных охранять природу, означенная горная выработка не вызывает у них особых претензий.
Между тем протесты дачников и жителей деревни в виде коллективных писем и телеграмм (плюс публикации автора этих строк) начались много лет назад, когда здесь добывали песок и гравий без разрешительных документов. На хапок брали, выражаясь народным языком. Чиновники это обстоятельство учли, и вологодский «Дорстройнеруд» в 2009 году без каких-либо затруднений получил лицензию, действие которой затем было продлено. Добыча песка и гравия, правда, на несколько лет приостанавливалась, но в начале 2015 года возобновилась в огромных объёмах с ужасающими грядущими экологическими последствиями для всех нас.
Несколько слов о самой деревне, раскинувшейся в изложине холмов Оштинской долины, покрытых лесами, сказочно живописными осенью. Родники исторгаются из напластований четвертичного периода, но есть источники и каменноугольных отложений. Этим и объясняется, что температура воды в реке Оште всегда холодная, на 5—6 градусов ниже, чем в Свири, например. Кстати, именно это и создаёт благоприятные условия для нереста форели и хариуса, занесённых в Красную книгу. В летние месяцы пороги шумят, искрятся, играют радугой, омуты же и песчаные перекаты становятся абсолютно прозрачными, можно наблюдать форель под стволом топлины, дремлющую или, напротив, подстерегающую добычу.
В окрестностях деревни, на ближайшей ягодной корбе (замшелое место в лесу), глухаря иной раз вспугнёшь, а в полях, среди высоких трав, тетерева токуют. А то и садятся на дорогу в самой деревне, чтобы наглотаться камешков, необходимых для перетирания пищи. Случалось, в деревню забредали и медведи, чтобы полакомиться яблоками. Не однажды ломали заборы. Правда, это было до массового истребления медведей в Оштинской долине, когда у предпринимателей-лесозаготовителей ещё не было скорострельного оружия с ночной оптикой…
Так вот, живая деревня Курвошский Погост росчерком пера корыстолюбивых чиновников превратилась в промзону. Карьерными ямами изъязвлены и деревня с её окрестностями, и урочища Оштинской долины. Но если раньше всё же нам удавалось вытеснять непрошенных гостей, то теперь чиновники утвердили полное беззаконие. И никто никогда меня не убедит, что за просто так это делалось. Нынче любая закорючка чиновника тоже товар, о чём в своё время, не стесняясь, говорил ельцинский мэр Москвы Гавриил Попов.
Мы, конечно, продолжаем бомбардировать письмами приёмную губернатора, высокие правительственные инстанции, вплоть до президента РФ. Иногда письма сопровождаются депутатскими запросами — нам в этом помогают депутат-коммунист Святослав Михайлович Сокол и его неутомимая энергичная помощница Татьяна Александровна Дьячкова. В ответ из разных инстанций снова получаем пустые отписки. Круговорот бумаг в природе!
Например, просим губернатора Вологодской области (Позгалёва, а потом и Кувшинникова) спасти деревню, в которой есть все условия не только для выращивания отличной, вкусной картошки. Нынче и молодые люди не выдерживают изнурительного темпа современной жизни, приезжают в лесную деревеньку, где их мобильники перестают выпевать ненавистные, без конца повторяемые мелодии, и здесь они избавляются от неврозов. Да и безопаснее тут, чем где-либо… Короче говоря, в деревне как бы всё сфокусировалось: и полноценный безопасный отдых, и пресловутое импортозамещение, и призывы В.В. Путина (услышал предложения Зюганова, кормилец!) вернуть в сельскохозяйственный оборот миллионы гектаров заброшенной или не по назначению используемой земли…
Пишем обо всём этом и получаем потрясающий ответ В.В. Рябишина, вице-губернатора: «Земли в урочище Курвоши… не являются ценными пахотными угодьями».
Воодушевлённые этой, мягко говоря, очевидной неправдой, пишем новое письмо. «Деревня Курвошский Погост — не урочище! Посмотрите на карту, господин хороший!..» — пытаемся восполнить географический пробел чиновника, управляющего огромным регионом России, при этом предлагаем изучить архив находившегося здесь колхоза «Большевик», чтобы получить представление о ценности сельхозугодий.
И снова получаем ответ, достойный пера Салтыкова-Щедрина… Правда, не так давно чиновники любезно сообщили А.Е. Стрельникову (то есть мне, А.Е. Стерликову), что ОАО «Дорстройнеруд», владелец промышленного карьера, переоформило разрешительные документы; указано даже наличие горного отвода. (Таким образом, живая деревня как бы превратилась в территорию горняцкого производства). При этом нам сообщили: «Выдана лицензия ВОЛ80094ТЭ с соблюдением установленного Порядка (именно так — с большой буквы! — А.С.)… Расчёты показывают, что загрязнение окружающей среды при разработке карьера отсутствует».
О каком «Порядке» речь? И где же «расчёты»? Одни голословные утверждения.
Между тем некоторые сотрудники прокуратуры, поняв, наконец, что они, потакая открытию промышленного карьера, оказались в осином гнезде, эти фальшивые утверждения опровергают. Прокурор В.В. Селифанов (Волжская межрегиональная прокуратура): «Установлено, что ОАО «Дорстройнеруд» осуществляет добычу… ископаемых в отсутствие горного отвода». Указывается и на другие грубые нарушения природо-охранного законодательства во время добычи стройматериала в деревне Курвошский Погост. Отлично! В таком случае возникает логичный вопрос: почему означенная Волжская (межрегиональная) прокуратура не аннулирует (не отзывает) фальсификат-лицензию?
В письмах чиновникам, в материалах на полях интернет-пространства мы, насельники лесной деревни, вопием, криком кричим, простирая руки в сторону карьера: «Нынешняя въездная дорога проходит в 1—1,5 м от края карьера, который осыпается. Очень опасно!!!»
Отвечают: «Дорога отгрейдирована… Прилегающая к дороге стена карьера затянулась травой... Грунт с дороги не осыпается в отвал карьера… У обочины карьера стоит предупредительный знак «Карьер»…»
Истинно так, уважаемые читатели, — грунт с дороги не осыпается в отвал, всё же целый метр до края карьерной пропасти. Что же до «грейдера» и «предупредительного знака», то «отгрейдировали» дорогу сами селяне. Надо же было как-то ездить в деревню из села Ошта — и отгрейдировали. А «знак» — вовсе не знак, а баннер, на котором чётко обозначено: «СТОП КАРЬЕР!» Плакат ясно указывает на наше отношение к промышленному карьеру. Наконец, откровенное враньё: «Экологическая обстановка в Оштинской долине не нарушена и остаётся стабильной… Санитарно-защитная зона для промышленных объектов (карьеров) при добыче песка размером 100 метров соблюдена».
Между тем мы видим стабильную деградацию природы Оштинской долины. Это может подтвердить и заместитель прокурора Е.В. Иванов из Череповца, побывавший в деревне с комиссией. Он тщательно измерил расстояние между отвалами карьерного грунта и обрывистым берегом деревенского Сепручья, которым мы пользуемся; в некоторых местах оно не превышает и 15 метров. А это — нарушение даже и либерально-буржуазного нынешнего законодательства: есть опасность заиливания Сепручья, притока реки Ошты, впадающей в Онегу — место нереста форели и хариуса.
И госэкспертизу умудрились обойти. Мой старинный друг Николай Васильевич Трунин, всю жизнь работавший в геологии, не может поверить: «Промышленный карьер без госэкспертизы?! Преступление! Куда же смотрит прокуратура?»
Неопровержимый факт: строительная коммерческая компания ВАД, которой владелец карьера «Дорстройнеруд» продал право добычи песка и гравия, вскрыла водоносные пласты и родниковые жилы, что, в свою очередь, неизбежно ведёт к деградации, исчезновению родников в деревне. Можем оказаться без питьевой воды, а других источников водоснабжения у нас нет! Мы не однажды говорили об этом главе сельской администрации Н.М. Васильевой, но она отвечала, что экология — не её компетенция.
Надо иметь в виду, что карьер угрожает и здоровью Онежского озера. Ибо известно: все водоносные пласты в указанном районе имеют наклон в сторону Онеги. Это может подтвердить любой грамотный геолог или гидрогеолог, знающий район, примыкающий к Онежскому озеру с юга. В том числе и специалисты из областного департамента природных ресурсов и охраны окружающей среды, готовившие разрешительные документы.
Советские геологи думали о жизни людей грядущих поколений, они нигде не указывают на возможность разработки карьера в деревне Курвошский Погост и вообще в Оштинской долине. Истины ради надо отметить, что специалисты из природоохранного департамента во время нашего жёсткого разговора на словах всё же признавали, что вскрытие родниковых жил и водоносных пластов недопустимо. «У нас тут всё предусмотрено и рассчитано», — заверяла некая М.П. Шлома, похлопывая рукой по папке с чертежами. Между тем никаких гидрогеологических или даже просто гидрологических изысканий в деревне не проводилось.
И ещё такая немаловажная подробность: в своих отписках чиновная рать постоянно подчёркивает, что песок и гравий, добываемые в деревне, необходимы для реконструкции участка Вытегорского тракта. Дескать, социально значимый проект. На самом же деле значительные объёмы песка и гравия, вычерпанные в деревне, были израсходованы для строительства и ремонта «технологической» (то есть лесовозной) дороги «Онегалеспрома», который вкупе с так называемыми индивидуальными предпринимателями (малый бизнес!), аффилированными с ним, разграбил леса Оштинской долины. И продолжает грабить поистине заповедные леса Шимозерья, а это, как известно, родина вепсов, лесного народа.
Я не случайно включил в заголовок статьи редкое библейское название, которое, возможно, вызовет ассоциации с популярным фильмом Андрея Звягинцева, в первых кадрах которого мы видим панораму суровой, почти первобытной природы, местами изборождённой зубьями экскаваторного ковша. А в конце фильма ковш экскаватора вторгается в жилище человека на берегу моря. Дом, из которого не успели убрать даже запасы продуктов, вещи и пожитки, рушится под ударами стальной махины, управляемой и направляемой бездушными людьми. Впечатляющие кадры!
Так вот: наша деревня Курвошский Погост рушится под ударами подобной стальной махины, только ещё более внушительной, чем в кино. И управляется и направляется эта машина жадными бесчеловечными бонзами, подобными мэру, мастерски, рельефно вылепленному в фильме артистом Р. Мадяновым. Правда, у нас в Оште — милая, обходительная в беседах с посетителями Надежда Михайловна, присылающая нам забавные отписки. А до неё главой сельской администрации была Г.И. Мишина. Во всём, что связано с карьером, проявляла редкую энергию и деловитость, шла напролом. Без тени смущения врала мне, когда я интересовался, правда ли, что «Дорстройнеруду» продают деревню и её окрестности. Может, потому, что среди владельцев паёв в деревне Курвошский Погост «совершенно случайно» оказался её сын Мишин?
Ссылки же департамента природных ресурсов и охраны окружающей среды на метод измерения расстояния «от центра месторождения» просто смехотворны. Здесь мы видим банальную подмену понятий. Потому и требуем: коли указано в лицензии «0,5 км восточнее пос. Курвошский Погост» — будьте любезны отступить на указанное расстояние от заборов деревенских подворий, в том числе и от дома по адресу: Лесная, 2, из окна которого автор этого очерка любуется свежими отвалами карьера и маркировочными столбами и вешками, указывающими на его границы.
Вроде бы тихо и мирно в деревне, не гнобят людей, как в «Левиафане». (Ну иногда иной чиновник «писаку, всё вынюхивающего с блокнотом», «приласкает» на каком-нибудь совещании). Живёт деревенька! Но ненасытный Левиафан подступает к жилищам, к ручьям, уничтожает редкую по экологическим условиям жилую среду. Чудище обло, стозевно готово проглотить и дома с жителями и дачниками, и Онегу с её стратегическими запасами превосходной пресной воды, которая, заметим, становится самым дорогим жизненным ресурсом человечества.
Мы, конечно же, в очередной раз обратились в прокуратуру с просьбой тщательно исследовать все разрешительные документы, послужившие юридическим основанием для выдачи фальсификат-лицензии, уничтожения сельхозугодий и открытия бесчеловечного проекта «Оштинское месторождение». И получили пачку отписок чиновников: «…Работы по добыче песчано-гравийной смеси в настоящее время не осуществляются, строительная техника отсутствует, работы за границами горного отвода не проводились. Нарушение требований земельного законодательства не установлено…» Формально всё так и есть: время проверки удачно выбрано, когда «работы не осуществляются» и «строительная техника отсутствует»; да ведь карьерные работы производятся по мере производственной или коммерческой необходимости. Хотя бы потрудились объяснить, каким же образом возникли новые «кратеры» (и даже водоёмы!)? Всё больше убеждаюсь, что достоверная информация в РФ становится проблемой государственной безопасности.
И почему не отозвана лицензия? Не пора ли решиться закрыть карьер, поскольку он, будучи горной выработкой, имеет свойство постоянно расширяться и углубляться, то есть может работать, только разрушая благоприятную среду обитания, вроде бы гарантированную каждому гражданину России Конституцией РФ. Неужели трудно понять, что карьерные выработки неотвратимо превращают деревню и её окрестности (а также и всю Оштинскую долину) в зону экологического бедствия? Экскаватор и карьерные самосвалы, как мы видели не раз, могут появиться внезапно, в любое время года. И появляются!
Спросите, а где же добывать строительный материал для ремонта постоянно разрушающейся лесовозной дороги и Вытегорского тракта, который также разрушается всё теми же чудовищными лесовозами с прицепами? На это с исчерпывающей ясностью отвечают сотрудники Волжской прокуратуры: «Кроме указанного месторождения на территории Оштинского сельского поселения Вытегорского района имеются 5 месторождений песка и песчано-гравийного материала, а также 16 перспективных площадей запасов полезных ископаемых». Ценная информация! К сожалению, сотрудники прокуратуры почему-то не «подсказали» менеджерам ОАО «Дор-стройнеруд» и дорожно-строительной компании ВАД, что, имея такой выбор, нехорошо устраивать лунные кратеры и «пруды» в живой деревне, вскрывать водоносные горизонты, питающие Онегу. Короче говоря, фальсификат-лицензию не отозвали, не аннулировали…
И нетрудно догадаться, почему «Дорстройнеруд» присосался к деревне. Хотя и руководители этого ОАО отлично знают все указанные «месторождения песка и песчано-гравийного материала», «перспективные площади». Но надо же дорогу прокладывать по захламлённым хищническим вырубкам, заросшим густыми чащобами осинника, надо заболоченные участки бутить-гатить… Расходы немалые чаемую прибыль умаляют.
Налицо — ничем не ограниченное стремление к максимальной прибыли, к наживе, грабительский капитализм в самом гнусном виде. Под завывания либералов про «лагерную пыль сталинщины» живые деревни, с их плодородными нивами, с пожнями, питавшими многие поколения русских людей, превращают в самую обычную пыль, в прах и тлен бесплодный.
И последнее. У меня сложилось стойкое убеждение, что Вологодчина — край непуганых чиновников. Не о них ли однажды сказал Г.А. Зюганов: «Вместо сердца кирпич, вместо глаз — доллары»?
Китай и Венесуэла достигли соглашения по сделке "нефть в обмен на кредиты", сообщило Министерство иностранных дел КНР. Это будет коммерческое сотрудничество между банками и предприятиями.
Кредитные средства, предоставляемые Поднебесной, планируется в основном направлять на реализацию проектов социально-экономического значения в Венесуэле, а также проектов сотрудничества между Китаем и Венесуэлой.
Напомним, что в 2011 г. внешнеторговый оборот между Китаем и странами Латинской Америки достиг $241,5 млрд. Это на 31,5% больше, чем годом ранее. Поднебесная вышла на третье место по объему товарооборота с Латинской Америкой, впереди – лишь США и страны Европейского Союза. Среди внешнеторговых партнеров Бразилии и Чили Китай выбился в лидеры. А для Аргентины, Мексики, Перу и Венесуэлы КНР стала вторым по величине торговым партнером. Китайские власти заключили соглашения о свободной торговле с Чили, Перу и Коста-Рикой.
К концу 2011 г. страны Латинской Америки накопили в нефинансовом секторе своей экономики $54 млрд китайских инвестиций. На долю этих стран приходится 16,8% от всех китайских прямых инвестиций в нефинансовые активы за рубежом, сделанных в 2011 г. Латинская Америка заняла второе место среди направлений капиталовложений Китая за границей.
Новые разработки ОДК для вертолетов будут представлены на HeliRussia 2016.
АО «Климов» (входит в Объединенную двигателестроительную корпорацию, ОДК) в рамках своей экспозиции представит на международной выставке вертолетной индустрии HeliRussia 2016 новейшие вертолетные двигатели ТВ7-117В и ВК-2500ПС в полноразмерных макетах.
Турбовальный двигатель ТВ7-117В получил сертификат типа в 2015 году. Он предназначается для установки на новом отечественном вертолете Ми-38 и его модификациях. Сертификация двигателя стала серьезной вехой в развитии программы отечественного вертолетостроения и является примером реализации программы импортозамещения: ТВ7-117В заменил двигатель разработки компании Pratt & Whitney, который ранее планировался к эксплуатации на Ми-38.
ТВ7-117В является вертолетной версией самолетного турбовинтового двигателя ТВ7-117СМ разработки «Климова». По показателям экономичности, ресурсов, надежности базовый двигатель стоит в ряду лучших мировых образцов данного класса. Среди выдающихся характеристик вертолетной модификации – обеспечение безопасности полета при экстремальных ситуациях путем введения чрезвычайных режимов мощностью 3000–3750 л. с. На ТВ7-117В установлена новая цифровая электронная система управления и контроля типа FADEC, также разработанная и произведенная «Климовым».
Турбовальный двигатель ВК-2500ПС в классе мощности 2200–2500 л. с. является глубокой модификацией ВК-2500 с использованием современной цифровой системы автоматического управления типа FADEC собственной разработки и производства. Предназначен для установки на новый вертолет Ми-171А2. Благодаря новым конструктивным решениям ВК-2500ПС обеспечит более надежную эксплуатацию вертолетной техники в районах не только с умеренным климатом, но и с высокой температурой, а также в условиях высокогорья. В настоящее время «Климов» проводит комплекс сертификационных работ. В формате современной мультимедийной презентации посетители HeliRussia 2016 смогут увидеть перспективные разработки компании.
18 мая, накануне открытия выставки, «Климов» проводит традиционную конференцию для эксплуатантов российских вертолетов. На встрече ведущие конструкторы и специалисты сервисного направления представят актуальную информацию по сервисному обслуживанию семейства двигателей ВК-2500, ТВ7-117В, главных редукторов, систем автоматического управления (САУ) разработки и производства «Климова». Будут затронуты важные практические вопросы, связанные с ремоторизацией вертолетной техники и преимуществами использования двигателя ВК-2500.
В этом году в конференции примут участие 25 российских и зарубежных компаний. Организаторы отмечают возросший интерес зарубежных партнеров к продукции «Климова» и системе послепродажного обслуживания от разработчика. Иностранную делегацию на конференции представят эксплуатанты из стран Балтии, Болгарии, Южной Кореи, Вьетнама, ОАЭ, Перу и Колумбии.
Исследователи из Голландского университета сельского хозяйства занялись вопросом жизнеобеспечения людей на Марсе и Луне. Ученые выращивают овощи в образцах грунта, аналогичных тем, которые встречаются на Луне и Марсе.
Один из главных исследователей Вигер Вамелинк считает, что один из самых простых способов обеспечить питание для людей на Марсе – это выращивание там собственной пищи.
Первые эксперименты начались в 2013 году, когда ученый получил первые сымитированные образцы лунного грунта, созданные специалистами NASA на основе гавайской вулканической почвы. Вамелинк посадил помидоры, горох, кресс-салат и другие овощи. Оказалось, что семена не только дали свои ростки и зацвели, но и очень хорошо росли и даже дали плоды. Марсианский и лунный грунт оказались даже более, чем благоприятной для выращивания овощных культур почвой, богатой на оксиды фосфора, железо и азот, ускоряющие рост растений.
Но, все не так просто, ведь выращенные «космические» овощи могут быть не пригодны для употребления, содержать тяжелые металлы, которые не опасны для растений, но смертельны для человека. Тогда Вамелинк придумал возможное решение – он предложил очищать марсианский и лунный грунт путем выращивания других видов растений, поглощающих вредные вещества, таких как, например, фиалки.
Опять же, ученые признают, что эксперимент выращивания таких необычных овощей имеет еще один недостаток, ведь он проводится в нестерильных условиях на Земле, что позволяет оценить только качество питательных веществ в образцах грунта из Красной планеты. На Марсе очень холодно, почти нет света, отсутствует кислород, и, к тому же, низкая гравитация создает сложности с поливом. Это означает, что овощи на другой планете можно будет выращивать только в закрытых теплицах, освещаемых светодиодными лампами, но тогда остается открытым вопрос о том, где для них взять электричество.
NASA планирует отправить человека в долговременный полет на Марс в течение ближайших 10-15 лет, но все же, по словам Кристофа Лассера, специалиста ESA, занимающегося вопросами жизнеобеспечения на Красной планете и метаболическими аспектами космических путешествий, для этого предстоит проделать еще очень долгий путь, и успешное выращивание овощей является не самой важной задачей.
Ранее уже сообщалось об экспериментах Международного центра изучения картофеля в Перу по выращиванию этого овоща в близких к марсианским условиях.
Qatar Flour Mills планирует увеличить экспорт муки в Саудовскую Аравию
Компания Qatar Flour Mills, единственный переработчик пшеницы в Катаре, планирует увеличить производственные мощности, чтобы нарастить экспорт муки в Саудовскую Аравию. Сообщает агн. Зерно Он-Лайн со ссылкой на агн. Reuters.
Сейчас мощности компании позволяют переработать 250 тыс. т пшеницы в год. В июле т.г. суточная мощность вырастет с 670 т до 820 т.
«Наша доля на рынке Саудовской Аравии будет расти благодаря приватизации мукомольного сектора, которая обеспечит более справедливые условия», - заявил Salim Pathan, генеральный директор Qatar Flour Mills.
Около 80% продукции компании реализуется на внутреннем рынке, оставшееся количество экспортируется в Саудовскую Аравию. «Мы намерены увеличить долю экспорта», - сообщил Salim Pathan.
Qatar Flour Mills, дочерняя компания Zad Holding, импортирует пшеницу, главным образом, из Канады и Австралии через прямые торговые сделки.
15 мая 2016 года в греческих Салониках завершилась 13-я Международная книжная выставка, где наша страна в рамках перекрестного года Россия-Греция выступила в статусе Почетного гостя и представила обширную программу, объединенную девизом «Культура через литературу».
В торжественном открытии российского стенда 12 мая 2016 года приняли участие сопредеседатели Российско-греческой межправительственной комиссии – министр транспорта Российской Федерации Максим Соколов и заместитель министра иностранных дел Греции Димитрис Мардас. В течение последующих трех дней российский стенд, работа которого осуществлялась при поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям, представил обширную программу, объединенную девизом «Культура через литературу».
В программу российского стенда на 13-ой Международной книжной выставке в Салониках вошли встречи с русскими писателями и режиссерами, научные лекции, мастер-классы и мини-курсы по русскому языку от Института русского языка им. А.С. Пушкина, демонстрация современных российских кинолент, основанных на классических произведениях русской литературы.
Программа состояла из отдельных тематических блоков, проведение которых осуществлялось как на площадке стенда, так и на внешних культурных площадках северной столицы Греции. В частности, в Музее византийской культуры прошли два тематических дня - посвященные 1000-летию русского монашества на Афоне и перспективам развития музеев на современном этапе, в которых участвовали представители крупнейших российских и греческих научных и культурных учреждений.
Программу избранных кинолент онлайн-фестиваля Дубль дв@ принял на своей площадке Салоникский музей кино. В книжном магазине "Протопория" состоялась беседа Алисы Ганиевой и Сергея Лукьяненко с читателями на тему "Есть ли правда в писательском вымысле". Для студентов-славистов в Университете Аристотеля Олег Лекманов прочитал лекцию, посвященную творчеству Осипа Мандельштама, чей юбилей стал одной из основных тем российской программы. Для лекции, посвященной русскому литературному авангарду, предоставил свой лекционный зал Музей современного искусства Македонии, где выставляется салоникская часть знаменитой коллекции живописного русского авангарда Георгия Костаки.
Одним из центральных мероприятий программы стал совместный русско-греческий поэтический вечер "Кавафис, Бродский и другие". Оригиналы поэтических произведений Константиноса Кавафиса читали греческие участники, а его переводы, принадлежащие перу Иосифа Бродского и других переводчиков - русские авторы: Максим Амелин, Олеся Николаева, Максим Замшев. Вечер закончился чтением авторских стихов.
Мероприятием общевыставочного уровня стал "Стол прав", который посетило порядка двух десятков греческих издателей. Им была представлена программа Института переводов. Издатели смогли познакомиться с писателями, литераторами из состава российской делегации, изучить материалы литературных агентств, представляющих иностранные права на произведения российских издателей.
Экскурсии по лабиринту-экспозиции «Алфавит» Ивана Языкова, состоящей из графически оформленных букв русского алфавита, водил для посетителей сам автор. По окончании путешествия художник раздавал экскурсантам эскизы с автографом.
Особое внимание на российском стенде было уделено программам для детей, которые включали в себя показ классических советских и российских мультфильмов студии «Союзмультфильм» и «Смешарики», многочисленные мастер-классы и анимацию. Невероятной популярностью пользовался нон-стоп квест «Там, где кириллица живет»: маленькие гости стенда и их родители в процессе игры знакомились с русским алфавитом, штурмовали корабль «Мандельштам» и порт «Бродский», проходили с «кириллическим парадом» по выставке, собирали сказочные истории и получали на память подарки. Ребята приходили на стенд целыми классами, и с утра до вечера пространство стенда было оживлено детскими голосами.
На мониторах стенда также в режиме нон-стоп шли мультимедийные презентации знаковых культурных учреждений России – Эрмитажа и Большого театра, выпуски поэтического видео-проекта «Живые», а также презентация коллекций первой электронной библиотеки, имеющей статус национальной - Президентской библиотеки.
На стенде была богато представлена русская литература и шедевры российской полиграфии. Выставленные книги в полной мере отражали все аспекты культуры России – как в исторической проекции, так и на современном этапе. Внимание посетителей стенда привлекали не только красочные альбомы и издания по культуре, но и издания образовательного направления, посвященные изучению русского языка, в том числе русского языка как иностранного.
Русскоязычная публика активно интересовалась современной российской литературой, греческие посетители - русской классикой. Специально для этой категории на стенде были представлены греческие переводы русских классиков. По окончании выставки издания были переданы в российские и греческие культурные организации.
Наконец, огромным спросом на выставке пользовались издания международного проекта «Российской газеты» Russia Beyond The Headlines на греческом языке – брошюра, посвященная русской литературе «Листая русскую книгу» и 16-страничная вкладка RBTH в газету Hellenic mail, которая за три дня работы выставки разошлась тиражом более 2500 экземпляров.
Программа и организация выставки заслужили высокие оценки как российских, так и греческих деятелей культуры.
Геннадий Бордюгов, историк, руководитель Международного совета Ассоциации исследователей российского общества, профессор Московского лингвистического университета, член экспертного совета РИА Новости:
«Вы знаете, я впечатлён от того, что я увидел, потому что мне приходилось бывать на международных выставках и в Москве, и во Франкфурте, и в Лейпциге, и вот здесь просто какая-то уникальная обстановка. Во-первых, очень интересно устроено само пространство российских книг, потому что это не просто полки с книгами или киоски, как обычно это устраивается, а это пространство, в котором можно произвольно гулять, выбирать любой маршрут, любую навигацию, и самое главное, что оно очень активное, потому что здесь очень много детей, которые на ходу изучают русский язык, смотрят на наши книги, на их оформление, на изображения, которые содержатся в этих книгах, и это создаёт очень праздничную, весёлую обстановку. Мне кажется, приобщение к культуре и должно быть таким: очень лёгким, свободным и достаточно демократическим. RBTH сделала потрясающую, великолепную работу с массой оригинальных находок и необычных ходов, и мне кажется, что это просто здорово. Наша ассоциация занимается очень многими литературными проектами, и даже в какой-то степени вы для нас пример».
Владимир Макарихин, режиссер:
«Эта выставка - замечательная идея и, я думаю, очень интересное событие в жизни Салоников. Греков и русских людей объединяют очень большие культурные связи, и безумно жалко, что такие события случаются редко. Поэтому, я мечтал бы, чтобы на Крите был организованы кинофестивали, книжные выставки. Мы обсуждали с мэром возможность такой организации. Русская и греческая душа безумно похожи, греки очень близки русским по отношению к семье, по отношению к детям, по отношению к родителям, по отношению к друзьям. Это то, что ментально нас очень-очень-очень сближает».
Константинос Популидис, профессор, бывший Управляющий Св. Горы Афон:
«Я очень рад, что в рамках года Греции-России проходит такое мероприятие. Наши народы всегда были близки, вне зависимости от того, кто приходил в разные эпохи к власти в одной и в другой стране. И эти духовные связи не прервутся никогда. Смотрите: некогда в Византии были созданы тексты, которые были переведены на старославянский, потом первоисточники пропали, и эти же тексты были заново переведены со славянского на греческий. И эта взаимодополняемость всегда будет важна и для грядущих поколений»
Сергей Ткачук – директор по проектам Научного центра евразийской интеграции.
Резюме Будучи ядром Евразийского континента и располагая важными транспортными коридорами, Россия пока проигрывает конкуренцию проектам «среднеазиатского транзитного звена» ЭПШП и отстает в борьбе за международные трансграничные потоки.
Концепция разноскоростной и разноуровневой интеграции, которая лежала в основе Таможенного союза (ТС), позволила в сжатые сроки очертить территорию с едиными правилами игры и понятными перспективами развития. На основании Таможенного кодекса прямого действия унифицированы таможенный контроль, санитарный, ветеринарный, фитосанитарный, некоторые функции транспортного контроля, система технического регулирования. ТС России, Белоруссии и Казахстана (в 2015 г. к ним присоединились Армения и Киргизия) создал общий рынок в 180 млн человек с совокупным ВВП в 2,2 трлн долларов. Классический эффект увеличения масштаба рынка способствует наращиванию взаимодействия и росту экономического потенциала. В среднесрочной перспективе темпы роста государств-членов могут повыситься в 1,5–2 раза за счет восстановления кооперационных связей и запуска общего экономического пространства без изъятий и ограничений.
Уже за первый год существования единой таможенной территории статистика подтвердила неоспоримую выгоду снятия барьеров на пути движения товаров, опровергнув скептические ожидания и прогнозы противников евразийской интеграции в национальных органах управления. Так, общий товарооборот Белоруссии, России и Казахстана в 2011 г. вырос более чем на треть по сравнению с аналогичным периодом 2010 года. Более чем на 40% выросла взаимная торговля внутри ТС, особенно на приграничных территориях.
Однако затем первые обнадеживающие цифры стали сокращаться. Объем взаимной торговли за январь-декабрь 2014 г. составил 57 млрд долларов, или 89% от уровня соответствующего периода 2013 г. (в т.ч. между Казахстаном и Россией – 79%). За январь-сентябрь 2015 г. цифры составили всего 74% к аналогичному периоду прошлого года. И если объективно проседание объясняется исчерпанием первоначального эффекта снятия пограничных барьеров, то изъятия из режима единой таможенной территории (например, вступление Казахстана в ВТО с уровнем тарифной защиты, отличным от единого таможенного тарифа в ТС) становится непреодолимой сложностью. Нетарифные ограничения, а также отсутствие реальной координации политик (макроэкономической, промышленной, сельскохозяйственной и далее по списку) – проблемы иного свойства, предопределенные институциональной рыхлостью евразийской интеграции. С переходом к созданию Евразийского экономического союза (ЕАЭС) и преобразованием Комиссии ТС в Евразийскую экономическую комиссию установлено абсолютное равенство всех сторон при принятии решений, в то время как доля России в финансировании бюджета достигла 88% в соответствии с ее долей в распределении доходов от поступления импортных пошлин.
Формальное уравнивание России с другими государствами ЕАЭС способно усложнить принятие решений и снизить темпы интеграции. Наделение всех членов равным количеством голосов и представительством в органах управления с предоставлением каждому права вето на решения наднационального органа резко усложнило выработку общей позиции. В результате затягивается формирование полноценного единого экономического пространства, завершение которого отодвинуто с 2017 на 2024 год. Расширение наднациональной бюрократии (число сотрудников выросло в 10 раз) повлекло удорожание работы наднационального органа – средние расходы на одно решение Евразийской экономической комиссии возросли более чем в 20 раз по сравнению с Комиссией ТС. И это притом что ЕЭК так и не приняла на себя функции инициирования решений (они по-прежнему вносятся правительствами), а также ответственности за их исполнение.
Пассивность бюрократической надстройки проявилась в размывании идеи формирования ЕАЭС с согласованием отраслевых политик развития, которые имеют ключевое значение для обретения союзом самодостаточности и конкурентоспособности. Появление таких политик в конечном счете означает восстановление кооперационных связей при совместном производстве сложной продукции, востребованной и внутри объединения, и на внешних рынках. Синергия объединения усилий в промышленности и сельском хозяйстве – это 2/3 совокупного интеграционного эффекта (против трети, полученной от самого факта появления единой таможенной территории), а также неиспользованный ресурс экономического роста для стран союза.
Партнеры далеко и близко
Эта краткая характеристика эволюции евразийской интеграции необходима для того, чтобы обратиться к другому источнику повышения конкурентоспособности – пока незадействованному. Назовем его условно «внешним контуром», по которому, коль скоро стагнирует «внутренний», следует выстроить концепцию оживления ЕАЭС. Речь о создании сети зон свободной торговли (ЗСТ) и соглашений о преференциальных режимах торгово-экономического сотрудничества в Евразии. Для ЕАЭС это имеет принципиальное значение – прежде всего по причине тектонических изменений в правилах мировой торговли, которые объективно не в интересах нашей интеграционной группировки. Откровенно признаемся самим себе, что ЕАЭС, производящий всего 3,5% мирового ВВП, не является самодостаточным рынком, способным на равных встроиться в мировую систему.
Что сделать, чтобы занять подобающее место в мировом торгово-экономическом и технологическом разделении?
Во-первых, создать работоспособную сеть ЗСТ. Идет проработка соглашений с Египтом, Индией, Израилем и Новой Зеландией. Другие потенциальные партнеры – Южная Корея, Чили, ЮАР. С большинством стран Каспийского региона государства ЕАЭС имеют соглашения о ЗСТ на двусторонней основе. Но особенно важно рассмотреть преференциальное торговое соглашение с Ираном. Это позволит получить выход на рынки и доступ к важнейшим транзитным маршрутам Среднего Востока, а также расширит возможности использования режима свободной торговли с другими государствами Каспия.
Еще один бесспорный приоритет – установление отношений со странами латиноамериканского общего рынка МЕРКОСУР. Взаимодействие с ним могло бы основываться на межблоковом диалоговом партнерстве. Аналогичный подход применим к странам Тихоокеанского альянса (Мексика, Перу, Чили, Колумбия). Стоит рассмотреть вопрос углубления сотрудничества с Республикой Никарагуа, которая осуществляет крупный проект строительства канала между Тихим и Атлантическим океанами.
Основным партнером в Африке может стать Южно-Африканское сообщество развития (15 государств, пять из которых входят и в Южно-Африканский таможенный союз), обладающее обширной институциональной структурой и нацеленное на экономическую интеграцию. Ведущая экономика сообщества, ЮАР – член БРИКС, который имеет шансы стать серьезным игроком в процессе формирования многополярного мира.
Во-вторых, целесообразно активизировать переговорный процесс не только в ЮВА, но и с Евросоюзом как крупнейшим торгово-экономическим партнером. Подход можно окрестить в духе китайских «дацзыбао» – «Стоять на двух ногах». Легкомысленно делать ставку на одного партнера. Ряд стран ЕС не будет до последнего идти на поводу у брюссельской бюрократии, если экономические интересы потребуют проявить прагматизм и здравый смысл.
Одна из «ног», нагрузка на которую возросла с введением Западом экономических санкций против России, – Китай и ориентированные на него торгово-экономические образования. В ЕАЭС идет работа над оптимальным алгоритмом долгосрочного сотрудничества. Примечательно, что государства-члены признали преждевременной инициативу КНР о полноценной зоне свободной торговли. Как отмечается, «приоритетной представляется разработка непреференциального соглашения по торгово-экономическим вопросам (Всеобъемлющее соглашение о партнерстве и сотрудничестве)». Не вводя преференций в торговом режиме между ЕАЭС и КНР, но охватывая достаточный спектр торгово-экономической проблематики сотрудничества, такое соглашение должно содействовать развитию кооперации в инновационных областях, реализации транзитного потенциала Союза, привлечению инвестиций.
Напротив, разумно установить преференциальный режим торговли между ЕАЭС и Ассоциацией государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН). Члены Ассоциации формируют единое экономическое пространство с общим рынком 615 млн человек. Экономики десяти государств, входящих в объединение, во многом дополняют ЕАЭС, что создает перспективы сотрудничества без угнетающего воздействия на отечественных товаропроизводителей. АСЕАН имеет отношения свободной торговли с Индией (членом группы БРИКС), а ЕАЭС создало ЗСТ с Вьетнамом. Наличие особого режима торгово-экономических отношений между АСЕАН и ЕАЭС позволило бы сделать шаг к созданию ЗСТ «от Лиссабона до Владивостока». Во всяком случае, осязаемой стала бы ЗСТ от Петербурга до Джакарты, включающая ЕАЭС, Индию, АСЕАН с общим рынком 2 млрд человек и ВВП 6,6 трлн долларов (по ППС – 16,5 трлн долларов). Российские производители обрели бы дополнительные рынки сбыта и смогли бы диверсифицировать источники импорта критически значимых товаров.
В этом году запланирован запуск Регионального всеобъемлющего экономического партнерства (РВЭП) АСЕАН, анонсированного в 2012 году. В рамках этого проекта ЗСТ АСЕАН предполагается интегрировать с пятью другими аналогичными зонами, которые Ассоциация либо уже создала, либо договорилась создать с Китаем, Японией, Республикой Кореей, Индией, а также Австралией и Новой Зеландией (с последними двумя у АСЕАН подписано общее соглашение). Россия как крупнейшая экономика ЕАЭС точно не проиграет, если проведет консультации с правительствами Индонезии, Вьетнама и Малайзии о перспективах отношений ЕАЭС–АСЕАН, а ЕЭК с соответствующим мандатом Высшего Евразийского экономического совета (глав государств) могла бы проработать вопрос с секретариатом АСЕАН. В случае успешных консультаций по обоим каналам можно объявить о начале формирования Евразийской зоны свободной торговли.
Впрочем, учитывая инерционность наднационального органа управления интеграцией, а также изменения, связанные с коренной перестройкой системы взаимодействия крупнейших региональных игроков в Азии, успешное воплощение предложенного подхода на этом этапе маловероятно.
Один пояс – много путей
Для повышения престижа и конкурентоспособности ЕАЭС на евразийской арене необходимо наполнить содержанием и другие форматы взаимодействия. Большую роль в реализации идеи, скажем, транспортных коридоров Россия–ЕАЭС (с последующим замыканием на магистрали, создаваемые в рамках проекта «Экономический пояс Шелкового пути») должны сыграть ШОС с опорой на формируемый банк организации и БРИКС с использованием потенциала Банка развития и пула резервных валют. Группа БРИКС, учитывая взаимное доверие лидеров государств, способна взять на себя функцию системного координатора процессов экономической интеграции. Иными словами, логичной представляется идея «союза союзов» – экономической интеграции блоков, лидерами которых выступают отдельные участники БРИКС. Дьявол, как водится, в деталях, а именно в адекватном механизме сочленения и приведении к взаимоприемлемому знаменателю принятых в каждом объединении норм регулирования (таможенно-тарифное, нетарифное, техническое, системы контроля происхождения товаров и т.д.). Таким образом, воздействие БРИКС на процессы региональной экономической интеграции членов группы можно многократно усилить уже в краткосрочной перспективе, если перейти от протокольной работы к конкретным программам взаимодействия.
Намеченное сопряжение трансъевразийских планов ЕАЭС со стратегической инициативой «Экономический пояс Шелкового пути» (ЭПШП) требует трезвого расчета и прагматизма. Суперпроект «Один пояс, один путь», выдвинутый председателем КНР Си Цзиньпином осенью 2013 г., быстро превращается в несущую конструкцию новой геополитической и геоэкономической стратегии Китая. Объединив проекты «Экономического пояса Шелкового пути» и «Морского Шелкового пути для XXI века», это начинание быстро приобрело организационную структуру в составе Госсовета (правительства КНР), солидную финансовую базу в форме фонда «Шелковый путь» (50 млрд долларов) и Азиатского банка инфраструктурных инвестиций (АБИИ) с уставным капиталом в 100 млрд долларов. «Один пояс, один путь» призван решить сразу несколько внешнеэкономических и внутриэкономических проблем самого Китая, но одновременно проект становится стержнем для нескольких интеграционных форматов, включая ЕАЭС, ШОС, АСЕАН, Евросоюз. И он неизбежно окажется конкурентом и препятствием на пути реализации подконтрольных США Транстихоокеанского партнерства (ТТП) и Трансатлантического торгового и инвестиционного партнерства (ТТИП).
Предпринимая каждый новый шаг (разумеется, не отказываясь от выгодных форм взаимодействия), партнерам по ЕАЭС необходимо помнить о негативных последствиях вхождения в предлагаемый экономический альянс с КНР. Проект «Экономический пояс Шелкового пути» – естественная модель противодействия нарастанию нестабильности в экономике Китая за счет расширения внешних рынков сбыта. В связи с этим понятны усилия Пекина расширить внешние рынки, создав, в частности, юаневую зону торговли, куда вошли бы Россия, страны АТР, Центральной Азии, Африки, Южной Америки, а также арабские государства.
Реализуя «Великий Шелковый путь», Китай надеется получить под свой экономический контроль огромную территорию – от Юго-Восточной Азии до Закавказья. В перспективе на этом пространстве предполагается развитие международной экономической интеграции, финансового и политического взаимодействия, логистических и инфраструктурных систем. Пока стратегия охватывает внутреннюю часть Китая плюс близлежащие страны – республики Центральной Азии и ряд стран ЮВА. Россия осмотрительно заявила, что готова на взаимодействие с учетом опорных многосторонних механизмов функционирования БРИКС и ШОС.
Осторожность Москвы небеспочвенна. Вместе с тем, поскольку «места под солнцем» распределяются «здесь и сейчас», а интеграционный ландшафт кроится в угоду наиболее проворным игрокам, России и ее партнерам по Евразийскому экономическому союзу следовало бы поторопиться. Реализация инициативы глав России и Китая по сопряжению ЕАЭС и ЭПШП открывает широкие возможности развития российско-китайского (а также России с другими государствами АТР) сотрудничества. Начинать можно с обеих сторон. ЕАЭС – предложить уже подготовленные, но не начатые инвестиционные проекты развития трансконтинентальной транспортной инфраструктуры – железнодорожных, автомобильных магистралей и авиационных коридоров, а также расширить проекты, находящиеся в портфеле Евразийского банка развития. К примеру, идея Трансъевразийского пояса Razvitie, нацеленная на расширение железнодорожного сообщения «Европа–Азия», представляется фундаментальным дополнением к китайскому ЭПШП. Обе инициативы предусматривают создание протяженного кластера (железнодорожного, автомобильного, энергетического) с участием международных финансовых и производственных институтов.
Пояс Razvitie – принципиально новый концепт, который сочетает геоэкономические и геополитические проекты с культурным, финансовым и правовым аспектами. Он шире понятий «страновой мост» и «коридор развития». Геоэкономическая новизна состоит в формировании нового полюса генерации общественного богатства, заметного на фоне имеющихся мировых экономик. Геополитически предполагается создание новой формы международного сотрудничества в стратегическом планировании и неоиндустриальном освоении значительных территорий. Наконец, геокультурный аспект заключается в формулировании евразийского мировоззрения, основанного на диалоге цивилизаций. Подобный подход позволяет на русский лад переосмыслить идею Великого Шелкового пути, но не как исключительно транспортной магистрали, а прежде всего как коммуникативной мегаинфраструктуры взаимодействия государств, религий и цивилизаций.
Каждый из интеграционных проектов имеет свои инструменты воплощения в жизнь конкурентных преимуществ. В ЕАЭС это Евразийский банк развития (ЕАБР), в Китае – АБИИ. Симфония дополняющих друг друга режимов торгово-экономических отношений в сочетании с возможностями привлечения средств для инвестиций в транспорт, логистику и инфраструктуру формируют реальное «безбарьерное пространство» для создания надежных коридоров, связывающих Китай и Юго-Восточную Азию с Европой. Поэтому совместное использование институтов, находящихся в арсенале ЕАЭС и Китая, открывает возможности для реализации интеграционного потенциала каждого из проектов. Например, можно сочетать формирование единого воздушного пространства и открытие новых воздушных коридоров с переходом на самолеты собственной разработки и их изготовление в рамках российско-китайской кооперации. Или открытие внутренних водных путей со строительством и использованием судов собственного производства. Или сооружение трансконтинентальных транспортных коридоров с развитием собственной базы железнодорожного и автодорожного машиностроения. Аналогичный подход применим к формированию общего энергетического пространства, которое должно сопровождаться созданием общей машиностроительной базы. Скажем, доступ к природным ресурсам может быть обусловлен разработкой, производством и использованием отечественных машин и оборудования. Доступ к трубопроводным системам – инвестициями в их модернизацию и повышение эффективности.
Стратегия Пекина нацелена на создание надежного и безопасного торгового маршрута из Китая в Западную Европу и на Ближний Восток. С учетом военно-политической ситуации оптимальное направление транспортных коридоров проходит по территории стран ШОС и ЕАЭС. По этому маршруту уже налажено регулярное движение железнодорожных контейнерных составов. Завершено строительство шоссе через Синьцзян и Казахстан, которое доходит до границы с Россией в Оренбургской области.
Пекин заинтересован в продвижении грузов через ЕАЭС без задержек на таможенных границах. Именно это должно стать содержанием переговоров и консультаций на всех уровнях. Однако, несмотря на стратегический характер партнерства КНР и России, торг о конфигурации меридиональных транспортных сетей будет очень сложным. Китай уже активно работает над развитием альтернативных трансконтинентальных маршрутов через Центральную Азию и Закавказье. Стремление Пекина к расширению транспортных связей западных регионов страны с внешними, в том числе региональными рынками пока негативно сказывается на российских интересах.
Можно выделить несколько проектов, способных перекроить мировой рынок трансграничных перевозок:
Западный Китай – Казахстан – Закавказье – Турция – Европа (маршрут, в значительной степени совпадающий с ТРАСЕКА);
Западный Китай – Казахстан – Центральная Азия – Иран (с выходом в Турцию и Европу);
Западный Китай – Центральная Азия – Афганистан – Иран (с выходом в Турцию и Европу);
Западный Китай – Пакистан (порты на побережье Аравийского моря).
В реализации подобных проектов заинтересованы и страны-транзитеры, рассчитывающие увеличить доходы собственного транспортного сектора, и государства, которые, обретя статус транзитеров, смогут выйти на мировой рынок транспортных услуг.
Обратим внимание на ключевое присутствие в перечисленных маршрутах Турции. Несмотря на все риски военно-политической напряженности на турецком пограничье (равно как и внутри страны), Анкара в последние годы успешно реализовала ряд проектов по повышению транспортной конкурентоспособности. Так, в 2013 г. Турция ввела в эксплуатацию тоннель под Босфором, соединяющий железнодорожные системы Азии и Европы, и собирается продолжить расширение своих транзитных возможностей.
Являясь географическим ядром Евразийского континента и располагая экономически привлекательными транспортными коридорами, Россия пока проигрывает конкуренцию проектам «среднеазиатского транзитного звена» ЭПШП и серьезно отстает в борьбе за обработку международных трансграничных потоков. Накопившиеся проблемы грозят утратой сектора, стратегически важного для российской экономики.
Транзитный потенциал
Во избежание неблагоприятного сценария России следует исходить из следующих принципиальных соображений.
Первое. Транзит является мощным интеграционным фактором, способствующим росту региональной торговли, увеличению иностранных инвестиций и реализации совместных трансграничных проектов. Большинство проектов направлено на расширение сотрудничества со странами Азии (Китай, Индия, Корея и другие) и подразумевают реализацию программ модернизации востока страны.
Второе. Развитие транзитных направлений способствует росту эффективности транспортно-коммуникационной инфраструктуры, укреплению связей между регионами, обеспечению экономического единства территории страны и повышению ее промышленного потенциала. По расчетам ОЭСР, увеличение производительности в транспортном секторе на 10% ведет к росту ВВП на 0,8%.
Третье. Сложные конкурентные условия определяют необходимость высокого уровня сервиса и надежности перевозок, что подразумевает внедрение современных транспортных средств, модернизацию инфраструктуры (решение этой задачи в рамках единой таможенной территории мог бы взять на себя Евразийский банк развития).
Четвертое. Приоритетное и опережающее развитие восточных областей России, прежде всего их инфраструктуры, транспорта и человеческого потенциала, превращение этих регионов во второй политико-экономический центр страны.
Россия – единственная страна «от моря до моря», через которую могут пройти маршруты, связывающие три мировых полюса современного экономического и технологического развития. Эксперты считают крупнейшим событием столетия создание коммуникационного каркаса Евразийского континента, образуемого Великим Шелковым путем, Азиатско-Североамериканской и Арктической магистралями. При этом должны соблюдаться принципы классической транспортной задачи (замкнутая сеть более эффективна, чем отдельный транспортный коридор). Маршрут значительной протяженности даст экономический эффект, если в его срединной части находится государство с высокой потребительской емкостью внутреннего рынка. Большое значение имеют экспортные возможности срединной страны, создающие грузопотоки в направлении мировых рынков. Евразийский каркас станет жизнеспособным, если у образующих его торговых мостов будут опоры на всем протяжении. Новая стратегия интеграции и развития России и Евразии в целом должна предусматривать выстраивание механизмов пространственного планирования, новые принципы институционального развития.
России и ее партнерам по ЕАЭС важно поймать «азиатский ветер» в «паруса» своего развития еще и потому, что маршруты, проходящие по союзной территории, будут способствовать увеличению объемов товарообмена между АТР и другими регионами континента. В настоящее время около 60% мирового валового продукта создается в АТР, общая стоимость мировых перевозок оценивается в 3–5 трлн долларов, причем значительная их часть осуществляется морским путем за длительные сроки. 80% общей протяженности экономически оптимальных путей от Восточной Азии до Атлантики составляют российские транспортные сети.
Россия могла бы переключить на себя значительную часть евроазиатских грузопотоков. При 50-процентной российской доле в доходах транспортных систем это составит 1,5–2,5 трлн долларов. Вдоль магистралей появятся современные города с населением 1,5–2 млн человек, что позволит разгрузить мегаполисы в европейской части и оживить малонаселенную территорию Сибири и Дальнего Востока. Сегодня Россия обслуживает не более 5–7% потенциального объема евразийского рынка транспортно-логистических услуг.
Утверждение России и ЕАЭС как ключевого транспортно-коммуникационного звена единой евразийской инфраструктуры позволило бы сблизить сырьевые и промышленные регионы России, способствовало развитию производственных комплексов и социально-экономической сферы на обширных восточных территориях. Получили бы интенсивное развитие железнодорожная, металлургическая отрасли, горнорудная промышленность, речное судостроение и судоходство, технологии энергосбережения, космические средства навигации, газовая и лесная промышленность, телекоммуникационные и другие технологии.
Та или иная конфигурация транспортной инфраструктуры Евразии – благодатная почва для осуществления плана создания зоны гармоничного сотрудничества Азии и Европы, заявленного президентом России. Тем более что и в Брюсселе развитие высокотехнологичных транспортных коридоров между Евросоюзом и соседними странами (преимущественно на востоке) рассматривается как важная составляющая экономического роста. По прогнозам, объем наземных грузовых перевозок между Евросоюзом и странами-соседями увеличится к 2020 г. в два раза по сравнению с показателями конца XX века. Транспортная отрасль создает 10% ВВП ЕС, в ней трудится более 10 млн человек. Общеевропейская транспортная сеть включает более 75 тыс. км скоростных автомобильных дорог, около 78 тыс. км железнодорожных путей, 330 аэропортов и 480 морских портов, из них 270 международных.
За последние 10 лет (ровно столько времени прошло с момента утверждения Брюсселем схемы развития пяти европейских международных транспортных коридоров) Евросоюз не смог продвинуться дальше дискуссий. Сегодня же, в условиях обострения копившихся годами проблем, Европейский союз не менее других партнеров по Евразии заинтересован в согласовании четкого алгоритма долгосрочного сотрудничества с ЕАЭС и АТР. Прежде всего это касается совместных инвестиций в транспортную инфраструктуру и коммуникации, которые позволят создать прочный экономический базис, не подверженный колебаниям политической конъюнктуры.
Воронка влияния США?
Тектонические сдвиги в мировой торгово-экономической системе связаны с ее постепенным затягиванием в воронку влияния Соединенных Штатов. Запланированное создание Трансатлантического торгового и инвестиционного партнерства (ТТИП) США–ЕС и уже созданное Транстихоокеанское партнерство (ТТП) коренным образом изменит конфигурацию глобального экономического пространства.
Примечательно, что за скобки этой операции американцев, направленной, по сути, на переписывание правил мировой торговли под себя, пока выведен Китай. Планы по нейтрализации влияния Поднебесной разработчики соглашения не скрывали, Барак Обама прямо заявил: «В условиях, когда 95% потребителей американской продукции находятся за границами США, Америка не может позволить таким странам, как Китай, формулировать правила глобальной экономики».
ТТП является ярким примером и составной частью внешнеторговой стратегии Соединенных Штатов, в которую, наряду с планом заключения ТТИП, входит присоединение к соглашению по торговле услугами (ТИСА) с участием 23 стран – членов ВТО. Соглашение о ТТП является примером утилитарности американской внешнеэкономической экспансии. По оценкам Института мировой экономики Петерсона, к 2025 г. американоцентричное партнерство увеличит доходы его участников на 285 млрд долларов, их экспорт вырастет на 440 млрд долларов. При этом 64% общего прироста ВВП придется на Японию и Соединенные Штаты. Во взаимной торговле будут отменены около 18 тыс. пошлин на американские товары.
Таким образом, не обнуляя значения ВТО как всемирного арбитража по урегулированию торговых споров, США связывают с ТТП идею не только установления правил функционирования мирового сообщества после Второй мировой войны, но и продвижения своей экономической и политической системы как основополагающей модели справедливой конкуренции. Когда правила справедливы, указывается в мотивации Соединенных Штатов, американцы в состоянии вытеснить любого конкурента, однако необходимым условием является полное снятие барьеров на пути движения американских товаров, поскольку издержки производства в США даже в рамках программы «Сделано в Америке» существенно выше, чем в развивающихся странах. Основным требованием Вашингтона в связи с подписанием ТТП является закрепление лидерства в Тихоокеанском регионе. В частности, цены на американские автомобили упадут на 59%, а на поставки американской курятины – на 40%. ТТП должно снять барьеры на других рынках, чтобы продукция США имела возможность конкурировать на них. Доля изделий по программе «Сделано в Америке» выросла в экспорте почти на 50% и обеспечила около трети общего экономического роста с 2009 по 2014 год. Американский экспорт поддерживает 11,7 млн рабочих мест в Соединенных Штатах (рост на 1,8 млн рабочих мест за последние пять лет). Каждый миллиард долларов американского экспорта – это в среднем +5,8 тыс. рабочих мест в США. Одновременно Соединенные Штаты решают задачу ликвидации нетарифного регулирования, основанного на лицензиях, используемых рядом стран – Японией, Вьетнамом и др. Кроме того, американские автомобили получают доступ на японский рынок, который до этого считался достаточно закрытым, поскольку ликвидируются длительные задержки при таможенном оформлении американских товаров.
Обобщая, безбарьерная экспортная экспансия США, подкрепленная ими же написанными правилами, сулят американским корпорациям исключительные блага в АТР, в том числе доминирование над национальными нормами и законами, и обесценивают базовые права государств принимать свои нормы и уложения. ТНК смогут напрямую подавать иски против правительств в частный экстерриториальный трибунал, избегая обычной судебной системы на местах. Они вправе требовать компенсаций за потерянные и даже ожидаемые прибыли вследствие строгого трудового или экологического законодательства. На выходе получается своеобразное «ВТО плюс» XXI века: вместо гармонизации правил мировой торговли – ее хаотизация и усугубление глобальных финансовых диспропорций.
По тем же лекалам создается трансатлантическая беспошлинная экономическая зона с потребительским рынком в 820 млн человек – ТТИП. Инициаторы соглашения заявили, что оно позволит экономикам стран ЕС и США увеличить доход минимум на 100 млрд долларов в год. Но согласно докладу Института глобального развития и окружающей среды, опубликованному в 2014 г., в течение первых 10 лет соглашение приведет к потерям европейского нетто-экспорта (Франция лишится 2% ВВП, Германия – 1,1%, Великобритания – почти 1%). Это, в свою очередь, вызовет волну крупных сокращений, падение трудовых доходов (во Франции, к примеру, 5,5 тыс. евро в годовом исчислении на одного трудоспособного). Договоренность приведет к потерям государственных доходов, а дефицит госбюджетов всех европейских стран может превысить предусмотренный Маастрихтским соглашением порог в 3%.
Очевидно, что на подавляющей части мировых рынков экспортеры государств ЕАЭС окажутся в менее благоприятном положении, чем поставщики стран – членов суперблоков. В отношении российской продукции на территориях ТТП и ТТИП могут действовать ставки пошлин режима наибольшего благоприятствования (они закреплены в обязательствах ВТО), тогда как продукция стран – членов глобальных ЗСТ либо вообще не будет облагаться импортными пошлинами, либо будет облагаться преференциальными ставками. Это снизит конкурентоспособность продукции ЕАЭС, а значит устойчивость самого Евразийского экономического союза. Он, вероятнее всего, выпадет из новой конфигурации мирового экономического пространства, на которое в предстоящие годы будет приходиться большая часть международного товарного и инвестиционного обмена.
ЗСТ между США и Евросоюзом станет серьезным препятствием при переговорах о создании евразийского пояса гармоничного сосуществования и сотрудничества от океана до океана, предложенного президентом России. Снижается вероятность формирования зоны свободной торговли между ЕАЭС и ЕС, что станет дополнительным барьером для расширения интеграционных процессов на постсоветском пространстве, будет способствовать определенной изоляции рынка Евразийского экономического союза. ТТИП потенциально создает сложности для общеевропейской энергетической политики. В случае наращивания поставок американских энергоносителей в Евросоюз, скорее всего, будут переписаны требования к трансатлантическому энергетическому рынку, а Россия столкнется с еще большими, чем предусмотрено Третьим энергопакетом, ограничениями на европейском рынке.
Попытки стимулировать интеграцию в Тихоокеанском регионе без участия России противоречат интересам страны и ЕАЭС в целом. Опасность усугубится, если к либерализации торговли в рамках ТТП в той или иной форме присоединится Китай. Это существенно девальвирует саму концепцию разворота на Восток, снизит привлекательность России как экономического и политического партнера для КНР.
* * *
Итак, Евразия находится в ситуации высокой геополитической волатильности. Широкий спектр новых рисков и угроз экономической безопасности ЕАЭС, БРИКС и ШОС, возникающих в ходе реализации ТТП и ТТИП, требует ответов. Необходимо развивать аналогичные механизмы координированного управления агрегированными экономическими системами. При любом сценарии укрепление позиций России в мировой экономике и международной торговле будет зависеть не столько от изменений глобального экономического пространства, сколько от успешного решения стоящих перед страной интеграционных задач. И основной из них является осуществление новой индустриализации внутри ЕАЭС, сопряжение промышленных возможностей и преимуществ друг друга для создания кластеров производств, способных выдержать конкуренцию в любой точке земного шара. Необходимо извлечь максимальные выгоды из своего геостратегического положения, став крупнейшим мировым Таможенным союзом – транзитером с отлаженной системой магистралей и инфраструктурой. Целесообразно пригласить к полноправному членству в союзе и другие экономики, включая страны СНГ, партнеров, с которыми имеются отношения свободной торговли либо ведутся переговоры об установлении преференциальных режимов.
Только конкретные экономические проекты с просчитанными выгодами и издержками, пониманием их влияния на будущее ЕАЭС не позволят другим региональным и трансконтинентальным торговым группировкам заполнить образовавшийся в силу перманентной инертности управленческих звеньев вакуум на постсоветском пространстве.
Кеннет Поллак – старший научный сотрудник в Институте Брукингса.
Резюме Политическая система США склонна избегать решительных действий, и следующая администрация почти неизбежно с горем пополам завершит то, что делала предыдущая. Нежелание выбирать может оказаться худшим выбором из всех возможных.
На Ближнем Востоке редко царит спокойствие, но так плохо, как сегодня, не было еще никогда. Полномасштабные гражданские войны охватили Ирак, Ливию, Сирию и Йемен. Новые конфликты зреют в Египте, Южном Судане и Турции. Последствия этих войн угрожают стабильности Алжира, Иордании, Ливана, Саудовской Аравии и Туниса. Напряжение между Ираном и Саудовской Аравией достигло новых высот, так что над регионом нависла угроза религиозной войны. Израиль и палестинцы перешли в режим вялотекущего насилия. Кувейту, Марокко, Оману, Катару и ОАЭ до сих пор удавалось избежать потрясений, но даже их страшит то, что происходит вокруг. Такого хаоса на Ближнем Востоке не было со времени монголо-татарских нашествий XIII века.
В ближайшее время положение вряд ли улучшится. Сколько бы раз американцы ни повторяли, что жители Ближнего Востока, предоставленные самим себе, одумаются и справятся с трудностями, этого никогда не случится. Без внешнего влияния лидеры региона раз за разом выбирают стратегии, усугубляющие конфликт и питающие постоянную нестабильность. Гражданские войны – это особо сложные проблемы, и без решительного вмешательства извне они длятся десятилетиями. Гражданская война в Конго продолжается уже 22-й год, в Перу – 36-й, а в Афганистане – 37-й год. Нет оснований надеяться, что ближневосточные конфликты разрешатся сами собой.
Следующему американскому президенту предстоит сделать непростой выбор: прилагать гораздо больше усилий для стабилизации на Ближнем Востоке или более решительно отдалиться от этого региона и его проблем. Но, учитывая, какие бури бушуют сейчас в этой части мира, оба варианта обойдутся Соединенным Штатам намного дороже, чем принято считать. Стабилизация региона почти наверняка потребует больше ресурсов, энергичных усилий, внимания и политического капитала, чем это признают и понимают сторонники активизации внешнеполитической линии США. Но и отказ от контроля над регионом и от ранее взятых обязательств будет связан с несравненно более серьезными рисками, чем признает большинство сторонников ухода из региона. Затраты на укрепление присутствия на Ближнем Востоке более управляемы, чем риск оставить его на произвол судьбы, но любой из вариантов лучше, чем постоянные колебания и нерешительность.
Человек, государство и гражданская война
Чтобы осознать реальный выбор, перед которым оказались на Ближнем Востоке Соединенные Штаты, нужно честно понимать, что там происходит. Хотя модно объяснять беды региона древней враждой и ненавистью или дурной картографией мистера Сайкса и месье Пико, реальные проблемы коренятся в современной системе арабских государств. После Второй мировой войны арабские страны обрели независимость. Большинство стряхнули колониальную власть европейцев, и все взяли на вооружение более современные политические системы, будь то светские республики (читай «диктатуры») или новоиспеченные монархии.
Ни одно из этих государств не функционировало достаточно хорошо. Их экономика во многом зависела от нефти – либо напрямую, поскольку они ее добывали, либо опосредованно через торговлю, социальную помощь и денежные переводы работников. Эти экономики-рантье создавали слишком мало рабочих мест и слишком много богатства, которое их гражданское население не контролировало и не производило, что побуждало правящие элиты относиться к своим гражданам как к иждивенцам. Нефтедоллары служили питательной средой для массовой коррупции, а также раздутого госсектора, не заинтересованного в потребностях или устремлениях широких слоев населения. Положение усугублялось тем, что арабские государства образовались на месте европейских колоний и Османской империи и сохранили их традиционные социокультурные системы, которые нефтяная автократия сочла возможным использовать.
Эта модель кое-как работала несколько десятилетий, но в конце XX века начала разваливаться. Нефтяной рынок стал менее стабильным, длительные периоды низких цен создали экономические трудности даже в богатых нефтью странах, таких как Алжир, Ирак и Саудовская Аравия. Глобализация привнесла в регион новые идеи о связи между правительством и народом, а также влияние иностранных культур. Арабы (и иранцы) все чаще требовали от правительств решения своих проблем, но встречали полное пренебрежение.
К 1990-м гг. народное недовольство стало распространятся на всем Ближнем Востоке. «Братья-мусульмане» и их многочисленные филиалы быстро разрастались в качестве политического противодействия режимам. Другие стали прибегать к насилию – мятежники в регионе Неджд Саудовской Аравии, исламистские повстанцы в Египте и различные террористические группировки в других местах, – и все они пытались свергнуть существующие режимы. В конце концов некоторые из этих групп решили, что для начала им необходимо изгнать всех иностранных спонсоров своих правительств, начиная с США.
В 2011 г. долго сдерживаемое разочарование и жажда политических перемен вырвались наружу во время «арабской весны», когда почти во всех арабских странах начались крупномасштабные протесты, и в пяти государствах правящий режим оказался свергнут или серьезно ослаблен. Но революции – коварная вещь. Особенно ярко это проявилось в арабском мире, где автократы позаботились об устранении всех оппозиционных лидеров, способных объединить страну после падения режима, и где нет альтернативных идей по поводу того, как организовать новое государство. Поэтому в Ливии, Сирии и Йемене итогом стал крах государственности, вакуум в сфере безопасности и гражданская война.
Если проблема первого порядка на Ближнем Востоке – крах послевоенной арабской государственной системы, то не менее важная проблема второго порядка – гражданские войны. Эти конфликты уносят немало жизней, дестабилизируя ситуацию не только на Ближнем Востоке, но и во всем мире, представляют непосредственную угрозу для жителей региона.
Гражданские войны имеют свойство перекидываться на территорию соседних стран. Границы пересекает не только огромное число беженцев, но и не меньшее число террористов и вооруженных боевиков, а также революционная идеология, боевые действия и изоляционизм. Таким образом, нестабильность перетекает к соседям, где тоже может начаться внутренний конфликт. Исследователи уже выявили закономерность, согласно которой самым верным признаком приближающейся гражданской войны служит соседство с государством, где она уже идет полным ходом.
Стремясь защитить свои интересы и предотвратить распространение конфликта, государства обычно решают поддержать конкретных боевиков или полевых командиров на сопредельных территориях. Но это разжигает конфликт с другими державами, которые выбирают иных фаворитов. Даже если конкуренция опосредована, она может быть изматывающей в экономическом и политическом смысле и даже губительной. В худшем случае вспыхивает региональная война, когда государство, уверенное в том, что его доверенные лица плохо выполняют работу, отправляет в зону конфликта войска. Чтобы убедиться в этой закономерности, достаточно посмотреть на саудовскую интервенцию в Йемене или на военные операции Ирана и России в Ираке и Сирии.
Симптомы самоустранения
Как будто краха послевоенной системы арабской государственности и начала четырех гражданских войн было мало, США вдруг решили дистанцироваться от этого региона. Начиная с османских завоеваний XVI века, Ближний Восток не оставался без надсмотрщика в лице какой-либо великой державы. Это не означает, что внешний гегемон всегда был абсолютным добром, но он часто играл конструктивную роль, помогая смягчить конфликт. Хорошо это или плохо, государства региона привыкли взаимодействовать друг с другом в присутствии третьей доминирующей силы, иногда в переносном, но чаще в буквальном смысле.
Отказ от военного и политического влияния привел к самым плачевным результатам в Ираке. Вывод американских войск из страны стал самым важным фактором втягивания ее в гражданскую войну. Исследователи давно признают, что для выхода из междоусобного конфликта требуется внутренний или внешний миротворец, гарантирующий выполнение соглашения по разделу власти между враждующими партиями. Со временем эта роль может становиться все более символической, как случилось с НАТО в Боснии. В течение примерно пяти лет альянс сократил свое присутствие там до уровня незначительного воинского контингента, но по-прежнему играл важную политическую и психологическую роль в смысле умиротворения соперничающих фракций, чтобы не допустить возврата к насилию. В Ираке такую функцию исполняли США, и их самоустранение в 2010 и 2011 гг. привело к исторически закономерным последствиям.
Этот феномен проявляется на всем Ближнем Востоке. Вывод американских войск заставил правительства по-новому взаимодействовать друг с другом, поскольку исчезла надежда на то, что Вашингтон обеспечит решение проблем безопасности, которых хватает в этом регионе, и предложит путь реального сотрудничества. Уход Соединенных Штатов усугубил опасения многих государств, что другие страны поведут себя более агрессивно без сдерживающего фактора в виде американской военной мощи. Эти страхи заставляют их самих действовать агрессивнее, что, в свою очередь, провоцирует других на более серьезные контрмеры – снова в ожидании того, что США не будут сдерживать ни первоначального действия, ни противодействия. Особенно остро динамика проявляется в отношениях Ирана и Саудовской Аравии по принципу «око за око и зуб за зуб». Обмен агрессивными выпадами становится все более ожесточенным. Саудовцы пошли на дерзкий шаг, осуществив прямое вмешательство в гражданскую войну в Йемене против этнического меньшинства хуситов, которых они считают проводниками иранских интересов.
Хотя Ближний Восток выходит из-под контроля, никто не спешит оказать помощь. Политика администрации Обамы не направлена на смягчение остроты реальных проблем, не говоря уже о том, чтобы разрешить их. С тех пор как президент Барак Обама вступил в должность, положение ухудшилось, и нет предпосылок к тому, что станет лучше после того, как он покинет Белый дом. В Каирской речи 2009 г. Обама заявил, что США попытаются помочь региону приблизиться к созданию новой арабской государственной системы, но не подкрепил призыв реальной политикой, не говоря уже о финансовых ресурсах. В 2011 г. его администрация не смогла разработать последовательную стратегию в отношении «арабской весны», чтобы помочь странам осуществить переход к более стабильным, плюралистическим системам правления. Упустив возможность, Вашингтон теперь едва ли даже на словах признает потребность в постепенных и долгосрочных реформах.
Администрация сосредоточена лишь на устранении симптомов гражданских войн, пытаясь сдерживать их побочные эффекты путем нанесения ударов по ИГИЛ, приема некоторых беженцев и действий по профилактике терактов на собственной территории. Однако история показывает, что бороться со следствиями вместо причин чрезвычайно трудно, и сегодняшний Ближний Восток – не исключение. События в Сирии стали искрой, воспламенившей огонь в Ираке. В свою очередь, отголоски иракского и сирийского катаклизма породили гражданскую «войну низкой интенсивности» в Турции; Иордания и Ливан также стоят на пороге междоусобиц. События в Ливии дестабилизируют Египет, Мали и Тунис. Гражданские войны в Ираке, Сирии и Йемене втягивают Иран и страны Персидского залива в ожесточенное опосредованное противостояние на всех трех полях сражений. А беженцы, террористы и радикализация, становящиеся неизбежным итогом этих войн, создают новые трудности для Европы и Северной Америки.
Искоренить симптомы невозможно, если не лечить основной недуг. Неважно, сколько тысяч беженцев примут на Западе – пока продолжается братоубийство, миллионы будут стремиться прочь. И не имеет значения, сколько террористов уничтожили американцы – если не положить конец гражданским войнам, ряды террористов будут и дальше пополняться за счет молодых людей. За 15 лет угроза джихадизма салафитского толка возросла на несколько порядков. И это несмотря на урон, нанесенный «Аль-Каиде» в Афганистане. В местах, раздираемых усобицами, новые группировки, включая ИГИЛ, рекрутируют новобранцев, находят новые пристанища и поля для джихада. Но там, где удается навести порядок, они рассеиваются. Ни «Аль-Каида», ни ИГИЛ не обрели популярности в немногочисленных сильных государствах Ближнего Востока. Когда США к 2007 г. добились, наконец, стабильности в Ираке, местная ячейка «Аль-Каиды» оказалась на грани исчезновения. Ее спас 2011 г., когда гражданская война вспыхнула в соседней Сирии.
Вопреки распространенному мнению, третья сторона может положить конец внутреннему конфликту задолго до того, как он угаснет сам собой. Исследователи гражданских войн обнаружили, что в 20% случаев после 1945 г. и примерно в 40% случаев после 1995 г. внешняя сила помогала выйти из тупика. Конечно, это нелегко, но вовсе не обязательно так дорого и болезненно, как пришлось делать американцам в Ираке.
Держава, осуществляющая интервенцию, должна выполнить три задачи. Во-первых, изменить динамику ведения боевых действий так, чтобы ни одна из воюющих сторон не думала, будто сможет одержать победу на поле боя, и ни одна из сторон не опасалась, что ее бойцы будут убиты, если сложат оружие. Во-вторых, предложить соглашение о разделе мест в правительстве между различными группировками, чтобы все они участвовали в управлении страной. И в-третьих, создать институты, которые убедят все стороны, что первые два условия будут выполнены. В какой-то степени неосознанно НАТО точно выполнила эту дорожную карту в Боснии в 1994–1995 гг., а Соединенные Штаты следовали ей в Ираке в 2007–2010 годах.
История также свидетельствует, что когда внешние силы отходят от данного подхода или выделяют недостаточно ресурсов для урегулирования, их интервенция неизбежно заканчивается неудачей и лишь удлиняет конфликты, делая их более кровавыми и менее сдержанными. Неудивительно, что политика США в отношении Ирака и Сирии (не говоря уже о Ливии и Йемене) провалилась после 2011 года. И до тех пор, пока Вашингтон будет избегать единственного действенного метода урегулирования, нет оснований надеяться на что-то иное. Максимум, чего Соединенные Штаты могут добиться нынешней кампанией против ИГИЛ в Ираке и Сирии – то же, чего они добились, осуществляя удары по «Аль-Каиде» в Афганистане: нанести серьезный урон ИГИЛ, но если не положат конец питающим эту организацию конфликтам, она видоизменится, распространится по всему региону, и со временем ей на смену придет «достойный» преемник подобно тому, как само «Исламское государство» подхватило знамя «Аль-Каиды».
Укрепление ближневосточного курса
Стабилизация на Ближнем Востоке потребует нового подхода, при котором будут устранены глубинные причины всех бед в регионе, но для этого нужны ресурсы. Главной целью должно быть окончание гражданских войн. В любом случае это потребует для начала изменить динамику на поле боя, чтобы убедить все враждующие фракции, что военными средствами победу не одержать. В идеале потребуется отправка небольшого (около 10 тыс. солдат) воинского контингента США в Ирак и, возможно, в Сирию. Но при отсутствии политической воли даже для столь скромного вмешательства следует увеличить число военных советников, боевых самолетов, активизировать обмен разведданными и обеспечить логистику, хотя вероятность успеха при таком подходе снижается.
Помимо этого Соединенным Штатам и их союзникам придется помочь проблемным ближневосточным странам создать новые армии, способные победить террористов, ополченцев и экстремистов, чтобы затем стать фундаментом нового государства. В Ираке это означает поддержание и реформирование сил безопасности в гораздо большей степени, чем предусматривает нынешняя политика США. В Ливии и Йемене это означало бы создание местной традиционной армии (при значительной американской помощи), способной победить любого потенциального соперника, защитить гражданское население и обеспечить соблюдение постоянного прекращения огня.
Во всех четырех гражданских войнах американцам и их союзникам придется приложить серьезные политические усилия к тому, чтобы выработать справедливые соглашения о разделе власти. В Ираке Соединенным Штатам следует вести к выявлению минимальных потребностей и потенциальных областей достижения согласия между шиитскими и суннитскими фракциями, как это делал Райан Крокер, посол США в 2007–2009 гг., и его команда. Это, а также выделение материальных ресурсов умеренным политическим лидерам Ирака и их избирателям среди шиитов и суннитов должно способствовать выработке новой сделки по разделу власти. Ее задача – положить конец отчуждению суннитского населения, которое остается главной причиной нынешних проблем Ирака. В свою очередь, данное соглашение позволит правительству Абади и Соединенным Штатам выступить в защиту суннитских военных формирований, чтобы помочь освободить от ИГИЛ районы с преобладающим суннитским населением и ослабить шиитских ополченцев, поддерживаемых Ираном.
Международные мирные переговоры по Сирии должны послужить отправной точкой для политического урегулирования. Большего вряд ли удастся добиться, потому что военная ситуация не способствует достижению реального политического компромисса, не говоря уже о постоянном прекращении огня. Ни режим Асада, ни оппозиция, поддерживаемая Западом, не верят, что могут позволить себе прекратить боевые действия, и каждая из трех самых сильных повстанческих группировок – «Ахрар аль-Шам», «Джабхат аль-Нусра» и ИГИЛ – все еще уверена в том, что сможет одержать полную и безоговорочную победу. Поэтому до тех пор, пока не изменится положение на фронтах, не стоит ждать каких-то ощутимых сдвигов за столом переговоров. Если же полевая обстановка станет другой, западные дипломаты обязаны помочь основным сообществам в Сирии прийти к соглашению о справедливом разделе политической власти и экономических выгод. В сделке должны участвовать и алавиты, но вовсе не обязательно сам президент Башар Асад, и нужно будет заверить все основные фракции, что новое правительство не станет их угнетать, как это делалось в прошлом, когда алавитское меньшинство третировало суннитское большинство.
Ливийская неразбериха – зеркальное отображение положения дел в Сирии, хотя мировое сообщество уделяет Ливии намного меньше внимания. Первый шаг для Соединенных Штатов – убедить партнеров играть более конструктивную роль. Если США возьмут на себя руководство ситуацией в Ираке и Сирии, то Европе пора взять ответственность за Ливию. В силу экономических связей и географической близости ливийская ситуация больше угрожает интересам Европы, чем Америки, и роль НАТО в интервенции 2011 г. может стать предпосылкой европейского лидерства в разрешении этого конфликта. Конечно, европейцы не примут этот вызов, если не убедить их, что Соединенные Штаты сделают свою часть работы по тушению пожара гражданских войн. И это еще раз подчеркивает важность последовательной стратегии, опирающейся на необходимые ресурсы. Чтобы помочь Европе в борьбе за стабилизацию в Ливии, Вашингтону, вне всякого сомнения, придется обеспечить материально-техническое снабжение, командование, контроль, делиться разведданными и, возможно, даже военными советниками.
В Йемене кампания ВВС стран Персидского залива не привела к желаемым результатам; однако интервенция немногочисленного наземного контингента во главе с Объединенными Арабскими Эмиратами позволила потеснить повстанцев, создав возможность для мирных переговоров. К сожалению, страны Персидского залива не демонстрируют готовности предложить йеменской оппозиции условия справедливого раздела политической власти и экономических выгод, а также предоставить гарантии безопасности. Соединенным Штатам и их союзникам необходимо поощрить своих партнеров в Заливе, чтобы они пошли на значимые уступки. Если не сработает, то самое полезное – уговорить монархии свести к минимуму присутствие в Йемене, прежде чем эта интервенция, поглощающая немало ресурсов, поставит под угрозу их собственную внутреннюю целостность.
После окончания нынешних гражданских войн следующим приоритетом в более активной стратегии США на Ближнем Востоке будет поддержка государств, которым больше всего угрожает сползание к ним: Египта, Иордании, Туниса и Турции. Именно крах государственности, а не нападение ИГИЛ, «Аль-Каиды» или иранских сателлитов, – истинный источник конфликтов на Ближнем Востоке. Эти четыре страны пребывают в зоне риска и отчаянно нуждаются в экономической помощи и в развитии инфраструктуры. Однако в первую очередь им нужна политическая реформа, чтобы избежать краха государственности. Следовательно, стоит предложить этим странам торговые преференции, финансовые стимулы и экономическую помощь в обмен на поэтапные, но конкретные шаги в направлении политической реформы. В данном случае целью должна быть не демократизация как таковая (хотя Тунис следует решительно поощрить, чтобы он не сворачивал с этого пути), а эффективное управление в виде системы правосудия и власти закона, прозрачности и справедливого распределения государственных благ и услуг.
Последняя часть головоломки – усилия в направлении более широких экономических, социальных и политических преобразований. Даже если США и их союзники сумеют найти способ умиротворения воюющих сторон, но на смену недееспособным государствам не придет новая государственная система, старые проблемы вскоре снова дадут о себе знать. Лидеров региона будет трудно убедить в необходимости реформ, поскольку они уже давно сопротивляются им из-за опасения потерять власть и положение. Однако парадокс в том, что гражданские войны способны подсказать решение этой проблемы. Все державы в этой части мира страшатся, что конфликты перекинутся на их территорию, и отчаянно нуждаются в помощи американцев для отвода угрозы. В частности, многие арабские союзники США расстроены выгодами, которые извлек Иран, эксплуатируя вакуум власти. Это означает, что Соединенным Штатам и их союзникам следует предложить хрупким государствам региона экономическую помощь в обмен на реформы. Условие следующее: мы приложим усилия к тому, чтобы положить конец гражданским войнам, только если все страны региона, в том числе более сильные арабские государства, согласятся на необходимые перемены.
Уход с Ближнего Востока
Если следующий президент США не будет готов удвоить усилия ради стабилизации положения на Ближнем Востоке, единственная реальная альтернатива – сделать шаг назад и отмежеваться. Без солидной продуманной стратегии и достаточного финансирования гражданские войны все равно не остановить, а делать что-либо вполсилы – значит заведомо выбросить деньги на ветер. Возможно, даже с противоположным эффектом. Проводя политику реального самоустранения, США станут вообще воздерживаться от участия в гражданских войнах. Вместо этого они попытаются ликвидировать последствия этих войн, как бы трудно это ни было, но если не получится и этого, Вашингтон вернется к защите исключительно своих ключевых интересов на Ближнем Востоке.
Администрация Обамы до сих пор осуществляла похвальную работу по поддержке Иордании на фоне хаоса в Ираке и Сирии, и даже в случае ухода из региона США могли бы продолжать помогать Амману и соседним странам, которым грозит сползание в болото гражданской войны – Египту, Ливану, Тунису и Турции. Все они нуждаются в западной экономической, дипломатической, технической и военной помощи. Но поскольку гражданские войны имеют свойство перекидываться на соседей, одна или более из вышеперечисленных стран – в зоне риска. А это, в свою очередь, снова вызовет цепную реакцию.
Поэтому уход из региона также потребует от Вашингтона беспощадной оценки минимума, который Соединенные Штаты могут предпринять, чтобы обезопасить свои жизненно важные интересы. Связаны они по большей части с Израилем, угрозой терроризма и нефтью.
Как показывают все последние опросы общественного мнения, большинство американцев по-прежнему считают, что безопасность Израиля важна для них и для Соединенных Штатов. Однако США уже делают для ее обеспечения все, что могут. Израильская армия в состоянии нанести поражение любому противнику, оснащенному обычными вооружениями, и способна сдерживать потенциальные угрозы использования оружия массового поражения. Американцы защищали Израиль дипломатическими и военными средствами несчетное число раз, включая неявную угрозу начать ядерную атаку против Советского Союза во время войны Судного дня 1973 года. Соединенные Штаты даже сняли с повестки дня иранскую ядерную угрозу, по меньшей мере на следующее десятилетие, благодаря сделке, которую удалось заключить в прошлом году. Единственное, от чего США не могут спасти Израиль, – его хроническая гражданская война с палестинцами. Но лучшим решением конфликта остается мирное урегулирование, в котором ни израильтяне, ни палестинцы особо не заинтересованы. Короче, Израилю вряд ли нужно от Соединенных Штатов нечто радикальное, чтобы защититься от внешних врагов. А то, что Израилю может понадобиться (например, продажа вооружений), США легко обеспечат, даже если уйдут с Ближнего Востока.
Возможно, самым большим преимуществом невмешательства Соединенных Штатов в дела Ближнего Востока станет снижение террористической угрозы. Террористы из региона атакуют американцев в основном потому, что недовольны их политикой на Ближнем Востоке. Точно так же они совершают теракты во Франции и Великобритании, поскольку эти страны – твердые союзники Соединенных Штатов (и бывшие колониальные империи), и начали атаковать Россию после ее вмешательства в дела Сирии. Чем меньше США будут вовлечены в проблемы региона, тем меньше вероятность того, что местные террористы станут совершать теракты против американцев. Неслучайно Швейцария практически не страдает от рук ближневосточных террористов.
Конечно, даже если Вашингтон постарается отгородиться от проблем Ближнего Востока, это не сделает американцев абсолютно неуязвимыми для ближневосточного терроризма. Сторонники теории мирового заговора в регионе бесконечно обвиняют США в том, чего они никогда не делали, а также в прошлых злодеяниях, поэтому экстремисты всегда найдут повод, чтобы сделать американцев своей мишенью. Кроме того, даже при таком минималистском подходе Соединенные Штаты все равно будут поддерживать Израиль и Саудовскую Аравию, тогда как многие террористические группировки ненавидят оба этих государства.
Если интересы США, касающиеся Израиля и терроризма, совершенно не пострадают в случае снижения активности Вашингтона на Ближнем Востоке, этого нельзя сказать о нефтяной сфере. Идея о том, что технологии добычи сланцевой нефти обеспечили энергетическую независимость Соединенных Штатов – миф. До тех пор пока мировая экономика зависит от ископаемого топлива, США будут уязвимы в случае серьезных нарушений поставок нефти-сырца, сколько бы ее ни производилось. В ближайшие 25 лет не предвидится ослабления глобальной зависимости от нефти или снижения доли Ближнего Востока в ее добыче. По этой причине Соединенные Штаты кровно заинтересованы в бесперебойном поступлении ближневосточного сырья.
Вместе с тем США не нужно защищать каждый баррель в регионе. Вопрос в том, какие объемы считать достаточными. Вот тут-то и начинаются главные сложности. Многие страны располагают стратегическими запасами нефти, которые могут смягчить неожиданное падение объемов добычи. А некоторые, особенно Саудовская Аравия, имеют достаточно избыточных мощностей, чтобы выкачивать и экспортировать больше, если понадобится. Технология вторичного гидроразрыва позволяет североамериканским производителям сланцевой нефти частично компенсировать дефицит. Хотя вследствие гражданской войны добыча нефти в Ливии с 2011 г. упала более чем на 80%, другие производители смогли восполнить эту потерю.
Однако Саудовская Аравия стоит особняком. Она добывает около 10% всей нефти, потребляемой в мире, и имеет подавляющее большинство избыточных мощностей; даже если бы все другие страны опустошили свои стратегические запасы и добывали сланцевую нефть как сумасшедшие, это не компенсировало бы выпадение саудовской нефти. Таким образом, Соединенным Штатам придется и дальше защищать саудовских союзников. Но против чего? Ни одно ближневосточное государство (даже Иран) не имеет возможности победить Саудовскую Аравию, и скромный контингент ВВС и ВМС США, размещенный в Персидском заливе, более чем достаточен, чтобы отразить атаку Ирана на нефтяную инфраструктуру страны.
Главные угрозы королевству находятся внутри него самого. Хотя никто никогда не ставил и не поставит денег на свержение Дома Сауда, монархия управляет по сути нефункциональным послевоенным арабским государством, испытывающим серьезное политическое, экономическое и социальное давление. Шииты, составляющие большинство в богатой нефтью Восточной провинции Саудовской Аравии, десятилетиями поднимали мятежи и сопротивлялись гнету правительства, и их недовольство росло вместе с углубляющимся расколом между шиитами и суннитами в регионе. Королевству удалось избежать потрясений «арабской весны» в основном благодаря далеко идущей (пусть и постепенно) программе реформ короля Абдуллы вкупе с внушительными выплатами гражданам наличными. Но Абдулла умер в январе 2015 г., и его преемнику, королю Салману, еще только предстоит доказать приверженность реформе. Хотя цены на нефть остаются низкими, Салман разбрасывается деньгами у себя на родине и за рубежом (включая дорогостоящую интервенцию в Йемене), сжигая накопленные до него сбережения суверенного Фонда благосостояния со скоростью 12–14 млрд долларов в месяц. При таком расточительстве фонд опустеет примерно через четыре года, но король столкнется с внутренними вызовами значительно раньше.
Как США могут защитить Саудовскую Аравию от самой себя? Невозможно представить, чтобы какой-либо американский президент решился на размещение войск в этой стране для подавления народной революции или для поддержки разваливающейся монархии. Более того, чем дольше гражданские войны будут полыхать на северной границе Саудовской Аравии в Ираке и на южной границе в Йемене, тем выше вероятность того, что конфликты дестабилизируют монархию, не говоря уже о возможной гражданской войне в Иордании. Но стратегия выхода из региона означает, что американцы не будут пытаться подавить потенциальные гражданские войны, и у Вашингтона немного способов убедить саудовцев начать реформы. У него будет еще меньше рычагов влияния, если он откажется от единственной помощи, которую саудовцы хотят получить: более активное вмешательство в происходящие события с целью положить конец гражданским войнам и не дать возможности Ирану эксплуатировать эти конфликты. В этих обстоятельствах у США фактически не будет возможности спасти Саудовскую Аравию от нее самой, если ее правители упорно будут избирать пагубный для себя путь. Вместе с тем в контексте поэтапного отхода Соединенных Штатов от дел региона велика вероятность того, что саудовцы встанут именно на этот путь.
Нет выхода
Наконец, величайший вызов для США, если они отдалятся от Ближнего Востока – придумать способ защиты американских интересов, когда им угрожают проблемы, для решения которых у Вашингтона нет достаточно сил и средств. Поскольку предотвращение расширения ареала гражданских войн – трудное дело, отказ Соединенных Штатов от решения насущных проблем Ближнего Востока повысит риск развала в ближайшее время Египта, Иордании, Ливана, Туниса и Турции. Хотя ни одна из этих стран не добывает много нефти, нестабильность там может в долгосрочной перспективе перекинуться на страны-производители. Мир в состоянии пережить потерю иранской, иракской, кувейтской или алжирской нефти, но в какой-то момент турбулентность не исключена и в Саудовской Аравии. Даже если она останется стабильным производителем, до конца неясно, может ли глобальная экономика позволить себе лишиться нескольких менее значимых поставщиков нефти.
Главная выгода политики самоустранения будет заключаться в радикальном снижении бремени, которое отягощало бы США, возьми они на себя миссию стабилизации Ближнего Востока. Однако подобная политика связана с большими рисками. Если Соединенные Штаты начнут сокращать список стран, которые они готовы защищать от любых угроз, непонятно, где остановиться, чтобы уход не превратился в паническое бегство. Если Иордания или Кувейт сползут в омут гражданской войны, пойдут ли США на размещение стотысячного оккупационного контингента для стабилизации этих стран и защиты Саудовской Аравии (а в случае гражданской войны в Иордании – для защиты Израиля)? Смогут ли Соединенные Штаты сделать это вовремя, чтобы не допустить расшатывания королевства и перетекания беспорядков в соседние страны? Если нет, то есть ли другие способы? Принимая во внимание все эти факторы неопределенности, самой благоразумной политикой для американцев была бы стабилизация региона, чтобы не допустить роста издержек в будущем.
Учитывая все вышесказанное, определенно нельзя застрять между укреплением присутствия на Ближнем Востоке и уходом из этого региона. Нельзя допустить, чтобы рост расходов не привел к видимому улучшению ситуации. Гражданские войны не остановить полумерами. Внешняя держава должна сделать все, что от нее требуется, и оплатить сопутствующие издержки – иначе ее интервенция лишь ухудшит положение всех участников конфликта, включая саму внешнюю державу. Трагедия в том, что по причине склонности политической системы США избегать решительных действий следующая администрация почти неизбежно с горем пополам завершит то, что делала предыдущая. Учитывая хаос, который царит сейчас на Ближнем Востоке, нежелание выбирать может оказаться худшим выбором из всех возможных.
Андрей Соболев: "Баку – пример того, как можно организовать жизнь"
Беседовал Владимир Нестеров
Гость программы "Трибуна" член комитета Совета Федерации по образованию, науке и культуре, бард Андрей Соболев. В верхней палате российского парламента он представляет город федерального значения Севастополь.
- Андрей Николаевич, вы находитесь в поэтической переписке с турецким поэтом Хюсейном Хайдаром, который написал стихотворение-извинение перед русским народом, посвященное трагедии со сбитым российским бомбардировщиком Су-24, гибели летчика Олега Пешкова и десантника, принимавшего в спасательной операции по эвакуации экипажа. Я зачитаю часть перевода этой поэмы Хюсейна Хайдара:
В дестанах и песнях прощенья молю
У Маяковского и у Горького
У Ивана советского, защитившего
От фашистов землю свою.
Прощенья прошу у героев страны,
У женщин, мужчин, стариков и детей,
От 23 миллионов погибших людей
И у Гагарина, свой подвиг свершившего,
И у брата советского, что руку нам подал
В нашей великой национальной войне…
… Я турецкий поэт Хюсейн Хайдар,
Признаю я вину, повернув свою голову к свету:
Я не смог от позора спасти свою страну,
Великий русский народ – извини меня за это!
Я, колени склонил, я прощенья прошу
У мамы Олега Пешкова…
Что вы ответили Хюсейну Хайдару?
- Я написал стихотворение:
Поэт колени преклонил, извинился – совесть гложет.
Не он бомбардировщик сбил, но промолчать поэт не может.
Прощенья просит он у всех, он ценит нас и почитает,
Берет чужой на душу грех, чужой позор своим считает.
Поэты с совестью в ладу, им Бог нашептывает в уши.
Они не отведут беду, но стыд поселят в чьи-то души.
Не дипломат, не депутат ответил за свою страну,
Поэт способен, говорят, строкой остановить войну.
И в этот раз он говорит, послужит ли слова примером?
Ну что ж – покаялся пиит, лишь президент молчит с премьером.
- На ваш взгляд, будет ли какое-то сближение? Владимир Путин в начале 2000-х годов совершил первый визит в Турцию в качестве главы государства за 30-40 лет. После этого началось интенсивное наращивание отношений, в котором одну из центральных главных ролей сыграл нынешний президент Реджеп Тайип Эрдоган. То, насколько у нас вырос товарооборот за эти годы, можно, наверное, назвать экономическим чудом. Вряд ли существуют такие две страны, которые бы так наращивали отношения. И вдруг тот удар в спину….
- Стамбул, на самом деле, красивейший город, город не одной цивилизации – это и христианство, это и эллины, и тюрки. В моем репертуаре есть песня "Хочется, ребята, в Стамбул", я написал ее три или четыре года назад. Действительно, это было место, где хорошо отдыхать.
Мы настолько были ассимилированы с туриндустрией Турции, что нельзя было представить себе иного отдыха (особенно для жителей северных, центральных России) кроме как в Турции. Это было очень удобно и выгодно. Турция получала огромные прибыли от этого. Мы почему-то считали, то ли в силу своей славянской ментальности, то ли советского образа мышления, что добрые дела добром и отзовутся. Но когда появился соблазн подзаработать на национализме (а ИГИЛ это именно бизнес на национализме), то господин Эрдоган в эту игру ввязался. Мое мнение. Нет того преступления, которое, как говорил Маркс, капитализм не совершил бы за 200% годовых. Там отступать уже было некуда, потому что мы перекрыли все потоки, навели порядок и наводим дальше. Но в том и заключается искусство политика, чтобы понимать, какие могут быть последствия от этой пощечины.
Теперь все отрезвляются. Но, как говорил Некрасов, "дело прочно, когда под ним струится кровь". Мы не мстительная нация, но как можно сегодня это простить одним росчерком пера? Слишком большие сдвиги произошли в политическом отношении. Я не хочу быть оракулом, но мне кажется, что пока находится этот господин у власти, вряд ли что-то изменится в этих людях. Пока мы не решим свои вопросы с главным держателем этого "карточного банка", у которого есть козыри, с господами из-за океана, до тех пор будут проблемы с Турцией. Кстати, будут и проблемы в Европе, проблемы на Востоке.
Поэтому мы должны все лучше и лучше работать, что мы, собственно, и демонстрируем сегодня, что бы ни говорили псевдолибералы, господа белоленточники. Я много сейчас езжу по стране в силу своей должности и положения, и вижу, что государство продвигается в нужном направлении, прикладывая неимоверные усилия. Я не видел ни одного губернатора, которого сегодня не за что было бы похвалить – все работают. Это главный козырь. А второй - наша дипломатическая миссия и наша политическая воля.
Как короток этот шаг от любви до ненависти. Обратная дорога бывает намного длиннее. Семь раз мы воевали. Восьмого раза не должно быть ни в коем случае.
- Слава Богу, есть такие люди, как Хюсейн Хайдар. Мы помним этот флэшмоб, студенты читали его стихи и на площади Таксим, и на набережной Босфора. Это говорит о том, что есть нормальные люди, которые стремятся к нормальным человеческим отношениям.
- Господь поэтов избирает для того, чтобы говорить людям правду. Главная поэтическая задача – не врать. В каждом народе есть поэты, литераторы, писатели, которые говорят правду. Дело политиков – отвлечься иногда от дел и послушать проповедников либо в стенах церквей, либо поэтов на общественных площадках. Давайте жить под бардовским лозунгом: "Вся власть поэтам". Давайте слушать тех, кто способен изложить понятно мысль и спрогнозировать.
Мы сегодня говорили Америке, не упоминая ее, поэтому я хочу спеть песню…
Удача мне выпала, братцы,
Cудьба поиграла со мной.
В заморские дали пробраться,
И после вернуться домой.
Но этот единственный случай
На вывод наводит такой:
Там лучше, там лучше, там лучше,
Там лучше нам было б с тобой.
Ко мне все с вопросами лезут,
Уже устаю иногда.
Что было в поездке полезным?
Какая у янки еда?
Меня ты вопросом не мучай,
Не спрашивай о ерунде.
Там лучше, там лучше, там лучше,
Там лучше всегда и везде.
А мне говорят, что природа,
У нас красивее весьма.
И что здоровее погода,
Хотя холоднее зима.
Возможно природа покруче,
И круче нет нашей зимы
Там лучше, там лучше, там лучше,
У зим не попросишь взаймы.
Но мне улыбался там каждый,
И я был улыбчив все дни.
А кто я, откуда - неважно,
Как друга встречали они.
И месяц хожу уже тучей,
Закончив заморский маршрут.
Там лучше, там лучше, там лучше,
Но родина, всё-таки, тут.
- Андрей Николаевич, знаю, что у вас есть песня и о Баку.
- Да, она рождена была на одном из фестивалей в Баку. Это было чудесное действо, проходившее в театре имени Рашида Бейбутова, это был знаменитейший голос, тенор. Он пел песни и на музыку армянского композитора, написанные русским поэтом, переведенные на азербайджанский язык. Это был феномен Советского Союза. Никто не спрашивал, какой национальности Рашид Бейбутов, его любили все женщины страны Советов.
Была команда КВН из Баку, капитаном которой был Юлий Гусман. Его брат работает в ТАСС. Это все Баку. Кара Караев, Ростропович, Ирина Аллегрова, Лариса Долина, вызвавшая, кстати, бурную реакцию, когда назвала песни, спетые бакинцами, не совсем бакинскими. Баку был лабораторией дружбы. Это был котел, где плавилось все. Там было Военно-морское училище, многие нынешние большие военно-морские начальники – выходцы из Каспийского училища. Я уже не говорю о нефтяниках, которые большим десантом поехали в Тюмень и осваивали там залежи природных ископаемых. Это все был Баку. Я не говорю уже о кухне, я не говорю о нашем любимце Поладе Бюльбюльоглы, нынешнем после [Азербайджана в Москве] - не было той радиоточки, из которой бы ни звучал его голос.
Муслим Магомаев был символом. Я помню его выступления на фестивале в Сопоте, в Польше. Там целая куча эстрадных артистов исполняла совершенно забойные эстрадные номера, рок-н-ролльные, а после этого вышел Муслим и спел "Вдоль по Питерской"… Что творилось со зрителями, с поляками!
Когда я приехал в Баку, я это все увидел своими глазами, во мне это все всколыхнулось, все это подтвердилось! Сегодня Баку – островок ностальгического примера, причем не просто, чтобы поплакать "как было здорово", а посмотреть на то, что мы потеряли, и сделать выводы, как можно организовать жизнь. Как там неплохо с архитектурой, с природой, с общепитом, и народ в принципе веселый и радостный, эпикурейский – все это Баку.
А песенка родилась к фестивалю, а посвящается она Джавиду Имамвердиеву. Это знаменитейший квнщик, сценарист, режиссер, автор-исполнитель, живущий в Баку, очень приятный человек.
Не менее 12 человек погибли в результате ДТП с пассажирским автобусом в Перу, сообщила местная полиция.
По данным властей, трагедия произошла на Панамериканском шоссе. Пассажирский автобус по непонятным причинам съехал с дороги и перевернулся, отмечает местный портал El Comercio.
Среди погибших – двое детей и один иностранец, личность которого пока не установлена. Автобус ехал из города Трухильо в столицу страны Лиму, на его борту находились 45 человек.
Студентки Тверского государственного университета вошли в число лучших переводчиков мира
Студенты факультета иностранных языков и международной коммуникации ТвГУ успешно выступили на XV Международном молодежном конкурсе письменного перевода Littera Scripta. Латинская пословица «littera scripta manet» переводится как «написанное не пропадет», или «что написано пером, не вырубишь топором».
Конкурс проводится на базе Уральского федерального университета имени первого президента России Б.Н. Ельцина при поддержке Свердловского регионального отделения Союза переводчиков РФ, Генеральных консульств США и Германии в Екатеринбурге, Германской службы академических обменов DAAD, общественных организаций и библиотек.
Номинации конкурса – «художественная проза», «публицистика» и «поэзия». Рабочие языки – английский, немецкий, французский, итальянский и японский.
В 2016 году в конкурсе принимали участие более 300 студентов и практикующих переводчиков из России, стран ближнего и дальнего зарубежья.
Победителем в номинации «Перевод публицистики» (немецкий язык) стала Надежда Соколова. В номинации «Перевод художественной прозы» (немецкий язык) второе место заняла Эмилия Багирова. А приз симпатий жюри за перевод художественной прозы (английский язык) получила Александра Голикова.
Факультет иностранных языков и международной коммуникации ТвГУ и Комитет по делам молодежи Тверской области поздравляет победителей и призеров международного конкурса перевода Littera Scripta-2016. Желаем новых успехов!
