Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Почему Москва говорит "нет"

Вопрос российских интересов, а не психологии

Резюме: Вместо того чтобы стремиться вылечить Россию, Вашингтону нужно научиться иметь с ней дело – так же, как с Китаем, Индией и многими другими странами. Хорошая новость состоит в том, что по вопросам, которые действительно представляют взаимный интерес, Россия готова к сотрудничеству.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 1 за 2011 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

В последние 10 лет поведение России на международной арене озадачивает многих американских наблюдателей. С точки зрения Вашингтона, главные вызовы современности – терроризм, ядерное распространение, изменение климата – носят глобальный характер и угрожают всем странам. Соединенные Штаты пытаются найти на них международный ответ. Однако Кремль оказался в этом отнюдь не помощником. На протяжении многих лет российские переговорщики блокировали попытки заставить Иран и КНДР отказаться от ядерных программ. В то же время Москва использовала экономическое и дипломатическое давление, чтобы помешать вступлению соседних стран в НАТО, она также препятствовала использованию американских баз для борьбы с талибами в Афганистане. А в августе 2008 г. Россия вторглась в Грузию и успешно отделила два горных анклава от ее территории.

Недавно появились некоторые намеки на потепление российско-американских отношений. В июне президент США Барак Обама и президент России Дмитрий Медведев беседовали в Вашингтоне, закусывая гамбургерами, и объявили о перезагрузке. Москва подписала новое соглашение взамен Договора о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ-1), срок действия которого истек, и поддержала резолюцию ООН об ужесточении санкций против Ирана.

Но в других вопросах Кремль по-прежнему разочаровывает. Россия согласилась лишь на те санкции, которые позволяют ей достроить АЭС Тегерану и, вероятно, разрабатывать его нефтегазовую отрасль. Россия провела военные учения, моделирующие вторжение в Польшу, и разместила противовоздушные ракеты в Абхазии.

Суперэго России

Объяснение такого поведения американские официальные лица и обозреватели обычно ищут в области психологии. Русские, говорят они, действуют так из-за оскорбленного самолюбия. Импульсивные, эмоционально неустойчивые и часто страдающие паранойей, они набрасываются на соседей, стремясь залечить раны недавнего прошлого и возродить утраченное чувство величия.

Все вашингтонские психологи связывают поведение России с комплексами ее лидеров, однако ставят разные диагнозы. Одни рассматривают сопротивление России политике США как детское бунтарство. Когда в 1990-е гг. российские официальные лица яростно возражали против расширения Североатлантического альянса и протестовали против бомбардировок Сербии, некоторые в Вашингтоне усматривали в этом симптомы истерии. В 1994 г. президент Борис Ельцин напомнил президенту Биллу Клинтону, что «НАТО была создана во времена холодной войны», и предупредил, что включение в альянс стран Центральной Европы «посеет зерна недоверия». Позже один из сотрудников Белого дома писал, что это заявление «подорвало уверенность [Клинтона] в эмоциональной, психической и политической устойчивости Ельцина». На протяжении 10 лет американские официальные лица пытались успокоить российских коллег и убедить их в том, что политика Соединенных Штатов на самом деле выгодна России. Между собой это называли «лечить нервы шпинатом».

Другие объясняли несговорчивость Москвы уязвленным эго. Как выразился в 2006 г. Ричард Бёрт, бывший представитель США на переговорах по контролю над вооружениями, политические реформы в России вряд ли будут успешными из-за чувства унижения и поражения, возникшего после окончания холодной войны. Конфликт в Грузии в августе 2008 г., казалось, подтвердил эти подозрения: обозреватель Time назвал причиной вторжения России «зреющий в руководстве страны гнев из-за утраченного величия», а Newsweek писал, что российские лидеры одержимы идеей «добиться уважения».

Еще один частый диагноз – это паранойя. Приверженцы такой точки зрения считают, что у России нет достаточных оснований опасаться продвижения Североатлантического альянса к ее границам, размещения противоракетных комплексов в Восточной Европе или враждебности некоторых своих соседей. Негативно реагируя на «цветные революции» в Грузии и на Украине, российское руководство скорее подчинилось «параноидальному, агрессивному импульсу», как сказала тогдашний госсекретарь Кондолиза Райс. Или, как писал весной 2008 г., за несколько месяцев до конфликта с Грузией, болгарский политолог Иван Крастев: «Чтобы понять, почему Кремль действует таким образом, нужно осознать, насколько он не уверен в себе и страдает паранойей».

Наконец, прохладное отношение российского руководства к американским проектам воспринимают как результат «ментальности холодной войны» или неспособности отбросить устаревший способ мышления. Перед саммитом 2009 г. в Москве Обама жаловался, что российский премьер-министр Владимир Путин по-прежнему «одной ногой опирается на старые методы ведения дел».

Каждый из этих диагнозов подразумевает особое лечение. Если проблемы России связаны с подростковым комплексом или смятением, американские официальные лица должны терпеливо, но твердо и как можно чаще говорить о позиции США, объясняя при этом, почему она выгодна Москве. Эмоциональная неустойчивость лечится психотерапией: Клинтон призывал помощников помочь Ельцину «усвоить» или «принять» расширение НАТО как неизбежную реальность, «к которой ему нужно просто привыкнуть и научиться жить с ней». Для уязвленного эго одни предлагали метод показного проявления уважения, в то время как другие советовали пригрозить лишить Кремль статусных символов, которыми предположительно дорожат российские власти. Если руководство России страдает паранойей и проявляет агрессию, Вашингтону нужно вооружать потенциальных жертв Кремля. Наконец, если кремлевские деятели являются приверженцами антагонистического мышления времен холодной войны, Соединенным Штатам нужно делать ставку на более молодое поколение – отсюда разговоры о том, что Вашингтон поддерживает более современного Медведева, а не Путина.

За 20 лет США неоднократно пытались применить различные варианты психологического подхода к России. Однако нет свидетельств того, что Вашингтон преуспел в этом. Напротив, это раздражало и вызывало противодействие, а поведение российских лидеров не изменялось так, чтобы больше соответствовать целям Соединенных Штатов. Этот подход основан на глубоком заблуждении по поводу мотивации России. Разумеется, лидеры страны хотели бы, чтобы к ним относились с уважением. Верно и то, что многие россияне чувствуют себя униженными из-за падения национального статуса, а риторика Кремля часто обусловлена этим ощущением разочарования. Но реальная причина, по которой США считают Россию таким неконструктивным партнером, лежит не в области психологии, она связана с объективной оценкой национального интереса.

Что важно для Москвы

Сегодня у России и Соединенных Штатов мало общих интересов и еще меньше общих приоритетов. Там, где они совпадают, российские лидеры часто сомневаются в эффективности американской стратегии. Более того, существует определенный дисбаланс: США, будучи мировой сверхдержавой, заинтересованы в поддержке России по многим вопросам, в то время как Россия нуждается в Соединенных Штатах в меньшей степени. Требования России исключительно негативны: Вашингтон должен остановить расширение НАТО и прекратить поощрять антироссийские правительства и неправительственные организации в соседних государствах.

Внешняя политика России при Путине и Медведеве была обусловлена тремя целями: укрепление экономического роста, поддержка дружественных режимов в бывших советских республиках и предотвращение терроризма в стране. С точки зрения российского руководства, успех в каждой из этих сфер жизненно необходим для сохранения власти и поддержки населения.

Экономический рост стоит на первом месте. Кремль понимает, что власть в современном мире основана на экономической мощи. Как Путин заметил в феврале 2000 г., «не может быть супердержавы там, где царит слабость и бедность». Российские лидеры знают, что их популярность в стране объяснятся впечатляющим возрождением экономики. ВВП на душу населения с учетом паритета покупательной способности увеличился с менее чем 7 тыс. долларов в 1999 г. до почти 16 тыс. долларов в 2008 г. (и сопоставим с показателями Ирландии в 1987 г. или Португалии в 1989 году.)

Основную роль в этом буме играют нефть и газ. Сегодня они обеспечивают треть российского бюджета. Хотя и Путин, и Медведев говорят о модернизации и диверсификации экономики, они понимают, что по крайней мере в ближайшие 10 лет процветание страны будет зависеть от сохранения стабильных рынков и относительно высоких цен на углеводороды. Принимая во внимание события недавнего прошлого, они должны осознавать, что, если эти условия изменятся, под угрозой окажется не только процветание страны, но и их собственное политическое будущее. Хотя обвал цен на нефть в начале 1980-х гг. стал не единственной причиной краха СССР несколько лет спустя, это был важный фактор. Позже, когда цены на нефть упали до девяти долларов за баррель, Россия объявила дефолт по своим долгам, поставивший крест на репутации ельцинских реформаторов.

Поэтому неудивительно, что мировоззрение российских лидеров формирует зависимость от экспорта топлива. Большая часть экспорта нефти и газа идет в Европу. В целом импорт из России составлял около 18% всего энергопотребления в ЕС в 2007 г. (когда полностью обновлялись данные). Но некоторые страны зависимы в значительно большей степени. В то время как в 2007 г. Франция и Германия получали, соответственно, 14% и 36% газа из России, показатели в странах Восточной Европы были гораздо выше: 48% в Польше, 92% в Болгарии и 100% в трех прибалтийских государствах. Некоторые считают, что такая ситуация подвергает эти государства риску политического давления со стороны Кремля. В 2008 г. тогдашний британский премьер Гордон Браун предупреждал, что Европа может оказаться в «энергетических тисках» у таких стран, как Россия.

Однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что именно Россия зависима от европейского рынка, а не наоборот, – и это самое удивительное. Европа, включая прибалтийские государства, является пунктом назначения почти для 67% российского экспорта газа (другие бывшие советские республики покупают остальные 33%). Точно так же, по данным 2007 г., 69% российского экспорта нефти шло в Европу. С учетом того, насколько доходы и бюджет России зависят от этой торговли, потеря европейских клиентов стала бы катастрофой.

Вполне понятно, что Кремль без энтузиазма относится к строительству альтернативных трубопроводов для доставки в Европу газа из Центральной Азии. Газопровод «Набукко», проект которого поддерживают Евросоюз и Соединенные Штаты, предназначен для поставок азербайджанского (а, возможно, когда-нибудь и иранского) газа через Турцию и Восточную Европу в Австрию. Москва рассматривает это как серьезную угрозу своему процветанию. Российский государственный гигант «Газпром» предпринимает шаги, чтобы препятствовать строительству «Набукко», скупая газ, который предполагалось транспортировать, и проектируя конкурирующий трубопровод «Южный поток», который в основном пройдет через те же страны.

Энергетика также сказывается на сложных отношениях России с Китаем и странами Центральной Азии. Экономический рост в КНР сулит обширный рынок для российского экспорта полезных ископаемых. Тем не менее, пока Китай предпочитает Москве центральноазиатских производителей ресурсов, используя конкуренцию, чтобы заключать наиболее выгодные сделки. Хотя Россия недовольна тем, что ее обходят южные соседи, она предпочитает, чтобы они торговали с Азией, а не соперничали с «Газпромом» за европейский рынок. Тем не менее, с падением потребности Европы в российской энергии в ближайшие годы китайские заказы станут особенно важными для обеспечения замены. Понимая это, Медведев встречался с главой КНР Ху Цзиньтао не менее пяти раз за год и подписал пакет новых соглашений в сентябре 2010 года.

В российской энергетической политике национальные приоритеты переплетаются с узкими интересами высокопоставленных руководителей, которые входят в советы директоров крупных корпораций и хотели бы, чтобы эти компании доминировали на рынках и приобретали зарубежные активы, не говоря уже о материальной выгоде для их друзей в менеджменте. Коррупция кажется одной из основных проблем российского энергетического сектора. По словам Бориса Немцова и Владимира Милова, либеральных критиков Путина, стоимость строительства трубопроводов «Газпрома» настолько высока (3 млн долларов за километр по сравнению со средним мировым уровнем 1–1,5 млн долларов), что это нельзя объяснить только некомпетентностью управления.

Разумеется, интересы хозяев Кремля и обычных россиян не всегда совпадают. Но это не означает, что энергетическая политика Москвы является только результатом коррупции. Зависимость России от экспорта топлива в Европу была бы такой же значительной, даже если бы в Кремле находилась команда истинных демократов и честных госслужащих. Российские демократы тоже предпочли бы, чтобы Болгария покупала газ у «Газпрома», а не у его конкурентов; а Белоруссия и Эстония платили бы такую же высокую цену за газ, как Германия и Италия.

Российская газовая индустрия столкнулась с новыми тревожными тенденциями. Мировое производство сжиженного природного газа (СПГ) возросло, что увеличило предложение, в то время как финансовый кризис сократил спрос. Одновременно новые перспективы добычи сланцевого газа повысили вероятность того, что скоро Европа сама сможет производить необходимый ей газ. Центральная опора российской политэкономии неожиданно зашаталась.

Второй основной интерес России – дружественность правительств в соседних странах. Это особенно чувствительный вопрос из-за 16 млн этнических русских, которые остаются в постсоветском «ближнем зарубежье». В случаях очевидной дискриминации – например, когда Эстония ввела экзамен по эстонскому языку в начале 1990-х гг., затруднив получение гражданства для местных русских, – давление общества вынуждает Кремль высказываться (но не предпринимать военные действия). В более широком масштабе Москва выступает резко против дальнейшего расширения НАТО на восток. И это неудивительно: ни одно государство не будет приветствовать приближение исторически враждебного военного союза к своим границам вне зависимости от того, как часто этот альянс заявлял о своих мирных намерениях.

Тем не менее, многие видят более зловещую цель во внешней политике Москвы – восстановление российского доминирования над бывшими советскими республиками и, возможно, даже над большей частью Восточной Европы посредством экономического и военного давления. Не имея возможности читать мысли Путина, полностью исключить такую вероятность невозможно. Однако доказательств существования такого экспансионистского плана мало.

Двадцать лет Россия в основном отступала в геополитическом плане. Вместо того чтобы расширять присутствие за границей, она демилитаризировалась и выводила войска на свою территорию. В 1990-х гг. российская армия покинула Восточную Европу и страны Балтии, а общая численность войск под командованием Москвы снизилась с 3,4 млн солдат почти до 1 миллиона. С тех пор Россия ушла со своих баз на Кубе и во Вьетнаме и сократила численность войск в бывших советских республиках. За несколько лет до конфликта 2008 г. Путин закрыл в Грузии три военные базы, а численность российских солдат в этой стране сократилась, по оценкам Международного института стратегических исследований, с 5 тыс. до тысячи.

Режим, вынашивающий экспансионистские планы, вел бы себя совершенно иначе. Можно было бы взбудоражить русских националистов в приграничных районах стран Балтии, Восточной Украины или в Крыму, и затем направить российские войска им на помощь. В Грузии ревизионистская Россия аннексировала бы Абхазию и Южную Осетию уже давно, еще до того как грузинский президент Михаил Саакашвили начал наращивать военную мощь после прихода к власти в 2004 году. Для многих на Западе российское вторжение в Грузию в 2008 г. явилось доказательством территориальных претензий Москвы. Но если бы кремлевские руководители склонялись к идее экспансии, они бы двинули войска на Тбилиси, чтобы свергнуть Саакашвили и поставить на его место более дружественное правительство. По крайней мере российские войска взяли бы под контроль нефте- и газопроводы, которые проходят по территории Грузии. На самом же деле они не тронули трубопроводы и быстро вернулись в горы.

Попытки Москвы оказать влияние на соседей были не очень успешными. Содружество независимых государств, региональный координационный орган, который якобы является инструментом российского доминирования, распадается – только шесть из 11 президентов приняли участие в последней встрече, продолжавшейся всего 30 минут. Даже Александр Лукашенко, белорусский диктатор, предположительно зависимый от Москвы, не согласился признать независимость Абхазии и Южной Осетии. В Киргизии президент Курманбек Бакиев нарушил данное Москве обещание закрыть американскую авиабазу. (В Москве недолго горевали, когда несколько месяцев спустя в результате народных протестов Бакиев был свергнут, но, к раздражению Кремля, Лукашенко немедленно пригласил его в Минск.)

Стала ли зависимость от российского газа политическим рычагом влияния Москвы на Запад? Признаки этого не очень заметны. Можно было ожидать, что наиболее зависимые государства будут проявлять наибольшее уважение. В действительности именно эти страны – Чехия, Эстония и Польша – упорно старались «щелкнуть медведя по носу». Всего за несколько лет государства, в значительной степени зависящие от российских поставок нефти и газа, вступили в НАТО, разрешили разместить на своей территории элементы американской ПРО и подвергали критике политику России. В то же время менее зависимые западноевропейские страны – Германия и Италия – демонстрировали большую симпатию к Кремлю, например, не высказывая особого энтузиазма по поводу быстрого присоединения Грузии и Украины к НАТО.

Некоторые воспринимают периодические попытки «Газпрома» повысить цены на газ для Белоруссии, Грузии, Украины и других государств как политический шантаж. Хотя в некоторых подобных конфликтах существовал политический подтекст, факт остается фактом: на протяжении многих лет Россия продавала газ странам, которые считала недружественными, за гораздо меньшую цену, чем платили страны Западной Европы. В 2005 г. Россия поставляла газ украинским «оранжевым революционерам» по 52 доллара за тысячу кубометров, в то время как Германия платила 197 долларов. Разницу частично можно объяснить расходами на транспортировку, но Россия долго продолжала поставлять газ в прибалтийские государства по значительно меньшей цене (90–95 долларов за тысячу кубометров), чем в соседнюю Финляндию (148 долларов).

Почему Россия продавала газ по такой низкой цене странам Восточной Европы и бывшего СССР – не совсем ясно. Мотивы «Газпрома» могли включать рациональную ценовую дискриминацию: умный монополист оценивает платежеспособность разных клиентов. В начале 1990-х гг. «Газпром» резко повысил цены для прибалтийских государств, затем снизил их после падения спроса на две трети. Отчасти «Газпром» надеялся получить в обмен на низкие цены долю в системах трубопроводов и распределения энергоресурсов, чтобы в будущем закрепить спрос. Российские лидеры, возможно, полагали, что дешевый газ поможет улучшить отношения с государствами, которым оказывается предпочтение, или по крайней мере позволит избежать открытых конфликтов. Учитывая то, как мало Россия получила за свои ценовые уступки, пересмотр Кремлем этой политики не должен никого удивлять.

В действительности уроки недавних газовых войн кардинально отличаются от выводов, сделанных большинством обозревателей. Вместо того чтобы продемонстрировать возможности политического давления, газовый конфликт между Москвой и Киевом показал, насколько малым влиянием реально обладает Кремль. Нарушение поставок газа западноевропейским потребителям, платящим высокую цену, могло быть только актом отчаяния – в конечном итоге, продолжение продажи российского газа в Европу, рынок, в котором Москва очень нуждается, зависит от уверенности европейцев в способности России обеспечить бесперебойные поставки. То, что Кремлю пришлось поставить под удар собственную репутацию, чтобы привлечь внимание Киева, демонстрирует пределы подобной политики шантажа.

Третьей важной целью России является предотвращение терроризма. Нет смысла обсуждать непростую историю военных действий России в Чечне, достаточно сказать, что сегодня Москва столкнулась с серьезной террористической угрозой со стороны исламских фундаменталистов, базирующихся на Северном Кавказе. Кремль решительно настроен ограничить поддержку этих группировок извне, что влияет на его политику в Афганистане, Иране и Центральной Азии.

Целенаправленность политики России не означает, что она всегда грамотно прорабатывается и реализуется. В экономике правительство вкладывает миллиарды долларов в проекты, которые кажутся обреченными на провал – как, например, попытка повысить котировки акций с помощью государственных приобретений или спасение отсталого автопроизводителя АвтоВАЗ. Инвестиции Москвы в высокие технологии могут принести какие-то плоды, но, скорее всего, расходы превысят прибыль. Пока Кремль уклоняется от введения мер, которые, вероятно, реально могли бы обеспечить быстрый рост, – от реформ правоохранительной и судебной системы и борьбы с коррупцией.

В отношениях с Западом российские представители иногда, кажется, готовы подлить масла в огонь русофобии. Если, как полагают многие, Александр Литвиненко, критиковавший Путина, был отравлен в 2006 г. по приказу Кремля, трудно понять, какую выгоду Москва могла бы извлечь из этого убийства, ухудшившего имидж России в мире и осложнившего отношения с Великобританией.

В России, как и везде, политику делают личности. Путин поражает наблюдателей как чрезвычайно конкурентный политик, но иногда он вызывает разочарование – например, когда в 2009 г. заявил, что Россия вступит во Всемирную торговую организацию (ВТО) только вместе с Белоруссией и Казахстаном (позже он пересмотрел свою позицию). Но такие случаи – исключение. В основном политика России является целенаправленной, осторожной и – даже в случае заблуждений – достаточно последовательной. Вопрос в том, допускают ли цели, стоящие за этой политикой, практическое сотрудничество с США.

Общие цели

Соединенные Штаты понимают свою роль как одной из лидирующих мировых держав, а вызовы, с точки зрения Вашингтона, являются пугающими. В Афганистане, Ираке и Пакистане исламские боевики угрожают захватить власть и предоставляют базы для террористов. Проблема предотвращения ядерного распространения никогда ранее не стояла так остро – Иран приблизился к созданию бомбы, а КНДР отказывается разоружаться (если говорить о более широкой задаче, то Обама, как известно, призвал к безъядерному миру). Другие приоритеты США включают борьбу с изменением климата, обеспечение безопасности энергетических поставок и поддержание стабильного восстановления мировой экономики.

Благодаря своему географическому положению, статусу ядерной державы, историческим отношениям с ключевыми странами, праву вето в Совете Безопасности ООН, роли крупного экспортера энергоресурсов и крупнейшей армии в Европе Россия может либо содействовать, либо осложнить осуществление американских целей.

До недавнего времени для борьбы с «Талибаном» войска НАТО были вынуждены доставлять большую часть грузов на север из Пакистана через Хайберский проход. Но этот маршрут с трудом справляется с огромным объемом грузов, кроме того, конвои часто попадают в засаду. Согласие России в 2008 г. разрешить альянсу транспортировать грузы на юг по железной дороге или через российское воздушное пространство обеспечило необходимую альтернативу.

Москва могла бы также играть позитивную роль в усилиях, направленных на обуздание ядерных амбиций Ирана. На протяжении многих лет российские ученые-ядерщики развивали тесные связи со своими иранскими коллегами, эти отношения могли бы помочь в достижении компромисса на переговорах. Еще важнее, что поддержка России в Совете Безопасности ООН необходима для ведения новых санкций или легитимного применения каких-либо других способов давления. (В июне Россия согласилась на новый набор санкций, но только на те, которые, по-видимому, не затрагивали ее коммерческие интересы в Иране.)

Голосование Москвы в СБ ООН также имеет ключевое значение для любых скоординированных действий по сдерживанию ядерной программы КНДР. В более широком смысле дальнейшие соглашения по ядерному разоружению невозможны без участия России. Ни один план по борьбе с изменением климата не может игнорировать загрязнение, связанное с работой российских предприятий. Наконец, хотя это не столь значительно, российские долларовые резервы и объем долгосрочных казначейских облигаций США дает Москве по крайней мере небольшой потенциал для воздействия на стоимость доллара.

Но нужна ли России помощь Вашингтона, чтобы достичь своих целей? Краткий ответ – нет. Как потребитель российской энергии Соединенные Штаты отнюдь не самый крупный клиент – в последние пять лет они закупали 2–4% от российского нефтяного экспорта, и почти не приобретали газ. На самом деле энергетические интересы США и России в основном противоречат друг другу. Добыча газа из сланцевых залежей в Соединенных Штатах сделала возможной поставку СПГ в Европу, что привело к снижению цен. Вашингтон, стремясь избавить своих европейских партнеров от зависимости от России, поддерживает строительство альтернативных трубопроводов, таких как «Набукко». А в долгосрочной перспективе усилия США по уменьшению внутреннего спроса на ископаемые виды топлива приведет к снижению мировых цен на нефть, от которых зависит Москва.

В целом у России и Соединенных Штатов мало общих экономических интересов. В 1995 г. 6% российского экспорта шло в США; к 2009 г. эта цифра составляла 3% – меньше, чем Россия экспортирует в Польшу. В то же время доля Соединенных Штатов составляет всего 5% от российского импорта. Доля США в потоке капитала в Россию тоже незначительная. В 1995 г. 28% от общего объема иностранных инвестиций в Россию шло из Соединенных Штатов; к 2010 г. эта цифра сократилась до 2,5%. К этому времени доля российских инвестиций в американскую экономику превышала инвестиции США в Россию.

Отдаление российской экономики от Соединенных Штатов совпало с укреплением связей Москвы с Европой и Китаем. В 2009 г. доля Европы составляла 52% российского экспорта и 45% российского импорта; еще 14% импорта шло из Китая – по сравнению с 2% в 1995 году. Хотя российский экспорт в КНР сейчас составляет менее 6% от общего объема, эта цифра будет увеличиваться с ростом потребности Китая в сырье. Доля Европы в иностранных инвестициях в Россию возросла с 41% в 1995 г. до 71% в 2010 г., хотя в основном это российские деньги, которые возвращаются в страну с Кипра, из Люксембурга и Швейцарии.

В рамках намеченной модернизации Москва, безусловно, будет рада увеличению американских частных инвестиций. В ходе визита в 2010 г. Медведев посетил Массачусетский технологический институт и Силиконовую долину. Партнерство с американскими фирмами, разумеется, необходимо, но на данном этапе высокотехнологичные совместные предприятия с Западной Европой будут иметь большее значение. В 2009 г. 61% российских коммерческих соглашений об импорте высокотехнологичного оборудования и услуг был заключен с партнерами из ЕС (11% – с американскими компаниями). В ближайшем будущем рост России будет в большей степени зависеть от копирования и применения американских инноваций, а не от сотрудничества с американскими учеными в создании новинок.

В сферах, где Вашингтон может помочь России, – например, поддержав ее вступление в ВТО – российские интересы являются смешанными. Членство в ВТО имело бы благоприятные последствия для некоторых отраслей, таких, как цветная металлургия, но пагубно сказалось бы на других – например, на автомобилестроении. Поэтому, хотя в целом Россия получила бы больше преимуществ, некоторые в Москве по-прежнему занимают двойственную позицию.

В достижении второй из основных целей России – содействие дружественным режимам в соседних государствах – Кремль не ожидает помощи от США. Ему бы просто хотелось, чтобы Соединенные Штаты перестали вмешиваться, используя методы, которые Россия называет неконструктивными. Однако Вашингтон считает попытки Москвы влиять на внешнюю и внутреннюю политику своих соседей нарушением их суверенитета. США финансово поддержали цветные революции, в результате которых настроенные против России лидеры пришли к власти на Украине и в Киргизии, а также настаивали на скорейшем присоединении Грузии и Украины к НАТО. Хотя при Обаме такие усилия сократились, Вашингтон сохраняет приверженность идее членства Тбилиси и Киева в Североатлантическом альянсе, а американские военные продолжают проводить совместные учения с режимами, которые Москва считает враждебными, например, в Грузии. Таким образом, в вопросе о российском «ближнем зарубежье» Вашингтон и Москва придерживаются диаметрально противоположных точек зрения, и сотрудничество вряд ли возможно.

Наконец, недоверие и разница в подходах ограничивают сотрудничество в сфере борьбы России с исламскими террористами. Хотя ни Вашингтон, ни Москва не хотят усиления боевиков на Северном Кавказе, их взгляды на проблему настолько различны, что обсуждение вызывает только раздражение. Там, где многие в Вашингтоне усматривают сопротивление, вызванное грубыми нарушениями прав человека со стороны местных властей, Москва видит «войну против террора». Путин не понимает, почему Великобритания и Соединенные Штаты предоставили политическое убежище Ахмеду Закаеву и Ильясу Ахмадову, чеченским лидерам, которых он считает эмиссарами террористического движения.

За редким исключением, Россия не нуждается или не хочет помощи от Вашингтона в достижении своих главных целей. Но она оценила бы, если бы США перестали вмешиваться, вооружая приграничные государства и пытаясь подорвать позиции России на энергетическом рынке.

Рациональная двойственность

Тем не менее Россия может по-прежнему надеяться, что Соединенные Штаты преуспеют в своих глобальных устремлениях. Например, Кремль не хотел бы видеть Афганистан под контролем «Талибана». Победа там исламистов может привести к выступлениям радикалов в Центральной Азии и усилить террористические сети Северного Кавказа. Но российское руководство не уверено в том, что НАТО победит «Талибан» или по крайней мере обеспечит стабильность. Представляя себе ситуацию после ухода американских войск, Кремль не хочет сейчас предпринимать шаги, которые сделают невозможными отношения с будущими правителями Кабула. Москва также знает, что некоторый уровень напряженности держит в узде ее южных соседей. Если центральноазиатские лидеры почувствуют угрозу со стороны «Талибана», они скорее будут готовы к сотрудничеству в рамках возглавляемой Москвой Организации договора коллективной безопасности и к российскому военному присутствию в регионе. В то же время Россия озабочена потоками героина, хлынувшими через ее границы; производство наркотиков удвоилось после вторжения НАТО. И опросы показывают, что российское общество гораздо менее позитивно, чем Путин и Медведев, относится к идее помощи НАТО в Афганистане.

Иран также находится в центре сложных расчетов. Москва предпочла бы, чтобы Тегеран не разрабатывал ядерное оружие. Тем не менее многие российские официальные лица сомневаются, что даже самые жесткие экономические санкции, полностью поддержанные Россией, могут предотвратить такой исход. В то же время у России есть экономические интересы в Иране, ставить которые под угрозу было бы слишком дорого. Российский экспорт в эту страну вырос с 250 млн долларов в 1995 г. до 3,3 млрд в 2008 году. Москва надеется получить контракты на строительство новых АЭС, разработку нефтяных и газовых месторождений и поставку в Иран современного вооружения. Россия в то же время не склонна искать какие-либо оправдания для иранских радикалов, раскачивающих ситуацию на Северном Кавказе.

Разрешение конфликта между Тегераном и Вашингтоном поставило бы под угрозу коммерческие и стратегические интересы России. Западные инвестиции, вероятно, пришли бы в нефтегазовую отрасль Ирана, конкурируя с российскими многонациональными проектами. Отмена санкций и ослабление напряженности привели бы к снижению цен на нефть; началось бы строительство новых трубопроводов для поставки иранского газа в Европу. Во многом нынешняя тупиковая ситуация отвечает целям Кремля. Россия также хотела бы ядерного разоружения КНДР, но при этом сомневается, что даже ее мощная поддержка санкций поможет добиться результата. Одновременно Россия опасается, что в случае военной эскалации конфликта или падения режима в Пхеньяне потоки беженцев устремятся на Дальний Восток.

Новый договор по СНВ закрепляет сокращение ядерного арсенала России, которое и так происходит естественным образом из-за старения вооружения. Дальнейшее сокращение не столь очевидно отвечает интересам России, поскольку противоракетные системы становятся более точными и мощными. Москве необходимо сохранить достаточно ракет и боеголовок, чтобы оставаться уверенной в возможности ответного удара. В сфере изменений климата Кремль признает, что глобальное потепление связано с огромными расходами из-за затоплений и разрушения инфраструктуры. Однако вопрос о том, как затраты на сокращение загрязнений должны быть распределены между промышленно развитыми и развивающимися государствами, остается спорным. Как и в других странах, в России имеются влиятельные группы, выступающие против ограничения выбросов.

Ограниченно, но конструктивно

Вашингтону не следует ожидать особой помощи от Москвы, но не из-за оскорбленного самолюбия или паранойи российских официальных лиц, а потому, что приоритеты Соединенных Штатов не являются их приоритетами – и вообще не соответствуют их интересам.

Параллель с отношениями между США и Китаем может оказаться полезной. Выстраивая связи с Пекином, американские политики воспринимают конфликты интересов такими, как они есть. Они не ощущают необходимости опекать китайских коллег или проводить с ними сеансы психоанализа. Трудно представить, чтобы накануне пекинского саммита американский президент упрекал председателя Ху Цзиньтао за его устаревшие маоистские взгляды и обещал в качестве противовеса поддержать премьера Вэнь Цзябао.

Если противоположные интересы делают тесные отношения между Москвой и Вашингтоном маловероятными в ближайшие годы, то в долгосрочной перспективе имеется больше оснований для оптимизма. В то время как взаимодействие с Соединенными Штатами сокращалось, происходило постепенное сближение России с Европой и в экономическом, и в культурном плане. Поскольку эти изменения происходят медленно и не очень резко, они оставались незаметными. В дальнейшем Россия станет еще более европейской, не утратив при этом своих отличительных черт. В 2008 г. россияне совершили в 39 раз больше поездок в Западную Европу и в 19 раз больше поездок в Китай, чем в Соединенные Штаты. Из 41 тыс. российских студентов, обучавшихся за границей в 2008 г., 20 тыс. проходили курс в университетах Европы и только 5 тыс. – в США. В 2009 г. россияне предпочитали покупать недвижимость в Болгарии, Черногории, Германии, Испании и Чехии, а не в Соединенных Штатах.

Хотя пока не все россияне считают себя европейцами, их отношение меняется. В апреле 2010 г., отвечая на вопрос о том, с какими государствами Россия должна более интенсивно сотрудничать во внешней политике, 50% опрошенных назвали страны Западной Европы – таких оказалось даже больше, чем назвавших Белоруссию, Украину и другие страны СНГ (20% назвали США). Большинство – 53% – заявили в 2009 г., что поддержали бы вступление России в ЕС, если бы была такая возможность.

Вероятно, эти тенденции сохранятся. Даже если средние темпы роста в России замедлятся до чуть более 4%, как прогнозирует Всемирный банк, через 10 лет она догонит бедные страны Западной Европы по уровню доходов. С развитием страны ее средний класс продолжит расширяться и интегрироваться в Европу. В какой-то момент – хотя невозможно предсказать, когда именно – произойдут политические перемены, либерализация органов власти и серьезная попытка взять под контроль коррупцию. Даже при росте торговли с Китаем культурная идентичность России будет еще прочнее связываться с Западом. В конечном итоге, хотя и не скоро, идея присоединения России к Евросоюзу может стать серьезной.

Однако сотрудничество с Европой – особенно с Восточной Европой – будет сопровождаться и конфликтами. Сближение Москвы с Европой станет причиной обоюдной уязвимости и вызовет борьбу за преимущества и выгоду в торговле. Самый очевидный пример – энергетический рынок. Возможно, столкновения экономических интересов приведут к политическому кризису, который затруднит европеизацию России. Но, скорее всего, подобные конфликты будут успешно разрешены.

Даже если в ближайшие 10 лет Россия и США не достигнут тесного партнерства, их отношения все равно могут быть конструктивными. Ограниченные связи необязательно должны быть плохими, и риторика России на протяжении прошлого года позволяет предположить, что Путин и Медведев хотели бы улучшить атмосферу. Парадоксально, но главным условием потепления является признание обеими сторонами пределов их общих интересов. Если в Вашингтоне будут ожидать слишком многого, не оправдавшиеся надежды вновь приведут к подозрениям, новым сеансам психоанализа и контрпродуктивным реакциям.

За исключением периодических вспышек покровительственной риторики, администрация Обамы подходила к России прагматично. И это принесло ограниченный, но полезный результат: новый договор по СНВ, соглашение о транспортировке грузов НАТО в Афганистан через российскую территорию и голосование России в Совете Безопасности ООН за санкции против Ирана.

Такой прагматизм означает признание того, что Соединенные Штаты мало что могут сделать для дальнейшей демократизации России. Продолжение роста и сближение с Европой хотя и не дает гарантий, но является наилучшей надеждой на политические реформы. Чем больше российская элита связана с Европой – через туризм, образование, деловое партнерство и социальные контакты, – тем больше она заинтересована в поддержании теплых отношений. Ослабление визовых требований Евросоюза для россиян ускорит процесс. Прагматизм также означает, что Вашингтону придется предоставить Европе право самостоятельно строить отношения с Россией.

Признание этих фактов не должно задевать такую перенапряженную супердержаву, как США. Вместо того чтобы стремиться вылечить Россию, Вашингтону нужно научиться иметь с ней дело – так же, как с Китаем, Индией и многими другими странами. Хорошая новость состоит в том, что по вопросам, которые действительно представляют взаимный интерес, Россия готова к сотрудничеству.

Дэниел Трейсман – профессор политологии Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе и приглашенный научный сотрудник Института гуманитарных наук в Вене. Он является автором книги «Возвращение: Путь России от Горбачёва до Медведева».

Андрей Шлейфер – профессор экономики Гарвардского университета

США. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 14 февраля 2011 > № 739762

За тремя зайцами?

О несостоявшемся походе России в НАТО

Резюме: Дискуссия о перспективе членства России в НАТО, хоть и не получила развития, в очередной раз прощупала позиции, зафиксировала определенные изменения в сознании все большего числа политиков, прежде всего в Европе, и побудила обозначить эту тему с предметной точки зрения. Если нет – то почему?

Последние год-полтора были отмечены интересной дискуссией, начавшейся с подачи некоторых западных политиков и ученых. Ее участники спорили о возможности (целесообразности, реальности, желательности и т. п.) присоединения России к Североатлантическому альянсу. На сегодняшний день эту тему можно считать если не закрытой, то уж точно не стоящей на повестке дня. Впрочем, обсуждение изначально носило умозрительный характер. Оно не предполагало практических выводов и не ставило целью выработать «дорожную карту», хотя иногда тональность высказываний и создавала впечатление, будто бы Москва уже подала заявку в НАТО и смиренно ждет своей участи.

И все же просто так в политике не происходит ничего. Иногда какой-то вопрос поднимают только ради того, чтобы он вообще прозвучал, как-то закрепился в умах. Как не вспомнить известное изречение Эрнста Резерфорда о трех стадиях признания научной истины: «первая – “это абсурд”, вторая – “в этом что-то есть”, третья – “это общеизвестно”».

Зачем спорят о членстве в НАТО?

С чем же связан всплеск интереса к этой, казалось бы, непрактичной теме? Резонно предположить, что ее активизация во внутринатовских дискуссиях связана с поиском альянсом собственного места в мире, который формируется сегодня. Для НАТО вопрос об отношениях с Россией – это вопрос самоопределения не в меньшей степени, чем для Москвы, ведь прием России – это не добавление «еще одного» участника, это выбор будущего.

На рубеже столетий западная цивилизация столкнулась с экзистенциальным вызовом – угрозой утраты глобального лидерства на фоне усиления других регионов и наций. В этом контексте Россия, богатая ресурсами, обладающая огромной территорией и одним из двух крупнейших ядерных потенциалов, могла бы очень даже пригодиться. Но тогда нужно прекратить демонизировать Россию во имя сохранения единства собственных рядов и поглощения остальных государств СНГ, и включить ее в собственное геополитическое и цивилизационное пространство. Это значит, помимо прочего, сделать Россию наравне с Западом бенефициаром преимуществ, которыми тот пользуется благодаря своему привилегированному положению контролера мировых ресурсных потоков. Тогда россиянам (причем не только элитам) будет «что терять», встань вопрос о выборе – вместе с Западом или без (тем более против) него.

Для кого-то из евронеофитов наша страна, конечно, по-прежнему является «точкой отсчета», от которой обязательно нужно уйти – иначе ради чего все затевалось? Но для стратегически мыслящих европейцев развитая демократическая Россия – потенциально мощнейший общецивилизационный ресурс будущего, а вовсе не неизбежный конкурент в случае ее дальнейшего усиления.

Однако в Европе считают (и не без оснований), что огромные возможности России не используются в полной мере, прежде всего по сугубо внутренним причинам – ввиду несовершенства экономической и государственной систем. Разумеется, это перекликается с выводами, которое делает и само российское руководство – именно об этом, в частности, говорилось в программной статье Дмитрия Медведева «Россия, вперед!». Разница лишь в том, что в России европейский и демократический выбор считают делом, по сути, решенным, а создание модернизационных альянсов с ведущими западными державами – необходимым рычагом для экономического и социального прорыва. В то время как на самом Западе в этом, по-видимому, пока не очень уверены и хотели бы получить более убедительные доказательства интеграционных намерений Москвы. Иначе до альянсов дело не дойдет. Максимум – отдельные прорывы в отношениях с дружески настроенными европейскими державами, но лишь постольку, поскольку это не наносит ущерба их евро-атлантическим обязательствам и связям.

Однако преждевременно говорить и о презумпции безусловного желания России полноценно интегрироваться в западный мир. То, что еще лет 20 назад для многих было естественным и само собой разумеющимся, как и, скажем, для всех восточноевропейцев, сегодня не столь очевидно. Речь не о принадлежности России к европейской цивилизации – выбор в пользу Европы по-прежнему актуален, хотя глобальное усиление Азии и открывающиеся в связи с этим возможности делают разумным отказ от безоглядной ориентации на Запад. Но России пришлось бы «вступать в Запад» – если бы вопрос встал в практическом смысле – на его нисходящей фазе. Вполне возможны конфликты западных стран с остальным миром, причем исход не гарантирован. Насколько цивилизационные резоны (принадлежность к общей евро-атлантической культуре) перевешивают для России риски возможных столкновений с другими мировыми силами, от отношений с которыми благополучие и спокойствие в нашей стране зависят не меньше (Китай, исламский мир)?

Мы должны трезво оценивать ситуацию как в глобальном масштабе (тенденции в развитии самого Запада), так и в плане собственных перспектив: подразумевает ли культурная и цивилизационная самоидентификация российского народа обязательное институциональное оформление в виде членства в существующих западных структурах? Если россиян тестируют на «европригодность» и «еврозрелость», то и они, в свою очередь, хотят понять вектор эволюции евро-атлантических институтов. В том виде, как они существуют сегодня, России там точно делать нечего, поскольку тень НАТО по-прежнему возникает везде, где зреет какой-то конфликт с Москвой (Косово, Грузия, Украина, Молдавия, энергопоставки в Европу, Арктика и т. п.). Природу этих конфликтных ситуаций в самой НАТО предпочитают видеть в реликтовых антизападных настроениях Москвы, однако невозможно отрицать и собственную, отнюдь не спровоцированную Кремлем активность натовцев.

Возможно, для кого-то инициатива с приглашением России в Североатлантический блок – отвлекающий маневр, который должен сковать активность Москвы по поводу новой архитектуры безопасности и расширения альянса. России делают предложение, отказ от которого подтвердит ее репутацию неинтегрируемой и «вообще подозрительной» (и тем самым дающей основания для дальнейшего существования, расширения и укрепления НАТО). Принципиальное же согласие открывало бы бесконечную перспективу выставления Москве условий и контроля их исполнения. Разумеется, всегда будет к чему придраться.

Как бы то ни было, самым важным является то обстоятельство, что вопрос вообще поднимался столь громко и основательно. Это случилось не впервые, но, пожалуй, в первый раз настолько серьезно, что дело дошло до обсуждения реальности-нереальности, практических последствий и оценки существующих препятствий.

В Европе есть политики, которые не видят особых проблем в том, чтобы существовать в одном военном союзе с Россией. Но немало и тех, для кого это категорически неприемлемо: само вступление в НАТО было для них частью – и глубоко символичной – геополитического ухода от восточного соседа. Дело даже не в том, что России боятся (в рамках единой военной организации, по идее, страхи должны отпадать быстрее, чем в случае продолжения «холодного» конфликта). Суть, скорее, именно в символах: НАТО как пространство «подлинного Запада», куда бывшей метрополии «восточного блока» путь заказан по определению.

Настроения в пользу открытой дискуссии имеются и в России, несмотря на широко распространенное недоверие к альянсу. Часть экспертов и комментаторов искренне видят больше рисков в существовании вне НАТО, нежели внутри организации. Есть и те, кто готов рассматривать более тесные отношения с альянсом сквозь призму следующего вопроса: «Можно ли защититься от НАТО, вступив в нее?».

Как бы то ни было, сегодня мы имеем некую еще не пограничную, но уже не совсем неподвижную ситуацию, когда в исходной диспозиции («вступление России невозможно») возникла некоторая динамика. Процесс направлен пока не столько на поиск конкретных путей сближения, сколько на осмысление самой диспозиции в меняющихся условиях нового века. «Да, невозможно, но почему?».

Раньше ответ на это обусловливался теми или иными качествами визави. Россия представляется на Западе недостаточно демократической и мало интегрированной (либо вовсе неинтегрируемой) в западное сообщество. У нас НАТО во многом по-прежнему воспринимается как блок, «заточенный» исключительно на противостояние с Россией, не распустившийся с окончанием холодной войны и поддерживающий практически «все, что шевелится», если оно «шевелится» против Москвы.

Аргументы в чем-то обоснованные, но имеющие одну слабость: они построены, что называется, от противного. Дескать, пока другая сторона не исправится, вопрос не актуален. Однако чтобы понять, объективные или субъективные причины препятствуют практической интеграции России в Евро-Атлантику (или, напротив, делают ее неизбежной на каком-то этапе?), нужно представлять себе ситуацию во всей полноте. Ибо, как уже говорилось, речь идет о выборе, который определил бы судьбы России и Европы на десятилетия, а то и столетия. И значит, дело не в одном лишь наборе критериев, которым нужно соответствовать.

Источники и составные части отношений

У проблемы отношений России и НАТО есть несколько аспектов.

Во-первых, собственно военно-технический, и его значение нельзя ни недооценивать, ни преувеличивать. Проблема несовместимости есть, но она не станет фатальной при наличии обоюдной воли к сближению.

Во-вторых, ценностный аспект, упор на который обычно делают в странах НАТО. Несогласие, например, Москвы с планами расширения альянса на Украину, Грузию или с навязыванием определенных политических форм Молдавии представляются именно как нестыковка на идеологическом уровне («неприятие Россией ценностей Запада»), хотя очевидно, что речь идет о сугубо геополитических противоречиях.

На самом же деле ценности, исповедуемые Западом, не разделяют нас. Разногласия касаются способов и методов продвижения этих ценностей, которые почему-то на поверку нередко оказываются продвижением военной инфраструктуры НАТО или лояльных Западу политических сил, которые – по странному совпадению – часто весьма отрицательно настроены к России и к сотрудничеству с ней. «Самоопределение» Украины и Грузии (как ранее Балтии, а в перспективе Белоруссии) в виде присоединения к евро-атлантическим структурам предполагается только как эмансипация от Москвы, а значит, тема «ценностного конфликта» и «авторитарной России» будет жить.

Кремль для многих его оппонентов – «комфортный враг», поскольку на деле он никаким врагом быть не собирается и всячески стремится это доказать. Такого «оппонента поневоле» можно заставлять доказывать невраждебность до бесконечности, и все равно находить поводы для подозрений и новые аргументы в пользу различных шагов в сфере вооружений, расширения НАТО, поддержки тех или иных сил в странах СНГ и т. п.

В-третьих, самый существенный – геополитический аспект. С учетом сохраняющихся трений по линии «Восток – Запад» он пока еще активно препятствует реальной интеграции участников главного противостояния «первого» и «второго» миров ХХ века. Но по мере нарастания противоречий Запада с прочими глобальными силами (Азией, мусульманским миром) геополитика может оказаться столь же существенным аргументом уже в пользу сближения с Россией.

Вопрос в том, будет ли по-прежнему приоритетной для Запада линия на «вовлечение через окружение», через создание ситуации геополитического одиночества России, которое должно вынудить ее не столько интегрироваться, сколько капитулировать. Либо, не дожидаясь этого желанного триумфа, начать договариваться (естественно, на иных условиях) уже сейчас, когда Москва имеет влияние на другие страны Евразии.

Не будем забывать, что НАТО – инструмент не столько коллективный, сколько ориентированный на одну ведущую державу (модель ХХ века). Россия не является потребителем услуг Соединенных Штатов в сфере безопасности, зато имеет с Америкой равноправные договоры (что еще раз продемонстрировало заключение нового ДСНВ). Но почему бы тогда России не обсуждать вопросы безопасности с теми, для кого они действительно важны, – с США, а в перспективе и с Китаем, в том числе в трехстороннем формате? С европейцами же говорить на иные темы, имеющие большее отношение не к Евро-Атлантике, а к Европе («четыре пространства» и т. п.)?

В-четвертых, актуально-политический (тактический) аспект отношений с НАТО. С одной стороны, он отягощен проблемами новейшей истории – расширение вопреки договоренностям с последним советским руководством, действия против Югославии вплоть до военных атак и отделения Косово, «перетягивание» Украины, кавказский конфликт августа 2008 г. и проблема «непризнания признания» новых республик. С другой стороны, появился ряд тем, где Россия и НАТО начинают успешно взаимодействовать и дорожат этим позитивным опытом (достаточно вспомнить совместную разработку систем дистанционного обнаружения взрывчатки под одеждой террористов). Потенциал для сближения открывается весьма значительный, однако он постоянно будет упираться в «негативное досье» существующих разногласий. Но можно рассматривать ситуацию как тупик или шлагбаум, а можно – как пока неизбежные тактические разногласия, которые, скорее, родом из прошлого, чем из будущего.

Наконец, не менее важен аспект перспективный (стратегический) – куда дрейфует альянс, сохранит ли он свою однородность, региональную атлантическую привязку? Как он предполагает строить отношения с другими державами – Китаем, Ираном, развивающимися странами? Сведется ли его миссия в будущем преимущественно к защите привычного для западного человека уровня потребления и выгодного Западу глобального распределения ресурсов (хоть и под демократическими лозунгами), что неминуемо приведет к возникновению ситуации «НАТО против остального мира»? Останется ли сам Запад единым в среднесрочной перспективе – во что выльется активное взаимодействие Соединенных Штатов с КНР, устоит ли Евросоюз перед волнами кризисов, не попадут ли азиатские союзники НАТО в геополитическую «воронку» китайской мощи?

Возможны, разумеется, и другие нюансы при рассмотрении всего комплекса взаимоотношений России с альянсом и Западом в целом (экономический, психологический и проч.). Но, как представляется, именно вышеперечисленные вопросы требуют внимательного осмысления, ибо они существенно повлияют на позиции России относительно НАТО настоящего и будущего.

В диалоге с европейцами Москва зачастую исходит из того, что для них темы безопасности (к тому же в их российском понимании) столь же приоритетны, как и для нас. Имеется в виду безопасность европейских государств как самостоятельных субъектов международной политики, которые не хотят выглядеть исключительно потребителями чужих (читай – американских) военных услуг и программ. Поэтому стремление к диалогу с Россией по Договору о европейской безопасности (ДЕБ) или любым иным моделям, по идее, у них должно возникнуть неизбежно.

Но на самом деле нынешняя модель (США тратятся, союзники – демонстрируют лояльность в обмен на экономию военных расходов) ее участников устраивает. Да, в последнее время под нажимом Вашингтона европейцам приходится активнее участвовать в зарубежных операциях, но это лишь минимальная плата за глобальный «зонтик безопасности», который Соединенные Штаты создают, по сути, в одиночку. Тревоги России (как и многих других незападных государств) по поводу того, что одна держава получит опасное превосходство над всеми остальными, для союзников по НАТО актуальны лишь постольку, поскольку они заставляют нервничать и принимать меры остальных внешних партнеров, ту же Москву. Но их самих эта ситуация нисколько не тревожит. Поэтому будь то вопросы национальной ПРО США или космического оружия – проблема здесь для европейцев (или японцев) не в этих планах как таковых, а в возможной реакции на них остального мира, он же видится непредсказуемым, неуправляемым и готовым в любой момент бросить вызов, для ответов на который нет альтернативы НАТО.

Члены организации сознательно поступились своим суверенитетом в пользу альянса (а фактически в пользу главного игрока в нем), по сути, закрыв для себя тему обеспечения собственной безопасности. Для России понятия «суверенитет» и «безопасность» традиционно (и не без причин) находятся в равно приоритетной плоскости, и другой подход европейских стран не всегда понятен и привычен. России трудно принять, что безусловные для нее «священные коровы» – суверенитет и безопасность – для кого-то вторичны по сравнению с некими другими вопросами: экономическими, ценностными, социальными и т. п., и решаются они постольку, поскольку решены именно те самые другие вопросы.

Где-то в соотношении этих величин: «суверенитет», «национальная безопасность», «европейская безопасность», «НАТО», «интересы России» и находится решение для Европы и всей Евро-Атлантики. А оно необходимо, поскольку пока одни считают существующее положение вещей вполне комфортным и не требующим корректировки, а другие – неприемлемым и не решающим проблемы безопасности, сохраняется питательная среда для тех, кому нужны конфликты.

Если не в НАТО, то – как?

Однако если говорить о России и ее интересах, то основное затруднение состоит в том, что, к сожалению, констатацией «Россия в НАТО не идет» проблемы ее безопасности не решаются. Конечно, с точки зрения формальной логики самым простым и быстрым решением было бы вступить в альянс и снять, наконец, самые фундаментальные озабоченности нашего государства в сфере безопасности, которые во многом стали катализатором крупнейшей геополитической катастрофы – крушения СССР, не выдержавшего гонки вооружений.

Но если в силу вышеизложенного этот простой путь для нас закрыт, остаются решения более сложные, которые, что особенно важно подчеркнуть, нужны именно нам, поскольку, как уже говорилось, других существующая ситуация устраивает. Если Россия не может войти в НАТО, значит и альянс, и Россию нужно интегрировать – без обоюдных потерь в эффективности и безопасности – в нечто общее и работающее, что сняло бы существующие противоречия между сторонами.

Мы верим, что само участие в единых надежных механизмах постепенно устранит наши разногласия и приведет к гармоничному решению актуальных проблем, затрагивающих и Россию, и НАТО. Другой взгляд заключается в том, что сначала сторонам нужно перестать конфликтовать, и только тогда можно будет говорить о какой-то интеграции. Иначе перенесение конфликтного потенциала в некие единые структуры сделает сами эти институты либо изначально невозможными, либо формальными и неэффективными, какой на определенном этапе стала ОБСЕ.

Любые международные проблемы, которые Россия решает сегодня, имеют два измерения. Тактическое, которое пока сводится к реагированию на то, что делают Соединенные Штаты, НАТО, Евросоюз: они расширяются, строят ПРО – Москва пытается противодействовать. Но – и это существенный прогресс – теперь она не просто говорит «нет», а предлагает практические и даже смелые выходы. Так, недавние предложения России по созданию ЕвроПРО многим в НАТО показались намного масштабнее ожиданий альянса по этому вопросу. Второе измерение – стратегическое, которое должно предполагать некую цель на горизонте, придающую общий смысл нашим действиям.

Российская инициатива о ДЕБ – одна из очевидных попыток проявить стратегический подход. Мы стараемся убедить наших визави на Западе, что их, как и нас, не должна устраивать сложившаяся ситуация, потому что нынешние системы не работают (вспомним Косово, газово-транзитные конфликты и, разумеется, события на Кавказе в августе 2008 года). Однако нам трудно достучаться, потому что механизмы не работают только вне НАТО и ЕС, зато работают внутри. Разменивать то, что работает, на то, что пока неизвестно, партнеры не спешат. Подспудно сохраняется убеждение, что когда альянс объединит всех, кого можно (за единичными, пусть и значимыми исключениями), то проблемы безопасности решатся именно по причине силы организации: с ней просто никто не рискнет спорить и тем более воевать, и все остающиеся вопросы и конфликтные темы отпадут сами по себе.

Мы не решим проблем безопасности и не продвинем инициативу по ДЕБ, не добившись от членов НАТО понимания того, что их комфортное существование в рамках мощного блока также может оказаться под угрозой, причем не по субъективным («злонамеренность» России), а именно по объективным (неработающие механизмы предотвращения конфликтов) причинам.

За тремя зайцами

Суверенность довоенных держав – Германии и Советского Союза, Великобритании, Франции и Польши в отсутствие коллективных систем безопасности стала одним из факторов, которые привели ко Второй мировой войне. Сфера безопасности в послевоенной Европе была и остается областью коллективных решений. Первые 50 лет прошли под флагом оформления коллективов на основе осознания угроз и интересов. Изначально у каждой страны, идущей в коллективную систему, был выбор.

Подчинить свой суверенитет коллективным интересам: Германия – пример реципиента, «пользователя» выгодами коллективной системы, решения задач национального характера через коллективный механизм (для ФРГ – воссоединение с ГДР, то же видит для себя сегодня и Грузия, для стран Центральной и Восточной Европы и Украины – эмансипация от России, а для кого-то даже реванш за «оккупацию» и иные обиды прошлого).

Сохранить суверенитет с иным «качественным» вкладом в «копилку». Например, Швейцария, которая выбрала роль этой самой «копилки» в прямом смысле этого слова, сохранив свой нейтральный статус, или Финляндия, имевшая свои выгоды от особых отношений с «восточным соседом».

Обрести особый статус, как США – они не растворились в системе, но стали ее неотъемлемой частью и опорой, выступив в роли донора безопасности. Соединенные Штаты спонсируют Европу экономически (во всяком случае, на протяжении долгого времени это было так), идеологически, культурно и в военном отношении. Взамен американцы отстояли право на привилегии в сфере безопасности (использование общей инфраструктуры для достижения собственных целей) и в гуманитарной сфере (смертная казнь, пытки террористов) без ущерба для партнерства с европейцами, а главное – они выступают на мировой арене от имени самой преуспевающей и развитой части человечества, укрепляя тем самым свой статус.

«Постсоветский» этап насчитывает уже два десятилетия, но остается переходным. Как уже говорилось, европейские страны чувствуют себя вполне комфортно в старых конструкциях, настаивают (хотя и все менее убедительно) на том, что они вполне пригодны для ответов на новые вызовы, короче говоря, Европа совершенно не мотивирована к реформам. Россия, которой, в отличие от Германии, США, Швейцарии или Китая, некомфортно в нынешней ситуации, ставит задачу переформатировать коллективную систему безопасности.

Если смотреть в предложенной системе координат «суверенитет/вклад», вероятны три сценария:

Нынешний формат «Россия vs остальная Европа». Он основан на отношениях принципиального равенства и мало чем отличается от формата Китай – Европа (те же механизмы сотрудничества с ЕС и то же неучастие в программах – на грани отрицания – НАТО; членство в ОБСЕ мало что привносит на практике). Условно такой вариант можно назвать «китайским».

Роль реципиента, вхождение в европейскую систему без претензий на особый статус («германский» или «украинский» вариант).

Роль донора («американский» вариант) – размен партнерства на некую добавленную стоимость с нашей стороны.

Все три варианта: стать равновеликим партнером, одним из многих равных участников или интегрированным донором – в принципе приемлемы и имеют свои преимущества. Это, еще раз, вопрос нашего политического выбора. То есть того, на что есть смысл направить свои политические усилия в первую очередь, не пытаясь бежать «за тремя зайцами» одновременно.

Главным недостатком статус-кво является системная и генетическая конфронтационность, запрограммированность на восприятие друг друга как минимум в качестве соперников, как максимум – в качестве угрозы. У нас принято говорить, что конфронтационная составляющая заложена в основу НАТО как реликта холодной войны. Но воспроизводство противостояния – это «совместное предприятие». Неинтегрируемость России в Североатлантический альянс (или убежденность в этом Москвы) сама по себе является конфликтообразующим фактором. «Она не может быть в НАТО, значит – вполне может быть против НАТО»: это подозрение сохранится в умах западного политика или обывателя до тех пор, пока мы все вместе не окажемся в каком-нибудь общем «лагере».

«Равное» участие предполагает, что мы будем приняты без изъятий в «евроатлантический клуб» и станем реально влиять на принимаемые решения. Взамен, естественно, придется повысить прозрачность своего военного планирования, отказаться от угрозы применения силы в любом ее варианте в отношениях с партнерами, войти не на словах, а на деле в общую систему демократических ценностей и решений.

«Донорство» означает, что мы добьемся согласия Европы на «особый путь» (также как США обладают стратегической независимостью), но будем (опять же, как и Соединенные Штаты) вносить определяющий вклад в решение проблем, актуальных для «коллективной» Европы.

Эти проблемы сводятся на нынешнем этапе к следующему:

внешние военные угрозы,

внутренние военные угрозы, т. е. та же угроза применения силы в своем регионе (постъюгославские и постсоветские конфликты),

международный терроризм,

религиозный экстремизм, внутренние этно- и религиозные конфликты;

внутриполитический авторитаризм и его распространение; в качестве факторов и источников риска рассматриваются Белоруссия, Центральная Азия,

энергетическая нестабильность,

экономическая нестабильность, торговые войны,

экология, изменение климата.

Россия имеет «донорский» потенциал по каждому из этих направлений. Правда, нам предстоит модифицировать подходы по некоторым щепетильным для нас темам – Ирану, Северной Корее, Белоруссии (и это уже происходит), отказаться от концепции защиты соотечественников за рубежом с помощью военной силы, выйти на качественно новые основы сотрудничества в энергетике и в торговле. В ответ мы будем иметь полное право требовать уважения собственных интересов в соседних странах, нужд российского бизнеса, географически и климатически обусловленных реалий России. Т. е. наши партнеры должны, к примеру, ясно видеть, что в России никто не собирается оторвать от Украины Крым, но забота о статусе русского языка там или в странах Балтии имеет естественно-национальные, как и у любого государства Запада, а не имперские основания.

Одна из трудностей продвижения инициативы России по ДЕБ – мы предлагаем выстроить новую «коллективную» модель безопасности только в военной сфере и только применительно к Европе, где НАТО и так решает существующие проблемы и где европейцы специфичных угроз и так не ощущают. При этом мы хотели бы сохранить «особые» условия и изъятия для России в других областях, беспокоящих европейские страны (см. выше весь перечень проблем).

Наша задача – решить, какой вариант для нас предпочтительнее – «германский», «китайский» или «американский». Ибо пока мы пытаемся двигаться сразу тремя путями одновременно, желаемого результата не удастся достичь ни на одном. То есть нас не берут в «клуб» (в «свои»), как Германию, не делают исключений, как для США, и даже не уважают, как Китай. Как долго удастся идти по собственному четвертому пути (то есть по всем трем сразу) – вопрос и объективных (обострение конфликтов), и субъективных обстоятельств – нашей воли и готовности Запада идти ей навстречу, отказавшись от сценария «добить».

Чтобы сделать экзистенциальный стратегический выбор, необходимо самим составить реестр угроз и целей в сфере безопасности и обозначить стратегические акценты в зависимости от расстановки приоритетов. Например: закрыть тему противостояния с Западом вообще или достигнуть/поддерживать с ним паритет с возможностью избежать диктата; любой ценой строить собственные структуры и удерживать в них соседей, или видеть решение проблем (непризнанные республики и проч.) в общих структурах и т.п.

Последнее слово еще не сказано. Дискуссия о перспективе членства России в НАТО, хоть и не получила развития, в очередной раз дала возможность прощупать позиции, зафиксировать определенные изменения в сознании все большего числа политиков, прежде всего в Европе, и побудила обозначить эту тему с предметной точки зрения. Если нет – то почему? Наличие различных ответов на этот вопрос внушает оптимизм – не столько по поводу натовских перспектив России, тут торопиться некуда, сколько относительно возможностей найти общий язык с нашими визави на Западе. Россия в НАТО – тема действительно умозрительная, но вот конфликты пока возникают вполне реальные. И решать их без достижения рабочего согласия между Москвой и Брюсселем невозможно. Как невозможно без этого реализовать существенные инициативы в области безопасности, которые сегодня предлагает Евро-Атлантике Россия. Перезагрузка отношений Россия – НАТО еще впереди.

К.И. Косачев – руководитель Федерального агентства по делам СНГ, соотечественников, проживающих за рубежом, и по международному гуманитарному сотрудничеству (Россотрудничество), специальный представитель президента Российской Федерации по связям с государствами – участниками СНГ. Член редакционного совета журнала «Россия в глобальной политике».

Россия. Евросоюз > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 14 февраля 2011 > № 739761 Константин Косачев

Валютные войны

Кто оплатит выход из кризиса?

Резюме: Инструменты, имеющиеся у мирового сообщества для урегулирования валютного спора между США и Китаем, весьма ограничены. При неблагоприятном сценарии конфликт выльется в общий рост протекционизма. В случае второго витка долгового кризиса он приобретет геополитическое измерение.

«Сегодня, как и в прошлом, обострение экономических и финансовых проблем приводит к нарушению социального равновесия, подрыву демократии, падению доверия к институтам, и может перерасти в войну – гражданскую или международную».

Доминик Стросс-Кан, директор-распорядитель МВФ, 8 декабря 2010 года

В 1990-е гг. Международный валютный фонд с подачи Соединенных Штатов настойчиво рекомендовал странам с переходными экономиками привязывать обменные курсы к сильным и устойчивым мировым валютам, то есть к американскому доллару. Жесткие курсы минимизировали валютные риски зарубежных инвесторов и таким образом стимулировали приток иностранных капиталов, особенно в страны Юго-Восточной Азии.

В середине десятилетия США подняли ставки для борьбы с инфляцией. Чтобы удержать фиксированные курсы, развивающиеся страны были вынуждены тоже поднять ставки. Их валюты стали дорожать, что тормозило экспорт и увеличивало внешнюю задолженность. В 1997 г. на фоне обрушения тайского бата, индонезийской рупии, филиппинского песо и малайзийского ринггита Юго-Восточная Азия оказалась во власти сильнейшего финансового кризиса.

Понесенный ущерб фактически был той ценой, которую страны региона заплатили за одностороннее приспособление к денежно-кредитной политике Вашингтона. Теперь, 15 лет спустя, угроза односторонней адаптации нависла над Соединенными Штатами. Огромный дисбаланс по внешним расчетам, особенно с Китаем, делает американцев зависимыми от курса юаня. Впервые в современной истории страна – эмитент главной мировой валюты борется за проведение независимой экономической политики. До сих пор это право принадлежало ей безоговорочно и безраздельно.

Линия фронта

После окончания острой фазы кризиса главным стал вопрос о том, кто заплатит за восстановление экономического роста. Средства платежа определены заранее – безработица и снижение уровня жизни.

По официальным данным, рецессия в США закончилась в середине 2009 года. В четвертом квартале 2009 г. и в первом квартале 2010 г. ВВП рос со скоростью 4–5% годовых. Но во втором и третьем кварталах, когда отменили фискальные стимулы, темпы упали до 2% годовых. А этого явно недостаточно для сокращения безработицы, которая за время кризиса увеличилась вдвое – с 5 до 10% рабочей силы. Из потерянных к концу 2009 г. 8,4 млн рабочих мест за последующие три квартала удалось восстановить только 900 тысяч.

В начале ноября руководство Федеральной резервной системы (ФРС) объявило о втором этапе количественного смягчения: до конца второго квартала 2011 г. планируется скупить казначейских облигаций на общую сумму в 600 млрд долларов. Глава ведомства Бен Бернанке, выступая 19 ноября во Франкфурте-на-Майне, так объяснял это решение: «При нынешней траектории экономического развития Соединенные Штаты подвергаются риску иметь на протяжении многих лет миллионы безработных… Как общество мы должны признать этот выход неприемлемым». Согласно позиции ФРС, поддержка экономического роста в США вносит вклад в общий рост мировой экономики, а также повышает устойчивость доллара, который играет ключевую роль в международной валютно-финансовой системе.

Правда, ФРС умалчивает, что дальнейшая накачка долларовой ликвидности способствует долговременному обесценению доллара. А также о том, что дополнительная эмиссия всегда ведет к инфляции, и только страна с доминирующей в мире валютой может, по меткому выражению французского экономиста Жака Рюэффа, позволить себе «дефицит без слез». ФРС привычно рассчитывает на то, что новая порция избыточной долларовой массы будет размазана по миру, и потому не вызовет всплеска цен в самих Соединенных Штатах. То есть в денежно-кредитной политике Вашингтон действует по праву сильнейшего игрока: защищает национальные интересы и не слишком беспокоится об интересах партнеров.

Но есть сфера, где эта независимость уже нарушена. Речь идет о хроническом дисбалансе внешних расчетов США по текущим операциям, в том числе о значительном превышении импорта над экспортом (Рис. 1). В 2008 г. отрицательное торговое сальдо превысило 800 млрд долларов, увеличившись с 2001 г. вдвое. За тот же период времени дефицит в торговле с Китаем вырос в 3,2 раза, а доля КНР в данном показателе поднялась с 20 до 32%. Уже в 2004–2005 гг. Соединенные Штаты всерьез озаботились проблемой недооцененного курса юаня и начали требовать от Пекина его ревальвации. Американская позиция нашла поддержку на встречах министров финансов G7. Результатом этой кампании стало то, что Народный банк Китая (НБК), то есть центробанк, официально перешел от фиксированного курса юаня к управляемому плаванию.

Рис. 1. Баланс США по торговле товарами в 2001–2010 гг., млрд долл.

Примечание: 2010 г. – данные за 10 месяцев. Источник: U.S. Census Bureau, Foreign Trade Division

В июле 2005 г. обменный курс, находившийся долгие годы на отметке 8,28 юаня за 1 доллар, повысился до 8,11. Следующие три года он плавно рос и в сентябре 2008 г. достиг 6,82 юаня за доллар. В общей сложности за это время юань подорожал на 20%. Дальше случился глобальный кризис. Инвесторы стали уходить из валют развивающихся стран в доллары, считавшиеся самым надежным вложением. Хотя США находились в эпицентре кризиса, доллар испытал повышательное, а не понижательное давление рынков – исключительно благодаря статусу главной мировой валюты. Соответственно, укрепление юаня к доллару прекратилось, но, в отличие от многих других валют развивающихся стран, юань не обесценивался. Полтора года курс стоял на месте, а летом 2010 г. наметилось новое, очень осторожное повышение.

По итогам 2009 г. Соединенные Штаты значительно сократили импорт – с 2,1 до 1,6 трлн долларов, что позволило на 40% уменьшить дефицит торгового баланса – с 840 до 500 млрд долларов. В торговле с Китаем успех был минимальным, в результате на него пришлось чуть менее половины всего внешнеторгового сальдо США. Данные за десять месяцев 2010 г. немного лучше, но общей картины они не меняют. Американские власти убедились, что они могут сократить дефицит по внешним расчетам, но, увы, не с Китаем. Поднять пошлины на китайские товары или ограничить их ввоз количественно не позволяют правила ВТО. Остается только заставить Пекин ревальвировать юань. Для этого Вашингтону нужна широкая международная поддержка, особенно в лице МВФ и «Большой двадцатки».

На последнем саммите G20, состоявшемся 11–12 ноября 2010 г. в Сеуле, вопросам курсообразования придавалось первостепенное значение. В принятом совместном плане действий на первом месте значатся меры, призванные «обеспечить дальнейшее восстановление и устойчивый рост [мировой экономики], а также повысить стабильность финансовых рынков, в особенности за счет движения к рыночным системам курсообразования и поощрения гибкости валютных курсов». Участники саммита заявили о стремлении «воздерживаться от конкурентных девальваций». Развитым странам с резервными валютами было рекомендовано «избегать излишней волатильности и беспорядочных колебаний обменных курсов».

Саммит ясно обнаружил две точки зрения на происходящее в мировой валютной системе – развитых и развивающихся стран. У первых (главным образом в лице Соединенных Штатов) вызвал недовольство заниженный курс юаня и то, что были девальвированы некоторые другие валюты быстро растущих экономик. Вторые обеспокоены сильными колебаниями курсов доллара и евро, а также безответственной, по их мнению, денежно-кредитной политикой Вашингтона. И тех и других курсы валют волнуют по той причине, что в них сегодня уперся вопрос о глобальной стратегии возобновления экономического роста. То есть о том, какие страны будут на выходе из кризиса руководствоваться исключительно национальными интересами, а каким придется приспосабливаться к политике более сильных игроков. Важны не курсы сами по себе, а то, кто сможет навязать свою волю партнерам и переложить на них плату за восстановление мировой экономики.

Пекин, как и следовало ожидать, полностью отвергает обвинения США в заниженном курсе юаня. Согласно официальному заявлению, с 19 июня 2010 г. НБК перешел к более гибкому режиму курсообразования. Он также начал кампанию по подготовке китайских предприятий и банков к более частым и значительным колебаниям юаня. Экспортерам рекомендуется переключаться с трудо- и ресурсоемких производств на выпуск технологически сложных изделий, а также вкладывать средства в сферу услуг. Считается, что ее развитие позволит нарастить емкость внутреннего рынка, снизить зависимость от внешних рынков и создать множество рабочих мест.

Заместитель управляющего НБК Ху Сяолянь в заявлении, сделанном 30 июля 2010 г., главными целями экономической политики страны назвала экономический рост, полную занятость, ценовую стабильность и баланс расчетов НБК. По ее словам, «реформа режима обменного курса продемонстрировала международному сообществу приверженность Пекина задаче достижения глобального экономического баланса и обеспечения более благоприятного международного климата», притом что «плавающий курс юаня характеризует Китай как …ответственного участника мирового сообщества». Словосочетание «валютные войны» в официальных материалах НБК по понятным причинам не упоминается.

Куда более свободно и напористо выражает свои мысли Сяо Ган, председатель Совета директоров Банка Китая, одного из крупнейших коммерческих банков страны, бывшего до недавнего времени государственным. Его двухстраничная статья «Валютная война без победителей», опубликованная 12 ноября 2010 г., производит впечатление внешнеполитического ультиматума. Первый абзац звучит отрывисто, как выстрел: «Перекладывание государственного долга на другие страны, блокирование китайских инвестиций и ограничение экспорта нанесут ущерб восстановлению мировой экономики».

Федеральная резервная система Соединенных Штатов прямо называется «главной силой, подрывающей доллар», а политика денежного смягчения – опасной. «При процентных ставках, близких к нулю, страна снова печатает деньги, проталкивая их на американские рынки, откуда они растекаются по всему миру. В результате доверие к доллару подрывается, инфляционные ожидания растут, а цены на сырьевые товары бьют новые рекорды. Еще хуже то, что обесценение доллара уже негативно сказалось на экономике и валютах других стран, которые в ответ вынуждены ограничивать движение капитала или проводить интервенции на валютных рынках». По словам господина Сяо, США проводят политику разорения соседа, пытаясь интернационализировать госдолг, образовавшийся вследствие национализации частных долгов в период кризиса.

Особенно показательной является фраза, брошенная как будто невзначай, хотя в этом манифесте нет ни одного случайного слова: «Распределение накопленного долга по миру путем ослабления доллара заставит другие страны принять меры по защите своих валют, и, в конечном счете, изолирует доллар от тех, кто им пользуется. Поэтому Соединенным Штатам следует воздержаться от второго этапа количественного смягчения» (курсив мой. – О.Б.). Устами Сяо Гана Пекин сообщает Вашингтону, что век доллара не бесконечен, что его судьба зависит от доброй воли миллионов рядовых участников рынка, которых никто не может заставить использовать ту или иную валюту для заключения сделок. О том, что будет с курсом доллара, если Китай начнет диверсифицировать свои официальные резервы, достигающие 2,6 трлн долларов, говорить не приходится.

За китайской стеной

Действующий в Китае режим обменного курса власти именуют регулируемым плаванием, однако МВФ расценивает его как фиксированный – исходя из реального движения котировок. Возникает вопрос: почему Китай не переходит к свободному плаванию, то есть к курсу, который бы целиком определялся спросом и предложением на валютном рынке? Попытаемся ответить.

В финансовой сфере любая страна сталкивается с «магической триадой»: фиксированный курс, автономия денежно-кредитной политики и либеральный режим движения капиталов. Из трех условий можно выбрать только два, третьим приходится жертвовать. Когда центральный банк повышает или понижает ставку рефинансирования (иначе – учетную ставку), это приводит к соответствующему повышению или снижению всех остальных процентных ставок в экономике и заодно – доходности ценных бумаг с плавающим процентом. Зарубежным инвесторам становится более или менее выгодно, чем раньше, вкладываться в местную валюту. При росте процентной ставки их спрос на валюту растет, а при падении – падает. Приток или отток капиталов в страну толкает вверх или вниз курс местной валюты. То есть при свободном движении капиталов процентная политика самым прямым образом воздействует на обменный курс.

На практике это выливается в три возможные схемы. Первая – фиксированный курс плюс независимая денежно-кредитная политика и минус свободное движение капиталов. Именно эту схему практикует сегодня Китай. Вторая – фиксированный курс плюс свободное движение капиталов и минус независимая денежно-кредитная политика. Данная комбинация наиболее уязвима, поскольку денежные власти теряют возможность проводить антициклическое регулирование экономики. В периоды кризиса они обязаны любой ценой держать валютный курс, жертвуя интересами реального сектора. Именно это произошло в 2008–2009 гг. со странами Балтии, чьи национальные валюты были привязаны к евро в рамках механизма обменных курсов – 2 (МОК-2). Не случайно Эстония с 1 января 2011 г. поспешила перейти на евро, чтобы, наконец, освободить национальную экономику от валютного пресса. Третья схема – плавающий курс плюс независимая денежно-кредитная политика и свободное движение капиталов. Ее придерживаются все промышленно развитые страны и, естественно, эмитенты резервных валют.

При всем многообразии режимов обменного курса (валютное управление, фиксированный курс, валютный коридор, управляемое плавание и свободное плавание) главные баталии разворачиваются вокруг выбора между фиксированным и плавающим курсом. Их влияние на макроэкономическую политику одним из первых описал американский экономист Милтон Фридман, который еще в начале 1950-х гг. показал несостоятельность Бреттон-Вудской системы фиксированных курсов. Выкладки Фридмана подразумевали свободное движение капиталов, однако до начала 1990-х гг. почти все страны сохраняли валютные ограничения, а технические возможности систем трансграничных расчетов оставались весьма скромными. Рост информационных технологий, переход социалистических и развивающихся стран к открытой рыночной экономике, а также повсеместная отмена валютных ограничений радикально изменили обстановку на финансовых рынках.

Первый звонок прозвучал в 1992–1993 гг., когда под ударами спекулянтов были девальвированы фунт стерлингов, итальянская лира, шведская крона и еще несколько европейских валют. Валютный коридор, в рамках которого они привязывались к ЭКЮ (официально он именовался механизмом совместного плавания), оказался ненадежным укрытием в условиях развитых и подвижных финансовых рынков. Экономисты заговорили о том, что половинчатым решениям в курсовой политике приходит конец. Это только укрепило решимость стран ЕС перейти к единой валюте, незадолго до этого провозглашенной Маастрихтским договором. После кризисов в Юго-Восточной Азии и России 1997–1998 гг. вопрос о том, быть ли курсу фиксированным или плавающим, окончательно перебрался из учебников экономической теории на торговые площадки и в правительственные кабинеты.

С этого момента в мировой структуре валютных режимов началось вымывание середины. На Рис. 2 показано, как менялось число стран, практикующих различные валютные режимы. Для корректного сравнения из статистики исключены 34 страны с населением менее 1 млн человек (29 из которых имеют фиксированные курсы) и 14 государств Западноафриканского и Центральноафриканского валютных союзов (ЗАВС, ЦАВС). По данным МВФ, из оставшихся почти 140 стран в 1996 г. де-факто фиксированный курс имели 26, а в 2010 г. – уже 45. Число стран со свободным плаванием возросло за указанное время с 53 до 66. Правда, в 2009 г. МВФ изменил методику классификации валютных режимов, что добавило очков данной категории. Количество государств, практикующих смешанные режимы (валютные коридоры и управляемое плавание), сократилось в два с лишним раза – с 55 до 25.

Рис. 2. Режимы обменных курсов стран МВФ с населением более 1 млн человек в 1996–2010 гг.

Примечание. МВФ дает сведения о реальных, а не декларируемых странами курсовых режимах. В группу стран с фиксированными курсами включены государства, практикующие также режим валютной палаты и официально отказавшиеся от национальных денежных единиц.

Источник: IMF Annual Report за соответствующие годы

Как видно, сегодня мировая практика не дает однозначного ответа в пользу свободного плавания. Да, его применяют все промышленно развитые страны и многие государства с формирующимися рынками, в том числе Мексика, Аргентина, Колумбия, Чили, Индонезия, Филиппины, Таиланд, Турция, Венгрия и Польша. Тем не менее, число стран, считающих необходимым избавить свой бизнес и население от валютных колебаний, неуклонно растет. Кроме Китая, к этой группе в 2010 г. относились, например, Гонконг, Бангладеш, Ирак, Шри-Ланка, Вьетнам, Саудовская Аравия, ОАЭ, Оман, Катар, Бахрейн, Иордания, Кувейт, Ливия, Марокко, Намибия, Сирия, Тунис, Боливия, Венесуэла, Дания, Болгария, Латвия, Литва и Эстония. В списке мы видим не только крупный финансовый центр – Гонконг – но и богатых нефтеэкспортеров, а также членов Европейского союза.

Хотя международные институты обычно пропагандируют либеральный режим движения капиталов, его издержки не скрываются. В последнем «Глобальном докладе о финансовой стабильности», опубликованном МВФ в апреле 2010 г., говорится, что приток капиталов в страну расширяет базу для финансирования экономики, особенно в странах с недостаточными сбережениями, и содействует развитию финансовых рынков. Если же реальный сектор неспособен принять значительные объемы поступающих в страну инвестиций, это приводит к неадекватному расширению внутреннего спроса, перегреву экономики, инфляции и повышению реального обменного курса национальной валюты. Массированный приток капиталов «может также вызвать вздутие цен на фондовые активы и повышение системных рисков в финансовом секторе – в отдельных случаях даже при надлежащем надзоре и эффективной работе регуляторов». Далее эксперты МВФ честно признают, что эффективность контроля над движением капиталов оказывается тем выше, чем дольше он действует. Иначе говоря, сняв ограничения однажды, их нельзя ввести вновь, рассчитывая на прежний результат.

То есть фиксированный курс юаня вкупе с ограниченным движением капиталов необходимы Китаю для того, чтобы обеспечить управляемость национальной экономики. Легко представить, как это важно для страны с огромным населением, низким уровнем жизни и не поддающейся подсчету безработицей (по разным оценкам, она составляет от 30 до 150 млн человек). Сменив парадигму, Пекин улучшит условия для выхода из кризиса Соединенных Штатов, но оставит без тормозов собственную экономику. Возможно, через несколько лет обстоятельства изменятся, и страна проведет полную либерализацию валютной сферы. Но сейчас цена такого перехода была бы необоснованно высокой.

Мирные переговоры

Международная финансовая архитектура нуждается в коренной перестройке, с этим согласны все. Специалисты даже говорят о третьем Бреттон-Вудсе. Подразумевается, что действующая с 1971 г. система будет заменена на что-то кардинально иное. Главные направления реформы хорошо известны: изменение правил МВФ и его политики регулирования текущих балансов, совершенствование надзора за финансовыми рынками и использованием новых инструментов, учет возросшей роли развивающихся стран в мировых финансах, увязка действий МВФ и ВТО с тем, чтобы не допустить роста протекционизма.

Движение к новой системе займет несколько лет, возможно, десять и более. А решать вопрос конкурентных девальваций предстоит сейчас. Какие же для этого имеются средства?

Надо сказать, что вопрос о «правильном» обменном курсе – один из самых загадочных в современной экономике. Есть мнение, что, пока в ходу были монеты из благородных металлов, их обмен не вызывал проблем. Но это не так. Первые монеты появились в VI в. до н. э., а уже в III–II вв. до н. э. в Риме внутреннее денежное обращение было отделено от внешнего. В пределах государства ходили денарии и тяжелые бронзовые отливки полновесной монеты – aes grave. Для нужд внешней торговли чеканились монеты из серебра и легкой меди, не имевшие в самой метрополии официального статуса. Во второй половине XIX века большинство стран мира перешло с серебряного стандарта на золотой. Международная торговля велась исключительно на золото, а позже – на переводные векселя в фунтах стерлингов. Так или иначе, до краха Бреттон-Вудской системы обменные курсы базировались на золотом содержании валют.

Когда в 1971 г. это мерило исчезло, на первый план вышла концепция паритета покупательной способности (ППС), разработанная шведским экономистом Густавом Касселем. Согласно ей, валютный курс уравнивает количество товаров и услуг, которые можно приобрести за данную денежную единицу в стране-эмитенте и в другой стране после конвертирования. Увы, на практике ППС почти никогда не соблюдается. Известно, что за один доллар в Индии можно купить намного больше товаров, чем в Швейцарии. Внутренние цены сильно зависят от цен на местное сырье, топливо и рабочую силу. А поскольку в международную торговлю попадает не более трети всех производимых в мире товаров и услуг, то валютный курс не может и не должен отражать общего соотношения цен между странами. Как правило, обменные курсы развивающихся стран отклоняются вниз от ППС, а развитых – вверх (Рис. 3).

Рис. 3. Отношение номинального курса национальных валют к паритету покупательной способности в 2009 году

Примечание: рассчитано на основе вмененного курса международного доллара, используемого МВФ. Источник: World Economic Outlook Database, IMF

По данным МВФ, в 2009 г. текущий курс юаня составлял 55% от ППС, что находилось в одном ряду с показателями других развивающихся стран Азии. В России курс равнялся 58%, а в Польше – 63% ППС. Приведенные цифры не позволяют утверждать, что курс юаня в настоящее время занижен. Точно так же, как нельзя считать завышенными курсы норвежской кроны и швейцарского франка, хотя они в полтора раза выше ППС. Здесь уместно вспомнить девальвацию рубля в августе 1998 года. Кризис наступил в момент, когда курс поднялся до 70% ППС. По мнению многих аналитиков, для России – страны с переходной экономикой – данный уровень был завышен и не соответствовал рыночным реалиям. То, что сейчас курс рубля находится на более низкой отметке по отношению к ППС, усиливает эмпирическое обоснование данного утверждения.

Кроме ППС, существует несколько моделей равновесного курса. Их цель – рассчитать, при каком курсе экономика страны будет находиться в состоянии внутреннего и внешнего равновесия. Речь идет о нулевом или минимальном сальдо баланса по текущим расчетам, низкой инфляции, минимальной безработице и устойчивых темпах роста. Хотя данные модели позволяют выяснять, какой уровень курса лучше отвечает задачам экономического развития конкретной страны, они непригодны для международных сравнений. Тем более с их помощью невозможно измерить «справедливость» курсовых соотношений.

Трудно себе представить, как мировое сообщество могло бы заняться урегулированием валютного конфликта между США и Китаем, перейди он в острую фазу. Величина искомого курса неизвестна, а инструменты воздействия на участников поединка крайне ограничены. Да, G20 рекомендовала странам с активными балансами текущих расчетов наращивать внутренний спрос, а странам с пассивными балансами увеличивать размер сбережений и стимулировать экспорт. Начать первым, конечно, не захочет никто. Вернее, обе стороны осуществят небольшие подвижки, не противоречащие их текущим интересам. Китай, например, уже неоднократно повышал ставку рефинансирования и норму обязательного резервирования.

Решения G20 не имеют обязательной силы, и проведение их в жизнь зависит от приверженности участников общим целям. Средства принуждения возникают у МВФ, но только когда страна обращается к нему за кредитом. Изначально фонд создавался для помощи развивающимся и бедным странам на случай, если их отрицательное сальдо по внешним расчетам ведет к резкому обесценению национальной валюты. Механизмы МВФ не рассчитаны на то, чтобы заставить страну с главной мировой валютой восстановить баланс внешних расчетов или прекратить кредитную экспансию. Точно так же фонд не обладает полномочиями на случай заниженного курса валюты при большом профиците торгового баланса. То есть конфликт США и Китая выходит за пределы мандата МВФ. Тем более им не хочет и не будет заниматься ВТО, хотя некоторые склонны толковать конкурентные девальвации как необоснованные преимущества национальным экспортерам.

Еще один широко обсуждаемый выход – возвращение (частичное или полное) к золотому стандарту. С началом кризиса тема приобрела всемирную популярность, в России же с ностальгией стали вспоминать золотой червонец периода НЭПа. 8 ноября 2010 г. новостные ленты многих стран сообщили, что глава Всемирного банка Роберт Зеллик предложил привязать валюты ведущих экономик мира к золоту. Ничего подобного профессиональный экономист сказать, конечно, не мог. Дословно Зеллик заявил следующее: «Двадцатке следует дополнить ее программу восстановления экономики планом построения валютной системы, работающей на принципах взаимопомощи и отражающей экономические условия стран с формирующимися рынками. В новую систему, как представляется, нужно включить доллар, евро, иену, фунт и юань… Следует также рассмотреть возможность использования в данной системе золота как международного ориентира рыночных ожиданий в отношении инфляции, дефляции и будущей стоимости валют». В действительности возвращение к золоту невозможно, поскольку на этом пути лежит несколько непреодолимых препятствий.

Первое – золота недостаточно для того, чтобы обеспечить растущие потребности мировой экономики. Если курс валют будет жестко фиксирован к золоту, выпуск каждой новой банкноты должен будет сопровождаться новой порцией желтого металла, положенного в государственное хранилище. С 2004-го по март 2010 г. объем золота в резервах стран МВФ сократился с 898 до 871 млн унций (примерно с 28 до 27 тыс. тонн). Ежегодная мировая добыча золота держится в последние годы на уровне 2,5 тыс. тонн и не увеличивается, несмотря на рост цен. Почти половину названного объема добывают пять стран: Китай, Австралия, ЮАР, США и Россия (автор благодарит пользователя журнала old-pferd.livejournal.com за дискуссию и консультацию по вопросам добычи золота).

Отношение добычи к резервам составляет 9%, а ежегодный прирост денежной массы – не менее 6–8% (исходя из 4–5-процентного прироста ВВП и 2–3-процентной инфляции). Иначе говоря, привязав сегодня все валюты мира к имеющемуся золоту, мир очень скоро столкнется с его нехваткой для обеспечения нормального денежного оборота. И это при условии, что вся добыча пойдет в хранилища центробанков.

Вторая причина коренится в показанной выше взаимосвязи денежно-кредитной и валютной политики. При курсе, фиксированном к золоту, странам удастся сохранить свободное движение капиталов, только если они откажутся от проведения независимой денежно-кредитной политики. Другими словами, возвращение к золотому стандарту означало бы, что все страны переходят к режиму валютной палаты (currency board), при котором ЦБ фактически не может проводить антициклическую политику. Что станет при золотом стандарте с межбанковскими ставками, вообще трудно себе представить. Не исключено, что денежные рынки тихо отомрут.

Третья причина – золото не только денежный, но и обыкновенный промышленный товар. Спрос на него предъявляют ювелирная промышленность, а также электронная, электротехническая, космическая и передовое приборостроение. То есть при гипотетической привязке денег к золоту цели денежной политики будут вступать в противоречие с развитием высоких технологий. Коллизия, прямо скажем, не из лучших.

Общие выводы, которые следует сделать мировому сообществу, включая Россию, сводятся к следующим тезисам:

Трансформация мировой валютной системы в сторону многополярности, начавшаяся с введения в 1999 г. единой европейской валюты, медленно набирает силу. Участие в нынешнем валютном конфликте первой и третьей по величине ВВП стран мира придает происходящему важное геополитическое звучание.

Конфликт еще раз высвечивает проблемы, с которыми сталкиваются промышленно развитые страны ввиду усиливающейся глобализации. В последнее десятилетие они поддерживали экономический рост и уровень благосостояния во многом за счет увеличения государственного долга. Теперь этот источник близок к исчерпанию, а противоречие между экономическими центрами с разной стоимостью рабочей силы и разными системами социального обеспечения приобретает новые формы.

России следует максимально осторожно подходить к дальнейшей либерализации ее валютного режима и режима движения капиталов. Не исключено, что в ближайшее время отдельные страны начнут усиливать контроль над этой сферой, особенно если политика денежного смягчения в США усугубит волатильность курсов главных валют и мобильность спекулятивных капиталов.

Инструменты, имеющиеся у мирового сообщества для урегулирования валютного спора между Соединенными Штатами и Китаем, весьма ограничены. При благоприятном сценарии конфликт останется латентным. При неблагоприятном – выльется в общий рост протекционизма. Многое будет зависеть от того, насколько странам Запада удастся снизить уровень государственной задолженности. При втором витке долгового кризиса он приобретет геополитическое измерение.

О.В. Буторина – д. э. н., профессор, заведующая кафедрой европейской интеграции, советник ректора МГИМО (У) МИД России, член научно-консультативного совета журнала «Россия в глобальной политике».

США. Китай > Финансы, банки > globalaffairs.ru, 14 февраля 2011 > № 739751 Ольга Буторина

Международная дженериковая компания Actavis, базирующаяся в Исландии, изучает все возможности по увеличению доходов, которые могут включать IPO, продажу компании или ее слияние с другим фармпроизводителем в 2013г. У ее СЕО Клаудио Альбрехта (Claudio Albrecht), глобальное информационное агентство Reuters и ведущая немецкая деловая газета Handelsblatt, взяли интервью во время его поездки в Германию 9 фев. Компания не находится в идеальном положении, считает ее гендиректор.

Клаудио Альбрехт сообщил, что компания ищет приобретения от 400 млн. евро (547 млн.долл.) до 500 млн. евро (80 млн.долл.). Он отметил, что фармацевтическая компания недостаточно представлена в Польше, России, Турции и некоторых странах Южной Европы. В наст.вр., на примете у Actavis есть две-три компании. Однако, он исключил возможное приобретение компании Stada Arzneimittel – из-за ценового давления в Германии.

Другие предлагаемые меры для повышения доходов включают сокращение расходов, увеличение контрактов на поставку продукции с оптовыми европейскими производителями, а также модернизацию индийского завода. Газета отметила, что Actavis планирует выйти на рынок непатентованных противодиабетических средств – совместно с польским производителем Bioton. «Почему имеет смысл ждать три года (перед продажей компании)? Я считаю, что мы можем получать больше, чем в десять раз, если все сделаем правильно», – сообщил гендиректор компании.

Actavis объявила о назначении Клаудио Альбрехта гендиректором группы в июне 2010г. Альбрехт имеет богатый опыт работы на мировом дженериковом фармацевтическом рынке, его карьера началась в компании Sandoz, где с 1987г. он руководил подразделениями в Голландии, Германии и США. В 2000г. он возглавил компанию Ratiopharm – под его руководством компания увеличила свои продажи вдвое и заняла третье место в рейтинге крупнейших дженериковых фармацевтических компаний мира. В 2008г. Клаудио открыл свою консалтинговую фирму CoMeth, которая оказывала консультационные услуги в области стратегического развития дженериковым компаниям, в т.ч. и компании Actavis. Клаудио 51г., он гражданин Австрии, кандидат юридических наук.

10 дней назад суд г. Остин (штат Техас, США) оштрафовал Actavis на 170 млн.долл. (20 млрд. исландских крон, 123 млн. евро). Компании предъявлено обвинение в том, что 2 ее американских филиала – Actavis Mid-Atlantic LLC и Actavis Elizabeth LLC преднамеренно завышали цену на дженерики, чтобы получить более высокую компенсацию по программе государственного медицинского страхования Medicaid. Мошенничество со стороны исландской компании выявил фармацевт из Флориды и сообщил об этом властям. Сумма штрафа является одной из самых больших, когда-либо выплачиваемых фармкомпаниями в США за подобные нарушения.

Польские энергетические компании PGE и PSE Operator ведут переговоры с российской Интер РАО ЕЭС по поводу строительства линии электропередачи из Калининграда в Польшу и о покупке Польшей электроэнергии, которую будет производить строящаяся в Калининграде АЭС, пишет в понедельник польская газета «Речьпосполита».

По информации газеты, первые встречи переговорщиков уже состоялись.

Сейчас польская сторона ожидает информации от российской стороны о том, сколько энергии она предлагает. Газета пишет, что эта информация будет известна уже в этом пол. По ее предварительным данным, предложение электроэнергии из Калининграда удовлетворит спрос 8% жителей Польши.

«Мы говорили с российскими партнерами о торговом обмене, потому что, конечно, мы хотели бы получать более дешевую энергию. Особенно потому что нам грозит ее дефицит на четыре-пять лет. Поэтому чем быстрее бы появились возможности импорта, тем лучше», – сказал газете глава PGE Томаш Задрога.

Газета отмечает, что Россия обещала, что первый ядерный реактор будет построен в Калининграде к 2016г., второй – к 2018. Анна Чернова

Парламентские выборы состоятся в Польше не позднее 30 окт., сообщила канцелярия президента Польши в понедельник. Канцелярия сообщила, что президент Коморовский учитывает описанные в конституции сроки парламентских выборов, поэтому самой поздней возможной датой проведения выборов будет последнее воскресенье окт.

Парламентские выборы в Польше назначаются президентом. Они должны пройти в выходной день в течение 30 дней до истечения четырех лет с момента созыва парламента.

Согласно одному из последних опросов общественного мнения Института Homo Homini для Польского Радио, правящая партия «Гражданская платформа» выигрывает у оппозиционной «Право и справедливость» всего лишь 3% голосов. По данным опроса, в котором участвовал 1,081 тыс. поляков, «Гражданская платформа» набирает 32%, а «Право и справедливость» – 28,2%. Анна Чернова

Как сообщает пресс-служба холдинговой компании «Алтайлес», 31 янв. представители предприятия отправятся в Польшу с целью проведения очередного раунда переговоров с представителями польской компании Ribegla.

В нояб. 2010г. польская сторона вышла с предложением запустить в Алтайском крае производство биотоплива – биоугля марки FLUID, который в дальнейшем может быть экспортирован в Польшу. Предполагается, что биоуголь будет выпускаться на основе технологии производства регенеративной энергии, извлекаемой из биомассы всех видов.

В Польше алтайской делегации предстоит еще раз детально проработать техническую сторону вопроса, изучив на практике работу предлагаемого польской стороной оборудования. Кроме того, лесники ознакомятся с работой котельных в г.Кракове, которые уже отапливаются данным видом биотоплива.

В 2012г. страны Европы и Китайскую Народную Республику свяжет автомобильный «Шелковый путь», по которому китайские товары будут добираться до стран Центральной Азии, Европы и России в минимально короткие сроки.

Предварительно известно, что партнеры по проекту потратили на строительство дороги более 3,4 млрд.долл. Так называемый коридор Западная Европа-Западный Китай проходит по России к границе Казахстана с Поднебесной. Сначала проект объединил российские и азиатские регионы. После подписания в апр. 2009г. Меморандума с китайскими партнерами, которое прошло в Пекине, будущая магистраль была продолжена в глубь китайской территории. А в июне 2009г. к проекту официально присоединилась Европейская комиссия.

В прокладку автомагистрали направили свои инвестиции такие известные и уважаемые финансовые институты, как Международный банк реконструкции и развития (2,125 млрд.долл.), Азиатский банк развития (700 млн.долл.), Исламский банк развития (398 млн.долл.) и Европейский банк реконструкции и развития (180 млн.долл.). Проект также официально поддержали Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ), Организация экономического сотрудничества (ОЭС), Экономическая и социальная комиссия Организации Объединенных Наций для Азии и Тихого океана (ЭСКАТО ООН), Международный союз автомобильного транспорта (МСАТ) и Международный транспортный Коридор Европа – Кавказ – Азия (ТРАСЕКА).

Длина автомобильного пути, соединяющего Европу и Китай, составит 8 445 км. Из них 2 233 км. приходятся на территорию Российской Федерации, 2 787 км. – Республики Казахстан, 3 425 км. – Китайской Народной Республики. Предварительный маршрут будет выглядеть так: Санкт-Петербург – Москва – Нижний Новгород – Казань – Оренбург – Актобе – Кызылорда – Шымкент – Тараз – Кордай – Алматы – Хоргос – Урумчи – Ланьчжоу – Чжэнчжоу – Ляньюньган. В дальнейшем он будет продолжен в Белоруссию, Польшу, Германию и Францию.

Ожидается, что большая часть грузов из европейской части земного шара в азиатскую и обратно, которая сейчас перевозится морем, будет перенаправлена на будущую автомагистраль. Объем этих грузоперевозок в финансовом отношении оценивается в 700 млрд.долл. ежегодно. Сроки доставки, по сравнению с судоходными маршрутами, сократятся в 3,5 раза. Так, доставка товаров с Дальнего Востока морским путем занимает 45 суток, по железной дороге (Транссиба) – 15 дней, а по строящейся автодороге – всего 10 суток.

Французский производитель инновационной памяти MRAM – компания Crocus Technology – может выйти на российский рынок. Финансовым партнером компании может стать «Роснано», а производство может быть размещено на одном из заводов в России, соответствующие переговоры уже велись с «Ангстремом» и «Микроном». Crocus Technology рассматривает варианты и строительства собственного завода, его стоимость может составить более 100 млн.долл.

О том, что Crocus Technology занята поиском в России площадей для создания производства, «Ъ» рассказал источник, близкий к переговорам. По его словам, французы уже побывали на мощностях зеленоградских заводов «Ангстрем» и «Микрон» (входит в «Ситроникс»), а соинвестором проекта может «Роснано».

Crocus Technology основана в 2004г. во Франции, производит энергонезависимую память MRAM. Инвесторами компании являются восемь инвестиционных фондов, финансовые показатели не разглашаются. Память MRAM хранит данные не в виде электрических зарядов, а с помощью магнитных элементов. Благодаря этому MRAM более экономична в плане потребления энергии и работает быстрее, чем распространенная сейчас память DRAM. MRAM может использоваться в устройствах для хранения данных, компьютерах и пр.

В Crocus Technology не ответили на запрос «Ъ». Директор департамента внешних коммуникаций «Роснано» Елена Санарова отказалась от комментариев, сославшись на то, что госкорпорация не может обсуждать проекты до прохождения наблюдательного совета. Источник, близкий к переговорам, утверждает, что Crocus Technology уже прошла первый инвестиционный комитет в «Роснано». «Это очень ранняя стадия, за ней последует еще несколько. В среднем проходит около трех месяцев до финального рассмотрения на наблюдательном совете»,- поясняет собеседник «Ъ».

Гендиректор «Ангстрема» Алексей Таблокин подтвердил, что компания встречалась с представителями Crocus Technology. По его словам, переговоры были в конце пред.г., но решения о возможном проекте пока нет. Директор по маркетингу «Ситроникс-микроэлектроники» Карина Абагян также подтвердила, что представители Crocus Technology были на «Микроне» и изучали завод на предмет размещения «чистой комнаты» (помещения, в которых искусственно поддерживается определенное число микрочастиц в воздухе) для производства памяти. «Если решение об аренде на «Микроне» будет принято, то они займут часть одной из производственных секций – всего их четыре. Кроме того, инфраструктура «Микрона» была модернизирована в ходе реализации проекта переноса технологии 180 нм (0,18 микрона)»,- отмечает госпожа Абагян.

Crocus Technology рассматривает разные варианты создания производства в России, утверждает источник, знакомый с ходом переговоров: речь может идти как об аренде площадей и строительстве «чистых комнат» для производства чипов, так и о строительстве завода с нуля. В последнем случае весь бюджет проекта может превысить 100 млн.долл. «Рассматриваются разные города и предприятия, а не только зеленоградские «Микрон» и «Ангстрем». Более того, Зеленоград является наименее вероятным вариантом»,- утверждает собеседник «Ъ».

Иностранные производители инновационной продукции будут проявлять все больший интерес к созданию производства в России, уверен топ-менеджер крупного производителя микроэлектроники. В авг. 2010г. главы «Роснано» и АФК «Система» Анатолий Чубайс и Владимир Евтушенков попросили премьер-министра Владимира Путина принять госпрограмму регулирования российской микроэлектроники. Одна из мер – замещение иностранных компонентов отечественными и создание в России собственного производства.

По данным Frost & Sullivan, сейчас российский рынок контрактной сборки электроники составляет всего 2 млрд.долл. в год, что в два раза меньше аналогичного показателя Словакии и Польши и почти в восемь раз меньше, чем в Венгрии.

России надо научиться «продавать» помощь. После распада СССР его союзники уже не могли рассчитывать на щедрую финансовую помощь. Россия перешла на «мягкую» поддержку, чтобы поддерживать влияние и имидж на международном уровне. Заметил ли это кто-нибудь, задается вопросом Reuters

В 2010г. российский президент Дмитрий Медведев заявил, что Россия претендует на новую роль – «наравне с другими ведущими государствами» – в решении таких глобальных проблем, как бедность и изменение климата. «Мы должны действовать в соответствии с нашим статусом», – заявил Виктор Загреков, начальник отдела департамента международных организаций МИД РФ.

Директор департамента минфина РФ Андрей Бокарев говорит, что необходимо отдать приоритет выстраиванию коммуникации. «У нас не было системного подхода к донесению наших целей», – признался он Reuters.

СССР был в числе крупнейших мировых доноров, тратя 1,5% ВВП на помощь более бедным партнерам в Южной Америке, Азии и Африке. Только в 1986г. на помощь было потрачено 26 млрд.долл. А в 2009г. – уже менее 0,3% ВВП России.

За последние четыре года Россия нарастила годовой бюджет иностранной помощи с 100 млн. до 500 млн.долл. и создала фонд помощи соседним странам в объеме 7,5 млрд.долл. «Рассматривается создание государственной структуры, соперника для агентства США по международному развитию», – передает Reuters.

Эти усилия являются частью программы по сокращению «пропасти» между Россией и ее партнерами по «большой восьмерке» – странами-донорами в течение многих лет – и усилению конкуренции с другими развивающимися странами, как Китай и Южная Африка, которые также активно наращивают международную помощь. Помимо этого, Россия также хочет укрепить свое влияние в бывших советских республиках, многие из которых получают помощь от ЕС, США, Китая и др.

Среди членов «большой восьмерки» меньше тратит только Италия – 0,16% ВВП. Британия направляет на международное развитие 0,52% ВВП, по данным ОЭСР. США в 2009г. стали лидером по сумме трат на международную помощь в денежном выражении – 28 млрд.долл. По оценкам экономистов Всемирного банка, новые доноры со средним уровнем госдоходов, как Россия и Китай, в 2008г. направили на международные программы помощи 10-15 млрд.долл.

Россия пока не получила имиджевых дивидендов. Однако такие пожертвования пока не принесли России ощутимых имиджевых дивидендов. «Россия пока мало признается в качестве донора на международном уровне, – заявил Reuters высокопоставленный источник в организации, занимающейся программами предоставления помощи в России. – Объем средств значительно вырос, но России нужно научиться, как заявлять о своих стратегиях».

России необходимо «смягчить свой менталитет», считает политолог, редактор журнала «Россия в глобальной политике» Федор Лукьянов. «У нас возобладал грубо меркантилистский подход. Мы ни во что не верим и даже слова не хотим говорить красивые, как другие, а просто верим в сделки и выгоду. Это негативно сказывается, это отталкивает. А если начать упаковывать в правильную оболочку, тогда какое-то позитивное влияние на имидж это будет иметь», – надеется Лукьянов.

Россия, действительно, не имеет выгодной для себя репутации международного «донора», констатирует Владислав Кондратьев, директор Центра стратегического планирования и развития государственных институтов департамента государственного консалтинга АКГ. «Развитие бизнес-систем».

«По комфортности ведения бизнеса Россия, согласно нашумевшим исследованиям Всемирного банка, откатывается в конец списка – и этот фактор тоже нужно учитывать. Активизация сферы международной финансовой помощи без создания благоприятных условий для развития экономики внутри страны выглядит также «двусмысленно», как и «накачивание» внутренней экономики без учета интересов глобального окружения. Важна сбалансированность. Дисбаланс можно заретушировать чисто имиджевыми действиями, но это затратно, временно и ненадежно», – говорит эксперт BFM.ru.

Тема помощи другим государствам начала привлекать к себе внимание совсем недавно, последние пару лет, говорит BFM.ru Федор Лукьянов. «Хотя Россия фактически выделяла финансовую помощь еще в советские времена, но тогда это происходило по идеологическому принципу и никогда не оформлялось в качестве международной помощи в западном понимании. Это шло по другим статьям», – поясняет эксперт.

Помощь странам, которые испытывают трудности, – весьма эффективный инструмент для создания привлекательного имиджа государства-донора, говорит политолог. «Но это зависит от умения продавать эту помощь. Евросоюз, благодаря этому инструменту (даже больше благодаря пиару), очень долго поддерживал имидж ведущей мировой силы, – говорит Федор Лукьянов. – США оказывают очень большую помощь разным странам и тем самым укрепляют свои позиции. Но, как правило, это диктуется довольно четко понимаемыми национальными интересами».

«Россию не рассматривают как страну – донор не только потому, что доля международной помощи находится на минимальном уровне и не потому, что коммуникации в этом направлении недостаточно системны. А в первую очередь потому, что в целом еще не сформированы ценности, с которыми Россию могли бы идентифицировать в мировом сообществе, – считает руководитель управления маркетинга и развития бизнеса московского регионального центра компании «АльфаСтрахование» Арсен Даллакян. – Самоидентичность российской культуры в данный момент предельна низка. В таких условиях тяжело говорить о позиционировании страны в таких узких категориях, как гуманитарное донорство», – отмечает эксперт BFM.ru.

По его мнению, не надо разбивать позиционирование страны на разные, не связанные друг с другом подуровни, типа «страна-донор», «страна-защитник», «страна- мост между Европой и Азией». «Наоборот, необходимо выработать одну зонтичную стратегию коммуникаций с понятными якорными ценностями, которые бы транслировались и тиражировались во всех сферах жизнедеятельности страны. И на это необходимо, по моим оценкам, минимум 7-10 лет», – говорит BFM.ru эксперт.

«Выбор проблем – бедность в мире и глобальный климат – показывает стремление уйти от реальных проблем в стране, – считает ведущий научный сотрудник Института системного анализа РАН Андрей Пионтковский. – У нас в стране, в зависимости от методики подсчета, 40% населения живет на грани нищеты или за этой гранью. Благотворительность – это достоинство благополучных, богатых государств, хотя бы по чисто формальным признакам, в которых уровень ВВП на душу населения на порядки превосходят наши. И то, что мы оказываем лишь 0,3% ВВП помощи бедным странам – я не считаю это недостатком нашей политики». Наталья Ищенко

Убытки чешской нефтеперерабатывающей компании Unipetrol в IV кв. 2010г. снизились почти на 26% – до 3,8 млн.долл. по сравнению с 14,64 млн.долл. за аналогичный период 2009г. Об этом говорится в официальном сообщении компании, передает Bloomberg.

Убытки Unipetrol в IV кв. 2010г. стали следствием двух остановок НПЗ в г. Литвинове, из-за чего завод снизил объемы переработки нефти.

«К сожалению, мы были вынуждены остановить установку гидрокрекинга из-за поломки, что отобразилось на наших финансовых результатах», – заявил глава финансового департамента Unipetrol Мариуш Кедра.

В 2011г. Unipetrol рассчитывает снизить постоянные издержки на 11,2 млн.долл. Капитальные инвестиции компании на 2011г. заявлены на уровне $167,6 млн., так же, как и в 2010г.

Согласно сообщению компании, доход Unipetrol за указанный период вырос на 20% – до 1,23 млрд.долл. (984 млн.долл. в 2009г.). Общая прибыль компании за 2010г. составила 93,9 млн.долл., в то время как 2009г. Unipetrol закончила с убытком 36,5 млн.долл.

Напомним, ранее подконтрольная Unipetrol (51,2% акций) Ceska Rafinerska заявила о планируемой остановке НПЗ в г. Литвинове в сент. 2011г.

Группа компаний Unipetrol контролирует три НПЗ, а также сеть АЗС Benzina (более 330 станций). Основным акционером Unipetrol является польская PKN Orlen, владея 62,99% акций.

Российский газовый холдинг ОАО «Газпром» предлагает создать сеть по транспортировке СПГ от Калининграда до Лиссабона, сообщает польская газета Dziennik Gazeta Prawna со ссылкой на неназванные источники.

В Польше находится 48 автомобильных газовых заправочных станций, из которых только треть в открытом доступе. «Газпром» предлагает построить еще 100-150 станций, на всю программу будет потрачено 1,8 млрд.долл. Неизвестно, будут ли станции принадлежать только «Газпрому», или станут расширением существующей сети польской госкомпании PGNiG, сообщается в газете. «Для русских это способ увеличить продажи газа на несколько сотен млрд.куб.м. в год», – заявляют источники газете.

Проект поддерживается министерством экономики Польши, сообщил глава нефтегазового департамента министерства Мацей Калишки (Maciej Kaliski). «По нашей информации, старший вице-президент «Газпрома» Александр Медведев предложил польским властям этот проект менее трех недель назад», – указывается в газете.

«Газпром» выпускает малотоннажный СПГ и газ в качестве моторного топлива. На данный момент «Газпрому» принадлежит 202 СПГ-станции в России и 240 за рубежом. В нояб. пред.г. холдинг заявил, что планирует удвоить количество эксплуатируемых газовых заправочных станций, построив дополнительно 200 станций в регионах России.

Литва пока не готова говорить о конкретных сроках строительства новой атомной электростанции в республике, но не отказывается от этого проекта, заявила в четверг в Вильнюсе президент балтийской республики Даля Грибаускайте на совместной пресс-конференции с главой Латвии Валдисом Затлерсом.

До конца 2009г. Литва полностью обеспечивала свои потребности в электроэнергии за счет Игналинской АЭС, работа которой была остановлена 31 дек. 2009г. в соответствии с обязательствами перед ЕС. Литва совместно с другими странами Балтии и Польшей планировала до 2018-20гг. построить новую атомную электростанцию в Висагинасе, однако для осуществления проекта Литве не хватает средств, поэтому был объявлен конкурс на участие в строительстве АЭС в качестве стратегического инвестора. Правительство Литвы намеревалось объявить результаты конкурса и назвать стратегического инвестора в строительство новой АЭС до конца 2010г. Однако на прошлой неделе конкурс по сути провалился, когда из него вышел последний и единственный кандидат – южнокорейская компания Korea Electric Power Corp. (Kepco).

«Уже половину своей электроэнергии Литва покупает на рынке по конкурентным ценам, а для того, чтобы и в будущем у нас была не только геополитическая, но и экономическая альтернатива, страна будет добиваться строительства такого предприятия (АЭС). Сейчас идут переговоры, наши возможности в плане дат недостаточно ясны, поскольку инвестора у Литвы пока нет. Но цель иметь конкурентоспособный рынок электроэнергии и относительно независимые поставки из другого источника – это геополитическая цель страны, это основа не только энергетической, но и политической независимости», – сказала Грибаускайте.

По ее словам, закрытая ИАЭС была проектом регионального типа, поэтому проект электростанции в Литве остается важным для всего региона.

«У Литвы есть инфраструктура и база для такого строительства. Литва прописала в своей энергетической стратегии намерение оставаться страной со смешанной энергетической экономикой, то есть, намерена располагать и атомной электростанцией», – сказала президент Литвы.

Находящийся в Вильнюсе с официальным визитом президент Латвии Затлерс отметил в свою очередь, что Латвия остается надежным партнером Литвы, поэтому не отказывается от участия в проекте.

«Мы доверяем Литве, от выбора Литвы, обязательств, способностей зависит реализация проекта», – сказал президент Латвии.

Среди достижений на пути к созданию конкурентного рынка электроэнергии Грибаускайте назвала включение Литвы в систему Nord Pool, в которой, по ее словам, в этом году примет участие и Латвия. Ирина Павлова

Чехия находится в Центральной или, иначе говоря, – в Старой Европе. Она граничит с Германией, Польшей, Словакией и Австрией. Гористый ландшафт, живописные озера и речные долины, множество средневековых зáмков придают ей романтический ореол. Но к тому же страна издавна славится своим высококачественным пивом и горячими лечебными источниками минеральных вод. В Карловых Варах (Карлсбад) бывали многие выдающиеся деятели европейской, в т.ч. – русской, культуры. Кроме того, Чехия – прекрасный горнолыжный курорт. Все это привлекает в страну множество туристов, причем не только летом, но и зимой.

Чехия после «бархатной революции» 1989г. сумела относительно быстро адаптироваться к рыночной экономике. И это еще один плюс, позволяющий расценивать покупку недвижимости здесь, как отличный выбор с точки зрения беспроигрышного инвестирования.

C 1 мая 2009г. граждане любой страны могут приобрести недвижимость в Чехии (за исключением лесных и с/х угодий), как физические лица. Теперь нет необходимости становиться учредителем или соучредителем чешской компании, чтобы купить дом или квартиру, к примеру, в Праге. Не обязательно прибегать и к услугам адвокатской конторы или риэлтерского агентства. Тем не менее, на практике сделка по покупке недвижимости обычно осуществляется с помощью адвоката или риэлтора. Это делает ее более надежной в плане оформления и проверки всех необходимых документов на собственность. Так, кстати, будет и менее хлопотно, что тоже немаловажно.

Согласно действующему чешскому законодательству, покупая недвижимость, необходимо, во-первых, заключить, обязательно в письменной форме, контракт купли-продажи и, во-вторых, зарегистрировать переход прав собственности на нее к новому владельцу в Реестре (Кадастре) недвижимости. Других требований нет. Однако в реальной жизни, прежде чем подписать контракт купли-продажи подписывают «контракт резервирования». Подписывая этот контракт и выплачивая задаток до 10% от суммы сделки, покупатель тем самым гарантирует, что недвижимость будет продана именно ему. В дальнейшем, если сделка срывается по вине продавца, задаток возвращается и, кроме того, с продавца в пользу покупателя взимается штраф. Если сделка не завершается по вине покупателя, то задаток остается у владельца (продавца) недвижимости.

Далее, при желании, может быть подписан договор о намерениях сторон. Этот документ подписывают, как правило, в двух случаях: первое – речь идет об очень серьезной сумме; второе – покупатель хочет оформить ипотеку. Сегодня иностранцу получить ипотечный кредит в Чехии проблематично, однако в принципе возможно. Ипотека оформляется максимум на 20 лет, а сам кредит покрывает 50% от стоимости приобретаемой недвижимости.

Следующим этапом проведения сделки будет составление и подписание контракта купли-продажи. В этом контракте четко прописываются предмет договора, обязанности сторон, условия и порядок перечисления средств (сроки, на какие счета перечисляются). Что касается счетов, это может быть счет банка, через который проводится сделка, счета адвокатской конторы, нотариуса или риэлтерского агентства. Иногда (например, вы хотите как можно быстрее получить ключ от своего чешского дома) деньги перечисляются непосредственно на счет продавца. По срокам также могут быть варианты, один из них – балансовый платеж осуществляется после регистрации сделки в Реестре недвижимости, т.е. после появления кадастровой записи о том, что права на недвижимую собственность перешли к новому владельцу. Правильным будет не забыть указать среди условий перечисления средств на счет продавца своевременную уплату им всех возможных задолженностей по налогам на приобретаемую вами недвижимость.

С адвокатской конторой можно договориться также о том, что вам помогут зарегистрировать недвижимость в коммунальных службах.

Закон позволяет осуществлять все необходимые действия по приобретению выбранной вами недвижимости без вашего личного участия. Для этого достаточно выдать адвокату соответствующую доверенность. В таком случае вашего присутствия в Чехии во время проведения сделки не потребуется.

Польский концерн PKN Orlen намерен проанализировать ряд перспективных месторождений нефти и газа в Украине с целью возможного участия в их разработке. Об этом OilNews сообщили в пресс-службе концерна в ответ на официальный запрос.

«Мы обсудили вопросы сотрудничества (в сфере добычи углеводородов. – OilNews) с нефтегазовыми компаниями в Украине. В соответствии с рядом соглашений с министерством охраны окружающей среды, мы намерены начать анализ некоторых перспективных месторождений», – отметили в пресс-службе.

В PKN Orlen сообщили, что Украина интересна компании благодаря своему географическому положению, а также нефтяному и газовому потенциалу. Кроме того, в компании сообщили о поддержке украинским правительством данных инициатив.

«Мы убедились, что известные компании (в стране. – OilNews) приветствуются. Украинский рынок, нуждаясь в большем объеме инвестиций, также дает шанс и для нашего развития», – говорится в сообщении.

Вместе с тем в PKN Orlen сообщили о том, что решение об объеме инвестиций в украинский нефтегазовый сектор еще не принято.

«Все будет зависеть от конкретных проектов, которые мы выберем с нашими украинскими партнерами. В наст.вр. пока еще слишком рано говорить о цифрах. Решение о размере инвестиций будет принято после детального анализа и отчетов наших экспертов», – сообщила пресс-служба.

Как сообщал OilNews, в дек. 2010г. PKN Orlen и министерство охраны окружающей природной среды Украины подписали соглашение о сотрудничестве в разведке и добыче углеводородов в Украине.

Позже руководство добывающего подразделения компании сообщило о том, что видит перспективу своей деятельности в Украине, в первую очередь, в сотрудничестве с госкомпаниями. Приоритетными регионами для разведки и добычи углеводородов были названы Западная Украина и Полтава.

PKN Orlen – одна из крупнейших в Центральной Европе нефтеперерабатывающих компаний, управляет семью НПЗ в Польше (три), Чехии (три) и Литве (один). Также PKN Orlen управляет сетью АЗС в Польше, Германии, Чехии и Литве.

Подразделение Orlen upstream совместно с Кувейтской энергетической компанией (Kuwait Energy Company) реализует четыре проекта по разведке и добыче углеводородов на латвийском шельфе Балтийского моря, а также участвует в совместном проекте с польской газодобывающей компаний PGNiG на северо-западе Польши.

Варшавский оператор метрополитена – Metro Warszawskie Sp. z o.o. – заказал 35 6-вагонных поездов метро у консорциума, в который вошли концерн Сименс и производитель ж/д подвижного состава – польская компания Newag. Сумма заказа составляет 272 млн. евро. На сегодняшний день это самый крупный заказ концерна Сименс в Польше, а также первый заказ на поставку полностью укомплектованных поездов Inspiro, которые недавно были презентованы на крупнейшей международной специализированной выставке транспортных технологий InnoTrans. Поезда предназначены для Варшавского метрополитена; начало поставок запланировано на осень 2012г. «Поезда Inspiro – это наиболее серьезная за последние несколько лет разработка Сименс в области инновационных экологичных решений для быстро развивающихся систем городского общественного транспорта», отметил Ханс-Йорг Грундманн, исполнительный директор дивизиона «Мобильность» концерна Сименс.

Варшавское метро на сегодня имеет одну подземную линию протяженностью 23 км., которая соединяет 21 станцию. Кроме того, ведется строительство центральной части второй линии городского метрополитена. 35 заказанных поездов предназначены для обеих линий. Предполагается, что с началом их использования будет решена проблема транспортировки быстро растущего количества пассажиров Варшавского метро. Настоящий заказ предусматривает поставку, ввод в эксплуатацию, тестирование и сертификацию поездов. Первые десять поездов будут полностью изготовлены на заводе концерна Сименс в Вене, Австрия. Сборка остальных поездов будет частично произведена партнерской компанией Newag на заводе в Польше.

При производстве поездов Inspiro используются легкие конструкции, а также современные тяговые технологии, позволяющие значительно сократить потребление электроэнергии. При выборе материала для корпуса вагонов и внутреннего интерьера специалисты Сименс большое внимание уделяли возможности его повторного использования. В результате, поезда Inspiro изготовлены на 95% из перерабатываемых материалов. Эти поезда нового поколения являются частью «зеленого» портфолио Сименс, объем продаж продуктов и решений из которого в 2010 фин.г. составил 270 млн. евро, что делает концерн Сименс мировым лидером в сфере поставок «экологически дружественных» технологий. В прошлом финансовом году такие продукты и решения Сименс помогли клиентам концерна сократить выбросы СО2 на 270 млн.т. Эта цифра равна годовым совокупным выбросам СО2 таких мегаполисов как Гонконг, Лондон, Нью-Йорк, Токио, Дели и Сингапур.

Поезда нового поколения устанавливают новые стандарты не только в сфере защиты окружающей среды, но и в области сокращения эксплуатационных затрат. Интервал между техническими обслуживаниями был существенно увеличен, что позволяет сократить затраты на плановое обслуживание и иметь больше рабочих поездов в парке. Таким образом, при наличии неизменного количества поездов пропускная способность метрополитена может значительно увеличится. Поезда достигают максимальной скорости 90 км. в час. Время высадки-посадки пассажиров существенно сократилось благодаря использованию дверей максимальной ширины и датчиков уровня загрузки вагона. Внутренний дизайн вагонов создает ощущение свободного пространства, обеспечивая максимальный комфорт для пассажиров.

Завод Bad Rappenau стал первой производственной площадкой Mondi, прошедшей FSC-сертификацию.

Расположенный в Германии завод Bad Rappenau принадлежит крупнейшему производителю гофротары – Mondi Corrugated Packaging. В ближайшее время документ, свидетельствующий о том, что компания использует в своей работе только древесину, полученную исключительно в разрешенных для вырубки местах, получат и другие заводы Mondi в Германии, Польше и Австрии.

Сертификат FSC свидетельствует об ответственном лесопользовании, с его получением компания может использовать на своей продукции соответствующий логотип, свидетельствующий о «зеленом» происхождении гофротары.

upakovano.ru

Президент РФ Дмитрий Медведев после церемонии вручения верительных грамот, которая прошла во вторник в Кремле, заявил, обращаясь к польскому послу, что отношения России и Польши обречены на успех, а также отметил позитивные изменения российско-украинского сотрудничества.

В Александровском зале Большого Кремлевского дворца во вторник прошла первая в этом году торжественная церемония вручения президенту РФ верительных грамот послами иностранных государств. Грамоты Дмитрию Медведеву вручили новые руководители дипломатических представительств Украины, Польши, Чехии, Венгрии, Киргизии, Италии, ЮАР, Габона, Сьерра-Леоне и Малайзии.

Послы Малайзии и Сьерра-Леоне пришли в национальных одеждах. Посол африканской республики был одет в длинную белую тогу с вышивкой национальных узоров и белоснежном головном уборе с кисточкой.

По традиции после вручения грамот Медведев обратился к послам с речью, в которой сказал об отношениях с каждым из государств, которые они представляют.

«2010 год ознаменовался кардинальными позитивными изменениями в российско-украинских отношениях. Совместными усилиями мы перешли к конструктивному стратегическому партнерству, которое уже начало приносить конкретные плоды. Ожили связи, которые были разрушены некоторое время назад, укрепилось взаимодействие в международных делах», – сказал Медведев.

«Сегодня мы можем смело смотреть вперед, ставя перед собой конкретные задачи, и вчера об этом я говорил по телефону с президентом Януковичем», – добавил президент.

Он подчеркнул, что важным и очень перспективным партнером для России является Польша. «Я недавно посетил с визитом Варшаву и, надеюсь, мы открыли новую страницу в истории наших отношений. Мы обязаны не только помнить прошлое, но и позитивно смотреть вперед. Если эти две составляющие будут соблюдены, уверен, наши отношения обречены на успех», – заявил президент.

Медведев также особо отметил тесные и дружественные отношения России с Киргизией. «Мы помогали Киргизии в трудный период. Будем и впредь оказывать необходимое содействие, последовательно укреплять связи и многостороннее сотрудничество в регионе на благо народов наших стран и обеспечения безопасности и стабильности в Центральной Азии», – сказал Медведев.

Говоря об отношениях с Чешской Республикой, президент отметил, что Россия настроена на наращивание взаимовыгодного сотрудничества, развитие политического диалога, укрепление взаимодействия в различных областях, в т.ч. торгово-экономической и инвестиционной.

По словам Медведева, хорошие взаимовыгодные возможности есть для развития сотрудничества с Венгрией. Президент напомнил, что сейчас Венгрия председательствует в Евросоюзе.

«Искренне желаем нашим венгерским партнерам успеха и рассчитываем, что председательство вашей страны будет способствовать углублению партнерства между Россией и ЕС», – отметил глава государства.

Говоря об отношениях с Южно-Африканской Республикой, Медведев заявил, что «присоединение ЮАР к формату БРИК – отныне БРИКС – полнее раскроет потенциал нашего взаимодействия».

С Малайзией, по словам Медведева, Россия будет работать в сфере высоких технологий, энергетики, в т.ч. атомной, а также в областях телекоммуникаций, космоса и гражданской авиации.

Президент также отметил, что для активизации сотрудничества с Габоном «есть добротная договорно-правовая база, дело остается за проработкой и реализацией конкретных проектов».

Президент также отметил, что Россия заинтересована в расширении политического диалога и новых формах экономического сотрудничества с Республикой Сьерра-Леоне.

«Хорошим примером здесь является осуществляемый российскими специалистами проект внедрения экологически чистых технологий в сфере рыболовства и переработки рыбной продукции», – сказал Медведев.

Австрия, Венесуэла, Греция, Польша и Швейцария отказались от употребления трансгенов. Столица России, Москва, стала первым городом в РФ, которая в пред.г. запретила употребление продуктов, содержащих генно-модифицированные организмы (ГМО). Причиной этому стал принятый закон об ограниченном использовании генно-модифицированных организмов. Украина пока лишь на начальной стадии борьбы с ГМО.

О наличии чужеродных генов в продуктах говорят лишь специальные пометки на упаковке. Главный диетолог минздрава Украины Олег Швец заявляет, что маркировка на продукции соответствует ее реальному содержанию. Но существует другая сторона медали. По его словам, надписи «Без ГМО» больше всего бьют по кошельку потребителей. Экспертиза для выявления генно- модифицированных организмов в продукции проводится за счет покупателей.

В свою очередь, как сказала «Эхо» директор Института по правам человека, депутат Милли меджлиса Айтен Мустафаева, ГМО – продукты питания, содержащие в себе генно-модифицированные организмы. ГМО не относится к пищевым биодобавкам, т.к. это семена, выращенные с помощью генной инженерии. т.е. семена, получаемые путем скрещения генов животного и растения. К примеру, существует научно-популярный фильм, в котором демонстрируется, как ген скорпиона вводится в картофельный ген. В результате получается овощ, который бывает стойким к морозам, его не трогают вредители, он бывает больших размеров и т.д.

«Однако опасность заключается, во-первых, в том, что генная инженерия скрещивает два совершенно разных вида: растение и животное. Во-вторых, тот факт, что растение не трогают насекомые, говорит о том, что оно является опасным. В-третьих, ученые, на протяжении нескольких лет исследуя эти овощи и фрукты, пришли к выводу, что они наносят вред здоровью. Приводят к понижению иммунитета, снижению реакции на антибиотики, аллергическим реакциям и бесплодию. Все это дает понять, что к таким продуктам следует быть осторожными и не идти на определенные экономические выгоды, т.к. употребление продуктов ГМО наносит вред здоровью, урон нации и генофонду. Многие страны в результате этого стали отказываться от продуктов, содержащих ГМО», – отметила она.

Как сказала эксперт, в России на протяжении 12 лет поэтапно принимаются определенные законодательные акты и шаги, которые ограничивают ввоз продуктов, содержащих ГМО. Стоит заметить, что 26 африканских стран отказались от приема в качестве гуманитарной помощи от Всемирной торговой организации семян, содержащих ГМО. В Евросоюзе принят предел – 0,9% допустимая норма содержания в продуктах ГМО. Однако отдельные европейские страны ввели полный запрет на ввоз таких продуктов.

«Кроме всего этого, потребители имеют право быть информированными о продуктах, содержащих ГМО. На продуктах должны быть пометки о содержании ГМО. Тогда люди будут иметь право выбора. Стоит отметить, что посевы семян, содержащих ГМО, приводят к тому, что после них на определенной территории больше ничего не растет. Поэтому Азербайджан, обладающий большими природными ресурсами, хорошими климатическими условиями, может столкнуться с проблемами. Здесь играют роль корпоративные и коммерческие интересы больших транснациональных корпораций, которые внедряют в Азербайджане эти технологии, чтобы завоевать наш рынок», – пояснила А.Мустафаева.

По ее словам, наша страна не обладает лабораториями, которые могут исследовать семена, овощи и фрукты на генном уровне, такими специалистами, которые могут работать в данных лабораториях, развернутых на границе. Поэтому наша граница полностью открыта для ввоза такого рода продуктов. В Азербайджане никто не обращает внимания, имеется ли в продуктах ГМО или нет. Творится полный беспредел. К примеру, на прилавках месяцами лежат овощи, фрукты с ГМО, которые не портятся.

Как сказала депутат, в Азербайджане действует закон «О безопасности продуктов питания», но в нем нет информации о ГМО или пищевых добавках. Обязательно нужно ввести поправки и дополнения в закон. Правительству следует поднять вопрос о создании лабораторий и привлечении специалистов, которые смогут проводить генетические анализы этих продуктов и семян. В законе имеется пункт, что решение о завозе семян принимает исполнительная власть.

«Как может принимать исполнительная власть такие решения без элементарных технических возможностей и знаний? Чтобы улучшить ситуацию, следует вести работу по просвещению населения, людей, принимающих решения. Чиновники обязаны знать, что безопасность продуктов питания – это не только недопущение продажи просроченных товаров.

Главная беда в том, что чисто внешне обыкновенные продукты ничем не отличаются от продуктов, содержащих ГМО. Однако они приведут к далеко идущим угрозам. Безусловно, есть необходимость трансляции научно-популярных фильмов, где рассказывается о продуктах, содержащих ГМО», – заключила А.Мустафаева.

Гендиректор Lietuvos gelezinkeliai (Литовские Железные дороги) Стасис Дайлидка и руководитель по зоне Восточной Европы немецкой логистической компании DB Schenker Rail Андреас Липка подписали протокол намерений о развитии ж/д перевозок.

Конкретно речь идет о развитии инфраструктуры станции Шяштокай на польско-литовской границе. Для этого будет задействован польский филиал компании DB Schenker Rail Polska, пишет transp.lt.

«Используя общими усилиями пограничную станцию и инфраструктуру терминала станции Шяштокай мы не только увеличим перевозки, но и будем искать пути совершенствования их технологий и наилучших логистических решений транспортировки грузов», – говорит Дайлидка.

Для этого будет максимально задействован Каунасский центр логистики, через который грузы можно будет распределять между направлениями Север-Юг и Восток-Запад. С этой целью предполагается учредить в Каунасе Общественный центр логистики.

Следующим шагом станет подписание – не позже, чем в I пол. – польско-литовского договора о об организации перевозок через польско-литовскую границу.

DB Schenker является одним из крупнейших в Европе предприятием в сфере транспорта и логистики. На подведомственных ей двух предприятиях – DB Schenker Rail и DB Schenker Logistics – занято 91 тыс. работников в 130 странах. Ее годовой оборот 15 млрд. евро.

Президенты Польши и Франции Бронислав Коморовский и Николя Саркози, а также канцлер Германии Ангела Меркель обсудили в понедельник в Варшаве приоритеты приближающегося председательства Польши в ЕС. Встреча прошла в рамках организации «Веймарский треугольник». Подобный саммит стал первым за последние пять лет.

«Мы говорили о приоритетах польского председательства, а также о вопросах общей обороны и безопасности. Надеемся, что во время польского председательства эти темы буду развиваться прогрессивно», – сказал Коморовский на совместной с Саркози и Меркель пресс-конференции в Варшаве.

По его словам, стороны договорились о сотрудничестве в обучении дипломатов, о возможности углубления сотрудничества научных институтов, о перспективе сотрудничества телевидения трех стран.

На конференции также затрагивали вопрос отношений с Россией. Саркози заявил, что Франция приветствует подход Коморовского к отношениям с Москвой, а Коморовский, в свою очередь, отметил, что приглашает президента РФ Дмитрия Медведева как гостя на саммиты «Веймарского треугольника».

В прошлый раз такой саммит проходил в дек. 2006г. Польша стремится возобновить регулярные контакты государств в рамках «Веймарского треугольника».

Власти Польши придают «Веймарскому треугольнику» большое значение. Ранее Коморовский неоднократно заявлял, что сильная позиция Польши в ЕС зависит в т.ч. от тесного сотрудничества в рамках этой организации. Трехсторонние германо-франко-польские саммиты начали проводиться с 1991г., когда в немецком Веймаре встретились министры иностранных дел трех стран. Анна Чернова

Крупнейший банк Испании Santander покупает 100% акций третьего по величине банка Польши Zachodni WBK, к которому в пред.г. приценивался российский Сбербанк. Как пишет газета El Mundo, Santander выделяет на приобретение 16,6 млрд. злотых (4,24 млрд. евро).

Большая часть суммы, 2,9 млрд. евро, отойдет ирландской банковской группе Allied Irish Banks, с которой испанцы договорились в пред.г. о продаже 70,4% акций Zachodni WBK после того, как официальный Дублин вынудил AIB продать непрофильные активы, пообещав в обмен финансовую помощь в 3,5 млрд. евро. Оставшиеся 29,6% будут куплены Santander у миноритариев. Соответствующей поддержкой испанцы заручились в дек., когда сделку разрешила Еврокомиссия.

Zachodni WBK управляет 512 филиалами в Польше и занимает 8% банковской отрасли страны. В 2009г. он получил чистую прибыль в 222 млн. евро. В июне пред.г. британская газета Independent писала, что Сбербанк присматривался к Zachodni WBK и искал партнера для сделки. Планы российского банка сорвались по инициативе Варшавы, которая запретила покупать Zachodni WBK организации, имеющей господдержку.

Государственная газовая компания Польши PGNiG начинает переговоры с «Газпромом» по вопросу снижения импортной цены на газ, передает польский телеканал TVP. Они могут затянуться на несколько месяцев, предупреждает замглавы PGNiG Радослав Дудзинский. «Газпром» дал согласие на переговоры.

Варшава настроена оптимистично. По словам Дудзинского, если бы «Газпром» был против, он бы уже давно отказался, однако этого не делает, что должно расцениваться как положительный для польской стороны сигнал.

Дата проведения первой встречи до сих пор не установлена. Переговоры пройдут как в Варшаве, так и в Москве, отмечают в PGNiG.

В янв. 2010г. «Газпром» и PGNiG подписали договор об увеличении объемов поставок газа в Польшу с этого года на 11 млрд.куб.м. в год и продлении контракта между Москвой и Варшавой с 2022 до 2037г. В конце окт. сроки были изменены до 2022г. В этом году «Газпром» должен поставить 10,5 млрд.куб.м. углеводородов в Польшу, которая импортирует 70% необходимого стране газа.

По статистическим данным, 2010г. стал вторым по объему продаж напольных покрытий для европейских производителей за все время ведения статистики. Члены Ассоциации европейских производителей напольных покрытий (EPLF) продали в общей сложности 479 млн. кв. м полов, сообщило издание Timber in Construction.

Рыночная доля участников EPLF в секторе напольных покрытий выросла на 8,1%. Ключевые рынки в Западной Европе сохранили стабильность, продажи выросли с 285 до 299 млн. кв. м.

В странах Восточной Европы был зафиксирован рекордный объем продаж – 104 млн. кв. м. Крупнейшим рынком стала Польша с 28 млн. кв. м., Россия находится на втором месте, и объем продаж тут стабильно растет.Продажи европейских полов в Северной Америке составили 41 млн. кв. м., в Южной – 16 млн. кв. м.

Европейская система торговли квотами на выбросы парниковых газов возобновила торги, передает Reuters. При этом фактически сделки не осуществляются, т.к. трейдеры опасаются появления на рынке краденых квот, из-за которых торги были прекращены 19 янв.

Торги открыты в т.ч. во Франции, Великобритании, Германии, Нидерландах и Словакии, сообщил источник в Еврокомиссии. Ранее эти страны предоставили отчеты о безопасности национальных систем торговли выбросами.

В результате январской кражи со счетов Чехии пропали 500 тысяч углеродных ед. Они переместились на счета Польши, Лихтенштейна и Эстонии, а потом и вовсе исчезли. В ходе расследования выяснилось, что сумма награбленного возросла до 2 млн. сертификатов. Они оцениваются в 30-45 млн. евро.

Глава гендиректората по климату ЕК Йос Делбеке тогда жаловался на халатность ряда государств при обслуживании национальных регистров выбросов. «У меня даже слов нет насчет безалаберности, которую демонстрируют некоторые страны. Кажется, около половины стран-членов не восприняли наше предупреждение всерьез», – сказал Делбеке. По словам чиновника, в 2013г. в ЕС будет заведен более безопасный единый регистр национальных квот.

Всего на европейской бирже выбросов открыто продается десятая часть всех квот, выдаваемых странам-членам ЕС согласно механизму, прописанному в Киотском протоколе. Страны, сокращающие выхлопы, могут продать «излишки» другому государству и получить прибыль.

Мировой экономический кризис тяжело сказался и на винодельческой отрасли страны, сообщает Русская газета в Болгарии.

Он нанес тяжелый удар по болгарскому виноделию как раз в момент, когда оно уверенно становилось на ноги после сотрясений перехода к свободной рыночной экономике в 90гг. прошлого века. Тогда были потеряны многие традиционные для Болгарии рынки в Восточной Европе и отрасль постепенно декапитализировалась. Началось обновление как виноградных массивов, так и винодельческих предприятий, в т.ч. и на средства по доприсоединительной программе Сапард ЕС, как пришел новый, мировой, кризис, который значительно сократил рынок вина. Самый серьезный срыв был в 2009г., утверждает проф. Пламен Моллов, председатель Болгарской палаты виноградарей и виноделов.

«Мы отметили сокращение рынка на, порядка, 40-45%, – уточнил г-н Моллов. – А это очень большой спад. В последнее время мы отмечаем некоторое оживление, но все еще нельзя сказать, долгосрочная ли это тенденция улучшения или, скорее, сохранение ситуации».

Зарегистрированный рост экспорта вина в 2010г. в сравнении с 2009г. составил 10%. Экспорт в пред.г. был направлен, преимущественно, на Россию (почти половина экспорта), а также Польшу, Великобританию, Германию. Впервые болгарские вина появились в 2010г. и на бразильском рынке. Предпринимаются попытки освоить и привлекательные рынки Японии и Китая. К сожалению, однако, лучшие болгарские вина на мировых рынках не найти. Их употребляют на месте, потому что пока отечественные вина пробиваются, преимущественно, в более низких ценовых категориях из-за хорошего соотношения цены и качества. Другими словами, они реально недооцениваются, т.к. не имеют славы давно утвердившихся французских, итальянских или испанских вин, например.

«Как качество вина, Франция никоим образом не превосходит Болгарию, болгарские вина ничем не уступают французским, а в некоторых случаях даже лучше, – утверждает проф. Моллов. – Но Франция продает с вином и историю, традиции и все, что связано с вином, и делает это великолепно. Когда покупатель на мировом рынке слышит «французское вино», то воспринимает это как знак качества, тогда как слыша о болгарском вине, не знает, чего ожидать. И покупает французское вино, потому что рынок вина очень консервативен. Т.наз. новые винодельческие страны все же осуществили прорыв, но они годами вели массированную рекламную кампанию. Завладели рынком, благодаря большим партиям, низким ценам и довольно приличному качеству».

Небольшая по территории Болгария не может как и они утвердить свои вина, заполонив рынок большим количеством продукции. Остается делать ставку на качество, что наша страна и делает. Болгария производит, хоть и небольшими сериями, все более качественные вина, утверждает инж. Моллов. «Если 5-10 лет назад было трудно назвать больше десятка марок болгарского вина мирового уровня, сегодня почти каждое предприятие может представить, по меньшей мере, по 2-3 марки вин экстра качества, а некоторые и больше. Уже год-два как на рынке появляются поистине эксклюзивные вина. И не потому, что мы их так оцениваем, а потому, что международные конкурсы постоянно это доказывают. И поэтому я оптимист. Вопрос в том, чтобы утвердить на рынке даже и элитное вино, надо сделать огромный шаг, требуются долгосрочные, систематические усилия для его популяризации».

Один из путей достижения этой цели может быть винный туризм – показать гостям Болгарии, что в нашей стране есть изобилие разнообразных элитных вин. Так что если хотите попробовать лучшие болгарские вина, то это можно сделать в болгарских погребках или хороших ресторанах. Еще одна возможность – специализированные энологические дегустации на мировых форумах вина, но доступ посетителей там сильно ограничен.

На сегодня в Украине установлена действенная система предрегистрационного контроля медицинских изделий и государственного контроля за соблюдением требований законодательства по обеспечению надлежащего качества медицинской продукции, – сообщает пресс-служба государственной инспекции по контролю качества лекарственных средств министерства здравоохранения Украины.

На 20 янв. 2011 в Украине зарегистрировано 6038 позиции медицинской техники и изделий медицинского назначения, из них 898 (14,9%) позиций отечественного производства и 5140 (85,1%) позиций зарубежного производства.

Из них 5 140 (85,1%) – зарубежные, остальные 898 (14,9%) – отечественные. Наибольшее количество зарегистрированных ИМН из Германии (1 106), США (938), отечественные (898), Китай (535), Российской Федерации (482), Италии (339), Франции (296), Японии (294), Великобритании (271), Польши (242).

Незарегистрированные медицинские изделия могут ввозиться на таможенную территорию Украины без права реализации и без права применения в медицинской практике, в частности, с целью проведения процедуры регистрации, для участия в выставках, в гуманитарных целях и т.д.

В частности, в 2010г. в Гослекинспекцию минздрава поступило 784 писем-сообщений на ввоз незарегистрированных медицинских изделий. Из них в целях оказания гуманитарной помощи – 541; с целью государственной регистрации (перерегистрации), экспонирование на выставках, конференциях, проведение многоцентровых клинических испытаний лекарственных средств – 243.

В течение 2010г. качестве благотворительной помощи в Украину было ввезено:

* Инвалидных колясок – 1701 шт.

* Рентгеновских аппаратов – 23 шт.

* Шприцев – 57100 шт.

* Перевязочного материала – 55400 шт.

На протяжении 2010г. гуманитарные грузы чаще получали:

* Благотворительные и общественные организации – 53, 2%;

* Религиозные организации – 18,2%;

* Лечебно-профилактические учреждения – 15,4%;

* государственные организации – 4%;

* Организации Красного Креста – 3,5%;

* Школы и дома-интернаты – 0,7%;

* Организации инвалидов – 0,9%.

Среди стран, оказывающих помощь Украине в виде изделий медицинских ведущее место принадлежит Германии, из которой поставлено 37,8% ввозимого гуманитарного груза. Из США поступило – 12,1%. Нидерланды удерживают третью позицию с показателем – 10%.

Нетрадиционный газ не заменит Европе поставок из России. Основу снабжения Европы составят долгосрочные контракты с «Газпромом». Проблема только в цене газа

«Забудьте тезис про то, будто добыча нетрадиционного газа является чисто американским феноменом, – советует Йоханнес Тайссен (Johannes Teyssen), глава крупнейшей немецкой энергетической компании E.ON. – Мы видим добычу нетрадиционного газа и в Австралии, и в Азии. Так почему этого не должно произойти и в Европе?»

Немецкий топ-менеджер уверен: Европа непременно обратится к сланцевому и другим видам нетрадиционного газа, добываемого с помощью новейших технологий из твердых пород: «Наш континент больше других зависит от импорта энергоносителей, а поэтому нам следует радоваться каждому самостоятельно добытому куб.м.», – говорит Йоханнес Тайссен.

Он предупреждает, что освоение принципиально новых газовых месторождений станет в Европе процессом достаточно долгим и дорогим. Это связано, с одной стороны, с тем, что разведанные залежи находятся довольно глубоко. С другой стороны, в густонаселенной Европе необходимо будет уделить повышенное внимание экологическим аспектам. Однако утверждение, будто технология добычи нетрадиционного газа изначально настолько экологически вредная, что от нее в принципе следует отказаться, глава компании E.ON считает в корне ошибочным: «Это далеко не так грязно, если все делать правильно».

Потенциальными кандидатами на широкомасштабную добычу нетрадиционного газа он считает такие страны, как Польша, Украина, Румыния и Германия. В перспективе нетрадиционный газ сможет заменить в странах Европейского Союза тот газ, который пока добывается здесь из постепенно истощающихся традиционных месторождений. А в идеале будущие объемы добычи из новых источников даже несколько превзойдут нынешние, полагает немецкий топ-менеджер.

Долгосрочные контракты и гибкое ценообразование. Тем не менее, ни о каком самообеспечении не может быть и речи – тут Европа принципиально отличается от Соединенных Штатов. «Это означает, что нам не обойтись без долгосрочных энергетических партнеров. Соответственно, ведущую роль по-прежнему будут играть многолетние контракты на поставки традиционного природного газа. Мы ни в коем случае не собираемся от них отказываться», – подчеркивает глава концерна E.ON, чья дочерняя фирма E.ON Ruhrgas является крупнейшим в Германии импортером российского газа. И, судя по высказываниям Йоханнеса Тайссена, намерена им и остаться.

То, что российский газ, поступающий по трубопроводам в рамках долгосрочных контрактов, стоит обычно дороже, чем газ на спотовом рынке, немецкий топ-менеджер, в принципе, считает нормальным: за надежность и предсказуемость поставок следует, как он выражается, платить страховую премию. И все же разрыв в ценах не должен быть слишком большим. «Очень важно, чтобы все наши поставщики осознали: на мировом газовом рынке возникла новая ценовая реальность, – подчеркивает Тайссен. – Мы заинтересованы в том, чтобы Россия сохранила и даже увеличила свою долю на европейском рынке, однако для этого газ должен предлагаться потребителям по конкурентоспособным ценам».

Эти слова главы концерна E.ON являются недвусмысленным призывом к российскому «Газпрому» проявлять больше гибкости в вопросах ценообразования. Ведь оговоренный в долгосрочных контрактах и привязанный к стоимости нефти механизм формирования цен на газ привел к тому, что за поставки из России европейцам в наст.вр. приходится платить намного больше, чем, скажем, за сжиженный газ с Ближнего Востока. Автор: Андрей Гурков. Редактор: Андрей Кобяков

Розничные продажи выросли в 2010г. в странах-членах ЕС и еврозоне на 0,7%, передает Евростат. В дек. продажи в еврозоне упали в месячном исчислении на 0,6%, в 27 странах – на 0,4%. Для сравнения, в нояб. они упали лишь на 0,3% и 0,1% соответственно.

Аналитики ожидали в дек. повышения продаж на 0,5% в связи с традиционным сезоном рождественских распродаж. В годичном исчислении декабрьские продажи в еврозоне упали на 0,9%, в странах-членах ЕС – на 0,1%.

Меньше всего в дек. стали покупать на Мальте, в Словении, Ирландии и Литве, зато жители Португалии и Польши, наоборот, устремились перед Новым годом в магазины. За год покупательская активность снизилась в Румынии, Испании и на Мальте. В Польше, Эстонии и Латвии она выросла.

Кавказ особого назначения

Об авторе | Вадим Павлович Дубнов родился в 1962 году в Киеве. Закончил Московский институт инженеров транспорта по специальности “Прикладная математика”. С 1994 по 2006 год работал в журнале “Новое время” обозревателем, редактором отдела политики, заместителем главного редактора. После смены собственника журнала работал в газете “Газета”, сотрудничал с российскими и зарубежными СМИ, с 2004 года — постоянный колумнист раздела “Комментарии” сетевого издания “Газета.ру”. С 2009 года — обозреватель Русской службы “Радио Свобода”.

Кавказ особого назначения

Родина на своих самых южных рубежах меня явно не ждала. Километровый мост через реку Самур, соединяющий Азербайджан и Россию, заканчивался наглухо закрытыми воротами. “Закрыто, — сказал пограничник голосом продавщицы и пояснил: — Здесь нет пешеходного погранперехода”. То есть пешком нельзя, только на колесах. Вернее, можно — если минут сорок подождать что-нибудь колесное и, проехав на нем метров десять, получить заветный штамп в паспорте. И попытавшись, наконец, с этим штампом начать свое путешествие по Кавказу, услышать уже на выходе с погранпоста: “Пешком нельзя. Ждите машину…”.

По мосту, кстати, курсируют в обе стороны специальные маршрутки. По сто рублей с пассажира. Мост еще в советские времена назывался Золотым. Без всякого намека на восточную цветистость.

Дагестан

Счастье в кредит

Россия начинается с Дербента. Самый древний и самый южный город России — как запущенный склад с реквизитом к восточной сказке, поставленной так давно, что об успехе постановки все уже давно забыли, научившись жить на подмостках. Но это история на тысячи лет старше самой России, она вместе с географией оказывается словно немного чужой, как и весь Дагестан. Хотя и сам Дербент, где азербайджанцы переплавили в себе потомков персов и арабов, русские стали просто одним из кавказских народов, а евреи говорят на персидском, оказался Дагестаном словно лишь по прихоти истории, в чем, кажется, и черпал свое городское, такое непонятное Махачкале или Хасавюрту, вдохновение.

Еще несколько лет назад здесь не слышали ни о ваххабитах, ни о беспощадной войне за власть. В Дербенте и думать не думали, что их выборы станут событием общероссийского значения.

Путь к нынешней катастрофе, которым Дагестан шел десятилетиями, в Дербенте можно изучать по нескольким последним годам. Здесь нет работы, как в древних кварталах нет воды, но за высокими заборами, в тенистых двориках ничего не напоминает о разбитых мостовых. Здесь машина может чиниться с дедовских времен, но дом — всегда торжество евроремонта и особого южного уюта. “Работа у дагестанца не заканчивается” — смеются дагестанцы, и работа — это и есть дом, ради которого откладывается каждый рубль.

И эту форму благосостояния можно было принять за тайну, если бы ее кто-нибудь скрывал. Никто не собирается бить тревогу по поводу поистине африканского уровня детской смертности — и правильно. Ребенок рождается здесь так же внезапно, как и умирает после получения детского пособия. Цена инвестиции — всего две справки. Количество пенсионеров тоже должно бы взволновать демографов, но и они спокойны. Страшный бич Дагестана — повальная инвалидность, и если, скажем, девушка не имеет соответствующего свидетельства, ее шансы выйти замуж, говорят, существенно снижаются — кому нужна нищая жена. Услуга в последнее время дорожает. Если еще недавно справка оценивалась в полугодовую доходность, то есть тысяч в тридцать рублей, то теперь ставки выросли вдвое. Зато, как говорят знающие люди, теперь ее можно купить в кредит.

“И вы думаете, что в Москве этого не знают?” — запальчиво спрашивает лидер коммунистов затерянного в горах Табасаранского района Казихан Курбанов. Коммунистов он не любит, но другой формы хоть какой-то оппозиционности не видит. Когда он пошел регистрировать учрежденный им Антикоррупционный комитет, с него, разумеется, попросили взятку. Он знает ответ на свой вопрос. “Просто Москве легче завалить нас халявными деньгами, чем что-то придумать. А когда деньги кончатся? Или кому-то станет их для нас жалко? Что будет? Я скажу: будет Киргизия”.

Дагестанский экономист Михаил Чернышев, не боясь Киргизии, мечтает о том дне, когда Дагестан оторвут от бюджетной кормушки. Но, кажется, он не очень верит в то, что этот день близок. В связи с чем дает, кажется, исчерпывающую формулировку.

— Отношение Москвы к Дагестану совершенно колониальное, но хуже другое: у нас нет ресурсов, которыми колония может быть интересна. Банановая республика — без бананов. Поэтому к нам не идет никто, кто мог бы колонию хоть как-то модернизировать, поднять с ее феодального уровня. А единственным ресурсом — в отсутствие газа, нефти, рыбы или золота — становится близость к бюджетным потокам.

Все остальное — вторичные следствия. Включая и то, что так заунывно принято перечислять в списке корней зла — терроризм и коррупцию.

Охрана для и.о.

В Дагестане убивают милиционеров, боевиков, тех, кого подозревают, что они боевики, министров, глав местных администраций. Недавно убитого главу администрации Магарамкентского района на юге Дагестана, недалеко от Дербента, сменил новый, в начале июня его тоже убили. “Расстрельная должность, ничего не поделаешь”, — объясняет коллега. Глава администрации, может быть, и не хотел бы на этой должности работать, но надо, потому что на него уже сделаны ставки у тех, кто повыше. Но у соперников тех, кто повыше, сделаны другие ставки, и глава администрации вынужден ждать, кто выстрелит первым. А еще есть “лесные братья”, у которых имеются свои вопросы. Точно так же, говорят, не хотел быть мэром Дербента Феликс Казиахметов. Но пришлось. Ставки были куда как высоки — служивший тогда президентом Муху Алиев должен был показать Москве, что контролирует ситуацию в республике сверху донизу. А соперники Муху Алиева должны были показать обратное.

Так в Дербент пришла большая политика. Через Дербент пролегли все дагестанские фронты, здесь столкнулись в великой, будто бы за сам пост президента, битве все самые значимые фигуры полыхающей республики. Как победил, не желая того, Казиахметов вместе с президентом Муху Алиевым, знает теперь вся Россия и ее Верховный суд, который результаты выборов отменил. Казиахметов, который был до этого мэром, свою должность сохранил. Однако Муху Алиев не доказал того, что должен был доказать. Феликс Казиахметов с явным облегчением покинул свой пост.

Только в том-то и суть Дагестана, что любой руководитель здесь — лишь исполняющий обязанности. Которому очень нужна охрана.

Мэр Хасавюрта Сайгидпаша Умаханов — один из дагестанских тяжеловесов первого порядка и первого призыва и один из немногих, кто из этого состава по сей день жив. “За всеми терактами, которые здесь происходят, стоит какой-нибудь богатый дагестанец, который рвется к власти”, — убежден он. Он ищет деликатные формулировки.

— Новый президент Дагестана Магомедсалам Магомедов — парень молодой, грамотный. Но если бы он был самостоятельным руководителем, может быть, что-то бы и получилось. Я думаю, у него есть какие-то обязательства, которые мешают ему работать. И те люди, которым он дал обязательства, мне кажется, слишком многого хотят.

Умаханов не называет этих людей, хотя дает понять, что иные из них проживают в Москве. У него ко многим из них свои счеты, но, кажется, он невольно выдал политическое дополнение к той исчерпывающей формуле про банановую республику без бананов, но с бюджетными дотациями, которую вывел экономист Чернышев.

Вертикаль и ее вольница

В Дагестане уже давно перестали, как заклинание, повторять миф о сложившемся национальном разделении труда: аварцы, дескать, занимаются нефтью, даргинцы — шерстью, лакцы — рыбой, и все это — часть тонкой балансовой настройки говорящего на сорока языках Дагестана. На самом деле уже давным-давно здесь убивают за право быть диспетчером того потока, который называется бюджетными дотациями. Это называлось борьбой за власть, в которой при всей своей беспредельности были хоть какие-то закономерности и даже некоторые компромиссы. Гаджимурад Камалов, бизнесмен и издатель популярной в Дагестане газеты “Черновик”, объясняет наблюдаемую динамику так, как и положено выпускнику физфака.

— По крайней мере, была формула, по которой можно было хотя бы оценить ситуацию — о том, чтобы ее просчитать, речи не было никогда. Имелось такое политическое число Авогадро. Одни беспредельщики увеличивали критическую массу с одной стороны, другие беспредельщики увеличивали ее с другой стороны, и это позволяло канатоходцу-лидеру удерживать равновесие. Но любая попытка навести порядок чревата. Скажем, Муху Алиев пытался провести системные изменения на таможне. И что получилось: из организма была вырвана голова, а все, что было заражено, ушло вовнутрь, и теперь это уже даже не контролируется.

А потом необходимость договариваться и составлять хоть временные коалиции отпала сама собой: лидера республики стала назначать Москва. Теперь силу надо было показывать не друг другу, а Кремлю, и договариваться между собой стало почти не о чем.

А великих беспредельщиков в Дагестане остались единицы — кто-то ушел, но большая часть просто отстреляна. Правозащитник Заур Газиев вспоминает убитого в прошлом году министра внутренних дел Адильгирея Магомедтагирова, и уже никто с традиционной уверенностью не говорит, что он стал жертвой “лесного” подполья.

— Весь Дагестан знал, что Магомедтагиров контролировал участок нефтепровода Баку — Новороссийск от Махачкалы до границы с Азербайджаном — со всеми врезками, “самоварами” — кустарной нефтеперегонкой, таможней. И, конечно, ему надо было договариваться со всеми центрами силы.

А теперь место Магомедтагирова заняли эти самые центры силы помельче. В полном соответствии с законами вертикали: на каждой ее ветке висит список обязательств перед теми, кто веткой повыше. Москва, как известно, ставит на сильного, а бесспорно сильного в Дагестане нет, поэтому вертикаль президентом по сути и заканчивается. Ниже начинается вольница, при которой день без контртеррористической операции или убийства в Дагестане как редкий праздник, которого никто уже и не ждет. В Дербенте, кажется, уже на полном серьезе решили считать себя центром дагестанской политики. “Через год начнем Магомедсалама валить”, — доверительно анонсировал свои планы один из местных делателей местных королей.

Лес навсегда

Заур Газиев рассказывает обычную для Дагестана историю.

Гусейн Мусалаев был младшим братом шести сестер, и можно только догадываться, как ждал его появления отец. В двадцать лет Гусейн женится. У него две дочки. К его отцу приходит милиция: ваш сын изнасиловал девушку. Гаджияв Мусалаев, сам бывший милиционер, начинает собственное расследование. Девушка признается: оговорить его сына ее заставили. Мусалаев-старший с ее помощью составляет фоторобот, добивается нового расследования, сына, уже три месяца просидевшего в СИЗО, выпускают и даже дают компенсацию порядка 90 тысяч рублей.

Однако через восемь месяцев к Гусейну снова приходят: ты, дескать, похож на того, кто совершил ограбление в Буйнакске. Отец снова проводит свое расследование. Сына опять отпускают. Через полгода новая история — теперь связанная с хранением оружия. Снова забирают и люто бьют. Снова выпускают.

И парень, как следовало ожидать, уходит в лес — боевиков здесь называют на старый советский манер “лесными братьями”. Отец снова бросается на поиски, и ему советуют: “Спроси у ментов”. Знакомый милиционер организует ему встречу в одном из РУВД с одним из лесных командиров. Тот возвращает ему сына, который в лесу довольно быстро почувствовал себя чужим.

Люди, посвященные в процесс, утверждают: тех, кто приходит в лес, боевики фотографируют и MMS-ками отправляют фото милиционерам, лишая новобранцев обратной дороги. Проверить это невозможно. Но с Мусалаевым происходит следующее. Он возвращается, полгода не выходит из дома. А потом однажды за ним приходит машина от вчерашних лесных коллег. На первом же перекрестке машину расстреливают милиционеры.

— “Лесники” сами сдают тех, кто уходит от них, — убежден Газиев, — у них есть налаженные связи и договоренности с милиционерами. Они нужны друг другу. Милиционеры получают неплохие бюджеты на борьбу с лесом, лесные получают наводки на тех, кто хорошо зарабатывает. Менты пополняют свою отчетность за счет мелкой пехоты, которой боевикам не жалко.

Человек из исламского государства

“Где в Махачкале улица Салаватова?” — на бегу спросил я у администратора гостиницы. “А что случилось?” “Контртеррористическая операция”, — бездумно выпалил я, и она, охнув, села: “Я там живу…”.

Впрочем, больше, кажется, новость никого не взволновала. Зевак, собравшихся у оцепленного квартала в центре города, было не больше, чем телеоператоров местных каналов, скучавших в ожидании спецпредставителя ФСБ. По заранее известному сценарию он после нескольких часов вялой перестрелки должен был выйти из-за кулис и чеканно сообщить, сколько убито боевиков (три), к чему кто из них причастен (к теракту в Каспийске) и нет ли среди них лидера дагестанского подполья Магомедали Вагабова (нет)…

— Про Вагабова, когда я учился в университете, ходили легенды, — вспоминает Газиев. — Он мог на спор выпить трехлитровый баллон пива. Он был душой студенческого театра миниатюр, он любил женщин, и женщины любили его. Что должно было случиться, чтобы такой человек ушел в ислам и стал лидером подполья?

В тот ислам, который одни называют радикальным, другие — истинным, третьи ваххабизмом, Вагабов, рассказывают, ушел еще в середине 90-х. В то время многие из тех, чья юность выпала на излет атеистической эпохи, оказавшись в Саудовской Аравии, Иордании или Египте, обнаружили, что увиденный там ислам совсем не похож на то, что они привыкли считать исламом на родине. Эти прозрения органично вплетались в романтическую ткань открытий ранних 90-х, но религиозного диспута не получилось, как, впрочем, не получается его в таких случаях никогда.

“Нельзя брать из ислама только то, что нравится”, — наставляет меня в элитном махачкалинском кафе молодой человек со светским юридическим и двумя исламскими образованиями. Он и его спутник, вполне интеллигентного вида человек средних лет, некогда авторитетная фигура в местном криминале, не бравируют своей связью с лесом, это данность, из которой в разговоре и приходится исходить. “Ислам надо принимать полностью”. Это значит, что привычка жить по адату, то есть по традиции, а не по шариату, порочна, а с пороком надо бороться. В сложившейся традиции нормы ислама вполне комфортно сочетаются со светскими вольностями, в чем, собственно, и назначение традиции, и чем традиция большинству и нравится. “Вы спрашиваете, что первично — адат или шариат, и тем самым выдаете в себе атеиста, — резюмировал “лесной” богослов. — У вас получается, что традиция была всегда, а потом кто-то пришел и написал Коран. Но мы-то знаем, что все было наоборот”. И — очередной аят, который декларируется на арабском.

Между тем, “истинные” мусульмане, кажется, сами еще не до конца разобрались в своих планах. Государство, функционирующее по законам шариата, — это понятно, но дальше начинаются разночтения. Расул, торгующий в центре Махачкалы холодильниками и кондиционерами, призывающий не смотреть на женщин с вожделением, честно признается, что с искушениями бороться непросто и ему самому. Он полагает, что в будущем государстве, построенном по законам чистого ислама, всем, кому эти законы не понравятся, надо позволить уехать, не платя ни копейки за вывозимое имущество. “Лесной” богослов называет Расула провокатором, но и сам, кажется, не уверен в существовании модели, по которой неистинное меньшинство будет уживаться с истинным большинством. Он вспоминает средневековую арабскую Испанию, которая была торжеством веротерпимости. “Но, согласитесь, исламское государство в вашей модели сродни коммунизму или царствию небесному — это не вопрос одной — двух пятилеток…” Он снисходительно улыбается и снова что-то выразительно зачитвает наизусть на арабском…

Но, возможно, если бы дело ограничивалось лишь тем раздражением, которое естественным образом вызывали неофиты у тех, кто, ни в чем себе не отказывая, полагал себя добрыми мусульманами, все могло бы несколькими драками и обойтись. Накал Варфоломеевской ночи в планы оппонентов ни с одной, ни с другой стороны не входил. Но уже вовсю разыгрывалась чеченская драма, уже готовилось к назначению виновными мировое исламо-террористическое подполье. Тем более что и сами борцы за веру, назвавшие себя салафитами, к своей борьбе были готовы с самого начала.

“Что такое “ислам”? — продолжают меня экзаменовать и ставят двойку: — Ислам — это покорность”. Но в том-то, кажется, и лукавство, что это не просто покорность — это покорность Аллаху. И если он велит очистить ислам, надо быть готовым к покорности любой ценой. Нельзя принимать ислам фрагментами. У Абу-Муслима, торгующего на дербентском рынке джинсами, исчез брат, и на то, что он жив, никто уже особенно не надеется. Абу-Муслим готов к вопросу, почему он еще не ушел в лес. Его ответ “не все из нас в лесу” звучит, кажется, как “всему свое время”. “Мы победим!” — сказал он, хотя я спросил его всего лишь о готовности к диалогу с официальной мечетью.

Идеалисты, мстители, бандиты

Однако, никто не мешает Абу-Муслиму торговать джинсами, а Расулу в центре Махачкалы — кондиционерами. И наши непреклонные собеседники с хорошим знанием арабского не выказывают в кафе в центре Махачкалы ни малейших признаков беспокойства за свою безопасность. Да и вообще, по улицам дагестанских городов и сел в немалом количестве ходят мужчины и женщины, своим видом вполне способные вызвать подозрение в том, что ислам они принимают целиком. “Есть ситуации, в которых мусульманину позволено лгать, — объясняют мне. — В частности, когда признание религиозных взглядов может быть опасным”. Но и лгать по этому поводу тоже никто не собирается. Хоть никто не удивится, если завтра за тем же Абу-Муслимом все-таки придут.

— За что забирают людей? — переспрашивает адвокат Сапият Магомедова. — Да за все что угодно. Скажем, подвез таксист незнакомого человека. Откуда ему знать, что он из леса? Но к таксисту приходят, его забирают. Пытки душераздирающие. И когда вам говорят, что посадят на бутылку или на ваших глазах изнасилуют жену, вы подпишете все, что угодно — потому что они все это на самом деле делают.

Но Сапият занимается отнюдь не только теми, кто подозревается в связях с подпольем. Через две недели после нашего разговора ее жестоко избили в Хасавюртском ГУВД, когда она попыталась встретиться со своей подзащитной. Подзащитная никакого отношения к лесу не имела — она просто пыталась спастись от милиционера, который ее не только насиловал, но еще и вымогал деньги за то, что оставит это в секрете. “Выкиньте эту сучку!” — кричал начальник ГУВД людям в маске, избивавшим Сапият, а за две недели до этого она рассказывала про задержанную женщину, которую избивали в камере: “Причем били по женским частям тела, так, чтобы она не могла показать следы побоев адвокату-мужчине”. Я тогда, еще чего-то не понимая, наивно спрашивал: “Почему милиционеры не боятся? Ведь есть родственники, есть тот же лес, в конце концов?” — “А почему они должны бояться?” — спрашивала Сапият, не понимая, почему дагестанские милиционеры должны чем-то принципиально отличаться от своих общероссийских коллег.

В том-то и дело, что милиция в Дагестане обычная, и ей в общем-то все равно, кому ломать кости и с кого брать деньги — с таксиста, подвезшего “лесного брата”, или Гусейна Мусалаева, которого оговорила жертва изнасилования. Обычная практика. Но дело происходит в Дагестане.

— Сколько осталось бы в лесу народу, если бы вдруг все ваши религиозные требования были удовлетворены? — спросил я у своего собеседника в махачкалинском кафе. “Около трети”, — ответил он. Он не заметил случайного подвоха, улыбнулся и поправился: “То есть, нет, никого бы не осталось”. Но его первая нечаянная искренность приблизила наше общее понимание к оценкам других наблюдателей: стойких борцов за построение исламского государства в лесу не более половины.

Подполье развивается уже по собственным законам, весьма далеким от шариатских. Идеалы леса оказываются близки и обычному криминальному беспределу. В лес уходит Гусейн Мусалаев. В лес идут те, у кого остается в жизни одна радость — завалить мента. Идеалисты, мстители и бандиты переплавляются в одном котле, превратившись в воинство, которому, с одной стороны, уже нечего терять, а с другой особенно и непонятно, за что воевать.

Остается только одно — конечно же, исламское государство.

Закон ваххабизма

“А бывает такое, что “лесу” кого-нибудь заказывают, чтоб не тратить время и патроны самому?” спросил я у Сапият Магомедовой. “Конечно”.

Лес стал органичной частью дагестанского ландшафта. Тем более размытого, чем меньше необходимости у “лесных” на самом деле сидеть в лесу. Куда удобнее жить дома. О чем милиция не может не знать. Если все соседи знают, что у соседки родился ребенок, и все знают, что ее муж — в лесу. Да ведь и не в лес носят деньги те, кого “лесные” считают достаточно обеспеченными, чтобы удостоить отправленной флэшкой, на которой записывается высокопарное обращение с предложением поделиться во имя, конечно, Аллаха, и от таких предложений отказываться здесь не принято. “Ни один глава администрации не выживет, если не будет поддерживать конструктивного диалога с боевиками” — уверены разбирающиеся в вопросе люди. В Хасавюрте взорвали магазин, торгующий водкой. Что это было — послание на шариатскую тему или просто назидание тем, кто вовремя не расплатился? Или, в самом деле, и то, и другое?

“Мы просто хотим таких же прав, какие имеет официальная мечеть”, — настаивает богослов. Он, конечно, имеет в виду право проповедовать. Но у официальной мечети сегодня, говорят, есть и другие проблемы: ее очень интересует вопрос о распределении долей в махачкалинском порту. И мечеть альтернативная об этом, конечно, тоже знает.

Тем временем богословский диспут в нашем махачкалинском кафе меняет тональность. “Да, — признают они, — в последнее время появились признаки того, что дагестанская власть готова пойти на диалог”. И даже дает понять, что готова отменить закон о запрете ваххабизма, принятый еще в 1999 году. Только, говорят, Москва против. Пребывать в уверенности в том, что дело именно в ваххабизме, ей по-прежнему ничего не мешает.

ЧЕЧНЯ

Фараон, сын муфтия

По центральной площади Грозного удрученно брели чеченские телевизионщики. “Не хочет народ на камеру говорить. А всего-то и просим, чтобы рассказали, за кого болеют на чемпионате мира…” Я с пониманием кивнул. Я это уже прошел, пытаясь разговорить хоть кого-нибудь из прохожих, хоть о чем-нибудь, хоть со словами благодарности власти. “Нет, — опасливо отвечали прохожие, — спросите у кого-нибудь другого…”

Мы нашли друг друга. Я со всей прямотой рассказал эфиру Чеченского телевидения о своих симпатиях испанцам. Корреспонденты чеченского телевидения так же честно изложили мне свое видение переживаемого Чечней исторического момента:

— Спасибо нашей власти, лично Рамзану Кадырову за то, что так расцвела республика! У нас строятся дома, у нас есть прекрасная футбольная команда, волейбольная команда… И, иншалла, будет хоккейная…

Глобус Чечни

В том, что чеченская хоккейная команда непременно будет играть в Континентальной хоккейной лиге, сомнений почти нет. По крайней мере у того, кто, бродя по развалинам Грозного лет семь назад, не мог себе и представить, что увидит на месте этих руин сегодня. Там, где катакомбы казались вечными, а люди бродили словно тени, потому что людям здесь делать было нечего, теперь город-сад. С просторными площадями и широкими проспектами, с парками, в которых по выходным гуляют счастливые горожане, с кофейнями и бутиками на проспекте Путина, и этот проспект должны увенчать пять настоящих небоскребов. Гудермес, который разрушен не был, но и городом мог считаться лишь по понятиям чечено-ингушской урбанизации, теперь выглядит так, как и должна выглядеть неофициальная столица, давшая миру героя, и строительство продолжается, не останавливаясь ни на миг, словно и нет никакого кризиса.

Счастье должно иметь формулу, которую, конечно, никто не обязан открывать первому встречному. Но пусть не формула — хотя бы какие-нибудь цифры. Рамзан Адалаев, человек, который должен знать об экономике все, потому что именно по экономике замещает главу гудермесской администрации, смущенно улыбается: “Не знаю”. “Количество построенных метров?” — “Не знаю”. — “Общий бюджет восстановления?” — “Честное слово, не знаю!”

Адалаеву вдруг приходит в голову спасительная мысль: “А вы обратитесь со своими вопросами к самому Рамзану Ахмадовичу…”.

— Но он же не экономист, не строитель, не менеджер…

— Так в этом и феномен: он не строитель и не менеджер, но все понимает намного лучше любого строителя и экономиста!

…Байсангур Бенойский — чеченский герой Кавказской войны, славой немногим уступающий самому Шамилю. “Бесстрашие Байсангура, мудрость шейха Мансура, проницательность великих имамов — все это соединилось в одном человеке: Ахмаде-хаджи Кадырове” — писала одна популярная чеченская газета в годовщину гибели ичкерийского муфтия, ставшего чеченским президентом. Про его сына пока таких од не возносят, но в этом нет никакой необходимости. Со всех фасадов смотрят Рамзан с отцом, Рамзан с Путиным, Рамзан с Медведевым, Рамзан в темных очках и в ковбойке — “Я — за молодежь”, Рамзан в камуфляже. Чуть нарушает общую гармонию некоторый диссонанс с первоисточником: “Спасибо Рамзану за заботу о детях!”.

Но дело не в этом, и даже не в огромном глобусе на въезде в город, рядом с российской военной базой в Ханкале, на котором начертано “Грозный — центр мира”, и “мир”, видимо, следует читать в обоих его смыслах. Тому, кто уже стал Большим Братом, не надо быть Байсангуром. Он — Лидер, он вместо отца стал Отцом Нации. Он треплет за холку скакуна и задумчиво произносит: “А почему бы нам не вывести нашу чеченскую породу лошадей?”. Говорит по-чеченски: “нохч пород”, но все понятно, и все, даже хоккейная команда, меркнет перед очередными планами: “Почему бы нам не послать в космос чеченского космонавта”…

Тот, кто попал в Грозный впервые, кто Чечню видел в руинах только по телевизору, и в самом деле уедет потрясенным. И заключить: что бы ни говорили — молодец Рамзан, кто и где еще мог бы такое совершить?

Новое имя для проспекта

В чеченском городе Солнца по окончании рабочего дня становится тихо и безлюдно. Здесь не живут, да и, по правде сказать, приличествующего случаю количества чиновников тоже пока не набирается. Знакомый в Гудермесе, вполне благополучно нашедший себя при новой власти, везет меня к себе домой. Не в одну из роскошных новостроек — он привычно предпочитает свой старый дом в старой части города.

Тайна чеченского счастья скрыта не очень глубоко. Примерно в том же духе проходили первые работы по восстановлению Грозного. Строя на свои — то есть на собранные жесткой рукой правителя со всех, и экономя на всем, чеченская власть предъявляла Москве смету, рассчитанную по официальным расценкам, то есть в разы больше. Бонусы из Москвы поступали бесперебойно, несмотря на вечное удивление федерального Минфина, для которого бой с Кадыровым за каждую копейку стал поистине вечным. Но на то именем Путина и назван бывший грозненский проспект Победы, чтобы даже недоплаченного российской казной организаторам чеченского возрождения вполне хватало.

Сегодня технология осталась прежней, но больше размах и намного сильнее чеченская власть. Замглавы администрации одного горного села долго подбирал точное слово для обозначения того финансового потока, который оросил их край. Не инвестиции, не дотации… Кредит? “Да, кредит. Новый глава администрации привез сюда своих друзей-бизнесменов, они осмотрелись и вместе с главой дали нам в долг”. То есть главный чиновник дает себе и своим подчиненным в долг для исполнения служебных функций — действительно, точного слова сразу не подберешь. “Уже расплатились?” — “Еще нет…” Из каких средств расплачивается местная администрация? Из тех, которые придут из Грозного, в который они, соответственно придут из Москвы, в количествах, достойных самого удачливого инвестора.

У Рамзана Кадырова теперь есть разветвленная и действенная сеть разбогатевших соратников, всем ему обязанных. Каждый из них получил задание, и это задание исполняется с тем большим задором, чем больше всеобщая уверенность в несокрушимой мощи патрона. А есть ведь еще и богатые соотечественники, которые одновременно осознали свой долг перед родиной. У Дагестана есть Сулейман Керимов, в Ингушетии — Гуцериев, но это те, кто на слуху, а сколько их, безымянных, но богатых подвижников социальной ответственности бизнеса? В Чечне таких, может быть, и побольше, чем у соседей. Не говоря о том, что ее сыном является Руслан Байсаров. Именно ему выпала честь строить горнолыжный курорт мирового класса. На самой границе с Грузией. Деньги, говорят, уже выделены.

Как провожают журналистов

Итум-Кале, село в несколько сотен жителей, оспаривает право считаться красивейшим местом Чечни с соседями-шатойцами. “Двадцать лет не могу доехать до Итум-Кале”, — вздохнул таксист из Шатоя, пускаясь в путь, еще не зная, что и на этот раз он эти заветные 12 километров снова не преодолеет. Банальная проверка документов на горной дороге обернулась многочасовым задержанием. Чеченские милиционеры извинялись и звали к столу. “Еще немного подождем, вот ФСБ приедет, и все решится…” — “А в чем вообще проблема?” — “Режим КТО”.

В этих местах, где хочется остаться навсегда среди водопадов и фьордов, режим контртеррористической операции не отменен, хоть признаков терроризма здесь не наблюдали с прошлой осени. Но приехавший часа через три лейтенант ФСБ беспрестанно связывался с кем-то, и, судя по сосредоточенности лейтенантского лица, этот кто-то должен был быть Центром. “Как вас зовут?” — спросил я. “Военная тайна”. Чеченцы вежливо отошли, чтобы не пугать лейтенанта громким смехом. “А как же будут туристы ездить на горнолыжный курорт? С охраной?” Чеченцы не поняли. “Какой курорт? А, байсаровский… Вы что, правда думаете, его кто-то будет строить?”

Ночью в ФСБ было принято решение: отправить меня обратно в Шатой. Снова приехал лейтенант, и, срывая на нем досаду за депортацию, я сказал: “Я раскрыл вашу военную тайну”. И назвал его по имени. Он смущенно опустил глаза. “Да. Только я вас прошу: больше никому не говорите…”

И только начальник шатойского ФСБ не знал, чему смеяться больше: незадачливости моей поездки, глубине связанной с нею разработки или самому себе, который должен был наконец решить, что со мной делать. “Может, интервью?” — предложил я компромиссный вариант.

В общем, никаких боевиков в этих краях, по словам начальника, нет. “По крайней мере, постоянно. Они передвигаются совсем небольшими группами, по три—пять человек, и долго в одном месте не остаются”. В общем, ловить их бессмысленно, на что, судя по всему, никто особенно сил и не тратит.

В отличие от Дагестана с его неутихающей финансово-политической вольницей, в Чечне боевое подполье действительно перестает быть серьезным фактором. Вопрос, который в Дагестане звучит для подполья как “против ментов, но с их помощью”, в Чечне решен окончательно с формулировкой “ментом быть выгоднее, чем боевиком”. То есть те, кто когда-то не успел уйти в лес или по каким-то причинам там не задержался, нашел себя в структурах людей с ружьем у Кадырова, что во всех отношениях комфортнее. Лес становится вещью в себе. И дерется — как Портос, потому что дерется, потому что обратного пути нет, как нет и обильного притока новых сил.

Как полагает Хеда Саратова, руководитель чеченской правозащитной организации “Объектив”, сам Кадыров боевого опыта не имеет, но, окружив себя людьми, у которых другого опыта зачастую и нет, разделил функции: они знают, как бороться с подпольем, он заряжает их лютой беспощадностью. А поскольку вся его жизнь в атмосфере этой лютости и прошла, и другого — кроме, понятно, встреч с Путиным и пары академических званий — в ней ничего не было, она вкупе с поистине звериной энергией становится той силой, которая согнула Чечню, одновременно ее отстроив. Любой министр или начальник отделения милиции знает: неподчинение или простая нерадивость чревата не просто потерей кресла и денег. Он рискует стать изгоем, что, впрочем, тоже будет выглядеть везением и признаком того, что Рамзан обозлен не до конца. “Я не думаю, что Наташу Эстемирову убил именно он, — полагает Саратова, подруга Наташи. — Но он мог об этом подумать, а для подчиненных мысль Рамзана — прямое руководство к действию”.

И Чечня тихо ворчит, наблюдая за бесчинствами этих подчиненных, гоняющих по проспекту Путина на бронированных джипах или устраивающих очередную облаву. Как говорят правозащитники, количество бесследных исчезновений людей в последнее время уменьшилось. Теперь пропавшие обнаруживаются — либо мертвые с непременной гранатой в руке, либо в суде, во всем признающиеся. “Наслушавшись, как здесь все хорошо, парень решил вернуться в родную Ассиновскую из Польши, — рассказывает Саратова. — Едва он появился, дома, его забрали. Избили. Отпустили. В мечети к нему подошел начальник милиции и сказал: “Как ты похож на “шайтана”!” Шайтанами называют боевиков. Снова забрали и избили. Он решил уехать. В Ростове его с поезда снимает чеченская милиция из Серноводска. В итоге суд, он во всем признается…”

Идеальная вертикаль

Люди, которые готовы хоть что-то сказать, назначают встречу на оживленном перекрестке, но минут через пять начинают тревожно оглядываться по сторонам. И только старик, помнящий, что мы стоим там, где когда-то стоял президентский дворец Дудаева, пытливо всмотревшись в незнакомца, тихо роняет: “Все забыто. И никто ни за что не ответил…”.

…Конечно, это случилось не сегодня и не вчера, хотя еще, кажется, позавчера чеченцы, узнав в человеке журналиста, привычно окружали его нескончаемой новостной лентой, не забывая при этом еще и обсудить и актуалии мировой политики. Предъявляя свой счет Масхадову за его слабость, они, тем не менее, прекрасно знали, что Кадыров-старший, вручивший Кремлю ключи от Чечни, ни при каких условиях не будет избран на сколь-нибудь честном голосовании, а мысль о том, что ими может править Кадыров-младший, не тянула даже на скверный анекдот.

Но прекратились свист авиабомб и шелестение мин. Исчезли блокпосты. Оказалось, что, как и повсюду, дети могут ходить в детские сады, по выходным можно пойти на настоящий стадион с настоящим футболом, а в кофейне, удивляясь звуку собственного голоса, заказать двойной эспрессо. Ну да, исчезают люди. Но ведь если вести себя осмотрительно, то и ничего страшного, и что за зуд у этих правозащитников, они что, не понимают, что больше нет войны, и дети ходят в детский сад? Да, из компенсации за разрушенное жилье половину надо отдать чиновнику, в новых стильных многоэтажках квартиры покупать никто не собирается, и лично средний чеченец с этих чудес ничего для себя не получил. Но разве небоскреб — не символ уверенности в том, что больше не будут бомбить? К тому же по всем законам известной всей стране экономики шальные деньги все-таки тонкими струйками растекаются, и тому подтверждением — активно строящиеся на вчерашних пустырях близ Гудермеса поселки частных домов, каждый в 5—10 миллионов рублей ценой. А дом для чеченца — это главное.

“Нет, чеченцы ничего не забыли. Ни Кадырову, ни Путину, — задумчиво произносит Хеда Саратова. — Просто они упрятали это куда-то в глубину сознания”. Это значит, что они искренни и тогда, когда благодарят Кадырова, и тогда, когда, уже познакомившись поближе, вспоминают войну, и уже никакого Кадырова нет, а есть бомбежки и единственные честные выборы — выборы президента Масхадова. “Нас банально купили, — все так же тихо говорит старик и повторяет: — И все забыто”.

“Не забыто, — возражает мой старый грозненский знакомый. — Раз купили, значит, вопрос в цене. И если завтра шальное чудо вдруг прекратится, Кадырову вспомнят все. И первыми вспомнят его нынешние клевреты”.

А с продолжением чуда обнаруживаются естественные трудности. Появление хлопонинского полпредства в Чечне восприняли если не как черную метку, то, по крайней мере, как признак определенной усталости от Кадырова даже у того человека, которого он неустанно называет своим кумиром. Отношения с Хлопониным не лучезарны, а именно на него, как подозревают в Грозном, теперь и придется ему замыкаться — по замыслу тех, кого стали несколько тяготить постоянные визиты чеченского лидера в Кремль.

И идеальная вертикаль, нервничая, оказывается, обречена быть азартным игроком: она снова и снова повышает ставки. Она, не останавливаясь ни на минуту, строит, создает хоккейную команду и готовит своего космонавта. Великий и ужасный лидер обречен быть еще более великим и ужасным. Чтобы ему оплатили предыдущий счет, он должен выкатить новый и больший.

И счета оплачиваются. Пусть и не целиком. По крайней мере пока. Вот, собственно говоря, и вся история.

ИНГУШЕТИЯ

Полковнику никто не верит

Где в этих местах заканчивается Чечня и начинается Ингушетия, можно догадаться только по руинам, которые когда-то были селом Бамут — это Чечня. Пять километров по разбитой дороге без единого намека на административную границу — это уже Ингушетия, село Аршты. И никто не возьмется сказать точно, за какими, ингушскими или чеченскими боевиками здесь охотились в феврале, когда под огонь спецоперации попали мирные жители — то ли опять же ингуши, то ли чеченцы. Глава администрации Аршты Бейали Акиев проводит для меня экскурсию по селу и показывает в разные стороны света: там — чеченский Ачхой-Мартан, там — Грузия, там была стоянка для автобусов, которые привезли в тот день охотников за лесной черемшой, вайнахским лакомством и одним из немногих способов заработать. “Мы предупреждали за две недели: будет спецоперация, не ходите. Но вы же знаете наших людей…”

Спецоперация, о которой предупреждают за две недели, повергает в некоторое удивление даже видавших виды милиционеров. Для Резвана Бакашева здесь границ тоже нет — он и помощник Адама Делимханова, чеченского депутата и близкого сподвижника президента Кадырова, и охотник на боевиков в ингушских горах, — “Силовикам виднее. Но за восемнадцатью трупами так ведь никто и не пришел”.

Как официально принято считать, 18 боевиков в той спецоперации были убиты. По тем же официальным данным, погибли и четверо мирных жителей. Правозащитник Тимур Акиев, руководитель ингушского отделения “Мемориала”, тоже склонен полагать, что боевиков тогда в лесу накрыли, правда, более или менее уверен он в 14-ти. Почему вся эта февральская история вызвала такой резонанс? Да потому что все было организовано так, что погибших могло быть гораздо больше. “И еще, — добавляет Акиев, — те четверо погибших селян погибли не от минометного обстрела. Мы — не эксперты, мы можем не определить, с какого расстояния стреляли. Но уж ножевое ранение от огнестрельного мы все-таки отличим…”

Три задачи Юнус-Бека Евкурова

То, что произошло в феврале в Аршты, подняло на ноги всю Чечню и Ингушетию не только из-за того, что погибли четыре человека — такая арифметика здесь давно воображения не поражает. Дело, возможно, еще и в том, что это случилось почти одновременно с разрушением иллюзии, которой ингуши к этому времени жили уже почти два года.

Имя иллюзии — Юнус-Бек Евкуров. И будто бы и не плясала от счастья Ингушетия, как в честь всенародной победы, в день избавления от Мурата Зязикова. И будто бы все разом прозрели, догадавшись, что даже знаменитый полковой разведчик роль президента Ингушетии обречен исполнять в той же манере, в которой ее исполнял Зязиков.

Популярную гипотезу о том, что Евкурова будто бы подменили после покушения, в Ингушетии считают мифом. “Я не вижу, что изменилось, — недоумевает Тимур Акиев. — Позиция Евкурова относительно боевиков та же: он никогда не собирался вести себя с ними, как Кадыров. Если кто хочет вернуться — пожалуйста. Но сначала каждый должен получить по заслугам”.

“А вы как думаете — зачем его вообще ставили?” — спрашивает меня Магомед, молодой и удачливый бизнесмен, с весьма редкой для сегодняшней Ингушетии внешностью недавнего выпускника Гарварда. Он некоторое время вместе со всей Ингушетией питал надежды, а теперь знает ответ на свой вопрос, и мы, будто играя в слова, начинаем по очереди перечислять свои версии. К игре подключается его друг, вчера тоже бизнесмен, сегодня высокопоставленный госслужащий, то есть знающий ответы еще лучше, но — анонимно.

“Снять то нервное напряжение, которое создавала фигура Зязикова?” Правильно. Зязиков стал олицетворением всех генеральских московских мечтаний, которые казались несбыточными при Руслане Аушеве. Там, где раньше любые претензии на ингушскую власть со стороны московских людей в погонах встречали жесткий отпор, теперь царила приветливость готового исполнить любую прихоть официанта. Однако платить за это стремительным переходом от предчувствия гражданской войны к ее полномасштабному старту Москва была явно не готова. “Проблема Зязикова была в том, что он при полном беспределе силовиков не подавал голоса. Евкуров, по крайней мере, реагирует. В Ингушетии нельзя не реагировать”, — объясняет ингушский омбудсмен Джамбулат Оздоев.

В общем, следующий ход в нашей игре ходом почти и не считается, являясь продолжением первого: на место Зязикова должен был прийти человек, который, помимо прочего, должен вызывать аллюзии с Аушевым. Полковой разведчик — это уж никак не вчерашний замначальника астраханского ФСБ.

Дальше. “Закрыть на продолжительное время полемику на тему Пригородного района?” Правильно. Едва ли не первым значимым действием Евкурова были съезд ингушского народа, на котором эта московская задача была провозглашена, и местные выборы, без которых Ингушетия жила довольно долго в ожидании возвращения Пригородного района, все-таки состоялись без “исконных территорий”. И изрядной частью ингушей были сочтены предательством. Правда, тут трудно не согласиться с омбудсменом Оздоевым: “Я не понимаю, что значит: отдал Пригородный район. Чтобы отдать, этим надо обладать”. Тот же Оздоев, кстати, еще в те времена, когда и не помышлял о государственной должности, пытался донести до соотечественников простую мысль о том, что неплохо бы хоть как-то устроить жизнь на тех скромных просторах, которые у ингушей имеются и без Пригородного района. Соотечественников эта мысль не увлекала. Теперь все могут хоть на время перевести дух.

Но и это, кажется, не главное. Следующий ход. Может быть, самый главный. “И все, ради чего Евкуров сюда приехал, он должен сделать так, чтобы тем, кому было хорошо вчера при Зязикове, не стало хуже и сегодня при нем. В чем, собственно говоря, и залог стабильности…”

Люди, которые не возвращаются

Руслан Точиев, помыкавшись по якутским холодам, вернулся в родной Малгобек, где, в ожидании обещанной работы, промышлял частным извозом. Первый раз его задержали еще при Зязикове, но тогда он принял это за недоразумение. В ноябре 2008 года на заправке к его машине подъехали две белые “семерки” без номеров, и Руслан исчез. Обычная история, за исключением одного: как говорит отец Руслана Магомет Точиев, это было первое похищение эпохи Евкурова. Прошло без малого два года, уголовное дело по факту похищения человека пылится где-то на полке без движения. “Люди, которые так пропадают, как правило, уже не возвращаются?” — уточнил я у Тимура Акиева в “Мемориале”. “Как правило, не возвращаются”.

Таксист посадил в машину человека, подозревавшегося в связях с боевиками. По дороге увидел знакомого студента. Расстреляли всех троих. Во время спецоперации по задержанию двоих подозреваемых расстреляли их, а заодно и молодых жильцов дома. Их мать прибежала на шум из больницы, в которой работала медсестрой. Ее пропустили через оцепление и расстреляли — как пособницу, о чем и было торжественно отмечено в рапорте о спецоперации. У Тимура Акиева — толстые папки таких историй.

По официальной статистике, их тоже становится меньше. Но так называемый дворовой эфир транслирует совсем другое. И дело не в том, что официоз, может быть, и резонно призывает не верить досужим сплетникам. Дело в том, что эти сплетники уже не видят никакой разницы между временами Зязикова и временами Евкурова. А особенно запальчивые — и между ними вообще.

То, что в 2009 году боевики в Ингушетии значительно активизировались, официальная пропаганда объясняет двумя причинами. Первая — откуда-то у подполья появилось дополнительное финансирование. Версия вызывает зевоту даже у официальной пропаганды. Вторая: с приходом Евкурова с боевиками стали бороться, в связи с чем произошла и ответная реакция, включая знаменитое покушение. Опять без вдохновения.

Есть, впрочем, и третья версия. При Зязикове, что бы ни говорилось об ингушском подполье, отлаженной структурой оно отнюдь не являлось. То есть на территории Ингушетии имелись группы, приходившие из Чечни, но, если речь не шла о каких-то масштабных операциях вроде атаки на Назрань в 2004 году, эти боевики в Ингушетии больше отсиживались и лечились. Активность же местных боевиков сводилась больше к отчаянным акциям мщения, которые не требовали ни выучки, ни опыта, и у каждой из которых, соответственно, имелась своя предыстория с участием силовиков. Может быть, поэтому, кстати, ингушское подполье, в отличие от чеченского и дагестанского, не выдвинуло из своих рядов мало-мальски знаменитого лидера. Собственно, одним лишь Магасом их список и ограничивается, да и тот, прежде чем в июне быть задержанным, в Ингушетии, по мнению местных силовиков, не появлялся.

Но границы между Чечней и Ингушетией как не было, так и нет. И чеченские командиры по мере своего ухода на периферию чеченской жизни, не замечая разницы в ландшафте, продолжили свое расширение за счет соседней республики. Тем более что чеченские силовики это сделали намного раньше. Глава администрации Аршты Бейали Акиев обыденно, как сводку погоды, рассказывает, как чеченские милиционеры спокойно заезжают в село и забирают тех, кто им подозрителен. Впрочем, про такие истории рассказывают и в Назрани. Тимур Акиев вспоминает и случаи проявления ингушским руководством политической воли, чувствуя которую ингушские милиционеры иногда даже вступают в бой с чеченскими: “И несколько чеченцев как-то были убиты. Был приказ не пропускать — и их не пропустили”. Бывает такое нечасто, но и без того непростые натянутые отношения между Кадыровым и Евкуровым от этого лучше не становятся.

И Евкуров, зажатый между Москвой, Кадыровым и боевиками, продолжает галерею образов северокавказских кадровых подходов Москвы. Если в Дагестане в соответствии с ежечасно вычисляемым балансом вычисляется доминирующая на данный момент коалиция, если в Чечне, кроме этого сильного лидера, вообще нет никого и ничего, то единственным ресурсом Евкурова было то, что он не Зязиков. И, может быть, надо сказать слово в его защиту: не он виноват в том, что этого ресурса не хватило и на два года. Среди задач, сформулированных в ходе нашей игры в слова, не значилось ни одной из тех, которая могла сделать этот ресурс хоть сколь-нибудь самовоспроизводящимся.

Другое задание

А силовики как стреляли на поражение, так и продолжают стрелять, причем поражение становится все более массовым. “Почему?” — спросил я у правозащитника Акиева. “Потому что они сюда прикомандированы, и всем хочется вернуться домой живыми. Поэтому легче и безопаснее стрелять по всему живому”.

Но противоборство республики с подпольем отнюдь не является основным сюжетом ингушской жизни, будучи, как и везде на Северном Кавказе, лишь одним из вторичных ее проявлений. Однако описанный подход тех, кто прикомандирован к Ингушетии, имеет полное право считаться аллегорией.

“Ингушетия — кажется, единственный субъект Федерации, у которого в графе “промышленное производство” гордо значится ноль”, — объясняет бизнесмен Магомет. Даже то, что еще вчера могло бы дать хоть пару сотых, умерло — включая промышленные достижения времен пресловутой особой экономической зоны. Например, типография, которая должна была зачем-то стать едва ли не крупнейшей в регионе. “Оборудование износилось окончательно”, — печально произносит омбудсмен Оздоев, и, кажется, только статус государственного человека не позволяет ему улыбнуться. Из того, что было построено на доходы от зоны, функционируют из последних сил только гостиница да новый аэропорт, из которого как летал один рейс в Москву, так и летает.

И дело, конечно, не в Евкурове, который, как гласит современный ингушский эпос, ушел однажды из родного Тарского, обещав никогда больше в эти края не возвращаться. У него была славная биография, и ингуши его если и винят, то совсем не запальчиво и как-то обреченно. Мне объясняют то, что объясняли и в Дагестане, и в Чечне: Москве нужна от нас только лояльность и бюджетные откаты, и неужели никто там, в Кремле, не боится, что все рухнет и в лес начнут подаваться целыми селами или вместо леса все хлынут однажды на площадь? “А если не боятся, — печально подводит итог собеседник, вчерашний бизнесмен, сегодняшний госслужащий, — значит все будет еще больше загибаться, и зря кто-то думает, что загибаться дальше некуда. И никаких Киргизий”.

А человек, который однажды ушел из Тарского, в отличие от своего предшественника, не боится полемики, он реагирует и выступает, по его мобильному телефону могут звонить правозащитники. Но сами правозащитники признают: если об одном и том же ему расскажем мы и расскажут военные, он поверит последним. “Это позиция человека, который считает себя хозяином: говорите, пожалуйста, никто не мешает. Но решение буду принимать я”, — объясняет Акиев. И это решение будет таким, что обязательно понравится Москве.

Но перед Евкуровым был Зязиков, и, когда Зязиков ушел, на улицах танцевали счастливые люди. Эти люди из последних сил заставляют себя верить, что тогда было еще хуже, значит, надо из этих последних сил держаться хотя бы за Евкурова. И без того не слишком убедительная ингушская оппозиция теперь может регулярно общаться с президентом, и ей тоже только и остается вяло его защищать неизвестно от кого, обвиняя во всем его окружение, разогнать которое ему не позволяет, конечно, Москва. И никто лично, получается, не виноват в том, что, как и прежде, здание в Назрани, которое не могли продать за 22 миллиона, вдруг покупается для республиканского Минздрава за 70 миллионов. Впрочем, власть может и не называть это коррупцией. Совершенно искренне. Знакомый, вхожий в ингушскую власть, рассказывает про нее со смехом: “Там как-то очень удивились: если я дал бизнес своему брату, а он потом меня отблагодарил — разве это коррупция?”. Я на всякий случай уточнил у рассказчика: писать это можно — его не вычислят? Собеседник снова рассмеялся: думаете, только со мной делятся такими сомнениями?

Евкуров действительно ни в чем не виноват. Он просто выполняет совсем другое задание.

СЕВЕРНАЯ ОСЕТИЯ

Забытый форпост

Вице-спикер североосетинского парламента Станислав Кесаев, смеясь, вспомнил “Путешествие в Арзрум”: “Осетинцы — самое бедное племя из народов, обитающих на Кавказе”.

— Пушкин, кстати, удивлялся, что мы не боремся за свободу. Все вот кругом воюют, а мы нет. Можно было бы сказать, что осетины к покорению отнеслись с пониманием, хотя с пониманием к покорению никогда не относятся. Просто есть такое понятие — историческая необходимость. Это когда, будучи малочисленным народом, понимаешь, что не надо объявлять войну Китаю.

А я всего-то и спросил, где в Северной Осетии традиционные северокавказские проблемы. “А кто вообще сказал, что они существуют?” — ответил вице-спикер вопросом на вопрос.

Там, где ходят трамваи

С формальной точки зрения Черменский круг, обычный кольцевой разворот, является территорией Северной Осетии, но после осетино-ингушского конфликта 92-го года он стал неофициальной линией размежевания, которую все уже привыкли считать административной границей между Северной Осетией и Ингушетией. На самом же деле Черменский круг — рубеж почти метафизический.

Все, что по эту его сторону, — империя. Ее форпост. Уютный город отставных военных Владикавказ со старейшим русским театром и бульварами, по которым ходят трамваи. По ту сторону Черменского круга не ходят трамваи, потому что там, где живут будто бы временно, трамваи не нужны. За Черменским кругом нет городов, потому что их там никто не строил, кроме разве что древних персов, но первый город России Дербент им уже давно перестал быть, Махачкала, памятник революционной урбанизации Дикого Поля, городом стать так и не успел. В то, что по ту сторону Черменского круга, будто бы и незачем было вкладывать деньги, нервы и державную душу, потому что все это можно с удовольствием и комфортом вкладывать в форпост, гарнизон и русский Баден-Баден.

В теплых провинциальных городах вообще намного труднее уберечься от ностальгической рефлексии.

…Что при царе, что после него, в тихом очаровании теплой провинции кое в чем жилось, может быть, даже получше, чем в столицах. Про то, что случилось после империи, в Северной Осетии рассказывают так же, как рассказывают от этом в Воронеже или Сибири. Да, был ВПК. Ничего не осталось. Конечно, разрыв производственных цепочек. Еще здесь была горная металлургия. Дорога через поселки-рудники — словно экскурсия по памятникам былому благоденствию, которыми не только в моногородах обычно служат руины.

Но то, что за Черменским кругом, — озлобленная безнадежность, на окраинах империи — депрессия, такая же тихая и безропотная, как сама вчерашняя провинциальность. Министр экономики Заур Кучиев печально рисует картину происходящего, и картина привычна, из местной экзотики только одно: остановилось водочное производство, и это действительно удар. Умер даже знаменитый “Исток”, и Заур Кучиев с готовностью поддерживает версию о том, что завод просто “заказали” конкуренты. Но он оживляется и рассказывает мне про фотоэлектронные пластинки, которые республика делает лучше всех в стране, и, может быть, даже во всем мире, и будто бы это настоящий инновационный шанс и вообще Сколково, а не занятие для нескольких десятков счастливчиков.

Вице-спикеру Кесаеву уже и раньше приходилось выслушивать это подозрение — мол, какие-то вы, осетины, совсем не северокавказские. “И я, когда мне это говорят, стучу по дереву… Да, мы — часть большой страны, и из-за этого у нас имеются маленькие, но большие проблемы”.

В форпосте все спокойно

Во Владикавказе, как и повсюду на Северном Кавказе, все друг друга, кажется, знают, и мой старый знакомый, обнявшись с очередным прохожим, усмехнулся: “Ты хотел посмотреть на нашу оппозицию?”. Прохожий улыбнулся, как мне показалось, не без того же легкого ехидства. Молодой человек оказался организатором местных флэшмобов, которые здесь, на центральной площади, иногда случаются — по поводу какой-нибудь неправильной застройки или отравляющих выбросов агонизирующего “Электроцинка”. Власть выслушивает протестующих с пониманием, но уютную ткань былого Владикавказа продолжают протыкать невообразимого цвета многоэтажки, как продолжают пропитывать атмосферу трупные газы “Электроцинка”. Еще по части оппозиции здесь, конечно, есть коммунисты, но запоминаются либерал-демократы, которые бомбардируют полпредство идеями вроде социального такси: партии — ее логотипы на машинах, пассажирам — смешные цены, вопрос только в том, кто будет оплачивать разницу, и жириновцы никак не могут понять, почему этого не хочет взять на ебя бюджет.

Оппозиции нет. Вообще. Как в Чечне. Только, в отличие от Чечни, здесь никто не врывается в дома по ночам, и на вопрос об отсутствии оппозиции власть сама, кажется, удивлена. “У вас что, все хорошо?” — “Да ничего хорошего, как везде”. — “Может быть, у вас дотаций в бюджет намного меньше, чем у соседей?” — “Да нет, ненамного, около семидесяти пяти процентов”. — “Может быть, у вас выросло поколение честных чиновников, которые не дают украсть из них ни копейки?” Собеседники окончательно расслабляются и только спорят между собой, когда я рассказываю, что в Дагестане цена справки об инвалидности — ее годовая доходность. “Нет, у нас подешевле…” — “Ну ладно, ничего не дешевле, примерно столько же…”

Отличие от всех остальных северокавказских пространств одно, но принципиальное. Здесь — стабильность, которая соседям и не снилась. Это значит, что за близость к бюджетным потокам здесь никто не бьется. В борьбе за право черпать из них североосетинские чиновники достигли невиданного консенсуса.

Здесь больше нет внутреннего и негасимого конфликта за право быть главным финансовым диспетчером. Наезд на водочную промышленность здесь воспринимают как общенациональную беду. Над идеей энергетического кластера здесь посмеиваются одинаково и вне всяких различий в политических пристрастиях: никакой сетью малых ГЭС Северная Осетия не покроется по той простой причине, что гораздо выгоднее с точки зрения чиновного счастья вечно строить Зарамагскую ГЭС. И никому в Северной Осетии от этого хуже жить не становится.

И вся формула про маленькие, но большие проблемы. Раньше на бонусы от паленой водки, которую разливали в каждом подвале, здесь строились дворцы. Теперь дворцов стало меньше, нет даже “Истока”, скромнее стал бюджет. Пугать Москву Владикавказу нечем — ни тебе готовой перейти в перестрелку борьбы кланов, ни ваххабитов, ни идей независимости, ни захудалого межнационального конфликта. Все друг друга знают, во главе республики тот, кто для каждой мало-мальски значимой чиновной команды — свой. И нет ничего такого, что можно было бы продать на рынке природных политических ресурсов. В форпосте все спокойно, особенно когда всем ясно, что никакой необходимости в форпосте нет, а имперская инерция продолжает работать. В отличие от “Истока”.

Солидарность по-осетински

И тут, казалось бы, такая невиданная удача: война в Южной Осетии. Северная Осетия, конечно, никакая не передовая, но чем не повод обозначить свою стратегическую значимость. “Почему восстановлением Южной Осетии занимается кто угодно, только не осетинские строители?” — не боясь текстуальных совпадений с творчеством президента братской Южной Осетии, говорят североосетинские чиновники. В попытке найти хоть какую-нибудь тему для счета, который можно было предъявить Москве, Владикавказ не стесняется быть запальчивым, и Теймураз Мамсуров говорит о неминуемом объединении двух Осетий. И если Северная Осетия не становится тыловой базой, то пусть ей достанется хотя бы часть функций штаба по восстановлению Южной Осетии. А поскольку любая политическая позиция во Владикавказе практически сразу становится единой, Южная Осетия оказывается ловушкой и способом раздвоения сознания — вполне, кстати, северокавказского. С одной стороны, северные осетины по-прежнему отнюдь не в восторге от массового переселения энергичных южан на север, которое началось еще после первых конфликтов в Южной Осетии в начале 90-х. И уж тем более они не испытывают восторга от лидера этих южан. Не говоря о том, что среди северян не так уж мало тех, кто и вовсе полагает осетинское родство формальным, считая, что за века жизни в Грузии южные осетины стали куда ближе к соседям, чем к братьям. С другой стороны, солидарность, в том числе и внутриэлитная, — фирменный осетинский знак, даже вполне либерально настроенные люди вынуждены комментировать боевые югоосетинские сюжеты так, будто их история и на самом деле началась только в начале августа 2008-го. И Эдуард Кокойты обречен быть “нашим”, просто потому, что быть в оппозиции здесь как-то вообще не принято.

В общем, так и выглядит гармония по-северокавказски. Переназначение на новый срок Теймураза Мамсурова в Москве сомнений не вызвало. То, что делает Северный Кавказ — большой и бурный распил бюджетного потока, здесь проходит тихо, без полемики и дорогостоящих сюрпризов. Чтобы быть у Москвы на самом хорошем счету, больше ничего не требуется. “Забытый форпост” — это второй вариант идеальной вертикали. Первый, напомним, в Чечне — там, куда этот форпост переехал.

КАРАЧАЕВО-ЧЕРКЕСИЯ

Искусство играть в карту

В любом национальном конфликте есть та счастливая фаза, когда его еще можно изучать по анекдотам. Один из лидеров черкесского национального движения “Адыгэ Хасэ” Мухаммед Черкесов рассказал о тысячелетнем черкесском этикете и истории этих бескрайних земель, в которой еще шестьсот лет назад признаки существования карачаевцев не прослеживались. О мире и дружбе, которые все равно царили между народами, и в частности о том, как любая карачаевская свекровь мечтала заполучить черкешенку-невестку. Почему? “Не скажу”, — вдруг создал Мухаммед Черкесов интригу. И только с оговоркой “не для прессы” рассказал анекдот про карачаевцев. Не бог весть какой смешной и новый. Как выяснилось уже через час, точно такой же анекдот рассказывают про черкесов карачаевцы. Вполне беззлобно. “Если черкесы у нас историю украли, что им стоит украсть у нас анекдот?”

“Из республики уезжают все. Кроме карачаевцев. Подумайте сами — о чем это говорит?” — спрашивает Черкесов. “Они очень много требуют, — парирует лидер карачаевского национального движения Мухаммед Абайханов. — Их же меньшинство? А у нас демократия, значит, меньшинство должно подчиняться. И у кого в руках крупный бизнес? У черкесов”. “Да, а что нам остается?” — все так же заочно отвечают черкесы и загибают пальцы: — Министр сельского хозяйства — их, министр финансов — их”.

И тогда я спросил Мухаммеда Черкесова без обиняков: “То есть все у черкесов настолько плохо, что они отстранены даже от коррупционных потоков?” “Ну, конечно!” “Весь сыр-бор из-за того, что одна группировка проигрывает другой в доступе к финансовым потокам?” — так же прямо спросил я у Мухаммеда Абайханова, и он посмотрел на меня с любопытством, как на человека, который наконец догадался, что творог делают из молока.

Проект “Каждому по Ингушетии”

В общем, съезд черкесского народа потребовал разделения республики и создания Черкесской автономии. Сенсацией требование не стало.

Хроника совместного существования черкесов и карачаевцев так же захватывающа, как и вообще история перекройки местных административных рубежей. Латая карту после ликвидации Горской республики, так и не ставшей воплощением большевистской мечты о всеобщем кавказском умиротворении, карачаевцев и черкесов в 22-м году объединили — чтобы спустя четыре года снова разъединить. Как уверяют и карачаевцы, и черкесы, истинную формулировку от народов скрыли: в связи с невозможностью совместного проживания. Потом, в 43-м, карачаевцев депортировали — и границы опять меняли, как пришлось менять их снова, когда они вернулись, и совместное их проживание с черкесами было признано не только возможным, но и необходимым. Словом, черкесы, привыкшие быть отдельной автономией, оказались меньшинством в странном образовании внутри Ставропольского края. Когда в 91-м году вехи снова сменились, и Карачаево-Черкесия обнаружила себя полноправным субъектом Федерации, все пять ее государствообразующих народов — карачаевцы, русские, черкесы, абазины и ногайцы — предложили и вовсе счесть республику анахронизмом и разделить ее на пять же отдельных территорий. С учетом размеров республики местные остряки назвали эту систему проектов “Каждому по Ингушетии”.

Теперь о своих тогдашних ошибках говорят и карачаевцы — дескать, погорячились, не стоило поддаваться на черкесские провокации, и незачем вообще этот вопрос поднимать, и черкесы: “Мы дали слабину и сняли требование о разделе. Чиновнику же лучше руководить большим колхозом, чем маленьким, и наши же, черкесские, чиновники нас уговорили”.

А статистика смешанных браков еще оставалась жизнеутверждающей, и, как вспоминают 40-50-летние, национальность тех, с кем они учились в одной школе, они узнают только сегодня. Идиллии, может быть, и не было, но все знали, что при любом раскладе все разрулится, до крайностей дело не дойдет, и сотня черкесов врукопашную против сотни карачаевцев — это из истории какого-то другого города. Оказалось, того самого. Станицы Баталпашинской, потом Ежово-Черкесска и, наконец, просто Черкесска. Межнациональная полемика перешла в обыденность поножовщины. В центре города и на его окраинах. Где-то раз в месяц и уже несколько лет.

В Карачаево-Черкесии даже точно знают если не день, то неделю, в которую все началось: в мае 99-го, на президентских выборах. Вечный начальник республики Владимир Хубиев уходил в историю вместе, как могло показаться, с принципом, согласно которому первый человек в республике должен быть карачаевцем. Мобилизация могла быть только национальной. И, как оно бывает в таких случаях, беспощадной. Мобилизация удалась на славу — с обеих сторон.

Оказалось, что в межнациональном конфликте действительно не бывает победителей и проигравших. И вовсе не по той причине, по которой, как принято считать, не бывает таковых в ядерной войне.

Победа — не цель, и поражение — не провал. Это просто разные технологии и разные амплуа.

Национальный откат

В карачаевских аулах пейзажи ничуть не менее лунные, чем в черкесских. Как бы ни распределялись посты в правительстве. Свой диагноз Карачаево-Черкесии и, может быть, всему Северному Кавказу публицист Мурад Гукемухов облекает в форму сочувствия местному чиновнику: живется ведь ему намного труднее, чем, скажем, красноярскому коллеге. “У того — Енисей. У нашего — жалкая Кубань. Тому, чтобы построить дом в Сочи, нужно из дотаций на укрепление береговой линии украсть процент-другой. Наш должен украсть все…”

Как утверждается, в Карачаево-Черкесии поголовье овец — около миллиона. “Но даже в самые счастливые советские годы в Карачаево-Черкесии оно едва достигало четырехсот тысяч”, — говорит Гукемухов. Говорят про десять тысяч лошадей, и осведомленные люди готовы пойти на самоубийство, если их наберется хотя бы тысячи две. “Когда-то прямо с гор по трубам сюда текло молоко, — словами из детской сказки вспоминает минувшее казачка Татьяна Козырева из станицы Исправная. — Там были пастбища, а здесь — сырзавод”. Оказалось, именно сырзаводом когда-то были руины, отделенные от ее дома бурьяном и наводящие на подозрение, что бомбардировщики, летевшие утюжить Грозный, по дороге случайно уронили пару бомб здесь, в предгорьях Архыза. И в самом деле, зачем нужен сырзавод, если рентабельность скота, существующего исключительно в отчетах, в разы выше каких-то дурацких технологических цепочек, о которых мы, смеясь, рассуждаем с экономистами, и зачем строить дороги, если деньги исправно идут на те, что давным-давно и построены, и уже разбиты.

А бюджет страны ведь и вправду выглядит настолько бездонным, что коммерческие схемы издевательски просты. Скажем, сорок тысяч рублей выделяется на душу населения ветхого жилья. Чего-то приличного на эти деньги в Черкесске не купишь, зато можно прописать в лачуге десяток человек, которые немедленно, всего за половинный откат получают четыреста тысяч произведенных из воздуха рублей. Надо ли кому-то объяснять, что источник неиссякаем и лачуга ждет следующих счастливых клиентов?

А в связи с тем, что сырзавод никому не нужен, дотаций требуется все больше. Чем больше дотаций, тем острее борьба. Поэтому политика на Северном Кавказе — это искусство повышать ставки. По всем законам финансовой пирамиды, потому что пирамида, переставая расти, немедленно рушится. У каждой республики технология своя, в Карачаево-Черкесии она незамысловата, как схема получения компенсации за ветхое жилье, и называется “Межнациональный конфликт”. Поэтому, допустим, откат, который везде откат, в ситуации межнационального противостояния ко всем своим преимуществам еще и монополизируется, потому что и откатывать надо по национальной вертикали. Может быть, кстати, и по этой причине в Черкесске, который даже самые большие его патриоты не решаются назвать лучшим городом на земле, стоимость квадратного мера приближается к московской.

Бюджет для Великой Черкесии

Естественно, самые бюджетные министерства вроде минсельхоза отдаются карачаевцам. “Но ведь что такое национальная вертикаль? — задается вопросом Гукемухов. — Ты же не просто складываешь деньги в чемодан или раздаешь тем, кто под тобой. Деньги — это ресурс, они должны быть готовы к работе, и ты, сидя наверху, должен в любую минуту быть уверен: в нужный момент твои люди скинутся и мобилизуются”. Так было всегда, в нужный момент по своим вертикалям скидывались и мобилизовывались и карачаевцы, и черкесы. Вопрос только в том, кого считать своими людьми.

Карачаевцами были все три президента — и Владимир Семенов, и Мустафа Батдыев, и нынешний глава республики Борис Эбзеев. Но Мухаммед Абайханов хитро улыбается: “Чего черкесы жалуются — у них же был свой президент” “Кто это?” “Батдыев”. Обида карачаевцев на своего соплеменника непреходящая, но и не запальчивая. Все понятно, и обижаться не на что — бизнес. Батдыев, получивший власть, быстро обнаружил, что присягать ему на верность карачаевские элиты не торопятся — они к этому времени уверенно ставили на других предводителей, и никого из сильных карачаевцев Батдыеву не осталось. Пришлось ставить на черкесов. Впрочем, Абайханов не совсем точен, и “черкесским президентом” Батдыев тоже был недолго. Карачаевцы, осознав ошибку, изъявили готовность к сотрудничеству. Все стало на свои места, вертикаль восстановилась, и Мустафа Батдыев остался в новейшей истории российского федерализма сильным президентом.

Его сменщик Борис Эбзеев судьбу искушать не стал, какие карачаевские элиты у него были, на те он и положился, не дожидаясь присяги. В связи с чем уверенности в том, что в случае необходимости карачаевская вертикаль скинется и мобилизуется, как и вообще в существовании такой вертикали, никакой нет. “Ему, скажем, перед выборами приносят список его будущего большинства в парламенте, он его благословляет, а после выборов выясняется, что большинство это не его, а совсем другой карачаевской группировки”, — посмеиваются люди, посвященные в политическое таинство республики. Поэтому в Москве Борис Эбзеев считается слабым президентом. И тем острее борьба. И, как считается, межнациональный конфликт.

И, с одной стороны, на площадях пока никто не собирается. А, с другой стороны, Мурад Гукемухов убежден, что сегодня ситуация даже хуже, чем она была в горячие майские дни 1999-го. “Тогда каждый из национальных лидеров контролировал свою толпу. И отвечал за нее перед Москвой — таковы были правила игры. Сегодня если толпу кто-то и контролирует, то никакой ответственности ни перед кем он уже не несет”. Вертикаль пожирает саму себя, к радости тех, кто должен ее крепить. Карачаевские группировки, побеждая в борьбе с черкесами, бьются между собой, а черкесы время от времени спорят, кто именно из их сильных людей, борясь за право быть опорой Москвы, организовал свое самоутверждение на историческом и никем не замеченном съезде. В его требованиях ничего, кстати, не было про Великую Черкесию, которая охватывает и Кабарду, и Адыгею, которая вообще в Ставрополье, и изрядную часть олимпийского Краснодарского края. Но в приватных разговорах поверившие в идею черкесы подтверждают: да, Кабардино-Балкария должна войти в состав Черкесии. “А как же балкарцы?” “Пусть задумаются…” И все понимают: с таким же успехом можно присоединить Турцию или Иорданию по факту нахождения там большой черкесской диаспоры. Но ничего не остается, и нельзя останавливаться. Политика в этих краях только и может быть искусством повышения ставок.

ЭПИЛОГ, ИЛИ ПЕРЕДНИЙ КРАЙ В ГЛУБОКОМ ТЫЛУ

Татьяна Ивановна Козырева продает свой дом в карачаево-черкесской станице Исправная, хотя вполне могла бы и учредить в нем маленький этнографический музей. За два века существования станицы в ее казачьем доме нечему было меняться: дотошно выбеленные стены, печка, из мебели кровать, на стене иконка. Больших денег она за свой дом не выручит, продаст она его, скорее всего, карачаевцам, с которыми обитателей русской станицы всегда связывали непростые отношения. Но рассказывает она о них без обиды и запальчивости, и я вспоминаю начало своего кавказского путешествия в древнем дагестанском Дербенте, где русские, ведущие свою здешнюю историю с петровских времен, уже устали объяснять: мы здесь — другие, мы — кавказцы.

Бабка у Козыревой — черкешенка. О набегах нынешних горцев, которые нет-нет, да уведут у кого-нибудь корову, она рассказывает как о продолжении истории, которую она знает от бабки. “Если они украдут у нас девушку — значит, все, отрезанный ломоть, если наши пленят горянку, то обращали в православие. Воевали жестоко, но и куначили сильно”. Но горцы, пленившие казачью красавицу, — это было полбеды. Хуже, если никому не приглянувшуюся дочку надо было отдавать за “мужика” — за пришлого русского, волею судьбы сюда заброшенного, или вообще, отправлять с глаз долой в большую империю. Про такую если и вспоминали, то лишь как печальный курьез, под сочувствующие взгляды соседей и кунаков-горцев. Татьяна Ивановна улыбается: в ее роду есть и такая.

В ее голосе чуть добавляется чеканности. “Была национальная политика. И при царе, и при советах. А теперь нет”. Что за политика? Козырева задумывается. “Зачем здесь были нужны казаки? Чтобы проводить политику империи”. Черкесов, живших в горах, для пущего контроля переселяли на равнину, а в предгорьях ставили станицы, Исправную или Сторожевую, чтобы окончательно отрезать горцев от гор. Империя шла на Кавказ, она воевала с Турцией, она расширялась, в ее обозе сюда ехали обрусевшие дети лояльных ей народов — армяне, греки, евреи. “А вы, значит, вместо того, чтобы исполнять имперское предназначение, взяли да и стали таким же кавказским народом, как и черкесы, даргинцы, чеченцы?” Козырева улыбается. Кажется, радоваться этой мысли ей мешают только неисчислимые мужики, которые сюда понаехали — и при царе, и при советах, в соответствии с той самой национальной политикой. Но она продолжает настаивать: Кавказ был передовой линией империи, ее вечным фронтом, который надо было защищать. “А когда этот смысл исчез, другого так и не появилось?” Козырева, председатель русского общества “Казачка”, кивает. Она продает свой дом. И это вкратце вся история, теория и практика всех кавказских исканий большой страны.

Армия для счастливчика

Империя расширялась, и Кавказ был форпостом. Форпосту не отказывалось ни в чем, и даже ссылка сюда оборачивалась в итоге “Хаджи-Муратом” и “Героем нашего времени”, по которым империя и изучала свою диковинную окраину. К ней по привычке относились как к форпосту и потом, когда, в соответствии с доктриной, соседом в этих краях был враг и член агрессивного блока НАТО. А потом выяснилось, что никакого врага больше нет, а есть огромное пространство, на котором люди с навязчивой частотой цитируют Расула Гамзатова, сформулировавшего кредо: мы в Россию добровольно не входили, и добровольно из нее не выйдем.

Может быть, поэтому, не находя никаких ответов, власть с аналогичным упорством продолжает настаивать на мифе о великом стратегическом назначении Кавказа. Не турки, которые уже двести лет мечтают о реванше, то хотя бы трубопроводы, хотя бы всемирное нашествие ваххабитов, с помощью которых мир пытается поставить страну на колени, и передний край этой битвы снова проходит по Кавказу. И большая страна верит, потому что для нее это единственный ответ на вопрос, зачем ей Кавказ.

А народ-покоритель, который бился и куначил с покоренными, действительно уходит. В Карачаево-Черкесии его численность уменьшилась на треть, и в русских станицах все больше карачаевцев, и в Черкесске мой русский собеседник, который из-за своего статуса госслужащего, увы, в нашем рассказе останется анонимом, дал на этот счет исчерпывающий ответ: “Да, русские уезжают. Не потому, что их отсюда гонят. Просто уничтожена экономическая среда обитания”. То, что можно было здесь делать, и то, ради чего сюда ехали те же советские “мужики”, исчезло, развалилось, растворилось в горных потоках, как деньги, выделенные на укрепление береговой линии. А еще — есть куда и к кому ехать, в отличие от тех, кто, уезжая отсюда, становится лицом кавказской национальности, но все равно тоже уезжает, хоть и не в таком количестве.

И, наверное, прав коллега из Черкесска Мурад Гукемухов — тот, кто сформулировал разницу между Северным Кавказом и всей остальной бескрайней страной: красноярскому, скажем, чиновнику достаточно из выделяемых из Москвы дотаций украсть процент, а северокавказскому для эквивалентного уровня благосостояния нужно украсть все. Только зря он северокавказскому чиновнику при этом издевательски соболезнует. Потому что есть у этой разницы и другая, чрезвычайно выигрышная сторона: этому чиновнику это все украсть не просто позволено — это непреложное правило игры.

Все неповторимое своеобразие Кавказа связано не с горами, не с покоренностью и не с геополитикой, а с тем, что делало теплые советские края торжеством советской же коррупции. Секрет укладывался в скучную тогдашнюю формулу экономического процветания: завышенные цены на сельхозпродукцию и смешную цену на энергоносители. То, что наполняло счастьем Кавказ и Среднюю Азию, их и сгубило, когда было предложено по нормальным экономическим законам.

Однако то, что стало крахом для населения, вынужденного срочно осваивать турецкие и польские рынки, для чиновника стало счастьем даже покруче того, которым была осенена жизнь его советского предшественника. Тому даже для знаменитых приписок надо было хоть что-нибудь все-таки вырастить, выпустить или хотя бы перевезти. Теперь эта тягостная необходимость исчезла. Чиновник перестал нести ответственность даже за никому не нужные заводы. Первым и естественным шагом к спасению утопающих республик стали бюджетные дотации, и единственным назначением чиновника стало их распределение.

Но теперь и счастливчиком мог стать любой из тех, кто был способен доказать свою силу, и только из-за чеченских фронтовых дымов никто как-то не заметил, что в соседнем Дагестане у каждого честолюбивого человека имеется своя небольшая армия. Вчерашний хасавюртский рэкетир стал главным дагестанским нефтяником, вчерашний заготовитель шерсти — мэром, вчерашний криминальный авторитет — председателем госкомитета. И в этом жизнерадостном ключе в той или иной степени со временем стали разворачиваться события везде. Просто на Северном Кавказе и советской власти всегда было не больше, чем у местного милицейского начальника — желания выйти из кабинета с намерением противопоставить местной традиции смешной советский закон.

“Неужели в Москве не боятся, что у нас дело постепенно дойдет до Киргизии?” — спрашивали меня в Ингушетии люди, от своего приобщения к власти не потерявшие любопытства к происходящему. И сами качали головами: может быть, только Киргизии они и боятся. “А Киргизии не будет. Значит, все будет еще хуже. Это ведь только кажется, что хуже быть не может…”

“Наши” на Кавказе

И, как в каждой северокавказской республике играют в одну и ту же игру в бюджетный распил, так в каждом здании местной власти обязательно найдется человек, который знает простое решение всех кавказских проблем. Один из высокопоставленных министров в Махачкале даже удивился нашим сомнениям. “Надо устранить из этой власти 10, ну, 12 человек, и все станет на свои места. Необязательно убивать — просто отстранить от бизнеса и от власти”. В Ингушетии правительство поменьше, поэтому один из чиновников доверительно ограничился пятью—шестью. В раскаленных Ессентуках, где резиденция полпредства встретила нас прохладой и безлюдьем, решения не знают, но программа-минимум формулируется примерно в тех же параметрах: “Как минимум в половине республик руководителей надо менять”.

Да и вообще, со всеми вопросами, которые у меня накопились за тысячу километров путешествия, в полпредстве нас встретили с полным пониманием. Я ведь очень хотел наконец узнать, почему за полгода работы федеральные посланцы на Кавказ прорывом и революцией объявили знаменитый туристический кластер из пяти горнолыжных курортов, которые обязаны стать отечественной заменой Куршевелю. Когда властные люди в Махачкале, Владикавказе или Черкесске говорят про курорты официально, их уверенность в туристическом будущем может сравниться лишь с тем напряжением, которое позволяет им сдержать улыбку. Выключение камеры становится сигналом к расслаблению, и мы говорим на одном языке, и я снова слышу то, что слышал всю эту тысячу километров: помилуйте, какие курорты? Кто их будет строить? Какой дурак будет инвестировать? Я в ответ рассказываю про чеченский опыт, который учит: инвестировать совершенно необязательно в то, что может потом принести доход. Люди понимают. “Это другое дело…”

В полпредстве интрига затянулась еще туже. При упоминании курортов там улыбнулись уже знакомой нам смущенной улыбкой, которая должна была скрыть легкое и недоуменное раздражение:

— Ну что нас все донимают этими курортами?

— А есть что-нибудь еще?

— Если бы вы почитали проекты, которыми нас бомбят республиканские лидеры, вы бы над курортами не смеялись.

Нариман Гаджиев, коллега из Махачкалы, ведет на дагестанском телевидении передачу, один из героев которой, пародируя творчество власти, задался вопросом: “Зачем нам курорты? Давайте сразу создадим управление по аэронавтике и построим космодром”. Собеседник из полпредства понимающе кивает. Проектов выделения бюджетного финансирования под производство вечных двигателей и маниловских беседок в полпредстве накопилось несколько папок. “А это все надо было читать. А кому читать?”

Ударный форпост президента на Северном Кавказе — как кадрированная дивизия: есть полпред, шесть замов, пара начальников управлений. Здание в Ессентуках — пристанище, потому что в Пятигорске, объявленном столицей округа, помещение нашли только через полгода после учреждения округа. В Пятигорск, впрочем, полпредство все равно не стремится — один опыт начальственного визита в сторону Машука парализовал город намертво, никаких симпатий федеральному начинанию не добавив.

А прошло более полугода. “Лагерь! — радостно вспоминают в полпредстве. — Молодежный лагерь для ребят с Северного Кавказа, где они могли бы нормально общаться”. — “Что-то вроде Селигера?” — “Нет, никакой политики и никаких “Наших”. Даже депутатов не надо”. Уже через несколько дней стало ясно, что курировать лагерь будет Министерство по делам молодежи. То есть “Наши”.

Полномочия для кризис-менеджера

Майя Аствацатурова, политолог из Пятигорска, к людям из полпредства относится с симпатией и хорошо понимает: за полгода полпредство не дало повода даже для критики. Она не спорит с гипотезой о том, что рачительное вложение небольшой суммы в дряхлеющий Пятигорск могло бы явить результат куда более впечатляющий, чем все взятые вместе макеты будущих Куршевелей. “А вы ждали немедленного прорыва? Вы же проехали весь Кавказ, все видели?”. “А что они вообще могут сделать?” — спросил я, поскольку успел увидеть и в самом деле достаточно. “Кое-что могут…”

“Что-то из этого может получиться, — без особого, как мне показалось, воодушевления предполагал во Владикавказе спикер североосетинского парламента Станислав Кесаев. — Нам уже присылали генерала, присылали чиновника. Может быть, здесь и в самом деле нужен менеджерский подход”.

— Топ-менеджер или кризис-менеджер?

— Топ-менеджер, работающий в режиме кризис-менеджера.

Полномочия, которые у кризис-менеджера должны быть хоть сколь-нибудь диктаторскими, пока позволяют полпредству не столько наступать, сколько обороняться, и лучшим примером этой обороны можно, кажется, считать его немноголюдность. Помимо проектов века, которыми республики принялись закидывать полпредство, каждый местный руководитель, естественно, счел делом чести провести в новую структуру своих людей. Может быть, поэтому было сочтено полезным не набирать вообще никого, чем брать лоббистов. Слабину Ессентуки, как полагают наблюдатели, дали только один раз: после долгих борений одним из замов Хлопонина стал генерал Еделев — как уверены на Кавказе, большой друг Рамзана Кадырова.

Но если и так, то, надо полагать, это стало последней удачей чеченского президента. Он, говорят, вообще в хлопонинском кресле видел одно время себя или того же Еделева. И по всему Северному Кавказу таксисты и торговцы на рынках уже убеждены: Кадыров — заместитель Хлопонина, но это формально, потому что на самом деле это Хлопонин — заместитель у Кадырова. “Вот как? — совсем не удивились в полпредстве. — А про совещание по энергетике вы не слышали?” С этого совещания Кадыров со скандалом ушел, не добившись привычных преференций по оплате Чечней электроэнергии. Но это еще полбеды. Хуже для Кадырова то, что с учреждением полпредства ему стало несколько труднее проникать в ту самую последнюю и самую высокую инстанцию, именем которой в Грозном назван центральный проспект. “Похоже, Хлопонин должен помочь Путину несколько дистанцироваться от своего немного назойливого протеже”, — предполагал в Грозном знакомый политолог. “Да, что-то в этом есть”, — частично подтвердили версию в Ессентуках.

Перемирие

“Да, половину надо менять, — говорят в безлюдном полпредстве и тут же оговариваются: — Но как? Куда вы в одном случае денете ауру Беслана, в другом — ауру покушения, в третьем — еще что-то?”

Да, с курортами получилось как-то незамысловато. С энергетикой тоже. “А сколько у вас времени?” — “Мало. Мы это тоже понимаем”. — “И что делать?”

На самом деле, из всех вожделенных полномочий, как надеются в полпредстве, одно у них и в самом деле есть. “Мы можем в режиме капли, которая точит камень, влиять на кадровую политику на Кавказе”. То есть будоражить Москву рассказами про очередное достижение кого-то из той половины, которую надо менять. И верить, что от них можно избавиться. И в то, что это хоть что-то изменит. И, может быть, удовольствоваться тем, что, глядишь, и уволят кого-то из каких-нибудь заместителей.

Впрочем, Майя Аствацатурова видит в учреждении нового округа и более глубокий смысл. “Это — сигнал к перемирию. К паузе. Если хотите, попытка выиграть время. Ведь сам факт учреждения полпредства заставил всех участников северокавказской игры по крайней мере затаиться. Посмотреть, что из этого выйдет. А для того чтобы разобраться, им потребуется время”. Сколько? Если даже ничего не выйдет, по мнению Аствацатуровой, у власти год-два появляется. В полпредстве эту версию тоже не оспаривают. Правда, насчет года-двух высказывают осторожный скепсис.

Здесь вообще не питают иллюзий. Здесь не рассказывают про стратегическое назначение Кавказа, про неуправляемых горцев, здесь даже не говорят о коррупции, клановости и ваххабитах. Здесь все понимают о том, что вторично. А о том, что первично, в приватных разговорах даже позволяют себе предположить: может быть, не стоит отдавать “Единой России” во всем контрольный пакет? Может быть, чуть ослабить хватку, чтоб появился интерес к нормальной политической борьбе, в том числе, может быть, и у тех, кто завтра-послезавтра уйдет в лес?

Им, кажется, даже довольно комфортно в теплом городе Ессентуки, в стильном здании, в своем кругу и в кадрированном состоянии. Они должны держать руку на пульсе, и пусть будет спокойно хоть год-два, лишь бы без Киргизии, остальное не страшно, а там будет видно. За эти год-два на деньги для курорта Мамисон в Северной Осетии, наверное, построят еще пару мостов через горные реки. В Хасавюрте взорвут несколько десятков машин и расстреляют несколько десятков милиционеров. В Итум-Кале, может быть, отменят режим КТО, но потом поймут, что погорячились, и введут его снова. В Грозном построят хоккейный дворец. Черкесы, видимо, проведут еще один съезд. И Татьяна Ивановна Козырева, наверное, продаст свой дом. Кажется, последний обитаемый дом на ее улице. Вадим Дубнов. Москва — Махачкала — Грозный — Назрань — Владикавказ — Черкесск — Ессентуки

Государственный таможенный комитет (ГТК) Беларуси в ближайшие пять лет рассчитывает увеличить пропускную способность таможенных пунктов пропуска в 1,6 раза по сравнению с показателем 2010г. до 32,87 тыс. автомобилей в сутки. Об этом заявил зампредседателя ГТК Сергей Борисюк на пресс-конференции во вторник.

Он отметил, что в 2010г. ГТК закончил реализацию комплексной программы развития инфраструктуры в автодорожных пунктах пропуска на 2006-2010 гг, увеличив пропускную способность в сутки с 8,2 тыс. автомобилей в 2006г. до 20,92 тыс. автомобилей в 2010г. «В результате мероприятий, предусмотренных комплексной программой до 2015г., мы планируем увеличить общую пропускную способность всех автодорожных пунктов пропуска на границе Беларуси до 32,87 тыс. автомобилей в сутки», – сказал С.Борисюк.

Он добавил, что при оснащении пунктов пропуска современными средствами технического контроля ГТК достаточно плотно взаимодействует с различными международными организациями и с Европейским Союзом. «Так, в рамках программы трансграничного сотрудничества «Латвия – Литва – Беларусь» по привлечению международной технической помощи планируется реализация проекта по оборудованию инспекционно-досмотровым комплексом пунктов пропуска «Привалка» и «Григоровщина». Каждый проект оценен 2,5 млн. евро», – рассказал зампред ГТК.

Он сообщил, что в рамках реализации программы трансграничного сотрудничества «Польша – Беларусь – Украина» 3 стадии одобрения Еврокомиссией прошел проект проведения полной реконструкции пункта пропуска «Песчатка» на белорусско-польской границе. Объем европейского финансирования данного проекта запланирован в 10,9 млн. евро. Завершение реконструкции этого пункта пропуска запланировано на 2013г.

По словам С.Борисюка, также планируется строительство перебазируемой рентгеновской сканирующей системы контроля транспортных средств в автодорожном пункте пропуска «Брузги» на белорусско-польской границе. Объем финансирования составляет 2,45 млн. евро.

Зампред ГТК добавил, что к 2015г. планируется реконструировать пункт пропуска «Каменный Лог» на белорусско-литовской границе. «Данный пункт пропуска включен в комплексную программу до 2015г., планируется его реконструкция с целью увеличения пропускной способности. Мы не планируем проводить реконструкцию в режиме закрытия движения через данный пункт пропуска», – сказал он.

Кроме того, в наст.вр. в целях обслуживания постоянно возрастающего пассажиро- и грузопотока через белорусско-литовскую границу ГТК рассматривает возможность возвращения ранее существовавшего статуса автодорожного упрощенному пункту пропуска «Лоша».

Министерство инфраструктуры Польши разработало план сокращения времени проезда по железной дороге от Гданьска до Познани, а также от Варшавы во Вроцлав. В министерстве предполагают, что благодаря модернизации отдельных отрезков ж/д пути время проезда между Гданьском и Познанью во время Евро-2012 удастся сократить на один час – до трех с половиной часов. Зато расстояние между Варшавой и Вроцлавом можно будет преодолеть быстрее на 45 минут – за четыре с половиной часа, информирует издание «Дзенник Газета Правна».

В свою очередь, по информации РАР, для ускорения и улучшения контроля таможенная служба Польши планирует увеличить количество своих работников на границе с Украиной во время Евро-2012. Об этом заявил руководитель таможенной службы Польши Яцек Капица. По словам господина Капицы, увеличение числа таможенников на границе иметь временный характер. Вместе с тем он подчеркнул, что в связи с проведением ЧЕ-2012 на всех пограничных пунктах между Украиной и Польшей продолжается модернизация существующей инфраструктуры.

Рост объемов электроэнергии, производимой европейскими ветряными станциями, замедлился. В области строительства «ветряков» по-прежнему лидирует Германия.

В наст.вр. этот сегмент энергетического рынка прирастает медленнее, чем раньше. Как сообщает focus.de со ссылкой на информационное агентство Dpa, руководители Европейского Союза Ветряной Электроэнергии (EWEA) констатировали, что в пред.г. количество новых энергетических объектов данного типа, принятых в эксплуатацию в ЕС, сократилось на 10% по отношению к показателям 2009г. Общая сумма инвестиций в ветряной парк Евросоюза к концу года достигла более чем 12,5 млрд. евро. При этом совокупная производительная мощность ветряных полей, введенных в эксплуатацию только в 2010г., составляет 9259 мвт. в год. Не менее 883 мвт. от этого объема будет вырабатываться объектами, установленными на морских территориях.

Впервые за последние четыре года развитию и распространению энергии ветра помешали «конкуренты». Так, совокупная мощность новых газовых электростанций, введенных за это время в эксплуатацию в Европе, составила не менее 28 гигаватт в год. Более чем на 12 гигаватт в год увеличилось за тот же период и производство солнечной электроэнергии.

По словам руководителей EWEA, основной прирост производственных мощностей в данном сегменте рынка происходит благодаря развитию экологически чистых электропризводств в восточноевропейских странах, например в Румынии, Польше и Болгарии. Общепризнанным лидером Евросоюза в области использования возобновляемых ресурсов до сих пор является Германия. Ежегодно не менее 27 000 мвт. в этой стране получают, используя энергию ветра. Конкурировать с немцами в данной области могут только испанские поставщики электричества. Совокупная мощность вырабатываемой в Европе ветряной энергии достигает 84 000 мвт. в год.

Гослекинспекция МЗ Украины опубликовала лидеров по количеству полученных предписаний. Подытоживая работу в течение 2010г., государственная инспекция по контролю качества лекарственных средств опубликовала на своем сайте информацию о субъектах хозяйственной деятельности и странах, фармацевтическая продукция которых чаще всего изымалась из обращения за ее несоответствие требованиям действующего в Украине законодательства.

Лидерами по количеству запретов среди украинских производителей стали:

• ОАО «Монфарм» – 5 предписаний;

• ООО «Фитолик» -5 предписаний;

• ООО «Харьковское фармацевтическое предприятие «Здоровье народа»- 4;

• ГП «Львовдиалик» – 3 предписания;

Лидеры среди иностранных производителей:

• «Наброс Фарма Пвт.Лтд», Индия – 24 предписания;

• «Юник Фармасьютикал Лабораториз» (отделение фирмы «Дж.Б.Кемикалз энд Фармасьютикал Лтд»), Индия – 9 предписаний;

• «Д-р Редди'с Лабораторис Лтд», Индия – 6 предписаний;

• ООО «Фармтехнология», Республика Беларусь – 4 предписания;

• «Купер Фарма», Индия – 3 предписания;

• ООО «Фармтехнология», Республика Беларусь – 3 предписания;

• «Русан Фарма Лтд», Индия – 3 предписания;

• «Дженом Биотек Пвт.Лтд», Индия – 2 предписания;

• «Алкеми Лабораториз Лтд», Индия – 2 предписания и др.

Основными лидерами среди стран-производителей, продукция которых была запрещена предписаниями Гослекинспекции МЗ как субстандартная, являются:

Индия – 66 предписаний;

Украина – 24;

Германия – 11;

Франция – 7;

Российская Федерация – 7;

Австрия – 5;

Чешская Республика – 5;

Республика Беларусь – 4, и другие.

Основными лидерами среди стран-производителей, продукция которых была запрещена предписаниями Гослекинспекции МЗ как фальсифицированная, являются:

Индия – 16;

Украина – 9;

Германия – 6;

Бельгия, Франция, Латвия, Болгария, Словакия, Российская Федерация, Польша, Румыния, Канада – по 1.

В очередном номере американского журнала «Вторая мировая война» (World War II) опубликована статья Владимира Путина

Дорогие друзья,

С готовностью откликнулся на предложение рассказать об особенно дорогих для меня книгах, посвященных Второй мировой войне. Тем более – когда узнал о большой исследовательской, просветительской работе, которую ведет ваш журнал.

Хочу поблагодарить всех авторов, редакционный коллектив издания за серьезное и вдумчивое отношение к одной из самых тяжелых страниц в истории цивилизации. Меня глубоко тронула публикация «Водители на ледяных дорогах России», посвященная блокадному Ленинграду, бессмертному подвигу жителей непокоренного города. В целом – хотел бы отметить очень взвешенный, объективный, профессиональный подход, отличающий стиль журнала «Вторая мировая война».

В России практически у каждой семьи есть свой счет к той войне. У нас из поколения в поколение передается и гордость за победу, и боль утрат. И думаю, вы поймете – почему мы воспринимаем любые фальсификации, конъюнктурные искажения истории Второй мировой войны, надругательство над памятью победителей нацизма – как личное оскорбление, как святотатство. И для нас очень важно, что эту принципиальную позицию разделяет подавляющее большинство людей во всем мире. Что так весомо звучит голос ученых, журналистов, считающих своим профессиональным и моральным долгом, делом чести – рассказывать правду о Второй мировой войне, ее истоках и уроках, о бесценном опыте союзничества. Об истинных героях, перед которыми не властно время. И о преступниках, которые не подлежат реабилитации.

Российские эксперты, историки сейчас очень плодотворно сотрудничают с коллегами из Германии, Польши, многих европейских государств. Снимается гриф секретности с архивных фондов, публикуются документы. Проходят «круглые столы» и совместные семинары, посвященные Второй мировой войне, поворотным, драматичным, а порой – спорным и далеко не однозначным событиям 30-х и 40-х годов XX века. Мы такой научный, не политизированный, не ангажированный диалог –поддерживаем. И рассчитываем, что к подобным проектам активно будут присоединяться специалисты из США.

Память о Второй мировой войне, ее страшные образы, трагическое дыхание времени – навсегда запечатлены в воспоминаниях очевидцев. В их письмах, рассказах, мемуарах. Обращение к ним заставляет о многом задуматься. И, конечно, особое место в этом историческом наследии принадлежит творчеству писателей-фронтовиков. Например, об истории Первой мировой войны, о поломанных судьбах, о безвозвратных потерях никто не написал так правдиво и искренне, как Хемингуэй и Ремарк.

Россия по праву гордится целой плеядой выдающихся писателей, поэтов, которые были на фронте, смотрели смерти в лицо. Их честные, лишенные фальши и патетики книги я и советовал бы вам прочитать.

Познакомиться с героями повестей и романов наших военных корреспондентов – Константина Симонова («Живые и мертвые») и Михаила Шолохова («Судьба человека», «Они сражались за Родину»).

Узнать о самоотверженности и величайшем терпении простого советского солдата, которые стали лейтмотивом творчества боевых офицеров Бориса Васильева («А зори здесь тихие», «В списках не значился») и Константина Воробьева («Убиты под Москвой», «Это мы, Господи!»).

О тяжелых, полных опасностей буднях военной контрразведки вам расскажет книга «Момент истины», написанная Владимиром Богомоловым, который добровольцем ушел на фронт.

Добавлю, что эти и многие другие произведения наших писателей-фронтовиков переведены на иностранные языки, были экранизированы и стали классикой кинематографа.

В заключение хочу пожелать редакции и читателям журнала «Вторая мировая война» – всего самого доброго.

Давайте вместе беречь и отстаивать правду.

По данным Главного статистического управления Польши в 2010г. польская экономика развивалась в два раза быстрее, чем в 2009г. ВВП составил по итогам года 3,8%, что соответствует прогнозам аналитиков. Наибольшее влияние на рост экономики оказало развитие промышленного производства, где рост добавочной стоимости составил 9,2% против 0,3% в 2009г.

Национальный Банк Польши подготовил исследование на тему: «Анализ экономической ситуации в странах Центральной и Восточной Европы», из которого следует, что в ближайшие два года Польша будет в числе стран региона с наиболее быстрым ростом экономических показателей. Прогноз ВВП Польши на 2011г. составляет 4,4%, а на 2012-4,6%. Puls Biznesu.

Замминистров госимущества и экономики, занимающиеся вопросами подготовки программы строительства атомной электростанции, признали, что правительство не располагает информацией о том, в какую сумму в конечном итоге обойдется строительство АЭС. По признанию замминистра экономики Польши Ханны Трояновской, являющейся полномочным представителем правительства в атомной программе, известна лишь стоимость самой технологии, которая составляет 20-22 млрд. евро. Минэкономики, являющееся координатором программы строительства польских АЭС, до сих пор не провело анализ затрат на реализацию проекта даже в первом приближении. По мнению Х. Трояновской, судить о предварительной сумме затрат можно будет в марте, когда Польская энергетическая группа PGE, осуществляющая реализацию «атомного проекта», подведет итоги конкурсных предложений зарубежных партнеров, с которыми PGE организует консорциум для реализации проекта. Руководство PGE считает, что расходы на строительство первой АЭС мощностью 3 тыс. МВ будут составлять 35-55 млрд. злотых. Rzeczpospolita. Польша > Электроэнергетика > economy.gov.ru, 31 января 2011 > № 302658

Польша, Чехия, Греция и Эстония закрыли счета, которые используются фирмами для торговых операций с правами на выброс в атмосферу двуокиси углерода (СО2), двумя днями ранее такие же меры предприняла Австрия. Виной тому стало исчезновение с чешского реестра 475 тыс.ед. квоты эмиссии, а значительная их часть ушла через польские счета. «В этой связи мы решили заблокировать все исходящие транзакции», – заявил П. Ендрысяк, представитель Национального администратора Системы торговли эмиссионными квотами. Со счетами, на которых размещены права на выброс СО2, работают около тыс. польских компаний. В пред.г. они осуществили 3600 транзакций на 2 млрд. евро. Еврокомиссия запретила до 26 янв. торговлю эмиссионными квотами СО2 в ЕС, а также информировала, что украденные права на выброс двуокиси углерода в Чехии оцениваются в 7 млн. евро. Самая крупная кража прав эмиссии имела место в Румынии в 2010г. и составила 80 млн. евро. Rzeczpospolita. Польша > Экология > economy.gov.ru, 31 января 2011 > № 302657

Бюджет Польши на 2011г. принят сеймом и проект направлен на подпись президенту. Принятию бюджета предшествовала интенсивная работа депутатов над поправками, предложенными сенаторами. Одобрена лишь одна из них, увеличивающая на 13 млн.долл. резервы, предназначенные для дотации на детей до трех лет. В сумме сенат представил на рассмотрение сейму 18 поправок. Большинство из них касалось косметических изменений и не оказало значительного влияния на расходную и доходную часть бюджета Польши. Часть денег для детей перенаправлена с затрат, ранее предназначенных на политические партии. В одобренном в сейме проекте бюджета предполагается дефицит на уровне 40,2 млрд. злотых. Его расходная часть составит 315,5 млрд. злотых, а доходы 273,3 млрд. злотых. Запланированные правительством доходы от приватизации составят 15 млрд. злотых вместо 25 млрд., запланированных в 2010г. Также в бюджете предполагается увеличение пенсий на 2,7% и зарплат учителей на 7%. Rzeczpospolita. Польша > Госбюджет, налоги, цены > economy.gov.ru, 31 января 2011 > № 302656

Председатель Национального банка Польши Марек Белка объявил о повышении ставки рефинансирования на 0,25% – с 3,5 до 3,75%. Данное решение Совета по денежной политике НБП объясняется тем, что рост национальной экономики и улучшение ситуации на рынке труда могут привести к росту инфляции в стране. Это первое повышение ставки с июня 2008г., когда она достигала уровня 6%. После этого последовательно проводилась политика ее снижения, в т.ч. в рамках принятия антикризисных мер. По мнению М. Белки, несмотря на принятое решение, инфляция может превысить запланированные ранее цифры, на что, по всей видимости, повлияют повышенные в начале года ставки НДС. По оценкам банковских экспертов и финансовых аналитиков, это не последнее изменение ставки рефинансирования, и в тек.г. Польшу ожидают еще 2-3 таких повышения по 0,25%. Следующее ожидается уже в марте с.г. Rzeczpospolita. Польша > Финансы, банки > economy.gov.ru, 31 января 2011 > № 302655

Министр финансов Яцек Ростоцкий в ходе выступления в сейме заявил, что в результате проведенных правительством изменений в порядке деятельности Открытых (негосударственных) пенсионных фондов (OFE) дефицит общественных финансов в тек.г. составит 6% ВВП, что почти на 2% ниже показателей 2010г. Суть предложенной правительством в конце пред.г. реформы сводится к ограничению на 2/3 средств, которые фонды могут вкладывать в ценные бумаги и облигации, и перенаправлении их на погашение текущих задолженностей перед населением, как бы одалживая средства у будущих пенсионеров и снижая тем самым финансовую нагрузку на бюджет. Однако, несмотря на предпринятые правительством меры по снижению дефицита, ряд экспертов и аналитиков не столь оптимистичны в своих оценках и даже прогнозируют его рост по сравнению с пред.г. до уровня 8,2-8,5% ВВП. Их выводы основываются на том, что большую задолженность будут иметь структуры местного самоуправления, на финансовую состоятельность которых предпринятые меры значительным образом повлиять не смогут. Rzeczpospolita. Польша > Финансы, банки > economy.gov.ru, 31 января 2011 > № 302654

Норвегия первой из шенгенских стран открывает на границе с Россией безвизовый режим для жителей 30-км приграничной зоны. Соответствующий договор был подписан в конце нояб. министрами иностранных дел обеих стран Юнасом Гаром Стере и Сергеем Лавровым. Предполагается, что он вступит в силу в начале 2012г.

Начальника полиции Восточного Финмарка Хокона Скулстада назначили главой рабочей группы по вопросам реализации безвизового режима с норвежской стороны. Предварительные соображения он должен представить в марте этого года.

Сколько совещаний по вопросу безвизового режима вы провели с коллегами из Печенгского района?

• Ответ – ни одного, – отвечает Скулстад BarentsObserver'у.

Скулстад признает, что необходимы перемены в практике контактов с сопредельной территорией.

В Норвегии задача пограничного контроля возложена на полицию. В наст.вр. проходят совещания с представителями органов ФСБ и МВД в Мурманске, но не в Печенгском районе, на который непосредственно распространяется действие договора.

Кроме того, отсутствует прямой контакт между официальными лицами норвежского КПП Стурскуг и российского КПП Борисоглебск, хоть те и находятся на расстоянии нескольких сотен м. друг от друга.

При решении возможных проблем все официальные переговоры идут через погранкомиссаров (с российской стороны в этой роли выступает командир Никельского погранотряда).

Меньше свободы действий на местах

• Централизованому сотрудничеству между органами внутренних дел с норвежской и российской стороны необходим региональный компонент, – говорит глава норвежского Баренцсекретариата Рюне Рафаэльсен.

В качестве примера он приводит остальные европейские страны, где растет и ширится прямое сотрудничество между государствами по различным аспектам деятельности полиции на всех уровнях вплоть до местного.

• К сожалению, мы видим, что местные полицейские власти все больше лишаются свободы действий. Им нужно дожидаться ключевых решений из Москвы, – говорит Рафаэльсен.

Технические аспекты безвизового режима

Норвежская рабочей группы, возглавляемая шефом полиции Хоконом Скулстадом, представит предложения по необходимой инфраструктуре на норвежском пограничном пункте Стурскуг, по порядку выдачи удостоверений жителя погранзоны и по контролю за пребыванием в пределах 30-км зоны на норвежской стороне.

• Мы приветствуем безвизовый режим. С его вводом должно значительно увеличиться число пересекающих границу, – говорит Хокон Скулстад. В пред.г. норвежско-российскую границу пересекло 140.000 чел.

• При наблюдающихся сегодня тенденциях можно ожидать, что через три года число пересекающих российско-норвежскую границу достигнет 300.000 в год, – говорит Скулстад, подчеркивая необходимость постройки нового пограничного контрольно-пропускного комплекса.

Зона, жители которой смогут пересекать границу без визы в паспорте, охватывает норвежский Киркенес и российские Никель и Заполярный.

В договоре о безвизовой зоне оговаривается следующее:

• безвизовая пограничная зона простирается на 30 км. от границы вглубь территории России и на 30-50 км. вглубь территории России;

• удостоверение жителя пограничной зоны выдается только местным жителям, постоянно проживающим в погранзоне на протяжении более трех лет;

• удостоверение выдается только гражданам России и стран Шенгенского союза;

• удостоверение остается действительным в течение трех лет;

• заявления на получение удостоверения обрабатываются в генеральном консульстве России в Киркенесе и в генеральном консульстве Норвегии в Мурманске;

• срок обработки заявления – 10 дней;

• сбор за оформление удостоверения – 20 евро;

• обладатель удостоверения может оставаться на другой стороне границы в пределах безвизовой зоны в течение 15 дней;

• для обладателей удостоверения на пограничном выделяется отдельный коридор.

Хотя это первый договор об открытии безвизового режима между страной Шенгенского союза и Россией, это не первый подобный договор в практике Шенгенского союза. Подобные условия существуют в Карпатах в пограничных районах Словакии, Украины, Польши и Румынии.

Литовская ж/д компания Lietuvos gelezinkeliai подписала договор о сотрудничестве с германской компанией CargoBeamer, сообщили ИА «РЖД-Партнер.Ру» в дирекции грузовых перевозок предприятия. В частности, речь идет внедрении технологии погрузки полуприцепов на ж/д платформы. Согласно договору, обе стороны будут развивать сотрудничество в целях осуществления исследований и развития проектов, связанных с развитием технологий терминалов перегрузки полуприцепов (оборудование терминалов, производство вагонов и сертифицирование в пространства железных дорог шириной в 1520 мм).

Ожидается, что внедрение разработки поможет переориентировать часть автогрузов на литовско-польской границе на ж/д транспорт. Сейчас же автомобильным транспортом через границу перевозится более 96% всех грузов.

Сообщается, что полуприцеп может быть перегружен в любом интермодальном терминале. Используя же особый терминал, разработанный CargoBeamer, перегрузка состава, состоящего из 36 вагонов, осуществляется за 15 минут.

«После создания такого терминала на территории Литвы и начала движения первых потоков, станет возможным скорейшее осуществление проекта Rail Baltica, и будут использоваться литовские центрами логистики», – сказал гендиректор Lietuvos gelezinkeliai Стасис Дайлидка.

Как сообщает Lietuvos gelezinkeliai, немало клиентов заинтересовано в возможностях перевозки полуприцепов по железной дороге в коридоре Запад – Восток через Балтийские страны и через Литву.

Региональным директором компании Acer в Восточной Европе назначен Глеб Мишин, который с 2002г. является генеральным менеджером Acer в странах СНГ, и за это время вывел компанию в лидеры на российском рынке, сообщила компания в понедельник.

В регион, деятельностью Acer в котором будет руководить Глеб Мишин, входит 22 страны. Помимо России, это Украина, Молдавия, Белоруссия, Казахстан, Азербайджан, Армения, Грузия, Кыргызстан, Туркменистан, Узбекистан, Таджикистан, Польша, Румыния, Болгария, Сербия, Хорватия, Словения, Черногория, Босния, Герцеговина и Албания.

Российский офис Acer был признан лучшим по кумулятивным показателям результатов 2010г. среди всех стран региона ЕМЕА (Европа, Ближний Восток и Африка), где представлена корпорация Acer. Ранее должности регионального директора Acer в Восточной Европе не было. Как рассказала РИА Новости PR-менеджер Acer в России Анна Богомаз, позиция была создана в этом году в связи с изменениями, произошедшими внутри корпорации, а именно – в связи с объединением различных регионов.

По данным аналитической компании IDC, в III кв. 2010г. Acer заняла первое место на российском рынке ПК, как по совокупным поставкам компьютеров, так и в сегменте ноутбуков (в сегменте настольных компьютеров тайваньская компания заняла второе место, пропустив вперед HP).

«Лидирующую позицию на рынке вендору помогли занять конкурентные цены, активная маркетинговая политика, плотная работа с партнерами первого уровня и дилерами, интересные, эксклюзивные предложения для крупных розничных сетей, широкие рекламные кампании. Проще говоря – активная работа по продвижению товара на рынке», – сказала РИА Новости аналитик IDC Зарина Камытбаева.

Коммерческий директор компании «Белый Ветер Цифровой» (ритейлер потребительской электроники) Андрей Никитин считает, что хороших показателей на российском рынке Acer удалось достичь за счет проведения грамотной товарной и ценовой политики. «У Acer широкий ассортимент. Можно найти товары и в самой дешевой ценовой категории (EMachines) и в дорогой (Timeline) и в среднем сегменте (Aspire). Кроме того, компания очень гибко реагирует на новинки – на российском рынке они появляются оперативно. В ассортименте есть ноутбуки как на процессорах Intel, так и на AMD», – сказал РИА Новости Никитин.

Аналогичной позиции придерживается и менеджер по связям с общественностью компании «М.Видео» (ритейлер потребительской электроники) Антон Пантелеев. «У Acer очень широкая линейка продуктов: от смартфонов до ноутбуков. Компания отличается высоким качеством продукции плюс сбалансированностью сочетания технических характеристик», – сказал Пантелеев РИА Новости. По его мнению, Acer обладает одной из лучших систем дистрибуции.

Вице-президент OCS (крупного российского дистрибутора компьютерного оборудования) Дмитрий Клешнин считает, что своим успехом российский Acer во многом обязан именно гендиректору. «С Глебом Мишиным можно вести диалог о необходимости тех или иных важных шагов. В результате Acer стал одним из наиболее адекватных вендоров. Лидерство Acer удерживает благодаря грамотной канальной политике, широкому модельному ряду и высокому качеству продукции, скорости реакции на изменения», – сказал Клешнин РИА Новости.

Однако на условиях анонимности некоторые эксперты рассказывают, что завоевание российского рынка компанией происходило за счет одобренного из штаб-квартиры демпинга. «Хотя Acer теперь и не демпингует, своих первоначальных значительных успехов компания достигла за счет того, что на протяжении длительного времени, не менее года, она держала цены в рознице ниже средней по рынку границы маржинальности, работала на больших оборотах без прибыли или с очень маленькой прибылью», – сказал РИА Новости источник на рынке дистрибуции ПК.

Помимо объявления о новой должности Глеба Мишина, Acer сообщила, что региональным менеджером по устройствам визуализации (ЖК-мониторы, телевизоры и проекторы) в Восточной Европе, а также генеральным менеджером в Польше назначен Дмитрий Кравченко, который работает в должности директора департамента периферийного оборудования Acer в странах СНГ с 2002г. Иван Шадрин

Количество высших учебных заведений Украины нужно значительно сократить, считает министр образования и науки, молодежи и спорта Дмитрий Табачник. «Украина, как Боливар О.Генри, не может вынести более 900 высших учебных заведений. Это не прихоть Табачника, это предчувствие армагеддона высшего образования», – сказал Табачник, выступая в субботу на круглом столе в Симферополе.

По словам министра, сокращение количества вузов – главным образом, путем «добровольного слияния», предусмотрено в проекте закона Украины «О высшем образовании», который находится на рассмотрении профильного парламентского комитета. Проект закона предусматривает также сокращение числа университетов и академий.

«Не может лавка по торговле образовательными услугами, имеющая несколько сот человек (студентов), именоваться университетом», – сказал Дмитрий Табачник.

По данным министра, на Украине больше университетов, «чем в Италии, Франции, Германии, Польше и Бельгии вместе взятых». «Это при том, что у нас – 45 млн. населения, а в перечисленных странах – более четверти млрд.», – сказал Табачник.

Глава Минобразования добавил, что реформа системы высшего образования будет постепенной и все студенты <получат возможность закончить те университеты, в которые они поступали».

Круглый стол на тему «Культурно-языковое многообразие Украины – фактор стабильности и опережающего развития» провела созданная по инициативе Табачника общественная организация «Собор гражданского согласия», объединяющая сторонников сохранения полиязычности, мультикультурности и многоконфессиональности Украины.

Перед началом мероприятия у гостиницы «Москва», где проходил круглый стол, собрались 10 студентов, протестующих против инициативы министерства образования сократить число вузов.

Участники круглого стола – 50 крымских политиков, политологов, руководителей и преподавателей вузов – призвали руководство Украины активнее преодолевать межнациональные и межконфессиональные проблемы Украины, обострившиеся во время президентства Виктора Ющенко. Дмитрий Жмуцкий

«Большой Париж» окружат скоростным метро. Во Франции после долгих споров власти пришли к соглашению о начале реализации грандиозного транспортного проекта. Трасса скоростного суперметро длиной свыше 150 км. опояшет французскую столицу и станет основой футуристического проекта «Большой Париж»

Во Франции после многолетних споров власти пришли к соглашению о начале реализации грандиозного транспортного проекта. Трасса скоростного суперметро длиной свыше 150 км. опояшет французскую столицу и станет транспортной основой футуристического проекта «Большой Париж».

О достигнутом «историческом соглашении» с помпой сообщили глава региона Иль-де-Франс Жан-Поль Юшон (Jean-Paul Huchon) и назначенная два месяца назад на свой пост президентом Николя Саркози министр экологии, энергетики и устойчивого развития Натали Костюшко-Моризе (Nathalie Kosciusko-Morizet), которая является прямым потомком семьи лидера польского восстания XVIII века.

Le Figaro пишет, что поддерживавшие социалиста Юшона в региональном правительстве члены экологической партии яростно протестуют против осуществления проекта и угрожают выходом из правящей коалиции. Они называют достигнутое соглашение «предательством», и в четверг их представители с шумом покинули Региональный совет. Однако «поезд уже ушел» – подписи поставлены, а транспортный проект поддерживает лично французский президент.

Саркози грезит о «Большом Париже». В планах Саркози – инициировать строительство мегаполиса XXI века – единого, динамичного и экологичного «Большого Парижа». И он согласен с архитекторами, которые считают, что начинать формировать будущий облик столицы и окружающего региона необходимо со строительства транспортной инфраструктуры.

Свое видение концепции «Большого Парижа» Саркози представил весной 2009г. Тогда в своей речи он провозгласил, что Париж должен превратиться в город XXI века, который сможет поспорить с Лондоном, Нью-Йорком, Токио или Шанхаем. «Париж станет настоящим мегаполисом, где будет разрушен принцип пригородов, эдаких «спальных районов». В нем место жительства, ваш адрес, не будет больше фактором социальной дискриминации. «Большой Париж» станет действительно большим, прекрасным и справедливым», – провозглашал французский президент.

Реализовать проект жизненно необходимо, т.к. Париж задыхается и теряет динамику из-за нерешенности транспортных проблем. Специфика в том, что в «центральном» Париже (не путать с историческим центром города) в пределах кольцевой дороги проживает всего 2 млн.чел. Площадь этого «пятачка» в восемь раз меньше, например, территории Берлина, тогда как за кольцом в ближайших пригородах проживает еще 8 млн.чел., многие из которых ездят на работу в центральную часть города. Но управление этими территориями осуществляют местные муниципалитеты и координация во всех сферах между ними и парижской мэрией налажена весьма скверно.

«Большой Париж», по замыслу инициаторов проекта, изменит эту ситуацию, и в случае его реализации французская столица получит шанс развиваться так же динамично, как и другие крупные центры агломераций.

Иль-де-Франс опояшут скоростной петлей. В узком понимании «Большой Париж» – это футуристическая трасса скоростного метро, которая пройдет по территории региона Иль-де-Франс. Ранее некоторые региональные транспортные объединения предлагали создать новое метро, соединяющее пригороды в обход непосредственной близости от Парижа. Эта конкурирующая концепция получила название Arc Express и, по словам сенатора-центриста Ив Поззо, якобы совпадала с проектом «Большой Париж» на 90%, хотя контуры их линий весьма различны. Но теперь решено, что парижское метро пойдет дальше в пригороды, будут построены новые линии, которые в виде «двойной петли» длиной в 155 км. опояшут французскую столицу по широкому периметру, захватив аэропорты «Шарль де Голль» и «Орли».

По замыслу архитекторов, скоростное суперметро решит транспортные проблемы французской столицы. Инвестиции в проект до 2025г. составят 32,4 млрд. евро. Уже к 2017г. вокруг Парижа должна быть построена основная петля длиною в 130 км., на которой расположится 40 станций. Петля соединит город с пригородами, а станции с прилегающими к ним районами, застроенными корпорацией Greater Paris, станут экономическими узлами, насыщенными транспортными коммуникациями.

Всего проект предусматривает прокладку 24 ж/д линий, по которым помчатся скоростные поезда с интервалами от двух до шести минут. Они соединят 55 вокзалов и пересадочных станций, а парижское метро шагнет еще дальше в пригороды, где его линии станут едиными с существующими линиями системы пригородных поездов RER и Transilien, которые и сегодня отчасти интегрированы с транспортными коммуникациями города.

Отдельные линии нового парижского «суперметро» могут быть введены в эксплуатацию в течение 2-3 лет, другие через 6-7, а некоторые – еще позже. Двойное кольцо пойдет от Монфермей (Montfermeil) на Марн-ля-Валле (Marne-la-Vallée), пройдя через Орли (Orly), Сакле (Saclay), Версаль (Versailles) и потом через Ля Дефанс (la Défense) и Ле Бурже (Le Bourget).

На востоке новая линия протянется от Бурже до Шампиньи на базе ж/д путей, которые сначала потребуется отремонтировать. В густонаселенных районах будут организованы подземные линии. До Нантерра железную дорогу проложат над автострадой А86 до Бурже, а затем над трассой А1 до Руасси. На юге – от Шампиньи до Орли сообщение планируется организовать с помощь автобусов.

Как обобщил главный архитектор проекта Жан-Мари Дютийе, его цель – сделать свободным для всех и каждого перемещение в городе. Сторонник проекта, госсекретарь по делам столичного региона Кристиан Блан (Christian Blanc) прогнозирует, что реализация проекта увеличит количество молодого населения в регионе Иль-де Франс и создаст 1,25 млн. новых рабочих мест.

Но некоторые специалисты-транспортники сомневаются в эффективности предлагаемого проекта, т.к. он объединит большое количество видов транспорта, тогда как прямых и радиальных маршрутов окажется слишком мало, хотя, например, радиус М14 рассечет петлю с юга на север – от Орли на юге до Сен-Дени.

Париж и Москва: сходство проблем, различие в подходах. Проблемы Парижа и проект, который решили организовать власти Франции, отчасти схожи с проблемами российской столицы и теми решениями, которые предлагает московский мэр Сергей Собянин.

Но реализовать свой проект французам будет проще как из-за меньших коррупционно-политических издержек, так и потому, что они уже давно занимаются интеграцией основных видов общественного транспорта.

Научный руководитель НИИ транспорта и дорожного хозяйства Михаил Блинкин считает, что 200 млн. евро за км. современной рельсовой системы с учетом всех инфраструктурных объектов – это вполне разумная сумма. (Напомним, реконструкция кольца МЖД обойдется, по расчетам РЖД, в 2 млрд. руб. на км.). Во-вторых, транспортное планирование во Франции организовано иначе. «Мы составляем Генплан нашего замечательного г.Москва, согласно тому, как написано в градостроительном Кодексе, который обязывает рисовать проекты в административных границах субъекта Федерации или муниципального образования. А во Франции и других развитых странах этот документ называют мастер-планом и рисуют его в естественных транспортных географических границах агломерации, т.е. в тех границах, в которых люди фактически живут, работают и ежедневно катаются», – пояснил BFM.ru эксперт.

В третьих, отведенные в мастер-плане под транспортные нужды земли будут «держаться» столько, сколько потребуется для поиска средств под проект. И хотя найти в ближних окрестностях Парижа землеотводы для такой серьезной стройки – это тоже проблема, но в этом смысле строить там лучше, чем в Москве. «Мы метро строим так глубоко, как нигде в мире, и в свое время эта традиция объяснялась подготовкой к атомной войне. А сегодня это объясняется тем, что за последние 15 лет мы под застройку продали все, что можно, и поэтому там, где метро можно было задешево провести по земле, мы тоже будем спускаться под землю», – объясняет эксперт особенности и разницу двух столиц.

Но главное во французском проекте – выход на новый уровень развития городского транспорта с помощью добавления к существующей инфраструктуре высокоскоростной рельсовой системы. Получится это должно неплохо. «Мы же в свое время выбросили четверть млрд.долл. на останкинский монорельс и потешили Юрия Михайловича, а толку от монорельса никакого», – сокрушается эксперт.

По словам Михаила Блинкина, в последние 20 лет создание рельсовых транспортных систем с очень высокой степенью интеграции – это главная тенденция развития транспорта городов. Свое новое высокоскоростное кольцо французы увяжут со всем существующим разнообразием уже интегрированных рельсовых систем, включающих пригородные электрички, новые трамвайные линии и традиционное метро, которое в Париже считается относительно медленным.

В эту систему человек входит по суточному или месячному билету, а уж как перевозчики поделят между собой деньги – это их дело, а не обывателя. «У нас такой проект, увы, не с чем сравнивать, и мы в таких масштабах не строим», – заключил Михаил Блинкин. Алексей Щеглов

Швейцария считается старейшей европейской демократией, и, тем не менее, возраст вовсе не равнозначен качеству. К такому выводу пришло проведенное недавно исследование качества демократических систем стран мира. Швейцария оказалась только на 14 месте, показав недоработки, в частности, в системе разделения властей.

Придумали новый способ «замера« степени развития демократии совместно ученые Университета Цюриха и научного политологического Центра в Берлине (Wissenschaftszentrum Berlin). Первые три позиции в соответствии с новой системой оценки занимают Дания, Финляндия и Бельгия. На местах с 4 по 6 находятся Исландия, Швеция и Норвегия. На 10 месте расположились США, затем идут Германия, Новая Зеландия и Словения, и только потом – Швейцария. На заключительных местах находятся Великобритания, Франция, Польша, Южная Африка и Коста-Рика. Всего были исследованы 30 лучших демократий мира и их развитие в период с 1995 по 2005гг.

Опираясь на сто эмпирических индикаторов, ученые проанализировали, как в этих странах реализуются принципы свободы, равенства и демократического контроля над властью. Конкретно, сравнение избранных стран шло на основе девяти базовых демократических функций – индивидуальная свобода, правовая государственность, общественная жизнь, конкуренция, контроль ветвей власти, качество правительства, прозрачность, партиципация (участие народа в управлении) и репрезентация. Если расположить эти «точки» в виде «магического девятиугольника», то мы получим графическую презентацию качества демократии в данной стране. Чем более круглым и симметричным получается график, тем более совершенна демократия. Острые же «звездные лучи» указывают на имеющиеся недостатки.

«Интуитивно Швейцария всегда воспринимается в качестве образцовой демократической страны, что, в целом, соответствует действительности», – говорит один из авторов исследования Марк Бюльман (Marc Bühlmann). Особенно положителен по его мнению тот факт, что Швейцария, даже на фоне остальных исследованных стран, показывает самые быстрые темпы улучшения положения с демократией. В 1995г. она находилась на 19 месте, в 2000г. – на 13-ом, в 2005г. – даже на 9 месте. В качестве традиционных сильных сторон швейцарской демократии авторы исследования выделяют индивидуальную свободу, которой отличается швейцарское гражданское общество.

Гораздо выше среднего уровня находится и качество швейцарского правительства. Федеральный совет имеет в обществе достаточно высокую степень доверия. Резкий взлет в сфере транспарентности был обеспечен после того, как с 2006г. в законодательстве Швейцарии закреплена обязанность органов власти и управления доступно и полно информировать общество о своей работе. Еще одна положительная черта – «дифференцированная и хорошо сбалансированная система средств массовой информации в Швейцарии». Классическая партийная пресса в Швейцарии практически исчезла, на ее место пришла «форумная» пресса, отражающая весь спектр мнений с левого политического фланга до правого. В сфере (политической) конкуренции Швейцария демонстрирует достаточно широкий партийный спектр. В частности, в Конфедерации нет минимального процента голосов, необходимого для того, чтобы участвовать в парламентских выборах.

Вместе с тем существуют тематические области, в которых Швейцария оказывается обычным середнячком. В частности, в стране нет закона о финансировании партий, в то время как для швейцарской политической системы (полупрямая демократия) такой закон просто необходим. «Чтобы иметь возможность составить свое мнение, нужно ведь знать, кто и по каким причинам поддерживает тот или иной референдум», – поясняет М. Бюльман в интервью порталу swissinfo.ch.

Отстает Швейцария от лидеров и в смысле контроля над отдельными ветвями власти. «Законодательная власть Швейцарии имеет очень мало рычагов для того, чтобы контролировать правительство, например, федеральные советники не могут подвергнуться процедуре смещения со своих постов», – критикует Бюльман. Кроме того, юстиция в Швейцарии, по сути, не имеет независимости, т.к. судьи Федеральных судов фактически избираются и оплачиваются законодательной властью. Как ни странно, но самым большим недостатком швейцарской политической системы является недостаточная степень «партиципации», т.е. участия людей в управлении страной.

«Ни одна страна мира не предоставляет гражданам столь обширной палитры инструментов политической «партиципации», как Швейцария», – указывает М. Бюльман. Однако «пользуются ими только отдельные сегменты общества, в основном наиболее образованные слои в возрасте и мужского пола». Исследователи исходят из того, что многие граждане Швейцарии сознательно отказываются от своего права голоса, т.к. они либо чувствуют себя недостаточно компетентными, либо не имеют информации в необходимом объеме.

«Коль скоро мы говорим в Швейцарии о прямой демократии, то нужно было бы большее внимание уделять политическому просвещению, пытаясь повысить уровень знания людей и степень их компетенции», – отмечает эксперт. По его мнению, треть граждан в любом обществе никогда не участвует в процессах политического управления, и с этим мало что можно сделать. Приведет ли реформированное соответствующим образом школьное образование или политическое просвещение для взрослых к большей «партиципации» – сказать он не может. Утешиться предлагает он тем фактом, что отход части общества от политической активности характерен не только для Швейцарии, и является тенденцией в очень многих странах.

Финская корпорация Stora Enso приняла решение вложить 285 млн. евро в новую линию по производству тарного гофрокартона на заводе в г. Остролека в Польше. Запуск намечен на первый квартал 2013г., об этом Lesprom Network стало известно из сообщения компании.

Новая линия по производству легкого тарного гофрокартона будет обладать большей мощностью, а новый продукт не только обновит портфолио компании, но и позволит уменьшить себестоимость за счет использования макулатурного сырья. В связи с новым проектом компания планирует закрыть картоноделательную линию БМ-2 на этом же предприятии.

«Усиление наших конкурентных позиций на растущем рынке гофроупаковки в Центральной и Восточной Европе – ключевой момент нашей стратегии роста. Инвестиции в завод в Остролеек – это еще один практический шаг в создании стабильного и прибыльного развития группы», – отметил Йоуко Карвинен, гендиректор Stora Enso.

«Потребительский спрос на современную, легкую гофроупаковку быстро растет. Этот инвестпроект поддерживает цель компании предлагать клиентам новые решения на рынке упаковки», – отмечает Матс Нордландер, вице-президент, глава упаковочного подразделения корпорации.

«Макулатурное сырье доминирует в секторе гофроупаковки и продолжает увеличивать свою долю по сравнению с первичным сырьем. Рынки транспортной упаковки в Центральной и Восточной Европе выросли и продолжат расти на 5% каждый год. Благодаря этому проекту собственное обеспечение Stora Enso тарным картоном также вырастет с 35% до 60%, что также явно повысит конкурентоспособность упаковочного подразделения компании. Сеть пунктов сбора макулатуры в Польше, новая электростанция и инвестиции в Остролеке сделают этот завод одним из лидеров по себестоимости производства в Европе», – заключил Нордландер.

В портфолио гофрированной упаковки Stora Enso входят транспортная и потребительская упаковка, а также услуги по дизайну упаковки и поставке оборудования для упаковки. 20 заводов подразделения в Финляндии, Швеции, России, Польше, Венгрии и странах Балтии общей мощностью 1,3 млрд. кв. м гофроупаковки используют 560 тыс.т. тарного картона (по состоянию на 2010г.)

Ежегодная производственная мощность завода в Остролеке, входящего в подразделение промышленной упаковки финского концерна, сейчас составляет 270 тыс.т. тарного картона и крафт-бумаги. Мощность новой машины по производству тарного картона составит 455 тыс.т. ежегодно, а годовая мощность картоноделательной машины, которую она заменит, сейчас достигает всего 85 тыс.т.

Временное обнуление пошлин на ввоз нескольких видов зерна, рекомендованное правительственной подкомиссией по таможенному регулированию, окажет умеренный эффект на российский рынок, т.к. повлияет в основном на импорт ячменя и кукурузы из стран дальнего зарубежья, а объем этих поставок ожидается незначительный, заявили РИА Новости отраслевые эксперты.

В четверг подкомиссия по таможенно-тарифному и нетарифному регулированию, защитным мерам во внешней торговле, возглавляемая первым вице-премьером Виктором Зубковым, согласовала отмену на срок до 30 июня 2011г. импортной пошлины на ячмень, овес, пшеницу, рожь и кукурузу, которая сегодня составляет 5%. Данное решение рекомендовано для рассмотрения на комиссии Таможенного союза (ТС).

«Если правительство предлагает обнулить ввозную таможенную пошлину на целый ряд зерновых, это говорит о том, что мы сталкиваемся с дефицитом этих видов зерна на внутреннем рынке. Но я не жду сильного эффекта от этой меры, т.к. она будет касаться только поставок из стран ЕС и дальнего зарубежья, откуда мы завозим зерно в несопоставимом объеме по сравнению с Украиной и Казахстаном, а они и так ввозят зерно беспошлинно», – заявил председатель Агропромышленного союза России Иван Оболенцев.

Президент Российского союза мукомольных и крупяных предприятий Аркадий Гуревич также отмечает, что в наст.вр. в РФ существует нехватка ржи, ячменя и других видов зерна. «Наш союз всячески поддерживает решение комиссии», – сказал он, добавив, что обнуление пошлин является актуальным.

«Мера хорошая, но эффект от нее будет умеренный», – соглашается с Оболенцевым и гендиректор ООО «ПроЗерно» Владимир Петриченко. По его информации, в наст.вр. из стран дальнего зарубежья в Россию импортируется только небольшие объемы пивоваренного ячменя (за I пол. с/х сезона его завезено 100 тысяч т.). «Также может быть завезена кукуруза, но, учитывая складывающуюся на мировом рынке высокую цену, я не думаю, что это будет существенной объем», – пояснил эксперт. Кроме того, возможны небольшие поставки ржи из Германии или Польши. Однако это зависит от объемов беспошлинных поставок ржаной муки из Белоруссии.

Гендиректор Института конъюнктуры аграрного рынка (ИКАР) Дмитрий Рылько также отмечает, что обнародованная мера «абсолютно правильная». «Но ее значимость для рынка носит пока символический характер, потому что значимого импорта зерна, кроме пивоваренного ячменя, из дальнего зарубежья в этом сезоне, скорее всего, не случится», – сказал он. Также большой объем импорта придется, как обычно, на рис.

Общий объем поставок зерна из-за рубежа в текущем сезоне ИКАР прогнозирует в объеме до двух млн.т. и ниже, и его основная доля традиционно придется на Казахстан и Украину. Сейчас уже «на подходе» импорт нескольких десятков тыс.т. кукурузы из Украины, из Казахстана уже в незначительном объеме поступают пшеница и мука, добавил Рылько. По его прогнозам, импорт зерновых может активизироваться в апр.-мае, или даже только в июне.

В свою очередь, Оболенцев прогнозирует, что общий объем зернового импорта за сезон составит от 1 до 3 млн.т., до 20% из которых может прийтись на страны дальнего зарубежья. Но это зависит от того, какой результат дадут озимые, уточнил глава Агропромышленного союза. Из стран дальнего зарубежья, скорее всего, России придется завозить и семена. «У нас существует проблема с качественными семенами, нехватка оценивается в 450-500 тысяч тонн», – пояснил он.

С инициативой по временному обнулению пошлины на зерно в конце 2010г. выступил Российский зерновой союз. Как пояснял президент союза Аркадий Злочевский, это позволит снизить логистические издержки и сдержать рост цен на российском зерновом рынке, т.к. стоимость импортного зерна будет ограничивать ценообразование на внутреннем рынке. Затем аналогичное предложение в правительство внес минсельхоз. Окончательное решение по пошлинам примет комиссия ТС. Однако, как ранее комментировал Злочевский, инициатива РФ не должна вызвать возражений со стороны других стран-участниц ТС, поскольку ни в Белоруссии, ни в Казахстане импортных пошлин на зерно нет.

С сегодняшнего дня – 27 янв. 2011 оформление и выдача разрешений Австрии украинским перевозчикам будет осуществляться в отделах и отделениях ГП «СМАП», расположенных на границе Украины с Венгрией, Словакией и Польшей: п/п Тиса, Ужгород, Шегини, Краковец, Рава-Русская, Ковель.

Разрешения Австрии квоты 2011 дают право на выполнение следующих видов перевозок:

• Универсальные разрешения (Евро-2, Евро-3, Евро-4) дают право выполнить только один из видов перевозок – двустороннюю или транзитную или в (из третьих стран экологическими автотранспортными средствами категорий соответственно не ниже Евро-2, Евро-3, Евро -4. Подтверждением возможности использования этих разрешений является сертификат соответствия стандартам по выбросам отработанных газов установленного образца;

• Универсальные разрешения (Евро-2, не действительны для транзита) дают право выполнить только один из видов перевозок – двустороннюю или в (из третьих стран экологическими автотранспортными средствами категории не ниже Евро-2. Подтверждением возможности использования этих разрешений является сертификат соответствия стандартам по выбросам отработанных газов установленного образца.

Разрешения Австрии для украинских перевозчиков действительны только на поездку в одном направлении (в прямом или обратном) с грузом или без него.