Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Средние годовые зарплаты семей в европейских странах. Журнал EUROMAG совместно с международным агентством недвижимости EVANS сравнил средние годовые зарплаты семей в некоторых европейских странах.

Первое место в рейтинге занимают Германия и Великобритания, где среднегодовой доход семьи составляет 34 тыс.долл. 200. При этом Германия пообещала облегчать правила трудоустройства иностранцев, а власти Великобритании намерены сокращать число мигрантов.

На четвертом месте оказалась, как ни странно, Греция, где заработки колеблются в районе 31 тыс.долл. В то же время уровень безработицы в Греции сейчас достиг почти 13%.

Замыкают десятку Словения, Чехия и Мальта, годовые доходы граждан которых составляют $27,6, 24,8 и 24,3 тыс.долл.

Польша, которая решила привлечь иностранных работников с помощью отмены разрешения на работу, занимает 16 место с годовым доходом семьи в 17,9 тыс.долл. Это меньше, чем зарабатывают жители Португалии, Кипра, Словакии, Венгрии и Эстонии, но больше, чем зарплаты в Хорватии, Литве, Латвии, Болгарии, Румынии и Турции.

Самые бедные жители Европы живут на Балканах – в странах бывшей Югославии, где годовые доходы семей не дотягивают даже до 10 тыс.долл.

Металлоторговое подразделение группы «Мечел» – Mechel ServiceGlobal – подало заявку в Федеральную антимонопольную службу ФРГ на получение разрешения на приобретение контрольного пакета акций в австрийском металлотрейдере Cognor Stahlhandel GmbH, говорится в материалах немецкой службы.

В «Мечеле» подтвердили, что со стороны Mechel ServiceGlobal в антимонопольное ведомство Германии, а также в антимонопольную службу Австрии была подана заявка.

«Мечел» активно развивает свою сбытовую сеть Mechel ServiceGlobal, сообщили в компании. Стратегия развития Mechel ServiceGlobal включает расширение географии присутствия как за счет открытия новых филиалов и расширения существующих складских мощностей, так и за счет приобретения металлоторговых компаний. В этой связи «Мечел» рассматривает возможность сотрудничества с рядом европейских компаний, среди которых и Cognor Stahlhandel GmbH, обладающая сетью металлосервисных баз в Центральной и Восточной Европе. При этом в настоящий момент вопрос о реализации каких-либо конкретных сделок не стоит.

Заявка в антимонопольные службы Германии и Австрии была подана для того, чтобы в случае принятия решения о заключении сделки у «Мечела» уже было необходимое одобрение соответствующих ведомств.

С марта 2007г. 74,9% акций Cognor Stahlhandel принадлежат польской группе ZLOMREX S.A., занимающейся производством стали и металлотрейдингом. Остальная доля в капитале Cognor Stahlhandel принадлежит бывшему 100-процентному владельцу компании Stahl GmbH. Штат сотрудников Cognor Stahlhandel насчитывает 4 тыс.чел. Подразделения компании расположены в странах Центральной и Восточной Европы, включая Польшу, Австрию, Чехию, Венгрию и пр.

Mechel Service Global B.V. – международный металлоторговый холдинг, реализующий продукцию предприятий «Мечела» в России и странах СНГ, а также на европейских рынках. Дочерние компании холдинга работают в России, Казахстане, Румынии, Болгарии, Сербии, Германии, Италии, Бельгии и Франции.

«Мечел» объединяет производителей угля, железорудного концентрата, стали, проката, ферросплавов, продукции высоких переделов, тепловой и электрической энергии. Бизнес «Мечела» состоит из четырех сегментов: горнодобывающего, металлургического, ферросплавного и энергетического. «Мечел» в 2009г. сократило производство стали по сравнению с 2008г. на 7% – до 5,496 млн.т. Добыча угля в 2009г. составила 17,782 млн.т. (-32,6%). На коксующийся уголь пришлось 10,243 млн.т. (-32,3%) и на энергетический уголь – 7,539 млн.т. (-33%).

В Восточной Европе открылась крупнейшая медицинская лаборатория сети Synevo, которая будет осуществлять 1500 видов исследований. Согласно внутренним стандартам европейской сети Synevo новая лаборатория оснащена современным оборудованием таких ведущих производителей, как Roche Diagnostics (Швейцария), Sysmex (Япония), BD (США), Pharmacia (Швеция), Dynex, Biomerieux (Франция). Все оборудование объединено с помощью лабораторной информационной системы.

Общая площадь лаборатории составляет боле 3000 м². Инвестиции в оборудование – 4 млн. евро. Напомним, что в авг. 2010г. в Днепропетровске открылась шестая медицинская лаборатория «Синэво» в Украине. В Западной и Восточной Европе лабораторная сеть «Синэво» насчитывает более 40 медицинских лабораторий.

Медицинская лаборатория «Cинэво Украина» входит в европейскую сеть лабораторий компании Synevo и является частью медицинского холдинга «Medicover» со штаб-квартирой в г. Брюсселе (Бельгия). Лабораторная сеть представлена в Германии, Румынии, Польше, Украине, Беларуси.

Первая лаборатория в Украине открылась в 2007г. в Киеве. На сегодняшний день открыты 6 медицинских лабораторий в Киеве, Виннице, Одессе, Харькове и создана крупнейшая сеть, объединяющая более 70 лабораторных центров практически во всех областях Украины. Лаборатория сертифицирована по стандарту качества ISO 9001-2000 и регулярно участвует во внешней оценке системы качества «Немецкого общества клинической химии и лабораторной диагностики (DGKL)».

В Германии обнаружены месторождения сланцевого природного газа, сообщает сегодня Die Welt. Геологи полагают, что только в Нижней Саксонии и Северном Рейне-Вестфалии его запасы достигают 2,2 трлн. куб.м.

Как указывает автор публикации Хольгер Крокер, в свете скачкообразно растущих цен на газ месторождения сланцевого газа в Европе вызывают повышенный интерес. В США с целью уменьшения зависимости от иностранных поставщиков выявление подобных месторождений форсировалось с середины 90гг., Европа пока что отстает. Но и здесь уже начаты активные изыскания.

Издание, ссылаясь на данные федерального ведомства BGR, занимающегося геологией и сырьевыми ресурсами, сообщает, что основные объемы сланцевого газа в Европе сосредоточены в Польше и Скандинавии, но кое-что также приходится на долю Нижней Саксонии и Северного Рейна-Вестфалии. BGR как раз получило правительственный заказ на выявление в стране нетрадиционных месторождений нефти и газа. По заключению BGR, в угольных пластах Северного Рейна-Вестфалии может залегать 2,2 трлн. куб.м. природного газа. Однако для уточнения объемов необходимо пробурить целый ряд скважин глубиной в полтора км., – передает www.inopressa.ru.

Председатель Правительства Российской Федерации В.В.Путин провёл в Зеленограде заседание Правительственной комиссии по высоким технологиям и инновациям

Стенограмма начала совещания:

В.В.Путин: Добрый день, уважаемые коллеги!

Совсем недавно, 1 декабря, на заседании Правительства мы говорили о результатах работы государственных фондов по поддержке научной и научно-технологической деятельности. Предлагаю сегодня в рамках Правительственной комиссии по высоким технологиям и инновациям вернуться к этим вопросам, поговорить о том, как строится работа.

Напомню, что эта площадка создавалась ещё в 2000 году в чистом поле, здесь был поставлен первый корпус, началась работа. Работа идёт, и идёт в целом неплохо. Я хочу напомнить, что работа в рамках этих фондов складывается по трём направлениям. Первое – это поддержка фундаментальной науки, и потом от этого направления отпочковалось другое направление деятельности – поддержка малого и среднего предпринимательства в инновационной среде. И третье направление – это поддержка гуманитарной науки.

В достаточно сложные годы, когда финансирование науки было крайне ограничено, эти фонды сыграли положительную роль, потому что точечно оказывали поддержку тем направлениям, которые были наиболее важны, наиболее востребованы.

За всё время работы фондами было профинансировано около 120 тыс. проектов. За счёт средств фондов было опубликовано более 4,5 тыс. научных трудов, проведено свыше 1 тыс. научных экспедиций.

Оказывалась поддержка молодым учёным. Так, большой популярностью среди творческой молодёжи пользуется программа, которая называется «Участник молодёжного научно-инновационного конкурса». Получается знаковая аббревиатура – «У.М.Н.И.К.». В её рамках более 4 тыс. инноваторов получили на развитие своего дела порядка 1 млрд рублей.

Отмечу, что Фонд развития малого предпринимательства в научно-технологической сфере тесно сотрудничает с Внешэкономбанком, с Российской венчурной компанией, корпорацией «Роснано». И, по сути, вместе эти институты развития формируют общую инфраструктуру для инновационного и высокотехнологичного бизнеса.

Мы понимаем важность и востребованность работы государственных фондов поддержки науки, поэтому в текущем году этим структурам было выделено более 10 млрд рублей. Кстати говоря, и в 2009-м была выделена эта же сумма (чуть-чуть даже побольше). Мы, по сути, остались на уровне докризисного 2008 года в 2009-м и 2010 году. В 2011 году из федерального бюджета на эти цели предполагается направить 11 млрд рублей.

Эти средства должны быть истрачены рационально, рачительно, пойти на финансирование действительно прорывных научных направлений, на разработку наиболее оригинальных и нестандартных идей научных исследовательских коллективов, а также на поощрение инновационных проектов, имеющих хорошую бизнес-перспективу.

Отмечу, что в настоящее время в России сформировался целый ряд инструментов, с помощью которых государство и частный бизнес обеспечивают развитие науки и инноваций. Это государственные программы, целевые научно-технические фонды (компании с государственным участием), частные инвестиционные и венчурные фонды.

Важно, чтобы государственные фонды нашли своё место в этой системе поддержки науки и инноваций, чётко определили те позиции, где их работа наиболее востребована и не имеет альтернативы.

Ни в коем случае фондам нельзя превращаться в мини-министерства, дублировать функции государственных научных структур, академий, работать по ведомственным стандартам и шаблонам. Не надо бояться меняться, надо стремиться соответствовать сегодняшним реалиям и в первую очередь выстраивать прямой диалог с теми, для кого и создавались государственные фонды, – с исследователями, научными коллективами. Главным принципом деятельности фондов должны быть публичность, прозрачность и общественный контроль. Поэтому хотел бы сегодня обратить внимание на несколько моментов.

Первое. Нужно тесно и заинтересованно работать с теми, кто обращается в фонды с заявками на получение грантов, оказывать им квалифицированную консультацию, помогать оформить все нужные документы, чтобы бюрократические формальности не тормозили дело.

Во-вторых, исследователи должны понимать, как будут рассматриваться их заявки, чем гарантирована объективность экспертных оценок, а также иметь все возможности ознакомиться с результатами этой экспертизы.

Нельзя давать ни малейшего повода для разговоров в научной среде о том, что деньги выдаются только на так называемые свои проекты, близким к фондам людям. В этой связи необходимо наладить выборочный независимый контроль качества экспертных заключений.

Далее. В целом работа фондов должна быть ещё более открытой. Прошу публиковать в свободном доступе, на интернет-сайтах не только те заявки и проекты, которые получили гранты, но и обзорную информацию о всех других поступивших заявках, чтобы экспертное сообщество могло сравнить: какие заявки были и какие выиграли и получили грант.

И, конечно, на информационных ресурсах фондов должны появляться полные сведения о практических итогах и результатах реализации проектов, которые получили господдержку.

Четвёртое. Считаю, что должна быть разработана среднесрочная программа деятельности для всех государственных фондов и обязательно с индикаторами результативности их работы. Мы, когда на Правительстве 1 декабря обсуждали, как раз на это внимание и обратили.

И подготовка, и реализация таких планов должны быть максимально гласными и публичными с привлечением к обсуждению научной общественности.

Кроме того, предлагаю подумать о создании системы мониторинга использования результатов проектов, профинансированных фондами. Деньги истрачены, результаты получены. Это какие результаты? Это результаты, которые в папках где-то остались и пылятся на полках либо лежат где-то там на сайтах компьютерных и не востребованы? Или это то, что реально работает в жизни, то, что даёт отдачу в реальной экономике либо фундаментальную науку развивает? Нужно создать систему мониторинга использования результатов проектов.

И последнее. Сегодня нам предстоит определиться с тематикой следующего совещания нашей комиссии. Я знаю, что уже есть определённые наработки, и прошу сегодня их доложить.

Давайте перейдём к работе.

Что касается экспертизы. Мы с Андреем Александровичем (А.А.Фурсенко – министр образования и науки Российской Федерации) сейчас об этом говорили, когда ехали сюда. Он считает, что экспертиза налажена должным образом и действительно создано по-настоящему авторитетное экспертное сообщество на протяжении нескольких лет. Но нужно, повторяю, чтобы даже за рамками этой авторитетной группы была полная информация о том, как функционирует эта кухня и какой продукт она выдаёт.

Пожалуйста, Андрей Александрович.

А.А.Фурсенко: Спасибо, уважаемый Владимир Владимирович, уважаемые коллеги!

Наша научно-техническая политика направлена на реализацию всей инновационной цепочки – от генерации знания до создания продукции, вывода её на рынок.

Научные фонды являются одним из ключевых элементов поддержки научно-инновационной деятельности, причём они не подменяют, не дублируют государственные академии наук, федеральные целевые программы. Они занимают в ней особое место. Они реализуют стадию формирования подготовки инициативных научных инновационных проектов. В то время как базовое финансирование всё-таки в большей степени направлено на сохранение развития инфраструктуры научных исследований, федеральные целевые программы поддерживают уже сформированные научно-инновационные проекты в рамках утверждённых научных приоритетов, то есть фонды обеспечивают некую позицию свободного поиска.

Два научных фонда – ФФИ и РГНФ (фундаментальных исследований и гуманитарный научный фонд) – поддерживают научные проекты на основе механизмов публичного конкурса, наиболее приемлемого для сферы фундаментальных исследований. Фонд содействия работает через заключение госконтрактов в соответствии с 94-м ФЗ. Все перечисленные научные фонды ориентированы, как уже было сказано, на поддержку инициативных работ учёных, причём независимо от того, в какой организации работают учёные – в государственной организации, частной организации, в Академии наук или в вузе.

Научные фонды представляют учёным средства в виде грантов, то есть на безвозвратной, некоммерческой основе. И качество исполнения всех проектов контролируется.

Владимир Владимирович поставил задачи – я не буду повторяться. Единственное, что хочу сказать, что действительно важнейшая тема – это экспертиза, экспертиза как заявок, так и выполненных проектов.

В принципе вокруг фондов создался корпус экспертов, которому доверяет научное сообщество. Когда мы реализовывали два постановления Правительства (№218 и 220), там требовалась экспертиза. Основу экспертного сообщества составили как раз эксперты из фондов. Могу сказать, по 220-му постановлению – это постановление, которое подразумевало конкурс ведущих мировых учёных, которые создают лаборатории в наших университетах. Мы привлекали экспертов, которые были предложены национальным научным фондом США, ассоциациями европейских и американских университетов, европейской комиссией. Наши российские эксперты ни в чём не уступали в качестве экспертизы экспертизе признанных мировых научных институтов.

У нас будут выступать руководители фондов. Что-то они уже сказали на выставке и сейчас более подробно будут рассказывать о своих достижениях. Всё-таки я упомяну несколько, на мой взгляд, наиболее интересных проектов.

В марте 2010 года в Дубне синтезирован новый сверхтяжёлый элемент с атомным номером 117. Я хочу сказать, что это открытие признано Американским физическим обществом одним из наиболее выдающихся достижений фундаментальной науки в 2010 году. Эта работа была инициирована выделением гранта со стороны РФФИ, после чего к этому присоединился ряд международных фондов из других стран – и эта работа была реализована. А с другой стороны, тем же самым РФФИ проинициирована достаточно прикладная работа – разработка Томским региональным центром технологий производства изделий из циркониевых, титановых сплавов для сборки атомных тепловыводящих реакторов. Она стала основой для разработки серийных технологий на Чепецком механическом заводе. То есть спектр очень широкий.

То же самое можно сказать по Фонду содействия. По-моему, Сергей Геннадьевич (С.Г.Поляков – гендиректор Фонда) показывал клапаны сердца. Сегодня клапаны, которые производятся на одной из компаний, поддержанной этим фондом, - она реально обеспечивает значительную часть, большую часть соответствующих операций в России, - но одновременно эти клапаны поставляются за рубеж, то есть они прошли международную экспертизу.

И по РГНФ. Владимир Николаевич (В.Н.Фридлянов – председатель совета Фонда) уже упоминал поддержку раскопок. Я считаю, что не менее важно то, что издаются уникальные издания. Они некоммерческие, но именно эти издания позволяют сохранять эту гуманитарную среду в стране. Это многотомная энциклопедия русского языка, это исследования по публикации и реставрации документов, уникальных документов.

Теперь буквально несколько слов о финансировании научных фондов. Когда в 1990-х годах создавались фонды, то объём их финансирования был соотнесён с общим объёмом финансирования гражданской науки. И в этом есть своя логика. Поскольку фонды являются питательной средой для подавляющего большинства крупных научных инновационных проектов (а я могу сказать, что и проекты, которые поддерживаются «Роснано», и проекты, которые поддерживаются в рамках Российской венчурной компании, в рамках проекта «Сколково», – это проекты, которые в той или иной степени на начальных этапах поддерживались в рамках перечисленных фондов), – так вот для того, чтобы не было нигде «узкого горлышка», как раз было определено соотношение между объёмом финансирования фондов и объёмом финансирования гражданской науки в целом. Это соотношение более или менее выдерживалось вплоть до начала кризиса, когда общий объём финансирования гражданской науки (в том числе как одна из антикризисных мер) не только сохранился, но и увеличился, а объём финансирования фондов остановился. Более того, были вопросы о том, что, может быть, сократить финансирование фондов. Но было решение Правительства тогда (в общем, оно было согласовано Минфином) – объём сохранить. И мы этот же объём сохранили на 2011 год. Сегодня в проекте бюджета на 2012–2013 годы финансирование уменьшено. Мы выступали с предложением о том, чтобы как минимум сохранить, а вообще, желательно, увеличить финансирование фондов. Я хочу сказать, что у нас понимание с Минфином на эту тему имеется, мы договорились вернуться к этому вопросу, когда будем смотреть коррекцию трёхлетнего бюджета в 2011 году. Но я тем не менее считаю необходимым это упомянуть.

Мне кажется, что было бы крайне важно всё-таки, чтобы финансирование фондов, как минимум в рамках инфляционных проблем (а лучше быстрее), росло. Почему так важно увеличивать объёмы финансирования фондов? Сегодня опасно через фонды ссужать направление исследований, потому что именно эти поисковые исследования дают возможность иногда получить качественно новые результаты там, где их не ожидали. Но если мы сохраняем спектр исследований, то тогда это приводит к тому, что начинают уменьшаться объёмы грантов. Например, сегодня средний грант по РФФИ – 400 тыс. руб., по РГНФ – 350 тыс. руб., по Фонду содействия – менее 1 млн. И в ряде случаев этого недостаточно для запуска задельных работ. Если в каких-то работах такого чисто теоретического характера этого достаточно, то в работах, где существует экспериментальная составляющая, этих денег мало. Поэтому очень хотел бы всё-таки, чтобы мы постепенно с учётом имеющихся экономических реалий объёмы финансирования фондов увеличивали.

И ещё несколько слов по поводу нормативного регулирования деятельности научных фондов. Мы подготовили соответствующий проект федерального закона об уточнении правового статуса фондов. Этот закон уже принят Госдумой в первом чтении. Научные фонды будут работать в целях поддержки не только научной, научно-технической, но также инновационной деятельности. Это принципиальный момент, который направлен на дополнительную поддержку инновационного развития. Включены в состав законопроекта и предложения о том, что надо распространить льготы для государственных научных фондов на частные фонды, то есть негосударственные фонды, – это в законе тоже присутствует. Устанавливается система налогового стимулирования, то есть от налога на прибыль освобождаются средства, полученные из фондов грантополучателями, и средства, которые поступают на формирование фондов из различных источников, то есть эти деньги выносятся из-под налогообложения на прибыль.

И в то же время мы обсуждали вопрос, что целесообразно дополнить законопроект законодательным определением понятия «инновационная деятельность» и также положением о том, что государственные фонды могут существовать не только в рамках бюджетного учреждения, но и в рамках автономного учреждения. Эти вопросы мы обсуждали – обсуждали и с участием фондов, и с другими нашими ведомствами, министерствами.

Мы считаем, что в принципе мы готовы уже к тому, чтобы такое дополнение сделать. В принципе эти дополнения могли бы быть сделаны в рамках второго чтения указанного закона. Ну и конкретно наши коллеги из фондов расскажут, дополнят по каждому фонду отдельно. Спасибо.

* * *

Заключительное слово В.В.Путина:

Уважаемые коллеги! Мы не случайно сегодня собрались. Действительно, я сказал об этом в самом начале, хотелось повнимательнее рассмотреть вопросы, связанные и с финансированием, и с результативностью деятельности фондов поддержки науки и исследований в области высоких технологий. Действительно, фонды работают давно, свыше 10 лет, и работают эффективно. Тысячи людей задействованы, тысячи! Поддержаны сотни тысяч проектов, сотни тысяч проектов! Результат очевидный. Не случайно, что из Фонда поддержки фундаментальных исследований отпочковался потом фонд, который занимается поддержкой малых и средних предприятий, работающих в сфере инноваций и высоких технологий. Это было естественное движение в этом направлении.

Эффективно работает и Фонд гуманитарных исследований. Мы сегодня посмотрели, как он работает. На Фонд фундаментальных исследований у нас в следующем году будет выделено 6 млрд рублей, на Фонд поддержки гуманитарных наук – 1 млрд, и на Фонд поддержки малого и среднего предпринимательства – 4 млрд. В общем и целом – 11 млрд. Посмотрим по результатам работы I квартала, что можно будет сделать дополнительно, исходя, конечно, из результатов вашей работы. В этой связи обращаю внимание на необходимость совершенствования нормативно-правовой базы, тем более что у нас на марше сейчас несколько важных законов, в том числе закон об инновационной деятельности. Не знаю, сможем ли быстро разработать закон об экспертизе (хотя подумать над этим, конечно, можно), но предпринять сейчас необходимые шаги по совершенствованию системы экспертизы, по приданию ей большей гласности – это совершенно точно можно и нужно сделать, несмотря на то, что экспертное сообщество сложилось достаточно авторитетное. Необходимо привлекать авторитетных учёных и специалистов вне зависимости от их национальной принадлежности, без всяких границ. Это та область деятельности, где не должно и не может быть никаких границ.

Наконец, текущая работа, я думаю, будет тесно связана с другими институтами развития и с реальной экономикой. Это направление деятельности, живую связь с жизнью, конечно, нужно всячески поддерживать. Я исхожу из того, что мы будем видеть реальную отдачу. Реальную отдачу, которая будет повышать производительность труда, будет выражаться в повышении производительности труда, в увеличении инновационного продукта нашей экономики в целом. Пока, вы знаете, ситуация здесь, мягко говоря, сложная, несмотря на все наши призывы к тому, чтобы объём и доля инновационной экономики, экономики нового поколения была больше. Пока эти призывы, не могу сказать, что остаются только призывами – постепенное увеличение происходит, но пока достаточно скромными темпами. Наша с вами задача эти темпы увеличить. Для этого всё есть. Я рассчитываю на нашу совместную и эффективную работу в ближайшее время. Спасибо.

Россия передвинулась в рейтинге 30 мировых лидеров по аутсорсингу с позиции «очень хороший» на «хороший», сообщает пресс-служба исследовательской компании Gartner.

Падение обусловлено сочетанием экономического спада и увеличением мирового спроса на лимитированные ресурсы.

В топ-30 впервые вошли Турция, Болгария, Колумбия, Бангладеш, Мавритания, Перу, Панама, Шри Ланка.

В рейтинге – девять азиатских стран, восемь американских. Из европейских стран в него помимо России и Болгарии вошли Чехия, Польша, Румыния, Словакия, Венгрия и Украина.

«В этом году участники списка все относятся к развивающимся экономикам», – отмечает вице-президент Gartner Иан Мариотт. Из рейтинга выбыли Канада, Израиль, Испания, Австралия, Ирландия, Новая Зеландия, Сингапур.

Литовский министр энергетики Арвидас Сякмокас (Arvydas Sekmokas) говорит, что у него есть данные о том, что крупнейший польский нефтеконцерн Orlen больше не ведет переговоры о продаже литовского НПЗ Orlen Lietuva.

«По моим данным, больше переговоры не ведутся, но у меня была информация о том, что такие переговоры велись. Сегодня вся напряженность спала, и от геополитики мы переходим к экономическим вопросам. В геополитическом отношении Mazeikiu nafta (Orlen Lietuva – BNS) не так уж и важен – мы можем завозить нефтепродукты по-разному. Однако это частное предприятие, и для государства главное, что оно, как экономический субъект, действовало успешно. Все же мы не можем ради этого предприятия, которое не управляется государством, жертвовать интересами других литовских предприятий», – сказал Сякмокас в интервью журналу Veidas, которое опубликована в понедельник.

Между тем руководство Orlen собираются принять решение о дальнейшей судьбе Orlen Lietuva в начале 2011г. В начале нояб. руководство концерна утверждало, что литовским НПЗ интересуются не только российские компании, однако пока не принято окончательное решение о том, будет ли продано это предприятие.

Главный финансист PKN Orlen Славомир Еджейчик тогда сказал, что рассматриваются различные сценарии, а в начале следующего года планируется обнародовать стратегию концерна в отношении предприятия в Литве.

Orlen в авг. нанял международный инвестиционный банк Nomura, чтобы он оценил возможные перспективы литовского подразделения польского концерна. По словам представителей Orlen, в числе рассматриваемых возможностей есть и продажа всех или части акций НПЗ Orlen Lietuva, а также дальнейшее осуществление контроля над НПЗ и повышение его действенности.

Чистые убытки Orlen Lietuva за три квартала нынешнего года составили 28 млн.долл. (по курсу на 30 сент. – 71,01 млн. литов). В пред.г. НПЗ получил 13 млн.долл. (31 млн. литов) чистой прибыли, – передает BNS.

Предчувствие валютной войны

"Большая двадцатка" и будущее мировой стабильности

Л.М. Григорьев – ординарный профессор, заведующий кафедрой мировой экономики факультета мировой экономики и политики Высшей школы экономики; главный советник руководителя Аналитического центра при правительстве РФ.

М.P. Салихов – руководитель экономического департамента фонда «Институт энергетики и финансов».

Резюме Мир сталкивается не с единым процессом борьбы с «валютными войнами», а сразу с двумя явлениями: нужны как масштабная коррекция валютных курсов, так и снижение глобальных дисбалансов за счет изменения экономической политики крупнейших стран. Пока усилия по расширению международной кооперации не приводят к заметным результатам.

В современных экономических реалиях новые понятия распространяются мгновенно. Практически сразу после того, как в конце сентября 2010 г. министр финансов Бразилии Гуидо Мантега, выступая с публичной лекцией в Сан-Паулу, заявил о начале «валютных войн» и пообещал использовать весь свой «арсенал», термин подхватили повсеместно. Еще непонятно, действительно ли происходящее можно характеризовать в столь сильных выражениях, но тревога объяснима. Она связана с воспоминаниями о Великой депрессии, крупнейшем в современной истории потрясении мировой экономики.

Память о Великой депрессии

Причины и характер кризиса, который начался в 1929 г. с достаточно обыденного биржевого краха, продолжают активно обсуждаться в научной литературе. Тем не менее, экономисты пришли к согласию относительно основных факторов, которые привели к такому исходу. Наиболее значительным из них стал тогда всплеск торгового протекционизма.

Столкнувшись с резким падением совокупного спроса и ростом безработицы, крупные индустриальные страны начали возводить барьеры ради поддержания внутреннего производства. Так, закон Смута-Хоули, принятый в Соединенных Штатах в 1930 г., резко повысил импортные пошлины на сельскохозяйственные и промышленные товары. Эффективная ставка выросла с 10% до 20%, что вызвало соответствующую реакцию европейских стран. Уже в 1931 г. британский парламент одобрил Abnormal Importations Act, который давал Комитету по торговле право устанавливать специальные временные пошлины в размере до 100% стоимости импорта. Взаимное введение пошлин и нетарифных ограничений обрушило мировую торговлю. Размер американского экспорта с 1928 по 1932 гг. сократился втрое – с 4,8 млрд до 1,6 млрд долларов (график 1). Спиралевидное сокращение мирового производства и торговли значительно углубило экономический кризис и удлинило его продолжительность.

График 1. Динамика экспорта товаров США и Франции, 1927–1937 гг.

Источник: NBER

Урок о недопустимости протекционистских войн мировая экономика выучила достаточно хорошо. Другой урок, также связанный с итогами Великой депрессии, известен меньше. Торговый протекционизм сыграл роль в затягивании Великой депрессии, но основная причина в другом. Как показало исследование экономистов Барри Эйхенгрина и Дугласа Ирвина, существует большое различие между политикой стран, которые пытались сохранить золотой стандарт (фактически – жесткую привязку курса валюты к золоту), и тех, что отказались от него.

Государства, которые девальвировали валюты и «отвязались» от золота, достаточно быстро повысили конкурентоспособность за счет тех, кто оставался приверженным золотому стандарту. Хотя сторонники валютной стабильности, как правило, понимали деструктивный характер ограничений на импорт и внешнюю торговлю, зачастую им приходилось идти на это из-за ухудшения платежного баланса и сокращения запасов золота. К примеру, Великобритания и Япония, отказавшиеся от золотого стандарта в 1931 г., смогли быстрее добиться роста промышленного производства, чем Соединенные Штаты, которые расстались со стандартом только в 1933 год. Франция не могла восстановить ощутимый рост производства до 1936 г., когда она покончила с золотым стандартом. Девальвация национальной валюты в форме отказа от золотого стандарта стала одним из важных факторов разнородной экономической динамики во времена Великой депрессии.

Попытки защиты внутреннего производства и соответствующая риторика, несомненно, имели место в ходе кризиса 2008–2009 гг., и в ряде случаев страны действительно применяли подобные инструменты (ограничения на импорт, призывы покупать национальные товары и прочее). Но полноценной протекционистской войны все-таки удалось избежать. Этому способствовали и высокая степень интеграции мировой экономики, и интересы крупных транснациональных корпораций, сложные производственные цепочки которых растянуты по всему миру. Стоит отметить усилия «большой двадцатки», которая неоднократно привлекала внимание к рискам протекционизма. Это помогло достаточно быстро восстановить объемы мировой торговли с осени 2009 г., по мере того как прекращалось действие шоковых факторов.

Большая валютно-тарифная война 1930-х гг. вслед за Первой мировой добила «естественную глобализацию» XIX – начала XX веков. Восстановить отношение мировой торговли к мировому ВВП удалось только в 1970-х годах. Длительный экономический шок дестабилизировал капитализм, привел к социальным потрясениям и фашизму, потом – к большой войне. Никто не хочет вставать на этот путь – конец этой дорожки может быть разный, но хороших исходов нет. Либерализм в мировой торговле и финансах – барьер для конфликтов.

Валютные перестрелки 2008–2010 годов

Девальвация, которая, по сути, представляет собой налог на владельцев сбережений в национальной валюте, сокращает внутренние издержки производителей и, как показывает опыт, может стать мощным толчком к экономическому росту. Обычно общественное внимание сосредотачивается на спот-курсе национальной валюты к американскому доллару (или другой мировой валюте). Но с точки зрения воздействия на экономическое процессы гораздо важнее эффективный курс валют, то есть соотношение не просто к одной из мировых валют, а к набору валют стран, с которыми соответствующее государство больше всего связано внешнеторговыми отношениями. Значение имеет и различие уровня инфляции. Если цены растут с разной скоростью, положительная разница в инфляции при прочих равных условиях будет приводить к ослаблению национальной валюты. Курс национальной валюты, скорректированный с учетом различий инфляции, или так называемый «реальный» курс, дает более точное измерение размеров девальвации.

Есть различные толкования того, что в данном случае понимать под инфляцией. Из-за простоты и доступности данных чаще всего уровень инфляции измеряется на основе индекса потребительских цен (ИПЦ), но с методической точки зрения точнее использовать изменения стоимости единицы выпущенной продукции (unit labor cost). Проблема заключается в том, что по большинству стран такие данные недоступны на регулярной основе и поступают с опозданием.

Именно реальная девальвация национальной валюты способна в определенных условиях дать сильный экономический толчок. Во время кризиса-1998 российский рубль был девальвирован в два раза в реальном выражении и в четыре – в номинальном. Этот фактор обеспечил высокие темпы роста практически сразу по завершении острой фазы. Как показывает рисунок 2, девальвация рубля в 2008–2009 гг. была гораздо менее значительной, и в реальном выражении рубль уже практически вернулся на предкризисный уровень стоимости. Поэтому не стоит ожидать от этой небольшой девальвации того же эффекта, который был в 1999 году.

Во время азиатского кризиса 1997–1998 гг. практически все пострадавшие страны были вынуждены существенно девальвировать национальные валюты, но впоследствии получили в качестве «награды» высокие темпы экономического роста. Однако кризис носил тогда региональный характер и не затрагивал интересов большинства ведущих держав. Девальвация валют пострадавших государств позволила им довольно быстро нарастить экспорт, но не привела к валютным войнам.

В прошлые кризисы девальвация могла стать хорошим способом перезагрузки экономики нескольких стран и перехода в фазу экономического роста. Проблемы возникают, когда большое количество участников пытаются девальвировать свои валюты одновременно. Очевидно, что все сразу не могут этого сделать, у кого-то валюты должны укрепиться, причем в достаточной степени, чтобы обеспечить значимый эффект для стран, которые ослабляют свои деньги.

Особенность текущего кризиса заключается в том, что по целому ряду причин стратегии девальвации не были слишком эффективны. На ранней стадии кризиса валюты развивающихся стран с плавающим курсом испытали довольно серьезное падение – из-за вывода средств с финансовых рынков и общего бегства «в качество», то есть в долларовые активы. В ряде случаев девальвация использовалась как средство предотвращения действий спекулянтов и поддержки экспорта. Вполне благополучно переживающая данный кризис Польша девальвировала злотый.

График 2. Реальные эффективные курсы валют (REER), январь 1995 – август 2010 гг.

Источник: МВФ

На ранней стадии кризиса девальвация явно была благом, которым могли воспользоваться только обладатели валют и валютного суверенитета, проще говоря – свободой принятия решений. Девальвация явно была нужна Латвии, но возражали соседи. Латвийская элита и средний класс пошли на тяжелейший кризис и муки ради идеи вступления в зону евро – редкий случай самопожертвования. Правда, внутренние жилищные закладные на 90% были в евро – так что девальвация как разумное решение для туризма и экспорта оказалась в конфликте с интересами держателей закладных, которые и победили.

Девальвировались другие валюты бассейна Балтийского моря, включая рубль – в основном в начале 2009 года. Они остались в некотором равновесии между собой, но выиграли относительно третьих стран. В тот момент эти действия не вызвали негативной реакции в мире. Россия приостановила плавную девальвацию рубля в декабре 2008 года. Это случилось позже, чем надо было бы по макроэкономическим выкладкам (начало октября 2008 г.), но отсрочка дала время компаниям с внешними долгами адаптироваться к ситуации, так что интересы деловой элиты были учтены.

Стартовый финансовый шок, высокая синхронность и глубина текущего кризиса – основные причины внимания к данной проблеме. Поскольку в 2008–2009 гг. практически все развитые страны и большая часть развивающихся столкнулись с существенным падением производства (график 3), в мире не оказалось значимых растущих рынков для поддержания роста. Крупные развивающиеся рынки, такие как Китай и Индия, не могут служить заменой. Индия – весьма замкнутая экономика. Китай придерживается стратегии экспорто-ориентированного роста, а его внутренний рынок поддерживает преимущественно производителей сырьевых товаров и ресурсов, хотя частично азиатские производители нашли пути на защищенный китайский рынок за счет внешнеторговой интеграции внутри АСЕАН. В данном кризисе экономика Китая (ее импорт) сыграла стабилизирующую роль (в частности для России), хотя она далеко не заменила Соединенные Штаты в роли амортизатора во время кризиса или локомотива во время оживления.

График 3. Изменения промышленного производства в острую фазу

экономического кризиса, % в июне 2009 г. к июню 2008 г.

Источник: Всемирный банк

Необходимость бюджетной консолидации и ограниченность стимулирующих инструментов поставили ведущие страны перед сложным выбором. Хотя практически все прибегали к мерам бюджетного стимулирования, в настоящее время такой подход подвергается критике из-за низкой эффективности дополнительных государственных расходов, а также роста государственного долга. Финансовые проблемы ряда стран зоны евро, связанные преимущественно с трудностями государственного бюджета, накладывают ограничения на возможность использования бюджетного стимулирования. Явно необходимо уходить от практики массированной накачки государственных ресурсов. Однако бюджетная консолидация может при этом негативно повлиять на экономическую активность в фазе оживления (на которую еще уйдет 2011 г.).

Власти пытаются найти замещающие инструменты стимулирования, в первую очередь связанные с ослаблением денежно-кредитной политики. И выигрыш стран, девальвировавших валюту, депрессивно действует на остальных. Девальвация теперь не «объявляется», а создается средствами монетарной политики, то есть путем сохранения необычайно низких процентных ставок и слабой монетарной политики в развитых странах. Соответственно, появляется угроза эскалации и соревнования между денежными властями разных государств в интенсивности применяемых инструментов.

Например, в основных валютных зонах денежные власти на протяжении уже более двух лет сохраняют фактически нулевые процентные ставки. Центральные банки пока не собираются сворачивать всевозможные про-граммы предоставления ликвидности. Одним из наиболее широко обсуждаемых примеров стало решение ФРС США в ноябре 2010 г. о покупке долгосрочных казначейских облигаций на сумму в 600 млрд долларов. Банк Японии также объявил о программе «количественного ослабления» общим объемом более чем в 5 триллионов иен (около 60 млрд долларов), заключающейся в покупке на баланс центрального банка корпоративных облигаций, облигаций, обеспеченных активами, и других финансовых инструментов.

Огромные объемы ликвидности, которые создали центральные банки развитых держав, зачастую не приводят к восстановлению кредитования и оживлению экономической активности в самих странах, а используются в рамках глобализированной финансовой системы. В частности, это привело к довольно быстрому восстановлению потоков капитала на развивающиеся рынки. Но банковская система еще не оправилась от списания трех триллионов долларов и с учетом нового более жесткого регулирования не может поддержать спрос. Выпуск облигаций вырос, но теперь это в большей степени не частные, а суверенные облигации. Наконец, после кризиса увеличился выпуск акций, что со стороны заемщиков является вынужденным шагом. В этой хрупкой ситуации и такие потоки не только оказываются благом, но и создают риски.

Приток капитала на развивающиеся рынки из развитых стран (в целях увеличения доходности фондов) способствует укреплению национальных валют реципиентов. Так как многие развивающиеся государства полагаются на экспорт в качестве движущей силы экономического восстановления, они уже начали реализовывать меры, направленные на ограничение этого притока. Основные угрозы для развивающихся стран связаны с созданием пузырей на рынках активов и стабильностью национальной финансовой системы.

Наиболее популярный инструмент подобного рода – валютные интервенции центральных банков. К ним стали прибегать даже государства, которые на протяжении долгого времени придерживаются политики свободно плавающего валютного курса. К примеру, знаковым событием стала в сентябре 2010 г. новость о валютных интервенциях Банка Японии (25 млрд долларов) с целью ослабления иены.

Некоторые правительства приняли меры, напрямую направленные на ограничение притоков капитала. Наиболее известен пример Бразилии, которая еще в октябре 2009 г. ввела двухпроцентный налог на любые инвестиции нерезидентов в национальные финансовые инструменты, акции или облигации. Прямые инвестиции в экономику страны не облагаются этим налогом. Подобные меры также начали применять и другие государства, в частности Южная Корея и Таиланд. В конце ноября южнокорейское министерство финансов поддержало инициативу законодателей о возобновлении действия специального 14-процентного налога на процентный доход от облигаций и 20-процентного налога на прирост капитала для иностранцев.

Дисбалансы потоков торговли и капиталов лежат в основе колебаний валют – выровнять все и вся никогда не удастся. Единая мировая валюта пока еще только отдаленный теоретический проект. Валюты будут подстраиваться к дисбалансам, политике денежных властей и кризисным шокам, особенно в финансовой сфере. Так что речь идет скорее о снижении общемировых издержек поддержания стабильности.

Юань давно в окопе

Юань в известном смысле был инструментом политики роста и торговой экспансии Китая. Попытки Запада поднять курс юаня и ограничить конкурентные преимущества КНР, вероятно, продиктованы не только логикой выхода из кризиса, хотя повод данный момент дает вполне понятный. За этим может стоять и желание придержать общую торговую и экономическую экспансию Пекина. Избыток валютных резервов в условиях плановой экономики дает Китаю возможность кредитования ради укрепления позиций.

Если понимать девальвацию как экспортный инструмент, то китайский рост во многом был поддержан длительной недооценкой юаня. Но на фоне общего экономического подъема в мире это выглядело приемлемым, хотя жалобы звучали давно. В некотором смысле экспансия китайского экспорта уже длительное время базировалась на «валютной войне» – юань по всем данным значительно недооценен, на 20–40% (в зависимости от методики измерения) при чрезвычайно дешевой рабочей силе. Это обстоятельство давало значительные позитивные эффекты для экономики – понижение мировой инфляции по рынкам готовой продукции достигало половину процентного пункта в год. В условиях роста 1990-х – 2000-х гг. макроэкономическая стабилизация в мире отчасти была усилена таким образом. Но это было на стадии подъема. В ситуации оживления после спада Китай сохраняет превосходство в темпах, а это затрагивает уже широкие интересы, особенно американские.

Наиболее ярким примером старой валютной войны является противостояние между Соединенными Штатами и КНР по вопросу валютной политики в отношении юаня. Пекин долгое время придерживался фиксированного валютного курса юаня к доллару США. Фактически с начала 1994 г. номинальный курс юаня был зафиксирован на уровне 8,3 юаня за доллар. Лишь через 10 лет, в начале 2005 г., Китай начал постепенную ревальвацию. Этому способствовали внутренние причины, связанные с перегревом экономики, и давление внешнеторговых партнеров, в первую очередь Вашингтона. С 2005 г. по середину 2008 г. юань укрепился в номинальном выражении почти на 17% – с 8,3 до 6,8 юаня за доллар. Однако из-за мирового экономического кризиса власти Китая решили вновь вернуться к фиксированному курсу на достигнутом уровне, который сохранялся до середины 2010 года. Затем юань незначительно укрепился. Однако реальный эффективный курс снизился (см. график 4) из-за того, что многие валюты укрепились к доллару. Это вызывает недовольство крупных внешнеторговых партнеров Китая, в том числе и из развивающихся стран.

В период подъема и на фоне общей тенденции к либерализации торговли Китай эффективно использовал все средства для роста экспорта, который охватывал все более широкий набор товарных групп. Наконец, рост экономики и масштабов китайского экспорта, выход на все более широкий набор товарных групп, переход к массовому производству товаров длительного пользования вызвал реакцию других государств. Возможно, этого не случилось бы, если бы продолжался мировой подъем, но разрыв в темпах развития во время и после кризиса выглядит уже чересчур контрастно. На выходе из кризиса недооценка юаня дает КНР преимущества, которые выглядят чрезмерными для того, чтобы оправдывать такое положение. Дополнительные преимущества Пекину создает ослабление американского доллара, к которому привязан юань. Фактически это означает, что Китай получает конкурентные выгоды и по сравнению со странами, которые сталкиваются с укреплением собственной валюты относительно доллара.

График 4. Динамика курса юаня, 2001–2010 гг.

Источник: МВФ

Установление заниженного курса юаня означает, по сути, передачу богатства от Китая к западным странам, в первую очередь Соединенным Штатам, в расчете на долгосрочные конкурентные преимущества. Этот фактор действительно способствовал притоку дополнительного капитала в КНР, созданию новых производств и рабочих мест. Рано или позд-но Пекину необходимо начать передавать часть полученного богатства собственным гражданам в форме роста их доходов в международных ценах. Текущая же политика Китая напоминает фиксацию статус-кво из-за опасений дестабилизации внутреннего роста и наличия сильного экспортного лобби.

Появился специальный инструментарий давления на юань – угроза селективного применения специальных импортных пошлин для определенных товаров и валют. Разумеется, введение таких мер не укрепляет доверие, закладывает конфликты на будущее – было бы предпочтительно избегать силовых методов. Эффективность их спорна, но угроза того, что восстановление экономики развитых стран затормозится, оказалась достаточно серьезной. В результате удалось получить от Пекина общие заверения о том, что он продолжит движение в сторону корректировки курса юаня. В целом предполагается, что выход юаня в свободное плавание привел бы к ревальвации до 4–5 юаней за доллар. В то же время все наблюдатели сознают, что экономический рост и рост экспорта принципиально важны для внутренней социально-экономической устойчивости Китая. Так что извне трудно оценить ту степень ревальвации, которая ослабила бы давление на рынки других стран, но не создала бы новой мировой экономической проблемы.

Китаю придется менять валютную политику – он не может производить все за всех и конфликтовать сразу со всеми импортерами. Россия также заинтересована в ревальвации юаня, поскольку по ряду товаров (к примеру, продукция легкой промышленности и машиностроения) китайская конкуренция и для нас достаточно чувствительна.

Глобальные дисбалансы как первопричина валютных войн

Проблематика валютных войн и противоречия между странами в части проведения собственной валютной политики тесным образом связана с проблемой глобальных дисбалансов. В последние годы глобальные дисбалансы, понимаемые как разница между сбережением и накоплением по странам, значительно увеличились (график 5). С фундаментальной точки зрения это означает, что для сокращения дисбалансов требуются достаточно большие изменения в курсах валют и экономической политики различных стран. Долгосрочные макроэкономические факторы благоприятствуют серьезным изменениям курсовой политики многих государств.

Нарастание дисбалансов создает экономические факторы, которые толкают «дефицитные» по текущему счету страны к ослаблению своих валют, а «профицитные» – к их укреплению. Риторика и стратегия «валютных войн» приводят к тому, что власти создают барьеры для сокращения дисбалансов путем вмешательства на рынке, будь то в форме валютных интервенций, введения внешнеторговых ограничений или ограничений на потоки капитала.

С объективной экономической реальностью сложно бороться, поэтому адаптация реального курса все равно происходит, даже если номинальный курс остается неизменным. Коррекция может происходить через повышение инфляции. К примеру, с подобным сценарием адаптации столкнулась Россия, когда с 2005 г. по 2008 г. фактически проводила политику фиксированного курса рубля по отношению к бивалютной корзине. За счет повышения инфляции в реальном выражении рубль все равно укрепился на 12% (по реальному эффективному курсу), хотя стоимость бивалютной корзины осталась неизменной. Адаптация курса может также происходить через рост производительности, который сглаживает масштабы необходимой коррекции, однако есть понятные ограничения на величину динамики производительности. Чтобы ограничить размеры необходимой адаптации курсов, нужно снизить давление с точки зрения долгосрочных экономических факторов. Для «дефицитных» стран это наращивание сбережений, для «профицитных» – увеличение внутреннего потребления.

График 5. Глобальные дисбалансы в торговле, % ВВП

Источник: МВФ

Мир имеет дело не с единым процессом борьбы с «валютными войнами», а сразу с двумя явлениями: с одной стороны, необходимостью системной коррекции валютных курсов, с другой – необходимостью снижения глобальных дисбалансов за счет изменения экономической политики крупнейших стран. Пока усилия по расширению международной кооперации не приводят к заметным результатам. Сегодня мировая экономика настолько сложна и имеет столько влиятельных центров силы, что достижение договоренностей, аналогичных тем, что были согласованы пятью странами в 1985 г. (Соглашение Плаза), крайне маловероятно. Но есть уверенность, что все стороны сознают, что «худой валютный мир» лучше доброй ссоры. Издержки для мировой экономики и политики вообще несопоставимы.

Глобальная экономика к концу 2010 г. находится в несколько лучшем положении. Еще год медленного выхода из кризиса – и забрезжит подъем. Дальше возможно несколько сценариев развития. Наиболее вероятный из них – на экономическом подъеме проблемы валют станут несколько менее острыми при общем росте доходов, хотя не уйдут с повестки дня. Популярные рассуждения о судьбе доллара должны рассматриваться преимущественно с точки зрения воздействия огромных американских дефицитов на мировую экономику. Норма сбережений семей выросла с 1% до 4–5%, что несколько снижает «импорт чужих сбережений», но в будущем эта проблема остается. Сам по себе доллар будет колебаться, и понятно, что американская финансовая политика останется вне жестких мировых договоренностей или обязательств, но под влиянием внутренних политических и экономических проблем Соединенных Штатов.

График 6. Текущий счет и недооцененность/переоцененность валют

по странам, 2009 г.

Источник: The Economist, МВФ

Проблемы еврозоны остаются серьезными – в частности необходимость помощи то Греции, то Ирландии. Любимый прессой катастрофический сценарий банкротства Греции или выпадения той или иной валюты из зоны евро, разумеется, политически неприемлем. Видимо, все ресурсы Евросоюза, ЕЦБ, МВФ и «Группы 20» будут брошены на его предотвращение. Это будет оттягивать ресурсы, создавать политические конфликты, но банкротство долгов любой страны чревато настолько сильным шоком, что будут употреблены все средства. Евро, видимо, продолжит получать разнообразные удары со стороны долговых и экономических проблем слабых стран еврозоны, а предсказание курса доллар/евро останется благодатным полем для спекулянтов. Видимо, активизируется теоретическая работа по формированию корзины валют, но содержимое корзины и ее роль остаются пока скорее сферой борьбы идей и интересов, нежели практического воплощения в жизнь.

Судьба рубля по-прежнему зависит от двух совершенно разнородных факторов: динамики цен на нефть (экспортных и бюджетных доходов) и характера модернизации. Усилия по созданию Московского финансового центра должны быть системными и вести к реорганизации внутреннего финансового рынка, который пока неадекватен потребностям внутреннего инвестиционного процесса. Всякий успех на этом направлении способен повышать роль рубля в мировой экономике. Так что рубль будет скорее зависимой переменной, испытывающей удары при глубоких потрясениях на мировых энергетических или финансовых рынках.

Возврат к докризисному характеру макростабильности в развитых странах – трудный и небыстрый процесс, а следующий подъем будет сопровождаться малыми шоками. В ближайшие годы тонкий баланс между снижением фискальных стимулов и поддержанием роста остается в центре политики властей большинства стран.

Желание подтолкнуть рост с помощью некоторой девальвации – по-прежнему привлекательное решение для ряда государств (кроме США, разумеется), но теперь это станет предметом тяжелых переговоров. Принципиально важно удержать мир в режиме сбалансированного роста, без валютных конфликтов. Но вопрос о выравнивании мировых дисбалансов, особенно дефицитов в Соединенных Штатах и курса юаня, является и вопросом о характере среднесрочного развития глобальной экономики. Фактически это проверка для глобального управления, международных финансовых организаций и их координации. Сохранение валютного мира и выравнивание дисбалансов – важнейшая задача для «Группы 20» на предстоящие годы.

Весь мир. Россия > Госбюджет, налоги, цены. Финансы, банки > globalaffairs.ru, 17 декабря 2010 > № 2907541 Леонид Григорьев, Марсель Салихов

Европейские производители замороженных и консервированных овощей в таких странах, как Польша, Венгрия, Франция, Бельгия, Испания, Италия, Германия и Нидерланды, прогнозируют падение производства своей продукции из-за проблем с заготовкой сырья.

Холодная зима и весна привели к поздней высадке овощей весной, а засуха в I пол. лета стала причиной низкой урожайности. Также значительный урон урожайности был нанесен продолжительными дождями в авг., а из-за резкого похолодания и снегопадов в нояб. значительная часть овощей осталась неубранной в полях.

Особенно сильно пострадали от погодных «сюрпризов» такие культуры как овощной горошек, морковь, стручковая фасоль, шпинат, лук, цветная капуста, брокколи, перец и сладкая кукуруза. По оценкам экспертов, объем переработки этих видов сырья в 2010г. сократится в Европе на 10-30%.

Строящаяся в Неманском районе Калининградской обл. Балтийская атомная электростанция поможет укрепить экономические отношения России с Европой, заявил секретарь Общественного совета по вопросам безопасного использования атомной энергии в Мурманской обл. Сергей Жаворонкин.

БалтАЭС заложена 25 фев. этого года, она будет состоять из двух энергоблоков общей мощностью 2300 мвт. Срок пуска первого энергоблока – 2016г., второго – 2018г. АЭС обеспечит электроэнергией Калининградскую обл., а также будет поставлять электроэнергию на экспорт. Впервые в отечественной атомной энергетике в проекте предложено участвовать частным инвесторам, в т.ч. иностранным. Они могут получить долю до 49%. В наст.вр. переговоры с потенциальными инвесторами продолжаются.

«Особенности географического расположения Калинанградской области таковы, что электропоставки, в частности, в страны Прибалтики могут стать очень выгодными для России», – сказал РИА Новости Жаворонкин.

По его словам, Литва и Латвия расположены очень близко к Калининграду, а это значит, что потери России при транспортировке электроэнергии будут совсем незначительными.

«В экономическом плане сомнений нет, Россия может и должна стать для Прибалтики основным поставщиком энергии», – отметил эксперт.

Кроме того, если российской энергией в дальнейшем заинтересуется Польша, то это может помочь России «зацепить Евросоюз» и значительно расширить георгафию поставок электроэнергии, отметил Жаворонкин.

Мнение Жаворонкина разделяет и глава ОАО «Интер РАО ЕЭС» Борис Ковальчук. По его словам, в поставках электроэнергии со строящейся Балтийской АЭС будут заинтересованы страны Евросоюза.

Ковальчук напомнил, что у «Интер РАО» накоплен большой опыт поставок электроэнергии в европейские страны.

«У нас есть дочерняя структура в Литве, и «Интер РАО» поставляет сейчас значительный объем рынка Литвы. В пред.г. и в 2010г. мы поставляли электроэнергию (в Литву) и, несмотря на отключение белорусского сечения, мы все свои обязательства полностью выполнили», – сказал он журналистам.

Вторым возможным рынком сбыта электроэнергии БалтАЭС Ковальчук назвал Польшу.

«Польские коллеги также могут принять электроэнергию. Мы также начали работать в этом направлении, контрагенты у нас определены», – добавил он.

Вполне реален, по его словам, и проект энергокабеля вдоль трубопровода «Северный поток» в Германию.

«Это тоже дополнительный рынок сбыта, который позволит нам увеличивать мощности Балтийской АЭС. Есть проекты кабеля из Швеции в Литву. Если Евросоюз будет рассматривать в рамках своих схем строительство сетевого комплекса и проект Балтийской АЭС, то эта электроэнергия уйдет на тот же Nord pool», – сказал глава компании.

Польша не может принять представленный Межгосударственным авиационным комитетом (МАК) доклад об обстоятельствах крушения самолета Ту-154 президента Польши под Смоленском, сообщает в пятницу польский телеканал TVN24 со ссылкой на премьер-министра Польши Дональда Туска.

«Проект доклада МАК в том виде, в котором он был передан российской стороной, безусловно, не может быть принят», – цитирует телеканал заявление премьера.

Самолет Ту-154 польского президента Леха Качиньского, летевший на траурные мероприятия в Катыни, разбился утром 10 апреля. По предварительным данным, самолет зацепился за верхушки деревьев в условиях плохой видимости из-за сильного тумана. На борту находились 96 чел. – 88 пассажиров и восемь членов экипажа. Не выжил никто. Среди погибших сам президент, его супруга и часть руководства страны.

Двадцатого окт. в Москве в Межгосударственном авиационном комитете (МАК) уполномоченному представителю Польши Эдмунду Клиху передан проект отчета по итогам расследования технической комиссией МАК катастрофы самолета Качиньского. Польша в четверг передала российской стороне свои замечания к докладу. Они размещены на 150 страницах.

Туск, находясь в Брюсселе, в пятницу заявил журналистам, что замечаний польской стороны к докладу слишком много, чтобы принять доклад МАК за окончательный.

«Тем более, что отсутствие реакции или ошибки, или отсутствие позитивной реакции на требования польской стороны – все это позволяет нам сказать, что некоторые пункты в этом докладе являются необоснованными. Я не говорю, что они фальшивые, но они не находят подтверждения в исследованиях, так, как мы это оцениваем. Посмотрим, каков будет ответ российской стороны», – сказал Туск.

По его словам, замечания польской стороны к докладу касаются не всего доклада, а только некоторых его фрагментов, которые «вызывают сомнения» и где «россияне не выполнили требований Чикагской конвенции». Он отметил, что замечания не являются альтернативой докладу, однако представляют собой «объемный материал». Анна Чернова

Чехи начинают переходить на импортное пиво, ввоз янтарного напитка в Чехию из-за рубежа рекордно вырос с начала 2010г. С янв. по окт. в страну ввезли 740 тысяч гектолитров пива, что более чем в два раза превышает общий объем этого напитка, импортированного в Чехию в 2009г.

«Более 50% импортного пива ввозится из Польши», – сообщил чешскому информагентству ЧТК исполнительный директор Чешского союза пивоваров и солодовен Ян Веселы.

Местное, более дорогое по сравнению с иностранным пиво чехи теперь покупают меньше. Напомним, в Чехии жидается снижение объемов производства янтарного напитка – самое серьезное с 1989г. Причем, уже в 2009г. на чешских пивоваренных заводах было произведено на 6% пива меньше, чем в 2008г.

Евросоюз предоставил балканской стране официальный статус кандидата на присоединение к сообществу, который гарантирует ей вступление в ЕС. Об этом сообщает телеканал «Вести» со ссылкой на проект итогового заявления саммита Евросоюза.

Точные сроки вступления Черногории в ЕС еще не определены. Однако на практике страна, получившая статус кандидата, завершает этот процесс в течение 1-2 лет.

Эксперты предупреждают, что в течение ближайшего 10-летия на присоединение к Евросоюзу могут рассчитывать только балканские государства. Помимо Черногории, это могут быть Хорватия, Сербия, Босния и Герцеговина, Македония и Албания.

В наст.вр. в Европейский Союз входят 27 государств: Австрия, Бельгия, Болгария, Великобритания, Венгрия, Германия, Греция, Дания, Ирландия, Испания, Италия, Кипр, Латвия, Литва, Люксембург, Мальта, Нидерланды, Польша, Португалия, Румыния, Словакия, Словения, Финляндия, Франция, Чехия, Швеция и Эстония.

Совет по конкуренции (СК, антимонопольная служба) Литвы решил наказать штрафом в 8,231 млн. литов действующий в Литве нефтеперерабатывающий комплекс польского капитала Orlen Lietuva за злоупотребления доминирующим положением на рынке торговли горючим. Новый штраф почти в четыре раза меньше того, что был назначен пять лет назад, – передает BNS.

Председатель СК Йонас Расимас (Jonas Rasimas) после заседания совета в четверг сообщил журналистам, что при назначении штрафа были приняты во внимание и отягчающие обстоятельства – Orlen Lietuva штрафуют за нарушения уже третий раз.

Штраф назначен после проведенного по поручению суда дополнительного расследования относительно действий Orlen Lietuva. Была также дана новая оценка и выводам постановления от 2005г.

СК констатировал, что применявшийся НПЗ Orlen Lietuva в 2002-04гг. ценообразование было ориентировано на ограничение прихода конкурентов на литовский рынок с целью избежать импорта дизельного топлива с Востока, а бензина – с Запада.

Как сообщает СК, применявшаяся Orlen Lietuva система скидок дискриминировала предприятия Lukoil Baltija, Lukoil Baltija servisas, Lietuva Statoil, Neste Lietuva и другие.

При установлении размера штрафа СК учел и то, что компания допустила очень серьезное нарушение, масштаб злоупотреблений доминирующим положением охватывает всю территорию Литвы и влияет на торговлю между государствами-членами Европейского Союза.

СК в 2005г. проводил расследование предположения о том, что действия Orlen Lietuva в 2002-04гг. привести к тому, что в Литве цены на горючее были выше, чем в других странах Балтии, и признал, что НК нарушил конституционный закон о злоупотреблении доминирующим положением.

Тогда компания была оштрафована на 32 млн. литов, однако тогда Orlen Lietuva такое решение обжаловала в суде.

Главный административный суд Литвы в 2008г. частично удовлетворил апелляционную жалобу и вернул дело Совету по конкуренции, указав провести дополнительное расследование.

Влиятельный британский журнал The Economist присвоил президенту Литвы Дале Грибаускайте титул «Выскочка года» за ее неоднозначные заслуги во внешней политики. Издание припоминает президенту Грибаускайте ее отказ присутствовать на ужине для лидеров стран Восточной Европы, который устроил в Праге президент США Барак Обама 8 апреля тек.г., в день подписания российско-американского договора по СНВ.

Даля Грибаускайте тогда заявила, что не хочет поднимать бокал с шампанским за договор, который может повредить европейской безопасности, еще больше разозлив администрацию США. «Она может попасть в Белый дом только в том случае, если приедет с другими туристами», – заявил неназванный представитель Совета по национальной безопасности США, слова которого приводит издание.

В The Economist также не оставили без внимания ее одобрительное отношение к президенту Белоруссии Александра Лукашенко, который идет на новый президентский срок, отмечает «Интерфакс».

«Работая в Европейской комиссии (ЕК), где она отвечала за бюджет, Грибаускайте выполняла свои обязанности прекрасно, но президентская должность оказалась иной», – пишет еженедельник.

В список награжденных The Economist попал также премьер Латвии Валдис Домбровскис, который получил «приз Гудини» за «политическое выживание». Титул «Настоящей стойкости» достался Польше, награду в номинации «Лучик» получили чешские борцы с коррупцией, а лауреатом номинации»Черный ящик» получил премьер Венгрии Виктор Орбан.

«Приз Януса», который присваивается за лицемерие, получила Франция за ее отношение к цыганским иммигрантам, а награда «Волшебная палочка» досталась администрации президента Барака Обамы. Главная награда года – титул «Золотых дел мастера» – досталась Эстонии, которая с 1 янв. следующего года переходит на евро. Вслед за Люксембургом она станет вторым членом еврозоны, который будет фактически удовлетворять правилам долга и дефицита бюджета.

Три общественно значимых проекта были сданы в эксплуатацию накануне в провинции Газни. В церемонии сдачи проектов – актового зала вместимостью в 700 чел., координационного центра, а также здания администрации провинции принимали участие губернатор провинции Газни Мохаммад Муса Акбарзада, послы США Карл Эйкенберри и Польши Мацей Ланг.

Объекты были построены в течение шести месяцев на средства, выделенные правительствами США и Польши, местными частными строительными компаниями. Губернатор провинции заявил, что стоимость проектов известна лишь иностранным партнерам, а местные власти не информированы об этом. Говоря о качестве сданных объектов, губернатор заявил, что представители местных органов власти не принимали участие в контроле за ходом строительства. При этом губернатор отметил, что в будущем ни один проект не будет подписан без участия местного руководства. Губернатор уверен, что на средства, выделенные на один из таких объектов, местные власти в будущем могли бы завершить несколько подобных проектов, сообщает телеканал «Ариана-ТВ».

Чехи начинают переходить на импортное пиво, ввоз янтарного напитка в Чехию из-за рубежа рекордно вырос с начала 2010г., сообщает в четверг Чешское радио.

С янв. по окт. в страну ввезли 740 тысяч гектолитров пива, что более чем в два раза превышает общий объем этого напитка, импортированного в Чехию в 2009г.

«Более 50% импортного пива ввозится из Польши», – сообщил чешскому информагентству ЧТК исполнительный директор Чешского союза пивоваров и солодовен Ян Веселы.

Местное, более дорогое по сравнению с иностранным пиво чехи теперь покупают меньше.

В Чехии в связи с этим ожидается снижение объемов производства янтарного напитка – самое серьезное с 1989г. Причем, уже в 2009г. на чешских пивоваренных заводах было произведено на 6% пива меньше, чем в 2008г., сообщает радиостанция. Леонид Свиридов

Европейский авторынок показывает отрицательную динамику восьмой месяц подряд – по итогам нояб. продажи автомобилей в Старом свете, включая страны ЕАСТ, снизились на 6,5% и составили 1 млн. 106 тыс. 598 автомобилей. Как отмечают в Европейской ассоциации автопроизводителей (АСЕА), отрицательный результат обусловлен завершением утилизационных программ в странах Западной Европы, где «эко-стимулы» обеспечивали высокий уровень продаж практически весь прошлый год. Так, на нояб. 2009г. пришелся наибольший рост за веcь прошлый год – 25,7%.

Среди основных европейских авторынков наименьшее снижение продаж в прошлом месяце показала Германия (-6,2%), тогда как на остальных крупнейших рынках зафиксировано двузначное падение: от Франции (-10,8%) и Великобритании (-11,5%) до Италии (-21,1%) и Испании (-25,5%). А сильнее всего сократился авторынок Греции – на 62,6% до 6771 машин. Рост реализации в прошлом месяце показали Австрия (+9,4%, 28024 шт.), Бельгия (+15,4%, 40537 шт.), Нидерланды (+28,1%, 37750 шт.), Польша (+25,8%, 33913 шт.) и Швеция (+32,9%, 26752 шт.), а лидером по приросту на этот раз стала Латвия – на 213,4% до 467 автомобилей.

Поскольку экономическая ситуация в европейских странах все еще остается сложной, эксперты прогнозируют, что падение продаж в Старом свете продолжится и в дальнейшем, и по итогам года может составить 9%. По данным АСЕА, за 11 месяцев 2010г. реализация автомобилей в Европе составила 12 млн. 736 тыс. 102 ед. – на 5,1% меньше, чем за аналогичный период пред.г.

Отметим, что по данным AUTO-Consulting, в нояб. в Украине было реализовано 16,6 тыс. авто, что на 52% выше, чем в 2009г. Таким образом, украинский рынок в нояб. был один из немногих, где был зафиксирован рост более 50%. Отметим, что в Украине не действовали никакие государственные программы по стимулированию спроса, а рынок самостоятельно восстановился, что свидетельствует о большом потенциале авторынка. Кроме того, доля автокредитования на рынке составляет в среднем 13%, что пока сдерживает динамичный рост рынка.

Холдинг ДТЭК украинского бизнесмена Рината Ахметова выкупил на 2011г. доступ к сечению для экспорта украинской электроэнергии в Европу. Как сообщает оператор украинской энергосистемы – национальная энергетическая компания «Укрэнерго», ООО «Востокэнерго» (ДТЭК) на аукционе 14 дек. купило право экспорта 545 мвт. мощности Бурштынского энергоострова за 20 тыс.долл. Эта же компания приобрела доступ к пропускной способности 215 мвт. для поставок в Польшу с Добротворской ТЭС по стартовой цене 1,3 тыс.долл. и 750 мвт. для экспорта в Белоруссию за 2 тыс.долл., передает РБК.

ООО «Пауэр-Трейд» группы ДТЭК приобрело 2 тыс. мвт. сечения на Молдавию за 2,5 тыс.долл. 150 мвт. белорусского сечения купило за 835 долл. госпредприятие «Укринтерэнерго», менеджмент которого лоялен к ДТЭК.

В торгах приняли участие только эти три компании. ЗАО «Белоцерковская ТЭЦ» не допущена к аукционам из-за несоответствия одному из пунктов порядка проведения торгов и отстранена от дальнейшего участия в них на полгода.

По мнению экспертов, «Укрэнерго» и Национальная комиссия регулирования электроэнергии ограничили участие ряда компаний в аукционе новым требованием о наличии договора с энергорынком на покупку электроэнергии на весь 2011г. Основными конкурентами ДТЭК считались ЗАО «Белоцерковская ТЭЦ» и ЗАО «Корлеа Инвест Украина», которые, скорее всего, не имели такие договора, считают аналитики.

До 2010г. монопольным экспортером украинской электроэнергии была компания «Укринтерэнерго», которая в последние годы тесно сотрудничала с фирмой Korlea Invest Holding (Швейцария). В 2008г. два предприятия создали совместный холдинг Ukrenergy Holding (Цюрих).

Британия владела империей, Россия же сама была империей». Интервью с профессором Джеффри Хоскингом

Джеффри Хоскинг (р. 1942) - профессор русской истории Университетского колледжа в Лондоне, автор многочисленных книг, посвященных истории России.

“Британия владела империей, Россия же сама была империей”

“Неприкосновенный запас”: Американский исследователь Александр Мотыль, написавший несколько лет назад интересную книгу об извилистых путях имперской государственности, открывает ее замечательной фразой. “Империя снова в моде”, - говорит он[1]. Действительно, в последние годы можно без особого труда обнаружить резкое повышение интереса к такому забытому, казалось бы, феномену, как империя. Чем, на ваш взгляд, объясняется это любопытное явление?

Джеффри Хоскинг: В течение нескольких лет, последовавших за распадом Советского Союза в 1991 году, многие политики и эксперты всерьез полагали, что верховенство закона можно установить практически повсеместно. Глобальный порядок, опирающийся на Организацию Объединенных Наций, нормы международного права и санкционированные Советом безопасности миротворческие акции, на короткое время показался достижимой реальностью. На деле, однако, все оказалось не так просто: прежде всего потому, что народы и правительства, взваливающие на себя груз миротворчества, преуспевают только там, где руководствуются каким-то ощутимым непосредственным интересом. А иначе ради чего рисковать жизнями своих граждан? Ведь войну во имя абстрактных принципов международного права трудно себе представить. Но, когда прямого национального интереса нет, а международная бюрократия из штаб-квартиры ООН реагирует на возникающие проблемы вяло и медленно, сама собой появляется мысль о какой-то эффективной и состоятельной альтернативе: например, о том, что неплохо было бы передать ответственность за поддержание порядка в мире великим державам. Найл Фергюсон, например, в своей книге “Колосс”, посвященной американской истории[2], прямо рекомендует Соединенным Штатам стать самой настоящей империей, то есть в трактовке этого автора - государством, не подчиняющимся международному праву, а руководствующимся сугубо собственными представлениями о справедливости, законности, мироустройстве. Таков, как мне кажется, важнейший источник упомянутого вами интереса к имперской проблематике.

“НЗ”: Не кажется ли вам, что и глобализация экономики, потрясающие свидетельства которой мы наблюдаем сегодня на каждом шагу, тоже способствует имперской ностальгии?

Д.Х.: Вы абсолютно правы, принципиальнейшим фактором, в наши дни делающим империализм довольно привлекательной опцией, выступает экономика. Для мировой торговли жизненно необходимо, чтобы во всем мире действовали одни и те же принципы, господствовали одни и те же универсальные стандарты. Если какое-то государство не хочет подчиняться общепринятым правилам коммерции и предпринимательства, это создает сложности для многих других стран. Американцы, например, в таких ситуациях испытывают сильнейшее искушение навязать непокорным правительствам свои нормы и законы. Надо сказать, что подобного рода “экономический” империализм по плечу только очень могущественным государствам.

“НЗ”: На первый взгляд, в обозначенную вами общемировую тенденцию вполне вписывается оживившийся интерес к имперскому прошлому и здесь, в России. Но имеются ли, наряду с общемировыми факторами, еще и местные обстоятельства, способствующие этому? Иными словами, можно ли, несмотря на несомненный универсализм тренда, говорить о том, что в нашей стране империя переживает реанимацию по каким-то локальным причинам?

Д.Х.: Интерес к Российской империи в вашей стране возник не вчера. Напомню, что уже в последние годы существования Советского Союза в стране имелись внушительные политические силы, которые желали поначалу спасти СССР, а потом стремились восстановить его. Когда и то и другое оказалось невозможным, они стали добиваться распространения российского политического и военного влияния на все постсоветское пространство и прочие территории, где традиционно присутствовал российский дипломатический интерес, например на Балканы. Иначе говоря, это явление нельзя считать новейшим; тяга к ушедшей империи в России оформилась давно, а сегодня она напоминает о себе отчасти по тем же причинам, что и во всем мире, а отчасти - по специфически российским.

“НЗ”: Если такие самобытные причины действительно есть, то мы вправе задаться вопросом об отличиях русского империализма от его зарубежных аналогов. В чем вы усматриваете его специфические, неповторимые черты?

Д.Х.: Я бы так сказал: Британия просто владела империей, Россия же сама была империей. За этой фразой стоит большой смысл. Российская империя во многом не походила на британскую, французскую или голландскую, которые всегда оставались преимущественно заморскими империями. Колонии в них располагались довольно далеко от метрополии, а это коренным образом отличало их ситуацию от российской. Скажем, в Индии в 1857 году вспыхнуло грандиозное восстание, но этот факт совершенно не взволновал землевладельцев Девоншира или Йоркшира; но зато польское восстание, происходившее примерно в тот же период, очень обеспокоило русских помещиков, причем не только в западных губерниях, но и во всей России. Ваша империя всегда была сухопутной, а имперский центр в ней непосредственно граничил с периферией. Четкое различие между метрополией и колониями здесь отсутствовало; массы русских проживали на инородческих окраинах империи. На мой взгляд, Россия XIX века более походила на Римскую, а не на Британскую империю. Римляне, как и русские, укрепляли собственную власть в смежных колониях через местное, коренное начальство, выступавшее носителем государственности и культуры метрополии. Кроме того, Российская империя зиждилась, скорее, не столько на институтах, сколько на связях патронажного типа. То же самое было и в Римской империи: если посмотреть на практическое функционирование римского государства, то без труда можно увидеть, какую огромную роль в нем играли личные связи. Для XVIII-XIX столетий такой тип политической коммуникации был уже нетипичным, по крайней мере в Европе; так что Российская империя была, бесспорно, своеобразным феноменом.

“НЗ”: Надо ли понимать вас так, что Россия стояла особняком не только от морских, но и от иных континентальных империй, радикально отличаясь от империй Габсбургов или же Османов?

Д.Х.: Она была довольно похожа на Османскую империю. Владения русских царей также располагались в “пограничной” зоне, разделявшей мир христианства и мир ислама. В обоих государствах доминировали разные религии, но и там и здесь элиты всегда оставались многонациональными. Русские же - как этнос - неизменно пребывали отчасти в тени, поскольку большинство этого народа составляли бесправные крепостные; примерно так же обстояло дело и с турками в Османской империи. Кроме того, империи Романовых и Османов не были похожи на империю Габсбургов в том отношении, что в Австро-Венгрии составные части имперского целого пользовались довольно широкой самостоятельностью, так как имели свои историю, традиции, институты. Коронованные властители Вены ничего не могли с этим поделать; неслучайно, скажем, Богемское королевство, сложившееся еще в Средние века, продолжало существовать внутри империи Габсбургов до самого ее конца. В России невозможно представить ничего подобного - о какой-либо автономии Казанского ханства, например, вообще не могло быть и речи.

“НЗ”: А можно ли считать еще одной особенностью Российской империи то, что она не раз обнаруживала удивительную способность к регенерации? Ведь после краха 1917 года имперская государственность в России довольно быстро была восстановлена, хотя и происходило это на новых правовых, политических, социальных основаниях. Советский Союз, на мой взгляд, заимствовал у империи многие методики управления подвластными территориями - подобно тому, как нынешние строители “вертикали власти” заимствуют их у СССР. Что вы скажете об этом?

Д.Х.: Действительно, Советский Союз перенял у Российской империи многое, но все-таки преувеличивать значение этих заимствований не стоит. Скажем, в национальной политике после революции наблюдались большие перемены. Как известно, в последние имперские десятилетия царское правительство хотело превратить все народности в подобие русских. Давалось это с трудом, и отсюда проистекало множество конфликтов; такова одна из причин русской революции. Советское государство, в отличие от этого, последовательно стремилось к формированию национального самосознания и созданию национальных политических объединений там, где их прежде не было вовсе или же они существовали лишь в зародыше. Политика коренизации сознательно поощряла становление национальных языков, национальной образовательной системы, национальных кадров. Согласно марксистской теории, все социальные образования должны были прежде, чем вступить в пролетарский интернационализм, пройти стадию национального самовыражения. И поэтому советское руководство вполне логично пыталось создавать нации внутри СССР. Впрочем, большевистское строительство наций всегда оказывалось частичным: официальная политика в этом вопросе как бы раздваивалась, поскольку в одно и то же время новые “социалистические нации” и стимулировались, и подавлялись советской властью. Такое подавление осуществлялось в нескольких плоскостях. Прежде всего, в Красной армии командным языком всегда оставался русский, а после 1938 года все воинские части комплектовались на межнациональной основе - система безопасности не признавала этнического самовыражения. Далее, ущемление национального начала осуществлялось посредством плановой экономики, поскольку для всего Советского Союза утверждался единый экономический курс, являвшийся для национальных республик обязывающим. Наконец, той же цели служила и строго централизованная структура КПСС. Результатом всех этих процессов, репрессирующих и вытесняющих национальные чувства, стала невиданная вспышка этнического самосознания в последние годы существования Советского Союза.

“НЗ”: Но империи, хотел бы заметить, часто обращаются со своими меньшинствами довольно строго. Кстати, в наши дни часто звучит мнение о том, что империя вообще есть оптимальная форма управления Россией, поскольку русские, органично имперский народ, никогда не умели и даже не пытались осваивать свое политическое пространство по-иному. Как в свете такого предположения - да и независимо от него - следует оценивать перспективы возрождения русского империализма?

Д.Х.: У меня такое впечатление, что в предшествующее десятилетие, в 1990-е годы, имперские настроения хотя и сохранялись в России, но проявляли себя в довольно мягкой форме: скажем, нельзя было вести речь о возвращении под власть Москвы прибалтийских государств. Но в последнее время на репрезентациях имперского начала в российской политике ощутимо сказывается тот факт, что российское государство испытывает нарастающее беспокойство по поводу стабильности на своих границах. За этим, подчеркну, стоит вполне законное требование. Однако, поскольку в обществе сохраняется и лелеется ощущение великой державы, Россия все чаще пытается обеспечивать решение этой важнейшей задачи не дипломатическими путями, а имперским образом. Война в Грузии - хорошая иллюстрация того, о чем я сейчас говорю. Кроме того, в трениях с Украиной или Белоруссией Россия порой тоже выступает не как равноправный партнер, а как бывший имперский хозяин. Мне хотелось бы, чтобы другие государства согласились с Россией в том, что стабильность на ее границах действительно важна; было бы также желательно, чтобы в ее обеспечении приняли участие и европейцы. В 1993 году имел место интересный случай: министр иностранных дел Андрей Козырев пригласил войска ООН участвовать в охране границы между Россией и Грузией, но Запад тогда отказался от этого предложения. Российские военные, естественно, очень этому обрадовались, потому что это развязывало им руки. Надо сказать, западные политики всегда относились к проблемам российской безопасности поверхностно; но это значит, что России придется заботиться о решении этой задачи своими методами.

“НЗ”: Есть ли, на ваш взгляд, в русском имперском наследии какой-то позитивный смысл, нечто такое, что можно применить с пользой для будущего? Или же в нем однозначно преобладает отрицательное начало?

Д.Х.: В равной мере присутствует и то и другое. Негатив - это склонность России использовать насильственные способы для решения проблем, возникающих на ее границах. Подобный подход всегда чреват опасностями, которые проявились, в частности, в грузинской операции. А позитив состоит в том, что русские по-прежнему чувствуют ответственность за весь этот регион, за всю Евразию или, по крайней мере, за северную ее часть. Знаменательно, например, что с Россией не произошло того, что случилось с Сербией после распада Югославии: мир так и не увидел русского Милошевича, который призвал бы соотечественников с оружием в руках вернуть Украину или Казахстан. Вот в этом я вижу позитивную сторону российского империализма.

Беседовал Андрей Захаров

Июль 2010 года

_____________________________

1) Мотыль А. Пути империй: упадок, крах и возрождение имперских государств. М.: Московская школа политических исследований, 2004. С. 7.

2) См.: Ferguson N. Colossus: The Price of America’s Empire. New York: Basic Books, 2004.

Сырьевой сектор России: экономика контроля и политика ренты

Ричард Саква (р. 1953) - профессор политологии и международных отношений Кентского университета, специалист по российской политике.

Сырьевой сектор России: экономика контроля и политика ренты[1]

Политические последствия

Комментаторы часто высказывали недоумение по поводу того, почему Кремль в тот или иной момент не пошел на сделку с компанией “ЮКОС”, избавив себя тем самым от неловкости и неудобства. Я полагаю, что главной причиной была борьба фракций внутри самого Кремля, показывающая, что Владимиру Путину, вопреки мнению многих, отнюдь не удалось монополизировать власть. По словам Иэна Бреммера, президента “Eurasia Group”, “Кремль расколот внутренним соперничеством, которое подрывает способность власти формулировать целостное политическое видение процесса российских реформ”[2]. Это наблюдение позволяет понять, почему давление на “ЮКОС” и его сотрудников продолжалось даже после завершения первого суда над Михаилом Ходорковским. Как полагает Станислав Белковский, первая стадия дела “ЮКОСа” стала бесспорной победой Путина, сигнализировавшей, что 1990-е годы завершились, деньги больше не будут влиять на политику, властные полномочия вернулись к руководителям государства, а “сам Путин из президента инерции и пустоты снова превратился в президента надежды”. Но его вторая стадия свелась к “ограблению одних богатых другими”[3]. Из показательной идеологической акции дело “ЮКОСа” выродилось в очередное безвкусное упражнение в перераспределении собственности. Ресурсы и власть: “нефтяное проклятие”?

Дело “ЮКОСа” разворачивалось на фоне имевшего политические и экономические последствия потребительского бума 2000-х годов, обеспечиваемого масштабным приростом энергетической ренты. Избыточные доходы, эффективно осваиваемые зрелым демократическим государством, вполне могут использоваться на благо всего общества. Вместе с тем, в целом ряде стран “нефтяное проклятие” исказило структуру экономики, дурно сказалось на открытости и подотчетности политиков, усугубило сепаратизм и внутренние распри. Согласно Майклу Россу, “магнитуда подобных конфликтов варьирует от вялой борьбы за сецессию в дельте реки Нигер или Южном Таиланде до полномасштабных гражданских войн в Алжире, Колумбии, Судане и, разумеется, Ираке”[4]. В России борьбу за региональную автономию возглавили богатые нефтью Чечня и Татарстан, и хотя здесь были задействованы многие факторы, ресурсное изобилие явно укрепляло местные элиты в ощущении собственной правоты. Став в августе 1999 года премьер-министром, Путин применил в Чечне военную силу, а притязания Татарстана сломил с помощью изощренных политических механизмов. Столь же решительно он действовал, укрощая амбиции Ходорковского. Все дело “ЮКОСа”, в конечном счете, можно свести к борьбе политико-бюрократических элит за контроль над нефтяным сектором.

В экономическом смысле “голландская болезнь”, названная так после того, как в 1970-х годах Нидерланды открыли месторождения природного газа в Северном море, означает ситуацию, в которой поступления от экспорта природных ресурсов укрепляют обменный курс национальной валюты, подрывая конкурентоспособность иных секторов, в первую очередь, сельского хозяйства и легкой промышленности. Это лишь один из аспектов более широкого синдрома, именуемого “ресурсным проклятием” и проявляющегося в том, что страны, прочно зависящие от сырьевого экспорта, развиваются сравнительно медленно, страдая от отсталости в самых разных областях жизни. Как правило, им не удается диверсифицировать экономику, а их демократия оказывается в тупике[5]. Масштабный приток золота и серебра в Испанию в XVI столетии открыл длительную полосу упадка и стагнации. Ближневосточные государства, купающиеся в нефти, слышать не хотят о демократии, хотя, справедливости ради, и бедные страны, в которых нефть отсутствует, тоже не слишком знакомы с плюрализмом[6]. В качестве сопутствующего заболевания упоминают также “нигерийский недуг”, в рамках которого огромная природная рента поощряет коррупцию и взращивает обособленную от общества политическую элиту, отправляющую миллиарды долларов в швейцарские банки, в то время как национальная инфраструктура приходит в упадок, а большинство населения нищает[7]. Вот что пишет Николас Шэксон в своем исследовании, посвященном “ресурсному проклятию” в Африке:

“Зависимость от минеральных ресурсов оказывается напастью не только в силу торможения экономического роста, но также из-за риска жестоких внутренних конфликтов, углубляющегося неравенства, стагнации демократии и расцвета коррупции”[8].

В подобных ситуациях в забвении оказываются качественное управление, подотчетность политического руководства, социальное развитие. Андрей Илларионов, бывший экономический советник Путина, говорит о процессе “венесуэлизации”, в ходе которого государство разбухает, а растущие правительственные расходы сопровождаются экономическими просчетами[9]. По словам Ричарда Оти, страны, богатые ресурсами, обзаводятся корыстным и хищническим чиновничеством, заботящимся только об извлечении ренты[10]. Согласно Стивену Фишу, гигантская сырьевая рента стала одной из главных причин крушения демократии в России. Он полагает, что изобилие ресурсов подорвало демократический процесс посредством коррупции и особой экономической политики, поощряющей вмешательство государства в экономику и ущемляющей свободу предпринимательства[11]. Этот автор обнаруживает корреляцию между открытостью рынков и наличием политических свобод, причем как в развитых, так и в индустриализирующихся странах[12]. Возможно, все сказанное и справедливо, но Уильям Томпсон не без оснований привносит в эту картину нотку скептицизма, формулируя принципиальный вопрос:

“А есть ли у нас причины полагать, что политическая жизнь России была бы значительно более здоровой - то есть политика была бы более демократичной, а власть менее коррумпированной и более эффективной, - если бы эта страна приступила к рыночным реформам, не располагая таким большим сырьевым сектором?”[13]

Его собственный ответ отрицателен: “Разбираясь в причинах болезней, поразивших политику в России, не стоит преувеличивать значения структуры российской экономики”[14]. В вопросе о влиянии сырьевого сектора на социально-политическое развитие России много неясностей, и отсутствие единодушия отражается и в исследовательской литературе. Вот проницательное замечание Майкла Брэдшоу:

“…дурное управление, коррупцию и даже вооруженные конфликты нельзя объяснять сырьевой рентой как таковой; первейшее значение имеют те механизмы, с помощью которых рента присваивается, а также цели, на которые она расходуется”[15].

Даже зрелые демократии не застрахованы от конфликтов по поводу изъятия и распределения ресурсной ренты. Майкл Эльман вообще полагает, что России удалось избежать “ресурсного проклятия”, а в глобальной энергетической политике она играет более позитивную роль, нежели в свое время играл Советский Союз, поскольку старается гарантировать стабильность своих экспортных поставок[16]. Наконец, Пратик Гурха не столь благодушен, хотя и он отмечает, что российский случай самобытен “из-за уникального перехода от командной экономики к рыночной модели и от авторитаризма к демократии”[17]. В отличие от Китая, где авторитарная система породила экономику совершенно особого типа, в России именно специфика национального развития, включая в высшей степени концентрированную сырьевую структуру экономического комплекса, обусловила поворот к авторитаризму.

С 1998-го по 2005 год доля фундаментальных сырьевых ресурсов в российском экспорте (в основном нефти, газа, топлива и металлических руд) возросла с двух третей до трех четвертей, перекрыв все остальные экспортные статьи. В тот же период доля бюджетных поступлений, выручаемых от продажи сырья, выросла с 11,4% до 23,8%, хотя 2005 год в данном отношении выглядит пиковым, ибо к 2007-му она снизилась до 20,8%[18]. На это обстоятельство особое внимание обращает Томпсон, отмечающий, что экспортные сборы и ресурсные налоги в 2003 году составляли пятую часть доходов бюджета, уступая социальным налогам (22,2%) и налогам на потребление (29,5%), в то время как наибольшие доходы федеральному бюджету приносил налог на добавленную стоимость (35,8%)[19]. И хотя прирост основных фондов в 1998-2002 годах оставался негативным, это вполне можно было объяснить неэффективностью управляющих компаний, а не выводом активов или укрыванием прибылей[20].

Гурха перечисляет ключевые особенности, отличающие ориентацию на фундаментальные сырьевые ресурсы. Во-первых, в экономике преобладает тенденция к их концентрации и формированию олигополии. Во-вторых, государство проявляет к ним повышенный интерес, поскольку от них зависит пополнение казны. В-третьих, сращивание бизнеса и государства в сфере ключевых сырьевых ресурсов обособляет этот сектор от остальной экономики, подрывая рыночные принципы. В-четвертых, сосредоточенность на сырьевой составляющей препятствует диверсификации экономической деятельности. Наконец, в-пятых, слияние государственных и экономических интересов, присущее сырьевому сектору, поощряет консервативную ментальность, подкрепляемую негласным контрактом между сырьевым сектором и прочими отраслями: он предполагает выделение отстающим субсидий и прочих привилегий в обмен на сохранение status quo[21]. Но основной вопрос остается неизменным. Из эксплуатации ресурсов действительно извлекается громадная рента, но, даже если бы ее не было, нет никаких оснований полагать, что российская модель экономического транзита, демобилизовавшая государство, была бы менее подвержена стремлению к ренте и коррупции. Говоря словами Томпсона, “значение политических патологий, ассоциирующихся с ресурсными экономиками […] в российском случае сильно преувеличивается”[22], а в изучении взаимосвязи между ресурсной зависимостью и дурным правлением не так-то легко определить, что является причиной, а что следствием[23]. Слабость российского государства в 1990-х годах не позволила ему взять под контроль более или менее существенные сегменты сырьевой ренты, и, вместо этого, их экспроприировали олигархи, позже использовавшие свои богатства для того, чтобы захватить отдельные сферы государства.

Россия начала переход со значительным государственным аппаратом, но при этом с “крайне слабым государством”, хотя силовая компонента последнего превосходила его регулятивный потенциал, что, собственно, и обеспечивало акторам возможность свободно приватизировать “ренту транзита”[24]. Дело компании “ЮКОС” позволило окрепшему государству “деприватизировать” эту ренту, направив ее на обеспечение намечаемых государственной властью национальных приоритетов. Оно отнюдь не покончило с конфликтами по поводу ресурсной ренты, но радикально изменило среду, в которой такие конфликты разворачивались. Борьба теперь протекала не между независимыми экономическими акторами, как прежде, а в рамках режимных конструкций и установлений. Кроме того, активность государства зримо нарастала по мере того, как правительство осваивало искусство более эффективного взимания налогов:

“Помимо формальных изменений налогового законодательства, дело “ЮКОСа” повлекло за собой пересмотр неформальных принципов налогового поведения нефтяных компаний, а также закрепление за государством права на прямое присвоение нефтяной ренты, что явилось непосредственным результатом апроприации активов Ходорковского”[25].

Разумеется, государство не могло полностью уклониться от нужды согласовывать пути и условия изъятия ресурсной ренты с обществом, но оно предпочитало делать это не столько конституционным, сколько внеконституционным образом.

Несмотря на то, что ресурсный синдром выражается в серии вполне узнаваемых явлений, их связь между собой лишена какого-либо детерминизма. Эта оговорка особенно актуальна, когда под категорию рантье подпадает такое государство, в котором преобладающая часть бюджета формируется за счет относительно немногочисленных источников. Общим, правда, всегда остается то, что государственная бюрократия все время пытается опекать сегменты рынка, которые генерируют львиную долю ее доходов, причем в жертву прямому характеру этого курирования приносятся демократические процедуры и подотчетность власти. Более того, правящая элита систематически отклоняет любые претензии общества на более весомое слово в распоряжении сырьевыми доходами и отбивает попытки нейтрализовать ее приоритетную роль[26]. За счет сырьевой ренты формируется патронажный ресурс, позволяющий подкупать или ассимилировать потенциальную оппозицию. Сказанное применимо ко многим ближневосточным государствам, но в России присутствует дополнительный фактор - коммунистическое наследство государства-монополиста, управлявшего централизованной экономикой. Опасения экономического коллапса и социального хаоса в 1990-х заставляли государство поддерживать “виртуальную экономику”, характерными чертами которой были долги по зарплате и бартерные сделки, искусственно раздувавшие стоимость, добавленную на каждой стадии, что, кстати, позволяло считать российскую экономику больше, чем она была на самом деле[27]. Сырьевой сектор играл решающую роль в поддержании этой виртуальности: цены на энергию и сырье на местном рынке искусственно поддерживались на низком уровне, представляя собой по сути субсидию, предназначенную для всего общества. Искажения и аномалии, усугубляемые этой системой, побуждали экономических и политических акторов широко использовать коррупционные преимущества и следить за тем, чтобы предлагаемые реформы не покушались на их текущий статус[28]. Из-за этого псевдодемократическое правительство, которое было способно обеспечивать хотя бы минимум стабильности, оказывалось предпочтительнее по-настоящему демократической власти, готовой угрожать привилегиям победителей и стратегиям выживания бедняков[29].

В самом общем виде администрация Путина поддержала консенсус 1990-х годов, но внесла коррективы в принципы его реализации. Сырьевой сектор продолжал субсидировать всю остальную экономику, поддерживая при этом стратегический альянс с государством. Однако теперь общий баланс их отношений складывался в пользу государственной власти. К 2003 году государство сумело покончить с собственной зависимостью от сырьевого сектора и добилось равенства в диалоге с его лидерами, а с началом дела “ЮКОСа” вообще взяло верх. Причем власть выступала не просто в роли регулятора естественных монополий, но по мере развития “Газпрома”, “Роснефти”, “Транснефти” сама превращалась во все более активного игрока. Тогда-то и возник фундаментальный вопрос, является ли подобная эволюция классическим подтверждением патологий, связанных с “ресурсным проклятием”, или же в новых обстоятельствах речь идет о мудром использовании ресурсов, нацеленном на разработку модернизационных стратегий. Иными словами, если в 1990-е годы сделка с сырьевым сектором была делом выживания, то в 2000-е она стала основанием для определения пути дальнейшего развития. Консерватизм, внутренне присущий режиму государства-рантье, удалось преодолеть, но, несмотря на зазвучавшие прогрессистские мотивы, те факторы “ресурсного проклятия”, которые сдерживали демократическое развитие, по-прежнему оставались в силе. Шаткое равновесие российских реформ было нарушено с удалением олигархов от формальных механизмов властвования, но ориентированная на развитие государственническая модель порождала новые патологии, включая одержимость регулированием, угрозу внутреннего вырождения и упадок политической состязательности, сопровождавшиеся ослаблением конкурентных стимулов в экономике в целом[30].

Изобилие сырьевых ресурсов не однозначно определяет вытекающие из него политические результаты. Классические рецепты, позволяющие совладать с ресурсным богатством, основываются на трезвой макроэкономической политике, экономической диверсификации, стерилизации ресурсной ренты в сочетании с открытостью и подотчетностью. Все эти меры, однако, имеют ограниченный эффект и предполагают наличие бесперебойно и четко функционирующего государства, которым многие сырьевые экономики просто не располагают. Они требуют также, чтобы государственная собственность уравновешивалась мощными акторами, способными сдерживать государственную власть. Национальные частные компании в сочетании с сильными общественными институтами, умеющими ограничивать государство и поощрять институциональное строительство, - таков наиболее эффективный рецепт, позволяющий сырьевым экономикам избежать авторитарных соблазнов. В подобных ситуациях рента не идет напрямую государству, поскольку крупные корпорации выступают в роли посредников[31]. Однако главную надежду на успех должны гарантировать экономические механизмы, которые в российском контексте лишь усугубляли дисфункции во взаимоотношениях между государством и экономикой, унаследованные от 1990-х годов. Действительно, режим Путина использовал для управления природной рентой классические экономические предписания и тем самым сумел избежать нигерийского сценария; нефтяная отрасль, как и прочие сырьевые секторы, осталась в основном в частных руках, за исключением газовой индустрии. Но стимулы к созиданию сильных институтов коренились не столько в структуре собственности, сколько в политической сфере.

Кадровые перестановки ноября 2005 года - повышение статуса Дмитрия Медведева, оставшегося при этом председателем правления “Газпрома”, до первого вице-премьера и назначение руководителем кремлевской администрации Сергея Собянина, бывшего губернатора Тюменской области, в которой добывается половина всей российской нефти, - еще более упрочили положение энергетического сектора[32]. Вместе с тем перспективу превращения России в “нефтяное государство” (“petro-state”) не следует переоценивать. В то время, как Советский Союз в свое время действительно впал в опасную зависимость от сырьевой ренты, траектория России оказалась несколько иной. Россия производит всего лишь 3 тонны нефти на душу населения, в Норвегии аналогичный показатель составляет 20 тонн; в российском нефтегазовом секторе занято всего 2% рабочей силы, меньше, чем на железнодорожном транспорте; добыча и переработка нефти и газа почти не требуют подчинения иных секторов нуждам топливной отрасли[33]. Но “нефтяное государство” - это такая страна, “в которой все политические, экономические и социальные отношения выстраиваются вокруг извлечения нефтегазовых ресурсов и которая в долгосрочной перспективе страдает от такого положения вещей”[34]. На долю нефти приходится 45% норвежского экспорта и 17% ВВП - и все же этой стране удалось избежать как “голландской болезни”, так и превращения в “нефтяное государство”. Норвегия сумела стерилизовать бóльшую часть ресурсной ренты в долгосрочных фондах, опираясь при этом на безоговорочное уважение права собственности, здравую экономическую политику, гибкий рынок труда. Более того, нефтедобыча здесь в основном остается в руках государства, в то время как в России нефтяная отрасль была поспешно раздроблена и приватизирована, а у государства остались только “Роснефть” и “Газпром”. Отчасти дело “ЮКОСа” стало попыткой исправить эту ситуацию.

В путинские годы экономический рост России составлял в среднем 7% ежегодно, а экономика оставалась относительно диверсифицированной. Топливная рента обеспечивала рост доходов, повышавший уровень потребления и питавший личное кредитование. Присутствовали, разумеется, и элементы “голландской болезни”, прежде всего, переоценка рубля и высокая инфляция. Поддержание экономического развития требовало масштабных инвестиций, а это могло подстегнуть инфляционные процессы. Но гонения на “ЮКОС”, как выяснилось, не отпугнули местных инвесторов: к 2007 году инвестиции составляли 21% ВВП, хотя неопределенность в отношении прав собственности в нефтяной отрасли обернулась инвестиционным провалом 2004-2005 годов. Фактически в аресте и заключении Ходорковского можно было увидеть и позитивное свидетельство того, что “Кремль вышел из-под контроля олигархов и может теперь проводить независимую макроэкономическую политику”[35]. Проблемы “ЮКОСа” не помешали и внешним инвесторам. 22 июля 2004 года, в тот самый день, когда “ЮКОС” объявил о своем возможном банкротстве, с Путиным встречался Джеймс Малва, председатель совета директоров компании “ConocoPhillips”. Российский лидер тогда заявил, что приобретение этой компанией пакета акций “Лукойла” (7,6%), выставляемого на продажу, будет приветствоваться российскими властями[36]. В итоге, “ConocoPhillips” без лишнего шума сделала желанное приобретение, к 2008 году расширив свое участие в активах “Лукойла” до 20% и делегировав в совет директоров российской компании своего представителя.

По мере того, как в начале 2000-х годов сырьевая рента становилась все обильнее, режим поддавался некоторым патологиям ресурсных экономических систем, включая соблазн вкладывать деньги в непроизводительную деятельность - прежде всего, в перераспределение собственности и создание государственных корпораций. Одновременно усугублялась изоляция режима от общества, обусловленная тем фактом, что пополнение государственной казны происходило при отсутствии в стране эффективных контрольных и представительных институтов. Вместе с тем не стоит считать аксиомой утверждение, согласно которому “любое государство, богатое ресурсами, неизбежно превращается в государство-рантье”, хотя синдром рантье, вне всякого сомнения, искажает развитие такой политии. Вот точка зрения Эрики Виенталь и Паулин Луонг:

“…страны-рантье стремятся к осуществлению социально-политического контроля над собственным населением через навязывание различных форм экономической зависимости от государственной власти, единолично получающей и перераспределяющей сырьевую ренту”[37].

В итоге оппозиционные настроения слабеют, произвольно расходуемые деньги тратятся на поддержание патронажных сетей или на покупку народной поддержки, а экономика оказывается подверженной захвату со стороны государства и высокой коррупции. Все упомянутые явления наблюдались в государствах Персидского залива. В России режим в значительной степени также смог выйти из-под общественного контроля, сохраняя при этом иммунитет в отношении имеющихся конституционных ограничений.

Но российская ситуация имеет и свои особенности, поскольку Россия входит в число всего лишь четырех крупнейших производителей нефти, где нефтяной сектор находится в основном в частных руках (наряду с США, Великобританией и Нидерландами). Топливные деньги здесь не поступают к государству напрямую, а последствия их усиливающегося изъятия, обеспечиваемого жесткой налоговой политикой, до определенной степени стерилизуются благодаря Стабилизационному фонду и другим мерам. Россия имеет возможность поступать именно так, поскольку ею руководит “изолированная и автономная технократия, ориентирующаяся на долгосрочное развитие страны и готовая навязывать социально и политически непопулярную макроэкономическую политику”[38]. Именно роль корпоративного посредничества была поставлена под вопрос в деле “ЮКОСа”. Кроме того, при Путине наметилась своего рода конвергенция государственного “Газпрома” и частных корпораций. И там, и здесь границы между главными акторами - государственными чиновниками, менеджерами и политическими назначенцами - становились все более расплывчатыми, хотя институциональные и собственнические основы по-прежнему различались. Россия страдала от серьезной сопутствующей проблемы: оба сектора экономики, государственный и частный, выстраивались вдоль одной оси, хотя их отличала фундаментальная асимметрия по части форм собственности и информационных потоков. Таким образом, Россия, конечно, могла рассматриваться в качестве государства-рантье, но она являла особый его тип, в котором политическая рента в виде различных форм лояльности и подношений режиму была столь же важной, как и финансовые изъятия.

“Энергетическая сверхдержава”

Дело “ЮКОСа” продемонстрировало предельную решимость, с которой администрация Путина вознамерилась добиваться намеченных целей, но в то же время оно показало, что эти цели весьма противоречивы. Если оставить в стороне вопросы персональной власти и личного самомнения, то государство пыталось восстановить свое доминирование в энергетической политике в частности и индустриальной стратегии в целом. Как высказался Путин на заседании Совета безопасности в 2005 году, Россия не может господствовать ни в одной другой сфере, кроме энергетики[39]. Это было подтверждено подписанием 5 мая 2008 года долгожданного закона о стратегических отраслях, который “вернул стратегические отрасли, прежде всего нефтегазовую промышленность, под контроль государства после того, как в 1990-е годы они были проданы в частные руки”[40]. Новый нормативный акт уточнил правила инвестирования в российскую экономику, перечислив сорок два сектора, где иностранные инвестиции ограничивались; в список вошли ядерная энергетика, естественные монополии, эксплуатация стратегических минеральных ресурсов, авиация, космос, оборонные отрасли. Упомянутый закон, ставший одним из последних документов, подписанных Путиным в период пребывания на посту президента, означал победу его долгосрочной стратегии. Государство, давно ставшее монополистом в транспортировке энергоресурсов, теперь восстанавливало часть монополии в самих добывающих секторах.

Энергетический империализм?

К концу 2006 года на долю России приходилось 6,6% мировых разведанных запасов нефти и 26,3% запасов газа[41]. Страна получала большую выгоду от высоких цен на энергоносители, но энергетическая политика, в особенности дело “ЮКОСа”, повредили ее репутации. Хотя государство теперь доминировало в энергетическом секторе (причем не всегда посредством собственности), роль топливной составляющей во внешней политике стала еще более противоречивой. В мае 1995 года Совет по внешней и оборонной политике обнародовал доклад, в котором призывал правительство воздерживаться от военных методов отстаивания российских интересов в пользу привлечения экономических инструментов[42]. Дисбаланс между энергетическим богатством России и энергетической бедностью ее западных и некоторых южных соседей нужно использовать к российской выгоде, говорилось в докладе. Как и следовало ожидать, за рубежом этот тезис не встретил особого понимания, лишь добавив аргументов тем, кто считал Россию возрождающейся имперской державой, а также ускорив центробежные процессы внутри СНГ. Накануне парламентских выборов 2003 года Анатолий Чубайс уже рассуждал о “либеральной империи”, которая сплотит соседние страны и прочих желающих в экономическое сообщество, формирующее основу для политического альянса[43].

Бывший министр обороны Сергей Иванов позже был еще более прямолинеен, назвав Россию “энергетической сверхдержавой” и предложив инструментальное использование энергетических ресурсов для достижения геополитических целей. Мария Балмаседа отмечает, что Россия использует энергетику как “инструмент внешней политики” в отношении постсоветских государств, эксплуатируя их зависимость от российского сырья для того, чтобы воспрепятствовать “расширению связей с западными институтами”[44]. Как полагает Зейно Баран, “в рамках стратегии, проводимой Кремлем под руководством Путина, существенная зависимость Европы от российских энергоресурсов использовалась для обеспечения экономических и политических интересов”[45]. Согласно российской же точке зрения, страна стояла перед следующей дилеммой:

“…либо быть демократией - за счет более или менее жесткого контроля за российским сырьем со стороны Запада (доступ к месторождениям, свобода транзита, вывоз прибылей), - либо становиться автократией, для которой контроль сырья является самоцелью и способом выживания правящего режима”[46].

И если выбор действительно заключался именно в этом, то Путин выбрал второй из имевшихся путей.

Реагируя на это, бывший премьер-министр, а ныне путинский оппонент Михаил Касьянов говорил о политике “нефтедолларового суверенитета”, которую упразднит грядущая “империя свободы”[47]. Другие критики были менее деликатны; “Washington Post”, например, обвинила Россию в “энергетическом хулиганстве”[48]. Впрочем, многие методы, используемые в эпоху Путина, применялись еще в 1990-х: имеются многочисленные свидетельства того, что энергетические компании и прежде не раз оказывались орудиями российского государства[49]. Так, в 1998-2000 годах “Транснефть” девять раз прекращала поставки, пытаясь помешать продаже Мажейкяйского нефтеперерабатывающего завода, самого большого промышленного предприятия прибалтийского региона, американской компании “Williams”. Американцы в 2001 году уступили завод компании “ЮКОС”, но после разгрома империи Ходорковского он вернулся к Литве, продавшей его польскому концерну “Orlen”[50]. Вслед за решением о передаче комплекса полякам 29 июля 2006 года по “техническим причинам” был перекрыт нефтепровод “Дружба”, снабжавший завод сырой нефтью. Проволочки с ремонтными работами стали постоянными, что заставляло Литву импортировать нефть через терминал Бутинге на границе с Латвией. Но в итоге попытки “Роснефти” инкорпорировать предприятие в свои расширяющиеся владения были отбиты.

Дело “ЮКОСа” оживило дебаты по поводу состоятельности России как надежного поставщика энергоресурсов. Россия, конечно, настаивает на том, что ей можно доверять, но это не мешало многократному применению ею “энергетического оружия”[51]. Еще в 1999 году Питер Ратленд отмечал, что “Газпром” “не раз заставлял бывшие советские республики расплачиваться за газовые долги элементами инфраструктуры, обеспечивающей транспортировку газа”. Этот же аналитик подчеркивает ритуальный характер конфликтов по поводу транзита и энергетических тарифов с Белоруссией и Украиной[52]. В свете дела “ЮКОСа” - а также блокирования газовых поставок в Украину с 1 января 2006 года и в Белоруссию с 1 января 2007 года - готовность России выполнять взятые на себя обязательства вновь оказалась под вопросом. Но ситуация теперь выглядела иначе: Россия более не воспринималась в качестве “сырьевого придатка Запада”, становясь самостоятельным субъектом международной экономической жизни. Вовлечению иностранных компаний в российскую экономику были положены пределы, а некоторые сделки, заключенные в 1990-е годы, пересмотрены. Россия все громче настаивала на своем участии в разработке правил и норм, регламентирующих энергетические и прочие рынки[53]. На саммите Россия-ЕС, состоявшемся 25 мая 2006 года в Сочи, Путин объявил, что его страна не станет в одностороннем порядке, как того требует Транспортный протокол к Энергетической хартии, открывать для иностранцев свою энергетическую транспортную сеть[54]. Энергетика стала тем божеством, на алтарь которого приносилось в жертву все остальное.

Получая гигантские сырьевые доходы и обладая неисчислимыми запасами нефти и газа, Россия “укрепила свои позиции в геополитической игре, главным оружием которой стали углеводороды”[55]. Действительно, прекращение поставок газа в Украину в начале 2006 года стало не первым случаем применения столь жестких мер, но манера, в которой это было сделано, не могла не обеспокоить Запад. Выступая на конференции восточноевропейских лидеров в Вильнюсе 4 мая 2006 года, вице-президент США Дик Чейни предостерег Россию от злоупотребления энергетическим оружием:

“Никакие законные интересы не могут оправдать использования нефти и газа в качестве инструментов запугивания или шантажа, будь то путем манипулирования с поставками или монополизации транспортной системы”[56].

Впрочем, его праведное негодование было несколько смазано теплым приемом, оказанным как раз накануне этой речи Ильхаму Алиеву, президенту Азербайджана - страны, не слишком прославившейся честностью своих выборов, но зато поддерживающей Запад в энергетических вопросах. Более того, посещая чуть позже богатый сырьевыми ресурсами Казахстан, вице-президент США признавался в “восхищении и дружбе” президенту Нурсултану Назарбаеву, которому в декабре того же года предстояло выиграть парламентские выборы с поражающим воображение результатом в 95%. Учитывая все это, я склонен согласиться с Константином Симоновым, главой Национального фонда энергетической безопасности, утверждающим, что мы вступаем в эпоху “глобальных энергетических войн”, которые не обязательно примут форму вооруженных конфликтов, но определенно будут формировать мировую политику в будущем[57].

Дело “ЮКОСа” подтвердило господство Кремля в сфере энергетических ресурсов и энергетической политики; вопрос теперь состоял в том, как распорядиться обретенным доминированием. Эффективная национализация “ЮКОСа” означала, что в нефтяной отрасли государство завоевало такие же командные высоты, какими оно давно владело в газовом секторе. Одна из возможных стратегий предполагала использование энергетических ресурсов для укрепления международных позиций России - как раз это можно было назвать курсом “энергетической сверхдержавы”. Сам термин не был принят Путиным и довольно редко использовался высшим руководством, за исключением Сергея Иванова. Семантические нюансы, возникающие в ходе интерпретации этого словосочетания, основательно нагружены политическими смыслами. Если под энергетической сверхдержавой иметь в виду страну, в которой сырьевой сектор выступает локомотивом экономического развития и главным международным экономическим актором, то от страны, подобной России, можно было ожидать именно этого. Ведь с самого первого дня самостоятельного существования на политической карте мира она рассматривала себя в качестве “великой державы”, обладающей значительными энергетическими ресурсами. Однако, если ударение делается на слове “сверхдержава”, тогда эту фразу можно интерпретировать как манифест использования сырья и его экспортных поставок для обеспечения России геополитических преимуществ. Экономика в таком случае подчинится политическим целям, а инструментальное толкование энергетической политики положит начало новой эпохе международной нестабильности. Россия же отвернется от рациональной модели модернизации и примет архаичную модель развития, в рамках которой государство и капитал сольются в единую корпорацию[58].

Итак, представим, что энергетическая политика призвана стать основой геополитики. Подобный курс, вне всяких сомнений, будет угрожать соседям России, поскольку их сырьевая зависимость выступит угрозой национальному суверенитету. Она также вызовет беспокойство у основного покупателя российского сырья, Европейского союза, по поводу крайней зависимости от энергетических поставок из России. Как заявляла бывший премьер-министр Украины Юлия Тимошенко, выступая в Королевском институте международных отношений 2 февраля 2006 года, “газовый диспут между Россией и Украиной, разбудив многих в Западной Европе и Вашингтоне, должен привлечь более пристальное внимание к использованию энергетики в качестве оружия постсоветского неоимпериализма”[59]. Информированные наблюдатели вряд ли согласились бы с подобной оценкой, но в целом отстаивание Россией внешне законных целей c помощью дипломатически несостоятельных методов явно вредит ее международному имиджу. А дело “ЮКОСа” еще более усилило страхи ее западных соседей, убедив их в том, что “частные компании, контролируемые Кремлем, служат важным инструментом давления в российской внешней политике”[60].

Само понятие “энергетической сверхдержавы” построено на песке; для его адвокатов оно представляет собой не более чем риторическую фигуру, а для критиков выступает удобным поводом к нападкам. По мнению Владимира Милова, например, эта идея чревата стагнацией и потерей престижа[61]. Он отмечает в частности, что в России соотношение численности населения и объема имеющихся в распоряжении энергетических ресурсов значительно хуже, чем в других странах-экспортерах, и потому возможности конвертации углеводородного потенциала в национальное процветание крайне ограничены[62]. Правда, сказанное не означает, что энергетические ресурсы не могут способствовать подъему России в качестве великой державы и ее растущей самоуверенности в международных делах. Но, как говорит Ратленд, имеется серьезное противоречие между логикой сверхдержавы и логикой энергетического рынка. Сырье очень трудно обратить в политическое влияние, а попытки сделать это зачастую получают отпор[63]. Как выяснил на собственном опыте Советский Союз, субсидирование сырьевых поставок для союзников не обеспечивает ни лояльности, ни уважения; в российских контактах с Белоруссией аналогичные принципы работают немногим лучше. Использование энергии в качестве кнута имеет оборотную сторону; это довольно неэффективный способ добиться целей “hard power” методами “soft power”. Кроме того, оно порождает феномен, который Эндрю Монаган назвал “дилеммой энергетической безопасности”: то есть ощущение нестабильности, испытываемое как поставщиками, так и покупателями (Россией и Европейским союзом), провоцирует упреждающие меры, влекущие за собой итог, прямо противоположный результату, который ожидается обеими сторонами[64].

Если бы Россия действительно была “энергетической сверхдержавой”, то главным инструментом ее влияния выступил бы “Газпром”. Недавнее исследование, в котором газовая корпорация названа “новым русским оружием”, убедительно доказывает это[65]. С распадом Советского Союза “Газпром” потерял около трети своей трубопроводной сети, треть газовых месторождений и четверть компрессорных станций. Однако, как подчеркивают российские авторы, в отличие от СССР, “Газпром” продолжает жить и даже начинает возвращать былые потери. В 1990-е годы он утратил контроль над многими ключевыми активами, включая гигантское Уренгойское газовое месторождение на северо-западе Сибири, но при Владимире Путине и Алексее Миллере состоялось собирание былых владений. Компания обеспечивает 8% всех налоговых поступлений страны и выступает важным политическим игроком, обеспечивая работой 330 тысяч человек. Принадлежащая ей монополия на газовый экспорт была законодательно формализована в июле 2006 года. Кроме того, она владеет собственной медиа-империей, ей принадлежит третий из крупнейших российских банков. В отношении газа и нефти Россия не просто крупная энергетическая держава - после дела “ЮКОСа” она превратилась в страну, где государство безраздельно доминирует в энергетической сфере. Как заявил Путин на праздновании десятилетия компании, ““Газпром” как стратегическая компания должен был сохраниться и сохранился как единый организм”. Кроме того, президент назвал этот концерн важнейшим политическим и экономическим рычагом влияния России в мире[66]. Вопросы производства и реализации газа, таким образом, стали вопросами государственной политики, находя свое отражение в позиции России на международной арене.

Дело “ЮКОСа” изменило условия игры. Если до 2003 года ТНК и “ЮКОС” были передовиками во встраивании российских компаний в транснациональный корпоративный порядок, то после этой даты российские энергетические гиганты стали проявлять гораздо большую осторожность на международной арене. Полностью прекратились разговоры о продаже той или иной энергетической компании иностранцам. Интернационализация, согласованная с Кремлем, по-прежнему допускалась, но принимать подобные решения, не оглядываясь на государство, теперь было нельзя. Западные компании, желающие заниматься бизнесом в России, так же осознали, что деловая среда значительно изменилась. Корпорации “Shell”, например, пришлось отказаться от приобретения блокирующего пакета акций “ЮКОСа” после того, как в июле 2003 года силовики через Министерство природных ресурсов предупредили ее о возможном отзыве лицензии, позволяющей разрабатывать Верхнесалымское месторождение[67]. Дополнительными чертами новых правил игры стали меняющиеся отношения собственности в сахалинских проектах и в разработке Ковыктинского месторождения.

Территориальная обширность России не подкрепляется адекватным доступом к открытому морю, и сегодня отражением этой исторической неприятности стали “пробки” на пути ее выхода на мировые энергетические рынки. Желание избежать транзита через Украину и Польшу повлекло поиск альтернативных путей: так возникли проекты “Северный поток” и “Южный поток”. Жестокая борьба по их поводу, а также альтернативы, предложенные Европейским союзом - прежде всего, идущий в обход России газопровод “Набукко”, - свидетельствуют о том, что в вопросах энергетической безопасности тесно переплелись борьба за выход к энергетическим рынкам и стремление к геополитическим преимуществам. Российский министр иностранных дел Сергей Лавров говорил в 2006 году, что, даже если все амбициозные планы по разработке альтернативных источников энергии воплотятся в жизнь, потребность в мировой энергетической безопасности никуда не исчезнет. На этом основании он призывал к “новой концепции международных отношений”[68]. Пока, правда, вместо утверждения новых подходов, мы видим, как разгорающиеся конфликты вокруг диверсификации сырьевых потоков, подкрепляемые всеобщим стремлением разнообразить поставщиков и рынки, расшатывают общую энергетическую безопасность. Ричард Саква. Перевод с английского Андрея Захарова

___________________________________

1) Настоящая публикация представляет собой фрагмент книги: Sakwa R. The Quality of Freedom: Khodorkovsky, Putin, and the Yukos Affair. Oxford: Oxford University Press, 2009.

2) Bremmer I. High Marks on Ratings Can’t Hide Russia’s Rising Problems // Financial Times. 2004. November 15.

3) Белковский С. Последние дни “ЮКОСа” // Агентство политических новостей. 2004. 6 января (www.apn.ru/publications/print1955.htm).

4) Ross M. Blood Barrels // Foreign Affairs. 2008. Vol. 87. № 3. P. 4.

5) Подробнее см.: Karl T.L. The Paradox of Plenty: Oil Booms and Petrostates. Berkeley: University of California Press, 1997.

6) См.: Ross M. Does Oil Hinder Democracy? // World Politics. 2001. Vol. 53. № 3. P. 325-361.

7) Согласно расчетам специалистов, из 400 миллиардов долларов, полученных Нигерией от добычи нефти с 1960-го по 1999 год, 380 миллиардов были разворованы или растрачены впустую. См.: Hiro D. Blood of the Earth: The Global Battle for Vanishing Oil Resources. London: Politico’s, 2008.

8) Shaxson N. Oil, Corruption and the Resource Curse // International Affairs. 2007. Vol. 83. № 6. P. 1123. См. также его книгу: Poisoned Wells: The Dirty Politics of African Oil. Basingstoke: Palgrave Macmillan, 2007.

9) См.: Illarionov A. A Long-Term Project for Russia // Russia in Global Affairs. 2005. July-September.

10) Auty R. The Political Economy of Resource-Driven Growth // European Economic Review. 2001. Vol. 45. № 4. P. 839-846.

11) Fish S.M. Democracy Derailed in Russia: The Failure of Open Politics. Cambridge: Cambridge University Press, 2005. Ch. 5.

12) Ibid. Ch. 6.

13) Tompson W. The Political Implications of Russia’s Resource-Based Economy // Post-Soviet Affairs. 2005. Vol. 21. № 4. P. 336.

14) Ibid.

15) Bradshaw M. Observations on the Geographical Dimensions of Russia’s Resource Abundance // Eurasian Geography and Economics. 2006. Vol. 47. № 6. P. 726.

16) См.: Ellman M. (Ed.). Russia’s Oil and Natural Gas: Bonanza or Curse? London: Anthem Press, 2006.

17) Goorha P. The Political Economy of the Resource Curse in Russia // Democratizatsiya. 2006. Vol. 14. № 4. P. 602.

18) Ibid. P. 603.

19) Tompson W. Op. cit. P. 345.

20) Goorha P. Op. cit. P. 602.

21) Ibid. P. 602, 604.

22) Tompson W. Op. cit. P. 336.

23) Ibid. P. 338.

24) Ibid. P. 341.

25) Ibid. P. 345.

26) Goorha P. Op. cit. P. 604.

27) Gaddy C.G., Ickes B.W. Russia’s Virtual Economy. Washington, D.C.: Brookings Institution Press, 2002; Idem. An Evolutionary Analysis of Russia’s Virtual Economy // Cuddy M., Gekker R. (Eds.). Institutional Change in Transitional Economies. Cheltenham: Ashgate, 2002. P. 72-100.

28) Hellman J.S. Winners Take All: The Politics of Partial Reform in Postcommunist Transitions // World Politics. 1998. Vol. 50. № 2. P. 203-234.

29) Shleifer A., Treisman D. Without a Map: Political Tactics and Economic Reform in Russia. Cambridge, MA: MIT Press, 2000.

30) Фрай Т., Яковлев А. Реформы в России глазами бизнеса // Pro et Contra. 2007. Т. 11. № 4-5. С. 118-134.

31) Weinthal E., Luong P.J. Combating the Resource Curse: An Alternative Solution to Managing Mineral Wealth // Perspectives on Politics. 2006. Vol. 4. № 1. P. 35-53.

32) Blagov S. Russian Personnel Changes to Affect Far East Region // Eurasia Daily Monitor. 2005. Vol. 2. № 216.

33) Hanson P. How Sustainable Is Russia’s Energy Power? // Russian Analytical Digest. 2008. № 38. P. 8.

34) Menon R., Motyl A. The Myth of Russian Resurgence // The American Interest Online. 2007. March-April (http://the-american-interest-com).

35) Erochkin P. Russia and Its Oil: Friends or Foes // Moll J. (Ed.). Blueprint for Russia. London: Foreign Policy Centre, 2005. P. 27.

36) Hoyos C., Ostrovsky A. Politics First // Financial Times. 2004. August 5.

37) Weinthal E., Luong P.J. Op. cit. P. 38.

38) Речь здесь идет о Ботсване, но сказанное в равной мере применимо и к России (см.: Ibid. P. 39).

39) Wolton T. Le KGB au pouvoir: Le Système poutine. Paris: Buchet-Chastel, 2008. P. 194.

40) Putin Signs Law on Strategic Sectors // Moscow Times. 2008. May 6.

41) По данным ежегодного статистического обзора мировой энергетики, подготавливаемого компанией “BP”: www.bp.com/statisticalreview.

42) Независимая газета. 1996. 23 мая.

43) Известия. 2006. 13 июля.

44) Balmaceda M. Energy Dependency, Politics and Corruption in the Former Soviet Union: Russia’s Power, Oligarchs’ Profits and Ukraine’s Missing Energy Policy, 1995-2006. London: Routledge, 2008. P. 5.

45) Baran Z. EU Energy Security: Time to End Russian Leverage // The Washington Quarterly. 2007. Vol. 30. № 4. P. 132.

46) Искушение авторитаризмом // Эксперт. 2007. 27 августа (www.expert.ru/printissues/expert/2007/31/lovushka_avtoritarizma_editorial).

47) Касьянов М. Империя свободы // Коммерсант. 2006. 29 августа.

48) An Energetic Bully: Kremlin-Backed Energy Monopolies Are Bad for Russia and Europe // Washington Post. August 23, 2006.

49) См.: Khripunov I., Matthews M. Russia’s Oil and Gas Interest Group and Its Foreign Policy Agenda // Problems of Post-Communism. 1996. Vol. 43. № 3. P. 38-48; Duncan P. “Oligarchs”, Business and Russian Foreign Policy: From El’tsin to Putin // Economic Working Papers (Centre for the Study of Economic and Social Change in Europe). 2007. № 83. P. 9.

50) Duncan P. Op. cit. P. 14.

51) Исследование конкретных кейсов см. в работе: Larsson R.L. Russia’s Energy Policy: Security Dimensions and Russia’s Reliability as an Energy Supplier. Stockholm: Defense Research Institute, 2006.

52) Rutland P. Oil, Politics, and Foreign Policy // Lane D. (Ed.). The Political Economy of Russian Oil. Lanham, MD: Rowman & Littlefield, 1999. P. 167.

53) Averre D. “Sovereign Democracy” and Russia’s Relations with the European Union // Democratizatsiya. 2007. Vol. 15. № 2. P. 176.

54) Пресс-конференция по итогам саммита Россия-ЕС: www.kremlin.ru/text/appears/2006/05/106059.shtml.

55) Hiro D. Op. cit. P. 245.

56) Press release of the Office of the Vice President. The White House. 2006. May 4.

57) Симонов К. Глобальная энергетическая война: тайны современной политики. М.: Алгоритм, 2007.

58) Marciniak W. From Retrospection to a Prognosis: On the Difficulties in Prognosticating the Development of the Political Situation in Russia // Konończuk W. Putin’s Empire. Warsaw: Stefan Batory Foundation, 2007. P. 40.

59) Timoshenko Y. Where is Ukraine Going? Official transcript.

60) Wiśniewska I. The Invisible Hand… of Kremlin: Capitalism “à la Russe”. Warsaw: Centre for Eastern Studies, 2007. P. 39.

61) Милов В. Анатомия одного заблуждения // Коммерсант. 2006. 6 сентября. С. 7.

62) Он же. Может ли Россия стать нефтяным раем? // Pro et Contra. 2006. Т. 10. № 2-3. С. 6-15.

63) Rutland P. Russia as an Energy Superpower // New Political Economy. 2008. Vol. 13. № 2. P. 206.

64) Монаган Э. Дилемма энергетической безопасности // Pro et Contra. 2006. Т. 10. № 2-3. С. 16-31.

65) Зыгарь М., Панюшкин В. “Газпром”: новое русское оружие. М.: Захаров, 2008.

66) См.: Perovic J., Orttung R. Russia’s Energy Policy: Should Europe Worry? // Orttung R. et al. (Eds.). Russia’s Energy Sector between Politics and Business. Working Papers of Research Centre for East European Studies № 92. Bremen, 2008. P. 7-17.

67) Симонов К. Русская нефть: последний передел. М.: Эксмо, 2005. С. 211.

68) Hiro D. Op. cit. P. 246.

13 дек. в Калуге на терминале автосборочного завода «Фольксваген» состоялась торжественная встреча юбилейного тысячного контейнерного поезда с комплектующими для сборки автомобилей Volkswagen и Skoda, сформированного ОАО «ТрансКонтейнер» совместно с DB Schenker Rail Deutschland AG MB Automotive.

Уже 3г. ОАО «ТрансКонтейнер» и DB Schenker Rail Deutschland AG MB Automotive являются генеральными логистическими партнерами концерна «Фольксваген Груп Рус». На сегодняшний день проект представляет собой четко организованный процесс доставки автокомплектующих с европейских заводов-поставщиков автоконцерна на завод «Фольксваген Груп Рус» в Калугу.

В данном проекте ОАО «ТрансКонтейнер» оказывает весь комплекс транспортно-экспедиционных услуг по доставке деталей и автокомплектующих по колее 1520 мм (маршрут Брест – Калуга) с использованием собственного оборудования. Немецкий партнер обеспечивает клиента такими же услугами на территории стран ЕС.

С развитием проекта география перевозок расширялась. На сегодняшний день отправки осуществляются из Чехии, Словакии, Германии, Венгрии и Польши.

За все время реализации проекта по маршруту Брест – Калуга на вагонах ОАО «ТрансКонтейнер» было перевезено 137 730 тыс. ДФЭ. На 30 нояб. 2010г. этот объем составил 56 810 тыс. ДФЭ, что на 82% больше по сравнению с тем же периодом пред.г.

Прибытие тысячного поезда с автомобильными комплектующими «Фольксваген Груп Рус» – важное событие для ОАО «ТрансКонтейнер», знаменующее успешное развитие отношений компании с немецкими партнерами и клиентами.

«Мы намерены продолжать сотрудничество с компанией «ТрансКонтейнер», поскольку нам важны стабильные партнерские отношения, такие, как обеспечивает наш партнер на протяжении 3лет сотрудничества», – заявил технический директор автоконцерна «Фольксваген Груп Рус» Мартин Паск на церемонии, посвященной встрече тысячного поезда в Калуге, сообщила пресс-служба ОАО «ТрансКонтейнер».

Министры иностранных дел Евросоюза собираются принять отчет о двусторонних отношениях между Швейцарией и ЕС. Примечательно в нем то, что он предлагает отменить различные налоговые режимы, применяемые швейцарскими кантонами.

Сообщается, что министры обеспокоены тем, что некоторые кантональные налоговые режимы приносят пользу холдинговым компаниям и поэтому создают просто недопустимые искажения конкуренции. Называя эти меры «государственной помощью», министры призывают к отмене кантональных режимов.

В своем отчете министры ЕС также осудили определенные фискальные меры, которые Конфедерация планирует ввести в рамках своей новой региональной политики, предупреждая, что и они также могут привести к искажениям конкуренции. Швейцария объявила о предоставлении налоговых льгот компаниям, решающим создать свои офисы в некоторых отдаленных районах.

Настаивая на важности большего сотрудничества со стороны Швейцарии в деле борьбы с налоговым мошенничеством и уклонением от налогов, министры убеждали Швейцарию быстро и последовательно имплементировать стандарты ОЭСР по обмену банковской информацией между налоговыми администрациями, в отношении как самого ЕС, так и всех стран-участниц ЕС.

В дек. пред.г. Министры финансов ЕС призывали Еврокомиссию провести переговоры со Швейцарией с целью убедить Конфедерацию применять «кодекс хорошего поведения» в области корпоративного налогообложения, принятого ЕС еще в 1997г.

Ожидается, что документ, подтвержденный министрами 10 дек., будет одобрен 14 дек.

Еврокомиссия считает, что определенные кантональные меры налогообложения компаний несовместимы с соглашением о свободной торговле 1972г. Правительство Швейцарии в свою очередь решительно отвергает такой подход. Ряд переговоров между чиновниками комиссии и Федеральным правительством Швейцарии в 2007/8гг. Закончился неудачей: обе стороны, по сути, согласились лишь не соглашаться по основным спорным вопросам. Однако, срыв переговоров лишь укрепил точку зрения Швейцарии о том, что у нее нет никаких оснований отвечать о совместимости его налоговой системы с законами ЕС, а после нояб. 2007г. Федеральный департамент финансов заявил, что «Швейцария отклоняет переговоры с ЕС.»

Конечно же, Швейцария является суверенным государством, и как не-участник ЕС имеет полное право устанавливать такой налоговый режим, какой посчитает целесообразным, независимо от степени гнева брюссельских бюрократов.

Премьер министр и министр финансов Бермудских островов г-жа Паула А. Кокс и заместитель уполномоченного по налогообложению и государственному администрированию Китая г-н Уонг Ли подписали соглашение по обмену налоговой информацией между государствами. В наст.вр. после подписания соглашения на Бермудских островах находится 680 корпораций, представляющих интерес для Китая. По словам г-жи Кокс соглашение представляет собой значительный шаг на пути к укреплению политических и экономических связей между Китаем и Бермудскими островами.

Бермудские острова уже тесно сотрудничают с Китаем на всемирном форуме Организации по экономическому сотрудничеству и развитию (ОЭСР) по вопросам прозрачности и обмена налоговой информацией. Во время проведения переговоров была разработана база для углубления экономических и коммерческих отношений между двумя странами. Валютное управление и фондовая биржа Бермудских островов будут стремиться к обсуждению дальнейшего сотрудничества со своими китайскими партнерами. Соглашение вступит в действие после того, как правительства стран завершат процедуру его ратификации.

Президент Польши Бронислав Коморовский поддержал идею вступления страны в еврозону и подчеркнул, что с оптимизмом смотрит на будущее финансового союза, пишет Gazeta Wyborcza.

Коморовский выступал на заседании парламента, на котором обсуждались поправки в конституцию, которые позволят ввести в стране евро вместо злотого. Для принятия закона их должны поддержать 307 депутатов из 460.

Президент заявил, что Польше следует продолжать двигаться по выбранному направлению, но не слишком спешить.

Коморовского поддерживает премьер-министр Дональд Туск.

Ранее Польша отказалась от вступления в еврозону из-за международного экономического кризиса. В Варшаве сочли, что ввиду финансовых неурядиц в ЕС с единой европейской валютой можно и повременить.

В 2010г. Москва стала вторым рынком Европы по активности офисных арендаторов, говорится в исследовании международной консалтинговой компании Cushman & Wakefield. За 9 месяцев этого года в российской столице было арендовано и куплено 1,150 млн.кв.м. офисных площадей.

Больше всего пользовались спросом помещения, расположенные между Садовым кольцом и Третьим транспортным. По словам заместителя руководителя отдела исследований Cushman & Wakefield Лады Белайчук, они ожидают, что до конца года будут заключены сделки по аренде и покупке еще 200 тысяч кв.м. недвижимости. «Многие арендаторы стремятся завершить сделки до конца года, и на дек. может приходиться до 20% годового объема», – поясняет Белайчук.

Москву по количеству арендованных коммерческих площадей опередил Париж, где было сдано более 1,6 млн.кв.м. недвижимости. За этими городами в рейтинге идут Лондон (728,9 тысяч кв.м.), Мюнхен (440 тысяч кв.м.), Франкфурт (392 тыс. «квадратов»), Варшава и Гамбург (372,4 тыс. и 353 тыс. «квадратов» соответственно

Глобальная ассоциация по микроэлектронике SEMI готовит предложения правительству РФ по развитию отрасли в стране. Одно из них – создать кластер по микроэлектронике в Зеленограде, где уже базируются соответствующие предприятия АФК «Система».

Глобальная ассоциация производителей микроэлектроники и оборудования SEMI представит в I кв. следующего года правительству РФ свои предложения по разработке стратегии развития микроэлектроники в стране. В их числе создание в Зеленограде кластера по развитию микроэлектронной продукции. Об этом на заседании наблюдательного совета европейского отделения SEMI заявил президент европейского отделения Хайнц Кюндерт: «Интерес западных компаний – в том, чтобы войти в этот проект первыми. В Зеленограде уже есть четыре необходимые для этого составляющие: сильное R&D (НИОКР), образование, действующее производство и поддержка государственной власти». Вице-президент «Ситроникса» Ирина Ланина считает, что «в Зеленограде есть все составляющие для успешного создания и работы микроэлектронного кластера наподобие тех, которые уже функционируют в Гренобле и Дрездене».

В Зеленограде сосредоточены одни из ведущих предприятий и институтов по микроэлектронике. В частности, там расположены заводы «Микрон» (принадлежит «Ситрониксу», подконтрольному АФК «Система»), «Ангстрем», Институт проблем проектирования в микроэлектронике, технопарк «Зеленоград» и другие организации.

Источник «Ъ» на рынке микроэлектроники полагает, что рекомендации SEMI, вероятно, будут более мягкими, нежели предложенные летом этого года «Системой» и «Роснано». Тогда председатель совета директоров АФК «Система» Владимир Евтушенков и глава «Роснано» Анатолий Чубайс обратились к премьер-министру Владимиру Путину с просьбой оказать содействие развитию производства российской микроэлектроники. В пояснительной записке, подготовленной «Роснано» и «Системой», говорилось, что существенным препятствием к формированию устойчивого рынка производства в стране является отсутствие регулирования рынка и доминирование на нем импортной продукции. «Роснано» и «Система» предложили внести корректировки в законодательство, которые защитят внутренний рынок, предоставят налоговое и экономическое стимулирование разработки и производства микроэлектронных компонентов и готовой продукции на их основе. Именно «Системе» будет выгодно решение правительства создать в Зеленограде микроэлектронный кластер – в этом случае АФК может рассчитывать на госфинансирование проекта, утверждает источник «Ъ» в одном из производителей микроэлектроники.

По данным Frost & Sullivan, без госрегулирования объем рынка российской микроэлектроники составит к 2015г. 2,84 млрд.долл., в то время как с госрегулированием эта цифра будет в 3,5 раза больше – 9,93 млрд.долл. Развитие рынка производства микроэлектронных компонентов приведет также к росту рынка готовой продукции. Сейчас российский рынок контрактной сборки электроники составляет всего 2 млрд.долл. в год, что в два раза меньше аналогичного показателя Словакии и Польши и почти в восемь раз меньше, чем в Венгрии.

Гендиректор ОАО «Ангстрем» Алексей Таболкин поддерживает инициативы по развитию отечественной микроэлектроники. «Пока не ясно, о каких конкретно мерах пойдет речь. Правда, странно, что нашему правительству предложения будет вносить иностранная ассоциация. Было бы более правильным и логичным, если бы такие предложения были подготовлены всеми основными участниками российского рынка»,- рассуждает господин Таболкин.

SEMI обладает колоссальной экспертизой, т.к. обобщает международный отраслевой опыт, отмечают в пресс-службе «Роснано». Глава «Росэлектроники» (на 100% принадлежит «Ростехнологиям») Сергей Зверев считает, что у Зеленограда есть все предпосылки, необходимая научно-производственная и технологическая база для системного развития микроэлектроники. Кроме того, напоминает он, существует технико-внедренческая зона «Зеленоград», которая предоставляет резидентам налоговые льготы. «Мы готовы внести свой вклад в развитие этого кластера»,- говорит господин Зверев.

ОАО «Газпром нефть» рассматривает вопрос самостоятельного участия в тендере на покупку доли в польской нефтеперерабатывающей компании Lotos. Об этом сообщил журналистам в Москве председатель правления компании Александр Дюков. «Мы уже заявляли, что этот актив нам теоретически интересен. Сейчас мы проводим его оценку, изучаем этот актив, чтобы через некоторое время принять решение, будем ли мы участвовать в тендере», – сказал он. По словам А.Дюкова, компания не рассматривает в наст.вр. участие в тендере совместно с какой-нибудь компанией, в частности, с «Роснефтью». «От «Роснефти» нам такие предложения не поступали, и мы к ней с подобными предложениями не обращались», – глава «Газпром нефти», передает РБК.

7 дек. сообщалось, что Польша примет решение по продаже нефтеперерабатывающей компании Lotos, 51,2% которой принадлежит польскому государству, не ранее 2012г., а не в 2011г., как предполагалось до этого. Как сообщал премьер-министр Польши Дональд Туск, российские компании будут допущены к приватизации Lotos, но, возможно, им будет трудно принять условия, накладываемые на сделку польским правительством. Напомним, что российские госкомпании ОАО «Газпром нефть» и ОАО «НК «Роснефть» выражали заинтересованность в приобретении пакета акций группы Lotos и не исключали возможности подачи совместной заявки на приватизацию.

Grupa Lotos S.A. – один из крупнейших в Польше вертикально интегрированный нефтяной концерн, включает более десятка компаний, ведущих собственную добычу и поисковые работы, управляющих работой современных производственных мощностей по переработке нефти производительностью более 6 млн.т. в год и укрепляющих свою позицию на польском топливном рынке благодаря сети более чем 400 АЗС. С 2005г. акции компании котируются на Варшавской фондовой бирже. Lotos входит в группу наиболее динамично развивающихся предприятий в Центральной и Восточной Европе.

По информации экспертов «АПК-Информ: овощи и фрукты» неожиданное резкое похолодание в Европе в конце нояб.-дек. привело к дополнительным потерям урожая картофеля. Это было связано с тем, что часть картофеля к этому времени еще не была убрана. По предварительным оценкам, от 3 до 5% всего урожая картофеля Бельгии, Франции и Голландии можно считать потерянным по этой причине.

В целом, по последним данным экспертов, урожай картофеля в ЕС 27 сократится на 10% и составит 56,7 млн.т. Только в двух странах ЕС – Греции и Польше, ожидается незначительный рост урожая картофеля. Наибольшее снижение производства произошло в Германии (19%), Франции (12%), Голландии и Великобритании (по 8%).

Результатом снижения производства стал значительный рост цен на картофель. На сегодняшний день цены на картофель в ЕС в среднем в 2 раза выше, чем годом ранее.

Напомним, что производство картофеля в Украине в 2010г., по оценкам «АПК-Информ: овощи и фрукты», снизилось на 3% и составляло 19 млн.т., а цены на картофель превышали прошлогодние приблизительно на 50%. В то же время снижение производства картофеля в России было еще более существенным, а цены на него выросли в 1,5 раза.

Подробнее о состоянии и перспективах картофельного бизнеса Украины и России можно узнать из фундаментального исследования «Картофельный бизнес России и Украины-2010. Состояние и перспективы развития».

По словам Ксавье Роле, гендиректора Лондонской фондовой биржи, как только инвесторы в облигации разберутся с Португалией и Испанией, эта же участь ждет и Францию. «Дефицит страны велик, он гораздо больше, чем кажется. Никто больше не может прятаться, даже Франция», – заявил он.

Однако Франсуа Малле из Kepler Capital Markets уверен, что бюджетный дефицит Франции не вызывает серьезных опасений.

Дефицит бюджета Франции составляет 7,5%, что намного 11%, наблюдаемых в Греции, Ирландии и Испании, кроме того, уровень задолженности не превышает 78% от ВВП. Этот показатель выдерживает сравнение с 115% Греции и 73% Германии, убежден Малле.

Знаменитый инвестор Джим Роджерс заявил, что некоторые европейские страны уже обанкротились или испытывают серьезные сложности с ликвидностью. Он полагает, что им стоит позволить реструктурировать свои задолженности.

Роджерс настаивает, что Ирландии нужно объявить о своем банкротстве. «Они и так банкроты, почему невинные немцы, поляки или кто-то еще должен платить за ошибки ирландских политиков», – отметил он. По его мнению, Греция также обанкротилась, в Португалии серьезные проблемы с ликвидностью, а в странах вроде Бельгии, Франции и даже Великобритании также наблюдаются различные сложности.

Главный валютный стратег HSBC Дэвид Блум полагает, что если США не справятся со своим растущим долгом, страна может оказаться в той же ситуации, что и еврозона.

Украина в янв.-нояб. 2010г. по сравнению с аналогичным периодом 2009г. сократила экспорт электроэнергии на 0,7% – до 3,661 млрд. квтч. Как сообщили РБК в министерстве топлива и энергетики Украины, экспорт в страны Центральной и Восточной Европы снизился на 63,1% – до 989,2 млн. квтч. Венгрия сократила закупку украинской электроэнергии на 53,5% – до 539,5 млн. квтч., Словакия – на 69,9% – до 388,1 млн. квтч. В то же время Румыния увеличила импорт украинской электроэнергии на 83,9% – до 61,6 млн. квтч.

Польша в наст.вр. прекратила импорт украинской электроэнергии, тогда как за 11 месяцев 2009г. купила на Украине 201,5 млн. квтч. электроэнергии.

Экспорт в Молдавию возрос на 254,1% – до 21,6 млн. квтч., в Белоруссию на 157,7% – до 2,257 млрд. квтч. Россия импортировала 79,6 млн. квтч. украинской электроэнергии, тогда как в 2009г. таких поставок не было.

В нояб. 2010г. по сравнению с нояб. 2009г. Украина увеличила экспорт электроэнергии на 1,2% – до 503,5 млн. квтч. Поставки в Венгрию сократились на 3% – до 137,9 млн. квтч., Словакию – на 21,5% – до 69,7 млн. квтч. Экспорт в Молдавию возрос на 183,3% – до 1,7 млн. квтч., в Белоруссию – на 43,5% – до 294,2 млн. квтч., – передает РБК.

Граждане России, Украины, Белоруссии, Молдавии и Грузии смогут работать в Польше без разрешения на работу, распоряжение вступит в силу 1 янв. 2011г., сообщает РИА «Новости» со ссылкой на местные СМИ.

Министр труда Иоланта Федак подписала соответствующее распоряжение, согласно которому граждане этих стран смогут работать в Польше только на основании документа от работодателя, подтверждающего трудоустройство.

Теперь россиянам, белорусам, украинцам, молдаванам и грузинам не придется оформлять разрешение на работу. Работодатель должен сообщить о намерении трудоустроить гражданина одной из этих стран в управление труда того или иного территориального органа власти и зарегистрировать там же заявление о приеме иностранца на работу.

Решение польских властей последовало за визитом президента России Дмитрия Медведева в Польшу.

Во время визита президент Польши Бронислав Комаровский заявил, что его страна заинтересована в модернизации российской экономики. Он также подчеркнул, что Польша с нетерпением ожидает вступления России во Всемирную торговую организацию (ВТО).

Комаровский выразил уверенность, что вступление в ВТО будет опосредованно положительно воздействовать на взаимоотношения России с ЕС и Польшей.

Немецкий бизнес готов играть на своем поле в России. Подготовка к мировому первенству по футболу даст мощный импульс германо-российскому экономическому сотрудничеству. Немцы, набрав большой опыт у себя дома и в Южной Африке, уже выполняют заказы из Бразилии и Катара

Немецкие болельщики не испытывают особого восторга по поводу решения ФИФА провести чемпионаты мира по футболу 2018 и 2022гг. в России и уж тем более в эмирате Катар. А вот немецкие бизнесмены, по идее, должны были бы по этому поводу прямо-таки ликовать. Однако пока бурных эмоций они не проявляют: после весьма спорного голосования в Цюрихе никаких громких заявлений относительно открывающихся перед деловыми кругами Германии перспектив до сих пор не последовало. Тут явно сказывается желание не подливать масла в огонь разгоревшейся общественной дискуссии на тему «футбол и коммерческие интересы».

Сомнительная процедура, заманчивый результат

«Мы разделяем скептическое отношение немецкой и международной прессы к процедуре принятия решений в рамках ФИФА. В подобных случаях необходима максимальная прозрачность и обеспечение всем кандидатам равных шансов», – подчеркнул в интервью Deutsche Welle Райнер Линднер (Rainer Lindner), исполнительный директор Восточного комитета немецкой экономики (Ost-Ausschuss der Deutschen Wirtschaft). Эта влиятельная организация объединяет в Германии те фирмы, которые работают в Восточной Европе и на постсоветском пространстве, прежде всего, – в России.

«Что же касается самого выбора в пользу России, то мы, естественно, расцениваем это как превосходный шанс для немецкого бизнеса поучаствовать в таком крупном проекте, как мировое первенство по футболу», – добавил профессор Линднер. При этом он, прежде всего, указал на возможные заказы, связанные с сооружением стадионов и обеспечением транспортной инфраструктуры, например, с модернизацией и строительством дорог и аэропортов.

Южная Африка: стадионы и электростанции

Действительно, немецкие архитектурные бюро и строительные фирмы накопили за последнее десятилетие большой опыт в деле реконструкции и сооружения спортивных арен. Сначала они занимались подготовкой Германии к проведению чемпионата мира 2006г., затем сконцентрировались на Южной Африке. Так, из четырех новых стадионов, специально построенных в ЮАР к ЧМ-2010, три были спроектированы архитектурным бюро Gerkan, Marg und Partner из Гамбурга. В настоящий момент оно сооружает новый стадион в Варшаве, где в 2012г. будет дан старт чемпионату Европы по футболу, и реконструирует арену в Киеве, где состоится финальная игра европейского первенства.

Помимо архитекторов, к строительству и модернизации южноафриканских стадионов были привлечены самые разные высокоспециализированные немецкие компании. Так, особыми тентовыми тканями фирмы Versaidag были покрыты крыша стадиона в Йоханнесбурге и фасад спортивной арены в Кейптауне, стеклянную крышу которой, в свою очередь, изготовила компания Thiele Glas. А, скажем, за освещение огромной дуги над стадионом в Дурбане отвечала фирма Osram – стопроцентная дочка концерна Siemens. Всего же в проектах, так или иначе связанных с чемпионатом мира по футболу в Южной Африке, участвовало 700 фирм из Германии. По данным Федерального объединения торгово-промышленных палат Германии (DIHT), они выполнили заказы примерно на 1,5 млрд. евро.

Siemens: широкий ассортимент востребованной продукции

Из них около одного млрд. пришлось на концерн Siemens, который, в частности, поставил ЮАР оборудование для двух новых электростанций. Думается, что и в России мюнхенский гигант может рассчитывать на самые разнообразные заказы. Тут и оборудование для новых электростанций и энергосетей, которые непременно понадобятся к чемпионату, и высокоскоростные поезда «Сапсан», которые, скорее всего, соединят между собой хотя бы часть из тех городов, где будут проходить матчи первенства, и те электрички, что заказаны для Сочи.

Активное участие в комплексной подготовке к зимней Олимпиаде 2014г. уже обеспечило концерну Siemens заказы примерно на 700 млн. евро, из них львиная доля приходится именно на пригородные поезда «Ласточка». Спрос на них в условиях проведения футбольного чемпионата сразу в дюжине городов окажется настолько высоким, что их производство непременно будет перенесено в саму Россию, причем, видимо, в куда более сжатые сроки, чем до сих пор планировалось. А это означает не только создание новых высококвалифицированных рабочих мест, но и столь важный для модернизирующейся России трансфер технологий.

Не будем также забывать, что еще одним ключевым направлением бизнеса концерна Siemens является выпуск медицинской техники, которая в условиях проведения столь крупного спортивного мероприятия, естественно, тоже понадобится в больших количествах.

Кто повезет в Россию европейских болельщиков?

Впрочем, все тот же опыт подготовки к Олимпиаде в Сочи показывает, что на заказы из России могут рассчитывать не только немецкие промышленные гиганты, но и средние и даже узкоспециализированные малые фирмы из Германии. Крупнейшим иностранным бизнес-сообществом в России является немецкое, оно насчитывает около шести тысяч компаний, и это прекрасная основа для широкомасштабного участия в подготовке к ЧМ-2018. От ожидаемой активизации деловых контактов России с внешним миром в наибольшей степени выиграют опять-таки немецкие авиакомпании Air Berlin и особенно Lufthansa, осуществляющая вместе со своими дочками большое количество рейсов в различные российские города.

Ну а немецкий туристический концерн TUI и его британо-германский конкурент Thomas Cook, пришедшие на российский рынок для того, чтобы заниматься выездным туризмом, теперь наверняка скорректируют свою стратегию и задумаются над тем, как они повезут в Россию европейских болельщиков.

Катар готов потратить десятки млрд.

Впрочем, параллельно с подготовкой к чемпионату 2018г. немецкий бизнес будет активно выполнять заказы, связанные с мировым футбольным первенством 2014г. и летними Олимпийскими играми 2016г. в Бразилии. В Германии надеются, что объемы этих заказов превысят пять млрд. евро.

Более того, уже закладываются основы активного сотрудничества с Катаром, который примет лучших футболистов мира в 2022г. Игры этого чемпионата пройдут на 12 стадионах. Проекты восьми из них подготовило архитектурное бюро Albert Speer & Partner из Франкфурта-на-Майне. Развивать ж/д сеть в эмирате, которая обойдется примерно в 17 млрд. евро, и строить метро в его столице Дохе будет совместное предприятие, 49% которого принадлежат немецкой железной дороге Deutsche Bahn. Соответствующие договоренности были достигнуты еще до решения ФИФА, однако теперь перед СП открываются новые перспективы.

Уже после голосования в Цюрихе Катар объявил о том, что приобретает 9,1% акций крупнейшей немецкой строительной компании Hochtief. У нее в крохотном эмирате имеются целых пять дочерних фирм, в которых трудятся более пяти тысяч человек. И уже сейчас можно быть уверенным, что в ближайшее десятилетие все они без работы не останутся. Автор: Андрей Гурков. Редактор: Глеб Гаврик

6 дек. 2010г. в рамках визита президента России Дмитрия Медведева в Республику Польша министр транспорта России Игорь Левитин и министр инфраструктуры Республики Польша Цезарий Грабарчик подписали соглашение между правительством России и правительством Республики Польша по морскому транспорту, проект которого был одобрен распоряжением правительства России от 2.12.2010 №2154-р.

Данное соглашение в целях развития дружественных отношений между двумя государствами направлено на углубление сотрудничества между Российской Федерацией и Республикой Польша в области морского транспорта.

Подписание российско-польского соглашения по морскому транспорту позволит Калининградскому филиалу ФГУП «Росморпорт» успешнее развивать международное партнерство с польскими организациями, связанными с морским транспортом, в области морских перевозок, охраны портов и морского судоходства, защиты морской среды и спасания на море.

Одна из крупнейших мировых энергетических компаний итальянская Eni заключила соглашение о приобретении Minsk Energy Resources, которая владеет тремя лицензиями на разработку нефтегазовых блоков в Балтийском море у берегов Польши, следует из сообщения Eni, передает РИА «Новости».

Eni планирует использовать технологии, которые она применяла в разработке запасов сланцевого газа на проекте Barnett Shale в Техасе.

Блоки, интересующие итальянскую компанию, занимают территорию в 1,967 тыс.кв.км. Бурение планируется начать в 2011г., будет пробурено шесть скважин.

Ранее технологии по добыче сланцевого газа не были доступны по причине их высокой стоимости. В последние годы новые технологии снизили издержки на добычу, вызвав волну слияний и поглощений между газодобывающими компаниями. Как считают аналитики консалтинговой фирмы ICF International, доля сланцевого газа в общей добыче газа в США вырастет с 42% в 2007г. до 64% в 2020г.

Крупнейшей сделкой по покупке американской компании, добывающей сланцевый газ, стала покупка в июне энергетическим гигантом Exxon Mobil компании XTO Energy за 30 млрд.долл.

В мае англо-голландский концерн Royal Dutch Shell приобрел американскую компанию East Resources Inc, специализирующуюся на добыче сланцевого газа, за 4,7 млрд.долл.

В сент. американская Chevron заявила, что планирует провести геологоразведку в Польше, чтобы найти сланцевый газ и пробурить там первую скважину в следующем году.

Eni действует в 70 странах. В компании работают 73 тыс. сотрудников. Чистая прибыль Eni за девять месяцев 2010г. выросла на 45,1% – до 3,976 млрд. евро, выручка – на 15,1% до 70,41 млрд. евро.

Более 6,3 млн. россиян побывало на Украине за девять месяцев 2010г., что на 11% больше аналогичного показателя 2009г., заявил глава госслужбы туризма и курортов Украины Анатолий Пахля.

Он сообщил, что в общем потоке иностранных туристов, посетивших Украину в 2009г., в процентном соотношении места разделились следующим образом: на первой строчке обосновалась Россия с 34%, вторая позиция за Белоруссией (14%), замыкает тройку Польша с 12%.

По словам главы службы, за девять месяцев тек.г. в Россию выехало более 4 млн. украинских граждан, что на 2% больше, чем за аналогичный период 2009г.

Джим Роджерс окончательно разочаровался в евро. Один из самых влиятельных инвестгуру полагает, что евро может исчезнуть через 10-15 лет. Роджерс критикует политику монетарного смягчения в США и призывает инвесторов делать ставку на реальные активы – сырье

Джим Роджерс, влиятельный инвестгуру и в прошлом компаньон Джорджа Сороса в фонде Quantum Fund, полагает, что евро может исчезнуть через 10-15 лет. Роджерс критикует политику монетарного смягчения в США и призывает инвесторов делать ставку на реальные активы – сырье.

Пока у Роджерса, по его собственному признанию, есть и остаются вложения в евро, хотя он и уверен, что Европа обречена. «Греция неплатежеспособна, у Португалии проблемы с ликвидностью, у Испании тоже. Великобритания абсолютно неплатежеспособна», – заявил Роджерс в интервью телеканалу CNBC.

«Нужно допустить, чтобы Ирландия обанкротилась. Они банкроты. Почему должны ни в чем не повинные немцы или поляки, или кто бы то ни было платить за ошибки, допущенные ирландскими политиками и ирландскими банками? Это в корне неправильно с моральной точки зрения и с экономической точки зрения».

«Пусть деньги потеряют акционеры банков. Пусть потеряют деньги держатели банковских облигаций. Пусть Ирландия пройдет реструктуризацию и начнет все с начала. Это единственный вариант, который принесет результат. А искусственно кого-то поддерживать и тащить на себе зомби-банки и зомби-компании – это не будет эффективно», – передает слова Роджерса CNBC.

Критикуя «неправильную экономическую политику» ЕС, «разрушающую стоимость евро», Роджерс прочит единой европейской валюте очень мрачные перспективы. «Не думаю, что через 10-15 лет евро еще будет иметь хождение», – заявил Роджерс, добавив, что сегодня самой привлекательной валютой он считает китайский юань.

В интервью CNBC на вопрос о возможных дополнительных раундах количественного смягчения в США Роджерс признал, что слышал такие разговоры: «Меня просто потрясает такая ситуация, когда Центробанк в США считает, что все, что требуется делать – это печатать деньги. Это никогда не работало, нигде в мире, ни в долгосрочном, ни в среднесрочном периоде».

По его словам, в американском Центробанке (ФРС) считают, что включение печатного станка является простым решением проблемы. «Потому что это все, что они знают», – возмущается Роджерс. С другой стороны, он признает, что хотя такая стратегия не во благо мировой экономике, но, по крайней мере, в США не поднимают налоги.

Роджерс не работает с долговыми бумагами, говоря, что долги переоценены. Принимая во внимание угрозу долгового кризиса, возникшую во многих странах мира, он по-прежнему делает ставку на сырье и валюты.

«Все присутствующие понимают, что цены растут, дорожает все», – заявил Роджерс в ходе саммита Reuters. «Если состояние мировой экономики улучшится, цены на сырье будут расти из-за дефицита ресурсов. Если ситуация не улучшится, тоже следует держать в своем портфеле сырье, потому что (центробанки) будут печатать деньги. Защитить себя можно с помощью реальных активов», – передает The Daily Telegraph заявление Роджерса.

Роджерс прогнозирует, что рынок золота в какой-то момент превысит планку в 2000 долл. за унцию. Цена драгметалла уже поднималась до рекордного уровня 1430,95 долл. за унцию. Наталья Бокарева

15 дек. в Варшаве делегация министерства транспорта и связи Украины вместе с польскими коллегами проработает текст соглашения между правительствами двух стран в области морского транспорта.

Документом, который планируется к подписанию во время официальной встречи правительственных делегаций, предусмотрено создание условий для развития отношений между ведущими торговыми портами Украины и польским портом Гданьск, увеличение грузопотоков и обмен опытом.

Разработку документа с украинским стороны осуществляет государственная администрация морского и речного транспорта.

Белоруссия планирует построить несколько заводов горячего оцинкования в 2011-15гг. Об этом говорится в сообщении Совета министров страны со ссылкой на премьер-министра Сергея Сидорского, который принял участие в церемонии закладки капсулы потомкам и первого камня в основание нового инновационного производства по защите крупногабаритных металлоконструкций от коррозии методом горячего оцинкования в д.Долина Лидского района Гродненской области.

Согласно сообщению, белорусские предприятия в наст.вр. не производят оцинкования крупногабаритных металлоконструкций. Эти операции приходится выполнять за пределами страны, в частности в Российской Федерации и Польше. Годовая потребность в горячем оцинковании изделий по заявкам организаций Беларуси составляет 120 тыс.т., поэтому создание такого производства очень актуально.

«В результате реализации проекта экономия валютных средств для Беларуси составит 14,2 млн. евро в год», – сказал премьер-министр. При этом он подчеркнул, что производство будет безопасным и экологически чистым. На предприятии не будет сточных вод, решено установить новейшую систему очистки воздуха, которая предотвратит попадание агрессивных и вредных веществ в атмосферу.

Строительство производства в Лидском районе позволит создать 130 рабочих мест. В дальнейшем, выразил надежду С.Сидорский, суперсовременный завод даст старт появлению рядом новых предприятий по производству металлоконструкций.

Проект по строительству завода горячего оцинкования в Лидском районе реализует ГП «Конус» республиканского унитарного предприятия «НПЦ НАН Беларуси по механизации сельского хозяйства». Мощность завода составит 30 тыс.т. в год. Строительство предприятия планируется завершить к дек. 2011г.

Строительная площадка для нового предприятия выбиралась с учетом наличия здесь ж/д путей европейской колеи, что позволит в дальнейшем отгружать продукцию в Польшу, Латвию и Литву.

Россия и Евросоюз могут заключить базовое соглашение о партнерстве в 2011г., считает глава международного комитета Совета Федерации Михаил Маргелов.

«По официальным данным, статьи соглашения сегодня готовы. Хотя и с разной степенью согласованности. Если дело переходит на техническую сторону работы, то шансы заключить соглашение в 2011г. есть»,- сообщил он в интервью РИА Новости.

Срок действия предыдущего СПС, базового для взаимодействия России и ЕС, истек в конце 2007г., документ был автоматически продлен. Старт переговорному процессу, который длительное время сдерживали сначала Польша, а затем Литва, был дан 4 июля 2008г. в Брюсселе. После августовских событий в Южной Осетии лидеры ЕС на экстренном саммите по Грузии решили приостановить переговорный процесс, но в дек. 2008г. возобновили его.

Высказываясь в целом по переговорному процессу, Маргелов заявил, что «одно время считалось, что переговорный процесс тормозило различие позиций сторон по содержанию документа. Брюссель предлагал России некое технико-экономическое задание, которое напоминало требования к соискателям места в Евросоюзе».

Он пояснил, что «Москва настаивала на отраслевом подходе, с креном в сторону экономики, но в начале переговоров ясности по срокам присоединения России к ВТО не было». На прошедшем в начале дек. саммите Россия – ЕС стороны оценили шансы на вступление России в ВТО как реалистичные. Теперь, продолжил сенатор, «вероятность такого присоединения велика, поэтому, собственно, на саммите бизнесмены с двух сторон и заговорили о формуле «свободной торговли плюс».

Пресс-конференция по итогам встречи на высшем уровне Россия – Европейский союз, 7 дек. 2010г.

Х.ВАН РОМПЁЙ: Дамы и господа!

Хочу сказать, что мы с большим удовольствием принимали в Брюсселе Президента Медведева после предыдущего саммита, который произошёл в конце мая текущего года в Ростове-на-Дону.

Хотел бы в первую очередь поздравить его с тем, что Россия выиграла конкурс на проведение футбольного чемпионата в 2018 году. Это очень важное достижение, важная победа для российского народа, для всего мира. Хочу от всей души с этой победой поздравить Российскую Федерацию.

У нас прошёл прекрасный саммит. Дискуссия была откровенная, полезная. Мы продолжим её сегодня за ужином. И всё это было, конечно, в дружеской и конструктивной атмосфере, которую мы, собственно, уже заложили в первом полугодии текущего года.

Что действительно очень важно в нашем стратегическом партнёрстве, это то, что мы можем обсуждать самый широкий круг вопросов: и тех, по которым мы имеем общее мнение, и тех, по которым мы расходимся.

Хочу коснуться некоторых элементов. Во-первых, мы смогли обменяться мнениями относительно состояния глобальной экономики и экономической ситуации и в Евросоюзе, и в Российской Федерации: экономическое восстановление ещё пока хрупкое, и в государствах-членах в частности, я об этом говорю совершенно откровенно. Но восстановление европейской экономики идёт вперёд. И мы это ощущаем.

Евросоюз и Россия сделали шаги позитивного характера вперёд в развитии наших взаимных отношений. Я с большим удовольствием хочу сказать, что Евросоюз и Россия завершили двусторонние переговоры по вступлению России в ВТО, и мы теперь договорились о том, что мы должны сосредоточить внимание на переговорах в многостороннем формате для того, чтобы Россия как можно скорее вступила в ВТО. И это действительно важнейший шаг вперёд, которого ожидает весь мир и за которым все наблюдают с большим вниманием.

Мы также говорили о наших двусторонних отношениях, потому что мы сейчас ведём переговоры о нашем двустороннем соглашении. Мы начали новое партнёрство для модернизации, и, кроме того, мы должны двигаться вперёд для того, чтобы достигнуть в итоге безвизового режима.

Вы, господин Президент, продемонстрировали Вашу приверженность тому, чтобы действительно вести свою страну по пути модернизации. Мы смогли действительно продемонстрировать, что качественные и тесные отношения России и ЕС очень важны не только в стратегическом отношении, а также важны для благосостояния наших обществ, важны не только для дипломатов, хотя это, конечно, очень важно, но и для наших граждан.

Тем не менее нам нужно этот импульс поддерживать и двигаться вперёд по пути прогресса для того, чтобы наши намерения действительно реализовались. И я совершенно уверен, что Россия свои обещания выполнит. Мы очень внимательно следили и дали высокую оценку тому, что Президент Медведев так привержен делу модернизации Российской Федерации. И я говорил от имени руководителей государств и правительств 27 государств – членов ЕС, и я просил Вас двигаться по пути модернизации, основываясь на демократических ценностях, строя современную экономику с активным вовлечением гражданского общества. Евросоюз желает быть партнёром России в этом историческом движении.

Мы знаем, что Вы хотите продвигать и политическую, и судебно-экономическую реформу в Российской Федерации. Я напомнил некоторые темы Президенту Медведеву, которые очень волнуют государства, общественность. Это касается правозащитников в России, особенно на Северном Кавказе. И я отметил, что господин Медведев желает сделать всё возможное для того, чтобы преступники предстали перед судом. И мы бы хотели, чтобы эти слова действительно претворились в жизнь. Это очень важно для наших двусторонних отношений.

И ещё одно. Мы говорили о целом ряде вопросов чувствительного характера, которые касаются территорий, которые являются для нас соседями. Мы напомнили о результатах саммита ОБСЕ в Астане, где присутствовал Президент Медведев, Председатель Баррозу и я. Главное – бороться с угрозами стабильности и безопасности и России, и ЕС. ЕС делает всё возможное для того, чтобы обеспечить долгосрочные устойчивые и мирные решения конфликтных ситуаций.

Тут имеется три вопроса. Мы, в частности, очень просили как можно скорее возобновить переговоры по решению вопроса Приднестровья. Мы также подчеркнули: очень важно, что по Нагорному Карабаху будут исследовать рекомендации Минской группы для того, чтобы это разрешение было действительно мирным. Мы бы очень хотели, чтобы Президент Медведев способствовал мирному разрешению этого конфликта.

По Грузии мы также говорили. Мы приветствовали, что делаются новые попытки для того, чтобы решить ситуацию и с гражданским населением, и с вооружёнными силами после конфликта в августе 2008 года в духе соблюдения целостности грузинской территории. Тут очень важно, чтобы мы и дальше сотрудничали с Российской Федерацией.

Уважаемые дамы и господа, Евросоюз и Российская Федерация являются действительно стратегическими партнёрами, и мы совместно пытаемся найти решение общих проблем. Мы стараемся сближать наши позиции. Действительно здесь имеется политическая воля. Мы хотим идти вперёд по пути модернизации на благо наших обществ. Мы также проводим сейчас в ЕС очень широкоформатные, широкомасштабные реформы, необходимые для обеспечения конкурентоспособности нашей экономики.

Теперь хотел бы передать слово Председателю Европейской комиссии Жозе Мануэлу Баррозу.

Ж.М.БАРРОЗУ (как переведено): Большое спасибо.

Я сегодня действительно с удовольствием встретился с Президентом Медведевым на этом важнейшем саммите. Конечно, мы в первую очередь поздравили Президента Медведева, потому что Россия выиграла конкурс на проведение чемпионата мира по футболу в 2018 году. Футбол, в общем-то, является важным средством связи, сближения людей и, кроме того, мы добились немалого успеха и прогресса по трём направлениям: торговля, партнёрство для модернизации и визовый режим.

По торговле. Это, в общем-то, веха, можно сказать, мы давно это обсуждали. Это 13-й саммит ЕС с Россией. На самом деле это очень счастливое число – 13, потому что мы сегодня смогли между Министром торговли Российской Федерации и нашим Комиссаром по торговле подписать меморандум о взаимопонимании относительно разрешения двусторонних вопросов касательно вступления России в ВТО.

Это очень важная веха, потому что если Россия действительно вступит в 2011 году в ВТО, то это будет очень важным шагом. И это действительно становится уже реальной перспективой. Думаю, что это даст возможность усилить нормативную базу для торговли, для инвестиций внутри России, для развития отношений с ЕС, то есть это важнейший успешный шаг вперёд.

Кроме того, это будет также положительно влиять на ведущиеся нами переговоры относительно заключения всестороннего соглашения, в том числе в области торговли и инвестиций. Очень важно, чтобы для предпринимателей была создана такая атмосфера, которая бы соответствовала нормативной базе, правилам. И мы как раз обменялись мнениями об этом.

Кроме того, очень важно партнёрство для модернизации. Это инициатива Президента Медведева. Хочу его за это поблагодарить, поздравить, это историческая инициатива. И мы договорились ещё в Ростове-на-Дону начать эту инициативу. Наши координаторы нам представили очень подробные документы, рабочий план на перспективу. И там приоритеты, которые касаются регулирования предпринимательства, а также касаются охраны окружающей среды. Речь идёт не просто о технологиях, но о важных вопросах современности, и в том числе также о верховенстве закона. Хочу подчеркнуть, что мы не просто высказываем какие-то благие намерения, у нас есть конкретные планы для реализации конкретных действий в области партнёрства для модернизации.

Наконец, о чём бы хотел также упомянуть, что мы добились большого продвижения вперёд по вопросу о визах. Знаю, что он имеет большое значение для России и Европейского союза, очень важен для российских граждан. И, по-моему, наши министры должны договориться о том, как пойти вперёд. Мы приступили к разработке совместных мер, и выполнение совместных мер откроет двери для ведения переговоров между Европейским союзом и Россией по соглашению о временной приостановке действия виз. Наверное, у нас сегодня самый лучший саммит с Россией, в котором я принимал участие.

Мы также обсудили и другие вопросы. Я не буду сейчас вдаваться в подробности. Конечно, вопрос энергетики обсуждали, наше сотрудничество в рамках «большой восьмёрки». Мы очень надеемся на сотрудничество в следующем году в «большой двадцатке», многие направления, где Россия и Европейский союз работают совместно. Конференция в Канкуне, мы также обсудили и её возможности в принятии позитивных мер, потому что мы хотели бы принять далеко идущие меры в борьбе с изменением в климате.

Поэтому спектр и глубина наших переговоров и очень благожелательная атмосфера, в которой они прошли, показывают, что наше стратегическое партнёрство – это не просто пустая фраза. Мы хорошие друзья. Мы обсуждали проблемы конструктивно, открыто, в том числе по тем темам, где наши взгляды расходятся. Мы пытаемся всегда подыскивать общую почву нашей взаимозависимости к реальности. Поэтому это не только в наших совместных интересах, это очень важно политически, чтобы обе стороны вместе работали как можно теснее и по самому широкому кругу вопросов.

Я знаю, что Россия на это настроена, поэтому ещё раз хотел бы поблагодарить Президента Медведева за конструктивный, открытый подход к диалогу с Европейским союзом. Действительно, это был очень успешный саммит.

Х.ВАН РОМПЁЙ: Большое спасибо, господин Баррозу. Передаю слово Президенту России господину Медведеву.

Д.МЕДВЕДЕВ: Уважаемые коллеги! Уважаемые представители средств массовой информации!

Прежде всего хотел бы поблагодарить моих коллег Хермана Ван Ромпея и Жозе Мануэла Баррозу за очень хорошую атмосферу, которая была создана в Брюсселе во время 26-го саммита. Честно скажу, мы говорили не только о футболе, несмотря на то что после слов моих товарищей могло возникнуть такое ощущение, что основной темой была всё-таки победа России в соответствующей гонке. Нет, хочу вас разочаровать: мы говорили о более скучных вещах. И одна из них касается нашего взаимодействия в рамках «двадцатки». Я назову, чем мы занимались, но не буду утомлять вас, потому что мои коллеги предельно точно проинформировали о том, что мы обсуждали и даже в какой последовательности мы это обсуждали.

Тем не менее, возвращаясь к «Двадцатке», могу сказать, что наша кооперация в рамках «Группы двадцати» очень полезна, потому что те подходы, те согласованные позиции, на которые мы выходим в рамках общения между Россией и Евросоюзом, помогают, на мой взгляд, решать самые сложные вопросы, связанные с развитием мировой экономики. И сейчас основная задача – продолжить реформу мировой финансовой системы.

Из того, что, может быть, в меньшей степени комментировалось, назову ещё борьбу с изменениями климата. Вы знаете, сейчас в Канкуне идут соответствующие консультации. Мы не такие оптимисты, все здесь присутствующие, чтобы рассчитывать на то, что о чём-то существенном там удастся договориться, но тем не менее это очень важные переговоры. И в конечном счёте мы должны выйти на всеобъемлющий и обязывающий договор в этой сфере.

Напомню, что в Копенгагене был сделан пусть небольшой, но шаг в этом направлении, и сейчас нам нужно обязательно сконцентрировать наши усилия, связанные с этой проблематикой. Как мне представляется, важность этой проблематики сегодня понятна практически всем. Скажу откровенно, даже, может быть, кто-то из скептиков в России после того, что происходило этим летом и после той колоссальной засухи, которая была в нашей стране, и пожаров, понимают, что климатические процессы развиваются по очень сложному сценарию. Надо думать, что делать дальше.

Мы, конечно, говорили о партнёрстве для модернизации, о чём мои коллеги только что сказали. Я ещё раз хотел бы поблагодарить руководство Евросоюза за очень внимательное отношение к этой идее. Действительно, политика модернизации является основным приоритетом развития нашей страны. Эта политика включает в себя не только собственно преобразования, выход на новые технологии, создание более эффективной, менее энергозатратной экономики, но и обновление общественных институтов. И в этом смысле мы всегда находимся в диалоге, обсуждаем самые разные вопросы, как сказали мои коллеги, обсуждаем их в абсолютно открытом, доверительном ключе, что, конечно, не означает полного совпадения позиций по всем обсуждаемым темам.

Мы считаем, что здесь удалось уже кое-что сделать. Не нужно ждать, что буквально за год мы всё, что называется, раскрутим, на абсолютно какой-то огромный уровень выведем наше сотрудничество в этой сфере. Но очевидно, что даже те фрагменты, по которым это сотрудничество сегодня идёт, это хорошие составляющие работы, тем более что наши договорённости внутри Евросоюза дополняются ещё и двусторонними соглашениями с отдельными партнёрами, странами – членами Евросоюза.

Совсем недавно, за последние несколько дней такие соглашения, такие меморандумы были подписаны, скажем, с Италией и Польшей. Поэтому, как мне представляется, это партнёрство приобрело уже вполне рабочее очертание. Там ещё очень многое предстоит сделать. Я ещё раз хотел бы сказать, что Россия в этом партнёрстве весьма заинтересована, и мы благодарны нашим европейским партнёрам за самую внимательную позицию по этой теме.

Визы (не знаю, будут ли спрашивать сегодня об этом) – тема, которая действительно, наверное, в большей степени волнует российских граждан и, соответственно, российских журналистов. Но мы понимаем две вещи. Во-первых, виз быть не должно. И, во-вторых, это нужно сделать так, чтобы не разбалансировать ситуацию в Евросоюзе. Как достигнуть этой цели при наличии двух этих условий? Собственно, об этом и идёт основная дискуссия. Но нам нужно двигаться вперёд. Мы должны думать и об облегчении визового режима, и о региональных соглашениях. Поэтому я надеюсь на то, что диалог здесь будет продолжен, в том числе и на основе того соглашения об отмене виз, которое я передал моим коллегам во время нашей встречи в Ростове.

Энергетика и энергобезопасность – традиционная тема. Мы, как всегда, говорили об этом. Конечно, говорили о крупных проектах, о трансъевропейских проектах. Но, может быть, сейчас очень важно обозначить тему совершенствования нормативной базы в этой сфере, потому что целый ряд решений, как нам представляется, ранее принятых в формате Евросоюза, всё-таки не способствует сближению позиций. Мы надеемся на то, что мы будем находиться здесь в содержательном диалоге, в режиме обсуждения, с тем чтобы нам не разрушить те многогранные энергетические отношения, которые сегодня связывают Россию и Евросоюз, а эти отношения на самом деле очень многогранны, очень объёмны и, на мой взгляд, абсолютно взаимополезны. Эти отношения не носят политического характера, несмотря на то что это создаёт целый набор политических комментариев, эти отношения прагматичны и, на мой взгляд, взаимовыгодны.

Мы достигли важнейшей договорённости, я просто хотел бы ещё раз подтвердить то, что сказали мои коллеги, договорённости о присоединении России к ВТО. В принципе, после наших договорённостей с Соединёнными Штатами Америки и с Евросоюзом присоединение России к ВТО практически становится реальностью. Я доволен, как сложился в этом плане этот год. За все десятилетия переговоров этот год действительно был самый удачный. Я хотел бы поблагодарить всех коллег, которые принимали участие в разрешении этого вопроса, и моих зарубежных партнёров, партнёров по Евросоюзу, и, конечно, наши команды, в том числе команды, которые принимали участие в этих переговорах.

У нас есть уже базовые контуры нового соглашения между Россией и Евросоюзом, проходит 12-й раунд этих переговоров. Мы специально не форсируем эти переговоры, но мы понимаем, что они когда-нибудь должны завершиться, завершиться согласованием соответствующих положений.

Сейчас наиболее важные статьи этого соглашения согласованы или подтверждены сторонами в формате ад референдум. В последнее время произошёл целый ряд важных международных событий, которые мы, безусловно, не могли обойти вниманием. Мы, кстати, сегодня ещё продолжим разговор на эту тему, потому что наше общение не заканчивается. Мы ещё поговорим о международных вопросах и об экономических вопросах.

Действительно, состоялись саммиты Россия – НАТО, которые прошли в существенно более благожелательной атмосфере, нежели предыдущие. Этот дух важно сохранить.

И, безусловно, саммит ОБСЕ. Могу сказать, что этот саммит потребовал большой организаторской работы, которая была проведена Казахстаном и Президентом Казахстана. В общем и целом это было полезное мероприятие, хотя, надо признаться откровенно, этот саммит продемонстрировал все дефекты, которые в настоящий момент имеет ОБСЕ, и определённую беспомощность ОБСЕ в принятии существенных решений.

Поэтому наша задача – наполнить ОБСЕ новыми возможностями, новым содержанием, может быть, отрешиться от тех стереотипов, которые иногда используются в работе этой организации.

Мы хотели бы, чтобы наше сотрудничество шло по тем направлениям, которые мы согласовали, включая целый ряд современных инициатив, например, такую, как российско-германская инициатива по запуску Комитета Россия – ЕС по вопросам внешней политики и безопасности на соответствующем министерском уровне. Использовались другие доверительные каналы. В общем, всё это должно обязательно осуществляться.

Мы действительно говорили о целом ряде региональных проблем, а именно о Приднестровье, о Карабахе, и обязательно продолжим обсуждение этих вопросов в доверительном и откровенном ключе. Я надеюсь, что это поможет приблизить разрешение этих сложных отложенных конфликтов и сможет способствовать достижению соответствующих договорённостей.

В целом саммит характеризовался абсолютно открытой, доверительной и дружеской атмосферой, мне хотелось бы полностью согласиться с моими коллегами, позволил нам продвинуться вперёд по очень важным направлениям нашего сотрудничества. И я хотел бы поблагодарить коллег за очень конструктивную и предметную работу.

Х.ВАН РОМПЁЙ: Спасибо, господин Президент Медведев. Сейчас мы предоставим возможность журналистам задать вопросы.

ВОПРОС (как переведено): В 2006–2007 годах поставки газа из России прерывались дважды. Получили вы сейчас заверение относительно того, что этого больше не произойдёт в будущем?

Российскому Президенту вопрос о том, какая российская позиция относительно нынешней ситуации в еврозоне с Ирландией и Грецией, которые нуждаются в финансовой помощи? Повлияет ли это на экономический рост в России или нет?

Ж.М.БАРРОЗУ: Что касается энергетики, как Президент Медведев указывал, между нами прошла хорошая дискуссия. Надо сказать, что совсем недавно Президент Украины приезжал в Брюссель, и он также дал нам свои заверения, что не будет негативных явлений на Украине по поводу поставок газа в Европейский союз.

Мы сегодня с точки зрения гарантий этот вопрос с Президентом Медведевым не обсуждали, но я ожидаю, что этого больше не будет, потому что, когда был кризис между Россией и Украиной, это было не против Европейского союза по существу. Я за его развитием следил день и ночь, в том числе и под Новый год. Но тот факт, что на европейских потребителях сказалась ситуация, которая характеризовалась двусторонним конфликтом между Россией и Украиной, я надеюсь, что этого больше не произойдёт.

Мы теперь разработали очень хорошие конструктивные отношения с Россией в области энергетики. Поэтому я надеюсь, что эти проблемы, которые были в прошлом, больше не повторятся. И думаю, что это отражает дух тех переговоров, которые между нами сегодня прошли.

Д.МЕДВЕДЕВ: Я не могу не сказать про газ, хотя вопрос касался еврозоны.

Газ – это национальное богатство России. Президент не может не реагировать, когда речь идёт о газе.

Так вот – я тоже недавно встречался с Президентом Януковичем. И хотел бы сказать, конечно, что сегодня наши отношения с Украиной существенно отличаются от того, что было ещё некоторое время назад. Но речь не может идти ни о каких гарантиях. Лучшая гарантия – это деньги, деньги, которые платятся за поставленный газ. Поэтому будут деньги – будет газ. Это абсолютно нормальный подход.

Что же касается гарантий в принципе, то, конечно, очень важно, чтобы была добротная нормативная основа. Какая это основа? Это может быть или наша идея по энергетическому диалогу, по соответствующим принципам энергетического сотрудничества, или, о чём я неоднократно говорил своим коллегам, мы готовы работать и на основе Энергетической хартии, но не по нынешней её версии, а по новой версии, которая дополнена и изменена с учётом российских предложений и предложений некоторых других стран – поставщиков энергоносителей. Так вот, если мы сможем договориться о такой нормативной основе, то, мне кажется, будет сделано всё для того, чтобы работа по поставкам газа получила добротное законодательное оформление.

Теперь по еврозоне. Конечно, эта тема – ответственность руководства Евросоюза, Европейского центрального банка, отдельных государств, которые принимают решение. Но не буду скрывать, нас эта тема, конечно, очень волнует, потому что, во-первых, мы хотели бы, чтобы сложные события в мировой экономике больше не повторялись в ближайшие годы, чтобы всякого рода рассуждения о вторых и третьих волнах финансового кризиса остались бы лишь выкладками аналитиков.

И поэтому мы с самым пристальным вниманием следим за тем, что происходит в отдельных государствах, входящих в еврозону. Речь идёт и о Греции, и об Испании, и о Португалии, и о некоторых других странах. Вот сейчас – об Ирландии. Не буду скрывать, мои коллеги рассказали нам о том, что предпринимается для того, чтобы решить те проблемы, выйти из тех сложностей, которые существуют. Как мне представляется, это абсолютно разумные и скоординированные шаги.

Мы уверены в том, что евро как мировая резервная валюта показала свою состоятельность. Сегодняшний международный товарный обмен, существование мировой финансовой системы невозможно себе представить без евро. Поэтому мы уверены и в хороших перспективах евро, и в том, что страны, которые принимают решение по самым сложным вопросам, и те процедуры, которые проводит Еврокомиссия и Евросоюз в целом, принесут соответствующие результаты. Это никак не повлияет в конечном счёте на общеэкономическую ситуацию, потому что, как мне представляется, сейчас на эту тему делается очень и очень много.

ВОПРОС: Я задал такой же вопрос в прошлом году, а вопрос по-прежнему так и не ясен. Как Россия будет вступать в ВТО, отдельно или же с учётом, что Россия является членом Таможенного союза с Белоруссией и Казахстаном? И теперь господин Баррозу говорил об изменениях законодательства. Что тут может измениться?

Ж.М.БАРРОЗУ: Итак, первый вопрос. Ответ совершенно ясен. Да, конечно, Россия может вступить в ВТО, будучи членом Таможенного союза. И мы очень надеемся, что рано или поздно другие члены Таможенного союза также вступят в ВТО. Но совершенно не обязательно им вступать в ВТО одновременно. Так что мы надеемся в будущем году увидеть Россию среди членов ВТО.

Д.МЕДВЕДЕВ: Я хотел бы два слова на эту тему сказать, но Жозе Мануэль уже практически всё рассказал. Хотел сказать лишь о том, что мы будем вступать в ВТО отдельно, но, состоя в Таможенном союзе, одно другому не противоречит. И это все должны понять – это совершенно нормальная ситуация. Союзов может быть много, а ВТО у нас одна.

ВОПРОС: У меня вопрос к руководству Европейского союза. Вы начали этот саммит с поздравлений по поводу победы России в борьбе за право проведения чемпиона мира по футболу в 2018 году. Не меньше положительных эмоций в нашей стране вызвала бы отмена виз между Россией и Европейским союзом. Вы сказали, что удалось на этом саммите значительно продвинуться в данном вопросе. В чём именно? Во-вторых, что необходимо сделать Европейскому союзу, чтобы этот вопрос визового барьера между Россией и ЕС был всё же снят?

Ж.М.БАРРОЗУ: В первую очередь хочу сказать, что мы обязательно будем следовать нашей общей цели – учредить безвизовый режим между Россией и Евросоюзом. Прогресс заключается в том, что министры договорились, что мы должны добиться выполнения этой цели, но мы находимся в процессе. Я не говорю, что мы прямо сейчас и очень скоро получим безвизовый режим. Но мы договорились, что мы должны стремиться к этому.

Сейчас мы расписываем поэтапный план для учреждения, оформления этого режима и вообще взаимного снятия требований виз. Это будет такое специальное соглашение. Наши министры договорились о процессе. Но нельзя подходить к этому автоматически. Мы каждый шаг будем рассматривать очень внимательно. Так что это соглашение будет конечным этапом движения по этому пути.

Мы должны договориться с 27 государствами-членами, нам нужно единогласное решение, нам нужна поддержка всех государств. Поэтому очень важно, что министры договорились об этом прогрессе, и постепенно можно ставить отдельные цели, критерии оценки. Но я думаю, что это будет действительно очень достойный процесс.

Наша общая цель, несомненно, достижение безвизового режима. И думаем, что это соответствует интересам граждан Российской Федерации, а также я думаю, что это отвечает и интересам наших граждан, потому что можно таким образом налаживать более тесные связи.

ВОПРОС: У меня также вопрос к представителям Евросоюза. Я хотела вернуться к проблемам еврозоны. Сейчас всем в мире очевидно, что число стран еврозоны, которые нуждаются в экономической помощи Евросоюза, в ближайшее время может увеличиваться. И в этой ситуации, как вы считаете, имеет ли смысл выработать системные подходы к оказанию такой помощи? Обсуждается ли это сейчас?

Х.ВАН РОМПЁЙ: Я хотел сказать, что у нас теперь есть такая гарантийная, можно сказать, система и для Греции, и для всей еврозоны. Есть специальные кредитные линии: и 10 миллиардов, и 700 миллионов. В общем, тут всё зависит от того, какая страна попросит помощи. Ирландия попросила помощи, но небольшую сумму. Поэтому здесь особой проблемы нет.

Такая сумма существует в предусмотренном кредите. И для этого нет потребности, например, привлекать какие-то новые средства для увеличения этого фонда. Проблем нет. Если потребуется, то мы, конечно, рассмотрим этот вопрос. Пока это на повестке дня не стоит.

Европу ждет потерянное десятилетие. Если Европа не решится на кардинальные меры, в ЕС оформится «твердая сердцевина» стран-лидеров, а еврозона войдет в потерянное десятилетие – это оптимистичный сценарий. В худшем случае – покинуть еврозону будет сложно. Но возможно

Чиновники ЕС борются с кризисом полумерами, считают ведущие экономисты и политики. Без кардинальных мер (в соответствии с оптимистичным сценарием) в ЕС оформится «твердая сердцевина» стран-лидеров, а еврозона войдет в потерянное десятилетие. В худшем случае – евро прекратит существование, желающие покинуть еврозону столкнутся с серьезными, но преодолимыми преградами.

Европейский Союз проведет в фев. 2011г. новый раунд банковских стресс-тестов, чтобы снять страхи инвесторов по поводу слабости валютного союза и его банковской системы. Об этом заявил еврокомиссар по валютно-финансовым вопросам Олли Рен во вторник после брюссельской встречи с европейскими министрами финансов, пишет Handelsblatt. По словам Рена, первый стресс-тест не выявил опасного положения в Ирландии у Anglo Irish Bank.

Накануне министры финансов стран еврозоны отказались от предложения МВФ нарастить €750-миллиардный «фонд спасения», к помощи которого уже обратились Греция, Ирландия и рискуют обратиться Португалия, Испания и Италия. Главным противником увеличения европейского стабфонда называется Германия.

Такой подход к кризисному руководству еврозоной вызвал критику со стороны МВФ. Глава Международного валютного фонда Доминик Стросс-Кан призвал власти Евросоюза к комплексным, а не «пострановым» мерам. «Еврозона должна обеспечить комплексное решение проблемы. Фрагментарный подход не работает», – заявил он после встречи с представителями греческого минфина, передает Reuters.

С критикой германской тактики выступил и экс-канцлер Германии Гельмут Шмитд (он занимал эту должность с 1974 по 1982г.) в интервью германской Handelsblatt. «Министр финансов Вольфганг Шойбле является человеком, которым я восхищаюсь. Он хорошо понимает бюджетные и финансовые проблемы. Но международные финансовые рынки и рынки капитала, банковские системы или банковский надзор, теневые банки – все это новое для него. Это верно и в отношении Ангелы Меркель. Это не критика Меркель и Шойбле, но нам нужны руководители, которые понимают современную экономику», – заявил Гельмут Шмитд.

Экс-канцлер Германии до сих пор поддерживает идею единой валюты для европейских стран, хотя, по его словам, европейские лидеры сделали «большую ошибку, подключив всех».

«В ближайшие 20 лет с большой вероятностью, минимум в 51%, в ЕС появится твердая сердцевина. В нее войдут немцы, французы и голландцы. Я не уверен относительно итальянцев. Британцы, я уверен, в него не войдут, как и поляки. Это не будет твердый союз с пунктами на бумаге. Де-факто, а не де-юре», – заявил Шмидт.

Уход евро многих бы обрадовал

Однако сама идея того, что единая европейская валюта может быть отменена, или того, что одна или несколько стран могут покинуть еврозону, сейчас не кажется невообразимой, считает The Economist. Такое развитие событий дорого обойдется и повлечет мощный финансовый шок как для тех, кто выходит из союза, так и для тех, кто в нем останется. Впрочем, преграды для желающих покинуть еврозону будут хоть и сложны, но преодолимы.

Главная причина для выхода какой-либо страны из еврозоны может крыться в желании восстановить валютную независимость, которой государство пожертвовало при вхождении в валютный союз. Таким мотивом может руководствоваться как страна с сильной экономикой, так и «периферийные» экономики еврозоны.

Например, немцы могут жаждать вернуть Бундесбанк. С учетом нежелания многих налогоплательщиков ФРГ помогать менее бережливым соседям отказ от евро выглядит для многих немцев очень привлекательно. При таком сценарии к Германии могли бы присоединиться Австрия и Нидерланды с тесными экономическими связями с ФРГ. Вероятно также, что они предпочти бы войти в новый «блок германской марки», нежели оставаться в зоне евро при уходе Германии.

Европейские государства со слабыми экономиками могут также стремиться к монетарной политике, отражающей их собственные нужды. Потребительские цены в «периферийных» странах еврозоны росли быстрее, чем в Германии с введения евро в 1999г., как и заработные платы. Это затрудняло конкуренцию для компаний «периферийной» Европы с германскими фирмами на зарубежных рынках. Отказ от евро позволил бы Италии, Испании и остальным провести девальвацию и привести зарплаты в соответствие с производительностью труда.

Введение новой валюты потребовало бы от местных правительств закона, прописывающего обменный курс для конвертации в новую валюту зарплат сотрудников госсектора, социальных пособий и выплат по госдолгам. Аналогичные меры потребуются в отношении всех других финансовых операций в стране.

Для предотвращения бегства капитала странам со слабой экономикой, возможно, придется ввести ограничения на банковские переводы, другие формы контроля над движением капитала и даже, может быть, ограничить зарубежные поездки своих граждан. Все эти меры могут и не сработать в таком интегрированном регионе, как Европа, негативно сказаться на торговом обороте, отрезать страну, решившую выйти из еврозоны, от зарубежных займов. Вероятны и другие проблемы – юридические. Правовая неопределенность как в сильных, так и в слабых странах повлечет ущерб для местного и зарубежного бизнеса и вкладчиков, а также для банков.

«Цена развала единой валюты будет огромна»

Однако если Германия окажется в наиболее выгодном положении, то перед государствами европейской периферии замаячат годы лишений и высокой безработицы. Призрак массового изъятия вкладов из банков, высокая стоимость финансирования и социальные волнения выглядят не так страшно, если учесть, что некоторые страны уже с ними столкнулись. «В этом и заключается опасность для евро, – пишет издание. – Цена развала единой валюты будет огромна. В последующем хаосе и взаимных обвинениях выживание ЕС и единый рынок окажутся под угрозой». Но, недооценивая реальность угрозы развала, власти еврозоны не склонны к необходимым радикальным мерам, считает Economist.

Пока же, учитывая фактическое бездействие европейских финансовых властей, Европа стоит перед лицом «потерянного десятилетия», подобного пережитому Латинской Америкой в 1980 гг., считает Кеннет Рогофф, профессор экономики и госполитики в Гарварде, бывший главный экономист МВФ.

«По существу, все, что делала Европа и МВФ – это преобразовывала проблему частных долгов в проблему суверенного долга. Частные держатели облигаций, люди и организации, которые давали деньги банкам, позволяли массово выводить свои деньги и заменили их госдолгом. Европейцы решили, что суверенный дефолт более легок, или мечтали, что такого не случится? – задается риторическим вопросом Рогофф в комментарии для Project Syndicate. Наталья Порталова

План НАТО по защите Прибалтики является частью программы по борьбе с различными угрозами, а у Эстонии и у альянса нет причин видеть в России врага, заявил во вторник министр обороны Эстонии Яак Аавиксоо, комментируя опубликованную на сайте Wikileaks информацию о существовании секретного плана защиты стран Балтии от России.

«Это необоснованно, врага в России не видит НАТО, этого не видит и Эстонская Республика. Но у нас должны быть программы по борьбе с различными угрозами, и НАТО этим занимается», – сказал Аавиксоо в эфире Эстонского радио.

По мнению министра, вопросы государственной обороны носят конфиденциальный характер и обнародование их может нанести вред общей безопасности.

«Каждое государство, не говоря уже о таких союзах как НАТО, постоянно занимается планированием своей обороны. Что касается планов защиты в более широком смысле, то даже само их существование, не говоря уже об их содержании и сопровождающих их подготовку политических и военных консультаций, носит конфиденциальный характер – чтобы не нанести вред обороне страны», – сказал глава минобороны Эстонии.

Во вторник на сайте британской газеты Guardian были размещены выдержки из служебной переписки американских дипломатов, которые были предоставлены изданию интернет-ресурсом WikiLeaks.

В них, в частности, утверждалось, что НАТО в начале года включила в план по военной защите Польши при чрезвычайных обстоятельствах три прибалтийских государства – Эстонию, Латвию и Литву. По мнению Guardian, данный шаг свидетельствует о существовании угрозы нападения на страны региона со стороны России. Николай Адашкевич

Официальная церемония открытия крупнейшего и одного из самых современных в Европе грузопассажирского многостороннего международного автомобильного пункта пропуска (МАПП) состоялась на российско-польском участке границы Мамоново-Гжехотки, сообщает во вторник корреспондент РИА Новости.

«Одна из основных проблем для бизнеса сегодня – это граница. Экономическое развитие Калининградской обл. зависит от границ – это привоз комплектующих и вывоз товара из области, а очереди, простои тормозят развитие бизнеса», – сказал на открытии пункта пропуска губернатор Калининградской обл. Николай Цуканов.

Введение в эксплуатацию автомобильного пункта пропуска Мамоново-Гжехотки позволит разгрузить пункт пропуска Мамоново-Гроново, который был построен в 1994г. и сегодня работает с предельной нагрузкой.

Пропускная способность нового МАПП составит 4 тыс. автомобилей в сутки: 2,6 тыс. легковых, 1,25 тыс. грузовых автомобилей и 150 автобусов. Чтобы увеличить пропускную способность, предусмотрено также внедрить систему предварительного информирования и электронного декларирования.

«Наша задача сегодня обеспечить максимальный комфорт для перемещения граждан и грузов. Этот переход сейчас для нас очень важен», – сказал присутствовавший на церемонии открытия МАПП руководитель Федеральной таможенной службы Андрей Бельяминов.

Проект МАПП Мамоново-Гжехотки был разработан в 2004г. Уже в 2006 началось строительство пункта пропуска.

«Это долгожданное событие для всех нас. Нам удалось осуществить этот проект совместными усилиями с нашими иностранными портнерами», – отметил на церемонии руководитель Росграницы Дмитрий Безделов.

Новый автомобильный пункт пропуска построен на средства Европейского Союза и бюджета РФ – по 13 млн. евро с каждой стороны. Он полностью соответствует европейским стандартам, строительство велось в рамках межправительственного российско-польского договора о реконструкции автомобильных дорог и строительстве на них пунктов пропуска для обеспечения автомобильного сообщения между Калининградом (Россия) и Эльблонгом (Польша).

«С тех пор, как граница Польши в Калининградской обл. стала еще и границей России и Евросоюза, мы вынуждены решать две цели: во-первых, охранять госграницу от незаконного перемещения товаров, во-вторых, и это главное – объединять людей, облегчать товарооборот. Эффект совместных усилий – открытие этого погранперехода», – сказал замминистра внутренних дел и администрации Польши Петр Стаханьчик.

Во II пол. 2011г. планируется открыть в непосредственной близости от пункта пропуска таможенно-логистические терминалы с инфраструктурой временного хранения, лабораториями и административными зданиями. Работы по их строительству уже начались. Евгения Римко

Археологи из Университета Чили открыли железорудный рудник на севере страны, возраст которого по предварительным оценкам составляет 12 000 лет. Ученые уверяют, что обнаруженный ими рудник является самым старым на территории всей Южной и Северной Америки.

Руководитель исследований Диего Салазар говорит, что рудник использовался индейцами, которые применяли оксид железа в качестве пигмента для нанесения на одежду и участия в различных ритуальных мероприятиях. Кроме того, ученые говорят, что структура рудника говорит о том, что железный промысел 12 000 лет назад был более сложным и комплексным процессом, чем было принято считать.

«Тот факт, что примитивные племена создавали и разрабатывали собственные рудники, говорит о важности религии в их жизни, т.к. железная руда и ее оксиды не использовались в пищу, не покупались и не продавались», – говорит Салазар.

Древний рудник был найден вблизи города Талтал и регионе Антофагаста, в 1100 км. к северу от Сантьяго. Впервые рудник был найден еще в окт. 2008г., но точно установить дату совместной группе ученых из Чили, США и Польши удалось лишь недавно. Ученые назвали найденный рудник Сан-Рамон 15 и согласно данным анализа, он использовался в период с 10 000г. до нашей эры до 2 000г. до нашей эры.

В общей сложности за это время было добыто 2000 т. пигмента, извлеченного вручную из 700 куб.м. горных пород. Также ученые нашли в близлежащих районах склад древнейших каменных орудий труда, различные приспособления для добычи пигмента и раковины для мытья материалов.

«В общей сложности мы обнаружили больше 1000 молотков, но, учитывая количество добытого материала, резонно предположить, что реально число орудий там может возрасти до нескольких тысяч», – говорит археолог Эрнан Салинас.

До сих пор старейший железный рудник в Северной и Южной Америке имел возраст в 2500 лет, но наиболее древний рудник в мире был найден в Африке, его возраст составляет 40 000 лет.

Взрывной рост спроса Китая на нефть и другие сырьевые ресурсы в последние годы не должен никого дезориентировать. Ставка на все более высокие темпы роста потребления и импорта сырья может оказаться ошибочной, по крайней мере, в краткосрочной и среднесрочной перспективах.

За последние три года мировой рынок нефти напоминал американские горки: в середине 2008 раздутая спекулянтами цена «черного золота» зашкаливала за $140 за бар. WTI. Потом, после наступления острой фазы мирового финансового кризиса в сент. того же года и сопутствующей ей глобальной рецессии, в течение всего шести месяцев нефтяной пузырь сдулся – цена обвалилась до $35-45 за бар., продержалась на этом уровне несколько месяцев и в середине 2009 начала плавное восхождение, достигнув пика в $85 за бар. весной 2010г. Сейчас цены несколько снизились, и все же послекризисное восстановление налицо: в июне средневзвешенная цена WTI составляла около $75 за бар. Оправданно ли это восстановление и будет ли оно устойчивым? Ответ во многом зависит от Китая.

Везде падение – в Китае рост

Почему? Глобальная рецессия сопровождалась существенным сокращением спроса на нефть со стороны практически всех развитых экономик мира. Так, по данным Joint Oil Data Initiative (JODI), потребление нефти в США снизилось с 20,7 млн. б/д (мбд) в 2007 до 18,7 мбд в 2009. В ЕС этот показатель снизился с 14,3 мбд в 2007 до 13,6 мбд в 2009, в Японии снижение потребления шло еще более драматично: с 5,1 мбд в 2007 до 4,4 мбд в 2009. Начало 2010г., совпавшее с весьма анемичным выходом мировой экономики из рецессии, показало лишь чуть лучшую динамику – США и Япония прибавили по 0,3 мбд и 0,1 мбд соответственно, а ЕС и вовсе остался на прежнем уровне потребления. Хилое послекризисное восстановление экономики США, Европы и Японии не выливается в дополнительный спрос на нефть, о докризисных уровнях потребления вспоминать не приходится. Интересно, что текущий уровень мирового потребления нефти приблизительно соответствует уровням 2004-05гг., а тогда цена на бар. WTI составляла в среднем $40. Почему же сейчас она $75?

Прогнозирование и обоснование «справедливой» цены на нефть – неблагодарное занятие. Ведь эта цена складывается из огромного множества слабопредсказуемых факторов: спекулятивной игры; зачастую противоречивых оценок перспектив развития мировой экономики и, соответственно, будущего спроса на энергоносители; политики стран-производителей нефти (прежде всего, квотирования производства и не всегда идеального соблюдения этих квот в рамках ОПЕК); объема незадействованных производственных мощностей; геополитической обстановки в богатых нефтью регионах и многого другого. Однако все эти факторы в конечном итоге упираются в потребительский спрос. И вот тут-то важнейшую роль играет Поднебесная. На фоне падения спроса на нефть в развитых странах Китай продемонстрировал прямо-таки ненасытный аппетит к «черному золоту»: потребление выросло с докризисных 7,3 мбд в 2007 до 8,1 мбд в 2009г. Ну а в I кв. 2010 цифра и вовсе подскочила до 8,7 мбд. В 2009-10гг. цены поддержал китайский спрос на нефть: именно он и перспективы бурно развивающейся китайской экономики заставляют аналитиков все больше повышать прогнозы спроса со стороны Китая в будущем, двигая котировки вверх.

Однако будет ли этот спрос устойчивым? Вопрос, что называется, «на триллион». Рассмотрим его подробнее. Первое, что бросается в глаза,это аномальность столь высоких темпов роста потребления, даже с учетом впечатляющего роста китайской экономики в кризисный период. «За последние 25 лет китайский импорт нефти увеличивался в среднем на 0,25 мбд в год, – отмечает сырьевой аналитик гонконгской консалтинговой компании GaveKal Ахмед Абдалла, – разумеется, все это происходило не плавно, а циклически, однако даже в периоды бурной экономической экспансии, как, например, в 2004-08гг., рост спроса был довольно стабильным и предсказуемым. Его всплеск в 2009-10гг. выбивается из этого ряда: импорт увеличился на колоссальные 1,25 мбд – это явная аберрация (отклонение от нормы)».

Лишняя нефть

В чем же причины столь высокого роста спроса? Можно отметить два основных фактора. Во-первых, крушение нефтяных цен в конце 2008 предоставило китайскому правительству уникальную возможность для пополнения стратегических резервов «черного золота». Во-вторых, Китай в 2009г. предоставил субсидии нефтепереработчикам, фактически гарантируя их рентабельность, что позволило резко увеличить объем нефтепереработки и нарастить экспорт бензина и других дистиллятов.

Однако эти факторы вряд ли смогут поддержать устойчивый спрос. В 2009г., по данным гонконгской консалтинговой фирмы Dragonomics, стратегические запасы нефти пополнялись с темпом 0,24 мбд и к концу года превысили 300 млн. бар., или 90 дней импорта (именно таков критерий вступления страны в Международное энергетическое агентство – International Energy Agency, IEA). Еще как минимум 120 млн. бар. приходится на продукты нефтепереработки. Dragonomics отмечает, что к 2011г. Планируется завершить ввод в эксплуатацию и одновременно заполнить еще несколько крупных хранилищ; для этого, однако, достаточно пополнения всего в 0,18 мбд, что эквивалентно снижению обусловленного пополнением стратегических запасов импорта нефти на четверть. Что же будет после заполнения этих хранилищ? Будут ли строиться новые, и если да, то какими темпами они будут заполняться? Неизвестно. Но в любом случае на этот временный по своей природе источник спроса лучше особенно не надеяться.

С другим источником спроса – крупными китайскими компаниями-нефтепереработчиками, такими как Sinopec и CNPC, – тоже возникают проблемы. Дело в том, что их спрос по природе своей промежуточный, и в итоге он должен опираться на конечный потребительский спрос на бензин, дизель и другие дистилляты. Но ведь рост экономики Китая в последние годы, сопровождавшийся резким увеличением продаж автомобилей, должен был привести к столь же внушительному скачку потребления продуктов нефтепереработки? Однако не все так просто и однозначно. Китайский автопарк персональных автомобилей, по данным GaveKal, вырос за последние пять лет более чем на 300% (с 9,1 млн. до 40 млн. машин к концу 2009-го), в то время как спрос на бензин увеличился всего на 32% (с 1 мбд до 1,32 мбд). Отчего так? Можно отметить несколько факторов. Во-первых, самый значительный рост продаж был именно в сегменте персональных машин, а спрос на бензин предъявляет весь автопарк, который так сильно не увеличился. Во-вторых, резко возросла энергоэффективность автопарка: сейчас, например, бестселлером на китайском рынке являются малолитражки с двигателем объемом 1,6 л. В-третьих, что самое интересное, на фоне резкого увеличения автопарка столь же резко снизился и средний км. поездок в день – с 209 км. (17,5 л. бензина) в 2005 до 70 км. (17,5 л) в 2009.

Почему же китайцы покупают автомобилей все больше, а ездят на них все меньше? «Во-первых, это дорого,- объясняет Ахмед Абдалла,- галлон бензина в Китае стоит более $3,2, что на 10-15% выше, чем в США, но, правда, значительно ниже, чем в ЕС. В среднем китайский автомобилист тратит $138 в месяц на топливо, это приблизительно треть месячного заработка среднего класса в крупных городах! Во-вторых, автомобиль – статусный символ, его покупка – свершение. Езда на нем – еще большее событие. Тут и начинаются проблемы: в пекинском метро стандартная поездка туда-обратно стоит всего 4 юаня (в месяц $13, или $18 включая выходные), кроме того, общественный транспорт удобнее и быстрее. В-третьих, местные власти дестимулируют использование личного транспорта из-за проблем с пробками и загрязнением воздуха. В том же Пекине, где уже 4 млн. автомобилей, можно ездить на машине только в некоторые дни недели, определяемые номером автомобиля».

Разумеется, спрос на продукты нефтепереработки предъявляют и иные сектора экономики – отопление, авиаперевозки, нефтехимия и т.д., однако вряд ли их потребности могут объяснить столь сильный рост импорта в последние два года. Подтверждается это и тем, что китайские нефтепереработчики вынуждены экспортировать дистилляты – явный знак невысокого внутреннего спроса на них. Так, в I кв. 2010г. резко вырос объем экспорта бензина: Китай стал возвращать на мировой рынок избыточную нефть, но уже в виде конечного продукта. Проблема, однако же, в том, что мировой рынок продуктов нефтепереработки и так перенасыщен из-за слабого конечного спроса – объемы дистиллятов в хранилищах стран ОЭСР достигли максимумов за несколько лет. Так что и этот «выход» для китайской избыточной нефти может скоро закрыться.

По оценкам GaveKal, реальный спрос на нефть в Китае, т.е. тот объем нефти, который действительно потребляется экономикой, значительно ниже наблюдаемого (импорт плюс китайское производство нефти и дистиллятов минус экспорт нефти и дистиллятов). Наблюдаемый спрос сейчас находится в районе 8,7 мбд, а реальный – лишь 7,9 мбд (за 2009г. реальный спрос был ниже наблюдаемого в среднем на 10%). Разница оседает либо в государственных стратегических запасах, либо в хранилищах нефтепереработчиков.

И не только нефть

Но, может быть, китайская экономика в очередной раз ускорится и эта разница сойдет на нет? Вряд ли. Последние статистические данные свидетельствуют о замедлении экономического роста. Так, темпы роста ВВП во II кв. 2010 снизились до 10,3% в годовом исчислении (с 11,9% в I кв.), еще существеннее замедлились темпы роста промышленного производства: с 16,5% в мае до 13,7% в июне в годовом исчислении, причем замедление идет уже четыре месяца подряд. Причина в основном состоит в спаде активности рынка недвижимости Поднебесной: колоссальный рост кредитования экономики, запущенный китайским правительством в ответ на кризис в конце 2008г., привел к существенному «перегреву» рынка жилья – дешевая ликвидность от государственных банков потекла в ипотечные кредиты и девелопмент. Сейчас этот «перегретый» рынок начинает потихонечку «охлаждаться»: в июне стоимость недвижимости в 70 крупнейших г.г. Поднебесной показала, впервые с фев. 2009-го, помесячное снижение -0,1% к маю 2010г., а объем сделок резко упал еще в мае. Т.к. именно строительный сектор в основном предъявляет спрос на металлы (более 50% стали идет на нужды строительства, но большую долю поглощает также прокладка железных дорог и трубопровода), импорт железной руды в Китай в июне упал по отношению к маю на 9%, а меди и алюминия – более чем на 20%. Спотовые цены на железную руду в Китае, по данным GaveKal, в наст.вр. составляют около $120 за 1 т., что на 30% ниже пика, достигнутого в апр.

Интересно, что и в случае с металлами и железной рудой Китай, по всей видимости, закупает их значительно больше, чем необходимо для потребления. «Китайская сталелитейная промышленность – яркий пример мисаллокации ресурсов экономики в избыточные производства, – отмечает главный экономист UBS по развивающимся рынкам Джонатан Андерсон. – Большинство сталелитейных предприятий, вроде гиганта Baosteel, находятся в государственной собственности и либо вообще не платят дивидендов акционерам, либо платят очень мало, а практически вся прибыль автоматически реинвестируется в создание новых производственных мощностей. Это неустойчивый процесс, не учитывающий конечного спроса на сталь, и он не может продолжаться бесконечно». Спрос на сталь ранее поддерживался растущим и в последние два года «перегревающимся» из-за резкого всплеска кредитования строительным сектором. Сейчас же эта избыточность может стать более очевидной. Тем не менее даже при былом уровне спроса Китай не потреблял всю железную руду – только по официальным данным, ее скопилось на складах более 75 млн.т. (два месячных объема импорта).

Валютный фактор

Ненасытный спрос на сырье (как на энергию, так и на металлы) может, помимо прочего, объясняться и тонкостями валютной политики Поднебесной. США и Европа уже несколько лет обвиняют Китай в заниженном курсе юаня, свидетельством чему является огромный профицит внешней торговли Пекина. В условиях свободного курса юаня торговый профицит сократился бы за счет ревальвации юаня к долл., но поскольку Китай пока не торопится отпускать курс, в торговле образуется профицит, на который КНР вынуждена скупать номинированные в основном в долларах и евро иностранные ценные бумаги (пополняя тем самым свои валютные резервы). США и Европа недовольны этим, т.к. дешевый юань делает китайскую продукцию более конкурентоспособной на мировом рынке, являясь фактически скрытой формой субсидии китайским производителям. А Китай занимает прямо противоположную позицию, ведь более дорогой юань может снизить столь важную для экономики страны конкурентоспособность китайских экспортеров. Т.к. самым очевидным индикатором заниженности курса юаня является профицит торгового баланса, то почему бы не снизить его за счет форсированного импорта сырья, которое можно использовать потом? «Заниженный курс юаня предоставляет китайским властям два варианта действий – либо пустить профицит торгового баланса на скупку иностранных долговых обязательств, в основном это американские казначейские обязательства (Treasuries), либо искусственно сократить этот профицит за счет скупки гор железной руды, меди и океанов нефти, которые могут быть использованы когда-нибудь в будущем, – объясняет экономист Societe Generale Альберт Эдвардс.- В последнем случае Китай может указать на сокращение торгового профицита и заявить, что существенная девальвация юаня в таких условиях невозможна. Фактически, Народный банк Китая уже пользуется такими оправданиями. В реальности подобная политика является манипуляцией торговым балансом ради сохранения заниженного курса юаня».

Все это лишний раз подчеркивает, насколько осторожным стоит быть, экстраполируя сегодняшний тренд спроса на сырье со стороны Китая на будущее. Ничто не гарантирует устойчивости этого спроса, по крайней мере, в кратко- и среднесрочной перспективах. Это актуально и для России, экономика которой чрезвычайно зависима от внешнеторговой конъюнктуры и спроса на сырье, прежде всего на нефть. «Возможное сокращение импорта сырья со стороны Китая не должно напрямую негативно повлиять на российско-китайские долгосрочные контракты, – считает Ахмед Абдалла, – однако спотовый рынок может испытать на себе давление более низких цен. В худшем случае Китай может запросить сокращения поставок нефти (так, как это сделала Япония в пред.г.)». Как показывает практика последних лет, на сырьевом рынке следует быть готовым к любым поворотам.

Интервью польским средствам массовой информации, 6 дек. 2010г.

В преддверии официального визита в Польшу Дмитрий Медведев ответил на вопросы, касающиеся развития российско-польских отношений, оценки исторических событий и проблем, отношений России и НАТО, а также модернизации российской экономики, строительства правового государства и гражданского общества в России.

Т.ЛИС (как переведено): Дмитрий Анатольевич, добрый вечер! Приветствую Вас, господин Президент!

О том, как выглядят отношения между Россией и Польшей в последнее время, свидетельствует то, что это уже второй двусторонний российско-польский визит. Подобно тому, как в американо-российских отношениях наступил момент, когда, кажется, нажали кнопку «перезагрузки» и отношения начали улучшаться. По Вашему мнению, как выглядят отношения России и Польши сегодня? И почему было принято решение начать «перезагрузку»?

Д.МЕДВЕДЕВ: Знаете, нам в любом случае нужно было рано или поздно такое решение принимать. У наших отношений, как это неоднократно подчёркивалось и в литературе, и в публицистике, и на политическом уровне, есть своя достаточно сложная история, которая связывает наши народы. И в этой истории были и светлые, и достаточно тяжёлые, трудные страницы. Но в текущей жизни крайне важно выйти из этой довольно давно сформировавшейся исторической парадигмы развития российско-польских отношений, постараться отделить историю, какой бы она ни была, от текущей жизни, иначе мы всегда будем заложниками того, что делали до нас и за что современное поколение политиков (и вообще всех граждан России и Польши) никак не может отвечать. Но в то же время мы не должны забывать уроков истории. Мы должны помнить, что происходило. И каким образом найти гармоничный баланс между тем, чтобы помнить историю, делать определённые выводы из уроков истории и в то же время не превращаться в заложников этой истории – это самое сложное. Наверное, именно поэтому, к сожалению, этот баланс до последнего времени не удавалось найти.

Я очень рад, что за последние месяцы мы приблизились к ситуации, когда мы действительно можем выйти на новый уровень отношений, на новый характер отношений между Россией и Польшей. Я бы не использовал этих терминов, которые уже и так несколько набили оскомину, типа «перезагрузки». Нам не нужно ничего перезагружать. Нам нужно открыть дорогу в будущее, сохраняя при этом всё то лучшее, что связывало наши страны, наши народы, и стараясь давать адекватные оценки самым тяжёлым страницам этой истории. Если мы таким образом поступим, то у российско-польских отношений будет хорошее и светлое будущее. Они будут развиваться по ровной дороге. А мне кажется, что это в интересах наших стран и наших народов.

Т.ЛИС: Господин Президент, мне кажется, что Ваш тезис о том, чтобы в России и Польше мы не были заложниками истории, – это очень важное заявление со стороны России и применительно к отношениям России с Западом, с одной стороны, России с Польшей – с другой стороны, России с Европейским союзом.

Давайте посмотрим на последнюю встречу Россия – НАТО. Ваше заявление по вопросу о сталинских преступлениях было услышано в Польше, как и последнее заявление Думы по поводу катынского преступления. Тем не менее из-за уровня недоверия, который нарастал, миллионы поляков задают себе вопрос: изменения, которые мы видим, это стратегические изменения, это постоянные изменения или это только тактические, сиюминутные изменения?

Что бы Вы могли об этом сказать? Что бы Вы сказали полякам, которые хотят верить в эти позитивные изменения?

Д.МЕДВЕДЕВ: Вы знаете, я готов сказать и полякам, которые хотят верить в позитивные изменения, и всем гражданам нашей страны. Потому что если мы хотим изменений, то это делается не только для поляков, это делается и для российских граждан. Это дорога со встречным движением.

Так вот я хотел бы сказать одно, что мы сегодня можем принять такие решения, которые расчистят завалы прошлого и позволят развивать наши отношения совершенно по-иному. Это в нашей власти и это на самом деле должен быть стратегический выбор, а не тактическое решение для достижения каких-то целей.

Знаете, в чём, на мой взгляд, трудность российско-польских отношений и некоторых отношений нашей страны с другими странами? Что существует целый набор исторических проблем, трагедий. Одна из них (очень страшная трагедия) – это катынская трагедия. Выросло целое поколение людей, которое, может быть, не так много знает об этой трагедии. И я считаю, что наша задача в Российской Федерации рассказать правду об этом. Мне пришлось дать определённые оценки. Могу Вам прямо сказать, значительная часть людей с этими оценками согласна в нашей стране, а кто-то с ними не согласен.

Государственная Дума вчера приняла соответствующее заявление на эту тему, очень важное заявление, на мой взгляд. Всё это отражает изменения в общественном сознании. Но я считаю, что подобные изменения должны происходить не только в России. Для того чтобы нам перевести наши отношения на новый уровень, на партнёрский уровень, на уровень, ориентированный в будущее, на стратегический уровень, изменения должны произойти и в общественном сознании Польши, должен появиться новый взгляд на новую Россию. И только в этом случае позиции общественных слоёв, позиции политиков, позиции других общественных сил удастся сблизить до такой степени, что былые противоречия существенно уменьшатся. И тогда те изменения, которые происходят, действительно будут серьёзными, стратегическими изменениями, а не какой-то конъюнктурой для достижения каких-то целей.

Что же касается моей позиции, то она предельно проста. Для меня нет никакой необходимости рассматривать наши отношения в каком-то конъюнктурном измерении, это не входит в число моих внешнеполитических приоритетов – достижение каких-то результатов для каких-то конъюнктурных целей. И уж точно это не касается Польши. Я считаю, что у нас действительно сложная история. Это первое.

И второе. Я считаю, что мы действительно можем изменить будущее наших отношений при наличии доброй воли и доверия с двух сторон.

Т.ЛИС: В трибунал в Страсбурге попала позиция российского правительства о том, что катынское преступление определено как событие, и написано одновременно, что те, кто его совершили, неизвестны, их имена неизвестны. И я думаю, откуда берётся разница между очень выразительной Вашей позицией и таким заявлением?

Д.МЕДВЕДЕВ: Честно говоря, я даже не очень понимаю, о какой позиции Вы говорите, что это за позиция и кто её выражал. Что касается политических оценок, то они все мною даны. И Вы знаете, о чём я говорил. Говорил и в Российской Федерации. Говорил и в скорбные дни, когда посещал Вашу страну, меня тоже спрашивали журналисты. Совершенно очевидно, кто совершил это преступление и ради чего. И вчера Государственная Дума ещё раз вернулась к этому вопросу. За это преступление отвечает Сталин и его приспешники. И у меня есть соответствующие документы, которые были получены из так называемой «особой папки». Эти документы сейчас присутствуют и в интернете, они общедоступны со всеми резолюциями. Попытки поставить эти документы под сомнение, говорить о том, что их кто-то сфальсифицировал, это просто несерьёзно. Это делается теми, кто пытается обелить природу режима, который создал Сталин в определённый период в нашей стране.

Что же касается формальной позиции, российская сторона никогда не заявляла другую формальную позицию. Поэтому если Вы говорите о каких-то оценках, то нужно просто смотреть на конкретные выступления по конкретным делам. О чём идет речь? О тех, кто принимал политическое решение, или о тех, кто исполнял это решение? Потому что это разные вещи.

Пожалуйста.

Т.ЛИС: Господин Президент, вопрос к Вам как к Президенту и как к человеку. Когда 10 апреля до Вас дошла информация о катастрофе с Президентом Польши, что Вы почувствовали, как Вы отреагировали и как Президент, и как простой человек?

Д.МЕДВЕДЕВ: Я, знаете, наверное, навсегда запомнил эти минуты, потому что, когда мне доложили о том, что случилось (я находился в Петербурге), я просто не мог поверить в то, что это в принципе возможно. Вначале я подумал, что это какая-то ошибка. И потом, когда я уже получил несколько официальных докладов, я понял, что это реальная катастрофа, колоссальная трагедия. И как Президент, и как обычный российский гражданин я, естественно, в этот момент прежде всего чувствовал скорбь по поводу гибели большого количества людей. Это всегда трагедия, когда погибают люди. Но эта трагедия имела ещё и очень сложное, символическое измерение. Самолёт разбился в очень скорбном месте. И конечно, все эти факторы, не буду скрывать, создавали особую, очень тяжёлую атмосферу вокруг этой трагедии.

И наша задача, задача Российской Федерации, была в этот момент в том, чтобы показать нашим польским коллегам, что мы, во-первых, действительно скорбим вместе с ними, со всем польским народом. И, во-вторых, что мы абсолютно открыты для расследования обстоятельств этой трагедии, потому что я понимал, что обязательно появятся те, кто будет выдвигать самые странные, парадоксальные гипотезы. И очень важно сразу же продемонстрировать наше желание разобраться досконально во всём, выяснить все обстоятельства.

Знаете, это был очень тяжёлый день не только для поляков, это само собой разумеется, и уж тем более не только для родственников всех, кто погиб в этой тяжелейшей трагедии, но и для нашей страны, для руководства нашего государства. Это было серьёзное испытание. И не буду скрывать, эти минуты, эти переживания навсегда останутся в моей памяти.

Т.ЛИС: Господин Президент, я думаю, что говорю здесь от имени миллионов поляков: Ваша позиция сочувствия, скорби, как и миллионов россиян, в те дни была увидена, была оценена со всем уважением. И Вы сами говорили о том, что все причины трагедии должны быть выяснены. Кроме того, в Польше были также рассуждения о том, что, может быть, имел место какой-то заговор. И тем, кто такую теорию выдвигают, не нравятся некоторые тенденции, которые происходят в следствии. Например, российские власти отказывают польской стороне в информации о регламентах аэропорта Смоленска. Может быть, не знаю. Это, конечно, мелочь, но она вызывает определённое недоверие.

Д.МЕДВЕДЕВ: Знаете, у меня есть своя позиция по поводу того, как осуществляется сотрудничество по этой трагедии. Я считаю, что это сотрудничество существенным образом продвинуло наши отношения вперёд. Да, оно возникло по абсолютно скорбному поводу, очень тяжёлому поводу. Но тем не менее это сотрудничество позволило продемонстрировать добрые намерения российской стороны.

Я сказал, что, конечно, как только это случилось, я подумал именно о том, что мы должны максимально открыть эту ситуацию, с тем чтобы ни у кого не было сомнений, даже у тех, кто потерял своих близких или, скажем, у тех, кто не особенно симпатизирует России. Она должна быть понятна и прозрачна любому поляку. Поэтому уровень этого сотрудничества, на мой взгляд, всё равно беспрецедентно высок. Это касается и сотрудничества между правоохранительными структурами, между прокуратурами, между нашими авиационными службами, сотрудничества в рамках деятельности Международного авиационного комитета. Несмотря на то что всегда, конечно, есть какие-то технические нюансы, которые стороны могут по-разному интерпретировать, ни одного существенного расхождения у нас не было. Конечно, можно интерпретировать по-разному действия тех или иных структур в тех или иных ситуациях. Ещё раз хотел бы сказать, что все инструкции нашей стороне были даны. Это не означает, что невозможны какие-то мелкие ошибки. Но если они возникают, мы их должны в дружественном ключе стараться разрешать совместно.

Знаете, когда всё это произошло, возвращаясь к этому дню, я помню, что я вернулся уже из Петербурга в Москву и позвонил тогда маршалу Сейма господину Коморовскому, нынешнему Президенту Польши, и сказал, что мы не только скорбим вместе с польским народом, но мы готовы предпринять любые действия по проведению расследования. Естественно, что расследование такого происшествия всегда будет проходить в двух измерениях: одно – российское, потому что это происшествие, эта трагедия случилась на российской земле, и второе – международное, в рамках деятельности Международного авиационного комитета. И то, и другое идёт, по-моему, вполне нормальными темпами.

Выводы Международного авиационного комитета уже есть. Я считаю, что они должны быть абсолютно в полном объёме доведены до всех заинтересованных лиц. Эти выводы должны быть абсолютно публичными, вплоть до нюансов: что когда происходило, записи разговоров экипажа с землёй, с диспетчерами, решения, которые принимались, факторы, которые влияли на принятие решений. Об этом тоже существует очень много версий. Некоторые из них, скажем откровенно, весьма грустные. Я сейчас не буду, естественно, никакие из версий комментировать. Во-первых, я не следователь, а во-вторых, я просто не имею на это права с моральной точки зрения сейчас.

Но мы должны представить всем полякам, и всем, кстати, жителям России, абсолютно полную картину того, что происходило, со всеми выводами, и создать для этого все условия. На мой взгляд, в этом плане российская сторона свою часть дороги прошла. Ни разу не было такой ситуации, прямо Вам скажу, когда мне позвонили бы и сказали: «Вы знаете, мы не знаем, давать что-то польской стороне или нет». Изначально установка была такой, что все материалы должны быть переданы полякам, во-первых, потому что поляки потеряли своего Президента и значительную часть своей элиты, а это просто национальная трагедия. И, во-вторых, если мы хотя бы что-то не дадим, это будет на протяжении десятилетий фактором, который создаёт напряжённость в наших отношениях. Поэтому мы, ещё раз повторяю, на мой взгляд, сделали всё, что нужно.

Т.ЛИС: Господин Президент, встречу в верхах в Лиссабоне, на которой были Вы и господин Президент, и на Западе, и на Востоке отметили как исторический перелом в отношениях между Россией и НАТО, а также между Россией и Западом. Есть ли у Вас чувство, что действительно это была историческая встреча, или, может быть, с перспективой лет окажется, что это не совсем так?

Д.МЕДВЕДЕВ: А это всё в наших руках. Эта встреча может быть исторической, а по своему духу, по атмосфере она была исторической, особенно с учётом того, что мы имели два года назад. Но она может превратиться и во встречу не оправдавшихся надежд.

Мы сумели «перезагрузить» (как принято выражаться, хоть, ещё раз повторяю, этот термин уже немножко поднадоел) отношения между Россией и НАТО. Предварительно мы то же самое сделали в отношениях с Америкой. Но помимо тех общих проблем, которыми мы сейчас занимаемся – Афганистан, борьба с наркотиками, терроризмом, угрозой безопасности мореплавания, то есть пиратством, борьба с распространением оружия массового поражения, – по всем этим направлениям у нас налажено сотрудничество. Но есть темы, которые нас способны ещё в большей степени объединить. Одна из них – это европейская противоракетная оборона.

Я напомню, что было ещё в 2008 году. Была известная идея прежней администрации Соединённых Штатов Америки о размещении противоракет и радаров в Польше и Чехии. Вокруг этой идеи шли очень серьёзные споры. В нашей стране воспринимали эту идею как идею, направленную на ослабление военного потенциала Российской Федерации. Потому что, по мнению наших экспертов, третий позиционный район был создан для того, чтобы отражать соответствующие пуски с российской территории, а не в отношении каких-то иных стран, которые представляют угрозу для НАТО.

Мы свою позицию до натовских структур доводили. В какой-то момент ситуация обострилась до того, что мне пришлось принять неприятное решение о размещении дополнительного количества ракет. Новая администрация отказалась от того решения, которое было, и правильно поступила.

В то же время идея ПРО осталась. Нам было предложено подумать о месте Российской Федерации в системе европейской ПРО, которая создаётся на базе натовских возможностей и прежде всего, конечно, возможностей Соединённых Штатов Америки. Я сказал Президенту Обаме: «Ok, хорошо, мы готовы, но мы бы хотели, чтобы такого рода проект был равноправным, чтобы мы понимали, где место Российской Федерации, чтобы мы понимали, на какие угрозы мы отвечаем совместно, что это за угрозы, чтобы мы понимали свою долю ответственности».

Знаете, я одну вещь сейчас скажу, надеюсь, на меня не обидятся наши друзья и мой американский коллега. Я прямо сказал Президенту Обаме, что то, что мы сейчас закладываем, это вопрос, который будет иметь значение не для меня и не для тебя как политика, а будет иметь значение для того, что будет через 10 лет, когда четырёхэтапная система противоракетной обороны к 20-му году будет окончательно развёрнута. Так вот, она будет или совместной инициативой России и НАТО, которая будет закрывать нас от каких-то потенциальных угроз. Или же, если Россия не найдёт себе всё-таки соответствующего места в этой системе, к 20-му году мы можем прийти к ситуации, когда соответствующий «зонтик» противоракетной обороны будет рассматриваться как фактор, дестабилизирующий ядерное равновесие, снижающий возможности России для того, чтобы ядерный паритет поддерживался до тех пор, пока есть ядерное оружие. И вот это второе может послужить к 20-му году основанием для нового витка гонки вооружений. Нам бы этого очень не хотелось. Именно поэтому я сформулировал соответствующую идею секторальной ответственности отдельных государств в рамках противоракетной обороны в Европе на саммите в Лиссабоне. И я очень жду, что мои партнёры – и Соединённые Штаты Америки, и другие партнёры из стран НАТО – самым внимательным образом изучат идею Российской Федерации.

Т.ЛИС: Господин Президент обратил внимание на изменение в позиции США по вопросу ПРО, оно действительно произошло, но Россия тоже радикально изменила своё отношение к этому. Ещё 10 месяцев тому назад Кремль принял такое решение, в котором НАТО определялась как главная угроза. Откуда произошли вот эти изменения?

Д.МЕДВЕДЕВ: Вы знаете, если говорить о наших оборонных доктринах, то это некорректное цитирование этой доктрины. В нашей оборонной доктрине не говорится о том, что НАТО является главной угрозой. Говорится о другом, что неконтролируемое расширение НАТО может создать условия для дестабилизации международной обстановки. А это, согласитесь, не одно и то же, это совсем разные вещи. Поэтому мы исходим из того, что Россия и НАТО могут иметь нормальные партнёрские добросердечные отношения. Мы уже имеем хорошие отношения по целому ряду направлений. Если мы договоримся по ПРО, это просто будет прорыв в отношениях на будущее. Ещё раз хотел бы сказать, что я на это очень рассчитываю.

Что же касается позиции самой НАТО, то в стратегической концепции, которая была одобрена в Лиссабоне, также говорится о том, что НАТО не угрожает России, это тоже изменение парадигмы наших отношений.

Некоторые события, Вы правы, происходят очень быстро, но это не значит, что мы не должны пользоваться благоприятными изменениями. Если мы чувствуем, что изменения накопились и может произойти скачкообразное улучшение этих отношений, этим грех не воспользоваться, чтобы в 20-м году нам не было стыдно за то, что было сделано некоторое время назад.

Т.ЛИС: Господин Президент, Премьер Путин задекларировал желание создания особой зоны во Владивостоке.

Д.МЕДВЕДЕВ: Не особой зоны. Это неправильный перевод, видимо. Речь идёт об экономическом пространстве от Ванкувера до Владивостока. Да?

Т.ЛИС: Да. И естественно, что это случилось в Берлине, потому что немцы очень хорошо относятся к этому, внимательно. Я задумываюсь над тем, как в контексте этого нового пространства Вы бы видели экономические отношения между Россией и Польшей, с учетом того, что проект «Северный поток» воспринимается скорее как политический проект, чем экономический?

Д.МЕДВЕДЕВ: Я вспоминаю начало 90-х годов. Я тогда был молодой юрист. А в России и в Польше произошли изменения и в общественном устройстве, и в устройстве экономики. В Петербург периодически приезжали польские бизнесмены, как правило, небольшие, которые хотели развивать отношения с Россией. Я просто помню, как я для этих представителей бизнеса по линии Торговой палаты Петербурга читал такие мини-лекции о российском законодательстве, прежде всего гражданском и коммерческом. И тогда мне казалось, что наши экономические отношения будут безоблачными. Но события истекших десятилетий показали, что не всё так просто. И, скажем, если говорить о наших экономических отношениях, то нам есть здесь чем заниматься, даже безотносительно к политике, нормализации общих отношений между двумя государствами, выстраивания их на будущее.

И для того чтобы такие отношения становились полнокровными, серьёзными, очень важны крупные проекты, помимо отношений между средним и малым бизнесом. Это тоже очень важно. Что это за крупные проекты? Это энергетические проекты в том числе.

Знаете, можно, конечно, называть «Северный поток» политическим проектом. Если диверсификация источников энергоснабжения в Европе, гарантированная поставка энергоносителей из России – это политика, то тогда это политический проект. Но я считаю, что это тот случай, когда мы действуем во взаимном интересе. Интерес России заключается в том, чтобы продавать свой газ как можно большему числу потребителей. Интерес Европы, европейских стран заключается в том, чтобы соответствующие энергоносители, газ в том числе, получать, перерабатывать, обогревать дома, запускать новые проекты, предприятия. Здесь нет особой политики в том смысле, что это взаимовыгодная вещь. Но здесь есть политика с учётом того, что это крупный проект, на который требуется политическое согласие целого ряда государств. Недаром проект газопровода «Северный поток» объявлен трансъевропейским, особым, приоритетным проектом. И я в своих отношениях с европейскими лидерами исхожу именно из этого.

Наша задача, задача Российской Федерации, заключается в том, чтобы при помощи этого проекта создать новую экономическую ситуацию для отношений между нашими странами, для отношений между Россией и Евросоюзом. Я напомню, Евросоюз – наш крупнейший партнёр. У нас торговый оборот, который превышает 200 с лишним миллиардов евро в год. И он будет расти, у меня никаких сомнений нет. Мы очень важные партнёры. Но наше партнёрство строится на целом ряде проектов. Поэтому, знаете, когда иногда «Северный поток» или «Южный поток» пытаются представить как попытку Москвы «подсадить» Европу на соответствующую энергетическую иглу из России, это выглядит как нечестное и, может быть, абсолютно неоправданное манипулирование. Это взаимовыгодные и абсолютно, на мой взгляд, деполитизированные в конечном счёте вещи.

Т.ЛИС: Ваше президентство в России, в Европе и в Польше рассматривается также как очень серьёзное стремление к модернизации. Эта модернизация может быть реальной, если в России будут последовательно строить правовое государство, будут уважать гражданские свободы. Что, по Вашему мнению, в строительстве гражданского общества в России является самым важным, что является абсолютно нужным?

Д.МЕДВЕДЕВ: Я глубоко убеждён в том, что демократия самым тесным образом связана с состоянием экономики. И для того чтобы Россия имела современную демократию, а мы только создаём основы демократического устройства в нашей стране, мне неоднократно об этом приходилось говорить, мы должны иметь современную, сильную, модернизированную экономику, основанную не только на нефти и газе, хотя это очень важные составляющие нашего экономического благосостояния. Наша экономика должна быть основана на инновациях, на новых технологиях. Благо для этого есть все условия – есть способности, есть желание этим заниматься.

В то же время для создания современной экономики нужно, чтобы в нашей стране было современное политическое устройство, в котором обеспечиваются, в котором гарантируются основные права и свободы. Поэтому процесс создания современной экономики, эффективной экономики, и процесс создания эффективного государства, основанного на власти закона, – это сопряжённые процессы.

Я только что сказал, что демократия невозможна в бедном государстве, я абсолютно в этом уверен. Но и создание современной развитой экономики невозможно в условиях диктатуры, что бы иногда ни говорили на эту тему. Я иногда слышу, раздаются голоса о том, что «вы лучше ничего не трогайте, ничего не делайте, нужно полностью изменить экономическую ситуацию, а после этого совершенствовать политические институты, заниматься обеспечением свобод». Это неправильно. Мы не можем реформировать экономику, не делая изменений в политическом устройстве. Может быть, для кого-то это и возможный путь, но только не для России. Почему? Потому что значительная часть наших людей идентифицирует себя с Европой, с ценностями, которые пришли к нам из Европы, – и религиозными, и моральными, и государственно-политическими. И поэтому оба эти направления – создание современного развитого экономического устройства и создание развитой политической системы – должны быть синхронизированы. Как это сделать – это отдельная и очень непростая задача. Именно этим мы сейчас и занимаемся.

Т.ЛИС: Господин Президент, трудный вопрос, который я должен задать. Где находится Россия на пути строительства правового государства? Вопрос возбуждает мысли. Нельзя говорить только об экономических преступлениях.

Какова Ваша позиция в вопросах, можно ли заниматься только преступлениями криминального характера или также преступлениями экономического характера, одновременно развивать экономику и бороться с преступлениями экономического характера? Каково Ваше мнение на этот счёт?

Д.МЕДВЕДЕВ: Не очень хороший перевод. Я приблизительно смысл уловил, постараюсь ответить на Ваш вопрос.

Где мы сейчас находимся в смысле строительства правового государства? У меня нет никаких иллюзий. Мы находимся где-то в одном из начальных этапов этого строительства. Но надо признаться, что не мы одни строим современное государство, правовое государство с известными сложностями.

Я уже многократно объяснял, в чём вижу основные сложности создания правового государства в нашей стране. И дело не только в экономических или политических реалиях сегодняшнего дня, но и в нашей истории, в так называемом правовом нигилизме, который в значительной мере был присущ нашему государству и 100, и 200 лет назад. Это правда. Отсутствие демократических традиций.

Демократии не создаются за 10 лет. В нашей стране никогда не было демократии до 1991 года, когда возникло современное Российское государство. Подчёркиваю, никогда – ни при царе-батюшке, ни в советский период, ни в какой-либо другой. Это процесс трудный.

Хочу сказать прямо, в небольших государствах по размеру и по территории он проще. По разным причинам. В таком государстве, как Россия, этот процесс гораздо сложнее. Поэтому у меня нет иллюзий, нам ещё предстоит пройти довольно значительный путь. Но это не значит, что мы ничего не делали последние 20 лет и особенно последние 10 лет. Я считаю, что мы очень существенно укрепили и нашу государственную систему, и нашу правовую систему. Я иногда слышу: «Вы очень сильно перекачали государство, оно стало очень жёстким, громоздким, оно всем руководит». Может быть, это и так частично, я даже спорить с этим не буду. Но, с другой стороны, для того чтобы право имело верховенство, оно должно опираться на государство.

Как действует система права? Я уже об этом рассуждаю как юрист. Система права действует через государственные институты. А если эти государственные институты развалены, а у нас такая ситуация была в 90-е годы, то никакого верховенства права быть не может. Когда слабое государство, не может быть сильным право. Это нужно запомнить особенно в условиях гигантской страны, такой, как Российская Федерация.

Теперь по поводу преступлений. Преступления бывают разные и у нас, и в других странах, в Евросоюзе, в Польше. Есть преступления, мотивированные не только экономическими причинами, есть преступления, которые объясняются не экономикой, есть политические причины совершения преступлений или, как принято говорить, преступления экстремистского порядка. Некоторые преступления совершаются не под влиянием корыстных мотивов, а совершаются для того, чтобы достичь определённых политических целей. Но, по-моему, с этим никто и не спорит. Попытки представить, допустим, все преступления как сугубо экономические или, наоборот, как сугубо политические очень плохо заканчиваются.

Я напомню, что как раз в сталинские времена любое экономическое преступление, а значительная часть из них была просто выдумана, высосана из пальца, что называется, объявлялось политическим, объявлялось посягательством на советский общественный строй. Кстати, подобная ситуация была и в Польше в определённый период. Любая взятка, любая другая преступная деятельность, любое хищение рассматривалось как политическое преступление. Так не должно быть, но нужно смотреть и на другие преступные посягательства.

Знаете, у нас много проблем, и они всем известны. У нас на Кавказе довольно сложная обстановка, там совершаются не только экономические правонарушения, там происходят посягательства на жизнь и здоровье людей, причём не по бытовым причинам, а в силу определённых экстремистских убеждений, когда жизнь и здоровье людей приносятся в жертву определённым религиозным или псевдорелигиозным политическим представлениям. Этого не замечать нельзя. Я просто хотел бы, чтобы применительно к этой ситуации у нас тоже бы использовались равные критерии и в Российской Федерации, и у наших польских друзей, и на пространстве Евросоюза.

Хорошо, что нас в последнее время стали лучше слышать, ведь, чего там обманывать друг друга, ещё лет восемь назад нам говорили: «Нет, что вы, у вас на Кавказе – это повстанцы, это партизаны, они борются за независимость». А потом уже, после 11 сентября и некоторых других событий, наши партнёры и в Соединённых Штатах Америки, и в Европе признали: да, это террористы, это люди, которые получают деньги от «Аль-Каиды», от других террористических организаций. Для этого потребовалось пройти определённый путь. Мне кажется, что мы должны друг друга в этом плане научиться слышать, это очень важно и для российско-европейских отношений в целом, и для российско-польских отношений в частности.

Т.ЛИС: Господин Президент, я хотел бы Вас спросить. Я, конечно, не такой оптимист, чтобы быть уверенным, что Вы ответите. Будете ли Вы претендовать на второй президентский срок?

Д.МЕДВЕДЕВ: Я, конечно, Вам отвечу, другого и быть не может. Но я надеюсь, Вы не такой оптимист, что ожидаете услышать, что я собираюсь сегодня объявить о том, что выставляю свою кандидатуру, потому что у нас нет избирательного процесса.

Я уже говорил об этом: если ситуация в нашей стране будет нормальной и стабильной, если я буду иметь соответствующую поддержку от населения, я этого не исключаю. Но даже по так называемым суеверным соображениям, о которых иногда говорят, не говоря уже о соображениях политической практики, заранее об этом не объявляют. Такие вещи делаются в тот момент, когда это необходимо сделать. У меня есть другие коллеги, которые тоже могут участвовать в этом политическом процессе. Поэтому я считаю, самое главное всегда – это сохранить преемственность власти и преемственность курса. Но для себя я такой работы, естественно, не исключаю – это нормально для любого политика.

И в свою очередь я хотел бы ещё одну вещь сказать. Я с нетерпением жду своего визита в Польшу – это долгожданный визит. Во-первых, потому что Президент России очень давно не был в Польше. Во-вторых, в наших отношениях произошло много нового. Были трудные события, была трагедия под Смоленском. В то же время были положительные моменты. И вот эта беспрецедентная активность наших консультаций, открытость в общении, оценки, которые были сделаны, – всё это, мне кажется, создаёт неплохой фон для того, чтобы этот визит был успешным.

Я рассчитываю, что и мой коллега, Президент Коморовский, исходит из этого. У нас с ним установились неплохие и весьма конструктивные отношения, мы неоднократно общались, обсуждали разные темы. Так что мне бы хотелось, чтобы в ходе моего визита произошёл переход этих количественных, небольших, но важных изменений в российско-польских отношениях в качественные изменения. Во всяком случае, со своей стороны я предприму для этого всё необходимое.

Спасибо.

Т.ЛИС: Господин Президент, большое спасибо за разговор, большое спасибо, что Вы ответили на трудные вопросы и большое спасибо, что Вы нашли для нас время.

Российско-Польский форум общественности, 6 дек. 2010г.

Дмитрий Медведев и Бронислав Коморовский приняли участие в церемонии открытия форума.

В своём выступлении Президент России отметил, что над отношениями России и Польши долгое время довлело прошлое, и в настоящий момент их дух меняется. Основная задача в настоящее время – довести эту работу до конца, чтобы у двух стран, у двух народов не осталось взаимного недоверия и сомнений, подчеркнул Дмитрий Медведев. Именно на это и направлена работа форума, который открывается сегодня.

В рамках форума Дмитрий Медведев вручил Анджею Вайде орден Дружбы. Польский кинорежиссёр удостоен награды за большой вклад в развитие российско-польских отношений в области культуры. Указ о награждении Анджея Вайды орденом Дружбы Президент России подписал 10 августа 2010 года.

Б.КОМОРОВСКИЙ(как переведено): Уважаемый господин Президент! Уважаемые господа!

Кажется, это уже пятый форум гражданского польско-российского диалога.

Я глубоко убеждён, что мы здесь сегодня собрались в кругу людей, одинаково озабоченных состоянием польско-российских отношений и глубоко заинтересованных в том, чтобы польско-российский диалог был хорошим путём к сотрудничеству и, дай Бог, также и к примирению.

Уверен, что это хорошая идея – искать то, что нас объединяет, поднявшись над тем, что нас разделяло в прошлом. И этот хороший диалог, чтобы принести хорошие результаты, должен основываться не только на диалоге государства с государством, не только на деловых интересах, на бизнесе и других формах сотрудничества, но должен также опираться на общественном диалоге. Он должен содержать то, что является сутью изменений в нашей части мира. Должен содержать заботу о человеческом измерении польско-российского сотрудничества и человеческом измерении модернизации.

У нас в Польше имеется богатый, и совсем не легкий, опыт в сфере человеческого измерения модернизационных перемен, которые принесли исключительный эффект, если учесть, что это всё состоялось в одном поколении. Мы бы очень хотели, чтобы польско-российский форум гражданского диалога был местом, которое ускоряет и объясняет как смысл хороших перемен в польско-российских отношениях, так и модернизационных перемен в нашей части Европы и у наших российских партнёров.

Поэтому я от всего сердца благодарю за тот диалог, который велся до сих пор и даёт хорошие плоды. Об этом мало говорят, но к огромному успеху поколения людей «Солидарности» в Польше в преодолении стереотипов, в преодолении трудной истории в отношениях с нашим западным соседом, мы – может быть, с меньшим триумфом, – но может добавить очень положительные изменения в отношениях с нашим восточным соседом.

Потому что если сравнивать с результатами исследований общественного мнения десятилетней и двадцатилетней давности, касающихся уровня доверия, уровня недоверия, то сейчас мы можем гордиться, радоваться и видеть в этом залог лучшего и более счастливого будущего. Ведь исследования общественного мнения показывают не только то, о чем говорил сегодня Президент Медведев: что польское общественное мнение хочет разблокировать отношения между государствами и связывает надежды с визитом господина Президента Медведева. Но можно увидеть также то, что чем дальше от трудного периода, от момента перелома общественного устройства, который мы оцениваем как выражение счастья и блага для Польши, чем дальше от того трудного периода расставания с прежней системой, тем увереннее мы сегодня может говорить о том, что польское общественное мнение однозначно показывает, что мы всё больше друг друга ценим, больше любим и больше хотим сотрудничать.

Поэтому я хотел бы здесь поблагодарить тех, кто в рамках форума работал над сближением Польши и России, сближением граждан Польши и России, над ограничением роли стереотипов, над установлением нового способа мышления друг о друге. А также тех, кто смог говорить о трудных и разделяющих нас вопросах так, чтобы они не разделяли нас в будущем.

Хотел бы также поблагодарить Президента Медведева, так как считаю, что это человек, это политик, который делает ставку на то, что может объединять польский и российский народы; делает ставку на модернизацию России, в том числе и в человеческом измерении. Мы очень на это рассчитываем, потому что наш польский опыт подсказывает нам, что модернизация, если мы понимаем ее как модернизацию комплексную, содержит в себе и стремление к гражданскому правовому государству, и стремление к свободному рынку, и стремление к нормальному существованию в рамках демократических механизмов.

Выражая благодарность Президенту, я также выражаю свою личную глубокую удовлетворенность тем, что мы сегодня вместе можем принять участие в открытии Пятого форума общественного диалога Польши и России. Благодарю.

Д.МЕДВЕДЕВ: Уважаемый господин Президент! Господин Занусси! Господин Драчевский! Уважаемые дамы и господа!

Сегодня большой день в наших отношениях. Он связан не только с тем, что Президент Российской Федерации по прошествии значительного числа лет приехал в Польшу с официальным визитом, хотя само по себе это тоже важно. Он является большим, потому что меняется дух наших отношений, над которыми очень долгое время довлело прошлое. Это не значит, что прошлое исчезло в мгновение ока, это не значит, что не осталось никаких вопросов. Мне представляется, важным является другое – то, что мы снова начинаем слушать друг друга, то, что мы готовы к тому, чтобы обсуждать самые трудные, самые мрачные, самые тяжелые страницы нашей совместной истории. Ведь проблема заключается зачастую не в том, чтобы не помнить правды, а в том, чтобы сказать эту правду и готовым быть принять эту правду.

Наши страны очень сильно пострадали в двадцатом веке: и от войн, которые сотрясали Европу в этом столетии, прежде всего, конечно, Второй мировой войны, и от тоталитарных режимов, которые отдали на заклание огромное количество своих граждан. Поэтому наша святая обязанность – довести эту работу до конца так, чтобы между странами, между государствами, самое главное – между народами, не осталось поводов для взаимного недоверия и сомнений. И именно на это, на мой взгляд, и направлена работа Российско-польского форума общественности.

Знаете, зачастую политикам, государственным деятелям, если отринуть амбиции, гораздо проще договориться в случае, когда значительная часть пути пройдена уже гражданскими обществами. Потому что именно от гражданских обществ, от общественности исходит сигнал или «заказ» на то, чтобы государства дружили, чтобы люди слышали друг друга, чтобы они помнили историю и в то же время, чтобы они смотрели в будущее, а не находились в плену каких-то стереотипов. Вот именно такую страницу или, наверное, даже главу, как говорит господин Президент, нам и нужно открыть в наших отношениях.

Ещё раз подчеркиваю: не закрывая глаза на прошлое, не отказываясь от прошлого, но называя абсолютно чётко, что происходило, по каким причинам и к чему это привело. Только так можно выстроить честные, партнерские отношения, а, стало быть, выстроить взаимовыгодные отношения.

Наши страны умеют торговать друг с другом. В этом плане у нас более или менее всё в порядке. Несмотря на деградацию политических отношений, за последние годы у нас в целом было все неплохо. У нас многомиллиардный товарный оборот, у нас есть инвестиции, может быть, не великие, но, тем не менее, инвестиции. Но в области политических контактов всё было гораздо сложнее.

И я очень рассчитываю на то, что и нынешний визит российской делегации, и тот Форум, который открывается, послужат очень важным фактором интенсификации наших отношений во всех смыслах этого слова.

Действительно, наши страны прошли через трудную полосу, в то же время наши страны ещё находятся в относительно начальном пути преобразования своих экономик и общества. Мы только несколько десятилетий как начали строить рыночную экономику, создавать основы для полноценного, выгодного товарообмена, строить собственные демократии, развивать свои политические системы. В этом плане нам ещё есть, чем заниматься – и в Российской Федерации, и в Польше, и именно поэтому та самая модернизация, о которой мы сегодня говорили с господином Президентом, и те соглашения о модернизации, которые мы подписываем со многими странами Евросоюза, в том числе с Польшей, направлены на то, чтобы качественно сотрудничать, заниматься взаимопомощью, создавать высокотехнологичное, современное, свободное общество – общество, над которым не довлеют призраки прошлого, но в то же время общество, открытое к доверию и к дружеским тесным отношениям между людьми. Я надеюсь, что именно этому и будет посвящен ваш Форум. Уверен, что на том фоне, который мы постарались создать в меру своих скромных сил с господином Президентом, этот Форум пройдёт, может быть, несколько успешнее, чем это было до того.

И у меня есть ещё одна очень приятная миссия. Мне бы хотелось исполнить свой долг и вручить государственную награду великому кинорежиссёру Анджею Вайде за колоссальный, на мой взгляд, вклад в развитие не только польского, а мирового кинематографа. И мне кажется, в этом тоже определенный символ и нашей близости, и очень сложных страниц, которые существуют между Россией и Польшей. Я хотел бы сказать господину Вайде, что Ваше творчество очень ценят и любят в нашей стране, и, я уверен, что это творчество, которое в значительной мере основывается на событиях Второй мировой войны, и дальше будет побуждать лучшие умы в наших странах для того, чтобы наши страны, а, стало быть, наши люди дружили; для того, чтобы мир развивался; для того, чтобы мы могли находить в себе силы общаться открыто, с сердечностью, не закрывая глаза на трудности прошлого, но будучи открытыми к будущему.

Я хотел бы пожелать Вам, господин Вайда, здоровья и хотел бы надеяться на то, что всё, что было создано за последние десятилетия Вами, навсегда останется в копилке мировой культуры.

Я ещё раз приветствую всех здесь собравшихся и искренне желаю всем больших-больших успехов и давайте поприветствуем награжденного.

А.ВАЙДА (как переведено): Уважаемый господин Президент!

Принимая из Ваших рук, из рук Президента Российской Федерации эту награду, я выражаю глубокую благодарность, верю, что с Вашей стороны это не только жест политика, но и Ваше решение выяснить до конца Катынское преступление, и что это выражает чувства и взгляды людей сегодняшней России. Вы – первый Президент России, который принял решение о том, чтобы рассекретить все документы Катыни и отдать должное жертвам тех преступлений. У россиян была возможность весной этого года смотреть по общественному телевидению наш фильм «Катынь». Я говорю «наш», потому что здесь сидят артисты. Я очень рад, что вы, дорогие артисты, со мной, здесь, вместе. Наш фильм «Катынь» показали. Раньше это было дано лишь небольшим группам зрителей в Москве. После окончания фильма молодая женщина обратилась в зал с призывом, чтобы люди встали и минутой молчания почтили память польских офицеров, убитых в Катыни, в том числе, и почтили моего отца – капитана Якуба Вайду. Этот жест дал мне надежду, что это не единственный голос в сегодняшней России, что он не только один. Я вижу в том, что я получил орден Дружбы из рук Президента России, подтверждение жеста той молодой женщины, гражданки современной России. Это жест, который указывает нам путь к примирению над нашими трудными и, часто, трагическими годами прошлого.

Благодарю.

Документы, подписанные по итогам российско-польских переговоров, 6 дек. 2010г.

Декларация о сотрудничестве в целях модернизации экономики между Министерством экономического развития Российской Федерации и Министром экономики Республики Польша

Соглашение между Правительством Российской Федерации и Правительством Республики Польша о сотрудничестве в борьбе с загрязнением Балтийского моря, включая Калининградский (Вислинский) залив, нефтью и другими вредными веществами

Соглашение между Правительством Российской Федерации и Правительством Республики Польша по морскому транспорту

Меморандум о взаимопонимании между Министерством связи и массовых коммуникаций Российской Федерации и Министерством инфраструктуры Республики Польша о сотрудничестве в области почтовой связи и электросвязи

Протокол о намерениях относительно создания Центра российско-польского диалога и согласия в Российской Федерации и Центра польско-российского диалога и согласия в Республике Польша

Меморандум о сотрудничестве между Генеральной прокуратурой Российской Федерации и Генеральной прокуратурой Республики Польша

Декларация об интенсификации сотрудничества и молодёжных обменов между Российской Федерацией и Республикой Польша.

Выступление на встрече с Премьер-министром Польши Дональдом Туском, 6 дек. 2010г.

Д.МЕДВЕДЕВ: Господин Премьер-министр!

Я очень рад нашей новой встрече. Этот год получился очень насыщенным в наших отношениях. И, несмотря на то что начался он очень трагически, тем не менее за последнее время нам удалось существенно продвинуться вперёд в развитии российско-польского диалога.

Я очень доволен тем, что сейчас, в начале декабря, проходит официальный визит Президента России в Польшу. Долгожданный визит, которого не было много лет. Я надеюсь, что в результате официальной части визита, неофициальных контактов, наших переговоров с Президентом, с Председателем Правительства, других моих контактов нам удастся существенным образом интенсифицировать наши отношения; вывести их на принципиально новый уровень, открыто и без каких-либо уловок рассмотреть самые сложные вопросы нашей истории.

Хотел бы Вам сказать, что Россия к этому готова. Вы знаете, за последнее время мною были предприняты достаточно серьёзные шаги, направленные на то, чтобы тот груз прошлого, который довлеет над нашими отношениями, включая катынскую трагедию, навсегда остался достоянием прошлого и не отягощал отношения наших народов в нынешней жизни, современной жизни.

Есть целый ряд экономических проектов, на которые, мне кажется, нам нужно обратить внимание. Это прежде всего ответственность правительств. Я готов обсудить и эти вопросы. У нас сегодня состоялось подписание целого ряда важных документов. Мы договорились интенсифицировать гуманитарные связи, заниматься молодёжными обменами. В общем, по всем этим вопросам значительная часть работы явно будет относиться к компетенции правительств. Так что сегодня, мне кажется, мы задали определённый тренд развития, и это очень важно.

Ещё раз хотел бы сказать, что очень рад Вас видеть.