Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Паства Русской православной церкви Московского патриархата по всему миру составляет около 180 миллионов человек, сообщил патриарх Московский и всея Руси Кирилл.

Патриарх 26 октября прибыл с визитом в Румынию, приняв участие в торжествах по случаю 10-летия интронизации патриарха Румынского Даниила и передав верующим этой страны ковчег с частицей мощей Серафима Саровского — одного из самых известных православных святых. В субботу патриарх участвует на торжественном заседании священного синода Румынской церкви, посвященном Году памяти защитников Православия при богоборческом строе в Румынии. Участниками мероприятия стали также главы и представители православных церквей Болгарии, Грузии, Чехии, Словакии, Албании и Сербии.

"Общее число членов Московского патриархата, проживающих как в России, так и за ее пределами, составляет около 180 миллионов человек", — сказал патриарх на торжественном заседании священного синода Румынской православной церкви.

Предстоятель Русской церкви привел данные статистики, согласно которым "около 75 процентов россиян считают себя православными". Кроме того, сейчас в РПЦ около 36 тысяч приходов и одна тысяча монастырей. Сегодня у РПЦ 56 духовных академий и семинарий, не считая других учебных заведений.

Эти данные патриарх Кирилл привел, говоря о возрождении Церкви, которое произошло после десятилетий преследований со стороны советской власти. Например, в 1988 году, отметил патриарх, у РПЦ было только шесть тысяч храмов и 21 монастырь.

"В 1988 году у нас было три духовных семинарии и две духовных академии", — отметил патриарх Кирилл.

"Происходящее ныне является именно чудом, поскольку во внешних обстоятельствах существования Русской православной церкви в советские годы невозможно усмотреть оснований для столь стремительного возрождения", — добавил он.

Юрисдикция РПЦ МП, согласно ее уставу, простирается на следующие страны: Россию, Украину, Белоруссию, Молдавию, Азербайджан, Казахстан, Киргизию, Латвию, Литву, Таджикистан, Туркмению, Узбекистан и Эстонию. Кроме того, в состав канонической территории РПЦ входят Китай, Япония и Монголия, а также расположенные в ряде стран мира приходы "добровольно входящих в нее (РПЦ) православных".

Гонения на Церковь во времена СССР имеет значение и для современного поколения служителей, и для тех, кто придет им на смену, заявил Патриарх Московский и всея Руси Кирилл.

Патриарх 26 октября прибыл с визитом в Румынию, приняв участие в торжествах по случаю 10-летия интронизации патриарха Румынского Даниила и передав верующим этой страны ковчег с частицей мощей Серафима Саровского — одного из самых известных православных святых. В субботу патриарх участвует на торжественном заседании священного синода Румынской церкви, посвященном Году памяти защитников Православия при богоборческом строе в Румынии. Участниками мероприятия стали также главы и представители православных церквей Болгарии, Грузии, Чехии, Словакии, Албании и Сербии.

"Как и ряду ныне здравствующих православных иерархов моего поколения, Господь судил мне быть непосредственным участником и свидетелем событий той эпохи. Опыт существования Церкви в те годы является частью моего личного духовного опыта. Свидетельствую, что усвоение этого опыта имеет значение также и для современного поколения служителей Церкви, равно как и для тех, кто в дальнейшем придет нам на смену", — обратился патриарх к присутствующим на заседании синода Румынской церкви.

"В моем личном архиве сохранился номер газеты "Безбожник", официального органа "'Центрального совета Союза безбожников СССР, от 19 мая 12 года (имеется в виду 1929 год: новая эра отсчитывалась от октябрьской революции). Статья на первой полосе называется "Дети машиниста Гундяева". В ней говорится: "В школе они ведут себя грубо. Рассказывают другим о жизни святых. Убегают с уроков обществоведения. Пробовали спрашивать — почему? Отвечают: "Мы знаем, власть скоро переменится". Статья заканчивается такими словами: "Нужно задуматься над тем, стоит ли учить таких в советской школе, а заодно профсоюзу проверить, что собой представляет машинист Гундяев". И подпись автора статьи: "Рабкор" (рабочий корреспондент)", — рассказал патриарх Кирилл.

"Речь в статье идет о моем деде Василии Гундяеве, который в 1920-е годы работал на железной дороге, воспитывал семью. К тому времени, когда появилась статья, его уже "проверили": в мае 1929 года он был этапирован в Соловецкий лагерь. Последовали долгие годы заключений и ссылок. Несмотря на тяжелейшие условия, в которых содержали заключенных, дед выжил и в год смерти Сталина (1953 год), на 71-м году жизни, стал священником. К тому времени священником уже был и мой отец, один из тех самых детей, о которых упоминалось в статье из газеты "Безбожник". Он тоже прошел через сталинские лагеря в 1930-х годах, но и ему удалось выжить", — добавил предстоятель Русской православной церкви.

По его словам, советская власть поставила задачей повсеместное преодоление неграмотности, "однако вместе с обязательным средним образованием подрастающему поколению советских граждан со школьной скамьи стала навязываться вражда к религии и нетерпимость к верующим". Дети наиболее проникшихся атеизмом родителей вступали в ряды специальных детских организаций "юных безбожников", а тех детей, которые не поддавались атеистической пропаганде, "клеймили позором на первых полосах газет", — сказал он.

По словам патриарха, в 30-е годы XX века счет жертв репрессий среди духовенства "шел на десятки тысяч, а среди верующих — на миллионы". Он привел данные НКВД, согласно которым только за 1937 год было арестовано 33 382 "служителя культа", в 1938 году за "церковно-сектантскую контрреволюцию" — 13 438 человек. В 1937 году "от общего числа приговоров 44% были расстрельными", а в 1938 году "доля расстрельных приговоров выросла до 59%".

Жизнь женщин и мужчин в Европе: штрихи к портрету

Заметки на полях новейших социологических исследований

В европейских семьях взрослые дети, встав на крыло, покидают отчий дом и начинают жить отдельно от родителей: сыновья уходят в среднем в 27 лет, дочери — в 25. Это данные Евростата, представленные наряду с другими интересными фактами в только что вышедшем сборнике «Жизнь женщин и мужчин в Европе — статистический портрет».

Раньше всех в Евросоюзе отправляются в самостоятельное плавание молодые шведы и датчане: их средний возраст составляет 20–21 год. В Германии, Франции, Нидерландах, Эстонии повзрослевшие чада тоже не засиживаются дома: девушки пакуют чемоданы в 23 года, парни — чуть позже, в 24–25. В отличие от Северной и Западной Европы, иные традиции в странах южнее и восточнее. На Мальте, в Италии, Словакии, Болгарии, Греции, Испании, Португалии сыновья, если и отделяются, то в 30–33 года. А многие вообще подолгу не покидают своих стариков. В этих государствах от трети до половины взрослых детей в возрасте 25–34 года проживают совместно с родителями. На юге традиционно любят большие семьи...

Конечно, интересно провести здесь сравнение с нашей страной. Подобной официальной статистики в России нет, но вот результаты исследования, проведенного в прошлом году Аналитическим центром НАФИ. Из тех молодых россиян, кто уехал от родителей, каждый пятый отчалил до своего совершеннолетия (18 лет). Еще 42% опрошенных сделали такой шаг в 18–21. И лишь 20% — после 25 лет. Да, наши юноши и девушки вылетают из родного гнезда существенно раньше, чем в большинстве стран Евросоюза.

А сколько молодых не спешат расставаться со своими родными? Согласно опросу НАФИ, в возрастной группе 18–24 лет с родителями живут более половины (54%), что значительно меньше, чем во всех государствах ЕС, кроме Дании, Швеции, Норвегии, Финляндии. Среди 25—34-летних россиян родителей не покидают 23%. Для сравнения: в 14 странах ЕС таких домоседов в полтора-два раза больше — до 50%. Мобильность молодых россиян заметно выше. И, наконец, среди 35—44-летних наших сограждан каждый седьмой остается в отчем доме. Надо откровенно признать, что многие остаются вынужденно: просто нет денег, чтобы разъехаться.

В целом же прослеживается общая тенденция: молодежь в Европе и в России стремится жить отдельно от старшего поколения, при этом, как правило, не разрывая тесных родственных связей. Принцип «одна семья — одна кухня» все еще работает. А что, это же удобно: можно провести большой период жизни как бы в свободном полете, в свое удовольствие, не обременяя себя домашними хлопотами. Одновременно молодые обретают житейский опыт, занимаются карьерой, созданием материального фундамента. В Швеции мужчины снимаются с места за 15 лет до брака, женщины — за 13. В Дании этот показатель, соответственно, 13 и 11, в Финляндии — 10,6 и 10... В других государствах ЕС отрезок вольной жизни существенно короче, чем у северян. В Испании и Чехии — около 4 лет до брака, в Греции, Венгрии, Португалии — 2–3 года. А в Болгарии, Словакии или Польше молодые сначала находят себе избранника и только потом смотрят, куда бы переехать.

Впрочем, не все так гладко. Вольная жизнь для многих молодых европейцев оказывается непосильным испытанием. Когда финансовые и бытовые трудности загоняют в тупик, им приходится возвращаться домой. В Англии, написала британская «Телеграф», за минувшие полвека поток молодых возвращенцев почти удвоился — с 25 до 46%.

Примечательно, что семейные пары в Евросоюзе создаются не юнцами. Вот данные по 23 странам ЕС за 2015 год: средний возраст при вступлении в первый брачный союз у мужчин составлял от 30 до 36 лет (в целом по России — 27,8), у европейских женщин — от 27 до 33 (в России — 24,6). Россияне здесь связывают себя брачными узами на несколько лет раньше европейцев. Хотя и у нас за последние четверть века возрастная планка при заключении брака поднялась существенно: в 1990-м мужчины завершали холостяцкую жизнь в 23,8 (сегодня — в 27,8), женщины выходили замуж в 21,3 (сейчас — в 24,6). Но, может быть, дальше догонять европейцев не стоит? Будет лучше, по мнению врачей, если возраст молодоженов снизится. Прежде всего — для здоровья будущего ребенка.

Типичная европейская женщина, как утверждает статистика, не спешит с рождением первенца. Сначала поступление на работу (в 23 года), затем карьера... Рождение первенца почти совпадает с ее 29-летием (средние данные по ЕС). В России аналогичный материнский возраст поменьше — по оценкам, 25,5. А ученые считают, что лучший возраст женщины для первых родов — не более 23 лет.

Прибавление в семье, домашние заботы могут поставить крест на карьере женщины. Как найти разумный баланс между интересами работы и семейной жизни? Решение проблемы известно — неполный рабочий день. Такой режим использовала в прошлом году каждая третья работающая женщина в ЕС (и 9% мужчин). Наилучшие условия в этом плане созданы для представительниц прекрасного пола в Нидерландах (неполный рабочий день у 77% женщин), Швейцарии (60%), Австрии (47%) и Германии (46%). А минимально используется подобная практика в Болгарии (2% для женщин и мужчин).

Евростат не скрывает: женщины в ЕС зарабатывают в среднем на 16% меньше, чем мужчины. Причем за средними цифрами скрывается огромный гендерный разрыв в оплате труда в таких странах, как Эстония (26,9%), Чехия (22,5%), Германия (22,0%), Австрия (21,7%), Великобритания (20,8%).

Теперь о безработице. В прошлом году ее уровень в ЕС составлял 8,7% для женщин и 8,4% для мужчин. Большие сложности с трудоустройством выпадают на долю молодых. Оказавшись без дела, они пополняют особую группу, именуемую на Западе NEET (Not in Employment, Education, Training), то есть не работают, не учатся, не проходят переподготовку. Здесь не только безработные, но и те, кто по разным причинам отчаялся найти работу и ушел с рынка труда. Их можно назвать новым потерянным поколением, и это одна из самых острых проблем.

Таких в ЕС, как сообщает Евростат, много: 15,6% среди жителей в возрасте 15–34 года, это около 19 млн человек. А в Италии таких «потерянных» 26%, в Греции — 25,6%, в Болгарии — 22,8%, в Македонии — 32,3%... Масштабное неблагополучие.

Как выглядит аналогичная ситуация в России? «Доля молодежи, относящаяся к категории NEET, в нашей стране примерно на среднеевропейском уровне, — комментирует «Труду» научный сотрудник Центра трудовых исследований Высшей школы экономики, кандидат социологических наук Анна Зудина. — Среди 15—19-летних россиян молодежь-NEET составляет 5,4%, а среди 20—24-летних — уже 16,7% (1,55 млн человек). Это те самые не работающие, не обучающиеся и не проходящие переподготовку. С 1995 года численность неблагополучной группы NEET среди 15—24-летних сократилась с 19 до 12%, то есть в полтора раза. Это позитивная тенденция. Тем не менее проблема требует пристального внимания. Среди причин попадания в неблагополучную группу — несоответствие полученного образования требованиям рынка труда, низкий уровень образования, а также дефицит рабочих мест, прежде всего в сельской местности. Среди так называемых NEET-безработных много молодежи с высшим образованием. По всей видимости, это выпускники некачественных вузов, чьи знания и навыки не находят применения.

Потребление алкоголя в Евросоюзе

Как часто пьют? (указан процент мужчин и женщин, потребляющих спиртное еженедельно; возраст — 18 лет и старше; 2014 год; данные Евростата. Для экономии места таблица сокращена)

Виталий Головачев, обозреватель «Труда»

Патриарх Кирилл передал в дар Румынской православной церкви ковчег с частицей мощей Серафима Саровского — одного из самых почитаемых русских святых.

Патриарх Кирилл в четверг прибыл с визитом в Румынию, где примет участие в торжествах по случаю 10-летия интронизации патриарха Румынского Даниила. Также патриарх выступит перед главами и представителями поместных православных церквей на торжественном заседании, посвященном Году памяти защитников Православия при богоборческом строе в Румынии.

"Откликаясь на просьбу вашего блаженства (патриарха Даниила — ред.), я привез в дар братской Румынской православной церкви частицу мощей великого святого — преподобного Серафима Саровского, которого широко почитают и в России, и в Румынии", — сказал он. Только в "одном сообществе" — единой православной Церкви — в полной мере, по мнению патриарха, могут реализовываться такие ценности, как мир и любовь. Этим ценностями, как отметил он, учил как раз Серафим Саровский.

"А что это означает для нас, живущих в разных странах? Что это означает для нас, кто подвержен влиянию, в том числе, и политических обстоятельств мира сего? А это означает, что мы, принадлежа единой Церкви, и составляем то сообщество, в котором реально может проявлять себя и мир, и любовь. Поверх любых границ и любых человеческих противоречий. И эта великая миротворческая сила Церкви должна актуализироваться в каждую эпоху — и тогда, когда внешние условия благоприятствуют, и когда внешние условия не благоприятствуют тому, чтобы все это реализовывать", — добавил патриарх Кирилл.

Патриарх пожелал крепнуть "узам любви" между Русской и Румынской церквями. Он признался, что передает ковчег с розами с пожеланиями, чтобы "по молитвам преподобного Серафима Саровского" России и Румынии были дарованы мир и благоденствие.

Свое обращение к патриарху Даниилу и православным румынам предстоятель Русской церкви завершил пожеланием многолетия на румынском языке. Собравшиеся на площади перед кафедральным собором Румынской церкви встретили эти слова патриарха аплодисментами.

Война миров

Андрей СТОЛЯРОВ

Опубликовано в журнале: Дружба Народов 2017, 9

Исламский джихад как историческая неизбежность

Столяров Андрей Михайлович — прозаик, автор многочисленных статей по аналитике современности и книги по философской аналитике «Освобожденный Эдем» (2008). Публикации в «Дружбе народов»: «Новая земля и новое небо» (№ 4, 2014); «Герой нашего времени» (№ 11, 2014); «Дайте миру шанс». Повесть по мотивам реальности (№1, 2015); «Ярче тысячи солнц» (№1, 2016).

Три загадки

Исламский мир грандиозен. В настоящее время, согласно разным оценкам, ислам исповедуют от одной пятой до одной четверти всех людей, проживающих на Земле. Исламские уммы охватывают более 120 стран, в основном в Западной, Южной и Юго-Восточной Азии, а также в Северной Африке. В 35 странах мусульмане составляют большинство населения, а в 28 странах ислам является государственной религией1 . Это Афганистан, Египет, Ирак, Иран, Кувейт, Марокко, Пакис-тан, Саудовская Аравия и другие.

Исламскому миру, его возникновению и развитию, его религии и культуре, его политике и экономике посвящено множество серьезных исследований. Исламский мир изучают ныне целые институты и научные центры. Интернет почти на любой запрос по исламу откликается сотнями тысяч страниц.

И все же в истории Исламского мира есть три загадки, которые превратили его в величайшую тайну.

Перечислим их в хронологическом порядке.

Загадка первая. Как довольно бедные и отсталые аравийские племена, прозябавшие в оцепенении, в отличие от Европы, почти тысячу лет, сумели буквально в одно мгновение — по историческим меркам, конечно, — создать могущественную цивилизацию, породившую несколько громадных империй?

Загадка вторая. Почему стремительно развивавшийся и расширявшийся Исламский мир вдруг на исходе Средних веков остановился, будто наткнувшись на невидимое препятствие, и превратился в конце концов в колониальные территории Запада? И в продолжении этого же вопроса. Почему после освобождения от колониальной зависимости Исламский мир не сумел создать развитых, процветающих государств, хотя такие попытки неоднократно предпринимались?

И третья загадка. Почему в конце XX — начале XXI века Исламский мир, будучи по-прежнему слабым и в военном, и в экономическом отношении, внезапно — в лице своих радикальных организаций — атаковал западную цивилизацию, Европу и США, неизмеримо превосходящую его по технологическому развитию? Почему именно Запад стал сейчас для Мира ислама врагом номер один?

Попробуем ответить на эти непростые вопросы.

Эхо Большого взрыва

Есть в истории ислама дата, которая называется Ночью величия и могущества (Лайлат аль-Кадр). Приходится она на 27-й день месяца рамадана. В эту ночь на скромного жителя города Мекки по имени Мухаммед из арабского племени курайшитов, молившегося в пещере Хира на горе Джабаль ан-Нур, снизошло Откровение. Мухаммед увидел, как край неба внезапно озарился светом, и услышал голос ангела Джибрила2 , приказавший ему: «Читай!» Испуганный, Мухаммад ответил, что он читать не умеет, тогда ангел сильно сжал его и снова приказал: «Читай!» И еще дважды отказывался Мухаммед, и ангел дважды сильно сжимал его. А затем изрек: «Читай во имя Господа твоего, который создает… создает человека из сгустившейся крови; читай… всеблагой Господь твой, который дал познания о письменной трости, дает человеку знание о том, о чем у него не было знания» (96:1-5)3 . Наконец Мухаммад понял, чего от него требуют, и стал повторять за ангелом слова откровения Всевышнего, а ангел теснил его грудь свитком священного Корана. В другой же раз Мухаммед узрел ангела Джибрила, когда шел по дороге; тот сидел на троне между землей и небом. Смятенный Мухаммед вернулся домой и попросил: «Укройте меня, укройте меня!», — а когда его укрыли, услышал голос: «О, закутавшийся в одежду! Встань и поучай, Господа твоего — величай, одежды свои — очищай, мерзости — убегай. Делая добро, не будь корыстолюбив, ради Господа твоего будь терпелив» (74:1-7).

С этого момента, который в европейском летоисчислении приходится на 610 год, началась история Исламского мира, одной из великих цивилизаций, существующих сейчас на Земле.

Откровение снизошло как раз вовремя. Аравия была готова принять единого бога. Арабские племена, молившиеся тогда самым разным богам, уже были знакомы и с иудаизмом, и с христианством, то есть с монотеистическими религиями, которые, правда, оставались для них чужими. Кроме того, именно в этот период появилось множество мудрых ханифов — «благочестивых людей», спонтанных философов, также проповедовавших монотеизм. Они не принимали целиком ни иудаизма, ни христианства, но отвергали сонмы языческих идолов и провозглашали, что бог есть только один.

Однако ислам имел перед ханифизмом несомненное преимущество. Бог ханифов был слишком неопределенным. Это был не столько единый бог, дающий четкие указания как надо жить, сколько смутные, неоформленные мечтания о едином боге. Бог ханифов не имел привязки к конкретной социальной реальности. Напротив, ислам, внезапно открывшийся Мухаммеду, провозглашал, что единый бог — это Аллах, никакого другого бога нет и не может быть, и придавал новой вере четкие мировоззренческие характеристики. Во-первых, подразумевалось, что если бог обратился к арабам, то отныне они представляют собой избранный им народ — народ, несомненно, стоящий выше других народов Земли. Во-вторых, ислам, вопреки племенной иерархии, провозглашал всеобщее равенство, утверждая словами пророка: «О люди! Поистине, ваш Господь один, и ваш праотец один. И нет превосходства у араба над не арабом, и не араба над арабом. Как и нет превосходства белого человека над чёрным, и чёрного над белым! Превосходство одних людей над другими может быть лишь в богобоязненности!»4 Второе, правда, противоречит первому, но это не должно нас смущать. Религия никогда не строится в координатах логики. Религия — это аксиологический кластер, набор равнозначных истин, не сводимых друг к другу. Противоречия между ними преодолеваются верой. «Верую, потому что нелепо», — так сформулировал это Тертуллиан. И наконец ислам провозглашал справедливость: отныне священной обязанностью каждого мусульманина становился закят — налог в пользу бедных, таким образом демпфировалось социальное расслоение.

Это были крупнейшие для своего времени мировоззренческие инновации. Они фактически представляли арабам новый прекрасный мир. Мир, где торжествуют равенство и справедливость. Мир, где всякий искренне верующий обретет вечный рай. Мир, где каждому будет воздано по заслугам его.

Ничего удивительного, что к этому сияющему идеалу сразу же потянулось множество самых разных людей.

Правда, именно из-за принципиальной новизны ислама против него выступили мекканские традиционалисты. Точно так же как шестью веками ранее иудейские традиционалисты в Иерусалиме выступили против нарождающегося христианства. И там, и там речь шла о власти, об утрате влияния прежних жрецов и вождей.

Мухаммеду повезло больше, чем Иисусу Христу. Когда над ним нависла реальная угроза расправы, он вместе с группой своих последователей переселился в оазис Ясриб, позже получивший имя Медина. Здесь и возникло первое исламское государство, которое к моменту смерти Мухаммеда включало в себя практически всю Аравию.

А дальше начинается фантастическая по своим масштабам экспансия. Исламский халифат (существовавший под именами различных династий) захватывает Египет, Сирию, Палестину, всю Северную Африку вплоть до океанского побережья, захватывает Ирак, Иран, большую часть Закавказья, Прикаспийские территории, значительную часть Средней Азии. В 688 году армии Халифата высаживаются на Кипр. В 711 году они через Гибралтарский пролив вторгаются в Западную Европу — под властью ислама оказывается практически вся Испания. Затем «мавры», как именуют их европейцы, громят французскую Аквитанию, берут штурмом города Бордо, Санс, Муассак и направляются к Туру. Остановить их дальнейшее продвижение удается только Карлу Мартеллу в битве при Пуатье.

История, разумеется, знает примеры необычайно быстрых завоеваний, когда гигантские имперские образования возникали буквально из ничего. Такой была империя Александра Македонского, простершаяся от Греции до Индийского океана, или империя монголов, включавшая в себя территории от Дуная до Японского моря. Однако эти империи были созданы гениями полководцев-вождей, и после их смерти такую искусственную державу ждал необратимый распад. Здесь же случай был совершенно иной. Возникла не просто очередная имперская эфемерида, возникла новая мировая цивилизация, организующей силой которой стал ислам.

Можно провести следующую аналогию. Как физическая Вселенная образуется в результате Большого взрыва и стремится к экспансии, к безудержному расширению, пределов которому нет, так и мировые цивилизации, возникшие на основе религий, проходят «стадию взрыва», образуя свои собственные вселенные. Законы мира универсальны — они проявляют себя на каждом онтологическом уровне. Свои вселенные образовали Индия и Китай, свою вселенную сформировало раннее «деятельное» христианство, свою вселенную в начале ХХ века создал социализм — светская религия, также стремившаяся к беспредельной экспансии. Наконец, собственную геополитическую вселенную образовал западный либерализм — тоже своего рода религия, ныне пытающаяся включить в себя все мировое пространство.

Другое дело, что не любая религия, претендующая на всемирный (универсальный) статус, обладает достаточной онтологической энергетикой, чтобы создать самостоятельную цивилизацию. Сколько их кануло в историческое небытие, не оставив после себя почти никаких следов. Ислам такой энергетикой обладал. И если рассматривать данную ситуацию в координатах социальной механики, то это была та же пассионарная энергетика, которая двигала крестоносцами, стремившимися в Иерусалим, протестантами, переплывавшими океан и высаживавшимися на берегах Североамериканского континента, коммунистами (большевиками), сражавшимися на фронтах Гражданской войны. Всеми ими овладевала ослепительная иллюзия — создать Царство Божие на земле, воздвигнуть Град на холме, построить «светлое будущее» (коммунизм), то есть мир, где не будет несчастий, угнетения и нищеты, мир, где, согласно божеским или социальным законам, восторжествуют равенство, братство и справедливость.

Причем, если вернуться к исламу, это была не только физическая экспансия. Не менее интенсивным было в этот период и культурное развитие Исламского мира. Небывалого расцвета достигли исламская наука, искусство, литература, исламская философия, исламская медицина. Европейские «варвары», у которых неграмотными были даже великие короли, с восхищением и нескрываемой завистью взирали на богатый и цивилизованный мусульманский Восток.

Здесь следует пояснить один принципиальный момент. Всякая история, как правило, сильно идеологизирована и предстает перед нами в национальных или цивилизационных форматах. Простой пример. Мы знаем, что основную тяжесть Второй мировой войны несла на себе Россия (тогда — Советский Союз) и поворотными пунктами этой войны были битва под Москвой, Сталинградская битва и битва на Курской дуге. Но если спросить рядового американца, кто выиграл Вторую мировую войну, то он ответит (если вспомнит, конечно, что такая война вообще была), что победила Америка и что главное сражение этой войны произошло у атолла Мидуэй (Гавайский архипелаг), где героический американский флот разгромил японскую военно-морскую эскадру. А если спросить среднего англичанина, кто сокрушил Наполеона, то никаких сомнений у того не будет: сделал это английский герцог Веллингтон в битве при Ватерлоо. Или другой пример. Мы хорошо знаем о жестокостях испанских конкистадоров в Латинской Америке (это британская версия европейской истории), но упускаем из виду, что сами англичане, создавая империю, а также голландцы, бельгийцы, итальянцы, французы действовали в своих колониях ничуть не лучше5 . Или: все, вероятно, знают о блистательной победе английского флота над испанской «Непобедимой Армадой», которая была разгромлена им в пух и прах, но мало кто слышал, что через год англичане послали аналогичную «Армаду» к берегам Испании и испанцы точно так же полностью разгромили ее, после чего в течение 15 лет выигрывали у Англии все сражения на морях.

В России с этим обстоит несколько лучше. В многонациональном Советском Союзе по крайней мере часть «восточной истории» в школах преподавалась. И потому россияне старшего поколения, видимо, помнят великих поэтов Низами, Саади, Фирдоуси, слышали о том, что цифровую запись Европа переняла именно у арабов, что крупнейшую в средневековый период обсерваторию построил хан Улугбек, могут назвать имена Ибн-Синны (Авиценны) и Аверроэса (Ибн Рушда), а кое-кто, вероятно, знает даже Альхазена и Бируни.

Не будем подробно рассказывать о достижениях исламской культуры. Об этом существует множество серьезных исследований. Несомненно одно: на исходе Средних веков культура Исламского мира явно превосходила культуру средневековой Европы. Достаточно вспомнить, что Магеллан, достигший в апреле 1521 года Филиппин, встретил там арабских купцов, которые уже давно освоили этот привлекательный регион. Или еще более интересный факт: подъем итальянских городов в XIV веке, инициировавший европейское Возрождение, был не в последнюю очередь вызван их успешной торговлей с Левантом6 . Добавим, что весомая часть античных книг, посвященных наукам, философии и медицине, книг, которые во многом обеспечили Возрождение, попала в Европу именно из исламских стран. А первый в мире настоящий университет был основан в Тунисе еще в 734 году, тогда как первый европейский университет в Болонье — на триста пятьдесят лет позже.

Правда, насколько можно судить, современные европейцы и американцы, за исключением редких специалистов, об этом слыхом не слыхивали. В их представлении Исламский мир всегда был отсталым и нищим. И потому, вероятно, прав западный автор, сказавший, что «Ислам не просто поделился с Западной Европой многими достижениями своей материальной культуры и техническими открытиями, он не только стимулировал развитие науки и философии в Европе, он подвел Европу к созданию нового представления о самой себе. Поскольку Европа выступала против Ислама, она приуменьшала сарацинское влияние и преувеличивала собственную зависимость от греческого и римского наследия. Зато теперь нам, сегодняшним жителям Западной Европы, которая близится к эпохе единого мира, важно исправить это искажение и признать полностью наш долг арабскому мусульманскому миру»7 .

Расцвет культуры в средневековом Мире ислама был не случайным. Его активировали специфические особенности ислама как «тотальной религии». Подробнее мы скажем об этом несколько позже, а пока лишь заметим, что ислам, по крайней мере в классической форме своей, очень благосклонно воспринимает науку. Процесс познания в исламе рассматривается как своего рода акт реализации веры. Поскольку мир был создал богом во всей его полноте, то и познание мира есть приближение к богу. Первый мусульманин, получивший Нобелевскую премию, данную ему за исследования в области ядерной физики, доктор Абду Салам утверждает, что более 700 аятов Корана, а это почти одна восьмая часть Священной книги, побуждает верующих изучать природу, обращаться к разуму и приобретать знания для научного осмысления жизни. По мнению некоторых историков, современные научные методы впервые разработаны были именно в Мире ислама8 , и, вероятно, не будет преувеличением сказать, что сама наука, в нынешнем значении этого слова, возникла внутри исламской цивилизации.

Интересно, что мнения о науке как о способе разумного богопознания позже придерживался и Исаак Ньютон. Он тоже считал, что поскольку мир создан Богом, то изучение параметров этого мира есть вид религиозной деятельности.

Что это — эхо исламской гносеологии, приблизительно через 400 лет докатившееся до Великобритании? Или единство законов развития открыло выдающемуся английскому физику аналогичный сюжет?

В общем, в разгаре Средних веков казалось, что исламскую цивилизацию ждет великое будущее. Центром мира станет не Запад, а грандиозный Исламский мир.

И вдруг это необозримое половодье идет на спад.

В конце XI столетия крестоносцы, прибывшие из Европы, завоевывают Иерусалим. В конце XV столетия Фердинанд II Арагонский и Изабелла I Кастильская изгоняют из Испании последних мавров. Отныне Пиренейский полуостров свободен от мусульман. А в 1683 году объединенное польско-австрийско-германское войско наносит колоссальное поражение Османской империи под Веной и затем отвоевывает у турок Венгрию и Трансильванию.

К началу ХХ века значительная часть исламских стран превращается в колонии Запада, а те, которые сохраняют формальный суверенитет, все равно находятся в сильной зависимости от европейских держав.

История меняет одежды.

Великий Дар аль-ислам — Мир ислама, стремившийся охватить собой всю Ойкумену, — вдруг меркнет и развеивается несбыточными мечтаниями.

Революция, которой не было

Переход ислама к экспансии был явлением закономерным. Дело в том, что ислам — вместе с иудаизмом и христианством — относится к религиям, которые называются авраамическими. Названы же они были так потому, что все три признают пророческой книгой Ветхий Завет, согласно которому патриарх древних семитских племен Авраам стал первым человеком в языческом мире, поверившим в «настоящего» Бога.

Авраамические религии совершили подвиг, равного которому в человеческой истории, пожалуй, нет. Они разомкнули время, превратив его из циклического, вращающегося по кругу, в линейное, векторное, направленное, имеющее теперь прошлое, настоящее и будущее.

Кратко поясним эту мысль.

Глобальная трансценденция, под которой мы в данном случае понимаем комплекс предельных метафизических представлений о происхождении, устройстве и назначении мира, выраженных, как правило, в религиозной форме, распаковка которой, в свою очередь, порождает аксиологические координаты и тем самым создает специфику цивилизационного бытия, еще на заре человечества разделилась на две крупные ветви — западную и восточную.

Западная трансценденция опирается на представление о «внешнем боге», то есть о боге, существующем вечно, сотворившем наличный мир, который уже с момента возникновения устремлен к своему творцу. В таких цивилизациях рождается «сюжетное время» (немецкий философ Карл Ясперс назвал его «осевым»), то есть время, образующее не замкнутый цикл, где невозможно определить ни конца, ни начала, а последовательность событий, не имеющих исторического повтора. Таков, в частности, мифологический сюжет христианства: сотворение мира — создание человека — жизнь в раю — грехопадение — земная жизнь — второе пришествие — путь к спасению — Армагеддон — Страшный суд — Конец света, означающий слияние мира с богом. Время здесь, разумеется, все равно течет «из вечности в вечность» и тем не менее имеет очевидную векторную направленность. Это, в свою очередь, порождает представление о прогрессе — последовательном развитии, сознательном преобразовании мира и приближении его таким образом к Богу. Цивилизация в этом случае становится экстравертной: она непрерывно пытается выйти за пределы самой себя, что выражается, с одной стороны, в постоянной экспансии, пространственном наращивании уже имеющихся цивилизационных структур, а с другой — в «вертикальном развитии», столь же постоянном стремлении выйти на более высокий техносоциальный уровень. Такой трансценденцией обладает, например, современная западная цивилизация, что и обусловливает более высокую, по сравнению с другими мировыми культурами, скорость ее развития. Заметим, что экстравертные цивилизации, как правило, обращены в будущее, а потому подвержены всем неожиданностям, которые оно приносит с собой.

Восточная трансценденция имеет совершенно иные цивилизационные характеристики. Она опирается не на «внешнего бога», а на «внутреннюю истинность мира», бытующую изначально. Иными словами — на некую сущность (Дао, Брахман), не поддающуюся никакому определению. Бог здесь не является творцом всего. Напротив, он сам порождается миром как воплощение этой истинности. Так был порожден Будда, первоначально являвшийся человеком и ставший Богом лишь после внезапного мистического прозрения. Так были обожествлены Конфуций и Лао-Цзы, тоже первоначально являвшиеся обычными смертными. Время в подобных цивилизациях остается циклическим, замкнутым: архаическим, «древним временем» повторяющихся сельскохозяйственных круговоротов. Цикл может быть расширен до двенадцати или до шестидесяти лет, до двухсот, до трехсот, даже до нескольких тысячелетий, но он все равно остается циклом, возвращающим бытие к исходной точке. Поэтому представление о развитии в этих цивилизациях выражено довольно слабо. Трансценденция тут устремлена к истине,«внутрь», и почти не проявляет себя во внешней экспансии. С точки зрения постороннего наблюдателя, такие цивилизации-интроверты выглядят «оцепенелыми». Они не столько осознанно следуют по пути технологического прогресса, сколько побуждаются к тому неумолимым ходом истории. Эти цивилизации обращены не в будущее, а в прошлое, и потому, как правило, не готовы к крупным цивилизационным преобразованиям.

Примером интровертных цивилизаций могут служить культуры Китая, Индии и Японии (по крайней мере до «эпохи Мэйдзи», когда Япония начала инсталлировать европейскую трансценденцию в свой национальный менталитет), культуры Вьетнама, Кореи, Монголии и некоторых других стран.

То есть западная трансценденция социализировалась значительно быстрей, чем восточная. Представление о прогрессе, рождаемое сюжетным временем, в свою очередь, порождало в них сопряжение технологических инноваций. Новшества в результате не оставались разрозненно-изолированными, как в ареалах восточных культур, а непрерывно преобразовывались европейским сознанием в более высокое цивилизационное качество.

Китайцы, как известно, изобрели компас почти на тысячу лет раньше, чем он появился в Европе, порох они использовали для устройства праздничных фейерверков задолго до того, как его открыл монах Бертольд Шварц, также очень давно они овладели плавкой металлов и составлением карт Земли, а китайские многопалубные корабли, по свидетельству летописцев, уже на заре нашей эры могли принимать на борт по тысяче и более человек. Фантастические показатели по сравнению с первыми европейскими морскими судами. И тем не менее, эти дополняющие друг друга технические инновации не были своевременно совмещены, и потому не китайские «клыки» и «драконы» начали географическое освоение мира, а утлые каравеллы Колумба, Магеллана, Писарро, Васко да Гамы, несущие артиллерию, неизвестную народам Южных морей. Не Китай и не Япония проникли в Северную Америку, до которой им, кстати, плыть было нисколько не труднее, чем из Европы, а английские, французские, голландские и немецкие эмигранты приступили к освоению пустынного — с европейской точки зрения — континента. Китай не сделал попытки продвинуться даже в граничащие с ним районы Южной Сибири, оставив эти территории будущему Российскому государству.

В исторически короткий период Европа колонизировала не только Северную Америку, где ей противостояли слабые в техническом отношении, разрозненные индейские племена, но и Южную Америку, сокрушив могучие империи ацтеков и инков, большую часть Юго-Восточной Азии, включая Индию, почти всю Африку, Ближний Восток и образовала жизнеспособные поселения даже в далекой Австралии.

Эта ошеломляющая по своим масштабам экспансия представляла собой материализацию специфически европейского «сюжетного» времени. Именно она, выраженная технологически, вывела сначала Европу, а потом и Соединенные Штаты в число лидирующих индустриальных держав, сделала мировую историю по преимуществу европейской и обеспечила опережающее развитие всего христианского цивилизационного ареала9 .

Заметим, что аналогичная экспансия — пусть в значительной мере вынужденная — была свойственна и иудаизму. Только евреи создали империю не территориальную (физическую), а религиозно-культурную (символическую) — в виде множества еврейских общин, разбросанных по всему миру. Тем не менее это была именно собственная империя — со своей религией, своим государственным языком, своими законами, своими войсками, роль которых в средневековой Европе играл еврейский торгово-банковский капитал.

В этом смысле исламская цивилизация представляет собой удивительное исключение. Двинувшись первоначально по классическому «пути Авраама» (в арабской транскрипции — Ибрагим), то есть по пути территориальной и когнитивной экспансии, эта цивилизация внезапно остановилась и как бы впала в оцепенение, свойственное совсем другой трансценденции.

Что произошло с Миром ислама? Какой фактор затормозил его вроде бы безудержное развитие? Почему в XIX веке Исламский мир превратился в «остывающую вселенную», которая от цивилизационного расширения перешла к цивилизационному схлопыванию?

На этот счет существуют разные точки зрения.

Большинство мусульман, как впрочем и большинство исламских элит, полагает, что вина за этот регресс лежит на западных странах. Колонизировав Исламский мир, Запад насильственно прервал его естественное развитие. Западные державы намеренно фиксировали в Исламском мире отсталость, чтобы выкачивать из него сырье и использовать его дешевые трудовые ресурсы.

Частичная правота в этом утверждении есть. Запад действительно не был заинтересован в технологическом и культурном развитии своих колоний и действительно использовал их как источник сырья и дешевых рабочих рук. Однако сразу же бросается в глаза явное противоречие. Не Запад сделал Исламский мир слабым, а потом колонизировал значительную его часть. Мир ислама уже был слабее Запада, когда начался этот цивилизационный конфликт. То есть «фактор сдерживания» был не внешним, а внутренним: в самой природе ислама появилось нечто такое, что стало препятствием для развития.

Более обоснованной поэтому представляется «экономическая точка зрения». Впрочем, она в такой же мере биологическая и культурная — экономика стала лишь интегральным выражением двух других компонент.

Дело здесь заключается в следующем. Аравийские племена испытали цивилизационный толчок, связанный с возникновение мировой религии, на 600 лет позже Европы. Когда пришел ислам, в Аравии еще господствовали родо-племенные и клановые отношения. Такие отношения порождают множество спонтанных войн, «всех против всех», следствием которых становится дефицит взрослых мужчин. А это, в свою очередь, порождает полигению: женщин, потерявших мужей, кто-то должен был содержать. Ислам это явление зафиксировал: каждому мусульманину разрешалось иметь до четырех жен. Женщины таким образом были выключены из социальной жизни, и исламская цивилизация потеряла значительную часть рабочих рук10 . Косвенным подтверждением значимости этого фактора служат особенности европейской модернизации XVII — XIX веков: европейские мануфактуры использовали в большинстве дешевый женский труд. Заметим, что такой же ресурс был основой развития новых «азиатских драконов» уже во второй половине ХХ века: на сборочных предприятиях Таиланда, Тайваня, Южной Кореи, Китая и Сингапура трудились в значительной мере женщины, заработная плата которых была ощутимо меньше, чем у мужчин. А значит — ниже стоимость производства и выше конкурентные преимущества изготавливаемой продукции.

Этот экономический фактор, на наш взгляд, был резко усилен фактором религиозной специфики. Уже в VIII веке, всего через 100 лет после возникновения ислама, в халифате Омейядов, а вслед затем в сменившем его Аббасидском халифате формируется религиозно-философское течение мутазилитов. Суть этого течения — приоритет сознательного рационализма, проще говоря — разума, что, в свою очередь, индуцировалось хорошим знакомством мутазилитов с интеллектуальными традициями Античного мира. «Практически все положения исламского вероучения подвергались мутазилитами рациональному осмыслению и обоснованию. То, что противоречило доводам разума, ими отвергалось. Они утверждали, что суждение о том, является то или иное деяние плохим или хорошим можно выносить на основании здравого суждения, даже если по этому поводу нет прямых указаний Откровения. Таким образом, мутазилизм стал первой в истории Ислама мировоззренческой школой, которая попыталась дать рациональное толкование различным аспектам Шариата»11 .

Фактически философская школа мутазилитов стала предтечей известного европейского рационализма эпохи Просвещения, благодаря которому и произошел взрывной рост европейских наук. Правда, судьба данной школы была совершенно иной. Если в Европе рационализм победил, то в Мире ислама он потерпел сокрушительное поражение. Против рационализма выступили суннитские ортодоксы, то есть те, кто считал, что исламу, созданному пророком Мухаммедом, не требуются никакие преобразования.

Правда, в исламе не было такой ожесточенной борьбы за догматически определенную истину и таких размеров преследований еретиков, как в христианстве. Значительно большее значение здесь приобретает борьба со всем, что может дезинтегрировать общество, нарушить его спокойствие и плавное течение жизни. Самое страшное в христианстве — ересь, отклонение от единственно верного учения церкви, и еретиков церковь в средневековой Европе посылает на костер. В исламе самое страшное — не отклонение от однозначно определенной истины (в шариате далеко не все однозначно определено, все мазхабы, то есть богословско-правовые школы в исламе, — равнозначны и равноправны), а «бида», «нововведение», будоражащее общество и нарушающее его согласие. Поэтому иудеи и христиане могут спокойно жить в мусульманском обществе, но пропаганда иудаизма и христианства среди мусульман, переход из ислама в другую веру карается смертью. Можно придерживаться разных мазхабов, но после того, как сложились и «окостенели» мазхабы, стало считаться, что новые создавать уже нельзя, более того, нельзя и прибавлять что-то новое к существующим мазхабам, «врата» самостоятельного суждения, «иджтихада», закрылись (здесь, на наш взгляд, есть аналогия с идеей восточной, православной церкви, о том, что после семи вселенских соборов и разрыва с Римской церковью новые соборы и новые догматические определения уже невозможны). Не имея особой организации, устанавливающей истину, ислам спасается от дезинтеграции борьбой с нововведениями. И борьбу также ведут не особая организация — церковь и, как в средневековой Европе, церковная инквизиция, а государство и все общество, пресекающее попытки нарушить его спокойствие и согласие.

Блокировав развитие теософии, прежде всего «революцию рационализма», которая трансформировала Европу, Исламский мир тем самым затормозил гносеологическую экспансию, то есть «развитие по вертикали», невозможное без опережающего движения мысли. Доминировать стало воспроизведение догматов, что дало основание Мухаммеду Абдо назвать исламское общество «общиной подражателей»12 .

И наконец, есть еще один фактор, имеющий высокую значимость. Это отношение общества к материальному производству, производству физическому, то есть к труду, каковое является одним из фундаментальных параметров всякой цивилизационной культуры.

Чрезвычайно долгое время — и в Древнем мире, и в Античной эпохе, и в течение всех Средних веков — труд, особенно физический, ремесленный и сельско-хозяйственный, считался исключительной принадлежностью низших сословий. Человек высокого социального статуса мог заниматься политикой, искусством или войной, но ни в коем случае не позорным ремесленным или крестьянским трудом. Римские патриции носили тоги — складки одежды свободно спадали у них с рук, работать в таком одеянии было нельзя. Сановники в Древнем Китае отращивали ногти невероятной длины, также чтоб показать: они свободны от унизительного физического труда. У средневекового европейского рыцаря даже при отсутствии всяких доходов и мысли не было самому налечь на соху — для него это значило бы потерять честь и достоинство. Даже в Новое время европейские аристократы считали зазорным включаться в конкретный заводской или фабричный процесс. Владеть копями, фабрикой или заводом, получать с них доход — это да, но самому засучить кружевные манжеты — фи!.. это не для благородных людей! Нравственный смысл труду придала только протестантская Реформация XVI — XVII веков: труд в протестантских культурах был приравнен к молитве, к деятельности, способствующей спасению нетленной души. Труд был оправдан, более того — он теперь обрел внятную сакральную суть. Причем, эта разница между латинскими и протестантскими странами видна до сих пор. Греки, итальянцы, французы, оставшиеся православными или католиками, рассматривают труд как обременительную обязанность; сиеста, свобода от принудительной деятельности для них гораздо важней, в то время как для протестантских народов — голландцев, немцев, американцев, скандинавов и англичан труд есть исполнение священного долга.

Вот почему протестантские страны, как правило, превосходят страны католические и православные по темпам развития. В последних труд так и не стал высшей ценностью, придающей жизни надмирный, то есть божественный смысл.

Но если в католической части Европы и даже в православной России самостоятельная ценность труда все же была — хотя бы частично — осознана и воплощена, то в Мире ислама этого, по-видимому, не произошло. Здесь труд — ежедневный, напряженный, целенаправленный — не стал одним из высоких приоритетов, мотивирующих деятельность человека. Российский исламовед Е.А.Беляев пишет, что изначально «арабы считали своим исключительным правом и обязанностью <лишь> военное дело. Существуя за счет покоренного населения, большинство арабов, поселившихся в завоеванных странах, не занимались никаким трудом. По представлению мусульман, все полученное с покоренного населения должно было быть распределено среди мусульман»13 .

И вот тут неизбежно всплывает главный вопрос. Почему в Мире ислама не произошла «революция рационализма»? Почему так сильно задержалось в нем освобождение женщин и почему ценность труда не приобрела здесь высокий, определяющий, аксиоматический смысл?

Нет бога, кроме Аллаха

Итак, ислам — по крайней мере частично — прошел тот же путь, что и другие авраамические религии. Он осуществил территориальную экспансию, подчинив себе значительную часть мира. Он осуществил мировоззренческую экспансию, выраженную бурным развитием наук и искусств. Он также прошел стадию конфессиональной дифференциации, неизбежную для всех сложных развивающихся доктрин. Христианство постепенно разделилось на католицизм, православие и протестантизм. Ислам разделился на суннитов, шиитов и хариджитов.

Сюжетная общность развития, на наш взгляд, сомнению не подлежит.

Однако имеются и поразительные отличия.

Ислам — именно как религия — добился на этом пути значительно больших успехов, нежели христианство.

Прежде всего он образовал исламскую умму — общность всех мусульман, существующую поверх государственных, этнических и культурных границ. Христианству, провозгласившему то же самое словами апостола Павла о том, что «нет ни Еллина, ни Иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, Скифа, раба, свободного, но все и во всем — Христос» (Кол. 3:11), сделать это не удалось. Оно сначала было национализировано новыми европейскими государствами, возникшими после Вестфальского мира 1648 года и утвердившими принцип «чья земля, того и вера», который привел к образованию национальных церквей, а затем — приватизировано в рамках протестантизма, где любой человек может обращаться к богу непосредственно, напрямую, без каких-либо посредников в виде церковных чинов и даже, если захочет, может создать собственную «личную церковь» — со своими обрядами и со своим пониманием христианства. И потому в западных странах доминирует национальная или государственная идентичность: человек в ней прежде всего англичанин, немец, француз и лишь после этого — христианин. А исламская умма, в общем, сохранила религиозную целостность: мусульманин в ней воспринимается именно как мусульманин, вне зависимости от его национальной или государственной принадлежности.

Общность всемирной исламской уммы усиливается еще и тем, что уже с момента возникновения, полторы тысячи лет назад, она представляла собой нечто вроде социального государства. Каждый мусульманин, как мы уже говорили выше, был обязан платить особый налог — закят, — идущий в том числе и на помощь нуждающимся. Христиане тоже были как бы обязаны подавать милостыню, но в христианстве это скорее традиция, зависящая от склонности самого человека. А в исламе закят — это один из пяти столпов веры, требование самого Аллаха, и никакой мусульманин не может им пренебречь.

Закят — очень мощный объединяющий механизм. С одной стороны, он как бы «очищает» богатство, дает моральное право им пользоваться, поскольку часть капитала идет на благие дела, а с другой — демонстрирует всем нуждающимся справедливость Аллаха, перед которым все мусульмане равны. Тем самым создается общность богатых и бедных, общность тех, кто находится в верхней части социальной шкалы, и тех, кто внизу, что, несомненно, повышает стабильность исламского общества и — опять же — непрерывно подчеркивает, что в исламе нет национальных границ.

Однако главной и принципиальной особенностью ислама является его мировоззренческая тотальность. Как пишет Л.С.Васильев, «ислам, пожалуй, наиболее сильная из религий мира. Это объясняется, в частности, тем, что как религиозная доктрина и форма социальной организации он всегда играл на мусульманском Востоке несколько иную роль, нежели, скажем, христианство на Западе. Никогда, даже в пору полного своего господства над людьми, в периоды самых жестоких гонений и разгула инквизиции, христианство не вытесняло полностью светской власти. Ислам же заполонил собой все поры мусульманского общества, определил характер экономических отношений и формы политической администрации, социальную структуру, культуру и быт правоверных. Духовная жизнь в исламских странах протекала в рамках ислама, была исламской как по сути, так и по форме. И хотя мусульманские мыслители свободно оперировали философскими категориями, не имевшими ничего общего с вероучением, все равно ислам был тем фундаментом, на котором стояли и от которого отталкивались правоверные. Можно было спорить по поводу неясных мест Корана, оспаривать те или иные суры и хадисы, становиться на точку зрения того или иного мазхаба, той или иной секты, но нельзя было выступить против ислама ни прямо, ни даже косвенно. Нельзя было не потому, что это кем-то категорически воспрещалось, а потому, что в условиях всеобщности ислама, его интегральности выступить против него означало выступить против всего того, что есть в жизни и обществе мусульман, то есть противопоставить себя этому обществу, оказаться вне его и вне закона»14 .

Автор данной характеристики абсолютно прав. Ислам действительно пронизывает все сферы мусульманского общества, определяя собой политику, экономику, социальность, обыденную жизнь мусульман. Собственно, жизни, отделенной от веры, в мусульманской умме нет вообще. В западных странах, формально считающихся христианскими, власть, например, может быть чисто светской, и это ни у кого протеста не вызывает. Такими же светскими могут быть культура, образование, общественная и личная жизнь. Церковь может какие-то явления не принимать, она может считать их греховными и категорически осуждать, но, будучи отделенной от государства, она не в состоянии выйти за пределы этих границ. В мусульманских же странах таких границ нет. И государство, и общество здесь вырастают непосредственно из ислама. Точно так же, как из него вырастают культура, социальные отношения и личная жизнь мусульман. Христианство потерпело историческое поражение, признав невозможность своей абсолютной власти над бытием. Ислам же, напротив, одержал в этом сражении историческую победу — он полностью подчинил себе бытие, став «тотальной религией» — религией онтологической полноты.

Причем возникать эта тотальность начала еще при жизни пророка. Так, одним из столпов ислама стала молитва (ас-салат или по-персидски — намаз).

Казалось бы, что здесь особенного? Молитва присутствует в каждой даже самой мелкой религии. Но давайте внимательно посмотрим на процедуру исламской молитвы, и мы поймем, почему ислам рождает такую страстную веру.

Итак, пять раз в день с минаретов доносится звучный крик муэдзина, не услышать который даже в городском шуме нельзя, — он возвещает азан (призыв на молитву) и содержит в себе семь обязательных формул. Это — «Аллах велик!», «Свидетельствую, что нет бога, кроме Аллаха!», «Свидетельствую, что Мухаммед — пророк его!», «Ступайте на молитву!», «Ищите спасения!», «Аллах велик!», «Нет бога, кроме Аллаха!»… Перед утренней молитвой к азану добавляется напоминание: «Молитва лучше сна!», а для особо благочестивых, ради молитвы пренебрегающих сном, азан дважды звучит среди ночи. Причем, заметим, что каждая формула повторяется от двух до четырех раз, а после азана, уже непосредственно перед началом молитвы, следует второй громкий призыв — икамат, где все семь формул с небольшой вариацией прокручиваются еще раз. И так — изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год.

При этом, услышав азан, где бы тот его ни застал, каждый мусульманин обязан остановиться и повторять почти весь призыв, прибавляя от себя: «Сила и могущество лишь у Аллаха!» А перед утренней молитвой он должен произнести: «Ты сказал истинно и справедливо!»

Говоря простым языком — не слабая идеологическая накачка! Если бы аналогичные методы практиковала Русская православная церковь, то число искренне верующих в нашей стране возросло бы, наверное, в десять раз.

Но это еще далеко не все.

Существует сложный, письменно зафиксированный молитвенный ритуал, которому обязан следовать любой мусульманин. Называется он "ракаат" и представляет собой целый цикл особых поз и движений, также сопровождаемых произнесением молитвенных формул. Все позы, движения и сами формулы следуют друг за другом в строго определенном порядке, нарушать этот порядок нельзя, поскольку тогда молитва будет недейственной. Напомним, что ежедневный молитвенный цикл состоит из пяти обязательных молитв. Кроме того существует особая пятничная молитва, как правило совершаемая в мечети, и в ней также присутствует свой тщательно соблюдаемый ритуал. Причем, «если человек считает себя мусульманином и трижды без уважительных причин пропускает пятничные молитвы, это признается недопустимым: с таким человеком нельзя советоваться, выходить за него замуж, свататься при его посредничестве, есть вместе с ним и вообще находиться в добрососедских отношениях»15 .

Вспомним еще о кибле — направлении, указывающем на Мекку, которое необходимо знать каждому мусульманину. Лицом к Мекке мусульманин произносит молитву. Умершего мусульманина кладут в могилу на правый бок — также к Мекке лицом. При заклании жертвенного животного, например на празднике Ид аль-Фитр (Ураза-байрам), отмечаемом в честь окончания поста в месяце Рамадан, его (животное) режут (кстати, «с именем Аллаха и ради Аллаха»), тоже повернув головой в сторону Мекки. Даже спать мусульманину рекомендуется обратившись лицом к Мекке, причем на правом боку. Не случайно во всех исламских гостиницах это направление, то есть кибла, отмечено либо специальной нишей в стене, либо цветной линией на полу, либо табличкой со стрелкой. Кибла служит символом духовной общности мусульман, объединяя их в умму, где бы они ни находились в данный момент. Кстати, верующий должен поминать Аллаха, пока не заснет, а проснувшись, обязан тут же Аллаха восславить.

Ну и конечно, хадж — паломничество в Мекку, которое хотя бы раз в жизни должен совершить каждый истинно верующий. Хадж является одним из столпов ислама и представляет собой грандиозное событие для мусульман. Не будем описывать сложный и длительный ритуал поклонения, выполняемый паломниками при хадже: специальное одеяние, побивание камнями дьявола, семикратный обход Каабы и т.д. Этот материал можно посмотреть в литературе, посвященной исламу. Однако заметим, что хадж точно так же — грандиозным действом своим — утверждает единство и равенство всех мусульман.

В общем, суммируя вышеизложенное, можно сказать, что пророк Мухаммед был и в самом деле гениальным пророком. Он не только провозгласил принципы новой универсальной религии. Одновременно с этим он — благодаря интуиции или мистическому прозрению — создал мощнейшую механику индоктринации, ежедневно и чуть ли ни ежечасно воздействующую на каждого мусульманина.

Конечно, подобного рода механизмы создавала любая религия, поскольку гипнотическое воздействие ритуала известно было уже с древних времен. Еще с тех смутных веков, когда шаман в первобытном племени бил в бубен и плясал у костра. Христианство тоже сумело создать очень сложные обрядовые конструкции. Но обратим внимание на принципиальную разницу двух этих методологий. При молебне, совершаемом, например, в православной церкви, в индоктринирующий ритуал включены в основном священники, а не миряне. С обычного мирянина какой спрос — ему достаточно перекреститься и произнести простенькую молитву. Точно так же при колокольном звоне: верующий — да и то, заметим, далеко не любой — быстренько обмахивает себя щепотью и бежит дальше по своим делам. В крайнем случае может пробормотать: «Господи, спаси меня и помилуй». Никакого сравнения с тщательной мусульманской молитвой, где одно омовение, которое мы не стали описывать, представляет собою особый самостоятельный ритуал. Даже в Средних веках, когда уровень религиозности был значительно выше, христианство охватывало своей индоктринирующей обрядностью лишь незначительную часть жизни людей. Большая же часть их жизни все-таки оставалась светской, что и было выражено известной формулой: «итак, отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу» (Мф. 22:21).

Что же говорить тогда о нынешних временах!

Христианство не стало тотальным, и в этом его поражение как религии.

Ислам же, благодаря мощнейшему механизму индоктринации, поглотил собою практически все. Повторим: нет просто государственной власти, власть может иметь только исламский формат, нет просто социума, есть лишь исламский социум, который представляет собой нравственный абсолют, нет светских законов, есть лишь законы, соответствующие шариату, нет собственно светской жизни — жизнь может быть лишь мусульманской и никакой иной.

Вот что такое ислам.

В отличие от христианства, потерпевшего поражение в схватке с жизнью, ислам в этом сражении победил. Но вот парадокс: эта историческая победа ислама обернулась в итоге историческим поражением Исламского мира. Что, впрочем, понятно. Любой реальный абсолютизм, светский или религиозный, значения не имеет, неизбежно останавливает развитие. Абсолют и есть абсолют, вершина всего, превзойти которую невозможно, — он в принципе отвергает любые, даже самые позитивные, изменения. Возникает стагнация, в которой жизнь меркнет, как угасающая свеча.

Иллюстрацией тут может служить любопытный эксперимент, который еще в XVII веке поставили иезуиты. Получив, по согласованию с имперской Испанией, в свое распоряжение Парагвай, они жестко внедрили в жизнь местных индейцев все христианские принципы. В течение более ста лет под строгим присмотром священников индейцы действительно жили как «истинные христиане»: благочестиво, трудолюбиво, неукоснительно соблюдая те правила, которые выработал католицизм. И каков был результат? Результатом стала апатия, и социальная, и человеческая, говоря проще, индейцы начали вымирать: у них без видимых внешних причин пропало желание жить16 .

На наш взгляд, именно бытийный абсолютизм ислама, необычайная сила его индоктринального механизма, сначала погасила «революцию рационализма», вспыхнувшую в Халифате, а затем — погрузила Исламскую цивилизацию в состояние астении. А уже астения, постепенно приближающаяся к социальной агонии, породила и те самые политические конвульсии, которые в наше время получили название «исламский террор».

Весь мир насилья мы разрушим…

Итак, у нас остался последний вопрос. Почему вспыхнул джихад и почему целью его был избран Запад? Для ответа на этот вопрос нам опять придется обратиться к истории. Только уже не к далеким Средним векам, а к Новейшей истории — истории второй половины XX — начала XXI века.

Данной фазе развития Исламского мира посвящено множество серьезных исследований. Среди них, на наш взгляд, особенно выделяются книга французского аналитика Ж.Кепеля «Джихад. Экспансия и закат исламизма» (М.: Ладомир, 2004) и монография российского историка, арабиста и исламоведа Р.Г.Ланды «Политический ислам: предварительные итоги» (М.: Институт Ближнего Востока, 2005). В дальнейшем изложении мы будем пользоваться по большей части материалами этих работ, и если свести огромную фактуру, которую они содержат, в крупные сюжетные реперы, то в новейших трансформациях Мира ислама, как нам представляется, можно выделить три вполне очевидных периода. Это период национализма, период исламизма и период джихада.

Каждый из них имеет свою специфику.

Период национализма характеризуется тем, что мусульманские, прежде всего арабские, страны освободились от господства европейских держав и начали строить свои собственные суверенные государства. Причем в результате военных переворотов во многих их них утвердилась авторитарная светская власть — «молодые офицеры», взявшие курс на быструю технологическую модернизацию. В Египте это был Гамаль Абдель Насер, в Сирии — партия БААС, которую возглавил Хафез Асад, в Алжире — Хуари Бумедьен, в Ливии — Муамар Каддафи, в Судане — Джафар Нимейри, в Ираке — Саддам Хусейн. Все эти лидеры стремились к национальному возрождению и почти все они первоначально рассматривали традиционный ислам как препятствие, мешающее развитию. Религию они ставили под строгий государственный контроль, а Насер, например, просто разгромил организацию «Братьев-мусульман», существовавшую в Египте еще с конца 1920-х годов.

Данный период можно также назвать периодом «социалистического романтизма». Многие арабские лидеры ориентировались на Советский Союз, авторитет которого после победы во Второй мировой войне был чрезвычайно высок, и рассчитывали с его помощью осуществить необходимые преобразования в самые сжатые сроки. Также в этот период были сильны идеи панарабизма — объединения арабских стран в некую колоссальную федерацию, которая общими силами могла бы противостоять Западу.

В общем, это было время надежд. Возводились плотины, прокладывались дороги, создавались армии, строились заводы, больницы, школы. Казалось, что после долгих столетий оцепенения Исламский мир пробудился, что он неудержимо устремился вперед и что скоро передовые арабские страны займут достойное место в ряду других великих держав.

Надежды эти развеялись довольно быстро. Несмотря на первоначальные успехи модернизационных проектов, все они потерпели очевидную неудачу. Итогом их стал тяжелый экономический кризис, сопровождаемый, что естественно, масштабными социальными потрясениями. Дело в том, что модернизация, то есть переход от аграрного статуса к индустриальному и сопровождающая его трансформация традиционного общества в современное, имеет свои непреложные закономерности. Модернизация подобна землетрясению: рушится прежняя жизнь и возникает совершенно новый пейзаж, незнакомый и чуждый громадному большинству населения. Колеблются все традиционные представления, исчезают законы, прежде расчерчивавшие устойчивое патриархальное бытие. Начинаются тотальное разорение крестьянских хозяйств и миграция сельского населения в города, где оно попадает в непривычную для себя среду. Адаптация к новой жизни происходит мучительно. Громадные массы вчерашних крестьян оказываются выброшенными на периферию — они становятся социальными маргиналами, и города, по точному выражению Р.Г.Ланды, превращаются в «пороховые бочки».

Достаточно одной искры, чтобы вспыхнул пожар.

Ситуация усугубляется еще и тем, что авторитарные режимы, как свидетельствует история, эффективны лишь в первую половину своего правления, когда необходима жесткая власть, чтобы запустить модернизационный процесс. А далее, озабоченные проблемой собственного выживания, такие режимы становятся тормозом на пути обновления: в них развиваются чудовищная коррупция, непотизм, особенно сильный в обществах, не изживших архаические родо-племенные отношения, социальные лифты блокируются, происходит резкое расслоение на богатых и бедных, а нарастающее недовольство народных масс гасится демагогией, репрессиями и цензурой. Выход из тупика авторитарные режимы обычно ищут в победоносных войнах, то есть пытаются компенсировать внутренние неудачи блеском внешних побед. Этим же традиционным путем последовали и арабские страны, но сокрушительные поражения от Израиля привели к полной и окончательной дискредитации светских правительств. Тем более что одновременно потерпели крах грандиозные проекты панарабизма. Египту не удалось объединиться ни с Сирией, ни Северным Йеменом, несмотря на усилия обеих сторон. Ливии под руководством Муаммара Каддафи не удалось ни объединиться с Тунисом, ни создать Федерацию арабских республик в составе Египта, Ливии и Судана.

Естественно, что в этих условиях возник запрос на социальный рецепт, обещающий быстрое и эффективное исцеление. И также естественно, что для Исламского мира таким «рецептом спасения» стал ислам.

Период исламизма как раз и характеризуется тем, что ислам становится организованной политической силой. Он становится исламизмом, который современные исследователи определяют именно как политическую форму ислама. А необычайная привлекательность этой религиозной идеи объясняется ее идеологической простотой. Если советский социализм и западный либерализм не принесли процветания в Мир ислама, значит, они являются чуждыми исламской цивилизации. Не следует больше тратить силы на бесплодные эксперименты. Следует вернуться к тому, что составляет основу исламской духовной жизни. Золотой век ислама возродится только тогда, когда все будут жить по законам, заповеданным Аллахом. «Коран — наша конституция, ислам — решение всех проблем».

Собственно, исламизм воплощал собой идеи двух мусульманских философов — Саида аль-Кутба, идеолога организации «Братьев мусульман», основанной в Египте еще в 1928 году, и Абуль-Ала Маудуди, идеолога созданной в Пакистане партии «Джамаат-и-ислами». Более умеренный Маудуди писал, что «наш принцип– это подчинение Аллаху, а не секуляризм, планетарная община, а не ограниченный национализм, суверенитет Аллаха и Халифат, а не суверенитет народа и правление масс». Саид Кутб был гораздо решительнее. Он призывал к полному разрыву с существующим в Исламском мире порядком и считал, что справедлив только тот правитель, который руководствуется откровениями Аллаха. В своих писаниях Кутб учил: «Ислам нуждается в возрождении. Возрождение начинается меньшинством, которое изолируется от общества варварства и противится ему, не признает для себя в нем ни родины, ни семьи, ни связи, ни закона, ни обычая. Оно признает только одну бесспорную вещь — разрушение силой и насилием, полное уничтожение, не оставляющее большого и малого... Прежде всякой дискуссии или убеждения необходимо свергнуть правящий режим, так как он варварский, все режимы, так как они варварские, даже те, которые призывают к исламу в своих документах и конституциях». Как видим, высказывания вполне экстремистские. Сама же «Ассоциация братьев-мусульман» формулировала свою идеологию так: «Ислам — это догма и культ, это родина, нация, религиозная вера и государство, душа и тело». Или как пишут о том же уже современные авторы: «Главной целью исламистских движений является <...> реисламизация исламских обществ, впадших в невежество. Для исламистов главные виновники этого — нынешние лидеры мира ислама, проявившие слабость, позволившую Западу обосноваться на землях ислама <…> В подобных условиях исламизм становится естественной формой политической оппозиции своему прозападному правительству»17 .

В общем, рецепт был найден — по всему Миру ислама начали возникать исламские политические партии. Причем они сразу же, в отличие от выдыхающихся авторитарных режимов, начали демонстрировать свою близость к народу. Когда в октябре 1991 года в районе Каира произошло сильное землетрясение — погибли более 500 человек и 50 тысяч людей остались без крова — именно «Братья-мусульмане» первыми пришли пострадавшим на помощь, опережая в этом громоздкую государственную бюрократию. И точно так же при землетрясении, произошедшем в Алжире в 1989 году, первыми на помощь пострадавшим пришли волонтеры «Исламского фронта спасения», чем и завоевали себе серьезный авторитет. А еще раньше, в том же Египте, когда выяснилось, что общественный транспорт не справляется с перевозкой учащейся молодежи, исламистские ассоциации организовали мини-автобусы, предназначенные для студенток. Спрос на эту услугу быстро превзошел предложение, и мини-автобусы начали перевозить уже только тех девушек, которые носили хиджаб. Далее то же самое произошло и с одеждой: «исламское облачение» (платок, плащ, перчатки) предлагалось студенткам по очень низкой цене. Коллизия внешнего «статусного маркирования», разделяющего богатых и бедных, и для молодежи очень серьезная, была таким образом смягчена. То есть исламские объединения показали, что они могут «по-исламски» решать проблемы, перед которыми государство бессильно.

Это придало исламистским движениям необыкновенную популярность, и авторитарные режимы мусульманских стран, как правило, увязшие в коррупции и бюрократических топях, почувствовали в исламе силу, которая, как им казалось, может их укрепить. Началась реисламизация конституций в Алжире, Египте, Бангладеш, Индонезии, Судане, Сирии. В «Организации освобождения Палестины» исламистская идеология начала вытеснять и советский социализм, и светский национализм. Тем более что для исламских интеллектуальных элит исламизм в это время стал символом антизападного патриотизма.

Подъему исламистских движений способствовало одно важное обстоятельство. В 1973 году вспыхнула очередная война между коалицией арабских стран и Израилем, который поддерживали США. Формально эта «война Судного дня» закончилась победой Израиля, войска которого настолько продвинулись в Египет и Сирию, что уже могли обстреливать Каир и Дамаск, но, как выяснилось через несколько лет, Запад и ориентированный на него Израиль потерпели в этой войне стратегическое поражение. Страны ОПЕК наложили запрет на поставки нефти тем государствам, которые оказывали Израилю помощь. Цены на «черное золото» взлетели в несколько раз, колоссальные деньги хлынули в нефтедобывающие страны Залива, а они, в свою очередь, и прежде всего Саудовская Аравия, начали широкое финансирование нарастающей «исламистской волны». По всему Миру ислама строились и ремонтировались мечети, создавались медресе (духовные семинарии мусульман), поддерживались исламские университеты, организовывались для молодежи исламские «летние лагеря», оказывалась помощь исламским партиям и движениям. Возникли по-настоящему крупные исламские банки, которые морально легитимизировали исламские капиталы через закят и одновременно консолидировали на исламских принципах средний класс мусульманских стран. То есть не одни только лозунги обеспечили расцвет политического ислама — энергию ему придавало также и постоянное мощное финансирование.

А мировоззренческим катализатором исламизма стала иранская революция 1978—1979 годов, свергнувшая режим шаха Мохаммеда Реза Пехлеви. К власти в Иране пришли исламские фундаменталисты во главе с аятоллой Хомейни, объявившие о построении истинно исламского государства.

И опять-таки показалось, что исполняется вековая мечта мусульман. Еще усилие, еще немного, еще один шаг, и Исламский мир вырвется из цивилизационного тупика. Воцарится божественная мудрость Корана, просияют законы, данные не человеком, но — богом, наступит эра долгожданного процветания, утвердятся — и уже навсегда — равенство, братство и справедливость.

Однако и этим мечтаниям сбыться было не суждено. Мусульманские государства исламизировались одно за другим, но ситуация в них, выражаясь корректно, лучше не становилась. По-прежнему всюду царили бесправие и нищета, по-прежнему душили граждан коррупция и всесилие власти. Иран, который должен был стать моделью для Мира ислама, увяз в бессмысленной и кровопролитной войне с Ираком. Разбогатевшие на нефти государства Залива, казалось, постепенно начали забывать о своих страдающих братьях.

Это опять был тупик.

Мирная исламизация не удалась.

И тогда ислам поднялся на следующий уровень социального активизма.

Период джихада стал для Исламского мира явлением закономерным. Выше мы уже говорили, что очень трудно провести четкое разделение между исламистами и джихадистами. Исламисты, разочаровавшись в политике, достаточно часто переходят к вооруженной борьбе, а джихадисты, как правило, руководствуются в своей деятельности идеологией исламизма. Это как бы взаимно перетекающие статусы. Акцентировка того или другого зависит от конкретных социальных условий. И естественно, что когда обнаружилось бессилие исламских политических средств, на первое место начали выдвигаться экстремальные методы.

Собственно, теми же постулатами руководствовались и российские революционеры конца XIX– начала XX века. Если легальным путем свободу, равенство, братство и справедливость в России не утвердить, значит формой социальной борьбы станет террор.

Два мощных фактора послужили катализаторами джихада.

Во-первых, это послевоенный демографический взрыв, приведший к резкому увеличению численности населения. Объяснялся он и чисто биологической реакцией популяции homosapiens на потери во Второй мировой войне и ростом уровня жизни, поскольку технологии, сверхинтенсивно наработанные этой войной, теперь внедрялись во все сферы деятельности, и фармацевтической революцией, в частности появлением антибиотиков, резко снизившим детскую и подростковую смертность.

На Запада демографический взрыв, который получил там название «бэби-бум», привел к молодежным революциям конца 1960 — начала 1970-х годов и к вспышке левого терроризма, поразившего тогда Европу и США.

Тем не менее эти эксцессы Западу, хоть и с колоссальным трудом, удалось постепенно нормализовать.

В Исламском мире ситуация сложилась значительно хуже.

Традиционное общество по природе своей очень инертно и реагирует на социальные вызовы с большим опозданием. В частности, ориентированное на многодетную и многопоколенческую семью, что понятно в условиях короткой жизни и высоких показателей смертности, оно лишь постепенно снижает рождаемость, хотя смертность уже заметно падает, а длительность жизни ощутимо растет, и поэтому в нем начинает накапливаться избыточное количество молодежи. Ну а поскольку слабая экономика не может позитивно использовать этот избыток, то молодежная энергетика начинает обретать маргинальные формы. Когда растешь в нищете, когда в жизни нет никаких перспектив, невольно становишься сторонником революции. А темпы роста мусульманского населения в послевоенный период были — без преувеличения — фантастическими. «В 1955–1970 гг. прирост населения в Алжире составил 41,2%; в Бангладеш — 46,6%; в Египте — 42,9%; в Индонезии — 39%; в Иране — 49,4%; в Марокко — 51,5%; в Пакистане — 48,6%; в Турции — 48,3%»18 . Правда, мировой рекорд рождаемости поставили палестинские земли, оккупированные Израилем по итогам Шестидневной войны. В результате городская и сельская молодежь, не найдя себе места в жизни, стала неиссякаемым ресурсом джихада.

А вторым мощным фактором оказалась война. В 1979 году Советский Союз вторгся в Афганистан. Причем ввязываясь в эту «ограниченную операцию», кстати также призванную компенсировать внутренние проблемы советского общества блеском внешних побед, тогдашнее руководство СССР не учло одного важного обстоятельства. Мусульмане рассматривают Мир ислама как некую цельность, как священные земли, дарованные Аллахом им всем. И любое вторжение «неверных» (кафиров) в Дар аль-ислам — это вызов всей умме, всему Исламскому миру, каждому мусульманину. Все истинно верующие должны встать на его защиту.

Так в итоге и произошло. Добровольцы, желающие сражаться с неверными, начали отовсюду стекаться в Афганистан. Возникли базы и тренировочные лагеря в Пакистане. Возникли исламские центры, идеологически обеспечивающие джихад. Саудовская Аравия начала финансировать поставки туда оружия и снаряжения. Соединенные Штаты, которым было выгодно воевать с Советским Союзом чужими руками, приняли деятельное участие в подготовке боевиков. В итоге Советский Союз эту войну проиграл, что и дало возможность Усаме бен Ладену заявить, что «одну сверхдержаву мы сокрушили».

Правда, результаты этой войны оказались совсем не такими, как ожидалось. Ситуация, как и в «войне Судного дня», парадоксальным образом вывернулась наизнанку. Координаты геополитики трансформировались: проигравшими оказались практически все стороны, вовлеченные в этот конфликт. Советский Союз через некоторое время распался. Афганистан погрузился в пучину непрекращающегося гражданского противоборства. Вернувшиеся домой джихадисты стали детонатором катаклизмов в своих собственных странах. Но главное, что за время этой войны выросла и окрепла «Аль-Каида», символическим знаменем коей и стал Усама бен Ладен.

И врагом номер один он теперь объявил Соединенные Штаты Америки.

Таков краткий сюжет.

Казалось, сама история неумолимо, этап за этапом продвигает Мир ислама к джихаду. Джихадисты — лишь слепое орудие, которым она расчищает свой странный путь.

Неизвестно, куда он ведет.

Но удары по второй «империи зла» не заставили себя ждать.

Неожиданно выяснилось, что война, которую считали законченной, только еще разгорается.

Ад — это другие

Странно, что никто этого вектора не предвидел. Хотя к концу ХХ века многие закономерности социальных преобразований уже стали понятны. Европейская история, в частности, ясно продемонстрировала, что модернизация аграрных стран всегда приводит к массовому разорению крестьянства, которое по необходимости мигрирует в города. Демографический максимум лишь осложняет данную ситуацию. А избыточная энергетика молодежи, которую социум не способен трансформировать в позитив, неизбежно порождает экстремальные формы протеста.

Возможно, западные политики рассчитывали на то, что эта разрушительная энергетика все-таки не выплеснется через край, а прогорит в междоусобных конфликтах внутри самого Исламского мира.

И для таких надежд были достаточные основания.

Первые удары джихада были нанесены именно «по своим». Еще в 1981 году организация «Египетский исламский джихад» совершила убийство президента Египта Анвара Садата. Джихадисты считали его предателем, поскольку Садат подписал мирный договор с Израилем (за что Египет был исключен из Лиги арабских стран) и вообще начал политическое сближение с Соединенными Штатами. Одновременно вспыхнул ирано-иракский военный конфликт, и обе эти страны надолго выбыли из «большой международной игры». Ливия оказалась втянута в гражданскую войну в Чаде. Масштабная гражданская война между исламистами и светским правительством началась в Алжире. Даже в «Счастливой Аравии», духовном центре Исламского мира, произошла трагедия, потрясшая всех мусульман. Ранним утром в ноябре 1979 года во время молитвы, на которую собралось более 50 тысяч людей, террористы из группировки «Аль-Масджид аль-Харам» захватили главную мечеть Мекки. Вдохновлял их некий Мухаммед аль-Кахтани, объявивший себя Махди (мессией), призванным обновить ислам. Террористов было около 500 человек, они организовали грамотную оборону и рассадили снайперов в минаретах мечети. Саудовские силовые подразделения оказались не готовы к такому повороту событий и были вынуждены позвать на помощь французский спецназ. Это вызвало колоссальное возмущение в Мире ислама: «неверные», которым вход в Мекку был категорически запрещен, очутились рядом со священной Каабой. Бои в центре города продолжались в течение двух недель, лишь 4 декабря, после того как погиб сам «Махди», террористы капитулировали.

Однако, как нам представляется, одной из главных причин того, что конфликт между Западом и Миром ислама перешел в состояние открытой войны, является все же «имперский синдром» Соединенных Штатов. Обнаруживать себя он начал еще в начале ХХ века, но особенной силы достиг именно в последние десятилетия. Основные идеологические черты «имперского синдрома» следующие. Америка — избранная страна, которой сам бог предназначил руководить всем человечеством. Американцы — избранный народ, дающий пример другим народам Земли. Это подтверждается необычайным могуществом Соединенных Штатов — самыми сильными в мире экономикой и валютой, самой мощной армией, которой ничто не может противостоять, самым привлекательным образом жизни, к которому стремятся миллионы людей. В общем, у Америки есть провиденциальная санкция на главенство и поэтому она имеет право переустраивать мир по своему образцу.

Распад СССР в 1991 году лишь утвердил Соединенные Штаты в том, что все идет правильно: главный противник повержен, сам бог на их стороне, и они перестали считаться с какими бы то ни было ограничениями. Америка начала совершать те же ошибки, что и Советский Союз. В 1991 году она осуществила военную операцию против Ирака, и хотя с точки зрения международных правил и норм все было законным: Америка освобождала оккупированный Саддамом Хусейном Кувейт, с точки зрения Исламского мира это граничило со святотатством: американские части для наступления разместились в Аравии, «неверные» высадились на священной для мусульман земле. Тем более что Саддам Хусейн оккупировал Кувейт как бы «не для себя», но провозгласил, что нефтяные богатства этой страны должны принадлежать всем мусульманам, а не кучке коррумпированных правителей. А уж когда Соединенные Штаты разгромили Афганистан (чем бы они эти действия ни мотивировали), а затем вторично, выдвинув надуманные обвинения, вторглись в Ирак, чтобы окончательно свергнуть режим Саддама Хусейна, Исламский мир воспринял это как агрессию против себя: «крестоносцы» вновь, как в Средние века, начали захватывать земли Дар аль-ислама.

Хотели того Соединенные Штаты или не хотели, или, может быть, просто опьяненные военным могуществом, не обратили внимания на такую мелочь, но они сами активировали джихад, став при этом его главной мишенью. Причем имперское самомнение не позволило им внять даже открытым угрозам. В частности, еще во время афганской войны один из идеологов джихада Абдаллах Аззам дал работу под названием «Защищать землю мусульман — важнейший долг каждого». Согласно Аззаму, «все правоверные были обязаны морально или финансово участвовать в афганском джихаде, чтобы не впасть в великий грех, и каждый мусульманин, чувствовавший себя способным сделать это, имел право участвовать в джихаде с оружием в руках, не испрашивая на то разрешения ни у кого, «даже у повелителя правоверных, если таковой имеется». Более того, Аззам уже тогда полагал, что «Афганистан — это лишь первый пример исламской территории, узурпированной «неверными» (то есть СССР. — А. С.), отвоевать которую с помощью джихада было священным долгом: «Эта обязанность не исчезнет вместе с победой в Афганистане, джихад будет оставаться личным долгом каждого мусульманина, пока мы не вернем все земли, ранее бывшие мусульманскими, чтобы ислам воцарился там вновь: перед нами — Палестина, Бухара, Ливан, Чад, Эритрея, Сомали, Филиппины, Бирма, Южный Йемен, Ташкент, Андалусия…». А в феврале 1998 года уже Усама бен Ладен и Айман Аз-Завахири (позже, после смерти Бен Ладена, возглавивший «Аль-Каиду») выпустили манифест, где объявили о создании «Мирового исламского фронта джихада против иудеев и крестоносцев». В манифесте говорилось, что Америка открыто объявила войну Аллаху и его Пророку, и подчеркивалось, что убивать американцев и их союзников является долгом каждого мусульманина. «Мы призываем, с разрешения Аллаха, каждого верующего мусульманина, желающего быть награжденным Аллахом, следовать приказу Аллаха убивать американцев <…> в любом месте и в любое время».

Да что там призывы! Соединенные Штаты не насторожили по-настоящему даже конкретные террористические атаки против американцев, европейцев, израильтян, начавшиеся в этот период. В 1992–1994 годах в Египте, например, погибли 7 иностранцев. В Алжире в сентябре 1993 году «вооруженная исламская группа» (ВИГ) убила двух французских геодезистов, и «эмир» этой организации заявил, что «иностранные, как и алжирские, "безбожники" являются законной мишенью джихада. Это послужило началом кампании убийств иностранцев: до конца 1993 года их погибнет 26 человек». В 1996 году в каирском отеле были убиты 18 туристов из Греции, принятые террористами за израильтян, и ответственность за теракт взяла на себя «Гамаа исламийя», напечатавшая коммюнике: «Иудеям нет места на мусульманской земле Египта». В сентябре 1997 года в Египте были убиты 33 немецких туриста, а в ноябре того же года произошла «Луксорская резня», в которой погибли 62 человека — туристы и местные служащие. Ответственность за эту трагедию взяла на себя та же «Гамаа исламийя», руководитель ее, шейх Омар Абдель Рахман, слал из Нью-Йорка «кассеты с записями, в которых характеризовал туризм как источник разврата и распространения алкоголизма и объявлял его харамом (запрещенным религией)». В те же 1990-е годы прозвучали взрывы на военной базе США в Дахране (Саудовская Аравия), погибли 19 американцев, в Еврейском центре Буэнос-Айреса (Аргентина) — погибло 86 человек, в берлинском ресторане «Микос» — погибли 4 человека. А в 1999 году джихадисты взорвали посольства Соединенных Штатов в Найроби (Кения) и Дар-эс-Саламе (Танзания).

Конечно, Соединенные Штаты тоже не сидели сложа руки. Они, например, нанесли ракетный удар по химическому заводу в Хартуме (Судан), где, как считалось, производились ингредиенты взрывчатки, предназначавшиеся для поставок Бен Ладену, также они неоднократно бомбили тренировочные лагеря боевиков в Афганистане, обрушили авиаудары на военные объекты в Триполи и Бенгази (Ливия), вылавливали джихадистов по всему миру и содержали их в секретных тюрьмах, расположенных на базе Гуантанамо (Куба), в Польше, Румынии19 , Литве20 и некоторых других странах. Однако заметим, что по своим целям и средствам это была типичная война «империи» со взбунтовавшимися «колониями»: она лишь подавляла анклавы исламского сопротивления, но не устраняла причины, порождавшие их.

Главное же, что можно сказать без всякого преувеличения: Соединенные Штаты проиграли Исламскому миру идеологическую войну. За что — при всех их кошмарных методах, которые иначе как преступлениями назвать нельзя, — сражаются исламские боевики? Они сражаются за высокие принципы равенства и справедливости. По крайней мере в том виде, как они эти принципы понимают. Ими движет ослепительная мечта — построить на земле Царство Аллаха, воплотить в жизнь божественные установления шариата, вот тогда наступят в мире спокойствие и счастье для всех.

Неважно, что осуществить эту мечту невозможно.

Неважно, что все прежние попытки построить Царство Божие на земле потерпели провал.

Они искренне верят в него и ради этого готовы пожертвовать всем.

А что могут предложить им Соединенные Штаты? Ничего, кроме как перенять образ жизни Америки. Перестать быть арабами и мусульманами. Превратиться в третьесортных американцев, с вечной завистью взирающих на богатого и могущественного патрона. Такую перспективу Мир ислама категорически отвергает. Ничего удивительного, что если для западных стран Усама бен Ладен — преступник, то для многих и многих мусульман он — герой. Он сражался против «неверных», против американской глобализации, против нового крестового похода Запада, вторгающегося в Исламский мир. В Пакистане, например, возник «настоящий культ Бен Ладена, портрет которого красовался на всех манифестациях, устраивавшихся радикальными суннитскими исламистами». В молодежной исламской культуре Бен Ладен имеет громадную популярность: он присутствует на постерах, майках, значках, календарях и т.п., «на многих арабоязычных форумах люди ставят себе аватары с его изображением, а также говорят о нем с нескрываемым восхищением как о "Льве ислама", о защитнике арабского населения Палестины в его борьбе с Израилем»21 .

Не будем, однако, идеализировать Исламский мир. Сражение за высокие идеалы еще не означает ни моральную, ни историческую правоту. В конце концов, мало ли было в мире империй и государств, высокие идеалы которых удивительным образом сочетались с чудовищными средствами их достижения.

Пока несомненно одно. Исламский мир находится в историческом тупике. Не увенчалась успехом ни единая попытка создать в пределах его стабильное и процветающее государство — ни путем европейской модернизации, ни путем арабского национализма, ни через политический исламизм. Нынешний «халифат», «исламское государство», спонтанно возникшее на территориях Сирии и Ирака, тоже — что вполне очевидно — не представляет собой социальную общность, в которой большинство мусульман хотело бы жить.

Между тем во второй половине ХХ века сразу несколько стран, которых называют азиатскими «тиграми» или «драконами», сумели совершить настоящий прорыв, выйдя на высокий уровень социального и экономического развития. Это Южная Корея, Сингапур, Гонконг и Тайвань. Сейчас аналогичным путем движутся Индия и Китай. А еще раньше, в конце XIX– начале XX века, такой же технологический спурт совершила Япония, став одной из лидирующих индустриальных держав. Интересно, что при этом им не пришлось жертвовать своей национальной культурой — ни американизироваться, ни европеизироваться — они сохранили и национальное своеобразие, и национальные верования.

Правда, все эти страны были не арабские и не мусульманские.

И еще более любопытный факт. В тех исламских, но не арабских странах, которые если и не совершили мощного технологического прорыва, но все же добились определенных успехов в развитии, ислам был либо совершенно вытеснен на периферию, как одно время в Турции, либо модифицирован местными этническими религиями, как в Малайзии и Индонезии, приобретя вследствие этого более мягкие, размытые, толерантные формы.

Так что перед Исламским миром, на наш взгляд, стоит проблема цивилизационного самоосознания. Возможно, его развитие сдерживает «арабизм» — непрерывное культивирование архаических черт арабского исторического характера. А возможно — политический исламизм, неуклонно обретающий экстремальные формы джихада.

И вот тут, как нам кажется, возникает главная трудность, заключающаяся в ответе на проклятые вопросы: кто виноват и что делать?

Трудность эту можно сформулировать так.

Еще никогда ни один народ в истории не сказал: в наших бедах, в наших трагедиях и несчастьях виноваты мы сами. Нам следует измениться, нам следует избавиться от недостатков, корежащих нас, нам следует обрести иные национальные качества, более соответствующие современности. Исключением здесь являются только немцы, открыто признавшие после Второй мировой войны свою вину за фашизм, что, видимо, и способствовало развитию новой Германии.

Но это именно исключение. А как правило, народ никогда не признает виноватым себя. В его бедствиях непременно виноват кто-то другой — некие внешние силы, мешающие ему достичь прекрасной Обетованной земли.

Нечто подобное движет сейчас коллизией «Запад — Исламский мир». Имперская шизофрения, которой охвачены ныне Соединенные Штаты, не позволяет им понять элементарную вещь: вина за расширение глобальных конфликтов в значительной мере лежит на них. А Исламский мир, в свою очередь, убежден, что во всех его бедах виноват исключительно Запад и что лишь сокрушив эту «империю зла», он сможет добиться настоящего прогресса и процветания.

Самуэль Хантингтон назвал это «столкновением цивилизаций».

Это также можно назвать «войной миров», противоборством двух этнокультурных вселенных, ни одна из которых не способна признать другую.

Причем, судя по расширяющимся зонам хаоса, до кульминации еще далеко.

Взрывы непрерывно гремят.

Война разгорается.

В дыму горизонтов не видно пока никакого обнадеживающего просвета.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Браницкий А.Г., Корнилов А.А. Религии региона. — Н.Новгород, 2013. С. 63.

2 В русском произношении — архангел Гавриил.

3 Ссылки на Коран даются по переводам Г.С.Саблукова и И.Ю.Крачковского. Ссылки в цитатах принадлежат авторам приведенных цитат.

4 Ахмад 5/411, Абу Ну’айм в «аль-Хилья» 3/100. Шейхуль-Ислям Ибн Таймия и шейх аль-Альбани подтвердили достоверность этого хадиса. См. «аль-Иктида» 1/69, «ас-Сильсиля ас-сахиха» 2700. — http://islam-forum.ws/viewtopic.php?t=19284&f=80.

5 О жестокостях голландцев в своих колониях см., напр.: Шервинский С. Ост-Индия. — М., 1991.

6 Левант — средневековое название региона в восточной части Средиземного моря, где в настоящее время расположены Сирия, Ливан, Израиль, Иордания, Палестина, Египет, Турция.

7Уотт У.М. Влияние ислама на средневековую Европу. — М., 1976. С. 110.

8 Al-Khalili J. The «first true scientist». // BBC NEWS. http://news.bbc.co.uk/2/hi/7810846.stm.

9Столяров А.Освобожденный Эдем. — М.; СПб., 2008. С. 15—21.

10 Льюис Б. Ислам: что пошло не так? // Россия в глобальной политике. 2003. № 1.

11 Айдын Ариф Оглы Али-заде. Мутазилиты — основатели философского рационализма в исламе // ТОПОС. Литературно-философский журнал. 2004. 24 марта.

12 Цит. по: Михайлов Ю. Как побороть ИГИЛ – религиозный мутант эпохи глобализации.

// http://eadaily.com/ru/news/2015/12/19/yuriy-mihaylov-kak-poborot-igil-religioznyy-mutant-epohi-globalizacii

13 Беляев Е.А. Арабы, ислам и Арабский халифат в раннее средневековье. — М., 1966. С. 148.

14 Васильев Л.С. История религий Востока. — М., 2006. С. 454—455.

15 Королев К. Ислам классический: Энциклопедия. — М.; СПб., 2005.

16 Кепель Ж. Джихад. Экспансия и закат исламизма. — М., 2004.

17 Излагается и цитируется по: Кепель Ж. Указ. соч.

18 О закономерностях модернизации см.: Травин Д., Маргания О. Европейская модернизация. Кн. 1 и 2. — М.; СПб., 2004.

19 Главная европейская тюрьма ЦРУ располагалась в Польше. // LENTA.RU. — https://lenta.ru/news/2005/12/09/poland/

20 В Литве нашли секретную тюрьму ЦРУ // SPUTNIK — http://ru.sputniknewslv.com/Baltics/20160318/1010088.html.

21 20 интересных фактов об Усаме бен Ладене. // 812’ONLINE. — http://www.online812.ru/2011/05/10/006/.

Табло. Из Филадельфии сообщают...

США готовы атаковать Иран

Служба безопасности День

Три дня, проведённые президентом РФ на XIX Всемирном фестивале молодёжи и студентов в Сочи после участия в заседании Валдайского форума, являются прологом к масштабным изменениям российской системы образования, на финансирование которых в ближайшее десятилетие планируется дополнительно потратить свыше семи триллионов рублей, информируют источники в околоправительственных кругах…

Согласно сведениям, поступившим из Филадельфии, решение администрации Трампа призвать из запаса тысячу военных лётчиков, привести в боевую готовность все 76 стратегических бомбардировщиков В-52 и срочно модернизировать ещё 54 В-52, в настоящее время находящихся на хранении, говорит о том, что «целью номер один» для США, потерпевших поражение в Сирии, становится Иран и «постсоветские» государства Центральной Азии. Именно с этим может быть связан ставший достоянием гласности визит госсекретаря Рекса Тиллерсона в Афганистан, устами экс-президента Хамида Карзая заявивший о возможности выхода из-под контроля «вашингтонского обкома», что будет означать утрату не только многомиллиардных доходов от наркотрафика, но и важнейшего геостратегического плацдарма «на стыке» китайской, индийской и российской сфер влияния…

Наши цюрихские корреспонденты связывают падение фондового рынка США и новый взлёт обменного курса биткоина до 6000 долларов с «утечками информации», что Дональд Трамп не продлит полномочия Джанет Йеллен на посту главы Федрезерва и предложит кандидатуру сторонника более «взвешенной» финансовой политики Джерома Пауэлла в связке с Джоном Тейлором, для того чтобы продавить через Конгресс отмену «потолка» федерального долга…

Нападение гражданина Израиля Бориса Грица на журналистку «Эха Москвы» Татьяну Фельгенгауэр (Шадрину) в здании, где размещается редакция медиа-холдинга, не могло состояться в заявленном формате без инсайдерской «наводки» и определённого содействия со стороны структур, осуществляющих охрану здания, отмечают эксперты СБД, рассматривая данное преступление как одно из звеньев разработанного западными спецслужбами плана, якобы носящего название Badger и направленного на максимальную дестабилизацию социально-политической ситуации в России к весне 2018 года с целью не допустить продления президентских полномочий Путина на следующий шестилетний срок…

Конфликт между президентом и правительством Молдавии, приведший к фактическому импичменту Игоря Додона, был инспирирован через президента Румынии Клауса Йоханниса с целью продемонстрировать Москве необходимость более полно учитывать интересы ФРГ, о чём также сообщил премьер-министру РФ Дмитрию Медведеву на заседании иностранных инвесторов в Москве глава концерна «Сименс» Джо Кэзер, который демонстративно проигнорировал недавнюю встречу немецких бизнесменов с президентом Путиным в Сочи, такая информация поступила из Берлина…

Как передают из Вены, результаты парламентских выборов в Чехии, по итогам которых победу одержало политическое движение «Акция недовольных граждан» (АНО), возглавляемое миллиардером словацкого происхождения, экс-министром финансов Андреем Бабишем, получившее поддержку 29,64% избирателей, подтверждает гипотезу о формировании при поддержке Вашингтона и Ватикана, а также при доброжелательном нейтралитете России «новой Австро-Венгрии» в качестве политической альтернативы доминирующему в рамках Евросоюза германо-французскому альянсу…

«Наезд» ВАДА на спортсменов из КНР по уже отработанной с Россией схеме, основанной на массированных и бездоказательных обвинениях в «государственной системе допинга», ставит своей целью уничтожение мирового олимпийского движения с его расколом на «правильную» и полностью подконтрольную «коллективному Западу» часть «пяти колец» и «неправильную», представляющую те незападные страны, в первую очередь — Россию и Китай, которые способны оспаривать спортивное первенство на международной арене у США и их союзников, сообщают из Монреаля…

Облучение смертью

"Стена скорби" - памятник-приговор, прививающий Народу-Победителю комплекс стыда и неполноценности

Андрей Фефелов

30 октября в Москве на пересечении проспекта Академика Сахарова и Садового кольца планируется открытие "Стены скорби" — памятник жертвам политических репрессий в СССР.

Россия накануне величайших испытаний. Давление на страну и её руководство беспрецедентно. Западная антирусская пропаганда носит характер предвоенной подготовки. При этом в Москву на дровнях тащат ржавый памятник "литературному власовцу" Солженицыну, автору известного комикса про сталинские тюрьмы, и с помпой открывают на Садовом кольце "Стену скорби". Это угрюмый двусторонний горельеф с несколькими арками, состоящий из множества безликих бронзовых фигур. Для площади перед этой стеной собирали булыжники со всей страны. Привезти их было велено из тех мест, где находились лагеря, тюрьмы, могилы, лазареты, расстрельные рвы.

У этого памятника долгая предыстория. В 2009 году Парламентская ассамблея ОБСЕ приняла резолюцию "Объединение разделённой Европы", в которой был поставлен знак равенства между сталинизмом и нацизмом. Оба режима объявлялись преступными и виновными в геноциде.

Уже в 2011 году была создана "Платформа европейской памяти и совести" — международная организация, объединяющая 48 государственных и частных институтов из 18 стран, специализирующихся на исследовании истории так называемого тоталитаризма. Вот краткий перечень участников "Платформы": Ассоциация музея оккупации (Латвия), Международная комиссия для оценки преступлений нацистского и советского оккупационных режимов (Литва), Институт исследования коммунистических преступлений (Румыния), Институт информации по преступлениям коммунизма (Швеция).

В том же 2011 году министры юстиции стран Европейского союза приняли Варшавскую декларацию: "декларируем нашу поддержку жертвам тоталитарных режимов и заверяем, что их страдания не пропадут в безвестности, их права будут признаны, а виновники предстанут перед правосудием". Заголовки многих СМИ тогда были вполне определёнными: "В ЕС создаётся платформа для сбора доказательной базы для Нюрнберга-2".

В том же 2011 году председатель Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека Михаил Федотов объявил о начале программы "десталинизации" российской истории ХХ века. Важнейшим пунктом этой программы было установление в Москве монумента жертвам политических репрессий.

В декабре 2014 года Михаилу Федотову удалось добиться создания рабочей группы по возведению мемориала, а в начале 2015 года начала работу конкурсная комиссия, в жюри которой вошли, среди прочих, Людмила Алексеева, Алла Гербер и Наталья Солженицына. Победил проект скульптора Георгия Франгуляна.

27 сентября 2016 года передвижная выставка, посвящённая монументу "Стена скорби", открылась в Ельцин-центре в Екатеринбурге.

Общая стоимость памятника составила 460 миллионов рублей, из которых 300 миллионов было выделено из московского городского бюджета, а сбор остальных 160 миллионов был возложен на Фонд увековечивания памяти жертв политических репрессий. Член Совета по правам человека Сергей Караганов заявил, что финансирование монумента из государственных средств — обязанность российского государства, так как оно — "правопреемник того, от имени которого преследовали и уничтожали людей". Вот как интересно! На фоне решений ОБСЕ эти заявления звучат весьма зловеще.

В самом монументе, в этой тяжеловесной стене имеются просветы в форме человеческих силуэтов, через которые могут проходить люди, желающие почувствовать себя на месте жертв репрессий. Этот мрачный Диснейленд является ничем иным, как ответом "пятой колонны" на "Бессмертный полк". Это памятник-приговор, прививающий Народу-Победителю комплекс стыда и неполноценности с выходом на политический суицид. Плюс вечное покаяние за несуществующие грехи, непрерывный исторический газлайтинг, попытка устроить нации коллективное наказание за уничтожение в 1937 году "перманентных революционеров".

Вот уже и Польша готовится предъявить нам иск на сотни миллиардов долларов в отместку за её социалистическое развитие, и Прибалтика не отстаёт… Теперь, после открытия памятника жертвам сталинской законности, ещё несколько близких и далёких стран предъявят нам непомерные требования контрибуций. Все гиены политической карты мира оживились. Нас снова волокут на гноище коллективного покаяния за нашу историю, за индустриализацию, за Победу 1945 года!

Единственное, что оставляет лучик надежды: за две недели до ритуального открытия Стены скорби, 16 октября 2017 года, принят Федеральный закон о дате 30 октября — это священная дата начала героической Второй обороны Севастополя в Великую Отечественную войну.

В период военного и экономического шантажа со стороны США вместо Стены плача на Садовом кольце логичнее было бы поставить на проспекте имени творца водородной бомбы Сахарова коллективный памятник создателям и разработчикам советского атомного оружия, учёным, инженерам, управленцам. И наравне с Курчатовым и Харитоном увековечить образ отца Отечества, великого организатора наших достижений — Лаврентия Павловича Берии.

Названы страны ЕС с самыми высокими темпами строительства

В ЕС в августе текущего года по сравнению с предыдущим месяцем темпы строительства сократились на 0,4%. Таковы данные Евростата.

В июле темпы роста строительства оставались стабильными в Еврозоне, тогда как в странах Европейского Союза они увеличились на 0,1%.

Наибольшее снижение показателей в ежемесячном исчислении было зафиксировано в Швеции (-9,7%), Словении (-3,6%), Словакии (-1,4%) и Германии (-1,2%). Самый высокий темп строительства наблюдался в Венгрии (+ 9,8%), Италии (+ 1,8%) и Болгарии (+ 0,9%).

В августе 2017 года в ежегодном исчислении темпы строительства увеличились на 3,1% в ЕС.

Наибольший рост ежегодных показателей зафиксирован в Венгрии (+ 36,8%), Польше (+ 23,2%) и Швеции (+ 14,7%). Снижение наблюдалось в Италии (-1,1%), Румынии (-0,6%), Бельгии и Испании (-0,4%).

Греческие власти борются с незаконным строительством на Миконосе необычными методами.

МУЖИКИ МРУТ КАК МУХИ?

По уровню мужской смертности Россия обогнала не только страны ЕС, но и ближайших соседей. Известно, например, что белорусские мужчины живут дольше российских. Есть ли свет в конце туннеля?

Опубликована статистика мужской смертности в возрасте до 65 лет в странах Европы. В европейских государствах такая смертность называется ранней. У нас же до этого возраста не доживает почти половина мужчин - 43%. Для сравнения: в странах ЕС средний показатель - 11%.

В итоге Россия заняла «почетное» 1-е место, обогнав даже соседей, где жизнь ничуть не лучше, - Украину (40%), Белоруссию (40%) и Молдавию (37%). Далее идут Литва, Грузия, Азербайджан, Болгария, Венгрия, Румыния, Армения и Эстония.

Чиновники в РФ не преминули высказаться по поводу неприятной статистики. В мужской смертности они обвинили «тяжелую экономическую ситуацию 90-х», а также поспешили заверить, что сегодня, дескать, после трех лет кризиса ситуация выправляется, а значит, продолжительность жизни начнет расти.

В чем истинные причины мужской смертности и будет ли российский мужик жить дольше? «Мир Новостей» обратился за разъяснениями к руководителю Института демографии, миграции и регионального развития Юрию Крупнову.

Он, как выяснилось, оптимизма российских чиновников не разделяет:

«Феномен сверхвысокой мужской смертности идет еще из позднего СССР - тогда смертность мужчин в репродуктивном возрасте в три раза превышала европейские показатели, сегодня - и вовсе в шесть раз. Причем пик мужской смертности приходится на самые активные годы - 25-45 лет».

В этом возрасте каждый пятый (из числа погибших) умирает от наркотиков, каждый третий - от алкоголизма, очень многие становятся жертвами несчастных случаев. Но и здесь речь чаще всего идет о состоянии алкогольного опьянения. Так, из числа утонувших 60% были пьяными.

Нежелание российских мужчин жить - феномен чудовищный, считает Крупнов:

«Истинная причина лежит намного глубже, чем банальный алкоголизм. Причина - в экономическом устройстве, у нас в социуме мужчины не могут полноценно зарабатывать и содержать семью».

Демограф напоминает: в каждой третьей российской семье жена зарабатывает больше мужа: «У нас не Европа, где это нормально. У нас традиционный уклад - муж должен зарабатывать, кормить жену, детей, построить дом. Но реалии таковы, что мужчина, если и хочет заработать больше, то возможностей для этого имеет очень мало».

Женщины, хоть и бедные, как-то держатся, а мужик впадает в депрессию, и жизнь становится ему не мила. На Украине и в Молдавии ситуация не лучше, но там у населения, что называется, меньше претензий. У нас же запросы выше, а возможностей для самореализации - минимум.

«Что же касается роста продолжительности жизни, о котором говорит нам Минздрав, то это лукавый показатель, - комментирует Юрий Крупнов. - Здесь речь идет об улучшении показателей по младенческой смертности. К тому же само население у нас помолодело. Вот вам и «рост продолжительности жизни». А по факту саму катастрофу мы не ликвидировали. В тучные годы ситуация чуть-чуть стала лучше. Теперь впереди долгие годы экономической стагнации, а значит, роста жизни ждать не приходится».

Спасение, по словам демографа, «в экономическом рывке, слезами и психотерапией здесь ничего не сделаешь». Вот только рывком в экономике, похоже, и не пахнет.

Аделаида Сигида

За 5 месяцев Иран импортировал более 650 500 тонн ячменя

В течение пяти месяцев текущего 1396 иранского календарного года, в период с 21 марта по 22 августа 2017, в Иран было импортировано более 650 500 тонн ячменя на сумму около 3,82 млрд. риалов (117,21 млн. долларов США).

Об этом свидетельствуют последние данные, опубликованные Таможенной администрацией Исламской Республики Иран.

Германия, Испания, ОАЭ, Великобритания, Сингапур, Швейцария, Россия, Гонконг, Нидерланды, Кипр, Казахстан, США, Австралия и Румыния были в числе основных экспортеров этих зерновых в Иран за указанный период, сообщает Young Journalists Club.

Цены на недвижимость в Евросоюзе продолжают расти

Цены на жилье в ЕС во втором квартале 2017 года выросли на 4,4% в годовом исчислении. Чехия лидирует по темпу росту цен среди 28 стран альянса. За последний год стоимость квартир и домов увеличилась там на 13,3%.

По сравнению с первым кварталом 2017 года цены на жилье выросли на 1,8% в ЕС, передает Евростат. Чехия лидирует по темпу росту цен среди 28 стран альянса. За последний год стоимость квартир и домов увеличилась в этой стране на 13,3%.

Также высокий ежегодный рост цен на жилье во втором квартале 2017 года был зарегистрирован в Ирландии (+10,6%) и Литве (+10,2%), тогда как в Италии цены упали (-0,2%).

По сравнению с предыдущим кварталом наибольший рост зафиксирован в Латвии (+6,1%), Словакии (+5,6%) и Румынии (+4,9%). Наибольшее снижение наблюдалось в Венгрии (-1,5%) и Бельгии (-0,7%).

Рынок жилья в Праге – самый «горячий» в Европе. Всплеск цен на 22% в 2017 году не позволил многим чехам совершить покупку. Чтобы избежать бума и последующего спада, Чешский центральный банк попытался «охладить» рынок.

Бывший губернатор Одесской области Михаил Саакашвили заявил о депортации двух своих соратников — Михаила Абзианидзе и Давида Макишвили.

"Моего друга… Давида Макишвили, а также моих бывших охранника и водителя (…) выслали в Грузию на спецрейсе, самолетом Национальной гвардии Украины ", — написал Михаил Саакашвили на своей странице в Facebook.

Ранее Саакашвили сообщил об исчезновении своих соратников. До этого политик рассказал, что восемь вооруженных людей похитили бывшего руководителя его охраны Георгия Рубашвили, когда тот выходил из кафе в Киеве. Саакашвили предположил, что власти инициировали борьбу с его окружением, и добавил, что "это все так по-советски".

"Сейчас оказалось, что вышел из дома и пропал мой бывший водитель Михаил Абзианидзе. Дома его ждут жена-украинка и дочь, а также не выходит на связь мой друг, полковник грузинской армии и активный участник войны на востоке, инструктор украинской Нацгвардии Давид Макишвили", — написал Саакашвили в соцсети.

Он добавил, что обратился в полицию и СБУ, но в ведомствах ответили, что ничего не знают о местонахождении его соратников. Позднее Саакашвили заявил, что его пропавших знакомых "похитили по личному распоряжению Порошенко" и выслали в Грузию в сопровождении спецназа "с надетыми на голову мешками".

"МВД и СБУ отказались пойти на прямой беспредел и проводить операцию, и президент дал незаконное распоряжение главе Нацгвардии, который ему подчиняется", — утверждает политик.

С чего все началось

Протесты у здания Верховной Рады Украины начались 17 октября, когда к украинскому парламенту пришли тысячи человек с флагами националистических партий "Национальный корпус" (образована на базе нацбатальона "Азов", против которого в России возбуждено уголовное дело), "Свобода", сторонники партий "Движение новых сил", "Батькивщина", "Самопомощь" и нескольких общественных организаций.

Рада начала осуществлять некоторые из требований в четверг 19 октября. Так, депутаты приступили к рассмотрению избирательного законодательства, а также направили в Конституционный суд Украины законы об отмене неприкосновенности. В пятницу 20 октября бывшие участники военной операции в Донбассе заявили, что намерены взять ответственность за проведение митингов у здания парламента.

Ультиматум президенту

Участники антиправительственного митинга у здания украинского парламента выдвинули ультиматум президенту Петру Порошенко.

Протестующие потребовали, чтобы Порошенко внес на рассмотрение в Раду закон об импичменте. При этом, как заявил боец батальона "Донбасс" с позывным Катана, это требование "не касается конкретно личности президента, а касается только украинского народа". Помимо этого, недовольные властью украинцы потребовали, чтобы Порошенко внес в парламент законопроект об антикоррупционном суде.

Также протестующие пригрозили президенту Украины, заявив, что если их требования не удовлетворят, то они покажут "кто они такие и на что способны".

"Не принуждайте нас, Петр Алексеевич. Вспомните историю в Румынии Чаушеску", — заявил Катана.

Наряду с ультиматумами прозвучали и планы "спасения" Украины. Бывший президент Грузии и экс-губернатор Одесской области Михаил Саакашвили установил проектор на площади Конституции, и показал на стене Рады "План спасения Украины за 70 дней".

Саакашвили заявил о необходимости принять новые законы: об импичменте, о выборах депутатов, об олигархах, о "праве граждан на вооруженную защиту". Политик уверен, что в стране нужно "ликвидировать областные государственные администрации и контролирующие органы".

Собравшиеся на презентации люди приветствовали идеи Саакашвили.

Протест разделился

Депутат Рады Юрий Деревянко заявил, что протест у здания Рады разделилась на военный и гражданский секторы. Политик уверен, что митингующие не станут покидать место протестов, а продолжат акцию.

Большая часть протестующих переместилась в находящийся вблизи Верховной Рады Мариинский парк. В свою очередь в палатках на улице Грушевского остались люди в камуфляжной форме с шевронами батальонов "Донбасс" и "Айдар". Там же возвели маленькую сцену, с которой выступают бывшие участники военной операции в Донбассе.

Депутат от фракции "Самопомощь" Егор Соболев выразил опасения, что в палаточном городке могут происходить провокации или какие-либо силовые действия.

В субботу 21 октября киевская полиция задержала мужчину, который пытался пронести на митинг винтовку с оптическим прицелом, пистолет и нож. Задержанный также имел при себе патроны к пистолету и радиостанцию.

Прощупывание почвы

Постоянный полномочный представитель непризнанной ДНР в контактной группе по Донбассу Денис Пушилин считает, что протесты у здания украинского парламента направлены на "прощупывание почвы" для дальнейшей смены власти.

Как отметил Пушилин, Порошенко "изжил себя" и является "недоговороспособным" как с Донбассом, так и со странами Запада. Также полпред уверен, что протесты в Киеве отвлекают внимание украинцев от тяжелой ситуации в стране.

Гондолы плывут по течению

В Европе грядет очередной референдум о независимости - на этот раз в итальянской провинции Венето

В воскресенье, 22 октября, в Европе грядет очередной референдум о независимости — на этот раз в итальянской провинции Венето. На фоне событий в Каталонии этот плебисцит как-то потерялся в информационных потоках. Но связь двух событий прямая: Европа пожинает плоды, посеянные отделением Косово.

Жители итальянского региона, как и каталонцы, жаждут независимости, обвиняя Центр в игнорировании их интересов, изъятии налогов, наплыве мигрантов и прочих грехах. «Ленивые южане обкрадывают нас», — шумят в Венеции и в Вероне инициаторы референдума. Они уже проводили опрос об отделении в марте 2014-го. Но там граждане голосовали в интернете. За независимость высказались свыше 60%. Сейчас же, как уверяет секретарь регионального отделения партии «Лига Севера» Паоло Патерностер, референдум будет иметь законную силу.

Голосование пройдет по всем правилам: избирательные участки в школах, урны, бумажные бюллетени, иностранные наблюдатели и гости. «Мы оптимисты: рассчитываем на высокую явку тех, кто скажет «да», — уверен Патерностер. И тогда губернатор Венето Луки Дзайа окажется в той же позиции, что и Карлес Пучдемон в Каталонии. Оптимисты говорят: референдум усилит позиции главы региона в разговоре с Центром — если уж не о независимости, то хотя бы про автономию, про деньги, про миграционную политику...

1 октября в Вероне прошла разминка. В ходе многотысячной манифестации на стадионе Бентегоди сторонники независимости развернули гигантский 30-мет-ровый флаг с изображением символа региона — Сан-Марко. Примечательно, что именно на этой знаменитой площади 151 год назад, 22 октября 1866 года, состоялся плебисцит о присоединении Венето к Италии. Теперь же горячие головы называют тот референдум сфальсифицированным и требуют нового голосования.

Как тут не вспомнить слова президента России. Открываю свой журналистский блокнот от 2006 года и читаю цитату из выступления Владимира Путина перед участниками саммита Россия — ЕС в Португалии, где он призывал западных лидеров остановить вакханалию в Косово. «Смотрите, что в Европе происходит, — сказал Путин. — Вам что, мало проблем в Испании, мало проблем, скажем, которые могут возникнуть в Румынии, мало проблем в Бельгии, с которыми сейчас столкнулась эта страна? Если взять весь регион, в котором находится и Косово, и другие государственные образования после распада Югославии, вообще взять все Балканы, там что, мало проблем подобного рода?.. Зачем же и дальше раскачивать основы международного права, подталкивая и развивая сепаратизм в Европе?» — задавался вопросом российский президент.

Теперь об ошибках и двойных стандартах Брюсселя открыто говорят другие европейские лидеры. Президент Сербии Александар Вучич раскритиковал ЕС за позицию в отношении Каталонии: как так получилось, что референдум о независимости Каталонии — незаконный, а отделению Косово позволили свершиться даже без референдума? И как могли 22 страны ЕС признать эту независимость, если это разрушает европейское право и его принципы? «Почему же Каталонии нельзя, а Косово можно? На этот вопрос сербам не ответят», — заявил Вучич.

«Я критиковал отделение Косово от Сербии в качестве вопиющего нарушения резолюции Совета Безопасности, призванной обеспечить территориальную целостность Сербии, включая Косово, — напомнил президент Чехии Милош Земан. — Когда речь заходит о Крыме, референдум называется незаконной аннексией, но когда Косово обретает независимость, несмотря на резолюцию Совета Безопасности, все идет нормально...»

Кстати, посмотреть на референдум в Венеции и окрестностях 22 октября и, быть может, обменяться мыслями о суверенитете отправился министр иностранных дел Республики Южная Осетия Дмитрий Медоев. Ему, сражавшемуся с оружием в руках за свободу республики и обеспечившему ее признание, известно, как тернист путь к обретению независимости...

Чем бы ни закончился референдум на севере Италии и нынешняя эпопея в Каталонии, своенравные регионы стали головной болью для Мадрида и Рима. А ведь это только цветочки.

Бывший премьер-министр Бельгии Ги Верхофстадт в ходе дебатов в Европарламенте признал, что от ситуации в Каталонии зависит и судьба Фландрии, фламандского региона Бельгии. В Италии на самостоятельный статус претендует Сардиния. Во Франции есть свои Каталонии. В Великобритании — Ирландия и Шотландия, в Польше — Силезия, в той же Испании пока за кадром остаются Страна Басков и Валенсия.

Тут уместно привести слова, сказанные в ходе дебатов в Европарламенте французским депутатом Патриком Ле Иариком: «Если бы где-то в мире власти преградили гражданам путь к избирательным урнам, выставили против них полицию, ранили более 800 человек, все евроруководители призвали бы к ответу власти этой страны и, возможно, потребовали бы экономической блокады. Но, когда все это произошло в Испании, европейские руководители молча отводят глаза!»

Михаил Морозов, обозреватель «Труда»

Встреча лидеров стран ЕС, которая прошла 19 октября, должна была стать "последним и решительным" боем против строительства "Северного потока — 2". В качестве главного оппонента российского проекта выступила премьер Польши Беата Мария Шидло, которая привезла в Брюссель традиционный набор аргументов: "Газпром" угрожает энергетической безопасности Европы, проект — политический, а Украину — жалко. Конечно, на невысказанном уровне остался главный аргумент и основной мотив действий антигазпромовской коалиции в ЕС, который заключается в том, что американский СПГ имеет сладкий привкус настоящей свободы, за который не грех переплатить, особенно если переплачивать будет не лично госпожа Шидло, а европейские потребители.

"Чтобы реформы Евросоюза удались и были эффективными, нужно решить злободневные проблемы ЕС. Например, миграционный кризис и вопрос "Северного потока — 2". <…> Эти условия я поставлю от имени польского правительства", — заявила госпожа Шидло.

Обычно политической поддержки Вашингтона вполне достаточно, чтобы протащить через Еврокомиссию любое антироссийское решение, но на этот раз европейские марионетки США остались ни с чем, а Жан Клод Юнкер с грустью заявил о том, что в Евросоюзе "нет единства".

Западные СМИ поспешили списать провал попыток заблокировать "Северный поток — 2" исключительно на канцлера Меркель, но это слишком упрощенная интерпретация событий.

В Европейский союз входят 28 стран, а получилось, что Вашингтон смог привлечь только четыре из них к операции по блокированию одного из важнейших энергетических проектов России, реализация которого радикально усложнит проникновение американского сжиженного газа на европейский рынок. Если отсутствие в антигазпромовской коалиции Великобритании еще можно объяснить "Брекзитом" и финансовой заинтересованностью британских компаний в доступе к "Северному потоку — 2", то причины сдержанности таких традиционных оппонентов российских проектов, как Эстония, Румыния или Испания, следует искать не только в экономической, но и в политической плоскости.

"Геополитический развод" когда-то дружной евроатлантической пары США и Евросоюза постепенно становится осязаемой реальностью, и постепенно все страны ЕС, для которых подчинение американской стратегии является уже привычкой, сталкиваются с необходимостью делать сложный выбор между верностью Вашингтону и необходимостью учитывать интересы Германии, которая продвигает их с грациозностью асфальтового катка. Номинально Вашингтон сильнее и опаснее, но в реальности Берлин — ближе и, в отличие от Штатов, не поглощен внутриполитическими конфликтами, а также обладает рычагами прямого экономического и политического воздействия на страны Евросоюза. Ежели к этому добавить постепенное осознание европейскими политиками вреда, который они сами себе наносят антироссийскими санкциями, и обиду на то, что США этот ущерб компенсировать принципиально не собираются, то получается ситуация, в которой лишь русофобские фанатики упорствуют в своих антироссийских эскападах.

Если кратко пересказать содержание последнего сезона политического сериала "Игра потоков", то можно вспомнить несколько попыток блокирования Nord Stream — 2. Проект пытались запретить в Швеции, но противники "Газпрома" проиграли внутриполитическую борьбу. Группа европейских политиков требовала от Еврокомиссии признать проект подпадающим под действие так называемого "третьего энергетического пакета" ЕС, что позволило бы ограничить возможности "Газпрома" по пользованию трубопроводом. Однако данные требования споткнулись о позицию самой Еврокомиссии, которая заявила о том, что проект находится в "регуляторном вакууме", то есть его правовой статус неясен. Жесткий удар по попыткам все-таки "подвести" проект "Газпрома" под действие рестриктивного "третьего пакета" или под юрисдикцию Еврокомиссии был нанесен юридической службой Совета ЕС, которая заявила об отсутствии "какой-либо юридической необходимости" в переговорах по линии Европейский союз — "Газпром", фактически выступив за то, чтобы все вопросы по газопроводу решала немецкая сторона. Более того, как с грустью отмечают европейские СМИ, позиция юридической службы Совета ЕС фактически повторяет официальную позицию консорциума "Северный поток", подчеркивая, что появление нового газопровода не угрожает энергетической безопасности Евросоюза, а, наоборот, усиливает ее.

Сейчас у Польши остается два варианта для того, чтобы все-таки остановить "Северный поток — 2". Первый вариант заключается в проведении через Совет ЕС решения о передаче прав на переговоры с "Газпромом" Еврокомиссии, несмотря на экспертное заключение самого Совета Евросоюза. Однако для этого потребуются 70% голосов. Как уточнил пресс-секретарь Еврокомиссии Александр Винтерштейн, нужно, чтобы эти голоса представляли как минимум 65% населения ЕС, что делает план практически нереализуемым, так как большая часть населения Евросоюза проживает как раз в странах, чьи компании участвуют в строительстве "Северного потока — 2".

Северный поток - 2

Второй вариант, о котором заявило Министерство энергетики Польши, — радикальное и быстрое изменение европейского законодательства таким образом, чтобы "Северный поток — 2" оказался под действием "третьего пакета" или вообще был запрещен на законодательном уровне. Если американским лоббистам не удалось протащить через Европарламент соглашение по Трансатлантическому инвестиционному партнерству, которое было нужно Вашингтону гораздо больше, чем саботаж газпромовского проекта, то перспективы польских законодательных инициатив представляются сомнительными.

Тем временем немецкие компании уже делят между собой еще не поставленный газ и доступ к еще не построенному трубопроводу, что намекает на оптимистичные ожидания немецкого бизнеса. Fluxys Deutschland GmbH, Gasunie Deutschland Transport Services GmbH и Ontras Gastransport GmbH будут участвовать вместе с Gascade Gastransport в строительстве сухопутного подключения к Nord Stream — 2. Польские политики и примкнувшие к ним брюссельские журналисты жалуются, что западноевропейские власти перестали учитывать интересы государств Восточной Европы и "особые потребности" тех стран, которые очень плохо относятся к России.

Если снять с этого нытья и обвинений в продаже европейских интересов Владимиру Путину всю риторическую шелуху, то выяснится, что любая форма экономического сотрудничества между Москвой и "старой Европой" — в лице Германии, Франции или Италии — моментально лишает страны "молодых восточноевропейских демократий" самой сути их существования и главного смысла жизни их национальных проектов, который заключается в том, чтобы быть проамериканским кордоном между Европой и Россией, а также опосредованно между Европой и Азией. Если Польша, Украина и их европейские страны-союзники больше не смогут выполнять функцию изоляции остальной Европы от России, то они станут ненужными Вашингтону — и даже самим себе. Последние русофобские режимы Европы будут до последнего бороться за свой смысл жизни, но скоро "Газпром" и логика исторических процессов этот смысл у них отнимут — так же, как они отняли у Евросоюза его легендарное единство мнений. А самое приятное для нас в том, что на этом идеологическом рассечении Европейского союза мы еще и сможем хорошо заработать.

Иван Данилов, автор блога Crimson Alter

В 2017 г. валовой сбор семян рапса в ЕС увеличился на 1,6 млн. тонн

В своем обновленном отчете аналитики Oil World пересмотрели в сторону повышения урожай рапса в странах ЕС в 2017 г. - на 0,3 млн. тонн в сравнении с предыдущей оценкой, до 22,1 млн. тонн, что выше результата годом ранее (20,49 млн. тонн), но уступает рекордному уровню 2014 г. (24,3 млн. тонн).

Как уточняется, показатель был повышен, главным образом, за счет Франции – до 5,51 против 4,74 млн. тонн в 2016/17 МГ и Великобритании – до 2,13 (1,77) млн. тонн. Кроме того, увеличили валовой сбор семян рапса Польша – до 2,87 (2,15) млн. тонн и Румыния – до 1,8 (1,73) млн. тонн. Указанный рост смог компенсировать снижение урожая масличной в Германии до минимального показателя за последние 6 лет – 4,29 млн. тонн.

В тоже время, эксперты отмечают, что несмотря на рост урожая, импорт маслосемян из Украины в июле-сентябре 2017 г. вырос на 50% в год - до 0,9 млн. тонн, что также выше среднегодового показателя для данного периода (0,7 млн. тонн).

Однако с учетом ожидания снижения в октябре экспорта семян рапса из Украины, а также неблагоприятных перспектив производства канолы в Австралии, аналитики ожидают, что внешние закупки масличной странами Евросоюза во второй половине сезона будет ниже уровня прошлого года. В целом по итогам 2017/18 МГ (июнь-июль), импорт семян рапса в ЕС может составить 3-3,1 млн. тонн, что станет минимальным показателем за последние 3 сезона. Внутренняя переработка, в свою очередь, возрастет до 24,12 (24,08) млн. тонн.

Только за то и только за это

три источника, три составных части антисемитизма

Владимир Бушин

29 сентября в телепрограмме "60 минут" в связи с очередной годовщиной чудовищной трагедии киевского Бабьего Яра было сказано много справедливых, гневных и скорбных слов. Однако, как бывало не раз и прежде, из содержания выступлений получалось, что это только еврейская трагедия. Между тем давным-давно известно, что это трагедия киевлян всех национальностей. Даже Евгений Евтушенко, выдающийся юдофил ХХ и ХХI веков, в своём знаменитом стихотворении "Бабий Яр" писал:

Я здесь стою как будто у криницы,

Дающей веру в наше братство мне:

Здесь русские лежат и украинцы,

С евреями лежат в одной земле…

Так эти строки и звучали в оратории Шостаковича.

Но я не об этом. В писаниях и выступлениях о войне, о её жертвах иные авторы еврейского происхождения, вольно или невольно обособляя судьбу своих соплеменников от общенародной трагедии, заявляют: нас-де фашисты преследовали и уничтожали только за то, что мы евреи. Признаться, мне давно не приходилось читать и слышать этот довод, когда-то очень частый, но в помянутой телепередаче его горячо и убеждённо твердил бывший депутат Госдумы, а ныне известный политик, сотрудник Национальной гвардии Александр Хинштейн: "Только за то, что евреи! Только за то!". Образованный, умный человек, он убеждён, что это исключительно, чрезвычайно веский, неотразимый довод, обязывающий нас и весь мир чтить прежде всего и с особым чувством еврейские жертвы.

Да ведь за этим доводом отчётливо видно вот что: вы, русские, сопротивлялись, боролись, поэтому, естественно, вас немцы и расстреливали. Чего ж вы хотите? На войне как на войне! А мы, евреи — мирные люди, вели себя прилично, ничего не имели против фашистов, но они нас только за то… Вот, мол, какие мы особенные и какая у нас особенно трагическая судьба… Да это же прямая клевета на своих соплеменников! На всех евреев-фронтовиков.

В действительности немцы убивали евреев прежде всего за то, что они — советские люди и вместе со всем советским народом давали отпор фашистам. А вы хотите их отделить, выделить, обособить. Зачем? В чьих интересах? И каково в стране, пережившей пять холокостов, вновь, вновь и вновь семьдесят лет слушать о еврейском холокосте! Езжайте в Америку, Англию или Францию, потери которых в войне ни у кого не превысили 300-400 тысяч душ, вот там, надо полагать, вам предоставят самые высокие трибуны.

Слышал ли Хинштейн что-нибудь хотя бы об Аджимушкайских каменоломнях под Керчью, где после прорыва немцами Крымского фронта в мае 1942 года под землёй укрылись тысяч 15-18 наших войск и мирного населения, жителей города и окрестностей — женщин, детей, стариков. 170 дней и ночей, испытывая голод и жажду, они предпринимали боевые вылазки, держали оборону, сопротивлялись до тех пор, пока немцы не пустили газы. И вместе с солдатами гибли дети, женщины, старики. Наверняка среди них были и евреи…

Хинштейн наверняка знает слово "Катынь", но я не слышал, чтобы он уличил нашу власть в сотрудничестве по трагедии Катыни с Геббельсом, иначе как бы он оказался в Думе, а потом в Нацгвардии! Но дошло ли до слуха гвардейца слово "Хатынь"? Это белорусская деревня, все жители которой — 149 человек, в том числе 74 ребёнка — были заживо сожжены фашистами. И это — лишь одна из 818 белорусских деревень, всё население которых (вероятно, там были и евреи) было уничтожено фашистами.

И образованному еврею надо бы знать, что советских евреев немцы с помощью местных прихвостней действительно истребляли. А вот несоветских — далеко не всегда. Тут бывали и такие, например, истории. По данным "Энциклопедии Третьего рейха", еврей Эдхард Мильх был создателем и долгие годы руководителем люфтваффе (военной авиации), и его происхождение не помешало ему, при Гитлере он дослужился даже до генерал-фельдмаршала (с.287). А Геринг говаривал так: "Кто еврей, кто не еврей, решаю я!".

После войны у нас в плену оказалось более десяти тысяч евреев. А сколько было убито и ранено? Что это за люди? Откуда они? Да ведь немцы воевали не одни, а вместе почти со всей Европой. Как граждан Франции, Венгрии, Румынии, других стран этих евреев немцы не расстреляли "за одно то", а мобилизовали и отправили на наш фронт да, вероятно, и на запад, и там одни погибли, другие оказались в плену.

Образованному еврею хорошо бы знать и то, что фашисты прежде всего принялись за коммунистов и лишь потом — за евреев: знаменитый процесс над Георгием Димитровым по обвинению в поджоге рейхстага, на котором коммунист загнал в угол и снял штаны с фашиста-обвинителя Геринга, начался 21 сентября 1933 года и продолжался три месяца, а антисемитскую "Хрустальную ночь", во время которой было убито 36 евреев, фашисты учинили через пять лет, с 9 на 10 ноября 1938 года. А до этого все пять лет в гитлеровской Германии, где, судя по числу разгромленных и сожжённых, было около 300 синагог, больше 800 магазинов и предприятий, принадлежавших евреям, никто их не трогал. А поводом к этой "ноченьке" послужило убийство 7 ноября в Париже польским евреем Гершелем Грюншпаном советника германского посольства.

Евреи не были главной целью и главной жертвой фашизма. Главным для них было хаусхоферовское Lebensraum (жизненное пространство). А евреи никакого "пространства" не занимали, они жили среди других народов, государства Израиль ещё не было, да он по своей малости и не заинтересовал бы Гитлера. Подходящие пространства занимали славяне, больше всего — русские. Об очищении прежде всего от русских пространства до Урала немцы и мечтали, потому русские и были их главным врагом, подлежащим уничтожению.

В безвозвратных потерях Великой Отечественной войны русские составляют 66,40%, евреи — 1,64% (Г.Ф. Кривошеев "Книга потерь", М., 2009, с.52).

Тот же юдофил Евтушенко был прав: "Самое подлое из лжесвидетельств — лжесвидетельство о войне". Хотя сам этим и занимался. И если одни твердят о безвинном истреблении фашистами мирных евреев, то другие стараются дополнить это сетованиями о несправедливости в награждении евреев на войне.

Вспоминается не столь давняя телепередача "Без ретуши" накануне очередного Дня Победы. Ведущий Сергей Торчинский говорил писателю Григорию Бакланову, герою передачи: "Я знал участника войны Гурвича. У него было два ордена Красного Знамени… Вам, фронтовику, известно, конечно, как трудно было человеку с такой фамилией получить две столь высокие награды". Так и сказал: с такой, мол, трудной, непроходимой фамилией. Я замер. Ну, думаю, сейчас мой старый друг Гриша, однокашник по Литературному институту, врежет этой балаболке. Уж Гриша-то, писатель-фронтовик, еврей-интернационалист, знает правду.

Я ожидал, что он скажет примерно так: "Любезный Сергей Григорьевич, а не знаете ли вы другого Гурвича, члена партии с 1944 года? Он с такой точно непроходимой фамилией, как понимаете, да ещё с таким именем, как Семён Исаакович, получил на фронте не два, а четыре ордена Красного Знамени, да ещё орден Александра Невского, два ордена Отечественной войны первой степени, два ордена Красной Звезды, а в октябре 1944 года — Золотую Звезду Героя и орден Ленина. Неужто не слышали? Какой же вы еврей!.. Правда, дослужиться до генерал-полковника, как Давиду Абрамовичу Драгунскому, тем паче до генерала армии, как Якову Григорьевичу Крейзеру, Семёну Исааковичу не удалось, но полковника всё-таки получил. Как полезно подумать бы вам, милый Серёжа, о таких фактах, прежде чем лезть на экран со своими намёками…".

Впрочем, я был не совсем уверен, что Торчинский назвал Гурвича. Может быть, Гуревича? Тогда Бакланов мог сказать ему так: "Я, молодой человек, знаю двух Гуревичей — Михаила Львовича и Семёна Шоломовича. Вы кем в армии были — не кашеваром ли? Не по военторговской ли части? Или вовсе не служили? А Михаил Львович был артиллеристом, командовал батареей "сорокапяток". Слышали? Противотанковая пушчонка такая. Её на фронте звали "прощай, родина!", ибо частенько выходила она на прямую наводку. И впрямь, 17 сентября 1943 года у деревни Тарасово на Смоленщине в обнимку со своей "сорокапяткой" попрощался Михаил Львович с родиной. Но перед этим бой он вёл так доблестно, что тоже заслужил звание Героя. А Семён Шоломович был связистом. Звание Героя получил за мужество при форсировании Днепра… А знаете ли вы, кашевар, сколько всего евреев за годы войны удостоились звания Героя Советского Союза? В эти предпраздничные дни по одной программе вашего телевидения говорили: 135, по другой — 150. На самом деле 108. О, это немало! Один лишь Солженицын, звуковой разведчик, может уверять, что "на фронте Героя давали только отличникам боевой да политической подготовки". Есть среди евреев и дважды Герои, как упоминавшийся Д.А. Драгунский".

Но что же Бакланов, еврей-интернационалист? Он промолчал, пропустил невежественно-лживую поджигательскую реплику Торчинского мимо ушей, словно это была всем давно известная истина, что ж о ней рассусоливать! Взгляд у него был отсутствующий. Вот такие пустозвоны да молчальники и стонут: антисемитизм заел! Да кто же делает для этого больше, чем они?

А есть ещё третья, высшая степень антисемитизма. Это такие, как М.Веллер, готовый в своё время расстрелять русского маршала Жукова; как Л.Улицкая, изображающая русских больными и вшивыми африканцами, которых надо еврейскими руками лечить; как А.Минкин, сожалеющий, что не Гитлер нас, а мы Гитлера пустили по ветру, да если бы ещё не в 1945 году, а в 1941-м…

Вот вам и три источника, три составных части антисемитизма.

Украина и Молдавия утвердили план демаркации украино-молдавской государственной границы на 2018 год, сообщила прес-служба МИД Украины в среду.

Сообщается, что 17-18 октября в Кишиневе состоялось 60-е заседание совместной украино-молдавской демаркационной комиссии.

"Комиссия приняла план демаркации… границы на 2018 год, утвердила руководителей рабочих групп и согласовала алгоритм выполнения демаркационных работ", — говорится в сообщении на сайте МИД Украины. Министерство отмечает, что заседание стало важным шагом на пути к завершению правового оформления границы.

В сентябре премьер-министр Украины Владимир Гройсман заявлял, что Киев рассчитывает на завершение процедуры демаркации границы с Молдавией до конца 2017 года.

В ходе визита премьера Молдавии Павла Филипа в Киев 13 февраля была достигнута договоренность с властями Украины ускорить работы по установлению совместного контроля на приднестровском участке границы. Всего таможенные службы Молдавии и Украины планируют установить на приднестровском участке границы 13 совместных пунктов пропуска. Первый совместный погранпункт Молдавии и Украины "Кучурганы-Первомайск" начал работу 31 мая.

Приднестровье, 60% жителей которого составляют русские и украинцы, добивалось выхода из состава Молдавии еще до распада СССР, опасаясь, что на волне национализма Молдавия присоединится к Румынии. В 1992 году, после неудавшейся попытки властей Молдавии силой решить проблему, Приднестровье стало фактически неподконтрольной Кишиневу.

Об экспорте зерна и продуктов его переработки через пункты пропуска Краснодарского края за 9 месяцев т.г.

За девять месяцев 2017 года через морские порты «Ейск», «Кавказ», «Новороссийск», «Тамань», «Темрюк» и «Туапсе» отгружено 918 судов с зерном и продуктами его переработки, общим объемом свыше 20,797 млн. тонн, доля пшеницы от общего объема составила более 16,241 млн. тонн – 540 судов.

Данная продукция была направлена в 59 стран мира: Тунис, Италия, Турция, Ливия, Египет, Армения, Сенегал, Мали, Кот-д'Ивуар, Йемен, Южная Корея, Нигерия, Вьетнам, ОАЭ, Бангладеш, Оман, Индонезия, Болгария, Судан, Сирия, Шри-Ланка, Бенин, Нидерланды, Индия, Ливан, Бурунди, Руанда, Танзания, Нигер, Буркина-Фасо, Камерун, Гана, Саудовская Аравия, Кения, Уганда, Иордания, Греция, Марокко, Мозамбик, Грузия, Иордания, Того, Алжир, Никарагуа, Катар, Израиль, Малави, Южная Африка, ЮАР, Кабо-Верде, Республика Конго, Кувейт, Мексика, Албания, Венесуэла, Катар, Мавритания, Румыния, Перу.

Специалистами Управления на данный подкарантинный груз выданы фитосанитарные сертификаты, которые свидетельствуют, что сертифицированная продукция соответствует фитосанитарным требованиям стран-импортеров.

Германия лидирует среди придунайских стран по объемам закупок украинского зерна

По итогам 2016/17 МГ из Украины в шесть стран бассейна р. Дунай (Германия, Румыния, Молдова, Австрия, Венгрия, Болгария) было экспортировано 232,6 тыс. тонн зерна и продуктов его переработки. Об этом 18 октября в Кишиневе в своем докладе в рамках аграрно-логистического форума «Днепр-Дунай-Черное море» сообщил директор ассоциации «Мукомолы Украины» и руководитель службы бизнес-проектов ИА «АПК-Информ» Родион Рыбчинский.

«Основная часть украинского зерна и зерновых продуктов - 116,3 тыс. тонн, или 50%, отгруженного в указанном направлении, была поставлена в Германию. Кроме того, около 22% (51,8 тыс. тонн) закупила Румыния и 17% (38,7 тыс. тонн) было поставлено в Молдову» – отметил эксперт.

При этом Р.Рыбчинский уточнил, что в структуре поставок зерновых в Германию преобладали кукуруза (91,3 тыс. тонн) и пшеница (18,1 тыс. тонн). Поставки в Румынию формировались, в основном из пшеницы (32,9 тыс. тонн) и ячменя (17,4 тыс. тонн), а вот в экспорте в Молдову порядка 86% поставок пришлось на муку и еще 13% - на крупы украинского производства.

Кроме того, эксперт отметил, что по итогам предыдущего сезона порядка 31,1 тыс. тонн зерновых культур было импортировано Украиной из указанных стран.

«Таким образом общий товарооборот между данными странами и Украиной в зерновом сегменте в 2016/17 МГ составил практически 264 тыс. тонн», - резюмировал аналитик.

В России, в том числе в экспертных кругах, распространено отношение к Западу как к некоему ранжированному монолиту. На самом верху находятся всезнающие и всемогущие США, которые все спланировали на десятилетия, а то и столетия вперед, а теперь только ломают комедию перед доверчивыми землянами, непонятно зачем скрывая предрешенность всех геополитических процессов и мешая самим себе достичь окончательной победы.

Ступенькой ниже сторонники теории заговора располагают ведущие страны Западной Европы (Францию и Германию, до Brexit компанию им составляла Британия), которые, по их мнению, являются ретрансляторами воли США в ЕС. Далее находятся восточноевропейские члены ЕС, осуществляющие непосредственную реализацию воли гегемона. А в самом низу — остальной мир, бессмысленно трепыхающийся в цепких лапах евро-атлантической цивилизации.

Схема стройная, в чем-то даже красивая. Но ни одна схема не в состоянии корректно описать историю или политику. В них не просто сталкиваются различные интересы сотен государств, но еще и миллионы политических воль, влияющих на политику этих государств и порой драматически меняющих ее в самый неподходящий или, наоборот, очень удобный момент, но всегда неожиданно.

Не успеют сторонники теории заговора построить очередную красивую и даже минимально противоречивую схему, как выясняется, что мир уже изменился, и эта выстраданная модель описывает его, как ядерная физика — особенности национальной охоты. По этой причине и рухнули на наших глазах коммунистическая и либеральная идеи в России, а сейчас последняя разваливается и на Западе.

Как раз в начале текущей недели мы получили очередной пример полной неадекватности политических схем реальной жизни.

На прошлой неделе над Украиной и ее президентом жестоко издевались в ПАСЕ, унижая страну и ее лидера с особым цинизмом. Этот факт еще можно объяснить с позиции "США решают все". Решили, мол, в Вашингтоне отвернуться от Киева — и вся Европа взяла под козырек. Однако дальше начались неожиданности.

С учетом того, что последние полгода Польша только и делала, что выражала возмущение украинской бандеровщиной, а поляки с упоением избивали попадающихся им под руку украинских гастарбайтеров, стоило ожидать, что Варшава будет одним из локомотивов проведения жесткой линии в отношении Киева. Формальным поводом для такой позиции ПАСЕ стал закон о языках в образовании, который взбудоражил всех восточноевропейских соседей Украины и который польская власть оценила крайне негативно. Тем более что на Украине роздано свыше 80 тысяч "карт поляка", дающих возможность в течение года без проблем получить польское гражданство, так что формально Варшаве есть кого защищать.

Но в понедельник становится известно, что польский министр иностранных дел принял предложение представляющего киевский режим Климкина встретиться и спокойно обсудить проблему. Можно было бы сказать, что Запад просто попугал Украину, чтобы была покладистее, но добивать не собирается. Да не тут-то было.

За несколько дней до поляка такое же приглашение получил министр иностранных дел Венгрии. Петер Сийярто ответил Климкину, что предложение опоздало, и не просто отказался встречаться, но выступил фактическим соорганизатором акции "Самоопределение Закарпатья", которая (несмотря на протесты украинского МИД) открыто поощряла провенгерские сепаратистские настроения в Закарпатской области Украины. Более того, венгерский МИД практически открыто пообещал защиту закарпатским венграм в случае эксцессов с украинскими властями, а также осудил учения по подавлению беспорядков, проведенные Киевом в области.

Обладателей венгерских паспортов на Украине в 2-2,5 раза больше, чем держателей карт поляка. Но 150-200 тысяч венгерских граждан даже по масштабам Закарпатья не такая уж огромная величина (примерно 10% номинального населения области). И вполне сопоставима с 80-100 тысячами потенциальных поляков.

Тем не менее действия Венгрии, которая до языкового закона вообще не обращала практически никакого внимания на ситуацию на Украине, значительно жестче, чем те, которые предприняли уже полгода борющиеся с бандеровщиной поляки. Будапешт не просто заявил территориальные претензии. Этим в той или иной форме грешили и Варшава, и Бухарест. Венгрия предприняла активные действия, направленные на отторжение от Украины ее региона. Они не доведены пока до логического завершения, но не остановлены и не дезавуированы.

Кстати, все остальные западные страны по этому поводу молчат, ни в коей мере не осуждая действий Будапешта. Опять-таки мы можем сказать, что Запад разочаровался в Украине, видит неизбежность ее распада и не собирается мешать восточноевропейским соседям под шумок устроить пересмотр границ. Придя к такому выводу, мы, очевидно, будем правы и сможем корректно объяснить поведение Венгрии. Но это ни на миллиметр не приближает нас к объяснению действий Польши. Варшава за последние полгода неоднократно намекала, что не забыла про "польский город Львов". Украинским гастарбайтерам в Польше не раз солидно перепадало за сомнения в справедливости этого утверждения. А сейчас, в такой удобный момент, Польша молчит и идет на невынужденные переговоры с несобирающейся уступать в языковом вопросе Украиной.

В чем же дело?

А в том, что в данном случае вопрос заключается в различии национальной политики, которая формируется на одной и той же геополитической базе, но при этом исходит из разных экономических интересов.

Во-первых, в Закарпатье тягу к Венгрии испытывают не только этнические венгры, но и составляющие большинство жителей области русины. Последние исходят из того, что до России далеко, они отделены не только от нее, но даже от условно русской части Украины бандеровской Галицией. Становиться украинцами закарпатские русины не желают, бандеровцев ненавидят. В такой ситуации они видят один путь — в Венгрию.

Более того, все 25 лет украинской власти Закарпатье в основном жило контрабандой. Давеча военный прокурор Матиос заявил, что фактически в частном владении находятся 150 километров украинско-венгерской границы (притом что реальная протяженность границы Украины с Венгрией — 135 километров). Прокурор ошибся в цифрах, а может, добавил часть границы Закарпатья со Словакией, но в главном он прав — украинско-венгерская граница по факту отсутствует. Контрабандная экономика Закарпатья полностью интегрирована в венгерскую. Жители региона соглашались терпеть номинальную власть Киева при условии, что он не будет вмешиваться в местный "бизнес". Фактически граница переместилась на карпатские перевалы.

Если до переворота 2014 года Киев еще обладал известной легитимностью и достаточными силовыми возможностями, чтобы заставить власти Закарпатья по крайней мере считаться с собой, то после переворота в регионе киевскую власть не боятся и не уважают, а сил на полноценное вмешательство (тем более в условиях вероятного венгерского противодействия) у Киева нет. В столице Украины нарастает анархия на фоне борьбы олигархического консенсуса против Порошенко.

В этих условиях пресловутый закон, запрещающий образование на языках национальных меньшинств, стал лишь поводом для того, чтобы Закарпатье и Венгрия попытались привести границы в соответствие с реальностью. Это диктуется интересами экономики и населения как Закарпатья, так и приграничных регионов Венгрии. Конечно, контрабанду в случае перехода Закарпатья в состав Венгрии придется свернуть, но регион связан с Венгрией экономически не только контрабандой, а население рассчитывает, что, став полноценными гражданами ЕС, оно получит возможность работать во всем Евросоюзе.

Ситуация с Польшей отличается кардинально. Из обладателей карты поляка в лучшем случае от трети до половины — этнические поляки или хотя бы имеют польскую кровь, а остальные — самые что ни на есть махровые бандеровцы, оформившие нужные документы за взятки, чтобы проще было ездить в Польшу на заработки. Но гораздо важнее другое. В Польше, по разным данным, работает от 1,5 до 2,5 миллионов украинских граждан. Некоторые польские источники называют цифру в пять-шесть миллионов, но она явно завышена; по официальной информации, вся эмиграция с Украины в Польшу плюс поездки гастарбайтеров на сезонные работы за все время независимости (включая давно натурализовавшихся) достигает 4-4,5 миллиона.

Как раз в понедельник польский посол в Киеве взахлеб хвалил Украину за экономическую миграцию. По его словам, гастарбайтеры позволили стабилизировать экономику Польши и вывести ее на траекторию выхода из кризиса. Они компенсировали дефицит рабочей силы, связанный с выездом поляков на работу дальше в ЕС — на Запад, где платят больше. Кроме того, по словам посла, украинцы легко интегрируются. Наконец, Польша использует факт приема миллионов украинцев, чтобы оправдать свой отказ принимать мигрантов из Азии и Африки по квотам ЕС.

Понятно, что в таких условиях позиция, подобная той, которую занял Будапешт, привела бы к ограничению (а то и закрытию) Украиной своим гражданам возможности выезда в Польшу. Варшава бы сразу понесла существенные экономические потери. Поэтому и приходится, сохраняя бодрый вид, вести с Киевом переговоры ни о чем.

Впрочем, Польша ничего не теряет. Если Венгрия инициирует раздел Украины, то претензии Варшавы на "польские территории" не замедлят возникнуть. Ну а пока экономические интересы диктуют двум восточноевропейским членам ЕС — соседям Украины диаметрально разные модели поведения в сходной ситуации.

Ростислав Ищенко, обозреватель МИА "Россия сегодня"

Россия должна заверить Европу, что не хочет захватить Прибалтику»

Ханс Бликс — шведский политик и дипломат. Был министром иностранных дел Швеции, генеральным директором МАГАТЭ и главой ЮНМОВИК.

Резюме Экс-глава МАГАТЭ о будущем отношений России и Европы

Европа вряд ли откажется от минских соглашений, поэтому Киеву все же придется провести конституционную реформу, без которой долгосрочное перемирие в Донбассе невозможно. Но Украина должна понять, что ей необходимо восстанавливать экономическое сотрудничество с Россией. Будет ли решена проблема Крыма и как создать зону разрядки в отношениях России и Запада, «Газете.Ru» рассказал шведский дипломат, экс-глава МАГАТЭ Ханс Бликс.

— Диалог между Москвой и европейскими столицами сейчас находится в достаточно замороженном состоянии. Как вы считаете, есть ли возможность преодолеть разногласия между Россией и странами Запада, возникшие вокруг ситуации на Украине?

— Конфликт вокруг Украины дал толчок к большому количеству разговоров. В том числе в этом же контексте стала обсуждаться даже проблема ядерной безопасности.

Но я считаю, что ответственным политическим и военным фигурам не стоит даже упоминать об этом — ни в России, ни в США. С моей точки зрения, жизненно необходимо постараться найти решение для украинской проблемы.

Я считаю вдохновляющим предложение российской стороны ввести миротворческие силы ООН в зону конфликта (Москва предлагала разместить контингент вдоль линии соприкосновения между Украиной и самопровозглашенными республиками Донбасса. — «Газета.Ru»). Но также высказывались предложения ввести миротворческий контингент по всей территории, занятой ополченцами. Я полагаю, что в Донбасс действительно могли просочиться российские силы, но идея размещения миротворческого контингента мне кажется интересным началом.

Украина как таковая запустила большое количество ответных реакций, не только в США, но и в Европе, и в моей родной стране — Швеции. Мне кажется, Крым стал очевидным примером нарушением устава ООН. Но с другой стороны, я не думаю, что кто-либо надеется на то, что ситуация повернется вспять. Такое положение, скорее всего, никогда не будет признана [международным сообществом].

— Ситуация с Крымом для России решена — об этом говорит и российское руководство. Но ведь и основная часть санкций, наложенных на Москву, не связана с Крымом.

— Да, по-настоящему насущной проблемой я считаю именно влияние на восточную Украину. Я не вижу возможности возвращения к долгосрочной разрядке [между Россией и Украиной] до тех пор, пока Киев не обретет полный суверенитет над этой территорией. При этом должны произойти какие-то изменения в конституции, как это было обозначено в минских соглашениях. Но я считаю, что территории должны быть очищены от ополченцев.

Другой линией интересов является достижение таких договоренностей между Европейским союзом и Украиной по вопросу экономической ассоциации, при которых экономические отношения и торговля между Россией и Украиной могут развиваться параллельно с движением Украины в сторону свободного европейского рынка.

Есть такие прецеденты, опыт, как это делается в мире. Это, скорее всего, сложно, но это экономика и международная торговля. Я понимаю, что у Украины с Россией богатая история экономического сотрудничества, и как-то этот вопрос может быть решен.

При этом в Западной Европе должны, как мне кажется, получить заверения, что у России нет планов в отношении стран Балтии, Польши, Чехии и Словакии, Румынии и т.д. Это должно быть услышано. Лично я не думаю, что такие планы существуют, но это должно быть сказано вслух.

— Но готовы ли страны Запада к конструктивному диалогу с Россией?

— Да, я думаю, они готовы. С увеличивающейся силой минский и нормандский процессы, спотыкаясь, но все же идут вперед. И даже если посмотреть на мою родную страну, раньше все было очень сильно заморожено, почти никаких взаимоотношений. И это мнение меняется. Теперь все чаще звучат голоса, что нет, у нас все же должен вестись диалог, мы должны разговаривать. В случае с США это все находится на еще более низком уровне, но, в целом, и здесь постепенно все возвращается.

Я считаю, что должно быть больше российских студентов на Западе. Больше иностранных молодых людей должны ездить в Россию учиться.

— А что относительно самой Швеции? Стокгольм традиционно придерживается достаточно сдержанной внешней политики, но и оттуда все чаще звучит много критики в адрес Москвы.

— С самого начала украинского кризиса обстановка серьезно накалилась. Я помню, российские самолеты довольно часто летали над Ла-Маншем, над Балтийским морем. Конечно же, много нероссийских самолетов летает в окрестностях Калининграда и над Балтикой в том числе. Российские самолеты даже на пару минут залетали в шведское воздушное пространство и выполняли учебные маневры. Я еще тогда шутил, что за каждую такую минуту поддержка присоединения Швеции к НАТО растет на один процент (Швеция не входит в Североатлантический альянс. — «Газета.Ru»).

Такие вещи, конечно же, очень любят подхватывать СМИ. Что мне нравится, что в последнее время стало меньше таких инцидентов, и вообще мы стали аккуратнее следить за тем, чтобы ни в коем случае не происходило никаких столкновений и эскалации. Пока остается напряженность, не стоит военному языку тела усложнять ситуацию.

Тут надо учитывать, что на общественное мнение в Швеции очень сильно влияет ситуация в балтийских странах. Поскольку они миленькие, они были частью Советского Союза, они уязвимы. Поэтому все, что исходит из Москвы и имеет непосредственное отношение к странам Балтии, имеет прямое влияние на шведское общественное мнение.

Кроме того, Россия и Швеция всегда были соседями, с самого начала. Викинги по Днепру добирались до Константинополя. И с Россией у нас были войны, но не в последние сотни лет.

Мой вывод такой — мы должны вернуться к усиленной торговле, усиленному экономическому взаимодействию. Со стороны Запада в России очень много шведских инвестиций, и я считаю, что это хорошо. Я думаю, что экономическая взаимозависимость — это хорошо, и мы должны возвращаться к этому.

Перед всеми странами мира сейчас стоит вызов перехода своих экономик на цифровые рельсы. А в России, вдобавок к этому, стоит вызов в адаптации экономики, которая в 1990-е годы прошла не столь удачно, по моему мнению. Конечно же, российская экономика сильно модернизировалась, но РФ также придется побороть коррупцию, и в России об этом знают.

— Но возвращению экономического взаимодействия, в основном, мешают санкции, а их снятие завязано на минских соглашениях. В то же время Киев часть договоренностей попросту игнорирует. Будет ли Запад продолжать поддерживать киевские власти даже с учетом пробуксовки Минска?

— Я думаю, что Европейский союз будет настаивать на выполнении минских соглашений. Причем не столько ЕС, сколько Франция и Германия.

Я не вижу ничего такого, что бы говорило о том, что [Париж и Берлин] изменят свою позицию относительно минских договоренностей. Поэтому я предполагаю, что на Украине все же должны быть произведены какие-то конституционные подвижки — до того, как будут сняты санкции с России параллельно с отводом войск от границ.

Отвод войск, конечно, важен, но на самом деле и конституционная реформа важна не меньше. Кроме того, Украине необходимо наладить экономические связи с Россией.

— Другая линия, по которой обострились отношения после начала украинского кризиса — это НАТО. Альянс усиливает присутствие на границах России, что естественно вызывает ответную реакцию со стороны Москвы. Видите ли вы возможность преодолеть эскалацию?

— Существует два подхода поддержания мира. Первый — проведение четкой «красной линии», и мы точно знаем, где она проходит. И как только кто-то пересекает эту линию, то «бах!». Это способ военных.

А есть более дипломатический способ, когда стороны договариваются о том, чтобы освободить какую-то зону друг между другом. Буфер — не очень хорошее слово, тем не менее, между [соперничающими сторонами] должна быть зона разрядки.

Например, у НАТО есть договоренность, что на территории бывших стран Варшавского договора не будет ядерного оружия.

При том что Балтика всегда была спокойным регионом, сейчас и Швеция совместно с НАТО проводила в регионе учения «Аврора-2017», так же как и Россия [совместно с Белоруссией] провела учения «Запад-2017». И в этом мы больше приближаемся к варианту с «красной линией».

Лично я больше склоняюсь к версии разоруженных зон. Конечно, вариант с «красной линией» необходим в некоторых местах, например, на Корейском полуострове. Но в случае Евросоюза, России и Украины, я думаю, стоит создавать зону разрядки.

Прекрасный пример в этом отношении — Финляндия. При том что Сталин вел войну с Финляндией, у Москвы и Хельсинки исторически хорошие, корректные отношения, очень много торговли. При этом Финляндия является частью Европейского союза, это хороший пример разоруженной зоны.

Я считаю, что Украине стоит обратить внимание на Финляндию как на хороший пример. Независимая страна, с безопасной границей с Россией, член Европейского союза, который может торговать в обоих направлениях, в том числе и с Москвой.

Беседа состоялась на полях 10-й конференции Международного Люксембургского форума по предотвращению ядерной катастрофы, прошедшей 9-10 октября в Париже.

Газета.Ру

Евросоюз. Россия. Украина > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 16 октября 2017 > № 2851559 Ханс Бликс

Росатом организовал курсы обучения для инспекторов МАГАТЭ

В октябре Госкорпорацией «Росатом» при активном участии АО «Ангарский электролизный химический комбинат» и АО «Производственное объединение «Электрохимический завод» были организованы курсы обучения для инспекторов – сотрудников бюро по верификации в Иране департамента гарантий МАГАТЭ.

В обучении, которое проводилось на базе АО «АЭХК» и АО «ПО «ЭХЗ», приняли участие представители 12 стран мира: Бельгии, Венгрии, Индонезии, Индии, Казахстана, Монголии, Марокко, России, Румынии, Туниса, Турции и Украины.

В процессе обучения участники ознакомились с особенностями применения гарантий на мирных установках по газоцентрифужному разделению и установках по производству стабильных изотопов. Кроме того, для них было организовано посещение промышленных площадок АО «АЭХК» и АО «ПО «ЭХЗ» с практической демонстрацией работы высокотехнологичного оборудования.

Инспекторы высоко оценили качество обучения, включая подготовленные методические материалы, а также практическую составляющую занятий. Полученные в ходе обучения знания, по мнению иностранных участников, помогут им при проведении проверочных мероприятий в Иране в рамках реализации совместного всеобъемлющего плана действий по иранской ядерной программе.

Аналогичные курсы были организованы в прошлом году. Секретариат МАГАТЭ высоко оценил уровень их проведения и обратился с просьбой организовать такие курсы повторно.

Иран. Бельгия. Венгрия. Россия > Электроэнергетика. Образование, наука. Химпром > energyland.info, 16 октября 2017 > № 2359809

Революции, трансформации, цивилизации: пролегомены к переориентации парадигмы

Опубликовано в журнале: Неприкосновенный запас 2017, 5

Йохан Арнасон

Перевод с английского Андрея Степанова

[стр. 37 – 69 бумажной версии номера]

Йохан Арнасон (р. 1940) — философ, историк и социолог, специализируется на социальной теории и исторической социологии, прежде всего сравнительном изучении цивилизаций, профессор Карлова университета (Прага).

Попытки провозгласить конец «эры революций» доказали свою несостоятельность, как, впрочем, и попытки разработать устраивающую всех модель изучения революций. Неожиданные исторические перемены побудили ученых снова обратиться к феномену революций и в то же время поставить фундаментальные вопросы о дефинициях и демаркациях в данной исследовательской области. Это по-своему касается и иранской революции 1979 года, и крушения коммунистических режимов в Восточной Европе десятилетие спустя. В обоих случаях заметны несомненные черты подлинно революционных изменений, такие, как массовость народных выступлений в Иране или ликвидация всего прежнего идеологического, политического и экономического порядка в странах советского блока. Однако эти черты сочетались с менее привычными особенностями: в Иране восторжествовала теократия, а жители Восточной Европы явно стремились вернуться к старому, господствующему во всем мире порядку.

События последнего времени так же показывают, насколько мифологизация революции может быть далека от реальной истории. Перемены, вызванные «арабской весной», которые европейские либералы и радикалы поначалу сильно преувеличивали, в действительности оказались весьма незначительными. Достаточно привести всего два примера. В Тунисе хрупкий парламентский режим по-прежнему не может решить, какую роль должен играть ислам в политической жизни. Что же касается Египта, то там военный режим, похоже, не только выжил, но и с течением времени заставил своих противников загнать самих себя в патовое положение, так что теперь им остается только решать, как лучше называть произошедшее — поражением или иллюзией?

Еще один пример — это «цветные революции» в постсоветских странах. События, там происходившие, отражали всего лишь внутреннюю борьбу нестабильных властных элит, и главной причиной мифологизации этих «революций» стало желание внешних сил использовать все случившееся для реанимирования политики «холодной войны». Однако те же неурядицы могут служить и напоминанием об оборотной стороне проблемы революций. Образ революции — важная часть истории, и не только потому, что он воздействует на революционные процессы. Его живущие собственной жизнью девиации проявляются как в сектантских субкультурах и донкихотских авантюрах, так и в геополитических маскарадах вроде тех, о которых только что было сказано[1].

Настоящая работа не ставит цель дать полный обзор современных дискуссий в данной области. Ее главная задача — выделить некоторые опорные точки для исторического и социологического анализа феномена революций. Речь пойдет об определении, равно как и об объяснении (или же — как предпочитают говорить некоторые ученые, включая автора этих строк, — о понимании) революций и о некоторых понятийных альтернативах. В этой связи последний раздел статьи будет посвящен особому — цивилизационному — подходу к изучению революций. Этот подход оставался до сего времени маргинальным в среде историков, однако, с моей точки зрения, он представляет собой весьма многообещающий аналитический инструмент.

КАТЕГОРИЗАЦИЯ РЕВОЛЮЦИЙ: ДИХОТОМИИ И ДРУГИЕ ПРОБЛЕМЫ

Начнем с обсуждения описательных категорий, способов определения революционных явлений, границ между ними и другими типами исторических событий или социальных процессов. Нам кажется уместным начать с очень простого разграничения краткосрочных и долгосрочных трансформаций. Обычно словом «революция» обозначают резкий поворот событий, за которым следуют широкомасштабные и разветвленные социальные последствия, как это было в 1789 году во Франции или в 1917 году в России, но так же и очень краткие, однако поворотные исторические эпизоды, такие, как февральская и октябрьская революции в России.

Вместе с тем термин «революция» обычно используется для описания трансформаций, охватывающих гораздо более протяженные отрезки времени: классический пример — «промышленная революция», или современная «научная революция», если ее понимать как процесс, начавшийся в XVI или XVII веках и продолжающийся до сих пор. Хотя изменить эти общепринятые трактовки нам вряд ли удастся, попытаемся все-таки предложить решение проблемы, переопределив революционные трансформации как долговременные процессы с более или менее ясно выраженной фазой резкого скачка или обновления. Такое определение применимо, например, к «юридической революции в эпоху Средневековья»[2], которую правильней всего опознавать как отправную точку долговременного процесса установления юридических норм. Более размытым представляется термин «урбанистическая революция», используемый для характеристики процессов урбанизации и подпадающий под ту же категорию, что и приведенные выше случаи. Однако это понятие, особенно когда речь идет о Средневековье, может относиться к появлению автономных городских общин и, соответственно, к имевшим политические последствия краткосрочным изменениям.

При ближайшем рассмотрении различие между кратко- и долгосрочными перспективами возникает и в более четко выраженной категории политической революции. Поясним это на примерах. Французскую революцию часто датируют 1789—1799 годами; верхним пределом служит совершенный Бонапартом государственный переворот. Однако если мы включаем поворот к империи в революционный процесс, то границей станет окончание наполеоновских войн в 1815 году. Есть и более широкая точка зрения: Франсуа Фюре в своей книге «Революция: 1770—1880»[3] приводит убедительные аргументы в пользу более длительного периода, заканчивающегося окончательным формированием Третьей республики примерно в 1880 году. Только в это время прекращается соперничество между монархией и республикой, сопровождавшееся крупными социокультурными сдвигами.

В случае России очевидны доводы, продлевающие период революции за пределы 1917 года и трактующие окончание гражданской войны в 1921-м как кульминацию большевистского переворота. Однако можно отстаивать и мнение, что окончательную точку в реализации большевистского проекта поставила начавшаяся в конце 1920-х годов сталинская «вторая революция»: именно она ввела режим государственного управления крестьянским хозяйством. Тогда остается только определить время окончания «второй революции». Наиболее убедительным представляется отнесение его к окончанию в 1938 году Большого террора, который представлял собой самоуничтожение большевиков и окончательное закрепление тоталитарного режима. Продолжить «длинную» революцию за пределы этой вехи гораздо проблематичнее, если только не трактовать весь советский период как путь от одного имперского крушения к другому (впрочем, и эту идею не стоит отбрасывать безоговорочно).

И, наконец, проблема китайской революции. Ее легче решать в долгосрочной, чем краткосрочной перспективе. События 1911—1912 годов, которые иногда называют революцией, не вполне соответствуют содержанию этого понятия. Они представляли собой разрушение старого порядка, за которым последовала неудача в построении нового. Победа коммунистов в 1949 году прекратила процессы распада и борьбы за власть, увенчав усилия, направленные на объединение страны. Реконструкция этих обстоятельств толкала авторов на то, чтобы продлить историю революции в прошлое. Так, Джон Кинг Фэрбэнк развил в своей монографии идею «длинной» китайской революции, продолжавшейся с 1850-го по 1949 год[4]. Более того, уже название книги наводит на мысль, что начало революционных процессов следует относить к 1800 году. Несомненной отправной точкой в данном случае является восстание тайпинов — исторический катаклизм, настолько ослабивший старый режим, что, несмотря на победу над восставшими, восстановление прежнего порядка стало невозможным. Впоследствии внутренние кризисы и геополитический регресс привели страну к коллапсу, но понадобились несколько десятилетий, чтобы возникло следующее единое и устойчивое государство. Такую периодизацию легко обосновать в разрезе геополитических задач и достижений. Не вызывает сомнений, что желание заново объединить китайское имперское государство и восстановить его в правах великой державы было главной движущей силой революционного процесса. Но если мы примем во внимание также и поиски нового социального порядка, и китайскую модель развития, то можно указать и на короткий процесс, следующий за описанным Фэрбэнком длительным процессом. В течение четверти века после победы коммунистов социальные задачи и проблемы развития страны решались за счет сочетания гиперболизированных советских рецептов с обреченными на провал доморощенными экспериментами, такими, как Большой скачок или Культурная революция. Эта фаза завершилась в конце 1970-х годов, когда Дэн Сяопин вернулся к власти и задал вектор развития страны в устойчиво-прагматическом направлении.

Таким образом, кажется вполне оправданным разделение политически ориентированных и социально значимых революций, с одной стороны, и долговременных процессов трансформации, с другой, но тем не менее внутри первой (политической) категории следует также различать кратко- и долговременные процессы. Более того, достаточно провести небольшой сравнительный анализ этих категорий, чтобы убедиться: подобное противопоставление надо заново переопределять для каждого специфического случая. Только учитывая все это, можно перейти ко второй дихотомии.

Часто предполагается или принимается на веру, что для соответствия определению «революции» в точном и полном смысле слова радикальные политические изменения должны сопровождаться высоким уровнем активности масс. Термин «социальная революция» иногда используют именно затем, чтобы подчеркнуть это обстоятельство. Вместе с тем широко распространено и понятие «революции сверху», и некоторые ученые пытались обосновать его как особую категорию революционных явлений[5]. При этом предполагается, что революции такого рода осуществляют правящие элиты при минимальном участии широких общественных движений или при их полном отсутствии. Обычно приводятся примеры из новой истории: революция Мэйдзи 1868 года в Японии и кемалистская революция в Турции после Первой мировой войны. Ранняя фаза военного режима в Египте, длившаяся с 1952-го по 1970 год, ранее рассматривавшаяся как основной пример такого рода, в данной перспективе кажется менее значимой.

В дискуссиях по этому вопросу особенно характерными представляются две линии аргументации, ведущие к определенной релятивизации различий между социальными революциями и «революциями сверху». По отношению к переменам как в Турции, так и в Японии учеными высказывались определенные сомнения относительно их исключительной направленности «сверху вниз». В наши дни историки подчеркивают преемственность между модернизационными течениями в Оттоманской империи с начала XIX века и далее, с одной стороны, и в постимперской кемалистской Турции, с другой. Националистический поворот был очевиден уже в революции младотурков, которая предшествовала падению империи. Позднейшие изменения показали, что кемалистское государство не справилось в полной мере с проблемой исламистского влияния на политику, как это предполагалось в период, когда революционная секуляризация казалась достигнутой. Одним словом, турецкая «революция сверху» теперь выглядит скорее как эпизод долговременного процесса имперской модернизации и последовавшего за ней возникновения национального государства.

Что касается Японии, то события 1868 года и их последствия получали самые разнообразные интерпретации. Помимо марксистских трактовок революции Мэйдзи как неполной и ущербной буржуазной революции (кстати сказать, такие трактовки были одно время весьма популярны и у японских историков), следует упомянуть провокативную переоценку, предложенную ученым, который рассматривает действия низшего слоя самураев во время этих событий как особо показательный пример глобальных тенденцией той эпохи[6]. При таком прочтении управленческо-бюрократическая логика современных революций, затемненная западным противопоставлением буржуазной и пролетарской стадий их развития, иллюстрировалась судьбой превращения феодального сословия самураев в прослойку служащих. Однако подобные рассуждения вызывают возражение: если создание модерной Японии связывалось в ключевой момент с требованием как можно лучше следовать главной линии всемирно-исторического развития, то почему же политические и культурные структуры японской модерности так разительно отличаются от тех, которые доминируют на Западе? Пристальное изучение этого вопроса может привести к заключению, что о переменах в Японии надо судить в контексте местных традиций и их культурных предпосылок. Такую точку зрения высказывал, опираясь на цивилизационный подход, Шмуэль Ной Эйзенштадт. Вместо западного термина «революция» он выдвинул на первый план японское понятие «исин», подчеркивающее традиционалистские устремления деятелей 1868 года. Иначе говоря, ученый предполагает, что перемены в Японии вовсе не являются примером «революции сверху», а наоборот, размывают четкое различие между революцией и реставрацией.

Пристальное изучение социальных революций показывает, что они действительно содержат элементы и эпизоды «революции сверху». Прекрасным примером для прояснения этой проблемы может служить история Французской революции. Она вызвала к жизни якобинство, убедительно описанное Эйзенштадтом как идеологически изменчивая модель, так или иначе повторяющаяся в столь несхожих явлениях, как коммунизм, фашизм и исламский фундаментализм[7]. Общепризнано, что наличие способного возродить общество просвещенного или высокодуховного политического центра, равно как и составленный им детальный план реформ, вовсе не обязательны для «революции сверху». Однако историческая траектория, заданная якобинской моделью (включая ее влияние на наполеоновскую версию имперского правления, что было замечено уже Карлом Марксом), показывает ее способность адаптироваться к различным обстоятельствам и впитывать различное содержание.

В рамках русской революционной традиции большевизм представлял собой явное возрождение якобинского мировоззрения, усиленное претензиями на научное понимание истории. Потенциал для «субстанционистского» смещения смысла революции был впоследствии — после 1917 года — доведен до максимума целым рядом событий, кульминацией которых стала сталинская «вторая революция». Эту последнюю часто и не без оснований представляют как «революцию сверху», однако подробный анализ ее хода указывает на существенные нюансы, в том числе на поддержку сталинского наступления на крестьянство горожанами.

Китай демонстрирует еще более явный случай «революции сверху», включившей в себя безрезультатное начало социальной революции. Ни Февраль, ни Октябрь 1917 года в России не находят параллелей в Китае: культурный, социальный и политический строй полностью распался, и вскоре, после окончания Первой мировой войны, начался рост общественных движений. Организация, которая в конечном счете восстановила центр власти, была закалена в этом горниле. Однако на первых порах за концом империи последовала борьба между претендующими на ее наследие соперничающими государственными образованиями — прежде всего Гоминьданом и коммунистами (хотя в схватке принимали участие и прояпонские силы), и на баланс власти между этими двумя главными претендентами оказывали существенное влияние региональные геополитические устремления. Желание Японии покорить Китай нанесло большой вред режиму Гоминьдана, и триумф противоположной силы — коммунистов — можно объяснить только с учетом этого обстоятельства. Очевидно, что определенное значение имела поддержка коммунистов крестьянами (которая, правда, сильно различалась в разных регионах страны), но не меньшее значение имело восприятие своего, местного, режима как более многообещающей модели для возрождения государства и, следовательно, как вызывающей большее доверие националистической силы. Интерпретация захвата власти коммунистами как крестьянской революции принадлежит к области политической мифологии. И, вопреки другой мифологеме, которая все еще широко распространена у левых на Западе, китайские коммунисты вовсе не достигли успеха потому, что были «борцами с японцами за национальную независимость»[8]. Они победили, потому что были более эффективны и казались лучше готовыми к делу государственного строительства по сравнению с соперником, на плечи которого легло основное бремя войны с Японией и который оказался безнадежно ослаблен.

Из всего вышесказанного, разумеется, не следует, что надо полностью отвергнуть понятие «революция сверху». Речь идет скорее о необходимости переосмыслить связанный с этим понятием исторический опыт и решить, как он соотносится с социальной революцией. Еще одна непростая тема для размышления и спора, имеющая отношение к предыдущей, — это вопрос о насилии и его роли в революциях. Здесь также полезно наметить две противоположные перспективы. Первый подход рассматривает захват власти насильственным путем в качестве определяющей черты всякой революции. Второй подход считает отсутствие или присутствие насилия вопросом исторических обстоятельств, который не следует предрешать на теоретическом уровне. Если обратиться к хрестоматийным, наиболее изученным примерам модерных революций, то в этом не останется никаких сомнений. Насилие было одной из центральных составляющих общей картины, но всякий раз осуществлялось по-разному, в разной степени и в разных формах. Однако здесь полезно несколько расширить круг рассматриваемых явлений и принять во внимание необычные или атипичные случаи.

С одной стороны, бывают ситуации полного коллапса прежних органов власти и следующей за ними вспышки насилия, которая, однако, не приводит к появлению нового порядка. Такие эпизоды происходили в самых разных исторических обстоятельствах. Один из самых ранних примеров — распад египетского Древнего царства в конце III тысячелетия до нашей эры. Этот переходный период, как его называют сейчас, несомненно, был временем упадка во всех смыслах, хотя историки до сих пор не могут прийти к консенсусу о степени регресса и уровне насилия. Тем не менее в наше время никто не утверждает, как раньше делали марксисты, что это была первая в истории социальная революция. Реставрированная в Среднем царстве монархия несколько отличалась от прежнего режима фараонов, но, несомненно, была его продолжением.

Второй, гораздо более поздний пример ближе подходит к проблемам современных революций. «Смутное время» в России начала XVII века было отмечено полным коллапсом государственной власти и повсеместным насилием. Однако в конечном счете ключевые структуры Московского царства были восстановлены — и при этом без тех эксцессов, которые происходили в царствование Ивана Грозного. Память об этом распаде сыграла определенную роль в восприятии и интерпретациях революций в России XX века. Реформаторам, действовавшим после 1905 года, приходилось учитывать страх перед «новой Смутой», которая могла последовать за революцией, если бы ее ход не был прерван. Приложение этой модели к событиям 1917 года и их последствиям оказывается менее однозначным. При изучении гражданской войны, длившейся с 1918-го по 1921 год, аналогия помогает увидеть разницу между процессами, происходившими в Петрограде в 1917-м, и тем режимом, который вышел победителем из схватки в разрушенной стране. Другая интерпретация указывает, что в последние месяцы 1917 года над страной нависала угроза, которая была устранена только благодаря захвату власти большевиками. Есть даже трактовки большевистской революции как способа предотвращения неуправляемого и разрушительного бунта[9]. Споры о том, чем могли бы закончиться события, продолжаются, однако едва ли кто-нибудь сомневается в том, что главной целью Ленина было отнюдь не предотвращение коллапса. Эта перспектива еще даже не просматривалась, когда он предложил план быстрого захвата власти.

С другой стороны, есть примеры крупномасштабных и быстрых макросоциальных перемен, в которых насилие не играло существенной роли или вовсе отсутствовало. Среди самых заметных примеров — изменения в Восточной Европе в конце XX века. Очевидно, что они не были результатом постепенного перехода к западной модели, как поначалу ожидалось многими, а возникли в результате стремительной смены основных институций и полной дезинтеграции имперского режима, управлявшего всем регионом. За исключением Румынии, это были бескровные революции (последующие конфликты в Югославии разворачивались уже в ином, не имперском контексте). Роль народных масс была различной в разных странах. Наиболее примечательный ненасильственный переворот, и в то же время в наименьшей степени связанный с народными выступлениями, совершился в Венгрии, где правящая партия отказалась от своей монополии на власть. Поскольку это событие вызвало цепную реакцию в центральной и юго-восточной части советского блока, его никак нельзя считать маловажным или нетипичным. Кроме того, можно добавить, что длительный опыт пребывания Венгрии под властью коммунистов заслуживает особого внимания: это единственная страна, дважды пытавшаяся положить конец монопольному правлению компартии — сначала во время народного восстания 1956 года, а затем в результате отказа элит от власти в 1989-м. Асимметричный компромисс между партийным государством (восстановленным в результате советского вторжения) и обществом не достиг желаемых целей: жизнеспособная модель реформированного социализма, которую могли бы взять на вооружение другие страны, так и не была создана. Однако при ретроспективном взгляде кажется, что события 1956 года вымостили дорогу для спокойного и бескровного финала. Иной вопрос — как этот путь соотносится с позднейшим возрождением национализма? Однако это уже тема для другого исследования.

Итак, данный аспект широкой проблемы определения понятия «революция» остается неоднозначным. Есть сильная и все еще широко распространенная традиция считать насилие ключевым фактором, и это заставляет отказаться от применения данного термина к событиям 1989 года в Восточной Европе. Однако радикальность и удивительная быстрота перемен говорят о том, что такой отказ был бы ошибкой. Споры о дефинициях в чистом виде редко бывают плодотворными. Важный урок, который можно извлечь из нашего обзора, лучше всего выразить в традиционных понятиях: если мы сохраним определение революции как крупномасштабной и быстрой социальной перемены посредством насилия, то нам придется отнести упомянутые выше события к более широкому понятийному диапазону. На одном его конце расположатся взрывы насилия, которые не трансформируют, а разрушают социум, а на другом — сочетания акторов и структур, которые в конечном счете приводят к широкомасштабным, но ненасильственным переменам, таким, как цепь событий 1989 года.

Четвертая и последняя пара альтернатив наиболее тесно связана со скрытыми за ними концепциями истории. Революции часто ассоциировали с прогрессом — наиболее явно в марксизме, но не только: были и те, кто подчеркивал просветительские и освобождающие последствия одних революций, одновременно осуждая другие за отступления от правильного курса (некоторые сравнения демократических революций конца XVIII века с позднейшими коммунистическими проводились раньше именно в таком духе). Развитие России и в какой-то степени Китая считалось отклонением от западного, устремленного к демократии пути к менее перспективным направлениям, произошедшим из-за различных идеологических, структурных и ситуационных факторов[10]. В последнее время часто повторялось одно замечание об иранской революции: она подорвала распространенные на Западе представления о связи между революцией и прогрессом. Однако здесь надо говорить не об оппозиции безусловного или избирательного отождествления революции и прогресса. Скорее речь идет о самой соизмеримости этих двух понятий. Утверждению, что революции всегда более или менее прогрессивны, мы можем противопоставить понимание революционных эпизодов как в первую очередь поворотов, проблематизирующих социально-исторические процессы, как отступления от готовых путей развития, открывающие многочисленные иные пути в будущее. За ними следует разрушение господствовавших прежде институций, хотя степень этого разрушения может быть разной. Разными могут быть и формы новых институций; революции выводят на сцену новых акторов, готовых и к союзу, и к конфликту между собой. Прямо или обходным путем, но революции всегда приводят к переделке государств и обществ. Иначе говоря, революции подразумевают переход от крушения к воссозданию, который осложняется тем, что в такую эпоху всегда повышается роль случайности и открываются альтернативные пути. Нельзя сказать, что подобный взгляд на революции был изложен так же четко, как прежде утверждалась их связь с прогрессом. Но похоже, этот момент присутствует в большинстве переосмыслений «главных» революций, в особенности французской и русской: их сложность и несводимость к линейной логике стала гораздо очевиднее. Вопросы о связи революции с прогрессом, если у кого-то осталось желание по-прежнему их задавать, относятся только к некоторым отдельным аспектам революционного процесса. И это предполагает уменьшение масштаба самой идеи прогресса, что наилучшим образом сформулировал Норберт Элиас: «Es gibt Fortschritte, aber keinen Fortschritt»[11]. В вольном переводе это означает: можно говорить о продвижении в определенных областях, но никак не о повсеместном движении вперед как всеобъемлющей и непрерывной тенденции, называемой tout court[12] прогрессом. Помня об этом, тем не менее имеет смысл различать прогрессивное и регрессивное движение внутри революционной трансформации — однако сохраняя при этом должную осторожность, поскольку эти две тенденции часто сложным образом переплетаются.

ОБЪЯСНЕНИЯ И ИНТЕРПРЕТАЦИИ: СПОРНЫЕ АЛЬТЕРНАТИВЫ

Обсуждавшиеся выше терминологические проблемы касались способов определения революций. На другом уровне анализа можно указать на аналогичные расхождения между попытками их описания: иногда это делается в терминах причинности, а иногда с помощью интерпретативных моделей. Здесь, как и прежде, я буду различать четыре типа противоречий, и, хотя в данном случае не существует строгой корреляции с вопросами дефиниций, некоторые переклички все-таки присутствуют.

Наиболее заметные разногласия у теоретиков революции вызывает вопрос о сравнительной важности власти и идеологии, и голоса, ставящие в центр внимания власть, в последние годы звучат все громче. Мы лучше поймем их доминирование и их специфику, если выйдем за пределы марксизма. Здесь чрезвычайно важной представляется эволюция от концепции Бэррингтона Мура[13] к работам Теды Скочпол[14]. Марксистский взгляд на революцию как высшую форму классовой борьбы был весьма влиятельным далеко за пределами ортодоксального марксизма, и написанная Муром сравнительная история все еще оставалась в зоне этого влияния. Ученый утверждал, что объяснение переходов к современному миру вообще и к политической модерности в частности возможно только в терминах более сложного, чем у Маркса и его последователей, подхода. Это особенно относилось к более важному, чем представлялось историкам прежде, участию в этом процессе землевладельцев и крестьян — как самих по себе, так и в меняющихся классовых союзах. Что касается Скочпол, то она вовсе вышла за пределы классового подхода, сконцентрировавшись на проблемах власти и рассматривая государство как главный противовес понятию «класс». Отсюда ее сравнительный анализ трех великих модерных революций с акцентом на важных изменениях в структуре государств. Во Франции, России и Китае революционные кризисы охватили государства, ослабленные вовлеченностью в международные конфликты. Кризисы вели к мобилизации социальных сил, чьи конфликты и инициативы приводили к широкомасштабным трансформациям социального порядка. Затем революционные процессы заканчивались, сменяясь реконструкцией затронутых ими государств в новых и более мощных формах.

Книга Скочпол о революциях, по-видимому, повлияла на последующие дискуссии по данному вопросу в большей мере, чем какая-либо другая. Некоторые отклики на нее ставили задачу дать более точное определение властным полномочиям и проблемам государства. В этой связи полезны замечания, сделанные Джеффом Гудвином[15]. Он различает четыре варианта «этатистской модели» в интерпретации революций. Подход с точки зрения государственной автономии выделяет особые «идентичности, интересы, идеологии и… линии действия» государственных чиновников. Второй подход подчеркивает важность ресурсов, которыми государство обладает или которые может мобилизовать. Третий сосредоточен на политических возможностях, создаваемых государством для политических групп. И, наконец, есть еще «государственно-конструкционистский» подход, при котором подчеркивается вовлеченность государства в создание гражданского общества. Но при более пристальном взгляде все эти подходы предстают просто различными эманациями одной основной исследовательской перспективы, и при желании их перечень может быть продолжен. Можно добавить, например, важные для понимания исторических событий и небесполезные для анализа революций замечания Майкла Манна о внутренних конфликтах и дисфункциональностях государственных структур. Однако общим знаменателем в любом случае является подход с позиций автономии государства, который был бы неполным без отсылки к возможностям и ресурсам, а также односторонним, если бы учитывал только характеристики и возможности элит, не принимая во внимание логику институций и преуменьшая, а то и вовсе не признавая роль деструктивных факторов внутри самого государства. Роль государства в создании гражданского общества — особенно важный аспект в понимании автономии самого государства.

В критических отзывах о работе Скочпол — слишком многочисленных, чтобы обсуждать их здесь подробно, — указывалось на односторонность ее тезисов и на определенные тематические пропуски. Принятый исследовательницей сравнительный подход оказался под двойным ударом. Одни считали недопустимым выводить устойчивые, близкие к законам корреляции на основании всего трех примеров, каждый из которых нуждается в дальнейшей контекстуализации. Другие критики — те, кто полагал, что каждая революционная ситуация по-своему сложна и неповторима, — выдвигали на первый план два фактора: лидерство и идеологию, оказавшиеся маргинальными в концепции Скочпол, которая старалась переключить внимание от теоретизирования об акторах на структуры.

Идеология для наших целей важнее: по большому счету, именно она определяет и взгляды лидеров, и их привлекательность для последователей. Но идеологию можно анализировать и на более общем уровне как конститутивный коррелят власти, поскольку последняя всегда детерминирована культурой. Вплоть до нашего времени, однако, идеологические аспекты революций изучались в основном только по отношению к отдельным случаям. Франсуа Фюре, предложивший переоценку идеологической подоплеки и наследия Французской революции, рассуждал так: революционный миф — включающий, что немаловажно, и якобинский фантазм, — является уникальным историческим образованием, и созданный в XX веке коммунистический миф был производным от него[16]. Сходным образом историки, изучающие большевистский переворот и его сталинское продолжение как обретение власти «идеократией», подчеркивают навязывание идеологии разрушенному и фрагментированному обществу[17]. Насколько мне известно, до сих пор не доказана возможность аналогичного подхода к китайскому коммунизму. Что касается иранской революции, то одни авторы подчеркивали решающую роль идеологии воинствующего ислама[18], в то время как другие пытались показать, что изменения в государственном строительстве были более фундаментальными[19], даже если в их ходе традиционалистская религиозная элита сумела «оседлать» революционные силы. Трудно указать работу, содержащую сравнительно-исторический анализ роли идеологического фактора в революциях, которую можно было бы противопоставить рассуждениям Скочпол о властных структурах в период кризиса и трансформаций. Не предпринималось и систематических попыток совместить и теоретически осмыслить результаты углубленного исторического исследования этих двух сторон революционных явлений.

Мы еще вернемся к вопросу о соотношении идеологии и власти. Пока же надо высказать несколько важных предварительных замечаний. Беглый обзор классических источников убеждает, что данный вопрос связан с предложенным Максом Вебером разделением между интересами (материальными и нематериальными) и идеями. Как указывал Вебер, интересы — это факторы, прямо определяющие человеческие действия, в то время как идеи[20] задают варианты и пути развития, из которых акторы, движимые своими интересами, делают свой выбор. Тут остается добавить, что стремление к реализации интересов поднимает вопрос о власти и что, как бы ни менялись ее концепции, способность достигать целей, диктуемых интересами, есть неотъемлемая часть любой концепции власти. Следующий шаг — акцент на культурной вариативности власти, которая признается некоторыми авторами[21]эмпирически, но до сих пор не осмыслена должным образом теоретически. Восприятие, понимание и использование власти культурно обусловлено, и теоретическое осмысление может начинаться с краткого обзора простейших альтернатив, сочетающих дихотомические структуры с амбивалентными, дискретными и неопределенными процессами.

Очевидная отправная точка — это противопоставление воплощенной и невоплощенной власти. Эта оппозиция была применена Клодом Лефором в книге «Изобретение демократии»[22] к раннемодерным формам монархии (и тоталитарным поворотам в революциях XX века) в противопоставлении демократической революции. Однако она релевантна также и для длительных революционных процессов, достигающих кульминации в деперсонализированном государстве. Если появление государства как такового обычно связано с «воплощенной» королевской властью, то деперсонализация — это вторичный процесс, в котором, как демонстрирует лефоровский анализ тоталитаризма, воплощения власти в социокультурно изменившемся мире могут привести к крайним последствиям.

Сходные черты имеет и второе ключевое различие: противопоставление сакрального и секулярного. Сакральная аура, которой окружали себя ранние формы государства, кажется незыблемой. В то же время этим формам всегда требуется хотя бы минимальная структурная согласованность, и в этом смысле государственной власти всегда свойственна необходимая для ее существования секулярная составляющая. Сложность процессов, которые должны усиливать последнюю, становится ясна, когда мы принимаем во внимание весь смысл понятия «секуляризация»: оно означает не только отход от религии, но и постоянное присутствие религиозных коннотаций в мирском обличии и их трансформацию путем проекции на социальные и — что более важно — политические силы и институции. (Обсуждением последнего аспекта чрезмерно увлеклись историки и социологи модерных революций.)

И, наконец, политическая власть — наиболее важный вид власти в контексте нашей темы — подразумевает различие между политическим центром, который мы здесь можем идентифицировать с государством, и политическим сообществом, признающим (с теми или иными оговорками) власть центра и до определенной степени вовлеченным в его деятельность. Взаимосвязь и напряжение между двумя полюсами можно отыскать повсюду в истории (Эйзенштадт сводит их к взаимодействию центра и периферии). В архаических государствах было сильно стремление к неограниченной власти, но на практике их возможности уравновешивались различными противовесами. Греческий полис представлял собой исторически новое образование, где дистанция между государством и обществом сократилась, и дальнейшее движение в сторону демократии можно рассматривать как усилия, направленные на их слияние. Модерные революции ввели представительную демократию в качестве нового способа утверждения суверенности политического сообщества, но во многих отношениях они усилили также и политические центры. Ход русской революции демонстрирует самые крайние полюса данного спектра. На ранней фазе в ней преобладала концепция поглощения государственной власти политическим сообществом путем передачи всей власти Советам и создания некой видимости «отмирания государства». Однако впоследствии историческое развитие привело к формированию сверхавтократического государства. Работа Ленина «Государство и революция» — лучший пример пограничного случая демагогии самообмана, которая присваивает и извращает утопию самоуправляющегося общества так, чтобы та не противоречила принципу партийного руководства и на этой основе могла быть полностью выхолощена.

Завершая эти замечания об идеологии и власти, нужно отметить еще один важный момент. Власть всегда культурно детерминирована, но верно и обратное: общие контуры культуры поддерживаются властью. Если снова вспомнить веберовскую дихотомию идей и интересов, то можно сказать, что в данном случае идеи — это интерпретации, задающие направление развития культуры. В качестве таковых эти идеи — через власть — влияют на социальную жизнь. Общее положение, сформулированное в таком виде, не указывает ни на какие-то специфические основания власти, ни на ее конкретных носителей. Как было замечено выше, окончательный итог дискуссий о власти в социальной теории, похоже, заключается в том, что это понятие неотделимо от множественности действующих в мире акторов. Взаимодействие последних, осложненное различными ситуативными факторами, порождает констелляции, развивающиеся по собственной логике, и это развитие несводимо ни к структуре действия, ни к какому-либо одному коллективному макроактору. Исследования социальной власти требуют реляционного подхода, и главные споры историков сегодня ведутся о его различных версиях. Для наших целей, чтобы наметить некоторые общие выводы, достаточно указать на введенное Норбертом Элиасом понятие «фигурации» — первую попытку эксплицитно обосновать реляционный характер власти. Фигурация — это баланс власти в процессе изменения. В этом смысле данное понятие применимо ко всем уровням социальных отношений, от взаимодействия отдельных лиц до соперничества институциализированных властных центров. Оно относится к явлениям различного масштаба и различной степени связанности, от мелких групп до глобальных сетей. И хотя об этом не говорится в исходной концепции, понятие фигурации можно понимать и как теорию, учитывающую природные и социокультурные факторы (момент, развитый с других позиций акторно-сетевой теорией). Коалиции и конфронтации акторов в фигурациях основаны на различных, как говорит Майкл Манн, «источниках социальной власти» и оказывают воздействие на процессы в частично совпадающих с ними сетях. Сходным образом эти разнородные переплетения включают изменения пространственных и временных контекстов, которые никогда не сводятся к стандартной самодостаточной модели общества как системы.

Итак, есть веские причины отвергнуть идею культурных моделей, строго программирующих социальный порядок и историческое развитие. Следует скорее говорить о ничем не ограниченном взаимопроникновении явлений культуры и власти, слияние которых порождает новые структуры и события. Такое слияние не сводится ни к «программирующей», ни к причинной роли одних явлений по отношению к другим. С этой точки зрения, в социальном анализе могут найти применение теоретические находки как в области творческого потенциала культуры, так и в области продуктивности власти.

Мы привели эти общетеоретические соображения потому, что они прямо относятся к вопросу, который был поставлен выше: к чему должны прежде всего обращаться сравнительно-исторические исследования революций — к идеологиям или к властным структурам? Как мы видели, теоретические положения говорят в пользу подхода, учитывающего взаимодействие тех и других. Понятие революции, целью или результатом которой является идеократия, столь же неправдоподобно, как и заявление о том, что никакая революция не способна выйти за пределы власти одной и той же олигархии[23]. В недавних и совсем свежих публикациях превалирует более продуманный подход, не отвергающий с ходу идеологию, но явно отдающий предпочтение объяснениям, основанным на понятии властного центра. Однако по причинам, приведенным выше, нам кажется, что следует избегать подобных заранее заданных представлений. Если говорить конкретнее, это означает, что надо придерживаться трех основных принципов интерпретации. Во-первых, нужно рассматривать переплетение явлений культуры и власти как основополагающую черту социально-исторического мира, а идеологии, понимаемые как интерпретации, вписанные во властные структуры и переведенные в стратегии социальных акторов, как один из аспектов этой двойной конструкции. Во-вторых, в этих общих рамках можно описывать как широкомасштабные и долговременные конфигурации[24], так и следующие одна за другой вариации, возникающие в результате относительно быстрых изменений. Наконец, prima facie[25] доказательство из истории революций предполагает разграничение между ситуациями, в которых превалирует острая борьба за власть, и ситуациями, в которых берут верх концентрированные выражения идейных воззрений. Если ограничиться двумя хорошо известными примерами, то можно вспомнить, что гражданская война в России представляла первый тип, а переворот, совершенный сталинской диктатурой в конце 1920-х годов, лучше объясним в рамках второго. Сравнительное изучение революций еще не достигло той стадии, на которой возможны обоснованные обобщения.

Теперь укажем кратко на другие возможности выбора объяснительного инструментария, так или иначе скрытые в проблематике идеологии и власти. Когда речь заходит о власти, нельзя не заметить разброса акцентов, особенно явного в тех случаях, когда интерпретируются войны и революции. Двойственная роль войн в процессе создания государства — хорошо известная тема: войны могут ускорять такие процессы, но могут и приводить к крушению государственных структур и заканчиваться ситуациями, когда все приходится начинать заново. Оба аспекта учитываются в сравнительном анализе, который проводит в своей книге Скочпол. Однако исторические исследования большинства революций, похоже, выдвигают на первый план другую перспективу. Они теснее связывают революции с войнами, интегрируя то и другое в общие нарративы об эскалации насилия, и акцентируют скорее специфические для данной эпохи констелляции сил, чем векторы долговременных процессов. Краткий обзор ключевых примеров прояснит значение нового подхода.

В истории стало общим местом считать, что начиная с XVIII столетия важнейшие революции не только были связаны с гражданскими войнами, но и что эти войны велись между великими державами. Марк Алданов, возможно, первым обратил внимание на то, что началу русской революции способствовала общеевропейская война, в то время как французская революция предшествовала подобному конфликту[26]. Позднейшие работы стремились подчеркнуть определенные сходства между ситуациями конца XVIII и начала XX веков. Глобальные аспекты Семилетней войны (1756—1763) сейчас изучены так подробно, что это событие часто рассматривают как первую всемирную войну. На глобальном уровне Британская империя одержала решительную победу над Французской, но это имело два осложняющих последствия. Усилившаяся Британия попыталась получить более эффективный контроль над своими трансатлантическими владениями, и это поставило ребром вопрос о балансе власти между колониями и метрополией[27]. Быстрая эскалация имперского кризиса привела к попыткам реванша со стороны Франции за счет поддержки американских инсургентов. Однако операция оказалась дорогостоящей и превратилась в основной фактор предреволюционного кризиса французского государства. Такое течение событий историки обычно признают главной составной частью генеалогии Французской революции. Более спорным оказывается вопрос, были ли должным образом проанализированы ее последствия.

Попытки перестроить и усилить французское государство предпринимались на всем протяжении революции, несмотря на все политические повороты и перемены идеологических моделей. Процесс достиг кульминации во время рискованного наполеоновского имперского предприятия. Это был новый раунд соперничества с Британией (как оказалось впоследствии, ведущий в конечном счете ко второму расцвету Британской империи), но в то же время и попытка приструнить континентальные империи Габсбургов и Романовых. Неудача последнего рывка Франции к гегемонии привела к преобразованию системы европейских государств, результаты которого оказались достаточно прочными, чтобы вплоть до конца XIX столетия избегать вспышки еще одной войны с участием сильнейших держав[28]. Эта неудача сыграла также важную роль в сдерживании процессов, прорвавшихся наружу только в 1848 году. Однако следует заметить, что разочарования 1848-го породили радикальный революционный миф, компенсировавший поражение обещанием колоссального прорыва в будущем.

Еще одна волна войн и революций определила направление европейской — и косвенным образом всемирной — истории в первой половине XX века. Их взаимосвязь наиболее четко прослеживается в случае русской революции: полный распад власти и ее стремительная смена в 1917 году были в основном следствием Первой мировой войны[29]. Но, как доказали историки, распад имперского порядка нельзя считать просто разрушением отсталого общества модерной войной. Поздняя царская Россия не была насквозь отсталым государством, и в годы войны она переживала даже некоторый экономический подъем. Коллапс стал следствием целого ряда проблем начиная со всегда непростой задачи снабжения продовольствием городов и до неспособности политического центра организовать необходимое сотрудничество различных сил в условиях беспрецедентного военного напряжения. Все это привело к взрыву протеста против царского режима со стороны разных сил. Действия выступавших за политические реформы элит сталкивались с крестьянскими выступлениями — и уступали им. В игру включились национальные меньшинства, городской рабочий класс, а также — последнее, но немаловажное обстоятельство — солдаты действующей армии, не желавшие более соблюдать воинской дисциплины. Представление о «крестьянах в военной форме», отчасти верное, но не описывающее картину во всей полноте, обычно отвлекало внимание от отсутствия дисциплины, однако теперь ученые все чаще отдают должное этому вопросу. Итак, победе большевиков способствовало как временное слияние, так и конечное расхождение указанных сил. Коалиция либералов и социалистов, поначалу пришедшая к власти, потерпела сокрушительное поражение в результате попыток продолжить войну во имя новой, демократической, России.

Одним словом, это была революция, полностью обусловленная обстоятельствами войны. Можно, конечно, указать на то, что русский империализм созрел для революционного переворота и путь реформ в любом случае не имел перспектив. Однако столь же ясно и другое: не будь поражения в войне, революция развивалась бы иначе. Эти замечания о перевороте в России заставляют обратиться к более широким контекстам и более длительным процессам. Была еще одна мировая война, и ее воздействие на Европу часто рассматривают как революционное, хотя и не совсем в том же смысле, как события 1917 года. В данной статье я упомяну только об одной, но наиболее аргументированной интерпретации из числа предложенных до сего дня в данной области. Андреа Грациози датирует период «войны и революции в Европе» 1905—1956 годами[30]. Первая цифра указана приблизительно, однако, предлагая ее, автор намекает на целый набор эпохальных событий: наиболее очевидным образом — на русскую революцию 1905 года, а также на начало революции младотурков в Оттоманской империи, эскалацию соперничества России и империи Габсбургов на Балканах и просматривавшееся в недалеком будущем столкновение Сербии и Австро-Венгрии. В отличие от этого, 1956 год является точным хронологическим водоразделом. Произошедшие в этом году изменения можно рассматривать сейчас как начало конца политического и идеологического влияния русской революции. Половинчатая, но необратимая демифологизация Сталина на XX съезде КПСС положила начало процессу делегитимизации, который можно было приостановить, но который нельзя было повернуть вспять. Венгерская революция показала, что коммунистический режим можно разрушить изнутри. Следует добавить — хотя Грациози этого не делает, — что геополитические бури, предвещавшие эти события, стали еще ближе после Суэцкого кризиса, положившего конец имперским амбициям европейских государств на Ближнем Востоке.

Грациози полагает, что в это время происходили необыкновенно массовые, быстрые и мощные трансформации социальных, этнических и региональных структур в восточной части европейского континента, которые лучше всего обозначить как «распад цивилизации». Он объясняет действия вовлеченных в этот процесс политических сил как воплощение крайних государственнических и националистических проектов. Однако при этом историк отвергает понятие тоталитаризма как неисторичное, минимизирует значимость и оригинальность имперских перемен по сравнению с национальными и находит полезным бытовавшее в межвоенный период понятие «эра тираний»[31]. На мой взгляд, аргументы Грациози в последних трех пунктах совершенно неубедительны, однако здесь нет места для подробного обсуждения данного вопроса. Я даю только общую отсылку к большой теме войн и революций XX века, которая может, разумеется, дать повод для дальнейшего обсуждения.

Вопрос об отношениях между войной и революцией с особым акцентом на периодах их интенсивного взаимодействия выводит нас к более широкой проблематике. Ученые, занимающиеся исследованием этих вопросов, критически относятся к традиционным темам внутренних социальных корней революций; по их мнению, войны между государствами — наиболее явный знак того, что в общую картину должен быть привнесен межнациональный контекст. Более широкий геополитический подход подтверждает обоснованность такого взгляда. Ряд военных конфликтов, упомянутых выше в качестве мотивирующих факторов революций XVIII и XX веков, был лишь частью модерной европейской экспансии — долговременного процесса, который перекроил границы и оказал влияние на соседние регионы и по-разному повлиял на жизнь вовлеченных в него ведущих держав. На Западе и на Востоке, через Атлантику и на границе Евразии, интенсивное применение силы европейскими государствами оказывало прямое и непрямое воздействие на другие страны, сопровождаемое распространением и адаптацией культурных моделей. Завоевания в Америке положили начало поселениям колонистов, чье значение по отношению к центрам в метрополии непрерывно росло[32]. На востоке наиболее важной переменой была продолжающаяся модернизация Российской империи. Это находившееся в стадии становления государство, расположенное на скрещении различных сил как в геополитическом, так и цивилизационном смысле, основывалось на европейском опыте и инновациях (хотя действовало крайне непоследовательно) и приступило к собственной имперской экспансии во внутренние регионы Евразии. В конечном счете меняющее форму сочетание вестернизации и местной имперской модернизации привело к появлению трех различных социокультурных течений. Для одного из них первичным императивом было строительство империи — в этом его представители видели значение русской истории и главную цель в условиях тогдашнего соревнования между государствами. Другое течение выступало за политические и общественные реформы, сближавшие Россию с европейскими образцами модерности. И, наконец, существовала еще и третья традиция, связанная с революционной вестернизацией. Она опиралась на идеологические контркультуры западного происхождения, чтобы выработать стратегии для фронтальной атаки на существующий порядок. Это сочетание сил возникло на раздираемом конфликтами социальном фоне, способном либо сорвать планы всех сторон, либо смешать их самым непредсказуемым образом. Такова была внутренняя ситуация в Российской империи на пороге геополитических потрясений XX века. Как показывает этот пример, международное окружение страны, в которой происходят революционные трансформации, немаловажно, поскольку играет определенную роль в распространении идеологий.

Более широкий взгляд на транснациональные и в ключевых случаях глобальные сочетания сил поможет прояснить последний вопрос об объяснительных моделях. Концепции революции должны содержать более или менее эксплицитные предпосылки, касающиеся ее акторов. Широко распространена трактовка революционного субъекта как единого и даже — в самых амбициозных версиях — универсального. Так, «Манифест Коммунистический партии» предлагал рассматривать европейскую историю начиная с раннего Средневековья как смену господства двух макроисторических субъектов — буржуазии и пролетариата. Это, конечно, самая известная формулировка подобных взглядов, влияние которой вышло далеко за пределы движений, непосредственно вдохновлявшихся этим политическим посланием: идея буржуазной революции, хотя и сильно видоизмененная, принималась и теми, кто отвергал как мираж понятие пролетарской революции. Однако какие-то аналоги этой последней, похоже, предвидели даже некоторые из тех, кто отвергал марксистский классовый анализ. Трудно объяснить, как может сочетаться идеал «гражданского общества» и готовность увидеть его в самых несопоставимых с ним явлениях, если только не понимать этот термин как альтернативу тем надеждам, которые ранее возлагались на универсальный революционный субъект. Майкл Манн справедливо напомнил о нацистских корнях гражданского общества веймарской Германии, и это хороший антидот против всех подобных умопостроений[33].

Все рассмотренные выше эмпирические и концептуальные сдвиги — и особенно акцент на множественности факторов, сочетаниях исторических сил и сложном взаимодействии идеологии и власти — предполагают новый подход к вопросу об акторах революции. Силы и процессы, участвующие в создании революционной ситуации, ведут к возникновению неустойчивых коалиций. Здесь может показаться уместным предложенное Грамши понятие «исторический блок», хотя на самом деле этот термин предполагает более прочный альянс, нежели те, которые до сих пор возникали в условиях революций. Революционные преобразования приводятся в движение множеством коллективных акторов, элит и более широких групп, и их взаимоотношения представляют собой смесь конвергенции, соперничества и конфликтов. Если еще раз обратиться к примеру русской революции, то можно вспомнить, что на решающем этапе в ней действовали множество пересекающихся политических движений и социальных сил. Ключевым моментом для большевиков оказалось то, что им удалось стать во главе восстаний в городах и в армии — при частичной поддержке крестьян; гораздо хуже большевики справлялись с крестьянскими восстаниями, развивавшимися по собственной логике. Официальная идеология впоследствии преподносила это непростое сочетание городской и деревенской революций как нерушимый союз рабочих и крестьян. Но реальность была ближе к тому, что видный историк Советского Союза Андреа Грациози называет великой крестьянской войной, длившейся с 1918-го по 1933 год[34].

ЦИВИЛИЗАЦИОННЫЙ ПОДХОД

Остается сказать несколько слов о цивилизационном подходе и его значении для сравнительного изучения революций. Связать эти рассуждения с приведенными выше легче всего через историческую аргументацию. Можно согласиться с тем, что революции — это особый класс тех явлений, которые называют «семейным сходством»[35], добавив при этом, что они представляют собой также и парадигматические структуры, задающие параметры более широкой области. Выше мы постоянно обращались к широко известным примерам революционных преобразований, которые более показательны для демонстрации основных законов, действующих в этой области, чем не столь значимые локальные эпизоды. Историки, изучающие революции, похоже, практически единодушны в отношении так называемых (и справедливо) «великих революций». Остаются, правда, некоторые сомнения в том, было ли восстание в Нидерландах в конце XVI века раннемодерным предвестием позднейших революций. Не совсем ясен и вопрос о революции в Англии XVII века. Но в последнем примере аргументы за включение этого события в число революций подкрепляются недавним исследованием, доказывающим, что «Славная революция» 1688 года была более радикальной, чем считалось прежде[36]. Что же касается американской, французской, русской и китайской революций, то по поводу их общей оценки споров не возникает. Мексиканская, кубинская, алжирская, турецкая и вьетнамская революции рассматриваются по-разному в зависимости от контекста, развертывания и влияния каждой из них, но все они, безусловно, считаются важными историческими уроками. Есть еще по крайней мере два отдельных, но показательных случая, отдаленных друг от друга в пространстве и времени: события 1868 года в Японии и 1979-го в Иране. И те и другие не соответствуют разработанным на западном материале стандартам, но в последнем случае ученые все же склоняются к названию «революция».

Внимание к парадигматическим и радикальным случаям характерно для цивилизационного подхода к революциям, предложенного Шмуэлем Эйзенштадтом. В своих первых работах по этому вопросу ученый трактовал революции как разновидность социальных трансформаций[37]. Однако затем он обратился к цивилизационному подходу и сосредоточил внимание на примерах, помогающих очертить широкое исследовательское поле. При чрезвычайном разнообразии акторов, событий и процессов, мешающих дать общее определение революции, имеет смысл остановиться на самых крупных и всеми признанных исторических типах революционных изменений, и в этом случае цивилизационный подход особенно эффективен. Главный исследовательский интерес Эйзенштадта лежал в области «великих революций», и, хотя он допускал некоторые разночтения в их списке (например, иногда исключал вьетнамскую и иранскую революции), все вышеупомянутые «опорные» случаи неизменно в нем присутствовали. Можно, однако, заметить, что Эйзенштадта гораздо больше привлекали демократические революции атлантического мира, чем коммунистические перевороты XX века, и это имело некоторые концептуальные последствия. Но уже сама по себе характеристика «великих революций» предполагает, по его мнению, следующее:

«[Это] отчетливые макрообщественные изменения, [при которых] смена политического режима сочетается с кристаллизацией новых космологий и онтологических понятий, а также с далеко идущими институциональными последствиями, то есть с новыми цивилизациями»[38].

Другими словами, революции есть ключевые эпизоды в формировании и институционализации «культурной и политической программы модерности»[39]. Последняя формулировка выглядит сомнительной, но ее легко скорректировать, если вникнуть в детали аргументации Эйзенштадта. Говорить о культурной и политической программе — значит использовать концептуальные инструменты прежней теоретической традиции, не годящейся для новой почвы, вспаханной цивилизационным анализом. Поэтому и на уровне культуры, и на уровне политики понимание цивилизации в работах Эйзенштадта лучше выражает понятие культурной и политической «проблематики». «Проблематика» — это констелляция тем, проблем и перспектив, открытая для различных и часто противоречивых интерпретаций. Она может выкристаллизоваться в сравнительно стабильные альтернативные структуры, и при этом в нее входят периферийные и спорные аспекты, способные в определенных обстоятельствах сыграть и более важные роли. Одним словом, «проблематика» указывает на качества неопределенности и креативности, в то время как функционалистское понятие «программы» отражает эти качества неадекватно.

С учетом этих терминологических поправок можно сказать, что «великие революции» представляют собой не столько реализацию — или очередное подтверждение — единого цивилизационного шаблона, сколько различные варианты развития некой общей, хотя и спорной «проблематики», определяемой такими культурными ориентирами, которые характеризуют модерность как новую цивилизацию и в то же время порождают идеологические конфликты, наиболее выпукло проявляющиеся в политической сфере.

Цивилизационный стержень модерности — это совокупность значений, ведущих к эпохальному рывку в человеческой автономии. Этот новый акцент на автономии неотделим, однако, от занимающих важное место в теории Эйзенштадта «антиномий модерности» (термин заимствован из философии и прежде использовался для характеристики расходящихся интерпретаций общих культурных предпосылок). Либеральная, социал-демократическая и тоталитарная версии политической модерности — варианты подобного сущностного расхождения, а их меняющиеся конфигурации получают отражение в траекториях модерных революций. Вместе с тем революции — и в особенности великие — хотя и разворачиваются в различных контекстах и на разных исторических перекрестках, могут тем не менее рассматриваться как наглядное проявление макроисторической тенденции. Опыт более ранних революций, по-разному интерпретированный и в большей или меньшей степени мифологизированный, вливается в теорию и практику более поздних. Разнородная, спорная, но все же отчетливая революционная традиция — неотъемлемая составная часть современной истории, и вопрос о нереволюционных путях развития следует рассматривать именно в таком контексте. Периоды реформирования, стремительного или постепенного, повторяются в модерном мире снова и снова, и происходит это во все более глобальных условиях, отмеченных революционными прорывами. Предложенная Эйзенштадтом концепция «великих революций» как моментов кристаллизации новой цивилизации выглядит вполне убедительной.

Чтобы показать значение кратко охарактеризованного здесь цивилизационного подхода, сделаем несколько замечаний на темы, затронутые в первых двух разделах нашей работы. Совершенно очевидно, что данный подход предполагает релятивизизацию различий между внутренними и внешними факторами, ведущими к революционным потрясениям. Цивилизационный контекст революции, по определению, многонационален и отмечен соперничеством между государствами. Иначе говоря, здесь всегда играют роль геополитические и геокультурные процессы, и именно с помощью сравнительно-исторического анализа можно оценить влияние этих процессов на кризисы и конфликты внутри находящихся в центре событий обществ. Как отмечалось по разным поводам выше, «великие революции» происходили в основном в расширявшемся европейском мире, а также в кризисных зонах, возникавших в результате его столкновений с другими цивилизациями. Особенно существенно было влияние европейского мира на Восточную Азию, имевшее совершенно разные последствия для Китая и Японии. Если рассмотреть примерно двухсотлетний период (одна из возможных периодизаций начинается с революционной вспышки в Америке в 1776 году и кончается исчезновением маоизма в 1976-м), то становится очевидна нарастающая роль международной расстановки сил в осуществлении революций. Эти обстоятельства были, безусловно, важнее для российской или китайской, чем для североамериканской или французской революций. Не столь очевидно, что это относится также и к исходам революций. Американская революция подготовила почву для беспрецедентного геополитического сдвига[40]. Во второй половине XX века временами казалось возможным, что русская революция закончится таким же или еще более судьбоносным сдвигом, но финал «холодной войны» положил конец этим ожиданиям. Долговременные последствия китайской революции в геополитическом и геоэкономическом отношениях до сих остаются неясными.

«Великие революции» — это особые и важные вехи на путях в модерность[41]. В качестве таковых они представляют собой реакции на формирующие современный мир долговременные процессы и неразрывно с ними связаны. Чтобы избежать терминологической путаницы, было бы точнее называть эти явления не революциями, а трансформациями, но понятия промышленных, демократических и научных революций уже настолько глубоко укоренились в сознании, что разделить эти термины, по-видимому, невозможно. В любом случае революции, с полным основанием так названные, и прежде всего те, которые рассматриваются в работе Эйзенштадта, образуют отдельный класс важнейших социально-исторических явлений, и их современная переоценка способствует корректировке некоторых привычных, но односторонних или вредных положений. Революции, в которых новые концепции мироустройства и человеческого существования сочетаются с институциональными мутациями, относятся к сферам и политического, и социального: их мишенью всегда является политический центр, но их влияние не ограничивается политической сферой — последствия затрагивают весь социальный уклад. Сложное взаимодействие элиты и широких социальных движений, хотя и варьируется от случая к случаю, обычно столь велико, что стирает различие между социальной революцией и «революцией сверху». Но поскольку в конечном счете всегда «все решает политика» (как сказал свергнутый революцией китайский император), то все революции — это «революции сверху». Все «великие революции» приводились в движение острыми конфликтами и влекли за собой драматические перемены. Однако их история показывает также, что насилие — не просто повторяющийся исторический факт. Оно входит в культурные контексты, и каждая революция изобретает собственные исторические формы насилия.

Разнообразие революций, таким образом, следует рассматривать в более широкой перспективе. Идея множественности модерностей предполагает и определяет понятие модерности как цивилизации. Как отмечалось выше, возможные варианты заключены в ключевой «проблематике», определяющей ту или иную модерную культуру, но конкретное выражение этой «проблематики» зависит от исторических факторов. Различные пути развития и ипостаси модерности затрагивают все уровни и компоненты «проблематики», включая революционные преобразования. Революции, оказавшие цивилизационное воздействие на мир, были прежде всего продуктами европейского комплекса, как называет это Эйзенштадт[42], однако ученый причисляет к данной категории также китайскую, а иногда и вьетнамскую революции, мимоходом упоминая об их конфуцианской основе[43]. Здесь, таким образом, поднимается вопрос о долговременных, премодерных истоках революции. Сравнительный анализ Эйзенштадта в этой области основан на понятии «осевых цивилизаций», которого в данной работе я не имею возможности подробно обсуждать. Достаточно сказать, что «осевой» аспект цивилизационных структур имеет отношение к новым интерпретациям исторически сложившегося порядка, которые способствуют дистанцированию от заданной реальности и поиску разного рода альтернатив, от политических реформ до религиозного спасения. Традиции этого типа восходят к культурным трансформациям, происходившим в первом тысячелетии до нашей эры, и одним из главных отличительных критериев, позволяющих их классифицировать, является значение, которое придавалось тогда в политической сфере действию, с одной стороны, и «воспитанию», с другой.

Эйзенштадт утверждает, что общим для греческой и китайской версий «осевого» скачка был акцент на политическом аспекте, хотя и с очень разными интенциями и коннотациями. В случае Китая он предлагает рассматривать политическую доминанту в свете конфуцианской традиции. Что касается Запада, то здесь все сложнее. Греческие источники политической мысли вошли в европейские традиции через сложное взаимодействие с христианством. Кроме того, картина осложняется еще одной линией культурной преемственности: Эйзенштадт подчеркивает роль христианских ересей в формировании и чаяний революций, и революционной образности. Неортодоксальные учения, считает он, были важной чертой «осевых цивилизаций», и особенно мощная волна ересей в христианстве явилась одной из причин того, что именно Европа прошла через уникальную историю революционных изменений. С точки зрения Эйзенштадта, дело здесь в общей структурной характеристике ересей, а не в деталях отдельных доктрин: ереси так или иначе преобразуются в мечту о радикально новом порядке. Нужно, однако, заметить, что один из аспектов этой генеалогии не получил у Эйзенштадта должного внимания. Книга, о которой мы говорим[44], гораздо реже, чем прежние работы ученого, обращается к гностическим источникам, и такая осторожность вполне обоснована. Исследования гностицизма выявили сложность и разнообразие соответствующих религиозных течений, и их позднейшее влияние оказалось весьма противоречивой темой, не в последнюю очередь благодаря попытке Ганса Блуменберга показать, что модерность, включая ее революционные версии, можно рассматривать как преодоление гностических тенденций в религии и культуре позднего Средневековья[45].

Все эти замечания о древнем происхождении модерной революционной традиции следует воспринимать как всего лишь гипотезы, требующие более детальной сравнительно-исторической разработки. Однако даже на этой предварительной стадии они свидетельствуют, что цивилизационный подход открывает перед историками новые горизонты.

В заключение я попробую кратко наметить ряд вопросов, оставшихся нерешенными в работах Эйзенштадта. Если цивилизационные поиски революционных традиций восходят к «осевым» истокам, то сравнительный анализ революционных процессов предполагает их осмысление в рамках теории множественных модерностей. Эйзенштадт ссылался на опыт Северной и Южной Америки как на первый пример множественных модерностей, указывая, что две произошедшие в XVI веке реформации — протестантская и католическая — создали в атлантическом регионе новый цивилизационный потенциал и задали два вектора движения к модерности. Североамериканский опыт должным образом вписывается в его типологию «великих революций», но по-прежнему неясно, насколько эта теория подходит для событий в Латинской Америке. Ясно, что они не принадлежат к тому же классу явлений, что «великие революции» Северного полушария, однако и они могут оказаться полезны для сравнительно-исторического исследования, поскольку здесь известные тенденции приобретают иногда необыкновенную протяженность во времени. Так, мексиканская революция демонстрирует, с одной стороны, крайний случай того, как национальное и политическое единство рухнуло под напором многочисленных и разнообразных, но по преимуществу сельских движений, а затем возродилось, превратив революцию в миф, положенный в основание развивающегося государства. Если мы усомнимся в революционном характере войн за независимость, то можно припомнить четыре случая, которые обычно приводят в качестве примеров больших революций: мексиканскую (1910—1920 и далее), боливийскую (1952), кубинскую (1959 и далее) и никарагуанскую (1972—1979). С другой стороны, как показал Пьер Вэсьер[46], эти революции, как и другие, менее убедительные, примеры, должны изучаться в соотношении с типично латиноамериканской традицией авторитарной власти (часто откровенных диктатур), известной как caudilloismo[47]. Наиболее полное смешение двух этих течений произошло на Кубе, которую следует рассматривать как атипичный случай латиноамериканского комплекса из-за ее сравнительно позднего освобождения от испанского колониального правления и весьма ограниченного характера последовавшей за этим независимости. В трех других упомянутых выше примерах «каудильская» альтернатива была — по самым разным причинам — остановлена или отвергнута. На Кубе же она приняла уникальную «советскую» форму. Другие коммунистические режимы на долгий или краткий срок превращались из партийных государств в диктатуры, но на Кубе харизматичный диктатор, не вышедший из партийных рядов, подчинил партию своему личному видению ее программы. В результате получилась не «великая революция» в том смысле, как ее трактует Эйзенштадт, а нечто, наспех мифологизированное и превращенное в новую главу истории коммунизма («революция в революции»)[48].

Другой ключевой вопрос касается претендующих на революционность фашистских движений и режимов. Здесь Эйзенштадт делает два замечания, которые нуждаются в дальнейшей разработке. Во-первых, фашистские проекты сумели противопоставить присущие западным традициям «частные» и «специфичные» элементы «универсальным», при этом сильно гиперболизировав и радикализировав первые[49]. Этот анализ связан с уже ставшей классической давней работой Аурела Колнаи, в которой национал-социализм был представлен как «война с Западом»[50]. Однако война с Западом — это еще и война внутри Запада. Во-вторых, Эйзенштадт считает, что фашистские проекты могли с определенными поправками адаптировать якобинскую составляющую политической модерности.

Наконец, остается еще вопрос об исламских революциях. Здесь замечания, сделанные Эйзенштадтом в его последних трудах, не выходят за рамки простых наблюдений. С одной стороны, он постоянно упоминает в качестве убедительного примера подлинной премодерной революции «аббасидскую революцию» VIII века, изменившую природу раннего исламского халифата[51]. Но, с другой стороны, краткий экскурс в исламскую цивилизацию заставляет вспомнить о трактовке сектантско-новаторской традиции в сочинениях Ибн-Хальдуна. Остается неясно, прибавляет ли это что-либо к пониманию специфики революционной традиции, — еще одна интересная тема, ожидающая более развернутого цивилизационного анализа.

Перевод с английского Андрея Степанова

[1] См. прекрасное исследование, где убедительно продемонстрирован онирический по сути характер революционной образности, связанной с Эрнесто Че Геварой: Koenen G. Traumpfade der Weltrevolution. Das Guevara-Projekt. Köln: Kiepenheuer & Witsch, 2008.

[2] Berman H. Law and Revolution. The Formation of the Western Legal Tradition. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1983.

[3] Furet F. La révolution: 1770—1880. Paris: Hachette, 1988.

[4] Fairbank J.K. The Great Chinese Revolution 1800—1985. New York: Harper, 1986.

[5] См., например: Trimberger E. Revolutions from Above: Military Bureaucrats and Development in Japan, Turkey Egypt and Peru. Livingston, NJ: Transaction Books, 1978. Автор этой монографии прямо указывает на то, что стремится дополнить труд Теды Скочпол о государствах и социальных революциях: Skocpol T. Statesand Social Revolutions. A Comparative Analysis of France, Russia and China. Cambridge: Cambridge University Press, 1979.

[6] Huber T. The Revolutionary Origins of Modern Japan. Stanford, CA: Stanford University Press, 1981.

[7] Eisenstadt S.N. Fundamentalism, Sectarianism and Revolution. The Jacobin Dimension of Modernity. Cambridge: Cambridge University Press, 1999.

[8] Therborn G. Foreword // Foran J., Lane D., Zivkovic A. (Еds.). Revolution in the Making of the Modern World. London: Routledge, 2008. P. XIV—XVII (цит. р. XVI).

[9] См., например: Rosenberg A. Geschichte des Bolschewismus. Frankfurt а. M.: Europäische Verlagsanstalt, 1962.

[10] Malia M. Comprendre la révolution russe. Paris: Seuil, 1980.

[11] «Есть прогрессы [продвижения], но нет [одного] прогресса» (нем.).

[12] Просто-напросто (фр.).

[13] Moore B. Social Origins of Dictatorship and Democracy. Lord and Peasant in the Making of the Modern World. Boston, MA: Beacon Press, 1967.

[14] Skocpol T. States and Social Revolutions…

[15] Goodwin J. State-Centered Approaches to Social Revolutions: Strengths and Limitations of a Theoretical Tradition // Foran J. (Ed.). Theorizing Revolutions. London: Routledge, 1997. P. 11—37 (цит. на p. 12—13).

[16] Furet F. Interpreting the French Revolution. Cambridge: Cambridge University Press, 1981.

[17] Наиболее системную версию этой аргументации см.: Malia M. The SovietTragedy. A History of Socialism in Russia, 1917—1991. New York: Free Press, 1995.

[18] Arjomand S.A. The Turban for the Crown. The Islamic Revolution in Iran. Oxford: Oxford University Press, 1989.

[19] Skocpol T. Rentier State and Shia Islam in the Iranian Revolution // Theory and Society. 1982. № 2(3). P. 256—283.

[20] Здесь мы, в отличие от Вебера, включаем в понятие «идеи» идеологии в широком смысле как всеобъемлющие интерпретативные рамки.

[21] См., например: Pye L. Asian Power and Politics. The Cultural Dimensions ofAuthority. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1988.

[22] Lefort C. L’invention démocratique. Les limites de la domination totalitaire. Paris: Fayard, 1994.

[23] Если первый подход опирается на советский опыт и его революционные истоки, то locus classicus второго — это труд Рональда Сайма об эволюции, разрушившей Римскую республику, см.: Syme R. The Roman Revolution. Oxford: Oxford University Press, 2002.

[24] Отношения между культурой и властью оказываются разными в рамках всемирных религий, внутри более узких традиций, в империях и кластерах городов-государств.

[25] При отсутствии доказательства в пользу противного (лат.).

[26] Aldanov M. Deux révolutions: La révolution française et la révolution russe. Paris: Imprimerie Union, 1921.

[27] Теодор Дрейпер глубоко исследовал эти геополитические аспекты Американской революции, но его работа не была должным образом включена в исторический исследовательский мейнстрим. См.: Draper T. A Struggle for Power: The American Revolution. New York: Vintage Books, 1997.

[28] Крымская война была «половинчатым» исключением, которое подтверждает правила.

[29] Из последних работ см. об этом: Lieven D. Towards the Flame. Empire, War and the End of Tsarist Russia. London: Allen Lane, 2015. (См. рецензию на книгу в этом номере «НЗ». — Примеч. ред.)

[30] Graziosi A. Guerra e rivoluzione in Europa, 1905—1956. Bologna: Mulino, 2001.

[31] Halévy E. L’ère des tyrannies. Études sur le socialisme et la guerre. Paris: Gallimard, 1990.

[32] В случае Латинской Америки войны за независимость в начале XIX века были инициированы не этим процессом, а временным коллапсом испанского имперского центра под влиянием наполеоновских войн.

[33] Mann M. Fascists. Cambridge: Cambridge University Press, 2004; см. также: Riley D. The Civic Foundations of Fascism in Europe: Italy Spain and Romania, 1870—1945. Baltimore, MD: Johns Hopkins University Press, 2010.

[34] Graziosi A. The Great Soviet Peasant War. Bolsheviks and Peasants, 1917—1933. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1997.

[35] Kumar K. The Future of Revolution: Imitation or Innovation // Foran J., Lane D., Zivkovic A. (Еds.). Op. cit. P. 222—236.

[36] Pincus S. 1688: The First Modern Revolution. New Haven, CT; London: Yale University Press, 2009.

[37] Eisenstadt S.N. Revolution and the Transformation of Societies. A Comparative Study of Civilizations. New York: Free Press, 1978.

[38] Idem. The Great Revolutions and the Civilizations of Modernity. Leiden; Boston, MA: Brill, 2006. P. 4. Данная книга является во многом неоконченной работой, отдельные главы которой проработаны в разной степени. Однако она открывает новую фазу исключительно амбициозного исследовательского проекта Эйзенштадта и дает очень богатый набор тем для дальнейшего обсуждения.

[39] Ibid.

[40] Такая трактовка особенно убедительна, если рассматривать в качестве финального эпизода революции гражданскую войну 1861—1865 годов, как это делают некоторые историки.

[41] Ср. впервые использованное множественное число — «пути» — в заглавии работы: Nelson B. On the Roads to Modernity. Conscience, Science and Civilizations. Lanham, MD: Lexington Books, 2011.

[42] Eisenstadt S.N. The Great Revolutions and the Civilizations of Modernity. P. 4. В данном контексте речь идет о России и обеих Америках.

[43] Есть все основания сомневаться в возможности включения вьетнамской революции 1945—1946 годов в число «великих». Ее влияние было совсем не таким, какое принято ассоциировать с последними. Однако нет сомнений, что это был отчетливо выделенный и важный эпизод, до сих пор недостаточно изученный в сравнительно-историческом плане. Вьетнамская революция — первая совершенно независимая и в конечном счете успешная попытка захвата власти коммунистами после 1917 года. В результате конфликта и очень краткого сосуществования соперничающих колониализмов, французского и японского, в условиях особого властного вакуума было создано новое государство. Более того, это было первое успешное смешение коммунизма и национализма и, возможно, самое долговечное из всех союзов такого рода (ср. алжирскую революцию, которая многократно доказывала свою неспособность достичь такого рода слияния).

[44] Eisenstadt S.N. The Great Revolutions and the Civilizations of Modernity.

[45] Blumenberg H. The Legitimacy of the Modern Age. Boston, MA: MIT Press, 1985.

[46] Vayssière P. Les révolutions d’Amerique latine. Paris: Seuil, 2002.

[47] Вождизм (исп.).

[48] Гаитянская революция конца XVIII века была совершенно особым случаем, и ее едва ли можно поставить в один ряд с латиноамериканскими. Если принять во внимание ее влияние на социальные структуры, то, возможно, прав Юрген Остерхаммель, который описывает ее как самую радикальную революцию всех времен. Но в плане идеологии она во многом следовала за Французской революцией. См.: Osterhammel J. Die Verwandlung der Welt. Eine Geschichte des19. Jahrhunderts. München: C.H. Beck, 2011.

[49] Eisenstadt S.N. The Great Revolutions and the Civilizations of Modernity. P. 210.

[50] Kolnai A. The War Against the West. London: Victor Gollancz, 1938; заметим, что нет признаков того, что Эйзенштадт прямо опирался на эту работу.

[51] Eisenstadt S.N. The Great Revolutions and the Civilizations of Modernity. P. 13, 80.

«Россия должна заверить Европу, что не хочет захватить Прибалтику»

Экс-глава МАГАТЭ рассказал о будущем отношений России и Европы

Валентин Логинов

Европа вряд ли откажется от минских соглашений, поэтому Киеву все же придется провести конституционную реформу, без которой долгосрочное перемирие в Донбассе невозможно. Но Украина должна понять, что ей необходимо восстанавливать экономическое сотрудничество с Россией. Будет ли решена проблема Крыма и как создать зону разрядки в отношениях России и Запада, «Газете.Ru» рассказал шведский дипломат, экс-глава МАГАТЭ Ханс Бликс.

— Диалог между Москвой и европейскими столицами сейчас находится в достаточно замороженном состоянии. Как вы считаете, есть ли возможность преодолеть разногласия между Россией и странами Запада, возникшие вокруг ситуации на Украине?

— Конфликт вокруг Украины дал толчок к большому количеству разговоров. В том числе в этом же контексте стала обсуждаться даже проблема ядерной безопасности.

Но я считаю, что ответственным политическим и военным фигурам не стоит даже упоминать об этом — ни в России, ни в США. С моей точки зрения, жизненно необходимо постараться найти решение для украинской проблемы.

Я считаю вдохновляющим предложение российской стороны ввести миротворческие силы ООН в зону конфликта (Москва предлагала разместить контингент вдоль линии соприкосновения между Украиной и самопровозглашенными республиками Донбасса. — «Газета.Ru»). Но также высказывались предложения ввести миротворческий контингент по всей территории, занятой ополченцами. Я полагаю, что в Донбасс действительно могли просочиться российские силы, но идея размещения миротворческого контингента мне кажется интересным началом.

Украина как таковая запустила большое количество ответных реакций, не только в США, но и в Европе, и в моей родной стране — Швеции. Мне кажется, Крым стал очевидным примером нарушением устава ООН. Но с другой стороны, я не думаю, что кто-либо надеется на то, что ситуация повернется вспять. Такое положение, скорее всего, никогда не будет признана [международным сообществом].

— Ситуация с Крымом для России решена — об этом говорит и российское руководство. Но ведь и основная часть санкций, наложенных на Москву, не связана с Крымом.

— Да, по-настоящему насущной проблемой я считаю именно влияние на восточную Украину. Я не вижу возможности возвращения к долгосрочной разрядке [между Россией и Украиной] до тех пор, пока Киев не обретет полный суверенитет над этой территорией. При этом должны произойти какие-то изменения в конституции, как это было обозначено в минских соглашениях. Но я считаю, что территории должны быть очищены от ополченцев.

Другой линией интересов является достижение таких договоренностей между Европейским союзом и Украиной по вопросу экономической ассоциации, при которых экономические отношения и торговля между Россией и Украиной могут развиваться параллельно с движением Украины в сторону свободного европейского рынка.

Есть такие прецеденты, опыт, как это делается в мире. Это, скорее всего, сложно, но это экономика и международная торговля. Я понимаю, что у Украины с Россией богатая история экономического сотрудничества, и как-то этот вопрос может быть решен.

При этом в Западной Европе должны, как мне кажется, получить заверения, что у России нет планов в отношении стран Балтии, Польши, Чехии и Словакии, Румынии и т.д. Это должно быть услышано. Лично я не думаю, что такие планы существуют, но это должно быть сказано вслух.

— Но готовы ли страны Запада к конструктивному диалогу с Россией?

— Да, я думаю, они готовы. С увеличивающейся силой минский и нормандский процессы, спотыкаясь, но все же идут вперед. И даже если посмотреть на мою родную страну, раньше все было очень сильно заморожено, почти никаких взаимоотношений. И это мнение меняется. Теперь все чаще звучат голоса, что нет, у нас все же должен вестись диалог, мы должны разговаривать. В случае с США это все находится на еще более низком уровне, но, в целом, и здесь постепенно все возвращается.

Я считаю, что должно быть больше российских студентов на Западе. Больше иностранных молодых людей должны ездить в Россию учиться.

— А что относительно самой Швеции? Стокгольм традиционно придерживается достаточно сдержанной внешней политики, но и оттуда все чаще звучит много критики в адрес Москвы.

— С самого начала украинского кризиса обстановка серьезно накалилась. Я помню, российские самолеты довольно часто летали над Ла-Маншем, над Балтийским морем. Конечно же, много нероссийских самолетов летает в окрестностях Калининграда и над Балтикой в том числе. Российские самолеты даже на пару минут залетали в шведское воздушное пространство и выполняли учебные маневры. Я еще тогда шутил, что за каждую такую минуту поддержка присоединения Швеции к НАТО растет на один процент (Швеция не входит в Североатлантический альянс. — «Газета.Ru»).

Такие вещи, конечно же, очень любят подхватывать СМИ. Что мне нравится, что в последнее время стало меньше таких инцидентов, и вообще мы стали аккуратнее следить за тем, чтобы ни в коем случае не происходило никаких столкновений и эскалации. Пока остается напряженность, не стоит военному языку тела усложнять ситуацию.

Тут надо учитывать, что на общественное мнение в Швеции очень сильно влияет ситуация в балтийских странах. Поскольку они маленькие, они были частью Советского Союза, они уязвимы. Поэтому все, что исходит из Москвы и имеет непосредственное отношение к странам Балтии, имеет прямое влияние на шведское общественное мнение.

Кроме того, Россия и Швеция всегда были соседями, с самого начала. Викинги по Днепру добирались до Константинополя. И с Россией у нас были войны, но не в последние сотни лет.

Мой вывод такой — мы должны вернуться к усиленной торговле, усиленному экономическому взаимодействию. Со стороны Запада в России очень много шведских инвестиций, и я считаю, что это хорошо. Я думаю, что экономическая взаимозависимость — это хорошо, и мы должны возвращаться к этому.

Перед всеми странами мира сейчас стоит вызов перехода своих экономик на цифровые рельсы. А в России, вдобавок к этому, стоит вызов в адаптации экономики, которая в 1990-е годы прошла не столь удачно, по моему мнению. Конечно же, российская экономика сильно модернизировалась, но РФ также придется побороть коррупцию, и в России об этом знают.

— Но возвращению экономического взаимодействия, в основном, мешают санкции, а их снятие завязано на минских соглашениях. В то же время Киев часть договоренностей попросту игнорирует. Будет ли Запад продолжать поддерживать киевские власти даже с учетом пробуксовки Минска?

— Я думаю, что Европейский союз будет настаивать на выполнении минских соглашений. Причем не столько ЕС, сколько Франция и Германия.

Я не вижу ничего такого, что бы говорило о том, что [Париж и Берлин] изменят свою позицию относительно минских договоренностей. Поэтому я предполагаю, что на Украине все же должны быть произведены какие-то конституционные подвижки — до того, как будут сняты санкции с России параллельно с отводом войск от границ.

Отвод войск, конечно, важен, но на самом деле и конституционная реформа важна не меньше. Кроме того, Украине необходимо наладить экономические связи с Россией.

— Другая линия, по которой обострились отношения после начала украинского кризиса — это НАТО. Альянс усиливает присутствие на границах России, что естественно вызывает ответную реакцию со стороны Москвы. Видите ли вы возможность преодолеть эскалацию?

— Существует два подхода поддержания мира. Первый — проведение четкой «красной линии», и мы точно знаем, где она проходит. И как только кто-то пересекает эту линию, то «бах!». Это способ военных.

А есть более дипломатический способ, когда стороны договариваются о том, чтобы освободить какую-то зону друг между другом. Буфер — не очень хорошее слово, тем не менее, между [соперничающими сторонами] должна быть зона разрядки.

Например, у НАТО есть договоренность, что на территории бывших стран Варшавского договора не будет ядерного оружия.

При том что Балтика всегда была спокойным регионом, сейчас и Швеция совместно с НАТО проводила в регионе учения «Аврора-2017», так же как и Россия [совместно с Белоруссией] провела учения «Запад-2017». И в этом мы больше приближаемся к варианту с «красной линией».

Лично я больше склоняюсь к версии разоруженных зон. Конечно, вариант с «красной линией» необходим в некоторых местах, например, на Корейском полуострове. Но в случае Евросоюза, России и Украины, я думаю, стоит создавать зону разрядки.

Прекрасный пример в этом отношении — Финляндия. При том что Сталин вел войну с Финляндией, у Москвы и Хельсинки исторически хорошие, корректные отношения, очень много торговли. При этом Финляндия является частью Европейского союза, это хороший пример разоруженной зоны.

Я считаю, что Украине стоит обратить внимание на Финляндию как на хороший пример. Независимая страна, с безопасной границей с Россией, член Европейского союза, который может торговать в обоих направлениях, в том числе и с Москвой.

Беседа состоялась на полях 10-й конференции Международного Люксембургского форума по предотвращению ядерной катастрофы, прошедшей 9-10 октября в Париже.

Евросоюз. Украина. Швеция. Россия > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > gazeta.ru, 15 октября 2017 > № 2357203 Ханс Бликс

Украина оставила венграм язык

Украина разрешила венграм учиться на своем языке

Александр Братерский

Киев сделал исключение для стран Европейского союза в новом законе об образовании, запрещающем преподавание в школах на любых языках, кроме украинского. Таким образом, руководство страны решило пойти на попятную, не желая ссориться с Венгрией и Румынией, чьи меньшинства проживают на украинской территории.

Глава МИД Украины Климкин заявил, что руководство страны в новом законе об образовании решило сделать исключение для языков Европейского союза. «Предметы могут также изучаться на языках ЕС. Это четко прописано в образовательном законе», — сказал Климкин.

25 сентября президент Украины Петр Порошенко подписал закон, в изначальной версии которого ограничивалось право национальных меньшинств на получение образования на родном языке. Основной целью закона было закрепление нормы о том, что образовательный процесс в школе, начиная с пятого класса, должен вестись только на украинском языке.

Законопроект был направлен на вытеснение русского языка из образовательной сферы, однако сам документ в том виде, в котором его подписал Порошенко, задевал и языки других национальных меньшинств, проживающих на территории Украины, — прежде всего венгров и румын.

В ответ Будапешт и Бухарест заявили, что готовы предпринять жесткие меры против Украины в связи с ущемлением прав нацменьшинств в этой стране. В частности, глава МИД Венгрии Петер Сиярто заявил о готовности инициировать пересмотр соглашения об ассоциации Украины с Европейским союзом из-за нового закона об образовании.

Сиярто также обвинил Киев в том, что новый закон нарушает принципы соглашения об ассоциации Украины с ЕС, поскольку лишает национальные меньшинства права учиться на родном языке. «Мы не можем допустить этого, венгерское правительство займет максимально твердую позицию по этому вопросу. Неприемлемо, чтобы близ границ ЕС в XXI веке закрывались школы лишь потому, что в них детей учат на языках меньшинств», — подчеркнул глава венгерского МИД.

В свою очередь, глава МИД Украины Павел Климкин обвинил Венгрию в поддержке сепаратизма в Закарпатской области. По разным данным, на Украине сегодня проживает порядка 160–200 тыс. венгров.

Однако по мнению ведущего научного сотрудника Католического университета Петера Пазманя в Будапеште политолога Андраша Ракс, шансов у Венгрии заблокировать ассоциацию Украины и ЕС нет.

«[Соглашение] уже полностью вступило в силу, поэтому больше нечего блокировать. То же самое относится и к либерализации визового режима: она уже полностью вступила в силу. Кроме того, Венгрия фактически извлекает выгоду из притока украинской рабочей силы», — рассказал эксперт в беседе с «Газетой.Ru».

Ракс также отметил, что заявления Будапешта, направленные на защиту венгерского меньшинства на Украине, нацелены на собственную аудиторию. Причина в том, что весной 2018 года в стране должны пройти парламентские выборы, и правительство хочет продемонстрировать, что оно делает все для защиты венгров, проживающих за рубежом.

Тот факт, что Киев пошел на попятную из-за международного давления, дает Венгрии возможность «хорошо продать эту позицию венгерской аудитории».

«Самоопределение Закарпатью»

В пятницу, 13 октября, в Будапеште возле здания украинского посольства была намечена акция под лозунгом «Самоопределение для Карпат», направленная в поддержку прав венгерского меньшинства, проживающего на Украине. Главным требованием организаторы называли защиту венгерского меньшинства, которое может пострадать из-за вступления в действие украинского закона об образовании.

Согласно имеющейся информации, главным организатором выступил венгерский священник-реформатор Лорант Гегедюш-младший, который в 2014 году был признан Украиной персоной нон-грата, пишет РИА «Новости».

В венгерских СМИ при этом упоминаний о самой акции практически не встречается, хотя, некоторые венгры все же пришли выразить протест против притеснения национальных меньшинств на Украине.

«Самоопределение Закарпатью» не впервые пытается проводить подобные акции. В 2014 году, через несколько месяцев после событий Евромайдана на Украине, пастор Лорант Гегедюш провел акцию в поддержку венгерского меньшинства у диппредставительства Венгрии на Украине. Ее участники — числом около 300 человек — скандировали лозунги «Самоопределение Закарпатью!», «Венгрия требует возвращения Закарпатья!», «Даешь право на самоопределение, Крым — России, Закарпатье — Венгрии!»

Во время той акции они передали в МИД Венгрии петицию «За Закарпатье», требуя при этом, чтобы Венгрия признала результаты референдума в Крыму.

В это же время премьер-министр Венгрии Виктор Орбан обратился к властям Украины с требованием автономии и двойного гражданства для венгров, проживающих на территории Украины. «Мы рассматриваем венгерский вопрос как европейский вопрос. Венгры, которые живут в Карпатском регионе, имеют право на двойное гражданство, на национальную общность и на автономию», — заявил тогда Орбан, выступая в парламенте.

История проживания венгров на территории Украины насчитывает несколько столетий. Племена венгров мигрировали на территорию Западной Украины и сегодняшнее Закарпатье в ΙΧ веке. После присоединения этой территории к УССР, согласно переписи 1959 года, венгры составляли 13,6% населения области. В советское время венгерский вопрос в связи с тем, что Венгрия была членом соцлагеря, не поднимался, говорит «Газете.Ru» экс-дипломат Владимир Казимиров, работавший в этой стране.

По данным советской переписи конца 1980-х годов, на территории СССР проживало 175 тыс. венгров, из них на территории УССР — 164 тыс. человек.

Для местных венгров в украинском Ужгороде на венгерском языке издавалось несколько газет, в том числе — «Закарпатська правда», «Молодь Закарпаття». В Ужгороде существовало также несколько школ, в которых обучение велось на венгерском языке, а местные университеты сотрудничали с венгерскими университетами.

Однако, несмотря на тяготение венгров Закарпатья к своей исторической родине, советская власть достаточно косо смотрела на желание местных жителей выехать даже в социалистическую ВНР. Только при приходе к власти Михаила Горбачева между СССР и ВНР в 1989 году начал действовать упрощенный порядок перехода границы для жителей областей, населенных венграми.

Наталья ВАРЛЕЙ: «Нужно любить жизнь со всеми её проблемами».

В гостях у журнала «Полиция России» известная актриса театра и кино Наталья ВАРЛЕЙ.

–Наталья Владимировна, как получилось, что вы родились в румынском городе Констанце, в котором никогда не жили?

– Да, действительно, я родилась в Констанце. Это связано с профессией отца, Владимира Викторовича. Ещё до Великой Отечественной войны он стал курсантом первого набора Севастопольского военно-морского училища, которое окончил в 41-м и сразу ушёл в бой командиром «морского охотника». Папы уже нет, но мы в семье бережно храним все его боевые награды за оборону Севастополя, Керчи, Туапсе, Новороссийска и других черноморских городов. Человек военный, отец был мягким с родными, но жёстким на службе, если дело касалось принципов. После войны работал капитаном дальнего плавания. В один из рейсов он взял с собой маму, а она тогда была уже на сносях… Поэтому я и появилась на свет в Румынии. А мои детские годы прошли на Севере, в городе Мурманске. В конце 1950-х годов наша семья переехала жить в Москву.

– Там вы закончили цирковое училище, работали эквилибристкой. Чему вас научила цирковая арена?

– Цирк дал мне очень многое. В детстве я была слабым и болезненным ребёнком, и мне хотелось преодолеть свои страхи. И в этом мне помог цирк, который я люблю и сейчас. Это моя первая любовь, моя основа. Это фундамент характера и отношения к жизни и к работе.

Я работала вместе с Леонидом Енгибаровым, который вошёл в историю цирка как яркий представитель философской клоунской пантомимы. Именно благодаря Леониду Георгиевичу, который тогда уже несколько лет снимался в фильмах и имел множество друзей в киношной среде, я попала в кино. Одним из его приятелей был режиссёр Одесской киностудии Георгий Юнгвальд-Хилькевич. Однажды он пришёл на очередное представление в цирк и увидел меня. Видимо, я ему настолько понравилась, что он тут же предложил мне сняться в своём новом фильме «Формула радуги», где мне досталась маленькая роль медсестры. К сожалению, картину на экран тогда так и не выпустили, найдя в ней какую-то крамолу. Однако съёмки в этом фильме сослужили мне хорошую службу: именно там на меня обратила внимание ассистентка Леонида Гайдая, который в те дни готовился к съёмкам «Кавказской пленницы».

– Известно, что на роль Нины претендовало огромное количество известных актрис, однако Леонид Гайдай после долгих раздумий выбрал вас. Как вы думаете, почему?

– Помнится, пришла я на «Мосфильм», где мне дали почитать кусочек из сценария. Потом сняли небольшой эпизод с осликом. И вдруг Гайдай робко меня спрашивает: «Наташа, а можете ли вы раздеться до купальника?» Я ответила «Конечно!» и – разделась. Все так и ахнули. Это сейчас актёры свободно обнажаются, а тогда и кинематограф, и вся страна были более целомудренными. Но для меня купальник был всего лишь повседневной цирковой одеждой, поэтому и сомнений никаких не возникло. Словом, сняли и этот эпизод. Пожалуй, он и предопределил выбор.

В моей памяти навсегда остался первый опыт артистического перевоплощения. До этого я фактически играла саму себя. Нина в «Кавказской пленнице» совершенно не похожа на меня в жизни: я никогда не была уверенной в себе, озорной, оптимистичной, скорее – тихой, мечтательной, романтичной. Так что Гайдай из меня прямо на съёмках лепил «комсомолку, спортсменку и просто красавицу».

С момента выхода этого фильма на экраны мне буквально не давали прохода. Как-то на гастролях в Горьком возле здания, где проходили представления, собралась внушительная толпа, которая желала получить у меня автограф. Представляете: люди стояли у цирка три дня! И со временем их становилось всё больше и больше. В конце концов меня вывели из цирка через чёрный ход и увели подальше от этого места. Сейчас уже не счесть, столько было всяких историй, связанных с «Кавказской пленницей»! В целом эта картина круто изменила мою судьбу: я покинула цирк и поступила в театральное училище имени Щукина.

– В одно время в прессе писали, что после роли Панночки в фильме «Вий» у вас началась чёрная полоса в жизни, и поэтому вы стали верующей…

– В юности, когда я только начала воцерковляться, то переживала, что роль мне досталась греховная. Ещё бы – нечистая сила в храме! Однако потом стала понимать, что Панночка – это просто роль, а сам храм, построенный на «Мосфильме», – просто декорация. Но на съёмках этой картины мне самой не раз бывало страшно. Например, когда выпала из гроба, который был привязан на длинной верёвке к стреле крана и на большой скорости носился по кругу. В какой-то момент я потеряла равновесие и полетела вниз головой, не успев сгруппироваться. К счастью, Леонид Куравлёв меня поймал, проявил, можно сказать, чудеса циркового партнёрства.

К вере в Бога меня привела тяжёлая полоса в жизни, однако это не связано напрямую с «Вием». Всё это журналистские байки. Позже я крестилась, исповедовалась. Кстати, мы все нуждаемся в духовной поддержке, даже если не всегда осознаём это.

– Почему в 90-е вы практически перестали сниматься в кино?

– Не только одна я не снималась в фильмах в эти лихие годы, но и многие актёры, принадлежащие к старой школе нашей профессии. Какие только сценарии ни предлагали режиссёры! В одном мне отводилась роль женщины, рожающей в лифте, в другом – из постели не надо было вылезать. Словом, сплошная похабщина…

Я считаю, что если ещё суждено сниматься, то только в картинах, за которые мне потом не будет стыдно перед моими детьми и зрителями. Ведь чего сегодня ждёт зритель? Фильмов, в которых была бы настоящая жизнь, любовь, взаимопонимание. Таких картин, как, предположим, «Кавказская пленница». Но такой кинофильм в нынешнее время снять сложно. К сожалению, сейчас нет Гайдая, нет тех актёров… Мы до сих пор не вышли из духовного кризиса. Несмотря на то, что многие люди идут в церковь, стоят со свечками, в жизни они совершают поступки, которые несовместимы с понятиями «совесть», «честность», «порядочность» и «доброта». Кроме того, трудно себе представить, чтобы сегодня Политехнический институт, где выступают поэты, был бы набит зрителями, как это было в 60-е годы. Или чтобы на Триумфальной площади вокруг памятника Маяковскому собирались молодые люди и слушали стихи. Или студенты стояли в проходах театров и смотрели премьеру того или иного спектакля. К сожалению, у молодёжи сегодня не так много новых фильмов, спектаклей, книг, которые ей хочется смотреть и читать. Я не вписываюсь в «новый» кинематограф, забывший о духовности. Устала отказываться от сценариев, которые не греют душу. Есть нравственная опора, которую никто не отменял. Вседозволенность – от лукавого. Имею силы и мужество отказываться от макулатуры: ни в «клубничке», ни в сериалах, слава Богу, я не снимаюсь.

– В те же 90-е годы вы вместе с другими известными деятелями культуры и искусства принимали участие в проекте «Поют звёзды театра и кино», где для многих раскрылись по-новому как автор и исполнительница собственных песен…

– Да, я с детства пишу стихи, училась в музыкальной школе, рисовала, люблю литературу, много читала. Не оставила этих занятий и в более зрелые годы. Закончила факультет поэзии Литературного института имени Горького. Это была счастливая пора, хотя было очень нелегко – у меня уже родился второй сын. Дети спали, на плите закипал обед, крутилась стиральная машина, а я сидела и печатала. Позже выпустила три поэтических сборника. На мои стихи написано несколько песен.

Я люблю кино, театр и цирк. Люблю музыку и литературу, люблю всё то, чем занималась, занимаюсь и, надеюсь, буду заниматься. Мой жизненный девиз: радуйся жизни такой, какая она есть, и люби её со всеми проблемами и тревогами.

– Что для вас означает понятие «профессиональный актёр»?

– Для меня актёрская профессия – это не тщеславие и не погоня за сверхпопулярностью. В моём деле можно быть счастливым, только когда общение со зрителем перерастает в любовь, когда во время спектакля что-то в душах у людей переворачивается. Меня коробит, когда мою героиню из «Кавказской пленницы» Нину называют первым секс-символом СССР. Разве таким словом это называется? Мне кажется, Нину любят потому, что с ней хочется дружить, а её красота и обаяние – это чистота плюс надёжность. И непреходящий интерес зрителей к картине Гайдая – это не просто узнаваемость, а любовь. Профессия актёра ведь не исчерпывается равнодушным «О, знакомое лицо! Да это же этот, из телевизора!». Профессия наша для того, чтобы благодаря нам зрителям было хоть немного легче жить. Актёр никогда не даст излечения, но может своей игрой подарить надежду на выздоровление.

– Наталья Владимировна, в своё время вам довелось хотя бы отчасти испытать на себе, каково это – быть сотрудницей органов внутренних дел: в фильме «Три дня в Москве» вы сыграли роль младшего лейтенанта милиции Ольги Потаповой. Что бы вы пожелали тем, кто носит погоны изо дня в день?

– Оля Потапова – персонаж, как и многие другие, вымышленный. А реальные сотрудники – это мужественные люди, наверняка даже лучше, чем тысячи экранных героев! Ведь те, кто выбирает профессию полицейского, несомненно, хочет сделать наш мир лучше, привнести в жизнь своих родных и соседей безопасность и справедливость, соблюдая законы, решить их проблемы. Выражаю всем полицейским глубокую признательность за сохранение стабильного порядка, а также желаю им крепкого здоровья, профессиональных успехов, чистых рук, доброго сердца и поддержки людей.

Беседу вёл Николай ТЕРЕЩУК

Визитная карточка

Родилась 22 июня 1947 года в городе Констанце (Румыния) в семье капитана дальнего плавания Владимира Викторовича Варлея.

Вместе с семьёй жила сначала в Мурманске, затем в Москве. Окончила акробатическое отделение Государственного училища циркового и эстрадного искусства (1965). Работала эквилибристкой в труппе Московского цирка на Цветном бульваре.

Окончила Театральное училище имени Б. В. Щукина (1971). Окончила факультет поэзии Литературного института имени А. М. Горького (1994).

Сниматься в кино начала, ещё учась в цирковом училище. Известность ей принесла роль Нины в фильме «Кавказская пленница» (1966) режиссёра Леонида Гайдая. Всего снялась более чем в 60 картинах, наиболее известные из которых «Вий» (1967), «Семь невест ефрейтора Збруева» (1971), «Двенадцать стульев» (1971), «Гостья из будущего» (1984).

В фильме «Три дня в Москве» (1974) сыграла роль сотрудницы органов внутренних дел младшего лейтенанта милиции Ольги Потаповой.

Ведёт плодотворную общественную и благотворительную деятельность. Часто выходит на сцену в концертах, на творческих вечерах и фестивалях. Пишет стихи, играет в театральных антрепризах, концертирует.

Руководитель мастерской театрального факультета Московского института телевидения и радиовещания Останкино.

Лауреат государственной премии РСФСР имени Н. К. Крупской (1984). Заслуженная артистка РСФСР (1989). Обладательница приза «Немеркнущая зрительская любовь» 10-го Санкт-Петербургского фестиваля «Виват кино России!» (2002). Награждена орденом Дружбы (2010) и орденом Почёта (2017).

Имеет двух взрослых сыновей.

Россия. ЦФО > СМИ, ИТ > mvd.ru, 13 октября 2017 > № 2369343 Наталья Варлей

Итоги XXI международной конференции Роспатента: сроки выдачи патентов в России соответствуют практике патентных ведомств стран — технологических лидеров

Работа XXI международной конференции Роспатента завершилась пленарным заседанием. Итоги двух дней работы конференции «Интеллектуальная собственность в инновационной экономике» подвел руководитель Роспатента, модератор заключительной дискуссии, Григорий Ивлиев.

На втором пленарном заседании были заслушаны 3 доклада.

Патентный поверенный США, Patentbar International PC, Мария Елисеева вспомнила о своем опыте первой подачи электронной заявки в патентное ведомство США около 20 лет назад. Сегодня менее 1% заявок в США подается на бумаге. Если говорить о предварительных заявках, то здесь процент «бумажных» документов составляет порядка 20%. Сегодня в США за подачу заявок в бумажном виде берется дополнительная пошлина в размере около 400 долларов. При этом сроки рассмотрения заявок превышают сроки рассмотрения в России, а по наиболее «популярным» отраслям выдачу патентов можно ждать до 3 лет. За дополнительную пошлину можно получить ускоренную экспертизу.

Начальник отдела информационных технологий и е-преобразования Государственного агентства по интеллектуальной собственности Республики Молдова (AGEPI) Октавиан Бейку рассказал об электронных системах подачи и базах данных ведомства. Среди задач AGEPI на будущее Октавиан Беку назвал работу с проектом ЕС «Поддержка прав интеллектуальной собственности», интеграцию национальной базы данных в TMView и DSView, более широкую представленность данных республики в проекте CISPATENT и интегрирование данных национальной системы с Global Design Database и Patentscope.

Ректор Российского государственного социального университета (РГСУ) Наталья Починок обратила внимание на развитие систем блокчейн-платформ в сфере научных исследований. По ее словам, такая система позволит объединить данные об исследованиях в единую базу данных, оградить вузовских ученых от рисков несанкционированного копирования, сформировать защищенный периметр внутри каждого вуза или научного центра и облегчить возможности сотрудничества, кооперации и трансфера технологий, верифицировать научные разработки, взаимодействовать с Роспатентом и другими патентными и научными базами данных.

После выступления докладчиков, итоги работы своих секций подвели модераторы со стороны Роспатента — заместители руководителя Роспатента Любовь Кирий и Михаил Жамойдик, директор Федерального института промышленной собственности (ФИПС) Юрий Зубов, заместители директора ФИПС Ольга Алексева и Александр Горбунов, патентный поверенный РФ, член совета Группы по содействию профессиональному сотрудничеству патентных поверенных (FICPI Russia) Михаил Можайский.

Руководитель Роспатента подвел краткие итоги двух дней работы конференции и призвал еще раз обратить внимание на те вызовы, которые сегодня стоят перед сферой интеллектуальной собственности.

— В этом году в работе конференции приняли участие 419 человек, 23 из них — представители других государств и международных организаций. В их числе Европейское Патентное Ведомство, Евразийская Экономическая Комиссия, делегаты из Японии, США, Венгрии, Чехии, Эстонии, Абхазии, Кубы, ЮАР, Молдовы, Румынии, Беларуси, Азербайджана, представители посольства Франции в России. Участники конференции представляли 12 государственных органов, 20 государственных корпораций и организации. К нам приехали слушатели из 30 городов России, а с помощью системы видеоконференц-связи в работе конференции принимали участие Республика Коми, Республика Бурятия, Астрахань, Белгород, — резюмировал руководитель Роспатента. Подводя итоги конференции, Григорий Ивлиев поблагодарил всех модераторов за организацию дискуссий, обозначил растущий интерес к блокчейну и подтвердил, что сокращение сроков рассмотрения заявок и принятия решений, модернизация информационных систем, информатизация Роспатента и ФИПС, расширение электронного взаимодействия с заявителями остаются в числе приоритетов ведомства.

Итоги секций с презентациями докладчиков, а также резолюция конференции в ближайшее время будут опубликованы на официальном сайте Роспатента.

Россия. Весь мир > СМИ, ИТ. Образование, наука > rospatent.gov.ru, 13 октября 2017 > № 2357546

Российские поставщики компании Ford Sollers начали поставлять компоненты российского производства на завод Ford в Крайове (Румыния). Как сообщает пресс-служба "Ford Sollers Холдинг", перечень экспортируемых компонентов состоит из 47-ми наименований, которые используются в производстве нового Ford EcoSport.

Ford закупает в России штамповку кузовных деталей, элементы интерьера, стёкла, уплотнители. В частности, завод компании Faurecia в Ленинградской области экспортирует дверные панели, компания AGC из Нижнего Новгорода - стёкла, расположенный там же завод Magna - чехол запасного колеса. Saargummi в Ярославле производит резиновые уплотнения, а штампованные кузовные детали поступают сразу от двух производителей - Coscunoz (Республика Татарстан) и Peterform (Ленинградская область).

Компания Ford Motor недавно запустила производство обновлённого субкомпактного кроссовера Ford EcoSport на заводе в городе Крайова (Румыния). Это позволит Ford обеспечить необходимый объём производства модели, относящейся к самому быстрорастущему в Европе сегменту. Ранее кроссоверы EcoSport поставлялись в Европу из Индии.

Кроссоверы из Румынии будут поставляться на все рынки Европы, за исключением России, где локализованная версия модели производится с 2014 года на заводе Ford Sollers в Набережных Челнах.

Решение производить новый EcoSport в Европе, а не продолжать импортировать автомобили с индийского завода Ford в городе Ченнай поможет компании справиться с растущим спросом на кроссовер. Общие продажи кроссоверов на 20-ти традиционных рынках Ford в Европе за прошлый год выросли на 27%, в настоящее время примерно каждый четвёртый из регистрируемых новых автомобилей является представителем этого сегмента. Продажи кроссоверов Ford в Европе в 2016 году увеличились более чем на 30%, а за первые 8 месяцев 2017 года - на 27%.

Я бью войну с размаху и без пощады.

175 лет назад родился художник Василий Верещагин. Его имя носит Студия художников МВД России. Основная часть наследия Верещагина хранится в собраниях Государственной Третьяковской галереи и Государственного Русского музея. Предпочтя военной карьере искусство, он осуществил революцию в живописи.

Из гардемаринов - в художники

Василий родился в семье предводителя дворянства в 1842 году в городе Череповце, ныне Вологодской, а тогда Новгородской губернии. Родители прочили ему военную карьеру и в 12 лет отправили учиться в Петербург в Морской кадетский корпус. Учёба Верещагину давалась нелегко, он не позволял себе расслабиться и окончил учебное заведение первым по количеству баллов. Знания, полученные в корпусе, среди которых были свободное владение английским, французским и немецким языками, пошли юноше на пользу. В 16 лет Василий совершает плавание на фрегатах «Светлана» и «Генерал-адмирал», побывал в Копенгагене, Бресте, Бордо, Лондоне.

Однако в 18 лет Василий заявляет родителям, что хочет стать художником. Семья была категорически против нового увлечения. Но молодой человек уволился со службы и поступил в Петербургскую академию художеств.

В 21 год юного мастера за академическую работу «Избиение женихов Пенелопы» награждают золотой медалью. Но ему не нравилось изображать на картинах античный идеализм, он уже тяготился классической школой, которую преподавали в Академии. Художник сжигает свою картину, покидает Академию и уезжает на Кавказ.

Некоторые биографы отмечают, что этот год Василий вёл нищенское существование. Вскоре благодаря неожиданному наследству художник едет во Францию. В Париже Верещагин становится учеником художника Жан-Леон Жерома в Парижской академии изящных искусств и усердно впитывает новые знания. В 1866 году 24-летний Василий Верещагин впервые представляет свои картины общественности: в Парижском художественном салоне - серию работ с Кавказа. Выставка увенчалась успехом.

Картины являлись сами собой

Верещагин часто объединял свои картины в отдельные циклы, имеющие законченный сюжет. Его жизнь чётко делилась на периоды-путешествия, к которым подвязывались серии картин. Так появились знаменитые серии исторических картин - Туркестанская, Балканская, цикл произведений, посвящённых Отечественной войне 1812 года.

Туркестанскую серию он написал под впечатлением от пребывания в Средней Азии в 1867-1870 годах. Там он впервые участвовал в военных действиях. В качестве вольноопределяющегося был прикомандирован к русской армии, стоящей на русско-китайской границе в Туркестане. Именно этот год стал датой рождения того художника Верещагина, которого мы знаем сейчас. Он поступил прапорщиком в распоряжение туркестанского генерал-губернатора и командующего Туркестанским военным округом Константина фон Кауфмана. Участвуя в боях, он проявлял необычайную смелость и решительность, «на всех вылазках был впереди», как сообщают современники, часто бывал на волосок от смерти.

- Война как магнит тянула его, - рассказывает заведующая череповецким Мемориальным домом-музеем Верещагиных Любовь Маликова, - в 1868 году Кауфман и Верещагин прибыли в Самарканд. Оттуда Кауфман поехал добивать войско эмира, оставив в гарнизоне 500 солдат, из них половина раненые. Верещагин как художник изучал местную архитектуру, зарисовывал мечети, а как военный... почувствовал запах восстания.

И оно началось: две сотни российских солдат защищали крепость от 20-тысячного войска. Гарнизон приготовился умирать. И тут рисовальщик Верещагин взял командование на себя. Крепость отбили. Когда Кауфман вернулся в Самарканд, солдаты признались: «Если бы не Василий Васильевич, нас бы здесь уже не было». Генерал так расчувствовался, что отдал Верещагину свой Георгиевский крест. Это была единственная награда, которую художник принял и носил. Хотя всю жизнь отрицал всякие награды.

Позже он напишет в воспоминаниях: «Страстной любви к Востоку у меня не было, чёрт побери. Там было свободнее, вольнее, чем на Западе. Вместо парижской мансарды или комнаты на Среднем проспекте Васильевского острова у меня была киргизская палатка, вместо натурщиков - живые люди. Картины являлись сами собой, я не искал их».

На Шипке всё спокойно

Главным событием творческой биографии Верещагина стала его Балканская серия - о Русско-турецкой войне 1877-1878 годов. Во время работы он дважды приезжал из Парижа на места боевых действий и за два года написал несколько десятков холстов. Он работал в состоянии сильного нервного напряжения, не давая себе передышки, почти не отлучаясь из мастерской и никого не допуская в неё.

В Балканскую серию вошло около тридцати картин. В этих полотнах протест художника-гуманиста против зверств турецких башибузуков, которые жалости к «урусам» не испытывали, бессмысленной гибели русских солдат, обречённых на гибель бездарным командованием.

Ценой большой крови заплатили солдаты за самоуверенность и небрежность генералов, готовивших взятие крепости. «На Шипке всё спокойно», - доносили они в Петербург. На Шипке гибли и замерзали солдаты, это Верещагин видел своими глазами, это глубоко потрясло художника. «На Шипке всё спокойно» - так с горькой иронией назвал художник картину.

В зимние месяцы 1877-1878 гг. Василий Верещагин вместе с отрядом «белого генерала» Михаила Скобелева совершил переход через Балканские горы и участвовал в решающем бою на Шипке у деревни Шейново. «Победа! Генерал Скобелев объезжает русские войска, освободившие болгарский народ от турецких поработителей. Мелькают в воздухе шапки, а на первом плане разбитые орудия, траншеи, ещё неубранные трупы»(картина «Шипка - Шейново. Скобелев под Шипкой» 1878 г.).

В конце войны Верещагин был представлен к награждению «золотой шпагой», однако от награды отказался. А впоследствии говорил, что «слишком много видел в те дни и перечувствовал для того, чтобы по достоинству оценить всю мишуру славы человеческой».

Балканская серия была продемонстрирована в Лондоне и Париже в 1879 году, в Петербурге в 1880-м и в Москве в 1883-м годах. С 1881 по 1891 гг. она экспонировалась во многих городах Европы и Америки. Для максимального усиления эмоционального эффекта воздействия работ на зрителей Верещагин демонстрировал картины без дневного света, на чёрных стенах, при ярком электрическом освещении и звучащей музыке. Для посетителей выставки это было потрясением: «Живые, как жизнь», картины Верещагина «поражали, трогали, ужасали, сражали… Не было почти никого из публики, кто бы ни вытирал слёз», - писал один из друзей художника.

Среди картин о войне 1812 года выделяются циклы о пребывании французской армии в Москве, бегстве французов из России, партизанской войне. Особенность его стиля - достоверность. Недаром французы признали, что верещагинский Наполеон из серии полотен «Наполеон в России» ближе всех к оригиналу.

По результатам поездок появляются в разные годы индийская, палестинская, японская серии. Во время путешествий по Северу России Верещагин увлекается историей российского деревянного зодчества и пишет серию этюдов, изображающих деревянные церкви Севера.

С карандашом в руке

С рабочим блокнотом для зарисовок Верещагин не расставался никогда. С огромного количества рисунков местности, архитектурных деталей, этнографических типов начинались все его картины. Карандашом художник владел виртуозно.

31 марта 1904 г. в 9.34 утра Василий Верещагин сделал свой последний набросок в блокноте. Он разделил судьбу своих героев, встретив смерть как солдат.

В возрасте 62 лет художник вместе с 700 матросами и офицерами и в их числе - адмиралом Степаном Макаровым погибает на броненосце «Петропавловск», который был подорван японской миной под Порт-Артуром. Санкт-Петербургские ведомости от 8 апреля 1904 писали: «Весь мир содрогнулся при вести о трагической гибели В. Верещагина, и друзья мира с сердечной болью говорят: «ушел в могилу один из самых горячих поборников идеи мира». Макарова оплакивает вся Россия; Верещагина оплакивает весь мир».

Критический реалист

Василий Васильевич не любил, когда его называли художником-баталистом, сам он себя называл критическим реалистом. Он совершил революцию в батальном жанре живописи, где до той поры изображались лишь торжественные сцены побед, триумфы полководцев, апофеозы героев. Его волнуют трагическая цена победы, варварские зверства, преступная бессмысленность войны. Отсюда многочисленные запреты на его картины. Его сын Василий Верещагин в своих воспоминания писал: «Воздействие картин на зрителей было столь сильно, что вызывало озлобление и опасения у милитаристов… Известно, например, что фельдмаршал Мольтке, побывав на выставке картин Верещагина в Берлине в 1882 году, отдал приказ, воспрещающий чинам германской армии посещать эту выставку. Такое же запрещение было отдано австрийским военным министром, отклонившим предложение Верещагина предоставить чинам гарнизона бесплатный доступ на выставку картин в Вене в 1881 году».

Вся мировая общественность тогда в литературе обсуждала Льва Толстого за его «Севастопольские рассказы», а в живописи - Василия Верещагина. Полемика вокруг картин Верещагина шла не только в печати, они активно обсуждались в домах, в клубах, в театрах. Эстету Бенуа полотна Верещагина представлялись антиэстетичными. По его мнению, Верещагин не был никогда художником, «но вся его неутомимая, бескорыстная, беззаветно преданная науке и «видимой правде» личность не лишена известной грандиозности и принадлежит к самому значительному и достойному, что в этом роде дала Россия». Илья Репин назвал Верещагина гражданином-деятелем, сверхчеловеком, обладателем универсальных дарований. Художественный критик Фёдор Булгаков уточнил: «художник-антимилитарист, путешественник, писатель, этнограф, герой войны. Все титулы уместны, но главный все же - Художник».

Мастер никогда не писал по заказу, не стремился заработать баснословные гонорары на живописи, не продавал свои картины по отдельности.

Семья предводителя дворянства

Важно понимать, в какой семье воспитывался Василий Верещагин. Его братья, выбравшие военную стезю, тоже были сильными, талантливыми личностями и настоящими патриотами своего Отечества. Пятеро сыновей Верещагиных известны каждый в своём деле, хотя из всего дворянского семейства Верещагиных мировую известность получили братья Николай и Василий. Старший, Николай, стал основателем первых русских сыроварных и маслодельных артелей в России, прославился как создатель «Вологодского масла». Василий прославился как известный художник, не лишённый литературного дара. Сергей, тоже неплохой рисовальщик, писавший прекрасные стихи, геройски проявил себя в ратном деле. Воевал и был ранен ставший литератором Александр. И только Михаил посвятил себя усадебному хозяйству.

Турецкий гамбит

Когда в апреле 1877 года Россия объявила Османской империи войну, три брата, Василий, Сергей и Александр, стали добровольцами. Василий был причислен к штабу русских войск и в апреле этого же года выехал из Парижа в действующую армию. Он стал чуть ли не первым раненым в бою кораблей на Дунае и затем едва не умер от гангрены в госпитале в Бухаресте. Там его навестил брат Сергей и тоже остался на войне в качестве ординарца генерала Михаила Скобелева. Здесь во время осады Плевны перед боем 18 июля 1877 года Сергей встретился со своим вторым братом, Александром, который также приехал на войну и тоже был ранен в первом же для него бою, как раз 18 июля. Василий тоже успел повидать его на перевязочном пункте. На том самом, который позже запечатлел на своей картине «После атаки. Перевязочный пункт под Плевной».

При Скобелеве Сергей Верещагин выполнял самые трудные и опасные поручения. Когда из палатки генерала доносилось: «Позвать Верещагина!», - это означало, что задание особенно рискованное. Сергей Васильевич проявлял на войне необыкновенные храбрость и бесстрашие, ненавидел турок за их зверства. Он считал, что на полях Болгарии русские завоёвывают не только независимость болгарам, но и нравственную силу общественного самосознания самим себе. Во время третьего штурма Плевны отчаянный ординарец не вернулся с очередного опасного задания. Василий Васильевич после боя искал его на поле мёртвых, но не нашёл. Позже художник запечатлел это поле на своём полотне «Побеждённые. Панихида».

Сергей Верещагин послужил прототипом героя романа Бориса Акунина «Турецкий гамбит» Сергея Берещагина. Одна из сцен фильма «Турецкий гамбит», действие которого происходит во время Русско-турецкой войны, воспроизводит картину Верещагина «Побеждённые. Панихида».

Литератор

Художник был и одарённым литератором, автором книги «На войне в Азии и Европе. Воспоминания», большой интерес представляют также его «Избранные письма». Всего из-под пера Василия Васильевича вышло 12 книг, множество статей, как в отечественной, так и в зарубежной прессе. Чтение книг, написанных Василием и Александром Верещагиными о Русско-турецкой войне, его подробные, точные живописные описания войны западают в душу, и уже невозможно не сопереживать всем тем, кто находился на фронте 140 лет тому назад.

Наследие

Все свои многочисленные выставки Верещагин выстраивал сам, неизменно дополняя экспозицию предметами быта, оружием, украшениями. По всему миру состоялось более 60 персональных выставок художника, каждая из которых собирала сотни тысяч посетителей.

- Василий Васильевич даже был выдвинут на Нобелевскую премию мира, - продолжает Любовь Маликова, - но «Нобеля» ему не дали: по Европе ходили слухи, что Верещагин шпионит в пользу России. Мы не можем этого опровергнуть. Такое вероятно - ведь даже Пушкин, отправляясь на Кавказ, имел задание от дипломатического департамента. А Верещагин очень хорошо разбирался в мировой политике. Когда он первый раз в 1903 г. приехал в Японию, то, заметив за собой слежку, тут же вернулся в Россию и счёл нужным предупредить наше правительство, что возможна война.

Военкор

Приёмную Студии художников МВД России украшает большой графический портрет Василия Верещагина, выполненный народным художником Российской Федерации Вячеславом Желваковым. «Художник Желваков показал превосходное владение историческим образом. Выполненный им портрет в смешанной графической технике, тронутый бархатистым чёрным углём, сочетает простоту и парадность, от него веет силой военных событий и духом истории XIX века. Он завораживает мощью и красотой неординарной исторической фигуры русского художника Верещагина», - считает главный хранитель художественного фонда Студии, искусствовед Анастасия Лиховцева. «Мы, художники Студии, - подчёркивает Желваков, - тоже ездили в горячие точки, чтобы рисовать историческую правду. То что Студия носит имя военного художника - очень символично».

И, действительно, творчество художника можно сравнить с опасной работой военного корреспондента. Большинство его работ создано непосредственно с натуры, по личным впечатлениям. На вопросы знакомых о том, что толкает его в гущу военных событий, Верещагин отвечал, что необходимо самому прочувствовать то же, что чувствуют люди в сражениях, иначе картины будут ненастоящими. По словам его современника искусствоведа Григория Островского: «Не романист-психолог и не занимательный рассказчик - Верещагин был по складу своего дарования художником-документалистом, «специальным корреспондентом» русского искусства на театрах военных действий. Своё призвание он видел в том, чтобы стать историком современности, поведать людям правду о войне и тем самым возбудить ненависть к ней».

Елена ШЕРШЕНЬ

Прямая речь

«Я всю жизнь любил солнце и хотел писать солнце. И после того как пришлось изведать войну и сказать о ней своё слово, я обрадовался, что вновь могу посвятить себя солнцу... Но фурия войны вновь и вновь преследует меня».

«Выполнить цель, которой я задался, - дать обществу картину настоящей, неподдельной войны - нельзя, глядя на сражение в бинокль из прекрасного далека, а нужно самому всё прочувствовать и проделать, участвовать в атаках, штурмах, победах, поражениях, испытать голод, болезни, раны. Нужно не бояться жертвовать своей кровью, своим мясом, иначе картины мои будут не то».

Василий Верещагин

Цитата о Верещагине

«Верещагин кистью старался показать людям, что война самая ужасная, самая нелепая вещь на свете... Он не искал военных наград, он хотел показать людям трагедию и глупость войны, и сам пал её жертвой. Он пожертвовал своей жизнью ради своего призвания художника. Не проявил ли он в этом, как гуманист, поистине высокое человеческое достоинство? Мы завидуем России, где живёт Толстой, а узнав о смерти Верещагина, мы не можем не почувствовать к этой стране уважения и почтения», - так высказался тогда японский писатель Никадзато Кайдзан.

Наша справка

Студия художников МВД СССР была основана в 1969 году по приказу министра внутренних дел СССР генерала армии Николая Щёлокова. Первым художественным руководителем Студии был народный художник СССР Евгений Вучетич.

В 1993 году решением Правительства города Москвы Студии художников МВД России было присвоено имя великого русского живописца и литератора В.В. Верещагина. Мастера Студии создали более двух тысяч произведений живописи, графики, станковой и монументальной скульптуры, медальерного и декоративно-прикладного искусства, которые на сегодня составили Коллекцию художественных произведений МВД России.

Глава МИД Украины Павел Климкин по итогам встречи с венгерским коллегой Петером Сиярто выразил надежду, что Венгрия услышала аргументы Киева по закону об образовании и дискуссия о применении этого закона будет идти дальше.

По информации издания Magyar Nemzet, ранее Сиярто на встрече с представителями венгерской диаспоры в украинском Ужгороде заявил, что Будапешт инициирует пересмотр соглашения об ассоциации Украины с Евросоюзом из-за нового закона об образовании, принятого властями Украины. По его словам, закон нарушает принципы соглашения, поскольку лишает национальные меньшинства права учиться на родном языке, что приведет к ухудшению положения венгров и других нацменьшинств, проживающих в стране.

"У нас состоялся с Петером Сиярто откровенный разговор на основе аргументов, а не интерпретаций, на основе фактов, а не мифологии. Закон об образовании не направлен против какого-то меньшинства. Каждый соотечественник должен, кроме родного, усвоить и государственный язык. Украина не намерена закрывать школы, увольнять учителей", — приводит заявление Климкина на пресс-конференции в Будапеште пресс-секретарь МИД Украины Марьяна Беца в Twitter.

Министр напомнил, что для того, чтобы "дополнительно снять беспокойство венгерских коллег, мы передали закон на экспертизу в Венецианскую комиссию". Климкин заверил, что Киев открыт для конструктивного диалога, отметила Беца. "Надеюсь, наши аргументы были услышаны. Будем вести дискуссию об имплементации закона", — сказал глава МИД.

В конце сентября президент Украины подписал закон об образовании, существенно сокращающий возможность обучения на языках нацменьшинств. Он вступил в силу 28 сентября и будет вводиться в действие поэтапно — до 2020 года. В правительствах ряда стран, в том числе Венгрии и Румынии, заявили, что этот закон нарушает права нацменьшинств на Украине.

В Москве также считают, что закон об образовании нарушает конституцию и международные обязательства Киева. Глава МИД Украины в конце сентября запросил мнение Венецианской комиссии — консультативного органа по конституционному праву при Совете Европы по данному документу.

Резолюция Парламентской ассамблеи Совета Европы (ПАСЕ) по украинскому закону об образовании не учитывает аргументы Киева, заявила начальник управления международного сотрудничества министерства образования и науки Украины Анна Новосад.

ПАСЕ в четверг приняла большинством голосов резолюцию, в которой отметила, что новый украинский закон об образовании не обеспечивает надлежащего баланса между государственным языком и языками национальных меньшинств. Резолюция рекомендует Киеву учесть выводы Венецианской комиссии по закону.

"Позиция Минобразования следующая: обеспокоенность ПАСЕ может вызвать нашу обеспокоенность в ответ, потому что Совет Европы показал, что они в этом вопросе не способны на сбалансированную позицию, которая бы учитывала аргументы украинской стороны… Тот текст резолюции, который принят, он отражает лишь позицию Венгрии и Румынии. Аргументы украинской стороны во внимание приняты не были", – заявила Новосад в эфире телеканала "112 Украина".

По ее словам, представленный докладчиком вариант резолюции ПАСЕ отличался от того, который рассматривался на заседании комитета. "По состоянию на вчера нашему вниманию был представлен совершенно другой драфт (проект) резолюции, которую поставил докладчик-эстонец Андрес Херкель. Но сегодня проголосовали совершенно другой текст доклада, который выбросил все те вещи, которые касались имплементации закона", – сказала Новосад.

Она также подчеркнула, что Украина рассчитывает получить независимое экспертное заключение Венецианской комиссии относительно закона до конца 2017 года или в начале следующего года.

В конце сентября президент Украины подписал закон об образовании, существенно сокращающий возможность обучения на языках нацменьшинств. Он вступил в силу 28 сентября и будет вводиться в действие поэтапно — до 2020 года. В правительствах ряда стран, в том числе Венгрии и Румынии, заявили, что этот закон нарушает права нацменьшинств на Украине. В Москве также считают, что закон об образовании нарушает конституцию и международные обязательства Киева.

В период с 6 по 9 октября в Бухаресте при поддержке Россотрудничества прошел третий международный проект "СМИ в эфире", организованный российскими соотечественниками.

Молодые соотечественники приняли участие в трейнингах, направденных на улучшение их журналистских способностей в печатных, радио и телевизионных СМИ. Выступая на открытии, руководитель представительства Н.О.Муженникова, подчеркнула ту особую роль, которую ирают СМИ в современном мире.

Запланировано, что в 2018 году проект пройдет при участии российских педагогов.

Партнерами проекта стали министерство культуры Румынии, управление по делам национальных меньшинств.

Цены на квартиры в Румынии выросли на 30% с 2014 года

Согласно исследованию портала Imobiliare.ro, цены на квартиры выросли на 30% с 2014 года, когда рынок находился в самой низкой точке.

Стоимость жилья за сентябрь выросла на 1,9% за квадратный метр для новостроек и вторичного рынка – с €1 140 до 1 170. Значительный прорыв произошел в Клуж-Напоке, в связи с чем аналитики, проводившие исследование, выразили обеспокоенность тем, что рынок может перегреться. Об этом пишет Business Review.

Цены на рынке Клуж-Напоки в сентябре выросли с €1 430 до €1 460 и на 78% с 2014 года. В Бухаресте – с €1 250 до €1 260 и на 21% с 2014 года. В Брашове в сентябре показатели выросли на 2,8% за кв.м, в Констанце – на 0,7%.

Единственный город, где цены на жилье снизились в сентябре, – Тимишоара. Здесь показатели упали с €1 130 до €1 130 за «квадрат» (-0,4%). Но даже учитывая это снижение, с 2012 года в Тимишоаре наблюдается рост цен на 45%.

По данным исследования платежной фирмы WorldFirst, Румыния обеспечивает неплохую прибыль от аренды.

Деньги или газ: за Крым предложили заплатить

Как в России ответили на предложение Земана заплатить Украине за Крым

Екатерина Суслова

Попытки вернуть Крым Украине привели бы к войне в Европе, но Киев мог бы попробовать получить от России компенсацию за утрату полуострова, заявил президент Чехии Милош Земан, выступая на заседании ПАСЕ. По мнению политика, «компенсация» может быть финансовой либо в форме поставок нефти и газа. В Совфеде эту идею решительно отвергли, напомнив, что Крым стал частью РФ по итогам референдума в соответствии с принципами международного права.

Президент Чехии Милош Земан предложил Киеву попробовать получить компенсацию от России за Крым. Такую идею глава Чехии озвучил в ходе своего выступления на Парламентской ассамблее Совета Европы в Страсбурге.

Земану был задан вопрос о том, как международное сообщество может заставить Россию прекратить «политику репрессий и нарушение прав человека на Крымском полуострове». В ответ президент Чехии процитировал высказывание бывшего президента Германии Йоахима Гаука: «вернуть Крым означало бы войну с Россией, а войны с Россией не хочет никто».

«Я лишь цитирую [слова Гаука] — не более того. Так хотите ли вы пойти на риск европейской войны?», — обратился Земан к депутатам ПАСЕ. Глава Чехии также подчеркнул, что присоединение Крыма к России — свершившийся факт.

«Если бы между Россией и Украиной был диалог, я думаю — и это только моя точка зрения — что можно было бы попытаться добиться от России некой компенсации за Крым в финансовой либо иной форме — я имею в виду поставки нефти и газа», — заявил президент Чехии.

Земан добавил, что главная задача — компенсировать Украине утрату Крымского полуострова, и при этом избежать войны в Европе.

В ходе своего выступления на Парламентской ассамблее Совета Европы президент Чехии также затронул тему антироссийских санкций. «Как раз сегодня в немецкой газете Die Welt была опубликована статья, в которой описываются потери Евросоюза от санкций [в отношении РФ], которые при этом не наносят России практически никакого ущерба», — сказал Земан, заключив, что нынешняя стратегия ЕС в отношении РФ невыгодна обеим сторонам.

Вместо санкций глава Чехии предлагает выстраивать диалог на всех уровнях. «Нам необходимо устраивать обмен студентами, туристами, предпринимателями, политиками и так далее, поскольку только это поможет изменить политику государств, которую мы воспринимаем как недемократичную», — утверждает политик.

Зампред комитета Совета Федерации по международным делам Андрей Климов прокомментировал идею президента Чехии о выплате Москвой компенсации Украине за присоединение Крыма. «Крым — это часть России. Так может дойти до того, что Калининградская область кому-то не понравится, потом кто-то по Сахалину начнет вопросы задавать и так далее.

Республика Крым и Севастополь по Конституции России — субъекты России. Они стали таковыми по воле народа, выраженной на референдуме в соответствии с принципами международного права», — заявил Климов корреспонденту RT.

По словам сенатора, единственный выход для Украины из создавшегося положения — «признать объективную реальность и за счет взаимовыгодного сотрудничества с Россией в будущем иметь какие-то бонусы именно от такого сотрудничества, а не от чего-то другого».

В среду, 11 октября, пленарное заседание Парламентской ассамблеи Совета Европы в Страсбурге посетит президент Украины Петр Порошенко. В рамках своего рабочего визита во Францию украинский лидер встретится с Генеральным секретарем Совета Европы Турбьерном Ягландом.

В середине сентября Петр Порошенко выступил с предложением создать группу «друзей деоккупации Крыма» для координации «совместных шагов и действий». Инициативу Порошенко немедленно прокомментировали власти полуострова. Глава республики Сергей Аксенов предложил создать «Клуб друзей по деоккупации Украины».

«Есть встречное предложение: создать международный «Клуб друзей по деоккупации Украины». С приглашением представителей Венгрии, Польши, Румынии, Словакии», — написал Аксенов в фейсбуке.

Тогда глава Крыма также назвал Порошенко «международным провокатором», который «отравляет атмосферу международных отношений».

Крым вошел в состав Российской Федерации по итогам референдума в марте 2014 года. Более 96% проголосовавших при явке 83,1% поддержали инициативу о воссоединении с Россией. 18 марта президентом России Владимиром Путиным был подписан договор между Республикой Крым, городом Севастополем и Российской Федерацией о включении в состав последней двух новых субъектов.

Киев не признал результаты референдума, а присоединение Крыма Россией считает «аннексией». В Кремле неоднократно заявляли, что вопрос о принадлежности Крыма закрыт окончательно.

Йенс Столтенберг: Мы не можем позволить себе слишком скорый вывод войск из Афганистана

Ситуация с безопасностью в Афганистане остаётся тяжёлой, и вывод войск НАТО может привести к катастрофическим последствиям, заявил накануне генеральный секретарь Североатлантического Альянса Йенс Столтенберг.

В ходе недавнего выступления на пленарном заседании НАТО в Бухаресте генеральный секретарь рассказал о ключевых угрозах для мировой безопасности, в числе которых упомянул афганскую проблему.

«Ситуация в Афганистане сложна, – признал Столтенберг. – Все мы осознаём цену сохранения присутствия в Афганистане – в плане человеческих ресурсов и финансов. Но цена вывода была бы намного более высокой. Если НАТО выведет войска слишком скоро, Афганистану угрожает возвращение в состояние хаоса, прибежища международного терроризма».

США просят НАТО отправить дополнительные войска в Афганистан

Генеральный секретарь напомнил аудитории о терактах 11 сентября в США, подчеркнув, что коалиция не должна позволить подобной трагедии повториться, сообщает пресс-служба НАТО.

Столтенберг сообщил, что в настоящее время в Афганистане сохраняют присутствие 39 стран-членов Североатлантического Альянса и партнёров, и совокупная численность их контингента на территории ИРА составляет около 13 тысяч военных.

Напомним, что две недели тому назад Йенс Столтенберг совершил визит в Кабул вместе с министром обороны США Джеймсом Мэттисом. Вскоре после их прибытия в Афганистан Кабульский международный аэропорт подвергся продолжительному ракетному обстрелу, ответственность за который впоследствии взяли на себя талибы.

В настоящее время страны НАТО готовятся к увеличению присутствия в Афганистане: в частности, США приняли решение о направлении в страну около 3500 военных, также расширить свой контингент в ИРА собираются Германия и Дания.

ЧТПЗ впервые поставит трубы большого диаметра для газопровода в Румынии.

Заказчик труб - европейский концерн OMV.

Челябинский трубопрокатный завод (группа ЧТПЗ) в октябре впервые отгрузит первую партию труб большого диаметра (ТБД) для ремонта существующего и строительства нового газопровода компании OMV в Румынии, сообщила пресс-служба ЧТПЗ. «Заказ включает 850 тонн труб диаметром 508 мм с толщиной стенки 14,2 мм с трехслойным полиэтиленовым покрытием и 1620 тонн труб с толщиной стенки 11 мм. ТБД изготовят в цехе «Высота 239» Челябинского трубопрокатного завода», – говорится в сообщении.

По условиям контракта, группа ЧТПЗ отгрузит первую партию труб уже в октябре 2017 года. «Для оперативной поставки ТБД компания разработала мультимодальную логистическую схему, предполагающую использование железнодорожного, морского и автотранспорта», – отмечает пресс-служба.

Концерн ОМV – нефтегазовое предприятие центральной Европы. Газопроводная сеть компании снабжает Австрию, Германию, Италию, Францию, Словению, Хорватию и Венгрию.

Группа ЧТПЗ является одной из ведущих промышленных групп металлургического комплекса России. Объединяет Челябинский трубопрокатный завод, Первоуральский новотрубный завод, складской комплекс, осуществляющий реализацию трубной продукции группы в регионах, компанию по заготовке и переработке металлолома «МЕТА», предприятия по производству магистрального оборудования СОТ, ЭТЕРНО, MSA (Чехия). Нефтесервисный бизнес представлен компанией «Римера».

Исследование показало, сколько мужчин в России доживают до 65 лет

Россия находится на первом месте в Европе среди стран с наиболее высоким процентом смертности мужчин до 65 лет, свидетельствуют данные Всемирного банка, которые есть в распоряжении РИА Новости. Согласно исследованию, 43% мужчин в России умирают в возрасте до 65 лет.

Данные Всемирного банка основаны на исследовании численности населения ООН 2017 года. Исследование базируется на официальной статистике стран за 2015 год и собственной аналитике ООН, публикуется раз в два года и в следующий раз будет обнародовано в 2019 году.

Согласно данным Всемирного банка, 43% мужчин в России умирают в возрасте до 65 лет, на Украине и в Белоруссии этот показатель чуть ниже – 40%, на четвертом месте Молдавия с 37%, на пятом – Литва с 36%. Также в дюжину стран с самыми высокими показателями мужской смертности попали Грузия, Азербайджан, Болгария, Венгрия, Румыния, Армения и Эстония.

Наименьший в Европе уровень мужской смертности зафиксирован в Исландии и Швейцарии – показатель находится на уровне 10%. Долгой продолжительностью жизни также могут похвастаться Швеция, Италия, Нидерланды, Мальта и Норвегия, где смертность мужчин до 65 лет не превышает 11%. По продолжительности жизни лидируют Исландия, Кипр, Испания, Великобритания и Люксембург.

Причины высокой смертности в России

Профессор РАНХиГС Михаил Колонтай считает, что ситуация с мужской смертностью в России, Украине и Белоруссии отчасти объясняется ситуацией в 90-е годы прошлого века.

«Страны вышли из советской экономики, пережили тяжелые 90-е годы, и понятно, что уровень жизни мужского населения гораздо ниже оказался, чем в странах Европы, в той же Исландии, например, или в Швейцарии, где показатели – 10% и 11%, соответственно», — сказал эксперт.

Он отметил, что на продолжительность жизни мужчин влияют несколько факторов: «ВВП, у нас он не такой высокий на душу населения, также важны достаток, доступ к материальным благам, которые обеспечивают поддержание здоровья человека, второй фактор — это развитие медицины». «Нельзя сказать, что у нас медицина — лучшая в Европе, третий фактор – это, конечно, культура – культура потребления и отношения к спорту, к заботе о своем здоровье», — заявил эксперт.

По его мнению, в России культура потребления продуктов питания и напитков «хромает». «К сожалению, у нас недостаточный контроль за качеством продуктов питания, качеством воды и напитков, а также за экологией. Как известно, смертность мужчин во многом определяется употреблением спиртных напитков», — объяснил эксперт показатели России.

Позитивный прогноз

Колонтай отметил, что продолжительность жизни мужчин в России постепенно увеличивается.

«Говорить о том, что все совсем плохо, нельзя – общий тренд позитивный, и я вижу, что правительство все больше заботится об экологии в стране и о продовольственном рынке. Надеюсь, правительство более серьезно отнесется к контролю за продовольствием и водой. Здесь нужны серьезные решения. Население в регионах, особенно мужчины, употребляет некачественные продукты питания. Контроль за продовольствием является важным элементом», — заявил Колонтай.

Эксперт добавил, что в крупных городах люди начали больше заботиться о своем здоровье: развиваются услуги, связанные с фитнесом, а также магазины здорового питания.

«Экономика вышла из самого тяжелого положения, в котором она находилась последние три года, и сейчас наблюдается медленный рост, который позволит все-таки закрепить тренд, связанный с оздоровлением нации и снижением смертности мужчин до 65 лет. В целом страна уже стала другой, я думаю, что уже следующий год даст позитивную динамику по снижению смертности мужчин во всех возрастных группах», — резюмировал собеседник агентства.

Теневая империя Airbus

Коррупционный скандал: согласно обвинению, которое готовит прокуратура Мюнхена, концерн использовал «черные кассы» для продвижения своих самолетов за пределами ЕС. Это больше 100 взяток по всему миру. Акции компании к закрытию упали почти на 2,5%

Коррупционные схемы опубликовал журнал Spiegel. Из них следует, что Airbus отмывал деньги через «теневое царство» — Vector Aerospace. Компанию открыли в Лондоне в 2004 году по инициативе французского офиса Airbus. До этого для дачи взяток пользовались кипрской Omesco.

Как пишет издание, именно благодаря лондонской структуре Airbus продал Министерству обороны Австрии 18 боевых самолетов Eurofighter на сумму 2 млрд евро. В феврале 2017 года прокуратура Вены возбудила уголовное дело в отношение австрийской дочки Airbus, а министр обороны страны заявил одному из изданий, что концерн занимается запугиванием.

Почему европейский авиагигант попал в столь громкий коррупционный скандал? Объясняет немецкий авиаэксперт Хайнрих Гроссбонгардт:

«Я раньше был пресс-секретарем Boeing и я знаю, какие строгие законы в США. Уже спустя шесть лет, после того, как я ушел из концерна, ко мне пришли люди из Boeing и буквально перевернули мою фирму с ног на голову, провели аудит, чтобы быть уверенными, что через меня не проходит отмывание денег, и я никому не пытался дать взятку. К сожалению, такого нет в Германии или Франции. Они только сейчас пытаются внедрить подобные механизмы. Чего действительно боятся немецкие председатели правления Airbus, это не прокурора, а акционеров, которые придут и скажут: ты навредил нашему предприятию. Это самый большой страх — что придут акционеры к ним и скажут: у вас была «черная касса» на 200 млн, это ведь наши деньги, это нанесло нам ущерб, и я буду требовать возмещения».

В списке стран, куда шла «черная касса» Airbus, — Индонезия, Китай, Тунис, Казахстан, Румыния, Эмираты, Шри-Ланка. Эти рынки Spiegel назвал традиционно коррумпированными, апеллируя тем, что продвигать сделки в ряде стран без подкупа чиновников крайне сложно.

Еще в начале 90-х в разгар экспансии немецких промышленников на мировые рынки дача взяток там считалась нормой, а часть суммы возвращалась за счет налогов. Рассказывает руководитель одной из немецкий компаний Стив Лацитис:

«20 лет тому назад сняли закон (о том), что можно откаты списывать с налогов. Официально немецкое государство признавало эти методы за рубежом. Если компании хотели делать бизнес в Иране или арабских странах, они должны были платить бакшиш, так это называется, чтобы получить бизнес и было возможно 5-10% списывать с налогов. Но я знаю лично много немецких предприятий, которые отказываются в таких странах платить откаты. Лучше я не делаю бизнес, чем делаю бизнес плохим путем. Либо они попробуют без откатов, и, если не получается, тогда это не наша страна. То есть не бизнес кровь из носа».

Расследованием теневой империи Airbus прокуратура Мюнхена занимается уже пять лет. В 2014-м концерн уже подозревали в подкупе чиновников в Саудовской Аравии и Румынии. Прошли обыски, но обвинения так и не предъявили. И вот новый виток. Почему именно сейчас? Об этом рассуждает председатель немецкой партии «Единство» Дмитрий Ремпель:

«Обычно такие скандалы делают в преддверии выборов, чтобы помешать руководству избраться. Сейчас скандал случился после выборов. Это тоже наводит на размышления о том, что это связано с правящей элитой, которая недосчиталась голосов и осталась крайне недовольна чем-то. Без политики здесь не обошлось».

Нынешний коррупционный скандал в немецкой прессе сравнивают с самым громким за всю историю Германии — скандалом вокруг Siemens. В 2006 году компанию точно так же обвинили в создании целой системы «черных касс». На подкуп чиновников в десятке стран — в том числе и России — немецкий гигант потратил почти 1,3 млрд евро. 230 менеджеров Siemens были уволены, концерн заплатил штрафы в разных странах почти на 2 млрд.

Немецкие компании в последние годы становились одними из самых частых фигурантов коррупционных дел в Европе. Так, в 2008 году в подкупе должностных лиц в 22 странах обвинили Daimler, она заплатила в казну США 185 млн евро. В 2009-м — производителя грузовиков МАN.

Однако самым громким скандалом в автоиндустрии считается «дизельгейт». Манипуляции с датчиками выхлопных газов обойдутся Volkswagen в 25 млрд евро.

Мария Волкова

Лидер непризнанной Приднестровской Молдавской республики (ПМР) Вадим Красносельский направил поздравление Владимиру Путину с днем рождения, особо поблагодарив за поддержку соотечественников за рубежом, сообщила пресс-служба главы ПМР.

Путин в субботу отмечает 65-летие.

Глава ПМР назвал российского лидера "истинным патриотом, мудрым и сильным политиком", который стремится "наилучшим образом решать самые сложные вопросы" государственного значения, что вселяет в россиян уверенность, "объединяет их вокруг созидательных целей, приводит к положительным переменам внутри страны".

Красносельский отметил, что в Приднестровье высоко ценят внимание, помощь и поддержку, которые руководство России и лично Владимир Путин оказывают своим соотечественникам на Днестре. "Приднестровский народ безмерно благодарен Российской Федерации за мир на нашей земле, за те усилия, которые прилагает Россия для обеспечения безопасности и социальной защиты наших граждан", — говорится в поздравлении.

Приднестровье, 60% жителей которого составляют русские и украинцы, добивалось выхода из состава Молдавии еще до распада СССР, опасаясь, что на волне национализма Молдавия присоединится к Румынии. В 1992 году, после неудавшейся попытки властей Молдавии силой решить проблему, Приднестровье стало фактически неподконтрольной Кишиневу территорией.

Представитель ФНС России рассказал о мерах по повышению эффективности участия Службы в делах о банкротстве на заседании рабочей группы IOTA

Более 57,5 млрд рублей за восемь месяцев 2017 года поступило в государственный бюджет благодаря реализации концепции повышения эффективности представления ФНС России интересов государства как кредитора в делах о банкротстве. Как подчеркнул заместитель начальника Управления обеспечения процедур банкротства Вадим Солдатенков на заседании рабочей группы Внутриевропейской организации налоговых администраций IOTA по вопросам урегулирования задолженности в Кракове (Польша), это больше, чем за аналогичный период прошлого года. При этом поступления в бюджет от привлечения контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности за первое полугодие 2017 года выросли более чем в 10 раз по сравнению с аналогичным показателем прошлого года.

Он рассказал, что ФНС России участвует в более чем 50 тысячах процедурах банкротства и нередко сталкивается с ситуацией, когда должник, заинтересованные лица или их имущество находятся за пределами Российской Федерации. Для успешного погашения такой задолженности, отметил Вадим Солдатенков, важно как можно раньше ее выявить и определить роль иностранного элемента в ее образовании. Для этого необходимо сформировать бизнес-модель функционирования предприятия, определить центры прибылей и убытков в цепочке финансово-хозяйственных связей между должником и его контрагентами.

Особенно важно, что благодаря такому алгоритму анализа задолженности с иностранным элементом выявляются основания для привлечения контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности. Новеллы законодательства о несостоятельности по привлечению к субсидиарной ответственности (глава III.2 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» введенная Федеральным законом от 29.07.2017 №266-ФЗ), учтены в концепции повышения эффективности участия ФНС России в делах о банкротстве.

Участники рабочей группы отметили, что действительно эффективные мировые практики взыскания долгов в банкротстве строятся на принципах раннего выявления проблемной задолженности, установлении роли иностранного элемента в ее образовании и бенефициарного владельца (выгодоприобретателя) бизнеса, как правило, до признания должника банкротом и распродажи его имущества.

В ходе рабочей группы также обсуждались следующие вопросы:

предъявление требований налоговых органов в случаях трансграничной несостоятельности;

мошенничество с НДС в делах о банкротстве;

освобождение от исполнения обязательств по итогам процедуры банкротства;

подходы к оценке эффективности урегулирования и взыскания проблемной задолженности;

международное сотрудничество в сфере несостоятельности.

В заседании рабочей группы также участвовали представители налоговых администраций Австрии, Бельгии, Болгарии, Великобритании, Италии, Испании, Норвегии, Кипра, Мальты, Люксембурга, Польши, Португалии, Румынии, Финляндии, Франции, Швейцарии, Швеции, Эстонии и других государств.

Германия является основным пунктом назначения экспорта фисташек из Ирана

Германия была основным пунктом назначения экспорта фисташек из Ирана, так как она импортировала из Ирана 3,063 тонны фисташек на сумму 40 миллионов долларов США за первые пять месяцев текущего 1396 финансового года (начался 21 марта 2017).

Более 61 % экспортированных из Ирана фисташек было отправлено в Германию, Ирак, Казахстан, ОАЭ, Индию, Испанию и Россию, сообщает агентство Trend News.

Однако официальная статистика Таможенной администрации Исламской Республики Иран показывает, что стоимость экспорта иранских фисташек уменьшилась на 40 % и составила 198 млн. долларов США, и объем экспорта также сократился на 45 %, достигнув 19 000 тонн, в течение пяти месяцев по сравнению с тем же периодом прошлого года.

Иран экспортировал фисташки в 59 стран, включая Югославию, Иорданию, Армению, Аргентину, Узбекистан, Австралию, Словакию, ЮАР, Афганистан, Албанию, Великобританию, Украину, США, Италию, Бахрейн, Бразилию, Таджикистан, Таиланд, Тайвань, Турцию, Туркменистан, Тунис, Ливию, Южную Корею, Молдову, Китай, Румынию, Японию, Сингапур, Швецию, Швейцарию, Сербию, Оман, Францию, Кыргызстан, Катар, Канаду, Кувейт, Ливан, Польшу, Литву, Малайзию, Египет, Вьетнам, Нидерланды и Гонконг.

ISNA процитировала Махмуда Абтахи, председателя совета директоров Иранской ассоциации фисташников, что объем производства фисташки в Иране в последнем финансовом году сократился вдвое до 180 000 тонн, что является основной причиной снижения экспорта в этом году.

Глава Иранской ассоциации фисташников, Мохсен Джалалпур, каждый год отмечает, что из фисташковых садов Ирана от 8 000 до 12 000 гектаров выходят из производственного цикла из-за нехватки воды и солености почвы.

"Земли, на которых культивируются фисташки в Иране в настоящее время составляют около 350 000 гектаров, в то время как в течение 2000-х годов эта цифра составляла более 400 000 гектаров", - сказал он Eranico.

Провинция Керман, на юго-востоке Ирана, является крупнейшим производителем фисташек в стране. Эта провинция когда-то составляла 70 % производства фисташек в Иране, но теперь она производит только 30 % от всех фисташек, выращенных в стране, из-за сильного водного кризиса.

"Фисташки в настоящее время выращиваются в 19 провинциях по всей стране, все из которых более или менее сталкиваются с теми же проблемами", - сказал он.

Как Джалалпур, так и Абтахи оценивают производство фисташек в этом году примерно на уровне 230 000 тонн, из которых, согласно ожиданиям Джалалпура, около 150 000 тонн на сумму 1,5 миллиарда долларов будут экспортированы, показав рост по весу и стоимости на 11 % и 25 %, соответственно, по сравнению с прошлым годом, когда было экспортировано около 135 000 тонн стоимостью 1,2 млрд. долларов США.

По словам Джалалпура, бывшего председателя Торгово-промышленной палаты Ирана, промышленности, шахт и сельского хозяйства, Иран является вторым по величине производителем фисташки после США и главным экспортером товара.

Заместитель министра промышленности, горнодобывающей промышленности и торговли Мойтаба Хосроттай сказал, что Иран поставляет более 50% мирового рынка фисташек.

ПОГРОМ

Вступил в силу закон Украины "Об образовании"; все соседи возмущены

Погром - организованное правительством, господствующими классами реакционно-шовинистическое выступление, массовое избиение толпой какой-нибудь группы населения, сопровождающееся убийствами, разорением и грабежом имущества. Еврейские погромы в царской России, в панской Польше, в боярской Румынии, в фашистской Германии. Армянские погромы в султанской Турции. Разорение, разгром. Батыев погром.

Д. Н. Ушаков. Словарь русского языка.

28 сентября на Украине вступил в силу закон «Об образовании». Документ, положивший начало реформе образования на Украине был принят Веховной радой 5 сентября, и подписан Петром Порошенко 25 сентября. Закон вводит ограничения на обучение на языках нацменьшинств. Так, с 2018 года классы с преподаванием предметов на языках национальных меньшинств останутся только в начальной школе. Обучение же в средней школе и в высших учебных заведениях будет проходить на украинском языке. К 2020 году школ и классов, где уроки ведутся на русском языке, в стране не останется совсем, и представители нацменьшинств смогут изучать родной язык только факультативно. Такой сценарий предусмотрен для всех нацменьшинств, в том числе для школ с исключительно русским языком преподавания.

В Госдуме России закон об образовании назвали «актом этноцида русского народа» на Украине. Одобренный украинским парламентом закон российские депутаты посчитали актом насильственной украинизации, грубо противоречащим ратифицированной Украиной Европейской хартии региональных языков или языков меньшинств.

В правительствах Венгрии и Румынии заявили, что закон нарушает права нацменьшинств на Украине. В среду министр иностранных дел Венгрии Петер Сийярто заявил, что после подписания указанного закона Украина может забыть о европейском будущем. Он также назвал действия украинского президента «позорными и постыдными».

«До сих пор Петр Порошенко говорил о европейской Украине. Но буквально с этого момента он может об этом забыть, учитывая, что Венгрия будет блокировать все инициативы, которые будут выгодны Украине, в международных организациях, особенно в ЕС», — говорится в заявлении Сийярто.

Спецпредставитель Киева по гуманитарным вопросам в контактной группе Виктор Медведчук на своей странице в Facebook выступил с критикой заявлений украинских властей о стремлении к европейским ценностям, назвав их ложью. По его словам, принятие закона «Об образовании» доказывает обратное. «Он не только бьет по имиджу Украины (реакция Польши, Румынии, Венгрии, России это уже доказала), но и (и это самое опасное), в сущности, ставит крест на реинтеграции Донбасса», — написал он.

«Россия может прекратить переговоры с США по Украине»

Встреча Владислава Суркова и Курта Волкера запланирована на 7 октября

Отдел «Политика»

В преддверии переговоров между помощником президента России Владиславом Сурковым и спецпредставителем госдепартамента США Куртом Волкером по урегулированию донбасского кризиса «Газета.Ru» поговорила с директором Центра политической конъюнктуры Алексеем Чеснаковым.

— Встреча Владислава Суркова и Курта Волкера, которая должна дать новый импульс урегулированию конфликта на востоке Украины, ожидается в начале октября. Есть ли конкретная дата?

— О дате встречи общественность уже знает из официальных переговоров Волкера с пранкерами Вованом и Лексусом. Насколько мне известно из более авторитетных источников, встреча действительно запланирована на 7 октября и должна состояться в Сербии. Скорее всего, так и будет, если ничего экстраординарного не произойдет.

— В преддверии встречи очевиден некоторый информационный перекос. Подробности переговорного процесса вокруг Донбасса появляются, прежде всего, в американских СМИ — которые общаются со своими дипломатическими источниками. У российской стороны, очевидно, делиться подробностями желания нет. Объясните, почему такая разница в подходах?

— Чрезмерная публичность способна нанести ущерб. Переговоры подразумевают компромиссы. Иначе в них нет смысла.

Когда результатов нет, а стороны начинают обмениваться мнениями через прессу, продуктивное обсуждение становится невозможным.

Заявления Волкера: «Россия может оказаться изгнанной из системы дипломатических и экономических отношений» выглядит как открытый вызов России. Это говорится для украинской аудитории, но и в Москве это заметили. Либо «переговорщик» с американской стороны чересчур уверен в том, что он говорит, либо — совсем наоборот, он настолько не уверен в себе, что ему нужно публично подкрепить позицию подобным «ультиматумом».

Такие заявления повышают риск заведения переговоров в тупик. Чтобы не попадать в такие ситуации, американцы раньше предпочитали осторожный подход, который ими сформулирован грубо, но точно: «Не позволяй своему языку выписывать чек, за который твоя задница не сможет расплатиться».

Заметьте, переговорщики со стороны Германии и Франции, Хойсген и Этьен очень корректны и почти ничего не сообщают СМИ. И Сурков немногословен. Эти люди заботятся об интересах своих стран, а не о личном пиаре.

Кстати, предшественница господина Волкера Виктория Нуланд, любимая прессой за многоэтажные формулировки, на темы переговоров с Россией предпочитала помалкивать.

— Однако есть и другой взгляд. Если Россия не делится своим видением процесса урегулирования, у мировой общественности может сложиться однобокое представление, основанное на американском восприятии проблемы. Не видите ли вы в этом рисков?

— Обсуждение дорожной карты – сложного документа, требующего кропотливой работы по синхронизации шагов в сфере политики и безопасности в самом разгаре. Одно неловкое заявление и все пойдет крахом.

Во-вторых, появляются другие сложности. Например, формат участия спецконтингента ООН. Переговорщикам нужно найти компромисс, а потом еще и убедить в его целесообразности стороны конфликта — Украину и республики Донбасса.

Путин совершил великодушный шаг, пошел навстречу украинской стороне — предложил разместить подразделение ООН для охраны миссии ОБСЕ в районе линии соприкосновения. Там, где нужно прекратить огонь и обеспечить гарантии перемирия.

Это предложение учитывает позиции республик. Но Украина с этим не хочет соглашаться. Почему? Потому что Порошенко хочет не мира в Донбассе, а победы над Донбассом. Для него размещение миротворческой миссии ООН по всей территории региона вплоть до российско-украинской границы нужно для удушения республик и уничтожения тех, кто с оружием в руках защищает свои гражданские права. В том числе и право говорить на русском языке.

Республики с таким подходом украинских политиков никогда не согласятся. Ни с Порошенко, ни с теми, кто придет после него.

Украине было предложено достаточно компромиссов. И в сфере политики, и в сфере безопасности. Так, на парижском саммите в 2015-м была выработана «формула Штайнмайера», согласно которой закон об особом статусе Донбасса начинал действовать на временной основе после проведения выборов в отдельных районах Донецка и Луганска, а на постоянной – после отчета ОБСЕ. Россия уговорила республики согласиться с этой формулой.

На саммите в Берлине в 2016-м Россия даже согласилась, чтобы миссия ОБСЕ была вооружена. Но сама ОБСЕ была не готова.

Поэтому возникло предложение о контингенте ООН охраняющем миссию ОБСЕ. Если это предложение России отвергнут, то вряд ли следует ждать новых шагов навстречу из Москвы.

Если американская сторона будет жестко настаивать на своих вариантах решений, то в какой-то момент Россия может прекратить предлагать компромиссные решения. Ведь именно Украина должна быть более гибкой, если хочет вернуть Донбасс в общие с Киевом границы.

Возможно, в Вашингтоне кто-то считает великодушие Путина признаком слабости. Это ошибка.

Надеюсь в госдепе, несмотря на кадровые трудности, остались умные люди. Если американская сторона сделает ставку на переговоры с позиции силы, то дело дойдет и до серьезного обострения. Что значат угрозы Волкера «мы можем гарантировать что вам станет хуже»? Какой смысл тогда вести переговоры? В таком случае Россия может вообще перестать обсуждать с США тему Украины.

— Как может повлиять на российско-американские переговоры дискуссия в США о поставках на Украину летального оружия?

— Не уверен, что вопрос о «джавелинах» будет в повестке переговоров Суркова и Волкера. Но, конечно, данный аспект будет учитываться. Предоставление летального оружия Украине резко ухудшит ситуацию с безопасностью в зоне конфликта.

Поставки не дадут преимуществ украинской стороне, но гарантированно приведут к росту милитаризации республик Донбасса.

ДНР и ЛНР вынуждены будут реагировать. А реакция у них может быть только одна – перевооружаться. Паритет должен быть соблюден.

Есть угроза, что это оружие может «всплыть» в другой горячей точке, в Афганистане, Сирии либо еще где-нибудь и даже ударить по самим американцам. Такие случаи уже бывали.

В украинских нацбатах полным-полно криминальных элементов. Они периодически вступают в противостояния с ВСУ, открывают огонь в нарушение Минских договоренностей, мародерствуют. Что им мешает продать пару «джавелинов» на сторону? Как и на всякой войне, американское летальное оружие может оказаться на стороне противников Украины — ДНР и ЛНР. Что они сделают с этим оружием, одному богу известно.

— Насколько российская сторона учитывает позицию ДНР и ЛНР на переговорах с Волкером?

— Россия учитывала и будет учитывать мнение республик Донбасса. Граждане ДНР и ЛНР сделали экзистенциальный выбор. Они хорошо понимают, что с ними будет, если Украина вернет себе эти территории без предоставления им особого статуса, предусмотренного Минскими соглашениями. Поэтому они не пойдут на уловки Украины.

Россия, конечно, оказывает влияние на республики, но не может требовать от них чрезмерных уступок без гарантий.

Когда Путин сформулировал свою позицию по контингенту ООН, он уже учел мнение властей Донецка и Луганска. Это не стоит игнорировать.

Да и как можно доверять Киеву, который дает новые поводы для сомнений в мирных намерениях? На Украине продолжают заявлять об отличии «доброкачественного украинского человеческого материала» от «генетически неполноценных жителей Донбасса». Эта фашистская риторика очередной раз подкреплена реальной политикой. Закон об образовании, одобренный на днях Порошенко, уничтожает образование на русском языке. Кстати, не только на русском. Посмотрите, какое жесткое неприятие закона в Венгрии и Румынии. На Украине резко ухудшается ситуация с точки зрения защиты прав и интересов национальных меньшинств. Русских в первую очередь.

У власти в Киеве находится режим, поощряющий убийства своих политических оппонентов. Виновные избегают ответственности при содействии власти. Доказательства? Отсутствие результатов расследования событий в Одессе, отказ от наказания убийц Олеся Бузины и т.д. Где гарантии, что подобная практика не будет распространена на Донбасс после введения порошенковских «миротворцев»? Нет гарантий.

Под прикрытием «миротворцев ООН» в Донбассе украинская сторона хочет расправиться со сторонниками особого статуса. Поэтому о передаче Украине или указанным ей «миротворцам» контроля за российско-украинской границей до выполнения Минских соглашений речи быть не может.

— В ближайшие дни должен завершить свое действие украинский закон об особом статусе. На круглом столе в Совете Федерации вы заявили, что это усложнит переговорный процесс и даже может сорвать его. Почему?

— Если закон Украины об особом статусе прекратит свое действие 18 октября, то весь мирный процесс, начиная от Минских соглашений и резолюции ООН и заканчивая текущими переговорами об обмене пленных, лишается логики и смысла.

Закон об особом статусе – не только основа политической части соглашений. Без него не имеет смысла обсуждать вопросы безопасности. Они взаимосвязаны.

Не зря дорожная карта, о которой договорились лидеры стран нормандской четверки, полностью называется «Дорожная карта по выполнению политических мер и мер в области безопасности Минских соглашений».

Если не будет синхронизации мер в сфере безопасности и политических шагов, то Суркову и Волкеру незачем обсуждать миссию ООН, а нормандской четверке — дорожную карту. Переговоры придется замораживать.

Нужно понять принципиальную вещь. ДНР и ЛНР без гарантий выполнения политической части Минских соглашений со стороны Украины не будут обсуждать никакие военные аспекты. Республики Донбасса не отступят от этой позиции. Нет особого статуса — нет мира.

Украина. США. Евросоюз. ООН. Россия > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > gazeta.ru, 4 октября 2017 > № 2352338 Алексей Чеснаков

3 октября на факультете предпринимательства Технического университета в городе Брно прошел Международный день академической мобильности студентов.

Мероприятие организовано университетом совместно с представительствами разных стран и международных организаций, занимающихся академическим обменам и стажировкам студентов. Представительство Россотрудничества представило чешским студентам весь спектр возможностей обучения в России и провело презентацию ряда отдельных российских вузов.

В мероприятии приняли участие представители Вышеградского фонда (Венгрия, Польша, Словакия, Чехия), американской правительственной программы Фулбрайта, европейского проекта Erasmus+, организации CEEPUS Aktion (обучение в Австрии, странах Центральной и Восточной Европы), Академического информационного агентства (предложение обучения в Албании, Болгарии, Египте, Эстонии, Израиле, Японии, Латвии, Венгрии, Македонии, Монголии, Германии, Польше, Румынии, Греции, Словении, Швейцарии, Украине), агентство Asia Exchange (Индонезия, Южная Корея, Китай, Малайзии, Индонезия, Таиланд). Отдельный блок был посвящен возможностям обучения в Тайване.

Руководитель отдела науки и образования Российского центра науки и культуры в Праге Вероника Новоселова познакомила студентов и преподавателей с системой образования в России. Она подробно рассказала о возможностях обучения и прохождения стажировок в российских вузах, порядке и сроках подачи заявлений, системе конкурсного отбора, а также о специфике поступления иностранцев в отдельные вузы - в частности, МГИМО и Дипломатическую академию МИД России. Представитель РЦНК отдельно остановилась на требованиях к знанию русского языка, возможностям его изучения как в РЦНК в Праге, так и непосредственно в России в Летних школах либо на подготовительных курсах вузов, возможности сдачи международных сертифицированных экзаменов.

В ходе обсуждения также выступили чешские студенты Технического университета, которые уже побывали в России на учебных стажировках по линии представительства Россотрудничества в Чехии. Луиза Штулрайтерова полгода училась в Политехническом университете Санкт-Петербурга, а Ян Пишала год — в Ижевском государственном техническом университете им. М. Т. Калашникова. Студенты высоко оценили качество обучения в российских вузах, уровень преподавателей и возможность выбрать индивидуальный план обучения. Рассказали и том, как привыкали к России и российской студенческой жизни, бытовых условиях, туристических поездках, богатой культурной программе и ярких впечатлениях. Подчеркнули, что после завершения стажировки им не хотелось уезжать из России. Горячо поблагодарили представительство Россотрудничества в Чехии за предоставленную возможность учиться в России и за организационное, консультационное и практическое сопровождение стажировок.

В Болгарии прошла международная конференция «Терроризм и электронные СМИ»

В конференции приняли участие более 120 журналистов и экспертов из 23 стран, включая Беларусь, Бельгию, Болгарию, Великобританию, Грецию, Испанию, Италию, Иорданию, Китай, ОАЭ, Румынию, Сербию, Хорватию.

28 сентября 2017 года завершила свою работу тринадцатая международная конференция «Терроризм и электронные СМИ».

Участников конференции с каждым годом становится все больше, но это говорит только о том, что из-за роста терроризма во всем мире эта проблема продолжает быть актуальной.

Промежуточным итогом конференции стал проект рекомендаций журналистам, занимающимся темой международного терроризма. Эти рекомендации были предложены участниками конференции для дальнейшего обсуждения и использования в работе.

В работе конференции приняли участие и выступили Владимир Козлов, сопредседатель Оргкомитета конференции, заместитель руководителя Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям, Степан Месич, экс-президент Хорватии, Красимир Каракачанов, вице-премьер и министр обороны Болгарии, Веролюб Арсич, заместитель Председателя Парламента Сербии, депутаты Народного Собрания Болгарии; представители МИД России, Ирана, Китая, Сербии, а также послы девяти стран, в том числе посол России в Республике Болгария Анатолий Макаров, а также другие официальные лица разных стран.

В конференции также участвовали представители ООН, ОБСЕ, ЮНЕСКО.

В ходе конференции обсуждались такие вопросы как роль СМИ в освещении терактов на примере Европы, Ближнего Востока и Сирии; предупреждение терроризма в информационном пространстве: добровольные «правила поведения» электронных СМИ; гражданское общество и электронные СМИ; методы противодействия героизации террора и террористов; кибертерроризм и информационные войны как новая масштабная угроза для национальной и международной безопасности и другие темы.

Составной частью каждого дня работы конференции стали пленарные заседания, круглые столы, информационные показы документальных фильмов из разных стран, посвященных антитеррористической тематике.

Участники конференции приняли Итоговый документ.

Организатор конференции - Международная академия телевидения и радио (IATR) при поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям.

Болгария. Россия. ООН > СМИ, ИТ. Армия, полиция > fapmc.gov.ru, 2 октября 2017 > № 2334428

Более 400 тыс. врачей и более 500 млн пациентов в мире отдают предпочтение гомеопатии

Эти цифры были озвучены в ходе сентябрьской встречи руководства компании «Буарон» с журналистами отраслевых и деловых СМИ, посвященной месту гомеопатии в международной и российской практике, а также текущей ситуации на рынке гомеопатических средств.

По словам Валери Пуансо, уполномоченного генерального директора группы «Буарон», гомеопатические средства наиболее популярны в Германии, Франции, Бразилии, Швейцарии, Бельгии, Румынии, Чехии и ряде других стран. Более 200 тыс. врачей-гомеопатов сегодня работают в Индии. Сильная гомеопатическая школа создана в Болгарии. В некоторых странах, например, Швейцарии, Германии, Франции, Болгарии, Бельгии, оплата гомеопатического лечения осуществляется за счет средств государственной системы медицинского страхования, либо частных страховых компаний. Чаще всего, гомеопатические средства применяют при мышечных болях, инфекциях верхних дыхательных путей, различных тревожных состояниях, а также для снижения побочных эффектов химиотерапии и радиотерапии (тошнота, грибковые поражения ротовой полости и т.д.). Так, например, во Франции с этой целью около трети онкологических пациентов принимают гомеопатические препараты по рекомендации врача.

«Годовой оборот гомеопатических средств в Евросоюзе превышает 1 млрд евро, – сообщила Ирина Никулина, генеральный директор компании «Буарон» в России. – В сегменте ОТС на их долю приходится более 6% в денежном выражении». В России рынок этих препаратов сравнительно невелик. Данный сегмент представлен продукцией 28 производителей и оценивается в 8 млрд руб. При этом 3 из Топ-5 гомеопатических препаратов, представленных в России, производятся компанией «Буарон». Согласно исследованию «Выбор первостольника», проведенному в марте 2017 г., наибольшим спросом в аптеках пользуется препарат Оциллококцинум, о чем заявили 25% опрошенных фармацевтов.

На встрече также поднимался вопрос доказательной базы эффективности применения гомеопатических средств. По словам экспертов, за последние 12 лет компания провела более 40 клинических исследований (КИ) и наблюдений в России, 5 из них – по протоколу двойного слепого плацебо-контролируемого КИ. Результаты некоторых из них были обнародованы на международных конгрессах, а препарат Оциллококцинум стал первым гомеопатическим противопростудным ЛС, включенным в исследовательскую базу Cochrane.

40 лет назад 29 сентября 1977 года в 10:50 мск ракетой-носителем «Протон» на околоземную орбиту была выведена долговременная орбитальная станция (ДОС) второго поколения «Салют-6». ДОС «Салют-6» стала первым орбитальным пилотируемым комплексом, к управлению которым приступили в Центре управления полётами (ЦУП) ФГУП ЦНИИмаш под Москвой.

К этому времени руководством страны было принято решение об обеспечении управления полётом транспортных пилотируемых и автоматических космических кораблей, а также пилотируемых орбитальных станций из ЦУП ЦНИИмаш.

Станция «Салют-6» впервые была оснащена двумя стыковочными узлами, позволившими стыковать к ней пилотируемые корабли серии «Союз» и автоматические грузовые корабли серии «Прогресс» одновременно. Пилотируемые корабли были специально разработаны для полетов членов экипажей на станцию, а грузовые – для доставки научного и служебного оборудования, топлива, продуктов питания и других средств обеспечения жизнедеятельности космонавтов. Первый грузовой корабль «Прогресс-1» был пристыкован под управлением специалистов подмосковного ЦУП к «Салюту-6» 22 января 1978 года.

Полёт долговременной орбитальной станции «Салют-6» стал знаковым событием в освоении околоземного космического пространства. Впервые на борту орбитального исследовательского комплекса могли работать сразу два экипажа транспортных пилотируемых кораблей «Союз», а запасы необходимых материалов и оборудование доставлялись грузовыми кораблями, что способствовало существенному продлению срока пребывания космонавтов на орбите. Из станции было выполнено три выхода в открытый космос общей продолжительностью 4 часа 56 минут.

В рамках программы «Интеркосмос» орбитальную станцию посетили первые международные экипажи. Иностранными участниками этих экспедиций были космонавты из Чехословакии, Польши, ГДР, Болгарии, Венгрии, Вьетнама, Кубы, Монголии и Румынии. Всего на станции «Салют-6» побывали 27 человек.

Масса орбитального комплекса с двумя пристыкованными транспортными кораблями составляла 32,5 т, длина – 29 м (при длине самой станции – 15 м), максимальный диаметр – 4,15 м, максимальный поперечный размер, измеряемый по раскрытым панелям солнечных батарей, – 17 м. Внутренний полезный объем станции составлял 90 м³.

ДОС «Салют-6» просуществовала на орбите 1764 дня. 19 июня 1981 года к станции пристыковался транспортный корабль снабжения (ТКС) «Космос-1267». После успешного запуска очередной орбитальной станции («Салют-7») ДОС «Салют-6» вместе с ТКС 29 июля 1982 года в управляемом режиме были сведены с орбиты операторами ЦУП и затоплены в Тихом океане.

В конференции в Софии приняли участие 123 журналиста и эксперта из 23 стран, включая Беларусь, Бельгию, Болгарию, Великобританию, Грецию, Испанию, Италию, Иорданию, Китай, ОАЭ, Румынию, Сербию, Хорватию и др.

В работе конференции приняли участие и выступили Владимир Козлов, сопредседатель Оргкомитета конференции, заместитель руководителя Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям России, Степан Месич, экс-президент Хорватии, Красимир Каракачанов, вице-премьер и министр обороны Болгарии, Веролюб Арсич, заместитель Председателя Парламента Сербии, депутаты Народного Собрания Болгарии; делегация Парламента Республики Сербия, во главе с Веролюбом Арсичем, заместителем Председателя Парламента Республики Сербия, посол России в Республике Болгария Анатолий Макаров, представители МИД России, Россотрудничества, дипломатических миссий Ирана, Китая, Сербии, а также другие официальные лица разных стран. В конференции также участвовали представители ООН, ОБСЕ, ЮНЕСКО.

В ходе конференции участники обсудили вопросы роли СМИ в освещении терактов на примере Европы, Ближнего Востока и Сирии; предупреждение терроризма в информационном пространстве: добровольные «правила поведения» электронных СМИ; гражданское общество и электронные СМИ; методы противодействия героизации террора и террористов; кибертерроризм и информационные войны как новая масштабная угроза для национальной и международной безопасности и другие темы.

Промежуточным итогом конференции стал проект рекомендаций журналистам, занимающимся темой международного терроризма. Эти рекомендации были предложены участниками конференции для дальнейшего обсуждения и использовании в работе.

Составной частью каждого дня работы конференции стали пленарные заседания, круглые столы, информационные показы документальных фильмов из разных стран, посвященных антитеррористической тематике.

Участники конференции приняли итоговый документ.

Организатором конференции выступила Международная академия телевидения и радио (IATR) при поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям. Генеральным партнером конференции по информационной безопасности стала «Лаборатория Касперского».

Сотрудники EMA проголосовали за переезд в Амстердам

Опрос, проведенный среди персонала Европейского агентства по лекарственных средствам (EMA), показал, что, в случае переезда из Лондона наиболее благоприятным с точки зрения сотрудников местом расположения новой штаб-квартиры агентства будет Амстердам.

Как пишет Reuters, ранее руководство ЕМА предупредило органы управления Евросоюзом, что непродуманный перенос штаб-квартиры агентства может привести к уходу до 70% персонала и надолго парализовать работу надзорного органа.

В целях сокращения возможного оттока сотрудников руководство ЕМА провело среди них опрос, предложив выбрать из 19 европейских городов те, после переезда в которые они были бы согласны продолжить работу в Агентстве.

Наиболее предпочтительным вариантом переезда для опрошенных оказался Амстердам. В первую пятерку наиболее популярных городов также вошли Барселона и Вена. Согласно результатом опроса, выбор одного из Топа-5 городов для размещения новой штаб-квартиры позволит агентству сохранить от 65% до 81% сотрудников.

Аутсайдерами голосования оказались Варшава, Бухарест и София. Идею продолжить работу в штате ЕМА после переезда в них отвергли свыше 90% опрошенных.

Вопрос о переносе главного офиса ЕМА из Лондона был поднят после того выхода Великобритании из ЕС, который был начат по итогам общенационального референдума, состоявшегося в июне текущего года.

Выбором нового места для штаб-квартиры надзорного органа занимается Еврокомиссия. Окончательное решение по этому вопросу может быть принято в ноябре текущего года по итогам переговоров на саммите глав государств ЕС.

В Румынии ожидают, что патриарх Московский и всея Руси Кирилл прибудет в Бухарест с официальным визитом 27 октября, сообщил пресс-секретарь Румынской патриархии Василе Бэнеску.

"Патриарх Кирилл выразил готовность принять приглашение приехать в Бухарест с предстоятелями других православных церквей из бывших коммунистических стран. Они были приглашены по случаю юбилейного года, посвященного защитникам православия во времена коммунизма, а также 10-летию интронизации патриарха всея Румынии Даниила", — цитирует слова Бэнеску агентство Mediafax.

По его словам, визит ожидается 27 октября.