Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Мужская обувь: цена и бренды вовсе не гарантируют качество

Российская система качества (Роскачество) завершила исследование мужской кожаной обуви. Туфли и полуботинки исследовали по 40 показателям качества и безопасности и выяснили, что с токсичностью у мужской обуви проблем нет, а вот сшиты хорошо не все образцы, и цена товара вовсе не гарантирует его качества.

Лабораторные испытания прошли 30 торговых марок мужской обуви из натуральной кожи наиболее популярных на российском рынке брендов, в том числе Ralf Ringer, Pazolini, Pierre Cardin, Chester, Ecco, Francesco Donni, Geox, Mascotte, Baldinini, Rieker, «Парижская коммуна», Salamander, Hugo Boss, Tommy Hilfiger, Marks&Spencer, Aldo, Zenden и Tomas Munz. Пять экземпляров – российского производства, 11 произведены в Китае, четыре – в Италии, три – в Германии, два – в Индии, два – в Португалии, и по одному образцу из Камбоджи, Румынии и Турции.

Роскачество проверило всю обувь на токсичность, качество пошива, гибкость, прочность, деформацию, а также выяснило, действительно ли она изготовлена из натуральной кожи.

Как показали результаты испытаний, все исследованные пары мужской обуви не содержат ядовитых веществ, а значит, безопасны для потребителя. Отрадно, что материал верха каждой пары – натуральная кожа, и каждая пара соответствует заявленному 42 размеру.

Обувь четырех торговых марок признана товарами повышенного качества. Лидерами стали полуботинки мужские торговых марок «Парижская коммуна» (производство Россия), Zenden (Китай), Hugo Boss (Германия), Clarks Tilden Plain (Индия).

Качественными товарами названы товары еще 15 брендов, включая Fabi, Freccia by Tervolina, Geox, Ecco, Mascotte. Mango Man, Tomas Munz, Tommi Hilfiger, s.Oliver, Zara, Marks&Spencer, Bata, TJ Collection, Rieker, Юничел.

Виктор Евтухов, статс-секретарь, заместитель Министра промышленности и торговли РФ: «Исследования Роскачества доказали, что мужские кожаные ботинки безопасны для здоровья. Особенно радует то, что среди лидеров повышенного качества отмечена наша российская фабрика Парижская Коммуна. В рамках выполнения поручения Президента Российской Федерации В.В. Путина по обеспечению российской легкой промышленности кожевенным сырьем Минпромторг России на постоянной основе вводит временный запрет на вывоз кожевенного полуфабриката «вет-блю» (в настоящий момент запрет продлен с 05 октября 2017 года по 05 апреля 2018 года). В результате удалось решить сырьевую проблему кожевенных предприятий и обеспечить рост производства кожи для российских обувных компаний. Получив доступное качественное отечественное сырье, предприятия расширили ассортимент выпускаемой продукции, в результате, по данным Росстата, объем производства кожаной обуви в 2016 году вырос на 8,9%, за 9 месяцев 2017 года по отношению к соответствующему периоду 2016 года – на 8,5%. А то, что это качественная обувь достойная внимания отечественного потребителя еще раз подчеркнула очередная проверка Роскачества».

Разного рода несоответствия выявлены всего в 11 случаях из 30. Замечания экспертов связаны большей частью с качеством пошива, креплением подошвы и каблука, стойкостью окраски подкладки и гибкостью – недостатки не позволяют товарам претендовать на статус «товаров повышенного качества» и российский Знак качества.

По результатам исследования самые прочные швы деталей верха – у образцов Freccia by Tervolina, Pazolini, Chester, «Парижская коммуна», Zara, а самые непрочные по сравнению с представленными в исследовании аналогами - у Francesco Donni, Ralf Ringer, s.Oliver,Pierre Cardin и TJ Collection. Самыми легкими ботинками оказалась пара Ralf Ringer, а самыми тяжелыми - Tomas Munz.

У восьми пар под торговыми марками Baldinini, Pazolini, Chester, Salamander, Calipso, Ralf Ringer, «Ионесси» и Pierre Cardin красится подкладка. Впрочем, последнее, по словам экспертов, - больной вопрос для многих производителей.

«Если подкладка обуви красит носки, ноги, это не значит, производитель использовал дешевую некачественную краску. Дело в том, что выделяемый ногами пот разрушает красители. Проблемой потоустойчивости окраски обувщики занимаются уже длительное время, но пока она не решается», - говорит генеральный директор Российского союза кожевников и обувщиков Александры Андрунакиевич,

Недостаточно хорошо прикреплена подошва у «Ионесси», Francesco Donni, Alessio Nesca, Chester и Calipso. Менее прочное, чем требуется, крепление каблуков у Baldinini и Aldo.

Также в ходе исследования Роскачества был разрушен потребительский миф о том, что качество обуви зависит от страны происхождения. Выяснилось, что замечания от экспертов получили 6 из 11 товаров, сделанных в Китае, 3 из 5 товаров российского производства и 2 из 4 итальянских товаров. А вот к туфлям из Германии (3 товара), Индии (2 товара), Португалии, Камбоджи, Румынии и Турции (по 1 товару) – претензий не оказалось. Таким образом, сегодня утверждение о том, что итальянская обувь априори качественная, а вот китайская – точно нет, уже неактуально.

Не зависит качество обуви и от цены, выяснили эксперты: самый дешевый образец (Zenden), и самый дорогой товар (Hugo Boss) – повышенного качества. А товары с нарушениями встречаются и среди дешевых, и среди дорогих марок.

В ходе исследования был развеян миф о натуральности так называемой «эко-кожи», часто встречающейся в лексиконе продавцов обуви.

««Эко-кожа», «прессованная», «коллагеновая кожа» - это всего лишь маркетинговый ход, синтетические материалы, не обладающие свойствами кожи. Это обман покупателей, с которым необходимо бороться», - говорит Андрунакиевич. По ее словам, хороший кожзам для обуви, конечно, существует, но стоит довольно дорого и используется в дорогой обуви.

Согласно стандарту Роскачества, который включает показатели существующего ГОСТа, имеет ужесточения по требованиям к пошиву и токсичности. Также высококачественная мужская обувь не должна иметь дефектов, например, складок на подкладке, разных по длине носков, слабо или косо простроченных язычков или «свалившихся» строчек, а также клеевых «заусенцев» в деталях обуви. Кроме того, обувь должна соответствовать заявленному размеру и не иметь превышений по содержанию формальдегида и шестивалентного хрома.

Последнее эксперты Роскачества проверяли особенно тщательно, ведь формальдегид может содержаться в клее, которым производитель соединяет кожу с подкладкой, а хром используется для дубления кожи. И, как отметила генеральный директор Российского союза кожевников и обувщиков Александры Андрунакиевич, если в российской обуви канцерогенов гарантированно нет, то в обуви из Китая и азиатских стран они вполне могут присутствовать. «Китайские производители часто используют «грязный» хромовый дубитель, который может содержать шестивалентный хром», - говорит она.

Однако нарушителями российского законодательства таких производителей назвать нельзя – требования по отсутствию канцерогенов предъявляются только к коже, из которой изготовлена обувь. Дополнительно себя обезопасить от покупки токсичной обуви можно по сильному неприятному запаху – он может косвенно сигнализировать о ядовитости обуви. Стоит отметить, что ни один исследованный Роскачеством образец не содержал канцерогенов, а запах не выходил за пределы нормы.

Детальные результаты исследования доступны на портале Роскачества.

Об участии Россельхознадзора в Конференции высокого уровня по африканской чуме свиней.

9 ноября в г. Прага (Чехия) состоялась Конференция высокого уровня, посвященная контролю распространения африканской чумы свиней в Европе. В работе конференции приняли участие делегации из Австрии, Беларуси, Болгарии, Чехии, Эстонии, Финляндии, Грузии, Германии, Венгрии, Латвии, Литвы, Молдовы, Румынии, Российской Федерации, Словакии, Украины и Европейской Комиссии. Российскую Федерацию представлял советник Руководителя Россельхознадзора Никита Лебедев.

В рамках мероприятия представителями стран были сделаны доклады о текущей эпизоотической ситуации в отношении африканской чумы свиней, а так же предпринимаемых мероприятиях по контролю распространения и ликвидации очагов заболевания. Помимо выступлений участниками было проведено обсуждение проблем возникающих у контрольно-надзорных органов при организации мероприятий по ликвидации очагов заболевания.

По итогам мероприятия участниками были сформулированы следующие рекомендации:

Учитывая характер африканской чумы свиней (АЧС), необходимо международное сотрудничество на самом высшем политическом уровне для рассмотрения трансграничного характера этого заболевания свиней и диких кабанов.

Сотрудничество с соседними странами в рамках Глобальной программы по прогрессивной борьбе с трансграничными болезнями животных (GF-TADs) должно продолжаться по техническим аспектам.

Обоюдные усилия по борьбе с болезнью и профилактике распространения болезни, такие как научные и технические консультации, включая финансовую поддержку посредством Пилотных проектов ЕС, должны быть учтены в будущем и быть продолжены, при условии, что уровень их осуществления выполняет предварительно поставленные цели.

Необходимы новые исследования по эпидемиологии АЧС, с особенным акцентом на персистенцию вируса в окружающей среде и принципы передачи вируса от диких кабанов.

Научная оценка должна учитывать последние соответствующие достижения науки и лучшие практики с целью вычленения элементов, которые содействуют минимизации перемещения и оптимизации управления популяциями дикого кабана, и, следовательно, прекращения распространения болезни, включая этологию дикого кабана и эпидемиологию болезни.

Финансовая поддержка должна быть нацелена на научную оценку мер, применимых к надзору, контролю и искоренению АЧС.

Человеческий фактор играет ключевую роль в аспекте передачи на длительные расстояния болезни, являющейся причиной значительного экономического ущерба. С целью рассмотрения этой проблемы все пункты въезда должны значительно ужесточить проверки личных вещей с целью минимизации их незаконного перемещения и применения санкций в случае нарушений. Борьба с контрабандой должна быть усилена, включая в рамках двустороннего сотрудничества.

Следует умножить усилия по проведению кампаний по повышению осведомленности, нацеленных на группы особого риска с целью контроля рисков, исходящих от них (напр. рабочие, пассажиры, путешественники, приезжающие из страны с инфицированными зонами).

Законодательство, касающееся АЧС, должно постоянно пересматриваться на основании достижений науки и полученного опыта, как и главы МЭБ.

На Курской АЭС стартовала полномасштабная международная партнерская проверка Всемирной ассоциации организаций, эксплуатирующих атомные электростанции (WANO).

Международная команда экспертов в составе 27 человек из 10 стран мира (Армения, Беларусь, Бразилия, Венгрия, Иран, Россия, Румыния, Тайвань, Украина и Чехия) в течение двух недель изучат ключевую информацию о деятельности Курской АЭС и определят её соответствие рекомендациям документов ВАО АЭС. Все эксперты представляют ядерные энергетические компании, атомные станции и региональные центры ВАО АЭС, имеют большой опыт работы в отрасли и участия в партнерских проверках.

Партнерская проверка проходит по новой технологии, изложенной в руководстве ВАО АЭС «Производственные задачи и критерии их выполнения». Получив в ходе предварительных контактов необходимые сведения о работе Курской АЭС, эксперты выяснят адекватность предварительной оценки состояния безопасности и выводов о том, как персонал управляет безопасностью, влияет на повышение ее уровня. Внимание экспертов будет акцентировано на фундаментальных производственных задачах, применимых к каждому работнику - профессионализме и лидерстве.

В первый день партнерской проверки эксперты обсудили её планы и провели анализ пакета предварительной информации, а 10 ноября вышли в первый обход станции по 11 маршрутам.

Проверка коснется не только выполнения функциональных задач, соответствующих, как правило, структурным подразделениям станции, но и реализации задач общепроизводственных, которые выходят за границы отдельных подразделений, относятся к организации в целом и взаимодействию между ее подразделениями. Среди них - управление работами, управление проектным состоянием АЭС, надежность оборудования, опыт эксплуатации, эффективность организационной структуры и т.д.

По итогам нынешней проверки международная команда экспертов определит приоритетные области для улучшения, сильные стороны и положительные практики для использования на других объектах атомной энергетики.

Во Вьетнаме завершился саммит АТЭС.

В Дананге завершил работу 25–й саммит форума «Азиатско-тихоокеанское экономическое сотрудничество».

Во второй день на заседании лидеры АТЭС рассмотрели перспективы мировой экономики при участии директора-распорядителя Международного валютного фонда Кристин Лагард.

В ходе рабочего завтрака обсуждалось формирование Азиатско-тихоокеанской зоны свободной торговли и возможное расширение состава участников АТЭС.

Заключительная встреча участников саммита была посвящена инвестициям и новым движущим силам в международной торговле.

По итогам форума утверждена совместная декларация. Лидеры АТЭС-2017 дали оценку текущей региональной и мировой экономической ситуации, согласовали пути дальнейшего развития сотрудничества, обозначили ряд задач на следующий год.

Кроме того, в кулуарах саммита глава Российского государства общался с Президентом США Дональдом Трампом. Лидеры двух стран одобрили совместное заявление по Сирии.

По окончании работы форума « Краткая справка Азиатско-тихоокеанское экономическое сотрудничество (АТЭС) Азиатско-тихоокеанское экономическое сотрудничество» Владимир Путин ответил на вопросы российских и иностранных журналистов.

* * *

Стенограмма встречи с российскими и иностранными журналистами

Вопрос: Здравствуйте!

Завершается работа саммита АТЭС. Хотелось бы узнать подробнее, как Вы оцениваете итоги работы с лидерами, возможно, какие–то организационные моменты. И конечно же, по традиции на АТЭС принимается итоговый документ. Как шла эта работа? Возможно, были какие–то разногласия?

В.Путин: Что касается организации, то Вьетнам сделал всё, для того чтобы было работать комфортно, удобно, и очень хорошую обстановку создал, без всяких сомнений. Это первое.

Второе, что касается самой темы – тема очень актуальная. Вы знаете – здесь в основном российские журналисты, – мы в России очень много внимания уделяем цифровой экономике в разных её аспектах, ипостасях, с разных сторон рассматриваем проблемы.

И то, что Вьетнам поднял именно этот вопрос, считаю чрезвычайно важным, актуальным, потому что необходимо всем вместе некоторые вопросы не только рассматривать, но и решать. В одиночку это трудно сделать.

Имею в виду, например: все говорят о малом, среднем бизнесе или микробизнесе, но нужно понять, как его встраивать в общую систему, общую цепочку работы в современной экономике, информационной экономике.

Что для этого нужно сделать? В этой связи у России были конкретные предложения, я их изложил. Это касается самого определения понятийного аппарата: что такое цифровая экономика, что такое цифровая торговля и так далее. Это всё кажется на первый взгляд простой вещью, но на самом деле это требует изучения.

Или, например, нам нужно понять социальные последствия применения новых технологий. Одни говорят, что это опасно и страшно, поскольку высвобождает много рабочих мест, непонятно что с этим делать. Другие говорят: нет ничего страшного, будем переучивать.

Но это требует экспертной оценки, это требует работы с профсоюзами, международными экспертами и Международной организацией труда – МОТ. Это всё было предметом нашего обсуждения.

Конечно, затрагивались и другие вопросы. Так, по ходу дела, это и борьба с терроризмом, и ситуация на мировых энергетических рынках. Вот сейчас только за рабочим ланчем об этом говорили.

Говорили и о перспективах развития АТЭС. За время существования этой организации взаимная торговля выросла в разы. Это, в общем и целом, показывает эффективность объединения.

Мы говорили о необходимости дальнейшей либерализации рынков, выстраивании отношений в рамках единого свободного рынка. Хотя некоторые считают, что пока преждевременно об этом говорить, имея в виду разный уровень развития экономик стран – участниц этой организации.

Очень интересным было сообщение госпожи Лагард по поводу состояния мировой экономики, которая, как мы знаем, растёт, и в среднесрочной перспективе прогноз хороший. Но есть и риски, как она говорила, связанные с тем, что в развитых экономиках замедляется темп роста заработной платы, это снижает потребительскую способность населения.

Она говорила о необходимости проведения взвешенной бюджетной, финансовой, кредитной политики, необходимости структурных изменений в экономике. Вот это всё было предметом нашего обсуждения.

Всё это чрезвычайно интересно, важно, востребованно. И то, что мы имеем общее представление о том, куда нужно двигаться, – это имеет большое значение.

Вопрос: Одной из интриг прошедшего саммита стали Ваши возможные переговоры с господином Трампом. Насколько я понимаю, Вам всё–таки удалось поговорить, что называется, «на ногах». Расскажите, пожалуйста, о чём и, на Ваш взгляд, почему всё–таки не удалось организовать такую полноценную встречу, полноформатные переговоры?

В.Путин: Что касается отдельной встречи. Во–первых, это было связано с графиком работы господина Трампа, моим графиком и определёнными формальностями протокола, с которыми нашим командам справиться, к сожалению, не удалось. Но они будут наказаны за это.

Вместе с тем ничего страшного не произошло, мы поговорили в ходе сегодняшнего заседания, пообщались, и, в общем и целом, всё, что хотели, мы обсудили. В основном–то говорили о чём?

Говорили о том, что обсуждалось на самом саммите АТЭС, говорили о том, как использовать те новые возможности, которые предоставляет цифровая экономика для развития экономических связей. И вы знаете, мы ещё согласовали совместное заявление по борьбе с терроризмом в Сирии.

В этом смысле, имея в виду и первое, и второе, можно сказать, что работа на полях АТЭС была полезной и успешной, потому что не так просто было выйти на заявление по Сирии. Наши эксперты работали над этим заявлением в преддверии саммита, и уже вчера началась доработка этого документа.

Министры иностранных дел господин Лавров и господин Тиллерсон работали над теми вопросами, которые возникли уже после того, как этот текст был предложен экспертами, и сегодня только что мы с Президентом Соединённых Штатов этот документ согласовали. Считаю его важным, потому что он подчёркивает некоторые абсолютно принципиальные вещи.

Во–первых, продолжение борьбы с терроризмом. Это чрезвычайно важно и для Соединённых Штатов, особенно в свете последних трагических событий, которые там произошли, связанные с террористическими вылазками. Это важно для нас, для страны, которая давно сталкивается с этой проблемой. И это важно для всего международного сообщества. Борьба с терроризмом будет продолжена, причём совместными усилиями.

Что касается Сирии: чрезвычайно важным считаю, что мы подтвердили территориальную целостность и суверенитет страны. Мы договорились о том, что будем после завершения борьбы с террором, ликвидации террористической угрозы на этой территории двигаться по пути политического урегулирования под эгидой Организации Объединённых Наций. Детали этого заявления вы можете посмотреть. Оно, по–моему, уже опубликовано.

Вопрос: Владимир Владимирович, как Вы оцениваете так называемые антироссийские расследования, которые, кажется, только набирают силу в Соединённых Штатах? Министры американского правительства, их уже обвиняют в коррупционных связях с Россией, и вроде бы члены предвыборного штаба Дональда Трампа встречались с Вашей вроде бы племянницей. Как Вы оцениваете эту ситуацию? Это первый вопрос.

И второй вопрос: Владимир Владимирович, когда уже наконец? Мы уже устали ждать!

В.Путин: Вторую часть Вашего вопроса пока оставлю без ответа. Время придёт, мы поговорим на эту тему.

Что касается первой части, то я уже многократно высказывался на этот счёт. Считаю, что всё, что связано с российским так называемым «досье» в Соединённых Штатах, на сегодняшний день – это проявление продолжающейся внутриполитической борьбы.

Вот те конкретные вещи, о которых Вы сказали, конечно, они мне известны, хотя о каких–то связях моих родственников с представителями Администрации или с какими–то официальными лицами – я об этом узнал только вчера от господина Пескова. Я не знаю об этом ничего, ровным счётом вообще ничего. По–моему, это всё бредни какие–то.

По поводу министра торговли, по–моему, речь идёт о министре торговли Соединённых Штатов. Он бизнесом раньше занимался, был акционером или владельцем шиппинговой компании, причём мирового уровня, заключал контракты с отправителями грузов по всему миру, может быть, и с российскими. Но это не больше чем бизнес.

Никакого отношения к политике это никогда не имело и не имеет. Я даже фамилии его не знаю, если по–честному, только недавно, честно говоря, услышал. Поэтому здесь нечего расследовать. Но при желании можно, конечно, поковыряться в поисках каких–то сенсаций. Их там нет, никаких сенсаций нет.

Что касается господина Манафорта, то его тоже как–то связывают с Россией. Единственная связь с Россией – это то, что он, будучи руководителем и, наверное, владельцем, даже не знаю, американского пиаровского агентства, заключал контракты и тоже как бизнесмен, работающий в этой сфере, работал с Украиной, в том числе с бывшим президентом Януковичем.

Но какое это отношение имеет к России, я не понимаю. Никакого. Ровным счётом ничего здесь нет, просто пустая болтовня и желание использовать любую зацепку для борьбы с действующим Президентом США. Но это, повторяю, не наше дело, пускай они сами разбираются.

Вопрос: У Вас регулярно бывают встречи с Си Цзиньпином, но эта встреча, наверное, была особенная, потому что состоялась сразу после съезда компартии. И насколько я знаю, она была довольно долгой, и Вы даже разговаривали тет–а–тет какое–то время. Не подскажете, какие вы темы обсуждали, затрагивался ли вопрос Северной Кореи и насколько здесь близки позиции двух стран и что нам ожидать, поскольку это очень острая тема сейчас для всего мира?

В.Путин: Мы с Председателем КНР встречаемся регулярно, объём наших отношений очень большой. Это самый крупный наш торгово-экономический партнёр, свыше 60 миллиардов долларов оборот, это ещё после падения.

Мы, безусловно, достигнем той планки, которой хотели, если сохраним темпы, которые сейчас набираем, и на 100 миллиардов, конечно, в ближайшие годы выйдем. У нас много планов в сфере энергетики и атомной энергетики, углеводородной, не буду повторять все эти проекты, чтобы время не терять, это всё известно.

У нас хорошие перспективы в области освоения космического пространства, в том числе работа по дальнему космосу, авиация – широкофюзеляжный самолёт. Мы уже создали проектную организацию, и даже уже есть название этого самолёта. У нас хорошая перспектива в области вертолётостроения, тяжёлый вертолёт будем делать. То есть много направлений работы, нам всегда есть о чём поговорить.

Что касается внешнеполитической сферы, то, как любят говорить дипломаты, у нас позиции очень близки либо совпадают по очень многим вопросам, по ключевым – точно. Один из таких ключевых вопросов сегодня – это, безусловно, проблема Северной Кореи. Здесь у нас полное совпадение взглядов.

Мы считаем, что это проблема, мы не признаём ядерного статуса Северной Кореи, мы призываем в то же время снизить градус противостояния и найти в себе силы всем противоборствующим сторонам, конфликтующим, сесть за стол переговоров. Другого пути решения вопроса нет.

Россия и Китай предложили дорожную карту для решения этой проблемы, там пошагово изложено всё, что нужно сделать: вначале прекратить риторику, потом прекратить всякие проявления агрессии со всех сторон и в конечном итоге сесть за стол переговоров.

Но, как вы слышали, в последнее время звучат обнадёживающие сигналы, в том числе из администрации Соединённых Штатов, Японии, Южной Кореи по поводу того, что в целом, как бы, понимание безальтернативности такого способа решения проблемы есть у всех. Надеемся, что так оно и будет.

Потом была ещё встреча тет–а–тет действительно, в ходе которой Председатель КНР более подробно проинформировал о ходе съезда компартии, о том, какие планы перед собой Китай ставит с точки зрения развития на среднесрочную перспективу.

Это важно, имея в виду как раз то, с чего я начал, для нас важно, потому что Китай – наш крупнейший торгово-экономический партнёр. Для нас очень важно понимать, как и куда будет двигаться эта большая экономика, которая, безусловно, в ближайшие годы займёт первое место в мире.

При темпах роста в шесть с лишним процентов ежегодных, а раньше было ещё больше, это неизбежно. И нам, конечно, нужно понимать, как мы будем корректировать свою работу с Китаем, имея в виду и наши планы в развитии ЕАЭС, и состыковки этих планов с планами Китая по «Шёлковому пути» и их стратегии развития отношений с соседями.

Вопрос: Владимир Владимирович, на подобных саммитах общение на полях бывает иногда не менее важным, чем официальные встречи. Можно попросить Вас рассказать о Ваших контактах в кулуарах?

И ещё вопрос по этой же теме. Дональд Трамп известен своей своеобразной привычкой во время рукопожатия тянуть руку собеседника на себя. Но говорят, что с мастером спорта по самбо этот приём бесполезен. Пытался он делать что–то подобное, когда здоровался с Вами?

В.Путин: Вы знаете, я не знаю про его привычки, мы мало знакомы. Но Президент Соединённых Штатов ведёт себя в высшей степени корректно, доброжелательно, и у нас нормальный диалог.

К сожалению, мало времени, пока не удаётся более подробно поговорить по всему комплексу наших отношений, а там есть о чём поговорить: и в сфере безопасности, и в сфере экономического взаимодействия, которое у нас практически на нуле сегодня.

Было–то всего 28 миллиардов, стало 20 миллиардов. Это ноль, считай, для таких стран, как Соединённые Штаты и Россия, это почти ноль. Поэтому нам, безусловно, нужно будет всё–таки найти возможность и нашим командам, и на уровне президентов сесть и поговорить по всему комплексу наших отношений. Но, повторяю ещё раз, воспитанный человек и комфортный в общении для совместной работы.

Вопрос (не слышно)…

В.Путин: Вы знаете же, была встреча с Премьер-министром Японии, Президентом Филиппин, Председателем КНР и отдельная встреча с Президентом Вьетнама. Очень подробные были разговоры с лидером каждой страны.

При этом есть, конечно, своя специфика в отношениях с каждым из этих государств, имея в виду и уровень наших экономических связей, политического взаимодействия, работа в сфере безопасности, той же ВТС.

Это целый комплекс вопросов, здесь всего сразу не расскажешь. Но это было очень полезно и, думаю – даже не думаю, уверен, – будет иметь значение для нашей практической работы в страновом разрезе с этими партнёрами.

Вопрос: Здравствуйте!

Позвольте вернуться к вопросу о Сирии и узнать Вашу оценку того, что происходит сегодня в Сирийской Арабской Республике. Очевидно, что это уже не перелом ситуации, о чём говорили буквально год назад. Что происходит сегодня и каковы перспективы развития ситуации в этой стране?

В.Путин: На сегодня совершенно очевидным является тот факт, что боевая работа по ликвидации террористического очага в Сирии завершается. Последние события на юго-востоке страны как раз говорят об этом – это был практически последний оплот ИГИЛ, город на границе между Сирией и Ираком на юго-востоке, и затем зачистка восточного берега Евфрата.

Сейчас самое главное – завершить эту работу и закрепить договорённости по зонам деэскалации, закрепить режим прекращения огня, создать условия для начала политического процесса. Собственно говоря, на это сегодня направлено в том числе и наше совместное российско-американское заявление. Думаю, что это будет существенным фактором в работе по урегулированию сирийской проблемы.

Вопрос: Министерство юстиции США вынуждает наш канал [Russia Today] зарегистрироваться в этой стране как иностранный агент. А также недавно корпорация Twitter запретила нашу рекламу, несмотря на то что она проплачена и публикуется на законных основаниях. Как Вы относитесь к такому беспрецедентному давлению на российские СМИ в США и будут ли ответные меры?

В.Путин: Было бы смешно, как у нас в народе говорят, если бы не было так грустно. Потому что те, кто это делает в Соединённых Штатах, всё время били себя в грудь и говорили о том, что они записные демократы, номер один в мире. И в этой связи свобода слова всегда поднималась на щит как светоч демократии. Без свободы слова демократии не существует.

Атака на наши средства массовой информации в Соединённых Штатах – это атака на свободу слова, без всякого сомнения. Мы разочарованы, как в таких случаях говорят. Но, разумеется, по–другому быть не может. И то, что сейчас обсуждается в Государственной Думе, – я вчера это видел, – может быть, слишком резковато, но это естественно, потому что на уровне представительных органов власти часто звучат крайние оценки, резкие суждения и жёсткие предложения. Но ответ мы обязательно должны будем какой–то сформулировать, и он будет зеркальным.

Хочу обратить ваше внимание на то, что никаких подтверждений вмешательства наших СМИ в ход избирательной кампании нет и быть не может. Последние расследования в том же Конгрессе, по–моему, или в Сенате показали, что там доля рекламы была ноль целых какие–то сотые процента. Влияние на аудиторию измеряется в каких–то тоже десятых или сотых долях процента.

То есть это просто несопоставимо – 100 тысяч, по–моему, у вас была реклама, а другие американские СМИ миллионами размещают рекламу. Несопоставимо просто! Нет, и это показалось опасным, трактуется как какое–то вмешательство.

Средства массовой информации высказывают точку зрения, дают информацию, трактуют её и высказывают свою точку зрения. Можно с ними поспорить, но не путём закрытия или создания условий, невозможных к осуществлению прямой профессиональной деятельности, а путём представления своей точки зрения, доведения своей информации до аудитории. Нет, пошли по пути фактического закрытия. Ответ будет адекватным, зеркальным.

Вопрос: Владимир Владимирович, добрый день!

The Wall Street Journal писал о том, что США собираются предложить России план по размещению американских миротворцев: там указывалась цифра в заметке – 20 тысяч человек.

В.Путин: Где?

Реплика: На Донбассе, на Украине.

В.Путин: Я такого не знаю. Можете дальше ничего не говорить, потому что…

Вопрос: Вот они собирались это довести как–то до руководства. Слышали Вы об этом? И как бы Вы гипотетически отнеслись к такому предложению, если оно будет доведено?

В.Путин: Я уже ответил. Я об этом ничего не слышал, ничего об этом не знаю, поэтому комментировать это невозможно. Просто это нереально.

Когда будут сформулированы конкретные… Понимаете, ведь в практической жизни как? Предположение – это одно, а когда на бумагу кладут какое–то предложение, там часто выглядит совсем по–другому.

А комментировать то, чего нет, согласитесь… О чём я буду говорить, что я буду комментировать, если этого нет? А если будут такие предложения, посмотрим.

Вопрос: Вы разочарованы тем, что не встретились с Трампом? И что это говорит о состоянии отношений между Россией и США?

В.Путин: Это говорит о том, что отношения между Россией и Соединёнными Штатами пока не вышли из состояния кризиса. Как вы знаете, я часто и много говорю об этом, мы готовы к тому, чтобы перевернуть эту страницу и пойти дальше, смотреть в будущее, решать проблемы, в которых заинтересован и народ Соединённых Штатов, и народ Российской Федерации, думать о том, чтобы наполнить конкретным серьёзным содержанием наши экономические связи.

Смотрите, на последнем Экономическом форуме в Санкт-Петербурге американские компании были представлены самым большим числом. Больше всего на Экономическом форуме в Петербурге было американских компаний. Все хотят работать в России.

Вот взяли запретили Exxon Mobil работать в Арктике на шельфе. Лишили просто интересной, перспективной работы, которая бы повышала экономическую мощь Соединённых Штатов, создавала бы дополнительные рабочие места в Соединённых Штатах, прибыль бы приносила, налоговые сборы и так далее.

Это только один пример, а с учётом ограничений в сфере, скажем, финансирования и так далее, много других примеров. Ваше место займут конкуренты. Это неизбежно в современном мире. Но мы хотим, чтобы у нас были гармоничные отношения с Соединёнными Штатами не только в области экономики, но и в сфере обеспечения безопасности.

У нас заключён Договор по сокращению стратегических наступательных вооружений – СНВ–3. Когда заключался этот Договор, я не был Президентом России и Президент Трамп не принимал участия в подготовке этого документа. Но он существует. Там есть вопросы, которые требуют обсуждения.

Другая проблема – ракеты малой и средней дальности. Мы слышим упрёки со стороны некоторых партнёров из Штатов о том, что Россия якобы нарушает этот Договор. Но тогда нужно показать, где мы это нарушаем.

А то, что в Румынии стоят пусковые установки, которые можно использовать не только для противоракет, но и для систем Traident, а это ракеты средней дальности, размещённые на море, их можно легко перенести на сушу и использовать как ракеты средней дальности наземного базирования. Это уже прямое нарушение, на наш взгляд.

Есть и другие вопросы, которые мы можем и должны обсуждать, в том числе, скажем, борьба с терроризмом. То, что нам удаётся всё–таки даже в этих условиях хоть о чём–то договариваться – в данном случае имею в виду заявление по Сирии, – уже хорошо, но этого мало.

Вопрос: Хотел бы спросить о вчерашней встрече с Премьер-министром Абэ. Вы сказали, что победа на выборах в Японии позволит нам реализовать все наши планы. Что означает «наши планы»? План Абэ, нам известно, включает подписание мирного договора. Согласны ли Вы с тем, что этот вопрос является частью вашего совместного плана?

И ещё. Переговоры по реализации этого плана потребуют, наверное, несколько лет. Означает ли это, что Вы пойдёте на другой срок в качестве Президента?

В.Путин: Вы правильно сказали, у нас много планов, и мы уже их анонсировали неоднократно. В сфере экономики – это прежде всего планы самого Премьер-министра Абэ. Как Вы знаете, он несколько месяцев назад сформулировал свои предложения по ряду направлений. Больше того, он назначил даже специального министра, который занимается этими вопросами. Это только одна проблема.

Вторая проблема, или вторая часть проблемы, это вопросы безопасности в регионе в целом. Только что мы говорили здесь, на пресс-конференции, про проблему Северной Кореи. Мы это тоже обсуждали. Первую часть обсуждали и вторую обсуждали.

Мы, безусловно, говорили и о мирном договоре. И это, конечно, всё входит в наши общие планы. Я хочу сказать, что здесь много вопросов по мирному договору. Не секрет: мы должны здесь тоже посмотреть, какие обязательства у Японии есть с её партнёрами в сфере обороны и безопасности, как это повлияет на ход переговорного процесса по мирному договору России и Японии, какие обязательства Япония имеет и что она может, что она не может делать самостоятельно.

Это вполне естественно: если есть какие–то договорённости, то нужно эти договорённости, видимо, соблюдать. И как это отразится на наших отношениях с Японией, это всё мы должны выяснить, это большая работа. И, может быть, действительно, она рассчитана не на один год. Но есть и вопросы, которые можно решить сегодня.

Например, Премьер-министр Абэ ставил вопрос о посещении японскими гражданами южных островов Курильской гряды, для того чтобы они могли побывать на могилах своих предков, и просил нас это сделать в упрощённом порядке, в безвизовом порядке. Как вы знаете, мы это делаем.

Он затем обратился с просьбой, чтобы эти японские граждане могли побывать не только там, где они были уже раньше, но и в так называемых закрытых районах этих островов. Мы и это сделали.

Мы договорились о том, что группа японских бизнесменов может приехать на острова, для того чтобы на месте поговорить о том, что и как можно там совместно развивать. Мы тоже на это пошли, и такие поездки были совершены. То есть что–то можно делать прямо сейчас, что–то, наверное, будет рассчитано на длительный срок.

Но это не зависит от того, кто находится у власти – Абэ, Путин, ещё кто–то, – это не важно. Важен настрой наших стран, наших народов на долгосрочное урегулирование всех проблем, с тем чтобы создать благоприятные условия для развития наших отношений не на краткосрочную и даже не на среднесрочную, а на длительную историческую перспективу.

Большое вам всем спасибо за внимание.

Вьетнам. Россия. США. Азия > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 11 ноября 2017 > № 2384228 Владимир Путин

«Пришла беда, откуда не ждали»: как война поглотила революцию

Екатерина Болтунова

Опубликовано в журнале: Неприкосновенный запас 2017, 6

[стр. 109 – 128 бумажной версии номера]

Екатерина Михайловна Болтунова (р. 1975) — историк, сотрудник Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» (Москва).

8 мая 1967 года в СССР был открыт мемориал, воспринимающийся современной властью и обществом как главный комплекс, посвященный победе в Великой Отечественной войне — Могила Неизвестного солдата в Москве. Его открытие накануне Дня Победы и в год празднования 50-летия октябрьской революции стало одной из самых зримых отсылок к советской идее о связи двух событий — социалистической революции 1917 года и победы в Великой Отечественной / Второй мировой войне в 1945-м.

Событию мая 1967-го предшествовало перезахоронение 2—3 декабря 1966 года останков солдата Панфиловский дивизии, погибшего в боях под Москвой и покоившегося в братской могиле недалеко от Зеленограда. В Москве бронетранспортер с лафетом, на котором установили гроб, проехал по улице Горького от Белорусского вокзала до Александровского сада. Этот траурный церемониал повторял путь императорского коронационного въезда — от границы древней столицы, маркированной Тверской заставой и Петровским путевым дворцом, до Кремля. Вполне исторической была и логика выстраивания процессии, обрамленной «шпалерами» войск: за гробом шли солдаты почетного караула, а по обеим сторонам улицы двигались открытые военные машины с траурными венками на сиденьях[1].

Чуть более, чем через 5 месяцев, из Ленинграда в Москву был доставлен Вечный огонь с главного революционного некрополя страны — Марсова поля. Вечный огонь на Марсовом поле появился лишь за десятилетие до описываемых событий и не был первым подобным мемориалом в СССР. Однако, как справедливо указывает Светлана Авдоньева, с точки зрения идеологического содержания, Вечный огонь на Марсовом поле воспринимался как первый и самый значимый[2]. У стен Кремля факел принял герой войны — летчик, потерявший обе ноги, Алексей Маресьев. Он передал его генеральному секретарю ЦК КПСС Леониду Брежневу, который и зажег Вечный огонь мемориала. Так символически пламя революции превратилось в Вечный огонь памяти о войне.

Постулировала эту связь не только церемония открытия, но и сама концепция нового мемориала. Захоронение у кремлевской стены стало своего рода продолжением советского некрополя на Красной площади. Выбор места для Могилы Неизвестного солдата в значительной мере повторял логику определения окончательного места для мавзолея Ленина, который, в конце концов, оказался расположен у кремлевской стены перед зданием Сената. Оба объекта — дворец Матвея Казакова, построенный для Правительствующего Сената, где в советские времена размещалось правительство, и мавзолей основателя новой страны — должны были воплощать идею единства власти и закона. Схожим образом для создания мемориала (Могила Неизвестного солдата) и реализации идеи воинской славы было выбрано место у кремлевской стены, за которой находилось здание Арсенала, известного петровского Цейхгауза, пострадавшего при нашествии Наполеона и во время революционных событий в Москве в 1917 году. К тому же Могила Неизвестного солдата, воспринимающаяся сейчас скорее как одиночное захоронение, в момент своего создания на символическом уровне позиционировалась как часть целого некрополя: внутри гранитных постаментов с именами городов-героев были установлены капсулы, в которых находилась земля с братских могил каждого из городов. Революция и война, казалось, стали звеньями одной цепи.

«ПОБЕДА СОВЕТСКОГО ОБЩЕСТВЕННОГО И ГОСУДАРСТВЕННОГО СТРОЯ»

К 1967 году указание на связь между прошедшей Отечественной войной и революцией 1917-го стало общим местом. Риторика публичных текстов, визуальный ряд (в том числе и мемориалы), а также коммеморативные практики пропагандировали общую установку: победа в войне имеет своим истоком революционные события 1917 года. Октябрьская революция вплоть до распада Советского Союза обладала статусом главного легитимизирующего исторического события. Все зиждилось на этом основании или, если использовать востребованный в советской общественно-политической пропаганде образ, стремилось к этому истоку, определялось и объяснялось им одновременно.

Главной отличительной чертой этого процесса стало указание на идеологическую связь между событиями, выражавшееся в формуле «победа Советского Союза в Великой Отечественной войне — это победа советского общественного и государственного строя и поражение германского империализма»[3]. Победа определялась ведущей ролью партии («эту великую победу народ одержал под руководством Коммунистической партии»[4]), которая смогла «по-ленински сплотить массы под ударами врага»[5]. В одном из докладов Леонида Брежнева, посвященных празднику Победы, эти установки оформлялись в следующую риторическую композицию:

«Советскому народу пришлось в первый период войны испить горькую чашу неудач. Но никогда советских людей не оставляла твердая вера в победу. Их вдохновляли идеи великого Ленина, который говорил о героях Октября: “Дадим себе клятву идти по их следам. Подражать их бесстрашию и героизму. Пусть их лозунг станет лозунгом нашим… Этот лозунг — победа или смерть!”»[6]

Итогом войны в рамках такой идеологической схемы оказывалась победа над империализмом. Советская пресса начала тиражировать установки подобного рода уже в первые мирные годы[7], а к началу 1960-х это стало общим местом[8]. В 1965 году министр обороны СССР, маршал Малиновский, выразил это следующим образом:

«Отвоеванная в суровых сражениях победа над фашистской Германией — событие всемирно-исторического значения. В итоге войны были резко подорваны позиции империализма, создавая благоприятные условия для ряда стран Европы и Азии встать на путь социализма, с небывалой силой развернулось национально-освободительное движение»[9].

Эти позиции отражались даже в лозунгах, традиционно появлявшихся в праздничных номерах. Одним из самых выразительных примеров постулирования связи между революционными/коммунистическими идеалами и победой в войне можно обнаружить в «Известиях» за 9 мая 1965 года: «Народу-победителю — Ура! Ура! Ура! Слава нашей могучей социалистической родине! Слава ленинской партии коммунистов! Да здравствует коммунизм!»[10]

Анализ газетных и журнальных публикаций показывает, что первоначально правительство СССР стремилось разъяснить населению идеологические основания, которые постулировали связь между революцией и войной. В 1950—1960-х советские издания подробно прописывали все элементы этой связки: Ленин—Сталин, руководящая роль партии, революционные идеалы, воспитавшие поколения советских людей, отправившиеся на фронт. К 1970-м политическая практика имела в своем распоряжении целый ряд подобных идеологем.

Связь двух событий постулировалась как обоюдная. Иными словами, 9 мая в СССР вспоминали о 7 ноября, а празднование дня Великой Октябрьской социалистической революции не обходилось без упоминания победы над фашизмом. Так, уже 7 ноября 1946 года советская пресса активно публиковала материалы, в которых праздник революции осмыслялся вместе с праздником Победы. В главном издании страны — газете «Правда» — в опубликованном докладе Андрея Жданова и в авторских статьях рефреном проходила отсылка к тому, что необходимо помнить: 1946-й — это первый послевоенный год[11]. Номера газет за 9 мая неизменно публиковали сообщения о советских и иностранных гражданах и делегациях, посетивших накануне мавзолей Ленина[12].

Существенно реже можно зафиксировать стремление объединить 9 мая с 1 мая. Однако такие случаи, характерные в большей степени для конца 1940-х, так же имели место. Например, всего через год после окончания войны майский номер «Крокодила» вышел под обложкой, на которой были изображены страницы отрывного календаря — 1 мая, 2 мая, 9 мая и подпись «Веселый месяц май!». В 1947 году в этом же издании советский писатель и главный редактор «Крокодила» Григорий Рыклин опубликовал рассказ «Об одном собрании». В нем главными героями, как в известной сказке, стали 12 месяцев. Самым значимым из них был определен Октябрь, выбранный председателем собрания. Вторым по значимости стал Май, который в конце рассказа выступил со следующим монологом:

«Вы здесь, товарищи, отмечали некоторые мои числа. Это большие и радостные числа. Но вы все, все месяцы года, активно содействовали тому, чтобы мои дни зацвели праздниками. Спасибо, друзья, и особенно вам, родной Октябрь!»[13]

Илл. 1. Обложка «Крокодила» от 30 апреля 1946 года.

На неразрывность цепи исторических событий указывали и выбранные риторические приемы. Так, в годовщину победы (9 мая 1946 года), как и в день ее 10-летия (9 мая 1955 года), «Правда» вышла под лозунгом «Да здравствует Коммунистическая партия Советского Союза — вдохновитель и организатор всех наших побед!»[14]. Отметим: слово «победа» было использовано во множественном числе, то есть победа в войне оказывалась лишь одной из многих.

В официальном нарративе имело значение и указание на связь победы с трудовыми свершениями советского народа: в начале мая газеты традиционно публиковали заметки о перевыполнении производственных планов и стахановских вахтах в честь Дня Победы[15]. Эта традиция была особенно востребована в 1940-е — начале 1950-х, а также после начала работ на БАМе. В 1970-е пресса уже оперировала формулировками типа «революционная, боевая и трудовая слава», «революционные, боевые и трудовые традиции», «ветераны партии и революции, войны и труда»[16].

С течением времени идеологическое прочтение связки «революция—война» стало более антропологическим, в том смысле, что связь между событиями постулировали действия (обычных) людей. Если в 1940—1960-е, публикуя 9 мая заметки о посещении ленинских мест, газеты писали об иностранных делегациях, то в позднесоветский период героями становились простые граждане. Так, на последней странице «Правды» за 9 мая 1975 года была размещена небольшая заметка «К Ленину». В ней сообщалось, что Музей В.И. Ленина в Кремле зарегистрировал миллионного посетителя, которым стал электромонтер Московского метрополитена и участник прорыва блокады Ленинграда В.Н. Шелухин[17]. Примечательно, что посетитель, пришедший к Ильичу накануне праздника победы, был одновременно ветераном войны и представителем рабочего класса.

В рамках этой же парадигмы проходило оформление памятников и монументальных комплексов, а также разработка церемоний их открытия. В этом смысле создание Могилы Неизвестного солдата в Москве было не первым и не последним подобным случаем. В Севастополе, на Малаховом кургане, Вечный огонь был зажжен 23 февраля 1958 года в день Советской армии и военно-морского флота. На Пискаревском мемориальном кладбище в Ленинграде Вечный огонь появился в День Победы в 1960 году, но его зажег (так же от огня на Марсовом поле) рабочий Кировского завода Петр Зайченко[18], подчеркивая таким образом преемственность революционных традиций.

В отличие от вербальной риторики, визуальный ряд, создаваемый в рамках связки «революция—война» оказывался дорогой с односторонним движением: революционная образность перетекала в память о войне, но образы Великой Отечественной / Второй мировой войны, появившиеся в 1941—1945 годы, поствоенной пропагандой революции востребованы не были.

Как известно, проекты государственных памятников, появившихся в связи с событиями войны, в значительной мере восприняли революционный канон, с его поэтизацией героики и сложным отношением к теме виктимизации. Показательны в этом отношении мемориалы, установленные в местах массовой гибели гражданского населения периода Великой Отечественной, такие, например, как Пискаревское мемориальное кладбище в Ленинграде или памятник в Бабьем Яру под Киевом. Первый из них был открыт за 7 лет до Могилы Неизвестного солдата (9 мая 1960 года) на месте захоронения жителей блокадного города и погибших на Ленинградском фронте. Появившийся здесь мемориал представляет собой комплекс, частью которого стал не только упомянутый Вечный огонь, но и стена с барельефами, посвященными героизму защитников города, среди которых были изображены солдаты и рабочие. К революции отсылали и слова известной эпитафии Ольги Берггольц, в которой рядом с погибшими в блокадном Ленинграде детьми появлялись красноармейцы, а сам город был назван «колыбелью революции»:

Здесь лежат ленинградцы.

Здесь горожане — мужчины, женщины, дети.

Рядом с ними солдаты-красноармейцы.

Всею жизнью своею.

Они защищали тебя, Ленинград,

Колыбель революции…

Памятник в Бабьем Яру, на месте массовых расстрелов был установлен значительно позже, в 1976 году, и имел официальное название памятник «Советским гражданам и военнопленным солдатам и офицерам Советской Армии, расстрелянным немецкими фашистами в Бабьем Яру». При этом сам монумент представляет собой скульптурную группу, где, кроме погибающих материи и ребенка, изображены в позах, говорящих о сопротивлении и борьбе, революционные герои — солдат и матрос.

Канон революционной образности с появлением и развитием памяти о Великой Отечественной скорректирован не был. С одной стороны, у революции уже была своя война — гражданская, — которая вполне удовлетворяла героической парадигме. С другой стороны, советская система образов, особенно реализованных в пластике, тяготела к линейному выстраиванию связей — от прошлого к будущему. Монументы, авторы которых позволяли себе иное восприятие прошлого и/или соединяли исторических героев разных эпох, появились уже после распада Советского Союза (например, памятник «Защитникам земли Российской» у Поклонной горы в Москве, 1995 год).

Оформление газетных номеров на 7 ноября и 9 мая в 1950—1960-е годы мало отличалось друг от друга. Так, 9 мая 1955 года номер «Правды» вышел с фотографией торжественного заседания Президиума Верховного Совета СССР, состоявшегося в Большом театре. Сцена была декорирована цветами и знаменами; центральную часть занимало изображение профилей Сталина и Ленина, при этом первый располагался поверх второго. Над изображением был размещен лозунг «Слава советскому народу — народу-победителю!». Номер на 7 ноября представил ту же сцену, но цветы были дополнены колосьями, лозунг звучал как «Да здравствует 38-я годовщина Великой Октябрьской Социалистической Революции!», а профили вождей поменялись местами.

Илл. 2. Первая полоса «Правды» от 9 мая 1955 года.

Илл. 3. Первая полоса «Правды» от 7 ноября 1955 года.

Существовали попытки провести связь не столько между революционной идеологией и Отечественной войной, сколько между собственно историческими событиями или связанной с ними топографией. Однако примеры такого рода свидетельствуют о том, что подобная установка могла быть реализована исключительно в рамках модели «война—война». Иными словами, если речь не шла о собственно идеологическом наполнении, то события Великой Отечественной пытались увязать с более ранними вооруженными конфликтами. Чрезвычайно показателен в этом отношении рисунок Михаила Черемных, опубликованный в «Крокодиле» как иллюстрация к рассказу Рыклина «Сто процентов попадания. Человек с рыжими усами», изображавший бравого солдата и пораженные им мишени для стрельбы. Каждая из них представляла собой врага в тот или иной момент истории СССР: «интервенты», «немцы 1918 г.», «белогвардейщина», «петлюровщина», «Пилсудский», «Хасан», «Халхингол», «белофины», «Антонеску», «Хорти», «Муссолини», «Таннер-Рюти», «гитлеровская Германия», «Япония»[19].

Илл. 4. Рисунок Михаила Черемных, опубликованный в «Крокодиле», 1946 год.

Возникший тренд стремились реализовать и некоторые музеи. В 1948 году был открыт восстановленный Музей обороны Царицына — Сталинграда. За два предшествовавших года прежнее здание музея было восстановлено, создана новая экспозиция, в зале подарков появились скульптура вождя, а также барельефы «Оборона Царицына» и «Оборона Сталинграда». Теперь музей освящал события не только гражданской, но и Великой Отечественной войны[20]. В 1949 году Крымский областной комитет партии обратился в ЦК ВКП(б) с просьбой разрешить создание в Алуштинском музее Крыма экспозиции «Сталин в Крыму». Инициаторы проекта предполагали начать экспозицию с темы «Сталинский план разгрома Врангеля», а завершить рассказом об освобождении Крыма во время Великой Отечественной войны и о проведении Ялтинской конференция[21]. Такие случаи, однако, были единичными.

ВТОРОЙ «ИЗВОД» МИРОВОЙ РЕВОЛЮЦИИ

Память о Великой Отечественной войне как институциональный государственный проект появилась, как известно, довольно поздно, в конце 1960-х — 1970-е годы[22]. При этом главные мемориальные практики (празднование Дня Победы, проект «города-герои», строительство мемориальных комплексов в Москве, Ленинграде и Волгограде, складывание особой военной мемуаристики, вплоть до публикации «Малой земли» Леонида Брежнева в 1978 году) приходятся именно на 1970-е. Вместе с тем схожие процессы, связанные с формированием памяти о Второй мировой войне в странах советского блока, были инициированы значительно раньше. Первые государственные мемориалы появляются в Восточной Европе уже в конце 1940-х — 1950-е годы. В их числе можно назвать памятник советско-польскому братству по оружию в Варшаве (1945), памятник советским воинам в Будапеште (1945) и известный болгарский мемориал «Алеша» (Пловдив, 1957). По сути, в период со второй половины 1940-х и вплоть до середины 1960-х годов власть в СССР была заинтересована в маркировании собственных геополитических интересов и удостоверении лояльности новых социалистических стран. Работа с категориями памяти внутри страны была вторична. Более того, на раннем этапе, то есть в последние годы жизни Сталина, предпринимались сознательные действия против культивирования памяти о войне (День Победы не являлся праздничным до середины 1960-х, существовал фактический запрет на публикацию мемуаров о войне[23]).

Позиционирование международного значения победы Страны Советов в войне и указание на связь событий 1917-го и 1945 года оказались частью единого процесса. Вторая мировая война в советском прочтении стала проводником мировой революции. Номера центральной прессы за 7 ноября были наполнены текстами, содержавшими прямое указание на то, что победа во Второй мировой войне дала возможность народу той или иной страны или региона сломить сопротивление империалистов и понять значение социалистических идеалов. Именно так, например, было построено поздравление с 38-й годовщиной революции от Польской Народной Республики, подписанное Александром Завадским, Юзефом Циранкевичем и Болеславом Берутом.

«Польский народ никогда не забудет, что победа Советского Союза над фашизмом во Второй мировой войне принесла Польше освобождение от ярма гитлеровских оккупантов и позволила трудящимся разбить оковы капитализма и взять власть в свои руки»[24].

Та же риторика используется в поздравлении, присланном в Москву ЦК Румынской рабочей партии:

«Румынский народ питает глубокую и горячую признательность к великому советскому народу, историческая победа которого над фашизмом во Второй мировой войне дала ему возможность взять свою судьбу в собственные руки»[25].

Анализ советской прессы показывает, что в номерах центральных газет за 9 мая объем материалов о значении победы для стран социалистического блока и проходивших там празднований был не просто большим, а доминирующим. Этот процесс начался еще во второй половине 1940-х и получил исключительное развитие в середине 1950-х — 1960-е. В шестиполосной «Правде» за 9 мая 1955 года более половины номера было отдано под рассказ о внешнеполитических новостях в связи с праздником. Помимо 10-й годовщины освобождения Чехословакии, статьи о которой заняли две газетных полосы, на освещение событий в странах социалистического блока были выделены 5-я и часть 6 страницы. В номере опубликованы заметки «Прием в посольстве Германской Демократической Республики»[26], «Массовый митинг в Берлине, посвященный 10-й годовщине освобождения Германии от фашизма»[27], «Возложение венков к подножию памятника советским воинам в берлинском Трептов-парке», «Прием у президента Германской Демократической Республики», «Празднование дня победы за рубежом»[28]. Лишь половина полосы была отведена для рассказа о праздновании Дня Победы в Киеве, Минске, Москве, Сталинграде, Ленинграде и Севастополе[29].

Стоит отметить, однако, что «Правда» была главной газетой страны, транслировавшей официальную позицию партии и представлявшей свои материалы в исключительно сдержанной манере. Выпуски «Известий» 9 мая были более эмоциональными и обращенными к читателю: здесь пытались разнообразить лозунги, публиковали больше фотографий и художественных текстов. Так, для праздничного номера за 1946 год был выбран рассказ Николая Погодина «Люди подвига» и стихотворение Анатолия Сафронова «Доблесть»[30], а номер за 1965 год открылся большой статьей о параде на Красной площади; в нем также появилась заметка «Интервью с праздничных трибун»[31]. Однако в целом содержание и логика построения праздничного номера совпадала с тем, что публиковалось в «Правде».

В «революционном» номере «Правды» за 1955 год Великая Отечественная была упомянута лишь единожды, в печатной версии доклада Лазаря Кагановича:

«Весь советский народ единодушно поддержит свое правительство и скажет: “Не для того мы и другие народы Европы кровь проливали и разгромили немецкий империализм в Великой Отечественной войне, чтобы своими руками восстанавливать его на беду всем народам, в том числе и германскому”»[32].

Как видно из этого отрывка, контекст, в котором возникает отсылка к Великой Отечественной войне, является внешнеполитическим. Вероятнее всего, в это время проработка двух значимых для советской идеологии терминов — Вторая мировая и Великая Отечественная — еще не была детальной. В ряде случаев они могли использоваться как равнозначные. Об этом свидетельствует, в частности, содержание изданной в 1946 году книги Сталина «О Великой Отечественной войне Советского Союза» (курсив мой. — Е.Б.), которая представляла собой сборник речей, выступлений и приказов вождя. Собранные под одной обложкой документы охватывали период с 3 июля 1941-го по 3 сентября 1945 года, а среди опубликованного были материалы, затрагивающие ход военных действий как на территории СССР, так и в Европе и в Японии[33].

Через десятилетие ситуация не изменилась. «Правда» за 9 мая 1965 года была почти целиком заполнена информацией из стран социалистического блока (5—7 страниц). Особое внимание все так же уделялось освобождению Чехословакии. В газете появились поздравления, направленные в Прагу Леонидом Брежневым, Анастасом Микояном и Алексеем Косыгиным, и ответные приветствия Антонина Новотного, Богуслава Лаштовички, Йозефа Ленарта, а также большая статья «Дружба на вечные времена. Торжественное заседание в Праге»[34]. О празднованиях победы советским народом традиционно сообщала последняя страница номера.

Илл. 5. Первая полоса «Правды» от 9 мая 1965 года.

В этом же номере «Правды» за 9 мая 1965 года неожиданно для риторики советской пропаганды тех лет появилось упоминание русского народа (отдельно от народа советского), что было совершенно не типично для публичного дискурса тех лет[35]. В номере была размещена заметка под названием «В благодарность русскому народу». В ней сообщалось, что представители УССР (Совет министров, ЦК Компартии Украины и Президиума Верховного Совета УССР) вручили представителям РСФСР «памятную медаль в ознаменование 20-летия освобождения Украины от немецко-фашистских захватчиков братскому русскому народу в знак глубокой благодарности украинского народа за активное участие в освобождении Украины от гитлеровских полчищ в годы Великой Отечественной войны». При этом медалью было решено наградить также «все автономные республики, автономные области, национальные округа, края и области РСФСР»[36]. Возможно, необходимость использовать такую прямую отсылку к этнической составляющей, не перекодировав ее в рамках категории «советский народ», была связана с представительством Украинской ССР в ООН и необходимостью поддержания особого статуса республики на внешнеполитическом уровне.

Нельзя не отметить перекодировку и еще одного уровня. Страны, входившие в зону влияния СССР (Польша, Чехословакия, Болгария, Румыния, Венгрия), в советской прессе 1940-х именовались государствами, «освобожденными от фашизма». Однако они достаточно быстро, не в последнюю очередь в связи с созданием в 1955 году Организации Варшавского договора, начали позиционироваться как активные участники антигитлеровской коалиции. Так, в заглавной статье «Правды» от 9 мая 1955 года «Могущество советского строя» говорилось:

«Наш героический народ, наши доблестные Вооруженные силы в ходе войны мужественно выдержали натиск озверелых фашистских орд и вместе со своими союзниками — американскими, английскими, французскими, польскими и чехословацкими войсками, войсками Югославии, присоединившимися к нам впоследствии частями румынской и болгарской армий — нанесли сокрушительное поражение гитлеровским полчищам»[37].

Эта же позиция была слово в слово повторена в докладе маршала Конева, опубликованном здесь же:

«Плечом к плечу с Советской Армией сражались польская армия, чехословацкие войска, а к концу войны войска Румынии, Болгарии и других стран Европы, освобожденных Советской Армией от фашистского гнета»[38].

Примечательно, что на первое место выходила Польша — страна, с которой у СССР, по выражению Сталина, «отношения в течение… пяти веков… изобиловали элементами взаимной отчужденности, недружелюбия и… открытых военных конфликтов»[39]. Интересно также, что в обоих случаях в зоне умолчания оказалась социалистическая Венгрия[40]. Интересно, что «Известия», в ряде случаев публиковавшие поздравления представителей стран соцблока выборочно, также отдавали предпочтение Германии, Польше и Чехословакии[41].

ВОЙНА VS. РЕВОЛЮЦИЯ

С течением времени, однако, память о войне начинает приобретать зримую автономию, отрываясь от образа революции, несмотря на все усилия по их «сшиванию».

Первоначальный объем, отведенный в центральной прессе под выстраивание памяти о войне в соотношении с памятью о революции, не был велик. Так, в «Правде» за 9 мая 1946 года на публикации к юбилею был отдан отнюдь не весь номер. Наряду с поздравлениями Верховного главнокомандующего, статьями Исаака Минца «Народ-победитель» и Оскара Курганова «Вечная слава», рассказом Леонида Леонова «На башне», заметкой «Герои, водрузившие знамя победы над Берлином» и несколькими стихотворениями в номере были опубликованы указ о разделении Министерства рыбной промышленности, статья об участниках социалистического соревнования — ткачихе Марии Волковой и машинисте Николае Киселеве — и проведении референдума во Франции[42].

В 1946 году «Правда» за 9 мая имела стандартные для любого номера четыре страницы. В 1955-м это издание вышло в объеме шести, а в 1965-м — восьми полос. В 1975-м праздничный номер издания снова вернулся к объему в шесть полос. Укрупнение номера в 1965 году, как кажется, произошло из-за осознания необходимости сочетать внешнеполитический акцент, который по-прежнему преобладал, с содержанием, которое апеллировало к событиям внутри страны. Кроме того, редакции было необходимо опубликовать доклад Леонида Брежнева, который, в отличие от прежних, достаточно лапидарных обращений Сталина и Хрущева, занял две с половиной страницы.

Схожим было изменение объема «Известий». В 1946 году номер за 9 мая состоял из четырех, а в 1955-м и 1975-м — из шести полос[43]. Интересно, что 9 мая 1965 года в свет вышли сразу два независимых друг от друга номера «Известий» — восьмиполосный (воскресный) (№ 108), а также четырехполосный выпуск (№ 109). Материалы первого из них полностью копировали то, о чем писала «Правда» (доклад Брежнева, большая статья «Народы СССР и ЧССР всегда вместе!», поздравления от соцстран, заметки о праздновании Дня Победы в городах СССР). Второй номер, напротив, был значительно менее официозным.

С точки зрения внимания к событию, война догнала, а в середине 1960-х даже перегнала революцию. При этом номера «Правды» за 7 ноября все это время выходили неизменным объемом в шесть полос[44].

В 1970-е начинает меняться и долго остававшееся неизменным оформление первой полосы номеров за 7 ноября и 9 мая. На публиковавшихся традиционно фотографиях партийных заседаний, проводившихся 9 мая, появляется самостоятельный символический элемент — изображение ордена Победы.

Илл. 6. Первая полоса «Правды» от 9 мая 1975 года.

Как уже говорилось, отсылки к войне и победе можно найти в номерах, которые центральные газеты публиковали к 7 ноября. Но важно отметить, что с течением времени количество подобных упоминаний становится все более и более значительным. Показателен в этом отношении «революционный» номер «Правды» за 1965 год. Упоминаний о войне и победе в нем оказывается настолько много, что становится ясно: в период формирования советского канона о Великой Отечественной войне говорить об октябрьской революции в отрыве от нее было практически невозможно.

Интересны и перекодировки в рамках связки «революция—война», которые появляются в первое десятилетие пребывания Брежнева у власти. Именно в это время возникает объяснительная модель, согласно которой, «война защитила революцию».

7 ноября 1965 года номер «Правды» открылся заглавной статьей «48 годовщина Великой Октябрьской социалистической революции. Доклад тов. Д.С. Полянского на торжественном заседании в Кремлевском дворце съездов 6 ноября 1965 г.». Текст доклада о революции Полянский начинает с разговора о войне:

«В нынешнем году наша страна отмечает 20-ю годовщину победы над фашистской Германией. Война явилась суровым испытанием советского строя. Она потребовала от народа предельного напряжения всех сил, беззаветной стойкости и массового героизма. И народ, еще теснее сплотившийся вокруг Коммунистической партии, выстоял под ударами врага, а затем разгромил его»[45].

Заявив, что война стала испытанием советского строя, Полянский переформатировал первоначальную идеологическую установку. В его интерпретации субъектно-объектный ряд был обратным принятому прежде: речь теперь не шла о «созидательной силе Октября» — точкой опоры становилась победоносная война, а не революция. Очевидно, что подобное смещение не было находкой Полянского, он просто отразил смену дискурсивного прочтения войны.

Через десять лет генсек партии Леонид Брежнев в выступлении на заседании в честь Дня Победы пойдет еще дальше, сказав, что во время войны советскому народу удалось «отстоять Октябрь»[46]. Так революция потеряла свою всеобъемлющую, почти сакральную силу, превратившись из главного события мировой истории в объект, нуждающийся в опеке и защите.

Одним из вариантов развития этой трактовки стало встречающееся в статьях иностранных авторов указание на то, что война не столько была продолжением революции, сколько «открыла» ее. В последнем случае показательна заметка «Evviva la Rivoluzione Russa! («Да здравствует русская революция)», за подписью итальянца Л. Паволини:

«Впервые 7 ноября праздновалось в Италии только после освобождения от фашизма. И это случилось потому, что большинство итальянцев очень мало знали об этом событии. Может быть, советским товарищам это покажется невероятным, но это так»[47].

Схожие позиции фиксирует и документальная хроника, например, фильмы, созданные по итогам визитов в СССР иностранных делегаций. С 1920—1930-х годов подобного рода поездки рассматривались как фактор международного признания Советского Союза, что придавало им особый статус. После войны их число значительно увеличилась. Министерство иностранных дел даже разработало «Памятку министерствам и ведомствам по некоторым вопросам организации работы с приезжающими в Советский Союз иностранными делегациями» (1958). Эти указания, однако, касались введения единообразных правил приема делегаций. Программа визита в каждом конкретном случае разрабатывалась индивидуально.

Анализ документальной хроники из фондов Российского государственного архива кинофотодокументов показывает, что в первое послевоенное десятилетие и даже несколько позже репрезентативно более значимой была демонстрация объектов, связанных с революцией 1917 года, нежели с событиями войны. Так, парламентской делегации Сирии (1955) в Москве показали мавзолей Ленина и Сталина, станкостроительный завод имени Орджоникидзе, в Ленинграде — памятник Петру I и Эрмитаж, в Крыму — санаторий и пионерский лагерь «Артек», в Киеве — Софийский собор и один из колхозов[48]. Тема Великой Отечественной возникла лишь в Сталинграде, где иностранцам показали Мамаев курган и Сталинградский тракторный завод. Такое соотношение ключевых мест в хронике было типичным[49].

В брежневский период ситуация изменилась. Примечательной особенностью хроники этого времени стало уменьшение хронометража, отведенного на «места памяти» о революции (в Москве — мавзолей и кабинет-квартира Владимира Ленина, в Ленинграде — «Аврора» и музей в Разливе). Демонстрация этих объектов зачастую стала заменяться хроникой посещения так называемых памятников истории предшествующих столетий или мемориалов в честь победы в войне.

Интересно, что иностранные делегации, которые могли в 1950-х — начале 1960-х оставаться в СССР от двух недель до месяца и посещать от пяти до десяти городов страны[50], неизменно приезжали лишь в Москву. В качестве второго по значимости города с большим отрывом от столицы выступали Сталинград (Волгоград) и Ленинград[51]. Своего рода борьба между регионами за право представлять войну наряду с Москвой завершилась в 1970-е окончательной победой Ленинграда[52], который оказался городом, способным репрезентировать одновременно революцию, развитие индустрии, войну и высокую имперскую культуру[53]. Кроме того, такая композиция (Москва/Ленинград) стала возвращением к имперской дуальной модели центра (Санкт-Петербург/Москва).

По сути память об октябрьской революции оказывается в позднесоветский период под давлением других мемориальных проектов, прежде всего памяти о Великой Отечественной, а также переосмысленной в категориях наследия памяти о Российской империи.

Смещение революции на второй план по отношению к войне объясняется целым рядом причин. Очевидно, речь идет не только о поколенческих причинах — приходе на высшие партийные и государственные посты ветеранов войны[54] и вытеснении революции, в терминологии Яна Ассмана, из коммуникативной в культурную память, то есть за рамки воспоминаний двух-трех поколений[55]. Значительно более существенную роль сыграли противоречия самой сути ключевых событий советской истории. Ведь одно из них — революция 1917 года — было нацелено на радикальный разрыв с прошлым, мыслило себя как тектонический сдвиг, целью которого было обретение совершенно иного будущего. Оно разделило страну на красных и белых и отторгло — по крайней мере на уровне деклараций — идею империи. Второе событие, напротив, стало сильнейшим объединяющим началом и основой поворота к идее империи в период позднего СССР.

Но главным, что определило итог конкурентной борьбы двух концепций памяти о главном событии советской истории, стало значение самого дискурса войны. Война, выступавшая с первого века существования Российской империи как основание для обретения нового статуса и путей развития, была неотъемлемой частью культурного кода страны. Ее потенциал легитимации, в отличие от революции, был универсальным.

Неудивительно поэтому, что перенос поста № 1 от мавзолея Ленина к Могиле Неизвестного солдата в 1997 году, когда сама идея революции, казалось, почти умерла, был воспринят большинством населения России как решение, не просто обоснованное, а естественное. Тот факт, что Вечный огонь у Кремлевского мемориала зажгли от символического революционного огня, привезенного из города трех революций, больше не имел значения. В настоящий момент, согласно федеральному закону (№ 32 от 13.03.1995), 7 ноября является днем воинской славы России как «День проведения военного парада на Красной площади в г. Москве в ознаменование 24-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции (1941 г.)». Это указывает на то, что в течение 50 лет отношения в связке «революция—война» прошли полный круг: в 1990-е война стала выступать в качестве основания для легитимации советского прошлого и ее истока — революции.

[1] Муравьев В.Б. Могила Неизвестного солдата. М.: Московский рабочий, 1987. С. 34—35, 56—57.

[2] Адоньева С.Б. Категория ненастоящего времени (антропологические очерки). СПб.: Петербургское востоковедение, 2001. С. 126.

[3] Правда. 1955. 9 мая. № 129. С. 2; 7 ноября. № 311. С. 2.

[4] Там же. № 129. С. 2.

[5] Там же.

[6] Там же.

[7] См., например: Там же. № 311. С. 2.

[8] См., например: Там же. № 129. С. 3.

[9] Там же. С. 4.

[10] Известия. 1965. 9 мая. № 109. С. 1.

[11] Правда. 1946. 7 ноября. № 265. С. 1.

[12] Там же. 1955. 9 мая. № 129. С. 7; 1975. 9 мая. № 129. С. 6.

[13] Рыклин Г. Об одном собрании // Крокодил. 1947. № 12. С. 2.

[14] Правда. 1946. 9 мая. № 110. С. 1.

[15] Там же. С. 2.

[16] Там же. 1975. 9 мая. № 129. С. 5—6; 7 ноября. № 311. С. 2.

[17] Там же. 1975. 9 мая. № 129. С. 6.

[18] Юдкина А. «Памятник без памяти»: первый Вечный огонь в СССР // Неприкосновенный запас. 2015. № 3(101). С. 112—135.

[19] Крокодил. 1946. № 5. С. 6—7.

[20] Гурьянова В.С. Восстановление Музея обороны Царицына — Сталинграда имени товарища Сталина после Великой Отечественной войны (1945—1948 гг.) // Проект Нижняя Волга. 2017. № 1 (Январь). С. 24—27.

[21] Заключение Отдела пропаганды и агитации ЦК ВКП(б). Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). Ф. 558. Оп. 11. Д. 1473. Л. 113—114.

[22] Копосов Н. Память строгого режима. История и политика в России. М.: Новое литературное обозрение, 2011. С. 102—105.

[23] Хоскинг Д. Правители и жертвы. Русские в Советском Союзе. М.: Новое литературное обозрение, 2012. С. 260; Tumarkin N. The Living and the Dead. The Rise and the Fall of the Cult of World War II in Russia. New York: Basic Books, 1994. P. 104.

[24] Правда. 1955. 7 ноября. № 311. С. 4.

[25] Там же. С. 1—3.

[26] Там же. 9 мая. № 129. С. 1.

[27] Там же. С. 5.

[28] Там же. С. 6.

[29] Там же. С. 3.

[30] Известия. 1946. 9 мая. № 106. С. 3.

[31] Там же. 1965. 9 мая. № 109. С. 1—4.

[32] Правда. 1955. 7 ноября. № 311. С. 2.

[33] Сталин И.В. О Великой Отечественной войне Советского Союза. М.: Военное издательство Вооруженных сил СССР, 1948.

[34] Правда. 1965. 9 мая. № 129. С. 2—7.

[35] Хоскинг Д. Указ. соч. С. 260.

[36] Правда. 1965. 9 мая. № 129. С. 5.

[37] Там же. 1955. 9 мая. № 129. С. 1.

[38] Там же. С. 2.

[39] Сталин И.В. Речь при подписании Договора о дружбе, взаимной помощи и послевоенном сотрудничестве между Советским Союзом и Польской Республикой (21 апреля 1945 г.) // Он же. О Великой Отечественной войне Советского Союза (цит. по: www.e-reading.club/book.php?book=1000627О).

[40] Венгры, принимавшие активное участие в боях на Восточном фронте на стороне нацистов, стали появляться в советской прессе лишь в начале 1960-х. Как правило, их упоминали в достаточно нейтральных заметках (посещение 9 мая мавзолея Ленина или поздравление СССР по случаю 7 ноября).

[41] Известия. 1965. 9 мая. № 109. С. 3.

[42] Правда. 1946. 9 мая. № 110. С. 2, 4.

[43] Известия. 1946. 9 мая. № 109; 1955. 10 мая. № 109; 1965. 9 мая. № 108; 1975. 9 мая. № 108.

[44] Правда. 1946. 7 ноября. № 265; 1947. 7 ноября. № 296; 1948. 7 ноября. № 312; 1955. 7 ноября. № 311; 1965. 7 ноября. № 311; 1975. 7 ноября. № 311.

[45] Там же. 1965. 7 ноября. № 311. С. 1.

[46] Там же. 1975. 9 мая. № 129. С. 1.

[47] Там же. 1965. 7 ноября. № 311. С. 5.

[48] Российский государственный архив кинофотодокументов (РГАКФД). № 15524: Пребывание парламентской делегации Сирии в Советском Союзе (1955).

[49] РГАКФД. № 9801: Пребывание японских делегаций в СССР (1954); № 14817: 16 дней в Советском Союзе (1954); № 9792: Делегация японского парламента в СССР (1955); № 9797: Французская парламентская делегация в СССР (1955); № 15765: Пятнадцать дней в Советском Союзе (1955).

[50] См., например: РГАКФД. № 10678: Месяц в Советском Союзе (1954); № 14817: 16 дней в Советском Союзе (1954); № 21909: 30 дней в СССР (1954); № 15765: 15 дней в Советском Союзе (1955).

[51] РГАКФД. № 10240: Иранская парламентская делегация в Советском Союзе (1956); № 10245: Австрийская парламентская делегация в Советском Союзе (1956); № 15569: Делегация Стортинга Норвегии в Советском Союзе (1956); № 15510: Пребывание Корейской парламентской делегации в Советском Союзе (1956); № 19189: Норвежская парламентская делегация в СССР (1956); № 10246: Пребывание делегации Государственного Собрания Венгерской Народной Республики (1956); № 19289: Пребывание китайской парламентской делегации в СССР (1956); № 15699: Пребывание парламентской делегации Цейлона в СССР (1957); № 19837: Гости из Японии (1961); № 19932: Гости из Венесуэлы (1961); № 19845: Парламентарии Цейлона в Советском Союзе (1962); № 19507: Парламентарии Турции — гости СССР (1963); № 20613: Парламентарии Сомалийской Республики в СССР (1963); № 20614: Парламентарии Сьерра-Леоне — гости СССР (1963); № 20621: Парламентарии Мексики в СССР (1963).

[52] Не последнюю роль в этом процессе сыграла десталинизация, отказ от фигуры Сталина как ключевой в советской истории и актуализация образа Ленина (Тихонов В.В. Революция 1917 г. в коммеморативных практиках и исторической политике советской эпохи // Российская история. 2017. № 2. С. 103).

[53] РГАКФД. № 21109. Парламентарии Ливана в СССР (1965); № 21672: Парламентарии Ирана — гости СССР (1966); № 21674: Парламентарии Румынии в СССР (1966); № 25574: Японские парламентарии в Советском Союзе (1970); № 25598: Парламентарии Люксембурга в СССР (1970); № 25601: Парламентарии Дании в СССР (1970); № 25604: Чехословацкие парламентарии в СССР (1970); № 24354: Парламентарии Франции — гости Советского Союза (1973); № 24436: Парламентарии Австралии в Советском Союзе (1973); № 27674-2: Парламентарии Панамы в Советском Союзе (1976); № 27677: Парламентарии Бельгии в Советском Союзе (1976); № 27678: Парламентарии Венесуэлы в Советском Союзе (1976); № 27679: Парламентарии Португалии в Советском Союзе (1976); № 28005: Парламентарии Социалистической Республики Вьетнам в Советском Союзе (1977); № 28008: Парламентская делегация Великобритании в СССР (1977); № 28464-2: Парламентарии Кубы в СССР (1978); № 28475: Делегация парламента Австралии в Советском Союзе (1978); № 28477: Парламентарии Гвинеи-Бисау в СССР (1978); № 29220: Парламентарии Перу в СССР (1981); № 32134: Парламентарии ГДР в Советском Союзе (1980).

[54] Тихонов В.В. Указ. соч. С. 107. Автор также говорит об «объединяющей роли», которую сыграл «миф о Великой Отечественной войне», но не поясняет, в чем именно заключался смысл этого явления.

[55] Ассман Я. Культурная память. Письмо, память о прошлом и политическая идентичность в высоких культурах древности. М.: Языки славянской культуры, 2004. С. 54—59.

Президент Украины Петр Порошенко уверен, что будет найден компромисс с европейскими партнерами по закону об образовании.

"Очень важная реформа образования, которая имеет на самом деле две составляющие: первое — переход к интерактивному образованию… и вторая не менее важная составляющая — через реформу образования мы защищаем украинский язык. И у всех украинских детей будет доступ к обучению на украинском языке. Не нарушая и не трогая язык национальных меньшинств", — сказал Порошенко на заседании Национального совета реформ в пятницу, которое транслировал телеканал "112 Украина".

"И мне, несмотря на очень интенсивные переговоры с нашими европейскими коллегами и соседями, где мы, уверен, найдем компромисс, мне было приятно (видеть — ред.), как объединилось наше общество вокруг этого и вокруг образовательной реформы", — добавил он.

В конце сентября Порошенко подписал закон об образовании, существенно сокращающий возможность обучения на языках нацменьшинств. В правительствах ряда стран, в том числе Венгрии и Румынии, заявили, что этот закон нарушает права нацменьшинств на Украине. В Москве также считают, что закон об образовании нарушает конституцию и международные обязательства Киева.

Решение Венецианской комиссии по закону об образовании на Украине ожидается в декабре.

Глава МИД Польши пообещал Украине «реальные проблемы»

Министр иностранных дел Польши Витольд Ващиковский заявил, что у Украины в ближайшее время могут быть «реальные проблемы», не обязательно со стороны Польши.

Об этом сообщает Лента.ру со ссылкой на интервью министра в местных СМИ.

«Мы все ещё терпеливы, но другие европейские страны, такие как Венгрия и Румыния, уже начинают открыто выступать против интересов Украины. Например, в декабре не состоится встреча комиссии НАТО — Украина на уровне министров иностранных дел из-за вето Венгрии, вместо этого будет аналогичная встреча с Грузией», — заявил Ващиковский.

Он подчеркнул, что Польша может помочь решить эти проблемы, а также выступить «адвокатом», сторонником Украины.

Ранее президент Польши Анджей Дуда заявил, что его украинский коллега Петр Порошенко должен очистить руководство страны от людей, разделяющих националистические и антипольские взгляды. По его словам, наличие националистов в руководстве — «очень недобрый знак с украинской стороны в отношении нас».

Польша может помешать Украине в безвизовом режиме с ЕС

Усиление исторических разногласий с Польшей в перспективе может отразиться на договоренностях Украины о безвизовом режиме с Евросоюзом. Он может быть либо пересмотрен, либо заморожен, предполагает политолог Александр Асафов....

Исторические разногласия Польши и Украины

Говоря об исторических разногласиях между Польшей и Украиной, глава польского МИДа Витольд Ващиковский пообещал Киеву «реальные проблемы» в отношениях с европейскими партнерами. По его словам, Польша никогда не согласится поставить знак равенства между Украинской повстанческой армией (запрещенная в РФ экстремистская организация, прим. ФБА) и Армией Крайовой.

«Предыдущий опыт дружеского общения с другими соседями, а именно Венгрией и Румынией, подсказывает, что Киев намерен действовать здесь по известным и обычным для себя лекалам - он будет обвинять в ответ. На Украине уже рождена теория об украино-польской войне, которая объясняет Волынскую резню противостоянием польских партизан, включая партизан из Армии Крайовой, и украинских партизан из УПА1. Эта теория родилась в недрах Института национальной памяти Украины, представляющего собой кальку такого же польского учреждения....

Вчера главе украинского института Владимиру Вятровичу даже запретили въезд в Польшу, так как он является самым главным производителем антипольской проукраинской риторики. А буквально днем ранее польский президент Анджей Дуда обратился к Порошенко с просьбой убрать из власти все антипольские и украинские националистические элементы. На мой взгляд, Украина не увидит этих сигналов, продолжая всячески поддерживать свою версию истории, и отстаивая право на ее защиту», - комментирует ФБА «Экономика сегодня» политолог.

Причем Ващиковский называет Польшу еще терпеливой страной, в отличии от Венгрии и и Румынии, уже начавших открыто действовать против украинских интересов. Он отмечает, что в декабре из-за наложенного Венгрией вето не состоится встреча комиссии НАТО-Украина на уровне глав МИД. Вместо нее пройдет такая же встреча с Грузией. Какие еще последствия могут ждать Украину?...

Безвиз с ЕС под угрозой

«Венгрия бескомпромиссно заявила, что будет противостоять всем украинским инициативам в ЕС, но она и так никогда особыми симпатиями к Украине не пылала. Польский же разворот риторики на 180 градусов может создать для Украины серьезные проблемы по торговой части и усложнить для украинцев за счет дополнительных требований поездку на заработки в соседнюю страну. Далее будет составлен реестр тех, кто симпатизирует УПА, и например, фотографировался в соответствующей форме - их также не пустят в Польшу.

А в перспективе будет либо заморожен, либо пересмотрен безвизовый режим для Украины, который по сути сегодня является единственным и главным достижением власти. Там правда есть нюанс о том, что безвиз и так закончится к 2020 году, когда произойдут массивные изменения визового режима ЕС с другими странами. Вероятны и другие проблемы для Киева в дипломатическом и трансграничном таможенном поле», - продолжает Александр Асафов.

Но, по его мнению, все это не будет сильно волновать Украину, так как официальный курс уже изменен. Если раньше таковым считалась интеграция в ЕС, то сейчас Украина стремится в НАТО, а главная цель стать максимально близким союзником США, ЕС уже не так интересен. Подобная политика, вероятно, вызовет определенную изоляцию Украину, предполагает эксперт.

Поздняя осень. Пора «Листопада»

Сегодня в Минске завершается фестиваль «Листопад». Наше кино вызвало на нем огромный интерес

Более 150 фильмов из 50 стран. Сотни кинематографистов, приехавших в Минск, чтобы представить свои картины. Переполненные залы минских кинотеатров даже на утренних и поздних ночных сеансах. Таковы первые, видимые невооруженных взглядом итоги «Листопада» — самого крупного мероприятия в сфере кино в Беларуси. И, наряду с ереванским «Золотым абрикосом», пожалуй, лучшего международного кинофестиваля на постсоветском пространстве.

«Листопад» не гонится за славой фестиваля класса «А», который предполагает, в первую очередь, показ новых, не засвеченных на других киносмотрах лент. Основная программа минского кинофорума состоит из картин, многие из которых уже прогремели на европейских фестивалях. Иные критики могут поморщиться: мол, зачем показывать в конкурсе то, что уже было замечено и отмечено в Канне, Венеции, Берлине, Сан-Себастьяне, Карловых Варах? Но программный директор киносмотра Игорь Сукманов, во-первых, делает фестиваль не для критиков, а для белорусских зрителей, не все из которых, прямо скажем, могут позволить себе поездку на Лазурный берег или остров Лидо. А во-вторых, минский «Листопад» занимает особую нишу в мировом фестивальном движении.

— В советское время, — говорит Игорь Сукманов, — 90 процентов на афише кинотеатров занимали собственно советские фильмы плюс картины стран социалистического содружества. И где-то 10 процентов приходилось на кинематограф США и Западной Европы. Сегодня эта пирамида перевернулась. Мы досконально знаем, что происходит, к примеру, в Голливуде, но зачастую не имеем представления, как развивается кинематограф в Грузии, Азербайджане, Кыргызстане, Украине, странах Балтии, Восточной и Центральной Европы. Наша конкурсная программа как раз собирает под свои знамена и показывает зрителям все лучшее, что производится на постсоветском и — шире — посткоммунистическом пространстве. А этим территориям есть что предъявить сегодня миру: одна румынская «новая волна» чего стоит.

Не обошлось без нового румынского фильма и на «Листопаде». Фильмом «Поророка» в постановке Константина Попеску фестиваль как раз завершил конкурсную программу. Это шоковое кино про благополучную молодую семью. Во время прогулки с детьми в городском парке, пока папа сходил к палатке за чашкой кофе и выкурил сигарету, пятилетняя дочь Мария бесследно исчезла. Дальнейшие поиски не принесли никаких результатов. Это стало началом распада некогда дружной семьи. А главный герой, снедаемый чувством вины и неизбывного горя, зацикливается на идее во что бы то ни стало найти дочь или ее похитителя.

Название фильма означает высокую приливную волну, своего рода цунами, сметающую все на своем пути. Эта стихия постепенно захлестывает главного героя с головой, делая его одержимым навязчивой идеей и толкая в финале (не буду рассекречивать сюжет) на непредсказуемые деяния. Актер Богдан Думитраке играет эту душераздирающую роль с такой самоотдачей, с таким погружением в глубины отчаяния своего героя, что приз за лучшее исполнение мужской роли ему, похоже, обеспечен. Если, конечно, режиссер, умело сочетающий в своем фильме жанр житейской драмы и психо-триллера, ловко нагнетающий к финалу саспенс, не сорвет какую-нибудь награду покрупнее.

Но не Румынией единой сильна программа «Листопада». Честно отсмотрев 12 конкурсных картин, я не увидел ни одной средней, а тем более серой ленты. Едва ли не все из них имеют законное право претендовать как на внимание грамотного, подготовленного зрителя (а «Листопад» своего зрителя за минувшие годы вырастил и воспитал), так и на благосклонность международного жюри, которое возглавляет венгерский режиссер БенсеФлигауф, лауреат фестивалей в Берлине и Локарно.

Я не буду удивлен, если жюри заметит, скажем, фильм «Хибула», рассказывающий о последних днях жизни первого грузинского президента Звиада Гамсахурдия, свергнутого мятежниками и прячущегося от правительственных войск в заснеженных горах. У режиссера Георгия Овашвили, впрочем, получился не банальный байопик, а раздумчивая, философичная притча о политике и власти, лидере нации и возглавляемом им народе, о тотальном одиночестве человека перед лицом надвигающейся смерти, которую Звиад Гамсахурдия нашел в селении Хибула при невыясненных до сих пор обстоятельствах.

Я буду приветствовать решение жюри, если оно выделит из конкурсной программы фильм «Вестерн», рассказывающий о группе немецких специалистов, нанятых для строительства важного объекта в болгарской глубинке. Поначалу немцы ведут себя как колонизаторы по отношению к «туземцам», но каждодневная жизнь заставляет представителей столь разных наций и культур искать общий язык и находить необходимые компромиссы, хотя и без обязательного выяснения отношений через классический мордобой дело не обойдется. Немецкий режиссер Валеска Гризенбах, кстати, ученица знаменитого Михаэля Ханеке, сняла на редкость живое, тонкое, мудрое кино, проникнутое уважением к болгарам и пронизанное духом подлинной толерантности.

Большие шансы на фестивальные призы есть у эстонского фильма «Ноябрь» и у чешского фильма «Маленький крестоносец». В первом случае режиссер Райнер Сарнеэт рассказывает страшную сказку для взрослых, в которой водятся домовые и оборотни, есть место черному юмору, но не обойдется и без чистой, святой любви. Во втором случае режиссер Вацлав Кадрнка, победитель фестиваля в Карловых Варах, погружает нас в условную средневековую среду и в поэтической манере рассказывает о поисках отцом своего ушедшего в крестоносцы маленького сына. Роднит эти фильмы какая-то немыслимая, фантастическая красота, визуальное пиршество каждого кадра. Во всяком случае, знаменитый белорусский оператор, лауреат Государственной премии СССР Дмитрий Зайцев в разговоре со мной признал, что потрясен работой своих коллег.

Мне кажется, не останется без наград и российское кино. А может, и соберет львиную долю призов. Так, все шансы победить на «Листопаде» имеет эмоциональный и яркий фильм «Аритмия» Бориса Хлебникова, рассказывающий о жизни врачей скорой помощи и их пациентах. Он вызвал сердечный отклик и шквал аплодисментов у белорусской публики, до отказа заполнившей зал «Москва» на 1000 мест. Но я об этой прекрасной картине, на мой взгляд, лучшей киноленте уходящего года, уже писал в «Труде», не буду повторяться.

Более сдержанной, но не менее сосредоточенной была реакция публики на фильм «Турецкое седло» в постановке Юсупа Разыкова. Так это и кино другого рода — суховатая, интеллектуальная, отчасти даже рассудочная картина, повествующая о бывшем работнике КГБ, который, уйдя на пенсию, продолжает уже по собственному почину следить за неблагонадежными, с его точки зрения, людьми. Публика увидела в этой ленте метафору ситуации, когда едва ли не все человечество находится сегодня «под колпаком» у всевидящих и всезнающих спецслужб. Такой вот вселенский замах получился у российского режиссера, снявшего свое кино на частные деньги.

Наконец, с аншлагом прошла на «Листопаде» и белорусская премьера нашумевшего в Канне фильма Сергея Лозницы «Кроткая». Название картины, снятой при участии ряда стран, в том числе и России, отсылает к Достоевскому. Но это вполне самостоятельное и по сюжету, и по жанру произведение, в котором, впрочем, вполне отчетливо звучит боль режиссера о несовершенстве нашего мира, которым пронизаны все произведения великого русского писателя.

Главная героиня фильма (актриса екатеринбургского Коляда-театра Василина Маковцева), кротко сносящая выпавшие на ее долю испытания, получает извещение о возврате посылки, которую она отправила в тюрьму мужу. Желая выяснить, что с ним, она отправляется в зону — отдаленный поселок, в котором огромная, как Бастилия, тюрьма стала для окрестных мест своеобразным «градообразующим предприятием». Она дает работу, вокруг нее вертится пестрый народ и кипит каждодневная «движуха».

Горькая одиссея бесправной героини по матушке-России, встреченные ею многочисленные типы и типажи — силовики, пламенные «патриоты», чиновники, алкоголики, правозащитники, воры в законе, блатари, неудачливые журналисты, проститутки, певцы, etc — сложатся в итоге в сновиденческий, гротескный и мрачный, образ современной России, в которой простому человеку трудно дойти, достучаться до правды.

Наверное, найдутся зрители, которые сочтут нарисованную автором картину «чернушной», субъективно окрашенной критическим восприятием Сергея Лозницы, живущего в Германии и позиционирующего себя украинским режиссером. Но искусство, говорили классики, — это не зеркало, это увеличительное стекло. Вот и Лозница увеличивает, укрупняет — порой искусно, порой, увы, откровенно грубовато — пороки и родовые пятна нашего спящего, по мнению режиссера, летаргическим сном гражданского общества.

Снятая в традициях критического реализма Гоголя, Салтыкова-Щедрина, Булгакова, отсылающая нашу память к повести Чехова «Палата № 6», напоминающая стилевыми приемами Кафку, а то и Босха, «Кроткая» по выходе на экран (это случится в конце ноября) обречена на ожесточенную дискуссию в нашей стране. Независимо от того, как сложится ее судьба на минском «Листопаде».

Кстати

Первым лауреатом фестиваля «Листопад» стал народный артист России, актер и кинорежиссер, обладатель премии «Оскар» Владимир Меньшов. Он получил приз президента Республики Беларусь за вклад в кино.

— Моя любовь к Белоруссии проявилась особенно ярко в период, когда я оказался здесь с картиной «Москва слезам не верит», — сказал в ответном слове Меньшов. Это было в 1979 году. Тогда шефство надо мной взял режиссер Виктор Туров. Я даже заночевал у него и разговаривал с его мамой. За эту ночь она мне столько всего рассказала! Страшного и святого. Сколько выпало на долю Белоруссии во время войны — как никакой другой республике. Но вы выстояли. И мне очень нравится, как вы сейчас справляетесь. Мне нравится, что вы не дали разгуляться олигархам, живете по средствам. И я очень горд этой наградой, которую мне вручил президент республики и кинематографическая общественность.

Леонид Павлючик, Минск

ЦЕПЬ

ФСБ возбудила дела по статье «Диверсия» из-за подрывов газопроводов и ЛЭП в Крыму

Цепь - ряд соединенных между собою металлических замкнутых звеньев. Совокупность, состоящая из ряда, вереницы следующих или расположенных друг за другом лиц, предметов. Последовательный ряд каких-либо явлений, событий и т.п. Название устройств, физических явлений, образующих некоторую линию. Разновидность построения, при котором бойцы, стрелки и т.п. расположены в линию на некотором расстоянии друг от друга. Бойцы, стрелки и т.п., построенные таким образом. Символ тяжких уз, кабалы.

Т. Ф. Ефремова Толковый словарь русского языка.

ФСБ возбудила три уголовных дела из-за повреждений газопроводов и ЛЭП в Крыму, сообщили РИА Новости в пресс-службе регионального управления ведомства. Расследование ведется по статье «Диверсия». Прорабатывается версия подрыва.

На этой неделе в Крыму были повреждены два газопровода среднего давления — под Алуштой и недалеко от села Запрудное. Проблемы с газоснабжением коснулись ряда сел на Южном берегу Крыма. Восстановительные работы завершились накануне, сегодня возобновится подача газа потребителям.

В «Крымэнерго» также сообщали о повреждении двух ЛЭП, которые питают электричеством Алушту и весь Южный берег Крыма. На их восстановление может потребоваться до трех суток.

Черноморский флот в связи с сообщениями о повреждении газопроводов в Крыму перешел на усиленный режим готовности. Под дополнительную охрану взяты социальные и военные объекты, в первую очередь склады различных вооружений.

Службы авиационной безопасности Крыма также переведены на усиленный режим работы.

Экспертные оценки

Константин Сёмин

Можно проследить цепь событий. Сначала Собчак делает ряд громких заявлений по Крыму: «Крым — это Украина», «нужен новый референдум» и т.д. и т.п. Потом она же сообщает нам о том, что преступлениям Сталина нет прощения. Дальше последнее сообщение Собчак подтверждается уже высшим лицом государства и главой основной нашей конфессии, которые охарактеризовали сталинизм примерно в тех же выражениях. А Сталин воспринимается в народном сознании как строитель нашего государства, основоположник той мощи, остатки которой сейчас позволяют нам и физически выживать, и как-то проявлять себя на международной арене. Но в данном конкретном случае Сталин ещё и воспринимается одним из символом именно русского Крыма, к тому же Сталину вменяют в вину депортацию крымских татар. Определённые силы в Крыму ли, в Турции ли, на Украине или в США (кто стоит за диверсиями в Крыму?) вполне могли понять это как симптом ослабления государства. То есть окно Овертона не просто распахнуто, оно разбито, и туда рванули все сигналы по поводу Крыма: Россия рассматривает разные варианты и так далее. И диверсанты решили помочь России определиться со статусом Крыма. Имеет такая версия право на жизнь?

Я противник любых заговорщических версий. Никогда не поверю, что все эти очень дорогие сердцу каждого нашего читателя персонажи действуют сообща и как-то взаимодействуют, перемигиваются. Но, конечно, трудно отрицать, что некоторые факторы складываются в единую цепочку — даже, может быть, если эти факторы никак внешне не связаны. Я года два назад, вернувшись из Владивостока, был в очень депрессивном настроении из-за того, что, как только выходишь из аэропорта, буквально через несколько километров по трассе в сторону города упираешься в большую гору, на которой громадными буквами (видимо, околовластной рукой) выведено «Крым наш». А чуть ниже такими же громадными буквами написано «А зачем?» Никого это не смущало, никого не трогало — нарисовано и нарисовано. Не маленькие буквы, а колоссального размера надпись, которая заметна каждому пассажиру, члену лётного экипажа, которые прибывают во Владивосток или покидают его. Я тогда момент подумал: а что должны писать в своих отчётах сотрудники политической секции американского консульства во Владивостоке? Какие настроения они фиксируют вокруг себя?

Точно также, когда мы наблюдаем вокруг себя танцы «оппозиции», принесение цветов к мемориалам, возведение стен плача, выдвижение Собчак, Гордон и остальных достойных кандидатов в президенты — мне интересно: что пишут в своих отчётах, что отправляют в свою главную материнскую организацию сотрудники политической секции американского посольства в Москве? Не представляется им всё это абсолютно средневековым дикарским балаганом? Может быть, им сейчас не очень удобно дирижировать балаганом, но он точно не должен вызывать у них ни испуга, ни ненависти, ни злобы. Вызывает, скорее всего, лишь усмешку, связанную с осознанием того простого факта, что балаган не может существовать вечно, что балаган не может существовать долго и балаган не может представлять по-настоящему серьёзную угрозу для мирового империалистического гегемона.

Поэтому неудивительно то, что происходящие парадоксальные шизофренические вещи в Москве дают зелёный свет для различных провокаций — в Крыму или на других направлениях. Вчера я слушал выступление патриарха Кирилла, который говорил нам о том, что самая главная ценность в нашей стране — это солидарность. Если применять простые законы кухонной логики к этой солидаристской доктрине, то получается, что я должен быть солидарен с, допустим, Собчак или со строителями «Ельцин-центра», или я должен быть солидарен с олигархами, или я должен быть солидарен с теми людьми, которые пришли в Кремль поплакаться по поводу ущемления прав разнообразных меньшинств и миллиардов расстрелянных Сталиным их личных родственников. То есть все эти люди представляют вместе со мной единое целое, и частью этого целого является Крым. То есть Крым в некоторой степени является не только моим, но и Ксении Анатольевны Собчак. Мне понятно, что эта логика не способна ничего по-настоящему объединить в истории. Логика эта на части разваливается по пути. Когда Ксения Анатольевна начинает визжать, что Крым не её — это как раз и есть проявление того, что никакой солидарности в обществе быть не может. Что в обществе есть непреодолимые противоречия между ворами и между ограбляемыми. Поскольку Крым не её, то рассчитывать, что он вдруг станет её и что она полюбит всех остальных, кого она считает скотом или биологическим мусором — наивно. Этого не произойдёт. То есть либо Собчак наша, «Ельцин-центр» наш, Стена плача наша, жертвы голодомора и прочих репрессий наши — либо Крым наш. Тут не получается гармоничного разрешения этого уравнения. Вот в чём фокус: или — или. Поскольку нам уже который раз в нос тычут, что нет, не получится или — или, а мы будем стараться всем сестрам раздать по серьгам, то рано или поздно всех сестёр начинает раздирать на части.

Наши внешние «партнёры», те самые, которые отправляют отчёты за океан, естественно, не идиоты. Они понимают, что где-то можно подкрутить, подбавить огоньку, ускорить какие-то процессы. В силах ли этой невидимой волосатой руке мирового империализма организовать более жёсткое давление на российскую олигархию? Элементарно. Мы сейчас это видим: каждого персонально взяли за хвост. Все мои контакты в бизнес-среде говорят, что там царят просто панические настроения. То есть это эффективно. Мы кричим про санкции: «Пармезан нам не страшен»» Нам-то пармезан не страшен, а вот некоторым привыкшим к пармезану, подсаженным на пармезан очень даже страшно, потому что это касается каждого персонально. Не коллективная, а персональная ответственность страшит, и она работает.

Точно так же можно увеличивать температуру кипения в Донбассе. Продемонстрировать, что далеко не всегда и не везде Россия, наш общий дом, в состоянии прийти на помощь или хочет прийти на помощь. И то же самое можно сделать в Крыму. Таких мест, где этот балаган, этот цирк можно ловить на несостыковках, на его слабости, на его неспособности реагировать, таких ситуаций очень много. Они, конечно, будут использоваться. Но мы должны предъявлять претензии к кому? К тому, кто пользуется слабостями балагана или к тому, кто балаган устраивает?

В Крыму люди говорят: «Мы думали, что возвращаемся в Советский Союз. Была у нас такая надежда. Эта надежда рухнула. Ну ладно, надо обходиться тем, что есть». Вместе с тем крымчане узнают: совсем недавно Россия освободила двух диверсантов-меджлисовцев. Не было ли и это одним из сигналов для совершения диверсий? Потому что получается, что можно сделать всё, что угодно, в том числе и взорвать газопроводы и ЛЭП — а тебя всё равно отпустят.

Мы же помним высказывание наших самых уважаемых в стране политических лидеров, что слабых бьют. Соответственно, любое проявление слабости, неважно в отношении каких держав — Советского Союза по отношению к злобной капиталистической Европе с Америкой или в отношениях одинаково капиталистические страны — наказуемо. Кто проявляет слабину — тому достаётся по кумполу. Соответственно, здесь ничего удивительного нет.

А что касается настроений в Крыму, мне кажется, что самое страшное настроение, которое можно создать подобными действиями — это ощущение, что тот духоподъёмный выбор «Крымской весны», который очень многих заставил иначе взглянуть на политику власти, на то, что происходит в стране — оказался выбором между шилом и мылом. Люди задумываются: какая, в сущности, разница между Собчак с Гордон и их «Стеной скорби», с одной стороны, а с другой стороны — какой-нибудь Осадчей, Ковтуном, пляшущим Ляшко и их проспектом Бандеры? Главное, что на это же смотрят люди на Украине. Всё больше и больше (по сетевой реакции вижу) появляется тех, кто считает: а в чём разница? Чем мы отличаемся так уж сильно? Просто одни хотят быть чуть богаче, хотят стать любимой женой западного хозяина, а другие считают, что у них для этого исторических прав больше. Если это единственное, чем исчерпывался конфликт России и Украины, если это единственное, из-за чего воевали на Донбассе, если это единственное, что оттолкнуло Крым от Украины — то в какой-то момент у людей начнёт возникать жуткое, трагическое ощущение, которое не дай бог спровоцировать или ускорить: а какая в сущности разница, если всё едино?

Положительная сторона этого избавления от иллюзий заключается в том, что и у Донбасса, и у Украины, и у Крыма появляется понимание того, что ключ к их подлинной независимости, к их подлинному развитию, к их самостоятельному культурному пути лежит всё-таки в Москве. И от того, что сделает Москва, зависит то, каким будет Крым, то, каким будет положение на Донбассе, то, какая в конце концов будет Украина. Ведь, извините меня, украинскую многоголовую олигархическую гидру вырастили не исключительно западные руки. Она же возникла в том числе во взаимодействии с нашей олигархией. Это же мы помогали такому возникнуть, мы же это допустили.

Поэтому до тех пор, пока не будет ликвидирована причина болезни (я не говорю о ликвидации нас как общности, я говорю о ликвидации болезни, которая не позволяет нам стать полноценным обществом и заставляет выглядеть так театрально и унизительно в исторических масштабах, особенно если сравнивать нас с титанами прошлых лет), до тех пор, пока мы сами не излечимся — мы не сможем предъявить никаких перспективных притягивающих образов, смыслов, идей, моделей тем, кто бросается к нам в объятия и ищет у нас защиту. Вот что ужасно, на самом деле. Но без понимания этой простой истины дальнейший путь невозможен. Остальное будет просто самообманом. Это будет внушение себе иллюзий. Конечно, можно очень долго катастрофу заговаривать, пытаться её отсрочить, но в конечном счёте она наступит. Поэтому чем раньше ты поймёшь, в чём её суть, в чём её причина, тем больше у тебя будет способов, воли и решимости с ней бороться.

Мне недавно попалось на глаза выступление Грефа. Что там Собчак — кто такая Собчак, какая-то рестораторша? А тут главный банкир страны на голубом глазу отвечает на вопросы: «Крым — это российская территория?» — «Российская». «Её жители имеют такие же права, как все остальные граждане России?» — «Такие же». «Почему они не могут прийти в офис Сбербанка?» — «Потому, что если они придут в офис Сбербанка, то рухнет вся банковская система России». Так вы делайте что-нибудь, чтобы она не рухнула. Значит, меняйте экономические основы нашего бытия. Меняйте принципы, по которым организована ваша банковская система. Ах, это не ваши проблемы? Ах, вы пуповиной примотаны к тем высоким основаниям, которым вы стараетесь сохранять верность? Вот, значит, в чём проблема-то? В крымчанах, которые не могут воспользоваться услугами «Сбера» — или всё-таки в «Сбере», который не является в сущности российским банком, а является проводником западной колониальной империалистической политики в России? Так ведь стоит вопрос, правильно? Что в таких обстоятельства могут сделать власти Крыма? Оберегать трубы, защищать что-то. А как же фундаментальный, принципиальный вопрос?

Олигархическая элита сделала выбор: «Мы тихонечко пересидим, мы дождёмся момента, когда как-нибудь нам что-нибудь простят, мы будем договариваться». Включаю некоторое время назад телевизор, и показывают Валдайский форум, на котором выступают различные международные гости. Кто пригласил дяденьку на Валдайский форум, который на голубом глазу говорит об «аннексии Крыма и о том, что Крым стоило бы обменять на Донбасс, произвести размен и таким образом российской олигархической элите заключить с Западом полюбовную сделку». Переводчик, закашлявшись сначала, перевёл слово «аннексия». Я же не единственный, кто смотрит телевизор в нашей стране, этот телевизор видно в Крыму, и крымчане точно так могли слышать и переводчика, и иностранного гостя. Это как называется? Это к какой Собчак имеет отношение? Что это должно означать? Какую газовую трубу можно охранить, если такое возможно? То есть людям, даже особенно не стесняясь, дают понять, что за их спинами ведутся какие-то мутные переговоры.

А что касается непосредственно Крыма, то я хотел бы напомнить, что впервые за десятилетия после воссоединения Крыма с Россией Коммунистическая партия Крыма (которая сделала немало, как и остальные общественные движения на полуострове, для воссоединения с Россией) не попала в парламент Крыма. Я хочу напомнить, что в Крыму ведётся оголтелая, опережающими темпами по сравнению с остальной Россией — десоветизация. Переименовываются улицы, устанавливаются памятники интервентам, героям тех событий, когда белогвардейцы выступили одним фронтом с нашими иностранными «освободителями», высаживавшимся в различных портах бывшей Российской империи для того, чтобы привезти нам огонь демократии. Предателям ставятся памятники, в их честь переименовываются улицы — а коммунисты не попали в парламент. Нам всё про солидаризм рассказывают, про общность интересов — о какой общности интересов может идти речь? Между кем и кем? Вот ещё в чём трагизм. Не только в материковой России есть противоречия, которые мы сейчас обсуждаем. Они и в Крыму есть. Они в каждом регионе страны есть. Они в каждой деревне. Никуда эти противоречия не делись, поэтому нужно всё чаще каждому обращаться к теоретическим работам тех людей, о которых мы имеем все поводы сейчас вспомнить в свете приближающейся годовщины Революции, потому что они очень подробно и простым языком описывали: откуда берутся противоречия и как они могут быть разрешены. И как они разрешены быть не могут.

Посмотрите: за последние несколько месяцев в акватории Чёрного моря (в Румынии, в Одессе, в Болгарии, в ряде других стран и городов) американцами сосредотачиваются большие силы: военно-морской флот, группы быстрого реагирования НАТО и так далее. Это говорит о том, что у них всё больше и больше возможностей создавать проблемы на стратегически важных для Крыма направлениях. Они для чего туда войска вгоняют? Не для того же, чтобы всё мирно разрешилось и завершилось. То есть они действуют по нарастающей, они пользуются каждой минимальной слабостью. Они действуют ровно так, как действовали интервенты в 1918 году. У нас же встретить интервентов смогут только хлебом-солью, потому что кругом Врангели, Колчаки, Деникины, Красновы. И сколько бы эти Врангели, Колчаки, Деникины и Красновы не болтали об особом уникальном пути России, о православии, самодержавии и народности, они точно такие же пособники интервентов. Они ментально от интервентов ничем не отличаются, как Греф ничем не отличается от своих иностранных компаньонов. Вот когда осознание этого придёт в голову каждому жителю не только Крыма, но и всей остальной России (а в первую очередь её столицы) — тогда можно будет говорить о том, что мы однажды встряхнёмся и перестанем быть балаганом в отчётах наших международных партнёров, отправляющихся в Лэнгли и другие замечательные места.

В заключение хочу пожелать успеха людям в погонах, нашим чекистам, нашим военным, нашим разведчикам, которые сейчас, безусловно, активно работают в Крыму, Конечно, профессионалы, которые защищают сейчас мирных жителей в Крыму от террористических диверсионных атак, уже состоявшихся или ещё намечающихся, работают в тяжёлых условиях. И они обязаны делать то, что они делают — просто потому, что от этого зависят жизни. Но в то же время они разумные люди. Они не могут не понимать, что происходит вокруг. Мы не должны отказывать им в праве на свою точку зрения. А она у них, безусловно, есть, просто пока не высказана. Я понимаю, что надеяться, уповать на это сложно, если не абсурдно, но хорошо бы, конечно, не доводить ситуацию до момента, когда кто-нибудь в офицерском мундире при погонах вдруг должен будет сказать, что «караул устал».

Португалия сообщила о возвращении России на "Евровидение"

В следующем году в песенном конкурсе «Евровидение», который пройдет в столице Португалии Лиссабоне, примут участие 42 страны, в том числе и Россия.

Об этом говорится в сообщении на официальном сайте конкурса.

«Также после годичного отсутствия к участию в конкурсе возвращается Россия», — отмечается в сообщении.

Кроме того, в конкурсе примут участие Албания, Армения, Австралия, Австрия, Азербайджан, Белоруссия, Бельгия, Болгария, Хорватия, Кипр, Чехия, Дания, Эстония, Финляндия, Франция, Германия, Грузия, Греция, Венгрия, Исландия, Ирландия, Израиль, Италия, Латвия, Литва, Мальта, Молдавия, Черногория, Нидерланды, Норвегия, Польша, Португалия, Румыния, Россия, Сан-Марино, Сербия, Словения, Испания, Швеция, Швейцария, Украина, Великобритания.

Организаторы называют «Евровидение-2018» «особенным годом» для Швеции, так как эта страна отметит свою 60-ую годовщину со времен первого участия в конкурсе в 1958 году.

Напомним, что в этом году Россия не участвовала в международном конкурсе, который проходил в Киеве, поскольку власти Украины отказали российской участнице Юлии Самойловой во въезде на территорию страны. Такое решение было принятой Службой безопасности Украины из-за того, что певица ранее посещала Крым. Тогда «Первый канал» заявлял, что Самойлова представит Россию на «Евровидении» в 2018 году.

В РЦНК в Румынии прошла встреча по итогам Всемирного фестиваля молодежи и студентов

8 ноября состоялась специальная встреча, организованная участниками делегации Румынии на Всемирный фестиваль молодежи и студентов.

Ребята рассказали о своих впечатлениях, поделились с другими восмпоминаниями, обсудили возможные самостоятельные проекты на будущее.

Присутствующие уделили большое внимание дискуссионным площадкам, на которых проходил фестиваль, а также обсуждению региональной программы, организованной городами России.

В 2018 г. ООО «СТОД» экспортирует 15 тыс. м3 LVL-бруса во Францию, Румынию и Данию

Российский производитель стройматериалов из древесины ООО «СТОД» договорился о поставках в 2018 г. LVL-бруса во Францию, Румынию и Данию, об этом говорится в полученном Lesprom Network пресс-релизе.

Контракты заключены с компаниями ISB France (Франция, 4 тыс. м3 в год, 2 млн евро), Laprom Trading (Румыния, 5 тыс. м3 в год, 2,5 млн евро), Wennerth Wood Trading ApS (Дания, 6 тыс. м3 в год, 3 млн евро). Общая сумма подписанных контрактов составляет 7,5 млн евро, за 2018 г. российская компания поставит партнерам 15 тыс. м3 LVL-бруса.

Россия берет реванш: внешние угрозы и реакции режима

Кит Дарден – профессор Школы международной службы Американского университета в Вашингтоне.

Резюме Стремление США распространять демократию путем применения силы привело в России к прямо противоположному эффекту.

После распада Советского Союза Россия развивается в атмосфере американского господства и стремления США распространять демократию по всему миру¹. Могли ли эти условия вызвать у России ощущение исходящей от Запада угрозы и, как следствие, авторитарную реакцию?

После бомбардировок Югославии странами НАТО в 1999 году российская элита начала видеть в Соединенных Штатах отчетливую угрозу — мощную державу, которая свергает неугодные режимы, используя общественные организации, этнические группы и прочие проявления плюрализма в других странах в качестве «пятой колонны».

С каждым новым кризисом российско-американских отношений — в Украине в 2004-м и в 2014 годах, в Грузии в 2008 году — российское руководство усиливало контроль над обществом, прессой и государственными структурами. В результате стремление США распространять демократию путем применения силы привело в России к прямо противоположному эффекту.

Руководители страны стремились сбалансировать угрозу, которая, как им казалось, исходила от США. Для этого они укрепляли боеспособность и расширяли возможности разведывательных структур, что позволило России вмешиваться в дела других стран; кроме того, они все сильнее «закручивали гайки» внутри страны, чтобы иностранные государства не смогли воспользоваться зачатками плюрализма в самой России, возникшими после краха советского режима.

Чтобы поместить реакцию России в более широкий контекст, можно вспомнить труды историка и дипломата Эдварда Х. Карра. В 1930-е годы он писал, что универсальные ценности удобны для тех государств, которые стремятся к мировой гегемонии, поскольку ими можно оправдать вторжение и вмешательство во внутренние дела других стран — что в принципе под силу только самым могущественным державам. В свою очередь, отмечал историк, идеологическая реакция развивающихся стран обусловлена их более слабым положением.

В первое десятилетие после распада Советского Союза путеводной звездой для России и большей части Евразии стал Запад. Постоянно твердя об «особом пути» России, российские элиты тем не менее жаждали инвестиций, модернизации и интеграции в международные институты и либеральный экономический порядок, созданный США и европейскими государствами и компаниями, которые занимали в этой системе главенствующие позиции. Российские элиты измеряли прогресс стандартами западных стран и институтов, а успехом считали доступ к рынкам и влияние в европейских и американских организациях. Конечно, альтернативы западному либерализму, в особенности либеральной демократии, тоже привлекали их интерес, но основной стандарт оставался неизменным².

Сейчас дела обстоят совершенно иначе. Последние десять лет мы наблюдаем, как Россия целенаправленно отдаляется от западных (американских) ценностей, институтов, правил и норм, а также отказывается от сотрудничества, которое ожидалось от нее в международных вопросах, — причем в последние три года процесс ускорился. Это создает угрозу по всем направлениям и без того крайне неустойчивых взаимоотношений России с США и Европой. Внутри страны мы видим ужесточение контроля над обществом и неуклонное сокращение политической конкуренции; усиливаются националистические и консервативные тенденции в идеологии и риторике.

Связан ли геополитический разворот России, все сильнее удаляющейся от Запада, с ее отходом от либерализма внутри страны? Взаимосвязь между политическим режимом в России и ее международными отношениями если и обсуждается, то, как правило, в том смысле, что оппозиционный курс внешней политики России определяется ее недемократическими внутренней политикой и политэкономией³. Какие бы причины ни приводили ученые — будь то экономический фактор, связанный с низкоурожайной почвой, или идеологический, связанный с панславизмом или идеями коммунистической революции, — в конце концов все сводится к тому, что сущностной особенностью России является стремление к экспансии и демонстрации собственной мощи за пределами страны⁴. Современные авторы часто отмечают, что российская элита, стоящая во главе недемократического (клептократического⁵, фашистского⁶) режима, стремится отвлечь внимание собственных граждан военными победами и воображаемыми внешними угрозами для того, чтобы удержать власть. Иными словами, Путин вступает в войну за границей, чтобы добиться легитимности на родине.

Эти аргументы привычны и воспринимаются почти как нечто само собой разумеющееся. Гораздо меньше внимания, однако, уделяется обратному тезису: что современный российский режим отчасти является продуктом международной обстановки, сложившейся после окончания холодной войны, когда он, собственно, и формировался. А в том, как именно строился мировой порядок в тот период, российские элиты, справедливо или нет, видели угрозу существованию своей страны.

В течение 25 лет, отделяющих нас от завершения холодной войны, Россия развивалась на фоне беспрецедентной мощи США. Мощь необязательно предполагает угрозу; но странам, за редким исключением, свойственно воспринимать превосходящую силу как угрозу. В последние 25 лет, и особенно после бомбардировок Югославии силами НАТО в 1999 году, Россия начала видеть в мощи и влиянии Соединенных Штатов многоплановую угрозу со стороны Запада. К 2016 году в России укоренилось мнение, что США — это главная военная сила в мире, лидер военного альянса, который неумолимо приближается к российским границам и использует военные и финансовые рычаги, чтобы свергнуть конкурирующие режимы или просочиться в них⁷. Эта точка зрения выражается в официальных заявлениях, государственных СМИ и политических кругах. Россия налагает ограничения на гражданское общество, неправительственные организации, помощь иностранных организаций, СМИ и контролирует стратегические экономические активы. Все это — важные отличительные черты авторитарного режима. Однако эти действия оправдываются необходимостью создать противовес внешней угрозе со стороны Запада. Даже если допустить, что подобные страхи в действительности не вполне обоснованы, — может быть, те, кто принимает решения в России, в самом деле чувствуют опасность, исходящую извне, и именно поэтому принимают те или иные решения, ужесточающие контроль внутри страны? Можно ли предположить, что Россия была бы сейчас другой, более демократической, если бы международная обстановка была иной?

У этих вопросов нет окончательных ответов, потому что нельзя вырвать Россию из международного контекста и посмотреть, как бы складывался российский режим в других условиях. Но в этом-то и дело. Мы не можем считать, что международная обстановка, в которой находилась Россия, никак не влияла на изменения внутри страны. Также мы не должны думать, что международные отношения не скажутся на развитии ситуации внутри России в будущем. Рассматривая последовательность конфликтных ситуаций в международных отношениях, возникавших на протяжении двух последних десятилетий, а также поворот России к авторитаризму, в этой работе я пытаюсь разобраться, возможно ли, что мы имеем дело с порочным кругом, в котором внешние угрозы приводят к ужесточению порядков внутри страны и наоборот. В итоге в России постоянно усиливаются недемократические, реакционные тенденции — и в том, что касается взаимоотношений с США, и в отношениях с собственными гражданами.

Мы обычно не думаем о господстве США как об источнике возникновения недемократических режимов. В последнее десятилетие исследователи, изучающие роль международной обстановки в формировании внутренних политических режимов как в мире в целом, так и в посткоммунистической Европе в частности, неизменно приходят к выводу, что западное влияние способствует демократизации. Эти авторы утверждают, что (либеральные) международные и региональные организации содействуют демократизации следующими способами: путем социализации элит; используя фактор экономических преимуществ, которые дает членство в международных соглашениях, для того, чтобы влиять на политические режимы потенциальных участников; укрепляя связи, которые ставят недемократические режимы в зависимость от экономики и политики демократических государств⁸. Многие исследователи изучают долгосрочное влияние международных программ по поддержке демократии, а также формирование общественных организаций и СМИ, которые создают основу для демократизации. Также их интересует двустороннее влияние «взаимосвязей» и «рычагов» между соседними государствами и союзниками⁹. Другие исследуют, как межгосударственные активистские сети влияют на мобилизацию с целью демократических изменений, возникающую в ответ на фальсификации на выборах¹⁰. Международное демократическое сообщество стремится «ассимилировать» государства путем социализации, поддержки и межнациональных сетей и связей. В работах, посвященных международному демократизирующему влиянию, нет недостатка.

Однако все эти работы отличает отчетливо благосклонный или либеральный взгляд на международную обстановку и природу международного влияния. Влияние извне предстает как исключительно «благоприятное»: внешние политические акторы всегда помогают обществу избавиться от оков недемократического правительства, а международное воздействие способствует демократии. Это отчасти справедливый, но весьма ограниченный взгляд на роль международных факторов в формировании политических режимов. И, что немаловажно, подобный взгляд на международные отношения едва ли можно встретить в Москве или Пекине. Он не принимает в расчет ни роль внешних угроз и беспокойства по поводу национальной безопасности и территориального суверенитета, ни то, как конфликтные геополитические отношения между государствами отражаются на их внутреннем развитии.

Это важные упущения. Ученые предшествующей эпохи, занимавшиеся общественными науками, указывали на связь между внешними угрозами и внутренними свободами, или «конституцией» государств. Отто Хинце, военный историк, современник Макса Вебера, писал, что, обращая внимание исключительно на внутренние источники политических режимов, мы, «по сути, вырываем каждое отдельно взятое государство из контекста, в котором оно формировалось; мы рассматриваем государство в изоляции, само по себе, не задаваясь вопросом, существует ли связь между его отличительными особенностями и его отношениями с окружающим миром»¹¹. В соответствии с реалистической школой международных отношений «окружающий мир», влияющий на развитие режима, рассматривался как угроза. Природа и степень этой угрозы определялись географическим положением и близостью к другим источникам силы. Считалось, что соседи не социализируют страны напрямую; в рамках реалистической школы «конституции» стран — это ответ или реакция на уровень безопасности, который определяется их окружением. На государства влияют не «ценности» соседей, а экзистенциальная конкуренция с ними¹². Политолог Гарольд Лассуэлл считал, что высокий уровень внешней и военной угрозы порождает недемократические «гарнизонные государства»¹³. Немногочисленные современные работы, посвященные влиянию внешних угроз на формирование политических режимов, приходят к выводу, что внешние угрозы и межгосударственные конфликты оказывают отрицательное воздействие на развитие демократии¹⁴.

Чтобы оценить роль внешней угрозы, полезно взглянуть на реальное соотношение сил и на восприятие угроз в России. В какой международной обстановке Россия существует последние 25 лет? США крайне активны, доминируют в военном плане и постоянно увеличивают свое присутствие на границах России. В первый срок Путина на посту президента, с 2000 по 2005 год, военные расходы США увеличились с $415 до $610 млрд и превысили 40% от мировых¹⁵. Следуя инициативам, исходящим из США, НАТО устойчиво расширялось. В 1999 году к альянсу присоединились Польша, Чехия и Венгрия; в 2004 году — Словакия, Словения, Румыния, Болгария и страны Балтии — Эстония, Латвия и Литва; в 2009-ом — Хорватия и Албания. Альянс ясно давал понять, что готов принять новых участников; таким образом, возросла вероятность того, что территории, ранее входившие в состав Советского Союза, станут частью архитектуры безопасности НАТО¹⁶. В 2008 году на саммите в Бухаресте альянс открыто заявил, что Грузия и Украина «станут членами НАТО»¹⁷

Рост военных расходов США, усиление их относительной военной мощи и расширение альянса сопровождались изменениями в американской доктрине. Международная демократизация и права человека были объявлены важнейшим приоритетом национальной безопасности, а вмешательство во внутренние дела других государств получило в доктрине прямое одобрение. Эти изменения поддержали обе партии. Политика «силового либерализма», которую администрация Клинтона проводила на Балканах, и расширение НАТО соответствовали им не менее, чем вторжение в Ирак при Буше. Но наиболее четко они были сформулированы во второй инаугурационной речи Джорджа Буша-младшего в 2005 году:

«Происходящие события и здравый смысл приводят нас к единственному выводу: существование свободы в нашей стране все сильнее зависит от процветания свободы в других странах. Чтобы надеяться на мир в нашем мире, нужно распространять свободу по всей земле. Сегодня насущные интересы Америки совпадают с нашими базовыми принципами. … Распространение этих идеалов — это миссия, благодаря которой возникла наша нация. Это благородное достижение наших отцов. Теперь же это становится насущной необходимостью для нашей системы безопасности и требованием эпохи. Поэтому политика Соединенных Штатов заключается в стремлении поддержать развитие демократических движений и институтов во всех странах и культурах. Наша конечная цель — покончить с тиранией в нашем мире»¹⁸.

Если чувство угрозы возникает из соотношения намерений и возможностей¹⁹, нужно очень страстно верить в благие намерения США, чтобы после холодной войны не считать Америку угрозой²⁰. Прошлый опыт не дает оснований российским элитам верить в благожелательность Запада. В заявленной политике вмешательства «во все страны и культуры» они увидели не благие либеральные намерения, а предлог для использования и экспансии американской силы. В глазах российского правительства в последние 25 лет угроза, исходящая от американского господства, становилась все более явной²¹. Косово в 1999 году. Ирак в 2003-м. Украина в  2004-м. Грузия в 2008-м. Ливия в 2011-м. Украина в 2014-м. Каждый кризис укреплял картину мира элиты, в которой Америка — с ее мощью и готовностью вторгаться в другие страны — воспринималась как источник опасности.

Каково было воздействие либерального американского господства на Россию? Некоторые предполагали, что крушение одного полюса двуполярной системы²² положит конец противостоянию, или, по меньшей мере, альтернативным нормативным принципам²³. Майкл Макфол утверждал, что в «монополярном» мире, который возник после распада СССР, отсутствие конкурентного давления вкупе с тем, что демократический капитализм оказался единственной моделью развития, означало, что США больше не опасаются революционной смены режима. Другие государства более не в состоянии оказывать помощь авторитарным режимам, которые подавляют народное сопротивление в своей стране²⁴. Под влиянием международной обстановки политические режимы будут сдвигаться в сторону демократии. Иными словами, в мире, где есть только один нормативный полюс и центр силы, не остается иной возможности, кроме как перейти на сторону сильного.

Россия, разумеется, поступила наоборот. В ответ на наращивание и неоднократное применение американской военной силы за пределами границ США Россия увеличила расходы на вооружение и начала серьезную реформу вооруженных сил. В результате в России появилась гораздо более эффективная и менее коррумпированная армия²⁵. В первый президентский срок Путина реформа носила ограниченный характер и был значительно увеличен военный бюджет, хотя доля военных расходов в ВВП и в бюджетных расходах в целом сохранялась примерно на одном уровне: около 4% и 10–11%, соответственно²⁶. Однако после российско-грузинского кризиса 2008 года правительство начало серию реформ под руководством министра обороны Анатолия Сердюкова. Армия перешла от модели массовой мобилизации с большим офицерским корпусом к более эффективной мобильной модели, опиравшейся в большой степени на хорошо экипированных и обученных профессиональных военнослужащих. Расходы выросли, а личный состав сократился. Базовая модель российской армии подверглась трансформации. Внезапные проверки и тренировки боеготовности стали нормой. Россия вкладывала большие средства в производство танков и самолетов нового поколения и целенаправленно осуществляла перевооружение частей и подразделений современной военной техникой. Ядерное оружие по-прежнему оставалось для России надежным ответом в случае возникновения угрозы существованию государства; но одновременно в стране были созданы хорошо подготовленные мобильные силы специального назначения, способные осуществить быстрое и незаметное развертывание и ответить на угрозу применения обычных вооружений. (Подробнее о военных реформах последних лет см. статьи Александра Гольца в журналах Pro et Contra и Контрапункт; в частности, Страна победившего милитаризма в Контрапункте, 2016, №5 — Прим. ред.) Кроме того, правительство усилило давление на инакомыслие внутри страны.

В какой степени ужесточение политического режима связано с тем, что упомянутые выше кризисы усиливали у России ощущение внешней угрозы? Многие исследователи полагают, что российские лидеры намеренно создают представление, будто сложившаяся в мире обстановка таит в себе угрозы для России, и используют этот образ для упрочения собственного закрытого и коррумпированного режима. Россию нередко называют клептократией. Но власть, занятая преимущественно личным обогащением, не должна тратить больше десяти процентов государственного бюджета на военные расходы, тем более выделять значительные средства на проведение регулярных учений, направленных на реальное повышение боеготовности. Клептократы — правители, которых интересует только собственное обогащение, как Януковича в Украине или Мобуту в Конго, — кладут деньги к себе в карман, отчего все функции режима атрофируются, кроме тех, что необходимы для политического выживания самого клептократа. Если бы российское правительство раздувало внешнюю угрозу только для того, чтобы остаться у руля, оно бы не тратило реальные деньги на оборону. Государственные расходы заставляют прийти к выводу, что официальные заявления о внешней угрозе — не просто пропаганда для внутреннего потребления.

Как было сказано выше, у нас нет возможности заглянуть в параллельную вселенную, где США слабее и не стремятся насаждать демократию с помощью военной силы. Однако мы можем лучше разобраться в ситуации, если проанализируем, когда и в какой последовательности в России происходили изменения режима. Если верно, что внешняя угроза побуждает к ограничениям свобод внутри страны, то за активными действиями США и НАТО должно следовать ужесточение режима в России. После каждого нового кризиса такого рода Россия должна последовательно отгораживаться от международного либерального порядка, вкладывая средства в силовые структуры и усиливая авторитарный контроль внутри страны. Реакция российского руководства может быть описана как своего рода «консервативный реализм»: стремление России уравновесить влияние и господство США в мире проявляется в ужесточении политического контроля в стране и использовании силы за ее пределами.

Судя по официальным документам, посвященным проблемам безопасности, — например, Концепции внешней политики Российской Федерации и Концепции национальной безопасности Российской Федерации, — кардинальный поворот в восприятии угрозы в России произошел во время наступательных военных операций НАТО в Косово. До этого в официальной правительственной оценке безопасности не указывалось, что США и их господствующее положение представляют угрозу для России. Расширение НАТО, начавшееся в середине 90-х, в России встретили с неудовольствием, однако само по себе оно, по-видимому, не было воспринято как угроза территориальной целостности страны²⁷. В 1997 году, после того, как Польшу, Венгрию и Чехию пригласили в Североатлантический альянс, ни НАТО, ни США не фигурировали в списке угроз, перечисленных в российской доктрине безопасности. Внешние военные угрозы вообще едва удостоились упоминания. Даже первые в истории масштабные военные действия НАТО — наступательная операция в Боснии против сил боснийских сербов — получили одобрение Совбеза ООН. Со времен Горбачева США в России не считали враждебным государством; и хотя расширение НАТО и применение силы вызвали в России определенное беспокойство, это все-таки не привело к кардинальному пересмотру отношения к Америке.

Все изменилось после Косова. Восприятие полностью трансформировалось после бомбардировок Югославии силами НАТО в 1999 году. Они показали, что альянс может быть и будет использован для наступательных операций за пределами национальных территорий для вмешательства во внутренние дела суверенных государств без одобрения ООН. Российские лидеры немедленно ощутили потенциальную угрозу. Объединение усилий внешних военных сил (США и НАТО) и внутренней оппозиции («Армии освобождения Косова») с целью свержения правительства страны стало восприниматься как новый способ ведения войны и «формирования однополярного мира»²⁸. В Концепции национальной безопасности Российской Федерации от октября 1999 года — первой после войны в Косово — было указано, что международное влияние на внутреннюю политику России является угрозой национальной безопасности²⁹. Отмечалось, что усиление контроля внутри страны стратегически необходимо для того, чтобы не допустить подрыва внутренней безопасности России извне. В асимметричном мире, где доминирует Запад, мысль о том, что внешние силы могут использовать внутреннюю оппозицию для свержения режима, вызвала у некоторых лидеров порочное желание ограничить или полностью искоренить в своей стране плюрализм — неотъемлемый элемент демократического правления. Селест Уолландер (впоследствии, при президенте Обаме, Уолландер возглавила отдел России и Центральной Азии в Совете национальной безопасности США), которая внимательно следила за российской политикой в сфере безопасности, отмечала в начале 2000 года, что «многие российские аналитики считают, что взаимное недоверие в отношениях [между США и Россией] приближается к уровню холодной войны»³⁰.

Вскоре после бомбардировок Югославии силами НАТО весной 1999 года в России наметился поворот к авторитаризму³¹. В качестве своего преемника Ельцин избрал бывшего офицера КГБ; Кремль укрепил вертикаль власти и вторгся в Чечню, чтобы восстановить контроль федерального правительства над этой территорией и таким образом исключить возможность вмешательства Запада для поддержки сепаратистского движения внутри России, как это произошло в Косово. В первый президентский срок Путин резко расширил сферу государственного контроля. Ключевые телеканалы перешли во владение государственных корпораций и банков. В свою очередь, главами госкорпораций и банков стали люди из близкого окружения Путина, как правило, силовики³². Произошла ренационализация природных ресурсов, контроль над которыми отошел людям, связанным с Путиным отношениями личной преданности. Те, в чьих руках находилась крупная собственность, либо присягнули на верность режиму (Михаил Фридман, Владимир Потанин, Вагит Алекперов), либо были лишены этой собственности (Михаил Ходорковский, Владимир Гусинский, Борис Березовский). Иностранных инвесторов вытеснили из ключевых отраслей. Было введено новое административное деление России в соответствии с расположением военных округов и отменены выборы губернаторов.

Все эти изменения привели к ухудшению в отношениях России с США. Американские президенты критиковали действия России. Это лишь укрепляло Россию во мнении, что, поскольку США занимают господствующее положение и с готовностью вмешиваются во внутригосударственные дела других стран, любые движения, которые могут оказаться в оппозиции к правящему режиму — будь то этнические/сепаратистские, либеральные или гуманитарные, — это потенциальная «пятая колонна», которую может использовать могущественный внешний враг. Озабоченное внимание США к тому, что происходит внутри России, укрепляло убежденность российского руководства, что для противостояния внешней угрозе необходим внутренний контроль.

Вторжение Штатов в Ирак и цветные революции стали дополнительным свидетельством того, что господство США представляет угрозу нового типа, и усугубили негативную тенденцию в отношениях между Россией и Америкой³³. Особенно значимыми были цветные революции в Югославии (2000), Грузии (2003) и Украине (2004). В этих случаях, как и в случаях с «Армией освобождения Косова»,  в России воспринимали оппозицию не как народное движение за свободу и демократию, а как организованную сеть прозападных агентов, которую США использовали для свержения недружественных лидеров. Даже когда участие американского правительства в этих революциях не было очевидно, среди российских элит преобладало мнение, что Штаты приложили к ним руку, а под «курсом на свободу» скрывается стратегия США по свержению неугодных режимов. Утверждения о наличии связей между западной поддержкой и внутренней оппозицией не вполне безосновательны. Политологи Стивен Левицки и Лукан Вэй указывают на организационные связи Запада с местным бизнесом и неправительственными организациями как на ключевой фактор, влияющий на демократизацию страны³⁴. Как отмечал Макфол по поводу Украины, внешняя помощь США и Европы «в значительной степени способствовала деятельности общественных организаций, что помогло активизировать явку и затем отстоять результаты голосования», а «одно из наиболее влиятельных изданий, “Украинская Правда”, практически полностью финансировалось из-за границы»³⁵. Транснациональные сети обучали активистов и организовывали внешнюю помощь³⁶. Поддержка НПО, СМИ и наблюдение за ходом выборов стали для США неотъемлемым элементом международной помощи и деятельности по продвижению демократии в мире.

После Оранжевой революции в Украине в российских доктринах безопасности появились формулировки, отражающие новый негативный сдвиг в восприятии США и их влияния на внутригосударственные дела. Для борьбы с однополярным господством Америки нужно было уже не просто укреплять боеспособность, чтобы уравновесить Штаты. Теперь ставилась задача ограничить американский «курс на свободу», в глазах России — инструмент, позволяющий США распространять свою власть и вмешиваться в дела других стран путем «гибридной войны». С начала 2000-х Кремль заявлял, что США распространяют свое влияние посредством внедрения и подрывной деятельности против недружественных правительств; что в своем бесконечном стремлении к власти Штаты используют национальное и международное законодательство в собственных интересах; и что сегодняшний мировой порядок во многом представляет собой механизм для осуществления американских замыслов и упрочения американского влияния. Смена режима приравнивалась к подчинению Америке. Внешние акторы, способствующие внедрению новых норм, и связанные с ними местные гражданские организации считались передовым отрядом американских сил. К январю 2005 года российские государственные СМИ открыто заявляли, что против России теперь ведется новая холодная война, в арсенале которой «политические провокации, осуществляемые с помощью спецопераций, информационная война и политическая дестабилизация, а также захват власти специально подготовленными меньшинствами… в результате бархатных, васильковых, оранжевых и прочих революций»³⁷.

Утверждение о наличии связей между США и внутренней оппозицией — независимо от того, существовали ли они в действительности, — также негативно повлияло на режим³⁸. Выступая в Госдуме в мае 2005 года, глава ФСБ Николай Патрушев говорил, что иностранные разведывательные службы используют неправительственные организации, чтобы внедриться в российское общество, и «под прикрытием реализации в регионах России гуманитарных и образовательных программ ими осуществляется лоббирование интересов определенных стран и сбор информации закрытого характера по широкому спектру проблем»³⁹.

После Оранжевой революции в Украине в 2004 году российское правительство ввело новые законодательные ограничения на деятельность НКО, ужесточило контроль над иностранными программами помощи, а также приняло ряд мер, ограничивающих свободу СМИ, деятельность международных правозащитных организаций и наблюдателей за ходом выборов⁴⁰. Путин открыто заявил, что закон, ограничивающий деятельность НКО, «призван оградить от вмешательства иностранных государств во внутриполитическую жизнь Российской Федерации»⁴¹.

Сразу после цветных революций был принят целый ряд мер, которые с полным основанием можно считать непосредственным ответом на эти события⁴²: был усилен контроль над обществом, в официальной пропаганде громче зазвучали националистические мотивы и были созданы квазигражданские организации националистического толка.

Когда в 2011–2012 годах в России вспыхнули массовые протесты, американское правительство выразило открытую поддержку этим акциям. Выступая в Литве, госсекретарь Хиллари Клинтон заявила, что «россияне, как и все остальные, заслуживают того, чтобы их мнение было услышано, а голоса подсчитаны»⁴³. На это российское правительство ответило выдворением из страны Агентства США по международному развитию (USAID). Кроме того, был принят закон, обязывающий организации, получающие финансирование из-за рубежа, регистрироваться в качестве «иностранных агентов»; введены новые ограничения на участие в протестных акциях; а в государственной риторике вновь и вновь звучали заявления о влиянии внешних сил на внутриполитическую ситуацию в России⁴⁴. «Закручиванию гаек» предшествовали слова Путина о том, что оппозиционные лидеры «услышали сигнал и при поддержке Госдепа США начали активную работу… Мы все здесь взрослые люди и понимаем, что часть организаторов действует по известному сценарию, перед ними стоят узкокорыстные политические цели»⁴⁵.

Страх перед цветными революциями — которые, как полагали российские власти, по всей видимости, получают иностранное финансирование и одобрение извне, — побудил Россию организовать эффективное противодействие с помощью авторитарных стратегий, доктрин и идей. Внешняя поддержка демократии привела к ужесточению режима.

С началом кризиса в Украине в 2014 году российский режим стал еще более закрытым, а враждебность в российско-американских отношениях резко усилилась⁴⁶. Ощущение угрозы в Москве явно усугубилось, когда правительство Януковича было неконституционным образом изгнано, а власть захватила проамериканская, пронатовская, антироссийская коалиция. Кремль отреагировал рядом внутриполитических, военных и идеологических мер, призванных восстановить равновесие⁴⁷. В качестве военного ответа модернизированная в предшествующие годы российская армия быстро аннексировала Крым и поспешила на помощь восточно-украинским сепаратистам. К маю 2014 года в российской концепции безопасности цветные революции как форма гибридной войны, которую ведет Америка, были названы основной внешней угрозой⁴⁸. Новые законы еще больше ограничили присутствие иностранных донорских организаций и снизили допустимую долю иностранной собственности в СМИ до двадцати процентов. В результате сменила владельцев газета «Ведомости» — один из последних относительно независимых источников новостей. Пропаганда клеймила оппозиционеров «пятой колонной» на службе у Запада. Госдума приняла закон, разрешающий ФСБ применять огнестрельное оружие при значительном скоплении людей⁴⁹. А Кремль создал Национальную гвардию, подчиняющуюся непосредственно президенту.

Конечно, не каждый шаг России, уводящий ее от формальной демократии, объясняется внешними обстоятельствами. Борис Ельцин стрелял по российскому парламенту и протолкнул сверхпрезидентскую конституцию на референдуме в 1993 году — эти действия не имеют никакой очевидной связи с международными факторами. Ограничение деятельности политических партий также нельзя объяснить реакцией на внешние факторы, поскольку никакие политические партии не получали иностранной поддержки. Более того, иногда ужесточение режима — например, отмена губернаторских выборов или установление контроля над гражданскими организациями — было связано с терактами и сепаратистскими движениями, которые определенно должны были обострить ощущение угрозы, исходящей изнутри страны. После трагедии «Норд-Оста» в октябре 2002 года был принят ряд антитеррористических законов, ограничивающих освещение чрезвычайных ситуаций в СМИ, а НТВ — последний независимый федеральный телеканал — фактически перешел в руки государства. После теракта в Беслане в 2004 году — больше чем за месяц до начала Оранжевой революции в Украине — Госдума отменила выборы губернаторов. Но заявления российских властей и явные попытки воспрепятствовать иностранному влиянию путем усиления контроля в стране демонстрируют, что даже эти внутриполитические проблемы рассматривались исключительно через призму международной угрозы и конкуренции.

Не все страны реагировали на господствующее положение США попытками создать ему противовес или ужесточить авторитарный контроль; не все были в состоянии это сделать. Реакцией Германии и других членов НАТО стало сокращение их собственных военных расходов — тем самым они добровольно пошли на то, чтобы снизить способность противостоять внешним угрозам. Они всячески приветствовали американскую мощь и видели в ней опору, а не угрозу своей безопасности. Но в представлении России, у которой за плечами был советский опыт, картина мира выглядела совершенно иначе, и авиаудары стран НАТО по Югославии полностью ей соответствовали. Российская элита издавна считала внутреннюю оппозицию агентом внешних сил. В 1947 году Джордж Кеннан писал: «В 1924 году Сталин, в частности, обосновывал сохранение органов подавления, под которыми среди прочих он подразумевал армию и секретную полицию, тем, что, “до тех пор пока существует капиталистическое окружение, сохраняется опасность интервенции со всеми вытекающими из нее последствиями”» (Кит Дарден ошибочно указывает в качестве источника этой цитаты «Длинную телеграмму»; в действительности это цитата из статьи Кеннана «Истоки советского поведения», опубликованной в журнале Foreign Affairs в 1947 году. См. также русский перевод — Прим.ред.). С тех пор, в полном соответствии с этой теорией, всю внутреннюю оппозицию в России последовательно представляли агентами иностранных реакционных сил, враждебных Советской власти.

Возможно, подобная реакция России на рост американской мощи не была неизбежной. Но она определенно оказалась созвучна советской риторике времен холодной войны об угрозе проникновения врага в страну.

Чтобы поместить реакцию России в более широкий контекст, можно вспомнить труды историка и дипломата Эдварда Х. Карра. Он говорил о факторе соотношения сил, лежащем в основе нормативных обязательств в международных вопросах. Работая в 1930-е годы, но рассматривая в своем исследовании идеологии доминирующих государств в предшествующие периоды, историк отмечал, что интернационализм и универсализм — это идеологии держав, стремящихся к мировому господству, к гегемонии. Карр считал, что универсальные ценности удобны именно могущественным государствам, поскольку ими можно оправдать вторжение и вмешательство во внутренние дела других стран — что в принципе под силу только самым сильным державам. «К международной солидарности и мировому единству, — пишет Карр, — призывают те доминирующие государства, которые надеются осуществлять контроль над объединенным миром». В свою очередь, отмечает историк, идеологическая реакция развивающихся стран обусловлена их более слабым положением. «Страны, стремящиеся попасть в доминантную группу, естественным образом противопоставляют национализм интернационализму государств, обладающих контролем»⁵⁰. Универсализм, как либеральный, так и коммунистический, — это идеология доминирующих стран. Государства, набирающие или, напротив, теряющие силу, обращаются к национализму и партикуляризму.

Развитие России после окончания холодной войны происходило в условиях американского господства. В арсенале США были военная мощь, сети активистов, поддерживающих демократические выборы в других странах, а также открыто провозглашаемая цель распространения демократии путем смены режимов. На примере антилиберализма в России и Китае мы можем наблюдать парадоксальный эффект уникального статуса США как наиболее мощной доминирующей державы: извращение доминирующих норм в целях защиты. В государствах, у которых достаточно сил, чтобы оказать противодействие, и где исторически внутренний плюрализм рассматривался как источник внешней угрозы, сопротивление американскому доминированию приводит к антилиберализму — что, в свою очередь, сказывается на формировании внутриполитических институтов. Печально, что господство либерально-демократических государств в мире не обязательно приводит к постепенному распространению демократии и нормативной ассимиляции недемократических развивающихся стран. Но это не должно удивлять. Вполне естественно, что первой реакцией на «силовой» либерализм становится попытка оказать ему сопротивление.

Именно это мы видим на примере России. Ответом на либерально-демократический универсализм и американское господство стали наращивание военной мощи, репрессивный разворот внутри страны и консервативный антидемократический национализм. Опасаясь США и их вмешательства в свои внутренние дела, российские власти последовательно ужесточали политический контроль над государством и обществом. В свою очередь, это ухудшало отношения со Штатами. В этом смысле репрессивный режим в России нельзя объяснять исключительно внутренними причинами. Отчасти он сформировался в результате реакции на мировой порядок, в котором США заняли доминирующее положение, а также на продвижение демократии по всему миру. Либеральный универсализм все чаще опирался на применение силы. Он явно становился все более «американским» — Америка обеспечивала поддержку этого курса и его правовые основания; с расширением НАТО и цветными революциями он все ближе подступал к российским границам. И по мере того, как это происходило, Россия становилась не более свободной, а более закрытой. В результате конфликта с Западом по поводу Украины и последовавших за ним санкций внешняя угроза усилилась — и Россия стала еще более закрытой, усугубились националистические тенденции, внутренняя политика стала более репрессивной. Господство США и их стремление распространять демократию вызвало у России парадоксальную, но едва ли неожиданную реакцию: недемократический режим ужесточился, а национализм и антилиберализм укрепились как в сфере идей, так и на практике. Будь российско-американские отношения менее напряженными, возможно, Россия сейчас была бы совсем другой, более демократической. А более демократическая Россия, в свою очередь, вероятно, смогла бы выстроить более дружественные отношения со Штатами.

Это не значит, что в конфликтных отношениях России с Западом или ее авторитарном развороте в том или ином смысле «виновато» какое-то конкретное американское правительство или американский президент. В период после окончания холодной войны не было никаких серьезных оснований для того, чтобы главенствующее положение или демократические институты США подверглись изменениям. Возможно, американских ценностей в сочетании с американским господством самих по себе хватило для осложнения российско-американских отношений. Но ужесточение внутреннего контроля после каждого международного кризиса в отношениях с Западом, начиная с Косово, говорит о том, что в случае с Россией союз либеральных идеалов и силы — особенно военной — оказался пагубным.

Вероятно, случай России не уникален и указывает на необходимость более глубокого изучения отношений между государственной мощью и идеями, а также между господством США и эффективностью распространения демократии. Поскольку самое сильное государство в мире практикует «силовой» либерализм, возникают опасения, что свобода будет использована как предлог для вмешательства во внутренние дела других стран. Дело продвижения демократии по всему миру — поддержка СМИ, общественных организаций и академической среды, то есть тех сообществ, члены которых склонны разделять ценности другого, более сильного государства, — парадоксальным образом может привести к репрессиям и росту национализма или, как минимум, подорвать собственные, внутренние источники демократизации государства. Сила, в особенности военная, может свести на нет способность страны распространять свои идеи. Демократические ценности, возможно, сами по себе истинны, но когда они звучат из уст самого могущественного государства за всю историю человечества, эта истина вполне может показаться ложью.

Перевод Киры Тулуповой

Ответ Федора Лукьянова

 Примечания

1. Оригинал статьи Дардена см.: Darden K.A. Russian Revanche: External Threats & Regime Reactions // Daedalus. Spring 2017. Vol. 146, Issue 2. P. 128–141. URL: http://www.mitpressjournals.org/doi/full/10.1162/DAED_a_00440 (доступ 02.10.2017).
   
2.  Darden K.А. Economic Liberalism and Its Rivals: The Formation of International Institutions Among the Post-Soviet States. New York: Cambridge University Press, 2009.
   
3. Другие работы предполагают, что динамика российского режима или никак не связана с внешним влиянием, или не подвержена его воздействию. Hale H.E. Patronal Politics: Eurasian Regime Dynamics in Comparative Perspective. New York: Cambridge University Press, 2015 (см. рецензию на нее Владимира Гельмана в Контрапункте, №2, 2015. URL: — Прим. ред.); и Way L. A. Resistance to Contagion: Sources of Authoritarian Stability in the Former Soviet Union // Bunce V., McFaul M., Stoner-Weiss K. (Eds.) Democracy and Authoritarianism in the Postcommunist World. Cambridge: Cambridge University Press, 2010.
   
4. Pipes R. Russia Under the Old Regime. New York: Scribners, 1974, Ch. 1; «X» {George F. Kennan} The Sources of Soviet Conduct // Foreign Affairs. 1947, July; Kotkin S. Russia’s Perpetual Geopolitics // Foreign Affairs. 2016. Vol. 95, № 3.
   
5. Dawisha K. Putin’s Kleptocracy: Who Owns Russia? New York: Simon and Schuster, 2014.
   
6. Motyl A.J. Is Putin’s Russia Fascist? // Atlantic Council. 2015. April 23^rd. URL: http://www.atlanticcouncil.org/blogs/ukrainealert/is-putin-s-russia-fascist(доступ 31.08.2017).
   
7. Mearsheimer J.J. Why the Ukraine Crisis is the West’s Fault: The Liberal Delusions that Provoked Putin // Foreign Affairs. 2014. September-October. Vol. 93, № 5.
   
8. Levitsky S., Way L.A. Competitive Authoritarianism: Hybrid Regimes after the Cold War. New York: Cambridge University Press, 2010; Pevehouse J.C. Democracy from Above: Regional Organizations and Democratization. Cambridge: Cambridge University Press, 2005; и Vachudova M. Europe Undivided: Democracy, Leverage and Integration after Communism. London: Oxford University Press, 2005.
   
9. Carothers T. Aiding Democracy Abroad: The Learning Curve. Washington, D.C.: Carnegie Endowment for International Peace, 1999; McFaul M. The Missing Variable: The «International System» as the Missing Link Between Third and Fourth Wave Models of Democratization // Bunce V., McFaul M., Stoner-Weiss K. Op. cit.; Comparing Oranges and Apples: The Internal and External Dimensions of Russia’s Turn Away from Democracy // Ibid.; Levitsky S., Way L.A. Op. cit.;Brinks D., Coppedge M. Diffusion is No Illusion: Neighbor Emulation in the Third Wave of Democracy // Comparative Political Studies. 2006. May. Vol. 39, №4. P. 463–489; и Gleditsch K.S., Ward M. D. Diffusion and the International Context of Democratization // International Organization. 2006. Vol. 60, №4. P. 911–933.
   
10. Bunce V., Wolchik S. Defeating Authoritarian Leaders in Postcommunist Countries. New York: Cambridge University Press, 2011.
    
11. Hintze O. The Formation of States and Constitutional Development: A Study in History and Politics // Gilbert F. (Ed.) The Historical Essays of Otto Hintze. New York: Oxford University Press, 1975. P. 157–177.
    
12. Waltz K. Theory of International Politics. New York: McGraw-Hill, 1979
    
13. Lasswell H.D. The Garrison State // The American Journal of Sociology. 1941. Vol. 46, №4. P. 455–468.
    
14. Gurr T.D. War, Revolution, and the Growth of the Coercive State // Comparative Political Studies. 1988. Vol. 21, №1. P. 45–65; Thompson W.R. Democracy and Peace: Putting the Cart before the Horse // International Organization. 1996. Vol. 50, №1. P. 141–174; Reiter D. Does Peace Nurture Democracy? // The Journal of Politics. 2001. Vol. 63, №3. P. 935–948; Gibler D.M. Outside-In: The Effects of External Threat on State Centralization // The Journal of Conflict Resolution. 2010. Vol. 54, №4. P. 519–542; Rasler K., Thompson W.R. Borders, Rivalry, Democracy, and Conflict in the European Region, 1816–1994 // Conflict Management and Peace Science. 2011. Vol. 28, №3. P. 280–305; и Krebs R.R. In the Shadow of War: The Effects of Conflict on Liberal Democracy // International Organization. 2009. Vol. 63, №1. P. 177–210. При огромном количестве работ, посвященных ключевой роли внешней угрозы и международной конкуренции в становлении государственных институтов, развитии национализма и формировании политики в отношении меньшинств, поражает малочисленность работ на тему связи между внешней угрозой и типом режима. О литературе, посвященной формированию государств и наций, см. Darden K., Mylonas H. Threats to Territorial Integrity, National Mass Schooling, and Linguistic Commonality // Comparative Political Studies. 2016. September. Vol. 49, №11. P. 1446–1479.
    
15. SIPRI Military Expenditure Database// Stockholm International Peace Research Institute. URL: https://www.sipri.org/databases/milex (доступ 01.09.2017).
    
16. По мере расширения НАТО члены альянса снижали расходы на военный сектор, но присоединение новых участников означало, что США получают больше возможностей распространять свое влияние в Европе на восток. В этом году к альянсу может присоединиться Черногория (Статья была закончена до официального присоединения, которое состоялось 5 июня 2017 года — Прим. ред.)
    
17. См.: Stent A. The Limits of Partnership: U.S.-Russian Relations in the Twenty-First Century. Princeton (NJ): Princeton University Press, 2014.
    
18. Second Inaugural Address of George W. Bush; January 20, 2005 // The Avalon Project. Documents in Law, History and Diplomacy. Yale Law School. URL: http://avalon.law.yale.edu/21st_century/gbush2.asp (доступ 01.09.2017).
    
19. Walt S.M. The Origins of Alliances. Ithaca (NY): Cornell University Press, 1982.
    
20. Эти заявления отражали мысль о том, что суверенитет иностранных правительств условен (и зависит от демократии и прав человека), а США могут легитимно использовать силу для свержения нелегитимных режимов. Когда отсутствует международный орган, оценивающий легитимность, и государства сами выносят суждения относительно собственных действий, подобные заявления представляются крайне опасными.
    
21. Luk’yanov F. Perestroika 2014: The Reasons Behind Moscow’s Firm Stance on Ukraine // Valdai Discussion Club. 2014. March 19th. URL: http://valdaiclub.com/a/highlights/perestroika_2014_the_reasons_behind_moscow_s_firm_stance_on_ukraine/ (доступ 01.09.2017). См. оригинальный текст на русском: Лукьянов Ф. Перестройка-2014 // Газета.Ru. 2014. 16 марта. URL: http://www.gazeta.ru/comments/column/lukyanov/5952017.shtml(доступ 01.09.2017); Владимир Путин встречается с участниками дискуссионного клуба «Валдай». Стенограмма пленарной сессии 13-й ежегодной встречи // Дискуссионный клуб. 2016. 27 октября. URL: http://valdaiclub.com/events/posts/articles/vladimir-putin-took-part-in-the-valdai-discussion-club-s-plenary-session/ (доступ 01.09.2017).
    
22. Wohlforth W.S. The Stability of a Unipolar World // International Security. Summer 1999. Vol. 24, №1.
    
23. McFaul M. Op. cit.; Fukuyama F. The End of History? // The National Interest. Summer 1989.
    
24. McFaul M. Op. cit.
    
25. Об ощущении угрозы как движущей силе реформ см. Belkin A. Civil-Military Relations in Russia after 9/11 // European Security. 2003. Vol. 12, №№ 3–4. P. 1–19. О направлении реформ см. Barany Z. The Politics of Russia’s Elusive Defense Reform // Political Science Quarterly. 2006. Vol. 121, № 4. P. 597–627; Giles K. Russian Operations in Georgia: Lessons Identified Versus Lessons Learned // McDermott R.N., Nygren B., Vendil Pallin C. (Eds.) The Russian Armed Forces in Transition: Economic, Geopolitical and Institutional Uncertainties. London: Routledge, 2012; Gorenburg D. The Russian Military under Sergei Shoigu: Will the Reform Continue? // PONARS Eurasia. 2013. June. №253. URL: http://www.ponarseurasia.org/memo/russian-military-under-sergei-shoigu-will-reform-continue (доступ 01.09.2017); Haas de M., Solheim R. Russia’s Military Reforms: Victory After Twenty Years of Failure? The Hague: Netherlands Institute of International Relations «Clingendael», 2011; Klein M. Towards a «New Look» of the Russian Armed Forces? Organizational and Personnel Changes // McDermott R.N., Nygren B., Vendil Pallin C. (Eds.) Op. cit.; и Thornton R. Military Organizations and Change: The «Professionalization» of the 76th Airborne Division // The Journal of Slavic Military Studies. 2010. Vol.17, №3. P. 449–474.
    
26. SIPRI Military Expenditure Database…
    
27. В западных политических кругах отдавали себе отчет в том, что расширение НАТО может негативно повлиять на внутреннюю политику России; так, Клинтон объявил о расширении НАТО только после выборов в России 1996 года См. Zimmerman W. Ruling Russia: Authoritarianism from the Revolution to Putin. Princeton (NJ): Princeton University Press, 2014.
    
28. Приведенные слова принадлежат бывшему министру иностранных дел России Игорю Иванову. Цит. по Stent A.E. Op. cit. P. 43. ?
29. Hopf T. «Crimea is Ours»: A Discursive History. Неопубликованная рукопись, январь 2016, P. 4–5; Stent A.E. Op. cit., Ch. 7; и Wallander C.A., Russian National Security Policy in 2000 // PONARS Eurasia, 2000. №102. URL: https://csis-prod.s3.amazonaws.com/s3fs-public/legacy_files/files/media/csis/pubs/pm_0102.pdf (доступ 01.09.2017).
    
30. Wallander C.A. Op. cit.
    
31. Brown A. Vladimir Putin and the Reaffirmation of Central State Power // Post-Soviet Affairs. 2001. Vol. 17, №1. P. 45–55; и Kryshtanovskaya O., White S. The Sovietization of Russian Politics // Post-Soviet Affairs. 2009. Vol. 25, №4. P. 283–309.
    
32. Taylor B.D. State Building in Putin’s Russia: Policing and Coercion after Communism. New York: Cambridge University Press, 2011.
    
33. О колебаниях в российско-американских отношениях и эффекте этих событий см.: Stent A.E. Op.cit.
    
34. Levitsky S., Way L.A. Op. cit.
    
35. McFaul M. Op. cit. P. 219.
    
36. Bunce V., Wolchik S. Op. cit.
    
37. Horvath R. Putin’s «Preventive Counter-Revolution»: Post-Soviet Authoritarianism and the Spectre of Velvet Revolution. London: Routledge, 2012. P. 93.
    
38. Об ощущении угрозы у российской элиты и реакциях режима см. Lapidus G.W. Between Assertiveness and Insecurity: Russian Elite Attitudes and the Russia-Georgia Crisis // Post-Soviet Affairs. 2007. Vol. 23, №2. P. 138–155; Hill F., Gaddy C.G. Mr. Putin: Operative in the Kremlin. New and expanded edition. Washington, D.C.: Brookings Institution, 2015. Esp. P. 342–345; и Hopf T. Op. cit.
    
39. Выступление директора Федеральной службы безопасности РФ Николая Патрушева в Государственной Думе ФС РФ// Интелрос. Интеллектуальная Россия. 2005. 12 мая. URL: http://www.intelros.org/lib/doklady/patrushev.htm (доступ 01.09.2017).
    
40. Robertson G.B. Managing Society: Protest, Civil Society, and Regime in Putin’s Russia // Slavic Review. 2009. Vol. 68, № 3. P. 528–547.
    
41. Заявления для прессы и ответы на вопросы по итогам заседания Межгосударственного совета евразийского экономического сообщества// Президент России. 2006. 25 января. URL: http://kremlin.ru/events/president/transcripts/23409 (доступ 01.09.2017).
    
42. Finkel E., Brudny Y.M. Russia and the Colour Revolutions // Democratization. 2012. Vol. 19, №1. P. 15–36.
    
43. Warrick J., DeYoung K. From Reset to Pause: The Real Story Behind Hillary Clinton’s Feud with Vladimir Putin // The Washington Post. 2016. November 3^rd. URL: https://www.washingtonpost.com/world/national-security/from-reset-to-pause-the-real-story-behind-hillary-clintons-feud-with-vladimir-putin/2016/11/03/f575f9fa-a116-11e6-8832-23a007c77bb4_story.html?utm_term=.cc9e06cad78a (доступ 01.09.2017); и Elder M. Vladimir Putin Accuses Hillary Clinton of Encouraging Russian Protests // The Guardian. 2011. December 8^th. URL: https://www.theguardian.com/world/2011/dec/08/vladimir-putin-hillary-clinton-russia (доступ 01.09.2017).
    
44. Putin Warns Against Foreign «Interference» at FSB Meeting // The Moscow Times. 2013. February 13^th. URL: http://www.themoscowtimes.com/news/article/putin-warns-against-foreign-interference-at-fsb-meeting/475594.html (доступ 01.09.2017). 
    
45. Elder M. Op. cit.
    
46. Charap S., Darden K. Commentary: Russia and Ukraine // Survival: Global Politics and Strategy. 2014. Vol. 56, №2.
    
47. Ibid.; и Darden K. How To Save Ukraine: Why Russia is Not the Real Problem // Foreign Affairs. 2014. April 14^th. URL: https://www.foreignaffairs.com/articles/russian-federation/2014-04-14/how-save-ukraine (доступ 01.09.2017).
    
48. Gorenburg D. Countering Color Revolutions: Russia’s New Security Strategy and its Implications for U.S. Policy // Russian Military Reform. 2014.September 15^th. URL: https://russiamil.wordpress.com/2014/09/15/countering-color-revolutions-russias-new-security-strategy-and-its-implications-for-u-s-policy/ (доступ 01.09.2017); и Bartles Ch. K. Getting Gerasimov Right // Military Review. 2016. January-February. P. 30–38.
    
49. Russian Law Allows FSB Agents to Open Fire on Crowds // The Moscow Times. 2016. January 1^st. URL: http://www.themoscowtimes.com/news/article/russian-law-allows-fsb-agents-to-open-fire-on-crowds/554532.html (доступ 01.09.2017).
    
50. Carr E.H. The Twenty Years’ Crisis: An Introduction to the Study of International Relations. London: Macmillan and Co.,1946.
    

США. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 7 ноября 2017 > № 2909700 Кит Дарден

В Европе изучат российский опыт развития территорий

Заместитель Министра экономического развития РФ Савва Шипов принял участие в 17-ой сессии Конференции Министров стран-членов Совета Европы, ответственных за пространственное планирование (СЕМАТ), которая прошла в Бухаресте.

Участники – представители более чем 20 стран-членов Совета Европы и международных организаций, обсудили новые подходы к организации городов, вопросы развития функциональных ареалов, выявления эндогенного потенциала территорий и инструментов его развития, а также другие тренды пространственного развития Европейского континента.

«Основная тема Конференции, связанная с внедрением концепции функциональных ареалов - территорий, взаимосвязанных экономически, инфраструктурно и социально, согласуется с многолетним российским опытом долгосрочного планирования. Он направлен на выявление зон, обладающих общими природными и функциональными особенностями», - отметил Савва Шипов. По его словам, действительно, территориальные различия существуют и говорят о необходимости применения индивидуального подхода к планированию и управлению, исходя из экономических, социальных и экологических характеристик территорий, их связанности.

В рамках СЕМАТ также было проведено исследование основных характеристик и методик выявления функциональных ареалов, их классификации, определения лучших управленческих практик. Минэкономразвития представило применяемые в России инструменты развития территорий - кластеры, особые экономические зоны, территории опережающего развития, городские агломерации и другие.

Европейский опыт развития функциональных ареалов может найти свое отражение и в стратегии пространственного развития РФ, которую сейчас разрабатывает Минэкономразвития. В частности, в проекте предложена модель полюсов роста – территорий одного или нескольких муниципальных образований, вносящих наибольший вклад в экономический рост страны.

По итогам Конференции были приняты две резолюции. Первая - по основной тематике 17-й сессии СЕМАТ – функциональным ареалам. Во втором документе идет речь об усилении роли и места СЕМАТ в работе Совета Европы в среднесрочной перспективе.

Российский производитель стройматериалов из древесины поставит в Европу 15 тыс. кубометров LVL бруса за 7,5 млн евро.

Российский производитель стройматериалов из древесины – ООО «СТОД» («Ultralam» TM) договорился о поставках в 2018 году LVL-бруса во Францию, Румынию и Данию. Соответствующие соглашения были подписаны 6 ноября на площадке крупнейшей строительной выставки BATIMAT 2017.

Контракты заключены с компаниями: ISB France (Франция, 4 тыс. кубометров в год, 2 млн евро), Laprom Trading (Румыния, 5 тыс. кубометров в год, 2,5 млн евро), Wennerth Wood Trading ApS (Дания, 6 тыс. кубометров в год, 3 млн евро). Общая сумма подписанных контрактов составляет 7,5 млн евро, за 2018 год российская компания поставит партнёрам 15 тыс. кубометров LVL-бруса.

Продукция российского лесопромышленного комплекса отличается высоким качеством, благодаря чему пользуется большим спросом на мировом рынке. Предприятия из России активно осваивают новые технологии и предлагают своим партнёрам современные решения. Подписанные в первый же день работы на выставке крупные контракты говорят об ощутимом расширении взаимовыгодного сотрудничества компаний из России и стран Европейского Союза. Уверен, что подобные соглашения придадут дополнительный импульс к развитию российской лесной промышленности, – отметил статс-секретарь – заместитель Министра промышленности и торговли Российской Федерации Виктор Евтухов.

06 ноября 2017 г. в Париже в выставочном центре Paris Nord Villepinte Exhibition Center начала работу международная строительная выставка BATIMAT 2017. Мероприятие, на котором крупнейшие игроки рынка продемонстрируют инновационные технологии и достижения в строительной индустрии, продлится до 10 ноября.

На выставке запланированы многочисленные специализированные конференции и семинары, а также награждение победителей в номинациях на лучшую инновацию и достижения в сфере дизайна. По оценке экспертов, на мероприятии ожидается более 340 тыс. посетителей-специалистов отрасли.

В рамках реализации комплекса мероприятий, направленных на повышение инвестиционной привлекательности лесопромышленного комплекса России и продвижение строительной индустрии на внутреннем и международном рынках, Министерство промышленности и торговли Российской Федерации организовало участие российских компаний в выставке.

15 российских производителей представлены на BATIMAT в формате коллективного стенда под единым брендом Russian Timber Industry: ООО «СТОД», ООО «УК «Сегежа групп», ГК «Илим Тимбер», ПГ «Союз», ООО «СВЕЗА-Лес», ООО «ДОК «Калевала», ООО «ОлричПродакшн», ЗАО «Свобода», АО «Череповецкий фанерно-мебельный комбинат», ООО МК «Катюша», ОАО «Волгодонский комбинат древесных плит», ООО «Латат», ООО «Группы Компаний «УЛК», ООО «СКМД», АО «Краслесинвест».

За дни работы стенда компании из России продемонстрируют древесные строительные материалы: пиломатериалы, клееный брус и LVL-брус, а также плитную продукцию – фанеру, ОСП, МДФ, ДСП и др.

Франция. Румыния. Дания. Весь мир > Леспром. Недвижимость, строительство > minpromtorg.gov.ru, 7 ноября 2017 > № 2380898

Встреча с главой Роспотребнадзора Анной Поповой.

Владимир Путин провёл рабочую встречу с руководителем Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека Анной Поповой.

Обсуждались основные направления деятельности организации: обеспечение эпидемиологической безопасности, укрепление единого безопасного эпидемиологического пространства, мониторинг инфекционных угроз и биологических рисков. Отдельно рассматривалась эпидемиологическая ситуация в мире.

* * *

В.Путин: Анна Юрьевна, с чего начнёте, с каких направлений Вашей работы?

А.Попова: С инфекционных угроз. Если позволите, я Вам представлю материал. И хотела бы сказать, что в целях противодействия инфекциям Роспотребнадзор работает по трём направлениям: по обеспечению биологической и эпидемиологической безопасности в Российской Федерации, укреплению единого безопасного эпидемиологического пространства в странах Евразийского региона и мониторингу инфекционных угроз и биологических рисков в целом в мире, потому что сегодня скорость переноса инфекционного патогена равна скорости авиалайнера, и поэтому эти риски всегда актуальны.

Единая интегрированная система эпиднадзора в Российской Федерации позволяет удерживать на стабильных уровнях заболеваемость целым рядом инфекционных болезней и снижать заболеваемость краснухой, коклюшем, другими инфекциями, корью и дифтерией в течение уже десяти месяцев этого года, природно-очаговыми инфекциями, снизить ещё на пять процентов заболеваемость клещевым вирусным энцефалитом – в прошлом году было десять, в этом году ещё пять – и по другим инфекциям.

Чтобы инфекция не попадала в Российскую Федерацию, мероприятия проводятся на границе – это санитарная охрана территории как наша функция. И для того, чтобы это было эффективным, мы за последние годы выпустили практически новых 27 нормативно-правовых документов.

Притом что ежегодно мы смотрим порядка 23 миллионов человек при пересечении границы, количество выявлений увеличилось почти в 2,5 раза за прошедшие пять лет. Это как раз показатель эффективности надзора. Мы не допускаем инфекционный патоген в страну и обеспечиваем эпидемиологическую стабильность на территории Российской Федерации.

В.Путин: Случаи проникновения всё-таки есть?

А.Попова: Да, конечно. Совсем избежать проникновения невозможно, главная задача – предотвратить распространение, а это нам на сегодняшний день удаётся. И удаётся при проведении массовых мероприятий, массовых спортивных мероприятий, что тоже важная часть нашей работы, и мы старательно её исполняем.

Важная тема – это наша международная составляющая, это ближнее зарубежье, и здесь мы реализуем сегодня четыре программы. Это программа по снижению рисков от особо опасных инфекций. Это сегодня программа по борьбе с чумой, это трансграничные очаги чумы.

Мы в этом году в первую очередь отработали очаг в Горном Алтае и совместно с территории Монголии обрабатывали его, это большой очаг. На сегодня готова Вам доложить, что эпидемиологическая стабильность там достигнута, меры оказались эффективными.

Но нельзя провести мероприятие только на территории одной страны, потому что животные, которые переносят это заболевание, не знают границ, поэтому по решению и по Вашему поручению принята программа, и этот трансграничный очаг российско-монгольский обработан. В следующем году мы работаем вместе с Казахстаном по этому же очагу – для того, чтобы снизить риски и не допустить его активизации.

Также программа по кори, полиомиелиту в странах Евразийского региона, программа по снижению ВИЧ-инфекции, это тоже наша общая программа, и программа по соблюдению и выполнению международных медико-санитарных правил для целого ряда стран Евразийского региона, бывших стран СНГ.

И наша международная составляющая крайне важна для нас, мы считаем, важна для страны, и один из элементов – это конференция, которая проводилась не так давно, закончилась в Сочи. Это первая международная конференция по биологической безопасности, биологическим рискам в развитие программы реализации Конвенции по биологическому и токсинному оружию.

На наше приглашение откликнулись 27 стран, было порядка 120 участников, и единодушно поддержано решение, чтобы на конференции, которая будет в Женеве в декабре, рекомендовать и поддержать межсессионную программу продолжения этой работы. Риски биологические, которые оценивались в рамках этой конференции, ещё раз поставили акцент на крайнюю актуальность этой работы и этой задачи.

В.Путин: Сколько было участников?

А.Попова: 120 участников – ровно все, кого мы пригласили. Итогом конференции стало заявление председателя, где выражена общая поддержка темы защиты от биологических рисков и поддержки КБТО [Конвенции о запрещении биологического и токсинного оружия].

Это – иллюстрация снижения заболеваемости в зависимости от иммунизации, достаточно наглядные примеры, поэтому проблема иммунизации тоже очень актуальна и очень остра. В различных странах Европы, к сожалению, сегодня высокий уровень заболевания корью и дифтерией, чего нам удаётся избежать.

В.Путин: Это в связи с отказом от иммунизации?

А.Попова: Отказом от иммунизации и высоким уровнем миграции.

В.Путин: Прививок не делают?

А.Попова: Не делают.

В.Путин: Модно стало?

А.Попова: К сожалению, такая тенденция есть, и интернет-сообщество очень интенсивно её продвигает.

В.Путин: Вы видите здесь угрозу?

А.Попова: У нас на сегодняшний день количество отказов не превышает пяти процентов от общего числа прививающихся в декретированных возрастах.

В.Путин: В тех странах, где есть отказ от прививок, там наблюдается рост этих заболеваний?

А.Попова: Безусловно. В Румынии сегодня почти семь тысяч заболевших корью, в Испании, Италии – это большие цифры, притом что в России за прошедший период этого года всего порядка 170 случаев кори. И, к сожалению, в Европе сегодня и летальные случаи от кори тоже регистрируются.

То же самое касается дифтерии: случаи дифтерии, которых сегодня мы не наблюдаем в России, есть в Европе. Это тоже риски по завозу миграции – межграничное перемещение граждан достаточно интенсивное, поэтому риски здесь есть.

И наша работа в дальнем зарубежье, у нас положительный опыт, который оценён и Организацией Объединённых Наций, и Всемирной организацией здравоохранения, – это опыт работы в Гвинее. Если можно, хотела бы на этом чуть-чуть остановиться.

В.Путин: Конечно, пожалуйста.

Россия > Госбюджет, налоги, цены. Медицина > kremlin.ru, 7 ноября 2017 > № 2380664 Анна Попова

В Карфагене отметили День народного единства

В концертном зале Acropolium в Карфагене состоялось организованное РЦНК в Тунисе при содействии российского посольства праздничное мероприятие по случаю Дня народного единства. В нем приняли участие проживающие в Тунисе соотечественники, выпускники советских/российских вузов, сотрудники российских загранучеждений.

Посол Российской Федерации в Тунисской Республике С.А.Николаев поздравил присутствующих с праздником, отметив, что единство и патриотизм были для народа самой надёжной опорой в годы тяжёлых испытаний.

С поздравлением к присутствующим от имени ассоциации соотечественников Клуба «Жаркий» обратилась представитель руководства ассоциации Галина Фредж.

Семейным парам, прожившим в браке в мире и согласии более 25-ти лет были вручены медали «За любовь и верность». Детскому клубу соотечественников «Славянка» из г.Суса были переданы книги на русском языке.

В праздничном концерте приняли участие преподаватели и студенты Высшего института музыки Туниса из разных стран: России, Туниса, Белоруси, Болгарии, Румынии, Японии, ЮАР: Тойоко Азаез, Кристина Хаджиева, Юсра Абид, Хатем Насри, Татенда Думба, Лилия Бен Шиха, Антон Болдак, Несрин Махбули, Мохамед Халиль, Нур Бен Шейх, Натали Черных, Андреа и Богдан Григорас.

Министр образования Украины Лилия Гриневич сообщила, что в Брюсселе в штаб-квартире НАТО рассказала послам стран-членов Альянса, что новый закон об образовании не сужает, а расширяет права нацменьшинств.

"Только что завершилась встреча в штаб-квартире НАТО в Брюсселе, где я рассказывала про закон "Об образовании" послам стран-членов Альянса… Конечно, я рассказала обо всех деталях, но главное то, что закон "Об образовании" — это ключевой законодательный акт системной образовательной реформы, от которой зависит европейское будущее Украины", — написала Гриневич на своей странице в Facebook.

Она отметила, что закон не ограничивает конституционные права граждан Украины, а напротив "предусматривает широкие возможности для того, чтобы представители наших меньшинств пользовались своим законным правом на равный доступ к качественному образованию, работе и развитию в пределах всей страны, а не только собственной маленькой общины".

Гриневич также подчеркнула, что Украина готова к консультациям и переговорам по закону." Однако каждый украинский ребенок должен иметь условия, чтобы качественно овладеть государственным языком — это предел компромисса, за который мы не перешагнем. Приятно, что нас услышали и поддержали нашу открытость и честность в собственной позиции", — добавила министр.

Ранее президент Украины подписал закон об образовании, существенно сокращающий возможность обучения на языках нацменьшинств. Он вступил в силу 28 сентября и будет вводиться в действие поэтапно — до 2020 года. В правительствах ряда стран, в том числе Венгрии и Румынии, заявили, что этот закон нарушает права нацменьшинств на Украине. По данным издания Magyar Nemzet, премьер Венгрии Петер Сиярто заявил, что Будапешт инициирует пересмотр соглашения об ассоциации Украины с ЕС из-за этого документа. В Москве также считают, что закон об образовании нарушает конституцию и международные обязательства Киева.

Геополитика вчерашнего дня

Игорь Смирнов

Опубликовано в журнале: Неприкосновенный запас 2017, 6

[стр. 246 – 260 бумажной версии номера]

Игорь Павлович Смирнов (р. 1941) — автор многочисленных статей и книг гуманитарного профиля, основной научный интерес сосредоточен на теории истории. Живет в Констанце (Германия) и Санкт-Петербурге.

1

Подойти к нашей современности мне придется издалека. По убеждению Блаженного Августина, любая земная политика затягивает государство (его провозвестником был градостроитель Каин) в «дурную бесконечность» войн. Только церковь странствующая, безразличная к территориальным границам, выпадает из этой кровопролитной монотонности и предвещает воздвижение воистину вечного Небесного града, предназначенного для праведников. Пока людское царство осмыслялось в связи с Божьим, политика не могла быть поставлена в зависимость от природных начал. Она натурализовалась после того, как Томас Гоббс приписал в «Левиафане» (1651) государству черты «смертного бога», творимого по подобию Всевышнего человеком, который из внутренней нужды в безопасности преодолевает первобытное состояние, а Спиноза абсолютизировал естественное положение вещей, различая лишь natura naturans и natura naturata и отказываясь в «Богословско-политическом трактате» (1670) верить в чудеса, нарушающие этот порядок (ему соположено народовластие).

Перенося на социальные учреждения свойства нездешнего мира (как у Гоббса) или отнимая у инобытия сверхъестественность (как это сделал Спиноза), эпоха барокко, любившая совмещать несовместимое, заложила предпосылки для того, чтобы последовавшее за ней Просвещение вовсе потеряло из виду потусторонность в суждениях о государственном устройстве. Для Монтескьё («О духе законов», 1748) правосознанием народов управляют климат (жаркий/холодный) и географическое положение их стран (континентальное/островное). Но у Монтескьё еще нет идеи борьбы, которую ведут между собой общества, сложившиеся в неодинаковых географических условиях. Эта идея возникнет в конце XIX — начале ХХ века — тогда же, когда наступит разочарование в позитивизме и насущной станет задача найти обновительную замену пришедшей в упадок религиозности. Десекуляризация мышления протянется от неопределенных декадентско-символистских чаяний проникнуть в «высшую реальность» до вполне определенного освящения вождей и героев, навязанного массам тоталитарными режимами. Неосакральность легитимировала себя в поисках тех сил, которые, побеждая в конкуренции и войнах, доказывают неоспоримое, заслуживающее почитания превосходство одного над другим.

В своем геодетерминизме Монтескьё довольствовался тем, что констатировал результаты, которые давало влияние естественного окружения на социальную жизнь. Геодетерминизм Новейшего времени был куда более амбициозным, покушаясь на то, чтобы объяснить и предсказать историю социокультуры, которая была понята как процесс, без остатка подчиненный физическим особенностям нашей планеты. С такой точки зрения историей движут конфликты, разыгрываемые хозяевами пространств с разными материальными характеристиками. Zoon politikon лишается разумной суверенной воли, превращается в функцию того участка Земного шара, который он занимает. В pendant к богоискательству и богостроительству, увлекшим творческие умы после конца позитивизма, геополитика как учение (в таком значении я буду употреблять этот термин и далее) утверждает другой, чем исчерпавшийся, абсолют, обнаруженный ею в terra mater — в стихии, которая, по Гастону Башляру («Земля и грезы о покое», 1948), символически соотнесена с возвращением в рождающее лоно. Если Гоббс и Спиноза натурализовали политику, освобождая ее от мифических созначений, то на грани XIX и ХХ веков она подчинилась природе, подменившей собой утраченное инобытие, сделавшейся чувственным субститутом сверхчувственного мира, подвергшейся скрытой мифологизации.

Итак, геополитика формируется, компенсируя исчезновение запредельного. C первых же шагов она стремится в возмещение этого отсутствия объять свою предметную область in toto, во всей ee протяженности, настаивая на ee конечности. Прослеживая становление разных обществ вдоль речных путей, один из пионеров геополитики Лев Мечников («Цивилизации и великие исторические реки», 1889) доводит свою концепцию до полноты, более не допускающей дополнений: речные социокультуры сменяются у него морскими, а те — океаническими; этой динамике предстоит увенчаться в освоении человеком Арктики. Аналогично: согласно еще одному зачинателю геополитики Фридриху Ратцелю («Политическая география», 1897), борьба государств за наращивание «жизненного пространства» завершается явлением планетарного человечества, расширившего до максимума свой «географический горизонт». Охватывая своими схемами поверхность Земного шара, геополитики предсказали хозяйственно-финансовый глобализм, вступивший в силу на исходе ХХ века.

Поскольку трансцендентное включается геополитикой в имманентное, в данное нам естественным путем, постольку ее картина мира развертывается во времени, изменяется, оставаясь, однако, раз и навсегда территориальной. Отчетливее других установку геополитики на моделирование истории сформулировал Хэлфорд Джордж Макиндер («Геополитическая ось истории», 1904). Огосударствленное земное пространство в его интерпретации векторно — оно организуется экспансией сухопутных держав (прежде всего Российской империи, наследницы монгольских завоеваний) в сторону океана и столкновением континентального могущества с морским, с sea-power. Направленность придается истории, по выражению Макиндера, «географическим каузированием». Как бы ни было значимо для геополитики время, оно в этом учении топологично, представляя собой одно из измерений пространства. Интеллектуальная история (главное, чем занят homo — как-никак — sapiens) для геополитики, разумеется, иррелевантна.

Что геополитика по своей сущности компенсаторна, становится особенно заметным после Первой мировой войны. Биологизируя и тем самым увековечивая борьбу, происходящую на границе (безразлично, пролегает ли та между лишайниками и мхами или между белой и цветными расами), Карл Хаусхофер («Границы в их политическом и географическом значении», 1927) не скрывал надежды на передел тех, несправедливых для немцев, государственных рубежей, которые установил в Европе Версальский договор. Не удивительно, что и такой противник послевоенного европейского порядка, как Карл Шмитт, заинтересовался, уже сделав себе громкое имя в роли теоретика права, геополитикой («Суша и море», 1942), впрочем, не привнеся в эту дисциплину ничего нового по сравнению с соображениями Макиндера.

Хаусхофер знал и ценил доктрину евразийцев, как о том свидетельствует его книга «Геополитика пан-идей» (1931). Мы имеем дело с родством мыслителей, одинаково преисполненных рессентиментными намерениями. Евразийская «геософия» (словцо Петра Савицкого) была попыткой экспатриантов, потерпевших поражение у себя на родине, превзойти победителей-большевиков. Евразийцы уповали на тот же мобилизационно-тоталитарный строй, который породила большевистская революция. Но «вождистскому» режиму (подобию «халифата», по замечанию Николая Трубецкого («О государственном строе и форме правления», 1927)), надлежало зиждиться не на западническом умозрении, каким был русский марксизм, а на геобиологической основе, на свойственном славяно-турано-монгольской социокультуре пожертвовании индивидным, растворяющимся в «народной воле», в «стабилизированном общественном мнении» (Николай Алексеев, «Евразийцы и государство», 1927). К каноническим геополитическим представлениям евразийцы прибавили этнологическую составляющую: судьба государства определяется в их сочинениях не только его местоположением, но и национальным составом, в случае России — смешанным. Хомяковская церковная «соборность» превращается в ландшафтную, обусловленную открытостью равнинного пространства для проникновения сюда и слияния здесь разных этнических групп.

Компенсаторную функцию геополитика выполняла и тогда, когда находила себе приверженцев в самом Советском Союзе. Умирающий от рака старый большевик Курилов грезит в романе Леонида Леонова «Дорога на Океан» (1935) об апокалиптической битве, которой предстоит довести Русскую революцию до мировых масштабов. Главная арена этих сражений — океанические просторы (весьма вероятно, что Леонов читал Мечникова и Макиндера). Геополитические мотивы романа параллельны сюжету, по ходу которого профессор-хирург Илья Протоклитов доказывает преданность большевизму, разоблачая во время чистки своего брата Глеба, бывшего белого офицера. Текст Леонова был политическим проектом по реабилитации интеллигенции[1], от услуг которой не могла бы отказаться страна, собиравшая все силы на осуществление предназначенной ей историей планетарной миссии. Обращение Леонова к геополитике было аргументом в пользу восстановления в правах традиционной национальной элиты, отодвинутой на задний план революцией. Посланная Сталину, «Дорога на Океан» удостоилась его, в общем, благосклонного отзыва.

Хотя «холодная война» с ее противостоянием континентальной и океанической сверхдержав как никакой иной исторический период, казалось бы, подтверждала правоту геополитических построений[2], они именно в это время были поставлены под сомнение и переосмыслены. Возникший в 1960-е годы постмодернизм вообразил себя очутившимся за чертой истории и тем самым вне такого времени, линейность которого опричинивалась бы каким-либо, в том числе и географическим, образом. Геополитические модели демонтировались постмодернизмом двумя способами. Один из них был сугубо деструктивным. Апологетизируя в «Тысяче плато» (1980) номадизм, Жиль Делёз и Феликс Гваттари изобразили его в виде машины войны против этатизма, взламывающей все границы, прокладывающей непредсказуемо ризоматический путь к детерриториализации и отменяющей разницу между центром и периферией. Движение кочевников не имеет предзаданной направленности, отчего оно, по мнению Делёза и Гваттари, не создает предпосылки для того, чтобы стать историчным. Вместе с тем в постмодернизме постепенно вызрело экологическое мышление. Нацеленное на защиту и бережное расходование природных ресурсов, оно погасило агональность геополитического учения, продолжая вместе с тем быть идеологией, ведущей свое основание от среды нашего обитания. Спланированная геополитикой история, содержанием которой явилось покорение планетарного пространства, была приостановлена и пущена вспять экологическим дискурсом, сделавшим упор на избавлении природы от чинимого над ней человеческого насилия.

Последнее десятилетие прошлого столетия ознаменовалось исследовательскими усилиями воскресить геополитику, приспособив ее к начавшейся тогда глобализации экономики. Общим для этих восстановительных инициатив было старание спасти геополитику в тех обстоятельствах, в которых хозяйствование, поддержанное электронной коммуникацией, перестало считаться с границами национальных государств. Так, по соображению Дэвида Ньюмена, ослабление государственного суверенитета оборачивается ростом областнической активности, жаждой локальной политики (например, на Кипре или в бывшей Югославии) обрести совершенную самостоятельность[3]. Преобразование ситуаций, изучаемых геополитикой, из крупноформатных в малоформатные зарегистрировал и Роберт Каплан («Грядущая анархия», 1994), но объяснил этот процесс иначе, чем Ньюмен, а именно под инвайронментальным углом зрения: нехваткой природных богатств и следующими отсюда локальными войнами за обладание таковыми, за «коммунальное выживание»[4]. Поздний постмодернизм образца 1990-х расстается с обычными для геополитики бинарными схемами, отказывается «перспективировать» ее, как то было раньше, предпочитая вести речь о «множественности» и «текучести» стратегий, с которыми ей приходится иметь дело[5].

Заново родившись на короткий срок на закате постмодернистской эры, геополитика становится теорией, компенсирующей свою собственную недостаточность, — случившийся с ней кризис, который был вызван не столько несоответствием мыслительных конструкций положению вещей, сколько внутренними трансформациями, совершавшимися в логосфере. Такого рода автокомпенсация оторвала геополитику от того материнского тела земли, что было когда-то посюсторонним эрзацем потустороннего мира. Геополитика, вознамерившаяся быть откровением об истории человечества, превратилась в частноопределенную дисциплину, прослеживающую на карте за происхождением и развитием отдельных событий местного значения, которые составили не более чем другую, теневую, сторону главного в конце ХХ века события — электронно-индустриально-банковского совокупления удаленных друг от друга частей планеты, достигшей всеединства, пусть и окарикатуривающего философию Жозефа де Местра, Владимира Соловьева, Карла Ясперса и остальных наследников Плотина.

2

Разным подсистемам геополитики можно предъявить целый ряд конкретных упреков. Евразийцы, к примеру, оставили без внимания, выпячивая русско-татарский симбиоз, прочие симбиотические отношения, в которых восточные славяне находились то со Скандинавией, то с Византией, то (после Петровских реформ) с Западной Европой. Даже тогда, когда геополитика верно предсказывает ход истории (как в случае Макиндера, который смоделировал конфронтацию США и СССР задолго до того, как разразилась «холодная война»), исполнению пророчеств отведен короткий срок: срединная коммунистическая империя развалилась, пробуя перестроиться, в попытке преодолеть свою бесперспективно-инерционную застылость, то есть из-за недостаточной, убывающей эффективности, а не в силу географического положения. Но, по большому (философскому) счету, дело не в том, выдерживают или нет критику какие-либо варианты геополитической парадигмы. Она в целом страдает неснимаемой внутренней противоречивостью. Будучи от начала до конца компенсацией утраченного, геополитика поневоле мыслит историю как повтор с нарастанием (как движение от берегов рек к морям и океанам, как безостановочную государственную экспансию, как неудержимое распространение пограничных конфликтов, влекущее за собой исчезновение какой бы то ни было «ничейной» земли, или как реставрацию татаро-монгольских улусов, которым, наконец-то, вот-вот удастся взять верх над «романо-германской цивилизацией»). Опространствленное время не может быть ничем иным, кроме расширения своего объема, которому придано некое предустановленное константное качество. В качественном отношении геополитические теории бедны до чрезвычайности, довольствуются простейшими различениями (типа суша vs. море). Между тем действительная (а не спекулятивная, как в геополитике) история богата Другим, постоянно обновляемым. Она интенсиональна, а не экстенсиональна. Она демонстрирует великое разнообразие смыслообразующего качествования, к которому предрасположен человек в роли вездесущего, гоняющегося за инаковостью, экстерриториального существа, этим и отличающегося от животного — от организма, полностью зависящего от специфики своей территории. Геополитику подтачивает противоречие между преследуемой ею целью рассекретить загадку истории и употребленными к этому средствами, вовсе не подходящими для того, чтобы объяснить изнутри превращения логосферы, которая выступает всего-навсего составной частью гео- и биореальности. Но не все ли равно, где — в Северной Америке, во Франции или в России — случаются Великие революции, взыскующие правового равенства людей и справедливого распределения доходов между ними? Разве умственному достоянию человечества, в том числе его научным достижениям, поставлены географические пределы? Неужели люди настолько замкнуты по месту рождения, что у них нет никаких общих и обменных ценностей?

Несовместимость геополитики с антропологизмом была без обиняков оглашена Александром Дугиным. Предназначая своей стране сказать «последнее слово в мировой истории», Дугин предлагал согражданам программу, согласно которой им надлежало «осознать, что в первую очередь они являются православными, во вторую — русскими и лишь в третью — людьми»[6] (эта формула перефразирует статью Константина Победоносцева «Болезни нашего времени» из «Московского сборника» (1896): «центр не в человеке»[7]). Опознанные по позиции, занимаемой в географическом пространстве, русские у Дугина вовсе лишены субъектности («Археомодерн», 2011), иначе говоря, воли к самосознанию, нарушающему круговую поруку доксы (принявшей форму ортодоксии). Постмодернистская «смерть субъекта» национализируется Дугиным, низводится им с высот философского обобщения, модного в 1960—1970-х годах, буквально на землю — и при том только на ту ее часть, что принадлежала бывшей Российской империи.

Дугин последовательно и, может статься, принципиально не оригинален. Его убежденность в том, что судьба планеты решится в противоборстве «теллурократии и талассократии», авторитарного континентального сверхгосударства и атлантического торгового либерализма, явным образом восходит к положениям Макиндера и подразумевает, соответственно, возвращение к «холодной войне»[8]. Ставка Дугина на союз России с Востоком и Югом подхватывает мысль Хаусхофера («Геополитика пан-идей») об интегрировании древних культур Юго-Восточной Азии в мировой культуре как о магистральном процессе Новейшего времени. Говоря о том, что у русских не было «государства-нации» («Основы геополитики») и предвещая создание ими сетевого «созвездия империй» («Геополитика постмодерна. Времена новых империй. Очерки геополитики XXI века», 2007), Дугин заявляет себя верным учеником евразийской школы, дававшей будущее «наследию Чингисхана». В духе хорошо известного русского мессианизма, пущенного в долгий оборот посланиями старца Филофея, Дугин отводит своему отечеству ведущую роль в «эсхатологическом таинстве», в «абсолютной революции»[9], равной второму пришествию Спасителя. Я тоже черт-те чего ожидаю от моей (не только ведь Дугина) нации, и все же трудно верится, что «Гаврош с Баскова переулка», регулярно опаздывавший на уроки[10], прошествует, повзрослев, через Золотые ворота на Масличную гору, чтобы сообщить всему сущему хайдеггеровское новое начало. Но более того и помимо шуток: можно ли вообще держать за воплотимую в жизнь умственную работу, замысел которой как раз и состоит в том, чтобы застрять в мире текстов?

Книги и статьи Дугина — сборное место, парадный плац прежних геополитических теорий (а также оккультизма, начиная с гностиков и вплоть до Елены Блаватской). Свой пафос отступления в идейное прошлое он проецирует на нашу современность, требуя, чтобы она соединилась с архаикой и даже подчинилась бы той («Археомодерн»). Традиция, которой предстоит восторжествовать в настоящем, понимается Дугиным по Рене Генону — как сведение множественности к единому, как подавление профанного сплошь сакральным. Тоска Дугина по утраченным высоким ценностям — результат его несогласия с распадом советской колониальной державы, с грянувшим на просторах Евразии переходом от политического моноцентризма к полицентризму. Геополитика, реанимируемая Дугиным, возмещает по своему всегдашнему обыкновению дефицит — на сей раз тот, что последовал за исчезновением с лица земли последней из существовавших на ней империй. Конституирующее геополитику превозмогание истории, упорно насаждающей инаковость, стало у Дугина также отказом признать исторически-преходящий характер самой этой доктрины, восстановленной им вразрез с ранними и поздними постмодернистскими стараниями отменить либо ревизовать ее. (Осведомленность Дугина в постмодернистской литературе, кстати сказать, весьма ограниченного свойства.) Другое либо ускользает от Дугина, либо должно быть побеждено, либо по меньшей мере не наполнено у него признаками, недвусмысленно противоположными показателям Своего. Как иронично заметил когда-то Эдвард Саид в «Ориентализме» (1978), проводимое «имагинативной географией» разделение «цивилизованных» и «варварских» земель отнюдь не означает, что оно найдет сочувственный отклик у самих «варваров». Скраивая в бесконтрольном воображении политическую карту будущего, на которой евразийской России суждено стать командной вершиной в иерархии, так сказать, субимперий, Дугин убежден в том, что разные страны, которым он соблаговолил разрешить участие в своей «игре разума», покорно примут ее условия. Но, право же, они себе на уме, что было продемонстрировано нежеланием Украины (Дугин обрек ее в «Основах геополитики» на «декомпозицию») присоединяться к Евразийскому экономическому союзу и допускать возникновение раскалывающей ее государственную целостность «Новороссии».

Сама русская социокультура, от лица которой вещает Дугин, далеко не исчерпывается продолжаемым им эсхатологическим мессианизмом. Она симфонична, сложна по составу, не вмещается в рамки только одной — в смысле Генона — традиции, как и всякая незастывшая социокультура, втянутая исторической изменчивостью во внутреннюю разноголосицу. Помимо мессианизма, русскому обществу известны и иные линии преемства (longue durée Фернана Броделя): к примеру, протестный, антигосударственный консерватизм славянофилов-романтиков и их многочисленных последователей, в том числе Александра Солженицына; или революционность, рядящаяся в одежды с чужого плеча, будь то самозванцы, будь то (опускаю промежуточные этапы) Ленин, марксист, взбунтовавший аграрную страну[11]. К русской философии, взявшей разгон в эпистолярной прозе западника Петра Чаадаева и в славянофильском выступлении Ивана Киреевского, как раз в тех традициях, которые соперничали с мессианизмом, Дугин относится с агрессивным презрением: «Так философствуют коты»[12].

Евразийский гегемонизм Дугина, рисующего сотворение окончательного планетарного устройства, не просто отдает время в распоряжение пространства, как того ранее добивалась геополитика, но в открытую мифогенен, задуман в запоздалом подражании демиургическому акту (и в своей контрафактичности не гнушается включать в доказательную базу ссылки даже на такого, давно разоблаченного, мистификатора и фальсификатора, как Александр Сулакадзев[13]). Несмотря на всю умозрительную сконструированность, дугинская концепция оказалась востребованной в реальной политике. Кремль претворил в действительность основные стратегемы Дугина. Во внешней политике России сюда относятся: заключение союза с Ираном и Востоком, поддержка североамериканского изоляционизма (то есть доктрины Монро), антиглобализм (вылившийся в поощрение европейских правонационалистических движений), продажа газа в обмен на высокие западные технологии, натиск на «воскрешенный» Север с учреждением военного контроля над океаническим побережьем. Во внутренней политике сбылись рекомендации Дугина сочетать свободу малого предпринимательства с огосударствлением ценных для экономического суверенитета страны хозяйственных отраслей и делать упор в идеологической области на православии, а в организационно-представительной — на вожде-избраннике, которому с турано-монгольской преданностью вручит свою судьбу народ.

Не буду гадать, была ли и впрямь кремлевская администрация вдохновлена чтением Дугина или совпала в своей стратегии с его пожеланиями в общем для обеих сторон стремлении повернуть течение времени вспять, пустить его туда, где советская держава еще вела из последних сил борьбу за мировое господство. Не суть важно, каков ответ на этот вопрос. Много важнее то, что имперско-реставрационная политика несвоевременна и недообоснована. Ось Москва—Тегеран (Дугин писал о ней в «Основах геополитики») неравновесна, прибавляет мощи не столько России, сколько Ирану, находящемуся в слабой позиции по отношению и к мусульманскому (по преимуществу суннитскому), и к западно-христианскому миру. Дональд Трамп крайне непоследователен в реализации своего боевого предвыборного лозунга «America first!» и в своей критике партнеров по атлантическому альянсу. Европейские националисты потерпели поражение на выборах в Австрии, Голландии и Франции, тогда как «Альтернатива для Германии» (AfD), хотя и повышает свой рейтинг, раздирается внутренними склоками. Из попытки сделать Европу заложницей российского газа ничего не вышло, потому что, как выяснилось, газ можно добывать из сланцев, а электричество — из возобновляемых источников энергии. Стоит ли тратить большие деньги на освоение арктического шельфа, если цены на нефть падают, а в уже близкой перспективе — замена автомобилей с дизельными и бензиновыми моторами на электромобили? Госкапитализм, может быть, и уместен в чрезвычайных ситуациях, но, как давно известно, мало эффективен в рутинных обстоятельствах. Вера, православная или иная, не слишком убедительная добавка к этатизму для светского по преимуществу общества. И только преданность евразийских масс стратилату, куда бы он их ни вел, как показывают опросы, не подлежит никакому сомнению.

Средства, с помощью которых Дугин надеялся осуществить свои реваншистские сугубо мифогенные фантазии, став фактическими государственными действиями, ни на йоту не приблизили страну к былому имперскому величию, но, напротив, загнали ее в трудное положение, состоящее в том, что она подверглась экономическим санкциям Запада, приостановила хозяйственный рост, втянулась в две локальные войны с неопределенным исходом, прекратила поставлять миру интеллектуальную продукцию (православие не назовешь ведь сенсационной духовной новинкой) и снизила уровень доходов, получаемых населением. Вместо возведения «империи империй», Москва наращивает свои владения в последние годы за счет присоединения русскоязычных областей (тем же — в применении к территориям, заселенным немцами, — промышляла перед Второй мировой войной Германия). Вообще говоря, Российская империя, вопреки Дугину и евразийцам, была западнической. Она начала складываться при Иване Грозном, в век колонизации Американского континента, как зеркально сопряженная с русско-татарским симбиозом, в процессе борьбы с Востоком (уже ростовский архиеписком Вассиан Рыло писал в Послании на Угру (1480), адресуясь к Ивану III: «…милосердый Господь […] не токмо свободит и избавит […] нас […], христианских людей, oт […] поганого Измаилова сына Ахмета, но нам и их поработит»). Позднее, при Петре и Екатерине, империя расширялась в порыве сблизиться с Западом, чему отвечал перенос столицы в Санкт-Петербург, и была после развала восстановлена большевиками, которые не мыслили мировой революции без объединения Советской России с Германией. Восток входил в их расчеты в той мере, в какой он мог проникнуться идеями марксизма — западной философии. Нынешняя ориентализация российской политики по существу своему постимперское явление, а ее нацеленность на расшатывание европейского сообщества проистекает из неспособности хозяйственно слабой страны превзойти конкурента (обогнавшего США по экономическим показателям) в сфере промышленного производства.

3

Глобализм — реализованная метафора, перевод ранней постмодернистской ментальности, позиционировавшей себя спекулятивным путем по ту сторону всяческих границ, в детерриториализованную на деле хозяйственную практику. Став в 1990-х, как сказал бы Маркс, «материальной силой», постмодернизм завершил свое идейное становление, прекратив двигать вперед историю Духа. Пусть и в сокращенной редакции, пусть привязанная к отдельным, особо манящим бизнес, местам (допустим, к территориям с дешевой рабочей силой или к нефтеносным районам вроде архипелага Спартли), геодетерминированная политика — одна из составляющих глобализма, но вместе с тем упраздняется им, коль скоро он целеположен так, чтобы сделать планетарное пространство однородным, уравнять друг с другом разные ареалы (скажем, разительно повышая народное благосостояние в Китае).

После конца постмодернизма мы попали ныне в эпохальный вакуум, где переживаем коллапс смыслопорождения. В этом безыдейном, исторически бесплодном контексте динамика может быть либо инерционной, продлевающей глобализм, благо у того еще есть неизрасходованные резервы, либо реверсивной, возрождающей забытый было идеал национального государства, теснящей мир в то состояние, в каком он пребывал до перелома сознания, произведенного постмодернистами-шестидесятниками прошлого столетия. Забаррикадировавшиеся страны подхватывают сепаратизм недавних лет, еще дающий себя знать в Каталонии, Фландрии, Шотландии, и преобразуют его из противогосударственной в государственную политику. Столкновение двух названных тенденций как будто отвечает геополитической теории. Так, восточноевропейские страны и островная Великобритания отстаивают свой государственный суверенитет, а Северная Европа (включая Германию и Голландию) и Франция продолжают хозяйственную интеграцию. Изоляционизм берет верх, стало быть, на периферии Европейского союза — там, где он вобрал в себя части раскрошившегося советского блока, и там, где находится главный плацдарм атлантического сотрудничества с США. Хаусхофер увидел бы в возмущениях на границах подтверждение своих идей. Однако геодетерминация в данном случае вторична, первична же темпоральная политика, выбирающая между еще возможным поступательным движением во времени и уже напрашивающейся потребностью взять историю последних десятилетий назад, вернуться в тот пункт, где ее не было. Темпоральная политика разыгрывается в географическом пространстве, но оно в свою очередь тоже историзовано, мемориально, хранит в себе память о минувшем — о вхождении Восточной Европы в сферу советского тоталитаризма, о всегдашней тесной связи Великобритании с ее бывшими колониями в Северной Америке, от которой ждут помощи сторонники «брекзита». Геополитическая история выводима из общей истории. Обратное умозаключение ошибочно, ибо в своей социокультурной деятельности человек озабочен прежде всего тем, чтобы быть не здесь и сейчас, а в иновременности, за порогом или до порога настоящего, принуждающего темпоральность сделаться топологичной, а нас — исчерпываемыми присутствием. В стянутости к данному моменту время перестает быть ориентированным из прошлого в будущее и попадает в один ряд с пространством.

Роль России в коллизии остаточного глобализма и, так сказать, госнарциссизма аномальна. Россия соучаствует, с одной стороны, в дезинтегративном возврате в прошлое, но, с другой, — испытывает не изоляционистскую, а агональную имперскую ностальгию. Притязаниям страны вновь завоевать имперский статус соответствует ее обращение к традиционно-великодержавному поведению, которое не имеет шансов на успех, потому что противоречит и глобалистскому размыканию государственных границ, и их антиглобалистскому укреплению, коротко говоря, не совпадает с мировыми веяниями. Создание буферных зон (на Кавказе, в Восточной Украине), выход к теплым морям (его должны гарантировать военные базы в Сирии), заключение сухопутных союзов с азиатскими странами в пику Северной Америке — все эти акции совершаются Москвой по рецептам геополитики прошлого и позапрошлого веков. Между тем наша современность, лишенная идентичности, исторической определенности, не ведающая собственного, ранее небывалого смысла, стала непредсказуемой, не поддающейся планированию — и уж тем более такому, которое черпает свое содержание из обветшавших догм.

Один из самых ярких фактов энтропии, разъедающей нынешний мир, — метания Трампа, то и дело опровергающего себя (например, усилившего, в отказ от обещаний, американское военное присутствие в Афганистане). В хаосе, угрожающем нам сегодня, тупиковое захолустье планеты, каковым является Северная Корея, выдвигается в самый центр мировой политики, не справляющейся с династическим тоталитаризмом, который обзавелся ракетно-ядерным оружием. Телекоммуникации, бывшие призванными служить инструментом экономического глобализма, используются во вред ему — в целях промышленного шпионажа, расстройства производства (скажем, выведения из строя центрифуг в Иране), шантажа (вымогания хакерами денег у парализованных посредством кибер-атак учреждений и промышленных предприятий), а также для вмешательства в предвыборные кампании, для скандальной слежки за партийными и государственными лидерами и тому подобных операций, сеющих анархию. Она усугубляется исламистским терроризмом, вспышки которого транстерриториальны и зачастую спонтанны и потому с трудом поддаются предупреждению. Сам радикальный исламизм не укладывается, конечно же, ни в какие геополитические модели, будучи отстаиванием религиозными фанатиками права на ретроактивность (на погружение в Средневековье), неважно, где та отыщет себе оплот — точку приложения. Картина некалькулируемой современности осталась бы незавершенной, если не упомянуть о сонмищах мигрантов, наводняющих Европу, США, Ближний Восток. Коренное население стран, куда хлынули беженцы и переселенцы, испытывает не просто приступы ксенофобии, как обычно считается, но страх перед двойничеством: по глубокому соображению Бруно Латура, мигранты потеряли почву под ногами так же, как и прочие жители планеты, оказавшиеся перед лицом климатической катастрофы с непредугадываемыми последствиями[14].

Тревожные климатические изменения касаются всех обитателей Земли, единят их, а не разъединяют, как того хотелось бы геополитике, на коллективы, воюющие друг с другом потому только, что они подвержены давлению со стороны физической среды, в которой неодинаково локализованы. Геополитику упраздняет ее же святая святых — Земля. Стирание потусторонности, приведшее к физикализации и биологизации человека, дополняется теперь ненадежностью посюсторонней реальности — и той, что творится человеком, и той природной, что предсуществует ему, делаясь все менее для него благоприятной.

[1] Но, кроме того, леоновский роман и мифопоэтическое произведение — об этой стороне «Дороги на Океан» см. подробно: Надточий Э. Типологическая проблематизация связи субъекта и аффекта в русской литературе // Логос. 1999. № 2(12). С. 24—42.

[2] Ср.: Tuathail G.Ó., Dalby S. Introduction. Rethinking Geopolitics: Towards a Critical Geopolitics // Idem (Eds.). Rethinking Geopolitics. London; New York, 1998. P. 3.

[3] Newman D. Geopolitics Renaissance: Territory, Sovereignty and the World Politic Map // Idem (Ed.). Boundaries, Territory and Postmodernity. London; Portland, 1999. P. 1—16.

[4] Цит. по: Kaplan R.D. The Coming Anarchy // Tuathail G.Ó., Dalby S. (Eds.). Op. cit. P. 188—196.

[5] См. особенно: Tuathail G.Ó. Postmodern Geopolitics? // Ibid. P. 16—38.

[6] Дугин А. Основы геополитики. М., 1997. С. 255.

[7] К.П. Победоносцев: pro et contra / Под ред. С.Л. Фирсова. СПб., 1996. С. 143.

[8] На эту ностальгию в дугинских работах указывает Дирк Уффельманн: Uffelmann D. Eurasia in the Retrofuture: Aleksandr Dugin's «tellurokratija», Vladimir Sorokin's «Tellurija», and the Benefits of Literary Analysis for Political Theory // Die Welt der Slaven. 2017. Vol. 62. № 2. S. 365.

[9] Дугин А. Абсолютная Родина. М., 1999. С. 419—420.

[10] См.: Травин Д. Владимир Путин: Гаврош с Баскова переулка. 2000: Затишье перед бурей // Звезда. 2006. № 9.

[11] Подробно о происхождении разных русских традиций я писал в другом месте: Смирнов И.П. О древнерусской культуре, русской национальной специфике и логике истории // Wiener Slawistischer Almanach. 1991. Sonderband 28. S. 169—192.

[12] Дугин А. Археомодерн. М., 2011. С. 28. Знаменательно, что Филофей был антифилософом: «яз селской челов?къ […], а еллинскых борзостей не текох».

[13] Дугин А. Абсолютная Родина. С. 692.

[14] Latour B. Refugium Europa // Geiselberger H. (Hrsg.). Die große Regression. Eine international Debatte ueber die geistige Situation der Zeit. Berlin, 2017. S. 135—148.

Уровень зарплат в Португалии остается ниже среднего по ЕС

Средняя зарплата в стране за последнее десятилетие не превысила средний уровень Европейского Союза (ЕС), согласно данным Pordata.

Согласно информации, собранной веб-сайтом Фонда Франсиско Мануэля дос Сантоса, в 2016 году в Португалии был установлен стандарт покупательной способности (СПС) на уровне 25 881 СПС. В общем рейтинге она заняла 18-ое место, а лидером с показателем 54 547 СПС стал Люксембург. При этом среднее значение по ЕС в прошлом году составил 35 754 СПС, сообщает The Portugal News.

На последних местах рейтинга оказались Венгрия, Румыния и Болгария, у которой всего 16 044 СПС.

Что касается национальной минимальной заработной платы, то в 2016 году Португалия заняла 11-е место в списке стран ЕС с уровнем 711 СПС. Люксембург оказался на первом месте с 1 615 СПС, а Болгария – на последнем (491 СПС).

В отдельном исследовании Pordata также было обнаружено, что Португалия находится на третьем месте в ЕС по объему населения, занятого на временных работах. Причем число временных сотрудников увеличилось в период с 2000 по 2016 год, и сейчас таких людей в стране - 22,3% по сравнению со средним показателем ЕС в 14,2%.

По словам исследователей, Португалия занимает третье место после Польши и Испании, которые снизили свою долю временных работников за последнее десятилетие.

Зато 2017 год может стать для Португалии рекордным в плане сделок с жильем.

Стандарт покупательной способности (СПС) - искусственная валютная единица. Теоретически на один СПС можно купить одинаковое количество товаров и услуг в каждой стране. Рассчитываются путем деления какого-либо агрегированного экономического показателя страны в национальной валюте на соответствующие паритеты покупательной способности.

Президент Молдавии Игорь Додон считает недопустимыми попытки узаконить статус румынского языка в качестве государственного языка республики. По его мнению, это вопрос должен решаться на референдуме, сообщает Sputnik Молдова.

Ранее Конституционный суд страны дал положительное заключение по законопроекту группы депутатов парламента о внесении в Конституцию страны поправки, предусматривающей изменение названия государственного языка с молдавского на румынский. Теперь проект будет передан на рассмотрение в парламент. Поправка в Конституцию вступит в силу, если за нее проголосуют две трети депутатов в 101-местном парламенте.

Президент напомнил, что и в Конституции страны, и в данных переписи населения, и в опросах общественного мнения, и в средневековых архивных документах был и до сих пор указан молдавский язык в качестве исторического языка молдавского народа. По его словам, "название "молдавский язык" используется веками на территории страны, являясь основополагающим элементом идентичности и культурной матрицы молдаван".

"Подавляющее большинство коренного населения Молдовы считает, что говорит на молдавском языке. Если же кто-то, откуда и кем бы он ни был, сомневается на этот счет, мы можем организовать референдум, в ходе которого спросим граждан, какое название языка они предпочитают — румынский или молдавский", — отметил Додон.

Он констатировал, что "некоторые политики правого фланга, равно как и часть судей Конституционного суда, ведут себя как проплачиваемые из-за границы наемники, которые преследуют цель привести Высший закон страны в соответствие с унионистским проектом для последующей ликвидации молдавской государственности".

По словам Додона, действия и заявления членов Конституционного суда пройдут тщательный правовой анализ сразу же после смены власти после парламентских выборов.

Ранее Додон заявлял, что не исключает возможности проведения в 2018 году референдума по вопросу запрета на законодательном уровне идеи объединения с Румынией.

Число случаев вандализма по отношению к советским воинским захоронениям в Польше в 2017 году сократилось более чем на треть, сообщил начальник управления Минобороны России по увековечению памяти погибших при защите Отечества, генерал-майор запаса Владимир Попов.

В работе российского военного ведомства по увековечению памяти погибших при защите Отечества особое место занимает военно-мемориальная деятельность за рубежом, поскольку на территории иностранных государств находится почти 12 тысяч воинских захоронений периода Великой Отечественной войны: на территории государств СНГ – 6,4 тысячи, стран дальнего зарубежья – 5,6 тысячи. В них погребены свыше 4 миллионов советских воинов, более 3 миллионов из них — неизвестные.

"В 2017 году даже в Польше число случаев вандализма сократилось более чем на треть (в первом полугодии 2016 года — 8, за тот же период 2017 года — 5)", — сказано в статье за подписью Попова, опубликованной в номере "Военно-исторического журнала" за ноябрь.

В публикации отмечено, что вопрос проявления актов вандализма в отношении российских воинских захоронений остается на сегодняшний день проблемным.

"Тем не менее, несмотря на нагнетание антироссийских настроений, в европейских странах, где функционируют представительства, в 2016 году удалось затормозить этот негативный процесс. Так, в 2015 году было совершено 53 акта вандализма, в 2016 году — 26. В первом полугодии 2017 года общее количество случаев вандализма по отношению к российским воинским мемориалам также сократилось на 20% (на 1 июля 2016 года — 10, на 1 июля 2017 года — 8)", — подчеркнул автор статьи.

Он также отметил, что в пяти из восьми стран пребывания представительств Минобороны России фактов вандализма в 2016 году не зафиксировано вообще, в Словакии последствия единственного нарушения по отношению к российскому воинскому мемориалу были устранены в считанные дни, российской стороне принесены официальные извинения.

По словам Попова, по всем фактам вандализма российскими посольствами направлены официальные ноты в государственные и общественные органы соответствующих стран.

"Последствия оперативно устраняются местными органами власти, за исключением случаев сноса пяти памятников, установленных вне мест захоронения, в Польше. Подобное отношение варшавских властей вызывает все большую тревогу", — написал Попов.

Российские воинские захоронения находятся на территории 53 стран мира. Задачи увековечения памяти погибших при защите Отечества в восьми иностранных государствах — Венгрии, Германии, Китае, Польше, Румынии, Словакии, США и Чехии — реализуются представительствами Минобороны России по организации и ведению военно-мемориальной работы за рубежом, выполняющими свои задачи при посольствах РФ. Их статус урегулирован соглашением между Минобороны и МИД России.

Словакия и Венгрия подписали меморандум о взаимопонимании по газопроводу Eastring.

Eastring предназначен для диверсификации транспортных маршрутов в Центральной и Юго-Восточной Европе.

Меморандум о взаимопонимании по проекту газопровода Eastring подписали министр экономики Словакии Петер Жига и министр иностранных дел и внешнеэкономических связей Венгрии Петер Сийярто, сообщается на сайте Минэкономики Словакии.

«Словацкая Республика считает Eastring одним из важнейших проектов для достижения цели ЕС по диверсификации транспортных маршрутов и повышению энергетической безопасности в регионе Центральной и Юго-Восточной Европы», – говорится в сообщении. Словакия прилагает усилия «для эффективной подготовки» к строительству газопровода, отметили в Минэкономики республики. В июле 2016 года подобный меморандум был подписан Словакией и Болгарией.

Eastring – совместный проект трубопровода между Румынией, Болгарией, Венгрией и Словакией. Его предполагаемая пропускная способность – около 20-40 млрд кубометров газа в год.

Понять Украину

Новый этап становления российского государственного проекта

Дмитрий Тренин – ведущий научный сотрудник Национального исследовательского Института мировой экономики и международных отношений им. Е.М. Примакова РАН, член Совета по внешней и оборонной политике.

Резюме «Мать городов русских», Киев, вероятно, со временем займет в российском общественном сознании место, схожее с тем, которое принадлежит сейчас Константинополю-Царьграду, так сильно манившему русские элиты от Екатерины II до Николая II.

Украинский кризис привел к политическому столкновению России и США, отчуждению России от стран Европейского союза. Он подвел черту под неоднократными попытками РФ «встроиться» в Евро-Атлантическое сообщество, стать частью «расширенного Запада». Последствия кризиса имеют фундаментальное значение и для самой России, ее национального самосознания и геополитического самоопределения. События на Украине завершили постимперский период российской истории, в ходе которого еще существовали надежды на глубокую реинтеграцию бывших советских республик, и открыли эпоху становления Российской Федерации как отдельного и самодостаточного государства, рассматривающего другие страны бывшего СССР как близких соседей, но не как часть единого геополитического пространства во главе с Москвой.

«Украина – не Россия»

Украинский кризис стал суровым испытанием для российской внешней политики. Важнейший его урок для России состоит в необходимости воспринимать Украину всерьез, комплексно, и изучать ее внимательно, без эмоций. До сих пор российская политика на украинском направлении обычно сосредоточивалась на двух-трех актуальных текущих темах: вначале – на выводе с Украины ядерного оружия бывшего Союза и разделе советского Черноморского флота; затем – на ценах за поставляемый из России газ и условиях его транзита через украинскую территорию в страны ЕС. Тематика Украины, образно говоря, сужалась до размеров ракет, кораблей и пресловутой «газовой трубы», в то время как коренные проблемы взаимоотношений оставались в стороне.

Несмотря на «большой договор» 1997 г., подтверждавший независимость Украины в границах УССР, в Москве видели Украину хотя формально и отдельным государством, но «не чужим», не иностранным для России, связанным с ней многочисленными неразрывными, как казалось, узами. Фактически же Украина многими рассматривалась как часть ядра исторической России, а ее независимость – как состояние преходящее. Адресуясь к российскому читателю и полемизируя с подобными взглядами, второй президент Украины Леонид Кучма назвал свою книгу «Украина – не Россия», причем отрицание «не» на обложке было выделено красным. Это предостережение, однако, заметили не все.

В «оранжевой революции» 2004–2005 гг., которая стала первой крупной неудачей российской политики на Украине, в Москве увидели почти исключительно результат внешнего вмешательства с далеко идущими геополитическими целями. Американские «режиссеры» украинской и других «цветных» революций, как считалось, использовали противоречия внутри украинской верхушки, подкупили или завербовали часть ее, одновременно воспользовались недовольством населения социально-экономической ситуацией в стране и, наконец, пустили в бой взращенную на западных грантах активную молодежь. События в Киеве, таким образом, представлялись попыткой США как минимум «выдавить» Россию с ключевой позиции на постсоветском пространстве, а как максимум – протестировать сценарий аналогичного «уличного» переворота в Москве.

Склоки, вскоре начавшиеся между «оранжевыми» победителями, притупили эти опасения, вернув многим в Москве самоуспокоенность. Тревогу, однако, вызвала внезапно появившаяся в начале 2008 г. просьба киевских властей о предоставлении Украине плана подготовки к членству в НАТО, немедленно поддержанная Вашингтоном. Президент России Владимир Путин совершил беспрецедентный шаг: он прибыл в Бухарест на апрельский саммит НАТО, чтобы попытаться убедить лидеров альянса в опасности смуты на Украине и раскола страны в случае движения Киева в сторону блока. Фактически Москва провела «красную черту», предупредив Запад об опасности конфликта с Россией, а Киев – о том, что она может перестать уважать территориальную целостность Украины, если страна расколется по вопросу о присоединении к Атлантическому альянсу. Начавшаяся в августе 2008 г. война в Южной Осетии подтвердила серьезность российских намерений. Вопрос о членстве Украины и Грузии в НАТО в результате «подвис».

Казалось, что твердость Москвы в отношении Соединенных Штатов в сочетании с прагматическим подходом к киевскому руководству приносит плоды. Избрание Виктора Януковича президентом Украины в 2010 г. трактовалось как реванш за поражение пятилетней давности, исправление геополитического «зигзага» и залог будущей интеграции Украины в единое с Россией экономическое, политическое и стратегическое пространство. В концепции Евразийского союза, ставшей в 2011 г. основой внешнеполитической части президентской программы Владимира Путина, Украина занимала важнейшее место. Успех всего проекта евразийской интеграции фактически был поставлен в зависимость от экономической и политической ориентации Киева.

Могло быть и хуже…

Политику России на украинском направлении непосредственно перед кризисом 2013–2014 гг. часто называют провальной. Действительно: ведь она не сумела предотвратить свержения Януковича киевским Майданом и не смогла обеспечить как минимум политический противовес новой власти в лице русскоязычного по преимуществу юго-востока страны. Сосредоточившись исключительно на отношениях с украинской верхушкой и подменив политику политтехнологиями, Москва практически ничего не делала для укрепления дружественных России политических сил на Украине – за важным исключением Крыма.

Тем не менее цена провала украинской политики России оказалась ниже совершенно неподъемной цены ее несостоявшегося успеха. Представим себе, что было бы, если бы президент Янукович в 2013 г. однозначно выбрал сторону России и согласился бы на полноценное участие Украины в проекте Евразийского союза. Россия получила бы 45-миллионную страну, которую пришлось бы поддерживать материально, прежде всего финансово, на протяжении неопределенно долгого периода времени; Киев обрел бы возможность каждый раз задорого продавать свое согласие на любые решения в рамках Союза; а в конце концов, несмотря на всю оказанную помощь, России пришлось бы – скорее всего, опять-таки через конфликт – отпустить Украину: ведь, как писал Кучма, «Украина – не Россия».

Представим себе также, что Янукович в начале 2014 г. сделал бы то, что многие в Москве от него ожидали: разогнал Майдан, ввел чрезвычайное положение. В результате гражданская война на Украине все равно началась бы. Только не на востоке в Донбассе, а на западе страны, где появилась бы новая Западно-Украинская народная республика со своими партизанами, для усмирения которых Янукович был бы вынужден начать собственную антитеррористическую операцию. Вряд ли бы он преуспел: в свое время даже Сталину не удалось до конца подавить галицийскую партизанщину. Польша и НАТО открыто не вмешались бы, но помогали бы повстанцам, конечно, не только морально.

Украина при этом подпала бы под санкции Запада, компенсировать потери от которых пришлось бы России; сама Россия в этом сценарии также подверглась бы санкционному давлению – скорее всего, более жесткому, чем сейчас – «за поддержку марионеточного и репрессивного киевского режима». Для укрепления позиций этого режима Москве пришлось бы посылать на Украину специалистов в области безопасности, включая части спецназа. Это провоцировало бы широкое недовольство и массовое сопротивление не только в Галиции и на Волыни. В результате Россия бы попала в капкан, выбраться из которого у нее не было бы возможности без катастрофических последствий для нее самой. При всей его сложности нынешнее положение дел более благоприятно для России.

«Украинский проект» и становление российской политической нации

Основная причина неудач российской политики на Украине лежит в игнорировании того неприятного для многих россиян факта, что практически вся украинская элита – политическая, экономическая и культурная; западная, юго-восточная или киевская – пропитана духом «самостийности», мечтой об осуществлении самостоятельного украинского политического проекта, отличного и отдельного от российского. На практике подобный проект нельзя реализовать даже в рамках только экономического сближения Украины и России, не говоря уже о полномасштабной интеграции двух стран. Совершенно очевидно также, что большая притягательная сила России, русского языка и русской культуры затрудняет формирование украиноязычной политической нации. Украинский политический проект в принципе может быть успешен только в условиях максимального обособления Украины от России.

Неудивительно поэтому, что в России украинский национализм видится как явление сугубо негативное и опасное. В самой России преобладает точка зрения, что «русские и украинцы – практически один народ», в частности, это не раз заявлял президент Путин, а «самостийники», украинские националисты – фактически раскольники, покушающиеся на единство «братского народа». С этой точки зрения украинские националисты предстают врагами не только русских, но и украинцев. Проблема, однако, в том, что украинские верхи еще задолго до кризиса 2013–2014 гг. склонялись на сторону националистов, видя в них «настоящих» украинцев, а не «малороссов» – младших братьев русских. После киевского Майдана, Крыма и Донбасса эта тенденция стала господствующей. Реальностью стал и постоянно углубляющийся раскол между Украиной и Россией. Украинская политическая нация формируется на антироссийской основе.

В Москве это еще не вполне осознали. Упор здесь до сих пор делается на то объединяющее, что сближает восточнославянские народы, в особенности на общую веру и общую историю, а на их отличия обращается гораздо меньше внимания. В итоге эти различия в общественном сознании остаются на уровне фольклорно-региональном. Тем временем усилиями российских властей фактически возрождается концепция единого православного русского народа, которая была официально принята в Российской империи в конце XIX — начале ХХ века. Сегодня речь в этой связи идет о «русском мире» как об особой цивилизационной общности. Такой подход, однако, отчасти справедлив только применительно к культуре, а не к экономике и политике. Использование лозунгов «русского мира» в 2014 г. в поддержку политического единства России и Украины быстро скомпрометировало саму идею общности, причем не только на Украине, но и в Белоруссии.

Между тем становление самостоятельных и не зависимых от Москвы Украины и Белоруссии – нормальный и естественный процесс, который обусловлен логикой развития соседних народов и который России лучше понять и принять как он есть, чем пытаться во что бы то ни стало «вернуть» Украину или любой ценой удержать в своей орбите Белоруссию. Как бы ни относиться к лозунгу «Украина – це Европа», ясно, что вектор устремлений направлен туда, в сторону Европейского союза. Можно с достаточной степенью уверенности говорить и о том, что белорусы также ассоциируют свою страну с Европой, не рассматривая ее как простое продолжение Российской Федерации. Президент Александр Лукашенко последовательно выстраивает независимое белорусское государство, которое ни в коем случае не должно полностью интегрироваться с Россией.

Здесь очевидно геополитическое размежевание. Процесс самоопределения российской нации еще не завершен, но Россия, в отличие от ближайших соседей, взяла курс на свое утверждение в качестве самостоятельной великой державы, не ассоциированной с Евросоюзом или другими центрами силы, такими как Китай. Россия рассматривает себя как глобальную силу, важнейшей площадкой активности которой становится «Большая Евразия» – весь огромный континент от Атлантики до Тихого океана и от Арктики до океана Индийского. Россия в этом контексте – не Европа и не Азия, а просто Россия, т.е. равна сама себе. Перефразируя фразу Кучмы, можно сказать: Россия – не Украина.

Можно пойти дальше и предложить тезис о том, что независимое украинское государство и украинская политическая нация – благо для Российской Федерации, поскольку их становление облегчает России выход из переходного постимперского состояния, в котором страна находилась после 1991 г., и создает лучшие условия для формирования собственно российской политической нации. Фактически процесс стал продвигаться гораздо быстрее после 2014 г., и речь не столько о присоединении Крыма, сколько об отсоединении Украины. Официальная версия российской истории уже считает «главным» местом крещения Руси крымский Херсонес, а колыбелью отечественной государственности – Новгород. «Мать городов русских», Киев, вероятно, со временем займет в российском общественном сознании место, схожее с тем, которое принадлежит сейчас Константинополю-Царьграду, так сильно манившему русские элиты от Екатерины II до Николая II.

Урегулирование конфликта в Донбассе и европейская безопасность

Конфликт в Донбассе локален, но противостояние вокруг Украины имеет международное значение. Он стал спусковым крючком для нового противоборства России и США. Это противоборство имеет глубокие корни, поскольку отражает фундаментальное противоречие между представлениями Москвы и Вашингтона о мировом порядке. Нынешняя «гибридная война» – по аналогии с холодной 1940-х–1980-х гг., от которой она разительно отличается, – продлится еще долгое время. Исход ее будет иметь принципиальное значение для будущего положения России и Соединенных Штатов в глобальной системе международных отношений. Стратегические компромиссы между РФ и США – в том числе по Украине – вряд ли возможны, поскольку будут рассматриваться как победа Москвы и уступка Вашингтона. Поэтому украинский конфликт разрешится не раньше, чем исход американо-российского противоборства станет ясен.

Он, однако, происходит на территории Европы. Между Россией и странами Европейского союза есть фундаментальные расхождения, которые не стоит преуменьшать, тем более игнорировать, но нет столь острых противоречий, как между Россией и Соединенными Штатами. В отличие от российско-американских отношений, которые в целом не улучшатся даже под влиянием сотрудничества на ряде конкретных направлений (Сирия, нераспространение ядерного оружия, Арктика и т.п.), отношения России и Европы в принципе вполне могут стать менее напряженными и более продуктивными уже в обозримом будущем. Добиться этого – важнейшая задача российской внешней политики на западном направлении. И деэскалация конфликта в Донбассе, а в перспективе – частичная стабилизация ситуации на крайнем юго-востоке Украины являются важнейшими условиями преодоления напряженности в отношениях с ЕС.

Предложения президента Путина о миротворцах ООН в Донбассе, сделанные в сентябре 2017 г., открывают путь к реальному прекращению огня и частичной деэскалации конфликта. За заявлением российского президента, открывающим доступ иностранным войскам в глубь территории исторического ядра Российского государства, стоит, вероятно, признание краха надежд на то, что Москве удастся уладить конфликт на двусторонней основе с «более вменяемым» правительством в Киеве. Подтвержденным фактом является то, что российские ожидания относительно возможности заключения «большой сделки» с администрацией Дональда Трампа также не оправдались. В этих условиях Кремль делает ставку на Европу, прежде всего Германию и Францию, и стремится продемонстрировать европейцам свою добрую волю и готовность к диалогу. Это – позитивная динамика, отражающая больший реализм в российской политике.

Предложения Путина, разумеется, не последнее слово, а, наоборот, первый ход в новом раунде дипломатического взаимодействия России и Европы, в котором также участвуют Украина и США. Варианты гипотетической операции ООН будут являться предметом переговоров, если о них удастся договориться. Договориться, однако, будет трудно. «Кипрская» модель раздела Донбасса, которую фактически предлагает Москва, неприемлема для Киева и Вашингтона. Действительно, если бы в Донбассе удалось обеспечить прекращение огня при сохранении политического статус-кво, то украинский конфликт неизбежно исчез бы из заголовков международных новостей, а Украина лишилась бы образа жертвы российской агрессии. С другой стороны, модель «Косово-наоборот», т.е. постепенное, при содействии международных организаций, возвращение Донбасса под полный контроль киевской власти – неприемлема для Кремля, поскольку означала бы в глазах части элит и общества «предательство идеалов “русского мира”».

Что же касается увязки инициативы о миротворцах ООН с Минскими соглашениями 2015 г., то проблема состоит в том, что эти соглашения были в целом выгодны Москве и неприемлемы для подписавшего их в момент военной катастрофы Киева. По горькой иронии, дипломатическая победа России с самого начала не могла быть реализована на практике, т.к. невозможно представить, чтобы США или даже Германия с Францией стали бы требовать от своего партнера Киева серьезных уступок оппоненту – Москве.

В нынешней ситуации принципиальный политический вопрос для Москвы — гарантированно исключить любые шаги, ведущие к фактической «сдаче» ДНР/ЛНР Киеву. Принципиальный вопрос для Украины и Запада – обеспечить в той или иной форме эффективный международный контроль над российско-украинской границей на донбасском участке. Такие фундаментальные расхождения предвещают сложные и трудные переговоры, но крайне важно, чтобы они начались. Если удастся надежно исключить обсуждаемый в Москве вариант, при котором Украина под прикрытием флага ООН или при попустительстве ооновских миротворцев просто введет войска в Донецк и Луганск и ликвидирует республики Донбасса, то вопросы о мандате миротворцев и контроле над границей могут быть решены.

Альтернатива переговорам – сохранение нынешней ситуации с непрекращающимися обстрелами с обеих сторон и усугубляющейся гуманитарной ситуацией. Более того, конфликт может вновь эскалировать на уровень более масштабного применения силы. Очевидно также, что сохранение статус-кво объективно выгодно тем кругам в Киеве, которые привыкли списывать различные проблемы страны на продолжающуюся войну и роль России в ней, а равно и тем силам в Донбассе, которые пользуются фактическим безвластием и беспорядком на территории ДНР/ЛНР в собственных интересах. России как государству такая ситуация объективно совершенно не выгодна.

Согласившись с идеей о миротворческой роли ООН в Донбассе, Россия должна быть готова развивать свои предложения по деэскалации конфликта ради того, чтобы переломить негативные для себя тенденции в Европе. Принципиальной позицией Москвы должно оставаться обеспечение прав населения ДНР/ЛНР при одновременном признании суверенитета и независимости Украины в ее международно-признанных границах – за исключением Крыма, ставшего частью Российской Федерации. Признание российского статуса Крыма со стороны Украины и международного сообщества, а также условия такого признания – вопрос отдаленного будущего. Сейчас важно подтверждение того, что Россия рассматривает Донбасс как часть украинского государства и заинтересована в деэскалации конфликта с последующей поэтапной стабилизацией положения в регионе.

Другие элементы российской позиции нуждаются в уточнении. Ясно, что Украина в обозримом будущем не станет членом НАТО. Ясно вместе с тем, что, несмотря на это, она останется государством, крайне враждебно настроенным по отношению к России. При этом Киев, по-видимому, будет пользоваться политической и военной поддержкой Вашингтона. Борьбу с расширением НАТО на территорию стран СНГ Россия, таким образом, внешне выигрывает, но от этого военно-политическая ситуация на юго-западном направлении не становится спокойнее. Такое положение делает для Москвы менее актуальным создание препятствий для украинского членства в НАТО в виде права отдельных регионов Украины блокировать заявку на вступление в альянс.

То же относится и к идее федерализации Украины, которая к тому же не имеет сегодня серьезной поддержки в стране. Наконец, вопрос о русском языке на Украине также требует переосмысления. Он перестал быть политическим маркером. Во время войны в Донбассе по обе стороны фронта основным языком противоборствовавших сторон был русский. Новые законы Украины, требующие полной украинизации школьного образования к 2020 г., могут вызвать недовольство и даже сопротивление граждан, но этот вопрос – дело прежде всего русскоязычных граждан Украины. Российское государственное вмешательство в языковую проблему может только повредить интересам русскоязычных украинцев.

Ни Украина, ни США в обозримом будущем не станут основными партнерами России в урегулировании конфликта в Донбассе. Возможности деэскалации этого конфликта, а затем поэтапной стабилизации отношений между Россией и Европейским союзом, однако, существуют. Реализация этих возможностей требует активизации диалога с лидерами ЕС – Германией и Францией, а также с другими странами Европы, заинтересованными в снижении уровня напряженности на континенте. Нормандский формат, двух- и трехсторонние консультации необходимы на всех уровнях – от экспертного и рабочего до высшего. Если Москва проявит искреннюю готовность к поиску мирных решений, которые не ущемляют ее главные интересы и не противоречат ее принципам, то климат в отношениях с Европой может улучшиться и, главное, безопасность на всем западном фланге России укрепится.

Уроки Украины для России можно суммировать так:

Отход Украины от России – не результат внутреннего заговора или происков внешних сил, а следствие процесса становления украинской политической нации. Этот процесс не обязательно должен был принять форму насильственных действий, но в любом случае привел бы к обособлению Украины от России. Для иллюстрации «мягкого» отхода части исторического ядра России от РФ можно посмотреть на медленный, но реальный дрейф Минска от Москвы.

Становление самостоятельной украинской и белорусской государственности способствует развитию собственно российского национального проекта, нацеленного в будущее, а не на реставрацию прошлого. Важнейшая его черта в сфере внешней политики – реальный суверенитет и свобода геополитического маневра. В начале XXI века Российская Федерация заново обустраивается в рамках формирующейся Большой Евразии, используя свое уникальное геополитическое положение с максимальной пользой для собственного развития.

Концепция «русского мира» имеет право на существование, но в основном в области языка, культуры, религии, а также гуманитарных вопросов. Применение ее для оправдания конкретных геополитических шагов, прикрытия вмешательства во внутренние дела других государств и в целом в качестве инструмента внешней политики компрометирует политику РФ и губительно для самой концепции.

Политика противодействия расширению НАТО на восток требует серьезной и внимательной оценки. В тех случаях, когда она увенчалась успехом – прежде всего на Украине, – результат в виде враждебного крупного государства, способного создать дееспособные вооруженные силы, по качеству личного состава не уступающие Вооруженным силам РФ, не может быть признан удовлетворительным. Проблема, конечно, не в том, что Россия противостояла усилиям по включению Украины в НАТО, а в том, что на первом плане в этих усилиях всегда стояли задачи противодействия Западу, прежде всего США, а работа в отношении Киева сводилась к минимуму.

Главный урок для России состоит в необходимости внимательно наблюдать, глубоко изучать и стараться понять Украину, которая, даже обращенная на запад, останется важным соседом. Поскольку конфликт Украины с Россией еще очень далек от разрешения, а Крым еще может стать восточноевропейским аналогом Эльзас-Лотарингии, главная задача российской политики на украинском направлении в обозримом будущем будет состоять в предотвращении войны и постепенном развитии диалога. Под разговоры о братстве и единстве Россия заплатила большую цену за игнорирование реальной Украины. Пора учиться принимать ее всерьез.

Украина. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 30 октября 2017 > № 2392168 Дмитрий Тренин

Еврокомиссия выделяет 50 млн евро на газопровод из Болгарии в Австрию.

Средства удут предоставлены румынскому «Трансгазу».

Еврокомиссия выделит 50 млн евро на строительство газопровода, который соединит Болгарию и Австрию, сообщила пресс-служба ЕК. Средства будут выделены через структуры Европейского инвестиционного банка в виде займа для румынской газотранспортной компании «Трансгаз», поскольку основная часть трубопровода пройдет по территории Румынии.

«Новый газопровод протяженностью 478 км соединит Болгарию и Австрию через территорию Румынии и Венгрии. Этот важный инфраструктурный проект позволит повысить уровень конкуренции, что хорошо для потребителя, и будет способствовать созданию общеевропейского газового рынка», – отметила ЕК.

Этот проект вписывается в энергетическую концепцию ЕК, которая включает строительство в странах ЕС разветвленной трансграничной газопроводной системы, способной работать в двустороннем режиме, которая должна обеспечить условия для свободной торговли газом между всеми государствами ЕС.

На пути к сбалансированному миру

Райнхард Крумм - руководитель Регионального бюро для Сотрудничества и Mира в Европе (ROCPE) Фонда Фридриха Эберта в Вене.

Александра Васильева – научный сотрудники ROCPE.

Симон Вайс – научный сотрудники ROCPE.

Резюме Первые шаги к выходу из тупиковой ситуации в сфере безопасности в (Восточной) Европе.

- Украинский конфликт выявил серьезные трещины в фундаменте, на котором базируется существующий европейский миропорядок. В отличие от времен холодной войны, сегодня в конфликт вовлечено несколько сторон, чьи интересы серьёзно расходятся. Это является препятствием на пути к сближению.

- Второе минское соглашение является на данный момент единственным документом, в котором зафиксирован механизм урегулирования, принятый всеми участниками встреч «нормандского формата». Именно это позволяет утверждать, что реализация Минских соглашений является первоочередной задачей.

- Уровень доверия между Российской Федерацией и ЕС / НАТО снижается уже несколько лет подряд, и для его восстановления требуются целенаправленные усилия. Небольшие шаги в этом направлении могут оказаться более действенными, нежели одна крупная инициатива, а возникающие в результате этих шагов «островки доверия» способны восстановить мир с учетом интересов всех сторон, то есть сделать архитектуру европейской безопасности более устойчивой.

1. Введение

Текущую ситуацию в сфере безопасности в Европе можно коротко охарактеризовать следующим образом:

Принципы европейской системы безопасности находятся под угрозой.

Конфликты 2008 г. в Грузии и 2014 г. в Украине являются не первопричинами кризиса, а лишь отражением более глобальных кризисных тенденций.

Расхождения в восприятии угроз и интерпретации событий последних 25 лет затрудняют сотрудничество.

Число сторон и стран, чьи интересы затронуты, сегодня значительно больше, чем во времена холодной войны.

Наиболее влиятельные игроки заинтересованы скорее в сохранении сложившегося статус-кво и препятствуют изменениям. Напротив, для стран «Восточноевропейской Шестерки» (Армении, Азербайджана, Белоруссии, Грузии, Молдавии и Украины) «разделенный общеевропейский дом» является фактором нестабильности, угрожающим их развитию и безопасности.

Единогласное осуждение России со стороны Демократической и Республиканской партии США чрезвычайно затрудняет дальнейший диалог с Москвой.

В результате, спустя 25 лет после того, как разделявшие Европу границы, казалось, окончательно исчезли, Европе вновь грозит раскол.

Однако на этот раз линия раскола сместилась на восток и приблизилась непосредственно к российской границе.

2. Первопричины проблем европейской безопасности

Перечисленные выше тенденции обусловлены противоречивостью «Парижской Хартии для новой Европы» (т.н. «Парижской Хартии»). Ее раздел «Дружественные отношения между государствами-участниками» содержит два важнейших постулата. Первый, часто цитируемый и широко известный, гласит: «С прекращением раскола Европы мы будем стремиться придать новое качество нашим отношениям в сфере безопасности при полном уважении сохраняющейся за каждым свободы выбора в этой области».

Однако должного внимания заслуживает и следующая формулировка: «Безопасность неделима и безопасность каждого государства-участника неразрывно связана с безопасностью всех остальных». Иными словами, стороны Хартии могут вступать в любые союзы, но только в том случае, если ни одна другая сторона не усматривает в этом угрозы для собственной безопасности.

В этой статье мы проследим аргументацию каждой из заинтересованных сторон — стран Запада (ЕС и США), России и «Восточноевропейской Шестерки», — чтобы продемонстрировать различия в восприятии угроз их безопасности.

a. Запад

Для западных стран экспансия НАТО и ЕС на восток была продиктована стремлением обеспечить европейскую безопасность, в том числе с учетом интересов Польши. Кроме того, политика экспансии отражала стремление Запада занять ведущее место в системе безопасности после окончания холодной войны.

По мере того, как в ответ на определенные шаги Запада в России укреплялся авторитаризм, военная мощь страны росла, а либеральные реформы замедлялись. На Западе нарастало разочарование, и российская внешняя политика начала восприниматься как набор агрессивных, непредсказуемых и ревизионистских действий коррумпированной страны. Кроме того, согласно документу Разведуправления Министерства обороны США «Анализ общемировых угроз», Соединенные Штаты «всегда будут конкурировать с Россией за влияние в мире».

b. Россия

Игнорирование интересов России в системе европейской безопасности стало причиной растущего недовольства в стране. Москва восприняла «Основополагающий акт о взаимных отношениях, сотрудничестве и безопасности между Россией и НАТО» 1997 г. и создание Совета Россия-НАТО в 2002 г. как компенсацию первой и второй волны экспансии НАТО на восток. Однако планы третьей волны экспансии НАТО в «промежуточные страны» (в первую очередь в Грузию и в Украину) были расценены Москвой как навязывание чужой воли и пренебрежение ее интересами. С российской точки зрения, с момента окончания холодной войны «сбалансированный мир» до сих пор не восстановлен, а текущее положение страны равносильно положению Германии после заключения Версальского мирного договора 1919 г.

По мнению Москвы, система европейской безопасности будет жизнеспособна только в том случае, если она будет учитывать интересы России и особенности ее отношений с «промежуточными странами». Будучи крупной державой, Россия также настаивает на соблюдении своих особых интересов в области безопасности, экономики и культуры русскоязычных меньшинств в этих странах.

c. «Восточноевропейская шестерка»

Страны «Восточноевропейской Шестерки» стремятся самостоятельно укреплять свой суверенитет, безопасность и благосостояние в соответствии с собственными принципами и целями, а также нормами международного права. Они осознают, что их безопасность находится под угрозой, но при этом чувствуют себя несвободными в выборе партнеров по альянсу.

Страны, включенные в эту группу, весьма различны, в частности, в выбранном пути развития. Как показал недавний опрос исследовательского центра Pew Research, различия наблюдаются и в их отношении к России и ЕС, что обусловлено объективными факторами: например, Армения стремится наладить тесные отношения с Россией, а в Украине, напротив, сильны проевропейские настроения.

Этот краткий анализ первопричин показывает, почему спустя 25 лет после того, как темные страницы истории были перевернуты, европейские страны снова перестали чувствовать себя в безопасности. Для кого-то из них, равно как для США и некоторых стран «Восточноевропейской Шестерки», угрозой является Россия. Сама же Россия видит для себя угрозы со стороны ЕС и США.

3. Статус-кво

Одним из признаков кризиса и основной темой данной статьи являются события в Украине. Многие украинцы героически противостояли своим политическим лидерам в 2013 г., а сегодня всеми силами пытаются сохранить целостность страны. С начала войны в 2014 г. погибло более 10 000 человек, а 1,7 млн. были вынуждены покинуть свои дома. Страна потеряла Крым, в Донбассе продолжается военный конфликт, а в экономике, несмотря на позитивные сдвиги, требуются более масштабные реформы, которые бы улучшили жизнь людей.

По мнению растущего числа экспертов, Второе минское соглашение, заключенное без малого три года назад, требует пересмотра, так как в его пунктах не расставлены приоритеты. Особенно это касается пункта 9, где со стороны Украины предусматривается установление полного контроля над границей с Россией, и пункта 11, в котором оговариваются конституционные реформы и особый статус Луганска и Донецка. С другой стороны, соглашение позволило достичь определенного прогресса по гуманитарной линии: по данным Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ), линию соприкосновения ежедневно пересекает до 20 000 гражданских лиц. Тем не менее, политические обязательства участников соглашения не выполняются.

4. Что мешает простым решениям?

По мнению Роберта Гейтса, бывшего министра обороны в администрации Джорджа Буша, принципиальная дилемма для ЕС и США в поиске решений проблемы безопасности состоит в следующем: «За каждым шагом НАТО или России вблизи границы следует ответный шаг противоположной стороны. Как же выйти из этого порочного круга? Сложность в том, что необходимо найти выход и в то же время не дать Путину возможность объявить себя победителем». Другими словами, как сделать первый шаг, не потеряв лицо?

Основное препятствие для появления новых инициатив состоит в том, что для некоторых стран поддержание статус-кво требует меньших затрат и сулит большие выгоды, чем попытка найти решение кризиса вокруг Украины и всей системы европейской безопасности. Кроме того, и демократы, и республиканцы в США едины в своей позиции против России, что не оставляет никаких иных вариантов развития событий кроме ужесточения санкций. Принятое 115-м созывом Конгресса США решение «О противодействии российскому влиянию в Европе и Евразии в 2017 г.» может еще больше усугубить эту тенденцию.

Совершенно иначе выглядит ситуация для стран «Восточноевропейской шестерки», в первую очередь для Украины и Грузии. Нынешний «раскол общеевропейского дома» является дестабилизирующим фактором, способным полностью разрушить этот дом, что чревато тяжелыми последствиями для стабильности государств и даже угрожает их суверенитету. Подобное наблюдалось и во времена холодной войны, когда роль «промежуточных стран» играли Венгрия и Польша. Сегодня новыми «промежуточными странами» стали страны «Восточноевропейской Шестерки», столкнувшиеся с угрозой своей национальной безопасности.

Еще одним важным фактором является тот факт, что ни одна из сторон не декларирует четко свои намерения. Пока расширение НАТО и ЕС в восточном направлении будет рассматриваться Россией как агрессия, а ЕС и США будут считать стремление России участвовать в строительстве общеевропейского дома обманным маневром, маскирующим становление агрессивной сверхдержавы, точек соприкосновения будет немного. Поиск адекватного политического выхода из этой тупиковой ситуации требует большой изобретательности, однако именно такой выход сейчас крайне необходим.

5. Политические шаги к сбалансированному миру

В настоящей статье мы предлагаем два шага к преодолению кризиса в Украине и достижению «сбалансированного мира», который позволит учесть интересы всех сторон и добиться, чтобы «плюсы» и «минусы» были равно распределены между сторонами ради достижения общего результата. На первом этапе стоит сосредоточиться на проблемах Донбасса, вдохнув новую жизнь во Второе минское соглашение. Второй шаг заключается в среднесрочной разрядке политической напряженности не только в отдельных странах, но и на всем восточноевропейском пространстве. Следующим шагом могла бы быть долгосрочная политика укрепления системы общеевропейской безопасности, однако этот вопрос выходит за рамки нашего рассмотрения.

Прежде чем приступать к политическому решению проблемы, следует проанализировать текущую ситуацию и наименее благоприятные сценарии. Сейчас возможны три варианта развития событий:

продолжать существующую политику и надеяться на чудо;

разворачивать политику сдерживания и тем самым терять шанс на сближение;

сохраняя максимальную жесткость, пытаться достичь прогресса путем сближения.

Если ход реализации Второго минского соглашения не претерпит изменений, то ситуация будет развиваться по первому сценарию: как и прежде исходя из буквы соглашения, мы будем надеяться на инициативы со стороны Украины, сепаратистов, ЕС, России или США. Подобная надежда может сохраняться еще довольно долгое время, но, если не строить иллюзий, следует признать, что в этом случае конфликт может усугубиться и привести к гораздо более неблагоприятным последствиям, чем другие «замороженные» конфликты, как например в Нагорном Карабахе или Приднестровье. В перспективе данный сценарий может привести к необратимому разделу Украины с серьезными последствиями для экономического и политического развития страны.

Второй вариант – развертывание политики сдерживания – активно обсуждается экспертами и некоторыми представителями политических кругов в странах Балтии и Юго-Восточной Европы. Практической реализацией этого сценария представляется налаживание сотрудничества между Украиной, Прибалтикой, Польшей и Румынией по образцу известного из польской истории проекта «Междуморья». Несколько лет назад эта идея возродилась как возможная модель безопасности для стран НАТО и Украины. «Междуморье» как средство сдерживания России может привести к установлению более тесных связей между некоторыми государствами-членами НАТО и Украиной.

Проблема состоит в том, что в этом случае украинский конфликт может распространиться на НАТО и ЕС, что повлекло бы за собой неуправляемый рост рисков. В то же время проект «Междуморья» может дать Украине полную иллюзию того, что страна находится под защитой НАТО, так как поддерживает тесные отношения с соседними государствами-членами НАТО. Тем не менее, политика сдерживания России может не оправдать надежд, так как Москва готова проводить свою линию до тех пор, пока не установится «сбалансированный мир».

Чтобы не допустить такого развития событий, следует вернуться ко Второму минскому соглашению, поскольку оно остается единственным фундаментом для дальнейших действий. Его подписание снизило напряженность конфликта и уменьшило число жертв, позволило восстановить хотя бы минимальное взаимное доверие, дало возможность жителям пересекать линию соприкосновения, а также послужило основой для создания политической дорожной карты. Тем не менее, по мнению некоторых политиков, Минские соглашения бесполезны или даже изначально были бесперспективны, так как политические обязательства сторон не выполняются.

В этой связи нам кажется целесообразным третий вариант: попытаться достигнуть прогресса путем сближения, сохраняя максимальную жесткость. Для этого необходимо предпринять следующие шаги:

Шаг 1. Расширенное Второе минское соглашение: совместное управление регионом в переходный период

В настоящее время доверие отсутствует как между правительством Украины и сепаратистами, так и между Россией и Украиной. Для продвижения вперед необходимо создавать «островки сотрудничества». При этом следует сосредоточиться на выработке механизма совместного управления Донецкой и Луганской областями в переходный период, так как распределение властных полномочий между сторонами является одним из общепризнанных инструментов разрешения конфликтов и позволит сблизить тех, кого сейчас разделяет линия соприкосновения. Основой этого механизма должна стать новая трехсторонняя контактная группа, созданная взамен существующей. В нее должны войти представители украинских властей, по возможности из региона, близкого к зоне конфликта (т.е. в меньшей степени из Западной Украины и Киева), представители местных заинтересованных сторон на спорных территориях, а также представители ОБСЕ.

Цель этого этапа – подготовиться к реализации гуманитарных аспектов Второго минского соглашения, например, пунктов 5–8, особенно в части восстановления экономических и социальных отношений.

(пункт 5. Обеспечить помилование и амнистию путем введения в силу закона, запрещающего преследование и наказание лиц в связи с событиями, имевшими место в отдельных районах Донецкой и Луганской областей Украины. Пункт 6. Обеспечить освобождение и обмен всех заложников и незаконно удерживаемых лиц на основе принципа «всех на всех». Этот процесс должен быть завершен самое позднее на пятый день после отвода. Пункт 7. Обеспечить безопасный доступ, доставку, хранение и распределение гуманитарной помощи нуждающимся на основе международного механизма. 8. Определение модальностей полного восстановления социально-экономических связей, включая социальные переводы, такие как выплата пенсий и иные выплаты (поступления и доходы, своевременная оплата всех коммунальных счетов, возобновление налогообложения в рамках правового поля Украины). В этих целях Украина восстановит управление сегментом своей банковской системы в районах, затронутых конфликтом, и, возможно, будет создан международный механизм для облегчения таких переводов. См. https://www.un.org/press/en/2015/sc11785.doc.htm и официальный документ http://www.osce.org/ru/cio/140221?download=true)

Такой подход мог бы укрепить доверие и подготовить почву для решения более сложных вопросов, в частности вопросов о статусе этих регионов в составе Украины, выборов в органы власти и полного пограничного контроля со стороны Украины. Основная задача состоит в предотвращении исчезновения доверия между сторонами, разделенными линией соприкосновения. Двигателем этой инициативы могла бы стать ОБСЕ как организация, объединяющая все стороны конфликта. При этом политическое давление Франции и Германии на Украину и Россию могло бы обеспечить должную поддержку.

Несмотря на принятие новых американских санкций против России, Вашингтон может присоединиться к поиску решения, учитывая значимость позиции Соединенных Штатов и их диалога с Россией, имевшего место при администрации Обамы (в пользу этого говорит назначение бывшего посла США при НАТО Курта Волкера специальным посланником по Украине). Мотивацией для США может также стать тот факт, что неконтролируемое развитие событий практически неизбежно повлечет за собой ремилитаризацию всей Европы вплоть до Арктики, обострение конкуренции в Евразии, установление шаткого многополярного ядерного миропорядка, а также весьма дорогостоящую и потенциально бесконечную гонку вооружений между США, Китаем и Россией.

Шаг 2. Гарантии безопасности: надежное сдерживание без членства в НАТО

Этот шаг поможет укрепить Второе минское соглашение и реализовать все его 13 пунктов, создав правовую базу для обеспечения безопасности стран «Восточноевропейской Шестерки» и их экономического развития. Вначале об этом должны договориться сами страны «Шестерки», но с учетом важности и безотлагательности данного вопроса ЕС и Россия также должны участвовать в поиске компромиссного решения, принимая во внимание как собственные интересы безопасности, так и соответствующие интересы других сторон.

Гарантии безопасности должны исходить от стран, которые на сегодняшний день наиболее активно вовлечены в кризис. При этом контраргументом для довода о нарушении Будапештского меморандума 1994 г. должно стать указание на изменившуюся архитектуру безопасности. В качестве замены меморандуму можно предложить имеющий б?льшую юридическую силу документ под эгидой ОБСЕ. Истинная цель всех предпринимаемых действий должна четко декларироваться.

Реализация описанного сценария требует переосмысления многих аспектов, которое уже началось в связи с выходом Великобритании из ЕС: важно понять, что ЕС является не единственным государственным образованием, определяющим жизнь Европы. Вместо того чтобы делить континент на страны-члены ЕС и остальные страны, целесообразно следовать концепции «четырех колец Европы», которые в равной степени важны для существования региона и должны иметь одинаковые возможности для развития. «Кольца» будут различаться по уровню интеграции, но будут ощущать свою причастность к Европе и пользоваться всеми преимуществами тесного экономического сотрудничества в атмосфере стабильности и безопасности. Чтобы страны всех «колец» смогли выработать свой собственный путь развития, каждой из них должна быть предоставлена возможность участвовать в формировании будущего Европы. Неготовность к данному сценарию может обернуться серьезной угрозой для общеевропейской безопасности. Однако при должных усилиях окончательно преодолеть наследие холодной войны - раскол Европы - станет возможно.

В соответствии с данной схемой страны Европы могут подразделяться на следующие «кольца»:

основные члены ЕС;

члены ЕС, не стремящиеся к дальнейшей интеграции;

такие европейские страны, как Швейцария, Норвегия и, в скором будущем, Великобритания;

«Восточноевропейская Шестерка», Сербия и Россия.

6. Заключение

Для разрешения украинского кризиса можно предложить комплекс мер, состоящий из трех этапов. Первоочередным этапом является реализация Второго минского соглашения, дополненного концепцией совместного управления регионом в переходный период. В среднесрочной перспективе необходимо заложить базу для успешного развития и безопасности стран «Восточноевропейской Шестерки», которая подразумевает четкое декларирование взаимных гарантий безопасности всеми сторонами. Долгосрочной целью является формирование общеевропейской системы безопасности с участием России и Украины, в том числе решение о статусе Донбасса и Крыма. Последний этап выходит за рамки нашего рассмотрения, но о нем не следует забывать, так как отсутствие перспективы еще больше затруднит реализацию первого и второго этапа – особенно ввиду того, что третий шаг и будет служить ключом к установлению «сбалансированного мира».

Евросоюз. Украина > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 28 октября 2017 > № 2911766 Райнхард Крумм, Александра Васильева, Симон Вайс

Венгрия заблокировала созыв саммита Украина — НАТО, который должен был пройти в декабре. Соответствующее заявление опубликовано на сайте МИД республики.

Как заявил глава ведомства Петер Сийярто, Будапешт не согласен с принятием Киевом закона об образовании, который ущемляет права национальных меньшинств.

Сийярто отметил что после принятия Радой проекта об обучении на украинском языке Венгрия пообещала использовать все дипломатические инструменты, чтобы Украина отменила закон, "жестоко калечащий" права нацменьшинств. Министр также напомнил, что на повестке Рады находятся законопроекты о языке и гражданстве, которые могут "угрожать закарпатской венгерской общине".

Сийярто подчеркнул, что обойти венгерское вето нельзя, поскольку для созыва саммита необходимо единогласное решение государств-участников.

Закон об образовании

В конце сентября президент Украины подписал закон об образовании, существенно сокращающий возможность обучения на языках нацменьшинств. В соответствии с новым законом, с 1 сентября 2018 года учиться на этих языках можно будет в детском саду и начальной школе, параллельно изучая государственный язык.

С пятого класса языки нацменьшинств можно будет изучать только как отдельную дисциплину. С 1 сентября 2020 года образование станет полностью украиноязычным. Такой сценарий предусмотрен для всех школ, в том числе тех, где преподают исключительно на русском.

В правительствах ряда стран, включая Венгрию, Румынию и Молдавию выразили возмущение из-за этого нововведения. В Будапеште, в частности, выразили надежду на то, что Киев отложит вступление закона в силу.

Паства Русской православной церкви Московского патриархата по всему миру составляет около 180 миллионов человек, сообщил патриарх Московский и всея Руси Кирилл.

Патриарх 26 октября прибыл с визитом в Румынию, приняв участие в торжествах по случаю 10-летия интронизации патриарха Румынского Даниила и передав верующим этой страны ковчег с частицей мощей Серафима Саровского — одного из самых известных православных святых. В субботу патриарх участвует на торжественном заседании священного синода Румынской церкви, посвященном Году памяти защитников Православия при богоборческом строе в Румынии. Участниками мероприятия стали также главы и представители православных церквей Болгарии, Грузии, Чехии, Словакии, Албании и Сербии.

"Общее число членов Московского патриархата, проживающих как в России, так и за ее пределами, составляет около 180 миллионов человек", — сказал патриарх на торжественном заседании священного синода Румынской православной церкви.

Предстоятель Русской церкви привел данные статистики, согласно которым "около 75 процентов россиян считают себя православными". Кроме того, сейчас в РПЦ около 36 тысяч приходов и одна тысяча монастырей. Сегодня у РПЦ 56 духовных академий и семинарий, не считая других учебных заведений.

Эти данные патриарх Кирилл привел, говоря о возрождении Церкви, которое произошло после десятилетий преследований со стороны советской власти. Например, в 1988 году, отметил патриарх, у РПЦ было только шесть тысяч храмов и 21 монастырь.

"В 1988 году у нас было три духовных семинарии и две духовных академии", — отметил патриарх Кирилл.

"Происходящее ныне является именно чудом, поскольку во внешних обстоятельствах существования Русской православной церкви в советские годы невозможно усмотреть оснований для столь стремительного возрождения", — добавил он.

Юрисдикция РПЦ МП, согласно ее уставу, простирается на следующие страны: Россию, Украину, Белоруссию, Молдавию, Азербайджан, Казахстан, Киргизию, Латвию, Литву, Таджикистан, Туркмению, Узбекистан и Эстонию. Кроме того, в состав канонической территории РПЦ входят Китай, Япония и Монголия, а также расположенные в ряде стран мира приходы "добровольно входящих в нее (РПЦ) православных".

Гонения на Церковь во времена СССР имеет значение и для современного поколения служителей, и для тех, кто придет им на смену, заявил Патриарх Московский и всея Руси Кирилл.

Патриарх 26 октября прибыл с визитом в Румынию, приняв участие в торжествах по случаю 10-летия интронизации патриарха Румынского Даниила и передав верующим этой страны ковчег с частицей мощей Серафима Саровского — одного из самых известных православных святых. В субботу патриарх участвует на торжественном заседании священного синода Румынской церкви, посвященном Году памяти защитников Православия при богоборческом строе в Румынии. Участниками мероприятия стали также главы и представители православных церквей Болгарии, Грузии, Чехии, Словакии, Албании и Сербии.

"Как и ряду ныне здравствующих православных иерархов моего поколения, Господь судил мне быть непосредственным участником и свидетелем событий той эпохи. Опыт существования Церкви в те годы является частью моего личного духовного опыта. Свидетельствую, что усвоение этого опыта имеет значение также и для современного поколения служителей Церкви, равно как и для тех, кто в дальнейшем придет нам на смену", — обратился патриарх к присутствующим на заседании синода Румынской церкви.

"В моем личном архиве сохранился номер газеты "Безбожник", официального органа "'Центрального совета Союза безбожников СССР, от 19 мая 12 года (имеется в виду 1929 год: новая эра отсчитывалась от октябрьской революции). Статья на первой полосе называется "Дети машиниста Гундяева". В ней говорится: "В школе они ведут себя грубо. Рассказывают другим о жизни святых. Убегают с уроков обществоведения. Пробовали спрашивать — почему? Отвечают: "Мы знаем, власть скоро переменится". Статья заканчивается такими словами: "Нужно задуматься над тем, стоит ли учить таких в советской школе, а заодно профсоюзу проверить, что собой представляет машинист Гундяев". И подпись автора статьи: "Рабкор" (рабочий корреспондент)", — рассказал патриарх Кирилл.

"Речь в статье идет о моем деде Василии Гундяеве, который в 1920-е годы работал на железной дороге, воспитывал семью. К тому времени, когда появилась статья, его уже "проверили": в мае 1929 года он был этапирован в Соловецкий лагерь. Последовали долгие годы заключений и ссылок. Несмотря на тяжелейшие условия, в которых содержали заключенных, дед выжил и в год смерти Сталина (1953 год), на 71-м году жизни, стал священником. К тому времени священником уже был и мой отец, один из тех самых детей, о которых упоминалось в статье из газеты "Безбожник". Он тоже прошел через сталинские лагеря в 1930-х годах, но и ему удалось выжить", — добавил предстоятель Русской православной церкви.

По его словам, советская власть поставила задачей повсеместное преодоление неграмотности, "однако вместе с обязательным средним образованием подрастающему поколению советских граждан со школьной скамьи стала навязываться вражда к религии и нетерпимость к верующим". Дети наиболее проникшихся атеизмом родителей вступали в ряды специальных детских организаций "юных безбожников", а тех детей, которые не поддавались атеистической пропаганде, "клеймили позором на первых полосах газет", — сказал он.

По словам патриарха, в 30-е годы XX века счет жертв репрессий среди духовенства "шел на десятки тысяч, а среди верующих — на миллионы". Он привел данные НКВД, согласно которым только за 1937 год было арестовано 33 382 "служителя культа", в 1938 году за "церковно-сектантскую контрреволюцию" — 13 438 человек. В 1937 году "от общего числа приговоров 44% были расстрельными", а в 1938 году "доля расстрельных приговоров выросла до 59%".

Жизнь женщин и мужчин в Европе: штрихи к портрету

Заметки на полях новейших социологических исследований

В европейских семьях взрослые дети, встав на крыло, покидают отчий дом и начинают жить отдельно от родителей: сыновья уходят в среднем в 27 лет, дочери — в 25. Это данные Евростата, представленные наряду с другими интересными фактами в только что вышедшем сборнике «Жизнь женщин и мужчин в Европе — статистический портрет».

Раньше всех в Евросоюзе отправляются в самостоятельное плавание молодые шведы и датчане: их средний возраст составляет 20–21 год. В Германии, Франции, Нидерландах, Эстонии повзрослевшие чада тоже не засиживаются дома: девушки пакуют чемоданы в 23 года, парни — чуть позже, в 24–25. В отличие от Северной и Западной Европы, иные традиции в странах южнее и восточнее. На Мальте, в Италии, Словакии, Болгарии, Греции, Испании, Португалии сыновья, если и отделяются, то в 30–33 года. А многие вообще подолгу не покидают своих стариков. В этих государствах от трети до половины взрослых детей в возрасте 25–34 года проживают совместно с родителями. На юге традиционно любят большие семьи...

Конечно, интересно провести здесь сравнение с нашей страной. Подобной официальной статистики в России нет, но вот результаты исследования, проведенного в прошлом году Аналитическим центром НАФИ. Из тех молодых россиян, кто уехал от родителей, каждый пятый отчалил до своего совершеннолетия (18 лет). Еще 42% опрошенных сделали такой шаг в 18–21. И лишь 20% — после 25 лет. Да, наши юноши и девушки вылетают из родного гнезда существенно раньше, чем в большинстве стран Евросоюза.

А сколько молодых не спешат расставаться со своими родными? Согласно опросу НАФИ, в возрастной группе 18–24 лет с родителями живут более половины (54%), что значительно меньше, чем во всех государствах ЕС, кроме Дании, Швеции, Норвегии, Финляндии. Среди 25—34-летних россиян родителей не покидают 23%. Для сравнения: в 14 странах ЕС таких домоседов в полтора-два раза больше — до 50%. Мобильность молодых россиян заметно выше. И, наконец, среди 35—44-летних наших сограждан каждый седьмой остается в отчем доме. Надо откровенно признать, что многие остаются вынужденно: просто нет денег, чтобы разъехаться.

В целом же прослеживается общая тенденция: молодежь в Европе и в России стремится жить отдельно от старшего поколения, при этом, как правило, не разрывая тесных родственных связей. Принцип «одна семья — одна кухня» все еще работает. А что, это же удобно: можно провести большой период жизни как бы в свободном полете, в свое удовольствие, не обременяя себя домашними хлопотами. Одновременно молодые обретают житейский опыт, занимаются карьерой, созданием материального фундамента. В Швеции мужчины снимаются с места за 15 лет до брака, женщины — за 13. В Дании этот показатель, соответственно, 13 и 11, в Финляндии — 10,6 и 10... В других государствах ЕС отрезок вольной жизни существенно короче, чем у северян. В Испании и Чехии — около 4 лет до брака, в Греции, Венгрии, Португалии — 2–3 года. А в Болгарии, Словакии или Польше молодые сначала находят себе избранника и только потом смотрят, куда бы переехать.

Впрочем, не все так гладко. Вольная жизнь для многих молодых европейцев оказывается непосильным испытанием. Когда финансовые и бытовые трудности загоняют в тупик, им приходится возвращаться домой. В Англии, написала британская «Телеграф», за минувшие полвека поток молодых возвращенцев почти удвоился — с 25 до 46%.

Примечательно, что семейные пары в Евросоюзе создаются не юнцами. Вот данные по 23 странам ЕС за 2015 год: средний возраст при вступлении в первый брачный союз у мужчин составлял от 30 до 36 лет (в целом по России — 27,8), у европейских женщин — от 27 до 33 (в России — 24,6). Россияне здесь связывают себя брачными узами на несколько лет раньше европейцев. Хотя и у нас за последние четверть века возрастная планка при заключении брака поднялась существенно: в 1990-м мужчины завершали холостяцкую жизнь в 23,8 (сегодня — в 27,8), женщины выходили замуж в 21,3 (сейчас — в 24,6). Но, может быть, дальше догонять европейцев не стоит? Будет лучше, по мнению врачей, если возраст молодоженов снизится. Прежде всего — для здоровья будущего ребенка.

Типичная европейская женщина, как утверждает статистика, не спешит с рождением первенца. Сначала поступление на работу (в 23 года), затем карьера... Рождение первенца почти совпадает с ее 29-летием (средние данные по ЕС). В России аналогичный материнский возраст поменьше — по оценкам, 25,5. А ученые считают, что лучший возраст женщины для первых родов — не более 23 лет.

Прибавление в семье, домашние заботы могут поставить крест на карьере женщины. Как найти разумный баланс между интересами работы и семейной жизни? Решение проблемы известно — неполный рабочий день. Такой режим использовала в прошлом году каждая третья работающая женщина в ЕС (и 9% мужчин). Наилучшие условия в этом плане созданы для представительниц прекрасного пола в Нидерландах (неполный рабочий день у 77% женщин), Швейцарии (60%), Австрии (47%) и Германии (46%). А минимально используется подобная практика в Болгарии (2% для женщин и мужчин).

Евростат не скрывает: женщины в ЕС зарабатывают в среднем на 16% меньше, чем мужчины. Причем за средними цифрами скрывается огромный гендерный разрыв в оплате труда в таких странах, как Эстония (26,9%), Чехия (22,5%), Германия (22,0%), Австрия (21,7%), Великобритания (20,8%).

Теперь о безработице. В прошлом году ее уровень в ЕС составлял 8,7% для женщин и 8,4% для мужчин. Большие сложности с трудоустройством выпадают на долю молодых. Оказавшись без дела, они пополняют особую группу, именуемую на Западе NEET (Not in Employment, Education, Training), то есть не работают, не учатся, не проходят переподготовку. Здесь не только безработные, но и те, кто по разным причинам отчаялся найти работу и ушел с рынка труда. Их можно назвать новым потерянным поколением, и это одна из самых острых проблем.

Таких в ЕС, как сообщает Евростат, много: 15,6% среди жителей в возрасте 15–34 года, это около 19 млн человек. А в Италии таких «потерянных» 26%, в Греции — 25,6%, в Болгарии — 22,8%, в Македонии — 32,3%... Масштабное неблагополучие.

Как выглядит аналогичная ситуация в России? «Доля молодежи, относящаяся к категории NEET, в нашей стране примерно на среднеевропейском уровне, — комментирует «Труду» научный сотрудник Центра трудовых исследований Высшей школы экономики, кандидат социологических наук Анна Зудина. — Среди 15—19-летних россиян молодежь-NEET составляет 5,4%, а среди 20—24-летних — уже 16,7% (1,55 млн человек). Это те самые не работающие, не обучающиеся и не проходящие переподготовку. С 1995 года численность неблагополучной группы NEET среди 15—24-летних сократилась с 19 до 12%, то есть в полтора раза. Это позитивная тенденция. Тем не менее проблема требует пристального внимания. Среди причин попадания в неблагополучную группу — несоответствие полученного образования требованиям рынка труда, низкий уровень образования, а также дефицит рабочих мест, прежде всего в сельской местности. Среди так называемых NEET-безработных много молодежи с высшим образованием. По всей видимости, это выпускники некачественных вузов, чьи знания и навыки не находят применения.

Потребление алкоголя в Евросоюзе

Как часто пьют? (указан процент мужчин и женщин, потребляющих спиртное еженедельно; возраст — 18 лет и старше; 2014 год; данные Евростата. Для экономии места таблица сокращена)

Виталий Головачев, обозреватель «Труда»

Патриарх Кирилл передал в дар Румынской православной церкви ковчег с частицей мощей Серафима Саровского — одного из самых почитаемых русских святых.

Патриарх Кирилл в четверг прибыл с визитом в Румынию, где примет участие в торжествах по случаю 10-летия интронизации патриарха Румынского Даниила. Также патриарх выступит перед главами и представителями поместных православных церквей на торжественном заседании, посвященном Году памяти защитников Православия при богоборческом строе в Румынии.

"Откликаясь на просьбу вашего блаженства (патриарха Даниила — ред.), я привез в дар братской Румынской православной церкви частицу мощей великого святого — преподобного Серафима Саровского, которого широко почитают и в России, и в Румынии", — сказал он. Только в "одном сообществе" — единой православной Церкви — в полной мере, по мнению патриарха, могут реализовываться такие ценности, как мир и любовь. Этим ценностями, как отметил он, учил как раз Серафим Саровский.

"А что это означает для нас, живущих в разных странах? Что это означает для нас, кто подвержен влиянию, в том числе, и политических обстоятельств мира сего? А это означает, что мы, принадлежа единой Церкви, и составляем то сообщество, в котором реально может проявлять себя и мир, и любовь. Поверх любых границ и любых человеческих противоречий. И эта великая миротворческая сила Церкви должна актуализироваться в каждую эпоху — и тогда, когда внешние условия благоприятствуют, и когда внешние условия не благоприятствуют тому, чтобы все это реализовывать", — добавил патриарх Кирилл.

Патриарх пожелал крепнуть "узам любви" между Русской и Румынской церквями. Он признался, что передает ковчег с розами с пожеланиями, чтобы "по молитвам преподобного Серафима Саровского" России и Румынии были дарованы мир и благоденствие.

Свое обращение к патриарху Даниилу и православным румынам предстоятель Русской церкви завершил пожеланием многолетия на румынском языке. Собравшиеся на площади перед кафедральным собором Румынской церкви встретили эти слова патриарха аплодисментами.

Война миров

Андрей СТОЛЯРОВ

Опубликовано в журнале: Дружба Народов 2017, 9

Исламский джихад как историческая неизбежность

Столяров Андрей Михайлович — прозаик, автор многочисленных статей по аналитике современности и книги по философской аналитике «Освобожденный Эдем» (2008). Публикации в «Дружбе народов»: «Новая земля и новое небо» (№ 4, 2014); «Герой нашего времени» (№ 11, 2014); «Дайте миру шанс». Повесть по мотивам реальности (№1, 2015); «Ярче тысячи солнц» (№1, 2016).

Три загадки

Исламский мир грандиозен. В настоящее время, согласно разным оценкам, ислам исповедуют от одной пятой до одной четверти всех людей, проживающих на Земле. Исламские уммы охватывают более 120 стран, в основном в Западной, Южной и Юго-Восточной Азии, а также в Северной Африке. В 35 странах мусульмане составляют большинство населения, а в 28 странах ислам является государственной религией1 . Это Афганистан, Египет, Ирак, Иран, Кувейт, Марокко, Пакис-тан, Саудовская Аравия и другие.

Исламскому миру, его возникновению и развитию, его религии и культуре, его политике и экономике посвящено множество серьезных исследований. Исламский мир изучают ныне целые институты и научные центры. Интернет почти на любой запрос по исламу откликается сотнями тысяч страниц.

И все же в истории Исламского мира есть три загадки, которые превратили его в величайшую тайну.

Перечислим их в хронологическом порядке.

Загадка первая. Как довольно бедные и отсталые аравийские племена, прозябавшие в оцепенении, в отличие от Европы, почти тысячу лет, сумели буквально в одно мгновение — по историческим меркам, конечно, — создать могущественную цивилизацию, породившую несколько громадных империй?

Загадка вторая. Почему стремительно развивавшийся и расширявшийся Исламский мир вдруг на исходе Средних веков остановился, будто наткнувшись на невидимое препятствие, и превратился в конце концов в колониальные территории Запада? И в продолжении этого же вопроса. Почему после освобождения от колониальной зависимости Исламский мир не сумел создать развитых, процветающих государств, хотя такие попытки неоднократно предпринимались?

И третья загадка. Почему в конце XX — начале XXI века Исламский мир, будучи по-прежнему слабым и в военном, и в экономическом отношении, внезапно — в лице своих радикальных организаций — атаковал западную цивилизацию, Европу и США, неизмеримо превосходящую его по технологическому развитию? Почему именно Запад стал сейчас для Мира ислама врагом номер один?

Попробуем ответить на эти непростые вопросы.

Эхо Большого взрыва

Есть в истории ислама дата, которая называется Ночью величия и могущества (Лайлат аль-Кадр). Приходится она на 27-й день месяца рамадана. В эту ночь на скромного жителя города Мекки по имени Мухаммед из арабского племени курайшитов, молившегося в пещере Хира на горе Джабаль ан-Нур, снизошло Откровение. Мухаммед увидел, как край неба внезапно озарился светом, и услышал голос ангела Джибрила2 , приказавший ему: «Читай!» Испуганный, Мухаммад ответил, что он читать не умеет, тогда ангел сильно сжал его и снова приказал: «Читай!» И еще дважды отказывался Мухаммед, и ангел дважды сильно сжимал его. А затем изрек: «Читай во имя Господа твоего, который создает… создает человека из сгустившейся крови; читай… всеблагой Господь твой, который дал познания о письменной трости, дает человеку знание о том, о чем у него не было знания» (96:1-5)3 . Наконец Мухаммад понял, чего от него требуют, и стал повторять за ангелом слова откровения Всевышнего, а ангел теснил его грудь свитком священного Корана. В другой же раз Мухаммед узрел ангела Джибрила, когда шел по дороге; тот сидел на троне между землей и небом. Смятенный Мухаммед вернулся домой и попросил: «Укройте меня, укройте меня!», — а когда его укрыли, услышал голос: «О, закутавшийся в одежду! Встань и поучай, Господа твоего — величай, одежды свои — очищай, мерзости — убегай. Делая добро, не будь корыстолюбив, ради Господа твоего будь терпелив» (74:1-7).

С этого момента, который в европейском летоисчислении приходится на 610 год, началась история Исламского мира, одной из великих цивилизаций, существующих сейчас на Земле.

Откровение снизошло как раз вовремя. Аравия была готова принять единого бога. Арабские племена, молившиеся тогда самым разным богам, уже были знакомы и с иудаизмом, и с христианством, то есть с монотеистическими религиями, которые, правда, оставались для них чужими. Кроме того, именно в этот период появилось множество мудрых ханифов — «благочестивых людей», спонтанных философов, также проповедовавших монотеизм. Они не принимали целиком ни иудаизма, ни христианства, но отвергали сонмы языческих идолов и провозглашали, что бог есть только один.

Однако ислам имел перед ханифизмом несомненное преимущество. Бог ханифов был слишком неопределенным. Это был не столько единый бог, дающий четкие указания как надо жить, сколько смутные, неоформленные мечтания о едином боге. Бог ханифов не имел привязки к конкретной социальной реальности. Напротив, ислам, внезапно открывшийся Мухаммеду, провозглашал, что единый бог — это Аллах, никакого другого бога нет и не может быть, и придавал новой вере четкие мировоззренческие характеристики. Во-первых, подразумевалось, что если бог обратился к арабам, то отныне они представляют собой избранный им народ — народ, несомненно, стоящий выше других народов Земли. Во-вторых, ислам, вопреки племенной иерархии, провозглашал всеобщее равенство, утверждая словами пророка: «О люди! Поистине, ваш Господь один, и ваш праотец один. И нет превосходства у араба над не арабом, и не араба над арабом. Как и нет превосходства белого человека над чёрным, и чёрного над белым! Превосходство одних людей над другими может быть лишь в богобоязненности!»4 Второе, правда, противоречит первому, но это не должно нас смущать. Религия никогда не строится в координатах логики. Религия — это аксиологический кластер, набор равнозначных истин, не сводимых друг к другу. Противоречия между ними преодолеваются верой. «Верую, потому что нелепо», — так сформулировал это Тертуллиан. И наконец ислам провозглашал справедливость: отныне священной обязанностью каждого мусульманина становился закят — налог в пользу бедных, таким образом демпфировалось социальное расслоение.

Это были крупнейшие для своего времени мировоззренческие инновации. Они фактически представляли арабам новый прекрасный мир. Мир, где торжествуют равенство и справедливость. Мир, где всякий искренне верующий обретет вечный рай. Мир, где каждому будет воздано по заслугам его.

Ничего удивительного, что к этому сияющему идеалу сразу же потянулось множество самых разных людей.

Правда, именно из-за принципиальной новизны ислама против него выступили мекканские традиционалисты. Точно так же как шестью веками ранее иудейские традиционалисты в Иерусалиме выступили против нарождающегося христианства. И там, и там речь шла о власти, об утрате влияния прежних жрецов и вождей.

Мухаммеду повезло больше, чем Иисусу Христу. Когда над ним нависла реальная угроза расправы, он вместе с группой своих последователей переселился в оазис Ясриб, позже получивший имя Медина. Здесь и возникло первое исламское государство, которое к моменту смерти Мухаммеда включало в себя практически всю Аравию.

А дальше начинается фантастическая по своим масштабам экспансия. Исламский халифат (существовавший под именами различных династий) захватывает Египет, Сирию, Палестину, всю Северную Африку вплоть до океанского побережья, захватывает Ирак, Иран, большую часть Закавказья, Прикаспийские территории, значительную часть Средней Азии. В 688 году армии Халифата высаживаются на Кипр. В 711 году они через Гибралтарский пролив вторгаются в Западную Европу — под властью ислама оказывается практически вся Испания. Затем «мавры», как именуют их европейцы, громят французскую Аквитанию, берут штурмом города Бордо, Санс, Муассак и направляются к Туру. Остановить их дальнейшее продвижение удается только Карлу Мартеллу в битве при Пуатье.

История, разумеется, знает примеры необычайно быстрых завоеваний, когда гигантские имперские образования возникали буквально из ничего. Такой была империя Александра Македонского, простершаяся от Греции до Индийского океана, или империя монголов, включавшая в себя территории от Дуная до Японского моря. Однако эти империи были созданы гениями полководцев-вождей, и после их смерти такую искусственную державу ждал необратимый распад. Здесь же случай был совершенно иной. Возникла не просто очередная имперская эфемерида, возникла новая мировая цивилизация, организующей силой которой стал ислам.

Можно провести следующую аналогию. Как физическая Вселенная образуется в результате Большого взрыва и стремится к экспансии, к безудержному расширению, пределов которому нет, так и мировые цивилизации, возникшие на основе религий, проходят «стадию взрыва», образуя свои собственные вселенные. Законы мира универсальны — они проявляют себя на каждом онтологическом уровне. Свои вселенные образовали Индия и Китай, свою вселенную сформировало раннее «деятельное» христианство, свою вселенную в начале ХХ века создал социализм — светская религия, также стремившаяся к беспредельной экспансии. Наконец, собственную геополитическую вселенную образовал западный либерализм — тоже своего рода религия, ныне пытающаяся включить в себя все мировое пространство.

Другое дело, что не любая религия, претендующая на всемирный (универсальный) статус, обладает достаточной онтологической энергетикой, чтобы создать самостоятельную цивилизацию. Сколько их кануло в историческое небытие, не оставив после себя почти никаких следов. Ислам такой энергетикой обладал. И если рассматривать данную ситуацию в координатах социальной механики, то это была та же пассионарная энергетика, которая двигала крестоносцами, стремившимися в Иерусалим, протестантами, переплывавшими океан и высаживавшимися на берегах Североамериканского континента, коммунистами (большевиками), сражавшимися на фронтах Гражданской войны. Всеми ими овладевала ослепительная иллюзия — создать Царство Божие на земле, воздвигнуть Град на холме, построить «светлое будущее» (коммунизм), то есть мир, где не будет несчастий, угнетения и нищеты, мир, где, согласно божеским или социальным законам, восторжествуют равенство, братство и справедливость.

Причем, если вернуться к исламу, это была не только физическая экспансия. Не менее интенсивным было в этот период и культурное развитие Исламского мира. Небывалого расцвета достигли исламская наука, искусство, литература, исламская философия, исламская медицина. Европейские «варвары», у которых неграмотными были даже великие короли, с восхищением и нескрываемой завистью взирали на богатый и цивилизованный мусульманский Восток.

Здесь следует пояснить один принципиальный момент. Всякая история, как правило, сильно идеологизирована и предстает перед нами в национальных или цивилизационных форматах. Простой пример. Мы знаем, что основную тяжесть Второй мировой войны несла на себе Россия (тогда — Советский Союз) и поворотными пунктами этой войны были битва под Москвой, Сталинградская битва и битва на Курской дуге. Но если спросить рядового американца, кто выиграл Вторую мировую войну, то он ответит (если вспомнит, конечно, что такая война вообще была), что победила Америка и что главное сражение этой войны произошло у атолла Мидуэй (Гавайский архипелаг), где героический американский флот разгромил японскую военно-морскую эскадру. А если спросить среднего англичанина, кто сокрушил Наполеона, то никаких сомнений у того не будет: сделал это английский герцог Веллингтон в битве при Ватерлоо. Или другой пример. Мы хорошо знаем о жестокостях испанских конкистадоров в Латинской Америке (это британская версия европейской истории), но упускаем из виду, что сами англичане, создавая империю, а также голландцы, бельгийцы, итальянцы, французы действовали в своих колониях ничуть не лучше5 . Или: все, вероятно, знают о блистательной победе английского флота над испанской «Непобедимой Армадой», которая была разгромлена им в пух и прах, но мало кто слышал, что через год англичане послали аналогичную «Армаду» к берегам Испании и испанцы точно так же полностью разгромили ее, после чего в течение 15 лет выигрывали у Англии все сражения на морях.

В России с этим обстоит несколько лучше. В многонациональном Советском Союзе по крайней мере часть «восточной истории» в школах преподавалась. И потому россияне старшего поколения, видимо, помнят великих поэтов Низами, Саади, Фирдоуси, слышали о том, что цифровую запись Европа переняла именно у арабов, что крупнейшую в средневековый период обсерваторию построил хан Улугбек, могут назвать имена Ибн-Синны (Авиценны) и Аверроэса (Ибн Рушда), а кое-кто, вероятно, знает даже Альхазена и Бируни.

Не будем подробно рассказывать о достижениях исламской культуры. Об этом существует множество серьезных исследований. Несомненно одно: на исходе Средних веков культура Исламского мира явно превосходила культуру средневековой Европы. Достаточно вспомнить, что Магеллан, достигший в апреле 1521 года Филиппин, встретил там арабских купцов, которые уже давно освоили этот привлекательный регион. Или еще более интересный факт: подъем итальянских городов в XIV веке, инициировавший европейское Возрождение, был не в последнюю очередь вызван их успешной торговлей с Левантом6 . Добавим, что весомая часть античных книг, посвященных наукам, философии и медицине, книг, которые во многом обеспечили Возрождение, попала в Европу именно из исламских стран. А первый в мире настоящий университет был основан в Тунисе еще в 734 году, тогда как первый европейский университет в Болонье — на триста пятьдесят лет позже.

Правда, насколько можно судить, современные европейцы и американцы, за исключением редких специалистов, об этом слыхом не слыхивали. В их представлении Исламский мир всегда был отсталым и нищим. И потому, вероятно, прав западный автор, сказавший, что «Ислам не просто поделился с Западной Европой многими достижениями своей материальной культуры и техническими открытиями, он не только стимулировал развитие науки и философии в Европе, он подвел Европу к созданию нового представления о самой себе. Поскольку Европа выступала против Ислама, она приуменьшала сарацинское влияние и преувеличивала собственную зависимость от греческого и римского наследия. Зато теперь нам, сегодняшним жителям Западной Европы, которая близится к эпохе единого мира, важно исправить это искажение и признать полностью наш долг арабскому мусульманскому миру»7 .

Расцвет культуры в средневековом Мире ислама был не случайным. Его активировали специфические особенности ислама как «тотальной религии». Подробнее мы скажем об этом несколько позже, а пока лишь заметим, что ислам, по крайней мере в классической форме своей, очень благосклонно воспринимает науку. Процесс познания в исламе рассматривается как своего рода акт реализации веры. Поскольку мир был создал богом во всей его полноте, то и познание мира есть приближение к богу. Первый мусульманин, получивший Нобелевскую премию, данную ему за исследования в области ядерной физики, доктор Абду Салам утверждает, что более 700 аятов Корана, а это почти одна восьмая часть Священной книги, побуждает верующих изучать природу, обращаться к разуму и приобретать знания для научного осмысления жизни. По мнению некоторых историков, современные научные методы впервые разработаны были именно в Мире ислама8 , и, вероятно, не будет преувеличением сказать, что сама наука, в нынешнем значении этого слова, возникла внутри исламской цивилизации.

Интересно, что мнения о науке как о способе разумного богопознания позже придерживался и Исаак Ньютон. Он тоже считал, что поскольку мир создан Богом, то изучение параметров этого мира есть вид религиозной деятельности.

Что это — эхо исламской гносеологии, приблизительно через 400 лет докатившееся до Великобритании? Или единство законов развития открыло выдающемуся английскому физику аналогичный сюжет?

В общем, в разгаре Средних веков казалось, что исламскую цивилизацию ждет великое будущее. Центром мира станет не Запад, а грандиозный Исламский мир.

И вдруг это необозримое половодье идет на спад.

В конце XI столетия крестоносцы, прибывшие из Европы, завоевывают Иерусалим. В конце XV столетия Фердинанд II Арагонский и Изабелла I Кастильская изгоняют из Испании последних мавров. Отныне Пиренейский полуостров свободен от мусульман. А в 1683 году объединенное польско-австрийско-германское войско наносит колоссальное поражение Османской империи под Веной и затем отвоевывает у турок Венгрию и Трансильванию.

К началу ХХ века значительная часть исламских стран превращается в колонии Запада, а те, которые сохраняют формальный суверенитет, все равно находятся в сильной зависимости от европейских держав.

История меняет одежды.

Великий Дар аль-ислам — Мир ислама, стремившийся охватить собой всю Ойкумену, — вдруг меркнет и развеивается несбыточными мечтаниями.

Революция, которой не было

Переход ислама к экспансии был явлением закономерным. Дело в том, что ислам — вместе с иудаизмом и христианством — относится к религиям, которые называются авраамическими. Названы же они были так потому, что все три признают пророческой книгой Ветхий Завет, согласно которому патриарх древних семитских племен Авраам стал первым человеком в языческом мире, поверившим в «настоящего» Бога.

Авраамические религии совершили подвиг, равного которому в человеческой истории, пожалуй, нет. Они разомкнули время, превратив его из циклического, вращающегося по кругу, в линейное, векторное, направленное, имеющее теперь прошлое, настоящее и будущее.

Кратко поясним эту мысль.

Глобальная трансценденция, под которой мы в данном случае понимаем комплекс предельных метафизических представлений о происхождении, устройстве и назначении мира, выраженных, как правило, в религиозной форме, распаковка которой, в свою очередь, порождает аксиологические координаты и тем самым создает специфику цивилизационного бытия, еще на заре человечества разделилась на две крупные ветви — западную и восточную.

Западная трансценденция опирается на представление о «внешнем боге», то есть о боге, существующем вечно, сотворившем наличный мир, который уже с момента возникновения устремлен к своему творцу. В таких цивилизациях рождается «сюжетное время» (немецкий философ Карл Ясперс назвал его «осевым»), то есть время, образующее не замкнутый цикл, где невозможно определить ни конца, ни начала, а последовательность событий, не имеющих исторического повтора. Таков, в частности, мифологический сюжет христианства: сотворение мира — создание человека — жизнь в раю — грехопадение — земная жизнь — второе пришествие — путь к спасению — Армагеддон — Страшный суд — Конец света, означающий слияние мира с богом. Время здесь, разумеется, все равно течет «из вечности в вечность» и тем не менее имеет очевидную векторную направленность. Это, в свою очередь, порождает представление о прогрессе — последовательном развитии, сознательном преобразовании мира и приближении его таким образом к Богу. Цивилизация в этом случае становится экстравертной: она непрерывно пытается выйти за пределы самой себя, что выражается, с одной стороны, в постоянной экспансии, пространственном наращивании уже имеющихся цивилизационных структур, а с другой — в «вертикальном развитии», столь же постоянном стремлении выйти на более высокий техносоциальный уровень. Такой трансценденцией обладает, например, современная западная цивилизация, что и обусловливает более высокую, по сравнению с другими мировыми культурами, скорость ее развития. Заметим, что экстравертные цивилизации, как правило, обращены в будущее, а потому подвержены всем неожиданностям, которые оно приносит с собой.

Восточная трансценденция имеет совершенно иные цивилизационные характеристики. Она опирается не на «внешнего бога», а на «внутреннюю истинность мира», бытующую изначально. Иными словами — на некую сущность (Дао, Брахман), не поддающуюся никакому определению. Бог здесь не является творцом всего. Напротив, он сам порождается миром как воплощение этой истинности. Так был порожден Будда, первоначально являвшийся человеком и ставший Богом лишь после внезапного мистического прозрения. Так были обожествлены Конфуций и Лао-Цзы, тоже первоначально являвшиеся обычными смертными. Время в подобных цивилизациях остается циклическим, замкнутым: архаическим, «древним временем» повторяющихся сельскохозяйственных круговоротов. Цикл может быть расширен до двенадцати или до шестидесяти лет, до двухсот, до трехсот, даже до нескольких тысячелетий, но он все равно остается циклом, возвращающим бытие к исходной точке. Поэтому представление о развитии в этих цивилизациях выражено довольно слабо. Трансценденция тут устремлена к истине,«внутрь», и почти не проявляет себя во внешней экспансии. С точки зрения постороннего наблюдателя, такие цивилизации-интроверты выглядят «оцепенелыми». Они не столько осознанно следуют по пути технологического прогресса, сколько побуждаются к тому неумолимым ходом истории. Эти цивилизации обращены не в будущее, а в прошлое, и потому, как правило, не готовы к крупным цивилизационным преобразованиям.

Примером интровертных цивилизаций могут служить культуры Китая, Индии и Японии (по крайней мере до «эпохи Мэйдзи», когда Япония начала инсталлировать европейскую трансценденцию в свой национальный менталитет), культуры Вьетнама, Кореи, Монголии и некоторых других стран.

То есть западная трансценденция социализировалась значительно быстрей, чем восточная. Представление о прогрессе, рождаемое сюжетным временем, в свою очередь, порождало в них сопряжение технологических инноваций. Новшества в результате не оставались разрозненно-изолированными, как в ареалах восточных культур, а непрерывно преобразовывались европейским сознанием в более высокое цивилизационное качество.

Китайцы, как известно, изобрели компас почти на тысячу лет раньше, чем он появился в Европе, порох они использовали для устройства праздничных фейерверков задолго до того, как его открыл монах Бертольд Шварц, также очень давно они овладели плавкой металлов и составлением карт Земли, а китайские многопалубные корабли, по свидетельству летописцев, уже на заре нашей эры могли принимать на борт по тысяче и более человек. Фантастические показатели по сравнению с первыми европейскими морскими судами. И тем не менее, эти дополняющие друг друга технические инновации не были своевременно совмещены, и потому не китайские «клыки» и «драконы» начали географическое освоение мира, а утлые каравеллы Колумба, Магеллана, Писарро, Васко да Гамы, несущие артиллерию, неизвестную народам Южных морей. Не Китай и не Япония проникли в Северную Америку, до которой им, кстати, плыть было нисколько не труднее, чем из Европы, а английские, французские, голландские и немецкие эмигранты приступили к освоению пустынного — с европейской точки зрения — континента. Китай не сделал попытки продвинуться даже в граничащие с ним районы Южной Сибири, оставив эти территории будущему Российскому государству.

В исторически короткий период Европа колонизировала не только Северную Америку, где ей противостояли слабые в техническом отношении, разрозненные индейские племена, но и Южную Америку, сокрушив могучие империи ацтеков и инков, большую часть Юго-Восточной Азии, включая Индию, почти всю Африку, Ближний Восток и образовала жизнеспособные поселения даже в далекой Австралии.

Эта ошеломляющая по своим масштабам экспансия представляла собой материализацию специфически европейского «сюжетного» времени. Именно она, выраженная технологически, вывела сначала Европу, а потом и Соединенные Штаты в число лидирующих индустриальных держав, сделала мировую историю по преимуществу европейской и обеспечила опережающее развитие всего христианского цивилизационного ареала9 .

Заметим, что аналогичная экспансия — пусть в значительной мере вынужденная — была свойственна и иудаизму. Только евреи создали империю не территориальную (физическую), а религиозно-культурную (символическую) — в виде множества еврейских общин, разбросанных по всему миру. Тем не менее это была именно собственная империя — со своей религией, своим государственным языком, своими законами, своими войсками, роль которых в средневековой Европе играл еврейский торгово-банковский капитал.

В этом смысле исламская цивилизация представляет собой удивительное исключение. Двинувшись первоначально по классическому «пути Авраама» (в арабской транскрипции — Ибрагим), то есть по пути территориальной и когнитивной экспансии, эта цивилизация внезапно остановилась и как бы впала в оцепенение, свойственное совсем другой трансценденции.

Что произошло с Миром ислама? Какой фактор затормозил его вроде бы безудержное развитие? Почему в XIX веке Исламский мир превратился в «остывающую вселенную», которая от цивилизационного расширения перешла к цивилизационному схлопыванию?

На этот счет существуют разные точки зрения.

Большинство мусульман, как впрочем и большинство исламских элит, полагает, что вина за этот регресс лежит на западных странах. Колонизировав Исламский мир, Запад насильственно прервал его естественное развитие. Западные державы намеренно фиксировали в Исламском мире отсталость, чтобы выкачивать из него сырье и использовать его дешевые трудовые ресурсы.

Частичная правота в этом утверждении есть. Запад действительно не был заинтересован в технологическом и культурном развитии своих колоний и действительно использовал их как источник сырья и дешевых рабочих рук. Однако сразу же бросается в глаза явное противоречие. Не Запад сделал Исламский мир слабым, а потом колонизировал значительную его часть. Мир ислама уже был слабее Запада, когда начался этот цивилизационный конфликт. То есть «фактор сдерживания» был не внешним, а внутренним: в самой природе ислама появилось нечто такое, что стало препятствием для развития.

Более обоснованной поэтому представляется «экономическая точка зрения». Впрочем, она в такой же мере биологическая и культурная — экономика стала лишь интегральным выражением двух других компонент.

Дело здесь заключается в следующем. Аравийские племена испытали цивилизационный толчок, связанный с возникновение мировой религии, на 600 лет позже Европы. Когда пришел ислам, в Аравии еще господствовали родо-племенные и клановые отношения. Такие отношения порождают множество спонтанных войн, «всех против всех», следствием которых становится дефицит взрослых мужчин. А это, в свою очередь, порождает полигению: женщин, потерявших мужей, кто-то должен был содержать. Ислам это явление зафиксировал: каждому мусульманину разрешалось иметь до четырех жен. Женщины таким образом были выключены из социальной жизни, и исламская цивилизация потеряла значительную часть рабочих рук10 . Косвенным подтверждением значимости этого фактора служат особенности европейской модернизации XVII — XIX веков: европейские мануфактуры использовали в большинстве дешевый женский труд. Заметим, что такой же ресурс был основой развития новых «азиатских драконов» уже во второй половине ХХ века: на сборочных предприятиях Таиланда, Тайваня, Южной Кореи, Китая и Сингапура трудились в значительной мере женщины, заработная плата которых была ощутимо меньше, чем у мужчин. А значит — ниже стоимость производства и выше конкурентные преимущества изготавливаемой продукции.

Этот экономический фактор, на наш взгляд, был резко усилен фактором религиозной специфики. Уже в VIII веке, всего через 100 лет после возникновения ислама, в халифате Омейядов, а вслед затем в сменившем его Аббасидском халифате формируется религиозно-философское течение мутазилитов. Суть этого течения — приоритет сознательного рационализма, проще говоря — разума, что, в свою очередь, индуцировалось хорошим знакомством мутазилитов с интеллектуальными традициями Античного мира. «Практически все положения исламского вероучения подвергались мутазилитами рациональному осмыслению и обоснованию. То, что противоречило доводам разума, ими отвергалось. Они утверждали, что суждение о том, является то или иное деяние плохим или хорошим можно выносить на основании здравого суждения, даже если по этому поводу нет прямых указаний Откровения. Таким образом, мутазилизм стал первой в истории Ислама мировоззренческой школой, которая попыталась дать рациональное толкование различным аспектам Шариата»11 .

Фактически философская школа мутазилитов стала предтечей известного европейского рационализма эпохи Просвещения, благодаря которому и произошел взрывной рост европейских наук. Правда, судьба данной школы была совершенно иной. Если в Европе рационализм победил, то в Мире ислама он потерпел сокрушительное поражение. Против рационализма выступили суннитские ортодоксы, то есть те, кто считал, что исламу, созданному пророком Мухаммедом, не требуются никакие преобразования.

Правда, в исламе не было такой ожесточенной борьбы за догматически определенную истину и таких размеров преследований еретиков, как в христианстве. Значительно большее значение здесь приобретает борьба со всем, что может дезинтегрировать общество, нарушить его спокойствие и плавное течение жизни. Самое страшное в христианстве — ересь, отклонение от единственно верного учения церкви, и еретиков церковь в средневековой Европе посылает на костер. В исламе самое страшное — не отклонение от однозначно определенной истины (в шариате далеко не все однозначно определено, все мазхабы, то есть богословско-правовые школы в исламе, — равнозначны и равноправны), а «бида», «нововведение», будоражащее общество и нарушающее его согласие. Поэтому иудеи и христиане могут спокойно жить в мусульманском обществе, но пропаганда иудаизма и христианства среди мусульман, переход из ислама в другую веру карается смертью. Можно придерживаться разных мазхабов, но после того, как сложились и «окостенели» мазхабы, стало считаться, что новые создавать уже нельзя, более того, нельзя и прибавлять что-то новое к существующим мазхабам, «врата» самостоятельного суждения, «иджтихада», закрылись (здесь, на наш взгляд, есть аналогия с идеей восточной, православной церкви, о том, что после семи вселенских соборов и разрыва с Римской церковью новые соборы и новые догматические определения уже невозможны). Не имея особой организации, устанавливающей истину, ислам спасается от дезинтеграции борьбой с нововведениями. И борьбу также ведут не особая организация — церковь и, как в средневековой Европе, церковная инквизиция, а государство и все общество, пресекающее попытки нарушить его спокойствие и согласие.

Блокировав развитие теософии, прежде всего «революцию рационализма», которая трансформировала Европу, Исламский мир тем самым затормозил гносеологическую экспансию, то есть «развитие по вертикали», невозможное без опережающего движения мысли. Доминировать стало воспроизведение догматов, что дало основание Мухаммеду Абдо назвать исламское общество «общиной подражателей»12 .

И наконец, есть еще один фактор, имеющий высокую значимость. Это отношение общества к материальному производству, производству физическому, то есть к труду, каковое является одним из фундаментальных параметров всякой цивилизационной культуры.

Чрезвычайно долгое время — и в Древнем мире, и в Античной эпохе, и в течение всех Средних веков — труд, особенно физический, ремесленный и сельско-хозяйственный, считался исключительной принадлежностью низших сословий. Человек высокого социального статуса мог заниматься политикой, искусством или войной, но ни в коем случае не позорным ремесленным или крестьянским трудом. Римские патриции носили тоги — складки одежды свободно спадали у них с рук, работать в таком одеянии было нельзя. Сановники в Древнем Китае отращивали ногти невероятной длины, также чтоб показать: они свободны от унизительного физического труда. У средневекового европейского рыцаря даже при отсутствии всяких доходов и мысли не было самому налечь на соху — для него это значило бы потерять честь и достоинство. Даже в Новое время европейские аристократы считали зазорным включаться в конкретный заводской или фабричный процесс. Владеть копями, фабрикой или заводом, получать с них доход — это да, но самому засучить кружевные манжеты — фи!.. это не для благородных людей! Нравственный смысл труду придала только протестантская Реформация XVI — XVII веков: труд в протестантских культурах был приравнен к молитве, к деятельности, способствующей спасению нетленной души. Труд был оправдан, более того — он теперь обрел внятную сакральную суть. Причем, эта разница между латинскими и протестантскими странами видна до сих пор. Греки, итальянцы, французы, оставшиеся православными или католиками, рассматривают труд как обременительную обязанность; сиеста, свобода от принудительной деятельности для них гораздо важней, в то время как для протестантских народов — голландцев, немцев, американцев, скандинавов и англичан труд есть исполнение священного долга.

Вот почему протестантские страны, как правило, превосходят страны католические и православные по темпам развития. В последних труд так и не стал высшей ценностью, придающей жизни надмирный, то есть божественный смысл.

Но если в католической части Европы и даже в православной России самостоятельная ценность труда все же была — хотя бы частично — осознана и воплощена, то в Мире ислама этого, по-видимому, не произошло. Здесь труд — ежедневный, напряженный, целенаправленный — не стал одним из высоких приоритетов, мотивирующих деятельность человека. Российский исламовед Е.А.Беляев пишет, что изначально «арабы считали своим исключительным правом и обязанностью <лишь> военное дело. Существуя за счет покоренного населения, большинство арабов, поселившихся в завоеванных странах, не занимались никаким трудом. По представлению мусульман, все полученное с покоренного населения должно было быть распределено среди мусульман»13 .

И вот тут неизбежно всплывает главный вопрос. Почему в Мире ислама не произошла «революция рационализма»? Почему так сильно задержалось в нем освобождение женщин и почему ценность труда не приобрела здесь высокий, определяющий, аксиоматический смысл?

Нет бога, кроме Аллаха

Итак, ислам — по крайней мере частично — прошел тот же путь, что и другие авраамические религии. Он осуществил территориальную экспансию, подчинив себе значительную часть мира. Он осуществил мировоззренческую экспансию, выраженную бурным развитием наук и искусств. Он также прошел стадию конфессиональной дифференциации, неизбежную для всех сложных развивающихся доктрин. Христианство постепенно разделилось на католицизм, православие и протестантизм. Ислам разделился на суннитов, шиитов и хариджитов.

Сюжетная общность развития, на наш взгляд, сомнению не подлежит.

Однако имеются и поразительные отличия.

Ислам — именно как религия — добился на этом пути значительно больших успехов, нежели христианство.

Прежде всего он образовал исламскую умму — общность всех мусульман, существующую поверх государственных, этнических и культурных границ. Христианству, провозгласившему то же самое словами апостола Павла о том, что «нет ни Еллина, ни Иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, Скифа, раба, свободного, но все и во всем — Христос» (Кол. 3:11), сделать это не удалось. Оно сначала было национализировано новыми европейскими государствами, возникшими после Вестфальского мира 1648 года и утвердившими принцип «чья земля, того и вера», который привел к образованию национальных церквей, а затем — приватизировано в рамках протестантизма, где любой человек может обращаться к богу непосредственно, напрямую, без каких-либо посредников в виде церковных чинов и даже, если захочет, может создать собственную «личную церковь» — со своими обрядами и со своим пониманием христианства. И потому в западных странах доминирует национальная или государственная идентичность: человек в ней прежде всего англичанин, немец, француз и лишь после этого — христианин. А исламская умма, в общем, сохранила религиозную целостность: мусульманин в ней воспринимается именно как мусульманин, вне зависимости от его национальной или государственной принадлежности.

Общность всемирной исламской уммы усиливается еще и тем, что уже с момента возникновения, полторы тысячи лет назад, она представляла собой нечто вроде социального государства. Каждый мусульманин, как мы уже говорили выше, был обязан платить особый налог — закят, — идущий в том числе и на помощь нуждающимся. Христиане тоже были как бы обязаны подавать милостыню, но в христианстве это скорее традиция, зависящая от склонности самого человека. А в исламе закят — это один из пяти столпов веры, требование самого Аллаха, и никакой мусульманин не может им пренебречь.

Закят — очень мощный объединяющий механизм. С одной стороны, он как бы «очищает» богатство, дает моральное право им пользоваться, поскольку часть капитала идет на благие дела, а с другой — демонстрирует всем нуждающимся справедливость Аллаха, перед которым все мусульмане равны. Тем самым создается общность богатых и бедных, общность тех, кто находится в верхней части социальной шкалы, и тех, кто внизу, что, несомненно, повышает стабильность исламского общества и — опять же — непрерывно подчеркивает, что в исламе нет национальных границ.

Однако главной и принципиальной особенностью ислама является его мировоззренческая тотальность. Как пишет Л.С.Васильев, «ислам, пожалуй, наиболее сильная из религий мира. Это объясняется, в частности, тем, что как религиозная доктрина и форма социальной организации он всегда играл на мусульманском Востоке несколько иную роль, нежели, скажем, христианство на Западе. Никогда, даже в пору полного своего господства над людьми, в периоды самых жестоких гонений и разгула инквизиции, христианство не вытесняло полностью светской власти. Ислам же заполонил собой все поры мусульманского общества, определил характер экономических отношений и формы политической администрации, социальную структуру, культуру и быт правоверных. Духовная жизнь в исламских странах протекала в рамках ислама, была исламской как по сути, так и по форме. И хотя мусульманские мыслители свободно оперировали философскими категориями, не имевшими ничего общего с вероучением, все равно ислам был тем фундаментом, на котором стояли и от которого отталкивались правоверные. Можно было спорить по поводу неясных мест Корана, оспаривать те или иные суры и хадисы, становиться на точку зрения того или иного мазхаба, той или иной секты, но нельзя было выступить против ислама ни прямо, ни даже косвенно. Нельзя было не потому, что это кем-то категорически воспрещалось, а потому, что в условиях всеобщности ислама, его интегральности выступить против него означало выступить против всего того, что есть в жизни и обществе мусульман, то есть противопоставить себя этому обществу, оказаться вне его и вне закона»14 .

Автор данной характеристики абсолютно прав. Ислам действительно пронизывает все сферы мусульманского общества, определяя собой политику, экономику, социальность, обыденную жизнь мусульман. Собственно, жизни, отделенной от веры, в мусульманской умме нет вообще. В западных странах, формально считающихся христианскими, власть, например, может быть чисто светской, и это ни у кого протеста не вызывает. Такими же светскими могут быть культура, образование, общественная и личная жизнь. Церковь может какие-то явления не принимать, она может считать их греховными и категорически осуждать, но, будучи отделенной от государства, она не в состоянии выйти за пределы этих границ. В мусульманских же странах таких границ нет. И государство, и общество здесь вырастают непосредственно из ислама. Точно так же, как из него вырастают культура, социальные отношения и личная жизнь мусульман. Христианство потерпело историческое поражение, признав невозможность своей абсолютной власти над бытием. Ислам же, напротив, одержал в этом сражении историческую победу — он полностью подчинил себе бытие, став «тотальной религией» — религией онтологической полноты.

Причем возникать эта тотальность начала еще при жизни пророка. Так, одним из столпов ислама стала молитва (ас-салат или по-персидски — намаз).

Казалось бы, что здесь особенного? Молитва присутствует в каждой даже самой мелкой религии. Но давайте внимательно посмотрим на процедуру исламской молитвы, и мы поймем, почему ислам рождает такую страстную веру.

Итак, пять раз в день с минаретов доносится звучный крик муэдзина, не услышать который даже в городском шуме нельзя, — он возвещает азан (призыв на молитву) и содержит в себе семь обязательных формул. Это — «Аллах велик!», «Свидетельствую, что нет бога, кроме Аллаха!», «Свидетельствую, что Мухаммед — пророк его!», «Ступайте на молитву!», «Ищите спасения!», «Аллах велик!», «Нет бога, кроме Аллаха!»… Перед утренней молитвой к азану добавляется напоминание: «Молитва лучше сна!», а для особо благочестивых, ради молитвы пренебрегающих сном, азан дважды звучит среди ночи. Причем, заметим, что каждая формула повторяется от двух до четырех раз, а после азана, уже непосредственно перед началом молитвы, следует второй громкий призыв — икамат, где все семь формул с небольшой вариацией прокручиваются еще раз. И так — изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год.

При этом, услышав азан, где бы тот его ни застал, каждый мусульманин обязан остановиться и повторять почти весь призыв, прибавляя от себя: «Сила и могущество лишь у Аллаха!» А перед утренней молитвой он должен произнести: «Ты сказал истинно и справедливо!»

Говоря простым языком — не слабая идеологическая накачка! Если бы аналогичные методы практиковала Русская православная церковь, то число искренне верующих в нашей стране возросло бы, наверное, в десять раз.

Но это еще далеко не все.

Существует сложный, письменно зафиксированный молитвенный ритуал, которому обязан следовать любой мусульманин. Называется он "ракаат" и представляет собой целый цикл особых поз и движений, также сопровождаемых произнесением молитвенных формул. Все позы, движения и сами формулы следуют друг за другом в строго определенном порядке, нарушать этот порядок нельзя, поскольку тогда молитва будет недейственной. Напомним, что ежедневный молитвенный цикл состоит из пяти обязательных молитв. Кроме того существует особая пятничная молитва, как правило совершаемая в мечети, и в ней также присутствует свой тщательно соблюдаемый ритуал. Причем, «если человек считает себя мусульманином и трижды без уважительных причин пропускает пятничные молитвы, это признается недопустимым: с таким человеком нельзя советоваться, выходить за него замуж, свататься при его посредничестве, есть вместе с ним и вообще находиться в добрососедских отношениях»15 .

Вспомним еще о кибле — направлении, указывающем на Мекку, которое необходимо знать каждому мусульманину. Лицом к Мекке мусульманин произносит молитву. Умершего мусульманина кладут в могилу на правый бок — также к Мекке лицом. При заклании жертвенного животного, например на празднике Ид аль-Фитр (Ураза-байрам), отмечаемом в честь окончания поста в месяце Рамадан, его (животное) режут (кстати, «с именем Аллаха и ради Аллаха»), тоже повернув головой в сторону Мекки. Даже спать мусульманину рекомендуется обратившись лицом к Мекке, причем на правом боку. Не случайно во всех исламских гостиницах это направление, то есть кибла, отмечено либо специальной нишей в стене, либо цветной линией на полу, либо табличкой со стрелкой. Кибла служит символом духовной общности мусульман, объединяя их в умму, где бы они ни находились в данный момент. Кстати, верующий должен поминать Аллаха, пока не заснет, а проснувшись, обязан тут же Аллаха восславить.

Ну и конечно, хадж — паломничество в Мекку, которое хотя бы раз в жизни должен совершить каждый истинно верующий. Хадж является одним из столпов ислама и представляет собой грандиозное событие для мусульман. Не будем описывать сложный и длительный ритуал поклонения, выполняемый паломниками при хадже: специальное одеяние, побивание камнями дьявола, семикратный обход Каабы и т.д. Этот материал можно посмотреть в литературе, посвященной исламу. Однако заметим, что хадж точно так же — грандиозным действом своим — утверждает единство и равенство всех мусульман.

В общем, суммируя вышеизложенное, можно сказать, что пророк Мухаммед был и в самом деле гениальным пророком. Он не только провозгласил принципы новой универсальной религии. Одновременно с этим он — благодаря интуиции или мистическому прозрению — создал мощнейшую механику индоктринации, ежедневно и чуть ли ни ежечасно воздействующую на каждого мусульманина.

Конечно, подобного рода механизмы создавала любая религия, поскольку гипнотическое воздействие ритуала известно было уже с древних времен. Еще с тех смутных веков, когда шаман в первобытном племени бил в бубен и плясал у костра. Христианство тоже сумело создать очень сложные обрядовые конструкции. Но обратим внимание на принципиальную разницу двух этих методологий. При молебне, совершаемом, например, в православной церкви, в индоктринирующий ритуал включены в основном священники, а не миряне. С обычного мирянина какой спрос — ему достаточно перекреститься и произнести простенькую молитву. Точно так же при колокольном звоне: верующий — да и то, заметим, далеко не любой — быстренько обмахивает себя щепотью и бежит дальше по своим делам. В крайнем случае может пробормотать: «Господи, спаси меня и помилуй». Никакого сравнения с тщательной мусульманской молитвой, где одно омовение, которое мы не стали описывать, представляет собою особый самостоятельный ритуал. Даже в Средних веках, когда уровень религиозности был значительно выше, христианство охватывало своей индоктринирующей обрядностью лишь незначительную часть жизни людей. Большая же часть их жизни все-таки оставалась светской, что и было выражено известной формулой: «итак, отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу» (Мф. 22:21).

Что же говорить тогда о нынешних временах!

Христианство не стало тотальным, и в этом его поражение как религии.

Ислам же, благодаря мощнейшему механизму индоктринации, поглотил собою практически все. Повторим: нет просто государственной власти, власть может иметь только исламский формат, нет просто социума, есть лишь исламский социум, который представляет собой нравственный абсолют, нет светских законов, есть лишь законы, соответствующие шариату, нет собственно светской жизни — жизнь может быть лишь мусульманской и никакой иной.

Вот что такое ислам.

В отличие от христианства, потерпевшего поражение в схватке с жизнью, ислам в этом сражении победил. Но вот парадокс: эта историческая победа ислама обернулась в итоге историческим поражением Исламского мира. Что, впрочем, понятно. Любой реальный абсолютизм, светский или религиозный, значения не имеет, неизбежно останавливает развитие. Абсолют и есть абсолют, вершина всего, превзойти которую невозможно, — он в принципе отвергает любые, даже самые позитивные, изменения. Возникает стагнация, в которой жизнь меркнет, как угасающая свеча.

Иллюстрацией тут может служить любопытный эксперимент, который еще в XVII веке поставили иезуиты. Получив, по согласованию с имперской Испанией, в свое распоряжение Парагвай, они жестко внедрили в жизнь местных индейцев все христианские принципы. В течение более ста лет под строгим присмотром священников индейцы действительно жили как «истинные христиане»: благочестиво, трудолюбиво, неукоснительно соблюдая те правила, которые выработал католицизм. И каков был результат? Результатом стала апатия, и социальная, и человеческая, говоря проще, индейцы начали вымирать: у них без видимых внешних причин пропало желание жить16 .

На наш взгляд, именно бытийный абсолютизм ислама, необычайная сила его индоктринального механизма, сначала погасила «революцию рационализма», вспыхнувшую в Халифате, а затем — погрузила Исламскую цивилизацию в состояние астении. А уже астения, постепенно приближающаяся к социальной агонии, породила и те самые политические конвульсии, которые в наше время получили название «исламский террор».

Весь мир насилья мы разрушим…

Итак, у нас остался последний вопрос. Почему вспыхнул джихад и почему целью его был избран Запад? Для ответа на этот вопрос нам опять придется обратиться к истории. Только уже не к далеким Средним векам, а к Новейшей истории — истории второй половины XX — начала XXI века.

Данной фазе развития Исламского мира посвящено множество серьезных исследований. Среди них, на наш взгляд, особенно выделяются книга французского аналитика Ж.Кепеля «Джихад. Экспансия и закат исламизма» (М.: Ладомир, 2004) и монография российского историка, арабиста и исламоведа Р.Г.Ланды «Политический ислам: предварительные итоги» (М.: Институт Ближнего Востока, 2005). В дальнейшем изложении мы будем пользоваться по большей части материалами этих работ, и если свести огромную фактуру, которую они содержат, в крупные сюжетные реперы, то в новейших трансформациях Мира ислама, как нам представляется, можно выделить три вполне очевидных периода. Это период национализма, период исламизма и период джихада.

Каждый из них имеет свою специфику.

Период национализма характеризуется тем, что мусульманские, прежде всего арабские, страны освободились от господства европейских держав и начали строить свои собственные суверенные государства. Причем в результате военных переворотов во многих их них утвердилась авторитарная светская власть — «молодые офицеры», взявшие курс на быструю технологическую модернизацию. В Египте это был Гамаль Абдель Насер, в Сирии — партия БААС, которую возглавил Хафез Асад, в Алжире — Хуари Бумедьен, в Ливии — Муамар Каддафи, в Судане — Джафар Нимейри, в Ираке — Саддам Хусейн. Все эти лидеры стремились к национальному возрождению и почти все они первоначально рассматривали традиционный ислам как препятствие, мешающее развитию. Религию они ставили под строгий государственный контроль, а Насер, например, просто разгромил организацию «Братьев-мусульман», существовавшую в Египте еще с конца 1920-х годов.

Данный период можно также назвать периодом «социалистического романтизма». Многие арабские лидеры ориентировались на Советский Союз, авторитет которого после победы во Второй мировой войне был чрезвычайно высок, и рассчитывали с его помощью осуществить необходимые преобразования в самые сжатые сроки. Также в этот период были сильны идеи панарабизма — объединения арабских стран в некую колоссальную федерацию, которая общими силами могла бы противостоять Западу.

В общем, это было время надежд. Возводились плотины, прокладывались дороги, создавались армии, строились заводы, больницы, школы. Казалось, что после долгих столетий оцепенения Исламский мир пробудился, что он неудержимо устремился вперед и что скоро передовые арабские страны займут достойное место в ряду других великих держав.

Надежды эти развеялись довольно быстро. Несмотря на первоначальные успехи модернизационных проектов, все они потерпели очевидную неудачу. Итогом их стал тяжелый экономический кризис, сопровождаемый, что естественно, масштабными социальными потрясениями. Дело в том, что модернизация, то есть переход от аграрного статуса к индустриальному и сопровождающая его трансформация традиционного общества в современное, имеет свои непреложные закономерности. Модернизация подобна землетрясению: рушится прежняя жизнь и возникает совершенно новый пейзаж, незнакомый и чуждый громадному большинству населения. Колеблются все традиционные представления, исчезают законы, прежде расчерчивавшие устойчивое патриархальное бытие. Начинаются тотальное разорение крестьянских хозяйств и миграция сельского населения в города, где оно попадает в непривычную для себя среду. Адаптация к новой жизни происходит мучительно. Громадные массы вчерашних крестьян оказываются выброшенными на периферию — они становятся социальными маргиналами, и города, по точному выражению Р.Г.Ланды, превращаются в «пороховые бочки».

Достаточно одной искры, чтобы вспыхнул пожар.

Ситуация усугубляется еще и тем, что авторитарные режимы, как свидетельствует история, эффективны лишь в первую половину своего правления, когда необходима жесткая власть, чтобы запустить модернизационный процесс. А далее, озабоченные проблемой собственного выживания, такие режимы становятся тормозом на пути обновления: в них развиваются чудовищная коррупция, непотизм, особенно сильный в обществах, не изживших архаические родо-племенные отношения, социальные лифты блокируются, происходит резкое расслоение на богатых и бедных, а нарастающее недовольство народных масс гасится демагогией, репрессиями и цензурой. Выход из тупика авторитарные режимы обычно ищут в победоносных войнах, то есть пытаются компенсировать внутренние неудачи блеском внешних побед. Этим же традиционным путем последовали и арабские страны, но сокрушительные поражения от Израиля привели к полной и окончательной дискредитации светских правительств. Тем более что одновременно потерпели крах грандиозные проекты панарабизма. Египту не удалось объединиться ни с Сирией, ни Северным Йеменом, несмотря на усилия обеих сторон. Ливии под руководством Муаммара Каддафи не удалось ни объединиться с Тунисом, ни создать Федерацию арабских республик в составе Египта, Ливии и Судана.

Естественно, что в этих условиях возник запрос на социальный рецепт, обещающий быстрое и эффективное исцеление. И также естественно, что для Исламского мира таким «рецептом спасения» стал ислам.

Период исламизма как раз и характеризуется тем, что ислам становится организованной политической силой. Он становится исламизмом, который современные исследователи определяют именно как политическую форму ислама. А необычайная привлекательность этой религиозной идеи объясняется ее идеологической простотой. Если советский социализм и западный либерализм не принесли процветания в Мир ислама, значит, они являются чуждыми исламской цивилизации. Не следует больше тратить силы на бесплодные эксперименты. Следует вернуться к тому, что составляет основу исламской духовной жизни. Золотой век ислама возродится только тогда, когда все будут жить по законам, заповеданным Аллахом. «Коран — наша конституция, ислам — решение всех проблем».

Собственно, исламизм воплощал собой идеи двух мусульманских философов — Саида аль-Кутба, идеолога организации «Братьев мусульман», основанной в Египте еще в 1928 году, и Абуль-Ала Маудуди, идеолога созданной в Пакистане партии «Джамаат-и-ислами». Более умеренный Маудуди писал, что «наш принцип– это подчинение Аллаху, а не секуляризм, планетарная община, а не ограниченный национализм, суверенитет Аллаха и Халифат, а не суверенитет народа и правление масс». Саид Кутб был гораздо решительнее. Он призывал к полному разрыву с существующим в Исламском мире порядком и считал, что справедлив только тот правитель, который руководствуется откровениями Аллаха. В своих писаниях Кутб учил: «Ислам нуждается в возрождении. Возрождение начинается меньшинством, которое изолируется от общества варварства и противится ему, не признает для себя в нем ни родины, ни семьи, ни связи, ни закона, ни обычая. Оно признает только одну бесспорную вещь — разрушение силой и насилием, полное уничтожение, не оставляющее большого и малого... Прежде всякой дискуссии или убеждения необходимо свергнуть правящий режим, так как он варварский, все режимы, так как они варварские, даже те, которые призывают к исламу в своих документах и конституциях». Как видим, высказывания вполне экстремистские. Сама же «Ассоциация братьев-мусульман» формулировала свою идеологию так: «Ислам — это догма и культ, это родина, нация, религиозная вера и государство, душа и тело». Или как пишут о том же уже современные авторы: «Главной целью исламистских движений является <...> реисламизация исламских обществ, впадших в невежество. Для исламистов главные виновники этого — нынешние лидеры мира ислама, проявившие слабость, позволившую Западу обосноваться на землях ислама <…> В подобных условиях исламизм становится естественной формой политической оппозиции своему прозападному правительству»17 .

В общем, рецепт был найден — по всему Миру ислама начали возникать исламские политические партии. Причем они сразу же, в отличие от выдыхающихся авторитарных режимов, начали демонстрировать свою близость к народу. Когда в октябре 1991 года в районе Каира произошло сильное землетрясение — погибли более 500 человек и 50 тысяч людей остались без крова — именно «Братья-мусульмане» первыми пришли пострадавшим на помощь, опережая в этом громоздкую государственную бюрократию. И точно так же при землетрясении, произошедшем в Алжире в 1989 году, первыми на помощь пострадавшим пришли волонтеры «Исламского фронта спасения», чем и завоевали себе серьезный авторитет. А еще раньше, в том же Египте, когда выяснилось, что общественный транспорт не справляется с перевозкой учащейся молодежи, исламистские ассоциации организовали мини-автобусы, предназначенные для студенток. Спрос на эту услугу быстро превзошел предложение, и мини-автобусы начали перевозить уже только тех девушек, которые носили хиджаб. Далее то же самое произошло и с одеждой: «исламское облачение» (платок, плащ, перчатки) предлагалось студенткам по очень низкой цене. Коллизия внешнего «статусного маркирования», разделяющего богатых и бедных, и для молодежи очень серьезная, была таким образом смягчена. То есть исламские объединения показали, что они могут «по-исламски» решать проблемы, перед которыми государство бессильно.

Это придало исламистским движениям необыкновенную популярность, и авторитарные режимы мусульманских стран, как правило, увязшие в коррупции и бюрократических топях, почувствовали в исламе силу, которая, как им казалось, может их укрепить. Началась реисламизация конституций в Алжире, Египте, Бангладеш, Индонезии, Судане, Сирии. В «Организации освобождения Палестины» исламистская идеология начала вытеснять и советский социализм, и светский национализм. Тем более что для исламских интеллектуальных элит исламизм в это время стал символом антизападного патриотизма.

Подъему исламистских движений способствовало одно важное обстоятельство. В 1973 году вспыхнула очередная война между коалицией арабских стран и Израилем, который поддерживали США. Формально эта «война Судного дня» закончилась победой Израиля, войска которого настолько продвинулись в Египет и Сирию, что уже могли обстреливать Каир и Дамаск, но, как выяснилось через несколько лет, Запад и ориентированный на него Израиль потерпели в этой войне стратегическое поражение. Страны ОПЕК наложили запрет на поставки нефти тем государствам, которые оказывали Израилю помощь. Цены на «черное золото» взлетели в несколько раз, колоссальные деньги хлынули в нефтедобывающие страны Залива, а они, в свою очередь, и прежде всего Саудовская Аравия, начали широкое финансирование нарастающей «исламистской волны». По всему Миру ислама строились и ремонтировались мечети, создавались медресе (духовные семинарии мусульман), поддерживались исламские университеты, организовывались для молодежи исламские «летние лагеря», оказывалась помощь исламским партиям и движениям. Возникли по-настоящему крупные исламские банки, которые морально легитимизировали исламские капиталы через закят и одновременно консолидировали на исламских принципах средний класс мусульманских стран. То есть не одни только лозунги обеспечили расцвет политического ислама — энергию ему придавало также и постоянное мощное финансирование.

А мировоззренческим катализатором исламизма стала иранская революция 1978—1979 годов, свергнувшая режим шаха Мохаммеда Реза Пехлеви. К власти в Иране пришли исламские фундаменталисты во главе с аятоллой Хомейни, объявившие о построении истинно исламского государства.

И опять-таки показалось, что исполняется вековая мечта мусульман. Еще усилие, еще немного, еще один шаг, и Исламский мир вырвется из цивилизационного тупика. Воцарится божественная мудрость Корана, просияют законы, данные не человеком, но — богом, наступит эра долгожданного процветания, утвердятся — и уже навсегда — равенство, братство и справедливость.

Однако и этим мечтаниям сбыться было не суждено. Мусульманские государства исламизировались одно за другим, но ситуация в них, выражаясь корректно, лучше не становилась. По-прежнему всюду царили бесправие и нищета, по-прежнему душили граждан коррупция и всесилие власти. Иран, который должен был стать моделью для Мира ислама, увяз в бессмысленной и кровопролитной войне с Ираком. Разбогатевшие на нефти государства Залива, казалось, постепенно начали забывать о своих страдающих братьях.

Это опять был тупик.

Мирная исламизация не удалась.

И тогда ислам поднялся на следующий уровень социального активизма.

Период джихада стал для Исламского мира явлением закономерным. Выше мы уже говорили, что очень трудно провести четкое разделение между исламистами и джихадистами. Исламисты, разочаровавшись в политике, достаточно часто переходят к вооруженной борьбе, а джихадисты, как правило, руководствуются в своей деятельности идеологией исламизма. Это как бы взаимно перетекающие статусы. Акцентировка того или другого зависит от конкретных социальных условий. И естественно, что когда обнаружилось бессилие исламских политических средств, на первое место начали выдвигаться экстремальные методы.

Собственно, теми же постулатами руководствовались и российские революционеры конца XIX– начала XX века. Если легальным путем свободу, равенство, братство и справедливость в России не утвердить, значит формой социальной борьбы станет террор.

Два мощных фактора послужили катализаторами джихада.

Во-первых, это послевоенный демографический взрыв, приведший к резкому увеличению численности населения. Объяснялся он и чисто биологической реакцией популяции homosapiens на потери во Второй мировой войне и ростом уровня жизни, поскольку технологии, сверхинтенсивно наработанные этой войной, теперь внедрялись во все сферы деятельности, и фармацевтической революцией, в частности появлением антибиотиков, резко снизившим детскую и подростковую смертность.

На Запада демографический взрыв, который получил там название «бэби-бум», привел к молодежным революциям конца 1960 — начала 1970-х годов и к вспышке левого терроризма, поразившего тогда Европу и США.

Тем не менее эти эксцессы Западу, хоть и с колоссальным трудом, удалось постепенно нормализовать.

В Исламском мире ситуация сложилась значительно хуже.

Традиционное общество по природе своей очень инертно и реагирует на социальные вызовы с большим опозданием. В частности, ориентированное на многодетную и многопоколенческую семью, что понятно в условиях короткой жизни и высоких показателей смертности, оно лишь постепенно снижает рождаемость, хотя смертность уже заметно падает, а длительность жизни ощутимо растет, и поэтому в нем начинает накапливаться избыточное количество молодежи. Ну а поскольку слабая экономика не может позитивно использовать этот избыток, то молодежная энергетика начинает обретать маргинальные формы. Когда растешь в нищете, когда в жизни нет никаких перспектив, невольно становишься сторонником революции. А темпы роста мусульманского населения в послевоенный период были — без преувеличения — фантастическими. «В 1955–1970 гг. прирост населения в Алжире составил 41,2%; в Бангладеш — 46,6%; в Египте — 42,9%; в Индонезии — 39%; в Иране — 49,4%; в Марокко — 51,5%; в Пакистане — 48,6%; в Турции — 48,3%»18 . Правда, мировой рекорд рождаемости поставили палестинские земли, оккупированные Израилем по итогам Шестидневной войны. В результате городская и сельская молодежь, не найдя себе места в жизни, стала неиссякаемым ресурсом джихада.

А вторым мощным фактором оказалась война. В 1979 году Советский Союз вторгся в Афганистан. Причем ввязываясь в эту «ограниченную операцию», кстати также призванную компенсировать внутренние проблемы советского общества блеском внешних побед, тогдашнее руководство СССР не учло одного важного обстоятельства. Мусульмане рассматривают Мир ислама как некую цельность, как священные земли, дарованные Аллахом им всем. И любое вторжение «неверных» (кафиров) в Дар аль-ислам — это вызов всей умме, всему Исламскому миру, каждому мусульманину. Все истинно верующие должны встать на его защиту.

Так в итоге и произошло. Добровольцы, желающие сражаться с неверными, начали отовсюду стекаться в Афганистан. Возникли базы и тренировочные лагеря в Пакистане. Возникли исламские центры, идеологически обеспечивающие джихад. Саудовская Аравия начала финансировать поставки туда оружия и снаряжения. Соединенные Штаты, которым было выгодно воевать с Советским Союзом чужими руками, приняли деятельное участие в подготовке боевиков. В итоге Советский Союз эту войну проиграл, что и дало возможность Усаме бен Ладену заявить, что «одну сверхдержаву мы сокрушили».

Правда, результаты этой войны оказались совсем не такими, как ожидалось. Ситуация, как и в «войне Судного дня», парадоксальным образом вывернулась наизнанку. Координаты геополитики трансформировались: проигравшими оказались практически все стороны, вовлеченные в этот конфликт. Советский Союз через некоторое время распался. Афганистан погрузился в пучину непрекращающегося гражданского противоборства. Вернувшиеся домой джихадисты стали детонатором катаклизмов в своих собственных странах. Но главное, что за время этой войны выросла и окрепла «Аль-Каида», символическим знаменем коей и стал Усама бен Ладен.

И врагом номер один он теперь объявил Соединенные Штаты Америки.

Таков краткий сюжет.

Казалось, сама история неумолимо, этап за этапом продвигает Мир ислама к джихаду. Джихадисты — лишь слепое орудие, которым она расчищает свой странный путь.

Неизвестно, куда он ведет.

Но удары по второй «империи зла» не заставили себя ждать.

Неожиданно выяснилось, что война, которую считали законченной, только еще разгорается.

Ад — это другие

Странно, что никто этого вектора не предвидел. Хотя к концу ХХ века многие закономерности социальных преобразований уже стали понятны. Европейская история, в частности, ясно продемонстрировала, что модернизация аграрных стран всегда приводит к массовому разорению крестьянства, которое по необходимости мигрирует в города. Демографический максимум лишь осложняет данную ситуацию. А избыточная энергетика молодежи, которую социум не способен трансформировать в позитив, неизбежно порождает экстремальные формы протеста.

Возможно, западные политики рассчитывали на то, что эта разрушительная энергетика все-таки не выплеснется через край, а прогорит в междоусобных конфликтах внутри самого Исламского мира.

И для таких надежд были достаточные основания.

Первые удары джихада были нанесены именно «по своим». Еще в 1981 году организация «Египетский исламский джихад» совершила убийство президента Египта Анвара Садата. Джихадисты считали его предателем, поскольку Садат подписал мирный договор с Израилем (за что Египет был исключен из Лиги арабских стран) и вообще начал политическое сближение с Соединенными Штатами. Одновременно вспыхнул ирано-иракский военный конфликт, и обе эти страны надолго выбыли из «большой международной игры». Ливия оказалась втянута в гражданскую войну в Чаде. Масштабная гражданская война между исламистами и светским правительством началась в Алжире. Даже в «Счастливой Аравии», духовном центре Исламского мира, произошла трагедия, потрясшая всех мусульман. Ранним утром в ноябре 1979 года во время молитвы, на которую собралось более 50 тысяч людей, террористы из группировки «Аль-Масджид аль-Харам» захватили главную мечеть Мекки. Вдохновлял их некий Мухаммед аль-Кахтани, объявивший себя Махди (мессией), призванным обновить ислам. Террористов было около 500 человек, они организовали грамотную оборону и рассадили снайперов в минаретах мечети. Саудовские силовые подразделения оказались не готовы к такому повороту событий и были вынуждены позвать на помощь французский спецназ. Это вызвало колоссальное возмущение в Мире ислама: «неверные», которым вход в Мекку был категорически запрещен, очутились рядом со священной Каабой. Бои в центре города продолжались в течение двух недель, лишь 4 декабря, после того как погиб сам «Махди», террористы капитулировали.

Однако, как нам представляется, одной из главных причин того, что конфликт между Западом и Миром ислама перешел в состояние открытой войны, является все же «имперский синдром» Соединенных Штатов. Обнаруживать себя он начал еще в начале ХХ века, но особенной силы достиг именно в последние десятилетия. Основные идеологические черты «имперского синдрома» следующие. Америка — избранная страна, которой сам бог предназначил руководить всем человечеством. Американцы — избранный народ, дающий пример другим народам Земли. Это подтверждается необычайным могуществом Соединенных Штатов — самыми сильными в мире экономикой и валютой, самой мощной армией, которой ничто не может противостоять, самым привлекательным образом жизни, к которому стремятся миллионы людей. В общем, у Америки есть провиденциальная санкция на главенство и поэтому она имеет право переустраивать мир по своему образцу.

Распад СССР в 1991 году лишь утвердил Соединенные Штаты в том, что все идет правильно: главный противник повержен, сам бог на их стороне, и они перестали считаться с какими бы то ни было ограничениями. Америка начала совершать те же ошибки, что и Советский Союз. В 1991 году она осуществила военную операцию против Ирака, и хотя с точки зрения международных правил и норм все было законным: Америка освобождала оккупированный Саддамом Хусейном Кувейт, с точки зрения Исламского мира это граничило со святотатством: американские части для наступления разместились в Аравии, «неверные» высадились на священной для мусульман земле. Тем более что Саддам Хусейн оккупировал Кувейт как бы «не для себя», но провозгласил, что нефтяные богатства этой страны должны принадлежать всем мусульманам, а не кучке коррумпированных правителей. А уж когда Соединенные Штаты разгромили Афганистан (чем бы они эти действия ни мотивировали), а затем вторично, выдвинув надуманные обвинения, вторглись в Ирак, чтобы окончательно свергнуть режим Саддама Хусейна, Исламский мир воспринял это как агрессию против себя: «крестоносцы» вновь, как в Средние века, начали захватывать земли Дар аль-ислама.

Хотели того Соединенные Штаты или не хотели, или, может быть, просто опьяненные военным могуществом, не обратили внимания на такую мелочь, но они сами активировали джихад, став при этом его главной мишенью. Причем имперское самомнение не позволило им внять даже открытым угрозам. В частности, еще во время афганской войны один из идеологов джихада Абдаллах Аззам дал работу под названием «Защищать землю мусульман — важнейший долг каждого». Согласно Аззаму, «все правоверные были обязаны морально или финансово участвовать в афганском джихаде, чтобы не впасть в великий грех, и каждый мусульманин, чувствовавший себя способным сделать это, имел право участвовать в джихаде с оружием в руках, не испрашивая на то разрешения ни у кого, «даже у повелителя правоверных, если таковой имеется». Более того, Аззам уже тогда полагал, что «Афганистан — это лишь первый пример исламской территории, узурпированной «неверными» (то есть СССР. — А. С.), отвоевать которую с помощью джихада было священным долгом: «Эта обязанность не исчезнет вместе с победой в Афганистане, джихад будет оставаться личным долгом каждого мусульманина, пока мы не вернем все земли, ранее бывшие мусульманскими, чтобы ислам воцарился там вновь: перед нами — Палестина, Бухара, Ливан, Чад, Эритрея, Сомали, Филиппины, Бирма, Южный Йемен, Ташкент, Андалусия…». А в феврале 1998 года уже Усама бен Ладен и Айман Аз-Завахири (позже, после смерти Бен Ладена, возглавивший «Аль-Каиду») выпустили манифест, где объявили о создании «Мирового исламского фронта джихада против иудеев и крестоносцев». В манифесте говорилось, что Америка открыто объявила войну Аллаху и его Пророку, и подчеркивалось, что убивать американцев и их союзников является долгом каждого мусульманина. «Мы призываем, с разрешения Аллаха, каждого верующего мусульманина, желающего быть награжденным Аллахом, следовать приказу Аллаха убивать американцев <…> в любом месте и в любое время».

Да что там призывы! Соединенные Штаты не насторожили по-настоящему даже конкретные террористические атаки против американцев, европейцев, израильтян, начавшиеся в этот период. В 1992–1994 годах в Египте, например, погибли 7 иностранцев. В Алжире в сентябре 1993 году «вооруженная исламская группа» (ВИГ) убила двух французских геодезистов, и «эмир» этой организации заявил, что «иностранные, как и алжирские, "безбожники" являются законной мишенью джихада. Это послужило началом кампании убийств иностранцев: до конца 1993 года их погибнет 26 человек». В 1996 году в каирском отеле были убиты 18 туристов из Греции, принятые террористами за израильтян, и ответственность за теракт взяла на себя «Гамаа исламийя», напечатавшая коммюнике: «Иудеям нет места на мусульманской земле Египта». В сентябре 1997 года в Египте были убиты 33 немецких туриста, а в ноябре того же года произошла «Луксорская резня», в которой погибли 62 человека — туристы и местные служащие. Ответственность за эту трагедию взяла на себя та же «Гамаа исламийя», руководитель ее, шейх Омар Абдель Рахман, слал из Нью-Йорка «кассеты с записями, в которых характеризовал туризм как источник разврата и распространения алкоголизма и объявлял его харамом (запрещенным религией)». В те же 1990-е годы прозвучали взрывы на военной базе США в Дахране (Саудовская Аравия), погибли 19 американцев, в Еврейском центре Буэнос-Айреса (Аргентина) — погибло 86 человек, в берлинском ресторане «Микос» — погибли 4 человека. А в 1999 году джихадисты взорвали посольства Соединенных Штатов в Найроби (Кения) и Дар-эс-Саламе (Танзания).

Конечно, Соединенные Штаты тоже не сидели сложа руки. Они, например, нанесли ракетный удар по химическому заводу в Хартуме (Судан), где, как считалось, производились ингредиенты взрывчатки, предназначавшиеся для поставок Бен Ладену, также они неоднократно бомбили тренировочные лагеря боевиков в Афганистане, обрушили авиаудары на военные объекты в Триполи и Бенгази (Ливия), вылавливали джихадистов по всему миру и содержали их в секретных тюрьмах, расположенных на базе Гуантанамо (Куба), в Польше, Румынии19 , Литве20 и некоторых других странах. Однако заметим, что по своим целям и средствам это была типичная война «империи» со взбунтовавшимися «колониями»: она лишь подавляла анклавы исламского сопротивления, но не устраняла причины, порождавшие их.

Главное же, что можно сказать без всякого преувеличения: Соединенные Штаты проиграли Исламскому миру идеологическую войну. За что — при всех их кошмарных методах, которые иначе как преступлениями назвать нельзя, — сражаются исламские боевики? Они сражаются за высокие принципы равенства и справедливости. По крайней мере в том виде, как они эти принципы понимают. Ими движет ослепительная мечта — построить на земле Царство Аллаха, воплотить в жизнь божественные установления шариата, вот тогда наступят в мире спокойствие и счастье для всех.

Неважно, что осуществить эту мечту невозможно.

Неважно, что все прежние попытки построить Царство Божие на земле потерпели провал.

Они искренне верят в него и ради этого готовы пожертвовать всем.

А что могут предложить им Соединенные Штаты? Ничего, кроме как перенять образ жизни Америки. Перестать быть арабами и мусульманами. Превратиться в третьесортных американцев, с вечной завистью взирающих на богатого и могущественного патрона. Такую перспективу Мир ислама категорически отвергает. Ничего удивительного, что если для западных стран Усама бен Ладен — преступник, то для многих и многих мусульман он — герой. Он сражался против «неверных», против американской глобализации, против нового крестового похода Запада, вторгающегося в Исламский мир. В Пакистане, например, возник «настоящий культ Бен Ладена, портрет которого красовался на всех манифестациях, устраивавшихся радикальными суннитскими исламистами». В молодежной исламской культуре Бен Ладен имеет громадную популярность: он присутствует на постерах, майках, значках, календарях и т.п., «на многих арабоязычных форумах люди ставят себе аватары с его изображением, а также говорят о нем с нескрываемым восхищением как о "Льве ислама", о защитнике арабского населения Палестины в его борьбе с Израилем»21 .

Не будем, однако, идеализировать Исламский мир. Сражение за высокие идеалы еще не означает ни моральную, ни историческую правоту. В конце концов, мало ли было в мире империй и государств, высокие идеалы которых удивительным образом сочетались с чудовищными средствами их достижения.

Пока несомненно одно. Исламский мир находится в историческом тупике. Не увенчалась успехом ни единая попытка создать в пределах его стабильное и процветающее государство — ни путем европейской модернизации, ни путем арабского национализма, ни через политический исламизм. Нынешний «халифат», «исламское государство», спонтанно возникшее на территориях Сирии и Ирака, тоже — что вполне очевидно — не представляет собой социальную общность, в которой большинство мусульман хотело бы жить.

Между тем во второй половине ХХ века сразу несколько стран, которых называют азиатскими «тиграми» или «драконами», сумели совершить настоящий прорыв, выйдя на высокий уровень социального и экономического развития. Это Южная Корея, Сингапур, Гонконг и Тайвань. Сейчас аналогичным путем движутся Индия и Китай. А еще раньше, в конце XIX– начале XX века, такой же технологический спурт совершила Япония, став одной из лидирующих индустриальных держав. Интересно, что при этом им не пришлось жертвовать своей национальной культурой — ни американизироваться, ни европеизироваться — они сохранили и национальное своеобразие, и национальные верования.

Правда, все эти страны были не арабские и не мусульманские.

И еще более любопытный факт. В тех исламских, но не арабских странах, которые если и не совершили мощного технологического прорыва, но все же добились определенных успехов в развитии, ислам был либо совершенно вытеснен на периферию, как одно время в Турции, либо модифицирован местными этническими религиями, как в Малайзии и Индонезии, приобретя вследствие этого более мягкие, размытые, толерантные формы.

Так что перед Исламским миром, на наш взгляд, стоит проблема цивилизационного самоосознания. Возможно, его развитие сдерживает «арабизм» — непрерывное культивирование архаических черт арабского исторического характера. А возможно — политический исламизм, неуклонно обретающий экстремальные формы джихада.

И вот тут, как нам кажется, возникает главная трудность, заключающаяся в ответе на проклятые вопросы: кто виноват и что делать?

Трудность эту можно сформулировать так.

Еще никогда ни один народ в истории не сказал: в наших бедах, в наших трагедиях и несчастьях виноваты мы сами. Нам следует измениться, нам следует избавиться от недостатков, корежащих нас, нам следует обрести иные национальные качества, более соответствующие современности. Исключением здесь являются только немцы, открыто признавшие после Второй мировой войны свою вину за фашизм, что, видимо, и способствовало развитию новой Германии.

Но это именно исключение. А как правило, народ никогда не признает виноватым себя. В его бедствиях непременно виноват кто-то другой — некие внешние силы, мешающие ему достичь прекрасной Обетованной земли.

Нечто подобное движет сейчас коллизией «Запад — Исламский мир». Имперская шизофрения, которой охвачены ныне Соединенные Штаты, не позволяет им понять элементарную вещь: вина за расширение глобальных конфликтов в значительной мере лежит на них. А Исламский мир, в свою очередь, убежден, что во всех его бедах виноват исключительно Запад и что лишь сокрушив эту «империю зла», он сможет добиться настоящего прогресса и процветания.

Самуэль Хантингтон назвал это «столкновением цивилизаций».

Это также можно назвать «войной миров», противоборством двух этнокультурных вселенных, ни одна из которых не способна признать другую.

Причем, судя по расширяющимся зонам хаоса, до кульминации еще далеко.

Взрывы непрерывно гремят.

Война разгорается.

В дыму горизонтов не видно пока никакого обнадеживающего просвета.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Браницкий А.Г., Корнилов А.А. Религии региона. — Н.Новгород, 2013. С. 63.

2 В русском произношении — архангел Гавриил.

3 Ссылки на Коран даются по переводам Г.С.Саблукова и И.Ю.Крачковского. Ссылки в цитатах принадлежат авторам приведенных цитат.

4 Ахмад 5/411, Абу Ну’айм в «аль-Хилья» 3/100. Шейхуль-Ислям Ибн Таймия и шейх аль-Альбани подтвердили достоверность этого хадиса. См. «аль-Иктида» 1/69, «ас-Сильсиля ас-сахиха» 2700. — http://islam-forum.ws/viewtopic.php?t=19284&f=80.

5 О жестокостях голландцев в своих колониях см., напр.: Шервинский С. Ост-Индия. — М., 1991.

6 Левант — средневековое название региона в восточной части Средиземного моря, где в настоящее время расположены Сирия, Ливан, Израиль, Иордания, Палестина, Египет, Турция.

7Уотт У.М. Влияние ислама на средневековую Европу. — М., 1976. С. 110.

8 Al-Khalili J. The «first true scientist». // BBC NEWS. http://news.bbc.co.uk/2/hi/7810846.stm.

9Столяров А.Освобожденный Эдем. — М.; СПб., 2008. С. 15—21.

10 Льюис Б. Ислам: что пошло не так? // Россия в глобальной политике. 2003. № 1.

11 Айдын Ариф Оглы Али-заде. Мутазилиты — основатели философского рационализма в исламе // ТОПОС. Литературно-философский журнал. 2004. 24 марта.

12 Цит. по: Михайлов Ю. Как побороть ИГИЛ – религиозный мутант эпохи глобализации.

// http://eadaily.com/ru/news/2015/12/19/yuriy-mihaylov-kak-poborot-igil-religioznyy-mutant-epohi-globalizacii

13 Беляев Е.А. Арабы, ислам и Арабский халифат в раннее средневековье. — М., 1966. С. 148.

14 Васильев Л.С. История религий Востока. — М., 2006. С. 454—455.

15 Королев К. Ислам классический: Энциклопедия. — М.; СПб., 2005.

16 Кепель Ж. Джихад. Экспансия и закат исламизма. — М., 2004.

17 Излагается и цитируется по: Кепель Ж. Указ. соч.

18 О закономерностях модернизации см.: Травин Д., Маргания О. Европейская модернизация. Кн. 1 и 2. — М.; СПб., 2004.

19 Главная европейская тюрьма ЦРУ располагалась в Польше. // LENTA.RU. — https://lenta.ru/news/2005/12/09/poland/

20 В Литве нашли секретную тюрьму ЦРУ // SPUTNIK — http://ru.sputniknewslv.com/Baltics/20160318/1010088.html.

21 20 интересных фактов об Усаме бен Ладене. // 812’ONLINE. — http://www.online812.ru/2011/05/10/006/.

Табло. Из Филадельфии сообщают...

США готовы атаковать Иран

Служба безопасности День

Три дня, проведённые президентом РФ на XIX Всемирном фестивале молодёжи и студентов в Сочи после участия в заседании Валдайского форума, являются прологом к масштабным изменениям российской системы образования, на финансирование которых в ближайшее десятилетие планируется дополнительно потратить свыше семи триллионов рублей, информируют источники в околоправительственных кругах…

Согласно сведениям, поступившим из Филадельфии, решение администрации Трампа призвать из запаса тысячу военных лётчиков, привести в боевую готовность все 76 стратегических бомбардировщиков В-52 и срочно модернизировать ещё 54 В-52, в настоящее время находящихся на хранении, говорит о том, что «целью номер один» для США, потерпевших поражение в Сирии, становится Иран и «постсоветские» государства Центральной Азии. Именно с этим может быть связан ставший достоянием гласности визит госсекретаря Рекса Тиллерсона в Афганистан, устами экс-президента Хамида Карзая заявивший о возможности выхода из-под контроля «вашингтонского обкома», что будет означать утрату не только многомиллиардных доходов от наркотрафика, но и важнейшего геостратегического плацдарма «на стыке» китайской, индийской и российской сфер влияния…

Наши цюрихские корреспонденты связывают падение фондового рынка США и новый взлёт обменного курса биткоина до 6000 долларов с «утечками информации», что Дональд Трамп не продлит полномочия Джанет Йеллен на посту главы Федрезерва и предложит кандидатуру сторонника более «взвешенной» финансовой политики Джерома Пауэлла в связке с Джоном Тейлором, для того чтобы продавить через Конгресс отмену «потолка» федерального долга…

Нападение гражданина Израиля Бориса Грица на журналистку «Эха Москвы» Татьяну Фельгенгауэр (Шадрину) в здании, где размещается редакция медиа-холдинга, не могло состояться в заявленном формате без инсайдерской «наводки» и определённого содействия со стороны структур, осуществляющих охрану здания, отмечают эксперты СБД, рассматривая данное преступление как одно из звеньев разработанного западными спецслужбами плана, якобы носящего название Badger и направленного на максимальную дестабилизацию социально-политической ситуации в России к весне 2018 года с целью не допустить продления президентских полномочий Путина на следующий шестилетний срок…

Конфликт между президентом и правительством Молдавии, приведший к фактическому импичменту Игоря Додона, был инспирирован через президента Румынии Клауса Йоханниса с целью продемонстрировать Москве необходимость более полно учитывать интересы ФРГ, о чём также сообщил премьер-министру РФ Дмитрию Медведеву на заседании иностранных инвесторов в Москве глава концерна «Сименс» Джо Кэзер, который демонстративно проигнорировал недавнюю встречу немецких бизнесменов с президентом Путиным в Сочи, такая информация поступила из Берлина…

Как передают из Вены, результаты парламентских выборов в Чехии, по итогам которых победу одержало политическое движение «Акция недовольных граждан» (АНО), возглавляемое миллиардером словацкого происхождения, экс-министром финансов Андреем Бабишем, получившее поддержку 29,64% избирателей, подтверждает гипотезу о формировании при поддержке Вашингтона и Ватикана, а также при доброжелательном нейтралитете России «новой Австро-Венгрии» в качестве политической альтернативы доминирующему в рамках Евросоюза германо-французскому альянсу…

«Наезд» ВАДА на спортсменов из КНР по уже отработанной с Россией схеме, основанной на массированных и бездоказательных обвинениях в «государственной системе допинга», ставит своей целью уничтожение мирового олимпийского движения с его расколом на «правильную» и полностью подконтрольную «коллективному Западу» часть «пяти колец» и «неправильную», представляющую те незападные страны, в первую очередь — Россию и Китай, которые способны оспаривать спортивное первенство на международной арене у США и их союзников, сообщают из Монреаля…

Облучение смертью

"Стена скорби" - памятник-приговор, прививающий Народу-Победителю комплекс стыда и неполноценности

Андрей Фефелов

30 октября в Москве на пересечении проспекта Академика Сахарова и Садового кольца планируется открытие "Стены скорби" — памятник жертвам политических репрессий в СССР.

Россия накануне величайших испытаний. Давление на страну и её руководство беспрецедентно. Западная антирусская пропаганда носит характер предвоенной подготовки. При этом в Москву на дровнях тащат ржавый памятник "литературному власовцу" Солженицыну, автору известного комикса про сталинские тюрьмы, и с помпой открывают на Садовом кольце "Стену скорби". Это угрюмый двусторонний горельеф с несколькими арками, состоящий из множества безликих бронзовых фигур. Для площади перед этой стеной собирали булыжники со всей страны. Привезти их было велено из тех мест, где находились лагеря, тюрьмы, могилы, лазареты, расстрельные рвы.

У этого памятника долгая предыстория. В 2009 году Парламентская ассамблея ОБСЕ приняла резолюцию "Объединение разделённой Европы", в которой был поставлен знак равенства между сталинизмом и нацизмом. Оба режима объявлялись преступными и виновными в геноциде.

Уже в 2011 году была создана "Платформа европейской памяти и совести" — международная организация, объединяющая 48 государственных и частных институтов из 18 стран, специализирующихся на исследовании истории так называемого тоталитаризма. Вот краткий перечень участников "Платформы": Ассоциация музея оккупации (Латвия), Международная комиссия для оценки преступлений нацистского и советского оккупационных режимов (Литва), Институт исследования коммунистических преступлений (Румыния), Институт информации по преступлениям коммунизма (Швеция).

В том же 2011 году министры юстиции стран Европейского союза приняли Варшавскую декларацию: "декларируем нашу поддержку жертвам тоталитарных режимов и заверяем, что их страдания не пропадут в безвестности, их права будут признаны, а виновники предстанут перед правосудием". Заголовки многих СМИ тогда были вполне определёнными: "В ЕС создаётся платформа для сбора доказательной базы для Нюрнберга-2".

В том же 2011 году председатель Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека Михаил Федотов объявил о начале программы "десталинизации" российской истории ХХ века. Важнейшим пунктом этой программы было установление в Москве монумента жертвам политических репрессий.

В декабре 2014 года Михаилу Федотову удалось добиться создания рабочей группы по возведению мемориала, а в начале 2015 года начала работу конкурсная комиссия, в жюри которой вошли, среди прочих, Людмила Алексеева, Алла Гербер и Наталья Солженицына. Победил проект скульптора Георгия Франгуляна.

27 сентября 2016 года передвижная выставка, посвящённая монументу "Стена скорби", открылась в Ельцин-центре в Екатеринбурге.

Общая стоимость памятника составила 460 миллионов рублей, из которых 300 миллионов было выделено из московского городского бюджета, а сбор остальных 160 миллионов был возложен на Фонд увековечивания памяти жертв политических репрессий. Член Совета по правам человека Сергей Караганов заявил, что финансирование монумента из государственных средств — обязанность российского государства, так как оно — "правопреемник того, от имени которого преследовали и уничтожали людей". Вот как интересно! На фоне решений ОБСЕ эти заявления звучат весьма зловеще.

В самом монументе, в этой тяжеловесной стене имеются просветы в форме человеческих силуэтов, через которые могут проходить люди, желающие почувствовать себя на месте жертв репрессий. Этот мрачный Диснейленд является ничем иным, как ответом "пятой колонны" на "Бессмертный полк". Это памятник-приговор, прививающий Народу-Победителю комплекс стыда и неполноценности с выходом на политический суицид. Плюс вечное покаяние за несуществующие грехи, непрерывный исторический газлайтинг, попытка устроить нации коллективное наказание за уничтожение в 1937 году "перманентных революционеров".

Вот уже и Польша готовится предъявить нам иск на сотни миллиардов долларов в отместку за её социалистическое развитие, и Прибалтика не отстаёт… Теперь, после открытия памятника жертвам сталинской законности, ещё несколько близких и далёких стран предъявят нам непомерные требования контрибуций. Все гиены политической карты мира оживились. Нас снова волокут на гноище коллективного покаяния за нашу историю, за индустриализацию, за Победу 1945 года!

Единственное, что оставляет лучик надежды: за две недели до ритуального открытия Стены скорби, 16 октября 2017 года, принят Федеральный закон о дате 30 октября — это священная дата начала героической Второй обороны Севастополя в Великую Отечественную войну.

В период военного и экономического шантажа со стороны США вместо Стены плача на Садовом кольце логичнее было бы поставить на проспекте имени творца водородной бомбы Сахарова коллективный памятник создателям и разработчикам советского атомного оружия, учёным, инженерам, управленцам. И наравне с Курчатовым и Харитоном увековечить образ отца Отечества, великого организатора наших достижений — Лаврентия Павловича Берии.

Названы страны ЕС с самыми высокими темпами строительства

В ЕС в августе текущего года по сравнению с предыдущим месяцем темпы строительства сократились на 0,4%. Таковы данные Евростата.

В июле темпы роста строительства оставались стабильными в Еврозоне, тогда как в странах Европейского Союза они увеличились на 0,1%.

Наибольшее снижение показателей в ежемесячном исчислении было зафиксировано в Швеции (-9,7%), Словении (-3,6%), Словакии (-1,4%) и Германии (-1,2%). Самый высокий темп строительства наблюдался в Венгрии (+ 9,8%), Италии (+ 1,8%) и Болгарии (+ 0,9%).

В августе 2017 года в ежегодном исчислении темпы строительства увеличились на 3,1% в ЕС.

Наибольший рост ежегодных показателей зафиксирован в Венгрии (+ 36,8%), Польше (+ 23,2%) и Швеции (+ 14,7%). Снижение наблюдалось в Италии (-1,1%), Румынии (-0,6%), Бельгии и Испании (-0,4%).

Греческие власти борются с незаконным строительством на Миконосе необычными методами.

МУЖИКИ МРУТ КАК МУХИ?

По уровню мужской смертности Россия обогнала не только страны ЕС, но и ближайших соседей. Известно, например, что белорусские мужчины живут дольше российских. Есть ли свет в конце туннеля?

Опубликована статистика мужской смертности в возрасте до 65 лет в странах Европы. В европейских государствах такая смертность называется ранней. У нас же до этого возраста не доживает почти половина мужчин - 43%. Для сравнения: в странах ЕС средний показатель - 11%.

В итоге Россия заняла «почетное» 1-е место, обогнав даже соседей, где жизнь ничуть не лучше, - Украину (40%), Белоруссию (40%) и Молдавию (37%). Далее идут Литва, Грузия, Азербайджан, Болгария, Венгрия, Румыния, Армения и Эстония.

Чиновники в РФ не преминули высказаться по поводу неприятной статистики. В мужской смертности они обвинили «тяжелую экономическую ситуацию 90-х», а также поспешили заверить, что сегодня, дескать, после трех лет кризиса ситуация выправляется, а значит, продолжительность жизни начнет расти.

В чем истинные причины мужской смертности и будет ли российский мужик жить дольше? «Мир Новостей» обратился за разъяснениями к руководителю Института демографии, миграции и регионального развития Юрию Крупнову.

Он, как выяснилось, оптимизма российских чиновников не разделяет:

«Феномен сверхвысокой мужской смертности идет еще из позднего СССР - тогда смертность мужчин в репродуктивном возрасте в три раза превышала европейские показатели, сегодня - и вовсе в шесть раз. Причем пик мужской смертности приходится на самые активные годы - 25-45 лет».

В этом возрасте каждый пятый (из числа погибших) умирает от наркотиков, каждый третий - от алкоголизма, очень многие становятся жертвами несчастных случаев. Но и здесь речь чаще всего идет о состоянии алкогольного опьянения. Так, из числа утонувших 60% были пьяными.

Нежелание российских мужчин жить - феномен чудовищный, считает Крупнов:

«Истинная причина лежит намного глубже, чем банальный алкоголизм. Причина - в экономическом устройстве, у нас в социуме мужчины не могут полноценно зарабатывать и содержать семью».

Демограф напоминает: в каждой третьей российской семье жена зарабатывает больше мужа: «У нас не Европа, где это нормально. У нас традиционный уклад - муж должен зарабатывать, кормить жену, детей, построить дом. Но реалии таковы, что мужчина, если и хочет заработать больше, то возможностей для этого имеет очень мало».

Женщины, хоть и бедные, как-то держатся, а мужик впадает в депрессию, и жизнь становится ему не мила. На Украине и в Молдавии ситуация не лучше, но там у населения, что называется, меньше претензий. У нас же запросы выше, а возможностей для самореализации - минимум.

«Что же касается роста продолжительности жизни, о котором говорит нам Минздрав, то это лукавый показатель, - комментирует Юрий Крупнов. - Здесь речь идет об улучшении показателей по младенческой смертности. К тому же само население у нас помолодело. Вот вам и «рост продолжительности жизни». А по факту саму катастрофу мы не ликвидировали. В тучные годы ситуация чуть-чуть стала лучше. Теперь впереди долгие годы экономической стагнации, а значит, роста жизни ждать не приходится».

Спасение, по словам демографа, «в экономическом рывке, слезами и психотерапией здесь ничего не сделаешь». Вот только рывком в экономике, похоже, и не пахнет.

Аделаида Сигида

За 5 месяцев Иран импортировал более 650 500 тонн ячменя

В течение пяти месяцев текущего 1396 иранского календарного года, в период с 21 марта по 22 августа 2017, в Иран было импортировано более 650 500 тонн ячменя на сумму около 3,82 млрд. риалов (117,21 млн. долларов США).

Об этом свидетельствуют последние данные, опубликованные Таможенной администрацией Исламской Республики Иран.

Германия, Испания, ОАЭ, Великобритания, Сингапур, Швейцария, Россия, Гонконг, Нидерланды, Кипр, Казахстан, США, Австралия и Румыния были в числе основных экспортеров этих зерновых в Иран за указанный период, сообщает Young Journalists Club.

Цены на недвижимость в Евросоюзе продолжают расти

Цены на жилье в ЕС во втором квартале 2017 года выросли на 4,4% в годовом исчислении. Чехия лидирует по темпу росту цен среди 28 стран альянса. За последний год стоимость квартир и домов увеличилась там на 13,3%.

По сравнению с первым кварталом 2017 года цены на жилье выросли на 1,8% в ЕС, передает Евростат. Чехия лидирует по темпу росту цен среди 28 стран альянса. За последний год стоимость квартир и домов увеличилась в этой стране на 13,3%.

Также высокий ежегодный рост цен на жилье во втором квартале 2017 года был зарегистрирован в Ирландии (+10,6%) и Литве (+10,2%), тогда как в Италии цены упали (-0,2%).

По сравнению с предыдущим кварталом наибольший рост зафиксирован в Латвии (+6,1%), Словакии (+5,6%) и Румынии (+4,9%). Наибольшее снижение наблюдалось в Венгрии (-1,5%) и Бельгии (-0,7%).

Рынок жилья в Праге – самый «горячий» в Европе. Всплеск цен на 22% в 2017 году не позволил многим чехам совершить покупку. Чтобы избежать бума и последующего спада, Чешский центральный банк попытался «охладить» рынок.

Бывший губернатор Одесской области Михаил Саакашвили заявил о депортации двух своих соратников — Михаила Абзианидзе и Давида Макишвили.

"Моего друга… Давида Макишвили, а также моих бывших охранника и водителя (…) выслали в Грузию на спецрейсе, самолетом Национальной гвардии Украины ", — написал Михаил Саакашвили на своей странице в Facebook.

Ранее Саакашвили сообщил об исчезновении своих соратников. До этого политик рассказал, что восемь вооруженных людей похитили бывшего руководителя его охраны Георгия Рубашвили, когда тот выходил из кафе в Киеве. Саакашвили предположил, что власти инициировали борьбу с его окружением, и добавил, что "это все так по-советски".

"Сейчас оказалось, что вышел из дома и пропал мой бывший водитель Михаил Абзианидзе. Дома его ждут жена-украинка и дочь, а также не выходит на связь мой друг, полковник грузинской армии и активный участник войны на востоке, инструктор украинской Нацгвардии Давид Макишвили", — написал Саакашвили в соцсети.

Он добавил, что обратился в полицию и СБУ, но в ведомствах ответили, что ничего не знают о местонахождении его соратников. Позднее Саакашвили заявил, что его пропавших знакомых "похитили по личному распоряжению Порошенко" и выслали в Грузию в сопровождении спецназа "с надетыми на голову мешками".

"МВД и СБУ отказались пойти на прямой беспредел и проводить операцию, и президент дал незаконное распоряжение главе Нацгвардии, который ему подчиняется", — утверждает политик.

С чего все началось

Протесты у здания Верховной Рады Украины начались 17 октября, когда к украинскому парламенту пришли тысячи человек с флагами националистических партий "Национальный корпус" (образована на базе нацбатальона "Азов", против которого в России возбуждено уголовное дело), "Свобода", сторонники партий "Движение новых сил", "Батькивщина", "Самопомощь" и нескольких общественных организаций.

Рада начала осуществлять некоторые из требований в четверг 19 октября. Так, депутаты приступили к рассмотрению избирательного законодательства, а также направили в Конституционный суд Украины законы об отмене неприкосновенности. В пятницу 20 октября бывшие участники военной операции в Донбассе заявили, что намерены взять ответственность за проведение митингов у здания парламента.

Ультиматум президенту

Участники антиправительственного митинга у здания украинского парламента выдвинули ультиматум президенту Петру Порошенко.

Протестующие потребовали, чтобы Порошенко внес на рассмотрение в Раду закон об импичменте. При этом, как заявил боец батальона "Донбасс" с позывным Катана, это требование "не касается конкретно личности президента, а касается только украинского народа". Помимо этого, недовольные властью украинцы потребовали, чтобы Порошенко внес в парламент законопроект об антикоррупционном суде.

Также протестующие пригрозили президенту Украины, заявив, что если их требования не удовлетворят, то они покажут "кто они такие и на что способны".

"Не принуждайте нас, Петр Алексеевич. Вспомните историю в Румынии Чаушеску", — заявил Катана.

Наряду с ультиматумами прозвучали и планы "спасения" Украины. Бывший президент Грузии и экс-губернатор Одесской области Михаил Саакашвили установил проектор на площади Конституции, и показал на стене Рады "План спасения Украины за 70 дней".

Саакашвили заявил о необходимости принять новые законы: об импичменте, о выборах депутатов, об олигархах, о "праве граждан на вооруженную защиту". Политик уверен, что в стране нужно "ликвидировать областные государственные администрации и контролирующие органы".

Собравшиеся на презентации люди приветствовали идеи Саакашвили.

Протест разделился

Депутат Рады Юрий Деревянко заявил, что протест у здания Рады разделилась на военный и гражданский секторы. Политик уверен, что митингующие не станут покидать место протестов, а продолжат акцию.

Большая часть протестующих переместилась в находящийся вблизи Верховной Рады Мариинский парк. В свою очередь в палатках на улице Грушевского остались люди в камуфляжной форме с шевронами батальонов "Донбасс" и "Айдар". Там же возвели маленькую сцену, с которой выступают бывшие участники военной операции в Донбассе.

Депутат от фракции "Самопомощь" Егор Соболев выразил опасения, что в палаточном городке могут происходить провокации или какие-либо силовые действия.

В субботу 21 октября киевская полиция задержала мужчину, который пытался пронести на митинг винтовку с оптическим прицелом, пистолет и нож. Задержанный также имел при себе патроны к пистолету и радиостанцию.

Прощупывание почвы

Постоянный полномочный представитель непризнанной ДНР в контактной группе по Донбассу Денис Пушилин считает, что протесты у здания украинского парламента направлены на "прощупывание почвы" для дальнейшей смены власти.

Как отметил Пушилин, Порошенко "изжил себя" и является "недоговороспособным" как с Донбассом, так и со странами Запада. Также полпред уверен, что протесты в Киеве отвлекают внимание украинцев от тяжелой ситуации в стране.

Гондолы плывут по течению

В Европе грядет очередной референдум о независимости - на этот раз в итальянской провинции Венето

В воскресенье, 22 октября, в Европе грядет очередной референдум о независимости — на этот раз в итальянской провинции Венето. На фоне событий в Каталонии этот плебисцит как-то потерялся в информационных потоках. Но связь двух событий прямая: Европа пожинает плоды, посеянные отделением Косово.

Жители итальянского региона, как и каталонцы, жаждут независимости, обвиняя Центр в игнорировании их интересов, изъятии налогов, наплыве мигрантов и прочих грехах. «Ленивые южане обкрадывают нас», — шумят в Венеции и в Вероне инициаторы референдума. Они уже проводили опрос об отделении в марте 2014-го. Но там граждане голосовали в интернете. За независимость высказались свыше 60%. Сейчас же, как уверяет секретарь регионального отделения партии «Лига Севера» Паоло Патерностер, референдум будет иметь законную силу.

Голосование пройдет по всем правилам: избирательные участки в школах, урны, бумажные бюллетени, иностранные наблюдатели и гости. «Мы оптимисты: рассчитываем на высокую явку тех, кто скажет «да», — уверен Патерностер. И тогда губернатор Венето Луки Дзайа окажется в той же позиции, что и Карлес Пучдемон в Каталонии. Оптимисты говорят: референдум усилит позиции главы региона в разговоре с Центром — если уж не о независимости, то хотя бы про автономию, про деньги, про миграционную политику...

1 октября в Вероне прошла разминка. В ходе многотысячной манифестации на стадионе Бентегоди сторонники независимости развернули гигантский 30-мет-ровый флаг с изображением символа региона — Сан-Марко. Примечательно, что именно на этой знаменитой площади 151 год назад, 22 октября 1866 года, состоялся плебисцит о присоединении Венето к Италии. Теперь же горячие головы называют тот референдум сфальсифицированным и требуют нового голосования.

Как тут не вспомнить слова президента России. Открываю свой журналистский блокнот от 2006 года и читаю цитату из выступления Владимира Путина перед участниками саммита Россия — ЕС в Португалии, где он призывал западных лидеров остановить вакханалию в Косово. «Смотрите, что в Европе происходит, — сказал Путин. — Вам что, мало проблем в Испании, мало проблем, скажем, которые могут возникнуть в Румынии, мало проблем в Бельгии, с которыми сейчас столкнулась эта страна? Если взять весь регион, в котором находится и Косово, и другие государственные образования после распада Югославии, вообще взять все Балканы, там что, мало проблем подобного рода?.. Зачем же и дальше раскачивать основы международного права, подталкивая и развивая сепаратизм в Европе?» — задавался вопросом российский президент.

Теперь об ошибках и двойных стандартах Брюсселя открыто говорят другие европейские лидеры. Президент Сербии Александар Вучич раскритиковал ЕС за позицию в отношении Каталонии: как так получилось, что референдум о независимости Каталонии — незаконный, а отделению Косово позволили свершиться даже без референдума? И как могли 22 страны ЕС признать эту независимость, если это разрушает европейское право и его принципы? «Почему же Каталонии нельзя, а Косово можно? На этот вопрос сербам не ответят», — заявил Вучич.

«Я критиковал отделение Косово от Сербии в качестве вопиющего нарушения резолюции Совета Безопасности, призванной обеспечить территориальную целостность Сербии, включая Косово, — напомнил президент Чехии Милош Земан. — Когда речь заходит о Крыме, референдум называется незаконной аннексией, но когда Косово обретает независимость, несмотря на резолюцию Совета Безопасности, все идет нормально...»

Кстати, посмотреть на референдум в Венеции и окрестностях 22 октября и, быть может, обменяться мыслями о суверенитете отправился министр иностранных дел Республики Южная Осетия Дмитрий Медоев. Ему, сражавшемуся с оружием в руках за свободу республики и обеспечившему ее признание, известно, как тернист путь к обретению независимости...

Чем бы ни закончился референдум на севере Италии и нынешняя эпопея в Каталонии, своенравные регионы стали головной болью для Мадрида и Рима. А ведь это только цветочки.

Бывший премьер-министр Бельгии Ги Верхофстадт в ходе дебатов в Европарламенте признал, что от ситуации в Каталонии зависит и судьба Фландрии, фламандского региона Бельгии. В Италии на самостоятельный статус претендует Сардиния. Во Франции есть свои Каталонии. В Великобритании — Ирландия и Шотландия, в Польше — Силезия, в той же Испании пока за кадром остаются Страна Басков и Валенсия.

Тут уместно привести слова, сказанные в ходе дебатов в Европарламенте французским депутатом Патриком Ле Иариком: «Если бы где-то в мире власти преградили гражданам путь к избирательным урнам, выставили против них полицию, ранили более 800 человек, все евроруководители призвали бы к ответу власти этой страны и, возможно, потребовали бы экономической блокады. Но, когда все это произошло в Испании, европейские руководители молча отводят глаза!»

Михаил Морозов, обозреватель «Труда»

Встреча лидеров стран ЕС, которая прошла 19 октября, должна была стать "последним и решительным" боем против строительства "Северного потока — 2". В качестве главного оппонента российского проекта выступила премьер Польши Беата Мария Шидло, которая привезла в Брюссель традиционный набор аргументов: "Газпром" угрожает энергетической безопасности Европы, проект — политический, а Украину — жалко. Конечно, на невысказанном уровне остался главный аргумент и основной мотив действий антигазпромовской коалиции в ЕС, который заключается в том, что американский СПГ имеет сладкий привкус настоящей свободы, за который не грех переплатить, особенно если переплачивать будет не лично госпожа Шидло, а европейские потребители.

"Чтобы реформы Евросоюза удались и были эффективными, нужно решить злободневные проблемы ЕС. Например, миграционный кризис и вопрос "Северного потока — 2". <…> Эти условия я поставлю от имени польского правительства", — заявила госпожа Шидло.

Обычно политической поддержки Вашингтона вполне достаточно, чтобы протащить через Еврокомиссию любое антироссийское решение, но на этот раз европейские марионетки США остались ни с чем, а Жан Клод Юнкер с грустью заявил о том, что в Евросоюзе "нет единства".

Западные СМИ поспешили списать провал попыток заблокировать "Северный поток — 2" исключительно на канцлера Меркель, но это слишком упрощенная интерпретация событий.

В Европейский союз входят 28 стран, а получилось, что Вашингтон смог привлечь только четыре из них к операции по блокированию одного из важнейших энергетических проектов России, реализация которого радикально усложнит проникновение американского сжиженного газа на европейский рынок. Если отсутствие в антигазпромовской коалиции Великобритании еще можно объяснить "Брекзитом" и финансовой заинтересованностью британских компаний в доступе к "Северному потоку — 2", то причины сдержанности таких традиционных оппонентов российских проектов, как Эстония, Румыния или Испания, следует искать не только в экономической, но и в политической плоскости.

"Геополитический развод" когда-то дружной евроатлантической пары США и Евросоюза постепенно становится осязаемой реальностью, и постепенно все страны ЕС, для которых подчинение американской стратегии является уже привычкой, сталкиваются с необходимостью делать сложный выбор между верностью Вашингтону и необходимостью учитывать интересы Германии, которая продвигает их с грациозностью асфальтового катка. Номинально Вашингтон сильнее и опаснее, но в реальности Берлин — ближе и, в отличие от Штатов, не поглощен внутриполитическими конфликтами, а также обладает рычагами прямого экономического и политического воздействия на страны Евросоюза. Ежели к этому добавить постепенное осознание европейскими политиками вреда, который они сами себе наносят антироссийскими санкциями, и обиду на то, что США этот ущерб компенсировать принципиально не собираются, то получается ситуация, в которой лишь русофобские фанатики упорствуют в своих антироссийских эскападах.

Если кратко пересказать содержание последнего сезона политического сериала "Игра потоков", то можно вспомнить несколько попыток блокирования Nord Stream — 2. Проект пытались запретить в Швеции, но противники "Газпрома" проиграли внутриполитическую борьбу. Группа европейских политиков требовала от Еврокомиссии признать проект подпадающим под действие так называемого "третьего энергетического пакета" ЕС, что позволило бы ограничить возможности "Газпрома" по пользованию трубопроводом. Однако данные требования споткнулись о позицию самой Еврокомиссии, которая заявила о том, что проект находится в "регуляторном вакууме", то есть его правовой статус неясен. Жесткий удар по попыткам все-таки "подвести" проект "Газпрома" под действие рестриктивного "третьего пакета" или под юрисдикцию Еврокомиссии был нанесен юридической службой Совета ЕС, которая заявила об отсутствии "какой-либо юридической необходимости" в переговорах по линии Европейский союз — "Газпром", фактически выступив за то, чтобы все вопросы по газопроводу решала немецкая сторона. Более того, как с грустью отмечают европейские СМИ, позиция юридической службы Совета ЕС фактически повторяет официальную позицию консорциума "Северный поток", подчеркивая, что появление нового газопровода не угрожает энергетической безопасности Евросоюза, а, наоборот, усиливает ее.

Сейчас у Польши остается два варианта для того, чтобы все-таки остановить "Северный поток — 2". Первый вариант заключается в проведении через Совет ЕС решения о передаче прав на переговоры с "Газпромом" Еврокомиссии, несмотря на экспертное заключение самого Совета Евросоюза. Однако для этого потребуются 70% голосов. Как уточнил пресс-секретарь Еврокомиссии Александр Винтерштейн, нужно, чтобы эти голоса представляли как минимум 65% населения ЕС, что делает план практически нереализуемым, так как большая часть населения Евросоюза проживает как раз в странах, чьи компании участвуют в строительстве "Северного потока — 2".

Северный поток - 2

Второй вариант, о котором заявило Министерство энергетики Польши, — радикальное и быстрое изменение европейского законодательства таким образом, чтобы "Северный поток — 2" оказался под действием "третьего пакета" или вообще был запрещен на законодательном уровне. Если американским лоббистам не удалось протащить через Европарламент соглашение по Трансатлантическому инвестиционному партнерству, которое было нужно Вашингтону гораздо больше, чем саботаж газпромовского проекта, то перспективы польских законодательных инициатив представляются сомнительными.

Тем временем немецкие компании уже делят между собой еще не поставленный газ и доступ к еще не построенному трубопроводу, что намекает на оптимистичные ожидания немецкого бизнеса. Fluxys Deutschland GmbH, Gasunie Deutschland Transport Services GmbH и Ontras Gastransport GmbH будут участвовать вместе с Gascade Gastransport в строительстве сухопутного подключения к Nord Stream — 2. Польские политики и примкнувшие к ним брюссельские журналисты жалуются, что западноевропейские власти перестали учитывать интересы государств Восточной Европы и "особые потребности" тех стран, которые очень плохо относятся к России.

Если снять с этого нытья и обвинений в продаже европейских интересов Владимиру Путину всю риторическую шелуху, то выяснится, что любая форма экономического сотрудничества между Москвой и "старой Европой" — в лице Германии, Франции или Италии — моментально лишает страны "молодых восточноевропейских демократий" самой сути их существования и главного смысла жизни их национальных проектов, который заключается в том, чтобы быть проамериканским кордоном между Европой и Россией, а также опосредованно между Европой и Азией. Если Польша, Украина и их европейские страны-союзники больше не смогут выполнять функцию изоляции остальной Европы от России, то они станут ненужными Вашингтону — и даже самим себе. Последние русофобские режимы Европы будут до последнего бороться за свой смысл жизни, но скоро "Газпром" и логика исторических процессов этот смысл у них отнимут — так же, как они отняли у Евросоюза его легендарное единство мнений. А самое приятное для нас в том, что на этом идеологическом рассечении Европейского союза мы еще и сможем хорошо заработать.

Иван Данилов, автор блога Crimson Alter

В 2017 г. валовой сбор семян рапса в ЕС увеличился на 1,6 млн. тонн

В своем обновленном отчете аналитики Oil World пересмотрели в сторону повышения урожай рапса в странах ЕС в 2017 г. - на 0,3 млн. тонн в сравнении с предыдущей оценкой, до 22,1 млн. тонн, что выше результата годом ранее (20,49 млн. тонн), но уступает рекордному уровню 2014 г. (24,3 млн. тонн).

Как уточняется, показатель был повышен, главным образом, за счет Франции – до 5,51 против 4,74 млн. тонн в 2016/17 МГ и Великобритании – до 2,13 (1,77) млн. тонн. Кроме того, увеличили валовой сбор семян рапса Польша – до 2,87 (2,15) млн. тонн и Румыния – до 1,8 (1,73) млн. тонн. Указанный рост смог компенсировать снижение урожая масличной в Германии до минимального показателя за последние 6 лет – 4,29 млн. тонн.

В тоже время, эксперты отмечают, что несмотря на рост урожая, импорт маслосемян из Украины в июле-сентябре 2017 г. вырос на 50% в год - до 0,9 млн. тонн, что также выше среднегодового показателя для данного периода (0,7 млн. тонн).

Однако с учетом ожидания снижения в октябре экспорта семян рапса из Украины, а также неблагоприятных перспектив производства канолы в Австралии, аналитики ожидают, что внешние закупки масличной странами Евросоюза во второй половине сезона будет ниже уровня прошлого года. В целом по итогам 2017/18 МГ (июнь-июль), импорт семян рапса в ЕС может составить 3-3,1 млн. тонн, что станет минимальным показателем за последние 3 сезона. Внутренняя переработка, в свою очередь, возрастет до 24,12 (24,08) млн. тонн.

Только за то и только за это

три источника, три составных части антисемитизма

Владимир Бушин

29 сентября в телепрограмме "60 минут" в связи с очередной годовщиной чудовищной трагедии киевского Бабьего Яра было сказано много справедливых, гневных и скорбных слов. Однако, как бывало не раз и прежде, из содержания выступлений получалось, что это только еврейская трагедия. Между тем давным-давно известно, что это трагедия киевлян всех национальностей. Даже Евгений Евтушенко, выдающийся юдофил ХХ и ХХI веков, в своём знаменитом стихотворении "Бабий Яр" писал:

Я здесь стою как будто у криницы,

Дающей веру в наше братство мне:

Здесь русские лежат и украинцы,

С евреями лежат в одной земле…

Так эти строки и звучали в оратории Шостаковича.

Но я не об этом. В писаниях и выступлениях о войне, о её жертвах иные авторы еврейского происхождения, вольно или невольно обособляя судьбу своих соплеменников от общенародной трагедии, заявляют: нас-де фашисты преследовали и уничтожали только за то, что мы евреи. Признаться, мне давно не приходилось читать и слышать этот довод, когда-то очень частый, но в помянутой телепередаче его горячо и убеждённо твердил бывший депутат Госдумы, а ныне известный политик, сотрудник Национальной гвардии Александр Хинштейн: "Только за то, что евреи! Только за то!". Образованный, умный человек, он убеждён, что это исключительно, чрезвычайно веский, неотразимый довод, обязывающий нас и весь мир чтить прежде всего и с особым чувством еврейские жертвы.

Да ведь за этим доводом отчётливо видно вот что: вы, русские, сопротивлялись, боролись, поэтому, естественно, вас немцы и расстреливали. Чего ж вы хотите? На войне как на войне! А мы, евреи — мирные люди, вели себя прилично, ничего не имели против фашистов, но они нас только за то… Вот, мол, какие мы особенные и какая у нас особенно трагическая судьба… Да это же прямая клевета на своих соплеменников! На всех евреев-фронтовиков.

В действительности немцы убивали евреев прежде всего за то, что они — советские люди и вместе со всем советским народом давали отпор фашистам. А вы хотите их отделить, выделить, обособить. Зачем? В чьих интересах? И каково в стране, пережившей пять холокостов, вновь, вновь и вновь семьдесят лет слушать о еврейском холокосте! Езжайте в Америку, Англию или Францию, потери которых в войне ни у кого не превысили 300-400 тысяч душ, вот там, надо полагать, вам предоставят самые высокие трибуны.

Слышал ли Хинштейн что-нибудь хотя бы об Аджимушкайских каменоломнях под Керчью, где после прорыва немцами Крымского фронта в мае 1942 года под землёй укрылись тысяч 15-18 наших войск и мирного населения, жителей города и окрестностей — женщин, детей, стариков. 170 дней и ночей, испытывая голод и жажду, они предпринимали боевые вылазки, держали оборону, сопротивлялись до тех пор, пока немцы не пустили газы. И вместе с солдатами гибли дети, женщины, старики. Наверняка среди них были и евреи…

Хинштейн наверняка знает слово "Катынь", но я не слышал, чтобы он уличил нашу власть в сотрудничестве по трагедии Катыни с Геббельсом, иначе как бы он оказался в Думе, а потом в Нацгвардии! Но дошло ли до слуха гвардейца слово "Хатынь"? Это белорусская деревня, все жители которой — 149 человек, в том числе 74 ребёнка — были заживо сожжены фашистами. И это — лишь одна из 818 белорусских деревень, всё население которых (вероятно, там были и евреи) было уничтожено фашистами.

И образованному еврею надо бы знать, что советских евреев немцы с помощью местных прихвостней действительно истребляли. А вот несоветских — далеко не всегда. Тут бывали и такие, например, истории. По данным "Энциклопедии Третьего рейха", еврей Эдхард Мильх был создателем и долгие годы руководителем люфтваффе (военной авиации), и его происхождение не помешало ему, при Гитлере он дослужился даже до генерал-фельдмаршала (с.287). А Геринг говаривал так: "Кто еврей, кто не еврей, решаю я!".

После войны у нас в плену оказалось более десяти тысяч евреев. А сколько было убито и ранено? Что это за люди? Откуда они? Да ведь немцы воевали не одни, а вместе почти со всей Европой. Как граждан Франции, Венгрии, Румынии, других стран этих евреев немцы не расстреляли "за одно то", а мобилизовали и отправили на наш фронт да, вероятно, и на запад, и там одни погибли, другие оказались в плену.

Образованному еврею хорошо бы знать и то, что фашисты прежде всего принялись за коммунистов и лишь потом — за евреев: знаменитый процесс над Георгием Димитровым по обвинению в поджоге рейхстага, на котором коммунист загнал в угол и снял штаны с фашиста-обвинителя Геринга, начался 21 сентября 1933 года и продолжался три месяца, а антисемитскую "Хрустальную ночь", во время которой было убито 36 евреев, фашисты учинили через пять лет, с 9 на 10 ноября 1938 года. А до этого все пять лет в гитлеровской Германии, где, судя по числу разгромленных и сожжённых, было около 300 синагог, больше 800 магазинов и предприятий, принадлежавших евреям, никто их не трогал. А поводом к этой "ноченьке" послужило убийство 7 ноября в Париже польским евреем Гершелем Грюншпаном советника германского посольства.

Евреи не были главной целью и главной жертвой фашизма. Главным для них было хаусхоферовское Lebensraum (жизненное пространство). А евреи никакого "пространства" не занимали, они жили среди других народов, государства Израиль ещё не было, да он по своей малости и не заинтересовал бы Гитлера. Подходящие пространства занимали славяне, больше всего — русские. Об очищении прежде всего от русских пространства до Урала немцы и мечтали, потому русские и были их главным врагом, подлежащим уничтожению.

В безвозвратных потерях Великой Отечественной войны русские составляют 66,40%, евреи — 1,64% (Г.Ф. Кривошеев "Книга потерь", М., 2009, с.52).

Тот же юдофил Евтушенко был прав: "Самое подлое из лжесвидетельств — лжесвидетельство о войне". Хотя сам этим и занимался. И если одни твердят о безвинном истреблении фашистами мирных евреев, то другие стараются дополнить это сетованиями о несправедливости в награждении евреев на войне.

Вспоминается не столь давняя телепередача "Без ретуши" накануне очередного Дня Победы. Ведущий Сергей Торчинский говорил писателю Григорию Бакланову, герою передачи: "Я знал участника войны Гурвича. У него было два ордена Красного Знамени… Вам, фронтовику, известно, конечно, как трудно было человеку с такой фамилией получить две столь высокие награды". Так и сказал: с такой, мол, трудной, непроходимой фамилией. Я замер. Ну, думаю, сейчас мой старый друг Гриша, однокашник по Литературному институту, врежет этой балаболке. Уж Гриша-то, писатель-фронтовик, еврей-интернационалист, знает правду.

Я ожидал, что он скажет примерно так: "Любезный Сергей Григорьевич, а не знаете ли вы другого Гурвича, члена партии с 1944 года? Он с такой точно непроходимой фамилией, как понимаете, да ещё с таким именем, как Семён Исаакович, получил на фронте не два, а четыре ордена Красного Знамени, да ещё орден Александра Невского, два ордена Отечественной войны первой степени, два ордена Красной Звезды, а в октябре 1944 года — Золотую Звезду Героя и орден Ленина. Неужто не слышали? Какой же вы еврей!.. Правда, дослужиться до генерал-полковника, как Давиду Абрамовичу Драгунскому, тем паче до генерала армии, как Якову Григорьевичу Крейзеру, Семёну Исааковичу не удалось, но полковника всё-таки получил. Как полезно подумать бы вам, милый Серёжа, о таких фактах, прежде чем лезть на экран со своими намёками…".

Впрочем, я был не совсем уверен, что Торчинский назвал Гурвича. Может быть, Гуревича? Тогда Бакланов мог сказать ему так: "Я, молодой человек, знаю двух Гуревичей — Михаила Львовича и Семёна Шоломовича. Вы кем в армии были — не кашеваром ли? Не по военторговской ли части? Или вовсе не служили? А Михаил Львович был артиллеристом, командовал батареей "сорокапяток". Слышали? Противотанковая пушчонка такая. Её на фронте звали "прощай, родина!", ибо частенько выходила она на прямую наводку. И впрямь, 17 сентября 1943 года у деревни Тарасово на Смоленщине в обнимку со своей "сорокапяткой" попрощался Михаил Львович с родиной. Но перед этим бой он вёл так доблестно, что тоже заслужил звание Героя. А Семён Шоломович был связистом. Звание Героя получил за мужество при форсировании Днепра… А знаете ли вы, кашевар, сколько всего евреев за годы войны удостоились звания Героя Советского Союза? В эти предпраздничные дни по одной программе вашего телевидения говорили: 135, по другой — 150. На самом деле 108. О, это немало! Один лишь Солженицын, звуковой разведчик, может уверять, что "на фронте Героя давали только отличникам боевой да политической подготовки". Есть среди евреев и дважды Герои, как упоминавшийся Д.А. Драгунский".

Но что же Бакланов, еврей-интернационалист? Он промолчал, пропустил невежественно-лживую поджигательскую реплику Торчинского мимо ушей, словно это была всем давно известная истина, что ж о ней рассусоливать! Взгляд у него был отсутствующий. Вот такие пустозвоны да молчальники и стонут: антисемитизм заел! Да кто же делает для этого больше, чем они?

А есть ещё третья, высшая степень антисемитизма. Это такие, как М.Веллер, готовый в своё время расстрелять русского маршала Жукова; как Л.Улицкая, изображающая русских больными и вшивыми африканцами, которых надо еврейскими руками лечить; как А.Минкин, сожалеющий, что не Гитлер нас, а мы Гитлера пустили по ветру, да если бы ещё не в 1945 году, а в 1941-м…

Вот вам и три источника, три составных части антисемитизма.

Украина и Молдавия утвердили план демаркации украино-молдавской государственной границы на 2018 год, сообщила прес-служба МИД Украины в среду.

Сообщается, что 17-18 октября в Кишиневе состоялось 60-е заседание совместной украино-молдавской демаркационной комиссии.

"Комиссия приняла план демаркации… границы на 2018 год, утвердила руководителей рабочих групп и согласовала алгоритм выполнения демаркационных работ", — говорится в сообщении на сайте МИД Украины. Министерство отмечает, что заседание стало важным шагом на пути к завершению правового оформления границы.

В сентябре премьер-министр Украины Владимир Гройсман заявлял, что Киев рассчитывает на завершение процедуры демаркации границы с Молдавией до конца 2017 года.

В ходе визита премьера Молдавии Павла Филипа в Киев 13 февраля была достигнута договоренность с властями Украины ускорить работы по установлению совместного контроля на приднестровском участке границы. Всего таможенные службы Молдавии и Украины планируют установить на приднестровском участке границы 13 совместных пунктов пропуска. Первый совместный погранпункт Молдавии и Украины "Кучурганы-Первомайск" начал работу 31 мая.

Приднестровье, 60% жителей которого составляют русские и украинцы, добивалось выхода из состава Молдавии еще до распада СССР, опасаясь, что на волне национализма Молдавия присоединится к Румынии. В 1992 году, после неудавшейся попытки властей Молдавии силой решить проблему, Приднестровье стало фактически неподконтрольной Кишиневу.

Об экспорте зерна и продуктов его переработки через пункты пропуска Краснодарского края за 9 месяцев т.г.

За девять месяцев 2017 года через морские порты «Ейск», «Кавказ», «Новороссийск», «Тамань», «Темрюк» и «Туапсе» отгружено 918 судов с зерном и продуктами его переработки, общим объемом свыше 20,797 млн. тонн, доля пшеницы от общего объема составила более 16,241 млн. тонн – 540 судов.

Данная продукция была направлена в 59 стран мира: Тунис, Италия, Турция, Ливия, Египет, Армения, Сенегал, Мали, Кот-д'Ивуар, Йемен, Южная Корея, Нигерия, Вьетнам, ОАЭ, Бангладеш, Оман, Индонезия, Болгария, Судан, Сирия, Шри-Ланка, Бенин, Нидерланды, Индия, Ливан, Бурунди, Руанда, Танзания, Нигер, Буркина-Фасо, Камерун, Гана, Саудовская Аравия, Кения, Уганда, Иордания, Греция, Марокко, Мозамбик, Грузия, Иордания, Того, Алжир, Никарагуа, Катар, Израиль, Малави, Южная Африка, ЮАР, Кабо-Верде, Республика Конго, Кувейт, Мексика, Албания, Венесуэла, Катар, Мавритания, Румыния, Перу.

Специалистами Управления на данный подкарантинный груз выданы фитосанитарные сертификаты, которые свидетельствуют, что сертифицированная продукция соответствует фитосанитарным требованиям стран-импортеров.

Германия лидирует среди придунайских стран по объемам закупок украинского зерна

По итогам 2016/17 МГ из Украины в шесть стран бассейна р. Дунай (Германия, Румыния, Молдова, Австрия, Венгрия, Болгария) было экспортировано 232,6 тыс. тонн зерна и продуктов его переработки. Об этом 18 октября в Кишиневе в своем докладе в рамках аграрно-логистического форума «Днепр-Дунай-Черное море» сообщил директор ассоциации «Мукомолы Украины» и руководитель службы бизнес-проектов ИА «АПК-Информ» Родион Рыбчинский.

«Основная часть украинского зерна и зерновых продуктов - 116,3 тыс. тонн, или 50%, отгруженного в указанном направлении, была поставлена в Германию. Кроме того, около 22% (51,8 тыс. тонн) закупила Румыния и 17% (38,7 тыс. тонн) было поставлено в Молдову» – отметил эксперт.

При этом Р.Рыбчинский уточнил, что в структуре поставок зерновых в Германию преобладали кукуруза (91,3 тыс. тонн) и пшеница (18,1 тыс. тонн). Поставки в Румынию формировались, в основном из пшеницы (32,9 тыс. тонн) и ячменя (17,4 тыс. тонн), а вот в экспорте в Молдову порядка 86% поставок пришлось на муку и еще 13% - на крупы украинского производства.

Кроме того, эксперт отметил, что по итогам предыдущего сезона порядка 31,1 тыс. тонн зерновых культур было импортировано Украиной из указанных стран.

«Таким образом общий товарооборот между данными странами и Украиной в зерновом сегменте в 2016/17 МГ составил практически 264 тыс. тонн», - резюмировал аналитик.

В России, в том числе в экспертных кругах, распространено отношение к Западу как к некоему ранжированному монолиту. На самом верху находятся всезнающие и всемогущие США, которые все спланировали на десятилетия, а то и столетия вперед, а теперь только ломают комедию перед доверчивыми землянами, непонятно зачем скрывая предрешенность всех геополитических процессов и мешая самим себе достичь окончательной победы.

Ступенькой ниже сторонники теории заговора располагают ведущие страны Западной Европы (Францию и Германию, до Brexit компанию им составляла Британия), которые, по их мнению, являются ретрансляторами воли США в ЕС. Далее находятся восточноевропейские члены ЕС, осуществляющие непосредственную реализацию воли гегемона. А в самом низу — остальной мир, бессмысленно трепыхающийся в цепких лапах евро-атлантической цивилизации.

Схема стройная, в чем-то даже красивая. Но ни одна схема не в состоянии корректно описать историю или политику. В них не просто сталкиваются различные интересы сотен государств, но еще и миллионы политических воль, влияющих на политику этих государств и порой драматически меняющих ее в самый неподходящий или, наоборот, очень удобный момент, но всегда неожиданно.

Не успеют сторонники теории заговора построить очередную красивую и даже минимально противоречивую схему, как выясняется, что мир уже изменился, и эта выстраданная модель описывает его, как ядерная физика — особенности национальной охоты. По этой причине и рухнули на наших глазах коммунистическая и либеральная идеи в России, а сейчас последняя разваливается и на Западе.

Как раз в начале текущей недели мы получили очередной пример полной неадекватности политических схем реальной жизни.

На прошлой неделе над Украиной и ее президентом жестоко издевались в ПАСЕ, унижая страну и ее лидера с особым цинизмом. Этот факт еще можно объяснить с позиции "США решают все". Решили, мол, в Вашингтоне отвернуться от Киева — и вся Европа взяла под козырек. Однако дальше начались неожиданности.

С учетом того, что последние полгода Польша только и делала, что выражала возмущение украинской бандеровщиной, а поляки с упоением избивали попадающихся им под руку украинских гастарбайтеров, стоило ожидать, что Варшава будет одним из локомотивов проведения жесткой линии в отношении Киева. Формальным поводом для такой позиции ПАСЕ стал закон о языках в образовании, который взбудоражил всех восточноевропейских соседей Украины и который польская власть оценила крайне негативно. Тем более что на Украине роздано свыше 80 тысяч "карт поляка", дающих возможность в течение года без проблем получить польское гражданство, так что формально Варшаве есть кого защищать.

Но в понедельник становится известно, что польский министр иностранных дел принял предложение представляющего киевский режим Климкина встретиться и спокойно обсудить проблему. Можно было бы сказать, что Запад просто попугал Украину, чтобы была покладистее, но добивать не собирается. Да не тут-то было.

За несколько дней до поляка такое же приглашение получил министр иностранных дел Венгрии. Петер Сийярто ответил Климкину, что предложение опоздало, и не просто отказался встречаться, но выступил фактическим соорганизатором акции "Самоопределение Закарпатья", которая (несмотря на протесты украинского МИД) открыто поощряла провенгерские сепаратистские настроения в Закарпатской области Украины. Более того, венгерский МИД практически открыто пообещал защиту закарпатским венграм в случае эксцессов с украинскими властями, а также осудил учения по подавлению беспорядков, проведенные Киевом в области.

Обладателей венгерских паспортов на Украине в 2-2,5 раза больше, чем держателей карт поляка. Но 150-200 тысяч венгерских граждан даже по масштабам Закарпатья не такая уж огромная величина (примерно 10% номинального населения области). И вполне сопоставима с 80-100 тысячами потенциальных поляков.

Тем не менее действия Венгрии, которая до языкового закона вообще не обращала практически никакого внимания на ситуацию на Украине, значительно жестче, чем те, которые предприняли уже полгода борющиеся с бандеровщиной поляки. Будапешт не просто заявил территориальные претензии. Этим в той или иной форме грешили и Варшава, и Бухарест. Венгрия предприняла активные действия, направленные на отторжение от Украины ее региона. Они не доведены пока до логического завершения, но не остановлены и не дезавуированы.

Кстати, все остальные западные страны по этому поводу молчат, ни в коей мере не осуждая действий Будапешта. Опять-таки мы можем сказать, что Запад разочаровался в Украине, видит неизбежность ее распада и не собирается мешать восточноевропейским соседям под шумок устроить пересмотр границ. Придя к такому выводу, мы, очевидно, будем правы и сможем корректно объяснить поведение Венгрии. Но это ни на миллиметр не приближает нас к объяснению действий Польши. Варшава за последние полгода неоднократно намекала, что не забыла про "польский город Львов". Украинским гастарбайтерам в Польше не раз солидно перепадало за сомнения в справедливости этого утверждения. А сейчас, в такой удобный момент, Польша молчит и идет на невынужденные переговоры с несобирающейся уступать в языковом вопросе Украиной.

В чем же дело?

А в том, что в данном случае вопрос заключается в различии национальной политики, которая формируется на одной и той же геополитической базе, но при этом исходит из разных экономических интересов.

Во-первых, в Закарпатье тягу к Венгрии испытывают не только этнические венгры, но и составляющие большинство жителей области русины. Последние исходят из того, что до России далеко, они отделены не только от нее, но даже от условно русской части Украины бандеровской Галицией. Становиться украинцами закарпатские русины не желают, бандеровцев ненавидят. В такой ситуации они видят один путь — в Венгрию.

Более того, все 25 лет украинской власти Закарпатье в основном жило контрабандой. Давеча военный прокурор Матиос заявил, что фактически в частном владении находятся 150 километров украинско-венгерской границы (притом что реальная протяженность границы Украины с Венгрией — 135 километров). Прокурор ошибся в цифрах, а может, добавил часть границы Закарпатья со Словакией, но в главном он прав — украинско-венгерская граница по факту отсутствует. Контрабандная экономика Закарпатья полностью интегрирована в венгерскую. Жители региона соглашались терпеть номинальную власть Киева при условии, что он не будет вмешиваться в местный "бизнес". Фактически граница переместилась на карпатские перевалы.

Если до переворота 2014 года Киев еще обладал известной легитимностью и достаточными силовыми возможностями, чтобы заставить власти Закарпатья по крайней мере считаться с собой, то после переворота в регионе киевскую власть не боятся и не уважают, а сил на полноценное вмешательство (тем более в условиях вероятного венгерского противодействия) у Киева нет. В столице Украины нарастает анархия на фоне борьбы олигархического консенсуса против Порошенко.

В этих условиях пресловутый закон, запрещающий образование на языках национальных меньшинств, стал лишь поводом для того, чтобы Закарпатье и Венгрия попытались привести границы в соответствие с реальностью. Это диктуется интересами экономики и населения как Закарпатья, так и приграничных регионов Венгрии. Конечно, контрабанду в случае перехода Закарпатья в состав Венгрии придется свернуть, но регион связан с Венгрией экономически не только контрабандой, а население рассчитывает, что, став полноценными гражданами ЕС, оно получит возможность работать во всем Евросоюзе.

Ситуация с Польшей отличается кардинально. Из обладателей карты поляка в лучшем случае от трети до половины — этнические поляки или хотя бы имеют польскую кровь, а остальные — самые что ни на есть махровые бандеровцы, оформившие нужные документы за взятки, чтобы проще было ездить в Польшу на заработки. Но гораздо важнее другое. В Польше, по разным данным, работает от 1,5 до 2,5 миллионов украинских граждан. Некоторые польские источники называют цифру в пять-шесть миллионов, но она явно завышена; по официальной информации, вся эмиграция с Украины в Польшу плюс поездки гастарбайтеров на сезонные работы за все время независимости (включая давно натурализовавшихся) достигает 4-4,5 миллиона.

Как раз в понедельник польский посол в Киеве взахлеб хвалил Украину за экономическую миграцию. По его словам, гастарбайтеры позволили стабилизировать экономику Польши и вывести ее на траекторию выхода из кризиса. Они компенсировали дефицит рабочей силы, связанный с выездом поляков на работу дальше в ЕС — на Запад, где платят больше. Кроме того, по словам посла, украинцы легко интегрируются. Наконец, Польша использует факт приема миллионов украинцев, чтобы оправдать свой отказ принимать мигрантов из Азии и Африки по квотам ЕС.

Понятно, что в таких условиях позиция, подобная той, которую занял Будапешт, привела бы к ограничению (а то и закрытию) Украиной своим гражданам возможности выезда в Польшу. Варшава бы сразу понесла существенные экономические потери. Поэтому и приходится, сохраняя бодрый вид, вести с Киевом переговоры ни о чем.

Впрочем, Польша ничего не теряет. Если Венгрия инициирует раздел Украины, то претензии Варшавы на "польские территории" не замедлят возникнуть. Ну а пока экономические интересы диктуют двум восточноевропейским членам ЕС — соседям Украины диаметрально разные модели поведения в сходной ситуации.

Ростислав Ищенко, обозреватель МИА "Россия сегодня"

Россия должна заверить Европу, что не хочет захватить Прибалтику»

Ханс Бликс — шведский политик и дипломат. Был министром иностранных дел Швеции, генеральным директором МАГАТЭ и главой ЮНМОВИК.

Резюме Экс-глава МАГАТЭ о будущем отношений России и Европы

Европа вряд ли откажется от минских соглашений, поэтому Киеву все же придется провести конституционную реформу, без которой долгосрочное перемирие в Донбассе невозможно. Но Украина должна понять, что ей необходимо восстанавливать экономическое сотрудничество с Россией. Будет ли решена проблема Крыма и как создать зону разрядки в отношениях России и Запада, «Газете.Ru» рассказал шведский дипломат, экс-глава МАГАТЭ Ханс Бликс.

— Диалог между Москвой и европейскими столицами сейчас находится в достаточно замороженном состоянии. Как вы считаете, есть ли возможность преодолеть разногласия между Россией и странами Запада, возникшие вокруг ситуации на Украине?

— Конфликт вокруг Украины дал толчок к большому количеству разговоров. В том числе в этом же контексте стала обсуждаться даже проблема ядерной безопасности.

Но я считаю, что ответственным политическим и военным фигурам не стоит даже упоминать об этом — ни в России, ни в США. С моей точки зрения, жизненно необходимо постараться найти решение для украинской проблемы.

Я считаю вдохновляющим предложение российской стороны ввести миротворческие силы ООН в зону конфликта (Москва предлагала разместить контингент вдоль линии соприкосновения между Украиной и самопровозглашенными республиками Донбасса. — «Газета.Ru»). Но также высказывались предложения ввести миротворческий контингент по всей территории, занятой ополченцами. Я полагаю, что в Донбасс действительно могли просочиться российские силы, но идея размещения миротворческого контингента мне кажется интересным началом.

Украина как таковая запустила большое количество ответных реакций, не только в США, но и в Европе, и в моей родной стране — Швеции. Мне кажется, Крым стал очевидным примером нарушением устава ООН. Но с другой стороны, я не думаю, что кто-либо надеется на то, что ситуация повернется вспять. Такое положение, скорее всего, никогда не будет признана [международным сообществом].

— Ситуация с Крымом для России решена — об этом говорит и российское руководство. Но ведь и основная часть санкций, наложенных на Москву, не связана с Крымом.

— Да, по-настоящему насущной проблемой я считаю именно влияние на восточную Украину. Я не вижу возможности возвращения к долгосрочной разрядке [между Россией и Украиной] до тех пор, пока Киев не обретет полный суверенитет над этой территорией. При этом должны произойти какие-то изменения в конституции, как это было обозначено в минских соглашениях. Но я считаю, что территории должны быть очищены от ополченцев.

Другой линией интересов является достижение таких договоренностей между Европейским союзом и Украиной по вопросу экономической ассоциации, при которых экономические отношения и торговля между Россией и Украиной могут развиваться параллельно с движением Украины в сторону свободного европейского рынка.

Есть такие прецеденты, опыт, как это делается в мире. Это, скорее всего, сложно, но это экономика и международная торговля. Я понимаю, что у Украины с Россией богатая история экономического сотрудничества, и как-то этот вопрос может быть решен.

При этом в Западной Европе должны, как мне кажется, получить заверения, что у России нет планов в отношении стран Балтии, Польши, Чехии и Словакии, Румынии и т.д. Это должно быть услышано. Лично я не думаю, что такие планы существуют, но это должно быть сказано вслух.

— Но готовы ли страны Запада к конструктивному диалогу с Россией?

— Да, я думаю, они готовы. С увеличивающейся силой минский и нормандский процессы, спотыкаясь, но все же идут вперед. И даже если посмотреть на мою родную страну, раньше все было очень сильно заморожено, почти никаких взаимоотношений. И это мнение меняется. Теперь все чаще звучат голоса, что нет, у нас все же должен вестись диалог, мы должны разговаривать. В случае с США это все находится на еще более низком уровне, но, в целом, и здесь постепенно все возвращается.

Я считаю, что должно быть больше российских студентов на Западе. Больше иностранных молодых людей должны ездить в Россию учиться.

— А что относительно самой Швеции? Стокгольм традиционно придерживается достаточно сдержанной внешней политики, но и оттуда все чаще звучит много критики в адрес Москвы.

— С самого начала украинского кризиса обстановка серьезно накалилась. Я помню, российские самолеты довольно часто летали над Ла-Маншем, над Балтийским морем. Конечно же, много нероссийских самолетов летает в окрестностях Калининграда и над Балтикой в том числе. Российские самолеты даже на пару минут залетали в шведское воздушное пространство и выполняли учебные маневры. Я еще тогда шутил, что за каждую такую минуту поддержка присоединения Швеции к НАТО растет на один процент (Швеция не входит в Североатлантический альянс. — «Газета.Ru»).

Такие вещи, конечно же, очень любят подхватывать СМИ. Что мне нравится, что в последнее время стало меньше таких инцидентов, и вообще мы стали аккуратнее следить за тем, чтобы ни в коем случае не происходило никаких столкновений и эскалации. Пока остается напряженность, не стоит военному языку тела усложнять ситуацию.

Тут надо учитывать, что на общественное мнение в Швеции очень сильно влияет ситуация в балтийских странах. Поскольку они миленькие, они были частью Советского Союза, они уязвимы. Поэтому все, что исходит из Москвы и имеет непосредственное отношение к странам Балтии, имеет прямое влияние на шведское общественное мнение.

Кроме того, Россия и Швеция всегда были соседями, с самого начала. Викинги по Днепру добирались до Константинополя. И с Россией у нас были войны, но не в последние сотни лет.

Мой вывод такой — мы должны вернуться к усиленной торговле, усиленному экономическому взаимодействию. Со стороны Запада в России очень много шведских инвестиций, и я считаю, что это хорошо. Я думаю, что экономическая взаимозависимость — это хорошо, и мы должны возвращаться к этому.

Перед всеми странами мира сейчас стоит вызов перехода своих экономик на цифровые рельсы. А в России, вдобавок к этому, стоит вызов в адаптации экономики, которая в 1990-е годы прошла не столь удачно, по моему мнению. Конечно же, российская экономика сильно модернизировалась, но РФ также придется побороть коррупцию, и в России об этом знают.

— Но возвращению экономического взаимодействия, в основном, мешают санкции, а их снятие завязано на минских соглашениях. В то же время Киев часть договоренностей попросту игнорирует. Будет ли Запад продолжать поддерживать киевские власти даже с учетом пробуксовки Минска?

— Я думаю, что Европейский союз будет настаивать на выполнении минских соглашений. Причем не столько ЕС, сколько Франция и Германия.

Я не вижу ничего такого, что бы говорило о том, что [Париж и Берлин] изменят свою позицию относительно минских договоренностей. Поэтому я предполагаю, что на Украине все же должны быть произведены какие-то конституционные подвижки — до того, как будут сняты санкции с России параллельно с отводом войск от границ.

Отвод войск, конечно, важен, но на самом деле и конституционная реформа важна не меньше. Кроме того, Украине необходимо наладить экономические связи с Россией.

— Другая линия, по которой обострились отношения после начала украинского кризиса — это НАТО. Альянс усиливает присутствие на границах России, что естественно вызывает ответную реакцию со стороны Москвы. Видите ли вы возможность преодолеть эскалацию?

— Существует два подхода поддержания мира. Первый — проведение четкой «красной линии», и мы точно знаем, где она проходит. И как только кто-то пересекает эту линию, то «бах!». Это способ военных.

А есть более дипломатический способ, когда стороны договариваются о том, чтобы освободить какую-то зону друг между другом. Буфер — не очень хорошее слово, тем не менее, между [соперничающими сторонами] должна быть зона разрядки.

Например, у НАТО есть договоренность, что на территории бывших стран Варшавского договора не будет ядерного оружия.

При том что Балтика всегда была спокойным регионом, сейчас и Швеция совместно с НАТО проводила в регионе учения «Аврора-2017», так же как и Россия [совместно с Белоруссией] провела учения «Запад-2017». И в этом мы больше приближаемся к варианту с «красной линией».

Лично я больше склоняюсь к версии разоруженных зон. Конечно, вариант с «красной линией» необходим в некоторых местах, например, на Корейском полуострове. Но в случае Евросоюза, России и Украины, я думаю, стоит создавать зону разрядки.

Прекрасный пример в этом отношении — Финляндия. При том что Сталин вел войну с Финляндией, у Москвы и Хельсинки исторически хорошие, корректные отношения, очень много торговли. При этом Финляндия является частью Европейского союза, это хороший пример разоруженной зоны.

Я считаю, что Украине стоит обратить внимание на Финляндию как на хороший пример. Независимая страна, с безопасной границей с Россией, член Европейского союза, который может торговать в обоих направлениях, в том числе и с Москвой.

Беседа состоялась на полях 10-й конференции Международного Люксембургского форума по предотвращению ядерной катастрофы, прошедшей 9-10 октября в Париже.

Газета.Ру

Евросоюз. Россия. Украина > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 16 октября 2017 > № 2851559 Ханс Бликс

Росатом организовал курсы обучения для инспекторов МАГАТЭ

В октябре Госкорпорацией «Росатом» при активном участии АО «Ангарский электролизный химический комбинат» и АО «Производственное объединение «Электрохимический завод» были организованы курсы обучения для инспекторов – сотрудников бюро по верификации в Иране департамента гарантий МАГАТЭ.

В обучении, которое проводилось на базе АО «АЭХК» и АО «ПО «ЭХЗ», приняли участие представители 12 стран мира: Бельгии, Венгрии, Индонезии, Индии, Казахстана, Монголии, Марокко, России, Румынии, Туниса, Турции и Украины.

В процессе обучения участники ознакомились с особенностями применения гарантий на мирных установках по газоцентрифужному разделению и установках по производству стабильных изотопов. Кроме того, для них было организовано посещение промышленных площадок АО «АЭХК» и АО «ПО «ЭХЗ» с практической демонстрацией работы высокотехнологичного оборудования.

Инспекторы высоко оценили качество обучения, включая подготовленные методические материалы, а также практическую составляющую занятий. Полученные в ходе обучения знания, по мнению иностранных участников, помогут им при проведении проверочных мероприятий в Иране в рамках реализации совместного всеобъемлющего плана действий по иранской ядерной программе.

Аналогичные курсы были организованы в прошлом году. Секретариат МАГАТЭ высоко оценил уровень их проведения и обратился с просьбой организовать такие курсы повторно.

Иран. Бельгия. Венгрия. Россия > Электроэнергетика. Образование, наука. Химпром > energyland.info, 16 октября 2017 > № 2359809