Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Швейцария

Несмотря на наличие определённых замечаний по линии ряда региональных и универсальных международных контрольных механизмов и НПО, ситуация с соблюдением прав человека в Конфедерации традиционно оценивается экспертами в достаточно позитивном ключе.

В качестве иллюстрации успехов в области защиты прав человека сами власти Швейцарии приводят факт вынесения Европейским Судом по правам человека (ЕСПЧ) лишь единичных вердиктов против Конфедерации. Так, в 2019 г. в ЕСПЧ поступило 279 жалоб, из которых 275 были отклонены. Было рассмотрено 6 дел против Конфедерации и только по 5 делам вынесены решения против властей Швейцарии.

В своём докладе, представленном для прохождения очередного цикла процедуры Универсального периодического обзора в рамках Совета ООН по правам человека (ноябрь 2017 г.), правительство отчиталось о принятых юридических и административных мерах с целью более эффективного обеспечения равноправия полов, защиты прав мигрантов и меньшинств, а также противодействия торговле людьми.

Однако, по мнению представителей гражданского общества Швейцарии, правительство при подготовке документа обошло стороной неудобные для себя вопросы. «Amnesty International» и ряд НПО, занимающихся защитой прав лиц без гражданства, обращают внимание на наличие определённых юридических лакун, а также нарушений прав человека в Конфедерации. Основные из них касаются соблюдения прав беженцев и лиц без гражданства, жертв домашнего насилия, а также прав меньшинств. Кроме того, отмечается отсутствие в Уголовном кодексе Швейцарии положений, запрещающих пытки. Не приняты и общие законы, которые бы устанавливали ответственность за дискриминацию по возрастному признаку и в отношении мигрантов[1190].

В декабре 2019 г. функционирующая в рамках Совета Европы Европейская комиссия по борьбе с расизмом и нетерпимостью (ЕКРН) подготовила очередной доклад по Швейцарии. В документе отмечается улучшение ситуации с соблюдением прав человека и основных свобод в стране по сравнению с предыдущим мониторинговым циклом. Вместе с тем констатируется сохранение определённых проблемных моментов, включая рост числа публичных проявлений нетерпимости в отношении мусульман, практику полицейского профилирования лиц африканского и цыганского происхождения, ситуацию неопределённости, в которой оказываются получившие отказ соискатели убежища, которые не могут быть выдворены из страны по истечении 140 дней с момента подачи прошения. Лишённые права на труд, они вынуждены в течение длительного времени проживать во временных приютах, ожидая разрешения своего вопроса. Согласно одной из рекомендаций, вынесенных ЕКРН, мигрантам, которые не могут вернуться в страну исхода в течение шести (или даже менее) лет, надлежит предоставлять статус лица, постоянно проживающего на территории Конфедерации[1191].

Швейцарское законодательство содержит многочисленные правовые препятствия, которые ограничивают доступ к воссоединению семьи для лиц со статусом беженца, в том числе временным. Действие федерального закона «О труде» не распространяется на работу в домохозяйствах, из-за чего около 49 тыс. человек, в основном женщин-мигрантов, сталкиваются с отсутствием эффективной защиты от эксплуатации, надругательств и преследований. В федеральных центрах приёма дети-мигранты по-прежнему сталкиваются с препятствиями на пути к получению образования. Более того, молодые соискатели убежища, которым было отказано в продолжении пребывания в стране, и молодые люди, допущенные на временной основе, не всегда могут продолжить своё обучение. Это, в частности, служит причиной сохранения разрыва между показателями успеваемости детей из семей мигрантов, семей с низкими доходами и детей из привилегированной среды[1192].

Сокращается число предоставляемых мигрантам социальных гарантий. Действующие меры привели к уменьшению вместительности, а подчас и полному закрытию специализированных центров для беженцев в ряде кантонов. Кроме того, при выдворении нелегальных мигрантов, в особенности соискателей убежища, все чаще применяется сила.

Эксперты ЕКРН также отметили, что в Швейцарии недостаточно разработано общенациональное законодательство в сфере борьбы с дискриминацией национальных меньшинств, что приводит к размытости их правового статуса и неравенству в силу различия установленных на кантональном уровне стандартов. Наряду со всем вышеперечисленным отмечается ограниченность полномочий Федеральной комиссии против расизма[1193].

Комитет по экономическим, социальным и культурным правам (КЭСКП) в этой связи также указывал в октябре 2019 г., что отсутствие общего закона о борьбе с дискриминацией является препятствием для обеспечения жертвам доступа к эффективным средствам правовой защиты и адекватной защиты от всех запрещённых оснований и многочисленных форм дискриминации[1194].

Необходимость совершенствования швейцарского законодательства с целью недопущения ущемления прав национальных меньшинств подчёркивается и в рекомендациях действующего в рамках Совета Европы Консультативного комитета Рамочной конвенции о защите национальных меньшинств (КК РКЗНМ), опубликованных в декабре 2018 г.[1195]

Обеспокоенность сообщениями о расистской и ксенофобской риторике среди политиков и в средствах массовой информации, усилением частоты актов насилия в отношении мусульман, евреев и цыган, распространённостью практики расового профилирования выразил в июле 2017 г. Комитет по ликвидации расовой дискриминации. Его эксперты также обратили внимание на частые случаи жестокого обращения с мигрантами и соискателями убежища со стороны полиции, о которых потерпевшие сообщают далеко не всегда. Противодействие этому явлению усугубляет отсутствие на федеральном уровне централизованных данных о количестве жалоб, судебных преследований и обвинительных приговоров в связи с сообщениями о неправомерном обращении[1196].

КК РКЗНМ также отметил неоднократные случаи насилия и усиление враждебности в обществе по отношению к еврейской общине, что транслируется в том числе в социальных сетях. В 2017 г. имело место 189 проявлений нетерпимости по отношению к евреям, шесть из них составили физические нападения и вывешивание баннеров на мостах с призывом к гибели представителей этого народа. Сожаление вызывают продажи неаннотированных версий «Майн Кампф»[1197].

Процесс ухудшения отношения швейцарского общества к мусульманам сопровождается актами вандализма на кладбищах, нанесением граффити оскорбительного содержания на стены мечетей, разжиганием розни, в том числе в социальных сетях.

Руководство Швейцарии неизменно подчёркивает, что в стране существуют давние и развитые традиции прямой демократии, воплощением которых является регулярное проведение национальных и местных референдумов по различным политическим, социальным и экономическим вопросам.

Так, в марте 2021 г. на всеобщее голосование была вынесена законодательная инициатива о запрете на сокрытие лица в общественных местах. В качестве основной цели введения новой меры декларировалось предоставление правоохранительным органам возможности решительнее бороться с правонарушителями в масках, в том числе во время манифестаций и спортивных мероприятий. Кроме того, по мнению Общественного комитета, инициировавшего проведение референдума, «сокрытие лица в общественных местах противоречит либеральному духу совместного проживания».

Предложенные законодательные изменения были приняты 51,21 % голосов против 48,79 %. Таким образом, под запретом автоматически оказалась традиционная одежда мусульманок – паранджи и никабы, которые отныне допускается надевать не иначе как в местах отправления религиозного культа. Нововведение закономерно вызвало недовольство со стороны лиц, исповедующих ислам. Так, Центральный исламский совет Швейцарии заявил, что итоги референдума вызвали «глубокое разочарование у мусульман, которые родились и выросли» в этой стране. Ряд НПО в свою очередь заявили о нарушении в государстве основных прав религиозного меньшинства.

В этом контексте интерес представляет позиция правительства Конфедерации, предложившего более  мягкую альтернативу указанному проекту. Менее дискриминационная версия законопроекта установила бы требование открывать лицо только в том случае, если на этом настаивают представители власти для установления личности[1198].

Основной проблемой для кочевых цыганских народов – енишей и синти/мануш – является нехватка территорий, на которых они могли бы организовывать стоянки, что в немалой степени способствует росту числа предрассудков и враждебному отношению, с которыми им приходится сталкиваться. Цыганам нешвейцарского происхождения зачастую вовсе запрещено осуществлять остановки в определённых местах. Это усиливает ксенофобские настроения и приводит к конфликтам между различными группами населения[1199].

Фиксируются случаи проведения местными жителями демонстраций против организации цыганских стоянок. Свой протест участники акций подкрепляют плакатами с выражениями и изображениями, оскорбляющими и унижающими достоинство представителей этой группы населения.

Дискриминационное отношение к цыганам отметил в октябре 2019 г. КЭСКП. Эксперты выразили обеспокоенность тем, что принятых властями мер не достаточно для продвижения традиций, культуры и языков этого народа. Также не оказывается содействие в получении образования детьми, принадлежащими к названному меньшинству[1200].

КК РКЗНМ в свою очередь отметил отсутствие влияния организаций енишей и синти/мануш на политический и законодательный процессы, в частности на кантональном уровне, и выразил сожаление в связи с отсутствием постоянного механизма проведения консультаций с национальными меньшинствами на всех уровнях государственного управления в целях учёта их мнения по вопросам, затрагивающим их интересы.

По оценкам экспертов КК РКЗНМ, неоднократные случаи публичного выражения враждебности по отношению к енишам и синти/мануш, а также к представителям еврейской или мусульманской общины явно равнозначны риторике ненависти. Особенно крупных масштабов это явление достигло в социальных сетях. При этом публичное и немедленное осуждение подобных действий не носит систематического характера[1201].

В то же время КК РКЗНМ положительно оценил некоторые превентивные меры, принимаемые властями, в частности Федеральной комиссией по борьбе с расизмом, включая кампанию за терпимость и межкультурный диалог.

В Уголовном кодексе Швейцарии предусматривается ответственность за разжигание розни или ненависти, а также дискриминацию по признакам расовой, этнической или религиозной принадлежности. Однако процедура доступа к правосудию для жертв данного преступления является чрезвычайно сложной. По-прежнему существует заметное расхождение между статистикой судов по делам данной категории и данными, собранными соответствующими НПО[1202].

В знак солидарности с движением «Black Lives Matter» в июне 2020 г. в ряде швейцарских городов были проведены массовые демонстрации против дискриминации представителей «цветного» населения. Ранее в Конфедерации фиксировались отдельные случаи проявления насилия со стороны правоохранительных органов. Так, в 2018 г. во время полицейской проверки в Лозанне при попытке оказать сопротивление от сердечного приступа умер сорокалетний выходец из Нигерии. Следствие по делу продолжается до сих пор. Ранее, в 2016 г., также в Лозанне полицейскими был жестоко избит совершавший пробежку кабовердианец, принятый ими за наркоторговца. Тем не менее по итогам расследования никто из должностных лиц наказания не понёс.

Митинги проводились несмотря на действующий в связи с пандемией COVID-19 запрет на общественные мероприятия с числом участников больше 300 человек. Несанкционированная акция в Цюрихе закончилась столкновениями участников с полицией. Для разгона демонстрантов стражи правопорядка были вынуждены применить слезоточивый газ, несколько человек были арестованы.

По данным доклада Федеральной комиссии против расизма, за 2019 г. в Швейцарии зарегистрировано 352 случая проявления расизма, что на 27 % больше по сравнению с предыдущим годом, в том числе 132 случая – в отношении африканцев, 83 – мусульман, 6 – евреев. В основном это были оскорбления в общественных местах и на работе; в 34 случаях применялось физическое насилие. Отмечается, что реальный уровень расизма, прежде всего бытового характера, на порядок выше учтенных показателей.

Правозащитное сообщество отмечает излишне расширенные полномочия правоохранительных органов Швейцарии, что в ряде случаев приводит к нарушениям прав человека. Разведывательные службы Конфедерации обладают полномочиями по проведению весьма интрузивного наблюдения под предлогом нечётко сформулированных задач, например, необходимости защиты национальных интересов. При этом предельные сроки хранения данных не установлены[1203].

Действующая в Конфедерации процедура задержания и предварительного заключения лиц, обвиняемых в совершении правонарушений, создаёт почву для потенциальных нарушений права на личную неприкосновенность. Соответствующие предписания содержатся в Федеральном законе о полиции Швейцарии, в Уголовно-процессуальном кодексе Швейцарии и Постановлении к нему (ст. 221 – 240).

Так, согласно вышеупомянутому Постановлению, задержание не может осуществляться более чем на 24 часа. Однако в случае наличия опасности того, что задержанный «может сбежать, устранить улики, совершить дальнейшие правонарушения либо довести до конца спланированное ранее преступление», полиция имеет право направить в прокуратуру соответствующего кантона ходатайство о применении по отношению к нему предварительного заключения. Таким образом, как отмечают представители действующих в стране правозащитных организаций, указанная законодательная норма приводит к тому, что задержанный может оказаться в следственном изоляторе только на том основании, что имеются веские подозрения в том, что им было совершено правонарушение, вследствие чего полицией   начаты следственные мероприятия по данному делу. Срок предварительного заключения может составлять до шести месяцев и при наличии оснований, таких как необходимость проведения медицинской экспертизы или лингвистического анализа материалов, появление в деле дополнительных улик и т.п., может быть продлён на аналогичный период. При этом на основании ст. 220 Постановления в случае появления улик или доказательств, которые могут негативно повлиять на ход следствия, обычное предварительное заключение может быть заменено на предварительное заключение с особыми мерами безопасности, которое, как правило, проходит в одиночной камере с весьма жёсткими ограничениями контактов.

Примером ситуации, при которой права задержанного лица грубо и неоднократно нарушались, может служить дело российской гражданки Е.А.Джузани (Пановой), осуждённой на пожизненное заключение за соучастие в убийстве бывшей жены её супруга, совершенном в 2016 г. На начальном этапе судебного процесса было допущено большое количество процессуальных нарушений, приведших в итоге к суровому приговору. Так, нашей гражданке не предоставили квалифицированного переводчика, часть допросов проводилась во время её болезни, ключевые пункты обвинения строились на косвенных уликах. Более того, власти кантона Тичино, где рассматривалось это дело, несвоевременно информировали российское Посольство об аресте Е.А.Джузани и о наличии у неё двух дочерей, одна из которых на тот момент была несовершеннолетней. Рассмотрев дело, суд первой инстанции признал россиянку виновной и приговорил к пожизненному заключению. По итогам рассмотренной 1 октября 2020 г. апелляции Суд высшей инстанции кантона Тичино снял с росгражданки все обвинения и освободил её из-под стражи. В настоящее время швейцарские власти проводят проверку по допущенным в ходе этого процесса нарушениям.

Лица, представляющие опасность для общества, содержащиеся под стражей в исправительном или медицинском учреждении, могут быть оставлены там и после отбытия срока тюремного заключения. В январе 2018 г. ЕСПЧ вынес решение против Конфедерации в связи с принудительным лечением заключённого на основе устаревших психиатрических экспертиз, в результате чего срок лишения его свободы был фактически продлён. Кроме того, в Швейцарии иногда выносятся судебные решения о пожизненном содержании под стражей.

Отмечены случаи использования седативных препаратов при принудительной депортации мигрантов воздушным транспортом. Несмотря на то, что власти принимают меры по отмене такой практики, а также то, что репатриантов сопровождают представители Национальной комиссии по предупреждению пыток, такие случаи по-прежнему имеют место. Так, резонанс получила гибель Жозефа Ндукаку Чиаквы, скончавшегося при попытке его высылки в марте 2010 г.[1204]

В части обеспечения в стране права на мирные собрания беспокойство правозащитников вызывают чрезмерно жёсткие требования, предъявляемые к организаторам массовых мероприятий. Согласно действующему законодательству необходимым условием для этого является привлечение специальных и чрезвычайных полицейских сил. Заявка на его проведение должна быть представлена за три месяца и в ней должно указываться название охранной компании, с которой заключается договор на обеспечение безопасности в ходе демонстрации. За несанкционированные массовые мероприятия предусматриваются неоправданно крупные штрафы, размер которых может составлять вплоть до 100 тыс. швейцарских франков[1205].

Определённым ограничениям права жителей страны подверглись в связи с необходимостью сдерживания распространения коронавирусной инфекции. Так, были ограничены права на свободу собраний (запрещение массовых мероприятий), свободу вероисповедания (закрытие религиозных учреждений), свободу экономической деятельности (закрытие всех общественных заведений, кроме продовольственных магазинов и аптек). Кроме того, ограничениям подверглись и избирательные права швейцарцев в связи с переносом намеченных общенациональных референдумов и сбора подписей для проведения новых голосований.

В апреле 2021 г. в Санкт-Галлене прошла массовая акция против введённых властями в связи с пандемией ограничений. Мероприятие закончилось ожесточенными столкновениями протестующих с полицией, применившей в отношении демонстрантов слезоточивый газ и резиновые пули.

Отмечаются проблемы и в социально-экономической области. Прежде всего речь идёт о сложностях с обеспечением равноправия мужчин и женщин и ущемлении социальных прав последних. Средняя зарплата у женщин, согласно статистике за 2019 г., примерно на 11  % меньше, чем у мужчин, занимающих аналогичные должности. 14 июня 2019 г. была проведена всеобщая забастовка в поддержку прав женщин с организацией многочисленных митингов и флешмобов по всей стране, в которых приняло участие, по сведениям организаторов, до 500 тыс. чел.

Ограничение права на частную и семейную жизнь становится следствием работы Службы по защите детей и взрослых. Последняя представляет собой самостоятельный орган. Это означает, что хотя формально вопросы опеки находятся в ведении Департамента юстиции и полиции Швейцарии, нет никакой вышестоящей инстанции, в которой можно было бы оспорить решение службы. Все конфликтные ситуации рассматриваются исключительно в служебном порядке. Первоначальной целью создания нового органа в системе исполнительной власти было улучшение положения детей и взрослых, оказавшихся в тяжёлых жизненных ситуациях. Однако на практике решения, выносимые сотрудниками службы в отношении детей из неблагополучных семей или пожилых граждан, нуждающихся в уходе, зачастую не выдерживают критики. Например, при урегулировании споров между родителями сотрудники этого органа всегда стремятся к достижению примирения сторон. Однако в случае неудачи ребёнка могут забрать из семьи и передать на воспитание в детский дом или в приёмную семью, чтобы таким образом создать для него атмосферу «психологического комфорта». Даже при наличии родственников, которые могли бы взять на себя заботу о ребёнке или взрослом, нуждающемся в дополнительной опеке, решение службы может быть вынесено не в их пользу.

Поводом для начала расследования Службой может стать жалоба соседей на шум, ссору или информация о том, что дети остаются без присмотра. В противовес этому институту по всей стране начали возникать организации, ставящие своей целью защиту семей, попавших в его поле зрения, от несправедливых решений[1206]. Они предлагают пострадавшим юридическую, психологическую и иную помощь.

Федеральные власти продолжают изучать ситуацию и не исключают дальнейшего реформирования Службы.

В заключение следует отметить, что за последний год на сферу прав человека в Швейцарии влияние оказали те же факторы, что и на другие государства мира, а именно: вынужденные ограничения в связи с пандемией коронавирусной инфекции, а также акцентирование проблемы расизма и дискриминационного отношения к лицам африканского происхождения в результате деятельности массового протестного движения «Black Lives Matter». В то же время в стране сохранялись и некоторые давние проблемы: ущемлённое положение национальных меньшинств; тяжёлые жизненные условия соскателей убежища; несовершенство судебной и пенитенциарной систем и т. д. Все они, несомненно, требуют самого пристального внимания властей Швейцарской Конфедерации, активно продвигающей правозащитную повестку на международном уровне.

Хорватия

По мнению большинства международных экспертов, хорватское законодательство и правоприменительная практика в целом соответствуют международно-правовым обязательствам страны в области поощрения и защиты прав человека.

Реализация государственными органами положений национальных и международных нормативно-правовых актов в соответствующей сфере координируется правительственным Управлением по правам человека и национальных меньшинств.

Контроль действий органов власти и оценку соответствия законодательства международным стандартам осуществляет аппарат Уполномоченного по правам человека. В 2019 г. его бюджет составил 12,32 млн. кун (около 123 млн. рублей), что больше, чем в 2018 г., на 2,53 %. Штат сотрудников по сравнению с 2018 г. увеличился на 10% и составил 51 человек.

На рассмотрении Уполномоченного по правам человека в 2019 г. находилось 5009 эпизодов нарушений основополагающих прав и свобод человека в Хорватии (для сравнения в 2018 г. – 5082 эпизода), из которых 2506 составили новые эпизоды. В большинстве случаев (в 75,5 % или в 3753 эпизодах) основанием для их рассмотрения стали обращения граждан и инициативы самого Уполномоченного. Больше всего нарушений связано с вопросами защиты здоровья, дискриминацией, трудовыми и служебными отношениями. По сведениям омбудсмена, в 2019 г. соответствующие государственные органы власти отчитались о рассмотрении лишь 26 % рекомендаций, содержащихся в его Докладе за 2018 г.

В последние годы международное правозащитное сообщество неоднократно указывало на неудовлетворительное состояние дел с обеспечением в стране прав национальных меньшинств. В частности, об этой проблеме сообщается в пятом периодическом докладе функционирующей в рамках Совета Европы Европейской комиссии по борьбе с расизмом и нетерпимостью (ЕКРН) по Хорватии от 15 мая 2018 г. Согласно документу в стране зафиксирован рост публичных высказываний расистского характера, направленных против представителей сербской и цыганской национальностей. При этом риторику, направленную на разжигание розни, используют не только экстремистские группы, но и некоторые политические деятели, особенно во время предвыборных кампаний. Заявления дискриминационного характера звучали ежедневно, например, в преддверии парламентских выборов в ноябре 2015 г. Некоторые кандидаты пытались дискредитировать своих оппонентов, ставя под сомнение их легитимность по признаку национального происхождения. Комиссия рекомендовала политикам занять твёрдую и публичную позицию против выражения расистских взглядов[1125].

В Докладе АОПЧ об основных правах человека за 2020 г. приведены результаты опроса общественного мнения, организованного Управлением Уполномоченного по правам человека в Хорватии. Участие в нём принял 501 человек в возрасте от 18 до 30 лет. Из них за последние три месяца, предшествующие опросу, 96 % доводилось слышать от других людей замечания оскорбительного характера, касающиеся национального или этнического происхождения тех, против кого они направлены, их цвета кожи, пола, религиозной принадлежности[1126].

По мнению ЕКРН, возрастает роль средств массовой информации в распространении языка ненависти и разжигании межэтнической розни. В региональных печатных средствах массовой информации национальные меньшинства, в основном сербы и цыгане, выставляются в негативном и стереотипном ключе. Средства массовой информации также способствовали усилению исламофобских настроений в обществе, описывая прибытие беженцев как «вторжение»[1127].

В июне 2019 г. в своём заявлении Совет по национальным меньшинствам признал, что некоторые местные СМИ транслируют информацию, направленную на расшатывание национального вопроса в Республике Хорватии, распространения нетерпимости и дискриминации.

ЕКРН отмечает, что анонимные комментарии, направленные против сербов и беженцев, оскорбительные выражения в адрес цыган являются обычным явлением в социальных сетях и Интернете в целом, а также в разделах комментариев на новостных порталах. Например, Интернет-портал dnevno.hr, который имеет быстро растущую аудиторию, неоднократно публиковал материалы расистского, ксенофобского и антисемитского характера, что приводило к предупреждениям со стороны Агентства электронных средств массовой информации.

Статистические данные за 2018 г. указывают на рост случаев преступлений на национальной почве (в отношении сербов и бошняков, евреев и цыган). В 2017 г. в Хорватии была проведена попытка вынести на референдум вопрос о сокращении представителей национальных меньшинств в Хорватском саборе (национальный парламент) и ограничении их полномочий в вопросах вынесения вотума недоверия Правительству и принятия бюджета страны.

По данным Министерства юстиции, в период с января 2014 г. по апрель 2017 г. по признакам преступления, предусмотренного статьёй 325 Уголовного кодекса (подстрекательство к насилию и разжигание розни) было возбуждено 24 дела, из них 13 были обусловлены сексуальной ориентацией, 7 – национальным происхождением, 1 – этническим происхождением, 1 – религиозными убеждениями и два – другими признаками. По 21 делу были вынесены обвинительные приговоры. Что касается административных правонарушений, совершённых на почве ненависти, то, по данным Минюста, в 2012 г. было 37 дел, в 2013 г. – 23, в 2014 г. – 20, в 2015 г. – 12, в 2016 г. – 5. Из этого общего числа дел в 38 случаях подозреваемые были признаны виновными[1128].

Вопросу защиты прав национальных меньшинств  в Хорватии посвящён Конституционный закон о правах национальных меньшинств, а также Национальный план против дискриминации на период 2017 – 2022 гг., Оперативная программа для национальных меньшинств 2017 – 2020 гг., правительственная Программа мер по защите прав национальных меньшинств, которая принимается на четырёхлетние периоды.

В 2019 г. были приняты поправки в Закон о выборах представителей национальных меньшинств, благодаря которым в местные администрации в Приморско-горанской и Сплитско-далматинской жупаниях (помимо Меджимурской жупании и  г. Загреба) впервые были избраны русские.

По-прежнему не выполняется План Правительства по трудоустройству представителей национальных меньшинств в органах исполнительной и судебной власти, целью которого являлось доведение доли представителей нацменьшинств в указанных сферах до 5,5 % к 2015 г. В 2019 г. она составила 3,1 % от общего числа чиновников и 3,17 % от общего числа служащих правоохранительных органов и судов.

По данным последней переписи населения (2011 г.), в стране проживает 16 975 цыган. Однако реальная цифра, по заявлениям официальных представителей цыганской национальности и ряда исследователей, колеблется от 30 до 40 тыс., что делает эту этническую группу одним из самых многочисленных национальных меньшинств Хорватии.

В связи с этим цыгане имеют своего представителя в парламенте, а также в органах местного самоуправления в регионах. При правительстве Хорватии действует управление по правам человека и правам национальных меньшинств. Интересы цыган защищает также НПО «Союз цыган в Республике Хорватии «Кали Сара».

Тем не менее эта этническая группа остается маргинализированной и дискриминируемой. Этот факт отмечается и в докладах НПО, и в Национальной стратегии по интеграции цыган на 2013 – 2020 гг. Среди основных причин бедственного положения данной категории населения называются: низкий уровень жилищного обеспечения, отсутствие доступа к адекватному здравоохранению, образованию и т. п.

Процесс реализации Национальной стратегии по интеграции цыган на 2014-2020 гг. является вялотекущим. Согласно данным Уполномоченного по правам человека, 69 % детей цыганской национальности в возрасте от 3 до 6 лет не посещают детские сады и дошкольные учебные заведения. Лишь 31 % цыган в возрасте от 15 до 18 лет получает среднее образование. Остро стоит вопрос об искоренении практики сегрегации в образовательных учреждениях. Так, в 2018/2019 учебном году в хорватских школах было 65 классов, в которых обучались исключительно дети-цыгане. Согласно докладу Агентства ЕС по основным правам человека (АОПЧ) это число выше, чем в предшествующем году[1129]. В качестве примера специфичного положения цыган можно привести ситуацию, сложившуюся в Меджимурской жупании, где зарегистрировано 1622 школьника цыганской национальности, 75 % из которых обучаются в общеобразовательных школах, где доля цыганских детей составляет более 80 %. В этой связи в Плане действий на 2019 – 2020 гг. по внедрению Национальной стратегии по интеграции цыган говорится о необходимости принятия конкретных мер для разрешения названной проблемы.

Как свидетельствуют статистические данные за 2014 г., 27,2 % цыган проживают в непригодных для жизни помещениях: обрушившихся домах или трущобах. Более половины (около 56 %) домов переполнены жильцами. Проживающие в них люди не имеют по кровати на каждого члена семьи и живут в тесноте: в среднем на человека приходится 12,9 кв. м. жилплощади (при минимальном установленном стандарте в 14 кв. м.). При этом 35 % цыганских хозяйств не имеют доступа к источнику питьевой воды внутри дома или на прилегающей территории. Лишь треть цыганских домов подключена к системе водоснабжения и обеспечения электроэнергией. У 61% цыган нет доступа к туалету или ванной в доме. Всё это приводит к высокому уровню антисанитарии. Лишь 4% домохозяйств находятся на уровне европейского гигиенического стандарта.

Ещё одним аспектом диспропорции в уровне жизни является отопление. Так, в Республике Хорватии 56 % домов обогреваются деревом, остальные – газом из газопровода или баллонов. В то же время больше 90% цыган отапливают помещения древесиной.

Неравенство можно заметить и в уровне материальной депривации населения: 69,5 % среди цыганской группы, 23,8 % среди остального населения. Диспропорция крайней материальной депривации еще более заметна: 47,1% против 12,2 %.

Более чётко выражена разница между уровнем жизни  цыган в урбанистических районах и в сельской местности. Проживающие в последней почти в 93 % случаев сталкиваются с недостатком базовых удобств. Также значительна проблема нелегальных поселений, точное количество которых определить невозможно. Их отсутствие в базе данных органов местного самоуправления не позволяет заниматься в том числе и территориальным обустройством. Это приводит к стихийным свалкам и загрязнению окружающей среды.

Таким образом, представители цыганской национальности проживают в условиях, не сопоставимых с уровнем жизни остального населения. Аналитики сходятся во мнении, что именно этот фактор (а не традиции, религия, языковой барьер) является главной причиной маргинализации и дискриминации цыган.

Комитет по правам человека (КПЧ) по итогам рассмотрения в марте 2015 г. третьего периодического доклада Хорватии о выполнении Международного пакта о гражданских и политических правах выразил обеспокоенность статистическими данными, предполагающими низкий уровень пользования цыганами и сербами своими правами в том, что касается, в частности, доступа к жилью, охраны здоровья, занятости и участия в ведении государственных дел. Он указал на зафиксированные случаи расистских нападений на представителей групп этнических меньшинств, в частности цыган и сербов, и отметил, что надлежащие расследования не проводятся, а виновных не привлекают к ответственности[1130]. О том, что основные преступления на национальной почве совершаются против сербского меньшинства и цыган, заявляла также Уполномоченный по правам человека Республики Хорватии.

При этом о большинстве случаев, когда цыгане подвергаются насилию на этнической почве,  не сообщается из-за недоверия и ограниченного взаимопонимания между цыганской общиной и полицией и распространенной среди сотрудников правоохранительных органов практики этнического профилирования[1131].

Показательными с точки зрения реального отношения хорватского населения к данному нацменьшинству стали события, произошедшие 1 июня 2019 г. в г.Чаковец. Там прошли массовые шествия, в которых приняло участие более 1 тыс. протестующих против государственной поддержки, оказываемой проживающей на территории города цыганской общине. Собравшиеся называли цыган «ворами и преступниками».

Руководство страны и местные органы власти прилагают усилия по постепенному решению «цыганского вопроса». При правительстве действует Комиссия по отслеживанию исполнения вышеназванной Национальной стратегии по интеграции цыган на 2013 – 2020 гг., в состав которой входят вице-премьер, 10 специалистов из соответствующих государственных органов, 10 представителей цыганского меньшинства и депутат от него. Её основными задачами являются: систематическое наблюдение за реализацией Стратегии, выдвижение рекомендаций и экспертных заключений, предложение соответствующих мер в качестве Плана действий на двухгодичный период.

Так, план на 2019-2020 гг. включал в себя следующие цели в сфере жилья: организация территориально-плановой документации по цыганским поселениям; повышение качества проживания в легальных цыганских поселениях; продвижение жилищной интеграции цыган в общество, обеспечение адекватных условий проживания.

В качестве мер были предложены следующие:

1. Строительство домов для семьи в легальном цыганском поселении в н.п.Дарда (финансирование за счёт 18 258 823 хорватских кун из Европейского фонда регионального развития и госбюджета);
2. Поддержка планового обустройства мест, населённых цыганами (планируется выделить 200 000 хорватских кун из бюджета Министерства строительства и территориального обустройства);
3. Улучшение условий проживания членов цыганского меньшинства (1 500 000 хорватских кун из госбюджета).

Поскольку проведение мер по улучшению уровня жизни цыган проводится с непосредственным участием их представителей, действующие на территории страны НПО в позитивном ключе отмечают курс, заданный правительством. Вместе с тем прогресс в решении основных проблем за  последние 20 лет исчисляется малыми процентными показателями, пока главная проблема – разделение цыганских поселений на «легальные» и «нелегальные» – остаётся в центре повестки дня.

Неудовлетворительным остаётся вопрос с трудоустройством цыган. Согласно официальным данным, около 41 % представителей этого нацменьшинства не трудоустроены. Всего в 2018 г. официально (на полный рабочий день) было трудоустроено 890 представителей цыганского меньшинства (из 12 тыс. проживающих в стране). В этой связи немаловажным шагом на пути к преодолению маргинализации цыганского меньшинства стало развитие разработанных специально для данной категории населения широкомасштабных программ национальных агентств по трудоустройству и других общественных учреждений по профориентации, развитию навыков поиска работы, повышению квалификации и др.[1132]

Международное правозащитное сообщество также отмечает проблемы, с которыми сталкиваются представители сербского национального меньшинства, что является в том числе результатом вооружённого конфликта 1991-1995 гг.

Особую озабоченность Уполномоченного по правам человека вызывает положение сербских переселенцев. По данным властей и Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев, к январю 2017 г. в Хорватию возвратилось 134 000 сербов (более половины из тех, кто покинул страну до 1995 г.). Хотя общие условия, способствующие возвращению, являются позитивными, ЕКРН отмечает, что репатрианты по-прежнему сталкиваются с проблемами в реализации своих прав, прежде всего в жилищной сфере и в области здравоохранения, а также при прояснении правового статуса и доступе к правовой помощи. В Славонии доступ репатриантов к государственным услугам, таким как электричество, газ и вода, является нестабильным, инвестиции в восстановление серьёзно поврежденной инфраструктуры давно не поступали. Репатрианты были вынуждены взять на себя финансовое бремя при получении гражданства или упорядочении их статуса резидента[1133].

Случаи насилия наиболее распространены в районах, где в настоящее время проживает большинство сербских репатриантов. Официальная статистика нападений на лиц этой национальности не ведется. Согласно данным НПО «Сербское народное вече», за 2019 г. зафиксировано 400 правонарушений на основе национальной нетерпимости против сербского национального меньшинства (по сравнению с 82 эпизодами, зафиксированными в 2014 г., или 381 – в 2018 г.). ЕКРН в своем докладе обратила внимание на сообщения о шестнадцати случаях насилия, включая нападения на журналистов и правозащитников, а также о нескольких случаях повреждения имущества, в основном двуязычных знаков с кириллицей, религиозных зданий и кладбищ. Сербская православная церковь подсчитала, что в 2016 г. она подверглась 20 случаям вандализма[1134]. Уполномоченный по правам человека Хорватии Л.Видович в своем ежегодном докладе за 2018 г. отмечает рост антисербских выступлений и преступлений против сербского меньшинства.  Татуировка на сербском языке стала причиной избиения молодого хорвата в Сплите в июле 2018 г. В сентябре 2018 г. в центре Загреба нападению подвергся лидер хорватских сербов М.Пуповац.

За отчётный период были зафиксированы случаи увольнения руководства ряда музеев и запрещения проведения фольклорных мероприятий, в которых своё участие подтвердили артисты из Сербии и Боснии и Герцеговины. Данные эпизоды представляют собой не только проявления дискриминационного отношения к представителям определённых национальностей, но и нарушение права на свободу творчества.

Отдельно стоит упомянуть проблему реализации Закона о языках представителей национальных меньшинств, согласно которому язык национального меньшинства вводится в качестве второго для употребления в тех административно-территориальных единицах, где представители такого меньшинства составляют не менее чем 1/3 населения. Несмотря на то, что в июле 2019 г. Конституционный суд Республики Хорватии признал незаконными действия властей г. Вуковар, принявших решение о запрете употребления сербского языка в городе, до сих пор сербский язык (кирилличное письмо) не используется при составлении официальных документов и на указателях, обозначениях, адресах. На проблемы в осуществлении права на пользование родными языками, в частности, языками, основанными на кириллице, с которыми сталкиваются представители нацменьшинств, указывал также КПЧ в 2015 г.[1135]

Рост исторического ревизионизма в виде восхваления фашистского режима усташей ещё больше обострил эту тенденцию. В декабре 2013 г., например, лидер ультраправой Хорватской партии права направил сообщение директору мемориального сайта Ясеновац с откровенными выражениями ненависти. Сообщение закончилось усташеским приветствием «Zа dом spremni» («За Родину – готовы»). Расистские или подстрекательские граффити с изображением нацистских, усташеских или других символов, которые часто направлены против представителей сербского меньшинства, являются ещё одной распространенной формой разжигания ненависти в обществе. Типичными надписями являются «Убей серба» и «Сербов надо повесить». В 2015 г. Сербское национальное вече сообщило, что граффити, подстрекающие к насилию в отношении сербов, «по-прежнему являются обычным явлением на улицах почти всех хорватских городов»[1136].

ЕКРН в своём докладе выразила сожаление в связи с растущим числом материалов ревизионистского толка в социальных сетях. Например, в 2015 г. зафиксированы десятки случаев, когда фотографии людей, одетых в форму усташей, были размещены в Facebook[1137].

Спортивные мероприятия по-прежнему становятся площадкой для периодических инцидентов выражения ненависти. ФИФА неоднократно налагала штрафы на Хорватскую футбольную ассоциацию из-за расистского поведения болельщиков и игроков, опять же в основном связанного с выражением ностальгии по режиму усташей, во время футбольных матчей. В феврале 2018 г. в Сплите было совершено нападение на членов команды из Сербии по водному поло.

Представители сербского национального меньшинства и еврейские общества в Хорватии неоднократно выражали своё неодобрение позиции государственных властей по вопросу о росте реваншистских настроений в хорватском обществе и использования профашистской и усташеской символики. С 2016 г. в знак протеста сербское и цыганское национальные меньшинства, а также еврейские общества не участвуют в памятных мероприятиях в честь освобождения концентрационного лагеря Ясеновац, организуемых государственной властью, и проводят отдельные самостоятельные акции[1138].

В своём докладе за 2018 г. Уполномоченный по правам человека указала на неприемлемость введения обязательного изучения в качестве предмета богословия (в основном католического) в дошкольных заведениях и общеобразовательных школах и включения католического богословия в список обязательных предметов государственной аттестации по итогам обучения в школе.

В 2019 г., согласно данным международной НПО «Репортёры без границ», позиции Хорватии в Индексе свободы средств массовой информации несколько улучшились по сравнению с предыдущими годами – 64-е место из 180 стран (2018 г. – 69-е место, 2017 г. – 74-е место).

По данным портала safejournalists, в 2019 г. зафиксировано 59 правонарушений, направленных против журналистов, из них 29 физических нападений и 21 случай угрозы смертью. Кроме того, по мнению ряда правозащитных организаций, действующая в стране правоприменительная практика ставит под угрозу независимость журналистской деятельности. По данным НПО «Human Rights House», в 2019 г. против хорватских СМИ и их журналистов велось 1160 судебных разбирательств. В 2018 г. Министерство культуры не стало объявлять конкурс на право пользования выделяемой финансовой помощи из Фонда по СМИ, действующего в рамках Европейского социального фонда. Ряд экспертов расценили это как попытку давления на средства массовой информации со стороны государства.

До сих пор не принята Национальная стратегия по СМИ, работа над которой была приостановлена в 2015 г. Не выработаны единые регуляторы печатных изданий.

Однако в том, что касается вопроса об обеспечении права на свободу мнений и их выражения, озабоченность вызывает не только положение СМИ. Широкий резонанс получила история с митингующими против установки памятника первому президенту страны Ф.Туджману – один из участников был арестован на 10 суток и получил крупный штраф (декабрь 2018 г.).

Несмотря на то, что законом гарантировано право на проведение забастовок, в 2018 г. Загребский суд запретил проведение забастовки сотрудникам авиакомпании «Croatia Airlines».

Определённые трудности наблюдаются и в социальной сфере. Согласно данным Евростата за 2019 г., 19,6 % населения Хорватии составляют лица старше 65 лет (молодёжь до 14 лет составляет 14 % населения страны). В зоне риска бедности проживает 28,6 % престарелых граждан страны (старше 65 лет), пенсию получают 64 % граждан старше 65 лет. Для 180 тыс. граждан пенсионные выплаты составили менее 150 долл. США (около 11 тыс. рублей), что меньше прожиточного уровня.

По данным Уполномоченного по правам человека, в течение 2018 г.  зафиксирован рост жалоб на физическое насилие среди заключённых. Увеличилась частота применения специальных мер по обеспечению порядка в тюрьмах (1931 случай в 2018 г., 1656 – в 2017 г.) и средств принуждения (в 2018 г. – 56, в 2017 г. – 46).

Некоторую озабоченность вызывает положение женщин в Хорватии, особенно в трудовой деятельности. Доля женщин в населении Хорватии составляет 51,7 %, уровень занятых среди женщин – 40,2 %. Причём наибольшую проблему представляет безработица среди женщин в возрастной группе от 40 лет. Также отмечается неравенство заработной платы, получаемой женщинами и мужчинами, занятыми на одинаковых условиях (мужчины при прочих равных условиях получают на 13,1 % больше, чем женщины).

Согласно отчёту Уполномоченного Республики Хорватии по вопросам равенства полов за 2019 г., в течение отчётного периода данным институтом были рассмотрены 522 эпизода нарушения прав женщин, причём 458 обращений поступили в аппарат омбудсмена в тот же год. В основном жалобы относились к сферам социальной безопасности, пенсионного обеспечения и здравоохранения (24,9 %), а также трудовых отношений (19 %). Вопросы дискриминации по признаку половой принадлежности составили более чем 83%.

Для решения вопроса равенства полов в Хорватии действует несколько программ. Наиболее значимые из них: «Построение успешной защиты – изменение системы по борьбе с насилием над женщинами» на 2017-2019 гг., «Равные права – равные зарплаты – равные пенсии» на 2018-2020 гг. и «На пути к равноправию мужчин и женщин: соединение профессиональной деятельности и семейной жизни».

С 2018 г. при Министерстве юстиции Республики Хорватии действует Комиссия по надзору и оптимизации деятельности соответствующих служб по рассмотрению административных и уголовных дел, связанных с насилием в семье. Также разработан перечень мер по оказанию психологической помощи жертвам семейного насилия. В 2018 г. было проведено 5 двухдневных курсов по теме насилия в семье, в которых приняло участие 178 деятелей правосудия и полицейских. Для активизации процесса применения Национальной стратегии защиты от насилия в семье на 2017-2022 гг.
в 2018 г. основана Рабочая группа по разработке текста нового Протокола о мерах в случае выявления актов насилия в семье.

На конец 2019 г. количество лиц, числящихся пропавшими без вести за время кризиса начала 1990-х гг. составило 1922 человека. По инициативе хорватской стороны в 2017 г. были подписаны рамочные соглашения о взаимопомощи в проведении поисковых работ с Боснией и Герцеговиной и Черногорией. Действует также рабочая группа с Сербией.

В своем докладе за 2019 г. Агентство ЕС по основным правам человека указало на жалобы от лиц, пересекших внешнюю границу ЕС, в связи с жестоким обращением с ними в Хорватии и перемещением через границу. Неправительственная организация «Спасите детей» сообщила, что в период с января по ноябрь 2018 г. более 1350 детей были выдворены за границы ЕС, что сопровождалось применением насилия почти в трети случаев. Когда хорватский омбудсмен расследовала эти жалобы, ей было отказано в доступе к записям об обращении с мигрантами в полицейском участке, несмотря на то, что статья 5 Закона о национальных превентивных механизмах предоставляет доступ ко всей информации об обращении с лицами, лишёнными свободы. В сентябре 2018 г. Комиссар Совета Европы по правам человека направил письмо хорватским властям с просьбой расследовать предполагаемые случаи насилия и кражи со стороны правоохранительных органов в отношении мигрантов[1139].

Сообщения о случаях жестокого обращения с лицами, задержанными полицией при попытке пересечь границы страны, побудили представителей функционирующего в рамках Совета Европы Европейского Комитета по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания (ЕКПП) предпринять экстренный пятидневный визит в Хорватию в августе 2020 г. Члены делегации посетили ряд пунктов пограничного контроля, а также основные центры приёма иностранцев, для того, чтобы изучить условия их содержания и то, как проходят процедуры, предшествующие высылке. В ходе визита представители ЕКПП также побывали во временных центрах приёма и в неофициальных поселениях мигрантов на северо-западе Боснии и Герцеговины. Там размещаются соискатели убежища, насильственно выдворенные с территории Хорватии. В настоящее время ведётся работа по подготовке доклада ЕКПП по итогам визита с рекомендациями официальным властям[1140].

Сохраняются и пробелы организации опеки над несопровождаемыми несовершеннолетними мигрантами. В Хорватии данная функция возложена на местные центры социальной помощи, однако, как отмечают в своем докладе за 2020 г. представители АОПЧ, их работникам недостаёт квалификации для того, чтобы делать это надлежащим образом. В частности, распространенной практикой является назначение опекунов из числа лиц, вместе с которыми дети попали на территорию Хорватии, вместо профессионалов, обладающих необходимой компетенцией[1141].

Уполномоченный по правам человека в Хорватии Л.Видович потребовала проведения расследования после того, как в СМИ было опубликовано письмо врача одной из больниц, в которых лечение проходят пациенты с коронавирусом. В нем речь шла о нехватке в медучреждении лекарств и еды[1142].

В целом, отмечается некоторое ухудшение ситуации с защитой прав человека в Хорватии по сравнению с предыдущими годами. Наибольшую обеспокоенность вызывает увеличение проявлений нетерпимости по национальному признаку, а также недостаточность предпринимаемых официальными властями усилий по реализации поставленных задач в правочеловеческих вопросах. 

Норвегия

Норвегия провозглашает поощрение и защиту прав человека в качестве одного из основных приоритетов государственной политики. Однако представление об этой стране как об «эталоне» в названной области не всегда соответствует действительности. Беспокойство правозащитников вызывают: дискриминация мигрантов; рост числа ненавистнических высказываний; безнаказанность правоохранительных органов и спецслужб; использование методов принуждения в психиатрической и социальной сферах; действия органов опеки по изъятию детей; распространённость бытового и сексуального насилия. Вместе с тем, благодаря системе взаимодействия государства и финансируемых им институтов гражданского общества, правительством принимаются меры по исправлению ситуации.

В государстве действует разветвлённая сеть правозащитных институтов, работает ряд национальных омбудсменов – по гражданским делам, по правам детей, военных, по равноправию и недопущению дискриминации, по защите прав пациентов и пользователей социальных услуг[576]. Жалобы граждан на случаи дискриминации со стороны государственных органов рассматриваются Комиссией по равноправию и недискриминации. С осени 2020 г. приступил к работе Уполномоченный по правам пожилых людей. С 2015 г. при Стортинге (парламенте) функционирует Норвежский национальный институт по правам человека (NIM) в качестве независимого национального правозащитного учреждения.

В последнее время Норвегия зачастую подвергается критике в связи с проводимой ею политикой в отношении беженцев.

Так, сохраняются нарекания, связанные с ограничением прав несопровождаемых несовершеннолетних мигрантов в возрасте 15-18 лет. На эту проблему указывали, в частности, Управление Верховного Комиссара ООН по правам человека, Комитет по правам ребёнка[577] и Комитет против пыток[578], а также Норвежский институт исследований по вопросам труда, профсоюзного движения и публичной политики в докладе «Безопасное место для ожидания»[579]. В указанном документе также отмечаются значительные различия в положении детей в приёмных пунктах для беженцев, в том числе при предоставлении им медицинских услуг, обращается внимание на отсутствие в отдельных случаях условий для полноценного питания и сна.

В ответ на это норвежскими властями были предложены законодательные поправки, направленные на регулирование ответственности за опеку над ними. Вместе с тем, по оценкам НПО «Спасите детей», предложенные изменения на практике не будут способствовать улучшению их положения, а фактически лишь закрепят дифференцированный подход к двум группам детей – в возрасте до и после 15 лет.

В представленном в марте 2018 г. докладе ЮНИСЕФ, посвящённом анализу действий североевропейских стран в отношении детей-беженцев, отмечается, что малолетние соискатели убежища в Норвегии (в 2017 г. таковых насчитывалось 1055 человек) получают ограниченную по объёму социальную и врачебную помощь, не имеют полноценной возможности посещать детские сады или получать полное среднее образование.

Вызывают вопросы правозащитников и методы проверки миграционными органами информации о заявителях. По данным Института общественных исследований, Директорат по делам иностранцев (ДДИ) при принятии решений о лишении иностранцев вида на жительство в связи с предоставлением ложных сведений зачастую основывается только на информации, полученной из соцсетей. По мнению правозащитников, нельзя считать её фактологической и отталкиваться от неё при принятии таких важных решений, как лишение вида на жительство.

26 ноября 2018 г. гостелерадиокомпания «НРК» сообщила, что после получения отказа несовершеннолетние беженцы зачастую лишаются права посещения школ. Предложение Социалистической левой партии о внесении поправок в законодательство, позволяющих всем несовершеннолетним беженцам посещать школы, было отклонено парламентом.

Положительно следует оценить данные о том, что с 2018 г. семьи с детьми не направляются в Центр временного содержания беженцев «Трандум»[580]. В январе 2019 г. функционирующий в рамках Совета Европы Европейский комитет по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания (ЕКПП) в докладе по Норвегии вновь критиковал условия размещения в Центре, назвав «однозначно непропорциональной и неприемлемой» практику систематического использования наручников и проведения обысков. Комитет призвал норвежские власти ограничить по времени нахождение в «Трандуме» отбывших тюремное наказание мигрантов, подлежащих высылке, прекратить практику содержания в Центре несовершеннолетних лиц, которая «хотя и реже, но по-прежнему имеет место», а также расширить возможности общения находящихся там людей с внешним миром (например, разрешить пользоваться мобильными телефонами)[581].

Жёсткая миграционно-интеграционная политика властей нередко приводит к дискриминации мигрантов, в том числе на рынке труда, жилья, а также со стороны полиции и органов опеки «Барневерн».

В СМИ периодически появляются сообщения о социальном демпинге иностранных рабочих, прежде всего выходцев из стран Восточной Европы и Прибалтики[582].

Согласно исследованию, проведённому в Германии, Испании, Великобритании, Нидерландах и Норвегии, шансы быть вызванными для интервью с целью получения работы у норвежских мусульман на 30 % меньше, чем у кандидатов с норвежскими именами[583].

В докладе «Глобальный индекс рабства 2018 г.» правозащитной организации «Walk Free Foundation» отмечается, что в Норвегии около 9 тыс. человек являются «рабами, которые подвергаются эксплуатации на рынке труда». Речь в документе идёт о мигрантах, которые получают мизерную зарплату, живут в непригодных для проживания помещениях, работают по 12 часов в день, осуществляют трудовую деятельность «под воздействием угроз или в результате обмана со стороны работодателя»[584].

По результатам исследования, проведённого в марте 2018 г. Университетом Агдера (Южная Норвегия), норвежки с иммигрантскими корнями подвергаются систематической дискриминации на рынке труда (в 25 % случаях их анкеты даже не рассматриваются работодателем).

По данным Норвежского института исследований по вопросам труда, профсоюзного движения и публичной политики, шансы лиц с иностранными фамилиями быть вызванными для собеседования при устройстве на работу на 25 % меньше, чем у обладателей норвежских фамилий.

В самой многочисленной польской диаспоре (около 150 тыс. чел.), которую составляют главным образом трудовые мигранты, занятые в строительной отрасли и сфере обслуживания, указывают на дискриминацию на рынке труда. Отмечается, например, что как только на стройке появляется коренной норвежец, общие условия труда меняются в лучшую сторону. Имеет место и предвзятое отношение к полякам со стороны органов опеки. В качестве причин называются: плохое владение норвежским языком, социально-культурные различия и слабая интегрированность в норвежское общество.

В то же время власти предпринимают шаги для преодоления дискриминации на рынке труда. Правительством принята Стратегия по интеграции на 2019-2022 гг., направленная на обеспечение равноправия мигрантов в трудовой и общественной жизни. В апреле 2019 г. Министерство коммунальных дел и модернизации Норвегии объявило, что в «тестовом режиме» ряд государственных органов будет рассматривать резюме соискателей должностей в анонимном порядке. В январе 2020 г. правительство объявило о намерении рассмотреть целесообразность принятия отдельного закона против «современного рабства». Готовится также закон, цель которого состоит в том, чтобы обязать предприятия информировать общественность о состоянии дел с соблюдением прав человека и условиях труда на всех стадиях производства.

В Управлении Верховного комиссара ООН по делам беженцев в свою очередь критикуют норвежскую процедуру воссоединения семьи. В частности, экспертами отмечалось, что административный сбор, взимаемый с беженцев, желающих воссоединиться со своими семьями, самый высокий в мире (10500 норв. крон/1000 долл.[585]), а в само понятие членов семьи здесь включают исключительно супругов и детей до 18 лет[586].

Помимо негативных тенденций общего характера, следует уделить внимание и отдельным, наиболее резонансным случаям нарушения прав беженцев и соискателей убежища в Норвегии.

В частности, показательной в этом отношении является история гражданки Ирана Л.Байат, запросившей убежище в 2009 г. на том основании, что в своей родной стране она была приговорена к 80 ударам плетью за употребление алкоголя. В 2017 г. она была выслана из Норвегии, где у неё остались муж и ребёнок, поскольку представленные ею доказательства избрания судебным органом соответствующей меры наказания были признаны недостаточно убедительными. Разрешение на пребывание в Норвегии она получила только после того, как в Иране вынесенный приговор был приведён в силу[587].

В июне 2019 г. выдворению подверглась также семья Аббази (мать и трое детей 22, 20 и 16 лет), проживавшая в стране с 2012 г. Формальным основанием для этого послужило то, что женщина не являлась одинокой матерью, не имеющей родственников-мужчин в Афганистане. Грубые действия сотрудников полиции, пришедших в дом Аббази среди ночи, как и то обстоятельство, что мать семейства при выдворении была больна и находилась без сознания, закономерно вызвали возмущение общественности. После этого власти позволили всем четверым вернуться в Норвегию. В марте 2020 г. дети получили разрешение на временное пребывание, матери было предписано покинуть страну до 30 августа 2020 г.

В Норвежской организации соискателей убежища считают, что ДДИ незаконно отказал в пересмотре дел 95 афганских беженцев – «октябрьских детей»[588]. В ноябре 2017 г. Стортинг принял предписание, обязывающее норвежские миграционные органы заново рассмотреть все дела, касающиеся одиноких соискателей убежища из Афганистана. На пересмотр было принято 395 заявок. В результате 95 подросткам было отказано со ссылкой на то, что обращения от них поступили после установленного предписанием срока – 2 мая 2018 г.

Под давлением ряда партий и гуманитарных НПО, настаивающих на том, что Норвегия должна взять на себя дополнительную ответственность в части размещения беженцев, в июне 2019 г. в страну из Сирии были ввезены пять оставшихся без родителей детей с норвежским гражданством, в январе 2020 г. – двое детей (один из которых серьёзно болен) вместе с их матерью, норвежской гражданкой пакистанского происхождения, примкнувшей к «Исламскому государству». Весной 2020 г. в Министерстве юстиции Норвегии, однако, сочли неактуальным участие в перераспределении беженцев с греческого о. Лесбос, сославшись на тяжёлую ситуацию в стране в связи с коронавирусом.

В стране наблюдается рост числа высказываний, направленных на возбуждение ненависти или вражды, в том числе в сети Интернет. Нередки проявления антисемитизма и исламофобии.

По данным доклада Полицейского управления Осло за 2019 г., увеличение частоты обращения к ненавистнической риторике с 2016 г. составило 58 %; а число высказываний, направленных против исповедующих ислам, возросло в 1,5 раза.

В январе 2020 г. Верховный суд Норвегии впервые вынес обвинительный приговор по делу об использовании языка ненависти в социальных сетях, избрав в качестве наказания условное тюремное заключение сроком на 24 дня.

По итогам рассмотрения объединённых 23-го-24-го периодических докладов Норвегии в декабре 2018 г. Комитет по ликвидации расовой дискриминации (КЛРД) отметил, что в стране стало более заметно присутствие расистских и неонацистских организаций, и что «Норвегия в соответствии со своими обязательствами не объявила незаконными организации, продвигающие и призывающие к расовой ненависти»[589]. При этом официальные власти, комментируя указанные выводы Комитета, по сути, оправдывали беспрепятственную деятельность крайне правых организаций, ссылаясь на то, что в Норвегии в соответствии с Уголовным кодексом запрещаются не сами организации, а совершаемые ими противоправные деяния.

По данным правоохранительных органов[590], в Норвегии действует ряд праворадикальных группировок, исповедующих идеи национальной и расовой исключительности. Однако норвежские ультраправые достаточно разрознены, количество активных членов составляет не более 50 чел.

Наиболее организованной националистической группой считается Североевропейское движение сопротивления (СДС), зарегистрированное в Норвегии в 2011 г., но координируемое из Швеции. В основе его идеологии лежит вера в «мировой еврейский заговор», а его сторонники считают себя «национал-социалистами». Его активисты участвуют в неонацистских демонстрациях (в основном, в Швеции и Финляндии), занимаются расклеиванием плакатов, распространением листовок. При этом они действуют публично и не скрывают свою личность, избегают явно насильственных методов борьбы (хотя и не исключают обращения к ним «при необходимости»). По аналогии с политическими партиями СДС организует «образовательные» мероприятия, летние лагери для молодёжи, «семейные» мероприятия и празднования.

Другие действующие праворадикальные группировки в основном маргинализированы и представлены «филиалами» европейских организаций, таких как «PEGIDA», «Солдаты Одина», «Остановим исламизацию Норвегии», Лига норвежской обороны, Партия отечества, Норвежская народная партия, партии «Остановим миграцию», «Белый избирательный альянс», «Патриоты Норвегии», «Демократы», «Альянс». В то же время отмечается рост популярности (особенно среди молодёжи) международных идеологических движений, таких как «идентаристы» («новые правые») и «альтернативные правые».

В то же время можно констатировать, что в силу исторических причин[591] потенциал популярности национал-социалистической идеологии в Норвегии низок. Отношение к проявлениям неонацизма в норвежском обществе в целом негативное. Власти страны не допускают героизации нацистского движения и бывших членов СС, включая «Ваффен-СС», в какой-либо форме.

Широкий резонанс вызвал произошедший в августе 2019 г. в Кристиансанде инцидент с поджогом Корана участниками демонстрации, организованной праворадикальной организацией «Остановите исламизацию Норвегии». По соображениям безопасности в проведение акции вмешалась полиция. Министр юстиции Й.Каллмюр и статс-секретарь МИД Норвегии Й.Ф.Хольте «дистанцировались» от действий националистов, назвав их провокационными, однако одновременно квалифицировали их как законное проявление свободы выражения мнений. Против бездействия норвежских властей прошли массовые протесты в Пакистане. МИД Пакистана призвал привлечь зачинщиков к ответственности и предотвращать подобное в дальнейшем.

10 августа 2019 г. придерживающийся праворадикальных взглядов Ф.Мансхаус убил свою 17-летнюю сводную сестру китайского происхождения, после чего проник в мечеть «Al-Noor» в пригороде Осло и произвёл там несколько выстрелов с целью «посеять страх среди мусульман» (жертв нет). Как было установлено следствием, «источником вдохновения» Ф.Мансхауса послужил теракт в г.Крайстчерч в Новой Зеландии в марте 2019 г. Во время судебного заседания обвиняемый перед тем, как занять место рядом со своими защитниками, отдал суду нацистский салют. Члены коллегии окружного суда Аскера единогласно признали его виновным, приговорив к 21 году лишения свободы.

Одновременно под влиянием исламизации, вызванной миграционным притоком населения, и роста антииммигрантских настроений ухудшается отношение населения к определённым религиям вообще и ужесточается законодательство, регулирующее отношения в сфере вероисповедования в частности. Так, в июне 2018 г. парламент одобрил поправки в Закон «Об образовании» 1998 г., в соответствии с которым был введён запрет на ношение закрывающих лицо головных уборов персоналом детских садов и преподавателями учебных заведений во время занятий.

В то же время в настоящий момент ведётся подготовка Плана действий по борьбе с дискриминацией и проявлениями ненависти в отношении мусульман, а в декабре 2019 г. был представлен правительственный План действий по борьбе с расизмом и дискриминацией на основе религиозной и этнической принадлежности.

В докладе Норвежского института исследований по вопросам труда, профсоюзного движения и публичной политики «Отношение к дискриминации, равноправию и высказываниям, разжигающим ненависть»[592] по результатам опросов отмечается, что 25 % норвежцев считают представителей отдельных рас «более интеллигентными», 39 % полагают, что выходцы из Сомали никогда не станут «полноценными норвежцами», 22 % то же самое говорят о шведах, 16 % – о представителях негроидной расы. 33 % респондентов опасаются проходить мимо группы лиц мусульманской внешности, 35 % полагают, что женщина, носящая хиджаб, не может рассчитывать на равноправное отношение. 38 % опрошенных не хотели бы иметь соседями цыган, 16 % – мусульман.

Согласно опросам, проведённым Центром изучения Холокоста в 2017 г., 75 % норвежцев еврейского происхождения опасаются дискриминации и враждебных действий. С предубеждением к евреям относятся 8,3 %, в среде норвежских мусульман этот показатель составляет 28,9 %.

Непросто складывается ситуация с реализацией прав коренного населения страны – саамов, компактно проживающих в пределах трёх северных губерний: Финнмарк, Тромс, Нурланд. В июне 2019 г. Министерство коммунальных дел и модернизации Норвегии представило на рассмотрение Стортинга доклад, посвящённый положению саамского языка, культуры и общественной жизни[593].

Документ выявил многочисленные негативные тенденции в саамской среде, которые властям пока не удалось преодолеть. Так, численность населения в районах компактного проживания саамов остаётся относительно стабильной[594]. Однако в этих районах выше, чем в остальной Норвегии, доля пожилых лиц, и численность поддерживается в основном за счёт притока мигрантов несаамского происхождения[595]. По прогнозам, в период до 2030 г. саамское население продолжит сокращаться.

Среди саамов, особенно мужчин, ниже процент лиц с высшим образованием, чем в среднем по стране. Те же тенденции характерны для сферы среднего образования (не все саамы завершают обучение).

В саамском обществе высок уровень насилия. Согласно опросам, ему когда-либо подвергались до 45 % саамов (по сравнению с 29 % населения в остальной части Норвегии).

Ещё хуже выглядят показатели, характеризующие уровень дискриминации этой категории населения в различных сферах. Саамские источники указывают на 10-кратное превышение по сравнению с дискриминацией среди норвежского населения (35 % против 3,5 %). Отмечается негативное отношение к саамам в социальных сетях и СМИ.

Отдельная глава доклада посвящена состоянию и тенденциям развития саамского языка[596]. Констатировано ослабление его позиций, постепенное размытие норвежскими «вкраплениями». Отмечается малое количество носителей саамского языка. Из доклада также следует, что языковая проблема затрагивает и социальную сферу – здравоохранение, социальный уход и др. Даже в районах с компактным проживанием саамов отмечается дефицит грамотной диагностики заболеваний в силу недостаточной подготовки медперсонала к использованию профессиональной терминологии на саамском языке.

В отношении общей ситуации правозащитники отмечают, что, несмотря на предпринимаемые властями значительные усилия по «искуплению» вины перед саамами и национальными меньшинствами (квены/норвежские финны, евреи, лесные финны, цыгане/рома, татеры/романи), ставшими «жертвами» политики Осло по их ассимиляции, в последнее время нередки случаи нарушения прав саамов, особенно в связи с реализацией промышленных проектов на территориях их традиционного проживания.

Согласно докладу NIM за 2019 г.[597], защита прав саамов наиболее актуальна в свете строительства в традиционных районах выпаса оленей промышленных объектов. В частности, в феврале 2019 г. Министерством промышленности и рыболовства Норвегии было принято решение разрешить компании «Нуссир» добычу медной руды в коммуне Квалсунд (губерния Финнмарк) с депонированием отходов во фьорде. По мнению президента Саметинга А.Кескитало, подобное производство представляет угрозу для оленеводства в регионе и морской экологии.

Норвежские власти также отказались приостановить строительство госкомпанией «Статкрафт» ветряного парка на полуострове Фосен (губерния Трёнделаг, район традиционного саамского оленеводства) на время рассмотрения Норвежского управления по оленеводству по югу Фоссена, несмотря на то, что обеспокоенность сложившейся ситуацией выразил в декабре 2018 г. КЛРД в ходе рассмотрения объединённых 23-го-24-го периодических докладов Норвегии[598].

Широкий резонанс получило дело оленевода Й.А.Сара, вынужденного осенью 2019 г. передать часть поголовья другим оленеводам в связи с принятым в 2013 г. Министерством сельского хозяйства и продовольствия Норвегии решением сократить поголовье оленей в губернии Финнмарк. Й.А.Сара безуспешно пытался опротестовать решение властей в национальных судебных инстанциях. В настоящее время его жалоба рассматривается в Комитете по правам человека.

В докладах NIM[599] неоднократно отмечалось, что представители нацменьшинств, особенно женщины и дети, по-прежнему сталкиваются с проявлениями дискриминации. Цыгане чувствуют себя обделёнными на рынке жилья и труда, жалуются на недостаточные возможности изучения родного языка. Для евреев основной проблемой являются высказывания, разжигающие ненависть и иные проявления антисемитизма. Квены/норвежские финны испытывают трудности с обучением на родном языке и недостаточностью издаваемых на нём СМИ, лесные финны – с сохранением своей культуры в целом.

С другой стороны, в стране реализуются и определённые меры по поддержке языков, культур и уклада нацменьшинств. В 2018 г. Стортингом создана Комиссия по расследованию «норвегизации» (или ассимиляции) квенов/норвежских финнов и саамов, которая должна представить отчёт по соответствующей проблематике к 1 сентября 2022 г. В феврале 2020 г. были завершены общественные слушания по поправкам в Закон «О саамах», направленным на закрепление отдельной главой обязанности властей проводить консультации с саамским парламентом по касающимся коренного народа вопросам.

12 мая 2020 г. Министерство культуры Норвегии представило на рассмотрение парламента проект Закона «О языках». Следует отметить, что положение саамских языков по сравнению с норвежским уже определено в действующем законодательстве более подробно. Однако они впервые получат свой официальный уточнённый статус на национальном уровне – «языка коренных народов». В законопроекте подчёркивается равноценное положение норвежского и саамских языков. Квенский, финский, цыганский язык и романи получат официальный статус «языков национальных меньшинств». Предлагается также закрепить норвежский вариант языка глухонемых (в отличие от международной жестовой речи) в качестве «государственного жестового языка».

Специалисты и представители профильных НПО сошлись во мнении о «позитивности» документа в этой части. Положительно оценивается и новое требование об использовании доступного, «неканцелярского» языка в законотворчестве и взаимодействии с населением, учитывающего целевую аудиторию документа. По мнению властей, данная норма должна будет повысить осведомлённость населения о законодательстве Норвегии, а также помочь в работе по цифровизации госуслуг и переходе к электронному документообороту.

В стране отмечаются случаи проявления негативного восприятия выходцев из России.

Российское происхождение может стать основанием для отказа в предоставлении допуска гражданам, призванным на службу в армию, игнорирования анкет кандидатов на трудоустройство, необоснованных обысков, задержаний и депортаций, оскорбительного отношения в общественных местах[600].

Из-за чрезмерной подозрительности администрации Стортинга в сентябре 2018 г. в Осло был арестован сотрудник Аппарата Совета Федерации М.А.Бочкарёв по бездоказательному обвинению в шпионаже. Россиянин был освобождён в октябре 2018 г. В апреле 2019 г. его дело было закрыто за «недостаточностью доказательств», однако извинений не последовало.

Продолжает деятельность проживающий в Осло видеоблогер, иранский гражданин Ф.М.Инджех, в 1996 г. осуждённый в России за угон самолета (скрывается под псевдонимами «FarhadStream», «FarhadShow», «FarhadBlog», «FarhadBlogLive»), занимающийся разжиганием межнациональной розни, пропагандой фашизма, глумлением над национальной символикой России.

В последнее время критике правозащитного сообщества подвергаются представители правоохранительных органов в связи с хранением и использованием частной информации о гражданах.

В докладе NIM за 2018 г. отмечается, что в июне 2018 г. Комитет по контролю за коммуникациями, надзирающий за полицией, обратил внимание Министерства юстиции Норвегии на систематическое нарушение правил удаления информации, полученной в результате оперативных действий по контролю за коммуникациями (такая информация хранилась дольше, чем положено). По мнению NIM, незаконное хранение информации противоречит Конституции Норвегии и ст. 8 Европейской конвенции по правам человека[601].

4 марта 2019 г. газета «Aftenposten» сообщила, что полицейские в ходе учений с использованием ложных базовых станций (устройств для перехвата телефонных разговоров) незаконно собирали информацию с мобильных телефонов случайных прохожих. В частности, считывались международные идентификаторы мобильных абонентов (IMSI), позволяющие определить владельца сим-карты. Полученные данные в течение года хранились в полицейской базе данных.

В фокус внимания правозащитников попадают и спецслужбы. В декабре 2019 г. парламентской Комиссией по контролю за службами разведки, наблюдения и безопасности (СРНБ) представлен специальный доклад в связи с незаконностью сбора и хранения Полицейской службой безопасности (PST/контрразведка) информации об авиапассажирах. При этом Комиссия еще в 2014 г. высказывала в этой связи замечания, которые так и не были учтены.

В докладе NIM за 2019 г. вновь отмечается серьёзная обеспокоенность авторов, которую вызывает готовящийся Закон «О военной разведке» (в апреле 2020 г. он был внесён на рассмотрение парламента). Его основное нововведение – предоставление спецслужбе права сбора и хранения пересекающей границы страны информации. Правозащитники предъявили к документу целый ряд претензий: противоречие международным обязательствам государства в сфере прав человека (в частности, подрыва «защиты» доверительных отношений представителей ряда профессий, например, адвокатов, общающихся с клиентами, журналистов, получающих информацию от «источников»); введение «массовой слежки», угрожающей правовой безопасности граждан; отсутствие возможности независимого контроля (формально им будет заниматься Комиссия СРНБ, однако фактически по согласованию с самой военной разведкой, «выборочно» и без права наложения санкций).

Комиссия СРНБ в отчёте за 2019 г. раскритиковала PST за то, что та вела «учёт» депутатов, входящих в одну из «групп дружбы» с зарубежными парламентами (предположительно – с Россией). По мнению Комиссии, подобные действия подрывают правовую безопасность и чреваты последствиями для всего общества. Президент Стортинга Т.В.Трёен считает, что незаконная регистрация спецслужбами лиц по политическим мотивам представляет угрозу демократическим ценностям.

В докладе NIM также отмечается чрезмерное использование в качестве меры воздействия на заключённых изоляции, а также методов принуждения, особенно в отношении психически больных лиц, совершивших преступления[602].

В докладе омбудсмена по гражданским делам на тему изоляции в тюрьмах, представленном в июне 2019 г., говорится, что норвежские власти не соблюдают международные правозащитные стандарты в этой области, чем заключённым наносится серьёзный вред. В документе представлена статистика, согласно которой 20-40 % лиц, содержащихся в тюрьме Осло, находятся в изоляции как минимум 22 часа в сутки. Отбывающим наказание также приходится неоправданно долго ожидать медицинской помощи[603].

Обеспокоенность частым применением и чрезмерной продолжительностью изоляции в качестве меры дисциплинарного воздействия на заключённых также высказывал в январе 2019 г. ЕКПП по итогам очередного цикла мониторинга[604].

В то же время в 2019 г. выпущена серия брошюр об изоляции с рекомендациями для заключённых, их близких, персонала тюрем и адвокатов. В 2020 г. было создано отделение для особо агрессивных преступников, страдающих психическими заболеваниями. Директорат исполнения наказаний разработал план мер с целью снижения «негативных последствий» изоляции. В 2021 г. планируется создание системы регистрации использования принудительных мер в тюрьмах, которая позволит вести систематизированную статистику в этой области.

По-прежнему имеют место нарушения прав пациентов с психическими расстройствами в лечебных учреждениях. Речь идёт о применении механических мер усмирения без должной регистрации причин, добавлении в пищу лекарств без уведомления об этом больного, «лечении» электрическим током, отсутствии доступа к прогулкам на свежем воздухе на внутренней территории больниц и др. Факты необоснованного и незаконного использования методов принуждения при лечении в 2017-2018 гг. приводятся, в частности, в докладе омбудсмена по гражданским делам за 2019 г.

Уполномоченный по равноправию и недопущению дискриминации осенью 2019 г. провёл проверку 112 случаев применения мер принуждения (ограничение в питании, пользовании личными принадлежностями, физическое удержание, запирание дверей и т.п.) в отношении 32 человек, страдающих психическими расстройствами, в губернии Хедмарк. В результате им было выявлено масштабное использование таких методов, недостаточность контроля за их применением и некорректность оценки возможных последствий.

В феврале 2020 г. спецдокладчик Совета ООН по правам человека по правам инвалидов К.Девандас Агилар представила доклад по итогам инспекции, проведённой в октябре 2019 г., выразив озабоченность ростом использования принудительных мер и «устаревшей» системой опекунства, из-за которой над взрослыми людьми зачастую оформляется опека без их согласия[605].

В настоящее время в правительстве Норвегии рассматривается возможность принятия закона об ограничении применения методов принуждения социальными и медицинскими учреждениями (с декабря 2019 г. обрабатываются результаты общественных слушаний по соответствующему законопроекту).

Сохраняются серьёзные нарекания правозащитников в адрес органов опеки «Барневерн» в связи с чрезмерным числом случаев изъятия детей, дискриминационным подходом в отношении детей ненорвежского происхождения (при населении 5,3 млн человек более 15 тыс. детей, с которыми работает «Барневерн», имеют иностранные корни), неудовлетворительной квалификацией персонала, высоким уровнем насилия в отношении приёмных детей. Иллюстрацией неблагополучного положения дел в указанной сфере может служить тот факт, что только в 2019 – марте 2020 гг. Европейский Суд по правам человека 6 раз признавал Норвегию нарушителем ст. 8 ЕКПЧ по «детским» делам.

В докладе NIM о ситуации с соблюдением прав человека в Норвегии за 2019 г. властям рекомендуется рассматривать изъятие ребёнка из семьи в качестве временной меры, в то время как основной целью органов опеки должно быть содействие воссоединению семьи в дальнейшем. Судебные органы, принимающие решения относительно судьбы детей, должны оценивать их с точки зрения соблюдения прав человека. Отмечается среди прочего и необходимость повышать компетенцию сотрудников органов опеки[606].

По данным опроса, проведённого НПО «Фабрика изменений» в 2018 г. среди 55 подростков, находившихся на попечении норвежских органов опеки, выяснилось, что все они подвергались принудительным действиям со стороны персонала «Барневерн», что во многих случаях имело серьёзные последствия для их психики.

Согласно докладу, представленному в ноябре 2019 г. компанией «Deloitte» по заказу Директората образования, в норвежских школах также иногда безосновательно применяются методы принуждения в отношении учеников (не только в случаях, когда есть угроза их жизни или здоровью). Например, «непослушных» выставляют из класса, забирают мобильные телефоны и т. п. В этой связи Министерство по вопросам знаний Норвегии намерено впервые разработать правила использования методов «принуждения и силы» в детских садах и школах.

Укреплению прав детей призван содействовать и принятый в 2017 г. Закон «Об усыновлении», а также поправки в Закон «О службе опеки над детьми/«Барневерн», предусматривающие, в частности, учёт мнения несовершеннолетних и обязанность персонала органов опеки сотрудничать с родителями и возвращать им детей, когда «интересы ребёнка этому не противоречат». Наряду с этим в настоящее время действует Стратегия по повышению компетентности персонала органов опеки на 2018-2024 гг. В планах – принятие нового Закона «О службе опеки над детьми/«Барневерн» (в настоящее время обрабатываются результаты общественных слушаний).

Среди других законодательных нововведений – поправки, лишающие родителей права доступа к истории болезни детей, ведущейся психологом или психиатром. При этом, по информации Управления по делам детей, молодёжи и семьи, 22 ребёнка, страдающие психическими расстройствами и находящиеся на попечении органов опеки, не получают достаточной медицинской помощи, 16 из них проживают в изоляции[607].

Ещё одна животрепещущая проблема норвежского правозащитного досье – распространённость бытового и сексуального насилия, которому наиболее подвержены дети, пожилые люди, а также представители коренного народа саамов. Необходимость принятия властями активных мер для скорейшего выправления ситуации констатировал NIM в докладе о ситуации с правами человека в Норвегии за 2019 г.[608], а также в отдельном докладе о ситуации с соблюдением прав пожилых людей, представленном в марте 2019 г. Авторы двух документов выразили озабоченность не только в связи со случаями насилия, но и с оказанием этой категории лиц принудительной медицинской помощи, недостаточным питанием и неправильным использованием лекарств, ограниченным доступом к информационно-коммуникационным услугам, возрастной дискриминацией при приёме на работу.

По данным НПО «Amnesty International», несмотря на рост числа поступающих в полицию сообщений об изнасилованиях, только в 14,3 % случаях решения принимаются в пользу пострадавшего, остальные дела закрываются из-за отсутствия доказательств.

В феврале 2019 г. ряд норвежских СМИ (в том числе гостелерадиокомпания «НРК», газеты «Aftenposten», «VG») сообщили, что опросы военнослужащих выявили высокий уровень насилия в норвежских Вооруженных силах. Из 8805 опрошенных за последний год были изнасилованы 24 женщины и 20 мужчин, в отношении 123 были предприняты попытки изнасилований, 35 – были принуждены к «нежелательным действиям сексуального характера». При этом за этот же период в правоохранительные органы были поданы всего два заявления о таких инцидентах.

В марте 2019 г. правительством Норвегии принят План по предупреждению и борьбе с изнасилованиями на 2019-2022 гг. Оппозиционные Рабочая партия и Социалистическая левая партия неоднократно выступали с предложением принять закон о запрете на сексуальные отношения без согласия, однако оно не получало поддержки парламентского большинства.

В октябре 2019 г. при финансовой поддержке Министерства юстиции Норвегии была открыта бесплатная круглосуточная «прямая линия» для жертв насилия, поддерживаемая НПО «Секретариат кризисного центра». В декабре 2019 г. на конференции по профильной проблематике в Крисгансанде прошла ежегодная церемония вручения премии Минюста за вклад в борьбу с насилием в семьях.

Определённым ограничениям права и свободы жителей Норвегии подверглись в связи с принятием официальными властями ряда мер, сдерживающего характера, направленных на предотвращение резкого роста заболеваемости COVID-19.

В марте-апреле 2020 г. действовал временный запрет на ночёвки на дачах, расположенных вне коммун постоянного проживания. Для нарушителей был предусмотрен штраф около 1,6 тыс. долларов или 10 дней тюремного заключения. По мнению директора Норвежского института по правам человека А.Местад, тем самым были ограничены такие основные права, как право на свободу передвижения, право на уважение частной жизни и право беспрепятственно пользоваться своим имуществом.

В апреле 2020 г. для отслеживания случаев заражения коронавирусом было запущено специальное телефонное приложение, установка которого, впрочем, осуществлялась добровольно. Эксперты не исключают возможных утечек предоставленных пользователями персональных данных. Кроме того, отмечались проблемы с его применением у представителей ряда профессий, связанных обязательством неразглашения информации (адвокаты) или защиты «источников» (журналисты).

Согласно докладу созданной правительством экспертной группы по оценке ситуации с положением детей «группы риска» в период пандемии (подготовлен в апреле 2020 г.), из-за чрезмерно строгих мер в отношении социальных служб, отделений полиции и больниц (прежде всего, вводившихся на местном уровне), а также перераспределения медперсонала многие дети и подростки оказались лишены помощи[609].

Значительный резонанс вызвала экстрадиция 26 марта 2020 г. из Норвегии в Италию гражданина Ирака Н.Ф.Ахмада, известного как мулла Крекар[610]. Его адвокат Б.Мелинг отметил «бесчеловечность» властей, отправивших его подзащитного, находящегося в «группе риска» в связи с возрастом (63 года), диабетом и высоким давлением, в Италию в самый разгар там эпидемии.

Опасения в связи с возможными злоупотреблениями со стороны официальных властей также высказывались в связи с принятием так называемого закона о коронавирусе, предоставляющего правительству полномочия по принятию подзаконных актов без согласования с парламентом.

В 2019 г. вскрылись масштабные нарушения законодательства, касающегося выплат социальных пособий, из-за его неправильного толкования Норвежской службой труда и благосостояния. В ведомстве исходили из того, что для их получения необходимо находиться в Норвегии, в то время как согласно инкорпорированной в норвежское законодательство директиве ЕС о страховании перемещение граждан в пределах стран Европейского экономического пространства не влияет на начисление им социальных выплат. В результате от около 2 тыс. получателей пособий, выехавших за границу, потребовали их вернуть, и в отношении как минимум 80 были вынесены несправедливые судебные решения в связи с «незаконным присвоением средств», около 40 человек отбыли наказание в виде тюремного заключения. В докладе NIM за 2019 г. справедливо отмечается, что если граждане были осуждены и заключены в тюрьму без достаточного правового основания, то это «серьёзно и противоречит требованиям в сфере прав человека»[611].

Власти принесли свои извинения пострадавшим, ошибочные решения в настоящее время пересматриваются. Для выяснения всех обстоятельств дела и рассмотрения жалоб в случаях отказа от выплаты компенсации были специально созданы две независимые комиссии.

В сентябре 2019 г. Норвегию посетил спецдокладчик Совета ООН по правам человека по правам человека и окружающей среде Д.Бойд. В своём докладе, представленном в марте 2020 г., он рекомендовал норвежским властям отказаться от разведки ископаемых видов топлива и развития соответствующей инфраструктуры, а также запретить формы нефтегазодобычи, наносящие наибольший вред окружающей среде[612].

В декабре 2018 г. выпущена правительственная стратегия «Общество для всех» на 2020-2030 гг. по правам людей с ограниченными возможностями, в декабре 2019 г. – План действий по достижению равноправия людей с ограниченными возможностями на 2020-2025 гг. С 2013 г. также действует Закон «О запрете дискриминации инвалидов».

В ноябре 2019 г. Минкультуры объявило об учреждении Комиссии по свободе слова, в мандат которой включены, в частности, оценка текущей ситуации в Норвегии в этой области и целесообразности принятия новых мер в сферах противодействия распространению фальшивых новостей и высказываний, разжигающих ненависть.

В качестве итогового замечания остаётся отметить, что, несмотря на наличие нарушений прав человека со стороны Норвегии, признаваемых профильными национальными и международными институтами, ситуацию на правозащитном направлении в этой стране принято характеризовать как в целом благополучную.

Новая Зеландия

Ситуация с соблюдением прав человека в Новой Зеландии остаётся достаточно благополучной. Однако в решении определённых структурных проблем, в частности проблемы расизма и дискриминации, существенного прогресса достигнуто не было.

Согласно переписи 2018 г., доля представителей коренных народов в населении Новой Зеландии составляет 16,5 % населения страны. Представители этой группы традиционно пользуются рядом государственных преференций, регламентируемых Договором Вайтанги[537]. Несмотря на то, что с юридической точки зрения этот документ не содержит обязательных законодательных норм, новозеландское правительство исторически с уважением относится к его исполнению.

Тем не менее, несмотря на определённый прогресс в проведении правительством соответствующих реформ в области защиты прав маори, ряд проблем остались нерешёнными. Так, до настоящего времени не было предпринято конкретных шагов к тому, чтобы повысить статус Договора Вайтанги до конституционного закона. Как результат – решения Трибунала Вайтанги не являются обязательными к исполнению. Комитет по ликвидации расовой дискриминации (КЛРД) отмечал в августе 2017 г. отсутствие прогресса в осуществлении рекомендаций Конституционного консультативного совета 2013 г. по Договору Вайтанги. Кроме того, в рамках независимой инициативы маори «Matike Mai Aotearoa» были выдвинуты предложения для обсуждения по ряду конституционных моделей, которые также не были рассмотрены новозеландскими властями[538]. В марте 2018 г. Комитет по экономическим, социальным и культурным правам (КЭСКП) указал на необходимость обеспечения конструктивного участия маори в процессах принятия решений, которые влияют на их права, включая права на землю и воду[539].

В отношении маори сохраняется структурная дискриминация. Так, заметно выделяется большое количество представителей этого народа среди заключённых (более 50 %), что становится «бичом» новозеландской пенитенциарной системы и вызывает серьёзную озабоченность правительства. При этом общее количество лиц, находящихся в местах лишения свободы, достигло порядка 10 тыс. чел., что привело к переполненности пенитенциарных учреждений, которые рассчитаны на 9 тыс. заключённых. В этой связи в качестве одной из главных мер по сокращению числа случаев повторного заключения под стражу власти анонсировали план «Путь маори», стоимостью 98 млн. новозеландских долл.[540] Кроме того, в ряде тюрем отмечены неблагоприятные условия содержания и отсутствие надлежащих служб медицинской помощи, включая психиатрическую помощь. Отмечено и повышенное число случаев проявления насилия в отношениях между заключёнными и нападения заключённых на охрану. Наиболее ярким примером такого рода стали волнения в частной тюрьме в Маунт Иден[541]. Комитет по правам человека (КПЧ) в этой связи указывал, что политика приватизации мест лишения свободы может оказать негативное влияние на эффективное управление тюрьмами и на соблюдение и поощрение прав заключённых[542].

Комитет против пыток (КПП) в 2015 г. подверг критике то, что по отношению к коренному населению всё ещё несоразмерно применяется практика лишения свободы. КПП отметил, что маори, на долю которых приходится лишь около 15 % населения государства, составляют 45 % от числа арестованных лиц и более 50 % заключённых тюрем, при этом свыше 60 % женщин-заключённых являются маори[543]. Комитет по ликвидации дискриминации в отношении женщин (КЛДЖ) приводил более точные данные, указав, что 65 % заключённых-женщин — это женщины из числа маори[544]. Обеспокоенность непропорционально большой долей представителей маори и народов тихоокеанских островов среди лиц, попадающих в систему уголовного правосудия, выражал также КПЧ[545]. КЛРД отмечал, что маори составляют непропорционально большую долю в статистике арестов, уголовных дел, судебных приговоров, заключения и повторного заключения[546].

Уровень безработицы среди представителей маори и выходцев с тихоокеанских островов, в первую очередь среди женщин и подростков, остается самым высоким: 7,7 % против 3,9 % среди новозеландцев европейского происхождения, а продолжительность жизни, напротив, существенно ниже – в среднем на 7 лет. На это обращали внимание, в частности, КПЧ[547] и КЭСКП[548]. Отмечается наличие пробелов в предоставлении основных услуг в сфере образования и здравоохранения.

КЛДЖ в июле 2018 г. также указал на сохраняющуюся дискриминацию маори и тихоокеанских народов на рынке труда, высокой уровень безработицы среди этой категории населения, в особенности среди женщин. Кроме того, сохраняющийся гендерный разрыв в оплате труда в непропорционально большей степени затрагивает женщин на низкооплачиваемых работах, в том числе женщин, принадлежащих к этническим и культурным меньшинствам[549].

КЛРД отмечал, что у маори и тихоокеанских народов зафиксированы более низкие показатели здоровья по сравнению с другими группами населения страны, в том числе по ожидаемой продолжительности жизни, смертности и инвалидности. Коренное население сталкивается с серьёзными препятствиями при доступе к основным медицинским услугам. Сохраняются негативные различия в размере оплаты труда медработников из числа маори[550]. В психиатрических лечебницах распространена практика изоляции пациентов в целях их наказания, приучения к дисциплине, причём немало жертв изоляции содержались в одиночестве более чем 48 часов. Чаще всего изоляции также подвергаются маори[551]. КЭСКП выражал критику в адрес новозеландских властей  в связи с тем, что среди представителей этого этнического меньшинства отмечается наибольшее число лиц с хроническими заболеваниями и инвалидов, а по статистике на них приходится несоразмерно высокая доля самоубийств и психических расстройств[552].

Комитет по правам ребёнка указывал на сохраняющиеся в Новой Зеландии недостатки структурного и системного характера, с которыми сталкиваются дети маори и тихоокеанских народов, что негативно отражается на их здоровье, выживании, развитии и образовании[553]. КЭСКП отмечал несоразмерное число детей маори, детей – жителей тихоокеанских островов и детей-инвалидов в семьях с доходом ниже уровня бедности[554]. Такое положение дел становится причиной того, что несовершеннолетние из их числа по-прежнему с большей вероятностью могут попасть в систему государственной опеки: за примерно 40 лет через государственную систему попечения прошли около 100 тыс. детей, в основном из числа маори[555].

Договорные органы ООН по правам человека выражали обеспокоенность проблемами, с которыми сталкиваются маори в сфере образования. Так, КЛРД отмечал, что среди них отмечается низкий уровень владения родным разговорным языком, хотя в последние годы число обучающихся на языке маори стало расти[556]. КЭСКП также выражал обеспокоенность ограниченным количеством учителей из числа маори или говорящих на языке этого народа, что еще больше сокращает доступ к образованию на языке маори. Критику Комитета также вызвало то, что из-за сохраняющихся в стране разрывов в области образования ученики из числа маори и коренных жителей тихоокеанских островов, особенно на уровне средней школы и высших учебных заведений, имеют более низкие показатели успеваемости, нежели дети европейского происхождения, и чаще подвергаются в школах стигматизации и мерам дисциплинарного воздействия[557].

Найти комплексное решение вышеназванных проблем властям пока не удаётся. При этом некоторые эксперты их источником склонны видеть «чрезмерное» внимание к данной группе населения, по причине чего возникает своего рода «порочный круг», когда расширение уже имеющихся многочисленных форм содействия от государства (включая материальное) приводит к обратному эффекту, вызывая рост недовольства населения европейского происхождения «маори-фаворитизмом» со стороны правительства. На деле это приводит к тому, что обеспечение предусмотренных Договором Вайтанги прав коренных жителей рассматривается как ограничение прав остальных новозеландцев (вопросы ведения бизнеса, назначения на должности, в том числе наличие маорийской квоты в Парламенте, и т. п.).

При этом проблема носит обоюдный характер: маори считают, что их права ущемлены, и требуют большего внимания к себе со стороны руководства, а остальная часть жителей указывает на то, что проявления бытового расизма исходят, в первую очередь, как раз со стороны коренных жителей, считающих остальных «чужаками».

Эти проблемы были признаны новозеландскими властями. Их, в частности, упомянул министр юстиции Э.Литтл в ходе прохождения Новой Зеландией процедуры Универсального периодического обзора в рамках Совета ООН по правам человека в январе 2019 г.

Более того, вопрос расизма в стране стоит и в более широком контексте. Новая Зеландия отличается одним из самых высоких уровней этнического разнообразия в ОЭСР: в стране проживают более 200 этнических групп, говорящих на более чем 160 языках. Годовой прирост иммигрантов составляет порядка 50 тыс. человек, большинство из которых прибывают из Китая и Индии. Наряду с этим страна на основании действующей квоты ежегодно принимает 1 тыс. беженцев[558].

Наиболее остро вопрос о расовой дискриминации зазвучал после терактов в мечетях Крайстчёрча в марте 2019 г., совершённых на религиозной почве. Правозащитники указывают, что он высветил проблему, назревавшую в новозеландском обществе годами, поскольку именно после этих событий в публичном поле стали фигурировать многочисленные примеры её проявления, а сами жители и власти открыто признали её и заговорили о ней.

Вскоре после трагедии Управление по классификации фильмов и литературных произведений Новой Зеландии запретило к распространению и хранению манифест «Великое возвращение» – текст, опубликованный совершившим массовый расстрел мусульман Б.Таррантом на своих страницах в социальных сетях. Он оправдывает убийства определённых групп населения, определяет места, где допускается проводить подобные атаки, и методы, которые можно при этом применять, а также пропагандирует ненависть к политике мультикультурализма и мигрантам. Кроме того, нападавший использовал «Facebook» и «Twitter» для онлайн-трансляции массового убийства.

Эти события закономерно породили инициативу по совершенствованию национального законодательства в сфере борьбы с языком ненависти. В настоящее время нормативную базу противодействия подобной риторике составляют Закон «О правах человека» и Закон «О пагубных цифровых коммуникациях». Эти акты криминализуют публичные оскорбительные высказывания и угрозы в адрес группы людей на основании цвета кожи, расового, этнического или национального происхождения, когда такие высказывания или угрозы направлены на возбуждение вражды или неприязни, выражение презрения или насмешек в отношении указанной категории населения. Также наказуемым является отказ от удаления из социальных сетей сообщений, направленных на травлю или содержащие унизительную информацию личного характера о ком-либо. Санкцией за данное деяние служит штраф в размере до 7 тыс. новозеландских долл. или лишение свободы на срок до трёх месяцев. Кроме того, Закон «О правах человека» содержит положение о привлечении к гражданской ответственности за совершение практически идентичного правонарушения, в составе которого отсутствует элемент намеренного разжигания розни. В данном случае для защиты своих прав пострадавшее лицо наделяется правом на направление соответствующей жалобы в Комиссию по правам человека.

Первоначально предполагалось, что предложения кабинета министров по совершенствованию нормативного регулирования будут обнародованы уже в конце 2019 г., однако впоследствии было принято решение отложить разработку поправок до момента опубликования доклада Королевской комиссии по расследованию террористических атак на мечети Крайстчёрча 15 марта 2019 г., чтобы принять во внимание изложенные в нём рекомендации.

Одна из них заключалась во внесении поправок в Закон «О преступлениях, преследуемых в порядке ускоренного производства» и в Закон «О преступлениях» путём закрепления в них преступлений на почве ненависти.

В отношении нынешнего регулирования, устанавливающего наказание за использование языка ненависти, Королевская комиссия выразила мнение, что существующим формулировкам недостаёт определённости: понятия «неприязнь», «презрение» и «насмешки» являются слишком расплывчатыми и должны быть заменены недвусмысленным словом «ненависть».

Кроме того, в процессе расследования авторы названного доклада активно взаимодействовали с мусульманской общиной, представители которой открыто говорили о существовании в Новой Зеландии расизма и дискриминации, а также о том, что их зачастую принимают за террористов и обращаются с ними соответствующим образом. Они также сообщали о страхе подвергнуться преступлению на почве ненависти, стать жертвой теракта или объектом ненавистнической риторики. В этой связи представители Королевской комиссии подчеркнули отсутствие в стране социальной сплочённости и необходимость её развития, в частности посредством стимулирования общественной дискуссии на эту тему[559].

Не менее важной с точки зрения противодействия риторике ненависти стала рекомендация полиции пересмотреть способы регистрации жалоб на преступное поведение, чтобы систематически фиксировать случаи, в которых присутствует мотив ненависти, а также обучить работников правоохранительных органов выявлять «индикаторы предвзятости», чтобы идентифицировать потенциальные преступления на почве ненависти, и регистрировать подобные мотивы таким образом, чтобы облегчить дальнейшее использование статьи 9 (1) (h) Закона «О вынесении приговора».

Итоговые предложения кабинета министров предусматривают включение правонарушений, связанных с использованием языка ненависти, в Закон «О преступлениях», увеличение срока лишения свободы до трёх лет, а размера штрафа – до 50 тыс. новозеландских долл., придание большей конкретики тому, что именно следует квалифицировать как использование языка ненависти, и использование более жёстких формулировок в определении, а также расширение перечня социальных групп, в отношении которых могут быть использованы ненавистнические высказывания (маори, любые группы национальных и религиозных меньшинств и т.п.)[560].

Вместе с тем представленные кабинетом министров предложения являются лишь первыми шагами в разработке новых нормативных положений и на настоящий момент ещё не оформились в полноценный законопроект.

Согласно данным последнего официального соцопроса (2017 г.), 16,5 % рождённых в Новой Зеландии сталкивались с проявлением расизма, в то время как среди иммигрантов этот показатель составляет 25,7 %. Среди наиболее распространённых случаев – травля в обществе (включая Интернет), проблемы при трудоустройстве, съёме жилья, а также в сфере обслуживания.

Договорные органы ООН по правам человека подвергали критике отсутствие в Новой Зеландии статистических данных о случаях уголовного преследования и привлечения к ответственности за ненавистнические высказывания расистского толка и насилие на почве расизма. В частности, на это обращали внимание КПЧ (акцентировав внимание на отсутствии всеобъемлющей национальной стратегии по борьбе с расизмом, расовой дискриминацией, ксенофобией и другими формами нетерпимости, включая ненависть на расовой и религиозной почве)[561] и КЛРД[562].

КЛРД с обеспокоенностью отмечал также множество жалоб на дискриминацию по признаку расы, в том числе более 400 жалоб, касающихся дискриминации при приёме на работу и на рабочем месте, торговли людьми и преследований, направленных в Комиссию по правам человека в последние годы[563].

КПЧ также упоминал о практике расового профилирования в отношении представителей народности маори и лиц африканского происхождения, распространённой среди новозеландских правоохранительных органов[564].

КЭСКП отмечал сохраняющуюся стигматизацию и дискриминацию детей маори и тихоокеанских народов в школах[565].

Как и во многих других государствах, стремительное распространение COVID-19 вызвало очередную волну проявлений расизма и ксенофобии в Новой Зеландии. На этот раз их жертвами стали лица азиатского и особенно китайского происхождения. Чаще всего они были объектами «языка ненависти», в том числе в онлайн-пространстве, подвергаясь оскорблениям и обвинениям в ответственности за возникновение и распространение инфекции. По данным, новозеландской Комиссии по правам человека, из более 250 жалоб, связанных с коронавирусом, 34 % относились к теме расовой дискриминации.

Одновременно представители китайской общины утверждают, что кризис, вызванный пандемией, хотя и стал причиной усугубления нетолерантного отношения к ним в обществе, не являлся его первопричиной. Несмотря на своё присутствие в Новой Зеландии на протяжении более 150 лет, китайцы воспринимаются в общественном сознании как «вечные мигранты» и подвергаются расовому профилированию[566].

В целях борьбы с проявлением дискриминации в новозеландском правительстве существуют должности министров по делам этнических сообществ, по вопросам развития маори, по вопросам отношений Короны и маори, а за его пределами – министров по делам тихоокеанских народов и по вопросам социальной политики в отношении маори «фанау ора». Функционирует Комиссия по правам человека, назначен государственный Комиссар по межрасовым отношениям. Более того, правительство находится в постоянном контакте с пятью основными этническими организациями, с которыми консультируется по вопросам своей социальной политики: «Мультикультурная Новая Зеландия», Китайская ассоциация, Центральная индийская ассоциация, Федерация исламских ассоциаций и Форум африканских сообществ.

В то же время, несмотря на сложности, которые испытывает Веллингтон в сфере борьбы с дискриминацией, значительным достижением следует считать создание в стране чрезвычайно инклюзивного политического ландшафта.

В частности, новое правительство Новой Зеландии, приведённое к присяге осенью 2020 г. на 46 % состоит из женщин (8 из 20 министров кабинета). Около четверти политиков – представители маори, включая главу внешнеполитического ведомства Н.Махуту.

Уровень свободы выражения мнений в Новой Зеландии, по оценкам НПО «Репортёры без границ», довольно высок. В 2021 г. страна была помещена на 8 место в мировом рейтинге, что на одну позицию выше по сравнению с 2020 г. Тем не менее отмечается, что независимость и плюрализм в СМИ часто подрываются стремлением медиагрупп сократить издержки в целях получения большей прибыли в ущерб качественной журналистике. В частности, обеспокоенность правозащитников вызывает редакционная целостность ведущего новозеландского новостного портала «Stuff» после поглощения его владельца «Fairfax Media» австралийским гигантом «Nine Television Network» в июле 2018 г. После этого бюджет портала, как и других СМИ, находившихся в собственности «Fairfax Media», был значительно урезан. Ситуация могла бы быть ещё хуже, если бы Комиссия по торговле не заблокировала ещё одно планировавшееся слияние – «Stuff» и «New Zealand Media and Entertainment», владеющей ведущей ежедневной газетой страны «New Zealand Herald». В результате такого высокого уровня концентрации средств массовой информации только небольшие интернет-издания смогли предоставить полностью независимые сообщения и точки зрения.

Наряду с этим экономической жизнеспособности многих СМИ серьёзно угрожал кризис коронавируса, который привёл к потере почти 700 рабочих мест в медийном секторе. В феврале 2021 г. правительство заявило  о том, что выделит 55 млн. новозеландских долл. средствам массовой информации в течение трёх лет для обеспечения выживания «журналистики общественных интересов».

Что касается законодательства, журналисты продолжают требовать внесения изменений в Закон «Об официальной информации», который препятствует работе журналистов, позволяя государственным органам отвечать на информационные запросы в течение чрезвычайно длительного времени, и даже позволяет им требовать платы за предоставленную информацию. Несмотря на обещания правительства, эта реформа снова была отложена в январе 2021 г.[567]

Ежегодно от домашнего насилия страдают 12 % новозеландцев, преимущественно женщин, что составляет более полумиллиона человек. Однако эксперты считают, что эти цифры могут быть выше из-за того, что не всегда о таких случаях сообщается в полицию. После резонансного жестокого убийства в декабре 2018 г. в Окленде британской туристки Г.Миллан 50 наиболее влиятельных женщин Новой Зеландии подписали открытое письмо, призвав правительство принять решительные меры по защите прав женщин[568]. Обеспокоенность высоким уровнем насилия в отношении женщин выражали КПП в апреле 2015 г.[569], КПЧ в марте 2016 г.[570] и КЭСКП в марте 2018 г.[571] КЛДЖ с тревогой отметил в июле 2018 г. сохраняющийся высокий уровень гендерного насилия в отношении женщин в Новой Зеландии. По данным Комитета каждая третья женщина в течение своей жизни подвергается физическому или психологическому насилию со стороны партнера[572].

Особое беспокойство у правозащитников вызывает проблема «детской бедности». Согласно последним оценкам, количество детей, живущих в семьях с доходами ниже прожиточного минимума, растёт и составляет уже около 200 тыс. человек[573]. В этой связи правительством планируется ряд мер, включая принятие Закона «О сокращении детской бедности».

Правозащитное сообщество обращало внимание на имеющиеся в Новой Зеландии проблемы чрезмерно широких полномочий правоохранительных органов. В частности, указывается, что система надзора и отчётности в разведывательной службе остаётся фрагментарной, а надзорная роль судебных органов в этой конкретной области ограничена.

В существующей нормативно-правовой системе Бюро безопасности правительственной связи имеет весьма широкие полномочия. В Новой Зеландии также довольно ограничена существующая судебная процедура для получения разрешения на перехват коммуникаций при полном отсутствием законодательно закреплённого требования о получении разрешения на перехват коммуникаций лиц, не являющихся гражданами Новой Зеландии[574]. В дополнение к этому КПП отмечал, что мандат Независимого органа по контролю за поведением сотрудников полиции не допускает возбуждения им полноценного расследования и судебного преследования виновных в нарушениях[575].

Таким образом, за время, прошедшее с момента подготовки предыдущего аналогичного доклада, правозащитное досье Новой Зеландии не претерпело существенных изменений. Центральной проблемой осталась дискриминация в отношении определённых групп населения, в частности коренного народа маори. Обеспокоенность вызывает значительное число случаев семейного насилия, высокий процент представителей этой категории населения в местах лишения свободы, более тяжёлое социально-экономическое положение, неравные условия на рынке труда. Усугубила положение в этой сфере пандемия COVID-19, спровоцировавшая всплеск ксенофобии в отношении лиц китайского и азиатского происхождения. Ожидается, что выправлению ситуации поспособствует совершенствование законодательства в сфере противодействия преступлениям на почве ненависти и языку ненависти, однако на настоящий момент выработка решений осуществляется невысокими темпами. 

Нидерланды

Нидерланды демонстрируют довольно высокие результаты в области защиты прав человека, а большинство фиксируемых в стране нарушений не носят систематического, масштабного характера.

Вместе с тем, имеется ряд областей защиты прав человека в Королевстве Нидерландов, в отношении которых по-прежнему сохраняется обеспокоенность. Прежде всего, обращают на себя внимание положение с нелегальными иммигрантами и соискателями убежища, дискриминация в отношении разного рода меньшинств, использование госструктурами персональных данных граждан. Кроме того, в карибской части Королевства[492] остаются такие проблемы, как торговля людьми, ненадлежащие условия содержания в тюрьмах и др.

Эти проблемы, в частности, нашли отражение в материалах третьего цикла Универсального периодического обзора Совета ООН по правам человека (2017 г.)[493], материалах Комиссара Совета Европы по правам человека (в докладе по итогам визита в Нидерланды в 2014 г.[494] и в письме 2016 г.[495]), а также в докладах различных международных универсальных и региональных конвенционных органов (в том числе Комитета по экономическим, социальным и культурным правам, Комитета против пыток, Европейского Комитета по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания, Группы экспертов по борьбе с торговлей с людьми), национальных правозащитных учреждений (Национальный омбудсмен, Омбудсмен по правам ребенка, Коллегия по правам человека), неправительственных правозащитных организаций и СМИ.

В Нидерландах продолжают фиксироваться проявления дискриминации в отношении представителей этнических, национальных и религиозных меньшинств, в том числе законных и натурализированных мигрантов. Различные статистические данные свидетельствуют о росте количества жалоб на неравное обращение, в особенности по признаку расы. При этом большинство экспертов признает невозможность измерить реальный уровень дискриминации в силу сложности и завуалированности явления.

На проблемные аспекты политики Нидерландов по борьбе с дискриминацией обращали внимание Комитет по правам человека (в 2019 г.), Комитет по ликвидации расовой дискриминации (в 2015 г.), специальные процедуры Совета ООН по правам человека, а также европейские правозащитные мониторинговые механизмы. КЛРД делал акцент на напряженной ситуации с меньшинствами в Нидерландах и, в частности, указывал на дискриминацию в отношении еврейских и мусульманских общин. Отдельно Комитет затрагивал тему персонажа голландских новогодних празднований «Черный Пит», охарактеризовав его, как «отражающего негативные стереотипы, которые испытывают на себе выходцы из Африки в качестве пережитка рабства». Было также отмечено, что в СМИ страны и Интернете повсеместно распространена расистская риторика, тон этому задает деятельность ряда политиков правого толка.[496] Эти политические силы также осуществляют нападки на гражданских активистов, выступающих против расизма. Подобные действия находят одобрение отдельных региональных политиков[497].

ЕКРН также обращала внимание на усиление в общественно-политических дискуссиях в Нидерландах ксенофобской и расистской риторики. Причем было отмечено, что такая идеология используется не только ультраправыми партиями, но и отдельными умеренными политиками и чиновниками, открыто выражающими свои расистские убеждения. Также зафиксированы случаи реализации подобной идеологии на практике (например, запуск сайтов для подачи жалоб на работников из Румынии, Польши и Болгарии и  лиц, ищущих убежище, в 2012 и 2015 гг. соответственно (2015 г.).[498]

Ярким примером служит вызвавшее широкий резонанс ксенофобское по сути высказывание Министра иностранных дел Нидерландов С.Блока в 2018 г. о том, что не существует «мирных многокультурных обществ» и что генетически люди остерегаются незнакомцев[499].

По мнению специального докладчика Совета ООН по правам человека по современным формам расизма Е.Тендаи Ачиуме, в голландском обществе существует опасность распространения расистских идей, вызванная ростом в последние годы в стране националистической популистской риторики. В своем заявлении по итогам визита в страну в начале октября 2019 г. она подчеркнула высокую степень поляризации политической сферы жизни голландского общества, в которой распространена риторика нетерпимости. Эксперт также отметила, что в общественном сознании популярен стереотип восприятия настоящего гражданина Нидерландов как человека европейского происхождения, в то время как выходцы из африканского или азиатского региона, даже если имеют голландское подданство и живут в стране не в первом поколении, все равно воспринимаются как чужеродный элемент[500]. По мнению спецдокладчика, это выражается в том, что раса, этническая принадлежность, национальное происхождение, религия и другие подобные факторы определяют, к кому в полной мере относятся как к гражданину.

В стране по-прежнему фиксируются случаи расового профилирования среди сотрудников правоохранительных органов. В большей степени проверкам документов и задержаниям подвергаются представители этнических меньшинств. По мнению экспертов, подобным злоупотреблениям способствует слабый контроль за деятельностью правоохранительных органов. Проведённое в 2016 г. по заказу правительства Нидерландов исследование показало, что полицейские используют превентивные задержания значительно чаще в отношении этнических общин, а в 40 % случаев для подобных действий не было объективных и разумных оснований.

На практикуемое голландскими полицейскими расовое профилирование в отношении этнических меньшинств указывали Комитет по правам человека[501] и спецдокладчик СПЧ по современным формам расизма.

Опрос 2019 г., проведенный Агентством Европейского союза по основным правам человека, показал, что 61 % лиц-выходцев из стран Северной Африки или их потомков в Нидерландах подвергалась проверкам голландских полицейских; респонденты назвали причиной этих действий этническое профилирование. Согласно данным исследования Нидерландского института социальных исследований 2014 г., 33  % респондентов турецкого и марокканского происхождения, 25 % выходцев из Суринама и 20 % выходцев из стран Карибского бассейна, которые в предыдущем году в той или иной форме вступали в контакт с полицейскими, указывали на дискриминационное отношение. Кроме того, респонденты североафриканского происхождения сообщили о том, что подвергались очень или в значительной степени неуважительному обращению при полицейских проверках ­ в два раза чаще, чем респонденты европейского происхождения. Подобная негативная практика способствует росту недоверия к действиям властей Нидерландов и, в частности, к усилиям полиции. Это, в свою очередь, приводит к тому, что представители этих групп считают бессмысленным обращаться в правоохранительные органы в случае проявления расизма[502].

В октябре 2019 г. 20 организаций гражданского общества Нидерландов, представляющих интересы этнических меньшинств, подали жалобу на действия полиции. В частности, было указано на этническое профилирование и нежелание руководства правоохранительных органов принять меры по жалобам на выявленные нарушения.

Специальный докладчик СПЧ по вопросу о свободе религии или убеждений А.Шахид по итогам визита в Нидерланды 27 марта – 5 апреля 2019 г. также отметил тенденцию к распространению в общественном дискурсе идей «высшей» голландской национальной идентичности и стигматизации отдельных религиозных общин. Он отметил, что «голландские ценности»  всё чаще упоминаются в дебатах о государственной политике и часто используются для неявного определения поведенческих норм. В этом контексте ислам и «голландцы» или «западноевропейский образ жизни» обычно характеризуются как несовместимые. Например, призывы политических партий к мусульманам признать голландскую или европейскую культуру как доминирующую и ассимилироваться с ней – не редкость. По его мнению, это может способствовать дальнейшей поляризации конфессиональных общин. Также обеспокоенность спецдокладчика вызвали попытки законодательного регулирования религиозных практик таких общин. В числе прочего был упомянут проект законодательного ограничения финансирования из «несвободных стран», которое используется для «покупки нежелательного влияния» и «злоупотребления голландскими свободами»[503].

В контексте вскрывшихся в последнее время фактов сотрудничества голландских властей с нацистами в годы Второй мировой войны (включая помощь муниципальных властей отдельных городов по выявлению неугодных лиц и перевозку евреев, цыган и представителей других «второсортных наций» в нацистские концлагеря компанией нидерландских железных дорог «Nederlandse Spoorwegen») и действия по выплате компенсаций жертвам Холокоста и их родственникам обращает на себя внимание выявленное спецдокладчиком СПЧ по свободе религии скептическое отношение представителей еврейской общины к готовности голландских учреждений бороться с антисемитизмом. Также им было отмечено, что многие опрошенные им лица подчеркивали неспособность голландской полиции распознавать антисемитские оскорбления, а иногда и точно идентифицировать антисемитские инциденты.

В 2018 г. голландскими правоохранительными органами было зафиксировано 275 ненавистнических преступлений антисемитского характера. В основном это были акты вандализма, словесные оскорбления и рассылка угроз по Интернету. В последнее время отмечен рост числа случаев отрицания Холокоста в Интернете. Также было зафиксировано использование болельщиками антисемитских лозунгов в ходе спортивных мероприятий[504].

В Нидерландах довольно широко распространены антимусульманские настроения. Пока, несмотря на политику и программы, разработанные властями в этой сфере, их снижения не наблюдается. Согласно официальной статистике, 88–91 % преступлений на почве ненависти, задокументированных полицией, совершаются в отношении мест отправления культа и членов мусульманских общин (192 инцидента в 2017 г. и 197 в 2018 г. – по сравнению с 2015 г. (439) это почти в 2 раза меньше). Исследования показывают, что мусульмане редко сообщают о подобных инцидентах. Помимо этого, в голландских СМИ мусульмане часто изображаются как террористы. Эту общину своей главной мишенью выбрала «Партия свободы», занявшая на последних выборах в парламент 13,3 % мест. Её лидер Г.Вилдерс публично заявлял о том, что считает ислам «самой большой проблемой в Нидерландах». В преддверии парламентских выборов 2017 г. активисты партии также призывали к закрытию всех мечетей в стране[505].

На усиление в Нидерландах исламофобии обратила внимание и спецдокладчик СПЧ по современным формам расизма Е. Тендаи Ачиуме, с обеспокоенностью указав на значительную терпимость в обществе к исламофобским настроениям, в том числе среди правозащитников[506].

У правозащитного сообщества сохраняется обеспокоенность в связи с жесткими мерами голландских властей по отношению к соискателям убежища и нелегальным мигрантам (в числе таких называют, прежде всего, чрезмерно частое помещение по стражу таких лиц, включая несовершеннолетних, непредоставление им необходимой медицинской помощи, недостаточную гибкость системы предоставления видов на жительство, а также неэффективное обеспечение прав подлежащих депортации лиц, которым отказано в предоставлении убежища (в особенности лиц из Афганистана).[507]

Комитет против пыток в 2018 г. указывал на такие проблемные аспекты обращения с нелегальными мигрантами и соискателями убежища, как недобросовестное рассмотрение ходатайств о предоставлении убежища, длительные сроки и тяжелые условия содержания в спеццентрах[508]. Были предприняты попытки улучшить на законодательном уровне качество содержания мигрантов в этих центрах (такая инициатива появилась в конце 2017 г.). Однако правозащитная НПО «Международная Амнистия» указывает, что этот режим по-прежнему похож на тюремный. Центры размещения переполнены (по данным на конец 2019 г. в них находилось 27 тыс. человек), ощущается нехватка персонала в компетентных органах для рассмотрения заявок мигрантов и т.п.[509]. Нидерландский институт прав человека указывал, что срок рассмотрения заявлений о предоставлении убежища для всех ограничен восемью днями, но ему предшествует период ожидания около 10 месяцев. Ввиду увеличения числа соискателей убежища, последних размещают не только в центрах приема, но и в неприспособленных для этого временных убежищах. Пандемия коронавируса только ухудшила данную ситуацию. На тот же круг проблем указал с обеспокоенностью Комитет по правам человека, отметив в том числе длительные сроки ожиданий решений по существенному количеству прошений о предоставлении убежища и о воссоединении семей[510].

Европейская комиссия по борьбе с расизмом и нетерпимостью отмечала также ряд проблем в области обращения с мигрантами. В частности, было обращено внимание на то, что бремя издержек интеграции мигрантов переложено на них самих при одновременном введении санкций за невыполнение этих мер (несдача экзаменов). Кроме того, были отменены индивидуальные интеграционные меры, направленные на отдельные наиболее уязвимые группы. Следствием такой политики, по мнению ЕКРН, является дискриминация и эксплуатация мигрантов, а также то, что дети мигрантов и выходцев с антильских островов составляют основную часть учеников специализированных учебных заведений. ЕКРН также указывала на то, что большинство мигрантов не знает, куда они могут обратиться в случае нарушения их прав или для получения консультации. Они чаще, чем лица европейской внешности, подвергаются проверкам со стороны голландской полиции. Среди мигрантов выше уровень безработицы[511].

На дискриминацию мигрантов указывали также спецдокладчики СПЧ по вопросу о свободе религии или убеждений[512] и по современным формам расизма[513].

В конце мая 2019 г. в голландских СМИ[514] – со ссылкой на компетентные органы власти – появилась информация о том, что Нидерланды стали «перевалочным пунктом» для лиц, стремящихся через континентальную Европу попасть в Великобританию. Эксперты называли причиной активизации такой деятельности выход Соединенного Королевства из состава ЕС.

Сохраняется обеспокоенность в связи с негуманностью голландской политики в отношении несовершеннолетних нелегальных мигрантов, широко критикуется недостаточная гибкость системы предоставления им «амнистии» (то есть выдачи видов на жительство в случае вынужденного длительного нелегального проживания в стране). Омбудсмен по правам ребенка неоднократно отмечал, что практика миграционных органов по рассмотрению заявлений детей о воссоединении с родителями, иммигрировавшими в Нидерланды, ограничивает права детей, предусмотренные Конвенцией о правах ребенка[515].

Имеются также сообщения[516] об увеличении числа апатридов в Нидерландах (в основном, за счет новорожденных). Главной причиной называют отсутствие голландского гражданства у родителей. Немалую долю в этой категории составляют выходцы из стран бывшего СССР. Эксперты отмечают, что запись в паспорте «национальность неизвестна» была первоначально введена как временное решение проблемы для тех, чье гражданство установить не удалось. На настоящий момент оптимальных путей решения проблемы власти найти не могут. Эксперты также не исключают, что новые меры в этой сфере закончатся усложнением получения статуса апатрида.

Остаются без решения основные проблемы, с которыми сталкиваются представители цыганской общины: бедность, безработица, социальная изоляция. Также среди цыган в Нидерландах низкий процент лиц с образованием. Цыганские дети недостаточно знают голландский язык, они практически не посещают дошкольные учреждения, а в средней школе они наряду с мигрантами составляют основную часть учеников специализированных школ. Кроме того, фиксируется высокий уровень отсева представителей этих групп из начальной и средней школы, а также прогулы.[517]

Немало вопросов с точки зрения обеспечения права на неприкосновенность частной жизни вызывает деятельность голландских госорганов по сбору персональных данных граждан и их обработке, несмотря на то, что в стране функционируют специальные механизмы по надзору в этой сфере – созданная в соответствии с нормами ЕС Коллегия по защите персональных данных (The Dutch Data Protection Authority), а также Комитет по надзору за службами безопасности и разведки (Review Committee on the Intelligence and Security Services). Последний, в частности, подтверждал тот факт, что разведывательная служба и служба безопасности Нидерландов передавали своим иностранным партнерам большие массивы информации, содержащей персональные данные.

С принятием ряда законодательных актов были расширены возможности спецслужб по отслеживанию контактов граждан. Так, узаконены полномочия разведывательных служб и служб безопасности по осуществлению тотальной слежки и прослушивания, а также перехват сообщений не обозначенных конкретно категорий лиц в случае, если они будут «касаться соответствующего дела» (по сути, критерий весьма расплывчатый). При этом в законодательстве отсутствуют надлежащие гарантии против злоупотреблений со стороны силовых структур, а положения о гарантиях соблюдения прав человека в контексте использования, хранения и уничтожения данных о частных сообщениях, недостаточны. Обеспокоенность в связи с упомянутыми законодательными нормами выразил Комитет по правам человека[518].

Согласно правительственной статистике, в Нидерландах ежегодно для обеспечения национальной безопасности и борьбы с преступностью совершается около 22-26 тыс. подключений к телефонным сетям в целях прослушивания, растёт число случаев прослушки через Интернет. Правозащитники отмечали с обеспокоенностью, что эти показатели превышают данные по другим европейским странам. В 2012 г. факт прослушивания голландскими спецслужбами журналистов был подтверждён Европейским Судом по правам человека[519].

В поле зрения общественности попал также факт ведения NCTV слежки за журналистами, сбор их контактов и другой личной информации. НПО «Reporters sans frontières» указывает на то, что массовый сбор данных спецслужбами неоднократно нарушал конфиденциальность журналистов, сохраняя также угрозу конфиденциальности их источников. Кроме того, голландские политики-популисты неоднократно предпринимали попытки дискредитировать деятельность ряда солидных изданий СМИ, в том числе  государственной телекомпании «NOS», с целью изобразить их как источники «фейковых новостей».

В СМИ получили широкий резонанс злоупотребления специализированного подразделения министерства обороны Нидерландов — экспериментального центра обработки данных (LIMC), который с марта 2020 г. интенсивно осуществляет сбор данных из открытых и закрытых источников на территории страны. В журналистском расследовании известного общенационального издания «НРЦ Хандельсблад» (NRC Handelsblad) отмечается, что в центре внимания этой структуры оказались сторонники движений «желтые жилеты» и «вирусного безумия». Кроме того, повышенный интерес спецслужб был направлен на деятельность газеты «De Andere Krant» (одно из крупнейших печатных изданий в стране), которая известна своей критикой небеспристрастного расследования крушения рейса МН-17. 

В то же время есть примеры, когда общественные активисты предпринимают успешные усилия по признанию подобной практики вне закона. Так, в начале 2020 г. было вынесено судебное решение о запрещении программного обеспечения SyRI (System Risk Indication), использовавшегося правительством Нидерландов для контроля за системами социального обеспечения и выявления возможных преступных махинаций. Иск в судебную инстанцию подала НПО «Комитет голландских юристов по правам человека» (Dutch Lawyers Committee on Human Rights, NJCM). Суд постановил, что данная программа нарушает право человека на неприкосновенность частной жизни[520].

Опасения правозащитных структур вызывают и критерии для применения силы правоохранительными органами при осуществлении мероприятий по поддержанию правопорядка, которые считают, что эти нормы не соответствуют международным принципам необходимости и соразмерности и требованиям, когда может быть применено огнестрельное оружие[521].

На практике также оказывается, что полиция применяет довольно жёсткие меры в отношении участников массовых акций. Так, в конце января 2021 г. в Нидерландах начались массовые демонстрации против ограничительных мер из-за пандемии коронавирусной инфекции. Сначала это были мирные выступления, участники которых соблюдали общественный порядок и которые пользовались поддержкой отдельных оппозиционных политиков. Эксперты даже признали эти акции самым массовым протестным выступлением в Нидерландах за последние 40 лет. Однако после ужесточения мер, включая введение комендантского часа, протесты приняли агрессивный характер и привели к столкновениям с полицейскими. К протестующим применяли  дубинки, водомёты и слезоточивый газ. Правоохранители начали массовые задержания, а затем выслеживали и преследовали зачинщиков по отдельности. По данным информационного агентства Reuters, было задержано около 500 человек[522].

Очередная волна протестов прошла в Нидерландах в середине марта 2021 г. накануне парламентских выборов и также привела к столкновениям. Для разгона толпы полиция применяла дубинки и водометы. В Гааге было задержано около 20 участников протестов. Несколько человек пострадали от полицейских собак после того, как отказались подчиниться требованиям правоохранителей. Также голландская полиция сообщила, что полицейские  при задержании сделали предупредительные выстрелы, когда протестующие ударили полицейскую собаку и угрожали кинологу[523].

Еще одним объектом критики со стороны как правозащитных мониторинговых механизмов, так и международных НПО стало расширение использования законодательства в сфере противодействия терроризму, которое в действительности используется в конъюнктурных целях.

Правозащитники с обеспокоенностью отмечают, что голландские власти в предупреждении терроризма всё больший акцент делают на административных мерах, не предусматривающих достаточных гарантий пересмотра дела в порядке судебного надзора или обжалования. Озабоченность вызывали и принятые поправки в Закон о гражданстве (Закон о временных административных контртеррористических мерах), предусматривающие возможность лишения гражданства в интересах национальной безопасности и при наличии подозрений в причастности лица к террористической деятельности – то есть на основании предположений, а не установленного факта совершения преступления. Устранению обеспокоенности не способствует тот факт, что всего за период с вступления соответствующего положения в силу гражданства были лишены чуть более десятка человек (в судебном порядке такое решение нередко оспаривают)[524]. На это обращали внимание Комитет по правам человека, спецдокладчик СПЧ по современным формам расизма, а также НПО «Международная Амнистия».

Спецдокладчик по современным формам расизма указывала также, что правовые процедуры, связанные с лишением гражданства Нидерландов, в непропорционально большей степени затрагивают лиц марокканского и турецкого происхождения, из-за чего насаждаются стереотипы, ассоциирующие терроризм с определёнными этническими группами[525].

В Нидерландах, как и в других европейских государствах, сохраняется напряженность вокруг вопроса о возвращении на родину бывших террористов-боевиков, их жен и детей. Голландцы возглавляют работу по созданию трибунала над иностранными террористами-боевиками для отправления правосудия в государствах ближневосточного региона (прежде всего, в Ираке и на территории Сирии, неподконтрольной официальному Дамаску). К началу 2020 г. в целом была достигнута договоренность в отправлении правосудия над игиловцами, однако вопрос застопорился из-за распространения коронавируса. Подобный подход вызвал немало вопросов и, прежде всего, относительно того, на основании какого законодательства осуществлялось бы правосудие и каким органом. Эксперты выражали опасения, что Нидерланды вряд ли смогут при таком процессе обеспечить соблюдение прав человека и, в частности, права на справедливое судебное разбирательство. Также указывалось на то, что Гаага, организуя такие судебные процессе, откладывает в перспективе решение самой проблемы голландских сторонников террористической группировки «Исламское государство» (запрещена в России).

В целом же возвращение детей боевиков ИГИЛ из Сирии остаётся для Голландии серьезной проблемой. Сообщается, что в САР (преимущественно в лагерях) остаются, по меньшей мере, 170 детей нидерландского происхождения.

В то же время голландский подход к этой далеко не простой проблеме выделяется на фоне остальных государств. Официальная Гаага не только закрывает глаза на случаи нарушения прав соотечественников и отказывается им помогать, но и старается при возможности лишить их голландского подданства.

Более того, Нидерланды решили узаконить эту линию соответствующей судебной практикой. В 2019 г. Гаагский суд отменил решение суда нижестоящей инстанции о возврате из Сирии 23 женщин и 56 детей и постановил, что правительство не имеет никаких обязательств перед этими лицами. Окончательное решение, согласно вердикту, остается за кабинетом министров, и является вопросом не права, а политической целесообразности. Верховный суд Нидерландов в июне 2020 г. подтвердил справедливость такого решения, поставив точку в данном деле. В этой связи правозащитники указывают на явное нежелание властей возвращать таких лиц, которые, по их мнению, якобы могут быть подвержены дальнейшей радикализации и призывают к активным действиям[526].

Циничное отношение к своим гражданам со стороны голландских властей, выражающих обеспокоенность судьбой отдельных «правозащитников» и «активистов» в зарубежных странах, подтвердилось в начале апреля 2021 г. в решении апелляционного суда Гааги, подтвердившего правомерность решения Нидерландов отказать в репатриации подданной Королевства, находящейся в лагере для беженцев на севере Сирии. Суд при этом признал, что что женщина, страдающая от тяжелого заболевания и получившая серьезные травмы, содержится в нечеловеческих условиях, в том числе без достаточного количества еды и питьевой воды. Её возвращение признано невозможным в том числе и потому, что для этого пришлось бы направить в Сирию голландских специалистов, что «исключено в свете имеющихся рисков для их жизни и безопасности». В качестве ещё одного осложняющего аспекта было названо то, что у Нидерландов нет никаких формальных связей ни с официальным правительством Сирии, ни с группировками, контролирующими север страны.

Широкий ряд проблем существует в сфере защиты прав детей. В декабре 2020 г. в стране разразился скандал вокруг ошибочных обвинений налоговой службой более 20 тыс. голландских семей в злоупотреблении системой детских пособий, когда парламент Нидерландов представил расследование этого вопроса. Выяснилось, что ошибочно обвиненные родители были вынуждены вернуть государственные пособия на детские сады и ясли за период 2013-2019 гг. В отдельных случаях суммы выплат составляли несколько десятков тысяч евро. Одновременно родители были лишены возможности обжаловать эти несправедливые решения. Председатель парламентского комитета расследования К. ван Дам сообщил, что обвинения затронули более 20 тыс. работающих семей. Часть родителей, оказалась на грани банкротства, несколько семей распались. Из-за скандала правительство Нидерландов было вынуждено уйти в середине января 2021 г. в отставку[527]. Несколько родителей подали иски против членов голландского правительства, включая министра финансов и министра экономики.  Правительство объявило о выделении каждой из пострадавших семей компенсации в размере 30 тыс. евро[528].Скандал также вызвал очередную критику голландских властей в связи с практикой расового профилирования, поскольку большинство семей, ошибочно обвинённых в мошенничестве, были выходцами из среды мигрантов. Также в упрёк правительству ставили стремление выгородить чиновников, имевших отношение к данному делу.

Серьезную проблему представляют проявления педофилии и распространение детской порнографии в стране. В 2019 г. расформированное в 2014 г. общество педофилов «Мартейн» объявило о планах по созданию собственного политического объединения. При этом по данным расследования голландской телекомпании «RTL», указанное сообщество «Мартейн», несмотря на роспуск, по-прежнему действует, его участники никуда не делись. При подготовке расследования журналисты телекомпании несколько месяцев под прикрытием собирали информацию о деятельности сообщества в закрытой электронной группе[529].

Результатом серьёзного недоверия в голландском обществе к действиям властей по борьбе с данным явлением стала значительная активизация общественного движения активистов против педофилии. Участники сами отслеживают подозрительную активность на сайтах знакомств, создавая поддельные аккаунты подростков. Лиц, попытавшихся встретиться с несовершеннолетними в приватной обстановке, участники движения принуждают сдаваться правоохранительным органам. Такие встречи зачастую заканчиваются избиениями – известно о примерно 250 подобных инцидентов.

Распространение проявлений педофилии в стране подтверждается статистическими сведениями. НПО «Internet Watch Foundation» в 2019 г. отметила, что в странах Европы зафиксировано 89 % всех известных сайтов, содержащих материалы с детской порнографией и издевательствами над детьми. При этом организация выявила в Нидерландах 71 % (93 926) таких ресурсов. Это почти в два раза больше показателя 2018 г., когда на голландских серверах находилось 47 % известных сайтов с детской порнографией[530].

Ранее национальный докладчик по вопросам торговли людьми и сексуальной эксплуатации детей Х.Болхаар критиковал голландские власти за фрагментарный подход к борьбе с этими явлениями и указывал, что в том числе не предпринимается решительных действий против циркулирования таких материалов в соцсетях[531].

В то же время на высказывания против представителей ЛГБТ-сообщества, а также любые заявления, которые могут быть истолкованы как направленные против ЛГБТ, следует незамедлительная реакция со стороны властей. Показательна в этом плане ситуация вокруг министра начального и среднего образования и СМИ А.Слоба, который во время тематических парламентских дебатов в начале июня 2020 г. вступился за консервативную протестантскую школу, предлагавшую родителям своих учеников подписать заявление о неприемлемости «гомосексуального образа жизни». Он, в частности, выразил мнение, что религиозные школы могут выдвигать подобные требования к семьям учащихся, поскольку такое мировоззрение разделяют все участники образовательного процесса. Нидерландское законодательство гарантирует равную защиту как консервативным религиозным слоям населения, так и представителям ЛГБТ. За озвучивание этого мнения политик подвергся широкой публичной травле. Более того, по призыву голландских НПО прокуратура Нидерландов начала расследование с связи с его высказыванием[532].

Особое внимание в последнее время стали привлекать нидерландские органы опеки, сообщения о проблемах в функционировании которых все чаще появляются в прессе. Омбудсмен по правам ребенка обращал внимание на ряд серьезных недочетов[533]: голландская служба опеки (Bureau Jeugdzorg) зачастую поверхностно оценивает ситуацию ребенка, однобоко толкует субъективные свидетельства отдельных наблюдателей, смешивает в своих докладах факты и непроверенные сообщения, что впоследствии может приводить к серьезным ошибкам, вплоть до принятия необоснованных решений об изъятии ребенка из семьи.

Комитет по правам ребенка указывал также на необходимость принятия мер для обеспечения равных прав детей во всех частях Королевства, в том числе обеспечения эффективной системы мониторинга детской эвтаназии (законодательством допускается эвтаназия детей в возрасте от 12 до 18 лет), защиты детей от телесных наказаний и пр. Эксперты выражали обеспокоенность в связи с увеличением числа случаев жестокого обращения с детьми, особенно такого, как оставление детей без присмотра и насилие в семье, а также сексуальным надругательством над детьми в интернатах и в системе патронатного воспитания[534].

Вызывает беспокойство и ситуация с обеспечением прав человека в карибской части Королевства Нидерландов. Коррупционные скандалы имели место на Синт-Мартене и Кюрасао, где несколько бывших министров, действующих парламентариев и других публичных фигур были обвинены в коррупции, незаконной деятельности, связанной, в том числе, с торговлей людьми, и прочих злоупотреблениях своими полномочиями. В марте 2016 г. бывший премьер-министр Кюрасао Г.Шотте был признан виновным по обвинениям в коррупции и получил трехлетний тюремный срок[535].

На Арубе, Кюрасао, Синт-Мартене по-прежнему фиксируются случаи торговля людьми в целях сексуальной эксплуатации и для принудительного труда.

Комитет по ликвидации дискриминации в отношении женщин выражал особую обеспокоенность в связи с тем, что на Синт-Мартене аборты запрещены законом, а Уголовный кодекс предусматривает уголовную ответственность за предоставление информации или услуг, связанных с абортами.

Управление Верховного комиссара ООН по делам беженцев заявило, что ни Кюрасао, ни Синт-Мартен не располагают законодательством или иными нормативными актами, регулирующими вопросы предоставления убежища, а также что на Арубе не было принято законодательства, обеспечивающего выполнение Протокола 1967 г. к Конвенции о статусе беженцев 1951 г.[536] 

Мальта

Являясь составной частью западного сообщества и членом Европейского союза, Мальта позиционирует себя в качестве последовательного защитника демократических прав и свобод человека. Вместе с тем мальтийские и зарубежные эксперты указывают на ряд проблем в правозащитной области, многие из которых носят долговременный и системный характер.

В последние годы на первый план вышла тематика обеспечения свободы СМИ на Мальте. Внимание экспертов и общественности к этой проблеме приковал резонансный случай убийства журналистки Д.Каруаны Галиции в октябре 2017 г. Она была известна своей деятельностью по разоблачению коррупции в правящих кругах и неоднократно подвергалась давлению со стороны властей. На момент гибели против неё было подано 42 судебных иска о клевете, а часть её имущества была арестована. Несмотря на определённое продвижение в расследовании (признательные показания одного из подозреваемых и обвинительный приговор в его адрес от 23 февраля 2021 г.), работа по выявлению мотивов и заказчиков убийства не завершена.

Затянувшееся расследование стало одним из главных факторов, вызвавших волну протестов против коррупции в конце 2019 г. Тысячи людей выходили на улицы, требуя не только эффективного расследования дела, но и отставки целого ряда крупных политических деятелей, включая премьер-министра страны Дж.Муската. В итоге он был вынужден оставить свой пост 13 января 2020 г.

В декабре 2019 г. восемь организаций журналистов опубликовали совместное открытое письмо, в котором выступили с критикой в отношении мальтийских властей в связи с продолжающейся практикой запугивания представителей СМИ. В своём послании они привели в качестве примеров два случая, оба из которых связаны с освещением расследования резонансного убийства.

Первый касался незаконного ограничения свободы журналистов, принявших участие в пресс-конференции в Кастильском подворье по итогам срочного правительственного совещания, в ходе которого было принято решение об отказе в предоставлении президентского помилования Ю.Фенеку – бизнесмену, обвиняемому в причастности к расправе над Д.Каруаной Галицией. После того, как премьер-министр Дж.Мускат выступил перед представителями СМИ с публичным заявлением по данному вопросу, охрана заперла их в зале, где проходила встреча, и не давала покинуть помещение до тех пор, пока политик не покинул резиденцию.

Второй инцидент заключался в попытке конфисковать телефон журналиста издания «Times of Malta», освещавшего события в мальтийском парламенте, охваченном хаосом после ареста бизнесмена.

Авторы письма осудили данные действия и призвали к исполнению международных обязательств Мальты путём обеспечения безопасности журналистов, выполняющих свои профессиональные обязанности, и предоставления им доступа к информации, представляющей общественный интерес[451].

В 2020 г. – начале 2021 г. в силу вынужденных ограничений, продиктованных необходимостью предотвращения распространения в стране вируса COVID-19, активистам пришлось отказаться от масштабных антикоррупционных акций протеста, однако даже в этих условиях они изыскивали способы донести до властей свою позицию посредством немноголюдных мероприятий.

Например, в ноябре 2020 г., чтобы отметить первую годовщину протестного движения, представители гражданского общества вывесили плакаты с изображениями политиков, как действующих, так и ушедших в отставку, которые, по их мнению, «живут в отрицании» и тем самым потворствуют укоренению коррупции в стране[452]. Однако менее чем через сутки от акции не осталось и следа. Все плакаты были сняты неизвестными лицами. Власти страны отрицают свою причастность к инциденту[453].

1 марта 2021 г. у здания парламента Мальты в очередной раз прошёл митинг в поддержку справедливого разбирательства затянувшегося дела. Собравшиеся (около 200 человек) сидели за ограждениями с соблюдением социальной дистанции и держали плакаты с надписями «Мальту задушил осьминог мафии» и «Коррупция убила журналиста». При этом под осьминогом метафорично подразумевались коррумпированные политики и бизнесмены, «запустившие свои щупальца» во все мальтийские институты[454].

В октябре 2020 г. главный редактор мальтийского издательства «MediaToday» С.Бальзан отметил, что смерть Д.Каруаны Галиции самым негативным образом сказалась на работе журналистов, спровоцировав развитие в их среде практики самоцензуры.

В июне 2019 г. Парламентская Ассамблея Совета Европы приняла резолюцию на основе доклада нидерландского депутата П.Омцига по данному делу, в котором говорится о том, что принцип верховенства права в островной республике «серьёзным образом подорван» в силу «крайней слабости системы сдержек и противовесов».

Согласно докладу Института изучения журналистики Reuters при Оксфордском университете о последствиях «панамских разоблачений», Мальта оказалась в числе стран, где указанный скандал привел к «откату» по части соблюдения права на свободу выражения мнений[455].

Важным законодательным шагом стала декриминализация клеветы в 2018 г. Однако она по-прежнему представляет собой гражданское правонарушение, в силу чего СМИ и их представители и сегодня вынуждены нести на себе бремя частых судебных тяжб.

Нередко против представителей прессы используется так называемая процедура SLAPP (Strategic Lawsuit Against Public Participation), при которой истец подаёт иск о клевете в суды США, что грозит для ответчика существенными финансовыми издержками. В результате под угрозой судебного преследования многие издания вынуждены убирать со своих сайтов не устраивающие заявителей материалы. При этом в ходе работы над новым Законом «О деятельности СМИ» (вступил в силу в мае 2018 г.) правительство отказалось включать в него меры, направленные на защиту представителей прессы от SLAPP.

Согласно докладу Наблюдательной миссии ОБСЕ, посвящённому внеочередным всеобщим выборам на Мальте в июне 2017 г., факт принадлежности ряда мальтийских медиа-платформ политическим партиям негативно сказался на объективности подаваемой ими информации, а местный Комитет по теле- и радиовещанию не может восприниматься в качестве независимого органа[456].

Вышеперечисленные факты находят своё отражение в соответствующих рейтингах, составляемых различными международными НПО. В частности, согласно рейтингу НПО «Репортёры без границ» по состоянию на май 2021 г., по уровню свободы прессы Мальта занимает 81 место из 180. Статистика последних лет указывает на стремительное ухудшение ситуации в этой области. Для сравнения в 2019 г. страна находилась на 77 позиции, в 2018 г. – на 65, а в 2017 г. Мальта занимала 45 строчку рейтинга[457]. По данным НПО «Freedom House», в 2020 г. Мальта сохранила статус «свободной» страны в том, что касается СМИ, однако по сравнению с 2019 г. снова потеряла баллы (общая оценка снизилась с 91 до 90)[458].

В июне 2020 г. мальтийский медиарегулятор распорядился о том, чтобы государственное Телевидение Мальты (ТВМ) не транслировало вопросы журналистов правительственным чиновникам на пресс-конференциях в прямом эфире. Данная мера якобы была направлена на исключение возможной предвзятости при освещении событий. Такое решение регулятора вызвало неоднозначную реакцию в обществе, особенно после того как, следуя указу, ТВМ прервало показ пресс-конференции, посвящённой мерам реагирования Мальты на распространение коронавирусной инфекции. В частности, Институт журналистов Мальты осудил указанное распоряжение, назвав его актом цензуры[459].

В контексте «панамских разоблачений», ряда коррупционных скандалов, а также действующей в стране схемы «продажи паспортов» за инвестиции Мальта оказалась под огнём внешней критики в связи с неудовлетворительной работой местных судебной и правоохранительной систем и существенными изъянами по части соблюдения принципов верховенства права, прозрачности и надлежащего управления. На отсутствие какой-либо реакции властей на очевидные случаи коррупции в высших эшелонах власти, в частности, неоднократно указывали посещавшие страну делегации Европарламента. В мае 2018 г. усилить борьбу с коррупционными проявлениями и отмыванием денег Валлетту призвала Еврокомиссия. В декабре 2018 г. свои рекомендации Мальте вынесла функционирующая в рамках Совета Европы Европейская комиссия за демократию через право (Венецианская комиссия Совета Европы)[460].

Распространённой претензией правозащитников к мальтийской судебной системе является чрезмерное затягивание сроков рассмотрения дел, многие из которых связаны с обеспечением прав человека. Внимание на это обратила, в частности, Рабочая группа по произвольным задержаниям Совета ООН по правам человека[461].

Одним из существенных вопросов мальтийского правозащитного досье продолжает оставаться нарушение прав нелегальных мигрантов – выходцев преимущественно из стран Африки и Ближнего Востока. Подтверждением этого является то, что Мальта за последние годы проиграла ряд исков, поданных этой категорией граждан в Европейский Суд по правам человека. На проявления расизма и ксенофобии в отношении мигрантов, включая случаи насилия по этим мотивам, а также на их дискриминацию при трудоустройстве, поиске жилья и пользовании услугами обращал внимание Комитет по правам человека (КПЧ)[462]. В свою очередь КК РКЗНМ в своём докладе отметил, что перечисленные факторы могут тормозить процесс интеграции мигрантов, соискателей убежища и беженцев[463].

Действительно, такие лица, как правило, могут претендовать лишь на низкооплачиваемые должности; в стране отсутствует устоявшаяся система признания их трудовых квалификаций. Кроме того, проблемы возникают с получением образования и при попытках воссоединения с семьёй. У лиц, форма международной защиты которых отлична от статуса беженца, отсутствует ряд социальных гарантий. В прессе неоднократно появлялись сообщения об эпизодах расового профилирования по отношению к темнокожим мигрантам со стороны сотрудников полиции. На этом фоне не вызывает удивления то, что в 2015-2018 гг. на Мальте неоднократно проходили массовые демонстрации мигрантов, которые выступали за улучшение условий их жизни.

Данная проблема особенно обострилась за последнее время в свете значительного увеличения числа ходатайств о предоставлении убежища. В 2019 г. их количество практически удвоилось по сравнению с 2018 г. Однако Мальта оказалась не готова к такому развитию событий. За предыдущие годы в стране не проводилось никаких работ по расширению возможностей для приёма новых беженцев. В итоге наплыв новых соискателей убежища привёл к перенаселённости и беспорядкам в центрах временного содержания. Многих вновь прибывших, включая несопровождаемых детей, власти поместили в центр содержания под стражей «Сафи». Вскоре он оказался переполнен, и санитарно-гигиенические условия в нём значительно ухудшились. Наиболее крупный центр приёма  «Хал-Фар» принял 1200 человек. В октябре 2019 г. в результате беспорядков в нём были арестованы 107 людей, включая несопровождаемых несовершеннолетних, было приостановлено распределение питания[464].

Эксперты отмечают, что беженцы остаются самой уязвимой группой на Мальте, сталкивающейся с изоляцией и относительно низким уровнем взаимодействия с местным населением. Об этом, в частности, говорится в обнародованных в мае 2018 и 2019 гг. докладах функционирующей в рамках Совета Европы Европейской комиссии по борьбе с расизмом и нетерпимостью (ЕКРН). Её эксперты неоднократно отмечали недостаточное выполнение Мальтой рекомендаций по защите прав мигрантов и соискателей убежища, в том числе касающихся предоставления гражданства путём натурализации. Многие из нелегалов жалуются на низкие зарплаты и эксплуатацию со стороны работодателей, предпочитающих нанимать мигрантов без надлежащего юридического оформления. Отмечена также чрезмерно жёсткая политика властей, согласно которой обладатели статуса временной гуманитарной защиты (в отличие от статуса беженца) не имеют права на воссоединение с семьями[465].

Ранее КПЧ указывал на продолжительные сроки задержания прибывающих на Мальту мигрантов (до 18 месяцев для нелегальных мигрантов и до 1 года для соискателей убежища). Отмечались случаи жестокого обращения и чрезмерного применения силы, включая применение слезоточивого газа и резиновых пуль, со стороны полицейских сотрудников в центрах содержания мигрантов[466].

В особо сложной ситуации оказываются наиболее уязвимые группы, такие как маленькие дети с родителями и несопровождаемые несовершеннолетние. Их на общих условиях заключают под стражу и содержат в ненадлежащих условиях совместно со взрослыми, не состоящими с ними в родственных связях[467].

В действительности Мальта попросту вернулась к практике ограничения свободы всех без исключения лиц, прибывающих по морю, включая детей. В 2019 г. в государство таким образом прибыли около 885 молодых людей, в том числе 80 девушек, утверждавших, что являются несовершеннолетними. В этой связи Министерство внутренних дел государства отметило, что только 130 из них в действительности являлись несопровождаемыми детьми по результатам процедуры определения возраста. Тем не менее все они находились в центрах содержания под стражей сроком от одной недели до нескольких месяцев. В большинстве случаев официальные власти оправдывали эти меры соображениями общественного здравоохранения: статья 13 Постановления «О предотвращении заболеваний» позволяет ограничивать свободу лиц сроком до 70 лет.

Шесть приказов о заключении под стражу были обжалованы в судебном порядке, однако вскоре юристы отказались от того, чтобы прибегать к подобной практике, поскольку освобождённым лицам не было предоставлено никакого жилья[468].

В 2014 г. Управление Верховного комиссара ООН по делам беженцев (УВКБ) включило Мальту в список девяти государств, в которых должна проводиться работа в рамках инициативы «Против содержания под стражей» на период 2014-2019 гг.

В сентябре 2020 г. эксперты функционирующего в рамках Совета Европы Европейского Комитета по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания (ЕКПП) осуществили экстренный визит на Мальту с целью изучения условий содержания мигрантов, в том числе семей с маленькими детьми и несопровождаемых несовершеннолетних, под стражей. В докладе, опубликованном по итогам рабочей поездки, ЕКПП призвал мальтийские власти в срочном порядке изменить свой подход к организации пребывания беженцев в центрах приёма и обеспечить им достойное и гуманное обращение.

В настоящий момент государство, по мнению экспертов, не справляется с выполнением своих международно-правовых обязательств, вытекающих из Конвенции о защите прав человека и основных свобод (Европейской конвенции по правам человека). В подготовленном ими документе указывается, что тяжёлые условия проживания, отсутствие всяких процессуальных гарантий, обращение с наиболее уязвимыми группами, а также отдельные меры, принятые в рамках борьбы с COVID-19, вполне могут расцениваться как бесчеловечное и унижающее достоинство обращение.

Отмечается, что отдельные помещения в центрах содержания под стражей, в частности в центре «Сафи», по своему виду напоминают карцеры: огромные комнаты заставлены кроватями, в силу чего у проживающих нет возможности уединиться, а всякое взаимодействие с персоналом осуществляется через закрытую дверь. Доступ на улицу для мигрантов также закрыт. Здания, в которых располагаются центры, требуют ремонта, особенно объекты санитарно-гигиенического назначения. Имеет место нехватка средств личной гигиены и чистящих материалов. Обитатели центров иной раз не имеют возможности сменить одежду.

Поскольку контакты мигрантов с внешним миром и даже с сотрудниками центров сводятся к минимуму, у них далеко не всегда есть возможность получить хотя бы какую-то информацию о своём текущем положении[469].

В направленном в адрес мальтийских властей в феврале 2018 г. письме занимавший в то время пост Комиссара Совета Европы по правам человека Н.Муйжниекс призвал Валлетту принять надлежащие меры с целью защиты и интеграции мигрантов, а также решения проблем с их задержанием, переселением, размещением, воссоединением с семьями и трудовой эксплуатацией. Кроме того, им были отмечены недостатки в работе местной Апелляционной комиссии по делам беженцев.

Ещё один вопрос, требующий разрешения, – распределение несопровождаемых несовершеннолетних, которое было поставлено на паузу до тех пор, пока Министерство по делам семьи и прав детей Мальты не выпустило для них специальные постановления об опеке. Все они возлагали обязательство по обеспечению такой опеки на директора Агентства по благополучию соискателей убежища. По мнению авторов доклада, данная система требует реформирования, в частности принятия нового закона, который бы обеспечил чёткое разделение обязанностей между лицами, ответственными за опеку, и теми, к чьему кругу обязанностей относится приём соискателей убежища[470]. 

Существенной проблемой, во многом связанной с феноменом нелегальной миграции, является укрепление в мальтийском обществе выраженных расистских, ксенофобских и исламофобских настроений, что было в очередной раз подтверждено по результатам прохождения Мальтой очередного цикла Универсального периодического обзора в рамках Совета ООН по правам человека в ноябре 2018 г.

В частности, были отмечены проявления расизма и ксенофобии в отношении мигрантов, включая насилие на основании расовой принадлежности и расовую дискриминацию при доступе к занятости, жилищу и услугам.

В 2019 г. в стране произошли несколько резонансных случаев, внёсших в повестку дня государства проблему расизма. 6 апреля 2019 г. был застрелен мужчина – выходец из Кот-д’Ивуара, ещё двое лиц африканского происхождения получили серьёзные увечья. На Мальте это первый случай убийства, совершённого на почве расовой ненависти. Двое солдат были арестованы по подозрению в причастности к данному преступлению. Один из них признался в ненависти к лицам африканского происхождения. Президентом Мальты и вооружёнными силами страны  в этой связи были подготовлены сообщения для прессы с осуждением убийства и предупреждением об «опасностях расистской, ксенофобской и экстремистской риторики». Кроме того, командующий вооружёнными силами начал внутреннее расследование инцидента с целью выяснения того, действовали ли двое нападавших самостоятельно или же в мальтийской армии существуют ксенофобские группы или тенденции[471].

Несмотря на то, что преступления, совершаемые на почве ненависти, остаются малочисленными (хотя в стране на систематической основе не ведётся сбор данных ни о распространённости расово мотивированных преступлений, ни о числе случаев призывов к расовой ненависти[472]), в рамках Подразделения полиции Мальты по поддержке жертв преступлений был создан Отдел по борьбе с преступлениями на почве ненависти, оказывающий специализированную помощь жертвам данного вида правонарушений[473].

Кроме того, властями запущена кампания по повышению осведомлённости общества о проблеме преступлений на почве ненависти, мотивированных среди прочего расизмом, исламофобией и ксенофобией.

КК РКЗНМ в своём последнем докладе, посвящённом Мальте, приводит результаты исследования общественного мнения, показавшего, что 38 % опрошенных иммигрантов – выходцев из стран Африки южнее Сахары испытывали на себе дискриминацию по причине цвета кожи. Относительно трудоустройства 20 % респондентов отметили, что их этническая принадлежность или происхождение становились причиной дискриминации при приёме на работу за последние 12 месяцев, предшествующих проведению опроса. Ещё 15 % сообщили, что с дискриминацией они сталкивались уже на рабочем месте[474].

Согласно данным опросов (май 2018 и 2019 гг.), более 70 % населения Мальты признают наличие в стране проблемы расизма. При этом примерно 46 % ощущают угрозу со стороны иных культур, а 45 % полагают, что здесь проживает слишком много мигрантов.

По данным ЕКРН, социальные сети на Мальте изобилуют материалами агрессивного характера и служат средством распространения расистских высказываний, а общественное мнение настроено к мигрантам в основном негативно. Кроме того, указывается на отсутствие централизованной системы сбора данных о числе заявленных в полицию случаев преступлений на почве расизма, включая использование «языка ненависти».

Согласно исследованию статбюро «Евробарометр», проведённому в сентябре 2018 г., на Мальте зафиксирован самый высокий в Евросоюзе показатель наличия в онлайн-пространстве проявлений «языка ненависти», в первую очередь – по отношению к мигрантам[475].

КК РКЗНМ отметил, что в ряде учебных материалов группы людей немальтийского происхождения изображаются в негативном ключе, а в расписании занятий учебных учреждений не учитываются религиозные или культурные праздники этой части населения[476].

Отмечаются и отдельные случаи использования ксенофобской и исламофобской риторики политическими и общественными деятелями.

В ноябре 2018 г. депутат Парламента от оппозиционной Националистической партии К.Грек в телеинтервью сравнил ситуацию в одном из открытых центров содержания мигрантов с кинофильмом «Планета обезьян», за что подвергся критике со стороны СМИ и других политиков.

В мае 2019 г. занимавший в то время пост премьер-министра Дж.Мускат заявил, что выступает против ситуации, когда «иностранцы комфортно трудоустроены, в то время как граждане Мальты гнут спины». По его словам, он предпочёл бы, чтобы местная молодёжь занималась квалифицированным трудом в качестве докторов, менеджеров или учителей, а «труд под палящим солнцем» был бы уделом представителей других стран. Впоследствии под давлением СМИ и общественности глава правительства принёс публичные извинения за свои слова.

В апреле 2019 г. лидер оппозиции Э.Делиа заявил, что Мальту «захватывают чужаки», поскольку экономика государства слишком зависит от иностранцев. Он также отметился высказыванием о том, что «кланы низкокачественных иностранцев», поселившихся на Мальте, «пугают детей и делают общество беднее».

В мае 2019 г. один из видных бизнесменов, почётный консул Исландии на Мальте М.Мицци заявил, что нелегальным мигрантам-мусульманам следует запретить приезжать в островную республику, которую он хотел бы видеть «католической страной». По его словам, сейчас в страну прибывает слишком много многодетных семей мусульман, что «в конечном счёте» приведет к «захвату» Мальты.

В декабре 2017 г. официальные власти Мальты приняли первую в своей истории Национальную стратегию по интеграции мигрантов и соответствующий План действий. Для их реализации в рамках Министерства по делам ЕС и обеспечению равенства было создано специальное подразделение, ведающее вопросами интеграции. С той же целью возникли специальный межведомственный координационный орган и консультативный форум, где могли выступить организации, представляющие интересы мигрантов. План действий предусматривает, в частности, проведение уроков мальтийского и английского языка для соискателей убежища, проведение обучения так называемых культурных посредников, которые могли бы осуществлять свою деятельность при различных общественных службах, а также проведение исследования с целью оценки особых нужд наиболее уязвимых групп в контексте интеграции[477].

Примечателен подход мальтийских властей к исполнению своих международно-правовых обязательств по Рамочной конвенции о защите национальных меньшинств. Согласно официальной позиции, таковые в стране отсутствуют. Следовательно, отсутствует и необходимость уважать и соблюдать их права.

Между тем государства – участники РКЗНМ обязаны обеспечить, чтобы  все лица и группы лиц, чьё положение может быть изменено Конвенцией в лучшую сторону, знали о существовании права на самоопределение и могли беспрепятственно им воспользоваться и распространить на себя действие данного договора. Кроме того, все заинтересованные лица должны получать достаточную информацию о сфере действия РКЗНМ. Однако данный документ никогда не переводился на мальтийский язык и не был опубликован в стране даже на английском языке.

Наряду с этим КК РКЗНМ отметил, что при сборе данных о составе населения при проведении переписи людям не предлагается ответить на вопрос об их этнической принадлежности, в то время как подобная информация была бы очень полезна для лучшего понимания культурного разнообразия, при условии, что подобного рода вопросы будут открытыми и не будут предполагать обязательного ответа[478].

Правительство Мальты регулярно подвергается критике в связи с недостаточно эффективной политикой в области противодействия торговле людьми. Правозащитники указывают, что на Мальте имели и до сих пор имеют место факты «трэффикинга» (в частности, использование принудительного труда и продажа в сексуальное рабство). К наиболее уязвимым группам относятся выходцы из Юго-Восточной Азии, Китая и Восточной Европы, а также женщины из стран Центральной и Восточной Европы.

В ноябре 2017 г. по обвинению в принуждении к занятию проституцией и «трэффикинге» были задержаны мальтиец и гражданка Китая. В марте 2018 г. были арестованы восемь мальтийцев и иностранцев, замешанных в схеме торговли людьми с участием работников из стран Юго-Восточной Азии, занятых в местных компаниях по предоставлению услуг в сфере уборки помещений.

В 2014 г. Подкомитет по предупреждению пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания (контрольный мониторинговый орган, созданный в соответствии с Факультативным протоколом к Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания) указал на слабость законодательства, предусматривающего независимое и эффективное функционирование национальных превентивных механизмов. Отсутствие чётко сформулированных задач и полномочий соответствующих профильных структур не позволяет им осуществлять полный спектр требуемых функций[479].

Мальтийское правительство периодически подвергается критике в связи с предполагаемыми фактами нарушения права на неприкосновенность частной жизни. За последние годы в прессе неоднократно цитировались доклады компании «Фейсбук», согласно которым мальтийские власти в 2013-2018 гг. отправили в эту социальную сеть наибольшее в мире (в пересчёте на душу населения) число запросов о раскрытии персональных данных.

Сохраняются проблемы и в сфере, связанной с положением уязвимых групп населения. Так, согласно докладу Мирового экономического форума, Мальта постепенно улучшает свои позиции в глобальном рейтинге гендерного равенства. В 2021 г. страна оказалась на 84 месте из 156 (в 2020 г. – на 90 из 153, в 2018 г. – на 91 из 149). Статистика показывает, что диспаритет, в частности, сохраняется в вопросах трудоустройства, оплаты труда, а также в политической сфере, в области образования и здравоохранения[480].

В марте 2019 г. наличие проблемы неравенства мужчин и женщин публично признал бывший премьер-министр Дж.Мускат, который заявил, что последние больше подвержены риску бедности.

В рейтинге гендерного равенства за 2019 г., подготовленном Европейской комиссией, Мальта оказалась в числе пяти «отстающих» стран ЕС. В рейтинге Европейского института гендерного равенства за 2020 г. Мальта занимала 15-е место в ЕС, набрав 63,4 очка из 100[481].

В октябре 2018 г. по итогам рассмотрения первоначального доклада Мальты Комитет по правам инвалидов выразил обеспокоенность тем, что некоторые законы не согласуются с положениями Конвенции о правах инвалидов. В частности, Закон «О психическом здоровье» позволяет принудительное задержание и психиатрическое лечение инвалидов на основании наличия у них психосоциальных или умственных расстройств. Также была отмечена сохраняющаяся практика госпитализации таких лиц без их согласия[482].

Комитет также выразил обеспокоенность тем, что на инвалидов по-прежнему распространяется действие постановлений о лишении право- и дееспособности и что законопроект «О личной самостоятельности», который в настоящее время находится в стадии разработки, может лишь усугубить ситуацию путём введения таких концепций и механизмов, как «оградительные меры», «совместное принятие решений» и «соглашения о представительстве».

Правозащитное сообщество указывает на имеющиеся на Мальте проблемы в области защиты прав ребёнка. В ноябре 2014 г. и в июне 2016 г. КПЧ[483] и Рабочая группа Совета ООН по правам человека по произвольным задержаниям[484] выразили озабоченность тем, что дети в возрасте 16-18 лет продолжают проходить процедуру судебного разбирательства на тех же условиях, что и взрослые, и что к ним применяются те же положения уголовного законодательства, а их дела слушаются в обычных судах в нарушение Конвенции о правах ребёнка. Валлетте было рекомендовано содержать лиц, не достигших 18 лет, отдельно от взрослых в исправительных учреждениях и в центрах содержания под стражей. Также совместно содержатся дети разного возраста в домах-интернатах. КПР с обеспокоенностью указал на регулярные сообщения о случаях сексуального надругательства над детьми в семьях и/или со стороны лиц, находящихся в кругу их доверия. По мнению экспертов, в стране также высока опасность сексуальной эксплуатации детей в сфере путешествий и туризма[485].

В октябре 2016 г. ЕКПП выразил озабоченность в связи с практикой помещения несовершеннолетних, демонстрирующих проблемное поведение, в закрытые психиатрические учреждения и рекомендовал ввести в действие более гуманные процедуры для профилактики подобных случаев.

Несмотря на отсылку к католическим традициям мальтийского общества при решении определённых вопросов внутриполитической жизни, в том числе в вопросах здравоохранения, власти в то же время предпринимают усилия по насаждению неолиберальных ценностей. За последние пять лет, в частности, были разрешены однополые «гражданские союзы», «браки» и усыновления, приняты Закон «О запрете «конверсионной терапии» и положения, позволяющее гражданам (в том числе детям) самостоятельно выбрать и определить свой пол, а также обозначить свою половую принадлежность в документах при помощи буквы «х» («нейтральный третий пол»). В этом контексте из местной нормативно-юридической практики изъяты понятия «мать», «отец», «муж» и «жена» (заменены на термины «родитель» и «супруг(а)»). Ведётся работа в направлении расширения прав представителей ЛГБТ-сообщества.

Наконец, в контексте анализа правозащитной ситуации внимания заслуживают трудности, с которыми пришлось столкнуться официальным властям и населению страны в связи с неподготовленностью мальтийской системы здравоохранения к масштабам пандемии COVID-19. По сведениям Агентства ЕС по основным правам человека, в лечебных учреждениях, в частности в отделениях интенсивной терапии, не хватало коек и оборудования, явно недостаточной оказалась численность персонала, прошедшего специальную подготовку.

В то же время правительство объявило о значительном увеличении доли бюджетных средств, выделяемых на нужды здравоохранения, в том числе для того, чтобы сделать доступной систему быстрого тестирования[486].

В целом, несмотря на попытки Мальты привести своё правозащитное досье в соответствие с современными европейскими демократическими стандартами, нынешняя ситуация в сфере соблюдения прав человека пока остаётся здесь далекой от совершенства.

Кипр

Республика Кипр остаётся приверженной принципам соблюдения гарантированных национальной конституцией основных прав и свобод человека. На острове эффективно реализуются положения ключевых международно-правовых документов в этой сфере.

На внутригосударственном уровне правочеловеческая тематика находится в ведении парламентского Комитета по правам человека и равным возможностям для мужчин и женщин. Наряду с этим на острове функционирует ряд специализированных контролирующих органов: Уполномоченный по административным делам и правам человека, Комиссар по правам ребенка, Управление по борьбе с расизмом и дискриминацией, Управление по равному обращению.

Основная проблема, связанная с применением международных стандартов в области прав и свобод человека на Кипре, заключается в его фактическом разделении на Республику Кипр и неподконтрольную официальным властям часть острова, так называемую «Турецкую республику северного Кипра» («ТРСК»). Это обстоятельство создает дополнительные трудности на пути к полному осуществлению всеми людьми права на равенство и недискриминацию. Отсутствие значимых подвижек в урегулировании данного вопроса способствует сохранению межэтнической напряженности.

Многие киприоты являются внутренне перемещёнными лицами. На законодательном уровне им, так же как и проживающим или временно находящимся здесь иностранцам, разрешено свободно перемещаться из одной части острова в другую через девять официальных пограничных пунктов пропуска. В ежегодном докладе Управления Верховного комиссара ООН по правам человека (УВКПЧ) по вопросу о правах человека на Кипре, опубликованном в начале 2020 г., отмечается, что такое положение дел существенным образом ограничивает свободу передвижения между двумя общинами[354]. Несмотря на некоторое увеличение числа греков-киприотов и граждан третьих стран, пересекающих  «зелёную линию» с юга на север, количество турок-киприотов, посещающих южную часть острова, в последнее время сокращается. Кроме того, неоднократно фиксировались случаи отказа иностранцам, в том числе россиянам, во въезде в Республику Кипр через международные пункты пропуска (аэропорты Ларнаки и Пафоса) по причине того, что они намеревались попасть на территорию «ТРСК».

В ноябре 2019 г. правительство Республики Кипр одобрило изменения в Положение об имплементации принятых Европейским советом в 2014 г. Правил пересечения «зелёной линии». По мнению правозащитников, эти изменения ограничили возможность пересечения буферной зоны некоторым категориям иностранных граждан.

В вышеупомянутом докладе УВКПЧ указывается и на другие проблемы, вызванные длительной оккупацией части острова. Речь, в частности, идет о неразрешённых взаимных имущественных претензиях греко-кипрской и турко-кипрской общин[355]. В настоящее время на рассмотрении межобщинной Комиссии по недвижимому имуществу находится несколько тысяч заявок. Имущественный вопрос усугубляется односторонним решением турко-кипрских властей провести инвентаризацию всего имущества, расположенного в закрытом районе Вароша города Фамагусты с целью последующего открытия Вароши. Это вызвало опасения у греков-киприотов, которым принадлежит значительная часть всей собственности в этом районе.

Наличие минных полей в буферной зоне и по обеим сторонам от неё, как следует из резолюций Совета Безопасности ООН 2398 и 2430, по-прежнему представляет опасность и угрожает жизни людей. В этой связи к обеим сторонам обращён призыв обеспечить доступ сапёров на указанные территории и содействовать операциям по разминированию. Согласно данным Вооружённых сил ООН по поддержанию мира на Кипре, в государстве остаётся 47 предположительно опасных районов, занимающих площадь 1,7 млн. кв. м, 42 % из которых приходится на буферную зону[356]. Несмотря на некоторые подвижки в урегулировании проблемы (в 2019 г. было разминировано 18 участков) доступ сапёров на эти территории по-прежнему затруднен.

К членам греко-кипрской общины относятся три религиозные группы, статус которых закреплен на конституционном уровне: армяне, марониты и латиняне. По мнению функционирующего в рамках Совета Европы Консультативного комитета Рамочной конвенции о защите национальных меньшинств (КК РКЗНМ), на острове превалирует общая атмосфера терпимости, особенно в отношении названных групп. Государство оказывает им помощь в сохранении их идентичности, особенно в сфере образования и культуры. Представители трёх упомянутых религиозных групп, особенно в парламенте Республики Кипр, принимают активное участие в принятии политических решений по вопросам, затрагивающим их интересы.

В то же время КК РКЗНМ констатирует недостаточность взаимодействия государства с религиозными и этническими общинами, статус которых не закреплён в основном законе. Так, проживающие на Кипре представители рома, согласно официальной позиции властей, считаются частью турецкой общины Кипра. Это затрудняет им доступ к определённым правам и возможность их осуществления, при том что цыганская община по-прежнему остается маргинализированной с экономической и социальной точек зрения. В этой связи одной из главных рекомендаций КК РКЗНМ Кипру стала разработка детального плана действий по социальной интеграции цыган и их участию в социально-экономической жизни в целом, которая должна осуществляться в тесном взаимодействии с представителями этой категории населения.

Кроме того, Комитет призвал власти рассмотреть возможность создания государственного учреждения, в мандат которого входило бы решение проблем национальных меньшинств, общин рома и иных групп, чей статус не закреплен в конституции, а также взаимодействие с соответствующими структурами[357].

Ситуация с религиозными свободами на Кипре остаётся стабильной. Согласно Конституции все религии, вероисповедания и обряды, которые не осуществляются тайно, являются свободными и равными перед законом. Основная религия на юге острова – православие, а на севере – ислам. Религиозные лидеры Кипра сохраняют свою приверженность совместному диалогу и свободе религии в рамках Управления религиозного пути мирного процесса на Кипре под эгидой посольства Швеции в Республике Кипр.

Расширяется практика ежегодных паломничеств в мусульманскую святыню острова – мечеть Хала-Султан-Текке в Ларнаке. Однако в июне 2020 г. в прессе появились публикации о якобы имевших место фактах препятствования в доступе к этой святыне для немусульман со стороны муфтия мечети. Ранее, в 2015 г., созданный в соответствии с Международным пактом о гражданских и политических правах Комитет по правам человека выражал обеспокоенность необоснованным препятствованием осуществлению права на свободу религии и убеждений некоторыми меньшинствами, в частности мусульманами, в связи с ограниченным доступом к мечети Хала-Султан-Текке, а также сообщениями об отсутствии должного ухода за мусульманскими кладбищами[358].

Одновременно в одном из докладов Уполномоченного по административным делам и правам человека в Республике Кипр указывалось на необходимость создания надлежащего места отправления культа для мусульманской общины в Пафосе в период Рамадана. Его отсутствие, по мнению авторов, может препятствовать осуществлению права на свободу религии.

На Кипре действует достаточно эффективная система социального обеспечения. В период карантинных ограничений, вызванных пандемией COVID-19, власти реализовали масштабную программу поддержки населения, мелкого и среднего бизнеса на общую сумму в 3 млрд. евро, часть которой пошла на социальные выплаты.

Минимальная зарплата в Республике Кипр не определена, однако существуют ставки минимальной зарплаты для наиболее уязвимых групп населения, включая рабочих-мигрантов. В то же время сохраняются случаи злоупотреблений с использованием труда прибывших в страну нелегальным способом иностранных граждан (главным образом из Восточной Европы, Южной и Юго-Восточной Азии), которые работают с нарушением установленного законодательством рабочего распорядка и за низкую плату. Комитет по ликвидации расовой дискриминации (КЛРД) – контрольный экспертный орган по Международной конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации – отмечал в 2017 г., что мигрантов принимают на работу, требующую в основном неквалифицированного физического труда, в частности в сфере сельского хозяйства, животноводства и рыбного хозяйства[359]. Кроме того, домашние работники – иностранцы, в особенности женщины, по-прежнему подвергаются риску эксплуатации и злоупотреблений. На это указывали КЛРД и созданный в рамках Конвенции о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин Комитет по ликвидации дискриминации в отношении женщин (КЛДЖ)[360].

В последнее время отмечено увеличение числа мигрантов. Из-за неконтролируемого потока мигрантов их количество на острове достигло 3,8 % населения. Не хватает центров размещения, отсутствуют возможности их трудоустройства и обеспечения достойных условий проживания. В апреле 2020 г. Уполномоченный по административным делам и правам человека М.Стилиану-Лоттидис призвала МВД Кипра улучшить условия содержания в двух центрах пребывания мигрантов в Коккинотримитии и Кофину.

В мае 2020 г. ряд НПО выступил с критикой в отношении руководства обеих общин в связи с ситуацией с группой мигрантов, прибывших на Кипр по морю. Речь идет о 175 сирийских беженцах, намеревавшихся в марте 2020 г. высадиться на южном побережье острова. Однако из-за коронавирусных ограничений кипрские власти отказали им в высадке, после чего лодка приплыла к берегам «ТРСК» и перевернулась, а мигранты были спасены турко-кипрской береговой охраной. Впоследствии вся группа беженцев по частям, включая несопровождаемых несовершеннолетних, была насильно отправлена в Турцию при том, что все 175 человек выразили желание обратиться за международной защитой. У некоторых из них на Кипре уже проживают родственники.

В своих заключительных замечаниях по итогам рассмотрения объединённых 23-го и 24-го периодических докладов Республики Кипр КЛРД отметил ограниченное число центров приёма беженцев[361]. КЛДЖ с обеспокоенностью указывал на затруднённость доступа к правосудию для иностранцев, работающих в качестве домашней прислуги, по причине их возможного задержания и последующей депортации до завершения судебного разбирательства[362]. Внимание Комитета против пыток (КПП) – контрольного экспертного органа по Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания – привлекли криминализация и ставшее обыденным задержание незаконных мигрантов, длительные сроки их содержания под стражей и функционирование по всей стране центров, предназначенных для содержания этой категории лиц[363].

Из положительных моментов можно отметить начало функционирования на Кипре с июня 2019 г. специального судебного органа, в функции которого входит рассмотрение заявлений беженцев в ускоренном порядке. Наряду с этим в июне 2020 г. официальные власти объявили о начале реализации новой миграционной политики, которая предусматривает существенное сокращение соответствующих апелляций, ускоренную процедуру выдворения лиц, которым отказано в предоставлении международной защиты, а также строительство нового центра содержания мигрантов.

В своих заключительных замечаниях по итогам рассмотрения 5-го периодического доклада Республики Кипр КПП приветствовал информацию о том, что просители убежища более не содержатся под стражей в соответствии с Законом об иностранцах и иммиграции. Однако Комитет также с обеспокоенностью отметил, что в ходе определения статуса беженца они продолжают содержаться под стражей в течение длительных периодов времени, в том числе в ходе судебного пересмотра их дел, который, как сообщается, может занимать до двух лет[364].

Ситуация в местах заключения в целом остаётся стабильной. Существенных жалоб на грубое обращение с заключёнными правозащитным сообществом не отмечалось. Официальными властями принимаются меры по улучшению условий содержания в тюрьмах, производится их ремонт и модернизация. Расширяется доступ заключённых к возможностям получения образования[365].

На Кипре продолжает развиваться гражданское общество, которое играет всё более активную и заметную роль в общественной дискуссии. На острове беспрепятственно реализуется право на свободу выражения мнения и печати, обеспечен неограниченный доступ граждан к сети Интернет. СМИ острова в основном независимы и зачастую выступают с прямой критикой действий правительства и политических движений страны. При этом не зафиксировано случаев преследования журналистов за исполнение ими своих трудовых обязанностей. Представитель ОБСЕ по свободе СМИ продолжает участвовать в проекте «Кипрский диалог», предусматривающем работу с представителями этой профессии из обеих общин в целях содействия повышению качества журналистики на Кипре.

Пандемия коронавирусной инфекции способствовала усилению в кипрском обществе недовольства социальными проблемами и усталости введёнными ограничениями. С конца 2020 г. в стране проходили несанкционированные демонстрации, которые организовали борцы с коррупцией и противники ограничений, введенных правительством острова в рамках борьбы с COVID-19. В СМИ проходили сообщения о разгоне правоохранительными органами подобных акций[366].

Свобода и прозрачность выборов на острове обеспечивается возможностью беспрепятственного присутствия на них международных наблюдателей. Помимо членов греко-кипрской общины, с 2005 г. в избирательном процессе участвуют турки-киприоты, постоянно проживающие на территории, контролируемой официальными властями. На выборах в Европарламент все граждане Республики Кипр, проживающие на Кипре граждане стран-членов ЕС и турки-киприоты имеют право избирать и быть избранными (избирательные пункты разворачиваются только на южной части острова).

Население острова в основном беспрепятственно реализует право на труд. На законодательном уровне установлено, что каждый имеет право заниматься любой деятельностью, торговлей и трудом, приносящими доход, а также свободно заключать соглашения. Разрешается участвовать в собраниях мирного характера и образовывать профессиональные союзы и ассоциации или присоединяться к ним в целях защиты своих интересов. Совершать данные действия без предварительного разрешения могут представители всех профессий, за исключением полицейских и военных. Признается право на забастовку, реализация которого может быть ограничена в случае необходимости обеспечения безопасности, конституционного порядка, общественного порядка, поддержания снабжения и услуг, необходимых для жизни населения, или защиты его прав и свобод.

Кипрские власти достигли положительных результатов на пути к обеспечению полноты прав и свобод на своей территории. Вместе с тем в своём заключении (июнь 2019 г.) функционирующая в рамках Совета Европы Европейская комиссия по борьбе с расизмом и нетерпимостью (ЕКРН) обращает внимание на невыполнение Кипром двух рекомендаций доклада Комиссии по Кипру за 2016 г. В частности, отмечается, что управление Уполномоченного по административным делам и правам человека Республики Кипр с 2016 г. не проводило мероприятий в поддержку уязвимых слоёв населения, а также не публиковало докладов и рекомендаций по вопросам дискриминации. Вторая рекомендация касается необходимости участия Уполномоченного по административным делам и правам человека в отборе кандидатов, назначаемых на работу в его управление. Сейчас же, по мнению ЕКРН, назначением занимается исключительно Комиссия по государственной службе[367].

Остаются и отдельные проблемы, связанные с нарушением прав женщин, детей и инвалидов. Так, к примеру, по данным Уполномоченного по административным делам и правам человека Республики Кипр М.Стилиану-Лоттидис, сохраняется дискриминация в отношении детей-мигрантов, получивших статус беженца. Данный факт предполагает право на получение помощи от государства в предоставлении им жилья. Однако эта норма соблюдается не в полной мере

Закон запрещает дискриминацию лиц с ограниченными возможностями при найме на работу, получении образования, участии в политической жизни страны, пользовании возможностями системы здравоохранения и прочими государственными услугами. Однако эта группа граждан не имеет полного доступа ко всем объектам инфраструктуры. Кроме того, в Республике Кипр нет специальных институтов помощи людям с умственными отклонениями, нуждающимся в постоянной опеке. В своём докладе о доступе к социальным услугам детей с ограниченными возможностями Комиссар по правам ребёнка в Республике Кипр Л.Курсумба отметила ряд нарушений прав детей-инвалидов.

Хотя подавляющее большинство населения Республики Кипр привержено традиционным политическим идеям, на фоне кризиса в переговорах по урегулированию кипрской проблемы, роста числа мигрантов на острове и нерешённости ряда социально-экономических вопросов определённый отклик в обществе находят также националистические идеи. Их проводником является праворадикальная партия «Национальный народный фронт». Она выступает против присутствия в стране трудовых мигрантов из развивающихся стран, считая их причиной безработицы на Кипре и увеличения налогового бремени для его коренных граждан, за депортацию всех нелегальных иммигрантов, а также за установление квот для иммигрантов из стран-членов ЕС.

Непросто обстоит ситуация с проявлениями расизма в среде футбольных болельщиков. Имели место случаи дисциплинарных взысканий в отношении кипрских футбольных команд со стороны Союза европейских футбольных ассоциаций (УЕФА). В прессе появляются сообщения о насилии и расистских выкриках на кипрских стадионах во время матчей национального и международного уровня. В этой связи правительство заявляло о намерении усилить работу с сообществами футбольных фанатов, однако до сих пор последние представляют во многом неконтролируемые группы агрессивно настроенной молодёжи, в среде которой распространены наркомания и чрезмерное употребление алкоголя.

На распространение в обществе расово мотивированных словесных оскорблений и физических нападений со стороны крайне правых экстремистских и неонацистских групп на лиц иностранного происхождения, включая выходцев из Африки, а также на правозащитников и турок-киприотов, указывал с обеспокоенностью в мае 2017 г. КЛРД. Комитет также выражал озабоченность распространением в обществе, нередко с подачи средств массовой информации, расистских стереотипов и человеконенавистнических высказываний в отношении представителей некоторых групп этнических меньшинств, а также цыган, которые являются мусульманами. Эксперты указали на отсутствие законодательных положений для привлечения к ответственности за такие деяния, а также на недостаточность усилий правоохранительных органов в указанной сфере[368].

В целом политику кипрских властей по соблюдению основных прав и свобод граждан можно оценить положительно. К числу позитивных изменений относятся продолжение межобщинного сотрудничества и прогресс в поиске и идентификации пропавших без вести лиц, открытие двух новых официальных пропускных пунктов и восстановление нескольких объектов религиозного и культурного наследия. В то же время ввиду отсутствия эффективного контроля официальных властей на оккупированной территории объективно оценить ситуацию с правами человека в «ТРСК» затруднительно. Европейские и универсальные мониторинговые структуры по-прежнему обеспокоены проблемой беспрепятственного осуществления права на жизнь и рассмотрения вопроса о пропавших без вести лицах, соблюдения принципа недискриминации, свободы передвижения, имущественных прав, свободы религии или убеждений и культурных прав, свободы мнений и их выражения, а также права на образование.

Канада

В Канаде продолжает наблюдаться отрицательная динамика в области соблюдения прав и свобод человека. Оттава по-прежнему позиционирует себя в качестве ревностного борца за демократию, однако её инициативы имеют в основном декларативный характер и не приносят реальных результатов. На фоне вспышки коронавируса с новой силой обострились проблемы дискриминации коренного населения, расовых и этнических меньшинств, полицейского насилия. Несмотря на это, официальные власти не торопятся выполнять предписания международных универсальных и региональных правозащитных структур.

Так, за более чем трёхлетний период Канада не предприняла никаких мер по исполнению рекомендаций, содержащихся в Докладе Рабочей группы экспертов ООН по проблеме лиц африканского происхождения о её миссии в Канаду, опубликованном в 2017 г. Авторы документа призвали власти страны принести извинения «цветному» населению за период рабовладельчества и выплатить компенсацию его представителям[290].

В декабре 2019 г. Оттаву посетил генеральный секретарь ОАГ Л.Алмагро, раскритиковавший правительство Дж.Трюдо за затягивание процесса реализации пунктов итогового доклада Национальной комиссии по расследованию исчезновения и убийств женщин-аборигенок (июнь 2019 г.)[291]. По его словам, на письменное предложение о создании экспертной панели по изучению результатов работы комиссии в рамках ОАГ тогдашний мининдел Канады Х.Фриланд не дала прямого ответа. В июне 2020 г. правительство сообщило, что откладывает подготовку Национального плана из-за COVID-19.

В период пандемии коронавируса усилилась напряжённость в межрасовых отношениях. Особенно ощутимым это стало для граждан азиатского происхождения. 8 апреля 2020 г. канадский комиссар по правам человека М.-К.Лэндри выразила озабоченность последовавшей за COVID-19 «вспышкой расизма»[292]. По данным полиции Ванкувера, в 2020 г. в городе по сравнению с 2019 г. вдвое увеличилось количество противоправных действий на почве ненависти, включая выкрикивание нецензурных выражений, применение силы, оскорбительные граффити на зданиях. Согласно соцопросу среди этнических китайцев (проводился 15 – 18 июня 2020 г.) каждый шестой респондент поменял график повседневной жизни во избежание конфликтных ситуаций на улице. Половина опрошенных отметила, что подверглась оскорблениям во время пандемии, 43% – получали угрозы в свой адрес[293].

Разжиганию националистических настроений потворствовали и канадские политики. В апреле 2020 г. депутат Палаты общин от Консервативной партии Д.Слоан, выражая недовольство действиями главного санитарного врача Канады Т.Тэм по борьбе с пандемией COVID-19, обвинил её в пособничестве КНР. Несмотря на возмущение представителей китайской диаспоры, квалифицировавших такой поступок как расистский, парламентарий отказался извиняться перед чиновницей.

Для канадских властей характерно использование пафосной риторики в отношении значимости этнических меньшинств и «первых наций» и их наследия для Канады. На деле же Оттава демонстрирует если не безразличие, то явную незаинтересованность в решении проблем, тянущихся десятилетиями.

История сенатора от Онтарио Л.Беяк показала, насколько сложно поменять отношение к коренным народам парламентариев, питающих к ним откровенную неприязнь. Сенат Канады дважды отстранял её от обязанностей за отказ удалить с официальной страницы письма граждан с поддержкой колониальной системы школ-интернатов для детей-индейцев. Лишь с третьей попытки (после прохождения очередных курсов о противодействии расизму) в июне 2020 г. комитет по этике верхней палаты рекомендовал восстановить Л.Беяк в правах[294].

Всё более характерной чертой канадского общества становится расовая дискриминация. Среди её главных жертв – представители афроканадской общины, в основном компактно проживающие в провинциях Онтарио и Атлантической Канады. По данным вышедшего в конце марта 2019 г. аналитического отчета, органы правопорядка применяют к лицам африканского происхождения нормы «комендантского часа» и в пять раз чаще останавливают их на улицах для проверки документов, чем представителей других этнических групп. Около трети (28 %) чернокожего населения г. Галифакс – столицы провинции Новая Шотландия – в течение последних 12 лет еженедельно подвергаются допросам без веских на то оснований и немотивированным задержаниям полицейскими (среди белых этот показатель равен примерно 4 %). Ситуация осложняется тем, что решения о возбуждении дел о превышении служебных полномочий принимаются  самими правоохранительными органами, что снижает надежды жертв на объективное расследование[295].

Обеспокоенность продолжающимися в Канаде проявлениями расовой дискриминации во многих сферах общественной жизни неоднократно выражали международные контрольные органы по правам человека. В заключительных замечаниях по итогам рассмотрения в августе 2017 г. объединённых 21-го – 23-го периодических докладов Канады Комитет по ликвидации расовой дискриминации (КЛРД) указал, что не во всех канадских провинциях и не на всех территориях государства-участника имеется рамочное законодательство по борьбе с расизмом[296].

По мнению канадских обозревателей, решению проблемы дискриминации расовых меньшинств препятствует то обстоятельство, что в Канаде не ведётся регулярный сбор статистики «по цвету кожи», позволяющий определить социально-экономические диспропорции в обществе. Так, 15 июня 2020 г. правительство Альберты заявило, что не видит смысла во внедрении подобной практики.

В феврале 2020 г. Статистическая служба Канады выпустила данные за 2018 г. о преступлениях, совершаемых на почве ненависти. В указанный период полиция зафиксировала 1798 таких случаев. Из них 19 % были проявлением антисемитизма, 16 % составили оскорбления в адрес афроканадцев. При этом две трети инцидентов замалчиваются, информация о них не передаётся в правоохранительные органы. В западных и атлантических провинциях отмечено увеличение числа преступлений (самый большой рост в Альберте – на 8 %). Только 31 % случаев расследуется результативно[297].

Эксперты КЛРД выразили обеспокоенность тем, что фактическое число преступлений на почве расовой ненависти в стране может быть гораздо выше статистических данных, поскольку до сведения канадских правоохранительных органов доводятся не все случаи правонарушений. Комитет отметил, что число зарегистрированных преступлений на почве расовой ненависти против мусульман возросло на 61 %[298].

По данным проведённого Канадской телерадиовещательной корпорацией исследования, вероятность убийства чернокожего мужчины сотрудником полиции втрое выше, чем белого канадца. Представители европеоидной расы, самой многочисленной расовой группы населения Канады, составляют почти половину жертв во всех зарегистрированных случаях убийств. Однако если учесть расовый и этнический состав населения страны в целом, оказывается, что в процентном соотношении наблюдается перекос в сторону двух отдельных групп населения – афроканадцев и представителей коренных народов[299].

В Канаде среди сотрудников правоохранительных органов распространена практика расового профилирования. Так, КЛРД указывал, что расовое профилирование со стороны полиции, органов безопасности и пограничных служб является в Канаде повседневной практикой. Особенно пагубные последствия она имеет для коренных народов, а также для мусульман, канадцев африканского происхождения и других групп этнических меньшинств. Кроме того, Комитет выразил обеспокоенность непропорционально высокой долей показателей заключения под стражу представителей меньшинств, прежде всего из числа чернокожих и коренных народов. По его мнению, это обусловлено и такими причинами, как социально-экономическое неравенство, чрезмерный полицейский надзор за некоторыми группами населения и расовая предвзятость при вынесении приговоров[300].

На распространённость расового профилирования в Канаде указывала и функционирующая в рамках Совета ООН по правам человека Рабочая группа экспертов по лицам африканского происхождения в своём докладе
74-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН. Со ссылкой на подготовленный Комиссией провинции Онтарио по правам человека доклад «Under suspicion: research and consultation report on racial profiling in Ontario» («Под подозрением: доклад об исследовании и консультациях относительно расового профилирования в Онтарио») отмечено, что около 1,5 тыс. жителей провинции Онтарио подвергались расовому профилированию со стороны полиции, на рабочем месте, в учебных заведениях, больницах, торговых центрах и в аэропорту. В качестве одного из примеров приведён случай, когда за канадкой африканского происхождения в магазине постоянно присматривали продавцы-консультанты не с целью предложить помощь, а чтобы узнать, что она там делала. В то же время продавцы часто игнорировали её и обращались к белым покупателям. Также отмечается, что большинство чернокожих канадцев может вспомнить, как кассир бросает сдачу в ладонь так, что монеты отскакивают, тогда как белым покупателям вкладывают мелочь прямо в руку[301].

Канадская группа исследователей из Йоркского университета, изучавшая случаи остановок полицией Оттавы участников дорожного движения в разбивке по расовой принадлежности, зафиксировала, что чаще других останавливали чернокожих водителей и выходцев из стран Ближнего Востока, причём вне зависимости от их половой принадлежности и возраста. Хотя водители африканского происхождения составляли менее 4 % водителей в Оттаве, за двухгодичный период их останавливали 7238 раз, что составляет 8,8 % от общего числа остановленных автомобилистов в течение того периода[302].

Независимая экспертная группа, проводившая расследование инцидентов задержания граждан сотрудниками полиции Монреаля с 2014 по 2017 гг., также пришла к выводу о систематическом предвзятом обращении правоохранителей с определёнными расовыми группами. Так, коренных жителей и чернокожих на улицах останавливают в четыре раза, а арабов – в два раза чаще, чем представителей белого населения[303]. В августе 2019 г. НПО «Чёрная коалиция Квебека» подала в суд Монреаля коллективный иск в связи с необоснованными допросами и арестами, проводящимися полицией в отношении лиц неевропейской внешности[304].

Убийство в США 25 мая 2020 г. афроамериканца Дж.Флойда запустило мощную протестную волну в канадском обществе. В крупных городах прошли многочисленные антирасистские шествия под лозунгом «Black Lives Matter». В демонстрации в Оттаве 6 июня 2020 г. принял участие Дж.Трюдо, преклонивший колено в знак солидарности с её участниками. Кроме того, в июне 2020 г. премьер-министр публично признал существование в стране «системной расовой дискриминации». Однако среди канадских высших должностных лиц нашлись те, кто оспорил такую трактовку. Премьер Квебека Ф.Лего отказался соглашаться с тезисом о наличии в его провинции структурных проблем, связанных с расизмом. Глава Королевской канадской конной полиции (КККП) Б.Луцки также сначала усомнилась в необходимости использования столь жёстких формулировок по отношению к правоохранительным органам, но после критики в её адрес и призывов покинуть пост поменяла свою точку зрения на диаметрально противоположную.

В 2019 г. учёные Университета Торонто, проанализировав результаты соцопроса с участием 491 тыс. канадцев, установили, что от дефицита продуктов питания больше страдают представители чернокожего населения. Кризис с продовольствием испытывает только 10 % европеоидных семей, тогда как среди лиц африканского происхождения этот показатель вдвое выше и составляет 28,4 %[305]. По информации НПО, выделенные в марте 2019 г. федеральным правительством на поддержку чёрных общин 25 млн. канадских долларов так и не дошли до адресатов. При этом доля афроканадцев в федеральных тюрьмах с 2011 по 2020 гг. выросла с 4,5 до 9,6 %.

Исследование Канадского фонда о расовых отношениях 2019 г. показало, что чаще всего дискриминации подвергаются индейцы, африканцы и мусульмане. Практически каждый третий коренной житель и каждый пятый афроканадец задерживался полицией под надуманными предлогами. Только один из пяти представителей расовых меньшинств согласился, что его этническая группа корректно изображается в СМИ. Около половины опрошенных из числа небелого населения сообщили, что к ним относились как к умственно отсталым или с подозрением. Порядка 30 – 40 % заявили, что иногда сознательно скрывают свою национальную принадлежность. 80 % чернокожих указали, что подвергаются дискриминации. 73 % белых канадцев согласились с этим тезисом[306].

В ноябре 2019 г. общенациональное издание «Глоуб энд Мэйл» сообщило, что более трети (22 человека) из 61 застреленного полицией в 2007 – 2017 гг. – представители коренных народов. Факт того, что представители «первых наций» подвергаются насилию со стороны провинциальных и федеральных полицейских, в июне 2020 г. признал премьер-министр Дж.Трюдо.

В мае-июне 2020 г. в рамках дискуссии о системной дискриминации канадские СМИ широко освещали случаи, когда полицейские жестоко обращались или убивали представителей аборигенного и «цветного» населения. 27 мая 2020 г. в Торонто в ходе полицейского рейда с балкона собственной квартиры на 24 этаже выпала страдавшая психическим расстройством 29-летняя Р.Корчински-Пакет. 1 июня 2020 г. в поселении Киннгаит, территория Нунавут, патрульная машина сбила дверью 20-летнего инуита, находившегося в состоянии алкогольного опьянения. В спецприёмнике арестованный был избит сокамерником, после чего ему потребовалась госпитализация[307]. 4 июня 2020 г. в г.Эдмундстон, Нью-Брансуик, в ходе оперативной проверки правоохранители застрелили 26-летнюю Ш.Мур (по версии следствия она напала на офицера полиции с ножом). 12 июня 2020 г. коренной житель по имени Р.Леви был убит полицией в Нью-Брансуике. В июне 2020 г. появилось видео избиения полицией в марте в г.Форт-Макмюррей, провинция Альберта, вождя племени Атабаска Чайпваян А.Адама за просроченные госномера на его автомобиле. 20 июня 2020 г. в г.Пил, Онтарио, от выстрела полицейского погиб 62-летний пакистанец, страдавший шизофренией. По подсчётам журналистов, с апреля 2020 г. в Канаде было убито шесть представителей коренных народов в Виннипеге, Нью-Брансуике и Нунавуте.

Фиксируются случаи и откровенно варварского обращения с аборигенным населением, причём не только со стороны правоохранителей. 20 декабря 2019 г. в Ванкувере полиция применила силу во время задержания в банке коренного жителя, пытавшегося открыть счёт 12-летней внучке. В феврале 2020 г. в Нунавуте женщины-инуиты, ставшие жертвами домашнего насилия, были арестованы за употребление алкоголя. В июне 2020 г. метисы Британской Колумбии обратились к властям с просьбой проверить информацию о служащих отделений экстренной помощи, игравших, по их словам, в угадывание уровня алкоголя в крови у пациентов из числа «первых наций».

15 июня 2020 г. по итогам двухлетней работы офис общественных консультаций Монреаля опубликовал доклад, в котором утверждается, что в полиции мегаполиса процветает культура безнаказанности, сопровождаемая безразличием к жалобам о расовом насилии и дискриминации. Кроме того, в правоохранительных учреждениях города представители цветных рас составляют только 7,7%, а среди офицеров-управленцев – менее 1% (их общая численность в Монреале – 35%)[308].

Согласно обнародованным внутренним документам КККП, в 2017 – 2019 гг. полицейские применяли силу более 20 тыс. раз, что на 10 % больше, чем за предыдущий трёхлетний период. При этом 5,5 тыс. раз полицейские направляли оружие на людей, а в 99 случаях нажимали на курок (в результате погибло 26 чел.)[309].

Нередко жертвами расизма становятся трудовые мигранты. В октябре 2019 г. в Торонто сирийская семья, владеющая рестораном в центре города, вынуждена была временно закрыть заведение из-за поступавших угроз о расправе ксенофобского характера[310].

Эксперты КЛРД указали на негативное развитие ситуации с обеспечением прав мигрантов в Канаде в целом, что отчасти вызвано значительным количеством представителей этой категории, ежегодно принимаемым канадскими властями. Продолжает применяться практика обязательного заключения под стражу лиц без гражданства, «въезжающих в страну в нарушение установленного порядка». При этом законодательство не устанавливает каких-либо ограничений продолжительности такого заключения. Кроме того, отсутствуют эффективные механизмы для рассмотрения вопроса о его законности. Отмечается и ненадлежащее качество медицинского обслуживания и психиатрической помощи в федеральных и провинциальных центрах для содержания мигрантов, что в некоторых случаях приводит к гибели людей[311].

Задержанию подвергаются и дети-мигранты, которые нередко содержатся вместе со взрослыми. На эту же проблему обращали внимание Комитет по правам человека (КПЧ) в заключительных замечаниях по итогам рассмотрения в июле 2015 г. 6-го периодического доклада Канады и Комитет против пыток (КПП) в заключительных замечаниях по итогам рассмотрения в ноябре 2018 г. 7-го периодического доклада государства[312].

Комитет по экономическим, социальным и культурным правам (КЭСКП) в феврале 2016 г. выражал озабоченность в связи с сохраняющимися социально-экономическими различиями между представителями коренных народов и национальных меньшинств с одной стороны и «некоренными» жителями с другой, выражающимися в доступе к жилью, образованию и услугам здравоохранения. Мониторинговый орган указал на то, что такие уязвимые группы, как инвалиды, молодёжь, афроканадцы, мигранты, представители других национальных меньшинств, а также коренных народов испытывают на себе несоразмерно сильное влияние безработицы[313].

Объявленное в качестве приоритета правящей Либеральной партией примирение с аборигенным населением реализуется поверхностно или с задержкой и не способствует улучшению социально-экономического положения индейцев и инуитов.

Проживание коренного населения в сложных социально-бытовых условиях приводит к тяжёлым заболеваниям. Самый проблемный регион в этом отношении – территория Нунавут, где среди инуитов наблюдается высокий уровень младенческой смертности (в три раза больше, чем в среднем по стране), заболеваний туберкулёзом (в 50 раз выше среднего показателя), чаще возникают проблемы с обеспечением продуктами питания (в 8 раз). Доходы инуитов в четыре раза ниже, чем у работающих в Нунавуте представителей белого населения. Как отметил председатель НПО «Ассамблея первых наций» П.Белльгард, пандемия коронавируса стала серьёзным испытанием для резерваций коренных народов. Риски для лиц из данной категории населения по причине распространённости среди них сердечных заболеваний, туберкулёза и диабета, оказались намного выше, чем для остальных канадцев.

Неудовлетворительной остаётся текущая ситуация с водоочистительными сооружениями в индейских резервациях Северного Онтарио, где ситуация окончательно зашла в тупик. В начале апреля 2019 г. стало известно об обращении руководства поселения Норз Карибу Лэйк в адрес федерального правительства с просьбой выделить средства на ремонт коллектора, через который нечистоты загрязняют местное озеро – главный источник питьевой воды обитателей посёлка. Ранее уже было заявлено выделение на эти цели суммы в размере 265 тыс. канадских долларов, но в действительности финансовые средства получены не были.

В июне 2019 г. стали известны ещё два вопиющих случая безразличного отношения канадских властей к представителям коренных народов. В водопроводе в месте проживания двух племён (Аттавапискат и Эабаметунг) была обнаружена чрезмерно высокая концентрация вредных химических веществ, способных спровоцировать развитие онкологических заболеваний. Долгое время общины ожидали от властей принятия мер и выделения финансирования для устранения строительства новых водоочистных сооружений, однако лишь недавно власти пообещали заняться данным вопросом.

Описанные случаи не являются единичными. По состоянию на 15 февраля 2020 г. в 61 индейской резервации действовали долгосрочные санитарные ограничения на пользование питьевой водой.

В ряде общин большая часть жилого фонда находится в аварийном состоянии, здания переполнены людьми (в одном доме могут проживать до 18 человек).

В январе 2019 г. в онтарийской резервации Кэт Лейк был объявлен режим чрезвычайного положения в связи с аварийным состоянием жилищного фонда. Картонные рассыхающиеся домики местных жителей без базовых удобств были неспособны долго удерживать тепло даже при обогреве «печками-буржуйками». В результате среди коренных народов имели место вспышки заболеваний, в том числе распространение лёгочной инфекции. Муниципальный совет в срочном порядке попросил провинциальные и федеральные власти вмешаться в ситуацию и рассмотреть вопрос об эвакуации (в декабре 2018 г. было одобрено выделение 200 тыс. канадских долларов на инспекцию 110 домов).

Эти вопросы неоднократно рассматривались договорными органами ООН по правам человека. Обеспокоенность серьёзной нехваткой жилья в общинах коренного населения и отсутствием доступа к чистой воде выражал КЛРД в октябре 2016 г.[314] КЭСКП в том же году указывал на то, что «первые нации» живут в плохих жилищных условиях, в том числе в условиях перенаселённости, что создаёт проблемы для их здоровья[315].

Особую озабоченность местных правозащитников вызывает ситуация с детьми из числа индейцев и инуитов. В детских домах Канады более половины воспитанников – это представители «первых наций» (в Манитобе их численность доходит до 90 %), хотя они составляют всего 7 % от общего числа детского населения в возрасте до 15 лет. В сентябре 2019 г. Канадский трибунал по правам человека (КТПЧ) обязал правительство выплатить компенсацию (по 40 тыс. канадских долларов) каждому ребёнку «первых наций», изъятому из семьи органами соцопеки и подвергавшемуся насилию за период 2006-2017 гг. По оценкам парламентского офицера по бюджету, решение затрагивало от 19 до 65 тыс. человек и могло обойтись госказне в 0,9 – 2,9 млрд. канадских долларов[316]. Однако федеральные власти, ссылаясь на то, что финансовых вложений в этой сфере и без того достаточно, запустили судебный процесс по обжалованию приговора КТПЧ.

В то же время КЭСКП в своих заключительных замечаниях с обеспокоенностью отмечал сокращение и без того скудных денежных средств, выделяемых коренным народам, живущим как в резервациях, так и за их пределами. Эксперты также отметили, что это положение усугубляется юрисдикционными спорами между федеральным правительством и органами управления провинций относительно финансирования коренных народов[317].

КЛРД, в свою очередь, с обеспокоенностью указывал на неравное распределение государственных ресурсов на образование и недостаточное финансирование программ обучения на родном языке, из-за чего некоторые группы детей, особенно из числа канадцев африканского происхождения, а также коренных народов, не имеют равного доступа к качественному образованию и могут оказаться в ущемлённом социально-экономическом положении[318].

Обучение коренных народов на родных языках остаётся значительной проблемой. На то, что многие из этих языков находятся в опасности, указывали КПЧ[319] и КЭСКП[320]. В докладе, посвящённом текущему положению дел с изучением северных наречий в школах территории Нунавут, отмечается, что, несмотря на неотъемлемое право коренных народов получать образование на родном языке, только 11 учреждений в этом регионе предлагают набор базовых предметов на инуктитуте (одном из основных инуитских диалектов), и то лишь до 5 класса включительно. Таким образом, в старших классах ученики занимаются уже по английской либо по французской программе, что наносит существенный вред их национальной идентичности. Авторы доклада отмечают, что разрабатываемая правительством территории программа по приёму на работу учителей с обязательным знанием местных языков рассчитана на 10 лет и нескоро принесёт свои плоды[321].

Кроме того, КЛРД акцентировал внимание на том, что чернокожие ученики подвергаются более суровым мерам дисциплинарного воздействия в сравнении с другими учащимися, что нередко заставляет их бросать учёбу и становится одним из этапов «конвейера из школы в тюрьму»[322]. На данную проблему обращал внимание также КЭСКП в феврале 2016 г., подчёркивая, что у детей афроканадцев и коренных народов наблюдаются более низкие показатели образования и успеваемости, что приводит к большему отсеву среди этой категории на всех ступенях школьного образования[323].

Подростковая бедность и бродяжничество среди коренных народов стали в Канаде широко распространённым явлением. То, что на услуги детям из числа «первых наций» выделяется меньшее финансирование, чем на услуги детям из других общин канадского общества, отмечали в своих заключительных замечаниях КПЧ, КЭСКП и КЛРД. Согласно докладу НПО «Ассамблея первых наций», процент малообеспеченных детей коренных народов в разы выше, чем среди белого населения Канады. Самые высокие показатели среди индейских племен – 47 % (в провинциях Манитоба и Саскачеван – до 65 %).

За последнее десятилетие резко ухудшилась обстановка в одной из наиболее развитых в экономическом отношении провинций – Британской Колумбии. Бедственное положение складывается в г. Кэмлупс и его пригородах (население около 300 тыс. чел., в том числе 84 тыс. индейцев), где нищета среди лиц младше 18 лет доходит до 30 %. По данным экспертов, здесь на 1 тыс. чел. приходится 7,7 социально неблагополучных ребёнка (в два раза выше, чем в целом по стране), из которых 78 % – дети представителей коренных народов[324]. Нехватка денежных средств из-за неспособности родителей содержать свою семью приводит к тому, что работники служб опеки в 4 раза чаще начинают расследования в отношении них и в 12 раз чаще изымают детей из их семей. КПЧ и КЛРД указывали на более высокую вероятность того, что дети «первых наций» будут изолированы от их семей, общин и культуры и помещены в учреждения по уходу за детьми[325].

Спецдокладчик Совета ООН по правам человека по современным формам расизма Е.Тендаи Ачиуме со ссылкой на соответствующие исследования в области социологии и истории в своём докладе 74-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН по вопросу о возмещении ущерба за расовую дискриминацию в эпоху рабства и колониализма отметила, что целью созданной правительством Канады системы школ-интернатов для индейцев была ассимиляция детей коренных жителей страны посредством лишения их возможности перенимать традиции, обычаи, ценности и языки своих народов. В рамках этой системы «использовались целенаправленные и зачастую жестокие стратегии для разрушения семейных и общинных связей». Помимо этого, примерно каждый третий ребенок подвергался физическому, сексуальному и эмоциональному насилию[326].

Те условия, в которых находится неблагополучная канадская молодёжь, рано или поздно толкают их на «кривую дорожку», в результате чего подростки знакомятся с канадской исправительной системой.

Обозначается проблема формального отношения стражей правопорядка к проблемам коренного населения и их нежелание расследовать совершаемые против этой группы преступления, поскольку в их глазах лица из числа первых наций ассоциируются с маргинальными слоями общества. Это также во многом приводит к тому, что большинство судебных процессов в их отношении носит несправедливый характер. По той же причине в пенитенциарных учреждениях Канады представители коренных народов в процентном соотношении многократно превышают представителей других этнических групп.

Факты сомнительной по своему качеству работы представителей правоохранительных органов в индейских резервациях нашли подтверждение на страницах подготовленного НПО «Совет канадских академий» по просьбе Министерства общественной безопасности Канады доклада. Главным источником проблем в документе было названо элементарное незнание полицейскими местных законов и обычаев племён. Кроме того, отсутствие диалога между представителями власти и местными жителями, по мнению авторов, влечёт за собой непонимание и откровенно враждебное отношение белого большинства к представителям других расовых и этнических групп[327].

В январе 2020 г. в докладе Инспектора исправительных учреждений Канады И.Зингера было отмечено, что с 2010 г. число заключённых в федеральных тюрьмах индейцев и инуитов увеличилось на 43 %, в то время как количество лиц других категорий снизилось на 14 %. Согласно статистике, доля «первых наций» достигла 30 % (четыре года назад – 25 %). По прогнозам И.Зингера, в ближайшие три года этот показатель может достигнуть 33 %. Коренных женщин ещё больше – 42 %. В провинциальных тюрьмах в период 2008-2018 гг. доля индейцев выросла с 21 до 30 %. Представители этих народов в основном заполняют колонии строгого режима, имеют более длительные сроки и часто помещаются в одиночные изоляторы. В западных провинциях уровень рецидивизма среди «первых наций» достиг 70 %[328].

Об этой проблеме упоминали договорные органы ООН по правам человека при рассмотрении национальных докладов Канады. Так, в июле 2015 г. КПЧ выразил обеспокоенность в связи с непропорционально большим числом представителей коренного населения, в том числе женщин, в федеральных и провинциальных тюрьмах на всей территории страны[329]. В октябре 2016 г. Комитет по ликвидации дискриминации в отношении женщин (КЛДЖ) с озабоченностью отметил увеличение доли женщин-представительниц коренных народов в федеральных тюрьмах и тюрьмах провинций[330]. В августе 2017 г. КЛРД отмечал, что канадцы индейского и африканского происхождения перепредставлены среди лиц, подвергающихся одиночному заключению в местах лишения свободы, и что средние показатели продолжительности пребывания заключённых из числа коренных народов в одиночных камерах являются самыми высокими. Доля женщин-заключённых из этой группы населения, испытавших на себе данную меру, составила 50 %[331].

В ноябре 2018 г. КПП отметил рост числа лиц, содержащихся под стражей. По мнению экспертов Комитета, это вызвано исключительно расширением масштабов применения мер, связанных с лишением свободы, в отношении представителей коренных народов и других групп меньшинств, включая правонарушителей из числа выходцев из стран Азии и Латинской Америки и афроканадцев, что привело к их чрезмерной представленности среди содержащихся под стражей[332].

Пребывание в местах лишения свободы негативно отражается на психическом здоровье коренного населения. По данным Статистической службы Канады за период 2011-2016 гг., показатель количества самоубийств среди представителей «первых наций» оказался значительно выше по сравнению с белыми и остальными гражданами Канады. Так, среди индейцев в год происходит в среднем 24,3 самоубийства на 100 тыс. человек (это в 3 раза выше, чем среди белого населения, где этот показатель остановился на уровне 8 случаев), среди инуитов – 72,3 суицида на 100 тыс. человек (в 9 раз выше). Основной причиной данной ситуации эксперты называют глубокую депрессию среди представителей коренных народов, вызванную тяжёлыми условиями жизни.

Аналогичную озабоченность в связи с самоубийствами заключённых выражал также КПЧ в заключительных замечаниях по итогам рассмотрения 6-го периодического доклада Канады[333].

По данным НПО «Манитоба Адвокейт», провинция Манитоба занимает первое место в Канаде по числу детей, которых содержали в одиночных камерах в ходе проведения следственных мероприятий. Так, в период с сентября 2015 г. по август 2016 г. правозащитниками зафиксировано 1455 фактов сегрегации молодёжи в манитобских тюрьмах, среди которых в 399 случаях срок пребывания в изоляторе составил более 24 часов, а в 99 из них – более 15 дней (один из заключённых провёл в одиночной камере рекордные 650 суток). В итоге, по подсчётам исследователей, 167 человек оказывались в бесчеловечных условиях 498 раз, то есть каждый правонарушитель трижды переводился туда за время своего заключения.

Отмечается, что на территориях, где проживают коренные народы, они не имеют своих представителей в канадских местных органах власти. Так, спецдокладчик Совета ООН по правам человека по вопросу о правах коренных народов В.Таули-Корпус в докладе 74-й сессии Генассамблеи ООН указала на недостаточную представленность инуитов в администрации Нунавута, из-за чего этот орган не учитывает и не реализует должным образом их традиционные знания[334].

Помимо этого, в последние годы были ослаблены нормативные положения, регулирующие охрану окружающей среды, в том числе применительно к добывающим предприятиям[335]. Это привело к ухудшению и без того неблагоприятной ситуации вокруг земель коренных народов, которым такая деятельность наносит ущерб. Так, КЛРД, КПЧ и КЭСКП отмечали, что пагубные для окружающей среды решения в области освоения ресурсов, затрагивающие жизнь и территории «первых наций», по-прежнему принимаются без получения их свободного, предварительного и осознанного согласия. Единственным способом урегулирования проблем зачастую являются дорогостоящие, затратные по времени и малоэффективные судебные процессы[336]. КЭСКП в этом контексте выражал озабоченность ограниченным доступом жертв к средствам правовой защиты и тем, что существующие альтернативные механизмы устранения нарушений (как, например, Управление советника по вопросам корпоративной социальной ответственности добывающей промышленности), не всегда позволяют достичь справедливого разрешения спора[337].

КЛРД приводил пример строительства плотины «Сайт С», против чего выступали коренные народы, чьи территории, включая священные земли и места захоронения, затрагивала реализация данного проекта. Несмотря на подготовленный федеральными и провинциальными властями Канады совместный обзор его пагубного воздействия на окружающую среду и необратимости последствий для «первых наций», работы по возведению объекта не были прекращены.

Другой пример – проект по освоению месторождения Маунт-Полли, утверждённый без проведения экологической экспертизы и консультаций с представителями коренных народов. КЛРД с обеспокоенностью отметил, что запуск работ на месторождении повлёк за собой ухудшение качества воды, рыбных ресурсов, традиционных лекарственных средств, используемых племенами, проживающих в этом районе[338].

Жители крайнего севера Канады становятся жертвами экспериментов сомнительного назначения. В мае 2019 г. в СМИ всплыла информация о загадочном исследовании, проводившемся в начале 1970-х гг. в посёлке Иглулик, территория Нунавут. Согласно показаниям свидетелей, в то время в рамках «Международной биологической программы» у 30 местных жителей взяли образцы ДНК якобы с целью изучения влияния прививок на здоровье представителей изолированных обществ (для этого с ладони подопытного снимался небольшой слой кожи). Как сам автор исследования (профессор Дж.Доссетор), так и официальные власти в лице министерств здравоохранения и по вопросам обслуживания коренного населения отказались сообщить что-либо общественности.

Острой проблемой остаётся положение женщин из числа коренных народов, сталкивающихся с дискриминацией в самых различных формах. КЛДЖ отмечал, что представительницы первых наций по-прежнему составляют значительную долю в группе маргинализованных лиц. Среди них наблюдается высокий процент неимущих и проживающих в нищете. Традиционными проблемами являются неудовлетворительное состояние здоровья, неадекватность жилищных условий, невысокий процент имеющих среднее образование, а также недостаточная представленность на рынке труда. Кроме того, Комитет с обеспокоенностью отметил несоразмерно высокие показатели безработицы среди женщин из числа коренных народов и более низкую оплату их труда по сравнению с мужчинами и женщинами, не принадлежащими к «первым нациям»[339].

КПЧ[340] и КЛДЖ[341] указывали на сохраняющуюся дискриминацию женщин в том, что касается передачи статуса индейца. Данное обстоятельство препятствует им и их детям использовать все льготы, предоставляемые в связи с принадлежностью к этой категории.

Международные контрольные органы по правам человека уделяли значительное внимание вопросам исчезновений и убийств лиц из числа «первых наций». Канадские профильные НПО, специализирующиеся на данной проблематике, указывают, что за время существования школ-интернатов для детей коренных народов через них прошло около 150 тыс. человек. При этом в более чем половине таких заведений в случае смерти ребёнка не фиксировалась ни её причина, ни имя и фамилия погибшего. Поэтому достоверно определить точное количество умерших и пропавших без вести невозможно.

Особенно остро проблема насилия стоит в отношении женщин из числа коренного населения. Проблему исчезновений и убийств представительниц «первых наций», важность расследования таких случаев и необходимость учреждения национального органа для этого затрагивали в своих заключительных замечаниях договорные органы ООН по правам человека, в том числе КЛДЖ, КЛРД, КПП, КПЧ, КЭСКП. Следует отметить, что исчезновения и убийства женщин из этой группы населения были предметом расследования КЛДЖ в 2013 г., отдельный доклад о котором был опубликован в марте 2015 г.[342]

В начале июня 2019 г. завершила работу Национальная комиссия по расследованию исчезновений и убийств женщин и девочек – представительниц коренного населения (далее – Нацкомиссия)[343], созданная канадскими властями под давлением международных механизмов по правам человека. Главный вывод экспертов состоял в том, что на протяжении столетий канадские власти подвергали коренное население систематической социально-экономической, культурной, языковой дискриминации, основанной на укоренённых в здешнем обществе колониальных, этноцентрических, расистских. И поскольку речь идёт не о далеком мифическом прошлом, а о настоящем страны, чьи законы и государственные институты продолжают нарушать основополагающие права довольно значительной части её населения, правительству рекомендуется безотлагательно заняться формированием новых социальных устоев, лишённых колониальной идеологии.

В двухтомное издание «Возвращение утраченной силы и места» (более 1200 страниц) вошли собранные в течение трёх лет материалы и свидетельства 2380 человек, в том числе жертв и членов их семей, экспертов и старейшин. Члены Нацкомиссии установили: современное «колониальное насилие» в Канаде проявляется в виде исторических и межпоколенческих травм, социально-экономической маргинализации, бездействия органов государственной власти и отказа коренным женщинам в праве принимать самостоятельные решения. Из показаний свидетелей также следует, что в стране продолжается регулярное и грубое попрание прав и свобод коренных народов, а большинство правозащитных инструментов, включая международные, зачастую не работают или применяются неэффективно.

Основное внимание уделено вопросу разрушения культурного наследия и идентичности женщин-представительниц коренных народов, которое в основном происходило при перевоспитании детей в школах-интернатах, где они подвергались физическому и сексуальному насилию, а также в ходе реализации государственной политики по принудительному переселению племён с присоединяемых к Канаде новых территорий.

К неутешительным выводам пришла Нацкомиссия и при рассмотрении проблемы доступности медицинских услуг для представительниц «первых наций». При обращении с жалобами в медучреждения женщины из числа коренного населения получают менее качественное обслуживание, чем их белые соотечественницы. Создаваемые же индейскими НПО приюты и реабилитационные центры имеют слабое финансирование. Доходило и вовсе до вопиющих случаев – принудительной стерилизации женщин из числа коренных народов путём хирургической блокировки маточных труб, практиковавшейся в ряде провинций вплоть до недавнего времени. КПП по итогам рассмотрения в ноябре 2018 г. периодического доклада Канады привёл данные о подаче коллективного иска по меньшей мере 55 женщинами из числа коренных народов против врачей и медработников государственной больницы провинции Саскатун за применение процедуры лигирования маточных труб без получения надлежащего согласия[344].

Кроме того, Нацкомиссия выпустила в качестве приложения специальный доклад под названием «Правовой анализ геноцида». В нём на основе собранных свидетельств она охарактеризовала политику Канады в отношении своих коренных народов как колониальный геноцид и призвала к дальнейшему более тщательному изучению международных преступлений Оттавы, в том числе на предмет преступлений против человечности. По мнению экспертов, не отдельные исторические персоналии, а Канада как государство несёт ответственность за совершённый ею геноцид в отношении своего коренного населения, поэтому в соответствии с международным правом правительство обязано рассмотреть вопрос выплаты компенсаций всем пострадавшим.

Важность подготовки такого анализа, раскрывающего правду и позволяющего жертвам преступлений быть услышанными, отметила Верховный комиссар ООН по правам человека М.Бачелет по итогам своего визита в Канаду в июне 2019 г.[345] Она также призвала власти принять незамедлительные усилия для выправления сложившегося неравенства.

Примечательно, что под давлением общественности премьер-министр Дж.Трюдо сначала согласился с использованием термина «геноцид» применительно к политике канадских властей в отношении части своих граждан[346], но затем глава кабинета и некоторые его министры, обеспокоенные международно-правовыми последствиями столь поспешного «чистосердечного признания» (особенно на фоне призыва Генерального секретаря ОАГ Л.Альмагро учредить под эгидой Межамериканской комиссии по правам человека независимый орган для проведения расследования), предпочли использовать на публике более мягкие формулировки, характеризующие рассматриваемые события как «социокультурные притеснения».

Правозащитники также отмечают и другие проблемы, не связанные напрямую с правами «первых наций». В частности, указывается на несоразмерное влияние принятых в ряде провинций страны жёстких мер экономии на маргинализованные группы и отдельных лиц, которые находятся в неблагоприятном положении. Кроме того, из-за ужесточения правил сократилось число безработных, имеющих право на страхование занятости. Отмечается и рост числа бездомных, нехватка предназначенных для них временных центров размещения и наличие действующих положений законодательства, направленных на наказание таких лиц, но не содержащих решения самой проблемы. На это обращал, в частности, внимание КЭСКП в 2016 г. Комитет также указывал на недостаточное финансирование государством строительства, вызывающее в том числе нехватку социального жилья, недостаточность доли жилищной субсидии в составе пособия по социальной помощи, а также увеличение числа случаев выселения за задолженность по квартплате[347].

Всё большую популярность в канадском обществе приобретают экстремистские идеи. 19 июня 2020 г. британский Институт по стратегическому диалогу опубликовал подготовленный по заказу канадского Министерства общественной безопасности доклад «Мониторинг онлайн-среды правого экстремизма в Канаде». Учёные выявили 6660 интернет-ресурсов праворадикального толка, включая 6352 твиттер-аккаунта, 130 пабликов в Фейсбуке и 32 канала на видеосервисе «Youtube». По данным экспертов, аудитория местных пользователей, присутствующих на этих виртуальных площадках, исчисляется миллионами, уступая только США и Великобритании.

В Канаде фиксируются проблемы в пенитенциарной системе. КПЧ и КПП обращали внимание на переполненность ряда тюрем, недостаточный уровень медицинской помощи заключённым, страдающим серьёзными психическими заболеваниями – проблему, особенно остро стоящую в женских исправительных учреждениях[348]. КПП также выражал озабоченность плачевными условиями содержания заключённых в местах содержания под стражей. Он указывал на применение недозволенных видов обращения с задержанными, включая длительные допросы, лишение сна и неправомерные досмотры с полным раздеванием. Серьёзную обеспокоенность Комитета вызвал инцидент с применением силы в тюрьме Дорчестер, в результате чего 26 мая 2015 г. неожиданно умер содержавшийся под стражей Матью Райан Хайнес. Доклад Управления Инспектора системы исправительных учреждений Канады от 15 февраля 2017 г. по итогам расследования данного происшествия не снял обеспокоенность Комитета. Кроме того, эксперты отметили рост на 18 % в период 2013–2016 гг. числа лиц, содержащихся под стражей до суда. Зафиксировано увеличение числа заключённых-инвалидов, в том числе лиц с психическими расстройствами, в федеральных тюрьмах[349].

12 марта 2020 г. комиссар федеральной службы по контролю за госаппаратом Дж.Фрайдэй представил отчёт, в котором указывается на неадекватность мер, принятых руководством исправительной колонии Аршамбо, Квебек, по воспрепятствованию нарушению субординации и сексуальным домогательствам в центре психического здоровья для заключённых. В частности, в документе отражены факты дискриминации осуждённых и медперсонала со стороны надзирателей[350].

В 2020 г. наметился прогресс в вопросе отмены в федеральных тюрьмах практики долгосрочной изоляции (более 15 дней) в одиночных камерах. В апреле 2020 г. правительство Дж.Трюдо отозвало из Верховного суда Канады апелляцию по делу о признании неконституционным данного вида наказания. Между тем в высшем суде Онтарио продолжается судебное разбирательство по коллективному иску о выплате компенсации в размере 30 млн. канадских долларов психически больным людям, содержавшимся в 2009 – 2017 гг. в изоляторах.

Эксперты фиксировали чрезмерное применение силы сотрудниками правоохранительных органов, в том числе во время протестов. КПЧ отмечал, что подобные случаи происходили в ходе акций коренных народов, студентов, мероприятий в связи с политикой в социальной области, а также саммита «Группы 20» в Торонто. Отмечается, что расследование жалоб на противоправные действия полиции не во всех случаях проводились оперативно, а если виновных привлекали к ответственности, то налагаемые наказания носили мягкий характер[351].

Пандемия коронавируса вскрыла копившиеся десятилетиями проблемы в канадской системе защиты граждан пожилого возраста. Хронический кадровый дефицит, низкий уровень медобслуживания и обеспечения лекарственными препаратами способствовали стремительному распространению новой инфекции в государственных и частных домах для престарелых (всего эпидемия охватила 971 учреждение). Самая шокирующая история произошла в монреальском пансионате «Резиданс Херрон», где в течение месяца умер 31 из 154 пациентов. В результате Канада возглавила список стран ОЭСР с самой высокой смертностью среди пенсионеров. Их доля от общего числа погибших составила 81 % (6 тыс. из 8454 чел.)[352]. В отчёте Министерства национальной обороны Канады о ситуации в соцучреждениях Онтарио, попавшем в СМИ  в конце мая 2020 г., были задокументированы факты грубых нарушений санитарно-эпидемиологических норм и стандартов стационарного социально-медицинского обслуживания[353].

Далека от идеальной в Канаде ситуация со свободой выражения мнений и функционированием СМИ, выбивающихся из западного мейнстрима. Так, в 2019 г. внешнеполитическое ведомство Канады отказало в аккредитации на заседание «Группы Лимы» журналистам российских СМИ, включая уже аккредитованного в Канаде собственного корреспондента ТАСС Д.Студнева. Примечательно, что такое решение пресс-секретарь МИД Канады мотивировал тем, что «российские агентства в прошлом не были любезны по отношению к министру».

Приведённые факты и статистика свидетельствуют о значительных упущениях проводимой Канадой политики в сфере защиты и поощрения прав человека, бросая тень на государство, позиционирующее себя как эталон в деле борьбы за демократию и верховенство права.

Босния и Герцеговина

Ситуация с соблюдением прав человека в Боснии и Герцеговине (БиГ) остается в целом удовлетворительной. Здесь по-прежнему проявляются недостатки правовой базы, сложившейся после вооружённого конфликта 1992-1995 гг. Население страны сталкивается с проблемами, связанными с этнической дифференциацией общества и хроническими социально-экономическими трудностями. Однако Сараево продолжает процесс совершенствования национального законодательства и имплементации международных договоров в области прав человека, придерживается выполнения своих международных обязательств в этой сфере.

Применение ряда положений Конституции БиГ (Приложение 4 Общего рамочного соглашения о мире в Боснии и Герцеговине 1995 г. – Дейтонского соглашения), разработанных и принятых на её базе законов в сфере прав человека, сталкивается с определёнными трудностями, вызванными как сохраняющимися глубинными противоречиями между тремя государствообразующими народами страны (бошняками, сербами и хорватами), так и особенностями деятельности в БиГ международных присутствий.

На эту проблему указывали договорные органы ООН по правам человека. Так, Комитет по ликвидации расовой дискриминации (КЛРД) по итогам рассмотрения в августе 2018 г. объединённых 12-го и 13-го периодических докладов БиГ отметил, что спустя больше чем 20 лет после окончания войны и заключения Дейтонского мирного соглашения в стране сохраняются этнические трения и расколы, которые препятствуют правовому и институциональному продвижению в русле большей интеграции общества и примирения[129].

Ярким практическим примером, иллюстрирующим вышеназванные проблемы, является дело «Сейдич-Финци против Боснии и Герцеговины» в Европейском Суде по правам человека (ЕСПЧ). В целях устранения дискриминации и обеспечения «остальным» гражданам БиГ (не относящимся к трём государствообразующим народам) права быть избранными в высший орган государственной власти страны (Президиум) и верхнюю палату Парламентской ассамблеи БиГ в 2006 г. цыганский общественный деятель Д.Сейдич и глава еврейского сообщества БиГ Я.Финци подали против Боснии и Герцеговины иск в ЕСПЧ. В декабре 2009 г. судебный орган вынес решение в их пользу, предписав БиГ предусмотреть механизм участия нацменьшинств в упомянутых госструктурах путём внесения соответствующих изменений в Конституцию и избирательное законодательство. Тем не менее вердикт ЕСПЧ до сих пор не исполнен в полном объёме, поскольку не достигнуто согласие ведущих политических сил страны по данному вопросу. Согласно исследованию НПО «Европейская академия по образованию и дальнейшему обучению», в БиГ насчитывается более 100 законов с аналогичными ограничительными формулировками.

КЛРД также отметил, что в Конституции и избирательных законах БиГ и в соответствующих актах на уровне энтитетов, несмотря на постановление ЕСПЧ по делу «Сейдич и Финци против Боснии и Герцеговины», всё ещё содержатся дискриминационные положения, которые не позволяют остальным баллотироваться в качестве кандидатов в члены Президиума и депутаты Палаты народов. Помимо этого, Комитет с озабоченностью указал на сохраняющиеся дискриминационные положения в некоторых законах и регламентах, которые дают государствообразующим народам в Федерации Боснии и Герцеговины и Республике Сербской особые привилегии по сравнению с остальными.

В связи с этим КЛРД рекомендовал БиГ принять конкретные меры, направленные на достижение более интегрированного общества на основе ценностей равенства и недискриминации, в котором участвовали бы все граждане вне зависимости от их этнической, этнорелигиозной или национальной принадлежности[130].

По оценкам представителей хорватской общины, сохраняется тенденция дискриминационного отношения бошнякского большинства в отношении законных прав хорватского народа в БиГ. Отмечается, что по результатам состоявшихся осенью 2018 г. всеобщих выборов боснийские хорваты вновь не получили своего легитимного представителя в Президиуме. На ограниченную представленность групп этнических меньшинств в органах управления и на публичных постах на уровне энтитетов и местных администраций с обеспокоенностью указывал КЛРД. При этом число зарегистрированных, расследованных и доведённых как до судов, так и до омбудсмена случаев расовой дискриминации крайне мало[131].

Международные контрольные механизмы выражали обеспокоенность тем, что в стране фиксируются ненавистнические высказывания и заявления в рамках публичного дискурса как со стороны общественных и политических деятелей, так и в средствах массовой информации, включая Интернет. В особенности это проявляется в форме националистической и этнорелигиозной риторики по отношению к репатриантам, антисемитизме, нетерпимости в отношении цыган и совершаемых на них нападений. Лишь в отношении небольшого числа преступлений на почве ненависти проводилось эффективное судебное преследование. Внимание на данную проблему, в частности, обращали КЛРД[132] и созданной в соответствии с Международным пактом о гражданских и политических правах Комитет по правам человека (КПЧ)[133].

Ещё одной категорией населения БиГ, находящейся в уязвимом положении, являются возвращающиеся беженцы и перемещённые лица, которые сталкиваются с препятствиями в устойчивой реинтеграции в общество, получении полной реституции своего имущества и в доступе к рынку труда и социальным пособиям[134].

Договорные органы ООН по правам человека отмечали высокие показатели определения местонахождения и установления личности пропавших без вести в ходе вооружённого конфликта 1992-1995 гг. Однако работа на этом направлении далека от завершения. Так, Комитет по насильственным исчезновениям отмечал, что по-прежнему неизвестны судьба и местонахождение примерно трети из 30 тыс. лиц. Он отмечал недостаточный объём бюджетных ассигнований, выделяемых прокуратуре Боснии и Герцеговины, и отсутствие достаточного числа судебно-медицинских экспертов для своевременного проведения работы[135]. На препятствия в интеграции репатриантов и внутренне перемещённых лиц указывал ранее также Комитет по правам человека[136].

В БиГ существует ряд улиц и образовательных учреждений, названных в честь «деятелей» новой и новейшей истории. Отмечены, в частности, факты переименования улиц в гг. Мостар, Широки-Бриег, Чаплина (с преобладающим хорватским населением) в честь усташей М.Будака и Ю.Францетича, А.Вокича и М.Лорковича. В феврале 2018 г. студенты Исторического факультета Университета в Мостаре ночью заменили таблички с названием улицы М.Будака на другие, с именем антифашиста Ц.Спужевича, но снятые таблицы были возвращены на место уже утром.

Из-за противоречий между бошняками и хорватами по вопросу административного устройства Мостара его городской совет не может прийти к консенсусу в отношении наименования улиц. В 2018 г. широкую медийную огласку получило название сараевской школы в честь Мустафы Бусуладжича, приверженца идей антисемитизма и фашизма времен Второй мировой войны. Не утихает критика в адрес властей г. Билеча, где в июне 2019 г. открыли памятник лидеру четников Д.Михайловичу.

В то же время следует отметить, что в рамках Генеральной Ассамблеи ООН делегация БиГ изменила ранее занимавшуюся позицию с воздержания на голосование «за» при рассмотрении традиционной российской резолюции «Борьба с героизацией нацизма, неонацизмом и другими видами практики, которые способствуют эскалации современных форм расизма, расовой дискриминации, ксенофобии и связанной с ними нетерпимости».

Сохраняются проблемы в сфере образования, где до сих пор не устранена сегрегация по этническому принципу. В районах мусульманско-хорватской Федерации БиГ (ФБиГ) со смешанным населением всё ещё встречаются «две школы под одной крышей» – заведения, где дети разных национальностей обучаются не только по отдельным программам, но и в разные смены. Это вызывает серьёзную озабоченность в Совете Европы и в ОБСЕ, требующих от боснийских властей покончить с сегрегацией в образовательных учреждениях.

На данную проблему, подрывающую усилия по достижению примирения, обращали внимание многие договорные органы ООН по правам человека: КПЧ в марте 2017 г.[137], КЛРД в августе 2018 г. (особую обеспокоенность комитетов вызвала ситуация в некоторых местностях Среднебосанского и Герцеговинско-Неретванского кантонов)[138] и Комитет по правам ребёнка (КПР) в сентябре 2019 г.[139]

Тем не менее следует отметить, что, начиная с 2002 г., новые случаи открытия «двух школ под одной крышей» отсутствуют, наблюдается тенденция к дальнейшему сокращению их количества.

КПР обращал внимание на более широкие проблемы в сфере образования в Боснии и Герцеговине. В частности, было указано на то, что многие школы не обеспечены учебными материалами, не имеют необходимого учебного оборудования. Кроме того, во многих зданиях школ отсутствуют системы отопления и канализации. Среди детей из маргинализованных семей наибольшее количество бросает школы. В сельских районах невысок уровень посещаемости дошкольных учреждений, что во многом связано с недостатком их финансирования[140].

Проблемы в сфере образования в БиГ нередко политизируются. Один из примеров – споры вокруг названия и преподавания национального языка бошняков-мусульман в школах Республики Сербской (РС). Используемая в названии предмета в боснийско-сербских учебных заведениях формулировка «язык бошнякского народа» зафиксирована в Конституции PC и не устраивает родителей учеников, отстаивающих при существенной политической поддержке право на обучение их детей «босанскому языку». В иных случаях дискуссии разгораются при выборе прилагательного «бошнякский» вместо «босанский», в чём беженцы-репатрианты также усматривают акт ущемления своих прав. Такая позиция, впрочем, до последнего времени не распространялась на некоторые кантоны самой ФБиГ. В мае 2018 г. Конституционный суд ФБиГ принял решение об исправлении написания «бошнякский» на «босанский» в официальных документах и формально восстановил в конституционных правах сербов, сербский язык и сербский алфавит-кириллицу.

В 2019 г. на территории БиГ было зарегистрировано 130 преступлений на почве ненависти, причём все они были совершены по мотивам нетерпимости в отношении лиц, относящихся к другой этнической или религиозной группе. Лишь незначительное количество этих инцидентов получило публичное осуждение со стороны властей. Невысоким остаётся и число возбуждённых судебных расследований.

Правозащитные организации отмечают сложности в области обеспечения прав крупной цыганской общины страны (до 30 тыс. чел.). Она остаётся самой маргинализованной группой в БиГ.

Несмотря на усилия местных НПО и международного сообщества, этот сегмент населения по-прежнему недостаточно включён в образовательный процесс. Только 1,5 % детей цыган посещают дошкольные учреждения, 69 % – начальную и лишь 22,6 % – среднюю школу. Эффективных механизмов общественной интеграции цыган в БиГ пока не найдено. Хотя законом гарантирована свобода самоопределения по национальному признаку, а также право на создание организаций и созыва собраний для выражения и защиты своих культурных, религиозных, образовательных, социальных, экономических и политических прав, свобода использования символики, право на употребление родного языка, в том числе в социально-правовых отношениях, и получения на нём среднего образования в тех местностях, где нацменьшинство составляет более одной трети населения (если оно составляет более одной пятой населения, обучение на родном языке допустимо в качестве факультатива), на практике эти положения не реализуются. Если в конкретном населённом пункте и набирается достаточное количество детей-представителей какой-либо этнической общины для обучения на родном языке в школе, возникает другая проблема – отсутствие преподавателей. Многие цыгане вынуждены изъясняться как сербы или бошняки, чтобы их права соблюдались. Лишь у трёх национальных меньшинств БиГ есть собственные здания, где они проводят встречи и мероприятия.

Внимание на положение цыган в стране, в частности на их хроническую маргинализацию, препятствия их интеграции в общество, высокий уровень безработицы, отсутствие надлежащего жилья и удостоверяющих личность документов, трудности в получении медицинской помощи, а также низкую посещаемость цыганскими детьми школ и распространённое среди учителей дискриминационное отношение к таким ученикам, обращали КПЧ в марте 2017 г.[141], КЛРД в августе 2018 г.[142] и КПР в сентябре 2019 г.[143]

Положение женщин в БиГ по многим показателям отстаёт от среднеевропейского уровня. Несмотря на имеющуюся законодательную базу (общегосударственный Закон о запрете дискриминации 2009 г. и переработанный в том же году Закон о равноправии полов), отвечающие за равноправие полов структуры отличаются низкой функциональностью и эффективностью. Женщины продолжают сталкиваться с проблемой неравного отношения, в особенности при трудоустройстве. Кроме того, они недостаточно представлены в политической жизни государства: их количество в органах власти различного уровня остаётся небольшим по сравнению с европейскими стандартами.

Проблему распространённости в БиГ случаев применения насилия в отношении женщин отмечали договорные органы ООН по правам человека. Так, на неадекватность мер по защите и оказанию помощи жертвам указывал КПЧ в марте 2017 г.[144] КПР в сентябре 2019 г. с обеспокоенностью отметил затянувшийся процесс гармонизации законодательства энтитетов и местных администраций в области противодействия домашнему насилию[145].

По данным Агентства по статистике БиГ, около 100 тыс. детей находятся в тяжёлой семейной ситуации, из них 40 тыс. живут в семьях с доходом ниже прожиточного минимума. Несмотря на гарантированные Конституцией БиГ выплаты детских пособий, фиксируются случаи невыплат в 2018 г. в Унско-Санском, Западно-Герцеговинском и Среднебосанском кантонах БиГ. Власти надеются решить проблему принятием на уровне парламента ФБиГ законопроекта о поддержке семьям с детьми в Федерации.

В Боснии и Герцеговине нередки акты вандализма в отношении объектов всех трёх основных конфессий страны (ислама, православия и католицизма). В апреле и мае 2019 г. фиксировались случаи осквернения мечети Арнаудия в г. Баня-Лука, сербской церкви Благовещения Пресвятой Богородицы в дер. Донье-Вуковско муниципалитета Купрес, поджога сербской церкви Рождества Пресвятой Богородицы в г. Високо. Митрополит Дабробосанский Хризостом в феврале 2019 г. проинформировал канцелярию Совета Европы в БиГ о систематических случаях дискриминации в БиГ в отношении объектов Сербской Православной Церкви.

Систематическую социальную незащищённость по-прежнему испытывают лица с ограниченными возможностями: получаемые ими бюджетные выплаты ниже пенсий военных ветеранов и инвалидов вооружённого конфликта в БиГ 1992-1995 гг.

Массовых случаев нарушения прав российских граждан и соотечественников в стране не зафиксировано. В 2018 г. имели место случаи отказа во въезде трём российским гражданам, включая писателя З.Прилепина, якобы на основании того, что их «присутствие в стране угрожает безопасности, общественному порядку, миру, а также международным отношениям БиГ».

Несмотря на принятие в последние годы ряда законов, направленных на улучшение положения в области свободы средств массовой информации и возможностей свободного выражения мнения, в БиГ фиксируются случаи нарушения прав журналистов и давления на СМИ. Большинство местных органов печати, радио и телевидения находится под плотной опекой тех или иных национально-политических элит, получает гранты со стороны иностранных государств. Как результат – различие в трактовках одних и тех же событий, тенденциозное изложение недавнего трагического прошлого, что является негативным фактором на пути сближения боснийских народов. Всё это позволяет говорить о том, что свободный доступ к информации в БиГ обеспечивается не в полной мере.

Нет подвижек и в выполнении БиГ Терезинской декларации, призывающей подписавшие её государства предпринять все усилия для гарантирования реституции бывшего еврейского общинного имущества, имущества религиозного назначения, а также частного имущества жертв Холокоста и других жертв нацистских репрессий. Соответствующее законодательство по-прежнему не разработано, несмотря на то, что Европейский парламент назвал создание соответствующей нормативно-правовой базы обязательным условием для вступления страны в Евросоюз[146].

В октябре 2019 г. решением Конституционного суда БиГ смертная казнь была отменена на территории всего государства. Ранее она была предусмотрена Конституцией РС, хотя по факту не применялась. Фактов применения пыток не зафиксировано, условия содержания под стражей в целом соответствуют общепринятым стандартам.

В соответствии с ежегодным отчётом Уполномоченного органа по правам человека БиГ, наибольшее количество жалоб в 2019 г. касалось неэффективности судебной и административной систем, в частности несоблюдения сроков рассмотрения судебных дел и вынесения по ним решений.

В целом можно констатировать, что во многом вопросы защиты прав человека в БиГ политизируются, становясь инструментом борьбы этнополитических сил. Население страны по-прежнему сталкивается с проблемами, связанными с этнической дифференциаций общества вследствие вооружённого конфликта 1992 – 1995 гг. и усугубляющимися социально-экономическими трудностями в стране. Однако при всех имеющихся недостатках в сфере обеспечения прав человека в БиГ положение в этой сфере в целом остаётся приемлемым.

Болгария

В Республике Болгарии вопросы, связанные с правами человека, находятся в компетенции омбудсмена, а также профильных государственных органов, таких как Комиссия по защите от дискриминации, Комиссия по защите личных данных, Национальный совет при Совете Министров по равноправию женщин и мужчин, Национальный совет при Совете Министров по этническим и интеграционным вопросам, Постоянная комиссия по правам человека и полицейской этике при Министерстве внутренних дел, Государственное агентство по защите детей и др. Законопроекты, затрагивающие указанную тематику, проходят через парламентскую Комиссию по вероисповеданиям и правам человека. Вместе с тем положение дел на этом направлении остаётся непростым, а местные правозащитники фиксируют нарушения практически во всех сферах.

Так, в стране действуют несколько националистических и откровенно неонацистских структур, пропагандирующих расовую ненависть, идеи национал-социализма и нетерпимость к проживающим на территории страны нацменьшинствам, в первую очередь к цыганам[110]. Отмечаются случаи героизации нацистов и их пособников.

Так, в Софии с 2003 г. по 2019 г. на ежегодной основе проводилось неонацистское факельное шествие «Луков марш» в память о генерале Х.Лукове – деятеле болгарского нацизма времен Второй мировой войны, лидере экстремистской националистической организации 1930-х и 1940-х гг. Союз болгарских национальных легионов, выступавшей за альянс с фашистами. Участники акции используют военную форму, националистическую символику и лозунги соответствующего содержания[111]. В шествии, состоявшемся 16 февраля 2019 г., приняли участие около 200 человек, в том числе иностранные граждане.

С 2016 г. власти Софии пытались запретить проведение «Луков марша», однако его организаторы отстаивали свои права в судебном порядке с использованием положений Закона «О собраниях, митингах и манифестациях»[112]. В 2020 г. руководство города предприняло беспрецедентные меры по ограничению масштаба этого мероприятия. 20 февраля 2020 г. мэр Софии Й.Фандыкова издала распоряжение о запрете проведения факельного шествия по центру столицы, которое было подтверждено решением Верховного административного суда Республики Болгарии. Желающим почтить память коллаборациониста была предоставлена лишь возможность собраться у места гибели Х.Лукова и возложить цветы и венки. Аналогичные усилия власти столицы предприняли феврале 2021 г., в результате чего болгарские неонацисты также не смогли провести традиционное факельное шествие и ограничились возложением цветов к памятной доске на доме, где жил генерал.

Кроме того, 10 февраля 2020 г. Софийская городская прокуратура подала в Софийский городской суд исковое заявление с требованием отменить регистрацию НПО «Болгарский национальный союз - Эдельвейс». Однако на данный момент история не получила развития.

В октябре 2019 г. евродепутат и кандидат на пост мэра Софии от партии «Внутренняя македонская революционная организация» А.Джамбазки в прямом эфире программы «Панорама» на Болгарском национальном телевидении заявил, что полностью поддерживает проведение в столице неонацистского факельного шествия «Луков марш».

На Интернет-сайтах организации «Болгарский национальный союз» (www.bgns.net) и факельного шествия «Луков марш» (www.lukovmarsh.info) размещены онлайн-материалы по ультраправой тематике. Для агитации и сбора средств националистами активно используется популярная социальная сеть «Facebook». На улицах Софии можно встретить листовки и граффити со свастикой или логотипом отрядов «СС» (Schutzstaffel). В свободной продаже находятся «Mein Kampf» А.Гитлера, «работы» Й.Геббельса, а также зарубежных и болгарских националистов и отрицателей Холокоста, например, Р.Харвуда, А.Панайотова, Б.Станкова и др.

С 2017 г. традиционное чествование памяти болгарского пособника фашистов, военного лётчика Д.Списаревского (с 2006 г. проводится каждое 20 декабря в с. Долни-Пасарел Софийской области), проходит в форме факельного шествия.

21 апреля 2019 г. в Софии состоялся учредительный конгресс неонацистского объединения «Крепость Европа», в котором приняли участие представители крайне правых европейских организаций[113]. Болгария была представлена членами «Болгарского национального союза». 30 апреля 2019 г. (в годовщину смерти А.Гитлера) по улицам Софии и области были расклеены листовки с восхвалением вождя нацистов.

Власти Болгарии, со своей стороны, фактически «закрывают глаза» на проведение подобных акций, несмотря на регулярные протесты местных еврейских организаций.

Международными мониторинговыми структурами высказывалась обеспокоенность сообщениями об увеличении инцидентов, связанных с ненавистнической риторикой и преступлениями на почве ненависти, особенно с инцидентами, направленными против групп меньшинств, таких как турки, рома, мусульмане, евреи, лица африканского происхождения, мигранты, беженцы и соискатели убежища. Об этом, в частности, говорили Комитет по ликвидации расовой дискриминации по итогам рассмотрения в мае 2017 г. объединённых 20–22-го периодических докладов Болгарии[114] и Комитет по правам человека в ходе рассмотрения в октябре 2018 г. 4-го периодического доклада Болгарии[115].

В октябре 2019 г. в ходе проведения футбольного матча квалификационной стадии Евро-2020 между сборными Болгарии и Англии болгарские болельщики выкрикивали расистские лозунги и демонстративно поднимали правую руку, имитируя «нацистское приветствие». В результате руководство Болгарского футбольного союза было вынуждено подать в отставку.

Отмечены также случаи вандализма в отношении мест отправления религиозных культов. Расследования таких дел редко приводят к установлению и привлечению виновных к ответственности.

Эксперты указывают на недостаточность усилий властей по интеграции цыганского меньшинства. В отношении его представителей, включая детей, широко распространены стигматизация и дискриминация, что приводит к насилию и ненавистническим высказываниям в их адрес. На это указывал, в частности, функционирующий в рамках Совета Европы Консультативный комитет Рамочной конвенции о защите национальных меньшинств (КК РКЗНМ)[116].

С целью обеспечения трудоустройства цыган разработаны специальные программы («Национальная стратегия по интеграции 2014-2020», «Национальная стратегия по интеграции цыган 2012-2020», «Развитие человеческих ресурсов 2014-2020»). Однако на практике большинство членов этой диаспоры не имеют постоянных и законных источников заработка.

В своём заключении КК РКЗНМ констатировал также ухудшение ситуации с обеспечением права меньшинств на участие в общественной жизни в течение контрольного периода. Многие организации, работающие с цыганами, а также организации, представляющие турецкое меньшинство, либо вышли из состава участников Национального совета, либо не стали вновь подавать заявление на получение такого статуса, заявив о своей неудовлетворённости его работой[117].

Отрицательной оценки заслуживает тот факт, что лицам, принадлежащим к национальным меньшинствам, не предоставлено право использования родного языка при взаимодействии с исполнительной властью и что никакие меры не были приняты для оценки того, насколько велик спрос на его использование в таких ситуациях.

КК РКЗНМ отметил также и то, что в Болгарии традиционные местные топографические наименования не дублируются на языки национальных меньшинств. Более того, в 2018 г. местные власти г. Стара-Загоры приняли решение о замене топонимов турецко-арабского происхождения переводами на болгарский язык и неологизмами. Данные факты свидетельствуют о непонимании той ценности, которую подобные наименования имеют для населения как подтверждение долгосрочного присутствия конкретного национального меньшинства на определённой территории в качестве значимой части местного общества[118].

В то же время в 2019 г. в болгарских школах были введены пособия для преподавания турецкого языка как родного в 1 – 7 классах. В настоящее время разрабатываются материалы для преподавания в качестве родного языка армянского, цыганского и иврита. В сфере СМИ на языках меньшинств при поддержке Национального совета по сотрудничеству в сфере проблем этнических меньшинств и интеграции публикуются некоторые новостные бюллетени. На Болгарском национальном телевидении выходят ежедневные десятиминутные новостные передачи на турецком языке. В 2015 г. появился первый в Болгарии цыганский телеканал[119].

Официальные власти отказываются вступать в диалог с лицами, идентифицирующими себя как македонцев и требующими признания в качестве национального меньшинства. То же касается группы, представители которой именуют себя помаками. В 2019 г. Апелляционный суд Софии в очередной раз подтвердил занятую 20 лет назад Болгарией позицию об отсутствии на её территории «македонского этноса»[120].

Значительный спад миграционных потоков не привёл к решению проблемы адаптации прибывших ранее в страну нелегальных мигрантов. Бытовые и санитарно-гигиенические условия в специализированных приёмных лагерях находятся на низком уровне и, как правило, не отвечают европейским требованиям.

В докладе Уполномоченного по правам человека в Болгарии Д.Ковачевой констатируется негативная тенденция в отношении нарушения прав детей. Большинство сигналов относится к конфликтам в семье и действиям органов опеки. Зафиксированы случаи применения насилия и неприемлемых методов воспитания в детских садах и яслях. Участились попытки развращения детей с использованием социальных сетей. Комитет по правам ребёнка в ходе рассмотрения в июне 2016 г. объединённых
3-го – 5-го периодических докладов Болгарии указывал также на дискриминацию в плане доступа к образованию и здравоохранению в отношении детей из числа нацменьшинств, в первую очередь цыган, а также детей-инвалидов, детей – соискателей убежища, детей-беженцев и детей, проживающих в отдаленных районах[121].

Комитет по ликвидации дискриминации в отношении женщин (КЛДЖ) по итогам рассмотрения в марте 2020 г. 8-го периодического доклада Болгарии подверг критике сохранение практики детских и/или принудительных браков, особенно среди девочек из числа рома, несмотря на существование законодательства, запрещающего вступление в брак в возрасте до 16 лет[122].

Власти страны по-прежнему не могут гарантировать соблюдение прав средств массовой информации на свободу слова. Представители СМИ периодически становятся объектами преследования со стороны госчиновников и нападения неизвестных лиц. Международная организация «Репортёры без границ» отводит Болгарии 112-е место из 180 государств по критерию «свобода СМИ». Отмечаются серьёзное влияние политистеблишмента на местные информационные агентства, сосредоточение крупнейших СМИ в руках узкой группы олигархов, а также факты отстранения «неудобных» журналистов руководством крупных медиа-холдингов.

Правозащитниками отмечаются факты бытового и сексуального насилия над женщинами. При этом сексуальное насилие в рамках брака продолжает находиться вне правового поля, а процентная доля жертв, обращающихся за помощью, является одной из самых низких в Европе. По оценке болгарского Центра исследования демократии, официальная статистика не учитывает около 70 – 80 % случаев насилия, в то время как жертвой такого преступления становится каждая четвёртая женщина в Болгарии. Кроме того, наблюдается тенденция роста тяжёлых случаев домашнего насилия, а также возрастает число насильственных действий в отношении людей преклонного возраста и детей.

Законом «О защите от насилия в семье» предусматривается обязательство государства создавать условия для выполнения программ по профилактике и защите от насилия в семье и программ по оказанию помощи жертвам домашнего насилия. На практике большая часть этой работы осуществляется НПО. Активно в этой области работают ассоциация «Анимус», «Болгарский центр гендерных исследований», ассоциация «Деметра». Их силами созданы горячие линии для пострадавших женщин и детей, оказывается срочная психологическая помощь, проводятся правовые и социальные консультации, предоставляется убежище жертвам.

Как указал в своих Заключительных замечаниях КЛДЖ, Болгария является страной-источником и страной назначения торговли женщинами и девочками в целях сексуальной эксплуатации и принудительного труда. В 2018 г. поступили сообщения о 64 случаях продажи детей и органов за границу молодыми женщинами из некоторых цыганских общин по причине бедности. При этом в стране практически не оказываются услуги по защите и оказанию поддержки жертвам этого преступления[123].

Внимание КЛДЖ привлёк рост сексизма в средствах массовой информации, в частности в социальных сетях. Женоненавистнические заявления звучат в том числе и из уст высокопоставленных политиков[124].

Называется также проблема более низкого уровня участия женщин на рынке труда, сохраняющаяся горизонтальная и вертикальная профессиональная сегрегация между мужчинами и женщинами и гендерный разрыв в оплате труда. На это обращали внимание КЛДЖ при рассмотрении в марте 2020 г. 8-го периодического доклада Болгарии[125] и Комитет по экономическим, социальным и культурным правам при рассмотрении в феврале 2019 г. 6-го периодического доклада Болгарии[126].

Положение инвалидов продолжает оставаться непростым. В большинстве городов отсутствуют необходимые элементы инфраструктуры, данной категории людей очень непросто реализовать себя на рынке труда, а государство готово платить социальным работникам только 200 левов (около 100 евро) в месяц за восьмичасовой рабочий день. Такой уровень зарплаты отпугивает потенциальных желающих облегчить быт людям с инвалидностью.

С 10 по 21 августа 2020 г. Болгарию с визитом посетили эксперты функционирующего в рамках Совета Европы Европейского Комитета по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания (ЕКПП). По его итогам был опубликован доклад, в котором жёстко критикуется безынициативность официальных властей по вопросу выправления ситуации с практикой бесчеловечного обращения с пациентами психиатрических больниц и обитателями центров социальной защиты. Они подвергаются телесным наказаниям, им наносят побои, а в качестве средства усмирения широко применяются металлические цепи, несмотря на доступность более современных приспособлений. ЕКПП отмечает, что причиной сложившейся ситуации не в последнюю очередь является крайне низкая численность персонала этих учреждений, не позволяющая обеспечить полноценный уход и лечение на надлежащем уровне, соответствующем современным стандартам. Наряду с этим ЕКПП отметил, что часть не утративших дееспособность пациентов, подписавших согласие на госпитализацию, в действительности была помещена на лечение не в добровольном порядке. Зачастую такие люди стремятся покинуть медучреждение, однако их de facto удерживают в них насильно, отказывая не только в возможности покинуть территорию, но даже просто выйти на улицу[127]. Ранее, в марте 2020 г. КЛДЖ также выразил свою обеспокоенность случаями смерти, злоупотреблений и жестокого обращения в психиатрических лечебницах и учреждениях для лечения психических расстройств, а также в центрах социальной защиты[128].

Ряд правозащитных организаций обращает внимание на неисполнение болгарскими властями решений Европейского Суда по правам человека. В частности, на это указывает в своем последнем докладе Болгарский хельсинкский комитет (БХК). К декабрю 2019 г. оставались неисполненными 169 решений, по состоянию на декабрь 2018 г. таковых насчитывалось 208. Отмечается, что большинство из них касается превышения служебных полномочий органами правопорядка (в том числе дела со смертельным исходом), ненадлежащих условий содержания в местах лишения свободы. Специалисты БХК остро критикуют процедуру выборов Главного прокурора, подчёркивая, что на практике «никакого выбора не было», так как кандидатом на должность был единственно «близкий к управляющим» И.Гешев.

Имеется информация о затруднениях в области обеспечения функционирования религиозных структур. Так, сообщается, что ущемлёнными в правах чувствуют себя и духовные лидеры ислама. На местном уровне игнорируются инициативы возведения духовных училищ для религиозного просвещения детей и издание мусульманской литературы. Принятие поправок в Закон «О вероисповеданиях» существенно ограничило источники финансирования религиозных организаций из-за рубежа. В соответствии с другим утверждённым нормативным актом запрещается носить в общественных местах все виды «плотной или полупрозрачной ткани, которая прикрывает или скрывает лицо», включая платки, маски и другие части одежды. Исключение сделано только для тех, кто закрывает лицо в силу профессии или из-за проблем со здоровьем. Всем остальным носить паранджу и никаб разрешено только в религиозных учреждениях и дома.

В стране также действует ряд спорных с правозащитной точки зрения законов, например, Закон «О противодействии терроризму», согласно которому на время антитеррористических операций военные и силовые ведомства наделяются исключительно широкими полномочиями (в частности, правом проникать в любое жилое или нежилое помещение; принудительно выдворять граждан из зоны проведения операции; использовать в своих целях любой автотранспорт (кроме средств, имеющих особый статус); приостанавливать деятельность учебных заведений, частных охранных компаний, производство химических, взрывчатых и других опасных веществ и т.д.)

В целом за последние годы тенденция к изменению ситуации с правами человека в Болгарии в сторону ухудшения либо улучшения не прослеживается. По подавляющему большинству показателей, связанных с обеспечением прав человека, Болгария продолжает оставаться на последнем месте среди стран Европейского союза. Вместе с тем в докладах международных НПО, а также местных правозащитников отмечается негативная динамика и отсутствие видимых результатов деятельности властей. Принимаемые правительством меры, по их мнению, носят фрагментарный характер, а существующие серьёзные проблемы в социально-экономической сфере усугубляют положение уязвимых групп граждан и «сковывают руки» местным властям.

Кроме того, сложная эпидемиологическая обстановка, вызванная пандемией коронавируса COVID-19, даёт властям возможность отложить на неопределённый срок решение вышеизложенных проблем и под предлогом борьбы с распространением инфекции значительно ограничивать конституционные права граждан.

Австралия

Австралия регулярно заявляет о своей приверженности универсальным международным ценностям в области прав человека, делая акцент на развитии демократических институтов, продвижении принципов мультикультурализма и равенства мужчин и женщин, работе по улучшению положения детей, пожилых людей и инвалидов.

Законодательную основу системы поощрения и защиты прав человека в Австралии составляют федеральные законы: «О борьбе с расовой дискриминацией» (1975 г.) и «О борьбе с гендерной дискриминацией» (1984 г.), «О комиссии по правам человека» (1986 г.), «О защите прав инвалидов» (1992 г.), а также «О борьбе с дискриминацией по возрастному принципу» (2004 г.). В 2010 г. утверждены Рамочные принципы в области защиты прав человека, призванные усилить контроль исполнительной власти над реализацией соответствующих нормативных актов. В 2012 г. утверждён профильный Национальный план действий.

Тем не менее системный характер носят претензии к Австралии со стороны профильных договорных органов ООН по правам человека и международных неправительственных организаций (в частности, «Human Rights Watch», «Amnesty International»).

Рост проявлений – в бытовой и публичной сферах – расовой дискриминации и ксенофобии, мишенями которых чаще всего становятся мигранты, особенно арабы, мусульмане и лица африканского происхождения, а также представители коренных народов, отмечал Комитет по ликвидации расовой дискриминации (КЛРД) по итогам рассмотрения в ноябре 2017 г. 18-го – 20-го периодических докладов Австралии о реализации положений Международной конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации[1], а также Комитет по правам человека (КПЧ) при рассмотрении 6-го периодического доклада государства в октябре 2017 г.[2]

На протяжении многих лет «ахиллесовой пятой» Австралии на правозащитном направлении является положение коренного населения (численность оценивается приблизительно в 750 тыс. чел.). Оно не имеет конституционного признания и остаётся самой бедной и социально незащищённой частью общества. Комитет по правам инвалидов (КПИ) в своих заключительных замечаниях по итогам рассмотрения объединённых 2-го и 3-го периодических докладов Австралии отметил, что неполучение поддержки, нищета и изоляция, в которых пребывают аборигены и жители островов Торресова пролива, в особенности инвалиды, провоцируют появление у них суицидальных настроений[3].

Распространены случаи пересекающейся и множественной дискриминации коренных жителей континента. Так, в наиболее уязвимом положении находятся инвалиды, женщины и дети из числа коренного населения. Примером проявления неравенства может служить, в частности, неоказание детям-инвалидам из числа аборигенов и их семьям поддержки, адаптированной к их культурным особенностям[4].

Комитет по правам ребенка (КПР) в ноябре 2019 г. подверг правительство Австралии критике в связи с тем, что дети аборигенов и жителей островов Торресова пролива непропорционально чаще становятся жертвами или свидетелями семейного и бытового насилия, включая сексуальное насилие[5].

С 2008 г. для более инклюзивного вовлечения аборигенов в экономическую и общественную деятельность реализуется правительственная инициатива «Сокращение отставания», однако, согласно 12-му ежегодному докладу премьер-министра Австралии С.Моррисона с отчётом о ходе претворения в жизнь данного проекта (февраль 2020 г.), его результаты до сих пор остаются неудовлетворительными[6].

Из семи поставленных целей исполнение только двух пунктов – «образование» (доля школьников-аборигенов, окончивших 12-й класс) и «доступ к дошкольному образованию» – идёт запланированными темпами. По состоянию на конец 2019 г. 66 % коренных австралийцев в возрасте 20-24 лет прошли обучение в 12-м классе, в то время как в 2008 г. данный показатель был равен 45,4 %. Доля четырёхлетних детей коренных австралийцев, проходящих дошкольную подготовку, выросла до 86,4 %.

Несмотря на положительную тенденцию в плане школьного посещения среди коренного населения (в 2019 г. около 82 %), преодоление разрыва с австралийцами – потомками европейцев (в 2019 г. составляли 93 % посещающих образовательные учреждения) идёт недостаточно быстрыми темпами. Около 20 % аборигенов не достигли минимальных показателей в уровне чтения и счёта.

Кроме того, согласно докладу, не удалось добиться запланированных значений по таким направлениям, как увеличение продолжительности жизни, снижение детской смертности, улучшение школьной посещаемости, повышение уровня грамотности и борьба с безработицей. Кроме того, сроки, установленные для последних четырёх целей, истекли ещё в 2018 г.

Хотя смертность аборигенов сократилась на 15%, среди некоренного населения она также снизилась, в результате чего значительный разрыв сохраняется. Продолжительность жизни мужчин-аборигенов в среднем на 8,6 лет короче, чем «белых» австралийских мужчин. Для женщин эта разница составляет 7,8 лет.

Разрыв между показателями детской смертности для коренных и некоренных австралийцев весьма значителен. Согласно статистическим данным, в среднем по стране детская смертность составляет 67 случаев на 100 тыс. чел., среди аборигенов этот показатель достигает 141. Эксперты отмечают, что высокая детская смертность связана, среди прочего, с распространённостью такого заболевания, как ревматический порок сердца, вызванного нездоровым образом жизни матерей и нерегулярной вакцинацией.

Уровень безработицы среди аборигенов составляет примерно 51 % (для сравнения в 2008 г. этот показатель был равен 46,2 %). При этом в крупных городах ситуация складывается чуть лучше, и процент безработного коренного населения в них несколько меньше.

Как свидетельствует статистика, несмотря на то, что коренное население составляет лишь 3 % (приблизительно 750 тыс. чел.) от общего количества жителей Австралии, около 30 % всех заключённых в австралийских тюрьмах – коренные жители. Таким образом, доля осуждённых среди аборигенов (приблизительно 13 тыс. заключённых) превышает количество «белых» преступников в общей численности некоренного населения (около 32 тыс. из 24,5 млн. чел.) более чем в 13 раз.

Чтобы сгладить впечатление от очевидных неудач государственной политики на данном направлении, австралийское правительство в июне 2020 г. предложило установить новые цели по уменьшению к 2028 г. доли заключённой в тюрьмах молодёжи из числа представителей коренных народов на 19 % и сокращению общего числа осуждённых аборигенов на 5 %.

Правозащитники также выражают беспокойство в связи с тем, что не реализована инициатива о конституционном признании аборигенов посредством внесения в преамбулу или текст основного закона страны поправок, «символически отдающих дань коренным австралийцам». На региональном уровне была проведена серия «диалогов», завершившихся Национальным конституционным конгрессом по вопросам положения коренного населения (Улуру, 2017 г.). Премьер-министру был представлен доклад с рекомендациями о создании в парламенте «совещательного органа» аборигенов. Однако правящая коалиция неизменно отказывается выносить этот вопрос на референдум.

Инициатива «Сокращение отставания» критикуется правозащитниками не только за неэффективность, но и за то, что в ней перечисляются негативные показатели при отсутствии предложений по улучшению ситуации. Разочарование экспертов связано также с отказом от привлечения к работе организаций, возглавляемых аборигенами, в частности, Австралийского образовательного фонда для коренного населения. Речь идёт о необходимости формирования моделей принятия решений с более широким участием местных сообществ. При этом основной акцент сделан на необходимости учесть обращение коренных жителей к австралийскому правительству («Заявление Улуру от всего сердца» от 2017 г., призывающее к закреплению в Конституции Австралии прав аборигенов на представительство в парламенте страны). Однако правящая коалиция неуклонно отказывается давать ход этой инициативе.

Бедственное положение коренных жителей Австралии, в том числе проблемы в области участия в политической жизни, отсутствие защиты их права на землю, дискриминация в социально-экономической сфере, непропорциональность насилия в отношении женщин из числа коренных народов, а также чрезмерно высокий уровень представленности этой категории населения, особенно детей, в уголовной системе, отмечали также КЛРД[7] и КПЧ[8]. Комитет по экономическим, социальным и культурным правам (КЭСКП) в ходе рассмотрения в мае 2017 г. 5-го периодического доклада Австралии в дополнение к вышеназванным проблемам выражал обеспокоенность высоким уровнем неблагополучия среди коренных народов по всем социально-экономическим показателям, а также несоблюдением принципа свободного, предварительного и осознанного согласия коренных народов при разработке политики в области добычи полезных ископаемых на землях, находящихся в их традиционном пользовании[9].

Критике правозащитного сообщества подвергается и политика Канберры в миграционной области. Австралия не предоставляет убежище прибывающим незаконным путем беженцам и бессрочно удерживает их в центрах временного содержания на о. Манус (Папуа – Новая Гвинея) и Науру. На тяжелые условия содержания в таких центрах, в том числе в связи с отсутствием адекватной психиатрической помощи, серьёзными проблемами в области безопасности, случаями насилия, сексуальных надругательств, членовредительства, а также тем фактом, что тяжёлые условия, как утверждается, вынуждают некоторых соискателей убежища возвращаться в свои страны происхождения, указывал КПЧ в октябре 2017 г.[10] По состоянию на июнь 2020 г. в австралийских распределителях остаётся порядка 380 чел. (в 2019 г. – 844 чел.): около 200 чел. на Науру и 180 чел. в Папуа – Новой Гвинее. Добровольно вернулись на родину 822 мигранта.

Переселение в США идёт медленными темпами: по австралийско-американскому соглашению пока переехал только 531 чел., еще 295 заявок беженцев одобрено (изначально речь шла о 1250 чел.). 300 мигрантам отказали во въезде в США. Какой-либо определённости относительно судьбы тех, кто признан беженцем, но не отобран в рамках американской квоты, нет. При этом правительство С.Моррисона продолжает упорно отказываться от заключения договорённости по мигрантам с Веллингтоном, несмотря на готовность Новой Зеландии принять 150 беженцев.

В декабре 2019 г. австралийский парламент проголосовал за отмену принятого в марте того же года лейбористским большинством «закона о медицинской эвакуации», допускавшего въезд в Австралию нелегальных мигрантов, состояние здоровья которых требовало медицинского вмешательства. Около 200 чел., успевших попасть на «зелёный континент» таким способом, теперь содержатся в национальных миграционных центрах или под стражей в отелях.

По мнению экспертов КПР, в рамках процессов предоставления убежища, статуса беженца и мигранта не уделяется должного внимания наилучшему обеспечению интересов ребёнка. Их критике подвергся тот факт, что Австралия на сегодняшний день не намеревается создавать независимый орган попечительства над несопровождаемыми детьми и в настоящее время не рассматривает вопрос о запрещении задержания детей при любых обстоятельствах. Кроме того, ни Закон «О миграции», ни Закон «О правовом режиме в морских районах» не содержат запрета на возвращение судов, перевозящих детей, которые могут нуждаться в международной помощи[11].

Правозащитники указывают также на увеличение в стране числа бездомных (оцениваемого на уровне 105 тыс. человек в 2014 г.), большинство из которых принадлежит к молодёжи, жертвам бытового насилия, соискателям убежища и коренным народам[12].

В поле зрения правозащитников попали и правозащитные аспекты контртеррористической деятельности австралийских спецслужб. В частности, они наделены правом задерживать подозреваемых в террористической деятельности на срок более 48 часов без предъявления обвинения, вести наблюдение за отдельными лицами, получать доступ к сведениям о банковских счетах, электронной и СМС переписке, компьютерным и телефонным устройствам граждан без получения соответствующего судебного ордера.

На рассмотрении Палаты представителей в настоящее время находится проект поправок в Закон «Об Австралийской организации по безопасности и разведке» (АСИО). В случае его принятия минимальный возраст подозреваемых, которых АСИО вправе задерживать на 24 часа для допросов, будет снижен с 16 до 14 лет, а также будут расширены полномочия по ведению слежки за гражданами без судебного ордера.

С 2015 г. действуют поправки в Закон «О телекоммуникациях», обязывающие операторов в течение двух лет хранить метаданные о телефонных звонках и электронной переписке австралийцев. Кроме того, в декабре 2018 г. вступил в силу закон, обязывающий сервисы по обмену электронными сообщениями с технологией криптографического шифрования предоставлять органам безопасности информацию о переписке лиц, подозреваемых в терроризме.

Вступившие в силу в декабре 2018 г. законы «О шпионаже и иностранном вмешательстве» и «О программе транспарентности внешнего влияния» криминализируют получение и распространение секретной информации, а также обязывают физических и юридических лиц, которые действуют в интересах иностранных государств, предоставлять данные о своей деятельности по первому требованию компетентных ведомств. По мнению правозащитников, все эти полномочия могут использоваться для бесконтрольного и необоснованного вмешательства в частную жизнь граждан. Так, КПЧ указывал на опасность того, что такие чрезвычайные меры со временем могут стать нормой, а не исключением[13].

КПР в 2019 г. рекомендовал австралийским властям отменить внесённые в декабре 2015 г. поправки в Закон «О гражданстве», позволяющие лишать лиц в возрасте до 18 лет австралийского гражданства, если они участвуют в определённых иностранных боевых действиях или связанной с терроризмом деятельности или осуждены за них[14].

Подвергается критике международного правозащитного сообщества продолжающая в стране практика безнаказанности при превышении сотрудниками правоохранительных органов своих полномочий. КПЧ, в частности, указывал, что независимость расследований может быть поставлена под сомнение существующими тесными связями между судебно-медицинскими экспертами и сотрудниками полиции[15].

Свободная независимая деятельность СМИ в Австралии подверглась угрозе в июне 2019 г. после обысков федеральной полицией в доме политического редактора газет, входящих в медиахолдинг «News Соrр», А.Сметарст, а также в центральном офисе государственной медиакорпорации «АВС» и изъятия материалов, «основанных на оказавшихся в распоряжении журналистов секретных правительственных документах». Впоследствии все обвинения с А.Сметарст были сняты.

С трудностями в Австралии сталкиваются и лица с ограниченными возможностями здоровья. Они не могут в полной мере реализовать свои избирательные права, право на здоровье, на образование, на семейную жизнь и др. Так, КПИ отмечает сегрегированный характер обучения детей-инвалидов и недостаточность финансирования инклюзивного образования в общеобразовательных школах. Указывается на отсутствие доступа к механизмам раннего вмешательства в интересах детей-инвалидов, распространённость практики их удержания и сдерживания в учреждениях, предназначенных для взрослых. Наряду с этим родители-инвалиды чаще других лишаются опеки над своими детьми, причём нередко именно по причине инвалидности. Существуют сложности с обеспечением доступности жилищной среды и информационно-коммуникационных технологий.

Критике подвергается механизм функционирования Национальной системы социального страхования инвалидов, которая по-прежнему в значительной степени основывается на медицинской модели инвалидности и не обеспечивает равенство возможностей для пожилых инвалидов, инвалидов различного культурно-языкового происхождения и для других категорий лиц. Кроме того, такие факторы, как процедурные сложности, недостаток общедоступной информации о системе и непредоставление услуг в отдалённых районах страны, негативно сказываются на её доступности[16].

Обеспокоенность правозащитных мониторинговых механизмов вызывает применение нетерапевтической недобровольной стерилизации женщин и девочек с интеллектуальными расстройствами и/или когнитивными нарушениями, несмотря на то, что в своём докладе по итогам расследования в июле 2013 г. Постоянный комитет Сената по делам общин рекомендовал ограничить данную практику и усилить гарантии от злоупотреблений. На эту проблему, в частности, обращали внимание КПЧ в октябре 2017 г.[17], Комитет по ликвидации дискриминации в отношении женщин (КЛДЖ) в июле 2018 г.[18] и КПР в ноябре 2019 г.[19] КПИ в октябре 2019 г. также отметил сообщения о случаях принудительной стерилизации, принудительных абортов и принудительной контрацепции среди инвалидов. Кроме того, обеспокоенность экспертов вызвали случаи принуждения лиц с когнитивными и психическими нарушениями к прохождению лечения, в том числе путём бессрочного содержания в психиатрических центрах, а также использование в отношении инвалидов, включая детей, психотропных препаратов, средств физического сдерживания и изоляции под видом коррекции поведения[20].

Несмотря на декларируемую государством приверженность принципу гендерного равенства, в Конституции Австралии отсутствуют гарантии такого равенства и общего запрещения дискриминации в отношении женщин. В стране сохраняются практики принуждения к вступлению в брак и проведение калечащих операций на женских половых органах. При этом, как отмечает в своих заключительных замечаниях КЛДЖ, отсутствует систематический сбор данных о числе женщин, столкнувшихся с названными проблемами[21].

Имеет место ряд трудностей в сфере обеспечения прав детей. Так, в ноябре 2019 г. КПР выразил обеспокоенность в связи с неизменно большим числом несовершеннолетних, находящихся в системе альтернативного ухода, причём обращает на себя внимание традиционная  перепредставленность среди них лиц из числа коренных народов. Эксперты отметили также, что дети, находящиеся в системе альтернативного ухода, имеют ограниченный доступ к психиатрическим и терапевтическим услугам.

Другая проблема – высокий уровень насилия в отношении несовершеннолетних как в семье, так и в специализированных учреждениях. Критике КПР подверглось то, что сфера действия Национальной программы возмещения ущерба, созданной для лиц, ставших жертвами сексуального насилия в специализированных детских учреждениях, распространяется исключительно на граждан и лиц, постоянно проживающих на территории Австралии. Под её действие не подпадают при этом лица, приговорённые к пяти или более годам тюремного заключения, и дети, которым в 2018 г. не исполнилось восьми лет[22].

Сохраняется уголовная ответственность для детей, начиная с 10-летнего возраста. Необходимость пересмотра данной нормы отмечалась КПЧ в октябре 2017 г.[23] и КПР в ноябре 2019 г.[24] Среди несовершеннолетних лиц, привлечённых к ответственности на основании решения суда, отмечается чрезмерная доля инвалидов, аборигенов, а также представителей одновременно обеих категорий населения[25]. По данным КПР, в адрес детей, содержащихся под стражей, часто звучат словесные оскорбления, в том числе расистского характера. Кроме того, они часто становятся жертвами жестокого и унижающего достоинство обращения: им преднамеренно отказывают в доступе к воде, в их отношении применяются потенциально опасные способы усмирения, многих подвергают изоляции. Отмечаются случаи совместного содержания взрослых и детей[26].

Принимая во внимание всё вышесказанное, следует сделать вывод о наличии значительных изъянов в правозащитном досье Австралии, требующих значительного большего внимания со стороны официальных властей, чем то, которое им оказывается на сегодняшний день.